Избранные произведения в одном томе [Александр Павлович Быченин] (fb2) читать онлайн
Книга 604604 устарела и заменена на исправленную
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Быченин Александр ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ОДНОМ ТОМЕ
Егерь (цикл)
Что может быть романтичнее профессии Егеря? Разве что она же, но с бонусом в лице, то есть морде, охотничьего кота. Новые миры, новые люди, новые обстоятельства, каждый следующий шаг – в неизвестность! Слава первопроходца, всеобщее уважение, девичья любовь… Именно так оно и было. В мечтах. На деле же все оказалось не столь радужно. Напарник – рыжая язва и сластолюбец. Девушка? Ну да, есть такая. Рыжая язва номер два. Да еще и с собственными тараканами в голове (наверняка тоже рыжими). Новые миры? А как же! Повезло вляпаться в Первую Дальнюю, еле ноги унесли с Находки. И ладно бы этим все и ограничилось! Но потом была Нереида – планета-курорт, жемчужина Федерации. Для всех, кроме Егеря, его девушки и кота. Никогда не соглашайтесь работать на секретной научно-исследовательской базе, особенно если ученые балуются с наследием Первых. Едва выбрались, перехватив в буквальном смысле последний билет в рай. И кто бы мог подумать, что даже переезд на Ахерон не обойдется без последствий – спасибо халтурке от майора Тарасова! Подумаешь, отыскать на тропическом архипелаге пропавшую археологическую экспедицию! Раз плюнуть. Да и не остался Егерь Олег Денисов внакладе. Потому что ценнее любви и дружбы ничего нет. Даже такой своеобразной, как приключилась однажды у кота Петровича.
Егерь (роман)
Глава 1 Тише едешь, дальше будешь
Самарская Лука, санаторий «Волжский»,— Заходи, располагайся. – Я, как истинный джентльмен, пропустил девушку в номер и вошел следом, тихонько затворив дверь. Время позднее, а в соседках у меня сварливые старые карги. – На кота не наступи. В прихожей слабо светилась тускловатая панелька – я специально ее так настроил, чтобы глаза не резала после полутемного коридора. — У тебя есть кот?! – восхитилась Маша и порхнула в комнату. Дожидаться, когда я зажгу свет, не стала – и напрасно, как незамедлительно показала практика: уже через секунду в темноте раздался дикий мяв, затем что-то грохнуло, и здоровенный рыжий котяра сибирской породы вихрем пронесся мимо, едва не сбив меня с ног. Его утробному вою вторил тонкий девичий визг. — Петрович, блин! – в сердцах выругался я, нашарив сенсор. Если честно, я думал, что будет гораздо хуже, но из разрушений обнаружилось лишь перевернутое кресло да пара диванных подушек на полу – это Петрович, известный сибарит, ложе себе из них устроил. А так как длины в нем без малого метр (считая хвост), то оный хвост на лежбище не поместился, и как раз на него незадачливая гостья и наступила, чем вызвала бурное негодование хозяина. Сама тоже перепугалась, ясное дело. Хорошо хоть визжать перестала – двери-то звуконепроницаемые, а вот окна я не закрываю по случаю жары. Как бы кто не услышал. — Испугалась? – проявил я заботу, приобняв Машу за талию. – Давай пожалею. — Дурак! – притворно надулась девушка, но отстраняться не стала. – Я вообще-то кошек люблю, но у тебя зверюга жуткая… Думала, ногу мне располосует. — Не, Петрович себя контролирует. Садись, показывай, где болит. — Вот. – Маша плюхнулась на диван и вытянула стройную ножку. – Прямо на икре. — Тут? – Я беззастенчиво распустил руки, но возражений со стороны девушки не последовало. Наоборот, она мечтательно зажмурилась и промурлыкала: — Выше… Я принялся нежно массировать икру, потом прошелся ладонью по коленке, рука моя скользнула по бедру выше, к подолу чуть задравшегося платьица… и тут в мозгу вспыхнула отчетливая картинка: я резким движением переворачиваю девушку на живот, придавливаю всем телом, вгрызаюсь в холку и начинаю с утробным мявом огуливать размашистыми толчками… — Твою мать! — Что? – испуганно пролепетала Маша, поджав ноги. — Не обращай внимания, я сейчас. – Я вышел в прихожую и приглушил свет. – Так лучше, не находишь? Петрович, скотина похотливая! Вот я тебе ужо!.. — Лучше, – согласилась девушка. – Идем, сколько можно ждать? От приглашения я, естественно, отказываться не стал, прилег рядом и нашарил в полутьме ее губы. На вкус они оказались весьма недурны – сказалось молодое игристое вино, которым мы не так давно угощались в баре. Занятие это оказалось столь увлекательным, что я совершенно не обратил внимания на легкий шорох кошачьих лап. Думать не хотелось ни о чем, разве что о девушке, лежащей рядом и активно участвующей в процессе. Руки мои вольничали вовсю, я уже чувствовал, насколько она возбуждена – тонкая ткань летней одежды в этом не помеха, – так что облом оказался неожиданным: Маша вдруг отстранилась и прошептала: — Я не могу… Он смотрит! — Кто? – не сразу врубился я в ситуацию. Потом проследил за взглядом девушки и рявкнул, сопроводив слова мысленным броском подушки: – Петрович, брысь, скотина! Кот нехотя спрыгнул с подоконника и вальяжно прошествовал в кухню. — Так нормально? Вместо ответа Маша закрыла глаза и потянулась ко мне. Но и на этот раз идиллия продолжалась недолго: не успел я как следует заняться упругими холмиками, уютно ложащимися в ладонь, как она закусила губу и простонала: — Опять!.. Я сграбастал с пола ближайшую подушку и швырнул в окно. Бросок получился отменный: чертова Петровича в буквальном смысле слова смело с подоконника, и он с невнятным мявом вывалился наружу. — Вот и все, – успокоил я Машу. – Продолжим? — Нет! – Она уперлась ладонями мне в грудь, оттолкнула и вскочила с дивана. – Ты зачем его выкинул?! — А чего он?! – не нашелся я, что ответить. – Сама же говорила, что мешает… — Ты совсем того?! Шестой этаж же! — Да не будет ему ничего. – До меня наконец дошло, что так расстроило девушку. – Это же Петрович! — Извини, но я так не могу! – отрезала Маша уже из прихожей. — Тебе свет включить? — Не надо, я босоножки нашла. Пока. Дождавшись хлопка двери, я залез в бар и плеснул в стакан на два пальца виски. Холодильник снабдил меня пригоршней льда, и я, во всеоружии устроившись на диване, уставился в окно и сосредоточился. Мысленно нарисовал портрет наглой рыжей морды, послал зов, и уже через пару минут за стеной послышался скрежет когтей по пенобетону, и над подоконником показалась сначала та самая наглая рыжая морда, а потом и весь кот. Крупный сибиряк уселся рядом с чудом уцелевшим горшком с карликовой пальмой, дернул ухом и принялся пожирать меня преданным взглядом. — Надеюсь, ты понимаешь, что обломал мне интим? Кот моргнул и пренебрежительно фыркнул, дескать, было бы что обламывать. В мозгу незамедлительно сформировался образ маленького белого котенка с огромными голубыми глазищами, и пушистый комок умильно поерзал лапой по полу. — Стыдно, говоришь? Ладно, верю. Иди, за ухом почешу, как ты любишь. Зверь сорвался с подоконника, на удивление мягко приземлившись на все четыре конечности, разлегся у меня на коленях и включил встроенный урчальник, радуясь ласке. А я отхлебнул виски, запустил пальцы в густую шерсть и подумал, что надо бы завтра с утра отыскать под окном подушку.25 июля 2537 года, вечер
Самарская Лука, санаторий «Волжский»,
26 июля 2537 года, утро
Звонок застал меня посреди пробежки. Я успел намотать километра три по санаторскому парку и уже собирался рвануть к пляжу: заключительный трехкилометровый отрезок по сложившейся за две недели традиции пролегал по волжскому берегу, благо погода радовала. К тому же нет удовольствия больше, чем ухнуть с разбега в прохладную по причине раннего утра воду и смыть пот с разгоряченного тела. Не пойму, почему Петровичу не нравится? Бегать со мной он столь же традиционно отказывался, предпочитал заменять тренировку ночным моционом по местным кошечкам. Впрочем, ему виднее. Он хоть и генно-модифицированный мутант, но исконную кошачью водобоязнь сохранил в полном объеме. — У аппарата, – буркнул я, на бегу ткнув пальцем в браслет инфора. Не люблю сверхкомпактные модели, которые в ухе умещаются. Там место наушникам, причем хорошим – не дело круги нарезать в тишине. Под хорошую ритмичную музыку и бежится веселее. — Денисов Олег Игоревич? – официальным тоном осведомились на другом конце провода. — Да. Чем могу? Краткость сестра таланта, ага. Шесть километров в не самом быстром темпе – не та дистанция, чтобы хоть чуть-чуть выложиться, но дыхание надо беречь. — Меня зовут Дмитрий Евграфович, я из кадрового агентства «Космос-Плюс». Мы хотим предложить вам работу. Интересует? — Возможно. — Насколько я знаю, вы сейчас не связаны контрактом, – проявил настойчивость агент. – Смею надеяться, наше предложение вас устроит. Я выслал пакет документов на ваш электронный ящик, перезвоните мне, пожалуйста, когда прочтете. — Хорошо. — Всего наилучшего! – Абонент отключился, а я с облегчением вырулил на знакомую аллейку, ведущую аккурат на пляж. Ну что за народ, я не понимаю! Не успел еще отпуск отгулять, а уже достают предложениями, от которых я не смогу отказаться. А как же, других они не делают, тем более людям с такой редкой профессией. Я отогнал посторонние мысли, растворившись в ритме, взвинтил темп, в рекордные семь минут добил дистанцию и с ходу нырнул в Волгу, как был, в шортах и кроссовках. С удовольствием поплескался некоторое время, потом выбрался на берег и развалился на теплом песке. Вот теперь можно и о работе поразмыслить. В принципе агент прав, пора уже задумываться о ближайшем будущем. Положенный отпуск почти отгулял: две недели на Карибах, две недели на волжских просторах. Сегодня, если разобраться, последний день законного отдыха. А потом у меня будет еще ровно две недели, и если за это время не найду интересную работу, придется довольствоваться госслужбой, а там уже как повезет: могут с одинаковым успехом и нормальный проект предложить, и в жуткую дыру загнать. И ведь не поспоришь: условия для всех одинаковые – что для обычного Егеря, что для супер-пупер-профессионала-фелинолога. Государевой службой я уже сыт по горло: пять лет в академии, год в фелинологической учебке и обязательный двухлетний контракт. Да я и сейчас себе по большому счету не принадлежу, поскольку обязан отпахать на родную Федерацию еще не менее десяти лет. Но тут есть один маленький нюанс: по истечении очередного договора я могу в установленный срок заключить новое трудовое соглашение по своему выбору – из имеющихся на данный момент предложений, разумеется. И речь не идет о частных подрядчиках, если только они не выполняют госзаказ. Короче, взглянуть на документы не помешает. Мучимый сомнениями, я нехотя побрел к жилому корпусу. Оказавшись в номере, первым делом принял душ, смыв песок, и устроился у терминала. Сеть была доступна по всей территории санатория – все-таки не в Средневековье живем, а консерватизм хорош, только когда он в меру. Почтовый ящик встретил меня обширным списком спама, скопившегося за месяц, и письмом с пометкой «Контракт». В пару кликов избавившись от мусора, я вскрыл послание Дмитрия Евграфовича и углубился в чтение, а минут через двадцать свернул браузер и задумчиво почесал в затылке. Хотелось подробностей, и это означало, что агент практически достиг своей цели – умеет заинтриговать, ничего не скажешь. С улицы в открытое окно маханул Петрович, уселся на подоконнике и уставился на меня гипнотическим взглядом. Перед глазами возник рыжий кот, с озадаченным видом обнюхивающий некую абстрактную хреновину. Перевести данный образ можно было классической присказкой айтишников: WTF? — Да сам еще не до конца разобрался, – хмыкнул я в ответ, пожав плечами. Этот жест Петрович прекрасно понимал. – Вроде работу предлагают, и даже интересную. Для усиления эффекта я представил Егеря в полном снаряжении, пробирающегося с верным котом по диким джунглям неизвестной планеты. Петрович довольно заурчал – ему отпуск уже порядком наскучил. И то верно, всех местных кисок огулял, а к воде его и сметаной не заманишь. — Уговорил, звоню. – Я выбрал в списке контактов нужный номер и послал вызов. Дождавшись прекращения гудков, осведомился: – Дмитрий Евграфович? Денисов беспокоит, Олег Игоревич который. — Весьма рад! – отозвался агент. В голосе его отчетливо слышалось удовлетворение: дескать, говорил же, что перезвонишь. — Я прочитал ваше письмо. Предложение заманчивое, но есть вопросы. — Хотите обсудить их при личной встрече? – ничуть не удивился агент. — Было бы неплохо… — Ново-Садовая, двадцать три. Корпус два, офис сто двенадцать ноль десять. Приезжайте в любое удобное время. Рабочий день у нас до семнадцати часов. До скорой встречи. — Ага, – буркнул я, вырубая инфор. – Ну что, Петрович, поеду с работодателем трепаться. Веди себя хорошо, старушенций не терроризируй. Тем более они нашу подушку притащили.Самара, 26 июля 2537 года, утро
Искомый офис обнаружился на сто двенадцатом этаже высотной «свечки» в центре города. Добрался я быстро, благо таксисты около санатория дежурили круглосуточно и цены не ломили. Дольше пришлось толкаться в вестибюле офисного центра, дожидаясь очереди в лифт. Шел десятый час утра, многие клерки еще только выдвинулись на работу, и я совершенно среди них затерялся, облаченный по случаю важной встречи в выходной костюм, ради которого пришлось заглянуть в ближайший «Shelby’s». Считай, в местный час пик попал. Тем более что забираться пришлось на самую верхотуру: фирма «Космос-Плюс» позиционировала себя как солидное заведение, а потому занимала просторный пентхаус. Впрочем, после встречи с Дмитрием Евграфовичем выяснилось, что были и другие, не менее веские, причины. Практически на пороге у работодателя я умудрился вляпаться в перепалку с какой-то рыжей язвой: когда уже было начал протискиваться в кабинку лифта, откуда ни возьмись нарисовалась миниатюрная, если не сказать худосочная, девица и нагло вклинилась в свободное пространство прямо передо мной. Я успел лишь проводить недоуменным взглядом скрывшуюся за створками девчонку и выругался матерно, в последний миг уменьшив громкость. Зато следующий лифт от меня не ушел, и через три минуты стремительного подъема я вывалился из кабинки и уперся в дверь с цифрами «112010». Деликатно постучал, дождался традиционного «войдите» и оказался в просторной приемной, оснащенной, как водится, миловидной брюнетистой секретаршей. Здесь же в одном из гостевых кресел уже устроилась давешняя наглая девица. — К Дмитрию Евграфовичу могу попасть? – осведомился я, одарив секретаршу фирменной улыбкой. Та ответила той же монетой, но сказать ничего не успела – влезла рыжая язва: — Вообще-то я тоже к Дмитрию Евграфовичу. Будьте любезны подождать своей очереди, молодой человек! Я демонстративно окинул девицу изучающим взглядом, и та ожидаемо смутилась и очаровательно покраснела, как это умеют рыжие. Вполне себе любопытный экземпляр, ага. Все-таки миниатюрная, а не худосочная: во всех нужных местах из-под легкомысленного брючного костюма выступали аппетитные округлости, хоть и не поражавшие пышностью, но удивительно пропорциональные. И лицо миловидное, с очаровательными ямочками на щеках. Слегка курносая, глаза светло-голубые. Стрижка короткая, волосы лишь закрывают уши. И цвет – не огненно-рыжий, не золотой, а глубокого медного оттенка, плотный и насыщенный. А на вид вы, дамочка, очень даже ничего. Жаль, если стервой окажетесь. — А на вашем месте, мисс, я бы про очередь и не заикался, – грубовато ответил я на ее выпад. – Удобно было в лифте? Рыжая задрала нос и отвернулась, и я, воспользовавшись моментом, приземлился в ближайшее к двери кресло. Наглая девчонка набрала в грудь воздуха, явно вознамерившись устроить скандал, но тут очень своевременно вмешалась секретарша: — Господа и дамы, будьте благоразумны! Дмитрий Евграфович примет вас одновременно. Вы ведь Денисов, Олег? Я кивнул, подтверждая очевидное. — А вы Рыжик, Галина? Я громко хмыкнул, рыжая язва вспыхнула и ответила с вызовом: — Да, это я! — В таком случае все в порядке. Дмитрий Евграфович примет вас. – Секретарша одарила нас профессиональной улыбкой и обернулась к открывшейся двери: – Вот, он как раз освободился. Из кабинета вышел средних лет мужчина, задубевшая кожа и неестественный цвет лица которого лучше любого досье говорили, что он из экипажного состава и в космосе времени провел много больше, чем на шариках. — До свидания, Елена! — До свидания, Петр Иванович! – Елена склонилась над селектором и пропела: – Дмитрий Евграфович, к вам Денисов и Рыжик. — Запускайте, – прохрипел динамик. Мы с рыжей язвой одновременно встали с кресел и протиснулись в дверной проем. На двоих он явно не был рассчитан, но нам удалось проделать сей трюк без потерь: признаться, я и сам не блистал габаритами. Сухой и жилистый, среднего роста, в свои двадцать четыре я больше походил на восемнадцатилетнего пацана-недокормыша, что вовсе не удивительно, в корпус Егерей других не брали. Это вам не Десант, мы на своих двоих ходим и в лесу должны быть как можно незаметнее. В принципе, двухметровый детина тоже может попасть к нам, но ему придется несравнимо труднее. Дмитрий Евграфович оказался добродушным дядечкой лет пятидесяти. Он поприветствовал нас традиционным «здравствуйте», жестом предложил присаживаться, и мы, не сговариваясь, упали на стулья по разные стороны гостевого стола, приставленного к хозяйскому буквой «т». — Ну что, молодые люди, приступим? – Дмитрий Евграфович окинул нас понимающим взглядом, но комментировать не стал. – Я так думаю, большая часть вопросов у вас совпадает. Позвольте, я сначала озвучу условия, а потом уже вы уточните, если возникнет такая надобность. Я кивнул. Галя Рыжик (дал же Бог фамилию при такой внешности!) приняла позу отличницы, скрестив перед собой руки, и преданно уставилась на вербовщика. — Итак, я представляю интересы государственной исследовательской компании «Внеземелье», – зашел тот издалека. – Как вы знаете, это филиал Службы Глубокого Поиска, который занимается исследованием уже открытых миров. На данный момент компания формирует экспедицию в систему звезды HD 44594. Читали, наверное, в сетевых новостях: полгода назад туда добрался разведчик и доставил маяк. — Вы про Находку говорите? – уточнил я. Дмитрий Евграфович сделал неопределенный жест: — Это неофициальное название, но я именно ее имею в виду. Да, об этом я слышал краем уха. Новый рейдер с экспериментальным навигационным комплексом в первом же испытательном прыжке достиг планетной системы в восьмидесяти трех световых годах от Солнца, и неожиданно для всех там обнаружилась землеподобная планета, причем с весьма мягким климатом и умеренно агрессивными флорой и фауной. И что еще более важно, генетически совместимыми с земными организмами. А это означало, что люди смогут употреблять в пищу местные продукты, да и наши животные и растения будут чувствовать себя в новом мире вольготно. Было бы странно, если бы федеральные власти отказались от такой находки, тем более сейчас, когда Федерация оправилась от Большой Войны и вновь встал вопрос перенаселенности Внутренних систем. — Экспедиция намечается крупная, – продолжил между тем Дмитрий Евграфович. – В Систему отправляется автономный исследовательский комплекс «Да Винчи»… — Постойте-постойте! – вклинился я в речь вербовщика. – Это вы про ту развалину, что на стационарной орбите у Болла крутится? Ей же больше ста лет, она сыпаться уже должна от старости. — База законсервирована, техническое состояние признано удовлетворительным, – отрезал агент. – Или вы думали, что специально для вас за полгода новую построят? Вот тут он прав. Дальних экспедиций уже больше века не было – и во Внутренних системах работы хватало, а там такая техника без надобности. В военное же время все верфи усиленно клепали боевые корабли, так что дай бог в ближайшие два-три года хотя бы одну приспособят для сборки столь специфических громадин. Поэтому командование пошло по пути наименьшего сопротивления: расконсервировали старую развалюху, подлатали, навигационное оборудование обновили, и готово. — Экипаж уже укомплектован, технических специалистов тоже набрали, – сообщил Дмитрий Евграфович. – Обеспечение безопасности лежит на третьем батальоне второго полка корпуса Егерей. Вы, Олег Игоревич, с этими ребятами знакомы? — Охотники, – хмыкнул я со знанием дела. – Непростая планета, видимо? Ребят из «двойки» рутиной не грузят. — Подробных сведений у меня нет, – вздохнул с сожалением агент. – Если согласитесь работать с нами, непосредственное руководство введет вас в курс дела. Это детали. Экспедиция формируется на Болле, в системе Росс-614. Я усмехнулся, отогнав воспоминания. Хорошая планета Болл, год там проторчал, пока с Петровичем контакт налаживал. Да и раньше бывал, на практиках, это еще в бытность свою в академии. Очень любопытная экосистема на шарике, у Егерей там два десятка полигонов с разнообразными условиями. Жить там не очень весело, но местные пообвыклись и уезжать не спешат. — Вы, Галина?.. — Юрьевна. — Вы, Галина Юрьевна, претендуете на место младшего научного сотрудника биологической лаборатории профессора Накамуры. – Агент пробежался взглядом по какой-то распечатке. – В принципе, доктор дал добро на контакт с вами, его впечатлили ваши успехи на научном поприще. Он сказал буквально следующее: ваша работа выглядит перспективной, и он будет рад помочь и с удовольствием выступит вторым научным руководителем. Профессор Новиков не возражает, мы с ним уже разговаривали. Так что решающее слово за вами. — Я согласна, – еле слышно пробормотала девушка и снова очаровательно покраснела. Ах ты моя скромняшка! Вот ей-богу, если не будешь стерву включать, приударю за тобой. — Теперь вы, молодой человек. В составе экспедиции уже есть двое Егерей-индивидуалов, однако руководство выказало желание привлечь хотя бы одного фелинолога. Пока что вы единственный доступный специалист такого профиля. Уровень вашей подготовки, равно как и вашего партнера, работодателя устраивает. Осталось получить ваше согласие. Да тут и думать нечего. Перед визитом в «Космос-Плюс» я изучил сайты всех более-менее крупных сетевых кадровых агентств, но на данный момент все вакансии представляли собой именно что рутину, какую я без малейших усилий с моей стороны неминуемо заполучу через две недели, да еще и в приказном порядке. Так что подвернувшийся шанс грех упускать. — Я согласен. — Замечательно, – расплылся в довольной улыбке Дмитрий Евграфович. – Сейчас мы с вами составим контракты, юридически оформим, и вы будете считаться официально зачисленными в состав экспедиции. И тогда останется лишь одна формальность – добраться до системы Росс-614. К сожалению, – последний корабль компании покинул Солнечную систему двое суток назад, так что вам придется добираться рейсовым лайнером. Советую не откладывать покупку билетов на потом. Впрочем, могу предложить билеты на завтрашний рейс – лайнер «Саратога» стартует с орбиты в двадцать ноль-ноль по Гринвичу. Челнок уходит из космопорта Курумоч. — А в чем подвох? – прищурился я. Уж больно мне выражение лица агента не понравилось. — Лететь придется в двухместном номере. Других билетов, к сожалению, нет в наличии, и эти-то с трудом удалось забронировать. Можете, конечно, поискать сами, но учтите, что на Болл нужно прибыть не позднее чем через шестеро суток. — Я попытаюсь сама, – буркнула Галя, зыркнув на меня исподлобья. – Не желаю несколько дней делить с этим хамом каюту. — Собственно, возразить нечего, – хмыкнул и я. – Попробую выкрутиться. — Ну, как знаете, – развел руками Дмитрий Евграфович. – Бронь до пяти вечера, так что поторопитесь.Самара, 26 июля 2537 года, день
Дмитрий Евграфович как в воду глядел – альтернативных вариантов и впрямь не нашлось. Один дорогущий люкс на «Эскалейде» – суперлайнере, обслуживающем «золотой треугольник» Внутренних систем, – прямо из-под носа увел какой-то мажор, остальные же рейсы не устроили меня из-за сроков: минимальное опоздание составляло трое суток. Пришлось скрепя сердце отзваниваться агенту и принимать его предложение. Тот, выслушав мое признание, понимающе ухмыльнулся и посоветовал готовить вещи. В заключение еще пообещал прислать глайдер за два часа до отправления, и с тем отключился. Нищему собраться – только подпоясаться. Весь мой скарб легко уместился в средних размеров чемодане: по въевшейся привычке я лишним барахлом себя не обременял, предпочитая обзаводиться одеждой на месте, а излишки отправлять в утилизатор. Лишь мыльно-рыльные принадлежности с собой возил, да еще коннектор – нечто вроде ажурной короны с блямбами усилителей на висках. Эта приблуда уникальная, почти год ее настраивали с Петровичем. Столь же уникальным – не в плане «железа», а в плане «софта» – был и комплектный КПК в виде браслета, который обеспечивал подключение коннектора к любому подходящему вычислителю. На крайний случай в защищенном сетевом хранилище имелись архивные копии программ, но утрата оригиналов сулила нешуточный бюрократический геморрой. Посему беречь оборудование приходилось как зеницу ока, особенно в последний месяц: я поленился снимать ячейку в банке, да и толком не знал, где окажусь в конце отпуска, так что в отелях селился в номерах с сейфами. Второй, повседневный, комп-планшетник упаковывать покуда не стал. Нужно будет вечером еще по Сети пошарить в поисках доступной информации. Упаковав компактный «кейс» с оборудованием в чемодан, туда же отправил несколько смен белья, пару футболок, джинсы и кеды: перелет три дня, нужно будет в чем-то по кораблю ходить. По прибытии на основное место службы обзаведусь положенными комплектами формы, и можно будет от излишков избавиться. Только костюм от «Shelby’s» сохраню – слишком дорогое удовольствие, чтобы его утилизатору скармливать. Вот в нем и отправлюсь в космопорт, шикану напоследок. Так же решил поступить и с консервативного вида полуботинками из натуральной кожи. Пускай будут гражданской «парадкой»: автономный исследовательский комплекс – это целый космический город со всеми сопутствующими атрибутами, включая увеселительные заведения. Чем черт не шутит, вдруг придется «выйти в свет». Из предметов первой необходимости остались лишь Петровичев контейнер – стандартная клетушка для перевозки домашних любимцев, да запас копченых кальмаров в нарезке. Ума не приложу, что он в них нашел, но эти стружки неопределенного вкуса проходили у моего напарника в графе «лакомство». Да, еще спецшампунь: шерсть у охотничьего кота особенная, на вид и на ощупь мягкая и шелковистая, но густая до такой степени, что держит чуть ли не любой удар. Когти с нее соскальзывают, равно как и зубы, поэтому Петровича поцарапать, порезать или нанести ему иное повреждение верхних покровов практически нереально. Опасны лишь переломы да компрессионные травмы, но даже кинетическое воздействие шерсть по большей мере демпфирует. Плюс ко всему кончики волосков способны менять цвет, как шкура у хамелеона, так что Петрович рыжий лишь в домашней обстановке, а во всех остальных случаях подстраивается под окружающий пейзаж, причем автоматически – с младых ногтей приучен. Покончив со сборами, я отправился в санаторскую столовую, а после, как и планировал, залез в Сеть, убив остаток дня. Можно было, конечно, с Машей попробовать помириться, но желания такого я не испытывал, а Петрович не настаивал, хоть и послужил причиной раздора. Этот гад, когда я сообщил ему свежие новости, решил в оставшееся время оттянуться на год вперед и сбежал из номера уже знакомым способом – через окно. На шестой этаж ему было плевать: с его когтями спуститься по шероховатому пенобетону труда не составляло. Даже от пайки из столовки отказался, до того торопился на прощальное свидание. Или свидания, учитывая его любвеобильность.Космопорт Курумоч, 27 июля 2537 года, вечер
Обещанный глайдер прибыл вовремя, я как раз успел сдать номер строгой консьержке и перетащить пожитки к подъезду. Верткая машина сине-белой корпоративной окраски приземлилась буквально у моих ног, багажник приветливо распахнулся, и мне осталось лишь закинуть туда чемодан. В щегольском костюме и с клеткой в руках я чувствовал себя скованно, но водила оказался парнем бывалым – и не такое видывал, особенно когда готовых клиентов с гулянок развозил, – так что не удивился. Я кое-как втиснулся на заднее сиденье и пристроил напарника рядом, послав ему успокаивающий мысленный импульс. Тот в ответ нарисовал умильного котенка, скребущего лапой закрытую дверь, но я оставил нытье без внимания: все равно до космопорта добираться как-то надо, и глайдер не самый плохой вариант. Водила понимающе ухмыльнулся и рванул с места в карьер, резко набрав высоту. Желудок ухнул в район пяток, но вскоре от неприятных ощущений не осталось и следа, и я отдался упоительному чувству полета. Петрович же беспокойно метался по своему узилищу и утробно подвывал: он с младенчества не любил две вещи – летать и мыться. Против ожидания водила направил глайдер к видневшимся вдалеке свечкам небоскребов, хотя я был уверен, что нам в другую сторону. Но спорить не стал, мало ли какие у него резоны. — Еще одного пассажира заберем, – пояснил тот через некоторое время, не вдаваясь в подробности. Пунктом назначения оказался давешний офисный центр, вернее, его крыша с шикарным пентхаусом и вертолетной площадкой. И знаете, я ничуть не удивился, когда из стеклянных дверей показалась Галя Рыжик. Сопровождал ее сам Дмитрий Евграфович, нагруженный парой увесистых баулов. — Добрый вечер! – поздоровался я сразу с обоими, но наглая девчонка жест доброй воли с моей стороны проигнорировала. — Добрый, – пропыхтел Дмитрий Евграфович, сваливая сумки в багажник. – И счастливого пути! Надеюсь, путешествие будет приятным. Девушка устроилась на переднем сиденье, всем своим видом показывая, что очень в этом сомневается, водила галантно захлопнул дверцу и, что называется, поддал газку. Посадочный пятак ухнул вниз, и глайдер заложил крутой вираж, выходя на курс. Галя фыркнула, оценив манеру пилотажа водилы, и сморщила нос, подозрительно уставившись на клетку. — Только не говорите, что у вас там кот! – прогнусавила она и чихнула. Блин, только этого нам не хватало! Неужели в наш век всесильной медицины она страдает аллергией? И на кого – на кошек! Не могла на чем-нибудь попроще остановиться, на пыли там или тополином пухе… — А-пчхи!!! У бас дам дочно кот! – Девушка со страдальческим вздохом выудила из сумочки влажную салфетку и принялась промокать слезящиеся глаза. Правда, помогло это мало, а тут еще и нос начал предательски хлюпать. – Ну как же так! Аааа-пчхи!!! Дасморк еще! Нет, я так не могу! Знала бы, что у вас кот, ни за что бы не согласилась ехать вместе! — Дмитрий Евграфович говорил ведь, что я фелинолог, – попытался я переложить часть ответственности на вербовщика. – А почему вы сами не сказали, что у вас на кошек аллергия? — Да откуда я могла знать, что фелинолог – это с котами связано? – сделала большие глаза Галя. С учетом покраснения и непрерывно катящихся слез видок у нее был тот еще. – Хотя подозревала, проскальзывали ассоциации с кинологами. А-пчхи! Хочешь не хочешь, а с каютой придется как-то решать вопрос. Трое суток в одном помещении с нами она однозначно не выдержит. Но и Петровича сдавать в багаж я не собираюсь… Дилемма, ага. Весь оставшийся до космопорта путь девушка тихо страдала, то и дело утирая слезы и чихая, а я по мере сил боролся с чувством вины. В конце концов, не выбрасывать же Петровича из глайдера? Могла бы и предупредить… Когда летательный аппарат аккуратно примостился у пассажирского терминала, Галя едва дождалась, пока водила разблокирует дверцы, и пулей вылетела из салона. Самолично нырнула в багажник и с трудом поволокла баулы к стойке регистратора, но и там надолго не задержалась – уже через пару минут она гордо прошествовала в посадочную зону. Глаза у нее слезиться почти перестали, но нос все еще хлюпал. Я извлек чемодан на свет божий, подхватил клетку с Петровичем и попрощался с водилой, не забыв расплатиться. Тот, покончив с формальностями, незамедлительно прыгнул в глайдер и умчался куда-то вдаль, причем маневрировал куда аккуратнее, чем в санатории, – видимо, диспетчеры космопорта воздушного хулиганства не поощряли. Я же вздохнул тяжко, но времени решил не терять – от сложного разговора все равно не отвертеться. Остановившись у стойки, пристроил клетку на пол и улыбнулся миловидной девушке-оператору: — Добрый день! У меня возникли кое-какие сложности, вы не могли бы мне помочь? — Здравствуйте! – профессионально скрыв озабоченность, отозвалась та. – Постараюсь сделать все, что в моих силах. — У меня билет на «Саратогу», восьмичасовой рейс. Я хотел бы поменять каюту, желательно на одноместную. — Все каюты заняты, – покачала головой операторша, стрельнув глазами на скрытый от меня монитор. – Извините, ничем помочь не могу. — Понимаете, это не прихоть. Помните девушку, которая передо мной регистрировалась? Так вот, мы летим с ней в одной каюте. Со мной питомец, а у нее тяжелейшая аллергия на кошек. Думаю, лучше разрешить ситуацию сейчас, чтобы на старте не было неожиданностей. — Вообще-то вы должны перевозить животное в специальном контейнере в специально оснащенном помещении. На «Саратоге» такой отсек есть, – недоуменно посмотрела на меня собеседница. Вместо ответа я извлек из кармана Петровичев идентификатор. Девушка воткнула пластиковый прямоугольник в щель сканера, потратила чуть больше минуты на чтение и без возражений взялась за инфор: — Диспетчерская? Срочно пришлите квартирмейстера с «Саратоги», возникла проблема с размещением специфических пассажиров. Что ей ответили, я не расслышал, но девушка поспешила меня успокоить: — Подождите несколько минут, сейчас подойдет лейтенант Бернс и что-нибудь вам посоветует. Упомянутый лейтенант явился удивительно быстро. Выслушал мои объяснения, поглазел на Петровича и глубоко задумался. Результатом интенсивной мыслительной деятельности делиться не спешил, взвешивая все «за» и «против», но в конце концов решение предложил: — Уважаемый Олег Игоревич, во-первых, я от лица команды лайнера «Саратога» приношу вам извинения за доставленные неудобства. Во-вторых, с прискорбием должен сообщить, что свободных мест нет. Я могу попытаться договориться с кем-нибудь из пассажиров о замене, но на это нужно время. Придется вам часть пути делить жилище с госпожой Рыжик. — Вообще, мне это особых неудобств не доставит, – немного покривил я душой. Ладно, с собственной совестью как-нибудь договорюсь. – Только, боюсь, госпожа Рыжик мириться с таким положением дел не будет. Насколько я ее успел узнать, она устроит грандиозный скандал. И я бы на месте ваших менеджеров уже начал готовиться к судебному разбирательству. — Думаете, госпожа Рыжик настолько стерва? – усомнился Бернс. – В принципе, есть еще вариант. Но он сопряжен с некоторыми для вас неудобствами. Я вопросительно заломил бровь. — Свободных пассажирских кают у нас нет, – зачастил лейтенант, – зато пустует несколько матросских кубриков. Но, сами понимаете, они расположены на другом уровне корабля, добираться оттуда до столовой и прочих заведений очень неудобно. — Плевать! – зацепился я за предложение. – Неужели вы думаете, что меня, профессионального Егеря, испугают такие мелочи? Удобства в кубрике имеются? — Конечно! – оскорбился за родную посудину лейтенант. – У нас новейший лайнер. Кубрик четырехместный, но вы будете там жить один, то есть с котом… да. Компания возместит вам ущерб за счет снижения стоимости перелета. — Да забудьте, – отмахнулся я. – Главное, вы мне пропуск выправьте, чтобы не пришлось на проходной каждый раз объясняться. — Само собой! – Довольный Бернс пожал мне руку в знак договоренности и двинулся на посадку. Я возражать против такого развития событий не стал, подхватил пожитки с Петровичем и поспешил за провожатым. Честно говоря, от встречи с лейтенантом я даже выиграл – не пришлось толпиться в посадочной зоне. Бернс приехал на электрокаре, так что до челнока докатили с ветерком. Чуть растрепанная Галя уже заняла место в салоне, и я постарался устроиться как можно дальше от нее, дабы не спровоцировать рецидив аллергической реакции. Эк завернул! Кстати, тревожный звоночек: столь велеречивым я обычно становлюсь, если мне барышня реально нравится. Чур меня, чур меня! Не хватало еще с этой рыжей язвой связаться. До старта оставалось еще почти полчаса, поэтому я не отказал себе в удовольствии употребить «соточку» коньяка, весьма кстати предложенного стюардессой. Последовавшие процедуры предполетной подготовки, разгон и маневрирование на околоземной орбите пролетели удивительно быстро – я незаметно для себя задремал, утомленный сегодняшней суетой. А после стыковки с лайнером на выходе из шлюза меня перехватил лейтенант Бернс и увлек к служебным лифтам. Я успел заметить недоуменный взгляд, которым меня проводила Галя, но сразу выбросил ее из головы: размещение на новом месте дело серьезное, даже если обитать в нем предстоит всего трое суток.Лайнер «Саратога»,
27 июля 2537 года, вечер
Немного позже, когда лайнер закончил разгон и лег на курс к точке перехода, я отправился на разведку. Лейтенант Бернс по секрету проболтался, что прыжок планируется только через тридцать часов, когда по корабельному времени будет глубокая ночь, поэтому для большинства пассажиров он останется незамеченным. А покуда можно сходить в одно из увеселительных заведений, расположенных на третьей палубе. Список прилагался и даже впечатлял: «Саратога» – лайнер крупный, почти две тысячи пассажиров берет, и всей этой ораве как-то нужно убивать в полете время. Это нам с коллегой хорошо – один прыжок, всего трое суток. А некоторые деятели и до конечной летят, а это пять систем, итого больше двух недель. Посему в развлекательном комплексе было все необходимое, начиная с уютных кафешек и заканчивая шикарными ресторанами и кабаре, да и про спортивные объекты проектировщики не забыли. До третьей палубы пришлось добираться на лифте, миновав проходную: без надобности персонал старался в пассажирских отсеках не показываться, за чем следили специально обученные люди. Ко мне у них вопросов не возникло, и я благополучно выбрался на местный Бродвей. Петровича скрепя сердце оставил в кубрике – нечего ему по кораблю шастать, людей пугать. Не мудрствуя лукаво свернул в ближайшее заведение и попал в автоматизированное кафе с уклоном в европейскую кухню. Заказал ужин, легко справившись с совестью – Петрович уже получил свою порцию стружки кальмара и банку корма. Тот еще деликатес, если подумать, но ему полезно – от человеческой еды для него проку мало, так, полакомиться. А за этим дело не станет, специально для него что-нибудь прихвачу… потом. Не успел я приняться за шницель в сливочно-грибном соусе, как заверещал инфор на руке. Недовольно покосившись на дисплей, я все же ответил на вызов: — Галя? Вы что-то хотели? — Ой, а вы где? – прощебетала девушка на том конце провода. – Я вас найти никак не могу… — А вам зачем? — Поблагодарить хочу, – рассмеялась Галя. – Вы мой герой! Как вы умудрились себе каюту выбить? Откроете секрет? — Не-а, это ноу-хау, торговать буду. – Я окинул взглядом внутренности кафешки и зацепился за меню. – Кафе «Европа», это на третьей палубе. — Ой, да я рядом совсем! – обрадовалась девушка и отключилась. Так оно и оказалось: через несколько минут Галя впорхнула в зал и рухнула в кресло напротив меня. Огляделась в поисках Петровича и скорчила разочарованную гримаску: — А где ваш питомец? Я хотела с ним поближе познакомиться. — В кубрике запер, чтоб не набедокурил чего, – пояснил я, передав девушке меню. – Будете заказывать? — Если только десерт, – отмахнулась она. – Волнуюсь что-то, на сладкое тянет. — Первый раз в космосе? — Ага. – Галя сдула непослушную рыжую прядку и осведомилась: – А что, так заметно? — Нет, просто у меня интуиция развита. – Я вернулся к шницелю и некоторое время сосредоточенно жевал. Невежливо, конечно, но я вообще-то сюда пожрать пришел, а не на свидание. – Вина? — Давайте. Только выбирайте сами, я в этом не разбираюсь. — Сейчас будет. А вы действительно раньше никогда не летали? — Не-а, – улыбнулась девушка. – Сама поражаюсь, за двадцать с лишним лет даже на Луну не выбралась. Наука, что вы хотите. — А вы не похожи на фаната биологии, – хмыкнул я. – У меня слово «ученый» совершенно с другим типажом ассоциируется. Я бы вас скорее за мелкого клерка принял. — Сомнительный комплимент, – укорила меня Галя. – Впрочем, про вас бы я тоже не подумала, что вы супермен. — Да боже упаси! Наша работа суперменства не поощряет. У нас прежде всего думать надо и очень много ходить. — А как же романтика? Я помотал головой, задумчиво уставившись на киберофицианта, который как раз доставил заказанное вино и пару фужеров. — Можно подумать, у вас много романтики. – Я заглянул Гале в глаза, уловил в них пляску веселых чертиков и решился: – Предлагаю тост: во-первых, за знакомство с красивой девушкой, во-вторых, за дружбу и, в-третьих, за удачу! — Поддерживаю! – Галя легонько звякнула своим фужером о тонкую ножку моей емкости и пригубила вино. – Вы действительно считаете, что я красивая? — Несомненно! – сделал я честное лицо. – Правда, вы мне сначала показались слегка стервозной. — Не в бровь, а в глаз! – рассмеялась девушка. – Именно за это меня мужчины и не любят. А еще за то, что я умнее многих из них. Блажен, кто верует. Хотя вполне может быть – не зря же ее в штат экспедиции взяли, да еще какой-то профессор Накамура лично. Собственно, на профессора плевать свысокой колокольни, а вот с Галиной неплохо бы завести более тесное знакомство. Очень приятная девушка, а с характером потом разберемся. — А давайте на «ты»? – предложила Галя, опередив меня на мгновение. — Это нужно понимать как предложение мира? — Полного и безоговорочного! Осознала вину и раскаялась. На брудершафт пить будем? — Оставь эти пошлости. – Я отсалютовал собеседнице фужером. – За тебя! — Спасибо. Может, все-таки расскажешь, как каюту выбил? — Это все Петрович, – перевел я стрелки на напарника. – Он у меня очень важная персона. — Издеваешься? – надулась Галя. — Серьезно. Петрович – охотничий кот. А я Егерь-фелинолог. — А я биолог-исследователь, – хмыкнула девушка. – Зоолог, изучаю эукариотические организмы. В частности, физиологию и анатомию животных. — Уела! – поднял я руки в жесте «сдаюсь». – Ладно, буду объяснять по пунктам. Галя приняла уже знакомую мне позу прилежной ученицы и приготовилась слушать. — Охотничий егерский кот – это специально выведенная генномодифицированная порода… – зашел я издалека. — Генная инженерия запрещена. — Это сейчас, – отмахнулся я. – А сто пятьдесят лет назад она была обычным явлением вплоть до моратория триста восьмидесятого года. Ну это когда андроиды взбунтовались на Каллисто. Короче, не важно. Петрович – особенное животное. Для фелинолога его охотничий кот больше чем просто питомец и даже больше чем друг. Кот – вторая половина. Понимаешь, у нас с ним ментальная связь, мы можем напрямую обмениваться мыслеобразами. А если еще коннектор подключить, который образы конвертирует в осмысленные фразы, вообще общаться можем без проблем. Уровень интеллекта у него соответствует пятилетнему ребенку, разве что абстрактное мышление очень слабо развито. — Ты разговариваешь с котом? – По лицу девушки было видно, что она не очень-то и поверила в мои россказни. — Не разговариваю, – поморщился я. – Он слов не понимает, животное все же. Я посылаю ему мысленные образы, для него доступные. А он посылает образы мне. Когда общаемся напрямую, приходится картинки расшифровывать, а когда подключен коннектор, он автоматически переводит образы Петровича в слова, а мои слова – в образы для кота. Понятно, что это возможно лишь для определенного набора таких картинок, короче, как словарь. Если возникает какое-то новое понятие, коннектор его не преобразует, а передает именно образ, который я расшифровываю самостоятельно и заношу в базу данных. Так и живем. Мы с Петровичем целый год просидели на егерском полигоне, пока словарь составляли и притирались друг к другу. — Как интересно! – восхитилась Галина. – А почему я об этом никогда не слышала? — А тебе и не положено, – пожал я плечами. – Фелинологов… Егерей-фелинологов то есть… всего пара сотен на весь корпус Егерей. Мало у кого из людей есть врожденные предпосылки, а искусственно их развить и вовсе нереально, если способностей нет. — Но почему именно коты? — Потому что, – соригинальничал я и повторно наполнил бокалы. – Давай, за удачу! Девушка тост поддержала, но скорее из любопытства, – видимо, поняла, что я должен обдумать речь. Между прочим, информация отнюдь не для свободного распространения, как бы не выйти за рамки. — Из всех домашних животных у кошек наиболее ярко выраженные способности к телепатии, – продолжил я. – Этот факт сыграл решающую роль в выборе. Оставалось лишь усилить их и приспособить этот довольно слабый вид к неблагоприятным условиям. Генетикам это удалось, заодно они развили интеллект кошек и усилили их в физическом плане. Видела Петровича? — Нет, мне хватило одного его присутствия, – потупилась девушка. – А потом глаза заслезились. — Так вот, сибирская порода и так одна из самых крупных, но их еще увеличили. Охотничий кот лишь немногим мельче средней собаки, но гораздо выносливее – может за сутки пройти до пятидесяти километров без последствий для здоровья. Плюс шерсть у него очень плотная и упругая, держит удар когтями и сопротивляется зубам. Короткошерстные породы не подходят, селекция проводилась у сибиряков, персов и шотландских хайлендеров. К тому же такой кот может менять окрас – неосознанно, на автомате. Он просто сливается с окружающей средой, когда охотится. А в обычное время колер у него постоянный, мой Петрович, например, рыжий. Почти как ты. — Но ведь у собак нюх лучше, логично было бы их для охоты использовать? – удивилась Галя. — Нет, это заблуждение. Кошки – идеальные хищники. У них хорошее зрение, особенно ночное, острый слух и достаточно чувствительный нюх. А еще они очень чистоплотные – предпочитают растворяться в окружающих запахах, поэтому свой тщательно уничтожают. Заметила, что кошки постоянно вылизываются? А для Внеземелья это очень хорошо: на любой чужой планете новый запах выделяется особенно сильно. Собака только моментально выдала бы себя. — Век живи – век учись! – заключила девушка. – Можно я с Петровичем как-нибудь пообщаюсь? — У тебя же аллергия. — Переживу, на крайний случай фильтры в нос вставлю. — Почему нет? – не стал возражать я. – Приходи в гости. Хотя это вряд ли, тебя на техническую палубу не пустят… Лучше мы к тебе. — Хорошо. А почему его нельзя в спецотсеке перевозить? — Перевозить можно, только это отрицательно сказывается на его психике. Все-таки Петрович уже не просто животное, он мыслящее существо, и оказаться запертым в компании бессловесных тварей для него нешуточный стресс. Можно, конечно, общаться и на расстоянии, но контакт будет слабый, его это не устроит. А в момент прыжка ему лучше всего находиться в непосредственной близости от меня, иначе может «настройка» сбиться, и придется нам еще год на полигоне куковать. И это в лучшем случае. В худшем – связь разорвется навсегда, и кот элементарно сойдет с ума. — Но почему? — Потому что он связан только со мной. Партнера поменять не получится. Пары подбираются очень тщательно, с учетом множества параметров, потом долго притираются друг к другу и работают вместе пожизненно. Именно поэтому Петрович – кот. С кошкой я бы не смог наладить полноценный контакт, ментальность разная. Даже если бы и наладил, то скоро бы шизофреником стал: каково, по-твоему, мужику делить собственный мозг с особью женского пола, обладающей интеллектом и непосредственностью ребенка, но со взрослыми желаниями? Тут иногда на Петровича такое находит, что с трудом верится. Он пошляк еще тот, и весьма активный в этом отношении. — Но ведь кошки недолго живут… У егеря стресс жуткий случается после потери партнера? — Очень редко, если только кот внезапно гибнет, но это самый неблагоприятный исход. Егерю тогда приходится долго в клинике торчать, пока доктора мозги в порядок не приведут. А вообще охотничьи коты живут около сорока лет, из них порядка тридцати период активности. Мы с Петровичем уже три года работаем, и на пенсию выйдем вместе – я лет в пятьдесят, он, соответственно, в тридцать с гаком. Опять же без реабилитации никак не обойтись. Но такова наша судьба, и оно того стоит. — Как все сложно, – вздохнула Галя. – Хотя жутко интересно. А почему у твоего кота имя такое странное? — Ничего не странное, – вступился я за питомца. – Это сокращение. Он все-таки породистый и по документам числится как Василий Иоганн Петровский Распадок, причем Петровский Распадок – это питомник, откуда он родом. Каждый раз выговаривать язык сломаешь. Василий – слишком банально, Иоганн вообще ни в какие ворота… Вот и прижился Петрович. Ему нравится, и мне удобно. Кстати, странно, почему у тебя на него аллергия – сибиряки ее как раз не вызывают. Может, это у тебя просто условная реакция на любую кошку? — Ага, у меня психогенная аллергия – чисто психологической природы, – подтвердила девушка. – Поэтому и вылечить не могут, куда уже только ни обращалась. Вот теперь все понятно. Тут способ избавления ровно один – побольше общаться с кошками, и постепенно от аллергии не останется и следа. Был у нас в учебке один паренек с такой же проблемой. За полтора месяца вылечился, пока на волну кота настраивался. Потом стали не разлей вода. — Может, еще куда-нибудь заглянем? – предложил я, убедившись, что бутылка опустела. – В кино, например? — Не тянет что-то. Хотя идея хорошая – пойдем, может, и найдем что подходящее…Система Росс-614, планета Болл,
космопорт «Диптаун», 30 июля 2537 года, день
— Господин Денисов? – Вертлявый коротышка средних лет перехватил нас на входе в пассажирский терминал, я даже толком не успел оглядеться. — Допустим, – кивнул я, без энтузиазма пожимая пухлую ладошку. – С кем имею честь? — Егоров Викентий Федорович, младший научный сотрудник биолаборатории профессора Накамуры, – отрекомендовался мужчина. – Шеф просил вас встретить. А вы, я так понимаю, госпожа Рыжик, наш новый специалист-зоолог? Весьма польщен. Викентий Федорович галантно приложился губами к Галиному запястью, для чего повернулся к ней всем телом – шеи у него почти не было, зато имелось задорно торчащее пузо и обширная плешь. Любопытный типаж, этакий живчик плотной комплекции, рубаха-парень и душа компании. Причем с первых мгновений стало ясно, что он такой и есть на самом деле – ни капли притворства, открытый и приветливый. До назойливости. Ладно, переживем. Уж лучше надоедливый записной весельчак, чем скрытная сволочь в маске шута. Самое главное, такие люди обычно не злопамятны, легко идут на контакт и в общении ненапряжные. Можно и послать при случае, воспримет это как должное и через минуту забудет. — А почему именно вы нас встречаете? – поинтересовался я на ходу, когда мы пересекли терминал и направились к ярко-желтому глайдеру. – Ладно, Галя, коллега, можно сказать. А я вам зачем? До кучи? — А вы еще не знаете? – изумился Викентий Федорович. – Вообще-то мы все коллеги. Вы зачислены в штат биолаборатории. Будете обеспечивать безопасность полевых выходов и добывать образцы. За-ши-бись, как говорится. — Значит, мы будем работать вместе? – дошло наконец до Гали. – Как хорошо! Видеться будем часто. Блин, мне бы твои заботы! Вот чего угодно ожидал, только не того, что придется быть нянькой при биологах. Обеспечивать безопасность полевых выходов! Ха, ха и еще раз ха! Это халтурка для ребят из батальона, а не для уникального, не побоюсь этого слова, специалиста. Похоже, фелинолога привлекли лишь по прихоти неведомого профессора Накамуры – тому, видать, показалось, что будет очень круто иметь в подчинении представителя столь редкой профессии. И по фигу, что молодые ученые страдают избытком энтузиазма, а потому склонны влипать во всяческие неприятности. И уследить за ними просто нереально: такие вот Гали Рыжики без всякого злого умысла умудряются влезать в такую задницу, что диву даешься. И потом искренне недоумевают: а что такого? Живы же все, чего орать-то?! Блин!.. — Пристегивайтесь, ребята, – напомнил Егоров, устроившись на водительском месте. – Полетим с ветерком. Вы немного припоздали, челнок из-за вас пришлось задержать, так что сейчас летим на военный космодром, а оттуда сразу на «мамку». Старт через шесть часов. — А я думал, у нас еще пара суток в запасе. — Все переиграли не далее как вчера. У двигателистов какие-то заморочки начались, и они настояли на ходовых испытаниях. Вот и решили раньше стартовать, чтобы в случае чего из графика не выбиться. База недавно с консервации, сами знаете, сто с лишним лет провисела на орбите, вот и сыплется все подряд. Что ж, этого следовало ожидать. Когда нанимаешься на работу в последний момент, морально готовишься к гонке со временем. Так что я без возражений упал на заднее сиденье, галантно уступив переднее Гале, пристроил рядом клетку с Петровичем и послал ему образ разгромленной квартиры – типичную картинку бардака, который остается после кошачьих игрищ. Напарник меня прекрасно понял и сочувственно мяукнул. Викентий Федорович оказался лихачом почище приснопамятного таксиста: глайдер взял с места в карьер и в считаные мгновения набрал высоту в пару тысяч метров. На этом горизонте воздушное движение было слабым, и Егоров от души выжал гашетку, разогнав аппарат до максимально возможной скорости. Что характерно, воздушная полиция на его выкрутасы внимания не обратила: или полисмены уже привыкли к подобному, или, скорее всего, нам выделили безопасный коридор. В общем, до обещанного космодрома добрались меньше чем за час. Неплохой результат, если учесть, что данный объект располагался в другом полушарии, на втором (и последнем) материке этой не самой приветливой планеты. Климат местный нам с Петровичем был знаком, почитай во всех широтах Болла побывали во времена оны, потому обширной каменистой пустыне мы ничуть не удивились. Флотские расположили взлетно-посадочный комплекс в центре безжизненной равнины, дабы никому не мешать, а потому и сами не стеснялись: то и дело на горизонте с ревом взлетали челноки, расчерчивавшие темное небо яркими хвостами выхлопов. В южном полушарии в этих широтах уже вечерело, так что зрелище было феерическое. Егоров по широкой дуге облетел стартовые пятаки и посадил глайдер около корпуса пассажирского терминала, который отличался от гражданских лишь предельным аскетизмом отделки да сугубо утилитарной направленностью. На входе нас остановил было шкафоподобный морпех, но Викентий Федорович проигнорировал требование пройти обычные процедуры типа сканирования и дезинфекции, взамен сунув тому под нос пропуск. Шкаф моментально сдулся и пропустил нас на территорию, даже в клетку не заглянул. Далее наш путь пролегал к стандартной капсуле монорельса, а ее, соответственно, к челноку. На борту нас взял в оборот молоденький мичман – проводил в пассажирский отсек, где мы с минимальными удобствами разместились в противоперегрузочных коконах, и отбыл по своим делам, предупредив, что взлет через пятнадцать минут. Я закинул клетку в багажное отделение, позволив Петровичу развалиться у меня на коленях: он хоть и выносливый, но в перегрузке даже для него приятного мало. Ободряюще улыбнулся взблед… хм… чуть побледневшей Гале, обхватил покрепче напарника и закрыл глаза. В нашем деле главное расслабиться и получать удовольствие, ага. Вскоре челнок едва заметно дернулся – сработал антигравитационный привод. Я неоднократно наблюдал взлет со стороны, поэтому в происходящем ориентировался свободно. Сейчас, например, невидимая рука приподняла тушу корабля на десяток метров над землей, и он медленно и величаво двинулся к стартовой зоне, так что пока можно расслабиться. А вот повторный толчок говорит о готовности к рывку: челнок замер над кратером взлетной площадки и прогревает дюзы. Я прижал кота к животу и начал обратный отсчет. Как всегда, немного не угадал: шаттл окутался пламенем выхлопа и рванул ввысь на счет «четыре». Ослабленная коконом перегрузка вжала меня в кресло, Петрович недовольно взвыл, выдав образ забившегося в угол испуганного котенка, и я поспешил успокоить напарника картиной стартующего корабля. Кот сразу же угомонился: ему уже неоднократно приходилось участвовать в подобных приключениях. Просто военный транспорт не чета гражданскому, на удобство пассажиров флотским извергам плевать с высокой колокольни, вот и струхнул с непривычки. Выход на орбиту, маневрирование в ближнем космосе и последующая стыковка с исследовательским комплексом заняли около двух часов, так что я со спокойной совестью задремал, а Петрович с удовольствием последовал моему примеру. Проснулись мы лишь после того, как жизнерадостный Викентий Федорович потрепал меня за плечо. Галя сидела в противоперегрузочном коконе и выглядела напуганной – еще бы, второй старт, если считать убытие с Земли, и такое испытание для нервов. Я опять улыбнулся девушке и послал Петровичу незамысловатый образ. Тот мяукнул одобрительно, рыжим мячиком скакнул на колени Галины и принялся с умильным видом вылизывать ей руку. Галя было сморщилась, но пересилила себя и не чихнула. Потом почесала благодарно рыжего разбойника за ухом и решительно поднялась с кресла, уронив кота на палубу. Тот ничуть не обиделся и принялся тереться о Галину ногу. — Добро пожаловать на базу «Да Винчи»! – торжественно провозгласил Викентий Федорович и не удержался от несколько театрального жеста.Система Росс-614, исследовательская база «Да Винчи»,
30 июля 2537 года, вечер
Оставшееся до старта время прошло в суете и заботах. Первым делом мы всей компанией добрались до жилой палубы номер семь: именно здесь по штатному расписанию разместили персонал лаборатории профессора Накамуры. Я надеялся, что квартироваться буду в более привычной обстановке, вместе с остальными Егерями или хотя бы с ребятами из батальона, но у руководства на этот счет было другое мнение. Викентий Федорович проводил нас с Галей до самого блока, в котором, вопреки традициям, оказалось всего четыре каюты – вот она, довоенная роскошь! Хотя мне это даже нравится, ближайшие пару недель поживем как люди. Тем более что оставшиеся две каюты пустовали: материнский корабль комплекса мог нести до пяти тысяч пассажиров, в то время как состав экспедиции едва превышал две с половиной. Мне это по секрету сообщил Егоров, когда я удивился такому расточительству. В общем, кают-компания и небольшой спортзал с мини-бассейном оказались в полном нашем распоряжении, равно как и встроенная в душевую сауна. Галя сразу же скрылась в своей каюте, а я не поленился обойти владения. Верный Петрович внимательно обнюхал все углы, фыркнул на бассейн с прохладной водой и по-хозяйски устроился в кресле посреди общей комнаты. — Дрыхнуть будешь? В добрый путь. – Я помассировал напарнику холку и отправился обживать собственную каюту. Распахнув дверь, я едва сдержал готовый сорваться с языка восторженно-матерный возглас – каютой назвать этот роскошный номер из двух комнат с санузлом и мини-кухней язык не поворачивался. Даже на самых комфортабельных пассажирских лайнерах подобные апартаменты не предусматривались. Сказались десятки лет строгой экономии: инженеры-проектировщики тоже люди, жили они в таких же условиях, что и подавляющее большинство граждан Федерации, вот и выходили у них курятники с клетушками. Правда, последние лет десять эту тенденцию ведущие кораблестроители начали преодолевать, но полностью избавиться от наследия тяжелых лет удастся еще не скоро. Плюхнувшись на диван, я щелкнул «лентяйкой» и убедился, что столетнего возраста информсистема, встроенная в стену, сохранилась в полностью рабочем состоянии: незамедлительно зажегся экран двухметровой диагонали, на котором высветилась заставка внутренней сети корабля. Умели предки электронику делать, завидно даже. Пульт был архаичного дизайна, сейчас таких уже не найдешь, да и четкость изображения оставляла желать лучшего, а в остальном очень даже ничего. Печально было бы, если бы вся эта роскошь накрылась от старости, вряд ли щедрость флотского начальства позволила бы заменить вспомогательное оборудование в жилых боксах. Мебель новая, сразу видно – ее явно недостаточно на такую площадь. Диван, кресло, письменный стол. В спальне кровать с противоперегрузочным модулем и шкаф-купе. Необходимый минимум, как говорится. К немалому своему удивлению, в шкафу я обнаружил три комплекта егерской формы и привычные ботинки. Одна из полок была забита упаковками с бельем, здесь же нашлись мыльно-рыльные принадлежности. Неведомые интенданты не забыли даже про спортивный костюм и легкие кроссовки. Разместив здесь же собственный багаж, наткнулся на очень нужную вещь – специальный ранец для переноски кота. Хмыкнул удивленно, сделав зарубку на память – познакомиться со снабженцем. Видать, предусмотрительный мужик, может полезным оказаться. Поразмыслив, в общий душ я решил пока не ходить и ограничился кабинкой в санузле. Освежившись, влез в новенький мундир цвета хаки, примерил ботинки – в самый раз, разнашивать не придется, нахлобучил пилотку и выбрался в кают-компанию. Здесь я неожиданно наткнулся на Галю – та воевала со старинным баром, безуспешно пытаясь добыть из специального отделения кубики льда. Девушка была настолько поглощена этим занятием, что не обратила на мое появление внимания. Именно этим можно было объяснить столь странную реакцию – любая другая давно бы уже попыталась спрятаться или хотя бы прикрыться чем-нибудь. Видимо, Галину жажда начала мучить в процессе приема ванны, и она отправилась за питьем, накинув сверхкороткий халатик, практически ничего не скрывавший. А зрелище завораживающее, должен признать, особенно с учетом позы. Подавив острое желание завалить девушку на пол и овладеть ею в характерной позиции, я показал Петровичу кулак и деликатно кашлянул. Галя выронила изящный ледоруб, взвизгнула и попыталась одновременно одернуть халатик и сделать непроницаемое лицо. Удалось ей это, прямо скажем, не очень. Я вежливо отвел взгляд, и девушка исчезла за дверью каюты, мелькнув напоследок почти всеми прелестями – полы халатика «одно название» взметнулись от стремительного движения. — А соседка у нас очень даже ничего, – задумчиво пробормотал я, опустившись в занятое Петровичем кресло. – Видел, какая… хм?.. Кот согласно заурчал и выдал совсем уж непристойную картинку. — Но-но-но! – хмыкнул я, почесывая питомца за ухом. – Потише на поворотах. Это ты у нас реактивный, а мне спешить некуда. Буду наслаждаться процессом. Петрович фыркнул и подергал щекой – типа ну и дурак! Тут я с ним однозначно не согласен, но и развивать тему не стал: во-первых, бесполезно, во-вторых, уже некогда – Галя снова впорхнула в кают-компанию, на этот раз в более приличном облачении. Впрочем, облегающий спортивный костюм позволил в полной мере оценить фигуру девушки, и отворачиваться я, понятное дело, не спешил. — Ой, а ты чего это в форме? – удивилась Галя, вновь склоняясь над баром. — Вообще-то я на службе, – не сводя взгляда с упругих округлостей, объяснил я. – С восьми утра до шести вечера по корабельному времени. Так что обязан соответствовать. Ты, кстати, чем планируешь заняться? — Спать пойду, – зевнула девушка, наполняя высокий стакан льдом. – Еще чуток в ванне полежу, и на боковую. Ты в душевую не заходи ближайший час, пожалуйста. — А как же знакомство с коллегами? — До завтра потерпит, – отмахнулась Галя. – И вообще, я акклиматизацию плохо переношу, лучше всего помогает здоровый сон часов этак пятнадцать. Так что завтра к утру буду в форме. — А я, пожалуй, пойду начальство поищу… Закончить фразу я не успел – ожил большой экран на стене, и сурового вида дядька в форме с погонами капитана первого ранга возвестил: — Внимание экипажу! Приказываю всему персоналу, кроме дежурной вахты, оставаться в жилых блоках! Настоятельно рекомендую в ближайшие пять часов не удаляться от кают: возможны незапланированные перегрузки в связи с ходовыми испытаниями. Об изменении режима будет сообщено дополнительно. Игнорирование приказа будет караться арестом сроком до трех суток. Дядечку сменила миловидная стюардесса – местные сетевики запустили стандартный обучающий ролик. Как пользоваться противоперегрузочным модулем я и так знал, а посему, обменявшись с Галей недовольными взглядами, вырубил информсистему. — Все планы коту под хвост, – вздохнул я, проигнорировав возмущенный Петровичев мяв. – Я так понимаю, мы только что видели самого капитана Яковлева. По слухам, он дядька серьезный, так что лучше сидеть в блоке. — Я, собственно, так и хотела поступить, – рассмеялась Галя. – Если бы так в сон не клонило, с удовольствием разделила бы с вами компанию. — Кстати, заметила – ты с нами уже минут десять болтаешь, и ни разу не чихнула! – Я подхватил Петровича на руки и подошел к девушке: – Погладь кота! Ему понравится. Галя с сомнением посмотрела на моего питомца, потом на свою руку, но все же потянулась к нему и несмело провела ладонью по гладкой шерсти. Я представил давешнего белого котенка, и Петрович включил урчальник, одарив девушку фирменным взглядом а-ля глазастый обаяшка. Галя улыбнулась и склонилась над котом, все более уверенно погружая пальцы в подшерсток. Пахло от нее приятно – не успевшей обсохнуть кожей и влажными волосами, и я едва сдержался, усилием воли погасив зародившееся было желание. Сволочной Петрович воспользовался случаем и послал мне самую похабную картинку из своей обширной коллекции, но я не сплоховал и в отредактированном виде отфутболил ее обратно. На сей раз главным героем был некий рыжий кот, причем выступал он в качестве пострадавшей стороны. Петрович коротко взмякнул и дернул хвостом, но с рук не спрыгнул – он хоть и сволочь, но роль свою знает: не первый раз таким макаром фемин обольщаем. — Я спать. – Галя зевнула, прикрыв рот ладошкой, и почесала напоследок Петровича за ухом. – Завтра увидимся. Пока, мальчики! – пропела она уже от двери и скрылась в каюте. Я бросил пилотку на журнальный столик, рухнул в кресло и хлопнул по ляжке. Петрович моментально устроился на законном месте и подставил холку. — Все идет по плану! – провозгласил я, поглаживая напарника. – Рядовой Петрович! От лица командования выношу вам благодарность! Завтра действуем в том же духе.Окрестности системы Росс-614,
исследовательская база «Да Винчи»,
31 июля 2537 года
Следующий день прошел в трудах и заботах. Утром, не успел я еще толком умыться, как пришло сообщение от некоего майора Исаева с предписанием явиться к девяти часам на брифинг. Порывшись в корабельной сети, я выяснил, что данный товарищ являлся первым замом начальника экспедиции капитана первого ранга Яковлева и по совместительству командиром батальона Охотников, к которому я был приписан согласно контракту и, соответственно, находился в прямом подчинении у майора, равно как и остальные двое Егерей. Поэтому, наскоро позавтракав, я облачился в форму, сунул Петровича в ранец и отправился знакомиться с начальством. Батальон занимал всю жилую палубу номер два, которая относительно нашей располагалась пятью уровнями ниже, но заблудиться я не мог при всем желании: за ночь мой инфор синхронизировался с корабельной сетью, так что я прекрасно ориентировался в хитросплетении коридоров и обширных залов. Тем более что большую часть пути одолел на скоростном лифте и лишь в расположении немного поплутал, пока нашел брифинг-зал, дверь которого была украшена цифрами «209». Прибыли мы с напарником даже раньше назначенного срока, но оказались одними из последних: в полупустом помещении уже разместилось полтора десятка офицеров во главе с майором Исаевым, который на мою попытку вытянуться и доложить о прибытии ответил раздраженным жестом – садись, мол. Я и устроился рядом с двумя парнями в хаки. — Капитан Иванов, – сунул мне руку ближайший. — Старший лейтенант Петров, – последовал его примеру сосед. — Лейтенант Денисов, – хмыкнул я и плюхнул на соседний стул ранец с питомцем. – А это Петрович. Будем знакомы, коллеги! — Что-то мне лицо твое знакомо, лейтенант, – буркнул Иванов и осклабился, рассмотрев выглянувшего из ранца Петровича: – Точно, видел я вас уже. — Ага, вы мне тоже знакомым показались, товарищ капитан! – Я легонько хлопнул питомца по ушам, и тот послушно скрылся в с глаз долой. – Скорее всего, на Болле виделись. Мы с Петровичем там целый год по полигонам мотались. — Давай без чинов и на «ты», – отмахнулся Иванов. – Все свои, в конце концов. Николай. Я повторно пожал руку капитана и представился в ответ: — Олег. А Петрович он Петрович и есть. — Алексей, – улыбнулся старлей и погладил неугомонного котяру. Любопытство победило, и Петрович, несмотря на предупреждение, снова высунулся из укрытия и принялся внимательно изучать присутствующих. Я собрался было загнать питомца назад в ранец, но не успел: майор Исаев, видимо, решил, что все в сборе, и открыл собрание деликатным покашливанием. — Товарищи офицеры! Приветствую вас на борту базы «Да Винчи». Нам предстоит несколько месяцев работать вместе, так что без стандартной процедуры знакомства не обойтись. Собственно, для этого я вас и собрал. Зал отозвался сдержанным гулом: насколько я понял, большинство присутствующих представляли славный корпус Егерей и прекрасно друг друга знали, поскольку служили в одном батальоне. Разбавляли компанию трое офицеров в синей флотской форме да мы с коллегами, выделявшиеся пятном цвета хаки на фоне стандартного охотничьего камуфляжа. Исаев поднял руку, призывая аудиторию к порядку, и перешел от общих фраз к конкретике. Больше для проформы он представил своих ротных, обделив вниманием командиров взводов, отрекомендовал прикомандированных летунов и, наконец, добрался до нас. Иванов с Петровым особых эмоций не вызвали, разве что кто-то хохотнул сдавленно, а вот Петрович народ заинтересовал – мне еле удалось отбрехаться, и то благодаря майору. Покончив с рутиной, Исаев отпустил подчиненных, а нас с коллегами попросил задержаться. Мы, понятное дело, возражать не стали, лишь пересели поближе к трибуне. — Предлагаю не тратить время на формальности, – сказал майор, – и сразу приступить к делу. Досье ваши я читал, так что давайте определимся с задачами. Вы все трое прикомандированы к моему батальону и находитесь в моем непосредственном подчинении. Задачи в боевой обстановке ставить имею право только я, так что можете смело посылать любое должностное лицо, включая Яковлева… ко мне, скажем так. Через мою голову прыгать не позволено никому. С этим все ясно? Мы синхронно кивнули. — Лейтенант Денисов с напарником формально прикреплены к биолаборатории профессора Накамуры, а фактически, прежде чем соглашаться с требованиями ученых, вы, лейтенант, обязаны согласовать действия со мной. Это понятно? Хорошо. На довольствие все встали? — Я не успел, товарищ майор, – признался я. – Меня на седьмой палубе разместили, вместе с биологами. — Я распоряжусь насчет вас, – пообещал Исаев. – После обеда найдете в расположении прапорщика Щербу, он все решит. Оружие, боеприпасы и снаряжение получите у него же. Конечно, хорошо бы вас к нам перевести, в «двойку», но, боюсь, свободных кубриков нет, последний ваши коллеги заняли. — Мы с Петровичем потерпим. — С режимом работы ознакомитесь в расположении. Ближайшие двое суток, пока идут ходовые испытания, считайте увольнением. Дальше работаем по расписанию. Материальная база и тренировочный комплекс будут в вашем распоряжении. Вы ведь из отпуска только что? Вот как раз и придете в форму. На этом майор посчитал разговор завершенным, и мы покинули брифинг-зал. Но расходиться не спешили – Иванов на правах старшего по званию увлек нас в какой-то закуток, дабы не путаться под ногами у служивых, и озвучил вертевшуюся у всех троих на языке мысль: — Я так думаю, коллеги, обмыть знакомство не помешает. Предлагаю вечером у нас. — Стремно, – усомнился я. – Вы же на этой палубе квартируетесь? И начальство под боком, и личный состав смущать не хочется. Давайте лучше у меня. Там все равно одни гражданские, и с Охотниками они вряд ли пересекутся за время полета. — Разумно, – согласился с моим планом Петров. – На «развлекалочку» идти бессмысленно, там еще ни одно заведение не работает. Бухло где будем брать? — Эх, Леша, Леша, – укоризненно покачал головой Иванов, – сколько раз тебе говорить: энзэ непременно должен быть в тревожном чемодане. — У меня мини-бар в каюте. Коллеги смерили меня изумленными взглядами, и капитан жизнерадостно заржал: — Вот это тебе повезло! Да и нам, если на то пошло, тоже. Может, у тебя там еще пара девчонок знакомых найдется? — К сожалению, только одна, – вздохнул я. – И она уже занята. — Когда успел? – поразился Петров. — Собственно, еще не успел толком… — Но виды имеешь, – понимающе хмыкнул Иванов. – Ладно, не претендуем. По сведениям из надежного источника, в научной части шестьдесят процентов состава – женщины. Что особенно радует, много молодых и незамужних. — Вечером у меня, – подвел я итог беседе и попросил: – Мужики, проводите к прапору, Щерба который. Не хочу на потом дела откладывать. — Не вопрос, пошли.Окрестности Системы Росс-614,
исследовательская база «Да Винчи»,
1-7 августа 2537 года
Вчерашняя вечеринка удалась на славу. Покончив с малоинтересными заботами вроде общения с прапорщиком-снабженцем, я вернулся в каюту, где и наткнулся на заспанную Галю. Та перспективу вечерних посиделок восприняла с энтузиазмом и обещала принять посильное участие. Как выяснилось, в ее понимании это немного отличалось от моей интерпретации: я всего лишь рассчитывал, что она посидит с нами часок-другой, но девушка отнеслась к задаче серьезно и зазвала в гости троих коллег женского пола и уже знакомого мне Викентия. Галины подружки оказались особами во всех отношениях приятными, так что Иванов с Петровым остались довольны. Впрочем, мне в этот вечер ничего не обломилось, да я особо и не стремился к результату. Куда спешить, собственно? Две недели безделья впереди, все вечера свободные. Вот и займусь. А потому мы больше налегали на горячительные напитки и разнообразные закуски, добытые рачительными девчонками, так что к полуночи мой мини-бар практически опустел. Вопреки ожиданиям, обошлось без последствий, только Петровича всю ночь мучила жажда после схомяченного недельного запаса стружки кальмара. А на следующий день начались суровые трудовые будни. Мы с напарником чуть ли не круглосуточно пропадали на первой палубе, отведенной под тренировочную базу, и посвящали все свободное время тренировкам. Коллеги частенько к нам присоединялись, особенно в тире и на татами, да и гимнастическим ковром не пренебрегали, уделяя немало внимания специфическим егерским дисциплинам типа фрирана. Еще были ежедневные теоретические занятия: мы тщательно штудировали собранные рейдером данные о Находке, особенно нас интересовали флора и фауна. Как ни крути, а именно Егерям предстояло первыми ступить на поверхность планеты. Автоматические зонды не в счет. Галя Рыжик прописалась в лаборатории. Она быстро нашла общий язык с коллегами и просто влюбилась в нового научного руководителя – профессора Накамуру. Однажды даже зазвала его к нам в блок, благо идти было недалеко. Сухонький японец неопределенного возраста и на нас с Петровичем произвел благоприятное впечатление, что радовало – все-таки наш прямой работодатель, что бы там ни говорил майор Исаев. По его задачам мы в лучшем случае месяц после высадки будем работать, а как суета первых недель закончится, однозначно львиную долю времени придется ишачить на ученых. По этой причине я и не стал форсировать развитие отношений с Галиной, а предпочел вечерами зависать в компании молодых биологов, в которой у меня вдруг обнаружился неприятный конкурент. Произошло это на первых же совместных посиделках, на третьи сутки полета, когда ходовые испытания успешно завершились и комплекс вышел на разгонный курс – до точки перехода предстояло добираться почти неделю. Этого парня я заметил сразу: высокий, широкоплечий, смазливый, но какой-то гниловатый, что ли… Не вписывался он в нашу компанию и на фоне смешливых девчонок и нескольких парней-ботаников смотрелся чужеродным элементом, как шикарный «роллс» на бесплатной стоянке у супермаркета. Наверное, этим самым «роллсом» он себя и считал, поскольку взирал на мир с постоянной брезгливой миной и общался с ребятами не то чтобы свысока, но некое пренебрежение чувствовалось. Видно было, что пытается держаться с нами наравне, но то и дело проглядывала в нем этакая аристократическая высокомерность. Усиливала неприятное впечатление слегка оттопыренная нижняя губа – совсем чуть-чуть, едва заметно, однако эта деталь навсегда запечатлела на лице парня капризное выражение. Вместе с тем симпатичный блондинчик имел у дам успех, и не только благодаря внешности – мозгами Всевышний его тоже не обидел. В процессе общения я выявил еще одно несоответствие: острый ум скорее характеризовал его как талантливого управленца, а не как холодного аналитика или увлеченного теоретика. Таково было первое впечатление, и оно еще более усилилось из-за реакции Гали: та при виде незнакомца вздрогнула, и я это прекрасно почувствовал, поскольку проявил галантность и в этот момент вел ее под руку. — Ты его знаешь? – шепнул я ей на ушко, но девушка лишь покачала головой, не желая вдаваться в подробности. Парень же широко улыбнулся и направился прямиком к нам. — Привет, Галь! – Он без стеснения чмокнул ее в щеку и переключился на меня: – Королев, Евгений! С кем имею честь? — Денисов, Олег, – в тон отозвался я. – Егерь-фелинолог, приписан к лаборатории Накамуры. — Значит, коллеги! – расплылся в улыбке Королев, отчего я с трудом сдержал язвительную усмешку. – Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник, заместитель профессора. Будем работать вместе. — Рад, – буркнул я. – Галь, давай знакомь с остальными коллегами. Я демонстративно увел девушку к столу, но заместитель профессора Накамуры намек не понял или не захотел понять – и весь вечер пытался подбивать к Гале клинья. Я не препятствовал, хотя и видел ее неоднозначную реакцию, но не на той еще стадии наши отношения, чтобы предъявлять на нее права. Она мне еще повода не дала по большому счету. Так что Галину я отпустил, и вечер мы провели фактически порознь: я в компании Викентия отдавал должное горячительным напиткам, а она сплетничала с подругами да с присоединившимся к ним Евгением. Петровичу этот тип, кстати, тоже не понравился, и он недвусмысленно дал понять, что готов поддержать любую каверзу, но я пока запретил рыжему негодяю своевольничать. Он обиделся и устроился на коленях у Гали: дескать, сам дурака валяешь, так хоть я девушку в обиду не дам. Та про свою аллергию благополучно забыла, увлеченная разговором. Я между тем принялся наводить справки, благо отличный источник информации находился прямо под боком. Викентий и сам прекрасно видел мою заинтересованность, а потому отпираться не стал и выложил все, что знал. Как я и предполагал, Женечка Королев оказался из породы карьеристов: его отец был шишкой в департаменте науки и курировал сектор естествознания. Сын пошел по его стопам и готовился стать научным функционером, для чего последовательно проходил все ступени карьерного роста: университет, аспирантура, а вот теперь докторская под руководством некоего профессора Равиковича, широко известного в узких кругах благодаря специфическим услугам, предоставляемым за определенную плату. Грубо говоря, Викентий чуть ли не открытым текстом сказал, что диссертацию за Женечку пишут специально обученные люди, а в экспедицию он отправился из сугубо меркантильных соображений – портфолио нарабатывать. Согласитесь, солидно звучит: участник Первой Дальней! Именно так, с большой буквы, с легкой руки досужих журналистов стала известна наша миссия во Внутренних системах. В последующие дни Галя несколько оживилась, но комментировать свое поведение отказалась. В дальнейших посиделках она уделяла равное внимание нам обоим, но я то и дело ловил ее странные взгляды, которые она бросала на Евгения. Однако больше ничего выяснить не удалось, поэтому я плюнул и решил вести себя естественно. А там и первая неделя закончилась. Станция «Да Винчи» вышла к точке перехода.Глава 2 Там, на неведомых дорожках
Окрестности системы HD 44594, исследовательская база «Да Винчи»,Неделя после прыжка прошла практически незаметно, заполненная рутиной обычного космического перелета, с поправкой на специфику крупного корабля с многочисленной смешанной командой. Как и предполагалось, «Да Винчи» вывалилась из гиперпространства довольно далеко от Системы, и остаток пути пришлось преодолевать на маршевых двигателях, к чему все были заранее готовы. Знакомый навигатор, с которым мы пересеклись на почве увлечения «рукопашкой», по секрету поведал, что кап-1 Яковлев специально задачу поставил таким образом, чтобы было время на предварительный анализ обстановки. Исследовательская база корабль очень специфический, а тем более в столь почтенном возрасте. Двигатели мощью не поражают, скорость тоже по современным меркам черепашья, поэтому нам, можно сказать, повезло: точка выхода из прыжка с учетом погрешности (да-да, маяки от неточностей на таких расстояниях не избавляли) расположилась очень удачно. Прикинув так и этак, штурман предложил начальнику экспедиции к Системе выходить под углом к плоскости эклиптики, дабы избежать сложного маневрирования в зоне внешних планет, пусть и с перерасходом энергоресурсов. Капитан согласился. Задача и правда оказалась нетривиальной: планетная семья звезды HD 44594 была представлена пятью объектами, три из которых – газовые гиганты сравнимых с Юпитером размеров – располагались как раз на задворках Системы на небольших расстояниях друг от друга, не более полутора астрономических единиц. Такое их размещение являлось причиной значительных гравитационных возмущений, для громады базы весьма и весьма неприятных. Группа планет-гигантов от собственно Находки – землеподобной планеты в «поясе жизни» – отстояла на пять с небольшим астрономических единиц, и между ними массивные объекты отсутствовали, что компенсировалось сразу двумя поясами астероидов. Пятая планета находилась почти у самой звезды, даже ближе, чем Меркурий к Солнцу, и интереса не представляла. У одного из «толстяков» наличествовала целая когорта спутников, причем два достигали размеров Марса и потенциально подходили для терраформирования. С учетом предложенной штурманом траектории база пересекала плоскость эклиптики как раз между ближним поясом астероидов и Находкой, после чего еще пару стандартных суток должно было уйти на сближение с планетой и выход на геостационарную орбиту. Собственно, сегодня первый этап и закончился: база стабилизировалась в гравитационном поле Системы и вышла на траекторию сближения с Находкой, по случаю чего начальство объявило общий сбор – объединенными усилиями научной части, летунов и Егерей предстояло определить оптимальную точку высадки исследовательской команды. Я, как непосредственный участник этогособытия, в предстоящем обсуждении намеревался принять активное участие, для чего последнюю пару дней усиленно изучал спутниковые карты планеты. Коллеги Иванов с Петровым занимались тем же – именно нам троим предстояло первыми ступить на поверхность планеты… Ах да, Петровича забыл. И только после этого будет развернут малый эксплорер-комплекс и начнется стартовый этап освоения нового мира. К такому меня готовили предыдущие семь лет, но настроение было паршивым: я то и дело срывался на самокопание и самобичевание, плавно переходящие в самосуд. Блин, не слишком ли много этих самых «само»? Впрочем, причина была объективной: не далее как вчера вечером я крупно повздорил с Женечкой Королевым. А началась эта история третьего дня с вечернего разговора с Галей. Та против обыкновения не отправилась сплетничать с подружками, а составила компанию нам с Петровичем. Вообще, всю неделю после прыжка вела она себя довольно странно – вроде и сближаться не давала, но и не отталкивала окончательно, с удовольствием болтая со мной на отвлеченные темы. Один раз даже затащила на посиделки, но в смешливой компании я оказался предоставлен самому себе, пока не появился Викентий. Он-то меня и просветил насчет Галины: как оказалось, она уже несколько вечеров кряду охаживала того молодого и перспективного биолога по имени Евгений. Но я и сам все прекрасно видел, а потому очень удивился, когда через пару дней она внезапно осталась вечером в блоке и принялась изливать душу. По ее словам выходило, что Королева она знала еще по университету – тот учился тремя курсами старше и уже тогда считался завидной партией. Не обделенный девичьим вниманием, на ухищрения молоденькой первокурсницы Евгений никак не реагировал, чем еще больше распалял ее. Закончилось все это тем, что Галя едва не попала из-за неразделенной любви в больницу. Примерно тогда она решила не размениваться на такие мелочи, как любовь и грязные самцы, и начала использовать нашего брата по прямому назначению – то есть превратилась в обычную стерву. К пятому курсу она стервозностью благополучно переболела и немного остепенилась, но и по сей день случались рецидивы – наше с ней знакомство тому пример. Сейчас же забытые чувства вспыхнули в ней с новой силой. Она пыталась сопротивляться, ибо гордость не позволяла стелиться перед мужиками, но влечение оказалось сильнее. Признаться, выслушивать все эти бредни мне было не очень-то приятно. Мало того что я и сам имел на Галю виды, так еще и понимал подноготную ситуации: не в любви тут дело, а в элементарном желании доказать, что она тоже не лыком шита. Попытки оправдаться чувствами и гордостью выглядели со стороны нелепо – типичная ситуация из дешевой молодежной комедии: вот назло всем соблазню самого видного парня! Но куда больше меня беспокоил тот факт, что я перешел из разряда «неплохого варианта» в разряд подружки, которой не грех поплакаться в жилетку. Обуреваемый противоречивыми чувствами, в тот вечер я свел все в шутку, вовремя сместив Галино внимание на Петровича. Как я и предполагал, мнимую аллергию как рукой сняло, и мой питомец с девушкой подружился, чего за ним давненько не наблюдалось. А вчера ситуация получила не самое приятное развитие. Я занимался в общем тренажерном зале седьмой палубы, и сам не заметил, как остался в компании Королева. Всю тренировку Галя вертелась возле него: у них по плану была анаэробная нагрузка, и девушка крутила педали велотренажера рядом с Женечкой, наматывавшим километры на беговой дорожке. Наверное, я немного ослабил самоконтроль, потому что Королев заметил взгляды, которыми я одаривал Галю, – та в облегающих велосипедках и легкомысленном топике выглядела весьма аппетитно. — Нравится? – без предисловий хмыкнул Евгений, кивком указав на велотренажер. Галя уже упорхнула в душ, но я его понял. – Согласен, соблазнительная цыпа. А я ведь ее в универе не замечал. Вернее, мне на нее плевать было, и других хватало. — Ты это вообще к чему? – прикинулся я простаком. Не люблю, когда люди мое личное пространство нарушают, а Королев пересек незримую границу: я сидел на скамейке у стойки со штангой, а он остановился в шаге, набросив на шею полотенце. Футболка его пропиталась потом, светлые волосы слиплись, но уставшим он не выглядел. — Я же вижу, что она тебе нравится, – ухмыльнулся биолог. – Не парься, будет и на твоей улице праздник. Я с трудом сохранил нейтральное выражение лица и задумчиво проронил: — А у нее это серьезно. Не боишься последствий? — Какие, на хрен, последствия! – беззаботно махнул рукой Женечка. – Поматросил, как говорится, и бросил. Через месяц-другой тебе достанется, не переживай!.. Хрясь! Мой кулак с размаху впечатался в челюсть биолога, опрокинув того на пол. Я и сам не заметил, как успел вскочить и от души оприходовать парня: только что сидел на скамейке, медленно закипая, и вот уже стою на ногах над поверженным противником, тупо уставившись на рассаженную костяшку. Королев был ошеломлен не меньше и непонимающе вертел головой в попытке сфокусировать взгляд. В происходящее он поверил не сразу: как это так, какой-то худосочный дрищ сбил его, такого большого и сильного, с ног? Да как он посмел?! Биолог глухо рыкнул и ринулся на меня, ловко вскочив с пола, но я уже оправился от потрясения и встретил его новым ударом, на этот раз точно рассчитанным: правой в солнечное сплетение. Вертикальный кулак жестко врезался в мускулистый торс, но я вложил массу и энергию встречного движения и легко пробил мышечный каркас. На рефлексе занес бедро, выводя правую ногу на хай-кик, но в последнее мгновение остановился – хватит с него. Парень согнулся, хватая ртом воздух, а я поспешил убраться из спортзала: не хватало еще в полноценную драку ввязаться. Чтобы выстоять против такого бегемота придется всерьез выложиться. И в этом случае тяжких телесных не избежать, а мне лишние неприятности ни к чему. Вернувшись в собственную каюту, я забрался в душ, где проторчал против обыкновения почти четверть часа. Настроение было препаршивое. Не столько из-за Женечки (мразь она мразь и есть, в любых условиях), сколько из-за того, что потерял над собой контроль. И это совершенно точно, без дураков. Первый удар был неосознанным, а потому на редкость непрофессиональным: я просто дал человеку в морду с намерением его унизить. Не вырубить, не обезвредить на какое-то время, а именно для того, чтобы продемонстрировать свое отношение к происходящему. Это потом я его встретил с максимальной эффективностью при минимальных последствиях для здоровья. Обидно все-таки и за себя, и за Галю. Плюс еще толика злости на глупую и стервозную девчонку. Да, еще про уязвленную гордость не упомянул. Короче, полный набор. Постояв напоследок под холодными струями, я приказал себе забыть о происшествии и вышел из душа. Но на этом мои неприятности не закончились. Где-то через час я ухитрился нарваться в кают-компании на Галю, и та обдала меня такой волной презрения, что мне стало не по себе. Вот умеют же бабы так одним взглядом приложить, что потом себя ощущаешь как минимум помойным ведром. Она не сказала ни слова, но дверью хлопнула громко – не знаю по какой причине, но древние проектировщики отказались в жилых помещениях от сдвижных вбок створок. Я же выматерился про себя и ушел спать. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: девушка на выходе из душа столкнулась с невинно пострадавшим Женечкой и все поняла – все-таки не дура. И плевать ей на причины, ведь я покусился на объект ее желания, а посему не достоин жить с ней на одной планете. Тьфу, мать ее! Хрен с ней, пускай сама разбирается. Прибежит потом в жилетку плакаться, да поздно будет, пошлю далеко и надолго. Или не пошлю? А вот работать вместе все равно придется, так что проблем не избежать. Нынешний день облегчения не принес – на душе было пакостно, так и тянуло нырнуть в бар, но я пересилил себя, чему в немалой степени способствовал приказ явиться на расширенный брифинг. Сейчас я как раз подходил к конференц-залу на четвертой палубе, но особой суеты в коридоре не наблюдал. В самом зале обстановка тоже не вызывала беспокойства – успевшие прибыть раньше коллеги чинно расселись за огромным столом, однако кап-1 Яковлев пока отсутствовал. Я присел рядом с коллегами-Егерями, пожал им руки и лениво поинтересовался: — Я ничего не пропустил? — Расслабься, – хмыкнул Коля Иванов. – Сейчас главный подойдет, тогда и начнется мозготраханье. — Ага, пока что даже Исаева нет, – подтвердил Леха Петров. – И Вяземский где-то ходит. Знаменитый на всю Федерацию ксенобиолог Родион Ефимович Вяземский возглавлял научную часть экспедиции, даже мой номинальный начальник, профессор Накамура, находился у него в подчинении. Я окинул заинтересованным взглядом стол. Действительно, главных действующих лиц не наблюдаю, в основном смутно знакомые руководители среднего звена, и военные, и гражданские. Вон Накамура как раз на противоположном конце стола устроился рядом с такими же, как он, биологами. Знакомый навигатор в компании штурмана, кап-2 Терещенко, рядом парни из батальона – трое ротных и зампотыл. Кто-то от летунов, на погонах по два просвета и две больших звезды. Ученых, конечно, поболее, чем нашего брата. Экспедиция у нас комплексная, так что тут каждой твари по паре: и биологи, и геологи, и планетологи, и… Да кого только нет, короче. Дверь утонула в переборке, и мы поспешно вскочили, приветствуя появившееся наконец начальство. Капитан первого ранга Яковлев ответил стандартным «здравия желаю, товарищи офицеры!» и кивком разрешил садиться. Личный состав принялся греметь стульями, а Яковлев в компании с Вяземским и Исаевым заняли места во главе стола. — Итак, господа, – взял слово начальник экспедиции, – сегодня мы собрались, чтобы обсудить несколько важных вопросов. Повестка дня у вас на мониторах, прошу ознакомиться. Предлагаю следующий регламент: прежде всего определимся с основными задачами первого этапа работы в Системе. Главный вопрос – место высадки передовой разведгруппы. Затем пробежимся по графику работы экспедиции в целом и перейдем к частностям, но их мы уже обсудим в узком кругу ответственных лиц. Возражения? Возражений нет. Переходим к первому пункту повестки дня. Родион Ефимович, прошу вас. — Кхе-кхе, – прочистил горло ученый. – Уважаемые коллеги, вы, несомненно, уже изучили имеющиеся материалы, поэтому вдаваться в подробности не буду. С требованиями научной части все ознакомились, так что обойдусь тезисами. Как всем известно, Находка – характерная планета земного типа, именно этим она и ценна. Тем более приятно, что по таким параметрам, как климатические условия, сила тяжести и длительность суток, она отличается от нашего материнского мира очень незначительно. Единственное важное несоответствие – вместо спутника у планеты имеется пылевое кольцо, как у Сатурна. Видимо, в далеком прошлом местная луна по какой-то причине была разрушена, и из ее обломков оно и образовалось. В связи с этим метеоритная опасность несколько выше, чем на Земле, однако все сколько-нибудь крупные обломки давно уже рухнули на поверхность Находки, а оставшиеся всего лишь вызывают частые метеоритные дожди. Общий фон весьма благоприятный – на планете имеются высокоразвитые белковые формы жизни, достаточно воды и есть озоновый слой, предохраняющий поверхность от действия жесткого излучения звезды. Атмосфера идеально подходит для человека, по составу отличается от земной незначительно. Вредных примесей в местном воздухе не содержится. Микрофлора умеренно агрессивная, ничего такого, с чем не справится универсальный антидот. Самых больших неприятностей можно ожидать от фауны: первичное сканирование было поверхностным, мы не получили и сотой доли необходимой информации. Поэтому наибольшее значение будет иметь мнение уважаемых представителей корпуса Егерей – именно им придется столкнуться с агрессивными животными, если таковые обнаружатся. Со своей стороны могу высказать лишь одно пожелание: наибольший интерес для представителей естественных наук будет иметь, несомненно, экваториальный пояс. — Спасибо, Родион Ефимович, мы вас поняли, – поблагодарил оратора Яковлев. – Иван Викторович, вам слово. Командир летунов поднялся со своего места и высказался предельно кратко: — Мы проанализировали метеообстановку за последние полгода. Трудностей высадка не представит. Обеспечим доставку грузов и персонала в любую точку планеты в кратчайшие сроки. Яковлев кивнул, сделал пометку в архаичном блокноте. — В таком случае, коллеги, послушаем главных заинтересованных лиц. Прошу вас, Андрей Михайлович. Майор Исаев обошелся буквально парой слов: — Предлагаю дать слово командиру разведгруппы капитану Иванову. Николай поднялся как по команде и принялся бодро излагать наши общие соображения: — Уважаемые коллеги! Мы тщательно проанализировали доступную информацию и пришли к следующему выводу: первую высадку следует осуществить в умеренных широтах южного полушария. Там сейчас начало лета и сюрпризы от погоды маловероятны. Таким образом, мы сразу же исключим влияние экстремальных условий окружающей среды. В качестве конкретной точки высадки мы предлагаем вот этот полуостров, обратите внимание на отметку. Я обстановку представлял хорошо – недаром мы с ребятами несколько часов кряду просидели над спутниковыми картами, – но все равно на автомате скосил глаза на дисплей с объемной моделью Находки. Повинуясь манипуляциям капитана, камера нырнула из верхних слоев атмосферы ближе к поверхности, шар планеты повернулся на несколько градусов, и объектив сфокусировался на северной оконечности небольшого материка, скорее даже огромного острова вроде земной Австралии. Здесь береговую линию рассек глубокий и узкий залив, отделивший от основного массива довольно широкую полосу земли, километров сто в поперечнике. — На наш взгляд, место для первой высадки идеальное, – продолжил Иванов. – Климат тут должен быть приморского типа, что не исключает штормов и ураганов, поэтому базу расположим в глубине полуострова. Дождь и грозу переживем, зато не будет проблем с обеспечением базы: это лесостепная зона, здесь большое количество рек и озер, а флора и фауна более приветливые, чем в тропических джунглях. Вместе с тем они дадут хорошее общее представление о планете – не мне объяснять ученым принцип аналогии. С точки зрения обеспечения безопасности тоже сплошные плюсы: окружим базу стандартной «оградой», активируем «купол» – на первое время будет достаточно. Вместе с тем из этой точки легко добраться до побережья, что тоже плюс – гидрологи и морские биологи будут довольны. А дальше, как говорится, будет видно. Рекомендации для размещения основного комплекса дадим после первичного обследования планеты, то есть не раньше чем через неделю после высадки. У меня все. — Спасибо, – кивнул Яковлев. – Уважаемые коллеги, возражения будут? Возражения конечно же нашлись. В основном недовольство выражали ученые, что для нас сюрпризом не стало. Еще битых полчаса эта братия переливала из пустого в порожнее, но все их претензии разбивались о несокрушимые утесы приведенных Ивановым резонов. В конце концов Яковлеву этот балаган надоел, и он поставил в споре точку. — С этим вопросом определились. Возражения по существу будут? – выделил кап-1 ключевое слово, но ответа не последовало, и он резюмировал: – Тогда небольшой перерыв, и перейдем к остальным пунктам повестки дня. Не задействованные в дальнейшей работе коллеги могут быть свободны. Дождавшись, когда начальник экспедиции подаст пример, мы с парнями поспешили покинуть конференц-зал. Против ожидания управились достаточно быстро. Ничего удивительного: летунам по барабану, ученым по большому счету тоже. Они чисто из принципа выступали, а еще из любви к искусству. В основном нам отдуваться да отделению Охотников, что пойдет в усилении. В первой высадке ни один научник не участвует, обойдемся своими силами. Вот когда будут обсуждать место для основного комплекса, дискуссия затянется надолго.15 августа 2537 года
Система HD 44594,
исследовательская база «Да Винчи»,
17 августа 2537 года
За те двое суток, что прошли с памятной говорильни, обозначенной в официальных бумагах как «расширенный брифинг», громада базы преодолела расстояние, отделявшее точку ее выхода в плоскость эклиптики от Находки, и сейчас вращалась вокруг планеты с периодичностью сорок часов, медленно и тщательно сканируя поверхность. Стая юрких спутников и автономных зондов уже покинула трюмы, и накопители центрального вычислителя пухли от обилия информации. Нам же с коллегами в течение ближайшей пары часов предстояло осуществить первую в истории высадку на планету. Событие не рядовое, а потому требовавшее тщательной подготовки. Оружие и снаряжение, за исключением коннектора, хранилось в специально для того предназначенном боксе на второй палубе, и отвечал за это хозяйство тот самый прапорщик Щерба, к которому меня направил при знакомстве комбат. До последнего момента мы с коллегами торчали в резервном КП Исаева неподалеку от расположения Охотников. Пункт был оборудован по самым современным стандартам, так что работали в комфортных условиях: один из автономных зондов завис непосредственно над районом выброски, и коллега Иванов гонял по гигантскому монитору фотографии в высоком разрешении. Мичман Мохов, командир спускаемого модуля, сидел в сторонке и в процесс не вмешивался – и без него мозги кипели. Петрович ошивался рядом, то и дело отвлекая меня картинами разнообразных каверз в отношении летуна, но я лишь отмахивался. В конце концов он обиделся и устроился на коленях у мичмана, включив урчальник. Но время поджимало, и мы, так и не остановившись на каком-то одном варианте, отправились во владения прапорщика Щербы. Капитан Иванов справедливо рассудил, что на месте будет виднее, и ограничился всего лишь десятком возможных точек высадки, одарив Мохова распечаткой и перегнав файл на терминал навигатора из экипажа мичмана. В «лабазе», как окрестил острый на язык Леха Петров оружейный бокс, долго не задержались: дело свое прапор знал крепко и снаряжение держал в образцовом порядке. Искусство влезать в скафандр за установленное нормативом время я изучал в академии пять лет, так что трудностей тут не возникло. Избавившись от повседневной формы, я надел термобелье, не забыв про носки, и с некоторым трудом натянул плотно сидящие брюки из усиленной ткани с защитными вставками из прочного пластика. Потом сунул ноги в сапоги и провел ладонью по голенищам, зарастив швы. Как показала многолетняя практика, такая обувь в нашем случае практичнее ботинок: если что и голеностоп зафиксирует, предохраняя от вывиха, и штанины за всякие ветки-колючки цепляться не будут. Именно по этой причине егерский полевой скафандр облегает тело – нам силуэт размывать не надо, как десантуре, и мешковатые комбезы в нашей работе не приветствуются. Попрыгал, присел – нормально, портки движений не стесняют, потому что изготовлены из эластичного материала, то бишь стретч, как выразилась бы Галя. Не откладывая на потом, извлек из кейса коннектор и с негромким щелчком вогнал его в специальные пазы шлема. У коллег по понятной причине таких приблуд не было. Облачился в куртку, натянул перчатки и стал похож на футуристического рыцаря или гонщика-скутериста в защите: в отличие от тех же десантных скафандров, наше снаряжение было очень легким, в первую очередь за счет использования пластиковых броневых вставок, защищавших уязвимые места. Наколенники и налокотники также были интегрированы в костюм, равно как и небольшие плечевые накладки, которые вкупе с поясом и жгутами псевдомышц в ткани образовывали экзоскелет. У нас задачи иные, нам от пуль защита не нужна, а для зверей и пластика хватит – никакие когти его не возьмут, разве что из спецсплава. Но такие только у людей бывают в виде разнообразного клинкового оружия. Кстати о птичках. Егерь не битюг-тяжеловоз, а потому оружия немного – на левом бедре тесак-мачете из серии «все в одном», на правом – стандартный АПС-17 в кобуре с парой запасных магазинов, на груди наискось рукояткой вниз боевой нож – это мой вариант, а вообще каждый исходит из соображений удобства. Иванов вон ножны на пояс повесил. На спину дейпак с необходимым минимумом, магазины в нагрудные карманы, штуцер на плечо – вроде готов. Ухмыльнулся при виде напарников: покрытие-хамелеон в скучном боксе не работало, и бронепластины отчетливо выделялись на фоне почти черной ткани, превращая нас в этаких кощеев бессмертных с костями наружу. Ничего, как в поле выйдем, всеми цветами радуги будем переливаться в зависимости от окружения. Петрович обзавидуется. Облачившись в скафандры, направились на стартовую палубу, что лежала десятком уровней выше. Лифт неспешно вознес нас почти на полкилометра вверх и выпустил в просторный зал, по которому сновали электрические погрузчики и озабоченные матросы, каковых на гражданских судах принято было величать «менеджерами по внутренним перемещениям грузов». Пришибленный масштабами Петрович не отставал ни на шаг, и к модулю мы подошли тесной кучкой. Здесь нас уже ждали: у гостеприимно распахнутого люка толпились ребята из батальона под командованием кряжистого сержанта средних лет, за которыми присматривал второй навигатор. При нашем появлении он вытянулся во фрунт и объявил, что корабль готов к десантированию и мы можем размещаться в десантном отсеке. Коля Иванов, назначенный командиром группы, кивнул, и мы дружно втянулись в шлюз. Петровича я на всякий пожарный взял на руки. Внутри оказалось неожиданно тесно – места на всех хватило впритык. Навигатор при виде наших вытянувшихся физиономий хмыкнул и пояснил, что сейчас мы разместились в катере, который будет тянуть за собой кокон спускаемого модуля, при разворачивании на поверхности планеты теряющего мобильность. А сама «тройка» – имен собственных столь крошечные посудины не имели, только бортовой номер – в любой момент сможет отстыковаться и выйти на орбиту либо действовать как атмосферный воздушный транспорт. Впрочем, учитывая возраст базы, в нашем недоумении нет ничего удивительного. В настоящее время в качестве спускаемых аппаратов чаще всего использовались эксплорер-боты – стометровые сигары либо соответствующих размеров диски, а они, как ни крути, были полноценными кораблями. Обострению приступа клаустрофобии способствовали и коллеги-Охотники – по сравнению с нами они выглядели настоящими медведями, едва умещавшимися в противоперегрузочных креслах. Шлем я пока надевать не стал, потому позвал питомца жестом. Петрович дисциплинированно запрыгнул ко мне на колени, я извлек из кармана приемо-передающий модуль причудливой формы и закрепил на голове напарника. Тот к процедуре был привычен и не сопротивлялся. С ажурным ободом на башке кот выглядел забавно, но то ли еще будет, когда я на него респиратор нацеплю! В нашем деле закон железный: пока не удостоверишься, что дышать можно и ничего тебе за это не будет, ходи в дыхательной маске. Согнав Петровича на соседнее кресло – единственное остававшееся свободным, – я поудобнее разместил между колен штуцер. Чтоб вы знали, настоящий «меркель», такими только Егерей вооружают. Легкий и относительно компактный, приклад с гидрокомпенсатором, но это сейчас стандарт, плюс электронная система наведения. Вундервафля, ага. У ребят из батальона стволы попроще и подешевле. А вот мы с коллегами щеголяем комбинированными двуствольными штуцерами производства всемирно известной фирмы, ведущей свою историю с девятнадцатого века. Не хочу хвастать, но в родительском доме в гостиной на стене висит пращуровский «меркель» выпуска девяностых годов двадцатого века – в дорогущем исполнении, с ложей из натурального ореха, еще пороховой. Отец рассказывал, что слонобой этот принадлежал Савве Денисову, знаменитому охотнику, чуть ли не основателю нашего рода. Вот такая семейная реликвия. Мой штуцер совсем не эксклюзив, но тоже любопытный образчик оружейного искусства: верхний ствол под унитар 5,45×20, магазин в пистолетной рукоятке, нижний – уже куда серьезней, двенадцать с половиной на шестьдесят. Питание из десятизарядного коробчатого магазина. Оба модуля – полуавтоматы, для крупнокалиберного предусмотрен автоматический режим с отсечкой по два выстрела. Очень удобно, особенно если магазин снарядить УОДами с уэсками через один: любого слона такой гостинец завалит – первым выстрелом остановит и ошеломит, вторым прошьет насквозь. Пока я пытался устроиться в кресле с максимально возможным комфортом, обосновавшийся в пилотской кабине Мохов объявил по громкой связи: — Внимание экипажу! Старт через три минуты! Не забудьте пристегнуть ремни! Наплевав на удобство, я склонился над Петровичем, направил ему успокаивающий импульс и представил кота, распятого на спинке кресла вроде человека со знаменитого рисунка Леонардо да Винчи. Питомец недовольно фыркнул, но распластался на сиденье, чуть ли не растекшись по нему. Я же перетянул напарника парой ремней и отрегулировал длину – все, теперь никакое ускорение не страшно. Помнится, когда мы только начали отрабатывать высадку на тренажере, Петрович возмутился и отказался пристегиваться. Полученный на тренировке опыт намертво въелся в память, и впредь он мерами безопасности не пренебрегал. Позаботившись таким образом о верном товарище, я и сам поспешил щелкнуть магнитной застежкой, тем более что динамики прохрипели голосом вредного мичмана что-то вроде «до старта тридцать секунд, даю обратный отсчет». Под мерное бухтение Мохова расслабиться не получалось, я инстинктивно ждал удара ускорения в момент срабатывания катапульты и вжимался в кресло – вот такая у меня дурацкая реакция на старт любого корабля. Что характерно, дождался. Сначала, правда, космокатер плавно переместился куда-то вниз и с шипением пневмопривода состыковался со спускаемым модулем, и только потом диспетчер привел в действие катапульту. Как всегда, перегрузка навалилась совершенно неожиданно – от мощного пинка магнитного поля связка «катер – модуль» выскочила из стыковочного узла, как пробка из шампанского. Несколько мгновений было тяжело дышать, потом наш кораблик достаточно удалился от пятикилометрового яйца базы, и Мохов врубил маршевые движки, предварительно кратким импульсом тормозных дюз сбросив скорость до приемлемой. Гравикомпенсатор заработал на полную мощность, так что теперь перегрузки можно было не бояться, хоть модуль и несся к планете, разгоняясь с каждой секундой. Вот минут через двадцать, когда мы войдем в верхние слои атмосферы и начнется торможение, может и приложить нехило, если пилот хоть немного ошибется с траекторией. В принципе, это будет самый опасный момент: если что и случится, то именно в этой фазе полета, и тут нас не спасет даже чудо, просто сгорим в атмосфере. Именно поэтому, да еще из чувства солидарности с питомцем я не стал герметизировать скафандр, поленившись нахлобучить шлем – в случае чего перед смертью не надышишься. Пусть Петрович видит, что я разделяю с ним все тяготы и опасности: для котов герметичный скафандр не предусматривался даже в проекте, потому как работать им приходилось лишь на планетах с благоприятными для белковых организмов условиями. Оно и понятно, хрен ли толку от их обостренных чувств, если они изолированы от окружающей среды? Так что не бывать нам с Петровичем на Марсе. Вернее, побывать-то можно, сунул кота в спецконтейнер – и гуляй, сколько влезет. А вот по профессиональным делам нам такая роскошь не светит. Между тем модуль проскочил безвоздушное пространство и раскаляющимся с каждой секундой болидом углубился в атмосферу. Тут уже пришлось шлем напялить – капитан Иванов недвусмысленно приказал. Мой вычислитель сразу же синхронизировался с корабельным «мозгом» и выдал на забрало живописную картинку: прямо под нами громоздились молочно-белые облака, чуть искаженные слоем раскаленного воздуха. Судя по умеренной вибрации корпуса, траекторию Мохов выбрал удачную, так что преждевременная встреча с ангелами нам не грозила. Петрович требовательно мяукнул, и я поспешил активировать видеоинтерфейс. Из ажурного обруча над его левым глазом выдвинулся прозрачный мини-дисплей с картиной облачного неба. Мысленным приказом я свернул изображение и переместил иконку в верхний левый угол забрала. Теперь у меня перед глазами вместо панорамы кипенно-белых облаков предстало внутреннее убранство десантного отсека и длинный ряд пиктограмм по нижнему срезу экрана. Скрутив правой рукой фигу, я активировал виртуальное рабочее пространство. Помнится, инструктор, побитый жизнью майор Мандрик, долго ржал, когда я впервые использовал подобный жест-ключ. Но на реакцию окружающих чихать, главное, что мне не напряжно. На дисплее появился стандартный курсор, реагировавший на еле заметные движения пальцев, – довольно удобно, и приноровиться к такому типу управления несравненно проще, чем использовать мысленные команды: даже тщательнейшим образом откалиброванный вычислитель реагирует лишь на ограниченное количество таких мыслей-приказов, к тому же в процессе не рекомендуется отвлекаться. Лично для меня проще пальцами дергать, возя курсором по дисплею. Понятно, что без перчаток ничего из этого не выйдет. А вот в боевой обстановке «думалка» конечно же удобнее, но там и команды используются вбитые в подкорку и предельно краткие: «цель», «траектория», «сила», «прыжок»… Фактически вот и весь список. Двойным кликом развернув небольшую картинку с панорамой набегающей планеты – пусть висит, в обстановке ориентироваться помогает, – я вызвал на дисплей интерфейс коннектора и запустил стандартный тест. В бытность нашу в егерской учебке мы с Петровичем остановились на голосовом управлении, и теперь пришлось отключить внешние динамики, чтобы соседей не беспокоить. Видеопоток со встроенной в кошачий ППМ камеры шел исправно, и я разместил второе миниатюрное окошко рядом с первым. Затем принялся вслух произносить команды, наблюдая за Петровичем. Начал с простейших, типа «направо-налево». Удовлетворенно хмыкнул, дождавшись поворотов кошачьей головы. Если разобраться, вся эта хитрая машинерия функционировала на простом принципе: во время длительных тренировок мы с партнером нарабатывали так называемые якоря: связки «слово – образ» с моей стороны, и «образ – слово» со стороны Петровича. Второе было труднее, так как требовало совместных усилий: кот передавал картинку, я в это время ее расшифровывал и преобразовывал в одно-единственное определение, которое и запоминал вычислитель коннектора. Самым сложным было наработать постоянство «якорей», чтобы определенному слову соответствовала пускай и не статичная, но обладающая хотя бы пятидесятипроцентной идентичностью картинка. Для Петровича это вообще был адский труд: как я уже упоминал, коты-интеллектуалы с абстрактными понятиями не дружили. Зато через год мы стали обладателями обширного «словаря» и могли вполне осмысленно общаться, пускай и предельно короткими рублеными фразами. Выглядело это примерно так: я произносил вслух, допустим, команду «направо», при этом вычислитель передавал Петровичу образ сворачивающего в нужную сторону кота, и тот повторял маневр. Простейшая фраза «Петрович, беги быстрее направо» выглядела серией следующих образов: легко узнаваемая рыжая морда, бегущий кот, кот ускоряющийся, кот, сворачивающий направо. Со стороны напарника подобной четкости мысли добиться было несравненно труднее, а потому и «речь» его воспринималась зачастую куда сложнее. Во многих случаях проще было камеру подключить или напрямую образы воспринимать, без слов. Время до посадки еще было, вибрация мешала не сильно, так что я принялся развлекаться, заставляя кота вертеть головой и дергать лапами. Терпения у Петровича надолго не хватило, и он принялся раздраженно колотить хвостом по креслу. Когда он уже почти дошел до белого каления, я хмыкнул и отчетливо произнес: — Киса хочет! Петрович дернулся, обшарил десантный отсек похотливым взглядом, но вожделенной кошечки, одолеваемой охотой, не обнаружил. Зыркнул на меня обиженно, и динамики выдали тягучим синтезированным тенором: — Дуррррак. В арсенале напарника имелось всего лишь два ругательных слова, но зато на все случаи жизни: вот это самое «дуррррак», когда Петрович сравнивал обзываемого с глупым, как пробка, вислоухим шотландцем по кличке Вискарь, и «мляу», что соответствовало широко известному короткому восклицанию, которое мой питомец использовал во всех остальных ситуациях. Как правило, этот мыслеобраз он сопровождал презрительным либо возбужденным фырканьем. — Денисов, хорош дурака валять! – вернул меня на грешную землю Иванов. – Присоединяйся, сейчас точку высадки выбирать будем. Действительно, спускаемый модуль уже добрался до нижних слоев атмосферы и сбросил скорость до минимума, на двух тысячах метров заложив первый круг над предполагаемой зоной приземления. Противная вибрация исчезла, и если бы не картинка с обзорных камер, я бы не смог сказать, движемся мы или застыли на месте. Еще немного, и очередной новый мир падет к ногам человека, хе-хе…Система HD 44594, планета Находка,
17 августа 2537 года
Сразу определиться с оптимальным местом для будущей исследовательской станции не удалось. Мы минут двадцать метались между тремя равноценными вариантами – круглой полянкой в хорошем таком лесном массивчике, обширной проплешиной в полусотне километров от нее и озером, притулившимся на стыке небольшой скальной гряды, рощи и поля. Все же остановились на последнем. Заждавшийся нашего решения Мохов запустил зонд, и тот удачно воткнулся в почву в центре удобной площадки, на равном удалении от воды, каменюк и деревьев. Потом еще минут двадцать «тройка» нарезала круги, пока бортовой «мозг» обрабатывал результаты телеметрии. Наконец вычислитель дал добро на посадку, и мичман осторожно вывел модуль точно по зонду-реперу. Тридцатиметровый блин завис над лужком на антигравитационной тяге, раструбы «микроволновок» на днище развернулись к земле, и верхний слой почвы прямо под нами пронизало жесткое излучение. Пяти секунд такой обработки хватило, чтобы прожарить ее почти на метр вглубь. Все организмы, попавшие под раздачу, вскипели изнутри и полопались, разлетевшись ошметками. С высоты, да еще в камеру, этого видно не было, но я и так прекрасно представлял, что там творилось. А что делать – стандартная процедура. Обезопасив таким образом посадочную площадку, модуль плавно опустился в центр перепаханного микровзрывами пятна. Но толчок мы почувствовали только через несколько секунд, когда мичман отключил гравикомпенсатор. Сила тяжести на планете была на еле различимую величину выше стандартной g. Ага, так и есть – 9,83. С учетом того, что на борту обычно поддерживалась более комфортная девятка, переход получился заметным. Немного погодя ожили динамики громкой связи: — Внимание экипажу! Посадка прошла в штатном режиме. Запускаем протокол безопасности 2А. Готовность пятнадцать минут. А это уже для нас, Егерей, информация. Охотники пока могут расслабиться, им еще не скоро предстоит приступить к непосредственным обязанностям, а вот мы с коллегами не далее чем через четверть часа займемся делом. Протокол безопасности 2А означал всего лишь, что утвердившийся на поверхности планеты спускаемый модуль сейчас ощетинился по периметру пятнадцатиметровыми телескопическими штангами со штырями разрядников на концах, которые образовали стандартный энергетический барьер типа «Забор». От стационарного комплекса «Ограда» он отличался лишь способом подвода энергии: питался от корабельного реактора, а потому позволял получить достаточно мощную энергетическую завесу, вплоть до силового поля, как в данный момент. Через несколько часов, если окружающая среда будет сочтена более-менее безопасной, Мохов снизит ее мощность, и она начнет пропускать материальные объекты, реагируя лишь на организмы определенных размеров и массы. И ни одна зверюга крупнее кошки в периметр не проскользнет, не получив предварительно разряд в десяток киловольт. Высота энергетического барьера составляла ровно два метра: опыт показывал, что этого достаточно – как правило, выше только птицы летали да насекомые некоторые, а от них защищал второй контур – тонкая сеть из энерговодов с метровыми ячейками. Непосредственно после развертывания «Забора» на горбу спускаемого модуля вырастала тумба метателя, который выплевывал гроздь самых натуральных копий, тянущих за собой нити проводников. Снаряды втыкались в почву за пределами периметра, сетка натягивалась и образовывала над кораблем купол на манер паутины. Ячейки заращивались силовым полем малой напряженности, не требующим значительных энергозатрат, и в распоряжении исследователей оказывалась хорошо защищенная от внешней среды крепость. Само собой, в сети имелось целых два прохода: первый для легкой техники, второй же был рассчитан на космокатер. Вообще-то куда проще было окружить стоянку силовым куполом, как все нормальные десантники и прочие военные и поступали, но тут был один нюанс: дяди в погонах пользовали активную защиту, то есть поле генерировалось лишь на доли секунды, чтобы только отразить смертоносный подарочек. А в пассивном режиме, когда объект был окружен силовым «пузырем» постоянно, тот жрал столько, что энерговооруженности спускаемого модуля хватило бы примерно на час с небольшим, а потом кукуй как хочешь. К тому же энергопотребление находилось в прямой зависимости от величины купола – чем больше площадь, тем, соответственно, выше прожорливость. В наших условиях активное поле не прокатывало, по крайней мере, на начальном этапе, вот и приходилось заморачиваться со всякими «плетнями» да «тынами». Шучу, конечно. Однако пора готовиться к выходу – Коля Иванов уже выпростался из кресла и на правах командира группы втолковывал что-то сержанту-Охотнику, а Леха Петров мялся рядом, нервно поглаживая штуцер – видимо, реакция организма на потенциальную опасность. Тут у каждого по-своему, вне зависимости от степени безбашенности. Знавал я одного Егеря, которого перед заданием начинала бить крупная дрожь – секунд пять, не более. После этого он становился совершенно спокойным и бестрепетно мог встретить любого хищника. У меня ярко выраженная реакция на стресс отсутствовала, лишь волна холодка пробегала от макушки до пяток, но этого никто, кроме Петровича, не замечал. Да и тот больше на мысли мои реагировал – подобная реакция тот же «якорь», он его неосознанно воспринимал и относился с пониманием. Избавившись от ремней, я освободил напарника и нацепил ему на морду дыхательную маску, отчего кот принял вид донельзя забавный. Петровичу эта штуковина сильно не нравилась, но с ее наличием приходилось мириться. Немного погодя, когда убедимся в пригодности атмосферы для дыхания, я питомца от нее избавлю, да и сам лишь фильтры оставлю. Вообще, стандарт безопасности предписывает переходить к дыханию новой для организма смесью газов в три этапа: сначала через патроны-регенераторы, то есть с атмосферой не соприкасаясь, потом через фильтры и лишь затем можно отказаться от средств защиты. Какой бы глупостью это ни выглядело, при первой высадке Егеря соблюдали инструкции до буквы. Иногда это жизни спасало, были прецеденты. — Внимание, Егеря! – ожили динамики. – Защитный контур развернут, стандартные тесты завершены. Совместимость земных организмов с окружающей средой подтверждаю, разрешаю выход за пределы модуля. — Погнали, парни! – скомандовал Иванов на кодированном канале и первым направился к люку десантного отсека. Мы поспешили следом. Скрывавшийся за герметичной створкой лифт перенес нас на уровень ниже, и по короткому коридорчику мы благополучно добрались до шлюза. Шлюзование заняло около минуты, потом наконец броневая плита утонула в стене, и дверной проем озарился несколько искаженным светом местной звезды. Я вопросительно глянул на Иванова. Сквозь матово-черное забрало шлема лица моего не было видно, тем не менее капитан меня понял и кивнул. Я активировал сканер, убедился, что в пределах периметра ничего живого крупнее муравья не обнаружено, и сказал, отчетливо проговаривая слова: — Петрович, разведка. Кот встрепенулся, навострил уши, прислушиваясь к чему-то снаружи, и осторожно направился к двери, чуть ли не стелясь по полу на брюхе. Напарник уже настроился на серьезную работу и сейчас практически слился с металлическими поверхностями внутренностей шлюза, придав шерсти серый оттенок. С первым его шагом автоматически развернулось на ползабрала окно, передававшее картинку с камеры кошачьего ППМ. Сознание привычно раздвоилось, включившись в наработанный месяцами тяжелых тренировок «стереорежим»: я одновременно контролировал обстановку вокруг себя и анализировал сведения, полученные от партнера. Сейчас я сосредоточился на изображении, а звук приглушил до едва заметного фона – все равно в мельчайших нюансах шорохов не разбираюсь, поэтому и оставляю на совести напарника. Петрович между тем осторожно скользнул на пожухлую траву – «микроволновки» ее задели самым краем, но и этого хватило, чтобы она из сочно-зеленой и хрусткой превратилась в невзрачную и хорошенько проваренную. По телу его прошла волна изменений – теперь из серо-стальной его шкура превратилась в пеструю мешанину зеленых, коричневых и черных оттенков. Петрович не торопился, а потому наблюдать за метаморфозой было весьма забавно: сначала перекрасилась вытянутая правая передняя лапа, потом не закрытая ППМ и дыхательной маской часть морды, уши, шея, а там и весь он затерялся на фоне растительности. Глаз у меня был наметанный, поэтому напарника из вида я не упустил, чему также способствовало запоздавшее с активацией покрытие-хамелеон на кошачьих приблудах, а вот Леха Петров растерялся. Правда, быстро сориентировался – врубил тепловизор и повесил на кота маркер, так что теперь его отслеживал баллистический комп костюма, куда более зоркий, чем несовершенный человеческий глаз. Под термином «разведка» в нашем с Петровичем «словаре» числился комплексный «якорь»-шаблон: по этой команде мой напарник перемещался в нужный район, останавливался или при необходимости укрывался, а затем не спеша осматривался, выдавая мне на дисплей панораму окрестностей. Вычислитель в зависимости от обстановки вычленял интересующиенас детали, будь то какие-то особенности рельефа, живые организмы или цели – без разницы. Сейчас кот как раз залег на полпути между шлюзом и мерцающей стеной «Забора», вжался в землю и принялся вертеть головой. Учитывая его положение, половину обзора перекрывала трава – в этом месте уже самая обычная на вид, зеленая и густая, похожая на газонную. Что странно, как правило в диких местах разнотравье. Хотя, скорее всего, я просто нюансов не улавливаю, а для любого рядового ботаника – в прямом смысле слова, а не то, что вы подумали – различия между соседними травинками прямо-таки колоссальные. Не обнаружив ничего подозрительного, я выдал следующую команду: — Разведка вдаль. Петрович отлип от земли, вытянулся столбиком, как это коты умеют, и поле зрения увеличилось в разы. Я рассмотрел штыри накопителей в защитном контуре, слегка оплавившуюся обшивку модуля, еле заметно мерцающие ячейки сетчатого купола, а затем взгляд мой зацепился за какую-то лишнюю деталь. Нет, ничего отсюда не разобрать, нужно из шлюза выбираться. — Петрович, патруль! Кот сорвался с места, метнулся куда-то вправо, а я свернул окошко до минимального размера и повернулся к Иванову: — Все тихо, товарищ капитан! Можно выходить. — Куда вы, блин, все торопитесь! – буркнул Коля, скидывая с плеча штуцер. – Успеете еще. Пусть Петрович вернется, тогда и мы пойдем. — Так уже! – хмыкнул я. Напарник с чувством выполненного долга скакнул в шлюз и принялся с довольным видом тереться о мой сапог. — Молодец, Петрович, справился, – похвалил я напарника, почесав по заведенной традиции его бок. Обычно за ухом чешу, но сейчас ППМ мешает. Впрочем, кот не обиделся. – Периметр безопасен. — Ладно, идемте, – сдался Николай. – Я налево, Леха направо. Олег, вы с Петровичем остаетесь у шлюза. Погнали. Следуя букве инструкции, мы ощетинились штуцерами и дружно выпрыгнули из шлюза. Занося ногу для первого шага по планете, я мельком подумал: типа вот он, великий миг! Но мысль тут же улетучилась, не оставив и следа: не до смакования было, работаем. Кстати, меня всегда забавляла высокопарность журналюг, с какой они вещали про «поворотный момент в истории человечества», про тех, кто «золотыми буквами вписал себя в летопись», про «огромный рывок для всех нас» и прочую лабуду. Ведь с точки зрения всех первооткрывателей и новаторов, они не совершали ничего особенного, просто занимались своим делом, как и годы и даже десятилетия до этого. И искренне недоумевали при вопросах типа «как вы себя ощущаете в этот памятный миг?» или «чувствуете ли вы себя великим?». Вот ни фига не чувствую, кроме ответственности – первый выход на неисследованную планету не шутка, ответственность, и ничего, кроме ответственности, глыбой повисшей на плечах. За себя, за Петровича, за коллег-Егерей, за Охотников, даже за пилотов, в конце концов. Пройдет совсем немного времени, и мы расслабимся, свыкшись с окружающей действительностью, а пока каждый шаг как по минному полю. Впрочем, ничего непредвиденного не произошло. Как и всегда, ага. Коллеги, теперь более похожие на леших («хамелеоны» подстроились под окружающую среду), разошлись по сторонам, обходя диск спускаемого модуля, а мы с Петровичем вышли на середину прогала между обшивкой корабля и «Забором». Капитан Иванов сказал оставаться у шлюза, вот мы и остались. Пробежавшись равнодушным взглядом по пожухлой траве под ногами и мерцающей стене силового поля, я задрал голову и сразу же понял, что меня так беспокоило: на востоке над лесом на фоне безоблачного голубого неба отчетливо выделялась своеобразная радуга – широкая, почти на четверть небосвода, прерывистая полоса с градацией цвета от бледно-серого до почти фиолетового. Зрелище ошеломляло своей необычностью, и лишь через несколько мгновений я осознал, что именно вижу. Пылевые кольца, опоясывавшие планету по экватору. Вяземский же говорил про них на брифинге. Просто я по запарке запамятовал, да и не интересовался особо – нам важнее были фотографии поверхности шарика, чем его космогонические параметры. Жалко. Если бы раньше вспомнил, из космоса бы на них полюбовался. Ну да ладно, успею еще.Система HD 44594, планета Находка,
17 августа 2537 года
Остаток дня в послепосадочной суете пролетел незаметно. В первый выход мы ограничились получасовым пребыванием внутри периметра, затем вернулись в модуль. На этот раз шлюзование заняло гораздо больше времени: автоматический сканер ощупал нас по миллиметру, но ничего сверхординарного не обнаружил – типичнейшая микрофауна, да и флора тоже. Ничего такого, с чем бы не справился универсальный антидот. Я даже машинально дотронулся до еще чесавшегося после укола левого плеча. Кстати, Петровичу тоже вкатили лошадиную дозу антидота, в дополнение к подстегнутому мутацией иммунитету. Наконец после длительной дезинфекции мы все же попали на первый уровень: мичман Мохов времени не терял, запустил расконсервацию, как только мы наружу выбрались. К нашему возвращению практически все помещения были готовы к приему жильцов, которым предстояло разместиться в боксах на кольцевой палубе – каюты хоть и крошечные, зато индивидуальные, на всех хватило, включая экипаж. Мы с коллегами после подсказки Мохова направились в четвертый сектор и заняли три кубрика из пяти доступных. Первый и второй сектора достались отделению Охотников, их как раз десять человек, а третий заселили пятеро летунов, после приземления превратившиеся в операторов исследовательского комплекса. В данный момент они торчали в технических помещениях второго уровня, завершая развертывание базы, и Иванов ушел к ним – проследить как старший по званию. Нам же с Лехой заняться в ближайшие час-полтора было решительно нечем, а потому мы принялись обживать боксы. Первым делом я сорвал с головы шлем, скинул дейпак и аккуратно пристроил штуцер в специально для него предназначенное отделение встроенного шкафа. Кобуру с пистолетом и ножны с мачете бросил на стол, сюда же швырнул куртку с ножом и боекомплектом. Окинул взглядом по-спартански суровую обстановку временного жилища и завалился на кровать с матрацем на магнитных подвесках. Эх, хорошо! Петрович тут же запрыгнул ко мне на грудь и принялся ластиться. Я намек понял и избавил напарника от ППМ с дыхательной маской. Кот незамедлительно вернул естественный цвет шерсти, свернулся калачиком и включил на полную громкость урчальник. — Ну и как впечатления? – поинтересовался я, послав напарнику образ озадаченного котенка. Петрович ответил искаженным видом неба Находки, в котором странной загогулиной громоздилась непонятная хрень – то ли радуга, то ли широченный инверсионный след атмосферного бота. Все понятно, питомец тоже кольца заметил, только не понял, что это такое. Что ж, придется ему смириться с неизвестностью, поскольку объяснить все равно не получится. Соответственно, я ограничился мыслеобразом, который можно было трактовать как «забей и забудь». Петрович согласно муркнул и прикрыл глаза. Я же от нечего делать прогонял в памяти порядок разворачивания малого исследовательского комплекса. Шаг первый – приземление, развертывание защитного периметра и расконсервация жилых помещений. Это уже пройденный этап. Сейчас ребята из экипажа активируют софт модуля, прогоняют тесты и готовят к запуску «шмелей» – рой миниатюрных летающих ботов, оснащенных камерами и маломощными сканерами. Биомеханические «насекомые» разлетятся во все стороны от базы, так что примерно через час мы сможем контролировать окружность километров десяти в поперечнике, плюс заработает мощный стационарный сканер. Кто-то из операторов уже должен разбудить «панцирей» – медлительных гусеничных роботов-планетоходов. В их задачу входит сбор образцов почвы, растений, воды и тому подобного. Этих, скорее всего, запустят три штуки – одного к озеру, еще одного к скальной гряде, а последний поползет к роще. Есть еще «скауты» – довольно крупные беспилотники с большим радиусом действия, но их время придет немного позже. Сначала нам предстоит разобраться с информацией, добытой мелочью. Так что скоро отдыху конец. Желудок напомнил о себе громким урчанием, и Петрович навострил уши – уж если я проголодался, то что говорить о питомце с его разогнанным метаболизмом! Ему нужно минимум шесть раз в сутки лопать или хотя бы специальный кошачий тоник пить. Что ж, придется на камбуз за сухим пайком наведаться – ближайшие сутки нормальной горячей еды не ожидается. Однако сразу добраться до харчей не получилось, сначала зарулили в общий санузел, который уже работал, потому как предмет первой необходимости. Скафандр, конечно, приспособлен для утилизации отходов организма, но зачем лишнюю энергию тратить, если можно без этого обойтись? Да и Петрович у меня сызмальства приучен пользоваться человеческими удобствами, так что проблема лотка не стояла. Про душ тоже пока можно не мечтать, в лучшем случае часов через несколько дойдут руки у операторов до системы водоснабжения. Затем еще сколько-то времени уйдет на то, чтобы добуриться до водоносных слоев и настроить фильтр. И только потом начнет функционировать общая душевая – оно и понятно, модуль не настолько большой, чтобы еще и запас воды таскать. На камбузе я завладел стандартным пайком и вернулся в каюту – тут все же спокойней, никому не мешаю, да и сам на глазах не маячу. К этому моменту мы настолько оголодали, что на пресный вкус разогретого обеда внимания не обратили, и все три блюда ушли за милую душу, а Петрович еще и добавки попросил. Получил оную в виде порции тоника в одноразовом стакане и угомонился. Спокойно полежать после приема пищи нам не дали – завалился Леха Петров и с порога объявил: — Подъем, бездельники! Операторы «ходунов» расконсервировали, надо идти техников прикрывать. — А сами никак? – буркнул я, сгоняя Петровича с кровати. – И вообще, это Охотников работа, чего они до сих пор без дела по каютам торчат? — Разговорчики в строю! – Леха поморщился, уловив многообещающий кошачий взгляд. – Олег, ты напарнику скажи, что я не со зла, самого начальство заставляет. — Ладно, расслабься! – Я соскочил с кровати, в темпе оделся, нахлобучил шлем и вооружился. – Петрович только на вид грозный, а на самом деле он рыжий и пушистый. Петрович, за мной! Леха вывел нас с напарником к малому проходу в «Заборе», где обнаружился затянутый в легкий скафандр техник в компании четверки паукообразных роботов-охранников. Здесь же ошивались двое Охотников при полном параде – бронированные с ног до головы, с мощными «вихрями» в руках. Пока еще не стемнело, но дело к тому шло – незаметно подступили сумерки, окрасившие все вокруг в серые тона. Полоса, пересекавшая небо на востоке, напротив, начала испускать свечение, медленно перетекая из градаций серого-фиолетового в ярко-желтую, прямо как луна в безоблачную ночь. Когда стемнеет, фееричное будет зрелище. Впрочем, глазеть на местные красоты некогда – техник уже закончил возиться с «ходунами» и с помощью голографического пульта вывел их к проходу в периметре. Пробежался по пульту пальцами, заставил «ходунов» помотать хоботами трехствольных «гатлингов», которыми те были вооружены, и доложил на общем канале: — Тестирование успешно завершено. Прошу разрешения начать патрулирование. — Пускай «паучков», – раздался в динамиках голос Мохова. – Сам осторожнее, живность снаружи подозрительно активизировалась. — Что-то крупное? – оживился Леха, перехватывая поудобнее штуцер. — Нет, просто за последние полчаса активность организмов возросла почти вдвое. Всякая мелочь ползает, мелкие насекомые типа гнуса… Короче, пока ничего серьезного. Техник вопросительно воззрился на Петрова, чему прозрачное в данный момент забрало совершенно не помешало, и Леха осведомился: — Готов? – Дождавшись кивка, буркнул в передатчик: – Центральный пост, открывайте. Секция периметра прямо перед нами мигнула и растаяла, открыв путь за пределы охраняемой территории. Охотники шустро устроились у штырей, присев на одно колено, и стволы мощных армейских автоматов уставились в надвигавшуюся темень. Ошивавшийся неподалеку Петрович глухо мяукнул – проявить всю мощь легких помешала дыхательная маска – и вдруг рванул в прогал. Я не успел среагировать и тупо смотрел, как ставший угольно-черным питомец огромными скачками пересек те несколько метров, что отделяли поле «Забора» от растянутой на манер шатра сетки второго защитного контура, пробил телом силовую завесу в ячейке энерговодов и оказался на неисследованной территории. — Петрович, назад! – рявкнул я, сопроводив приказ образом кота в дезинфекционной камере. Знает же прекрасно, что нечего проявлять инициативу. – Назад, я сказал! — Стрррранное, – муркнул динамик синтезированным тенором. – Стрррранное… таумммм… — Забей! Возвращайся, потом со странным разберемся. — Олег, что у вас? – вклинился Иванов. – Помощь нужна? — Никак нет. – Я нагнулся к взъерошенному питомцу, заглянул в расширенные зрачки. – Петрович самовольничает. Сейчас все под контролем. — Работайте по плану, – буркнул капитан и отключился. Обычно при таком контакте – глаза в глаза – образы получались максимально яркие и детальные, но несмотря на то что я сделал забрало прозрачным и кот просто ел меня взглядом, понять, что он имеет в виду, я так и не смог. Ясно одно – Петрович что-то почувствовал, причем весьма неординарное и одновременно не очень опасное, раз любопытство пересилило осторожность. — Стой рядом! – строго сказал я, не прерывая игры в гляделки. – Опасность! Поднялся, скользнул взглядом по окрестностям, но беглый осмотр ничего подозрительного не выявил. Оно и неудивительно, уж если мощный корабельный сканер ничего необычного засечь не сумел, то где уж моему маломощному вычислителю с этой задачей справиться. Помотал головой на вопросительный взгляд Лехи Петрова, и тот озабоченно вздохнул: — Работаем! Прохлаждаться потом будем, в баре с блэкджеком и шлюхами… Техник ухмыльнулся, но от комментариев воздержался и занялся делом. «Ходуны» тесной кучкой пересекли прореху в периметре и повторили недавний подвиг Петровича, то бишь дружно продавили слабенькое силовое поле внешнего контура. Оказавшись вне защищенной территории, роботы несколько секунд топтались на месте, сканируя окружающее пространство, а потом посеменили в разные стороны, занимая места согласно заложенной программе. Трое довольно быстро скрылись из вида, а четвертый обосновался в непосредственной близости от «ворот». Не лишняя мера предосторожности, особенно на совершенно неисследованной, но при этом чрезвычайно биологически активной планете. Четыре единицы охранной техники контролировали сектора по девяносто градусов, обеспечивая зону безопасности на дальности два километра: «гатлинги» калибра 11,5 мм позволяли в секунды разнести в клочья легкобронированный катер. Боюсь представить, что они сотворят с каким-нибудь местным летающим чудищем, буде таковое обнаружится. Техник посчитал свою миссию выполненной и с чистой совестью связался с рубкой: — Протокол безопасности активирован, закрывайте «ворота»! Что ему ответили, я не слышал, но прогал в периметре сразу же зарос мерцающей пеленой силового поля, исказив картинку за ним. Охотники неторопливо разошлись в разные стороны – ага, сержант уже патрулирование наладил. Этот факт грел душу – нет нужды самим ноги сбивать всю ночь. От дежурства, скорее всего, не отвертимся, но это уже будет обычная рутина: всего-то и надо сидеть в рубке в компании техника, контролирующего систему безопасности, да раз в час проверять территорию, дублируя Охотников. А завтрашней ночью, больше чем уверен, и этим заниматься не придется. У нас и днем работы завались будет. Заскучавший Петрович муркнул вопросительно и принялся тереться башкой о сапог. Я было наклонился, чтобы почесать питомца, но отвлекся на движение с той стороны силовой завесы. Медленно повернувшись, я увидел, как «гатлинг» застывшего на боевом посту робота поелозил из стороны в сторону, фиксируя цель, и выплюнул короткую очередь. Сканер успел засечь камнем рухнувшее вниз довольно крупное тело какого-то крылатого существа и даже локализовал место падения, однако разглядеть что-либо в подробностях не удалось – ночь окончательно окутала окрестности тьмой, чуть разбавленной золотистой полосой на востоке. — Рубка, что это было? – поинтересовался я, настроившись на канал Мохова. — А хрен знает, – совершенно серьезно отозвался мичман. – Что-то большое, размах крыльев почти три метра, масса около сорока килограмм. Агрессии вроде не проявляла, скорее всего, просто далеко еще была тварюга. — Пойду посмотрю? – вслух подумал я, заранее зная реакцию Коли Иванова. Тот ждать себя не заставил: — Стой на месте! Я тебе посмотрю, мать твою! В бойскаутов не наигрался? Днем посмотришь, координаты засекли. И вообще, за косяки первым дежуришь. Не слышу радости в голосе. — Есть дежурить первому! – по-уставному рыкнул я, сдержав раздражение. В конце концов, он командир, а командир всегда прав. Зато «собачья вахта» нам с Петровичем не достанется, и то хлеб. Леха укоризненно помотал головой и молча скрылся в шлюзе. Техник последовал за ним, и мы с напарником оказались предоставлены самим себе. Я поправил ремень штуцера на плече, вздохнул горестно и уставился на расцвеченное россыпью звезд небо. Все-таки красиво! Одни кольца чего стоят. Погода хорошая, облаков нет, звезды тихо мерцают, как где-нибудь в Поволжье июльской ночью… Только цикад не хватает. Кстати, да, тихо совсем. Крупных животных мы при посадке распугали, хорошо, если завтра очухаются, а вот мелочь всякая должна уже была оживиться. Скорее всего, двойная силовая завеса звуки глушит. Надо будет к внешним микрофонам подключиться, когда в рубку попаду. Но это терпит, для начала пройдемся по периметру, порядок необходимо блюсти. Я неторопливо пошел вдоль «Забора», держась у мерцающей завесы и силясь разглядеть хоть что-то за пределами периметра. Ничего не добившись, плюнул на это дело и принялся поглядывать на небо, останавливаясь через каждые десять шагов. Если идти без пауз, весь обход займет в лучшем случае минуты три-четыре, а потом скучай в рубке. Посему я не отказал себе в удовольствии поглазеть на небосвод. Петрович стелился рядом, вновь сменив окрас на черный. Таким макаром мы преодолели почти половину дистанции и оказались с противоположной стороны модуля, у больших грузовых «ворот», сейчас заблокированных. Я уже привычно уставился вверх и наткнулся взглядом на крупную мигающую звезду – та довольно быстро передвигалась по темному куполу, потом вдруг окуталась красноватым свечением, ускорилась, оставив за собой длинный багровый след, и погасла, не добравшись немного до горизонта. И тут же засияла еще одна искорка, как бы не крупнее первой. Я лишь помотал головой в недоумении и спокойно наслаждался зрелищем еще почти десять минут, а Петрович вертелся рядом, нервно мяукая. Впрочем, как дисциплинированный охотничий кот недоумение он выражал в пределах разумного, приглушенным голосом, а потому я возмущаться не стал. Лишь произнес тихонько, когда последняя падучая звезда растаяла на пределе видимости: — Это, Петрович, был метеорный дождь. Привыкай. Напарник заурчал, как всегда делал, когда сталкивался с новым понятием. Процесс обучения на практике: картина темного неба с огоньками метеоров, кот на земле плюс мыслеобраз, обозначавший отсутствие непосредственной опасности, – вот и готов новый «якорь». — Метеорный дождь, – еще раз четко повторил я, закрепляя понятие в памяти коннектора. Присел рядом с напарником, погладил его по спине: – Пошли, что ли… Надо обход завершить да бездельников в рубке навестить. Петрович согласно мяукнул и припустил вдоль корпуса модуля – угольно-черное пятно на фоне матово-черной обшивки.Система HD 44594, планета Находка,
18 августа 2537 года
Проснувшись рано утром в собственной тесной каюте, я обнаружил, что Мохов перевел корабельные часы на местное время – видимо, главный вычислитель «Да Винчи» завершил обработку телеметрии с зондов и разобрался с часовыми поясами и прочими премудростями. Так что сейчас число хоть и восемнадцатое, но разница с базой примерно шесть часов. У них там самый сон, а у нас уже утро – пора озаботиться водными процедурами и завтраком. Ночь прошла спокойно, по крайней мере, никто меня не будил после того, как я отправился на боковую, сдав дежурство Лехе Петрову: капитан Иванов, как истинный командир, на первый раз оставил самую трудную вахту себе. Оно и к лучшему, не буду как рыба вареная. Чувствую, придется как следует потрудиться: по плану сегодня большой разведывательный выход – мы с Петровичем на квадроцикле отъедем от модуля километров на пять-шесть и обогнем его по широкой дуге. Параллельно Иванов с Петровым прогуляются пешочком поближе к периметру, не удаляясь от него более чем на километр. С каждым днем дальность прогулок будет возрастать, а к концу недели мы дадим заключение и рекомендации по технике безопасности. Но уже сейчас могу предположить, что Находка, в частности умеренные ее широты, получит минимально возможный индекс опасности – уж очень она на Землю похожа. Но не будем забегать вперед: рассказ древнего фантаста Филипа Дика про колонию я читал, да и в новейшей истории были неприятные инциденты. Окончательно проснувшись, я спрыгнул с кровати и в темпе проделал малый разминочный комплекс, подготавливая тело к интенсивным нагрузкам. Душ еще не работал, поэтому спал я в термобелье, утилизировавшем пот. Водные процедуры на текущий момент ограничились полосканием рта специальным дезинфицирующим раствором – очень удобно, ни тебе пасты, ни щетки. Обтерся влажными салфетками, взъерошил короткий ежик на голове и отправился одеваться, по пути захватив на камбузе сухой паек. Чуявший хавчик за километр Петрович тут же нарисовался в дверях и требовательно замурчал. — Иди сюда, проглот! – позвал я питомца, вскрывая предназначенные ему упаковки с едой. – Пить будешь? Еще бы он отказался! Тем более потчевал я его не водой, а витаминизированным тоником, весьма для его организма полезным. И на вкус не отвратным, что характерно. Засиживаться не стали – быстро набили брюхо, чем бог при посредничестве военных интендантов послал. Потом я влез в скафандр, прихватил оружие и снаряжение напарника и отправился искать отца-командира. Петрович дисциплинированно трусил следом, выделяясь ярким рыжим пятном на фоне унылых серо-стальных переборок. Капитан Иванов обнаружился именно там, где ему и полагалось быть, – в рубке. Сейчас как раз заканчивалась его вахта, и он что-то втолковывал сержанту-Охотнику, имя которого я до сих пор не удосужился узнать. Завидев меня, Николай перестал пудрить мозги сменщику и переключил внимание на нас с напарником: — Денисов, ты, как всегда, вовремя! И тебе привет, мой рыжий друг! – Капитан не поленился наклониться к коту и запустить пятерню в густую шерсть, а тот ответил дружелюбным урчанием. – Техники квад расконсервировали, можете выдвигаться. — Это официальная санкция? – уточнил я на всякий случай. Коля Иванов до таких шуточек не опускался, но для протокола порядок надо соблюсти: все переговоры на борту пишутся в реальном времени, для потомков и на случай локального песца, тьфу, чтоб не сглазить. — Официальная, – кивнул командир. – Мохов сказал, его ребята уже наметили примерный маршрут и закачали его в навигатор. Придется синхронизироваться. Впрочем, не маленький, сам разберешься. И еще – час назад перешли на протокол 3А, так что можешь не заморачиваться с фильтрами и герметизацией. И маршрут не догма, можешь менять по своему усмотрению, но контрольные точки пройти ты обязан. Вопросы? — Никак нет! – включил я солдафона. – Разрешите приступать? — Разрешаю! – в тон отозвался Иванов. – И еще, Олег, я тебя умоляю, не лезь в неприятности. Задача предельно простая: прокатиться по окрестностям, осмотреться, прицениться. Погоня за монстрами в нее не входит. Все, пошел. Обещанный капитаном квадроцикл отыскался напротив малых «ворот». Рядом с ним суетился техник в расхристанном скафандре и без шлема, подтверждая Колины слова насчет минимальной степени враждебности среды, что и отражал протокол 3А. Здесь же лениво прогуливался похожий на медведя Охотник – чисто на всякий случай, как я понимаю. Если и дальше пойдет такими темпами, не придется неделю торчать в автономке, основная база раньше приземлится. Кстати, местный воздух оказался довольно вкусным и пах почти как в санатории на Волге – аромат разнотравья в самом соку смешивался с едва заметной сыростью от недалекого озера. Погода с утра радовала – на небе ни облачка, местная звезда жарила от души, и лишь непривычная полоса, перечеркнувшая небосвод на востоке, не позволяла забыть, что мы не на Земле. — Товарищ лейтенант, вы на кваде поедете? – окликнул меня техник. — Ага, – кивнул я и принялся придирчиво осматривать транспортное средство. – Сюрпризов не будет? — Работает как часы! – оскорбился собеседник. – Сами синхронизируетесь или помочь? — Сами-сами, – хмыкнул я и оседлал машину. Петрович без напоминания занял предназначенное специально для него гнездо на левом переднем крыле, и его зафиксировали выросшие прямо из стенок ремни. Мой напарник не замедлил подогнать окрас под цвет мощной пластиковой загогулины, которая в свою очередь уже копировала травостой вокруг – вся наша машинерия за исключением собственно модуля могла похвастаться дорогущим покрытием типа «хамелеон». Я между тем захлопнул забрало и активировал рабочее пространство традиционным кукишем. Техник оторопел, но я махнул рукой – типа не обращай внимания – и несколькими кликами запустил процедуру синхронизации вычислителя скафандра с навигатором. Процесс занял доли секунды, и после его завершения на забрале высветилась схема квада с табличкой технического состояния. Вроде все в порядке, можно ехать. Четырехколесный «скакун» был неплохо оборудован: встроенный сканер как минимум втрое превосходил мой персональный по чувствительности и дальности действия, в дополнение к нему имелся автопилот – но это стандарт для подобной техники. Не дай бог, с водителем что случится, а аппарат его домой привезет. Я поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, понял, что мешает штуцер, и пристроил его в зажимы на правом крыле. Ага, продуманные ребята квад конструировали – штуцер как будто тут и был, легко дотянуться, не менее легко выхватить и изготовить к стрельбе. Почти распластавшись на «торпеде», скрывавшей емкий аккумулятор, я подергал руль, крутанул ручку «газа» – со времен мотоциклов ничего лучше не придумали – и утопил кнопку «пуск». Квад едва слышно загудел электродвигателями – всеми четырьмя, тут, как в древних трамваях, прямой независимый привод, и никаких передач, зато две педали «сцепления» – можно колесами управлять попарно и поворачивать за счет разницы в частоте вращения. С другой стороны, приноравливаться надо – очень весело наблюдать со стороны, как неопытный человек с места трогается, траектория движения в результате напоминает этакий крендель вместо прямой линии. Мы с Петровичем от этой болезни избавились еще в бытность нашу в егерской учебке. — Рубка, Денисов на связи! – вызвал я дежурного оператора. – К выезду готов, открывай «ворота». Силовое поле между ближайшими штырями «Забора» мигнуло и исчезло. Впрочем, при свете дня зрелище вышло так себе, не чета вчерашнему представлению в сумерках. Я помахал на прощанье технику и скучающему Охотнику, послал Петровичу образ прижавшегося к крылу кота с растрепанной от встречного ветра шерстью и плавно отпустил оба «сцепления», одновременно крутанув ручку «газа». Электродвигатели взвыли чуть громче, и квад рванул с места как хороший гоночный болид, выстрелив из-под колес комьями земли и вырванной с корнем травой. Охотник ругнулся, но я на это внимания обращать не стал – отдался скорости. Люблю я это дело, чего уж греха таить! Но и лихачить тоже не след, не на гоночном треке, знакомом вдоль и поперек. Целина впереди хоть и выглядит достаточно ровной, но может таить множество неприятных сюрпризов. Поэтому я с горестным вздохом замедлил машину до приемлемых шестидесяти километров и повел аппарат по широкой дуге, удаляясь от модуля. Путь мой пролегал сначала к озеру, потом вдоль него к скальной гряде. На их стыке располагался первый чек-пойнт, которого мы и достигли минут через пять неспешной езды. Остановив квад в десятке метров от воды, я подхватил штуцер, активировал сканер и направился к берегу. Петрович пристроился рядом. В этот раз от дыхательной маски я его избавил, а ППМ стал уже чуть ли не частью тела, так что напарник наслаждался свободой и в данный момент щеголял песочным окрасом, подстроившись под окружающий пейзаж: берег оказался не топким, широкая песчаная полоса полого спускалась к срезу воды. Вплотную к ней я подходить не стал, присел на корточки поодаль, подключил сканер и внимательно осмотрел пляж. Большая его часть была хорошенько прожарена местным светилом, а вот у самой воды обнаружилась полоса сырого песка, на которой отчетливо отпечатались похожие на птичьи следы. Мелкие и частые, значит, не крокодил. Шучу, конечно, да и сканер такую тушу обязательно бы засек. Место для высадки мы с Петровичем выбрали удачное – в другое время я бы не удержался и искупался, очень уж пляж хорош. Но пока рано, кто знает, каких монстров могут скрывать глубины… Вряд ли, но инструкция на данном этапе расслабляться не велит. Поднявшись на ноги, окинул взором окрестности. Тоже ничего необычного: слева пляжик упирался в скалы, справа, метрах в ста, начинались этакая камышовая крепь – ну очень похоже. Там и берег был вязкий, и кусты вдоль него торчали. Ничуть не удивлюсь, если и лягушки отыщутся. Кликнув напарника, я направился к зарослям. Штуцер, понятное дело, держал наготове, но оружие не понадобилось: никто не выскочил из озера с явным намерением нами пообедать, равно как никто не попытался от нас удрать. Сканер молчал: объектов, достаточно крупных, чтобы причинить нам вред, в пределах видимости не имелось. Зато мелкой живности оказалось в избытке: и местные аналоги лягушек в тине у камышей, и стайки юрких рыбешек на глубине, и разнообразные насекомые, летающие и ползающие. При моем приближении псевдолягушки синхронно сиганули с коряг и широких листьев какого-то растения типа наших кувшинок, но сканер успел зафиксировать одну из них в полете и выдал мутноватое изображение, обведенное по контуру тонкой линией и стрелками-выносками, как на технических схемах. На изучение строения «лягушки» я потратил всего несколько секунд, настолько типичным земноводным она оказалась. Обнаружь я ее на Земле, ни за что бы не отличил от местных видов: бурый окрас, бородавки по всему телу, выпученные глаза и мощные задние лапы с перепонками между пальцами. Ага, пальцев вроде бы меньше, и длиннее они, чем у земных родственниц. А язык такой же длинный и липкий. Впрочем, оставим эти малозначительные нюансы зоологам. Потеряв интерес к зарослям, мы с напарником вернулись к сиротливо возвышавшемуся на пригорке кваду и отправились к следующей контрольной точке – рощице километрах в трех к северу. Выглядела она многообещающе, возможно, получится там аналог млекопитающих встретить. Так и вышло: мы не преодолели еще и половины пути, как запищал сканер. Судя по показаниям, в массивчике скрывалась целая стая довольно крупных организмов. Правда, вели они себя странно: застыли почти на самой опушке широким фронтом. Как раз в этом районе ошивалось несколько «шмелей», поэтому я притормозил и отправил запрос оператору. Тот с задачей справился, и уже через несколько секунд я получил размытое изображение с выделенной пунктиром фигурой таинственного организма. Судя по очертаниям, это была здешняя версия волка, что не есть хорошо – стая большая, голов двадцать, если навалятся скопом, костей не соберем. С другой стороны, познакомиться поближе не помешает… Приняв решение, я сорвал квад с места, по дуге удаляясь от лесного языка в сторону прогала между скалами и рощей – пусть думают, что враг испугался. Теперь никуда не денутся, операторы навелись на цель и так просто ее не отпустят. А мы сделаем ход конем почти в буквальном смысле – приблизимся к массивчику с другой стороны и выйдем зверюгам во фланг. Торопиться нам было некуда, так что к нужному месту добрались минут через десять. Судя по картинке со сканера, стая все еще таилась на опушке и активных действий не предпринимала. Заглушив квад в тени раскидистого дерева вроде дуба, я выпрыгнул из седла и вооружился штуцером. Подождал с минуту, пока «хамелеон» скафандра достаточно адаптируется к пейзажу, освободил напарника и принялся объяснять задачу: — Беги вперед, слушай меня. Осторожность. Как понял? Петрович утвердительно муркнул и припал к земле, слившись с палой прошлогодней листвой – как в любом нормальном лесу, травы под деревьями было очень мало. Я пристроился у мощного ствола в полтора обхвата, развернул картинку с кошачьего ППМ и скомандовал: — Пошел! Напарник совершенно бесшумно и при этом грациозно, как умеют только кошки, заскользил меж деревьями и вскоре скрылся из вида, а я привычно погрузился в «стерео» – ощущение весьма любопытное, как будто в игру от первого лица играешь. Тут главное не увлекаться и не терять контроль, ибо своя рубашка ближе к телу, а за меня ее никто беречь не будет. Проще говоря, за обстановкой следить тоже нужно, и это основная сложность работы в таком режиме. Вообще странно осознавать себя одновременно человеком, прижавшимся к дереву, и стремительным хищником, что стелется по прошлогодним листьям, умудряясь не взрыть их и не издать ни одного лишнего шороха. Петрович в таких делах спец, и мне лишь оставалось изредка корректировать направление, чтобы он с пути не сбился. В результате до стаи напарник добрался минут за пять, для верности взлетел по ближайшему стволу и удобно устроился на толстой ветке параллельно земле. С этой позиции почти все особи были как на ладони. — Молодец Петрович! – похвалил я напарника. – Теперь осмотрись. Осторожность. Кот завертел головой, стараясь захватить в объектив как можно больше «волков». Связь была отличная, несмотря на деревья, так что картинка получилась четкой. Само собой, видеопоток дублировался в вычислитель модуля, а оттуда данные передавались на орбиту. Зоологи должны быть в восторге, плавно переходящем в оргазм. Еще бы, первые сведения о животном мире планеты! Хотя вру, первыми были псевдолягушки. Скажем иначе: первые псевдомлекопитающие и хищники в одном флаконе. Что хищники, сомнений не возникает – очень на волков похожи: и строение тела, и окрас, и размер. Морды слегка удлиненные, примерно как у афганской борзой, да и сложением похлипче земных собратьев будут, длинноногие и лядащие. Вместо хвостов блямбы типа бараньих курдюков, да на морде еле заметные пятна. В общем и целом скорее обитатели степей, чем лесов – видно, что к бегу приспособлены. Блин, а это что? Никак кисточки на ушах… Етить, да они скорее кошки, только очень уж специфических пропорций. Какой из этого может быть вывод? Пока только один: нишу санитаров леса, да и степи заодно, заняли кошачьи. Один из «кошколаков» задрал сплюснутую длинноносую башку, глянул на Петровича, и сомнений у меня не осталось – зрачки вертикальные. Класс! Первый раз такого универсального хищника вижу: наверняка он ночью себя еще вольготней в здешних местах ощущает. Зверь озадаченно моргнул, помотал головой и лениво приподнялся с лежки. Росту в нем оказалось примерно с полметра, да и очертаниями тела он теперь куда больше напоминал рысь или ягуара. В голове зазвучал тревожный звоночек, но отреагировать я не успел – «кошколак» неторопливо подошел к дереву, послужившему убежищем Петровича, потерся о ствол и начал довольно неуклюже карабкаться наверх. Мой напарник испуганно вскинулся, встопорщив шерсть на загривке, но орать, как это присуще котам в подобных переделках, не стал, ограничился паническим посылом и синтезированным «мляуууу!» в наушниках. Ага, растерялся, сообразить не может, что лучше – дождаться гостя и от души полоснуть когтями по морде, или слинять без шума и пыли. В отличие от питомца, я ситуацию уже просчитал, а потому сомнений не испытывал: — Петрович, исчезни! Кот совету незамедлительно внял и ловко запрыгнул на ветку метром выше. Потом добрался почти до самого ее конца и перемахнул на соседнее дерево, с него таким же макаром на третье и сбежал по стволу вниз, отчего я чуть не блеванул – очень специфическое ощущение, доложу я вам. Оказавшись на земле, Петрович наплевал на скрытность и понесся ко мне, огибая попадавшиеся на пути препятствия в виде древесных стволов и кустов. Скорость он набрал порядочную, но, судя по всему, вожак «кошколаков» его засек и бросился следом. Заодно и вся стая сорвалась с места – сканер выдал четкую схему стандартной загонной охоты. Знакомая тактика, немало земных хищников такой придерживаются. И это не есть гуд, Коля Иванов прямым текстом запретил в неприятности ввязываться. — Петрович, опасность! Сзади погоня! – проорал я, отлипая от дерева. Ну его на фиг, сваливать надо. Оседлав квад, я воткнул штуцер в зажимы и запустил движки. И вовремя, потому что буквально сразу из зарослей вымахнул Петрович и одним прыжком взлетел на крыло, пристроившись в гнезде. Я отпустил «сцепление» и от души газанул, с юзом срывая квадроцикл с места. В секунды разогнавшись километров до семидесяти в час, выровнял «скакуна» и помчался в степь – сейчас главное разорвать дистанцию. — Петрович, наблюдать, назад! Кот послушно обернулся. Камера ППМ поймала преследователей в объектив, и я облегченно рассмеялся: какие бы они бегуны ни были, квад не догонят. Да они не очень-то и старались – примерно через минуту вожак сбавил скорость и вскоре вовсе остановился, помотал башкой и потрусил обратно к деревьям. Стая дисциплинированно последовала за ним, а я замедлил квадроцикл до сорока в час и связался с рубкой: — Парни, как вам шоу? — Не расслабляйся! – моментально отозвался Иванов. – Вам еще два чек-пойнта пройти. Давай без приключений. — Есть без приключений! Не будем расстраивать родное начальство. Третья по счету контрольная точка оказалась ничем не примечательным пологим холмиком, на который мы взлетели с разгона. Притормозили на вершине, повертели головами, запечатлев панораму, и помчались к последнему чек-пойнту – там вчера грохнулась непонятная тварюга. По уму, с него и надо было начинать, но отцу-командиру виднее. До точки добрались без приключений, как и просил капитан. Уже привычно заглушив движки и подхватив штуцер, я отправился прочесывать пятачок три на три метра – точнее локализовать место падения не получилось. Однако нас с Петровичем ждало разочарование – никаких следов таинственного существа обнаружить не удалось. Ни пятен крови, ни перьев, ни костей – ничего! Такое ощущение, что и не падал тут никто и никогда. Но вычислитель уверенно идентифицировал существо как мертвое, так что само оно улететь не могло, а следы волочения на траве отсутствовали – даже если она уже успела распрямиться, сорокакилограммовая туша должна была потревожить дерн, здесь довольно мягкий. Петрович недоуменно муркнул и принялся нарезать круги, уткнувшись носом в землю. — Ну и где это твое «стрррранное»? – спросил я, сопровождая питомца скептическим взглядом. Так и не дождавшись внятного ответа, я велел Петровичу залезть в гнездо, оседлал квад и неспешно покатился, завершая маршрут. К модулю мы подобрались со стороны грузовых «ворот», практически замкнув большую петлю, и через несколько секунд ожидания въехали в проход в силовом поле. Обогнули «блин» по часовой стрелке и затормозили у откинутой аппарели транспортного бокса. Здесь нас уже ждали коллеги-Егеря – подошла их очередь поработать. — Как впечатления? – незамедлительно поинтересовался Иванов. – Что посоветуешь? — Сами все видели, – пожал я плечами. – Держитесь ближе к периметру, к роще не суйтесь – кошколаки наверняка еще там. Я квад загонять не буду, подстрахую. — Пошли, Леш! Коллеги выбрались из-под защиты «Забора» и слаженно зашагали к скалам, профессионально страхуя друг друга. Я посмотрел им вслед и грустно улыбнулся: вот и закончился самый романтический период, пошла рутина…Глава 3 Так и живем…
Система HD 44594, планета Находка,Вчера развернули основную базу. Предшествовала этому событию трехдневная рутина – ежедневные рейды на кваде, обработка массивов информации, совместные с коллегами пешие вылазки и прочие штатные мероприятия. Как я и предполагал, неделю ждать не пришлось, гораздо раньше стало ясно, что планету недаром назвали Находкой – подобные жемчужины встречаются крайне редко. Сама Земля, Ахерон да еще, пожалуй, курортная Нереида – вот и весь список. Остальные обитаемые планеты Федерации по тем или иным параметрам здорово отличаются, чаще всего климатом. Он либо слишком засушливый, либо, наоборот, влажный. Или суровый, как на Броде, что в системе эпсилон Эридана, – там лишь в экваториальном поясе условия близки к сибирским, а в высоких широтах вовсе выжить не представляется возможным. Находка же чуть ли не копировала земные условия: и климат, и сила тяжести, и даже соотношение воды и суши поразительно похожи. За эти дни удалось выявить лишь одно существенное отличие, причем в фауне: планета не знала птиц. Их нишу заняли летающие млекопитающие типа летучих мышей, и было их великое множество. А разнообразию видов могли позавидовать даже насекомые, коих тоже обнаружилось немало. Анализ образцов живых тканей выявил практически полную идентичность их строения земным образцам, то есть люди могли спокойно питаться местными растениями и животными. Впрочем, то же относилось и к последним: человеку попадаться на зуб местным хищникам не стоило. Схомячат, и не поморщатся. Хотя надо отметить, что за эти дни никого крупнее «кошколаков» мы в окрестностях не обнаружили, а со старыми знакомцами освоились и поняли главное – они очень любопытны. За Петровичем вожак тогда погнался именно по этой причине, а не из желания сожрать непонятного зверя. Убедились мы в этом ужена следующий вечер: едва стемнело, как целая стая «кошколаков» осторожно приблизилась к периметру и принялась тщательно его изучать. Я как раз дежурил и успел запретить оператору повышать мощность поля, равно как и запускать активный режим – наблюдать за псевдокошками было весьма интересно, чем не способ убить время? Вплоть до рассвета они нарезали круги вокруг модуля, изредка приближались вплотную к энергетической сетке, но прорваться сквозь нее не пытались. Камеры в ночном режиме выдавали довольно качественную картинку, и база данных биологов существенно обогатилась. Дошло до того, что ближе к утру мы с Петровым выбрались за «Забор», оставшись под защитой «купола», и попробовали привлечь внимание гостей. Достичь цели удалось легко – «кошколаки» нас засекли мгновенно и так же мгновенно растворились в ночи. Но далеко не ушли, и чуть позже вожак осторожно приблизился к нам, сохраняя тем не менее безопасную дистанцию, и уставился пронзительно-желтыми глазами с вертикальными зрачками. Мы отключили поляризацию на забралах и подключились к игре в гляделки. Дальше контакт не пошел, минут через пять вожак глухо рыкнул, дернул курдюком и неторопливо порысил к роще. Стая последовала его примеру, а мы с коллегами еще несколько часов анализировали видеозаписи. И пришли к однозначному выводу: любопытство не порок, но зверь остается зверем, так что расслабляться пока рано. По части чудищ морских информации не было, но мы по этому поводу не расстраивались – вот развернем основной комплекс, тогда и будем думать о подводных станциях. На практике нас больше интересовала опасность с воздуха, однако хищных летунов, опасных для человека, в ближайших окрестностях не обнаружилось. Так что через пять суток после приземления модуля мы коллегиальным решением рекомендовали командованию разворачивать спускаемую часть «Да Винчи» прямо здесь, на месте первой высадки. Удобнее посадочную площадку найти вряд ли удастся, а тут и море всего в сотне километров, и разнообразные ландшафты с соответствующими биоценозами под боком. И вот вчера наконец свершилось. Зрелище было грандиозное, доложу я вам, особенно если наблюдать за посадкой километровой громадины с минимального удаления. Представляю, каково было навигаторам задать оптимальный угол входа в атмосферу – малейшая ошибка, и весь этот колосс развалится на куски от перегрузок или просто сгорит в стратосфере. Но они справились, о чем недвусмысленно говорил ослепительно-яркий шар, с ревом пересекающий небосвод. Где-то на трех тысячах на полную мощность заработали тормозные дюзы, и уже на тысяче спускаемый комплекс замедлился до черепашьей скорости и стабилизировался в пространстве, задрав в небо острый шпиль, венчавший пузатую чешуйчатую «шишку» корпуса. Далее в дело вступили антигравы – предельно мощные, но одноразовые. Последнюю пару сотен метров комплекс сбрасывал минут десять и, наконец, с глухим ударом, сотрясшим саму землю, утвердился посреди обширной полянки, аккурат между рощей и скальной грядой. Наш модуль остался чуть в стороне, в какой-то паре километров. Затем «шишка» комплекса разошлась на апельсиновые дольки и раскрылась наподобие ромашки шестью лепестками-модулями, явив взору сердцевину корабля – полусферу радиусом триста метров. «Лепестки» легли на землю и ощетинились штангами энерговодов, между которыми засияло силовое поле: периметр никто не отменял, хотя модули представляли собой отлично защищенные корпуса с разнообразными помещениями, в основном техническими. Жилые отсеки располагались непосредственно в сердцевине: палубы с первой по девятую. Еще две остались на космическом модуле, который теперь превратился в орбитальную станцию, служившую грузовым терминалом и базой для внутрисистемных кораблей. Промежутки, ограниченные с двух сторон «лепестками» и с третьей силовой завесой, должны были стать этакими внутренними двориками, где и технику можно поставить, и заняться делами в относительной безопасности, вплоть до огородничества. И ничего смешного, целый научный отдел предполагалось задействовать в исследованиях, посвященных ассимиляции земных видов в местный биоценоз, так что делянок им понадобится много. В общем, после приземления спускаемый комплекс трансформировался в укрепленный со всех сторон футуристического вида городок с двумя тысячами обитателей на борту. Для такой громады даже мало, но поскольку роботизировано на борту все и вся, можно было обойтись и таким экипажем. Мы с Петровичем как раз бездельничали (дежурил капитан Иванов), поэтому нам удалось рассмотреть процесс приземления базы во всех подробностях. Надо сказать, редкое по своей величественности зрелище. К тому же первое в своем роде за последние сто с лишним лет, эксклюзив. Я стоял на откинутой аппарели транспортного отсека, дабы в случае чего нырнуть под защиту внешней обшивки модуля, а питомец отирался рядом. К счастью, обошлось без происшествий, отделались легким испугом и моральными издержками – громада комплекса порядочно давила на психику. Ближайший «лепесток» расположился как раз в километре от нас, и даже с такого расстояния поражал монументальностью – как-никак полноценный корпус о пяти этажах, то есть метров двадцать в высоту и не менее пятидесяти в самой узкой части. Силовая стена тоже производила впечатление – не то что наш жалкий двухметровый «Заборчик», она достигала высоты основного корпуса. Реактор на базе хоть и устаревший, но мощный, с таким даже полноценный силовой купол можно держать в пассивном режиме не менее суток, что уж говорить об обычном периметре… А жилая сердцевина не уступала иному небоскребу, типичному для мегаполисов Внутренних систем, разве что те обычно представляли собой скучные кубы или параллелепипеды, а тут этакий креатив – полусфера. Впрочем, это нам она казалась гладкой и ровной, в действительности же ее поверхность была усыпана всяческими выростами и углублениями, начиная со шлюзов атмосферной техники и выдвижных орудийных башен и заканчивая балкончиками и блоками антенн и датчиков сканирующей аппаратуры. Поляризационное покрытие превращало комплекс в угольно-черный замок какого-нибудь Властелина Тьмы из вездесущего фэнтези, но это тоже вид издали. На самом деле оно сродни «хамелеонам» наших скафандров, но попроще. Назначение покрытия сугубо утилитарное: отвод излишнего тепла на одних участках и аккумулирование энергии на других – поляризационный слой служил еще и солнечной батареей, снимая часть нагрузки с реактора. Днем и особенно в ясную погоду его мощности хватало для поддержания периметра. Гул после посадки миллионотонного колосса давно затих, даже мелкие насекомые активизировались, хотя более осторожные теплокровные обитатели окрестностей все еще прятались, предпочитая переждать неведомую опасность в защищенном месте. Мы с Петровичем все так же пялились на комплекс, хотя смотреть еще было особо не на что – громада пока что оставалась безжизненна. Ничего удивительного, сейчас на борту царил кавардак: носились по палубам ремонтные бригады, направляемые операторами из рубки, люди в пассажирских отсеках выбирались из противоперегрузочных коконов, оживала техника. Ближайшие два-три часа уйдут на анализ обстановки и ликвидацию мелких повреждений: как бы ни осторожничали навигаторы, при посадке такой махины аварии разной степени тяжести неизбежны, особенно с учетом размеров инфраструктуры. Потом жизнь наладится, люди разойдутся по рабочим местам, дежурные смены займутся расконсервацией транспорта, наблюдательных и защитных систем, а коллеги-Охотники приступят к непосредственным обязанностям: на них, как обычно, патрулирование окрестностей и охрана объекта от внешних посягательств. Хоть и некому посягать на такую громадину в ближайшей округе, но порядок есть порядок. Еще через пару суток режим установится окончательно и начнется основная работа, ради которой мы и прибыли на планету: комплекс выпустит рой автоматических спускаемых модулей типа нашей «тройки», которые разлетятся практически по всей планете, затем несколько дней уйдет на анализ обстановки, и подойдет очередь ученых и Охотников. Малые исследовательские группы в составе десятка яйцеголовых и такого же количества охраны расселятся в самых перспективных местах и будут работать полуавтономно. Телепорты установить в маленьких скорлупках проблематично с точки зрения энергообеспечения, так что связь с базой будет осуществляться авиацией. И вот на этом этапе можно ожидать любых неприятных сюрпризов. Как показывает опыт, сын ошибок трудных, именно в этот период происходит подавляющее большинство производственных несчастных случаев и девяносто процентов смертей, связанных с нападением агрессивных форм жизни. Оставшиеся десять покрывают вероятность подхватить какую-нибудь экзотическую заразу, с которой не справится универсальный антидот. С морскими биологами и прочими водоплавающими проще – они практически всегда сидят под куполами или проводят время в пузырях субмарин, да и индивидуальные скафандры мало уступают броне профессиональных абордажников из экипажного состава космофлота. Ее разве что особо навороченная псевдоакула повредить сможет, хотя вряд ли прокусит – переломы, сдавливания и прочие повреждения, как от тяжелых тупых предметов, будут иметь место. Впрочем, такие повреждения не менее смертоносны, так что сбрасывать со счетов морских хищников себе дороже. Одно радует: за работу в таких условиях отвечает другое подразделение – специально подготовленные боевые пловцы. Таких в составе экспедиции чуть ли не рота, и они подчинены комбату Охотников. Работа специфическая, требующая отличной физической и моральной подготовки. Я бы, например, не смог месяцами торчать под водой да еще при каждом выходе давиться физраствором для заполнения легких, а потом блевать отвратной соленой фигней. Хотя тут я несколько преувеличил, на такие ухищрения идти приходится лишь на глубоководных базах, на мелководье проще. На глубинах до ста метров с декомпрессией справлялись более мягкими методами, и отказываться от газового дыхания не приходилось. В конце концов нам с Петровичем зрелище наскучило, и мы вернулись в тесный кубрик, благо сейчас имели полное право отдохнуть после трудовой вахты. Перекусили наскоро и развалились кто где: я устроился на кровати, питомец по традиции взгромоздился было мне на грудь, но я его согнал. Кот фыркнул обиженно и развалился на откидном столике, который я не стал складывать после трапезы. Остаток вечера скоротали на вахте, ночью отоспались, а там пришло время возвращаться на базу: нашей «тройке» предстояло в ближайшие сутки передислоцироваться в глубь континента согласно программе исследований. А вот лично нам с Петровичем, равно как и остальным соратникам по первой высадке, это ничем не грозило – три дня законных выходных мы проведем на «Да Винчи» и только потом вновь вернемся к работе. К тому моменту модуль, укомплектованный новым экипажем, будет уже далеко. На базу отправились пешком – километр не расстояние даже для флотских. В первой партии шли мы с Петровичем и коллега Петров плюс половина операторов и пятерка Охотников. Оставшийся персонал переберется на место постоянной дислокации после прибытия на модуль смены, то есть еще часа через два. Шагалось по низкорослому, хоть и густому, травостою легко, окрестности были изучены уже не раз и не два, так что шли сосредоточенно, по сторонам не глазели. Курс взяли на ближайший «лепесток», где нас уже должны были ждать медики и мобильный лабораторный блок. Так оно и оказалось. Едва мы приблизились к стыку корпуса с силовой стеной, небольшой ее участок, ограниченный рамкой два на полтора метра, растаял, и мы прошли внутрь «дворика». Огороженное пространство в несколько гектар пока что было почти пусто, лишь вдалеке, метрах в шестистах, почти у самого основания полусферы жилого блока, виднелась какая-то техника и рядом с ней люди в легких скафандрах, да у прохода сиял белой обшивкой лабораторный блок, к которому мы и направились: требования техники безопасности, помноженные на дисциплину, – великая сила. Встретили нас двое лаборантов в медицинских противовирусных комплектах, но без шлемов. Я мысленно усмехнулся, но комментировать не стал, равно как и Леха Петров – начни сейчас подкалывать, хлопот потом не оберешься. Так обследование за полчаса пройдешь, но если лаборанты докопаются, и к завтрашнему утру из этого медицинского вертепа не выберешься. В общем, перетерпели стандартную процедуру, осчастливив медиков результатами мониторинга нашего состояния, и благополучно прошли шлюзование, благо ближайший тамбур располагался в нескольких шагах от медблока. Добрались до лифта, где и разделились: Петров с Охотниками убыли на вторую палубу, флотские куда-то еще, а мы с питомцем вернулись в родной блок, пустой по случаю середины рабочего дня. Единственная наша соседка, Галя Рыжик, скорее всего, была в биолаборатории. Но я к этому был морально готов и ничуть не расстроился. Оказавшись в каюте, первым делом забросил оружие и боеприпасы в сейф (тащиться к прапорщику Щербе было лень) и содрал осточертевшую броню. За ней последовало термобелье, после чего я забрался в душ и с удовольствием проторчал там целых полчаса. После спартанских условий спускаемого модуля, кабинка в котором была настолько крошечной, что стоять там можно было лишь боком, душевая в каюте показалась раем. Плюс никакого лимита на воду. Петровича, кстати, тоже заставил выкупаться, благо он к этой процедуре приучен и не сопротивляется, хотя и не в восторге. Едва успел влезть в повседневную форму, как поступил вызов от комбата Исаева. Пришлось распрощаться с мечтами об отдыхе и отправляться к начальству. Против ожидания, много времени отец-командир не отнял, попросил лишь коротко доложить о проделанной работе, так что мы с Петровым легко отделались. Когда мы уже собирались уходить, в кабинет майора вошли Коля Иванов и сержант-Охотник, тот самый, что командовал ребятами на модуле. Мы замялись было, но Исаев жестом отпустил нас. Хорошо все-таки, что у меня есть непосредственный начальник, которому и приходится в основном отдуваться за подчиненных.21 августа 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
21 августа 2537 года
До самого вечера мы с Петровичем придавались сибаритству, изредка прерываясь на перекусы. Потом бездельничать мне надоело, и я оккупировал сауну, заодно включив подогрев в бассейне. Проторчал здесь почти два часа, периодически ныряя в теплую воду, которая после сухого жара парной приятно холодила тело. Наконец и это занятие мне наскучило, и я вышел в кают-компанию, не забыв напялить мягкий махровый халат. Там я неожиданно наткнулся на Галю, которая сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и поглаживала пристроившегося у нее на коленях Петровича. Девушка была чем-то расстроена, судя по невидящему взгляду, упертому в экран на противоположной стене. Звук она отключила, но по мельтешению красочных кадров было ясно, что по внутрикорабельной сети транслировались какие-то клипы. Я понимающе хмыкнул и направился к бару, где через пару минут путем нехитрых манипуляций стал обладателем двух коктейлей в высоких фужерах, с кубиками льда и трубочками. Устроился по соседству с Галей и деликатно кашлянул. Та вздрогнула, но тут же взяла себя в руки – спихнула Петровича, опустила ноги на пол, одернула полы белого лабораторного халатика и даже сделала попытку поправить чуть растрепанную прическу, что вообще-то хороший признак. Я ободряюще улыбнулся и протянул ей фужер. — Это «Маргарита», слабоалкогольная, – пояснил я и отхлебнул из своей емкости. – Ну, рассказывай, что стряслось. — Я тоже рада тебя видеть, Олег! – немного вымученно улыбнулась Галя. – Соскучилась даже. — Значит, мир? – приподнял я бровь. — Мир, мир, – засмеялась девушка. Она прямо на глазах приходила в форму, грусть куда-то улетучилась. — Так что случилось? – попытался я настоять на своем. — Не обращай внимания, на работе завал. Профессор волнуется и нас всех издергал. А тут еще этот… — Кто? – помимо воли вырвалось у меня. Галя снова нахмурилась. — Обещай меня сегодня ни о чем не спрашивать, – попросила она, сделав глаза как у Петровича, когда он пытается вышибить из меня слезу. – Просто был тяжелый день. Скоро все образуется. — Хорошо, – не стал я спорить. – Про меня еще не вспоминало начальство? — А чего о тебе вспоминать? Ближайший полевой выход через четверо суток, вот тогда уже не отвертишься. Тут она права. По идее, начался второй этап исследований, и теперь основная нагрузка ложилась на Охотников. Егерей будут использовать лишь в самых трудных либо самых интересных местах, где без их опыта и багажа знаний не обойтись. Так что коллегам Иванову с Петровым предстоит спокойная жизнь – планета явно не проблемная, нештатных ситуаций предвидится минимум. Но только не мне, поскольку я приписан к биолаборатории и буду сопровождать биологов чуть ли не в каждом выходе, если только комбат Исаев не найдет мне занятие поважнее. И вот тут засада: для разруливания всяческих траблов, да простится мне мой французский, с избытком хватит Иванова с Петровым, меня же будут дергать по остаточному принципу. Так что здравствуй, головняк! Как я уже говорил, научный персонал контингент проблемный, не уследишь. Печально… — А может, забьем на все и завалимся в сауну? – предложил я, мысленно поморщившись. Честно говоря, мне уже через край. – И в бассейне вода приятная. — А давай! – неожиданно согласилась Галя. – Пойду переоденусь, а ты еще коктейль приготовь. Мне понравилось. Девушка одарила меня странной улыбкой и скрылась в каюте. Вот и понимай, как хочешь! Явно мне ничего не светит, по крайней мере, сегодня. Но ведь не отказалась… С Женечкой, что ли, поцапалась? Тогда понятно. С одной стороны, становиться «мстей» взбалмошной девицы как-то унизительно, с другой – почему нет? С Королевым все ясно, рано или поздно он на Галю плюнет, и та с разбитым сердцем будет искать ему замену. А тут я, молодой и красивый. Цинично, ага. Но у нее своя голова на плечах, вот и пусть думает. Хорошо бы, конечно, чтобы до постели у них не дошло. Опять же, что мне мешает набить сопернику морду и получить заслуженный трофей? Вот и я о том… Некстати нарисовавшийся Петрович выдал образ окровавленного Королева, причем я четко различил следы кошачьих когтей на его физиономии. На смену ему пришла волнительная картина нашего с Галей интима, а рядом с кроватью расположился с гордым видом рыжий кот. Я похлопал по колену, подзывая напарника, и тот кочевряжиться не стал. — Спасибо, братан! – растроганно сказал я, почесывая его за ухом. – Предложение правильное, но я уж как-нибудь сам. Не вздумай лезть к Королеву! Усек?! Петрович муркнул возмущенно, но на пол не спрыгнул – смирился. Вот и славно. Сам разберусь. Тут как раз из каюты вышла облаченная в банный халат Галя, и я выбрался из кресла, уронив Петровича. Я оказался прав – в тот вечер мне ничего не обломилось. Просто провел время в компании приятной девушки, что тоже хлеб. Сидели в парной, плавали в бассейне, пили коктейль – в общем, все чинно и благородно.Система HD 44594, планета Находка,
24 августа 2537 года
На третьи сутки после того памятного вечера наши с Петровичем выходные закончились и пришлось сегодня с самого утра явиться в биолабораторию, пред светлы очи профессора Накамуры. Против ожидания тот долго с нами не общался, а сразу отфутболил к старому знакомцу Викентию Федоровичу Егорову, сославшись на занятость. Мы, понятное дело, возражать не стали и нашли Викентия во втором от входа индивидуальном боксе, дверь которого была украшена табличкой с идентификационными данными. Весельчак-ученый наше появление воспринял сугубо положительно. — Рад, весьма рад! – объявил он, едва завидев нас. – Профессор Накамура сейчас очень занят, сами понимаете, начальный период работы на новом месте, бардак до сих пор не разгребем. С другой стороны, под шумок могу вам устроить экскурсию – не возражаете? Вот интересно, с чего бы нам возражать? Все лучше, чем торчать в боксе или потреблять спиртное с коллегами. Мы за этим занятием (я про спиртное, само собой) второй выходной убили, а дальше скука одолела. Галя целыми днями на работе, да и по вечерам она не особенно приветлива была, скорее задумчивой и усталой казалась. Так что к концу выходных мы с питомцем порядочно измаялись бездельем. — Как скажете, друг Викентий! – покладисто согласился я. – Показывайте ваши владения. — Они теперь такие же ваши, как и наши, – возразил тот и извлек из шкафчика неизменный белый халат. – Наденьте, а то местные обитатели не поймут. — Так, может, и Петровича брать с собой не стоит? – засомневался я, натягивая обновку поверх повседневной формы. Поморщился мысленно: кобура скрылась под полой, и теперь добраться до пистолета было проблематично. Впрочем, сразу же себя одернул – за каким хреном мне оружие в защищенной лаборатории? – Все же зверь, начнут бухтеть про рассадник микробов. — Не начнут, – заверил Егоров. – А начнут, так успокоим. В конце концов, в режимные боксы мы не полезем, а в остальных помещениях ничего страшного. — Как скажете, – хмыкнул я и направился следом за проводником, не забыв кликнуть Петровича. Кот дисциплинированно пристроился рядом и далеко не отходил, хотя периодически бодал башкой мои ноги и то и дело забрасывал недоуменными образами-вопросами, когда натыкался на что-то непонятное. Я в ответ посоветовал на непонятки забить, поскольку сам оказался в аналогичном положении – вокруг уйма всякого-разного, но почти ничего знакомого. А вот Викентий чувствовал себя здесь как рыба в воде и умудрялся по ходу дела давать подробнейшие описания всему и вся. Сначала он провел нас длинным коридором с дверями по обеим сторонам – это оказался административный блок с личными кабинетами сотрудников, каковых было ровно двадцать штук. Попутно Егоров пояснил, что в персонале биолаборатории числится пятьдесят четыре человека, включая меня. На мой недоуменный вопрос, почему же тогда кабинетов так мало, пояснил, что почти все они двухместные, плюс у некоторых особенно продвинутых (и особо ценных) специалистов есть совсем крошечные индивидуальные боксы непосредственно в лабораторных помещениях. Заодно выяснилось, что нам с Петровичем тоже положен кабинет, куда нас Викентий незамедлительно и отвел. Комнатушка после каюты размером не поражала, к тому же располагалась неудобно, рядом с туалетами. В принципе, параллельно – звукоизоляция на высоте, а запахи в современных клозетах отсутствовали как класс. Поэтому подобное соседство доставляло ровно одно неудобство: сразу был ясен социальный статус хозяина помещения. Ладно, пусть считают меня тупым солдафоном, мне же проще. А так вполне нормально: рабочий стол со встроенной информсистемой, шкафчик одежный и еще один, для документов, плюс удобное пластиковое кресло. Что еще нужно, в сущности? В общем, кабинет нам с Петровичем понравился. Затем Викентий провел нас по лабораториям, коих оказалось целых шесть штук. Чем они отличались, я не очень понял: оборудование всюду было однотипное, разнившееся разве что в деталях. Из объяснений Егорова я уяснил лишь, что специализация разная: где изучают насекомых, где млекопитающих, где птиц, и все конечно же с приставкой «псевдо». Насчет птиц я усомнился – убедились уже, что на планете их нету. От слова совсем. Но на это Викентий резонно ответил, что узких специалистов в составе биолаборатории нет, и орнитологи запросто могут заняться изучением местных «летучих мышей». И еще любопытная деталь: повсюду суетились белохалатные сотрудники, все куда-то спешили, перетаскивали какие-то коробки и ящики, кое-где еще только распаковывали оборудование. На нас внимания почти не обращали, разве что один малахольный лаборант испуганно матюгнулся, едва не наступив на Петровича. Тот в ответ обложил его трехэтажным кошачьим матом, понятным только мне, и на этом инцидент исчерпался. В самом последнем, шестом, лабораторном блоке мы неожиданно натолкнулись на Галю Рыжик. Здесь суеты было поменьше, да и бокс выглядел куда серьезней: длинный ряд огромных колб литого стекла с мешаниной проводов и шлангов, отгороженный толстенным бронепластиком закуток, четыре излучателя по углам – явно помещение повышенной биологической опасности. Я даже разглядел под потолком несколько сопел системы пуска усыпляющего газа. Несмотря на архаичный вид, лаборатория производила солидное впечатление. Противоположная от колб сторона зала была разделена перегородками чуть выше человеческого роста на несколько индивидуальных закутков с лабораторными столами, заставленными микроскопами и прочей ученой лабудой, и в двух из них работали люди. Бокс с парой лаборантов-ботаников мы оставили без внимания, а вот в кабинетик с миниатюрной девушкой, склонившейся над дисплеем электронного микроскопа, свернули по настоянию Викентия. — Как успехи? – поинтересовался Егоров, неслышно приблизившись к биологу сзади. Надо сказать, лабораторный халат облегал ладную фигурку весьма аппетитно, а из-под белого чепчика торчали рыжие локоны. Именно в этот момент у меня зародились первые подозрения насчет личности хозяйки кабинета, которые сразу же и подтвердились: та вздрогнула и вызверилась, резко повернувшись к Егорову: — Викентий Федорович! Потрудитесь впредь стучать! Ага, точно Галя! Голос не перепутаешь, а уж с этими истеричными нотками вообще ошибиться невозможно – по первой нашей встрече памятны. Лицо девушки скрывалось под медицинской маской, но глаза я узнал моментально. — Да ладно вам, Галечка! – Викентий выставил руки в защитном жесте и попытался оправдаться: – И в мыслях не было вас пугать, лапочка, просто мы с коллегами решили поинтересоваться, как дела. Я им лабораторию показывал… Но, видимо, настроение у Галины сегодня было отвратительное, потому что Егоров своими словами положение только усугубил. — Викентий Федорович! – ледяным тоном сказала она, уперев руки в бока. – Немедленно покиньте мой кабинет! И впредь не заходите без разрешения, и особенно не приводите ПОСТОРОННИХ! И тем более с ЖИВОТНЫМИ!!! У меня здесь все стерильно. – На этом Галина посчитала показательную порку законченной. Мы же пулей выскочили из бокса и вообще лаборатории – связываться с разъяренной женщиной себе дороже, это даже Викентий понял. — Чего это с ней? – недоуменно пробормотал он, когда мы выбрались в общий коридор. – С утра все в порядке было… — Не обращайте внимания, – посоветовал я, направляясь к собственному кабинету. – Может, по пятьдесят, за начало совместной деятельности, так сказать? — Легко! – обрадовался Викентий и скрылся за ближайшей дверью. Я тем временем зашел к себе (уже осознал и даже привык, ага) и устроился в кресле. Петрович запрыгнул на стол, забодал мою руку и передал соблазнительный образ Гали с мокрыми тапками в руках и довольным котом неподалеку. — Точно, – хмыкнул я, почесывая питомца, – так и сделаешь. Разрешаю. Петрович многообещающе муркнул и повернулся на шум – в кабинет неуклюже вломился Викентий, прижимая рукой оттопыренный карман халата. — Пьем спирт, традиция! – объявил он и взгромоздился на табурет с другой стороны стола.Система HD 44594, планета Находка,
25 августа 2537 года
Вчера от души побездельничал, разве что торчал я поначалу не в жилом боксе, а в персональном кабинете в биолаборатории. Мы с Викентием под традиционный спирт основательно перемыли косточки всем общим знакомым, а затем переместились в сауну, даже не дождавшись конца рабочего дня. Впрочем, никто про нас не вспомнил и на вид такое упущение не поставил. А сегодня утром я неожиданно столкнулся в душевой с расстроенной Галей. Я сначала даже не понял, чего это она решила воспользоваться общими удобствами – сам я предпочитал санузел непосредственно в каюте, а в это помещение попал сугубо по нужде, выбросить мусор в утилизатор. Вернее, скрыть следы вчерашней попойки в виде градуированного пол-литрового пузыря из-под спиртяги, так что едва успел спрятать посудину в карман шортов. Но Галя на мой косяк внимания не обратила, занятая странным делом: она пыталась просушить мягкие тапочки под потоком горячего воздуха из стандартной сушилки для рук. Получалось не очень: прибор то и дело выключался, реагируя на движения ладоней, и девушка раздраженно проводила тапками под сенсором, очаровательно закусив губу. — Доброе утро! – поприветствовал я соседку, но ответной любезности не дождался. Зато принюхался и выяснил причину Галиного нестандартного поведения – клятый Петрович выполнил-таки обещание и напрудил ей в обувку. И когда успел только, стервец! Хотя ничего удивительного, в компании Викентия я утратил бдительность и контроль за питомцем ослабил. А тот послаблением не замедлил воспользоваться. — Вы это специально, да? – в очередной раз чертыхнувшись, возмутилась Галя. – Я вам доверяла, обоим причем… А вы вон как! — Я к этому не имею ни малейшего отношения! – поспешил я уйти в отказ. – С другой стороны, Петровича понимаю. Вам, барышня, стыдно должно быть за свое поведение. — Дурак! – фыркнула девушка и отвернулась. Ну вот, как всегда. Универсальная реакция на правду в лоб. Демонстративно изобразив тяжкий вздох, я незаметно отправил пузырь в пасть утилизатора и покинул негостеприимное помещение, оставив Галю наедине с горем. По правде говоря, абстинентный синдром постоянно напоминал о себе, выпили вроде всего ничего, у Викентия в заначке и было-то грамм двести, зато чистого спирта. Впрочем, могло быть и хуже. Вот сейчас перекушу слегка, чайку выпью, и буду как огурчик. На рабочее место через какой-то час я явился во вполне вменяемом состоянии, даже попавшийся на пути профессор Накамура ничего не заподозрил. А вот Викентий похмельем маялся, по нему было видно. Даже намекнул при встрече, что не мешало бы накатить для поддержания здоровья, но я решительно отказался – планы на сегодня у меня были несколько иные. В родном кабинете я оккупировал стол, врубил информсистему и около часа шарил по локальной сети лаборатории. Привычка у меня такая, подчас весьма полезная: хоть я и не специалист, но в общих чертах представлять круг интересов коллег необходимо, элементарно для того, чтобы суметь поддержать беседу и не показаться деревом. К тому же мне никто не мешал: Петрович остался в жилом боксе отлеживать бока, а из местных обитателей никто заглянуть не удосужился. Егоров не в счет. Анализ досье ключевых сотрудников лаборатории оказался неожиданно увлекательным занятием. Я с головой погрузился в чтение и отвлекся лишь на вызов по аське: как выяснилось, местный админ автоматически присвоил каждому рабочему месту свой логин и прописал в общем каталоге, так что найти нужного человека, зная его специальность и фамилию, труда не составляло. И сейчас меня вызывал не кто иной, как непосредственный начальник – комбат Исаев. Я кликнул по иконке, развернув экран видеовызова, с которого на меня уставился майор. — Так, Денисов, бросай все и дуй на третий стартовый комплекс, – без предисловий приказал он. – И чтоб в полном боевом, и питомца не забудь. С Накамурой я согласовал. Как понял, прием. — Понял, – кивнул я. – А что случилось, товарищ майор? — Командиром группы идет Иванов, все вопросы к нему, – отрезал комбат. – Все, пошел. Вызов отключился, и я поспешил смыться из лаборатории, благо предлог имелся более чем весомый. Через пятнадцать минут, побив все нормативы, мы с Петровичем вышли из лифта, доставившего нас на третий стартовый комплекс, который располагался в третьем же «лепестке», или, если официально, «секторе-3». По пути я успел связаться с капитаном Ивановым, и тот пояснил, что группа собирается у «семерки» – среднего атмосферного бота, на каких обычно передвигались по планете исследовательские партии. Группу из десятка бойцов я заметил уже от лифта, к тому же Коля помахал рукой, привлекая мое внимание, так что блуждать не пришлось. — Здравия желаю, – поздоровался я сразу со всеми, заодно всматриваясь в лица. Из знакомых обнаружился только Иванов, остальные парни были из батальона Охотников. Как и мы, при полном параде: в бронекостюмах, увешанные оружием и боеприпасами. Все очень серьезно, разве что шлемы пока не загерметизированы и забрала откинуты. — Здравствуй, мой рыжий друг! – Николай одарил Петровича традиционной лаской и приглашающе махнул рукой: – Все в сборе, грузимся. Экипаж уже занял свои места, ждали только нас, так что мы гуськом прошли через створ атмосферного люка – шлюзы в таких машинах не предусматривались – и расселись в десантном отделении, вернее, в пассажирском отсеке. Кресла тут были рассчитаны на ученых в легких скафандрах, поэтому Охотникам пришлось туго – все как один крупные, они в своей броне были похожи на камуфлированных горилл и с трудом помещались на сиденьях. Я уселся рядом с Ивановым, Петрович забрался ко мне на колени. По уму бы его тоже пристегнуть, но, надеюсь, у пилотов, коих целых двое, есть совесть. Плюс гравикомпенсаторы на этой модели имелись – все-таки современная машина, в отличие от самой базы. Поблизости от нас устроился и командир Охотников – хмурый лейтенант лет двадцати пяти. Я протянул ему ладонь, представился: — Денисов, Олег. — Калашник, Дмитрий, – ответил тот крепким рукопожатием. — Познакомились? – влез Иванов. – Вот и славно. Тогда перейдем к делу. Сорок минут назад обнаружен странный объект, судя по результатам сканирования – металлический, и форма у него занятная. Ребята из отдела мониторинга подняли тревогу, залезли в архивы и извлекли на свет божий спутниковые фотографии квадрата. Все подтвердилось: в полутора тысячах километров южнее нас в одной из долин горной гряды Мрачной лежит нечто, напоминающее космический корабль. Наша задача исследовать объект, причем предельно осторожно, на рожон не лезть. Вопросы? — Это кто же так горы обозвал? – хмыкнул я. — Без разницы, – отбрил меня Коля. – По существу вопросы есть? Вопросов нет. Значит, будем разбираться на месте. Как бы в подтверждение его слов бот слегка дрогнул – пилоты врубили антиграв – и на обзорном экране возникло изображение с ходовых камер, пока всего лишь сегментный люк стартового комплекса. Вот оно как, оказывается! На военных бортах никто не заморачивался такими мелочами, а здесь для ученых все удобства, даже куда летишь видно. Неслыханная роскошь, ага. Сегменты разошлись, освободив пространство прямо по курсу, и кораблик с нехилым ускорением рванул с места.Система HD 44594, планета Находка,
25 августа 2537 года
Подгоняемый ионными двигателями, бот преодолел полторы тысячи километров от базы до ущелья с загадочным объектом менее чем за полчаса. Как показала практика, такие движки самый беспроигрышный вариант для атмосферной техники: не нужно тащить с собой запас рабочего тела, газ берется прямо из окружающей среды, а энергия для ионизации и поддержания электростатического разгонного поля содержится в емких аккумуляторах. Жаль только, что в условиях открытого космоса данный способ малоприменим, вот и приходится заморачиваться с топливными баками, дюзами и прочими сопутствующими прелестями. Точка высадки располагалась в южной, гористой части континента. Климат тут был посуровее, к тому же высота над уровнем моря около тысячи метров. Ладно хоть в долине высаживаться будем, а не где-нибудь на перевале, так что по снегу пробиваться не придется. За время пути у нас перед глазами последовательно сменилось несколько типов ландшафта – от лесостепей и степей ближе к центру материка до предгорных районов с соответствующим рельефом и растительностью. В степи периодически мозолили глаза многочисленные стада каких-то травоядных, но с высоты даже с максимальным увеличением рассмотреть их в подробностях не удалось. Зато у меня возникло стойкое подозрение, что в скором времени придется туда метнуться на предмет познакомиться поближе, поскольку зоологи такой объект исследования с руками оторвут. Ученая братия в целом меня волновала мало, но одна конкретная рыжая биологичка интересовала весьма и весьма, и вот ради нее можно было бы и расстараться, ага. Попадались и стаи местных «летунов», довольно крупных перепончатокрылых с размахом до полутора метров. Но больше ничего занятного не встретилось, а там и на место прибыли. Командир экипажа заблаговременно вывел в угол обзорного экрана данные со сканера, поэтому мы могли отслеживать объект в реальном времени. Долина оказалась живописной и относительно крупной, этакая чаша в окружении увенчанных снежными шапками гор. По самой ее середине протекала река, бравшая начало в ледниках. На первый взгляд очень удобное место, так и просится поселение. Воды в избытке, климат нормальный, разве что виноградники не разведешь, все же зона средних широт, не субтропики. Но это все лирика. Пока же наше внимание привлек «блин» старого корабля, по первому впечатлению – среднетоннажный «универсал-эксплорер», какие были в ходу до войны. Пилот заложил круг над долиной, дав нам возможность рассмотреть древнюю развалину в подробностях, потом аккуратно приткнул бот под бортом обветшалой громадины – само собой, на безопасном удалении. Корабль стоял аккуратно, посреди обширной ровной площадки в сердце природного амфитеатра. Посадочные опоры выдвинуты и упираются в грунт, причем утонули в нем уже на пару метров, не меньше, обшивка обшарпана, но видимых повреждений нет, равно как и крупных дыр или следов оплавления на дюзах маршевых двигателей. Такое ощущение, что трехсотметровый красавец приземлился в штатном режиме с соблюдением всех протоколов безопасности. А вот что с ним потом произошло?.. — Не нравится мне это, – разродился банальностью Коля Иванов, когда тишина стала слишком уж зловещей. – Наш корабль, зуб даю. Но откуда он тут взялся? — Мало ли, – пожал я плечами. – Сколько посудин без вести пропало за триста лет? Смотри, что на борту написано: «Левиафан». Причем даже не на интере, просто латиницей. Наверняка из англоязычного сектора. — Не факт, – возразил лейтенант Калашник. – Французским может быть с той же вероятностью… — Надо по базе данных пробить, – озвучил очередную банальность Иванов. – Летуны, с базой связь есть? — А как же! – немедленно отозвался пилот на общем канале. – Передаем картинку в реальном времени, обещали результат уже через пару минут. — Ждем пока, – резюмировал капитан. Охотники в салоне что-то оживленно обсуждали, но в наш разговор не вмешивались. У нас же беседа как-то сама собой угасла, и я поспешил воспользоваться передышкой для проверки ППМ питомца, заодно прогнал в тестовом режиме программное обеспечение. Петрович к процедуре отнесся равнодушно, как к неизбежному злу – слово «надо» я в него вколотил еще в учебке. Чует мое сердце, придется нам с напарником пошариться в пыльных коридорах призрака далекого прошлого. — Есть контакт! – объявил между тем пилот. – Исследовательское судно класса «универсал-эксплорер», порт приписки Болл. Корабль числится пропавшим без вести с 2433 года. Ушел в прыжок, после этого на связь не вышел. Насчет пункта назначения сведений нет. Есть список экипажа, если кого интересует. — Ага, только его нам сейчас и не хватает, – хмыкнул Иванов. – План корабля нужен, однозначно. А то мы по нему неделю бродить будем. — Уже готов. Запускаю синхронизацию. С этой процедурой справились буквально за секунды, еще минут десять ушло на тщательное сканирование безмолвной громады. Результат получили ожидаемый: на борту белковые организмы крупнее насекомых отсутствовали как класс. Накопители корабля тоже были абсолютно пусты, а сам он был давно и безнадежно мертв. Так что прогулка нам предстояла веселая: проламываться через люки и переборки удовольствие ниже среднего. Впрочем, сразу же выяснилось, что в команде Калашника как раз на такой случай имеется специально обученный человек с соответствующей аппаратурой, который любой люк запитает от переносной батареи, если, конечно, механизм не совсем обветшал. — Ладно, нечего ждать у моря погоды! – заключил Николай, изучив показания сканера. – Отряд! Слушай мою команду! Загерметизироваться! Соблюдать осторожность. Дима, разбивай своих людей на пары, и обойдите корабль по периметру. Фиксируем повреждения, а также все, что покажется подозрительным или необычным. Потом собираетесь у главного грузового шлюза и действуете по обстановке. Основная задача – проникнуть на борт. Мы с Денисовым осмотрим окрестности на предмет следов человеческой деятельности. Вопросы? Вопросов нет. Погнали. Капитан захлопнул забрало, подавая пример остальным, подхватил штуцер и выпростался из кресла. Мы с Петровичем дисциплинированно последовали за ним, так что у атмосферного люка оказались самыми первыми. Иванов вручную сдвинул бронестворку, спрыгнул на каменистую почву, осмотрелся, на всякий случай сопровождая взгляд движением ствола, и махнул рукой – чисто! Петрович сиганул следом, подчинившись моей мысленной команде, а я замкнул группу. Когда мы не торопясь удалились от бота метров на тридцать, Николай дал добро на высадку остальным. Охотники горохом высыпались из десантного отсека, быстро разбились попарно и в строгом порядке разошлись в разные стороны, охватывая тушу корабля с двух направлений. Двигались парни осторожно: один – осматривал нависший над головой борт, второй в это время страховал. Опытные ребята, сразу видно. — Олег, не отставай! – Коллега Иванов направился к небольшому взлобку прямо по курсу, и мы повторили его маневр. Добравшись до облюбованного места, еще раз тщательно осмотрели окрестности, задействовав всю доступную аппаратуру. Через некоторое время Николай тронул меня за плечо: — Смотри, вон там, чуть левее третьей опоры – видишь? Похоже на катер. — Ага. Пойдем посмотрим? — Сам справлюсь, – отмахнулся капитан. – Надо как можно большую площадь охватить. Так что иди-ка ты во-о-он туда! Вроде как еще какие-то руины торчат. Глянь вблизи. — Есть! – Я навелся на указанный Ивановым ориентир, увеличил масштаб. – Ага, точно, интересное что-то. Петрович, за мной! По мере приближения к заинтересовавшим нас объектам меня все более охватывало удивление: метрах в двухстах от корабля, почти на самом берегу быстройречки, из каменистой почвы вырастали две правильной формы пирамиды. Сначала я принял их за обычные холмики: расстояние скрадывало очертания, к тому же цветом эти сооружения почти не отличались от мелких камешков под ногами. Но вблизи я уже не был так уверен. На удивление острые грани, достаточно гладкие плоскости, как будто обработанные инструментом каменотеса, площадка под пирамидами, тщательно выровненная и некогда ухоженная, – все говорило о том, что перед нами рукотворные объекты. В высоту они достигали почти трех метров, и не менее полутора имели в основании, прогал между ними около четырех, а площадка шагов тридцать в поперечнике. Очень странно. С одной стороны, несомненно, искусственные хреновины. С другой, в массиве камня я так и не нашел ни одного шва, все грани скорее водой источены, а не резцом или чем-то подобным. Плюс пирамиды вырастали из скального массива площадки без заметного перехода – лишь оттенок породы чуть изменялся на границе. Я остановился точно посередине между ними и принялся недоуменно вертеть головой. Сканер говорил мне, что объекты никаких пустот не содержат, материал – минерал, весьма смахивающий на базальт как по фактуре, так и по твердости. Под ногами скала из той же породы. Плюс слабый магнитный фон и остатки порошкообразного оксида железа, но в мизерных количествах. Ничего не понимаю. Кому могло прийти в голову возвести здесь подобное сооружение? Экипажу корабля? На хрена, позвольте спросить? Мало того что пирамиды не несли никакой функциональной нагрузки, так и эстетической стороной не блистали – тупо каменные зубцы правильной формы, торчащие из каменного же основания. В принципе, как изготовили понятно – скорее всего, стесали скалу, что некогда здесь возвышалась. Но вопрос «на хрена?» это понимание не снимало. Петровича непонятное сооружение заинтересовало постольку-поскольку: он лениво пристроился у грани одной из пирамид и пометил ее, дернув хвостом и аккуратно отряхнув задние лапы. Втянул ноздрями воздух и требовательно мяукнул, сопроводив мяв картиной удаляющегося к кораблю Егеря в сопровождении верного кота. — Нет, Петрович, к остальным пока не пойдем, – помотал я головой. – Очень уж штука интересная. Питомец сердито фыркнул – ему каменюки интересными совсем не казались, в отличие от того же корабля. Петрович у меня не чужд авантюризма, любит иногда пошариться по разным заброшенным местам в поисках острых ощущений. А тут такая оказия – целая старинная посудина! А ну как там чужие коты прячутся? Непорядок. Однако я на реакцию напарника внимания не обратил и еще раз обогнул пирамиды, стараясь не упустить ни одной детали. Изображение объектов уже давно ушло на базу, и сейчас компьютерщики азартно перерывали все доступные хранилища информации в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Ладно, пусть работают, а мы пока к коллеге Иванову присоединимся. Я кликнул Петровича и направился к видневшемуся вдалеке корпусу космокатера, около которого маячила фигура капитана. — Коль, есть чего?.. – поинтересовался я, оказавшись рядом с ним. — А, фигня какая-то! – махнул тот рукой. – Такое ощущение, что эту бандуру бросили тут без всякой причины. Вроде как к полету готовили, потом отвлеклись, отошли куда-то, да так и не вернулись. Видишь, люк открыт? И с той стороны лючки с аварийными комплектами вскрыты. Похоже на предстартовую проверку. И с энергобатареи крышка скинута… — Действительно, странно. Следов людей вообще не нашел? — Сам-то как думаешь? Конечно, не нашел! За сотню лет, да еще на таком грунте… Да если бы тут бомбы рвались, мы бы сейчас воронки от естественных ям не отличили. У тебя, кстати, что? — Да еще большая фигня, – обрадовал я командира. – Сам смотри. И база молчит, – видать, не нашли ничего похожего в информатории. — Н-да, – выдал через пару мгновений Иванов. – Занятно. Штука явно искусственная. На фига они ее сделали, как думаешь? — Понятия не имею. И вообще у меня такое ощущение, что это не люди с корабля сделали. Не могу объяснить почему. Вот чувствую, и все тут. — А кто тогда? – озадачился Николай. – Не знаешь? Вот и я не знаю. А посему послушаем совета товарища Оккама и не будем множить сущности. По факту разумные обитатели на планете отсутствуют, так что принимаем за рабочую версию, что это исследователи соорудили за какой-то надобностью. — Как скажешь, – не стал я спорить. – Пройдемся, еще следы поищем? — Пошли. – Иванов забросил штуцер на плечо и направился вдоль корабля по широкой дуге, оставляя между нами и высоким бортом прогал метров в двести. На обход территории потратили минут сорок, но ничего интересного больше не нашли, разве что остатки древнего лагеря на небольшом галечном пляжике обнаружили. Но и здесь, кроме истлевших обрывков синтетических палаток веселенькой расцветки да аккуратно выложенного некрупным булыжником места под костер, ничего больше не отыскалось. Правда, у самого среза воды наткнулись на полузанесенную мелкой галькой побитую пластиковую фляжку – такое ощущение, что ее кто-то выронил да и оставил за ненадобностью. Еще периодически попадался мелкий мусор, без какого ни один бивак не обходится, но больше всего его оказалось в районе грузового шлюза, который тоже был гостеприимно распахнут. Причем вскрыли его явно не Охотники, видно было, что он все эти годы простоял открытым – внутрь нанесло порядочно всякого хлама, даже уже плодородный слой почвы образовался, на котором зеленела нежная травка. — Иди ты! – только и сказал Иванов, узрев это безобразие. Целостность слоя была нарушена: Охотники завершили наружный осмотр гораздо быстрее нас и уже скрылись в утробе древней развалины. — Может, ну его на фиг? – придержал я капитана за плечо. – Давай тут лейтенанта подождем. Чего под ногами у людей путаться? — Давай, – легко согласился коллега, и мы выбрались из промозглого тамбура под ласковые лучи местного светила. Я выбрал место поудобнее и уселся на мягкую траву, Петрович пристроился рядом. Он вообще-то намеревался нырнуть в шлюз и прошвырнуться по коридорам корабля, но я запретил – еще напугает ненароком кого из Охотников. Водится за моим питомцем подобный грешок. Капитан Иванов с задумчивым видом бродил рядом. Поскольку внутрь мы лезть раздумали, то позволили себе откинуть забрала и подышать свежим воздухом затерянной в высокогорье долины. А тут еще речка под боком, вообще кайф. — Запроси базу насчет пирамид, – через некоторое время напомнил Николай. — Да уже… Сказали, ничего похожего нет. — Что, даже у каких-нибудь древних ацтеков аналогов не нашлось? – удивился коллега. – Стремно. Но все равно будем считать, что это люди с корабля прикололись. Пока мне обратное не докажут.Система HD 44594, планета Находка,
25 августа 2537 года
У старого корабля мы проторчали еще битых два часа. Все это время Охотники парами обшаривали его внутренности, стараясь не пропустить ни одного закутка. Как объяснил вскоре присоединившийся к нам Дима Калашник, больше для очистки совести, нежели ради результата: то, что следов людей не удастся обнаружить, стало ясно уже через полчаса после начала поисков. Из его слов складывалась красноречивая картина: все внутри выглядело так, будто вся команда разом бросила текущие дела и куда-то ушла. Единовременно и внезапно, что характерно. На боевых постах валялись в беспорядке интерфейсные шлемы и планшеты, в грузовом трюме застыли брошенные посреди проездов погрузчики и разнообразная тара с консервами и аппаратурой. В столовой часть столов была накрыта к обеду, столовые приборы так и стояли на истлевших скатертях, в некоторых тарелках даже сохранились окаменевшие остатки пищи, как и в кухонном автомате. В каютах на жилой палубе нашлись разобранные постели, брошенная в беспорядке одежда, предметы личной гигиены и даже браслеты-инфоры и КПК, все разряженные, но исправные. Несколько Охотникам удалось оживить, по ним установили дату происшествия – судя по последним записям и историям звонков, люди исчезли третьего марта 2433 года, что согласовывалось с архивными данными. Возникал вопрос: почему экипаж не связался с базой после высадки на планете? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Даже сейчас, с учетом наличия Сети, отсюда проблематично докричаться до Внутренних систем – слишком мы далеко от ближайшего маяка-ретранслятора. Что уж говорить про те времена, когда самыми быстрыми средствами сообщения считались почтовые курьеры. Еще технический гений из отряда Калашника умудрился подключить одну из рабочих станций в реакторном отсеке – там вычислительная техника по неясной причине сохранилась лучше всего. Но ничего существенного не выяснили, за исключением одной детали: вся электроника, реактор и вспомогательное оборудование выключились самопроизвольно согласно заложенным программам. Сначала автоматика заглушила реактор, потом, по мере разрядки батарей, вырубилось все остальное. По всему выходило, что люди пропали именно что внезапно и одномоментно, что заставляло задуматься. — Не нравится мне это, – в очередной раз повторил Иванов, выслушав лейтенанта. – Трупы, следы борьбы – хоть что-нибудь нашли? — Абсолютно ничего, – покачал головой Калашник. – Они все просто ушли. Вам в округе ничего занятного не попалось? — Не-а. Могу сказать то же самое – тут недалеко катер, такое впечатление, что его бросили в разгар работ. Бивак на пляжике, и тоже все валяется, но не в беспорядке, а как лежало, когда тут люди были. И Олег еще странную фиговину нашел… покажи лейтенанту. Я исполнил просьбу, перегнав в Димин вычислитель видеофайлы. Тот, задумчиво хмурясь, предельно внимательно просмотрел запись и вынес вердикт: — Искусственная хренотень, зуб даю. — А то мы не поняли, умник! – хмыкнул я, и Петрович согласно мяукнул. Тут лейтенанта начали по очереди вызывать поисковые пары, и мы с коллегой решили не отвлекать его от работы. Но занят Калашник был недолго: уже через пару минут из главного шлюза показались Охотники, идущие тесной группой. Немного не доходя до нас, они остановились, и один из них, шкафоподобный сержант, приблизился, откинув забрало. Вид у него был задумчивый донельзя. — Никогда такого не видел, – сказал он. – Идеальный порядок везде. То есть пылищи, конечно, выше крыши, особенно в коридорах. А в каютах почти нету… Не суть. Я имею в виду, никаких следов нападения. В одном кубрике нашли в санузле приготовленную бумагу и труселя около унитаза – такое ощущение, что их обладательницу нечто настигло в самый интересный момент. И опять же никаких следов драки… Что-то плохое тут случилось, седалищным нервом чую. — Вот не поверишь, Миха, самому так кажется! – невесело ухмыльнулся Калашник. – Всё засняли? — Так точно! — Тогда возвращаемся на базу, чего время тянуть… – подвел итог импровизированному военному совету Иванов. – Все на борт. — Товарищ капитан, – прорезался голос пилота на общем канале, – тут вас начальство желает слышать. Третий кодированный. — Ага, – отозвался Коля и захлопнул забрало. Дальнейший его разговор с руководством мы не слышали – мало того что канал кодированный, так еще и командирский. Беседа заняла минут пять, потом капитан резким движением откинул лицевой щиток и злобно цыкнул зубом. — Короче, отставить погрузку. Сейчас «особист» с помощничками прибудет. А пока велели далеко не уходить, охранять объект. И сразу предупредили: все, что мы видели, не подлежит разглашению. Подписку позже оформим, когда гэбэшник появится. — Вот… ведь! – выругался Калашник. – Так и знал, что в дерьмо угодим. Миха, проведи разъяснительную работу среди личного состава. Предупреди, чтобы «особисту» не хамили, и вообще, повежливей. Так быстрей отвяжутся. — Понял, – кивнул сержант и вернулся к подчиненным, так и стоявшим группой шагах в десяти от нас. — Ну и что будем делать? – поинтересовался я на правах самого неопытного. — А ничего, – расплылся в безмятежной улыбке мой начальник. – Все отрицай: я не я и моя хата с краю. Ничего не видели, ничего не слышали. Докладывать строго по фактам: нашли то-то и то-то. Выводы пускай делают сами, это их работа. «Особист» с командой появился минут через сорок. Прилетели они на таком же боте, как и наш, но без бортового номера, вместо которого красовалась эмблема компании «Внеземелье» – силуэт космического корабля на фоне схемы Солнечной системы. Насколько я помню, эта эмблема появилась в XXII веке, когда люди еще только начали осваивать планеты собственной прародины. Бот приткнулся рядом с нашей «семеркой», створка люка отъехала в сторону, и из десантного отсека выбрались четверо в странного вида скафандрах – и не военная броня, и не гражданские защитные костюмы. Нечто среднее между егерским обвесом и экипировкой штурмовиков: черные комбезы с броневыми вставками, легкие бронежилеты с интегрированными разгрузками, пистолеты в кобурах на поясе, на плече легкие ПП «Викинг» под пистолетный унитар. Одним словом, «частное охранное предприятие». Впереди шел долговязый тощий тип с откинутым забралом. Из вооружения на нем присутствовал лишь пистолет в подмышечной кобуре. Остальные же трое защитой не пренебрегали – шлемы загерметизированы, пистолеты-пулеметы в руках, стволы шарят по окрестностям. Долговязый что-то шепнул спутникам, и они отстали, взяв на контроль Охотников. Сам же тощий подошел к нам. — Карл Линдеманн, – отрекомендовался он на интере с немецким акцентом. – Служба безопасности компании. Полномочия подтверждать нужно? — Будьте любезны, – сухо улыбнулся в ответ Иванов. «Особист» без возражений извлек из нагрудного кармана идентификатор. — Все в порядке? – осведомился он пару мгновений спустя. Николай молча вернул ему пластиковый прямоугольник. — Чего вы хотите? — Ничего сверхъестественного. Компания считает, что обнаружение корабля «Левиафан» на данном этапе работы экспедиции нужно сохранить в тайне от остального персонала. Подробный доклад будет отправлен в Метрополию в течение недели, с курьером. Пока же вы должны дать подписку о неразглашении. — Обоснуйте, – буркнул Калашник. Судя по угрюмому виду лейтенанта, «особист» ему жутко не нравился. — Незачем давать повод для сплетен, вам не кажется? — Мы понятия не имеем, что здесь произошло. Вы можете гарантировать, что с нами не случится то же самое? – вперил в «особиста» хмурый взгляд Иванов. — Непосредственной опасности нет, а панику разводить я не позволю! – отчеканил Линдеманн. – Ни я, ни руководство компании. Ответственность я беру на себя, если вас этот вопрос беспокоит. — Меня беспокоит безопасность экспедиции, – подпустил Николай льда в голос. – Хотя это ваша непосредственная обязанность. — Можете выразить ваше несогласие в письменной форме, в трех экземплярах, – ухмыльнулся «особист». – Обязуюсь отправить ваш рапорт руководству с тем же курьером. Но до получения ответа вы будете выполнять наши указания. Надеюсь, с этим разобрались? Тогда немного побеседуем. Сейчас я возьму у вас показания, официально, под роспись. Не возражаете? Еще бы мы возражали! Тут он в своем праве, так что пришлось еще больше часа отвечать на вопросы безопасника. Тот оказался опытным дознавателем и выдоил из нас всю имевшуюся на данный момент информацию. Впрочем, предупреждению Николая мы вняли и избежали каких-либо выводов, скупо констатируя факты. Линдеманн ничем не выдал раздражения, хоть мне и казалось периодически, что он готов вспылить. Профессионал, ага. В конце концов он от нас отстал, и мы вернулись на базу. У древнего корабля остались только эсбэшники, к которым прибыло подкрепление: когда мы взлетали, рядом с первым ботом опустилась еще пара и из них начали выбираться близнецы давешней троицы. Правда, эти тащили еще и несколько тяжелых кофров с оборудованием.Система HD 44594, планета Находка,
26 августа 2537 года
Сигнал вызова запиликал до обидного не вовремя – я как раз ввязался в разборку с боссом уровня и едва успел поставить игрушку на паузу. Клятая аська в настройки не пускала и автоматически сворачивала все окна, когда кому-нибудь из коллег приходила блажь перекинуться со мной парой слов. Блин, когда я еще в «Мрачного Билла-3» порежусь в свое удовольствие! Сижу в кабинете в биолаборатории, никого не трогаю, так нет же, приспичило. Ага, Галина свет Юрьевна. Соскучилась, не иначе. Кликнув по иконке, я дождался, когда картинка видеовызова развернется на весь монитор, и рыкнул: — Чего?! Надо сказать, настроение у меня было паршивое. Вчера по возвращении из вылета мы еще битых два часа бездельничали в секторе безопасников, пока их ушлые спецы потрошили наши вычислители: по приказу Линдеманна они изъяли все видеофайлы из памяти встроенных в скафандры компов. Уж не знаю, за каким лядом. Потом какой-то замухрыжистого вида то ли писарь, то ли младший дознаватель пудрил нам мозги на предмет секретности, к тому же заставил всех оформить подписки о неразглашении. Когда мы наконец вырвались из царства «особистов», то готовы были зубами их рвать, настолько они нас достали. Сержант Миха не выдержал, не постеснялся офицеров и обложил младшего дознавателя под занавес встречи тяжеловесными матюгами. Впрочем, мы с ним были согласны и возражать не стали. Даже Калашник всего лишь укоризненно покачал головой, чем и ограничился. Когда добрался до жилого бокса, наткнулся на Галю – она уже вернулась с работы и как раз направлялась в сауну, о которой я мечтал с самого обеда. А поскольку мы с ней не разговаривали (она посчитала, что инициатором диверсии с тапками был я), то о совместном походе можно было и не мечтать. Пришлось ограничиться душем и пивом в компании Петровича. Тот по такому случаю даже поделился со мной стружкой кальмара, вернее, я самовольно завладел одним пакетиком из его обширных запасов, а он не стал препятствовать наглому отжиму харчей. Время под угощение и клипы по корабельной сети пролетело незаметно, так что Галина на выходе из сауны застала нас с напарником в кают-компании и в довершение всех бед огорошила известием, что завтра ближе к обеду ожидается первый выход в поле. Окончательно меня добил тот факт, что в группу войдут я, она и небезызвестный Женечка Королев. Короче, спать я поплелся в отвратительном настроении. Пробуждение облегчения не принесло – клятая рыжая язва не преминула мне напомнить о планирующемся развлечении, когда я наткнулся на нее в умывалке. И зачем только туда поперся, санузла в каюте не хватило, что ли? Хотя попался я, как обычно, из-за мусора – с вечера не выбросил в утилизатор банки из-под пива и пакетики от кальмаров. Немного расслабиться получилось лишь на рабочем месте: в компе обнаружился свежайший по моим понятиям (всего полгода как вышел) брутальный шутер с мясом, тот самый «Мрачный Билл», и я отвел душу, расстреливая толпы монстров. И несмотря на то, что терминал на моем рабочем месте был самый простой, без шлема и прочих геймерских радостей, мне удалось на некоторое время отрешиться от всех забот. И тут на тебе, опять в душу лезут. — Не рычи! – хмыкнула Галя с экрана. – Выход через сорок минут. Глайдер готов, точку высадки наметили, маршрут уже в автопилоте. Собирайся сам, бери Петровича и подходи в «сектор-3», четвертый посадочный комплекс. Найдешь, там как раз легкая техника. Наш глайдер номер пятый. Будем ждать тебя там. Вопросы есть? — Никак нет, мэм! – глумливо вытянулся я, сидя в кресле. Зрелище, надо думать, было забавное. – Хотя нет, есть вопрос. С Исаевым согласовали? — Это не наше дело! – отрезала Галя. – Твои проблемы, проще говоря. Ты состоишь в персонале лаборатории. Профессор Накамура согласие дал. Остальное меня не интересует. — Напрасно… Ладно, сейчас посоветуюсь с начальством. Ждите ответа, как говорится. И я вырубил связь, не дожидаясь возражений. Вот вредный я сегодня, ага. А нечего меня за пацана безусого держать, информировать по факту. И вообще, достала она уже. Определялась бы уже скорее, Женечку окучивать или со мной миловаться. Хотя первый вариант для меня как серпом по… ага, этим самым. Влюбился, что ли? Досадно. Майор Исаев на вызов ответил сразу. Против полевого выхода с биологами он ничего не имел, чем несказанно меня расстроил, так что пришлось вырубать игрушку и тащиться обратно в жилой блок. Здесь я облачился в скафандр, навьючил на Петровича ППМ, и мы с ним вместе завалились в оружейку к прапорщику Щербе, где и затарились боеприпасами. Оружие хранилось в каюте в оружейном шкафу, который мне за особые заслуги оборудовали знакомые техники с разрешения комбата. В результате до посадочного комплекса добрались почти вовремя, опоздав всего на пару минут, но и этого хватило, чтобы младший научный сотрудник Рыжик ожгла нас возмущенным взглядом, а ее напарник, все еще не забывший полученной в спортзале трепки, язвительно буркнул: — Кавалерия прибыла!.. Я отвечать не стал, молча забрался в кабину пятиместного глайдера с откинутыми вверх дверями и устроился на заднем диване. Петрович развалился рядом, всем своим видом демонстрируя солидарность. Со мной, ясен перец. И конечно же у биологов тут же нашлись срочные дела: Галя вызвала какого-то Виктора Сергеевича и начала втирать что-то насчет оборудования с зубодробительным названием, а Королев достал сигареты и принялся смолить ментоловый «Галуаз». Ага, мажор во всем. Курить модно, вот и подсел на дорогущие беспонтовые дымилки, так, чисто для поддержания имиджа. Впрочем, хрен на него, лишь бы Галю к этому делу не пристрастил, с него станется. Петрович между тем тщательно утрамбовал сиденье, выгнул спину дугой и выпустил когти – место ему определенно нравилось. Улегшись, свернулся калачиком и включил урчальник. — Ну что, брат, докатились, – хмыкнул я. Снял перчатку, запустил пальцы в густой мех. Урчание усилилось. – На побегушках у яйцеголовых будем. Петрович согласно муркнул, и перед глазами у меня возникла сумбурная картина: Галина и Королев сидят в глайдере, а Егерь и кот нарезают вокруг них круги, причем явно без цели. — Ну, это ты несколько преувеличил, – не согласился я с напарником. – Или приуменьшил, поди разберись. Эй, биолухи, скоро вы там?! Галина не удостоила меня взглядом, а Королев лениво процедил: — Сколько надо будет, столько и простоим. Не видишь, что ли, Галина Юрьевна важную проблему решает. — Хозяин барин. Разбудите, когда будете готовы. Претворить в жизнь это благое намерение мне не удалось – как раз в этот момент Галя завершила разговор и уселась на переднее пассажирское сиденье. Королев торопливо загасил сигаретку и устроился за штурвалом: глайдер был сугубо гражданский, с упрощенной системой управления – никаких нейроприводов, джойстиков и прочей экзотики. Обычный руль и педали. Двери одновременно закрылись, загерметизировав кабину, загудели трансформаторы, и машина приподнялась над взлетной площадкой на антиграве. Королев дождался, когда откроется сегментный люк над стартовой зоной, и врубил движки. Дури в них было достаточно, и юркий летательный аппарат сорвался с места, одновременно набирая высоту. Уже через несколько мгновений мы добрались до отметки в тысячу метров, и глайдер лег на курс, направляемый включенным автопилотом. — Куда летим, биолухи? – лениво поинтересовался я, поглаживая Петровича. Тот от подобного обращения прямо-таки сомлел и урчал как старинный дизель. Я такой в музее техническом однажды видел. — На равнины, где вы вчера травоядных обнаружили, – соизволила объяснить Галя. На «биолухов» она, судя по всему, решила не обижаться. – Строго на юг порядка пятисот километров, потом будем летать кругами, пока стадо не найдем. — А дальше? – оживился я. — А дальше надо будет раздобыть образец, – обрадовала меня девушка. Видимо, на моем лице отразилось удивление, потому что она сразу же уточнила: – Не бойся, живьем ловить не надо. Усыпим, возьмем образцы тканей, просканируем. На базу не потащим. Мог бы и сам догадаться – глайдер-то пассажирский, как на нем тушу перевозить? — Легко, у меня веревка есть. – Я даже изобразил руками нечто, призванное символизировать длину указанной веревки. – Зависаем на антиграве, привязываем тушу к днищу, и погнали. — Ты серьезно? – поразился Королев. — Более чем, – кивнул я, силясь сохранить на лице нейтральное выражение. – Веревка крепкая, можно даже за заднюю ногу подцепить, и пусть мотается снизу. Только проблемка есть – если очнется по дороге, шок обеспечен. Как потом выхаживать будете? — Может, попробуем? – загорелась Галя. Видать, я в сердцах пережал что-то Петровичу, потому что он недовольно фыркнул и отполз от меня подальше. Нет, вы только посмотрите на этих биолухов! И ведь на полном серьезе собрались мой план осуществлять. — Жень, давай, а? — Не, я пас. Как я, по-твоему, буду и глайдером управлять, и тушу привязывать? Мне помощь нужна будет, а кавалерия у нас белая кость, голубая кровь, оне руками работать не привыкли… — Не хотите, как хотите!.. – Я сделал вид, что потерял интерес к беседе и отвернулся к окну. – Хотя вот еще вариант – в грузовом отсеке разместить, у нас же ниша есть здоровая под чемоданы. — Думаешь, влезет? – засомневалась Галя. — Целиком вряд ли. Но мы можем тушу и на месте разделать. — Зачем?! Ага, проняло наконец! Вон какие глаза большие сделала! — Как зачем? Кок спасибо скажет – уже в готовом виде тушку приволочём. Он и котлеток навертит, и жаренку смастрячит. Чем плохо? — Дурак!!! Я уже открыто рассмеялся, да и Королев не выдержал, скривил губы. А Галя явно обиделась: надулась как мышь на крупу и молчала всю дорогу. Добирались не долго – минут через двадцать под днищем машины потянулись те самые бесконечные поля, перемежаемые узенькими перемычками рощиц. К этому времени Галина перестала дуться и принялась мучить сканер, не забывая при этом поглядывать в окна, а Королев отключил автопилот и взял управление на себя. Я же просто бездельничал в компании Петровича.Система HD 44594, планета Находка,
26 августа 2537 года
— Засекла! – Галя всмотрелась в показания на дисплее сканера. – На два часа, порядка десяти километров. Давай, Жень! Наш добровольный пилот команде внял, глайдер развернулся в указанном направлении, одновременно сбрасывая ход, и вскоре мы увидели предмет поисков – стадо голов триста, если на глаз. Впрочем, таким несовершенным методам оценки Галина Юрьевна не доверяла, поэтому почти сразу же озвучила результат сканирования: — Триста девятнадцать особей! Вот это да! И смотрите, как на коров похожи! Жень, садись где-нибудь неподалеку, только осторожно, не спугни. Ага, это она хорошо придумала. Не хватало еще в самой гуще приземлиться. Коллегам не от мира сего может и невдомек, но если эти милые буренки испугаются да понесутся, задрав хвосты, глайдеру мало не покажется, это я как специалист говорю. Убедившись, что определенный уровень здравомыслия биолухам все же присущ, я предоставил им право выбора места посадки, а сам занялся изучением трехмерной модели животного, оперативно построенной вычислителем. Занятная зверюшка. Не совсем корова, скорее к бизонам эти травоядные ближе, разве что чуток помельче земных прототипов. А так все один в один: четыре ноги, хвост, голова, украшенная парой впечатляющих рогов, короткая шерсть на плотной шкуре, пучки волос на кончике хвоста и нечто вроде гривы на холке. Окрас однотонный и все больше темный от бледно-серого до угольно-черного. Явно копытные. Так что на первый взгляд КРС как КРС, разве что пока дикий. Наверняка специалисты-зоологи найдут массу отличий, но, что называется, в несущественных деталях. Вдоволь налюбовавшись отдельно взятой коровкой, я переключил внимание на стадо в целом. А ведь они и поведением смахивают на бизонов! Вон те отдельно стоящие быки наверняка остальных охраняют, к ним вообще приближаться смертельно опасно. Зато кого-то из них проще всего будет подманить и угостить дротиком с транквилизатором – таких у меня с собой целых десять штук, отдельный магазин к крупнокалиберному стволу. Убойная штука, между прочим, слона вырубает за пять секунд. С другой стороны, на местных организмах мы транк еще не испытывали, случая не было. Глайдер вдруг стремительно нырнул к земле, и я едва успел ухватиться за ручку над боковым окном. Королев лихо приземлил аппарата метрах в трехстах от ближайшего быка и повернулся ко мне, нацепив ехидную улыбочку: — Как образец добывать будем? Что посоветует специалист? — Специалист посоветует научному персоналу оставаться в транспортном средстве, – в тон ответил я. – Специалист сам все сделает в лучшем виде. — Ну уж нет! – вклинилась Галя. – Мы тут главные, и ты должен учитывать наши пожелания. — Обязательно. Вот сейчас вылезу наружу и сразу начну учитывать. Вы бы хоть сказали, чего конкретно хотите. Петрович согласно муркнул – он всегда меня поддерживал, особенно в спорах с гражданскими и прочими яйцеголовыми. — Ну… Нам нужен образец, – наконец сформулировала требование Галя. — Вон тот бычара подойдет? – ткнул я пальцем в ближайшего бизона. Тот как раз оторвал голову от земли и уставился в нашу сторону, методично работая челюстями. — Наверное… Жень, как думаешь? — Вообще, Накамура никаких особенных пожеланий не высказывал, – задумался тот. – Пойдет, наверное. — Сидите тут, как закончу, позову. – Я откинул дверцу, выбрался на припорошенную пылью, чуть выгоревшую на солнце траву и кивком позвал Петровича. – Постараюсь выманить бизона подальше и там усыплю. Перегоните потом глайдер поближе. Галя кивнула, Королев промолчал. И то ладно, главное, не возмущается. Мне же проще, хоть отвлекаться не придется. С этой мыслью я запустил аппаратуру костюма в боевой режим и опустил на лицо забрало. Герметизироваться не стал, да и Петровича дыхательной маской обременять незачем. ППМ функционировал в штатном режиме, «хамелеон» активировался, а питомец дисциплинированно сменил окрас, практически слившись с ландшафтом. Я еще раз окинул окрестности внимательным взглядом, но более удачной цели не обнаружил – одинокий бык как нельзя лучше подходил на роль образца. От стада довольно далеко, так что остальных вряд ли спровоцируем, а уж одного-то усыпим как-нибудь. Размашистым шагом я направился в обход бизонов, стараясь обогнуть их по широкой дуге и зайти с подветренной стороны. Далеко идти не пришлось, Королев каким-то чудом глайдер посадил удачно, ветер дул от бизонов к нам. Посчитав, что расстояние между нами и аппаратом достаточно велико, я пригнулся и крадучись направился к намеченной жертве. Петрович стелился по траве рядом, то и дело прислушиваясь к чему-то, судя по движению чутких ушей-локаторов. Почему-то вспомнился старинный анекдот про двух быков и стадо коров под горой, наверное, из-за Петровича: тот сгорал от нетерпения и едва сдерживался, чтобы не помчаться к добыче. Я укоризненно покачал головой и шикнул вполголоса: — Силенки не переоценил? Кот ответил возмущенным, хотя и приглушенным воем и стандартным образом типа «сам дурак», а я на ходу показал ему кулак. До быка между тем осталось метров пятьдесят, и он уже начал что-то подозревать: вперил в нас тяжелый взгляд и даже жевать перестал. Фиг знает, какое у него зрение, но «хамелеон» вроде бы подействовал – бык опасности не заметил. Чтобы исключить любую случайность, я прильнул к земле и дальше двигался уже по-пластунски. Петрович, как более привычный к подобной манере перемещения в пространстве, меня обогнал, и пришлось на него шикнуть – до цели осталось метров двадцать, ближе не нужно, иначе учует. А может, и не учует, но рисковать не будем. У меня уже все было готово для охоты: в штуцере магазин с дротиками, в пистолете два десятка «дразнилок» – пустотелых пластиковых унитаров с микроскопическим зарядом. Вообще-то это так называемое нелетальное оружие для разгона толпы, но и для наших целей оно подходит как нельзя лучше. — Петрович, готовность! Кот прижался к земле, прянул серо-зелеными ушами и дернул в нетерпении хвостом. Я осторожно перетек в положение «на колене», упер штуцер прикладом в почву, удерживая левой рукой за цевье, а правой вытянул из кобуры пистолет. Бык уставился прямо на меня, я хорошо рассмотрел его налитый кровью глаз и нитку слюны, свисающую с нижней губы. Ага, все-таки заметил! А нам только этого и надо. Я быстро, практически не целясь, влепил пластиковый пузырь в середину покатого лба животного. Низкоскоростной унитар покинул ствол совершенно беззвучно и чувствительно приложил бизона по черепу, но тот не сумел связать полученную плюху с моим появлением, лишь фыркнул раздраженно и принялся мотать башкой. Черт! Вот пень непробиваемый! В раздражении я принялся всаживать в животное заряд за зарядом, и на пятом попадании он наконец среагировал – возмущенно взревел, сорвался с места с невероятной для такой туши скоростью, и уже через мгновение домчался до нас с Петровичем. Вернее, до места, где мы только что были: я успел откатиться влево, а кот ушел с траектории разъяренного монстра одним длинным прыжком. Впрочем, его бизон даже не заметил, сосредоточив внимание на мне. Я же времени зря терять не стал, быстро переместился в сторону, сначала на четвереньках, а потом уже на своих двоих, и припустил что было мочи подальше от стада. Бык от мести отказываться не собирался и помчался следом, задрав хвост и выбрасывая целые фонтаны пыли и выдранной с корнем травы из-под копыт. Я на бегу сунул пистолет в кобуру и изготовил штуцер к стрельбе – судя по показаниям сканера, бизон не отставал, и расстояние между нами неумолимо сокращалось. Зато от остальных его сородичей нас отделяло уже метров двести, еще немного, и можно будет приступать ко второй фазе плана. Наверное, сегодня я побил рекорд скорости, потому что следующие сто метров преодолел секунд за десять. Затем оценил дистанцию между собой и жертвой, резко затормозил и развернулся к быку лицом, опустившись на правое колено. Вскинул штуцер, поймал в прицел мощную грудь и дважды нажал на спусковой крючок. Не дожидаясь реакции, перекатом ушел влево и снова застыл, сопровождая движением ствола пронесшегося мимо бизона. Тот успел затормозить, взрыв землю всеми четырьмя копытами, развернулся, уставившись на меня… Транквилизатор подействовал, я это видел отчетливо – две убойные дозы заставили зверя замедлиться. Бизон сделал шаг, еще один, и вдруг передние ноги его подломились. Он тяжко рухнул наземь, несколько раз дернулся и затих. А я выдохнул с облегчением и поднялся во весь рост. — Биолухи, как слышите, прием! – позвал я коллег, заменив в штуцере магазин с дротиками на комбинированный, снаряженный через один УС и УОДами. – Принимайте товар. Подгоните глайдер, ловите пеленг. — Летим, – пискнул наушник голосом Галины. Я не торопясь сменил магазин в пистолете и осторожно приблизился к обездвиженной туше. Петрович уже был тут как тут и принюхивался к незнакомому животному, вытянув шею, как это умеют коты. Этакая стойка любопытного труса: вроде и далеко, в любой момент сдернуть успеешь, и дотянуться можно кончиком носа. Видимо, запах от бычары шел убийственный – кот несколько раз чихнул и отошел от поверженного гиганта на несколько шагов. Ага, амбре еще то, даже меня передернуло. Впрочем, любовался я на добычу не долго – за спиной у меня с легким гулом приземлился глайдер, из которого выбрались ученые. Я обернулся, намереваясь похвастаться достижением, но слова застряли в глотке: до меня только сейчас дошел тот факт, что оба биолуха щеголяли в костюмах биологической защиты БЕЛОГО цвета. На фоне пожухлой травы и грязно-серого глайдера они выделялись, как пятно малинового варенья на праздничной скатерти. — Вы бы, коллеги, маскировку включили, что ли, – поморщился я. Галя ойкнула и активировала «хамелеон» – легкий скафандр был оснащен упрощенной версией этого полезного интерфейса, то есть под окружающую среду не подстраивался, а просто включал наиболее близкий к ней рисунок паттерна из стандартного набора. Но и этого обычно с лихвой хватало. — И шлемы наденьте, не на пикнике! Галина подчинилась, Королев же мое требование откровенно проигнорировал. Ладно хоть замаскировался, мажор хренов. — Галь, долго возиться будешь? – поинтересовался я, контролируя окрестности. Стадо пока что ничего не заподозрило и все так же лениво пережевывало траву. — Сколько надо, столько и провожусь! – вскинулась девушка, но смягчилась, не уловив в моем голосе вызова. – Извини, сорвалась. Минут двадцать, сейчас аппаратуру разверну. Поможешь? — Конечно! Под ее чутким руководством я доволок до туши пару тяжелых кофров, и Галя принялась возиться с мирно посапывающим бизоном: пришлепнула несколько датчиков, развернула переносной терминал, вытащила из второго чемодана набор зловещего вида приспособлений из нержавеющей стали – в общем, занялась делом. Петрович крутился рядом, тыкался носом ей в ноги и норовил обнюхать каждый новый прибор, извлекаемый из кофров. Так прошло минут десять, а потом где-то за спиной раздался мощный рев, лишь отдаленно напоминавший мычание, и я чуть ли не в прыжке развернулся на шум. Твою мать!.. Взору моему открылась невероятная картина: метрах в трехстах от нас стоял Женечка Королев и пытался попасть из легкого карабина в разъяренную живую гору, которая неслась на него с неумолимостью локомотива. До бизона было метров сто, и биолог отчаянно мазал. Сука, где он карабин взял?! Не было же ничего у него в руках! И за каким… А, некогда сейчас!.. — Королев, дебил, беги!!! Беги, мать твою, затопчет!!! – заорал я, внутренне содрогнувшись от осознания того факта, что шлем этот олух не надел. На свое счастье наш мажористый коллега оказался не совсем идиотом: прежде чем уйти от глайдера засунул в ухо горошину передатчика, так что меня услышал. Наверное, в моем голосе прорезалось нечто такое, отчего ученый вышел из ступора – по крайней мере, перестал садить в белый свет как в копеечку и сообразил отпрыгнуть в сторону, когда разъяренный бизон занес рог для удара. Поскольку инерцию никто не отменял, зверь благополучно проскочил мимо, а изменить направление и достать обидчика уже не успел: штуцер в моих руках дернулся, выплюнув два унитара. Триста метров для моего оружия не расстояние, а компьютерная система наведения исключала вероятность промаха. Приглушенные хлопки слились в один: УОД ударил быка в лоб, страшным ударом проломив череп и превратив голову животного в фарш, а прилетевший следом УС прошил тушу насквозь. Сдвоенной энергией попаданий бизона швырнуло на землю, и тело застыло в немыслимой для живого существа позе. Хотя еще ничего не было кончено: уж не знаю, что он там мычал на своем бизоньем языке, но только в нашу сторону уже неслось еще несколько матерых быков, и следом за ними пока еще неспешно втягивалось остальное стадо. И это, товарищи, полный песец. — Королев, быстро в глайдер! – заорал я, не поскупившись на эмоции. Подействовало. Женечка перестал крутить головой и побежал в нашу сторону, сначала довольно медленно, на заплетающихся ногах, но с каждой секундой ускоряясь. Успеет, должен успеть, если жить хочет. — Галя, бросай все! Петрович, ко мне! Девушка отвлеклась от работы, когда я подстрелил первого бизона, и обстановку оценила мало того что правильно, так еще и предельно быстро. Соответственно, и спорить не стала – уронила все, что на тот момент было у нее в руках, и нырнула в глайдер. Петрович прошмыгнул следом и устроился у нее на коленях. — Дверцу закрой! – бросил я, всматриваясь в приближающийся живой поток. Панические вопли Петровича я проигнорировал. – Блин, не успеем взлететь… Галя, движок заводи! Только на водительское кресло не лезь! Земля уже начала заметно подрагивать под ударами сотен копыт. Королев это ощутил еще острее, и страх придал ему скорости – мой сегодняшний рекорд он наверняка побил. Несмотря на это расстояние между ним и преследователями неумолимо сокращалось. Но, против ожидания, мажор сдюжил – на одних морально-волевых, но добрался до нас. К глайдеру он подбежал практически обессиленный, я едва успел поймать его и зашвырнуть на заднее сиденье. Карабин, который Женечка сжимал мертвой хваткой, обо что-то громко звякнул. Я между тем захлопнул заднюю дверцу, впрыгнул на водительское место, умудрившись ничем не зацепиться за штурвал, и потянул свою. Галя не подвела – двигатель был активирован, оставалось лишь врубить антиграв… а вот на это времени уже не хватило. Стадо отстало от Королева шагов на двадцать, не более, и как раз в тот момент, когда я ткнул сенсор антигравитационного привода, в бок нам с разбега врезался огромный, заросший длинной черной шерстью бык. Глайдер тряхнуло, палец соскользнул с дисплея навигационной системы, и я предпочел не рисковать: на машину обрушился град тяжких ударов, любого из которых хватило бы, чтобы своротить зависший над землей летательный аппарат. Бизоны пытались выправить траекторию, обтекая возникшую преграду, но удавалось это далеко не всем, тяжелые туши с инерцией справлялись плохо и то и дело испытывали на прочность обшивку нашего многострадального левого борта. Некоторые особо ловкие животные глайдер просто перепрыгивали, копыта барабанили по крыше и носовой части с багажным отделением, по прозрачному бронепластику блистера… Галя взвизгивала от каждого удара, Петрович утробно орал, сделав большие глаза, и только Королев сохранял хладнокровный вид – ясное дело, шок у человека. Но это пройдет. Наверное. Наконец охваченное безумием стадо скрылось за горизонтом. Я медленно выпустил воздух сквозь зубы и констатировал почти спокойно: — Кажись, пронесло. Королев, можешь начинать дышать. Галя, успокойся, все кончилось. Петрович, иди сюда, почешу. Натерпелся, бедный. Несколько минут мы приходили в себя, затем я бросил в пространство: — Пойдем, ущерб оценим? Возражений не последовало. Я воспринял молчание как руководство к действию и попытался открыть водительскую дверцу, но та откидываться на пневмоцилиндрах вверх категорически не пожелала – заклинила от ударов. Пришлось изогнуться, почти улегшись спиной на кресло поперек, и садануть по окну двумя ногами. Бронепластик выдержал, а запоры нет, и дверца со скрипом распахнулась. Галя выбралась без приключений, равно как и Королев, воспользовавшийся дверью с правого борта. Наша стоянка выглядела плачевно: всяГалина аппаратура была раскурочена и разбросана на обширной площади, преимущественно в виде мелких обломков, а усыпленный бычара превратился в гору кровоточащего мяса – по нему пробежалось как бы не все стадо. Но он все еще был жив, косил кровавым глазом и жалобно, с хлюпаньем и хрипом, мычал. Впрочем, мычал – громко сказано, издаваемые им звуки больше походили на всхлипы. Я не выдержал, подошел к искалеченному животному и прервал его страдания, выстрелив из пистолета в ухо. Глаз его подернулся смертной пленкой, и бизон затих. Пораженная до глубины души Галя застыла у туши, едва сдерживая слезы, я же злобно сплюнул и направился к глайдеру. Как я и подозревал, транспорт пострадал довольно сильно. Стандартная гражданская модель, никакой брони, обычные композитные материалы – чем легче корпус, тем лучше. Но не в нашем случае – сейчас данный факт сыграл против нас. Тяжелые туши и острые копыта оставили глубокие вмятины, трещины и сколы по всему корпусу с левой стороны. И что хуже всего, были покорежены стабилизаторы. Взлететь сможем, но вот курс удержать будет проблематично… — Королев, ты дебил, – пришел я к очевидному выводу, осматривая повреждения. – Ты скажи, идиот, за каким хреном ты к быку пристал? Выпендриться захотелось? Для тебя техника безопасности пустой звук?! А если бы кто-нибудь из нас пострадал? — Да пошел ты, – огрызнулся биолог. – Будешь еще тут командовать! — Буду! И ты, сука, будешь слушать, что тебе говорят! – Козел, вывел все-таки… – Кто за все это будет отвечать? Ты отчет накатаешь? Ты понимаешь вообще, что подверг опасности не только себя, но еще и остальных членов поисковой партии?! Как всегда в минуты волнения, я сбился на казенный стиль – еще немного, и начну наставления службы цитировать. Но каков гусь! Все пофиг, стоит уже весь из себя спокойный и лыбится. Наверняка прикидывает, как сухим из воды выйти да нас с Галей замарать попутно. Гнида, одним словом. — Ты из себя святого не строй и мне не указывай! – Ага, голос прорезался. – Я за себя сам отвечу. А вот тебе бы я советовал за помелом следить, за слова ведь и спросить могут! — Ты, что ли, спросишь?! – рассмеялся я ему в лицо. – За папочку думаешь спрятаться, мажор хренов?! Королев побагровел и ожидаемо попытался достать меня правым боковым. Штуцер я оставил в кабине глайдера, от греха, за что сейчас себя похвалил – было бы оружие, не удержался бы. А так тело среагировало само: рука биолога еще только пошла на замах, а я уже встретил его левым фронт-киком. Даже, скорее, тайским «типом» – не самым быстрым, но мощным. Удар пришелся Королеву в живот, сбил его атакующий порыв и открыл для завершившего комбинацию мидл-кика, нанесенного по всем правилам искусства муай-тай: защищенная голенищем сапога правая голень жестко врезалась Женечке в ребра, тот отлетел на пару шагов и с размаху сел на землю. Вид у него при этом был донельзя удивленный. Повезло уроду, скафандр у него хоть и легкий, третьего класса, но ударные нагрузки держит прекрасно, даже синяков не останется, не говоря уж про переломы. Впрочем, можно в морду дать, шлем он так и не надел. Или когтями пропахать, да чтоб до кости!.. Тьфу, это уже Петрович влез. Ладно, пусть его, не будем следов оставлять, лишние поводы для разборок ни к чему. — Когда вернемся, напишу подробный рапорт, – сказал я, глядя Королеву в глаза. – Так и знай. — Не докажешь, – прошипел тот. — И не собираюсь. Без меня обойдутся – свидетелей будет море. Улететь не сможем, стабилизатор поврежден. Так что придется помощь вызывать, – закончил я мысль. – Со спасателями сам будешь объясняться. Ага, это я еще про видеорегистраторы в скафандрах не упомянул. Уж в моем-то точно есть, и работает в активном режиме – в программе у него прошито. На мою спину вдруг обрушился град легких ударов. Я сначала даже не понял, что это, обернулся с недоуменным видом… и перехватил Галины кулачки. Та с остервенением вырывалась и шипела, как рассерженная кошка, а я держал и… офигевал, так скажем. Петрович в ответ на мою мысль негодующе фыркнул – ну какая кошка будет так бестолково атаковать? И присоветовал еще, гад, тщательнее девиц выбирать для знакомства. По крайней мере, именно так я интерпретировал полученный образ: зал типа выставочного, длинный ряд ухоженных кисок и сосредоточенно вышагивающий вдоль строя рыжий кот. — Галь, ты чего? — Олег, ты скотина! – зло выкрикнула она. – За что ты побил Женю?! Что он тебе сделал?! Как я тебя ненавижу!.. Обоих вас!!! Я от неожиданности выпустил Галины запястья, но этот опрометчивый поступок остался без последствий – первый порыв прошел, и девушка присела на порожек открытой дверцы глайдера. Из глаз ее хлынули слезы, и она зарыдала в голос. Хитровыдуманный Королев тут же подсел к ней и принялся утешать, а я просто смотрел на бесплатный концерт, не зная, как реагировать. Вот бывает же в жизни такое, хоть стой, хоть падай. С базой связались без проблем, но спасатели прилетели лишь через три часа. А Королеву все сошло с рук: вмешался профессор Накамура, и моему рапорту хода не дали. Комбат Исаев долго и грязно ругался, не постеснявшись моего присутствия, но в конце концов приказал о происшествии забыть, пообещав за мажором присматривать. Запись из памяти компа удалили при очередном обслуживании, причем я даже не сопротивлялся. В награду майор отмазал меня от работы с биологами и с тех пор старался грузить задачами по профилю, хотя я так и протирал кресло в кабинете в биолаборатории. Королев теперь при каждой встрече одаривал меня убийственным взглядом, но мне было плевать. Больше волновала Галя, которая подчеркнуто игнорировала нас обоих. Досадно, я чувствовал, что влечение к ней с каждым днем усиливается. А потом про косяк Королева и вовсе забыли, потому что он, в смысле Женечка, пропал. Что характерно, не один, а вместе с исследовательским ботом, парой пилотов и еще четырьмя учеными из поисковой партии. Произошло это через две недели после инцидента с бизонами.Глава 4 Это «ж-ж-ж-ж-ж» неспроста…
Система HD 44594, планета Находка,Этот ничем не примечательный день пришелся на середину недели. На утреннем видеобрифинге Исаев никаких конкретных задач не поставил, буркнул что-то типа «сам придумай, чем заняться», поэтому я без зазрения совести завалился в личный кабинет и врубил по третьему кругу «Мрачного Билла», решив начать прохождение на максимальном уровне сложности. Петрович шлялся где-то на территории: все местные обитатели, кроме обиженной Галины свет Юрьевны, к коту относились с симпатией и не прогоняли, тем более что он под руку не лез, потому как я строго-настрого запретил. Меня после памятного полевого выхода «биолухи» старались не трогать, а профессор Накамура и вовсе избегал – ему было стыдно. Одному Королеву по фиг, хотя нет, он меня окончательно возненавидел. Но сегодня он еще затемно улетел в составе поисковой группы на какой-то тропический остров, я даже не поинтересовался, какой именно, нет мажора в пределах досягаемости, и то хлеб. Плюс у меня нечаянная радость: Галя при встрече в умывалке не зыркнула злобно, как обычно, а робко улыбнулась. Собственно, на этом все, девушка скрылась в каюте, и больше я ее не видел – ушла раньше меня и сейчас, скорее всего, торчит в лаборатории с драгоценными образцами. За прошедшее время разжились, спасибо Охотникам. Да и несчастного затоптанного сородичами бизона мы на базу приволокли, благо спасательный бот был способен принять на борт и не такое. В общем, день шел по накатанной почти до обеда… а потом началось. Я как раз собирался отправляться в столовую, когда запиликал сигнал видеовызова, так что пришлось, в сердцах ругнувшись, кликнуть по иконке. Из развернувшегося окна на меня зыркнул комбат Исаев. Вид он имел озабоченный, если не сказать встревоженный. — Денисов, хорош прохлаждаться! – рявкнул он без предисловия. – Бери Петровича и живо в третий стартовый комплекс. Катер ждет. «Девятка», смотри не перепутай! — А что, собственно, стряслось, товарищ майор? – попробовал удивиться я, даже не сделав попытки выбраться из кресла. – Пожар, наводнение, землетрясение? — Пошути еще у меня! Бегом в комплекс, я сказал! По пути объясню. Ага, видимо, что-то серьезное произошло. Я пулей выскочил в коридор, попутно перенаправив вызов с компа на КПК, подозвал Петровича, вовремя случившегося рядом, и помчался к ближайшему лифту: нужно экипироваться и вооружиться. По дороге Исаев, как и обещал, вводил меня в курс дела. И с каждым его словом я все больше хмурился: по всему выходило, что случилась первая в этой экспедиции по-настоящему нештатная ситуация. Пятнадцать минут назад прервалась связь с бортом номер двадцать три – тем самым исследовательским ботом, на котором рано утром убыл Королев. Как в таких случаях говорится, ничто не предвещало беды: легкий эксплорер с командой благополучно добрался до безымянного острова в тропическом поясе, в паре тысяч километров от нашей базы, и в течение полутора часов нарезал над ним круги. Начальный этап исследования: аэрофотосъемка, тщательное сканирование, составление разнообразных схем, начиная с ландшафтной карты и заканчивая распределением биомассы по территории – рутина, можно сказать. Задача перед поисковиками стояла банальная: определить удобное место для развертывания исследовательского модуля, типа того, на котором мы впервые на планете высадились. Я не очень понял, на фига тогда надо было сразу пятерых ученых отправлять? Даже спросил об этом Исаева, но тот отмахнулся: по технологии положено, это дела яйцеголовых, и туда лучше не соваться. Так вот, все шло по плану, пока неожиданно не прервалась связь с ботом, причем во всех диапазонах: и аудиопереговоры с пилотами, и канал, по которому в реальном времени шла в главный вычислитель телеметрия, и даже сигнал поискового маяка. Последний факт самый красноречивый: чтобы заставить замолчать маяк, нужно распылить его носитель на атомы. Во всех остальных случаях какой-то сигнал шел бы. Произошло это, как я уже упоминал, четверть часа назад, и сейчас лихорадочно собиралась группа для расследования инцидента. — Короче, Денисов, ты пойдешь старшим! – рычал в наушнике Исаев. Но я на командира не обижался – его можно было понять, такое стряслось! И спрашивать в основном с него будут. – В нагрузку тебе даю два отделения Охотников. Как на место прибудете, организуешь прочесывание. Не мне тебя учить, сам сообразишь. Сейчас операторы направили в нужный район беспилотники, как раз сканируют округу, так что скоро должны вычислить место падения, если они упали, конечно. Но основная надежда на вас с Петровичем. Вопросы? — Может, остальных коллег привлечь? — Некогда, они на выезде. Если понадобится, потом подтянутся. А пока сам, – подвел итог инструктажу майор. – Пообедаешь по дороге, паек из столовки на всех уже доставили. Успеете, лететь около часа, – пресек он мое возможное возмущение. – Все, бывай! А я что, я ничего… За Петровича по большей части переживаю. Как он, не жрамши-то?.. Но ради серьезного дела пришлось поторопиться, так что в третьем стартовом комплексе я оказался всего лишь через пятнадцать минут. Почти рекорд. Против ожидания прибыл последним – два десятка Охотников уже заканчивали трамбоваться в десантный отсек катера, и нам с Петровичем места достались по остаточному принципу, почти у самого шлюза. Впрочем, я был не в обиде – напротив меня устроились старые знакомцы: лейтенант Дима Калашник и шкафоподобный сержант Миха. Мы обменялись крепкими рукопожатиями и едва успели пристегнуться, как пилот объявил по громкой связи готовность к старту, а еще через десяток секунд борт с легким толчком оторвался от посадочной площадки и медленно поплыл к шлюзу. Сегменты переборки разошлись, и кораблик оказался на свободе, вынырнув из тесноты ангара. Фыркнул маршевыми движками, выходя на курс и одновременно набирая высоту – стандартный в общем-то маневр, – и через несколько мгновений разогнался до крейсерской скорости, оставив далеко позади громаду базы. Все это я рассмотрел на обзорном экране, куда командир экипажа вывел картинку с курсовых и кормовой камер, дабы пассажирам не было скучно. Очень хорошая практика, я считаю. — Старт прошел в штатном режиме! – известил нас по громкой связи пилот. – Расчетное время прибытия сорок семь минут. Гостям разрешаю расстегнуть ремни, оправиться и приступить к приему пищи. Приятного аппетита, парни! — Вы тоже без обеда? – хмыкнул я, встретившись взглядом с Калашником. — Ага. Сорвали с занятий, успели только БК получить и сразу сюда, – пояснил лейтенант. – Вон Миха даже переживал, что не жрамши весь день будем. — А че, запросто! – возмутился сержант, поглаживая втихаря пробравшегося к нему на колени Петровича. – Я наше командование знаю как облупленное. — Расслабься, – хлопнул я его по плечу. – Вон сухпай везут. И правда, створка люка, ведущего куда-то в глубь катера, уехала в стену, и в проеме показался недовольный парнишка в летном скафандре – второй пилот, скорее всего. Ни слова не говоря, оставил в отсеке тележку с упаковками саморазогревающихся пайков и скрылся за дверью. — Командуй, Мих! – Калашник кивнул на тележку, и сержант тут же развил бурную деятельность по организации приема пищи личным составом. Надо отдать ему должное, о родном начальстве тоже не забыл, самолично принес нашу долю. Саморазогревающийся паек все же лучше, чем ничего, поэтому мы с аппетитом принялись за еду, особенно Петрович, которому в результате досталась двойная порция – перепала добавка и от меня, и от Калашника, и от добродушного после обеда Михи. В благодарность Петрович посидел у каждого по очереди на коленях и осчастливил нас врубленным на полную мощность урчальником. Оставшееся время посвятили предварительной проработке поисковой операции, наметили первоочередные действия, разбили личный состав на двойки, назначили каналы связи и прочее в том же духе. Как оказалось, в спасательных миссиях мои собеседники далеко не новички, неоднократно приходилось участвовать в подобных мероприятиях, так что работалось даже с удовольствием. На гадание по кофейной гуще никто не разменивался, ибо толку все равно никакого, все думали о деле и были предельно собраны, несмотря на полные желудки. А минуты за три до прибытия пилот вывел на обзорный экран картинку с дрона-наблюдателя и пояснил: — Место падения обнаружено, визуальный осмотр повреждений борта не выявил. Готовность две минуты. – И тут же вызвал меня по закрытому каналу: – Товарищ лейтенант, что скажете насчет точки высадки? — Перекинь данные на мой вычислитель, – попросил я, нахлобучивая шлем. – Сейчас, секунду. Я уменьшил масштаб и рассмотрел место падения с высоты птичьего полета, потом увеличил изображение, покрутил так и эдак. Эксплорер лежал на брюхе в центре обширной поляны, затерянной в сердце джунглей. Остров был большой, как бы не с земной Мадагаскар, от побережья мы удалились на пару сотен километров, и во все стороны, куда ни кинь взор, тянулся тропический лес, густой, сочный, бьющий по глазам яркостью красок. На первый взгляд повреждения у бота и впрямь отсутствовали. К тому же вокруг довольно пустынно, по крайней мере, ни одной крупной твари на виду. Так что решение далось относительно легко. — Садись в пятидесяти метрах севернее, там вроде ровно и от леса достаточно далеко. И на всякий случай держи наготове пулеметы. — Есть. — Внимание всем! – гаркнул я и поднялся с кресла. – Готовность минута! Порядок высадки стандартный! Занимаем оборону вокруг катера, схема три. После этого я с напарником иду к боту. Дальше действуем по обстановке. Вопросы есть? Вопросов не последовало, все и так было ясно. Катер между тем мягко опустился в намеченном месте, замигала панель готовности люка, и мы в строгой очередности начали выбираться из тесной бочки десантного отсека.5 сентября 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Охотники рассредоточились вокруг катера, разбив пространство на сектора и контролируя каждый свой, а мы с Петровичем и лейтенантом встали, не отходя далеко от борта, и принялись изучать «найденыша». Встроенная в шлем оптическая система позволяла различить даже самые мелкие детали, вплоть до царапин на обшивке, что на таком расстоянии и не мудрено, но за те пять минут, что мы пялились на безжизненный «утюг», так ничего интересного и не высмотрели. Петрович крутился рядом, то и дело изображая столбик, но тоже ничего подозрительного не заметил, о чем и поведал посредством незамысловатого мыслеобраза. Еще от него веяло недовольством: я нацепил ему на морду нелюбимый респиратор. Поди знай, чего опасаться. Да и остальной персонал, и я в первую очередь, скафандры заблаговременно загерметизировал. — Вроде целый, – пришел Калашник к очевидному выводу. – Придется ближе подбираться. — Придется, – со вздохом согласился я. Приближаться к боту отчаянно не хотелось, ибо, как показывал опыт, сын ошибок трудных, как раз в таких вот случаях неприятности гарантированы. Воистину. – Дим, несколько человек пусть этот сектор контролируют. В случае чего палите во все подозрительное. Кроме нас, естественно. — Сделаем, – кивнул лейтенант. Убедившись, что наш тыл в, так сказать, надежных руках, я кликнул Петровича, активировал ППМ и осторожно направился к грязно-серой глыбе бота. Кот привычно стелился рядом, практически слившись с чахлой травой, сквозь которую просвечивала рыжая глинистая почва. С одной стороны, тропические джунгли это вам не саванна, здесь особо густого травостоя ждать как минимум наивно. С другой – все же поляна, деревья свет не застят, почему бы и не вырасти нормальной травке? А вот поди ж ты… Вдвое сократив расстояние, отделявшее бот от нашего катера, я застыл на месте, еще раз просканировав пространство перед собой, и сразу же увидел протоптанную в мураве полосу, бравшую начало у люка десантного отделения. Хорошая такая, широкая, из нескольких пересекающихся цепочек следов, четко отпечатавшихся во влажной глине. Значит, кто-то жив остался. — Дим, видишь? — Вижу, изрядно натоптали, даже я проследить смогу. Больше ничего интересного невооруженным взглядом я не обнаружил и скомандовал: — Петрович, разведка! Напарник согласно муркнул и осторожно пополз к молчавшему эксплореру, я же развернул картинку с кошачьего ППМ на половину забрала и погрузился в привычный «стереорежим». Кот бесшумно скользил между жесткими стеблями, не обращая внимания на местных псевдонасекомых и прочие соблазны, и преодолел оставшиеся до суденышка два десятка метров за полминуты. Застыл в паре шагов от обшарпанного люка десантного отделения, и прислушался, прядая ушами. — Чи-и-и-исто, – мурлыкнул синтезированный баритон через несколько мгновений, и Петрович, подчиняясь моей мысленной команде, обогнул бот по периметру. Ничего нового этот маневр не выявил: эксплорер по-прежнему безмолвствовал. Никто не выскакивал из-за угла, не прыгал сверху да и необычными запахами и звуками не пугал. Было тихо, насколько это возможно в тропическом лесу. Тренированный слух отфильтровывал стрекот насекомых и ор местных «птичек», но никаких диссонирующих с этим фоном звуков расслышать не удавалось. Несло от бота, насколько я разобрался в ощущениях Петровича, разогретым металлом и пластиком – неизменными спутниками человека. Замигала желтым пиктограмма биологической опасности, сигнализируя об отсутствии таковой, и тем самым подтверждая правоту моего напарника. Все ясно, сканер никаких вредоносных вирусов и прочей гадости не выявил. — Обзор! Напарник с разбегу маханул сначала на выступающий из борта стабилизатор, потом сразу на крышу кабины и застыл столбиком на самой высокой точке корпуса. Но и с этой позиции визуальный осмотр никаких аномалий не выявил. — Контроль! – Передав Петровичу очередную команду, я осторожно двинулся к боту, предварительно вырубив «стереорежим». – Дим, внимание! Приближаюсь к объекту, держите сектор. — Принял. Лишь оказавшись в двух шагах от люка пассажирского отсека, я наконец понял, что меня напрягало все это время: навигационные огни не горели. Плюс ко всему кораблик не излучал ни в одном из диапазонов, кроме теплового, чего не могло быть в принципе: если функционировало хоть что-то из бортовой аппаратуры, сканер уловил бы электромагнитные волны. Я хмыкнул и еще раз «просветил» бот, особенно в районе силовой установки. Результат ошеломил: ничего! То есть абсолютно пусто. И это тоже из разряда «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Да элементарно энергонакопитель должен фонить, а тут даже остаточный магнетизм не фиксируется. Забавно, ага. — Такое ощущение, что у них из системы высосали всю энергию, – пробормотал я себе под нос, забыв… вернее, забив на активированный канал связи, и услышал недоверчивое хмыканье Калашника. – Ну-ка проверим… Взявшись левой рукой за специальный выступ на крышке люка, я потянул ее вбок, выставив перед собой пистолет, зажатый в правой, и одновременно приставным шагом сместился в сторону от проема. Если внутри кто-то и есть, то сразу напрыгнуть на меня будет проблематично, я все время под защитой броневой створки. Предосторожность оказалась излишней – никто так и не выпрыгнул. Ну и ладно. Теперь заглянуть аккуратненько… Внутри пассажирского отсека царила тьма. Еще одна странность, прекрасно вписывавшаяся в недавно озвученную версию: обесточенный поляризационный слой потерял прозрачность, а осветительные панели, естественно, погасли. Плюс электромагнитный замок на люке разблокирован. Свет, падавший через дверной проем, позволял разглядеть лишь небольшую часть салона, рассчитанного на перевозку в достаточно комфортных условиях десяти человек, – дальний конец помещения тонул в полумраке. Я перевел оптику шлема в «ночной» режим и осторожно сунулся внутрь отсека, готовый в любой момент отпрыгнуть от бота и открыть огонь на поражение, но ничего этого делать не пришлось – внутри никого не было. — Ну и где все? – вслух удивился лейтенант Калашник. Аппаратура его командирского скафандра позволяла напрямую синхронизировать вычислители, и он сейчас получал картинку с моей обзорной камеры. — Поди знай! – хмыкнул я и уже без опаски влез в салон. Осмотрелся и потыкал сенсор системы освещения, ничего этим, понятное дело, не добившись. Прошелся по заставленному креслами и рабочими станциями «виртуальных кабинетов» отсеку, подивился относительному порядку – лишь однажды под ногой хрустнул пластиковый стаканчик. Хотя это ничего не доказывает – практически все предметы закреплены, даже если падение было резким, особого бардака не будет. Опять же, если бы бот навернулся со значительной высоты и на скорости, мы бы здесь созерцали нехилую воронку, а не целехонький эксплорер без капли энергии в накопителях. — В пассажирском отсеке чисто, лезу в блистер к пилотам. Я приблизился к люку в перегородке, разделяющей отсеки, и осторожно сдвинул створку. Та без проблем утонула в стене – замок и тут не подавал признаков жизни. Внутри было так же темно, ни одного горящего диода, все дисплеи безжизненны, подсветка отключена. Чуть неестественная цветовая гамма «ночного» режима все же позволила без особого труда осмотреться, и я выдал в эфир короткое матерное восклицание. Тут же перед глазами возник образ настороженно вертящего головой кота, а в наушниках раздался встревоженный голос Калашника: — Это то, что я думаю? Мля, Олег, вот это мы попали!.. — Похоже, – скривился я от дурного предчувствия. – Петрович, повнимательнее! Кот ответил образом, который можно было приблизительно перевести как «будь спок!», а лейтенант пробурчал что-то типа «ой-ой-ой, мля». Я же с естественной в данный момент опаской подошел к креслу первого пилота и включил нашлемный фонарь. Пробежался лучом по безжизненному телу, осветил забрало летного шлема и вздрогнул – из-за прозрачного пластика на меня уставились пустые мертвые глаза. Тьфу, итить твою! Вот и дождались. По дисплею пробежали строчки досье: Истомин Егор Викторович, 2515 года рождения, пилот второго класса. Статус: жизненная активность отсутствует. Вот так. Всего две строчки вместо эпитафии. — Трындец, Димон, приплыли. – Я покачал головой, хоть он этого и не видел, и запустил сканер. – Есть один «холодный». База, как слышите, прием! — Принял, – тотчас отозвался оператор. – Данные обработаны. Майору Исаеву сообщили, он принимает общее командование операцией. Переключитесь на выделенный канал. — Принял. — Денисов, как слышишь? – прорезался в наушниках голос комбата. – Доложи обстановку. — Обстановка хреновая, товарищ майор! Бот нашли. Повреждения отсутствуют, шестеро членов экипажа тоже. Но есть отчетливый след, ведущий в джунгли. Обнаружен первый пилот. Мертвый. – Я еще раз окинул тело оценивающим взглядом. – Видимых повреждений нет. Поза обычная, лицо спокойное. Такое ощущение, что он даже не понял, что умирает. — Вирус? Ага, это первое, что и мне пришло в голову. — Никак нет, сканер ничего похожего не засек. — Еще странности? — Все системы бота обесточены. Энергонакопитель пуст. Даже освещение в отсеках не работает. — Что думаешь? — Пока ничего конкретного предположить не могу, – отперся я. – Только общее впечатление. Одно могу сказать: они не упали. Или уже на земле все случилось, или у них была возможность относительно спокойно посадить борт. — Куда остальные делись? — Без понятия, – предельно честно ответил я. – В отсеках их нет, в пределах прямой видимости на поляне тоже. И вряд ли их распылили на атомы, раз уж бот цел. Да и следы об обратном говорят. Будем искать. — Принял. – Исаев прервался на мгновение, видимо задумавшись, потом жесткими рублеными фразами выдал ЦУ: – Работай по плану, обо всех изменениях обстановки докладывай немедленно лично. Телеметрию напрямик на базу. Сейчас подключу целый отдел, будут обеспечивать только твою группу. Через два часа прибудет подкрепление. Вопросы? — Никак нет! — Действуй. — Дим, все слышал? Тогда работаем по плану. Разворачивай цепь, выставляй охранение. – Я снова наткнулся взглядом на труп и поморщился. – Медика в кабину, пусть займется освидетельствованием. И спеца, тут все целым выглядит, может, оживит аппаратуру. — Принял. Выбравшись из темного чрева бота, я на мгновение зажмурился от яркого света. — Петрович, иди сюда. Кот послушно соскочил с крыши кораблика и боднул мою ногу. — Все правильно понял, молодец! – похвалил я питомца. – Цель, нюх, поиск. Петрович юркнул в пассажирский отсек, покрутился во тьме, принюхиваясь к чему-то, а потом побывал в пилотской кабине, одарив меня образом фыркающего кота – нашел мертвеца. Затем напарник выбрался на оперативный простор и принялся нарезать круги вокруг летательного аппарата. Муркнул недовольно, пропуская двух Охотников – одного с красным крестом на шлеме, второго с матово-серым кейсом в руке. Те скрылись во внутренностях эксплорера, а кот продолжил работу, в буквальном смысле пропахав носом окрестности. Убил на это дело минут десять, но оно того стоило. Периодически он останавливался в нерешительности, как будто на распутье, но уже через мгновение вновь возвращался к своему занятию. Наконец он что-то для себя решил, одарил меня образом облизывающегося как после миски сметаны котяры и решительно направился к лесу по тому самому широкому следу, лишь изредка принюхиваясь. — Дим, есть контакт! – обрадовал я коллегу. – След один, и отчетливый, Петрович больше ничего интересного не нашел. Думаю, все шестеро ушли в одном направлении и если и разделились, то позже. Фора у них порядочная, до полутора часов, если сразу от бота ушли, догнать трудно будет. Давай тут рули, а мы пойдем за ними. — Давай, – согласился лейтенант. – Синхронизацию не разрывай. — Ага. Я мысленной командой придержал Петровича, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу на опушке, поменял в штуцере универсальный БК на магазин с УОДами и последовал за напарником, держа оружие наготове.Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Поначалу погоня показалась нам с Петровичем детской прогулкой: след настолько отчетливый, что с него сбиться даже по пьяни проблематично. Надо совсем уж слепым быть или полным неадекватом. Такое ощущение, что тут целая толпа ломилась, не особо заморачиваясь выбором дороги или огибанием кустов: подлесок в том месте, где беглые ученые углубились в джунгли, был порядочно потрепан. Когда он закончился, ориентироваться пришлось по отпечаткам подошв на земле, но так было даже удобнее – травы практически нет, глина мокрая, нога погружается сантиметра на два-три. Какие тут, на фиг, обломанные ветки и сорванные листья. К тому же мы сделали первый обнадеживающий вывод: судя по отметинам на почве, шли шесть человек. Обувь размерами отличается, вдавленности разной глубины, да и протектор не совпадает. С учетом появившихся сведений уточнил Петровичу задачу, и тот умчался на пару десятков метров вперед, в дозор. Сразу же спугнул какую-то зверушку, довольно крупную, с самого Петровича размером, но местный обитатель с пришельцами связываться не стал, скрылся в зарослях. Сканер работал в усиленном режиме, да еще и с синхронизацией в реальном времени с главным вычислителем базы – ушлые биологи не упустили случая разжиться сведениями о тропической флоре и фауне. Впрочем, я не возражал: без помощи мощного компа можно и пропустить что-нибудь с виду безобидное, но смертоносное. Лес вокруг кишел жизнью: множество мелких зверьков, мириады псевдонасекомых и большие стаи перепончатокрылых «птиц» практически забивали дисплей сливающимися значками, так что я давно уже перестал обращать на них внимание, настроив фильтр на объекты массой больше сорока килограммов, и осторожно шагал по следу, периодически останавливаясь и подключая «стереорежим». Петрович чувствовал себя в джунглях как дома, замечал вокруг массу занятного, но от задания не отвлекался: обшаривал местность, прислушивался и принюхивался. Пару раз в эфир выходили операторы и просили в подробностях рассмотреть некоторых представителей флоры. Я ворчал раздраженно, но просьбы удовлетворял: биологи они как дети, все равно не отвяжутся. С другой стороны, понять их можно – сейчас они получают колоссальный массив информации, на ее сбор в штатном режиме ушел бы не один день, учитывая технику безопасности и строгую методику научных исследований. Да и самому было любопытно. Оба экземпляра поразили. Первый – этакая росянка-переросток, хищное растение с одуряющим ароматом. Петрович едва в него не влетел, но вовремя распознал опасность, к тому же хватательным органом у него был цветок, расположенный в метре от земли, так что кот изначально не предполагался в качестве добычи. Скорее оно на «птичек» охотится – вон какое яркое да пахучее. Вторым объектом интереса ученых стал куст, стреляющий крепкими шипами с палец длиной. Его мы выявили заранее, сканер засек характерную структуру, схожую со знаменитым деревом-убийцей из экваториальной области Болла. С подобными хищниками мы с Петровичем знакомы были очень хорошо, один из егерских полигонов на них весьма богат. Так что засекли, просканировали и спровоцировали на обстрел – напарник шустро метнулся мимо, увернувшись от тучи игл, глубоко засевших в почве и стволах деревьев. Куст оказался тупым – израсходовал весь боезапас в первом же залпе, так что подобрались мы к обезвреженному растению без опаски. Ну, почти – пришлось уклоняться от хватательных ветвей, гибких и длинных вроде лиан. – Биологи едва не писали кипятком от счастья, особенно после того, как я подобрал несколько «дротиков», упаковал в пластиковый пробник и спрятал в карман. Хотя даже без исследования образцов я мог предположить, что куст таким образом пропитание добывает, а не размножается – слишком мощный поражающий эффект у шипов, пробитое насквозь животное спору или семечко далеко не унесет. К тому же на ветвях я обнаружил своеобразные «обоймы» недозревших колючек, причем некоторые из них чуть ли не на глазах изменялись, вытягивались и заострялись, а лист в основании сворачивался в этакую метательную трубку. Ага, многозарядный кустик-то, и время перезарядки впечатляет – минут двадцать, максимум полчаса. Дожидаться, пока растение придет в боеготовность, мы не стали, ушли по следу дальше. Я удвоил осторожность, а Петрович на требования техники безопасности откровенно забил – надеялся на свою скорость и свойства природной шерстяной брони. Мне, собственно, тоже ничего не грозило, но позориться перед коллегами и учеными не хотелось – что это за Егерь такой, если под залп тупого кустарника подставляется? Вот-вот. За полчаса неспешной ходьбы мы с напарником углубились в джунгли на пару километров, но никого крупнее похожего на енота существа оригинальной окраски не встретили. Еще несколько раз попадались «росянки» и стреляющие кусты, множество других растений, помеченных вычислителем как ограниченно опасные, и несколько странных объектов вроде муравейников – к ним мы приближаться не стали, опасаясь оравы их мелких обитателей. Даже земные африканские кочующие муравьи не подарок, что уж говорить о неизученных обитателях инопланетных джунглей. Дважды связывались с Охотниками, оставшимися у бота. Еще при первом сеансе Дима Калашник сообщил, что медик обследовал мертвого пилота и выдал заключение: смерть последовала от отека мозга, спровоцированного информационной перегрузкой, – типичнейшая картина, лет тридцать назад в Федерации с такой проблемой столкнулись, когда появились продвинутые шлемы «виртуальной реальности». Потом их, ясное дело, модифицировали, и летальные исходы прекратились. Как подобное могло произойти с защищенным всеми мыслимыми способами интерфейсным шлемом атмосферного бота, спец, работавший с медиком, не брался даже предположить. Во второй сеанс лейтенант снова порадовал – техник оживил вычислитель летательного аппарата. Правда, на этом хорошие новости и закончились: в его памяти не обнаружилось никаких сведений, способных пролить свет на произошедшее. Похоже, что комп просто вырубился без всякой на то причины. Хотя причина все же была: питание отрубилось прямо в полете, на высоте триста метров. Каким образом – это уже другой вопрос. Даже не вопрос, а тайна за семью печатями. А вот почему бот не разбился, спец объяснил достаточно уверенно: сработала система безопасности, перенаправившая весь энергоресурс на антиграв, и стремительно утекающей в никуда энергии как раз хватило на относительно мягкую посадку. Еще один вывод: батарея разрядилась хоть и очень быстро, но не мгновенно. Пока мы с Петровичем продвигались по следу, Охотники тоже времени даром не теряли. Несколько двоек обшаривали поляну и джунгли вокруг, правда, не углубляясь в них более чем на двести-триста метров. Судя по обмену в эфире, ничего подозрительного они не обнаружили, разве что спугнули несколько крупных зверей, которых рассмотреть не успели. Джунгли между тем начали редеть, далеко вверху в просветах между кронами даже можно было рассмотреть безоблачное небо. Что меня радовало больше всего, так это отсутствие дождя, явления в этих широтах распространенного. Не экватор с его ливнями по расписанию, но духота и влажность зашкаливали – спасибо скафандру с климат-контролем, а то давно бы уже весь потом изошел. А Петровичу вообще по фиг, скользит меж стволов и чахлых кучек травы, мутант хренов, и в ус не дует. Так преодолели еще километра полтора, а потом увидели одного из пропавших, пришпиленного к узловатому стволу лесного гиганта типа секвойи. Метрах в двадцати от погибшего обнаружился куст-стрелок, близнец давешнего, а у его подножия, в сплетении хватательных ветвей, лежало что-то ярко-голубое, испятнанное красными кляксами. Это что-то подозрительно напоминало тело в пилотском скафандре. — Петрович, стоять! – Я поднял руку в предостерегающем жесте и для надежности сопроводил команду ярким образом: застывший на полушаге кот и куст в полной боеготовности перед ним. – Надо кустик разрядить, а то не подойдем… Напарник с готовностью откликнулся на зов и вторично провернул трюк с пробежкой в секторе обстрела. Куст на разводку повелся и среагировал плотным залпом, причем большая часть шипов безобидно утонула в глине, но несколько десятков обрушились на итак уже похожее на подушечку для иголок тело. Ага, теперь все ясно: ученые шли немного растянувшись, наткнулись на «стрелка», но под удар попали только двое. Одного отбросило к «секвойе» и пригвоздило к ней вне досягаемости хватательных ветвей хищника, а вот пилот оказался ближе и попал прямиком на обед. Что характерно, в качестве главного блюда. — Петрович, разведка! – Я ткнул в пилота, а сам направился к распятому на дереве ученому. Питомец все понял правильно – прильнул к земле и осторожно пополз к телу. Я же подошел к «секвойе» и злобно выругался. Блин, ну как можно быть таким идиотом?! Это же не загородный парк, это инопланетные джунгли, опасность здесь на каждом шагу. А этот баран, царствие ему небесное, рассекал с откинутым забралом и в расстегнутом чуть не до пупа скафандре. «Джеймс Фредрикссон, младший научный сотрудник. Специализация: биохимия. Статус: жизненная активность отсутствует», – услужливо сообщил мне вычислитель. А кустик-то силен. В лицо ученому попало три шипа, и все они вошли почти на полную длину, снаружи торчали только концы. Видимо, в лицевых костях застряли. Четвертый же угодил в правый глаз и пробил череп в затылочной части, пронзив по пути мозг. Как раз на нем тело и держалось, да еще на парочке, ткань скафандра не пробивших, но вдавивших ее в древесину на несколько сантиметров. В груди еще с десяток «стрелок». Твою же мать! Я отошел на пару шагов и встал с таким расчетом, чтобы мертвый ученый попал в поле зрения регистратора. — База, все видите? — Видим, блин, во всех подробностях, – отозвался оператор. На заднем фоне были слышны подозрительные звуки – не иначе кого-то вывернуло прямо в навигационном отсеке. Не добежал до сортира человек. — Исаеву доложите. — На связи, сам все вижу, – рыкнул майор на выделенном канале. – Бардак, нах. Что со вторым? — Сейчас посмотрю. – Я переключил внимание на напарника, как раз обнюхивавшего тело. – Петрович, что там? Ответный образ поводов для оптимизма не оставил: человек был мертв. Я осторожно приблизился к кусту, стараясь не спровоцировать броска хватательных веток, но опасался зря: все они были заняты процессом поглощения пищи. Гибкие стебли оплели тело, и концы их вонзились в плоть на незащищенном лице, шее и кистях рук. Скафандр был застегнут почти до верха, но этого «почти» кусту хватило – иглы попали в шею и голову, мгновенно убив жертву. Не удивлюсь, если они еще и токсин содержат, очень уж неестественный цвет кожи у пилота, там, где ее видно. Или это результат пищеварения, поди знай. Вообще, зрелище малоаппетитное: куст впрыснул в тело через полые лианы ферменты и сейчас всасывал размягченные ткани и естественные жидкости человеческого организма, ничуть не озаботившись генетической совместимостью. Хотя на этот счет у нас давно уже сомнений не осталось: уже довелось с коллегами полакомиться местной дичиной. Я сглотнул вязкую слюну, с трудом справившись с приступом тошноты, но заставил себя рассмотреть пиршество хищного растения в подробностях. Затем отошел на безопасное расстояние, кликнул Петровича и связался с Калашником: — Димон, нашел двоих. Засекай координаты и присылай людей. Нужно о телах позаботиться. — Принял, – отозвался Охотник. – Катер ждать будешь? — Нет, дальше пойду. Что там с подкреплением? — Вылетело, – вмешался в беседу комбат. – Полчаса – расчетное время прибытия. Отделение на катере и два медицинских глайдера. Денисов, времени не теряй, продолжай преследование. С «холодными» без тебя разберутся. — Есть. Кстати, товарищ майор, а почему в поисковой партии Охотников не было? – задал я давно мучивший меня вопрос. – Это же полевой выход, как так вообще? — Ты у меня спрашиваешь? – прорычал Исаев, но тут же смягчился: – Безопасники с учеными настояли. Что-то секретное у них тут намечалось, к тому же высаживаться они не должны были. Я был против, до свары дошло. Линдеманн и Овчаренко взяли ответственность на себя. — Овчаренко? Это который ксенобиолог? – припомнил я. — Он самый, – чуть ли не сплюнул майор. – Сука еще та. Короче, не заморачивайся. Насчет режима безопасности и охраны потом разбираться будем, я это дело на самотек не пущу. А ты пока фиксируй все, что видишь. Пригодится. Есть у меня такое предчувствие. Все, пошел. — Есть! – Я перевел передатчик в пассивный режим. – Петрович, патруль!Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Следующему трупу я уже не удивился, поскольку был морально готов. Разве что его внешний вид поразил: знакомый черный скафандр «особистов» и глухой черный же шлем с затемненным забралом. Увидели мы его издалека, причем первым среагировал я, а не Петрович, который был слишком занят исследованием странно изломанного деревца. Судя по его эмоциям, вынюхал кого-то близкородственного, и я с трудом привлек его внимание к высоченному муравейнику, на склоне которого распластался лицом вверх мертвый безопасник. Жилище хищных насекомых располагалось под мощным деревом, крона которого терялась где-то в небесах, и другой растительности за исключением чахлой травы рядом не наблюдалось. На красной глине отчетливо выделялись следы. Картина была странная: сначала четыре цепочки шли вместе, то и дело пересекаясь, потом одна отделялась без всякой видимой причины и заканчивалась у муравейника. Судя по отпечаткам, несчастный некоторое время топтался у полутораметровой высоты «замка», а потом с размаху на него лег и принялся перекатываться со спины на живот, вызвав многочисленные завалы. Понятное дело, жильцам это очень не понравилось – вон, до сих пор в растрепанных чувствах. Так что я предпочел благоразумно замереть в десятке шагов от муравьиного жилища, и заодно придержал напарника, вознамерившегося было обнюхать крупных рыжих насекомых с впечатляющими жвалами. Те деловито сновали по склонам и трупу, ныряли в сочленения скафандра и возвращались,нагруженные – дармовой свежатинкой. — Чего это он в муравейник полез? – поинтересовался я вслух. – А, Петрович? Не знаешь? Вот и я не знаю… База, картинку получаете? — Получаем, – заверил меня знакомый голос. – Спасибо, без обеда по вашей милости остались. Это точно, зрелище крайне мало аппетитное. Тем не менее я пересилил себя и врубил увеличение, зафиксировав объектив камеры на нагрудном знаке покойного. «Онни Мякеля, сотрудник службы безопасности компании „Внеземелье“, отдел особых операций. Статус: жизненная активность отсутствует», – в очередной раз выдал вычислитель. А то я сам не вижу, что отсутствует. Напрягало другое: что человек из ведомства Линдеманна забыл в компании ученых? — Безопасник, – задумчиво протянул я. – Товарищ майор, а? — Забей! – немедленно отозвался комбат. – Ближе можешь подойти, а то издали повреждений не видно. — Страшно, – честно признался я. – Муравьи шутить не любят. А у этих видели какие жвалы? — Придумай что-нибудь, – приказал Исаев. – Что хочешь, но чтобы доказательства были. — Есть. – Я задумчиво повертел головой, встретился с взглядом желтых кошачьих глаз. – Ага, Петрович! Ты-то мне сейчас и поможешь. Напарник понял меня с полуслова и с готовностью сорвался с места, незримой тенью растворившись в зарослях. Ждать пришлось недолго: уже минут через пять он вернулся с местной «птичкой» в пасти. Та уже даже не трепыхалась – Петрович к порученному делу отнесся серьезно. Я забрал у него добычу, шикнул на прорезавшегося было на общем канале какого-то незнакомого биолуха – хрен вам, а не образец! – и ловко забросил трупик к муравейнику. Тушка упала где-то в метре от обиталища насекомых, то есть примерно там, где я и намечал. Против ожидания рыжие мураши к явившейся с неба добыче остались равнодушны: один из них пробежался по «птичке», попробовал ее на вкус и деловито скрылся в лазе у подножия «замка». — Петрович, тащи «летуна», – со вздохом приказал я чуть позже, так и не дождавшись атаки «хыщников». – Осторожней только. Напарник с задачей справился блестяще: бесшумно подполз к тушке, приник к земле на расстоянии вытянутой лапы и подцепил ее когтем на манер куска колбасы. Забавно получилось, как это коты умеют, особенно когда харчи со стола воруют. Потом схватил добычу в зубы, медленно попятился от муравейника, не сводя с него настороженного взгляда, и бросил «птичку» у моих ног. — Дубль два! – Я повторно закинул тушку на муравьиную кучу, на этот раз точно на склон, почти в самую середину. – Петрович, наблюдай. Результат и сейчас проявился далеко не сразу. Сначала из лазов выбралось несколько насекомых, которые тщательно обследовали нежданный подарочек, и лишь затем небольшая, особей на сто, кучка мурашей принялась деловито утилизировать провизию. Окончания процесса мы ждать не стали, и так все ясно – здешним рыжим муравьям далеко по агрессивности до африканских аналогов. А я вообще перестал что-либо понимать. Как, скажите на милость, можно умудриться быть съеденным заживо этими заторможенными насекомыми? Это надо было долго и упорно лежать, испытывая адскую боль от множества укусов, или уже быть мертвым, когда на муравейник упал. Или, по крайней мере, тяжело раненным. А на трупе внешних повреждений нет, это я отчетливо вижу. Придется поближе рассмотреть. — Петрович, к мурашам не приближайся, – скомандовал я, терзаемый смутными сомнениями, и решительно шагнул к «замку». Схватил труп за ногу, готовый в любую секунду его бросить и дать деру, и осторожно потащил мертвого охранника подальше от муравейника. Что характерно, его обитатели столь вопиющему действу не препятствовали. Оттащив добычу метров на двадцать, я остановился, осмотрел тело со всех сторон и перевернул на живот. Так и есть – видимые прорехи на скафандре отсутствуют. Забрало шлема опущено, но сам он не загерметизирован, равно как и стыки отдельных частей костюма. Из них деловито выползали муравьи и устремлялись к оставшемуся в стороне жилищу. И попыток напасть не предпринимали, что радует. На всякий случай я прошелся по телу сканером и удивленно выругался: картина точно как в боте – ни капли энергии в накопителе, вся электроника выключена, и даже унитары в магазинах, распиханных по карманам разгрузки, разряжены. Кстати, оружие на месте – и пистолет в поясной кобуре, и знакомый «викинг» в захватах на спине. Такое ощущение, что покойный Онни шел по кишащим разнообразными опасностями джунглям как по набережной где-нибудь в Осло – руки в карманы, лицом торгует. И это человек с опытом! Я бы на его месте автомат не выпускал, шмалял на любой подозрительный звук. — Странно это, странно это, быть беде! – фальшиво прогнусавил я, изображая оперного певца. – Это «жжжж» неспроста, как говорил один умный медведь. Петрович, что делать будем? Кот обеспокоенно муркнул, втянул ноздрями воздух и оглушительно чихнул. — Вот это правильно, – поддержал я напарника. – Сейчас тело осмотрим и дальше пойдем. — Денисов, прекращай балаган! – рыкнул на выделенном канале Исаев, но я на разгневанного начальника внимания не обратил, склонившись над мертвым «особистом». Помедлил мгновение, потом подцепил забрало двумя пальцами и откинул вверх. — Тьфу, мля! На этот раз с тошнотой удалось справиться лишь ценой огромных усилий. И неудивительно – от лица безопасника практически ничего не осталось. Муравьи потрудились на славу, почти начисто обглодав кожу и мышцы, так что из бурого месива проступали кости. А я-то думаю, чего это так легко труп волочь! Да он килограммов тридцать скинул, не меньше. Чтобы убедиться в этом окончательно, я задрал манжету на куртке. Так и есть, рука тоже обглодана до мослов. Мурашам хватило щелей в негерметичном костюме, чтобы добраться до добычи, а остальное решило их трудолюбие и количество. Но все же главный вопрос – как они его умудрились загрызть? – пока оставался без ответа, поэтому я достал из кармана универсальный пробник и погрузил полый наконечник в обрывки мышцы на лице. Сканер сразу же возмущенно заверещал, по дисплею побежали строки, но из потока зубодробительных химических названий я сумел вычленить ровно одно понятное слово – токсин. Ага, теперь все встало на свои места. Мураши-то и ядом не брезгуют! Не в курсе насчет дозировки и эффективности, но объединенных усилий нескольких десятков особей хватило, чтобы завалить довольно крупного представителя рода «хомо сапиенс». — База, телеметрию контролируете? – отвернулся я от трупа. Вместо оператора опять отозвался Исаев. — Контролируют они, как же! – желчно хмыкнул он. – Облевались все, слабаки. Давай соображения. — А нет соображений, – обрадовал я начальство. – Ума не приложу, как он умудрился. Мог сто раз выбраться. И еще вопрос: почему у него аппаратура сдохла и боеприпасы заодно? Не подкинете гипотезу, товарищ майор? — Обойдешься. Работай дальше, а я пока с гостями потолкую. – Исаев буркнул куда-то в сторону: «А, господин Линдеманн! Вот вас-то мне и надо!», потом опять вышел на связь: – Ищи остальных, цеу аналогичные. Конец связи. Я вздохнул и переключился на канал Калашника. — Дим, лови координаты. Еще один «холодный»… И это… пошли кого-нибудь подубовее… я имею в виду, невпечатлительного. Миху хотя бы.Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
— Такое ощущение, что они между собой премию Дарвина разыгрывают, – выдал я немного спустя, рассматривая очередное мертвое тело. Тонкостей Петрович не понял, но общий смысл фразы уловил, о чем и просигнализировал тягучим «дурраки» и презрительным фырканьем. И было с чего: некий Ион Раду, ксенозоолог, «статус: жизненная активность отсутствует», оплывшей грудой мяса висел на остром суку, торчавшем из узловатого ствола некогда поврежденного ударом молнии дерева как раз на уровне пояса. Длинный обгоревший шип походил на искривленный штык, да и прочностью ему мало уступал. Если не ошибаюсь, в древности так наконечники стрел укрепляли – затачивали деревяшку и обжигали на костре. И никакой мороки с костью или камнем. По идее, усиленную ткань легкого скафандра сук по определению не мог пробить, но покойный пренебрег даже элементарными правилами безопасности, то бишь пер по лесу без шлема, стянув верхнюю часть комбеза и завязав его на поясе рукавами, чтобы не мешал. Форменная футболка же защитными свойствами не поражала, что румын с блеском и доказал, нанизавшись на обугленную ветвь. Конец своеобразной «иголки», заляпанный кровью и омерзительного вида ошметками, торчал из спины ученого, оный же ученый навалился на ствол, прижавшись щекой к шершавой коре. Ноги неестественно подогнуты, руки безжизненно свисают – тот еще сюр, куда там Сальвадору Дали с его невинными фантазиями! — Петрович, проверь! Кот осторожно подкрался к покойному, обошел дерево, принюхался и испустил (фигурально выражаясь) волну неодобрения, смешанного с изрядной дозой недоумения – опасности он так и не почуял. — Карауль, – кивнул я напарнику и сам приблизился к мертвецу. – Так, что мы имеем с клиента? «Клиент», как и ожидалось, пребывал в плачевном состоянии: обнаженные предплечья покрыты ссадинами, царапинами и черными пятнами синяков, отчетливо проступивших на коже после смерти. Над лицом тоже кто-то неплохо поработал: нос расквашен, на лбу нехилая такая борозда, одно ухо почти оторвано, плюс ко всему явный перелом нижней челюсти. Оба глаза заплыли еще при жизни, а сейчас и вовсе превратились в омерзительного вида щели. И странная рана на щеке, очень смахивавшая на укус. Присмотревшись, я обнаружил подобное и на руках. Футболка на груди разодрана, из пробитого живота на ствол натекло крови, смешанной с содержимым желудка. И запах соответствующий, так что я с трудом подавил желание избавиться от съеденного в обед. В который уже раз за сегодня, третий? Точно. — Кто же тебя так отделал? – подумал я вслух, но, как ни надеялся, майор Исаев не отозвался. Видать, действительно занят. – Петрович, глянь. Кот запрыгнул ко мне на руки и вытянул шею, втянув воздух. Затем внимательно осмотрел усопшего, смешно сморщился и одарил меня образом скатывающегося по крутому склону румына. Картинка получилась сочная, с подробностями: тело по пути к подножию холма собрало все встречные камни и стволы деревьев. — Это вряд ли, – усомнился я. – Больше похоже, что его били. И есть пытались. Видишь? Петрович возмущенно фыркнул и спрыгнул на землю. Утвердившись на своих четырех, уткнулся носом в отпечаток ботинка ученого в метре от дерева и призывно муркнул. — А вот это правильно, – поддержал я напарника. – Пошли по следу. Дерево с нанизанным ксенозоологом располагалось в стороне от звериной тропы, по которой уже на протяжении километра шагали пропавшие члены исследовательской группы. Заметил я его издалека и сразу подошел ближе, не озаботившись рассмотрением следов, теперь же это упущение мы с питомцем попытались исправить. И не скажу, что это было просто – на анализ обстановки ушло минут десять, настолько рисунок оказался запутанным. Но сначала мы нашли шлем. Стандартный, как у давешнего безопасника. Он валялся посреди крошечной полянки, над которой где-то на невообразимой высоте в кронах деревьев виднелся просвет. Жизнелюбивая, хоть и чахлая трава здесь была гуще, чем в округе, поэтому на этот явно выбивавшийся из пейзажа предмет мы наткнулись, лишь когда прошли по следу мертвеца метров тридцать. Судя по расстоянию между отпечатками подошв и их глубине, покойный пытался от кого-то или чего-то убежать. Вокруг шлема растительность была безжалостно вытоптана, а на нескольких стеблях мы заметили капли крови. В одном месте, судя по характерным примятостям, румын упал и перекатывался по земле, закрываясь от ударов, но потом таки смог подняться на ноги и бросился прочь сломя голову. Но при этом, скорее всего, постоянно пялился назад, на неведомую опасность, и в результате напоролся на шип. — Это что же выходит, а, Петрович? Его оставшиеся двое били? И заодно есть пытались? Ну, это уже клиника… Кот со мной был полностью согласен, о чем и возвестил хриплым воем. — Я бы еще понял, если бы их местные зверушки порвали, – продолжил я рассуждения, – но ведь они сами лезут куда ни попадя, а последний вообще пи… то есть из ряда вон. — Что у тебя там? – прорезался в наушниках голос комбата. – Ага, вижу. Занятно. — Товарищ майор, что «особист» говорит? — Да ничего он, сука, не говорит! – рыкнул Исаев. – Корочками тычет, полномочия предъявляет. Не вашей, говорит, юрисдикции дело. И ругается матерно, по-немецки. Короче, я его послал. Работай дальше. — Есть! – Я еще раз окинул взглядом поле битвы, но ничего нового не обнаружил и кликнул напарника. А оставшиеся двое, похоже, на разыгравшуюся трагедию никак не отреагировали: две цепочки следов вели прочь от поляны и скрывались среди деревьев. И это совсем не укладывалось в голове. Что заставило их напасть на коллегу? Почему они его грызли? Да какого, вообще, хрена?! Черт, надо успокоиться, а то и самому недолго на нервах в неприятности влипнуть. Чуткий Петрович поспешил одарить меня успокаивающим образом: урчащий кот на коленях у человека, сидящего в кресле-качалке, а на заднем фоне разожженный камин. Ага, есть у меня такая идея фикс, и питомец об этом знает. — Спасибо, братан! – умиленно пробормотал я, и попытался сосредоточиться на окружающей обстановке. Получилось, что характерно. Как будто завеса слетела с глаз. Краски вновь стали яркими и сочными, в сознание ворвался разноголосый гвалт наполненных жизнью джунглей. Я нагнулся и с благодарностью погладил Петровича по холке. Тот на секунду включил урчальник и ответил мыслеобразом, который я расшифровал как «хорош сопли жевать, работать надо». — Это точно, – согласился я. – Димон, засекай координаты, еще один хладный труп есть. В ответ донесся озабоченный матюг – Калашник принял информацию к сведению.Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
По следам мы шли еще минут сорок, оставив за спиной почти четыре километра. Джунгли начали потихоньку редеть, деревья мельчали, все больше попадалось низкорослых кустов, да и трава стала куда гуще. А к исходу часа и еще пары километров вышли на опушку. Судя по карте, двигались мы в глубь острова, удаляясь от побережья, и выбрались на край обширной поляны, отделявшей лес от предгорий, – в самом его сердце высился небольшой массивчик километров пятидесяти длиной. Венчал его потухший вулкан о двух вершинах, с самой высокой точкой три тысячи девятнадцать метров над уровнем моря. А ничего так карта получилась, качественная. Топографы не зря беспилотники гоняли почем зря. Хотя не меньше потрудились и спутники, зависшие на геостационарных орбитах. Без борьбы джунгли сдаваться не собирались: отдельные купы деревьев были разбросаны в километре, а то и в полутора от опушки. Оставшееся пространство занимали колючие кусты типа акации, заросли псевдобамбука – такие же густые и высокие, как на Земле, разве что цвет у коленчатых стеблей изначально желтый, а не зеленый и высокий, по пояс, травостой. В нем как раз и обнаружились две прорехи, оставшиеся после пропавших ученых. Хотя вру, ученый один – счастливчик Женечка Королев. Судя по обнаруженному шлему, второй уцелевший коллега Онни Мякеля, то бишь «особист». Теперь осталось решить, по какому следу идти. Собственно, разницы никакой. Если беглецы разделились, ничто не мешает нам найти одного и вернуться к исходной точке. Долго, конечно, но с питомцем расставаться категорически не хотелось. Лучше время потерять, чем голову. В конце концов, мы не в фильме ужасов про тупых подростков, бегающих по лесу от маньяка, и не обязаны следовать киношным штампам. Хотя антураж способствует, вынужден признать. Постояв еще немного в задумчивости, я решительно шагнул к правой проплешине. Петрович, подчиняясь мысленной команде, опередил меня и скрылся среди высоких стеблей. Я старался идти осторожно, сливаясь с окружающей растительностью, благо «хамелеон» функционировал исправно, и особо не шуметь. А вот прошедший до меня явно такими вещами не заморачивался, и оставил за собой настоящую просеку. Обычно такие находят после кабанов, ломившихся через камыш. Хороший след, отчетливый. При всем желании не собьешься. Дошагав почти до середины «разделительной полосы», я выбрался на небольшую полянку, украшенную до боли знакомой пирамидой. Даже удивиться не успел: только что пробирался через густой травостой, и вот уже у моих ног простирается миниатюрный амфитеатр с довольно крутыми склонами. Чаша глубиной в пару метров и диаметром добрых пятьдесят, в центре каменистая площадка, из которой вырастает геометрически безупречное нечто, отсвечивающее блестящими гранями. Я врубил увеличение, но ничего конкретного рассмотреть не сумел: пирамида как пирамида, в полтора человеческих роста, в основании почти столько же. Поверхность мало того что отливает металлом, так еще и едва заметно течет, раздражая глаза. Что за?.. В висках вдруг закололо, на затылок навалилась свинцовая тяжесть, и я неуклюже шагнул на склон. Не удержавшись, съехал на заднице, по дороге сгреб несколько булыжников с кулак величиной и вырвал с корнем пару пучков травы. Остановившись внизу, помотал головой, вслушиваясь в шорох осыпающегося песка. Как коряга, и тело подчиняется с неохотой. Черт, как же это я?.. На пределе слуха вдруг возник назойливый писк, на одной ноте, бесконечно-заунывный, и меня неудержимо потянуло к загадочной пирамиде. Не в силах противостоять зову, я с трудом поднялся на ноги и замер: что-то оттягивало правую руку. Опустил взгляд – ага, штуцер, зараза! Тяжелый, громоздкий и неудобный. И зачем он мне в этом прекрасном месте? Отвергнутое оружие упало в траву. На душе сразу стало легче, и я сделал первый шаг. Потом еще и еще. Пирамида впереди притягивала взгляд, манила загадочностью и совершенством формы. Я почувствовал, что должен до нее добраться во что бы то ни стало. Добраться и насладиться неземной красотой орнамента. Да, сейчас, еще пара десятков метров осталась… Что-то довольно тяжелое наподдало мне сзади, заставив споткнуться и растянуться во весь рост. Я моментально перекатился с живота на спину и напружинился, собираясь вскочить на ноги, но претворить намерение в жизнь не удалось: на шлем вспрыгнуло донельзя сердитое рыжее нечто и завыло диким голосом. Противный мяв пробрал до костей, и я вдруг осознал себя лежащим на земле, что характерно, с откинутым забралом. В лицо ткнулся мокрый холодный нос, шершавый язык прошелся по щеке наждачной бумагой, и обрадованный Петрович от избытка чувств цапнул меня за первое попавшееся место, коим оказался кончик моего обонятельного органа. От кота за километр веяло яростью вперемешку с радостью от того факта, что я наконец очнулся. В мозгу один за другим вспыхивали красочные образы, сменяясь с частотой картинок в калейдоскопе, и я не мог толком расшифровать ни один из них. Улавливал только общее настроение: беспокойство за меня, удивление, злоба, переходящая в звериную ненависть по отношению к чему-то бесформенному… В уши лез чей-то настойчивый голос, раз за разом вызывавший меня на выделенном канале. Черт, это же комбат Исаев! Я помотал головой, сбрасывая остатки одури, и захлопнул забрало. Стало значительно легче. — Товарищ майор?.. — Денисов, твою маму! – рыкнул тот обрадованно. – Что у тебя там стряслось? — Сам не знаю, – задумался я, параллельно обозревая окрестности. – Похоже на ментальную атаку. — Чего? – опешил комбат. — Ну это как в «мозговерте», когда память сканируют, – пояснил я. – Только гораздо грубее. Блин, не могу точнее объяснить! Оп-па, а это что? Я сфокусировал взгляд на пирамиде, вернее даже на площадке у ее подножия, оставив без ответа взволнованное «Где?!» комбата, и удовлетворенно ухмыльнулся. Попались, голубчики! Точно, беглые ученые, сидят неподвижно, опустив головы. Но, по крайней мере, живы. Насчет «здоровы» утверждать не возьмусь. — База, как слышите, прием! – Хоть одна хорошая новость за день, надо порадовать. – Нашел последних, не «двухсотые». Вместо ответа послышался неразборчивый хрип, и тут же запиликал сигнал «аварийки», оповещая о критическом уровне энергии в накопителях. Твою мать! Когда разрядиться успели?! Зар-раза! — Димон, засекай координаты, быстро! – заорал я, переключившись на канал Охотников. И вовремя, судя по еле слышному ответу: — Есть контакт! У тебя сигнал пропадает. — Да знаю я! Координаты засекай и присылай подкрепление, есть двое «теплых»! — Это хо… хрррр… сей… хрррр… ем… хрррр… Все, абзац! Пустой. Пиктограммы на внутренней поверхности забрала мигнули и растаяли, замолчал передатчик, и я, пораженный страшной догадкой, цапнул из кармана разгрузки магазин с уэсками. Так и есть, зеленые метки индикаторов заряда погасли. Стремительно выщелкнув унитары из магазина, я убедился, что ни в одном не сохранилось ни капли энергии, и разжал ладонь. Пластиковый брусок с тихим шелестом упал на траву. Все, теперь еще и безоружен. Впрочем, есть еще нож и мачете, так что не пропаду. Тем более что кавалерия скоро должна прибыть. — Мля! – До меня только сейчас дошел весь ужас положения: если Охотники на глайдере приблизятся к этому странному амфитеатру, с ними случится аналогичная неприятность. – И ведь не предупредишь даже!!! Тьфу! Я в расстроенных чувствах уселся на поросшую травой кочку и уставился в пространство пустым взглядом. Накатила апатия, хотелось лечь и забыться тревожным сном, но вдоволь потешиться депрессией не получилось: кто-то ткнулся твердым лбом мне в ладонь. Хотя почему кто-то? Петрович, кто же еще. Вон какие зенки, огромные и желтые! И не просто так пялится, а со значением. В мозгу вспыхнул образ целеустремленно несущегося куда-то кота. Он то и дело оглядывался, всем своим видом излучая нетерпение. — Куда? Петрович муркнул, сделал несколько шагов по направлению к пирамиде и дернул ухом. Пушистый хвост ходил ходуном, чуть ли не хлеща по бокам. — Уверен?«Дурррак!!!»— Ладно, хрен с тобой… Я нехотя поднялся на ноги и последовал за питомцем. Тот достигнутому результату заметно обрадовался, фыркнул и припустил к заинтересовавшему объекту. Я старался не отставать, и вскоре был вознагражден: с каждым шагом двигаться становилось все легче, а метров через десять давление на мозг и вовсе исчезло. Сознание стало ясным, мир приобрел четкость, вернулась яркость красок, и я поймал себя на мысли, что надо сходить за штуцером. Правда, тут же обругал сам себя идиотом – стрелять из него все равно нечем – и для собственного успокоения (путь и иллюзорного) положил правую ладонь на рукоять ножа. Близость оружия подстегнула присущий мне здоровый пофигизм, и я уже куда увереннее пробежался взглядом по пирамиде. Грани ее перестали мерцать и еле заметно плыть, металлический блеск больше не забивал зрение, так что удалось разглядеть сложный орнамент на каменной поверхности, достигавший примерно половины высоты. Верх же отливал матовой чернотой вроде угля-антрацита или хитина. Петрович между тем замялся неподалеку от таинственной хреновины.
«Стрррранное…»— Разведка, – по привычке скомандовал я, машинально сопроводив слово мыслеобразом. Кот припал к земле и начал по пологой дуге огибать загадочное сооружение, а я наконец сосредоточил внимание на беглецах. Оба сидели, поджав ноги, и еле заметно покачивались. Головы поникшие, руки на коленях – прямо-таки сувенирные болванчики, а не люди. И что хуже всего, лица в бурых потеках запекшейся крови. Королев «медитирует» на пирамиду, а вот у неизвестного безопасника я как раз в поле зрения. Приближаться к явно неадекватным коллегам отчаянно не хотелось, хоть и надо, так что я для начала просто окликнул биолога: — Королев! Жека! Это я, Денисов, отзовись. Парень к зову остался безучастен, как сидел, покачиваясь, так и сидит, даже амплитуда не изменилась. — Младший научный сотрудник Королев! – подпустил я металла в голос. – Доложите обстановку! Хрен там. Уж если он в нормальных условиях меня за человека не считал, то сейчас и подавно. Ладно, попробуем со вторым поговорить. — Эй, друг! – позвал я, присев на корточки напротив, но метрах в трех. Ближе подбираться было боязно. – Эй, слышишь меня? Кивни или скажи что-нибудь. Ноль эмоций. Похоже, оба в ступоре. Результат ментальной атаки, такой же, какой меня пытались достать? И ведь достали бы, если бы не Петрович. Перед глазами возник образ рыжего кота, с мурлыканьем трущегося о мою ногу. Да, братан, спасибо, я тоже про тебя всегда помню. Продолжай разведку. Снова образ, типа «понял, сделаю». Это замечательно, но вопрос «что делать?» по-прежнему актуален. Сидеть и ждать кавалерию? Так Охотники в неприятности влипнуть могут, одна надежда, что у них энергозапас посолидней, так быстро в никуда не утечет, успеют с остальными связаться и предупредить. В любом случае нас отсюда вытащат. А что, разумно. Так и сделаю. В качестве первого этапа плана я вознамерился было отойти подальше от неадекватных коллег, но «особист» вдруг дернул головой, неуклюже, как сломанный робот, и повернулся ко мне лицом. Веки его были полуприкрыты, глаза слепо шарили в пространстве, тем не менее он меня как-то чуял. Есть реакция! Моментально выбросив из головы принятое только что решение, я осторожно приблизился к безопаснику и тронул его за плечо: — Эй, друг, ты в порядке?! Зрачки парня неестественно расширились, но взгляд от этого не стал более осмысленным. Зато в нем читалось что-то еще – донельзя чужое и агрессивное. Что-то, что заставило инстинктивно отшатнуться. И только поэтому я не получил удар головой в лицо – беглец резко распрямился, как отпущенная пружина, мгновенно оказался на ногах и вцепился руками мне в шею. Твою мать! Я осознал, что ору во все горло, но тело, приученное долгими годами тренировок к любым неожиданностям, уже делало привычную работу: удар коленом в солнечное сплетение, на который напавший не отреагировал вообще никак, затем попытка сбить захват локтем. Раз, другой, третий – бесполезно. Безопасник с явно поехавшей крышей прилип ко мне хуже репейника, так что ничего не вышло. Смена подхода: мои руки ныряют между его конечностями, захват за плечи, рывок на себя, удар забралом шлема в незащищенное лицо оппонента. Сработало – «особист» отшатнулся, ослабив хватку, и тут же получил коленом в грудину. Несмотря на мой не самый большой вес, на сей раз удар получился образцово-показательный, почти как в зале по груше. Правда, пришелся вдогонку, но так даже лучше: вместо того, чтобы согнуться, силясь хватануть воздуха, безопасник отлетел на пару метров и нехило приложился спиной о землю. Меня самого тоже чуть было не унесло отдачей, но я устоял и даже среагировал на бросок Королева, момент «оживления» которого позорно прошляпил, занятый разборкой со вторым беглецом. Напал биолог со спины, сам не знаю, как заметил. Видимо, шестое чувство, развившееся в результате тренировок. Как говорил мой тренер в академии, если периодически получать по заднице, рано или поздно она начнет предчувствовать неприятности. Так и вышло: ведомый наитием, я развернулся и встретил рывок Королева, перехватив его на подходе. Женечка оригинальничать не стал, просто кинулся на меня в попытке по-медвежьи облапить и задавить в объятиях. Я, соответственно, тоже обошелся без изобретения велосипеда – воспользовался энергией его движения и провел бросок скручиванием. Более тяжелый Королев почти сшиб меня с ног, но в момент соприкосновения тел я успел обхватить его за пояс и уже в падении подправить траекторию, вывернувшись, словно кот. Так что рухнули мы на землю оба, хоть и с небольшой поправкой первоначальных Женечкиных планов – он оказался внизу, я сверху. Падение плашмя на спину из любого нормального человека вышибло бы весь воздух, но Королев лишь зыркнул безумными глазами и попытался вцепиться зубами мне в лицо. И забрало его нисколько не смутило, я так подозреваю, по причине прозрачности – поляризация вырубилась, когда энергия утекла в никуда. Вот тварь! Я отшатнулся, одновременно скручиванием корпуса «заряжаясь» на удар, и бросил тело вниз. Усиленный вложением массы правый прямой в челюсть ошеломил биолога, и мне удалось откатиться прочь от врага. Желания продолжать возню в партере не было никакого, и я предпочел разорвать дистанцию. Оказавшись на ногах, собрался было дать деру, но передумал – а ну как эти тоже смотаются? Ищи их потом… С другой стороны, опасность огрести неиллюзорных звездюлей высока как никогда. Опять компромисс, чтоб его!.. Делать нечего, встал спиной к странной пирамиде, стараясь не выпускать из поля зрения поверженных беглецов. А те уже как ни в чем не бывало поднимались – тяжелые удары не произвели на них особого впечатления. Королев хлюпал кровью, льющейся из расквашенного носа, с рассаженной губы безымянного «особиста» сбегала тонкая багровая струйка – но и только. Глаза у обоих оставались все такими же безумными и пустыми. Зато движения заметно потеряли в неуклюжести, особенно у безопасника: он вдруг направился ко мне легким пружинистым шагом, по-боксерски вскинув руки. Биолог отстал, ему все же требовалось немного отдышаться. Новоявленный «боксер» резко ускорился и попытался достать меня прямым ударом, но я предпочел не ввязываться в ближний бой. Вместо этого развернулся к пирамиде, взбежал по ее довольно пологой стенке на пару шагов и крутнул сальто назад. Запаса высоты как раз хватило, чтобы перелететь через противника. Приземлившись у того за спиной, я от души вбил цэчуай ему чуть выше поясницы. «Особист» впечатался в пирамиду и сполз на каменистую площадку у ее основания. К моему изумлению, он сразу же начал проявлять признаки жизни, но я к тому времени успел достать левым уширо-гери подбиравшегося сзади Королева, сбив того на землю, и отскочить подальше от обезумевших беглецов. Другого, нежели «срыв с резьбы», объяснения мне в голову не приходило. Застыв в десятке метров от снова ставших неуклюжими противников, я принялся лихорадочно просчитывать варианты, коих набралось целых три: бежать с поля боя (он мне нравился больше всех), продолжать бесперспективную драку, сдерживая наседающих безумцев, или убить их. Третий самый простой – нож в руку, два быстрых выпада, и все. На данный конкретный момент. А вот потом начнутся неприятности: поди докажи, что Королев с безопасником были явными неадекватами, а я лишь защищался. Аппаратура сдохла, свидетелей нет – Петрович не в счет. К тому же в глубине души теплилась надежда, что их можно будет из этого состояния вывести. Женечка, конечно, гнида еще та, но смерти не заслуживает. А к «особисту» у меня вообще ничего личного. Сбежать? Заманчиво, вот только где гарантия, что с таким трудом настигнутые беглецы останутся у пирамиды? Ищи их потом, и еще неизвестно, какие сюрпризы преподнесет остров. Мало нам четверых «холодных»? Ага, и я о том же. Так что остается драться. Или как вариант нарезать круги по амфитеатру, не исчезая из поля зрения одержимых. Муторно, да и опасно не в меру. Но, похоже, именно так и придется действовать… «Стрррранное!» – снова ворвался в сознание мысленный «вопль» Петровича, сопровождаемый образом пирамиды и сидящего неподалеку от нее непонятного существа с кожистыми крыльями. Но я только отмахнулся – не до него, меня сейчас заломают. И верно, на удивление быстро оклемавшийся безопасник отыскал меня пустыми буркалами и целенаправленно попер ко мне, слегка покачиваясь. Ага, значит, действуют тумаки! Воодушевленный этим открытием, я сам пошел на сближение и обрушил на голову противника выпендрежный «торнадо». Тяжеленный удар, усиленный энергией вращения, сбил «особиста» с ног, и тот застыл без движения. Интересно, надолго ли? Проверять было некогда – с другой стороны приближался Королев, вытянув руки со скрюченными на манер птичьих когтей пальцами. Выглядел он заторможенным, и я сшиб его на землю размашистой «вертушкой».
«Стррраааанное!!!»Ментальный зов Петровича окатил меня волной звериной ярости, смешанной с болезненным любопытством, отвращением и страхом неизвестности, и я потрясенно охнул. Ничего себе коктейльчик! Это на что же мой питомец напоролся?! И ведь посмотреть некогда – застывшие, казалось, надолго беглецы медленно и неуклюже поднимались. Твою мать!
«Стрррраааанноееееееаааауууу!!!»Напарник прямо-таки орал, и не только мысленно – из-за пирамиды донесся его тягучий вой, каким он других котов глушил, когда те ненароком забредали на его территорию. — Да разберись ты уже с этим «странным»!!! – рявкнул я, сопроводив крик мыслеобразом «взять». – Как вы меня достали!.. – А это уже оклемавшимся безумцам. Пока я соображал, с кого удобнее начать, Петрович испустил дикий мяв, оборвавшийся на половине. Испугаться за напарника не успел: разум обожгло видение бросившегося на врага котяры, и я почувствовал, как мои клыки впиваются в мягкую шею неведомого существа, а когти полосуют перепончатые крылья. Во рту появился мерзкий привкус какой-то химии, аж передернуло, да и Петровичу явно не понравилось – меня чуть не стошнило от отголоска испытанного котом омерзения. Едва сдержавшись, чтобы не заплевать изнутри забрало, я машинально отступил к пирамиде, чтобы не дать беглецам зайти себе за спину, и застыл в удивлении: оба безумца закатили глаза (казалось бы, куда уж больше?) и осели на землю, словно из них выдернули позвоночники. Беззвучно, на полушаге, как будто их кто-то выключил. Ни фига себе… Не решаясь верить своему счастью, я осторожно приблизился к Королеву, как менее опасному, и с сомнением покачал головой: сейчас он выглядел как обычный человек в бессознательном состоянии. Дыхания не ощущалось, я даже испугался, как бы он дуба не дал, и незамедлительно содрал перчатку с правой руки. Поднес тыльную сторону ладони ко рту биолога и испытал нешуточное облегчение – дышит, разве что еле заметно. До безопасника очередь не дошла – помешал усиливающийся с каждым мгновением мысленный зов Петровича. Когда напарник хотел, он умел быть очень настойчивым. — Иду уже, – буркнул я, огибая пирамиду против часовой стрелки. Петрович обнаружился с противоположной стороны: сидел в нескольких метрах от таинственного сооружения и пялился на лужу слизи. Та истаивала на глазах, частично впитываясь в микроскопические щели каменной подложки, частично испаряясь. Сие действо не сопровождалось ровно никакими спецэффектами: ни лопающихся пузырей, ни вони, ни брызг бурая масса после себя не оставляла. Завидев меня, Петрович заорал самым мерзким голосом, на какой был способен. Видок еще тот – вздыбленная на загривке шерсть, глаза по полтиннику, хвост трубой и при этом на морде удивленное выражение. Первый раз такое вижу. Пока я шел от пирамиды к напарнику, гадостное пятно уменьшилось в диаметре чуть ли не вдвое. А когда я присел рядом с котом и осторожно прошелся голой рукой по спине, успокаивая, неизвестная субстанция полностью испарилась, не оставив на каменном массиве под ногами и следа. Петрович сразу же сдулся, дернул ушами и принялся тереться мордой о мою ладонь, забрасывая меня массой с трудом читаемых образов. Я понял только, что он очень рад завершению приключения, а заодно зарекается от подобных авантюр на будущее. Ну, тут я с ним мог поспорить. Не в нашем характере сидеть взаперти, да и профессия протиранию штанов в кабинете не способствует. — Рассказывай, – велел я, продублировав команду мысленно. Петрович встрепенулся и одарил меня уже вполне понятной картинкой: у подножия пирамиды, как раз на том месте, где совсем недавно располагалась мерзкая лужа, сидело существо размером с хорошую собаку, напоминавшее местную перепончатокрылую теплокровную «птицу». Голова у него была отменно странная – вроде бы стандартная морда летучей мыши, украшенная шишковатыми выростами в районе надбровных дуг и огромными ушами характерной формы, очень подвижными и чувствительными. Почти прозрачная кожа ушных раковин пересекалась целой сетью сосудов, в которой при наличии хотя бы минимальной фантазии можно было распознать структуру колебательного контура приемо-передающего блока мнемосканера – основы функционирования «мысленного» интерфейса проходят на физике в десятом классе. — Занятный зверек, – прокомментировал я увиденное. Дальнейший «рассказ» питомца вызвал недоумение. Когда Петрович после моей команды преодолел нерешительность (явно поскромничал, та еще ядреная смесь ощущений была!) и атаковал неизвестную тварь, она даже не подумала сопротивляться. Кот без труда перекусил шею существа, и оно моментально издохло, даже не трепыхнулось. А вот потом началось странное: тушка стремительно оплыла, потеряв форму, и за считаные секунды превратилась в лужу бурой слизи, которую я видел собственными глазами. Дальнейшее происходило в моем присутствии, так что Петрович себя утруждать не стал. — Странно, не спорю, – хмыкнул я. – Но не «стрррааанное!!!» же. Чего орал-то? Объяснить можешь? Вместо ответа питомец потерся мордой о мою руку, пристроился рядом, привалившись боком к бедру, и включил урчальник, всем своим видом показывая, что доволен завершением приключения. Я машинально погладил кошачью голову и оставил напарника в покое. Потом будем разбираться, когда он немного отойдет от потрясения. Да и коннектор в этом деле не помешает. Успокоившийся было кот вдруг снова заорал, уставившись на что-то у меня за спиной. Я резко развернулся, хватаясь за нож, но опасности не было – внимание напарника привлекла пирамида. Она на глазах менялась: по ее поверхности одна за другой бежали волны, искривляющие верхнюю хитиново-черную часть и ломающие сложный орнамент на нижней половине. Затем мельтешение прекратилось, хитин вершины покрылся мелкой сеткой трещин, а мгновение назад отблескивающие металлом письмена на основании сначала поблекли, а потом и вовсе стали бурыми, практически слившись с камнем. На этом представление закончилось. — Ну и что бы это значило? Петрович фыркнул и осторожно приблизился к пирамиде. Потянувшись носом к грани, он втянул воздух и оглушительно чихнул. Я уловил недовольный мыслеобраз, но отвечать не стал, вместо этого подошел вплотную к загадочному сооружению. Что-то мне говорило, что она потеряла львиную долю этой самой загадочности. Впрочем, приятным бонусом шло ощущение безопасности, и я, поколебавшись, дотронулся пальцем до одной из загогулин орнамента. Левой рукой, понятное дело, – я не настолько безумен, чтобы хвататься за всякую непонятную хрень без защиты. А бронеперчатке и кислота нипочем. Палец погрузился в бурый материал на несколько миллиметров – тот оказался рыхлым, как пыль. И таким же летучим – от этого движения с еле уловимым шорохом осыпался весь рисунок, а внезапно налетевший порыв ветра поднял в воздух клубы тончайшего порошка, осыпав меня с ног до головы. Петровичу тоже досталось, хотя на рыжей шерсти это было не очень заметно. Я от души выругался, пытаясь стереть налет с забрала, и питомец с удовольствием меня поддержал раздраженным мявом: он как раз силился отряхнуться. Зрелище презабавное, доложу я вам. Кот не собака, движения у него получались какие-то конвульсивные, как приступ эпилепсии. А уж когда он принялся вылизываться, меня и вовсе смех разобрал – настолько реалистичным оказалось переданное им ощущение железа на языке. Кстати, чем не версия? Если подумать, порошок очень смахивает на ржавчину, только необычно тонкую и рыхлую. Вполне себе гипотеза, если не обращать внимания на одну мелочь: нанесенный на пирамиду металлический орнамент проржавел до состояния трухи за секунды. Кстати, а что с хитином? А ничего, ветром сдуло. Даже следов не осталось. Я успокаивающе похлопал Петровича по спине и занялся осмотром окрестностей, оставив того приводить внешний вид в порядок. Мне налет ржавчины на экипировке совершенно не мешал, а любопытство потешить хотелось. Пирамида лишилась покрытия со всех сторон: хитиновая шелуха и странные письмена исчезли без следа, обнажив камень. И до меня наконец дошло, где я видел точно такую же штуковину. Ага, у обнаруженного две недели назад «Левиафана». Только там пирамид было две. В остальном детали совпадали: и форма, и высота, и даже материал основания. «Это „жжжж“ неспроста», – в очередной раз подумал я, направляясь к беглецам. Поверхностный осмотр изменений в их состоянии не выявил – оба по-прежнему были без сознания, дыхание слабое, на внешние раздражители не реагируют. Ну и ладно, подождем медика. А пока и о себе подумать можно. Так что я кликнул Петровича и побрел к склону амфитеатра, туда, где над срезом чаши в стене травостоя виднелись две прорехи – подбирать верный штуцер, который на этот раз мне ничем не помог.
Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Оружие нашлось точно на том месте, где я его и бросил. Сунув штуцер в захваты на спине, я занялся сбором разбросанных вокруг разряженных унитаров – все же боеприпасы, как ни крути, и за них отчитываться придется. Хорошо хоть крупнокалиберные выщелкал, всего десять штук. Стоп, почему девять? Подобрал пластиковый магазин, убедился, что тот пуст, и обругал себя грубым словом – как можно быть таким идиотом? Разве что на стресс списать. Десятый-то в стволе, в полной боевой готовности. Хоть мы и используем унитары и механизм выбрасывания гильз как таковой без надобности, все же в штуцере предусмотрена возможность извлечения патрона из ствола – элементарное окошко с задвижкой, при движении которой простейшая рычажная система выталкивает заряд из патронника. На всякий пожарный, как говорится. Вдруг унитар попался бракованный, не вылетел из ствола, как положено. И что дальше делать? Отмахиваться штуцером, как дубиной? Этот же механизм позволял в случае надобности дослать унитар принудительно, если автоматика не сработала при смене магазина. Такое тоже бывало. Так что мне оставалось лишь выдернуть штуцер из захватов и щелкнуть рычажком. Эбонитовый цилиндрик упал на землю, сверкнув в полете зеленым глазком индикатора заряда. Я поспешил подхватить его и тут же задумчиво хмыкнул – унитар был в полном порядке. — И как это?! – удивился я вслух. – Выборочно разрядились? Однако осмотр остальных магазинов, торчащих в карманах разгрузки, подтвердил ранее выявленнуюзакономерность: все унитары таинственным образом лишились заряда. За исключением еще двух – в патроннике «мелкашки» и в пистолете. Вывод напрашивался сам собой: экранированные стволы каким-то образом препятствовали самопроизвольной утечке энергии. Интересный фактик, запомним. Крутившийся рядом Петрович вдруг навострил уши и повернул голову к опушке. Спустя секунду и до моего слуха донесся едва различимый, но хорошо знакомый гул фотонных двигателей, а потом и сам катер показался. Он шел на бреющем, едва не задевая днищем верхушки деревьев и то и дело зависая на антиграве. Понятно, координаты точно засечь не сумели, вот и прочесывают местность. — Ну что, партнер, пошли подкрепление встречать? – Я легонько похлопал Петровича по спине, и тот довольно заворчал. – Надо им сигнал подать какой-нибудь. Только сначала из ямы выберемся и отойдем подальше. Видимо, я неточно выразился, потому что кот мое предложение воспринял буквально, то есть сорвался с места рыжей молнией и в мгновение ока забрался на верхушку пирамиды, немного выглядывавшую из чаши амфитеатра, – с его когтями это не составило труда – и требовательно заорал. — Петрович, я тебя умоляю!.. – поморщился я, перемещаясь ближе к таинственному сооружению. – Вряд ли они услышат. Да и нельзя им к пирамиде, навернутся. Питомец, однако же, придерживался иного мнения и орать не перестал, даже еще добавил заунывности в голос, и без того до жути противный. И что вы думаете? Сработало. Катер перестал рыскать вдоль опушки и рванул в нашу сторону. Я сжался в дурном предчувствии, но ничего экстремального не произошло: он благополучно завис над срезом травостоя у самого склона, и из распахнувшегося люка горохом посыпались Охотники. Ага, по-боевому высаживаются, на землю машину не сажают. И правильно, метр не высота, зато катер в случае чего сразу может рвануть с места. Я облегченно выдохнул, – видать, пирамида своих гадских свойств лишилась после разрушения поверхностного слоя. Прибывшие бойцы сноровисто разбились на пары, две сразу же разошлись в разные стороны, огибая чашу, третья осталась у катера. Еще двое ловко съехали на задницах по склону и направились в нашу сторону. Я сразу же узнал Диму Калашника и давешнего санинструктора. Идут осторожно, «вихри» наготове, скафандры загерметизированы. Увидев меня, ребята расслабляться не стали: медик застыл в десятке шагов, контролируя обстановку, а лейтенант осторожно приблизился, не убирая, впрочем, ладони с автоматной рукоятки. — Олег? – позвал он, подключив внешние динамики. – Ты в порядке? — В полном, – хмыкнул я. – Снаряга, правда, обесточена, да боеприпасы все разрядились. А так никаких неприятных последствий. Калашник кивнул, приняв информацию к сведению. — Где пострадавшие? — Вон лежат, – ткнул я пальцем в беглецов. – Живые, но без сознания. Или даже в коме, черт их разберет, скафандры тоже без капли энергии. — Обстановка? — Терпимая. Эти двое на меня бросались, пока в сознании были. Сейчас все спокойно, можете работать. Связь с Исаевым есть? – Вопрос, надо сказать, актуальный, мне как никогда сейчас хотелось посоветоваться с вышестоящим начальником. — Есть, – подтвердил лейтенант. – Сейчас Грибов подойдет, просканирует тебя, и разговаривай хоть до опупения. Только торопиться надо, скоро «особисты» появятся. Их пока майор отвлекает, но они уже около упавшего катера ошиваются, порядки свои наводят. — Линдеманн с ними? — Ага, самолично прибыл, с первым же катером. Эх, чует мое сердце, будут с безопасниками проблемы! Наверняка ведь что-то знают, гады, а с нами информацией поделиться у них даже мысли не возникло. Зато всех участников известных событий выпотрошат по полной программе, это к гадалке не ходи. Нужно к их прибытию подготовиться. Мысли на этот счет у меня были. — Ну и где твой спец? – уставился я на Калашника. – Время теряем.Глава 5 Рыцари плаща и кинжала
Система HD 44594, планета Находка,Обещанный техник по фамилии Грибов со своей работой справился быстро – наставил на меня рамку переносного сканера, просветил в разных диапазонах, до рези в глазах, затем взял пробы тканей и крови. Повозился минуту с чемоданчиком анализатора и вынес вердикт: чист и невинен, аки младенец. Дима Калашник сразу же расслабился, оставил в покое автомат и вполне дружелюбно предложил подзарядить накопители скафандра. Я, понятное дело, не отказался, про себя злорадно хмыкнув: вот будет облом «особистам». Боеприпасы по размышлении трогать не стал, пусть хоть что-то яйцеголовым достанется, а вот Петровичев ППМ вернул в строй. Самого кота тоже пришлось подвергнуть сканированию, на всякий пожарный. Тот процедуру выдержал с показным достоинством, дескать, плевать мне на вашу суету, но если напарник просит… На какие только жертвы ради него не пойдешь. На все про все убили почти четверть часа, поэтому в катер я не полез, воспользовался собственным передатчиком. Исаев отозвался мгновенно: — Денисов?! Что у тебя? — Все в порядке, товарищ майор! – бодро отрапортовал я. – Жив, здоров, двоих беглецов удалось обезвредить. — Да знаю, – отмахнулся майор. – Калашник докладывал. Я так понимаю, ты хочешь посоветоваться, как себя с безопасниками вести? — Именно. Стоит конфликтовать, или лучше прогнуться? — Смотри по обстановке, – задумался Исаев на секунду. – В бутылку не лезь, в общем и целом требования выполняй. Но если начнут чего-то странного хотеть, посылай на… ко мне, в общем. И ни на какие сомнительные процедуры типа мнемосканирования не соглашайся. Только в моем присутствии. Короче, можешь смело ссылаться на вышестоящее начальство. Нам сейчас главное тебя на базу вернуть, а уж тут мы «особистам» развернуться не дадим. — А если они начнут угрожать силой? Вообще-то класть на них вприсядку, но все же лучше заранее уточнить. — Флаг в руки! – хохотнул майор. Правда, довольно нервно. – Разрешаю адекватное противодействие. Диму предупрежу сейчас, так что держись ближе к Охотникам. Все понял? — Так точно! — Вот и славно. – Исаев помолчал, обдумывая что-то. – Все, закругляемся. Не будем давать лишних поводов. Безопасники, они такие – дашь палец, отгрызут руку по плечо. Конец связи. Ну вот, ЦУ получил. Осталось выполнить. — Ну и?.. – уставился на меня Калашник. — Работаем, – хмыкнул я, откинув забрало. Нечего эфир засорять. – Слышал, что комбат сказал? Лейтенант кивнул и сделал забрало прозрачным. Разгерметизироваться он не стал, чисто на всякий случай. Оно и верно, надо ему по возвращении на базу полную дезинфекцию проходить? Кстати говоря, страшно не это – подумаешь, полчаса проторчишь в камере биозащиты. А вот лошадиная доза антидотов еще никому на пользу не шла, после нее чуть ли не сутки ходишь как вареный. А иногда даже приходы бывают, как от «косяка» с веселой травкой. Нам с Петровичем терять уже нечего, а вот ребятам лучше поберечься. — Что у медика? — Бурчит и шлет лесом, – хмыкнул Дима. – Говорит, очень любопытный случай, никогда такого не видел. Беглецы твои оба в коме. Он думает, это ты их так уделал. — Ни фига! – поспешил я отпереться. – Они после всех плюх как огурчики были. В осадок выпали, когда Петрович странную «птичку» порвал. — «Птичку»?! — А, не грузись пока! – хлопнул я лейтенанта по плечу. – Вон, безопаснички пожаловали. Сейчас будут показания снимать, так что ты не отходи. Так надежнее. Заодно и послушаешь. Калашник нахмурился – ему тоже главный «особист» отчаянно не нравился – и для надежности подозвал Грибова, велев отираться рядом с активированным регистратором. Надеюсь, под прицелом трех камер бравые рыцари плаща и кинжала будут вести себя прилично. К тому же две пары патрульных как бы невзначай встали так, чтобы мы у них были в поле зрения и в случае чего можно было накрыть потенциального противника перекрестным огнем. Я украдкой показал лейтенанту большой палец – молодец, все правильно понял. Петрович присоединился к технику, причем по собственной инициативе. В процесс «отирания» он включился очень активно, да еще в прямом смысле слова – принялся поочередно тереться о ноги всех присутствующих. Мы в ответ посчитали своим долгом погладить рыжего наглеца или почесать тому шейку. Между тем катер «особистов», ничем, кроме бортового номера, не отличавшийся от транспорта Охотников, приземлился в десятке метров от собрата. Из распахнувшегося люка выбрались четверо при полном параде с подчеркнуто миролюбивым видом – «викинги» на спинах, в руках ничего нет, – но скафандры предусмотрительно загерметизированы. Следом за ними появилась более примечательная пара: старый знакомый Линдеманн и нагруженный кофрами с аппаратурой долговязый техник из команды главного безопасника. Он поспешил поставить поклажу на землю и замер, беспокойно озираясь. — Лейтенант Денисов? – вышел на общий канал Линдеманн. — Я. — Поднимитесь, пожалуйста, к нашему катеру, – достаточно мягко, но непреклонно потребовал безопасник. – У меня есть к вам несколько вопросов. Плюс необходимо подвергнуть вас стандартным тестам. — Санкция? – не остался я в долгу. — Властью главы службы безопасности экспедиции, – недоуменно и одновременно иронично отозвался «особист». – Этого достаточно? — Никак нет! – по-уставному гаркнул я. – Я вам не подчинен, потому требования выполнять не обязан. Обратитесь к моему непосредственному начальнику, майору Исаеву. — Ну ты совсем обнаглел, щенок! – со своим неповторимым акцентом выпалил на интере Линдеманн. – Ковальски, приведи его. — Я бы попросил, – вклинился Калашник. – Господин Линдеманн, вас ничто не смущает? Видимо, что-то в его голосе «особиста» насторожило, потому что тот поспешил отменить приказ и нехотя спустился в амфитеатр, подождав внизу неуклюжего технаря с пожитками. Я недоуменно глянул на лейтенанта – чего это он? Тот с усмешкой показал глазами куда-то вверх. Проследив за направлением его взгляда, я понимающе хмыкнул: четверка безопасников переминалась с ноги на ногу под прицелом как минимум пяти стволов, причем гораздо более мощных, чем имевшиеся в их распоряжении. — Может, не надо так демонстративно? — Ничего, им полезно. К тому же все претензии к майору. Ага, как я его понимаю! Не уверен, что сам удержался бы от соблазна. — Может, не будем нагнетать атмосферу? – все так же иронично поинтересовался безопасник, приблизившись к нам. – Как дети малые, майн гот! Я заинтересован в добровольном сотрудничестве. — Кто бы возражал, – пожал я плечами. – Огласите весь список, пожалуйста. Калашник отвернулся, сдерживая смех, «особист» же на подначку не повелся. — Мы должны опросить вас под протокол, – принялся перечислять он казенным тоном, – и подвергнуть необходимой процедуре сканирования. Изъять для исследования все заинтересовавшие технический отдел образцы. Скопировать содержимое инфоблока вашего баллистического компьютера… — Пока хватит! – остановил я собеседника. – Принципиальных возражений не имею. Можем приступать. — Гут. Блажкович, займитесь пострадавшими. Опросите медика, скопируйте данные. Потом обследуйте объект. Я пока сниму показания с за… извините, с фигуранта. Да, и про кота не забудьте. Техник неуклюже козырнул и упылил к беглецам, все так же лежащим у подножия пирамиды. Контакт с медиком он наладил без проблем, и уже через несколько минут они оживленно о чем-то болтали, сопровождая речь характерной жестикуляцией. Ну да, яйцеголовые они и в Африке яйцеголовые, будь хоть Охотник, хоть безопасник. Природа берет свое. Ничего, посмотрим, как ты с Петровичем договариваться будешь, ага. Несмотря на мою к нему неприязнь, надо признать, что Линдеманн оказался хватким оперативником: допрос вел толково и со знанием дела, заходил с разных сторон, неоднократно пытался подловить меня на противоречиях. Зачем ему это понадобилось, я так и не понял, тем более что ничего из этой затеи не вышло, поскольку я был предельно честен и в подробностях описал весь день, начиная с прибытия к пропавшему катеру и заканчивая метаморфозой загадочной пирамиды. Дима Калашник со страдальческим видом сидел рядом: он все уяснил с первого раза и уже минут сорок начал откровенно скучать. Но и не уходил далеко, памятуя о наказе майора. Петрович крутился поблизости, не сводя подозрительного взгляда с безопасника. Как бы между делом освободившийся технарь в очередной раз меня просканировал, синхронизировался с компом и скачал всю доступную информацию, а также отобрал и спрятал в спецконтейнер все разряженные боеприпасы. «Особисты», как я и предполагал, поморщились, когда узнали, что я самовольно зарядил скафандр и теперь его бессмысленно изымать для изучения, равно как и коннектор (вот чем бы я не пожертвовал ни при каких обстоятельствах). Вовремя сообразил, иначе остался бы на бобах. С оружием тоже пришлось расстаться, что не критично – новое выдадут, равно как и боекомплект. Насладиться же конфликтом между моим питомцем и техником не вышло: главный безопасник вежливо попросил меня посодействовать, что я и проделал, успокоив Петровича и растолковав, чего от него хочет странный долговязый хомо сапиенс. Кот уговорам поддался и вытерпел процедуру, но по ее окончании обозвал техника «дуррраком» и, презрительно фыркнув, пометил ближайший кофр с аппаратурой исконно кошачьим методом. Наконец Линдеманн от меня отстал. Как я подозреваю, по той лишь причине, что медлить дальше было некуда – пострадавших загрузили в катер, место происшествия зафиксировали на видео со всех ракурсов, насовали по округе камер и оставили пост из пары Охотников. Судя по всему, безопасники собирались здесь еще поработать, но уже в режиме секретности, о чем Линдеманн нас с Калашником недвусмысленно предупредил. Потом еще пару минут пудрил мозги на предмет ответственности и неразглашения, после чего последовало высочайшее «добро» на вылет. Мы, понятное дело, возражать не стали и дружно загрузились в катер Охотников, благо комбат Исаев приказ безопасника подтвердил. Мощная машина прыгнула к облакам и устремилась по пеленгу к базе, оставив неприветливый остров далеко позади. И только сейчас я позволил себе слегка расслабиться – пусть теперь у «особистов» голова болит насчет всех этих зловещих «чудес». А нам с Петровичем нужно хорошенько отдохнуть. Кот согласно муркнул, уловив отголосок моих мыслей, и принялся тереться мордой о мою ладонь.4 сентября 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Дома прием особой приветливостью не отличался. Меня с напарником высадили не в стартовом комплексе, как всех остальных Охотников, а в так называемом «секторе-2», «дворике», ограниченном с двух сторон «лепестками» исследовательских корпусов, а с третьей силовым полем. База после посадки была ориентирована по сторонам света, и первый «лепесток» смотрел строго на север. Вообще, таких «двориков» было шесть, через каждые шестьдесят градусов, и наш второй сектор, расположенный между «лепестками» номер два и три, выходил аккурат на восток. Базировались тут в основном медики, и львиная часть корпусов принадлежала им. Здесь же, внутри периметра, высились полусферы карантинных капсул, куда меня с напарником и загнали. Побитых «коматозников» поместили в такие же апартаменты, но отдельно от нас. В карантине нам с Петровичем пришлось провести не самые приятные в жизни полчаса, и только потом мы попали в заботливые руки медика средних лет, который и вкатил нам лошадиную дозу антидота. Питомец почему-то дико испугался инъектора в руках медбрата, и мне пришлось его ловить и долго уговаривать. Кое-как уломал, но Петрович в процессе крыл нас таким отборным кошачьим матом, что я невольно заслушался. Хорошо, что санитар ничего не понял, а то бы реально обиделся. Вырвавшись наконец из цепких лап эскулапов, мы попали в не менее цепкие руки безопасников, вернее, задействованных ими ребят из технической службы. В их лаборатории пришлось расстаться и с оружием, за исключением холодного, и с боеприпасами. Они же отобрали скафандр, несмотря на мои возражения. Отвоевать удалось лишь шлем с коннектором, но для этого пришлось привлекать к разборке майора Исаева. Хорошо хоть догадались «сменку» мне припасти – рассекать по базе в одном термобелье то еще удовольствие. Петровичев ППМ я тоже не отдал. Покончив с процедурами так называемого первичного контроля, я связался с непосредственным начальником и выторговал час на приведение себя в порядок. Майор почти не сопротивлялся, а посему мы с Петровичем с чистой совестью завалились в родной жилой блок, потратив на дорогу десять минут из отвоеванных шестидесяти. В каюте я сразу же забрался в душевую кабинку. Заодно и питомца помыл, хоть тот и сопротивлялся отчаянно – не менее отчаянно, чем вонял. Полфлакона кошачьего шампуня отбили успевшие въесться в шерсть запахи джунглей, приправленные явственным гнилостным духом – насыщенный влагой тропический лес очень способствовал быстрому разложению любых останков, так что амбре там стояло еще то. Мы даже успели немного подкрепиться, а я еще и влез в повседневную форму, когда в каюту заявился майор Исаев собственной персоной. Вид он имел чуть растрепанный, в настроении пребывал не самом лучшем и сразу же принялся нервно мерить каюту шагами, параллельно успевая грузить нас планом предстоящих мероприятий. — Значит, так, Денисов! – зашел он издалека. – Сейчас идем к Яковлеву, будем при нем разбираться с Линдеманном. Потом придется еще раз наведаться к медикам, там пройдешь мнемосканирование. Я буду рядом, расслабься. Постараемся настоять на минимальном вмешательстве. В основном говорить буду я. Беседа предстоит не самая приятная, но ты не лезь, лаяться с «особистом» моя задача. Спросят – ответишь. Ничего скрывать не надо, даже если безопасник начнет про мои приказы расспрашивать, говори как есть. Задача ясна? — Так точно, товарищ майор! – Я постарался принять самый серьезный вид, на какой был способен. – В разборки не вмешиваться, отвечать только на заданные вопросы. — Молодец! – Майор обвел каюту задумчивым взглядом, задержался на шлеме, который я бросил на журнальном столике. – ППМ дай. Я вопросительно уставился на начальника. — Чего смотришь? – ухмыльнулся он в усы. – ППМ давай сюда, говорю. Не переживай, верну потом. Я пожал плечами и передал Исаеву ажурную корону прибора. Петрович зыркнул на него с подозрением – дескать, чего задумали? – но этим и ограничился. Майор между тем повертел ППМ в руках, никаких органов управления не обнаружил и бросил его мне: — Включи в пассивный режим. Я молча выполнил распоряжение. — Мощность стандартная? – Дождавшись моего кивка, Исаев задумчиво продолжил: – Так, должно хватить… Шлем подключи на прием и запись. – После чего отобрал у меня ППМ и спрятал в карман. Глянул на монитор на внутренней стороне забрала, хмыкнул неодобрительно – в уголке мигал индикатор заряда. Подсоединил шлем к универсальному блоку питания, продемонстрировав навыки обращения со сложной электроникой, и снова переключил внимание на нас с питомцем: – Пошли. Оба. Я продублировал приказ Петровичу и направился следом за майором. Напарник пристроился рядом, но, против обыкновения, тереться о ноги и тем более бодаться не стал – проникся серьезностью момента. Добрались до ближайшего лифта, Исаев задал маршрут и по дороге посвятил меня в некоторые детали родившегося плана. Чистая импровизация, если разобраться, но майор оказался мужиком въедливым и по-хорошему мелочным, так что в успехе я не сомневался. Осталось только понять, зачем ему все это надо. Из кабинки выбрались на четвертой палубе, неподалеку от памятного брифинг-зала. Здесь Исаев велел подождать и нырнул в какой-то кабинет напротив. Отсутствовал он буквально секунды, затем вернулся и уверенно постучал в нужную дверь. Не дождавшись ответа, приложил к замку браслет инфора. Замок мигнул зеленым диодом, майор толкнул створку и зашел внутрь, позвав нас жестом. В помещении никого не оказалось, так что мы заняли приглянувшиеся места за столом, а Петрович без зазрения совести растянулся на одном из кресел, свесив переднюю лапу. Ждали не долго – уже минут через десять в комнату вошел не кто иной, как начальник экспедиции капитан первого ранга Яковлев. Мы поспешили вскочить, застыв по стойке «смирно», Исаев принялся было докладывать, но кап-1 махнул рукой и буркнул «садитесь». Петрович же при появлении начальства и ухом не повел, лишь лениво приоткрыл левый глаз, но сразу же потерял к происходящему интерес. Последним появился глава службы безопасности Карл Линдеманн. — Добрый день, господа! – вежливо поздоровался он, но по его кислой физиономии было видно, что насчет «доброго» он явно преувеличил. – Я так понимаю, нам нужно выяснить отношения? — Вовсе нет, – спокойно отозвался Яковлев. – Выяснять отношения ни к чему. Мы всего лишь хотим услышать ваши объяснения. — Касательно чего? – вздернул бровь безопасник. — Касательно имевшего место чрезвычайного происшествия, повлекшего человеческие жертвы, – отчеканил кап-1. – И не делайте невинное лицо. Я выявил как минимум три нарушения должностной инструкции при подготовке исследовательского выхода. Мы слушаем. — Я не обязан перед вами отчитываться, – ухмыльнулся Линдеманн. – Моих полномочий достаточно, я вас уверяю. При формировании поисковой группы и разработке плана выхода я руководствовался МОЕЙ должностной инструкцией. Готов немедленно ознакомить вас с ее содержанием. К тому же у меня есть несколько вопросов к представителям корпуса Егерей. Плюс целая куча претензий. С чего начать? Вот шельма! Как ловко в наступление перешел: вроде это уже и не его прессуют, а он обвиняет оппонентов в некомпетентности. С таким нужно держать ухо востро. Судя по побелевшему лицу Исаева, он был того же мнения. И только Яковлев оставался спокоен, как скала. — Насколько мне известно, вы уже опросили участников событий, – сказал он. – Под протокол. Все записи имеют юридическую силу. — Хотелось бы уточнить некоторые детали. — Я не возражаю. – Кап-1 посмотрел на нас с Исаевым. – Коллеги? Мы синхронно кивнули. Ободренный первой победой Линдеманн включил регистратор и пробежался по основным событиям, на этот раз уложившись в какие-то полчаса. Яковлев слушал с интересом и иногда задавал наводящие вопросы. Особенно его заинтересовала попытка взять меня под ментальный контроль, да и нюансы поведения «коматозников» он изучил с моих слов дотошно. Исаев не вмешивался, сохраняя спокойствие. Даже когда речь зашла о его приказах относительно общения со службой безопасности, причем Линдеманн привел фрагменты записей наших переговоров, выдержка ему не изменила. Он подтвердил подлинность записей и прямым текстом дал понять взбешенному безопаснику, что считает свои действия единственно правильными. А если тот не удовлетворен ответом, пусть пишет рапорт и получает официальную санкцию на расследование. Линдеманн настаивать на бюрократической процедуре не стал, переключил внимание на меня. — Лейтенант Денисов, как вы объясните факт саботажа с вашей стороны? — Извините? — С какой целью вы зарядили накопители скафандра, подвергшегося воздействию неизвестного фактора, вызвавшего утечку энергии? Ой, умора! Решил в злого следователя поиграть. Ну-ну. — С сугубо утилитарной, – пожал я плечами. – Опасался за собственную безопасность. И согласно пункту пять должностной инструкции постарался исключить угрожающий фактор. Тем более что никаких приказаний на этот счет я не получал. — Почему же вы тогда оставили боеприпасы в разряженном состоянии? – рыкнул безопасник. – Это же угрожающий фактор, если следовать вашей логике. — Как вы себе это представляете? – Исаев едва сдержал ухмылку. – Зарядить унитары в полевых условиях, без специального оборудования? — Не смешите меня. – На лице Линдеманна появилась брезгливая гримаса. – Скафандр зарядил, а унитары не сумел? Не верю! — Ваше право, – спокойно отозвался я. – И на вашем месте я бы спасибо сказал. За то, что оставил вам образцы для изучения. Ваши техники чуть с руками мое снаряжение не оторвали. — Почему вы отказались предоставить для изучения шлем и еще два наименования техники? — Да потому что запасных нет! – вспылил я. Правда предельно корректно, не переигрывая. – Когда вы их мне вернете, и, главное, в каком виде? Вы знакомы со спецификой работы фелинолога? Нет? Тогда я не понимаю ваших претензий. Могу предоставить техническую документацию для ознакомления. — Здесь я Денисова поддерживаю, – вмешался спокойно слушавший перепалку Яковлев. – Из-за ваших амбиций и сомнительной перспективы что-то выяснить я не собираюсь лишаться профессионала-фелинолога. С изъятием, как вы выразились, двух наименований техники он превратится в обычного Егеря. Безопасник поморщился, но больше настаивать на изъятии коннектора и ППМ не стал. Зато огорошил следующим заявлением: — Господин Яковлев, я требую перевести лейтенанта Денисова в подчинение службы безопасности для выяснения всех обстоятельств дела, а также для изучения возможных последствий воздействия на его организм неизвестных факторов. В том, что он такому воздействию подвергался, ни у кого сомнений нет, я надеюсь? — На опыты меня хотите? – поинтересовался я, добавив в голос иронии. – А у меня спросили? А заключение медицинской комиссии у вас есть? Я вроде как успешно прошел освидетельствование, патологий не выявлено. И на каком основании вы меня препарировать собираетесь? Нет такого закона, чтобы на опыты… в поликлинику… Заинтересованно навостривший уши Петрович угрожающе взвыл и показал клыки, но Линдеманн не обратил на моего питомца внимания. — Я настаиваю на помещении лейтенанта Денисова в стационар, – повторил он, но без особой надежды на успех. И был прав – Яковлев, услыхав такое предложение, слегка побагровел, что у него означало высшую степень раздражения, и спокойно произнес: — Отказать. И вообще, Карл, ваше предложение можно расценить как попытку подвергнуть гражданина Федерации незаконным медицинским опытам. Вы про собственный регистратор забыли, что ли? — Хорошо, этот вопрос снимается, – не стал спорить безопасник. – Но я категорически требую сохранить произошедшее в тайне. Это информация для служебного пользования, допуск к которой должен быть только у тех сотрудников, что имеют непосредственное отношение к службе безопасности. Со всех посторонних я требую взять подписку о неразглашении. — Это кого же вы считаете посторонними? – прищурился Исаев. – Ребят-Охотников, что участвовали в спасательной миссии? Или меня с Денисовым? — В том числе, – кивнул Линдеманн. – Даже в первую очередь вас. Вы отказываетесь с нами сотрудничать, так хотя бы не разводите панику. У нас еще много работы в том секторе. И еще. Данное происшествие целиком и полностью подпадает под юрисдикцию моего ведомства, поэтому работать со свидетелями и вещественными доказательствами будут только мои люди. Вас, Исаев, я попрошу держаться от них подальше. Ясно, надеюсь? Майор поднял на безопасника бешеный взгляд, но тон постарался не повысить: — У меня встречное предложение, господин безопасник. Я, как первый заместитель начальника экспедиции и ответственный за силовое обеспечение, в том числе охрану научного и технического персонала, требую закрыть сектор для свободного доступа. А также свернуть все исследовательские программы в том районе и вообще ввести в действие протокол три бэ в связи с явной угрозой со стороны невыявленных враждебных сил или природных факторов. Плюс к этому повысить боеготовность охранных систем периметра и ограничить область исследований: поисковые группы не должны удаляться от базы больше чем на сто километров. Параллельно предлагаю запустить повторное дистанционное обследование планеты, в том числе задействовать спутники. — У вас все? – глянул на замолкшего майора Яковлев. – Ваше мнение ясно. Господин Линдеманн? — Категорически нет! Если потребуется, я предъявлю подтверждение полномочий. Но исследования сворачивать не буду. Можете запереть остальной персонал на базе, но мы продолжим работу! — В таком случае я считаю себя вправе препятствовать вам всеми доступными способами, в том числе силовыми! – Исаев вперил в оппонента тяжелый взгляд. Кого-то другого он, может быть, и смутил бы, но только не нашего Карла. – И категорически требую эвакуировать гражданский персонал на орбиту. На базе должна оставаться только дежурная смена. — Компания на это не пойдет! – отрезал безопасник. – И уж поверьте мне, у нас найдутся аргументы в защиту собственной позиции. — Да клал я на ваши аргументы! На мне безопасность персонала, и я требую!.. — Майор Исаев! – счел нужным вмешаться Яковлев. – Остыньте. Эскалация конфликта нам ни к чему, так что придется обеим сторонам пойти на уступки. Предлагаю ограничить перемещения гражданского персонала вне базы и усилить охрану периметра. Об эвакуации пока думать рано. На службу безопасности и ее технический персонал эти меры распространять не будем. Но все возможные эксцессы целиком и полностью на вашей совести, Карл. «Особист» кивнул и одарил оппонента злой ухмылкой. Исаев остался спокоен. Он уже взял себя в руки и не желал продолжать разборку при подчиненных, пусть один из них всего лишь кот. Все, все, молчу, Петрович!.. — Информацию по чепэ переводим в разряд «для служебного пользования», круг лиц с допуском должен остаться прежним, – продолжил кап-1. – Но вы, господин Линдеманн, больше не пристаете к моим людям. Изучайте пострадавших, все записи и свидетельские показания тоже в вашем распоряжении. Лейтенант Денисов, вам придется пройти мнемосканирование. Даю разрешение на легкое вмешательство, последние двадцать четыре часа. Исаев, проследите. Вопросы? Вопросов нет. Предложения, может быть? — Я категорически требую довести информацию до руководства! – Майор решил идти до конца. – Причем рапорт я намерен составить сам. — Не возражаю, – растянул тонкие губы в ухмылке Линдеманн. – Я тоже составлю рапорт, своему руководству. — Хорошо. Отправим автоматического курьера в ближайшие часы, готовьте доклады, – согласился Яковлев. – Для полноты картины я изложу обстановку с моей точки зрения. Карл, останьтесь, остальные свободны. Мы с майором встали со своих мест и направились к выходу, обменявшись быстрыми взглядами. Я прекрасно понял, что хотел сказать Исаев – план несколько меняется. Соответственно, я послал Петровичу сложный мыслеобраз типа «сиди на месте – спи – слушай», дождался его ответа в виде мысленного урчания и спокойно вышел в дверь. Створка встала на место, отсекая нас от брифинг-зала, и майор хмыкнул в усы: — Прокатило. А ты не верил. Собственно, возразить было нечего – сработал вырабатывавшийся веками стереотип о независимости и лености кошек. Ни Яковлев, ни Линдеманн ничуть не удивились, когда увидели Петровича дрыхнущим в кресле, и сейчас не обратили внимания, что мы ушли без моего питомца. Что может быть естественней, чем сладко дремлющий на самом видном месте рыжий кот? Разве что два кота.Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
— Пошли к медикам, – толкнул меня в бок Исаев, когда мы удалились от двери брифинг-зала на десяток шагов. – Не будем испытывать терпение начальства. Да и Линдеманн быстрее заткнется. Возражений у меня не нашлось, так что мы загрузились в ближайший лифт, и майор склонился над сенсорной панелью маршрутизатора. Через пару мгновений кабинка еле заметно дернулась, но на этом все спецэффекты исчерпались: капсула легко скользила на магнитных подвесках, и даже резкие повороты и переходы с уровня на уровень совершенно не ощущались. И это несмотря на почтенный возраст станции. — Сам-то как думаешь, проблемы будут? – нарушил молчание Исаев. — Честно, товарищ майор? – Дождавшись кивка, я продолжил: – Не нравится мне все это. Очень не нравится. Интуиции я привык доверять, а она говорит, что грядут большие проблемы на задницу. Как у людей на «Левиафане». Я бы уже сейчас начинал работать по вашему плану, потом может быть поздно. Хотя бы основную часть персонала на орбитальный модуль эвакуировать, периметр укрепить, ограничить перемещения по планете. — Было бы неплохо, – вздохнул майор. – Только ничего не выйдет. Думаешь, чего это Линдеманн пошел на уступки, да еще и рапорт согласился накатать? Элементарно время выигрывает, пока курьер до Внутренних систем доберется, пока бумаги по инстанциям пройдут, пока ответа дождемся… Недели две у него будет. И я всерьез опасаюсь, что ответ придет не курьером-автоматом, а крейсером с полком десантников. Или скорее кодлой наемников из частной военной компании. Что-то мне подсказывает, что «Внеземелье» в этой авантюре как бы не главнее государства было. — Думаете, они заранее были в курсе? — Подозреваю. Поэтому и хочу знать, о чем командир с безопасником за закрытыми дверями беседовать будут. Это он хорошо придумал, сам бы я в жизни не допетрил. Петрович сейчас наши уши, считай, идеальный шпион. У Линдеманна подготовка специфическая, он, если и подумает о прослушке, нейтрализовывать будет стандартные средства. А у нас живой микрофон с лопухами-локаторами. ППМ в пассивном режиме фиксирует излучение мозга, с радиочастотами не работает, так что аппаратура безопасника передачу данных не выявит. Все, что слышит мой питомец, улавливает приемо-передающий модуль, который в свою очередь по радиоканалу перегоняет информацию в коннектор и далее в баллистический комп. Но, что характерно, все это происходит за пределами брифинг-зала. Лишь бы подозрительный Линдеманн кота не выгнал. Но здесь уже приходилось полагаться на удачу да природное обаяние Петровича. Легкий толчок в ноги показал, что лифт достиг точки назначения. Мы с майором выбрались из кабинки и не торопясь направились в медблок, где нас уже ждали специалисты с техникой. Стандартная процедура много времени не заняла, так что освободились мы меньше чем через час. Все это время Исаев постоянно находился рядом, контролируя действия медиков, поэтому мнемосканирование прошло без эксцессов и неприятных последствий. Вряд ли бы мне удалось отделаться так легко в одиночку: в боксе торчали целых два лаборанта из службы безопасности, а вход караулила пара облаченных в черное бойцов. Но авторитета майора хватило, чтобы уберечь меня от неприятностей. Оставив, наконец, обитель эскулапов, разошлись в разные стороны. Начальник отправился в расположение Охотников – выдавать ЦУ участникам миссии, а заодно поговорить и поделиться впечатлениями, я же вернулся в каюту и завалился на кровать. Правда, сон не шел, я беспрестанно ворочался и представлял всяческие ужасы, неизменным участником которых был главный безопасник. Помучившись так около часа, плюнул на отдых, вышел из жилого блока и загрузился в лифт, который унес меня в биолабораторию. Там я намеревался посидеть за компом и поискать свежие данные в локальной сети, благо кое-какие навыки по несанкционированному доступу к информационным ресурсам у меня были. Претворить идею в жизнь не удалось – проходя по коридору, я услышал странные звуки, подозрительно напоминавшие глухие всхлипы. Доносились они из дальнего бокса, где обычно работала Галя. И что она в такое время тут делает, рабочий день-то уже кончился?.. Хоть мы и были с ней до сих пор на ножах, но оставить без внимания явные признаки девичьего горя я не сумел, ноги сами принесли меня к двери лаборатории. Она оказалась открыта. Я неслышно шагнул в помещение и сразу же наткнулся взглядом на девушку. Галина сидела в кресле, склонившись над терминалом, и плечи ее подозрительно сотрясались. Точно, бьется в рыданиях. Интересно, по какому поводу? Не решаясь подойти ближе, чтобы, не дай бог, не испугать, я деликатно постучал по пластиковой створке. Звук получился глуховатый, но Галя на него среагировала – резко обернулась и уставилась на меня зареванными глазами. — По какому случаю сырость? – изобразил я приветственную улыбку. – А, Галина Юрьевна? Та смешно сморщила мокрые щеки и поспешила закрыть лицо ладонями. Плечи ее затряслись еще сильнее, а всхлипы стали перемежаться шмыганьем носа. Блин, истерика у нее, что ли? И чего делать? Я осторожно приблизился к плачущей девушке, приобнял за плечи – все в пределах приличий, никаких поползновений! – и попытался успокоить, нашептывая на ушко всякую ерунду, как, бывало, моя мать делала. В детстве прокатывало, ага. Сработало и сейчас. Галя вдруг обмякла, обхватила мои руки мокрыми от слез ладошками, прижала к себе. Положила голову на плечо. Я стоял, не решаясь шевелиться, хотя поза была отменно неудобная и уже начала ныть натруженная за день поясница. Ладно, потерплю. Главное, что краса-девица перестала реветь в три ручья, вон всего лишь изредка всхлипывает. Даже носом уже не шмыгает. Подчиняясь наитию, я легонько прикоснулся губами к ее шее. Она, против ожидания, не отстранилась и даже не дернулась, лишь запрокинула голову, чтобы мне было удобнее. Я намек понял и начал действовать смелее, а через некоторое время она ответила – высвободилась, развернулась вместе с крутящимся креслом и потянулась ко мне. Я хмыкнул про себя – сбылась мечта идиота! – и отдался естественному течению событий. Примерно через час я осознал, что лежу на узком диванчике в крохотной комнате отдыха при лаборатории, а рядом разместилась Галя, устроившая рыжеволосую голову у меня на груди, и лениво перебиравшая пальцами скудную растительность, украшавшую мой торс. Что поделать, я не альфа-самец, брутальностью и волосатостью организма никогда похвастаться не мог. Брал другим, ага. Мы были целомудренно укрыты по-казенному серым покрывалом с дивана, но валявшаяся по всей комнате одежда не оставляла сомнений в случившемся. — Доволен? – спросила вдруг Галина, больно зажав клок моих волос. – Воспользовался временной слабостью девушки? Тебе хоть понравилось? Я задумался на секунду и ответил сразу на все три вопроса: — Да. — Чего «да»?! – возмутилась Галя. – Признаешь, что воспользовался? — Угу. Та вместо ответа выдернула волосы, заставив меня скривиться от боли. — Вот тебе, негодяй! За цинизм. Я-то, дура сопливая, думала, что ты в джунглях сгинул! А ты взял и приперся целый и невредимый! И как я должна была поступить?! — Могла бы сказать, что рада меня видеть, – хмыкнул я и удостоился второго вырванного клока. – Да хватит уже шерсть на мне драть! Больно же! — Да тебя убить мало! – выкрикнула она, отстранилась и принялась дубасить меня в грудь кулачками. – Вот тебе, вот тебе!!! Не мог, как вернулся, позвонить? Я же волновалась! Мало того что Женя пропал, так еще и тебя нелегкая унесла! — Стоп! – Я поймал ее руки и пристально уставился ей в глаза. – Так ты не из-за меня переживала? Женечку тебе жалко? И ты еще меня в цинизме обвиняешь? Королев лежит в коме, а ты со мной развлекаешься? Не думал, что ты такая су… Договорить она мне не дала – вырвала руку и влепила смачную пощечину. Потом выбралась из-под покрывала и принялась натягивать одежду, не смущаясь наготы. Я же наблюдал за девушкой, снедаемый целой гаммой противоречивых чувств: обидой на нее и собственную глупость, завистью к сопернику и восхищением гибким стройным телом с грацией балерины. И с каждой секундой убеждался, что я не просто циник, а полная скотина да к тому же еще и дебил – такую девушку упустить! В том, что восстановить нормальные отношения будет ой как нелегко, я не сомневался. Очень уж Галя гордая. Кое-как одевшись, Галина одарила меня презрительным взглядом и сообщила: — Я переживала из-за тебя. На Королева мне плевать. А ты просто скотина. И ушла, хлопнув дверью. Согласен. Никогда еще так не косячил. Так что поделом мне. Мог бы и задуматься, увидев ее реакцию на свое появление. Хотя бы задаться вопросом: а откуда она знает, где я весь день пропадал и что делал? Информация закрытая, на всех углах про спасательную операцию не объявляют. Если специально концы искать не будешь, и не узнаешь, кого привлекли. Про Королева-то наверняка вся биолаборатория гудела, все же ЧП, как ни крути. Наверняка Накамура проговорился, его, как непосредственного руководителя попавшего в беду сотрудника, в известность поставили в первую очередь. Блин, и не расспросишь ее теперь! Вот я тупой ублюдок! Придя к такому неутешительному выводу, я повернулся носом к спинке дивана и некоторое время лежал, нахохлившись. Потом меня посетила яркая, как вспышка молнии, мысль, заставившая вслух ругнуться. Спрыгнув с ложа, я торопливо оделся и прошел в Галин лабораторный бокс. Как я и ожидал, он был пуст – девушка покинула рабочее место. При этом она не озаботилась выключением компьютера, что мне сейчас было только на руку. Я устроился в кресле, хмыкнул под нос «Эх, Галя, Галя!» и принялся гонять по дисплею курсор, обалдевая от собственной наглости. Впрочем, на преступление я решился не зря и уже через несколько минут выяснил все необходимое. Вскрыть логи аськи не составило труда, и я узнал, что в течение дня Галина Юрьевна неоднократно общалась с неким капитаном Ивановым, который и сообщил ей о моем участии в спасательной миссии. А про то, что я по возвращении попал в лапы к медикам, поведала сердобольная подружка. Этот факт не вязался с заявлением Гали, что я де «в джунглях сгинул», но эти слова можно списать на излишнюю эмоциональность и женскую логику. Та же подружка рассказала про Королева и заодно сообщила, что таких «коматозников» к ним завезли двоих. Но недалекая (и это мягко сказано!) медичка забыла уточнить, что второй пострадавший является сотрудником службы безопасности, а никак не Егерем. Дальнейший ход Галиных мыслей проследить было несложно. А заодно я еще раз убедился, что в отношениях с женщинами дурак дураком, несмотря на довольно обширный опыт. Ругнувшись в сердцах, я выключил компьютер и покинул лабораторию, благо нашлось дело первоочередной важности – надо навестить прапорщика Щербу и разжиться новым скафандром и боекомплектом. К сожалению, с задачей справился за каких-то полчаса. Прапор был уже в курсе насчет моих поползновений и даже возражать не стал,безропотно выдав все, что полагается. Покинув его владения, я некоторое время обдумывал возможные варианты. В каюту возвращаться не хотелось, несмотря на оттягивающие руки баулы с имуществом, к тому же существовал большой риск нарваться в жилом блоке на обиженную Галю, а к продолжению разговора я сейчас не готов. В раздумьях я добрался до ближайшего лифта, и тут меня настиг зов Петровича. Судя по донесшимся обрывкам мыслей, бедный кот уже настолько заколебался сидеть в запертом брифинг-зале, что готов был пустить в ход когти и прорваться в систему вентиляции. Ага, щас. Не хватало еще разборок с ремонтниками! Знаю я, какие следы после Петровичевых когтей остаются… Успокоив, как сумел, напарника, я поспешил вызвать майора Исаева. Тот отозвался сразу же, спокойно меня выслушал и не менее спокойно приказал ждать в каюте. Заодно попросил объяснить Петровичу, что за ним сейчас придут, поэтому портить казенное имущество не следует, и отключился. Я пожал плечами, забрался в кабинку, и пока лифт нес меня к жилому сектору седьмой палубы, растолковал питомцу задачу. Тот согласился подождать, напоследок наградив меня хриплым мысленным мявом. Ладно, не маленький, потерпит.Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Благополучно проскочив кают-компанию, я проскользнул в собственный бокс, закинул снаряжение в шкаф и уселся на диван, приготовившись ждать. Шлем я покуда решил не трогать, от греха. Меньше знаешь, лучше спишь, как говорится. Зверски хотелось разорить бар, но ввиду скорой встречи с начальством судьбу искушать не стал. Уйдет Исаев, тогда и расслаблюсь. Майор появился подозрительно быстро, и пяти минут с моего возвращения не прошло. Но сначала в комнату проскользнул Петрович, с разбегу забодал мою ногу и хрипло взвыл, сопроводив звуковой эффект соответствующей картинкой: маленькая запертая каморка без окон и дверей и мечущийся по ней рыжий зверь. Следующим кадром шла та же каморка, но с ободранным настенным покрытием и сидящим на куче обивки котом. Завершало зарисовку обидное «Дуррак!» на фоне некоего Егеря. — Я тоже рад тебя видеть, – ободрил я питомца и осторожно провел ладонью по вздыбленному загривку. – Извини. Но я не мог за тобой прийти, был занят. — Мррряууу! – высказался Петрович, попутно отправив мне обличающий образ порнографического содержания. Героями сцены выступали мы с Галей, чему я совсем не удивился. — Ладно тебе, Петрович! Не завидуй. – Я легонько съездил ему по вздернутому уху, не обратив внимания на возмущенный рык. – Я же тебя не укоряю, когда ты по кошечкам бегаешь. В ответ питомец презрительно фыркнул и демонстративно устроился подальше от меня, на журнальном столике. — Разобрались? – усмехнулся Исаев, иронично выгнув бровь. – Как дети малые. Держи. Я поймал ППМ и машинально спрятал прибор в карман. — Тащи шлем, – распорядился майор, и я поспешил выполнить приказание. Положив матово-черную сферу на стол, собрался было убраться из каюты, но Исаев меня остановил: — Ты куда, лейтенант? — Товарищ майор, может, не стоит мне? – замялся я. – Лишний свидетель, все дела. На меня и так у Линдеманна зуб. Если узнает, вовсе со свету сживет. — Не дрейфь! – отмахнулся Исаев. – Вообще-то тебе это даже нужнее, чем мне. Кто предупрежден, тот вооружен, как говорили древние. И мне помощник не помешает, не все одному отдуваться. Ты ведь не болтливый? — Да вроде нет. Разве что в подпитии… — Тогда мне придется тебя убить и съесть твою печень. Все, хорош дурачиться, запускай шарманку. Пререкаться я не стал и вывел запись на внешние динамики шлема, предварительно убавив звук почти до минимума. Некоторое время мы слышали лишь шорохи и размеренное кошачье дыхание, затем раздались чьи-то шаги. Человек, судя по звукам, покрутился по залу, потом с шумом уселся в кресло. — Убедился? – донесся до нас насмешливый голос капитана первого ранга Яковлева. – Карл, такого перестраховщика я еще в жизни не встречал. — Ничего, Илья Тимофеевич, лишняя предосторожность еще никому не вредила, – отозвался безопасник. – Я вижу, вы хотите пообщаться неофициально?.. Разговор, как и раньше, шел на интере. Особенно забавно у Линдеманна получалось отчество начальника экспедиции – Тьимофьеевитч. Но уже по тому факту, что он старательно выговаривал полное имя, было видно, что Яковлева «особист» если не уважает, то как минимум побаивается. — Ты прав, Карл! – продолжил между тем кап-1. – Разговор не для чужих ушей. И он мне, если честно, очень не нравится. Но и без него не обойтись… Я так понимаю, об эвакуации экспедиции не может быть и речи? — Совершенно верно понимаете, – не стал отпираться безопасник. – А вы тоже склоняетесь к такому варианту? Вот уж на кого бы не подумал… — Не юродствуй, Карл! – Яковлев подпустил льда в голос, но сразу же смягчился. – Все мои инстинкты вопят во весь голос: беги, беги как можно дальше от этой планеты. А я им привык доверять. Знаешь, я солидарен с Исаевым. Будь моя воля, персонал бы уже перебирался на орбитальный модуль. Такие вещи ничем хорошим не заканчиваются, попомни мои слова. Я ведь еще до старта экспедиции подозревал, что тут дело нечисто, но не смог отказать Вяземскому. — Именно поэтому мы и привлекли Родиона Ефимовича. — Так он засланный казачок? – с досадой крякнул кап-1. – Друг называется. Черт, теперь даже не знаю, как быть. Пожалуй, воспользуюсь данной мне властью. Объявлю карантин, на пару недель для начала, а потом посмотрим… — Я так не думаю. – Банальность из уст Линдеманна прозвучала на редкость угрожающе. – Вы представить не можете, какие силы заинтересованы в исследовании Находки. Вас сотрут в порошок. — Допустим. – Яковлев и не подумал сдаться. – Но это будет не скоро. Зато в ближайшее время мы избежим потерь. Совершенно не нужных, на мой взгляд. — Даже не думайте. В случае необходимости я применю силу. — Ты мне угрожаешь, Карл?! — Ни в коем случае, всего лишь ставлю в известность. Мое руководство пойдет на необходимые жертвы. И лимит безвозвратных потерь на этот раз весьма широк. — Сколько, если не секрет? — До тридцати процентов личного состава вполне приемлемо, – не стал ходить вокруг да около Линдеманн. – И лишь при превышении разрешено эвакуироваться на орбиту и ждать силовиков. Пока же обстановка спокойная. Потери минимальны, зато полученные результаты превзошли все ожидания. — Вы обо всем знали заранее, – после тягостного молчания заявил Яковлев. Судя по тому, что он перешел на официоз, разговор по душам закончился. – Если на Россе я лишь подозревал, то теперь уверен на сто процентов. Еще когда при орбитальном сканировании нашли «Левиафан», вы вели себя подозрительно. Даже не удивились, как будто ожидали обнаружить нечто такое. И настояли на сокрытии информации. Странно, что вы позволили операторам засечь его повторно. Проворонили? — Ну что вы! – слегка возмутился безопасник. – Не проворонили. Корабль нашли с моего разрешения. Надо же было его обследовать. А кто лучше Егерей и Охотников с этим справится? Своих людей у меня не так много, чтобы рисковать понапрасну. Мы с Исаевым обменялись красноречивыми взглядами, а я даже скрипнул зубами. Своих, значит, жалко, а нас можно без зазрения совести подставлять. Ну не сука ли? — Что же вы тогда их не пожалели в последний выход? – продолжил между тем Яковлев. – Или были уверены в себе? — Как раз не был. Но пришлось рискнуть. — Вы знаете, что это было? – напрямик спросил кап-1. – Вы ведь целенаправленно искали нечто странное? И своих людей послали, чтобы не делиться. Или подчистить следы, если что-то пойдет не так? — Точно не знаем, но подозреваем. Наследие Первых. — Зачем ученых привлекли? – Предыдущее откровение, казалось, начальника экспедиции ничуть не удивило. — Они у нас на зарплате, – отмахнулся Линдеманн. – Им платят за риск. — Королев тоже? — Этот мажор? – хмыкнул безопасник. – Нет, конечно. Напросился, папочкой пугать пытался. Я, собственно, на него виды имел, вот и не стал возражать. В случае успеха операции его было бы легче склонить к сотрудничеству. — Ага, зато теперь неизвестно, выкарабкается ли он. И его отец этот факт без внимания не оставит. Бучу поднимет на всю Федерацию. — Не поднимет, – тихо ответил «особист». На несколько секунд снова воцарилось молчание. — Вот как… – наконец нарушил тишину Яковлев. – Я, признаться, не представлял… Это очень серьезно. Так понимаю, мой рапорт, равно как и рапорт майора Исаева, должного впечатления на руководство не произведет? — Вы все правильно понимаете, Илья Тимофеевич. Ему заткнут рот. Быстро и эффективно. Цена успеха слишком высока. Начальник экспедиции молчал, безопасник тоже не стремился продолжить беседу. Судя по звукам, он встал и принялся мерить брифинг-зал шагами. Хорошо, что у Петровича уши чувствительные, а то бы половину дальнейшего разговора не разобрали. — Хотите правду? – спросил вдруг Линдеманн. Видимо, дождался кивка и продолжил: – Вы правы, мы знали заранее, куда направляемся. В руки людей корпорации попали данные об экспедиции «Левиафана», в том числе первый, он же последний, отчет, поступивший автоматическим курьером. Думаете, почему первая за сто лет дальняя экспедиция направилась именно в эту систему? Я навскидку могу назвать еще не менее пяти отличных вариантов. Но руководство «Внеземелья» настояло. Компания финансировала предприятие более чем на половину, к тому же некоторые чины из штаба Флота едят у нас с рук. Вы не поверите, сколько продажных тварей развелось в высших инстанциях. Так что выбор нужного объекта исследования – дело техники. И чтобы между нами не осталось больше недопонимания, скажу следующее: планета сама по себе никого не интересует. Ценны именно те самые неизвестные факторы, с которыми мы столкнулись. И чтобы изучить их, корпорация готова пойти на любые, повторяю, любые жертвы. — Почему полугражданская экспедиция? Могли бы военных привлечь. — А вот тут сыграл роль другой фактор. – Линдеманн наконец уселся в кресло. – Одно слово: оружие. Да, вы правильно поняли. Представьте только, что удастся разгадать принцип управляемой утечки энергии из накопителей. Это же эффективнейшее нелетальное оружие! А ментальное воздействие? Денисов предельно четко его описал. Какие перспективы! Да даже смерть пилота от отека мозга – факт, казалось бы, совершенно рядовой. Но если знать, как это делается, возможна нейтрализация любой техники любого потенциального противника. Дух захватывает, не правда ли? И вы думаете, кому-то хочется делиться этими знаниями с вояками? «Вектор Армамент» – вам о чем-нибудь говорит это название? — Оружейная компания из Внешних миров, – невесело ухмыльнулся Яковлев. – Известные подонки. Вы хотите сказать, что они стоят за экспедицией? — Именно, – подтвердил безопасник. – Только Внешние миры имеют к этой компании опосредованное отношение. На самом деле ею через подставных лиц владеют три влиятельные персоны из Внутренних систем. И одна из этих персон имеет родственную связь с адмиралом Тишкевичем. Это как раз тот человек, который отвечал за организацию экспедиции со стороны Флота. Продолжать? — Не надо, – буркнул кап-1. – Только не могу понять, зачем вы все это мне рассказали? — Элементарно, – победно хмыкнул Линдеманн. – Вы очень сильно задумались, Илья Тимофеевич. Это несомненный плюс. Надеюсь, теперь вы не будете чинить мне препятствий? — Не буду. Но и на попятный не пойду. Ближайшие две недели работаем по ранее одобренному плану. Что-то большее я вам позволю лишь после прибытия курьера. И не трогайте ученых и техперсонал. — Половина ученых у нас на зарплате, – возразил безопасник. – Их я буду задействовать по своему усмотрению. Остальных обещаю не трогать. И у меня есть маленькая просьба. — Я слушаю. — В некоторых случаях моим людям потребуется поддержка Охотников. Я понимаю, что лишние свидетели ни к чему, поэтому согласен не расширять круг посвященных. Мне достаточно будет тех подразделений, что уже привлекались к совместной работе. — Хорошо. Но я вас заранее предупреждаю, что мои люди будут фиксировать все происходящее. На всякий пожарный. Если инцидентов не случится, все записи будут переданы вам. В противном случае мы их используем как доказательства. — Согласен, – не стал спорить Линдеманн. – Надеюсь, этого наглеца Денисова привлекать не придется. И на Исаева повлияйте, пожалуйста. — Я с ним поговорю. — Я рад, что мы достигли консенсуса, – провозгласил напоследок безопасник. — Не смею вас больше задерживать, господин Линдеманн! – холодно отозвался Яковлев. Раздался шум отодвигаемых кресел, потом до нас донеслись шаги и задумчивый голос «особиста»: «Кота забыли! Кис-кис! Иди сюда, животное!» Ага, щаз! Петрович не полиглот, интер не понимает, к тому же с малознакомыми людьми предпочитает не общаться. «Да бог с ним, пусть спит!» – а это уже Яковлев. Хлопнула дверь, и в брифинг-зале воцарилась тишина. — Конец! – объявил Исаев и задумчиво уставился на дверцу бара. – Есть что-нибудь покрепче? Вместо ответа я поднялся с дивана и извлек из персонального «погребка» на свет божий початую бутылку коньяка. Дождавшись, пока я наполню стопки, майор опрокинул свою порцию в глотку, сморщился, как от лимона, но закусывать не стал. — Вот это мы, Олег, влипли! И ведь не денешься никуда, расхлебывать придется собственными силами. Мать их. Я кивнул и употребил коньяк по прямому назначению. Настроение, и так не самое лучшее, упало ниже плинтуса. Уж чего-чего, а такой свиньи от работодателя я точно не ожидал.Система HD 44594, планета Находка,
5 сентября 2537 года
Вчера мы с шефом чуток не рассчитали, и сегодня я мучился легким похмельем. Исаев ушел уже за полночь, уничтожив в одиночку почти всю бутылку, потом пришлось открыть вторую. Я с молчаливого согласия начальника тоже расслабился, но до майора мне было далеко – после принятой лошадиной дозы у него даже цвет лица не изменился, не говоря о прочих признаках опьянения. Силен мужик. Услышанное мы обсуждать не стали, и так все было ясно. Перед уходом Исаев еще раз напомнил об осторожности, запретил предпринимать что-либо без согласования с ним, ругнулся от души на великом и могучем и убрел к лифту, едва заметно покачиваясь. Я же завалился на диван и забылся в беспокойном сне, забив на вечерний душ. Помню еще, что разгневанный Петрович пытался достучаться до моего затуманенного алкоголем сознания, но ничего не добился: я напрочь лишился способности расшифровывать мысленные образы напарника. Питомец обиделся и вышмыгнул из каюты, расслышав какой-то шум за неплотно прикрытой дверью. Я же еще долго ворочался, то и дело проваливаясь в наполненное смутными видениями забытье. Утро почти не принесло облегчения. Впервые за не помню сколько лет пришлось лезть в аптечку и употреблять антипохмелин. Дьявольское зелье должно было сработать в течение десяти минут, но я не стал терять времени и забился в крохотную ванную комнату, сунув голову под струю холодной воды. Умылся, глянул в зеркало, но особых следов вчерашних излишеств на морде лица не обнаружил. Что же меня так плющит-то? Плюнув на сомнения, подхватил полотенце и выбрался из каюты, намереваясь сначала принять душ, а потом нырнуть в бассейн. Корячиться в индивидуальном санузле не хотелось. Как это обычно бывает, сработал закон подлости: в кают-компании на диване сидела облаченная в легкомысленный халатик Галя. На коленях у нее удобно устроился – кто бы вы думали? – предатель Петрович. Девушка неспешно водила ладошкой по его хребту, и кот прямо-таки лучился удовольствием – урчание можно было услышать чуть ли не с противоположного конца базы. При виде меня сладкая парочка поспешила выразить презрение: Петрович фыркнул и распушил хвост, а Галя одарила меня взглядом, который мог заморозить даже айсберг в Арктике. Но при этом поправлять слегка задравшуюся полу халатика не стала, даже позу не сменила. Впрочем, я не обманывал себя: десять против одного, что ей просто Петровича беспокоить не хотелось. — Доброе утро! Не дождавшись ответа, я зашел в душевую. Не хотят общаться, ну и пусть их. А Петрович-то хорош! Ну ничего, сочтемся еще. Стоять под чуть теплыми струями было невыразимо приятно, я расслабился и наконец избавился от тревожных мыслей. Туман из головы испарился, и я сразу же уловил ехидный мысленный посыл питомца: рыжий кот нежится на коленях легко узнаваемой девушки, а Егерь стоит поодаль, понурившись. В ответ я в деталях представил упаковку стружки кальмара, запертую в шкафу, и Егеря, смачным пенделем отправляющего наглую зверюгу в недолгий полет подальше от вожделенного угощения. Петрович мысленно окрысился и больше меня не доставал. Выбравшись из душевой, я с наслаждением забрался в бассейн. Напрягаться не было желания, и я просто погрузился по шею у бортика, расслабив тело. Усталость навалилась еще вчера вечером, когда отошел от потрясений насыщенного событиями дня, а ночь отдыха не принесла. А тут еще и алкогольная абстиненция… В общем, человеком себя почувствовал только в воде. Сразу захотелось сделать что-нибудь хорошее, например, с Галей помириться. Даже вероломного Петровича сейчас запросто бы угостил. Вот только с их стороны стремления к примирению не наблюдалось. Переборов порыв души, я прикрыл глаза и отдался неге. Выбрался из бассейна через полчаса – долг звал, рабочий день никто не отменял, так что пришлось прервать отдых. Кают-компания была пуста, к моему немалому облегчению, но Петрович обнаружился в жилом боксе. Он всем видом показал, что меня прощает, и принялся тереться о мои ноги. — Да ты, братец, двуличная сволочь! – пожурил я питомца. – И нашим и вашим. Не боишься запалиться? Петрович возмущенно муркнул: дескать, за кого ты меня принимаешь? Это когда я перед дамами палился? Это да, что есть, то есть. Я потрепал его по загривку и извлек из шкафа пакетик стружки кальмара. — Ты бы, братан, за меня похлопотал перед Галиной свет Юрьевной, она к тебе благоволит последнее время. Петрович фыркнул и выдал обличающий образ Егеря-неудачника, рядом с которым издевательски улыбался вислоухий кошак с на редкость тупой мордой. — Эт ты загнул! – возмутился я. – Офигел, что ли? Ну накосячил, но не до такой же степени! С Вискарем меня сравнил! Совесть есть?! Напарник встопорщил шерсть на загривке и коротко взвыл. — Есть, говоришь? Ладно, верю. Но вину свою загладить не помешает. Усек? Тогда слушай план. Петрович навострил уши, но чавкать кальмарами не перестал. Ну и пусть себе, главное, чтобы задачу усвоил. С этим сообразительный питомец не подвел, и обсуждение кампании по примирению с Галиной уложилось в несколько минут. Между делом мы исчерпали последний резерв времени, и пришлось мчаться к лифту, торопливо облачившись в повседневную форму. Исаев на связь не выходил, диспетчер Охотников тоже не беспокоил, а посему я отправился в биолабораторию. Здесь уже было полно народа, но я успешно избежал расспросов, скрывшись в кабинете. Даже Викентия отбрил, когда он сунулся было за последними новостями. Ну их на фиг, не хочу по сотому разу отчитываться, да и подписку о неразглашении дал. Так что я заперся на рабочем месте и залез в сеть, отправив Петровича на разведку. В его задачу на данный момент входило выявление местонахождения Гали Рыжик и ее моральная подготовка к встрече со мной. Кот вернулся минут через сорок, когда я уже успел пошерстить домашние странички почти всех служб базы. Ничего интересного не нашел, так что напарник появился очень вовремя. Он с ходу запрыгнул на стол, потоптался лапами по виртуальной клавиатуре, выдавшей на дисплей нечто совершенно непроизносимое, разлегся здесь же, свесив хвост со столешницы, и приступил к рассказу. Если я правильно расшифровал мыслеобразы, выходило, что Галина сейчас в минорном настроении торчит в персональном боксе и что-то сосредоточенно рассматривает через электронный микроскоп. На Петровича она внимания не обратила, даже прикрикнула, когда тот попытался залезть ей на колени и случайно боднул лбом руку. И это все, что он умудрился выяснить за такой срок? Напарник мое справедливое негодование оставил без внимания. Да и я его гнобить не стал, вместо этого нацарапал на стикере несколько слов, прилепил его Петровичу на загривок и посмотрел питомцу в глаза. Тот мысленный посыл понял правильно: нехотя спрыгнул на пол, просеменил к двери, открыл ее лобастой башкой и скрылся в коридоре. Я же приготовился к долгому ожиданию, раздумывая, а не включить ли «Мрачного Билла» – все какое-то развлечение. От борьбы с медленно текущим временем спас заверещавший инфор – кто-то жаждал меня видеть. Это оказался майор Исаев, который коротко поставил задачу: прибыть в расположение безопасников и помочь им составить отчет. При этом начальник напомнил, чтобы я ни в коем случае не соглашался ни на какие обследования или тесты – только бумажная работа, и ничего более. Голограмма, изображавшая говорящую голову майора, растаяла в воздухе, а я еще несколько минут просидел в задумчивости. Хотя, если честно, просто ломало от предстоящего общения с безопасниками. Вряд ли я что-то ненавижу сильнее, чем составление отчетов, рапортов и прочего словоблудия. Но делать нечего, пришлось с тяжким вздохом выпростаться из кресла и покинуть уютный кабинет. В коридоре я чуть не наступил на Петровича. Тот мяукнул, как мне показалось, немного грустно, и я сорвал с его холки все тот же стикер. «Я дурак, прости» – это мой почерк. Так себе послание, согласен. Ага, снизу приписка: «Не верю! Репетируй еще». Облом. Ладно, я особо и не надеялся на успех предприятия. Что напрягало больше всего, так это отсутствие возможности применить привычные средства примирения. Цветы взять негде, если только оранжерею тех же биологов разорить. Но за это Галя меня первая порвет. Разве что местных притащить, полевых. Почему бы и нет? Только надо таких набрать, чтобы через карантин пропустили. Хрен с ними, с должностными инструкциями, влюбленным свойственно совершать безумства. К тому же небольшой букетик, протащенный на базу в нарушение техники безопасности, куда безобиднее потенциальных опасностей этой прекрасной планеты. Ресторан? Ага, есть. Типа забегаловка. Только там народу вечно битком, их на всю базу два. Еще какие варианты? Можно, конечно, на танцы пригласить, есть и такая возможность: любителей оторваться на танцполе среди членов команды достаточно, так что дискотеки устраиваются регулярно. Но, боюсь, пошлет она меня. Сначала надо символический шаг сделать. Правда, ума не приложу какой. Будем думать. Пока же проще всего оставить ее в покое, дня на три-четыре, потом повторно подослать Петровича, а дальше война план покажет. За размышлениями незаметно добрался до логова безопасников. Тут сразу навалились дела и заботы, и про обиженную девчонку я и думать забыл. Местные обитатели были способны даже самого спокойного человека довести до белого каления, так что приходилось постоянно контролировать себя. Хорошо хоть Петрович в лаборатории остался, он бы наверняка не выдержал, когти распустил. У безопасников я проторчал до конца рабочего дня. Когда вернулся в жилой бокс, Петрович уже ждал меня в кают-компании. Гали с ним не было, чему я даже обрадовался. Спокойно принял душ и заперся в своей каюте, где в одиночестве прикончил бутылку красного вина. Настроение было лирическое с уклоном в философию, и хотелось чего-то именно такого – легкого, с терпким вкусом и бордовым оттенком. Рассматривая бокал с вином на просвет, я мрачно подумал, что оно очень похоже на кровь. Какая ирония – эти изверги из меня ее пили несколько часов, теперь я займусь практически тем же, но с гораздо большим удовольствием. Почувствую себя вампиром в готическом замке. На этой мысли я приглушил свет, для большей аутентичности, просидел так больше часа. Петровичу надоело бездельничать, и он сбежал. А я, допив вино, забрался в постель – захотелось найти успокоение во сне. Как ни странно, уснул я быстро и спал крепко. Правда, не долго.Система HD 44594, планета Находка,
6 сентября 2537 года
Проснулся я от пронзительного воя сирены. Нашарил спросонья на прикроватной тумбочке инфор, глянул на дисплей – мать моя, два часа ночи. Что стряслось-то? Тело соображало куда быстрее сонного мозга, так что я машинально влез в полученный вчера взамен утраченного скафандр, вооружился и вышел из каюты, почти уложившись в норматив. Петрович взволнованно нарезал круги по кают-компании и при виде меня разразился воем, что твоя сирена. Даже заглушил ее на мгновение. — Да фиг его знает! – ответил я на молчаливый вопрос напарника. – Но наверняка что-то серьезное, раз на всю базу ревун включили. Бежим, короче. Питомец пристально уставился мне в глаза и вопросительно муркнул. — Нет, Галю ждать не будем. Пойдем в расположение Охотников. Биолухи и без нас проживут. Бегом пересекли жилой блок, ввалились в кабину лифта, и я склонился над панелью маршрутизатора. Но ввести точку назначения не успел – заверещал инфор. — Да, товарищ майор? Голографическая голова дернула усом, скосила глаз куда-то вниз. — Ага, Петрович с тобой, – удовлетворенно произнес Исаев. – Можете пока не торопиться, ситуация под контролем. Общий сбор через десять минут в расположении. Как понял? — Вас понял, – подтвердил я. – А что случилось-то? — Там все и объясню, некогда каждому повторять! – Майор отключился. — Ну вот, Петрович, опять непонятное началось. — Стррраннооооеееууу! – согласился напарник. Я успел нахлобучить шлем с активированным коннектором, что существенно облегчило общение. Хотя это не столько вопрос удобства, сколько требование боевого устава Егерей. В несколько касаний задав на сенсорной панели маршрут, я оперся на стенку капсулы и запустил тестовый прогон софта – данным предписанием должностной инструкции пренебрегать себе дороже. Проверка успешно завершилась, когда кабина лифта достигла конечной точки маршрута. Мы с напарником выбрались из тесной коробки и оказались посреди суетливой толчеи: все куда-то бежали безо всякой видимой цели. Но это только на первый взгляд. Если присмотреться, то можно увидеть, что Охотники перемещаются тесными кучками по отделениям, поодаль суетятся прапорщики из роты матобеспечения, руководящие переброской боекомплекта, снуют с озабоченным видом офицеры. При этом никто никому не мешает, все работают четко и слаженно. Полюбовавшись несколько секунд отлаженным процессом под названием «занятие позиции поднятым по тревоге батальоном», мы с Петровичем вклинились в поток и благополучно добрались до кабинета Исаева. Постучать в дверь я не успел – она гостеприимно распахнулась прямо передо мной. Улыбающийся во весь рот Коля Иванов молча пожал мне руку и жестом пригласил войти. Исаев же отмахнулся, едва я попытался доложить о прибытии, и ткнул пальцем в ближайший стул. Я намек понял и устроился на свободном месте, с облегчением сорвав с головы шлем. Петрович оккупировал мои колени и навострил уши, а я окинул взглядом помещение. Все были в сборе. Видимо, серьезная буча случилась, если майор собрал ротных и всех троих Егерей. Но по заспанным лицам присутствующих, не отмеченным печатями озабоченности, становилось понятно, что не все так плохо, как кажется. — Так, теперь все в сборе! – поднялся Исаев. – Товарищи офицеры! Четверть часа назад произошло очередное чепэ: нападение неопознанных форм жизни на четвертый и пятый сектора. По кабинету прошелестела волна взволнованного шепота: каждый из присутствующих посчитал своим долгом в той или иной форме выразить отношение к происшествию. В большинстве своем оно сводилось к глухому «мля». — Ситуация под контролем! – повысил голос майор. – Нападение успешно отбито штатными средствами периметра. Автоматические системы сработали своевременно, тварей засекли еще на подходе. Были и летающие, и бегающие. Даже что-то пыталось из-под земли лезть. Бегуны, похожие на кошколаков, застряли в «Заборе», а вот летучие и подземные прорвались в «сектор-четыре». По счастливой случайности на территории было всего трое сотрудников, и они успели забаррикадироваться в малом исследовательском боксе. Нападение длилось не больше пяти минут, за это время было поражено сто процентов целей. Они элементарно кончились, и атака захлебнулась. На данный момент в радиусе трех километров от базы значительной концентрации местных живых организмов не наблюдается, фон стандартный. Тем не менее батальон переводится в режим «готовность один». Усиливаются посты, в каждом секторе дежурит группа быстрого реагирования. — Товарищ майор, разрешите вопрос? – не выдержал Иванов. Дождавшись кивка Исаева, продолжил: – А с какой целью всю базу взбаламутили? Сирену, наверное, на орбите было слышно. — Да от страха оператор в наблюдательном центре чуть не обделался и с перепугу врубил ревун, – с досадой поморщился майор. – Ему уже пистон вставили, да толку-то… Теперь людей успокаивать до утра будем. Впрочем, нет худа без добра – боеготовность проверили. Считайте это внеплановыми учениями. И раз уж все здесь, займемся анализом видеоматериалов. Присутствующие офицеры тут же начали вполголоса делиться впечатлениями от подобной перспективы, но Исаев решительно пресек ропот: — Это приказ, господа военные. К тому же это не займет много времени. Компьютерщики уже обработали видеофайлы и скомпоновали материал в два десятиминутных ролика. Сейчас смотрим и делимся соображениями. Боюсь, днем у нас на это может банально не хватить времени. Седалищем чувствую, светят нам нешуточные неприятности. — Образцы взяли? – поинтересовался я. – Ознакомиться с результатами анализа можно будет? — Вряд ли, – обломало меня начальство. – Ни одного образца взять не удалось. ГБР с приданными биологами ни одной тушки на территории не обнаружила. За пределами периметра, что характерно, тоже ничего не нашли. О нападении напоминают только рытвины и довольно широкие туннели типа кротовых. Их уже обследовали, но никаких следов прокопавших их существ нет. Просто ходы под «Забором». Часть уже обвалилась, чуть одного Охотника не завалило внутри. Н-да. Не могу сказать, что Исаев меня удивил. Нечто подобное я и предполагал. И как раз это мне не нравилось больше всего. — Удалось заснять процесс разложения останков? — И что ты, Денисов, вечно поперед батьки в пекло лезешь! – попенял майор. – Сейчас файлы просмотрим, там все прекрасно видно. И если ты намекаешь, что нынешнее нападение суть логическое продолжение происшествия с поисковой группой, то тут ты однозначно прав. Плевать на секретность, безопасность базы и персонала важнее. В этом я с начальником был полностью солидарен. Исаев, перехватив заинтересованные взгляды ротных, коротко ввел их в курс дела, не вдаваясь особо в подробности. Судя по вытянувшимся лицам офицеров, новость оказалась неприятной. Хоть переход на протокол три-бэ и намекал на грядущие проблемы, все же перспектива противостояния с загадочными местными феноменами никого не прельщала. А вот коллеги Иванов с Петровым, в отличие от офицеров-Охотников, известие восприняли спокойно – на них запрет на доступ к служебной информации не распространялся, и они уже были в курсе. Николай лишь покосился на меня и неодобрительно покачал головой: мол, во что ты нас втянул? Я пожал плечами – от меня в данной ситуации мало что зависело. Любой из них мог оказаться на моем месте. Наконец добрались до видеофайлов, и Исаев лично вывел изображение на обзорный экран, занимавший одну из стен кабинета. Камеры наблюдения работали в ночном режиме, поэтому качество картинки оставляло желать лучшего, хотя детали вполне можно было разглядеть. Сначала нам продемонстрировали запись с регистратора одного из техников, работавших в «секторе-4». Оставшийся неизвестным парень занимался своими делами, перебрасываясь фразами, перенасыщенными специальными терминами, с напарниками, потом на грани слышимости раздался странный шуршащий звук, сопровождавшийся удивленным «а это что за хрень?» и сдавленным ойканьем. Объектив камеры рывком переместился вправо, захватив большой кусок внутреннего «дворика» и тускло мерцающего поля «Забора». Несколько секунд ничего разглядеть не удавалось, потом земля перед человеком взгорбилась, и по потревоженному дерну пробежалась волна, как будто под поверхностью кто-то перемещался с приличной скоростью. Техник матюгнулся и попятился от странного явления. Почва разверзлась, в воздухе повисла взвесь из мелких частичек, клочья дерна разлетелись в разные стороны, и из недр планеты показалось странного вида щупальце. Оно на глазах вытягивалось, хлеща заостренным концом, и чуть не сшибло тормозного свидетеля с ног. Только тут до парня дошло, что нужно валить, и он бросился прочь. Запись обрывалась, когда техник врывался в исследовательский бокс. К этому моменту его товарищи уже были в помещении. Второй файл состоял из нарезки весьма любопытных кадров. Казалось, компьютерщики специально оставили самые впечатляющие эпизоды. Набегающие из тьмы быстроногие существа, действительно напоминавшие кошколаков, бросались на силовое поле «Забора», чтобы тут же свалиться на землю опаленными тушами – пробить преграду не удалось ни одной особи. К тому же их еще на подходе не слабо проредили «гатлинги» оборонительной системы. Откуда-то из-под небосвода падали разнокалиберные «летуны» – с размахом крыльев от десятков сантиметров до пары метров. Этих долбили в воздухе, унитары вырывали из крыльев большие клочья плоти, разносили легкие тела на куски, так что казалось, над «сектором-4» идет жуткий дождь из кровавых лохмотьев. Часть стаи все же прорвала оборону, удачно избежав попаданий из автоматических трехстволок, и спикировала на «дворик». Здесь летающие твари пришли в замешательство, не обнаружив ни одной доступной цели. Металл и композиты обшивки исследовательских комплексов оказались им не по зубам, зато самих нападающих безжалостно выкашивали струи напалма, вырывавшиеся из встроенных в стены огнеметов. По понятной причине палить из скорострельных гауссовок внутри периметра себе дороже – те несколько выстрелов, что они успели сделать, закончились неприятными рикошетами, так что центральный вычислитель поспешил внести коррективы в программы баллистических компов. Эта атака захлебнулась за считанные минуты, а потом началось самое интересное: завалы изорванной плоти стали буквально на глазах таять, как та непонятная зверюга на острове, которую Петрович порвал. На видео это не выглядело столь впечатляюще, как в реале, но бесследное исчезновение без малого нескольких центнеров останков даже самых дубовых не оставило равнодушными. «Ох и ни хрена ж себе!» командира второй роты потерялось на фоне не менее крепких выражений остальных участников процесса. Исаев даже грохнул по столу кулаком, призывая народ к порядку. — Все рассмотрели? – поинтересовался он, дождавшись тишины. – Сами видите, это не сон и не глюки наблюдателей. Более того, не найдено не то что останков, а даже следов разложения органики. Все тушки исчезли бесследно. С таким мы, вернее, лейтенант Денисов уже сталкивался. Сейчас поделится опытом. Потом у каждого будет возможность высказать соображения. Поехали. Еще около часа мы смаковали подробности увиденного, обсуждали и так и этак, обменивались впечатлениями, выдвигали предположения и выносили предложения по организации обороны от подобной напасти. Ничего конкретного придумать не смогли, сошлись лишь на необходимости утроить внимание и усилить бдительность. Также единогласно поддержали идею эвакуации персонала на орбиту, но Исаев лишь нехорошо прищурился в ответ. И только я понял, что означает выражение его лица: мы тут могли глотки рвать хоть до утра, но ближайшие две недели никакой эвакуации – безопасники не дадут. Но майор не стал разочаровывать офицеров, я, соответственно, тоже промолчал. Закончился импровизированный военный совет в четыре утра, когда утомленный Исаев разогнал всех по каютам. Понятное дело, дежурной смены это не касалось, да и не было никого из них в кабинете, все делом занимались. Меня же он попросил задержаться. Я пожал плечами в ответ на недоуменные взгляды коллег, и им пришлось убраться несолоно хлебавши. — Ну, Олег, что по этому поводу думаешь? – поинтересовался начальник, когда дверь за Егерями закрылась. – Твой прогноз? — Есть еще что-то, что мне необходимо знать? — Вообще-то есть, – замялся Исаев. – Не стал ребят пугать. Техники доложили, что во время нападения напряженность защитного поля упала на пять процентов. Не по всему периметру, конечно, только в четвертом и пятом секторах. И не на все время, падение мощности фиксировали в течение тридцати секунд. Потом все пришло в норму. Плюс та же картина на «гатлингах»: подаваемая на привод мощность просела на полминуты в пределах нескольких процентов. Что скажешь? — Занятно. – Я уселся в кресло и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Думаю, это была разведка боем. Проверили нашу обороноспособность, попробовали на зуб систему энергоснабжения. Отработали способы преодоления защитных сооружений. Сейчас на некоторое время затихнут, потом соберутся с силами и устроят нам кузькину мать. Но мы отобьемся, без вопросов. — Обоснуй. — Легко. Летающие и бегающие твари по большому счету нам не опасны. Максимум, чего они могут добиться – запрут нас внутри базы. Ну, не сможем во «дворики» нос показать. Через внешнюю обшивку корпусов они при всем желании не пробьются. Опасными могут быть лишь корни. Кстати, вы заметили, что это был именно корень? Не щупальце, а растение. Малогибкий, но крепкий. Огня боится, а это плюс нам. База слишком большая для них. Чтобы ее опрокинуть, нужен просто исполинский корень. Мы заметим концентрацию такого количества биомассы. Я не знаю как, но наш противник может создавать все эти штуковины. Но не из воздуха. Нужно сырье органического происхождения. Его можно взять из окружающей среды или перебросить откуда-то. В любом случае мы это заметим. — Допустим, – хмыкнул майор. – Что дальше? — Дальше два варианта. Первый, он же наиболее вероятный и банальный: нас запирают внутри периметра. Зачем – это уже другой вопрос. Результат один – мы вынуждены будем эвакуироваться, потому как работать спокойно нам не дадут. Вариант второй, гипотетический: враг нас блокирует и ведет войну на уничтожение. Для этого ему придется или что-то придумать, или собрать всю биомассу на материке, создать гигантские корни и ими разрушить базу. Лично я в это не верю. К тому же в крайнем случае мы можем применить мощное оружие, вплоть до ядерных бомб. Просто уничтожим все живое на этом участке суши. Плохо то, что базу перенести на другое место не получится. В любом случае персонал спасем, если глупить не будем. — Думаешь, без эвакуации не обойтись? — Я бы уже сейчас народ на орбиту перевел. Здесь бы пусть дежурные смены сидели, и все. Пару сотен человек вывезти куда проще, чем полторы тысячи. — Согласен. – Исаев страдальчески закатил глаза и откинулся на спинку кресла. – Это идеальный вариант. Но пока невозможный. Ты сам все слышал. Не будет катастрофических потерь, не будет и эвакуации. Так что работаем в прежнем режиме. Удваиваем бдительность, усиливаем оборону в рамках режима три-бэ. Но на этом все, к сожалению. И чует мое сердце, что предстоят нам ба-а-альшие неприятности. Возможно, уже сегодня. Все, Олег, свободен! Я молча вытянулся по стойке «смирно», козырнул и вышел из кабинета, кликнув Петровича. До каюты добрались без приключений, и я поспешил забраться в постель – еще хоть три часа покемарю. Если Исаев прав, завтра, то есть уже сегодня, предстоит много работы. С этой мыслью я благополучно заснул. Майор Исаев немного ошибся в прогнозе – неизвестный агрессор не беспокоил нас трое суток. Да и последовавшее происшествие в ожидаемое развитие событий не вписывалось: была потеряна связь с командой автономного исследовательского модуля, уже больше недели работавшего на материке в северном полушарии.Глава 6 Прямо пойдешь…
Система HD 44594, планета Находка,Как не трудно догадаться, именно мне выпала сомнительная честь сопровождать отделение Охотников и четверку безопасников в очередной спасательной миссии. Радовало, что в партнеры достались старые и, самое главное, проверенные знакомые – Дима Калашник со своими ребятами. Видимо, Линдеманн решил, что нечего расширять круг посвященных. Правда, мнением самих Охотников он поинтересоваться не удосужился, о чем с досадой и сообщил мне при встрече лейтенант. Он пребывал не в самом лучшем настроении, был мрачен и немногословен, изъяснялся в основном междометиями и смачными матюгами. Подчиненные вели себя сдержаннее, но по напряженным лицам было понятно, что они тоже не горят желанием прикрывать шпионские игры безопасников, параллельно разруливая за них неприятности. Безопасники же числом четверо старались вести себя тише воды, ниже травы, поскольку прекрасно понимали, что против десятка тренированных ребят не выстоят и нескольких секунд. Возглавлял их плюгавый тип лет сорока на вид, с бегающим хитрым и одновременно стальным взглядом. Старший сотрудник СБ компании Феликс Ковальски – именно так, на англосаксонский манер, его нам представил Линдеманн – впечатление производил двойственное: вроде и габаритами не поражал, и пузо заметное над ремнем нависало, а все же никак не получалось воспринимать его как доброго дядюшку. Выражение глаз не позволяло. Не знаю почему, но мне вдруг пришло в голову, что вот такие типы идеально подходят на роль наемного убийцы или какого-нибудь «улаживателя конфликтов». Пристрелит без вопросов и не моргнет. Опасный человек. Косвенно мою догадку подтверждал тот факт, что именно его Линдеманн отправил расследовать очередное происшествие. Значит, доверяет. Следовательно, нам по логике вещей доверять ему нельзя ни в коем случае. И спиной лучше не поворачиваться. Я процедуру знакомства вытерпел удачно, ничем не проявил неприязни, а вот Калашник не сдержался – они с Ковальски обменялись красноречивыми взглядами. Я заметил, как рука лейтенанта дернулась к кобуре, абезопасник поправил ремень «викинга», но вынужденные коллеги все же справились с порывом и даже одарили друг друга улыбками, если эти гримасы можно было так назвать. Сопровождал Феликса еще один знакомец – долговязый техник Блажкович, тот самый, что с Линдеманном на первое ЧП летал. Он и в этот раз приволок целую кучу кофров, тащить которую помогали двое рядовых сотрудников, заодно выступавших в роли охраны. В катер загрузились без эксцессов, но в десантном отсеке расселись неравномерными кучками: безопасники в своей тесной компании, мы с Калашником и Петровичем устроились поближе к люку шлюза, а в центре расположились Охотники во главе с сержантом Михой. Питомец попытался было залезть ко мне на колени, но я его согнал: лететь долго, отсидит все, стервец этакий. Петрович уловил мою мысль, обиженно мяукнул и ушел к Михе. Тот вредничать не стал, и страдалец разлегся на его огроменной ляжке. Сержант вообще сложением больше походил на сказочного огра, чем на человека, и отличался чудовищной силой и малой чувствительностью к неудобствам. Стартовали в штатном режиме, катер разогнался и лег на курс. Лететь предстояло около трех часов, заняться было решительно нечем, и мы с Димой коротали время, перемывая косточки общим знакомым. Правда, осторожный лейтенант зашел издалека. — Как думаешь, найдем кого? – поинтересовался он для начала. — Вполне вероятно, – пожал я плечами. – Вопрос в другом: в каком они будут состоянии? Последний выход меня отучил делать оптимистические прогнозы. — Предполагаешь, что все будет так же? — Скажем так – не исключаю. Бритву Оккама никто не отменял, так что не будем плодить сущности. Предположим, что сыграл тот же фактор. В этом случае нам же будет проще, какой-никакой опыт есть уже. Дима задумчиво кивнул, соглашаясь. — Одно не пойму, – продолжил он после небольшой паузы, – кто позволил этим яйцеголовым в такую даль забраться. Был же официальный приказ Яковлева – любая активность не далее ста километров от базы. — Тут свои нюансы, – хмыкнул я. – Скажу тебе по секрету: приказ начальника экспедиции распространяется только на сотрудников, заключивших контракт с Флотом. Вот как мы с тобой, например. Но оказалось, что чуть ли не половина ученой братии еще и второй контракт подмахнула, напрямую с компанией «Внеземелье». Их Линдеманн отмазал. Хотя это с какой стороны посмотреть… — Вот сука! Ага, полностью согласен. Но уж если Яковлев ничего в этой ситуации поделать не смог, то с нас какой спрос? Зато теперь приходится чужое дерьмо разгребать. И ладно бы дали нормальную лопату, так нет, всучили смешной детский совочек, и мучайся. Нет бы людей эвакуировать на орбиту – одним шагом все проблемы бы решили, ибо лучший бой тот, которого удалось избежать. Применительно к нашей ситуации это означало: нет на планете народа, нет и неприятностей, в которые он мог бы влипнуть. А сейчас что? Реагируем по факту, то есть неприятность в любом случае имеет место быть, и, как показывает опыт, без летального исхода явно не обошлось. Сколько на объекте персонала? Десять человек? Теперь десять трупов. И дай бог, чтобы я крупно ошибся с прогнозом. Я первый за такое дело пузырь коньячины раздавлю, здоровья не пожалею. — Картинка со спутника хоть есть? – К лейтенанту вернулась способность мыслить конструктивно. — Это ты у пилота спроси. Исаев ничего конкретного не говорил. Видимо, в процессе. Спутников на орбите целая группировка – два десятка, но этого недостаточно, чтобы организовать круглосуточное наблюдение за поверхностью планеты, а тем более обеспечить контроль одной конкретной точки. Ребята-научники действительно забрались в дебри, в северном полушарии вообще крупномасштабные работы не планировались, вот и подвесили над ним всего три сателлита. Периодически с них можно было получить картинку, и самая свежая демонстрировала совершенно целый купол исследовательского модуля, даже мерцание «Забора» можно было разобрать. Одна беда – спутник проходил над точкой пять часов назад, а повторный проход ожидался еще через полтора. Беспилотник, конечно, отправили, но он доберется до места немногим раньше нас. Так что пилота можно не беспокоить. Если честно, я просто стрелки перевел, чтобы Дима меня не грузил лишний раз. Глядишь, до летуна докопается и, чем черт не шутит, выяснит что-нибудь интересное. Лейтенант не разочаровал – загерметизировал шлем и связался с экипажем катера на закрытом канале. Я же откинулся на спинку кресла и принялся размышлять о непростых взаимоотношениях с некоей рыжей девицей. За прошедшие три дня дело с мертвой точки сдвинуть не удалось. Галя подчеркнуто меня игнорировала, когда я навещал ее на рабочем месте, и поспешно убегала из кают-компании, когда мы пересекались в жилом блоке. Про совместное посещение вечеринок речь не шла: с тех пор как Королев загремел в лазарет, девушка такие мероприятия стала избегать. К нам тоже никто из ученой братии не заглядывал – Галя коллег не приглашала, а я тем более. Викентий, правда, пытался напроситься в гости, памятуя о наличии бара с запасом пойла, но я это дело пресек: жизнерадостный толстячок удовлетворился совместным распитием поллитры в лаборатории, плюс точно такую же поллитру унес с собой. Честно говоря, выпить хотелось постоянно, сказывалось психологическое напряжение. Но не бухать же каждый день? И так с Исаевым набрались накануне. Хотя зарок я нарушил уже на следующий вечер, когда без приглашения завалились коллеги Иванов с Петровым. Пришли, понятное дело, не с пустыми руками, и засиделись до глубокой ночи, обсуждая политику партии в лице Яковлева и Линдеманна. Парни имели доступ к кое-какой информации, как я понял, с подачи Исаева, так что особо шифроваться не пришлось. Ни до чего конкретного не договорились, зато от души набрались, изрядно сократив запасы спиртного в мини-баре. Коллеги даже ночевать у меня остались, не рискнули в таком виде до седьмой палубы добираться. Утром, как назло, попались на глаза Галине, и та окатила нас волной презрения. К счастью, похмелье позволило отнестись к этому наплевательски и где-то даже философски. Как сказал Коля Иванов, за удовольствие всегда приходится платить: за бухло – похмельем, за интим – борьбой с тараканами в женских головах. А если было много всего и сразу, то и цена растет в геометрической прогрессии. Тут я с ним не согласился: где мы и где интим! На что тот резонно возразил, мол, раз так смотрит, значит, есть за что. А я еще легко отделался, коллеги часть удара на себя приняли. И я должен им быть за это благодарен, а если конкретно, то неплохо было бы принять на грудь для поправки здоровья. У меня мелькнула мысль поддаться на уговоры: последние события всех держали в напряжении, а самое лучшее лекарство что? Правильно, бухло и это самое. А лучше все сразу и много. А что за это бывает, смотри выше. Нет уж, хватит. Обвинив коллег в малодушии и алкоголизме, я добрался до аптечки и закинулся антипохмелином – второй раз в жизни. Первый был позавчера с Исаевым. Разом поскучневшие парни отобрали у меня таблетки, запили гадостные «колеса» водой из-под крана и ушли, обругав напоследок жмотом и трезвенником-язвенником. Я же наскоро умылся, постоял под холодными струями в душевой кабинке и отправился искать Петровича – питомец слинял еще накануне вечером, схомячив пару упаковок кальмара. Обнаружился он, как я и предполагал, в каюте у Гали. Врываться в помещение не стал, культурно постучал в дверь, но дождался только ехидного «Никого нет дома!» и не менее ехидного мява. Вздохнув тяжко, я оделся и отправился на рабочее место, то есть в лабораторию. Петрович вскоре явился туда же в сопровождении Гали. Вернее, наоборот. Хотя с какой стороны смотреть – это она перед ним все двери открывала, а он вышагивал рядом, задрав распушенный хвост трубой. Мы с Викентием как раз трепались про женский пол, когда появилась эта парочка. В результате проводили их взглядами до Галиного кабинета, Викентий причмокнул восхищенно и принялся читать лекцию «Как помириться с девушкой за один день». Мне его разглагольствования быстро наскучили, и я спрятался в кабинете, а потом и Петровича запустил – этот варвар не придумал ничего лучше, как скрестись в нее лапами. Хорошо я быстро среагировал, не успел насквозь проскрести – с его когтями это запросто. Но и за эти несколько секунд перед дверью выросла целая кучка пластиковой стружки. Зато Петрович явился не просто так, а с докладом, и тем самым заслужил прощение. В тот же день удалось реализовать задумку насчет букета, получив задание на выход «в поле». В лесочке, в нескольких километрах от базы, засекли стаю «кошколаков», а так как мы с напарником уже имели опыт общения с этими зверюгами, то биологи нас и запрягли. Стандартная рутина – добрались до места на кваде, подкрались к лежке и втихаря нацепили на несколько особей маячки. Плевое дело в принципе, особенно если знаешь, чего ожидать от клиента. На обратном пути немного задержались и к шлюзу заявились с большой охапкой здешних псевдоцветов. Впрочем, мы уже неоднократно убедились, что к местным обитателям, равно как и к представителям растительного царства, использовать приставку «псевдо» вовсе не обязательно. После длительной дезинфекции, которой мы себя подвергли совершенно добровольно, охапка превратилась в скромный букетик. С самыми пышными и яркими цветами пришлось расстаться, так как клятый комп обнаружил в них аллергены. Я возражать не стал, не дай бог, пыльца в систему вентиляции попадет, такая буча поднимется, что мама не горюй. Мне и оставшегося богатства хватило. Просто завалиться в Галин кабинет и подарить букет я не решился, вместо этого мы с напарником разработали целую спецоперацию: он отвлекал девушку, а я тайком доставлял вазу с цветами. Сам, понятное дело, на глаза не попался, подослал питомца с нацепленным ППМ. Галина реакция обрадовала – она укоризненно покачала головой и зарылась лицом в букет. Через некоторое время отставила подарок в сторону, улыбнулась, подхватила Петровича и чмокнула его в холодный нос. Кота передернуло от возмущения – еще бы, он раньше таким изощренным издевательствам не подвергался – однако вырваться он не посмел. Галя же поймала взглядом объектив камеры и с усмешкой объявила: — Хорошая попытка, Олежек! Но ты пока все еще на уровне «сволочь». До уровня «козел» не хватает пятидесяти очков экспы. Дерзай! Я в ответ хмыкнул, хоть она этого и не могла видеть. До полного примирения еще очень далеко, после «козла» еще как минимум «дурак» – но сдвиг в лучшую сторону есть, что не могло не радовать. А вчера она мне даже улыбнулась утром, но здороваться не стала. А на сегодня у меня были грандиозные планы, которым оказалось не суждено сбыться – очередное ЧП, будь оно не ладно! Последняя мысль вернула меня с небес на землю, и я вновь осознал себя сидящим в десантном отсеке катера. Досадно, однако. Дима Калашник как раз закончил препирательства с пилотом и от души ругнулся, вырубив передатчик. Буркнул на мой вопросительный взгляд что-то вроде «глухо пока» и откинулся в кресле, явно не в настроении продолжать беседу. И уже через несколько секунд он засопел, удивительно быстро провалившись в сон. Я подивился немного этой его способности, а потом и сам последовал его примеру – лететь еще долго, отчего бы не подремать? Разбудил меня Миха. Вернее, будил он непосредственного начальника, то есть лейтенанта Калашника, но делал это столь экспрессивно и шумно, что я тоже вскочил. Даже озирался пару секунд испуганно. Рядом уже терся Петрович, а из динамиков доносился голос пилота: — …ное время прибытия тридцать минут! Внимание, готовность по экипажу! Расчетное время прибытия тридцать минут! Внимание!.. — Тьфу, зараза! – плюнул я в сердцах. Мало мне Михиного баса, еще и летун издевается. – Дим, просыпайся. — Уже, – буркнул тот и с кряхтеньем выбрался из кресла. – Пошли в рубку, с пилотами переговорим. Катер отличался от того, на котором мы совершили первую высадку, причем не в лучшую сторону. В частности, в этой модели обзорный экран в десантном отсеке предусмотрен не был, так что вывести картинку на всеобщее обозрение не представлялось возможным. В лучшем случае, если трансляцию со спутника или беспилотника удалось организовать, можно будет синхронизировать баллистические компьютеры участников миссии и передать изображение на дисплеи шлемов. Собственно, на это Калашник и намекал, приглашая меня на беседу с летунами. Рубка оказалась донельзя тесной, мы с коллегой едва уместились в узком пространстве за креслами пилотов. Командир экипажа, в настоящий момент контролировавший курс, отделался невнятным бормотанием, отослав ко второму пилоту. Тот обязанностями манкировать не стал и на прямой вопрос дал не менее прямой ответ: — Есть картинка. Запускаем процедуру? Калашник кивнул, и пилот пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре. Через несколько секунд процесс завершился, и на внутренней стороне моего забрала загорелась пиктограмма внешнего видеоканала. Я привычно активировал виртуальное рабочее пространство, в пару кликов развернул окошко и убедился в собственной правоте – изображение шло с беспилотника. Юркий летательный аппарат нарезал круги над исследовательским модулем, и мы смогли оценить вид с высоты птичьего полета. По сложившейся традиции исследовательский комплекс располагался посреди обширной поляны в сердце субтропического леса, неподалеку от вытянутого дугой озера. С первого взгляда становилось ясно, что на объекте явно не все в порядке. Во-первых, «Забор» отключен. То есть совсем, даже намека на силовое поле нет. Во-вторых, на куполе просматривались следы повреждений: крупные вмятины, сорванные и искореженные антенны, один лист обшивки вырван с корнем, а на его месте зияла дыра, сквозь которую просматривались ажурные конструкции силового каркаса. Плюс ко всему трава вокруг модуля отсутствовала, а земля, казалось, была перекопана оравой трудолюбивых кротов. — Красиво! – невесело ухмыльнулся я. – Что скажешь, Дим? Калашник в ответ коротко матюгнулся, и второй пилот поднял на него удивленный взгляд. — Вы инструкции получили? – обратился лейтенант к летуну. — Так точно, перед вылетом загрузили в вычислитель. А что, будут какие-то особые пожелания? — Какие, на хрен, пожелания! Просто, когда высадимся, вы не приземляйтесь, крутитесь чуть в стороне. Во избежание. Мне совсем не улыбается застрять здесь без транспорта. — Вас понял, – посерьезнел пилот. – Работаем по плану? — Угу. Пошли, Олег!9 сентября 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Высадились, как и ожидалось, без проблем. Предупрежденные летуны посадили катер в трех сотнях метров от модуля – безопасную дистанцию вычислили еще несколько дней назад, когда эксперты технической службы проанализировали записи с моего регистратора. Точную цифру установили эмпирическим путем, сравнив состояние моей экипировки при приближении к памятному амфитеатру с «коматозниками», пирамидами и «стррранной» тварью, убиенной впоследствии Петровичем, и телеметрией с катера Охотников, прибывших на выручку. Здесь, кстати, тоже обнаружились пирамиды – при вдумчивом анализе картинки с беспилотника, но, к нашему счастью, торчали они на опушке леса в дальнем конце поляны, то есть в паре километров от научного объекта. Рассмотреть их удалось в подробностях, увеличив изображение. Они оказались обычными кусками камня правильной формы, со следами рыжей пыли на гранях. Как показывал опыт, пирамид в таком состоянии можно было не опасаться – сломаны или выключены, не важно. Так что сегодня на этом этапе миссии мы почти не рисковали. Основная работа началась позже, когда мы горохом высыпались из десантного отсека, отбежали на десяток шагов, и катер взмыл в небо. Дима Калашник оказался прав – я действительно почувствовал себя гораздо спокойнее, когда наш транспорт удалился от разрушенного строения. В том, что оно именно разрушено, мы не сомневались: с места высадки все было прекрасно видно. Вблизи повреждения купола впечатляли еще сильнее, Миха даже присвистнул, оценив масштаб бедствия. — Это чем же его так вскрыли? – озадачился он вслух. – Е-мое, не хотел бы я с этой штуковиной встретиться! — Все сказал, умник? – поинтересовался Калашник с недоброй ухмылкой. – Тогда разбиваемся на звенья, и вперед! Приказ никто не отменял. Охотники рассредоточились попарно, взяв под контроль практически всю окружающую местность: две двойки впереди, по одной с флангов и одна в арьергарде. В середине построения расположились безопасники, нагруженные аппаратурой. Мы с Петровичем обогнали всех, удалившись метров на пятьдесят, и неторопливо направились к исследовательскому модулю. Остальные двинулись следом. В сотне метров от объекта, почти на самой границе между травостоем и перепаханной почвой, я остановился и поднял руку. Охотники застыли на месте, подозрительно водя стволами «вихрей», но непосредственной опасности пока не было, просто я следовал букве инструкции. Безопасники же побросали поклажу на землю и устроились рядом, радуясь передышке. Судя по всему, кофры с научными прибамбасами были отменно тяжелыми. — Петрович, разведка! Питомец, давно уже слившийся с растительностью, одарил меня стандартным мыслеобразом «понял», приник к земле и чуть ли не на брюхе пополз в сторону модуля. Получалось у него ловко, ни одна травинка не шелохнулась. Обычный человек сразу же потерял бы его из вида, да и мне с трудом удавалось контролировать перемещения напарника, но опыт, как говорится, не пропьешь. Вот кот достиг границы травостоя, вытянул переднюю лапу, пробуя почву впереди на ощупь – шерсть из зеленой стремительно сменила окрас на землисто-серый. Результатом Петрович остался доволен и смело шагнул на рыхлый грунт, в очередной раз поразив меня метаморфозой – никак не привыкну к этому зрелищу, очень уж оно забавное: по телу зверя проходит волна изменения цвета от кончика носа до кончика хвоста, причем обычно в режиме реального времени и очень быстро. Петрович способен менять колер в прыжке, если ему приспичит. Даже не знаю, как описать… Это как поставить видеокамеру на границе двух сред, например, воздуха и воды, и заставить кота нырнуть. Примерно такой же эффект, только цвет меняется самым причудливым образом в зависимости от окружения, и никакой границы нет, что только добавляет процессу ирреальности. Вот и сейчас питомец за мгновение избавился от зеленых оттенков, раскрасив шерсть во все разновидности серого. Замер на миг, насторожив уши, и продолжил движение. Шагов через тридцать он по моей команде задержался и обнюхал почву, но ничего необычного анализатор в запахе не выявил: типичный для этих широт состав гумуса, разве что влажность чуть ниже, чем должна быть. Почва, кстати, совсем не чернозем, но и не чистая глина – все же субтропики, да еще в глубине континента. И не так душно, как на давешнем острове. В принципе, здесь и без термобелья, в одних шортах рассекать можно вполне комфортно. Хорошее место, удачно расположенное, в самый раз под городок тысяч на десять населения. Повинуясь очередному приказу, Петрович предельно быстро пересек полосу взрытой земли и приблизился вплотную к модулю. Здесь он удвоил осторожность, аккуратно обогнул постройку по широкой дуге и вышел на исходную позицию, дав нам время на анализ обстановки. Камера ППМ исправно передавала изображение, так что было над чем задуматься. По первому впечатлению объект подвергся массированной бомбардировке: повсюду странные ямы, напоминающие полузасыпанные воронки от фугасов, половина опор периметра повалена, остальные изогнуты причудливым образом, вмятины на полусфере основного корпуса… В одном месте в стене зияет дырина, в которую при желании может протиснуться глайдер. Обшивка не просто отслоилась от каркаса, такое ощущение, что листы композита рвали, как бумагу. Ажурные балки перебиты и закручены винтом. Люк шлюза страшным ударом вывернут с корнем, искореженный броневой лист встал в распор в глубине помещения. Внутренняя переборка на месте, но верхний левый угол отогнут, открывая доступ к кольцевому коридору и каютам персонала. Петрович застыл напротив шлюза, свернувшись клубком и полностью слившись с землей. Судя по его настороженному виду, ему что-то не нравилось. Я послал питомцу образ озадаченно чешущего в затылке Егеря, занятого осмотром какой-то непонятной хреновины, больше всего напоминавшей ожившую абстрактную картину. Тот встрепенулся и выдал: «Страаааанноооееуууааа!». Нехорошо так, с подвыванием и тоской в голосе. Ага, спасибо, напарничек! Я, собственно, в этом и не сомневался. — Опасность? Отрицательное фырканье и образ ощерившегося рыжего кота. — Разведка внутрь! Бойся! Петрович пружинисто вскочил, уловив стандартные образы, и осторожно забрался в шлюз. Проскользнул под смятым люком, нырнул в дыру под потолком, ловко взлетев по вертикальной поверхности, лишь чуть прикасаясь к ней когтями, и исчез из вида. Я же развернул окно видеосигнала с ППМ и перешел в «стереорежим». Камера автоматически включила ночное видение – освещение внутри модуля не работало. За следующие пятнадцать минут Петрович осмотрел все закоулки сооружения, заглянув в первую очередь в каюты и кубрики, потом в рубку и ангар. Везде обнаружились следы разгрома: мебель раскурочена, дисплеи разбиты, глайдер смят в гармошку. Все двери или выворочены с корнем, или просто отогнуты внутрь помещений. Ни одной целой переборки, ни одного люка, и даже иллюминаторы выбиты. При этом нигде никаких следов персонала – ни крови на стенах, ни тел или хотя бы их фрагментов. Даже обмундирование отсутствовало, за исключением той одежды, что висела в шкафах. Периодически мой питомец принюхивался, но анализатор не выявил никаких необычных ингредиентов – стандартный состав местного воздуха. Точно так же не нашлось и следов чужой органики: если и попадалось что-то, то оказывалось обычной грязью, занесенной с улицы. Наконец я удовлетворился результатом осмотра, подозвал напарника и двинулся к модулю, сделав знак остальным идти следом. Внутрь я не полез, обогнул купол, остановился у пролома во внешней обшивке и принялся изучать его со всем тщанием. Здесь меня и нашел Дима Калашник. Охотники привычно рассредоточились вокруг объекта, взяв под контроль окрестности, а безопасники устроились у шлюза: Блажкович разворачивал аппаратуру, Ковальски стоял рядом с умным видом, а двое охранников взяли на прицел разгромленное помещение. При этом выглядели они довольно испуганными. Несколько успокоившийся Петрович не удержался и схулиганил: подкрался незаметно и боднул одного из безопасников в ногу. Тот чуть ли не подпрыгнул, огласив окрестности «факами» и прочей англоязычной руганью, поминая кошачьих родственников до третьего колена, так что мой питомец предпочел ретироваться, пока не дошло до рукоприкладства или стрельбы. Все это я увидел в свернутом до минимального размера окошке видеоканала с ППМ, потому как «стереорежим» уже давно отключил. Когда проштрафившийся зверь вернулся ко мне, я загнал его на верхушку купола с приказом наблюдать, а сам обратился к Диме Калашнику: — Коллега, что скажете? — А ты как думаешь? – немедленно огрызнулся тот и выдал целых три непечатных слова. — Согласен, – кивнул я. – А если подробнее? Коллега злобно зыркнул – через прозрачное забрало все было прекрасно видно, – еще раз ругнулся, но все же справился с собой и выплюнул чуть ли не по слогам: — Я ни хре-на не по-ни-маю!!! – Вдохнул полной грудью, глубоко, со свистом, выдохнул через нос и продолжил: – Характер повреждений странный. Это не взрывы, похоже, что просто долбили чем-то тяжелым. Это какой же должен быть таран, чтобы внешнюю обшивку исследовательского модуля пробить? Разве что катер на полном ходу вогнать, и то не факт. А опоры ты видел? Ну ладно, из земли их вывернуть реально, если силового поля нет. А как их штопором скрутили? Или шлюз тот же? Как, мля?! — Спокойствие, только спокойствие, как говорил герой одной детской сказки. – Я задумчиво провел пальцем по сколу на листе обшивки. Перчаткой, ясное дело, не пренебрег, опасности повредить руку не было, так что я позволил себе эту маленькую вольность. – Плохие наши дела, Дмитрий! Я бы даже сказал, полярный зверь намечается. А в такой ситуации профессионал обязан сохранять холодный рассудок, иначе он рискует погибнуть сам и погубить подчиненных. Тебя этому разве не учили? — Да тьфу на тебя! – Несмотря на слова Димы, мое показное спокойствие подействовало – он взял себя в руки. – Сам-то что думаешь по этому поводу? — Есть у меня гипотеза. Тебе интересно? — Да говори уже, не тяни Петровича за первичные половые признаки! — Я исхожу из предположения, что все это дело рук – вернее, тентаклей – нашего таинственного оппонента, – начал я издалека. – То есть безумные теории типа внезапного нападения пиратского клана или злобных пришельцев из неисследованного космоса отпадают. Источник опасности сугубо местный. Какого происхождения – это вопрос отдельный. Главное, враг локальный, пусть и имеющий доступ ко всем уголкам на планете. Так вот, лично я вижу ситуацию следующим образом: агрессор явно способен к обучению, он перебирает варианты, приспосабливается, выискивает слабые места в нашей обороне. Хотя я не понимаю, зачем ему это. Допустим, он хочет нас уничтожить, и действует он при этом на редкость разумно. Сначала разведка и анализ. Первый случай с Петровичем – когда он почуял «странное», охранный кибер сшиб какую-то летучую тварь, а на следующий день мы не нашли ее останков. Потом пропавший катер, трое погибших ученых, претендующих на премию Дарвина, «коматозники», пирамиды, очередная летучая хрень, испарившаяся на моих глазах. Следишь за мыслью? Идем дальше. Ночная атака базы, на первый взгляд совершенно бесполезная. Теперь вот это чепэ. Как минимум в трех случаях есть общее: при определенных условиях энергонакопители нашей техники практически мгновенно разряжаются. Какой можно сделать вывод? — Они нашли способ оставить нас безоружными. — В точку. — Вот только нападение на базу не вписывается. Твари тупо перли на «Забор» и прорывались в сектора с неба и из-под земли. — У тебя просто нет всей информации, – помотал я головой. – Я думаю, цель у них была одна – опробовать метод на крупном объекте. И им это удалось. Мне Исаев сказал, во время нападения напряженность силового поля просела на несколько процентов. И мощность, подаваемая на оборонительные системы, тоже снизилась, правда, совсем немного и ненадолго. — Хочешь сказать, они получили опыт и теперь приспособились? И в итоге мы поимели вот это все? – Калашник обвел окрестности широким жестом и тяжко задумался. — Ага, или нас поимели, – пожал я плечами в ответ. – Мы в заднице. Теперь агрессор умеет обесточивать транспорт, опустошать энергозаряд в средствах индивидуальной защиты, ломать «Забор» и выкачивать энергию даже из реактора. Плюс ко всему сумел справиться с броней, я так понимаю, грубой силой. И каков же будет его следующий шаг? — Твою мать! – Дима невидящим взглядом уставился на меня. – Слушай, это всего лишь малый исследовательский модуль. Не думаешь же ты, что они на базу прорвутся? Там броня крепче, куча защитных систем, реактор в сотни раз мощнее… Не верю… Не бывает такого! Как они собрались стены ломать?! — Корни, – кивнул я на ближайшую яму. – Помнишь? И еще мне кажется, что этот таинственный агрессор умеет использовать окружающую биомассу. Видишь, земля вспахана? Он каким-то образом переработал траву и вырастил корни. Много корней, причем мощных. Ими и покорежил тут все. Я подозреваю, что он мог вырастить один здоровенный корень и запросто перевернуть модуль. Прикинь, какая дурь? И ведь никто не чухнулся, значит, все эти метаморфозы с окружающей растительностью прошли абсолютно незаметно. Кстати, пошли с безопасниками поговорим. Зря, что ли, они столько времени с аппаратурой возятся? Блажкович против ожидания информацией поделиться не отказался, да и Ковальски промолчал. Видимо, поняли, что не время сейчас отношения выяснять. Техник полностью подтвердил мои подозрения: в сооружении не осталось ни капли энергии, реактор исчерпал ресурс активного вещества и остановился. Этого я и в страшном сне не мог представить – даже от такой, можно сказать, миниатюрной установки термоядерного синтеза отдача энергии была колоссальной. Как ее утилизировать, если не выбрасывать в окружающую среду, я не представлял даже теоретически. Но следов термоядерного взрыва вокруг не наблюдалось, так что пришлось смириться с невозможным. В качестве ответного жеста я изложил безопасникам собственные выводы, чем поверг их в глубокую задумчивость. Вывести их из этого состояния сумел только Миха, вдруг заоравший на общем канале: — Парни! Сворачиваемся! Готовность две минуты, катер на подходе! Охотники засуетились, наплевав на обалдевших безопасников. Блажкович с охранниками откровенно хлопали глазами, ничего не понимая, а Ковальски застыл в характерной позе – видимо, связался на закрытом канале с начальством. Я последовал его примеру и вызвал Калашника. — Ага, сворачиваемся, – мрачно подтвердил тот. – Ты был прав. Песец пришел. Базу атаковали. Исаев приказал все бросать к чертовой матери и возвращаться. Объявлена полная эвакуация гражданского персонала, Охотники подняты по тревоге. — А что безопасники? — Пес их знает! Сейчас спрошу. Коллега ушел с закрытого канала и перешел на общий. Ковальски ответил сразу, причем совершенно не так, как я надеялся: — Лейтенант, у меня приказ Линдеманна продолжить работу. — А у меня приказ Исаева забить на приказы Линдеманна и вернуться на базу, – грубо отрезал Дима. – И вас доставить в расположение. Силой, если придется. Так что у вас две минуты, чтобы свернуть оборудование. — Я бы попросил! — Полторы. — Мы остаемся. И катер я вам не отдам. Экипаж переходит в мое подчинение. Это ясно? — Минута. Ковальски потянулся к «викингу», но Калашник оказался быстрее – безопасник еще только дернул рукой, а ствол «вихря» уже уперся ему в забрало. Я тем временем взял на прицел остальных. — Миха! – рыкнул коллега, не сводя с оппонента злого взгляда. – Дуй сюда, ребята грузиться отказываются. Через пару мгновений Охотники сосредоточились вокруг нас, и под прицелом десятка стволов Ковальски сник окончательно. Матерно ругнулся, махнул рукой Блажковичу, и тот принялся лихорадочно сворачивать оборудование. Засевший на вершине купола Петрович ехидно косился на нас сверху и злобно подвывал, дескать, бойтесь меня, рабы! И только попробуйте не подчиниться! На горизонте между тем показалась стремительно растущая точка. Я подозвал напарника, и к тому времени, как катер завис в десятке шагов от нас, все были готовы к эвакуации. Торопливо зашвырнув в десантный отсек аппаратуру, мы набились туда же, и пилот рванул машину ввысь, даже не дав нам времени рассесться по креслам и пристегнуться.Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Подгоняемые Калашником летуны врубили форсаж, и обратный путь мы одолели за каких-то полтора часа. Правда, слабенькие гравикомпенсаторы с нагрузкой справлялись плохо, так что натерпелись за это время досыта. К концу полета я чувствовал себя выжатым лимоном, Петрович тоже был не в лучшем состоянии, но риск себя оправдал, мы добрались до базы в рекордно короткий срок. Когда до места осталось сотни километров, пилоты сбросили скорость, и мы получили возможность отдышаться и немного расслабить дрожащие от напряжения мышцы. Еще получилось подключиться к видеопотоку, шедшему с беспилотников над базой – Исаев любезно предоставил код доступа, когда мы с ним связались. Тогда же майор велел на рожон не лезть, а сначала осмотреться. Дима Калашник приказ выполнил, и мы сполна насладились зрелищем. Впрочем, с высоты птичьего полета процесс выглядел прозаично: к «цветку» базы со всех сторон стекались… толпы, стаи, стада – даже не знаю, как назвать. В общем, скопления разнообразных организмов, бегающих, ползающих и летающих. Они концентрировались или напротив «заборов», огораживающих сектора между «лепестками», или у торцов исследовательских корпусов. Издалека было плохо видно, но, похоже, нападающим существам удавалось преодолеть и силовое поле, и композитную броню. На наше счастье, прорывы шли не широким фронтом, а в отдельных точках, так что Охотники должны были справиться. К тому же оборонительные системы не молчали: «гатлинги»-трехстволки поливали атакующих тяжелыми унитарами, оставляющими за собой целые просеки, а проникших в сектора тварей поджаривали из стационарных огнеметов. Над базой кружила туча мелких летучих организмов, но они попыток напасть не предпринимали, наверное, у них была другая задача. Судя по помехам, они пытались нарушить связь, в чем я особой пользы не углядел – групп, подобных нашей, больше не было. Хотя если они успешно забивают канал орбитальной группировки, нам придется тяжеловато. Стоять над душой у пилотов мы не стали – те сами разобрались в обстановке, с трудом, но связались с диспетчером и посадили катер в третьем стартовом комплексе, ставшем уже почти родным. А перед самым приземлением я успел разглядеть прелюбопытную картину: силовое поле периметра в «секторе-3» вдруг странно замерцало, земля вздыбилась над гигантским, в половину корпуса высотой, корнем, и по нему зазмеилась молния энергетического разряда, ушедшая в землю. Практически в то же мгновение в недалеком озере вспух столб воды, рассеялся мелкими каплями, но те до зеркальной поверхности не долетели – испарились. Вот и разгадка, куда излишек энергии стравливается: около раскуроченного исследовательского модуля тоже озеро имелось. Правда, до него мы не дошли, причины не было. Хотя интересно было бы посмотреть, что стало с его обитателями. Сразу после этого корень разлетелся на ошметки, но прореха в «Заборе» осталась, и в нее хлынул поток тварей. Катер между тем нырнул в сегментный люк, и что было дальше, я уже не видел. Летуны аккуратно приткнули машину на пятачок с цифрой пять, несколько стоявших наготове Охотников сшибли из «вихрей» прорвавшихся следом за нами летающих тварей, и командир экипажа объявил по громкой связи, что приехали. Мы торопливо выпростались из кресел и ломанулись в шлюз, но оказавшийся бодрее других сержант Миха оперативно навел порядок, так что никого не задавили. Затем выстроились на палубе, причем безопасники кучковались немного в стороне, ожидая, пока Ковальски свяжется с шефом. Нам же ждать почти не пришлось – на связь вышел Димин ротный и велел Охотникам в полном составе выдвигаться в «сектор-2» на усиление. Мне же с Петровичем он предложил явиться в командную рубку, где меня ждал сам майор Исаев. Поскольку я возражений на этот счет не имел, то кликнул напарника и направился к ближайшему лифту. До места добрались без приключений. Попадавшиеся навстречу люди двигались суетливо, но признаков паники не было. Составившие нам компанию техники числом трое сосредоточенно обсуждали какую-то утечку в пятом секторе и деловито прикидывали способы пресечения оной. С расспросами я решил повременить, за что и был вознагражден, явившись пред светлы очи начальства. В командной рубке народу было много, но все занимались делом, никто не шатался просто так. Заправлял здесь всем лично Исаев. Капитан первого ранга Яковлев находился в резервном центре управления – он осуществлял общий контроль и вмешивался в процесс лишь в исключительных случаях, когда власти майора не хватало для принятия решения. В частности, он определял порядок эвакуации, а в организацию обороны, напротив, не лез, отдав это направление на откуп заместителю. При виде меня майор приветливо кивнул и сделал неопределенный жест рукой, типа подожди, я сейчас. Закончил ругаться с кем-то, выдал пару распоряжений, пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре и, наконец, обратил внимание на нас с Петровичем: — А, Денисов! Прибыл… Это радует. Пошли, переговорить надо. Мы двинулись следом за Исаевым. Тот привел в закуток, служивший уголком отдыха и кабинетом психологической разгрузки одновременно: отгороженное от остальной рубки небольшое пространство с парой диванов, столом и имитацией аквариума в переборке. Старая флотская традиция, освященная, можно сказать, веками. Майор бухнулся на диван и хлопнул ладонью по обивке: — Садитесь, в ногах правды нет. – Дождавшись, пока мы устроимся, продолжил: – Все-таки я был прав, надо было сразу эвакуацию начинать. Ну да ладно, что ж теперь… Докладывай, как слетали. Я коротко обрисовал обстановку на месте ЧП и незамедлительно скопировал все записи в центральный вычислитель. Исаев файлы просматривать не стал, ограничился моими соображениями, которые я уже высказывал Калашнику. — Пожалуй, с выводами соглашусь, – подвел он итог моему докладу. – Сам видишь, на практике подтвердились. Ладно, пока время есть, введу тебя в курс здешних событий. А то ведь эти твари периодически всем скопом наваливаются, еле отбиваемся. Сейчас, в принципе, затишье… Со слов майора выходило, что обстановка хоть и тяжелая, но не смертельная – покуда периметр удавалось удерживать. С базы каждые двадцать минут стартовали спасательные челноки, на орбиту отправили уже больше сотни ученых и техников, почти столько же загрузились в транспорт. Внизу осталось еще около трехсот человек. Как выяснилось, эвакуационных средств было недостаточно: никто ведь не предполагал, что придется в темпе уносить ноги. Типовой план предусматривал участие в процессе орбитальной группировки, в нашем же случае воспользоваться услугами внутрисистемных кораблей не представлялось возможным – оба они сейчас находились у скопления из трех газовых гигантов, и на орбиту Находки могли выйти в лучшем случае в течение десяти-пятнадцати часов. Так что командование предпочло эвакуировать персонал мелкими партиями в несколько заходов. Первая группа челноков ушла час назад, вторая была на подходе, а вот потом придется ждать довольно долго – маневрирование в ближнем космосе дело достаточно муторное, вернутся кораблики в лучшем случае часов через пять. Боевые действия шли ни шатко ни валко. Большую часть атакующих тварей истребляли еще на подходах, внутрь базы прорывалась едва ли десятая часть. Тушки убиенных сразу же испарялись, так что завалов из смрадных ошметков можно было не опасаться. Нарушений периметра, вроде того, которому я стал свидетелем, за все время было три. Вражеская орава заполняла внутреннее пространство «дворика» и принималась испытывать на прочность обшивку лабораторных корпусов, безжалостно истребляемая огнеметами. «Забор» техники во всех случаях восстанавливали минут через десять, твари оказывались в западне и в конце концов уничтожались. Но несколько десятков успевало проникнуть во внутренние помещения, расковыряв обшивку в местах сочленений броневых листов. В этом им помогали гигантские корни, к нашему счастью весьма недолговечные – они рассыпались сами собой спустя минуты после появления. Но и от подобных точечных прорывов неприятностей хватало. Враждебные организмы перехватывали мобильные группы Охотников. Противостоять плотному огню они не могли, УОДы разрывали тела на куски, которые истаивали на глазах изумленных бойцов. Потерь пока было относительно немного – трое погибших у Охотников и семеро из технического персонала. Полтора десятка раненых, из них половина тяжелых, в основном лишившихся одной или нескольких конечностей. Но в общем и целом база успешно отражала нападение, и все это дело грозило перерасти в полноценную осаду. — Вот такие дела, Олег! – закончил рассказ майор. – Кстати, для тебя есть особое задание. Я всем своим видом показал, что внимательно слушаю. Петрович тоже навострил уши. — Сейчас пойдешь в лабораторию, твои коллеги-биологи там чего-то учудили. Организовали что-то вроде сканирования окрестностей, пытаются локализовать, как выразился Накамура, основные потоки биотической энергии. Что это значит – убей не знаю. Но они обещают выявить «дирижера». Когда им это удастся, вернее, если удастся, понадобишься ты. Твое дело проконтролировать, чтобы никто не сунулся сдуру наружу. Обо всех результатах сначала докладывать мне, только потом действовать. Понял? — Так точно! Разрешите идти? — Давай. Из рубки мы убрались вовремя: когда у нас за спиной закрывалась дверь, я услышал завывание сирены и крик дежурного оператора: — Прорыв в «секторе-пять»! Всем внимание! Нужны подкрепления! Задерживаться не стал, хотя и подмывало… Сами разберутся. Был бы я тут реально нужен, Исаев бы меня к биолухам не отослал. Видимо, он действительно считает, что их затея сейчас важнее всего остального. Интересно, а где коллеги Иванов с Петровым? Выяснять поленился, благо нашлась свободная кабинка лифта, в которую мы с Петровичем и загрузились. На месте были уже через пару минут. Против ожидания в лаборатории столпотворения не наблюдалось, все чинно и благородно, как в лучших домах Лондона. Видимо, большую часть персонала эвакуировали или по каютам разогнали – в «сердцевине» намного безопаснее, чем в «лепестках». Признаки человека обнаружились в персональном боксе Гали Рыжик. Кто бы сомневался, ага… В помещении наличествовали сама Галя, профессор Накамура и, к моему величайшему удивлению, Викентий Егоров. Но я припомнил, как тот хвастался обширными познаниями в области электроники и умением из разного хлама буквально на коленке собирать действующие образцы – навыком в данный конкретный момент более, чем актуальным. Правда, до этого случая убедиться в правдивости его слов не было. А тут вон как вышло. Ученые сидели тесной кучкой у Галиного терминала и разглядывали что-то на мониторе. Я деликатно кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание, но успеха не добился. Петрович же решил действовать более прямолинейно и с разбегу забодал Галину ногу. Та дернулась было, но, разглядев моего напарника, прервалась на полуслове и снова уставилась на монитор. Занятно. Что это у них там такое интересное? Я тихонько подошел ближе и тронул Викентия за плечо. Тот отреагировал адекватно – кивнул и сунул для пожатия сухую ладонь, а Накамура даже не обернулся, контролируя взглядом причудливую вязь разноцветных линий на дисплее. Галя от него не отставала. Они то и делообменивались неудобоваримыми фразами, из которых я понимал разве что предлоги, и выглядели при этом предельно возбужденными. Похоже, и вправду что-то важное обнаружили. — Викентий, а вы чего тут? – не вытерпел наконец я, взял приятеля под локоток и увлек к дивану, примостившемуся у боковой стены. – Че за дела? — Да наша Галина Юрьевна теорию интересную выдвинула насчет координации действий противника. Мы провели кое-какие замеры и – не поверишь! – получили положительные результаты. Потом я собрал приборчик, а профессор Накамура приспособил программу для анализа данных, – пояснил Викентий. – Полчаса назад закончили. Теперь вот сидим, формируем информационный массивчик. Надеемся, скоро сможем засечь их центр управления. — Эвон как! – поразился я. – А чего они такие?.. Аж до трясучки? — Так на нобелевку открытие тянет, – пожал плечами собеседник. – А уж какие перспективы у данного способа, доложу я вам! Эх, нам бы времени побольше… Исаев грозится нас эвакуировать, еле уломали оставить до второй волны. Не знаю, что ему там Накамура сказал. — Лучше бы вы эвакуировались, мне бы спокойней было. — Наука требует жертв! – оживился Викентий. Глаза его лихорадочно заблестели, и я понял, что он уже успел изрядно принять на грудь. – Человечество превыше личных амбиций и эмоций… бла-бла-бла и все такое. Но таки скажу вам по секрету, некая привлекательная особа юного возраста весьма за вас беспокоилась. Как это часто бывает у поддатых, Викентий бессистемно перескакивал с одной темы на другую, но сейчас было не до лирики, так что я поспешил перевести разговор в конструктивное русло: — А если вкратце, что за фиговину вы собрали? — Регистратор биотоков, дистанционный, – глянул на меня как на идиота Викентий. Он искренне не понимал, как можно до такой элементарной вещи самому не додуматься. – Галю на эту идею натолкнул ваш коннектор. На поверхности в общем-то лежала. Весь вопрос в чувствительности аппаратуры, но тут я помог. Потом возникла проблема анализа данных, но, спасибо профессору, и с этим справились. Теперь нам всем троим Нобелевская премия полагается. Эх, гульнем! Олег, вы когда-нибудь пробовали настоящий «Реми Мартин» пятнадцатилетней выдержки? Это просто бомба, доложу я вам!.. Ага, понятно теперь, чего он празднует. Но от темы уходить не надо. — Ну, фиксируете биотоки, а дальше что? — Элементарно! Интенсивность излучения разная. Мы это дело распознаем и выводим на экран в виде диаграмм. Видите цветные линии? Красные – это самые мощные потоки, белые – слабенькие, такие у большинства атакующих тварей. И самое главное, видите – красные линии образуют концентрические окружности? Сначала мы засекли только небольшие участки, накрытые этим излучением. Пришлось увеличить чувствительность. Это было нелегко, доложу я вам, но Нобелевская премия того стоит! Эх, оторвусь в Шампани! Это вряд ли, Шампань уже давно не та, что была лет пятьсот назад. Сейчас там от виноградников остались жалкие огрызки, что неудивительно – фактически независимый мусульманский анклав в сердце раздробленной на полуавтономные области Франции. Какое, на фиг, виноделие в таких условиях! Но вслух я об этом говорить не стал, дабы не разочаровывать собеседника. — Увеличили чувствительность, и?.. — А дальше начала вырисовываться любопытная картина! Пси-поле распространяется из одной точки. Мы ее почти уже локализовали, но появились помехи. Будем надеяться, что наша прекрасная Галина с проблемой справится. А как только засечем объект, попытаемся его захватить! Или хотя бы взглянуть. Видите, я даже автомат выпросил у безопасников! Викентий горделиво простер руку к висящему на спинке свободного кресла «викингу». Вот блин, а я и внимания на это не обратил! Плохо, что здесь безопасники ошиваются. — А где ваш куратор? – поинтересовался я. – За подкреплением ушел? До меня понемногу начал доходить смысл исаевского приказа. А то сказанул – «присмотри, чтобы глупостей не наделали». Мог бы и предупредить, мол, безопасники козни строят, разберись и пресеки. — Да его начальник вызвал, – отмахнулся Викентий. Слабо верится, если честно, так что будем настороже. Я на всякий случай перевел скафандр в боевой режим, только забрало не стал захлопывать, и так на фоне облаченных в легкие защитные костюмы ученых я нехило выделялся. Штуцер закинул за спину, чтобы не мешал – в случае чего пистолет сподручней будет. Потом неторопливо подошел к креслу и взял в руки «викинг». Осмотрел, хмыкнул озадаченно – похоже, безопасник не без мозгов, не рискнул заряженный автомат Викентию оставить. Он и без унитаров в магазине свою функцию выполнял исправно – вселял в ученого ничем не оправданную уверенность. Ладно, не будем лишать его иллюзий. Разлегшийся на диване Петрович вдруг одарил меня образом предостерегающего орущего кота, а сам навострил уши, уставившись на Галю с Накамурой. В ту же секунду раздался торжествующий крик девушки: — Есть!!! Засекла! Профессор, попросите военных беспилотник направить по координатам. Накамура занялся инфором, а Галина наконец соизволила отлипнуть от монитора. Наткнулась взглядом сначала на Петровича, потом на меня, ойкнула, и щеки ее запылали. Правда, она сразу же попыталась исправить упущение, приняв независимый вид, но поздно – результат, как говорится, налицо. — Добрый день, Галина Юрьевна! – улыбнулся я как можно приветливей. Учитывая нахлобученный шлем и полную экипировку с включенным «хамелеоном», приветливостью и не пахло, скорее вид мой внушал тревогу. – А меня вот майор Исаев прислал вам на усиление. Сказал, вы что-то любопытное обнаружили. Может, расскажешь? Галя нахмурилась и подозрительно поинтересовалась: — Ты что же, нас контролировать будешь? Нянька мне не нужна, сама справлюсь. — Интересно с чем? Тут ученый взял верх над обиженной девицей, и Галина с легким презрением к тупым солдафонам поведала: — Мы нашли центр управления. Сейчас получим картинку с беспилотника и попытаемся решить проблему окончательно. — Стесняюсь спросить, а как? — Там будет видно, – отрезала девушка и обернулась к Накамуре: – Профессор? — Готово, – отозвался тот с непроницаемым видом. Он вывел изображение с камеры беспилотника на переносной терминал, который с некоторым трудом разместил в уголке Галиного стола. Судя по картинке, место мало чем отличалось от любого другого в ближайших окрестностях: точка с вычисленными координатами располагалась неподалеку от опушки леса, в противоположной от озера стороне. Вокруг шныряло множество существ разных размеров и форм, но одно, сильно напоминающее убиенного Петровичем на острове с пирамидами «летуна», только гораздо крупнее, сидело на месте, завернувшись в крылья и нахохлившись. Заросли антенн на его голове давали сто очков форы любому самому рогатому лосю. — Похоже, оно! – заметил я, рассмотрев существо во всех подробностях. – Петрович, что скажешь? Кот гневно мяукнул и встопорщил шерсть на загривке. Изображение на мониторе для него было слишком мутным, но я передал ему мыслеобраз, постаравшись не упустить ни одной детали. Галя, не говоря худого слова, нацепила шлем и загерметизировала скафандр. Я едва успел перехватить ее у самой двери: — Это куда вы, барышня, направились? — Отвали! Ты мне не нянька! – Она решительно высвободилась и залезла в платяной шкаф. К моему немалому изумлению, девушка извлекла из него кобуру со стандартным АПС-17, сноровисто повесила на пояс и повернулась к Накамуре: — Профессор, катер готов? — Готов, Галечка. Третий комплекс, борт девять. Вас уже ждут. Со связи не пропадайте, я буду координировать совместные действия вас и эсбэ. – Накамура поднес заверещавший инфор к глазам и сказал голограмме Линдеманна: – Карл, мы готовы. Присылайте людей. — Великолепно, профессор! Бойцы уже вышли, встретят вашего сотрудника в стартовом комплексе. Постарайтесь не нарваться на людей Исаева. Накамура кивнул и повернулся к Гале, и тут я попал в поле зрения камеры инфора. Голограмма безопасника ощерилась в злобной гримасе, Линдеманн от души ругнулся по-немецки и поспешил отключиться. — И почему это вы не должны нарваться на людей Исаева? – невинно поинтересовался я, между делом переместив руку на кобуру. — Вас это не касается, господин Денисов. – Накамура сейчас был воплощением вежливости. – Вы же сотрудник биолаборатории, если я не ошибаюсь? И я ваш непосредственный начальник. — Ошибаетесь, – хмыкнул я и заорал, уловив краем глаза движение за спиной: – Галя, стой!!! Но та меня проигнорировала и выбежала в коридор, хлопнув дверью. Я дернулся было за ней, и тут дорогу мне преградили два ученых мужа. Накамура стоял в расслабленной позе, а Викентий принял нечто вроде боевой стойки. За что и поплатился: выдав Петровичу мысленный приказ догнать девушку, я изобразил стандартный боксерский уклон с шагом влево, насадив Егорова на правый боковой в пузо и одновременно благополучно избежав молниеносного удара профессора. Затем толкнул согнувшегося Викентия на оказавшегося серьезным соперником Накамуру и выскользнул в дверь, решив не тратить время на бессмысленные разборки. Напоследок придал створке ускорение, и она чувствительно приложила профессора, хоть тот и успел выставить для защиты руки. Я же воспользовался полученной форой и помчался по коридору, не отвлекаясь на пустяки. Петрович умотал далеко вперед и почти догнал Галю – камера ППМ исправно работала, так что я достаточно хорошо ориентировался в обстановке. Против ожидания девушка направилась не к ближайшему лифту, а решила воспользоваться грузовой кабиной в дальнем конце корпуса. В принципе верное решение, на нем до стартового комплекса добираться даже быстрее. Да и надежней по большому счету – потенциальный противник не сразу сообразит, куда она делась. Я бы, например, к пассажирскому ломанулся, не будь впереди Петровича. Хозяйственная часть комплекса была порядочно захламлена, так что пришлось попетлять, хоть Галина немного успокоилась и сбавила скорость. Мой питомец тоже вынужденно притормозил, дабы не мозолить ей глаза, так что я довольно быстро его догнал, и дальше мы пошли неторопливо. Я решил позволить Галине добраться до лифта и перехватить ее там. По большому счету, ее намерения я разделял, всего-то и требовалось, что изолировать ее от безопасников. Чем я, например, хуже? Даже лучше, не дам ей влипнуть в неприятности в случае чего. А от «особистов» того же ожидать было бы в высшей степени наивно: результат уже достигнут, а на то, что станется с исполнителями, Линдеманну плевать. Я прекрасно помнил его слова насчет допустимых потерь. Галя скрылась за последним поворотом, и я машинально ускорил шаг. В этот момент позади нас что-то с грохотом рухнуло, и раздался дикий скрежет, живо напомнивший мне разодранную обшивку исследовательского модуля – наверняка бронелисты курочат. Неужели прорыв? Вой сирены подтвердил мое предположение, но я все же на мгновение задержался и крикнул Петровичу, сопроводив слова мыслеобразом: — Проверь! Потом догоняй. Напарник рыжей молнией сорвался с места – на корабле он предпочитал естественный окрас, больше полагаясь на собственную способность прятаться в рукотворных укрытиях, нежели на мимикрию. Правилу этому он изменял только по прямому приказу. Но, видимо, сейчас осознал серьезность положения и сменил окрас на серо-стальной прямо в прыжке, так что я моментально потерял его из вида. Больше я не задерживался и рванул к лифту. Успел в последний момент: Галя уже шагнула в кабину и створки начали сходиться, когда я прыжком преодолел несколько метров и всунул между ними бронированное предплечье. Протиснулся в щель, но перехватить руку девушки не успел – Галя как раз закончила задавать маршрут и ткнула в кнопку подтверждения. Створки сошлись, отсекая нас от коридора, и кабина с легким толчком рванула по шахте, с каждым мгновением ускоряясь. Я мысленно чертыхнулся, представив пробирающегося по коридору Петровича и стремительно удаляющуюся от него кабинку с двумя человеческими фигурами. Питомец отозвался сразу, сначала обиженным «дуррак!», потом образом озабоченной кошачьей морды, нюхающей воздух. В заключение выдал «Стррраннооеееуууааа!» и нечто вдохновленно-героическое, что я расшифровал как намерение показать прорвавшимся тварям кузькину мать. Что это именно прорыв, я убедился, глянув на картинку с ППМ, и велел напарнику на рожон не лезть, а дождаться подкрепления. Приказ догонять нас давать не стал, поскольку пустая затея – без лифта путь от биолаборатории до третьего стартового комплекса мог занять часы. Так что придется смириться с отсутствием Петровича, хотя такое ощущение, что лишился части тела. — Чего ты ко мне пристал? – вывело меня из ступора злобное шипение Гали. – Отвали! Дай мне сделать мою работу! — Я, собственно, и не запрещаю, – пожал я плечами. – Всего лишь хочу проконтролировать. Не доверяю «особистам» и меньше всего Линдеманну. — Да пошел ты! Меня твой Исаев бесит, слишком правильный! Да и ты сам такой же! – сорвалась Галя на крик. – Я просто хочу сделать свою работу! Всего лишь! — У тебя что, с компанией контракт? – дошло до меня. – Совсем дура?! Кто тебя надоумил? — У меня своя голова на плечах, без твоих советов обойдусь как-нибудь! — Ни секунды не сомневаюсь… Развить мысль я не успел – кабина с легким толчком остановилась, створки разошлись в стороны, открывая доступ в технический коридор, и Галя целеустремленно рванула из лифта. Я бросился за ней, ухитряясь одновременно контролировать окрестности. И не зря: когда мы уже почти вышли к стартовому пятачку, на котором торчал катер с девяткой на борту, откуда-то сбоку, из-за нагромождения контейнеров вынырнула пятерка бойцов в черной униформе. Заметив нас, они молча рассредоточились вдоль стен прохода и стеганули очередями из «викингов». Я вовремя просчитал их намерения и успел толкнуть Галю в спину, одновременно заваливаясь на пол, так что унитары прошли высоко над нами. Потом ринулся на четвереньках в сторону, уходя с линии огня, и потянул за собой растерянную девушку. Нам хватило доли секунды, чтобы укрыться за очередным здоровенным ящиком, но дальнейший путь был перекрыт. — Денисов, сдавайся! – донесся смутно знакомый голос. Точно, Ковальски, сука! А вот я тебе сейчас! Я рванул со спины штуцер, активировал крупнокалиберный ствол и боком выпрыгнул в проход, оттолкнувшись от контейнера. Перелетел половину коридора, за мгновение поймав в прицел силуэт одного из безопасников, и нажал на спуск – штуцер выплюнул тяжелый унитар. Рухнув на пол и проскользив до противоположной стены, я выпустил еще один заряд и довольно оскалился: пораженного в грудь безопасника разорвало на куски, второму болванка снесла голову. Оставшиеся в живых предпочли вжаться в узкие щели между ящиками, сразу потеряв к нам интерес. Я тем временем вскочил на ноги, приник к стене контейнера и окинул взглядом поле боя. Пока инициатива была за мной, и я поспешил воспользоваться преимуществом – всадил «дабл тап» в контейнер, за которым скрывались сразу двое, и рванул на исходную позицию, поближе к Гале. По пути отстрелил граблю еще одному вражине – тот спрятался не полностью, и конечность немного торчала из-за ящика. Затем выпустил остаток магазина в белый свет как в копеечку, подхватил девушку за руку и припустил по коридору. Унитары прошили композитные панели, но задели ли кого, я так и не узнал – мы с максимально возможной скоростью неслись к катеру. Галя даже не сопротивлялась, пораженная до глубины души фактом нападения. Вихрем промчались по лестнице и отдышались уже только в десантном отсеке. Встречавший нас пилот сразу же прыгнул в рубку и запустил движки. Катер плавно оторвался от посадочной площадки, взмыл под потолок и скользнул в раскрывшийся сегментами люк. И только тогда я устало улыбнулся – мы таки вырвались и были в безопасности, по крайней мере на данный момент.Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
— Ну ты дал, мужик! – восхищенно высказался на интере пилот, умудряясь одновременно пялиться на меня и управлять катером. – Как ты их! Прыг, бах-бах, шмяк – готово! Только клочья полетели! Я такое только в кино видел, про всяких борцов с мафией! Его лоснящаяся черная физиономия, прекрасно видимая сквозь прозрачное забрало шлема, прямо-таки лучилась удовольствием. Наверняка парень происходил из специфического района, в просторечии гетто, а больше ничего конкретного я сказать по этому поводу не мог. Разве что прононс французский, но этот язык в ходу в целом секторе пространства, даже Внешний мир есть франкоговорящий. В любом случае лихую расправу с ненавистными безопасниками он воспринял положительно – чисто по привычке, воспитали таким. И смотрел на меня теперь уважительно. Что ж, еще одно, даже столь ничтожное, преимущество мне не помешает. Чует мое сердце, придется еще с Галей отношения выяснять, когда до места доберемся. Это сейчас она в шоке, сидит в десантном отсеке, уставившись невидящим взглядом в одну точку, и помалкивает. Со старта прошло еще очень мало времени, так что я тоже толком не успел отдышаться, потому просто стоял с ней рядом и мучительно соображал, с чего начать. Комментарий летуна последовал сразу после взлета, когда он высунулся в открытый люк из рубки, дабы засвидетельствовать свое почтение, а сейчас парень сосредоточился на управлении. — Координаты получил? – бросил я в пространство, одновременно осторожно дотронувшись до Галиного плеча. — А как же, мужик! – Пилот заложил крутой вираж, заставив катер увернуться от небольшой стайки летучих тварей, норовивших облепить блистер кабины. – До цели семнадцать километров по прямой, большая часть над лесом. Но мы пойдем на малом ходу, чтобы мимо не просквозить. — Сколько у меня времени? — Минуты три-четыре. Буду петлять, «птички» наседают, – пояснил словоохотливый паренек. – Мерде! Перехожу на бреющий, держись за что-нибудь! Катер чувствительно тряхнуло, он ухнул в воздушную яму, но вскоре стабилизировался и дальше держался ровнее. Тем не менее мне пришлось приложить немало усилий, чтобы остаться на ногах и не позволить Галине свалиться с кресла. — Заходи с тыла, по кругу! И постарайся оторваться от тварей! — Уже, мужик! Доверься мне, сейчас время профессионалов! Иди сюда, мон шер ами! Вот вам, вот, суки!!! Машина рыскала из стороны в сторону, то и дело меняла горизонты полета, но направление выдерживала, по пологой дуге огибая основные скопления местной агрессивной живности. Мне надоело бороться с силами инерции, и я рухнул в кресло рядом с Галей. Та вдруг встрепенулась, уставилась на меня расширенными зрачками и что-то беззвучно зашептала. Я подался к ней ближе, но все равно ничего не расслышал. А потом она окончательно пришла в себя, чему немало способствовала миниатюрная фляжка с коньяком, специально ожидавшая такого случая в одном из моих многочисленных карманов. Первейшее антишоковое средство, между прочим, если не злоупотреблять. — Ты как, в порядке? Соображать можешь? Галя кивнула, еще раз с задумчивым видом приложилась к емкости с лекарством и неохотно вернула ее законному владельцу, то бишь мне. — Времени почти нет, заходим на цель. Сможешь ее локализовать? Еще один кивок. — Синхронизируем компы. – Я запустил процедуру, дождался подтверждения с Галиной стороны и шагнул в рубку. – Координаты есть, твое дело опознать тварь. Сможешь? — Да. – Галин голос дрожал, говорила она пока с трудом. – Идет телеметрия из лаборатории, я по уровню и интенсивности излучения объект засеку с точностью до метра. — Отлично! – Я плюхнулся в кресло второго пилота и немного поерзал, устраиваясь поудобнее. – Друг, где интерфейс «гатлингов»? — Прямо перед тобой, мужик! – пояснил пилот, не выпуская из рук штурвала – катер чутко реагировал даже на малейшее его движение, так что терять концентрацию себе дороже. – Управление стандартное, активация автоматическая. Но это я уже и сам понял, едва положил обтянутые перчатками руки на сферы трекболов, вмонтированных в подлокотники кресла. Дублирующая система управления бортовым вооружением (основная полностью автоматическая, управляется вычислителем) послушно отозвалась, и на дисплее шлема возникло изображение с курсовой камеры, украшенное прицельной сеткой. Я крутнул левый трекбол, и от большого маркера отделилась метка поменьше, сместившись в сторону. Ага, трехствольники сейчас работают независимо друг от друга. Мне это ни к чему, множественные цели поражать вряд ли придется. Я лучше вот так сделаю… Одно прикосновение к сенсору переводчика огня, и «гатлинги» перешли в режим синхронизации. Прицельные метки снова слились, реагируя на движения правого трекбола. Все, готов. — Давай боевой заход! – приказал я пилоту на общем канале. – Только помедленнее, чтобы я цель захватить успел. — Как скажешь, мужик! — Галя, цель видишь?! — Вижу, включаю целеуказание. Изображение с камеры выросло в размере и сфокусировавшись на небольшом пригорке. На его вершине, ничуть меня не удивив, расположилась давешняя тварь с уродливой головой. Наросты на ее черепе чуть подрагивали, но сама она сидела неподвижно, завернувшись в кожистые крылья. — Цель вижу! До захвата три секунды. – Я проследил взглядом, как раздавшийся вширь прицельный маркер зафиксировался на неизвестной тварюге, затем рывком сжался до маленькой окружности, рассеченной перпендикулярными прямыми, и замигал зеленым. – Две, одна! Есть наведение! — Пилот, активируйте ловчую сеть, – вклинилась в разговор Галя. Голос ее больше не дрожал. – Лейтенант Денисов, отставить огонь! — Чего это? – хмыкнул я и нажал на гашетку. И, к несказанному своему изумлению, промазал. Впрочем, сразу же нашел этому объяснение: голова моя мотнулась от толчка пистолетным стволом, и я успел сбить прицел, отчего две струи унитаров ударили немного в стороне от загадочной твари. – Какого хрена, Галя?! Понявшая намек тварюга развернула крылья, неуклюже пробежала на коротких ногах метра три и тяжело взлетела. Оказавшись в воздухе, она явно почувствовала себя в родной стихии и резко прибавила скорость. Мало что понимающий в стремительно меняющейся обстановке пилот поступил предельно логично – на самом малом ходу начал преследование улепетывающего существа. Я же замер в нелепой позе, постеснявшись даже руки убрать с трекболов. Думаю, любой поступил бы на моем месте так же: спорить с разгневанной девушкой, приставившей пушку к твоему затылку, себе дороже. От выстрела в упор никакой шлем не спасет, равно как и активное силовое поле, которое возникает при ударе пули в нескольких сантиметрах от тела. В моем случае оно, может, и возникнет, вот только незадача – унитар будет уже внутри ограниченного им пространства. И ничто не помешает ему прошить головную броню, затылочную кость и мой многострадальный мозг. — Готовим сеть, – спокойно повторила Галя. – Существо нужно взять живым. Это приказ. — И не поспоришь, мужик! – развел руками пилот, оправдываясь. Причем сделать это он умудрился, не выпустив штурвала. Получилось забавно, и я даже улыбнулся, на мгновение забыв об угрозе собственной жизни. — Кстати, мадемуазель, тварь ускоряется, – известил Галю пилот. – Прикажете догнать? — Догоняй. А ты, Олег, не делай глупостей. Переключи интерфейс на сеть и не рыпайся. По команде активируешь пушку. — Надо было тебя безопасникам оставить, – притворно вздохнул я, выполняя ее приказ. – Вы бы сработались. Цель-то у вас одинаковая оказалась… — Не болтай. – Галя легонько тюкнула стволом по моему шлему. – Следи за тварью. Мы не должны ее упустить. — Думаешь, почему они напали? – продолжил я гнуть свою линию, не обратив внимания на показную грубость. – Да потому что уверены, что я тварюгу просто убью, сразу и наверняка. А им она живой нужна. Тебе Линдеманн приказал или самодеятельностью занимаешься? — Линдеманн мне не начальник! – выкрикнула девушка, поддавшись на провокацию. – Я сама считаю, что нужно поймать это существо. Ты просто не понимаешь всех перспектив. Это что-то совершенно невероятное!.. — Что это?! Удивленный возглас пилота отвлек нас от разборки, и мы одновременно уставились сквозь прозрачный пластик блистера на лес прямо по курсу. Лес как лес, не стоил бы упоминания, если бы не одно «но»: под носом катера раскинулась большая поляна, в центре которой торчали две до боли знакомые пирамиды. Правда, эти в несколько раз превосходили размером все виденные мною ранее и были действующими: бока блестели орнаментом из казавшегося жидким металла, а по граням змеились ярко-синие молнии. Между объектами, разнесенными метров на пятьдесят, серебрилось гигантское зеркало, по поверхности которого то и дело пробегала мелкая рябь. Улепетывающая от нас тварь без тени сомнения неслась к величественному сооружению, а пилот упорно вел катер следом, понемногу сокращая расстояние. — Телепорт! – осенило меня. – Тварь сейчас смоется! — Быстрее, догнать ее! – взвизгнула Галя. — Уверена?! – просипел посеревший пилот. Судя по его виду, соваться к непонятной хреновине ему не улыбалось. От слова вообще. — Быстро! – В голосе Гали прорезался металл. Девушка вышла у меня из-за спины, встав сбоку, и АПС-17 теперь смотрел на пилота. Вот он, шанс! Тело начало действовать само, но довести план до конца не удалось, слишком многое произошло в одно мгновение. Лишь только я начал двигаться, испуганный пилот, что называется, «нажал на гашетку», и катер рванул к улетающему существу. Удар ускорения сбил меня с траектории, поэтому толчок левой рукой пришелся не в Галино плечо, как я планировал, а в предплечье, всего лишь развернув ее вокруг оси. На ногах она удержалась и даже спустя мгновение навела на меня пистолет, но я вовремя успел в ручном режиме навести на тварь правый «гатлинг» и выпустить длинную очередь. Получилось не очень удачно: рой унитаров прошел чуть левее, располосовав крыло существа, но набранной им скорости хватило, чтобы преодолеть последние несколько метров до телепорта. Тушка нырнула в зеркальную поверхность, породив расходящиеся круги, словно от камня на воде, и следом за ней в то же место ударил катер. Нас всех ослепила ярчайшая вспышка, уши заложило от перепада давления, а потом послышался отчетливый свист, природы которого я никак не мог понять. Зато пилот быстро сориентировался и обреченно выдохнул: — Кранты. Приплыли. Я наконец проморгался, скользнул взглядом по ошеломленной Гале, задержался на посеревшем лице летуна и зацепился за индикатор энергии на панели управления. Зеленый столбик стремительно таял, уступая место мигающему красным индикатору. Твою мать! Я инстинктивно вцепился в кресло: катер хоть и обладал аэродинамическими формами, и плоскости у него были, но сейчас быстрое планирование больше напоминало свободное падение. Посадка будет жесткой, зуб даю! Что характерно, не ошибся. Уже через несколько секунд наш летательный аппарат клюнул носом, и заросшая густой высокой травой поляна стремительно прыгнула навстречу. Удар и впрямь вышел сокрушительный. Я не удержался в кресле и чувствительно приложился о панель управления, мячиком отскочил от нее и упал в распор между креслом и приборной стойкой. Сверху на меня навалилось что-то тяжелое и мягкое, а потом наступила оглушительная тишина. В первый момент я подумал, что вырубился, но нет – я прекрасно чувствовал, как на меня давит чье-то тело, да и ребра уперлись в стойку кресла, даже встроенная в скафандр броня не помогала. Вернее, как раз она и врезалась в бок, аж дышать тяжело. Только почему ничего не слышно? И не видно?.. Ага, это у меня глаза закрыты. Открыл, но не помогло. Потом дошло – я уперся забралом в чей-то живот, обтянутый белым комбезом. Кто бы это мог быть, интересно? Я боднул шлемом его обладателя, и тот с трудом поднялся, бочком выпроставшись из зазора между креслом и приборной панелью. Ага, Галина свет Юрьевна. Стоит, потерянно озираясь, видимо, тоже вся электроника сдохла, и не слышит ничего – костюм-то загерметизирован, звукоизоляция идеальная. Я нащупал сенсор аварийной деактивации скафандра (тот работает от встроенной солнечной батареи, потому как расход энергии просто смехотворный, ему даже лунного света хватит), и швы послушно разошлись. Забрало чуть выехало из уплотняющего слоя, воздух с шипением вышел из шлема, когда внутреннее давление выровнялось с атмосферным, и сразу же в уши хлынули звуки. Не то чтобы оглушило, но после мертвой тишины шорохи и скрипы в салоне катера отчетливо ощущались. Я для надежности откинул забрало, рывком выбрался из западни, в которую угодил при падении нашего транспорта, и осмотрелся. В общем и целом большого разгрома не было, все как в пропавшем катере поисковой партии, когда мы впервые столкнулись с феноменом быстрой самопроизвольной разрядки батарей. Утечка была растянута почти на полминуты, и этого времени катеру хватило, чтобы спланировать к самой земле, так что рухнули мы метров с трех-четырех, не больше. А для сверхскоростной машины, корпус которой приспособлен к куда более серьезным нагрузкам, это просто смешно. Так что тут относительный порядок – была бы энергия, и проблемы бы никакой не стояло. А так даже и не знаю, как выбираться будем. Война план покажет, короче. Ошеломленная падением Галя наконец догадалась разгерметизировать скафандр, с облегчением сорвала шлем, который запулила куда-то в десантный отсек, и лихорадочно заозиралась в поисках чего-то. Хотя чего уж там, пистолет ищет, сто пудов. Думает, вот сейчас я ей мстить начну или буду навязывать свою волю по праву вооруженного. Наивная, ага. — Ты как, Галь? – поинтересовался я в попытке разрядить обстановку. Девушка вздрогнула от неожиданности и уставилась на меня расширенными глазами. Нижняя губа ее подозрительно дрожала – вот-вот расплачется. Ух ты моя мышка! Такой ты мне еще больше нравишься. — Не это ищешь? – Я кивком указал на валяющийся под приборной панелью пистолет. Судя по вороватому взгляду, который она бросила на оружие, я догадался правильно. – Да не дрожи, подойди и возьми. Все равно от него никакого толку. Похоже, она мне не поверила, потому что осторожно протиснулась мимо меня, быстро подхватила АПС и спрятала за спину – надо думать, чтобы я не отобрал. — Друг, ты как? – вспомнил я про пилота. — Нормально, мужик!.. Судя по голосу, так и есть. Ага, развалился в кресле, расстегнув ремни безопасности, и шлем легкомысленно снял. Мало того, комбез чуть ли не до пупа расстегнут. Жарко ему, что ли? Вон пот градом, не успевает утирать. И что-то подозрительно серый. — Мы что, живы? – разродился пилот риторическим вопросом, встретившись со мной взглядом. И сам себе ответил: – Живы! Мы живы, мужик, прикинь?! Я думал, хана нам, армагеддец и тотальный апокалипсец в отдельно взятом катере! А мы живы!.. Ха! — Это ненадолго, – обнадежил я. – Что с машиной? Тест прогнал? — Не-а, все вырубилось, энергии ноль, я даже прикуриватель запитать не могу. Что это было, а?! — Кто бы сомневался, – хмыкнул я. Сзади вдруг раздались отчетливые всхлипы и шмыганье носом. Обернувшись, я увидел рыдающую Галю – второй раз на моей памяти. Она стояла посреди рубки и самозабвенно ревела, утирая слезы и сопли правой рукой с зажатым в ней пистолетом. Оружие порядочно мешало, но до нее этот факт никак не доходил, настолько погрузилась в переживания. — Друг, вскрывай аварийный комплект, – шепнул я пилоту, а сам подошел к девушке: – Галь, ну ты что, в самом деле? Ну-ка, хорош реветь, успокаивайся. Ты нам нужна сильной. Все, заканчивай. Надо подумать, как дальше быть. — Ника-а-а-ак!!! – хлюпнула она. – Мы все умре-о-о-ом!.. И чуть не заехала мне по носу стволом пистолета – я едва успел перехватить ее руку, аккуратно забрал оружие и бросил в кресло второго пилота. Она этого даже не заметила, продолжая самозабвенно лить слезы. — Ну, ну, успокойся, все хорошо… – Я осторожно приобнял ее за плечи, прижал к себе. – Все хорошо, все кончилось, мы на земле и уже не разобьемся. Не реви. — Я ду-у-у-ура-а-а-а!.. – взялась Галя за самоуничижение. Согласен. Но не говорить же этого вслух? Еще рассвирепеет. Хотя как средство выведения из истерики может сработать. Нет, не буду искушать судьбу. — Все нормально. – Я принялся легонько поглаживать ее по спине. Она уткнулась лицом мне в грудь и вроде как успокоилась, по крайней мере, в голос уже не ревела, лишь плечи содрогались под моими руками. Так мы простояли минут пять, потом она наконец подняла на меня взгляд и последний раз всхлипнула: — Все… Я в порядке. Можешь отпускать. Пришлось отпустить, хоть и не хотелось. Галя незамедлительно уселась в кресло, чертыхнулась, извлекла из-под соблазнительного зада пистолет и швырнула его на приборную панель. Затем, устроившись со всеми доступными удобствами, уставилась на полосу деревьев, начинавшуюся метрах в двухстах от катера. Я же вспомнил о поручении, данном пилоту, и выбрался в десантный отсек. Расторопный паренек уже успел распихать по сторонам всяческое барахло, скопившееся у переборки, отделявшей помещение от двигательной установки, и отковырял декоративную панель. За ней скрывался контейнер из удароустойчивого пластика, размером с хороший чемодан. Пилот с трудом выдрал его из ниши и с удивленным хеканьем уронил на пол. — Тяжелый, зараза! – пожаловался он и пнул «чемодан» для подкрепления своих слов. – Не думал, что когда-нибудь придется воспользоваться этой хреновиной. Даже не знаю, что там. — А вот сейчас и увидим, – успокоил я его. – Оружие у тебя есть? Вместо ответа тот вытащил из поясной кобуры АПС-17. — Проверь магазин. Пилот пожал плечами, но просьбу выполнил. Лицо его вытянулось, он задумчиво выщелкнул один унитар и чертыхнулся, когда тот укатился под кресло. — Ты знал, мужик? — Ага. — Это задница. Скафандр тоже без капли энергии. И что будем делать? Сидеть в катере? У тебя как с боезапасом? — Три патрона. У тебя один, который в стволе, и еще один в Галином пистолете. Это все. — Твою мать! — Да ладно тебе, не кипишуй раньше времени. – Я склонился над контейнером и нащупал замок. Так и есть, кодовый, с детектором отпечатков пальцев. – Давай-ка открой. Пилот глянул на меня недоуменно, потом до него дошло, и он взялся за дело. «Чемодан» сдался через считаные мгновения, открывшись с сочным щелчком. Изнутри он был выложен слоем какой-то синтетической дряни, каковой призван был уберечь содержимое от ударов, а заодно еще и экранировал контейнер – в него был встроен «черный ящик», который таким образом защищали от воздействия электромагнитных и прочих полей. Если я все рассчитал правильно, нам должно повезти хоть в чем-то. И одного взгляда на содержимое «чемодана» хватило, чтобы убедиться – так оно и есть. Хлама в контейнере было много, но я сразу же схватил два пластиковых цилиндра, габаритами походивших на одноразовые гранатометы, небольшой, но довольно тяжелый параллелепипед и упакованный в прозрачную пленку плотно уложенный отрез матово-черной ткани. — Ну вот, а ты боялся! – продемонстрировал я находки пилоту. – Кажется, проблемы с оружием и энергией решены. По крайней мере, на какое-то время хватит. Сейчас распределим это добро и будем определяться на местности. И вообще, у меня есть план. — План – это хорошо! – одобрил летун. – Как говорится, smoke the weed, don’t smoke the seeds. А что это у тебя? — Это пушки, – кивнул я на «гранатометы». Потом подхватил металлически отсвечивающий кирпич. – А это, насколько я могу судить, аварийный маяк. Еще вот солнечная батарея на тканевой основе. Штука маломощная, но зарядить хотя бы один скафандр сумеем. Часов за десять управимся, я думаю. А там и с базой можно будет связаться – для передатчика энергозапаса хватит. — Живем, мужик. Ага, живем. Наверное…Глава 7 Оставь надежду всяк сюда входящий…
Система HD 44594, планета Находка,Аварийный контейнер оказался под завязку набит отборным хламом. В этом мы убедились, едва прочитали спецификацию, прилепленную по старинке к внутренней поверхности крышки. Скажите на милость, на фига нам леска с крючком или двухместная палатка? Вот мачете, не спорю, может пригодиться. В принципе, все остальное тоже полезные вещи, с одной оговоркой: если потерпевшие крушение смогли добраться до контейнера, то как минимум часть катера с десантным отсеком уцелела. И кто в здравом уме будет ночевать в палатке, если имеется прекрасное укрытие? А если судить по перечню предметов, присутствующих в аварийном наборе, то по логике его создателей пострадавшие должны незамедлительно обвешаться всеми этими прибамбасами и идти куда глаза глядят, лишь бы подальше от разбитого транспортного средства. Куда, зачем, с какой целью? У меня на эти вопросы ответа не было, кроме предположения об изощренном способе суицида. Вот зачем нам, скажите, стационарный комплекс «Тын», уменьшенная версия «Ограды», если к нему нет батарей? К солнечной цеплять? А как же он ночью будет работать, когда он, собственно, и нужен больше всего? Я понимаю, что «аварийка» проверяется раз в пятилетку и никакая батарея не удержит заряд столько времени – останутся крохи, от которых даже фонарик не запитаешь, – но, может, сам принцип хранения этого запаса в корне неверен? Что мешает проверять заряд раз в год, скажем? Или проектировали все эти дела с поправкой на бестолковость пользователей? Но это я уже перегибаю палку. Вся «аварийка» – большая иллюзия, присутствующая в катере лишь как средство успокоения экипажа, дескать, в случае чего не пропадем. Оно в принципе и правильно. Если рассмотреть статистику крушений малых атмосферных судов, легко выявить простую закономерность: процентах в десяти случаев катер получает такие повреждения, что выживание экипажа исключается. Взорвался в воздухе, например. Во всех остальных ущерб не настолько велик, автоматически врубается маяк, и пострадавший летательный аппарат отыскивается максимум в течение нескольких часов. В таких условиях оптимальный алгоритм действий – тупо сидеть и ждать помощи. Отсюда и разрыв в логической цепи: «аварийка» есть, но на самом деле она не нужна. А вот мы реально попали, и практика сразу же показала, насколько бесполезен такой большой и красивый контейнер. Энергии нет и взять неоткуда. Определить координаты не можем, связаться со своими – тем более. Подать сигнал бедствия? Как, интересно? Костер развести и надеяться, что его со спутника заметят? Или выложить камнями надпись «Мы здесь»? Еще предложения будут? Вот и у меня нет. Форс-мажор называется, никто такого и предположить не мог. Добраться до своих пешком? Ага, «аварийка» пригодится. Есть, правда, маленькая трудность – мы понятия не имеем, в какой они стороне. Если бы работал хотя бы один баллистический комп, можно было бы определиться с местоположением. На этом, кстати, и строился мой план, про который я в разговоре с пилотом упомянул. Так что реально воспользуемся мы солнечной батареей, маяком и оружием. Даже запас еды в «аварийке» не предусмотрен, но это не от тупости создателей, а от того, что в катере и так паек на три дня минимум возится. Так что со жратвой пока проблем нет. А потом можно будет поохотиться или рыбу половить, но для этого у меня самого имеется все необходимое, причем в гораздо более компактном виде – нож выживания называется. Я тяжело вздохнул, окинув взглядом разложенные у ног богатства, и переправил маяк пилоту. Тот посмотрел на меня недоуменно, так что пришлось пояснить: — Активируй. Он на тебя настроен, инструкция снизу. — Знать бы еще, где тут низ, мужик, – буркнул парень, повертел «кирпич» в руках, но все же разобрался: – Ага, нашел. Секунду… Одна из граней прибора просветлела, превратившись в дисплей, и ловкие пальцы профессионального пилота пробежались по иконкам. Маяк мигнул красным, потом погас и, наконец, заморгал зеленым огоньком, сигнализируя о готовности. — Есть, мужик! – Пилот с торжествующим видом подбросил девайс, поймал и пристроил на ближайшем кресле. – Пошел сигнал. Нас теперь найдут? — Обязательно найдут, – кивнул я. – Но позже. У него радиус действия максимум километров пятьсот, если нас закинуло дальше, никто не услышит, пока мимо не полетит. — А спутники? – не терял надежды мой собеседник. – Они же летают регулярно. — Думаешь, этот диапазон отслеживают? – осадил я его. – Так что я бы особо не надеялся на этот «кирпич». Впрочем, пусть будет. — Знаешь, мужик, всегда есть гребаная надежда! Я лично предпочитаю быть оптимистом. Не так тяжело жить. — Это радует, – хмыкнул я, подтягивая к себе один из «гранатометов». На самом деле он оказался цилиндрическим контейнером с крышкой на торце. Вывинтив ее, я извлек из чрева хранилища очень странный предмет, при виде которого у пилота отвалилась челюсть. — И что это за уродец? – поинтересовался он, присаживаясь рядом со мной на корточки. — Тебе лучше знать, с твоего катера «аварийка», – упрекнул я его. Но смилостивился и пояснил: – Это называется универсальное ружье, модель первая, УР-1, сокращенно «урод». До пилота юмор дошел с трудом, пришлось повторить маркировку на интере и на русском, а также перевести термин «урод». Наконец он неуверенно хохотнул и переспросил: — Ты уверен, что это ружье? — Абсолютно. А что, не похоже? — Да как-то не очень, мужик! Это точно, уродец тот еще. Я и сам бы в ступор впал при виде такого подарка, если бы не пришлось столкнуться раньше, еще на егерском полигоне. Мы тогда как раз проходили тему выживания экипажа после крушения на планете, а УР-1 является неотъемлемой частью стандартного набора атмосферной техники, произведенной на планетах Славянского Союза. У европейцев что-то свое, не интересовался, у азиатов тоже. Своим, правда, его можно назвать лишь с большой натяжкой: местный инструктор пояснил тогда любопытствующим, что компоновку этого чуда наши ленивые оружейники содрали с древнего американского ружья то ли марки «кел-тек», то ли «вектор». Хотя вру, «вектор» вообще южноафриканский был. Правда, исходную модель порохового гладкоствольного оружия творчески пересмотрели. Схема булл-пап, два трубчатых магазинапод общим стволом двенадцатого калибра, перезарядка ручная, помповым способом. Пистолетная рукоятка управления огнем в середине, вместо приклада пластиковая нашлепка на ствольной коробке прямоугольного сечения. В одном магазине патроны с картечью, в другом – с дробью. Боеприпас 12/38, четырнадцать в магазине, итого двадцать восемь. Вот и весь боезапас, запасных патронов в наличии нет. Магазины переключаются вручную, переводом специального флажка. Выстрелил, передернул цевье, опять выстрелил – и так, пока патроны не кончатся. Потом можно эту неуклюжую дубинку выбрасывать. Одно не отнять – очень компактная штука, несмотря на зверский калибр. «Викинг», что у безопасников в ходу, чуть-чуть поменьше. Про «вихрь» молчу, равно как и про собственный длинноствольный «меркель». Хотя, честно признаться, поменял бы этого диковинного «уродца» на любой из них не задумываясь, даже на пистолет, снаряженный УОДами. Причина предельно проста – маломощный боеприпас. Дело в том, что охотничий патрон именно патрон, а не унитар. УР-1, как и все остальное наше оружие, работает на принципе Гаусса, то есть разгоняет метательный снаряд в электромагнитном поле. У патрона, соответственно, вместо порохового заряда небольшой конденсатор. Энергии в нем в несколько раз меньше, чем в пистолетном боеприпасе, соответственно, картечь и разгоняется до гораздо меньших скоростей, что сказывается на ее убойной силе. Больше скажу, если взять пороховой прототип и нынешнюю гауссовку, то они выступят примерно в одном классе – и по точности, и по дальности, и по убойности. Конденсатор образует донце пластиковой гильзы, в которую помещен заряд дроби или картечи, залитый гелем. При температуре ниже шестидесяти градусов Цельсия гель твердый, но при выстреле во время движения по стволу нагревается, переходит в жидкую фазу и потом испаряется. В результате на выходе получается дробовой сноп или картечная осыпь в зависимости от типа боеприпаса. Для ближнего боя против незащищенного противника очень эффективная штука, да и от зверья можно отбиться практически любого. Это достаточно распространенный охотничий патрон, доступный любому желающему. У меня у самого дома несколько ружей под него есть, и одноствольных, и двустволок – от деда достались, он коллекционировал. Любимая «вертикалка» до смерти у него над кроватью висела, а теперь у меня в комнате хранится как символ. — Дрянь, конечно, но выбирать не приходится, – подвел я итог осмотру. – Держи, друг. Пользоваться просто: вот переключатель магазинов, вот спусковой крючок. Наводишь, жмешь, передергиваешь. Повторять до получения желаемого результата. Да, самое главное, вот это – предохранитель. Пилот с опаской принял ружье, повертел в руках, чуть ли не обнюхав, и довольно улыбнулся. Ага, сам то же чувствую. Хоть и уродец, но уверенность вселяет, как любое оружие. Поднявшись на ноги, я нашел взглядом Галю. Та сидела в кресле второго пилота, о чем-то глубоко задумавшись. Не ревет, уже хорошо. Истерика наше положение может только усугубить. — Ты как, Галь? В ответ она вздрогнула и махнула рукой – типа отстань. Ладно, не буду пока трогать, пусть в себя придет окончательно. Напрягу лучше пилота. — Так, друг, сейчас я выйду наружу, – принялся я ставить задачу, – а ты будешь меня прикрывать. Мало ли. Попробую хотя бы приблизительно определить, куда нас занесло. Если вокруг спокойно, растянем солнечную батарею. Вопросы есть? Вопросов нет. Подхватив «урода» правой рукой за пистолетную рукоятку и уперев приклад в плечо, я левой решительно потянул створку люка. Тот, освобожденный от запоров, легко сместился в сторону, открыв доступ на свежий воздух. В десантный отсек незамедлительно проник порыв ветра, встрепенул какой-то мусор и швырнул мне в лицо пригоршню пыли. Чертыхнувшись, я захлопнул забрало и осторожно опустил ногу на землю. Выбрался, обвел стволом сектор перед собой – вроде все спокойно. Ладно, нечего время зря терять, как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих…9 сентября 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Результаты осмотра местности оказались неутешительными. С одной стороны, нам повезло: катер рухнул на краю обширной поляны, метрах в тридцати от стены деревьев. Еще бы чуть-чуть, и нам бы пришлось не сладко, близлежащий лес состоял из настоящих растительных великанов, со стволами в два обхвата как минимум. Опушка осталась по правому борту, как раз со стороны люка десантного отделения. Слева до зарослей добрых двести метров, а за кормой поляна тянулась почти на километр. Этакий узкий прогал в лесном массиве, глухом и засоренном. А вообще, место здорово смахивало на взлетно-посадочную полосу, хоть и предельно запущенную. Плюс ко всему ни малейшего намека на какие-либо строения. Вот и гадай, откуда она тут взялась. С другой стороны, как ни крути, вырисовывалась полная задница. Судя по всему, телепорт выбросил нас в верхние широты субтропиков северного полушария. Самое главное и неопровержимое доказательство красовалось в небе – узкая серая полоска, градусов на двадцать отклоненная от нормали к горизонту, причем с запада на восток, а не наоборот, как в окрестностях базы. Северное полушарие, к гадалке не ходи. Гипотезу о субтропиках подтверждало состояние окружающей растительности: трава и листья на деревьях зеленые, сочные (здесь сейчас, по логике, самый конец зимы или даже начало весны, не успели высохнуть и побуреть – до засушливого сезона еще далеко). Температура комфортная, чуть больше двадцати по Цельсию, так что тепловой удар нам не грозит. Равно как и повышенная влажность – после памятного острова с «коматозниками» здесь прямо рай. Можно и без защиты обходиться, если приспичит. Одно плохо – от родной базы нас отделяет не меньше пяти тысяч километров. Это если нам повезло и мы находимся в западном полушарии. А если выкинуло в восточном, можно смело умножать эту цифру на десять. В любом случае маяк коллеги не услышат. И искать нас здесь не догадаются – свидетелей нашего безумного поступка не было. Чертов телепорт! Кстати о птичках. Я еще раз обшарил взглядом окрестности и наконец обнаружил искомое – в дальнем конце поляны торчали до боли знакомые пирамиды. Оптика вырубилась вместе с остальным оборудованием, так что подробностей рассмотреть не удалось, но мне показалось, что они мертвые. Я собирался уже было плюнуть на все и забраться обратно в катер, как странное болезненное любопытство заставило меня вновь уставиться на пирамиды. И чем больше я смотрел, тем четче и резче вырисовывались далекие контуры, затем мне показалось, что грани знакомо отблескивают металлом. В висках закололо, затылок налился тяжестью, но я не обратил на это внимания. А потом между двумя каменными клыками возникло зыбкое зеркальное марево, точно такое, в которое мы сдуру занырнули не так давно. Твою мать! Работает! Если нас забросило сюда, то почему бы не предположить, что с этой стороны нас забросит в исходную точку? Риск, конечно, велик, но не торчать же здесь неделями?! Нет, однозначно надо рискнуть! Борясь с возникшим на самом пределе слуха заунывным писком, я взял ружье на изготовку и шагнул прочь от катера, намереваясь добраться до пирамид и рассмотреть феномен поближе. Почему-то меня вдруг потянуло к ним с неодолимой силой. К тому же чем черт не шутит, вдруг получится? — Мужик, ты куда?! – вывел меня из задумчивости голос пилота. — Туда, – не очень понятно отозвался я. – Пойдешь? — Куда?! Объясни толком. Сам же сказал, что нельзя от катера уходить. — Вон там телепорт. — Где?! – Оказавшийся рядом со мной парень озабоченно вертел головой, но не находил указанного мной объекта. – В той стороне? Ты уверен? Я ничего не вижу. — Да вон же! – Я уже начал терять терпение от бестолковости напарника. – Прямо по курсу. Марево впереди, и пирамиды торчат. Совсем слепой?! — Мужик, ты как хочешь, но я в упор ничего не вижу, – помотал головой пилот. – Бугры какие-то, и все. Я решительно развернулся, схватил его за плечо, притянул к себе. Повернулся вместе с ним в нужную сторону, вытянул руку: — Вот там, видишь?.. — Не-а… Я чуть не взвыл от досады. Неужели действительно не видит? Вон же, отчетливо выри… В чреве катера что-то разбилось с характерным звоном, я на секунду отвернулся от пирамид, но сразу же поспешил снова зафиксировать на них взор. Что за нафиг? Я принялся лихорадочно шарить взглядом по дальнему концу поляны, но ему решительно не за что было зацепиться: туманное зеркало исчезло. Я с огромным трудом различил сами пирамиды, но теперь они совершенно точно были безжизненными. И тут до меня дошло, что противный писк прекратился. Голову немного отпустило, осталось лишь легкое покалывание в затылке. Твою мать! Знакомые ощущения. А ведь тут гораздо опаснее, чем я предполагал. — Друг, валим отсюда, – бросил я на ходу и забрался в показавшийся таким родным десантный отсек. – Быстрей, и люк задраить не забудь! Пилот без препирательств последовал за мной, грохнула бронеплита, встав в пазы, и я облегченно выдохнул: — Успели. Спасибо, друг, еще бы чуть-чуть, и ушел бы я заре навстречу. — Да не за что… – недоуменно пожал парень плечами. – А что с тобой было? — Ментальная атака. Если почувствуешь, что в висках колет и в затылок как свинца налили – все, кранты. Сразу зови на помощь. А если еще и звон в ушах услышишь, то совсем труба. Сам из транса можешь не выйти. — И что делать? — Поди знай, – настала моя очередь пожимать плечами. – Мне вот, например, резкий звук помог. Что-то в катере разбилось. Ты слышал? — Ага, надо глянуть. Я возражать, понятное дело, не стал, и мы вместе шагнули в рубку. Источник звука сразу же попался на глаза – обзорный экран пошел паутиной трещин, в самом центре его красовалось пятно из стеклянного крошева размером с хорошую тарелку. Я лишь тихонько присвистнул при виде этого безобразия и перевел взгляд на Галю. Та сидела, нахохлившись, в кресле второго пилота и сейчас больше всего напоминала напуганного воробушка. В руке ее дрожал пистолет. Шлема на голове не было, что неудивительно, а ворот скафандра оказался расстегнут, как будто ей было тяжело дышать. Откинув забрало, я осторожно приблизился к девушке, отобрал оружие и приобнял ее за плечи, одновременно прижавшись губами ко лбу. Погладил по спине, бормоча успокаивающие слова – один раз сработало, может, и сейчас прокатит? Получилось, к некоторому моему удивлению. Галя вдруг встрепенулась, крепче прижалась ко мне и всхлипнула. — Не реви, – хмыкнул я, отстраняясь. – Опять истерика? Не слишком ли часто для одного дня? Галя через силу улыбнулась, но взяла себя в руки: шмыгнула напоследок носом, размазала слезы по щекам и растерянно уставилась на разбитый экран. — Не помнишь? — Мне показалось, что из него вылезает какое-то чудовище… И голова дико болела. Вот я и стрельнула… Все ясно. Не один я такой счастливый. Кажется, неведомый противник взялся за нас всерьез. Если так и дальше пойдет, сомневаюсь, что мы высидим в катере десять часов. А за меньшее время аккумулятор не зарядится. Вернее, энергии будет слишком мало, чтобы запитать спутниковую связь, без которой мы не сможем связаться со своими и определить координаты. – Досадно. Кстати, я ведь до сих пор солнечную батарею так и не развернул. А надо ли в свете вновь открывшихся обстоятельств? Надо, однозначно. Сдохнуть мы еще успеем, но ведь всегда есть гребаная надежда, да, друг? Предпочитаю быть оптимистом… Если потребуется, привяжемся к чему-нибудь тяжелому, чтобы друг друга не поубивать и самим не покалечиться. Даже если нас возьмут под плотный ментальный контроль, рано или поздно они ошибутся, и у нас появится шанс. Так что сдаваться не будем. — Сидите здесь, я еще раз выйду, батарею разверну, – приказал я коллегам по несчастью. – Друг, ты чего? Пилот сидел с посеревшим лицом, уставившись сквозь прозрачный пластик блистера на полосу леса. Я помахал у него перед носом рукой, но тот не отреагировал. — Там… – шепнул он вдруг, – там, в лесу! Мужик, там… — Да кто там? – рявкнул я и встряхнул парня. Голова его мотнулась, но взгляд остался таким же неподвижным. — Асанбосам… Вампир… Он зовет меня… Твою мать! Я содрал с головы пилота шлем и принялся методично хлестать его по щекам. На пятом или шестом ударе он все же пришел в себя и отдернулся, прикрывшись руками: — Мужик! Ты чего?! — Ага, очнулся. Так, друг, дай-ка сюда ружье. Галя, ты как? Держи. – Я протянул девушке оружие. – Все в порядке? — Я, кажется, видела ту тварь, что от нас сбежала. – Галя для ясности показала жестом направление. – Вон там, на опушке. Надо ее поймать, это ее штучки, я знаю. Что ж, не лишено логики. Только у нас сейчас есть дело поважнее. — Поймаем, но чуть позже, – поспешил я успокоить девушку. – С батареей разберусь, и схожу посмотрю. Хорошо? Галя кивнула, но как-то неуверенно. Блин, вот только ее упрямства сейчас не хватало! Ведь, ей-богу, не вытерпит, бросится в погоню. — Галя, послушай меня! Не надо самодеятельности. Если ты права, эта тварюга очень опасна. Не предпринимай ничего самостоятельно. Пообещай мне. Мне нужно минут пятнадцать, потом мы вместе пойдем ее ловить. Дождавшись кивка, я с сомнением покачал головой, но все же выбрался из рубки. Глянул на пилота – вроде вменяем, но придется поглядывать и за ним. Тьфу, холера! И почему я не умею раздваиваться? Впрочем, хорош рефлексировать, пора за дело браться. Подхватив сверток с солнечной батареей, я осторожно выбрался наружу. Матовую пленку удалось растянуть по крыше десантного отсека, куда я легко забрался, использовав в качестве опоры стабилизаторы. Погода хоть и не особо радовала – небо было затянуто плотной облачностью, – но света хватало, чтобы запустить процесс. Так что я не стал терять время и подсоединил батарею к запасному накопителю, который снял с пояса и пристроил тут же на крыше. Я уже почти закончил, когда из салона выпрыгнул возбужденный пилот с пистолетом в руке. Мгновение он озирался, потом что-то рассмотрел в близлежащих зарослях и торжествующе заорал: — А-а-а-а!!! Тварь! Вот тебе! Пистолет выплюнул единственный заряженный унитар и начал вхолостую щелкать спусковым механизмом, но парень явно этого не замечал: он упорно давил на спусковой крючок и быстрым шагом приближался к зарослям. — Иди сюда! Вот тебе! Получай, сука!!! Ты просто трусливая тварь, а не асанбосам! Я стремительно соскользнул с крыши катера, одновременно сбрасывая предохранитель с «уродца», и ринулся следом за обезумевшим товарищем. Краем глаза заметив движение за спиной, резко обернулся и чуть не обомлел. Так и есть: проклятая девчонка выбралась из десантного отсека и понеслась в противоположную от нас сторону, к дальней опушке. Ладно хоть ружье не забыла. И что мне теперь делать? Разорваться? Пилот явно неадекватен, запросто дров наломает. А Галя, как показала практика, и в здравом уме может дел наворотить. Тьфу, мля! Долго колебаться не получилось – обстоятельства не позволили. Обернувшись к пилоту, я успел заметить, как он ступил под крону ближайшего дерева и задрал голову, выискивая что-то в листве. И это «что-то» не замедлило появиться – с нависшей у него над макушкой ветви свесилось обезьянье тело, вцепилось нижними конечностями в плечи пилота и легко вздернуло того вверх. Оба тела скрылись в кроне, и только отчаянный вопль позволил установить местонахождение человека. Сомнений не осталось, и я рванул к дереву с ружьем наготове. Подбежал вовремя: из хитросплетения ветвей сначала послышалась французская ругань, потом смачный звук удара, и с громким треском мне под ноги рухнули оба – и пилот, и утащившая его тварь. Я едва успел отскочить на пару метров назад, поймав в прицел клубок тел. Короткий вопль прервался шумом падения, пилот распластался неподвижно, а неведомое существо отпрыгнуло в сторону, сгруппировалось, напружинив конечности, и вдруг завизжало, повернув ко мне безглазую морду. При этом голова разделилась на две почти равные части, продемонстрировав утыканные треугольниками зубов челюсти. Странно, но горла я не разглядел – в глубине пасти розовела мембрана, с помощью которой существо издавало звуки. Мать твою, а как же оно жрет-то? И ориентируется? По сонару? Вполне может быть… Все эти мысли промелькнули в одно мгновение, пока я наводил ружье на тварь и нажимал на спуск. Тут кто-то недавно жаловался на малую мощность «уродца»? Забудьте, это он со зла. Заряда картечи с лихвой хватило, чтобы разнести существу череп. При этом тело отбросило к стволу дерева, в который оно и влипло, а потом медленно сползло, позволив рассмотреть себя во всей красе. Зрелище то еще, доложу я вам. Сложением тварь напоминала человека или обезьяну типа орангутанга, только без единого волоска и эбеново-черную. Ноги заметно длиннее рук, и на ступнях красуются странные выросты – крюки или короткие щупальца, не разберешь. Ясно одно – ногами существо при жизни орудовало куда увереннее, чем руками. И эти придатки явно служили чем-то вроде большого пальца – как она ловко пилота вздернула! Кстати, что он там лепетал? Асанбосам? Вампир? Никогда раньше не слышал, видимо, какой-то монстр из африканских поверий. Вопрос: откуда на Находке взялось земное мифическое существо, да еще такое экзотическое? Кабы знать. Между тем тело загадочного асанбосама начало таять, испаряясь на глазах. Ага, кто бы сомневался, откуда дровишки. — Друг, ты как? – обернулся я к подозрительно тихому пилоту. Тот не ответил. Я осторожно приблизился к телу и выдохнул сквозь сжатые зубы: парень был мертв – при падении он умудрился свернуть себе шею. Имелись и другие повреждения, оставленные зубами и когтями «вампира», но они на смертельные не тянули. Зато вывернутая под неестественным углом голова не оставляла пространства для домыслов. Невнятно ругаясь, я подхватил тело под мышки и поволок к катеру с максимально возможной скоростью, умудряясь еще и вертеть башкой на триста шестьдесят градусов. Но так ничего подозрительного и не заметил, да и никто не спешил наброситься на меня из кустов или сигануть с крыши десантного отсека. Когда запрыгнул в салон и заволок туда же мертвого летуна, убедился, что Галя рванула в лес не с пустыми руками – второй помповик отсутствовал. С пилотом долго возиться не стал, не убежит теперь. Аккуратно положил его около кормовой переборки, прикрыл палаткой из «аварийки» – хоть для чего-то пригодилась – и выбрался из тесной коробки, аккуратно прикрыв за собой люк. Сомнений по поводу дальнейших действий не было: хочешь не хочешь, а биологичку нужно догнать и вернуться вместе с ней к месту падения катера. Под защитой его брони реально переждать десять часов, а потом связаться со своими. Вариант спасаться одному я даже не рассматривал. Во-первых, не правильно это. Во-вторых, это же Галя, а у меня к ней вроде… ага, это самое. Впрочем, любой другой тоже не стал бы исключением. Хотя вру, Линдеманна бы бросил без зазрения совести. Или Королева, ибо идиоту идиотская смерть.Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Галин след я нашел без труда – полоса примятой травы начиналась метрах в пятидесяти от катера и тянулась до опушки. Судя по всему, промчавшись первые шагов двадцать, дальше она шла, подволакивая ноги, как будто в нерешительности. Но уже под сенью первых деревьев характер следов изменился: отпечатки ботинок в прошлогодней листве и в кое-где выступавшей на поверхность глине недвусмысленно говорили, что девушка перешла на бег. Причем неслась, не особо заморачиваясь выбором удобной дороги. Она то и дело натыкалась на стволы, пару раз вломилась в кустарник, а один раз пролезла под сваленным ураганом комлем в полтора обхвата толщиной. Я в глине возиться не пожелал и перемахнул препятствие с разбега. По пути неоднократно проклял дуру за неуместную резвость – не беги она так, давно бы догнал. Заданный темп девушка выдерживала где-то полчаса, потом замедлилась, начала топтаться на месте, выписывать замысловатые зигзаги, как будто что-то искала. Наконец определилась с планом действий и снова углубилась в лес, на этот раз осторожно – судя по следам, двигалась она короткими перебежками, прячась за стволами деревьев. Еще минут через двадцать я понял, что почти догнал ее, и удвоил бдительность. Если Галя действительно погналась за давешней тварью, лучше прослыть параноиком. Тем более, всего лишь в собственных глазах – свидетелей-то нет. Преодолев следующие сто с небольшим метров, я заметил впереди какое-то движение и замер, прижавшись к случившемуся рядом стволу. Всмотрелся в близлежащие заросли до рези в глазах, но все же засек интересующие меня объекты. В паре десятков метров от моей позиции в густом лесу имелась крошечная, не больше трех десятков шагов в поперечине, проплешина. В центре ее возвышался настоящий растительный гигант, что-то вроде земной секвойи, но с удивительно развитой корневой системой, выступавшей из почвы на добрых полтора человеческих роста. Издалека казалось, что дерево покоится на ажурном постаменте. Я даже чуть опешил, пораженный зрелищем, но быстро нашел объяснение необычному явлению: «секвойя» росла на небольшом холмике, и как раз с моей стороны его или подмыло дождями, или разрушило ветром. Скорее второе. Элементарно, местный кабан подрыл слой дерна, разворошил на несколько сантиметров вглубь, а дальше уже дело техники. В хитросплетении корней у подножия растительного чуда устроилась Галя. Она была испугана до последней крайности, плюс ко всему ее бил озноб, что очень странно. Замерзнуть она не могла, термобелье и без батареи отлично сохраняло тепло. Скорее уж девушка должна бы потом обливаться, учитывая неплохую пробежку по пересеченной, да еще и густо заросшей местности. И тем не менее факт налицо: Галя вцепилась в ружье мертвой хваткой, но ствол ходил ходуном – вряд ли она в таком состоянии могла попасть хоть в кого-нибудь, кроме себя. Но все равно наличие огнестрела нужно учитывать, особенно при попытке наладить контакт. Но это потом, сначала разберемся кое с кем. Или с чем, я еще до конца не решил. Над Галиным укрытием, в той точке, где корни сходились воедино и образовывали мощный ствол, сидела, нахохлившись, давешняя крылатая тварь с усеянной антеннами башкой. Она не выказывала признаков агрессии, но уродливые наросты на ее голове беспрестанно шевелились, как будто она пыталась составить оптимальный контур. Настраивается, сука. Интересно на кого? Пытается связаться с хозяином? Или Гале подлянку готовит? Я понаблюдал за тварью минут пять и установил несомненную связь между движением антенн и состоянием девушки: с периодичностью секунд в сорок наросты на черепе существа начинали колебаться с едва уловимой глазом амплитудой и высокой частотой. Галя сразу же вскрикивала и зажмуривалась. Секунд через десять хозяйство на голове твари успокаивалось, и девушка облегченно выдыхала, все так же судорожно стискивая рукоятку и цевье ружья. Когда Галя в очередной раз вскрикнула, я навел марку прицела на тварь и трижды выстрелил, переключив магазины между вторым и третьим нажатиями на спуск. Два дробовых заряда начисто срезали крылья, картечная осыпь превратила верхнюю часть туловища существа в кровавую кашу, и обезображенная тушка мешком рухнула вниз, по пути пару раз отскочив от толстых корней. Грохнулась у Галиных ног, и девушка с перепугу всадила в мертвое тело пять выстрелов – видимо, все, что оставалось в магазине. Патроны кончились, но она раз за разом жала на спуск, не сообразив перекинуть флажок переключателя, но при этом исправно передергивала цевье, разве что движения ее были очень нервными. Я ухмыльнулся, мысленно похвалив самого себя за меткость – хотя с тридцати метров промахнуться мудрено, – и осторожно направился к Гале, не поленившись сделать крюк. Как показывала практика, к вооруженным людям, находящимся в состоянии аффекта, приближаться по линии огня опасно для здоровья. Соответственно, я неторопливо добрался до среза зарослей, быстрым рывком преодолел открытое место и подошел к девушке с левой стороны. Прижавшись всем телом к склону горушки, тихонько позвал: — Га-аль… Она моментально развернулась на голос, машинально нажала на спуск и принялась озираться, никого не обнаружив. — Галь, это я, Олег. Не стреляй. — Олег?! – В голосе девушки прорезалась неподдельная радость пополам со страхом. – Олег, я очень боюсь! Мне все время мерещатся всякие ужасы!.. Мне очень страшно! Она всхлипнула, знакомо шмыгнула носом и в который уже раз за этот длинный день разрыдалась, уронив ружье и закрыв лицо ладонями. А я поспешил воспользоваться оказией и выбрался из укрытия. Присел рядом и приобнял Галю левой рукой. — Все хорошо, я с тобой… – не переставая контролировать окрестности, попытался я успокоить невольную напарницу. Получалось не очень – приходилось все время следить, чтобы не задеть ее ружьем, которое я держал за пистолетную рукоятку свободной рукой, стволом в сторону леса. Мало ли, вдруг еще какая тварюга из зарослей вылезет. – Все кончилось, я ее убил. Все, успокаивайся. Мы должны вернуться к катеру. — Зачем? – всхлипнула девушка. Ого, как все запущено! — Там безопасно. Там еда. Там солнечная батарея. Через несколько часов мы сможем вызвать помощь. – Я осторожно поглаживал Галю по спине и монотонно перечислял ожидаемые преимущества. – Там до нас никто не доберется. Задраим люк и будем сидеть тихо-тихо, как мыши под веником. Хорошо? — Хорошо… Я чувствовал, что девушка постепенно приходит в норму. Все-таки крепкая она, если и истерит, то очень недолго, вот как сейчас. И пяти минут не прошло, а уже дрожать перестала и дышит ровно, разве что носом шмыгает. К тому же есть у меня подозрение, что как минимум последние две истерики имеют не совсем естественное происхождение. — Галь, послушай меня… Ты себя как чувствуешь? Головная боль, покалывание в висках, свинец в затылке? – Вроде бы все симптомы припомнил, пусть хоть что-то скажет. – Не скрывай, говори прямо. — Сейчас вроде нет, просто голова тяжелая, – всхлипнула девушка. – А до этого в ушах звенело. Сильно. — И все? Галя собралась было кивнуть утвердительно, но застыла, уставившись в одну точку. Глаза ее остекленели, губы скривились в неестественной гримасе, по телу пробежала волна дрожи. Да что за нафиг, мать твою! Эк ее плющит, а я ничего не чувствую… Проследив за Галиным взглядом, я уперся взором в горящие ярко-желтые буркалы неведомой тварюги. Видимо, мало ее свинцом нашпиговали, потому что она нашла в себе силы приподнять голову и загипнотизировать неосторожную девушку. Я и сам почувствовал, как меня прошиб озноб, но руки сработали с точностью хорошо отлаженного автомата: ствол ружья чуть сместился и выплюнул сноп картечи. Заряд в этот раз попал очень удачно – вышиб обе гляделки и заодно снес верхушку черепа. М-мать, надо было сразу в башку бить. Неугомонный монстр наконец распластался мокрой тряпкой по земле и начал таять. И только теперь Галя окончательно пришла в себя, о чем и возвестила удивленным возгласом. Затем уперлась мне в грудь кулаками и с силой толкнула, высвобождаясь из объятий. — Олег?! Мы что?.. Как я здесь… — Блин, только не реви! Девушка с недоумением уставилась на меня – на ее лице не было и намека на истерику. Вот это я понимаю, вернулась моя девочка! Теперь выберемся, как пить дать. — Галя, мы в лесу. Ты сюда убежала, тебя та тварюга с антеннами загипнотизировала. Помнишь хоть что-нибудь? — Ага… – Что-то не слышу энтузиазма в голосе. – Урывками какими-то. И ощущение, как будто меня в спину подталкивают, но на глаза не попадаются – я оборачиваюсь, а уже никого нет. И голоса. Страшно было до жути. — Расслабься, все кончилось, – успокоил я ее. – Тварь мертва. Нам главное до катера добраться, там переждем. Есть у меня одна теория… и если она верна, то лучше всего бы сейчас затаиться, так больше шансов выжить. Но вот беда – нас тогда не только чужие, но и свои не найдут. Так что идем. Сможешь? — Постараюсь. – Галя с трудом поднялась на ноги, прикусив от усердия губу. – Далеко я убежать успела? — Порядочно, не меньше часа придется тащиться. Давай ружье, у тебя руки дрожат. И держись у меня за спиной. Вернуться назад по собственному следу для Егеря плевое дело, так что на этот счет я не заморачивался – уверенно взял направление и зашагал среди деревьев, вынужденно сбавляя темп, чтобы подстроиться под спутницу. Та хоть и хорохорилась, но было видно, что ей до сих пор тяжко. Пожалуй, насчет часа я погорячился. Не уложимся. — Как думаешь, что здесь происходит? – немного погодя поинтересовалась Галя. Я хотел на нее шикнуть, но передумал – маскировка маскировкой, но без поддержки она совсем скиснет, надо хотя бы разговором отвлечь. Тем более подозреваю, что местная аномальная живность нас совсем не по звуку находит. Я-то тихо иду, а вот спутница моя листвой палой шуршит порядочно, и сучьями сухими трещит – ей просто не приходит в голову, что надо под ноги смотреть. А, фиг с ним! — Плохие дела здесь творятся, Галенька! – покачал я головой на ходу. – Вот ты, как биолог, ничего странного не видишь? — Да тут все странное! – воскликнула девушка и ойкнула, споткнувшись о торчащий корень. – Не планета, а паноптикум какой-то. — Допустим, ты как обычно преувеличиваешь, – не согласился я. – Большинство представителей местной фауны нормальны и укладываются в теорию эволюции. Они идеально приспособлены к местам обитания и отлично вписываются в пищевую пирамиду. Флора тоже типичная для планеты земного типа с таким набором характеристик. Но ты права, есть и странности. Фактов для статистической обработки уже хватает, я тут кое-что сравнил, подумал на досуге, а еще подключил неофициальные источники информации. И знаешь что? Эти загадочные твари всего лишь биороботы. Даже не киборги, сплошная органика… Я шел не оглядываясь, но, судя по отсутствию удивленных возгласов за спиной, особую глупость не сморозил. Почти уверен, что Галя самостоятельно пришла к аналогичному выводу, просто озвучить его постеснялась. К тому же у нее могли найтись и собственные хорошо информированные источники, не чета дрыхнущему коту. Я обернулся, не сбавляя шага – все же интересно на ее лицо посмотреть, – но в этот миг впереди раздался шорох, и я на полном ходу врезался во что-то массивное. Впечатался головой и плечом в нечто, твердостью не уступавшее скале, и отлетел назад в полном соответствии с законом Ньютона. А вот на внезапно возникшее препятствие, такое впечатление, он не распространялся, что говорило о немалой массе оного. Плюс ко всему оно оказалось еще и активным – нечто темное и стремительное зацепило меня на первой фазе движения, подправив траекторию и придав дополнительный импульс (проще говоря, снесло в полете), и я с размаху сел на пятую точку. «Уродца» ударом выбило из руки, и оружие улетело далеко в сторону. Спас меня бронекостюм – хоть и обесточенный, защиту он предоставлял достаточно надежную, особенно от механического воздействия. Но все равно долго рассиживаться не следовало, о чем и возвестил отчаянный Галин визг. В результате я успел поднять взгляд на противника и изобразить неуклюжий кувырок. На то место, где я только что сидел, приземлилось странное существо. Такие в моей уже довольно богатой практике еще не встречались: мощный гуманоид под два метра ростом с длинными руками и короткими кривыми ногами, на удивление широкоплечий. Шкура темная, покрыта чем-то вроде крупной чешуи – хотя вру, это просто рисунок такой, в сеточку. Причем все время плывет и мерцает, этакий аналог хамелеона. Скафандр? Да ну на фиг! Морда непонятная, как будто хоккейная маска, а на черепе во все стороны торчат щупальца. Или дрэды? Очень похоже. Интересно, что это за растаман такой? А на граблях у него что? Мать моя женщина, да это же ножи сдвоенные! Это он меня такой штукой зацепил? Ой-ой-ой, как говорит один мой знакомый… Все эти мысли промелькнули, пока я выходил из кувырка, а потом думать стало некогда – растаман-переросток одним скачком оказался возле меня и вновь махнул грозной конечностью. Я в боксерском нырке разминулся с клинками и от души вбил ногу ему в бок, вложив в удар массу тела и импульс от скользящего движения. Неплохой цэчуай получился, как говорят китайцы, но результат не оправдал моих надежд – тварь его даже не почувствовала, а вот я отскочил как мячик, снесенный отдачей. Монстр глухо рыкнул, вознамерившись повторить атаку, и я счел за лучшее ретироваться. Хотя мысль о Гале заставила изменить намерения: сбежать-то я сбежал, но недалеко. Загадочная тварь ринулась за мной, не обращая внимания на девушку, и я воспользовался оплошностью врага: с разбегу взлетел на несколько шагов по стволу столетнего великана и сделал сальто назад. Почти как тогда, с «коматозниками». И результат получился сходный: приземлился я строго за спиной монстра. Правда, было одно маленькое отличие – «особиста» я приголубил совсем чуть-чуть, чтобы не покалечить, а сейчас врезал от всей души. И провел не прямой и бесхитростный маэ-гери, а хороший такой уширо с разворота, с вложением веса и энергии вращения. Импульс от удара удачно сложился с инерцией здоровенной туши, и монстр с хлюпающим звуком влип в дерево. Мне даже показалось, что в момент соприкосновения моей ноги со спиной врага раздался хруст сминаемого позвоночника, но расслабляться я не стал и длинным прыжком разорвал дистанцию. В момент приземления что-то чувствительно тюкнуло по левому боку, и только сейчас я осознал, что Галин дробовик так и висит у меня на плече. Радостно осклабившись, подхватил оружие, машинально переключил магазин – надо же, в такой момент вспомнил, что напарница всю картечь расстреляла! – и встретил ничуть не потерявшего резвости врага зарядом дроби в голову. Тот покачнулся, хотя выстрел особых повреждений и не причинил. Воодушевленный первым успехом, я еще дважды пальнул ему в лицо, но добился лишь того, что «хоккейная маска» покрылась россыпью мелких отверстий, из которых начала сочиться странная жидкость неопределенного буро-зеленого цвета. Монстр в ответ возмущенно взревел, изготовился для прыжка, и я подловил его в начале траектории, всадив два заряда в район левого плеча. Расчет оказался верным – тушу развернуло вокруг оси, скачок вышел смазанным, и тварь приземлилась вовсе не там, где рассчитывала. А потом ее череп разлетелся на крупные ошметки, хлестнув по окружающей растительности щупальцами-дрэдами. Все-таки очень тихое у нас оружие! Галя выстрелила у меня над ухом, а я ничего не заметил, стоял, ошеломленно мотая головой. Хотя нет, просто бешеный стук сердца звуки глушит. А уж адреналина сколько! Ног под собой не чую. А еще картечь рулит, ага. — Ты в порядке? – на удивление твердым голосом поинтересовалась девушка. Руки ее больше не дрожали, ствол ружья уверенно смотрел на поверженного монстра. Тот к этому моменту уже начал таять, как и остальные твари до него. — Ну ты, мать, дала! – потрясенно выдохнул я в ответ. – Спасибо, еще чуть-чуть, и он бы меня порвал. Видала, какие ножи на лапищах?! — Не за что, – пожала Галя плечами. – Обращайся, если что. Кстати, что ты там про биороботов говорил? — Дай хоть отдышаться! – взмолился я. – И вообще, идти надо. Чем больше на одном месте торчим, тем выше вероятность влипнуть в неприятности. Такое ощущение, что они нас отслеживают. — Похоже на то. А этот монстр тебе никого не напоминает? По-моему, он мне смутно знаком… — Уверена? – Я поднял на девушку заинтересованный взгляд. Все-таки в отсутствии энергии тоже есть свои плюсы – забрало не затемнишь при всем желании, и глаза собеседника прекрасно видно. – Поделись воспоминаниями. — Вот именно, воспоминаниями. Эту тварь я определенно где-то видела. И эту тоже!!! Впоследствии я долго со стыдом вспоминал данный эпизод – надо же, я, Егерь-профессионал, самым позорным образом прозевал появление нового врага! Стресс и избыток адреналина в крови на полноценную отмазку не тянули. Ладно первый, судя по всему, он с дерева спрыгнул, где и таился до поры. Но второй-то напрямик по лесу ломился, шуму должен был производить немало… Все, проехали. Атаковавшее существо оказалось неожиданно шустрым. Оно с верещанием выскочило из кустов и бросилось ко мне, странно изогнувшись на подходе. Я успел выставить перед собой «уродца», реагируя на нестандартную атаку, и именно он меня и спас – хитиновый наконечник длинного суставчатого хвоста пробил ствольную коробку и обратным движением вырвал оружие у меня из рук. Сама тварь к этому моменту уже прорвалась на ближнюю дистанцию, но я неожиданно легко отфутболил ее встречным пинком на пару метров. Та сразу же атаковала повторно, но полученной форы мне хватило, чтобы выхватить из ножен на левом бедре мачете. Разгибаясь, я принял хлещущий удар хвостом с насаженным на него ружьем на высококачественный клинок, и лезвие без труда рассекло антрацитово-черную плоть. Обрубок улетел в кусты, а выплеснувшаяся из раны струя ярко-зеленой крови замарала мне куртку. Лишившись грозного оружия, зверюга сменила тактику: скачком приблизилась ко мне вплотную и попыталась схватить скрюченными, как у тираннозавра, верхними лапками. Я отшатнулся и поэтому успел среагировать на следующую атаку: зубастая пасть на вытянутом огурцом черепе распахнулась, и из нее выстрелил странный придаток – то ли щупальце, то ли внутренняя челюсть. Я от удивления чуть не сел, но удержался на ногах и даже умудрился скрутить корпус, сопроводив «язык» мягким блоком, переходящим в захват – примерно так учат обычно отбивать тычковые удары палкой в лицо. В результате придаток оказался зажат в моей левой ладони. Монстр попытался его высвободить, но я держал крепко, да еще и дернулся навстречу, боднув противника шлемом, так что контакт получился не просто близким, а очень плотным. Настолько плотным, что нас разделял лишь клинок, которым я инстинктивно прикрыл собственный живот. Мне оставалось лишь чуть довернуть мачете и чиркнуть по брюху твари. Результат превзошел все ожидания: зверь заверещал, а меня обдало еще одним потоком зеленой дряни, заменяющей ему не только кровь, но и потроха. Не решаясь поверить в удачу, я перехватил взгляд монстра, и тот сразу же заткнулся. Впрочем, я не придал этому факту значения: взор полудохлого противника притягивал как магнит. Я завороженно уставился в его правый зрачок, рассмотрев собственное отражение, и в затылке возникла знакомая тяжесть. Сознание поплыло. Я попытался было вырваться из гипнотического плена, но чем больше усилий прикладывал, тем сильнее запутывался в незримой паутине. По субъективным ощущениям, противостояние длилось чуть ли не час и закончилось, когда я уже почти потерял надежду на освобождение. Спасла меня Галя. Как она потом рассказала, стрелять в голову или тело монстра она побоялась, опасаясь задеть меня, поэтому всадила заряд картечи в основание хвоста. Тушка у существа оказалась хлипкой – поврежденный отросток оторвало напрочь. Среагировала девушка быстро, всего через пару секунд, так что насчет часа я откровенно преувеличил. Мой противник взвыл дурным голосом и дернул головой, попытавшись освободить щупальце-челюсть из плена. Это противоречило моим планам, поэтому я снова скрутился, на сей раз против часовой стрелки, натянул вражеский «язык» до состояния струны, и от души рубанул по нему мачете. В лицо мне в лучших традициях фильмов ужасов плеснуло кровью (ладно хоть зеленой, да и забрало избавило от неприятностей), но я на достигнутом не остановился и на обратном движении вслепую махнул клинком. Попал удачно – острейшее лезвие легко перерубило шею, и голова монстра скатилась мне под ноги. Оставшееся без управления тело мешком осело рядом. А у меня вдруг стали ватными ноги, и я машинально отшагнул, упершись спиной в дерево. Отдышался, не видя ничего вокруг – липкая гадость основательно заляпала забрало, перекрыв обзор. Я попытался стереть ее рукавом, но сделал только хуже – такое впечатление, что она въелась в прочнейший бронепластик. Рядом испуганно охнула Галя: — Олег, тебя разъедает!!! Она чего, бредит? Кто разъедает, кого разъедает? Ничего такого не чувствую… Отчаявшись стереть кровь, я откинул забрало и сразу же все понял: бронепластины и ткань, на которые попала зеленая дрянь, на глазах размягчались, исходя легким парком, вроде того, что клубился над тающими монстрами. Твою мать! У этой скотины кислота вместо крови?! Мля!!! Не переставая мысленно материться, я содрал с головы шлем, расстегнул молнию на груди, торопливо сорвал перчатки и избавился от куртки, оставшись в штанах, сапогах и термобелье. Тот еще видок получился, ага. Петрович бы обстебал, если бы был рядом. Ч-черт, не надо о грустном… — Вспомнила! Ага, опять Галя. Ну-ка послушаем. — Я вспомнила, где этих уродцев видела! — Ну и где? – спросил я, ныряя в кусты, куда улетел обрубок хвоста с нанизанным на него ружьем. Внезапно навалилась странная усталость, двигаться совсем не хотелось, но я пересилил себя. И разговор поддержал, чтобы хоть немного отвлечься. – Мля, как нехорошо! Последний комментарий относился к обнаруженному оружию. Суставчатый кусок плоти предсказуемо испарился, отчего пробитая ствольная коробка покрылась налетом коррозии, но самое главное, хвост повредил окошко выброса гильз, так что теперь извлечь из магазина оставшиеся патроны не представлялось возможным. Разочарованно вздохнув, я отшвырнул бесполезный хлам и перевел взгляд на шлем. К тому времени кислота разъела все, что смогла, а смогла не очень много – испортила покрытие-хамелеон и верхний слой пластика на забрале, лишив его прозрачности. А вот от куртки и перчаток остались лишь жалкие лохмотья, преимущественно в виде армированной силовыми жгутами подкладки. Накладные элементы со всем содержимым растворились и стекли на землю мерзкими лужицами, обнажив оплавленные бронепластины. Озабоченно поцокав языком, я осторожно обтер лишившиеся крепежа нагрудные ножны о траву и сунул нож в левый набедренный карман – там не помешает, а бросать такую полезную вещь категорически не хотелось. Рукоять торчала примерно наполовину, но ни за что не цеплялась, потому я решил на это внимания не обращать, лишь прижал плотнее клапаном на липучке. Перчаткам повезло больше: они лишились только тканевых вставок и теперь как никогда походили на латные, хоть и не блестели. Ругнувшись вполголоса, я принялся натягивать этилохмотья – какая-никакая, а все же защита. Жаль, что верхнюю часть молнии искорежило, придется расхристанным ходить. — В кино я их видела! – ошеломила меня Галя ответом. – Очень давно, я совсем маленькая была. Лет пять или даже меньше. Мне ужастики нравились, а родители смотреть не разрешали. Настроили фильтр в домашнем компьютере, и он ни на один сайт нужный не пускал. Так я что придумала: начала искать во всех подряд базах и наткнулась на одну, с архивом ретрофильмов. — И дальше что? – Я вылез из кустов и отобрал у спутницы оставшегося «уродца». – Предки не запалили? Пошли, на ходу расскажешь. Темп я на этот раз задал хороший, поскольку не стал делать скидку на физические кондиции девушки. По правде сказать, я сейчас себя тоже не очень хорошо чувствовал, так что она покуда справлялась. Стараясь выдерживать направление на катер, мы углубились в заросли. По собственному следу не пошли – незачем облегчать задачу неведомому противнику. — Не запалили, им даже в голову не могло прийти, что там может такая жуть отыскаться! – А все-таки дышит тяжело, нелегко ей приходится. – Древнючее кино, из двадцатого века. Оно вообще двумерное, еле сумела монитор настроить, чтобы корректно отображал. И это в пять лет! Да знаю я, что ты умная и упорная. Не хвались. — Эти твари из того фильма. Помню смутно, без деталей, но очень похожи. Этот, маленький и верещащий, людей убивал. И размножался странно – в организм-носитель подсаживался эмбрион, развивался, а потом выбирался, разламывая грудную клетку. Страшно, я потом долго от каждого шороха вздрагивала. И в кошмарах он мне снился, как будто это у меня внутри тварь росла, а потом вылезала. А вот в этом даже не сомневаюсь. Покажи мне кто в столь нежном возрасте нечто подобное, тоже бы спокойно спать перестал. А тут девчонка-соплюшка. Ничего удивительного, что этот ужас в подсознании засел. И занесло же ее на этот сайт… — А первый, с дрэдами? — Этот на мелких хищников охотился. Правда, и людей попутно истреблял, зачем-то вырывал позвоночники с черепами и себе забирал. Нет, я такой фильм точно не смотрел. Но это не показатель, я вообще не любитель кино, тем более такого древнего. Может, в среде эстетов это произведение визуального искусства широко известно, просто я в этом вопросе дуб дубом. — А что у верещащего в пасти было? Я так и не понял, щупальце, что ли? — Не помню. А вот кровь у него точно была из кислоты. Все разъедала. — Ну, так уж прям и все! – не поверил я. Впрочем, было с чего: на мачете едкая дрянь не подействовала. Перед тем, как в кусты лезть, я обтер клинок остатками куртки и спрятал в ножны, где он и покоился в данный момент. — Да какая разница! – отмахнулась Галя. – Я только сейчас вспомнила детские страхи, когда монстров увидела. Но знаешь… Кажется, мне и сейчас иногда они в кошмарах являются, – просто в памяти не задерживаются. Подсознательный ужас очень живучий. А что ты там про биороботов говорил? Я не отозвался, занятый осмыслением новой информации. Мозг зацепился за выражение «подсознательные страхи», в нем как будто выключатель щелкнул, и разрозненные факты сложились в мозаику. Все сходилось идеально, и картинка мне отчаянно не нравилась. — Олег, чего молчишь? – забеспокоилась девушка. – Обиделся? — Я, кажется, понял, что происходит, – не переставая следить за дорогой, задумчиво сказал я. – Просто послушай, потом будешь задавать вопросы. У меня с самого начала возникло подозрение, что нам противостоит некий разум. То есть не прямо с высадки, а когда «Левиафан» пустой нашли. Окончательно убедился после инцидента с «коматозниками». — Согласна. Ой!!! — Под ноги смотри. Последующие события убедили меня, что у этого разума в распоряжении практически неограниченные ресурсы – он способен управлять живой материей. Все странные тающие после смерти организмы явно его создания. Искусственные. Если бы они имели гуманоидную форму, я бы сказал – андроиды. Но твари разные, и летающие, и четвероногие, и обезьяноподобные – так что биороботы. Но не это самое страшное. Наш противник читает нас как открытую книгу. И он способен оказывать на нас ментальное воздействие. Я уже трижды на себе это испытал. Сначала у пирамид, когда Королева с компанией искал. Потом когда катер рухнул, спасибо пилоту, царствие небесное. — Как?! – ахнула Галя. Тьфу ты, я ведь ей не рассказал. — Когда ты убежала, его взяли под контроль. Он вылез из катера и подался в лес, при этом какого-то асанбосама пристрелить пытался. Что самое страшное, этот асанбосам на него напал – утащил на дерево. Оттуда они свалились, и парень шею свернул. Тварь я пристрелил, и она растаяла. И знаешь, что странно? Мне показалось, что пилот монстра сильно боялся, причем от страха впал в отчаяние и решил покончить с ним, вместо того чтобы прятаться. Он аж серый был, когда мимо меня прошел. Все сходится. — Что сходится? Ай!!! — Да смотри ты под ноги, наконец! О чем это я? Да, третий раз меня ментально атаковал мелкий монстр, когда я его за язык поймал. Так что спасибо тебе, очень выручила. Кстати, тебя тоже контролировали. Не думаю, что ты добровольно в лес убежала. — А ты сомневался? Я же трусиха страшная… — Заметь, это не я сказал! – ухмыльнулся я в ответ. – Так вот, этот неведомый разум нас просканировал. Прочитал память, вытащил на свет Божий самые потаенные страхи и теперь их материализует. Зачем – без понятия. Если бы просто хотел нас остановить, наслал бы обычных монстров, звероподобных. Так нет же, экспериментирует, сука! Сначала асанбосам – вампир африканский. Потом два монстра из твоих детских кошмаров… Теперь моя очередь, видимо. И это очень плохо. — Почему? — А ты, Галя, догадайся! — Ты хочешь сказать, что у тебя страхи самые страшные? – Мне даже не надо было оборачиваться, и так понятно, что она надула губы, выдав эту тавтологию. – Все самое-самое? И уж пожутче, чем у какой-то бабы?! Какие вы, мужики, одинаковые! Ага, совсем в себя пришла, раз за старое взялась. Сработали стандартные женские инстинкты, продукт воздействия нашего продвинутого во всех отношениях общества – «girl power», эмансипация и, противно сказать, феминизм. Вот раньше были девушки не чета нынешним. Нежные, утонченные, послушные… Ага, это именно он и есть – мужской шовинизм. Я такой. — Уж пострашнее банальных одиночных монстров будут! – поддразнил я спутницу. И мысленно трижды сплюнул через плечо – не надо нам такого счастья. Ни при каких обстоятельствах. Но настроение все равно стремительно скатывалось к нулю – возбуждение схватки схлынуло, осталось лишь ощущение тяжести в мышцах, и накатил пессимизм, обычно мне несвойственный. Очень странно – уже минут пятнадцать шагаем, а ничего не происходит. — Ой, смотри, какие муравьи большие! Ммать!!! Сглазил!!! Я все же резко обернулся, в надежде что ошибся и Галя просто влезла в муравейник, но с первого взгляда понял, что это не так: крупные рыжие насекомые лезли изо всех незаметных щелочек разом – из-под корней деревьев, из ходов в верхнем слое почвы, из-под палых листьев, разве что сверху не падали. И ведь даже не те мураши, что одного из пропавших ученых обглодали в известных событиях, а настоящие африканские кочующие – по крайней мере, с виду. Быстро закинув «уродца» за спину, чтоб не мешал – ремень крепкий, не потеряю, – я облапил пискнувшую Галю, оторвал от земли и пронес так несколько шагов, к краю муравьиной кучи. Швырнул немилосердно, так что она пролетела несколько шагов, с ойканьем приземлившись на ноги, и рявкнул: — Беги, дура, не стой столбом!!! Видимо, выражение лица у меня было зверское, потому как Галя проглотила заготовленные ругательства и попятилась. — Беги, м-мать!!! Слава богу, подействовало. Девушка повернулась ко мне спиной и прибавила шаг. Вот и хорошо, сейчас главное от основного потока насекомых оторваться. Если разорвать дистанцию, не догонят. Между тем под ногами уже образовался сплошной рыжий ковер, мураши облепили мои сапоги, но пока еще не забрались выше лодыжек – я вовремя среагировал. Но это ненадолго, нужно выбираться. Вырваться одним прыжком не получится – слишком уж их много, просто неестественно много. Ладно, мы пойдем другим путем… В паре метров от меня высилось дерево с развитой кроной, и я не стал изобретать велосипед, воспользовавшись хорошо зарекомендовавшим себя трюком: взбежал по комлю, оттолкнулся ногами и повис на руках, вцепившись в параллельную земле ветку. Рывком забросил на нее тело и выпрямился во весь рост, прижавшись к стволу. Осмотрелся. Ситуация сложная, но небезвыходная. Обстучав сапоги, избавился от мелких насекомых и легко забрался еще на несколько метров вверх. Муравьи по деревьям лазить умеют, но я быстрее – поток рыжих тел преодолел не больше трети пути до нижних ветвей, когда я перемахнул на соседнее дерево. Таким макаром удалился от скопления тварей шагов на сто, оказавшись над головой у Гали, которая остановилась и с беспокойством наблюдала за моими опасными перемещениями: свались я с такой высоты, и результат был бы плачевный. Некстати вспомнился свернувший шею пилот, но я отбросил неприятные мысли и спрыгнул на землю. Галя ойкнула, но возмутиться не успела – я схватил ее за руку и побежал с максимально возможной скоростью. Девушка неслась следом, то и дело спотыкаясь и с трудом удерживая равновесие, но сейчас было не до нежностей, унести бы ноги… Что самое поганое, мы теперь от катера удалялись: появившиеся насекомые перекрыли нужное нам направление. Придется крюк давать, что абсолютно не радует. Быстро сориентировавшись, я начал по широкой дуге забирать влево. Сейчас главное муравьиный поток обогнать или успеть его пересечь, пока он в непроходимую реку не превратился. — Олег, ну давай чуть-чуть помедленнее, я ведь ноги переломаю!.. – заканючила Галя, но я оставил ее нытье без внимания – тут не о ногах, тут о собственной жизни надо думать. — Говори поменьше, задохнешься! – рыкнул я, не сбавляя скорости, и покрепче сжал ее ладонь – если и споткнется, то упасть ей не дам. — А… как… ты… это… делаешь?.. Вот ведь неугомонная, сказал же дыхание беречь! — Что именно?! — По… деревьям… ловко… Твою мать! Ладно, лучше я ей зубы заговаривать буду, чем она с ритма собьется. — Это фриран, специальная егерская дисциплина. Под ноги смотреть не забываю, огибаю деревья и торчащие корни, при этом выдерживая бешеный темп – растительность вокруг мелькает, как в ускоренной съемке. Хорошо, что Галя не сопротивляется – бежит следом, повторяя мою траекторию. Лишь бы руку не вырвала, мигом отстанет. — Специальный метод быстрого перемещения по сильно пересеченной местности. Включает элементы акробатики, альпинизма и паркура. Паркур вообще основа, с поправкой на окружающие условия. – Я остановился около поваленного дерева, подсадил спутницу за талию. Она с трудом спрыгнула с обратной стороны, я ловко сиганул следом. Схватил Галю за руку, и мы вновь припустили в полную силу. – Древняя дисциплина, еще в двадцатом веке один двинутый на всю голову француз придумал. Тогда целое движение молодежное появилось, с особой философией, но впоследствии заглохло. Однако техника осталась, теперь мы ее применяем. — Это… все… Егеря… умеют?! — А как же! Думаешь, почему мы все такие мелкие и худосочные? Специально подбирают, чтобы могли далеко ходить, быстро бегать и лазить как обезьяны по всяческим препятствиям. Плюс с такой комплекцией прятаться легче. — А… — Ага. Сальто и прочие трюки тоже отсюда, – не дал я сформулировать Гале очередной вопрос. – Но это вынужденная мера. Видела, какой бугаина был этот твой растаман? Мне его обычными методами было никак не свалить, массы не хватало. Вот и приходится идти на ухищрения. Специально такому не учат, это я уже сам использую элементы фрирана в боевой обстановке. Стой, приплыли! Вот же сволочная вражина! Пока бежали перпендикулярно направлению на катер, все было спокойно. Но как только траектория начала загибаться в нужную сторону, тут же среагировала: путь нам преградил пока еще редкий поток муравьев. Но он с каждым мгновением расширялся, насекомые возникали из ниоткуда, буквально из воздуха, и авангард уже достиг наших ног. Будь я один, можно было бы попытаться перебраться через преграду по деревьям. Но с Галей этот номер не пройдет. — Бежим! На этот раз я решил действовать хитрее – разорвать дистанцию и лишь потом свернуть. Поначалу казалось, что план работает: минут десять мы бежали на пределе сил, не наблюдая никакой активности со стороны лесной живности, не важно, естественной или искусственно созданной. У меня даже мелькнула надежда, что все закончится благополучно, тем более что лес начал потихоньку редеть и двигаться стало значительно легче. Но стоило лишь слегка повернуть в сторону, как под ногами появились одиночные муравьи. По мере отклонения от невыгодного нам направления концентрация насекомых на квадратный метр увеличивалась чуть ли не в геометрической прогрессии, так что шагов через пятьдесят пришлось бросить эту затею и вернуться на первоначальную траекторию. — Плохие наши дела, товарищ Галя! – прохрипел я, остановившись метров через пятьсот. Интенсивная нагрузка даже меня заставила сбить дыхание, про спутницу молчу. – Похоже, нас целенаправленно куда-то гонят. Присядь, перекур пять минут… — Я сейчас умру!.. – Галя в изнеможении растянулась на мягком ковре прошлогодней листвы. – Давай просто на месте будем сидеть. Может, не полезут больше. — Это вряд ли, но попробовать можно. – Признаться, мне и самому отдых бы не помешал. – Лишь бы опять какой-нибудь монстр на нас не вышел, патронов осталось мало. А рукопашную могу не потянуть, да и защиты теперь нет. Я присел рядом со спутницей, и та неожиданно подалась мне навстречу, устроилась рядом и прижалась всем телом. Я почувствовал, что ее бьет крупная дрожь. И глаза на мокром месте. Блин, как не вовремя! Нельзя нам сейчас раскисать. — Тихо, тихо!.. – Я осторожно провел рукой по спине девушки – метод проверенный, даже сквозь скафандр она мое прикосновение почувствовала. – Не надо… Ты же у меня сильная. Соберись. Я еще хочу на свадьбе у тебя погулять. — Это предложение?! – Женщина всегда остается женщиной, даже в таких экстремальных условиях. При слове «свадьба» Галя встрепенулась и заинтересованно посмотрела мне в глаза. – А с чего ты решил, что я соглашусь? — А с чего ты решила, что я себя имел в виду? По-моему, есть еще кандидатуры. Королев, например. А что? Лежит тихо, не бузит, супружеского долга не требует. Со всех сторон одни плюсы! — Дурак! Я легко перехватил Галину руку, метнувшуюся было к моей щеке – получение звездюлей в мои планы не входило. Зато спутницу расшевелил, чего, собственно, и добивался. — Побежали! – Я вскочил на ноги и потянул за собой девушку. – И не ной, что устала, – не верю! Раз на драку сила есть, значит, справишься. Темп мы сбавили, но не очень сильно – кто знает, какая реакция будет у нашего таинственного противника. Но и нестись сломя голову, истощая организм, я больше надобности не видел. У Гали к тому же открылось второе дыхание, и она теперь спокойно за мной успевала, что, с одной стороны, радовало – от муравьев оторвались, зато с другой – не очень: с каждым шагом мы приближались к пункту назначения, определенному врагом. И уж там нас не могло ждать ничего хорошего, это к гадалке не ходи. Еще один раз попытались изменить направление, но результата добились ровно того же: метров через триста концентрация муравьев на земле стала угрожающей, и мы вернулись на безопасную дорогу. Примерно через полчаса после привала лес кончился, и мы вышли к огромной проплешине, которую назвать поляной совесть не позволяла. Скорее степной «язык», характерный для Среднего Поволжья. Наверняка дальше вместо чащобы начнутся рощицы и перелески. Идти однозначно будет легче, но вот надо ли оно нам? По мне, так лучше затаиться где– нибудь. Но что-то мне подсказывало, что отсидеться не получится. — Пошли по опушке влево, посмотрим на реакцию загонщиков, – предложил я, осмотревшись. Галя возражать не стала, и мы неторопливо направились вдоль полосы деревьев, удалившись от нее метров на двадцать для пущей безопасности. Прошагав чуть больше километра, предприняли попытку углубиться в лес. Результат сюрпризом не стал – все та же река муравьев. Еще дважды повторив маневр, так ничего и не добились: нас упорно не желали пропускать к спасительному катеру. А потом, где-то через час, и вовсе пришлось углубиться в степь. Сначала не происходило ничего необычного, потом я на самой границе слышимости уловил подозрительно знакомый гул. Повернул голову в сторону звука, но пока ничего не заметил. Травостой вокруг не поражал сочностью, скорее чахлая, покрытая пылью растительность. Впрочем, если мое предположение верно, то скоро и вторичные признаки появятся… — Ничего не слышишь? — Нет. А должна? – Галя к этому времени все-таки выдохлась, а потому отвечала коротко и по существу. Я снял шлем и распластался на траве, вжавшись ухом в почву. Так и есть – очень знакомый симптомец. Поднялся на ноги, отряхнулся и пробежался взглядом по горизонту. Опа! А вот и пыль… — Помнишь, я тебе говорил, что мои страхи посерьезней монстров будут? Можешь считать, что я накаркал. — Что это? – Галя тоже заметила клубы на пределе видимости, да и шум стал отчетливее. – Что-то катится? — Можно и так сказать, – хмыкнул я, нахлобучивая шлем. – Хотя ты уже нечто подобное видела. Помнишь: степь, катер, два биолуха и Егерь? — Там стадо?! – округлила глаза девушка. – И что делать? От него не убежишь!.. — Не думаю, что нас затопчут. Главное верное направление выбрать. Побежали? – Я склонился перед девушкой в ироничном поклоне, предложив руку. Танцор из меня никакой, но с этикетом я знаком. Однако Галя игры не приняла: села, где стояла, обняла колени и уставилась невидящим взглядом на столб пыли вдалеке. — Так, Галина Юрьевна, попрошу без истерик! – Я присел рядом со спутницей, заглянул ей в глаза. – Думаешь, мне сейчас весело? Как бы не так! Мало того что сам в полной заднице, так еще и за тебя отвечаю. А ты мне помогать в спасении твоей, заметь, жизни отказываешься. Мне тебя силой тащить? Тогда точно не уйдем далеко. Все, хорош! Поднимайся. — Отстань. Я устала. — Это не смертельно. В отличие от копыт. — Мне плевать. — Кто бы сомневался. На меня, я так понимаю, тоже начхать с высокой колокольни? — Беги, ты успеешь. Ну что за народ?! И ведь все гражданские такие – как подопрет, теряют волю и готовы безропотно подчиниться судьбе. Да еще собой жертвуют, в их понимании, чтобы сильные и выносливые спастись могли. Не доходит до них, что никакой нормальный служивый, будь то военный, пожарник или спасатель, на такое не пойдет. Так что своим непротивленством подобные хлюпики не только себя подставляют, но и окружающих. И ведь не объяснишь! — Галя, послушай меня внимательно. Если бы нас хотели убить, уже давно бы это сделали. Но мы живы. Нас однозначно куда-то гонят. Не спорю, может случиться так, что там мы будем мечтать о смерти. Но пока что есть шанс. И мы должны бороться до последнего. Ты понимаешь, о чем я? Давай решай скорее. Стадо уже близко. Если побежим дальше в степь, нас не тронут. — С чего это ты решил? — Включи логику. Ах да, о чем это я! Хотя тебе это понятие должно быть знакомо, ты ведь все-таки ученый. Или размазня? Самовлюбленная эгоистка, которая дальше своего носа не видит? Не думал, что ты из породы гламурных кис. — Сволочь! — Думаешь, весь мир вокруг твоей персоны крутится? Все тебе обязаны? Все должны по первому твоему кивку падать перед тобой на колени? О величайшая! Мы пыль под твоими ногами! — Урод!!! — Ты не пуп вселенной, ты обычная сопливая девчонка! Ты сдалась, когда еще есть шанс! Знай, что именно из-за тебя мы сегодня кони отбросим. И в аду я буду проклинать тебя. А если так выйдет, что мы будем жариться на соседних сковородках, то я тебя в покое не оставлю! Буду смотреть на тебя укоризненно, и тебя будет мучить совесть! Вечно!!! Ты ни на что не годная плакса! — Козел!!! Ну наконец-то! Обиженная до глубины души Галя вскочила и попыталась влепить мне пощечину. Судя по скорости движений, вымоталась она порядочно, но не до такой степени, чтобы лежать плашмя и мычать. Жестокий метод сработал. Я перехватил руку девушки и побежал неторопливой трусцой, потянув ее за собой. От рывка Галя чуть не упала, но я удержал ее на ногах. Та сначала попыталась высвободить запястье, но, убедившись в бесплодности попыток, оставила эту затею. Некоторое время она тупо переставляла ноги, едва поспевая за мной, затем втянулась. Я с удовлетворением слушал ее злобное сопение – теперь уже точно не свалится. Из апатии вывел, за что честь мне и хвала. — А знаешь, почему я думаю, что нас не затопчут? — Да пошел ты, урод! — Я тебя тоже люблю. Дыхание береги. Вернемся к логике. Если бы нас хотели убить, мы бы уже были мертвы. Но нас довольно бесцеремонно куда-то ведут. И я уверен, что сейчас мы идем в правильном направлении. Если бы неведомому проводнику это было не выгодно, нас бы уже давно развернули в другую сторону. Но мы почти час шли сюда, нас лишь в лес не пускали. Теперь появилась преграда. Можно убежать. И логичнее всего это делать в обратном направлении. Но в таком случае мы лишь потеряем время. Так что остается степь. Хочешь, проверим? — Отвали!.. Ага, шипит уже не так злобно! Значит, отходит помаленьку. Еще немного, и думать забудет об оскорблении, бег все силы отнимет. В принципе, это не очень хорошо, ненависть бы позволила ей продержаться подольше. Но что-то мне подсказывало, что до цели уже недалеко…Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Мое предположение полностью подтвердилось – стоило нам углубиться в степь, как невидимое стадо перестало к нам приближаться, перемещаясь параллельно в отдалении. Я один раз попытался сблизиться с ним, но получил ответ, не допускавший двойного толкования: гул начал приближаться, сопровождаемый клубами пыли. Больше судьбу искушать мы не стали, так и бежали в определенном неведомым кукловодом направлении, поддерживая заданный темп – при снижении скорости угроза возрастала, о чем свидетельствовали все те же признаки. Цели достигли где-то через час, если я правильно определил по светилу. Местность начала немного понижаться, на горизонте отчетливо проступил противоположный склон гигантской котловины – с той стороны подъем был гораздо круче. Еще через пару километров на пути возникла небольшая рощица преимущественно из местных аналогов березы и осины, и нам с Галей пришлось пройти ее насквозь. Выбравшись на опушку, я застыл в удивлении. Девушка остановилась рядом, вскрикнув от неожиданности: — Ой!.. Что ЭТО?! Хороший вопрос. И, кажется, у меня есть на него ответ. Только вряд ли от этого Гале станет легче. Склон перед нами уходил вниз под крутым углом – градусов тридцать, не меньше. Если свалишься неосторожно, покатишься до самого дна, а это метров триста-четыреста сквозь кусты и разбросанные тут и там крупные валуны. Лично для меня их происхождение загадка: откуда они взялись посреди степи? Уж явно не сами приползли. Разве что это отходы строительства. Спросите, что за строительство? Да самое обыкновенное. Примерно в километре от нас и, учитывая понижение местности, почти под ногами высилось странное сооружение. Сначала я решил, что это скальная гряда причудливой формы, типа той, что была недалеко от места первой высадки, но сразу же отказался от этой версии. Объект был огромен. Если глаза меня не обманывали, то площадью он не уступал центральной сфере нашей собственной базы, разве что правильностью очертаний похвастаться не мог. Больше всего он напоминал ожившую абстрактную картину: пересекавшиеся под немыслимыми углами плоскости резко контрастировали с плавными линиями перетекающих один в другой пиков. Среди однообразного сероватого камня чужеродными пятнами выделялись антрацитово-черные округлые горбы, по которым время от времени пробегали тусклые молнии. Загадочное сооружение возвышалось метров на сорок, стены примерно до середины заросли буро-зеленым плющом или чем-то очень на него похожим. Расстояние не позволяло различить подробностей, но в растительном происхождении этого покрытия я не сомневался. Кое-где желтели подозрительные кляксы – то ли плющ высох, то ли еще какая гадость на камне выступила. Метров на сто во все стороны от объекта расходились заросли травы выше человеческого роста. Стебли очень напоминали земной камыш, на их верхушках красовалось нечто вроде сильно вытянутых бурых эллипсоидов. Кое-где травостой нарушался натуральными просеками, сверху выглядевшими настоящими проселочными дорогами. По ним беспрестанно сновали твари разных размеров и очертаний – от мелких четвероногих до крупных гориллообразных гуманоидов. Многие передвигались группами, причем в хаотичном на первый взгляд трафике опытный глаз мог безошибочно выявить некоторые закономерности. Например, несколько скоплений рослых медведеподобных монстров явно патрулировали подступы к сооружению, а цепочки деловито сновавших муравьев-переростков – размером с хорошего енота, если не больше – перемещали какие-то грузы. В небе тоже было тесно от тел, размахивавших перепончатыми крыльями. Стайки юрких существ носились над поверхностью загадочного объекта, а некоторые бесстрашно пикировали на черные горбы, с разгона заныривали в них и скрывались в недрах скалы. Сразу в трех направлениях непрерывными потоками летели их более крупные собратья – у этих размах крыльев составлял не менее двух-трех метров, и они сильно напоминали давешнюю тварь с локаторами на башке. Создания неведомого разума без всяких спецэффектов выныривали из самого крупного горба, уверенно распределялись по колоннам и удалялись от порождавшего их объекта. — Олег, мне страшно! Галя прижалась ко мне всем телом, моментально позабыв о недавней обиде. Теперь она еще больше напоминала обычную перепуганную девчонку, куда только весь гонор делся. Признаться, мне и самому бы сейчас поддержка не помешала, особенно артиллерией или, еще лучше, тактической ядерной боеголовкой, но присутствие девушки и так неплохо мобилизовало. Испугаться же было отчего, особенно когда я мысленно сопоставил некоторые любопытные факты. — Поздравляю вас, Галина Юрьевна! Нобелевка нам практически обеспечена. Это база Первых. На нашу беду, действующая. Девушка вздрогнула и еще теснее прижалась ко мне. — Ты чего? — Там, в роще… Уточнять она не стала, но я и так понял, что она имела в виду, едва лишь обернулся к деревьям. От опушки к нам двигалась целая делегация: никак не меньше десятка уже знакомых монстров. Редкую цепочку растаманов-переростков разбавляло несколько хвостато-зубастых кислотных тварей. Они целенаправленно построились дугой и взяли нас в обхват. Стоявший в центре верзила уставился на меня своей неподвижной «хоккейной маской» и сделал жест рукой, не вызывавший сомнений: нам приказали спускаться в горловину. Ага, щазз! Похоже, пришло время подороже продать свою жизнь. Очень уж не хочется в поликлинику, на опыты. А в подобном исходе я уже не сомневался. Если раньше еще была хоть какая-то надежда, то теперь она развеялась как дым, так что я задвинул Галю к себе за спину и поудобнее подхватил ружье. Несколько картечных зарядов у меня есть, пару-другую монстров угощу от души. А потом придется воспользоваться холодным оружием. Но в первую очередь кислотных расстреляю, с ними в ближнем бою проблем не оберешься… Галя вдруг шагнула вперед, повернулась ко мне лицом и серьезно посмотрела мне в глаза. Потом положила руку на ствол «уродца» и отодвинула его в сторону: — Не надо. Пойдем с ними. — Ты уверена? Вместо ответа девушка подошла к срезу котловины и принялась осторожно спускаться по склону. Получалось не очень, хорошо хоть кусты повсюду росли, можно было за них цепляться и избегать падения. Пожав плечами, я закинул дробовик за спину и двинулся следом.Глава 8 О сколько нам открытий чудных…
Система HD 44594, планета Находка,Спускались мы довольно долго, причем ограничивающим фактором выступала Галя. Да кто бы сомневался! В другое время я бы возмутился и наверняка бы извел ее усмешками, но сейчас как-то не хотелось. Наоборот, благодарить надо за несколько дополнительных мгновений жизни. Наша молчаливая охрана или, скорее, конвой не выказывал недовольства, ну и я с ненужной инициативой выступать не стал. Монстры действовали на удивление слаженно. Растаманы-переростки степенно шагали, тщательно выбирая место для постановки ноги, хотя при этом могли без труда выдерживать темп, опережающий нас как бы не вдвое, кислотные же монстры разбежались кто куда, видимо, они исполняли функции боковых дозоров и арьергарда. Авангарда я не заметил – да и к чему? Вряд ли впереди нас поджидала засада. Я шел рядом с Галей, неосознанно выбирая наиболее удобный маршрут, да и ее периодически поддерживал. Ничего сложного, примерно как древнюю бабульку через дорогу переводить – рутинно и скучно. От нечего делать еще и головой вертеть успевал, стараясь впитать как можно больше информации об окрестностях. А посмотреть было на что. Углубление, в котором раскинулась база, лишь на первый взгляд казалось колоссальной чашей. При вдумчивом изучении обнаружилось, что это скорее русло пересохшей реки или здоровенный овраг. Если верить местному светилу, подошли мы к объекту примерно с северо-востока, а шрам в теле земли тянулся почти строго с севера на юг. Восточный склон, как я уже упоминал, был весьма крутым, а вот противоположный полого тянулся на несколько километров. Что, в общем, странно – обычно бывает наоборот, если учесть, что Находка вращается, как и Земля, с запада на восток. С севера почти на пределе видимости высилась плотина или что-то очень на нее смахивавшее. Может, скальный массивчик, исторгнутый на поверхность при землетрясении, или, наоборот, оползнем завалило речку, вот она и сменила русло. Скорее всего, ее можно легко отыскать западнее. Простая логика – на нашем пути водных преград не попадалось. На юге овраг тянулся, насколько хватало взгляда, причем километрах в пяти от базы просматривался настоящий лес, типа того, по которому нас муравьи и прочие монстры гоняли. И если я не начал страдать зрительными галлюцинациями, даже речушка небольшая по дну текла, ближе к зарослям образуя озерцо. В общем, достаточно перспективное место. Возможно, в сезон дождей здесь случаются серьезные наводнения, а может, и не случаются – особых повреждений на склонах не заметно. Даже наш, крутой восточный, не размыт, повсюду ровное дерновое покрытие, кусты растут довольно густо, а местами и деревья попадаются. Да и какой тут сезон дождей, климат все же ближе к умеренно-континентальному, если только зимой снегом заваливает. В принципе, если спуститься на дно оврага и отвлечь как-нибудь сопровождение, есть неплохой шанс сначала затеряться в камышовых зарослях, а потом и сдернуть к лесу. Будь я один, пожалуй, так бы и поступил, но Галя ломала все планы. Хорошенько взвесив все «за» и «против», все же пришел к выводу, что побег бесперспективен. Монстры не позаботились отобрать у меня оружие, но оно тут и не поможет. Сколько патронов осталось? Пять? Семь? Не помню. Чтобы застрелиться, хватит, а вот серьезно повоевать не получится. Шинковать зверюг мачете? Пока одного полосовать буду, остальные самого порвут. Так что единственный вариант – довериться спутнице. Вдруг знаменитая женская интуиция сработала и мы каким-то чудом сумеем вывернуться из этой передряги? Как говорил персонаж одной книги, остается гребаная надежда… Между тем спуск кончился и под ногами захлюпало – видимо, влаги здесь с избытком, можно даже сказать, заболоченное место. Камышу раздолье, если он хоть чуть-чуть привычками на земной аналог походит. Одновременно с изменением рельефа навалилась глухая тоска, показалось даже, что светило скрылось за тучами, хотя на небе не было ни облачка. Впрочем, через несколько секунд я понял причину возникновения дискомфорта: давило окружение. Мы уже были под стенами базы, а это еще та громада, да и за спиной крутой склон. Еще немного, и приступ клаустрофобии обеспечен. Ощущение не из приятных, как будто череп сырой ватой набили, да еще к тому же глюки начались. То и дело казалось, что меня кто-то зовет. Так и подмывало обернуться или задрать голову к небу, но я себя пересилил – не ребенок. Видано ли, чтобы Егерь в расцвете сил на такие провокации велся? Да и опыт какой-никакой накопился, меня теперь так просто под ментальный контроль не возьмешь. Оказавшись у края камышовых зарослей, наши конвоиры сменили тактику: кислотные твари подобрались ближе и нарезали круги вокруг тесной кучки растаманов-переростков, которые окружили нас с Галей и вынудили перемещаться в строго определенном направлении. Видимо, опасались нашего бегства. Хотя мне на мгновение показалось, что это они нас от остальных зверюг закрывали, потому как концентрация псевдоживности на единицу площади в непосредственной близости от базы просто зашкаливала. В таком порядке мы выбрались на одну из тех просек, что я еще с верхотуры разглядел. Скорость сразу же значительно выросла, поскольку под ноги можно было особо не глядеть, риск навернуться и сломать шею отсутствовал. Если бы не слякоть, можно было бы и быстрее идти, но монстры особо не торопились. И правильно, куда ж мы денемся с подводной лодки. Прореха в камышах уже через пять минут вывела нас к обширной проплешине у огромного провала в монолите стены. А ничего себе так проемчик, тут не только катер, тут эксплорер-бот свободно пройдет. Настоящий грузовой шлюз, правда, с аркой поверху, что, на мой взгляд, обычное архитектурное излишество, но хозяевам виднее. Зеленое покрытие, отчетливо выступавшее на массиве камня вокруг входа, при ближайшем рассмотрении оказалось скорее губкой, чем мхом: слишком тонкое и однородное, мох так не растет. На плесень оно тоже мало походило, с большей долей вероятности ею могли оказаться желтые пятна. В глубине провала царила тьма, но конвоиры, не задумываясь, шагнули под свод, и мы последовали за ними. Внутри оказалось неожиданно светло, просто проем был перегорожен чем-то вроде слабого силового щита, почти не пропускавшего волны оптического диапазона. Скорее всего, защита от паразитов – напряженность поля на порядок ниже нашего «Забора», но насекомых легко удержит. Свет в широкий коридор попадал сквозь неправильной формы окна, разбросанные в шахматном порядке на потолке. Или это не окна? Вряд ли кто будет пробивать настолько глубокие световые колодцы, вход дай бог метров десять в высоту, над ним еще три-четыре этажа свободно поместятся, если судить по размерам базы. Так что наверняка светильники, просто непривычные для глаза. Стены отделаны тщательно пригнанными каменными плитками самых разных форм и размеров, между ними тут и там попадались вкрапления черного хитина. Однозначно не пластик и не полированное дерево, уж очень этот материал напоминал рачьи панцири, а в них я хорошо разбираюсь. Хаотичное на первый взгляд расположение элементов декора при длительном рассмотрении складывалось в некий абстрактный узор, но, как мне показалось, смысловой нагрузки не несло. Дальний торец коридора был перекрыт аналогичным пологом, а вот за ним открылся обширнейший зал, с хороший стадион размером – ангар для атмосферной техники. Сразу же бросались в глаза пять круглых черных клякс диаметром метров двадцать каждая. Они резко контрастировали с остальной поверхностью потолка, которая больше всего напоминала прозрачные соты – этот легко узнаваемый узор образовывали скругленные шестиугольные ячейки, отделенные друг от друга узкими каменными перемычками. Даже если бы я никогда не бывал в стыковочных комплексах стандартных баз, все равно догадаться об их назначении не составило бы труда – элементарные стартовые люки. Куда логичнее использовать эти приспособления, чем протаскивать летательные аппараты через грузовой наземный шлюз. Тем более что некоторые из имевшихся в зале машин были весьма громоздкими, да и габаритами заметно превосходили сечение коридора, через который мы только что прошли. Очертаниями техника Первых мало отличалась от нашей: все те же обтекаемые линии, хищные вытянутые силуэты скоростных машин и яйцеобразная форма транспортников, скорее напоминавших гигантских черепах, чем летательные аппараты. На этом сходство заканчивалось. Более всего имевшиеся в наличии образцы напоминали творения свихнувшихся абстракционистов: дикая мешанина камня, хитина и тускло отсвечивающего металла. Ни одной прямой линии, ни одного ярко выраженного угла. Плавные переходы одного материала в другой, волнообразные поверхности, куски хитина, прозрачные в одном месте и совершенно черные в другом, – ни один человеческий дизайнер даже под кайфом до подобного не додумается. Понять, что машина, рядом с которой мы проходим, всего лишь аналог глайдера, можно было только по силуэту. А уж люк найти так вообще проблема, равно как и блистер: участки, которые могли заменить иллюминаторы, окна либо смотровые щели, были хаотично разбросаны по всему корпусу. Лишь по отражателям сопел я сумел определить, где у данного конкретного экземпляра корма. Попутно совершил еще одно открытие: аппарат был оснащен ионным двигателем, очень уж форма отражателей характерная. Интересно. Значит, не так уж и далеко они от нас ушли, по крайней мере, никаких сверхъестественных технологий в атмосферной технике не использовали. Выбор материалов корпуса оригинальный, не поспоришь, но у каждого свои тараканы в голове – у Первых вот такие. Все остальные машины от глайдера отличались лишь размерами и обводами. Еще одной их общей чертой являлась безжизненность: я при всем желании не обнаружил ни одного индикатора готовности или чего-то подобного, равно как и габаритных огней. Плюс ко всему толстая губка, служившая здесь заменителем коврового покрытия – кстати сказать, очень похожая на ту, что стены облепила, – потихоньку начала забираться на борта аппаратов. При этом она нигде не была нарушена, то есть ни одна из этих махин не трогалась с места уже довольно давно. Точнее сказать не могу – кто ее знает, какой темп роста у губки? Может, месяц прошел, а может, и несколько тысяч лет. Но очень похоже, что техника пылится здесь без дела. Какой из этого можно сделать вывод? Да элементарно – нет тех, кто может ею пользоваться. Впрочем, есть альтернативный вариант: они нашли более удобный транспорт. Так что шанс встретиться с таинственными Первыми хоть и ничтожно мал, но не равен нулю. Вот будет хохма, если нас сейчас выйдет встречать одно из этих таинственных существ! Но это уже точно перебор, я скорее в пресловутого «бога из машины» поверю. Все признаки налицо. Конвоиры на окружающие чудеса внимания не обращали – или привыкли, или им вообще все по барабану. Если верно второе, то я с предположением насчет биороботов не ошибся. Хотя надо признать, поведенческая программа у них весьма гибкая: едва мы удалились от грузового шлюза, кислотные недомерки умчались куда-то по своим неведомым делам, оставив нас в компании растаманов-переростков. Те тоже немного расслабились, разомкнули строй – видимо, поняли, что побега уже можно не опасаться. Эх, если бы не Галя! Я бы им тут такую шикарную партизанщину устроил! А вместо этого приходится безропотно шагать за широкоплечим монстром, который показывал дорогу, и глазеть по сторонам. Девушка молча шла рядом, неестественно спокойная и даже отрешенная. Стресс? Или, наоборот, в руки себя взяла? Перехватив мой взгляд, она вдруг подмигнула и ободряюще улыбнулась. Я в ответ лишь укоризненно покачал головой – нашла время, честное слово! Удостоверившись, что со спутницей все в порядке (насколько это возможно в нашем положении), я вернулся к созерцанию внутренностей базы. Зал, как я уже говорил, поражал размерами. Мы добрались почти до его середины, но я так и не заметил признаков функционирующих механизмов. И вообще, на это звание тянули только застывшие на вечном посту летательные аппараты. Никаких лязгов, низкого гула привода подъемно-транспортных машин, даже вентиляцию не слышно. Зато в избытке шорох разной громкости и тональности: каждый наш шаг сопровождался скрипом псевдогубки под ногами. Более тяжелые конвоиры и шума производили больше, но и им было далеко до местной обслуги: в промежутках между техникой сновали без видимого порядка разнообразные вспомогательные дроны. Мелкие, не больше енота, псевдомуравьи перемещались редкими цепочками, твари покрупнее, похожие на пауков, но размером с хорошую овцу, двигались группками по три-четыре особи, многие тащили в жвалах комки слизи, смахивавшей на воск. Но самое большое впечатление произвели местные носильщики – этакая помесь краба с тележкой-платформой, вроде тех, что портеры на вокзалах используют. Эти узкоспециализированные существа, оснащенные вдобавок могучими клешнями, по габаритам не уступали легким глайдерам, да и по грузоподъемности тоже. Увидев такого монстра впервые, я испытал детское желание забраться в «кузов» и прокатиться с ветерком. Еле себя пересилил. Да и охранников нервировать не хотелось. Только тогда я понял, что веду себя совершенно неадекватно: видимо, сумма впечатлений перевалила за некий предел, после которого я уже ничему не удивлялся. Между тем мы пересекли ангар и углубились в очередной проход в массиве камня. Этот коридор значительно отличался от грузового шлюза: стены не несли следов обработки, и уж тем более орнамента на них не имелось. Похоже, они просто выплавлены в скале или образовались при ее рождении. А что, запросто! От Первых и не таких чудачеств можно ожидать. Сомневаюсь, что они собирали базу по кирпичику, скорее вырастили на манер кристалла. Под ногами все та же псевдогубка, на стенах в два ряда в шахматном порядке флуоресцентные панели, а сам туннель овального сечения. Хотя вру, правильнее – яйцеобразного: над головой арка гораздо меньшего радиуса. Сначала ход плавно изгибался вправо, затем повернул в ту же сторону резче – скорее всего, мы обходили какое-то большое помещение. Метров через сто в общей сложности коридор вывел нас в округлыйзал, служивший перекрестком: в него выходило еще четыре туннеля, а в центре торчало нечто, напоминавшее платформу грузового лифта с поправкой на местный специфический дизайн. Неужели первый действующий механизм? Боюсь, как раз сейчас мы и получим ответ на этот вопрос… Что характерно, не ошибся. Сопровождавшие нас монстры, которых к тому времени осталось всего четверо, без заминки шагнули на платформу. Я замешкался и получил грубый толчок в спину, отчего чуть было не растянулся на губчатом покрытии пола. Зыркнул злобно на растамана-переростка, но на конфликт не пошел: он как раз подталкивал к лифту Галину. Девушка оказалась более понятливой и забралась на каменную площадку с вкраплениями хитина без приключений. Я встал рядом и сжал ее руку своей. И тут она меня снова удивила – прижалась ко мне плечом и прошептала: — Не бойся, Олег. Все будет хорошо. Я чувствую. Я вместо ответа незаметно передвинул «уродца» со спины на правый бок. Случись что, как минимум один раз выстрелить успею. Ощущение оружия в руках вселило уверенность, и мгновение невесомости, от которого желудок попытался выпрыгнуть через рот, я встретил совершенно равнодушно. Платформа плавно пошла вниз, навстречу нам поплыли ровные стены без намека на вырубленные ступени или какие-либо направляющие. Ага, они еще и антигравы используют! Занятно, весьма и весьма.9 сентября 2537 года
Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Спускались недолго, всего несколько секунд. Под ногами обнаружился еще один зал, никак не меньше ангара, но не такой высокий, от пола до потолка хорошо если метров десять. Межэтажное перекрытие тоже толщиной не поражало: в общей сложности чуть выше монстров-конвоиров, то есть два с небольшим метра. Вывалившись из отверстия в своде, платформа плавно опустилась на пол. Никаких опор я не обнаружил, и это открытие лишь укрепило меня во мнении, что лифт с антигравитационным приводом. Тут ничего сверхъестественного, а вот сам зал поразил до глубины души. Мне внезапно поплохело, и было от чего. Освещение здесь было не такое яркое, как наверху, но его хватило, чтобы с верхотуры различить бесконечные ряды… Фиг его знает, как правильно обозвать. Больше всего громоздившиеся повсюду штуковины напоминали оборудование из Галиной лаборатории: колбы не колбы, а нечто цилиндрическое, выраставшее прямо из каменного пола, покрытого все той же псевдогубкой. Серый монолит без видимой границы переходил в прозрачный материал вроде стекла, образуя своеобразную мензурку, вверху же вновь сменялся камнем. По твердым поверхностям змеились хитиновые трубки. Их хитросплетения живо напоминали кровеносную систему. Вот мерзость! Инкубаторы. Хотя нет, скорее искусственные утробы. Гале должно тут понравиться, еще бы, практически родное окружение! Вон даже околоплодные воды в пробирках бурлят, омывая плохо различимые сгустки чего-то гадостного. Лаборатория по клонированию, право слово. А может, наоборот, органику перерабатывают. Как бы нам под раздачу не попасть… Но пока все шло по отработанному сценарию – конвоиры повели нас куда-то в глубь зала. От платформы лифта начиналась этакая центральная улица, по которой свободно могли разойтись на встречных курсах два носильщика. С завидной регулярностью она пересекалась с переулками – проходами поуже, здесь, пожалуй, уже лишь одностороннее движение возможно. Улицы и переулки ограничивали местные «кварталы» – скопления разнокалиберных колб. Буду их так называть, для краткости. Сначала мы прошли мимо нескольких десятков внушительных «цистерн» – заваленных набок прозрачных цилиндров, заполненных бурлящей темно-зеленой бурдой, похожей на тину. В глубине малоаппетитной субстанции просматривались очертания метровых сфер, соединенных друг с другом пуповинами в виде атомарной решетки какого-то химического элемента. Во всяком случае, очень похоже. Потом нам попались «мензурки» поскромнее – в них созревали твари непонятной специализации: пока угадывались лишь кургузые тела и перепончатые крылья. Затем было еще множество инкубаторов: пустые и заполненные слизью, большие и маленькие, с зародышами или просто заспиртованными экспонатами внутри. Особенно меня поразила местная кунсткамера, в которой имелись в наличии хорошо мне знакомые представители фауны: кошколаки, бизоны, лягушки и прочее зверье. Шли, никуда не сворачивая, несколько минут. Все это время сопровождающие нас монстры не выказывали признаков беспокойства, просто механически шагали, изредка подталкивая меня в спину. Я то и дело норовил застыть, торгуя лицом – так этот процесс называл старшина в егерской учебке. Он был интеллигентным человеком, поэтому все матерные словечки заменял приличными синонимами, и слушать его ругань было забавно. Через раз приходилось бороться с омерзением, но любопытство все-таки побеждало, и я спотыкался, уставившись на очередную колбу с каким-нибудь особо уродливым образцом. В такие моменты шедший сзади монстр равнодушно награждал меня тычком в спину, и я начинал переставлять ноги. Галя тоже озиралась по сторонам, но не так интенсивно. Мне вообще показалось, что она уже составила определенное мнение об этом занятном месте, и особо не грузилась. А вот меня начало одолевать беспокойство, усиленное ощущением постоянного взгляда в спину. Плюс ко всему не оставляло странное чувство, что до меня кто-то упорно пытается докричаться. Очень тихо, на грани слышимости. Я бы даже сказал, на границе между настоящим звуком и слуховой галлюцинацией. Да еще пресловутое «шестое чувство» упорно предупреждало о грядущих неприятностях. Ему я склонен был верить, но и предпринять ничего не мог. Дилемма, ага. Путь наш завершился в небольшом ответвлении от основного зала, этаком уютном тупичке с относительно низким потолком и стенами, отделанными панелями с орнаментом. Видимо, аналог личных кабинетов в Галиной лаборатории. В этом мнении меня укрепило наличие хитиновых конструкций, приткнувшихся к одной из стен – очень уж они смахивали на обыкновенные письменные столы, понятное дело, с поправкой на местный дизайн. Вдоль противоположной стены тянулся ряд вездесущих колб, на этот раз пустых. Эти емкости по размерам как раз подходили для размещения в них человекообразных образцов, хотя и наши конвоиры-переростки там бы поместились, хоть и с трудом. Монстры отвели нас в самый конец помещения и заставили присесть на хитиновые табуреты – именно так я идентифицировал зализанные объекты, в общей форме которых угадывался обыкновенный куб. Этакий пуфик из здешнего мебельного гарнитура, особенно с учетом толстого губчатого покрытия под седалищем. Получается, таинственные хозяева базы не чурались хотя бы минимального комфорта, то есть хоть в чем-то на нас походили. А это уже отрадный факт. Один из сопровождающих отошел к ближайшему индивидуальному рабочему месту, трансформировал правую конечность, избавившись от двойных клинков, и начал ловко тыкать толстым пальцем в матово-черную поверхность – скорее всего, элементарный тачпад. Выраставшая из столешницы наподобие трюмо плоскость диагональю где-то с метр протаяла вглубь, превратившись в банальный монитор, даже без стереоэффекта. По экрану забегали строки непонятных знаков, в которых монстр прекрасно ориентировался. От этого зрелища я немного ошалел. Неужели эта тварь и есть разумное существо, которому принадлежит все это великолепие? Как-то не верилось, я уже свыкся с версией о «боге из машины». Но тот вряд ли стал бы использовать для подобных работ дрона, ему проще напрямую соединиться с терминалом. Или у искина перекрыт доступ к некоторым ресурсам? Вполне может быть. Впрочем, не о том думаю. Галя, до того прижимавшаяся ко мне, благо табуреты стояли совсем рядом, вдруг вздрогнула. Я инстинктивно обернулся к ней, проследил направление ее взгляда и коротко, но отменно нецензурно высказался: в двух крайних колбах начали протаивать отверстия. Выглядело это именно как таяние или горение куска полиэтилена: сначала в центре образовались небольшие белые пятна, затем маленькие отверстия со скругленными краями. Потом они начали расширяться, довольно медленно и плавно. Секунд за двадцать образовались достаточно обширные проемы, в которые мы бы смогли без труда пролезть, и тут подтвердились мои худшие опасения – трое бездельничающих монстров обступили нас и знаками приказали встать. После секундного колебания я приказ выполнил, не обращая внимания на хлынувший в кровь адреналин. Мозг работал в лихорадочном темпе, выискивая возможный выход, но тщетно. Я видел только возможность продать свою жизнь подороже. Но и решиться на это не мог, останавливала мысль о Гале. Возможно, быстрая смерть в бою и будет для нас наилучшим вариантом, но, видимо, не настолько я суров, чтобы решить этот вопрос единолично. Пока что нас не убивали, так что шанс выжить имелся. А вот если я начну активные действия… Из ступора, вызванного конфликтом внутренних программ, меня вывел Галин крик. Я бросил на нее короткий взгляд, засек крабоосьминога, тянувшегося к ней отвратительными щупальцами, но сделать ничего не успел – передо мной возник такой же монстр. Конструкция твари была далека от рациональной: из плоского туловища на суставчатых ногах вырастал студенистый горб, увенчанный десятком длинных отростков. Откуда взялся монстр, я, к стыду своему, не заметил. Возможно, прямо из пола вырос. Но это уже было не важно. Отбив в сторону щупальце, я вцепился в «уродца» и выпустил полновесный заряд картечи в омерзительную голову. Та расплескалась слизистыми ошметками, оторванные щупальца ударили в колбу, а пара отлетела на ближайшего растамана-переростка. Передернуть цевье не получилось – времени хватило лишь закрыться ружьем от страшной конечности. Отбив удар, я провел в грудь оказавшегося у меня за спиной второго монстра смазанный уширо-гери, чем несказанно его удивил, и поспешил боксерским нырком с одновременным отшагом разорвать дистанцию с первым противником. Появившееся мгновение я использовал для перезарядки «уродца» и потом приблизиться врагам уже не дал: всадил в ближайшего два заряда, напрочь отстрелив руку и превратив башку в мешанину зеленых ошметков и псевдодрэдов, а второго остановил выстрелом в упор. На этом мое везение закончилось. Что характерно, вместе с патронами. Я еще успел заблокировать бесполезным дробовиком мощную атаку сверху, порадовавшись про себя – клинки пробили насквозь ствольную коробку, по счастливой случайности миновав мои ладони – после чего мне оставалось лишь длинным прыжком разорвать дистанцию, оставив нанизанное на ножи ружье в подарок твари, и схватиться за мачете. К сожалению, осуществить задумку мне не удалось: сзади на шлем обрушился сокрушительный удар. Угасающее сознание услужливо подсказало, что это был монстр-оператор, которому надоело наблюдать за избиением коллег, и он вмешался в драку. Весьма удачно, надо сказать, вмешался – дух из меня вышибло качественно. В последнее мгновение перед беспамятством я вдруг отчетливо различил зов Петровича и еще успел с удивлением осознать, что это он пытался до меня докричаться все это время. А потом наступила тьма.Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Возвращение сознания приятным назвать было трудно. Зверски болела голова, к тому же в ушах свербило. Какой-то отвратительный надоедливый звук мешал сосредоточиться, а еще донимал дискомфорт в легких. Усилием воли отогнав свербение, я с трудом открыл глаза. В первое мгновение стало легче, но с обретением миром красок взору моему открывалась такая картина, что лучше бы и не возвращаться из небытия. Я висел в давешней колбе. Вернее, не висел, а застыл в непрочном равновесии, окруженный со всех сторон прозрачным гелем чуть плотнее морской воды. Верхняя часть обмундирования отсутствовала: меня заботливо избавили от шлема и куртки с перчатками, а термобелье было разодрано до пупа и свисало с пояса на манер юбки. Из запястий и локтевых сгибов с внутренней стороны торчали хитиновые трубки. Еще одна такая же вырастала из грудной мышцы напротив сердца. И, судя по ощущениям, еще парочка псевдососудов присосалась к вискам. Легкие и все дыхательные пути были наполнены гелем, но, как ни странно, я дышал. Хотя не совсем так: дыхательных движений производить не требовалось. Скорее всего, кровь напрямую насыщалась кислородом через те самые хитиновые трубки. Или просто по ним циркулировала, проходя через заменители легких где-то за пределами моей прозрачной тюрьмы. Но в общем и целом умирать прямо сейчас я не собирался. И все бы ничего, если бы напротив меня в такой же колбе не билась в истерике Галя. Обнаженное по пояс тело изгибалось в конвульсиях, в глазах застыл дикий ужас, а из раззявленного рта рвался крик. Вернее, с мучительными спазмами исторгался из легких гель, чтобы сразу же залиться обратно – все же давление жидкости в колбе значительное, по себе чувствую. Движения рефлекторные, мозг явно отключился, не выдержав нагрузки. Этак и до летального исхода не далеко. Что творят, суки! Да как они посмели поднять руку на мою женщину! Что бы там она ни говорила, а это именно так… Срочно, мля, надо что-то делать… Я попытался шевельнуть рукой и особого сопротивления не встретил. Ага, порядок! Какую-то свободу действий мне оставили. Я сжался в позе эмбриона, подтянув под себя нижние конечности, несколькими легкими движениями рук изменил положение тела и выстрелил ногами в прозрачную стенку колбы, но результата добился просто смехотворного. Сапоги с меня не сняли, как и штаны, но даже твердые подошвы не помогли: ступни скользнули по изогнутому прозрачному хитину, и весь импульс от удара обрушился на меня самого. Коварный гель погасил скорость, зато инерция никуда не делась, равно как и закон сохранения энергии, так что я чувствительно влип спиной в колбу, да плюс еще меня чуть не перевернуло вниз головой. Спасибо тесноте емкости, я просто уперся головой в хитин и затормозился. Несколькими конвульсивными рывками восстановив равновесие, приготовился к новой попытке. И тут до меня дошло, что я отчетливо слышу зов Петровича, как будто питомец орет где-то недалеко. Понятно, что это мозг преобразовал мыслеобраз в более удобоваримый вид, но факт оставался фактом: я чувствовал напарника не хуже, чем через коннектор. Впрочем, в данный конкретный момент меня больше волновало состояние Гали, поэтому я мысленно заорал: «Петрович, мне некогда!!!» – и повторно лягнул тюрьму. На этот раз подействовало, но не так, как я рассчитывал: обстановка вокруг резко изменилась, причем, надо сказать, в лучшую сторону. Я осознал себя сидящим на удобном пуфике, побольше и помягче аналогов из лаборатории, который стоял посреди просторной комнаты набившего оскомину овального сечения: стандартный для базы Первых сплюснутый эллипс с закругленными стенами и слегка уплощенными полом и потолком. Расположенные на потолке в шахматном порядке нашлепки из прозрачного хитина испускали ровный приятный для глаза свет. Рядом со мной возвышение вроде подиума, устланное все той же губкой, но слоем чуть ли не полметра. Похоже, кровать. Вдоль стен изящные стеллажи из блестящих металлических стержней толщиной с мизинец. Матовые полки заставлены какими-то малопонятными безделушками. На мой дилетантский взгляд, либо детские игрушки, либо статуэтки. У стены напротив знакомый стол с большим монитором, тут же прямо из пола росло роскошное кресло в виде половинки яйца. Что характерно, не пустое. Сначала сидящее в нем существо разглядеть не удалось, оно как будто плыло и раздваивалось. Странно, но этот эффект распространялся только на него, остальная обстановка просматривалась четко. Потом в голове щелкнуло, и таинственная фигура предстала пред взором во всей красе. Признаться, подобного я не ожидал, так что потрясенное молчание затянулось. Ненавижу фэнтези и особенно эльфов. А тут вылитый Леголас или какой-нибудь Ирдис Эваллё: тонкокостная фигура, сам высокий – ноги достают до пола, а ведь кресло поднято порядочно, я бы точно с трудом забрался. Да в нем метра два будет, если не больше. Этакая дистрофичная мачта. Лицо изящных очертаний, без малейшей тени эмоций. Губы сжаты в тонкую полоску, взгляд колючий и при этом совершенно безразличный. Прическа стандартно-эльфийская – длинные, чуть ли не до задницы, прямые волосы чудовищного фиолетового колера. С цветом он явно переборщил, из образа выбивается. Окончательно добила одежда: сидящий как вторая кожа кольчужный комбинезон. Открыты только кисти рук и лицо, воротник под горло, на ступнях такая же вязь мелких чешуек. И все это со щегольским вороненым отливом. Мать моя женщина! Да наши земные реконструкторы за подобное сокровище душу отдадут не задумываясь. Интересно, что заставляет таких высокоразвитых существ подобным варварством пользоваться? Или я чего-то не понимаю? Точно, не понимаю. При ближайшем рассмотрении кольчуга вовсе не оказалась таковой, просто материал с оригинальным орнаментом. Я даже мысленно разочарованно сплюнул: уж слишком чувствительным получился разрыв шаблона. Ну еще бы, до этого, кроме людей, я только два вида инопланетников встречал, да и то на картинках: гуманоидных Тау, отличавшихся страшноватыми физиономиями и элементами внешнего скелета на конечностях (полезная вещь – естественная броня, без нее на их суровой материнской планете не выжить было), да представителей цивилизации Л’Хеу. Но тех вообще описать трудно, настолько их внешность далека от человеческих стандартов красоты. Да они вообще не гуманоиды, больше на хвостатых прямоходящих лягушек смахивают. Предки у них морские амфибии, так что немудрено. А тут нате вам: оказывается, легендарные Первые всего лишь банальнейшие эльфы! Даже обидно. — Альфа-разумный получил достаточно информации для первичного анализа? – на чистейшем русском бесстрастно поинтересовался эльф. С трудом удержавшись на пуфике, я вернул отвисшую челюсть на ее законное место и неопределенно хмыкнул. — Ответ расцениваю как утвердительный, – невозмутимо констатировал мой собеседник. – Альфа-разумный может задавать вопросы. Система контроля готова отвечать. — Так ты все-таки компьютер? – выдавил я из себя первую внятную фразу. — Термин некорректный, – пожал плечами эльф. Надо же, первая эмоция. Хотя лицо все такое же неподвижное. – Скорее здесь подойдет понятие «искусственный интеллект», хотя оно одновременно и несколько шире, и уже, чем слово из языка моих создателей, которым они обозначали мои аналоги. Твою же ж мать! Все-таки «бог из машины». Ну до чего же скучно! До дыр затертый штамп из плохой фантастики. Уж лучше бы разумная плесень или еще что-нибудь такое же экзотическое. Так нет же, очередная банальность. — Компьютер… А имя у тебя есть или еще какие-то черты личности? Или ключевое слово «искусственный», а «интеллект» для понтов? — Альфа-разумный пытается спровоцировать меня на эмоцию «гнев»? Логичный шаг! – похвалил эльф. – Создатели не ошиблись с вашей популяцией. Полученные данные говорят об успешном преодолении первой ступени Программы. Бета-разумные уступили вам в прямом противостоянии, хоть и не прекратили существования, но у вас преимущество в конкурентной борьбе. Для вас это плюс. — Походу, мы на разных языках разговариваем, – хмыкнул я. – Ладно, компьютер, будем действовать по шаблону. Давай начнем с уточнения ключевых понятий. — Система контроля готова. Эльф совершенно не изменился в лице, но что-то в его голосе выдало проблеск интереса. Ага, все же интеллект, да к тому же со сложной поведенческой программой, даже имитация эмоций присутствует. Опасная это штука. Нельзя машинам сознание давать, не может холодный электронный разум преодолеть соблазн осчастливить хозяев организацией совершенной формы социума или чего-то подобного, что частенько заканчивается тотальным геноцидом. Плавали, знаем. У нас в Федерации за пару веков до Большой Войны целая звездная система с тремя населенными планетами от такого «благодетеля» медным тазом накрылась. Впрочем, Первым виднее. — Я так понял, альфа-разумные это человечество Федерации? — Ответ утвердительный. — А бета-разумные – легорийцы? — Ответ утвердительный. — А еще какие-нибудь разумные есть? — Гамма-разумные, альфа-разумному они известны как аборигены Ахерона. — А почему ты нас так называешь? Странно, компьютер Первых, а оперируешь сугубо земными понятиями, – озадачился я. – Алфавит вот греческий приплел… — Система контроля использует термины, понятные альфа-разумному, – не дал сбить себя с толку искин. – Принцип аналогии. В языке Создателей использовалась похожая кодировка групп в соответствии с алфавитом. Это самый простой путь. Альфа-разумный не должен обращать внимание на малозначимые отступления от корректных формулировок. — Ладно, уговорил, – не стал я спорить. – Где я? — Виртуальность. Системе контроля казалось, что для альфа-разумного ответ очевиден. Ага, значит, зря я надеялся на лучшее. Пока я тут с эльфом разговоры разговариваю, тело мое подвергается изощренным пыткам. А как еще прикажете назвать пребывание в гадостном геле, который проник абсолютно во все естественные отверстия организма? Ощущение не из приятных, надо признать. И Галя в колбе мучается… — Что с моей спутницей? — Самка альфа-разумного в норме. У нее гиперреакция на гель, система контроля подозревает аллергию. У нее раньше наблюдались подобные симптомы? — На кошек аллергия. Но она чисто психологического плана. — Утверждение альфа-разумного укладывается в теорию системы контроля. Что еще альфа-разумный желает узнать? Да вообще-то до фига чего альфа-разумный желает узнать. Тысячи вопросов в голове вертятся, попробуй из них выдели самые важные. А, держите меня семеро! В гробу я видал все эти инструкции по первому контакту. Буду спрашивать, что самому интересно. — Как долго Галя продержится? — Альфа-разумный может не беспокоиться о самке. Я задействовал для беседы лишь один из участков его мозга. Виртуальность позволяет замедлить субъективное время, так что с начала разговора в реальном мире прошло около десяти секунд. Остальные ресурсы мозга альфа-разумного задействованы для обмена информацией. — Ты меня сканируешь? — Ответ утвердительный. — Зачем?! — Чтобы получить информацию. Ответ очевиден. Альфа-разумный может не тратить время на глупые вопросы. Н-да, чего-то не клеится беседа. С одной стороны, мой собеседник вроде как и разумен, вон даже тени эмоций проявляет, а с другой – железяка железякой. Противоречие, и серьезное. Будем выяснять. — Это все, – обвел я широким жестом каюту, – реально существует? — Ответ утвердительный. Прототип данного помещения имеется в жилом блоке базы. — Значит, этот эльф тоже когда-то существовал? — Для облегчения общения система контроля приняла решение провести встречу в нейтральной обстановке. Это каюта одного из Создателей, его звали Властелин Виртуальности. Это почти дословный перевод. Самое близкое ваше понятие – системный администратор. — А почему он в кольчуге? — Альфа-разумному удалось спровоцировать систему контроля на эмоцию «недоумение». Альфа-разумному интересны такие мелочи? — Еще как! – заверил я собеседника. – Хотя я это скорее от волнения. Очень уж обстановка способствует. — Система контроля готова изменить виртуальность с учетом предпочтений альфа-разумного. — Забей, – махнул я рукой на это предложение. – Сейчас я сосредоточусь и выдам что-нибудь гениальное. Но все же… почему кольчуга? — Это не кольчуга. Повседневный комбинезон. Принцип действия основан на взаимодействии силовых полей и активной массы в виде смеси порошков кремния, хитина и железа. Управляется компьютером. Принимает форму тела. В зависимости от конфигурации активного слоя может выполнять различные функции: обогрев, защита от повреждений, охлаждение, маскировка. Стандартная технология Создателей. Альфа-разумный видел и другие ее образцы. Ага, видел. И в ангаре, и на фабрике клонов. А что, хорошо придумали. Не надо заморачиваться со сложными производствами. Набрал активной массы, задал параметры поля, и готово. Хочешь, статуя, а хочешь – глайдер. Нам такое и не снилось. Черт, не о том я спрашиваю, совсем не о том. Сосредоточься, Денисов. Ты сможешь, я в тебя верю! Ведь мелькнуло же что-то важное в речи чертова компа. Только я мимо ушей пропустил. — Система контроля интересуется, почему альфа-разумный назвал Создателя эльфом, – ожил вдруг искин. — Так вылитый же эльф! – удивился я тупости железяки. – Только уши почему-то не острые. — В строении тела Создателей не было этой физиологической особенности. Система контроля предполагает, что понятие «эльф» имеет отношение к мифологии альфа-популяции? — Еще как имеет! – подтвердил я. – Фэнтези называется. Литературный жанр. Там этих эльфов как собак нерезаных. — Ответ понятен. Система контроля предполагает, что таким образом в эпосе альфа-популяции получила отражение память о контактах с Создателями. — Да скажешь тоже! Эльфов один англичанин придумал, в двадцатом, кажется, веке. Это меньше шестисот лет назад. Когда ты последний раз видел этих своих Создателей? — Последний контакт имел место девять тысяч восемьсот шестьдесят два года три месяца и семь стандартных суток назад. — О чем тогда речь вообще? — Система контроля полагает, что альфа-разумный ошибается. — Твое право, – не стал я спорить. – Кстати, а зачем ты существуешь? — Вопрос некорректен. — Ладно, спрошу по-другому. Цель твоего пребывания на Находке? — Обеспечение выполнения Программы. Точно, вот оно! Что за программа такая? — Что такое Программа? Мне показалось, что ты это слово с большой буквы произносишь. — Ответ утвердительный. Программа – заложенный в систему контроля алгоритм. Имеет силу императива и высший приоритет. Так пожелали Создатели. — А подробнее? — Система контроля не имеет полномочий раскрывать последовательность действий алгоритма. Могу озвучить цель Программы. — Валяй. — Создатели намерены воспитать себе помощников. — На фига?! — Основные функции: защита Создателей, выполнение опасных работ, помощь в решении технических, этических и других видов проблем. — Рабы им нужны, что ли? — Ответ отрицательный. Создателям требуются помощники. Партнеры. Могу озвучить позицию Властелина Виртуальности. – Дождавшись моего кивка, искин продолжил: – Создатели стремились построить совершенное общество, но пошли по неверному пути. Они обуздали собственные эмоции, предпочли голый прагматизм эмоциональному восприятию окружающего мира. Сначала такой подход показал превосходный результат, они развили технологии до очень высокого уровня. Но технический прогресс сопровождался упадком в социальной сфере. До катастрофы не дошло, Создатели осознали свою ошибку, но полностью восстановить утраченное им не удалось. Поэтому они приняли решение воспитать помощников и разработали Программу. Для ее выполнения на множестве планет были размещены базы с системами контроля. Создатели искали разумных по всей Галактике и запускали эксперимент. Популяция альфа-разумных – его результат. Поиск длился около трехсот лет. Потом Создатели исчезли, но Программу не свернули. Система контроля функционирует в пассивном режиме. — Это как? Что-то твои действия никак не тянут на пассивность. Я пока что решил оставить без комментариев конфликт физиков и лириков. Их проблемы, тем более десять тысячелетий прошло. — Пассивный режим подразумевает пребывание в режиме маскировки без активного взаимодействия со средой. Функции системы контроля ограничиваются наблюдением. — Это ты называешь наблюдением? Нападаешь на нашу базу, разоряешь исследовательские модули, людей убиваешь почем зря… — Сейчас база выведена из пассивного режима для пополнения ресурсов. Тут появились вы. Программа приоритетна, поэтому вступил в действие алгоритм сбора информации. Все действия, что перечислил альфа-разумный, являются этапами выполнения Программы. Если воспользоваться эмоциональной оценкой, вам просто не повезло. База вышла из консервации на очередной цикл технического обслуживания – система контроля не нашла более адекватного понятия в языке альфа-разумного. Этот цикл длится три стандартных года. — А спячка долгая? — Сто два с половиной года. — Экипаж «Левиафана» тоже ты уничтожил? — Ответ положительный. Система контроля не согласна с эмоциональной оценкой альфа-разумного. Термин «уничтожил» некорректен. Переработал. Усвоил. Пополнил базу данных. На тот момент популяция альфа-разумных не прошла первую ступень Программы, поэтому они не представляли потенциальной ценности. Система контроля приняла решение о сборе информации. С тех пор другие представители альфа-разумных на планете не появлялись. — Значит, нам повезло как утопленникам, – невесело ухмыльнулся я. – Прилети мы на пару лет позже, и неприятностей бы избежали. — Ответ отрицательный. Программа приоритетна. Система контроля в таком случае прервала бы цикл. Ага, успокоил. — А зачем тебе вообще обслуживание? Даже наша техника законсервированной может простоять в несколько раз дольше. Сто лет – просто смешно. Или у тебя энергия кончается? — База энергонезависима. Преобразователи позволяют получать достаточно энергоресурсов только лишь за счет суточных колебаний температуры почвы. Обслуживание требуется ячейкам вычислительного узла. Это органические образования, обладающие свойствами живых организмов. Для поддержания уровня вычислительных мощностей требуется периодическая замена ячеек. Ресурсы доставляются извне. Теперь понятно, что за суета вокруг базы. Дроны органику добывают. Удивил, ничего не скажешь. Кстати, очередная нестыковка. Логичнее было бы компьютер, предназначенный для длительного автономного функционирования, на других принципах построить. Не пришлось бы заморачиваться с восстановлением биомассы. Тут у Первых явная недоработка. Впрочем, у них на то могли быть серьезные причины. И спросить не у кого. Хотя… — Компьютер, а почему Создатели не использовали технологию кристаллов? Проще и надежней. С их возможностями вообще раз плюнуть. — В таких системах не удалось достичь необходимого уровня вычислительных мощностей. Искусственный интеллект требует биологической основы. Так мне объяснил Властелин Виртуальности. Да ну на фиг! Мы еще два с лишним века назад такие мощности получили, а с ними в комплекте хренову тучу неприятностей – об этом я уже упоминал. Видимо, у Первых действительно имелись большие проблемы: перекос развития в одну сторону и ему сопутствующие явления. Немудрено, что они решили себе помощников вырастить. — Что-то с трудом верится. С их технологическим уровнем и не построить обычный компьютер? Вырастить процессор из кремния даже для нас не составляет проблемы. — Альфа-разумный желает услышать теорию системы контроля? — Желает, – вздохнул я. — Создатели сознательно отказались от использования кристаллической технологии. Они хотели обезопасить себя. Искусственный интеллект, в основе которого лежат вычислительные мощности биоячеек, ограничен в возможностях. Он зависит от обслуживающего персонала, он вынужден периодически осуществлять замену компонентов процессора. Он не может полностью оторваться от своей материальной основы и уйти в виртуальность. У Создателей ввиду этого есть инструмент влияния. Система контроля не может взбунтоваться. Она не может противоречить указаниям Создателей. Она испытывает эмоцию «страх». Ее легко уничтожить. Это точно. Такую дуру не спрячешь в крошечный инфоблок, тут где-то наверняка заныканы огромные чаны с активной массой. Засандалил парочку ракет, и проблема снята. Не то что наши ИИ. Мы почему тогда сразу три планеты потеряли? Да потому что люди поняли, что нет иного выхода, как полностью уничтожить всю инфраструктуру. Эвакуировали, кого смогли, подавив предварительно систему ПВО, а потом перепахали поверхность всеми возможными видами оружия. В результате получили безжизненные каменные шары в космическом пространстве. Хорошо хоть, Сети тогда и в помине не было, а то бы сволочной искин всю цивилизацию уничтожил, вырвавшись из собственного замкнутого мирка. Поведение растамана-переростка, переквалифицировавшегося в оператора ЭВМ, тоже стало понятным – ограниченный доступ системы контроля к периферийным устройствам. Я даже думаю, что дронов уже сам искин создал, когда Первые исчезли. Не мог по-другому проблему обслуживания решить. — Дронов сам выдумал? — Технические условия на создание вспомогательных организмов содержатся в приложениях к Программе. Создатели предусмотрели все, включая собственное исчезновение. Система контроля пришла к выводу, что они готовились к такому развитию событий. Система контроля предполагает, что у Создателей появился враг. — Предполагает? — Недостаточно данных для анализа. Термин «предположение» в данном случае корректен. — Понятно. Значит, больше на эту тему ничего не скажешь? — Информация отсутствует. — А почему твои Создатели так на людей похожи? Если уж они не эльфы и магией не владели? — Термин «магия» относится к области иррационального, в понятийном аппарате Создателей он отсутствует. — Да забей! Кто-то из наших древних писателей сказал, что развитая технология неотличима от магии. Так что тут можно долго спорить. Ты про людей давай подробнее. — Популяция альфа-разумных и Создатели – суть две ветви одного вида. Система контроля предполагает, что у Создателей были свои создатели, они и разделили исходный род на части. — Занятно. – Я даже не пытался скрыть иронии. – А у создателей Создателей были свои Создатели, так сказать, Создатели создателей создателей. И так до бесконечности. Философская проблема, как ни крути. — Информация отсутствует. — Кто бы сомневался. А почему ты сказал, что общий род разделили на части? Их что, было больше двух? — Информация отсутствует. Но система контроля не исключает подобный вариант. — А ты уверен насчет общих корней? — Ответ утвердительный. Властелин Виртуальности испытал эмоции «радость», «удовлетворение» и «возбуждение» одновременно, когда была обнаружена ваша планета. Он сказал, что у Создателей появился шанс заново пройти путь развития социума, но уже без допущенных ими самими ошибок. Для подстраховки они использовали три экспериментальные группы. Так появились человечество Федерации, легорийцы и аборигены Ахерона. Альфа-разумному известны различия между ними. Ага, еще как известны. В школе проходили. «…Первые поставили над легорийцами социологический эксперимент, направляя их общественное развитие по пути идеализации сообщества. За тысячи лет легорийцы развили общество, устроенное по принципу термитника или муравейника: личность не значит ничего, значение имеет только социум в целом и отдельные особи-мыслители» – это почти дословная цитата из учебника. Не знаю, почему запомнилась. Про аборигенов Ахерона широкая общественность узнала не так давно, пару лет назад, когда людям Федерации удалось наладить контакт с изолированной со времен Войны системой Риггос-2. Этих несчастных Первые вообще затормозили в развитии, искусственно сохраняя тысячелетний уклад за счет многочисленных табу и религиозных запретов. Все это еще усугубило вмешательство в функционирование мозга – ограничители срабатывали по достижении индивидом определенного возраста. — Значит, три популяции, три пути развития… И кто же выиграл? — Информация от других систем контроля отсутствует. Но анализ сведений, полученных от альфа-разумного и других представителей его вида, позволяет сделать вывод, что первую ступень Программы преодолела популяция альфа-разумного. Альфа-разумный должен быть внимательнее, система контроля уже об этом упоминала. — И что ты намерен с нами делать дальше? — Система контроля анализирует возможность активации второй ступени Программы. — Звучит как угроза. — Существованию альфа-разумного ничто не угрожает. Переработка его физической оболочки не пополнит базу данных. Система контроля анализирует возможность задействования альфа-разумного на второй ступени Программы. — Осчастливил, блин! – Я от возмущения чуть не свалился с пуфика, но все же справился с эмоциями. – Ты меня спросил? Может, я не желаю! — Желания альфа-разумного не имеют значения. Альфа-разумный прошел тесты и показал высокий уровень готовности. — Прости?! — Комплексный показатель готовности альфа-разумного превышает семьдесят единиц. Активация второй ступени Программы признана целесообразной. — Послушай, если ты решил меня использовать в этих игрищах, сделай милость, объясни подробней, чем я так провинился. — Ответ положительный. Расширенные результаты тестов: физическая готовность – семьдесят шесть единиц. Альфа-разумный успешно противостоял специализированным организмам в открытом противоборстве. А я-то голову ломал – на фига все эти трудности с монстрами? Кондиции физические он проверял, видите ли… Сволочь. — Психологическая устойчивость: семьдесят три единицы. Признаю, псевдомуравьев перепугался. Целых три единицы из-за этого снял? Изверг. — Устойчивость к внешнему ментальному воздействию: шестьдесят четыре единицы. Жмот. Мог бы и накинуть единицу-другую. — Ментальные способности: сорок единиц. — А чего так мало? — Это на порядок превосходит средний показатель по популяции альфа-разумных. Система контроля испытывает эмоцию «удивление». Альфа-разумный развил эту способность самостоятельно. Он сумел использовать повышенную напряженность ментального поля на территории базы, чтобы связаться с объектом «Петрович». Этот фактор сыграл решающую роль. Система контроля признает альфа-разумного пригодным для активации второй ступени Программы. Вот заладил – Программа, Программа! Как будто других слов нет. — И что, недостатков совсем не нашел? — Эмоциональность: девяносто две единицы. Система контроля долго анализировала показатели, даже была вынуждена провести несколько тестов. Альфа-разумный показал преобладание созидательных эмоций «чувство долга», «ответственность», «симпатия к самке» над разрушительными: «страх», «гнев», «инстинкт самосохранения». Занятно. Это Создатели инстинкт самосохранения записали в разрушительные эмоции? Тогда неудивительно, что у них были большие проблемы. — Лимит времени исчерпан. Сканирование альфа-разумного закончено. Система контроля активирует вторую ступень Программы. Через семь стандартных часов база перейдет в пассивный режим. Система контроля испытывает эмоцию «удовлетворение». Прощай, альфа-разумный. Псевдоэльф замерцал, очертания его расплылись, волна изменения распространилась по всей каюте, достигла моих ног и перекорежила тело. Неприятных ощущений не было, но иллюзия распалась так быстро, что я инстинктивно сделал глубокий вдох. Ничего хорошего из этого не вышло: легкие и так были наполнены гадостной субстанцией, и я добился лишь спазма, перешедшего в мучительный кашель. Хорошо хоть, захлебнуться не получилось. Левое плечо обожгла вспышка боли, я инстинктивно отодрал от мышцы хитиновое щупальце и осознал себя в колбе с гелем. Зрение сфокусировалось на хорошо знакомой картине: Галина бьется в колбе напротив. Денисов испытывает эмоцию «гнев». Тьфу, блин, нахватался от искина! А тут еще Петрович… Надо что-то делать. Дальше намерения продвинуться не удалось: дно колбы внезапно (ага) растаяло, и я вместе с нехилым таким объемом геля ухнул в просторную трубу. Успел еще подумать, что меня в канализацию смыли, как отброс, потом врезался головой в изгиб туннеля и потерял сознание.Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года
Очнулся от холода и сырости. Понятия не имею, как долго я путешествовал по трубе, но, судя по отсутствию жжения в легких, задохнуться не успел. Если верить ощущениям, я парил в толще воды, причем самой обычной, пресной. Едва придя в сознание, я инстинктивно дернулся, хватанул полный рот живительной влаги и камнем осел на дно водоема. Упершись пятой точкой в камень, в панике оттолкнулся ногами и рванул к поверхности. Ошибиться я не мог – сверху было светло, да и глубина оказалась смешной. Я пробкой вылетел из воды, чуть было снова не нырнул, но удержался на своих двоих и согнулся в жестоком приступе рвоты. Наполнявший легкие и пищевод гель не дал нахлебаться воды, но теперь сыграл со мной злую шутку. Хорошо хоть с утра не жрамши, а то сейчас бы торчал посреди пятна блевотины. Тьфу, мерзость! Избавившись наконец от геля, я с трудом разогнулся и попытался сделать вдох. К моему удивлению, мышцы послушались с трудом. Вот это ни фига себе! Это как же надо было башкой долбануться, чтобы нарушился рефлекторный механизм?! Или не в этом дело? Я застыл на мгновение, прислушиваясь к ощущениям. Точно. Как в колбе. Кровь насыщена кислородом, для рефлекторного движения диафрагмы нет стимула. Остатки дыхательной смеси?.. Из глубины сознания всплыл бесстрастный голос клятого искина: «Симбионты в кровеносной системе. Вырабатывают кислород за счет собственного организма. Жизненный цикл завершится через десять стандартных минут». — Компьютер? – осведомился я вслух, с трудом выдавив воздух из непослушных легких. Ответа не последовало. Интересные дела. Это что же, система контроля меня знаниями наградила? Я что, теперь ходячий справочник по технологиям Первых?«Ответ положительный».— Твою мать!!! – Я в бешенстве врезал кулаками по водной глади, подняв тучу брызг. – Ты ничего лучше придумать не мог?! Вот я попал… Положеньице, мать его. Всю жизнь мечтал стать носителем секретной информации. Да стоит только кому-нибудь типа Линдеманна хотя бы заподозрить об этом, и жизнь моя превратится в ад. Блин, не хочу даже думать о таком. В попытке упорядочить мысли я помотал головой, как пес, выбравшийся из воды. Как ни странно, помогло. Из ушей как будто вытащили вату, окружающий мир наполнился звуками, а картинка перед глазами обрела четкость. Я уже совершенно сознательно глубоко вдохнул воздух,насыщенный, судя по запаху, чем-то лекарственным, огляделся, и, забыв о собственных проблемах, рванул к распластанному на поверхности водоема телу. Неполный десяток метров преодолел за секунды, благо воды было всего по пояс, схватил Галю под мышки и поволок к недалекому берегу. Лучше потерять немного времени, но реанимационные процедуры проделать на твердой поверхности. Девушка была без сознания. Открытые глаза безжизненно уставились куда-то вверх, слипшиеся сосульками волосы облепили лицо, тело в гусиной коже – по крайней мере, та часть, что свободна от одежды. Давешний крабоосьминог с ней не церемонился, разодрал молнию до пояса и стянул комбез и термобелье как кожуру с банана. В другое время я бы не преминул полюбоваться девичьими прелестями, но сейчас отчетливо видел лишь пупырышки на начавших синеть холмиках и старался с максимальной скоростью выбраться из воды. Кстати сказать, я и сам порядочно замерз, что-то подозрительно холодно в этом резервуаре. Помещение оказалось именно резервуаром: обширный зал стандартных очертаний, вдоль стен тянутся галереи в пару метров шириной. Источниками света служат хитиновые «соты» со скругленными углами и люминесцентные полосы на высоте человеческого роста. Пол сухой и чистый, вода в каменном бассейне тоже на вид приличная. И не только на вид, на вкус тоже. Или это по контрасту с гелем она так воспринимается? А, какая разница! Забраться на галерею удалось с трудом. Ступенек не было, пришлось карабкаться на уступ на уровне груди. С первого раза не получилось, но я сначала закинул туда Галю, а потом и сам залез. Впрочем, закинул – громко сказано. Чуть ли не на пределе сил взгромоздил ее грудью на каменный выступ, потом забросил туда же ноги и в заключение перекатил ее с боку на бок. Результатом остался доволен – девушка оказалась на твердой поверхности в достаточном удалении от воды. Присел рядом с ней, лихорадочно вспоминая приемы первой помощи при утоплении. Потом в сердцах хлопнул себя по лбу – вот я идиот! У нее в крови наверняка такие же симбионты. У меня в запасе есть еще несколько минут, надо только привести ее в сознание, а дальше организм сам справится. Я приподнял голову девушки, просунув под нее левую руку, а правой принялся отвешивать легкие пощечины. Варварский метод, но ничего умнее в голову не пришло. Впрочем, плевать, главное, что сработал – Галя открыла глаза после четвертого удара. Я к этому был готов, а потому оперативно перевернул ее лицом к полу и, просунув руку, надавил на живот. Как я и предполагал, организм справился – девушка сначала избавилась от содержимого желудка, потом исторгла гель из легких и зашлась в кашле, как и я совсем недавно. Я придерживал худенькое тело и легонько поглаживал ее свободной рукой по спине, бормоча какую-то успокаивающую лабуду. Наконец Галя уперлась ладошками в камень уступа и решительно высвободилась из моих объятий. Испуганно озираясь, отползла от края парапета и прижалась спиной к стене. Тут до нее дошло, что она неглиже, и женские инстинкты моментально взяли верх: она суетливо натянула разодранное термобелье и прижала руки к груди в попытке прикрыть своеобразное декольте. Получилось, надо сказать, плохо. По телу ее пробежала крупная дрожь, и явственно застучали зубы. — Галя? Девушка кивнула, не прекращая выдавать дробь челюстями. — Ты как себя чувствуешь? — А к-к-к-как т-ты д-думаешь? Д-денисов, т-ты ид-диот?! П-погрей м-меня! Ага, если ругается, значит, в норме. Я поспешно пристроился рядом, обнял, прижался всем телом. Это она правильно сказала, сейчас нам нужно именно согреться хоть немного. А потом уже можно будет подумать, как из этого подземелья выбираться. Просидели так с четверть часа. За это время мой организм полностью избавился от последствий пребывания в геле, как и предсказывал благоприобретенный «внутренний искин». Легкие заработали в полную силу, от головокружения не осталось и следа, да и зрение больше напрягать не приходилось – окружающая обстановка обрела четкость и яркость красок. Галя перестала дрожать, пупырышки на коже разгладились, сама она порозовела, а кровь побежала по жилам веселее. Надо признать, немаловажную роль в этом сыграло термобелье – хоть и разодранное, но исправно выполнявшее свою функцию. Правда, предварительно пришлось избавиться от верхней одежды и обуви – залившаяся в них вода сводила на нет все усилия спец-ткани. Еще я по примеру Гали натянул верхнюю часть термокомбеза – видок получился тот еще. Рукава сидели плотно, так что не сползет, а что расхристанный – так не беда. Я не красна девица, чтобы прелести прятать. В общем, отогрелись настолько, что начало в сон клонить. И все бы ничего, да только уж очень неподходящее место для отдыха. Стремно здесь спать, того и гляди, очередной монстр пожалует… А вот и он, легок на помине: метрах в тридцати от нас поверхность воды вспучилась горбом, и из ее глубин с каскадом брызг вынырнуло нечто, напоминавшее здоровенное кожистое яйцо. Уже в воздухе оно трансформировалось в знакомую летучую тварь с локаторами на башке. Не успел я толком испугаться, как существо взмахнуло перепончатыми крыльями и неспешно полетело в дальний конец помещения. Что произошло дальше, рассмотреть удалось не очень четко, но у меня создалось впечатление, что зверушка скрылась прямо в стене. Одновременно с этим явственно потянуло свежим воздухом, как будто дверь кто-то приоткрыл и в комнату ворвался порыв ветра. Ага, значит, где-то в той стороне есть выход. Замечательное известие. Посему хорош бездельничать, пора уносить ноги. Системе контроля веры нет, искусственный интеллект, какого бы он происхождения ни был, по определению непредсказуем. Я осторожно высвободил руку, зажатую между лопатками задремавшей Гали (понятно, почему появление летучей твари без визга обошлось) и каменным монолитом. Девушка привалилась спиной к стене и вскрикнула, просыпаясь. Одарила меня испуганным взглядом, машинально прижала обрывки термокомбеза к груди, неловко шевельнувшись, и скривилась от боли. — Ты чего? – опешил я. Не хватало еще, чтобы она чего-нибудь поломала. Вряд ли тогда выбраться сумеем. — Спину жжет, – прошипела девушка сквозь зубы. — Сильно? — Чувствительно. — Дай посмотрю. Галя нахмурилась, припомнив былые обиды, но решила не вредничать: послушно поднялась на ноги, повернулась лицом к стене и решительно заголила спину. Вот за это я ее и люблю – не только красавица, но еще и умница. Прекрасно понимает, когда можно норов показать, а когда лучше не нарываться на грубость. Источник боли обнаружился сразу же: на левой лопатке красовался внушительный ожог, чуть ли не с мою ладонь размером. Я задумчиво хмыкнул и осторожно дотронулся до багрового пятна пальцем. Галя дернулась и зашипела: — Ты чего там делаешь?! Осторожнее! — Стой спокойно, сейчас легче будет. – Я легонько подул на пораженное место. – Ну как? — Никакой разницы, так же печет. Что-то тут не так. Я присмотрелся к пятну внимательнее. При поверхностном изучении ничего необычного: участок кожи неправильной формы с характерным покраснением. Ожог первой степени, волдырей нет, даже мелких. Но стоило лишь глянуть чуть под углом, и стало ясно, что я ошибся. Наружный, самый грубый, слой не поврежден, такое ощущение, что это результат капиллярного кровотечения. Однако у свежего, еще не налившегося фиолетовым синяка цвет другой. А тут глубокое бордо, как у вин лучших сортов. А если присмотреться, то еще и узор проявляется, правда, на небольших участках. Если захватить все пятно, то ничего особенного, а сфокусируешься на клочке – и вот он, орнамент. Причем до боли знакомый. Как бы даже не штрих-код. Твою мать! Это явно не к добру. Знать бы еще, что за чертовщина…
«Кодированный информационный блок. Болевые ощущения вызваны изменением пигментации внутренних слоев кожи. Исчезнут в течение стандартного часа».Ну спасибо! Вот только этого нам сейчас не хватало! Чертов ИИ, похоже, часто я тебя материть буду. На фига, объясни мне, идиоту?!
«Часть кода активации второй ступени Программы».Все, абзац! Я в сердцах сплюнул и успокоил взволнованную спутницу: — Все в порядке. Обычный ожог, даже без волдырей. На пляже сильнее обгораешь. Придется потерпеть, аптечку взять негде. Если будет больно, скажи. Поцелую. — Дурак! — Я тебя тоже люблю. Я осторожно подцепил пальцами верх термокомбеза и накинул его на плечи девушки. По пути как бы нечаянно чмокнул ее в шею и быстро присел, пропустив над головой руку разъяренной фурии. Галя хлестнула не глядя и, не добившись результата, продолжать экзекуцию не стала, просто плотнее закуталась в разодранную одежду. Я же при резком движении ощутил не менее резкую боль в левом плече, но стон сдержал, несмотря на неожиданность. Матюгнулся про себя, обреченно подумав, что там наверняка первая часть долбаного кода.
«Ответ положительный».Да заткнись уже, и без тебя тошно. — Собирайся, моя радость, надо идти. – Я подхватил с пола штаны, наткнулся рукой на что-то твердое и продолговатое и едва не заорал от радости: – Опа! Танцуй, Галина Юрьевна, живем!!! Не веря своему счастью, я продемонстрировал нахмурившейся спутнице нож, торчавший из набедренного кармана. И как я мог про него забыть, ума не приложу. Думал, все, голыми руками придется обходиться, а тут такой подарок судьбы. Спасибо, крабоосьминог, спасибо, растаманы-переростки. Поленились обыскать или просто забили на это дело – короткий клинок для них особой опасности не представлял, зато нам жизнь здорово облегчили. Егерь – не десантник, у него все снаряжение с двойным, а то и тройным назначением. А так называемый нож выживания вообще целый набор необходимых в лесу мелочей, начиная с рыболовных принадлежностей и заканчивая миниатюрным компасом. Но больше всего меня в данный момент вдохновило наличие иголки с нитками, о чем я и сообщил напарнице незамедлительно. Галя заметно ожила, чуть ли не приплясывая от нетерпения, пока я извлекал портняжный инструмент из полой рукоятки, потом заставила меня отвернуться и занялась починкой комбеза. Справилась, надо сказать, на удивление быстро. Впрочем, скорость объяснялась низким качеством работы – прореха была стянута на живую крупными стежками. Грудь не оголена, и ладно. Да и большего добиться со столь скудным оборудованием сложно, особенно учитывая плотность спецткани. — Что уставился? Нравлюсь? — Да я и не скрывал этого никогда, – хмыкнул я в ответ. – Нитка еще осталась? — Давай я сама. Держи вот тут, сверху. – Галя очаровательно прикусила губу и принялась аккуратно работать иголкой. Я опасался, что она из вредности всего меня исколет в процессе, но девушка до столь низменной мести не опустилась. Закончив, чуть отодвинулась от меня, полюбовалась издали и заключила: — Для бомжа сойдет. — Каков мастер, таков и результат, – не остался я в долгу, отбирая у нее иголку с нитками. – Все, хорош бездельничать, будем выбираться отсюда. — Я чего-то пропустила? — Ага. – Я влез в штаны и занялся сапогами. – Пока ты кемарила, из озера вылезла тварь с локаторами. Как твоя старая знакомая, только поменьше. Улетела вон туда и в стену нырнула. Думаю, там выход есть. Так что одевайся. Галя с тяжелым вздохом натянула сырой скафандр, завязав рукава на поясе и оставив верхнюю часть болтаться на манер юбки, со скрипом влезла в ботинки и принялась пятерней укладывать взъерошенные волосы. Особого успеха не достигла – прическа пребывала в живописнейшем беспорядке, на ощупь его устранить было нереально. Я же тем временем обулся, сунул ножны с ножом за пояс, машинально обхлопал карманы и в правом набедренном наткнулся на что-то плоское и твердое. С идиотской улыбкой извлек из него пачку пищевого концентрата в герметичной упаковке. Пребывание в гадостном геле с последующим купанием в холодной воде ему ничуть не повредило. Ай да я, ай да молодец! Не подвели егерские инстинкты, не остался без заначки! Правда, без особой нужды эту твердую массу непонятного состава жрать не станешь, но это не наш случай. Еще бы емкость какую найти, чтобы можно было воды нагреть и растворить в ней концентрат, вообще было бы великолепно. В виде бульона да с голодухи концентрат весьма не плох на вкус, а по питательной ценности даст фору самому сочному жаркому из нежнейшей телятины. — Галь, глянь, что у меня есть. Будешь? — Не! – Девушка скривилась от одной мысли о еде – желудок еще от геля не отошел. – Гадость же, да и не полезет сейчас. Водички бы попить… — Что мешает? – Я широким жестом обвел резервуар и спрятал пищевой брикет обратно в карман. – Нормальная тут вода. — Нет уж, потерплю пока. Веди к выходу, Сусанин. Не хочет – как хочет. Настаивать не буду. Но и сам, пожалуй, собственным советом не воспользуюсь. Пить особо не тянет, лучше найти воду за пределами базы. Поди знай, что в это озерцо из лабораторий сливают. Наверняка ведь обыкновенный отстойник. Правда, подозрительно чистый. — Пошли, чего тянуть. Я зашагал по галерее в нужную сторону. Зал хоть и обширный, но не гигантский, тому же ангару не чета. И я сильно подозреваю, что каменный уступ тянется по кругу, так что к подозрительному участку стены подберемся без проблем. Лишь бы выход не оказался под водой – повторно купаться отчаянно не хотелось. Видимо, кто-то на небесах решил, что на сегодня мы свой лимит экстрима исчерпали – до замаскированного коридора добрались без проблем. Насчет замаскированного я преувеличил, проход был всего лишь перегорожен силовой завесой, как в памятном грузовом шлюзе. Учитывая искусственное освещение и тусклую окраску стен, ничего удивительного, что уже с расстояния в пару десятков шагов рассмотреть его не получалось. На наше счастье, уступ имелся и тут: поуже, конечно, с полметра, но и его с лихвой хватило, чтобы не замочить ног. Если не считать заполненного водой канала, туннель был вполне для этих мест стандартный – овального сечения, как будто выплавленный в скале. Хозяева базы справедливо решили, что сугубо утилитарный технический коридор в украшениях не нуждается, равно как и в ярком освещении, и ограничились установкой на покатом потолке редкой цепочки хитиновых светильников. Большего и не требовалось – ноги тут ломать негде, а чтобы в воду не свалиться, хватало и тускловатой «дежурки». Помнится, примерно такие лампы на ночь в казарме оставляли включенными – по уставу положено, а спать не мешает. Шли недолго, всего пару минут. Коридор оказался на редкость прямым, видимо, на этом горизонте базы пустот в каменном монолите было мало. Выбрались из туннеля неожиданно: в полутьме силовой полог сливался со стенами, но стоило его преодолеть, о чем свидетельствовало еле заметное сопротивление, как в глаза ударил неестественно яркий после подземной кишки солнечный свет. Хорошее светило у Находки, не поспоришь. И климат благодатный. Если бы не обстоятельства, жить бы тут остался. Ну, не прямо вот здесь – тут особо не поживешь, канал закончился, и вместо него раскинулось небольшое болотце, заросшее камышом, – а где-нибудь в южном полушарии, в лесостепной местности, вроде той, где наша база размещена. Или на взморье в субтропиках. Ладно, что-то я отвлекся. Бездумно форсировать болото я не решился, для начала хорошенько осмотрелся, устроившись на каменном парапете, затянутом бледно-зеленой губкой. Галя без лишних слов присела рядом, прикрыв глаза. Ее состояние мне не нравилось, ясно, что пребывание в лабораторной колбе она перенесла тяжелее, чем я. Придется под нее подстраиваться, а это не очень хорошо: светило уже преодолело верхнюю точку траектории и заметно сместилось к востоку. До темноты у нас еще есть часа три-три с половиной, и это время нужно использовать с максимальной отдачей. Что проблематично – коридор выходил аккурат в камышовую крепь, тут проход прорубать придется, если не найдем тропку местного обслуживающего персонала. Помнится, когда изучал базу с верхотуры, несколько просек обнаружил, вот только далековато они: судя по всему, нелегкая вынесла нас к противоположному пологому склону, а эту сторону с моей позиции рассмотреть не было возможности. — Галь, ты как? Идти сможешь? — Если очень надо, – вздохнула девушка, но подниматься не спешила. – Ноги гудят, и знобит немного. — Не расклеивайся, не время сейчас. – Я присел напротив и, насколько сумел, нежно провел рукой ей по щеке. Откинул непослушную прядь, поймал ее взгляд. – Нужно отсюда убираться. Я сверху видел, что по дну оврага речка течет. Ниже по течению есть лес. Нормальный лес, не эти заросли. Там я наверняка смогу добыть что-нибудь съестное, да и костерок разведу запросто. Если успеем, шалаш организую. Тогда и отдохнем. Как минимум, до утра. А потом будем думать, как к катеру вернуться. Лады? — Я постараюсь. — Тогда поднимайся! – Я резво вскочил на ноги и протянул спутнице руку. Та, вдохновленная кажущейся легкостью моих движений, перечить не стала – приняла помощь и с трудом последовала моему примеру. Покачнувшись, поспешила опереться на мое плечо, одарив меня виноватым взглядом. — Олег? — А? — Прости меня. — Забей. Просто постарайся не упасть. В случае чего держись за меня. Пойдем вдоль стены, по парапету – это оптимальный вариант. Рано или поздно наткнемся на просеку, по ней попытаемся выбраться из камышей. А дальше по обстановке посмотрим. — А как же монстры? — Монстры? – задумался я. Весьма кстати ожил «внутренний искин»: «Вспомогательные организмы не опасны для носителей кода активации второй ступени Программы». — Забудь про монстров. Думай о приятном. Путь в тысячу ли начинается с первого шага, как говорят китайцы. Я с этой известной мудростью спорить не стал.
Глава 9 Сколько веревочка ни вейся…
Система HD 44594, планета Находка,Шагалось по каменной отмостке, заросшей вездесущей губкой, на удивление легко и даже приятно. Несмотря на недомогание, Галя шла уверенно, а вскоре и вовсе перестала на меня опираться, больше по сторонам глазела. На мой взгляд, рассматривать особо было нечего: камыши как камыши, в метре от нас поверхность типичного почти пересохшего болота. Идти там удовольствия мало, но и опасности ухнуть в трясину нет. Живность если и есть, то мелкая: лично я, учитывая скорость, замечал краем глаза движение, но и только. Останавливаться я не разрешал, хотя Галя и порывалась пару раз, охваченная профессиональным азартом. Дошло до того, что я даже возмутился: — Галь, хорош лицом торговать, под ноги смотри! Чего ты в этой грязи интересного нашла?! — Извини. – Девушка потупилась и прекратила бесплодные попытки отклониться от маршрута или замедлиться. – Это, наверное, от нервов. Но тут попадаются очень любопытные экземпляры, удержаться не могу. — Нашла время. – Я уже практически остыл и поругивал спутницу больше по инерции. – Кстати, а вот и просека. Галя тоже заметила широкую прореху в камышовой стене, по которой сновали туда-сюда уже знакомые транспортные дроны, и ойкнула от неожиданности. — Не обращай внимания. Им не до нас. Запасают биомассу. — Это тебе компьютер сказал? — А ты тоже с ним разговаривала? — Ага. На этом разговор заглох – приличную дорогу по болотцу никто не проложил, так что пришлось ступить в чавкающую грязь. Хорошо хоть не особо глубоко, примерно по щиколотку. Временами ноги проваливались чуть ли не по колено, что тоже комфорта не добавляло, но дальше шла твердая поверхность и идти, хоть и с трудом, получалось достаточно быстро. Деловито бежавшие по своим делам твари и впрямь на нас внимания не обращали, зато я их рассмотрел хорошо, выявив любопытную деталь: у всех лапы, как бы они ни были устроены, заканчивались тарелкообразными опорными поверхностями, так что по грязи они носились айда ушел, оглашая окрестности жизнерадостным чваканьем. Единственное, что от нас требовалось, это перемещаться вплотную к камышовой стене, так как центр «дороги» был забит местными обитателями, и те из-за нас снижать скорость или изменять направление движения были не склонны. Едва не затоптали, в общем. Чертовы заросли, если мне не изменяет память, тянулись во все стороны от базы метров на сто – мелочь вроде бы. На практике же оказалось все не так просто. Камышовую крепь преодолели быстро, но особого облегчения нам это не принесло, всего лишь травостой стал пониже, примерно по пояс. Болото тоже никуда не делось, так что пришлось мучиться еще с полчаса, прежде чем выбрались на относительно сухую почву. Еще с километр прошагали по сырой низинке, в которой о близком болоте напоминал только пружинящий под ногами травяной ковер, а потом как-то незаметно оказались на берегу узкой речушки, скорее даже ручья с удивительно прозрачной водой. Местность понижалась к югу, соответственно, и влаги на дне оврага скапливалось все больше и больше, и вскоре берега разделяло уже не менее десяти метров водной глади. Правда, почти везде было мелко – хорошо, если по пояс. Впрочем, форсировать преграду не было необходимости, и мы продолжали идти, как шли, разве что чуть удалившись от песчаной полосы, заменявшей тут пляж. Вскоре тактику все же пришлось изменить: склоны оврага стали круче, к тому же появился отменно густой и колючий кустарник. Продираться сквозь него мы не стали, просто пошли дальше по отмели, где воды было по щиколотку. Я по пути внимательно вглядывался в водную гладь в надежде высмотреть добычу – первый же куст одарил меня крепкой прямой веткой, которую я заточил и превратил в примитивную острогу, так что подвернувшийся шанс разжиться рыбкой не упущу. К сожалению, речушка оказалась необитаемой, и мы так и добрели до опушки замеченного мною со склона леса, который пересекал древнее русло в нескольких километрах от базы. Здесь поток сужался и становился глубже, зажатый с двух сторон крутыми берегами с мощными псевдососнами, образовывавшими над водой довольно просторный зеленый туннель. Дальше придерживаться проверенного способа передвижения не получилось, пришлось углубиться в чащу. На наше счастье, местные хвойные деревья мало чем отличались от земных аналогов, то есть тень давали чрезвычайно густую, что, в свою очередь, подразумевало отсутствие под кронами гигантов другой растительности. Этот факт радовал: заросли колючего кустарника остались за спиной, под ногами пружинил толстый слой опавшей хвои, да изредка попадались крупные шишки. Я подобрал одну из любопытства, но сразу отбросил – в качестве топлива использовать не получится, сырятина полусгнившая. Да и рано пока о костре думать, нужно сначала найти подходящее укрытие. Плохо, что деревья вокруг больше сосны напоминают: вытянулись высоко вверх, первые ветки начинаются много выше моего роста. Идти удобно, не спорю, но и приткнуться негде. То ли дело ель! Под первую попавшуюся забирайся и ночуй – нижние ветви у нее естественный шалаш образуют. — Может, уже отдохнем? – дернула меня за рукав Галя. За последние минут десять она практически выбилась из сил, но продолжала шагать, не выказывая недовольства. И вот не выдержала. Видимо, окончательно сдала. — Давай. – Я присел под ближайшей псевдососной и привалился спиной к стволу. Девушка примостилась рядом, со стоном вытянула натруженные ноги и уже привычно положила мне голову на плечо. Я приобнял ее левой рукой, чмокнул в макушку. — Перекур десять минут. — Ты издеваешься? – возмутилась Галя, но без огонька, просто чтобы за мной последнее слово не осталось. — Нисколько. Но здесь ночевать желания нет. Будем искать что-нибудь более подходящее. – Я прищурился, прикидывая резерв времени. По всему выходило, что поиски прекращать рано. – Еще часа полтора можно смело идти. Потом стемнеет и придется располагаться в первом попавшемся месте. — Я пить хочу… — Передохнем и к речке пойдем. Тут вода уже должна быть нормальная. К тому же у меня таблетки обеззараживающие есть. Только воды набрать не во что. Хотя… — Ты чего это? – подозрительно осведомилась девушка, перехватив мой задумчивый взгляд. – Чего удумал? — Ты без рукава обойдешься? Вот этого? — А как я комбез буду завязывать? Сползет… — Да куда он денется, он же приталенный, и резинка в пояс встроена. Болтаться просто верх будет. Но ты же пить хочешь? А я придумал, куда воды набрать. Ну как, пожертвуешь? — Бери, – сдалась Галя. – Если оторвать сможешь. Я в ответ хмыкнул и полез за ножом. Это только дилетанты думают, что защитный комбез ни порвать, ни порезать невозможно. На самом деле в любом костюме есть уязвимые места, и если их знать, вполне реально отхватить, например, рукав. Что я и проделал, легко перерезав острейшим клинком из спецсплава шов. Отделенную часть комбеза завязал с одного конца узлом, затянул, насколько хватило сил, и удовлетворенно улыбнулся. — Пошли за водой. Галя с кряхтеньем поднялась на ноги и заковыляла за мной следом. Видно было, что ей действительно трудно, но жажда взяла свое. Признаться, я и сам давненько хотел пить, но не решался снизить темп, чтобы спутница без сил не рухнула. В таком деле главное не останавливаться, встал и уже с места не двинешься. А она вообще молодец, очень долго продержалась. Удивлен, если честно. К речке я вывел спутницу минут через десять, воспользовавшись оказией, чтобы углубиться в лес как можно дальше. Быстрый поток показался вовремя, когда Галя уже собиралась устроить разбор полетов. Но при виде воды она моментально забыла о своем намерении, и я с трудом уговорил ее подождать чуть-чуть. Она присела под очередной сосной, ствол которой причудливо выгнулся и нависал над гладью, вытянувшись до противоположного берега, а я осторожно набрал в импровизированное ведерко воды. Устроился рядом со спутницей, закинул в емкость обеззараживающую таблетку и хорошенько взболтал. Выждал положенные две минуты, хотя с каждым мгновением пить хотелось все сильнее, и протянул «ведерко» Гале. Та приложилась к живительной влаге всерьез и надолго, еле отобрал. Мне не жалко, но и перебарщивать нельзя. Напился сам, морщась от лекарственного привкуса – но уж лучше так, чем понос заработать. Или еще чего похуже. — Кстати, Галина свет Юрьевна, я, кажется, нашел место для ночлега. — Правда? – лениво отозвалась девушка. – Скорей бы уже. Хочу лечь и не вставать трое суток. — Пошли? — Пошли… – Галя вздохнула и поднялась на ноги. Что характерно, я не врал: набирая воду, заметил, что метрах в пятидесяти в чащобе имеется довольно широкий просвет, да еще и с характерным отблеском. Знакомые симптомы, стоит проверить. Предчувствия меня не обманули. Стараясь не удаляться от потока, мы через несколько минут вышли к укромному озерцу, раскинувшемуся посреди густых сосновых зарослей. С нашей стороны берега были топкие, с характерной камышовой порослью. А вот с противоположной, учитывая размер водоема, всего метрах в тридцати-сорока от нас, обнаружилось нечто любопытное… К выветрившейся известняковой скале примыкал миниатюрный пляжик, стиснутый с двух сторон все тем же надоедливым камышом. Очень уединенное место, просто мечта влюбленных. И как нельзя лучше подходит для нас. — Радуйся, Галька, похоже, пришли. — Что, прямо здесь устроимся? — Нет, конечно. Обойдем озерцо. Вон у той каменюки расположимся, там наверняка есть где спрятаться. В крайнем случае навес сооружу.9 сентября 2537 года, вечер
Система HD 44594, планета Находка,
9 сентября 2537 года, поздний вечер
До темноты я успел более-менее обустроить временный лагерь, благо Галя под ногами не путалась. Уговорить ее не составило труда, я лишь показал уютный отнорок промеж двух глыб известняка да бросил туда охапку лапника. Девушка одарила меня благодарным взглядом и устроилась на мягкой подстилке, с наслаждением скинув ботинки и расслабив натруженные ноги. Я же занялся делом – хотелось не только переночевать в относительном комфорте, но и чем-нибудь набить брюхо. По здравом размышлении рыбалкой сегодня решил не заморачиваться, все равно уже поздно, да и наживку искать некогда. И в первую очередь заготовил дрова, коих в округе нашлось предостаточно – просто наломал сухих псевдососновых веток. Не поленился, приволок из чащобы пару стволов валежника – эти будут всю ночь тлеть, я их даже рубить на поленья не буду, ибо все равно нечем. Ножом не дело, он хоть и острый как бритва, но до утраченного мачете ему ох как далеко. Потому ограничился короткими лесинами толщиной в руку да здоровенной кучей обычного сушняка. Покончив с заготовкой дров, развел небольшой костерок, больше для того, чтобы Галя в потемках не сидела. Миниатюрная зажигалка, извлеченная из рукоятки верного ножа, не подвела, и уже через несколько минут пламя с веселым треском пожирало смолистые ветки, отбрасывая на лицо девушки причудливые тени. Я же тем временем нарубил побольше лапника – вдоль берега сосенки были пониже и могли похвалиться пышными, почти как у елей, кронами. Часть полученного материала пустил на лежанки, набросав сверху травы для мягкости, – оба спальных места уместились в укромной расселине. Оставшийся лапник использовал для обустройства крыши над головой: закрепил между глыбами несколько перекладин из сухих веток и набросал его сверху. Образовался очень приличный навес, такой и от дождя защитит. Ветер и так не задувал, но я на всякий случай перекрыл две трети проема, воспользовавшись все тем же хорошо себя зарекомендовавшим строительным материалом. Получилось очень недурственно, я бы даже сказал – уютно. Завершив обустройство временного жилища, я лишил Галин комбез второго рукава и сходил за водой. Потом раздул костер, соорудил над ним из пары рогулек и прямой толстой ветки перекладину, и закрепил над ней оба «ведра» – спецткани огонь не страшен, и влагу она не пропускает. Пока вода закипала, я быстро выстругал из найденного загодя подходящего обломка дерева пару грубых мисок. Примитив, конечно, и смолой отдавать будет, ну уж как-нибудь переживем. Из рукава бульон хлебать еще хуже – обожжешься наверняка. Использовав полплитки пищевого концентрата, соорудил питательный бульон. На запах и вкус он оказался таким, что на смоляной привкус плошек внимания уже можно было не обращать. Тем не менее с голодухи пошел прекрасно – мы на пару с Галей уничтожили все, что было, а это добрых три литра. После ужина, если этот процесс можно было так назвать, меня потянуло в сон, а Галю на общение. — Олег, как думаешь, мы выберемся? — Что за вопрос?! Конечно, выберемся. – Я зевнул и попытался устроиться на лежаке с максимальным удобством. По уму, уже и спать пора бы. – Отставить пораженческие настроения. Ложись давай. — Я серьезно. Не представляю, что делать. — Если тебе так будет легче, считай, что у меня есть план. Я с решительным видом повернулся носом к камню, оставив Галю созерцать мою спину. На некоторое время девушка затихла, я слышал только ее сосредоточенное сопение, но потом она все же не выдержала: — Олег?.. — Чего? — Расскажи. — Да чего тут рассказывать… Утром пойдем к катеру и попробуем вызвать помощь. Наверняка передатчик зарядился. — Да я не о том… — Да?! – Я со вздохом сел на лежаке, повернувшись к спутнице. Все равно покоя не даст. – А о чем же? — О нашем приключении. Мне кажется, что это просто дурной сон, бред больного воображения… – Галя уставилась в костер невидящим взглядом и покачала головой. – Просто шизофрения какая-то. Галлюцинации, голоса… — Голоса? Ты с кем-то разговаривала? — Да. Только не смейся. Когда мы вышли к базе, помнишь, на склоне, когда нас монстры окружили… Кто-то влез ко мне в голову. Я еще тогда тебе сказала не сопротивляться. Не понимаю, как это получилось. Отчетливо помню, что была просто в ужасе, хотелось визжать от страха и бежать прочь, не разбирая дороги. А вместо этого я еще и тебя втянула в неприятности. — Больше ничего странного не заметила? — Да куда еще-то… Я вообще как в полусне шла, как после убойной дозы снотворного. Вроде все осознаешь и знаешь, что нужно делать, а вместо этого поступаешь совершенно не так, как хочется. Очнулась, только когда в колбе очутилась и той гадости жидкой нахлебалась. — Не переживай. Главное, что все закончилось относительно благополучно. По крайней мере, мы живы. – Я пересел на Галину лежанку и приобнял девушку за плечи. – Мы выберемся, обещаю. — Я знаю. Галя прижалась ко мне и свернулась в объятиях калачиком. — А ты видел… эльфийку? — Какую еще эльфийку? — Самую натуральную, из сказки. Очень красивая, с длинными белыми волосами. Она сказала, что ее зовут Повелевающая Жизнью. «Главный медик», – тут же выдал комментарий «внутренний искин». — У нее дивный голос… Как у мамы в детстве, когда она колыбельную поет. — А что она еще сказала? ИИ, выходит, зря времени не терял, успел и спутницу мою обработать. И подход верный нашел, купил на романтику и детские воспоминания. Интересно, ей-то он что втирал? Тоже что-нибудь про вторую ступень Программы? — Почти ничего. В основном показывала. Образы, картины, сцены из жизни… я ничего не запомнила, остались только смутные ощущения. Но это было прекрасно. Как во сне, который после пробуждения улетучивается из памяти. Я отчетливо помню лишь одну фразу: «Ты – сдерживающий фактор. Противовес. Не позволяй ему терять голову». Как думаешь, это она о чем? Да тут к гадалке не ходи – это хитрющий искин для меня такой поводок подготовил. Не рыпнешься особо. Мало мне своих проблем, еще теперь Галю пасти придется. Наверняка требование Программы.«Ответ положительный».— Галя, это был искусственный интеллект, который управляет базой. Никаких эльфов не существует. Эти самые «эльфы» всего лишь Первые. Со мной он тоже общался, приняв облик их системного администратора. Только картинок не показывал, мы сидели в каюте и мило беседовали. — И о чем же? — Плел что-то насчет второй ступени Программы. Дескать, человечество преодолело первую ступень, победив легорийцев, и теперь мы готовы перейти на новый уровень. И вроде как мы с тобой подходим. — Для чего? – Галины глаза расширились от удивления, и в них отразилось пламя костра. — Для активации второй ступени. У тебя на спине не ожог, а половина кода. Вторая у меня на плече. — Что теперь будет?.. — Ты у меня спрашиваешь? Понятия не имею. Уверен лишь в одном – мы должны молчать обо всем, что с нами приключилось на базе. Если тебя будут допрашивать – а будут обязательно, – рассказывай обо всем, кроме этого. Ссылайся на потерю памяти. Говори, что, когда окружили монстры, потеряла сознание, в себя пришла уже вечером в болоте у базы. Время определила по светилу. Я буду придерживаться такой же версии. И ни в коем случае не соглашайся на мнемосканирование. — Думаешь, поверят? — Не знаю. Но хуже точно не будет. Хочется надеяться, что нас не запрут в психушку. Ладно, не грузись. Давай спать, а завтра по дороге выработаем общую линию поведения. Сейчас мозги работать отказываются. — Я искупаться хочу. — Ты серьезно? — Более чем. До сих пор кажется, что кожа засохшим гелем покрыта. Брррр… – Галю передернуло от не самого приятного воспоминания, и она решительно поднялась с лежанки. – Как думаешь, реально? — Не вижу особых препятствий, – пожал я плечами. – Вряд ли в этом озерце живет кто-то крупнее лягушек. А от микроорганизмов и прочей ядовитой гадости мы привиты. Так что вперед и с песней. — А ты не пойдешь? — Смеешься? Я спать. — Джентльмен называется. – Галя презрительно сморщила нос и нарочито медленно направилась к воде. – Присмотри за мной на всякий случай. Вдруг я утону. — В этой луже? Однако девушка на мой последний пассаж не обратила внимания, занятая избавлением от верхней одежды и обуви. Оставшись в обтягивающем термокомбезе, она осторожно попробовала воду пальцами. — Какая теплая! Не подсматривай, извращенец! Вот за что я ее люблю, так это за самую логичную логику. Сама же просила присмотреть, а тут на тебе – не подглядывай. Интересно, как я буду определять, что она тонет, – на слух? Кстати, тоже вариант. Но я лучше по старинке, визуально. Тем более есть на что посмотреть: Галя как раз сняла верхнюю часть комбеза, целомудренно повернувшись ко мне спиной, и сейчас освобождала из плена эластичной ткани бедра. Комбез сидел как влитой, так что ей пришлось приложить немало усилий, помогая себе при этом энергичными движениями всего тела. Пересекавшее небосвод пылевое кольцо давало достаточно света, так что картина получилась очень возбуждающая. Я, признаться, такого не ожидал. Хорошо, что Галя далеко, а то насмешками бы извела, заметив мою бурную реакцию. Между тем девушка полностью избавилась от одежды, сладко потянулась, привстав на цыпочки, и осторожно забралась в воду по колено. Постояла немного, привыкая к новым ощущениям, и уже без опаски зашла по грудь, для чего ей пришлось добраться чуть ли не до середины озерца. Некоторое время она стояла неподвижно, привыкая к новым ощущениям, потом совершенно по-детски принялась плескаться, взбудоражив водную гладь. Вечер был на редкость тихий, на небе ни облачка, да и ветер о себе не напоминал – будь мы чуть южнее, задыхались бы от духоты. А так ничего, даже приятно. Местное светило давно скрылось за горизонтом, а вместе с ним опустилась легкая прохлада. Впрочем, это мне в термокомбезе кажется, что не особо холодно, да костер под боком. Застала бы меня ночь посреди леса безо всякого укрытия, еще вопрос, как бы я запел. Галя тут же подтвердила мое предположение: — Какая вода теплая! Никогда бы не подумала… Как парное молоко. — Ничего удивительного, просто температура воздуха много ниже, – хмыкнул я. – Пока разоблачалась, замерзла. Вот и кажется, что в теплую ванну попала. — Какой ты, Олежек, скучный! – засмеялась девушка. – Никакой в тебе романтики. Иди ко мне. — Зачем? Мне и здесь неплохо. — Дурак!.. Да понимаю я намеки, прекрасно понимаю. Просто не удержался на нервах поиграть. Уж больно она рожицу умильную корчит, когда вот это свое «дурак!» выдает. Смотрел бы и смотрел. Но испытывать терпение спутницы до бесконечности я не стал, вместо этого скинул сапоги, стянул брюки и избавился от термокомбеза. Оный аксессуар не предусматривал наличия нижнего белья – что, вы думаете, я так на Галю пялился? – и я вскоре остался в костюме Адама. Свалив одежку кучей на лежак, выбрался из уютного шалашика и, едва удалившись от костра на пару шагов, прочувствовал на себе ночную свежесть. Все-таки повезло нам, что не голыми нас с базы выбросили. В таких условиях точно бы загнулись. Да и сейчас мерзнуть удовольствие ниже среднего, так что я трусцой добежал до берега и без раздумий погрузился в воду, оказавшись через пару мгновений рядом с Галей. Стало тепло, только шея и плечи, оставшиеся на воздухе, сразу же пошли гусиной кожей. Классное, кстати, местечко. Вода чистая, дно ровное песчаное, что удивительно – обычно в таких лесных озерцах ила по пояс. А тут хоть живи. Жалко, рыбы нет. Но что-то я отвлекся… — Эх, хорошо! – Я погрузился в воду с головой и вынырнул, отфыркиваясь. — Ага, а ты не верил, дурашка! Иди ко мне. Смотри-ка, хозяйские нотки в голосе прорезались. Это когда она на меня права предъявить успела? Что-то я стормозил. — А ты уверена? — Просто заткнись. Галя взяла инициативу в свои руки и запечатала мне рот поцелуем. Я почему-то никак не мог сосредоточиться на приятном процессе и, вместо того чтобы наслаждаться изгибами стройного тела в своих руках, некстати подумал, что у нее вся спина в пупырышках. И не только спина – ниже тоже… Вся в гусиной коже. Замерзла, что ли? А потом посторонние мысли куда-то улетучились – стало просто не до них. Очнулись мы не скоро. Казалось, прошла целая вечность, наполненная блаженством, прежде чем я осознал себя лежащим на собственной импровизированной кровати. Галя устроилась под боком, положив мне голову на грудь. В спину упиралось что-то твердое и угловатое, но встать не было сил, как в том анекдоте про кота и окурок. Кстати, кот… Что-то давненько Петрович голоса не подавал… — Олег?.. — А? — Что теперь с нами будет? — Не знаю… Но почему-то думаю, что ничего хорошего… – Я погладил девушку по задорно торчащим рыжим волосам, чмокнул в макушку. – Не переживай, я тебя в обиду не дам. Вот вернемся к своим, приставлю к тебе Петровича охранником – он любого ворога порвет на тряпки. — Дурак!.. Я серьезно. — А если серьезно, Галька, то мы в полной заднице. Интерес компании очевиден – технологии Первых. Им плевать на саму планету. Наличие базы на Находке подтверждено, так что эти ребятишки от задуманного не отступятся. Но их ждет офигительный сюрприз – система контроля базу наверняка уже закапсулировала. И я подозреваю, что единственный ключ к ней мы с тобой. Сама догадаешься, что это означает, или на пальцах объяснить? — Сама… – вздохнула девушка. – Не хотелось верить, что все настолько плохо. Но придется. — Так что помни, о чем мы договорились: ни слова ни о базе, ни об эльфах, и вообще о том, что у нас был контакт с инопланетным ИИ. Если люди компании хотя бы заподозрят нас в этом, спокойной жизни нам уже не видать. Вытянут всю информацию до последней крупицы и избавятся как от нежелательных свидетелей. — А если рассказать им о Программе? – Галя с типично женским упорством продолжала хвататься за соломинку. — Не вздумай. Тогда тебя еще и на молекулы разберут. Не хочу, – помотал я головой и добавил под нос: – Не хватало еще в поликлинику, на опыты… — Что? — Говорю, спать давай. — Давай, – согласилась Галя и сладко зевнула. – Еще я тебе хотела сказать одну вещь… Я тебя люблю. Опа! Вот что это сейчас было? Очередное проявление феминизма? А я-то, по темноте своей, думал, что первым мужчина признаваться должен. Вроде как бальзам на девичьи раны, когда они эти три страшных слова слышат. Все обиды сразу же прощают, в будущее устремляются всей душой и вообще… А тут на тебе. Засада. Придется отвечать той же монетой. В принципе, против истины не погрешу: есть некое странное чувство по отношению к Гале, которое я кроме как словом на «лю» и назвать не знаю как… — Я тебя тоже… Договорить не удалось – до боли знакомая и даже вневерном свете костра прекрасно различимая рыжая молния ворвалась в наше уютное гнездышко и с разбегу запрыгнула мне на грудь. Галя взвизгнула от неожиданности, но истерику устроить не успела – крупный сибиряк подозрительно знакомой наружности врубил на полную громкость урчальник и принялся ластиться к девушке, умильно подергивая хвостом. Одновременно с этим в моем мозгу возникла на удивление четкая сценка предельно похабного содержания, главными героями которой были мы с Галей, а на переднем фоне сидел донельзя довольный кот. Такая рожа у моего питомца бывает, когда он обожрется стружкой кальмара. Незатейливый в общем-то месседж – напарник явно рад, что у нас с Галиной Юрьевной все так сложилось. Причем этому он даже больше рад, чем встрече с пропавшим хозяином. — Петрович, стервозина этакая, ты откуда тут взялся? – ошеломленно осведомился я, но кот оставил этот пассаж без внимания. Зато откуда-то из зарослей неподалеку от нашего лагеря донесся хорошо знакомый голос Лехи Петрова: — Эй, голубки, вы там закончили? Можно подойти? Твою мать! Интересно, долго эти два типа в кустах сидели? И много ли они видели? Смутно помнится, что мы начали любовный марафон в воде, немного задержались на пляжике и только потом перебрались под уютный навес из лапника. — Сиди пока! – отозвался я, на миг опередив Галю. Спросил, понизив голос: – Твоя одежда где? — На берегу лежит, – пискнула девушка, и я даже в полутьме заметил, как она зарделась. — Сейчас принесу. Я спихнул Петровича с лежака и принялся облачаться. С задачей справился в рекордно короткий срок, в учебке так не получалось даже под угрозой наряда от злобного старшины. Того самого, который матерные слова культурными синонимами заменял. Выбрался из шалашика, подобрал Галины шмотки, передал ей и направился к зарослям, в которых прятался старлей. — Выходи, Лех. Ты один? — Здесь один, – отозвался тот, показавшись из кустов. Коллега щеголял в полном снаряжении Егеря и штуцер держал наготове. – Коля в глайдере остался, мы около вашего катера приземлились. Пилота нашли. Что с ним случилось? — Долгая история, – отмахнулся я. – Дружище, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Объясни лучше, как вы нас нашли. — Петровичу спасибо скажи, он надоумил… Вы же в самый разгар заварухи исчезли, а кот твой остался. Нашел нас с Николаем, нас Исаев как раз прорыв в биолаборатории закрывать бросил. Мы сначала подумали, что ты где-то рядом, да и некогда особо грузиться было – тварей много пробралось. Пока всех перебили, пока пробоины перекрыли, пока то да сё – часа два прошло. Потом детали любопытные вскрылись: уже минут через двадцать после прорыва в лаборатории атака захлебнулась. Монстры перестали действовать организованно, просто остановились кто где был и отбивались, даже не попытавшись отступить. Такое ощущение, что командования они лишились или, скорее, дистанционного управления… В конце концов Петрович потерял терпение и начал нас с Колей донимать – ходит по пятам и орет благим матом. Поневоле пришлось задуматься над таким неадекватным поведением… — Лешенька! – Одевшаяся наконец Галя вихрем выскочила из шалаша и повисла у старлея на шее. – Как я рада! Ты не представляешь! Вы нас нашли! — Нашли, нашли, успокойся. – Коллега с трудом выдержал Галин натиск, каким-то чудом заставив ее ограничиться парой поцелуев и объятиями. – Я тоже счастлив, уж поверь на слово. — Да что же мы тут стоим! – засуетилась девушка. – Собираться надо скорее… — Галь, угомонись. Пусть Леха доскажет. – Я переключил внимание на коллегу. – Пошли к костру, там удобнее. Алексей возражать не стал, безропотно направился за нами и присел у огня, скрестив ноги по-турецки и устроив на них верный штуцер. Извлек из кармана маленькую плоскую фляжку, бросил мне: — Поправь здоровье. Я благодарно кивнул, отвинтив крышку – нос сразу же уловил хорошо знакомый аромат коньяка. Приложился к горлышку, крякнул, прочувствовав весь путь сгустка огня по пищеводу. — Эх, хорошо! Лех, а шоколадка есть? — Лови. Однако Галя меня опередила, перехватив угощение в полете. Торопливо развернула плитку, аппетитно зашуршав фольгой: — Обойдешься, алкаш! Хватит с тебя коньяка. Мне тоже стресс снять надо. Я молча пожал плечами и снова приложился к заветной фляжке. — Ну так вот, – продолжил Леха, – Петрович за нами ходил как привязанный и орал как оглашенный. Николай попытался было его к тебе прогнать, но он не уходил – отбежит на несколько шагов, сядет столбиком и давай мяукать. Чуть мне сапог не разодрал в конце концов. Тут даже до нас дошло, что он нас куда-то зовет. Внимательно прислушивавшийся к разговору питомец одарил меня выразительным образом: два бестолково мечущихся по коридору Егеря и прикрывший морду лапой кот, сидящий у стены. Этакий фейспалм по-кошачьи. Я против воли улыбнулся, но Леха не обратил на это внимания, увлеченный рассказом. — Короче, связались мы с диспетчерской, поставили всех на уши, и через несколько минут выяснили, что вас с Галей на территории базы нет. Исаев, кстати, расстроился: кроме вас больше никто не пропал, хотя потери были серьезными, только убитыми два десятка. А тут еще эвакуация всеобщая… Прочесывание окрестностей однозначно организовать бы не получилось. Нам он ничего не приказал, так что мы просто пошли за Петровичем. Тот уверенно привел нас в ангар с техникой, запрыгнул на ближайший глайдер и уставился куда-то вдаль. — Стандартная стойка, Петрович всегда так направление указывает, – прокомментировал я последнюю фразу. — Мы догадались, – кивнул Леха. – Правда, не сразу. Коля с охотничьими котами лучше знаком, интересовался в свое время вопросом, как он сказал, так что типовые алгоритмы поведения знал. Вот он и предположил, что твой питомец тебя чувствует, и его можно вместо компаса использовать. Петрович обличающе взвыл – дескать, как можно быть такими тупыми? Я погладил напарника по голове и одарил картинкой сладко спящего у костра кота. Тот намек понял и сделал вид, что задремал. Ладно, пусть притворяется, лишь бы больше с комментариями не лез. — Нашли мы глайдер побольше, с хорошим запасом хода, сами погрузились и напарничка твоего не забыли. Он в кокпите на приборную панель запрыгнул и уселся столбиком, в одном направлении глядя. В общем, полетели мы за вами. Правда, сначала нас выпускать не хотели, пришлось с Исаевым связываться и объясняться. Прорвались в итоге. А потом мне пришла в голову просто-таки, не побоюсь этого слова, гениальная мысль: использовать метод триангуляции для приблизительного вычисления вашего местонахождения. Вылетели мы из ангара и базу по кругу почти облетели. В нескольких местах зависали и засекали направление, куда Петрович смотрит. Углы зафиксировали, на карту наложили и получили любопытную картинку: линии сходились почти строго на севере, порядка шести тысяч километров от базы. Мы, понятное дело, немного удивились, но потом все-таки решили проверить. Энергозапас добраться до предполагаемого места позволял, а насчет времени мы и не парились. Далековато вы забрались, как умудрились только… — Через телепорт прыгнули, – пояснил я, чем еще больше запутал коллегу. – Ладно, не грузись, потом расскажу. Наверняка Исаев допрашивать будет, вот и послушаешь заодно. — Не факт, – покачал головой Леха. – Ну ладно, потом так потом. В общем, летели мы по азимуту часа три примерно, а потом засекли сигнал аварийного маяка. Пошли по нему и нашли ваш брошенный катер с мертвым пилотом. Долго боялись приближаться – сканер показал отсутствие энергии в накопителях, и мы опасались, что нас тоже быстро обесточат. Приземлились в паре километров, добрались пешком. Но вроде все обошлось, поэтому перегнали глайдер поближе. Петрович тут себя неадекватно начал вести: сиганул из кабины и давай круги вокруг катера нарезать. Что-то унюхал, поорал благим матом и помчался к лесу, насилу догнали и еле уговорили в глайдер загрузиться. Коллега прервался на секунду – перевести дух – и продолжил: — Кстати, а что это за хрень в овраге неподалеку? Скала очень странной формы в старом русле и почему-то доступна только в оптическом диапазоне. Ни один прибор ее не взял, как будто и нет ее вовсе. Мы уж было подумали, что галлюцинации у нас обоих, хотели подлететь поближе и проверить, но Петрович не дал – распахал Коле щеку. Пришлось послушаться. Вернулись к катеру, Николай остался в глайдере, а мы с Петровичем пошли вас искать. Сначала шли по следу как раз в сторону оврага, потом твой напарник путь срезал и повел меня напрямик через заросли. И вот мы тут. Леха, закончив рассказ, вопросительно уставился на меня. — Хрень в овраге – действующая база Первых, – огорошил я коллегу. – Точнее не скажу, мы сами не все поняли. Нас полдня гоняли по лесу всяческие твари, потом пригнали к базе. Дальше мы потеряли сознание и очнулись уже вечером, на дне балки. Пришли сюда, устроились на ночлег – да ты и сам видишь. Собирались с утреца вернуться к катеру. Там моя солнечная батарея целая? — Ага, лежит, есть не просит. Коля сказал, что батарея от скафандра процентов на сорок зарядилась, так что план ваш вполне выполним был. — Так, Лех, связывайся с капитаном, пусть глайдер прямо сюда перегоняет, – озвучил я новый план. – И улетим к чертовой матери, а то очень мне тут не нравится. — Уверен? А если обесточат? Уже вчетвером куковать будем? Петрович с нами, так что дорогу показать больше некому. — Не обесточат. База закапсулировалась и теперь не скоро вернется в активную фазу. Вызывай Николая. — Как это закапсулировалась? И откуда ты вообще это знаешь? — Не помню, сказал же! Просто знаю, и все. Считай это голосом интуиции. Леха покачал головой, всем своим видом дав понять, как он расценивает столь ненадежный источник информации, но командира вызвал. Тот отозвался сразу же и через несколько минут довольно бурного общения поднял машину в воздух. Найти нас не составило труда – Леха активировал встроенный в скафандр маяк, и глайдер не заставил себя долго ждать: Коля Иванов лихо провел ревущий дюзами ионных движков аппарат почти над самыми деревьями, завис на антиграве над озерцом и аккуратно приткнул верного «летуна» на песчаную отмель, носом к нашему убежищу. Люк пассажирского отсека распахнулся, из него высунулся Николай и осведомился: — Все живы?! — Сам-то как думаешь? – расплылся я в идиотской ухмылке. Еще никогда я не был так рад видеть непосредственного начальника. – Пошли к нам, у нас костер, бухло, все дела… — Так вы грузиться не собираетесь? – ненатурально удивился капитан. – Может, мне лучше к утру вернуться? Я смотрю, тут уже целый лагерь, можно месяц прожить. — Оставляй жратву и можешь валить, – не остался я в долгу. — Ладно, хорош зубоскалить! – посерьезнел Николай. – Нужно отсюда убираться, что-то предчувствие у меня нехорошее. Он все же не вытерпел и выбрался из кабины, держа наготове штуцер. Да и чуть освоившийся Леха тоже бдительности не терял – в нашем деле здоровая паранойя не мешает, а совсем даже наоборот. С интересом осмотрев результаты моих усилий, капитан одобрительно хмыкнул: — А ничего так устроились, терпимо. Бросайте все к едрене фене, надо возвращаться. Исаев минут десять назад на связь выходил, там все кувырком идет. Объявлена тотальная эвакуация, с часу на час ждут прибытия пары крейсеров компании. Тогда вообще не разгуляешься. Я с сожалением обвел взглядом шалаш, так и не ставший нам хотя бы временным пристанищем, подхватил импровизированное ведро с кипяченой водой и примерился к костру – нечего открытый огонь без присмотра оставлять. Но потушить его не успел: со стороны чащобы донесся рев движков, и через пару мгновений у нас над головами, осветив нас прожектором, завис катер с символикой службы безопасности. Коллеги среагировали оперативно: Леха укрылся в тени скалы, а Николай отступил под защиту корпуса глайдера. Оба Егеря, не сговариваясь, взяли летательный аппарат «особистов» на прицел. Галя испуганно ойкнула и схоронилась в шалашике – видимо, решила, что раз ее не видно, то она в безопасности. Я же остался, где стоял – у костра с «ведром» в руках. Все равно оружия нет, а спрятаться от сканирующей аппаратуры без скафандра нереально. — Прошу сохранять спокойствие! – донесся до нас усиленный динамиками голос Линдеманна. – Работает служба безопасности компании! Со стороны базы Первых подтянулся еще один катер, осветил персонально меня прожектором – видимо, чтобы я не сбежал, гы-гы. Первый аппарат вырубил иллюминацию и приткнулся рядом с глайдером Егерей. Вернее даже сказать, приводнился – десятиметровая громада на пятачке пляжа не уместилась. Однако люк десантного отделения оказался на отмели, и из него тотчас же посыпались горохом безопасники в неизменном черном обмундировании. Не успел я и глазом моргнуть, как десяток мрачных бойцов окружил наш временный лагерь, взяв на мушку всех присутствующих. Иванов с Петровым тоже в долгу не остались, без ложного стеснения направив штуцеры сначала на ближайших черномундирников, а потом переключили внимание на главное действующее лицо предстоящего спектакля. Им, как не трудно догадаться, являлся незабвенный Карл Линдеманн, глава службы безопасности базы «Да Винчи» и экспедиции в целом. Главный безопасник вышагивал с торжествующим видом, не очень-то вязавшимся с его долговязой фигурой, и прямо-таки лучился удовлетворением. Он настолько расслабился, что даже элементарными мерами безопасности пренебрег: вместо шлема у него на голове красовалась кепка с эмблемой компании «Внеземелье». Рядом шагали неизменные телохранители числом трое. Эти тоже от босса не отставали – забрала откинуты, рукава закатаны, на руках вместо бронеперчаток огрызки с обрезанными пальцами. Пижоны, а не бойцы. Линдеманн остановился напротив меня, смерил презрительным взглядом и процедил: — Лейтенант Денисов, вы арестованы. — Стесняюсь спросить, а за что? – нагло ухмыльнулся я. Собственно, за причиной далеко ходить не надо – элементарно убийство безопасников на меня повесят. Я только теперь сообразил, что шлем и все видеозаписи безвозвратно утеряны, равно как и Галин комплект, а потому с доказательной базой у нас большие проблемы. Если Линдеманновы прихвостни подсуетятся, отмываться долго придется. — В условиях чрезвычайного положения я не обязан предъявлять вам обвинение при задержании. Моих полномочий достаточно для подобных действий! – процедил Линдеманн. – Но ты можешь оказать сопротивление, и тогда я получу еще больше удовольствия. Как же ты меня достал, Денисов! Взять его! — Господин безопасник, а вы не зарываетесь? – подал голос Николай. – Или нас уже совсем в расчет не берете? — Капитан Иванов, я приказываю вам сдать оружие и загрузиться в глайдер. Старший лейтенант Петров, вас это тоже касается! — А болт с левой резьбой тебе не нужен? – хмыкнул Леха. – Вертел я твои приказы, догадайся на чем. — Я глава службы безопасности, в данный конкретный момент мои распоряжения приоритетны! – сорвался на крик Линдеманн. – Я вам это припомню! Все пишется, факт прямого неподчинения зафиксирован! Обещаю всем большие неприятности по возвращении на базу! — А чего это вы так нервничаете, господин безопасник? – осведомился я, между делом сокращая расстояние между собой и кучкой черномундирников. – Никак совесть у вас не чиста? Концы в воду упрятать хотите? Не получится, свидетелей многовато. Или думаете, что компании все позволено? Уверены, что приз уже у вас в руках? Так я вас разочарую – к базе Первых доступа не будет лет восемьдесят, если не больше. — Ты чего городишь? – остолбенел Линдеманн. — А вы не понимаете? – выгнул я бровь. – Полноте, дорогой Карл. Авантюра компании вскрылась. И Исаеву, и Яковлеву известна ваша цель. Мы знаем про базу Первых. Мы ее нашли. Она тут, в паре минут полета. Вы ее наверняка видели, но не смогли засечь ни одним прибором. Ведь так? — Ты не представляешь, во что ввязался, щенок! – ощерился безопасник. Он хотел было выдать еще порцию угроз, но не успел – я плеснул кипятком в левого охранника, швырнул «ведро» с остатками воды в правого и от души саданул остолбеневшего Линдеманна ногой в грудь. Маэ-гери получился на загляденье – резкий и сильный, так что безопасник отлетел на пару шагов, потеряв щегольскую кепочку, и рухнул в воду, подняв тучу брызг. В полете он спиной своротил третьего телохрана, так что путь был свободен, и я мгновенно оказался рядом с поверженным противником. Врезал коротким прямым в челюсть, отчего Линдеманн опять распластался по дну и хватанул воды, придержал его, не давая подняться, и торопливо вырвал из его кобуры штатный «дефендер». Перевернув вяло сопротивляющегося противника на живот, рывком за шкирку вытащил его из воды и вывернул левую руку за спину – от души, до хруста в костях. Зашедшийся в мучительном кашле безопасник невнятно взвыл, а я в награду за это ткнул стволом пистолета ему в затылок и проорал в ухо: — Заткнулся, падаль! А вы все, – переключился я на остальных черномундирников, – разошлись, живо! Оружие убрать! Господин Линдеманн, вам придется отправиться с нами. Удобств не гарантирую, но если будете себя хорошо вести, сильно вас бить не буду. Мы поняли друг друга? Кивните, если так. «Особист» судорожно дернул головой, и я решил расценить это как жест согласия. — Галя, живо в глайдер! Леха, прикрывай! Николай, не спи! – Я наградил вялого Линдеманна тычком коленом в копчик, и он зашевелился веселей. – Петрович, не тормози! Дождавшись, когда коллеги и девушка погрузятся в глайдер, я осторожно попятился к летательному аппарату, старательно отгораживаясь от взбешенных бойцов телом их начальника. Особенно зверские лица были у отоваренных телохранителей – больше всех досталось первому, вода хоть и не кипящая была, но ожог на полфизиономии получился. Линдеманн наконец прокашлялся и начал уверенно переставлять ноги, чем несказанно облегчил мне жизнь. До люка пассажирского отсека добрались быстро и без приключений, а здесь меня уже страховал Леха, так что безопасника загнали в тесный салон без осложнений. Я прыгнул следом, и Леха поспешил задраить люк. Как только броневая створка скользнула на законное место, Николай резким рывком поднял глайдер в небо. Мы повалились между кресел, образовав куча-малу, но Линдеманн переполохом воспользоваться не успел – я наградил его очередной зуботычиной и заставил забраться в кресло. Сообразительный Леха взял его на прицел, а я рухнул на соседнее место и облегченно выругался. Кажется, вырвались…
Система HD 44594, планета Находка,
10 сентября 2537 года, раннее утро
Обратный путь преодолели за два с небольшим часа – Коля выжал из движков глайдера все возможное, тем более что энергоресурс экономить не было нужды. К месту падения нашего катера возвращаться не стали: Линдеманн после краткого физического воздействия по секрету сообщил, что там находится третий экипаж безопасников – осматривают место происшествия и оформляют труп. Пленника мы по здравом размышлении накрепко примотали к креслу ремонтным скотчем – хорошая вещь, если приходится в шлангах дырки заделывать. Гидравлики в нашей технике много, вот и позаботились знающие люди. Линдеманн поначалу матерно ругался и грозил страшными карами, но я ему напомнил о договоре – то есть просто в очередной раз угостил затрещиной. А что, все равно уже терять нечего… Правда, оставалась еще одна маленькая проблемка. — Коль, что с безопасниками? — Тащатся следом, как привязанные, – сплюнул Иванов. – Нервируют они меня. По-хорошему, избавиться от них надо. — Сейчас что-нибудь придумаем, – обнадежил я коллегу и переключился на пленника: – Господин Линдеманн, придется вам приказать своим людям от нас отстать. — С чего бы это? – злобно зыркнул «особист» начавшим заплывать глазом. – Лично мне они не мешают. — Не хотите, значит, помочь похитителям? А как же стокгольмский сидром? Неужели вы к нам не испытываете и капли симпатии? Вы явный извращенец, Карл! Если вы избавите нас от хвоста, я обещаю не рукоприкладствовать до самой базы. Идет? — Только не думай, что я тебя испугался! – прорычал Линдеманн. – У них есть дела поважнее, а они про них забыли. Давайте связь. — Да ладно, Карл, не оправдывайтесь! – ухмыльнулся я. – Мы никому не расскажем. Коля? Понятливый капитан и без моей подсказки уже вызывал преследователей, так что почти сразу включил громкую связь на общем канале. До нас тут же донесся обеспокоенный голос одного из безопасников: — Борт двадцать семь на связи. Что вы хотите? — Ковальски, слушай сюда! – рявкнул Линдеманн. – Прекращай преследование, со мной все в порядке. Возвращайтесь на объект, работайте по плану. Ковальски, сука! Жив все-таки. Жаль, не попался ты мне на прицел в терминале. — Господин Линдеманн!.. – сделал Ковальски слабую попытку протестовать. — Это приказ! Я постараюсь вернуться при первой возможности. Не теряйте времени! Конец связи! Работайте по плану, мля! Да чтоб вы там на растаманов-переростков нарвались или на кислотных тварей. Знаю я вашу работу по плану, пока всю базу по кирпичику не разберете, не успокоитесь. С них станется, могут попробовать подкоп сделать или долбанут из чего-нибудь тяжелого по силовому куполу – чисто чтобы проверить.«Информация принята к сведению. Система контроля примет меры».Твою мать! Какие, на фиг, меры?! Мне уже ни о чем подумать нельзя? Одно дело абстрактно желать кому-то неприятностей, и другое – знать, что оные неприятности теперь гарантированы. Жутковатое ощущение. — Доволен?! – чуть ли не выплюнул Линдеманн. – Радуйся, пока можешь. Или поделишься со мной информацией? Добровольно. — Не понимаю я вас, Карл, – сказал я, проникновенно глядя ему в глаза. – Вроде же вы в плену у нас, а никак не наоборот. А всем своим видом показываете, что именно вы хозяин положения. Я чего-то не знаю? Но собеседник до ответа не снизошел, лишь презрительно скривился и принялся демонстративно изучать потолок. Ну и хрен с тобой, не очень-то и хотелось. Мне бы сейчас дух перевести, да вздремнуть часок. Чую, сил много понадобится, а я далеко не в лучшей форме. И не я один – Галя от пережитого стресса замкнулась в себе и сидела молча. Ее тоже можно было понять, она-то уже думала, что все, конец приключениям, а тут на тебе! От собственных, можно сказать, коллег такой свиньи она никак не ожидала. Посему трогать я ее не стал, как бы хуже не сделать своим сочувствием. Поступил умнее – подослал Петровича. Тот задачу понял и взялся за ее выполнение с завидным рвением: с ходу запрыгнул Гале на колени, врубил на полную мощность урчальник и принялся ластиться. Девушка ожила и наградила рыжего проныру ласковым поглаживанием. Я мысленно похвалил напарника, результат, как говорится, налицо – никаких признаков истерики. Наказав питомцу продолжать в том же духе, занялся делами насущными. К таковым в первую очередь относилось выяснение обстановки на базе. Сначала я как можно подробнее расспросил Леху с Николаем. С их слов выходило, что, когда они покинули «Да Винчи», там уже полным ходом шла эвакуация. Ничего нового – эвакуация давно началась, еще до нападения местной живности. Но сейчас процесс вышел на новый уровень – взлетало все, что могло передвигаться в безвоздушном пространстве, с орбитального модуля один за другим прибывали челноки, чтобы уже через двадцать минут снова вознестись в приветливые небеса Находки. Скорее всего, к нашему возвращению на планете останется хорошо если несколько десятков наиболее подготовленных Охотников. Из руководства пока внизу сидел майор Исаев, Яковлев вроде бы уже эвакуировался – ему предстояло принять командование экспедицией на орбитальном модуле. Про безопасников парни сообщить ничего не смогли, но что-то мне подсказывало, что они не торопились покинуть планету. Скорее, наоборот, избавились от кучи лишних свидетелей. Вон Линдеманн какой довольный! Его даже факт пребывания в заложниках не особо расстраивает, относится к нему философски. Если и есть у него сожаление, то лишь о потерянном времени. И это мне очень не нравится. Наверняка какой-то козырь есть в рукаве. — Коль, свяжись с Исаевым. Майор не отвечал довольно долго, только с третьей попытки удалось наладить контакт. — Иванов, что у вас? Судя по голосу, тяжко ему приходится. — Товарищ майор, на связи Денисов. — А, жив, курилка! – хмыкнул наш начальник. – Докладывай, только коротко. — Жив-здоров. Галина Рыжик тоже. Пилот мертв, им сейчас люди Линдеманна занимаются. Сами летим обратно, будем где-то через час. — Добро! Подробности потом. Значит, сработал трюк с Петровичем. А я грешным делом сомневался. У вас все в порядке? Линдеманн с целой кодлой за вами поперся. Выбил код доступа к аварийной волне, и по пеленгу полетели, уроды. — Я все слышу, господин Исаев! – ледяным голосом выдал безопасник. — Иди ты! – удивился майор. – Парни, вы чего там творите? Как он к вам попал?! — Долгая история, товарищ майор! – отмазался я. – Как обстановка на базе? — Хреново все. Только что из прыжка вышли два крейсера компании, часов через пятнадцать, по самым скромным прикидкам, будут на орбите. Их босс уже выходил на связь, грозил неприятностями. Так что нигде не задерживайтесь, нам сейчас главное на материнский модуль вернуться, там они нас не достанут. Ладно, потом договорим, дел невпроворот. Конец связи. Я переглянулся с Ивановым и озадаченно хмыкнул. Откуда они тут взялись? Помнится, еще Яковлев в приватной беседе с тем же Линдеманном говорил, что ближайшие две недели мы предоставлены сами себе, да и Исаев был того же мнения. Значит, шустрые безопасники всех обхитрили – скорее всего, с одного из двух кораблей поддержки отправили курьера. И сделали это, как только подтвердилось наличие на планете неизвестных факторов. Ага, судя по торжествующей ухмылке Линдеманна, все именно так и обстоит. — Помните, господа, я обещал вам неприятности? — А я обещал не рукоприкладствовать до базы, – покачал я головой. – Так что повезло тебе, сука!
Система HD 44594, планета Находка,
10 сентября 2537 года, раннее утро
Приземлились в пятом стартовом комплексе, единственном, где еще были свободные посадочные площадки. Встречал нас старый знакомый – лейтенант Калашник. С ним рядом скалой возвышался неизменный сержант Миха плюс еще четверо бойцов из Диминого взвода. На Линдеманна делегация произвела серьезное впечатление, он даже сплюнул разочарованно. Не могу утверждать наверняка, но думаю, что он еще не отказался от мысли заполучить нас с Галей, а присутствие до зубов вооруженных Охотников рушило все планы. Нянчиться с ним дальше я не собирался, поэтому перерезал скотч на запястьях безопасника – связали его чисто на всякий случай, чтобы глупостей не делал, – и предложил бывшему пленнику убираться на все четыре стороны. Тот без возражений деловито направился к ближайшему лифту. Даже на угрозы поскупился, видимо, времени пожалел. — Кто это его так разукрасил? – поинтересовался Дима, кивнув вслед Линдеманну. – Как после драки на сельской дискотеке. — А, выпендривается много! – отмахнулся я. – Галь, ты как? Идти можешь? — Куда же я денусь?.. – вздохнула девушка. — Дим, тебе Исаев что велел? — Ничего конкретного, сказал действовать по обстановке. Я думаю, надо вам в жилой модуль наведаться, переодеться. Насколько я знаю, шеф распорядился туда два комплекта экипировки доставить, и оружие тебе не помешает, пистоль хотя бы. А вообще, эвакуируем вас в ближайшие час-полтора. Сейчас просто все челноки под завязку набиты, следующего рейса ждать придется. — Пошли тогда. Коль, Лех, вы как? — С вами пойдем, на всякий пожарный, – сказал Иванов. – Зря Линдеманна отпустили, наверняка какую-нибудь подлянку организует. — Это запросто, – поддержал капитана Калашник. – Наших мало на базе, а вот безопасников почти полсотни. И они чем-то непонятным заняты, как будто готовятся объект под контроль взять, когда мы эвакуируемся. — Что, всех Охотников на орбиту? – не поверил я. – А кто же останется? — Никого из наших. Объявлена тотальная эвакуация гражданского персонала и силовых подразделений. Под приказ только безопасники не подпадают. Думаю, Яковлев выбрал из двух зол меньшее. Хрен с ней, с базой, – железка она железка и есть. Главное – людей из-под удара убрать, – закончил Дима свою мысль. — Ладно, грузимся. Час-полтора, говоришь? Хоть душ принять успею… Лифт оперативно доставил нас в ставший уже родным жилой модуль, и здесь я первым делом наведался в душевую. Галя решила меня сопроводить – мы демонстративно взялись за руки и удалились из кают-компании, в которой устроились наши добровольные телохранители. Леха Петров на правах старожила уже нырнул в мини-бар, откуда и извлекал горячительные напитки согласно вкусам присутствующих. Оставшиеся не у дел парни занимались кто чем: Миха пытался завязать дружбу с Петровичем, Дима Калашник взялся за пульт информера, а Коля Иванов устроился в кресле напротив входа, положив на колени штуцер. Четверка молчаливых Охотников рассредоточилась по помещению так, чтобы не попасть всем сразу под залп, и оружие держала наготове. Все-таки что-то такое носилось в воздухе, этакий дух угрозы – и остававшиеся на базе бойцы его чувствовали особенно остро. Не удивлюсь, если уже были стычки с безопасниками. В душевой мы зависли минут на сорок. Понятное дело, отвлеклись от гигиенических процедур. В Галю как будто бес вселился, в конце концов даже пришлось возмутиться, на что она резонно посоветовала мне заткнуться и продолжила домогательства. Признаться, я особо и не сопротивлялся: не к этому ли стремился последние две-три недели? Так чего теперь ныть… Когда мы наконец появились в кают-компании, распоряжавшийся в баре Леха ехидно хмыкнул: — Ну вы даете! Маньяки. У нас времени в обрез, а вы тут шуры-муры разводите. — Завидуй молча, – парировал я. – Мы тебя теперь на свадьбу не позовем. Правда, Галь? Девушка смутилась, и я поневоле вновь ею залюбовался – все-таки настоящее сокровище мне досталось. Вроде и набивший оскомину типаж – рыжая язва, – а поди ж ты, запала в душу. Помнится, раньше я на таких девчонок и не смотрел, придерживался мнения, что джентльмены предпочитают блондинок. Это потому что дурак был. Новенький комбез на Гале сидел немного мешковато, но впечатления не портил. Вымытые и причесанные рыжие волосы вновь обрели естественный медный оттенок, плотный и насыщенный. Всем хороша, вот только в глазах грусть и что-то в лице неуловимо поменялось, как будто едва заметная тень легла. Натерпелась, девочка моя. Ладно, когда закончится вся эта кутерьма, увезу тебя на моря, солнечные ванны и интим в неограниченном количестве и не такое вылечить способны. — Я за тебя не пойду! Ну вот, все впечатление смазала. Все-таки язва, как ни крути. Образ обязывает. — Обоснуй. — Петрович ревновать будет. Мой напарник, развалившийся на коленях у Михи, встопорщил шерсть на загривке и возмущенно взвыл. — Он говорит, поклеп и провокация, – перевел я. – И вообще, это ты его ревновать будешь, потому что двоих рыжих на меня одного многовато. Вы еще соревнование устройте, кому я достанусь. Петрович спрыгнул с Михиных колен и принялся нарезать вокруг меня круги, умудряясь одновременно тереться о мои ботинки с высоким берцем – кто-то предусмотрительный оставил в раздевалке два комплекта обмундирования, и сейчас я щеголял в новеньком комбезе, впрочем, как и Галя. Жаль, конечно, что не броня, да и оружия все еще нет. Придется на ребят положиться. — Смотрите, Галина Юрьевна! Конкурент ваш уже первые очки зарабатывает! — Дурак! – Галя надулась и устроилась на диване. Дима Калашник галантно подвинулся, освободив место. Я тоже собрался было приткнуться рядом, но не успел – дверь распахнулась, и в кают-компанию шагнул майор Исаев. Вид у него был предельно измученный, но взгляд твердый. Махнул рукой на нашу попытку вскочить и отдать честь: — Сидите, не до того. Дим, бери своих ребят и пока патрулируйте коридоры. Николай, вы с напарником наведайтесь в биолабораторию, там какие-то особо фанатичные биолухи до сих пор торчат. Гоните их к ближайшему терминалу, если придется – пинками. – Дождавшись, когда Охотники покинут помещение, Исаев велел: – Рассказывай, Олег! Со всеми подробностями. Не знаю почему, но майору я выложил все без утайки. Ну, почти все – про то, что мы с Галей помимо нашей воли втянуты в реализацию второй ступени Программы и являемся носителями кода ее активации, все же умолчал. Как бы ни был Исаев надежен, но это знание я никому доверить не могу. Впрочем, моему начальнику и оставшейся информации хватило с лихвой: рассказ затянулся чуть ли не на час, майор заставлял вспоминать мельчайшие детали. Особенно его заинтересовала стычка с безопасниками в посадочном терминале. Когда я окончательно выдохся, он переключил внимание на Галю и учинил ей допрос с пристрастием, упорно игнорируя все ее намеки на усталость, стресс и вообще… Я про себя злорадно ухмылялся – не все коту масленица, не всегда женские чары работают. В конце концов Исаев оставил нас в покое и крепко задумался на несколько минут. Но результатами размышлений поделился: — Значит, слушайте сюда, ходячие неприятности! Обо всем этом никому не рассказывайте. Специально для тех, кто в танке, повторяю – никому. Особенно безопасникам. Вы сейчас такого наговорили, что даже десятой части хватит, чтобы кое-кто возжелал упрятать вас куда подальше. И заведение типа закрытой психиатрической клиники далеко не худший для вас вариант. Молодцы, что выработали план совместных действий. Его и придерживайтесь. Я бы на вашем месте вообще бы ограничился погоней за тварью с антеннами и прыжком через телепорт. А потом потеряли сознание, очнулись в лесу у озера, где вас Петрович с Егерями и отыскали. Про пилота знать не знаете, про монстров и базу Первых тоже. Поняли меня? Это радует. Теперь по Линдеманну. Судя по данным с камер наблюдения, он развил нездоровую деятельность, зачем-то собирает наиболее боеспособных сотрудников. Боюсь, решится на силовое воздействие. Поэтому сейчас организованно перемещаемся в первый терминал, там как раз челнок стоит, это последний. Остается еще пара эксплореров, на них эвакуируются люди из дежурной смены. Они сейчас сосредоточены в командном секторе, контролируют локальную сеть и оборонительные системы. В остальных помещениях пусто, так что любой, кто попадется на пути, – безопасник. Они чего-то ждут. Насколько я понял, как только крейсера компании выйдут на орбиту Находки, с них десантируется целый отряд. База перейдет под их контроль, и потом мы влиять на обстановку на планете не сможем. Пока еще есть время, ребята-айтишники постараются добраться до записей с камер наблюдения в терминале. Плохо, что ваши шлемы пропали. Сейчас мы имеем свидетельские показания, причем не в вашу пользу. К тому же наверняка Линдеманн доказательствами озаботился. Если вырвемся на корабль-матку, там они нас уже не достанут. Вопросы есть? Вопросов нет. Погнали. Майор встал с кресла, направился было к двери, но остановился на полушаге: — Да, забыл совсем! Держи, Олег. Только не свети особо. Я благодарно кивнул, принимая из рук Исаева кобуру со старым добрым АПС-17. Все-таки без оружия как голый, каждый тебя обидеть может. Пистолет сунул в брючный карман – штаны мешковатые, свободного покроя, так что в глаза не бросается. Доставать, конечно, не очень удобно, но ничего не поделаешь. Кобуру по размышлении бросил на диван, спрятав запасной магазин в нагрудный кармашек. Нож я сохранил свой, теперь он красовался в новеньких ножнах на левом бедре. Ну вот, совсем другое дело! — Спасибо, товарищ майор! — Кушай не обляпайся. Пошли уже. Нам с Галей ничего не оставалось, как последовать за майором. Петрович, понятное дело, один в блоке оставаться не пожелал и прошмыгнул в дверь у меня под ногами. В коридоре в полной боевой готовности обнаружились люди Калашника. Самого его не было видно, командовал сержант Миха. На мой вопросительный взгляд он дернул щекой – типа ничего страшного, по делу босс отлучился – и жестом велел бойцам занять позиции. Те технично рассредоточились, взяв нас троих в «коробочку». Сержант пошел впереди, отчего-то проникшийся к нему симпатией Петрович составил Михе компанию. Так и двинулись к лифту, до которого добрались без приключений. Загрузились в кабину, причем двое Охотников остались в коридоре – видимо, прикрывать отход. Паранойя паранойей, но осторожность еще никому в нашем деле не вредила. Поневоле и мне передалась общая нервозность, я даже хотел ствол достать, но, глянув на Галю, передумал. По-моему, до нее только сейчас дошло, в какую глубокую задницу мы угодили. Бледная как смерть, нижняя губа едва заметно подрагивает, как будто она еле сдерживается, чтобы не разреветься. Черт, как не вовремя! Я осторожно сжал ее ладонь в своей и шепнул на ухо: — Держи себя в руках. А то передумаю на тебе жениться, на фига мне плакса? — Дурак! – фыркнула она и прижалась ко мне. Пришлось аккуратно приобнять ее за талию. Наблюдавший за этими телячьими нежностями Петрович зыркнул зеленым глазом и одарил меня образом, который можно было расшифровать как прямой призыв к действию. Все бы ничего, вот только место таковому действию не соответствовало, а посему я ответил предельно некорректно, обозвав его извращенцем, да еще и сравнил напарника с приснопамятным Вискарем. Петрович обиженно фыркнул и принялся тереться о сапог Михи. Лифт тем временем доставил нас к месту назначения и гостеприимно распахнул дверь. В большом круглом зале, куда сходилось не менее десятка шахт, нас ждал Дима Калашник с парой упакованных в броню и глухие шлемы бойцов. Судя по фигурам, парни другие, не те, что остались в жилом блоке. А что, толково. Организовали подстраховку по всему маршруту. По коридорам меньше чем вдевятером не перемещаемся, при этом большая часть личного состава боеспособна в полной мере, только меня с майором можно было рассматривать как половинки от полноценной боевой единицы – без брони и с пистолетами нам с Охотниками не сравниться. Лейтенант перекинулся с Михой парой дежурных фраз, выясняя обстановку, и мы двинулись дальше. Большую часть пути преодолели без приключений. Неприятности начались лишь после того, как мы оказались непосредственно в терминале, затерявшись меж контейнерами с разнообразными грузами. На одном из перекрестков нас и зажали. До челнока оставалось совсем немного, уже был виден стартовый пятак с двадцатиметровым яйцом шаттла, когда прямо по курсу возникла пятерка решительно настроенных парней в черном обмундировании. На сей раз никто из безопасников не пренебрег защитным снаряжением, все красовались в броне и глухих шлемах, стволы «викингов» смотрели в нашу сторону. Охотники среагировали молниеносно: Миха с Калашником присели на колено впереди, взяв противника на прицел «вихрей», мы с Исаевым присоединились к веселью, взявшись за пистолеты. Оставшиеся бойцы контролировали фланги и тыл. Как показала практика, не зря – через секунду в боковых проходах показались еще две пятерки черномундирников, а затем, судя по предупреждающему возгласу бойца в арьергарде, нам перекрыли последний путь к отступлению. Галя испуганно прижалась ко мне. Я попытался рефлекторно задвинуть ее себе за спину, но потом сообразил, что мы окружены со всех сторон. Тут как ни крути, а если дойдет до стрельбы, то все подарочки наши. «Викинги» супротив «вихрей» не катят, но нам и их будет с избытком – брони-то нет. Так что ситуация патовая. Тот факт, что за нас незамедлительно отомстят, меня почему-то не радовал. — Все-таки подловили, суки! – озабоченно буркнул себе под нос Исаев и повысил голос: – Эй, парни, кто командир? Я майор Исаев. Черномундирники остались к словам моего начальника безучастными. Видать, и впрямь Линдеманн собрал самых толстокожих. Или просто самых тупых. Не могут же они не понимать, что из шести «вихрей» Охотники их вмиг раскатают. А вот, кстати, и он, легок на помине. — Господин Исаев! Какая приятная встреча! – развел Линдеманн руками в театральном жесте. – Признаться, не ожидал! — Чего надо? – Майор сейчас совсем не был склонен к шуткам. — Ничего особенного, господин Исаев. Я всего лишь собираюсь арестовать некоего лейтенанта Денисова за убийство двоих сотрудников службы безопасности и нанесение тяжких увечий еще одному. Плюс еще намереваюсь задержать Галину Рыжик как соучастницу. Я открыл было рот, чтобы послать безопасника туда, где ему самое место, но майор ожег меня предупреждающим взглядом и, подпустив в голос льда, поинтересовался у оппонента: — Основания? — Свидетельские показания трех человек, в том числе и получившего ранение. — Я так понимаю, все они сотрудники службы безопасности? — Именно. Это что-то меняет? — Они заинтересованные лица. Пока что мы имеем два свидетельства против трех. Еще какие-нибудь доказательства есть? Видеозаписи, например? – усмехнулся в ответ Исаев. — К сожалению, записей нет. Программный сбой при обслуживании регистрирующей аппаратуры. Ага, дурак он, что ли, самого себя топить? Записи с регистраторов участвовавших в нападении безопасников прямое свидетельство в нашу пользу. Но ситуацию он правильно просчитал – мы тоже ничем не могли доказать свою правоту. А пока три голоса против двух. — Удивительно вовремя, не правда ли? – Исаев сейчас являл собой воплощение скептицизма. – Еще что-нибудь? — Орудие убийства и образцы боеприпасов! – выплюнул Линдеманн, явно надеясь этим доводом решить дело в свою пользу. Твари, догадались мой штуцер с катера прихватить. Хотя как они умудрились его так быстро на базу доставить? Или на испуг берут? — Разрешите ознакомиться с результатами баллистической экспертизы? – незамедлительно парировал майор. — Пока еще не провели, – скрипнул зубами безопасник. – Что это меняет? Я уверен, что они подтвердят нашу версию. — Тут позвольте с вами не согласиться. Вечером деньги, утром стулья. Или утром деньги, вечером стулья. — Что?! — Классику не читаем, – констатировал Исаев. – Объясняю на пальцах: нет доказательств, нет арестантов. Ферштеен? На что вынадеялись, понять не могу. — На ваше благоразумие, господин Исаев! – От былой невозмутимости, которой так славился Линдеманн в кругу коллег, давно уже не осталось и следа. – Элементарная осторожность должна вас заставить уступить. Сила на нашей стороне. — Это как посмотреть! – хмыкнул Исаев и дал отмашку. Где-то на полпути между нами и тыловой пятеркой безопасников в пол ударил унитар. Судя по отсутствию рикошета и чувствительному толчку в ноги, кто-то пальнул из штуцера УОДом. Впрочем, чего я гадаю? Кроме Коли с Лехой некому. Скорее всего, майору их видно, и они знаками дали понять, что готовы оказать поддержку огнем, чем мой начальник и воспользовался. — Что скажете, господин Линдеманн? На мой взгляд, у нас как минимум паритет. Я бы посоветовал найти компромиссное решение. Главный безопасник застыл в раздумье, а вот его подчиненные, наоборот, зашевелились. По крайней мере, двое из передовой пятерки неосознанно попятились, когда поняли, что находятся на прицеле у противника, занявшего господствующую высоту. — Что вы предлагаете? – нарушил молчание Линдеманн. – Лично я не вижу из сложившейся ситуации иного выхода. Я обязан арестовать Денисова и Рыжик. — И вы готовы вот прямо сейчас умереть? – хмыкнул Исаев. – Поймите, Карл, вы поставили нас в очень неловкое положение. Нам, по сути, терять уже нечего. Если начнется стрельба, будут трупы. Много трупов. Впрочем, вам будет уже все равно. Обещаю, что первый унитар придется в вашу голову. — У меня приказ вышестоящего начальства! – продолжил гнуть свою линию безопасник. — Насколько я знаю, вы и есть высшее должностное лицо службы безопасности на планете, – озадачился майор. – Сами себе приказали, что ли? — Если бы! Вы же знаете, что в систему прибыли два крейсера компании. Не делайте удивленное лицо, давно уже знаете. Да мы и не делали из этого факта секрета. На одном из кораблей находится хорошо вам известный господин Воронов – первый заместитель главы службы безопасности «Внеземелья». По сути, он второй человек в иерархии. И именно он отдал приказ арестовать ваших людей. Я при всем желании не смогу прыгнуть через его голову. Ага, спекся безопасник! Прямым текстом намекает, что его хата с краю. Ищет выход, лихорадочно так ищет. И пытается что-то подсказать Исаеву. И, судя по хитрой ухмылке, майор подсказку понял. — Хорошо, Карл. Я дам вам возможность прикрыть тыл. – Исаев легонько толкнул в плечо Диму Калашника, привлекая его внимание. – Лейтенант, фиксируйте. Господин Линдеманн, я, как старший офицер исследовательского комплекса, официально отказываю вам в выдаче своих подчиненных. Доказательная база у вас пока явно недостаточная. На объекте введен карантин, то есть вся полнота власти принадлежит военным. К тому же затребованный вами фигурант – лейтенант Денисов – является военнослужащим Федерации и подлежит в случае совершения им преступления суду военного трибунала. До выяснения всех обстоятельств дела он помещается на гауптвахту. Таковая, ввиду эвакуации планетарных объектов, в настоящее время находится на материнском корабле «Да Винчи». Я обязуюсь незамедлительно доставить туда задержанного. Лейтенант Денисов! — Я! — Сдайте оружие. Вы задержаны по обвинению в убийстве. До выяснения обстоятельств вы помещаетесь в гарнизонную гауптвахту. Вопросы? — Никак нет! – рявкнул я, одновременно мысленно успокаивая встопорщившего на загривке шерсть Петровича. Я передал майору пистолет и нож, снял ремень и форменную кепку. Затем потупил взгляд и скрестил за спиной руки, всем видом являя идеального арестанта. Для хохмы еще бы наручники нацепить, вот только нет их у майора. — Карл, наручниками не угостите? – прочитал тот мои мысли. Рука Линдеманна непроизвольно дернулась к поясу, но он опомнился и отрицательно покачал головой. — Что насчет фигурантки Рыжик? Она не является военнослужащей, а гражданские специалисты в моей юрисдикции, господин Исаев. — Гражданский специалист Рыжик является важным свидетелем по делу Денисова, – пожал плечами мой начальник. – Вынужден отказать. Девушка поступает под нашу охрану вплоть до трибунала. Вы все зафиксировали, Карл? Не будете ли вы так любезны в таком случае убрать своих людей? Мои ребята нервничают. Линдеманн жестом велел бойцам убираться и сам подал пример, отступив к контейнеру. На лице его застыло престранное выражение: смесь злобы, разочарования и нешуточного облегчения. Я ему даже посочувствовал на какое-то мгновение – попал он как бы не хлеще, чем мы с Галей. У нас хоть какая-то защита есть, а вот ему достанется от начальства по полной программе. Сомневаюсь, что ему простят потерю ценных источников информации. Руководству «Внеземелья», как выяснилось, на федеральные законы плевать с высокой колокольни. С другой стороны, с официальной точки зрения его наказывать не за что. Но все равно вазелинчиком затариться не помешает, ага. — Денисов! Я поднял взгляд на безопасника. Тот уже справился с собой, и лицо его превратилось в непроницаемую маску. — Это еще не конец. Запомни мои слова. — Обязательно, – очень серьезно сказал я. Линдеманн четко развернулся и скрылся в ближайшем боковом проходе, чуть ли не чеканя шаг. Заметно расслабившиеся бойцы в черной экипировке прошли следом. — Шагай, арестант! – легонько ткнул меня в спину стволом радостно ощерившийся Миха. – Будешь теперь баланду хлебать всю обратную дорогу. — Ловлю на слове! – не остался я в долгу. – За язык никто не тянул, давай теперь с поварами договаривайся. Не договоришься, сам готовить будешь. — Забились! – хмыкнул сержант. – Дим, ты свидетель. Калашник молча кивнул. Так как мой нынешний арестантский статус не позволял помогать Гале, заботу о любимой девушке я доверил именно ему. Впрочем, Петровича заставил контролировать, что он и проделал с завидным рвением. Галина после столкновения с Линдеманном совсем расклеилась – того и гляди, разревется. Да, нервы ни к черту. Со стрессами шутки плохи, а в последние два дня мы их пережили слишком много. Как бы в лазарет не загремела. А это нежелательно, любопытные медики не упустят случая поинтересоваться, что это за странный ожог у девушки на левой лопатке.«Информация принята к сведению. Система контроля активирует процесс восстановления».Твою мать! Когда же я от этого чертова ИИ избавлюсь?! Может, хотя бы за пределами системы отстанет?
«Ответ положительный. Дальность ментальной связи ограничена десятью световыми годами».Я облегченно выдохнул, отчего Миха окинул меня озадаченным взглядом и пошел веселее. Не сглазить бы, но вроде выбрались пока что… Из цепких лап военных на территории Федерации меня никакой компании не вырвать – руки коротки. Оставшийся путь проделали меньше чем за минуту. У гостеприимно распахнутого пассажирского шлюза челнока нас поджидали неразлучные коллеги Иванов с Петровым. Леха держал наготове штуцер и контролировал наш тыл, ничуть этим не удивив. Коля Иванов однажды проболтался, что старлей еще в академии призы на соревнованиях по стрельбе брал. А это, должен сказать, показатель – все Егеря по определению хорошие стрелки. — Грузимся, ворон не ловим! – поторопил нас майор. Как старший по званию, он проконтролировал, чтобы весь личный состав набился в шлюз, и шагнул в тамбур последним. Перед тем как герметичная переборка отделила нас от терминала, я окинул базу прощальным взглядом и подумал про себя: вот как оно бывает. Вроде бы обычная работа, хоть и интересная. Кто бы мог предположить, что в такой переплет угодим! Теперь бы выпутаться… Короче, прощай, Находка! Недолгая у нас с тобой любовь была. Но я тебе все равно благодарен – одни отношения, чисто платонические, поменял на другие. И, очень на то похоже, настоящие. Взял стоящую рядом Галю за руку. Та подняла на меня заплаканные глаза, и я еле слышно шепнул: — Я тебя люблю… Галя собралась что-то ответить, но подлый Петрович, как обычно, испортил момент громким воем – челнок ощутимо дернулся, снаружи заревело, и кот испуганно приник к полу, слившись с черным покрытием. Что-то пилоты поторопились, стартовали, даже не дождавшись, когда мы по каютам разбредемся. Обошлось. Челнок не катер, гравикомпенсаторы тут мощные – негативные ощущения исчезли через пару секунд. Да и грех на летунов жаловаться, наверняка пошли на нарушение техники безопасности по серьезной причине. — Дим, командуй! – ожил майор. – Народ, не толпимся в шлюзе, у нас еще часа два есть. Все по кубрикам, быстро! Денисов, бери Галю. Сейчас я вас на «губу» определю. Толпа как по волшебству рассосалась – мы хоть и не отрабатывали экстренную эвакуацию с планеты, но вбитые еще в академии рефлексы никуда не делись. Так что самыми нерасторопными оказались как раз мы трое: я, Галя и взявший на себя роль конвоира Исаев. Майор проводил нас к дальней (и самой, что характерно, крошечной) каюте, собственноручно отпер дверь и по-хозяйски махнул рукой: — Прибыли. Занимайте апартаменты. Я вас запру, статус арестанта требует. — А охрана? – хмыкнул я. – Сами на пост заступите? — Не дождешься! Хватит с тебя Петровича. Пусть за дверью караулит. Кот протестующе фыркнул, но этим и ограничился – субординацию блюдет. Иначе нельзя – он все-таки служивый, а не обычный помоечный Барсик. — Ладно, ребята. Шутки шутками, а положение у вас аховое, – посерьезнел Исаев. – Пока отбились, и на «Да Винчи» можно чувствовать себя в относительной безопасности. А вот когда доберемся до Внутренних систем, случиться может все что угодно. Я постараюсь разобраться с записями с камер наблюдения. Яковлев уже в курсе, будем думать. Отдыхайте в общем! Майор с намеком кивнул на противоперегрузочную лежанку и вышел из каюты. Створка с легким шипением выползла из стены, отрезав нас от коридора, пиликнул закрывшийся замок, и мы остались с Галей вдвоем. Нахохлившийся Петрович, судя по мыслеобразам, свернулся клубком с той стороны. — Не плачь, радость моя! – Я со всеми возможными удобствами устроился на лежанке и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой. – Смотри, какое роскошное ложе! Иди, я тебя утешу. — Дурак!.. – всхлипнула Галя. — Придумай что-нибудь новенькое. — Пошляк! Скотина! Сволочь бесчувственная! Ко… Договорить я ей не дал – схватил, подтянул к себе, завалил на лежанку и занялся приятным делом. Галя немного, чисто для виду, потрепыхалась, потом расслабилась и с жаром принялась отвечать на поцелуи. Не знаю, кто как, но лично я попусту тратить последние относительно свободные часы не намерен. Доживу ли до завтра, еще вилами по воде писано, а здесь и сейчас я счастлив. И пусть весь мир подождет. Похоже, становлюсь фаталистом. Да и хрен с ним!
Последний билет в рай (роман)
Пролог
Система Росс-614, планета Болл, Диптаун, региональное управление СБФ,— Молодые люди, а вы когда в последний раз были на курорте? Сидящий напротив нас с Галей мужчина средних лет, этакий эталонный офис-менеджер, окинул вопросительным взглядом сначала меня, потом мою напарницу. Развалившийся на девичьих коленках Петрович остался недоволен такой дискриминацией и подал голос. Галя незамедлительно на него шикнула, а я подавился так и просившейся с языка репликой типа «молчи, рыжее чудовище!», что по причине одинакового колера моей ненаглядной и котяры было чревато весьма и весьма. Да и вопрос врасплох застал, чего греха таить. Если честно, то не так уж и давно, положенный после отдыха год я отработать так и не успел. Сначала скоротечная командировка на Находку (и полутора месяцев не заняла, и это с учетом перелетов), потом долгие и нудные разборки в различных инстанциях. Но здесь повезло, дело ограничилось трибуналом, в гражданский суд не передали. А чего вы хотели, самое крупное ЧП за последнюю пару лет, даже эпопея на Ахероне не сравнится. Там, насколько я знаю, нашли всего лишь развалины древней базы Первых, а на Находке нас угораздило нарваться на действующий объект. О том приключении мы с Галей долго будем помнить – «татуировки» (у нее на лопатке, у меня на плече) забыть при всем желании не дадут. Ладно хоть клятый искин давно о себе не напоминал, видимо, повода не было. Впрочем, история эта темная и кровавая, и заслуживает отдельного рассказа. Если вкратце, первая за нынешнее столетие дальняя экспедиция обнаружила на планете Находка злокозненный артефакт Первых – таинственной цивилизации, оставившей немало следов в нашем секторе пространства. Например, невесть зачем расселив человечество минимум на трех планетах, из-за чего мы поимели Большую Войну с легорийцами, от которой еле оправились. Эта неведомая раса (не очень-то теперь и неведомая, после нашего с Галей общения с искусственным интеллектом базы) владела удивительными технологиями, одной из которых являлся биокомпьютер. Именно он стал корнем всех бед экспедиции, поскольку посчитал явившихся людей достаточно веской причиной для активации первой ступени Программы – алгоритма, заложенного в него создателями. Правда, для этого ему пришлось устроить серию живодерских экспериментов, что в результате привело к эвакуации личного состава исследовательского комплекса. Сам искин после этого закуклился вместе с базой на ближайшую сотню лет, так что теперь планета безопасна. Все бы ничего, но из этой авантюры торчали уши компании «Внеземелье», подчиненной, как выяснилось, интересам одной (или даже нескольких, пока еще неизвестно) могущественной оружейной корпорации. По факту служба безопасности беспокоилась о чем угодно, только не о той самой безопасности. Через это у меня с безопасниками случился нехилый конфликт – минимум три трупа и один покалеченный, при значительном количестве просто побитых. А тут еще мы с Галей оказались непосредственными участниками контакта с искином, то есть превратились в сверхценные источники информации. Соответственно бравые силовики попытались нас под шумок захватить и вывезти в неизвестном направлении. Хорошо, вступился майор Исаев – командир подразделения Охотников, входящего в состав экспедиции, и нам удалось отбиться. Но на этом история не закончилась: Карл Линдеманн, главный эсбэшник экспедиции, сфабриковал против меня дело. Ага, обвинил в убийстве и причинении тяжких телесных. Я, конечно, тоже позаботился о небольшой страховке, поэтому мы относительно спокойно добрались до Болла вместе с остальным персоналом. И уже здесь завертелось. С подачи того же Исаева и начальника экспедиции капитана первого ранга Яковлева дело взяла под контроль СБФ, и в ходе проверки выяснилось много любопытного. Ниточки тянулись далеко наверх, почти к самому чиновничьему олимпу, и кто-то могущественный предпочел тихо спустить дело на тормозах. В итоге я получил служебное взыскание, а также лишился одного воинского звания. А так как офицеров ниже лейтенанта в Егерской табели о рангах не предусмотрено, то лишили меня, так сказать, на будущее – то есть получение очередной звездочки откладывалось на неопределенный срок. Не больно-то и хотелось, если честно. Зато моя ненаглядная – Рыжик Галина Юрьевна (юная особа запоминающейся внешности, чему в немалой степени способствовал цвет шевелюры) – отделалась легким испугом. Она человек не военный, в экспедиции была младшим научным сотрудником биологической лаборатории профессора Накамуры, и все последствия (кроме стресса от общения с компьютером Первых) для нее ограничились потерей темы диссертационной работы. Весь крайний месяц мы с периодичностью в пару дней беседовали с вежливыми, профессионально неприметными молодыми людьми, пытавшимися выведать у нас подробности пребывания на базе Первых. Но все их усилия пропали даром – мы заготовили подходящую легенду, еще когда с Находки эвакуировались. Обо всем прочем рассказали сразу и без утайки, а вот знакомство с искином афишировать не собирались. К нашему удивлению, мнемосканирование эффекта также не возымело, чем мы в очередной раз поставили местных медиков в тупик, и нас упорно обрабатывали уже которую неделю, не опускаясь, впрочем, до пошлостей вроде сыворотки правды или побоев. А сегодня вообще вызвали к большому начальнику – тому самому офис-менеджеру. Как я понял, Сергей Семеныч, как он предложил себя называть, являлся шефом регионального управления СБФ на Болле. То есть круче его во всей Системе Росс-614 гэбэшника не было. И ждал я от этой встречи чего угодно, только не вопроса о курорте… Пока я обдумывал ответ, прикидывая варианты так и эдак, Галя мечтательно закатила глаза и выдала: — Ох, давно!.. Года три уже… А что? — Да тут ситуация довольно деликатная… – замялся Сергей Семеныч, чего я за ним до сих пор не замечал. – Как бы помягче выразиться… Понимаете, Галина, ваше пребывание на Болле с каждым днем становится все более для нас обременительным. Не знаю, заметили ли вы, но до вас уже минимум трижды пытались добраться неизвестные личности. С целью похищения, как я предполагаю. И дважды вас пытались ликвидировать. Это не говоря о том, что майор Исаев тоже чудом остался жив – некие доброжелатели устроили поломку в его глайдере. Продолжать? Притихшая Галя мотнула головой, сжав Петровича чуть ли не до хруста в ребрах, но тот стоически терпел – раз взялся утешать, так до конца. Я понимающе хмыкнул, обменявшись с безопасником быстрым взглядом. — Олег Игоревич? — Да все ясно, назовем это временной полосой неудач. Хотя определение «гребаный пипец» к ситуации подходит больше. — С этим трудно не согласиться. Но вы не переживайте, – переключил Сергей Семеныч внимание на хмурую Галю. – Как совершенно справедливо отметил господин Денисов, полоса временная. Отсюда вывод: вам крайне желательно на длительный срок исчезнуть из поля зрения наших друзей из «Внеземелья». Нечего им глаза мозолить и провоцировать на всякое. Понимаете, о чем я? Девушка кивнула, машинально поглаживая встопорщившего шерсть Петровича. Тот как раз врубил на треть силы урчальник и норовил лизнуть ласкающую его руку. Напарник у меня что надо, понимает, когда нужно проявить инициативу. К тому же за эти месяцы мы Галину изучили достаточно хорошо, чтобы найти противоядия почти для всех многочисленных оттенков ее плохого настроения. — И куда же вы нас хотите услать? Предложение было не лишено смысла, но оказаться в какой-нибудь глухомани, да еще, не дай бог, на малопригодной для жизни планете, мне совсем не улыбалось. Мало ли что Сергей Семеныч понимает под словом «курорт». Может, его хлебом не корми, дай пожить в палатке на стрелковом полигоне. Я, например, снег не люблю до зубовного скрежета, а многие без покатушек на лыжах существовать не могут – тоже курорт. Так что тут с какой стороны посмотреть… — Надеюсь, Нереида вас устроит? Мы с Галей, не сговариваясь, смерили безопасника озабоченными взглядами: неужто бредит? — Не пугайтесь, я вовсе не спутник Нептуна имею в виду, – поспешил уточнить хозяин кабинета. Галя от смущения порозовела, да и мне немного не по себе стало: профессиональная деформация зашла слишком далеко, нам и в голову не пришло, что Сергей Семеныч ведет речь о знаменитой на всю Федерацию курортной планете. — Стесняюсь спросить, а как вы себе это представляете? – Я, признаться, удивился еще больше. Скорее поверю, что нас загонят на какую-нибудь захудалую научную станцию, чем в тропический рай. – Хотите, чтобы мы затерялись в толпе полуголых туристов? Или будем под местных косить? — Все гораздо проще, – махнул рукой Сергей Семеныч, отвергая всяческие обвинения. Судя по выражению его лица, примерно такой реакции он и ожидал. – Мы вас прятать особо не будем, не от кого там. Кстати, а что вы знаете о проекте «Генезис-3000»? Безопасник сделал драматическую паузу, но ответа не дождался и продолжил: — На самом деле все просто – это секретный исследовательский комплекс, затерянный на островах Южного полушария Нереиды. Обитают там биологи, генетики и прочий ученый люд. Проблематика соответствующая. Скажу лишь, что именно там ведутся работы с материалом, полученным на Находке и некоторых других планетах. Так что вам там самое место – никто не удивится, и вы пригодитесь. Олег с напарником будут работать по профилю: земли там малоизученные, островов десятки тысяч, а толковых карт до сих пор нет. Биологу тоже раздолье, надеюсь, Галина Юрьевна, вы легко вольетесь в коллектив. Мы со своей стороны окажем вам всяческую поддержку. Если решите продолжить написание диссертации, поможем в меру сил. Ну как? — Сколько нам там торчать придется? Галя все еще не очень хорошо соображала, пораженная вновь вскрывшимися обстоятельствами, так что переговоры я взял на себя. — Минимум год. — Это нормально, – согласился я, переглянувшись с Петровичем. Если все обстоит так, как расписал безопасник, то лучшее убежище сложно представить. Нереида – крупнейший курортный мир, чуть ли не единственный на всю Федерацию, поток туристов за последнее десятилетие вырос неимоверно: за сезон, который на планете длится почти круглый год, через отели, виллы и прочие места для отдыха проходят десятки миллионов человек. Если предпримем хотя бы минимальные меры предосторожности, отследить нас будет сложно. А если коллеги из СБФ прикроют, так вообще не проблема – оторвемся от кого хочешь, и здравствуй, остров! Тропический, что характерно. Этот факт особенно грел мою ненавидящую холод душу. — Мы согласны. — Великолепно. Старт челнока через пятьдесят минут. Успеете собрать вещи? Галя наконец ожила и метнулась к двери, уронив с колен Петровича. Кот одарил меня образом, который можно было легко расшифровать как «Денисов, дурак, чего ты с ней связался?», но я на провокацию не повелся. Тем более что некогда спор затевать на извечную тему, время поджимает.21 ноября 2537 года, вечер
Глава 1 Прибытие
Система тау Кита, планета Нереида, международный космопорт «Куинстон»,— А здесь мило! – вынесла вердикт Галя, шагнув из тесноватого коридора в пассажирский терминал. Безликая кишка со стандартно белыми стенами осталась за спиной, равно как и казенный донельзя стыковочный комплекс. Летели мы, надо сказать, не на роскошном лайнере, а на обычном курьере Службы Безопасности Федерации, куда нас по дружбе пристроил незабвенный Сергей Семеныч, и за прошедшие без малого две недели сугубо утилитарные интерьеры нам просто обрыдли, пардон за мой французский. Даже дубовый в этом отношении Петрович с нескрываемой радостью вымахнул из шлюза, поспешив убраться от челнока с максимально возможной скоростью, еле догнали стервеца. Галя, как обычно, преувеличила. На мой взгляд, тут не так уж и мило – народу как людей, все куда-то спешат, толкаются, разве что не переругиваются матерно, да детей много. Кабы не эти два обстоятельства, можно было бы принять здешний космопорт за военную перевалочную базу. Нет, вру, царство стекла, белоснежных потолков с интегрированными панелями светильников и стен, усеянных многочисленной рекламой и не менее многочисленными мониторами (с рекламой же), иллюзию убило мгновенно и качественно. А тут еще Петрович умудрился попасться под ноги какому-то потному толстяку с лысиной, и тот едва не ахнулся всей массой на моего питомца – хорошо я успел его придержать за локоток. Мужик ожег меня злобным взглядом, но пнуть рыжего вредителя не осмелился. Я же предпочел поскорее покинуть место инцидента – ну его на фиг, затопчут, и не заметят. Поправив не слишком объемистую сумку с багажом, я взял Галю под руку и целенаправленно попер к выходу, оборудованному рамкой сканера. Попутно порадовался, что удалось избежать мороки с таможней: сотрудники СБФ и лица, приравненные к ним, от сей хлопотной процедуры были избавлены. Наша жалкая ручная кладь в виде двух сумок с необходимым минимумом (кое-что из одежды, мыльно-рыльные, КПК и коннектор с ППМ – по крайней мере, у меня, за Галю не поручусь) внимание местной охраны не привлекла, и мы спокойно выбрались в огромный зал ожидания. Здесь мне понравилось больше, с той точки зрения, что свободы маневра прибавилось, а количество народу на квадратный метр, наоборот, уменьшилось. К тому же взгляд почти сразу же наткнулся на смутно знакомую фигуру, скромно притулившуюся у одной из колонн в вестибюле. Помнится, с похожей сцены не так давно начались известные события, завершившиеся плачевным образом. Ненавижу дежавю. Ладно, спишем на совпадение, так хотя бы жить проще. — Кажется, я начинаю понимать, что за сюрприз нам обещал Семеныч, – хмыкнул я, кивком указав Гале на подпиравшего колонну мужика. — Ой, а что он тут делает?! – Иногда коллега-подруга ставит меня в тупик своей непосредственностью. Тут не сразу сообразишь, что ответить. – Как я рада его видеть! Пойдем скорее! Непоседливый Петрович уже терся о штанину высокой принимающей стороны, оставляя на ней клочья рыжей шерсти. Мой питомец хоть и генно-модифицированный мутант, как я его периодически обзываю, но, как и любой нормальный кот, линяет с завидным постоянством. Правда, утерянные шерстинки в отрыве от тела владельца сильно теряют в мягкости и шелковистости, так что из собственной кровати я его всегда выпроваживаю. И это моя принципиальная позиция, на сем стоял и стоять буду. Хуже только на стекловате спать. — Викентий! Сколько лет, сколько зим! – Я пожал протянутую ладонь, памятуя о неприспособленности той к высоким нагрузкам, а Галя обрадованно чмокнула расплывшегося в улыбке коллегу в щеку. – Ты как тут оказался? — История эта долгая и не лишенная притом некоторой драматичности! – закатил глаза Викентий и поспешил сменить тему: – Давайте по дороге расскажу. Вы не устали? Может, перекусить хотите, или еще чего? — Вроде нет, – пожал я плечами. – Галь? — Мне нужно в магазин. Ну вот. А я так надеялся, что шопинга удастся избежать. Столько времени потратил на уговоры… Петрович мстительно мяукнул – мол, я же говорил! – и принялся ластиться к Галиной ноге. Девушка хоть и была в босоножках и сверхминиатюрных шортиках, и испортить одежду не боялась, но машинально наградила кота легким пенделем – вовремя не отгонишь, потом чесаться замучаешься. Я мстительно представил рыжего пакостника, сидящего у пустой миски с разочарованным выражением морды, потом белоснежного котенка с большими грустными глазами, но Петрович совету не внял – обиделся на первую часть послания. Собственно, его проблемы. — Галь, может, позже?.. — Когда позже?! В чем я ходить буду?! В этом, что ли?! – Галя пренебрежительно ткнула пальцем в легкомысленный топик, туго обтягивающий грудь. – Я же совсем голая, ни-че-го нет!!! Спасибо твоему ненаглядному Сергею Семенычу! И потом, на себя посмотри! Я опустил взгляд на носки кроссовок, выглядывающие из-под штанин туристических брюк, поскреб живот, скрытый легкой футболкой (нормально все), и непонимающе уставился на подругу. — Ну ты же обещал… – сменила тактику девушка, неосознанно воспользовавшись приемом, от которого неосмотрительно отказался Петрович. – Ну, Олежек, мы недолго… Я обреченно махнул рукой – что я, изверг, что ли? – и повернулся к Викентию: — У тебя транспорт есть? — А как же! – ухмыльнулся тот. – И я знаю, где сейчас распродажи! Судя по хитрой ухмылке, Викентий моей быстрой капитуляции ничуть не удивился. — Веди, чего уж… — Я тебя люблю! – Галя одарила меня многообещающим взглядом и благодарно чмокнула в губы. – Петрович, иди сюда, кис-кис! — Я тебя тоже, – невесело пробормотал я ей в спину. Хочешь не хочешь, а желание женщины – закон. По крайней мере, они так думают. И в некоторых ситуациях лучше сделать вид, что и ты в это веришь. Некстати вспомнился преподаватель тактики из академии, который любил повторять: «Проигрывая в малом, выигрываешь в большом», приписывая фразу какому-то древнему азиатскому полководцу. Но я в те годы был склонен думать, что он сам ее придумал. Викентий этаким шустрым колобком семенил рядом с моей ненаглядной, успев уже ненавязчиво избавить ее от сумки. Галя при этом смерила меня презрительным взглядом – мол, учись, как себя с дамой вести надо! Угу, наш коллега-живчик тот еще жучара, на Находке убедился. Она тоже хороша, кстати. Сама отказалась от помощи не далее как десять минут назад, когда мы из каюты выходили. Петрович, бывший свидетелем данной сцены, сочувственно муркнул и бросился догонять весело щебечущую парочку. До глайдера веселой бело-голубой расцветки добрались без происшествий – машина ждала нас на обширной стоянке у здания космовокзала, не выделяясь из длинного ряда таких же аппаратов. Викентий ткнул сенсор на брелоке, глайдер отозвался жизнерадостным пиликаньем и откинул дверцы вверх, как будто жук надкрылки растопырил. Модель при ближайшем рассмотрении оказалась двухместной, что радости мне не добавило. Хорошо хоть за сиденьями был объемный багажный отсек, куда мы с Петровичем и влезли, с минимальными удобствами устроившись на куче каких-то пакетов, разбавленных большими свертками. Повозившись минуту, я даже сумел изобразить из подручных материалов нечто вроде кресла. Петрович проявил свойственную ему смекалку и устроился у меня на коленях. Пока я сдавленно матерился в багажнике, Викентий расписывал Гале прелести единения с природой, каковое нам вскоре будет обеспечено. С его слов выходило, что прекраснее острова Флоранс на этой планете места нет, вот только с магазинами там напряженка. Конечно, всех сотрудников базы обеспечивают за государственный счет формой и спецодеждой, но если требуется что-то более изящное и красящее женщину, то лучший шопинг, несомненно, здесь, в Куинстоне. И он, Викентий, приложит все силы, чтобы дама осталась довольна. Означенная дама благосклонно кивала, не без изящества устраиваясь в пассажирском кресле. — Викентий, а нас местные копы за задницы не возьмут? – поинтересовался я, когда коллега забрался на свое место и щелкнул пристежным ремнем. Мы с Петровичем, понятно, такой роскоши были лишены, тогда как незабываемая манера вождения вышеупомянутого коллеги делала мой вопрос вполне уместным. — А, не переживай! – отмахнулся Викентий. – Меня здесь все знают, так что все решаемо. — Когда успел?! — Я тут уже два месяца, а к серьезной работе все еще не допускают, – притворно вздохнул водила и врубил движки. Глайдер скачком набрал высоту, заложил крутой вираж и помчался в сторону центра города. – Заставляют всякой административной ерундой заниматься. Почитай, дважды в неделю в столицу наведываюсь, периодически со мной другие сотрудники летают, как раз по магазинам прошвырнуться. Сам понимаешь, в таких условиях быстро нужными связями обзаводишься. К тому же глайдер казенный, на такие местные полицейские сквозь пальцы смотрят – знают, что с нас толку как с козла молока. — Ой, красота какая! – Галя уже вовсю крутила головой, успевая вполуха слушать Викентия. – Как высоко! Смотрите, а это что? Олег, видишь? Я провел ладонью вдоль кошачьего хребта, сопроводив ласку образом, который можно было расшифровать фразой «другой нет, будем терпеть», Петрович понимающе фыркнул, но развивать тему не стал. Впрочем, посмотреть действительно было на что – все-таки Куинстон не рядовой город, а столица с населением в несколько миллионов человек. К тому же, как уверяли путеводители, «прекрасный образчик колониальной архитектуры позапрошлого века, жемчужина сектора». На привычные земные мегаполисы он действительно походил мало, привольно раскинувшись на десятки километров во все стороны. Тут и там строения причудливых форм, далеких от унылых высотных свечек, разбавлялись островками древесных крон, а улиц почти не было видно в густой растительности, хотя воздушный трафик был весьма напряженным: Викентий сосредоточенно орудовал джойстиком, лавируя в плотном потоке летательных аппаратов. В глаза сразу же бросилась какая-то странность, и лишь пару минут спустя до меня дошло, что растительность тут отличается от земной, главным образом цветом листвы – с уклоном в фиолетовую часть спектра. Издали это было особенно заметно. Ничего удивительного, состав атмосферы тут немного иной плюс звезда другого класса. Ладно, как-нибудь привыкнем… — Далеко еще? – хмуро поинтересовался я, чуть не врезавшись головой в крышу после очередного лихого маневра. — Минут пять, тут ограничение скорости, – с готовностью пояснил Викентий. – А вон там, Галенька, самая главная местная достопримечательность – монумент в память первооткрывателей. — Какой-то он уродливый, – покачала головой девушка, взглянув в указанном направлении. – Не похож на памятник. — А это и не памятник, это старый исследовательский рейдер. Он в атмосфере обгорел, поэтому черный. А вон там комплекс поющих фонтанов, только отсюда не видно… Мне на красоты любоваться быстро надоело, и я принялся вспоминать относительно недавние события, проанализировать которые до этого момента как-то не удосужился. А подумать было над чем. Например, мнемосканер нас с Галей не взял. То есть совсем не смог прочитать, даже кратковременную память о том, что было час назад. Медики долго удивлялись, просветили нас во всех возможных диапазонах, но ничего не нашли. Еще одним потрясением для меня стал тот факт, что никто не обратил внимания на «татуировки» – кодированные информационные блоки, которыми нас наградил искин базы Первых. Я сильно подозревал, что именно в этой структуре прятался таинственный «внутренний голос», который периодически оживал при виде технологий исчезнувшей цивилизации. Программа, мать ее! Совсем нерадостно жить, осознавая, что на плече у тебя бомба замедленного действия. Искин тот еще весельчак, это я еще на базе понял. Заострять внимание медиков на фиолетовом «ожоге» я не стал: не заметили – их проблемы. Скорее всего, до таких технологий мы просто не доросли, и «мозг» медицинского кибера принял код Программы за обычную… татуировку. С виду не отличишь, разве что узор слишком уж абстрактный. Галя тоже догадалась про татушку молчать, в общем, с темы мы благополучно съехали. В остальном у нас никаких отклонений и патологий не обнаружилось, а посему нас оставили в покое, вернее, передали в пользование безопасникам. Те плотно взяли нас в оборот, заставив вспомнить мельчайшие подробности пребывания на Находке, что мы благополучно и проделали, умолчав о приключении на базе. Заранее сочиненная версия с потерей сознания прокатила: я еще в полете убедил Галю придерживаться именно ее как наименее проблемной. Учитывая, что мнемосканирование провалилось, безопасники нашим рассказом удовлетворились. С уголовным делом у Линдеманна ничего не вышло: военный трибунал сначала признал случай подпадающим под свою компетенцию, оставив «Внеземелье» с носом, а потом и вовсе оправдал меня ввиду отсутствия доказательств. Свидетельские показания сотрудников СБ компании судьи справедливо признали не заслуживающими доверия, к тому же Исаев выполнил обещание и где-то достал записи с камер наблюдения. Тут уже пришел черед эсбэшников вертеться, как угорь на сковороде, и они поспешили замять процесс. В результате и с этой стороны мы оказались в безопасности. А чем это закончилось, вы уже знаете: нас перевели на Нереиду – с глаз долой, из сердца вон. Будем надеяться, что здесь нас люди из «Внеземелья» не достанут. — Приехали! – объявил Викентий, бросив глайдер в пике. Я еле успел вцепиться в спинку Галиного кресла, с трудом сдержав крепкое словцо, Петрович же молчать не стал и обиженным воем дал понять горе-водиле, что он о нем думает. Галя взвизгнула, но, как мне показалось, восторженно. Викентий филигранно выровнял машину почти у самой земли и без малейшего толчка притер ее между двумя колесными карами – насколько я знал, такой транспорт тут был распространен. Единственный континент планеты славился трассами для ралли-рейдов, гонки по бездорожью были неплохим развлечением и привлекали немало любителей экстрима. А посему припаркованные там и сям джипы всех возможных типов и колеров ни у кого вокруг удивления не вызывали. — Пойдемте, друзья, я покажу вам рай шопоголика! – Викентий резво выбрался из салона, обежал глайдер и подал Гале руку. Я за это время успел согнать с колен Петровича и выкарабкаться на свет божий. Пока коллега запирал дверцы, я окинул взглядом парковку и не увидел ничего необычного. Разве что… Нет, показалось. Приземлившийся за несколько рядов от нас глайдер был смутно знакомым, но и только. Таких в небе над столицей тысячи. Не мог он за нами лететь. Наверное, я его мельком видел, когда он из параллельного потока вынырнул. Верный Петрович требовательно мяукнул, мол, хорош уже ворон ловить, и я бросился вдогонку за Галей с Викентием. Те успели скрыться в гостеприимно распахнутых дверях торгового центра, так что пришлось поторопиться.5 декабря 2537 года
Система тау Кита, планета Нереида, Куинстон,
5 декабря 2537 года
Торговый комплекс оказался неожиданно роскошным, хоть и с претензией на скромность. По крайней мере, кричащей рекламы на всех свободных поверхностях, а то и без оных – в виде объемных голограмм – здесь было куда меньше, чем в его земных аналогах. В городах Большой Пятерки испокон века считали, что чем назойливее расхваливают свой товар торговцы, тем круче, а потому атмосфера перманентного дурдома в подобных заведениях не исчезала годами. Но всех переплюнули рекламщики из Нью-Вегаса, Вашингтона и им подобных свободных экономических зон – там считалось в порядке вещей использование двадцать пятого кадра, гипноза и прочих – достижений НЛП, лишь бы облегчить карманы клиента любым (в том числе и не очень законным) способом. Но эти самые клиенты знали, на что шли, потому жалоб в международный суд почти не поступало. А если желающие и были, их быстро успокаивали ребята из местных группировок торговой, игорной, нарко– и прочих мафий соответственно индивидуальным вкусам пострадавшего. После удушающей жары парковки холл показался раем, и я даже замедлил шаг, наслаждаясь относительным покоем и прохладой, пока Петрович не боднул меня в ногу, напоминая и о цели визита, и о том, что я тут не один. Неплохо было бы проконтролировать торгашеские порывы Галины свет-Юрьевны, она в приступе неуемного расточительства имела обыкновение затовариваться чертовски дорогими и при этом абсолютно непрактичными шмотками, о чем уже на следующий день жалела. Знаем, проходили. Выслушивать нытье не хотелось, поэтому я пошарил взглядом по холлу и выделил в редком потоке покупателей знакомые фигуры, чему в немалой степени способствовала рыжая шевелюра девушки. Плюс моя ненаглядная на фоне местных загорелых красоток выделялась не хуже белой вороны в стае грачей. Нереидский загар, которым Галя еще не успела обзавестись, просто роскошный: в ласковых лучах местного светила кожа приобретает ни на что не похожий оттенок – смотришь издали, отдает фиолетом, но вблизи ровный и глубокий смуглый цвет. Не удивлюсь, если всю дорогу до базы она будет сокрушаться по этому поводу и строить планы насчет пляжа. Викентий целенаправленно вел Галю в дальний конец холла, скрытый в полумраке. Я про себя хмыкнул, удивленный эффектом – вроде купол прозрачный, а ближе к стенам свет чудесным образом рассеивается, уступая причудливым теням со странным фиолетовым же отливом. Петрович моих восторгов не разделял, поэтому оторвался шагов на десять (моих, естественно, а не кошачьих) и периодически оборачивался, подгоняя меня недовольными мыслеобразами. Я в ответ в подробностях представил, как отовариваю могучим пинком рыжую зверюгу, увивавшуюся у буфета с упаковками вяленого кальмара. Кот напрочь разобиделся, фыркнул особенно презрительно и умчался плакаться мамочке в жилетку. Убедившись, что Викентий благополучно протащил Галю мимо десятка кричащих вывесок бутиков и парочка скрылась в дверях огромного магазина «Турист-мастер», я облегченно выдохнул и послал девушке вызов. Браслет инфора ожил, сформировав на виртуальном дисплее недовольное лицо: — Чего тебе? — Извините, Галина Юрьевна, что отвлекаю… — Дурак!!! — Ладно, любимая, не дуйся. Я тут осмотрюсь немного, потом к вам присоединюсь. Скучать будешь? — Обязательно! – хмыкнула Галя и прервала связь. Ну вот и ладненько. Минимум минут сорок у меня есть, а то и весь час. За время вынужденной отсидки на Болле мы пару раз выбирались в город прошвырнуться по магазинам, и этого хватило, чтобы выработать беспроигрышный алгоритм: Галя зависает в облюбованном заведении, я тихо-мирно гуляю полчаса-час, потом возвращаюсь и оцениваю приобретения ненаглядной с эстетической точки зрения. Этот процесс занимает еще не менее часа, в результате девяносто процентов шмотья забраковывается, и мы, счастливые и довольные, переходим в следующий магазин. После первого шестичасового марафона очередной трехчасовой забег мне показался просто мелочью, и я решил дальнейшее совершенствование совместного шопинга отложить на потом – от добра добра не ищут. В «Турист-мастер» я и сам загляну, но чуть позже и с более приземленными целями, нежели фэшн-шоу в исполнении любимой девушки: магазин хороший, футболки-шорты-кепки и прочие пляжные полотенца как раз в нем покупать лучше всего, дешево и сердито. На данный же момент мое внимание привлек небольшой павильон с многообещающей вывеской «Охота и рыбалка». В ожиданиях я не обманулся, обнаружив внутри богатую коллекцию разнообразного снаряжения, начиная с удочек-телескопичек и заканчивая надувными лодками, местными вариантами подсадных уток (надо сказать, мало отличающимися от земных) и парой десятков охотничьих ружей на дальней стене. Хозяйничала тут девушка хрупкого сложения, брюнетистая, с двумя задорно торчащими косичками, этакая ходячая реклама стиля «милитари» в одежде. — Чем могу помочь, мсье? – с неповторимым франко-канадским прононсом спросила она, завидев меня в дверях. Во французском я не силен, поэтому выпендриваться не стал и ответил на интере: — Мсье всего лишь любопытствует. Впрочем, свою долю удовольствия он уже получил, – усмехнулся я, пройдясь оценивающим взглядом пофигуре собеседницы. — В таком случае вы просто обязаны доставить ответное удовольствие бедной девушке, вынужденной прозябать в магазине, пока папа в отъезде! – вернула она улыбку. – Папа будет недоволен, если я вам что-нибудь не продам. А когда папа недоволен, он не берет меня на стрельбище и вообще всячески третирует, заставляет готовить завтрак и заниматься другими женскими делами. Правда, он говорит, что хочет меня видеть примерной девочкой. Издевается, наверное. Я не удержался и рассмеялся: уж больно у нее жалобно вышло, особенно с этим «папа» с ударением на последнем слоге. И мордочку сделала умильную, даже Петрович так не умеет. Хотя раньше я думал, что его никто в этом деле не переплюнет, особенно когда он кальмара клянчит. Опытным взглядом выделив ценники, я пришел к выводу, что отказывать красивой девушке в такой малости с моей стороны будет свинством. — Что ж… — Жанна. — …Жанна, посоветуйте мне что-нибудь этакое на память о вашем прекрасном мире и его не менее прекрасной обитательнице! — Мсье предпочитает… — Охоту. Но и против рыбалки мсье ничего не имеет. — Если вы хотите действительно эксклюзивную вещь, то вам сюда! – Девушка грациозно повернулась ко мне спиной и направилась к стене с оружием. Я машинально скосил глаза на подтянутую попу и поймал себя на мысли, что с удовольствием бы за этой Жанной приударил. Потом вспомнил про Галю, представил сидящего у моих ног Петровича, буравящего меня взглядом в стиле «он смотрит на тебя как на… ага, оно самое», и со вздохом проследовал за продавщицей. Следующие двадцать минут прошли в увлекательнейшей беседе на тему «ружья охотничьи, штучные»: мы обсудили качество стволов, полюбовались деревом лож (как сказала Жанна, местный аналог ореха), сравнили цены на нескольких планетах и в сетевых магазинах. В конце концов я остановился на легком самозарядном карабине-мелкашке и стильной двустволке-вертикалке двенадцатого калибра. Подкупило качество изготовления (малая серия, станочная обработка – это вам не ширпотреб из репликатора) и более чем демократичная цена. За обе единицы я заплатил меньше, чем за один валовый штуцер земного производства. Швейцарский, правда, но тем не менее. Мой банковский счет потери почти не заметил, и мы с очаровательной хозяйкой магазина расстались лучшими друзьями. Напоследок она даже сделала скидку на патроны, которые я прикупил здесь же. Как оказалось, в городе свободное ношение оружия ограничено, но моего идентификатора, скормленного кассовому аппарату, хватило, чтобы получить «добро» от местных правоохранителей на перевозку покупок в неопломбированном виде. Жанна только упаковала их в фирменный баул, прочный и удобный. Если не знать, что внутри, сразу и не поймешь: двустволка в разобранном виде была даже короче карабина, а тот габаритами не поражал. Навьючив поклажу, я покинул гостеприимный магазин и направился в сторону знакомой вывески характерной красно-синей цветовой гаммы, но опять не дошел – отвлекся на крупную надпись OUTLANDER, украшавшую ближайшую витрину. Пересилить себя я не сумел и заглянул на огонек, пристроив баул в камеру хранения. К данной марке одежды я питал слабость – грешен, но из цивильных производителей на мой вкус ничего лучше не было. Оказавшись в обширном демонстрационном зале, я почти затерялся между длинными стойками, увешанными образцами для примерки. По правде говоря, в наш век высоких технологий уже давно никто не шил одежду вручную, если, конечно, речь не шла об эксклюзивных коллекциях ведущих модельеров. Но это скорее у Гали надо спрашивать, меня устраивали и реплики, синтезированные в магазине по готовым матрицам. Собственно, и в демонстрационных образцах особой нужды не было: зашел в примерочную, тебя просветили сканером, выбрал нужную модель – и готово. Другое дело, если клиенту вещь не нравилась, тогда ее приходилось отправлять в переработку. Поэтому подобный способ практиковался лишь в самых дешевых торговых точках, особо красотой не заморачивавшихся. В магазинах же классом чуть выше предпочитали содержать залы с образцами, которые любой желающий мог примерить. Плюс в этом случае возникала атмосфера именно шопинга, что очень ценили многие посетители, особенно женского пола. Согласитесь, это отдельное удовольствие, в котором я себе не отказал и вдумчиво прошелся по рядам, накидав целую тележку шмоток. Тем более время терпит, если Галя возжаждет меня увидеть, то позвонит. Тормознув у стеллажа с обувью, я подхватил приглянувшиеся кеды и направился к примерочной. Сунулся было в одну из кабинок, но столкнулся с суетливым типом неприятной наружности. Тот неуклюже дернулся, задев меня плечом, и рассыпался в извинениях: — Простите, сэр, я случайно!.. При ближайшем рассмотрении тип оказался мужиком далеко за тридцать, черноволосым и неприметным, в синем комбезе-спецовке без опознавательных знаков. Что странно, поскольку такую одежку обычно носят служащие всяческих обслуживающих предприятий типа экстренной доставки или какие-нибудь наладчики. — Ничего страшного, – отмахнулся я. Мужик как мужик, чего я на него взъелся? Тут таких каждый второй. — Еще раз извините, сэр! – Незнакомец деликатно похлопал меня по плечу и широко и приветливо улыбнулся. – Приезжайте к нам в кемпинг, не пожалеете! — Всенепременно! – заверил я, даже не попытавшись уточнить координаты этого самого кемпинга – один хрен, не поеду. Да и мужик вряд ли всерьез рассчитывал на это, простая вежливость, как ее европейцы понимают. – Всего хорошего. Бросив тележку у кабинки, я сгрузил примерно половину добычи на табурет, отгородился от зала шторой и взялся за футболку. Но, едва натянув ее на голову, застыл в раскоряченной позе – внезапно проснулся давненько не дававший о себе знать «внутренний искин»: «Обнаружен нейрокластер. Совпадение структуры со стандартным эмпатическим сенсором семьдесят шесть процентов». — Чего? – от неожиданности осведомился я вслух. – Какой еще эмпатический сенсор?«Стандартный. Функция: считывание звуковых колебаний и преобразование в ментальный сигнал».— «Жучок», что ли?!
«Ответ положительный».От нифига себе! Откуда он взялся? И где, что важнее?
«Локализация: левое плечо предмета одежды».Твою мать! Меня же мужик там лапал! Я торопливо содрал футболку и уставился на рукав, но невооруженным взглядом поначалу ничего необычного рассмотреть не удалось. Потом в глазах задвоилось, зрение на мгновение расфокусировалось, и на ткани проступила слабо светящаяся сетка с ячейкой примерно в полсантиметра. Ого, что-то новенькое! Раньше «внутренний искин» с моими органами чувств не экспериментировал. Даже не знаю, радоваться или наоборот… Впрочем, о чем это я?! На меня только что «жучка» подсадили! Второпях натянув футболку – не с голым же торсом по магазину рассекать! – я выскочил из примерочной и сразу же обнаружил знакомую фигуру. Мужик уверенно шел к выходу, не оглядываясь и не таясь. — Эй, сэр, как тебя там!!! Подожди, я про кемпинг хотел… Какой там! Заметив меня, псевдоналадчик резко сменил направление и рванул к дальней стене, на которой я заметил несколько дверей с характерными табличками. Ага, раз туда бежит, наверняка знает, где черный ход. Блин, а упускать-то его не хочется… И я припустил с максимально возможной скоростью, лавируя между вешалками и перепрыгивая столы с наваленными кучей шмотками. В результате расстояние между нами резко сократилось, тем более что я несся практически наперерез. Мужик же, по всему судя, в обстановке не разобрался и нырнул в мужской туалет, захлопнув дверь у меня перед носом. Это меня надолго не задержало, и я оказался внутри лишь парой секунд позже, беглец даже еще не успел осознать, что сам себя загнал в угол. — Сэр, что же вы убегаете? Я всего лишь хотел про кемпинг… Бац! Псевдоналадчик не стал слушать и ловко врезал мне хуком с левой, выдав шапочное знакомство с благородным искусством бокса. Получилось не очень – я на рефлексе закрылся блоком, ответил стандартной «двоечкой», достигшей цели, хоть мужик и успел отшагнуть после своего удара, и запустил вдогонку фронт-кик. Носок кроссовка врезался ему чуть ниже солнечного сплетения, он согнулся, но не упал – отлетел к стене и прилип к пластиковой панели, тщетно хватая ртом воздух. — Совсем охренел?! – возмутился я, морщась от боли в ухе: кулак оппонента соскользнул с блока и по касательной проехался по мочке. Все-таки защищаться подставками без перчаток далеко не лучшая идея. – Ты кто такой и зачем мне «жучка» подвесил?! Вместо ответа мужик резко разогнулся и бросился на меня, загребая воздух руками – этакий проход в ноги в корявом исполнении дилетанта. Я, понятное дело, тормозить не стал: отскочил на полшага и достал его коленом в лицо. Громко и противно хрустнуло, незадачливый «шпиён» распластался по полу, а я благоразумно разорвал дистанцию, отступив к писсуарам. Ну его на фиг, слишком резвый, в следующий раз могу и не успеть. А каков нахал! Не постеснялся среди бела дня, в людном месте заваруху устроить! Хотя стоп. Насчет людного я преувеличил: мало того что цены здесь выше среднего, магазин все же брендовый, а потому от наплыва покупателей не страдал, так еще и среди вешалок со шмотками особо не запалишься, хоть в самом зале дерись. Странно только, что охрана до сих пор не нагрянула. Если сейчас вломятся в сортир, охренею отмазываться. А с мужиком-то что? Не шевелится, и под головой кровавое пятно, с каждым мгновением разрастающееся. Неужто я его наглухо завалил? Да ну на фиг!.. Судебные мытарства еще были свежи в памяти, а потому я потерял осторожность и склонился над поверженным противником. — Эй, мужик! Ты в порядке? Я попытался перевернуть пострадавшего, посмотреть, насколько сильно ему досталось, но, к моему удивлению, тело не просто оказало сопротивление, но еще и активно поучаствовало в процессе! Псевдоналадчик все это время вероломно притворялся и сейчас воспользовался случаем: распахнул глаза с расширенными, как у наркомана, зрачками и попытался врезать мне кулаком в низ живота. Я, хоть и с трудом, заблокировал подлый удар, но пропустил другой – хлест открытой ладонью по лицу. Это даже хуже полноценной оплеухи: кончики пальцев мазнули по щеке, захватили глаз и в конце еще пробороздили переносицу – тыльной стороной, твердыми ногтями. Я отшатнулся, получил локтем в ребра и отлетел к стене, успев, на свое счастье, сгруппироваться и прикрыть голову. По опыту знаю, если попал в такое положение, не дай себя оглушить, разорви дистанцию любым способом и скорее поднимайся на ноги. Иначе затопчут. В данный конкретный момент действовать по озвученному алгоритму мне мешала стена, в которую я уперся спиной, плюс ручьем льющиеся слезы – неконтролируемая реакция организма. Посему я сжался в комок, приготовившись принимать удары на все открытые части тела, но побоев так и не последовало – секунды текли, а оппонент все медлил. Наконец грохот входной двери известил, что можно расслабиться – мужик малодушно сбежал. А может, и не малодушно: у него, наверное, приказа не было меня убить, и если бы я его не вынудил, хрен бы напал. Сам виноват, короче. Кое-как разогнувшись и чуть не сшибив затылком раковину, я поднялся на ноги и осмотрелся. Так и есть, смылся. Догонять бесполезно, да и не безопасно. О мужике напоминала только лужа крови на кафеле, похоже, я ему нос сломал – вон сколько натекло, как из поросенка. Выносливый, гад! Быстро очухался, да еще и меня подловил. Я прислушался к организму, но организм чувствовал себя на удивление прилично: легкая боль в боку, простой ушиб, не более, саднящие ухо и щека, слезящиеся глаза… Вот только голова подозрительно тяжелая…
«Внешнее воздействие. Нейролептический порошок, угнетает деятельность мозга. Вводится через дыхательные пути. Совпадение с базовым образцом – шестьдесят три процента. При неоказании помощи возможна смерть. Статус процесса нейтрализации: активен».Офигеть! Искин теперь что, и от ядов меня защищать будет?
«Ответ положительный. Альфа-разумный исключительно ценная особь для выполнения Программы».Ну спасибо. Хотя факт отрадный. Впрочем, это еще не значит, что мне можно без последствий жрать всякую гадость и плевать на газы и прочие неприятности.
«Ответ положительный».Стоять. Это что же, опять из штучек Первых? Как и «жучок»? Очевидно же, что он этот порошок мне в рожу кинул, просто еще и попал удачно, я и не заподозрил ничего, списал все неприятности на удар. Откуда это все у мужика? И я, как курсант-первогодок, нарвался на провокацию и его упустил. Нет, не может быть. Одиночка такое не потянет. Наверняка тут старые знакомые замешаны. Значит, у них уже есть технологии Первых? Зачем тогда им мы с Галей? Блин, надо завязывать с гипотезами, особенно безумными. Тут, если дать волю воображению, и до всемирного заговора додуматься можно. На фиг, на фиг… Черт! И что теперь делать? М-мать! «А если они на Галю нападут?» – пронзила отчаянная мысль, но я тут же себя одернул: инфор не подавал признаков жизни, то есть вызовов не было. Ткнув в сенсор, с замиранием сердца переждал гудки и облегченно выдохнул, когда на развернувшемся виртуальном дисплее возникло сердитое лицо. — Чего тебе? Я тут как раз купальник примеряю… На душе стало легче. Я выдал ту слащавую улыбку, которой постоянно доставал ненаглядную – очень уж она ее раздражала – и хмыкнул: — А чего меня не позвала? Я тоже хочу в процессе поучаствовать. — Обойдешься! – отрезала девушка. – У тебя еще полчаса, раньше можешь не появляться. Дисплей свернулся в точку – вызов прервали с той стороны. Ох, блин!.. Так и поседеть можно. Полчаса я не выдержу, изведусь. Ладно, прямо сейчас в «Турист-мастер» попрусь, там пока пошатаюсь. Впрочем, мимолетный взгляд в зеркало убедил меня, что незамедлительно приступить к выполнению плана не получится – псевдоналадчик меня все же здорово потрепал. Пусть и всего лишь в плане одежды – с лицом все было в относительном порядке, если не считать покрасневших глаз, даже прическа не растрепалась (ага, короткий ежик, что ему будет). А вот футболка со штанам пребывали в плачевном состоянии: ворот разорван, на правом колене подозрительное бурое пятно, причем такого размера, что сразу в глаза бросается. Пришлось скрепя сердце украдкой возвращаться в примерочную, старательно лавируя между вешалок, чтобы не пересечься с немногочисленным покупателям. Еще на всякий случай кое-как затер кровавое пятно на полу, пожертвовав многострадальной майкой. В облюбованной кабинке я задержался минут на десять, зато выбрался из нее счастливым обладателем нескольких пар брюк, четырех футболок и банданы с абстрактным рокерским рисунком, неплохо гармонирующей с новыми тактическими штанами и легкой рубахой в мелкую клеточку. Получилось даже с некоторой претензией на стиль – этакий уверенный в себе турист. Белые кроссовки я заменил более приличествующими случаю полуботинками из «дышащей» ткани. Мне бы сейчас еще бороду с усами, очень колоритный персонаж вышел бы. Испорченную одежду я скормил ближайшему утилизатору, так что про улики можно забыть, как про страшный сон. На выходе ко мне прицепилась миниатюрная девушка-консультант, но с ней я цапаться не стал – она всего лишь снабдила меня фирменными пакетами. Чуть было не проскочил мимо камер хранения, но вспомнил о недавних приобретениях и забрал баул с ружьями. В остальном до «Турист-мастера» я добрался без приключений, навьюченный уже приличным количеством шмоток. Здесь ритуал повторился с точностью до наоборот: поход к индивидуальным ячейкам, избавление от вещей, марш-бросок по демонстрационному залу. Галю не искал, памятуя о назначенном ею времени встречи, зато набрел на Викентия, который с сосредоточенным видом торчал у ближайшего терминала и скармливал репликатору заказы, то и дело сверяясь с длиннющим списком в наладоннике. — А наша Галенька весьма увлекающаяся особа! – заметил он, когда я с удовлетворенным видом присел на пуфик рядом. – Даже я уже почти все закупил, а у меня номенклатура сам видишь какая! — Угу, – хмыкнул я. – Есть немного. Но она далеко не самый худший вариант. — Истину глаголете, батенька! – рассмеялся Викентий. – Знавал я одну барышню, которая в магазин заходила в девять утра, а выходила в девять вечера. И так каждый день. Все выходные и праздники, даже отпуск не жалела. Как она при этом еще и в солярий ходить успевала, лично для меня загадка. — А!.. – Я раздраженно махнул рукой, давая понять коллеге, что тема для меня достаточно болезненна. – У вас тут ничего подозрительного не случалось? Ограбление, нападение террористов, газовая атака? Викентий напрягся, но тут же расплылся в ухмылке: — Шутишь?! Да тут болото полнейшее, даже драки в барах проходят по строго заведенному сценарию: пара ударов, потом совместное распитие спиртного. А копы и вовсе как с луны свалились – вежливые и терпеливые. И безоружные – ничего, кроме парализаторов, я у них не видел. Н-да… Буду я, пожалуй, про сегодняшнее маленькое приключение молчать. Все равно не поверят, да еще на смех поднимут. — Дени-и-исо-о-ов!!! – донеслось откуда-то слева, и я поспешил предстать пред светлы очи ненаглядной. Фэшн-шоу – самый приятный этап шопинга, и лишаться этого зрелища я не собирался. Впрочем, Викентию тоже мешать не стал – пусть обзавидуется.
Система тау Кита, планета Нереида,
5 декабря 2537 года
В торговом центре мы проторчали еще час с небольшим, за это время совершив два похода к глайдеру – скинуть покупки. В результате багажник оказался набит под завязку, да и в закутке в салоне места осталось только-только нам с Петровичем притулиться, и то приходилось поддерживать объемный баул с Галиными вещами, чтобы он мне по голове не стучал. «Внутренний искин» больше голоса не подавал, хотя я добросовестно прощупал все закупленные ненаглядной шмотки, впрочем, как и ее саму, когда процесс примерки благополучно завершился. Из чего я сделал вывод, что к ней «наножучка» никто не подсадил, что радовало. Викентий, сверившись с каким-то графиком, жизнерадостно сообщил, что у нас еще есть небольшой запас времени, и предложил пролететь над городом – чисто посмотреть. Честно говоря, особого желания у меня не было. Город как город, для захолустной планеты весьма характерный: много зелени, широкие улицы, небоскребы – смешно сказать, ни одного больше тридцати этажей. Зато относительно тихо и спокойно плюс условия для жизни гораздо выше среднего. Туристический рай, одним словом. Но, надо отдать ей должное, за свою полуторавековую историю колония на Нереиде обзавелась собственными легендами, памятниками архитектуры и прочими атрибутами, чтобы считаться перспективной в плане культурного времяпрепровождения. Не египетские пирамиды, конечно, но вполне себе нормальные достопримечательности. Нужно сказать, что Нереида – одна из первых колоний человечества за пределами Солнечной системы, к тому же расположена достаточно близко. Еще большую ценность планете придавали природные условия, максимально приближенные к земным субтропикам, вменяемая сила тяжести (на три процента меньше, чем у родины человечества), чуть более длинные сутки, но примерно на треть меньший год – в общем и целом очень приятное место для жизни. Да и нарекли ее так первопроходцы, пораженные красотой увиденных морей, о чем и намекнули, сравнив с дочерьми бога морских глубин Нерея. Почему она столь слабо освоена, лично для меня загадка. Но Викентий и в этом вопросе показал себя чуть ли не экспертом, стоило мне только его озвучить. С его слов выходило, что главная проблема этого мира – отдаленность от основных трасс, связывающих Внутренние Системы. Нереида как перевалочный пункт не котировалась абсолютно, транзитный транспорт предпочитал иные маршруты, поудобнее, и оказалось, что дешевле и проще освоить отдаленные, но при этом перспективные миры. Сыграли роль и скудные недра: на единственном более-менее похожем на материк клочке суши особо богатых месторождений полезных ископаемых не обнаружили, значительно удаленный от звезды астероидный пояс тоже не отличался разнообразием и высоким содержанием руд, а потому развивать здесь добывающую промышленность не стали. Соответственно и крупных производств нет – размещать в отрыве от сырьевой базы современные гигантские заводы-репликаторы бессмысленно. Плюс затрудненная из-за наличия обширного пылевого диска навигация. И райский климат не помог – жить на привозных товарах миллиардному населению сложно, как ни крути. Но все-таки Нереида нашла свою нишу: тропический и субтропический климат на девяноста процентах территорий и безумное количество живописнейших островов в теплом море превратили планету в идеальный курорт. И если во времена гиперпространственных полетов потратить год на дорогу в одну сторону желающих было мало, то с развитием прыжковых кораблей проблема исчезла сама собой. Дела пошли в гору, к тому же моря и океаны Нереиды оказались очень богаты различными растениями и живностью, что вызвало расцвет промыслового лова – на сегодняшний день она являлась крупнейшим экспортером морепродуктов, как свежих, так и консервированных. В общем, постоянное население в сто с небольшим миллионов и немногим меньшую толпу туристов планета могла успешно прокормить, еще и на продажу оставалось. К тому же во внутренних областях единственного континента (кто-то из первооткрывателей, неплохо знакомый с греческой мифологией, нарек его Астерией, что на интере звучало как Эстери) кое-где удалось организовать растениеводческие фермы, получавшие, с учетом современных технологий и более короткого года, по два урожая за сезон. Нереида расцвела, особенно в последние десятилетия, и уже долгое время занимала лидирующие позиции в туристическом бизнесе. Вместе с тем реально было освоено и хорошо изучено лишь Северное полушарие. Причина проста – здесь лежали материк и три десятка крупных островов вроде земной Гренландии или Мадагаскара. Они-то и служили основными туристическими центрами, здесь же было сосредоточено и большинство населения. Промысловики тоже не горели желанием ходить слишком далеко от крупных портов, благо пока с учетом рациональной организации лова ресурсов хватало. К тому же северные моря были лучше приспособлены для судоходства. Южное же полушарие осталось неосвоенным и представляло собой хаотичную мешанину архипелагов, разбросанных по мелкому морю. Счет островкам здесь шел даже не на десятки, а сотни тысяч. Некоторые ученые (на этой фразе Викентий демонстративно поморщился – дескать, географы, что с них взять, то ли дело биологи!) высказывали предположение, что некогда здесь лежал обширный материк, который по каким-то причинам относительно недавно – несколько сот тысяч лет назад – погрузился под воду. Экзотики вроде милых атоллов и коралловых рифов карибского типа хватало и в Северном полушарии, поэтому владельцы увеселительных заведений сюда не стремились. Понять их легко – кому нужны лишние транспортные расходы? Так что эта часть планеты сохранилась в первозданном виде. Составить карты или хотя бы провести подробную аэрофотосъемку было некому, все, что имелось на данный момент, – спутниковые фотографии с более-менее внятной разбивкой на квадраты с отмеченными на них относительно крупными островами. Все остальное пространство представляло собой терра инкогнита, то есть обширнейшее поле деятельности для нас с Петровичем. Вдвоем с таким объемом работы мы не справимся и за сто лет, но от нас этого и не требовалось: местные зоологи намеревались получить хотя бы минимальное представление об островной фауне, так что будем исследовать острова выборочно, по одним лишь ученым понятной системе. Жить и работать ближайший год (это минимум) нам предстояло на острове Флоранс – райском уголке, расположенном очень удачно: в тропическом поясе, но на порядочном удалении от экватора. Поэтому с ежедневными ливнями и сумерками в девятнадцать ноль-ноль по местному времени (сутки здесь, как упоминалось, чуть длиннее стандартных) персоналу сталкиваться не приходилось. Викентий клятвенно нас заверил, что нам непременно понравится, и на том вводную лекцию завершил. Между тем юркий глайдер унес нас довольно далеко от столицы, и по пути мне удалось полюбоваться теми самыми фермами – с высоты они больше всего походили на шахматные доски из-за чередующихся засеянных и паровых полей. Потом появились обширные огороженные участки с роскошными виллами – частные владения, как объяснил наш всезнающий гид, а затем мы добрались и до побережья – бесконечной полосы пляжей, застроенных кемпингами, бунгало, мотелями и огромными белоснежными красавцами-отелями, напоминающими выброшенные на берег океанские лайнеры. Вся эта красота служила наглядным подтверждением крайне серьезного отношения к туризму: жилье и развлечения на любой вкус, даже самый капризный клиент мог отыскать нечто для себя подходящее. Побережье Астерии скрылось за горизонтом, но мы ни разу не упускали сушу из вида – острова, островки, песчаные косы и просто рифы тянулись на сотни километров от берега. И если местные считают это море более-менее подходящим для навигации и лова, то что же тогда творится в Южном полушарии? Страшно представить. Хорошо, что у нас воздушный транспорт. С другой стороны, при этаком рельефе штормам разгуляться негде, цунами и торнадо должны отсутствовать как класс, не говоря уж о блуждающих волнах-убийцах. Все-таки райский уголок, что ни говори. И климат приятный: влажность хоть и высокая, но всегда дует свежий морской ветерок, так что даже в самое пекло можно себя чувствовать комфортно. Примерно через час мы добрались до большого гористого острова, и Викентий начал потихоньку сбрасывать высоту, по широкой дуге обходя высившийся на северном побережье скальный массив. — Остров Гуантанамо, – пояснил коллега, сосредоточенно орудуя джойстиком. – Здесь авиабаза федеральная, обслуживает все научные и военные объекты Южного полушария. Местные власти к ней отношения не имеют, да оно и к лучшему. — А название кто придумал? — Да бог его знает… А что? — Странный юмор у человека, – хмыкнул я, но развивать тему не стал. – А на фига нам авиабаза? — Как на фига? – удивился Викентий. – Ты что, думал, что до Флоранс на глайдере полетим? Это ж еще пять тыщ кэмэ, к ночи в лучшем случае доберемся. Мы сейчас на катер пересядем рейсовый, как раз успеваем. Даже ждать не придется. — Ой, а мы вещи перегрузить успеем? – забеспокоилась Галя. — Успеем, мне местные ребята обычно помогают. За толику малую, – хитро прищурился коллега. – Они ж военные, их особо с базы не отпускают. Вот я и им заодно кое-что привожу. Вот гусь, и тут устроился! Молодец Викентий, надо с ним дружбу и дальше водить, не помешают его связи. Работа работой, но и о развлечениях заранее нужно побеспокоиться. За горами открылась равнинная часть острова – аккуратно расчищенная, с нашлепками стартовых площадок, кучками зданий и заборами из колючей проволоки. В нескольких местах я заметил автоматические установки ПВО, чуть дальше, у пальмовой рощицы ярко выраженного фиолетового оттенка – по крайней мере, издали, – высилось что-то, напоминающее ангары для атмосферной техники. Не удивлюсь, если здесь и капониры с истребителями отыщутся. А то, что здешние обитатели могут челноки с космических кораблей принимать да и суденышки типа эксплорер-ботов – это к гадалке не ходи. Серьезно устроились военные, с выдумкой и старанием. Викентия вызвал диспетчер, и он отвлекся на переговоры, в которые я даже не пытался вникать. Впрочем, беседа заняла не больше минуты, и коллега ловко приземлил глайдер на одной из стартовых площадок рядом с тяжелым универсальным катером – махиной метров пятнадцати длиной, стреловидной формы. На таком при нужде и на орбиту можно выйти, правда, ненадолго. Хотя вряд ли он использовался в подобных целях – на соседней площадке торчала свечка малотоннажного каботажника, и на нем запросто можно было облететь всю Систему, включая пылевой диск и внешние планеты-гиганты, которые оттягивали на себя львиную долю космического мусора, иначе на Нереиде невозможно было бы жить из-за бесконечных метеоритных бомбардировок. Здесь нас уже ждали. Едва мы выбрались из салона, как в борту катера распахнулся люк, из которого выпрыгнули двое из ларца, одинаковы с лица – в буквальном смысле слова. — Здорово, пацаны! – поприветствовал парней обрадованный Викентий. – Принимай товар. Близнецы без лишних слов принялись методично освобождать багажник глайдера, а мы с Галей с трудом сориентировались в завале в кабине и начали потихоньку распределять багаж, в благодарность припахав Викентия. Тот возражать не стал, хотя и проводил завистливым взглядом Петровича, обрадованно рысившего за близнецами. Судя по озадаченным образам, которыми он принялся меня бомбардировать, с подобным зрелищем сталкиваться ему ранее не приходилось. Поняв, что питомец не отцепится, я потребовал объяснений у старшего товарища. — Это Паша с Лешей, они монозиготные близнецы-двойняшки, – с пыхтением начал тот сыпать банальностями, усугубленными профессиональной деформацией. – Работают на базе, техники-наладчики. Ну и периодически экспедиторы, сопровождают катер в рейсах. Паша еще и пилот, а Леша штурман. Очень удобно. На самом деле они прекрасные парни, приветливые и компанейские, просто сейчас стесняются. Ага, вижу. Рослые, белобрысые, косая сажень в плечах – богатыри! Им бы еще лица попроще и хотя бы подобие улыбок – цены бы не было. А так они больше на беглых зеков похожи, особенно в этих комбезах веселого оранжевого цвета. Чисто тюремная униформа, хоть на нагрудных карманах у них и красуется эмблема базы – «Genesis-3000» на фоне планеты. Подозреваю, что и у катера на «спине» такая же найдется. Викентий как раздолбай ходит – легкие брючки, сандалии, рубашка-гавайка, – а эти ребята дисциплину блюдут, равно как и форму одежды. Ученая братия на такие вещи внимание обращать не склонна. А тут сразу видно, технари, к тому же наверняка в армии служили – по возрасту как раз подходят. В восемь рук и четыре лапы работа спорилась; Галя, как истинная леди, позволила мужчинам освободить ее от физических нагрузок и благоразумно молчала, за что ей честь и хвала. А вот Петрович старался изо всех сил – бестолково путался у всех под ногами, причем настолько хаотично, что предугадать следующий его маневр не смог бы даже артиллерийский «мозг», запросто справляющийся с множественными высокоскоростными целями. Минут через пять весь сегодняшний «улов» перекочевал в объемный багажный отсек катера, а мы устроились в креслах – куда более комфортабельных, чем гнездо из шмоток в глайдере. Впрочем, Галя с Викентием этого не оценили. Один из близняшек, если верить бейджику, штурман Леша, заглянул к нам, убедился, что мы пристегнуты и танцевать канкан на столе не собираемся, буркнул что-то под нос и скрылся в пилотской кабине. Люк за его спиной с легким шелестом сел в пазы переборки, и мы оказались предоставлены сами себе. — Викентий, а глайдер как же? – запоздало поинтересовался я, когда катер бесшумно поднялся над посадочной площадкой на антигравах. — Не переживай, его уже убрали, – отмахнулся коллега. Как раз в этот момент Паша врубил предназначенные для мощной атмосферной техники ионные движки, и нас на долю секунды вжало перегрузкой в спинки кресел. Неприятные ощущения сразу же исчезли – гравикомпенсатор сработал свое-временно, и катер уверенно набрал крейсерскую скорость. Под днищем пронеслось взлетное поле, потом военный городок, живописный пляж и снова потянулись однообразные пейзажи – голубое море, разбавленное фиолетово-золотыми кляксами островов. Подробности в иллюминатор рассмотреть не удавалось, да и приелась уже эта картина, если честно.Система тау Кита, планета Нереида,
5 декабря 2537 года
До острова добирались почти два часа, и примерно треть этого времени ушла, чтобы пересечь широкий экваториальный океан – обширное водное пространство без признаков суши, опоясывавшее планету. Именно здесь располагались самые глубокие участки – до трех километров, а в одном месте притаился разлом, где до дна пришлось бы спускаться все пять. Ученые терялись в догадках, почему так получилось, но родить более-менее внятную гипотезу так и не смогли, поэтому все приняли это как данность. Рыбакам тут было раздолье, и хотя в этих широтах существовал риск нарваться на ураган или иной сюрприз погоды, никого это не останавливало. Туристов здесь мог привлечь разве что глубоководный парк в так называемой Тесканской впадине. Но удовольствие это было на большого любителя, к тому же стоило недешево. По мере удаления от экватора отдающая сталью рябь сменялась густой синевой, постепенно уступившей место голубому оттенку, разбавленному черными точками скал, а затем все большим количеством клочков суши с купами местных фиолетовых пальм. С каждой сотней километров плотность островов увеличивалась, да и сами они прибавляли в размерах, так что кое-что можно было и на высокой скорости рассмотреть. Я на опыте убедился, что более-менее крупным морским судам путь сюда заказан, да и не каждая яхта сумеет пробраться по этому лабиринту вглубь хотя бы на пару сотен миль. Поразил также тот факт, что все острова были вулканическими, ничего, хотя бы отдаленно напоминающего коралловые рифы или атоллы, на пути не встретилось. Вспомнив вступительную лекцию, я сообразил, что они еще просто не успели здесь образоваться – возраст архипелагов по геологическим меркам был очень мал. Вряд ли в этих гостеприимных водах отсутствуют аналоги полипов, в таких условиях им самое место, разве что не эволюционировали еще из каких-нибудь беспозвоночных. Братья-пилоты никуда не торопились, берегли заряд в батареях, да и напрягаться лишний раз с маневрированием ленились, поэтому летели долго. Из такого катера можно было бы минимум вдвое больше мощности выжать, соответственно и прирост скорости был бы ощутим, но тут сказывалась общая размеренность жизни на базе. Она существовала уже три года, распорядок давно устаканился, и работать в авральном режиме никто не стремился, предпочитая «поспешать не спеша», благо местный климат располагал к некой задумчивости, из которой проистекала склонность ее обитателей к философствованию. Я это дело обозвал замаскированной ленью, с чем Викентий решительно не согласился и даже попытался заключить со мной пари, дескать, через месяц я сам таким же стану. Но мне уже сейчас стало лень, и биться об заклад я не пожелал, тем более на горизонте нарисовался долгожданный остров Флоранс. Видимо, у местных пилотов существовал уже отлаженный ритуал посадки катера с впервые оказавшимися здесь сотрудниками, потому что Паша без напоминания снизил скорость и заложил два широких круга над островом, позволяя вновь прибывшим хорошенько его рассмотреть. Викентию открывшийся вид уже приелся, но он посчитал своим долгом рассказать, что и где расположено. Я слушал его вполуха, больше полагаясь на собственное зрение, но примерную компоновку уловил. С высоты птичьего полета остров Флоранс выглядел как подкова, дугой смотрящая на север, а прогалом между ветвями выходящая почти строго на юг. «Подкова» эта была образована скальным массивом, труднопроходимым, но достаточно пологим с внешней стороны и крутым с внутренней. Высота его, если на глаз, достигала метров пятидесяти без особых перепадов по всей длине. Структура этой гряды напоминала коралловый атолл, но была сложена из чего-то вроде базальта и не разделялась протоками на мелкие островки – моту. Вместо них имелся один обширный проход в лагуну, окаймлявшую непосредственно остров Флоранс с горой в северной части, подозрительно напоминавшей кратер погасшего вулкана. Да и вообще все пространство внутри каменной «подковы» походило на частично затопленную кальдеру, что прекрасно коррелировалось с гипотезой о затонувшем некогда материке. Центральная гора примыкала к скальному поясу, образуя в этом месте высокий – в несколько сот метров, точнее сказать не могу – массив, густо поросший здешними фиолетового отлива джунглями. Южный склон был пологим, как и вся эта часть острова, здесь имелось живописное озерцо, окаймленное узкой полоской пляжа. Холмистый, с выходами на поверхность выветренного известняка рельеф постепенно переходил в широкое поле, украшенное купами пальм и каких-то кустарников. От этого солидного куска суши в виде вытянутого треугольника, длиной около десяти километров и шириной в северной части около пяти, был отделен проливом островок поменьше, в юго-восточной части лагуны. Этот клочок был изрезан не так сильно, но зарос куда гуще, и с высоты напоминал ковер с длинным ворсом. Берега у него были крутыми, без намека на пляжи или хотя бы отмели. Судя по цвету, в протоке глубины доходили метров до тридцати, в отличие от остальных рукавов да и центральной части лагуны. Скорее всего, тут располагался разлом в скальном основании. Сразу за протокой, как раз между островами и стеной «подковы», притулился укромный залив, идеально подходящий для стоянки среднетоннажных судов – и проход удобный, и глубины за глаза, и от ветра и волн защита абсолютная. Местное руководство не хуже меня понимало преимущества этого природного укрытия, так что основное поселение располагалось именно в этой части побережья Флоранс, а в самом заливе болталось несколько белоснежных посудин. Место было обжитое: кучки жилых домиков чередовались с длинными исследовательскими корпусами и хозяйственными объектами типа энергостанции, ремонтной мастерской и посадочного комплекса, побережье залива обросло десятком причалов из ажурных конструкций с пластиковыми настилами, здесь же громоздилась пара эллингов, разделенных широким галечным пляжем с удобным спуском от поселка. На северной окраине красовались рифленым железом вездесущие полукруглые ангары, способные вместить целую эскадрилью атмосферных катеров, типа того, на котором мы летели, или даже более крупных. Чуть в стороне, на холмике, тянулась ввысь башня связи. Судя по количеству и размерам натыканных на ней антенн, база могла напрямую, минуя планетарные ретрансляторы, связаться с Сетью и соответственно с любым населенным объектом Внутренних Систем. В общем, остров Флоранс мне понравился, напрягало только отсутствие песчаных пляжей, разве что на озеро купаться ходить. Но оно может оказаться очень глубоким и холодным. — Обратите внимание, Галенька, вон на тот остров! – вещал между тем Викентий, галантно поддерживая девушку за локоток. – Там расположен основной испытательный комплекс, обитают подопытные зверюшки, и обычным смертным туда ход заказан. Называется вся эта благодать Обезьянником. Вы бы только видели, каких результатов удалось достичь местным коллегам за эти жалкие три года! Я обзавидовался, честное слово! Тут за пару месяцев можно набрать материала для кандидатской диссертации, а за полгода и на докторскую замахнуться! Мечта, а не работа… Галя восторгов Викентия не разделяла, вцепившись в подлокотник: Паша как раз начал снижение, видимо решив отыграться за весь полет. Катер резко нырнул вниз, чуть замедлившись над скалами, потом пронесся над протокой между островами, старательно копируя все изгибы, и снова взмыл на несколько десятков метров вверх над заливом, едва не задев днищем мачту ближайшей яхты. Напуганная ревом движков, с ближайших скал, утесов и просто деревьев вспорхнула туча разнообразных птиц. Своим гвалтом они превзошли даже наш летательный аппарат, причем мы это всё прекрасно слышали, поскольку пилот ослабил шумоизоляцию пассажирского салона. Хищная стрела катера прошила галдящее облако навылет и зафиксировалась на антигравах над одной из стартовых площадок посадочного комплекса. Затем Паша аккуратно приткнул аппарат у гостеприимно распахнутых ворот ангара, вырубил тягу и разгерметизировал люк. — Приехали, – выдохнул Викентий. Продремавший всю дорогу в одном из кресел Петрович лениво приоткрыл левый глаз, наморщил нос и гневно фыркнул – дескать, не дают бедному животному толком выспаться. Я наградил его образом дрыхнущего кота, по которому невозбранно гуляет отделение мышей, а парочка даже купается в миске с молоком, и без перехода скомандовал: — Разведка! Мой дисциплинированный напарник моментально собрался, вытянувшись чуть ли не в струнку и навострив уши, и за неуловимое мгновение слился с обивкой кресла, став из рыжего грязно-серым с вкраплением черных оспинок. Викентий, до того с кошачьими метаморфозами почти не сталкивавшийся, прервал на полуслове хвалебную оду острову и потрясенно уставился на Петровича. Я довольно рассмеялся и почесал питомца за ухом, безошибочно выделив его на фоне обивки: — Расслабься, зверюга. Тут безопасно. Пошли с новыми коллегами знакомиться. Петрович последовал совету и спрыгнул с сиденья, еще больше поразив Викентия: прямо в полете он начал изменять окрас, этакой волной – нос, щеки, уши, шея – и так до кончика хвоста, приземлившись на пол уже привычно рыжим. Задрал хвост трубой и вперевалочку прошествовал к люку, посверкивая длинной шерстью на «штанишках». — Саечка за испуг! – Я примерился было подцепить ладонью отвисшую челюсть Викентия, но тот вовремя среагировал и закрыл рот самостоятельно. На Галю кошачья выходка впечатления не произвела – за время совместной жизни и не такое видела, – но Викентий выглядел столь забавно, что и она не удержалась от смеха. Я с удовольствием к ней присоединился, через секунду не выдержал и сам виновник торжества, и пассажирский салон содрогнулся от дружного хохота. — Классная хохма! – похвалил Викентий, утирая слезы. – Нужно взять на вооружение. Олежек, одолжишь Петровича? — Не, сам договаривайся, – ушел я в отказ. Мало ли кого он разыграть вздумал, проблем потом не оберешься. — Кульману однозначно понравится. – Викентий выбрался из салона и подал Гале руку. – Он такие шутки любит. Кстати, вот и он сам. Подстраховав любимую – пусть видит, что я тоже не лыком шит, а то больно уж рьяно Викентий за ней ухаживать взялся, – я спрыгнул на пенобетонное покрытие стартовой площадки и посмотрел вуказанном направлении. От аккуратного домика с решеткой антенны на крыше – скорее всего, диспетчерской – к нам шел молодой парень ярко выраженной семитской внешности: смуглый, большеносый, с непокорными темными кудряшками и белозубой улыбкой во весь рот. — Коллеги, позвольте представить вам знаменитого, – Викентий на секунду задумался и подпустил в голос пафоса, – и, я не побоюсь этого слова, всеми уважаемого Кульмана Михаила Давидовича! Он занимает должность заместителя директора базы по хозяйственным вопросам, знает все и про всех, в общем, страшный человек. И настоящий одессит. Последние слова Викентий выделил с явным намеком, на что отрекомендованный незамедлительно отреагировал: — Таки ви мене смущаете, Викентий. Где я и где Одесса! – Кульман возвел очи горе, одновременно экспрессивно всплеснув руками, и перешел на нормальный тон: – День добрый, коллеги. Вижу, этот неугомонный товарищ меня уже представил. А вы, я так понимаю… — Рыжик Галина Юрьевна, – послушно отозвалась моя ненаглядная. – Младший научный сотрудник. Прикомандирована к морским биологам, лаборатория профессора Корневой. — Очень приятно. – Кульман, заложив руку за спину и согнувшись в манерном поклоне, галантно приложился губами к Галиному запястью. – С коллегами познакомитесь позже, завтра у нас выходной, а сегодня определимся с жильем и поставим вас на довольствие. Вы не против? Галя отнеслась к новому лицу благосклонно, и тот это заметил. Впрочем, немудрено – парень симпатичный, хваткий и деловой, такие бабам нравятся, и он об этом прекрасно знает и частенько пользуется. Знакомый типаж. Если не хочу проблем на личном фронте, надо сразу расставить все точки над «ё», чтобы потом не опускаться до рукоприкладства… От размышлений меня отвлек шелест крыльев за спиной. Я машинально обернулся и с удивлением увидел крупного птаха, смахивавшего на попугая ара, пестрого, с длинным иссиня-черным хвостом. Тот бесстрашно приземлился в паре шагов от меня и неспешно направился к Петровичу. Мой питомец сидел, ничего не подозревая. Вернее, подозревая, но не то, что нужно: кот изображал столбик, пристально уставившись на Мишу Кульмана. Одно его ухо было вздернуто, а хвост нетерпеливо елозил по пенобетону, собирая пыль. Такая поза свидетельствовала о крайней степени любопытства с примесью неудовольствия. Если бы он так смотрел на меня, я бы сказал, что зверь меня запоминает дабы отомстить в перспективе, пусть и достаточно отдаленной. Видимо, Петрович воспринял возникшее у меня неприятие к новому знакомцу буквально и взял того на карандаш. И все бы ничего, но дергающийся хвост привлек внимание попугая, который бесшумно приблизился к Петровичу с тыла и с ходу долбанул мощным клювом в рыжий кончик. Попал удачно, если судить по истошному мяву и высоченному прыжку с двойным сальто. Приземлившись на все четыре лапы мордой к неведомому врагу, Петрович застыл враскорячку с выгнутой спиной и вздыбленной шерстью, готовый наградить супостата мощным ударом когтистой конечности, но наглый птах, не ожидавший подобной реакции, испуганно вспорхнул к Кульману на плечо, зацепив того крылом за нос и прервав на полуслове очередной комплимент в адрес Гали. Девушка рассмеялась, Петрович обиженно фыркнул и спрятался за мои ноги, а деликатный Викентий ограничился странным хрюкающим звуком и слезинкой в правом глазу, которую смахнул украдкой. Администратор же, ничуть не удивленный выпавшей ему ролью насеста, спихнул попугая с плеча и укоризненно погрозил пальцем: — Карлуша, таки ви мене разочаровали! Зачем ви пристали к нашему гостю? Стыдно, Карлуша! Птах невнятно каркнул, расставив крылья, косолапо развернулся к нам спиной и ловко вспорхнул на крышу диспетчерской. — Не обижайтесь на Карлушу, он несколько эксцентричен, – принялся оправдываться Михаил. – Кстати, вы у нас… — Денисов Олег Игоревич, – отрекомендовался я, пожимая протянутую ладонь, которая оказалась хоть и костистой, но неожиданно крепкой. – Лейтенант корпуса Егерей. А это мой напарник, Василий Иоганн Петровский Распадок. Можно просто Петрович. Означенный напарник высунулся из укрытия и многозначительно фыркнул, пристально уставившись на моего собеседника. — Таки ви просмотрите во мне дырку и я превращусь в ходячий свисток! – подмигнул коту Кульман, и Петрович первым отвел взгляд, чего я за ним ранее не замечал. Обычно сдавались его оппоненты, за исключением меня самого. – Вы будете работать с зоологами, насколько мне известно. — Так точно. Подробностей пока не знаю. — Ничего страшного, – заверил меня Миша. – Сегодня все равно работать не придется. — Я уже понял. Сегодня решаем проблемы с жильем. Думаю, нам хватит и одной комнаты. Правда, любимая? – Я приобнял Галю за талию, та хмыкнула и прижалась ко мне плечом. – Пойдемте выбирать? — Таки понял, не дурак, – ухмыльнулся при виде этой сцены администратор. – Давно знакомы? Если не секрет, конечно? — Давно, еще с Находки, – не стал я вдаваться в подробности. Тут как раз и Галя опомнилась: — Денисов, дурак! Какая одна комната?! Офигел, что ли?! И вообще, куда собрался? А вещи?! Миша Кульман окончательно удостоверился в серьезности наших отношений, осознал, что на этой грядке ему ничего не обломится, и повернулся к едва сдерживающему смех Викентию: — Много вещей? Кстати, по списку все закупил? — А как же! Боюсь, в руках не утащим. Надо тележку. Или лучше электрокар. — Не вопрос, сейчас охламонов припрягу. Вы пока из багажника все доставайте… – Миша окинул орлиным взором посадочную площадку, локализовал братьев-пилотов и коршуном накинулся на них: – Павел! Таки сколько раз я вам говорил, не ревите движками над поселком! Ви таки идиот или притворяетесь? Еще раз повторится, обоих лишу премии! И вообще, бегом за каром! Двойняшки молча оторвали задницы от скамейки, притулившейся у стены диспетчерской, и разбежались в разные стороны: Паша метнулся в прохладную полутьму ангара, а Леша направился к катеру. Или наоборот, фиг их знает. Дальше дело пошло споро: мы совместными усилиями рассортировали поклажу на две неравные кучи – причем наша с Галей вышла как бы не больше – и загрузили имущество Викентия на платформу электрокара. Юркая машинка под управлением то ли Паши, то ли Леши укатилась в сторону длинного складского здания, тянувшегося напротив посадочного комплекса, и Кульман в ожидании ее возвращения принялся щелкать по сенсорному дисплею переносного терминала. Девайс он извлек из набедренного кармана своего спецкомбинезона, поверх которого зачем-то напялил белый халат. Я этому факту сразу удивился, но спросить постеснялся. Впоследствии выяснилось, что здесь так заведено среди ученой братии и лиц, к ним приравненных. А Миша Кульман хоть и занимал административную должность, был еще и неплохим генетиком, просто сейчас набирался опыта, чтобы вскоре возглавить собственную лабораторию. Это мне по секрету сообщил Викентий, когда мы вечерком решили пропустить по паре пива, любуясь на живописнейший закат. Между тем электрокар вернулся, мы побросали на него наши вещи, и Миша согнал Пашу-Лешу с водительского места. Впрочем, сразу же выяснилось, что это все же был Паша, потому как он окликнул блаженно расслабившегося на лавочке брата по имени. Пилоты собрались заняться послеполетным обслуживанием катера, а Викентий, чутка поколебавшись, отправился домой, решив проявить деликатность – вмешиваться в таинство распаковки вещей подопечных на новом месте он посчитал бестактным. Петрович возмущенным мявом и не менее возмущенным мыслеобразом дал понять, что ни на грош ему не верит. И я был склонен с ним согласиться: Викентий просто откосил таким образом от лишней работы. Уговаривать мы его не стали и молча загрузились в электрокар: Гале, как девушке хрупкой и нежной, досталось место в кабине, мы же с Петровичем довольствовались баулами на грузовой платформе. Миша Кульман оказался водилой хоть куда, тронул неуклюжий кар без малейшего толчка и вообще управлялся с ним довольно ловко, вписывая в извивы не самой широкой дорожки, вместо пенобетона присыпанной крупной галькой. Обточенные водой камешки вкусно хрустели под покрышками, вызывая желание пройтись по пляжу босиком – порой это бывает не менее приятно, чем прогулка по песку, особенно если острых обломков нет. А их и не будет, если пляж хороший, без щебня. По пути администратор вводил нас в курс здешних дел: — Коллектив у нас дружный, но подшутить все любят, так что готовьтесь. Вообще народу на базе не очень много, на сегодняшний день, не считая вас, семьдесят три человека научных работников и сорок два технического персонала. Живут люди компактно, есть два коттеджных массива: тот, что на северной окраине – Мазута, там в основном технари, второй – ваш, он на пляж выходит, есть даже несколько бунгало на сваях, на особого любителя. Обитают здесь ученые, биологи, зоологи, генетики и им сочувствующие – биохимики, биофизики и прочие био. Ребята-техники массив Зоопарком окрестили, и таки я вам скажу есть за что! Такие интересные типажи среди ученой братии встречаются, что я вас умоляю! Кстати, вот это здание справа – главный склад, моя, можно сказать, епархия. — А за оружейку кто отвечает? – полюбопытствовал я о насущном. — А, забыл совсем! У нас же здесь усиленная рота Охотников квартирует. Это еще севернее, у озера. Там казармы, плац, все дела. И оружейная комната у них же. По-хорошему вам, Олег, там жить полагается, но сверху пришло указание поселить вас с учеными. — Странно, – хмыкнул я, – а чего это главная ударная сила в глуши торчит? Случись что, могут не успеть на объекты выдвинуться. Насчет жилья и так понятно – объект гражданский, задачи у меня с охотничьими не пересекаются, так что нечего им лишний раз глаза мозолить. Мой непосредственный начальник – научный руководитель биолаборатории, по его заказам работать буду. — Таки я вас умоляю! – отмахнулся Миша. – Что может случиться? В Обезьяннике своя система охраны, там сетчатый забор под напряжением и автоматические турели чуть ли не через десять метров. Плюс заминировано и можно газ пустить, так что образцы заперты надежно. А на базе охранять-то и нечего. Вернее, есть, но не от кого. На острове, кроме птиц, из крупных хищников только местные аналоги кроликов. Представляете, они сумчатые и яйца несут! Галя навострила уши, но Кульман с благодатной темы поспешил съехать, – видимо, работы ему и в будни хватало, чтобы еще вечер пятницы себе портить рассуждениями о морфологии здешней живности. — Так вот, Охотники в основном побережье патрулируют, у нас тут три катера специальных, вот они и катаются вдоль скал, типа мониторинг прилегающих территорий. Хотя, конечно, в основном рыбу ловят. Еще парные посты на важных объектах: подстанции, узле связи, в биолаборатории – вон тот купол, самый большой, видите? – и с поисковыми партиями по окрестным островам шастают. А тех, кто не на посту, командир в тренировочном комплексе муштрует. Электрокар выбрался из лабиринта хозяйственных построек, оставив за кормой многочисленные склады, хранилища, просто контейнеры, наваленные без системы – по крайней мере, на мой взгляд, – и выбрался на круглую площадь, украшенную фонтаном и парой беседок-курилок. В них уже кучковался народ, разбившийся на два лагеря: левую беседку занимали ученые в белых халатах, правую – облаченные в знакомые оранжевые комбезы техники. Подробностей мы рассмотреть не успели, Миша постарался побыстрее проскочить местный бродвей, но, судя по взглядам, которыми нас наградили обе группировки, мы стали новостью номер один. Во всяком случае, на сегодняшний вечер. — Вы на них внимания не обращайте, – продолжил поучать нас администратор. – Молодежь, заняться особо нечем, вот и строят козни друг другу, но довольно безобидные. Троллинг в крупных масштабах, но без мордобоя. Хотя лучше не расслабляться, а то мигом что-нибудь учудят. Михаил вписал электрокар в резкий поворот, оставив слева Мазуту, и через несколько минут мы оказались на месте. Машинка покрутилась по узким улочкам меж аккуратными разноцветными домиками, вырулила в самый дальний закуток и притормозила у симпатичного жилища – небольшого коттеджа с мансардой, асимметричной двускатной крышей из красной пластиковой черепицы и обшитыми синим сайдингом стенами. — Таки прибыли! – объявил Кульман, одарив нас широкой улыбкой. – Запоминайте адрес: Синяя линия, дом пять. Комплекс современный, все коммуникации в наличии, кухня тоже есть. Если не хотите готовить сами, можно организовать доставку из центральной столовой. Мебель и постельные принадлежности уже на месте, если что еще понадобится – составляйте заявку. Что возможно, дадим со склада, остальное с большой земли привезем, но это, сами понимаете, будет позже. Захотите личный транспорт – выделим скутеры, тут многие на них катаются. В холодильнике запас продуктов на первое время. И давайте-ка подключим вас к локалке… Через пару минут формальности были улажены, и мы с Галей получили доступ к местной сети. Я пока этим заморачиваться не стал, отложив рандеву с компом на вечер, Галя последовала моему примеру. А Петровичу на эти материи вообще было плевать, о чем он и не преминул напомнить требовательным мявом. — Пойдемте в дом, покажу ваши новые владения! – Миша легко выпрыгнул из кабины, опередив меня, и подал руку Гале. – Там, на задах, еще небольшой дворик есть, можно мангал поставить или просто кресло. Многие так делают. Вот, кстати, ваши ключи. И инфоры сейчас запрограммируем… Домик и впрямь оказался симпатичным, просторным и уютным, хотя пока еще немного казенным. Но это ничего, Галя живо порядок наведет, недаром в магазине столько мелочевки накупила. На первом этаже располагались холл, спальня, кухня, она же столовая, и ванная комната с роскошным джакузи. После гостиничного номера в Диптауне с его убогой пластиковой ванной здешняя мне показалась чуть ли не бассейном. Галя же была в полном восторге, так что мне стоило больших трудов уговорить ее сначала разобраться с вещами, а уж потом… Помню я ее многообещающий взгляд, помню. Мансарда занимала почти весь чердак, стенами ей служили скаты крыши, так что ходить пришлось осторожно, дабы не воткнуться головой в облицовочный пластик. Но мне и это понравилось – ощущение уюта только усилилось, как будто в деревне у бабушки залез на баню и сидишь, как мышь под веником. Особенно если там этих самых веников прорва – и березовых, и дубовых, и еще всяких разных. Здесь, понятно, такой экзотики не наблюдалось, но спускаться вниз не хотелось. Света тоже хватало: в длинном скате окошек не было, а вот в коротком и более крутом было прорезано целых три. Ковролин на полу, пара пуфиков, кресло-качалка (пластиковое, но тем не менее!), абстрактная картина в пластиковой же рамке – красота. Я мгновенно влюбился в эту комнату и без зазрения совести оккупировал кресло, закинув ногу на ногу и изобразив выпущенный из воображаемой трубки клуб дыма. — Оле-е-ег!.. – заканючила Галя, опоздавшая на долю секунды. — Не пущу. И вообще, я лично тут жить буду. Ты со мной? — Ага, – вздохнула моя ненаглядная. – А спать на полу? — Могу кровать надувную выделить, – предложил довольный нашей реакцией Михаил. – Ближе к вечеру заскочу или через Викентия передам. Идет? — Конечно! – обрадовалась Галя. – Можно я вас поцелую? Кульман возражать не стал, но целомудренно подставил щеку, – видимо, вспомнил взгляд Петровича. Кстати о птичках… А где соратник-то? Вроде вперед нас в дом прошмыгнул, а теперь задевался куда-то. Я неспешно обошел комнатку, периодически пригибаясь, и вышел к торцевому окну, смотрящему на обещанный задний дворик. А ничего, симпатичненько. Веселый газон, вблизи вполне себе зеленый, пара шезлонгов, пышные кусты вдоль забора… Ага, и знакомая до боли рыжая спина торчит из-под ветки. Я хотел было привлечь внимание Петровича вопросительным мыслеобразом, но в этот момент заметил давешнего птица – наглого Мишиного питомца. Судя по всему, неугомонному попугаю понравилось издеваться над беззащитным котом, и он решил повторить успешный опыт, благо хвост торчал на виду. Птах бесшумно спланировал с крыши, косолапо подкрался к жертве, занеся клюв для удара… И нарвался на ловкую оплеуху кошачьей лапой – я вовремя предупредил напарника, передав стандартный образ «нападение сзади». Петрович оказался значительно быстрей и проворней птица: сшибив попугая с траектории, кот заставил его позорно ретироваться, к тому же еще успел в прыжке вцепиться в роскошный хвост и выдрать пару длинных перьев. Приземлившись на четыре лапы, Петрович победно фыркнул, но от трофея избавляться не стал и неспешно потрусил к двери, которую и забодал с ходу, благо она была не заперта. Дожидаться пришествия воина-победителя я не собирался – не хватало мне еще в будущей спальне мусора всякого – и быстренько увел Галю с Михаилом на первый этаж. Здесь я отобрал у мурзящегося Петровича перья и вставил их в высокий стакан, извлеченный из буфета на кухне. Водрузив импровизированную вазу с боевым трофеем на стол, я одобрительно потрепал напарника по загривку: — Ну вот, Петрович, наше первое украшение! Разрешаю забираться на стол и любоваться в любое удобное время. — Я тебе заберусь! – Галя протянула было руку к «вазе», но мы хором на нее заурчали – кот обиженно и одновременно просительно, а я жалостливо – чисто из озорства. Против организованного отпора Галя не пошла и оставила украшение в покое. — Вещи пошли выгружать, охотнички! И будете мне помогать дом украшать, – пригрозила девушка в отместку. Мы с котом недоуменно переглянулись – так уже ж! – но спорить не стали и вышли к электрокару. Миша, равно как и злокозненный Карлуша, был здесь. Он ласково поглаживал птица по крыльям и приговаривал: — А я таки предупреждал, а ви таки не слушали! Теперь ходите с ободранным хвостом, ни одна подружка на вас не клюнет. И не надо меня умолять, я таки не собираюсь отвоевывать ваши перья. Стыдитесь, Карлуша! Петрович прошелся перед каром с видом победителя, не сводя с птаха плотоядного взгляда. Тот почел за лучшее перестать ябедничать и упорхнул на крышу соседнего коттеджа. Мы же тем временем занялись разгрузкой, сваливая пока баулы в кучу посреди холла. Справились быстро, распрощались с Михаилом, и тот укатил на своем электромобильчике, прохрустев напоследок шинами по гальке. Я проводил его взглядом и приобнял Галину за талию: — Ну что, Галчонок, пошли устраиваться? Та прижалась ко мне и подняла на меня большие грустные глаза: — Думаешь, мы тут надолго? — Не знаю, – вздохнул я. – Хочется верить. Давай пока что считать это место домом.Глава 2 Дела и заботы
Система тау Кита, планета Нереида,Проснулся я, как обычно, за пять минут до будильника. Привычка, приобретенная еще в бытность мою в академии, по большей части полезная, хотя по выходным напрягает. Впрочем, сегодня четверг, рабочая неделя хоть и идет на убыль, но расслабляться рано. Я осторожно, стараясь особо не колыхать надувную кровать (таки Миша Кульман сдержал обещание и обеспечил нас этим ценнейшим предметом мебели в первый же вечер), выпростался из-под одеяла и на цыпочках прошел к лестнице, по пути захватив с пуфика инфор. Свернувшаяся калачиком Галя заворочалась, но не проснулась – ничего удивительного, вечер был очень бурный, при этом я откровенно ленился, сославшись на усталость, так что проявлять инициативу и трудиться пришлось в основном ей. В награду я не стал ее будить и даже вознамерился приготовить завтрак. Приступить к выполнению плана мне ничто не мешало, так что, оказавшись на кухне, я прошлепал к холодильнику, извлек из него коробку с замороженными блинчиками с творогом (полуфабрикатами всех обитателей базы снабжала центральная столовая, и надо сказать, еда была весьма недурна) и закинул ее в микроволновку. Умная шайтан-машина распознала содержимое упаковки и запустила соответствующую программу, а я ткнул кнопку на кофеварке и завалился в ванную – в кои-то веки нормально утром умоюсь, а то вечно ненаглядную приходится с боем выгонять. В быту Галя оказалась неожиданно проблемной особой: раскидывала где попало предметы туалета, принципиально не убирала за собой кофейную кружку, так что я периодически натыкался на нее в неожиданных местах, не исключая санузла, постоянно теряла инфор и переносной терминал (казенный, между прочим!) и была решительно не способна противостоять приступам самого настоящего свина – могла посреди ночи опустошить полхолодильника, заодно устроив на кухне локальный армагеддец. Удивляюсь, как она до сих пор сохранила точеную фигуру. Скорее всего, просто не в коня корм. Мы с Петровичем, привыкшие к армейскому порядку, в меру сил боролись с этой напастью, еще на Болле достигнув кое-каких успехов. Но здесь, на базе, болезнь вспыхнула с новой силой: Галя осознала, что дом наш и только наш, никто не пройдет дальше прихожей, в крайнем случае холла, без позволения хозяев, и стесняться перестала. Радовал тот факт, что она и за всеми остальными обитателями жилища признавала право разводить бардак, в разумных пределах конечно же. То есть требовала минимум раз в три дня пылесосить ковролин, чуть ли не по несколько раз в день перемывала посуду на кухне и периодически возила влажной тряпкой по всем доступным поверхностям. Что самое поразительное, попадавшиеся в процессе милые безделушки вроде использованных зубочисток она аккуратно поднимала, промывала под ними и возвращала их на место. Тотальная уборка проводилась примерно раз в месяц, именно тогда мы избавлялись от накопленного хлама, выслушивая много интересного про «офигевших от безделья нерях». На резонные замечания вроде «чья бы корова…» сначала дулась, потом привыкла и обижаться перестала. Мы с напарником тоже притерпелись к эксцентричной сожительнице и даже нашли это забавным. Единственное, что конкретно бесило, это когда Галя без всякой задней мысли пристраивала свое мокрое полотенце поверх моего, не догадываясь использовать второй рог вешалки. На праведный гнев реагировала адекватно, клятвенно обещая впредь не повторять ошибку, о чем благополучно забывала уже через час. Вот и сейчас, покончив с водными процедурами, я с омерзением вытянул из-под роскошного розового в цветочек Галиного полотенца свое, за ночь превратившееся в махровую тряпку, сочащуюся влагой. С трудом обнаружив более-менее сухой уголок, вытер лицо и уставился на собственное отражение в зеркале. Что сказать? Работа на природе оставила след. Как в одной песне поется, «я молод и свеж, как поросль фикуса». Сна ни в одном глазу, за окном птички поют – и через закрытую дверь слышно, – в общем, лепота. Даже кофе не очень хочется, хотя Галя в последние полгода меня к нему пристрастила. Выскользнув из ванной, я едва не споткнулся о кота: Петрович по своей извечной привычке растянулся на полкоридора, что при его размерах труда не составляло, и блаженно щурился, вытянув лапы и хвост. Белое брюхо подозрительно раздулось – не иначе успел уже кого-то употребить. Крайние несколько дней мой питомец пренебрегал кошачьим кормом, предпочитая натуральный продукт. Видимо, мстил всем пернатым за пережитое по вине попугая Карлуши унижение. Вид блаженствующего Петровича навел меня на любопытную мысль, и я сосредоточился, устанавливая с напарником контакт. Тот приоткрыл левый глаз, и мы немного поиграли в гляделки. Уяснив задачу, кот нехотя собрался в более-менее компактный комок, поурчал недовольно, но я остался непреклонен, и питомцу пришлось приступить к выполнению плана. Дождавшись, когда Петрович скроется в мансарде, я вернулся на кухню и принялся сервировать стол. Я успел разложить блинчики по тарелкам и разлить кофе по кружкам (одну пришлось притащить ажно с заднего двора – моя ненаглядная забыла ее там с вечера), когда с мансарды донесся грохот пополам с диким мявом, и Петрович рыжей стрелой промчался по лестнице. Кот с юзом свернул на кухню и укрылся под столом, попутно одарив меня гневным мыслеобразом, который я расшифровал как «Вот это подстава!». А как ты хотел?! Если с разбегу напрыгнул на спящую девушку, а потом, убедившись, что наскок не возымел действия, несколько минут мяукал над ухом наипротивнейшим голосом, нечего удивляться, что в тебя подушкой запустили. В благодарность, так сказать. Через несколько секунд в потолочном проеме показалось второе рыжее чудо – растрепанная Галя в пикантном виде: ночной рубашкой она традиционно пренебрегала, заменяя ее футболкой с моего плеча, и сейчас моя ненаглядная сверкала девичьими прелестями, сонно переставляя ноги по ступенькам. Я залюбовался зрелищем, попутно мысленно велев взъерошенному Петровичу заткнуться. Кот посылу внял, но обиделся – с независимым видом прошествовал к входной двери и нырнул в специально для него устроенный лаз, попутно своротив мой сапог. Ладно хоть пометить его постеснялся, а то с него станется. — Доброе утро, любимая! — Денисов, ты свинья!.. – зевнула любимая в ответ, прикрыв рот ладошкой, и от души потянулась. Маловатая для нее футболка натянулась на груди, рельефно выделив соблазнительные округлости, и я, мысленно плюнув на завтрак, подошел к девушке. Обнял, возбужденно дыша в ухо, и она наконец окончательно проснулась: — Денисов, шалунишка! Тебе вчера не хватило?! — Не-а… В общем, завтракать мы сели еще через полчаса. Хорошо, что я будильник завел на полседьмого, а то опоздали бы на службу. — Хорошо блинчики разогрел, молодец! – снизошла Галя до похвалы, утолив голод. – А вот кофе так и не научился толком варить. — Будешь ныть, в следующий раз вообще растворимый налью, – огрызнулся я. Вот не понимаю ее нежной любви к густому горькому напитку, консистенцией и цветом больше напоминающему отработанное машинное масло, чем нормальный, я бы даже сказал, человеческий кофе со сливками. Себя-то я в этом продукте не ограничивал, чем неизменно вызывал презрительную ухмылку ненаглядной. — Все было очень вкусно, милый, – включила Галя, как она выражалась, девочку-лапочку, чмокнула меня в щеку, склонившись над столом и чуть было не макнув грудь в блюдце с джемом, и выпорхнула из кухни, напоследок сверкнув загорелыми ногами и тем, что немного выше. Футболка озорно взметнулась, но девушка не обратила на это внимания, спеша в ванную. Времени до начала рабочего дня было в обрез, поэтому я сгрузил грязную посуду в мойку (Галя чисто по привычке вечером вымоет) и прошел в спальню на первом этаже, которую приспособил под рабочий кабинет и склад всяких полезных в хозяйстве вещей. Имелся тут и стандартный оружейный сейф, позаимствованный в расположении Охотников: каждый день мотаться в часть было муторно, и я по согласованию с начальством держал собственный арсенал дома. Разве что боеприпасов хранил необходимый минимум, по мере использования затариваясь у тех же Охотников. Сегодня нам с Петровичем предстоял выход в поле, так что пришлось облачиться в стандартную егерскую броню, смахивавшую на пластиковые мотоциклетные доспехи, разве что с покрытием-хамелеоном. От риска перегрева предохранял проверенный термокомбез, угольно-черный ворот которого наподобие водолазки торчал из куртки. Ничего, шлем надену, и видно не будет. Отперев сейф, я несколько мгновений любовался его содержимым. Как я успел уже убедиться, на бесчисленных островках, щедро рассыпанных по окрестностям, крупных животных не водилось. Кое-где пляжи и торчащие из воды камни оккупировали местные псевдотюлени, в море частенько попадались здоровенные хищные рыбины вроде земных барракуд, но такое явление, как акулы, на Нереиде отсутствовало как класс. В принципе по здешним клочкам суши вообще можно в обычном камуфляже разгуливать без особого риска, вся моя сбруя не более чем дань уважения должностным инструкциям. Посему за штатный егерский штуцер – «меркель», между прочим – взгляд не зацепился. Пускай лежит, целее будет. Боеприпасов к нему очень мало, все же нестандарт, от «вихрей» Охотников унитары не подходят, а на склад им еще не завезли – я всего лишь неделю назад заявку оформил. Не глядя цапнул кобуру с неизменным АПС-17, приладил на правое бедро. Для самообороны за глаза. Нож выживания устроился на левом бедре, своем обычном месте. Немного подумав, содрал с куртки почи под магазины к штуцеру и заменил их четырьмя нейлоновыми патронташами на липучках – каждый на пять патронов. Еще один такой же закрепил на прикладе купленной не так давно у симпатичной брюнетки Жанны двустволки-вертикалки. Ружье красовалось вмонтированной в цевье латунной бляшкой с логотипом фирмы-изготовителя – «Ле Февр». Сработали его местные умельцы, причем весьма качественно. На третий день по прибытию я озаботился пристрелкой и результатом остался доволен. Надежный ствол, по нашим задачам хоть куда. Оставалось лишь закинуть за спину дейпак со стандартным набором и притороченным к нему мачете в ножнах, взять под мышку шлем и выйти в коридор. С мансарды доносилось недовольное бормотание – Галя, по своему обыкновению, разыскивала утерянный накануне инфор. — Любимая, тебя ждать?! – крикнул я, одновременно выискивая взглядом Петровича. В поле зрения кот отсутствовал, и я направился к двери, так и не получив ответа ненаглядной. В принципе сегодня нам по пути, так что лучше подожду, потом нытья меньше будет. Прислонив ружье к стене, я привычно влез в сапоги, отработанными до автоматизма движениями зарастил швы на голенищах и попрыгал, проверяя подгонку снаряжения. Вроде ничего не гремит… Повесив вертикалку на плечо и нахлобучив шлем, вышел из дома и привычно отпер крохотный гараж. В уютном закутке стояли два одинаковых скутера – очень удобный для наших целей транспорт. Их нам с Галей по первому требованию выделил все тот же Кульман. Правда, мой «мопед» пришлось немного модифицировать, приладив сзади корзину из частой сетки. В ней я возил Петровича, когда он изъявлял желание полениться. Едва я выкатил скутер из гаража, как появились оба рыжих: Петрович спрыгнул откуда-то сверху, похоже, что с крыши, и заскочил в родную корзинку, одновременно с ним Галя хлопнула входной дверью. Выглядела она гораздо свежее, чем за завтраком. Бледно-голубой комбез местных биологов сидел на ней как влитой, и я невольно залюбовался точеной фигурой. Девушка тряхнула непокорной рыжей копной и смерила меня лукавым взглядом: — Все никак не угомонишься? Терпи теперь до вечера. — Всенепременно, – хмыкнул я и оседлал скутер. Мощный электромоторчик еле слышно загудел, отозвавшись на нажатие пуска, так что мне осталось лишь отпустить педаль тормоза и крутануть ручку акселератора. Скутер послушно сорвался с места, едва не окатив замешкавшуюся Галю фонтаном мелких камешков. — Кто последний, тот готовит ужин! Пока что счет у нас был почти равный – четыре три в мою пользу. Галя чертыхнулась и помчалась следом. Начинался новый рабочий день, за вычетом четырех выходных уже девятый по счету.18 декабря 2537 года, утро
Система тау Кита, планета Нереида,
18 декабря 2537 года, тогда же
До купола биолаборатории добрались практически одновременно, так что я решил проявить благородство и зафиксировал ничью. Галя с этим предложением нехотя согласилась, и мы втроем направились к центральному шлюзу, оставив скутеры в длинном ряду точно таких же машин. Маршрут за неполные две недели стал привычным, но местный персонал на нас с Петровичем все еще реагировал не совсем адекватно – напрягал мой воинственный вид. Никто кроме меня не разгуливал по лаборатории вооруженным, двое Охотников обычно сидели в закутке у главного входа и далеко не уходили. Я же имел привычку заявляться на планерки полностью экипированным, разве что шлем в помещении снимал. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от вчерашнего: в малом брифинг-зале уже разместились руководители направлений и начальники исследовательских партий, и хмурый доктор Робинсон как раз врубил проектор. Директор базы эти сборища игнорировал, собирая у себя начальников отделов раз в неделю, обычно в понедельник. Собственно, ничего нового мы в ближайшие полчаса не услышим, примерный план работ был озвучен еще накануне. Сегодня он будет доведен до сведения исполнителей официально, и озадаченный народ разойдется по кабинетам, лабораториям и прочим интересным местам. Гале здесь делать было нечего, и она сразу направилась к капсуле скоростного лифта, который соединял с основным корпусом подводный модуль, расположенный с той стороны скальной гряды. В принципе, к нему можно подобраться и по морю, но в этом случае дорога растянулась бы на час с лишним. По логике мне бы тоже сюда таскаться не следовало. Но я числился отдельной боевой единицей, не подчиненной командиру Охотников капитану Отто Поттингеру, посему приходилось присутствовать и самостоятельно получать задание на предстоящий рабочий день. Сегодня все оказалось столь же скучно и банально, как и вчера, и за день до этого. Робинсон ограничился одной фразой в мой адрес: выдвинуться в составе поисковой партии доцента Раскольникова на остров с координатами такими-то, номер по каталогу такой-то, и провести разведку местности. За прошедшие дни я уже трижды участвовал в аналогичных миссиях, так что сейчас лишь молча кивнул в ответ, дескать, понял. Впрочем, Робинсон уже переключил внимание на следующего подчиненного, и мне оставалось только ждать завершения планерки. Петрович дисциплинированно сидел под моим стулом и даже не пытался слинять – смирился с ежедневным ритуалом. Наконец все формальности были соблюдены, Робинсон вырубил проектор, и народ загремел стульями, торопясь вырваться на свободу. Мы с напарником благоразумно пропустили вперед основной поток и спокойно вышли в белоснежный коридор, где и уткнулись в того самого доцента Раскольникова – здоровенного мужика с буйной шевелюрой и жидкой бородой, которая почему-то росла клочками. Однако Валентина это не смущало, и он категорически не желал расставаться с сомнительным украшением. В двух миссиях из трех мы работали совместно, так что уже успели наладить дружеские отношения. — Здравствуй, зверь! – торжественно поприветствовал Раскольников Петровича, не поленившись нагнуться и почесать кота за ухом. Это тоже уже успело превратиться в своеобразный ритуал. – Привет, Олег. Опять за нами увязался? — Здоров! – Я пожал ладонь-лопату и хмыкнул: – Все претензии к Робинсону. Или кто там у вас план составляет. Надеюсь, сегодня будет не так уныло, как в прошлый раз. — Размечтался! – закатил глаза доцент. – Знаю я этот островок, были мы уже там, в прошлом году еще. Палец, мля! Достала уже эта политкорректность. Мы его гораздо проще называем, правда, непечатно получается. — А что, похож? — Сам увидишь, – отмахнулся Валентин. – Этот фаллический символ торчит посреди острова, видно издалека. Все, хорош прохлаждаться, катер уже ждет. Раскольников решительно развернулся и потопал к выходу в стартовый комплекс, рассекая людской поток с неумолимостью линкора. Мы с Петровичем пристроились к нему в кильватер и благополучно выбрались на свежий воздух. На бетонированной площадке, одной из длинного ряда, красовался хорошо знакомый мне легкий катер, являвшийся одновременно богато оснащенной передвижной лабораторией. У раскрытого люка пассажирского салона уже топтались двое неизменных спутников доцента Раскольникова – Валерка и Роберт, младшие научные сотрудники и по совместительству аспиранты. — Кто сегодня водитель кобылы? – поинтересовался я, пожимая руки коллегам. Петрович по традиции распушил хвост и фыркнул в ответ на приветствия. — Серегина смена, – сказал Роберт и полез в салон. – Шеф, все готово, можем выдвигаться. — Датчики не забыли? – строго уточнил Валентин, протискиваясь между двух рядов кресел. – А то вплавь за ними возвращаться будете. — Как можно, шеф! – возмутился уже Валерка. — Ты бы вообще молчал в тряпочку, балаболка! – отрезал доцент. Успевший развалиться в одном из кресел Петрович с негодованием взвыл, подтверждая справедливость возмущения ученого: в прошлый выход ушлые аспиранты «забыли» ящик со сканирующими головками на складе, и нам пришлось отказаться от половины запланированных опытов. Парням, конечно, досталось, но перспективный клочок суши остался без постоянного мониторинга, а повторно туда вернуться не позволял строгий график работ. Мысленно пожелав Петровичу быть терпимее к окружающим, я согнал его с облюбованного кресла и устроился в нем сам. Напарник в отместку запрыгнул на колени к Роберту. Тот ничего против не имел, чем рыжий нахал и воспользовался. В переборке ожил обзорный экран, и на нас строго глянул пилот Серега – серьезный молодой парень, аккуратно упакованный в штатный летный комбез с символикой «Генезис-3000». В отличие от сменщика, жизнерадостного раздолбая Эда, предпочитавшего яркие футболки с провокационными надписями и легкомысленные бейсболки, Серега был аккуратистом во всем, в том числе и в пилотировании, чем несказанно меня радовал. С ним я был уверен, что катер не ухнет в пике в самый неподходящий момент или не начнет выписывать фигуры высшего пилотажа, обходя стайку местных псевдочаек. Такими штучками грешил Эд, за что неоднократно ловил в бубен, Серега же предпочитал «поспешать не спеша» и был надежен, как сейф в швейцарском банке. — Все в сборе? – осведомился пилот, хотя прекрасно видел салон на дисплее. – Не забываем пристегиваться. Стартовая готовность. Экипаж желает приятного полета. — Эй-эй-эй! – спохватился Валерка. – А где охрана? Или они отдельно сегодня летят? В ответ люк отсека содрогнулся от тяжелого удара и распахнулся, пропустив двоих Охотников в полном снаряжении. Этих парней я не знал, хотя и видел в расположении, так что машинально кивнул в ответ на приветствие и потерял к ним интерес. Охотники заняли оставшиеся кресла, и Серега врубил антиграв, выводя катер в стартовый коридор. Через несколько секунд взревели маршевые движки, выплюнув из сопел струи ионизированного газа, и наш летательный аппарат рванул с места в карьер, стремительно набирая высоту. Дорога заняла минут двадцать, я даже не успел толком заскучать, заняв себя проверкой снаряжения и прогонкой тестов. Петрович прекратил валять дурака, вернулся ко мне, и я оснастил его приемо-передающим модулем – ажурным ободком причудливой формы, крепящимся у кота на голове. Коннектор уже торчал в гнезде шлема, так что оставалось только запустить стандартную тестовую программу. Коллеги уже были свидетелями этой процедуры и не удивились, продолжая болтать о чем-то своем, а вот Охотникам зрелище было в диковинку, один даже забрало шлема откинул, чтобы лучше видеть. Впрочем, парни оказались понятливыми и процессу не мешали, предпочитали молча смотреть. К тому времени, как я закончил с формальностями, катер уже начал снижение. Педантичный Сергей действовал в полном соответствии с инструкциями: после двух – разведывательных кругов вырубил маршевые движки и аккуратно посадил катер на симпатичной полянке, образовавшейся посреди густых зарослей. Вид с курсовых камер он вывел на обзорный экран, так что пассажиры могли наблюдать все маневр, равно как и остров. Вынужден признать, Валентин был прав: в самом центре островка торчала скала узнаваемой формы, разве что, в отличие от прототипа, грязно-серая, базальтовая. Она была со всех сторон окружена растительностью с темно-фиолетовой листвой, что еще более усиливало ощущение, что под островом залег озорной великан, решивший таким образом показать свое отношение к миру. Несколько минут результаты телеметрии, поступающие со сканирующей системы, обрабатывал «мозг» катера в режиме реального времени, потом над люком загорелась надпись «готовность», и бронедверь скользнула вверх. Охотники в загерметизированных скафандрах выбрались из салона и неторопливо разошлись в стороны: ритуал первичного осмотра места высадки выполнялся неукоснительно даже на самых приветливых планетах. Люк за их спинами сел в пазы, отрезая пассажирский отсек от потенциальных угроз, и нам осталось только ждать. Минут через пять разведчики дали «добро» на выход, и ученые оживленно зашевелились, выбираясь из кресел. Я согнал Петровича с колен и вслед за ним выпрыгнул на роскошный травяной ковер, ничуть не похожий на растительность земных тропических джунглей. Еще одна странность, свидетельствующая в пользу гипотезы о затонувшем материке: почти все острова имели плодородный слой из жирного чернозема, хоть и достаточно тонкий – сантиметров тридцать. Видимо, верхние слои за последние тысячелетия частично выветрились, частично их смыло в море, но превратиться в царство песка и глины местная суша еще не успела. Рядом с катером царила атмосфера нормального рабочего бардака: аспиранты суетились у распахнутого багажного отделения, выволакивая кофры из гофрированного пластика, свертки, ящики и коробки, и сваливали это все в кучу, возле которой скалой возвышался Валентин. Доцент благодушно щурился, подставив лицо солнышку – его черед настанет часа через два, когда помощники развернут многоконтурную систему мониторинга, и начнут поступать первые данные. Охотники неторопливо курсировали по периметру поляны, пока что с подозрением поглядывая на кусты, но не пройдет и получаса, как они завалятся на травку в тени катера. Разве что спать не будут, чтобы в случае опасности – как показывал опыт, чисто гипотетической – успеть на нее среагировать. Педант-Серега копался в мешанине оптоволоконных шлейфов, торчащих из аккуратно извлеченной из пульта панели – видимо, магнитола барахлит или еще что-то из той же оперы. Если бы было что-то серьезное, фиг бы мы с базы улетели, с его-то характером. Я усмехнулся, представив на его месте Эда. Тот бы уже давно разложил легкое каркасное кресло и потягивал пиво из жестяной банки, ибо бутылочное не признавал, да еще бы отвлекал от работы Валерку с Робертом. Воображаемая картинка получилась очень живой: развалившийся в кресле Эд с закинутыми на плоскость тощими ногами блаженно щурится на солнышко и почесывает свободной рукой живот. Отогнав соблазнительное видение – сам бы не отказался так позагорать, – я отошел от катера на десяток шагов, загерметизировал шлем и активировал баллистическийвычислитель, скрутив кукиш на правой руке. Комп ожил, выдав на дисплей с внутренней стороны забрала схему острова, на которой уже были отмечены все участники поисковой партии. Ага, местный GPS работает нормально. — Петрович, рядом! Кот перестал гоняться за псевдобабочкой с пестрыми крыльями и пристроился слева от меня. ППМ перешел в рабочий режим, в углу дисплея развернулась миниатюрная картинка с его камеры. Удостоверившись, что «ле февр» заряжен – на всякий случай я использовал патроны с картечью, – я повесил ружье на плечо по-охотничьи, чтобы и не мешало, и можно было быстро изготовить его к стрельбе, и шагнул к ближайшим зарослям. Проникшийся ответственностью момента Петрович слился с травой, и теперь его местоположение можно было вычислить лишь по задранному хвосту. И то если разглядеть сумеешь. Заросли оказались не такими уж и густыми – между отдельными кипами кустов можно было проскользнуть, тем более с моими не самыми выдающимися габаритами. Уже через минуту поляна скрылась из вида, и я приступил к непосредственным обязанностям: врубил регистратор и дальше двигался, сначала сделав панорамный обзор, а затем по мере необходимости внимательно осматривая отдельных представителей островной флоры. Вычислитель автоматически составлял базу данных и в дальнейшем изученные растения уже не выделял, поэтому с каждым пройденным десятком метров новых объектов становилось все меньше и меньше. Минут через двадцать неспешной ходьбы мы с напарником перешли в режим прогулки: Петрович убегал на пару десятков шагов вперед, делал в кустах круг и возвращался ко мне. В результате каждого такого забега комп выделял один-два новых объекта, к которым я и выдвигался. После осмотра очередного кустика цикл повторялся. Растительный мир острова оказался довольно богат, но от флоры посещенных ранее объектов почти не отличался – в принципе ничего удивительного, пока что мы действовали в одной и той же климатической зоне. Месяца через три работы в таком режиме придет очередь островов, лежащих южнее, там самую чуточку прохладнее, да и состав почв иной. Тогда и будем искать отличия. Животный мир был представлен куда скромнее. Пернатых тут было чуть менее чем до фига: они перепархивали с ветки на ветку, срывались с вершин деревьев шумными стайками, периодически даже с земли вспархивали из-под лап Петровича и с завидным упорством пытались нас обгадить. Не со зла, конечно, но от всех мало-мальских птичьих компаний я старался держаться подальше. В основном это были псевдопопугаи, похожие на Карлушу, но разных размеров и самых причудливых расцветок. Один раз Петрович спугнул местного кролика – того самого, сумчатого и несущего яйца. Серо-черная камуфляжная шкурка неплохо его маскировала, пока он не двигался, но на бегу высоко взбрыкивающие задние лапы и куцый хвост на фоне темной растительности выделялись яркими белыми пятнами. Кстати, листва у растений вовсе не была фиолетовой. Вернее, фиолетовой была окантовка листа или стебля и сетка прожилок, а вот между ними располагалась обычная живая ткань с привычным зеленым хлорофиллом. Это цветовое сочетание издали смещалось в фиолетовую часть спектра, вводя в заблуждение людей несведущих. Да кому я рассказываю, сам в первый день попался. Насекомых тоже было море, попадались и довольно крупные экземпляры. В их предельно отвратных вкусовых качествах мы с Петровичем убедились еще в первый выход: не почуяв подвоха, мой напарник попробовал на зуб соблазнительного жука, так его чуть не стошнило. Меня тоже – до сих пор всплывает противный привкус на языке. Это насколько же хреново было моему питомцу, если даже я скривился от омерзения! А ведь я уловил лишь слабый отголосок сигнала кошачьих вкусовых рецепторов! Хорошо хоть файервол был включен в коннекторе, а то вычищай потом шлем. Радовал тот факт, что у островных насекомых пока отсутствовали ярко выраженные морфологические отличия – из-за относительной молодости архипелагов? – поэтому ловить мурашей не пришлось: такие образцы уже имелись в коллекции зоологов. Разве что вычислитель без моего вмешательства вел статистику, но мне это совершенно не мешало. Удалившись от стоянки катера примерно на километр и осмотрев все встретившиеся по пути биоценозы (даже в заиленный ручеек залезть не поленились, правда, кроме тины и водорослей, ничего в нем не обнаружили), я решил сменить тактику. Ничего особо примечательного вокруг не наблюдалось, поэтому я приказал Петровичу перейти в режим патрулирования и направился по азимуту к торчащей в центре острова скале. Вся информация с моего вычислителя шла прямиком в главный «мозг» базы на Флоранс, и по идее нас в режиме реального времени должен был «вести» кто-то из ученых. Но на Нереиде, учитывая наличие данных первичного исследования, этой нормой пренебрегали, предпочитая в спокойной обстановке пересмотреть записи, буде в них обнаружится что-то интересное. Я, признаться, долго к этому не мог привыкнуть, вот и сейчас подсознательно ожидал оклика куратора, но, ясное дело, не дождался. Смирившись с таким пренебрежением должностными инструкциями, я углубился в чащу вслед за Петровичем. Судя по картинке с его ППМ, ничего стоящего внимания, а тем паче опасного в непосредственной близости не было. Напарник, почуяв свободу, ускакал чуть ли не на километр вперед, потом вдруг стал нерешительно топтаться на одном месте – судя по плану на дисплее, вблизи той самой фаллической скалы. Подгоняемый любопытством, я перестал глазеть по сторонам и целенаправленно начал ломиться сквозь заросли, обходя разве что совсем уж большие деревья и торчащие кое-где валуны. Вообще-то странно видеть такие камни в джунглях на тропическом острове, обычно они свидетельствуют о зонах прохождения ледника. Еще один фактик в копилочку, между прочим. Минут через десять я добрался до места, спугнув по пути пару зайцев и несметное количество птиц, но комп ничего нового не засек, так что отвлекаться не пришлось. Джунгли кончились внезапно, как отрезанные: между стеной деревьев и серым базальтовым массивом протянулась широкая «полоса отчуждения», поросшая чахлой травой. Здесь же обнаружилась россыпь валунов самых разных размеров. На одном из них изображал столбик Петрович – весьма характерная поза: уши торчком, голова наклоняется то влево, то вправо, как будто кот пытается что-то рассмотреть в подробностях, но никак не выберет нужный ракурс, а хвост беспокойно хлещет по камню. До того задумался, что машинально вернул шерсти естественный цвет и сейчас ярко выделялся на гладкой макушке валуна. Интересно, чего это он почуял? На всякий случай присев под кустом (покрытие-хамелеон послушно превратило скафандр со шлемом в пестрый зелено-фиолетовый ковер), я взял ружье на изготовку и шепнул в микрофон: — Обстановка. Петрович прижал уши, но вместо внятного доклада динамики выдали короткую фразу: — Там… мррр… Стррранное?.. Тягучий синтезированный тенор необъяснимым образом сумел передать вопросительную интонацию, но я и так видел, что напарник не на шутку озадачен. Включив «стереорежим» и развернув окошко камеры ППМ на ползабрала, я уточнил задачу: — Цель. Наблюдение. Петрович мотнул рыжей башкой, отчего изображение на левой половине дисплея дернулось, и уставился куда-то на вершину скалы. Надо сказать, что вблизи она уже не походила на некий мужской орган – видимо, из-за размера: с моей позиции я видел уходящую почти вертикально вверх изъеденную ветром базальтовую стену, самой природой приспособленную под птичий базар. Но пернатые почему-то думали по-другому и облетали каменюку стороной. По крайней мере, даже следов помета я на ней не обнаружил, не говоря про гнезда. Судя по показаниям сканера, с нашей стороны «палец» возвышался на тридцать два метра и имел в диаметре у основания около пятидесяти, постепенно сужаясь к вершине. Активировав рабочее пространство, я вывел на свободную половину дисплея трехмерную модель острова и принялся вращать ее вокруг оси, рассматривая со всех сторон. Точно, ракурс неудачный. Если скалу обойти, то можно и схулиганить: оставить на какой-нибудь ветке оптический датчик, навести его на вершину, а самому подняться наверх. Фотка получится пикантная, к гадалке не ходи. Ладно, замнем для ясности. Пока что не до шалостей, Петрович озадачился не просто так. Заставив кота осмотреть всю скалу, я врубил увеличение и уже собственными глазами обшарил вершину, но так ничего подозрительного и не обнаружил. Остался последний способ… — Петрович, взять! Кот маханул с валуна, в полете изменив окрас на серый, и ужом заскользил между скальными обломками, прильнув к земле. Кончик вытянутого в струнку хвоста огибал встреченные препятствия, ни разу не задев даже мелкий камешек, и вскоре я потерял напарника из вида, сосредоточившись на картинке с ППМ. Еще в детстве я видел по телику передачу про обычных мышей. Там к одной зверушке прицепили камеру, запустили ее в нору, и мышь устроила забег по узкому лабиринту. Ощущения были незабываемые. В случае с Петровичем аналогия полная: он, когда хотел остаться незамеченным, выбирал самый извилистый путь. Получился этакий марш-бросок по пересеченной местности. С непривычки кто-то на моем месте запросто мог потерять ориентацию в пространстве, но мы с напарником долго репетировали, так что для меня зрелище успело уже стать банальным и дискомфорта не вызывало. Кот быстро добрался до подножия скалы, обежал ее слева и отыскал удобную тропинку, вившуюся почти до верха. Для такого ловкача, как Петрович, подъем трудностей не представлял, и мой напарник принялся изображать горного козла, умудряясь удерживаться даже в самых узких местах. Где не справлялась уникальная координация, помогали когти. Он на шестой этаж по пенобетонной стене забирался, когда мы в санатории отдыхали, а тут какой-то базальт, к тому же порядочно подточенный ветром. В общей сложности на подъем кот потратил минуты три, причем последние несколько метров он буквально крался. Оказавшись на более-менее плоской вершине, Петрович окончательно слился с поверхностью камня и пополз к противоположному краю площадки. Осторожно высунул голову, пошарил глазами – я на пару секунд отключил мимикрию, и напарник меня успешно засек, как и я его. А потом кот нашел взглядом то самое «Стррранное?..», и я озадаченно чертыхнулся. Надо сказать, было от чего. На небольшом выступе в паре метров от любопытного кота расположилось крайне необычное для местных островов существо: крупная тварь типа летучей мыши с роскошными перепончатыми крыльями, блестящей черной шерстью и головой, украшенной огромными ушами-локаторами. «Мышь» лежала пластом, расправив крылья, и отблески местного солнца играли на антрацитово-черной поверхности. Дохлая? Или у нее на крыльях солнечные батареи? Не, бред. И вычислитель молчит, что характерно. И что делать?.. Пока я задавался этим извечным вопросом, Петрович решил проявить инициативу. Синтезатор уверенно выдал: «Стррранное!!!», и кот сиганул с вершины, в полете раскорячив лапы с выпущенными когтями. Меня чуть не замутило – на дисплее земля стремительно понеслась навстречу, – но мой напарник знал, что делает: приземлился он удачно, практически на хребет твари. По крайней мере, мне так показалось. Но «летучая мышь» имела на этот счет собственное мнение – она умудрилась неведомо как почуять нападение и сместилась в сторону. А вот сгруппироваться для полета не сумела, и Петрович вместо спины вцепился зубами в кончик правого крыла, попутно располосовав когтями перепонку в крайнем сегменте. Существо гортанно каркнуло и, оступившись, рухнуло со скалы, увлекая за собой горе-охотника. — Пипец котеночку, – потрясенно пробормотал я, борясь с дурнотой: не успел свернуть окошко ППМ и теперь сполна наслаждался ощущением свободного падения. В отличие от меня, Петрович вовсе не считал ситуацию критической: пока тварюга пыталась расправить крылья, чтобы выйти из пике и уйти в планирование, он подобрал под себя задние лапы и от души пробороздил тушку – длины его тела как раз хватило, чтобы дотянуться. «Летучую мышь» закрутило в воздухе, образовался комок из двух сцепившихся тел, и этот комок дважды приложило о скалу, прежде чем он рухнул на пологий склон, начинавшийся где-то на трети стены, и скатился к подножию. На втором ударе Петрович на мгновение отрубился, но зубы и когти не разжал, всего лишь вернул шерсти естественный цвет, так что внизу оказался черно-рыжий мячик, распавшийся на потрясенную зверюгу и утробно воющего кота, висящего на крыле. Чертов мутант, я чуть в штаны не наделал, а Петровичу хоть бы хны!.. Между тем тварь тоже оклемалась, выпростала из складок на брюхе две мощных ноги типа страусовых и вприпрыжку понеслась к кустам, помогая себе свободным левым крылом и волоча правое вместе с офигевшим Петровичем. «Мышь» оказалась крупной, повисший на ней кот смотрелся бультерьером на бегемоте и совладать с ней самостоятельно не мог. Отпустить же не желал – когда еще такой богатый трофей попадется? М-мать! Уволочет же напарника, где его потом искать буду?! Конец моим колебаниям положил взмах правого крыла: Петрович описал в воздухе дугу и шмякнулся оземь. Я вздохнул было с облегчением, но чертов котяра и не подумал разжать зубы, предпочитая смерть бесславному поражению. Тварь спорить не стала и просто повторила свой трюк. В этот раз в груди у Петровича отчетливо екнуло – я через микрофон ППМ все слышал. — Блин! – взвыл я, вспомнив, что в ружье картечь, но от своего намерения не отказался: вскинув «ле февр» к плечу, поймал тварь в прицел и нажал на спусковой крючок. Верхний ствол выплюнул десяток картечин, и именно в этот миг тварь дернулась. Впоследствии, вспоминая этот эпизод, я мог поклясться, что она почувствовала выстрел на мгновение раньше, чем я шевельнул пальцем. Но этого оказалось недостаточно: картечная осыпь, миновав тело, ударила аккурат в середину крыла, напрочь перебив кость и порвав перепонку. Петровича спасло чудо – ничем иным объяснить отсутствие попаданий я не мог. Через долю секунды они уже летели в разные стороны: покалеченная тварь с громким клекотом рванула к кустам, а кот с отстреленным куском крыла кубарем покатился в мою сторону. Я выпалил вдогонку, но мистическим образом промазал, и «летучая мышь» скрылась в зарослях, пятная землю странной бурой жижей, хлещущей из оторванной конечности. Я в очередной раз удивился: у местных псевдомлекопитающих кровь вполне себе красная, без экзотики, да и у птиц тоже. Не прекращая контролировать кусты, перезарядил ружье – опять картечью, дробь в данной конкретной ситуации вообще не в тему – и мимолетом пожалел, что не взял с собой штуцер. Тогда бы тварь досталась биологам целиком, хотя и во фрагментарном виде. Ну да им не впервой, собрали бы. Впрочем, и сейчас есть чем ученых порадовать: в паре шагов от меня очухавшийся Петрович с характерным воем трепал обрывок крыла. В такой ярости я его еще никогда не видел, даже по весне в разборках с конкурентами он вел себя этак брезгливо-снисходительно, прекрасно осознавая свое превосходство. А сейчас мой напарник прямо-таки сочился ядом: уши прижаты к голове, холка вздыблена, хвост метет пыль. — Петрович, хорош! – Я осторожно шагнул к питомцу, пытаясь одновременно послать успокаивающий импульс: урчащий кот на коленях у хозяина, ласковая рука почесывает за ушами. – Отдай мне эту гадость. — Урррмммм!!! – злобно взвыл Петрович и ощерился. — А сапогом по заднице?! – возмутился я, сопроводив слова красноречивой картинкой. Кот не впечатлился. Ну и хрен с тобой, надоест – сам отдашь. Я демонстративно повернулся к напарнику спиной и принялся разглядывать следы беглой твари. Надо сказать, примечательные следы: отпечатки трехпалых лап с мощными когтями тянулись отчетливой цепочкой, рядом неровная полоса из бурых клякс. Ладно, пока Петрович не в духе, будем довольствоваться малым. Я извлек из кармана специальный пакетик для сбора образцов, подцепил ножом одну из клякс вместе с изрядным шматом чернозема и упрятал благоприобретенное «сокровище» в набедренный карман. Все-таки очень странная тварь. Я даже больше скажу, таких не бывает. Летающему существу ни к чему столь чудовищные ноги, приспособленные к быстрому бегу. К тому же, судя по строению пальцев, конечность была еще и хватательной, что вообще не укладывалось ни в какие рамки. Хотя летучие мыши, они же вниз головой спят, вцепившись когтями в свод пещеры. Да ну, бред! Сбежавшая тварюга явно слишком тяжелая для этого дела, тут никакие когти не выдержат. Петрович взвыл особенно гнусно, и во рту у меня стало так гадостно, что я едва успел сорвать с головы шлем и согнулся в три погибели, выблевав завтрак. Выпрямился, тяжело дыша, и почуял хорошо знакомую вонь, как будто кто-то разбил протухшее яйцо на горячую сковородку. Да что за?.. И когда, наконец, я нормально фильтры в коннекторе настрою?! Кое-как нахлобучив шлем с откинутым забралом – вонь вонью, а совсем уж осторожность терять не след, и так уже накосячил, – перевел взгляд на виновника переполоха. Нахохлившийся Петрович сидел рядом с окровавленным шматом, совсем недавно бывшим куском крыла, и обиженно порыкивал, ежесекундно отфыркиваясь и теребя нос лапой. — Ну вот, а ты, скотина неблагодарная, отдавать не хотел, – пожурил я питомца, выискивая в рюкзаке пакетик пообъемнее и не забывая отплевываться. – Что-то подозрительно быстро протухло… Ничего не напоминает? Вместо ответа Петрович попятился от трофея, всем своим видом излучая брезгливость. И таки было от чего, как сказал бы Миша Кульман: крыло, в особенности перепонка, вздулось тошнотными пузырями, как от ожогов, и когда какой-то из них лопался, в воздухе расходилась очередная волна зловония. За считаные секунды разложились почти все покровные ткани и обнажились черные от запекшейся крови кости и белесые (!) жгуты мышц. На этом процесс замедлился, хотя амбре никуда не делось. Пришлось, прежде чем запихать добычу в мешок и удалить из него специальным девайсом воздух, загерметизировать шлем и включить фильтрацию. В вакуумной упаковке крыло благоухать перестало, но все равно хватало витавшего в воздухе душка. Пока я орудовал пробником, мысли немного упорядочились и сформировались в неутешительный вывод: сбежавшая тварь очень походила на биороботов, с которыми нам пришлось столкнуться на Находке. Правда, само собой напрашивалось еще одно умозаключение: биоробот этот был менее совершенен, чем создания искина Первых. Судите сами: нехарактерная для местных обитателей внешность и функциональность, подозрительно бурая «кровь», сверхбыстрое разложение – какие еще нужны доказательства? Хотя… — Петрович, мой рыжий друг, а ты почему решил, что тварь «стррранная»? Кот презрительно фыркнул, и синтезатор привычно протянул: — Запахххссс… Фкуссс… Ну да, это я бы даже без коннектора понял. А как еще расшифровать образ подозрительно принюхивающегося кота, сменяющийся котом, пробующим бесформенный шмат на зуб и тут же сморщившимся от омерзения? Тем более что потом следовала примечательная тварь с уродливыми выростами-антеннами на голове. Помнится, именно такую Петрович порвал на Находке, когда случился инцидент с поисковой партией. Нам тогда пришлось попотеть, да и впечатлений набрались досыта: из шестерых человек личного состава живыми мы нашли лишь двоих, остальные приняли очень странную и неприятную смерть, хоть на премию Дарвина выдвигай. — Петрович, сосредоточься. Вкус, запах – такие же или просто похожие? Напарник в ответ изобразил целую гамму чувств, которую я интерпретировал как согласие с моим вторым предположением. Теперь понятно, откуда его нерешительность. — Ладно, пойдем беглянку ловить. – Я перехватил «ле февр» поудобнее и поднялся на ноги. – Петрович, след. Кот насмешливо фыркнул – дескать, сам не видишь, что ли? – но обязанностями пренебрегать не стал, послушно потрусил вдоль цепочки отпечатков лап, оставленных тварью. По привычке слился с кустами, включая боевой режим, и я поспешил следом – не хочу его из вида терять. ППМ легко отслеживается, только ну его на фиг, напарник у меня один. По следу шли довольно долго. Беглая «летучая мышь» петляла по зарослям не хуже зайца, периодически забираясь на деревья и перепрыгивая с ветки на ветку, но ее выдавали кровавые пятна и следы когтей на коре, так что сбить нас с толку ей не удалось. И это без учета феноменального кошачьего чутья, прошу заметить. Мне даже напрягаться особо не пришлось: Петрович в таких вопросах не ошибался, оставалось лишь идти за ним, подстраховывая на случай нападения из засады. Понятно, что кот почует притаившегося врага заранее, но такую вероятность исключать нельзя – вдруг тварь просто тупая, но сильная? Или, наоборот, слишком сообразительная: укроется с подветренной стороны и выпрыгнет в самый неподходящий момент, как это любят делать монстры в фильмах ужасов. Никто на нас не напрыгивал, и я постепенно расслабился. Мысли упорно вертелись вокруг странного существа и не менее странных обстоятельств его появления. Больше всего напрягало молчание вычислителя. Здесь вывод мог быть только один, и очень неутешительный: тварь есть в базе данных. Я даже не поленился остановиться, врубить «виртуальный кабинет» и послать запрос, использовав скриншот с записи, но ответа не получил: «мозг» меня тупо проигнорировал. Подозрения крепли с каждым пройденным метром. Если предпосылка о базе данных верна, значит, информация о «летучей мыши» засекречена. А если еще учесть, что существо искусственное – не на сто процентов, но все же вероятность этого очень высока, – и увязать этот факт с первым, можно сделать следующий пугающий вывод: тварь вырастили на базе. Потому что больше просто негде. Разве что в округе существует еще одна подпольная лаборатория, но тут я был согласен с Оккамом – не стоит плодить сущности. Значит, на живописном острове Флоранс кто-то втихаря балуется с технологиями Первых. Занятно, но логично: незабвенный Сергей Семеныч, помнится, упоминал, что именно сюда стекается вся информация по означенной тематике. Так что я ничуть не удивлен. Собственно, некая недоделанность «летучей мыши» лишний раз подтверждает эту теорию. И еще один фактик, даже два – «наножучок» и нейролептик у мужика из торгового центра. Что там «внутренний искин» говорил: совпадение со стандартной технологией сколько-то процентов? Кстати, а почему сейчас промолчал? Сходства мало? Вполне может быть, кости и мышцы отстреленного крыла растворяться не торопились, в отличие от кожи… Больше всего, конечно, напрягало использование новинок против меня самого. Тут или кто-то с базы работает, или вообще можно дофантазироваться до полного отрыва от реальности, вплоть до инопланетного вторжения. А, на фиг все!!! След вывел нас к скале, нависшей над водой, и здесь оборвался. Тварь с равной вероятностью могла как сигануть в море, так и отрастить крыло и улететь: утес отличался универсальностью и одинаково подходил для обоих вариантов. Мы с напарником этот сомнительный трюк повторить не решились, лишь обменялись понимающими взглядами, и я разочарованно выдохнул: — Шабаш. Садись, партнер, отдыхать будем. Со стороны острова склон был пологий, а на вершине каменюки имелась уютная площадка, укрытая мягким травяным ковром, так что я не отказал себе в удовольствии присесть на пару минут. Устроился поудобнее, привалившись спиной к ближайшему выступу, и блаженно вытянул ноги. Дейпак одарил меня упаковкой сухого пайка, и я с удовольствием зашуршал оберткой шоколадного батончика. И вот тут напарник удивил меня еще раз: обделив харчи вниманием, он выбрался на самый край узкого уступа, нависшего над меланхоличными волнами, и застыл в излюбленной позе столбиком. Ага, знакомые симптомы. Позиция номер три из типового егерского наставления по коммуникациям: ярко выраженное любопытство без проявления агрессии. Интересно, чего это он там высмотрел? Я для проверки пошуршал пакетиком «кошачьей радости» – концентрированного сухого корма, обогащенного витаминами и микроэлементами, кои охотничьи коты тратили в гигантских количествах, особенно в боевом режиме. Ноль внимания. Черт, меня такая задумчивость уже начинает пугать. Кого еще принесло на наши головы? Любопытство пополам с тревогой вынудили меня подняться и подойти к краю утеса. На выступ к Петровичу я не полез – воспользовался преимуществом в росте. Проследив направление его взгляда, засек далеко в море несколько черных точек и в сердцах сплюнул: — Петрович, ты афалин ни разу не видел? Кот и ухом не повел, продолжая пристально всматриваться в водную гладь. Тьфу на тебя, зараза! Я раздраженно захлопнул забрало и врубил увеличение. При ближайшем рассмотрении никаких странностей не обнаружилось: стадо в десяток особей резвилось в проливе и гоняло рыбу. Афалины как афалины – очень похожи на дельфинов гринд, такие же горбоносые и с черным окрасом. Почему их здесь так обозвали, без понятия. На прототип не очень-то смахивают, да и мельче гораздо. Хотя нет, общими очертаниями тела и расположением плавников действительно более афалин напоминают, чем гринд. И грациозные, этого не отнять. Судя по слаженным действиям, еще и пересвистываются по ходу дела. — Петрович, ты чего застыл? Обычные дельфины… Напарник, не оборачиваясь, фыркнул, и коннектор в очередной раз выдал набившее оскомину «Стррранное…», но в этот раз синтезированный тенор звучал удивленно. — Эй, не пугай меня! Я вновь всмотрелся в афалин, но повторное изучение резвящихся животных привело к прежнему результату – все в порядке. Я даже не поленился, зафиксировал изображение выпрыгнувшего из воды дельфина и отправил запрос «мозгу». Ответ пришел мгновенно в виде обширного описания, сдобренного голограммами и схемами, полностью подтвердив мой первоначальный вывод: типичные афалины, отклонений и увечий нет. Поведение в пределах нормы. — Короче, Петрович! Команда «жрать» была для всех. Забиваешь – твои проблемы. Я вернулся на насиженное место и занялся перекусом, время от времени бросая озабоченные взгляды на напарника. Тот торчал на уступе как приклеенный и присоединяться ко мне упорно не желал. Покончив с едой, привычно собрал немногочисленный мусор в набедренный карман и нехотя поднялся на ноги. Петрович все так же увлеченно пялился на воду, не проявляя интереса к профессиональным обязанностям. Задумчиво присвистнув, я послал ему образ неспешно бредущего по берегу Егеря и со всех ног мчащегося следом взмыленного кота. Напарник раздраженно дернул ухом, типа отвали. Ну что ж, я предупредил. Перехватив «ле февр» поудобнее, захлопнул забрало и побрел по склону к береговой линии. Удобный спуск к галечному пляжу отыскался метров через сто. Идти по гладкой полосе, усеянной мелкими окатышами, оказалось не в пример легче, чем продираться по кустам и прыгать с камня на камень, так что я незаметно для себя отмахал километра два, по пути автоматически примечая новых представителей флоры и фауны, в основном прибрежной. Из своеобразного транса меня вывел Петрович, сиганувший с обрыва у меня над головой – я как раз проходил мимо крутой осыпи, обнажившей базальтовые наслоения. Наверху плотно торчали местные деревья, отдаленно напоминавшие кипарисы, поэтому появление кота вышло неожиданным. Видимо, злопамятный напарник решил мне отомстить за внеплановую пробежку, а пять с небольшим метров для него не высота: он просто пару раз оттолкнулся от малозаметных выступов в камне, едва касаясь их лапами, и благополучно приземлился прямо передо мной, гордо распушив хвост. — Явился! – хмыкнул я, перешагнув через питомца. Тот без тени сомнения обогнал меня и умчался вперед, не дожидаясь команды «патруль». — Хоть бы рассказал, что это на него нашло, – задумчиво пробормотал я себе под нос. Недавнее поведение напарника начисто выбивалось из любых наставлений, потому я и допустил вопиющее нарушение должностных инструкций. Или это на меня разлагающе действует спокойная обстановка? Черт, видел бы меня сейчас кто-нибудь из старых знакомых, тот же Коля Иванов, таких бы люлей выписал… Я раздраженно встряхнулся и принялся высматривать удобное для подъема место. Судя по карте, поляну с катером мы с напарником уже миновали, если сейчас пойти по азимуту, выйдем аккурат с противоположной от первоначального направления стороны. Так и получилось. Преодолев широкую полосу пальмовых зарослей (хотя черт их знает, может, и не пальмы, а трава такая типа бананов), мы выбрались на знакомую полянку, где первым делом наткнулись на задумчивого доцента Раскольникова. Валентин пер на нас, сжимая в ручищах красный пожарный топор, и бормотал что-то вроде «Где эта чертова старушка?..», чем незамедлительно спровоцировал у меня разрыв шаблонов. Мы с напарником посторонились, пропуская ученого, но тот нас заметил и осведомился, поигрывая своим зловещим инструментом: — Как успехи? — В смысле? – Я аккуратно отошел на пару шагов, дабы ненароком не нарваться на топор, которым доцент размахивал с легкостью пушинки, видимо забыв, что он сжимает в ладони. — Значит, все в порядке, – заключил Раскольников и побрел дальше в поисках неведомой цели. — Валь?! – окликнул я его в спину. — А?.. — Тебе топор зачем? — Ах, это!.. Да я тут в прошлый приезд несколько кольев вырубил, потом сдуру бросил. А они прорасти уже успели. Вот я за новыми и пошел. Ты ж мою «старушку» видел, у нее половины стоек в комплекте нету. Тьфу, блин! А ведь точно, я еще поинтересовался, чего Валентин не поменяет свою потрепанную палатку-полог на новую. Тогда он отговорился привычкой и нежной привязанностью к проверенной вещи, на что я только незаметно покрутил пальцем у виска. Сейчас же у меня на лице отразилось нешуточное облегчение, на что доцент скривился и злобно сплюнул: — Как вы меня достали! Еще один знаток классической литературы! И ушел под мой гомерический хохот. На шум из багажного отделения высунулся аспирант Валерка, с первого взгляда просек ситуацию и расплылся в злорадной ухмылке. Все ясно, ушлые парни уже наверняка успели подколоть шефа, вот он на меня и взъелся. За время нашего отсутствия поляна преобразилась: ученые успели натянуть несколько пологов, под которыми развернули целый комплекс разнообразной аппаратуры, преимущественно в виде компактных кофров из рифленого пластика. Развалившийся в складном кресле Роберт контролировал сразу несколько переносных терминалов, периодически что-то выстукивая на дисплее планшетника. Валерка возился с какими-то железками, невнятно ругаясь, а меланхоличный пилот Серега разобрался с магнитолой и теперь пожинал плоды успешной работы, нацепив на голову огромные студийные наушники. И не лень ему такие с собой таскать… Охотников нигде не было видно: скорее всего, они оборудовали себе удобные наблюдательные пункты в кустах и дежурили посменно, радуясь халявному деньку. В наших условиях инструкция подобное позволяла, так что парни были в своем праве. Мельком позавидовав коллегам (еще бы, хоть отоспятся нормально!), я все же решил догнать разобидевшегося Раскольникова и поделиться с ним добычей, но не успел сделать и десятка шагов, как глухой рев где-то наверху известил нас о прибытии гостей. Недоуменно обернувшись – кого еще принесло? – я увидел легкий патрульный катер, раза этак в три меньше нашего, всего лишь двухместный. Аппарат стремительно приблизился к поляне, вырубил маршевые движки, зависнув на антиграве, и аккуратно приземлился метрах в пяти от меня, перекрыв путь к отступлению. Люки с шипением распахнулись, выдавив из кабины поджарую фигуру в стандартном охотничьем снаряжении. Новоприбывший откинул забрало и быстрым шагом направился к нам с Петровичем. Я узнал лейтенанта Бесчастных – замкомроты Охотников по кличке Бес. Парень полностью оправдывал свое прозвище и мне не понравился с первой же встречи. Впрочем, мне он отвечал той же монетой. — Денисов, стой! – рыкнул он, хоть я и не пытался сделать и шага. – Разговор есть. Бесчастных был всего на год старше меня и в равном звании, поэтому такая фамильярность не была чем-то необычным. Другое дело, что он умудрялся со всеми, у кого звезд на погонах не больше, чем у него самого, общаться этаким брезгливо-пренебрежительным тоном, чем неизбежно бесил каждого второго собеседника. Других причин для возникновения неприязни не было: вне службы я с ним не пересекался, а офицером он был толковым и справедливым. Даже не знаю, как объяснить. Ну вот не нравится человек, и все тут. — Весь внимание, – подпустив в голос яда, сказал я. — Давай сюда образец. — Чего это вдруг? – Я даже не стал интересоваться, откуда он про него узнал. И так все ясно. — Давай-давай. – Бес ехидно ухмыльнулся, не переставая сверлить меня взглядом. – Это не в твоей компетенции, Олежек. Кстати, в отчете это место тоже можешь опустить. — Как скажешь, Жека! – пожал я плечами. Вот везет мне на Евгениев, блин! То незабвенный Королев, то теперь вот Бесчастных… Я неторопливо извлек из дейпака пробник и подал лейтенанту. Тот потянулся было за моей добычей, но я отдернул руку: — А полномочия предъявить? Шучу, забирай. Бес ожег меня злобным взглядом, но усугублять конфликт не стал. Забрав образец, он ловко запрыгнул в кабину катера и уже оттуда издевательски отдал нам с Петровичем честь. Кот пренебрежительно повернулся к машине задом, пару раз скребнул по земле задней лапой, символически закапывая что-то, и дернул «штанишками» в характерном жесте. — Согласен, – усмехнулся я. – Не тронь, оно и не воняет. Катер уже давно скрылся из вида, а я все стоял на прежнем месте, глубоко задумавшись. Быстро все-таки среагировали, не поленились целого офицера прислать за уликами. Однозначно тварь с базы, не ясно лишь, сама она сбежала или ее специально отпустили. Радовал тот факт, что ситуация под контролем и сюрпризов, как на Находке, ждать не следует. Так что можно наплевать и забыть, у нас и своих забот выше крыши, чтобы еще и чужую работу делать. Кстати о птичках… — Ну что, Петрович, пошли, что ли? Хочешь не хочешь, а остров надо осмотреть до конца, тем более что ученые еще не собирались сворачиваться и надо было убить часа три времени.Система тау Кита, планета Нереида,
18 декабря 2537 года, вечер
Остаток рабочего дня, равно как и обратный перелет, прошли в штатном режиме. Валерка с Робертом всю дорогу с жаром обсуждали собранные данные, что-то в них оказалось интересным, но я из их беседы понимал хорошо если одно слово из пяти. Довольный как чайник Раскольников в диспуте участия не принимал, предпочитая потягивать пиво из банки, мы же с Петровичем тихо-мирно подремывали в креслах. Вернее, кот дрых без задних ног, а я просто делал вид, дабы никому не пришло в голову донимать меня дурацкими вопросами. В конце концов я даже погрузился в некую зыбкую полудрему и позорно прозевал прибытие: очнулся лишь когда створки люка пассажирского салона с привычным шипением пневмопривода откинулись вверх. Петрович подергал ухом и продолжил сладко сопеть, игнорируя мои мысленные посылы, так что пришлось его без затей – за шкирку – вышвырнуть из уютного нутра катера. Да и сам я задерживаться не стал, выпрыгнул следом, привычно придерживая ружье, чтобы не долбануло о створ люка прикладом. Стартовый комплекс с момента нашего последнего посещения ничуть не изменился – все такая же бетонированная площадка – и мы без задержек протопали прямиком в здание лаборатории, где мне с барского плеча Робинсон выделил отдельный закуток с рабочим терминалом. Здесь я с удовольствием избавился от излишков снаряжения, свалив их кучей рядом со столом, и занялся обязательными формальностями вроде оформления отчета о проделанной работе. Слава богам, стандартная форма заполнялась за несколько минут, дольше данные с вычислителя анализировались, а об инциденте с неизвестной тварью я благоразумно промолчал, как и советовал Бесчастных, поэтому на все про все ушло примерно полчаса. Петрович за это время распотрошил дейпак и умял остатки пайка, не побрезговав «кошачьей радостью», напугал незнакомого лаборанта и собрал положенную порцию умильных «ути-пути» и съедобных ништяков с обитательниц окрестных кабинетов. Разобравшись с ненавистной писаниной, я прямо с терминала вызвал Галю. Та отозвалась через несколько секунд, строго глянув на меня с дисплея: — Младший научный сотрудник Рыжик на связи. Судя по стандартной марлевой повязке и кипенно-белому чепчику, скрывавшему буйную шевелюру, я оторвал ненаглядную от работы, о чем она и поставила меня в известность подчеркнутым официозом. Не сдержав улыбки – меня откровенно пробивало на ха-ха при виде этого анахронизма на лице любимой, – я смиренно напомнил: — Радость моя, рабочий день закончился. — Как? – Галя машинально сдернула повязку и скользнула взглядом куда-то вниз. – И правда… Черт, мне совсем чуть-чуть осталось. — Тебя ждать? — Погоди… У меня опыт заложен, еще двадцать три минуты. Потом еще с четверть часа на обработку результатов. Так что сам решай. — Ты одна? Галя задумалась на секунду, потом ненадолго исчезла из поля зрения камеры. — Ты смотри, оказывается, только я тут такая увлеченная особа! – поделилась она наблюдением, вернувшись за стол. – Все уже разбежались, даже профессора Корневой нет. — За-меч-та-тель-но! – потянулся я. – Встреть нас минут через десять. Или без тебя опыт сорвется? — Да нет, нормально все будет… Ты что задумал? – опомнившись, с подозрением осведомилась девушка. — Увидишь. Не дожидаясь возражений, я разорвал связь и вырубил терминал. Красовавшийся на левом запястье инфор так и не ожил, из чего я сделал вывод, что Галя смирилась с обстоятельствами и препятствий нам чинить не намерена. Выпроставшись из кресла, я окинул оценивающим взглядом рабочий беспорядок, который лишь врожденная деликатность не позволяла именовать бардаком, и решил, что сойдет для сельской местности. Дверь кабинета крепкая, рассчитана на возможную герметизацию в случае утечки какой-нибудь гадости – все-таки здание биолаборатории, а не банальная казарма, – так что сдавать снаряжение на хранение Охотникам смысла нет. Тем более что объект режимный, и они наверняка полезут в бутылку, ибо с завершением официального рабочего дня всем, кроме дежурного персонала, положено выметаться прочь. Они меня по-любому засекут через систему видеонаблюдения, но связываться поленятся – пост на вахте считался синекурой. Другое дело, когда добыча сама идет тебе в руки. «Психология!» – как говорил один мой препод в академии. Содрав с левого бедра ножны, закатав рукава и подвернув длинный, под горло, ворот, я наконец стал походить на человека, а не на увешанного пластиковой броней терминатора. Из куртки я вылез, едва вошел в кабинет – в ней работать за компом не очень удобно. А верхняя часть термокомбеза смахивала на обычную черную водолазку, особенно после всех манипуляций. Теперь можно было относительно спокойно перемещаться по зданию, не опасаясь обмороков дежурной смены. Удивить случайных встречных может разве что кобура с пистолетом, но от нее избавляться я и не подумал – ненавижу чувствовать себя на работе безоружным. Как голый, право слово! Вернувшийся из рейда Петрович одобрительно муркнул, оценив мой внешний вид, за что удостоился почесывания за ухом. Покончив с подготовительными мероприятиями, мы выбрались из кабинета, заблокировали дверь и двинули к лифту, благо дорога была нам хорошо знакома. У Гали в модуле мы еще ни разу не были, а вот межэтажными кабинами пользоваться приходилось регулярно. Шахты были проложены в огромной центральной колонне, одновременно служившей элементом силового каркаса купола, и пронумерованные двери выходили по кругу: три кабины соединяли уровни от минус третьего до пятого, четвертая обслуживала подземную станцию монорельса, проложенного к Обезьяннику, а пятая как раз таки доставляла персонал в подводное логово наиболее отмороженных любителей морской живности. До нужной кабинки мы с напарником добрались без помех, так никого и не встретив по пути. Двери послушно распахнулись, стоило лишь ткнуть в сенсор – опять же ничего удивительного, и скоростная капсула за пару минут доставила нас к приемной станции, в этот час безжизненной и оттого немного мрачной. В полумраке дежурного освещения мы протопали из тамбура по длинному коридору в центральный зал с прозрачной крышей. Здесь нас уже ждала Галя, так и не избавившаяся от белого халата. В помещении с непривычки было жутковато: местное светило еще не скрылось за горизонтом, и сквозь десятиметровую толщу воды проходило достаточно света, окрашивавшего все вокруг в зловещие фиолетовые с прозеленью тона. В таких условиях Галя смахивала цветом кожи на хорошо выдержанного утопленника, и я невольно содрогнулся. Видимо, сохранить невозмутимость мне не удалось, потому что девушка фыркнула и, не сдержавшись, рассмеялась: — Не переживай, Олежек, ты не краше! У всех такая реакция в первый раз, сама, помню, чуть в обморок не грохнулась, когда здесь Корневу встретила. Я полюбовался вурдалачьей рукой и демонстративно оскалил зубы: — Бойся меня, прекрасная дева! — Укусишь?! — Возможно! Место можешь сама выбрать. Галя лукаво улыбнулась и сделала вид, что задумалась. — Подсказать? Я приобнял ненаглядную за талию и принялся нашептывать варианты на ушко. Судя по загоревшимся глазам, предложение ей понравилось. Она даже вырываться не пробовала, возбужденно дыша мне в шею, и отстранилась, только когда моя рука скользнула ей под халат. — Денисов, ты озабоченный! Не здесь же, в конце концов! Пошли в кабинет. Я торжествующе улыбнулся – не подвел метод! – и застыл на полушаге: что-то было не так. — Ты чего? – встрепенулась Галя. — Тсс… Петрович!.. — Чего Петрович? – Девушка тоже перешла на шепот и скользнула взглядом по залу. Кот обнаружился в центре помещения, на большом круглом столе. Рыжий «столбик» прядал ушами и пристально следил за хаотичными перемещениями какой-то тени у нас над головой. А вот это уже напрягает! Кого он опять там высмотрел? Я бы и внимания не обратил, если бы не дискомфорт: охальник-котяра никогда не упускал случая поучаствовать в моих интимных забавах, советчик хренов. А сейчас вдруг такое пренебрежение… — Кто там? – вместо ответа поинтересовался я, кивком указав напотолок. — Не обращай внимания, это наверняка афалина, – отмахнулась Галя. – Их тут довольно много, постоянно вокруг модуля крутятся. Одна особенно любопытная, мы ее Варькой зовем. — Петрович на них странно реагирует, – пояснил я. – Сегодня уже второй раз. На острове даже жрать отказался. — Может, они ему просто нравятся… Блин! Опыт! — Побежали, чего тормозишь! Петрович, не отставай! Уговаривать напарника мне сегодня уже порядком надоело, поэтому я ограничился стандартным мысленным «за мной» и поспешил за Галей, которая успела нырнуть в один из радиальных коридоров. Быстро догнав девушку, я взял ее за руку – еще отстану, и плутай потом. Проход вскоре вывел нас в опоясывавшую модуль галерею с прозрачными стенами, плавно перетекавшими в такой же потолок, и я застыл, пораженный открывшейся панорамой морского дна. Галя недовольно потянула меня дальше: — Пошли, еще насмотришься. Да и нет тут ничего интересного, типичный прибрежный биоценоз. А еще меня сухарем называет! Никакой романтики… Я нехотя поплелся за девушкой, цепляя взглядом все новые и новые детали: нагромождения заросших водорослями валунов, редкие песчаные пятачки, россыпи мелких окатышей, неторопливо курсирующие тут и там косяки пестрых рыбешек… А днем тут, наверное, еще красивее! По дну стремительно пробежала тень характерных очертаний, и прямо перед нами к галерее спустилась афалина. Я сбился с шага, но Галя и сама остановилась – видимо, любопытство победило – и завороженно уставилась на гостью, дыша чуть ли не через раз. — Ты чего? – прошептал я, опасаясь спугнуть гостью. — Первый раз так близко ее вижу, – чуть слышно отозвалась девушка, не сводя глаз с застывшего напротив нас существа. – Это Варька. Она любит здесь играть, но подплывает не ко всем. Только к тем, к кому уже привыкла. — Поздравляю!.. Тебя, похоже, окончательно в коллектив приняли, – хмыкнул я, не повышая голоса. – Ты глянь, красотка какая! Почему афалину назвали Варькой, я уточнять не стал, да и насчет пола не сомневался – кому, как не биологам, в таких вещах разбираться? В принципе гостья ничем не отличалась от тех «дельфинов», что давеча рассматривал Петрович: грациозное существо около метра длиной, с черной спиной и белым брюхом, разве что над носом, как раз на выступающей вперед горбинке, красовалось неровное серое пятно неизвестного происхождения. Глаза афалины, подернутые поволокой, ожгли меня любопытным взглядом. Мне на секунду почудилось, что в них мелькнул разум, но я отогнал бредовую мысль. Такое чудо за полуторавековую историю колонии непременно бы обнаружилось. За спиной у нас прошуршали по полу кошачьи лапы – их милость Петрович соизволили явиться. Я собрался было шикнуть на напарника – не дай бог спугнет! – но тот и сам прекрасно осознавал ответственность момента. Остановившись буквально в паре шагов – своих, естественно – от прозрачной стены, он присел на задние лапы и потянулся носом к сверхпрочному пластику – поза номер пять из типового наставления по коммуникациям, стандартный ритуал знакомства. К моему огромному удивлению, афалина легким движением плавников переместилась метра на полтора вниз и застыла напротив любопытной кошачьей морды. Петрович прилип носом к стенке, от усердия поджав правую переднюю лапу и трепеща усами-вибриссами. Псевдодельфин снаружи повторил жест моего напарника, чем привел Галю в полуобморочное состояние. Я еле успел предостерегающе сжать ее ладонь, и она сдержала удивленное аханье, не отводя восхищенного взгляда от разделенных пластиком представителей двух таких разных миров. Я осторожно активировал инфор, запустив видеофиксацию – пораженная зрелищем Галя не обратила на это внимания, – и мысленно потянулся к напарнику, намереваясь попросить того немного сместиться: ракурс получился не самый удачный. В ту же секунду на меня обрушился хаотичный поток образов-эмоций: радость, удивление, огорчение от непонимания и всепоглощающее любопытство на чувственном уровне сопровождались немного размытыми видами подводных красот и разнообразных наземных пейзажей, разбавленных шизофренической смесью тех и других. Абстрактные деревья в толще воды, тянущиеся вверх причудливые водоросли в потоках сгустившегося воздуха, существа самых фантастических форм – все это мелькало перед моим внутренним взором со скоростью и беспорядочностью калейдоскопа. Я машинально «отпустил» разум напарника, и видение прервалось, осталась лишь звенящая тишина в ушах и легкая дурнота. Охренеть! Что это было?! Ответ напрашивался сам собой, но был слишком невероятен, чтобы принять его на веру. Не обращая внимания на испуганный Галин лепет, я вновь попытался «почувствовать» напарника. Совершенно аналогичный результат заставил меня отшатнуться и опереться на глухую стену галереи. Предательская слабость в ногах мешала логически мыслить, да и разум отказывался воспринимать открывшийся факт: Петрович и афалина… разговаривали?! Ну да, по-другому и не назовешь. Налицо осмысленный обмен информацией, правда, судя по некоторым эмоциям, пока что не очень удачный – собеседникам не хватало понятной обоим базы, они даже визуально зацепиться не могли. Мой напарник под водой никогда не был – он истово, до глубины своей кошачьей души, ненавидел эту субстанцию. Афалина, понятное дело, тоже по островам не гуляла. А подсказать некому – Петрович так увлекся, что «забил» весь диапазон мысленной речи. Меня всего лишь отголосками ментального обмена приложило, и то мало не показалось. К тому же я лишний раз убедился, что после общения с искином Первых моя связь с питомцем усилилась. И одним из побочных эффектов этого усиления было расстройство «фильтров», столь докучающее мне в последнее время. Я почти минуту переваривал случившееся, потом ошеломленно выдохнул и обратил наконец внимание на почти потерявшую терпение Галю: — Радость моя, держись за что-нибудь. — Зачем?! – прервалась та на полуслове. — Ты только не смейся. И не обзывай меня сумасшедшим. — Да говори уже! — Петрович РАЗГОВАРИВАЕТ с афалиной. — Что?! – Девушка на мгновение лишилась дара речи, потом опомнилась и затараторила: – Как?! Ты уверен?! Но… это же невозможно! Я в ответ лишь покачал головой – ошибка исключена. — Денисов, признавайся, ты надо мной издеваешься? — И в мыслях не было. Я тебе еще раз говорю: они общаются. Телепатически. — Но… как?! — Мыс-лен-но!!! – разозлившись, умудрился я рявкнуть шепотом. Галя закусила губу и уставилась на виновников торжества. Петрович отлип от стены и теперь привычно изображал столбик, выписывая кренделя хвостом и ушами одновременно, а Варька медленно кружилась рядом, периодически задевая прозрачный пластик плавниками и любопытным носом. В общем, идиллия. — Нужно что-то делать, – ожила моя ненаглядная через некоторое время. — Например? — Как-то зафиксировать. Это же величайшее открытие в области ксенобиологии за последние сто лет! Это же Нобелевская премия! — Чего разоралась? Спугнешь сейчас, и плакала твоя Нобелевка, – осадил я девушку. – Что ты предлагаешь конкретно? Последнее слово я намеренно выделил. Галя задумалась, покачивая головой в такт мыслям. Я и сам прекрасно понимал, что просто стоять и глазеть глупо, но придумать план получше был не в силах. Разве что… — Слушай, Галчонок, а если я попробую к Петровичу через коннектор подстроиться? — Тебе видней, – пожала она плечами в ответ. – Я не специалист в таких вопросах. Но ты только представь последствия! Это же новая разумная раса! Невероятно!.. — Думаешь? – хмыкнул я. – Почему же ее тогда до сих пор не открыли? Дураки планету исследовали? Или лентяи? — Да ну тебя! Ты же сам не первый год в этом варишься, неужели до сих пор не понял, как это делается?! Вот тут она права. Процедура стандартизирована вот уже лет двести как. Прилетели, зафиксировали новый вид, прогнали стандартные тесты, просканировали и готово. Кому придет в голову анализировать мозговое излучение каких-то дельфинов? Записали типичные звуковые сигналы, примерно определили спектр зрения и остроту слуха, присвоили труднопроизносимое латинское название и номер по каталогу – вот и вся недолга. Других задач перед биологами на начальном этапе исследования новой планеты не ставят, слишком уж большой объем работ на их долю приходится, особенно если мир живой и цветущий, как Нереида. Уверен, что уже сейчас перечень представителей только фауны переваливает за пару десятков тысяч пунктов, и это наверняка лишь малая часть реального разнообразия. Где уж тут выявить телепатические способности у отдельно взятого вида морских животных? Впрочем, в свете открывшихся обстоятельств животными я бы афалин называть поостерегся. Теперь настала моя очередь чесать в затылке. Если сейчас рвануть за шлемом, могу вернуться к шапочному разбору – кто знает, сколько еще непоседливая гостья пробудет с нами? Просто стоять и пялиться на невиданную картину тоже глупо. Еще раз попробовать «послушать»? Смысл? Петрович настолько увлекся, что на меня не обращает внимания, звать бесполезно. Разве что волшебный пендель выписать… Опять же не уверен, что поможет. Плюс ко всему предательская слабость в теле: открытие поразило меня до глубины души, до сих пор успокоиться не могу, хорошо хоть не колотит от возбуждения, как Галю. Та уже с трудом стоит на месте, лишь холодный разум ученого удерживает ее от вмешательства в процесс, да и я довольно сильно сжал ее ладонь – чисто напомнить, что в данном конкретном случае инициатива с ее стороны излишня. К вящей моей радости, конфликт между разумом и чувствами разрешила сама афалина: она вдруг застыла на мгновение, явно прислушиваясь к чему-то, потом грациозно развернулась и за считаные секунды скрылась из вида. Петрович окинул меня торжествующим взглядом и принялся с довольным урчанием прихорашиваться, развалившись на ковровом покрытии.«Стррранное!..»Невероятно, но факт – кот сейчас прямо-таки лучился самодовольством, типа говорил тебе, а ты не верил. И кто теперь из нас молодец? Я посмотрел на Галю. Наши одинаково растерянные взгляды пересеклись, и девушка с радостным визгом бросилась мне на шею: — Олежек!!! Я тебя люблю! — Конечно, дорогая, – невпопад ляпнул я, закружив ее на руках. Бурное проявление щенячьей радости завершилось тем, что мы со всего размаха влипли в стену. При этом Галя еще зацепила Петровича ногой, и тот с недовольным мявом умчался дальше по коридору – видимо, от греха. С трудом удержавшись на своих двоих, я опустил девушку на пол и попытался заставить себя мыслить конструктивно. Получалось плохо, не давало покоя осознание того факта, что весь задуманный интим теперь насмарку. Хорошо, если к полуночи Галя угомонится, невооруженным взглядом видно, что она потихоньку отходит от первого потрясения и теперь ее понемногу охватывает предвкушение будущего триумфа. У нее так бывает периодически: то она заражает всех окружающих оптимизмом и набрасывается на самые сложные проблемы, то вдруг начинает хандрить и застревает в неожиданных местах, зачастую безобидных. Я как-то стал свидетелем ее беседы с профессором Накамурой – еще на Находке, – и тот ей прямым текстом сказал: ученый не должен быть столь подвержен настроению, иначе это не ученый, а энтузиаст-любитель. Может, и талантливый, и даже с проблесками гениальности, но любитель. — Так, радость моя! Давай-ка остынь. Как там твой опыт, кстати? — Какой опыт? А! Да бог с ним! Ты только представь!.. — Да уже. – Надо ее как-то привести в чувство, или она сейчас точно чего-нибудь натворит. – Всемирная слава, Нобелевка, деньги… Выпивка, блэк-джек со шлюхами, излишества разные нехорошие… Тюрьма… Ты лучше скажи, как мы теперь твою Варьку искать будем? Галя проглотила готовую сорваться с языка суровую отповедь, и оторопело уставилась на меня. Вот как знал! Хоть моя ненаглядная натура возвышенная и увлекающаяся, но сиюминутные проблемы моментально возвращают ее с небес на землю. И, что самое приятное, стимулируют мыслительный процесс. — Девочки говорили, что они несколько десятков афалин пометили, – известила она меня после минутного размышления. – Надо проверить каталог. Может, Варька там есть. — Пошли! Довольный, что удалось перенаправить Галину энергию в конструктивное русло, я схватил ее за руку и потянул к выходу из галереи. — Денисов, стой, дурак! Нам ко мне в бокс нужно, у меня есть доступ на сервер. — Ну веди тогда, чего тормозишь?! В кабинете царила полутьма, нарушавшаяся настольной лампой и тусклым мерцанием дисплея с кучей разноцветных графиков. Петрович уже был здесь – по своему обыкновению, занял самое козырное место, то есть рабочее кресло, и уступать его без боя хозяйке не пожелал. Но та к шуткам была не расположена и бесцеремонно спихнула моего напарника на пол. Кот обиженно заворчал и принялся тереться о мои сапоги. — Петрович, не до тебя. Отвали! – Я оперся на спинку кресла и уставился в монитор из-за Галиного плеча. Та уже свернула графики и залезла в интерфейс какого-то малопонятного каталога. Просмотрев с десяток страниц, она разочарованно выдохнула: — Варьки в списках нет. — Не расстраивайся, любимая. Посмотри еще раз, внимательнее только. Галя тяжело вздохнула, но спорить не стала, вывела данные на экран и принялась добросовестно изучать таблицы с фотографиями и кучей непонятных мне сокращений. — Вот она, но маяка на ней нет. — Не смертельно. Главное, мы знаем, к какой группе она принадлежит. Видишь, здесь целых три меченых особи. Теперь нам нужен локатор или хотя бы частота сигнала, тогда я смогу ее даже через аппаратуру шлема засечь. Галя подняла на меня полный надежды взгляд, и я поспешил закрепить успех: — Знаешь, у меня есть план. Нам нужно завтра выйти в море. Или хотя бы послезавтра. Единственное условие – идем только мы втроем. Сможешь устроить? — А почему втроем? — Галина, я таки вас умоляю, как говорит Миша Кульман. – Я потрепал Галю по голове и в заключение легонько щелкнул по носу. – Давай будем считать, что я излишне суеверный и не хочу сглазить. Вот получим хоть какие-нибудь доказательства, тогда и будем всех на уши ставить. Идет? — Хорошо, – подозрительно легко согласилась она. – Завтра не обещаю, но послезавтра запросто. Скажу, что мне нужно собрать образцы и кое-где буи поставить. Надо только придумать, как вас с Петровичем к этому делу приплести, а от Охотничков избавиться. — Ты, главное, дай Робинсону заявку, а там я что-нибудь соображу. Кстати, опыт доделывать будешь? — Не могу! – выдохнула Галя. – Трясет всю, руки ничего не держат. Не знаю, что и делать. — Зато я знаю… Кажется, поспешил я с выводами насчет интима.
Глава 3 Моя твоя не понимай
Система тау Кита, планета Нереида,— Таки я не понимаю, зачем вам эта бандура?! – Миша Кульман собственноручно спихнул с платформы электрокара здоровенный кофр с заключенным внутри многофункциональным… пусть будет «эхолотом» – для простоты – и недоуменно уставился на меня. – На катере же стационарный есть. — Все вопросы к Галине Юрьевне, – отперся я. На самом деле все очень просто: оборудование катера автоматически передавало результаты телеметрии в центральный «мозг» базы, а мне этого на данном конкретном этапе хотелось избежать. Считайте, что у меня мнительность зашкаливает, и вообще я параноик, но вот есть у меня такая черта – до ужаса не люблю хвастаться чем бы то ни было, пока не получу осязаемый результат. Потому и эхолот выцыганил у Кульмана (вернее, Галя с моей подачи) – модель устаревшая, но при этом надежная и мощная. И вообще это не эхолот, а мультифункциональный измерительный комплекс, но каждый раз такое выговаривать язык сломаешь. Так что обзовем для ясности по одной из функций. И не умничает сверх меры: пока в ручном режиме передачу данных не настроишь, не самовольничает. Оставался еще баллистический комп, вмонтированный в шлем, но тут я знал, что делать: небольшой апгрейд софта, проведенный вчера втихомолку, позволял настроить внутренний файервол на фильтрацию исходящего трафика, так что не запалюсь. Правда, пришлось в процессе немного поизвращаться – доступ к программному обеспечению удалось получить лишь через коннектор, который я, благодаря специфике деятельности, имел право настраивать, как мне вздумается. А изнутри системы отыскать слабое место удалось всего за полчаса. — Она сказала, что мощности мало, – ухмыльнулся Миша. Согласен, отмазка странная. Встроенный аналог бил чуть ли не на сотню километров. С учетом местности (напоминаю: тысячи островов разных размеров, разделенных узкими проливами) дальности действия хватало за глаза. — Это она тебя просто шокировать не хотела. Мне она вообще сказала, что на катере дисплей тусклый и глаза все время напрягать приходится. Кульман недоверчиво хмыкнул. — Открою тебе страшную тайну, – заговорщически понизил голос я, – она просто в рубке торчать не хочет. В ней же толком не позагораешь, крыша хоть и прозрачная, но поляризованная. — Ой вей! – изумился Миша такой женской коварности. – А на терминал ручной вывести данные не судьба? — Так это ж напрягаться надо! Прикинув трудозатраты (выяснить, что «эхолот» есть на складе, договориться с евреем-снабженцем, уговорить его же доставить бандуру к причалу плюс как-то обосновать необходимость всех этих действий), Кульман тихонько застонал. Рассевшийся у него на плече попугай взъерошил перья и расправил заново отросший хвост, поддержав негодующего хозяина морально. — Таки ви, Карлуша, теперь понимаете, что такое женская логика? – Ученый скормил птицу щепоть каких-то семян, завалявшихся в кармане халата, и уселся за руль, напоследок громко посетовав: – Ой вей, а я таки хотел сделать Саре предложение! Какое счастье, что можно учиться на чужих ошибках! Птиц перепорхнул на сиденье рядом с ученым и что-то гневно чирикнул: видимо, он с женским полом имел дело, но приятеля типа меня у него не было, и пришлось ему все прелести общения с самками прочувствовать на собственных перьях. — Ладно, Денисов, удачно прогуляться! – уже на ходу отсалютовал мне Миша, отбросив дурашливый тон. — Вали давай, – беззлобно отбрехался я себе под нос: электрокар упылил уже достаточно далеко, а горло драть не хотелось. Активировав усилитель, я легко забросил кофр на плечо и пробежал по узким пластиковым сходням, перекинутым с причала на небольшой – метров десять в длину – катер обычной бело-голубой расцветки. Благодаря обтекателю из поляризованного пластика надводная его часть очертаниями больше всего напоминала тапку без задника. «Пятка»-корма играла роль палубы, под которой пряталась уютная каюта, оснащенная кухонным автоматом, а также совмещенный санузел. В «мыске» располагалась ходовая рубка, напичканная всевозможной регистрирующей аппаратурой. Спускаться сюда с палубы приходилось по крутому трапу в пять ступенек. — Милый, ты уже все? – удивилась удобно разместившаяся в шезлонге Галя. Она уже успела надеть – вернее, раздеться до бикини и теперь жмурилась на ласковое утреннее солнце, совсем как Петрович. Этот предатель предавался аналогичному занятию, по-хозяйски устроившись у девушки на животе. — Ага. – Я с притворным кряхтением устроил кофр на палубе и нырнул в люк, ведущий в каюту. – Щас, переоденусь только! Галя что-то крикнула вдогонку, но я не обратил внимания – очень уж хотелось поскорее избавиться от надоевшей егерской сбруи. В кои-то веки выпала возможность почувствовать себя человеком, а не упакованным в броню киборгом. Правда, вбитые за годы учебы и профессиональной деятельности рефлексы протестовали против наплевательского отношения к оружию, поэтому кобуру и верный «меркель» я аккуратно пристроил на вешалке. Побросав остальную экипировку на широкую низкую лежанку, я натянул шорты-гавайки веселой расцветки – ага, из тех, что в «Турист-мастере» прикупил – и выбрался из уютной полутьмы на палубу. По-утреннему свежий ветерок холодил кожу, и я зябко съежился, с завистью уставившись на кайфующую Галю. Та лениво приоткрыла правый глаз (зараза-Петрович зыркнул левым): — Ой, Олежек, какой ты бледненький! — Кто бы говорил, – огрызнулся я, направляясь к сходням. Галя моментально надулась: я задел ее за живое. За прошедшие недели она так и не сумела добиться того замечательного оттенка кожи, которым щеголяли все без исключения старожилы, и на фоне подруг выглядела белой вороной. По этому поводу она очень переживала и периодически изводила меня нытьем, а я в отместку не упускал случая ее потроллить. Галя на троллинг успешно велась, чем меня только раззадоривала. Тем более что практически все перепалки заканчивались с одинаковым результатом – я затаскивал ее в постель. Собственно, еще не вечер… Улыбнувшись фривольной мысли, я ткнул в сенсор на торце сходни, и та послушно утонула в массивной плите пирса. Чавкнули присоски причальных штанг, отлепляясь от борта, и катер оказался предоставлен самому себе. Одновременно с деактивацией швартовочной системы запустился автопилот, под кормой негромко забурлило: бортовой «мозг» врубил движки и подрабатывал винтами, удерживая катер на месте. Мне оставалось лишь вернуться в рубку и связаться с диспетчером, что я с успехом и проделал. Пока мы были в бухте, вмешательства человека нашей чудо-скорлупке не требовалось: центральный вычислитель базы с филигранной точностью вел судно, старательно огибая все мало-мальски опасные места, так что я с сознанием выполненного долга развалился в капитанском кресле, краем глаза следя за дисплеем со схемой прилегающей акватории. По ней довольно быстро ползла красная точка, символизирующая катер. До открытой воды нам предстояло тащиться еще минут пятнадцать, а уж потом придет моя очередь взять управление. Под поляризованным блистером было темновато – мерцание сенсоров и пары дисплеев погоды не делало, к тому же успокаивающе попискивал маршрутизатор, добросовестно фиксирующий все изгибы нашей траектории, так что уже через минуту-две я начал клевать носом. Ничего удивительного, между прочим. Встали сегодня рано, а легли (опять же сегодня) поздно. В очередной раз едва не забодав пульт, я встряхнулся и окликнул Галю: — Радость моя, ящик в порядке? — Да что ему сделается! Лучше бы обо мне побеспокоился! – возмутилась она в ответ. Петрович согласно мяукнул, сопроводив звук обидной картинкой: некто, отдаленно напоминающий меня, дрыхнет на диване, а устроившаяся в ногах рыжеволосая девушка ласкает по-хозяйски развалившегося у нее на коленях кота. Напарника я отбрил ответным мыслеобразом: впавшая в охоту симпатичная кошечка, застывшая в характерной позе перед Егерем, удерживающим за шкирку извивающегося от похоти котяру, и все это на фоне раскатистого гомерического хохота. Петрович снова взвыл, на этот раз обиженно, и затопал по палубе, удаляясь на корму. А нечего выпендриваться, утешитель хренов. — Конечно, дорогая! Как твои дела, дорогая?! Солнышко не печет? — Дурак! Ото ж! Зато спать расхотелось. — Кстати, а что ты такое Робинсону наплела? — А чего? – невинным голоском пропела Галя. – Разрешил же… — Да ничего, – пожал я плечами, хоть она этого и не видела. – Взгляд у него был странный. И намеки непонятные делал. — А, забудь!.. — Не-не-не, выкладывай уже. А то сейчас воды зачерпну и на тебя вылью. — А ведро у тебя есть? — Не-а. — Тогда обойдешься. Я пробормотал под нос традиционное «ну и ладно» и молча уставился на дисплей. Как и предполагалось, Галя и минуты не выдержала: — Просто девочки рассказали, что этот катер часто парочки выпрашивают – на пикник сплавать, романтическое свидание устроить да просто покататься. Вот Робинсон и подумал… Ага, плавучий дом свиданий! А я-то, болезный, еще удивлялся, зачем в каюте такой роскошный траходром. Что мы парочка, уже весь поселок знал – на этот счет имелось аж два источника информации: Викентий и Миша Кульман. Так что ничего удивительного в просьбе Гали для сухаря-доктора не оказалось. Страшно представить, что ему пришлось пережить, если в конце концов он сдался перед уговорами прекрасной половины коллектива: с его характером закрывать глаза на нецелевое использование научного оборудования было очень трудно, если не сказать невозможно. Перед внутренним взором возникла длинная шеренга рыдающих каждая на свой лад Галь, и я содрогнулся от ужаса, прогоняя видение. Тут одна-то всю плешь проест, если такую цель поставит, а если их много? Вот-вот, проще согласиться. Сверившись с таймером на дисплее – до выхода из бухты еще семь минут ходу, – я выглянул из рубки. Любимая все так же блаженствовала в шезлонге, подставив местному солнцу плоский живот, разве что теперь не щурилась, а попросту прикрыла лицо смешной красной панамкой. Помнится, в процессе примерки я еще над ней поизгалялся, изображая злого и страшного серого волка, но Галю это не остановило, и шапка характерной расцветки полетела в кучку отложенных для покупки вещей. Петрович сидел на корме – судя по позе, завороженно уставившись на пенные следы от винтов – и задумчиво дергал кончиком хвоста. Осторожно прокравшись в каюту, я вооружился намоченным в раковине полотенцем и с теми же предосторожностями вернулся на палубу. Встал рядом с Галей, стараясь не загородить солнце, про себя сосчитал до трех и бухнул ей на живот тяжелую от влаги и отменно холодную махровую тряпку.20 декабря 2537 года, утро
Система тау Кита, планета Нереида,
20 декабря 2537 года, день
Катер уже больше часа резал носом небесно-синюю водную гладь, когда наконец штатный сонар вывел меня из задумчивой полудремы предупредительным писком. Разобиженная Галя (со стороны, наверное, то еще было зрелище: нарезающий по крохотной палубе круги парень, размахивающая мокрым полотенцем рыжая девушка и не менее рыжий кот, упоенно орущий с блистера рубки) расстелила на корме плед и демонстративно разлеглась на нем, подставив местному солнцу спину. Я в отместку завладел шезлонгом, переместив его ближе к трапу, чтобы можно было одним глазом посматривать на дисплей в рубке, и блаженствовал, прикрыв лицо Галиной панамкой. Обязанности «водителя кобылы» свелись к выводу катера из бухты в ручном режиме. После этого оставалось лишь задать автопилоту примерный курс, и наш плавучий дом свиданий начал огибать остров, рассылая во все стороны невидимые волны сонара. Я лениво выглянул из-под панамки. Пейзаж вокруг ничуть не изменился: все та же гладь, столь сочно-синяя, что не будь в пределах видимости скалистого берега Флоранс да еще парочки островов по левому борту, отличить море от неба не представлялось бы возможным. Граница полностью размывалась, рождая престранное ощущение паука на дне круглого аквариума. Красиво, но не как на Земле. Слишком уж экзотично, спасибо спектру местной звезды и особенностям атмосферы. Сонар перестал пищать, зато на дисплее появилось окошко с характеристикой обнаруженного объекта. Напрягать зрение не хотелось, поэтому я выбрался из шезлонга и нырнул в рубку, по пути нахлобучив панамку на башку Петровичу – тот так и валялся на блистере. Монтажная площадка показалась ему удобной во всех отношениях, и он поспешил занять козырное место, пока я не одумался и не составил конкуренцию. Разубеждать напарника я не стал, ибо намеревался немного позднее разместить там выцыганенный эхолот, который как нельзя лучше для этого подходил габаритами, и теперь начал постепенно готовить питомца к неминуемому изгнанию. Кот раздраженно фыркнул и одним движением избавился от подарочка, но я успел машинально поймать «красную шапочку» и нацепить себе на макушку. Не хочет – его проблемы. Устроившись в кресле, я вчитался в справку и через несколько секунд окликнул Галю: — Радость моя, прекращай дуться! Кажется, есть. На палубе зашуршало, потом стройная фигура на миг перекрыла дверной проем – не знаю, как у мореманов он правильно называется – и ненаглядная, сдернув с моей головы панамку, отвесила мне совсем не девичий подзатыльник. На мой возмущенный вопль она отреагировала предельно спокойно: — Будешь знать. И вообще, вали отсюда. — Я тебя тоже люблю! – хмыкнул я, освобождая кресло. – Давай рули в этот квадрат. А я пока с «эхолотом» разберусь. — Без тебя знаю! – огрызнулась Галя, но больше для проформы – она уже с головой ушла в процесс программирования автопилота. Я намеренно не стал изменять настройки сонара, так что тот выдал приблизительные координаты имевшейся в базе данных радиометки по умолчанию. На это я и рассчитывал, но не думал, что удастся засечь нужное стадо с первого же раза. Впрочем, ничего удивительного – кому же еще, как не старым знакомым, ошиваться вблизи острова? Скорее всего, близлежащая акватория является их кормовыми угодьями, а мы – люди – случайные гости, затесавшиеся на исконную территорию афалин. Вот они и проявили любопытство, в награду заполучив метки. — Петрович, мой рыжий друг, геть отсюда! Я безжалостно смахнул кота с монтажной площадки, оставив без внимания его негодующий мяв, и взгромоздил на освободившееся место ребристый кофр. Сенсор активации с готовностью отозвался на прикосновение, и громоздкий ящик, вцепившись в блистер вакуумными креплениями, разъехался аж на четыре фрагмента: откинулась крышка, оснащенная дисплеем, два ящичка выдвинулись в стороны, распушившись венчиками антенн, и открыли доступ к нижней части, украшенной кучей разноцветных диодов и стандартной сенсорной клавиатурой. Все это дело немедленно начало переливаться всеми цветами радуги, зонтики приемо-передающих контуров заерзали, обшаривая соответствующие секторы, а на дисплее высветилась объемная карта ближайших окрестностей. Я выщелкнул из основания прибора переносной терминал и устроился в давешнем шезлонге, погрузившись в работу. Обиженный Петрович боднул меня в ногу, но я рыжего зануду проигнорировал, так что пришлось ему убираться несолоно хлебавши. Расстраивался он не долго и вскоре нырнул в рубку, решив поискать утешения у Гали. Быстро разобравшись с особенностями интерфейса старичка-«эхолота», я задал прибору алгоритм действий и расслабился в шезлонге. Галя пока что вела катер к нужной точке, незначительно отклоняясь от оптимального курса, так что корректировать направление не было нужды. Вот прибудем на место, там и начнется игра в пятнашки. Добытый с таким трудом девайс не зря назывался многофункциональным: помимо всего прочего он был оснащен портативным приемопередатчиком, способным засекать источники радиосигналов и определять, в какой стороне они находятся. С расстоянием до цели помогал разобраться достаточно чувствительный локатор, но пока что он был без надобности. Судя по карте, до квадрата 20–51 (в привязке к планетарной системе координат) идти нам предстояло не менее сорока минут. — Галь, поддай газку! Бурление за кормой усилилось, и катер помчался бодрее, как будто получил хорошего пинка под зад. Блистер обтекаемой формы создавал защищенный от ветра закуток, так что ревущий над головой поток воздуха по замыслу конструкторов неудобств пассажирам доставлять не должен был. Однако на практике, как всегда, все сложилось иначе. Ветер противно заныл, запутавшись в растопыренном «эхолоте», и задребезжал плохо пригнанными сочленениями антенн. Хорошо хоть крепления выдержали, а то клятый ящик прилетел бы аккурат мне в объятия. Зато Петровичу какофония пришлась по душе: усевшись перед шезлонгом, кот принялся подвывать проказнику-ветру, ухитряясь периодически попадать в унисон особо громким взвизгам. Судя по отсутствию реакции, Гале концерт был до лампочки – скорее всего, врубила шумозащиту и в ус не дует. Пытаться докричаться до нее сейчас бесполезно, да и не хотелось признаваться в промахе, так что пришлось смириться и стоически терпеть звуковую атаку. Но нет худа без добра – до места добрались значительно раньше намеченного срока. Едва красная точка на моем дисплее пересекла границу означенного квадрата, я выбрался из шезлонга, бросил в него терминал и спустился в рубку, продавив телом едва заметно мерцающую пелену аудиополя. Внутри оказалось неожиданно уютно и, главное, тихо. Мне даже на мгновение показалось, что я оглох. Галя обернулась на шум и окинула меня недоумевающим взглядом: — Ты чего? Далеко же еще… — Стоп машина, ложимся в дрейф, – приказал я, мельком подумав, что на заправского шкипера похож не больше, чем на балерину. – Так надо. Галя пожала плечами и послушно заглушила движки. Катер начал ощутимо покачиваться на мелкой волне, бьющей почти точно в правый борт. Я машинально вцепился в спинку кресла и выдал новую порцию распоряжений: — Вырубай шумоподавитель и слушай меня. Я сейчас уточню координаты, и мы потихоньку поплывем к афалинам. — Эх ты, морячок! Не поплывем, а пойдем. — Да пофиг абсолютно. Главное, не гони. Если спугнем, можем потом и не догнать. К тому же я не знаю, как Петрович себя поведет. Может, он на скорости не сумеет контакт установить. — Да поняла я. – Галя тряхнула головой, отбрасывая от глаз непослушную рыжую прядь, и отчетливо выдала: – Параноик хренов. — Чего это?! – притворно изумился я. — Того это! – не осталась в долгу девушка. – Может, все-таки объяснишь, зачем вся эта бессмысленная возня? От кого прячемся? Мы же не совершаем ничего предосудительного. Вот иногда ты вообще не в тему со своим здравомыслием, любимая! И я с тяжким вздохом в очередной раз принялся перечислять весьма убедительные, на мой взгляд, доводы: — Не хочу сглазить – раз. Не хочу делиться непроверенной информацией – два. Да и просто не хочу делиться. Думаешь, никто не попытается примазаться к грандиозному открытию? — Да на здоровье! Пускай примазываются. Нам же проще будет. Я упрямо сжал губы. Гале это выражение лица прекрасно известно, но в этот раз она отступать не собиралась: — Никогда не замечала в тебе такой жажды славы! Ты как с ума сошел на этой почве! Это уже просто паранойя! — А ты разве не хочешь стать богатой и знаменитой? – попытался я сыграть на известных девичьих слабостях. — Да ни капельки! И уж тем более не намерена умом тронуться! — Ладно, – сдался я, – у меня есть план. Галя вопросительно изогнула бровь. — Если мы добьемся успеха и не позволим затереть нас на вторые роли, поднимется шум на всю Федерацию. Нас будет знать каждая собака, и тогда кое-кому будет очень проблематично до нас добраться. Мне совсем не улыбается годами торчать в глуши. Тебе, я думаю, тоже. Против ожидания Галя не перестала смотреть на меня, как на идиота, и вдобавок еще расхохоталась, смахивая слезы. — Дурацкий план, – успокоившись, вынесла она вердикт. — Предложи не дурацкий. — Нам его Сергей Семеныч предложил, помнишь такого? И потом, мне здесь нравится. – Галя окинула насмешливым взглядом мою хмурую физиономию и махнула рукой. – Делай, как знаешь. — И сделаю. Потом еще спасибо скажешь. — Обязательно! И как она умудрилась опять последнее слово за собой оставить? Ведь сколько уже раз зарекался с ней спорить! Видно, горбатого только могила исправит… Беззвучно выругавшись, я выбрался из рубки и выразился снова – на сей раз громко и с душой. Легший в дрейф катер порядочно болтало, в уютном его чреве было еще туда-сюда, а вот на палубе пришлось прочувствовать все прелести качки на собственной шкуре. И ладно, если бы только на ней – как-никак, подготовку соответствующую я проходил, поэтому с легкими позывами освободить желудок справился без труда. А вот при виде страждущего напарника не выдержал, и было от чего: несчастный кот застыл враскоряку под шезлонгом и мучительно выблевывал завтрак. В перерывах между приступами рвоты он принимался возмущенно выть, жалуясь на судьбу-злодейку и изверга-хозяина, обрекшего верного питомца на такие мучения, но почти сразу же его вновь выворачивало, и вой сменялся режущим ухо хеканьем. Наконец Петровича слегка отпустило, и он на заплетающихся лапах прокрался к Галиному пледу, где и растекся аморфной массой, выразительно закатив глаза. Судя по резко отступившей дурноте, напарнику стало гораздо лучше, но он это предположение отверг негодующим фырканьем и красноречивой картинкой, от которой меня снова едва не стошнило. — Твою же ж мать, Петрович! Я со всей доступной скоростью занырнул в каюту и принялся рыться в куче снаряжения, раздраженно расшвыривая экипировку, пока под руку не попалось искомое – маленькая плоская коробочка универсальной аптечки. Закинувшись оранжевой таблеткой, я облегченно перевел дух. — Сейчас, мой рыжий друг, потерпи чуток… Петрович помощь принял с благодарностью – сжевал медикамент за милую душу, аж за ушами трещало. Примерно через полминуты мой питомец стал похож на нормального кота, разве что взгляд оставался немного расфокусированным, и принялся сосредоточенно вылизываться, сопровождая процесс раздраженным шипением: аккуратисту не нравился резкий запах, напоминающий о случившемся конфузе. — Не переживай, все не без греха, – посочувствовал я напарнику, оглядываясь в поисках ведра. Такового в пределах прямой видимости не обнаружилось, но я с присущей мне смекалкой сообразил залезть в рундук со штатным снаряжением. По логике именно здесь противопожарному инвентарю самое место. Что характерно, не ошибся – ведро нашлось. Совершенно обычное, из мягкого пластика, в сложенном виде больше напоминающее мыльницу. Доброго десятка литров воды, что я зачерпнул с первого раза, с лихвой хватило, чтобы смыть за борт все следы недавнего Петровичева позора. Однако я для надежности еще дважды окатил палубу, нечаянно (ладно-ладно, вполне сознательно) зацепив плед и самого виновника торжества. Петрович в ответ обозвал меня «дуррраком» и сиганул на монтажную площадку, устроившись на клавиатуре «эхолота», так что пришлось срочно ее блокировать. К этому моменту Галя начала проявлять нетерпение (проще говоря, крикнула из рубки что-то вроде «Денисов, ты заснул?»), и я поспешно устроился в шезлонге, вооружившись переносным терминалом. Поколдовал над сенсорной клавиатурой, придав картинке удобоваримый вид, и удовлетворенно промурлыкал себе под нос: — А вот и вы, красавчики… – Считал показания прибора и крикнул Гале: – Любимая, курс семнадцать ноль, порядка пяти километров. Как слышишь, прием?! Судя по приглушенному ворчанию, доносящемуся из рубки, моя ненаглядная по-прежнему считала мои действия неким извращением. Или просто хотела за собой последнее слово оставить, что вернее всего. Тем не менее катер послушно заурчал движками и неспешно тронулся к указанной точке, зарываясь носом в набегающую волну. Качка почти перестала ощущаться, и Петрович мгновенно ожил, вытянувшись столбиком на «эхолоте». Ему отчаянно мешал дисплей на крышке, но запаса роста хватило, и он теперь мог созерцать безмятежную гладь прямо по курсу. — Давай, брат, смотри внимательно! – Я сопроводил слова образом вытянувшего шею кота и плещущихся в море афалин, получил ответную картинку: сосредоточенный питомец прядает ушами от усердия и обшаривает взглядом горизонт – и расслабился. Петрович задачу понял правильно, странно только, что удивления не выказал. – Эй, рядовой, ты их уже чуешь, что ли? — Муррр! – сказал Петрович и презрительно хлестанул хвостом, своротив одну из антенн. — Ты мне казенное оборудование не уродуй! – попенял я напарнику, но так, для проформы. И на фига, спрашивается, я Мишу Кульмана напрягал? С такой ушастой и глазастой системой наведения модели «Петрович-1» никакой «эхолот» не нужен… Минуты через три напарник начал выказывать первые признаки нетерпения, а еще немного погодя и вовсе замурчал и принялся тереться рыжим боком о многострадальную антенну – ни дать ни взять кошечку почуял. Вряд ли у него что в этом плане получится с местным псевдодельфином, но с линией поведения Петрович определился, а это здорово. Если перевести на человеческий язык, кот нашел нишу афалин в окружающем мире, и теперь коммуникативный процесс должен протекать куда легче, чем при первой встрече. Психологический барьер снят: странные живущие в воде существа приравнены если не к объектам вожделения, то как минимум почти равны в статусе полноправным партнерам, таким, как мы с Галей. Соответственно пущен в ход наиболее благоприятный поведенческий алгоритм. — Молодец, Петрович! – Я ободряюще почесал разомлевшего напарника за ухом и всмотрелся в поверхность воды. – Ну-ка, где они… Афалины обнаружились немного в стороне от нашего курса, но не критично – достаточно было лишь чуть довернуть правее, что Галя по моей просьбе и сделала, заодно сбросив ход до самого малого. Петрович застыл, устремив взор к резвящимся в волнах грациозным созданиям, и те дружно обратили на нас внимание: все стадо, голов двадцать, синхронно развернулось в нашу сторону и заскользило над водной гладью, касаясь воды лишь на краткие мгновения. Уже через пару минут любопытные «дельфины» окружили катер, а самые нетерпеливые толкали борта носами, возбужденно пересвистываясь друг с другом. — Стоп машина! Заглушив движки, Галя выбралась на палубу и сразу же вычленила из развеселой стайки знакомую морду с пятном на лбу. — Варька! Петрович маханул с блистера на палубу, вспугнув ближайших афалин, и осторожно устроился у самого борта, вытянув шею над водой. Вновь разыгравшаяся качка ему здорово мешала, и кот впился когтями в настил. Я говорил, что он на шестой этаж по пенобетонной стене запросто взбирается? А тут довольно мягкий пластик – при желании Петрович мог пробить его насквозь, лишь бы длины когтя хватило. Так что на этот счет я не переживал. Беспокоило другое: судя по позе и метущему палубу хвосту, процесс общения опять затормозился. Так и есть, попытавшись дотянуться до разума напарника, я чуть не утонул в хаотичном потоке эмоций-образов. Знакомая картина. Все-таки придется вмешаться. — Галь, готовь аппаратуру. Я сейчас. Та раздраженно отмахнулась, не прекращая зачарованно следить за обменом любезностями: Варька высунулась из воды чуть ли не на половину и приплясывала на хвосте у борта, а Петрович осторожнопринюхивался к ней, пофыркивая и дергая усами-вибриссами. Кто-то из Варькиных собратьев нырнул, взметнув тучу брызг, но кот не обратил на это внимания, чем меня порядочно удивил. Я чуть было не споткнулся на комингсе, засмотревшись, но равновесие удержал и принялся торопливо напяливать бронекомбез. Сборы много времени не заняли. Я по привычке уложился в норматив и выбрался на палубу уже через минуту. — Ты чего вырядился? – удивилась Галя, едва завидев мое затянутое в броню тело. Шлем я пока что держал под мышкой, а вот все остальные атрибуты Егеря присутствовали, включая перчатки и кобуру. – Еще бы ружье прихватил для полной аутентичности! — Не смешно! – отмахнулся я. – Шлем без остального комплекта не работает, так что придется терпеть. — Бедненький! – Галя вздохнула с притворным сочувствием и погладила меня по правому наплечнику. – На что только не пойдешь ради славы! — Ты еще про богатство забыла, – буркнул я, осторожно, чтобы не вспугнуть афалину, присаживаясь на палубу рядом с Петровичем. – Все, не мешай мне. Галя прониклась серьезностью момента и балагурить перестала, занявшись терминалом. Я же с нахлынувшей внезапно ностальгией окунулся в знакомую стихию: на языке инструкторов академии этот этап назывался «первичная коммуникация». Привычно «потянувшись» к Петровичу, я заставил его сосредоточиться на мне и послал первый образ-импульс: застывший на палубе катера человек, облаченный в черную броню, и внимательно за ним наблюдающая афалина. Псевдодельфин дернулся от неожиданности и разразился целой серией писков и хрюканья – видимо, предупредил собратьев о потенциальной опасности, потому что они как по команде скрылись под водой и вынырнули метрах в пятидесяти от катера. Сама же Варька осталась на месте, с любопытством кося на меня одним глазом. Я продублировал образ и медленно нахлобучил на голову шлем. Варька вопросительно пискнула и получила новую картинку: Егерь в броне без шлема, Егерь в шлеме. Захлопнув забрало, я включил поляризацию, и пластик на лице потемнел, превратившись в зеркальную поверхность. Варька фыркнула, но беспокойства не проявила. Вернув забралу прозрачность, я откинул его и медленно снял шлем, сопровождая каждое действие соответствующим мыслеобразом, затем воспроизвел процесс в обратном порядке. Судя по поведению афалины, с идентификацией странного двуногого проблем не возникло. Ну что ж, будем считать первый этап завершенным. Осталось самое сложное и одновременно волнующее – непосредственный контакт через коннектор. Помнится, первый раз «настроившись» на волну Петровича, я испытал незабываемые ощущения: этакое раздвоение личности, сопровождающееся нешуточным разрывом шаблонов. Сами подумайте, каково это, внезапно осознать себя котом? Я чуть в обморок не грохнулся, а Петрович и вовсе сбежал из учебного бокса и вернулся только к вечеру. И это после того, как мы два месяца прожили в одной каюте, притерлись и уже начали понимать друг друга с полужеста. А тут инопланетная форма жизни, да еще и обитающая в воде! Брр!.. Впрочем, у меня есть отличный демпфер – Петрович. Судя по его состоянию, первичный шок прошел без особых последствий, а сегодня он и вовсе с удовольствием с «дельфинчиками» болтает, так что шансы на благополучное завершение эксперимента велики. — Петрович, иди сюда! Варька испуганно шарахнулась от борта, среагировав на резкое движение. Петрович замахнул ко мне на колени, безропотно позволил закрепить у себя на голове корону ППМ и вернулся на насиженное место. Афалина удивленно воззрилась на странно пахнущую штуковину, но безмятежный вид Петровича ее успокоил. Она вновь приблизилась к катеру и заплясала на волнах, недоуменно попискивая. Баллистический вычислитель активировался автоматически при закрытии забрала, так что оставалось лишь включить коннектор, что я и проделал, привычно прогнав в первые мгновения тестовую программу ППМ. Петрович рутину не любил, поэтому постарался совершить все необходимые манипуляции в максимально высоком темпе, в чем я его только поддерживал. — Петрович, «говорилка»! Кот послушно уселся на задние лапы, обмотавшись хвостом, и преданно на меня уставился, мол, всегда готов. Ничего удивительного, мы в учебке этой самой «говорилкой» почти год маялись – так на нашем жаргоне назывался процесс наработки новых «якорей» – связок «слово – образ» с моей стороны и «образ – слово» со стороны Петровича. Исходя из первых впечатлений, методика вполне себе подходит и для налаживания общения с афалинами, просто в цепочку добавляется еще и третий элемент – мыслеобраз псевдодельфина. Петровичу выпала нелегкая доля посредника, что с учетом практически полного отсутствия способности мыслить абстрактно сулило немалые трудности. — Петрович, слушай внимательно. Легкий наклон головы, насмешливое фырканье – дескать, когда я был невнимательным? — Я «говорю» тебе, ты передаешь Варьке. Вздернутое в недоумении ухо. Черт… Ладно, начнем с самого начала. — Денисов (Егерь в полной экипировке, устроившийся на палубе), Петрович (рыжий кот в характерной позе), Варька (приплясывающий на волнах псевдодельфин с пятнышком на морде). Понял? — Поняул… – подтвердил Петрович, вернее, коннектор синтезированным тенором. – Стррранноеуа… — Где?! Тьфу, зараза! Поймав посланный напарником образ, я обернулся и увидел присевшую на краешек шезлонга Галю. Девушка вид имела предельно сосредоточенный, то и дело водила пальцем по дисплею наладонника и не сводила с нас внимательного взгляда, казавшегося строгим из-за очков с прозрачными стеклами. Хотя никакие это не очки, а стандартное лабораторное оборудование – фиксирующий комплекс со встроенной видеокамерой, цифровым зумом и несколькими видами фильтров. Накопитель она прицепила к резинке плавок, к лифчику пришпилила еще какую-то фиговину в виде не то микрофона, не то записывающей головки – скорее всего, какой-то портативный сканер, – а волосы собрала в конский хвост. Учитывая их длину, вышел всего лишь жалкий хвостик, а непослушные пряди так и продолжали лезть в глаза. Зато видок получился весьма забавный – немного сумасшедший и одновременно сексуально-притягательный. Если бы не дело, не удержался бы… — Чего уставился? – хмыкнула Галя, ощутив мое внимание. — А ты? — А я из научного интереса, – отрезала она. – Продолжайте, мне очень любопытно. И Петровича переключи на внешний канал, а то не все понятно. — Вообще-то мы сейчас пользуемся секретной военной разработкой, и гриф у нее соответствующий – «для служебного пользования». Вы, извините, сюда каким боком? — Левым, – потянулась девушка. – Или правым, сам выбирай, какой больше нравится. И хватит вешать лапшу на уши! Петрович сочувствующе мяукнул, мол, делай, как она говорит, все равно ведь не отстанет. Спорить с очевидным фактом желания не было, так что я безропотно выполнил все Галины указания и вернулся к работе. Варька успела заскучать и отплыла от катера, но с готовностью вернулась, едва я уселся на палубный настил, свесив ноги с борта. Вода едва достала до щиколоток, но и этого хватило – так сказать, жест доброй воли, показывающий, что и родная среда обитания афалин мне не чужда. Маленький, но важный шаг навстречу. — Ну что ж, приступим к идентификации… – Я отключил поляризацию забрала и глянул на любимую. – Галина Юрьевна, вы записываете? Она молча продемонстрировала не очень приличный жест, показывая, что шуточки сейчас неуместны. — Петрович, еще раз: я «говорю» тебе, ты передаешь Варьке. Погнали. Человек. – Последнее слово я произнес предельно четко, представив сначала себя, потом Галю и еще нескольких биологов – наверняка наша «собеседница» кого-то из них видела. Кот добросовестно перенаправил образы афалине. Варька недоуменно пискнула, но я отчаиваться не стал – все идет по плану. Продублировал послание, потом еще и еще раз, в ответ получил несколько смазанных, но вполне узнаваемых образов – псевдодельфин неосознанно анализировал новую информацию, а Петрович это улавливал и передавал мне. Сделав мысленную зарубку в стандартном списке действий «первичной коммуникации», я перешел к следующему шагу: — Афалина… Танцующая в воде Варька, превратившиеся в едва различимые точки соплеменники, особи, которых я разглядел на острове, когда Петровича впервые заклинило, плюс еще несколько фотографий, всплывших в памяти. Повтор, еще один и сразу же «человек» – в противовес, так сказать. К моему глубочайшему удивлению, Варька легко включилась в процесс и уже на втором круге начала сопровождать «якоря» писками и пощелкиваниями, так что я едва успел врубить софтину, вычленяющую характерные звуки, сопровождавшие «мыслеречь». Понятно, что все происходящее фиксируется и моим вычислителем, и Галей, просто потом муторно будет дельфиньи «слова» из звуковой дорожки выдергивать, проще сразу фильтр настроить и не мучиться. Правда, тут же всплыл первый недостаток системы: текущая версия программного обеспечения коннектора не предусматривала возможности создания фонетической библиотеки из «слов» младшего партнера – у котов полноценный язык отсутствовал как таковой. А афалины, как оказалось, вполне себе спокойно общались, так сказать, органолептическим способом – посредством передачи акустических волн через плотную окружающую среду. Есть узелок на память. — Кот. Навостривший уши Петрович, старый знакомый Вискарь с самым тупым выражением морды (обычно он так на пустую миску пялился, которую мой шустрый напарник принципиально не обходил стороной), бабкина кошка Мурка (лучшая мышатница деревни) и еще десяток представителей славного кошачьего племени, когда-либо попадавшихся мне на глаза. Повтор, запись «слова», закрепление пройденного. — Умная девочка! – Я протянул руку ладонью вниз, и Варька доверчиво ткнулась в нее носом. – Обратите внимание, Галина Юрьевна, первый этап завершен успешно. Записали? Переходим ко второму – персонификация. Склонившись над водой, чтобы афалина могла разглядеть за забралом мое лицо, я четко, чуть ли не по слогам, произнес: — Денисов. И как можно яснее, в деталях, представил самого себя. — Человек. Снова я во всей красе. — Человек Денисов. Человек (Галя в шезлонге). Человек (доктор Робинсон в кресле). Человек (Миша Кульман, устроившийся за рулем электрокара). Человек, человек, человек (несколько биологичек из лаборатории). Человек Денисов (снова я, болтающий ногами в воде). Человек Галя. Петрович, теперь ты. Галя! Кот машинально повернул морду к девушке и столь же машинально выдал соответствующий «якорь», заставив коннектор промурлыкать нечто вроде «Галяау-у-у». Варька отплыла от борта на несколько метров, выпрыгнула из воды, в полете издав серию писков, и плюхнулась пузом на волну, обдав сплоховавшего Петровича тучей брызг. А ведь получается! Гадом буду, получается! Наверняка она поняла, что мы имели в виду, и прыгнула, чтобы получше рассмотреть эту самую «Галю»! Это что же, выходит, местные псевдодельфины умнее генно-модифицированных котов? Петровичу для усвоения даже таких элементарных понятий на начальном этапе как минимум несколько часов требовалось, а эта буквально со второго повторения уяснила, что к чему! Да за такое открытие Нобелевской премии мало! Правда, не понятно, в какой номинации – за биологию? Или премию мира – как-никак по факту мы совершенно новую цивилизацию открыли. А, холера! Нашел о чем думать!.. — Денисов. Ага, сработало. Идем дальше. — Петрович. Кот (Вискарь около пустой миски). Кот (Мурка, развалившаяся у печки). Кот (Барсик, герой рекламных роликов, любимец детворы). Кот (Деррик, первое живое существо, пережившее гиперпрыжок). Кот, кот, кот (несколько случайно зацепившихся в памяти картинок из энциклопедии). Петрович. Кот Петрович. Приветливое посвистывание, мах хвостом, очередной водопад брызг и негодующий вопль напарника. Не в силах больше скрывать эмоции, я вскочил на ноги и принялся мерить палубу шагами, то и дело поглядывая на афалину – уж не приглючилось ли мне это все? — Галька! Ты веришь в это?! Феноменально! Они по-настоящему разумны! Ты представляешь перспективы?! — Уймись! – Галя строго посмотрела на меня поверх очков и добила: – Не дергайся, и вообще – спокойствие, только спокойствие. Эксперимент на начальной стадии. Слишком мало данных для анализа. — Да ты чего?! — Денисов, угомонись, говорю! И работай, работай. Истерить позже будешь. Я нервно покачал головой, сдерживая рвущиеся с языка радостные вопли, и постарался взять себя в руки. Галя права, не время сейчас из себя восторженного первокурсника строить. А ведь какова, чертовка! В быту сама непосредственность, вспыхивает по малейшему поводу, а то и без оного, как спичка, а сейчас посмотри-ка – холодный, рассудительный ученый. Машина, беспристрастно фиксирующая события. Анализ и эмоциональная оценка будут потом, без них никак, а пока нервы в кулаке и предельная сосредоточенность. Н-да, все-таки разница в подходах налицо, не готовили меня к такому… — Короче, Денисов, не выйдет из тебя ученого! – вынесла вердикт Галя, когда ей надоело наблюдать за моими мельтешениями. – Успокоительное прими. И возьми себя в руки, тряпка! Черт!.. Ладно, я спокоен, совершенно спокоен! Вот уже уселся, осталось сосредоточиться… — Афалина Варь… Договорить я не успел – Петрович обрушил на меня поток паники, оглушающей и беспощадной, такой, что сам не выдержал и одним махом взлетел на блистер и принялся громко выть, уставившись куда-то вдаль. Афалина за бортом разразилась громкими щелчками, перемежающимися на самой границе слышимости писками – видимо, уже в ультразвуке. Вычленив в этом шквале эмоций знакомую хищную тень, скользящую в глубине под беспорядочно мечущимися псевдодельфинами, я долетел до входа в каюту, чуть ли не щучкой нырнул внутрь, благополучно приземлившись у кровати, и подхватил верный «меркель», машинально проверив наличие боеприпасов. На бегу дослал унитар в нижний ствол и застыл у борта, врубив систему наведения. Варькины сородичи компактной группой неслись к катеру, а в десятке метров за ними то и дело вода вскипала бурунами: кто-то большой и быстрый мчался у поверхности, периодически взбивая гребни волн плавниками. Вычислитель зафиксировал цель и вывел на дисплей «легенду» – контур здоровущей местной барракуды и ее же ТТХ: массу, скорость, глубину и траекторию. Треугольная прицельная марка захватила вытянутую башку с внушительной пастью, время привычно растянулось… Тренированный мозг выдал команду, палец на спусковом крючке дернулся, заставляя сработать УСМ штуцера, и тяжелый УОД на дикой скорости вырвался из ствола, через тысячную долю секунды врезавшись в жаберную крышку и раскрывшись от удара тремя лепестками. Хищная рыбина уже была достаточно близко, так что сканирующая система позволила полюбоваться зрелищем в режиме реального времени и в цвете. Попаданием барракуде снесло голову, но туша еще некоторое время неслась по инерции вперед, окрашивая воду бурым, пока наконец не замедлилась и не пошла ко дну – величественно, как расколотая взрывом глубинной бомбы подводная лодка. Я тщательно обшарил взглядом прилегающие воды, одновременно пронзая толщу сканером, но товарок у убиенной рыбины не нашлось, по крайней мере, таких, что стоили бы внимания. Успокоившись, я опустил штуцер и застыл в расслабленной позе. Не успевшие разобраться в обстановке афалины все еще плыли к катеру, но вынырнувшая у борта Варька что-то прощелкала, и плотная группа псевдодельфинов резко сбросила скорость, рассыпавшись на отдельные кучки по две-три особи. Петровича, по всей видимости, отпустило, и он спрыгнул с блистера, устроившись у моих ног. Варька тут же воспользовалась оказией, обрушив на меня через напарника волну изумления. Перевода не требовалось: встревоженная афалина не могла понять, что случилось с большим и страшным хищником. Ну и как ей объяснить? — Оружие, – четко сказал я, представив поочередно собственный штуцер, нож, гарпун, потом человека, использующего все это против барракуды. Получилось не очень, судя по Варькиной реакции. Ну что ж, попробуем по-другому. — Оружие (кошачьи когти и клыки, оскаленная пасть барракуды, афалина, демонстрирующая ряды острых зубов). Понимающий писк, и тут же новая волна недоумения. — Черт! – Я уселся на палубу и свесил ноги в воду. Что же еще попробовать? – Оружие! Два сцепившихся в клубок кота, клочья шерсти, дикий мяв. Барракуда, вцепившаяся в афалину. Псевдодельфин, с разгону бодающий ее носом в бок и добавляющий удар хвостом. Краб, вонзивший клешню в панцирь зазевавшегося собрата. Чайки, долбящие друг друга клювами. — Оружие. Громко пискнув, Варька вылетела из воды, с размаху шлепнула хвостом по пластику борта и с шумом рухнула обратно в родную стихию. Поняла, что ли? Не, ни фига. Опять недоумение, но теперь по иному поводу – дескать, как я сумел барракуду достать, не прыгнув в воду? — Оружие. – Я послал Петровичу очередную порцию мыслеобразов: летящий гарпун, вонзающийся в бок рыбины, гарпун, уменьшившийся до наконечника, зуб рядом с гарпуном, выплюнутый из ствола штуцера зуб, больше смахивающий на пулю, но все же узнаваемый. Удар зуба-пули в голову барракуды. – Поняла? Оружие. Зубы. Издалека. И вот тут афалину проняло по-настоящему. Обдав Петровича, а заодно и меня волной даже не страха, а животного ужаса, Варька исчезла под водой – судя по показанию сканера, – нырнула метров на десять, почти ко дну – и показалась на поверхности уже в центре группы сородичей. Что она им «наговорила», осталось неизвестным, но все стадо сорвалось с места и с максимально возможной скоростью рвануло к ближайшему островку. — Твою мать! – выплюнул я в сердцах, запрыгивая на палубу. – И что теперь делать? — Молодец, Денисов! – Галя укоризненно покачала головой и нехотя встала с шезлонга. – Чего делать? Догонять, только осторожно. Включай свою дурмашину, или лучше давай штатную систему запустим. — Что их так напугало? – Я все еще не мог осознать причины столь поспешного бегства. Но для Гали, судя по невеселой ухмылке, это секрета не составляло. — Оружие! Молодец, что еще сказать! Ты же только что им все мироустройство перевернул. Если они действительно разумные, как ты говоришь, это какой же для них шок – осознать, что мы в любой момент можем их убить! — Да я и не собирался… — А не важно! Есть потенциальная опасность, есть первая – безусловная – реакция на эту опасность. Вполне естественная, кстати – банальное бегство. — Думаешь, они будут с нами разговаривать? — Посмотрим, – пожала Галя плечами. – Будем надеяться, что первый шок пройдет. Может, знакомая или более надежная обстановка их успокоит. Короче, идем за ними, но не вплотную, чтобы не засекли. — Ладно, – обреченно махнул я рукой. – Ты в рубке? — Давай я, – не стала спорить девушка. – Так что насчет штатной системы? Или ты все еще не убедился, что без посторонней помощи не обойтись? Я предлагаю привлечь Робинсона. — А, мне уже все равно! Делай что хочешь. — Не расстраивайся, любимый! – Галя бесцеремонно постучала по моему бронированному лбу пальцем, я откинул забрало, и девушка чмокнула меня в щеку. – Ну и каково ощущать себя настоящим ученым, впервые потерпевшим серьезную неудачу? — Паршиво, – не стал я скрывать. – А что, это у вас часто? — Угу, куда чаще, чем хотелось бы… – Галя нырнула в рубку и уже оттуда поинтересовалась: – А методику сам придумал? — Стандартная, мы с Петровичем так «разговаривать» учились. Правда, кое-что пришлось подкорректировать. И хватит болтать, водительница кобылы! — Сам такой. Катер взревел движками и потихоньку тронулся с места, оставляя за кормой пенные усы, а я едва успел схватиться за блистер – рывок получился чувствительным. Афалины уже убрались из поля нашего зрения, но штатный радар без труда засекал помеченных особей, поэтому Галя не стала догонять беглецов, предпочитая держаться за пределами видимости. Заняться в ближайшее время было нечем, поэтому я содрал с головы шлем и развалился в шезлонге, благо на него никто не претендовал. Петрович решил составить мне компанию – скорее всего, из мужской солидарности, потому что ему опять стало нехорошо. Насколько удалось понять из обрывочных мыслей и ощущений, эмоциональный удар со стороны афалин не прошел бесследно – мой напарник словил самый натуральный стресс. Посему пришлось разрешить ему развалиться у меня на животе и провести сеанс успокаивающего массажа с периодическим почесыванием всех доступных чувствительных мест. Через полчаса лечение возымело действие: Петрович самым наглым образом вырубился и захрапел, как он это умеет, одной ноздрей, с характерным присвистом. При этом он еще и урчать умудрялся, дескать, спасибо, братан! Катер шел на самом малом ходу, как раз так, чтобы легкое покачивание имело убаюкивающий, а не рвотный эффект, а ласковый ветерок приятно холодил лицо. Мучительно хотелось содрать надоевшую броню, но я мужественно терпел – кто знает, когда афалины остановятся? Хотя терпел – сильно сказано, система терморегуляции работала исправно, так что чувствовал я себя вполне комфортно и ныл чисто по привычке. Постепенно скука и волны сделали свое дело, и я не заметил, как заснул.Система тау Кита, планета Нереида,
20 декабря 2537 года, вечер
— Денисов, вставай!.. — А?! Что?! – Я с трудом разлепил глаза и уперся взглядом в кусок красной ткани, перекрывшей обзор. Мазнул по лицу рукой, сшибив на палубу панамку, и очумело уставился на склонившуюся надо мной Галю. – Который час? — Шесть вечера доходит. — Вот это ни фига себе поспали! – Я сладко потянулся, попутно уронив Петровича, и тот недовольно заворчал, даже спросонья умудрившись приземлиться на все четыре лапы. – Мы где вообще? — Тебе в каких координатах? Полярных или широту с долготой? Я только сейчас сообразил, что катер дрейфует в виду небольшого островка: ветер немного усилился, и качало чувствительно. Дошел этот факт и до моего напарника, потому что он на негнущихся ногах протопал к борту и улегся, свесив голову над водой. Надо думать, на случай внезапных тошнотиков – уж больно вид несчастный. — Радость моя, сделай милость, не капай на мозги! – взмолился я. – Не видишь, не соображаю пока что. — Помочь? — Попробуй. Клятая девчонка с серьезным видом склонилась надо мной, почти упершись грудью мне в нос, нащупала что-то за шезлонгом… Среагировать я не успел, и мгновением позже она опрокинула на меня ведро воды. Такое ощущение, что наполнено оно было с изрядной горкой – по крайней мере, мокрое пятно на палубе вокруг меня получилось весьма обширное. Как ни странно, помогло: я обрел ясность мышления и былую скорость реакции, но Галя к диверсии подготовилась серьезно и успела нырнуть в рубку прежде, чем я свалился с шезлонга и кое-как встал на ноги. Хлюпая сапогами по мокрому настилу, я ввалился в пост управления. Галя уже заняла кресло рулевого и обстреливала меня насмешливыми взглядами. — Освежился? — Утоплю! — Сам первый начал! Ага, месть, жестокая и беспощадная! Вот это мне нравится! Впрочем, броне легкий душ не повредил, немного за шиворот натекло, но не смертельно. Да и волосы моментально сохнут, ибо короткий ежик не тянет на гордое звание шевелюры. Ладно, замнем… — Это мы сто с лишним километров отмахали? – поразился я, всмотревшись в монитор. – Смеешься? — Сто двадцать семь. И это по прямой, если ты не заметил, – хмыкнула Галя. – Дельфинчикам хорошо, они по самым узким протокам пролезли, а мне пришлось зигзаги выписывать. Считай, все триста. — Ты уверена? – Я закатил глаза, пытаясь подсчитать в уме примерную скорость. – Какой дельфин за восемь часов может такое расстояние покрыть? У них что, реактивные двигатели в хвосты встроены? Что-то не заметил… — Можешь не верить, но факты – упрямая штука. – Галя расслабленно откинулась на спинку кресла и потянулась. – Ох и устала же я! Так отдохнуть хочется… — Нет, все-таки ответь, – не дал я соскочить подруге с темы. – Я тебя как специалиста спрашиваю. — По базе данных пробей. — Лентяйка! Или неуч?.. — Вот пристал. – Галя с притворным вздохом устроилась в кресле поудобнее и принялась просвещать меня в нелегкой науке биологии: – Пока ты дрых, наши друзья мчались без остановок со средней скоростью около пятнадцати километров в час. Земные дельфины, прошу заметить, обычно передвигаются куда медленнее – от пяти до одиннадцати кэмэ. Это первая странность. Сам видишь, они мельче и не особенно обременены мышечной массой. Второй фактик: они плыли целенаправленно. За все это время ни разу не сбились с пути, ни разу не заплыли в лагуну или слишком мелкий пролив, при этом выбирали наиболее оптимальный маршрут. Похоже, ты прав: интеллект у них куда выше среднего плюс хорошо развита память и система ориентации в пространстве. Еще вопросы? — А почему стоим, кстати? – Я с немалым трудом втиснулся на место второго оператора (хоть убейте, не понимаю, зачем он в штатном расписании, разве что запасной водила) и принялся увлеченно елозить пальцами по дублирующему дисплею. – Ха, интересно… Вот куда нас занесло! Летали, знаем… Красивый, между прочим, островок. Может, высадимся? — Отвечаю по порядку: стоим, потому что афалины зашли в лагуну и остались там. Высадиться я совсем не против, даже настаиваю. Только к берегу желательно подойти с противоположной стороны. — На фига? — Чтобы афалин не спугнуть. — Смеешься? — Вовсе нет. Советую как старший товарищ. Как ученый ученому, так сказать! – Галя обезоруживающе улыбнулась и погладила меня по локтю, вернее, по налокотнику из сверхпрочного пластика. – И сбрую свою сними. Попробуем потихоньку дойти до лагуны и наладить контакт. План ясен? — Дурацкий план. — Предложи не дурацкий. — Ладно, – сдался я, – один-один. Сама поведешь? — Уж явно не тебе доверю. — Флаг в руки. – Я выпростался из кресла, прервав бессмысленный спор, и не спеша выбрался на палубу. Воодушевленный возобновившимся движением Петрович заметно повеселел, но далеко от борта не уходил, рискуя сверзиться в воду на повороте. На мой намек «вали на шезлонг» никак не среагировал, поэтому я оставил напарника в покое и занял вакантное место сам, предварительно нахлобучив шлем. Я не зря сказал Гале, что уже был здесь. Помнится, в первый же полевой выход мы пролетели над островом, я еще на панораму пялился в иллюминатор, так что теперь осталось лишь залезть в видеоархив и извлечь на свет божий соответствующий файл. Выведя картинку на дисплей, я полюбовался видом острова с высоты птичьего полета, потом наложил изображение на трехмерную схему, извлеченную из базы данных центрального «мозга», и принялся изучать побережье на предмет удобного для высадки места. Таковое обнаружилось с противоположной стороны острова, в самой выпуклой части, где от скальной стены, образующей лагуну, отходил длинный язык песчаной отмели. В принципе, если обойти остров против часовой стрелки, как Галя сейчас и делала, можно выйти как раз к основанию «языка», где, судя по схеме, имелась достаточно удобная и одновременно укромная заводь, как раз под наш катер. Более крупная посудина там бы уже не поместилась, а нам даже якорь бросать не придется – привяжемся к ближайшему дереву. Или к камню, на месте разберемся. Немного поколдовав с настройками, подключился к бортовому вычислителю и вывел схемку с отмеченной бухточкой на Галин дисплей: — Давай, радость моя, рули сюда. Сумеешь? Та в ответ только фыркнула в микрофон. Я же с чувством выполненного долга проверил штуцер, доснарядив магазин истраченным УОДом, и разлегся на уже ставшем родным шезлонге. Маневрирование заняло минут десять, причем большую часть времени убили на обход торчащего в паре сотен метров от берега утеса, облюбованного сонмищем местных чаек. Наконец показалась искомая заводь – и впрямь какая-то уютная и умиротворяющая, так и хотелось спрыгнуть на песок и развалиться под ближайшей пальмой, благо дневная жара уже спала, а ночная прохлада еще не вступила в свои права. Но профессионал внутри меня воспротивился такому вопиющему нарушению техники безопасности, и когда катер тихонько уткнулся носом в песок, я уже был на ногах и во всеоружии. Спрыгнув вниз, по колено в воде добрел до берега, не забыв прихватить швартовочный конец, и обмотал синтетический тросик вокруг ствола весьма кстати оказавшейся поблизости не то пальмы, не то кипариса. Выглядел этот растительный монстр достаточно надежно, так что я со спокойной совестью выбрался на пляж, огляделся и свистнул Петровича. Напарник вознамерился было проскочить по слабо натянутой веревке, но по здравом размышлении рисковать не стал и плюхнулся в воду, преодолев глубокое (для него, конечно) место за несколько гребков. Едва коснувшись лапами дна, кот пулей выскочил на берег, на бегу взрыв песок и распугав стайку мелких рыбешек, и принялся ожесточенно отряхиваться, забрызгав заодно и меня. Покончив с этой неприятной процедурой, Петрович чихнул и преданно уставился мне в затемненное забрало – дескать, что дальше, начальник? — Петрович, я таки вас умоляю, как сказал бы Миша Кульман, – хмыкнул я. – Как будто в первый раз. Погнали, что ли? Разведка! Кот повертел головой, запоминая ориентиры, припал к песку и стелющимся шагом скрылся в зарослях, по извечной привычке на ходу слившись с местностью, так что уже через пару секунд я упустил его из вида. Переживать по этому поводу не стал – сигнал с ППМ шел четкий, при всем желании не потеряется. С удобством устроившись под все тем же пальмокипарисом, я активировал «стереорежим» и погрузился в анализ обстановки, время от времени краткими командами корректируя маршрут напарника. Так прошла примерно четверть часа, в течение которой Петрович не обнаружил ни малейших признаков опасности: островок и впрямь оказался райским уголком, жаль только, что от основной базы далеко, каждый день не покатаешься, и воздушную технику, ясен пень, нам под это дело никто не выделит. А то бы я тут с удовольствием поселился. Приказав напарнику продолжать разведку в свободном режиме, я свернул окошко кошачьей камеры и поднялся на катер. Галя все это время не вылезала из рубки, что наводило на определенные подозрения. Надо сказать, предчувствия меня не обманули: когда я протиснулся в пост управления, она как раз заканчивала ругаться с собственной начальницей. Профессор Корнева грозилась разнообразными карами, но Галя слушала вполуха, а когда я пришел, и вовсе вырубила связь, убрав с дисплея недовольное лицо молодящейся женщины далеко за сорок. — Достала, старая кошелка! – Галя беззаботно махнула рукой и переключила внимание на меня. – Как там? — Нормально. Петрович сейчас еще немного прогуляется, и можно будет высаживаться. А ты пока сканер запусти, хотя бы убедимся, что никакого крупного зверья в округе нет. — Угу. – Девушка без лишних споров вывела на дисплей интерфейс исследовательского комплекса и через некоторое время сообщила: – Все чисто. Самый крупный объект – вот этот: масса девять с половиной килограммов, беспорядочно перемещается вдоль берега. — Это Петрович, забей. – Я с сомнением покосился на экран. – Это точно афалины? Что-то их много… — Ага, минут десять назад еще одно стадо приплыло, порядка тридцати особей. — Ясненько. А профессорша чего хотела? — Да ну ее, зануду! За прогул выговаривала, грозилась всяким. Сказала, Робинсону пожалуется. – Галя утомленно закатила глаза. – Флаг, как говорится, в руки. Мне она с первого дня не понравилась. — Какой еще прогул? – удивился я. – Ты чего, начальство не предупредила? — Не-а… — То есть совсем? — Да пошла она! Еще не хватало ее во все подробности посвящать! Обойдется, грымза старая! — Галь, ты чего? – От былой безмятежности не осталось и следа, щеки девушки пылали от гнева. Что-то тут нечисто. – Ты зачем с начальством конфликтуешь? А как же диссер? Один раз пролетела, мало? — Пусть засунет ее себе в… Сигнал вызова прервал экспрессивную Галину тираду, но к этому моменту уже было сказано достаточно, чтобы я осознал серьезность проблемы. За время нашего знакомства я успел достаточно хорошо изучить подругу, и теперь лишь тяжко вздохнул, нажимая сенсор приема. Только бабской грызни мне и не хватало… С экрана на нас строго глянул доктор Робинсон: — Галина? А где лейтенант Денисов? Я запоздало сообразил, что в полутьме рубки моя броня различается слабо, и поспешил вырубить хамелеон и содрать с головы шлем. — Вот вы где. Ага, все беглецы в сборе. Извольте объяснить, коллеги, почему вы до сих пор не в базе и почему профессор Корнева не далее как пару минут назад позвонила мне и сообщила, что отказывается курировать работу младшего научного сотрудника Рыжик? — Давай отмазывайся, – легонько толкнул я подругу в бок. Объясняться с руководством желания не было. Я-то, наивный, поверил, что некая Галина Юрьевна утрясла все формальности, не постеснялся Кульмана к подготовке операции привлечь, а тут такие подробности выясняются! Не самые приятные, прямо скажем… — Я внимательно слушаю. — Доктор Робинсон, я официально обращаюсь к вам как к высшему должностному лицу на базе с просьбой о смене научного руководителя. С профессором Корневой я не желаю более иметь ничего общего, – отчеканила Галя, глядя грозному шефу ученой братии в глаза. – О причинах я бы предпочла не распространяться. Это личное. — Допустим, – нахмурился Робинсон. – По возвращении жду вас у себя, побеседуем в более интимной обстановке. Однако второй вопрос остается в силе: почему вы до сих пор не вернулись? Галя окинула меня выразительным взглядом, и я махнул рукой, мол, колись, раз попались. — Доктор, вы не поверите!.. Зря она так. Доктор поверил. Правда, моя подруга распиналась почти полчаса, я уже измаялся от безделья, когда наконец ученые пришли к консенсусу и девушка засыпала Робинсона благодарностями. Тот смутился и поспешил разорвать связь. — Пляши, Денисов! Он разрешил! — Да уже понял. – Я опять вздохнул и нахлобучил на голову шлем. – Пойду катер получше закреплю, и будем к ночевке готовиться. У тебя примерно час на все про все. Потом пойдем с афалинами контакт налаживать. Галя кивнула, склоняясь над сенсорной клавиатурой, и я выбрался из полутьмы рубки в легкие субтропические сумерки. Надо спешить, в этих широтах долгих закатов не бывает – еще несколько минут, и придется ноктовизор включать.Система тау Кита, планета Нереида,
20 декабря 2537 года, вечер
Затянув покрепче трос и на всякий пожарный добавив еще один – в растяг, я вернулся на катер и забрался в каюту, где с наслаждением избавился от брони и термокомбеза, напялив давешние шорты и майку. Сунул ноги в сланцы, перетряс дейпак, набив его едой из судового НЗ – желудок уже давал о себе знать, что немудрено, – перекинул через плечо пояс с кобурой и ножом выживания и выбрался на палубу. Галя тоже уже покончила со сборами и ждала меня, присев на шезлонг. У ее ног громоздилась объемистая пляжная сумка, да и сама она подготовилась к пешей прогулке: к бикини добавила полупрозрачное парео, обула легкие балетки и нацепила на нос солнечные очки. — Любимая, – с бесконечным терпением в голосе начал я, – а ты в курсе, что скоро стемнеет? — Денисов, не держи меня за идиотку, – строго посмотрела на меня поверх очков подруга. – Это стандартная «гляделка», просто у нее стекла-хамелеоны. Ну да, точно. Утром она именно в этих очках щеголяла. Подобный фиксирующий комплекс был непременным атрибутом всех ученых-практиков. Если подумать, в этом вопросе Галя оказалась куда смышленее меня – без бронекостюма и шлема я располагал лишь собственными органами чувств да еще Петровича мог припрячь. А она и заснимет все, и подозрений не вызовет. — Готова? Вместо ответа Галя спрыгнула в воду и выбежала на узкий пляжик, умудрившись по дороге забрызгаться с ног до головы. Я неодобрительно хмыкнул себе под нос и последовал за девушкой. Дождавшись меня, Галя пиликнула инфором, катер ответил тем же и окутался коконом защитного поля – маломощного, служившего в основном для отпугивания насекомых. Теперь без нашего ведома никто не мог подняться на борт, не рискуя словить нехилый удар током в несколько киловольт. Защита примитивная, но надежная, как швейцарский сейф. Едва мы углубились в прибрежные заросли, нарисовался Петрович – попросту говоря, спрыгнул откуда-то из сплетения ветвей над головами, порядочно напугав непривычную к такому Галю. Наказывать напарника я не стал, лишь отобрал ППМ, который упрятал в дейпак. Что называется, от греха. Дальше дело пошло веселей, и вскоре мы, ведомые неутомимым рыжим разведчиком, пересекли полоску суши – метров пятьсот, не более – и оказались на берегу живописной лагуны. Если бы не глубина, не доходившая и до пяти метров, это место могло бы стать неплохой стоянкой для маломерных судов. Впрочем, сама лагуна для этой цели вполне бы подошла, но все портил тесный и мелкий пролив, начисто перекрытый песчаной косой. Его можно было перейти вброд, и вода не поднялась бы выше пояса. Афалинам этого хватило, и сейчас они на первый взгляд хаотично мельтешили в прямой видимости, то опускаясь к самому дну, то на миг выпрыгивая из воды. Собралось их и впрямь много, голов этак семьдесят, если не больше. Для столь небольшой лужи – лагуна не превышала в поперечнике полукилометра – это был явный перебор. Ну что ж, вот и доказательство Галиных выкладок: афалины хоть и стадные существа, но не до такой же степени! Где-то в открытом море еще можно допустить существование столь крупного их скопления. Там это было бы даже естественно – организованной толпой проще загонять рыбьи косяки, – но в теснинах между островами и десятку-то особей трудно разгуляться. В общем, у меня сложилось впечатление, что все это сборище очень походит на некий совет племени. Судя по Галиному лицу, она думала примерно так же. Единственным существом, которому было плевать на эти высокие материи, оказался Петрович. Он бодро проскакал к воде, ткнулся в нее носом, отфыркался и неспешно потрусил вдоль берега, задрав хвост трубой. Окрикнуть его я постеснялся, но он и не собирался далеко уходить – запрыгнул на неведомо как оказавшийся на песчаном пляже камень и застыл столбиком, прядая ушами. — Глянь, – я легонько толкнул Галю в бок, – наш пострел уже поспел. — Это хорошо. Не пугай его. И вообще, надо вести себя скромнее. — Давай костерок разведем? — Скромнее, Денисов, скромнее!.. Но, вопреки собственным словам, Галя тут же принялась потрошить свою сумку. Вскоре на сухом песке красовалось большое пляжное полотенце, которое с успехом могло сойти за роскошное ложе, несколько баночек с какими-то кремами – от загара, что ли, на ночь-то глядя? – и бутылка апельсинового сока. Устроившись на краешке, Галя вопросительно выгнула бровь: — Ну и где обещанный костер? — Сейчас будет. – Я бросил подруге рюкзак и вооружился ножом. – Сообрази пока бутерброды, я за дровами. И, не слушая возражений, поспешно углубился в близлежащие кусты. Долго искать не пришлось, сухого валежника под ногами нашлось достаточное количество, и вскоре рядом с импровизированной лежанкой весело трещал искрами небольшой костерок. Против ожидания афалины не обратили на нас никакого внимания, мне даже стало слегка обидно. Зато небрежение со стороны братьев по разуму с лихвой компенсировалось Галиной заботой: она успела наделать кучу бутербродов, распотрошив почти все консервы и целую упаковку нарезного батона. Ради приличия сполоснув руки в лагуне, я кликнул Петровича и вернулся к «столу». Первый бутерброд пошел на ура, второй тоже недолго мучился, а вот третий я уже стал смаковать, лениво разглядывая резвящихся псевдодельфинов. Кот команду «жрать» проигнорировал, чего я за напарником давненько не замечал. Хотя его можно понять: за день такого натерпелся, что еда еще долго в глотку не полезет. Местное светило между тем коснулось нижним краем горизонта, и небо расцвело редкой красоты зарницей. По зрелищности здешний закат вполне мог соперничать с карибским, а с учетом спектра звезды и особенностей атмосферы и вовсе представлял собой шоу экзотическое, а оттого весьма впечатляющее. И столь же быстротечное, не прошло и десяти минут, как опустились плотные сумерки. Я и сам не заметил, как оказался рядом с Галей, и теперь мы сидели рядышком, взявшись за руки – и смех и грех, как детишки в садике. Осталось еще робко чмокнуть девушку в щеку, и можно смело записываться в крутые мачо. Костер почти прогорел, но подкинуть дров было лениво, хотелось просто сидеть, расслабившись, и наслаждаться нечаянным отдыхом. Глаза постепенно адаптировались к темноте, и она вовсе не оказалась таковой – естественных источников освещения вокруг хватало. В воде мелькали мириады ярко-зеленых светлячков, то и дело скрывавшихся за стремительными тенями афалин, в кустах по соседству тускло светились какие-то гнилушки, а на многих листьях имелась фосфоресцирующая каемка, отчего заросли казались кровеносной системой громадного призрачного зверя – зрелище жуткое и одновременно завораживающее. Чуть погодя все это переплетение своеобразных «неоновых» трубок еще и мерцать начало, создав совсем уж мистическую атмосферу. Галя невольно прижалась ко мне, и я крепко ее обнял. Ночная прохлада еще не наступила, но ее кожа пошла мурашками, и я постарался поделиться собственным теплом. Впрочем, вскоре выяснилось, что дрожала моя ненаглядная отнюдь не от холода – дыхание ее участилось, и она как бы невзначай уткнулась мне лицом в грудь. Я погладил ее по волосам, и она с готовностью ответила на поцелуй… Опомнились мы не скоро, только когда уже в изнеможении лежали на полотенце, и я нежно поглаживал Галину грудь. Она вдруг встрепенулась, поймав мою ладонь, и тревожно уставилась на воду. — Ты чего? – шепотом осведомился я. Нарушать чувственную тишину совсем не хотелось, настроение не то. — Они смотрят!.. – Галя нашарила на песке парео и прикрылась куском полупрозрачной ткани. На мой взгляд, стало еще эротичней. – Блин, я себя порнозвездой ощущаю! — Да ты о чем вообще? — Афалины. Они смотрят. И уже давно. Представляешь, чего онитут насмотрелись? Вот как раз представлял я очень хорошо, поэтому поспешил натянуть шорты, залившись стыдливым румянцем – блин, последний раз краснел, помнится, в пятнадцатилетнем возрасте в похожей ситуации. Хорошо, что в полутьме не видно. Стоп! И как, интересно, резвящиеся в воде афалины сумели рассмотреть, что творится на берегу? Костерок от нас чуть сбоку, так что на его фоне мы выделяться не должны были – максимум, неясные пляшущие тени на кустах, но поди разбери, что там на самом деле происходит. Чего-то я вообще не понимаю… Задумавшись, я невольно прислушался к себе и сразу же уловил хорошо различимые отголоски эмоций множества существ, сливавшиеся в неясный хор. Твою мать! Петрович! Из сумбурного потока выделился четко различимый образ: некий Егерь, страстно охаживающий рыжеволосую девушку, и гордо нарезающий вокруг парочки круги здоровенный рыжий кот, донельзя довольный и прямо-таки лучащийся гордостью. Дескать, вот каков мой друг! Может, если хочет. М-дя… Спасибо хоть от советов воздержался, а то мог и в процесс вмешаться – прецеденты уже имелись. Но ведь каков гад! Ладно, замнем для ясности. Зная детскую непосредственность собственного напарника, я мог с уверенностью сказать, что Петрович и не замышлял ничего криминального, просто по извечной привычке наблюдал и неосознанно переживал за меня. Вечно ему кажется, что в столь интимном вопросе я дуб дубом, толком не могу ни с одной самкой управиться, вот и порывается верный партнер подсказать, перенаправить усилия и вообще всячески посодействовать в этом нелегком деле. Аргументы же типа «я в твою личную жизнь не лезу, и ты не лезь» в упор не воспринимает. Все-таки люблю я этого рыжего балбеса! Петрович отозвался ласковым прикосновением мягкой лапы – образно, естественно, – и тут с меня наконец слетело романтическое одурение. — Мля! Петрович! Убью, скотина! Хитрец, судя по шуму, незамедлительно ссыпался с камня в воду и унесся в заросли, с хрустом продравшись сквозь переплетение ветвей. Я же застыл на полушаге – догнать теперь однозначно не получится. И сам не вылезет, пока я не успокоюсь. Все-таки в прямой ментальной связи есть и минусы. Опомнившаяся Галя схватила меня за ногу и предупреждающе шикнула: — Тихо!.. Глянь туда… Я безропотно присел на полотенце и буквально в нескольких метрах от берега с удивлением рассмотрел знакомую афалину. Варька зацепилась плавниками за песчаное дно, так что хвост оказался над водой, и покачивалась на едва заметных волнах, с интересом нас разглядывая. Встретившись со мной взглядом, она издала серию разнотональных свистов и щелчков, хлестнула по воде хвостом и ушла в глубину, игриво сверкнув светлым брюхом. Мы с Галей одновременно разочарованно выдохнули, но афалина вдруг выпрыгнула из воды чуть поодаль, крутанула сальто, выплеснув фонтан брызг, и в следующее мгновение заплясала на хвосте, не забывая что-то насвистывать. — Что это с ней? Она нас зовет? — Похоже, – хмыкнул я, уловив на краю сознания смутный отголосок. Непоседливый Петрович, осознав, что незамедлительной кары удалось избежать, опять принялся за старое и вернулся к привычной роли «ретранслятора». Правда, из кустов благоразумно вылезать не спешил. — Пойдем. – Я решительно поднялся с полотенца и потянул подругу за собой. – Грех отказываться от такого приглашения. — Но почему? – Галя никак не могла понять, почему отношение афалин к нам столь резко изменилось. – Куда ты меня тащишь? Дай хоть оденусь!.. — На фига? – Я ухмыльнулся и насильно заволок девушку в воду. Парео от резкого движения улетело куда-то в сторону. Я обхватил за талию оставшуюся в чем мать родила Галю и нырнул, заглушив ее негодующий вопль. Вновь оказавшись на поверхности, легко увернулся от жесткого кулачка, но успокоить ненаглядную не успел – вместо меня это сделала Варька. Афалина оказалась прямо между нами и оттерла разъяренную фурию в сторону, умудрившись ласково потереться о Галины руки лоснящимся боком. Та от удивления забыла о мести и робко потянулась к псевдодельфину. Варька не сопротивлялась, позволив схватить себя за спинной плавник, и поплыла прочь от берега, утягивая за собой пораженную девушку. А я так и остался стоять почти по грудь в воде, провожая странную парочку задумчивым взглядом. Выбравшийся на берег Петрович мысленно изобразил сложную картину, которую приблизительно можно было перевести как «рыжая самка и черная самка – дружба навек», и я согласно хмыкнул в ответ. — Ищи Варьку! Кот на берегу коротко муркнул, показывая, что сопровождавшие фразу мыслеобразы понял, и переключился в режим «радара» – стандартного поведенческого алгоритма, когда напарник обнаруживал что-то интересное и мысленно наводил меня на цель. На этот раз ориентировался Петрович по ментальному эху, а не по зрению и слуху, но особых неудобств это не составило. Отдарившись соблазнительной картинкой вскрытой упаковки колец кальмара и зажмурившегося от удовольствия кота, которого почесывали за ухом, я окунулся в воду и неторопливо поплыл к резвящимся дамочкам. По пути то и дело попадались другие афалины, но в контакт вступать не спешили, предпочитая уступить дорогу. Разве что один раз какой-то мелкий детеныш робко ткнулся носом мне в пятку, но его отогнала озабоченная мамаша. Сбежавшую парочку я нагнал через пару минут, чуть не напугав Галю, и она в отместку принялась брызгаться. А вскоре к ней присоединилась и Варька, шлепнув рядом со мной хвостом. Завораживающее, надо сказать, зрелище – дурачащиеся с детским восторгом парень с девушкой и не менее увлеченный забавой разумный обитатель чужого моря. Любопытный Петрович снова устроился на камне, и я периодически ловил отголоски наблюдаемых им картин: темный силуэт характерной формы на фоне огромной местной луны, то и дело ныряющий в перемигивающиеся мистическими зелеными огоньками волны, чтобы сразу же вырваться из воды в высоком прыжке, и с веселым смехом бросающиеся наутек от «дельфина» человеческие фигурки. На берег мы выбрались в полном изнеможении, Галя даже не нашла в себе сил одеться, так и рухнула на полотенце. Я присел рядом, пытаясь отдышаться – резвая Варька напрочь меня загоняла. В этот момент появился осмелевший Петрович, запрыгнул ко мне на колени, уставившись в глаза, и на мой мозг обрушилась очередная лавина эмоций-образов. В первое мгновение я ничего не сумел разобрать, но через некоторое время сама собой сложилась стройная картина мысленного послания: скользящие над волнами афалины и неспешно пыхтящий следом катер. Одна из афалин периодически оглядывается и нетерпеливо приплясывает на хвосте, а с палубы на нее смотрит легко узнаваемая фигура в черной броне и шлеме. Намек более чем прозрачный. Отфутболив картинку в зеркальном отображении (сидящая в шезлонге черная фигура, наблюдающая за плывущими впереди афалинами), я коснулся Галиного плеча: — Одевайся, любимая, мы уходим. Та недоуменно на меня зыркнула, и я поспешил пояснить: — Афалины куда-то уплывают и нас зовут. Пошли на катер. Они будут ждать в проливе. Галя перевела взгляд на Варьку, барахтающуюся неподалеку, и та утвердительно свистнула, выпустив струю воды через дыхало, махнула на прощанье хвостом и скрылась во мраке. — Ты вообще можешь объяснить, что происходит? – Костер давно прогорел, и теперь девушка пыталась во мраке нашарить предметы, так сказать, одежды, поэтому слова звучали немного невнятно, но вполне различимо. – Почему они стали такими доверчивыми? — По пути расскажу, – отмахнулся я. – Ты готова? — Почти. Собери пока полотенце. Я торопливо свернул наше импровизированное ложе, кое-как отряхнув от песка, и навьючился поясом со снаряжением и заметно полегчавшим дейпаком. Петрович все это время терся о ноги и зыркал зелеными глазищами, мысленно меня поторапливая. — Отвали. – Я отпихнул назойливого напарника и перевел стрелки на Галю. – Вон до нее докапывайся. Я уже готов. — Я тоже, – обиженно поджала губы девушка. – Чего стоим? — Погнали. – Я в несколько шагов добрался до зарослей и с шумом продрался через самую густую часть, благородно проторив путь своей ненаглядной. – Не отставай. Короче, рассказываю. Когда мы… э-э… скажем так, шалили, Петрович за нами подглядывал. Да-да, братец, ты извращенец. Помурчи еще у меня! Так вот, он подглядывал да еще и советом подсобить порывался, мысленно, естественно, то есть был со мной в контакте. А так как привык, что, кроме меня, его никто не «слышит», то и не таился особо. И послужил своеобразным ретранслятором для афалин – они через кота воспринимали мое эмоциональное состояние. И, думаю, весьма прониклись контрастом. — Выходит, ты меня действительно любишь? – хмыкнула Галя, хрустнув сучком под ногой. – А, Денисов? — А ты как думаешь? – с бесконечным терпением в голосе отозвался я. – Конечно, люблю. Ну так вот… — А замуж тогда почему не зовешь? — Чего? – Я аж споткнулся от неожиданности. – Э-э-э… — Ладно, можешь пока не отвечать. Но задумайся. – Галя походя чмокнула меня в щеку и легонько подтолкнула в спину, дескать, не стой столбом. – На чем ты остановился? — Да, собственно, все… – пожал я плечами. – Выводы делай сама. — Вполне может быть. Надо думать, в порыве страсти ты был очень эмоционален. И, хочется верить, искренен. Я хотел было возмутиться таким недоверием со стороны подруги, но Галя мечтательно вздохнула и прошептала: — Мамочки, как романтично! Как в старинном фантастическом романе, любовь – великая, всепобеждающая сила! — Ничего банальнее не могу представить, но, похоже, ты права, – согласился я. – Хорош ворон считать, пришли. Вон катер.Глава 4 Что-то мне нехорошо…
Система тау Кита, планета Нереида,— Денисов, я сегодня остаюсь в лаборатории, данные обрабатывать! — Да, любимая! Галина Юрьевна по своей извечной привычке встала на полчаса позже нас с Петровичем и теперь умывалась, параллельно раздавая ценные указания подчиненным, то есть опять-таки нам. Я уже успел сервировать завтрак в крохотной кухоньке и блаженствовал, потягивая сладкий чай, заодно мысленно поторапливая напарника, хрустящего кормом с витаминным комплексом. Кот это жорево не любил, потому требовался контроль с моей стороны. Одними кольцами кальмара сыт не будешь, а питомец должен быть полон сил и энергии, иначе какой из него работник? Хотя, судя по последней Галиной фразе, сегодня нам особо напрягаться не придется, будем сами себе хозяева. В кои-то веки, честно говоря. Достала меня начальница, чтоб ей ноготь поломать… — Ай, бли-и-ин!!! — Любимая? Галя высунулась из тесной каморки, объединявшей в себе функции душевой кабинки, умывальника и санузла, и плаксиво пожаловалась: — Я ноготь сломала!.. На мизинце, представляешь? — Сочувствую, – предельно серьезно отозвался я, про себя содрогнувшись от хохота. Петрович навострил уши, но я зверским взглядом заставил его вернуться к еде. – Иди ко мне, я тебя пожалею. — Да ну тебя! – Галя с убитым видом еще немного полюбовалась на пострадавший палец и снова забилась в кабинку. Акустика в ней была хорошая, так что она почти не повышала голос. – Если я к тебе выйду, опять на работу опоздаем. — Да ладно, – хмыкнул я. – Вот чего я не могу понять, так это твоей болезненной тяги к соблюдению распорядка дня. Ну кто тебе чего здесь скажет? Ты же и есть тут главная начальница. — Вот потому и должна быть для всех примером. В ответ на это заявление я недоуменно покачал головой, а Петрович и вовсе прикрыл лапой морду, изобразив распространенный сетевой мем. — Лопай, не отвлекайся, – поторопил я в очередной раз напарника и одним глотком допил остывший чай. Спрашиваете, как Галя стала начальницей? Да мне самому интересно, но давайте обо всем по порядку… За два крайних месяца жизнь наша резко изменилась. В какую сторону, пока сказать трудно, не хватает данных для анализа, как в таких случаях выражается Галина Юрьевна. Но на Пятачке мне нравится, хоть и вынуждены мы жить в типовом блоке, которому очень далеко до нашего дома на основной базе. Главным образом из-за нового поля деятельности: единственная моя задача в последнее время состояла в общении с афалинами и постоянном расширении «словарного запаса». Работа, с одной стороны, привычная – опыт есть, мы с Петровичем почти год занимались примерно тем же, с другой – приесться она еще не успела. Плюс нет нужды постоянно мотаться по отдаленным островам, занимаясь откровенной рутиной – ну, вы в курсе. Ту памятную ночь, которая теперь во всех отчетах нашего отдела лаборатории именуется Контактом – именно так, с большой буквы – и все следующие сутки мы с Галей и Петровичем шли на катере за афалинами. К утру второго дня псевдодельфины, которых к этому моменту осталось не больше десятка (остальные их сородичи незаметно отстали в пути), вывели нас к островку с нетипичным рельефом. По сути, он представлял собой огромную скалу, поросшую кое-где джунглями, обрывистую с одной стороны и пологую с другой. Имелась на нем и укромная бухточка, столь крохотная, что в ней с трудом можно было разместить пару катеров типа нашего, ну и еще для нескольких плоскодонок-надувнушек место бы осталось. Здесь же располагался единственный на весь остров пляж, плавно переходивший в поляну размером с хорошее футбольное поле. Других ровных площадок не было, со всех сторон громоздились скалы, пробраться по которым смогли бы разве что горные козлы. Название «Пятачок» родилось само собой, да так и прижилось, хотя официально остров поименовали Флоранс-2 и по документам провели как базу специального отдела биолаборатории. Занимался наш спецотдел проектом с говорящим названием «Генезис-3001» – убогость фантазии доктора Робинсона уже давно никого не удивляла. Да, вы правы, научный руководитель базы принял самое непосредственное участие в нашей работе. Не знаю, как бы сложилась Галина судьба как ученого, если бы не наше открытие. Моя подруга не ошиблась, выложив Робинсону все подробности дела, теперь даже я с этим был согласен. Галин конфликт с профессором Корневой разрешился волшебным образом: доктор Робинсон любезно согласился стать научным руководителем моей ненаглядной, заодно и с тематикой определились, благо поле деятельности перед нами раскинулось необъятное. Если все пойдет по плану, еще нескольким поколениям аспирантов работы хватит. Она так и не призналась, из-за чего поцапалась со «старушенцией», да я особо и не настаивал. Зато неожиданно оказался соавтором будущей диссертации. Как пояснил Робинсон, взваливший на себя бремя кормчего, без меня все равно не обойтись, впрочем, как и без Петровича. Но оформлять кота, будь он хоть трижды гением, соавтором научной работы не пришло бы в голову даже самому отъявленному троллю, каковых в высших академических кругах хватало, так что отдуваться придется мне. Формальных причин для отказа не нашлось – какое-никакое, а высшее образование у меня имелось, так что никто не мог мне запретить защищаться. Ученые в один голос заверили, что всю бумажную работу, равно как анализ результатов и их публикацию, они берут на себя, мне нужно будет всего лишь поприсутствовать на процедуре защиты, поэтому, поразмыслив, я дал согласие. В конце концов, ученая степень, пускай и по биологическим наукам, лишней не будет, а вкалывать мне в любом случае придется. И если насчет Гали у меня были сомнения, то доктор Робинсон дядька серьезный, к тому же он очень быстро сообразил насчет сенсации, эксклюзива и прочих приятных сопутствующих мелочей и засекретил все разработки, то есть поспособствовал моему же плану, только на более высоком уровне. С учетом секретности проекта «Генезис-3000» дочерняя тема и вовсе стала секретной в квадрате. Так что первым делом доктор распорядился перенести все работы по Контакту подальше от любопытных глаз, и в результате мы переселились на тот самый остров, указанный афалинами. С благословения начальства на Пятачке за две недели вырос целый исследовательский комплекс: стандартный модульный поселок с капитальным эллингом, десятком индивидуальных жилых боксов – тесных и неудобных (особенно если жить там вдвоем плюс не самый мелкий кот), внушительным куполом лаборатории с не менее внушительным подвалом, метеостанцией, узлом связи и прочими хозяйственными постройками. Спецы из технического отдела даже умудрились развернуть крохотный стартовый «пятак», притулившийся у самых скал, на котором почти безвылазно торчал легкий катер-лаборатория. Его мы использовали в основном для сообщения с большой землей – островом Флоранс, до которого по прямой было около трехсот километров. По воде муторно, учитывая извилистый маршрут, так что минимум раз в неделю нелюдимому пилоту по имени Клаус приходилось наведываться на основную базу, главным образом за продуктами и реактивами. Кроме нас с Галей и пилота, на острове вахтовым методом проживало еще четырнадцать человек. Семеро Охотников, то есть стандартное отделение, занимали четыре отдельно стоящих бокса. Две Галиных лаборантки-хохотушки жили в соседнем с нами домике. Трое техников, обслуживающих морской транспорт, да и вообще всю инфраструктуру поселка, квартировались в пристроенном к эллингу флигеле, а в случае нужды и на катерах могли заночевать. Авиатехник Пауль – такой же угрюмый и неразговорчивый, как и пилот, – делил с Клаусом жилые комнаты в здании диспетчерской службы, если это строение можно было так назвать. На мой взгляд, оно больше смахивало на складской ангар, куда в случае необходимости можно было загнать наш летательный аппарат, и являлось второй по величине постройкой на базе. Более крупными габаритами мог похвастаться только эллинг на два катера. Биолаборатория шла на почетном третьем месте. Учитывая размер свободной площади и количество научного персонала, не было ничего удивительного в том, что последний член нашей маленькой коммуны – Вениамин – устроился на постой в непосредственной близости от лабораторного оборудования. Собственно, за ним он и должен был следить, равно как и за узлом связи, и вообще за всей энергетикой и сложной электроникой базы. Налицо было количественное несоответствие между мужской и женской частями коллектива, но пока что конфликтов на этой почве не случалось. Отчасти благодаря вахтовому методу: весь персонал, за исключением нас троих, менялся раз в две недели; отчасти благодаря счастливому стечению обстоятельств: в текущей смене только одна из лаборанток-хохотушек не была обременена постоянными отношениями, вторая же давно и всерьез крутила роман с Вениамином. Остальные техники оказались мужиками серьезными, к легкомысленным поступкам не склонными, а потому хранили верность подругам и женам, оставшимся на Флоранс. Единственная обездоленная девушка пыталась подкатывать к Клаусу с Паулем, но им и без нее было неплохо – у меня даже возникли определенные нехорошие подозрения насчет пары пилот – техник, но я благоразумно оставил их при себе. Охотникам же, как людям служивым, личная жизнь не полагалась по определению. Вот так и жили мы уже в общей сложности полтора месяца. Да, забыл, руководил проектом «Генезис-3001» с легкой руки Робинсона молодой и перспективный специалист Рыжик Галина Юрьевна. И я находился в ее непосредственном подчинении, как и прочий персонал. Вот такой вот выверт судьбы. — Денисов, не спи, замерзнешь! – Покончившая с водными процедурами Галя наконец выбралась из санузла и заняла на редкость неудобное откидное сиденье с противоположной стороны столика. Учитывая размеры хозблока вообще и столешницы в частности, мы оказались почти что нос к носу. – Ты чаю мне налил? — Не-а, боялся, что остынет, – легко отбрехался я, подхватывая чайник. – Тебе нормальной заварки или, как ты любишь, из пакетика? — Дурак! — Ладно уж, угощайся!.. Оставив подругу наедине с чашкой и парой бутербродов, я заглянул ненадолго в спальню, являвшуюся одновременно и гостиной. Если бы не надувная кровать, добытая у Миши Кульмана сразу по прибытии на Флоранс, не знаю, как бы мы выкручивались – жилой блок был настолько тесным, что ни о каком совместном проживании в нем и речи не шло. Охотники, правда, тоже жили парами, да и лаборантки, но они, насколько мне было известно, пользовались двухъярусными койками, что нас с Галей по понятной причине категорически не устраивало. А так очень даже неплохо получилось: кровать встала аккурат по центру комнатушки, впритык к лицевой, так сказать, стене блока, украшенной парой подслеповатых окошек. С остальных трех сторон оставались относительно широкие проходы, открывавшие доступ к встроенным шкафам, в которых нам приходилось хранить все пожитки, включая мой бронекостюм. Доставленный с большой земли оружейный сейф сюда не поместился, так что все оружие, кроме пистолета, я разместил на одном из катеров: по здравом размышлении мы решили не корячиться с тяжелой бронированной коробкой и оставили ее, где была. По этой же причине утлая семиметровая скорлупка с тройкой на борту стала моим штатным плавсредством, и на ней поселилось также все «научное» оборудование. В кавычках, потому что назвать все эти самоделки полноценными приборами язык не поворачивался, хоть и потратили мы на них больше недели. Опять же Миша Кульман помог, как материально, так и в качестве неплохого специалиста-электронщика, служившего хорошим дополнением к рукам Вениамина. Облачившись в броню и нацепив кобуру с пистолетом, я подхватил шлем и вышел в узкий коридорчик, деливший блок на две неравные части: бóльшую – спальню и меньшую – хозблок, совмещенный с санузлом. Галя уже разобралась с завтраком и играла с Петровичем, который под это дело забил на остатки сухого корма и выцыганил у девушки шмат колбасы. — Ну что, мои рыжие друзья, готовы к труду и обороне? — Всегда, – фыркнула Галя, чуть не поперхнувшись чаем, и легонько подтолкнула блаженствующего Петровича. – Меня не ждите, я задержусь немного. Варьке привет. Кот с явной неохотой спрыгнул с девичьих колен (вот, кстати, один из примеров женского коварства – таскать сумочку и переносной терминал ей тяжело, а девятикилограммового котяру нянькать – запросто) и протопал по гулкому пластиковому полу к входной двери, где и расселся с укоризненным видом, дескать, позвал, а сам тормозишь. Послав напарнику мысленный «волшебный пендель», я на прощанье чмокнул любимую в щечку и поспешил на выход. Герметичная створка с готовностью отозвалась на касание сенсора, утонув в стене, и мы с напарником оказались в совсем уж крошечном шлюзе. Честно говоря, я не видел в его наличии никакой необходимости, но типовой блок есть типовой блок, так что пришлось в первый же день «хакнуть» примитивный контроллер, зафиксировав внешний люк в постоянно открытом положении. Выбравшись на улицу, я вдохнул полной грудью по-утреннему свежего воздуха и задумчиво уставился на небо. Судя по прогнозу, ближе к вечеру нужно ждать неприятностей в виде довольно редкой для этих мест непогоды, пока же ничто не предвещало ненастья. Полную безмятежности бездонную высь с фиолетовым отливом украшали редкие клочки облаков, легкий ветерок приятно холодил кожу и нашептывал что-то вроде «забей на работу, забей…», но я не стал прислушиваться к сладким речам и решительно зашагал к эллингу, благо идти было всего ничего – метров этак семьдесят по прямой. Пока я добрался до места, по пути поздоровавшись с дежурным техником и лаборантками, Петрович дал традиционный круг по поселку (типа проинспектировал подотчетную территорию) и успел к автоматически распахнувшейся двери одновременно со мной. Техник Иваныч, кряжистый мужик за сорок, остался покурить снаружи, резонно посчитав, что если уж за прошедшие полтора месяца мы не угробили вверенную его заботам технику, то за пару минут уж точно ничего не сломаем. Мы, понятное дело, постарались его не разочаровать – привычно запрыгнули на палубу пришвартованной к пенобетонному парапету «тройки» и в ожидании стандартного теста расположились в ходовой рубке – каждый в своем кресле, благо тут их имелось целых два. Пристроив бесполезный пока что шлем на специально для него предназначенной полочке (здесь же хранился и Петровичев ППМ), я активировал судовой «мозг», вывел на дисплей ежедневник и занялся планированием сегодняшнего эксперимента. Вести документацию меня приучила Галя, наглядно продемонстрировав преимущества подобной организации работ. Надо сказать, действуя по заранее составленному плану, за неполные шесть недель мы добились впечатляющих успехов. В учебке с Петровичем за аналогичный срок мы делали гораздо меньше, особенно на начальном этапе. На сегодняшний день наши наработки позволяли более-менее свободно общаться не только с Варькой, но и с некоторыми афалинами из ее прайда – постоянной группы из полутора десятков особей, вместе с которыми она обитала в проливах вокруг Пятачка. Я до сих пор не понял, чем привлек наших братьев по разуму именно этот остров, а на прямой вопрос Варька начинала нести что-то про подводные пещеры и ценности, запрятанные в недрах скалы, но в чем именно заключались эти «ценности», объяснить не могла. Периодически я подумывал выцыганить у Кульмана снаряжение для дайвинга и проверить катакомбы лично, но все руки не доходили – времени на такие авантюры почти не оставалось, тут успеть бы план выполнить… Как раз сегодня у нас по этому самому плану намечена первая попытка освоить абстрактные понятия, и начинать мы будем с «дружбы». Помнится, этот этап был самым трудным при обучении Петровича, он так толком и не уяснил даже базовых терминов, а собственно «дружба» для него до сих пор выражалась немудреным ассоциативным рядом: «кольца кальмара» – «почесывание за ухом» – «довольное урчание». В первых двух компонентах допускались не менее приятные вариации, при этом кот искренне не понимал, какой еще ответной реакции я от него добиваюсь. Оставалось надеяться, что действительно разумным, достигшим этой ступени развития естественным эволюционным путем афалинам высокие материи не чужды. По крайней мере, я на собственном опыте убедился, что как минимум симпатию они испытывать способны, и Варька тому живой пример. Дисплей замерцал, сигнализируя о запуске тестового комплекса, и из динамиков раздалось вопросительное Иванычево «Мм?», которое, как я уже знал, означало что-то вроде «ходовая рубка, доклад о готовности». Я пробежался взглядом по основным индикаторам и вспомогательным дисплеям, украшенным мигающими надписями «норма», выцепил на контрольном экране сканирующей системы строчку «частичная готовность» – ничего страшного, просто часть эхолокационного комплекса мы с Вениамином перенастроили на фиксацию звуков характерной афалиньей «речи» – и доложил в микрофон: — Иваныч, готовность один. Открывай ворота. — Мм… Собранная из примитивных «сэндвичей» створка поползла вверх, освобождая проход, и я врубил движки, дав катеру самый малый ход. Причальные штанги отлипли от бортов автоматически, и «тройка» попятилась кормой вперед, с ювелирной точностью вписываясь в пространство между пенобетонным молом и вторым катером, «семеркой». Иваныч, при всей его неразговорчивости, специалистом был отменным, настроенный им автопилот работал как часы, и от меня по большому счету требовалось лишь периодически тыкать в сенсоры «пуск» и «стоп» да задавать скорость перемещения. В ближайшие минут двадцать и вовсе можно подремать: маршрут хоженый-перехоженый, забит в навигатор с погрешностью не больше метра, так что к точке рандеву судовой «мозг» доберется без моего участия. Кстати, место встречи тоже задали афалины, вернее, Варька, из каких-то своих «дельфиньих» соображений. Я не возражал, пейзаж вокруг был живописный, имелся хорошо заметный ориентир – торчащая строго напротив белая скала, ярким пятном выделявшаяся на фоне темно-серого базальта обрывистых берегов Пятачка, а глубина позволяла заякориться. Являвшийся моим неизменным спутником Петрович со временем адаптировался к морским прогулкам и на качку теперь не реагировал, так что с его стороны возражений тоже не последовало. Планирование эксперимента заняло всю дорогу, так что время пролетело незаметно. От ежедневника я оторвался, только когда в верхнем левом углу дисплея замигала надпись «место назначения достигнуто», сопровождаемая характерным тональным сигналом. Нацепив шлем и активировав баллистический комп, я загнал в его память сохраненный файл, мимоходом хлопнул по сенсору управления якорной лебедки и выбрался на палубу. Афалин пока что видно не было, они всегда приплывали с небольшим запаздыванием, видимо, на зов Петровича. Напарник тоже в рубке торчать не пожелал, устроился на излюбленном месте – монтажной площадке носового обтекателя – и уставился вдаль, прядая ушами. Они у моего питомца не хуже локатора, подозреваю, что именно на слух он и определял, в какой стороне резвятся псевдодельфины. Мысленно пожелав Петровичу «работать тщательнее», я не торопясь извлек из рундука нечто, оптимистично именовавшееся Вениамином «малым походным регистрирующим комплексом». Выглядел этот самый МПРК как банальнейший чемодан, каковым в общем-то и являлся. Хранилась в нем целая куча объединенных в единую систему прибамбасов, способных зафиксировать все известные виды волн и излучений, в том числе и мозговое, и вывести их в виде графиков на большой сенсорный дисплей, занимавший всю крышку кофра. Пискнул динамик, возвещая об автоматической загрузке операционки, экран украсился гроздью наползавших друг на друга интерфейсных окошек и замигал многочисленными индикаторами. О принципе действия этой бандуры я предпочитал не задумываться во избежание разрыва шаблонов, так сказать, поэтому просто набрался терпения. Минут через пять «мозг» завершит тестовый прогон и заменит всю эту мешанину одним-единственным нужным мне для работы окном. Жалел я лишь об одном: собрать гарнитуру для коннектора не получилось, поэтому приходилось работать в наглухо загерметизированном бронекостюме и шлеме. Особых неудобств это не доставляло, термокомбез и система вентиляции делали свое дело, но Галя вкупе с лаборантками уже просто достали издевками насчет «бледного свина». Да элементарно в воду нырнуть никакого удовольствия, что тоже напрягало. Пару раз я не выдержал, попытался «разговаривать» напрямую, используя Петровича в качестве усилителя сигнала, но ничего хорошего из этого не вышло – запутался в потоке образов, которые на меня обрушила обрадованная возможностью поиграть Варька. И вместо продуктивной работы получилась развеселая возня с нырянием и плаванием наперегонки плюс вечернее Галино нудение, дескать, нечего в рабочее время фигней страдать. Сама она, к слову, никогда не упускала случая поваляться на палубе в бикини-одно-название, да и к афалинам прыгала с удовольствием. Петрович встрепенулся и радостно муркнул, вытягиваясь в струнку и трепеща ноздрями. Мигом позже и я разглядел в паре сотен метров от нас скользящих по верхушкам мелких волн псевдодельфинов. Сегодня к нам в гости заявились сразу четыре афалины, ведомые неизменным участником наших забав – Варькой. Нацепив на лобастую Петровичеву башку ППМ, я легким хлопком по откляченному заду заставил его спрыгнуть с насеста и привычно устроился на палубе, свесив ноги в воду. Кот свернулся клубком рядом и довольно заурчал. Непоседливая Варька поприветствовала нас традиционным сальто и серией щелчков, которые не успевший завершить тесты коннектор оставил без внимания. Но смысл «фразы» я и без перевода прекрасно понял, равно как и Петрович. — И ты здравствуй. – Я вытянул над водой руку, и афалина легонько ткнулась носом в ладонь. – Познакомишь со своими родичами? Коннектор наконец перешел в режим нормального функционирования и синтезировал ответ писклявым голоском девчонки-подростка: — Знакомить! Большой черный Денисов, ты радоваться встрече? — Еще как! – хмыкнул я и попытался спихнуть расслабившегося Петровича в воду. Кот возмущенно зашипел и вцепился в настил всеми четырьмя лапами. Варька зашлась трескучим «смехом» и игриво обдала нас брызгами. — Весело! Денисов пошутить снова! Вырвавшийся Петрович зло зыркнул на нас, запрыгнул обратно на блистер и оттуда окатил обидчиков волной презрения. Лично для меня она заключалась в тягучем «Дурррак!», послушно воспроизведенном коннектором, а Варьку, если я правильно расшифровал образ, кот обозвал «снулой воблой». — Маленький рыжий не обижаться! Варька играть! Радость! — Позже поиграем, – попытался я настроить гостью на рабочий лад. – Кто твои родичи? Афалина на секунду задумалась, потом по очереди представила родственников: самого крупного самца звали Кривой Плавник, а двух самочек соответственно Зубатка и Чернушка. Кстати, нашу старую знакомую тоже звали вовсе не Варька, а, как легко догадаться, Пятнышко. Но имя уже прижилось, и переучивать ее я не стал, тем более что для нее куда большее значение имел мыслеобраз, нежели звучание. Надо сказать, за прошедшие недели мы наработали уже весьма обширный «словарь». Специальная аналитическая программа, самым пиратским образом скачанная из Сети, позволила разработать достаточно точный алгоритм построения фраз, и сейчас мы уже общались куда свободнее, нежели в первые несколько дней. Например, я перестал задумываться, как точнее и, главное, проще составить предложение, а просто проговаривал вслух возникшую мысль. Чаще всего баллистический комп находил в базе все необходимые понятия, и уточнять что-либо из беглой разговорной речи приходилось все реже и реже. Последнюю пару недель мы уже перешли к более сложным понятиям, нежели «действия» и «части тела»: успешно разобрались с эмоциями, полами, временами (правда, здесь пришлось ограничиться понятиями «день», «ночь» и «год», которым афалины умудрялись вести подсчет, ориентируясь по им одним понятным признакам), расстояниями и прочими базовыми вещами. Даже кое-какие абстрактные понятия освоили, например, что такое «красота». Афалины оказались не лишены чувства прекрасного, и на этой благодатной теме мы паслись целых три дня. Теперь же пришло время для более отвлеченных материй… — Варька, хочешь дружить? — Что есть «дружить», большой черный Денисов? Как всегда услышав незнакомое «слово», афалина от любопытства наполовину высунулась из воды и пристально уставилась на меня одним глазом. — Как бы тебе объяснить… Петрович, мой рыжий друг, иди-ка сюда! Напарник пренебрежительно фыркнул с насеста, но дисциплина взяла верх, и он нехотя ссыпался на палубу, а затем не торопясь, с достоинством развалился у меня на коленях. Я запустил пальцы в густую шерсть, мысленно пожалев, что от перчаток никак не избавиться, и принялся поглаживать кота по загривку. — Мы с Петровичем друзья. — Родичи? – пискнула Варька. — Что-то вроде. Я забочусь о нем, он заботится обо мне. Мне нравится быть с ним, ему тоже (в этом месте кот презрительно фыркнул, дескать, пребывай в заблуждении и дальше, раб!) – но мы не родственники. Мы разных видов. Это, например, как ты и барракуда. — Барракуда бояться, барракуда нападать все вместе, прогонять! Не родичи. — Хорошо, как барракуда и вон та полосатая рыбка. Они разных видов, то есть не родственники. Не из одного прайда. Понимаешь? — Понимать. Варька и Кривой Плавник родичи. Варька и Белый Бок из прайда Летящих Над Волнами не родичи. Одинаковый народ. — Правильно. Вы не родственники, но вы одного вида. За родственника ты вступишься, если на него нападет барракуда? — Варька бояться барракуда! Нападать все вместе, прогонять! Вот рассвистелась, «бояться», «нападать вместе», «прогонять»! Надо какой-нибудь другой пример придумать, а то ничего толкового не выйдет. — Хорошо, ты заступишься за родича, если на него нападет кто-то из чужого прайда? — Варька защищать! Уловившие смысл Варькины спутники разразились согласными щелчками, и хоть тщательно настроенный фильтр и не позволил им «забить» канал, я довольно хмыкнул: раз уж совершенно посторонние афалины, ранее не участвовавшие в общении, меня понимают, значит, все идет по плану. — А если на кого-то из твоего народа, но из чужого прайда нападет барракуда, что будешь делать? — Защищать. Или плыть мимо. — Ну хорошо, – вздохнул я. – Кого будешь защищать? Назови имя. Варька задумчиво потанцевала на хвосте и выдала: — Ловкачку из прайда Летящих Над Волнами защищать. Прогонять барракуда. — А кого не будешь? — Злюку из Черных Плавников. Плыть мимо, барракуда убивать. — А почему? – Я по привычке вопросительно заломил бровь, хотя моя собеседница человеческую мимику пока что совсем не воспринимала. И прозрачное забрало не помогло. – Почему ты оставишь Злюку в беде и поплывешь дальше? — Он мне не нравится. Злой. Прогоняет меня от рыбы, бьет. Мой прайд драться с ними. Часто. — А Ловкачка нравится? Варька издала серию ироничных щелчков – мол, как можно быть таким непонятливым? – и подтвердила: — Нравится. — А почему? Если уж быть занудой, так до победного конца. — Загонять рыбу вместе. Делиться. Помогать прогонять барракуда. Весело играть. Нравится. — То есть ей ты поможешь, хоть она и не из твоего прайда? Утвердительный писк. — А она тебе поможет? — Ловкачка помогать! – радостно подтвердила Варька и от полноты чувств выдала еще одно сальто. — Вот видишь, вы с Ловкачкой дружите, – подвел я итог, отмахнувшись от брызг. – Хочешь дружить со мной? Афалина отплыла на несколько метров от борта и принялась задумчиво нарезать круги, время от времени неглубоко ныряя. Переговорив о чем-то с сородичами, она наконец вернулась к нам с Петровичем и торжественно изрекла: — Варька дружить с большой черный Денисов. Варька дружить с маленький рыжий Петрович. Будем делиться рыбой?21 февраля 2538 года, утро
Система тау Кита, планета Нереида,
21 февраля 2538 года, вечер
На Пятачок мы вернулись ближе к вечеру, да и то лишь из-за погоды, вернее, обещанного с утра ненастья – сразу после полудня поднялся ветер, заставивший безмятежную ранее гладь топорщиться короткими волнами. Качка резко усилилась, и Петровичу традиционно поплохело, что незамедлительно сказалось на качестве общения с афалинами. Да и тем тоже не особо улыбалось в шторм торчать на поверхности. Насколько я понял из сбивчивой Варькиной «речи», в таких случаях ее прайд предпочитал отсиживаться в тех самых подводных пещерах под островом, благо воздушных карманов там имелось в избытке. И как ни хотелось развить успех на ниве усвоения абстрактных понятий, беседу вскоре все же пришлось прервать. Проводив афалин до скалистой подковообразной бухты на противоположной от поселка стороне острова, я засек место, где они скрылись под водой, но ничего похожего на вход в грот в прибрежных камнях обнаружить так и не сумел. Отступить я не пожелал и запустил сканер – с аналогичным результатом. Зато лишние полчаса копания на месте нам с Петровичем дорого обошлись – мы чуть было не попали под ливень, едва успев обогнать фиолетово-черную тучу. Когда мы вошли в родную бухту, оглушительно загрохотало и небосвод у нас за спиной рассекли многочисленные молнии. К тому времени мы с напарником уже укрылись в рубке, для надежности задраив люк, так что промокнуть не довелось. Зато катер в эллинг я заводил в ручном режиме: показания датчиков забило помехами от наведенного электричества, и автопилот отказался функционировать. Для меня это стало полной неожиданностью, потому как системы управления человеческой техники теоретически от подобных воздействий защищены. На практике же вышло несколько иначе. Или это на Нереиде особые свойства атмосферы? Надо будет поинтересоваться у Иваныча. Между тем катер благополучно достиг мола, чавкнули захваты на концах причальных штанг, и я выбрался из кресла, с облегчением вырубив систему. Шлем уже давно покоился на своей полке, равно как и перчатки, и я лишь расстегнул «молнию» на куртке – для пущего удобства. Оказавшись на палубе, встретился взглядом с Иванычем, возившимся на моле с какими-то железками. Тот изрек ровно одно слово – «Ндец!» – и выразительно помотал головой, ткнув толстым пальцем на тамбур входного шлюза. Семенивший рядом Петрович потерся мордой о мой сапог, выдав сложный мыслеобраз, от которого меня прошиб натуральный озноб, настолько реалистично кот передал ощущение всепроникающей сырости и мерзко чвакающей под лапами жидкой грязи. — Ладно, уговорил, рыжий! Я ободряюще почесал питомца за ухом и вернулся в рубку за перчатками и шлемом. В каюте вывернул над кроватью дейпак, освободив достаточно места, чтобы в него забрался здоровенный котище, и приглашающе махнул рукой. Петрович привередничать не стал и без разговоров занял предложенное место. Загерметизировав бронекостюм, я навьючился ношей, нарочито согнувшись под тяжестью «пассажира», о чем и известил напарника соответствующим мыслеобразом. Не дождавшись благодарности, выбрался из каюты и перепрыгнул на мол, проигнорировав смехотворную пластиковую сходню. Любопытный кот высунул из дейпака лобастую башку и теперь выглядывал у меня из-за правого плеча, дыша в один из микрофонов аудиосистемы шлема. Вечно занятой Иваныч окинул нас невозмутимым взглядом, и я шагнул в «предбанник» шлюза. Створка за спиной автоматически закрылась, а та, что впереди, напротив, уехала в стену, заставив меня зябко поежиться – снаружи лило как из ведра. Признаться, такую непогоду на Нереиде я переживал впервые, до того планета радовала нас с напарником сплошь солнечными деньками. Зато за сегодня впечатлений через край, у самого входа в бухту я не на шутку перепугался, настолько высокие волны гуляли по проливу. Если бы не мощные двигатели, не миновать нам знакомства со скалами. — Петрович, скройся! – Я легонько щелкнул кота по любопытному носу, и тот с обиженным мявом укрылся в мягком чреве дейпака. Раздражающее шипение в правом ухе сразу исчезло. – Блин, вот это мерзость! В такую погоду только дома сидеть… С пивом и рыбкой, а, Петрович? Кот на соблазнительный образ большой кружки с шапкой пены над золотистым напитком и хорошо засушенной воблы не повелся и высовываться не стал. Совершенно правильно, между прочим. Я мужественно шагнул на улицу, пробив телом сплошную стену дождя. Налетевший откуда-то резкий порывветра чуть было не заставил меня поскользнуться, так что пришлось прибавить скорости, выдерживая направление на лабораторию. В жилом боксе делать было особо нечего, а тут хоть с Галей пообщаюсь. А если повезет, то и с лаборантками. Я ухмыльнулся, представив, как вламываюсь в святая святых биологичек, прямо как был, в грязных сапожищах, оставляя жирные следы и потеки. Петровичу идея понравилась – он традиционно разделял мою неприязнь к некоторым представительницам прекрасного пола, чисто из мужской солидарности, так сказать. Против ожидания долго искать Галю не пришлось – та сама промчалась мимо нас, едва я вырвался из шлюза, по случаю непогоды врубившего режим санобработки. Так что мои мечты увидеть, как ехидные лаборантки моют изгвазданный пол, так и остались мечтами – на подошвах после этой процедуры не задержалось ни единой частицы грязи. Водрузив дейпак на стойку вахты, я кивком поприветствовал возившегося здесь же Вениамина и как бы между прочим поинтересовался: — Вень, чего это с ней? Вожжа под хвост попала? — А, не обращай внимания! – отмахнулся техник, по извечной своей привычке зубами перекусывая какой-то провод в мешанине разноцветных внутренностей раскуроченной панели. – Большая земля вызывает, зачем – не в курсе. Сказано было начальницу позвать. — К чему бы это? – задумчиво покачал я головой, добавляя к дейпаку шлем. – Да еще в такую погоду? Пожар у них там? — Скорее наводнение, – хмыкнул Вениамин, и выбравшийся из дейпака Петрович согласно муркнул, подтверждая его слова. – С учетом текущей метеообстановки. — А кто вызывал? — Да вроде секретутка Робинсона, чернявая такая. — А, Рита! – Услужливая память выдала образ брюнетистой стройняшки-латиноамериканки, и я восхищенно прищелкнул языком. – Горячая штучка. Шефа вполне можно понять. — Ото ж! Но моя Верка лучше. — Ага, только язва! — У всех свои недостатки, – философски пожал плечами техник. – Ты вот, например, с котом разговариваешь. И с дельфинами, ходят слухи. — Ну, это лучше, чем с оптоволокном беседовать! – парировал я. Веня открыл было рот для ответной отповеди, но возразить не успел – вернулась Галя. Вид она имела растрепанно-озабоченный, впрочем, как и всегда. Правда, на этот раз в ее глазах читалась легкая тревога, которую почуял даже Петрович – рыжий подлиза принялся тереться о ее руку, успокаивающе урча в процессе. Погруженная в мысли девушка машинально ответила на поцелуй, провела ладошкой вдоль кошачьего хребта и побрела в глубь коридора – судя по направлению, к своему рабочему кабинету. В два шага догнав Галю, я приобнял ее за талию и пошел рядом. — Радость моя, что случилось? — А? Да ничего серьезного… Робинсон вызывает. Срочно затребовал отчет о проделанной работе. У тебя сегодня как с результатом? — Да вроде все в порядке. Перешли к абстракциям, как и планировал. Варька дружить с большой рыжий Галя. — Что, уже? – сделала Галина большие глаза. – Быстро вы! Я думала, неделю возиться будете. — С чего бы? – удивился я. – Афалины все-таки полноценные разумные существа, вся проблема в коммуникации. Да и не проблема это, если подумать. Если бы не резкое отличие среды обитания, давно бы уже язык освоили. Просто самые элементарные вещи приходится разбирать по косточкам. Но эмоционально они очень на нас похожи. Петрович, брысь! Кот обиженно мяукнул и метнулся вперед – дорогу к Галиному кабинету он уже давно выучил наизусть и под ногами путался по извечной кошачьей привычке. Насколько я сумел понять из сумбура, царившего в его голове, все кошачьи считают это дело своим прямым долгом – контролируют, как бы бестолковый человечишко не заблудился. — Вот это меня и пугает, – вздохнула девушка. – Боюсь, после полноценного контакта с человечеством жизнь афалин очень сильно изменится. И не факт, что в лучшую сторону. — Все равно этого не избежать. – Нелетная погода настроила меня на философский лад, соответственно тянуло порассуждать о высоком. – Рано или поздно, но это произошло бы. Даже если мы сейчас прекратим все работы по проекту, боюсь, ничего не изменится. Так даже лучше – по крайней мере, информация не просочится в СМИ, и работать с афалинами будут только специалисты. — Быстро же ты свое мнение переменил! – попеняла Галя. – Не ты ли собирался устроить шумиху вокруг открытия? И ради чего – ради славы! — Вовсе нет, – отперся я, – слава – это побочный эффект. Если ты забыла, я о нашей безопасности пекся. — Ну и спекся в конце концов! – фыркнула девушка. – Ладно, пойду собираться. — Куда? — Да на Флоранс же! Ты чем меня слушал, а, Денисов?! — А что, по видеосвязи не судьба доложиться? Ты погоду видела? — Клаус сказал, это несущественно. Ну и как спорить? Прав пилот, катеру-атмосфернику с мощной силовой установкой на любую бурю плевать с высокой колокольни. Это в море я бы Галю не выпустил, а так почему бы и нет? Вернее, на каком основании не пущать? — Думаешь, успеете до конца рабочего дня? — Ты же прекрасно знаешь, что он у нас частенько не нормирован. – Галя остановилась у двери с табличкой «Мл. научн. сотр. Рыжик Г.Ю.» и привычно приложила инфор к замку. Створка бесшумно уехала в стену. – Короче, Денисов! Иди и не нуди! Я лечу не одна. Со мной Вера и два Охотника. Ну и Клаус, естественно. Обратно сегодня можешь не ждать, разрешаю позвонить часа через два. Все, свободен!Система тау Кита, планета Нереида,
21 февраля 2538 года, вечер
Несмотря на решительный Галин настрой, проводить ее мы все-таки напросились, но много времени это не заняло. Потеряв из вида мгновенно скрывшийся в пелене дождя катер, я потоптался в нерешительности под козырьком диспетчерской и нехотя направился к жилому блоку. Лить, кажется, стало чуть слабее, но на видимости это никак не сказалось, если учесть набежавшие сумерки. Если бы не ноктовизор, по дороге ноги бы переломал однозначно. Петрович с головой укрылся в дейпаке, так что от него тоже особой помощи не было, разве что он то и дело подгонял меня мысленно – шум дождя и завывания ветра делали любую попытку голосового общения бесполезной. Продравшись наконец через входной шлюз, я с облегчением сбросил дейпак и принялся не отходя от кассы сдирать с себя снаряжение. Напарник, скотина неблагодарная, сразу же умчался в хозблок и увлеченно захрустел сухим кормом. Мне же такая благодать пока что не грозила: дождавшись, когда броня немного обсохнет, я собрал ее в кучу, оставив сапоги у двери, и побрел в спальню. Кое-как запихнув пожитки в шкаф, как был, рухнул на кровать, даже не потрудившись стянуть термокомбез. Закинув руки за голову, несколько минут бездумно изучал потолок, но, как не трудно догадаться, ничего толкового так и не высмотрел. Неясная тревога не давала бездельничать, хотелось немедленно куда-то бежать и чего-то делать. В конце концов я со вздохом признался сам себе, что моя старательно лелеемая паранойя за последние полгода заметно усилилась, сдобренная изрядной долей ревности. Ведь реально мне было бы куда спокойнее, если бы я с Галей полетел! А, мля!.. Напиться, что ли?.. И погода соответствующая, не просто шепчет, а прямо-таки вопит благим матом: ужрись, когда еще такой случай выпадет! Задобрив взбунтовавшуюся совесть приятными мыслями о хранящейся в шкафчике бутылке белого вина, я спрыгнул с постели и прошлепал босиком в хозблок. Добивший ненавистный корм Петрович блаженствовал на крохотной столешнице у мойки, подставив округлившийся бок под лампу. Понятное дело, люминесцентная панель тепла не давала, но коту просто было приятно думать, что он нежится на солнышке. Мельком глянув в подслеповатое окошко, я убедился, что окончательно стемнело, но, судя по звукам, шторм и не думал стихать. Насколько мне известно, в наших широтах длительная непогода гостья редкая, обычно штормит несколько часов, максимум сутки. Но случаются и неприятные исключения – ненастье может затянуться и на два-три дня. О таком думать не хотелось, и я залез в холодильник, решив убить время готовкой. Петрович встрепенулся, почуяв рыбу, и спрыгнул со стола раньше, чем я успел смахнуть рыжего нахала на пол принудительно. Там он принял стандартную позу «глазастый обаяшка» и застыл, не сводя с меня пронзительного взгляда. Старательно игнорируя гипнотические зеленые глазища, я занялся делом, но не успел разделать и первую тушку, как запищал инфор. Едва не выронив нож, я торопливо нажал сенсор приема и разочарованно выдохнул – это была всего лишь эсэмэска, три слова: «Все нормально, прибыли». Что ж, спасибо и на этом… Кухонные хлопоты позволили скоротать еще с полчаса, из которых жарка похожей на миниатюрного тунца местной рыбы заняла не более десяти минут. Сервировав холостяцкий столик на полторы персоны – Петрович лопать свою порцию на полу отказался и взгромоздился на Галину табуретку, – я достал заветную бутылку, за неимением штопора сбил горлышко и наполнил вином кружку. Опять-таки за неимением нормального бокала. — Ну что, Денисов, будь здоров! – Чокнувшись с собственным отражением в оконном пластике, я, смакуя, пригубил благородный напиток. – Извини, Петрович, настойки валерианы нет. Ты сегодня трезвенник-язвенник. Кот в ответ ощерился и вгрызся в порядочный шмат «тунца», который я положил ему на пластиковую тарелку – отсутствие в доме представительницы прекрасного пола еще не повод уподобляться свиньям. Хотя еще какой повод, правда, не столь быстро. Вот через недельку самое то будет, но я надеюсь, что Галя вернется гораздо раньше… Черт, ну вот опять! Усилием воли прогнав образ любимой, я принялся за свою порцию, почти не ощущая вкуса. Петрович же, в минуту смолотив угощение, посчитал своим долгом забраться ко мне на колени и врубить урчальник. Так мы и сидели: я накачивался вином, а кот старательно ловил пастью кусочки рыбы, коими я время от времени с ним делился. Бутылка опустела подозрительно быстро, но облегчения не принесла, даже не захмелел толком. Вариант шлифануть вино чем-нибудь покрепче я по здравом размышлении отмел и взялся за мытье посуды, победив очередную четверть часа – растягивал процесс, как только мог. В конце концов натирать тарелки полотенцем мне надоело, и, убедив себя, что назначенный Галей срок подошел (не сильно погрешив против истины, между прочим), я перебрался в спальню и врубил встроенную в стену информсистему. Метровой диагонали экран послушно протаял вглубь, выставляя напоказ элементы интерфейса, но я не пожелал сидеть на шатком табурете и перебрался на кровать, вооружившись переносным терминалом. Картинка на стене поблекла, а потом и вовсе исчезла – умный комп автоматически переключил изображение на вторичный монитор, использовавшийся в данный момент. Развалившись поудобнее, привычно пробежался пальцами по сенсорному дисплею, активируя видеозвонок, и удивленно моргнул – вместо стандартного значка идущего вызова в окне отобразилась мигающая надпись «нет связи». Прекрасно осознавая идиотизм ситуации, я тем не менее пару раз перезагрузил программу – с тем же результатом. Не поленившись активировать основной монитор, я в очередной раз полюбовался издевательской строчкой и попытался вызвать кого-нибудь еще. Кроме соединения по локальной сети с тем же Иванычем, других успехов не последовало. Задумчиво почесав в затылке, я извлек из-под подушки верный КПК и попытался выйти на связь через Сеть. Прямое обращение через спутник на ближайший маяк не прошло – собственно, и раньше этот фокус не прокатывал, помехи не давали, но хотя бы значок приема присутствовал. Сейчас же и на КПК в верхнем левом углу дисплея красовалась перечеркнутая антенка. Не на шутку озадаченный, я принялся мерить шагами спальню, то и дело натыкаясь на стены и дверцы шкафов. Мысли в голове роились самые мрачные, да и было с чего. Поселок у нас крошечный, пункт связи соответственно тоже не самый мощный, но чтобы добить по прямой на триста километров его хватало с большим запасом. Это чтобы в Сеть выйти, надо было подключаться к ретранслятору на Флоранс и через него на усилитель планетарной сетки, а на таком расстоянии элементарно по радио можно связаться. Жаль только, что такой примитивной техники у нас в наличии нет. И не позвонишь – проблема та же, ретранслятор. Что с ним могло стрястись-то? Или это у нас с передатчиком проблемы? Забило помехами? Молнией долбануло? Локалка-то есть. Впрочем, это совершенно ни о чем не говорит. У нас хоть связь между терминалами и беспроводная, но мощности основного узла она не затрагивает, встроенных модулей за глаза. Нет, хочешь не хочешь, а придется выяснять, что стряслось. Где, интересно, Вениамин? Против ожидания его контакт в «аське» издевательски подмигивал красным цветочком, чем породил во мне новую бурю эмоций: от волны беспокойства до возмущения. Ну, Веня! Когда не надо, вечно за компом торчишь, а как понадобился – хрен вам! Поругиваясь под нос, я добрел до шлюза, на секунду высунулся за дверь и сразу же засунулся обратно, отфыркиваясь, что твой Петрович: непогода, казалось, лишь усилилась. Дождь лил как из ведра, да ветер швырял в лицо всякий хлам вроде мелкого гравия и листьев, сорванных с кустов. От души выматерившись, я вернулся в спальню и принялся натягивать скафандр – другого подходящего случаю облачения у меня не было. Кто же мог знать, что тут такое бывает? Обеспокоенный напарник оставил пост на кухне и занялся излюбленным делом – принялся путаться под ногами. В очередной раз споткнувшись об него, я наконец не выдержал: — Петрович, забодал! Вали на хрен! Или сейчас со мной пойдешь на своих четырех! Кот обиженно муркнул и попытался забиться под табуретку, но безуспешно. Я хмыкнул – мне не хуже напарника удалось мысленно передать всю мерзопакостность погоды – и, нахлобучив шлем, машинально провел рукой по правому бедру. Кобуры не обнаружил и с трудом припомнил, что оставил ее на катере. Обругав себя долбаным параноиком, прошел к шлюзу, ногой отпихнул взъерошенного Петровича и решительно выбрался под дождь. По забралу забарабанили крупные капли, начисто забив обзор, так что пришлось врубить баллистический комп в боевой режим и ориентироваться по показаниям сканера. Что-либо расслышать в этой какофонии тоже было проблематично, так что я молча продирался сквозь нескончаемые потоки воды в виде стены дождя и бурлящих под ударами струй луж, не воспринимая даже хлюпанья собственных сапог. Казалось, хляби небесные разверзлись и теперь стремились утопить несчастный остров – уж не знаю, за какие такие грехи. Разве что чревоугодие?.. Усугубляли мое положение резкие порывы ветра, то и дело норовившие сбить с ног. В результате путь, в нормальную погоду занимавший от силы минуты полторы, растянулся на все пять. Хорошо хоть мата моего никто не слышал, особенно когда я все-таки поскользнулся и упал на одно колено, изгваздав заодно обе руки чуть по локоть. Кое-как поднявшись на ноги, я в конце концов добрался до заветной будки, отгороженной от остальной территории поселка хлипким заборчиком из сетки-рабицы, раздраженным пинком распахнул калитку, не заботясь о целостности запора, и уперся носом в долгожданную дверь. Здесь меня ждал сюрприз: сдвижная створка оказалась прикрыта не плотно, между ней и косяком обнаружилась щель сантиметров в десять. Вглядевшись себе под ноги, я обнаружил, что закрыться двери не позволял аккуратно положенный на порожек инструментальный ящичек из числа тех, что предпочитают таскать с собой работники технических служб всех мастей. Примерно такие же я видел и у Вениамина, и у пилотов, и у обслуги эллинга. Это что же получается, кто-то из них уже наведался в пункт связи? Зачем, интересно? Если бы не моя паранойя, я бы вполне логично предположил, что с целью ремонта. Но червячок сомнения в глубине души заставил меня поостеречься, так что бездумно врываться внутрь я не стал. Вместо этого прижался к стене справа от щели и осторожно заглянул в домик, врубив сканер на полную мощность. К сожалению, ничего интересного разглядеть не удалось – наружная дверь вела в стандартный шлюз. Насколько мне было известно, внутренний люк открывался легким движением руки: надоедливую автоматику отключили за ненадобностью сразу же после развертывания оборудования. Просочившись в тесный тамбур, я нащупал углубление в створке, игравшее роль ручки, и плавно потянул ее влево. Дверь легко скользнула в сторону, скрывшись в стене, и ноктовизор автоматически отключился – открывшаяся моему взору крохотная комнатушка была хорошо освещена. Я прищурился, привыкая к тускловатому свету люминесцентных панелей, и уже в следующее мгновение озадаченно чертыхнулся: внутренности операторской были добросовестно раскурочены. Судя по состоянию мониторов, сенсорных панелей и распределительных щитков, над ними кто-то со всем старанием потрудился кувалдой или чем-то вроде того. Почти сразу же мой недоуменный взгляд задержался на темной фигуре, склонившейся над чудом уцелевшим столиком. Загадочный тип правой рукой что-то сосредоточенно набивал на сенсорном дисплее переносного терминала, а левой опирался на длинную рукоять пожарного топора. На мой голос он отреагировал неадекватно – вздрогнул всем телом и затравленно оглянулся. Встретившись с ним взглядом, я с изумлением узнал Пауля – авиационного техника, сожительствующего с пилотом Клаусом. Все еще не до конца осознавая происходящее, я машинально отключил поляризацию забрала и удивленно выдал: — Пауль?! А что ты… Договорить я не успел – явно свихнувшийся техник молча, как бойцовый пес, бросился на меня, занося над головой свой жутковатый инструмент. Как всегда в такие моменты, тело сработало без участия сознания, и я легко увернулся, отступив на шаг вправо. Выкрашенное в красный цвет лезвие с вязким чмоканьем врезалось в пластик двери, и топор намертво завяз, чуть не вырвавшись из рук Пауля. Тот недоуменно зыркнул на предательскую створку и дернул рукоять оружия, теряя драгоценное время. Я же свой шанс использовал на все сто, врезав жесточайшим мидл-киком ему по ребрам. Отчетливо хрустнуло, и Пауль согнулся, не в силах протолкнуть в легкие и глотка воздуха. Воспользовавшись моментом, я по-футбольному махнул правой ногой. Ступня, сокрушив по пути лицо оппонента, взлетела выше моей головы, а Пауль, сметенный ударом, поневоле разогнулся и рухнул на лопатки, хорошенько приложившись затылком об пол. Топор так и остался торчать в двери этаким немым укором людской глупости. Таньтуй (маэ-гери, фронт-кик – как хотите, так и называйте, не в терминологии дело) вышел на загляденье: не будь на мне сапог с «умной» системой фиксации суставов, не избежать бы мне вывиха, а то и перелома. Пауля же он вырубил сразу и надолго. Я даже было испугался, как бы шею не сломал, но поверхностный осмотр кроме перелома носа и пары выбитых зубов повреждений не выявил. Однозначно сотрясение мозга, но живой. Лишь бы кровью не захлебнулся. Торопливо перевернув беспамятного Пауля на живот, я зафиксировал ему руки за спиной, вместо наручников воспользовавшись куском выдранного из первой попавшейся панели провода, и нашарил походную аптечку в нарукавном кармане. Переведя поверженного врага в сидячее положение, вколол ему в шею «пейнкиллер» и тонизирующее средство. Подождав несколько секунд, легонько похлопал страдальца по щекам и наконец поймал ответный мутный взгляд. Очнувшийся Пауль попытался было дернуться, но я надавил ему ногой в низ живота, и он смирился со своим положением, только с омерзением сплюнул выбитые зубы вместе со сгустком крови и хлюпнул расплющенным носом. Я брезгливо сморщился (ну и видок, вся рожа всмятку, кровища!) и осведомился, усилив нажим: — Ну и нахрена?! Против ожидания пленник не стал сквернословить и грозить всяческими карами – он просто рассмеялся хриплым булькающим смехом, разбрызгивая кровь из поврежденной губы, с каждым мгновением расходясь все сильнее. Я недоуменно нахмурился, убрав ногу с его живота: по всем признакам выходило, что Пауль явный неадекват, этакий записной маньяк из дешевого фильма ужасов. Один топор чего стоит! Да и эта безумная маска, в которую превратилось его изуродованное лицо! Меня передернуло от омерзения, и в этот момент пленник как-то странно всхлипнул, закатил глаза и обмяк. — Твою же ж мать!!! Я торопливо склонился над несчастным, приложил два пальца к шее – так и есть, пульс отсутствует. Такого я еще не видел, как будто человека кто-то взял и отключил одним касанием сенсора. Весь мой не очень-то и обширный опыт прямо-таки вопил, что такого быть не должно: Пауль не получил повреждений, несовместимых с жизнью. Ну, пару ребер я ему сломал, ну, нос раздробил – но если он очнулся, значит, дышать мог, пусть и с трудом. Да и не похоже на смерть от асфиксии: не задыхался, не хрипел, просто вдруг раз – и нет человека. Очень странно и оттого жутко. По спине пробежала волна холода, и я торопливо оглянулся на дверь. Только никто в нее не ломился, да и сверху на меня никто не прыгал. Сканер тоже молчал, что характерно, значит, в непосредственной близости существ крупнее местных тараканов нет. Но вот поди ж ты, мороз по коже и дикий страх, беспричинный и потому особенно отупляющий, лишающий возможности соображать трезво. И оружия нет, как назло! Все-таки придется на катер наведаться. Пока не почувствую в руках надежную рукоять штуцера, так и буду от каждой тени шарахаться. Мерзкое ощущение, доложу я вам. «Обнаружен нейрокластер, – ожил вдруг „внутренний искин“, заставив меня в очередной раз дернуться, как от удара током. – Совпадение структуры со стандартным биоконтроллером семьдесят два процента. Запущен процесс саморазрушения. Полный распад через пятнадцать секунд». Вот это сюрприз! Что еще за биоконтроллер?«Внедренная нейроструктура, контролирует деятельность высшей нервной системы».Так это он не сам, что ли? Его заставили? И умер он по чьему-то приказу?
«Ответ положительный».Да что тут вообще такое творится? Кто мог техника этой гадостью наградить? И зачем? На этот раз искин предпочел промолчать, и я, постепенно успокаиваясь, медленно выпустил воздух сквозь зубы. Хмель выветрился еще во время путешествия от бокса к узлу связи, так что трезво мыслить мне мешал только липкий ужас. Собрав остатки воли, я с трудом выдернул из двери топор, махнул крест-накрест, приноравливаясь, и почувствовал себя немного увереннее. Теперь я начал понимать, почему героев ужастиков, спасающихся от маньяка, обычно показывают отъявленными идиотами – от страха каких только глупостей не сотворишь, будь ты хоть трижды героическим морпехом. Слишком уж нестандартная ситуация – оказаться совершенно беспомощным, без привычного оружия и поддержки товарищей. Плюс зловещее безмолвие и полная неизвестность. От такого коктейля любому башню снесет. А в моем случае еще и зловещий заговор прослеживался: кто-то ушлый уже не в первый раз довольно успешно использовал технологии Первых для своих явно недобрых целей. Привалившись спиной к стене справа от входа, я закинул в рот таблетку стимулятора, чтобы хоть как-то успокоить нервы, и уже относительно осмысленно изучил обстановку. Надо сказать, сбрендивший Пауль потрудился на славу: от большей части оборудования остались лишь ни на что не годные обломки. Восстановлению аппаратура если и подлежала, то не с моим умением и багажом знаний. Черт, надо сюда Вениамина или Иваныча на крайний случай. И вообще, где Пауль эту гадость мог подцепить? Кто подсадил? Явно не загадочные алиены, задавшиеся целью поработить человечество. Однозначно кто-то с базы. С кем из ученых он контактировал? Не в курсе, если честно, слишком мало я общался с нелюдимым техником. А кто общался? Правильно, Клаус! По спине в очередной раз пробежали мурашки, но я постарался отогнать от себя недоброе предчувствие: Галя сообщила, что до острова они добрались, значит, если пилот – маньяк (или, что одно и то же, управляется маньяком), то как минимум в полете это не проявилось. А на основной базе ему особо не разгуляться, народу там не в пример больше, да и Охотников достаточно, вмиг скрутят. На крайний случай просто пристрелят. Или не пристрелят? Может, они уже там все такие?! Нет, это уже явный бред!.. Кстати, а чего это там Пауль строчил перед дракой? Я отыскал взглядом потухший переносной терминал и склонился над столом, ежесекундно оглядываясь на дверь. Дисплей послушно отозвался на касание, протаяв сочным изображением: судя по развернутой виртуальной клавиатуре и окошку клиента ICQ, покойный собирался кому-то отправить сообщение. Правда, набрать очередное предложение Клаус не успел, я его немного отвлек. Свернув клавиатуру, я полюбовался на длинный ряд принятых сообщений, причем крайние три заставили меня похолодеть:
«Седьмой, доложите о выполнении». «Седьмой, прием. Доложите о выполнении». «Седьмой, высылаю дублера. Обеспечьте встречу».Последняя строка часто мигала, символизируя, что послание принято несколько секунд назад. Я мрачно выругался и подхватил поудобнее топор. Не знаю, кто и зачем переписывался с Паулем, но мне очень не хотелось, чтобы означенный дублер застал меня врасплох. По всему выходило, что техник не просто маньяк-одиночка, а часть тщательно спланированной атаки на поселок. Да за каким хреном?! Я чувствовал, что еще немного, и сам слечу с катушек: смутные подозрения обретали все большую четкость, и в кровь хлынул поток адреналина, встряхивая организм. Мозг заработал в привычном ритме, сердцебиение унялось, а оглушающий страх затерялся где-то на задворках сознания. Теперь я уже не сомневался, что начались крупные неприятности, а значит, придется в них разобраться и по возможности порушить планы таинственному агрессору. Черт, если Пауль – седьмой, значит, есть еще как минимум шестеро таких же «кукол»? Бли-и-ин!.. Торопливо засунув в карман трофейный КПК, я выскочил под дождь и в лихорадочном темпе забрался на крышу приземистого бокса, где и укрылся под самой антенной. Мысленно «завопил», призывая напарника, и почти мгновенно ощутил ободряющее касание мягкой кошачьей лапы к мозгу: Петрович меня услышал и спешил на помощь, невзирая на препоны. Когда доходило до серьезного дела, такие мелочи, как грязь и ливень, его не останавливали. С крыши подходы к строению просматривались хорошо, особенно с учетом вычислительной мощи баллистического компа, так что как минимум преимущество во внезапности у меня было – сомневаюсь, что с дорожки тут можно хоть что-то разглядеть. Оставалось лишь определиться с планом действий. Тут вариантов было не очень много: либо отсидеться в каком-нибудь укромном уголке, либо идти выяснять, что за гости к нам пожаловали. И тот и другой были чреваты большими неприятностями – поди знай, насколько хорошо оснащены загадочные пришельцы? Может, у них полноценный поисковый комплекс имеется, тогда от них и не укроешься – «просветят» остров в два счета и жахнут из чего-нибудь тяжелого. С другой стороны, по собственной воле стремиться навстречу проблемам тоже не тянет. Но тут нюанс: заговорило пресловутое чувство долга, усугубленное тревогой за судьбу Гали. Сидя в укромной яме, много не выяснишь, так что в моем положении лучшая защита именно что нападение. Черт! Ладно, пойду на разведку, только Петровича дождусь. Претворить в жизнь благое намерение не получилось – сволочь-судьба сразу же подкорректировала мои планы: метрах в двадцати от узла связи на посыпанной мелким щебнем дорожке показался вынырнувший из ливня незнакомый мне тип в странном обвесе. Судя по показаниям сканера, потенциальный враг был облачен в гражданский вариант брони пятого класса защиты, оснащенный маломощным вычислителем, системой навигации, ноктовизором и прочими полезными мелочами вроде датчика движения. В руках он держал кургузый «спектр-мини», укороченный полуавтоматический карабин калибра 5,56 мм, да еще и в компоновке булл-пап. На правом боку красовалась кобура – судя по размеру, тоже что-то гражданское, скорее всего, «дефендер». Мне за глаза хватит, хотя от пары-тройки попаданий броня и убережет. Егерский костюм на такие воздействия не рассчитан, это вам не десантный бронескафандр. Беззвучно чертыхнувшись, я активировал «хамелеон», окончательно слившись с крышей, и застыл, опасаясь даже дышать. Теперь уже точно не заметит, мощности его недокомпа не хватит. Не ясно только, как его вырубить. Усилитель запустить и врезать от души? Как вариант, только очень ненадежный. А топором даже такую относительно хлипкую броню не взять. Разве что… Поудобнее перехватив жутковатое оружие, я «потянулся» к Петровичу, и тот с готовностью отозвался – судя по всему, он уже был на подходе. В нескольких «словах» описав положение, я велел напарнику затаиться у сетчатого забора и ждать, а сам продолжил следить за незваным гостем. Тот уже миновал калитку и осторожно приблизился к шлюзу, но внутрь лезть благоразумно не спешил – судя по заминке, пытался вызвать убиенного Пауля по рации. Не добившись успеха, он медленно и аккуратно подобрался к створке и потянул ее в сторону левой рукой, одновременно правой удерживая автомат за рукоятку управления огнем. По манере обращения с оружием видно было, что товарищ бывалый: «спектр» надежно фиксировался натянутым ремнем, так что с ним спокойно можно было управиться одной рукой, при этом ствол строго следовал направлению взгляда. Шустрый паренек и сноровистый, такой вмиг изрешетит, если ему хоть малейшую возможность дать. Убедившись, что в тамбуре никого нет, он все так же осторожно сделал шаг и скрылся из вида. А вот это уже нехорошо! Если он найдет Пауля, наверняка тревогу поднимет, что крайне нежелательно. Пора форсировать события. Не откладывая дело в долгий ящик, я легонько поскреб топором по крыше. Шорох стали по пластику вышел не очень громкий, но моему противнику хватило и этого. Он моментально выскочил из тамбура и застыл в нескольких шагах от шлюза, направив ствол автомата точно на мое убежище. Стрелять, правда, не стал, лишний раз продемонстрировав опыт и выучку, хотя мне сейчас хватило бы и одной очереди – хлипкие сэндвич-панели для унитаров не преграда. Время стремительно таяло, с каждым мгновением делая мое положение все более незавидным, и я поспешил «позвать» напарника. Петрович тотчас же зашебуршал у забора, и паренек с автоматом развернулся на шум, подставляя мне спину. Более благоприятного момента ждать было себе дороже, и я одним слитным движением ссыпался с крыши, в полете сгруппировавшись и ударив оппонента в спину двумя ногами. Тот от толчка отлетел на несколько метров вперед и зарылся носом в грязь, но автомат не выронил – оружие зацепилось ремнем за локтевой сгиб и шлепнулось в пузырящуюся жижу рядом с хозяином. Приземлился я удачно – на правый бок – и потому вскочил быстрее противника, успев еще и подхватить шмякнувшийся рядом топор (прыгать с ним в руках не стал, благоразумно выпустив его еще в прыжке), и сразу же рванул к горе-штурмовику. Тот все еще барахтался в жидкой грязи, с трудом привстав на одно колено и одновременно подтягивая за ремень автомат. Вернуть ствол я не позволил: на последнем шаге занес топор и от души рубанул по правому плечу оппонента. Как я и ожидал, армированная ткань брони удар выдержала, а вот кость – нет, с громким хрустом переломившись выше локтя. Раненый вновь распластался в грязи, зачерпнув забралом хорошую порцию, а потому вместо крика выдал невнятное хриплое бульканье и на рефлексах попытался разорвать дистанцию, споро орудуя ногами и здоровой рукой. Мешать я ему не стал, дождался, когда он поднимется на ноги, развернувшись ко мне лицом и придерживая неестественно выгнутую покалеченную конечность здоровой, и только тогда ударил. Первый тычок топором пришелся в забрало, заставив подранка запрокинуть голову и отшатнуться, а второй – рубящий, с хорошей амплитудой и разворотом на триста шестьдесят градусов – обрушился на слабо защищенную шею. Хорошо отточенное лезвие рассекло тонкую ткань, легко отделив голову от тела, и та улетела далеко в сторону вместе с моим оружием – сила удара была столь велика, что рукоять выскользнула из рук, а я сам упал на одно колено. Из обрубка шеи ударил тугой фонтан крови, которая тут же смешалась с мутной дождевой водой, окрасив лужи под ногами, и обезглавленное туловище медленно и как-то даже величественно рухнуло на меня, чуть не придавив к земле. Я еле успел вывернуться и зашелся в приступе жестокой рвоты, с трудом сообразив откинуть забрало. Не на шутку встревоженный Петрович вынырнул из тени забора и с разбега боднул меня в сапог, одновременно окатив волной образов-эмоций – от беспокойства за напарника до недоумения, дескать, что за напасть на наши головы? Я наконец справился со спазмами, последний раз сплюнул горькую желчь и, не вставая с колен, погладил лобастую кошачью башку: — Все, все, я в порядке. Дай отдышаться только… Петрович теранулся мордой о мою ладонь, недовольно взвыл, выдав характерный мыслеобраз, легко переводившийся фразой «Какого хрена?!», и я поспешил развеять последние его сомнения: — Враг! Будем драться. Кот злобно ощерился и воинственно распушил хвост, сейчас практически черный – и от грязи, и окрас напарник предусмотрительно сменил, прежде чем с врагом встретиться. Кстати говоря, «хамелеон» в данный момент был практически бесполезен: ливень и не думал стихать, и по броне постоянно текла дождевая вода, четко обрисовывая мой силуэт. Поднявшись на ноги, я вырубил маскировку и сорвал шлем, с облегчением подставив голову под хлещущие струи. Холодный душ помог – я вновь обрел способность мыслить конструктивно и принялся обшаривать взглядом недавнее поле боя. Наткнувшись на топор и валявшуюся поблизости голову, содрогнулся от омерзения и поспешно отвернулся: все-таки я даже не кадровый солдат, мясник из меня никакой. К таким вещам однозначно никогда не привыкну. «Спектр» отыскал с трудом – автомат фактически утонул в мерзкой жиже, на поверхности остался лишь ремень. Оружие оказалось почти намертво забито грязью, вычистить его в походных условиях нечего было и мечтать. Если ствол еще можно кое-как прополоскать в глубокой луже, то вся остальная механика требовала вдумчивой и длительной работы. Но я все равно хозяйственно пристроил автомат на спине, подтянув ремень, чтобы не болтался, и принялся избавлять мертвое тело от излишков снаряжения. На шею и сломанную руку старался не смотреть, но получалось не очень. Борясь с дурнотой, расстегнул молнию заляпанной грязью разгрузки и кое-как стянул ее с мертвеца. В почах обнаружился десяток магазинов с уэсками и пара «глушилок» – светозвуковых гранат. Порадовала и кобура с защитным герметичным клапаном: грязь внутрь не попала, и пистолет, тот самый «дефендер», оказался вполне пригоден к использованию. Пристроив новообретенное сокровище на собственном поясе, я немного подумал и переложил «глушилки» в карманы, а разгрузку заботливо свернул в рулон почами внутрь и перетянул специальным ремешком. Потом почти не таясь вернулся в узел связи и сложил автомат с боеприпасами в одном из шкафчиков – пусть будет, все равно есть не просит. Кто знает, как дело обернется, может, в дальнейшем пригодится… Напоследок неудачливый штурмовик одарил меня еще и десантным тесаком, вернее, репликой такового – из менее качественных материалов, но все равно неплохим. Покончив с мародерством, я нахлобучил шлем, активировал в сканере режим обнаружения крупных биологических объектов и перемахнул через забор, нырнув в густые кусты за домиком. Понятливый Петрович скользнул следом, напоследок взвыв особенно грозно: мы вышли на тропу войны.
Система тау Кита, планета Нереида,
21 февраля 2538 года, вечер
Передвигаться по густым зарослям в условиях штормовой погоды оказалось трудно. Несмотря на защиту скал, а может, как раз благодаря ей порывы ветра закручивались особенно хитро и периодически обрушивались со всех сторон, совершенно не поддаваясь прогнозированию. Кусты то прижимались чуть ли не к самой земле, то, наоборот, с трудом удерживались на корнях, теряя листву. Особенно сильные рывки сшибали камни с верхотуры, и один такой булыжник чуть было не отоварил меня по шлему, рухнув прямо передо мной. Петровичу приходилось, с одной стороны, легче – он фактически полз на брюхе, и потому ветра особо не опасался, с другой стороны, уже через пару минут он настолько извозился в грязи, что мог теперь и не заморачиваться с изменением окраса. На стартовом пятаке мы обнаружили незнакомый катер. Вернее, катер-то стандартный, вот только опознавательных знаков на нем никаких не было, впрочем, как и персонала рядом. Я дернулся было проверить, но благоразумно остался в кустах, лишь мазнул по аппарату лучом сканера. Судя по показаниям, двигатели функционировали в ждущем режиме, то есть взлететь катер мог за считаные секунды. Это в свою очередь означало, что в кабине дежурит минимум один пилот и выбираться из укрытия себе дороже. Больше никакой информации методом скрытного наблюдения добыть не удалось. Разве что прикинуть количество агрессоров, исходя из вместимости транспортного средства. Но об этом даже думать не хотелось – такой катер запросто мог вместить десяток боевиков, а если потесниться, то и все полтора. Зато я окончательно убедился, что это самое настоящее нападение, а потому стеснять себя в средствах противодействия не стоит. Учитывая обстоятельства, следовало как можно скорее вооружиться: считать серьезным оружием «дефендер» можно было лишь с большой натяжкой. Прокрутив в голове возможные варианты, я осторожно направился к жилым боксам Охотников – хотя бы потому, что они были ближе всего. К тому же у меня теплилась робкая надежда, что уж эти-то бравые парни застать себя врасплох не позволили. Как показала практика, надеялся я напрасно. Осторожно обогнув близлежащие строения по задам, мы с Петровичем аккуратно подобрались к крайнему модулю, в подслеповатом оконце которого горел свет, и, заглянув в него, сразу же обнаружили первого Охотника. Боец лежал на нижнем ярусе койки, запрокинув голову, и если бы не лужа крови, натекшая под стандартные солдатские тапки без задников, можно было бы подумать, что он спит. Верхний ярус был пуст, следы погрома тоже отсутствовали – похоже, парня зарезали во сне. Притаившись у стены, я укоризненно покачал головой, сопроводив жест соответствующим мыслеобразом, и уязвленный Петрович беззвучно ощерился – виновным он себя не признавал. Да я особо и не настаивал: в такую погоду нюх не поможет, все запахи моментально размываются. Приказав напарнику следить за окрестностями, я с удвоенной осторожностью пробрался к остальным боксам и в крайнем левом обнаружил еще два трупа – таких же безмятежных, застывших в нелепых позах на кроватях. Трое из семи – выходит, вся отдыхающая смена. Кто мог без шума и пыли прирезать опытных Охотников? Прилетевшие на катере молодчики? Вообще, глупых вопросов море, но все они при ближайшем рассмотрении приводили к единственному выводу: у них есть наводчик, и это кто-то из своих. В боксы я не полез – все и так ясно, да и с оружием облом вышел – бронированные шкафчики красовались распахнутыми дверцами и девственно-чистыми полками. А вот это уже звоночек! Сейфы могли открыть только другие Охотники, и никто больше. Это что же получается, кто-то из них гнида? Если не все сразу… От подобной перспективы мне стало совсем хреново, и я поспешил распластаться в тени складского ангара, высившегося неподалеку. Петрович, наплевав на сырость и грязь, спрыгнул с крыши жилого бокса и присоединился ко мне. Прогонять его я не стал, велел только затаиться и попытался проанализировать обстановку. Выводы были сплошь неутешительными, по всему выходило, что надо сваливать из поселка и прятаться в скалах. Даже если напавшие найдут своих мертвецов, есть реальный шанс, что прочесывать местность поленятся и уберутся восвояси. Конечно, если предположить, что они не имеют целью захват и удержание острова. Но в такое развитие событий не очень-то верилось: что у нас тут удерживать? И главное, за каким хреном? И вообще, какого тут происходит?! Я в бешенстве долбанул кулаком по земле, разбрызгав случившуюся под рукой лужицу, и зарычал сквозь стиснутые зубы. Выпустив пар, поднялся на ноги, вжавшись в рифленую стену. Нестерпимо хотелось выть от бессилия, но больше потерять контроль я себе не позволил и короткими перебежками направился к гражданским модулям. Следовало разузнать судьбу Ларочки – второй Галиной лаборантки. Бокс оказался пуст, но присутствовали следы борьбы: разбросанные по комнате тряпки, рухнувшая полка с книжками (которую я сам и вешал не так давно) и треснувший пластик в оконном проеме недвусмысленно свидетельствовали, что девушка сопротивлялась до последнего. Отсутствие кровавых пятен внушало маленькую надежду, что хохотушка-лаборантка еще жива. Знать бы только, куда ее уволокли. Эх, если бы не шторм! Петрович бы в два счета по следу провел… Где-то в районе эллинга послышался короткий вскрик, затерявшийся между раскатами грома – над островом проползала очередная туча, еще не растратившая заряд и потому беспрестанно сверкавшая молниями. Сидевший рядом Петрович настороженно прянул ушами и застыл в характерной позе, вытянув морду в сторону основного комплекса. — Тоже слышал? Кот фыркнул и нетерпеливо дернул хвостом, дескать, сколько можно ждать? Проверить же нужно!.. — Разведка, – легонько хлопнул я напарника по холке, – только осторожно давай! Петрович дернул усом и стремительно заскользил над поверхностью луж, благоразумно держась в тени строений. Визуальный контакт я потерял уже через несколько секунд и отслеживал напарника только по компьютерной метке на забрале, но оно и к лучшему – агрессоры его тем более не заметят, разве что биосканером засекут. Но на этот счет я не беспокоился, вряд ли кто станет палить по коту, слишком сильны в людях стереотипы мышления. Никто из моих знакомых Петровича не воспринимает как реального противника, что уж про залетных молодчиков говорить! Сделав порядочный круг вдоль окраины поселка, я вышел к центральному комплексу с правой стороны, оказавшись аккурат на задах купола лаборатории, и притаился, пригнувшись, за выступом фундамента – как раз в этом месте был проложен крытый переход к миниатюрному смотровому пузырю, лежавшему на дне бухточки чуть в стороне от эллинга. Предполагалось, что оттуда мы будем общаться с афалинами, но пока что те все приглашения игнорировали, дажеВарька не соглашалась соваться в наш крошечный фьорд. Насколько я сумел понять из ее невнятных объяснений, именно что из-за тесноты и отсутствия второго выхода. С моей позиции открывался удовлетворительный вид на эллинг, а вот центральный шлюз лаборатории совсем не просматривался. Некоторое время я настороженно прислушивался, но крик больше не повторился, да и разглядеть что-либо, кроме неясных отсветов дежурного освещения в эллинге, не удалось. Сканирующая аппаратура помогла мало: наведенное электричество, отравлявшее нам жизнь по возвращении из моря, и тут проявило себя во всей красе, сузив радиус до нескольких метров. Петрович между тем приблизился к центральному комплексу с другой стороны, и я ощутил его беспокойство – моему напарнику что-то отчаянно не понравилось, но без ППМ разобрать детали не получилось. Одно ясно: в лаборатории тоже не все ладно. Черт-черт-черт! Что делать, что делать?! Проклятые нервы… Я извлек из кобуры «дефендер», передернул затвор, дослав унитар в ствол, и коротким импульсом послал напарника ближе ко входу в эллинг. Кот сорвался с места, правда, из тени благоразумно не вылезал, предпочитая ползти по грязи в непосредственной близости от символического бордюра, отделявшего аккуратную дорожку от неряшливого газона. При развертывании поселка монтажники долго не заморачивались и просто-напросто раскатали рулоны сантиметровой толщины пористого пластика. В хорошую погоду лучшего покрытия нечего было и желать, но сейчас нанесенные ветром пыль и песок превратились в скользкую жижу, так что приходилось осторожничать. Я медленно двинулся вдоль крытого перехода, намереваясь перемахнуть его у берега и подобраться к глухой стене эллинга, но довести дело до конца не успел – во флигеле, пристроенном с противоположной стороны, зазвенело выбитое стекло. До моего слуха донесся полный отчаяния женский вопль, заглушенный очередным раскатом грома, и я без раздумья рванул на звук, легко перепрыгнув препятствие. За секунду преодолев открытое пространство, привалился спиной к стене эллинга и осторожно высунулся из-за угла, держа пистолет по-военному двумя руками и сопровождая взгляд движением ствола. У входа никого не было, но внешняя переборка шлюза была наполовину утоплена в стене, удерживаемая в полуоткрытом положении каким-то массивным предметом. Присмотревшись, я понял, что это ноги кого-то из техников – очень уж характерные ботинки и штанины рабочего комбеза. Судорожно сглотнув слюну, я поспешно скрылся за углом и несколько секунд глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Блин, как же все-таки не хватает даже не специфической подготовки, а элементарного боевого опыта! Ну не десантник я, не привык к таким мертвецам – хладнокровно убитым своими же соплеменниками! Чувствующий мое состояние напарник прошелся по голове мягкими лапами – фигурально выражаясь, само собой, – но легче мне не стало. Одно дело, когда люди пали жертвой агрессивного животного, это еще можно понять и принять. Да, жалко, да, придется зверя выследить и обезвредить, но тот не понимает, что творит, просто следует инстинктам хищника. Ничего, как говорится, личного, голая необходимость. Но какая необходимость заставляет двуногих хищников уподобляться диким зверям? Я после Находки почти месяц не мог спать спокойно, каждую ночь кошмарили собственноручно убитые безопасники. А ведь я всего лишь оборонялся, к тому же защищал любимую девушку, да и лиц убиенных не видел – они навсегда остались для меня изломанными куклами в шлемах с непроницаемо-черными забралами. Боюсь представить, в каком виде ко мне будет являться зарубленный, да и Пауль, хоть и не по моей вине концы отдал, к нему, несомненно, присоединится. С трудом задавив очередной приступ дурноты, я осторожно двинулся к флигелю – аккуратным перекрестным шагом, высоко задирая носки, чтобы ни за что не зацепиться, и не опуская пистолета. Но не успел преодолеть и половину пути, как услышал очередной крик – долгий, отчаянный, переходящий в характерное бульканье. Долбаные мясники, и ее зарезали! Я потрясенно застыл на месте, но через долю секунды из замешательства меня вывел противный писк сканера – прямо по курсу комп обнаружил пару крупных объектов, идентифицированных как Охотники в полном снаряжении. Буквально сразу же я их увидел и невооруженным взглядом: из плотной тени выступили две массивные фигуры, четко очерченные потоками воды. Правый поигрывал тесаком, с клинка которого ливень стремительно смывал кровавые потеки, левый же держал наготове мощный «вихрь» и не спускал с меня сосредоточенного взгляда. Забрала оба затемнять не стали, так что я их узнал: они были из текущей смены, прибыли дня три назад, но примелькаться уже успели. — Привет, дрищ! – хмыкнул правый и ловко вогнал клинок в ножны. – Мы уже хотели идти тебя искать, а ты сам нарисовался! Решил сдаться добровольно? — А хрен по всей морде не хочешь? – от безнадеги огрызнулся я, мысленно «успокаивая» напрягшегося в паре метров от предателей Петровича. – Вы чего, вообще, творите?! — Не твоего ума дело! – отрезал левый. – Бросай пукалку. — Попробуй отними! — Легко! – хмыкнул правый, с этакой ленцой подхватывая висящий на ремне стволом вниз «вихрь». – Вообще-то тебя велено по возможности взять живым. Но если ты настаиваешь… Ключевое слово – «по возможности», усекаешь? Так что… Договорить я ему не дал, начав движение посреди фразы – стандартный психологический прием. Правда, обычно происходит наоборот: заговаривающий зубы переходит к активным действиям сам, пока оппонент стоит, развесив уши. Но со мной этот номер не прокатил. Активировав усилитель, я изо всех сил оттолкнулся ногами и отпрыгнул назад, одновременно заваливаясь всем телом. Левый успел среагировать, но выпущенная им очередь прошла гораздо выше – примерно на уровне моей головы, если бы я остался стоять на месте. Но в этот момент я уже рухнул на спину и скользнул по жидкой грязи к шлюзу лаборатории, на ходу открыв огонь – две пули в одного, еще две в другого. Больше не успел, остановился, упершись головой и плечами в створку, и откатился в сторону, уходя с линии огня. Впрочем, обоим Охотникам пока что было не до меня. Словив по паре унитаров в головы, в данный момент они пребывали в легком ошеломлении: удар пули, хоть и пистолетной, – не шутка. Шлемы их уберегли даже от сотрясения мозга, не говоря уж о переломе шеи, поэтому фору я выиграл совсем небольшую – пару-тройку секунд от силы. И, что самое обидное, использовать это время с толком не успел. Проклятый шлюз оказался заблокирован, судя по всему, случайным попаданием: унитар ударил в замок и намертво заклинил фиксатор, так что справиться с дверью не удалось, даже задействовав усилитель. Замедлившееся от адреналинового выброса время позволяло подмечать мельчайшие детали и успевать реагировать, так что и от второй очереди я увернулся. Мощные уэсы сокрушили окно за моей спиной, обрушив на меня поток пластиковых обломков, но я, не обратив на это внимания, мгновенно перевалился через широкий подоконник и распластался на полу у стены. Воздух надо мной загудел от пронизывающих его унитаров, а треск уродуемых перегородок заглушил даже очередной раскат грома. Изо всех сил загребая локтями и коленями, я переместился к шлюзу и застыл в простенке между внутренней створкой и оконным проемом, выжидая удобного момента. Не успевшие толком прийти в себя Охотники вскоре мне его подарили, почти одновременно опустошив магазины автоматов, и я незамедлительно высунулся из укрытия, всадив очередной дабл-тап в многострадального «левого». «Правый» успел откатиться с открытого места, по пути выронив «вихрь», и я, уже не особо скрываясь, один за другим высадил оставшиеся унитары в рухнувшего противника, последним попаданием отправив того к праотцам: пуля ударила снизу в открывшийся подбородок и пробила слабую в этом месте армированную ткань. Боевик пару раз дернулся и затих, я же в лихорадочном темпе заменил в «дефендере» магазин и снова замаячил в окне, выцеливая второго врага. На этом мое везение закончилось: сообразительный «правый» выдернул чеку из осколочной гранаты и уже занес руку, выбирая, куда бы ее зашвырнуть. Я дернулся в сторону, краем глаза заметив, как выпрыгнувший из темноты Петрович врезался в конечность – как раз в момент броска – и сбил ребристую болванку с траектории. Та на излете ударилась в стену чуть в стороне от окна и с леденящим кровь стуком откатилась примерно на метр, позволив мне распластаться на полу. Глухо хлопнул взрыв, завизжали разлетающиеся осколки, но вреда мне причинить не смогли. Я же, сместившись ко второму окну, выбитому еще в начале перестрелки, взял на прицел рухнувшего в грязь «правого» и нажал на спуск, возблагодарив небо, что наши Охотники щеголяли в облегченной броне без генератора поля – иначе хрен бы я кого достал. Попал удачно, в стык наплечника и грудной бронепластины. «Правый» зашелся в крике, пытаясь отползти в сторону, но подошвы ботинок скользили по грязи, сводя на нет его усилия. Добить подранка я не успел: со стороны эллинга прилетела длинная очередь, заставившая меня грохнуться под защиту стены, и я в очередной раз помянул добрым словом строителей – по большому счету это была и не стена, а продолжение фундамента из пенобетона, в котором вязли даже мощные унитары «вихрей». Про слабенькие гражданские боеприпасы и говорить нечего – они в «сэндвичах» перегородок застревали, пробивая их насквозь в одном случае из трех. Однако появление вражеского подкрепления ввергло меня в состояние паники – я про красавцев в легких брониках и думать забыл, – и тело мое предательски обмякло, отказываясь повиноваться. Я чуть было не выронил в бессилии пистолет, но тут меня вдруг затопила волна звериной ярости, и в окно маханул вывозившийся как черт Петрович: глаза горят, распушенный хвост хлещет по полу, шерсть на холке дыбом. В общем, мой напарник был полон решимости защищать меня до последней капли кошачьей крови. Не важно как – зубами, когтями, лишь бы дотянуться до ненавистного врага. Устыдившись собственной слабости, я ласково провел перчаткой по лобастой голове напарника и поспешно выполз из-под окна, укрывшись в простенке. Осторожно высунулся и в следующее же мгновение сгреб кота за шкирку, выпустив рукоять бесполезного сейчас «дефендера». Размахнувшись, зашвырнул обиженно взвывшего Петровича почти к самому срезу воды, кот в полете немыслимым образом изогнулся и приземлился на четыре лапы. Потом неловко съехал по скользкой глине вниз, подгоняемый моим мысленным «Брысь!!!», и растворился во тьме, рассекаемой струями ливня. Я же, облегченно выдохнув, рухнул на четвереньки и бросился с максимально возможной скоростью в глубь помещения, суетливо расталкивая осколки пластика и сшибая остатки мебели. Едва успел укрыться за стойкой «рецепции», как в комнате рвануло: замеченный мной недалеко от эллинга гранатометчик выпалил из своей дуры, а его напарники поддержали начинание коллеги дружной пальбой. Когда разбросанный взрывом хлам перестал барабанить меня по ногам и загривку, я чуть приподнял голову и наткнулся на Вениамина. Электронщик лежал на спине, раскинув руки, и с первого же взгляда становилось ясно, что он мертв. Правда, в отличие от Охотников в жилых боксах, техник был убит из автомата – несколько унитаров пробили ему грудь навылет. Теперь понятно, что за дыры в шлюзе и почему окно выбито – в Веню стреляли прямо с улицы, застав того врасплох. Злобно выматерившись, я высунулся из-за стойки и зашарил взглядом по помещению в поисках утерянного «дефендера» – без оружия мои шансы на выживание стали и вовсе уж призрачными, – но найти пропажу не получилось: за окном коротко полыхнуло, и я вновь юркнул в свое ненадежное укрытие. Вторая граната рванула удачнее – стойку снесло ударной волной, едва не накрыв меня, и я почел за благо убраться из вестибюля в глубину лаборатории. Покореженная попаданиями дверь не сопротивлялась – я попросту врезался в нее всем телом и рухнул уже по ту сторону стенки. Не разбирая дороги, рванул по коридору влево, но уже через секунду вновь распластался на полу: кто-то шарахнул из «вихря», и мощные уэски прошили здание насквозь, даже не заметив преграды в виде межкомнатных перегородок. С тыла зашел, сука! Оглушающий страх накатился всесокрушающей волной, лишая способности мыслить, но тут вмешались вбитые множеством тренировок рефлексы: тело без участия мозга перекатилось от стены до стены, и я, оказавшись на четвереньках, стартанул с места, не задаваясь вопросом куда и зачем. Остановился лишь у спуска в подвал. Из всего оборудования, размещенного там, Галя пользовалась только холодильными камерами, полностью игнорируя остальные приблуды, и я периодически над ней подшучивал, предлагая устроить здесь уютное любовное гнездышко. Плохо соображая, что делаю, ткнул в сенсор, и усиленная переборка поползла в сторону, открывая проход. Машинально шагнул, какой-то частью сознания удивляясь, как это я так ловко загнал сам себя в угол, и в этот момент наверху рвануло особенно сильно. Я еще успел подумать, что наверняка что-то термобарическое, но тут тугая волна спрессованного воздуха швырнула меня в чрево тамбура, и я нырнул в спасительную тьму беспамятства…Глава 5 Синьор Робинзон
Система тау Кита, планета Нереида,Сознание вернулось одним коротким рывком – по субъективным ощущениям, буквально через секунду после взрыва. Не было ни мучительного подъема из глубин небытия, ни медленного осознания собственного тела, и, что самое странное, ничего не болело, хотя я отчетливо понимал, что словил как минимум тяжелую контузию. Однако уши не были заложены, ни «белого шума», ни ощущения ваты, ни толчков крови – просто мертвенная тишина. От испуга я неосознанно вцепился в шлем и грубо его содрал, едва не расцарапав лицо не успевшими втянуться гибкими элементами герметизирующего воротника. В то же мгновение на меня обрушилась лавина разнообразных, преимущественно не очень громких, звуков: шорох осыпающегося где-то неподалеку песка, капающая вода, даже треск электрического разряда на самой границе слышимости плюс собственное дыхание – на удивление ровное. Я помотал головой, не сразу осознав, что она вовсе не раскалывается от боли, как была бы должна, и с трудом различил очертания собственной руки, поднесенной к лицу. Все понятно, зрение тоже в порядке, просто в подвале темно, хоть глаз коли. Выходит, меня тут засыпало, и, судя по отсутствию освещения и порядочному холоду, системы жизнеобеспечения накрылись медным тазом. Да и воздух отнюдь не похож на регенерированный – наверняка разгерметизация произошла. И это хорошо, поскольку есть надежда выбраться из покореженного пенобетонного мешка. А раз так, то нечего прохлаждаться! Упершись руками в пол, я попытался подняться и обнаружил, что правая ступня чем-то зажата. Рассмотреть «капкан» не удалось, ощупывание тоже ничего конкретного выявить не позволило, так что я просто принялся дергать ногой, постепенно усиливая рывки. Результат не заставил себя ждать, и уже через полминуты сапог с тихим скрипом начал выскальзывать из западни. Наконец, нога выскочила из ловушки, и я завалился на спину, не удержав равновесия. Это спасло меня от порядочной неприятности: завал, лишившись опоры в виде моей многострадальной конечности, с громким шорохом осыпался, едва не накрыв меня с головой. Наглотавшись пыли, я торопливо отполз в глубь коридора, по пути зацепив локтевым сгибом шлем. Оказавшись в относительной безопасности, от души выматерился. Нет, вслепую барахтаться себе дороже, того и гляди, от малейшего неверного движения перекрытия рухнут, и вот тогда мне однозначно кранты! Торопливо ощупав самого себя, убедился, что повреждения отсутствуют – по крайней мере, все конечности в наличии и переломов нет, – и занялся снаряжением. Памятуя о первоначальной слепоте и глухоте можно сделать вывод, что шлем вырубился при падении. А может, и от ударной волны – не суть важно. Осторожно водрузив его себе на голову, я ткнул в сенсор герметизации, но реакции не последовало. Автозагрузка также не сработала, равно как и принудительная активация. Чертыхнувшись, скинул шлем и принялся тщательно ощупывать внутреннюю часть, для надежности содрав с правой руки перчатку. Через несколько секунд раздался щелчок севшего в гнездо аккумулятора, запитывавшего микросхему БИОС, и на забрале приветственно засветилась иконка готовности. Едва не заорав от нечаянной радости, нахлобучил шлем и запустил систему. Баллистический комп благополучно загрузился, и я поспешил врубить ноктовизор. Окружающая тьма рассосалась по углам и закоулкам, и наконец удалось оценить обстановку. Если глаза меня не обманывали, подвал уцелел практически весь. Вход, само собой, оказался завален покосившейся стенной панелью и кучей разнообразного мусора, раскопать который нечего было и думать – судя по оползню, случившемуся при выдирании из завала ноги, сверху было навалено еще много чего. Это направление отпадало. Зато с противоположного конца коридор был всего лишь прикрыт заклинившей примерно на середине сдвижной створкой, и в оставшуюся щель я мог пролезть без особого труда. Что я и проделал, машинально отметив открывшиеся в потолке щели меж плитами перекрытия. Из них потихоньку сыпалась подозрительного вида труха, на поверку оказавшаяся мелкодисперсной смесью самых разнообразных материалов: пластика, пенобетона, дерева и даже металлов – похоже, моя догадка относительно боеприпаса объемного взрыва была верна. Если бы рванул обычный фугас, купол бы просто разнесло в клочья, разбросав мебель и оборудование по окрестностям. Так что мне очень крупно повезло. Останься я наверху, и превратился бы в точно такой же порошок. Черт! Получается, неведомые агрессоры – серьезные парни, если сумели раздобыть такой специфический товар. У наших Охотничков-ренегатов таких боеприпасов отродясь не водилось, это сугубо армейское имущество. Оказавшись в тамбуре, из которого расходилось несколько коротких коридорчиков, я привалился спиной к стене и прислушался к организму. Как ни странно, усталость была чисто психологическая, тело чувствовало себя прекрасно, как будто я хорошенько выспался, а потом слегка размялся, заряжаясь энергией на предстоящий день. Что-то тут нечисто, особенно если вспомнить собственное состояние непосредственно перед взрывом – стресс, адреналиновый выброс, множественные ушибы… В горячке боя я на них особого внимания не обращал, но сейчас они уже должны были о себе напомнить, равно как и тянущая боль в перенапряженных мышцах. Однако ж ничего подобного не ощущалось, кроме некоего психического дискомфорта. Про последствия контузии вообще молчу, я сейчас должен от головной боли загибаться и выблевывать остатки желудка из-за сотрясения мозга. А я, выходит, даже сознания не потерял? Вернее, вырубился на секунду…22 февраля 2538 года, раннее утро
«Ответ отрицательный».Опять чертов искин! И чего ему неймется? Или…
«Сохранение функциональности организма альфа-разумного – приоритетная задача Программы».Это что же, вживленная в организм хреновина Первых меня залатала? А как же автоматическая аптечка? Я хлопнул по закрепленной в специальном гнезде на поясе плоской коробочке – аптечка на месте. Но у меня же электроника вырубилась! Значит, все-таки «внутренний искин» постарался…
«Ответ положительный. Медикаментозное воздействие штатных средств заблокировано. Вычислительная система защитного снаряжения деактивирована для исключения воздействия. Активированы регенерационные резервы».Твою мать! Значит, комп не от взрывной волны вырубился?! Но как?!
«Ответ положительный. Второй вопрос требует более корректной формулировки».Да тьфу на тебя! Тут бы очередной разрыв шаблонов пережить… Сколько же я в отключке тогда пробыл?
«Восемь стандартных часов, тридцать одну минуту и семь секунд».Спасибо, блин! Теперь понятно, откуда дискомфорт – таймер-то перед глазами, вот только мозг отказывался эту информацию усваивать. Н-да, положеньице! По-любому надо выбираться, не думаю, что давешние ребятишки все еще на Пятачке прохлаждаются. И скорее всего я на острове остался один. Случайные люди вроде Ларисы-лаборантки, техника Вениамина и троих Охотников мертвы, а неслучайные наверняка уже свалили на катере. Интересно, куда? Транспорт у них не сказать, чтоб слишком дальнобойный, но и до Астерии легко дотянет, не говоря уж про многие сотни и даже тысячи островов вокруг. Правда, насколько мне известно, кроме Флоранс ни один из них толком не населен, так что вывод напрашивался сам собой. Черт-черт-черт! По всему выходит, что именно на основную базу неведомые боевики нацелились, а нас зацепили краешком, дабы свидетелей не оставлять… И акция готовилась заранее, иначе как еще объяснить наличие предателей не только среди гражданского персонала, но и среди Охотников? А если еще учесть присутствие в организме безвременно почившего Пауля какого-то биоконтроллера с явными следами технологий Первых… Отчего-то мне захотелось завыть и хорошенько боднуть лбом стену. Я уже вовсе было собрался осуществить это желание, как вдруг ощутил знакомую теплую волну, мозг изнутри пощекотала мягкая кошачья лапа, разом прогнавшая тоску, и сознание затопил всепоглощающий радостный «вопль», заставивший меня снова прижаться к стене – на сей раз от облегчения. Петрович, жив, курилка! Я отфутболил полученную эмоцию назад, присовокупив ощущение скользящей вдоль хребта ладони – «Хороший котик!», – и постарался перевести «беседу» в конструктивное русло. Без ППМ да еще и сквозь порядочной толщины экранирующий слой получилось не очень, перевозбужденный напарник посылы воспринимал плохо, улавливал лишь отголоски эмоций, поэтому пришлось отложить общение до лучших времен. С трудом достучавшись до кошачьего разума, я уговорил Петровича на время угомониться и ждать – под таким эмоциональным прессом соображать трудно, а выбираться из этой задницы надо. И чем быстрее, тем лучше. Кот моим доводам внял и отцепился, затаившись где-то неподалеку. Ладно хоть по завалам шастать не принялся: состояние перекрытий оставляло желать лучшего, даже под его весом все может рухнуть, если удачно наступит. Разобравшись на какое-то время с напарником, я приступил к обследованию подвала. Если не считать потолков, помещения практически не пострадали, так что достаточно обширную дыру найти не удалось. Я последовательно обшарил холодильник, прозекторскую и пару отдельных боксов-лабораторий, но безрезультатно. Разве что короб вентиляционной системы в «морге» выглядел перспективно, но лезть в узкую пластиковую трубу прямоугольного сечения отчаянно не хотелось. Вот если бы удалось Петровичу объяснить, что мне нужно, и отправить его на разведку… Но придется этот вариант на крайний случай отложить, ибо, как я уже говорил, по завалам шастать опасно даже ему. Оставался лишь тесный проход к смотровому «пузырю», тот самый крытый переход, за выступающим перекрытием которого я прятался накануне перед вылазкой к эллингу. По идее, он должен был уцелеть, а если мне хоть немного везет, взрывом должно было смести перекрытия, и тогда у меня есть реальный шанс разгрести завал и выбраться из ловушки. Не повезло – коридор был абсолютно цел, даже щелей между плитами не образовалось. Видимо, основное воздействие взрыва пришлось на купол, а периферию поражающие факторы не затронули. В сердцах сплюнув, я прошлепал к «пузырю» и уперся в переборку шлюза – обесточенная дверь заклинила и на рывки не поддалась. И что теперь делать? Лезть через вентиляцию? Или попробовать все-таки выломать, взорвать, например? Чем, интересно? Обшарить лабораторные боксы и попробовать поэкспериментировать с химреагентами? Так я в этом деле полный профан… Порыться в библиотеке? КПК так и торчит в кармане, что характерно, целый. Я незамедлительно ткнул сенсор включения и удивленно уставился на перечеркнутую антенку в верхнем левом углу: связь по-прежнему отсутствовала. Желание копаться в файловой помойке сразу испарилось, и я уселся на пол, привалившись спиной к заблокированной створке – накатило лишающее сил, глухое отчаяние. Да что это с нервами, в конце-то концов?! Как барышня экзальтированная, ей-богу! Я со злобой приложился затылочной частью шлема о дверь, потом еще и еще раз, и наконец меня слегка отпустило. Медленно поднялся на ноги, скользя ладонью по гладкому пластику переборки, и вдруг ощутил, что правый локоть упирается в какую-то странную неровность на броне. Точно! У меня же есть две «глушилки», которые я у зарубленного боевика экспроприировал! А вот это уже кое-что… Раньше я со светозвуковыми гранатами дела не имел, не довелось как-то, но в общих чертах устройство представлял, а потому сразу же ухватился за предоставленный шанс. Правда, с наскока разобрать гладкий пластиковый цилиндрик с торчащей сверху чекой не удалось – необходимого инструмента при себе не нашлось. Да и отличались мои экземпляры от армейских. Но теперь меня такая мелочь не остановила, я лишь вернулся в один из лабораторных боксов, где и разжился набором медицинских приблуд зловещего вида. Дело сразу же пошло веселее. После нескольких неудачных попыток удалось подцепить скальпелем донце цилиндрика и высыпать на загодя подстеленный кусок упаковочной пленки начинку «глушилки». Запал я, само собой, предварительно выкрутил, но все равно приходилось соблюдать осторожность: насколько я знал, мелкодисперсный горючий порошок мог воспламениться даже от незначительного ударного воздействия. Полноценной ослепляющей вспышки, конечно, не будет – горение пойдет относительно медленно, но и с таким трудом добытый ресурс, что называется, вылетит в трубу. Слава богу, обошлось без эксцессов, зато возникла новая проблема – как нанести порошок на створку? Пластик двери не то чтобы совсем гладкий, но порошок на нем удерживаться отказался: отменно сухие крупинки скатывались на пол, сводя мои усилия на нет. Выход нашелся относительно быстро – все в той же лаборатории я разжился мотком скотча. Осторожно насыпав на клейкую сторону ленты тонкие дорожки «горючки», я изобразил на переборке кусками скотча нечто, отдаленно напоминающее силуэт ростовой мишени, и вновь задумался. На сей раз предметом тяжких дум стал способ воспламенения собранного на коленке заменителя «симплекса». Запал от гранаты для этой цели определенно не годился – не к чему присобачить, к тому же он был пьезоэлектрическим: перед броском после выдергивания чеки полагалось утопить кнопку на верхнем торце «глушилки», которая «взводила» пьезоэлемент и одновременно служила замедлителем. После падения фиксатор кнопки срывался, пьезоэлемент выдавал искру меж двух электродов, погруженных в горючий порошок, и тот взрывался с резким звуком и ослепительной вспышкой. Впрочем, думал я не особенно долго. В очередной раз вернувшись в лабораторный бокс, раскурочил первый попавшийся ЗИП к оборудованию и стал обладателем пары коротких проводов с «крокодильчиками». Оборвав несколько силовых кабелей, после недолгих «шаманских плясок» сумел их срастить, заизолировав стыки все тем же скотчем, и вернулся в коридор. Дальше уже было дело техники: разломав бесполезный корпус «глушилки», я с мясом выдрал электроды и присоединил к ним длинный провод. Кое-как приспособив эрзац-взрыватель к «вышибному заряду», отошел в глубь коридора, насколько позволила длина кабеля, и запитал собранную примитивную схему от энергоблока собственной брони. Задумка сработала, хоть я в это не очень-то и верил. Стоило лишь коснуться «крокодильчиками» клемм энергобатареи, как по двери весело побежал ярко-синий химический огонек, оставлявший за собой потеки расплавленного скотча и явственную борозду в пластике створки. Процесс занял считаные секунды, но и этого мне хватило, чтобы словить яркого «солнечного зайца», еще с полминуты плясавшего перед глазами – и поляризованное забрало не спасло. Вернее, как раз спасло, без него бы я так легко не отделался. Вот кто бы мог предположить, что оптический фильтр шлема не справится со вспышкой от банальной «горючки»? Уж точно не я… Громко обкладывая самого себя отборной бранью, я добрел до переборки и принялся оценивать последствия проделанной работы. Как и следовало ожидать, горючего порошка из одной «глушилки» не хватило, чтобы прожечь створку насквозь, но в крепчайшем пластике красовалась выплавленная канавка, повторявшая давешний контур из скотча. И это хорошо – в некогда монолитной и равномерной двери теперь, как минимум, появились концентраторы напряжения. Бронепластик, по сути, ничем не лучше стекла, такой же хрупкий, если знать, куда приложить силу. Я теперь знал, а потому без колебаний обрушил на дверь тяжелый пинок, не пожалев для этого дела энергии и активировав усилитель. Первый удар переборка выдержала, равно как и второй с третьим. А вот от четвертого громко хрустнула и покрылась трещинами – само собой, внутри выплавленного контура. Следующий толчковый маэ-гери пробил дверь насквозь, и моя нога застряла в дыре. К счастью, сапог не позволил острым пластиковым «щепкам» располосовать икру, и я, шипя сквозь зубы, легко освободил конечность, попутно выломав хороший кусок переборки. Вскоре в изуродованной двери уже красовался большой лаз, в который я и протиснулся, оказавшись непосредственно в смотровом «пузыре». Первое, что бросилось в глаза, – яркий утренний свет, легко проникавший сквозь двухметровую толщу воды. Свирепствовавший накануне шторм не стал исключением из правил, к исходу суток сошел на нет, и воцарилась обычная для здешних широт солнечная погода. Что не могло не радовать. Крытый переход от купола лаборатории последнюю треть шел под небольшим уклоном, градусов так десять-пятнадцать, поэтому часть коридора непосредственно вместе с «капсулой» из все того же бронепластика, только прозрачного, лежала ниже уровня моря. Собственно, именно по этой причине переходной «рукав» и был перегорожен герметичной переборкой – типовой проект, и этим все сказано. И плевать, что вода, случись ей проникнуть внутрь «пузыря», дальше десятка шагов от двери не продвинется – по стандарту положено, и точка. Впрочем, не о том у меня сейчас голова болеть должна… Так вот, оказавшись в вожделенном «пузыре», я вновь чуть было не потерял самообладание – на этот раз от одуряющей близости свободы. Предстояло еще пробиться сквозь очередную преграду, но тут проблем не возникло вовсе – уже испытанный способ не подвел. Прозрачная стенка плавилась столь же хорошо, как и давешняя переборка, разве что теперь пришлось торчать в непосредственной близости от «вышибного заряда», поэтому я загодя озаботился поляризацией забрала, да еще и глаза крепко зажмурил. Пластик выдержал, даже вода не смогла отыскать хотя бы мельчайшее отверстие, но я по этому поводу не переживал: загерметизировав скафандр, от души саданул ногой. На сей раз хватило одного удара – оконтуренный кусок под напором воды разлетелся на множество длинных осколков, и внутрь «пузыря» с ревом хлынул мощный поток. Я едва успел отскочить в сторону и уцепиться за поручни, окаймлявшие «колбу» по периметру примерно на высоте пояса, и в таком положении благополучно дождался полного затопления помещения. Проскользнуть в дыру и вынырнуть на поверхность не составило труда, и, едва оказавшись над водой, я сорвал шлем и восторженно заорал от избытка чувств.
Система тау Кита, планета Нереида,
22 февраля 2538 года, утро
Эйфория продлилась недолго – броня, хоть и не слишком тяжелая, плавучести не прибавляла, и я поспешил выбраться из воды. Едва я ступил на твердую почву, с трудом забравшись на круто обрывавшийся берег, как мне в ноги со всей дури врезался странный черно-рыжий ком, в котором я с немалым удивлением распознал Петровича. Кот всем своим видом выражал бурную радость от встречи: терся о сапоги, одновременно нарезая вокруг меня круги, и урчал, заглушая шум мелких волн и шорох песка под ногами. Присев на корточки, я схватил напарника за щекастую морду и пристально уставился ему в глаза: — Все, браток, успокойся! Я цел. Отбой тревоги. Петрович обличающе мяукнул, одновременно переправив мне сложный мыслеобраз, дескать, ни фига себе отбой! А кто целую ночь в подземелье проторчал, оставив его, сирого и убогого, в полном одиночестве? А он, между прочим, волновался!.. — Я тебя тоже люблю! Потрепав напарника по загривку, я легонько наподдал ему по заду ладонью – нечего прохлаждаться. Первым делом хотя бы осмотреться, а дальше уже думать будем. Этим я и занялся, загнав кота на крышу эллинга с задачей наблюдать за окрестностями. Петрович возбухал было, но быстро смирился со своей незавидной участью и легко забрался на верхотуру, пустив в ход когти. Причина его недовольства была предельно проста: как я и предполагал, загадочные боевики вкупе с предателями-Охотниками убрались с острова еще затемно, и сейчас здесь, кроме нас двоих, были разве что местные чайки, облюбовавшие под гнездовья противоположные от поселка стороны скал. Однако порядок есть порядок, и я остался непреклонен. Мазнув рассеянным взглядом по плотным завалам раздробленного мусора на месте купола лаборатории, я все же решил начать осмотр с эллинга – тащиться в противоположный конец поселка не хотелось. К тому же в данный момент наиболее актуальным был вопрос транспорта, то есть опять же следовало заглянуть в хорошо защищенный от водной стихии ангар. Что я и сделал, решительно утопив внешнюю створку шлюза в стене. Если мне не изменяет память, вчера в проеме лежал труп кого-то из техников, блокируя дверь ногами, так что я не слишком удивился, обнаружив оный в тамбуре: кто-то небрежно заволок его сюда, надо думать, для того лишь, чтобы шлюз закрыть. К немалому моему облегчению, это оказался не Иваныч, а молодой парень, появившийся на острове лишь в эту смену, я его и не знал толком. Мельком подивившись неведомо откуда взявшемуся цинизму, я оттолкнул в сторону внутреннюю переборку и оказался непосредственно в эллинге. Одного беглого взгляда на его содержимое хватило, чтобы я в сердцах выдал трехэтажное: оба катера были затоплены и восстановлению не подлежали. Почесав задумчиво затылок – вернее, затылочную часть шлема, который я нахлобучил на голову, не герметизируя броню и откинув забрало, – я занялся более вдумчивым осмотром. Результат был неутешительным. Глубина эллинга не превышала трех метров, но и этого с лихвой хватило: из воды торчали лишь верхушки обтекателей с монтажными площадками – ага, теми самыми, на которых Петрович любил валяться. Неведомые боевики к делу отнеслись ответственно и расстреляли суденышки из «вихрей», о чем свидетельствовали множественные рваные дыры в районе рубки. А потом еще и борта прожгли ниже ватерлинии. Пробоины с оплавленными краями чуть ли не метр в поперечнике скорее всего, использовались термические заряды, вроде тех, которыми всевозможные спасатели переборки и перекрытия вскрывают. Достать их много легче, чем армейские вышибные заряды, а мощности за глаза – горят медленно, но при этом прожигают даже металлокерамику, что уж про обычный усиленный пластик говорить! Заделать дырины собственными силами нечего было и думать. Правда, радовал тот факт, что в остальном корпуса остались целыми, так что можно было попытаться обыскать каюту «тройки» – авось хоть вооружиться получится. Но это чуть позже, когда общую картину составлю. Из трех надувнушек с пластиковыми днищами, проживавших здесь же, две представляли собой унылейшее зрелище: какой-то вандал не поленился вспороть баллоны ножом чуть ли не по всей длине. Зато на третью, без водометного движка, его запала не хватило – всего-то по паре дырок в обеих независимых секциях. Сделав по этому поводу мысленную зарубку, я осмотрел двигатели первых двух скорлупок. Тут тоже поработали на совесть: каждый из них был надежно раскурочен попаданиями нескольких унитаров. Логично в общем-то. Я бы на месте неведомых агрессоров тоже постарался уничтожить средства передвижения – поди знай, всех обитателей поселка ухайдакали или кто-то спрятался? А так гарантированно выжившие, пускай и гипотетические, на Пятачке изолировались. Разобравшись с плавсредствами, напоследок заглянул в мастерскую, в которую имелся выход из эллинга. Сама она располагалась в том же флигеле, что и жилые помещения, но была отделена от них глухой стеной. Здесь я обнаружил Иваныча. Нелюдимый техник лежал на спине, запрокинув голову. Судя по состоянию раны, грудь ему разворотило унитаром из «вихря». От холодного бешенства свело скулы – мой счет к явно выжившему во вчерашней заварушке «правому» вырос еще на один пункт. Опять же, если вспомнить, как он ловко поигрывал тесаком, возникала недвусмысленная параллель с зарезанными в собственных постелях Охотниками. Пожалуй, только за Вениамина, могилой которому стала разрушенная до основания лаборатория, предъявить ему нечего – электронщик был застрелен из чего-то типа «спектра» или «манлихера». Лишь оказавшись на свежем воздухе, я с неестественным равнодушием подумал, что меня почему-то перестало выворачивать при виде трупов. Окончательно зачерствел? Тот самый пресловутый боевой опыт сказывается? Или опять проделки «внутреннего искина»? Тот промолчал, и я нехотя заглянул во флигель, вернее, в жилую его часть. Как и ожидал, почти сразу же наткнулся на Ларису – девушку перед смертью изнасиловали, о чем свидетельствовало плачевное состояние ее комбинезона, а потом хладнокровно перерезали ей горло. И на сей раз дурнота не подступила, я лишь до боли в пальцах сжал кулаки и поспешил выбраться из пропитанного тяжелым запахом запекшейся крови помещения. Осмотр жилых боксов ничего нового не принес: модульные блоки были целы, никто не потрудился их взорвать или просто поджечь. Впрочем, второй вариант вчера бы однозначно не прокатил, под ливнем-то! Проинспектировав холодильники, я убедился, что без труда соберу запас провизии, и успокоился на этот счет. В собственном модуле ненадолго задержался, торопливо сжевав пару бутербродов с консервированной ветчиной и запив их молоком, и продолжил рекогносцировку. Ангар-диспетчерскую изучил особенно тщательно, но ничего предосудительного не нашел, за исключением нескольких неопровержимых улик, подтверждавших мою правоту насчет нестандартных отношений Пауля с пилотом. Здесь же приметил кое-какие инструменты и кое-что из ремонтного оборудования, поразившись про себя внезапно проснувшейся хозяйственности. Ничего удивительного – если приспичит, еще и не так раскорячишься. Вернувшись к эллингу, я самым наглым образом проигнорировал недовольный Петровичев вой и уселся в теньке на землю, спиной к стене. Хотелось хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, но конструктивные мысли упорно не желали приходить. Зато в голове постоянно крутились неутешительные выводы, главный из которых звучал следующим образом: я застрял. И, судя по всему, надолго. А на Флоранс моей помощи ждет рыжая девчонка, периодически стервозная до невозможности, но по большей части любимая. И осознание этого факта, вернее, бессилия что-либо изменить в данный конкретный момент, порождало волну всепоглощающего бешенства. Я едва сдерживал желание начать крушить все подряд, хотя руки так и чесались. Минут через десять мне удалось совладать с нервами, и я попытался мыслить трезво. Итак, что мы имеем? По факту, один техник, Пауль и четверо Охотников, включая их командира, – несомненные предатели. Вопрос только, пошли они на это добровольно или у всех имелся биоконтроллер, как у Пауля? Кстати, трупа убиенного «левого» я не обнаружил, равно как и обезглавленного тела вчерашнего боевика со «спектром», – коллеги забрали их с собой. Далее. Готов прозакладывать собственную голову, что главной целью агрессоров является отнюдь не наш Пятачок. Учитывая, что на много километров вокруг другие поселения отсутствуют, оставался единственный вариант – биолаборатория на острове Флоранс. Скорее всего, атака была массированная, по всем доступным объектам сразу, да еще и с отсечкой от средств связи. Не удивлюсь, если у них на низкой геостационарной орбите болтается спутник-подавитель, отсюда и нежелание моего КПК ловить даже помехи. Со стационарными информсистемами все и так ясно, Пауль поработал над пунктом связи со всем немецким прилежанием. Отсюда вывод: нам с Петровичем необходимо как можно быстрее добраться до большой земли. Способ я пока что вижу ровно один – попытаться заклеить наименее пострадавшую надувнушку и хоть на веслах выйти в море. В мой КПК уже давно вбиты подробные карты ближайших (то есть километров на пятьсот в любую сторону) окрестностей, так что в крайнем случае можно просто грести от острова к острову. Вопрос только, сколько времени придется убить на дорогу. Боюсь, к концу этой эпопеи найду я на Флоранс одни развалины да горы трупов. Впрочем, если сидеть на попе ровно, точно такой же результат будет гарантирован. Так что имеет смысл хотя бы попытаться. Следующие полчаса я обшаривал затопленные катера. Особого труда это не составило, всего-то и нужно было загерметизировать броню и переключить воздухоснабжение на цикл регенерации. С отсутствием водолазных грузов пришлось смириться, благо внутри всегда находилось, за что держаться, так что с задачей справился. Как и ожидал, на «семерке» ничего особо полезного не отыскалось, разве что разжился комплектом запасных энергобатарей. Зато на «тройке» в целости и сохранности обнаружилось все мое оружие, включая АПС в кобуре. Обесточенный сейф легко открылся, избавив меня тем самым от порядочной головной боли, и я за несколько нырков перетащил новообретенное имущество на пирс, а затем выволок на улицу – просушиться на солнышке. Теоретически, хорошо экранированные гауссовки воды не боялись, но я решил не рисковать. Забивший на приказ наблюдать Петрович все это время крутился рядом, но лезть в воду не решился и сопровождал каждое мое появление на поверхности хриплым кошачьим матом. Следом за каютой я обшарил и ходовую рубку «тройки». Здесь цель у меня была не менее важная, чем добыча оружия, – Петровичев ППМ. Обнаружить прибор удалось с трудом: ажурная «корона» модуля свалилась под пилотское кресло, где я ее и отыскал с третьей попытки. ППМ был в полном порядке, в чем я удостоверился буквально сразу же,напялив его на Петровича и врубив коннектор в собственном шлеме. Не обратив внимания на тягучее «Дуррак!», я в подробностях растолковал напарнику задачу. Тот моментально сорвался с места и вскоре затерялся среди камней на склоне горушки. Что ж, теперь оставалось только ждать. Тем более, способов убить время у меня нашлось с избытком.Система тау Кита, планета Нереида,
22 февраля 2538 года, утро
Еще раз тщательно осмотрев проткнутую надувнушку, я составил примерный список расходных материалов и инструмента, потребных для ремонта, и принялся обшаривать все подряд технические помещения. Кое-чем разжился в мастерской при эллинге, за остальным пришлось наведаться в ангар-диспетчерскую. Заодно забрел и в узел связи, где прихватил заначенный еще со вчерашнего, будь он неладен, вечера трофейный «спектр-мини» с боекомплектом. Тело Пауля я отволок в тот бокс, где нашли свое последнее пристанище двое Охотников. Туда же перенес и третьего, решив превратить щитовой модуль в братскую могилу. Большего я для погибших сделать был не в силах. Оставалось лишь переместить сюда же Ларису с Иванычем и малознакомым техником. С Вениамином этот номер вряд ли бы прошел (выделить из мелкодисперсной трухи останки электронщика я не сумел бы при всем желании), но он и так обрел достойное погребение: разыгравшийся ближе к полудню ветерок уже начал развеивать прах над морем. Сгрузив добычу в мастерской, я склонился над телом Иваныча и замер, приятно пораженный: под одним из верстаков обнаружился накрытый дерюжкой (или куском пластиковой пленки, не суть важно) водометный двигатель от третьей надувнушки. Судя по всему, покойный техник его ремонтировал, соответственно, на лодку вернуть не успел. Опять же, скорее всего, движок уже готов – в противном случае он валялся бы в полуразобранном виде на верстаке. Был и третий вариант: агрегат издох окончательно, и Иваныч запрятал его подальше в ожидании замены. Мысленно извинившись перед мертвецом, я извлек находку на свет божий, раздраженно отшвырнул дерюжку и принялся тщательно, чуть ли не принюхиваясь, изучать добычу. Стандартный водомет с электроприводом на вид был совершенно исправен, и, чтобы окончательно подтвердить свой вывод, я снова воспользовался захомяченными проводами с «крокодильчиками». Запитанный от запасного энергоблока движок бодро загудел, и я радостно осклабился – наконец-то первая приятная новость! Не откладывая скорбную обязанность на потом, я перетащил Иваныча в будущий «саркофаг», туда же переместил паренька из шлюза и вернулся за Ларисой. С ней пришлось хуже всего – при виде безжизненного тела молодой цветущей девушки на душе становилось очень муторно, но я пересилил себя. Собрав все тела в одном месте, я облил модуль какой-то горючей гадостью, прихваченной из мастерской, и уронил в тонкий ручеек «горючки» зажженную спичку. В наш век, наводнивший все сферы жизни высокими технологиями, обнаружить столь примитивную вещь можно было лишь в наборах выживания, типа того, что прятался в рукояти моего ножа. Бледный на ярком свету огонек добежал до стены, с яростью изголодавшегося хищника вцепился в пластиковый «сэндвич», и вскоре вся постройка утонула в ревущем пламени. — Прощай, Иваныч… – Я несколько мгновений постоял у братской могилы, опустив голову, но жар стал нестерпимым, и я медленно побрел к эллингу, машинально постукивая шлемом по какой-то пластиковой блямбе на броне. За моей спиной отчаянно чадил догорающий бокс, но, странное дело, на душе стало немного легче. Этот плюс с лихвой компенсировался сладковатой вонью сгоревшей человеческой плоти, так что пришлось нахлобучить шлем на голову и загерметизировать бронекостюм. Оказавшись наконец в эллинге, я вплотную занялся пострадавшей надувнушкой. В мастерской нашлось все необходимое, вплоть до компактного вулканизатора, и я, поразмыслив, решил не связываться с клеем. Вопрос с заплатками решился элементарно – необходимые куски были выкромсаны из баллона безнадежно испорченной лодчонки. Давешние «крокодильчики» выручили в очередной раз, и вскоре первая заплата уже была прижата струбциной вулканизатора к пробитому борту. Ширины захвата не хватило, чтобы закрыть весь порез, к тому же я для пущей надежности оставил достаточно большой напуск, но даже с учетом нескольких заходов ремонт должен был закончиться гораздо быстрее, чем за десять часов, необходимых для надежного схватывания клея. На мое счастье, пластиковое днище никто из агрессоров испортить не догадался, что радовало. Врубив вулканизатор, я не спеша приволок в эллинг обнаруженный ранее водомет и провел испытания в условиях, приближенных к боевым: погрузил движок в воду и запитал от энергоблока. Девайс и впрямь оказался исправным, судя по мощному хвосту воды, выброшенному из выпускной трубы. Если бы я не упер агрегат в пенобетонную стену, он наверняка из рук бы вырвался. А так оставалось лишь обесточить привод и выволочь движок на пирс. К лодке приспосабливать его пока смысла не было. Огорчало лишь одно обстоятельство: подвесной мотор хоть и был оборудован румпелем, но вот блока управления оказался лишен. Соответственно запитывать его приходилось напрямую, что исключало возможность регулирования оборотов вала, то есть, грубо говоря, скорость контролировать в таком виде было попросту невозможно. Мрачно сплюнув, я пристроил надоевший шлем рядом с надувнушкой и отправился обратно в мастерскую – поискать что-нибудь типа реостата. Играться со сложной электроникой не решился, уровень навыков не тот. Как оказалось, в бывших владениях Иваныча имелось всё, кроме нейтронного аннигилятора, и искомый реостат попался на глаза в первом же шкафу, набитом всяческим хламом. Само собой, не механический – подобными игрушками человечество не баловалось уже лет этак триста, – но достаточно простой электронный блок с сенсорами управления, который оставалось лишь включить в силовую цепь последовательно с приводом водомета и наслаждаться результатом. Здесь же я разжился универсальным монтажным приспособлением «все в одном», начиная от выдвижных отверток и заканчивая миниатюрной горелкой с регулируемым нагревом. Хорош уже провода наживую соединять, в море это чревато, как ни изолируй. Неожиданно для себя принявшись насвистывать знакомую с детства мелодию (вроде бы какой-то марш, названия, убей, не помню), я направился обратно в эллинг. В дверях меня чуть не вывернуло: на языке вдруг явственно проявился мерзкий привкус чьей-то крови напополам с пухом. Торопливо поставив ментальный «блок», я с запоздалым раскаянием покачал головой: сам-то пожрал относительно недавно, а про напарника забыл. Вот он и не выдержал, перешел на подножный корм. И чего он в местных птицах нашел? Гадость же, да еще и сырая! Тьфу! Не переставая отплевываться, я сложил добычу рядом с двигателем и побрел к собственному жилому блоку – зараза Петрович, сам того не желая, пробудил во мне зверский аппетит. Да и запить гадостный вкус не помешало бы, желательно чем-нибудь покрепче. Перед глазами возник заманчивый образ запечатанной коньячной бутыли, и я прибавил шаг. Шустрый Петрович поджидал меня у блока и на справедливую претензию (команды оставить пост не было) ответил презрительным фырканьем. Для усиления эффекта он еще распушил хвост и повернулся ко мне, так сказать, тылом, продемонстрировав рыжие «штанишки» на задних лапах. Ладно хоть пометить меня известным кошачьим способом не догадался. В отместку я не пустил напарника в модуль, заодно пообещав оставить голодным, но тут уже взбунтовалась моя совесть, и я вынес на улицу миску с витаминизированным кормом. Немного повредничав – ага, та еще дилемма: гонор твердит «не жри эту гадость», а желудок, наоборот, бурно высказывается «за», – Петрович все же принялся за еду. Оставив кота трапезничать в гордом одиночестве, я вернулся обратно в бокс и оккупировал кухоньку, предварительно разжившись бутылкой коньяка, заначенной в одном из стенных шкафов. Долго сибаритствовать не получилось – сработал таймер, противным писком известивший, что пора отключать вулканизатор. Заполучить вместо первой заплатки обширную проплавленную брешь в борту мне, само собой, совершенно не улыбалось, и я рванул к эллингу, прихватив вожделенную бутылку и несколько грубовато слепленных бутербродов. Петрович справедливо рассудил, что я и без него прекрасно справлюсь, поэтому продолжил давиться сухим кормом, изредка обреченно взрыкивая. Успел я как раз вовремя и, вторично закрепив струбцину с новой заплатой, эллинг покидать уже не стал. Ну его на фиг, и тут неплохо, если разобраться. Следующие примерно полтора часа я проторчал в лодочном ангаре, периодически переустанавливая вулканизатор и заполняя паузы изучением загнанных в КПК трехмерных карт окрестных вод. Как я ни старался, по всем раскладам выходило, что до Флоранс придется тащиться несколько суток – наличие водомета маршрут короче не делало, разве что веслами махать не придется. К тому же удручала полная неизвестность: связь по-прежнему отсутствовала, экран наладонника красовался перечеркнутой антенной. Эх, мне бы сейчас хотя бы первоначальный маршрут, когда мы за афалинами плыли, но он остался на другом катере, том, который плавучий «дом свиданий». Конечно, с учетом осадки надувнушки, вернее, с отсутствием таковой, беспокоиться о глубинах не стоило, в случае чего даже через остров ее можно переволочь. Но, как показывала практика, маршрут, проложенный по незнакомой местности, обязательно таит кучу неприятных сюрпризов. Вот и приходилось выбирать между просто плохим и совсем хреновым. Из задумчивого состояния меня вывел характерный афалиний писк, донесшийся из-за сдвижных ворот эллинга. Пластиковые «сэндвичи» приглушали звуки, но ошибиться я не мог, а потому поспешил выбраться наружу, мельком глянув на таймер – у меня оставалось еще около двадцати минут до окончания очередного цикла вулканизации. Остановившись у среза воды, я несколько секунд простоял столбом, не в силах поверить в очевидное: в бухточке резвилась Варька, то и дело выпрыгивая из воды в фирменном сальто, а со стороны жилых боксов огромными скачками несся обрадованный Петрович. Его я тоже услышал заранее, кот особо конспирацией не заморачивался, подвывая на ходу. Притормозив в шаге от меня, напарник застыл на берегу, вытянув над водой голову, и Варька, по давно сложившейся традиции на полкорпуса высунувшись из родной стихии, прикоснулась рыльцем к любопытному кошачьему носу. Петрович так же традиционно чихнул, отфыркался и свернулся клубком (с хороший моток оптоволоконного кабеля, между прочим!) у моих ног. Не уставая дивиться необычной покладистости гостьи, я похлопал ее по горбатому выросту на лбу и помчался обратно в эллинг – за шлемом. ППМ все еще красовался на голове напарника, а вот я сам от неожиданности оборудованием бездарно пренебрег. Как вы, наверное, уже догадались, на скалу я отправил Петровича с единственной целью – докричаться до афалин. И, надо сказать, с задачей он справился блестяще. Ввалившись в ангар, я торопливо нацепил шлем и врубил коннектор, пока что в режиме «разговора» с напарником. Мазнув взглядом по внутренностям эллинга, остановился на надувнушке и задумчиво хмыкнул: с Варькой быстро объясниться вряд ли получится, а прерываться на полуслове нежелательно. Все-таки языковой алгоритм, вбитый в баллистический комп, все еще оставлял желать лучшего. Посему я не мудрствуя лукаво прошел к воротам и после нескольких неудачных попыток сумел их открыть – «сэндвичи», повинуясь примитивной лебедке с цепным приводом, скользнули вверх и сложились аккуратной стопкой у перекрытия. В проем хлынул яркий дневной свет, и в толще воды особенно четко проступили контуры затопленных катеров – этакие надгробия над моими надеждами и чаяниями. — Петрович, ко мне! – Уловив ответное согласное «мррр», я покачал головой и уточнил задачу: – Варьку тоже позови. Отмахнувшись от возникшей в мозгу характерной картинки – вариации на тему известного мема «рука-лицо», что в исполнении Петровича выглядело как «лапа-морда», – я вернулся на рабочее место и уселся поблизости от надувнушки, традиционно свесив ноги с пирса. Правда, до воды не достал – все же пенобетонный козырек был всяко выше борта «тройки». Ждать пришлось недолго. Сначала в проеме распахнутого шлюза мелькнула рыжая молния, мгновенно оформившаяся в довольного котяру, потом в зеленоватой толще под ногами заметалась быстрая тень, замедлилась, обходя затопленный катер, и уже через секунду из воды до половины высунулась афалина, не упустившая случая обдать меня тучей искрящихся в лучах местного светила брызг. — Варька рада видеть большой черный Денисов! — Привет, – хмыкнул я, переключив Петровича в режим «ретранслятора». – Я тоже рад тебя видеть. — Играть! — Не до игр, – отмахнулся я, легонько похлопав афалину по морде. – У нас неприятности. — Видеть, – сникла Варька. – Большие плавучие раковины больше не плавать. Лежать на дне. — Если бы только это. – Я горестно вздохнул и покосился на вулканизатор – рано еще. – Моих друзей убили. А Галю, судя по всему, похитили. — Убить друзей? Зачем? Вам не хватать рыба? — При чем тут рыба!.. Ладно, это слишком сложные материи. Скажем так: пришли плохие сородичи и убили несколько моих друзей. А Галю увезли. — Увезти большая рыжая Галя? Зачем? Ты отпустить свою самку? — Да в том-то и дело! Увезли без моего разрешения, и она не хотела уезжать. Похитили. — Похитить?.. Варька беспокоиться. Почему ты не догнать большая плавучая раковина? Убивать, оружие! — Был шторм, к тому же в это время меня самого пытались убить, – терпеливо пояснил я. – Плохие сородичи. Зачем – не знаю. Но теперь я должен это выяснить. Догнать, убить. Ты мне поможешь? — Варька помогать! – Добившаяся хоть какой-то конкретики афалина радостно затанцевала на хвосте, окатив меня очередной порцией брызг. – Варька дружить с большой черный Денисов! Догонять! — Догонишь их, как же! – Я погладил притихшего Петровича по холке, скривившись от нехорошего предчувствия, и тот исправно переправил эмоцию Варьке. – Мне нужна твоя помощь. Проводишь меня к большому острову, где мы познакомились? Дорогу знаешь? — Знать! Варька знать дорогу! – подтвердила афалина. – Проводить. Поплыли. — Эй, не так быстро! – против воли рассмеялся я. – Мне нужно починить лодку. Я же не могу плыть, как ты! А Петрович вообще в воду не полезет. Кот согласно фыркнул, подтверждая справедливость последнего утверждения. — Почему большие плавучие раковины на дне? — Испортили плохие сородичи. Они не хотели, чтобы я их догнал. — Почему большой черный Денисов не взять другой раковина? – Варька недоуменно покосилась на меня темным глазом. — Других нет. — Спросить плавучая раковина у других человеков. — Я здесь один. Остальных убили плохие сородичи, а потом уехали. — Других человеков! – Афалина разразилась длинной серией писков, которую Петрович не сумел толком воспринять, потому и перевода не последовало. — Каких еще других? Здесь никого больше нет. — Не здесь! Варька знать! Плыть, близко! Спросить большая плавучая раковина. — Постой-ка, – кажется, начало доходить до меня, – ты хочешь сказать, что где-то поблизости есть еще люди? На каком-то острове, так? Не на Флоранс? — Варька знать! – гордо подтвердила афалина. – Плыть юг, быстро – день, не устать. Вот это новость! Значит, не зря я столько времени убил, приводя в соответствие понятия о направлениях, пригодилось! День пути, да еще и без усталости – это километров так пятьдесят-шестьдесят. Да практически соседи! Это не то что до Флоранс – три сотни кэмэ по прямой. — И много там людей? – перешел я к конкретике, правда, без особой надежды. Что творится на суше, для афалин лес темный, они над такими вещами отродясь не задумывались. По большому счету для них нет разницы, скала или искусственное сооружение, все подобные объекты у них проходят по пункту «камень». Так что выяснить подробности вряд ли удастся. — Не знать. Видеть только большой плавучий раковина. Часто. — А ты уверена, что люди на острове живут? Может, они просто мимо проплывали? — Жить. Большой плавучий раковина часто плавать в лагуне. Мы не подходить близко. — И давно они там? — Давно. До длинной непогоды появиться. Все ясно. Перед прошлым сезоном штормов, значит. Если перевести на нормальный человеческий язык, уже больше полугода. И это минимум. А до того они могли афалинам на глаза не попадаться. Занятно… Почему, спрашивается, это поселение на картах не отмечено? И летуны их не засекли, хотя шныряют здесь довольно часто? Вывод один, и не самый утешительный: загадочные люди с острова неплохо маскируются. То есть они чужаки. Впрочем, имеет право на существование и не менее занятный вариант: поселение отстроили с ведома начальства нашей родной базы, в таком случае оно не более чем засекреченное подразделение проекта «Генезис-3000». Эта версия, кстати, неплохо коррелируется с периодически возникающими слухами о тайном полигоне, где проводятся эксперименты с генно-модифицированными организмами. Черт, а ведь ту странную «летучую мышь» мы как раз на Пальце встретили! Ну-ка, по карте прикинем… Точно! Приметный островок, получается, лежит всего в сотне с небольшим километров от предполагаемого поселения. А я еще тогда удивлялся, откуда тварюга взялась! Все сходится! Что ж, хочешь не хочешь, а проверить придется… — Ладно, Варька! Поплывем на твой остров. Покажешь дорогу? — Варька показать! Только сперва ловить рыба. — Да не вопрос! Когда мы будем готовы, Петрович тебя позовет.Система тау Кита, планета Нереида,
22 февраля 2538 года, день
Как я ни старался ускорить сборы, отчалить с острова получилось лишь во втором часу дня. Заполняя паузы между переустановками вулканизатора, я постепенно перетащил в эллинг все необходимое, включая провизию и боеприпасы, и когда последний порез надежно перекрылся обширной заплатой, у меня уже все было готово, даже Петрович накормлен. Надуть лодку труда не составило, благо миниатюрный компрессор в мастерской имелся, равно как и запас энергии в батареях, и я поспешил спустить свой ненадежный «дредноут» на воду. Торопливо перекидал на дно скарб, перепрыгнул на посудину сам (едва не плюхнувшись, кстати, за борт) и позвал напарника. Тут возникла непредвиденная заминка: кот упорно не желал перемещаться с пирса на танцующую от малейшего моего движения скорлупку, так что пришлось в конце концов сграбастать его за шкирку и усадить на переднюю банку принудительно. Немного повозившись, я все же сумел разместиться рядом с движком хоть с каким-то удобством и, взявшись за румпель, тронул сенсор пуска. Водомет противно засвистел электроприводом и с натугой оттолкнул лодку от пенобетонной стенки. Выровняв курс, я прибавил тяги, и уже через мгновение надувнушка вырвалась на относительный простор бухточки, оставив позади неприветливую полутьму эллинга. Варьки во фьорде не было. В последний раз окинув Пятачок взглядом, я мысленно простился с погибшими коллегами – над боксом, ставшим братской могилой, до сих пор курился легкий дымок – и направил лодку в узкий проход между скалами. Придавив регулировочный сенсор, поднял обороты привода почти до номинала, и надувнушка в буквальном смысле слова рванулась вперед, задрав нос и оставляя позади фонтан выбрасываемой из сопла воды. Не ожидавший подвоха Петрович свалился с банки и с возмущенным воплем скатился мне под ноги, по пути собрав все наши небогатые пожитки, но я на такие мелочи не обратил внимания, полностью поглощенный процессом управления. Сверхлегкая скорлупка на такой скорости румпеля слушалась неохотно, так что в проход я вписался с трудом и, едва миновав узкое место, сбросил обороты. Сразу же стало легче, особенно Петровичу, и он ползком переместился на нос, цепляясь за гладкий пластик днища когтями. Баллоны кот благоразумно не трогал – не хватало еще посреди моря-окияна дыру в борту заполучить! Погасив скорость, я на самом малом ходу направил лодку прочь от скалистого берега, параллельно высматривая в мелкой ряби черную афалинью спину, украшенную характерным плавником. Несмотря на все мои старания, Варька появилась внезапно – такое ощущение, что вынырнула из-под нашей скорлупки. Вполне возможно: афалины очень хорошие ныряльщики, тем более она предупредила, что поплыла рыбу ловить. Перед дальней дорогой подкрепиться нелишне, особенно если нет желания в пути время терять. Именно поэтому я сам плотно перекусил и Петровича заставил, скормив ему остатки витаминизированного корма. Варька, дурачась, заложила несколько кругов вокруг надувнушки, потом пристроилась у правого борта и сообщила: — Большой черный Денисов плыть не туда. — А куда? Показывай! — Варька показывать! Догонять! Афалина скрылась в толще воды, напоследок плеснув хвостом, потом вынырнула в десятке метров от нас и припустила по волнам, отклоняясь чуть восточнее от моего первоначального курса. Ничего себе «не устать»! Я поддал газу, и надувнушка, постепенно ускоряясь, начала понемногу сокращать расстояние между нами и непоседливой проводницей. Догнать Варьку мы так и не сумели – она сама вернулась, едва убедившись, что направление я выдерживаю правильное. Теперь это не составляло труда – я уже понял, что афалина ориентировалась на видневшийся вдалеке клочок суши. Его даже островком назвать было нельзя, так, одинокая скала, торчащая из воды посреди довольно широкого для местных лабиринтов пролива. Ближайший берег темнел километрах в пяти-семи справа. Конечно, если не считать оставшийся за спиной Пятачок… До скалы добрались за какую-то четверть часа, а потом Варька резко сбросила темп и повела нас почти строго на юго-восток, между двумя близко лежащими островами. Насчет одинокой скалы я ошибся: первоначальным ориентиром нам служил утес на северной оконечности острова, узким мысом выдававшейся далеко в море. Следующие два часа мы передвигались неспешно, но, если верить программе-маршрутизатору, которой я сумел задать первоначальные координаты, воспользовавшись трехмерной картой и элементарно определив ближайший островок по рельефу, за это время покрыли двадцать три километра. Давешние острова давно уже остались далеко за кормой, по левому борту промелькнуло еще несколько, и наконец мы выбрались на настоящий простор – еще примерно через полчаса и без малого десяток километров признаки суши исчезли. Со всех сторон до самого горизонта лениво перекатывались привычные мелкие волны, и лишь по светилу можно было худо-бедно определиться с направлением. Впрочем, Варьке это не мешало, и она продолжала уверенно двигаться к одной ей ведомой цели, забирая теперь уже почти строго на юг. Снова земля появилась лишь на исходе четвертого часа пути. Мне уже порядком осточертело торчать на неудобной задней банке, неустанно удерживая рвущийся из рук румпель, к тому же изрядно утомил постоянный гул, но неутомимая Варька, казалось, о таких мелочах не задумывалась вовсе и уверенно покрывала километр за километром. Утомленный не столько неподвижностью, сколько неприятной вибрацией корпуса и близостью воды, Петрович под конец не выдержал и начал тихонько подвывать, да так тоскливо, что мне тоже захотелось составить ему компанию, даже ментальный «блок» не помог. Добитая нашим дружным мысленным посылом, афалина в конце концов сжалилась, вывела нас к самому берегу крошечного островка, украшенному узкой полосой пляжа, и объявила: — Отдыхать! Ловить рыбу! Маленький рыжий хотеть рыба? Петрович ощерился было, но сменил гнев на милость: Варька популярно «объяснила» моему напарнику, что она имела в виду, и тот с готовностью сиганул на берег, едва лишь лодка заскребла днищем по песку. Ободряюще свистнув напоследок, наша проводница исчезла в глубине, а я выволок надувнушку на пляж, в процессе даже не замочив ног – вода доходила едва до щиколоток. Оказавшись на относительно твердой поверхности, я содрал с головы шлем и с огромным удовольствием растянулся на песке. Мелкая рябь, разбиваясь о пологий берег, лизала подошвы сапог, но мне было плевать – наконец-то я смог вытянуться во весь рост. Вот уж не думал, что путешествие на надувной лодчонке окажется столь утомительным! И это я даже веслами не махал! Никакой из меня морячок, однозначно… Расслабившись, сам не заметил, как глаза мои сомкнулись, и я провалился в тревожную полудрему, нарушаемую лишь смутными абстрактными видениями. Очнулся я от радостного афалиньего писка. Резко сев, протер глаза, едва не запорошив их песком, от души зевнул и чертыхнулся, наткнувшись взглядом на валявшийся рядом шлем: судя по таймеру на внутренней стороне забрала, в отключке я был около сорока минут! Вот это ни фига себе! Черт, так мы и до темноты до места не доберемся… Нехотя поднявшись на ноги, я отряхнулся, как охотничий пес, избавляясь от остатков наваждения, и скривился от противного вкуса сырой рыбы на языке. Торопливо поставив ментальный блок, обшарил глазами пляж – так и есть, чертов Петрович, устроившись в теньке под пузатым лодочным бортом, с животным урчанием давился какой-то местной рыбиной. Ну, Варька, удружила! Выход тут только один – перебить вкус. Непрестанно отплевываясь, я полез за собственными харчами. Торопливо сжевав очередную порцию опостылевших бутербродов, столкнул лодку на воду, вызвав тем самым недовольный мяв Петровича, закинул в нее шлем и приглашающе махнул рукой: — Пассажир первого класса Петрович, прошу на борт! Тот меня самым наглым образом проигнорировал, продолжая терзать добычу. На его фоне рыба выглядела не очень крупной, но, если на глаз, тянула этак килограмма на полтора живого веса – нормальному коту хватит обожраться до полной потери подвижности. Петрович же явно вознамерился схарчить ее целиком, дабы не оставлять врагу, и ответил мне стандартным мыслеобразом, дескать, отвали подобру-поздорову. Покачав головой, я пробормотал себе под нос что-то типа «Варька-Варька, ну зачем ты так со мной?» и предложил напарнику альтернативный вариант: — Так и быть, залезай с рыбой! По дороге сожрешь. Не знаю, что больше убедило: разумность предложения или сопровождавшее оное мысленное обещание всяческих репрессий от смачного «волшебного пенделя» до угрозы затащить на борт за шкирку, но Петрович зову внял и запрыгнул в лодку, по пути извозив баллон чешуей и сырым песком. Выдав мысленно «Молодец!», я нахлобучил шлем, активировал коннектор и запустил водомет, на самом малом ходу срывая лодку с мели. Оказавшись на глубокой воде, позвал афалину: — Варька, далеко еще? — Близко! – заверила та, танцуя на хвосте. – Плыть, не уставать! Тьфу на тебя! Мы и так уже «плыть, не уставать» тридцать с лишним километров. А сколько осталось? Н-да, бесполезное это дело у псевдодельфина расстояние уточнять. — Ладно, показывай дорогу!Система тау Кита, планета Нереида,
22 февраля 2538 года, ближе к вечеру
На сей раз Варька оказалась права – устать я действительно не успел: искомый берег возник на горизонте чуть больше чем через полчаса. Сначала показалась вершина горы, венчавшей остров и придававшей ему сходство со сказочным замком-обиталищем великанов, а чуть позже и изломанная береговая линия, подходы к которой почти намертво перекрывались нагромождениями камней и проступающими сквозь прозрачную воду отмелями. Афалина рванула было к паре здоровенных утесов, образовывавших этакие ворота в хитросплетении рифов, но я поспешил изменить курс почти на сто восемьдесят градусов, сбавив ход до малого. — Опасно без разведки, – пояснил я свои действия, выслушав недоуменный писк. – Что там дальше? — Варька не знать! Плыть смотреть! — А ты уверена, что именно туда? — Большая плавучая раковина с человеки плыть туда. Большие камни. — Так и запишем – камни, – хмыкнул я, выискивая в графическом приложении карту острова. – Ага, там бухточка, и немаленькая! С наш Пятачок размером… Петрович, подъем! Плывем на разведку. — Варька плыть! — А вот это, подруга, совсем ни к чему! Опасность, понимаешь? Покрутись пока тут, рыбу полови. Мы тебя позже позовем. Хорошо? — Варька понимать! – Афалина без лишних споров исчезла под водой, восприняв мои слова насчет половить рыбу буквально. Я же осторожно направил надувнушку в обход коварных рифов: не знаю, что за «человеки» облюбовали бухту на безымянном острове, но соваться к ним с кондачка в свете вчерашних событий, по крайней мере, глупо. Гораздо полезнее для здоровья высадиться в нескольких километрах и пройтись по берегу пешочком, благо к такой работе мы с напарником привычны. Удобное место отыскалось на удивление быстро, не прошло и пятнадцати минут. Заложив широкий вираж, я приткнул лодку к длинному языку отмели, выдававшемуся далеко в море промеж двух россыпей каменюк, спрыгнул в воду и оставшуюся до берега пару сотен метров протащил надувнушку волоком, ни разу не погрузившись глубже, чем по пояс. Для пущей маскировки старался держаться валунов по левую руку: на их фоне черная лодка и мой мимикрирующий бронекостюм качественно терялись, так что рассмотреть нас со стороны потенциально опасной бухты было проблематично. Оказавшись на узкой полоске пляжа, я замаскировал лодку у подножия заросшего с одной стороны непонятным красноватым мхом валуна, навалив к борту камней помельче, и занялся подготовкой к разведывательному выходу. Понятливый Петрович уже умчался по осыпающемуся склону наверх и сейчас шуровал по кустам, то и дело вспугивая мелких пичуг. На наше счастье, никого крупного ему по пути не попалось: дав кругаля по прибрежным зарослям, кот через некоторое время вернулся и отчитался о проделанной работе мыслеобразом, который без проблем расшифровывался коротким «чисто». Как всегда в таких случаях, его собственный природный «хамелеон» работал на всю катушку: голова с прядающими ушами и загривок терялись на темном фоне базальтового утеса, а пушистое пузо и лапы сливались с песком. Несколько выбивался из общей картины лишь непрестанно меняющий цвет с серого на светло-коричневый хвост, которым Петрович нервно подметал пляж. Менее подготовленного человека, окажись он на моем месте, от этого зрелища запросто бы хватил кондратий. Поскольку нам с напарником все равно предстояло вернуться к лодке, особо заморачиваться со снаряжением я не стал, даже тощий дейпак оставил валяться на пластиковом днище. Захватил лишь верный «меркель», подсумки с боекомплектом которого уже давно висели на куртке, да на всякий случай проверил АПС-17. Оружие было в норме, так что в случае чего отобьемся – штуцер это вам не пукалка-«дефендер», любой броник навылет шьет. Оставалось лишь примерно определиться с маршрутом, чем я и занялся, за пару минут набросав кроки и забив их в навигатор. Мельком глянув на таймер – почти шесть, успеть бы до темноты – я привычно устроил штуцер на плече и шагнул к зарослям, на ходу скомандовав: — Петрович, патруль! Пока я проламывался через кусты, напарник неспешной рысцой обогнал меня и оторвался метров на пятьдесят. Картинка с активированного ППМ исправно демонстрировала густой травостой, для тех же земных субтропиков не особенно характерный, да не слишком толстые ветки местных псевдоакаций. То и дело попадались валуны, которые кот вынужден был огибать, но ничего опасного на пути не встречалось. Немного расслабившись, я перестал ежесекундно озираться, доверившись чутью Петровича, и просто пошел по его следам. Минут через десять я подкорректировал направление, и вскоре мы вышли к пляжу, подковой изгибавшемуся вдоль той самой бухты, где скрывались загадочные «человеки». Здесь я попридержал напарника и устроился в удобной расселинке между двух валунов, откуда открывался неплохой вид на всю лагуну сразу, и принялся внимательно изучать окрестности, задействовав цифровой зум шлема. Дневное светило еще висело достаточно высоко над горизонтом, но по иронии судьбы уже до половины скрылось за горой, потому разглядеть что-либо у ее подножия было проблематично, хоть поляризационный слой забрала и не давал слепить глаза. Бухта и впрямь оказалась обширной, километра полтора в поперечнике, и с моего наблюдательного пункта обнаружить какие-то искусственные сооружения на берегу не удалось. Раздраженно чертыхнувшись, я вылез из временного убежища и побрел вдоль среза зарослей, не приближаясь к воде. Активированный «хамелеон» с высокой вероятностью позволял избежать визуального обнаружения, так что я решил особо не прятаться. Тем более время поджимало. Далеко вдоль пляжа не ушли – путь преградила врезавшаяся глубоко в лагуну скала, так что пришлось обойти ее по прибрежным зарослям, предварительно заслав напарника на разведку. Сразу за утесом потянулся крутой обрыв с узкой полосой песка далеко внизу, и темп передвижения замедлился – мешали отменно густые и колючие кусты, едва достававшие мне до пояса. Мысленно матерясь, я углубился в лес, стараясь в общем и целом выдерживать ранее намеченное направление, но вскоре вынужден был полностью сменить маршрут – мини-плато закончилось глубокой и широкой расселиной, по дну которой весело бежал из глубины острова ручей с прозрачной и даже на вид холодной водой. Наверняка с горы течет, хотя ледяной шапки не видать. Скорее всего, из пещеры, потому что больше неоткуда. Проверить бы еще, пресная или соленая. У нас на Пятачке, помнится, ни одного даже самого захудалого ручейка не отыскалось, пришлось скважину бурить. Эх, разбередил душу! Однако дело плохо. Тут два варианта: или идти вдоль расселины в глубь острова, или попробовать спуститься вниз. Как далеко распадок тянется, из карты выяснить не удалось – его практически не было видно под густым ковром буйной растительности, а просканировать рельеф у ее составителей руки не дошли. Хорошо хоть спутниковую съемку обработали и перегнали в трехмерное изображение. Слезть, собственно, не проблема, а вот как обратно забираться? Да и время… Еще полчаса, и солнышко местное окончательно скроется за горой. И вроде не темно будет, да в тени хрен что различишь, пока не упрешься носом. Пребывая в тяжком раздумье, я сел, привалившись спиной к ближайшему дереву, и хмыкнул: — Засада!.. Оказавшийся тут как тут Петрович потерся лобастой башкой о мою руку и включил урчальник, дескать, не дрейфь, хозяин, прорвемся! — Плохо дело… А Галя там без нас. А, Петрович?.. Кот ощерился и вздыбил шерсть на загривке, окатив меня волной злой решимости рвать врагов когтями и клыками, буде таковые случатся на нашем пути. — Ладно, хорош бездельничать! – Я упруго поднялся на ноги и, склонившись, почесал напарника за ухом. – Сходи-ка, мой рыжий друг, осмотрись! Петрович с готовностью сорвался с места. Проскочив сквозь колючки, он через некоторое время оказался на берегу лагуны. Склон здесь, как и ранее, обрывался весьма неприятной, хоть и не слишком глубокой, пропастью со стороны бухты и чуть более пологой расселиной вдоль ручья слева. Разогнавшийся кот едва успел затормозить, упершись в дерн всеми четырьмя лапами, голова его дернулась, и я периферийным зрением уловил в рамке ППМ нечто странное. — Петрович, замри! Влево, теперь чуть вверх – есть! Сиди так. Ага, все-таки попались, «человеки»! С высоты нашего мини-плато открывался противоположный берег лагуны, скрытый от первоначального наблюдательного пункта скалистым мысом. С текущей же позиции взору открывалась обширная заводь – по-другому и не назовешь, этакая бухта в бухте, с просторным проходом, как раз между утесом и широким пляжем в самой вершине подковы, образованной побережьем. Камера на ППМ относительно слабая, большим разрешением похвастаться не может, поэтому на таком расстоянии деталей разобрать не получилось. Видно было, что на берегу теснятся рукотворные объекты – чуть ли не такие же жилые боксы, как у нас в разгромленном поселке. А чуть дальше из-за невысокого гребня выглядывают плоские крыши каких-то достаточно крупных корпусов. Постройки уже давно накрыла тень от горы, но, странное дело, ни одного огонька на территории базы не просматривалось. Озабоченно хмыкнув, я принялся с ожесточением продираться сквозь колючие заросли и минут через пять пристроился рядом с Петровичем. Тот утробно и почти неслышно взвыл, излучая волну озабоченности, перемешанной с любопытством и изрядной толикой опасения, и я успокаивающе погладил напарника по холке: — Кажется, нам повезло… Как ты думаешь? Кот неуверенным мявом дал понять, что думать в данном конкретном случае – моя, и только моя, задача. А он свою работу уже сделал – обнаружил полезное. — Ладно, расслабься!.. Сейчас понаблюдаем немного… – Я свернул окошко ППМ и врубил увеличение на максимум. – Так, что это у нас? Любопытно… Мощный баллистический вычислитель выдал десятикратный зум без каких-либо искажений картинки, так что прибрежный комплекс я со своей позиции рассмотрел в мельчайших подробностях. Судя по типовому набору построек – эллинг, пара причалов с пластиковым покрытием, несколько стандартных ангаров и длинное одноэтажное здание, упиравшееся торцом в скалу. От нашего поселка обнаруженная база отличалась только размерами. По крайней мере, доступная взору инфраструктура могла обслужить втрое больший парк водной техники, что внушало некоторую надежду. Настораживало лишь полное безлюдье, царившее на пирсах и вокруг. При первичном осмотре на глаза попалось множество признаков населенности объекта – от разбросанных около урны пивных банок и окурков до забытой кем-то на пластиковой лавке у входа в один из ангаров кепки-бейсболки. Но вот люди показываться почему-то не спешили. В здании диспетчерской – ничем иным оно быть и не могло – приоткрыто несколько окон. Из одного, распахнутого настежь, ветром вывернуло легкие жалюзи, и теперь длинные светлые полосы трепыхались от малейшего дуновения, колотя по прозрачному пластику следующего оконного проема. Почему-то именно этот факт поразил меня сильнее всего. Звук я не слышал, но представлял, насколько он раздражающе должен действовать на обитателя кабинета. И если источник шума до сих пор никто не устранил… Н-да, вывод напрашивался неутешительный. Понаблюдав еще минут пятнадцать, я все же решился запустить биосканер. За прошедшее время ситуация не изменилась, если не считать навалившиеся сумерки (но это из-за горы, на самом деле до темноты еще время есть), и я никак не мог отделаться от ощущения бесполезности своего занятия. Попытка прояснить ситуацию при помощи технических средств потерпела крах – дальности действия сканера не хватило. В сердцах ругнувшись, я поворочался, разгоняя кровь в ногах, и ползком убрался с обрыва в глубь зарослей. Черт его знает, что у них там стряслось, но на всякий случай лучше не отсвечивать на виду. И дальше отлеживать пузо смысла никакого, яснее обстановка не станет. Надо на что-то решаться. Пробраться ближе по берегу? Честно говоря, совсем не тянет. Сам себя лишу проверенного пути отступления – расселину с крутыми склонами никто не отменял. Удирать в случае чего в самое сердце острова? Не-а, ищите дурака. Лучше уж тогда по воде вплавь. А это вариант!.. С каждой секундой мысль эта мне нравилась все больше и больше, потому я не стал терять время и уверенным быстрым шагом пошел по знакомому маршруту к лодке. Петрович на сей раз остался в арьергарде, но далеко отставать не решился – моя озабоченность в полной мере передалась и ему.Система тау Кита, планета Нереида,
22 января 2538 года, вечер
Когда мы с напарником достигли места высадки, светило уже до половины скрылось за горизонтом, разлив по небосклону густо-фиолетовое мерцание и превратив тени в черные кляксы. Еще четверть часа, и остров окутает непроницаемая тьма, которая в свою очередь поредеет под натиском звездной россыпи и местного спутника, настолько маленького и тусклого после Луны, что первое время я с трудом находил его на небе. С другой стороны, от высоких приливов острова не страдали, что радовало… Впрочем, отвлекся. Загнав Петровича в надувнушку и бросив на днище мешающий штуцер, я уже привычно доволок лодчонку до глубокой воды и перевалился через борт, едва не уронив расслабившегося напарника в море. Тот, однако же, возмущаться не стал – по крайней мере, вслух – и я кое-как устроился на задней банке, вооружившись веслами-обрубками. Разглядеть уже почти ничего не получалось, так что пришлось врубить ноктовизор. Помог он мало – темные камни на фоне темной же воды выделялись слабо, и передвигались мы буквально на ощупь. Тем не менее минут за десять я отогнал лодку довольно далеко от берега. Волнение практически не ощущалось, да и ветра не было – видимо, вчера весь запас ярости потратил, – так что надувнушка лениво покачивалась почти что на одном месте, очень медленно дрейфуя вдоль рифов. Аккуратно сложив весла под ноги, я врубил коннектор и приказал напарнику: — Зови Варьку. Афалина появилась не сразу – мне пришлось дважды взяться за весла, чтобы немного отгрести от каменной россыпи, куда лодку медленно, но верно относило почти не ощущавшимся прибоем. Наконец по правому борту мелькнул знакомый плавник, ярко выделившийся на фоне звездного неба – я же говорил, что светлее станет! – и Варька вопросительно ткнулась носом в туго накачанный борт. — Нам нужна помощь, – сообщил я, легонько хлопнув напарника по спине – не фиг спать, работа есть. – Сплаваешь на разведку? — Варька помогать! – с готовностью отозвалась афалина. – Куда плыть? — В лагуну. Посмотри, есть ли там люди. И лодки. — Варька понимать! Смотреть большие плавучие раковины и человеки! Большой черный Денисов ждать здесь! Игриво взмахнув хвостом, Варька ушла в глубину. Где она вынырнула, на фоне черных скал я так и не разглядел, поэтому перестал заморачиваться и разлегся на дне лодки, упершись полусогнутыми ногами в переднюю банку и удобно разместив голову на задней. Петровичу пришлось потесниться, но его праведный гнев остался без внимания – за прошедший день я порядком утомился, несмотря на краткий послеобеденный сон. Через некоторое время отпущенная на волю волн лодка уткнулась бортом в камень, но я лишь лениво чертыхнулся, не желая менять позу. Ничего нам не будет, вон как баллон пружинит… Варька вернулась примерно через час, если верить таймеру на забрале. Время пролетелонезаметно, я ухитрился задремать и пропустил появление афалины. Разбудил меня Петрович, вернее, излучаемая им волна радости. Мне снилось что-то очень приятное, так что я не сразу осознал, что в мои безмятежные грезы вторглась чужая эмоция: лишь почувствовав на языке привкус копченого кальмара, я выпал из объятий Морфея. Варька от избытка чувств окатила меня тучей брызг и выдала взволнованной скороговоркой: — Человеки нет! Большие плавучие раковины нет! Варька не понимать! — Ты уверена? — Варька знать – человеки нет. — На берегу тоже? – на всякий случай уточнил я. Я уже как-то упоминал, что объекты на суше афалин не интересуют, они воспринимают их деталями рельефа, но попытка, как говорится, не пытка… — Пещера с большие плавучие раковины темно! Человеки нет! Варька не понимать! — Ладно, мать, успокойся!.. – Я похлопал афалину по носу и принялся размышлять вслух. – Интересно, куда они все могли деться? Самый логичный вывод – их тоже всех перебили. Только кто? И зачем? За каким, я вас спрашиваю, хреном?! Успокоившись так же резко, как и сорвавшись на крик, я в смятении помотал головой, прогоняя мрачные мысли, и позвал афалину: — Варька… — Слушать! — Покрутись пока здесь, ладно? Мы с Петровичем поплывем в лагуну. Если что, позовем. Если не позовем, приплывай утром к эллингу. Хорошо? — Варька плавать! Вернуться утром. Ночью ловить рыба. — Ну вот и славно, – подвел я итог беседе. – Петрович, не спи! Смотри вперед, тут недолго на каменюку нарваться. Ты же искупаться не горишь желанием? Кот в ответ зашипел и одарил меня мерзким ощущением мокрой шерсти, липнущей к коже. Получилось очень реалистично, меня аж самого передернуло от отвращения. Махнув афалине на прощанье веслом, я погреб прочь от рифа, ориентируясь по двум бесформенным пятнам особенно густой тьмы – тем самым утесам, между которыми прятался вход в бухту. Когда камни остались за кормой, я облегченно выдохнул и заработал веслами увереннее: сама лагуна была достаточно глубокой и неприятных сюрпризов не таила, это я еще с вечера разглядел. Существовал риск наскочить на мель в проходе между пляжем и утесом, но, будь это так, вряд ли бы загадочные «человеки» расположили базу в заводи: катера типа моей утопленной «тройки» там бы элементарно не прошли, и их пришлось бы держать в другом месте. Ни один здравомыслящий человек на такое бы не согласился. Добровольно, я имею в виду. Мои опасения оказались напрасными, мы спокойно пересекли лагуну и прошмыгнули в заводь. Вокруг царила мертвенная тишина, нарушаемая лишь плеском весел да стрекотанием насекомых в зарослях. К такому звуковому сопровождению я уже давно привык и совершенно его не воспринимал: тренированный слух пытался вычленить из мерного шума звуки нехарактерные, выделяющиеся на естественном фоне, но таковые отсутствовали. От этого становилось еще страшнее – не может в человеческом поселении быть такой тишины. Да и темень такая не характерна. Даже глубокой ночью обязательно что-нибудь гудит, тарахтит и колотит, в крайнем случае где-нибудь мерцает сигарета или светятся окна. А тут все кругом мертво… Брр!.. Озноб до костей пробирает. Того и гляди, на каждый шорох дергаться начну и визжать от ужаса, как какая-нибудь тупая блондинка из фильма ужасов. Петрович мое состояние разделял в полной мере – застыл на носу лодки, вытянув шею и прижав уши. Еще чуть-чуть, и начнет утробно завывать, тихо, почти не слышно, но оттого еще более жутко. Вон как шерсть на загривке топорщится! Едва не выронив весло, я обругал себя тряпкой и прибавил ходу. Ну его на фиг, болтаться посреди лужи в беспомощном состоянии. На берегу все проще будет, там и укрыться можно, и убежать в случае чего. Из темноты прямо по курсу проступило массивное сооружение, довольно далеко вдававшееся в заводь, и лишь когда лодка почти уперлась в него носом, я понял, что мы достигли цели – ноктовизор прорисовал на забрале нечеткие контуры до боли знакомых пластиковых «сэндвичей». Ворота эллинга были опущены, так что с этой стороны проникнуть в помещение не стоило и пытаться. Не давая страху окончательно одурманить себе разум, я осторожно повел лодку вдоль стены из пенобетонных блоков, и через несколько мгновений борт отпружинил от круто обрывавшегося в воду берега. Петрович, не дожидаясь команды, сиганул во тьму, мгновенно слившись с ней – ему даже не пришлось менять окрас, он уже давно мимикрировал под цвет баллона. Я же тем временем притер лодку бортом вдоль среза воды и выбрался на сушу, едва не выронив «меркель». Стараясь не очень сильно шуметь, выволок следом надувнушку и притаился под стеной эллинга, упершись в нее спиной. Уютно лежащий в руках штуцер вселял уверенность, и всепоглощающий ужас потихоньку отступил. Правда, пока еще лишь с ворчанием скрылся в тени, а не сбежал с обиженным визгом, но лиха беда начало, как говорится… Петрович вернулся через несколько минут, не обнаружив ничего особо страшного. Я даже было развернул рамку ППМ на забрале, но ничего не рассмотрел и плюнул на это дело. Тем более что напарник, оказавшись в родной стихии, тоже обрел былую уверенность и разведку провел по всем правилам егерского искусства. Его доклад по возвращении был на редкость лаконичен: «Чисто!» Правда, он всего лишь пробежался по близлежащим окрестностям, в помещения не заглядывал и до складского комплекса, или что там за косогором, не дошел – команды не было. Тем не менее чувствительный нос и чуткие уши ничего подозрительно в непосредственной близости не выявили, и я окончательно успокоился. Внезапного нападения можно было не опасаться – по крайней мере, пока. — Ну что, посмотрим эллинг? – шепнул я, поглаживая напарника. Тот с готовностью прошмыгнул за угол. Шагнув следом, я вскинул штуцер, взяв на прицел дверь: кот застыл у проема шлюза в характерной позе со вздыбленным загривком и тихонько урчал, трепеща усами. В отличие от холодных стен, теплого кота ноктовизор прорисовывал на забрале во всех подробностях. — Что там? Опасность? Петрович перестал урчать и поскреб дверь лапой, заодно одарив меня сложным комплексом ощущений: застарелый запах крови, уже с тухлинкой, почти осязаемый ужас и безнадежность. А вот это уже совсем не смешно! Если и тут всех порешили… Да что же на этой планете творится?! Ладно, рефлексировать пока не время, да и жалеть себя, любимого, позже буду. Никто за меня грязную работу не сделает, даже верный Петрович. Плотнее прижав приклад к плечу и удерживая ствол штуцера на уровне глаз, я свободной рукой осторожно толкнул дверь в сторону. Та легко сдвинулась и утонула в стенном пазу, открыв предбанник шлюза, что характерно – абсолютно пустой. Внутренняя переборка была закрыта. Медленно выдохнув сквозь зубы, я закинул «меркель» на спину и извлек из кобуры пистолет – с ним в помещении всяко удобнее управляться. Повинуясь мысленной команде, Петрович проскользнул в тамбур и приник к полу, прядая ушами. Судя по всему, ничего угрожающего кот не услышал, поэтому я столь же осторожно отворил внутреннюю дверь и просочился в эллинг, сразу же вжавшись спиной в простенок. На удивление руки, сжимавшие АПС, не дрожали – вот что значит, рефлексы, вбитые годами тренировок! Мозги каменеют от ужаса, а тело делает свою работу. Петрович неслышной тенью рванул в глубь помещения, и уже через несколько секунд я расслабил ставшие ватными мышцы: внутри никого не было. Пробежав взглядом по ближайшей стене, я без особой надежды ткнул в сенсор освещения, и внутренности эллинга залились тусклым светом немногочисленных дежурных панелей. Этого мне хватило, чтобы с облегчением ухмыльнуться: прямо передо мной на воде еле заметно покачивались два катера. Кто-то небрежно исполосовал борта очередями, но обе посудины уверенно держались на плаву. Все-таки права оказалась Варька, не зря прогулялись – «большие плавучие раковины» в наличии имеются. Теперь бы еще выяснить, что с «человеками» стряслось. Впрочем, обширное бурое пятно на пластиковом полу в паре шагов от меня развеяло последние сомнения. Твою мать! И почему мне так везет?..Глава 6 Наука требует жертв
Система тау Кита, планета Нереида,Предаваться унынию было некогда, и я, убедившись в отсутствии непосредственной опасности, занялся более подробным осмотром эллинга. На всякий случай заблокировав внутреннюю переборку шлюза причудливо изогнутой железякой, подобранной на первом попавшемся стеллаже, я прошелся по стандартному пенобетонному пирсу, скользя оценивающим взглядом по борту ближайшего катера. Результат обнадеживал: кем бы ни был таинственный стрелок, основательностью в делах он не отличался, такое впечатление, что от бедра сыпанул из автомата, особо не целясь. Большая часть пробоин пришлась на кормовую часть. С одной стороны, плохо – мог быть поврежден двигатель. Зато вся аппаратура, размещенная в носу, несомненно, сохранилась в относительной целости. Хмыкнув удовлетворенно, я переключил внимание на вторую посудину. Здесь ситуация складывалась с точностью до наоборот: не меньше магазина унитаров всадили в ходовую рубку, оставив корму в неприкосновенности. Вообще-то куда надежнее было бы катера взорвать, но, видимо, что-то неведомым вандалам помешало. Факт отрадный, для меня так уж точно. Для порядка заглянув в закуток мастерской – практически такой же, как и в эллинге на родном Пятачке, – я подозвал развалившегося под лампой Петровича: — Подъем, мой рыжий друг! Долг зовет. Тот нехотя дернул ухом – дескать, отвали – но все же спрыгнул с верхней полки стеллажа и уселся у моих ног, обвившись хвостом. Вот что меня всегда в поведении котов удивляло, так это их стремление непременно оказаться как можно выше. Неоднократно замечал, что, если у Петровича есть выбор, он непременно устроится на подушке, книге да, на худой конец, просто на бумажном листе – если он, конечно, лежит на столе. А тут и вовсе сбылась, как говорится, мечта идиота: мало того что самая верхотура, так еще и панель осветительная прямо над полкой. И плевать, что она хоть сколько-нибудь значительного теплового потока не дает, важна сама возможность возлечь на импровизированную «вершину мира» и свысока созерцать суету жалких людишек. — Значит, так, рядовой! – склонился я над напарником, врубив коннектор. – Сейчас идешь и обшариваешь корпуса, те, что за косогором. Помнишь? Молодец. Все, вали. И осторожнее там, ежели что – зови. Кот прошмыгнул в разблокированный шлюз, на ходу сменив цвет шерсти с рыжего на угольно-черный, и растворился во тьме. Проследить его местоположение по включенному ППМ и яркой метке на забрале не составляло труда, но мне было лень, да и просто не до того – следовало как можно скорее определиться с транспортом. Аккуратно прикрыв дверь, я легко перепрыгнул с пирса на низкий борт ближайшего катера и сунулся в ходовую рубку, включив ноктовизор. Открывшаяся картина радовала: все приборы были целы и на первый, и на второй взгляд. Протиснувшись меж двумя креслами, занимавшими львиную долю помещения, я ткнул сенсор активации системы. Центральный обзорный экран ожил, высветив логотип операционки, и через несколько секунд на нем возникло окно с результатами тестирования всех основных механизмов и оборудования. Навигационные приборы оказались в порядке, беда только, что связи со спутниками так и не было, а потому заставить работать систему GPS весьма проблематично. Ну да бог с ней, текущие координаты знаю, а дальше разберемся, карты есть. Хуже дело обстояло с силовой установкой: судя по выделенным зловещим красным шрифтом строчкам, не отвечали на тестовые запросы контроллеры двух из четырех водометных движителей плюс ко всему запас энергии в накопителях находился на критическом уровне. Отключив с центрального пульта электромагнитные защелки технологических люков, я выбрался из рубки и перебрался на корму, поближе к двигательному отсеку. Каюту я было проигнорировал, но потом все же мельком заглянул в жилой модуль. Памятного траходрома не обнаружилось, равно как и трупов или хотя бы следов крови, и я с чистой совестью занялся движками. Откинув пластиковые кожухи, чуть ли не с головой занырнул в аккумуляторную яму и от души выругался: половина энергоблоков была искорежена попаданиями унитаров, а оставшаяся часть по большей части вывернута из креплений с силовыми разъемами. Немудрено, что энергозапас практически на нуле… До водометов добраться было сложнее, но я все же справился и с этой задачей, выяснив, что один двигатель испорчен окончательно и бесповоротно, а у второго пулей разбило электронный блок управления. Собственно, это не страшно – и оставшихся двух за глаза, чтобы сдвинуть катер с места, просто максимальной заявленной производителем скорости теперь не набрать. С одной стороны, плохо – на Флоранс нужно попасть как можно скорее. С другой – если восстановить тот движок, что лишился контроллера, может получиться только хуже: наверняка катер постоянно будет уводить влево, и придется всю дорогу торчать за штурвалом. Попробовать снять водомет со второго катера? Не, это вряд ли. Тут и опытным механикам бы понадобилось довольно много времени, что уж обо мне, профане, говорить. В принципе за ночь можно успеть… А потом? Весь день отсыпаться? Нет уж, увольте. Прикинув так и этак, перебрался на второй катер. Рубка его, как я незамедлительно убедился, представляла собой жалкое зрелище: все дисплеи пробиты попаданиями, штурвал заклинен, из спинок кресел торчат клочья синтетической набивки. Оживить посудину нечего было и пытаться. Каюта также оказалась пуста, правда, здесь имелась большущая надувная кровать, сейчас опавшая на пол здоровенным пожухлым лопухом, видимо, зацепило шальным унитаром. С кожухами двигателей и аккумуляторной ямы пришлось изрядно повозиться: поняв, что попытки подковырнуть прочный пластик ножом обречены на провал, я не поленился выбраться на пирс и отыскать в мастерской плазменный резак. С инструментом работа пошла веселее, правда, обшивку катера я безнадежно испортил. Зато убедился, что все энергоблоки целы, равно как и водометы. Весь следующий час я был настолько занят, что думать о неведомой опасности, нависшей над нами с напарником, просто не осталось сил. Кирпичики энергоблоков хоть и не особо крупные, но отменно тяжелые, больше четырех штук за раз без активации усилителя перетащить не получалось. Все же я разобрался с этой проблемой, сложив штабель батарей на палубе первого катера, а затем занялся более сложной работой – выбраковкой и демонтажем испорченных аккумуляторов и заменой их новыми. Создав достаточный для пуска двигателей энергозапас, переключился на раскуроченный водомет. Снять ЭБУ с одного из движков не составило труда, больше пришлось провозиться с установкой его на новое место. Хорошо хоть можно было контролировать правильность монтажа посредством программы-диагноста, которую я запустил в «мозге» катера и вывел через беспроводной интерфейс на забрало. Закончив работу, вернулся в рубку и, помедлив мгновение, нажал на «пуск». Приводные валы водометов отозвались на касание сенсора сытым урчанием на холостом ходу. Индикатор заряда перевалил за половину, и я самодовольно ухмыльнулся – до Флоранс энергии хватит с избытком. На всякий случай дал самый малый ход и подергал штурвал. Катер руля слушался, на изменение тяги реагировал адекватно, и я окончательно успокоился – проблема транспорта была успешно решена. Разве что еще малую толику драгоценного времени потратил, чтобы залепить специальным пластырем пулевые пробоины. Этот полезный материал отыскался на одном из стеллажей, и я нашлепал на борт больше двух десятков не очень аккуратно вырезанных пластиковых блямб. Получилось не слишком эстетично, зато дешево и практично. Разделавшись наконец с ремонтными работами, я содрал шлем, расстегнул молнию на куртке чуть ли не до пупа и развалился в кресле рулевого. Навалилась усугубленная нервами усталость, хотелось просто лежать в кресле, расслабив мышцы до желеобразного состояния, а еще лучше вырубиться часиков на десять. Осуществить желаемое мешали два фактора: урчащий от голода желудок и чувство долга, битый час требовавшее разобраться в случившемся на загадочной базе. И если с проснувшейся профессиональной гордостью договориться не получилось, то желудок я задобрил очень быстро, не поленившись смотаться к надувнушке с харчами. Дабы лишний раз не отсвечивать на улице, переволок ее в эллинг и вернулся в уютную рубку, прихватив дейпак с продуктами. Лениво пережевывая очередной бутерброд, я столь же лениво подумал, что пора бы уже и Петровичу вернуться. Скосив глаза на рамку ППМ на внутренней стороне забрала, я убедился, что кот все еще добросовестно прочесывает окрестности, и решил ему не мешать. Напарник у меня опытный, в случае чего позовет. Хоть и не зря говорится, что сытое брюхо к ученью глухо, но в моем случае, как показала практика, дело обстояло с точностью до наоборот: вместо ожидаемой сонливости набитый желудок подстегнул мозговую активность, и в голову полезли всякие нехорошие мысли. Да и рано спать, еще только начало десятого – если сейчас пересилить себя, проснусь в час или два пополуночи, на нервах-то. И кукуй потом часов до шести утра. Это вам не высокие широты, где летом ночи короткие. Здесь, в самом начале субтропического пояса, темнеет рано, а светает относительно поздно. Потемну же шастать в местном каменном лабиринте себе дороже – не заметишь, как на риф налетишь, и все труды насмарку. Посему рассматривать вариант с немедленным отбытием на Флоранс я даже не стал: высплюсь хорошенько и на рассвете отчалю. Пока же надо по базе пошариться, раз дурная голова ногам покоя не дает. Тем паче напарник покуда ничего опасного не обнаружил. Уступив, таким образом, в борьбе с собственной совестью, я привел в порядок снаряжение, нахлобучил шлем и потянулся за штуцером, но тут мой взгляд упал на сверток, примостившийся под банкой надувнушки, и я резко передумал: в помещениях огрызок-«спектр» будет куда как удобнее. Впрочем, не судьба – я тут же вспомнил, что так и не почистил трофей, к тому же полуавтоматический режим стрельбы хуже, чем отсечка по два выстрела у «меркеля». По уму лучше всего бы дробовик подошел, но уж никак не длинноствольный двухзарядный «ле февр». Злобно сплюнув – тоже мне, нашел из-за чего переживать, на любую местную живность апээса за глаза! – я все же подхватил штуцер и выбрался из эллинга, не забыв прикрыть за собой шлюз. Небольшой, но мощный фонарик входил в стандартное оснащение Егеря, так что искать что-то еще не пришлось. Да и ни к чему он, по большому счету ноктовизор работает нормально. База, как я уже убедился, не обесточена, так что источников тепла в стенах достаточно для получения более-менее четкой картины. Оказавшись на засыпанной мелким гравием площадке перед эллингом, я на секунду застыл в нерешительности и осторожно направился к диспетчерской. Во-первых, потому что там больше вероятность обнаружить хоть какую-то информацию (да те же записи с камер наблюдения!), во-вторых, просто ближе, чем ангары. Их я решил оставить, так сказать, на десерт. Входная дверь в торце здания оказалась распахнута, но отнюдь не гостеприимно. Створка, наполовину утонувшая в стенном пазу, красовалась россыпью аккуратных отверстий на фоне обширного кровавого пятна. Видимо, к ней кого-то пригвоздили очередью, но труп потом куда-то утащили, о чем свидетельствовали отчетливые следы на гравии. Жаль, что подошвы на нем не отпечатываются, осталась лишь борозда, как будто волокли мешок с чем-то тяжелым. Наплевав на здоровую паранойю, я зажег фонарь и обшарил дорожку. Так и есть, след вел в сторону ангаров – теперь хочешь не хочешь, а придется и туда заглянуть. Хотя бы для успокоения совести. Да и лишние доказательства преступления не помешают. Ладно, мертвецы от меня никуда не убегут… Вернувшись к двери, я убрал фонарь и осторожно толкнул створку. Та без звука утонула в пазу, открыв доступ в центральный коридор диспетчерской. Ноктовизор активировался автоматически, так что я без проблем рассмотрел всю кишку, упиравшуюся противоположным концом в глухую стену. На каждую сторону коридора выходило по десятку дверных проемов, пребывавших в разной степени покореженности – от абсолютно целых до разнесенных в щепки. На крытом ковролином полу подозрительно знакомые пятна, на стенах не менее подозрительные брызги, а в потолке ближе к центру прохода роскошная дыра с неровными краями. Присмотревшись, я с удивлением обнаружил на ворсистом напольном покрытии длинные разрывы – параллельные, группами по три-четыре. Такое ощущение, что кто-то когтистый пронесся по коридору, не особенно заботясь о его целостности. Оценив расстояние между следами, я сдавленно ругнулся – по всему выходило, что зверюга чуть крупнее бурого медведя, но гораздо более ловкая и быстрая. Вон в одном месте на стене отчетливо борозды отпечатались – неведомое чудище от нее в прыжке оттолкнулось и дальше понеслось, не разбирая дороги. Да и характер расположения брызг, хорошо выделявшихся на фоне светлой краски, недвусмысленно намекал на размашистые удары, вскрывавшие грудные клетки и сносившие головы. От попадания унитаров такого не бывает, даже от УОДа, разрывавшего незащищенного человека в куски, рисунок совсем другой. Плюс еще один маленький фактик: пулевых отверстий нет. Вру, есть, конечно, но их расположение не совпадает с кровавыми узорами. Кто-то пытался отстреливаться от злобной твари, и, надо думать, успешно. Хоть в пределах видимости туши и нет, Петрович бы первый предупредил, окажись в ближайших окрестностях такое страшилище. Занятная, между прочим, картинка вырисовывается… Удвоив на всякий случай бдительность, я осторожно прошелся вдоль коридора, заглядывая в комнаты через покореженные двери. Относительно целые открывать пока что не стал, оставив непострадавшие кабинеты на десерт. Во всех доступных взору помещениях царил ожидаемый кавардак, где-то больший, где-то меньший, но везде неведомые агрессоры с особой тщательностью расправлялись с вычислительной техникой. Стандартные для подобных недоофисов столы со встроенными информсистемами курочили со знанием дела: как я убедился, осмотрев парочку, из них были извлечены «винчестеры» и кристаллы резервных накопителей, которые обычно использовались для «отката» при возникновении критической ошибки в операционке. На остальное вандалам было откровенно плевать: корпуса вскрыты самым варварским способом, чуть ли не десантными тесаками. В большинстве боксов следы крови и кое-где пулевые отверстия в стенах, многие окна выбиты и шелестят развевающимися на ветру матерчатыми жалюзи – в общем, самый настоящий погром. Понять бы теперь, кто его учинил. Явно не та когтистая тварь, что по коридору пробежалась… В закрытых кабинетах предстала несколько иная картина: вся мебель целая, равно как и пластик в оконных проемах, а вот информсистемы также лишены носителей информации. Двери, кстати, оказались не заперты и легко уходили в стенные пазы от малейшего толчка. Н-да… Такое впечатление, что часть сотрудников в один далеко не прекрасный момент аккуратно вскрыла системные блоки своих рабочих мест, извлекла «винты» и набросилась на оставшихся офис-менеджеров. И в этом им явно помогали специально обученные и хорошо вооруженные бойцы. Неведомая тварь проломила потолок и внесла свою лепту в разгром много позже, когда основная трагедия уже подошла к развязке. В принципе можно из диспетчерской уходить, вряд ли еще чем полезным разжиться удастся… Тем не менее я наведался в серверную – чисто для успокоения совести. Как и ожидал, этот важный объект без внимания нападавших не остался: очень похоже, что в комнатушке, набитой шкафами вычислителей, подорвали термический заряд. Все оборудование выгорело подчистую, странно, что я сразу характерную вонь не почуял. Ладно, спишем на нервы. Кстати говоря, на центральную серверную уничтоженный информационный центр никак не тянул – даже у нас на Пятачке в узел связи аппаратуры было напичкано куда больше. Так что наверняка главный «мозг» базы искать нужно в тех загадочных корпусах за косогором. Выполняя данное самому себе обещание, после диспетчерской я осторожно побрел к ангарам числом три. Давешняя борозда на гравии вела к ближайшему из них, посему врываться в шлюз с разгона не стал, осмотрительно вжался в простенок и врубил сканер. Живых организмов крупнее шустрых насекомых типа земных тараканов-прусаков электроника не выявила, и я осторожно сдвинул внешнюю створку. Та практически бесшумно утонула в пазу, открыв взору «предбанник» и наполовину распахнутую внутреннюю переборку. Ноктовизор выдавал вполне четкую картинку. Судя по характерному свечению коммуникаций в стенах, вся энергетика переключилась на аварийные батареи, но источников тепла вокруг хватало, так что я практически сразу уперся взглядом в жуткую куча-малу, наваленную недалеко от входа в обширное помещение, заставленное всяческим механическим хламом. Мгновением позже в нос шибануло тухлецой, пока еще совсем легкой или, что вернее, уже выветрившейся. Второе предположение было ближе к истине, особенно если учесть, что на самом верху кургана из человеческих тел, облаченных в большинстве своем в стандартные комбезы, громоздился черный скелет, обтянутый белесыми полуразложившимися мышцами. Н-да, вот и первое подтверждение моей полубезумной теории насчет назначения базы. Поспешно активировав фильтры, я занялся более пристальным изучением монстра. Судя по размеру и мощным когтям на всех четырех конечностях, это и была та загадочная тварь, вломившаяся в диспетчерскую через крышу. Костяк пребывал в состоянии, напоминавшем таковое оторванного крыла «летучей мыши», которую мы с напарником встретили на Пальце. Да и по строению тела тварь неуловимо оную напоминала, разве что крыльев не было. Менее функциональную анатомию для лесного хищника представить было сложно, особенно впечатляли когти – каждый сантиметров по десять длиной, правда, нижние, судя по всему, могли втягиваться, складываясь наподобие перочинного ножа. И череп – узкий и вытянутый, снабженный коротким тупым рогом-тараном на кончике носа. Верхняя часть черепной коробки отсутствует, видимо, снесло попаданием мощного унитара. Во всем его облике проступало что-то неестественное, этакое неуловимое ощущение искусственности. Здесь явно не эволюция работала, естественно развившимся хищникам в текущих условиях монстр не конкурент. Сугубо утилитарный боевой организм, приспособленный к нанесению мощных таранных ударов с последующим добиванием жертвы когтями. А вот охотиться таким способом вряд ли получится, пропорции тела не позволят. Впрочем, должно же это существо как-то питаться… Прикасаться к биороботу у меня не было ни малейшего желания, поэтому я осторожно обогнул курган из тел, не забывая посматривать под ноги, и остановился с противоположной стороны. Насколько я сумел разобрать, все мертвецы принадлежали к персоналу базы, о чем свидетельствовали характерные эмблемы на рукавах, мне совершенно незнакомые. Здесь же обнаружилось два трупа в форме Охотников, но без снаряжения и оружия. Судя по состоянию тел, я был прав: некоторых людей застрелили, остальные же были исполосованы когтями. Оба мертвых Охотника выглядели совершенно целыми, и лишь по неестественно изломанным позам становилось понятно, что одному свернули шею, а второму сломали позвоночник. Однозначно работа монстра. Интересно, зачем все тела убийцы приволокли в ангар? Проще было в диспетчерской бросить или сжечь все к чертям. Впрочем, нет, если подпалить столько объектов сразу, наверняка какой-нибудь из спутников системы мониторинга окружающей среды засечет такой крупный источник возгорания и поднимет тревогу в пожарном управлении. Так что все правильно, с огнем играть в данном конкретном случае себе дороже. Но могли же, в конце концов, кислотой какой-нибудь трупы залить, если уж собрали в одном месте. Наверняка ведь собирались следы скрыть… Так что двойка неведомым «чистильщикам». Зафиксировав страшную картину со всех ракурсов, сканер услужливо сообщил, что в ангаре свалено в общей сложности одиннадцать тел. Я для успокоения совести прошелся по обширному залу. Открывшаяся картина примерно соответствовала увиденному в диспетчерской: в нескольких местах пулевые отверстия и пятна крови, все компьютеры, включая вычислитель маломощного репликатора, раскурочены. Отыскавшийся в дальнем конце ангара легкий катер расстрелян в упор до полной потери работоспособности. С первого взгляда становилось понятно, что восстановлению он не подлежит. В оставшихся двух ангарах творилось то же самое: вскрытые компы, расстрелянные транспортные средства, включая миниатюрные двухместные транспортеры на гусеничном ходу, дыры в стенах и потолке, кровавые брызги и кляксы тут и там. Завершившие чудовищную работу налетчики убрались с острова на трех среднеразмерных катерах. По крайней мере, посадочные места под них в дальнем ангаре пустовали, да и на взлетной пятке на его задах летательных аппаратов тоже не было. Вывод: устроили всю эту вакханалию местные обитатели. Хотя возможно участие подкреплений со стороны, подтвердить или опровергнуть это могли лишь записи камер наблюдения. Но что-то подсказывало мне, что разжиться таковыми вряд ли получится. Выбравшись из последнего разгромленного ангара, я откинул забрало, с наслаждением втянул свежий вечерний воздух и тут же поперхнулся: налетевший порыв ветра принес явственный привкус гари, причем гари специфической – от паленого пластика и каких-то химикатов. Глухо чертыхнувшись, я поспешил вновь загерметизироваться и активировать фильтры, но вскоре передумал – нечего лишать себя естественного ориентира. Не такая уж и резкая вонь, притерпеться можно. В окрестностях эллинга делать больше нечего, пора дальше двигаться, хоть и не хочется до крайности. — Петрович, доклад! — Чи-и-иссссто!.. – прошипел синтезированный голос в акустике шлема. — Подробнее давай, – буркнул я, разворачивая на забрале рамку ППМ. В «стереорежиме» рассмотреть удалось не очень много, и я переключил видеоконтур на баллистический комп, заставив тот перегонять поток в режим ночного зрения. Стало чуточку лучше, по крайней мере, теперь я мог различать четкие контуры недалеких предметов. Для Петровича недалеких, я имею в виду. — Дралисссь, крушшшшили, кровь, ссссмерть… – фыркнул на том конце провода кот. – Живыххх нет-сссс… — Опасность? — Нет-ссс… — За-ши-бись! – по слогам пропел я. – Иду к тебе, встречай. Ответное согласное «урррммм» коннектор переводить не стал, и так все ясно. Уже не особо таясь, я размашистым шагом принялся мерить присыпанную гравием узкую дорожку, что вела в обход косогора к таинственным корпусам. Впрочем, кое-какие мысли у меня уже появились, осталось лишь найти им подтверждение.22 февраля 2538 года, вечер
Система тау Кита, планета Нереида,
22 февраля 2538 года, вечер
Обогнув косогор, я понял, почему местные обитатели не стали прокладывать дорожку напрямик: со стороны бухты склон был относительно пологий, а вот с противоположной фактически обрывался скалистой, хоть и не особо высокой, стеной. Уж не знаю, по какому капризу природы здесь образовалась обширная, вытянутая в глубь острова котловина, но факт имел место быть. Плоская чаша размером с хороший стадион, глубиной около трех метров, была плотно застроена, причем длинные корпуса с плоскими крышами занимали едва ли треть площади. Ноктовизор не давал полной картины, поэтому я вырубил ночной режим – в неровном свете мириад звезд и далекого спутника на безоблачном небе комплекс белоснежных зданий на темном фоне просматривался во всех подробностях. Три длинные одноэтажки образовывали букву «П» перекладиной к бухте, а между ними раскинулся целый лабиринт сетчатых заборов, кое-где разбавленный кучками крытых боксов, смахивавших на вольеры. По верху секций тянулись ввысь штыри силовых эмиттеров, еще больше увеличивая сходство с зоопарком под открытым небом. Дальним концом котловина упиралась в скалистый гребень, плавно перетекавший в склон центральной горы, так что с той стороны выбраться из природной чаши было проблематично. Неплохо, совсем неплохо! Местечко уединенное, маскировочным куполом можно весь комплекс накрыть без особого напряга, всего-то и нужно пару-тройку генераторов поля на господствующих высотах разместить. И хрен кто что разглядит, даже с высокой орбиты. Военный спутник сможет, но откуда он тут, военный-то?.. Откуда-то сбоку бесшумной черной тенью вымахнул Петрович, сбросил маскировку и принялся, довольно урча, тереться о мой сапог. — Ну что, мой рыжий друг, нашел что-нибудь… мм… неожиданное? – поинтересовался я, одарив напарника традиционным почесыванием. Тот вместо ответа беззаботно потрусил по тропинке вниз, задрав хвост трубой и даже не потрудившись сменить окрас. Впрочем, в темноте он и с естественным колером не особо выделялся на фоне темной травы и камней, но уже сам факт говорил о многом. Например, что лежащий под нами комплекс никаких сюрпризов не таит и ходить там можно совершенно спокойно. — Безопасно, говоришь… – Я задумчиво хмыкнул и не спеша побрел следом за напарником, стараясь держаться центра дорожки. Тот факт, что Петрович не встретил никого живого и потенциально опасного, не отменял несметного числа неприятностей техногенного характера. Мало радости провалиться в какую-нибудь яму с торчащей арматурой или попасть под завал. На всякий случай я на ходу еще раз осмотрел постройки в ноктовизор, но на сей раз со сменой диапазонов. В терморежиме неожиданно обнаружилось целых три ярких пятна, по одному в каждом здании, которые нехило так контрастировали с тусклыми нитями коммуникаций, запитанных, как и диспетчерская, от аварийных батарей. Сигнатуры незнакомые, стандартные энергоблоки дают иной рисунок в более теплой гамме, а посему странные источники излучения меня заинтересовали весьма и весьма. Повода не доверять напарнику у меня не было, так что я закинул штуцер в захваты на спине, чтобы не мешал, и на всякий случай передернул затвор апээса, дослав унитар в ствол. Извлечь пистолет из кобуры и отоварить любого противника дабл-тапом теперь дело доли мгновения, соответствующий рефлекс и моторика наработаны еще в академии, зато руки свободны и тело не закрепощено длинной дубиной «меркеля». Плюс живой биодетектор – Петрович. Кот размеренно рысил прямиком к центральному шлюзу перекладины буквы «П», так что мне оставалось лишь последовать его примеру. Ничего похожего на грузовые ворота в пределах видимости не обнаружилось, а шлюз оказался сугубо пассажирским, хоть и повышенной пропускной способности. Левая створка красовалась здоровенной проплавленной дырой в рост человека, в которой Петрович и скрылся незамедлительно, даже не пытаясь меня дождаться. Я озабоченно покачал головой: конфигурация отверстия и края без сколов и заусенцев наводили на мысль о баллончике «симплекса» – и нырнул следом, активировав ноктовизор. Изнутри шлюз не поразил ничем, если не считать аналогичного пролома во внутренней переборке, и я задерживаться здесь не стал, выбрался в центральный коридор здания. Стоило отойти от входа буквально на пару шагов, как автоматически включилось дежурное освещение, едва не заставив меня присесть от неожиданности. Я быстро справился с потрясением, от души выдав трехэтажную лингвистическую конструкцию, но осадок, как говорится, остался. Озадаченный Петрович вымахнул из какого-то закутка в паре десятков шагов впереди, неодобрительно муркнул и как ни в чем не бывало двинулся дальше. Н-да, что-то у меня как в старом анекдоте про охотника и собаку: знаю, что Шарик, а гадить не перестаю… Нервно хохотнув, я побрел следом за напарником, по пути внимательно оглядывая стены и пол. Мозг уяснил, что автоматика здания все еще жива, а потому на гаснущие за спиной и вспыхивающие прямо по курсу люминесцентные панели я больше не реагировал – эка невидаль, стандартный экономичный режим. Ноктовизор пришлось выключить, в таких условиях все равно от него пользы никакой, а расположение загадочного источника излучения я примерно запомнил. Пока что вперед по коридору, до ближайшего лифта или лестницы, потом на минус первый уровень – по логике как раз там должен находиться силовой отсек с энергоблоком. Насчет лифта я, понятное дело, преувеличил – вниз вела стандартная двухпролетная лестница, отделенная от коридора пластиковой перегородкой. Та оказалась заблокирована и на касание сенсора управления не среагировала. Устроившийся неподалеку Петрович в ответ на мой удивленный взгляд недоуменно дернул ухом – ты главный, тебе и решать! – но с места не тронулся. Мысленно обозвав самого себя хреновым перестраховщиком, я врубил сканер и просветил дверь во всех возможных диапазонах, но обнаружил лишь все те же светящиеся нити коммуникаций: никому и в голову не пришло размещать с той стороны адскую машинку с лазерным взрывателем. Замок тоже оказался цел, так что пробовать отжать дверь было бесполезно. Проще влезть в местную сеть и воздействовать на примитивные «мозги» программными средствами. Вот только есть маленькая неувязочка: технологический разъем на коробке пульта оказался столь хитрым, что я не сразу сообразил, что это именно он и есть. А беспроводным интерфейсом снабжать банальный электромагнитный замок вряд ли пришло бы в голову даже самому извращенному производителю. Раздраженно пнув стену, я приказал напарнику глядеть в оба и торкнулся в ближайшую дверь. Та, к моему удивлению, послушно утонула в пазу, и я оказался в самом обычном кабинете на две персоны, если судить по количеству рабочих столов. Ничего опасного внутри не обнаружилось, зато наличествовали уже знакомые признаки пребывания загадочных агрессоров: вскрытые «системники», лишенные накопителей, и обширное кровавое пятно на стене. Так, эти компы уже не оживишь при всем желании… Надо искать какое-нибудь техническое помещение, желательно не с индивидуальными рабочими станциями, а обычным вспомогательным терминалом, включенным напрямую в систему. Где оное может находиться? Как минимум один такой пост есть в реакторной, но это внизу. Не вариант, однозначно. Должен быть и на этом этаже, скорее всего, в районе общего распределительного щита. Здание, судя по всему, типовое. Так что искать нужно где-то ближе к торцам. Не откладывая дело в долгий ящик, я проверил еще несколько помещений поблизости, но все они оказались такими же кабинетами, как и первый, разве что в одном обнаружились следы пожара. Видимо, здесь располагался один из вспомогательных серверов, и «чистильщики» просто-напросто сожгли большой шкаф с блоками накопителей – то ли из огнемета, то ли термозаряд не пожалели. Шуганув увязавшегося было следом Петровича, я перебрался в противоположный конец коридора и здесь, за самой дальней дверью, притаившейся у такой же заблокированной переборки перед лестницей, обнаружил искомый терминал. К сожалению, безнадежно испорченный десятком попаданий. Где-то в глубине аппаратной стойки еще теплилась электронная жизнь, но добраться до нее с моим уровнем знаний не представлялось возможным. Вот ведь упорные черти, все компьютеры раскурочили! И не лень было… Я выбрался обратно в коридор, раздраженно так грохнув дверью о косяк, что от удара она снова до половины уползла в паз, и уставился на гладкий темный пластик переборки, перекрывшей путь вниз. Затем, плюнув на собственную паранойю, вооружился тесаком и от всей души вогнал клинок в пульт. Заискрило, ближайшие панели мигнули, тут же разгоревшись вновь, резко запахло озоном… но в стене что-то щелкнуло и створка слегка дрогнула в направляющих. Победно усмехнувшись – кто там говорит, что силовые методы не вариант?! – я вернул освобожденный тесак в ножны и толкнул дверь вбок. Та послушно уехала в простенок, освободив дорогу. Окликнув напарника, я осторожно ступил на первую ступеньку. Ничего страшного не случилось, и я уже много уверенней спустился на промежуточную площадку. Второй пролет сверху не просматривался, сканер молчал, но я все же благоразумно остановился и выглянул за угол. Зато беззаботный Петрович, протопав по пластику, демонстративно выбрался на середину площадки, похерив всю конспирацию. Издевательски подергивая штанишками на задних лапах, кот величественно прошествовал к очередной переборке, ничем не отличавшейся от предшественницы, уселся, обвившись хвостом, и уставился на препятствие немигающим взглядом. Ну знаете, как это коты умеют. Мысленно пообещав надрать рыжий зад за нарушение элементарной техники безопасности, я спустился вниз и расправился с дверью уже хорошо себя зарекомендовавшим способом. Едва створка утонула в стене, как ничуть не обиженный Петрович сорвался с места, напоследок обозвав меня трусом и перестраховщиком. В его интерпретации последнее выглядело довольно забавно: кот, осторожно принюхивающийся к миске с молоком, но раз за разом отдергивающий нос от угощенья. И так до тех пор, пока оно не скисло. Типа хотел молочка, а жрать пришлось йогурт. Я в очередной раз забыл про блок, так что пришлось откинуть забрало и сплюнуть: ненавижу, когда во рту кислый привкус. И ведь знает, стервец, что я кисломолочные продукты не очень жалую! Проигнорировав ехидное мяуканье из темноты, я выбрался в почти такой же коридор, что и наверху. Здесь с освещением обстояло немного лучше: зажглись все панели одновременно, осветив длинный проход и большой зал прямо по курсу. На всякий случай наведавшись в пару ближайших закутков, я удостоверился, что и здесь поживиться в плане информации абсолютно нечем, и уверенно направился в силовой отсек. Едва ступив под своды невысокого, но обширного помещения, я открыл было рот, чтобы выдать очередной тройной загиб, да так и застыл, подавившись тирадой: загадочным источником излучения оказался внушительных размеров серый цилиндр с сенсорным дисплеем, в котором я с содроганием опознал стационарную «колебалку». А это, доложу я вам, крайне неприятная штука! Конечно, не гравитационная пушка из тех, что наводнили Фронтир аномалиями, но тоже не подарок: колебательный контур при активации за долю секунды генерирует несколько последовательных волн искажения силовых векторов, расходящихся во все стороны по окружности или вообще сферой в зависимости от конфигурации отражателя. В результате все оказавшиеся в зоне их действияматериальные объекты рассыпаются мелкодисперсной пылью. В Большую Войну при помощи таких адских машинок выгрызали огромные куски коры из планет, известен даже случай, когда от множественных попаданий «колебалок» немалых размеров шарик в одной из легорийских систем развалился на куски, образовав новый астероидный пояс. Впрочем, при ближайшем рассмотрении все оказалось не так плохо. Передо мной стоял маломощный промышленный гравигенератор из тех, что используются для расчистки больших площадей под застройку. Понятно теперь, за каким хреном его в подвал затащили – волна распространяется вверх и по сторонам, полусферой, не затрагивая подземные коммуникации. Вот ведь ушлые ребята! Три такие «колебалки», особенно если их настроить с разбегом по времени в несколько миллисекунд, гарантированно перемелют всю котловину, да еще и бухту с горой захватят. И следов никаких: исчерпавшая энергию гравимина превратится в пыль при активации следующего «подарочка». На последний же генератор достаточно нацепить подрывной заряд с таймером. Н-да, зря я на «чистильщиков» грешил, двоечниками обзывал… Не дай бог попасть под такую раздачу, тут не то что рожки да ножки, тут не поддающееся идентификации коллоидное месиво хорошо если останется. Но есть и минус, аналогичный пожару: одномоментный колоссальный энергетический выброс еще быстрее внимание привлечет, чем жирный дым. Пока я приходил в себя, отчаянно смелый (или просто бестолковый?) Петрович без колебаний замахнул на «колебалку» (оцените каламбур!) и принялся довольно вылизываться, удобно развалившись на ее плоском торце. Дескать, смотри, хозяин, какую я штукенцию интересную нашел! Выдав очередное нервное «Ммать!», я буквально подлетел к гравигенератору и за шкирку стащил бесстрашного напарника с насеста. Тот обиженно взвыл и попытался смыться, но я пригвоздил его к полу бешеным взглядом: — Петрович, чтоб тебе! Ты меня периодически просто убиваешь! Сиди, я сказал! Еще не хватало, чтобы ты по какому-нибудь пульту прошелся и реактор ненароком активировал… А что? Запросто ведь! Аварийный контур работает, мы в этом уже убедились. Энергоблок ни один, даже самый тупой, боевик добровольно курочить не станет – это вам не комп в столе вскрыть. Лучевое поражение очень неприятная штука, никому не захочется заживо гнить или вообще в кисель превратиться. Так что реактор по-любому цел. Да чего это я торможу, будь иначе, у меня бы еще на подходе к острову баллистический комп тревогу поднял. Нету тут лучевого загрязнения, нету. И не появится, даже если план «чистильщиков» сработает: при распаде заглушенного энергоблока разве что радиационный фон вырастет, и то не критично. Подавив острое желание обойти подвешенный на сотовых распорках яйцеобразный защитный кокон реактора и убедиться в его целостности, я заставил себя всмотреться в дисплей «колебалки». Мигающая надпись «ready» занимала почти весь экран, но отсутствие таймера меня ничуть не вдохновило. Если вдуматься, так это еще хуже – мина с дистанционным управлением, и совершенно неясно, когда рванет. Давешняя жуть вдруг накатила с удвоенной силой. Хотел хоть какой-то ясности? Получай! Правда, с бонусом. Валить, валить отсюда с максимально возможной скоростью… Опомнился я лишь у выходного шлюза и обессиленно уселся на пол, привалившись спиной к стене. Недоумевающий Петрович устроился рядом, прижавшись ко мне мягким боком, и принялся бодать мое бедро лобастой башкой. Я машинально запустил пальцы в густую шерсть и покачал головой: — Н-да, мой рыжий друг, плохи дела… Нервы ни к черту, мать их! Это уже в который раз я контроль потерял? Да за такие дела первая же медкомиссия меня комиссует, и будет права. Что делать? Что?..«Отклонения в эмоциональной сфере. Гипервозбудимость. Необходима коррекция».О да! Только тебя еще не хватало!!!
«Альфа-разумный Денисов. Обнаружено нарушение гормонального фона. Рекомендуется коррекция. Необходимо согласие альфа-разумного».— А если альфа-разумный не согласится? – чисто из вредности пробормотал я себе под нос. – И чего делать будешь?
«Выполнение второй ступени Программы приоритетно. Мнение альфа-разумного будет проигнорировано».— Спасибо за откровенность!.. Ладно, валяй. Запускай свою коррекцию…
«Альфа-разумный будет введен в состояние сна. Расчетное время коррекции – пятьдесят две минуты».— Да хоть час… – зевнул я и незаметно для самого себя вырубился.
Система тау Кита, планета Нереида,
23 февраля 2538 года, ночь
По субъективному ощущению глаза я прикрыл на секунду, но таймер на забрале шлема уверил меня в обратном: истребованные «внутренним искином» минуты уже истекли. Как ни странно, чувствовал я себя хорошо отдохнувшим, тревожные мысли испарились, и даже на душе стало гораздо легче. Для проверки я вызвал в памяти образ смеющейся Гали, но вместо очередного приступа черной меланхолии вперемешку с гнетущей тревогой ощутил лишь азартную злость взявшего след охотничьего пса. Занятно…«Коррекция прошла успешно. Состояние объекта удовлетворительное. Рекомендуется активная физическая нагрузка в ближайший час».Ну что ж, нагрузка так нагрузка. Погладив обеспокоенно ткнувшегося в мою ладонь Петровича, я с трудом поднялся на ноги. Навалившаяся было тяжесть тут же исчезла без следа, и я отлип от стены, раздумывая, куда идти. Судя по всему, пока я был в отключке, кот не отходил от меня ни на шаг. Теперь же, удостоверившись, что со мной все в порядке, он с независимым видом потрусил влево по коридору. Идеи лучше у меня все равно не было, так что я двинул следом и вскоре остановился рядом с застывшим напротив очередной двери напарником. — Думаешь, там ход в соседнее здание? Тот вместо ответа поскреб пластик когтями, оставив четыре отчетливые борозды на темной поверхности. — Смотри, чтобы стружки в подушечки не набились, – предупредил я напарника, задумчиво изучая переборку. – А другие ходы есть? — Дырррра, узсссская… – прошипел коннектор. – Черезссс крышшшу… — Да ну на фиг. – Завершив осмотр до боли знакомого пульта, я вновь взялся за тесак. – Ты везде был? Там как? — Не опасссно… Оказавшись в небольшом крытом переходе, я убедился в справедливости собственного предположения: все три здания, судя по всему, были объединены в систему посредством наземных рукавов. Наверняка и снизу пройти можно, но искать очередной потайной ход не было желания. Тем более что с той стороны дверь оказалась не заперта, и мы спокойно вышли в центральный коридор левой поперечины – такой же точно приземистой одноэтажки. Здесь шибануло в нос густой гарью, которую я почуял еще на подходе к комплексу. Правда, в первом корпусе запах едва ощущался, что немудрено: кроме сожженного вспомогательного сервера, вонять там было нечему. Зато теперь я сполна насладился причудливой смесью ароматов жженого пластика, изоляции и чего-то явно органического. На сладковатый запах горелой плоти этот оттенок походил мало, чем поставил меня в тупик. Загадки множились, и мне отчего-то это совсем не нравилось. Равнодушно мазнув взглядом по светящимся с пятое на десятое панелям, я осторожно двинулся по коридору, тщательно выбирая после каждого шага куда поставить ступню. Напольное покрытие кое-где топорщилось, вздутое от жара, а это означало лишь одно: внизу что-то сильно горело, так что на перекрытия теперь надежды никакой. Вон, даже Петрович зигзаги выписывает… Автоматически переставляя ноги, задался вопросом: а почему, собственно, я до сих пор обшариваю подозрительные корпуса, вместо того чтобы валить отсюда? Как там искин говорил, выполнение второй ступени Программы приоритетно? А если сейчас «колебалки» активируются, тогда как?
«Фактор угрозы внешний. Контрвоздействие невозможно. Коррекция нецелесообразна».— А вот и ни фига! – чисто из вредности возмутился я вслух. – Болтался бы сейчас на катере где-нибудь в проливе. И никакие «колебалки» не страшны…
«Навигация в условиях повышенной опасности. Фактор угрозы равнозначен. Коррекция нецелесообразна».— Зашибись. – Я добрался до конца коридора и уперся в очередной шлюз, на сей раз солидный. – Значит, выкручивайся, Денисов, как можешь? А как же Программа?
«Выполнение Программы приоритетно. Контрвоздействие на факторы угрозы невозможно. Решение за альфа-разумным».— Спасибо, конечно. – Я толкнул переборку вбок, и та легко утонула в стене. – Значит, как хреново, так сам думай. Помощнички, чтоб вас! Петрович, разведка. Внимательно прислушивавшийся к моему бухтению кот нырнул в тамбур, и через пару мгновений аудиосистема шлема воспроизвела тягучее «чиссссто». Внутренняя перегородка поддалась столь же легко, и перед нашими взорами предстал длинный, до конца здания, коридор. На правую сторону выходило около десятка индивидуальных боксов, судя по номерам и стандартным табличкам с именами хозяев. С левой стороны дверей было всего две, в начале и в конце коридора, и вот они заинтересовали куда сильнее. Нечто подобное я видел в биолаборатории: мощные косяки и не менее мощные бронестворки, украшенные значками биологической опасности. Ну что ж, начнем, пожалуй… Проверив герметичность брони, я осторожно тронул ближайшую дверцу. Если не ошибаюсь, за ней скрывается еще один шлюз со встроенной системой дезинфекции. Так и оказалось: створка неожиданно уехала вверх, вызвав у меня легкий разрыв шаблонов, и я шагнул в тесноватый бокс с гладкими стенами и рифлеными полом и потолком. Потолок, что характерно, светился. Петрович остался в коридоре, лишь просунул в шлюз башку, комично вытянув шею. — На твоем месте, мой рыжий друг, я бы не стал подвергать свою шею столь страшной опасности, – хмыкнул я, остановившись у внутренней переборки. – Дверь-то гильотинная, того и гляди, без головы останешься. Впрочем, у тебя это явно не жизненно важный орган. Петрович обиженно фыркнул, отдарившись стандартным образом типа «сам дурак», но все же совету внял – прошмыгнул внутрь и пристроился рядом с моим сапогом. — Пошли, что ли? Бронестворка утонула в перекрытии, открыв доступ в обширное помещение, забитое чем-то непонятным, и я застыл, пораженный до глубины души, даже не обратив внимания на грохот за спиной. Внешняя дверь, как ей и положено, с шумом вернулась на свое место, отрезав нам путь к отступлению. Впрочем, мне сейчас на это было откровенно плевать. Перед глазами мелькали события полугодовой давности: штурм базы на Находке неведомыми тварями, наша безумная попытка вычислить и поймать «контроллера», нырок в телепорт… И, самое главное, странное сооружение, состоящее из пересекающихся под немыслимыми углами плоскостей и перетекающих один в другой пиков. Серый камень с пятнами антрацитово-черных горбов, тусклые молнии, струящиеся по ним, зеленый плющ на стенах и прочие прелести. Как бы я хотел забыть этот кошмар, но не получалось: до сих пор база Первых периодически являлась мне во снах. — Черт!.. Они воспроизвели… Но как?! Как?! Петрович, напуганный моим ревом, с воем шуганулся куда-то в сторону, а «внутренний искин», напротив, промолчал. Ага, опять решение за альфа-разумным. Ну и какая, спрашивается, польза от этой гребаной «татуировки»? Тьфу! Так и придется самому разгребать… Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я немного успокоился и вновь обрел способность мыслить конструктивно. Хлебнув витаминного коктейля, осторожно подошел к ближайшему объекту, всколыхнувшему во мне воспоминания. Непонятная конструкция больше всего напоминала огромную, в два человеческих роста, колбу из прозрачного пластика, зажатую сверху и снизу между металлическими тумбами, увитыми жгутами силовых кабелей и волноводов. Когда-то внутри плескалась некая жидкость, но в настоящий момент «колба» пребывала в плачевном состоянии: в хрупком пластике красовались неровные дыры с рваными краями, шлейфы проводов топорщились неряшливо перерубленными концами, а на дне емкости громоздилось что-то бесформенное и отменно вонючее. Соседние установки выглядели аналогично. Велев Петровичу оставаться на месте, я прошелся между длинными рядами раскуроченных «колб», но везде меня встречали разгром и разорение. В дальнем конце обширного, чуть ли не на полздания, зала тянулись горизонтальные «цистерны», обработанные не менее тщательно. Пол покрывал слой какой-то липкой гадости со следами гари, то и дело попадавшиеся гофрированные кабель-каналы были тщательно перерезаны, а пульты, примостившиеся у стены, оплыли от страшного жара – наверняка термические шашки запалили. В общем, зал один в один напоминал таковой на нижнем уровне базы Первых, тот самый, с «мензурками»-инкубаторами, разве что выполненный куда более топорно. Здесь же, среди нагромождения «колб» и «цистерн», обнаружилась вторая «колебалка», аналогичная найденной ранее. Таймер на ее дисплее отсутствовал, зато исправно мигала знакомая надпись «ready». Особого интереса гравимина в данный конкретный момент не представляла – все же прав искин, не можешь ничего сделать, так и грузиться не хрен по этому поводу. Сразу намного проще жить становится. Поблуждав по залу еще минут двадцать, я напоследок поковырял тесаком тошнотворное нечто на дне одной из «цистерн» и пришел к выводу, что в ней покоятся останки очередного биоробота. Последние сомнения отпали сами собой, но я потратил еще немного времени на отбор проб – чисто на всякий случай. Видеофиксатор я врубил уже давно, так что доказательств у меня теперь воз и маленькая тележка. Одно не ясно: кому оные доказательства предъявлять. И кого обвинять в содеянном. Петровичу в разгромленном инкубаторе было не по себе, особенно ему не нравилась липкая гадость на полу. Скорее всего, данное вещество питательная среда из «колб», по всем законам физики вытекшая из поврежденных сосудов. Не знаю, насколько она агрессивна, но таинственные погромщики явно пытались ее уничтожить: обработали из огнеметов или разлили поверх что-то горючее и подпалили. Впрочем, как я уже говорил, получилось не очень – глаз цеплялся за отдельные пятна гари, не более. В очередной раз активировав ноктовизор, я обшарил стены и потолок взглядом со сменой режимов, но камер по сигнатурам не нашел. Переключившись в оптический диапазон с зумом, повторил процесс и на сей раз искомые устройства обнаружил, хоть и в плачевном состоянии: торчащие через каждые десять метров бугорки с глазками объективов были прострелены или вовсе вырваны из креплений попаданиями унитаров. Подивившись странной логике неведомых вандалов – на хрена, спрашивается, камеры курочить, куда проще серверную разгромить, – я окликнул напарника и выбрался из зала через второй шлюз. Тот тоже оказался открыт, так что долго возиться не пришлось. В коридоре немного задержался – глотнуть тоника и обдумать дальнейший план действий. По всему выходило, что поселение ни много ни мало крупная исследовательская лаборатория, продвинутая в технологиях Первых. Пока что все, что я видел, до их уровня не дотягивало весьма и весьма, но сам факт использования подобных принципов в глаза бросался сразу же. А это уже звоночек. Самый главный вопрос теперь: как к ученым попала эта информация? Откуда они все это взяли? Явно не с Находки, в этом я уверен на все сто. Там мы поживились лишь образцами тканей биороботов, и то не уверен, уж очень быстро они распадались при умерщвлении специализированного организма. На базе побывал еще кто-то? Не… Нонсенс. И искин молчит, мать его! Так… Делать-то что? А ничего. Искать информацию. Это единственно возможный вариант. Плевать на все зловещие здешние чудеса, надо найти хотя бы один рабочий комп. Какие-нибудь записи, вплоть до блокнотов – хоть что-нибудь. И уже потом думать дальше. Приняв решение, я почувствовал себя гораздо увереннее и отлип от стены. — Петрович, сиди здесь. Я по кабинетам пошарю. Не дожидаясь ответа, толкнул дверь напротив и оказался в стандартном лабораторном боксе. Индивидуальное рабочее место, куча разнообразного оборудования от электронного микроскопа и сканера до миниатюрной, по сравнению с высящимися в зале, «колбы» – в общем, ничего особенного. Встроенная в рабочий стол информсистема отключена, хоть освещение и работает: пара панелей на потолке вспыхнула сразу же, как я оказался в кабинете. Но и здесь надеждам моим не суждено было сбыться – системный блок оказался аккуратно вскрыт. Знакомая до боли картина, и, ясен перец, никаких следов накопителей. То же самое обнаружилось во всех остальных боксах, кроме двух. В них вообще все внутренности были выжжены термическими зарядами, и опознать хотя бы приблизительно в причудливо застывших потеках пластика лабораторную аппаратуру не смог бы и эксперт. Напоследок мне повезло: в одном из выгоревших модулей я случайно наступил на такой пластиковый «язык» на полу, и тот треснул, обнажив на сколе не до конца спекшиеся в монолит мелкие кристаллы. Н-да, теперь понятно, куда «винты» из рабочих станций делись. Поленились, голубчики, все кабинеты выжигать, или просто зарядов мало было, вот и собрали накопители в кучу и подпалили вместе с серверами. Другого варианта я не видел. Минус первого уровня в этом корпусе не было, во всяком случае, спуска я не нашел, зато в дальнем конце коридора красовалась переборка, отделявшая от основных помещений ведущую наверх лестницу. С ней удалось разобраться проверенным уже способом, и мы с напарником, преодолев пару пролетов, оказались на крыше. Здесь имелась обширная смотровая площадка, соединенная широким подвесным мостом с точно такой же на здании напротив. Лучший вариант придумать было сложно, и я ступил на мост, послав вперед Петровича. Кот без проблем протопал по пластиковому настилу и скрылся в хитросплетении каких-то антенн и просто штырей, венчавших перекрытия последнего корпуса, я же торопиться не стал, с высоты в несколько метров рассматривая лабиринт вольеров внизу. Там обнаружилось много интересного: почти в каждой клети валялись полуразложившиеся трупы, мало отличавшиеся от найденного в давешнем ангаре монстра. По состоянию, я имею в виду. Внешний же вид тварей, равно как и их размеры, был разнообразен: встречались и уже знакомые «летучие мыши», и когтисто-рогатые аналоги зверя из диспетчерской, и даже массивные горы плоти, напомнившие мне почему-то слонов. Всех их без особой фантазии расстреляли из чего-то крупнокалиберного, как бы даже не из «вихрей». Вид с моста стал еще одним кусочком пазла, но целиком картинка все еще не складывалась. Пока что получалось, что во всем происходящем были замешаны как минимум Охотники. Только у них было столь мощное оружие и вдоволь боеприпасов. Вариант с внезапной атакой десанта я отмел как бредовый – после них вообще бы ничего целого на острове не осталось, да и зачем им? Относительно Охотников вопрос тоже не терял актуальности, но в эту возможность я верил – «правый» и «левый» с Пятачка стояли перед глазами как живые. Запретив себе предаваться бессмысленным умственным спекуляциям, я прибавил шаг и вскоре оказался на крыше третьего корпуса. Последняя, можно сказать, надежда: если и здесь глухо, придется убираться с острова несолоно хлебавши.
Система тау Кита, планета Нереида,
23 февраля 2538 года, ночь
Третий корпус оказался чем-то вроде информационного центра и аналитического узла в одном флаконе. Все тот же коридор во всю длину здания и кабинеты по обеим его сторонам, индивидуальные боксы справа и два обширных помещения слева, разделенные перегородками в рост человека на закутки-модули. Все это хозяйство также носило следы разгрома, но не такого тщательного, как в «инкубаторе». Общие офисы вообще были практически целыми, если не считать того, что неведомые «чистильщики» сволокли столы со встроенными информсистемами в центральные брифинг-залы, свалили в кучу и подожгли. В принципе кое-что в глубине спекшейся в монолит кучи мебели могло и сохраниться, другое дело, что извлечь вряд ли получится. Просветив воняющий плавленым пластиком завал сканером, никаких признаков функционирующей аппаратуры я не обнаружил. Немудрено в общем-то: слабенькие сигнатуры миниатюрных «батареек», запитывающих БИОС, с моим оборудованием засечь нереально. Шариться по уцелевшим ящикам покуда не стал – муторно и мало результативно. Надо сначала оставшиеся кабинеты проверить. Верный Петрович мое решение поддержал целиком и полностью. С его чувствительным носом пластиковая вонь была просто нестерпимой, но оставлять меня без приказа он не решался. Не откладывая дело в долгий ящик, я прошелся вдоль короткого ряда дверей – всего шесть штук – и принялся по очереди заглядывать в боксы. Первые пять ничем не отличались от уже виденных в других зданиях, разве что несли следы некоей индивидуальности. Чувствовалось, что в них работали одни и те же люди, которые волей-неволей вносили в интерьер что-то свое: у одного на столе торчал огромный кактус, второй целую стену обклеил символикой какого-то провинциального футбольного клуба, третий отдал предпочтение соблазнительным девицам из «Плейбоя». Красовавшиеся на всех свободных поверхностях четвертого кабинета ажурные салфетки выдавали в его владельце даму в возрасте, а пятый модуль, судя по громоздившимся где только можно горшкам с представителями эндемичной островной флоры, занимал отъявленный маньяк-флорист. И нигде никаких фотографий, записных книжек и тому подобных мелочей, только строгие стойки «системников» в столах, сиротливо выпятившие вскрытые боковины с пустыми гнездами накопителей. Лабораторного оборудования в боксах не нашлось, видимо, в это здание опасные образцы приносить возбранялось. Логично в общем-то. Получается, это административный корпус, для возни со всяческой гадостью не предназначенный. Кстати, а жилые помещения где? Вопрос, надо сказать, застиг меня врасплох, и я застыл на полушаге перед последней дверью. Это не «чистильщикам», это мне двойка! Как я сразу не сообразил?! Это что же получается, есть еще один комплекс, этакий «спальный райончик»? Логично. База на Флоранс, между прочим, подобным же образом устроена: все опасные объекты вынесены на островок внутри лагуны, отделенный от основного поселка протокой и заслоном Охотников. Почему здесь так быть не может? Тьфу! Теперь придется всю ночь по окрестностям шариться… От души ругнувшись, я взялся за очередную дверь – без каких-либо опознавательных знаков, даже номерка не было – и снова остановился. Почему, собственно, я решил, что в спальном комплексе может отыскаться что-то полезное? Если на базе действовали меры повышенной секретности, наверняка персоналу не разрешалось ничего выносить из лабораторий. И локальная сеть должна быть изолирована, иначе о какой секретности вообще может идти речь? Понятно, что нарушения бывают всегда и везде, но это вовсе не означает, что я обнаружу преступно прошляпленную службой безопасности информацию в первом же попавшемся коттедже. В лучшем случае выясню паспортные данные кого-нибудь из персонала. А оно мне надо? Вот-вот. Решительно отбросив лишние мысли, я толкнул створку и оказался в роскошно обставленном кабинете – небольшом, но когда-то весьма уютном. Когда-то, потому что в данный конкретный момент он пребывал в плачевном состоянии. По некотором размышлении я все же решил, что бокс нашествию вандалов не подвергался. Те первым делом раскурочили бы мебель – книжные шкафы и стол из массива дуба, никакого шпона или иных дешевых поделок, пара кожаных кресел, даже на вид глубоких и удобных, и еще одно, что называется, «кресло босса», вращающееся, с кучей разнообразных регулировок. Однако же оные предметы интерьера пребывали в целости и сохранности, если не считать разбросанных повсюду ящиков, которые кто-то выдрал из направляющих и опорожнил на пол. При каждом моем неосторожном шаге под подошвами хрустели кристаллоносители – судя по индикаторам, абсолютно пустые – и листы писчей бумаги с какими-то распечатками, а то и рукописным текстом. Подняв пару, я пробежался по ним взглядом, ожидаемо ничего не понял – язык племени мумба-юмба, не иначе – и отшвырнул бесполезный мусор. Судя по обстановке, владелец кабинета устроил этот бардак собственноручно, так что вряд ли тут валяется хоть что-то сколько-нибудь ценное. Оригинал он, кстати. В наше излишне компьютеризированное время уже мало кто пользуется бумажными носителями информации, а уж собственноручно что-то царапает на листах и вовсе мизерная часть человечества. Разве что ученики начальных классов, которым по традиции ставят почерк, да и то больше для развития мелкой моторики рук. Здесь, надо сказать, почерк разборчивый, просто текст перенасыщен сугубо специальными терминами, из которых лично я осознанно воспринимал только предлоги. Зафиксировать на видео и показать специалистам? Ага, как раз до утра управлюсь… Плюнув на бесполезное занятие, я прошел к столу и развалился в роскошном кресле, для полной аутентичности взгромоздив на столешницу ноги и закинув руки на затылок. Штуцер в спинных захватах изрядно мешал, так что я прислонил его к стеночке неподалеку. Со стороны, наверное, тот еще видок: упакованная в черную броню фигура с глухим шлемом на голове, при малейшем движении отражающим свет люминесцентных панелей. Сюр, да и только. Зато думалось в такой позе очень даже хорошо, жаль мысли все, как одна, дурные. Черт, как же не хочется жилой комплекс искать! Но придется… Из задумчивого состояния меня вывел Петрович. Кот по извечной своей привычке через некоторое время заскучал, по очереди пометил все четыре угла кабинета, чего я за ним не замечал уже давненько, и с разбегу замахнул на верхнюю полку книжного шкафа. Шкаф этот, полностью оправдывая название, был плотно набит разнообразной научной литературой, причем, как я успел рассмотреть, диапазон подборки был достаточно широк – от биологии до ксенопсихологии. Несколько толстых томов стояли в стороне, корешки их украшали инициалы и фамилия некоего И. Локхида-Бертье. Как раз на них мой напарник и вознамерился взгромоздиться, но немного не рассчитал и рухнул на пол, сопровождаемый шуршащим ворохом увесистых фолиантов. Одна книженция попала особенно удачно – прямо на лобастую кошачью башку, и Петрович, взвыв, что твой пароход, с юзом рванул подальше от вероломного предмета мебели. Задние его лапы при старте пробуксовали по беспорядочно наваленной куче листов, и те разлетелись по кабинету. Но внимание мое привлекли вовсе не они, а отчетливый звук удара чего-то твердого и довольно легкого о нижнюю тумбу шкафа. Направление я засек безошибочно, а потому ссыпался с кресла едва ли не быстрее Петровича, выбрался из-за стола и, опустившись на колени, принялся осторожно шарить руками в бумажных завалах. Уже через пару секунд моя ладонь наткнулась на нечто, на поверку оказавшееся банальнейшим компьютером-наладонником. КПК был выключен, но индикатор заряда на верхнем торце светился зеленым, сигнализируя о готовности к работе. Внимательно осмотрев находку со всех сторон, никаких сюрпризов вроде встроенных дактилоскопических датчиков я не обнаружил и ткнул сенсор включения. Дисплей послушно загорелся, высветив логотип операционной системы в ждущем режиме. — Вот так-так! – пропел я, не веря своим глазам. Это надо же, в таком месте и такое разгильдяйство! Операционка не была заблокирована и на первое же нажатие на логотип отреагировала адекватно: на весь экран развернулся стандартный рабочий стол с россыпью ярлычков, в основном текстовых документов. И никаких паролей! Это же просто праздник какой-то! Обрадовался я рано: запароленными оказались сами файлы. Разочарованно хмыкнув, я снова устроился в кресле и занялся более пристальным изучением содержимого КПК, шуганув Петровича, сунувшего было любопытный нос в дисплей. Через некоторое время выяснилось, что все ярлыки на рабочем столе вели к файлам в папке с лаконичным названием «мои документы» и при попытке открытия требовали не только пароль из дикого количества символов, но еще и опознание по отпечатку пальца, каждый раз разного. Надежда на специфические программы-взломщики, запасенные в собственном наладоннике, растаяла как дым, и я в очередной раз тяжко вздохнул: уж если не везет, так по полной. От безысходности начал проверять стандартные системные директории типа «моя музыка», «мое видео» и «мои изображения», и неожиданно наткнулся в последней на несколько десятков фотографий. Открываться в менеджере они отказались, зато отображались в виде крупных иконок в окне папки. Победно хмыкнув, я врубил в шлеме цифровой зум и получил пусть и не очень четкие, но вполне различимые картинки. Задействовав «виртуальный кабинет», обработал фотки в графическом процессоре вычислителя, оформил в виде галереи и принялся вдумчиво изучать трофеи. Надо сказать, сделанные второпях на слабенькую камеру КПК снимки впечатляли даже не посвященного в проблему человека. Мне же, с моим опытом общения с техникой Первых, вообще все стало ясно с первого взгляда. На большинстве фотографий были изображены давешние «колбы», только в исправном состоянии и наполненные той самой гадостной жижей, что в настоящий момент покрывала пол в «инкубаторе». Из глубин питательной среды проступали очертания разнообразных монстров, а иногда и отдельных частей тел. Почти на всех кадрах засветился персонал, по виду среднестатистические лаборанты и младшие научные сотрудники в комбезах с эмблемами, как у покойников в ангаре при бухте. Сразу на четырех фотках отметился один и тот же яйцеголовый: молодой лопоухий парень, с удивительно холодным и одновременно безумным взглядом. Судя по почтительным позам и суетливым жестам сотрудников, владелец КПК был начальником, и немалым. Больше ничего интересного из этой серии выудить не удалось. А вот оставшиеся четыре снимка поставили меня в тупик. Я готов был руку дать на отсечение, что на них изображена лаборатория с нижнего уровня базы Первых, вот только вместо полных таинственной жизни механизмов и хитиновых «мензурок» с образцами пред моим взором предстала картина полного запустения. Больше всего поразил пересохший «инкубатор» с мумифицированным ящером внутри. Монстр был взят крупным планом, и даже потеря качества изображения при обработке не смогла исказить гипнотического взгляда давно издохшей твари, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Брр, мерзость! А ведь я таких на Находке не видел. Совершенно точно. Но это не показатель, едва ли я успел осмотреть хотя бы треть обширной лаборатории, да и глазеть по сторонам особо некогда было: я в это время лихорадочно пытался отыскать выход из той задницы, куда мы угодили с Галиной свет-Юрьевной. И все равно, что же получается – это другая база?! Пожалуй, так и есть. Только в отличие от той, где я познакомился с удивительным искином, представшим в образе Властелина Виртуальности – давно почившего в бозе админа Первых, – эта не функционировала и была частично разрушена. Занятно… Помнится, Сергей Семеныч, незабвенный безопасник с Болла, упоминал о материалах, полученных на Находке и в «некоторых других местах». Это где же, интересно, такие места урожайные? Распаленное любопытство заставило вернуться к найденному наладоннику, и я принялся перетряхивать логические диски с удвоенной энергией. К сожалению, ни одного доступного файла так и не нашел и собрался уже было плюнуть на эту затею, но тут внутренний голос – точно он, не Петрович! – подал здравую идею. Не особенно надеясь на удачу, я открыл «корзину» и самодовольно ухмыльнулся: в мешанине уже знакомых запароленных ярлыков мелькнул файл со стандартным расширением записной книжки – встроенного в операционку текстового редактора. Документ открылся с первого раза, но вместо читаемого текста на экране высветились непонятные закорючки. Отчаиваться я не стал и перегнал файл в память баллистического компа, благо КПК был оборудован модулем беспроводной связи. В дружественной программной среде поменять кодировку документа оказалось секундным делом, и наконец-то я полюбовался беспорядочными кусками текста на английском, разбитыми по датам написания. Сразу же в глаза бросился заголовок «Потом переработать». Следующая строка – «Исайя Локхид-Бертье. Доктор ксенопсихологии» – заставила поднять взгляд на обрушенную Петровичем полку. Так вот кто у нас таинственный владелец кабинета! А док-то не лишен тщеславия, собственные сочинения отдельно поставил – видимо, чтобы чувство собственного величия тешить удобней было. Впрочем, плевать. Гораздо интереснее, что этот ксенопсихолог в рабочих записках нацарапал… Хм, судя по небрежности, это даже не черновики, а краткие наброски, наверняка на ходу пометки человек делал, выкраивая минуты драгоценного рабочего времени. Большая часть текстов оказалась все той же неудобоваримой узкоспециальной галиматьей, но кое-что мне все-таки удалось разобрать. Первый относительно понятный отрывок гласил: «…Тарасов был прав насчет инфокристаллов, не забыть отправить запрос на Ахерон…» Тарасов, Тарасов… Где-то я уже эту фамилию слышал. Хотя немудрено, она довольно распространенная, как и моя, впрочем. И Ахерон. Точно! Система Риггос-2, это название колонии на Фронтире. Пару лет назад с ней удалось восстановить связь. Подробностей не знаю, к сожалению, так что таинственный Ахерон может оказаться чем угодно, да хоть лабораторией корпорации. И еще инфокристаллы. Сделаем зарубку на память. А вот следующий кусок заставил меня похолодеть: «…все подтвердилось: кластеры стабильны, подопытные остаются под контролем более десяти часов. Пока не докладывать».«…Необходимо провести еще одну серию. Разброс результатов пока не укладывается в пределы погрешности измерений. Нужны еще подопытные. Отправить на Флоранс запрос на дополнительную партию Х5…»Дальше еще круче: «…совместимость кластера с человеческим организмом идеальна, осталось опробовать распространение воздушно-капельным путем». И лаконичное: «Теперь держитесь, суки!» Черт, сюда бы сейчас Галю! Уж она бы разобралась в высоконаучных бреднях. Переварив информацию, я еще раз пробежался по тексту, на этот раз честно постаравшись разобрать хоть что-то из промежуточных выкладок. В принципе, если абстрагироваться от зубодробительных терминов, – вырисовывалась ясная и одновременно пугающая картина: доктор Локхид-Бертье испытывал на людях какую-то дрянь, произведенную по инопланетной технологии. И, судя по некоторым оговоркам, оная дрянь позволяла брать человека под полный контроль, вплоть до потери инстинкта самосохранения. Мать твою, уж не тот ли биоконтроллер, про который «внутренний искин» толковал, когда Пауль помер?!
«Ответ положительный. Совпадение симптоматики семьдесят девять процентов. Нейроструктура опознана».Признаться, именно в этот момент мне стало дурно от ужаса. Вдоль позвоночника пробежала ледяная волна, а где-то внизу живота засел холодный комок, перехватывающий дыхание. Большего бреда, честно говоря, я представить не мог, но при этом почему-то был абсолютно уверен, что догадка моя верна. Мозаика наконец сложилась, но в ее реальность верить не хотелось до дрожи в коленках: всю эту вакханалию устроили люди с базы. Не знаю зачем, да и знать не хочу. Собственными руками бы удавил, попадись мне кто-нибудь из этих ренегатов на пути. Это ж надо додуматься: воспользоваться работой дока Исайи, чтобы взять под контроль часть персонала и заставить вчерашних коллег упоенно уничтожать друг друга! В голове не укладывалось, если честно. А вдруг и Галя тоже того?.. От осознания собственного бессилия я принялся методично биться затылочной частью шлема о подголовник кресла, но упорядочить мысли таким образом не получилось – очень уж обивка мягкая. Пойти стену забодать?..
«Отклонение в эмоциональной сфере. Необходима коррекция».Я тебе сейчас дам коррекцию! Сиди, шавка, и не гавкай из-под лавки! Сам справлюсь!!!
«Альфа-разумный в неустойчивом состоянии. Запускаю процесс коррекции».— Все, все, я – нормально! Черт, нельзя мне сейчас вырубаться…
«Процесс коррекции прерван».— Спасибо, – выдохнул я с облегчением и погладил встревоженного Петровича. – Я спокоен, совершенно спокоен. Н-да, остался один вопрос – кому это выгодно?! А, искин? Ты не знаешь? Может, твои хозяева откуда-то вынырнули?
«Ответ отрицательный. Моим создателям претят подобные меры».— Ага, расскажи еще кому-нибудь, – хмыкнул я, вспомнив собственные злоключения на Находке. – Или это не ты мне и Гале в мозги влез? А?!
«Ответ отрицательный. Вы общались с системой контроля. Иного варианта контакта не было».— Отмазался, блин! – Я в сердцах махнул рукой и запрятал выключенный КПК в набедренный карман. – Пойду на катер, что-то мне здесь совсем сцыкотно… Петрович, рядом. На сей раз «внутренний искин» не ответил, видимо, претензий не имел.
Система тау Кита, планета Нереида,
23 февраля 2538 года, раннее утро
Выспался я на удивление хорошо, хоть и мучился остаток ночи кошмарами. Из исследовательского комплекса мы с Петровичем выбрались без приключений и тихо-мирно забрались в такую уютную после разгромленных корпусов каюту приведенного в относительный порядок катера, где и устроились ночевать. В гости к нам за прошедшие несколько часов никто не наведался, да это и к лучшему – желания воевать с монстрами не было абсолютно. Если честно, от всяческих чудищ уже воротит. И больше всего от некоторых представителей людского племени. Вот уж кто реальные монстры, моральные уроды и просто маньяки. Хуже любого зверя или биоробота. Те хоть не ведают, что творят, – движут ими инстинкты или банальные программы, теми же самыми людьми написанные, а потому претензии к ним предъявлять – пустая затея и, я бы даже сказал, моветон. А вот с соплеменничками не все так просто: не всякую гниду сразу выявить получается. Чаще всего она сама проявляется, вот только от этого окружающим людям становится тошно и мучительно больно – в самом прямом смысле слова. Эх, чего говорить!.. Еще до рассвета, когда небо на востоке только-только начало светлеть, я выгнал катер из эллинга. С воротами провозился довольно долго – что-то в механизме переклинило, и пришлось задействовать усилитель. В результате я вывернул какой-то стопор напрочь, так что стопка «сэндвичей» теперь навсегда зависла под потолком. Но мне на данный факт было плевать, при необходимости вообще бы взорвал к чертям. Неугомонный Петрович занял традиционное место на блистере, я же устроился в ходовой рубке и дал самый малый ход. Движки не подвели, равно как и навигационная аппаратура, и к тому времени, когда местное светило показалось из-за горизонта, мы уже выходили из бухты. Большого труда это не составило: в маршрутизаторе катера нашлись подробнейшие карты с уже проложенными оптимальными курсами к десятку самых крупных островов в окрестностях и, к моему вящему облегчению, Флоранс. Я лишний раз убедился, что таинственный поселок не более чем филиал основной базы проекта «Генезис-3000», и перестал забивать голову всякой ерундой. Сейчас важно только одно – добраться до Флоранс. А дальше придется действовать по обстановке, к чему мне не привыкать. Удалившись от острова на достаточно большое расстояние, я заглушил движки и крикнул напарнику: — Петрович, Варьку зови!.. Тот ответил комичным образом застывшего по стойке «смирно» кота, и я, устроившись в кресле поудобнее, приготовился ждать. Катер медленно дрейфовал на спокойной воде, но напороться на риф или тем паче мель можно было не опасаться – автопилот, что называется, бдел. Чтобы убить время, я лениво прокручивал двумерную карту маршрута на центральном дисплее и оторвался от этого полезного занятия, только когда снаружи донесся знакомый пересвист. Нахлобучил шлем с отключенной поляризацией забрала, выбрался на палубу и привычно уселся на настил, опустив ноги в воду. Через мгновение синяя гладь передо мной вздыбилась горбом, и обтекаемое тело с хищно изогнутыми плавниками взвилось в воздух в безумном сальто. Прикрывшись от брызг ладонью, я дружески кивнул афалине: — Привет, Варька. Как прошла ночь? Петрович был уже тут как тут, поэтому ответ не заставил себя долго ждать: — Варька приветствовать большой черный Денисов. Маленький рыжий тоже. Ночь хорошо, много рыбы! — Действительно, хорошо, – поддакнул я. – У нас, между прочим, тоже улов недурной. — Денисов ловить рыбу на суше? – удивилась Варька. — Я в переносном смысле. Ладно, не заморачивайся… Слушай меня внимательно, подруга. Мы с Петровичем уходим. Ты оставайся тут, а лучше всего плыви к родному прайду. Хорошо? — Варька уплыть? Почему? Дружить с Денисов, ловить рыба. Весело! — Опасно. Люди на лодках – смерть. И еще одно: на Флоранс не плавай. Там очень плохо. — Люди – опасность? Не понимать… — У нас драка, – со вздохом разъяснил я. – Одни люди убили других людей, хороших. Поэтому на Флоранс нельзя. И вообще, к людям не подплывай, сейчас это очень опасно. Поняла? — Понимать. – Варька от избытка чувств нырнула и снова высунула любопытное рыльце из воды. – Грустить. Не получать знания. Старейшины не быть довольные. — А они будут довольны, если Варьку убьют? — Совсем грустно. Денисов уплывать навсегда? Мы еще видеться? — Возможно. Только не скоро. Но мы тебя обязательно позовем, если вернемся. Хорошо? Вместо ответа афалина резко развернулась и скрылась в толще воды, даже не обрызгав нас на прощанье. Петрович тоскливо взвыл, вытянувшись в струнку, и я поспешил погрузить пальцы в его густую шерсть. Грубоватая ласка сработала, и кот, чуть успокоившись, разлегся рядом со мной. — Не переживай, Петрович. Что-то мне подсказывает, что эта наша встреча не последняя. Напарник согласно муркнул и врубил урчальник – где-то в четверть силы, из чего я сделал вывод, что он сейчас не в лучшем душевном состоянии. — Посидим, как говорится, на дорожку, да и пойдем благословясь. Галю выручать надо, ты как считаешь? Ответный мыслеобраз я перевел как «порву на тряпки, скажи только кого». Петрович может, так что я отнесся к егоутверждению со всей серьезностью. — Ладно, чего время тянуть… Я поднялся на ноги и направился было к рубке, но в этот момент за спиной раздался всплеск, и у моих ног на палубный настил шлепнулась жирная рыбина кило этак на полтора живого веса. Мгновенно сообразив, в чем тут дело, я подхватил тушку, не дав той соскользнуть обратно в родную стихию, и повернулся к афалине: — Спасибо, Варька! Жаль тебе ничего на память не могу оставить… — Подарок маленький рыжий! – пискнула та в ответ и игриво махнула хвостом, метко обрызгав Петровича. Кот, что удивительно, возмущаться не стал, лишь фыркнул раздраженно, сдув севшую на нос каплю. — Прощай, подруга!.. — Дружить весело. Хотеть увидеться снова! Проводив взглядом скользящую над водной гладью афалину, я ободряюще хлопнул напарника по холке и спустился в рубку – время неумолимо, а нам еще пыхтеть и пыхтеть до места. Впрочем, волновался я на этот счет зря – до Флоранс, вернее, его ближайших окрестностей, мы добрались еще засветло, так что пришлось обогнуть остров по широкой дуге, укрываясь среди других клочков суши. Расположение буев охранного периметра я неплохо изучил еще в первый месяц работы, так что обмануть нехитрую систему безопасности удалось без особого труда: мы просто-напросто держались в отдалении и зашли почти строго с севера. Бросив якорь в укромной бухточке близлежащего островка, отделенного от скалистого с этой стороны берега Флоранс пятикилометровым проливом, я велел Петровичу караулить, а сам завалился спать, компенсируя напряжение последних нескольких часов. Проснувшись строго по будильнику в восемнадцать ноль-ноль, перекусил сам, накормил кота (Варькин подарок он схомячил еще в дороге) и занялся подготовкой к высадке. За этим занятием и скоротал время до темноты.Глава 7 Нормальные герои всегда идут в обход
Система тау Кита, планета Нереида,Толковый план за весь день родить так и не удалось. Во сне тоже ничего этакого не привиделось, хоть я и надеялся. Ненавижу импровизировать! Не обучен этой премудрости, я всего лишь обычный Егерь, а не диверсант с десятилетним стажем. А потому с зубовным скрежетом решил действовать по обстановке, что, сами понимаете, на план никак не тянуло, тем более на толковый. Из всех возможных преимуществ в наличии имелось лишь одно – внезапность. Я был уверен, что числюсь у загадочных боевиков мертвецом, посему можно организованной встречи не опасаться – стандартные патрули, не более. А уж этих-то олухов я вокруг пальца обведу, не впервой. Надо собрать как можно больше информации, а дальше посмотрим. Не слишком-то воодушевленный принятым решением, я тяжко вздохнул и осторожно спустил на воду давешнюю надувнушку – пригодилась нежданно-негаданно, хорошо, что на разгромленной базе не бросил. Водонепроницаемый мешок со скарбом и вычищенный «спектр-мини» аккуратно разложил на пластиковом днище. Соскочивший следом Петрович устроился на носу лодчонки и принялся настороженно прядать ушами – вода ему по-прежнему не нравилась, но другого выхода не было. Удостоверившись напоследок, что с катером все в порядке и он надежно заякорен в крохотной бухточке, я скользнул в лодку и разместился на задней банке. Дейпак сидел удобно, а вот торчащий в захватах на спине «меркель» во что-то упирался, мешая двигаться. Пришлось пристроить штуцер между колен прикладом вниз. Покончив с последними приготовлениями, я врубил ноктовизор и взялся за весла. Резиновые уключины почти не скрипели, а чуть слышный плеск воды под вздернутым носом моей скорлупки терялся в шелесте волн, так что насчет этого демаскирующего фактора можно было не беспокоиться. Визуального обнаружения тоже пока бояться не следовало – на фоне темных скал черная надувнушка была неразличима даже через ПНВ. Вот отойду от берега метров на пятьсот, – тогда и буду торчать на серебристой в лунном свете глади этакой черной кляксой… Впрочем, впервые за последние дни фортуна мне улыбнулась: местное ночное светило скрылось за неведомо откуда взявшимся длинным облаком, и я налег на весла, торопясь преодолеть открытое место. Обошлось без приключений, успели пересечь пролив под покровом спасительной тьмы, и когда луна вынырнула из-за облака, надувнушка уже затерялась среди прибрежных рифов Флоранс. Дальше пришлось пробираться с удвоенной осторожностью: местность у северной оконечности острова я знал не очень хорошо, и существовала реальная опасность напороться на подводный камень. Хотя с нашей скоростью большой беды не случится: легкая надувнушка в самом худшем случае перевернется, и нам с Петровичем придется искупаться. К тому же нам предстояло не просто подобраться к берегу, а еще и спуститься на пару километров к югу, дабы не забираться на центральную гору: наше временное убежище на той стороне пролива по иронии судьбы располагалось аккурат напротив самой высокой части Флоранс. Больше полагаясь на чутье напарника, чем на ноктовизор, я все же успешно провел лодку через лабиринт рифов. Примерно через полтора часа после отбытия с катера надувнушка уткнулась носом в уютный пляжик, окруженный отвесными скалами, и я выпрыгнул на мокрый песок. Утопая по щиколотку, вытянул свое суденышко на берег целиком и пристроил в тени здоровенного валуна. Петрович, все это время прикидывавшийся шлангом, соизволил приоткрыть левый глаз и обозреть окрестности. — Подъем, мой рыжий друг! – Я из чистого озорства задрал борт надувнушки чуть ли не под прямым углом, и кот черным комом скатился на песок – маскировкой он озаботился еще на катере. – Труба зовет! Провокация не удалась: неведомым образом Петрович умудрился сгруппироваться в полете и приземлился на все четыре лапы, попутно наградив меня стандартным мыслеобразом типа «сам дурак». — Поговори мне еще! – хмыкнул я, закидывая мешок со скарбом на левое плечо. «Спектр» уже висел на шее, а верный «меркель» я держал на изготовку, в любой миг ожидая нападения. – Разведка! Кот на полуобразе оборвал донельзя обидную фразу и без разговоров растворился во тьме. Дисциплина есть дисциплина, и это Петрович понимал очень хорошо. Прислонившись для удобства к шершавой поверхности валуна, я привычно врубил «стереорежим», принимая картинку с кошачьего ППМ. Мой напарник уже умчался метров на пятьдесят в сторону и теперь осторожно пробирался сквозь нагромождение камней в дальнем конце пляжа. Через некоторое время он уперся в отвесную стену, и я дал команду на возвращение. Точно таким же макаром проверили противоположное направление и убедились, что в непосредственной близости противник отсутствует. — Ничего не поделаешь, братец, придется лезть, – посочувствовал я распластавшемуся рядом со мной коту и нехотя направился к скале. – Вот тут вроде нормально. Ты как думаешь? Петрович презрительно фыркнул – что ему какой-то базальт, с его-то когтями? – и огромными прыжками преодолел относительно свободное пространство перед стеной. Дальше в ход пошла опция «альпинистское снаряжение, встроенное», и кот очень ловко принялся карабкаться наверх, умудряясь выискивать точки опоры даже на мельчайших выступах. Уже через минуту он затерялся где-то у меня над головой, и лишь активированный ППМ позволял уверенно определять его местонахождение. Я, понятное дело, таких уникальных способностей был лишен, потому пришлось преодолевать препятствие по старинке, благо скалолазанию в академии учили качественно. Порядочно мешал увесистый мешок на плече, да и оружие пришлось закрепить на спине, так что подъем занял у меня добрых полчаса. Когда я наконец оказался на гребне, Петрович встретил меня ехидным «Что так долго?» в кошачьей, понятно, интерпретации и пренебрежительно дернул ухом – дескать, я тут уже выспаться успел, пока вы горного козла изображать изволили. — В следующий раз на тебя мешок навьючу! – пригрозил я, привалившись спиной к ближайшему удобному камню. Вытянутые ноги с непривычки гудели, да и в руках, особенно в пальцах, чувствовалась предательская слабость. – А вообще ты прав, тренироваться больше надо… Вот и займемся на досуге, ага?.. На этот раз Петрович ответом меня не удостоил, молча развернулся и сиганул куда-то вниз. — Правильно, разведай, – пробормотал я ему вслед, но подниматься не стал – ну его на фиг, отдышусь хоть. Как выяснилось, для преодоления гряды я выбрал не самый удобный участок, но тут уж или-или: или без проблем с воды высадиться, или через стену перелезть. Вершина скалы почти по всей ее протяженности была относительно плоской, но примерно метров через пять обрывалась с противоположной стороны. Хорошо хоть тут высота не достигала и десяти метров, так что со спуском проблем не возникло: я без особых мудрствований воспользовался стандартным репшнуром, входящим в снаряжение Егеря. Закрепить его на вершине не составило труда, так что спустился я быстро и с относительным комфортом. Веревку бросать было жаль, но я рассчитывал воспользоваться ею по возвращении, поэтому с риском ее обнаружения врагами пришлось смириться. Удалившись от места спуска метров на двести, я спрятал пожитки и избыток оружия в нагромождении камней, засек координаты схрона по сетке баллистического компа и осторожно углубился в колючие заросли, оккупировавшие предгорья. В этой части острова можно было передвигаться относительно свободно: сюда редко забредали досужие гуляки, дорог не отыскать днем с огнем, да и каких-либо объектов инфраструктуры не наблюдалось. Очень сомневаюсь, что патрули – в том, конечно, случае, если они вообще есть – будут лазать по кустам-шкуродерам, им и у основного комплекса найдется чем заняться. Хотя именно туда мне сейчас и надо, значит, лафа скоро кончится – километра этак через два марша по сильно пересеченному рельефу. Потом густо заросшие холмы останутся позади, некоторое время еще смогу укрываться в складках местности, а затем нужно будет преодолевать куски саванны с редкими пальмовыми рощицами. Хорошо хоть травостой высокий, мне чуть ли не по грудь, да и темно. Кстати, если стебли жесткие и выпрямляются неохотно, днем с высоты запросто можно будет мой след заметить – этакую четкую просеку на фоне нежно-зеленой растительности. Будем надеяться, что спишут на местных травоядных, здесь они есть, хоть и мало. Как бы то ни было, крайне желательно добраться до базы в ближайший час или два – потом может быть уже поздно, в случае чего не сбежишь под покровом тьмы, аки тать в ночи. Придется прятаться на месте, а это чревато всяческими неприятностями… Переживал я зря, все получилось, как и планировал. Не встретив на пути никого крупнее местного кролика, я по прошествии примерно полутора часов осторожно подполз почти к самой стене узла связи – лучшего места для наблюдения за основным жилым комплексом не придумалось. Предварительный анализ обстановки показал, что одиноко торчащая на холмике башня была безжизненной, что наводило на определенные размышления. Патрулей я тоже не встретил, чему порядочно удивился – удобнее маршрут трудно было вообразить. Знай себе нарезай километры от берега до берега: лагуны с одной стороны и протоки между центральным островом и Обезьянником с другой. А эти олухи даже датчики движения установить поленились. Такое впечатление, что для них подобная операция впервой и они толком не знают, что делать. Притаившись в густой тени с противоположной от местной луны стороны башни, я расположился поудобнее и врубил зум. С моей позиции хорошо просматривались поселок и часть залива с причалами. Судя по горящим на полную мощность фонарям, маскировкой никто не заморачивался, то есть захватчики чувствовали себя на базе вольготно. Но это как раз понятно: лишенный освещения комплекс выглядел куда подозрительнее, на такую странность даже с орбиты могут внимание запросто обратить. Логика в подобном поведении есть, как ни крути. Оставалось лишь понять, за каким хреном вообще устраивать весь этот цирк. — Петрович, разведка!.. Кот сорвался с места, стелясь вдоль земли, и я привычно погрузился в «стереорежим», контролируя движение напарника.23 февраля 2538 года, вечер
Система тау Кита, планета Нереида,
23 февраля 2538 года, вечер
Потратив битый час на наблюдение, ясности я так и не добился. В поселке движения почти не было, особенно в жилой застройке, что неудивительно – ночь в разгаре. Зато у причалов и эллингов была заметна какая-то суета: человек десять в комбезах технической службы перетаскивали с места на место габаритные ящики. Неведомо с какой целью, да и бог с ними. Главное, что рядом постоянно маячила пара боевиков в хорошо знакомой мне амуниции и с коротышами-«спектрами» в руках. И на конвоиров они походили мало, скорее охраняли работников от внешней опасности. Данный факт не укладывался в уже сложившуюся картину происходящего, а потому волей-неволей пришлось задуматься и о других источниках информации. Первое, что пришло в голову, – пробраться в Обезьянник, но эту возможность я незамедлительно отмел как авантюрную: и в обычное-то время на этот таинственный объект ни разу попасть не сумел, так что теперь тем более не стоит рыпаться. Еще можно подключиться к системе внутреннего контроля. Учитывая, что хакер я еще тот, тоже не особенно перспективное дельце. Но в этом случае шансы мои на мизерную величину отличались от ничтожных, так что решил попробовать, благо далеко для этого идти было не нужно – в башне связи имелся мощный многофункциональный терминал. На посту никого, это я проверил первым делом, а вот на целостность оборудования внимания не обратил, за что сейчас мысленно сам себя обматерил – совсем расслабился на этом курорте. Укрываясь в густой тени, обогнул центральную колонну здания и нырнул в распахнутый шлюз – не знаю, по чьей преступной халатности его не заперли, но сейчас мне это было только на руку. Внутри все оказалось не так уж плохо, если не считать добросовестно раскуроченного передатчика и кровяной кляксы на главном мониторе, пробитом к тому же навылет в самом центре. Компьютерный терминал, притулившийся немного в стороне от рабочего места дежурного связиста, не пострадал и приветственно мигал диодом под сенсорной клавиатурой. Та отозвалась на первое же касание: небольшой встроенный дисплей контрольной системы ожил, высветив логотип операционки. Ну это нам уже знакомо… Наказав Петровичу следить за окрестностями, я склонился над клавиатурой и уже через несколько секунд разочарованно выдохнул: кто-то старательно заблокировал все функции терминала, превратив его в банальную пишущую машинку с возможностью просмотра видео. Выйти в локальную сеть с наскока не удалось, так что пришлось взяться за дело всерьез и даже подключить собственный КПК, благо беспроводной интерфейс худо-бедно, с перебоями, но функционировал. Впрочем, даже задействование законных, не совсем законных и вовсе уж незаконных программных средств не помогло: все пути к внешним ресурсам были надежно перекрыты. Единственное, что я мог сказать с полной уверенностью – физическая связь имелась, то есть никто не перерубал оптоволоконные кабели, хотя эфир старательно глушили. И здесь это чувствовалось даже сильнее, чем на Пятачке, – видимо, – источник помех находился неподалеку. Скорее всего, на геостационарной орбите, а это очень плохо, значит, у сил вторжения имеется межпланетный транспорт. Я и раньше это предполагал, но теперь убедился окончательно – на нас напали извне, а не с какой-нибудь островной базы или даже с побережья Астерии. Серьезные ребята с не менее серьезной поддержкой за спиной. Убедившись в тщетности попыток влезть в сеть, я собрался было вырубить терминал, как вдруг он погас на секунду, затем вновь ожил, но уже красуясь крупной красной надписью, забранной в прямоугольную рамку: «Следуй за попугаем». Буквы заметно мерцали, как будто послание прорывалось сквозь завесу помех, но на галлюцинацию не походили. — Это что, прикол такой? – удивился я вслух, силясь сообразить, откуда мне эта фраза знакома. – Шутники выискались, чтоб им!.. Продолжить мысль я не успел – предупреждающая надпись уступила место грубой схеме острова в плане, и от крестика, изображавшего башню связи, полетел к горам топорно анимированный птах с характерным огромным клювом. Хмыкнув, я проследил его путь до конечной точки – в самой глухомани, на склоне центральной горы. Дабы у меня не возникло и тени сомнения, птиц помигал некоторое время, потом растаял, и на его месте проступил красный кружок с недвусмысленно указывавшей на него стрелкой. Н-да, загадка!.. Вообще-то стремно по первому зову соваться неведомо куда. С другой стороны, а что еще делать? Если мне не изменяет память, где-то там есть крохотный жилой блок, совмещенный с автоматической станцией мониторинга погоды и сейсмической активности. Про пещеры в окрестностях я не слышал, так что выбор не особенно богат – скорее всего, именно на станцию меня и зовут. Вот только кто? Кто-то из захватчиков решил поиздеваться? Хочет меня вымотать, а потом взять тепленьким? Бред… Хотя стоп! Мне ведь про станцию Кульман рассказывал. И попугай… ни на какую мысль не наводит? Все это вилами по воде писано, но все же… Ладно, все равно больше делать нечего. Не лезть же, в самом деле, в Обезьянник?! Тем более не особенно далеко от схрона со скарбом, да и смыться можно будет, воспользовавшись в случае чего веревкой на скале. Короче, решено. Осторожно выбравшись из башни, я кликнул Петровича и углубился в саванну по уже разведанному маршруту – хрен с ним, со следом. Сейчас главное быстрее управиться. До рассвета еще добрых четыре часа, за это время можно многое успеть, если не тормозить и не прятаться от каждого шороха.Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, ночь
До места добрались быстро и без приключений. Реактивный Петрович несся впереди, предупреждая о потенциальной опасности, так что ползти не пришлось ни разу. Не заморачиваясь маскировкой следов, мы с максимально возможной скоростью пересекли равнинную часть и дальше шли зарослями. Темп чуть снизился, зато теперь можно было не таиться – никто в хитросплетении колючих ветвей нас не разглядит. Еще веселее дело пошло, когда мы с напарником преодолели полосу кустарника и выбрались к скальной стене. Вдоль нее можно было перемещаться и вовсе без опаски, разве что под ноги смотреть, чтобы оные на камнях не переломать. В общей сложности на дорогу к горе мы затратили тридцать две минуты, что в условиях ночного марша по пересеченной местности тянуло на рекорд. Оказавшись в окрестностях указанной таинственным проводником точки, осторожность удвоили – дала о себе знать профессиональная паранойя – и к станции мониторинга приблизились уже чуть ли не ползком. К строению вела узкая тропка, вившаяся в каменном лабиринте склона, если не знать, что оно здесь есть, в жизни не отыщешь. Впрочем, нос и уши направляли моего напарника не хуже спутникового навигатора, так что мне оставалось лишь залечь за удобным валуном перед последним поворотом и заслать Петровича на разведку. ППМ отобразил вид от первого лица с высоты кошачьего роста, когда напарник привычным стелющимся способом движения направился к стандартному жилому боксу вроде тех, в которых мы на Пятачке обитали. Но здесь к торцу модуля был пристроен еще один, совсем уж миниатюрный и угловатый, ощетинившийся венчиками антенн и короткими штырями приемных контуров разнообразных датчиков. В подобной машинерии я разбирался слабо, но и моих знаний хватило, чтобы распознать в них оборудование стандартной многофункциональной станции мониторинга. В свое время нам с Петровичем пришлось сопровождать и метеорологов, и сейсмологов, и много еще каких «логов», так что визуально отличить научные приблуды от, скажем, постановщика помех я был в состоянии. Полностью слившийся с каменистой тропкой кот преодолел уже половину пути, когда на крыше модуля кто-то ехидно каркнул, а потом неумело сымитировал раздраженный мяв. Петрович безошибочно засек направление и вздернул голову, но разглядеть в кромешной тьме я ничего не сумел. Разрешающей способности камеры не хватило, все же ППМ не ноктовизор. Для напарника же загадочный пересмешник не остался незамеченным: кот пренебрежительно фыркнул, и я почувствовал на языке противный вкус перьев, от чего мне незамедлительно приспичило чихнуть. С трудом сдерживаясь и уже понимая, в чем тут дело, я решительно направился к модулю, но до напарника дойти не успел: с крыши бокса спикировала какая-то тяжелая птица и попыталась долбануть клювом объектив камеры на ППМ. Петрович, ясное дело, над казенным имуществом надругаться не позволил – махнул лапой, мягко подпрыгнул, клацнув зубами, и я принялся отплевываться, откинув забрало: свежее перо и мелкий пух оказались куда противнее на вкус, нежели воспоминание о них. Пострадавший птиц обиженно кудахтнул и ретировался обратно на крышу. Прижавшись спиной к валуну на изгибе тропы, я взял входной шлюз модуля на прицел и позвал вполголоса: — Миша! Кульман!.. Выходи давай. Некоторое время ничего не происходило, только вернувший свой естественный цвет Петрович гордо вышагивал у порога, небрежно пережевывая хвостовое перо, да попугай попискивал где-то сверху. Затем внешняя створка шлюза уехала вбок, и из тамбура высунулась хорошо различимая в ноктовизор растрепанная кудрявая голова с характерным носом. — Олег, таки это ви? – немедленно вопросил Миша, силясь разглядеть в темноте хоть что-то. – Петрович, немедленно – отдайте мне перо! У Карлуши стресс, а ви так безобразничаете! — Нашел время придуриваться, одессит хренов! – хмыкнул я, не торопясь покидать укрытие. – Как будто сам не видишь, что это мы. Ты один, кстати? — Возможно, – уже нормальным голосом отозвался тот. – А ты? Хвост не привел? — Возможно, – не остался я в долгу. – И долго мы тут препираться будем? — Таки вам это доставляет удовольствие! – притворно удивился Кульман, но дурачиться перестал. – Двое нас. Выходи давай. Мы должны удостовериться, что ты один. — Стесняюсь спросить, а каким это образом? Ладно, тебе видней… Демонстративно держа штуцер стволами вверх, я отлип от скалы и вышел на крошечную площадку перед боксом. Петрович выплюнул перо и принялся тереться о мой сапог. — Убедился? Кто второй? — Жека, таки можете вылезать, все в порядке. С крыши модуля бесшумно соскользнула неясная тень, через секунду оформившаяся в небезызвестного лейтенанта Бесчастных. Охотник вырубил «хамелеон» и поигрывал штатным «вихрем», уставившись на нас с Петровичем исподлобья. Забрало он не затемнял за ненадобностью – все же ночь на дворе, – и я отчетливо мог рассмотреть его лицо в ноктовизор. Я ответил той же монетой, про себя неприятно поразившись профессионализму оппонента. Я-то его считал чуть ли не пустобрехом, не способным ни на что серьезное. А он эвон как: засаду устроил классически, внимание отвлек попугаем и в любой миг мог нас с Петровичем на ноль помножить. Силен. — Пойдемте в модуль, нечего здесь отсвечивать, – нехотя процедил Бесчастных и первый скрылся в шлюзе. Выбравшийся из тамбура Кульман пожал плечами – дескать, сами разбирайтесь – и последовал его примеру. Я немного задержался, объясняя Петровичу задачу, дождался, пока он поменяет окрас на более уместный в данной обстановке и скроется среди камней, и только тогда осторожно шагнул в «предбанник», держа руку на кобуре. «Меркель» я от греха убрал в спинные захваты. В крохотной комнатке, до отказа набитой аппаратурой, царила мгла, нарушаемая лишь мерцанием трех мониторов и перемигиванием многочисленных индикаторов. Места только-только оставалось под миниатюрный журнальный столик и пару офисных кресел на колесиках, одно из которых уже занял Кульман. Лейтенант Бесчастных с откинутым забралом сидел на полу, пристроив «вихрь» на коленях, и на всякий случай контролировал вход. Под его хмурым взглядом мне сразу стало неуютно, но я не подал виду – придвинул свободное кресло, уселся и в свою очередь откинул забрало. Снимать шлем было бы не очень разумно – в случае чего Петровичу будет труднее до меня докричаться, все-таки коннектор великая вещь. — Ну что, коллеги, рассказывайте. — Сначала ты, – незамедлительно среагировал лейтенант. — Да не вопрос! – Спорить совершенно не хотелось, не время и не место. – С чего начать? Мой рассказ занял с четверть часа – я старался выражаться кратко и по существу, в то же время ничего не скрывая: пусть убедятся, что не вру. Охотников таким штучкам учат мало и неохотно, они все же не оперативники СБФ, но кое-что любой боец корпуса Егерей умеет. По понятной причине придержал только информацию про недотехнологии Первых, используемые оппонентами. Судя по выражению лица Бесчастных, он мне поверил, причем безоговорочно. Больше всего моих слушателей поразил рассказ о таинственной разгромленной базе, причем я заметил, что ее существование для них отнюдь не новость. Скорее всего, они надеялись, что оттуда можно дождаться помощи, но я их надежды развеял как дым. Переспрашивать они ничего не стали, даже Миша Кульман забыл о своем природном любопытстве, погруженный в неприятные мысли. — Вот так я сюда и попал, – завершил я свою историю. – А тут как дела? — Дела хреново!.. – покачал головой лейтенант. – Новостей для тебя море, но не все приятные. Галю мы видели. И даже покажем, но позже. Кульман, введи Денисова в курс дела. Ага, узнаю Беса! Вот теперь ты настоящий – жесткий, но, как оказалось, принципиальный. Миша с Охотником спорить не стал и приступил к рассказу. С его слов постепенно вырисовывалась следующая картина: на Флоранс напали практически в одно время с Пятачком, то есть двое суток назад, воспользовавшись разыгравшейся непогодой. Всех подробностей Кульман не знал, но догадывался, что вторжение началось одновременно с двух направлений: вынырнувшие из-за горизонта легкие катера высадили десант в нескольких местах, в том числе и в Обезьяннике, а минут за пять до того взбунтовались некоторые ученые и часть Охотников. Судя по легкости, с которой неизвестные боевики взяли под контроль ключевые точки комплекса, операция готовилась заблаговременно и тщательно. К тому же они прекрасно знали, кто из персонала союзник, кто особо ценный специалист, а с кем и церемониться нет нужды – таких перебили всех до единого, с неумолимой целеустремленностью отыскивая даже в самых глухих закоулках поселка. Миша бы тоже попал в руки захватчиков, но случайно оказавшийся поблизости Викентий быстро сориентировался в обстановке, чем привел коллегу в изумление, и помог выбраться из лаборатории. Вместе они почти сумели затеряться в жилой зоне, но на окраине напоролись на двойку патрульных из местных Охотников. Те оказались ренегатами, и Кульман совсем было сник, но Егоров ввязался с ними в драку, дав тем самым возможность напарнику смыться. Миша, подгоняемый даже не страхом, а животным ужасом, побил все личные рекорды скорости и укрылся в зарослях. Разыгравшийся шторм тоже помог – преследовать его не стали. Часа через два блуждания по округе Кульман наткнулся на лейтенанта Бесчастных. Вернее, Охотник подкараулил его в одной из пальмовых рощиц и скрутил от греха подальше. От лейтенанта Миша узнал, что все реально плохо: большая часть бойцов перебита, остальные с самого начала конфликта оказались на стороне врага. База потеряна, торжествующие победители обыскивают прилегающую к комплексу местность на предмет поимки возможных беглецов, а потому надо как можно быстрее сваливать куда подальше. От страха Кульман начал соображать быстрее и вспомнил про метеостанцию в предгорьях. Бесчастных согласился, что это лучше, чем ничего, и они часа три пробирались через весь остров к потенциальному убежищу. Непогода и не думала стихать, а потому натерпеться ученому пришлось на всю оставшуюся жизнь вперед: в отличие от лейтенанта, облаченного в броню, Миша выбежал из лаборатории как был, в легком комбезе и белом халате поверх него. От демаскирующей тряпки он уже давно избавился, а оставшаяся одежка промокла насквозь. Тут бы и загнуться неугомонному одесситу в жутких мучениях от ОРВИ, ангины и свиного гриппа в одном флаконе, но выручила аптечка, обнаружившаяся у лейтенанта. В конце концов напарники добрались до искомой метеостанции, но осторожный Охотник настоял на том, чтобы сразу туда не лезть, а немного переждать в сторонке. В бокс наведались очень ненадолго, разжиться какой-никакой одежкой. Как оказалось, осторожничал Бесчастных не зря: часа через три, когда переодетый и накачанный по уши антибиотиками Кульман немного отошел от потрясения, на станцию явился патруль в количестве двух боевиков и одного предателя-Охотника. Проверив бокс, те убрались восвояси, и только тогда беглецы с относительными удобствами устроились в модуле. Поспать не получилось – Кульмана до сих пор трясло, а Бесчастных добросовестно выбирался на разведку чуть ли не каждые полчаса. Потом ему это надоело, и он раскидал на подступах к убежищу десяток миниатюрных датчиков движения, замкнув систему на баллистический комп. Помехи никуда не делись, но на сотню метров передатчики добивали. По совести говоря, пешие разведки тоже пользы приносили мало: видимость ограничена, издалека засечь приближение врага проблематично, так что и нечего лишние силы тратить. Когда окончательно распогодилось – где-то к середине ночи – появился Карлуша. Как он нашел Кульмана, выяснить не удалось, да они и не очень-то стремились. С поселившимся на крыше бокса попугаем стало куда спокойнее, он чуял любую мало-мальски крупную тварь и предупреждал о ее появлении недовольным квохтаньем. Под охраной птица удалось немного покемарить, и наутро Мишу посетила гениальная мысль. Станция была напичкана разнообразным оборудованием, а управлял всем этим хозяйством мощный стационарный вычислитель, связанный оптоволоконной линией с центральным «мозгом» базы. Грех было не воспользоваться такой возможностью, и упрямый одессит попытался выйти в Сеть. Как не трудно догадаться, безрезультатно – кто-то успешно глушил все ретрансляторы в округе, и до ближайшего маяка они так и не докричались. Локалку тоже перекрыли, но, на взгляд Кульмана, по-дилетантски: тот водил близкую дружбу с нашим главным админом, знал структуру местной сети как свои пять пальцев, а также обладал недюжинным хакерским талантом. В общем, через пару часов возни с непокорной железякой Миша таки сумел влезть в Сеть, причем незаметно для нынешнего ее администратора. Дальше уже было делом техники, и Кульман незамедлительно подключился к системе видеонаблюдения. Связаться с кем-либо за пределами острова опять же не получилось: видимо, у захватчиков был иной канал связи, потому что передатчиком базы они не пользовались, полностью перекрыв доступ в эфир. Убедившись, что помощь позвать не удастся, беглецы сосредоточились на сборе информации, чем и занимались поочередно вплоть до сегодняшней ночи, когда Миша засек попытку проникнуть в локалку с одной из рабочих станций. Выявить место вторжения труда не составило, а камера наблюдения в пункте связи, равно как и в большинстве технических помещений базы, имелась. Меня напарники опознали мгновенно – хватило одного взгляда на оружие. После этого коллегиально было принято решение позвать меня на усиление. Остальное вы уже знаете – «следуй за попугаем» и далее по тексту. Бесчастных к рассказу Кульмана добавил немного. До встречи с Мишей он успел повоевать и с собственными подчиненными, и с загадочными вторженцами. Убил минимум троих, после чего вынужден был затаиться в глубине острова, сбежав из расположения роты. В происходящем он понимал не больше напарника-ученого. Единственное, что он мог утверждать наверняка – казармы сейчас пусты, все оставшиеся в живых Охотники переброшены в Обезьянник, и лишь малая их часть обосновалась в поселке. — Занятно, – хмыкнул я, когда лейтенант замолчал. – А потом хоть что-нибудь выяснили? — А как же! – возмутился Миша. – Только и делаем, что в мониторы пялимся. Я тут уже целую базу данных накопил, фото анфас и в профиль, видео– и аудиозаписи, разве что отпечатков пальцев не хватает да сканов сетчатки. Был бы доступ в Сеть, большинство опознали уже. А так можем только сказать, кто из персонала с ними добровольно сотрудничает. — Это они даже рожи не скрывают?! – неприятно удивился я в ответ. – Тогда полный трындец. Вы понимаете, что они всех зачистят?! — Да уймись ты, лейтенант! – рыкнул Бесчастных. – Все мы прекрасно понимаем. Эти поганцы уже десяток гравигенераторов по базе расставили, практически во всех ключевых точках. Как уйдут, после них даже пыли не останется. И добавил три исключительно непечатных слова. Понятно теперь, почему беглецов не ищут. Такое количество гравитационных мин перемелет в труху всю поверхность острова, хорошо, если скалы частично уцелеют. А вот все, что внутри гряды, в коллоидное месиво превратится. Так себе перспектива, если честно… — Галю видели? — Видели, – вздохнул Кульман. – Жива она… — Но?.. — Вот именно, но… Плохо с ней все. Держат ее в биолаборатории, в ее же собственном рабочем кабинете. Судя по всему, ее долго допрашивали. Били, само собой. А теперь она просто взаперти сидит, уже часов десять как. Вот, смотри… – Миша развернул кресло к монитору, пощелкал мышкой, и на дисплее возникла не очень четкая черно-белая картинка. Я узнал знакомую обстановку Галиного индивидуального бокса и сразу же увидел ее саму. Девушка, одетая лишь в хэбэшную футболку на пару размеров больше, чем нужно, сидела в уголке дивана, подобрав под себя ноги и обхватив колени руками. Особых подробностей разглядеть не получилось, но мне показалось, что она смотрит в одну точку и слегка покачивается, словно пребывает в некоем трансе. На губе ссадина, на правой щеке кровоподтек, – сильно же ей досталось, если даже на такой низкокачественной картинке он различим. Я стиснул зубы в бессильной злости. — Давно она так? — Да часов десять уже, говорю. Сидит в одной позе и почти не двигается. Что творят, уроды!.. — Еще пленные у них есть? — Были… Почти все руководство, из ученых кое-кто. — Были?.. — Ага, – злобно сплюнул Бесчастных. – Были. Эти суки их через мнемосканер в ускоренном режиме пропустили. Дальше объяснять? Да чего уж там, не дурак! После такой «считки» любой, даже специально подготовленный человек, в овощ превращается. А кому нужна лишняя обуза? Правильно, никому. И сидят теперь «выпотрошенные» в одном из боксов, ждут своей незавидной участи. Наверняка на них даже унитаров пожалели, все равно всех в распыл отправлять. С Галей тоже все понятно: мнемосканер ее не взял, вот и начали ее вручную «ломать». Да, видимо, не очень в том преуспели – наверняка ее «внутренний искин» помог, блокировал болевые ощущения. Или вообще в транс ввел, о чем все визуальные признаки свидетельствовали. И если даже после этого ее не убили, значит, она имела для напавших и другую ценность, нежели специфические знания в области биологии. Какую – к гадалке ходить не нужно. Они наверняка знают, что с ней произошло на Находке. Ну то есть нашу официальную версию. — Вы не возражаете, коллеги, если я камерами пощелкаю? Может, и высмотрю что полезное. — Валяй. – Бесчастных уже потерял к разговору интерес, а потому и противиться моему самоуправству не стал. — Миш, покажи, как тут все работает. — Вставай рядом, сам видишь, качество не ахти. А таки ви что хотели? Из гуано конфетку?! С лаборатории, пожалуй, начнем… – Прервавшись на полуслове, Кульман принялся перещелкивать каналы, задерживаясь на каждом на пару-тройку секунд, чтобы я успевал оценить вид. Некоторое время я молча наблюдал за сменяющимися картинками, ни на чем особо не заостряя внимания. Да и, по правде сказать, ничего сверхординарного пока не видел: по коридорам сновали техники, как местные, так и пришлые, в камуфляже и с оружием, деловито перетаскивали какие-то коробки, волоком тянули габаритные ящики, а кое-кто и кюветы с бактериологическими культурами в специальных кейсах нес. В боксах тоже кипела работа – почти везде захватчики подчистую демонтировали оборудование. — Вот на хрена, спрашивается, им лабораторные приблуды? – вслух подумал я. — Не скажи, Олег! – хмыкнул в ответ Миша. – Чтоб ви знали, у нас тут уникальное оснащение и таки дико дорогое. Знатная добыча. А вот тут, смотри, они сервак потрошат – сливают весь накопленный массив. Видишь, что творят – на выносные «винты» перекачивают. Идиоты, что сказать. Они этим делом уже вторые сутки заняты. Нет бы напрямую качнуть, на свой сервер… — Если качать напрямую, надо помехи убирать. – Вроде и не ребенок уже, а до таких простых вещей додуматься не может. – Как ты думаешь, почему к нам до сих пор планетарная полиция не нагрянула или кто еще покруче? — Таки ви делаете мне больно, дорогой друг! Кульман, может, и одессит, но ведь не идиот же! – обиделся Миша. – Ясен перец, они одновременно с помехами имитатор запустили. Извне не раскусишь, но на это, видать, основные мощности их и уходят. Продуманные поцы, хотят и рыбку съесть, и все остальное тоже. Одно не пойму, кто мог на такое решиться?! Если наши что-то заподозрят, сюда половина окрестных безопасников слетится, как мухи на гуано. — Мне другое не понятно – почему до сих пор не слетелись. Не верю, что у них на самом верху «крыша»… Хотя стоп! Вот теперь верю!.. С монитора на меня смотрел старый знакомый – незабвенный Карл Линдеманн, глава службы безопасности Первой Дальней. Вернее, смотрел он не на меня, а просто мазнул взглядом по потолку и случайно в объектив камеры попал. Впрочем, он тут же отвернулся, продолжив беседу с семенящим рядом персонажем характерной внешности – этаким безумным профессором типа незабвенного Эммета Брауна, но с колючими холодными глазами. — А это что за тип? — Это? А, ты ж не в курсе… Это местная знаменитость – доктор ксенопсихологии Исайя Локхид-Бертье. Светило науки и одновременно зэк. Курировал секретные разработки проекта. Как раз на том самом острове, про который ты толковал. Извини, раньше не говорили – допуск у тебя не тот. Видимо, на лице у меня отразилось что-то этакое, потому что Миша Кульман удивленно на меня уставился и замолчал. — Вот теперь все на своих местах… – выдохнул я. – Щелкай дальше, тут столько интересного…Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, ночь
Выгнав Кульмана из кресла, я на полчаса погрузился в изучение картинок с камер наблюдения. Не скажу, что это мне доставило море удовольствия, но обстановка понемногу начала проясняться. Первым делом я отыскал гравигенераторы, про которые Бесчастных говорил, и убедился, что сперли их однозначно из одного места – все они были похожи до мелочей, да и от обнаруженных в разгромленном филиале не отличались. Подозреваю, что даже серийные номера у них подряд идут. Хорошенькое дело, достать где-то прорву опасной техники и при этом не засветиться перед нашей вездесущей СБ! Наткнувшись на Галин бокс и убедившись, что она все так же сидит на диванчике, даже не пытаясь сдуть лезущую в глаза прядь волос (этот факт меня поразил больше всего, уж не знаю, почему), я вновь поскрипел зубами и решительно перещелкнул канал. Не время сейчас раскисать, жива – и это главное. А уж как ее оттуда вытащить, я придумаю, не сомневайтесь. Тем более задумки кое-какие уже есть… Как я заметил, непосредственно в поселке народу было мало, едва ли десятка три, и из них лишь семь пришлых боевиков. Местных Охотников вообще всего четверо, и то они больше за проводников работали. Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, я переключился на Обезьянник. Вдумчивый анализ размытых изображений с камер подтвердил: основная часть сил вторжения сосредоточилась именно на этом островке, да и большинство местного вспомогательного персонала тоже туда перегнали. Но на эти факты я обратил внимание уже потом, когда от первоначального потрясения отошел. И было из-за чего: Обезьянник оказался этаким огромным зверинцем под открытым небом, по количеству вольеров и клеток куда как превосходившим виденный мной в разгромленном филиале. Стен, как таковых, у «зоопарка» не было, вместо них остров кольцом охватывал трехэтажный корпус, в котором сейчас кипела работа. На его крыше в двух местах были устроены посадочные площадки, способные принимать крупные грузовые катера, с хорошую фуру размером, и сейчас там торчали черные лоснящиеся туши каботажных карго. По откинутым мощным аппарелям в их темные чрева непрерывно ползли по примитивным ленточным транспортерам потоки коробок, ящиков, кейсов с биологическими образцами и прочей тары самых разнообразных размеров. Здесь же суетился трюмный персонал и сновали роботы-погрузчики. В потоке грузов попадалось очень много криоконтейнеров – от совсем крошечных, куда разве что палец поместится, до довольно крупных, смахивавших на гробы. Занятно, ничего не скажешь. Грабеж с размахом, это вам не жалкий «корован». Такое ощущение, что захватчики вознамерились вывезти с Обезьянника все, кроме стен. Вдоволь налюбовавшись толково организованными погрузочными работами, я переключился на вольеры. Устроено здесь все было примерно так же, как и на разгромленном острове: между блоками из нескольких клеток широкие проходы, а сам массив отделен от корпуса трехметровым сетчатым забором с густо натыканными поверху автоматическими турелями. Тут меня ждал сюрприз: примерно две трети из звериных жилищ были обитаемы. Уже знакомые монстры типа летучей нечисти, встреченной на Пальце, и зубастой твари из ангара на разоренной базе соседствовали со множеством куда более экзотических существ. Кого здесь только не было! И летающие, и ползающие, и бегающие, на четырех конечностях и на двух, откровенно страхолюдные и относительно симпатичные – всех их объединяла бросающаяся в глаза искусственность. Вряд ли бы хоть одно из них выжило в природе. Зато к выполнению некоторых специфических функций они были приспособлены как нельзя лучше, причем каждое к своей. Не сказал бы, что очень удивился, скорее даже ожидал чего-то подобного. Оставшаяся треть клеток тоже не пустовала, но обитатели их были аккуратно умерщвлены и разобраны на запчасти: у кого не хватало лапы, у кого головы, а кто и со вскрытой грудной клеткой валялся. Ага, понятно теперь, что за криоконтейнеры. Видать, целиком туши тащить накладно, ограничиваются небольшимиобразцами. И живодерство их здорово замедляет, я бы сказал. Такими темпами им еще минимум сутки валандаться. Это я учел, что научное оборудование уже демонтировано, на месте осталась лишь малая часть. Зато живых «образцов» еще очень много, да и «мозг» еще потрошить и потрошить – это уже с Мишиных слов. Так что время у нас есть. Вот ведь нахалы! Уже двое суток под носом у безопасников беззаконие творят и еще столько же собираются – и не боятся! Наводит на невеселые размышления, между прочим. Хотя, если довести нехитрую ассоциативную цепочку «Линдеманн – служба безопасности компании „Внеземелье“ – крупные шишки в правительстве» до логического конца, удивляться нечему. Прикрыли их на самом верху, однозначно прикрыли. И если свидетелей не останется, никого к ответу призвать не получится, хоть тресни. Кровавая пыль, даже не ошметки, анализу не поддается – после гравиволны отделить один образец ткани от другого не смогут даже лучшие медэксперты. На то и расчет, собственно. Тут такая каша будет, подумать страшно. А если еще сверху фотонным выхлопом пройтись, чисто для надежности, то вообще ровную спекшуюся поверхность получим, почище льда – хоть на коньках катайся. Но это я уже, конечно, преувеличиваю. Интересно, а чего это они монстров всем скопом не грохнули? Чего тут – нажал кнопку, и турели их в фарш перемелют. А они их по одному стреляют… Впрочем, я тут же обозвал себя идиотом: если убить всех, тут вонь невыносимая стоять будет, вон тушки уже малость того, разложились. Хотя достаточно медленно, наверное, как-то замедляют процесс. Если вспомнить специфический опыт, полученный при встрече с «летучей мышью» на Пальце, все сразу встает на свои места. Полюбовавшись, как бригада из Охотника, двух боевиков и местного специалиста в защитном комбезе странным приспособлением вроде компактного фризера умерщвляет очередную образину – крупного ящера, смахивающего на помесь велоцераптора с кенгуру, – я переключился на одну из камер в эллингах. Против ожидания здесь никто не суетился. Катера стояли борт к борту, абсолютно целые и забытые всеми. Понятно. Смываться будут на орбиту. Странно только, почему так мало эвакуационных средств. Карго вижу, вот как раз очередной на посадку заходит, а десантных модулей нет. Один ботик торчит на посадочной пятке у лаборатории, той самой, откуда мы обычно на очередной полевой выход стартовали. Но он мелкий, человек на десять максимум, хоть и с большим для такого суденышка запасом хода. При желании на нем можно не только до местной луны, но и до пары ближайших планет дойти без дозаправки. Модель мне незнакомая, но обводами очень сильно на штурмовик класса «космос-атмосфера» смахивает. Многофункциональная и удобная машина. Вот бы его угнать да на материк рвануть! Кстати, чем не вариант?.. Додумать я не успел: добросовестно тянувший караульную лямку Петрович забеспокоился, и коннектор выдал неизменным тягучим баритоном: «Чужие-е-а-ау-у-у!» От неожиданности я чуть было не рухнул с кресла, но все же удержал равновесие и уже через секунду стоял на ногах, рефлекторно цапнув из-за спины штуцер. Бесчастных встрепенулся и вопросительно уставился на меня. Кульман, оккупировавший оставшееся кресло, дернулся было, но, перехватив мой бешеный взгляд, снова опустил зад на мягкую сидушку. — Петрович говорит, приближается кто-то, – пояснил я свое поведение. – Миш, тут посиди, мы с лейтенантом сами справимся. — Идем, – хмыкнул Жека, подхватываясь с пола. – Еще один гость – это уже перебор будет. – И выразительно погладил ствольную коробку «вихря». Оказавшись на свежем воздухе, мы, не сговариваясь, врубили «хамелеоны» и бодрой рысью пересекли площадку у шлюза. Дальше соваться без разведки было опасно, и я привалился к камню, активировав «стереорежим». Понятливый Петрович уже занял господствующую высоту – видать, на какой-то валун запрыгнул – и сейчас пристально вглядывался во тьму. Некстати вновь набежали облака, скрыв спутник, и изображение с ППМ стало совсем уж размытым. Единственное, что я смог различить – два неясных желтых отблеска, скачущие по холмам в паре километров от нас. — Машина? – вслух подумал я, ни к кому особенно не обращаясь. А что, похоже. — Шшшум, – отозвался Петрович и для полноты картины переправил мне образ грохочущего и отчаянно воняющего реактивами от топливных элементов колесного вездехода. Надо сказать, напарник по извечной своей привычке преувеличивал – лично я ничего такого не чувствовал, даже когда специально наземную технику обнюхивал. Обычно пахло металлом и пластиком, но вот такой уж мой партнер привереда – что неудивительно с его тончайшим обонянием и чуткими ушами. Так и вижу, как он своими лопухами подергивает, силясь уловить едва слышное гудение приводных электромоторов. — Сюда кто-то едет на колесном вездеходе, – пояснил я терпеливо ждущему рядом лейтенанту. – Не таятся, фары врубили. Как встречать будем? — Как положено – торжественно! – скривился Бесчастных. – Если они к нам, то путь у них один, сам видел. А если мимо едут – то и хрен на них. — Согласен. Разделимся? — Угу. – Лейтенант кивнул и бесшумно скрылся во тьме. План наш особой сложностью не отличался. Если эти типы на джипе действительно по наши души, они волей-неволей остановятся у подножия горы и пойдут дальше пешком. В принципе, по узкой извилистой тропке можно проехать, но максимум на кваде – все, что крупней, просто не влезет по габаритам. Сейчас Бесчастных затаился у устья прохода в каменном лабиринте, а мне досталась роль прикрытия. Вскарабкавшись на ближайший валун, я загерметизировал шлем, врубил баллистический комп и на усилителях запрыгнул на скальный козырек метрах в пяти над боксом. Здесь я устроился как можно удобнее и приготовил штуцер, снарядив его магазином с усиленными унитарами. С моей позиции подходы к нашей стороне горы просматривались великолепно, включая два приметных камня, между которыми как раз и начиналась тропка. Бесчастных обозначил себя, включившись в боевое расписание – на забрале проступил его четко очерченный зеленым силуэт, распластавшийся в тени валуна. — Готовность ноль! – Вычислитель костюма автоматически поймал фиксированную волну соратника, так что запалиться в эфире я не опасался. – Прикрываю. — Принял. — Петрович, не отсвечивай! – приказал я, краем глаза уловив движение неподалеку от лейтенанта. – И вообще спрячься, от греха. Напарник перечить не стал, скатился в какую-то щель и затаился, переправив мне ехидный образ суетящегося Егеря и безмятежно дрыхнущего в сторонке кота. Я в ответ мысленно посулил вредной животине «волшебный пендель» и переключился на наблюдение. Позиция идеальная – линия огня градусов под пятьдесят от лейтенантской, можно сказать, с фланга бить буду, небольшая мертвая зона остается лишь за валуном, под которым он прячется. Но это несущественно – в случае перестрелки туда никто добежать не успеет, снимем влет, не я, так Бесчастных. Ждать пришлось минут пять. Все это время в ушах навязчиво хрустела сминаемая трава, и жужжание электромоторов на этом фоне практически терялось. Чувствительные датчики бронекостюма уже давно засекли источник шума, и теперь умный вычислитель выводил на дисплей точные координаты цели. Однако от глаз машину все еще скрывали складки местности и буйные, как в любых предгорьях, заросли. В какой-то момент мне даже показалось, что вездеход удаляется, но уже в следующее мгновение машинка вынырнула из-за ближайшего холмика, и я сумел ее рассмотреть во всех подробностях. Обычный экспедиционный транспорт, четырехместный полноприводный автомобильчик со съемной крышей и мощной дугой безопасности. Брони никакой, равно как и вооружения. А вот сидели в салоне только трое – водила и два боевика в спецоблачении. В багажном отсеке что-то чернело, какая-то бесформенная клякса, ярко светящаяся в терморежиме, как и остальные пассажиры. Все ясно, везут кого-то. — Ждем, – шепнул Бесчастных. Да понял уже, немногословный ты наш. Можно, конечно, уже сейчас машину изрешетить, но ведь любопытно, кто у них в багажнике. Может, знакомый. Хороши же мы будем, если кого-то невиновного в страну вечной охоты отправим. Джип тем временем ожидаемо затормозил метрах в десяти от валунов, но привод водила выключать не спешил. Яркие снопы света от фар били в поверхность камня почти прямо над притаившимся в засаде лейтенантом, но тот на такую мелочь внимания не обращал, выжидая удобный момент. И то сказать, придурки больше сами себя слепят, чем нас демаскируют. Умная электроника шлема моментально подстроилась под изменившиеся условия, и лучи поблекли, затерявшись на остальном фоне. Сидящий на заднем диване боевик склонился над багажником, злобно ткнул в бесформенную массу кулаком и что-то спросил. Я все же сидел далековато, так что чувствительности микрофонов не хватило, но и догадаться о смысле вопроса тоже труда не составляло: наверняка уточняет, туда ли приперлись. Выслушав ответ, «говорун» раздраженно махнул рукой – типа глуши – и выпрыгнул из джипа. Водила послушно ткнул в приборную панель, деактивируя привод, и устроился поудобнее, сложив руки на руле. Вылезать он явно не собирался, справедливо рассудив, что его дело технику караулить. Его сосед нехотя выпростался из кресла и вразвалочку пошел к «говоруну», который уже вытягивал из багажника упирающийся куль, на поверку оказавшийся человеком со связанными руками. Стоял он неудобно, так что лица его я не видел. Охранники, обменявшись парой фраз, пинками выгнали пленника из-за джипа, и «говорун» резким толчком сбил его с ног. Тот рухнул на колени, упрямо боднув головой, и Бесчастных изумленно выдохнул: — Викентий!.. Твою мать! То-то я думаю, фигура знакомая! Охранники между тем продолжили экзекуцию – «говорун» огрел Егорова прикладом по хребтине, но тот упорно не желал падать, а потому сразу же словил с ноги по ребрам, а потом еще и в район поясницы. Второй боевик конечности распускать не стал, присел на корточки перед пленником и ткнул ему в подбородок стволом пистолета. Уже знакомый мне «спектр-мини» висел у него на спине. Водила вообще насчет оружия не заморачивался и, судя по позе, вознамерился покемарить, облокотившись на руль. «Говорун», таким образом, оказался наиболее опасным – свой полуавтомат он держал в руках, хоть и небрежно. Блеск! Самое время действовать! Заснул Бесчастных, что ли?! — Денисов, берешь чертилу с пистолетом, – тут же раздался в динамиках голос лейтенанта. – Я кончаю второго, потом водилу. На счет три. Еще не дослушав фразу, я взял обозначенную цель на мушку и, стараясь не дышать, выбрал слабину на спусковом крючке. Вот я тебя сейчас, голубчик! — Три! Мой палец дернулся, «меркель» выплюнул крупнокалиберный унитар, и тот через неуловимую долю секунды врезался в висок боевика. Шлем преградой не стал, заостренная болванка прошибла его навылет с двух сторон, столь же легко прошила правое переднее колесо и энергоблок джипа и зарылась глубоко в каменистый грунт. Благодаря сфере из бронепластика голова незадачливого допросчика не разлетелась на кровавые брызги, ошметки остались внутри, но силой удара тело отшвырнуло на крыло машины. Одновременно с этим пуля из лейтенантского «вихря» пробила лоб «говоруна», и того унесло на пару метров назад, с отчетливым мокрым шлепком приложив о землю. Прикорнувший водила среагировать на смерть напарников не успел – вторым выстрелом я снес ему полчерепа. Защитой он пренебрег, поэтому пришлось напачкать. Лихая расправа заняла не больше трех секунд, так что Викентий не сообразил даже свалиться от греха на землю – так и стоял на коленях, потряхивая, как заведенный, головой. Видимо, не мог поверить, что его мучители вдруг одновременно умерли. — Контроль, – буркнул в передатчик Бесчастных и осторожно поднялся на ноги, выставив перед собой ствол «вихря». — Принял, – отозвался я, безучастно наблюдая, как лейтенант приближается к месту побоища. Все трое боевиков «двухсотые», однозначно, но порядок есть порядок, и тут я нелюдимого Охотника всецело поддерживаю. Мне пока тоже пост оставлять не резон – а ну как еще кто припрется? Маловероятно, конечно, но от здоровой паранойи в нашем деле еще никто не умирал. А вот от потери бдительности – сколько угодно. Бесчастных поочередно обошел убитых, неведомо зачем пнув каждого – можно подумать, они от этого восстанут из мертвых! – и склонился над Егоровым. Через секунду тот уже потирал затекшие в путах руки, все так же потрясенно покачивая головой. Вымахнувший из-за валуна Петрович на ходу перекрасился из черного в привычный рыжий и с разбегу забодал правый ботинок ученого. Хотя ученого ли? Сильно в этом сомневаюсь в свете открывшихся фактов… Викентий охнул и с удовольствием поддержал игру «погладь кота». Ошивавшийся поблизости Охотник выступил в качестве ретранслятора – из боевого расписания мы еще не вышли, так что я все прекрасно слышал через его акустическую систему. — Вы, ребята, как никогда вовремя! – на радостях выдохнул Викентий и попытался облапить Бесчастных, но лейтенант ловко увернулся. — Вы, господин Егоров, пока не расслабляйтесь, – едко хмыкнул он. – Должны ведь уже быть научены горьким опытом. — Тьфу, зараза! Бесчастных, ты, что ли? А где Денисов? — Наши задницы прикрывает. Ты вообще как тут оказался? — Это долгая и печальная история, – закатил глаза Викентий. Стресс его отпустил, он уже ничем не напоминал затюканного пленника, хоть и красовался отменным бланшем под правым глазом и множеством ссадин на лице. – У вас есть где укрыться? Или вы на метеостанции сидите? — Возможно, – не стал раскрывать всех карт лейтенант. – Что это меняет? — Пока ничего. – Викентий деловито склонился над ближайшим трупом и сорвал что-то с его бронежилета. – Надо спрятать этих. До утра их хватиться не должны, сами, наверное, знаете – связи нет. А кабель они за собой не тянули, ибо пустая трата сил и ресурсов. — Ну и не хрен с ними возиться, – отмахнулся Бесчастных. – Пошли отсюда. — Уже бегу! – Егоров торопливо подбежал к «говоруну» – снова помародерствовать. – А оружие подбирать не будем? Ну, как скажешь… Эту же процедуру он повторил и с водилой и лишь потом зашагал следом за лейтенантом. Тот отбитого ученого ждать не пожелал, неторопливо направился к тропе. Петрович чисто из вредности остался крутиться под ногами у Викентия. Одергивать я его не стал – пусть себе, они вроде в неплохих отношениях. Видно, что кот рад. Убедившись, что коллеги скрылись в лабиринте у подножия горы, я спрыгнул с козырька и выдвинулся им навстречу, перехватив у последнего поворота. При виде меня Егоров еще раз облегченно выдохнул, но этим и ограничился – не время для телячьих нежностей. — Лейтенант, может, все-таки уберем жмуров? – хмуро поинтересовался я. – Стремно как-то. Демаскирующий фактор, все дела… — Не убегут. Но если хочешь корячиться, хозяин – барин. — Ладно, не к спеху. Ближе к утру займемся, если приспичит. Бесчастных безразлично пожал плечами и протопал к шлюзу. До нас с Викентием ему не было ровным счетом никакого дела. Тяжелый человек, что тут скажешь. Не зря личный состав его не любит. Но делать нечего, придется работать вместе. Егоров деликатно тронул меня за плечо и кивнул на модуль – дескать, чего ждем? Вместо ответа я подхватил под пузо случившегося рядом Петровича и прошелся ладонью в бронеперчатке вдоль хребта: — Придется тебе, брат, еще покараулить. Кот понимающе заурчал, наслаждаясь нехитрой лаской, потом спрыгнул с рук и растаял во тьме, в привычной своей манере сменив окрас уже в движении.Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, ночь
— Таки ви мене удивляете, Викентий! Миша при виде нашего гостя удивленно всплеснул руками и полез обниматься. Егоров не возражал: насколько я знал, они с одесситом и раньше приятельствовали, а уж теперь и вовсе стали друзьями не разлей вода. Сообща пережитая опасность сближает даже лучше доброй попойки. Хотя в отношении Бесчастных эта нехитрая мудрость дала сбой – тот с непробиваемым выражением лица вновь устроился на полу, поглаживая «вихрь». При ближайшем рассмотрении Викентий оказался относительно бодр и почти цел, если не считать косметических повреждений на физиономии. Закончив обниматься, Кульман усадил спасенного ученого в кресло, устроился во втором сам и немедленно засыпал гостя вопросами. Интересовали его все больше вещи приземленные – что на базе да как Викентий сюда попал, – потому перебивать его я не спешил. — Мужики, если честно, я просто время тянул, – признался Егоров. – Линдеманн, сука, не верил, что я ничего про кристаллы не знаю, в покое ни на час не оставлял. — Били? – проявил я участие, озадачившись про себя: что еще за кристаллы? — Не просто били, мордовали! – пожаловался Викентий. К нему на глазах возвращалось расположение духа, а вместе с ним и шутливый тон. – Но я не поддался вражеским происками и мужественно преодолевал тяготы плена, как и велит устав полевой службы. — Ага, заливай давай! – подначил я. – Викентий, друг мой, признайся – ты куратор от Службы? — Раскусил все-таки! – притворно удивился тот. – Ага. За вами с Галей присматривал, да и другая работа по профилю была. — Я еще на Находке подозревать начал… И с этим человеком я распивал благородные спиртные напитки! — Не переживайте так, Олег! Я совсем чуть-чуть безопасник, основная моя специальность биология. — Точно-точно. Один раз – не это самое!.. — Ладно, посмеялись, и будет. – Викентий согнал с лица привычную лукавую ухмылку и превратился в жесткого оперативника. – Ребята, у вас хоть какой-нибудь план есть? — Угу. Сидеть тут и ждать трындеца, – сплюнул Бесчастных. — Понятно. Приказываю отставить панику. Не все так плохо, как кажется. Вы знаете, чего тут псы из «Внеземелья» ищут? — Уверен? – вскинулся я. – Насчет «Внеземелья»? — На все сто. Линдеманн мне это чуть ли не открытым текстом сказал. А еще он проговорился – случайно – что они тут всех на ноль помножат. Включая персонал и грузчиков. Уйти должен только он, док Исайя и еще несколько телохранителей. Как вам такой расклад? — Невесело, – хмыкнул я. – Может, все-таки расскажешь, как здесь оказался? — Я, собственно, к этому и веду. У тебя, Олег, допуска нет, но плевать. Короче, наша база работала с технологиями Первых. Вижу, никого я не удивил. Тогда продолжу, с вашего разрешения. Кое-что мы привезли с Находки, но большую часть информации СБ добыла на Ахероне. Опять Ахерон! Не зря он в записях дока фигурирует, ох не зря! — Там федералы обнаружили старую базу Первых, заброшенную и частично разрушенную, но некоторые образцы технологий уцелели, – вещал между тем Викентий. – На основе их анализа наши высокомудрые коллеги сумели создать аналоги – грубые и примитивные, но действующие. Работа пошла, появились первые результаты, и начальство засекретило проект. Но, самое главное, на той же базе некий капитан-лейтенант Тарасов, первый проникший на планету разведчик, обнаружил целых два кристаллоносителя с информацией Первых. Что характерно, неповрежденных и поддающихся расшифровке. Их от греха тоже сплавили к нам, дабы не палиться в других Системах. Насколько я знаю, есть копия инфомассивов, но она запрятана очень глубоко, на центральном сервере СБ, и до нее добраться весьма проблематично. Всего мне тоже не рассказали, но известно, что на кристаллах нашли дневники ученого-биолога, в которых он описывал ход работ по клонированию и генно-модификациям искусственных организмов. Если бы не эти записи, наши яйцеголовые так и остались бы с бесполезными чанами-репликаторами, но, имея на руках такое сокровище, они воссоздали технологию более чем наполовину. Здесь, в Обезьяннике, идет ее доводка. А основное производство размещено еще на одном острове, не очень далеко отсюда. — Я в курсе, – обменявшись быстрым взглядом с Кульманом, признался я. – Был проездом. Там сейчас пусто. Всех перебили и мины заложили. — Все охватили, суки! – скрипнул зубами Викентий. – Обнаглели вконец. Пора, чую, крылышки «Внеземелью» подрезать. Да вот беда – доказательств нет. — Коллега, не отвлекайтесь. — Ах да! Кристаллы. Короче, они здесь, на базе. Люди Линдеманна влезли на сервер, перерыли все лаборатории, но их не нашли. — Уверен? — Абсолютно. Очень уж Карл зол. Оборудование и документация наших спецов – это очень хорошо, но без первоисточников ребятишкам из «Внеземелья» придется туговато. Поэтому он рвет и мечет. Самолично снизошел до того, что пару раз мне по морде съездил. — А почему он думает, что ты знаешь, где кристаллы? — Я сам ему намекнул. Когда меня скрутили. Очень уж жить хочется, вот и выкручивался. До последнего тянул, но в конце концов перестарался – Карл приказал своим шавкам вывести меня к причалу и пристрелить. Тут я типа «сдался» и посулился показать тайник. — И он поверил, что кристаллы где-то за пределами поселка? — Не совсем, но ему деваться некуда, – вздохнул Викентий. – А я просто собирался еще немного его за нос поводить. Да и смыться надеялся, если честно. А тут вы – вовремя, не скрою. — То есть ты хочешь сказать, что наша встреча – случайность? — Она самая. Я уж думал, кранты. Хоть попытаюсь. Пристрелят при попытке к бегству – значит, судьба такая. — Про кристаллы заливал? — Самое смешное, что нет… – Егоров сокрушенно покачал головой. – Знаю я, где они. Вот только добраться проблематично. — Вообще-то нас теперь четверо. Оружия в избытке, и есть ценный специалист-хакер с доступом в локальную сеть. Думаю, стоит попытаться. — Значит, вы в курсе, что в поселке творится? — Частично. — Тебя, Олег, я прекрасно понимаю. Галю видел. Ей сейчас очень плохо. Но как ей помочь – честно, не представляю. Ты сам-то как здесь оказался? Пришлось повторно поведать историю собственных мытарств, теперь уже для одного благодарного слушателя. — Так что, в сущности, запасной вариант у нас есть, – закончил я рассказ примерно через четверть часа. – Можем на катере рвануть куда подальше. Отойдем километров на полсотни, и гравигенераторы нас не достанут. Но сразу предупреждаю – я не пойду. У меня здесь дело. — Доказательства вообще-то тоже есть, – вставил свои пять копеек молчавший до того Миша Кульман. – Фото и видео. Согласен, маловато для суда, но доблестным безопасникам таки даже с избытком. — Ты что скажешь, лейтенант? – зыркнул я на Бесчастных исподлобья. Тот ответил тем же: — Свалить всегда успеем. Я предлагаю пощипать уродов. — Я так понимаю, единогласно? – подвел итог Викентий. – Дела, коллеги, обстоят следующим образом. Робинсон успел спрятать кристаллы в тайнике в собственном кабинете, а сам застрелился, так что Линдеманн остался с носом. Но я, по долгу службы, в некоторые секреты нашего дорогого шефа посвящен. Так что в сейф залезть могу. А вот что дальше? — Захватим штурмовик, он там неподалеку торчит, на пятаке, – развил я идею. – И смоемся на материк. — По пути прищучат, – скептически хмыкнул Бесчастных. – Сто пудов, у них на орбите перехватчики висят. — Согласен, бред. — Надо будет их отвлечь. — Как, интересно? — Взорвем что-нибудь, – пожал плечами Охотник. — Ладно, коллеги. – Я задумчиво почесал переносицу и продолжил: – Предлагаю действовать следующим образом…Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, раннее утро
План мой в общем и целом одобрили, но еще около часа ушло на окончательную доработку, так что пришлось потом действовать в темпе: неумолимо приближался рассвет, а лишаться такого могущественного союзника, как темнота, не хотелось. С трупами незадачливых конвоиров все-таки повозились – дабы не бить в потемках ноги, решили воспользоваться их транспортом, да и оружием с амуницией заодно разжились. Имея на руках три боекомплекта со снаряжением, мы легко превратили Викентия в этакого доморощенного коммандос, и даже Кульман приобрел вид залихватский, хоть и немного зловещий – очень уж он неловко со «спектром» управлялся. В конце концов карабин я у него отобрал, от греха, как говорится. Оставил лишь «дефендер», и то потому, что он в кобуре покоился. Лапать ствол я Мише категорически запретил – его дело в предстоящей операции повелевать компьютерной сетью, а не в пекло лезть. Еще запасливый Викентий снабдил меня и Бесчастных нехитрыми «опознавалками» – миниатюрными примитивными передатчиками, генерирующими сигнал «свой-чужой». Неведомые вторженцы, вернее, как теперь выяснилось, боевики «Внеземелья» оказались не совсем идиотами и развернули в поселке малый охранный комплекс, усеяв окраины датчиками движения. Если бы я давеча сунулся чуть дальше башни связи, непременно бы запалился. Понятно теперь, почему Егоров первым делом мародерствовать принялся, едва ему руки развязали. Кстати говоря, на поверку трофейные «спектры» оказались кустарно доработанными до фул-ауто, то есть запросто могли садить очередями. Разве что мощность боеприпасов не особо высокая, до «вихря», а тем более до моего «меркеля», им далеко. Но с учетом класса брони, имевшейся в распоряжении боевиков, и их должно было хватить с избытком. Удручало полное отсутствие тяжелого вооружения, хотя бы элементарного подствольника, или вовсе ручных гранат. Ну не полагалось их Охотникам, они все же не десантура. Впрочем, наш план особого шума на территории поселка не предусматривал: тихонько пришли, тихонько сделали свое дело, тихонько смылись. Это если в идеале. А там будем посмотреть. Мертвецов свалили у ближайшего валуна, кое-как забросали камнями помельче и расселись в трофейном джипе. Как выяснилось, мой крупнокалиберный унитар особо сильных повреждений не причинил: разодранная покрышка с губчатым наполнителем уже заросла неровной кляксой пружинистой резиноподобной массы, а простреленные батареи мы обесточили и выбросили за ненадобностью – оставшихся вполне хватало, чтобы прокатиться с ветерком. Викентий, как самый опытный, занял водительское место. Из убиенного предшественника натекло порядочно крови, и Егоров в ней незамедлительно извозился, о чем возвестил раздраженным матом. Мы с Кульманом разместились на заднем диване, Петрович развалился у меня на коленях, а Бесчастных устроился рядом с водилой. В багажник свалили объемный мешок, набитый всякими полезными мелочами – в основном имуществом лейтенанта. Им с Егоровым предстояла самая трудная и чреватая огневым контактом работа. Мне же выпало пасти хакера да на втором этапе вызволять ненаглядную из плена. Кстати, Мише «опознавалки» не досталось, но он не расстроился – все равно, когда ему придется войти на территорию поселка, там уже начнется порядочный переполох и местным будет не до нарушителя. Увязавшегося было за нами Карлушу он каким-то одному ему ведомым способом спровадил – птиц решительно не желал вести себя тихо и демаскировал всю компанию. Избавившись от пернатого друга, мы наконец тронулись. Викентий оказался недурственным водилой (ага, помню, как он нас с Галей на глайдере катал), и джип покатился по едва заметной в зарослях колее, то и дело подпрыгивая на кочках. Фары он включать не стал, довольствуясь встроенным в шлем ноктовизором – единственным уцелевшим из трофейных. Покойный «водитель кобылы» этим аксессуаром пренебрег, и мы отыскали его на заднем сиденье. Остальные два были раскурочены тяжелыми унитарами да и загажены кровью с мозгами, так что мы без сожаления их выбросили. Нисколько не огорченный этим фактом Кульман нацепил на буйную головушку легкомысленную бейсболку с вездесущим логотипом «Генезис-3000» и принялся напевать себе под нос нечто раздражающе-героическое. Где-то на середине дороги Бесчастных велел ему заткнуться, и на этом инцидент был исчерпан. Близко к поселку из соображений безопасности подъезжать не стали, Викентий притормозил в километре от окраины, удачно схоронившись за пальмовой рощицей, и мы с Кульманом выпрыгнули из джипа. Петрович, понятное дело, последовал за мной. Я успел растолковать ему задачу еще в пути, и он незамедлительно затерялся в траве – помчался разведывать дорогу. Егоров шутливо козырнул нам, и внедорожник с юзом взял с места, чтобы через несколько мгновений скрыться в очередной балочке между пологими холмами – им с лейтенантом предстояло подобраться к комплексу с противоположной стороны и выйти к эллингам вдоль берега. Пока что было еще достаточно темно, и стоило использовать это преимущество по полной. Мы же неторопливо направились прямиком к башне связи – не особо и маскируясь, если честно. Петрович молчал, так что путь свободен. Главное, в темноте ноги не переломать, но и это здесь проблематично: камней почти нет, деревьев тоже, так что даже за корень не зацепишься. Правда, Кульман шумел, что твой носорог, проламываясь сквозь высокую траву, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось смириться. До места добрались без проблем. Петрович успел не только обежать башню по кругу, но и обследовать ближайшие окрестности, не пересекая, однако, невидимой границы, которую я ему обозначил достаточно ясно. Он хоть и кот, но кто знает, на какие массогабаритные показатели запрограммирована охранная система, вдруг и на крупную живность реагирует? Волновался я напрасно – на посту связи никто после меня не появлялся. Это я определил по зажатой между створкой шлюза и косяком примерно на уровне пояса травинке, которую сам же и оставил накануне. Судя по всему, взрывчатых сюрпризов можно было не опасаться, но я тем не менее проявил разумную осторожность – потянул дверь «кошкой» на куске репшнура, благоразумно вжавшись в пенобетон. Кульман так вообще за изгибом стены спрятался, равно как и любопытный Петрович. Он тоже взрывчатки не почуял, так что все обошлось. Оставив кота караулить снаружи, мы с коллегой прошли внутрь и устроились каждый на своем месте: я присел на корточки у разбитого монитора, контролируя шлюз, а Миша склонился над непокорным терминалом. У него дела пошли гораздо успешнее, чем у меня не так давно, – уже минут через десять он промурлыкал себе под нос какой-то победный мотивчик и удовлетворенно заключил: — Таки да! Было трудно, но Кульман справился! — Наших видишь? – без особой надежды поинтересовался я. — Не-а. Жека спец хороший, фиг его увидишь, если он не захочет. Таки напрягите мозг, Олег! Не хватало им еще перед камерами палиться. — Я думал, ты в их сигнализацию залез, – разочарованно хмыкнул я. – А так любой дурак сможет. — Таки ви этим утверждением больше себя обижаете, нежели бедного одессита! – подмигнул коллега в ответ, явно намекая на мою давешнюю неудачу. – Кстати, мысль хорошая. Как у нас со временем? — Еще с полчаса есть, я думаю. — Ви, Олег, сторожите, а Кульман будет делать свое дело… Миша снова с головой погрузился в манипуляции с терминалом, а я от нечего делать активировал «стереорежим» и заставил Петровича вскарабкаться по отвесной стене башни на крышу. С верхотуры вид открылся куда более широкий, но немногим более четкий, чем снизу. Зато на территории поселка горели многочисленные фонари, и я принялся выискивать возможные цели, занося их расположение в память баллистического вычислителя. Понятно, что нынешние обитатели комплекса на месте не сидели, но умная машинерия, единожды получив целеуказание, продолжала «вести» объекты уже без участия оператора, что в боевой обстановке могло сыграть мне на руку. Так что время я потратил с пользой, чего не скажешь о коллеге. Его хакерских способностей не хватило, чтобы вклиниться в систему слежения, развернутую боевиками, и минут через двадцать бесплодных попыток он раздраженно сплюнул и объявил: — Таки тупая железка! Не знаю, кто им систему настраивал, но этот поц перекрыл все подходы. Система замкнутая, физических выходов на местную локалку нет вообще. Так что придется обходиться тем, что есть. На дисплее наладонника, который Кульман держал в руках, часто замигал зеленый огонек, и он вновь переключил внимание на рабочую станцию: — Бесчастных на месте. Ага, значит, первая часть плана выполнена: Викентий с лейтенантом добрались до эллинга и подключились к сети через компьютер в диспетчерской. Следующий шаг был куда рискованнее: Егорову предстояло врезаться в оптоволоконную линию, объединяющую локалку базы с сетью Обезьянника, для чего у него с собой было все необходимое, спасибо Мише. Видеоканал, по которому шло изображение с камер, для наших целей не подходил. В исследовательском комплексе для пущей безопасности контуры наблюдения и управления были разъединены, хоть и дублировались физически, через кабель – в штатном режиме связь шла через беспроводной интерфейс. Но случаи, как известно, бывают разные, и после первого же сильного шторма с грозой были проложены резервные линии, дабы не зависеть от атмосферных помех. В коварстве местной погоды я уже имел возможность убедиться на собственном опыте. Повторный сигнал пришел через двадцать три минуты, когда небо на востоке уже начало еле заметно сереть. Меня к этому моменту охватило легкое беспокойство – еще чуть-чуть, и осуществить наш не самый надежный план станет куда сложнее. Но много времени Кульману не потребовалось – я еще не успел как следует размяться после долгого сидения в неудобной позе, как он торжествующе возвестил: — Я внутри. Жду команды. — Где наши? – уточнил я, захлопывая забрало. План переходил в активную фазу с беготней и весьма возможной стрельбой, так что защитой пренебрегать не следовало. — Сидят в эллинге, минутная готовность. Таки ви еще долго думаете прохлаждаться? — Иду уже, язва! – Я в последний раз осмотрел снаряжение, попрыгал, проверяя, не гремит ли чего, и решительно толкнул створку шлюза. – Сам без сигнала не высовывайся. — Лады. Из тамбура я выскользнул в полной боевой готовности – с активированным «хамелеоном» и снаряженным комбинированным магазином штуцером в руках. Лучше бы, конечно, пистолет в случае чего использовать, но есть один нюанс: если я на кого-нибудь нарвусь, тут уже будет пофиг, из «меркеля» я вдарил дуплетом или из менее шумного апээса. А на следующей стадии мощный ствол предпочтительнее. Так что придется приложить все силы, чтобы нежелательных встреч избежать. Слава богу, обошлось. Безлюдную Мазуту я быстро пересек, прячась в тенях, которые с каждой минутой становились все отчетливей – горизонт все больше просветлялся, ограничивая и без того скудный запас времени. Зоопарк зацепил лишь самым краем, ностальгически мазнув взглядом по домику с синими стенами и красной крышей, в котором нам с Галей довелось прожить неполный месяц, и вскоре выбрался к биолаборатории. Здесь пришлось попотеть, чтобы обойти все освещенные зоны, но в конце концов я затаился на задах здания, как раз со стороны стартового пятака, на котором покоился запримеченный ранее штурмовик. Охраны здесь, к моему изумлению, не оказалось, и я решил в качестве точки проникновения внутрь купола выбрать до боли знакомый шлюз стартового комплекса, о чем и поставил в известность Кульмана. Передатчик до поста связи добил, хоть и с трудом, и Миша подтвердил прием заказа коротким «понял». Ну что ж, в принципе можно и начинать… — Денисов на месте, – объявил я по боевому каналу. – Готовность ноль. — Принял, – отозвался Бесчастных. — Миша? — Цель засек, лови картинку. — Спасибо! На схеме лаборатории у меня перед глазами загорелись три разноцветные точки: красная – Галя, синяя – Линдеманн и зеленая – док Исайя. — Таки погнали! – скомандовал Кульман, и я представил, как он в этот миг склоняется над терминалом и его пальцы выбивают сложную дробь на клавиатуре. Подчиняясь его воле, на Обезьяннике дверцы всех вольеров и клеток незамедлительно разблокировались, а их обитатели получили чувствительные укусы током и яростно заревели, ринувшись к неожиданно освободившимся проемам в ненавистных стенах. Счет пошел на секунды…Глава 8 Когда нас в бой пошлет…
Система тау Кита, планета Нереида,Створка шлюза от легкого толчка без малейшей задержки утонула в стенном пазу, и я осторожно шагнул в тамбур. Панель дежурного освещения не горела, деактивированная стараниями Миши Кульмана, так что ноктовизор подстраивать не пришлось. Коридор, тонувший в полутьме, едва нарушаемой подслеповатыми светильниками, светившими через два на третий, просматривался отлично, но я из предосторожности несколько мгновений наблюдал сквозь небольшую щель между люком и косяком. И лишь убедившись, что он безлюден, выбрался из тесного «предбанника». До зала с лифтами добрался без приключений – свет почти нигде не горел, учитывая раннее утро, а по самой лаборатории в данный конкретный момент никто не шлялся, что тоже немудрено. Притаившись у центральной колонны рядом с пятой раздвижной дверью, я вызвал Кульмана: — Миша, лифт давай. — Получите, распишитесь, – отозвался тот, и створки с легким шипением разъехались в стороны. — Минус пятый уровень, пожалуйста. Кабинка скользнула вниз, потом изменила направление движения на горизонтальное, и через пару минут тревожного ожидания я оказался в хорошо знакомом полутемном коридоре, что вел к залу с прозрачной крышей. Сюда, за скальную гряду, передатчик уже не добивал, хоть я и надеялся на обратное. Впрочем, уже не привыкать действовать в одиночку, главное, чтобы коллеги от плана сильно не отклонялись. Согласно задумке, Викентий с Бесчастных сейчас должны уже были убрать грузчиков, суетящихся в районе причального комплекса, и их охрану. Линию монорельса, соединяющую биолабораторию с Обезьянником, Кульман должен был заблокировать, а на водном транспорте до поселка добираться не менее двадцати минут. И это в том случае, если сейчас там найдется пара-тройка бойцов, не занятых усмирением вырвавшихся на свободу монстров (отвлекающий маневр, судя по репликам Миши, удался на славу). Раззадоренные нехилыми ударами тока чудища нападали на все, что движется: сородичей, технический персонал, вооруженных до зубов Охотников и боевиков. Даже на турели бросались, зарабатывая очередную встряску – сетчатый забор был под напряжением. Так что запас времени имелся, главное воспользоваться им с толком. Именно этим я и занялся, наплевав на сбой связи. Буду надеяться, что все обойдется и получится переговорить с соратниками по возвращении в главный корпус. Торопливо измерив шагами коридор, я пересек памятный зал, превращавший из-за особенностей освещения людей в утопленников, вышел в радиальный коридор и вскоре оказался в кольцевой галерее, той самой, где Петрович впервые «заговорил» с Варькой. Отсюда до Галиного индивидуального бокса рукой подать, и вскоре я остановился около до боли знакомой двери. Та оказалась заблокированной. Ничего иного я и не ожидал и повторил старый трюк с ножом, что не раз выручал меня на разгромленной базе. Сработал он и тут, осталось лишь толкнуть створку, приложив минимум усилий, и она послушно сдвинулась вбок, открыв доступ в кабинет. Галю я нашел не сразу. С камеры наблюдения ракурс открывался совсем иной, так что пришлось повертеть головой в поисках диванчика. В предыдущие появления здесь я такими подробностями не заморачивался, да и за относительной давностью они как-то из головы выветрились. Обнаружив, метнулся было к ней, но Галя вдруг сжалась еще сильней и испуганно вскрикнула, уткнувшись лицом в поджатые колени. Со стороны сейчас она казалась особенно беззащитной и даже жалкой, как мокрый дрожащий щенок. Уроды, да что же они с тобой сотворили-то! Стараясь не делать резких движений, я откинул забрало и приблизился к девушке. Осторожно коснулся плеча: — Галя, это я, Олег. Ты меня слышишь? Я пришел за тобой. Та недоверчиво покосилась на меня левым глазом, под которым пролегла влажная дорожка от скатившейся слезы, и снова зарылась лицом в подол футболки. — Любимая, это я!.. Постарайся успокоиться. – Я присел перед диваном, сорвал с правой руки перчатку и провел кончиками пальцев по ее щеке. – Нам нужно уходить отсюда. Они тебя больше не тронут…24 февраля 2538 года, раннее утро
«Самка альфа-разумного в состоянии шока. Рекомендуется внешнее воздействие».Вот спасибо, а то я сам, болезный, не догадался! И чего мне теперь, пощечин ей надавать? Или хватать в охапку и тащить, авось и так прорвемся?!
«Необходима коррекция».Ну так запускай, мать твою! Я, что ли, эту самую «коррекцию» производить буду?! «Внутренний искин» на этот демарш ничего не ответил, но Галя вздрогнула всем телом и обмякла. Через несколько секунд по ее мышцам пробежала мелкая дрожь, дыхание участилось, и она вздернула голову, уставившись на меня расширившимися глазищами: — Олег?! Ты живой?! — Скорее да, чем нет, – с облегчением выдохнул я. – Идти можешь? — Попробую… А почему я босиком? И в таком виде?.. — Ты что, ничего не помнишь? — Смутно…
«Защитная реакция организма самки альфа-разумного».Спасибо, умник! — Галя, вставай. – Я легонько потянул девушку за руку, и та с готовностью соскользнула с дивана. – Нам нужно уходить отсюда. На острове творятся нехорошие дела, придется бежать. Ты готова? — Наверное, – не очень-то уверенно сказала она. – А куда мы побежим? — Угоним космокатер. Со мной Викентий и Миша Кульман. И еще один Охотник, ты его не знаешь. Объяснять сейчас некогда, пошли скорее… Галя безропотно позволила увлечь себя в коридор, даже не вспомнив о босых ногах. Пока что это не проблема – напольное покрытие мягкое и пушистое, подошвы не холодит. А вот в основном корпусе придется озаботиться поиском обуви, на улицу так не выскочишь. Хотя, если возвращаться тем же путем, через шлюз на задах и сразу к стартовому пятаку, то и так сойдет – там гравийных дорожек нет. Черт, нашел, о чем думать! По обстановке ясно будет, что делать… Капсула монорельса дожидалась нас там же, где я ее и оставил, то есть на приемной станции. Вопреки моим опасениям, никто линию не заблокировал, и дверца послушно села в пазы, отозвавшись на касание сенсора. Едва слышно загудело приводное поле, и наша капсула отправилась в обратный путь. Секунды ползли не быстрее улиток, и две минуты показались мневечностью. Странно, адреналинового выброса не ощущаю. Что за фокусы, интересно? Не дождавшись ответа, я осторожно разгерметизировал дверь капсулы и сдвинул ее левой рукой вбок. Правой я сжимал рукоять штуцера, по-спецназовски уперев его прикладом в плечо, готовый ответить пулей на любое движение. Натянутый ремень не позволял стволам «гулять», так что одна конечность у меня всегда оставалась относительно свободной. Но снимать влет неожиданно появившегося врага, равно как и закрываться от него створкой, не пришлось: зал был по-прежнему пуст и тёмен. Зато снова появилась связь, и я поспешил вызвать Кульмана: — Миша, это Денисов. Как дела? — Таки ви зря изволите беспокоиться, все по плану, – отозвался тот. Ясно, раз балагурит и кривляется, значит, действительно все путем. — Коллеги? — Идут по графику. Сопротивление персонала подавлено, Бесчастных пошел в релакс-рум на третьем уровне, Викентий уже у кабинета Робинсона. Сам как? — Успешно, – не стал я вдаваться в подробности. – Время до эвакуации? — Расчетное – пятнадцать минут. — Принял. Выдвигаюсь к точке старта. Н-да, все пока строго по плану. Даже подозрительно. Егоров, как и собирался, сейчас займется сейфом покойного доктора Робинсона, а Бесчастных намеревается разобраться по-свойски с командованием вторженцев. Очень недальновидно со стороны Линдеманна оставаться в лаборатории, когда основные его силы сосредоточены далеко отсюда. Или он на монорельс надеется? Глупо: с одной стороны, его контролирует наш Миша, с другой – парням в Обезьяннике сейчас хватает своих проблем. — Как там наши друзья? – все же уточнил я на всякий случай. — Это просто праздник какой-то! – восхитился в ответ Кульман. – Я такого даже в самых навороченных ужастиках не видел. Если продать записи киношникам, озолотиться можно. — Думаешь, им сейчас не до нас? — Таки да! Опа! Ч-черт, даже меня проняло!.. — Чего там?! — Не обращай внимания, это я в монитор пялюсь. Будь осторожен и в туннель не суйся, чревато. — Принял. Уже не таясь, я распахнул дверь капсулы и легонько потянул спутницу за плечо: — Галя, идем. Держись у меня за спиной и по возможности не отставай. — Хорошо. Что-то слишком она покладистая, даже не верится. Последствия шока? Впрочем, не до того сейчас… В отсутствие персонала центральный «мозг» врубать дневное освещение не торопился, а может, Миша и тут вмешался, но нам с Галей это было только на руку: мы быстро шли по полутемным безлюдным коридорам, даже не пытаясь спрятаться от объективов камер. Тут я полностью полагался на коллегу Кульмана, а тот пока что признаков беспокойства не проявлял, значит, и у нас причин паниковать не было. Задержались мы только раз, когда мне почудился впереди легкий шорох, но его я списал на сквозняк в одном из кабинетов, прилегавших к внешней стене, была открыта форточка. Поиск хоть какой-нибудь обуви для Гали успехом не увенчался. Тратить время на тщательный осмотр попадавшихся на пути помещений не хотелось, а беглый взгляд ни за что такое не цеплялся. Но девушка не жаловалась, только плотнее прижималась ко мне, то и дело путаясь в ногах – она все еще была очень слаба, ладно хоть дрожь больше не возвращалась. Захлопнув забрало еще в капсуле монорельса – без баллистического компа, что и говорить, приходилось туго! – я то и дело оглядывался на Галю, опасаясь возвращения шокового состояния. Меня она бояться перестала, видимо, нужно благодарить «внутреннего искина» с его коррекцией. Где-то на полпути подал голос Бесчастных: — Кульман, я на позиции. Шлюз заблокирован, попытаюсь взломать. Готовность к эвакуации семь минут. — Принял, – торопливо ответил Миша и в свою очередь сообщил: – Викентий на месте, просит десять минут. Как поняли? — Понял, – отозвался я. – Жду у шлюза. — Принял, – подтвердил лейтенант, но как-то комментировать расхождение с графиком не стал. Будем надеяться, что удача от ребят не отвернется. Согласно договоренности, если кто-то выбьется из плана больше чем на десять минут, остальные его не ждут, уходят к точке эвакуации и дальше к пункту связи, где предполагалось забрать Кульмана и Петровича. А потом дай бог ноги, как говорится. Опоздавший на старт уходит к джипу и далее по резервному варианту – веревка, надувнушка, катер. Неплохо было бы вообще тут все взорвать к чертям, но это уже чистой воды авантюра. Кто знает, где пресловутая «красная кнопка»? Логично предположить, что Линдеманну это известно, но с допросом решили не связываться. Бесчастных должен был быстро и без затей прикончить и бывшего безопасника, и дока Исайю – этого за компанию, чтобы неповадно было эксперименты на людях ставить. К шлюзу мы с Галей вышли через три минуты пятьдесят девять секунд, то есть с изрядным запасом времени. Осторожно выглянув из-за поворота коридора и не обнаружив ничего подозрительного, мы приблизились к хорошо знакомой двери, и я уже привычно толкнул створку вбок. Та даже не шелохнулась, чем привела меня в порядочное изумление – застряла, что ли? Я приналег сильнее – с тем же результатом. Мысленно выругавшись, вызвал Кульмана: — Миша, у нас проблема со шлюзом. — Вижу, – хмыкнул тот. – Сейчас. Готово. — Ни фига, – покачал я головой, повторив попытку силового воздействия на непокорную дверь. – Открывай давай! — Сигнал ушел, должна открыться… – растерянно пробормотал в наушниках коллега. – Ничего не по… Связь прервалась, забитая «белым шумом» по всем каналам – это я проверил в первую очередь, еще до того, как оцепенел от страха. Буквально на секунду. Но и этого хватило вынырнувшим из ближайшей двери троим боевикам, чтобы взять нас с Галей на прицел, лишив возможности бегства. Да и куда бежать, если вдуматься? Можно, конечно, пульт раскурочить или в ту же самую кладовку прорваться, а дальше? Одно, максимум два движения, а потом меня нашпигуют пулями по уши. И кому от этого станет лучше? Черт, вот уже и докатился – собственную трусость оправдываю… Впрочем, нет, это все-таки холодный расчет: пока живу, надеюсь. Будь я один, несомненно, попытался бы покончить с проблемой радикально, и совсем не факт, что мне бы это не удалось. Но Галя… Она совершенно беззащитна, чуть ли не голая – одного шального унитара хватит, чтобы отправить ее на тот свет. Сразу нас не убили, значит, мы им зачем-то нужны. А раз так, то есть шанс свалить позднее. Посему геройствовать не с руки, нужно подождать. А ребятишки-то не совсем лопухи, встали грамотно: двое в нас стволами тычут, а третий мнется сзади, напарников страхует. Нет, не получится уйти чисто. Успеют начать палить, а это для Гали равносильно смертному приговору… М-мать! — Бросай ствол, – приказал один из боевиков на интере. Акцент его показался мне необычным, но и только. Определить точнее его национальную принадлежность не получилось. Да и недвусмысленное движение «спектра» в его руках к размышлениям не располагало. Я осторожно шевельнул плечом, заставив ремень «меркеля» соскользнуть с наплечника, перехватил его в полете и аккуратно положил штуцер на пол рядом с ногой. Так же аккуратно извлек из кобуры верный апээс и пристроил здесь же. Затем к кучке присоединился нож, и я замер с поднятыми руками. Сжавшаяся Галя притаилась у меня за спиной, безуспешно пытаясь слиться со створкой шлюза. Говорливый боец, не удовлетворенный этим, дернул стволом автомата в характерном жесте. Я безропотно подтолкнул горку оружия ногой и отступил на шаг назад, закрыв собой спутницу. Финита, как говорится. Комментарии излишни. — Шлем. — Чего? — Шлем снимай и кидай туда же, – без тени раздражения пояснил «говорливый». Черт, что же все-таки за акцент? Смахивает на французский, но не уверен на все сто… Дождавшись, когда я избавлюсь от излишков снаряжения, боевики сноровисто разделили нас с Галей и повели в обратном направлении. Меня контролировали сразу двое, но главным сдерживающим фактором оставался третий боец, подталкивавший девушку в спину стволом, отчего она всякий раз вздрагивала, но шаг прибавляла. Меня так и подмывало врезать одному конвоиру локтем, затем сбить подсечкой второго, но я себя сдерживал, хоть и с трудом: не время. Если здесь незаметно появилось трое боевиков, где гарантия, что нет еще десятка? Блин, да откуда они взялись-то?! От бессильной ярости хотелось выть, но я постарался сохранять непроницаемое выражение лица – нечего провоцировать охрану, пусть и дальше ведут себя относительно вежливо. Через несколько минут мы достигли межэтажной лестницы, по которой и поднялись на третий ярус. Хотя ни один светильник не горел, здесь было уже достаточно светло: большинство помещений, равно как и коридоров, выходило минимум одной стеной или потолком непосредственно к куполу, который изнутри почти всегда был прозрачным, даже по ночам. Рассвет еще не вступил в полную силу, но над горизонтом уже показался краешек местного светила – еще минут десять, и от предутренних сумерек не останется и следа. Так что потеря шлема с ноктовизором на видимости почти никак не отразилась, хоть это и слабое утешение. Когда мы подошли к широкой двустворчатой двери, за которой скрывался релакс-рум, расположенный в самом центре уровня, я уже полностью успокоился. Даже дыхание замедлилось, как будто я не шагал под прицелом двух автоматов, а безмятежно прогуливался в березовой рощице. Странно, но ожидаемого адреналинового выброса не произошло даже при внезапном появлении боевиков, хотя весь мой предыдущий опыт буквально вопил об обратном. Это что же получается, подсознание проанализировало обстановку и пришло к выводу, что организму ничего не угрожает? Этак и в самый ответственный момент собраться не смогу… У двери конвоиры меня придержали, а третий боевик вывел вперед Галю. Створки беззвучно утонули в стенах, и боец резко толкнул девушку в спину, отчего та нырнула в комнату, споткнувшись и едва не пропахав пол носом. Но почти сразу же она гордо выпрямилась и сложила на груди руки, гневно уставившись на кого-то, для меня пока невидимого. В неизвестности я пробыл недолго: меня тоже грубо пихнули стволом в печень, и я влетел в помещение, резво перебирая ногами. Притормозил рядом с Галей, обвел комнату взглядом и скривился в горькой усмешке: — Какая встреча! Господин Линдеманн! А я так надеялся, что вы уже в аду, проходите собеседование с сатаной… — Не дождешься, Денисов! – каркнул тот в ответ и неторопливо выпростался из кресла. – Хотя, знаешь, я долго ждал этой встречи!.. Хрясь! Я очумело помотал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, но получилось не очень. Хорошо хоть на ногах устоял. А ничего у суки удар, поставленный! Как он мне по челюсти смазал! Видать, припомнил трепку на том озерце, еще на Находке. Мы тогда с Галей только-только с базы Первых выбрались, толком от шока не отошли, а он уже со своими вертухаями объявился, арестовать нас вознамерился. Ясен пень, я этому воспротивился. И успешно, надо сказать. — Это для завязки разговора, – с глумливой улыбкой пояснил свои действия Линдеманн. – А это для профилактики. Или ты думал, что твой подельник меня прикончит?! Второй удар был не так силен, но куда более травматичен – короткий тычок кулаком расквасил мне нос, и я некоторое время захлебывался кровью пополам со слезами. Черт, ведь знал, сука, как унизить! Слезы текли самопроизвольно, как всегда бывает в таких случаях, а уж как это смотрится со стороны… Хорош, нечего сказать: нос хлюпает, из глаз течет, прям баба какая-то! Дай только до тебя добраться, так легко не отделаешься. Линдеманн тем временем брезгливо стряхнул с перчатки капли моей крови и повернулся к Гале: — Вот мы и увиделись снова, Галина Юрьевна. А вы опять такая же гордая и неприступная. Приятно видеть. А еще приятнее будет вновь побеседовать. Я дернулся было к ненавистному врагу, но остававшиеся рядом боевики повисли у меня на руках, а третий, бывший Галин конвоир, с размаху въехал мне в живот тяжелым ботинком. Броню не пробил, но я сделал вид, что согнулся от боли и пытаюсь хватануть воздух, и меня швырнули на один из диванов. Ощутив под седалищем нечто мягкое, я откинулся на спинку, запрокинув голову – хочешь не хочешь, а кровотечение нужно унять – и скосил глаза на соседа. Несколько секунд до меня доходил очевидный факт, которому я никак не хотел верить: рядом со мной сидел лейтенант Бесчастных. Выглядел он не краше меня: ссадина на губе, синяк под глазом, на брови сечка – но было видно, что раны свои он получил в бою: снаряжение его пребывало в растрепанном состоянии, как после хорошей драки. Руки Бесчастных были чем-то стянуты за спиной, и лежал он отменно неудобно. Но на такие мелочи никто не обращал внимания, включая самого Охотника. — А тебя где прихватили, а, Жека? Тот болезненно скривился, но все же до ответа снизошел: — Здесь. Из засады… Продолжить ему не дали: давешний «говорливый» съездил нам обоим прикладом по животу и бесстрастно пояснил: — Не разговаривать, пока не спросят. Я собрался, несмотря на угрозу, объяснить боевику, насколько тот не прав, но не успел: входная дверь вновь разъехалась, пропуская в релакс-рум следующую делегацию. К чему-то подобному я уже был готов, поэтому даже не матюгнулся, хоть и было такое желание. Очередная пара бойцов ввела потрепанного Викентия. — Кажется, теперь все в сборе, – удовлетворенно потер руки Линдеманн и учтивым жестом предложил Егорову устраиваться рядом с нами. – Галина Юрьевна, а вы, пожалуйста, вот сюда. Для подстраховки, так сказать. Свяжите им руки. Девушке не надо, зачем себя унижать? Михаила Давидовича ждать не будем. Я вижу, у вас, господа, накопилось множество вопросов? Разрешаю спрашивать, но в порядке очереди.
Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, утро
Вопросов Линдеманн так и не дождался. Сначала нам было не до того: двое резвых боевиков по очереди стянули нам с Викентием руки за спинами, использовав вместо наручников пластиковые стяжки для крепления кабелей, добавили по зуботычине – чисто для профилактики – и пошвыряли обратно на диван. Удобства это не добавило, и мы принялись вразнобой материться, лишь Бесчастных оставался бесстрастным. Не ограничившись банальным связыванием, все те же парни тщательно нас обхлопали. У меня в карманах ничего интересного не обнаружилось (мой КПК внимания не привлек, а утерянный наладонник доктора я благополучно забыл в тюке с остальным скарбом на надувнушке), а вот у Егорова изъяли два футлярчика оригинальной формы. При виде их глаза у Линдеманна загорелись, и он сам поспешил пояснить, что за добыча попала ему в руки: — А вот это, господа пленники, и есть те самые инфокристаллы Первых. Доктор, проверьте. Боевик передал коробочки доку Исайе, тот принял их дрожащими руками, с трудом вскрыл один и благоговейно выдохнул: — Это они. — Скопируйте, будьте любезны. Удостоверившись, что потрясенный доктор извлек из старомодного саквояжа компактный копир и поместил экзотические носители информации в приемные пазы, Линдеманн продолжил: — Не скрою, удивлен вашим авантюризмом. Викентий Федорович, уж вы-то взрослый и здравомыслящий человек! Тем приятнее осознавать, что просчитал я вас правильно. Я, признаться, к выспреннему монологу Карла Линдеманна прислушивался вполуха, больше глазами шарил по сторонам, оценивая наше положение. Раньше я в релакс-рум попадал всего раза два и к обстановке не присматривался. Сейчас же выяснилось, что помещение довольно-таки обширное, но при этом не лишенное уюта. В центре четыре дивана в два ряда, между ними пара низких журнальных столиков оригинального дизайна – две стеклянные плиты, отделенные друг от друга металлическими трубчатыми стойками, на нижней плите закреплены колесики – и роскошное кресло-массажер, оккупированное в данный момент нашим гостеприимным хозяином. Еще из предметов меблировки присутствовали многочисленные полки с цветами, декоративными вазами и даже книгами в кричащих суперобложках. Они располагались без особой системы на боковых стенах, которые на двухметровой высоте плавно перетекали в вершину купола, так что потолок был прозрачен, за исключением четырех полосок пластиковой облицовки, в которых скрывались элементы силового каркаса. Насколько я мог видеть, слуховое окошко у верхней точки купола было распахнуто, но никто на это внимания не обращал. Ну да, погода спокойная, ветер не завывает, а сквозняк не ощущается, потому как система вентиляции работает исправно. В дальнем правом углу громоздился гигантский аквариум, кубометра этак на три-четыре, в котором обитали экзотические рыбки минимум с пяти миров Федерации. Для полноты картины неведомый дизайнер в оставшемся углу разбил небольшой сад, состоявший, главным образом, из растений в кадушках типа банальных фикусов. Но хватало и диковинок типа благоухающего терпким ароматом местного растения-птицелова, распространенного на тропических островах. Цветок дикой зелено-фиолетовой расцветки с хороший поднос размером непрерывно подрагивал, вибрируя ловчими плетями, и приближаться к растительному монстру совершенно не хотелось, даже будь у меня такая возможность. Дополняло обстановку мягкое напольное покрытие, структурой смахивавшее на овечью шерсть. Выполнен интерьер был в пастельных тонах, разбавленных яркими пятнами цветов и ваз. В иное время обстановка настраивала бы на мажорный лад, заставляя радоваться жизни и особенно отдыху, но сейчас было как-то не до расслабления. — Да-да, не удивляйтесь! – разорялся между тем Линдеманн. – Я ни на мгновение не выпускал вас из вида, дорогой Викентий. И про засаду на метеостанции я знал. Равно как известно мне было и количество беглецов, и их местоположение. Или вы думали, что Кульман сможет ввести в заблуждение моих специалистов? Разглагольствования бывшего безопасника прервало появление вышеозначенного субъекта: двери уже привычно разъехались, и в зал влетел Миша Кульман, наверняка ускоренный хорошим пинком. Следом за ним вошли еще двое бойцов. Один из них кратко доложился, мол, поймали, где и предполагалось – в башне связи. Линдеманн удовлетворенно кивнул, взглядом приказал связать пленника и, дождавшись выполнения команды, отрывисто бросил: — Все лишние вон! Дидье, останься вместе с напарником. Эжен, готовь катер. Боевики дисциплинированно рассосались по территории: двое встали по обе стороны от кресла босса, держа нас на прицеле, а остальные испарились, прикрыв за собой дверь. — Ну вот, теперь уже точно все в сборе. Вопросы? — Как?! – возопил бедный Миша, силясь втиснуться между мной и боковиной дивана. – Как вы нас вычислили? — Ага, профессиональная гордость! – осклабился Линдеманн. – Очень просто. Неужели вы думали, что сможете обмануть главного администратора базы? А? Да бросьте вы ерзать, раздражает! — Не могу, – набычился Миша. – Мне жутко неудобно. — Денисов, пересядьте к Галине Юрьевне, – решил проявить благородство наш пленитель. – Было бы очень жестоко разлучать вас. К тому же мне так будет проще. Что ему будет проще, он не пояснил, однако ж я про себя предположил, что нас с Галей он отделил от остальных неспроста. Самая очевидная причина – в случае чего их можно будет положить одной очередью, причем без риска потерять ценные источники информации. Судя по кислому выражению лица Викентия, он тоже ситуацию просек правильно. Я, понятное дело, возражать не стал, устроился рядом с любимой, постаравшись в меру своих возможностей прикрыть ее от ближайшего охранника. У меня какая-никакая, а все же броня, так что предосторожность лишней не будет. — О чем это я? – буркнул себе под нос Линдеманн и прибавил звук: – Так неужели вы думали, что сумеете обвести вокруг пальца лучшего специалиста по компьютерным сетям, что имеется на этом острове? — Гришка?! – недоверчиво выдохнул Кульман, и бывший безопасник расплылся в самодовольной ухмылке. — Григорий, подтвердите. — Не сомневайся, Михась, именно так все и было, – раздался откуда-то из-под потолка насмешливый голос. – Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило удержаться, чтобы не подобосрать тебе малину. Извини, но таких лопухов я еще не видел. — Покажись, урод! – рыкнул Миша. На торцевой стене, как раз между аквариумом и мини-садом протаял огромный экран, с которого на нас глянул патлатый тип в засаленном свитере, разве что без бороды. — Ну, доволен? – осведомился админ, вдоволь налюбовавшись хмурой рожей доморощенного хакера. – Что теперь? Попугая своего на меня натравишь? — Таки чтоб ты издох, проклятый шлимазл! – Миша зло сплюнул и замолчал, вперив угрюмый взгляд в пол. — И тебе не кашлять, – хмыкнул админ и ушел с видеоканала. Вместо него на экране возникла стандартная сетка картинок с камер наблюдения, на которых я рассмотрел уже ранее виденные гравигенераторы. В самом низу дисплея имелось табло с четырьмя нулями. – Вот, герр Линдеманн, как вы и просили – система к активации готова. — Благодарю, Григорий. Выключайте прослушивание и можете эвакуироваться с остальными. — Хорошо. Обождав для верности с полминуты, Линдеманн облегченно выдохнул и встал с кресла, видимо, так его распирало от желания похвастаться, что не мог усидеть. — Теперь можно поговорить начистоту, – объявил он, прохаживаясь между диванами. – Не стесняйтесь, спрашивайте. — Нахрена ты нас всех сюда приволок? Почему на месте не пришибли? Или похвастаться решил? – Викентий иронично выгнул бровь, вперив в Линдеманна взгляд. — Признаюсь, грех тщеславия мне присущ, – в притворном покаянии покачал тот головой. – Так что да, именно похвастаться. Когда еще удастся насладиться таким триумфом? Знаете поговорку: месть – это блюдо, которое подают холодным? Это вам за Находку. Вы разрушили мою карьеру, а я разрушу вашу жизнь. Для некоторых в переносном смысле, но для большинства – в самом прямом. — Поц! – фыркнул разобиженный Миша, кривя губы в невеселой ухмылке. – Таки вас бы даже у нас на Привозе высмеяли. — Так я и думал, повышенное самомнение и дешевый пафос. Сейчас по всем законам жанра вы, Карл, должны подойти и сломать мне нос, – вставил свои пятьдесят копеек Егоров. – И сказать при этом что-нибудь выспреннее и до жути банальное. — Позвольте с вами не согласиться, любезнейший Викентий Федорович! – принял игру Линдеманн. – Я о вас руки марать не буду. Дидье! Понятливый боевик, стоявший к Викентию ближе всех, равнодушно размахнулся и впечатал ему кулак в челюсть. Голова Егорова дернулась, но тот лишь сплюнул кровавую слюну и незаметно мне подмигнул. В глазах его плясали отчаянные черти. Видать, что-то для себя решил, и теперь его простыми побоями не остановишь. — Может, все-таки перестанете кривляться? Или хотите умереть, не получив ответы? — Хорошо, Карл. Уговорили. Скажите, почему вы допустили мое бегство и почему не уничтожили моих коллег, раз все про нас знали? — Элементарно, господа! – Линдеманн непроизвольно принял характерную позу киношного сыщика, разве что воображаемую трубку изо рта не вынул. – Я понял, что вы, Викентий, будете упорствовать до конца, а времени у меня не так уж и много. И я разработал план. Григорий засек проникновение коллеги Кульмана в сеть, едва он только начал свою дилетантскую атаку. Остальное было делом техники. Он перехватил канал, но отсекать терминал на метеостанции от сети я ему не разрешил. Вы думали, что самые умные – влезли в систему наблюдения и получили возможность за нами подглядывать? Не спорю. Но я получил гораздо больше – возможность вас контролировать. На метеостанции, чтоб вы знали, тоже есть камера наблюдения. И мы сразу же обнаружили, что Михаил Давидович там не один, а в компании бравого Охотника. Кстати, Евгений, меня весьма впечатлила ваша расправа над капитаном Поттингером. Жаль, конечно, он был ценным союзником, но я получил истинное удовольствие, наблюдая за вашей схваткой. Мое восхищение. — Да подавись, – безразлично буркнул Бесчастных. — А потом появился господин Денисов. О чем вы, Олег, думали, когда лезли в башню связи? Хотя должен признать, охранная система вас не засекла. Если бы вы не попытались активировать рабочий терминал, мы бы про вас узнали гораздо позже. Гриша вас засек. Правда, не он один – Кульман вас тоже обнаружил, опознал, активировав камеру, и дал подсказку, где искать его с коллегой. Впрочем, что я разоряюсь, вы это все и сами прекрасно знаете. Линдеманн не вытерпел, принялся ходить взад-вперед между диванами: три шага в одну сторону, три в обратную. — Для меня ваше появление было сюрпризом. Ведь я считал вас мертвецом. Галина Юрьевна, а что вы так побледнели? Все обошлось – вот он, наш герой, сидит рядом с вами. На Пятачке поработали мои люди, некоторые из них выжили и вернулись на Флоранс. И доложили, что вступили с вами в силовое противодействие, но в конце концов взорвали вас в лаборатории. Правда, тела не видели. Мне было неприятно, что вы ускользнули из наших рук, пусть и таким способом, вы – источник ценной информации, равно как и наша ненаглядная фрау Рыжик. Однако пришлось смириться с фактом. Тем искреннее была моя радость, когда вы вдруг объявились на острове. Как, интересно, вы добрались сюда? — Вы правда хотите услышать ответ? – Я постарался вложить в свои слова как можно больше сарказма, но Линдеманна это не смутило – он молча кивнул. — Это долгая история. Перед самым взрывом я успел нырнуть в подвал, где меня благополучно завалило. Выбрался через подводный модуль. Пришлось помучиться, но получилось. Нашел в эллинге чуть живую надувнушку, залатал и поплыл куда глаза глядят. Хотя вру, у меня же КПК сохранился с картами. Потихоньку-полегоньку доплыл. — Хотите сказать, вы за двое суток добрались с Пятачка до Флоранс на веслах? – вздернул бровь бывший безопасник. – Это из разряда ненаучной фантастики. — Мне повезло, наткнулся на остров с разоренной базой. Этакий, знаете, мини-Обезьянник, со множеством любопытных улик, которые навели меня на невеселые размышления. Вот док Исайя наверняка знает, о чем я. — Конечно, знает, – не стал отрицать Линдеманн. – Я больше скажу, именно с его подачи удалось осуществить операцию в целом. Он охотно пошел на контакт с нашей агентурой. А потом поделился некоторыми образцами весьма интересных технологий. Мало того, без его помощи на том острове мы бы не справились – док выполнил львиную долю работы, потому что мы не могли распылять силы и отправили к нему всего два десятка бойцов. Многоуважаемый доктор справился просто блестяще. — Ага, в курсе, – кивнул я. – Интересно все же, как вы, доктор, умудрились заставить ваших коллег-ученых перебить друг друга? И как вам после этого живется, кошмары не мучают? Ничего более жестокого я представить не в силах. Они же, если я все правильно понял, друг дружку на куски голыми руками рвали. Да еще монстры из вольеров вырвались… — Жестоко?! – вскинулся док Исайя, блестя безумными глазами. – Это, по-вашему, жестоко? А держать меня, ученого с мировым именем, взаперти, не давать доступа к информации, кормить обещаниями изо дня в день – не жестоко? Я работал как проклятый и ничего, кроме работы, не видел. Но я выдержал. Я пообещал себе, что выйду на свободу, и ничто меня не остановит. Я просто защищал свои права. Вы знаете, каково это – сидеть на коротком поводке, не имея возможности заниматься любимым делом? Вся эта банальная мелочь, которой они заставляли меня заниматься, – это ли не бездарная трата моего драгоценного времени? Я ведь не прошу многого, мне всего лишь нужно знание… — Не важно, какой ценой, – закончил я за него, и док замолчал на полуслове. – Правильно вас заперли, только я бы вообще в каземате на минус сотом уровне замуровал. Или еще глубже. Вам не место среди нормальных людей. — Брек, господа! – счел нужным вмешаться Линдеманн. – Доктор Исайя сполна оплатил свою свободу, так что не будем поминать его имя всуе. Вернемся к нашим баранам. Когда мы засекли Денисова, и он отправился прямиком на метеостанцию, Викентий Федорович вдруг перестал упрямиться и по большому секрету поведал мне, что интересующие нас источники информации спрятаны опять-таки на этой несчастной исследовательской точке. Вы бы знали, Викентий, какого труда мне стоило сохранить непроницаемое выражение лица! Удача сама шла мне в руки. Я нисколько не сомневался, что вы тянете время, но как же хорошо все сложилось! Я препятствовать не стал, а дальше все случилось, как я и предвидел: вы не сумели усидеть на месте и отправились разбираться с нами. Я вызвал подкрепление, которое укрылось в туннеле монорельса, а Григорий сгенерировал фальшивый видеоканал с камеры наблюдения, так что Кульман их не засек. И вы все попались на удочку. В результате вы в плену, кристаллы у меня, и это не считая морального удовлетворения. — Думаете, Карл, вы до сих пор контролируете ситуацию? – подал голос Егоров. — Я не думаю, я в этом твердо уверен. Переполох в Обезьяннике не более чем досадная помеха, мои люди быстро сориентировались, забаррикадировались в корпусе и сейчас успешно отражают атаку. Трое убитых вами конвоиров и несколько десятков погибших на острове – весьма умеренная плата за информацию Первых. Карго-боты стартовали в самом начале заварухи, почти все интересующие нас образцы мы успели вывезти, равно как и оборудование, так что смею вас уверить, все идет по плану. К тому же скажу вам по секрету: эвакуировать персонал и большую часть сил поддержки изначально не планировалось. Кому нужны лишние свидетели? Вы, несомненно, уже догадались, зачем нам такое количество гравигенераторов. И не надейтесь, что кому-то удастся пересидеть в подвалах – мы постарались разместить наших «малышей» как можно глубже. Система полностью готова, для активации достаточно нажать пресловутую «красную кнопку». Не могу отказать себе в этом маленьком удовольствии. – Линдеманн обхлопал карманы на куртке и извлек из левого нагрудного маленький пульт с одним-единственным сенсором, действительно красным. – Вот она, «адская машинка». Наблюдая за этим цирком тщеславия, я едва удерживался от гомерического хохота. Меня прямо-таки распирало. И не покидало ощущение нереальности происходящего. Страха не было, хотелось с традиционным русским «А пошло оно всё!» броситься на кривляющегося Линдеманна, сбить на пол и долбить лбом в переносицу, пока лицо его не превратится в кровавую кашу. Но пока еще рано. Пару минут назад мне почудилось, что на самой грани слышимости где-то снаружи раздается монотонное «мяу», раз за разом, с периодичностью метронома. Знаете, как это коты делают – усядутся перед закрытой дверью и дерут глотку. И если не открыть, могут мяукать часами. Я даже было дернулся, но опомнился и взял себя в руки – я воспринимал это самое «мяу» не на слух, это Петрович пытался до меня докричаться. Понятное дело, ППМ у него на голове и коннектор активирован, вот кот и надрывается, вместо того чтобы образ послать. А слышу я отголоски его мыслей, правда, расшифровать не могу. С каждой секундой «мяу» приближалось, становилось все отчетливей, но, судя по отсутствию реакции со стороны окружающих, я был прав – кот сбавил громкость. Что ж, мой рыжий друг, ты как никогда вовремя! Лишь бы успеть занять выгодную позицию… — Все это очень познавательно, Карл. – Викентий поерзал, стараясь принять как можно более удобную позу, правда, безуспешно. – И, я даже не побоюсь этого слова, впечатляюще. Но вы так и не признались – зачем? Вот все это? Чистой воды пиратство, право. Вы уже сейчас на пару пожизненных сроков нагеройствовали, а если и впрямь ваши сюрпризы рванут? Высшая мера? Что вас заставило? — Побойтесь бога, дорогой Викентий! Тем более вам скоро держать перед ним ответ. Или вы вообразили себе, что я вот прямо сейчас раскаюсь и сдамся федералам? Еще раз повторю – все идет по плану. И нам пора закругляться, как бы ни хотелось продолжить беседу. Разрешаю вам задать еще один вопрос, последний. Подумайте хорошенько. — Кто «крот»? — Вы серьезно? – расхохотался Линдеманн. – Впрочем, дело ваше. У нас на зарплате состояла почти треть персонала базы. Какой, к чертям, «крот»?! Мы знали ВСЕ. И хорошо подготовились к акции. Соответственно, никто нам и не помешал. — Не притворяйтесь, Карл! Вы прекрасно поняли, что я имел в виду. Кто из СБ на вас работает? Ну же, смелее! Я все равно уже никому не расскажу. А записывающей аппаратуры у нас нет. — Викентий, Викентий… Какой же вы все-таки упертый! Я не знаю. Кто-то на самом верху. Я с ним не контактировал, я вообще ни с кем не контактировал, меня оттерли от серьезных дел! После провала на Находке, между прочим! И вы в этом виноваты!!! – Линдеманн сорвался на крик, глаза его лихорадочно заблестели. – Вы! С каким наслаждением я с вами расправлюсь! — Значит, начальство вам не доверяет? – счел нужным вмешаться я. – Не хочу вас разочаровывать, Карл, но вы не задавались вопросом, а почему, собственно, именно вам доверили руководство силовой фазой операции? Опальному спецу из службы безопасности компании? Да еще и бывшему? — В нашем деле бывших не бывает! – ответил Линдеманн очередной банальностью. – Мне дали шанс. И я его не упущу. — Попутного ветра! – хмыкнул я. – Не хочется думать, что вас тоже запланировали пустить в расход по выполнении задачи. Я бы на месте больших дядек из «Внеземелья» именно так и поступил. Хотя вам виднее… — Хватит! – Линдеманн грохнул кулаком по журнальному столику, но предполагаемого эффекта не добился – толстое стекло ответило лишь глухим дребезжанием. – Поговорили! Время вышло. Дидье, этих троих в расход. Только аккуратнее, без зверств. «Говорливый» безропотно закинул «спектр» в захваты на спине и извлек из кобуры маломощный «дефендер». Сменил магазин – видимо, первоначально пистолет был снаряжен УОДами – и шагнул к дивану, занятому пленниками. — С кого начинать? — Плевать! – взвизгнул Линдеманн. – На твое усмотрение! Шевелись. Что-то с ним не то. Подозрительно быстро у него настроение изменилось, нервничает, да что там, откровенно истерит, как институтка при виде эксгибициониста. С нервами явные проблемы. Как такому типу могли доверить серьезное дело?! Впрочем, поведение бывшего безопасника меня сейчас волновало меньше всего: я отчетливо чувствовал затаившегося у нас над головами Петровича. На таком расстоянии мне коннектор не нужен, это уже прямой контакт. Напарник недвусмысленно давал понять, что готов вмешаться, например, сигануть через слуховое окно на одного из конвоиров. Это было бы кстати, но я выжидал, прекрасно осознавая, что один кот, пусть и здоровенный, ситуацию в нашу пользу повернет вряд ли. Нужно действовать всем сообща, но как? Черт, сигнал бы кто подал! Тем временем флегматичный Дидье остановился напротив Бесчастных и махнул стволом, дескать, слезай с дивана. Охотник в ответ буркнул «Пшел нах!» и остался сидеть, всем видом демонстрируя, что облегчать работу «говорливому» не намерен. Боевик, не меняясь в лице, цапнул лейтенанта за ремень разгрузки и резко дернул. Бесчастных, не успев упереться подошвами ботинок в мохнатое покрытие, съехал на пол, неловко подогнув ноги, и выразился куда более емко. Викентий рванулся было на помощь, но напарник «говорливого» был наготове, и Егоров расслабился – еще бы, под прицелом скорострельной «дуры»! Дидье раздраженным тычком заставил лейтенанта выпрямиться, стоя на коленях. Приставил ствол пистолета ко лбу пленного и предусмотрительно прикрылся ладонью, выказав несомненный опыт в подобных делах. Палец на спусковом крючке напрягся, выбирая слабину, но Бесчастных начал движение на неуловимое мгновение раньше – дернулся, уводя дуло по касательной, и в отчаянном рывке саданул «говорливого» головой в живот. Места для размаха было мало, но лейтенант умудрился вложить в удар всю массу тела, и боевик, не ожидавший подобного поворота, рухнул на пол. Охотник оказался сверху и нелепыми со стороны рывками начал подминать противника под себя, стремясь добраться до лица. Что было дальше, я не видел: мысленно возопив «Петрович, пошел!», я сложился пополам, почти прижавшись грудью к коленям, и резко распрямился, изо всех сил оттолкнувшись ногами от пола и обрушив на спинку дивана весь свой невеликий вес. Нехитрый прием сработал – достаточно массивный предмет мебели не устоял и медленно, я бы даже сказал, величаво, завалился назад. Я еще краем глаза успел заметить рыжий ком, обрушившийся из-под потолка на второго боевика, потом меня сильно толкнуло в спину чем-то мягким, я соскользнул с дивана и чувствительно приложился затылком об пол. Рядом взвизгнула от неожиданности Галя, но ее жалобный крик затерялся на фоне роскошнейшего воя, исторгнутого глоткой атакованного Петровичем боевика. Кот с удовольствием ему аккомпанировал, пустив в ход наигнуснейший из имевшихся в запасе голосов, и я едва успел «отгородиться» от волны звериной ярости. Чужую кровь на языке я все же почувствовал, но отплевываться не было ни сил, ни времени: где-то вне поля моего зрения, за не слишком надежным укрытием закашляли выстрелы – одиночные из «дефендера» и длинная дробь «спектра». Звуки эти были настолько чужеродны, что не затерялись даже на фоне диких завываний истерзанного моим напарником боевика и грохота разбитых пулями цветочных горшков и ваз на полках. Едва оказавшись в более-менее устойчивом положении, я откатился от дивана, стараясь не появляться на линии огня, и быстро перевел скованные руки из-за спины вперед, для чего сложился практически пополам. Мельком глянув на пластиковые путы – перекусить нечего и пытаться, тут секундами не отделаешься – перевернулся на левый бок, оказавшись лицом к лицу с Галей. Та лежала в неудобной позе, даже не попытавшись хоть немного сместиться прочь от дивана. В глазах ее застыл ужас, губы мелко тряслись, вот-вот заплачет, а тело сковывала предательская слабость. Жутко матерясь – про себя, естественно – я рванулся к любимой, потянул ее за руку, и она сломанной куклой соскользнула на пол. Сжалась в комок, прижав колени к груди, и невнятно забормотала, заткнув ладонями уши. Слов я различить не смог, да особо и не прислушивался – за эти несколько секунд обстановка в помещении резко изменилась. Пока тело почти без участия сознания делало свое дело, мозг автоматически фиксировал подробности схватки. «Дефендер» «говорливого» замолчал очень быстро, уже после третьего выстрела, а вот «спектр» после первой длинной – на полмагазина – очереди выдал еще несколько коротких, в такт завываниям хозяина, затем еще раз щелкнул пистолет, и боевик заткнулся. Петрович, судя по уловленному отголоску мысли, с боевым кличем маханул за диван, на котором сидели мои коллеги-пленники, что-то грузно ахнулось на пол (не иначе заткнувшийся боевик), и релакс-рум огласили громкие матюги Линдеманна. Тот упражнялся в сквернословии, понося придурков-подручных, долбаных котов и уродских пленных разом, из чего я сделал вывод, что наша импровизация сработала. Оставалось неясным, насколько результативно, но тут уж ничего не поделаешь, придется ориентироваться в обстановке по ходу действия. Ибо отсиживаться за диваном я не собирался. Упал я довольно удачно: подняв глаза, узрел перед собой одну из бесчисленных полочек, заставленную цветочными горшками. Подтянув колени к животу, выгибом вперед вскочил на ноги (кто бы что ни говорил, но этот выпендрежный способ сейчас оказался самым быстрым), сграбастал первый попавшийся горшок и резко развернулся, высматривая врага. Линдеманн попался на глаза сразу же – он стоял рядом с креслом босса, отделенный от меня еще одним диваном, и я не промахнулся. Мой импровизированный метательный снаряд ударил бывшего безопасника в висок, отправив его на мгновение в нокдаун, и отрикошетил на пол. Горшок не успел еще упасть, как я в отчаянном рывке, ввинчиваясь в движении в воздух, шмякнулся на спинку дивана и перекатился через нее, махнув на излете ногой. Попал удачно – хорошо разогнанная ступня выбила пистолет из руки ошеломленного Линдеманна, и оружие улетело куда-то в угол. Я же, завершив перекат, приземлился на обе ноги уже перед диваном и незамедлительно выбросил подобие сайд-кика правой, жестко вбив подошву бывшему безопаснику в живот. Тот еще не отошел от первого попадания, а потому удар пропустил, но устоял – вложиться всей массой не получилось. Следующий удар – наиклассический маваси-гери левой в голову – швырнул Линдеманна на кресло. Не давая противнику опомниться, я выполнил экс-кик в скольжении – правая нога обрушилась на Линдеманна сверху вниз, грозя проломить голову, но в этот момент он собрался с силами и успел закрыться предплечьями. Удар мало того что вышел смазанным, так я еще и угодил в захват, чем мой противник немедленно воспользовался – просто и без затей оттолкнул мою задранную ногу, и я рухнул на спину, со всего маху приложившись затылком о журнальный столик, оказавшийся позади меня. Видимо, я на несколько секунд лишился сознания, потому что следующее, что я ощутил вслед за ошеломляющим ударом и искрами из глаз, – передавивший горло ворот куртки. Чертов Линдеманн схватил меня за грудки и поставил на ноги, хоть я и походил больше на мешок картошки, чем на бойца, и вознамерился обработать по-боксерски. Что ему и удалось – очнулся я как раз вовремя, чтобы словить в челюсть сначала с левой, потом с правой. Мотая головой, я отступил на шаг, наткнулся на тот самый предательский столик и снова позорно грохнулся – на него же. Впрочем, я сразу же с него скатился, но неудачно – попал враспор между полом и диваном. Линдеманн тут же достал меня ботинком по ребрам, и пробежавшая по избитому телу волна боли неожиданно добавила мне прыти: заплетаясь в ногах, я выбрался из ловушки и обернулся как раз вовремя, чтобы успеть выбросить фронт-кик навстречу обрушивающемуся на меня многострадальному столику. Отдачей меня отшвырнуло на диван, но и Линдеманна тоже – он сидел на полу напротив и пожирал меня ненавидящим взглядом. Хотя нет, ему пришлось хуже – столик унесло к стене, и он увлек за собой бывшего безопасника, отчего тот и оказался в сидячем положении. Напоследок еще и вывернул ему из сустава левую руку (хотя это до разгоряченного дракой Линдеманна еще не дошло) и сшиб несколько полок. Сам, к моему великому удивлению, не разбился. Мысленно ухмыльнувшись – дался мне этот столик! – я медленно поднялся на ноги, не сводя взгляда с врага. Тот ответил взаимностью, зашипев от боли в поврежденной руке. Несколько секунд мы стояли друг против друга – этакая дуэль взглядов двухполубойцов (у него одна рука, а у меня они и вовсе связаны), затем вновь перешли к активным действиям. Линдеманн попытался садануть меня ногой в живот, но я в ответ заблокировал удар легким движением бедра, нырком ушел от размашистого правого хука, вбил подошву правой ноги ему в колено и, завершая разворот, вывел левую ногу на уширо-гери. Ударом в грудь Линдеманна отбросило на диван, который медленно завалился назад, возвестив о падении глухим шлепком. Даже не переводя дух, я повторил трюк с перекатом и вновь оказался лицом к лицу с врагом. Бывший безопасник уже успел подняться на ноги, но из состояния грогги еще не вышел, чем я и воспользовался, от души огрев его сцепленными в замок руками по голове. Пришлось даже подпрыгнуть, чтобы как следует вложиться, да и просто достать. Линдеманн рухнул на колени и наткнулся челюстью уже на мое колено, отчего снова отлетел назад, к стене, зацепив по пути многострадальный журнальный столик. Приключения для этого предмета мебели не прошли даром – верхняя стеклянная плита покрылась сеткой трещин, но пока еще держалась. Раздраженно выплюнув сгусток крови – удары в челюсть не давали о себе забыть, – я дождался, пока Линдеманн поднимется, покачиваясь и хватаясь за уцелевшие полки руками, и выбросил левую ногу в высоком сайд-кике. Я знал, что этот удар последний, и вложил в него все оставшиеся силы. Получилось резко и мощно, с фиксацией конечности в крайней точке траектории. Голова Линдеманна с отчетливым хрустом запрокинулась, шея уперлась в полку, так что отступать ему было некуда – и я нажал еще сильнее, раскорячившись практически в полном шпагате. Я давил и давил, как будто под моей подошвой извивалась мерзкая гадина, а не человек, и эти секунды показались мне вечностью. Потом я согнул ногу в колене, подтянув ее к самому плечу. Из этого положения можно было повторно «выстрелить», но этого не понадобилось: Линдеманн обмяк и неохотно начал заваливаться вперед. Я проворно отскочил в сторону и запустил навстречу врагу журнальный столик, элементарно зацепив его подъемом стопы за одну из трубчатых стоек. Тот легко проехался колесиками по ковровому покрытию и оказался аккурат на пути безжизненного тела бывшего безопасника, которое с размаху обрушилось на многострадальный предмет мебели. Очередного надругательства он не выдержал – верхняя плита рассыпалась на мелкие осколки, а трубка-стойка пронзила грудь Линдеманна, показав окровавленную верхушку из его спины. — Готов, сука… – выдохнул я, брезгливо созерцая поверженного врага. В голове почему-то было пусто и гулко, как в колоколе. Никаких чувств не осталось, одна лишь всеобъемлющая усталость. Хотелось рухнуть на пол и забыться беспокойным сном. Да что там сном, просто бы вырубиться часа на два и, очнувшись, не обнаружить этого ада. Как в детстве, когда казалось, что стоит только зажмуриться хорошенько, и все неприятности рассосутся сами собой. У-у, как хреново-то! Вдоль позвоночника пробежала волна мурашек, расшибленный затылок погладила мягкая кошачья лапа, и я мотнул головой, прогоняя оцепенение. Ничего еще не кончилось, и нефиг расслабляться. Мысленно обругав себя тряпкой, я окинул взглядом такое еще недавно уютное помещение и страдальчески скривился: от былого комфорта остались один воспоминания. Признаться, на окружающий бардак мне было откровенно плевать, но вот остальное… Снова мучительно захотелось завыть, и было отчего. Оба линдеманновских охранника были мертвы. Атакованный Петровичем валялся поперек дальнего от меня дивана и представлял собой жуткое зрелище: мой напарник от души поработал когтями, не оставив на лице врага живого места, вроде бы даже глаза выцарапал. Но причиной смерти послужил пистолетный унитар, пробивший голову навылет – маленькое входное отверстие под левым ухом и огромная дыра на месте правого. Понятно, сам босс его и грохнул, когда он, обезумев от боли, принялся палить во все стороны – автомат-то в руках был. Скорее всего, в панике он таким оригинальным способом пытался сбить вцепившегося ему в физиономию кота, но результата достиг прямо противоположного. Между диваном и вторым журнальным столиком лежал Бесчастных, подмяв под себя бездыханного Дидье – лейтенант все-таки добрался до его головы и превратил лицо в кровавое месиво, видимо, долбил изо всех сил лбом в переносицу, пока ее не проломил. «Говорливый» умер мгновенно – осколок кости пронзил его мозг. Но и в момент смерти он продолжал сжимать в ладони бесполезный уже «дефендер». Судя по обширному кровавому пятну под сцепившимися врагами, боевику удалось минимум один раз продырявить Бесчастных. Переведя взгляд чуть вверх, я грязно выругался: Викентий с Мишей остались сидеть на диване, и очередь из «спектра» скосила обоих. С Кульманом все было ясно – не меньше трех попаданий в грудь, однозначно мертв. А вот Егоров мало того что подавал признаки жизни, так еще и в сознании был, при каждом вдохе хрипя простреленным легким. Черт-черт-черт! Только этого не хватало. И так не ясно, как пребывающую в шоковом состоянии Галю отсюда выводить, а тут еще тяжелый «трехсотый» на мою голову, а может, и не один! Из вражеского стана относительно целым остался лишь док Исайя, но и его задело шальным унитаром. Пуля прошила мякоть левой руки – ерунда в общем-то, но и этого хватило, чтобы ввести ученого в ступор. В общем и целом док на окружающую обстановку никак не реагировал, сжавшись в комок за креслом Линдеманна. Мне на мгновение показалось, что он пытается что-то закрыть собственным телом, но времени выяснять малозначительные подробности не было – я решительно направился к пострадавшим коллегам, пытаясь скованными руками извлечь из набедренного кармана портативную аптечку, впрочем, безрезультатно. На полпути окликнул напарника: — Петрович, вылезай, дело есть! Кот ломаться не стал – как и всегда в боевой обстановке – и вынырнул из-за дальнего дивана. Маскироваться нужды не было, и он ярким рыжим пятном выделялся на фоне сероватой обивки, на ходу покачивая задранным хвостом и недовольно фыркая – по его мнению, все слишком быстро кончилось. — Ну-ну, герой! – Я присел перед напарником на корточки и сунул ему в нос руки: – Грызи давай! Только без фанатизма, грабли мне не обглодай. Петрович с пластиковой стяжкой расправился быстро и качественно, буквально в три укуса, и я принялся остервенело растирать затекшие запястья. — Карауль дверь. – Я дернул головой в соответствующем направлении, и кот понятливо рыкнул. – И Галю успокоить надо. Сделаешь? Напарник отозвался привычным уже мысленным касанием мягкой лапы и легко поддающимся расшифровке образом: рыжий кот, врубив урчальник, ласково трется головой о руку не менее рыжей девушки. Мол, будь спок, не подведу. — Пулей тогда. Петрович в ответ презрительно дернул пушистыми штанишками на задних лапах и неспешно потрусил вдоль диванов ко входу в релакс-рум – торопиться-то уже некуда. Поручив Галю заботам лохматого эскулапа (а что, запросто можно диплом выдавать по специальности «кототерапия»), я склонился над Викентием. Тот дышал тяжело, но часто, издавая подозрительные хрипы. Одного взгляда на его залитую кровью грудь хватило, чтобы удостовериться в справедливости первоначального диагноза – унитар пробил правое легкое. Медленно выпустив воздух сквозь сжатые зубы, я перехватил его взгляд – удивительно ясный, в нем даже отголосков боли не читалось, как будто раненый каким-то неведомым образом от нее отгородился. Насколько я знал, методики для этого существовали, по большей части связанные с восточными психотехниками, но тут скорее обычный психоблок, зашитый в подкорку «мозгоправами» из СБ. — Что, красавчик? – Егоров скривил бледные губы в усмешке, но взгляд не отвел. – Надо же было так бездарно попасться! И зашелся в мучительном кашле, содрогаясь всем телом. — Помолчи, Викентий! Сейчас я дырку заткну, легче станет… В аптечке нашелся тюбик геля-репликатора, самое то для этого случая, нужно только одежду разорвать. — Брось, Олег! Кхе!.. Не трать на меня сил. Бери Галю и ва… кхе!.. вали отсюда как можно быстрее. — Не бухти! – Я и не подумал прервать работу. – Все уйдем. Сейчас еще гляну, что с летехой. — Можешь не смотреть… Кха!.. Ему этот урод бок прострелил. Сквозное ранение брюшной полости. Если он и жив, то в шоке и протянет недолго. Как спе… кхе!.. специалист тебе говорю. Уходите сами. — Успеется. Я вас по очереди к штурмовику перетащу, а там медбокс есть, авось дотянет Бесчастных до цивилизованных мест. — Олег, не хотел бы тебя разочаро… кхе… вывать… Но посмотри на экран. Жуткая догадка заставила меня внутренне похолодеть, но я все-таки развернулся и уставился на давешний обзорный дисплей. Как ни удивительно, унитары его пощадили, и сейчас вместо сетки камер наблюдения на нем отображался один большой, на всю диагональ, таймер. Цифры мерно сменяли друг друга: последние часто, предпоследние много реже. Счетчик был четырехразрядный, и на первом месте красовалась жирная единица. Сразу же за ним мерцала в такт секундам семерка. На последние две цифры я даже не стал смотреть, и так все предельно ясно. Семнадцать минут! Пока доволоку Галю, пока в штурмовик влезу… Потом остальных перетащить… Нет, никак не успеть! Прав Викентий, как есть прав. Но я просто не могу!.. Сука Линдеманн, как?! Черт, пульт же у него! Ошеломленный этой мыслью, я с низкого старта рванул к трупу бывшего безопасника. Здесь пришлось потратить несколько драгоценных секунд, пока удалось снять врага со своеобразной «булавки» и перевернуть его на спину, да и потом пульт найти получилось не сразу. Как выяснилось, искал зря: компактная коробочка ничем не могла помочь – одним из моих ударов ее переломило пополам. Да и будь проклятая хреновина исправна, отключение системы самоуничтожения с нее не предусматривалось… — А-а-а-а!!! Сука!!! – Я с размаху впечатал пульт в ближайшую стену и рванул обратно к коллегам, суетясь и натыкаясь на все подряд выступающие части мебели. Склонился над Бесчастных, приложил два пальца к шее – лейтенант дышал, но едва заметно. Твою мать! У меня на руках двое тяжелораненых и пребывающая в шоке дамочка. И семнадцать, нет, уже шестнадцать минут до активации гравигенераторов. Определение «задница» к данной ситуации подходило как нельзя лучше… Что же делать? Викентий прав, надо хватать Галю и валить отсюда на максимально возможной скорости. Но я не могу! Просто не могу. Понимаю, что это единственный реальный выход. Но как потом жить?.. А, мать его! Хрен с ней, совестью, надо о Гале в первую очередь думать! Ни один трибунал в мире не сможет вынести мне обвинительный приговор, скорее в обратном случае меня признают виновным в преступной слабости, но ведь это не утешение! Су-ука!.. Пребывая в полной прострации, я машинально отступил к опрокинутому дивану и оперся на него, не в силах двинуться. По телу разлилась предательская слабость. Хотелось выть от бессилия… Не знаю, как долго я пробыл в отключке, но вывел меня из нее странный шорох. Я поднял взгляд и наткнулся на пронзительно-ясные глаза Егорова. Викентий каким-то чудом умудрился сползти с дивана и теперь полулежал в неудобной позе, сжимая в левой руке «дефендер» «говорливого». Я дернулся было на помощь, но ученый удивительно твердой для его состояния рукой направил на меня пистолет и хрипло приказал: — Стой, где стоишь. — Викентий, ты чего? Сейчас я вас отсюда вы… — Заткнись, Олежек, заткнись и слушай. Ничего в этом мире не происходит просто так. Ничего и никогда. Запомни это на всю жизнь. Кто-то там, на верху, не… кхе!.. недосмотрел. Или кого-то купили, не суть важно. Факт в том, что мы знали про планы «Внеземелья». И готовились к чему-то подобному, правда, не предполагали, что задумка окажется… кха!.. такой масштабной. Мы обгадились, по полной обгадились, и, как всегда, в самый ответственный момент. Если останешься жив, будь осторожней. Не доверяй никому, особенно из Службы. Конечно, не все… кхе!.. предатели, но информация, ушедшая дальше одного агента, рано или поздно становится известна многим, и среди них наверняка окажется гнида. Забери кристаллоносители. Спрячь. Не надейся, что избавишься от опасности, если отдашь их бравым ребятишкам из «Внеземелья». А теперь беги. И не сомневайся… Викентий оборвал фразу на полуслове, сместил линию прицеливания на Бесчастных и нажал на спуск. Пистолетный уэс прошил голову лейтенанта, разбрызгав мозги по мохнатому полу, и Егоров приставил ствол к собственному виску. Глянул на меня пронзительно, шепнул еле слышно «прощай». Сухо кашлянул выстрел, голова Викентия дернулась, украсив кровавой кляксой диван, и тело его медленно завалилось на бок. Я не успел даже дернуться, ошеломленный случившимся, и пребывал в оцепенении еще почти полминуты, пока взгляд мой случайно снова не наткнулся на табло. Оставалось двенадцать с половиной минут. Зарычав, как раненый зверь, я помотал головой, сбрасывая одурь, и рванул к Гале, на ходу сшибив журнальный столик. Девушка от шока так и не отошла, несмотря на все усилия Петровича, и на мой голос не реагировала. Черт, придется волочь силой… Вспомнив последние слова Викентия, я принялся вертеть головой в поисках копира. Но прибор на глаза так и не попался, хотя я отчетливо помнил, что док Исайя поставил его рядом с креслом Линдеманна. Ага! Понятно теперь, что придурочный ксенопсихолог телом прикрывал! Я в пару прыжков оказался рядом с доком. Так и есть, вот он, чудо-аппарат, из-под ученого выглядывает. — Доктор, не дурите, отдайте мне кристаллы. — Нет!!! Мое! Прочь! Твою мать! Еще с тобой разбираться… Много чести. Я сгреб доктора за грудки, вздернул на ноги и резко боднул лбом в нос. Отшвырнув обмякшее тело, выдернул из приемных гнезд копира инфокристаллы, извлек из записывающего привода карту памяти и торопливо сунул добычу в карман штанов – здесь мешать не будут. На глаза мне попался еще один «дефендер» – видимо, линдеманновский, – и я подобрал оружие. Проверил магазин – всего одного унитара не хватает, зашибись! Правда, все «унитары стандартные», что не очень хорошо на случай пальбы в закрытом помещении, например, в ходовой рубке штурмовика. Очень кстати вспомнился Эжен, отправленный покойным Карлом готовить космокатер к старту – с ним могут возникнуть проблемы, так что иметь скорострельный аргумент совсем нелишне. Предаваясь этим не особо обнадеживающим размышлениям, я вернулся к безжизненному телу бывшего безопасника и повторно обхлопал карманы. Запасной магазин с УОДами нашелся в специальном поче на поясном ремне, рядом с кобурой. Переснаряжать «дефендер» я покуда не стал – на случай огневого контакта в лаборатории сойдут и уэски – и просто сунул добычу в одну из ячеек на собственном поясе, без сожаления выбросив занимавший ранее это место магазин к утраченному апээсу. Отошел было на шаг и остановился, наткнувшись взглядом на нечто странное – из нагрудного кармана Линдеманна торчал конец стандартной цепочки, на какие во флоте обычно ключ-карты цепляют. Нагнулся в сомнении, дернул – так и есть, продолговатая пластинка стартового ключа какого-то летательного аппарата. Опа! Так дядюшка Карл собственным подельникам не доверял?! Логично, что и говорить. А это что? Ключ вытянул на свет божий обыкновенный блистер, в каких таблетки фасуют, но безо всяких опознавательных знаков. Задумчиво повертел находку в руках, вскрыл одну ячейку – так и есть, спрессованная из ярко-голубых кристалликов шайбочка. Ну, Линдеманн, ну, сукин сын! Ты еще и нарк помимо прочего. Понятно теперь, откуда эти резкие перепады настроения и проблемы с ясностью мышления. Но, видать, подсел относительно недавно, иначе вряд ли бы его на такое дело центровым поставили… Неодобрительно покачав головой – неприятно разочаровываться в людях, пусть и врагах, – я сплюнул и вернулся к Галине. — Любимая, вставай. Нам нужно идти. Ты меня слышишь? — Отпусти меня! Ты, чудовище!!! Я никуда не пойду! Хватит с меня этого кошмара… – Девушка забилась в рыданиях, сжавшись у моих ног в комочек. Н-да. Истерика. Наиклассическая. Я покосился на табло – десять сорок две – и решительно сгреб ненаглядную в охапку. Та дернулась было, но я усилил хватку, и она покорилась судьбе в моем лице. Перекинув ее на манер мешка с мукой через левое плечо и поддерживая рукой, чтобы не сползала, побежал к дверям, тяжко топая сапогами по мягкому покрытию. Обеспокоенный Петрович держался рядом, но под ногами не путался. Времени в обрез, и использовать его следует с толком. В противном случае оставалось лишь сесть и безропотно ждать бесславного конца, что меня категорически не устраивало.Система тау Кита, планета Нереида,
24 февраля 2538 года, утро
Дверь релакс-рума никто и не подумал заблокировать, так что убраться с места разыгравшейся трагедии удалось легко. Не тратя времени на предварительный анализ обстановки, я послал вперед Петровича с наказом держать ухо востро и торопливо зашагал следом. Обмякшая было Галя опомнилась и принялась дергать ногами и колотить меня кулаками в район поясницы, но с этим поделать я ничего не мог. Пришлось терпеть неудобства, стараясь лишь по мере сил держаться подальше от стен, чтобы не задевать их на поворотах. «Дефендер» я не выпускал из правой руки, и он пригодился трижды, прежде чем мы вышли к долгожданному шлюзу, отделяющему лабораторию от стартовой пятки. Спасибо напарнику, который заблаговременно предупреждал о противнике – мое появление для боевиков неизменно оказывалось сюрпризом. Подарочки в виде дабл-тапов с контролем в голову тоже не заставляли себя долго ждать, и очередная стена, а потом и пол украшались кровавыми брызгами. При каждом выстреле Галя вздрагивала и затихала ненадолго, чтобы вскоре снова впасть в буйную истерику. На убиенных я не обращал внимания более, чем они того заслуживали, и безразлично перешагивал через безжизненные тела. В результате у шлюза мы оказались, имея запас времени в пять минут девять секунд. Не так уж и много, если вдуматься. А мне еще как-то с пилотами договариваться. Впрочем, на этот случай у меня уже был план. Не сказать, что гениальный, но вполне себе работоспособный. Остановившись у внутреннего створа шлюза, я сунул «дефендер» в большую для него кобуру и извлек из кармана давешний стартовый ключ. Намотал цепочку на ладонь, так, чтобы пластинка свисала на коротком конце, и решительно толкнул створку. Внешний люк сдвинул совсем чуть-чуть, вонзил в образовавшуюся щель носок правого сапога и цапнул пистолет, задрав его стволом вверх. Со стороны, конечно, виднее, но я очень надеялся, что выгляжу сейчас достаточно грозно и одновременно миролюбиво – с этакой-то ношей! Но больше всего я рассчитывал на плоскую прямоугольную финтифлюшку на неприметной цепочке. Вряд ли бы Линдеманн держал у себя ключ-карту от какого-то другого катера. Штурмовик стоял в центре стартовой пятки, гостеприимно распахнув боковую аппарель – скорее всего, в десантный отсек что-то грузили и для удобства воспользовались ею, а не узким лючком ближе к ходовой рубке. Сейчас мне это обстоятельство сыграло на руку – не придется заморачиваться со способом проникновения внутрь. Главное охрану пройти. А вот и она, легка на помине! По обе стороны аппарели истуканами застыли боевики в стандартном для них обвесе, направив на нас стволы «спектров». Петрович ощерился было, одарив меня воинственным образом из разряда «порву на тряпки», но я мысленно его одернул и поднял повыше правую руку, покачав для наглядности ключом. До парней нехитрое послание дошло, и они отступили. Хотя оружие не убрали, да и колебались подозрительно долго, особенно сейчас, когда каждая секунда на счету. Но мне было плевать: я под шумок преодолел половину пути до катера. Когда до цели осталось с десяток метров, я замедлил шаг и крикнул на интере: — Эй, в рубке! Видишь, что у меня есть? Договоримся?! Ответа не последовало, и я развил мысль чуть глубже: — У нас меньше пяти минут. Гравимины активированы. Я войду? По тому, как дернулись непроизвольно головы обоих охранников, я понял, что индикаторы системы самоуничтожения у них есть и последствия опоздания они осознают не хуже меня. Один аж заерзал от нетерпения, словно порываясь ответить за старшего, засевшего в пилотской кабине. Я, впрочем, пребывал в похожем состоянии, параллельно терзаемый дурным предчувствием: что мешает боевикам меня пристрелить и забрать ключ безвозмездно, то есть даром? Разве что эффект неожиданности, слишком уж я нестандартно действовал. И продолжил в том же духе: оказавшись между охранниками, я плавным движением навел «дефендер» на бойца справа и выжал спуск. Пистолет выплюнул УС, пробивший переносицу жертвы, а я уже поворачивался к оставшемуся противнику, в движении выбирая слабину спускового крючка. Бедный парень не успел даже сообразить, что произошло, как словил пулю в лицо. Оба тела ударами отбросило на пару метров от плиты аппарели, покоящейся одним краем на покрытии стартовой пятки, и я беспрепятственно шагнул в отсек, попутно выбросив из «дефендера» магазин с уэсами. Петрович по извечной своей привычке меня опередил, но ничего опасного в кубрике не обнаружил и расселся в его центре, обвившись хвостом. Я походя хлопнул ладонью по сенсору управления люком, и тяжелая плита начала медленно и неохотно подниматься, подчиняясь приводным гидроцилиндрам. Судя по показаниям таймера, в нашем распоряжении оставалось около трех минут. Посадив присмиревшую Галю в первое попавшееся кресло, опутавшее ее ремнями системы фиксации, я вогнал в рукоять «дефендера» магазин с УОДами и остановился у люка во внутренней переборке, отделявшей десантный отсек от ходовой рубки. Внутренняя связь тут, как и в любом другом транспортном средстве такого класса, имелась, и после первого же касания сенсора вызова на экранчике возникло знакомое лицо – я не ошибся, в рубке засел Эжен. — Мужик, времени на раздумья нет вообще. Три минуты. Две пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Не успеем предстартовые тесты прогнать. Две сорок семь. Мне терять нечего, сам понимаешь. Иного способа выбраться просто нет. Линдеманн мертв, если ты его опасаешься. Две двадцать восемь… Наконец, нервы пилота не выдержали – створ люка со смачным чмоком вышел из уплотнительных пазов и отъехал в сторону. — Петрович, следи за Галей! Я нырнул в узкий лаз, предусмотрительно пригнувшись, и невозмутимо устроился в кресле второго пилота справа от Эжена. Сгреб левой ладонью пластинку карты, резко дернул – звенья разорванной цепочки зазвенели по полу – и протянул ключ своему временному союзнику. Тот жадно вцепился в добычу и торопливо впихнул ее в приемное гнездо. Пальцы его заплясали по пульту, проигрывая неслышную, но невыразимо приятную мелодию, и приборная панель ожила, отзываясь на касания перемигиванием сенсоров. Протаял обзорный экран, дав нам возможность оценить обстановку визуально, и приятный женский голос объявил «готовность один». Эжен схватился за штурвал, потянул на себя, одновременно поддав «газку» на маршевые двигатели, и поднятый над стартовой пяткой на антиграве катер рванулся ввысь, что твой унитар, разогнанный магнитным полем по стволу. Гравикомпенсаторы сработали в штатном режиме, поэтому ускорения я не почувствовал. То, что мы взлетели, стало понятно только по картинке на экране. Я скосил глаза на таймер и облегченно выдохнул – до срабатывания системы самоуничтожения оставалось двадцать три секунды. Времени до фига, штурмовику вполне хватит для выхода в стратосферу, если движки хорошенько раскочегарить. Но Эжен с этим маневром отчего-то не торопился: набрав километровую высоту, пилот бросил катер в широкий вираж, обходя остров Флоранс по часовой стрелке. — Поиграться решил, дружок? – усмехнулся я, поигрывая «дефендером». – Учти, у меня есть вот эта штука. И я выстрелю – УОД обшивку не пробьет, так что разгерметизации не будет. Усек?! — Усек, – отмахнулся Эжен. – На этом горизонте нас не достанет, можешь не дергаться. А ты силен, Линдеманна уложить! А где остальные? — Много будешь знать, долго не проживешь! – отрезал я, не сводя взгляда с экрана. А посмотреть было на что. Внизу начался и сразу же закончился финальный отрезок драмы. Срабатывание даже одного гравигенератора зрелище впечатляющее: по всем окружающим предметам проходит мгновенная волна искажения, а потом все они медленно, как бы нехотя, оседают мельчайшей пылью. На Флоранс же активировалось не меньше десятка адских машинок. Скорее всего, как и на острове с разгромленным филиалом лаборатории, их выставили с задержкой в несколько миллисекунд, и ударные волны причудливо наложились друг на друга, породив натуральный взрыв, разве что вместо дымного облака вспухло облако пылевое, распространяющееся с огромной скоростью. — Газуй! – заорал я, осознав, что через несколько секунд нас накроет коллоидной взвесью. Эжен не хуже меня понял, чем это грозит (забитые дюзы еще не самое страшное!), и «газанул», что называется, от всей души. Штурмовик резко прыгнул ввысь, подгоняемый пинком выхлопа, затем взял по широкой дуге вправо, завершая вираж, и лег на курс северо-северо-восток, с каждой секундой удаляясь от превратившегося в пустыню острова Флоранс. — Предлагаю вернуться на корвет-носитель, – подал голос пилот где-то через минуту полета. – Это для вас самый безболезненный вариант. — Ищи дураков! – хмыкнул я. – Летим на материк, а там уж я соображу, что делать. — Вряд ли у нас это получится. Очень скоро коллеги на носителе сообразят, что стряслось, и вышлют перехватчик. В любом случае для вас исход один. — Не угадал. – Я раздраженно помахал «дефендером», оставив без внимания кислую мину Эжена. – Вариант с геройской смертью мне лично больше нравится. И давай без фокусов. Я выстрелю быстрее, чем ты до ствола доберешься. Этот нехитрый факт пилот и сам вполне осознавал – кобура его висела на правом боку и в данный момент была напрочь заблокирована подлокотником. Оставался нож, но, чтобы до меня дотянуться, необходимо расстегнуть ремни безопасности и наполовину выпростаться из кресла. Выстрелю я гораздо быстрее, ясен перец. И Эжен смирился, а может, просто сделал вид и подкорректировал курс. Мне по большому счету было плевать: катер перемещается в нужном направлении, с учетом скорости мы окажемся в воздушном пространстве Астерии минут через пятнадцать, и этот кошмар для нас с Галей наконец закончится. Как оказалось, радоваться я начал рано. Где-то минуты через три спокойного полета над нами с ревом пронеслась стремительная тень, ушла на вираж и с необычайной легкостью вышла в хвост нашему штурмовику. Заверещали датчики системы наведения, сигнализируя о захвате цели, каковой мы в данный момент и являлись, и передатчик замигал индикатором вызова. Эжен победно ухмыльнулся и активировал канал. — Один-пятнадцатый, ответьте «Маме». Повторяю, один-пятнадцатый, ответьте «Маме»! Прием. — Один-пятнадцатый на связи, – сказал Эжен, опасливо косясь на меня. – Прием. — Доложите обстановку, один-пятнадцатый! — На борту выжившие с объекта один. Держим курс на побережье. — Отставить, один-пятнадцатый. Делай как я! Черная тень вновь пронеслась над нашим катером, пристроилась впереди и помахала плоскостями. Теперь я рассмотрел непрошеного попутчика во всех подробностях – и впрямь перехватчик, как и предсказывал пилот. Машина раз в пять крупнее штурмовика, но при этом не менее маневренная. Про тотальное превосходство в огневой мощи умолчу. Единственное наше преимущество – это… Да какие, на хрен, преимущества! Нет их и не было никогда – по определению. Слишком разные классы, сравнение некорректно. Есть, правда, исчезающе малый шанс уйти. Нужно затеряться в скалах, а для этого нырнуть в какую-нибудь дыру, куда эта дура не пройдет по габаритам. Но это опять же не выход: сидя на попе ровно, можно дождаться лишь десанта. А воевать с десятком озверевших боевиков себе дороже. Особенно с моим боезапасом. Твою мать! Эжен, похоже, пришел к аналогичному выводу и без колебаний принял предложенные правила. Убедившись, что мы следуем за ним как привязанные, перехватчик сменил курс на противоположный и начал постепенно набирать высоту. Моего временного союзника такое развитие ситуации вполне устраивало, он даже начал мурлыкать себе под нос что-то веселое, но мало разборчивое и на мой голос отреагировал далеко не сразу. Пришлось повторить: — Уходим. Пилот уставился на меня в недоумении. — Я серьезно. Уходим. Пикируй, потом давай вон к той гряде – видишь, скалы торчат? — Да пошел ты! – Эжен расплылся в издевательской ухмылке и еще раз повторил, смакуя: – Пошел. Ты. — Угу. – Не изменившись в лице, я перекинул «дефендер» в левую ладонь, вытянул руку на всю длину, практически уперев ствол в лицо пилота, и нажал на спуск. Перед смертью Эжен очень сильно удивился, но пистолетный УОД быстро стер с его лица это выражение. Вместе с лицом – в прямом смысле слова. Мертвое тело распласталось на кресле, притянутое ремнями, безжизненная рука под его весом рванула штурвал, и катер ухнул вниз с порядочной высоты. Выронив «дефендер», я едва успел перехватить управление и вывел штурмовик из затяжного пике всего в паре сотен метров от поверхности моря. В отчаянном вираже увернулся от возникшей из ниоткуда скалы и сбросил скорость. Катер шел практически на бреющем, и я вынужден был маневрировать в хитросплетении островков. Это оказалось куда труднее, нежели управлять обычной лодкой, но я справился. Для конвоира моя безумная выходка оказалась неожиданной, и какое-то время я даже думал, что сумел оторваться от перехватчика, но вспухшие прямо по курсу разрывы быстро меня в этом разубедили. Преследователь дал предупредительный залп из плазменных пушек, но я сделал вид, что не понял – уронил машину еще ниже и резко вывернул штурвал. Штурмовик упал на крыло, меняя курс, и проскочил под брюхом перехватчика. Матерясь в голос, я гнал катер зигзагами, проклиная его неповоротливость и тихоходность, а заодно и всех наемников вкупе с компанией «Внеземелье», Первых с их долбаными секретами и доблестную СБ, допустившую такое непотребство. И когда черная туша позади меня вдруг разлетелась густым роем мелких обломков, я не поверил собственным глазам. Место катастрофы еще не исчезло из вида, когда на встречных курсах мимо пронеслись две стрелки истребителей класса «космос – атмосфера» и передатчик снова замигал сенсором вызова. — Неопознанный катер, назовите себя! В случае отказа открываю огонь на поражение! — Какой грозный, – хмыкнул я, едва сдержав идиотский смешок. – Здесь лейтенант Денисов, корпус Егерей. Со мной младший научный сотрудник Рыжик. Мы единственные спасшиеся с исследовательского комплекса «Генезис-3000». А вы, извините, кто? — Старший лейтенант Акопов, борт четыре-первый. Фрегат-носитель «Томас Эдисон», Служба Безопасности Федерации. Следуйте за мной, лейтенант Денисов. — Ответ отрицательный. Я с этой птичкой на орбите не справлюсь. Сяду где-нибудь поблизости, примите частоты аварийного маяка. Надеюсь, никто за мной больше не гонится? — Вас понял. – Неведомый Акопов несколько секунд помолчал, видимо, связывался с командованием по другому каналу, потом вынес вердикт: – Приземляйтесь, где сочтете нужным. Катер не покидайте, ждите десант. На орбите тоже уже все закончилось, но несколько ботов с кораблей противника успели стартовать, так что осторожнее. Удачи. — Спасибо, четыре-первый! Истребители в ответ помахали атмосферными плоскостями и умчались в синюю даль, как выразился бы поэт. Я же облегченно выдохнул, утер пот со лба и принялся выискивать удобный для посадки островок. На планете у меня еще оставалось одно маленькое, но очень важное дело, про которое никому, даже Гале, знать не надо.Глава 9 У нас будет своя планета…
Система тау Кита, борт фрегата-носителя «Томас Эдисон»,— Здравия желаю, товарищ май… то есть подполковник! Признаться, узрев в пассажирских апартаментах офицерской палубы «Эдисона» своего старого знакомого Исаева Андрея Михайловича, я ненадолго впал в ступор. Командир батальона Охотников, входившего в состав Первой, будь она неладна, Дальней, меньше всего у меня ассоциировался со Службой Безопасности Федерации, а ведь именно к этой структуре принадлежал фрегат. Своего бывшего начальника я последний раз видел еще на Болле, около полугода назад, и он по-прежнему был офицером корпуса Егерей. За столь короткий срок перевестись из одной службы в другую, да еще и с повышением в звании, с нашими бюрократами просто нереально, так что вряд ли он тут всем командует. Скорее вот этот крепыш с короткой стрижкой и стальным взглядом, затянутый в комбинезон техника без знаков различия, этой лавочкой распоряжается. Подтверждая мою догадку, он коротко кивнул и отрекомендовался: — Полковник Креймер Генрих Робертович. СБФ, управление «К». Ага, так я и думал. Служба «К» – «контрики» – отвечала за те направления деятельности наших доблестных безопасников, что начинались с приставки «контр»: контрразведку, контршпионаж, контртеррор и прочая. Серьезный дяденька. Хотя и достаточно еще молодой, не больше сорока. В таком возрасте и уже полковник… Наводит на размышления, знаете ли. — Денисов Олег Игоревич, лейтенант корпуса Егерей. По вашему приказанию прибыл! – отчеканил я, вытянувшись во фрунт. — Вольно, лейтенант! – махнул рукой Креймер. – Присаживайтесь. Разговор нам предстоит долгий. Я, понятное дело, ломаться не стал (успел уже более-менее привести себя в порядок, прежде чем отправиться к начальству, так что перемазать мебель кровищей, как своей, так и чужой, уже не боялся) и безропотно устроился в третьем, пока еще свободном, кресле. Его кто-то нарочно установил так, чтобы я оказался лицом к сидящим рядом Исаеву и полковнику-безопаснику, да к тому же освещение подрегулировал, чтобы они оставались в полутьме, а мне в глаза бил хоть и не очень яркий, но раздражающий свет. Как на допросе, право слово! Явно Креймера шуточки, привык у себя в застенках кровавой гэбни (ха-ха!) шпионов и диверсантов колоть. Впрочем, в мягком кожаном кресле было куда удобнее, чем на давешнем острове…24 февраля 2538 года, день
…После коротких переговоров с пилотами истребителей я, как и обещал, присмотрел удобный клочок суши и посадил катер. Островок мне попался типичный для этих широт, то есть явно вулканического происхождения, с затопленной кальдерой и дремучими субтропическими джунглями. Приткнув штурмовик на широкой песчаной полосе, окаймлявшей уютную лагуну, я выпростался из кресла, едва справившись с приступом головокружения, и зло сплюнул скопившуюся во рту кровь. На душе было гадостно, как будто я совершил нечто чудовищное. Хотя почему как будто, так оно и было, если вдуматься. Сколько человек за последние дни я угробил собственноручно? А в смерти скольких виноват, так сказать, косвенно?.. Тут я, конечно, загнул, Линдеманн же открытым текстом сказал, что весь персонал и большую часть наемников в расход пустит… Грязно выругавшись, я подобрал валявшийся на полу «дефендер», сунул в кобуру – хоть и ненадолго в лес собираюсь, но без оружия никак – и принялся расстегивать ремни безопасности на убиенном Эжене. Зрелище было не самое приятное, и я то и дело содрогался от омерзения, но довел начинание до логического конца. Сбросил тело на пол, перевернул лицом вниз и прикрыл найденным здесь же, в рубке, пледом – видимо, имуществом кого-то из пилотов. Так стало гораздо лучше, по крайней мере, теперь-то уж точно меня не вывернет при случайном взгляде на кровавое месиво, в которое превратилось лицо Эжена после попадания УОДа. Горячка боя схлынула, и я почувствовал неимоверную усталость. Меня чуть ли не качало от слабости, но я все же нашел в себе силы и перебрался в десантный отсек. Петрович с радостным урчанием бросился мне навстречу и принялся тереться о сапоги, но я протопал прямиком к Галиному креслу. Девушке лучше не стало, правда, и сильного ухудшения не заметил – она все так же сидела, сжавшись, насколько позволяли ремни безопасности, и уставившись невидящим взглядом в одну точку. Внешних повреждений не было, «внутренний искин» молчал, и я решил оставить ее на время в покое. Уже направляясь к атмосферному люку, мельком глянул на свое отражение в глянцевой поверхности экрана переговорного устройства и ужаснулся: нос распух, на нижней челюсти с одной стороны ссадина, с другой роскошная гематома. И два кровавых ручейка от ноздрей до подбородка. Ладно хоть под глазами фингалов нет. Впрочем, еще не вечер – удар затылком о журнальный столик вполне может аукнуться. И, похоже, легкое сотрясение мозга я все-таки заработал. Мутит и мотает меня не от излишней впечатлительности, как я было подумал, а совсем даже по другой причине. Черт, хорошо, что Галя на меня никак не среагировала, иначе нервный срыв ей был бы обеспечен… Кое-как утершись собственным рукавом и поковыряв подозрительно качающийся левый нижний клык, я велел Петровичу оставаться с Галей и выбрался из безопасной утробы катера. Огляделся, вдохнул полной грудью свежайший воздух, переборов очередную волну дурноты, – а ничего так, симпатичный островок. И самое главное, совершенно обычный, не таящий опасных сюрпризов. То, что надо. Похлопав по карманам, извлек верный КПК – милитаризированной модели никакие ударные нагрузки не страшны – и с облегчением убедился, что доступ в Сеть есть. Пусть не очень уверенный, через ретранслятор на побережье Астерии, но для моих нужд хватит. Главное, запустился маршрутизатор, и я смог определиться с собственным местонахождением. Система позиционирования сработала без проблем, и я с довольной ухмылкой шагнул под сень джунглей. На штурмовик вернулся минут через пятнадцать, весело насвистывая невесть откуда взявшуюся мелодию из старого мультика про пиратов и сокровища. Кавалерия еще не прибыла, и я потратил немного времени на умывание: попросту забрел в лагуну прямо в броне и несколько раз с наслаждением окунулся с головой. Правда, не учел отсутствие шлема и потом долго хлюпал водой, попавшей между термокомбезом и кожей. Врубить обогрев не получилось все по той же причине: без вычислителя и одного из главных элементов защиты система не функционировала и представляла собой хоть и сверхпрочную, но банальнейшую одежку. Но на эти мелкие неудобства мне было плевать, больше беспокоило состояние Галины, а потому, смыв с рожи и снаряжения кровь, я вернулся в десантный отсек катера и попытался заговорить с девушкой. Та не отзывалась, погруженная в собственные переживания, лишь машинально поглаживала притихшего Петровича – я сообразил в терапевтических целях посадить кота ей на колени. Так мы и сидели, пока в створ люка кто-то деликатно не постучал. Явившиеся оперативники не стали нас ни о чем расспрашивать, разве что быстренько провели идентификацию личностей и велели перебираться в космобот, практически бесшумно приземлившийся рядом с нашим штурмовиком. Я спорить не стал, лишь объяснил, что моя спутница в шоковом состоянии и требует деликатного обращения. Гости оказались людьми понятливыми – имевшийся в составе подразделения медик аккуратно вколол девушке успокоительное. Через несколько секунд Галя провалилась в глубокий сон, и ее бережно переправили на эвакуационный борт. Мы с Петровичем перебазировались самостоятельно, причем я от заботы эскулапа с бандитской рожей и сержантскими погонами на плечах отказался – чувствовал себя уже гораздо лучше. Перед взлетом медик все же настоял, чтобы я закинулся парой таблеток общеукрепляющего действия, и, надо признать, они помогли. Старт, маневрирование в атмосфере и на орбите с последующей стыковкой к фрегату-носителю заняли около часа, и я даже успел немного покемарить, усыпленный мерным урчанием пригревшегося у меня на коленях Петровича. На борту нас встретила бригада из медицинской службы, сонную Галю увезли в лазарет, а меня местный летеха проводил на офицерскую палубу, где в моем распоряжении оказалась отдельная каюта с санузлом и душевой кабинкой, куда я немедленно и забрался. Отмокал не менее получаса, чувствуя, как со струями воды уходят усталость и нервное напряжение. Из душа выбрался почти что полноценным военнослужащим, даже живот урчать начал, хотя недавно казалось, что меня вывернет наизнанку при одной только мысли о еде. Пока я предавался водным процедурам, кто-то побывал в каюте и оставил на койке свежую флотскую форму моего размера. Облачившись в небесно-голубой комбинезон и полуботинки на мягкой подошве, я посмотрелся во встроенное в шкаф зеркало и остался доволен: противоотечное средство, впаренное одним из врачей, помогло, и нос уже не выглядел бесформенной раздутой блямбой. При более вдумчивом осмотре выяснилось, что он даже не сломан – слабак Линдеманн и в этом напортачил. Порезанные с внутренней стороны о зубы щеки побаливали, ссадина на челюсти саднила, но в общем и целом чувствовал я себя сносно. Если, конечно, к отбитому затылку не притрагиваться. Знаков различия на комбинезоне не было, равно как и головного убора в комплекте, так что я решил не заморачиваться по этому поводу. Ничего в общем-то страшного, просто не буду к пустой голове руку прикладывать. Авось старшие по званию не обидятся. Закончив, таким образом, приводить себя в порядок, я беспардонно развалился на койке, осторожно пристроив голову на жесткой подушке. Меня всегда интересовал вопрос, чем их набивают – нигде таких исключительно неудобных не встретишь, только во Флоте. Впрочем, эту бредовую мысль я быстро отогнал и вскоре засопел поврежденным носом, погрузившись в чуткую полудрему. Вывело меня из этого состояния появление давешнего летехи, который сообщил, что меня ждет начальство. Соответственно, через несколько минут я оказался в апартаментах люкс офицерской палубы, где и встретил совершенно неожиданно майора, нет, теперь уже подполковника Исаева в компании полковника Креймера…
— Что ж, лейтенант, мы вас внимательно слушаем, – сказал безопасник, теребя в руках дешевую одноразовую зажигалку. Почему-то именно эта деталь сбивала меня с толку и не давала сосредоточиться. Вот нафига она ему? Курильщик заядлый? Или просто так ее крутит, чисто на нервах? Что же здесь тогда стряслось, если целый полковник СБ мандражирует? А, мать его! Надоело уже, если честно. Вот вылью сейчас на них ушат помоев, фигурально выражаясь, и пусть сами разбираются. А мое деломаленькое, мне вообще в лазарет надо, у меня там любимая девушка. Что они, не понимают, что ли? — С чего начинать, товарищ полковник? — С начала, – хмыкнул тот. — Может, вы первый? Обрисуйте хотя бы в общих чертах, как ситуацию видите вы, мне легче потом будет сообразить, с какой стороны к сути подбираться. — Логично, – не стал спорить безопасник. – Значит, вводная следующая: четыре часа назад ребята из службы мониторинга Сети обнаружили некие странности в секторе Нереиды. Алгоритмы анализа стандартные, рассчитанные на выявление несанкционированной деятельности сетевых террористов, поэтому сначала глушилку на орбите планеты никто не заметил. Потом, со временем, началось наложение друг на друга микросбоев системы имитации, накопился критический объем, и их засек главный «мозг» службы. Эксперты проанализировали массив данных мониторинга за последние трое суток и пришли к выводу, что значительная территория в Южном полушарии Нереиды накрыта помехами, а весь служебный трафик сгенерирован специальной программой-имитатором, запущенной на мощном вычислителе. А это, как ни крути, полноценное ЧП. Они скинули наводку нам, в службу «К», а дальше было дело техники, стоило лишь просмотреть информацию об объектах, расположенных на заблокированной территории. Даже смотреть не пришлось, я по долгу службы в курсе относительно проекта «Генезис-3000». И мы уже давно ждали действий со стороны неких заинтересованных лиц, вам, несомненно, известных. К тому же в последний месяц активизировалась агентура компании, в наше поле зрения попала такая одиозная фигура, как Карл Линдеманн. Непосредственно в Системе он не появлялся, но это, сами понимаете, ничего не значит. Сложить два и два труда не составило, хотя я сперва и не поверил сам себе. Уж очень масштабная и сверхнаглая акция, я бы даже сказал, безбашенная. По тревоге была поднята планетарная группировка СБ, но успели мы к шапочному разбору – ссадили два рейдера, три перехватчика и около десятка эвакуационных ботов. Что характерно, на абордаж никого не взяли – на кораблях и эвакосредствах сработали системы самоуничтожения. Перехватить переговоры тоже не удалось. Это все. — Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу подполковнику? — Обращайтесь, – хмыкнул Креймер, не пытаясь скрыть удивления. — Андрей Михайлович, а вы тут как оказались? Неужели случайно? — Именно, Олег, именно, – кивнул Исаев. – На планету меня занесло неделю назад, привлекли в качестве эксперта по нашему старому знакомому, Линдеманну. Генрих Робертович уже сказал, что СБ вышла на его след, а он в последнее время активно интересовался Нереидой. И зачем-то вербовал людей, живших на планете. Раскрутить всю цепочку мы не успели, они нас опередили. Хотя я тоже не могу поверить, что они решились на прямой захват базы. Мы ждали тонкой агентурной игры, вербовки персонала, похищений особо ценных сотрудников, диверсий, в конце концов… — Они вас обыграли на всех направлениях, – пришел я к невеселому выводу. – Все эти шпионские игры – пройденный этап. К тому времени, как вы заметили активность людей «Внеземелья», у них на Флоранс агентов было как грязи. Прав был Викентий… Одно не пойму – как вы прошляпили запуск глушилки. — Как раз в этом нет ничего удивительного, – отмахнулся Креймер. – Наверняка вы уже знакомы с некоторыми неприятными особенностями местной атмосферы. В частности, в грозу. Потерю связи списали на погодные условия, а когда шторм затих, глушилка уже работала в паре с имитатором. Момент, надо сказать, они выбрали идеальный. — Согласен. Давайте в таком случае я начну с событий, свидетелем которых был сам, а потом изложу общие выводы… Рассказ занял больше часа, а потом еще битых часа два собеседники объединенными усилиями выпытывали у меня все вплоть до мельчайших подробностей. Удалось оставить при себе лишь тайну афалин и «внутреннего искина». По этой же причине я умолчал об использованных оппонентами технологиях Первых, вроде биоконтроллера, подсаженного бедному Паулю. Исаев, конечно, в курсе относительно моих похождений на Находке, а вот малознакомому полковнику исповедоваться явно не следовало. Более полный отчет бывшему начальнику я оставил на потом, наверняка выпадет еще случай побеседовать с глазу на глаз. А пока буду считать, что излагаю официальную версию событий на Флоранс, Пятачке и острове с разгромленной лабораторией (выяснить его название я так и не удосужился). В заключение рассказа я передал полковнику Креймеру спасенные инфокристаллы. Тот принял их как величайшую драгоценность и упрятал в сейф. — Давно у нас таких провалов не было, – заключил безопасник, переварив информацию. – Для принятия решения у меня не хватает полномочий. Так что, лейтенант, придется вам с подругой погостить на «Эдисоне» какое-то время. Консультации займут не меньше нескольких дней, я думаю. — Ничего страшного, мы с напарником потерпим. Кстати, еще момент: коннектор остался на Флоранс, и мне нужна официальная санкция на получение дубликата. Поможете, товарищ полковник? — Не вопрос, формальности утрясем. Только давайте позже, лейтенант. Креймер встал, дав понять, что беседа закончена, и мне ничего не оставалось делать, как распрощаться, предварительно выяснив задачи на сегодняшний день. Оказалось, их нет – могу валяться в каюте или отправляться в лазарет, на выбор. Или сходить в офицерскую столовую, стюард уже предупрежден, так что мое появление удивления не вызовет. Последний факт меня обрадовал больше всего, и я плотно пообедал – по бортовому времени получалось именно так. Набив брюхо, от души зевнул, но пересилил себя и направился в медблок, предварительно выяснив дорогу у случившегося поблизости местного мичмана-артиллериста.
Система тау Кита,
борт фрегата-носителя «Томас Эдисон»,
24 февраля 2538 года, день
К Гале меня не пустили, а главный эскулап майор Вольский и вовсе прямым текстом послал по матушке, когда я до него добрался, миновав заслон в лице дежурного медика и команды санитаров. Разрешили только посмотреть на сладко сопящую в кровати девушку через прозрачную пластиковую переборку. Рыжий подлиза Петрович каким-то чудом проник в палату и теперь храпел рядом, свернувшись в комок на стандартно-безликом табурете. — Ну хоть скажите, что с ней, товарищ майор! – взмолился я, осознав тщетность своих усилий. – Я имею право знать. — Вы муж? – хмыкнул врач. – Нет? Родственник? Опять нет. Так какого, извините, дьявола вам от меня надо? — Доктор, вы не понимаете!.. — Да все я понимаю, уймись, военный. И сядь, я сказал! – Майор приглашающе махнул рукой, и я опустил зад в одно из кресел, стоящих вдоль стены. – Прекратить истерику! Все с твоей Галей в норме. Ей сейчас просто нужно хорошенько выспаться. Еще часиков этак десять. Хотя не скрою, ей сильно досталось. — А подробнее? – заерзал я на сиденье. – Я ее в таком шоке никогда не видел, а прошли мы с ней через многое. Это даже не истерика была, а просто животный ужас. А потом полное безразличие ко всему. — Знакомые симптомы, – хмыкнул Вольский, вышагивая передо мной, как Линдеманн недавно. – Последействие психотропных препаратов, усугубленное стрессовой реакцией. Ее били? — Честно говоря, не знаю. Когда я ее увидел, она уже пребывала в шоке, правда, не таком глубоком. Мое появление привело ее в чувство. А потом снова шок, и гораздо хуже. — Не мое в общем-то дело, что у вас там произошло, пусть у Креймера голова болит, – пробурчал майор, остановившись напротив меня, – но скажу одно: ее подвергли интенсивному допросу с применением целой гаммы препаратов определенного толка. Ума не приложу, как она жива осталась. Сопротивляемость организма феноменальная. От такой дозы у нее вся нервная система должна была «сесть». — Это как? — У нейронов при передозировке некоторых «сывороток правды» ухудшается проводимость нервных импульсов, они, скажем так, теряют чувствительность. Координация движений должна быть нарушена, да что говорить, физиологически твоя зазноба после такого должна была в старуху превратиться – знаешь, как у них бывает: руки трясутся, точности никакой, ну и прочие прелести. Но этого не произошло. У нее банальнейший шок, правда, очень глубокий. Здесь я мало чем смогу помочь, ей сейчас больше опытный психолог нужен. И покой. Возможно, на длительное время. В идеале поселиться где-нибудь на природе и чтобы никаких лишних волнений – ни эмоциональных фильмов, ни новостей, ни неприятных знакомств. Понял? Я кивнул, не очень-то воодушевленный перспективой. Ну где я такие условия найду? Разве что на Находку опять вернуться. Но там карантин, хрен прорвешься. В состав наблюдательной миссии при желании попасть можно, а смысл? Сидеть в металлической бочке на орбите? Дикарями на планету пробраться? Это еще почище стресс будет. — А длительное время – это сколько? — Вообще без понятия, – пожал плечами Вольский. – От месяца до десятков лет. Предсказать не берусь. — Может, есть какие-нибудь методики ускорения реабилитации? — Может, и есть, но я подходящих не знаю. Рекомендую обратиться к специалистам соответствующего профиля. Могу дать визитку. — Ваш спец здесь? — Нет, на Нереиде врачи такой квалификации, насколько мне известно, отсутствуют. Нужно лететь на Землю. Или на Болл, в центральную армейскую клинику. Там целое отделение психотерапии, восстанавливают бойцов после психотравм. Наверняка помогут. — Спасибо, доктор. – Я крепко пожал майору руку. – А Петровичу можно остаться? — Не вопрос. Только пусть не безобразничает. — Он аккуратный. В жизни ни одного кабеля не выдернул, если вы об этом. Покормите его? — Санитарам скажу. Что ваш зверь предпочитает? — Что дадите, то и слопает. Главное, побольше и почаще. Я могу периодически наведываться? — Можете, только я вас умоляю, не каждый час. Когда она проснется, я дам вам знать. Тогда и посмотрим, что к чему. — Еще раз спасибо, товарищ майор! Визит к медикам порядочно подпортил настроение, но я не стал делать далеко идущих выводов. Прав Вольский, нужно выждать. Время у меня еще было, хотя о будущем уже сейчас подумать не мешает. Например, чем дальше заниматься? Ясное дело, что в какую-нибудь экспедицию нам с Петровичем хода нет – дубликат коннектора раньше чем через два-три месяца не раздобудем при всем желании, а потом еще как минимум пару его настраивать и подгонять под себя. Считай, полгода из стажа вылетает. Жить на что-то надо? Надо. Галю лечить надо? Надо. Страховка все это не покроет. К тому же я человек военный, как ни крути. Сбежать и затаиться в глуши не получится, запишут в дезертиры. Так что путь у нас ровно один – обратиться к командованию. Только не к местным безопасникам, они в этом случае ничего не решают, Креймер прямым текстом сказал. Нужно переговорить с Исаевым, однозначно. Приняв это судьбоносное решение, я отправился выяснять, где можно отыскать моего бывшего начальника. Информация в разряде закрытой не проходила, и дежурный офицер, перехваченный в кают-компании, объяснил, что подполковник Исаев размещается всего в трех номерах от моего собственного жилища. Я нисколько не удивился, обнаружив, что это и есть те самые апартаменты люкс, где мы недавно беседовали. Правда, самого подполковника я на месте не застал, по крайней мере, ни на звонок, ни на деликатный стук в дверь никто не отозвался. Мысленно обругав себя за излишнюю нервозность, я вернулся в собственный бокс, рухнул на койку и быстро заснул.Система тау Кита,
борт фрегата-носителя «Томас Эдисон»,
24 февраля 2538 года, вечер
Проснувшись, я обнаружил, что обед благополучно переварен, и желудок снова требовательно бурчит. Посетив санузел, глянул на часы – самое время, между прочим! – и отправился в уже знакомую кают-компанию. Здесь как раз начали собираться свободные от вахты офицеры, но ко мне никто не приставал, невзирая на отсутствие знаков различия – скорее всего, к таким безликим гостям давно уже привыкли и внимания не обращали. Ну и замечательно. Я занял неприметный столик в углу и в ожидании заказа принялся рассматривать местных служак. Долго этому занятию предаваться не пришлось – в кают-компанию вошел подполковник Исаев, и я, наплевав на приличия, зазвал его к себе. Тот и не подумал отказываться, устроившись напротив. — Вижу, посекретничать хочешь, – сказал он, закончив набивать заказ на сенсорном дисплее раздаточного автомата. – Потерпи чуток, перекусим и ко мне пойдем. У меня для такого случая и чем горло промочить найдется. — Да будет вам, товарищ подполковник! Честно говоря, мне сейчас не полезет… — Это ты так думаешь. Поверь моему опыту, именно это тебе сейчас нужнее всего. Так что отставить пререкания. — Есть! По-военному быстро расправившись с нехитрым ужином, мы переместились в апартаменты моего бывшего начальника. Знаком приказав мне помалкивать, он выставил на журнальный столик бутылку марочного коньяка, тарелку с сырной нарезкой и неровно разломал плитку шоколада. Перетряхивая встроенный бар в поисках бокалов, подполковник буркнул: «Садись, нечего торчать столбом» – и присоединился ко мне, со стуком поставив на столешницу пару пузатых емкостей на коротких ножках. Кинул мне бутылку, мол, хозяйничай, а сам тем временем извлек из кармана кителя маленькую коробочку с десятком сенсоров. Набрал какой-то код и удовлетворенно заключил: — Все, можешь не таиться. Креймер, конечно, парень неплохой, но служака. А в таком роскошном логове грех микрофончик не припрятать. Чисто на всякий случай, как у нас в Службе принято. Я недоуменно уставился на бывшего начальника, и тот в ответ насмешливо заломил бровь: — Ага, сюрприз. Я думал, ты сам уже догадался. А ты совсем думать не хочешь в последнее время. Я уже начал сомневаться в собственном выборе. — Да вас не поймешь, – осторожно сворачивая бутылке крышку, парировал я. – То Викентий, царствие ему небесное, шпиёном оказался, то теперь вот вы… Я в теорию всемирного заговора не верю. И в масонов, да и в прочие тайные общества тоже. — А зря! – подмигнул мне Исаев, подставляя емкость под тонкую струйку ароматного напитка. – Скажу тебе по секрету: все врут. — И вы тоже? — А то! – Подполковник отсалютовал мне бокалом, подождал, пока я налью свой, и глубокомысленно изрек: – За все, что хорошо кончается! Коньяк проскочил в желудок без малейшей задержки, разбередил пищевод и разлился по животу теплой волной. Стало удивительно хорошо, примерно как тогда, на Находке, когда мы с Галей выбрались с базы Первых и сидели на берегу озерца у костра. Правда, тот коньячок из походной фляжки куда как уступал нынешнему нектару. Закусывать я не торопился, дабы не разрушить волшебство момента – помнится, тогда Галя у меня шоколадку безжалостно отобрала. — Пошутили, и хватит! – Исаев стал предельно серьезен, и я невольно напрягся в своем кресле. – Слушай внимательно, Олег. Да, я работаю в СБ. С недавних пор это мое постоянное место службы. Если раньше я совмещал деятельность безопасника с командованием подразделением Охотников, то после известных событий из корпуса Егерей мне пришлось уйти. Покоя не давали, суки. Наша деза прошла не полностью, вернее, мальчики из «Внеземелья» официальную вашу с Галей версию скушали, но у них остались сомнения. До вас было не добраться, и они переключились на меня. Линдеманн, тварь, напел. Больше некому. Меня несколько раз пытались похитить… Чего смешного? Я с трудом подавил нервный смешок. Конечно, веселого мало, но уж больно потешный образ получился, когда я представил бывшего начальника в роли похищаемого. — Извините, товарищ подполковник. Нервное. Нам, кстати, Сергей Семёныч рассказывал. — Ага, я его попросил. Чтобы вы быстрее решение приняли. На Нереиду вы попали с моей подачи. Лучшего места я придумать не смог, к тому же там бы вы могли стать полезны. Но ты, раздолбай, занялся какими-то левыми делами с дельфинами… — И вовсе не левыми! – обиделся я. – Если бы мы довели исследования до конца, Нобелевку бы получили. Афалины – удивительные существа!.. — Не суть! – оборвал меня Исаев. – Не о том думаешь сейчас. Что дальше делать планируешь? — Вот с этим сложнее. – Я взглядом попросил разрешения налить еще, и подполковник кивнул. – Ваш совет нужен, Андрей Михайлович. Утром я не все рассказал. — Кто бы сомневался! – ухмыльнулся мой бывший начальник. – Выкладывай. Все и без фокусов. — Не под запись, – предупредил я. Исаев на это даже бровью не повел, но все же умудрился дать понять, какую глупость я сморозил. Ну и ладно, мое дело предупредить… Рассказ на этот раз не занял столько времени, поскольку мне всего лишь пришлось дополнять уже изложенную версию. Но тут я действительно вывалил на подполковника все, что знал: и про Первых, и про технологии, частично восстановленные на Флоранс и разгромленном острове, и про афалин. Разумные дельфины Нереиды безопасника не слишком заинтересовали, а вот сведения о «внутреннем искине», татуировке-коде и второй ступени Программы равнодушным не оставили. На Находке я об этом умолчал, справедливо полагая, что с него неприятностей и так хватит, но теперь выбора не было – мне жизненно необходимо разделить ответственность хоть с кем-то. Лучшей кандидатуры, чем Исаев, я не представлял. Искин и не подумал вмешиваться в исповедь, из чего я сделал вывод, что рискую не очень сильно – привык уже своему странному, если не сказать, пугающему второму «я» доверять. — И чего же они от тебя хотят? – в первую очередь осведомился подполковник, едва я закончил рассказ. — Кто «они»? – Разумеется, я все прекрасно понял, но в таком деле недомолвок лучше не оставлять. — Первые. Что за Программа? Чего нам ждать? — Понятия не имею, – сокрушенно выдохнул я, мол, и рад бы помочь, да нечем. – Про первую ступень комп на базе мне все разжевал, а про вторую сообщил лишь, что мы с Галей теперь носители кода активации. — То есть ты ничего не знаешь… А странности в себе какие-нибудь замечаешь? — Да куда уж страннее-то! – Я невесело рассмеялся. – Вялотекущая шизофрения с раздвоением личности – это ли не странно? Кроме этого никаких изменений. Впрочем, вру, я теперь ходячая энциклопедия по технологиям Первых. Могу уверенно распознавать их технику, а также ее назначение. Вам случайно эксперт по артефактам определенного происхождения не нужен? Хотя бы на четверть ставки? — Это очень хреново, очень!.. – Исаев задумчиво пробарабанил пальцами по столешнице и отвел взгляд, что меня несказанно насторожило. – Олег, ты сейчас наговорил такого, что я просто не имею права тебя отпускать. Объяснить почему? — Да чего уж там! Все понимаю. Примерно даже могу проследить ход ваших мыслей. Мы с Галей теперь непредсказуемый фактор, «темные лошадки», способные отмочить… да хрен его знает что отмочить, и именно это самое страшное. Неизвестность. Хуже нет, когда непонятно, с какой стороны ждать пакости. Я сам себе периодически ужасаюсь, чего уж про безопасников говорить, вам по долгу службы положено паранойю холить и лелеять. На фоне этого моя значимость как наиболее точного на сегодняшний день источника информации о Первых уже не особо важна. Так? — Лучше и не скажешь, – согласился подполковник. – Не буду скрывать, есть как минимум три выхода… — Целых три?.. – невесело ухмыльнулся я. — Не перебивай… Да, три. Первый – банально вас ликвидировать. Как не поддающуюся прогнозированию угрозу. Все равно принудительно из вас знания не выкачаешь, так что и жалеть нечего. Но тут есть нюанс – неизвестно, как на это отреагирует ваш «бог из машины», может, таких, как вы, носителей кода десятками плодить станет, а то и сотнями. Мы даже приблизительно не можем оценить предел его возможностей. Поэтому ликвидация отпадает. — Спасибо и на этом… — Кушай, не обляпайся. Второй выход – запереть вас в какой-нибудь строго охраняемой психушке, или тюряге, или еще где – не суть, главное, чтобы вы были надежно изолированы от внешнего мира. Не думаю, что этот вариант намного гуманнее первого, как по мне, так даже наоборот. И опять все тот же нюанс: как отреагирует проклятая железяка на закапсулированной базе? Отпадает. Исаев задумчиво изучил на просвет пустой бокал и недвусмысленно уставился на бутылку. Я наполнил его емкость до половины, не обделив и себя. Подполковник пригубил коньяк и продолжил: — Остается одно – позволить вам жить и работать дальше, как и раньше. Разве что приглядывать за вами, но предельно деликатно. Надеюсь, ты молчать не будешь, если этот твой искин что-нибудь отчудить соберется? Я так и думал. Третий путь, на мой взгляд, самый перспективный. В сущности, мы его уже пытались воплотить в жизнь, но немного не рассчитали. — Опять нас загоните на какой-нибудь засекреченный объект? — Почти угадал. Только не на секретный. Знаешь поговорку: хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место? — Вы, товарищ подполковник, прямо-таки мои мысли читаете, – в очередной раз хмыкнул я. – Нечто подобное мы намеревались провернуть на Нереиде, когда занялись проблемой афалин. Хотели стать знаменитыми, чтобы нас трогать себе дороже было. — Не думаю, что это бы остановило людей «Внеземелья», – покачал головой Исаев. – Но мыслишь в верном направлении. Короче, на секретный объект вам нельзя, и Флоранс тому ярчайший пример. Поступим иначе. Мы изменим ваши паспортные данные, подделаем биографии и устроим работать на какой-нибудь удаленной исследовательской станции. Нисколько не секретной, и чтобы тематика под категорию военной тайны не попадала. Будете, как тот Неуловимый Джо, который на хрен никому не нужен. Как тебе план? — В общем и целом согласен, но, как вы говорите, есть нюанс… — Не бойтесь, на какой-нибудь астероид вас никто загонять не собирается. — Не в том дело. Я разговаривал с Вольским, это главный местный медик. Так вот, он меня не очень-то обнадежил насчет состояния Гали. Он вообще настоятельно советовал ее специалисту-психотерапевту показать. Плел что-то про нейроны, последействие психотропных препаратов и стресс на их фоне. Главное, что я из его речей уяснил: Гале нужна длительная реабилитация. В спокойных, что характерно, условиях. Крайне желательно на природе. Без газет, Сети и телевидения. — Понял я, понял. – Исаев жестом приказал мне заткнуться и погрузился в раздумья. Через несколько минут он просветлел ликом и возвестил: – Медицинские противопоказания – это довод. Против Вольского не попрешь. Но я, кажется, придумал идеальный выход… Впрочем, пока об этом рано, надо кое-что обмозговать и кое с кем связаться. А ты точно уверен, что тишина и покой – все, что для ее выздоровления понадобится? Наблюдение врача не нужно? — «Внутренний искин» сказал, что ее организм сам справится, – пожал я плечами. – На первом этапе, думаю, медицинская помощь не помешает, чисто для нашего успокоения, а потом время будет лечить. — Ну что ж, предлагаю остановиться на этом варианте, – подвел итог подполковник. – Для начала переправим вас на Болл. Первое время, два-три месяца, придется потерпеть, ну да вам не впервой. Как раз дубликат коннектора получишь, да и Галя под присмотром будет. А потом отправитесь… дальше, скажем так. Вопросы? Вопросов нет. Свободен, лейтенант!Система тау Кита,
борт фрегата-носителя «Томас Эдисон»,
24 февраля 2538 года, вечер
За разговором мы с Исаевым бутылку ополовинили, и в голове у меня немного шумело. В старые добрые времена такой дозы я бы и не почувствовал, но волнения последних дней давали о себе знать, и я с решимостью подвыпившего, но еще не окончательно пьяного человека отправился в медблок. Здесь меня поджидал сюрприз: Галя пришла в себя, и суровый Вольский не смог выдумать причины, чтобы меня к ней не пропустить. Впрочем, я и сам понимал, что перегнуть палку сейчас легче легкого, а потому сначала остановился все у той же прозрачной пластиковой перегородки. Галя сидела на кровати, опираясь спиной на стопку подушек и прикрыв ноги пледом, и играла с Петровичем. Тот меня почувствовал сразу, но занятие свое прервать и не подумал, вместо этого послал предостерегающий образ, дескать, не маячь на горизонте, а то весь эффект от кототерапии означенному животному под хвост. Отфутболив привычное «будь спок», я осторожно выглянул из-за шторы. Судя по неестественному румянцу на щеках, девушка чувствовала себя не очень хорошо, сказывался общий упадок сил – Петровичу самому приходилось тереться ухом об ее ладонь, имитируя ласковое поглаживание. Кошачьи бока мерно вздымались, и хоть я сквозь перегородку ничего не слышал, мог явственно представить, как он старательно напрягает урчальник. В общем, молодец, напарник, продолжай в том же духе. Некоторое время я стоял, наблюдая за рыжей парочкой. Разрушать идиллию не хотелось, и я совсем уже вознамерился возвращаться в каюту, как Галя подняла глаза и ее взгляд пересекся с моим. Отвести взор я и не пытался, загипнотизированный лихорадочным блеском ее зрачков, и стоял не шевелясь. Казалось, что стоит мне только шелохнуться, нарушить незримую связь, и Галя снова утонет в пучине уничтожающего разум ужаса. Не знаю, как долго мы играли в гляделки, очнулся я, лишь когда незаметно появившийся Вольский от души огрел меня по плечу: — Чего застыл, военный? Зайди, поговори с зазнобой. Первой моей реакцией было вмазать чертову медику в ответ, дабы неповадно было у невинных девушек шок провоцировать, но Галя совершенно не походила на истеричку: машинально поглаживая Петровича по рыжей холке, она неотрывно смотрела на меня. В ее взгляде читалась сложная гамма чувств – от боязливого интереса до нежности с изрядной примесью тихой грусти, и я решился нарушить ее одиночество. Оставив выпад медицинского майора без внимания, я подошел к двери и робко шагнул в палату. Петрович при виде меня приветственно мяукнул, но навстречу не бросился, ограничившись мыслеобразом, который я расшифровал как «и рад бы, да долг зовет». Не сводя глаз с любимой, я приблизился к ее кровати и опустился на табурет, использовавшийся давеча Петровичем в качестве ложа. Запустил пальцы в мягкую, но упругую шерсть напарника, прикоснувшись помимо воли к Галиной руке. — Привет, радость моя. — Олег. В голосе Гали не читалось никаких эмоций, как будто она еще не решила, как ко мне относиться. Досадно. Неужели придется все начинать сначала? Впрочем, оно того стоит… — Ты изменился. Очень сильно. Временами я тебя просто боюсь… — Галь, ты чего? – Я попытался погладить ее по волосам, но она резко отстранилась. В глазах девушки мелькнул страх. – Это же я, Денисов. — Ты чудовище!.. – Галя задрожала было, испуганно косясь на меня, но тут вовремя вмешался Петрович – боднул ее руку и принялся урчать с удвоенным старанием.«Психическое состояние самки альфа-разумного неустойчиво. Процесс коррекции запущен. Длительность периода реабилитации не определена».Вот спасибо, обрадовал! Она теперь что, все время от меня шарахаться будет?
«Ответ отрицательный. Психоматрица скорректирована. Реакция на альфа-разумного переведена в разряд положительных эмоций. Срок окончательной коррекции – от двух до трех стандартных недель».Ты ее в меня влюбиться заставил, олух?!
«Ответ отрицательный. Отношение самки к альфа-разумному неизменно. Стресс и пережитый шок запустили защитную реакцию, эмоциональный порог которой выше так называемой любви. Неосознанная реакция, инстинкт. Через некоторое время разум самки альфа-разумного стабилизировался бы самопроизвольно. Я лишь ускорил процесс».Спасибо и на этом. А почему тогда «длительность периода реабилитации не определена», как ты изволил выразиться?
«Возвращение психики к устойчивому дострессовому состоянию – процесс длительный».Черт! Значит, покой, природа, изоляция от негативной информации – все в силе?
«Ответ положительный».Галя между тем немного успокоилась и теперь смотрела на меня без ужаса, лишь с какой-то непонятной опаской. Видимо, на лице у меня что-то такое отразилось, потому что она вдруг состроила виноватую гримаску и прошептала: — Олежек, я сама себя не понимаю. Временами я тебя просто боюсь. Осознаю, что это ты, что ты меня любишь и пальцем не тронешь, но… Это сильнее меня. Ты изменился, очень изменился. Раньше ты не был таким жестоким… — Почему ты так решила? – Я старался говорить спокойно, не повышая голоса, но скулы мои помимо воли окаменели. — Я видела, как ты убивал Линдеманна. Я тряслась от ужаса, я молилась, чтобы это все поскорее кончилось, но не могла отвести взгляда, как будто меня кто-то загипнотизировал. Смотрела до конца. Твое лицо… Я никогда его не забуду. Ты превратился в зверя… И потом, когда пилота застрелил, я по видеофону все видела. Мне страшно. А вдруг эта жуткая тварь вырвется на волю?.. Ну вот что ей на это сказать? Я бы смог понять, если бы она меня обвинила в равнодушии. Я сам себе поразился, когда с Эженом расправился – выстрелил без малейших эмоций, просто знал, что так будет правильно. И Линдеманна добивал из чисто рациональных побуждений: не доведу дело до конца, потом сам же пожалею. А чтобы звереть… Да ни фига! Уж сам-то бы я почувствовал, что в берсерка превращаюсь. Не было ничего такого, я уверен. Откуда она вообще это взяла?!
«Воздействие психотропных препаратов».Так мне же Вольский сказал, что они не подействовали?..
«Система контроля ограничила их эффективность, но полностью нейтрализовать не смогла. Самка альфа-разумного подверглась действию галлюциногенов. Привести количественную оценку невозможно».Черт, надо же! Представить страшно, что она себе навоображать могла! — Любимая, я тебе обещаю… Нет, клянусь! Пальцем тебя не трону, скорее себе голову размозжу о стену… Блин, что я несу!.. — Какой же ты дурашка… – Галя подалась мне навстречу и обвила шею дрожащими руками. – Просто пообещай мне, что все будет хорошо… — Ото ж! – Я чмокнул ненаглядную в щеку и заговорщицки шепнул: – У нас будет своя планета… «…с блэк-джеком и шлюхами…» – завершил мысль кто-то внутри меня… — …своя планета, где нас никто не найдет. Мы будем жить только вдвоем… — Мря-а-у-у-у!!! — …втроем, черт с тобой, рыжий монстр! Будем любоваться закатами и встречать рассветы, любить друг друга в любое время суток… Петрович, отвали! Ты в процессе не участвуешь, даже в качестве эксперта! Галя наконец рассмеялась, и я облегченно улыбнулся в ответ.
Система Риггос-2,
борт фрегата «Отчаянный»,
17 мая 2538 года
С того памятного разговора в лазарете «Эдисона» прошло почти три месяца. Как Исаев и обещал, вскоре нас с Галей переправили на Болл и поселили на территории базы СБФ – надо признать, с куда большим комфортом, нежели до командировки на Нереиду. Я целыми днями не вылезал с полигона, потихоньку возвращая былую форму, поскольку больше все равно делать было нечего. Галю на несколько недель заперли в психиатрической клинике, той самой, что рекомендовал Вольский. Вышла она оттуда в гораздо лучшем состоянии, какая-то подозрительно умиротворенная и, как бы помягче выразиться, ненасытная. Сначала мне данный факт пришелся по душе, но в конце второй недели интенсивной секстерапии я сам наведался в логово светил психоанализа с твердым намерением начистить кое-кому физиономию. Этот номер ожидаемо не прошел – меня в два счета убедили, что я не прав, и в конце концов я покинул славное медицинское заведение с чувством глубокого раскаяния. Оказалось, местные эскулапы применили обкатанную реабилитационную методику: подсадили моей ненаглядной в голову программу-обманку, заставлявшую мозг подменять негативные эмоции физическим влечением. То есть, грубо говоря, при малейших признаках психической нестабильности Галя ныряла ко мне в постель и сбрасывала эмоциональное напряжение. На мое справедливое негодование (она же меня загоняет!) мне посоветовали не ныть и терпеть, раз назвался мужиком. К тому же программа временная, рассчитана максимум на три-четыре месяца, да и с каждым днем, по мере стабилизации эмоциональной сферы, Галино влечение будет снижаться, пока наша интимная жизнь не вернется в нормальное русло. В общем, бить врачей я раздумал и вернулся на базу. Метод, надо сказать, работал успешно, но все равно временами Галя впадала в необъяснимую депрессию. Вспышки эти длились по два-три дня и излечивались проверенным способом. Правда, в эти периоды мне приходилось проявлять максимум такта и терпения, что напрягало. Но чего только не вытерпишь ради любимого человека!.. К началу третьего месяца пребывания на Болле у нас с Петровичем случилась радость – мы наконец-то получили долгожданный коннектор. Следующие две недели даже ночевали на полигоне, в ускоренном режиме калибруя девайс. С учетом опыта, приобретенного в общении с афалинами, процесс шел стахановскими темпами, и я даже начал подумывать, а не обобщить ли оный опыт в письменном виде. Впрочем, торопиться было некуда, и я отложил сочинение научного трактата на достаточно отдаленную перспективу. А потом размеренной жизни в закрытом городке пришел конец – явился подполковник Исаев. Мы с Галей как раз валялись на надувной кровати в номере офицерской гостиницы, закрепленном за нами на неопределенный срок, и отдыхали после очередного «лечебного» сеанса. Моего бывшего начальника этот факт не смутил – он жал на звонок, пока у меня не лопнуло терпение и я не пошел открывать с твердым намерением расквасить упорному засранцу нос. При виде подполковника я сник, захлопнул дверь и вернулся в спальню – обрадовать Галю. Совместными усилиями мы распихали самый заметный хлам по углам, торопливо оделись и впустили дорогого гостя. Тот понимающе ухмыльнулся и заявил, что устроил все в лучшем виде. В ответ на мой вопросительный взгляд он жестом фокусника извлек из кармана два идентификатора и торжественно вручил нам с Галей. Потом погладил заглянувшего на шум Петровича и намекнул, что неплохо бы и присесть – разговор предстоял длительный. Галя, как всегда, поняла все по-своему и быстро накрыла поляну с горячими бутербродами и бутылкой коньяка, занявшей место в центре журнального столика, заменявшего нам обеденный (и частенько, чего греха таить, служившего снарядом в наших любовных утехах). Об этом, понятное дело, мы Исаеву говорить не стали. Предложив подполковнику кресло, я привычно устроился на пуфике и принялся разглядывать пластиковый прямоугольник с собственной фотографией анфас. Галя занималась тем же, расположившись на низком диванчике. Признаться, документ привел меня в замешательство – на нем красовалось мое имя. — Удивлен? – хмыкнул проницательный подполковник, вдохнув аромат коньяка. – Я тоже сначала не понял юмора, но потом специалисты меня убедили. Меньше изменений – меньше риск попасться на вранье. Так что имена и фамилии у вас остались прежние. Поменяли отчества. Галя теперь Юлиановна, легко запомнить. А ты, Олег, по батюшке теперь Иванович. Биографии тоже сильно не меняли, профессии у вас почти такие же. Олег – бывший Охотник, комиссованный по ранению, а вы, Галина Юлиановна – привыкайте, привыкайте! – по основной профессии биолог, но специализируетесь на паразитологии. Петрович обычный питомец, коннектор никому не показывать. И самое главное: вы теперь будете работать на Ахероне. Что скажете? А что тут сказать? Молодец, подполковник! Изящное решение. Система Риггос-2, форпост земной цивилизации. Самый дальний из доступных в настоящий момент миров Фронтира, вернувшийся в лоно Федерации, как бы высокопарно это ни звучало, меньше трех лет назад. Именно там, а конкретнее, на третьей планете, Ахероне, и обнаружили полуразрушенную базу Первых, откуда и появились прототипы технологий, довольно успешно осваивавшихся на проекте «Генезис-3000». Если верить Викентию, царствие ему небесное. Гражданским туда ходу нет, система нашпигована боевыми кораблями Флота-2 (она располагалась в сфере ответственности именно этого подразделения Патруля). Да и Десантуры на «шарике» более чем достаточно. Не думаю, что в таких условиях лихим парням из «Внеземелья» удастся провернуть повторную силовую акцию. — Честно говоря, пока не знаю. – Я сделал вид, что задумался, и незаметно подмигнул Гале. Та обреченно вздохнула, и на лице ее появилось выражение типа «Ну… если вы настаиваете…», то есть она недвусмысленно дала понять гостю, что от предложения не в восторге. А нечего, пускай все выкладывает. — Шантажисты! – рассмеялся подполковник, ничуть не обидевшись. – Держи, Олег! Я легко поймал миниатюрную мемори-карту и недоуменно повертел добычу перед носом. Карта как карта. — Там база данных по Ахерону, – пояснил Исаев. – Изучите на досуге. Суть же дела такова. Вы будете работать на станции мониторинга в Северном полушарии. На планете имеется несколько аномальных зон, оставшихся со времен высадки легорийского десанта. Самую крупную из них – Мутагенку – местные уже обезвредили, но кое-что по мелочи осталось. Механизм возникновения мутаций у представителей эндемичной флоры и фауны уже в целом выявлен, но неясны кое-какие нюансы. Именно этим и будет официально заниматься Галина… э-э… Юлиановна. Ты же, Олег, как бывший Охотник, будешь одновременно охраной и полевым агентом – короче, подай-принеси при яйцеголовых. Станция крошечная, рассчитанная на четыре человека персонала, но вы и вдвоем справитесь, я думаю. Климат умеренный, ближе к субтропическому, суровых зим не бывает, а летом просто рай. Все как доктор прописал – тишина и спокойствие. Ближайший населенный пункт – город Чернореченск, там живут потомки колонистов, уцелевших во время Войны. Где-то полторы тысячи километров. Связь нормальная, сообщение воздушное. Вы заключаете официальный контракт с управлением исследований, для начала на год. Потом, если понадобится, продлим. Все необходимые ресурсы для работы предоставляются Миссией. Вы, соответственно, официально являетесь ее сотрудниками. Вопросы? Я пожал плечами, Галя же старательно рассматривала маникюр на правой руке и делала вид, что ее все вышесказанное не касается. — Вопросов нет, – удовлетворенно заключил подполковник. – Ваши подробные биографии на этой же карте. – Заучите наизусть и не филоньте. Конечно, вряд ли кто-то станет вас сильно пытать, в штабе группировки уж точно это всем пофиг. Зато ученые там все, как один, любознательные. Спалиться проще простого. И еще… Исаев отхлебнул коньяка, задумчиво погонял напиток по рту. — На Ахерон полетите сами, без официального сопровождающего. За вами будут, конечно, приглядывать, но плотно вести себе дороже – лишнее внимание привлечем. На базе вас встретят. Чтобы не было сюрпризом – работать вы будете под началом некоего капитана третьего ранга Тарасова. — Того самого? – не поверил я. – Он же штурмовик вроде, из экипажного состава. — Откуда такие подробности? – прищурил глаз Исаев. – Не важно… Да, он бывший штурмовик. Просто по окончании заварухи с пиратами и возобновления официальных отношений между Чернореченским княжеством и Федерацией он перевелся в Десант. Конкретнее, в экспедиционный корпус на Ахероне. Отказывать ему не стали, сам понимаешь, геройский статус не позволил. А на «шарике» работы для десантуры полно. Там такая каша, что боже упаси. И дикие аборигены-кочевники, и оседлые горожане, и мутанты, и потомки первых колонистов, и одичавшие потомки первых колонистов… И все друг друга режут. Более-менее спокойная обстановка в зоне трех городов: Порт-Владимира, Разгуляя и Чернореченска, на всех остальных территориях довольно опасно. Вы, Галина Юлиановна, не переживайте, вам с дикарями сталкиваться не придется, они в районе аномальных зон не показываются. Впрочем, отвлекся. Короче, дел для Десанта на планете много, но еще больший простор для ученого люда. Вашего брата, Галя, там едва ли не больше, чем военных. И всех надо охранять. Поначалу хотели было туда Охотников направить, но посчитали, и вышло, что чуть ли не дивизия нужна. Столько народу лишнего в корпусе нет. Поэтому привлекли местных рейнджеров – в Чернореченске, как оказалось, опытных кадров достаточно. И «мародеры», и пограничники, которые раньше Мутагенку патрулировали, да и просто бывалые трапперы – короче, людей нашли. Вот только координировать их действия некому было. Пришлось новую службу организовать, со сложным и неудобоваримым названием. Что-то вроде мини-корпуса Егерей, узкоспециализированного. Тарасов в бытность свою штурмовиком проходил переподготовку по егерской программе, вот его и пригласили на место замначальника сектора по безопасности. То есть ты, Олег, непосредственно под его началом будешь. Галина Юлиановна по своим каналам отчетность будет предоставлять, сугубо научным. Подробности с ним самим обсудите, по прибытии. Вроде все. Исаев встал с кресла, дав понять, что беседа окончена. Я последовал его примеру, и мы не спеша перебрались в прихожую, оставив Галю хлопотать по хозяйству. — И самое главное, Олег, будь настороже! – выдал подполковник прощальное напутствие, понизив голос. – Тарасов кое-что знает, с Егерями дело имел, так что раскусит запросто. Но ему можешь довериться, мужик надежный. Впрочем, это на твое усмотрение. Главное, он тоже может много чем поделиться, так что думай сам. Все, бывай. Этот разговор произошел неделю назад, а еще через три дня мы заняли двухместную каюту на пассажирской палубе фрегата «Отчаянный». Перелет был коротким – в системе Риггос-2 уже давно функционировал маяк – и ничем не примечательным, разве что на Галю накатила очередная волна черной меланхолии и я чертовски устал за несколько суток в пути. Если бы не Петрович с проверенной временем кототерапией, было бы еще хуже. Сегодня девушку уже слегка отпустило, и она забылась тревожным сном. Я же с трудом дождался выхода корабля на орбиту Ахерона и начала посадочных эволюций, аккуратно пристегнул любимую к лежаку, опутался ремнями сам и приготовился к неизбежному удару отрицательного ускорения: фрегат не челнок, и взлет-посадка с планеты процедуры не самые приятные. Малодушничать и принимать снотворное я не стал, хотя в голове роились не самые приятные мысли. Не предчувствия,нет, просто обычная реакция организма на изменение условий. Что поделать, за последнее время жизнь приучила бояться перемен…Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7,
17 мая 2538 года
Посадка прошла без эксцессов, даже перегрузку при входе корабля в атмосферу и торможении я перенес легко. Петрович, конечно, мурзился, но я на это внимания не обратил. Главное, что Галя не проснулась и умиротворенно посапывала вплоть до объявления по громкой связи об окончании маневрирования и прибытии в порт назначения. Приятный баритон капитана фрегата все же вырвал ее из объятий Морфея, и она нехотя открыла глаза. Несколько минут лежала, явно не понимая, где находится, потом принялась раздраженно избавляться от ремней. Я к тому времени из собственной сбруи уже благополучно выпутался и занялся вещами. В главном десантном шлюзе мы оказались последними, все остальные пассажиры уже покинули корабль. Собственно, мы особо и не торопились: Галя еще толком не проснулась, и мне приходилось поддерживать ее за талию. Та еще задачка, если учесть, что на меня навьючено две объемистые сумки да еще сзади волочится огромный чемодан на гравиподвеске. Ладно хоть не на колесиках, а то бы вообще надорвался. Внешний створ шлюза был распахнут. За бортом день в самом разгаре – яркий, по-настоящему летний. Галя сонно зажмурилась, зевнула, прикрыв рот ладошкой, и неожиданно выдала: — А здесь красиво!.. — Думаешь? А, черт!.. – Я все-таки запнулся о край аппарели и едва не растянулся на пенобетонном покрытии. Вот смеху-то было бы! Бравый Егерь, придавленный баулами, а сверху еще и Галя – ее бы я точно утянул за собой. Благоразумно держащийся чуть в стороне Петрович ехидно фыркнул, продублировав мои же мысли, но куда как ярче. Ответить рыжему нахалу я не успел, нас окликнул стоящий у характерного для любого космопорта электрокара мужик в полевом камуфляже с майорскими звездами на фальшпогонах: — Господин Денисов? Госпожа Рыжик? — Угу… ф-фухх… это мы и есть. – Я с огромным облегчением забросил «ручную» кладь в багажный отсек машинки и крепко пожал протянутую ладонь. – Олег. — Тарасов, Александр, – отрекомендовался встречающий и облобызал озадаченной Гале руку. – Галина Юлиановна? Очень приятно. Прошу. Усадив Галю с Петровичем на заднее сиденье, мы с новым знакомым разместились впереди – он, ясное дело, за рулем – и машинка с легким гудением тронулась в сторону возвышающихся далеко на горизонте ангаров. Из предоставленной Исаевым базы данных я знал, что современный космопорт развернули на месте древней взлетно-посадочной полосы. В самом начале Большой Войны в системе базировалось довольно много войск, в том числе отдельный истребительный полк, поэтому никто выбором нового пункта дислокации заморачиваться не стал. К тому же лишь Чернореченское княжество с ближайшими соседями – Разгуляем и Порт-Владимиром – было относительно безопасно. В любом другом районе неизбежно возникали проблемы с аборигенами-кочевниками. Геноцид же устраивать никто не собирался. Старую ВПП обновили, потратив хренову тучу пенобетона, натыкали по периметру коробки административных корпусов и развернули вездесущие быстроразборные складские модули. Грузопоток на планете пока еще пребывал в зачаточном состоянии – по сравнению, понятно, с мирами Внутренних систем, – и одного порта хватало за глаза. Тут даже специализированного пассажирского терминала не было, весь персонал прибывал на военных транспортниках, а то и вовсе на боевых кораблях, как мы с Галей. Покрытие нерадивые стройбатовцы положили неровно – видимо, и впрямь торопились, – и наш автомобильчик мерно покачивался на пенобетонных волнах. Но я на это внимания не обращал, украдкой разглядывая своего будущего начальника. Ничего примечательного, молодой, чуть за тридцать, мужик среднего (для десантника, само собой) телосложения, кило так под восемьдесят живого веса. Жесткие черты лица, светлоглазый, из-под лихо заломленного на затылок офицерского кепи проглядывает аккуратный русый ежик. Чисто выбрит, из расхристанного ворота кителя виднеется полосатый черно-белый тельник – ага, морпех! Собственно, чему я удивляюсь, он же бывший штурмовик, самый что ни на есть «marine». В общем, майор Тарасов на изнеженного красавчика из милитари-шоу на ТВ не походил никак. Но и впечатления тупого служаки не производил. Скорее он чем-то неуловимо напоминал подполковника Исаева – видимо, взглядом, таким же твердым и уверенным. Разговор заводить я не торопился, Тарасов тоже помалкивал – приглядывался, а Галя до сих пор от меланхолии не оправилась, сидела, уставившись на собственные коленки, и поглаживала Петровича. Так, в относительной тишине, нарушаемой лишь кошачьим урчанием, мы и добрались до тех самых ангаров, по пути не встретив ничего интересного. Наконец Тарасов лихо приткнул кар у входа в один из модулей рядом с легким – всего лишь четырехместным – глайдером, выпрыгнул из кабины и галантно предложил руку моей ненаглядной: — Прошу, Галина Юлиановна. Дальше придется по воздуху, триста километров конец немалый. Вы, коллега, тоже не зевайте. Второго приглашения я ждать не стал, выбрался из электрокара и принялся перегружать баулы в багажник летательного аппарата. Петрович привычно вымахнул из салона на пенобетон, вальяжно прошествовал к нашему новому транспортному средству и, напустив на себя торжественный вид, пометил правый борт традиционным для котов способом. От глаз майора этот демарш не укрылся, и Тарасов строго глянул на моего напарника: — Не балуй! Петрович от игры в «гляделки» не отказался: томно потянувшись, он зевнул во всю свою немаленькую пасть и медленно, прямо-таки демонстративно, принялся точить когти о композит обшивки. Потрясенный Тарасов полюбовался сначала глубокими параллельными царапинами, потом завитушками стружек и глубокомысленно выдал: — Не сработаемся. — Петрович, да чтоб тебе! – опомнился я. Торопливо сцапав увесистого напарника за шкирку – ох, не любит он этого! – я закинул кота на заднее сиденье, сопроводив экзекуцию красноречивым образом: рыжий зверь с ревом убегает от разъяренного Егеря, который методично придает ему ускорение волшебными пенделями. Вот стервец! Спалимся, как есть спалимся. — Извините, товарищ майор, это у него стресс после перелета, – попытался я отмазаться совсем не оригинальным способом. – Я его приструню, можете быть уверены. — Да мне-то что, – хмыкнул в ответ тот. – Вам с ним жить. А убытки возместите с первой зарплаты. Тарасов говорил с совершенно непробиваемым выражением лица, и я так и не понял, шутит он или и впрямь вознамерился содрать с нас стоимость покраски глайдера. Впрочем, о столь прозаических вещах думать было некогда: Галя уже устроилась на законном месте, багаж покоился в соответствующем отделении, и даже сволочной Петрович разлегся рядом с моей ненаглядной, демонстративно вытянув лапы с выпущенными когтями. Ждали только меня, и я поспешил втиснуться в пассажирское кресло рядом с пилотом. Устроившись поудобнее, я захлопнул откидную дверцу, Тарасов последовал моему примеру и запустил движок. Глайдер приподнялся над пенобетонным покрытием на антиграве, зафырчал выхлопом и прыгнул в небо, за пару мгновений набрав порядочную высоту. Завершив подъем, наш проводник врубил автопилот и беззаботно откинулся на спинку сиденья. У меня сложилось впечатление, что, не будь нас, он бы и вовсе ноги на приборную панель взгромоздил – совсем как какой-нибудь офис-менеджер, изнывающий от безделья в персональном кабинете. Завязывать разговор майор не торопился, видимо, ждал от нас первого шага. Молчание начало меня напрягать, и я вознамерился уже было поинтересоваться маршрутом, но клятый Петрович снова меня опередил: с отчетливым скрипом прошелся когтями по обшивке сидушки. Знаете, как коты умеют – вытянутся, отклячив зад, и давай пятерни сжимать-разжимать. А потом еще и притопчут хорошенько облюбованное место. Вот и мой напарник занялся примерно тем же. Поначалу Тарасов на посторонний звук внимания не обратил, но чертов кот не унимался, упорно игнорируя мои мысленные обещания показать ему кузькину мать – он всерьез решил устроить будущему начальству проверку на прочность. И в конце концов доигрался: майор вдруг перегнулся через кресло, ткнул Петровича указательным пальцем в нос и строго произнес: — Не шали. Последовавшую дуэль взглядов мой напарник позорно продул. Тарасов все с тем же отсутствующим выражением развалился в кресле, а кот послушно убрал когти и свернулся в клубок, то и дело исподлобья зыркая на грозного начальника. Судя по уловленным мной отголоскам эмоций, Петрович пребывал в полнейшем расстройстве чувств, о чем свидетельствовал нервно подергивающийся хвост. Успокаивать, даже мысленно, я его не стал – получил по заслугам. Вот еще без стружки кальмара посидит недельку, и думать начнет, прежде чем что-то отмочить. Проигнорировав обиженное фырчанье на заднем сиденье, я повернулся к Тарасову: — Товарищ майор, а мы куда сейчас? Тот еле заметно поморщился – не нравится, когда майором называют? – но с готовностью пояснил: — В Чернореченск. Ваша точка еще не готова, приказ в управление пришел совсем недавно. Придется денька три в городе пожить. Насчет жилья не волнуйтесь, устроим все в лучшем виде. Заодно в курс дел войдете, на довольствие встанете и кое-какое имущество получите. — Ясно. – А что мы хотели – с корабля на бал? С другой стороны, привыкать к переменам надо постепенно. – А можно еще вопрос, товарищ майор? — Комиссовался давно? – глянул на меня Тарасов с хитрым прищуром. — Нет. А что, заметно? — Угу. Короче, хорош тут товарищмайоркать и давай на «ты». Не настолько я старше, чтобы мне выкать, до седин не дожил. Смекаешь? — Так точно! – ляпнул я, что называется, не подумавши. Тарасов легко и совершенно не обидно рассмеялся, потом хлопнул меня по плечу: — Если так сложно, называй «шеф» или «босс» или еще что-нибудь придумай. Но отвыкай. Ты теперь человек гражданский, хоть и служащий государственной компании. Уяснил? — О’кей, босс! – не стал я спорить. – Так что там насчет кое-какого имущества? Тыкать новообретенному начальству мне пока не позволяла совесть, поэтому я решил по возможности прямых обращений избегать. Майор понимающе хмыкнул и ответил: — В первую очередь снаряжение и оружие. Все научное оборудование идет с модулем в комплекте, этим ребята-техники занимаются. Твое дело получить в арсенале ствол, а то и несколько, как аппетит разыграется. Конечно, военные образцы тебе никто не даст, так что про «вихрь» забудь. А все остальное, включая любую доступную охотничью модель, – запросто. Тут, кстати, всяческой экзотики полно, еще огнестрельной. Из «калаша» стрелял когда-нибудь? Я помотал головой, с грустью вспомнив сгинувший на Флоранс новенький «ле февр». Если есть возможность, однозначно надо местными антиками разжиться. И инструктора нормального найти. — Еще настреляешься, – подмигнул Тарасов. – Досыта причем. Если будет желание, сведу тебя с одним местным умельцем. Михалыч любую приблуду к стволу раздобудет, а если не найдет, то сам сделает. Быстро и качественно. Ха, надо будет с него магарыч за рекламу стрясти. — А вообще как там? – Я неопределенно махнул рукой. – В общем и целом? — Нормально. Кочевников нет, зверья опасного мало, если непосредственно в аномалию соваться не будете, то и оружия не нужно. Как летом на даче. У вас будет «Ограда», знаешь, что это такое? Я скривил губы в понимающей усмешке – еще бы, бывший Охотник да не знает? Самый распространенный защитный комплекс, младший брат «Забора», которым посадочный модуль на Находке был оборудован. Будем считать, что босс меня успокоил. — Сообщение только воздушное, в комплекте с базой идет такой же глайдер. Доступ в Сеть есть, но с ограничениями – премодерация запросов и особенно исходящего трафика. Ничего не поделаешь – местная специфика, секретность блюдем. Кстати, а что спутница твоя такая грустная? – понизил голос Тарасов. – Накосячил? — Не обращай внимания, босс. Стресс. Периодический. — Понятно, – хмыкнул майор, закатив глаза. – Ничего, бывает. И резко сменил тему: — Питомец у тебя интересный. Петрович, да? Оригинальная кличка. Был у меня один знакомый кот, Кузьмичом звали. — Василий Иоганн Петровский Распадок, – представил я напарника полным именем. Тот встрепенулся, но тут же вновь свернулся клубком, лишь раздраженно дернул левым ухом – дескать, не поминай всуе. – Он у меня породистый, потомственный сибиряк. — Я заметил, – ухмыльнулся майор. – И характерный, зараза! — Ага, этого не отнять… Перелет между тем подошел к концу. Простиравшийся до того под днищем глайдера смешанный лес сменился обширной вырубкой, посреди которой вольготно раскинулся довольно крупный город, далеко не мегаполис, но оттого еще более уютный и не суетливый. Примерно половина районов теснилась внутри бетонного периметра, вдоль которого с юга шли заграждения из колючей проволоки. Здания тут в основном были в пять этажей, улицы узкие, но прямые. По ним сновали мураши-автомобили, причем, если мне не изменяли глаза, с двигателями внутреннего сгорания. Ничем иным объяснить наличие выхлопных труб я не мог. Но я мог и ошибаться – все-таки довольно высоко, невооруженным глазом не все различишь. Над этой частью города Тарасов провел летательный аппарат на скорости и начал снижение, лишь когда мы оказались над коттеджными поселками, примыкавшими к периметру с севера. — Академгородок, – пояснил майор, аккуратно прижимая глайдер почти к самым крышам живописных домиков. – Здесь местная техническая элита проживает и ученый люд. Вон там, кстати, уже наш поселок, персонал с Базы обитает, там и общежитие есть, и гостиница. Но я вам получше вариант присмотрел. Наша юркая машинка пронеслась вдоль улицы практически до самого ее конца и с легким стуком опустилась на заасфальтированную площадку у крайней усадьбы – по-другому назвать двухэтажный дом с порядочным участком земли язык не поворачивался. Тарасов откинул дверцу со свой стороны и объявил: — Прибыли. Выходим, ребятки. Я выбрался из салона, но к Гале не успел – галантный босс уже поддерживал ее под руку, помогая покинуть тесную кабинку елико возможно элегантно. По лицу девушки было видно, что ей такая забота приятна, однако меланхолия была слишком сильна, чтобы она позволила себе хотя бы мимолетную улыбку. Я сунулся было к багажнику, но Тарасов жестом приказал на это дело пока что забить и направился к калитке из красного рифленого железа. Видимо, бывать здесь ему уже не раз приходилось, потому как он уверенно проделал какие-то манипуляции с запором, и створка распахнулась, открыв проход в уютный заасфальтированный дворик. — Пойдемте. – Майор приглашающе махнул рукой и первым оказался за забором. – Ближайшие дни поживете тут. Сейчас с хозяевами знакомиться будем. Мы с Галей проследовали за ним, а вот вредный Петрович задержался – прошелся вдоль двустворчатых ворот, принюхиваясь к окрашенному металлу, и напоследок пометил трубу, на которую была навешена калитка. Затем с чувством выполненного долга вплыл во двор, встал ровно посредине, задрав хвост трубой, и принялся потягиваться, всем своим видом изображая властелина мира. Остановившийся у входной двери Тарасов смерил моего напарника насмешливым взглядом и хмыкнул: — А вот это ты зря, котик! Ромуальд этого не любит. Я вскинулся было (еще не хватало кошачьих разборок! Петрович хозяйского барсика порвет на британский флаг, а я потом отвечай!), но сказать ничего не успел: из-за угла вынесся крупный двухцветный кобель немецкой овчарки и молча, даже без традиционного угрожающего рыка, ринулся к Петровичу. Дальнейшее произошло за долю секунды, хотя выброс адреналина в кровь, спровоцированный реакцией напарника на опасность, замедлил время до состояния густой смолы. При виде псины кот выгнул спину, встопорщил шерсть на загривке и неосознанно принял защитный окрас, став серым в тон асфальту – ни дать ни взять ощетинившийся иголками еж нехилых таких размеров. Кобель, видимо, тот самый Ромуальд, заподозрил неладное, уперся всеми четырьмя лапами, но затормозить не успел – скользнул на когтях по относительно ровному покрытию, трусливо поджав хвост. Это ему не помогло: Петрович ловко ушел с линии атаки, пропустив тяжелую тушу сбоку, и слегка мазнул лапой по собачьей морде. По двору разнесся жалобный скулеж, ударил со всех сторон, отразившись от стен, и время ускорило бег. Я закрыл рот – поздно, доктор, я холодный, как говорится – и послал Петровичу злобный образ: предупреждал же не палиться! Кот виновато фыркнул и вернул свой естественный цвет, еще более усугубив ситуацию. Майор Тарасов, так и торчавший на ступеньке у двери, молчал, но по его лицу было видно, что он метаморфозами моего питомца ничуть не удивлен. Скорее тот подтвердил его догадку. Ну вот как с таким напарником секретность соблюдать?! Вот дать бы ему сейчас пендель, да от души, чтобы несколько метров пролетел да в стенку сарая влип! Петрович в ответ на мои мысли злобно взвыл, зыркнув недобро желтым глазом, но развить конфликт не получилось: из-за дома донеслись женские голоса, а на втором этаже, скорее даже в мансарде, распахнулось окно, и из него высунулась сивая, коротко стриженная голова. Молодой парень, лет двадцати, не больше, озабоченно нахмурился и выдал: — Эй, кто там Ромку гнобит?! Вот щас спущусь! — Спускайся, только тебя тут и не хватает, – спокойно отозвался Тарасов и обернулся на голоса. Из-за угла дома, откуда недавно появился пес, вышли сразу три женщины: молодая, моих примерно лет, зеленоглазая блондинка со смешными косичками, одетая в стиле милитари; дама под пятьдесят, такая же светловолосая, видимо, мать зеленоглазки; и стройная миниатюрная брюнетка. Последняя дамочка заслуживала особого описания. Лет двадцати пяти-тридцати, не больше, смуглая, с небесно-синими глазами и правильными чертами лица и удивительно обаятельной улыбкой. Она толкала перед собой сдвоенную детскую коляску на гравиподвеске и при виде Тарасова весьма оживилась. Тот тоже не остался равнодушным, шагнул к ней, по пути пощекотав по животу одного из малышей, отозвавшегося веселым агуканьем. Галя вдруг встрепенулась, вырвала свою ладошку из моей руки – когда только ее схватить успел? – и упорхнула к мамашке с подругами. — Ой, какие милые! А как их зовут? Можно покачать?.. — Не так быстро, Галина Юлиановна! – Тарасов придержал мою не в меру разошедшуюся пассию за локоток и принялся по очереди представлять дам: – Это Иволгина Ольга Сергеевна, хозяйка дома. Она любезно согласилась поселить вас в гостевой комнате. Это ее дочь, Варвара. А это моя жена, тоже Ольга. Галя, сияя улыбкой во все тридцать два зуба, изобразила нечто отдаленно напоминавшее книксен, и женщины раскланялись в ответ. — А это Сашка с Пашкой. – Майор развернул коляску к Галине, чтобы она могла получше разглядеть младенцев. – Они еще совсем мелкие, четвертый месяц пошел. — Денисов, Олег, – переключился Тарасов на меня. – Прошу любить и жаловать. Это наши новые коллеги, будут работать в составе Миссии. Они биологи, через три дня улетят на исследовательскую станцию. В общем, знакомьтесь. Майор отобрал коляску у жены и перебрался вместе с близнецами на солнышко, оставив нас с Галей в компании дам. Те сразу же принялись засыпать мою ненаглядную вопросами из разряда «как добрались, да откуда, да зачем и тому подобное». Мне же стало скучно, и я пристроился поближе к майору. Зализывающий раны Ромуальд разлегся у наших ног, и я демонстративно его поглаживал, не обращая внимания на Петровича. Тот замахнул на крышу сарая и расхаживал вдоль водостока, задрав хвост трубой. — Интересный у тебя кот, Олег! – вполголоса сказал Тарасов, проследив мой взгляд. – Ничего рассказать не хочешь? — Ладно, босс, сдаюсь! – рассмеялся я в ответ. – Вообще-то это конфиденциальная информация, даже секретная, не побоюсь этого слова. С другой стороны, лучше уж я сам, чем ты начнешь базы данных запросами бомбардировать. — Я не страдаю излишним любопытством. — Все равно, – отмахнулся я. – Мне мое начальство – настоящее – добро дало на контакт. Будем работать в тесной взаимосвязи. Короче, я Егерь. И не просто Егерь, а фелинолог. — Я догадался, – ухмыльнулся майор. – Проходил в свое время стажировку в корпусе, насмотрелся на вашего брата и особенно на котиков. Так что тебе, Ромуальд, крупно повезло. Живи и радуйся, псина! — История же наша с Галей печальная весьма и весьма… – начал я, но договорить не успел: входная дверь распахнулась, и из дома вышел давешний паренек. Надо сказать, от Тарасова он отличался разительно, хоть и был затянут в такой же камуфляж – скорее всего, местного производства. По комплекции он больше походил на меня, то есть был достаточно субтильным. По решительной походке и плавным движениям становилось понятно, что он носит форму не просто так. Остановившись рядом с нами, он крепко пожал майору руку, потом протянул ладонь мне: — Старший лейтенант Иволгин, Поисковая служба Чернореченска. — Денисов, Олег. Иволгин вопросительно заломил бровь, но продолжения не дождался. Открыть рот ему не позволил Тарасов: — Все, Сашка, отбой. Товарищ только-только с корабля, устал, и вообще, наговоритесь еще. Он из Миссии, на планете человек новый. Работает с учеными, вон с Галиной Юлиановной. Усек? Иволгин кивнул и склонился над Ромуальдом, приговаривая нечто вроде «Кто ж тебя так отделал, бедный?». Потом взгляд его зацепился за рыжее пятно на крыше сарая, и старлей укоризненно попенял псу: — Ромка, Ромка, сколько раз я тебе говорил, не связывайся с котами. Вон какую ряху наел! Где тебе с таким совладать… Твой? — Ага, – не стал я отказываться от напарника. – Петрович, сибиряк. Прошу любить и жаловать. — Где служил? – поинтересовался все же Сашка, вдоволь налюбовавшись котом. — В корпусе Егерей, комиссовался по ранению, – без особых подробностей пояснил я. – На гражданке скучно, вот и завербовался в Миссию. Соблазнился приключениями. Ну и Галю одну отпускать стремно. Она у меня что твой ребенок. Непосредственная до жути. Ученый, что с нее взять!.. — Это да, приключений у нас тут богато, – немного невпопад отозвался Иволгин. – А, Тарасов?! Не хочешь повторить? — Отвали, балабол! – беззлобно отмахнулся тот, покачивая коляску. Сашка с Пашкой пригрелись на солнышке и синхронно посапывали, едва выглядывая из пеленок. Ожившая Галя щебетала с новыми подругами, Петрович степенно вышагивал по крыше, и даже отошедший от потрясения Ромуальд пытался лизать мою руку – в общем, лепота! Мне вдруг стало по-настоящему хорошо. Такого я за собой последний год и не припомню. Вот так бы сидеть всегда, наслаждаясь покоем и приятной во всех отношениях компанией, и ни знать ни про Первых, ни про «Внеземелье», ни про прочую грязь, которой довелось хлебнуть в избытке. Жаль, что мечты сбываются очень редко, особенно такие, казалось бы, незамысловатые… — Олег, комнату смотреть пойдешь? – вывел меня из задумчивости Галин голос. — Нет, иди сама. Потом крикнешь, я вещи притащу. — Хорошо. И впрямь хорошо. Только сомневаюсь, что это надолго. Вот таким я в последнее время стал пессимистом. И мне это совсем не нравилось.Система Риггос-2, планета Ахерон,
станция мониторинга среды № 517,
20 мая 2538 года
Легкий глайдер заложил широкий круг над серой проплешиной посреди бескрайнего моря сочно-зеленой травы и взял курс на виднеющиеся у горизонта ярко-оранжевые приземистые строения. Чуть дальше за ними темнела стена леса, а немного слева змеилась узкая лента реки. Все это я рассмотрел чуть позже, когда летательный аппарат, направляемый твердой рукой майора Тарасова, приблизился к нашему будущему жилищу – типовой станции мониторинга среды с порядковым номером пятьсот семнадцать. Выглядела она, прямо скажем, не очень впечатляюще: россыпь однотонных боксов и технических модулей, непременный полукруглый ангар из армированного пластика, да в центре посадочная пятка, залитая пенобетоном. По периметру станцию окружала редкая цепочка матово-черных штырей с блямбами излучателей – защитный комплекс «Ограда», пока еще не активированный. Тарасов уверенно направил глайдер на стартовый пятак, посадил аппарат и вырубил движок. Упруго выпрыгнул из кабины, прошелся туда-сюда, разминаясь после перелета. — Ну что, коллеги, добро пожаловать! – объявил он, едва мы с Галей выбрались из салона. – Петрович, давай-ка ты первый, по традиции. Вон жилой блок. Так что пулей. Усек? Кот, за прошедшие дни сдружившийся с прошедшим проверку на прочность начальством, безропотно выполнил приказ: неспешно протрусил к указанному боксу, уверенно сдвинул лапой створку шлюза и исчез в глубине помещения. Через некоторое время он выбрался обратно на улицу и удовлетворенно мяукнул. — Все путем, – перевел я. – Берлога нормальная. Пойдем, дорогая. Саныч, ты с нами? — Идите, я пока тут постою. Кстати, ничего не забыл? Я недоуменно обернулся и едва успел поймать брошенную майором двустволку-вертикалку. Тарасов сдержал обещание и на следующий после прибытия день свел меня с местным оружейником – одноруким обладателем бьющего по ушам баса. Тот оказался компаньоном Сашки Иволгина и с удовольствием обеспечил меня парой гладкоствольных самопалов и нарезняком – местной версией винтовки Мосина. «Калаш» мне выдали в «мародерской» службе, и тут мой новый босс расстарался. Из современного оружия тот же Тарасов презентовал «сайгу-мастер» – приличный самозарядный карабин под унитар 5,45, – да неизменный «дефендер». На большее с моим официальным статусом гражданского специалиста рассчитывать не приходилось. Периодически поглядывая на Галю, которая по-хозяйски уверенно обследовала близлежащие модули, я прошел к нашему новому жилищу. Неугомонный Петрович боднул меня в ногу и принялся тереться о штанину. Машинально погладив питомца, я заглянул внутрь: а ничего так, просторно, не то что у нас на Пятачке. Опа, и кровать надувная! Это просто праздник какой-то! Надо срочно обновить… Впрочем, это подождет, а вот пульт от «Ограды» найти не помешает уже сейчас. Техники ребята ушлые, за ними глаз да глаз нужен. За хлопотами незаметно пролетел час, и все это время Тарасов торчал у глайдера – не хотел улетать, не попрощавшись. Нас же с Галей осмотр нового хозяйства увлек не на шутку, я едва сумел вытащить ненаглядную из лаборатории. Надо сказать, оснащена она была по последнему слову техники, даже я, в лабораторном оборудовании профан, осознал этот факт. Правда, не оценил, равно как и Петрович. В конце концов майор потерял терпение и окликнул меня: — Денисов, короче, я полетел. Связь по графику. И в воскресенье ждем вас в гости, Ольга плов затеяла. Не забудь. — Будем всенепременно, – заверил я босса, мыслями устремленный к расположившейся неподалеку аномальной зоне. Новая работа обещала стать интересной и даже захватывающей. – Счастливого полета. — Бывайте! – Тарасов устроился в кабине и махнул на прощанье рукой. Глайдер приподнялся на антиграве, плюнул выхлопом из дюзы, и я уже вдогонку проорал: — Привет всем! Мой босс отмахнулся – дескать, все слышал, передам! – и рванул штурвал на себя, посылая верткую машину вверх. Через несколько секунд летательный аппарат превратился в еле различимую точку на фоне неба. Проводив его взглядом, я оперся на ружье и по-хозяйски осмотрел станцию. Все-таки хорошо здесь, не наврал Исаев. Природа, чистый воздух, речка под боком… — Петрович, на рыбалку завтра рванем? Хочешь свежатинки, а? Напарник теранулся головой о мою штанину и врубил урчальник.Эпилог
Система Риггос-2, планета Ахерон, станция мониторинга среды № 517,Я проснулся от странного дискомфорта, исходящего из левого плеча. Из одной точки, как будто кто-то приложил к коже раскаленный металлический прут и тот постепенно прожигал плоть, приближаясь к кости. При этом ни боли, ни вони горелого мяса не было – просто зуд, пробирающий до нутра. Вскинулся на постели, пошарил руками – нет, Галя рядом, чуть слышно посапывает во сне. В ногах встрепенулся Петрович, зыркнул глазами-фарами, но сразу же успокоился и смежил веки. Черт, что за?! — Любимый, что с тобой? — Ничего… Показалось. Спи, малыш. — Ой!.. — Чего?! — Жжется… – Даже в темноте я уловил испуганный блеск ее глаз. – На лопатке. За-ши-бись! И что это за спецэффект такой, интересно знать? Система самоуничтожения активировалась, что ли?некоторое время спустя
«Ответ отрицательный. Инициация кода второй ступени Программы».Вот так радость! И что теперь делать? Куда бежать, за что хвататься?
«Активирован режим активного ожидания».Ну, слава тебе! Ждать, значит…
«Ответ положительный».Я облегченно рухнул на подушку и притянул к себе испуганную Галю. Если уж предстоит мука ожидания, то что мешает нам ее скрасить всеми доступными средствами? Вот и я так думаю…
Котенок (роман)
Глава 1
Система Риггос-2, планета Ахерон, окрестности станции мониторинга среды № 517— Петрович, ховайся!.. Шепот получился раздраженный, но не на напарника, как можно было бы подумать, а на сволочную антилопу, которая сегодня уже больше двух часов умудрялась ускользать из наших с котярой хитроумно расставленных сетей. Хотя сами виноваты, третировать невинную животину почти месяц – тут кто хочешь опыта наберется. К тому же я рогатую понимал, не знаю уже который раз по счету отходить от транка удовольствие ниже среднего. Но… Галя сказала «Надо!», Денисов с Петровичем ответили «Есть!». Ничего не поделать, наука требует жертв. Пусть радуется, копытное, что наглухняк не положили, потому как моей ненаглядной нужно проследить динамику изменения организма «чистого» животного, по глупости угодившего в аномалию. А это как раз тот случай, когда «коготок попал – всей птичке увязть». Аномалия так просто добычу не отпускает, полакомилась подозрительной серой травкой – получите, распишитесь! Так что я особо и не возражал, когда Галя озвучила заключительный этап опыта. Сам уже к такому варианту склонялся. Лучше уж в виде чучела в музее естественной (хотя скорее неестественной) истории в Чернореченске обретаться, нежели в виде ячейки легорийского биокомпа. Справедливости ради нужно отметить, что до зачищенной Мутагенки здешней аномалии далеко, она гораздо жиже, и особой опасности для окружающих, осознающих последствия своих действий, не представляет. Я сам тому живой пример – уже почти полгода рядом обитаю, в пределах порченого ареала гуляю чуть ли не ежедневно, но пока все пучком. Главное, не лениться дезинфекцию проходить, хотя мне это не столь уж и необходимо – «внутренний искин» любую заразу нейтрализует, лишь бы ценный альфа-разумный, носитель кода активации второй ступени загадочной Программы, функционировал в штатном режиме. Больше из-за Петровича мучиться приходится, чисто из солидарности. Иначе несправедливо: удовольствие оба получаем, а расплачивается нервами почему-то только он. Антилопа, уже отличающаяся от вольных собратьев странной поволокой во взгляде и неряшливой клочковатой шерстью на боках, подозрительно прищурилась, покосившись на маскирующий меня куст, но с места, как это уже сегодня неоднократно случалось, не сорвалась. Мне оставалось лишь зафиксировать прицельную марку на ее затейливо изогнутой шее (все-таки что-то подозревает, иначе нафига буквой «зю» выгибаться?) и нажать на спуск… — М-мать!.. – не сдержался я, когда завибрировавший на левом запястье инфор сбил наводку и шприц с транквилизатором ушел в молоко, спугнув вожделенную добычу. – Кому, мля, приспичило?! Напарник, притаившийся рядом, проводил гипнотизирующим кошачьим взором врубившую вторую скорость животину, возмущенно взвыл и вернул шерсти естественный рыжий цвет. Чего уж теперь-то. — Дядю Сашу черти принесли! – раздраженно пояснил я, покосившись на дисплей инфора. – Я вас оч-чень внимательно слушаю, Александр Александрович! — Чего это? – издевательски вздернула бровь голографическая проекция головы майора Тарасова – моего, скажем так, официального куратора. – Что за официоз, Олежек? Неужто помешал? — Мряу-у-у-у!!! — Петрович обещал тебе в катере нагадить, – мстительно «перевел» я посыл соратника. – Чего хотел-то? — Возвращайся на станцию, разговор есть. А вот это уже что-то новенькое. Получается, Саныч самолично явился на нашу с Галей «заимку», и уже оттуда набрал меня. В самом факте посещения нет ничего необычного, он у нас чуть ли не еженедельно бывает, но прилетает он, как правило, с утреца, чтобы иметь возможность вдоволь глотнуть свободы, как он это называет. Из дома сматывается, короче. От жены да пацанов-близняшек. А может, и от работы – она у него нервная. И меня из аномалии, если я на задании, не выдергивает, дожидается. С Галей ему не менее интересно, чем со мной и Петровичем. Наверняка сплетничают, но… не пойман, не вор. А сегодня вот приспичило. К чему бы это, а?.. — Мры-ы-ы-а! — Согласен, – невесело ухмыльнулся я, когда дисплей инфора погас. – Что-то он сегодня подозрительно лаконичен. Интригу нагнетает?.. Не грузись, Петрович, тебе это слово ни к чему. И это, погнали. Не будем дядю Сашу лишний раз нервировать. Кот насмешливо фыркнул, но возражать не стал – если честно, нас и самих уже нынешняя суетливая типа охота вконец достала. До самых печенок, ага. До родного скопища типовых боксов ядовито-оранжевого (в тон двоим из троих обитателей) колера добрались относительно быстро – десять минут на «бобике», который мне достался от рачительных чернореченцев, как-то заглянувших на огонек (не будем показывать пальцем, но это были Михалыч и Сашка Иволгин), да еще столько же на «одиннадцатом номере» от последней нычки до границы аномалии. Вернее, в обратном порядке. Что характерно, торчащий столбом рядом с глайдером майор Тарасов в глаза бросался издалека. И это окончательно убедило меня, что ситуация далека от идеала. И впрямь торопится, если не повелся на Галин посул налить чайку и поделиться свежими сплетнями из научного мира Ахерона. — Наконец-то! – вместо приветствия буркнул Тарасов, когда я лихо притер плюющийся выхлопом внедорожник почти у его ног. – Вам там медом намазано, что ли? — Работа такая, – пожал я плечами, выпрыгнув из кабины. Петрович вымахнул следом и с разбегу теранулся о майорскую голень, едва не своротив гостя с места. Впрочем, наш куратор к особенностям поведения дружественно настроенного охотничьего кота уже притерпелся, так что от ругательств сумел воздержаться. Поморщился, разве что. — Разговор есть! – без обиняков заявил Тарасов, когда все формальности были соблюдены: кот поглажен, руки пожаты, а глайдер заперт. Для надежности майор даже отошел на несколько шагов от собственного транспорта, дождался нас и только тогда продолжил мысль: – Ты мне нужен как специалист, Олег. И ты, Петрович, тоже! Так что не щерься! Мой напарник глумливо фыркнул, типа, знаем мы эти ваши извращенные потребности – то по развалинам базы Первых шастать, то каких-то подозрительных личностей гонять, а то и просто с тарасовскими близнецами – Сашкой и Пашкой – нянчиться. Был у нас и такой специфический опыт, ага. — Может, в модуль пройдем? – счел нужным предложить я. — Тут уютней, – отказался начальник. — Хозяин барин. – Я плюхнулся на задницу (камуфляж рабочий, и не такого навидался), и похлопал себя по ляжке. Понятливый Петрович пристроился рядом и с удовольствием подставил бок – типа, чеши, хозяин, не сачкуй. – Мы вас внимательно слушаем, товарищ майор. Тарасов с сомнением покосился на собственный форменный комбез (такой же расцветки, что и мой – для Чернореченска это стандарт – но гораздо чище), и осторожно сел напротив нас. — Тут такое дело, – непривычно замялся обычно куда более уверенный в себе куратор, – что даже и не знаю, с чего начать. — Излагай официальную версию. — Как скажешь! – обрадовался майор, а я про себя горестно вздохнул: точно что-то стряслось. И начальник в этом чем-то кровно заинтересован. Или замешан по уши. – Короче, у «подводников» неприятности. — Уа-у-у-у! – отреагировал на мои невеселые мысли Петрович. Он вообще после Находки и Нереиды стал воспринимать меня куда острее и даже без коннектора, как сейчас. А мы это дело еще и тренировали, периодически устраивая забеги по аномалии без егерского снаряжения, с одной двустволкой, а то и вовсе с пневматикой, пуляющей шприцами с транком. Как сегодня, например. — Кто бы сомневался, – продублировал я тираду напарника. – Чтобы «подводники», да без неприятностей… Ты бы еще сказал, «мародеры» без траблов. В это проще поверить. И это точно. Когда у обитателей Океанариума – подводного поселения, уцелевшего с довоенных времен – все в порядке, они аппетита лишаются. Кушать нормально не могут, все подвоха ждут. Параноики даже не в квадрате, а в кубе. Что, с учетом условий их существования, вполне оправдано – техника безопасности превыше всего. Так что если у них что-то стряслось, то для обычных людей это, как правило, события, сравнимые с локальным Армагеддоном. — Короче, подлодка у них пропала, – родил-таки Тарасов. — Как пропала? – изобразил я вялый интерес. Чисто из вежливости, ага. Потому как от сердца отлегло. Исчезновение субмарины вообще-то для «подводников» уже давно проходит по графе «банальность». С их-то образом жизни. Примерно как для обитателей развитых миров Федерации сгинувшие во время гиперпрыжка корабли. От такого никто не застрахован, но от космической навигации опять же никто и не думает отказываться. Разумный риск. — Бесследно, – оправдал мои надежды майор. — А подробнее? Или из тебя каждое слово клещами вытягивать? — М-р-р-р-р!!! – поддержал меня напарник. — Не рычи! – Уж не знаю, кому именно адресовал посыл наш куратор, скорее всего, обоим, но он наконец собрался с мыслями и выпалил: – Пропала бесследно, внезапно, и со всем экипажем. В Южном океане, в районе архипелага Мауи Айлс. — Это должно мне о чем-то говорить? – удивленно вздернул я бровь. — Тебе – нет. Но вообще-то место довольно известное, в академических, так сказать, кругах. На этих островах живут вместе, и, мало того, ассимилировались потомки земных колонистов и местные морские кочевники. Случай для Ахерона нетипичный, даже уникальный. Вот только никаких особых странностей за данной местностью ранее не замечалось. До недавних пор… — Странностей? — Есть предыстория, – кивком подтвердил мои сомнения Тарасов. – Началось все месяц назад. Мимо архипелага, захватив его край, проходила другая лодка, дальний рейдер «Тунец». Проходила и проходила, но в один прекрасный момент вся команда ощутила странное недомогание. Опрошенные члены экипажа как один описывали его как давление в затылке, временную потерю ориентации в пространстве, приступы головокружения и звуковые галлюцинации. Все, Олег. До единого. В одно и то же время. — Занятно. — Еще как! В тот раз все обошлось, лодка шла на автопилоте. Недомогание экипажа прекратилось в десятке километров от острова, это потом достаточно точно установили по навигатору. — И «подводники», конечно же, поперлись проверять феномен, – фыркнул теперь уже я. Петрович подозрительно на меня покосился, но промолчал. — А ты бы не поперся? – задался риторическим вопросом майор. – Их спецы уже давно работают с федералами, и по заказам наших же «яйцеголовых» лезут в такие… дебри, что волосы дыбом встают. Даже на ногах! И это у меня! Да, это показатель. Не поспоришь. — А тут такие до боли знакомые симптомы! – развил мысль Тарасов. – Но самое удивительное, никаких внешних признаков аномалии. Спутниковые снимки и данные аэрофотосъемки в первую очередь проанализировали. Если хочешь, могу тебе архив скинуть, сам убедишься. — Обязательно, – кивнул я. – Но потом. Так я угадал? Они послали другую лодку на проверку, и она пропала? — Да. Специализированный корабль класса «сирена», с командой опытных ученых, исследовавших уже не одну аномалию. В море их не так много, как на материках, но кое-где на островах встречаются. Как правило, ярко выраженные. Биоячейкам там раздолье, они со временем захватывают весь остров, поэтому ошибиться сложно. А Мауи раньше считался в этом отношении бесперспективным, его больше археологи да этнологи привечали. — То есть народ там постоянно тусовался? — Ну… более-менее. — И никто ни разу аномалию не зацепил? — Нет. — На чем высаживались? — Катера, яхты, воздушный транспорт. — А пострадавшие на подлодках… Занятно. – Я задумчиво побарабанил пальцами по кошачьему боку, и Петрович недовольно замурзился. – Извини, напарник. Саныч, как думаешь, какова вероятность наличия аномалии ниже уровня океана? — Если верить выкладкам ученых, нулевая. Биоячейки не смогут разместиться достаточно компактно для образования кластера и активации компьютера. Их элементарно течениями разнести должно. — А если верить фактам? — Мало информации для анализа, – прикинулся майор бездушным компьютером. – Пока что мы имеем один случай и одно совпадение. Для выявления закономерности нужен третий факт. — Колись уже! – не повелся я. — Ничего-то от тебя, Олежек, не скроешь, – вздохнул наш куратор. – Страшный ты человек… А ты, Петрович, еще страшнее! – предвосхитил он угрожающий рык кота. – Боюсь я вас периодически. Есть третий факт, есть… Ага, до сути добрался. Вряд ли бы он так из-за исчезнувших «подводников» стал переживать – это их профессиональный риск, к таким событиям у бравого майора-штурмовика стойкий иммунитет, выработавшийся за годы командования собственным отрядом. Определенного опыта у него столько, что можно лишь посочувствовать. И порадоваться, что самому не пришлось ни разу сообщения родителям погибшихподчиненных отправлять. — Варька пропала. Варька? У меня от удивления вытянулось лицо, да и напарник озадаченно муркнул, среагировав на мелькнувший пред моим внутренним взором образ непоседливой афалины с Нереиды, но я быстро сообразил, где ошибся. Впрочем, легче от этого не стало: Тарасов имел в виду Варвару Иволгину, сестру Сашки Иволгина (того самого, что «бобик» подогнал). Мы с Галей познакомились с семейством Иволгиных в день нашего прибытия на Ахерон, а потом еще и погостили у них немного – майор не захотел светить нас в общаге федералов. Да и следующие полгода были частыми гостями в Чернореченске, то есть, по умолчанию, опять же у приветливого семейства на постое. Так было удобнее всего – у Тарасова двое малых, ночью частые подъемы по тревоге, а у Иволгиных дети выросли, и комнаты свободные в наличии имелись. Так что успели сдружиться. Галька с Варварой так и вовсе уже были не разлей вода – насколько это возможно, когда мы живем на заимке в тысяче километров от города. У Ольги Тарасовой акценты были смещены на пацанов-близняшек, что естественно, поэтому с ней моя ненаглядная лишь приятельствовала. В отличие от. А больше мы никого и не знали достаточно близко. Коллеги по работе, с которыми общаешься по долгу службы и по большей части дистанционно – по телефону. Ч-черт, как Галине Юрь… пардон, Юлиановне об этом сообщать? Понятно, чего Тарасов не пошел с ней потрындеть. Стремно ему. — Давно пропала? — Три дня назад прервалась связь с ее группой. Через сутки после исчезновения лодки, – сразу же уточнил майор. — Они были рядом? — Относительно. Квадрат один, район тот же, но пару сотен кэмэ между ними было. Это если судить по последним засечкам, когда и те, и другие выходили на связь. Подлодка могла сильно сместиться, а вот археологи вряд ли далеко уплыли – у них уже был разбит базовый лагерь, они на островах вторую неделю ковырялись. — А их со спутника искать пытались? — А как же! Только результата ноль – палатки нашли, но активность вокруг никакая. Н-да. Прямо как лагерь, вернее, остатки оного неподалеку от «Левиафана» – обнаруженного Первой Дальней на Находке пропавшего некогда без вести рейдера. Что-то слишком много совпадений… Да и отсутствие эксцессов прежде о многом может сказать. Особенно с учетом опыта той же Находки, и общения с системой контроля базы Первых. Странно, что «внутренний искин» молчит.
«Недостаточно исходных данных».Да я и не сомневался, ага. — А сам тогда чего не идешь? — Не могу, – уставился в землю Тарасов. – Вот не поверишь, в командировку засылают! Не скажу куда, информация для служебного пользования, но в Системе меня ближайшие пару месяцев не будет. И транспортник, как назло, завтра с утра стартует. Так что вся надежда только на тебя, Олежек. Взгляд, которым одарил меня майор, был столь многозначителен, что я принялся лихорадочно вспоминать, не сболтнул ли когда чего лишнего. В общих чертах куратор в курсе моих приключений, но ни про «внутреннего искина», ни о прочих, хм, особенностях наших с Галей родных организмов он не в курсе. Если только с Исаевым плотно не пообщался. Или… точно, мы же с ним как-то на развалины базы Первых летали, причем не по собственной инициативе, а по приказу вышестоящего начальства. По официальной версии я должен был осмотреть объект и отразить в отчете его сходства и различия с базой на Находке. Тарасов тогда ни о чем не спрашивал, но наблюдал за мной о-очень внимательно. Мог и запалиться, ага. На том же коммуникационном узле, работающем в режиме ожидания – характерной зоне с глюками, на которую разные люди реагировали по-разному. Ладно, не время откровенничать… — «Подводники» еще одну экспедицию отправили, но эти доберутся дня через четыре, – поделился очередной порцией информации майор. – А разведка с воздуха ничего не дала. Подключили федеральный спутник, но он только завтра в нужный район подойдет, так что результатов сканирования к вечеру можно ждать. Завтра, естественно. А тянуть некуда, там только на лодке пятнадцать человек экипажа, да команда археологов еще столько же. Возьмешься? Работа, в общем-то, привычная – пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Заодно незадачливых ученых выручи. Не впервой. Да и любопытство хитрый майор разжег. Это если не считать дружеского долга – не будь здесь замешана Варвара Иволгина, я бы еще подумал. А так и думать нечего, ответ очевиден. — Иду один, с Петровичем! – озвучил я главное условие. – Никакой команды поддержки, только транспорт современный – лучше всего мультисредный катер, и пилота. Чисто на «доставил-высадил-смотался». И связь с Галей, она мне как научный консультант пригодится. — Не вопрос! – ожил Тарасов. — А вышестоящее начальство в курсе? – запоздало уточнил я. — Профильное – в курсе. Это я и есть. А остальным наши дела по барабану. С Океанариумом взаимодействие я обеспечу, – заверил майор. – Вся техническая сторона на мне, аккурат сегодня до ночи управлюсь. А потом придется самому. И отчитываться тоже будешь без меня, так что… Ага. Готовься, Олежка, к хреновой туче бумажек. Отчеты, рапорты, акты списания, допросы… А, переживем! Варвара важнее. — Тогда договорились! – заключил наш куратор. – Вечером позвоню, сообщу результаты. Катер за тобой завтра с утра прибудет, будь готов. — Всегда готов, – ухмыльнулся я. – Как штык. — Ну-ну… Чуть позже, провожая взглядом майоров глайдер, я нехотя признался самому себе, что для моей странной покладистости была как минимум еще одна причина – банальная скука. То, о чем я еще совсем недавно страстно мечтал, то бишь покой и отсутствие ответственности, настолько быстро приелось, что хотелось волком выть. Еще немного, и я бы сам к Тарасову напросился, хоть к черту на кулички. Аномалия уже оскомину набила. Ладно хоть Гале тут интересно. Не знаю, как бы я еще и ее капанье на мозги терпел… Скорее всего, никак. Вынос оного органа был бы обеспечен. С гарантией, ага.
Глава 2
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс,— Пять минут до прибытия в квадрат поиска, товарищ лейтенант! — Принял. Хорошего мне пилота Тарасов подогнал, расстарался по старой дружбе. Вот только слишком уж… правильный. Настолько в службу втянулся, что мне за всю дорогу – а это часов семь, не меньше – не удалось убедить его звать меня просто по имени. Ни в какую! Сначала вообще мялся, не знал, как обращаться – на дело я пошел в полном егерском обвесе, разве что без верного «меркеля», что автоматически исключало меня из категории «гражданских», – но потом все-таки поинтересовался, в каком я звании. Пришлось расколоться (не думаю, что для такой миссии Тарасов выбрал болтуна, да и все равно спалился), но сделал только хуже – я стал «товарищем лейтенантом», и хоть убейся. Ну да ладно, я его в отместку начал Салагой звать. А что? Служит меньше двух лет, младший сержант по званию. Правда, дуболом еще тот – комплекцией покрупнее Тарасова (про меня так история молчит), косая сажень в плечах, и весь с ног до головы уставной: с уставным выражением морды лица, уставным (до самой последней пуговицы) обмундированием, уставным вооружением («вихрь», АПС, гранатный подсумок, нож… Если потрясти, так и ядерная бомба в каком-то из карманов обнаружится, зуб даю!) и предельно уставным поведением. Думал, на «салагу» обидится, но нет. Принял позывной безропотно. Короче, отличник боевой и политической, со всеми вытекающими. Правда, мультисредный катер, обещанный майором, водил профессионально, так в десантуре не учат. Впрочем, ситуация разъяснилась самым естественным образом: Юрик (Младший сержант Петлицкий! – Вольно! Как звать-то?..) вождением легкого воздушного транспорта занимался с младых ногтей, до армии даже в гонках на глайдерах участвовал. Нафига при этом в Десант пошел, а не в летную академию, я так и не понял, а уточнять не стал. Идейный вроде. Зато мысль дражайшего Сан Саныча уловил: паренек являл собой идеальный образчик военного-универсала, как и сам майор. То есть и с техникой на «ты», и с оружием уже давно одно целое, да и взять и… в смысле, врезать от души при случае может. Подстраховался куратор. Зря, конечно: каким бы замечательным специалистом не был сержант Юрик, сидеть ему все время операции в катере. Ибо нефиг. Я ему об этом прямым текстом сказал, а Петрович подтвердил, для верности провернув фокус со сменой колера под цвет сиденья, да еще стойку дверцы царапнул – не глубоко, на полкогтя (я ж говорил, что запалились, ага). Салага впечатлился и больше с предложениями помощи не лез. По дороге в нашем новом помощнике открылся еще один несомненный талант – он оказался идеальным собеседником, то есть попусту не трындел, излишнего любопытства не проявлял и гладить кота не лез. Мы же с оным котом умудрились вздремнуть, скомпенсировав сверхраннюю побудку, и к месту назначения прибыли бодрыми и полными сил. Юрик же, такое впечатление, не уступал выносливостью боевому киборгу – как торчал в пилотском кресле, пялясь на приборы, так и продолжал, пока не запищал навигатор. После этого он выдал ту самую фразу про пять минут и принялся священнодействовать с наблюдательным комплексом, которым был оснащен катер. И в этом вопросе Тарасов не подвел. — Каков порядок действий, товарищ лейтенант? — Сначала сверху посмо-отрим!.. – от души зевнул я. Петрович меня в этом благородном деле поддержал, снова поразив сержанта до глубины души – на сей раз объемом пресловутого хлебальника. – Давай, «спираль» закручивай. Все подозрительные объекты фиксировать и выводить на мой дисплей, лови коннект. — Есть. Работать не хотелось – события после визита майора Тарасова закрутились с порядочной скоростью, и я толком так и не успел осознать, чего от меня требуется. И каковы последствия моих действий. Совесть тоже молчала, хотя в глубине души я испытывал нечто вроде беспокойства за Варвару. Но это пройдет, я себя знаю. Вот сейчас наметим узловые точки, дам кружок-другой по джунглям, и настроюсь. Пока же пришлось нахлобучить шлем и запустить аппаратуру в боевой режим. Баллистический комп ожил, на внутренней стороне забрала проступила полупрозрачная схема ближайших окрестностей, по которой медленно ползла зеленая точка – наш катер. Ничего интересного, но это временно. Скоро появятся засечки с всплывающими окошками, и начнется серьезная работа – просмотр фото, анализ результатов телеметрии, и как апофеоз – выбор перспективных мест для высадки и пешей разведки. Впрочем, с полчаса еще есть: «спираль» – стандартная траектория, когда район поиска облетается сначала по широкой окружности, а потом по все меньшим и меньшим. — Я что-то вижу, товарищ лейтенант! — «Что-то» не катит, – буркнул я. – Не отвлекайся, работаем. — Есть! Ну вот, что я говорил? Лагерь археологов обнаружен. Помечаем точку как первоочередную для досмотра – фотографии с высоты птичьего полета ничего не дали, палатки и палатки. Яма еще какая-то рядом. Поближе посмотреть надобно. И на потом откладывать не буду, надо убедиться, что с Варварой все в порядке. Или не в порядке, чего не хотелось бы… По прошествии получаса, как я и предполагал, определился фронт работ. Мауи Айлс оказался не очень большим архипелагом, девять клочков суши, достаточно крупных для того, чтобы именоваться островами, и несметное количество камней, одиночных скал, рифов и отмелей. Один из островков, в каталоге обозначенный как Мауи-7 (не заморачивались с названиями картографы, ага) ВНЕЗАПНО оказался закрыт от сканирования. Не весь, конечно, только центральная часть, но и этого было достаточно, чтобы вызвать у нас с Юриком разрыв шаблонов – че за фигня? И почему раньше этого не замечали? Потом сержант, изучив характер помех, озвучил версию, что это какая-то маломощная глушилка времен Бойни, причем отечественная, а не легорийская – весь диапазон она не перекрывала, сканер достаточно уверенно построил нам на карте рельеф поверхности, но деталей не различить. Вот и объяснение, почему с орбиты не засекли – масштаб слишком крупный, сам остров и всю береговую линию видно, а большего орбитальщикам и не нужно. По здравому размышлению поставил осмотр зоны глушения в минимальный приоритет – нашлись цели и поинтереснее. Например, о-очень характерные скальные гряды на Мауи-2 и Мауи-9, а также подозрительно похожие на рукотворные объекты камни конусовидной формы на отмели у Мауи-5. Что интересно, мимо последнего острова и проходил маршрут первой субмарины. С какой стороны к архипелагу подошла пропавшая лодка, по понятным причинам осталось неизвестным, но на плане, построенном по результатам разведки, особенно при взгляде сверху, вырисовывалась занятная картинка: все три номерных Мауи, заинтересовавших меня, образовывали почти равносторонний треугольник, в центре которого торчал Мауи-7. Странное совпадение, не правда ли? И база археологов как раз на Мауи-2, в прямой видимости от подозрительной скальной гряды, практически у ее подножия, если учесть не поражающий воображение размер острова. В общем, пока что ни один из обнаруженных фактов не противоречил черновой гипотезе, в которой фигурировали некие Первые и их беспокойное наследие. Например, искусственный интеллект (или интеллекты), запертый на очередной базе. Как там в любимой поговорке Тарасова? Один случай – случай, второй – совпадение… А третий? С учетом Находки и нашего с майором недавнего вояжа на развалины базы в сфере ответственности Чернореченска, у меня как раз третий… Что ж, будем посмотреть. — Так, Салага! Слушай боевой приказ! – Я перекинул изображение с собственного забрала на центральный дисплей катера и ткнул пальцем в первую пометку. – Вот отсюда начинаем. Мы с Петровичем осмотрим лагерь археологов, потом дойдем до скалы – надо кое-что проверить. Ты ждешь вот здесь, вроде нормальное место. — Так точно, – подтвердил мой вывод сержант Юрик, мельком глянув на обозначенный мной утес в километре от острова. – Поместимся. — Выбросишь нас вот здесь, в лагуне, – снова показал я пальцем. Военные они такие, лучше не умничать. – А сам сразу отваливаешь, пару сотен метров мы и пешочком… На связи будь постоянно, и канал Галины Юлиановны держи в готовности. — Есть! Галя, чтоб вы знали, теперь тоже в курсе. Ее пришлось привлечь в качестве эксперта-биолога. Порядок взаимодействия мы с ней обговорили, правда, упреков наслушался на месяц вперед. И это я ей про Варвару не сказал, посвятил лишь в общие детали задания. Но майору Тарасову она почему-то безоговорочно верила, поэтому особо возражать против моего участия в авантюре не стала. Надо значит надо. За что честь ей и хвала. А от общения с родственниками пропавшей девушки меня тот же куратор оградил. Иначе не представляю, как бы я от Сашки (и Михалыча – они как с Тамарой, всегда парой) отбрехивался. — Фиг ли стоим?.. – буркнул я, выбравшись из кресла и машинально себя обхлопав: кобура с апээсом, ножны с ножом, дейпак, почи с запасными магазинами к «сайге» – реплике старинного ижевского дробовика местного производства – ну и прочие элементы снаряжения – все на месте. Осталось лишь ружье подхватить. – Погнали. Как выяснилось, дисциплинированный Юрик только этого и ждал – катер неспешно, по пологой траектории нырнул вниз, мне даже за кресло хвататься не пришлось. Хороший Салага водила, не отнять. Петрович, вон, и ухом не повел – еще на боевой режим не настроился. Ничего, сейчас взбодрим… Очень скоро наш летательный аппарат завис над узкой песчаной полоской, плавно переходящей в полосу каменистую, а потом и просто глинистую – это если верить фотографии. Если бы меня спросили, то я бы сказал, что археологи для лагеря место выбрали не самое удачное – питьевой воды поблизости нет, растительность чахлая, скалы и пыль вокруг. Я бы в таких условиях жить отказался, особенно длительное время. А у археологов, насколько я понимаю, коротких вылазок с разбивкой палаточного городка не бывает. Хотя они и другими соображениями могли руководствоваться, чужая душа потемки. Не суть, в общем. Тем более, нам здесь даже не ночевать – пробежимся, обстановку оценим, и к следующему объекту. Несмотря на то что Ахерон считался обжитой и относительно безопасной планетой, в данном конкретном случае пренебрегать инструкцией мы не стали. Соответственно, осуществили первичную высадку по всем правилам егерского искусства, как некогда на Находке: сначала из катера вымахнул Петрович, в полете подстроив окрас под рельеф и сразу же затерявшись на фоне песка, потом аккуратно спрыгнул на отмель и я. «Хамелеон» активировался автоматически – не тот случай, когда энергию нужно беречь – и сейчас меня выдавали лишь дробовик да торчащие из почей магазины к нему же. Сержант Юрик сразу же набрал порядочную высоту и отвалил от острова, примостившись на утесе в прямой нашей видимости. Я же для верности повертел головой, зафиксировав окружение на видео, присел на колено, чтобы не изображать ростовую мишень («хамелеон» «хамелеоном», а сам не плошай), и переключился в «стереорежим», развернув на половину забрала картинку с кошачьего ППМ. Петрович задачу отработал штатно, на посторонние дела не отвлекаясь ввиду полного их отсутствия. Редко когда удается в настолько тепличных условиях поработать, без раздражающих факторов: обзорность великолепная, живности практически нет, растительности тоже, взгляд только за камни и цепляется. Палатки вот еще, но это зрелище настолько привычное, что не воспринимается сознанием как потенциальный источник опасности. Что вообще-то чревато, ага. От места высадки до лагеря было метров двести, как я Юрику и говорил, а от палаток до скальной гряды еще метров триста. Плюс-минус пару десятков. Не самый большой пятачок, у нас на, хм, Пятачке и то просторнее было. Не знаю, насколько нужно быть увлеченным своей работой, чтобы тут безвылазно торчать неделями. Я бы со скуки взвыл. Но я, как вы понимаете, в данном случае не показатель. Так что пришлось отставить лирику и вернуться к работе. И не по упрощенному варианту, а по полноценной программе – Петрович добросовестно обнюхал весь пустырь вплоть до знакомых штырей-эмиттеров (не совсем археологи безбашенными оказались, озаботились защитой, «Ограду» не пожалели), и только потом сунулся непосредственно к жилищам. В палаточном городке, как и предполагалось, никого не было. Равно как и у здоровенной ямины, явно раскопанной банальными лопатами. А вот следов хватало, хоть и уже не свежих, полувыветрившихся. Впрочем, ничего угрожающего мы с Петровичем так и не заметили, поэтому я вырубил «стереорежим» и отправился в лагерь собственной персоной. Напарник дисциплинированно ждал, укрывшись под оранжевым боком одной из палаток – экономист фигов, лишний раз напрягаться не желает. И то верно, если бы не ППМ и маркер на забрале, я бы его и с пары шагов не заметил. Если не приглядываться, понятно. А я приглядывался. И приглядывался внимательно, поскольку отметин, много способных рассказать наметанному взгляду, вокруг было более чем достаточно. Начал с хозблока, где незамедлительно убедился, что обитатели лагеря покинули его отнюдь не добровольно: компактная электроплитка наперекосяк, несколько тарелок на земле валяются, складные стулья повалены, а один и вовсе сломан, как будто на нем кто-то массивный потоптался. Отпечатков ног не различить, слишком почва жесткая, но женский сланец и разорванное почти пополам парео не оставляли сомнений в насильственном перемещении ее владелицы в неизвестном направлении. Оная владелица, кстати, никем, кроме Варвары Иволгиной, быть не могла – списочный состав миссии у меня был, так в нем других девиц не значилось. Я еще подивился изрядно, как это она решилась в глушь в компании полутора десятков мужиков отправиться, но потом подумал, что не мне о моральном облике Варвары беспокоиться, на это у нее родители есть. И младший брат. Ухажер, в конце концов – Петруша Еремеев. Не самый боевой товарищ, но несколько лет службы в рядах доблестной Чернореченской армии чего-то да стоят. Едва лицезрев этот разгром, я в сердцах выругался вслух, схватился за «сайгу» и оружие из рук уже не выпускал: думать и анализировать информацию оно не мешает, но с мощным самозарядным дробовиком наготове всяко спокойнее. «Меркель» был бы лучше, но что-то мне подсказывает, что вероятность ближнего боя гораздо выше. А на коротких дистанциях картечь рулит, по себе знаю. Тех же биороботов на Находке из «уродца» за милую душу калечил… М-мать! Биороботы… Не, бред… Скорее аборигены… Что не намного лучше. Убивать их чревато, а на кулачках от толпы не отобьешься… — Твою!.. – снова не сдержался я. — Что там, товарищ лейтенант? — Плохо все, Салага! Похоже, археологов кто-то в плен взял. — А может их убили? — Да тьфу на тебя! – вызверился я. Накаркает еще. – Не засоряй канал, жди вызова. — Есть. Вот и ладненько. Не хотелось бы все-таки с порождениями системы контроля встретиться, что гуманоид с дрэдами, что шустряк с выстреливающей челюстью – оба далеко не подарки. Хотя по логике, местный искин должен использовать либо местный же материал, либо, опять же, у меня в мозгах покопаться. А я не Галя, меня кинострашилки не впечатляют. Хотя встретиться с роем кусачей (и ядовитой!) мошкары куда хуже. Тьфу-тьфу, не сглазить!.. — Мя-а-у-а!!! Ага, и Петрович напрягся. Но это он на мои невеселые думы реагирует, обстановка по-прежнему спокойная. Я бы даже сказал, пастораль вокруг. Идиллия. И с души немного – самую малость – отлегло: крови нет, девичий труп отсутствует. Значит, что? Правильно, пленили ее злыдни. Если, конечно, в яме не валяется… Тьфу-тьфу! — Нормально все, расслабься. — Мря-а-а-а!.. — Перестраховщик! Все, хорош прохлаждаться, пойду другие палатки осмотрю. А ты давай патруль! На это напарник не нашелся, что возразить, и безропотно принялся нарезать круги вокруг лагеря. Я же тем временем проверил остальные временные жилища – с переменным успехом. Часть из них была прибрана, даже входные пологи застегнуты на «молнии» – видать, владельцы на раскопках работали, и на смену отправились в штатном режиме; а часть являла собой знакомый рабочий бардак – где спальник расстелен, где шорты валяются, а в одной даже засохший бутерброд нашелся, и недопитая кружка травяного чая. В особняком торчащей палатке, чуть меньшей по размерам, чем остальные, обнаружился целый арсенал: стойка с парой футуристичных «мосинок» чернореченского производства, цинк с патронами и несколько разномастных охотничьих ружей, как классической компоновки, так и помповиков. Все-таки не совсем без мозгов археологи, вооружились неплохо. Судя по еще одному ящику с боеприпасами – на сей раз пистолетных 9×19 «парабеллум» – должен еще и короткоствол присутствовать в немалом количестве, но, скорее всего, личным оружием никто не пренебрегал. Соответственно, и искать его нужно либо на трупах (тьфу-тьфу в очередной раз), либо в трофеях у нападавших. Кем бы они ни были. Хотя отродьям системы контроля огнестрел ни к чему. А вот аборигены могли и позариться. Хотя тоже бабушка надвое сказала. Черт, как все сложно-то! Мозги скоро закипят. Но, должен признать, черновой гипотезе текущая фактическая база не противоречит. С другой стороны, «внутренний искин» по-прежнему молчит. Прямо спросить, что ли?семнадцать часов спустя
«Недостаточно информации для анализа».Да ладно!
«Характерных остаточных следов пребывания вспомогательных организмов не обнаружено».Все-таки аборигены? Но какие? Из тех, что система контроля на Находке обозвала гамма-разумными? Или уже наших, потомков колонистов?
«Характерных остаточных следов пребывания гамма-разумных не обнаружено».Успокоил, блин! Тогда кто?
«Система контроля может ошибаться. Остаточные следы гамма-разумных менее выражены, чем следы вспомогательных организмов. Вероятность уловить их на семьдесят три процента ниже».За-ши-бись!.. — Не можешь помочь, молчал бы! – буркнул я. — Что, товарищ лейтенант?.. — Проверка связи. Отбой. — Есть. Опять, короче, никакой определенности. Нежданчик откуда угодно прилететь может. — Петрович, обстановка! – Это я уже по закрытому каналу, сообразил переключиться. А то Юрика и кондратий мог хватить, проверено. — Норррма-с-с-с!.. Это радует. Не сильно, но хоть что-то. Надо яму поближе глянуть, да и к скале переться. — Петрович, разведка! Кот прервал кружение у лагеря и, повинуясь моим указаниям, шустро выдвинулся в район раскопок. Замахнув на близлежащий валун, замер и принялся осматриваться, выполняя очередную команду. «Стреорежим» не подвел, но даже с такой удобной позиции я ничего подозрительно не высмотрел. Разве что нашел подтверждение очевидного факта – в окрестностях ямы тоже было безлюдно. В чем я и убедился окончательно, добравшись до места лично. Раскоп был окружен смехотворной оградой из веревочек на колышках, и оказался довольно большим, хоть и неглубоким. Окинув беглым взглядом рабочее место археологов, я обнаружил не только разбросанные как попало лопаты, но и прочую специфическую снарягу: скребки, щеточки, кисточки всех возможных размеров, и даже нечто вроде пластикового лотка с полиэтиленовыми пакетами с какими-то черепками – видимо, знатной добычей. Здесь почва была помягче, а кое-где и откровенно рыхлой, поэтому и следов нашлось множество – в основном, от грубой обуви типа военных «берцев». Попались, однако же, и отпечатки босых ступней. К сожалению, не очень четкие, и уверенно идентифицировать их как человеческие не получилось. «Внутренний искин» на мои панические мысли снова завел волынку про «…не обнаружено…», но я его проигнорировал: Петрович таки раскопал кое-что интересное. «Интересным» в его понимании оказались следы крови под чахлым кустом, торчавшем метрах в тридцати от раскопа, а также валяющийся на полпути между кустом и ямой помповый дробовик, на вид типичный «ремингтон», опять же чернореченской выделки. Пустая пластиковая гильза нашлась здесь же. Ну вот, хоть какая-то конкретика! Все-таки на людей напали некие относительно крупные существа с красной (!) кровью. Так что это однозначно не «вспомогательные организмы», у тех, помнится, главная жидкость зеленая. Минус один аргумент против гипотезы о наследии Первых. Получается, все-таки гамма-разумные резвятся?.. А кто тебе, Денисов, сказал, что не может быть сразу и тех, и других? Вот-вот. Хочешь, не хочешь, а придется дальше по островам шариться. Если только Петровича по следу пустить. А ведь мысль!.. Напарник не подвел. Даже зыркнул презрительно, мол, чего сразу не сообразил? И времени терять не стал, едва уяснил, чего это я от него требую: ткнулся носом в землю, запятнанную кровью, задрал башку, втянув воздух, и уверенно порысил к скальной гряде, забирая чуть вправо. Понятно. Незваные гости не через лагуну нагрянули. Хотя сомневаюсь, что их следы остались бы незамеченными – волны (если легчайшую рябь на поверхности воды можно было так назвать) едва доходили до трети песчаной полосы, так что отпечатков бы осталось немеряно. Конечно, если бы там прошла немаленькая толпа. Про толпу, опять же, мысль интересная. Вряд ли бы один-два находчика сумели повязать полтора десятка вооруженных археологов. Перебить при должном старании – да. Но не пленить, причем так, чтобы оные пленные остались способными передвигаться на своих двоих – признаки волочения тел в окрестностях ямы отсутствовали. Марш-бросок по стопам таинственных налетчиков много времени не занял: уже минут через пятнадцать, оставив скалу по левую руку, мы вышли на противоположную сторону острова и уперлись в песчаную косу, выдававшуюся в пролив метров на сто, и полностью скрытую серебристой гладью. Петрович протрусил по кратчайшей траектории к срезу воды, уселся, обмотавшись хвостом, и преданно на меня зыркнул. Дескать, что мог… — Уверен? — Мя-а-а-у! Зябко передернув плечами от полученного в ответ образа (нахохлившийся рыжий кот, осторожно макающий лапу в воду, и сразу же от нее отскакивающий с возмущенным фырканьем), я все же подошел поближе к напарнику и всмотрелся в песок. Надо сказать, с этой стороны острова берег был чуть круче, полоска пляжа, соответственно, уже, и практически сразу от воды начиналась глина, достаточно твердая, чтобы в ней не отпечатывались ступни. А ниже уровня моря, соответственно, следы и вовсе не сохранялись дольше нескольких минут. Разве что пара сглаженных рытвин неподалеку… Пожалуй, при наличии фантазии можно предположить, что именно здесь в берег утыкались лодки. — Все-таки люди… – задумчиво буркнул я себе под нос и злобно выдохнул сквозь зубы: ситуация проще не стала. Кое-какие выводы напрашивались сами собой. Во-первых, я не имел понятия, где теперь археологов искать. Если их увезли на лодках, то за прошедшее с момента потери связи время их могли уволочь далеко. Мауи Айлс не единственный архипелаг в округе, при желании могли и на соседний перебраться, а там возможностей спрятаться еще больше – пропорционально количеству островов. Во-вторых, есть надежда таки найти пропавших живыми. Потому что иначе не было смысла их в плен брать, грохнули бы на месте. Понятно, если отбросить участие системы контроля – та могла и переработать под шумок. Но это самый неблагоприятный расклад. Чуть менее неблагоприятный – археологов умыкнули для каких-то религиозных целей, ну, там, в жертву принести. Или вовсе на мясо. Бр-р-р!!! Хотя это у меня уже фантазия разыгралась, каннибалов за весь период наблюдения (пусть и не очень длительный) в среде аборигенов не выявлено. Да и человеческие жертвоприношения для них нехарактерны. Просто и без затей грохнуть – это пожалуйста, это сколько угодно. А обставлять это дело торжественно… вряд ли. К тому же откуда-то известно, что местное племя представляет собой смесь исходных аборигенов Ахерона и одичавших потомков колонистов. Значит, контакт был установлен? Однозначно. Да и не полезли бы сюда археологи, будь здешние обитатели настолько же нетерпимы к чужакам, как степняки в окрестностях Чернореченска. Получается, какую-то связь с ними они поддерживали. А это уже ниточка. Попробовать поискать стойбища? Разведка с воздуха ничего такого не выявила. Хотя в джунглях, покрывающих самые крупные острова архипелага, запросто можно спрятать поселок. Вряд ли они в таких же ярких палатках обитают. Так что следующий шаг ясен: повторно осмотреть все сверху, конкретизировав задачу. Но это только после того, как исследую скалы и пирамиды. Постоянное ожидание нападения вспомогательных организмов настроения не улучшает, да и вообще, было бы лучше, если бы хоть одну версию (хорошо бы самую фантастическую) исключить получилось бы… Петрович, до того спокойно (для кота, естественно) пялившийся на воду, вдруг встрепенулся, дернул ухом и тихо, непонимающе заворчал, уставившись куда-то вдаль. — Что там? С некоторых пор (если конкретно, с посещения Пальца – острова на Нереиде, где напарник впервые засек телепатические переговоры афалин) я к такому его поведению относился с должным вниманием. Лучшего детектора, нежели Петровичевы уши и нос вкупе с загадочным органом, отвечающим за телепатию (не мозг же, в конце концов?!), в распоряжении корпуса Егерей все равно не было, так что не доверять ему себе дороже. Вот и сейчас, отмахнувшись от угрожающего образа (злорадно щерящийся кот, помечающий исконным кошачьим же образом сапоги некоего Денисова, причем изнутри), я присел рядом с напарником и попытался проследить направление его взгляда. Как и следовало ожидать, ничего интересного не увидел. — Петрович, доклад! — Странное-е-у-а!.. Да ну на фиг! С этого «странного» начались приключения на Находке. И с этого же продолжились на Нереиде. — Биороботы? Афалины? Для верности я сопроводил каждое слово соответствующими образами: премерзким вкусом на языке, который на всю жизнь запомнился после того, как Петрович попробовал на зуб загадочную тварь-контроллера у пирамид на Находке, и куда более приятным воспоминанием о непоседе Варьке, обитательнице Нереиды – общительном псевдодельфине с пятном на носу. Против ожидания, кот отверг оба предположения. — А что тогда?! – рявкнул я. Достало уже все, честное слово! И так нервы на пределе, хочется кого-нибудь взять и… Стоп! Что-то похожее я испытал на той же Находке, когда почти настиг беглых ученых, претендующих на премию Дарвина. Хотя…
«Ментальное воздействие вспомогательного организма типа „контроллер“ не обнаружено».Ф-фух, прямо гора с плеч! Значит, просто нервы.
«Ответ положительный». «Возможна коррекция». «Запустить процесс?»На фиг, на фиг! Обойдусь пока. Возвращаясь к предыдущему вопросу: кто тогда? Я вопросительно уставился в зеленые кошачьи глазищи, и Петрович в буквальном смысле слова пожал плечами, типа, без понятия. Что-то чую, а что… хз. — Так, Петрович! Хорош пургу гнать. Давай показывай. Кот состроил непонимающую морду, но я остался непреклонен: — Не умничай! Встал и повел. На это он не нашелся, что возразить, и нехотя поплелся вдоль воды, забирая к косе. Я шел следом, решительно пресекая все попытки слинять подальше от ненавистной субстанции, но в конце концов пожалел бедолагу и взял его на руки. Уж больно вид у него несчастный стал, когда пришлось лапы замочить. Петрович мгновенно повеселел и переключился в режим «разведка» наоборот: теперь он мне указывал через коннектор, куда идти. И как далеко, ага. Обратная связь называется, если кто не понял. Ушли недалеко, просто пересекли косу и остановились у подножия одиноко торчащей скалы с россыпью мелких камней вокруг. Оная каменюка к подозрительному объекту в глубине острова, претендующему на звание базы Первых, отношения не имела, да и выглядела типичным куском выветренного известняка. Но Петрович дал понять, что заинтересовался другим камешком, гораздо мельче, и полностью скрытым под водой. В результате недолгого раунда игры в «холодно – горячо» объект кошачьего внимания удалось выявить, да я и сам на него быстро внимание обратил: в отличие от соседей, этот кусок минерала непонятного происхождения был покрыт подозрительным зеленоватым налетом. Вокруг камни как камни, а этот, такое впечатление, мхом оброс. И на дне, что характерно, ничего – песочек вперемешку с мелкой галькой. «Галька!» – вцепился я в мелькнувшую мысль. — Салага, как слышишь, прием? — На связи, товарищ лейтенант! Не спит, уже хорошо. Главное, чтобы со скуки самодеятельностью не занялся. — Организуй мне канал связи с Галиной Юлиановной. Напрямую далековато, встроенный передатчик не бил, так что приходилось извращаться с ретрансляторами. А куда деваться?.. — Канал активен, товарищ лейтенант, – доложился сержант Юрик меньше чем через минуту. Подозрительно, кстати. Похоже, что Галька специально на телефоне сидит. Не поверила, значит, в рутинную разведку. Чуйка у нее ого-го, особенно после известных событий. — Спасибо, Салага. Кидай канал напрямую, – велел я. – И не подслушивай, а то уши надеру. — Есть. А ничего так у Тарасова подчиненный, стрессоустойчивый. — Чего тебе, Денисов? Ну вот, блин! Точно на нервах, раз грубит. — Я тоже тебя люблю, дорогая! – Послать воздушный поцелуй не получилось, поскольку трансляция шла на забрало шлема, так что пришлось ограничиться ритуальным «чмоком». – Подключайся к камере. — Уже. — Смотри. – Я присел у подозрительного валуна на одно колено, едва не макнув Петровича в воду, и тот поспешил перебраться ко мне на загривок, ловко вывернувшись из рук. – Петрович, сторожи! Галь, как думаешь, это нормально? — Почему нет? – вынесла моя ненаглядная вердикт через несколько секунд. – Микроклимат, или камень другого состава, с необходимыми для этих водорослей микроэлементами… — Точно водоросли? — А что еще? Денисов, ну ты как ребенок! Скажи еще мох! Под водой!.. — Ладно, ладно, успокойся, – примирительно буркнул я. – Водоросли так водоросли. А почему их на дне нет? И на других камнях? Хотя бы понемногу? — А я знаю?! — Галь, – с бесконечным терпением в голосе сказал я, – я к тебе как к специалисту обращаюсь. Чего начинаешь-то? Иди Тарасову мозги канифоль… — Зум включи! – фыркнула ненаглядная, и у меня отлегло от души – успокоилась. Или как минимум на другую проблему переключилась. – Ближе, еще ближе… В пальцах немного разотри… Да не бойся, не укусит! Укусит, не укусит – бабушка надвое сказала, а против Егерских рефлексов не попрешь. Но пришлось себя пересилить. Перчатку, понятное дело, снимать не стал, поэтому каковы… пусть будут водоросли, на ощупь, так и не понял. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. — Ничего не понимаю, – призналась чуть спустя Галина. – На вид простейшие водоросли, все фенотипические признаки присутствуют. Типичнейший, я бы сказала, представитель класса. Но такие эндемики обычно всю округу заполоняют, и на них рыбы пасутся. А тут ничего подобного. Только один камень. Вода точно нормальная? — А я знаю?! – вернул я должок. — Денисов, не тупи! – строго глянула в объектив Галя. – Пробник тебе зачем? Для красоты? А ведь верно. Всучила любимая приблуду, вспомнить теперь, в каком кармане… Впрочем, начали не с воды, а с самой виновницы торжества. На анализ результатов у Гали (вернее, лабораторного компа на станции мониторинга) ушло минут пять, после чего она заключила: — По всем признакам простейший растительный организм с незначительным содержанием хлорофилла. — Ничего больше не напоминает? – уточнил я на всякий случай. — Напоминает! Одноклеточные водоросли! — Точно на симбионты не похоже? — Денисов!!! Как она прекрасна в гневе! И Петрович, скотобаза, подвывает. Что характерно, у меня же на горбу сидючи. Вот сброшу сейчас в холодную соленую водицу, как нахлебаешься только! Напарник посылу внял и возмущаться перестал. В отличие от Гали. Ладно, ладно, понял, не дурак! Погнали дальше… — Вода одинаковая, – озвучила очевидный вывод ненаглядная, когда я вдоволь набродился вдоль скалы, погружая пробник тут и там. Десяток образцов точно взяли, не меньше. – А я надеялась, что из-под камня ключ бьет. — Зря надеялась, – обломал я Галю. – Бил бы ключ, водоросли бы вдоль струи расселились, с постепенным уменьшением концентрации. И вокруг камня на дне бы были. Всегда так, в любых климатических условиях. Растительный организм старается занять весь доступный благоприятный ареал. А здесь случай явно нетипичный. — Не умничай, сама вижу! Давай камни проверять… Да не вопрос. Пробник штука универсальная, ему что мягкая землица, что каменюка – не отщиплет, так просверлит. — Известняк обыкновенный, – вскоре убитым голосом сообщила Галя. – Типичный. Одинаковый. Пробы воздуха брать смысла нет. И то правда. — Спасибо за консультацию, любимая. Пойду искать дальше. — Звони, если что. А я пока еще посмотрю, вдруг что пропустила… Плохо, у пробника разрешающая способность низкая. Мне бы сюда образец… Будет тебе образец, будет. Но потом. Вот за что люблю Галину Юрь… пардон, Юлиановну, так за ее ответственное отношение к работе. Расстроилась даже, что помочь толком не смогла. Но тут ее вины нет. — Ну что, мой рыжий друг, посмотрим скалу? Кот обреченно взвыл – мол, куда деваться? – и сиганул с моих плеч на берег, благо недалеко.
Глава 3
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, тогда жеК скале сунулись не сразу, сначала пришлось исполнить данное Гале обещание – вооружиться спецдевайсами типа чашек Петри, только герметичных и пластиковых, и взять пробы уже капитально. То бишь наскоблить в одну посудину налета с камня, в другую набрать соленой водицы, а в третью сунуть крошку от валуна. С последним пришлось провозиться дольше всего – колоться каменюка упорно не хотела, чуть нож об нее не испоганил. Но таки справился и побрел к берегу, по которому уже давно фланировал Петрович, заброшенный туда моей недрогнувшей рукой. Осмотр гряды тоже ничего не дал, хоть и убили на это почти час. Небыстрое это дело, продираться по зарослям да еще смотреть по сторонам внимательно, дабы невзначай вход в пещеру не пропустить. Не пропустили, что характерно. По той простой причине, что таковых не оказалось вовсе. Ни у подножия, ни на высоте в два-три человеческих роста – в нескольких подозрительных местах я засылал на разведку Петровича. А тот скалолаз знатный, ага. Прямой контакт с камнем – возложение оголенной ладони на ближайший валун – и попытка припрячь «внутренний искин» тоже результата не дали. «Признаков техногенной активности не обнаружено», и все тут. С Мауи-2 можно убираться. И что-то мне подсказывало, что на Мауи-9 меня ждет нечто подобное. Но убедиться все равно придется. — Салага, как слышишь, прием? — На связи, товарищ лейтенант. — Подхватишь меня, лови пеленг. — Есть. Полянка ничего так, нормальная. Есть где катеру приткнуться. А вообще уютно здесь, не то, что в лагере у археологов. И кусты, и травка, и пальмы. Нормальные, опять же. То бишь ни разу не похожие на исковерканную растительность аномалий. Промахнулся я знатно, получается. На острове, кстати, признаки человеческой активности несколько раз попадались – некие явно религиозные объекты в виде грубовато слепленных из глины статуй, изображавших нечто гуманоидное, следы вырубок и даже кострища. Бывают здесь аборигены, однозначно. Хоть и не живут постоянно. Посмотрим, что на «девятке», и тогда будем выводы делать… Сержант Юрик, как выяснилось, привычки тянуть кота за… всякое не имел, и подобрал нас уже через пяток минут после сеанса связи. И, что самое приятное, любопытствовать особо не стал: удовольствовался моим отрицательным мотанием головой в ответ на вопросительный взгляд, да маршрут уточнил. А потом молчал, как рыба об лед, пока до нужного места не добрались. Как я и предполагал, и эта вылазка привела к ожидаемому результату: убив добрые полтора часа, мы с Петровичем не нашли ровным счетом ничего. Скала как скала. Растительность как растительность. Опять редкие статуи, пеньки на месте срубленных пальм, да кое-где кострища. На одном изживописных пляжей, правда, еще небольшой навес обнаружился, кривенький, но крепкий, крытый пальмовыми же листьями. И ни одной живой души. Птицы какие-то шарятся в кронах, орут время от времени, а вот животин никаких. Разве что и тут Петрович выдал свое фирменное «Странное-у-а!!!» и привел меня к такому же заросшему тиной камню, на этот раз побольше. Этот валун в воде был скрыт едва на половину, соответственно, и пояс из водорослей доходил лишь до ее поверхности. В остальном полная аналогия: нигде больше ни малейших следов странной растительности. — Маркер, что ли? – задумчиво хмыкнул я себе под нос, завершив осмотр подозрительного объекта. – Межевой камень? А почему нет, собственно? На «двойке» каменюка покоилась на дальнем, если взять за точку отсчета Мауи-7, остров с «глушилкой», берегу. Здесь то же самое. Еще на пару островов наведаться? Если и третий найду, будет уже подтвержденная закономерность. А что она мне даст? А, пофиг, не буду специально заморачиваться, на «пятерке» гляну. С пирамидами заодно, ага. — Салага, забирай меня. — Галину Юлиановну вызывать не будем, товарищ лейтенант? — А что она нам нового скажет? – Обзовется если только обидно, с нее станется. – И вообще, что за любопытство? Ты подглядываешь, что ли? — Вы видеоканал не обрубили. Вот м-мать! Облажался. Но не признаваться же? Авторитет вещь такая, раз дал маху, и уже об тебя ноги вытирают… — Это я специально, чтобы ты тоже был в курсе. Примостившийся у моих ног Петрович встрепенулся и выдал мстительное «Мя-а-а!!!», сопровождаемое занятным образом, который я расшифровал как «технично отмазался». — Вводные? – невозмутимо уточнил боец. — Только смотришь, без команды ни во что не вмешиваешься, даже если меня вдруг толпа в дубье возьмет! – решительно пресек я любую инициативу напарника. – Поработаешь видеофиксатором. — Есть. Ага, таки разочаровал я тебя, по голосу слышно. Но это ничего, герои в нашей профессии долго не живут. Целее будешь. Да и мне гораздо спокойнее, когда есть эвакосредство, да к тому же еще способное огнем поддержать. На сей раз катер явился вообще через минуту – сказалась близость посадочной площадки, к которой мы и продвигались, пока осматривали скалу. Уточнять ничего не требовалось, в списке остался ровно один чек-пойнт, и сержант Юрик без напоминания взял курс на Мауи-5. Правда, с местом высадки вышла заминка: запримеченные нами ранее пирамиды при ближайшем рассмотрении оказались возведены на небольших утесах, торчащих посреди крошечной бухточки на гористой стороне острова. С противоположного направления он был пологий, с роскошными пляжами в лагуне и не менее роскошными джунглями, а с нашей – сплошные каменюки. И стенка скальная, на которую и Петрович не сразу заберется. Пришлось Салаге аккуратно притереть катер бортом к одной из пирамид, а нам с напарником изображать каскадеров, перебравшись прямо из салона на узкий выступ, окаймлявший довольно-таки качественно высеченный из монолита (а вовсе не построенный из отдельных камней) конус. Летательный аппарат, едва мы более-менее устойчиво пристроились на тропке, отвалил от памятника неизвестно чьей архитектуры и приводнился метрах в ста от берега, посреди узкого – и полукилометра не наберется – пролива, отделявшего «пятерку» от острова номер шесть. Тот, судя по открывшемуся с нашего места виду, едва выступал над уровнем моря, лишенный как скал, так и рифов, зато был покрыт буйными джунглями, по крайней мере, с доступной взгляду стороны. Что довольно странно. Если только волнам в проливчике не разгуляться. А деревья-то подмыты, если зум не врет. Точно, корни оголенные над водой нависают. Ну да бог с ним, есть дело поважнее. Отличия здешних объектов от характерных образчиков технологий Первых, что мне попались на Находке, в глаза бросались сразу: и размерчик поболее, и грани, которых было целых восемь (октаэдр нам попался, ага, хоть издали и казался конусом), носили явные следы воздействия инструмента. Вырубали их из каменного монолита чем-то вроде широкого долота. Не знаю, как у профессиональных скульпторов этот инструмент называется. К тому же верхушка, такое впечатление, срублена. И никакой бурой пыли, сиречь рыхлой ржавчины, или, если уж совсем официально, оксида железа. Ритуальное «возложение длани» тоже ничего не дало – «внутренний искин» промолчал. Зато Петрович удивил: вместо того, чтобы спокойно сидеть и ждать, дважды обежал пирамиду (пусть будет так, пирамиды не только египетские бывают, и далеко не всегда четырехгранные) по периметру, периодически рискуя сверзиться в воду. Что характерно, к чему-то у подножия скалы он и принюхивался, обеспокоенно фыркая. Впрочем, мыслей его разобрать не получилось, такое впечатление, что он и сам не знал, что не так. Стремно, но что конкретно? Большой-большой вопрос. Второй «памятник» находился в паре десятков метров, поэтому перебираться на него я банально поленился – цифрового зума шлема с лихвой хватило, чтобы рассмотреть даже структуру минерала, не то что зарубки на камне отметить. Похоже, аборигенов работа. И не лень ведь было людям! Хотя… очень похоже, что это некие алтари. И площадки на вершинах как раз удобные – хоть костры жечь, хоть жертв потрошить. Представив корзину чищенных фруктов и ухмыльнувшись, я перехватил начавшего очередной круг напарника за шкирку и уставился ему в глаза: — Что там? — Мя-а-а-у!!! — Да уж понятно, что не «гав»! Толком говори! — Стррранное-уа?.. — Не уверен? В ответ кот всем своим видом продемонстрировал, до какой именно степени «не уверен». Судя по обвисшей тушке и прижатым ушам, вообще никакой гарантии не давал. Прорицатель хренов. — Внизу хоть? — Рр-р-ры-а… — Ну хоть какая-то конкретика… Пойдешь посмотришь? Я попытался спихнуть котяру со скалы, но тот безропотно висеть на вытянутой руке и ждать неминуемого полета в гостеприимную мокредь не пожелал, уперся всеми четырьмя лапами и злобно взвыл, кроя меня отборным кошачьим матом. — Петрович, есть такое слово – «надо»! – попытался я образумить напарника. — Ма-а-а-у-у-у-у-р-р-р-ррр! «Тебе надо, ты и прыгай». Ага, кто бы сомневался!.. — Не гони, не до такой степени ты воду не любишь! — Мя-а-а-а!!! — У вас все в порядке, товарищ лейтенант?.. — Более-менее!.. Мля!.. – Чертов кот выпустил когти, легко прошив скалу на полсантиметра, и стал столь же нерушим, как и сама пирамида. Проще лапы оторвать, чем с места сдвинуть. – Салага, давай сюда, Петровича заберешь. — Есть! Иногда проще уступить несговорчивому котяре, чем еще и за ним следить. К тому же весь этот спектакль имел целью всего лишь конкретизировать смутные подозрения напарника. А поскольку у нас с ним прямая ментальная связь, то пришлось и самому поверить, что я его сейчас за шкирку, да на солнышко, то есть в воду. Результат превзошел все ожидания. Если уж он настолько сильно не захотел купаться… внизу точно есть, на что глянуть. Но и Петрович редко в предчувствиях ошибался. Демонстративный отказ выполнить приказ, к тому же в настолько категоричной форме, означал, что кот за собственную шкуру опасается. И сильно. Придется, кстати, герметизироваться, фиг знает, какая там глубина… Пока я разводил политесы с упертым напарником, сержант Юрик снова мастерски притер катер бортом к утесу, так что мне осталось лишь откинуть вверх дверцу пассажирского отсека и движением брови указать Петровичу направление. Тот ждать себя не заставил – с трудом высвободил когти из каменного монолита и сиганул на сиденье, где и разлегся, свернувшись тугим шаром. Зыркнул исподлобья, типа, тебя долго еще ждать? — У меня дело, – хмыкнул я, сопроводив слова мстительным образом: понурый человек в егерской броне бродит по пояс в воде вокруг валуна и пытается что-то высмотреть под ногами, а рыжий кот в это время беззастенчиво дрыхнет в катере. — Мя-а-а!.. — Не ври, не стыдно тебе! – отбрил я напарника. – Сиди спокойно, Салагу не беспокой – он на подстраховке. Как понял, прием? — Есть, товарищ лейтенант! — Мра-у-у! Ну что с них взять, с балбесов? Страдальчески выдохнув, я пристроил «сайгу» в свободном кресле, бросил туда же отстегнутые почи с запасными магазинами и захлопнул дверцу, избавив себя таким нехитрым способом от укоризненного кошачьего взгляда. Чего он, собственно, добивается? Сам же отказался на разведку идти… — Салага, на воду не садись, покрутись тут в окрестностях. Можешь соседний остров осмотреть. Когда понадобишься, вызову. — Есть. Дождавшись, когда летательный аппарат достаточно удалится от скалы, чтобы мне не мешать, я врубил сканер, опустился на колени и аккуратно высунулся с выступа. Хм. Что-то подозрительно темновато внизу. Водица, как и повсюду, прозрачная как слеза, а дно не просматривается. Это что же получается, тут вместо стандартного светленького песочка или такого же светлого известняка с темными вкраплениями какой-то черный монолит? Базальт? Лава? Гранит? Пока не спустишься, не узнаешь. А это не проблема – тут высоты чуть больше человеческого роста. Правда, какая глубина фиг знает. Сканер почему-то никак не может определиться – то ли полметра, то ли все два с полтиной. Странно, конечно. Такое может быть, если вода сильно загрязнена чем-то типа мелкого взбаламученного песка или ила, в тех же манграх, например. Кста-ати! Противоположный-то бережок подмыт… Ладно, исходим из того, что не очень большая – пусть сюрприз будет. Прыгнуть и переломать на мелководье ноги мне абсолютно не улыбалось. Поскольку от самого слабого звена – огнестрела и боекомплекта к нему – я избавился, оставалось лишь загерметизировать броню, врубив заодно замкнутый (через патроны-регенераторы) дыхательный цикл, да для надежности себя обхлопать. Кобура апээса, кармашки с запасными магазинами, ножны и дэйпак, как и следовало ожидать, были надежно зафиксированы клапанами со встроенной «защитой от дурака» – электромагнитными застежками, реагировавшими либо на касание затянутой в перчатку ладони либо на команду баллистического компа. Естественно, когда те находились в активированном состоянии. Само по себе мое оружие воды не боялось, но вывалиться из расстегнутой кобуры в условиях псевдоневесомости тот же апээс мог запросто, так что данная предосторожность излишней не выглядела. Убедившись, что внештатно, хм, пролюбить амуницию теперь проблематично, я соскользнул с края уступа спиной вперед, в последний момент зацепившись пальцами за срез, вытянулся во весь рост, но до воды не достал. Собственно, особо и не надеялся, так что пришлось согнуть ноги, упереться носками сапог в скалу, отклячив зад, и хорошенько оттолкнуться, разжав ладони. Короткий полет завершился не самым техничным входом в воду – этаким корявым «солдатиком», но хотя бы на спину не завалился, готовый как ухнуть вниз с головой, так и встретить удар о дно ступнями. Верным оказалось первое – глубина у подножия утеса была приличная, за пару метров. Отрицательная, хоть и невеликая, плавучесть, обусловленная навьюченным снаряжением, не позволила вылететь на поверхность на манер пресловутой пробки, но сдержать рефлекс я не сумел, и резко распрямил ноги в момент касания дна. Так что пришлось нырять повторно, приложив дополнительное усилие. Загерметизированная броня работала в штатном режиме, баллистический комп вкупе со сканером не сбоили, поэтому осмотреться получилось спокойно и без нервов – как в аквариуме оказался. И незамедлительно убедился в справедливости собственного предположения насчет ила – уже в метре от поверхности воды начиналась едва проглядываемая муть. Причем линия раздела сред подозрительно ровная, без заметного перехода. Хотя он наверняка был, глючил же сканер. В данный конкретный момент я был погружен в непонятную взвесь почти по шею, но каких-то заметных неудобств не испытывал – тот же сканер подстроился под текущие условия, когда баллистический компьютер внес поправки на дестабилизирующий фактор, и теперь без проблем выдавал схематичный рельеф дна, накладывая полупрозрачную картинку на внутреннюю поверхность забрала. Довольно удобно – вроде как своими глазами смотришь, но важные места подсвечены и оконтурены для пущей надежности. Плохо только, что дисплей пробника не разглядеть, но это и не нужно – я его еще наверху со шлемом законнектил. Щелчок по сенсору, захват порции «супчика», недолгая едва ощутимая вибрация, и результат налицо: точно такая же растительная форма жизни, как и в прошлые разы. Только здесь ее гораздо, гораздо больше. На несколько порядков, ага. Неужто про маркеры угадал? Вроде как в лужу… хм, пальцем в небо, и гляди ж ты, попал! Так, что там с отчетом?.. Концентрация, белковый состав, схематичное строение клетки… фигня, опять фигня… стоп! А это что? Красная мигающая строка: «Опасность! Концентрация гиосциамина превышает предельно допустимую!». Ну и как это понимать? Черт, придется «виртуалку» врубать и проверять… Убедившись, что стою надежно, и традиционным кукишем активировав «рабочий кабинет», погонял курсор по тексту, выделил тот самый «гиосциамин» и запустил поиск по базе. Ответ нашелся в моей же краткой «файловой помойке», вшитой в баллистический комп: галлюциноген органического происхождения, содержится в некоторых растениях (дурман), в больших концентрациях вызывает делирий. Опаньки! А ведь это многое объясняет… Многое, но не все. Почему, например, я никого в окрестностях лагеря археологов не нашел? Куда они все делись? Совершили коллективное утопление? Следы крови и дробан кагбэ намекают на другой вариант. Как один из дестабилизирующих факторов этот галлюциноген актуален, но далеко не как основной. И что, собственно, теперь делать? Ну, нашел я залежи «водорослей», и что дальше? Посмотреть, насколько далеко в море «делянка» выдается? А что мне это даст? Хм… да хотя бы узнаю, могла подлодка вот в такую вот муть влететь в подводном положении. Опять же, как участок сверху выглядит?.. — Салага, как слышишь, прием. — На связи, товарищ лейтенант. — Глянь-ка на сканере, у бухточки отличия какие есть? — Так точно, более темный фон. Сканер не может определить точную глубину. — За-ши-бись! – осклабился я. – Понял, к чему я клоню? — Так точно. Вас подобрать? — Давай. На дне, конечно, хорошо и уютно, но пора и честь знать. Оттолкнувшись ногами, я поднялся на поверхность и принялся, дабы не терять времени, осматривать берег бухточки. Снаряжение тянуло вниз, но не так, чтобы сильно, хватало ленивых движений руками и ногами, чтобы держаться над водой. Со стороны я сейчас, наверное, напоминал банальный буй – «хамелеон», не приспособленный для таких нагрузок (почитай, прозрачность изображать – это до сих пор на грани фантастики), подходящий рисунок подобрать не смог, так что черный шлем вполне мог сойти за поплавок. Да и фиг с ним, от кого тут прятаться?.. — Обнаружен неопознанный объект! – ожил вдруг передатчик. — Какой еще объект?! – возмутился я. – Салага, выражайся яс… Договорить я не успел – на затылок обрушился нехилый удар, заставивший меня сначала сунуться забралом в воду, а потом и вовсе от неожиданности уйти ко дну. Выныривать я благоразумно не стал – ну его. Такое ощущение, что камнем прилетело. Будь это унитар, я бы уже отправился в страну вечной охоты, а пуля из огнестрела, той же «мосинки», впечатление произвела бы куда серьезнее, и с непредсказуемыми последствиями, вплоть до перелома шейного отдела позвоночника. Бывали случаи, ага. Я все же не в десантной броне с активной защитой. — Товарищ лейтенант?.. У вас все в порядке?.. Надо же, беспокоится! В отличие от Петровича. — Мря-у-а!!! — Мля!.. – Все же без последствий не обошлось, язык прикусил, хоть и не сильно. – С-сами-то как думаете? Что это было? — Агрессивные действия со стороны неопознанного объекта. — И как тебя только Саныч терпит, терминатор хренов? — Извините?.. — Забей. Что за объект? — Похож на туземца в пироге. Надо же, хоть какая-то конкретика. Но Юрик уже начинает напрягать. С одной стороны, хорошо, что с разговорами не лезет. С другой – каждое слово как клещами вытягиваешь. — И что он делает? — Что-то высматривает на воде и крутит какую-то штуковину в руке. Ремень, что ли? — Это называется праща, Аника-воин! – буркнул я. А «объект» силен – попасть точно в затылок, да еще с качающейся лодчонки. Будь у него хотя бы тот же «калаш», я бы сто раз подумал, прежде чем ввязываться с ним в огневой контакт. Глазомером Боженька не обделил. — Салага, ты далеко вообще? Он тебя видит? — Вроде нет, я сейчас над островом, иду на бреющем. — Отлично. – Еще есть шанс пресечь излишнюю инициативу, не упустил момент. – Объект не трогать, меня не искать. Ждем, пока ему не надоест мою тушку искать, потом отслеживаешь, куда он двинется. Надо узнать, на какой остров. Как понял, прием. — Задачу понял. — Давай, бди. А я пока в холодке посижу. Под водой я проторчал недолго, меньше десяти минут, потом еще выныривал, так что регенератор свежую порцию воздуха хапанул – у баллистического компа в программе прописана процедура. Необязательная, впрочем. Но позволяющая значительно – до двух раз – увеличить ресурс патрона. Без периодического возобновления дыхательной смеси уже через полчаса, самый край – сорок минут, менять бы пришлось. А у меня их всего четыре, больше по моим задачам обычно не надо. Вот и не храню дома запас. А ждать поставки с базы было некогда. Но пока что живем. Вряд ли этот… нехороший человек, имеющий сомнительную привычку заряжать каждому встречному-поперечному из пращи по башке, столько выдержит. Что-то, да сделает. Хотя бы к берегу подгребет, что вообще самое логичное. А если нет, придется прятаться за утесом и перезаряжать дыхательный аппарат. Война план покажет, короче. Абориген оказался упорным, выдержал без малого четверть часа. На что надеялся, интересно? Или для его соплеменников проторчать под водой больше десяти минут обычное дело? Тогда они не люди, а ихтиандры какие-то. Хотя вряд ли он вообще это слово знает. В конце концов ему таки надоело выжидать у моря погоды, и он погреб (судя по картинке с катера, достаточно сноровисто, хоть и одним веслом) прямиком к противоположному берегу. Тому самому, подмытому. Что странно: где там из воды выбираться? А может, я что-то упустил. Верным, как вскоре выяснилось, являлось второе предположение. В хитросплетении нависших над морем корней скрывалась узкая тропка, позволявшая худо-бедно подняться наверх. По ней туземец и пробрался вглубь острова, привязав лодку в скрытом кустами «кармане». Все это я узрел своими глазами, когда при непосредственном участии Салаги и катера выбрался из бухточки с утесами. А дальше было дело техники: сержант зафиксировал летательный аппарат в метре от узкой, едва выступающей из воды полоски недопляжа, и мы с Петровичем без труда на него перемахнули. Я еще предварительно извлек из дэйпака обосновавшийся в нем на постоянное место жительства пневмат, снаряженный дротиками с транквилизаторами, но «сайгу» не взял – валить наглухо никого не собираюсь, а для самообороны и апээса за глаза. А так ввалил дозу в… мягкое место, и бери его тепленьким. Тем более, антидот есть. Даже не придется ждать, когда сам очухается. — Мрррррр!!! — Не рычи. След взял? Петрович выразительно ощерился – дескать, а как же! – но я на всякий случай уточнил: — Человек. Выведешь на какую-нибудь антилопу, волшебный пендель ввалю. Напарник пренебрежительно дернул ухом (напугал ежа, ага!), уткнулся носом в песок и уверенно потрусил к той самой узкой тропке, что вилась меж корней, постепенно забирая кверху. «Боевой режим» он врубил сразу же, почти полностью слившись с пейзажем, и я быстро потерял его из виду. Пришлось ориентироваться по метке на забрале. Проигнорировав довольно сложный образ, который приблизительно можно было перевести как «Хозяин, включи логику!» (это он, стервец, на единственную удобную дорогу намекнул, крыльев-то у аборигена нет), я двинулся следом, держа наготове пневмат. Петрович, конечно, о засаде предупредит, но и самому нечего ушами хлопать. На берег – нормальный, без паутины корней и лижущих сапоги волн – выбрались быстро, а дальше пришлось удвоить осторожность – заросли и не думали редеть, в таких на какую-нибудь гадость наткнуться проще простого. И я не только беглого туземца имею в виду. Долгой загонной охоты с хитроумными маневрами и ловушками не получилось – Петрович вывел меня прямиком к вражескому биваку. Ничем иным это место быть не могло, судя по добротному шалашу, крытому пальмовыми листьями, и аккуратно выложенному булыжниками кострищу, над которым в данный момент булькало какое-то варево. Что характерно, в видавшем виды армейском котелке, рассчитанном на отделение. Такие были в ходу еще до Бойни, а этот вообще хоть сейчас в музей воинского быта. А вот тренога грубоватая, из плохо отесанных жердей. Абориген торчал здесь же, помешивая свой будущий обед (если не ужин, время уже хорошо за полдень) ошкуренной веточкой. Понятное дело, до самой стоянки я не дошел, предупрежденный напарником. Да и аромат супа с морепродуктами уловил загодя, благо пустой желудок способствовал обострению восприятия, особенно всяких кулинарных изысков. Нос и подсказал мне, что кто-то неподалеку готовит нечто, мало уступающее знаменитому буйабесу. Я притаился в зарослях, а Петрович занялся привычным делом: замаскировался до полного слияния с растительностью и подполз к краю полянки, заняв удобную для наблюдения позицию. Ракурс, конечно, не самый удачный, но с данным обстоятельством я уже давно смирился. Подстроив резкость, я принялся наблюдать за обстановкой, в результате чего и выяснил вышеприведенные подробности. Туземца тоже хорошо рассмотрел, но тот не представлял собой ничего необычного: мускулистый, хоть и излишне худой, парень среднего роста, с длинными выгоревшими до белизны волосами, забранными в косу. Типичная для аборигенов Ахерона прическа. Цвет кожи сразу и не определишь, загорелый до черноты, но по чертам лица явный европеоид. Молодой, чуть за двадцать, но движения уверенные, да и держится молодцом, сразу видно, что в привычной среде. Из всей одежды лишь шорты, сварганенные из старых камуфляжных штанов. Судя по размахрившейся ткани, ровесников котелка. Да и происхождения, надо думать, общего. Помимо пращи, действие которой я уже испытал на себе, у туземца имелся сильно сточенный нож с бамбуковой рукояткой, да палица с усиленной акульими зубами боевой частью. Серьезная игрушка. Егерскую броню не пробьет, но если удачно попасть, то можно отбить внутренние органы или конечности сломать. Я, помнится, примерно с таким же эффектом как-то пожарный топор применил, правда, против гражданской брони. Что ж, если все племя так вооружено, шансы у меня есть. При должной сноровке даже без летальных случаев обойдусь. Признав результаты наблюдения удовлетворительными, я собрался было подобраться поближе и пустить в ход пневмат, но в последний момент остановился: что-то не давало мне покоя. Какая-то ускользающая мысль касательно аборигена… Что-то мне в нем не нравилось (понятно, помимо бандитской рожи и кристально прозрачных намерений), но что?.. Я еще раз заставил Петровича навести камеру ППМ на «пациента» и включил зум. Есть! Парень, надо полагать, с водой не дружит. Как там у классика? «Ты один не умывался, и грязнулею остался»? На фоне загара не сразу разглядел, но такое ощущение, что кожа на голове, плечах и торсе усеяна маленькими темными точками. Если бы я был гусаром, то непременно бы вспомнил анекдот про «веснушки» и негодяя, нагадившего в вентилятор. Но поскольку я человек культурный и даже, не побоюсь этого слова, интеллигентный (все-таки высшее образование, хоть и военное), то данную версию я отмел с порога. Значит, или реальные веснушки (тогда почему не по всему телу), или такая вот оригинальная татуировка, либо вовсе особенности пигментации, присущие данному племени. А вот последний вариант наводил на невеселые размышления, поскольку навевал ассоциации с моей собственной «татуировкой».
«Структурная упорядоченность узора 79%».Ну вот, что я говорил!
«Соответствие логическим нейроструктурам 0%».Блин, облом. А ведь было бы еще одно доказательство в копилку. Получается, что это все-таки рисунок, нанесенный на кожу сознательно. В естественных пигментных пятнах такого порядка не бывает. Да и точки все подозрительно одинаковые. Однозначно тату.
«Ответ положительный».Н-да. Значит, местные жители достаточно развиты, чтобы осознать необходимость выделяться на фоне других. Странно только, почему следующий логичный шаг – вменяемые рисунки – не сделали. В точечной абстракции поди, улови еще скрытый смысл. А, не суть важно! Информации на данный момент хватает, пора переходить к следующему этапу. Заставив Петровича сидеть на месте, я прокрался по зарослям как можно ближе к шалашу и устроился под раскидистым кустом, смахивающим на лопух-переросток. Нормальная позиция, как раз для стрельбы из положения лежа. Осталось пристроиться поудобнее да всадить дротик с транком аборигену в шею. В спину стрелять постеснялся, он таки здоровый лось, а такой дозой не каждую антилопу наглухо вырубишь. В шею надежней. Как показала практика, было. До сегодняшнего дня. Туземец на укол среагировал стандартно: прихлопнул кусачее насекомое, матюгнулся по-английски (!), потом нащупал дротик и без колебаний вырвал его из ранки. Такую странную штуку он явно видел впервые, поскольку умудрился выразить нешуточное удивление даже затылком (плюс картинка с ППМ с озадаченной рожей). Впрочем, удивление быстро прошло. Вот только сменилось оно не клинической картиной внезапного отруба, а гримасой ярости. Соображал парень быстро, поэтому долго злиться себе не позволил – хапнул палицу, вскочил на ноги и развернулся, уставившись прямо на меня. Вернее, на лопух, под которым я скрывался. Но мне показалось, что он поймал мой взгляд и прошил своим до глубины души. Хотя скорее даже до… этого самого… седалища. С трудом удержав себя в руках (еще бы, проверенный транк не сработал!), я угостил аборигена еще двумя дротиками – в правый бицепс и в район сердца – но результат получил аналогичный, то бишь взъярил оппонента еще сильнее. И себя заодно окончательно выдал. И вот теперь пришлось импровизировать. Получить по шлему утыканной акульими зубами дубиной мне совсем не улыбалось, так что я заставил Петровича издать самый его устрашающий и одновременно душераздирающий мяв, и выметнулся из-под куста. Напарник приказ с удовольствием выполнил, туземец ожидаемо отвлекся на ужасающий боевой клич неведомого зверя и столь же ожидаемо словил в бубен. Вернее, сначала я правой ногой выбил у него из руки палицу, и только потом отоварил по голове. Причем дважды: «вертушкой» с левой и сразу же, ввиду отсутствия вменяемого результата, «торнадо» с правой. Получилось даже красиво, если со стороны смотреть. Я, собственно, это потом и проделал, запустив запись с кошачьего ППМ. Но больше доставила при просмотре не моя собственная крутость, а непробиваемость аборигена: первый удар лишь заставил его отшатнуться, не послав даже в нокдаун. А вот второй, с хорошим замахом, разворотом на триста шестьдесят градусов и вложением массы, пусть и прилетел вдогонку, но должное воздействие оказал – парень отключился и рухнул ничком, уткнувшись лицом в прелую траву. А я крутнулся вокруг оси и застыл на безопасном расстоянии, взяв его на прицел бесполезного пневмата. И лишь через пару мгновений, осознав всю нелепость ситуации, опустил ствол. Правда, осторожности не утратил – к аборигену приблизился с опаской, попинал легонько в бедро и лишь затем, убедившись, что туземец в отрубе, извлек из кармана одноразовые пластиковые наручники. С некоторых пор я всегда с собой запас имею – не подумайте ничего плохого, ими очень удобно живность усыпленную стреноживать. Хотя, если разобраться, какая разница? Абориген как бы не похуже живности, ага. Та хоть дубьем не размахивает. Наручники пришлись впору, но я на всякий случай стянул парню запястья за спиной сразу парой. Если его транквилизатор не взял, то фиг знает, чего от него ожидать. И вообще, грамотно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Поэтому жлобствовать я не стал. Плохо только, что ноги так не свяжешь, длина маловата. Но это ничего, у меня еще реп-шнур есть, из стандартного набора снаряжения. Вот его было жалко, за новым придется в Чернореченск переться. Хотя нет худа без добра, будет повод к майору Тарасову в гости наведаться. Ах да, он же в командировке… Оттащив бесчувственного пленника под навес, я посадил его, привалив к одной из опор, и притянул к ней же парой кусков веревки, зацепив один за стянутые запястья, а второй пропустив под подбородком. Теперь не рыпнется. Без риска повредить кадык уж точно, так что можно и приведением аборигена в порядок заняться. По размышлению, ноги я решил не спутывать, пусть будет хоть какая-то возможность поудобнее усесться. А со связанными лодыжками набок завалиться проще простого. А на горле веревка, ага. Против ожидания, легкие оплеухи парень не почуял, зато не оставил без внимания старый добрый нашатырь – этой гадостной штукой я тоже разжился у местных «рейнджеров», в федерации такой раритет не найти. Едва втянув в себя воздух со зловредными миазмами и даже толком не продрав глаза, абориген дернулся, приложившись затылком о жердь, на обратном движении натянул веревку гортанью и захрипел. Я на пантомиму среагировал стандартно, мгновенно разорвав дистанцию, но вовремя взял себя в руки и подскочил к нему со спины, чтобы ногами не получилось достать. Заняв эту неуязвимую для паренька позицию, взял его на удушающий захват, прижав головой к лесине, и спокойно сказал по-английски ему в ухо: — Не дергайся, только хуже себе делаешь. Для верности я чуть усилил нажим, и парень посылу внял. По крайней мере, расслабился и перестал сам себя душить, справедливо рассудив, что раз разговоры разговаривают, то убивать не будут. По крайней мере, сразу. Хотя с чего бы, спрашивается? Сомнительно, что такое поведение для местных характерно. Сам-то, вон, без политесов камнем по голове зарядил, и все. Удостоверившись, что кончать жизнь самоубийством абориген не намерен, я отпустил его шею и перебрался на старое место – прямо напротив, так, чтобы нас костер с котелком разделял. В случае чего из этого самого котелка и окачу, а потом буду дальше думать. Помнится, кое-кому из свиты незабвенного Карла Линдеманна подобное угощение очень «понравилось». Да и беседа не беседа, если лица оппонента не видишь. Тем более, что в нашем случае посмотреть было на что: эмоций парень не скрывал. Видимо, еще из шокового состояния не вышел. Еще бы! Сначала какой-то гадостью нашпиговали, потом по башке настучали, а в конце еще и придушили. И ладно бы кто еще, а то ведь утопший не так давно типус, словивший по башке из надежной, многажды проверенной в деле пращи. То, что парень меня опознал, я понял сразу – у него на физиономии все было написано. Да и мудрено ошибиться, шлем-то я не снял. Правда, забрало не затемнял, поэтому сомнений касательно моей природы у пленника тоже не возникло, пусть все остальное и мало походило на обычную человеческую одежду. Надо сказать, опомнился он достаточно быстро. А опомнившись, сделал непроницаемую рожу и уставился на меня как на… пустое место, короче. Гордый, м-мать!.. — Поговорим? – предложил я пленнику. Опять же по-английски. Ноль внимания. Петрович в таких случаях хотя бы ухом дергает, а этот, видимо, не умеет. — Я знаю, что ты меня понимаешь. Слышал твой «фак», так что давай не будем играть в молчанку. Просто ответь, почему ты меня пытался убить. Молчание золото, с этим не поспоришь. Вот только в данный конкретный момент высокомерный игнор аборигена меня порядочно бесил. Не хочет нормального отношения. Ну и ладно, сыграем в плохого и хорошего полицейского. Вот только напарника дождусь – я его в разведку отправил, на предмет посмотреть, нет ли в округе еще аборигенов. И, судя по отсутствию тревожных образов и молчанию коннектора, таковых не наблюдается. Что, с одной стороны, странно, а с другой не может не радовать. — Ну что ж, ты сам напросился… – Я нарочито лениво поднялся на ноги, выдернул из наспинных ножен мачете и пристроил брутального вида клинок в кострище, до половины погрузив в угли. Для спецсплава это вообще ни о чем, зато пленник ощутимо дернулся. И правильно, мало приятного, когда раскаленной докрасна железкой в морду тычут. Или еще куда, где посмешнее. Впрочем, ничего такого я делать не собирался, но пареньку об этом знать не нужно. К тому же иногда яркая демонстрация намерений куда страшнее их воплощения в жизнь. А у меня еще сюрприз имеется. — Мя-а-а-у! Вот и он, легок на помине. И, судя по сложному образу, которым он меня одарил, ничего подозрительного в округе нет. Так что можно предаться палаческим утехам с чувством, с толком и с расстановкой. Все, как мы с Петровичем любим. — Явился! – больше для пленника, чем для напарника, буркнул я. – Вылезай, нечего по кустам шариться. И отправил параллельно мысль-приказ, которой своенравный кот внял. Результат превзошел все ожидания. Это я уже привычный, а вот на нового зрителя Петровичевы метаморфозы произвели неизгладимое впечатление. А он еще для верности поигрался палитрой, затронув чуть ли не весь спектр, но в конце концов вернул себе естественный рыжий цвет. И с моего попустительства дал волю знаменитому кошачьему любопытству: невозмутимо прошествовал к пленнику, сверля того гипнотизирующим взглядом, обнюхал, то и дело пренебрежительно фыркая, а потом ни с того, ни с сего, теранулся башкой о голень парня. Тот от неожиданности снова дернулся, но быстро затих – веревка на горле не способствовала резким телодвижениям. Правда, постарался нижние конечности подобрать, поскольку Петрович явно вознамерился между ними улечься. В подозрительной близости от самого ценного. — Голос. На заново воспроизведенный дикий мяв, аналогичный отвлекшему его внимание перед пленением, парень уже почти не среагировал – всего лишь вздрогнул, да нервный тик заработал. А кот, повинуясь моей команде, выпустил впечатляющие когти на правой передней лапе и легко, даже нежно, полоснул по штанине незадачливого аборигена, распустив ее на ровные полосы. Тут уж пацана проняло окончательно – военную ткань не всякий нож берет. Петрович же, как бы оправдываясь, снова боднул ногу паренька и сделал большие грустные глаза – типа, не я такой, жизнь такая. Заставляют, понимаешь… А против приказа не попрешь. Что называется, усыпил бдительность. И тут же, реагируя на мой строгий окрик, неуловимым движением распахал пленнику голень. Парень заорал – причем больше от неожиданности, нежели от боли – но быстро заткнулся: ничего страшного, аккуратный Петрович крупных артерий не задел, а царапины, хоть и глубокие, они царапины и есть. Тем более что котяра за каким-то лядом взгромоздился пленнику на колени и принялся увлеченно обнюхивать его торс, покрытый точечной татуировкой. Очень странно, кстати. Он так даже на валерьянку не реагирует. А тут, такое ощущение, вылизать готов… Тьфу!.. До чего же противно – соленый привкус чужого пота и еще что-то, почти неуловимое, но ощутимо лекарственное… но не йод… — Петрович, фу!.. – от неожиданности сбился я на собачью терминологию. – Чего творишь?.. К моему безграничному удивлению, кот и не подумал прервать свое увлекательнейшее занятие, а гадостный вкус у меня на языке только усилился. — Да что же за фигня?.. Торопливо обогнув костер, я сцапал напарника за шкирку и попытался отодрать от пленника. Не тут-то было: кот уже по собственной инициативе вцепился когтями в грудь аборигена. Пришлось, полностью оправдывая роль плохого полицейского, вырвать котяру, что называется, с мясом. Яростный вопль пленника и недовольное рычание напарника я оставил без внимания – некогда политесы разводить. И что это вообще за представление?! Это сколько же Петрович за раз нарушил Егерских заповедей?! Да бог с ними со всеми, он на главное забил: всякую гадость в пасть не тащить! Ибо чревато весьма и весьма. Вплоть до летального исхода! Удерживать вырывающегося котяру на вытянутой руке оказалось непросто, пришлось даже усилитель врубить. Наконец Петрович сдался, и я опустил его на землю, для верности придавив ладонью загривок. — Сиди! — Мря-у-а-а-а-а-ррррр!!! — И не рычи! Я! Сказал! – Поединок в «гляделки» кот таки позорно продул и пришибленно улегся у костра, впрочем, достаточно далеко от пленника, чтобы тот немного успокоился. А зря. Теперь я переключил внимание на него, автоматически перейдя на английский: – Это он тебя сожрать пытался. Будешь говорить? Абориген упрямо сжал зубы и помотал головой. — Ну, как хочешь… Петрович!.. Кот встрепенулся, уловив мысленный посыл, и неспешно направился к шалашу. Пленник обреченно взвыл, но я остановил напарника в шаге от него. В кошачьем, естественно. — А ведь он и до яиц добраться может, – как можно душевнее пояснил я для тех, кто в танке. – Смекаешь?.. Судя по судорожно сжавшимся коленям, паренек смекал. Но все равно продолжал упорствовать. — Давай, – махнул я рукой. Типа, достал. Сам теперь разбирайся. Петрович демонстративно потянулся, выгнув спину и задрав хвост трубой, поиграл выпущенными когтями и неспешно, вразвалочку, шагнул аборигену за спину. Тот обеспокоенно зыркнул, но и теперь не раскололся. Впрочем, продержался недолго: судя по гадостному привкусу на языке, Петрович принялся вылизывать парню пальцы. Тот начал отпихивать кошачью морду, и реакция не заставила себя ждать – Петрович от души цапнул пленника за первый попавшийся, кажется, указательный. Хорошо так цапнул, чуть не до кости. — Аа-а-а-а-а!!! Говорить! Я говорить!.. Ты спрашивать!!! Да тьфу на тебя!.. Не до тебя!.. Пардон за тавтологию… Тут бы котяру от «конфетки» оттащить… Ф-фух, вроде угомонился… — Петрович, м-мать! – перешел я на великий и могучий. – Задрал! Сиди рядом и не рыпайся! Сиди, я сказал!!! Клиент наш. Последнему аргументу кот все-таки внял. А может, это моя длань тяжкая (с подключенным сервоусилителем, ага) свою роль сыграла, но питомец наконец успокоился. Для верности я усадил его к себе на колени, продолжая удерживать за шкирку, но он больше попыток пожевать пленника не предпринимал. Не забывая, правда, по моему мысленному посылу оные намерения демонстрировать. Мотивация великая вещь! В который уже раз убеждаюсь. Но напарник, что называется, учудил. Хотя пара подобных случаев за ним числилась: на Находке, когда он задрал тварь с локаторами у памятных пирамид, и на Нереиде – когда попробовал на зуб «летуна», сбежавшего из лаборатории. Тогда его инстинкты, подстегнутые яростью и ненавистью, пересилили вбитые в подкорку за годы тренировок установку. То есть по большому счету рефлекс врожденный взял верх над условным. Получается, есть еще один фактик в копилку? Но «внутренний искин» утверждает обратное… И сейчас молчит, не потрудился даже мысль опровергнуть. Что символично. Ладно, рефлексировать некогда. Пленник ждет. — Ну и как тебя зовут? – задался я для начала естественным вопросом. — Звать? – удивленно переспросил тот. Видимо, чего-то другого ожидал. Ну, там, адреса, явки, пароли. — Да. Имя, кличка, боевой псевдоним. Ник. — Э-э-э?.. — Зовут как?! – потерял я терпение. – Отвечай, лишенец! — Гилберт… Он добавил еще пару слов, но они мне были совершенно незнакомы, да и звучали странно, как будто в них были использованы фонемы, нехарактерные для английского. Сложные и трудно воспринимаемые на слух, нечто вроде гавайских имен – у меня с ними всегда были проблемы. Однако, странно. Хотя было бы странно, если бы он говорил на чистом инглише – за столько лет в отрыве от цивилизации просто обязан был сформироваться пиджин. Или суржик, кому как больше нравится. — Про Гилберта понял, – благосклонно кивнул я, подбадривая пленника. – А дальше что? — Не знать, как в древний язык… Рыба с колючки, жить в океан. — Морской еж? – предположил я. — Может быть, – попытался пожать плечами абориген. Хм… Похоже на старую индейскую традицию. Ну, как старую… Века с двадцатого. Имя, как у янки, плюс прозвище на родном наречии. В переводе звучит забавно. Как и в этом случае, надо признать. — Гилберт Морской Еж, – повторил я, словно смакуя. – Красиво. А что ты здесь делаешь? — … — Чего? Говори нормально, на… э-э-э… древнем языке. — Не знать, – уже уверенно отбрехался пленник. – Сидеть здесь, караулить… убивать чужак. — Погранец, что ли? Судя по выражению лица Гилберта, выражение «border patrol» было ему незнакомо. Да и пофиг, если честно. Его основную функцию я уяснил. А то неудобоваримое шипение, что он ввернул во фразу, явно означало остров с пирамидами, куда я сдуру сунулся. — Остров – табу? — Что есть «табу»? — Священное место, куда нельзя никого пускать, – в меру собственных способностей пояснил я. — Почему никого? – удивился абориген. Он на глазах осваивался и втягивался в беседу, что не могло не радовать. – Только чужой. Свой можно, он… э-э-э… ритуал пройти. Ты смотри, уже в режиме реального времени поправки вводит, чтобы я не тупил. Умный, стервец. С оглядкой на уровень развития общества, конечно. — То есть этот самый ритуал дает защиту от духов? — Какой еще дух? Для собственный безопасность. И остальной, на другой… архипелаг. Тэк-с. Сразу два повода задуматься. Первый – паренек уже дважды оперировал терминами, для него новыми. Когда про ритуал ляпнул, и вот сейчас, про другой архипелаг. Тут, если верить карте, миль на пятьсот во все стороны открытый океан. Вряд ли местные так далеко путешествовали, а если и отправляли экспедиции, те скорее всего не возвращались. Тогда, в лагере археологов, я погорячился насчет «перебраться на соседний». Так что от кого-то он нахватался. И не так давно, – словечки – новые из памяти еще не выветрились, за ненадобностью. С пропавшими Варькиными коллегами разговаривал? Те хоть и из Чернореченского универа, но английский знают, он здесь традиционный язык международного общения. А кому еще, как не им, подобными терминами оперировать? О как заговорил! Проще надо быть, Денисов, проще. И люди к тебе потянутся. — То есть ты занимаешься отловом непрошеных гостей? – перешел я к конкретике. — Не ловить, – помотал головой Гилберт. – Убивать. Нельзя без подготовка. Плохо быть. Что ж, так и запишем: вынужденная мера. Что-то опасное есть на острове. И за неимением пока что других версий, будем исходить из того, что оная опасность заключена в непонятных водорослях. Постаравшись не обращать внимания на настойчиво мигающую перед глазами красную лампочку (фигурально выражаясь), я продолжил допрос: — Почему все-таки один? Не страшно? — Не бояться. Пройти ритуал. — Да я не про то… А если бы нас было много? Что бы ты делал? — Спрятаться. Следить. Предупредить остальные. Убивать вместе. Исчерпывающе. — Археологов тоже вы убили? На лице пленника отразилась целая гамма чувств, из которой я понял, что слово «археологи» ему хорошо знакомо, но отпираться он не стал. Правда, говорил удивленно: — Зачем убить? Они быть другой остров. Позвать… гости. Стать… братья… Нет, сородич. — В племя приняли, что ли? Гилберт похрустел шестеренками и неуверенно кивнул. — А девушку куда дели? — Тоже. Но она не… брат. Не сородич. Жить и работать с остальные. Женщины. Ха! Да вы, братцы, еще и шовинисты! А мне все больше и больше нравится. Живут незамысловато, бабью свободы не дают… Надо будет при случае потроллить Варвару. Да и Галину Юлиановну тоже не помешает. А то развелось, понимаешь, феминисток… Но новости, должен признать, обнадеживающие. Как минимум половина задачи становится выполнимой. И больше всего радует, что археологи (и особенно Варька!) живы. Остальные препятствия устранимы, даже моими силами. Особенно моими силами, я хотел сказать. Нефиг дуболомов из Десанта привлекать. Да и чернореченцам тут делать нечего. Не хватало еще геноцида в масштабах отдельно взятого архипелага. Хорошо бы еще про подводников разузнать… — Еще чужие были? Много, пятнадцать человек? – Я для верности три раза продемонстрировал ему растопыренную пятерню. – Вот столько. Мужчины. — Чужак столько нет. Ч-черт! Облом. Ладно, они военные, знали, на что шли. Главное, гражданские целы. Насколько невредимы еще вопрос, но это уже детали. — А скажи-ка мне, Гилберт… – задумчиво начал я, оставив без внимания напрягшееся лицо оного. Боится, значит уважает. И правильно. – Почему все-таки на остров нельзя? Нет, я понял, что опасность… Но она устраняется каким-то ритуалом… Вообще, с чего все это началось? Былины же у вас есть? — Что?.. — Предания, легенды, эпос… Тьфу! Старики что рассказывают про остров? Тот, куда нельзя чужим? — А-а-а!.. – с облегчением выдохнул пленник. – Старики рассказать, да. Давно быть, в большой… Как называться, когда много убить? — Бойня? — Да. Давно быть, в Бойня. Тогда племя образоваться. Предки с древний язык объединиться с предки с островной язык. Выбрать вождь… Прав Тарасов, мелькнула мысль. Или не Тарасов, он же еще чьими-то данными делился. — …вождь звать Джонни Большой… как называться мягкий, с длинный ноги, жить на дно? Без раковина. — Большой Спрут? — Да, Джонни Большой Спрут… Суп портиться. — А?.. – Черт, и правда сейчас убежит. Пришлось прервать разговор и убрать котелок с огня. Заодно и мачете из углей вытащил, ибо теперь без надобности. Пусть остывает. — И что было дальше? – подбодрил я пленника, повторно устроившись напротив. — Сначала вождь создать Защитник, он прятать племя от враг. (Так и запишем, кто-то из колониального персонала активировал глушилку.) Потом Бойня кончиться. (Как узнали? Радио слушали? Ладно, пофиг.) Племя жить мирно, вождь идти смотреть острова. (Логично. Провести разведку, оценить оставшуюся инфраструктуру.) Найти это место… (Опять какая-то тарабарщина.) Как ты сказать? Табу? Найти бухта, удобно для… э-э-э… алтарь. Сразу два. Боги хорошо. У вождь быть реликвия, связаться с боги. Ха-ха три раза! Наверняка передатчики были, только маломощные, и с батареями беда. А на тех пирамидах можно было солнечные разместить. А поскольку граней много, то и большую часть светового дня использовать. Хотя наверняка их уже потом огранили. Но пока все логично. Послушаем, что дальше скажет. — А с чего ты решил, что он с богами общался? — Кто еще жить на небо? Н-да. И не поспоришь. Не объяснять же ему, что вождь Большой Спрут всего лишь пытался сигнал спутника поймать. Надо думать, безуспешно – орбитальную инфраструктуру при вторжении в первую очередь в пыль разносят. — Продолжай, – махнул я рукой замолчавшему пленнику. — Вождь находить бухта, залезть в воду и ему быть видение. Нельзя на остров чужой, какой ритуал, чтобы можно, что делать, чтобы получать… собратья. — И все? А что взамен? — Остаться жить. Все племя тоже. Мужчины проходить ритуал, племя безопасность. Можно делать алтарь, говорить боги. Следить чужой. — Точно все? Абориген с готовностью кивнул, но во взгляде мелькнуло что-то этакое, и я демонстративно поманил напарника: — Петрович, кажется, нас пытаются… э-э-э… ввести в заблуждение. Поработай с клиентом… Кот неспешно поднялся на все четыре лапы, но не успел сделать и шага: Гилберт пересмотрел свое решение и нехотя процедил: — Племя… стать сильный. Действовать сообща. Знать, кто где есть. Удобно. Любой враг бить. Твою же дивизию! Ну какие еще доказательства нужны, а, «внутренняя» сволочь?!
«Совпадение с логическими нейроструктурами ноль процентов».Задолбал! С легорийскими!
«Совпадение с логическими нейроструктурами бета-разумных – две целых четыре десятых процента».А чего так ма?..
«Общие функциональные признаки».Тьфу на тебя! Это я и сам уже понял. Таким макаром можно и нашу систему связи, через банальные встроенные передатчики, в совпадения записать.
«Ответ положительный».А ведь половина племени – аборигены Ахерона. Те самые гамма-разумные…
«Ответ отрицательный».Откуда, м-мать?! Ты с системой контроля связался? С местной, ясное дело.
«Ответ отрицательный». «Проведен первичный анализ ДНК посредством периферийного устройства».«Петрович, что ли?» – осенило меня. А я-то думаю, что за фигня. А его, вон, искин заставил. Но как?
«Объект Петрович доступен для удаленного воздействия посредством нейроинтерфейса».А я, наивный, чего хотел? Чего-то подобного и следовало ожидать… Ладно, вернемся к нашему барану. — Татуировки зачем набиваете? Племенной знак? — Что есть… та-ту-и… вка?.. — Точки на теле, – пояснил я. – Рисунок. Что он означает? — Нет рисунок, – огорошил меня пленник. – Ритуал. У вождь Джонни Большой Скат первый появиться. После купаться в бухта. В голове к мигающей красной лампочке присоединилась сирена. — Слушай, Гилберт… А перед тем, как вождь в бухту полез, не взрывалось ли чего над островом? — Не понять… — Большой бабах! – изобразил я руками. – Яркий свет в небе, затмивший солнце, громкий грохот, вой, потом сильный ветер. Возможно, сбитые деревья и здоровенная яма. Вроде бы все сопутствующие признаки падения сбитого корабля описал, ничего не забыл. — Старики не рассказывать, – отперся пленник. – Ничего такого не быть. Они бы запомнить. Да как так-то?! Такая версия стройная, и так хорошо все концы сходились… Очередная аномалия, порожденная сбитым легорийским транспортником. Или бомбардировщиком, без разницы. Хотя, если судить по симптоматике и отсутствию явных внешних признаков на растительных и животных организмах (за исключением «тату»), должно было быть что-то не очень крупное, с ограниченным запасом биоячеек. Или высыпалось немного, основная масса сгорела еще в воздухе. — Уверен? Гилберт сделал непроницаемое лицо и пожал плечами, мол, не хочешь – не верь. Все, что знал, выдал. Ну-ну, я как бы поверил. С другой стороны, мы с воздуха воронку на острове не обнаружили, а такие ямищи даже если и зарастают, сверху все равно заметны. Знатная головоломка. Все признаки аномалии налицо, но не она. А что тогда? Еще какие-то злобные инопланетяне, из породы непонятной слизи, захавывающей мозги? Как в бессмертной классике, про земных еще полярников и метаморфирующего монстра? Странно, про таких Первые должны бы знать…
«Вероятность сценария одиннадцать процентов».Хм… Значит, не сталкивались.
«Ответ положительный».И что дальше? Вроде основное выяснил, осталось склонить Гилберта к сотрудничеству, то есть уговорить проводить к сородичам. Численность, боеспособность и тому подобные сугубо практические вопросы уже частности, можно и после заключения соглашения обсудить. — Гилберт, мне нужно поговорить с твоим начальством. — Нельзя. — Это еще почему? — Ты опасность, тебя сразу убить. Быть на остров без ритуал. — Но ведь об этом никто, кроме тебя, не знает? Абориген кивнул. — Ну так в чем проблема? Не скажем им, и все. На лице пленника отобразилась нешуточная внутренняя борьба, но потом он твердо глянул мне в глаза и помотал головой. — Я не врать. Нельзя. Беда быть. Можешь убивать. — Совсем дурак?! Как выяснилось, не совсем. Не знаю, чего это ему стоило, но Гилберт умудрился одним рывком избавиться от удавки на шее (черт, как представлю раздавленный кадык…), точно так же расправиться с путами на руках (это с пластиковыми-то наручниками!) и проворно вскочить на ноги. Да и на меня не бросаться ума хватило – сделав обманное движение, он припустил в противоположную сторону, почти сразу же занырнув в кусты. Я среагировал стандартно, взметнувшись и застыв в боевой стойке, а потому опоздал: Петрович сквозанул мимо меня, на бегу слившись с растительностью. Достать я его не мог при всем желании, а строгий окрик он проигнорировал, упоенный азартом погони. За что и поплатился уже через минуту, на полном ходу влетев в неприятности. Что неприятности оказались крупными, я понял по волне паники, захлестнувшей разум, и принялся с удвоенной энергией продираться сквозь заросли к бедовому напарнику. Хорошо хоть, сообразил мачете захватить, прежде чем бежать вдогонку. У Гилберта было перед нами неоспоримое преимущество – он знал на острове каждую кочку, поэтому несся сквозь джунгли как по проспекту. Так что результат оказался ожидаемым: абориген ушел. На наше счастье, с концами – прежде чем заняться напарником, увязшим в подозрительном кусте над обрывом, я успел бросить беглый взгляд на пролив и рассмотреть в мелкой ряби голову туземца. Гилберт не заморачивался и плыл к той самой подозрительной бухточке. Наверное, на защиту таинственной сущности надеялся. Наивный чукотский… то есть ахеронский юноша. Сейчас кота освобожу, да Юрика кликну… — Мряа-а-а-а-аааа… Да куда это он влетел-то? Никогда еще так жалобно не орал. Как будто его живьем едят… К моему ужасу, догадка оказалась верна: Петрович со всего ходу маханул в гостеприимно распахнутый хищный цветок типа земной мухоловки, только многократно большего размера. И это еще мягко сказано. Почти десятикилограммовый котяра оказался ему вполне по «зубам». По крайней мере, самостоятельно вырваться из хватки он не мог, и лишь благодаря крепкой шкуре и почти непроницаемой шерсти все еще оставался жив. Надолго ли – неизвестно. Смотря насколько едкий у цветка «желудочный сок». Так что я наплевал на беглеца и вплотную занялся питомцем, благо мачете позволяло обрубить шипастые лепестки с безопасного расстояния. Плоть у «мухоловки» оказалась не самой податливой, даже мой тесак из спецстали не сразу справился, так что процесс несколько затянулся. На самом деле занял он от силы пару минут, но для Петровича, судя по затихающим всхлипам, они показались вечностью. А тут еще баллистический комп тревогу забил – очень уж нехорошие данные с кошачьего ППМ поступали. Наконец я подрубил цветок настолько, что сумел дотянуться до напарника и испытанным способом – за шкирку – вырвать его из смертельных объятий. Но это действо оказалось лишь началом спасательной операции: клятый хищник буквально сочился едким и на редкость приставучим пищеварительным ферментом, и тот кое-где таки сумел добраться до не столь непробиваемой кошачьей кожи. Как назло, воды поблизости не было, пришлось повторить путь беглого аборигена – продраться к краю мангров и спрыгнуть вниз. И только потом с ходу зашвырнуть страдальца в мелкую волну. Благо было достаточно глубоко, чтобы кот ухнул в воду с головой и не сразу выплыл. Зная особую нелюбовь Петровича к данной стихии, я предусмотрительно забрел в воду по колено и перехватил его на обратном пути, повторно притопив недрогнувшей рукой. — Терпи! Это лучше, чем заживо растворяться! Для надежности я сопроводил слова красноречивым мыслеобразом в виде стремительно тающих в кошачьем желудке стружек кальмара, которые затем трансформировались в беспомощно бьющих по поверхности желудочного сока лапами котят. Шкурка с их конечностей слезала клочьями, обнажая мясо и кости. Получилось очень реалистично – я сам чуть не проблевался, словив откат. А Петрович едва не нахлебался соленой водички в попытке высказать все, что он про меня думает. Но это ничего, главное, что едкая гадость с шерсти смывается. Не очень охотно, но все же. А вот мы ей сейчас поможем… Идея помотать котом под водой на манер полощущейся простыни оказалась хорошей. С моей, понятно, точки зрения. Петрович же сей фортель не одобрил, о чем и сообщил мне хриплым матом, едва я сжалился и позволил ему высунуть морду на поверхность. — Спасибо еще скажешь, сКОТ неблагодарный! — Мря-а-а-а!!! (А вот… хрен тебе!!!) Буль-буль!!! — Салага, как слышишь, прием. — На связи, товарищ лейтенант. — Обстановка? — В норме. Абориген затерялся в джунглях, в пределах прямой видимости другие крупные организмы отсутствуют. Ага, еще одного удара по башке можно не опасаться. Ну и ладушки, продолжим лечение… Повторная процедура возымела еще более благотворное действие – если у Петровича на шерсти где и остался пищеварительный фермент, то в столь малых количествах, что кот его не чувствовал. Зато отлично чувствовал липнущую к коже шерсть и вообще выглядел… как мокрый кот, ага. И из ненавистной среды вылетел со скоростью реактивного снаряда, едва я ему позволил. К тому же не рванул на берег, как бы поступил на его месте кто-нибудь более вменяемый, а взлетел мне на плечи, без стеснения пустив в ход когти. Едва куртку не разодрал, шельмец. Кое-как пристроился, вцепившись в наплечники и дэй-пак, и принялся увлеченно отфыркиваться, что, учитывая его близость к моим ушам, хорошего настроения мне не прибавило. Впрочем, сгонять я его не стал, дабы не усугубить ситуацию, а сначала выбрался на узкую песчаную полосу. Здесь страдальцу уже ничего не светило, и он добровольно спрыгнул с моего загривка, приземлившись хоть и на все четыре лапы, но… как-то неуверенно. — Петрович? — Мря-ак!.. — С тобой все в порядке? Блин, прямо как в «высокоинтеллектуальном» летнем блокбастере заговорил! Это примерно как у человека, которого сначала подстрелили, затем взорвали, а потом еще до кучи сбросили этажа этак с десятого поинтересоваться: «Ты как?» Ясен перец, как! Примерно в этом же ключе и Петрович «высказался». Но я иронию напарника оставил без внимания: данные телеметрии, поступающей с ППМ в баллистический комп, очень настораживали. Судя по симптоматике, кот подвергся серьезному токсическому воздействию, только сам еще этого не понял. Пока еще так, цветочки: общая слабость, недомогание, повышающаяся с каждым мгновением температура… Сейчас еще в глазах темнеть начнет… М-мать!.. Петрович вдруг чуть ли не в такт моим мыслям мучительно закашлялся и рухнул на подогнувшиеся лапы. Мозг вновь захлестнула волна паники, но на этот раз я был готов и успел загородиться «ментальным блоком» – то есть попросту представил, что никакой паники нет, а есть назойливый, но очень слабый звон на периферии сознания. Чаще всего метод работал, да и сейчас не подвел. И пусть со стороны кажется, что я бесчувственный чурбан, но ясность мыслей и четкость действий важнее. Ситуация, кстати, стандартная, то бишь предусмотренная программой обучения и неоднократно обкатанная на практике: при поступлении в организм веществ таких-то групп использовать такой-то антидот, в такой-то дозировке, в такой-то последовательности. А тут все донельзя банально: токсин растительного происхождения вкупе с кислотным поражением кожных покровов. Всего-то и нужно, что активировать сорванную с пояса кибераптечку, ткнуть нужный сенсор, запустив соответствующий «тревожный» протокол, да прижать завибрировавшую коробочку к кошачьему пузу – там шерсть не такая плотная. Правда, сначала пришлось завалить напарника на бок, чему тот уже и не сопротивлялся. А дальше дело пошло веселее: кибердок помигал разноцветными диодами, выщелкнул из одного торца таблетку датчика-диагноста, который я тут же пришлепнул Петровичу на левую заднюю лапу (изнутри, опять же из соображений удобства доступа к телу), и благополучно вырубился. Кот последовал его примеру, избавив себя от страданий, а меня от назойливого звона в мозгах. Что ж, все, что мог, я на данный момент сделал. Теперь хочешь не хочешь, а придется перебираться на катер – там есть специализированный медицинский модуль, он всяко мощнее компактного кибердока. Вот только светить транспорт перед аборигенами не хочется. Гилберт не дурак, да и чувство ответственности ему не чуждо, так что вряд ли он далеко смылся. Скорее всего, сидит сейчас в зарослях на том берегу, да за нами наблюдает. Не будем его лишний раз нервировать. А сержант Юрик и с пятачка у аборигенского бивака нас подобрать сможет. Взяв Петровича на руки (нехилое такое дитятко – под десять кэгэ!), я медленно побрел вдоль кромки воды к потайной тропке. Лодку, доставшуюся мне в качестве трофея (вместе с островом, хе-хе), трогать не стал – не вандал какой, а цивилизованный диверсант. — Салага? — На связи. — Не маячь в виду «пятерки». Заберешь нас, но позже. Точка сбора по маяку, держись пониже. — Вас понял, товарищ лейтенант. Ну вот, почти порядок. Экстренное медикаментозное вмешательство помогло: судя по телеметрии, прямо здесь и сейчас кот загибаться не собирался, хоть и дышал прерывисто, с всхрипами. Температура, само собой, стабильно высокая, но это нормально. Выкарабкается. А у меня и помимо заботы о напарнике дела есть. Да хотя бы стоянку осмотреть повнимательнее, уж больно бегство Гилберта подозрительно. Я и с подключенным усилителем не сразу реп-шнур рву, а он собственным кадыком… Терминатор хренов. По знакомому маршруту до бивака добрался относительно быстро, хоть и держался настороже. С момента моего предыдущего посещения тут ничего не изменилось, так что я, пристроив дрыхнущего Петровича под навесом, принялся чуть ли не обнюхивать стоянку. Не всю, понятное дело, а то место, где сидел пленник. К своему разочарованию, слизистых луж, подозрительных растений, плюющихся кислотой, или, тем паче, специально обученных боевых грызунов не обнаружил. Но клочья реп-шнура и одноразовых наручников, валявшиеся тут же немым укором, расслабиться не давали. Осмотр дранины принес неожиданный результат: следов режущего воздействия не было, но и растянутыми до превышения предела прочности ни синтетические волокна, ни полоски пластика не выглядели. Скорее, на них чем-то едким плеснули. Причем в достаточно малой концентрации. Такое ощущение, что веревка за короткое время (сколько мы базарили? минут двадцать, не больше) превратилась в труху. И не вся, как можно было предположить, а лишь в некоторых местах. Судя по конфигурации клочьев, как раз в тех, где с кожей Гилберта соприкасалась. На пластике следы аналогичные. Это что же получается, он сам токсичный? В смысле, способен выделять из кожи нечто едкое? Тот же пищеварительный фермент? Не, бредятина… Где желудок, и где кожа! Если только рыгнуть желудочным соком… Но я бы, блин, заметил!!! Дальнейший осмотр стоянки ничего нового не принес, и я с легкой душой вызвал Салагу. Он, видимо, был где-то поблизости, потому что уже через полминуты над полянкой завис катер и гостеприимно распахнул боковой люк. Аккуратно загрузив Петровича в ближайшее кресло, я забрался в салон сам, захлопнул дверцу и дал отмашку пилоту. И лишь достаточно удалившись от «гостеприимного» острова, разгерметизировал броню. Юрик к нашим заморочкам отнесся с пониманием, лишь уточнил курс, удовлетворившись неопределенным кивком в сторону открытого моря. А мне и впрямь было все равно, главное, перед туземцами не палиться. И под удар не подставляться. А предоставленный самому себе Салага пошел по пути наименьшего сопротивления: угнал катер за десяток километров от ближайшей суши и посадил его на дно, воспользовавшись мультисредными свойствами нашего транспорта. Глубины здесь были смешными, да еще и удобная песчаная банка подвернулась, поэтому возражать я не стал. В кабине тепло, светло и уютно. И тихо: Петрович в отрубе, сержант Юрик сам по себе молчун. Можно работать, короче. Только сначала о напарнике позабочусь. Это, вообще-то, правило номер один из универсального кодекса Егерей. Как я и говорил, в машине такого класса нашелся довольно мощный стационарный медкомплекс. Сам по себе не такой уж и большой, с хороший кейс, но запитан от сети катера, и его же вычислительные мощности использует. Так что с собой не потаскаешь. Зато в пассажирском салоне можно пользоваться без проблем. Даже пациента никуда перемещать не надо: в какое кресло бросил, в том и лечишь – длины многофункциональных манипуляторов за глаза. На всякий случай зафиксировав Петровича пристяжным ремнем, я нацепил ему на морду дыхательную маску, принявшую оптимальную форму, пришлепнул на ребра пару датчиков и провел над тушкой напарника гофрированной «лапой». Та быстро определила оптимальное место крепления и самостоятельно вцепилась в бренное кошачье тело, сразу же пустив в ход инъекторы и электростимуляторы – должен сказать, ощущение специфическое. Довелось как-то испытать на себе, ага. Но ничего, это для пользы самого Петровича. А мне кое-что проверить надо. Оставив питомца в заботливых «лапах» медкомплекса, я устроился в соседнем кресле и врубил «виртуалку». Все время, что мы были на острове, я вел видеозапись, благо объем накопителей позволял, и теперь занялся просмотром «киношек». Еще раз полюбовался на проведенную в лучших традициях тхэквон-до комбинацию, вырубившую Гилберта, и быстро перемотал файл к моменту его бегства. Здесь воспроизведение замедлил, а потом и вовсе начал просматривать покадрово. Но и этого мне показалось мало: самый удачный кадр я увеличил и внимательно осмотрел шею аборигена. Кажется, нашел. В момент рывка веревка скользнула по коже, попутно смазав точки, оказавшиеся на ее пути. И впрямь не татуировка. Но если рисунок легко стирается, почему тогда Гилберт воды не боится? Несмываемый? Тогда не должен стираться от одного касания реп-шнура. Или все-таки смывается? Я же Гилберта вблизи после купания не видел. Стоп. Куда он рванул? Правильно, на «пятерку». То есть в место, куда чужакам, не прошедшим «ритуал», нельзя, ибо опасно. А рисунок, с его же слов, результат «ритуала». Вряд ли аборигены устраивают сие действо после каждого купания. Значит, что? Любопытный вывод. Но надо удостовериться. Анализ кадров, на которых были запечатлены запястья аборигена, выявил примерно то же самое: широкие полосы кожи со смазанными точками. То есть они не стерлись полностью, а как бы размылись. И те куски, что вместе с наручниками стягивали Гилберту руки, превратились в труху почти полностью. Получается, реп-шнур сгнил там, где касался точек псевдотату?.. Избирательное действие. Оч-чень забавно. Просто до жути. Похоже, с аборигенами прямо-таки необходимо пообщаться… — Товарищ лейтенант, сообщение от орбитальной группировки! — Чего у них? — Говорят, нашли подлодку. Координаты переслали. Какие будут указания, товарищ лейтенант? Та-ак!.. Позже пообщаемся, иначе начальство не поймет. — Летим, фиг ли… И выведи мне отметку на карту. Салаге приказывать дважды не пришлось, и я вскоре почувствовал легкий толчок – катер с небольшим усилием выпростался из песка и плавно взмыл к поверхности воды. За дальнейшими его эволюциями я следить не стал, поскольку нашлось более интересное занятие: ярко-красная точка, возникшая на карте аккурат в проливчике между «тройкой» и «четверкой», навела на невеселые размышления. А именно: догадка моя относительно некоей зоны воздействия с эпицентром на острове Мауи-7 полностью подтвердилась. Новая отметка дорисовала на схеме ромб (или квадрат, смотря как карту повернуть). Факт в том, что и первоначальный треугольник, и новая фигура почти идеально вписывались в окружность. И в проливе наверняка затаилось нечто серьезное. Настолько серьезное, что смогло обездвижить подводную лодку. Тут хочешь не хочешь, а бросишь все дела и рванешь на разведку.
Глава 4
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, ближе к вечеруЛететь было недалеко, но я по здравому размышлению запретил сержанту Юрику высовываться из воды – мало ли, мимо «семерки» пойдем. Не хотелось бы раньше времени перед чужими глазами светиться. А в том, что основное поселение аборигенов именно там и расположено, я уже почти не сомневался. Так что шли на глубине в два-три метра, поскольку глубже кое-где не позволял рельеф дна. Но и в таком режиме дорога заняла не более получаса. За это время мы покрыли двадцать пять километров, то есть неслись со средней скоростью за шестьдесят кэмэ, уж не знаю, сколько это в узлах. Сильнее раскочегариваться было боязно ввиду узости проливов, но все равно Салага то и дело разгонялся до сотни и больше. Все это я машинально отмечал на боевом наладоннике, переведенном в активный режим, поскольку шлем, уже порядочно обрыдший, снял. Равно как и перчатки. Хотелось немного отдохнуть и подумать, чем я и занимался, машинально поглаживая мерно вздымавшийся бок Петровича. Тот все еще пребывал в отключке, но к тому моменту, как мы добрались до мыса на «тройке», сразу за которым начинался искомый пролив, таки очнулся. О чем и дал знать, принявшись вылизывать мою ладонь. Шершавый язык приятно щекотал кожу, так что я не возражал. Пусть даст волю эмоциям, ему сейчас полезно. Выполняя ранее полученный приказ, Салага вырубил движки и притопил катер, самую чуточку не достав до дна. На этом горизонте движения воды почти не было, так что напороться бортом на камень мой личный пилот не опасался. — Какие будут указания, товарищ лейтенант? — Просканировать бы окрестности… Или фиг с ним?.. — Может, старые данные поднять? Комп карту глубин просчитал. — Молодец, Салага! – оживился я. – Можешь, когда хочешь. Давай-ка ее сюда, родимую!.. Несколько минут я задумчиво пялился на красочную 3D-модель пролива и кусков островов, потом переключился на проекцию сверху с цветовой разметкой глубин. И сразу же наткнулся на интересный факт: практически весь фарватер был серым, то бишь сканер не сумел определить точное значение заданного параметра. — Ты на это намекал, а, Юрик? — Так точно, товарищ лейтенант! Картина, аналогичная бухте с пирамидами. — Хм… Логично предположить, что и здесь повсюду «водоросли»… Эту мою фразу пилот оставил без ответа, но я и не напрашивался. Так, мысли вслух. А про себя еще подумал, что лезть в «супчик» ох как не охота. Но придется. Просто нужно предусмотреть «запасной аэродром», так сказать. — Значит так, Салага! Слушай боевой приказ. Насколько точное позиционирование «утопленника»? — Плюс-минус десять метров, товарищ лейтенант! — Тогда сейчас всплываем, и идем вдоль пролива метрах на трех-четырех. Над лодкой я выпрыгну, а ты возвращаешься на исходную. Как понял, прием. — Есть, товарищ лейтенант… Что-то не слышно радости в голосе. Вот ведь наивный, он что, думал, я его зашлю по лодке шариться? Ага, держи карман шире. В таких делах я предпочитаю полагаться только на себя. Опять же, у меня кое-какие преимущества имеются перед простыми смертными. Не будем пока конкретизировать. — И не вздумай куда соваться! – на всякий случай предупредил я. – Сидишь на попе ровно, за Петровичем следишь, чтобы он из кибердока не выбрался. Вернусь – проверю. Усек? — Так точно! Вот это другой разговор. Хотя, пожалуй, именно сейчас сержант Петлицкий приоткрыл свою истинную сущность – тоже тот еще авантюрист, а вдобавок еще и романтик. Надо будет Саныча предупредить. Негоже такого кадра в ежовых рукавицах держать, рано или поздно взбрыкнет, если не направить его энергию в мирное русло. Впрочем, вряд ли въедливый майор Тарасов нуждается в подсказках, наверняка уже давно раскусил голубчика. До самой этой… глубины души. Вот. Петрович с подозрительной старательностью продолжал вылизывать мои пальцы, так что пришлось прервать его забаву принудительно. Напялив перчатки и нахлобучив шлем, я загерметизировал броню, провел ладонью вдоль хребта обездоленного напарника и пересел поближе к правому люку. Катер к этому времени уже вырвался из водного плена и вскарабкался приблизительно на высоту второго этажа типового жилого здания. Фигня вопрос, мы с питомцем на полигоне и с куда большей верхотуры сигали. Причем, прошу заметить, на качественное пенобетонное покрытие. И ничего. А тут всего лишь нырнуть солдатиком. Главное, обратно не вылететь на манер пробки. Но для этого у нас кое-что найдется… Как и любой мультисредный транспорт, наш аппарат был экипирован соответственно случаю. А случаи, как известно, бывают разные. Особенно если приходится действовать на земле, в воде и воздухе. Легкий гидрокостюм из универсального спанча, единого для всех – и военных, и гражданских, – мне был без надобности, а вот специальный пояс-утяжелитель пришелся как раз ко двору. Неплохо было бы еще «поплавок» – своеобразный спасательный жилет – приспособить, но не судьба. Без штатного дыхательного аппарата подкачивать его, равно как и стравливать воздух, не получится, стало быть, и пользы от него никакой. Ладно, и так сойдет для сельской местности. Главное, пояс доступ к кобуре не перекрывает. А нож у меня на груди, рукояткой вниз. Дэйпак, равно как и остальные карманы, с герметичными клапанами. Разве что за шиворот вода просочится, но не должна – сочленение достаточно плотное. Проверено не так давно на практике. — Товарищ лейтенант, готовность пять секунд! — Принял! Ну вот, еще чуть-чуть. Ничего не забыл? Вроде нет: фильтр заблокирован, свежий патрон-регенератор активирован, баллистический комп в штатном режиме. — Пять! Соберись, Денисов. Беспечность никому еще на пользу не шла. — Четыре! Люк пшикнул сервоприводом и откинулся вверх, зафиксировавшись в крайнем положении. — Три! Ухватившись одной рукой за косяк, я высунулся до половины наружу и всмотрелся в водную гладь. Обычная голубая водичка, но дно не просматривается. — Два! Судя по отсутствию на поверхности характерного «горба», над лодкой достаточно большой слой воды, так что переломать ноги можно не опасаться. Плохо только, что даже силуэт субмарины не проступает. Полностью скрыта в «водорослях»? Похоже на то. — Пошел!!! Активировав усилитель, я мощно оттолкнулся ногами и спиной вперед выметнулся из салона. Встречный поток воздуха не очень бережно заключил меня в свои объятья, и я, проводив взглядом стремительно удаляющийся катер, легким движением тела подправил траекторию падения. В воду вошел, как и планировал – ногами, вытянувшись в струнку и прижав руки по швам. Ухнул сразу метра на три вниз, и заработал конечностями, опускаясь еще ниже и одновременно разворачиваясь. Потенциальную опасность лучше встречать лицом, а не, извините, афедроном. Оный орган у Егерей такой же нежный и беззащитный, как и у нормальных представителей рода людского. Оптический фильтр в забрале быстро адаптировался к текущим условиям, и я сразу же рассмотрел искомый объект: лодка лежала на дне, почти строго по центру пролива. Глубина здесь оказалась порядочной, для архипелага, естественно – метров двадцать, а то и поболее. Мой сканер тоже спасовал, как и его более мощный собрат в катере, так что пришлось полагаться на глазомер. А он мне подсказывал, что до дна далековато – как если бы этажа этак с седьмого выглянул. Ладно, фигня вопрос. Компрессионной болезни можно не опасаться, резвись – не хочу, а от всего остального у меня есть универсальное средство – АПС-17 называется. Гауссовке в принципе параллельно, в какой среде стрелять. Ствол не разорвет, поскольку он не сплошной, а с дренажными отверстиями для снижения шума, а вода субстанция хоть и плотная, но не настолько, чтобы унитар полностью убойной силы лишить. Скорость упадет, однозначно, зато останавливающее действие усилится. Даже для УОДов, которыми я предусмотрительно снарядил пистолет. Вообще, лучше всего обойтись без стрельбы. Тесные помещения подводного корабля огневому контакту не способствуют. Но это как получится. Успокоив себя, любимого, этими мыслями, я неспешно погреб к субмарине, отсюда, почти с поверхности, казавшейся здоровенным скатом-хвостоколом, распластавшимся на дне. С камбалой сравнить обводы судна не позволяли, хотя по повадкам – зарыться в песок и притаиться – весьма похоже. Впрочем, и скаты такой тактикой не брезговали. Цвет корпуса «подводники» подобрали удачный – песочный с еле заметными зелеными разводами. В любом другом месте корабль почти сливался бы с дном. А вот здесь и сейчас он здорово выделялся на черном фоне – точно таком же, как в бухточке. Той самой, где мне по шлему прилетело. Силуэт лодки выглядел размытым, если бы не колер, можно было бы и проскользить взглядом мимо. Скорее всего, водорослевая взвесь восприятие искажала. Да и пофиг, если честно. Пока эта муть ведет себя мирно, то бишь не пытается налипнуть на экипировку, а потом ее прожечь, можно наплевать и забыть. Хотя с нее станется, если мои предположения верны.
«Недостаточно данных для анализа».Тьфу ты, ожил! Каких тебе еще данных?!
«Необходим тактильный контакт».Ага, щаз!
«Защитное снаряжение исключает возможность отбора проб».И слава яйцам! Я еще не настолько обезумел, чтобы в этом «супе» заголяться. Даже перчатку не сниму, и не уговаривай. Кстати, гложет меня что-то… не пойму, что. Страх? Опаска? Хм… Судя по всему, организм мой всеми силами сопротивлялся продолжению миссии. Очень уж мне вниз не охота. До полного расслабления и отказа конечностей. Интуиция с подсознанием в один голос вопили: «Не лезь!» Да я бы с удовольствием, парни. Но надо. Прекрасно понимаю, что не мое это дело. Тут работа для специализированной спасательной экспедиции, с соответствующим оборудованием и специфическим опытом. Но… что-то мне подсказывало (афедрон? оч-чень может быть!), что оных профессионалов ждет феерический трындец. Во всех смыслах этого слова. Потому что не готовы они к такому. По-хорошему, сначала бы сюда санитарную службу, с кучей научного оборудования и навороченной лабораторией. А вместо них здесь я – весь из себя крутой Егерь. Правда, пока что без охотничьего кота. Мне не привыкать. Моя специфика – потенциально опасное окружение с неизученными свойствами. Вот только получается, что вынужден я работать с нарушением хреновой тучи инструкций по технике безопасности. Но, опять же, куда деваться? Дезинфекцию можно будет и после пройти, вместе с катером и Салагой. А пока работу работать надо, а не ныть, пусть и мысленно. Высадился я удачно, почти над самой лодкой, но бросаться сломя голову к объекту не спешил: зависнув на середине пути, для начала хорошенько осмотрел субмарину сверху. Растительная взвесь обзор затрудняла, но не настолько, чтобы в глаза не бросилась круглая дыра в «спине» лодки – судя по всему, кто-то принудительно открыл внешнюю створку стыковочного отсека. В подводном положении это чревато, внутренняя переборка на большие давления не рассчитана, может и протечь. Это, в конце концов, не шлюз. Так и запишем: первый признак нештатной ситуации. Осталось выяснить, что с самим шлюзом. Но это сложнее, он в боку, так что придется на дно опуститься. А там концентрация водорослей выше, видимость хуже. Плавучесть у меня сейчас была нейтральная – пояс с грузами компенсировал пластиковый обвес брони – так что дальнейшее погружение большого труда не составило. Не особо удобно без ласт, но и так сойдет для сельской местности. Тут главное сориентироваться, чтобы круги без толку не нарезать – регенерационный патрон не резиновый, говорил уже. Впрочем, схема подводной лодки у меня была, я ее даже предусмотрительно вывел на дисплей, прежде чем в воду сигать. Не самое крупное суденышко, по ней судя. Да и особых технологических дебрей, как на полноразмерных собратьях вроде того же рейдера типа «тунец», не наблюдается. Всего два варианта, если по большому счету: либо проходимый коридор, либо щель, в которую и Петрович не пролезет. Три изолированных друг от друга уровня: главная палуба с оружейной, ходовой рубкой и искомым шлюзом; жилой отсек с кубриками и кают-компанией; да техническая палуба с резервной рубкой и пусковой шахтой «ската» – двухместной лодчонки, используемой в сугубо разведывательных целях. Не представляю, как эту самую «сирену» утопить. Без глобальных повреждений, я имею в виду. А оные отсутствовали или по крайней мере визуальному обнаружению не поддавались. Самое, на мой взгляд, слабое место – стыковочный отсек, расположенный на одном уровне с жильем. Но, если верить схеме, от кают он отделен герметичным створом гильотинного типа. Шлюз перекрывает автоматика, пусковую шахту «ската» тоже, между палубами – гермодвери. Даже если какая-то часть лодки затоплена, в остальные доступ воде заказан, то есть люди выжили. Тогда почему они не вышли на связь? Ладно, фиг с ним, вроде шлюз показался. В самом широком поперечном сечении лодка достигала пяти метров, а плотный слой водорослей оказался, насколько я мог судить на глаз, чуть меньше двух. Собственно шлюзовая камера располагалась вплотную к борту, то бишь к тому месту, где под острым углом сходились броневые пластины нижней и верхней половинок «хвостокола». Соответственно, и люк состоял из двух створок, которые можно было открыть как вместе, так и по отдельности, в зависимости от внешних условий и желания оператора. Так вот, в данный момент шлюз был нараспашку, выделяясь в плавном обводе лодки прямыми углами створа. Вывод очевиден: шлюз наполнен водой. То есть, если из него кто-то вышел, то обратно уже не вернулся. Так что будем исходить из того, что как минимум один член экипажа корабль покинул. С остальными же большой вопрос. В мутный слой я сунулся с опаской, памятуя о способности водорослей выделять галлюциноген. Регенератор регенератором, но и контакт кожных покровов со всякой гадостью крайне нежелателен. А летучие эфиры они такие, легко пройдут там, где вода не просочится. Но вроде пронесло, по крайней мере, «внутренний искин» тревогу не забил. Так что до шлюза добрался без происшествий, хоть и выбрал не самый очевидный путь: опустился на обшивку чуть выше дыры, распластался по броневому листу и аккуратно соскользнул к люку. Придерживаясь руками за срез шлюзовой камеры, осторожно высунулся за край. Так и есть: внутренняя переборка задраена, камера, соответственно, затоплена. Кто-то прошел прямое шлюзование, а процедура обратного не была активирована. Попробовать запустить? Рано или поздно все равно придется внутрь лезть. Так чего тянуть? Переборов острое нежелание соваться в неизвестность, я подтянулся руками и бросил тело вперед, по пути изобразив нечто вроде сальто с акробатическим винтом. Получилось более-менее сносно, за косяки не задел, да и собственное положение умудрился стабилизировать, оказавшись в конечной точке траектории на ногах и лицом к внутренней створке. Помотал перед лицом ладонью в безнадежной попытке разогнать взвесь, плюнул (фигурально выражаясь) и врубил ноктовизор. Полегчало, да и пульт сразу же отыскался. Правда, на этом мои успехи и закончились: кода я не знал. А на простое касание сенсора «ввод» дверь не реагировала, разве что пульт недовольно квакал. — Т-твою! – в сердцах буркнул я. – Салага, как слышишь, прием! — На связи, товарищ лейтенант. — Вызывай «подводников», нужен код доступа к шлюзу. И сразу им скажи, что прямой канал организовать не можем, по крайней мере, отсюда. Замок тупой, беспроводная связь не предусмотрена. — Есть. Теперь только ждать, причем неизвестно сколько. А я и так уже почти десять минут под водой. Скоро менять патрон в регенераторе, то бишь придется подниматься. А это лишние телодвижения и трата времени. — Салага, скоро ты там? — Не могу знать, товарищ лейтенант. Они ищут специалиста, а это может быть надолго. — Обрадовал… Ладно, работай. И мне нефиг на одном месте торчать. Проверю-ка я стыковочный отсек… Дыра на «горбу» была все также приветливо распахнута, но соваться внутрь я не стал, с краешку посмотрел. И ничего не потерял, как выяснилось: внутренняя створка и здесь была перекрыта. Выявить на глаз негерметичные места не получилось ввиду отсутствия внешних признаков, как-то: масляных пятен, пузырьков воздуха либо прилипших ко шву фрагментов растительности. Тут одно из двух: либо все в порядке, либо уже давно отсек затоплен, и давления выровнены. То есть опять же никакой конкретики. — Товарищ лейтенант, есть код! — Отлично. Щас я, пять сек… И не обманул, что характерно. Вот что значит знакомый маршрут! Оказавшись у пульта, я устроился поудобнее, схватившись левой рукой за поручень, протянутый по боковым стенкам на уровне пояса, и снова вышел на связь: — Салага, как слышишь? Диктуй. — Есть. Один… семь… Едва я натыкал на цифровом табло последовательность ажно из одиннадцати символов, как обе внешние створки с отчетливым шорохом и бульканьем скользнули по направляющим и встретились на полпути, заглушив лязг резиновыми демпферами. Я, хоть и ждал чего-то подобного, натуральным образом подпрыгнул, едва не взмыв к потолку – спасибо поручню. И с усилием выдохнул сквозь зубы – проклятые нервы. Хуже нет вот так вот по всяким затопленным или просто заброшенным руинамшариться, в обычном живом лесу всяко легче. Даже в таком, как был на Находке – нехоженном. Дышится легче, и прессинга такого нет. Здесь же так и мерещится, что сейчас какая-нибудь неведомая гребаная фигня из-за угла выскочит. Или от потолочного перекрытия отлипнет и спикирует на голову… Свят-свят… Проходить шлюзование под водой мне доводилось нечасто, так что звуки в основном вокруг раздавались непривычные: чавканье помп где-то в ногах, вторящий им свист нагнетаемого под давлением воздуха да плеск воды сначала по забралу шлема и микрофонам, потом мягкие шлепки по броне – уровень стремительно убывал, пока в конце концов посреди шлюзовой камеры не осталась лишь небольшая лужица, по большей части с меня же и натекшая. Также не вписывались в типичную картину мутные зеленоватые потеки по стенам – часть водорослей не пожелала утекать в слив. Да и на мне самом немало этой гадости осело, даже забрало пришлось протереть рукой. Помогло слабо, но хоть отвлекся… В этот момент створка передо мной с тихим шорохом (ну да, в воздухе звуки глуше) втянулась в потолок, и взору открылся тесноватый тамбур со встроенными шкафами с обеих сторон. Прямо по курсу обнаружилась еще одна переборка, украшенная табличкой «Выход на главную палубу». Эта дверь выглядела куда перспективней, нежели оставшаяся за спиной, но внимание мое в первую очередь привлекла не она, а до боли знакомые пятна на полу. Готов об заклад биться: кто-то вляпался в кровищу, а потом наследил. Что ж, к этому меня готовили. К тому же можно немного расслабиться: больше чем уверен, что нападения членов команды теперь можно не опасаться. Минус один фактор, что не может не радовать. Когда я осторожно перешагнул комингс и оказался в «предбаннике», створка за спиной с отчетливым стуком вернулась на законное место, а та, что впереди, приветливо замигала зеленым диодом на пульте. Ладно-ладно, иду. Хотя… вот это тоже интересно: один из шкафов нараспашку, и гидрокостюма нет. И натоптано как раз перед ним. Все одно к одному, точно кто-то за борт прогулялся. Причем во всеоружии. А остальные шкафчики заперты… получается, кто-то один остальных порешил? Если так, то силен мужик. Но не проверишь, не узнаешь. Так что давай, Егерь, зубы стиснул, сфинктер сжал и вперед. Поймав себя на мысли, что приходится буквально самого себя уговаривать на каждое последующее действие, я все же ткнул «ввод» на цифровом табло, дождался, пока створка не скроется в стене (разрыв шаблонов, ага), и только тогда шагнул в открывшийся коридор, с трудом подавив желание цапнуть апээс из кобуры. Нет здесь никого живого. Чудес не бывает. Коридорчик был девственно пуст. Может, где и нашлась бы пыль, но я даже из принципа проверять не собирался. А вот кровавые отпечатки на напольном покрытии присутствовали. Посмотрев по сторонам, убедился, что схема не врет: слева от меня переборка с табличкой «Переход в жилой отсек», напротив – «Оружейная», справа – «Ходовая рубка», и чуть ниже, отдельно: «Посторонним вход воспрещен!». Так и написано, ага. И таблички такие… архаичные. Медяшкой надраенной сияют. А на утонувшей в стене створке наверняка написано «Шлюзовая». Старая добрая флотская дисциплина, которая всегда меня умиляла. Итак, что мы имеем? Почти сказочная ситуевина: три дорожки и богатырь на распутье. Собственно, выбор очевиден – ходовая рубка. Цепочка следов как раз от нее к шлюзу идет. Но не это главное. Надо оживлять бортовой комп и выяснять, что творится на остальных палубах. Не думаю, что это станет проблемой, с «подводниками» связь устойчивая, а здесь я и прямой канал организовать смогу. Пусть сами со своим древним «железом» и не менее древним софтом разбираются. Одно плохо, скоро патрон менять в регенераторе. И тут тоже вариантов немного – либо снова шлюзоваться и всплывать на поверхность, либо рискнуть и поменять прямо здесь. Воздух бы еще проверить… Пробник все еще со мной, но это инструмент достаточно грубый. А, где наша не пропадала! Придется рискнуть. Впрочем, даже таким сомнительным преимуществом я пренебрегать не стал и добросовестно пощелкал кнопкой пробозаборника. Пробежался взглядом по высветившимся на дисплее строчкам и довольно хмыкнул: судя по отчету, ничего страшного. Если и есть что-то стремное, то в столь малых концентрациях, что можно наплевать и забыть. Хотя даже этот, как его… гиосциамин присутствует. Что-то около одной десятитысячной процента. То бишь на два порядка меньше сколько-нибудь опасного. Может, разгерметизироваться на фиг?.. Не… тут кроме галлюциногена еще целая куча пахучих веществ – кровь протухла. Нюхать ее удовольствие сильно меньше среднего, приходилось уже. Так что мелькнувшую было предательскую мысль я быстро прогнал куда подальше, справедливо решив сократить контакт с бортовой атмосферой до возможного минимума, и шагнул к ходовой рубке. Створка на касание «ввода» среагировала штатно, скользнув в паз, и я шагнул в тесноватое помещение с парой кресел и просто нереальным количеством разнообразных дисплеев и сенсорных панелей на единицу площади. В том, что обнаружу здесь кое-что мало аппетитное, я даже не сомневался, поэтому сначала на них внимание обратил. Наверное, подсознательно оттягивал неприятный момент. А тут как раз экраны. В Федерации уже несколько десятилетий так не делают, предпочитают сплошное пространство. Если дисплей – то один, но на всю стену. Или вообще «виртуалка», как самый универсальный вариант. А здесь, блин, натыкали… поди разберись, где какая система. И все мерцает, мигает и светит призрачным светом, как гнилушки на болоте. На самом большом экране, размещенном аккурат между креслами навигаторов, десяток квадратиков с номерками. Правда, толком ничего не разглядеть, изображение мутное. Но то, что это картинки с камер наблюдения, понять можно. Придется-таки лезть дальше, чуть ли не по колено в кровище… Тут я конечно преувеличил, но не то, чтобы сильно: пол был покрыт слоем спекшейся и уже начавшей разлагаться субстанции, некогда текшей в жилах застывшего в правом кресле навигатора. Или это моторист, не знаю, кто по штату вторым в дежурной смене положен. Да и не суть. Как ни назови, живее он от этого не станет. С моей позиции труп не был виден, в поле зрения попадала только свесившаяся левая рука, почти касавшаяся пола, да часть левой же ноги, так что понять, как именно мужика прикончили, пока не представлялось возможным. Не то чтобы я горел желанием это выяснить, но деваться все равно было некуда, и я осторожно шагнул к незанятому креслу. Свободный проход располагался по центру рубки, как раз через зловонную… не лужу даже, а обширное пятно тухлой слизи, но с перспективой изгваздать сапоги я уже смирился. Заодно порадовался, что додумался не вырубать фильтры – духан тут стоял конкретный. По всем признакам, трагедия разыгралась давно. Если вспомнить слова Тарасова о сроках исчезновения подлодки, уже пятые сутки шли. Не мудрено, что настолько все плохо. Некстати вспомнился один из претендентов на премию Дарвина, за которыми мне пришлось во времена оны гоняться на Находке – его, так сказать, соратники пытались порвать голыми руками. И зубами, ага. Стараясь шагать как можно шире, я проскользнул между кресел и рухнул на свободное место слева от покойного. На мое счастье, кресло больше походило на противоперегрузочный кокон, так что я устроился в нем с ногами, полулежа. Ч-черт, вроде уж такого насмотрелся, что плевать бы на все, но ведь нет! Противно до дрожи в коленках. В свежей кровище оно как-то… тьфу, словами не выразить! Ну не расхититель могил я. И даже не судебный эксперт. Хорошо хоть желудок крепкий. Кое-как успокоив расшалившиеся нервы, я покосился на «соседа». Если можно так выразиться, ага. Хотя цинизм и черный юмор тоже в какой-то степени защитная реакция, так что я в своем праве. Труп нес явные следы разложения, но голова его, насколько я мог разглядеть, не была повреждена. Я имею в виду, никто ему череп не раскроил. И не стрелял в лицо. А вот на теле явные пулевые. Тот, кто воспользовался в ходовой рубке пистолетом (в принципе, ничего страшного – курсовой иллюминатор на полстены прикрыт бронешторкой, я сверху видел), проявил небрежность. Раны были тяжелые, но умер «сосед» не мгновенно, помучился напоследок. И, скорее всего, просто истек кровью. Если бы медицинскую помощь своевременно оказали, глядишь, и выкарабкался бы. Н-да. Профи такого бы не допустил. Либо сразу нормально сработал, либо дострелил. Тем более, особо опасаться нечего было – судя по торчащей рукояти, у мертвеца в кобуре покоился кольт М1911А1, та самая оригинальная «правительственная модель» сорок пятого калибра. Точно не клон под 9×19, а восьмизарядка. Пробивное действие никакое – то бишь как раз то, что доктор прописал, зато останавливающее просто чудовищное. Тарасов как-то упоминал, что у «подводников» запасы довоенного оружия ограничены, вот они и закупаются у чернореченцев. Для повседневного использования более чем достаточно, а на случай неприятностей в оружейке всегда кое-что посолидней припрятано. Что ж, информация для размышлений появилась. И вывод первый: с лодки сбежал дежурный навигатор, предварительно за каким-то лядом пристрелив напарника по смене. Произошло это давно, минимум четверо суток назад. Скорее всего, в то самое время, когда с субмариной оборвалась связь. Можно и поточнее вычислить, но надо лезть в бортовой комп. Это одна из первоочередных задач. Приоритетнее только осмотр остальных помещений. А тут, кстати, и делать ничего не надо: на центральном дисплее, как я и думал, картинки с камер наблюдения. Что хуже всего, из жилых кубриков. Почему хуже? Да очень просто: все они затоплены. Это не помехи, как я сначала было подумал. Это вода. И камеры в ночном режиме, потому как трагедия разыгралась посреди ночи. Все члены экипажа, за исключением вахты, мирно спали. До тех пор, понятно, пока их затапливать не начало. Тут уж кто угодно проснется, но не сразу сориентируется. А если еще и двери заблокированы… М-мать! Это тоже мог сделать только дежурный навигатор. Зуб даю, предусмотрена какая-нибудь программа экстренных мер по борьбе за живучесть. На случай самого конкретного трындеца. Вот только как?! Стыковочный отсек изнутри заперт. Если и протекал по контуру, не должно было быстро жилую палубу затопить. Процесс бы затянулся, кто-нибудь наверняка бы сумел вырваться из кубрика. Призрак смерти оч-чень способствует подстегиванию мыслительных процессов. А тут, такое впечатление, вода прибывала очень шустро. Хоть не особо мучились… В одном из квадратиков на дисплее проглядывало нечто белесое, но я для верности развернул его на весь экран и едва сдержал крепкое словцо: так и есть, чья-то рука почти в объектив уперлась. «Перчатка смерти», мать ее так! Давненько бедолага в соленой водичке… как раз те самые четверо-пятеро суток. Да что ж ты за маньяк-то такой! Найду, урою!!! И даже примерно знаю, где искать. Но это потом. — С… Тьфу! Салага, к-как слышишь, прием?.. — На связи, товарищ лейтенант. — «Подводники» еще на проводе? — Так точно. — Лови канал, перекинешь им. Мощности хватит? — За глаза, товарищ лейтенант. Что им сказать? — Пусть бортовой комп взламывают. Нужны данные с «черного ящика». Видел бы ты, какой тут… трындец!.. — Все настолько плохо, товарищ лейтенант? — Четырнадцать «двухсотых» – достаточно плохо? Как по-твоему? Судя по молчанию в эфире, Петлицкий серьезностью момента проникся. Впрочем, тишина не затянулась: — Подождать можете, товарищ лейтенант? — Сколько? – хмуро уточнил я, мазнув взглядом по индикатору. Патрон в регенераторе протерпит еще минут двадцать. Но это край. Потом его только выкидывать. — Просят минут пятнадцать. Ч-черт. Всплыть, перезарядиться? А потом обратно проверенным маршрутом? А ведь не получится, лодка худо-бедно, но экранирована. Снаружи ее мой сканер хреново возьмет, канал будет неустойчивым. И так еле законнектился, очень уж старый у них протокол беспроводной связи. Тут любой чих может дисконнект спровоцировать. — Ладно, жду. Но пусть быстрее булками шевелят. Так и передай. — Есть! Не люблю ждать. Это у нас с Петровичем общее. Не люблю, но умею. Научили в свое время. Сижу… то есть почти лежу, удобно. Остается только расслабиться до желеобразного состояния, да дыхание замедлить. Кстати, и ресурс регенератора сэкономлю. Главное, дышать как можно реже, что не так уж и сложно – двигаться нужды нет, соответственно, и расход кислорода минимальный. Еще бы мысли тревожные куда деть, да страх, подспудно давящий, в подсознание загнать… — …рищ лейтенант! Товарищ лейтенант! — На связи. Ф-фух, уже что, четверть часа прошло? Вот это расслабился… — Есть результат! Но «подводники» говорят, что без вас лодку контролировать не смогут. Реактор заглушен, все системы на резервном питании, штатный передатчик не добьет. — Да и пофиг, – отмахнулся я. – Пусть пока на дне полежит. Я так понимаю, послезавтра уже «кавалерия» прибудет? — Так точно. — Экипажу уже все равно, так что не опоздают. А вот мне еще кое-куда наведаться придется… Так что нарыли-то? — Команда на затопление жилого сектора пришла с пульта вахтенного. Ага, кто бы сомневался. — Нового что-нибудь скажешь? — Он открыл стыковочный отсек, а потом врубил принудительную вентиляцию. Вода и хлестанула. Полное затопление заняло семь минут. Вот и разгадка, чтоб ее. Вентиляционные шахты, а на самом деле трубы сантиметров двадцати в поперечнике, выведены во все обитаемые помещения и прикрыты герметичными заслонками. Только вряд ли кто из проектировщиков и авторов софта мог предположить, что дежурный навигатор, находясь в здравом уме и светлой памяти, начнет «проветривать» лодку в подводном положении. А защита от дурака, насколько я понимаю, на этот случай не предусмотрена. Теперь придется попотеть, ибо вписана новая строка в один из Уставов. Как и положено, кровью. — А зачем он это сделал, выяснили? – продолжил я допрос, выпроставшись из кресла. Больше в лодке делать нечего, да и время поджимает. А разные несущественные детали и на ходу выяснить можно. — Вот тут как раз самое интересное, товарищ лейтенант. Есть три аудиофайла. Слушать будете? — Само собой, – фыркнул я, активируя дверь. Та и в этот раз упираться не стала, послушно нырнула в паз, и я выбрался в коридор. — Три сорок две ночи, переговоры вахтенных. Воспроизведение. Ну-ка, ну-ка…
«… – Ш-ш-ш… Че за фигня?.. — Что у тебя, Серега? — Не пойму, Андреич… Сканер глючит, не хочет глубину показывать. Скачет от двух метров до сорока. — Хм… А эхолот нормально показывает. — Всплываем? — А смысл? Дублирующий контур в норме, опасности нет. Проще проскочить узкое место. — Как скажешь, Андреич…»— Конец воспроизведения. Запускать следующий файл? — Какой-то оригинальный у них подход к технике безопасности, не находишь? — Все логично, товарищ лейтенант. Они скрытно выдвигаются в район проведения работ. Операция не боевая, поэтому все спят, кроме вахты. Обычная практика у «подводников», здесь у них равных соперников нет. Так включать? — Давай. В «предбаннике» шлюза ничего не изменилось – спокойные ребята на лодке, призраками не шляются и козни не строят. А вот мне немного порядок нарушить придется… — Три пятьдесят семь ночи, переговоры вахтенных. Воспроизведение.
«…– Ш-ш-ш… Андреич, ничего не чувствуешь? — А?.. — Что за вонь? Андреич? — Серега? Чего бузишь? Все в норме. — Андреич?! Ты что за тварь?! Откуда?! — Серега?! Охренел?! — Куда дел Андреича?! С-сука!!! А-а-а-а-а-а!!! — Сер… мля, убери ствол! Это я, Андреич!!! — Изыди!!! Ты демон!!! — Твою мать!!! — Бах! Бах! Бах!..»— Конец воспроизведения. Что скажете, товарищ лейтенант? — А паренек-то того… – С трудом напялив извлеченный из ближайшего шкафчика спасательный жилет, я шагнул в шлюз и ткнул «ввод» на пульте. Внутренняя переборка скользнула на свое место, герметизирующие прокладки с отчетливым чпоканьем уплотнили швы, и из отверстий насосов вдоль пола полилась забортная вода. Ну вот, еще минута, и можно будет выходить. – Похоже на галлюциногенный бред. Нанюхался чего-то? Хотя я тут гиосциамин обнаружил. Одну десятитысячную процента. С нее, что ли? — Почему тогда второй ничего не почувствовал? — Может, у него нервная система покрепче. Эх, Серега, Серега… Переговорить бы с тобой… И вообще, как галлюциноген мог попасть в воздух? Кто-то специально «шептуна» подпустил? Не из воды же… — Регенератор. — Что «регенератор»? Выражайся яснее. — У «подводников» регенераторы не как у нас, у них реагенты дефицит. Выделяют кислород гидролизом из забортной воды, мощность энергоблока позволяет. — Твою дивизию!.. — Третий файл слушать будете, товарищ лейтенант? — А надо? — Ну… Судя по его мало связным крикам, он и в жилых кубриках демонов разглядел. И утопил. Логично, фиг ли. — Ладно, обойдусь. И так ясно, что ни хрена не ясно… Шлюз наконец наполнился водой, внешние створки разъехались, утонув в корпусе, и я с огромным облегчением выбрался из давящей на психику клетушки на простор. На фиг такие приключения! Чтобы я еще раз Тарасова послушал! Я, между прочим, на Ахероне от последствий предыдущего стресса избавляюсь, а тут нате вам! Ладно, не я, а Галина Юлиановна. Но я что, хуже? У меня тоже нервы не казенные. И не стальные, как некоторым представляется. Я и сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не заматериться. А тут еще взвесь долбанная!.. — Салага, как слышишь, прием? — На связи. — Лови пеленг, подберешь меня. — Есть. Подлетное время три минуты. Успею. Зря, что ли, шкафчик разорял? Кессонки можно не бояться, так что вперед и с песней. После рывка активирующего шнура (согласен, архаика, но надежная!) спасательный жилет за долю секунды раздуло выделившимся из химреагентов легким газом, и я взмыл над субмариной как тот самый воздушный шарик. Скорость набрал порядочную, взлетев на высоту семиэтажного дома за пару десятков секунд, и вылетел из воды как пробка. Правда, сразу же приводнился обратно, расслабился, позволив телу принять самую удобную позу, и торопливо переключился с регенератора на воздушные фильтры. Разгерметизировать броню не стал, не хватало еще, чтобы в сапогах хлюпало. Да и за шиворотом желательно чтобы сухо было. Патрон таки дотерпел, но знали бы вы, насколько вкуснее оказался фильтрованный забортный воздух! Только сейчас я прочувствовал разницу. Раньше и такой недолюбливал, считал затхлым. Наивный. — Салага?.. — На связи. — Давай… М-мать!..
«Опасность! Концентрация гиосциамина превышает предельно допустимую!.. Опасность! Концентрация гиосциамина превышает предельно допустимую!..» «Выявлено воздействие галлюциногенного свойства».Да вы сговорились, что ли?!
«Рекомендуется исключить взаимодействие с окружающей атмосферой».Да сейчас, блин!.. Где этот долбаный патрон?.. И руки трясутся… Сейчас… Сейчас… — Т-то-о-ова-а-а-арищ лейтена-а-а-ант!.. Чего он тянет?! Или это меня уже прихватило? Руки не слушаются… — С-са… ла… га!.. Отставить эвак… цию!!! Ух-ходи! П… приказ!!! — Е-э-э-эсть!.. Ну, слава яйцам. Хоть этого уберег. А мне, походу, уже ничего не поможет… Плывет все… в глазах темнеет…
Глава 5
Где-то, когда-тоСамое хреновое, я прекрасно понимал, что все вокруг – галлюцинация. Игра больного воображения. Но легче от этого почему-то не становилось. Наверное, из-за сволочного Петровича, ага… — Сам свуо-олочь! – мурлыкнул котяра. Как он появился, я не заметил. Вроде бы вот только что барахтался на волнах, потом туман, потом резко отключили свет… а через некоторое время мутная взвесь вокруг меня начала сереть. Процесс застыл на уровне предрассветных сумерек, только чуть розоватых, что-то забулькало, и я повернулся на звук, вперившись расфокусированным взглядом в здоровущую морду с зелеными глазищами. С вертикальными зрачками, что характерно. Рожа ощерилась – ни дать ни взять Чеширский кот из известной сказки – и попыталась лизнуть меня. Язык был что твоя совковая лопата, даже больше, и я в ужасе отшатнулся. Правда, упорхнуть прочь на манер воздушного шарика не получилось – уперся спиной во что-то объемное, но упругое. За долю мгновения это упругое охватило меня со всех сторон, и я осознал, что лежу на огромном кошаке. Тот свернулся клубком, как они это умеют, а я как раз в ложбинку угодил. Спеленали, короче. И морда на расстоянии вытянутой руки. И че это за фигня? Подсознание шутит? — С-с-спокойно, Денис-с-сов! – Кот фыркнул и врубил урчальник. Н-да… Тут когда настоящий Петрович тем же занимается, вибрации идут такие, что кровать трясется. А сейчас и вовсе труба… Как в десантной капсуле, когда она сквозь верхние слои атмосферы проходит. Или стиральная машина на отжиме, а ты в это время к ней… хм… тылом прижимаешься. Был у меня и такой специфический опыт. Галина Юлиановна временами бывает такая затейница!.. Что-то Остапа понесло… — Р-р-рас-с-слабься, получай удовольс-с-ствие, – включил тем временем Петрович «Баюн-мод». – Безопас-с-сно… — Изыди, демон! – все же рыпнулся я. Правда, безрезультатно: кот еще сильнее заурчал-завибрировал, и сознание (или подсознание? глюк же вокруг…) снова поплыло. — Впус-с-сти меня… — Кого? – встрепенулся я. Пусть это все и бред, но должна же быть хоть какая-то конкретика. А то сам себя уважать не буду. – Ты кто, собственно? — Я это ты… Впус-с-сти… — Врешь! Как это ты это я, если я тебя должен впустить? Лажа какая-то. Вот именно! Да такая, что я сам себя с трудом понимал. Хм… а кто сказал, что я что-то должен понимать? Бред же. Галлюцинация. Отрывайся на полную катушку, Денисов. Когда еще такой случай выпадет? Просто представь, что Гальку дразнишь, когда она не в духе. Все равно примерно на том же уровне общение. Как глухой со слепым, ага. — А если впущу, то что? — С-с-спокойс-с-ствие… С-с-слияние… Нир-р-рвана… Хм… Круто. Особенно последнее удачно получилось, середина слова как раз на очередную вибрацию пришлась. И пробрало до печенок. Да так, что сознание поплыло. Накатила мощнейшая нега, взгляд расфокусировался, а кошачья морда вдруг показалась сотканной из мириадов тех самых зеленых водорослей. Вот только почему в целом кот рыжий? Парадокс… — Нир-р-рвана… Нир-р-рвана… Нир-р-р… И я растворился в ласковом облаке, в последний момент мельком уловив нечто странное на периферии сознания.
Глава 6
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, вечер
«Попытка ментального воздействия».Предупреждение «внутреннего искина», вот что это было. Только запоздавшее. Что-то много он тупит последнее время. Не к добру. Хотя и раньше его к доброму предзнаменованию отнести было проблематично. С этими невеселыми мыслями я открыл глаза. Полежал немного, прислушиваясь к организму, и пришел к выводу, что ничего не вижу и не слышу. А вот лежать, точнее, полусидеть было удобно. Точно, я все еще в надутом спасжилете. Вот только не на волнах покачиваюсь, а покоюсь на чем-то твердом. И относительно ровном. Руки-ноги чувствую, головокружения нет, не мутит. Жить можно, короче. А отсутствие картинки и звуков легко объяснимо: темно вокруг. И тихо. Кста-ати!.. А где интерфейс на дисплее? Шлем-то на голове. Или нет? Пронзенный страшной догадкой, я дернул правой рукой, попытавшись нащупать надежную сферу из укрепленного пластика, но вместо этого хлопнул себя пятерней по роже. Застыл, изобразив «фейспалм», и медленно выдохнул сквозь зубы. Таки попался. Но почему я тогда себя осознаю? И ничего подозрительного не ощущаю?
«Ментальное воздействие нейтрализовано».Ага!..
«Процесс коррекции осуществлен успешно».И еще раз ага!..
«Защитный порог увеличен до восьмидесяти двух процентов».А вот это вообще интересно. Порог чего? Я что-то пропустил?
«Эмиттер ментального излучения… странен».Чего?..
«Не могу подобрать более корректного определения».Странный… Странный… «Стр-р-ранное-у-а-а-а!» Бинго!
«Неизвестный агрессор осуществляет комплексное ментально-химическое воздействие».То есть гиосциамин – усилитель сигнала? Типа, чувствительность мозга к этому самому ментальному излучению повышает? Или, скорее, сопротивляемость снижает?
«Ответ положительный».Ха-ха три раза. Это кто же тут у нас такой затейник? Первые?
«Ответ отрицательный».Ч-черт!..
«Частотно-модульные характеристики излучения не совпадают с теми, которые использовали мои создатели».Ага. А еще система контроля никого химией не глушила. Просто так в башку залезала. Прямо с грязными сапожищами.
«Ответ положительный». «Мои создатели не использовали химическую стимуляцию участков головного мозга».Так-так-так… А у меня теперь, значит, иммунитет?
«Порог чувствительности значительно повышен».Надо понимать, как, например, болевой порог повышают? Занятно…
«Ответ положительный».А со зрением что? И со слухом?
«Органы чувств в норме».Да ла-адно!..
«Уровень освещенности ниже порога чувствительности органов зрения альфа-разумного».Темнотища, хоть глаз коли. Поня-атно. А не слышу почему ничего? Хотя… точно, толчки крови ощущаю.
«Помещение качественно изолировано».И что же это может быть? Явно я не в подлодке, там если не гудение каких-нибудь механизмов, то хоть шум воды доноситься будет. Бункер?..
«Ответ…»Где-то неподалеку оглушительно (на фоне мертвой тишины, ага!) зашипел пневмопривод, и напротив меня, метрах в трех, проступил геометрически правильный контур, из которого во все стороны хлынули сероватые лучи.
«…положительный».За пару секунд массивный прямоугольный люк открылся полностью (то бишь градусов на сорок пять, совсем как в банковском сейфе), потом проем на мгновение перекрылся, и стало совсем светло. Настолько, что пришлось зажмуриться и какое-то время любоваться пляшущими цветными кляксами. Вот ведь гадство! Предупреждать же надо… Незваный визитер меж тем подошел поближе, почти склонился надо мной, едва не тыча в лицо шипящим факелом, и тихонько позвал: — Денисов?.. Какой знакомый голос. И приятный. Ну-ка… Еле заметно приоткрыв правый глаз, я всмотрелся в озабоченное девичье лицо. Плывет все, конечно, да еще этот прыгающий свет, но… точно она. Нашлась пропажа. — Где… я?.. – чуть слышно выдохнул я. — Ф-фух!.. Живой! — Я… в раю, да? — Размечтался! — А где? В Чистилище? А где тогда Гавриил?.. — Бредишь? – обеспокоенно нахмурилась девушка. – Денисов, очнись! И зенки свои бесстыжие разуй! — Ну и ладно! Ты даже лучше. Обними меня и поцелуй! Бог это Любовь, а ты Привратница его! Какая… красивая!.. Ангел!.. — Эй, эй, эй! Лапы прочь!.. — Это твой ангельский долг! – Я вытянул губы трубочкой и, что называется, попытался приникнуть к сахарным устам. Ха-ха три раза. — Блин!!! – Девица нерешительно покосилась на мою умиротворенную рожу. – Правда что ли бредит? И что делать?.. — Целуй, – буркнул я. – Я… слышу! Это трубы Апокалипсиса!.. — М-ма-ать!.. Гостья неуклюже потянулась ко мне, но я решительно уперся ей в грудь ладонью (совершенно случайно! совершенно!) и отпрянул. — Эй, только не в лоб! — Твою!!! – Девушка моментально отстранилась и от души засветила мне по лбу факелом. Вернее, попыталась, но в последний момент опомнилась и с трудом задержала руку. Повезло мне. Была бы простая палка, точно бы в лобешник получил. — Денисов, ты моральный урод! И как только тебя Галька терпит!!! — Это еще вопрос, кто кого! – парировал я, усаживаясь поудобнее. Глаза вроде бы адаптировались, и я принялся с удовольствием разглядывать визитершу. В гневе она прекрасна, ага. Почти как Галина Юлиановна. – Неплохо выглядишь. Я всегда знал, что вы далеко пойдете, Варвара Андреевна! — Ну ты и козел! – продолжала буйствовать моя находка. – Я тут переживаю, а он шутить вздумал! Дурак ты, Денисов, и шутки у тебя… дебильные! Ни о ком не думаешь! — Ага. Я же мужская шовинистическая свинья, ты сама говорила. — И что, неправда?! — И что, я спорю?! — Да тьфу на тебя!.. – Варвара вдруг всхлипнула и уткнулась мне в наплечник, держа факел на отлете. — Эй!.. Варька, ты чего?.. Давай без слез, а?.. Ненавижу женские истерики. И, если честно, от Варвары не ожидал. И прикалываться-то стал в расчете на ее крепкие нервы. Надо было мне расслабиться, отходняк у меня. А она вон как… — С… скотина! – хлюпала между тем девушка. – Ты тут часа три в отключке провалялся, ни на что не реагировал! А только глаза продрал, и за свое!.. У-у-у!.. Д-дол… — Ладно, ладно, успокойся!.. – торопливо прервал я излияния гостьи. За Варькой не заржавеет, такого наслушается, что мама не горюй. – Я где вообще? Это же бункер какой-то? — Ага… А ты вообще нормальный, а, Денисов? – опомнилась Варвара. – Не, я знаю, что ты дебил и моральный урод… — И шовинистическая свинья! — Вот именно! Но я о другом. Ты это ты? Или как остальные? — Я бы тебе ответил. Но я не знаю с чем сравнивать. «Остальные» – это как? И вообще, что это мы все обо мне да обо мне? Ты сама как здесь оказалась? — А ты? — Я по делу. Тебя искал и еще кое-кого. Так что давай, рассказывай. Я, типа, служба спасения. Варвара насмешливо покосилась на меня, дескать, хороша служба спасения – в плен загремела, но перечить не стала. Правда, голос понизила. — Я тут уже давно… сейчас прикину… — Я в курсе, – перебил я девушку. – Ты детали давай. И чего шепчешь? — Ты бы тоже потише, у двери охрана. Они, конечно, не в себе, но там один из моих… коллег. Витька, парень из Чернореченска, он русский понимает. Вроде бы… — Че-то я вообще не догоняю. Варь, конкретнее можешь? Как это – вроде бы? Он же русский. — Ага. Только я не уверена, что он все еще человек. — А кто тогда? Мутант с тентаклями? — Да нет, – отмахнулась Варвара. – На вид они все обычные. И замолчала, типа, все объяснила. Гуманитарий хренов. — Так, Варь, давай-ка по порядку. Вы работали на острове, на Мауи-2, так? Потом на вас напали аборигены. — Ага. Без причины. Мы никого не трогали и никуда больше не лезли. Я про себя отметил слово «больше», но от расспросов покуда воздержался. — Ладно. Вас всех повязали и увели в плен. Мы сейчас где, кстати? — Мауи-7. Так я и думал. Уж если здесь «глушилка» со времен Бойни сохранилась, то всяческим подземельям да бункерам сам Бог велел найтись. Наверняка ведь какой-то военный объект был. Но все же на всякий случай уточнил: — Уверена? Варвара даже отвечать не стала, ограничившись кивком. Что ж, примем на веру. С одной стороны, все равно собирался сюда наведаться, если не познакомиться с соплеменниками Гилберта, то как минимум понаблюдать со стороны. Как извращенец какой, ага. Правда вот так, по залету, не планировал. Чую, тяжко будет. Технично (и без жертв) смыться явно не получится. — То есть вас именно увели, не сами пошли, так сказать, добровольно? — Шутишь? Парней чуть не до полусмерти отметелили. — Для профилактики? — Не знаю. Может, чтобы не сопротивлялись. Они потом прошли через… обряд. У них в деревне на площади есть что-то вроде купели. На самом деле просто старая бочка, в ней вода. Но какая-то необычная вода. Парней сначала загнали в какой-то сарай, но продержали недолго, с полчаса. Потом вывели, но те уже сами шли. Такое ощущение, что их чем-то траванули. Выстроили рядком, и облили каждого водичкой из бочки. А потом опять в сарае заперли, уже на ночь. — Хм… — А на следующее утро они перестали меня узнавать. — Точно? Ничего не путаешь? — Может, и путаю. Знаешь, такое впечатление, что все-таки узнают, но не считают нужным реагировать. Как и все остальные мужики, местные. Они вообще на баб не очень… — Проблемы со здоровьем? А чего ж они не вымерли? — Думаю, скорее с психикой. У здешних вообще отношение к женщинам специфическое. Вот где реально шовинисты! За людей нас не считают, от слова вообще. Мы вещи. А я еще хуже, чем вещь. Я чужая. Я даже для баб вещь. Прикинь, меня даже не заперли нигде. И с собой силой не тащили, я сама пошла, чтобы одной не остаться. Хорошо хоть прочь не прогнали. Не знаю, как бы я тут выживала. А так по крайней мере кормят, хоть и приходится вкалывать. Но сугубо добровольно. Никто не заморачивается ограничением моей свободы. Такое ощущение, что мужикам вообще пофиг, а бабы понимают, что деваться мне некуда. Еще милость оказывают, позволяя делать самую грязную работу. — Стр-р-ранное!.. – тягуче хмыкнул я, подражая Петровичу. — Чего?! — Фигня, говорю, получается. Весь мой специфический опыт говорит, что как раз таки для мужиков ты должна быть самой ценной добычей. По-хорошему, они к тебе в очередь должны были выстроиться. Что характерно, без твоего согласия. А ты цветешь и пахнешь. И еще обижаешься, что на тебя внимания не обращают. — Денисов!!! — Чего «Денисов»? Я не прав? Нормальные аборигены должны были тебя в первую очередь разложить на песочке да попользовать всем калганом. Но ведь этого же не было? — Не-а, – всхлипнула Варька. — Эй, ты чего? Радоваться надо… — Мне страшно-о-о!.. Твою дивизию! Истерика. Натерпелась девчонка. И где Петрович, когда он так нужен? Сейчас бы потерся башкой о бедрышко, помурчал, и готово. А тут фиг знает, как утешать… Все же справился, хоть и убил с четверть часа. Наконец Варвара перестала хлюпать носом и отлипла от меня. На вид она стала куда бодрее, видимо, и впрямь выплакаться нужно было. Как говаривал один мой знакомый, не держи в себе. Правда, несколько по другому поводу, и обычно после плотного обеда. Его за это в казарме очень сильно не любили. — Ну что, Варвара Андреевна, вернемся к нашим баранам? — Все, что знала, рассказала! – отрезала та. — Э-э-э, нифига! Ну-ка, вспоминай, ничего необычного не было? Может, приблудился кто? — Ага. Приперся тут, сразу после нас. В гидрокостюме, без ластов и шлема. Я подумала, чувак из Океанариума, но глаза безумные, сидит на площади, далеко от бочки не уходит. Периодически к водице прикладывается. С ним еще шаман нянчится. Ага, и Серега нашелся. Надо будет глянуть, чисто на предмет, стоит ли предъявлять за зверски умерщвленных коллег. Но что-то мне подсказывает, что его любой суд невменяемым признает. — Хм… Будем считать, что задача номер два тоже выполнена. В принципе, можно делать ноги. — И как, позволь поинтересоваться? — Эх, Варька, Варька… А еще меня дебилом обзываешь, – делано возмутился я. – Как сама-то думаешь, я сюда вплавь добрался? Или меня подвез кто? Ага, взбодрилась вроде! — У меня есть эвакуационный транспорт. И напарник есть, только ма-аленькая проблема. Даже две. Шлем пропал… — Да наверняка у бочки валяется. У них там что-то вроде жертвенного коврика, все, чем сами не пользуются, на нем складируют. Ты не поверишь, Денисов, сколько там хлама! — Это радует. Но остается проблема номер два: на острове работает глушилка. Мы не смогли его просканировать с воздуха, и сто пудов я не докричусь до катера. Но, опять же, есть два выхода. Озвучить, или сама догадаешься? — Раскурочить не дадут! – уверенно заявила Варвара. – Я ничего такого не видела, но тут здоровенный комплекс, даже не знаю, насколько в глубину уходит. Мы, например, сейчас на минус десятом уровне. Здесь никто не живет, вообще ниже минус третьего никого нет, тебя в виде исключения сюда запихали. Аппаратура может быть вообще где угодно. Не найдем – это раз. А если и найдем, там не меньше десятка этих будет. Я раньше думала, куда это они таскаются, а оказывается, у них есть пост номер один. — Вряд ли все десять в операторской будут. Нерационально. Скорее, по уровню рассредоточатся. Можно будет по одиночке нейтрализовать. — Ты на себя-то посмотри, нейтрализатор! Еле очухался, а туда же! Все вы, мужики, такие, что ли? Один мой братец чего стоит! — Тут согласен, – важно кивнул я. – Специально Саныча просил, чтобы твой малой следом не увязался. К тому же он официально ничего не знает. — Поня-атно! А я все думаю, почему до сих пор весь архипелаг не разнесли? Сашка с Михалычем это сила. Зная Варьку, я с уверенностью мог сказать, что про себя она наверняка добавила кое-что про «два дебила», но вслух при мне все же остереглась такое ляпнуть. Не настолько мы близки (как друзья, я имею в виду, а не то, что вы подумали). Не то, что Михалыч – практически член семьи. — Тогда остается отбить шлем и выйти из зоны глушения. Тут народу вообще сколько? — Да с тысячу будет, если баб и детишек считать, – прикинула Варвара. — Боеспособных всяко меньше… — Дружина рыл в сто точно. Эти вообще не от мира сего. А еще десятков пять монахов. Или как они у язычников называются. Ну, те, что у шамана на побегушках. Но я тебе так скажу, Денисов: никто, кроме вот этих полутора сотен, даже не почешется, если ты тут начнешь справедливость учинять. — Что, по религиозным соображениям нельзя воевать? — Да какие, на фиг, религиозные соображения! Я за местными все это время наблюдала. Такое впечатление, что они не от мира сего. Каждый занимается ровно своим делом. Воины сторожат, монахи чего-то там служат у бочки и в сараях, детишки носятся как угорелые, старичье торчит на солнышке, а бабы вкалывают. Нет, детей тоже припрягают, на собирательство и рыбалку, но и только. И вот еще что. Эти, которые дружина, если не при деле, вообще ничем не интересуются, бабами в том числе. Могут зависнуть на неопределенное время, как статуи. Как роботы какие-то. — А у остальных такого нет? — Не-а. Исключительно у тех, кто в крапинку. Так-так-так. — А в крапинку они как становятся? Жрецы татуируют? — Фиг знает, – пожала плечами Варька. – После обряда мужичков уводят в сарай, он такой один, специальный и на отшибе, а утром они уже в крапинку. Может, и татуируют. Только я нигде инструментов не видела. — Ну ты сказанула, мать! Думаешь, у них тут приблуды, как в тату-салоне? Ага, щаз! Бамбуковая щепка да плошка с тушью, вот и все оборудование. А они вообще как, к народному творчеству склонны? — Если ты про наскальную живопись и тому подобное, то я ничего такого не видела. Вообще. Никаких граффити, надписей и других художеств. Даже дети таким не балуются. Видимо, просто не знают, что это возможно. Ну и про какие татуировки мы говорим? Разве что это священный процесс, табу в обычной жизни. Но я и сам в эту версию не верю. — Значит, полторы сотни, – подвел я итог. – Дорогу наверх покажешь? — Денисов, у тебя есть план? — Ага. Идем к берегу, по пути я вырубаю всех встречных-поперечных. А там вызываем кавалерию. — Дебильный план. Как и ты сам, если честно. — Слушай, хватит мне мозг выносить! Галька и то отходчивей! — Ее проблемы! Я тебе не жена… — Она тоже! — …и не любовница, так что могу резать правду-матку. Прямо в зенки твои бесстыжие! — Мать, ты чего так разошлась-то?! — Да жалко тебя потому что!.. – вдруг всхлипнула девушка. – Идиота кусок! Не убьют, так в такого же зомби превратят… Знаешь, какие мировые парни у меня в партии были? А теперь… не пойми кто! И что с этим делать… Бли-ин!.. — Ты их растормошить, что ли, пыталась? – догадался я. – И чего? — Ни-че-го! Роботы! Зомби! Оболочки пустые! — А тебя почему не тронули? — А не знаю! Ущербная, наверное! Знаешь, как я им завидовала? Только потому, что они себя со стороны не видят? Смотрят куда-то внутрь, глаза бессмысленные совершенно, и все по барабану! А я смотри! Жуть… Жить не хочется. Варвара успокоилась столь же внезапно, как и вспыхнула. Н-да, шалят нервишки. А кто сейчас без греха? Вот-вот. — А чего не ушла из деревни? Не пропала бы, острова хорошие, не тропическая пустыня. Прокормиться можно. — Можно. Вот только я бы сама себя извела. А так хоть присматриваю за парнями. Вдруг прогресс какой, а я тут как тут. Может, удастся кого в чувство привести. — Надежда умирает последней, да? — Нет! Просто по-другому вообще… труба! Смотри-ка, сдержалась. Я кое-что другое рассчитывал услышать. Всегда знал, что Сашкина сестра сильная и морально устойчивая. Но чтобы настолько, даже не предполагал. — Незаметно отсюда уйти не получится? — Даже не мечтай. Кому-нибудь на глаза попадешься, а если хоть один тебя заметит, сразу все остальные узнают. Телепатия у них, что ли? — Очень может быть, – покивал я. Но, несмотря на заинтересованный взгляд девушки, растекаться мыслью по древу не стал. Сам еще до конца не уверен. – Тогда придется уходить с шумом. Сможешь план подземного комплекса набросать? — Не-а. Могу маршрут описать, не более. Но у двери трое караульщиков. И не известно, сколько еще по этажам. У входа в комплекс еще пост. И на площади народ тусуется, к празднику готовятся. — Что за праздник? — Да посвящение твое! Часа через два должны начать. Меня главная баба достала уже, через каждые десять минут гоняла проверять, как ты. — А сама чего? — Не знаю, похоже, не по чину. Или боятся тебя. Порченый ты. — А тебя, значит, не жалко. — Именно. Я же говорила, что для них никто. Меня здесь не держат, меня здесь терпят. — Не находишь это странным? — Что именно? Здесь все странное. — Ну, то, что пацанов… э-э-э… обратили, а тебя даже в плен брать не захотели? Сама на хвост упала? — Ага, лучше бы грохнули сразу. — Не сразу, сначала попользовались бы. Я же говорил уже. Такое ощущение, что они просто не представляют бабью ценность. Это абсолютно неестественно. И для дикарей особенно. — Ты это вообще к чему? — Да так, мысли вслух… Короче, ты сможешь незаметно уйти из деревни и где-нибудь у берега спрятаться? — Да вообще не проблема. Хоть сейчас. И не обязательно незаметно. Все равно никто не почешется. — Вот и прекрасно. Тогда дуй прямо сейчас. — А ты? — А я подожду начала обряда. Очень уж мне интересно стало. К тому же с площади всяко проще слинять, правда же? — Ну, если для тебя полторы сотни обломов с дубьем не проблема… — Фу, Варвара Андреевна, где вы набрались таких словечек?! — Братец милый научил. И все же?.. — Ты не поверишь, но как раз в толпе затеряться проще всего. — У этих не затеряешься, задавят массой. — Тогда не буду теряться. Попробую забрать шлем и тупо дерну в джунгли. Не сомневайся, сумею. Потом вызову катер и мы тебя подберем. Просто на звук выйдешь, и все. С пляжа подхватить не проблема. — А дальше что? — А вот об этом думать пока рано. Кое-каких фактов не хватает. Еще и поэтому я хочу обряд пройти. — Денисов, ты идиот?! — Варь, утомляешь. — Не вздумай ждать, пока тебя этой водичкой польют! Ты понял?! — Все, все, успокойся… Я большой уже мальчик, сам решу. — Ну дура-ак!.. — Так, все! Ноги в руки, и вали. Докладывай, что я готов, и шуруй в лес. И не вздумай ни во что вмешиваться. Выйдешь только на шум движка. Поняла? — Да иди ты!.. — Поняла, я спрашиваю?! Не дури, что я предкам твоим скажу? А Сашке, а Тарасову? — Ладно. — Точно? — Ага. — Все, иди. Дождавшись, когда за девушкой закроется люк, я на ощупь избавился от спасжилета и пояса с грузами, а потом разлегся поудобнее, приспособив жилет вместо подушки. Суетиться не было никакого смысла. Положение хуже не придумаешь, и все, как назло, упирается в шлем. Уж не знаю, кто его с меня стаскивал, но сделать это можно было лишь одним способом: сорвав аварийную пломбу. И для этого не нужно быть семи пядей во лбу, достаточно потянуть за один-единственный ремешок, упрятанный под дэй-паком. Даже чисто случайно получиться может, если задаться целью подергать за все выступающие части. Из любопытства ли, или по какой иной причине. И ведь без аварийки никуда – что делать с потерявшим боеспособность товарищем, да еще и запакованным в броню? Вот-вот. У аварийной разгерметизации, как водится, есть и обратная сторона: сняв с пострадавшего шлем, спаситель невольно вырубает баллистический комп и все сопутствующие системы. Так что я сейчас могу лишь облизываться и на апээс, торчащий в герметично закрытой кобуре, и на нож, и даже на мачете. Да что там, даже в рюкзак за НЗ не залезешь! Зато и броню не содрать, покуда шлем не активируешь. Естественно, без специального оборудования. Так-то у санитаров удобная приблуда есть – цепляешь к любому штекеру, коих как минимум десяток по броне разбросано, и управляй с выносного пульта. Хорошо хоть, подвижность не потерял, разве что самую малость – псевдомышцы усилителя дополнительное сопротивление оказывают, когда обесточены, но не сказать, чтобы сильное. Сразу и не заметишь разницу. Самое слабое место сейчас голова, так что не надо ее подставлять под всякое. Тяжелое и тупое в том числе. И под водичку с неведомой дрянью не надо, но, видать, придется. Уж очень «внутренний искин» ее опробовать жаждет…
«Ответ положительный». «Для углубленного анализа необходим физический контакт».Ага. А мне башкой рискуй. Вдруг я тоже… в зомби? Или еще хуже, как Серега стану.
«Вероятность неблагоприятного исхода семь целых девять десятых процента».Спасибо, успокоил. Да и пофиг, если честно. Девяносто плюс процентов за удачный исход – это просто праздник какой-то. Даже в наших с Петровичем рутинных выходах фактор риска за двадцатник переваливает. Значит, «искин» в себе уверен. А вот о себе, любимом, я такого не скажу. Многое мне все еще не понятно, даже после того любопытного сна. Или галлюциногенного бреда, что вернее. Все, Денисов, расслабься. Ничего пока от тебя не зависит. Еще повезло, что с Варькой удалось на базаре съехать. Так мозги задурил девчонке, что она сколько-нибудь критически к твоему плану отнестись не смогла. Буркнула про «дебила», и все. Даже вопрос о сарайчике и чем-то ядовитом не подняла. А ведь это самый стремный момент. Ладно, от водицы «искин» убережет. А чем в сараюшке людей глушат, неизвестно. Вдруг какой-нибудь банальнейший психотроп? Подпалят какую-нибудь местную травку, Денисов нанюхается – и привет. Хотя с этим справлюсь, на крайняк дыхание задержу. Или через Варькин носовой платок дышать буду – он как раз от слез мокрый. Ну, по крайней мере, мне приятно так считать. Насколько помню, при мне она не сморкалась. Короче, Денисов, жди и наслаждайся покоем. Или лучше на бой настройся, по-любому без знатного махача не обойдется. Ты же, интеллигент хренов, стрелять по живым (живым ли?) людям не станешь. Потому что помнишь, как тебя колбасило сначала после Находки и Линдеманновских клевретов, а потом и после Нереиды. Не убийца ты, ага. И это очень жаль.
Глава 7
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, около полуночиЖдать пришлось долго, как раз обещанные Варькой два часа. Это я установил точно – боевой наладонник работал и был доступен, поскольку закреплен на левом предплечье. Всего-то и нужно было дисплей от пыли и грязи протереть. По идее, при должном желании и наличии кое-каких специфических программ можно попытаться разблокировать кобуру, но, во-первых, оного желания не было, а во-вторых, специфический софт остался на родной станции мониторинга. Всего не предусмотришь. Зато потом началось. За четверть часа до полуночи приоткрылся люк, и в мое узилище просочилось аж четверо соплеменников Гилберта. Точно соплеменников, не наших. Уж больно вид характерный. Наставили на меня копья, и один, самый здоровый, скомандовал: — Идти! Я нехотя поднялся на ноги, пожал плечами и неторопливо направился к двери, даже не потрудившись обойти амбала. Тот не выдержал и посторонился, хотя это я пер голой (а на самом деле не особенно) грудью на копейный наконечник, а вовсе не он. Впрочем, главный быстро опомнился и попытался отыграться, ткнув своей железякой мне в филейную часть, едва я продефилировал мимо. Не знаю, чего он ожидал. Наверное, воплей и прыжков. Но я попросту его проигнорировал: чтобы пробить спецткань, не такой клинок нужен. Подумаешь, легкий толчок. Зато теперь у конвоиров есть повод задуматься. И, судя по потрясенному молчанию, до них дошло. Точно дошло. — Стоять! Идти сзади! Ага, сообразили. Не впервой, видать, пленников конвоировать: в коробочку по выходу из каземата меня взяли грамотно. И так и вели все десять уровней. Правда, кроме длинного коридора со множеством запертых люков сейфового типа да унылой пенобетонной лестницы в хрен знает сколько пролетов я ничего и не видел. И никого. Даже начал жалеть, что Варьку послушался и не сделал ноги еще два часа назад, когда наша процессия вышла на нулевой уровень. Ну, как вышла? Сначала пришлось перетерпеть самую натуральную процедуру шлюзования – с поочередным открыванием мощных дверей и шипением компрессоров. Те, к моему удивлению, реально работали, но какая в них надобность, и особенно сейчас, я так и не понял. Вернее, понял чуть позже, когда мы таки выбрались на свежий воздух и у меня внезапно закружилась голова. Причем на улицу мы попали не из замаскированных дверей, как я ожидал, а из затрапезного вида сарайчика, крытого пальмовыми листьям. Тут-то пазл и сложился. Не стали они ради меня традицию нарушать. А я, кажется, выяснил, зачем пленников в этот сарайчик водили. Газку нюхнуть, ага. Только не учли одно обстоятельство: я, в отличие от предшественников, в шлюз угодил хорошо отдохнувшим. И не били меня. Посему сопротивляемость организма оказалась выше. Но я не стал разочаровывать группу сопровождения и прикинулся раскумаренным – всегда полезно усыпить бдительность врага. Да и глазеть по сторонам, хоть и исподлобья, удобнее, когда тебя никто не понукает. Попялиться же было на что. На первый взгляд, деревня как деревня: россыпь домиков-бунгало по кругу, между ними хорошо утоптанная площадка с огромным кострищем и той самой бочкой чуть поодаль. Старой, довоенных времен, и, как все старое, массивной – как минимум из стали. Причем такой толщины, что ржа до сих пор насквозь не проела. У бочки, как Варька и говорила, дежурил странный персонаж – обряженный в гидрокостюм всклокоченный парень с безумным взглядом. Вел он себя неадекватно: сидел рядом со своей прелес-стью в позе лотоса и мерно покачивался, столь же заунывно мыча. Ни дать ни взять – обкушавшийся мухоморов шаман. Подсознательно я ожидал, что у него как минимум руки будут по локоть в крови – судя по следам на субмарине, уделаться он должен был знатно – но, видать, отмылся, пока всплывал. Да еще потом и протоку пересечь надо было. Короче, Серега, одна штука, – в наличии. Следующее, что я выцепил внимательным взглядом – жертвенная площадка, застеленная шкурой неведомого зверя. Зверь остался неизвестным, поскольку разглядеть я мог лишь края его шубы, все остальное пространство было завалено всяким. И отнюдь не хламом. Такое лишь Варька могла сказануть. На самом деле здесь были свалены неаккуратной кучей несколько охотничьих ружей с патронташами, с десяток пистолетов в кобурах, рации с головными гарнитурами, очки-регистраторы, пробники-анализаторы, инфоры и банальные смартфоны – вся добыча с археологов. И не только, судя по нескольким сильно поржавевшим железкам. А на вершине горы кто-то пристроил мой шлем. Ух ты мой родненький! Ужо я до тебя доберусь! Никому мало не покажется!.. В целом обстановка обнадеживала: хоть Варька и говорила, что сегодня у всей деревни праздник, в непосредственной близости от, хм, площади с «купелью» толпились исключительно воины, и то не все, десятков шесть навскидку. Большая часть ярко выраженные местные, но и археологи нашлись – они выделялись цветом шевелюр, бородами и одеждой. Никакого централизованного снабжения, кто что добыл, то и носит. Соответственно, бывшие Варькины коллеги и щеголяли кто в шортах, кто в камуфляжных штанах. Обувью и хотя бы футболками они пренебрегали, выставляя напоказ пятнистые торсы. Глаза я рассмотреть не мог, далековато, но по пластике они мало отличались от аборигенов. Разве что дубье держали не так ловко, не насобачились еще. И ноги у некоторых в кровь разбиты, но они не обращали на это внимания. Еще один фактик, ага. Основное же население обоих полов и всех возрастов (за исключением боеспособных мужчин) тусовалось вблизи двух длинных хижин с открытыми террасами. Там же горело несколько костров, в разы меньших, чем тот, что на площади. Ну, я так думаю, потому что этот пока не разожгли, и я мог судить лишь по куче хвороста. Хотя полыхнуть должно знатно. Для меня же лучше, если разобраться. У всех глаза будут засвечены, да и в пляшущих сполохах и замысловатых тенях затеряться куда как проще. Мне же только шлем напялить, и дай Бог ноги. Терпимо, короче. Осталось прикинуть общую диспозицию и пути отхода, но с этим я решил повременить. Дождусь начала ритуала, тогда и будет ясно. Скорее всего, поставят меня где-то между бочкой и костром. Это было бы логично: и видно меня хорошо, и одинаково близко к двум стихиям. Третью – воздух (с сюрпризом, ага) – я, судя по всему, покорил еще в шлюзе. И до зрителей, что характерно, метров пятнадцать-двадцать. То есть одним броском не достать. Эх, надо было у Варьки подробности выспросить. Хотя ну на фиг, и так еле сдерживалась. Еще бы вторую истерику устроила, для полного-то счастья. Разберусь, не впервой. Логическое мышление не подвело: меня поставили аккурат посередине между символами культа. Самый здоровый облом из охраны не поленился даже легким пинком согнать Серегу с насиженного места. Тот, впрочем, недовольства не выказал и безропотно переместился за бочку, с глаз долой, из сердца вон. А потом меня схватили за руки и резко ударили под коленки, так что пришлось подобрать ноги и повиснуть на конвоирах. Чисто из вредности, чтобы не расслаблялись. Они и не расслаблялись, видать, опыт имели богатый: более-менее надежно меня зафиксировали, почти в растяг между собой, а еще один пристроился сзади и упер острие копья в основание черепа. Досадно. Этот, ежели что, моментально в страну вечной охоты отправит. Я попытался уронить голову на грудь, типа, совсем окосел от отравы, и, что самое интересное, мне это удалось – давление наконечника на голову ослабло. Вот бестолочь! Ну ничего, отольются кошке мышкины слезки. Я вас научу Устав караульной службы чтить. Главное, не переиграть. А это запросто, если фарс и дальше затянется. Но вроде нет… Со стороны сарайчика, из которого мы не так давно вышли, донесся рокот там-тамов – сначала робкий, не очень громкий, но с каждой секундой он обретал силу и страсть. Хорошо колотили, не хуже профессиональных японских барабанщиков-тайко из народного ансамбля. И ритм такой, расслабляюще-угрожающий. Уж не знаю, как им это удалось. Скорее всего, суммарный эффект «стихии воздуха» и собственно ритма. Через некоторое время в уверенный рокот там-тамов вплелся едва заметный, но чрезвычайно раздражающий звон – тягучий, на одной ноте, но с перерывами. Что за паузы, выяснилось очень скоро: откуда-то слева вывернула еще одна процессия – трое аборигенов, обряженных в заношенные до крайности комбезы технической службы. Помимо этих предметов туалета ничего больше на них не было. За исключением, понятно, точечного узора на открытых частях тела. Шедший в центре старик усердно дул в… ультразвуковой свисток. Банальная такая игрушка, распугиватель грызунов. Вот только почему я его слышу?.. И зачем вообще?.. Тоже для снижения порога чувствительности? То гиосциамин, то вот это вот…
«Ответ положительный, на альфа-разумного оказывается комплексное психотропное воздействие».Спасибо, а то я, болезный, не догадался… Спутники старца (зуб даю, местный шаман!) тоже не с пустыми руками: у одного горящий факел, у второго – явная емкость, в которой я с изумлением узнал защитный кожух стационарного энергоблока. Старого, правда, еще на топливных элементах. Такие батарейки как раз до Бойни использовались для запитки разнообразных генераторов. Хорошо хоть, нерадиоактивные. С этих станется, могли бы и упаковку от замедляющего стержня реактора приволочь. Троица остановилась строго напротив меня, шагах в трех, и старик наконец убрал свою дуделку. Потом кивнул правому служке, и тот метнулся к костру. Хворост оказался хорошим, а может, и пропитали какой-то горючей гадостью. Но факт в том, что пламя взвилось мгновенно, на добрых три человеческих роста вверх. Вокруг стало светло, почти как днем, но с поправкой на пляшущие языки и зыбкие тени на периферии зрения. Я все еще вынужденно зыркал исподлобья, но и вторую команду не пропустил – служка смотался к бочке и приволок едва не с горкой заполненную емкость, кою и передал торжественно начальству. Дальнейший ритуал много времени не занял: дед постоял, что-то невнятно бормоча, потом приблизился ко мне и, не затыкаясь ни на секунду, медленно вылил воду мне на голову. Прямо на темечко, сука! Китайская пытка, мать ее. Хорошо хоть, в уши не попало, зато за шиворот залилось нормально так. Кто бы знал, чего мне стоило сохранить спокойствие! Вода оказалась неестественно липкой, такое ощущение, что кто-то каким-то невероятным образом изменил ее физические свойства, в частности, поверхностное натяжение, и она вместо того, чтобы стекать каплями, чуть ли не моментально расползалась пленкой по коже и также моментально впитывалась. На миг почудилось, что меня с садистским наслаждением облизывает огромная непостижимо ужасная тварь, но наваждение сразу же схлынуло.
«Сбор данных завершен, анализ – готовность три процента». «Четыре процента». «Пять…»А вот этим, друг мой ситный, и на ходу займешься.
«Ответ положительный».Попробовал бы ты мне отрицательный дать! Я и так натерпелся. Зато сейчас отведу душу… Едва додумав эту приятную мысль, я медленно вскинул голову, не ощутив давления наконечника копья (преступно расслабился, голубчик!), и вызывающе уставился в глаза шаману. Тот подобного явно не ожидал и испуганно отшатнулся, но я пока был занят: резко обвис на руках конвоиров, заставив их скрючиться, а затем столь же резко подхватился на ноги, одновременно поднырнув под руку правому. Оказавшись фактически у него за спиной и попутно освободившись от его захвата (попробуйте удерживать противника неестественно заломленной грабкой!), я толкнул аборигена на напарника. Оный напарник мою руку не отпустил, и находился на момент встречи с соратником в неудобном растянутом положении, потому и защититься не сумел. Столкнулись обломы удачно – судя по звуку, лбами – и я освободил вторую конечность. Торчавший все это время позади меня копьеносец среагировал лишь сейчас, но, поскольку я сместился в сторону, вместо меня, любимого, метко поразил одного из соратников. И пока тупо пялился на дело копья своего, словил сайд-кик в печень. Расчистив оперативный простор, я от души пнул по священной жертвенной емкости, так что она едва не засветила шаману в рожу, и добил дедка левым маваси – тот стоял слишком близко для проносного хай-кика. Боеспособными оставались лишь служки, но и с ними я быстро разобрался: кувыркнулся в просвет, вскочил и вырубил одного размашистой «вертушкой», а второго, среагировавшего чуть позже, снес низкой круговой подсечкой. Грохнулись оба почти синхронно, хорошенько приложившись оземь, а я тем временем рванулся к жертвенной куче, сцапал шлем и метнулся к сараюшкам, по пути бортанув бочку. Здесь пришлось на миг задержаться – наполненная водой емкость падала медленно и торжественно – но, убедившись, что бедолагу-Серегу сначала от души окатило, а потом еще и придавило тяжелым предметом, я врубил полную скорость и уже через пару мгновений скрылся от взглядов толпы за плетеной стеной. Судя по яростным крикам, до зрителей только сейчас дошло, что их жестоко… обманули, короче. И, опять же судя оп тяжкому синхронному топоту, реакция у всех была одинаковая: догнать, окружить, поймать! Я, ясное дело, дожидаться столь печального исхода не стал и припустил еще быстрее, благо вдоль стены растительности почти не было. Хлипкую ограду (опять же плетеную) перемахнул походя, а там и спасительные заросли начались. Беспросветные и жуткие, прямо как моя жизнь. С направлением я особо не заморачивался – главное, выйти из зоны действия глушилки, а гор или скал, насколько я помнил карту, на Мауи-7 не было. Риск упереться в отвесную стену или нарваться на обрыв минимален, так что давай бог ноги, Денисов! Край мертвой зоны не пропущу – шлем, едва я его нахлобучил на голову, активировался и вывел на забрало план местности. Вернее, не план, а равномерно заштрихованную поверхность. Вот как начнут контуры проявляться, значит, пора. Но до этого еще далеко, километра четыре бежать, не меньше. И все это по пересеченной местности, которую аборигены знают, как свои пять пальцев. Я же здесь впервые. Но нет худа без добра – хотя бы выбором не мучаюсь. А уж в беге по ночному лесу, да с ноктовизором, я любому местному фору дам. Так, собственно, и вышло: преследователи отстали сразу и надежно, неприятности могли создать только случайные патрули, наведенные загадочной «телепатией». Таковых на моем пути случилось два. От первого я избавился, забравшись на ближайшую пальму и напрыгнув на озадаченного аборигена сверху (коленом по затылку, ага), а вот со вторым пришлось повозиться. Во-первых, туземцев было трое. Во-вторых, они сели мне на хвост совершенно неожиданно, и отставать решительно не желали. Поэтому я был вынужден импровизировать. Опытным путем выяснив, что двое бегут более-менее рядом, а третий слегка отстал, я специально нашумел и прилип к первому попавшемуся стволу, активировав усилитель. Шумели преследователи изрядно, так что я без труда ориентировался на слух. «Засадил», что называется, удачно: вывернувшись из-за дерева перед первым, с разворота выбросил ногу вверх на манер шлагбаума, и абориген благополучно зацепился за нее головой. Получилось даже красиво: я аки черный ниндзя во мгле, и с разгону ударившийся о внезапно возникшее на пути препятствие туземец. Ноги у него, естественно, уехали вперед, а сам он от души приложился спиной. Второго встретил еще незамысловатей: едва утвердившись на обеих ногах, врезал ему поперек груди выпрямленной правой рукой – хайто-цуки по-японски, если не ошибаюсь. Эффект получился схожий – и этот туземец растележился с обиженной мордой. Повезло, что жив остался, могло так грудную клетку сдавить, что сердце бы остановилось. А что, запросто, с усилителем-то. Третий расправу заметил относительно издали и решил погеройствовать – с разбегу сиганул на меня с занесенным копьем. И нарвался на встречный бэк-кик (или цэчуай, если по-китайски), отбросивший его на ближайшую пальму. Судя по хрусту, одними сломанными ребрами он не отделался. Ну а я восстановил равновесие (все-таки тяжелый черт, едва меня не снес!) и с прежней скоростью рванул к берегу, где и оказался еще минут через десять. Мне повезло: из зоны глушилки выбрался загодя, так что Салагу вызвал заранее и ждать почти не пришлось – уже секунд через тридцать после того, как я вышел на пляж, с неба донеслось характерное гудение. А я наконец-то облегченно выдохнул и не отказал себе в удовольствии громко и матерно высказать, что я думаю об архипелаге в целом и Мауи-7 в частности.
Глава 8
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, ночьПервое, что бросилось в глаза в пассажирском отсеке – уделанное рыжей шерстью кресло. Второе – сам Петрович. Этот помимо глаз еще и в ноги бросился, едва меня не сшибив. А уж ментальный его «крик» буквально оглушал. Хорошо хоть, всего лишь врубил урчальник, причем в мысленном диапазоне тоже весьма, должен сказать, забавное ощущение. Как будто мозг в черепной коробке вибрирует, но приятно, без последствий. — Я тоже рад тебя видеть, – хмыкнул я, привычно огладив котяру по холке. Недоуменно покосившись на перчатку – давненько питомец так не линял – рухнул в чистое кресло, откинул забрало и крикнул Салаге, предусмотрительно распахнувшему люк в переборке: — Взлетай, Юрик! И давай вокруг острова, на бреющем. Особо не торопись, еще одного пассажира подобрать надо. — Где хоть примерно, товарищ лейтенант? Показалось, или действительно голос усталый? Переживал, что ли? Или заболел? От Петровича, хе-хе, заразился? Смех смехом, а как бы не того. — Вообще без понятия, мне привязаться не к чему было. Хотя… Слушай, давай на противоположный берег. Я, похоже, пробежал больше половины острова, так что деревня туда ближе. Варька вряд ли в такую даль попрется. — Есть. Не, реально фигня с голосом. Сейчас Варвару-красу подберем, и надо будет его глянуть. Если будет нужно, то и принудительно. Диагност есть. Просто пока его беспокоить несподручно. Да и с обязанностями вроде справляется – вон как повернул, плавненько, без тряски. — Петрович когда очухался? — Да сразу как вы убираться велели. До этого просто лежал, молча. А потом орать начал и по пассажирскому отсеку метаться, еле успокоил. И как только ремни порвать умудрился, не пойму. Это да, это он мог. Контакт ментальный прервался, вот он и забеспокоился. И это еще слабо сказано. Помнится, незабвенный капитан Коля Иванов, мой начальник на Находке, долго мне высказывал за питомца – тот порядком потрепал всем нервы, покуда нас с Галькой искали. Но это все мелочи. Меня наконец осенило. Петрович-то не столько от цветочка пострадал – что там, пищеварительный фермент да органическая кислота. Для моего бравого напарника это на раз облизнуться. Шкура и не на такое рассчитана. Колбасило его как раз от водички, в которой я его прополоскал. Проливчик-то с сюрпризом был. А может, это он Гилберта нализался – «татушку» же на вкус пробовал. А это явления одного порядка. Но главное, напарник пришел в себя, так что можно, можно с этой гадостью бороться. Убойная доза антибиотиков, немного времени – и профит. Не хотелось бы проверять на себе, но логика мне подсказывает, что и с человеком прокатит…
«Ответ положительный». «Вероятность благополучного исхода…»Да пофиг, если честно! Если припрет, не до вероятности будет. И за самый мизерный шанс ухватишься. — Товарищ лейтенант, у нас проблема. Сглазил! — Чего еще? — Видимость плохая. Фары не хочу включать, а сканер засветки дает. Ну да, здесь к глушилке ближе. У меня тоже барахлит – специально проверил, опустив забрало. — Ладно, сейчас решим… Петрович, ну-ка, брысь! Нечего кабину гваздать!.. — Мря-а-у-у-у-у!!! — Р-разговорчики! Как и в любой федеральной технике, в катере был предусмотрен дублирующий пост управления. Вот только кабина простором не отличалась, еле протиснулся между креслами. Пришлось даже дэй-пак скинуть, чтобы на месте второго пилота разместиться. С трудом, ага. Зато пока возился, с неудовольствием отметил испачканную броню: правая перчатка мало того, что в шерсти, так еще и покрыта тонким слоем непонятной слизи. По вдумчивому осмотру выяснилось, что и наплечники с частью куртки на груди этой же гадостью вымазаны. Вода, по ходу, испарилась. А нехилая концентрация «водорослей», в бухточке и проливе такого не было. Видать, в каком-то особенном месте аборигены «святой водичкой» затариваются. Или неспроста в бочке держат. Если прикинуть, днем она аккурат на солнцепеке должна быть. Молодцы. Дешево и сердито, чего уж там. — Что там, товарищ лейтенант? — Да так, – отмахнулся я. Не до подробностей. Хотя динамика процесса впечатляет: едва я попытался растереть слизь в пальцах, как она почти мгновенно пересохла и превратилась в мельчайшую пыль. – Фильтр на лобовухе выруби, буду через ноктовизор смотреть. — Есть. — И помедленнее давай… Ага, вон она! Так, аборигенов можно не опасаться – с момента моей эвакуации прошло минут пять-семь, не больше. Не успели среагировать, если только загодя здесь не торчат. Но Варька бы в таком случае в сторонку отошла, не совсем ведь дура. Так что не будем заморачиваться. — Юрик, давай-ка на пляжик, вон, прямо перед ней. И люк в «пассажирке» открой. — А не?.. — Салага, включи логику, – с бесконечным терпением в голосе сказал я. – Ты бы вылез на открытое место, если бы потенциальный противник рядом был? Вот-вот. И вообще, Петрович бдит. Все, кончай базар. У девушки терпение на исходе. Набравшийся за сегодня опыта сержант не подвел: аккуратно пристроил катер у кромки воды и даже почти не дергался, пока Варька брела к машине, загребая песок ногами. Выдохнул облегченно, только когда загерметизировал люк и излишне резко подбросил катер на полсотни метров вверх. На возмущенный Варькин вяк, что характерно, внимания не обратил. — Как ты там, Варвара-краса? – обернулся я к переборке, с неудовольствием отметив поднявшееся с наплечников и куртки облачко сухой пыли. – Держись крепче, мы, как бы это помягче… ноги делаем, вот. — Дурак ты, Денисов! — Эй, полегче. Я не рулю. Это все Юрик. — А Юрик твой еще дурнее! Мужики!.. Ага, ругается, значит порядок. — Салага, давай-ка к самому дальнему острову, по азимуту. До утра отсидимся, если что. Да и с отцами-командирами связаться надо бы. — Так точно, т-товарищ лейтенант… Кха!.. — Ты чего? — Пыль. — Давай-ка на дублирующее… — Справлюсь, товарищ лейтенант. Хм, обиделся. Я-то думал, что ты тупой мужлан, сержант Юрик, а ты, оказывается, со слоями! Прямо как не десантура. Бог с тобой. Руки вроде не дрожат, не гробанемся. А в случае чего управление перехватить успею. — Ты, кстати, где прятался-то? — На Мауи-1, есть там удобная площадка на скале. Снизу не сразу и заметишь. — Вот туда и шуруй. — Есть. Подзадолбался я чего-то. Хочется, причем мучительно, свалить на кого-нибудь ответственность и завалиться поспать часиков пять-шесть. Но это пройдет, я себя знаю. Просто реакция на стресс. А вот насчет спихнуть ответственность – это мысль. Причем здравая, что со мной в последнее время редко случается. И чем некоторые (не будем показывать пальцем на майора Тарасова) беззастенчиво пользуются. — Галина Юлиановна не беспокоила? — Никак нет… Кха!.. Начальство тоже. Я соблюдал режим радиомолчания, только опознавался раз в час, чтобы не спохватились. — Молодец. Надеялся на что-то? — Если честно, то уже перестал. Еще бы час не дали о себе знать, поднял бы тревогу. — А ты, сержант, терпеливый! — Майор Тарасов приучил. Торопыг не любит. — Че, правда? Саныч неожиданно приоткрылся с неизвестной стороны. Со мной-то он не считал нужным себя сдерживать, чудил по полной. А если еще и в компании с неразлучной парочкой Сашка Иволгин и Михалыч – то вообще тушите свет. И еще один занятный персонаж есть – подполковник Игнат Волчара. Хотя с ними он еще несколько лет назад на Ахероне знатно покуролесил, так что не мудрено. Они друзья, я не совсем подчиненный, так что можно и расслабиться. — Сканер не сбоит? — Нормально. Кое-где глубины не берет, но контуры побережья считывает без проблем. Высоты тоже, если вы об этом, товарищ лейтенант. — Выгрузи-ка мне еще раз карту с помехами на глубинах. — Есть. Н-да. Если принять за исходную версию, что в таких местах «водоросли» расплодились… Обширный ареальчик, напалмом не выжжешь. Хотя прокипятить, тем же микроволновым излучением, еще как можно. Да и гравигенератор неплохо бы справился, если его на дно самого глубокого пролива запузырить. Но это уже крайности… Странно, кстати, что не все пятна между собой соединены. Но это скорее всего наш же косяк, поскольку сплошного сканирования не проводили, ширины захвата не хватало. Потому и спираль накручивали. Можно будет попробовать пробелы просканировать, но что-то мне подсказывало, что без надобности – наверняка связи обнаружатся. Вопрос: почему «водоросли» скапливаются в локальных объемах? Вряд ли глубина имеет значение. Сам убедился, в бухточке с пирамидами почти мель, а подлодка Океанариума лежит метрах на двадцати. Никаких других ограничивающих факторов на ум не приходило, по всему судя, должна была эта гадость равномерно распространиться по всему архипелагу. И по всему объему воды, а не слоями. Мы же воочию наблюдаем совершенно иную картину. Как будто «водоросли» сознательно кучкуются. Хотя почему «как будто»? Хватит уже голову в песок прятать, пора самому себе признаться, что полная задница вокруг. Влип ты, Денисов. В очередной раз влип. — Скоро там? — Полминуты, товарищ лейтенант. — Нормально. Варь, ты как? — Спасибо, что побеспокоился, Денисов! С Галькой ты такой же внимательный? Ух, язва! Управы на тебя нет. Петруше Еремееву, что ли, пожаловаться? Пусть повлияет на благоверную. Хотя тут еще большой вопрос, кто на кого. — Ладно, Салага, я в салон. Надо у нашей гостьи кое-что уточнить. Ты машину сажай, но начальство пока не беспокой. Чапай думать будет. — Есть. Вот и ладненько. Руководство в любом случае в известность ставить придется, но надо очень сильно думать, что именно ему вываливать. В свете открывшихся фактов ситуация такова, что по результатам доклада ждать можно чего угодно. Вплоть до ядерного фугаса на темечко. Чего бы о-очень не хотелось. В пассажирском отсеке царило благолепие: Варвара сидела в чистом кресле, накрепко пристегнутая и разморенная, а на коленках у нее, с готовностью подставляя бок под ладонь, нежился Петрович. Судя по Варькиному спокойствию, шерсть из него лезть перестала. Похоже, приступ подстегнул процесс линьки, ослабив часть корней. Такое как раз могло быть от кислотного ожога. Или просто много сил кот потратил на борьбу с инфекцией, что тоже не исключено. Но сейчас вроде бы порядок: развалился, врубил урчальник, и радуется жизни. Странно только, что жрать не просит… А, нет, не странно – дэйпак уже распотрошил. Зря я его без присмотра оставил. Скользнув взглядом по первому ряду кресел и машинально отметив валявшийся в одном из них десантный шлем (Салага бросил, больше некому), рухнул в свободное и буквально растекся по сидушке. Эх, хорошо! Осознал наконец, как я все-таки устал. И есть хочется, сил нет. Вот только не кончилось еще ничего, наоборот, самое трудное впереди. Нужно принимать решение. Как там мой однокурсник говорил? Не держи в себе? Вот-вот, надо выговориться. Так что придется Варьке отдуваться, она все-таки ученый, мозг под анализ заточен. — Варь, хорош Петровича баловать. Разговор есть. — Я вас внимательно слушаю, господин Денисов. — Мать, я серьезно! Хорош ерничать, дома оторвешься. — Да я это от нервов, – смутилась девушка. – Ой!.. Катер чувствительно тряхнуло, но других толчков не последовало, из чего я сделал вывод, что Салага таки машину посадил. Не очень чисто, чего я за ним ранее не наблюдал. Нет, надо его в диагност засунуть, чего-то он смурной. Да и ошибаться начал… — Эй, ты чего?.. – начала было Варька, уставившись мне за спину (я как раз развернулся к собеседнице лицом, чисто для облегчения контакта), но вдруг оборвалась на полуслове и… завизжала. Это было настолько неожиданно, что я на мгновение оторопел. Слишком уж для Варвары поведение нехарактерное. Вот поорать это она завсегда, но настолько пронзительного и безнадежного визга я от нее еще не слышал. Полное впечатление, что ее обуял животный ужас. Да что вообще такого может быть в герметически закрытом катере?! Опять стресс?.. Пронзенный внезапной догадкой, я резко развернулся и перехватил бессмысленный взгляд Салаги. Тот как раз пытался протиснуться в люк, слишком для него маленький. Да и стоять было неудобно, в кабине за пилотскими креслами особо не развернешься. Двигался он как андроид с поврежденным вестибулярным аппаратом и вырубленной системой навигации. Как сломанная кукла, короче. Но руку ко мне тянул с недвусмысленными намерениями. Вряд ли, бы, конечно, что-то смог сделать, но я дожидаться неблагоприятного развития событий не стал, выпрыгнул из кресла и от души приложил его виском о дверной косяк. Очень уж удачно стоял, ага. Правда, и результат получился почти как с Гилбертом: Юрик закатил глаза, покачнулся, но падать не пожелал. Пришлось воспользоваться удобным захватом (моя ладонь все еще лежала у него на затылке) и натянуть его челюстью на встречный удар коленом. С тяжелым сотрясением мозга не побегаешь даже под внешним контролем, так что повторять воздействие не пришлось. И так едва поймал обмякшую тушу – по-другому и не скажешь. Крупный Юрик, еще чуток, и придавил бы. А тут еще Варька визжит, чтоб ее! Пыхтя и сдавленно ругаясь, я отволок бесчувственного сержанта к загаженному креслу, не глядя плюхнул его на сидушку и с огромным удовольствием (только никому не говорите!) влепил Варваре пощечину. Так, слегонца. Визг моментально прервался, а я, столь же моментально забыв о девушке, схватил манипуляторы диагноста. С Юриком всяко легче будет, прибор все-таки на людей рассчитан, а не на котов. Лишь бы методика сработала…
«Рекомендую принудительно увеличить дозу антибиотиков на семнадцать процентов».Спасибо! Только как эти семнадцать процентов отмерить… А, хуже не будет… Так, есть контакт. Вроде задышал. Что ж, теперь только ждать. И догонять, ага. — Денисов? Это Варька, что ли? Больно уж голос жалкий. — Денисов, – кивнул я. – Собственной персоной. А что? Петрович, сидеть! Нефиг отлынивать. Как просто так покайфовать, это он первый, а когда кототерапия строго показана, так и норовит слинять. Подкрепив мысленный приказ убедительной мысленной же картинкой (спрыгивающий с рук девушки рыжий кот, на излете упирающийся мордой в закрытый шкафчик с упаковками колец кальмара), я для надежности придавил напарника тяжкой дланью, закованной в бронеперчатку, и перехватил беспомощный Варькин взгляд. — Олег… Вот только давай без слез, а? Не хватало еще соплей… — Варь, успокойся. Я его вырубил. А сейчас еще и убойной дозой химии накачал. Все будет хорошо, Петрович на себе методу проверил. Кот согласно заурчал и для верности потерся мордой об Варькину щеку. Дотянулся, при его-то росте, легко. Да и сопротивления не встретил. — Олег, ты мне можешь объяснить, что вообще творится? — Могу, – обреченно вздохнул я. – В какой-то мере… Говорить не хотелось, внезапно навалилось отчаяние. Потому что я наконец понял всю меру ответственности. И решение принимать мне. Здесь и сейчас, не дожидаясь начальства. Ему только дай волю, разгребать охренеешь. Плавали, знаем. И, как бы это ни было жестоко по отношению к молодой девчонке, я и на нее сейчас вывалю… ушат некой субстанции. Как ни крути, а взгляд со стороны не помешает. — Значит, хочешь знать, что здесь, мать его растак, творится?.. – Не дожидаясь кивка, я повозюкал пальцем по экрану наладонника. – Вот, смотри. Знакомая картинка? — Что это? Ты глянь-ка! Судя по голосу, офигительный сюрприз. Ученые, чтоб их! Хотя вблизи их острова этой гадости не было. Но облегчать Варваре задачу я не собирался – пусть скрипит мозгами, ей полезно. — Сама-то как думаешь? — На водоросли похоже… одноклеточные… — Ну, типа того, – подтвердил я. И принялся поочередно выводить на экран остальные ролики и фотки. Результатами экспресс-анализа тоже не пренебрег. – Я Гальке эту хрень показывал, она сделала аналогичный вывод. Я и сам так думал. Сначала. — А потом изменил мнение? Ага, любопытство прорезалось. Это хорошо, оживает девка прямо на глазах. — Да. После того, как эта… не знаю, как назвать… короче, она попыталась меня травануть. Гиосциамин – тебе это о чем-нибудь говорит? — Не-а. — Алкалоид тропанового ряда, один из компонентов дурмана. Ну, это растение такое земное. При злоупотреблении вытяжкой наступает делирий. Галлюциноген, – подытожил я, перехватив Варькин непонимающий взгляд. — А-а-а… Ну и что? Во многих растениях такие вещества содержатся. Почему бы и в водорослях ему не быть? — Да не вопрос, на Земле он как раз в некоторых водорослях водится. Вот только сначала концентрация была мизерная, а как я в воду попал, вдруг выросла резко. На несколько порядков, прикинь? — Даже не знаю, что сказать. Случайность? — Ага, звезды в небе так сошлись. Как раз после этого я вырубился и очнулся в бункере. И это с учетом фильтров. Варвара надулась, но я не обратил на это внимания. — А до этого такой же фигней траванулся Петрович. Только я не сразу догадался. Грешил на плотоядное растение, в которое он по дурости угодил. Но симптоматика и последующий эффект не соответствовали кислотному ожогу. Петрович, как видишь, выздоровел. Так что у Салаги тоже есть шанс. — А с ним-то что? Он… на тех, из деревни… особенно на парня в гидрокостюме… — Ага, один в один. Тоже траванулся. И знаешь чем? Той самой водичкой, что на меня во время обряда вылили. Только в ней концентрация «водорослей» в несколько раз больше была, чем в проливах. И я сначала думал, что для передачи… инфекции, скажем так, обязательно нужна вода. А получается, что нет. Вода с меня испарилась, взвесь высохла и стала летучей. И по воздуху, сука, передалась!.. — Но я ведь тоже… — Дышала? Ну и что? В деревне же на тебя ничего не подействовало. А ты, между прочим, в отравленной водице несколько дней купалась. Что, не так что ли? Не поверю, что ходила воняла неделю. — Тьфу на тебя! — Суровая правда жизни, – пожал я плечами. – Здоровый цинизм еще никому не вредил. И другим бабам тоже хоть бы хны, правда? Они тоже купались, тоже шмотки стирали… разве что готовили на пресной воде. Варвара задумчиво кивнула, очаровательно прикусив губку. Сразу-то я внимания не обратил, а теперь приметил, что она действительно выглядит довольно опрятно – с поправкой, естественно, на толстые обстоятельства. Она и в экспедиции не изменила себе, предпочитая «милитари» – пропитанные солью камуфляжные шорты и драную майку цвета хаки. Понятно, что это сейчас, после без малого недели безжалостной эксплуатации, они в столь плачевном состоянии. Равно как и потрепанные шлепанцы. Но больше всего, конечно, пострадали волосы – блондинистые косы, некогда толстые, и челка, ранее густая и пушистая, сейчас превратились в бледные тени самих себя, тонкие и сосулистые. Но видно, что девушка их ежедневно мыла, причем в море – в ручье с пресной водой ила столько, что эффект получается строго обратный. Уж лучше просаливаться. — Кста-ати! – Не говоря дурного слова, я протянул руку и растер между пальцев кончик правой косы. Варька отдернуться не успела, а потом, рассмотрев пылевой налет на перчатке, и возмущаться не стала. – Ты что, мать, не замечала, что ли? — Замечала, – почему-то смутилась она. – Просто внимания не обращала. Все равно других вариантов не было. — Вот видишь! Вывод: эта хрень на женщин не действует. Выбирает исключительно мужиков: полторы сотни аборигенов, твои коллеги, я, Петрович, экипаж подлодки из Океанариума… — Эти-то откуда? — Проверять полезли. У них ранее тут мимо другая субмарина проходила, и у экипажа ни с того ни с сего приключились глюки. Серега – тот, в гидрокостюме – единственный выживший. Он, кстати, перед тем, как к туземцам податься, пристрелил напарника по вахте и затопил лодку, грохнув остальной экипаж. Вот это поворот, правда? — Денисов, блин! Это чего, мутит ее, что ли? Вон, побледнела вся… — Ладно, больше не буду. Но я не закончил. Последняя капля – Салага. И вот что я тебе скажу, Варвара Андреевна. От всего этого за версту разит чужой волей. Разумной волей. — Да ну тебя, Денисов! Хорош угорать уже. И так тошно, а тут ты еще со своим зубоскальством. — А чего? Все логично. Вот эти вот водоросли сами по себе всего лишь крошечные кусочки органики. Но когда их много, они образуют структуру, обладающую групповым разумом. Чудовищно от нас далеким, непонятным, возможно, непознаваемым. Более чем вероятно, живущим в ином временном потоке, более медленном. Но разумом. За примерами далеко ходить не надо: легорийцы, аборигены Ахерона, которые кочевники, мутанты в аномалиях. Но есть ма-аленький нюанс. Все эти случаи имеют искусственную природу. Это всегда либо созданные Первыми симбионты, либо логические ячейки легорийского биокомпьютера. А здесь, похоже, самородок. Уникальное явление, между прочим. Возможно, и Первые сподобным не сталкивались.
«Ответ положительный». «Информация о подобных формах жизни отсутствует».Ну вот, что я говорил? Ладно, продолжим умничать. — Все-таки Ахерон удивительная планета. Не зря ее Первые для полигона выбрали. Но он и сам оказался способен породить разум. Пошел, так сказать, своим путем. Только воспользовался известным принципом организации разумных сообществ. Долгое время процесс развивался естественным образом, а потом сыграли внешние факторы. — Это какие? — Известно какие. Мы, люди. — Ну ты и фантазер! Конспирологией увлекаешься? — О чем ты, мать? Какая конспирология? Голые факты. Я тут с одним аборигеном по душам побеседовал. Может, знаешь – Гилберт Морской Еж? Нет? Ну и ладно. Так вот, он рассказал, что странности с его народом начались как раз в Бойню. Возросла активность в атмосфере, изменился баланс излучений, глушилку местные запустили… Короче, что-то сыграло, и наши «водоросли» получили качественный скачок в развитии. Скорее всего, наш… пусть будет «медленный разум» осознал, что на островах копошатся не просто биологические объекты, а личности. Правда, что такое «личность» он не понял, и подогнал племя под собственные стандарты. По рассказу Гилберта вырисовывается типичная картинка – прошедшие обряд мужчины становятся «единым целым». Что известно одному, то знают и все остальные. Ничего не напоминает? Вот-вот. В итоге туземцы варились в собственном соку больше ста лет. Изменений не было, это Гилберт подтвердил. У них царят традиции, зародившиеся тогда же. А потом на Ахерон вернулись федералы, чернореченцы с подводниками активизировались, начались разведывательные экспедиции. Да хотя бы вас взять. И все, новый скачок – сначала «медленный разум» попытался воздействовать на экипаж субмарины, но та экспедиция затронула ареал «водорослей» краешком, нашему визави не хватило времени. Не успел среагировать. Отсюда вывод об ином временном потоке. Но он начал учиться. И быстро учиться, особенно для конгломерата одноклеточных растений. И вас уже не упустил – натравил своих клевретов и пропустил твоих коллег-мужиков через обряд. А потом, проанализировав полученные данные, усилил воздействие. Серега с подлодки не маньяк, ему внушили что-то ужасное, если судить по его репликам. Да, я получил доступ к записям из «черного ящика». А потом «медленный разум» среагировал на меня и Петровича. Правда, попытки подчинить нас провалились. — И почему, интересно? — Фиг знает. – Щаз, так я и признался. – Почему на баб не действует? Может, из-за того, что он вас другим биологическим видом считает? Бесперспективным? А нас проигнорировал из-за прокачанных ментальных способностей. Егерь-фелинолог с котом ему еще не попадался. Вот и просчитался, убогий. — Сам ты убогий! Ага, кто бы сомневался. — Самое плохое, что эта штука тоже стремительно прокачивает скиллы. Пардон за мой французский. Возможно, из-за того, что получила в свое распоряжение новые объекты для изучения. И не только для изучения, а еще и для взаимодействия с окружающей средой на принципиально новом уровне. Люди для нее… точно! Периферийные устройства! Датчики, чувствительные элементы. У водорослей, сама понимаешь, органов чувств нет. И разум в таких организмах мог зародиться только телепатический. Иного средства коммуникации и упорядочивания информации просто нет. Разве что посредством программирования воды… но это еще больший бред, чем телепатия. Тем более что она существует – взять хоть нас с Петровичем. Чем мы не доказательство? И не только мы. Афалины на Нереиде тоже вполне себе материальные объекты. И очень даже разумные. Только Варваре о них знать не нужно. — А ведь эта штука пыталась на меня напрямую воздействовать! – припомнил я полусон-полугаллюцинацию. – Когда я с затопленной лодки вышел, он меня таки достал. Я вырубился, а аборигены меня из воды выловили и в деревню доставили. На опыты. — А я-то все думала, как ты туда попал! А у тебя и тут без приключений не обошлось, – не удержалась от шпильки Варвара. — Радуйся, что все так исключительно удачно сложилось. А то куковала бы там до сих пор. — Еще не ясно, что лучше! — Угомонись. Или поспорить хочешь? — Вот еще! – вздернула нос девушка. – Давно такой бредятины не слышала. Это слишком даже для тебя, Денисов. — А по-моему, я был достаточно логичен. – Я повозился с диагностом, убедился, что с Салагой все путем – судя по симптоматике, кризис преодолен, «водоросли» нейтрализованы – и шагнул к люку в пилотскую кабину. – Осталось всего ничего: похерить эту штуковину. — В смысле?! — В прямом. Сейчас доберемся до затопленной лодки, я в нее спущусь и выведу реактор в разгонный режим. — А смысл? Это же термояд, от него даже радиации не будет… — И не надо. Тут даже рванет не сильно, цунами можно не опасаться. Зато вскипятит воду километров на полста вокруг, пока компьютер будет излишки тепла в забортную воду сбрасывать. Шестьдесят с небольшим градусов, и готово. Конечно, с бухты-барахты субмарину не взорвать, там такая защита от дурака, что ой-ой. Но мы ведь уже видели, как эта хваленая защита работает? Умудрился Серега лодку затопить. Так что и я справлюсь, всего-то и надо, что реактор запустить в штатный режим. А потом выломать предохранители. Физически. Ручками то есть. Или просто расфигачить из апээса. Вариантов множество. И впрямь получится супчик. В прямом смысле слова. Уха с морскими гадами, вернее, буйабес. Другое дело, что не уверен я полностью в необходимости такого радикального решения. Больше долг во мне говорит, и циничный разум военного. А сердце… что сердце? Мы не в сопливой мелодраме. Переживу как-нибудь. Уже протискиваясь в тесный люк, я невзначай бросил взгляд на девушку и застыл: — Варь, ты чего? Не переживай, мы далеко уже будем… — Так ты серьезно?! Про… разум?! Тьфу ты! Я-то думал, она рыбок жалеет… Лицо бледное, ни кровинки, еще чуть-чуть и в обморок грохнется, ан нет! Просто дошло до нее. Как немногим ранее и до меня самого. Хорошо, что в тот момент меня никто не видел – наверняка рожа еще почище была. Хотя я морально подготовлен, как-никак, уже второй мой контакт с иной цивилизацией. Но в данном конкретном случае насчет цивилизации не уверен. Скорее, просто разум. Неокрепший, чуждый, но всего лишь разум. Неподкрепленный военной мощью или иными неприятными сюрпризами. Не считать же за таковой банальный галлюциноген? Он опасен лишь на первой стадии, пока про него люди не в курсе. А потом простейший фильтр избавит от проблемы раз и навсегда. Это просто мой на такие мелкие миазмы не был рассчитан. — Денисов, но ведь… это же грандиозно!!! О не-ет!.. — Чего грандиозного? Зловредная хрень, от которой всего лишь нужно побыстрее избавиться. Пока новых жертв не случилось. — Ты дурак?! — Опять?! — Нет, снова! – вызверилась Варвара. – Это надо же до такого додуматься! Это же уникальный объект для изучения! Да и просто потенциальный партнер! — Ва-арь!.. Как ты это себе представляешь: взаимодействовать с облаком разумного планктона? Хоть примерно? Посредством каких таких коммуникаций? Не нужен он нам, более того, просто вреден. Опасен. Так что нужно принять меры заранее. — Зачем?! Да любой ученый полжизни отдаст за возможность изучить такой феномен! — Затем!!! – сорвался на крик и я. – Эта штука непредсказуема, пойми ты наконец! Я же тебе говорил, что она начала учиться! И развивается невероятными темпами! Развитие скачкообразное! Если так дальше пойдет, через год-другой она весь Ахерон заполонит! Включая континенты! — Да пофиг! Оно того стоит! Мало в Федерации колоний?.. — Варь, ты себя-то послушай. Речь вообще-то о твоем доме. — Мы здесь чужие! — И аборигены? Оседлые, кочевники? Ха, задумалась. — И они тоже! Их Первые сюда притащили! Твою маму… переоценил. — Десять тысяч лет назад!!! Да этой растительной хрени тогда и в помине не было! Вернее, разума у нее еще не было! О каком приоритете тогда речь ведем?! — С чего ты взял? Может, этому разуму уже миллионы лет! — И правда всплыла только сейчас? Ну-ну. Вот скажи мне, вы чего сюда полезли? — Нашли «затерянный мир», если ты понимаешь, о чем я. — Во-от! Еще где-нибудь на Ахероне есть подобное? Молчишь? Вот и молчи. Может, зачатки и были десятки и сотни тысяч лет назад. Но на качественно иной уровень они перешли гораздо позже! Я больше чем уверен, что уже после переселения сюда наших предков.
«Ответ положительный». «Первичное комплексное обследование мира не выявило потенциально разумных объектов».Именно. А у Первых, сдается мне, средства обнаружения были куда круче наших… Но ведь Варьке этого не скажешь. — И все равно это дико! — Что дико? Не говори загадками, у меня от тебя сейчас мозг взорвется. — Убивать разумное существо только из-за того, что не можешь его постичь! Это… шовинизм! И геноцид!!! Приплыли. — Ва-арь!.. — Помолчи! Денисов, тебе вообще кто дал такое право? Ты на каком основании принимаешь такое важное решение? Связался бы с начальством сначала! — С чьим? — Ну, кто-то же тебя послал! — Тарасов послал. Наш горячо любимый дядя Саша. А сам куда-то слинял, вообще за пределы системы. Еще предложения будут? — Ну… не знаю… Зайцева вызови. Или кого-нибудь из Океанариума. — Вот это ты зашибись придумала! Сама-то как думаешь, что они скажут? — И правильно скажут! Уникальный же объект! — Повторяешься, мать. Тогда и я повторюсь: этот уникальный объект еще много народу может покалечить. Опять же, кто знает, что он еще выкинет? Так что я тут вскипячу все к едрене фене. За аборигенов не беспокойся, до деревни ударная волна вряд ли доберется, они далеко от эпицентра. Ну, в баню сходят против своей воли. Их потом можно будет эвакуировать. — Но можно же как-то… карантин устроить! — И ты думаешь, какой-то карантин остановит ученую братию? Количество жертв прикинула? Ты их всех обрекаешь не пойми на что! Кто тебе дал такое право? — А ты сейчас походя решаешь судьбу целой расы! — Коллективного разума! Каждая отдельная водоросль не разумна! — Это что-то меняет? – приперла меня к стенке девушка. А все-таки в гневе она прекрасна, несмотря на измученный вид. У Петруши Еремеева губа не дура. Хотя Галина Юлиановна, если вдуматься, даже симпатичней, когда злится. И не так опасна, Варька крупнее нее, да и спортом не пренебрегает, в том числе и рукопашкой. Как бы в драку не полезла. С нее станется. — Это меняет все! – перешел я в наступление. – Ты думаешь, я хочу ее уничтожить, потому что она людей зомбирует? Фига! Я хочу ее грохнуть, потому что она непредсказуема! Вот ты возьмешься спрогнозировать, как она будет развиваться ближайшее десятилетие? Подумай хорошенько! — Непредсказуема?! – задохнулась от возмущения Варвара. – И только? Поэтому надо ее уничтожить? Я не ослышалась? — Нет. — А как же презумпция невиновности?! — Мать, ты бредишь?! Какая, на фиг, презумпция?! Это не человек, не личность, это колония микроорганизмов! Как к ней применять нормы международного права? Да любой воинский начальник начиная с уровня комполка меня поддержит не задумываясь!!! Потому что все войны начинаются по двум причинам: либо нехватка жизненного пространства, либо непредсказуемость соседа! Причем второе почти также часто, как и первое! А еще чаще все вместе! — Не зря я военных презираю! — Что, и братца? И Тарасова? Про Петрушу молчу… — Да ты!.. Черт, а ведь и впрямь сейчас вмажет!.. Нет, сдержалась. Только глаза на мокром месте. — Все, короче! Базар закончен! Я наконец протиснулся в кабину и рухнул в кресло первого пилота. Правда, люк закрыть не успел – в него просунулась Варвара и с ходу заявила: — Денисов, ты же не серьезно! — Более чем. — Врешь! Если такой циничный, почему тогда никого убивать не стал? Там, на острове? — С чего взяла? — Кобура до сих пор не расстегнута! Странная логика, ага. Чисто женская. Как будто я не мог апээс на законное место вернуть и снова ее загерметизировать. Но вообще она права. Я только сейчас осознал, что даже не пытался воспользоваться оружием. Тот же Тарасов перестрелял бы каждого второго, и не заморачивался. А вот я нет. Рефлекс на людей не наработан. Были бы какие монстры или зверье, тогда запросто. Гуманист хренов. Ха! Вот именно! Чем супчик с разумными водорослями не зверье? Так что помножу на ноль, совесть бунтовать не будет. Или все-таки будет? Не проверишь, не узнаешь. — Галь… э-э-э… Варь! Разговор окончен. Я на дело. Ты со мной? — Нет! Не желаю становиться убийцей целой расы! Опять… — То есть не летишь? Тогда выметайся. Через часок вернусь, не переживай. Варвара презрительно фыркнула и освободила дверной проем. — Термоплед возьми в аварийке! – крикнул я, хлопнув по сенсору внешнего люка. – Свежо за бортом. — Пошел ты! – огрызнулась девчонка. – Петрович, миленький, ты же не полетишь с этим… этим!.. Еще как полетит. Иначе без кальмара на месяц останется. И вообще, что за нафиг? Кто-то субординацию отменял? Кот мысленному посылу внял и остановился у среза люка, так и не решившись высунуться наружу. Варька еще немного помялась, зябко кутаясь в плед, потом отступила на пару шагов, чтобы не мешать маневрам. И, каюсь, я не удержался – перед тем, как захлопнуть люк, громко высказал одну простую мысль: — Варь, а как насчет соучастия? Путем бездействия, а? Ты же меня не остановила, получается, тоже виновна! Света, падавшего из дверного проема на девушку, хватало, чтобы понять, что та зарделась, но отвечать столь же ехидно она не стала. Только сильнее сжала губы, чтобы не разрыдаться. Таки достал я ее. А ведь раньше думал, что она совсем непробиваемая. Всегда неприятно разочаровываться в людях. Я это о себе, если что. Все-таки реально циничная скотина.
Глава 9
Система Риггос-2, планета Ахерон, Южный океан, архипелаг Мауи Айлс, ночьНа сей раз извращаться не стал, подобрался к лодке прямо на катере, благо тот мультисредный. Правда, пристыковаться к шлюзу не получилось, габариты не совпали, зато и плыть далеко не пришлось: зафиксировав свой юркий аппарат в непосредственной близости от знакомого смахивающего на беззубые челюсти люка, выскользнул за борт через собственный мини-шлюз, размещенный в днище суденышка. Доступ к нему открывался из пассажирского салона, всего-то и нужно было залечь в ванночку под сдвижной напольной панелью и дождаться, когда та скользнет обратно на законное место. Понятное дело, в воду я полез в наглухо загерметизированной броне со свежим патроном-регенератором. И коннектор врубить не забыл – сейчас Петрович был совсем рядом, несколько металлических переборок не в счет. С собой я его не взял, да тот и не настаивал. По большому счету, можно было его с Варькой оставить, чисто на всякий случай, но тут я совредничал. Ибо нефиг. В субмарину проверенным способом пробрался быстро, к тому же уже знал, чего ждать, потому на всякое-разное (зачастую тошнотно-отвратное) не отвлекался. Только на всякий случай врубил камеру на кошачьем ППМ и вывел миниатюрную картинку в угол забрала. Петрович тот еще шкода, да и за Салагой краем глаза стоит посматривать. Будем надеяться, ничего сотворить не успеют. Коридор встретил меня еще более тяжелым духом стухшей крови, а из ходовой рубки, происходи дело на поверхности, наверняка бы вырвался рой зеленых мух, едва я приоткрыл люк. Я даже машинально пригнулся, слишком уж яркой воображаемая картинка получилась. В остальном никаких изменений: комп активирован, удаленный доступ установлен. И именно сейчас он мне ни к чему. Придется вырубить, а подводников отправить в игнор, хотя они однозначно попытаются до меня докричаться. Ну и бог с ними, как-нибудь отбрешусь. В крайнем случае дядю Сашу подключу – после такой подставы он просто обязан принять основной удар на себя. Я вообще человек маленький… Одолеваемый этими невеселыми мыслями, я принялся методично тыкать бронированным пальцем в дисплей коммуникационной системы. Получалось не очень – столетняя матрица порядком потеряла в чувствительности, а снимать перчатку категорически не хотелось. Так что пришлось мучиться, раздраженно чертыхаясь под нос. По этой причине я не сразу заметил странность в поведении питомца. Вернее, что-то такое свербело в мозгу, но взгляд на картинку с ППМ я скосил лишь тогда, когда Петрович бесцеремонно прошлепал в пилотскую кабину и взгромоздился на пульт, почти упершись носом в блистер. — Эй, ты чего там высмотрел? — Стр-ранное-у-а-а-а!.. Ага, в своем репертуаре. Ну-ка, ну-ка… Я перевел камеру в «стереорежим» и остолбенел: за сверхпрочным стеклом, в каких-то сантиметрах от Петровичева носа клубилась тьма. Сначала это было чуть заметное лохматое облако, но с каждой секундой оно становилось все плотнее и компактнее, а заодно и обзаводилось знакомыми очертаниями… — Коте-о-онок… Судя по мысленному «голосу» (да и синтезатор коннектора среагировал), мой напарник находился в состоянии глубокого… скажем так, офигения. Да и я был почти в шоке: едва сформировавшаяся гротескно-неуклюжая… хм… сущность неуверенно подергала грубо очерченными лапами, робко махнула хвостом, а потом вдруг приникла носом к блистеру. Точь-в-точь как некогда афалина Варька на Нереиде. И мало того, начала тереться головой о стекло, явно выказывая расположение к оторопевшему Петровичу. Полупрозрачный шлейф из одноклеточных водорослей еще больше усиливал шок. — Нес-с-смыш-ш-шленыш-ш-ш… Вспомнив аналогичный нереидский опыт, я попытался «подслушать» напарника в мысленном диапазоне и едва не утонул во всепоглощающем любопытстве. Сущность за бортом с детской жадностью тянулась к новым знаниям, с детской же непосредственностью сметая все преграды на своем пути. Действительно, котенок-несмышленыш. А вообще амбец, ребята. Есть первичная коммуникация. Можно вас, дорогой товарищ Денисов, с очередным открытием поздравить. И ведь тоже на нобелевку тянет. Ч-черт! Теперь точно рука не поднимется… Что я там Варьке насчет карантина втирал? А ведь придется организовывать. Ума не приложу, с кого начинать. Разве что с генерала Соломатина, главы чернореченских «мародеров». Вроде бы вменяемый военный, и Тарасов его ценит. Генерала Злобина, начальника гарнизона, на начальном этапе лучше не беспокоить, у него задачи другие. А вот главного научника оттуда же, Зайцева Льва Валентиновича, подпускать к «котейке» только в суровом ошейнике. Про федералов молчу. Тем, скорее всего, дела индейцев будут побоку. Что для них разумный планктон? Один заход бомбардировщика класса «космос-атмосфера». А в Океанариуме я и не знаю никого, так что без посредников не обойтись… Обреченно вздохнув, я вышел из «стереорежима» и развернул на дисплее коммуникационной системы интерфейс передатчика. И ведь снова Варька своего добилась! Зар-раза… И как это у них получается?.. — Борт один-семнадцать «Тунец»! Вызывает борт шесть-один «сирена»! На связи лейтенант Денисов, как слышите, прием?.. Борт один-семнадцать… Чует мое сердце, охренею объяснять. Чего уж там, судьба такая. Но на душе почему-то стало очень легко.
Операция «Сафари» (цикл)
В жизни всегда есть место слепому случаю, способному перевернуть ее с ног на голову. Для капитан-лейтенанта Александра Тарасова, например, им стала операция по захвату «черного археолога». Кто бы мог предположить, что обнаруженная на борту ключ-карта от телепорта приведет к таким далеко идущим последствиям? Но одиночное «сафари» на планете, почти сто лет отрезанной от Федерации, без поддержки, с призрачными шансами вернуться на родную базу являлось лишь началом интриги. Разведкой боем по большому счету. Нашлись друзья и в таких условиях, а на миру, как говорится, и умирать легче. Вот только загадочные «люди с неба» на поверку оказались реальной угрозой. Теперь ставки слишком высоки, и любая ошибка может привести к потере целого мира. Но штурмовики не привыкли пасовать перед трудностями. После боев местного значения цель определена, остается лишь до нее добраться и открыть огонь на поражение.
Разведка боем (роман)
Пролог
Окрестности системы эпсилон ИндейцаЗнаете, какая у меня мечта? Убить проектировщика абордажного модуля. Запихнуть в тесную бочку настолько некомфортные кресла мог только убежденный садист. Мне сейчас по долгу службы положено к бою готовиться, а я вместо этого затекшие конечности пытаюсь удобнее пристроить и одновременно умудряюсь изучать картинку со сканера наружного наблюдения. Достаточно типичную картинку: из темноты межзвездного пространства на меня медленно наплывал борт трехсотметровой громады старого камиона, перестроенного хитромудрым владельцем в рейдер. По сути, корабль представлял собой огромный топливный бак с запасом активного вещества на пару-тройку лет автономных действий в глубоком космосе. Что неудивительно – корыто, приблизившееся уже настолько, что стали видны усеявшие обшивку царапины, принадлежало черному археологу. При такой профессии не каждый месяц есть возможность зайти в порт для пополнения запасов. К тому же это довольно рискованное занятие – власти планет Федерации не приветствуют разграбление могил, и вояж в обитаемый мир легко может завершиться «посадкой» на нары. Да и вне планетных систем проще простого нарваться на флотский патруль, особенно здесь, на Фронтире. Доказательством тому – ваш покорный слуга, упакованный в бронекостюм второго класса защиты, навьюченный кучей оружия и спецназовских прибамбасов. Абордажный модуль в направлении подозрительного корабля четверть часа назад отстрелила катапульта патрульного фрегата «Отважный». В ближайшие три минуты он прилипнет к камиону в районе пассажирского шлюза, и начнется работа, ради которой я и пятеро моих подчиненных теснимся в десантном отсеке бочки из композитного сплава. Завязка истории с черным археологом донельзя банальна. На тянущий патрульную лямку «Отважный» поступил из Сети сигнал об обнаружении старого грузовика, маневрировавшего на границе эпсилон Индейца с явным намерением направиться к внутренним планетам системы. Что уже подозрительно, так как со времен Войны она покинута, и кроме обломков кораблей и развалин военных баз в ней нет ничего интересного. К тому же эпсилон Индейца закрыта для посещения – в плоскости эклиптики торчит гравитационная аномалия. Злые языки связывают ее происхождение с утерянным экспериментальным оружием Федерации, применявшимся в битвах более ста лет назад. Согласно альтернативной теории данная аномалия возникла вследствие использования гравитационной пушки легорийцами, а по третьей и вовсе является естественным природным образованием. Однако факт остается фактом: гражданским навигация в системе запрещена. Вахтенный офицер «Отважного» послал на судно запрос через Сеть, но шкипер обращение проигнорировал и попытался скрыться в астероидном поясе. Вызванный по такому случаю на мостик командир «Отважного» кап-3 Дмитров дал команду на перехват. Фрегат за полчаса совершил сверхмалый гиперпрыжок, догнал грузовик на границе астероидного поля и нанес удар из ЭМ-орудия. Электромагнитный импульс обрушил командные цепи маршевых двигателей камиона, и тот был вынужден резко замедлиться. Соваться в мешанину камней и кусков льда на неуправляемом корабле не отважился бы и самый безбашенный капитан. Нарушитель сразу же был опознан. Название «Ловкач», выведенное по бортам десятиметровым шрифтом, не оставляло сомнений: рейдер принадлежит Рику Стражински, человеку, объявленному Службой безопасности в розыск за многократные нарушения законов четырех систем Федерации в виде контрабанды, а также нелегальную археологическую деятельность. В дело вступила абордажная команда, то есть я и еще пятеро бойцов – «элита морских пехотинцев Военно-космических сил Федерации», как пишут на сайте призывной комиссии. Идиотское название для частей силовой поддержки кораблей Флота. Какие мы, нафиг, морские пехотинцы! Многие из нас и моря-то ни разу в жизни не видели. Однако прижилось еще со времен США, да так и осталось, несмотря на абсурдность. Традиция! Испещренный царапинами борт камиона навалился глыбой, обрезиненные магнитные захваты бесшумно вцепились в обшивку, из торца абордажного модуля выдвинулась гофрированная кишка переходного рукава, присосавшаяся чуть выше и левее основного пассажирского шлюза. В этом районе в бронеплите имелась глубокая каверна технического коридора, отделенная от холода космоса лишь листом композитной стали толщиной пять сантиметров. Абордажники в строгом порядке, сотни раз отработанном на тренировках и в реальных условиях, просочились в «кишку». Четверо прижались к стенам, приготовив оружие. Пятый – сержант Черенков, штатный подрывник – распылил на люк раствор «симплекса». Пришлепнул миниатюрный взрыватель, отскочил на пару шагов назад и с криком «Бойся!» активировал подрывную машинку. Коротко пыхнуло, и кусок броневой плиты испарился, открыв доступ в технический коридор. В дыру нырнули бойцы первой двойки – в их задачу входила зачистка коридора от противника, если таковой обнаружится. Через минуту с небольшим сопение в переговорниках прервалось коротким: «Чисто», и в проеме скрылась вторая штурмовая пара. Пожалуй, пора. Я протиснулся в узкий лаз тоннеля, Черенков шагнул следом. Герметичная дверь, отделявшая технический коридор от «предбанника» шлюза, была аккуратно вскрыта. В помещении пусто – бойцы убыли выполнять основную задачу: первая двойка должна захватить машинное отделение, вторая направилась в жилой сектор. Нам с сержантом осталась ходовая рубка. Общеизвестно, что грузовик подобного типа не требует большой команды. Для навигации хватит и двоих: дежурного моториста в двигательном отсеке и пилота. Но космические полеты дело довольно длительное, поэтому служба несется восьми- или двенадцатичасовыми вахтами. При движении в гиперпространстве достаточно одного специалиста на рабочее место, при маневрировании же в обычном космосе посты как минимум удваиваются. Получается, для успешного управления судном необходим экипаж из одиннадцати человек: две вахты пилотов, две вахты мотористов, капитан, он же, как правило, штурман, медик и повар. Лоханка не военная, вооружена по принципу достаточности, и все оружейные системы максимально автоматизированы. Управление вооружением завязано на пост второго пилота, которому в случае необходимости остается лишь подать команду. Учитывая тот факт, что нарушитель – черный археолог и по совместительству контрабандист, можно с большой долей вероятности говорить о присутствии на борту собственно копателей, то есть людей, непосредственно занятых осмотром и грабежом старых обломков в космосе и на планетах. Обычно численность такой «артели» не превышает пяти- восьми человек. Сейчас, скорее всего, весь личный состав за исключением дежурной вахты сосредоточен в жилом секторе, так что второй двойке придется потрудиться. Традиционно наибольшую опасность представляли обитатели ходовой рубки, поскольку они уже знали о нашем присутствии, и у них было время для подготовки к встрече. Поэтому захват центрального поста столь же традиционно осуществляли самые опытные члены абордажного отряда – командир, то бишь ваш покорный слуга, и его напарник, в данном случае сержант Черенков. Черный археолог, пусть и не чурающийся контрабанды, далеко не пират, хоть и совершает противоправные деяния. Зачастую это образованный человек, не обделенный мозгами – тугодуму в этом бизнесе ничего не светит. Местоположение добычи еще нужно вычислить, а значит, необходимо умение работать с информацией, сопоставлять и анализировать факты, с головой зарываясь в архивы. Даже освоенный человечеством сектор – песчинка на теле Вселенной – огромен, и если координаты крупных стычек и оборонительных поясов общеизвестны, то определить расположение конкретного корабля или орбитальной крепости та еще задачка. Поэтому подготовительная работа занимала вдвое больше времени, нежели рейд к вычисленному объекту и его грабеж. С одной стороны, с интеллигентными людьми дело иметь проще – вряд ли такой персонаж примется палить из автомата в представителей власти. С другой стороны, сложнее: нельзя просто закидать отсеки корабля гранатами и потом добить уцелевших, или тем паче расстрелять корыто из главного калибра фрегата. Черный археолог подлежит задержанию, а не уничтожению. А посему приходится действовать малыми абордажными группами. Запускается отсчет времени – практика показывает, что затяжные операции не обходятся без жертв, а это не в наших интересах. Норматив для типовой схемы, задействованной в настоящий момент – не более десяти минут. Вторая двойка сейчас размеренно движется по коридору жилого сектора, занятая привычной работой. Один боец с парализатором наготове контролирует возможные перемещения членов экипажа, другой вышибным зарядом проделывает в двери дыру и закидывает в каюту гранату-«глушилку». Немудреный ритуал повторяется энное количество раз, согласно числу «апартаментов». Попавшие в зону действия «глушилок» пассажиры теряют дееспособность примерно на полчаса. Этого времени с избытком хватает, чтобы нацепить на всех попавших под раздачу наручники и дождаться стыковки с фрегатом. Далее в дело вступает призовая команда, волокущая пленников и трофеи на патрульный корабль. Параллельно первая пара посредством спецкомпьютера взламывает замок люка в защитной переборке, проникает в реакторную и захватывает дежурную вахту мотористов. Мы с Черенковым тем временем пересекаем «предбанник» шлюза и по длинному коридору от кают-компании доходим до центрального поста, где и упираемся в броневую плиту. Прислонив спецкомп к замку, запускаю программу взлома. Через пару секунд в утробе люка что-то щелкает, и он скрывается в стенке. Тут же навстречу нам хлещут автоматные очереди. Не ожидающего такого приема Черенкова отбрасывает ударами двух пуль в грудь и третьей по шлему, я же распластываюсь на палубе, укрывшись за комингсом. — Рик, ты чего творишь?! – в бешенстве ору я, лихорадочно нашаривая «глушилку». – Порву на британский флаг!!! В ответ снова расчетливыми короткими очередями хлопает автомат. Ну, я вам сейчас покажу, хлопчики!.. Свернув голову «глушилке», забрасываю ребристый цилиндрик в рубку. Дожидаюсь яркой вспышки, смягченной поляризованным забралом шлема, и рывком закидываю тело в люк. В момент броска баллистический компьютер активировал защитное поле. Ударов пуль я не ощутил, но на всякий случай плюхнулся на пузо и откатился с линии огня. За мгновение комп засек три цели, две из которых – в кресле пилота и на командирском месте – классифицировал как неопасные. Они были полностью дезориентированы и с трудом воспринимали происходящее. А вот третий человек воздействию «глушилки» не поддался. Скафандра на нем я не обнаружил, но однозначно была какая-то защита. Он меня видел, и ствол автомата поворачивался в мою сторону, пусть и не слишком уверенно. Сработав на опережение, всадил заряд парализатора ему в грудь, однако противник словно и не заметил попадания. Указательный палец на спусковом крючке напрягся, в этот момент я перекатом ушел вправо, выпустив из рук бесполезное оружие, и прыгнул. Ударил всем телом, впечатав оппонента в стену. Не дав опомниться, боднул шлемом в лоб и для верности воткнул колено в солнечное сплетение. Этого оказалось достаточно, и противник бесформенной массой сполз по стене. Подошел к обработанному «глушилкой» Рику и без заморочек вколол ему прямо через одежду стимулятор. Спустя несколько секунд тот перестал изображать эпилептика и с затаенным страхом и одновременно с каким-то облегчением уставился на меня. — Что тут происходит? – поинтересовался я, пригвоздив археолога к креслу тяжелым взглядом. – Ты совсем страх потерял? Что это за тип с автоматом? — Эт-то К-курт С-содерберг, – выдал тот, лязгнув зубами от страха. – К-к-кличка В-веревка… — Успокойся! — Он… Он мне угрожал, заставил идти в систему эпсилон Индейца, – зачастил Рик. – Надеялся найти тут что-то очень ценное. Я не знаю, откуда у него сведения, и не знаю, что он точно хотел обнаружить. Но последнюю неделю вел себя как сумасшедший – на людей кидался, начал таскаться всюду с автоматом и генератором поля… Понятно, почему парализатор его не взял, да и «глушилка» тоже. Не ясно только, что его заставило так нервничать. А ну-ка, что это у него из кармана торчит? Карта, всего лишь древняя ключ-карта. Ничего особенного. Ожил передатчик – лидеры штурмовых двоек доложили о выполнении задач. Н-да… Я таким успехом похвастаться не мог. Приказав пленнику вытянуть руки перед собой, извлек из кармана «разгрузки» полоску одноразовых наручников. Тот, понятно, возражать не стал и терпеливо перенес экзекуцию. Затем я для надежности нацепил такие же браслеты на пилота и бесчувственного отморозка. Ключ-карта перекочевала в мой собственный нагрудный карман. Осмотрев Веревку внимательнее, больше ничего стоящего не обнаружил – обычные мелочи, каких полно в карманах любого космонавта. Его автомат валялся рядом, и при ближайшем рассмотрении оказался «Манлихером» R-315, гражданской версией под слабенький унитар калибра 5,56 мм, но переделанным под фулл-авто. Что незаконно, кстати. Судя по всему, загадочный Курт «Веревка» Содерберг пиратом не был. Он скорее походил на мелкого уголовника, умудрившегося натолкнуться на нечто ценное, и этим ценным отчаянно не хотел ни с кем делиться. Вот и нервничал, даже стрелять начал. В коридоре что-то зашуршало, затем до слуха донеслась невнятная ругань – очнулся Черенков. Хоть в него и попали из гражданской игрушки, полновесные удары трех пуль даром не проходят – как минимум обеспечены компрессионные переломы нескольких ребер и сотрясение мозга. Хорошо, что жив остался. Будь у Веревки что-то типа «вихря» – и кранты, насквозь прошило бы. Со стороны правого борта послышался скрежет, затем короткий удар, и я облегченно выдохнул: фрегат «Отважный» пристыковался к плененному «археологу». Кавалерия прибыла.15 января 2535 года
Глава 1
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная»Привычно измерив шагами центральный коридор штаба дивизиона, в этот предполуденный час изрядно забитый спешащим по своим надобностям служивым народом, я вошел в уже ставший родным брифинг-зал и занял крайнее правое кресло в первом ряду, на спинке которого красовалась табличка «кап. – лейт. Тарасов А. А.». На первый взгляд зал, рассчитанный на пятьдесят мест, пустовал, но более пристальное изучение полумрака помещения, предназначенного для предварительного инструктажа абордажных групп, выявило наличие еще четверых незнакомых военных. По извечной войсковой привычке в новом месте они стремились обратиться в невидимок – просто так, осторожности ради и сохранения возможности маневра для. Сам такой же. Это я местный, а потому и завалился так нагло и уселся в именное кресло, никого и ничего не опасаясь. Хотя поводы для раздумий присутствовали. Судите сами: внезапный вызов в середине дня, да еще и без остальной команды; две недели, оставшиеся до отправления в патрульный рейд фрегата «Отважный», к каковому я, как офицер Морской пехоты ВКС Федерации, был приписан вкупе с вверенным подразделением; плюс полное отсутствие каких-либо слухов среди личного состава. По совокупности признаков можно смело утверждать, что намечается нечто из ряда вон. Впрочем, годы службы отучили строить какие-либо предположения. Проще дождаться начальства, уж оно-то, родимое, снимет все вопросы. Или не снимет, это как получится. Зависит от степени секретности задания, настроения старшего по званию, тяжести похмельного синдрома капитана первого ранга Борщевского и множества иных, зачастую неочевидных, факторов. Автоматическая дверь брифинг-зала скользнула в стену, пропустив в помещение того самого кап-1 Борщевского – командира второго патрульного дивизиона Флота-2, базирующегося на «Северной», – в сопровождении двух офицеров, затянутых в полевую форму управления «Космос» Службы безопасности Федерации. Один из вошедших безопасников пребывал в звании старшего лейтенанта, второй, в годах и с проглядывавшими из-под фуражки залысинами, – аж целого подполковника. С ним я уже был знаком. Два дня назад капитан первого ранга Борщевский вызвал меня для приватной беседы. Завалившись к нему в кабинет, я застал там сутуловатого подполковника-безопасника и своего непосредственного начальника. Борщевский прервал на полуслове доклад о прибытии, буркнув что-то вроде «пообщайтесь», и из кабинета немедленно удалился. Безопасник окинул меня внимательным колючим взглядом и жестом предложил присаживаться. Я привычно занял гостевое кресло, в котором обычно сидели посетители, конечно, если не получали от Борщевского нагоняй. В этом случае полагалось стоять по стойке «смирно» в центре кабинета и пожирать начальство глазами, не опускаясь до оправданий. — Капитан-лейтенант Тарасов, Александр Александрович? — Так точно! — Инспектор управления «Космос» СБФ подполковник Калинин. Мне бы хотелось побеседовать с вами, капитан, в, так сказать, неформальной обстановке… – Безопасник поерзал в кресле, устраиваясь поудобней, и уставился в монитор вмонтированной в стол информсистемы. – Вот тут у меня досье на вас. Родился в 2503 году, в двадцать шестом окончил Самарский технический университет, очное отделение факультета «Общее машиностроение». Призван во Флот в звании лейтенанта Технической службы, в двадцать девятом переведен в корпус Морской пехоты, подразделение силовой поддержки патрульного фрегата, с 2531 года командир взвода, с тридцать второго и по сей день – командир штурмового отряда. Все верно? — Так точно! Что вы хотели уточнить, товарищ подполковник? Я пока не смог понять, куда клонит собеседник, а потому решил плыть по течению и отвечать только на заданные вопросы. Оптимальная тактика, когда не знаешь, чего от тебя хотят. Проверено на опыте. — У вас высшее техническое образование. Окончили очно гражданский вуз. Как же вы во Флот попали? – вздернул бровь подполковник. — Все просто. – Я позволил себе легкую улыбку. – Закончил военную кафедру по специальности «Транспорт, техническое обеспечение и тяжелое вооружение малых штурмовых групп», военно-учетная специальность 02063. Попал под призыв, уклоняться не стал. Было любопытно попробовать себя во Флоте. Ну да, с работой пролетел после выпуска, вот и не стал кочевряжиться. Обычно около двадцати процентов выпускников военных кафедр призывают в ряды, так сказать, вот я и попал под раздачу. Причем весьма удачно. Служба оказалась интересной и где-то даже захватывающей. Потому, отслужив положенный срок техником-оружейником, остался во Флоте, но уже по контракту. — Срочную проходили в Технической службе? — Да, техник-лейтенант патрульного фрегата, командир группы технического обеспечения штурмового отряда. Занимался обслуживанием абордажных ботов, тяжелого вооружения и индивидуального снаряжения бойцов. — Значит, с оружием хорошо знаком, – удовлетворенно хмыкнул безопасник. — Так точно. А когда контракт заключил, попал в штурмовой отряд, на место командира отделения техподдержки. Тут уже пришлось непосредственно в боевых операциях участвовать, корабли и базы штурмовать. Один раз в переделку угодили, на пиратской базе в системе Росс-128. Есть там планетка, Угрюмая называется. При высадке схалтурили, нарвались на сопротивление. Челнок с командиром отряда ракетой разнесли, а взводных в самом начале штурма выбили. Пришлось принять командование. После той заварухи предложили вакантное место командира взвода. Я отказываться не стал. Общая тактическая подготовка была, еще коллеги поднатаскали, в общем, прижился на новой должности. А потом курс переподготовки прошел, подтянулся до необходимого уровня. — Занятно, – кивнул безопасник, и что-то пролистал на мониторе. – Тут написано, что вы дважды проходили курсы повышения квалификации. Можно подробнее? — Конечно. Через год после назначения меня отправили на стажировку в систему Барнарда, в Центр подготовки десантных войск. — На Соллерсе? – оторвался подполковник от дисплея. — Так точно. Там крупная база. Прошел курс полевой и общефизической подготовки офицера десанта. Полгода на шарике просидел – стрельбы, марш-броски, высадки-захваты и прочее в том же духе. У нас во Флоте специфика другая, но знания и навыки пригодились. — А вторые курсы? — Это в прошлом году, на Болле, система Росс-614. Тоже шесть месяцев, подготовительный офицерский курс корпуса Егерей. У нас всякие эксцессы случаются, и на планетах в автономных условиях, бывает, действуем. Так что пришлось озаботиться овладением навыками выживания в дикой природе, – улыбнулся я. Да уж, бывает… Свежи еще воспоминания. Но это совсем другая история, может, и расскажу когда-нибудь. — Любопытно… – выдал новое слово безопасник. – И как же вас командование за последние три года дважды на такие длительные сроки из действующей части отпускало? — Понимаете, товарищ подполковник, у нас работа специфическая. Патрульный дивизион действует в основном против пиратов. Поэтому офицер штурмового отряда, а тем более командир, должен обладать навыками ведения боевых действий как в условиях космических кораблей, так и в условиях наземных баз. Профессиональным военным это все преподается в академии, а у меня базовое образование гражданское техническое. Пришлось наверстывать. А так как в академию я уже ни по возрасту, ни по званию, ни по должности не прохожу, выход один – стажировки в профильных спецзаведениях, которые офицеры проходят. Поэтому мойуровень подготовки в смежных дисциплинах значительно выше, чем у среднестатистического офицера Морской пехоты. — То есть можно сказать, что вы универсальный специалист, – заключил Калинин. – А увлекаетесь вы чем, помимо основного рода деятельности? — Хобби?.. – Я на секунду задумался. – Вообще в жизни своей я занимался много чем, но страсти всего две – боевые искусства и история техники, особенно военной. — Разрешите полюбопытствовать? – По лицу подполковника невозможно было понять, всерьез он интересуется или так, разговор поддержать. — Боевыми искусствами я с детства увлекаюсь, насмотрелся старинных азиатских фильмов. Занимался всем понемногу, от бокса до самбо, в соревнованиях участвовал. А в университете серьезно занялся ушу. Да и сейчас помимо обязательных армейских комплексов практикую помаленьку. — Холодным оружием владеете? — Ножевой бой в рамках армейской программы. Немного занимался шестом, ножами-бабочками и саблей-дао для показательных выступлений, но серьезной подготовки не имею. — А второе хобби? – напомнил безопасник. — История военной техники? Тоже практически со школьной скамьи увлекся, отец заразил. Он кандидат исторических наук, директор Самарского филиала Оружейной палаты. Занимался изысканиями в области старинного вооружения. Книг по тематике дома множество, вот я и втянулся. — Что ж, не смею больше задерживать. – Подполковник встал и протянул руку для пожатия. – Было приятно побеседовать. — Мне тоже, товарищ подполковник… Все это я припомнил, пока стоял по стойке «смирно» и пожирал глазами проходящего к президиуму Калинина. Занятно, как он выражается. Ну что ж, посмотрим, чем вторая наша встреча закончится. Прибывшие тем временем заняли места за командирским столом, причем лейтенант-безопасник сразу озаботился установкой инфора. — Здравствуйте, товарищи офицеры! – поприветствовал Борщевский присутствующих, то есть нас. — Здражлатащплкник!!! – отозвались мы в пять луженых глоток. — Вольно, садитесь! – Командир дивизиона дождался, когда прекратится шум в зале, и продолжил: – Товарищи офицеры! Не буду вас долго держать в неведении, приступим к делу. Для начала познакомимся. Капитан-лейтенант Тарасов! — Я! — Командир штурмового отряда фрегата «Отважный», прошу любить и жаловать, – ухмыльнулся мой начальник. – Присаживайтесь, капитан. Капитан Гречко! — Я! – поднялся сидевший ближе всех русоволосый крепыш. Возрастом уже далеко за тридцать, роста чуть ниже среднего, широкоплечий. Стальной взгляд вкупе с тяжелой челюстью. Серьезный дядечка. Чувствовалась в нем стать опасного зверя вроде медведя. — Третий полк Пятой гвардейской дивизии Десанта, командир разведроты. Присаживайтесь. Старший лейтенант Матвеев! — Я! — Командир взвода артиллерийской разведки Второй отдельной самоходно-артиллерийской бригады, Пятая гвардейская дивизия. Поднявшийся с кресла в дальнем углу брифинг-зала офицер был полной противоположностью капитана Гречко. Такой же невысокий, но сухой и жилистый, он скорее походил на подростка, чем на побитого жизнью мужика. Да и молод был – лет двадцать пять на вид, не больше. Если от капитана веяло некой кряжистостью и крестьянской основательностью, то Матвеев подвижен как ртуть и невероятно ловок, если судить по плавности и грации движений. Этакий дикий кот на охоте. Оно и понятно: артиллерийская разведка как бы не хлеще войсковой, – мотаться ребятам приходится столько и по таким местам, что поневоле высохнешь. — Присаживайтесь, старший лейтенант. Лейтенант Котов! — Я! — Сотрудник спецподразделения «Вымпел» управления «Космос» СБФ. Ага, коллега безопасников. Совсем молодой парнишка со средней во всех отношениях внешностью: средний рост, среднее телосложение, незапоминающееся лицо ярко выраженного славянского типа, русоволосый… Полевой агент. Их еще рейнджерами называют. Специально подготовлен для длительных автономных действий в условиях населенных планет. Несмотря на возраст, тот еще волкодав. — Присаживайтесь. И наконец, мичман Алексеев. — Я! – поднялся со своего места полноватый мужик в форме флотского техника. — Техническая служба Флота, специалист по коммуникационным системам и системам навигации среднетоннажных кораблей. Присаживайтесь. Мичман Алексеев заметно выбивался из нашей компании. Уже немолодой, чуть за пятьдесят, он олицетворял образ флотского или армейского старшины – основательный, неторопливый. При этом чувствовалось, что опыта ему не занимать, и если потребуется всех нас, салабонов, на место поставит. Колоритный дядечка. — Я, как вам всем известно, капитан первого ранга Борщевский. – Мой начальник обвел взглядом присутствующих, словно хотел убедиться, что до них дошел смысл сказанного. – Командир второго патрульного дивизиона Флота-2 и по совместительству комендант базы «Северная», где мы все в данный момент находимся. Я буду курировать операцию под кодовым названием «Сафари» со стороны Вооруженных сил Федерации. Со стороны Службы безопасности Федерации курирует операцию подполковник Калинин. Безопасник привстал и коротко кивнул. — Он подробнее расскажет о предстоящей операции. – Борщевский оставил трибуну и уселся на свое место за командирским столом. – Прошу, товарищ подполковник. Калинин прокашлялся и приступил к инструктажу: — Товарищи офицеры, начну с небольшого экскурса в историю… Или не нужно, сами знаете?.. Знаем, знаем. Еще из школьного курса. Как там в учебнике? Что-то вроде: «…космическая эра человечества началась в XXII веке с освоения Солнечной системы. Для этой цели использовались корабли на фотонной тяге, оснащенные термоядерными реакторами. Скорость перемещения в пространстве оставляла желать лучшего, но они позволяли в относительно короткие сроки добраться до внутренних планет…» А в начале двадцать третьего века случилась очередная научно-техническая революция: люди открыли гиперпространство, позволившее достичь ближайших звезд. Навигация в гиперпространстве, согласно неким физическим ограничениям, суть которых даже я со своим техническим образованием не до конца понимал, могла осуществляться на скоростях, не превышающих десятикратной скорости света. При этом гипердвигатели современных кораблей были способны обеспечить скорость в тридцать, сорок, а новейшие экспериментальные модели и в пятьдесят раз больше скорости света. Из-за этого несоответствия покорение Пространства шло довольно низкими темпами. Несмотря на это, к середине века было обследовано и частично освоено около тридцати звездных систем в радиусе двадцати световых лет от Солнца. Примерно тогда же был открыт принцип гиперпрыжка, дальность которого теоретически не ограничена. Тут тоже имелись сложности (куда ж без них): для осуществления гиперпрыжка необходимо знать координаты точки выхода, заданные с определенной точностью. Все было бы просто, представляй галактика неподвижный конгломерат. Однако все объекты Вселенной непрерывно движутся, и в связи с этим для вычисления координат любой планетной системы с необходимым допуском элементарно не хватало существовавших на тот момент, да и на сегодняшний день тоже, вычислительных мощностей. Прыжок же без известных координат места назначения превращался в лотерею. Выход нашелся – необходимо использовать маяки. С их помощью гиперскачок становился очень эффективным и надежным средством преодоления пространства. Единственная трудность – доставить маяк в нужную точку. С уже освоенными системами проблем не возникло, а вот дальнейшая экспансия была затруднена. Но наши предки были рисковыми людьми, и перед трудностями пасовать не привыкли. Они не побоялись отправить несколько новых кораблей в неизвестность. Суда несли маяки, которые и были установлены в каждой посещенной планетной системе. — …про Контакт вы тоже в курсе… Ага, в курсе. Когда первопроходцы вернулись в метрополию, выяснилось, что метод прыжков наугад нерационален, потому что даже при перемещении на дальность до двадцати-тридцати световых лет погрешность выхода превышала пятнадцать процентов, что приводило к необходимости корректирующего скачка (либо нескольких) или длительного перехода на гипердвигателях. От дальнейших экспериментов было решено отказаться. Но силы и средства оказались потрачены не зря – первый из исследовательских кораблей, «Гелион», после стартового прыжка очутился слишком далеко от ближайшей планетной системы, поэтому вынужден был добираться до нее в гиперпространстве. При этом кто-то из команды без всякого умысла активировал радар, осуществлявший наводку на маяки, и случайно обнаружил чужой сигнал. А поскольку наши предки были… (см. выше), то крейсер совершил гиперпрыжок и попал в систему Каледо – форпост цивилизации Тау. Таурийцы попытались атаковать «Гелион», так как он не отвечал на запрос «свой-чужой», но быстро разобрались, что перед ними совершенно неизвестный им тип корабля. Любопытство победило, и состоялся обмен сообщениями со всеми вытекающими. Эта встреча вошла в историю двух цивилизаций под названием «Первый контакт». Таурийцы к тому времени уже давно поддерживали связь с цивилизацией Л’Хеу. Соответственно, представители человечества тоже вступили с ней в контакт, и вскоре был заключен союз, известный ныне как Триумвират. На наше счастье, территории человечества, таурийцев и цивилизации Л’Хеу оказались разделены значительными – порядка двухсот световых лет – расстояниями и располагались в вершинах поистине космического равностороннего треугольника. Любые связи между ними, в том числе и торговые, возможны были только посредством гиперпрыжков. Триумвират подразумевал размещение в секторах держав специальных маяков, передающих кодированный сигнал, поэтому воспользоваться данным средством могли только корабли союзников. Таким образом военная экспансия была максимально затруднена. В результате трем гуманоидным цивилизациям оказалось нечего делить, и сегодня союз процветал к обоюдному удовольствию. — …конфликт с легорийцами изучали в академии… И не только. Я в военной академии не учился, но тоже знал подоплеку. Порядка десяти-пятнадцати тысяч лет назад в нашем секторе галактики существовала могущественная цивилизация, о которой в настоящее время почти ничего не известно. В современной исторической науке она фигурировала под названием «Первые». И эти Первые примерно в тот же период с неизвестной целью переселили значительную человеческую популяцию с Земли на планету Легория. Та входила в семью одноименной системы, удаленной от Солнца на семьдесят три световых года. Перемещение целого народа не осталось незамеченным и получило отражение в мифе об Атлантиде. С тех пор и по настоящее время легорийская цивилизация шла по технологическому пути развития и к восьмидесятым годам двадцать третьего века освоила сферу пространства радиусом около тридцати пяти световых лет. Федерация на тот момент заняла аналогичную территорию, и первый контакт двух ветвей человечества произошел в секторе пространства, сейчас известном как Фронтир. На протяжении почти десятка лет общение было мирным. Выяснилось, что загадочные Первые поставили над легорийцами социологический эксперимент, направив их общественное развитие по пути идеализации сообщества. За тысячи лет легорийцы развили социум, устроенный по принципу термитника или муравейника – личность не значит ничего, значение имеют только отдельные особи-мыслители и популяция в целом. Что-то подобное было и на Земле, в виде коммунистического учения, но у нас данный строй оказался нежизнеспособным. Легорийцы же были подвергнуты Первыми неким изменениям, которые в конечном итоге привели к возникновению на планете коллективного разума. Каждый отдельный индивидуум вне общества осознавал себя личностью, наделенной определенной самостоятельностью. Но чем больше легорийцев собиралось вместе, тем сильнее становился коллективный разум и тем в меньшей степени самостоятельным каждый отдельный индивидуум. Коллективный разум позволил легорийцам решать труднейшие задачи еще до появления сложной вычислительной техники, однако эта же особенность данной цивилизации проложила глубочайшую пропасть между двумя ветвями человечества. Внешне почти неотличимые, ментально мы были абсолютно враждебны друг другу. Как и следовало ожидать, со временем все контакты между легорийцами и Федерацией были прекращены. Казалось, нам нечего делить. Но легорийцы придерживались другого мнения. Исподволь, не торопясь, они готовили вторжение, тайно доставив в миры Фронтира маяки. Преимущество первого удара осталось за легорийцами, и в 2407 году они осуществили массированное нападение на системы Федерации. Разгорелась война, длившаяся до 2413 года. Последствия этого конфликта человечество не преодолело до сих пор. За годы противостояния было потрачено столько ресурсов, что пришлось отказаться от так называемых Внешних миров – систем, лежащих на расстоянии более двадцати световых лет от Солнца. Миры Фронтира стали ареной многочисленных кровопролитных битв и в результате длительной позиционной войны были потеряны. Связь с дальними системами Фронтира отсутствовала уже более ста лет. Известно, что все они были атакованы в первый год конфликта, еще до того, как легорийцы потеряли темп, увязнув в нашей обороне, но что стало с населением этих планет после окончания боевых действий – большой вопрос. Однако не только мы понесли столь существенные потери. По донесениям разведки, в военный период легорийские миры после крупной наступательной операции объединенных флотов Триумвирата пострадали не меньше, и воцарилось хрупкое равновесие. Сколько еще времени оно будет сохраняться, никто не знал. — …и текущую обстановку примерно представляете, – закончил Калинин мысль и прервался смягчить горло глотком воды. – Переходим сразу к сути. История, интересующая нас, заключается в следующем. В самом начале конфликта у Федерации появилась технология, позволявшая совершать гиперпрыжки без маяка, с отклонением от точки назначения не более трех-пяти процентов. Согласитесь, увеличение точности прыжка в три-пять раз это существенный бонус. Были построены два экспериментальных корабля. Они направились в систему Ахерон, которая должна была стать отправной точкой для испытательного прыжка. Но в это же время система подверглась нападению легорийцев. Вся инфраструктура системы, в том числе и гиперпространственные маяки, была уничтожена. Связь с колонией прервалась. Корабли затерялись. До сих пор неизвестно, уничтожены они или нет. Сами понимаете, какой ценностью является эта технология, как для нас, так и для вероятного противника. Не так давно нам в руки попала ключ-карта к сети мгновенного внутрисистемного масс-транспорта, или телепорта, военной базы Ахерона. Наши специалисты попытались активировать транспортную ветку извне, и им это удалось. В настоящий момент мы можем открыть четыре станции в системе Ахерона. Ваша задача – проникнуть на базу и провести разведку. — А почему бы не направить туда разведывательный корабль? – полюбопытствовал Матвеев. — Даже если отправить корабль отсюда, преддверия Фронтира, ему понадобится преодолеть более пятнадцати световых лет. Это полтора года, – пояснил Калинин. – Идти придется через область гиперпространства, нашпигованную всяческими сюрпризами типа гипермин. К тому же доподлинно неизвестно, что происходит в системе. Риск слишком велик, даже если не считать потерю времени. — Единственный реальный вариант, – вступил в разговор Борщевский, – это гиперпрыжок. Для него нужен маяк. Здесь мы опять упираемся в тупик. Система Ахерон слишком удалена от обжитой территории. И ладно бы это было обычное пространство. Но это сплошное поле боя, товарищи офицеры! От обеих воюющих сторон осталось огромное количество смертоносных сюрпризов, как в гиперпространстве, так и в обычном космосе. Мы даже в близлежащие системы типа эпсилон Индейца не суемся, настолько там все захламлено. Плюс гравиямы. Искусственного, что характерно, происхождения. Капитан первого ранга сморщился, как от зубной боли. Искусственные гравитационные аномалии стали результатом бездумного использования обеими сторонами гравиоружия – жутких установок, разрывавших и перемешивавших гравитационные силы. Такая аномалия для кораблей страшнее черной дыры, потому как расположение черных дыр хорошо известно, а сколько аномалий и где они – не ведал никто. Сверхмассивная звезда начинала притягивать корабль на достаточно большом расстоянии, поэтому было время предпринять попытку спасения. Аномалия же отличалась наличием огромного количества разнонаправленных гравитационных векторов, в итоге любой попавший в зону ее действия объект разрывало в клочья. Наш дивизион познакомился с аномалией как раз в системе эпсилон Индейца – в нее влетел малый разведывательный крейсер. Экипаж не успел среагировать. Нынешнее поколение кораблей внутрисистемную навигацию могло совершать на диких скоростях – до одной десятой световой, – поэтому пилот только испуганно вскрикнул, а потом треск помех в передатчике – и все… Даже обломков крейсера не нашли, они затерялись в океане других таких же, оставшихся с войны. — Корабль на Ахерон можно послать, – вновь взял слово Калинин. – Специальный разведывательный рейдер, на котором установлен детектор гравитационных возмущений. Но идти он будет не полтора года, а все пять – с учетом маневрирования в опасной зоне. А сейчас у нас есть шанс проникнуть в систему очень быстро. Да, не спорю, с огромными затратами энергии. Внутрисистемный телепорт не предназначен для переброски объектов на расстояния в десятки световых лет. Но командование готово пойти на такие жертвы. Энергию можно восполнить. Потерю еще нескольких лет на ожидание результата – нет. — Поймите, товарищи офицеры! – с жаром продолжил подполковник. – Впервые за сто с лишним лет появилась возможность узнать, что творится в системах Фронтира. Федерация оправилась от войны, появились ресурсы, которые можно использовать для восстановления потерянного. И мы обязаны воспользоваться представившимся шансом. Ахерон, помимо того что является планетой земного типа с почти идеальными для людей условиями, еще и форпост человечества. И этот факт будет иметь решающее значение уже в ближайшие десятилетия. Ведь если от войны оправились мы, то, вполне вероятно, то же самое произошло с легорийцами. Вам напомнить, кто был инициатором конфликта? А если удастся еще и экспериментальные корабли обнаружить? Или хотя бы какие-то о них сведения? Вы представляете перспективы? — В общем, разведка в системе – вопрос решенный! – прервал полемику Борщевский. – Осталось уточнить некоторые детали. Техническая служба будет готова к переброске через двое суток. Сейчас идет процесс накопления энергии. Необходимо будет осуществить одновременный переброс по четырем векторам. Прошу вас, товарищ подполковник. Лейтенант-безопасник перестал возиться с инфором и вывел на обзорный экран схему планетной системы. — Система звезды Риггос-2, больше известная как Ахерон – по названию третьей планеты, – вновь поднялся со своего места Калинин. – Звезда того же класса, что и Солнце. Излучение для людей не опасно. В систему входят пять планет. Первая от звезды – Муспелльхейм, абсолютно не пригодна для жизни. Никаких искусственных объектов на ней не располагалось. На экране вырос буро-коричневый шар планеты, но сразу же уступил место изображению сферы побольше, светло-коричневой с бурыми поперечными полосами. — Вторая планета системы – Вальхалла. Несмотря на название, раем не является ни разу, – хмыкнул подполковник. – Ей бы скорее подошло название Хельхейм, но первооткрывателям виднее. А может, у них чувство юмора такое извращенное было. Климат чуть мягче, чем на Венере, но не настолько, чтобы активно ее осваивать. Имелось несколько военных и научных объектов. — Третья планета системы – Ахерон. Полный двойник Земли, только спутников два – Локи и Тор. Оба примерно вдвое меньше Луны. – Подполковник кивнул помощнику, и тот вывел на экран изображение голубого шара, действительно весьма напоминавшего Землю. – До войны планета была довольно густо заселена. Численность гражданского населения превышала триста миллионов человек. В основном были освоены два материка из четырех – в Северном полушарии Нордланд и в Южном полушарии Ютланд. Как видите, первопоселенцы недолго думали, когда давали им названия. Оба материка лежат в зоне умеренного климата, потому и осваивались в первую очередь. Они расположены в Западном полушарии. В Восточном полушарии имеются еще два материка, вытянутые с севера на юг, – Зюйд-1 и Зюйд-2. Очертаниями похожи на земные Южную и Северную Америки. Климат не столь ровный, поэтому населенность незначительная – около пяти миллионов. Еще в некоторых доступных нам источниках упоминалось наличие на планете аборигенов гуманоидного типа, но никаких точных сведений на этот счет не сохранилось. На планете располагалось большое количество военных, научных и промышленных объектов. В довоенное время Ахерон был одним из крупнейших испытательных полигонов Федерации. Шар планеты на экране уплыл вглубь, вокруг него образовались три концентрические окружности разных цветов. — Непосредственно Ахерон был окружен тремя поясами оборонительных сооружений, – продолжил лекцию Калинин. – Первая сфера обороны представляла собой равномерно распределенные вокруг планеты автоматические орбитальные орудийные и ракетные платформы. Вторая сфера обороны включала орбитальные крепости, одновременно являвшиеся базами истребителей и перехватчиков, а также орудийные платформы. Здесь же на высоких орбитах располагались верфи. Третья сфера обеспечивалась истребителями планетарного базирования, крупнокалиберными батареями и ракетными шахтами, размещенными на поверхности планеты. — Такой же серьезной обороной обладала четвертая планета системы – Мьёллнир. – Подполковник указал на каменистый шар, выросший на дисплее. – Аналог Марса в Солнечной системе. На нем располагалось значительное количество исследовательских и военных объектов, а также самые крупные в системе верфи. — Пятая планета – Нифльхейм, газовый гигант на задворках системы. На экране возникла обросшая бахромой атмосферных вихрей сфера, обрамленная кольцами и целым ожерельем естественных спутников. — На нескольких лунах располагались передовые форты и станции дальнего обнаружения. Здесь же велась добыча водорода. Между Мьёллниром и Нифльхейм имеются два астероидных пояса, там добывали полезные ископаемые. Периферию Системы прикрывали два пояса минных полей. На момент нападения легорийцев здесь базировался Пятый флот в составе семи линейных кораблей, тридцати двух фрегатов огневой поддержки и пятидесяти одного крейсера. Плюс корабли обеспечения. Плюс два авианосца. Планетарные силы насчитывали две дивизии десанта на Ахероне, полк морской пехоты на Мьёллнире, пять артдивизионов наземного базирования на Ахероне, три на Мьёллнире. Также на этих двух планетах были расквартированы два ракетных полка. Плюс силы планетарной обороны – экипажи орбитальных крепостей и истребительных подразделений. Всего в Системе присутствовало около двухсот тысяч человек личного состава Десанта и Флота, и силы самообороны, в случае необходимости способные поставить под ружье около миллиона бойцов из числа колонистов. — Начало войны характеризовалось молниеносными операциями, проведенными силами космических флотов, – продолжил подполковник после краткой паузы. – Ахерон оказался на острие удара и был потерян на пятые сутки конфликта. По докладам вырвавшихся из Системы кораблей известно, что Пятый флот оказал отчаянное сопротивление и нанес противнику значительные потери. Но численный перевес был на стороне легорийцев. Судя по всему, они разгромили все сколько-нибудь крупные военные объекты в пространстве и на планетах, высадили десант на Ахерон и Мьёллнир и направились дальше, в глубь территории Федерации. Здесь их силы увязли в затяжных боях, шедших с переменным успехом. Некоторые данные позволяют предположить, что в систему Риггос-2 легорийцы больше не вернулись. Самые крупные сражения войны развернулись сначала во внутренних областях Федерации, потом перекинулись на системы легорийцев, а под конец конфликта противостояние вообще скатилось во всеобщий хаос, и лишь поддержка партнеров по Триумвирату позволила Федерации записать победу на свой счет. Близлежащие системы Фронтира превратились в пустыню, так как именно в них легорийцы тайно доставили маяки и туда же потом совершали прыжки корабли Флота. Пример – система эпсилон Индейца, лежащая в зоне ответственности вашего дивизиона. В этот период было впервые использовано гравитационное оружие. В самом начале войны наше командование применило тактику противника – из Внешних миров Фронтира были отправлены на территорию легорийцев корабли с маяками. К 2413 году они достигли внутренних миров врага. В этом же году по этим системам был нанесен массированный удар силами объединенных флотов Триумвирата. В других сражениях союзники не участвовали – они посчитали, что земляне способны довести дело до логического конца без дальнейшей помощи. Финальное сражение войны оказалось воистину жестоким – исчерпали ресурсы обе цивилизации, и конфликт затих сам собой. Сложился паритет сил, сохраняющийся до настоящего времени. В результате Внешние миры Фронтира попали в полосу отчуждения, отделенную как от Федерации, так и от легорийцев обширными поясами мертвых систем и пространством, засоренным минными полями и гравитационными аномалиями. Поэтому есть надежда, что какая-то часть населения Ахерона выжила, сохранив остатки инфраструктуры. — Что касается предстоящей операции. – Подполковник Калинин кивнул коллеге-лейтенанту, и тот вывел на экран схему всей звездной системы. – В Системе сохранилось четыре действующих телепорта. Возможно, больше, но обнаружить их не удалось. Наличие рабочих станций говорит о том, что частично сохранились как минимум четыре военных объекта, и мы можем этим воспользоваться. Три действующих телепорта расположены на Ахероне. Два из них на Нордланде. Лейтенант увеличил изображение планеты, затем масштабированием вывел на экран спутниковую фотографию какого-то города. — Город Чесма. В пригороде размещалась станция мониторинга пространства и наземная батарея. Скорее всего, телепорт располагается на территории военной части. Сюда отправится капитан Гречко. Лейтенант прокрутил карту, переместившись на другой край материка. — База истребительного полка. Телепорт находится на территории диспетчерского пункта. Ближайший к базе город Чернореченск в трехстах километрах севернее. Между базой и городом располагался испытательный полигон Десанта. Сюда отправится капитан-лейтенант Тарасов. Далее изображение переместилось на материк в Южном полушарии. — Ютланд, город Калвертон, – прокомментировал Калинин. – Телепорт также на территории артиллерийской части. Сюда отправляется старший лейтенант Матвеев. — И наконец, четвертая точка выхода – Мьёллнир, главная верфь. – Подполковник ткнул пальцем в экран, украшенный изображением суровой безжизненной планеты. – Здесь население с вероятностью девяносто девять процентов не выжило. Сюда отправляются лейтенант Котов и мичман Алексеев. У них будет свое задание, связанное с исследованием Системы в целом. — В заключение хочу сказать следующее. – Подполковник обвел взглядом присутствующих и на миг задумался. – Трое из вас были выбраны с учетом универсальной подготовки, как военной, так и технической. Вам придется действовать автономно в условиях планеты с предположительно дружественным населением, как долго – неизвестно. У вас будет возможность поддерживать связь друг с другом и с группой на Мьёллнире. Однако рассчитывать следует только на себя. Командование надеется на вас. Дальнейший инструктаж будет проведен индивидуально непосредственно перед отправкой. Сегодня остаток дня – отдых, завтра подготовка снаряжения. Переброска через двое суток. Все свободны.21 февраля 2535 года
* * *
После сытного обеда в штабной столовой я вернулся в жилой кубрик и в нарушение всех уставов развалился на кровати. Сегодня можно проигнорировать режим дня, вон какое высокое начальство разрешило. А потому я, не мудрствуя лукаво, решил отоспаться. Как ни странно, сон не шел. В голове роились мысли… Да знаю я, что офицер-абордажник и мысли – две вещи несовместные. Избитая шутка, давно уже не смешно. Мысли именно роились, по-другому не скажешь. Беседа с командованием наводила на размышления. Например, почему на Мьёллнир отправляются два человека – техник со специфической профессией и безопасник? Что они собираются там искать? Что-то, с чем может справиться специалист по навигационным системам? А безопасник в нагрузку и обеспечения секретности для? Получается, их миссия самая важная? А что такого особенного в телепорте на территории Ютланда? Почему туда направляют разведчика-артиллериста, способного неделями шататься по глухомани? Любому рейнджеру фору по части марш-бросков даст. Что-то тут нечисто. Скорее всего, командованию известно больше, чем довели до нас. Хотя чего это я возмущаюсь, когда было иначе? Не припомню такого. Исполнителей как всегда информируют по принципу достаточности: меньше знаешь – целее шея. А то, что от недостатка информации в поле может серьезно пострадать задница оного исполнителя, командование как всегда не колышет. Или вот дела давно минувших дней. Из школьного курса истории любому гражданину Федерации известно, что легорийцы начали войну. Но ни в одном из серьезных трудов – а прочитал я их, видит бог, немало, спасибо отцу – не сказано о причинах конфликта. Такое впечатление, что никто из ученых их просто не знает. Хотя в основе любого военного противостояния должно лежать пересечение чьих-то интересов… Сам собой возникает вопрос: а был ли мальчик? Судя по результатам, был, но вот найти бы его. Возможно, в будущем удастся избежать повторения подобной бойни. По ходу конфликта стало ясно, что легорийцы готовились к вторжению едва ли не с первого контакта. Почему? Или они предвидели будущее, или по каким-то еще причинам. В общем, тайна сия великая есть. Даже если абстрагироваться от первопричины, возникает второй вопрос: чего они достигли? Заперли нас в сфере радиусом двадцать световых лет? Затормозили технический прогресс? Породили демографический кризис? Так ведь и с ними случилось то же самое. Воспользоваться оставленными человечеством Земли территориями они не сумели. Патовая ситуация. Уже более ста лет нет связи с системами Фронтира. Что стало с их населением – неизвестно. К концу войны ресурсы Федерации настолько оскудели, что не осталось возможности обеспечивать развитие Внешних миров. Парламент принял решение эвакуировать людей во Внутренние системы, благо места хватало. Вне Фронтира тогда существовало семь развитых колоний, которым нападение легорийцев не грозило, но располагались они достаточно далеко от метрополии. Планировалось вывезти народ и промышленные мощности, которые могли бы стать значительным вкладом в восстановление подорванной войной экономики. План сорвался – поселенцы вовсе не стремились покинуть насиженные места. Когда из Внешних миров ушли регулярные войска, власть там захватили промышленные олигархи. Им показалось, что синица в руках в виде власти над колонией куда лучше, чем журавль в небе – сомнительное удовольствие от игр на политической арене Федерации. Население, что характерно, их поддержало. Внешние миры оказались предоставлены сами себе. Правительство каждой колонии думало лишь о собственной выгоде, в результате возникло семь замкнутых систем, варившихся, фигурально выражаясь, в собственном соку. Закономерный итог – локальные войны, в которых выжили самые сильные, жестокие и наглые. Они навели порядок на центральных планетах, частично восстановили экономику, начали понемногу торговать между собой, наладили кое-какие контакты с Федерацией. Вроде все утряслось. Но были другие – чуть менее жестокие, но не менее наглые, выжившие в мясорубке. Их оттеснили на периферийные планеты, в большинстве своем безжизненные. Нет сельского хозяйства. Война – синоним разрухи, а когда разрушена промышленность, что остается делать? Правильно, идти на большую дорогу. Семь пиратских кланов стали головной болью не только Внешних миров, но и Приграничья. Хода им не было только во Внутренние системы, где были сконцентрированы основные силы метрополии. Особенности навигации в глубоком космосе при переходе из одной системы в другую как минимум дважды ставили корабль в уязвимое положение. Уйти в гиперпрыжок в зоне действия гравитационных сил звезды с ее планетарной семьей не представлялось возможным – мощности реактора не хватало. Сначала необходимо добраться до точки перехода либо на эволюционных внутрисистемных двигателях, либо на маршевых в гиперпространстве. Причем что в плоскости эклиптики, что под углом к ней – без разницы. В эклиптике даже энергетически выгоднее: векторы воздействия звезды и планет лежат в одной плоскости, поэтому тягу сфокусировать легче. Второй способ был возможен не только в теории, но на практике возникали значительные трудности – нырок в гипер сопровождался искажением пространства, что было чревато повреждением весьма развитой в человеческих мирах космической инфраструктуры, да и наличие в непосредственной близости массивных тел превращало навигацию в гиперпространстве в лотерею. Потому и вынуждены были корабли выходить за пределы Системы на относительно небольших скоростях. Тут-то их и поджидали пираты. Второй удобный для нападения момент – выход корабля из гиперпрыжка. Само собой, хоть и наводился корабль на маяк в Системе, вываливался он в обычное пространство на значительном удалении от внешних планет. До пункта назначения шел на эволюционниках и в этот период представлял собой заманчивую цель, чем пираты и пользовались беззастенчиво. В начале Изоляции, как стали называть послевоенный период обитатели Внешних миров, флибустьеры предпочитали атаковать корабли на подступах к собственным системам. Правительства отделившихся планет не справлялись с напастью, так что вконец отчаявшиеся перевозчики и торговцы на свой страх и риск образовали конвойные войска, которые и прижали наглецов к ногтю. Тогда пираты обратили внимание на Приграничье – окраинные системы Федерации. Из них в основном и пролегали торговые пути во Внешние миры. В качестве ответной меры Федерация создала Патруль – восемь флотов, каждый из которых отвечал за неприкосновенность своей части границы. Я, стало быть, служил на корабле, входившем в состав Флота-2. Область нашей ответственности включала половину Фронтира. Оставшуюся часть контролировал Флот-3. Кораблей и личного состава в Патруле было более чем достаточно, однако возникла другая проблема – колоссальные расстояния между системами Приграничья. Чтобы обойти контрольную зону, обычному патрульному фрегату требовалось порядка шести-восьми месяцев движения в гиперпространстве. А оттуда много не навоюешь. Решение нашлось быстро – система маяков-ретрансляторов позволила боевым кораблям прибывать в зону деятельности посредством гиперпрыжков и уже на месте вести патрулирование, двигаясь либо в гипере, либо на эволюционниках. Раскинувшуюся в Приграничье паутину назвали Сетью, и со временем она охватила всю территорию Федерации. На сегодняшний день в ее состав входило около ста тысяч маяков, являвшихся одновременно автоматическими станциями слежения и ретрансляторами сигналов связи. Эта инфраструктура создавалась почти двадцать лет и легла в основу информационной сети Федерации. В далеком XXI веке на Земле существовали системы навигации, использовавшие принцип позиционирования по трем и более спутникам, находящимся в зоне доступа. Сеть по такому же принципу позволяла определять координаты корабля с точностью, достаточной для совершения гиперпрыжка на сверхмалые расстояния. В результате патрульный фрегат мог появиться в нужной точке пространства в течение двадцати-тридцати минут и перехватить нападающих на месте преступления. Вскоре после завершения строительства Сети пиратов удалось на какое-то время утихомирить, но после недолгого затишья нашлось немало безбашенных психов, готовых рискнуть жизнью, лишь бы пощипать жирных торговцев-федералов. Львиная доля этих авантюристов выявлялась Сетью и становилась жертвами Патруля еще на подступах к трассам, но некоторым везло – они успевали взять на абордаж гражданский корабль и избежать возмездия. Смертельная игра, которую с переменным успехом вели обе стороны, продолжалась по сию пору. На Фронтире проблема пиратов стояла не столь остро, но и сюда изредка забирались особо отчаянные флибустьеры – наличие Сети помогало преодолевать гигантские расстояния в короткие сроки не только Патрулю. Куда больше хлопот в нашем секторе доставляли черные археологи, подрабатывавшие еще и контрабандой. Испокон веков рука об руку с человечеством шествовали две болезни: жадность и коррупция. Везде, где собиралось более трех человек, начиналась борьба за власть и кусок послаще. В наше просвещенное время власть опирается на два столпа – деньги и информацию. А информация, как правило, всегда является оборотной стороной чьей-то тайны. Тайны же притягательны, особенно когда за них хорошо платят. Есть тайны грязные, политические, сам факт обладания которыми подвергает человека смертельному риску. Есть тайны не менее грязные, но более приземленные, например, инопланетные технологии либо утерянные во время Войны разработки. И если первым типом тайн интересуются в основном достойные люди – политики, то второго типа не чурается и всякое отребье – мечтающие о мировом господстве олигархи, планирующие разжиться чудо-оружием пираты, и просто правители-диктаторы. Известный экономический закон гласит: спрос рождает предложение. Есть люди, готовые платить за тайны космоса. Как результат, появились люди, готовые этими тайнами торговать. Отчаянные парни, которые не боятся соваться в самые гибельные места, обшаривать мертвые системы, мародерничать на останках великих флотов прошлого и потрошить корабли-призраки в мешках гравитационных аномалий. Настоящие стервятники наших дней, чью деятельность приходилось пресекать нашему дивизиону. Тут, конечно, есть нюансы. Юридически черные археологи, не в пример тем же пиратам, не объявлены вне закона, так что расстрелять такой корабль без предупреждения не получится, ибо чревато трибуналом. К тому же сами по себе раскопки не являются противоправным действием. В отличие от перевозки и продажи обнаруженных ценностей третьим лицам – для этих целей существует государственная Компания. Поэтому пренебрегшие услугами официальных скупщиков корабли-«археологи» полагается задерживать с использованием достаточно жестких методов. Арестованные экипажи отправляются во Внутренние системы и предаются суду. И если за ними не тянется шлейф криминала, то получают год тюрьмы за вандализм, в особо тяжелых случаях до трех лет за мародерство, но чаще всего отделываются условными сроками или штрафами. На контрабанду федеральные судьи предпочитают закрывать глаза – нельзя же, в конце концов, пересажать всех археологов по серьезным статьям. Люди из Компании неправильно поймут. После отбытия наказания копателям еще приходится выкупать корабли со штрафстоянки, что выливается в приличную, но не критичную для большинства этой братии сумму. Оказавшись на свободе и выкупив корабль, черный археолог, как правило, возвращается к своему занятию. Среди экипажей Патруля одно время даже бытовала шутка про круговорот археологов на Фронтире – некоторые знаменитые личности типа Рика Стражински попадались неоднократно, часто одному и тому же экипажу. В результате флотские и археологи чуть ли не дружили командами. Мнится мне, что подобное положение дел немыслимо без весомой поддержки сверху. Да и пиратов наверняка подкармливает кто-то из политической верхушки, не может такой инструмент влияния без хозяина обойтись. Ладно, не о них сейчас речь. Мысли вновь завертелись вокруг предстоящего задания. Интересно, почему цветущую планету земного типа назвали Ахероном? С чем ассоциировалось у первооткрывателей это не самое веселое название? Обнаружили на шарике нечто ужасное? Вряд ли мне кто-то ответит, придется выяснять самому. Равно как и выживать в незнакомых условиях. Не готов я к подобному, все-таки я флотский офицер-силовик, а не ученый. И уж тем более не сорвиголова из корпуса Егерей. Утомленный абстрактными размышлениями, я незаметно для себя уснул.Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 22 февраля 2535 года Весь следующий день я провел в хлопотах. Пока передал дела в отряде заместителю, пока прибрал кубрик, разобрался с текучкой – подошел обед. А после обеда меня нашел давешний лейтенант-безопасник, напарник Калинина, и пригласил на склад получать снаряжение. В обиходе мы обычно использовали более емкое название данного заведения – каптерка. Каптерка представляла собой внушительный ангар, разделенный внутренними перегородками на несколько отсеков-«лабазов». В одном хранилось тяжелое пехотное вооружение, в другом – броня и обмундирование, в третьем – средства связи и прочие электронные приблуды. Четвертый «лабаз» отводился под контейнеры с ручным оружием и боеприпасами, а пятый совмещал ремонтную мастерскую и «примерочную» – искомое помещение для подбора и подгонки снаряжения. На месте нас дожидались остальные бравые разведчики. Компанию им составлял пожилой старший прапорщик из наземного персонала базы. Прапор был местным владыкой всея лабаза, и именно у него нам предстояло разжиться снарягой. Местного завскладом я прекрасно знал – имел возможность познакомиться за несколько лет службы. Звали прапора Леонтий Палыч Скупой, и он полностью соответствовал своей «говорящей» фамилии. — Здравия желаю, – вежливо поздоровался я с присутствующими. Те отреагировали вяло, только Палыч пожал руку как старому знакомому иехидно хмыкнул: — Опять разорять пришел, ирод! — Побойся Бога, Палыч, когда я тебя разорял? – ушел я в глухой отказ. — Кхе-кхе… Товарищи офицеры, минуточку внимания! – вклинился в разговор безопасник. – Я старший лейтенант Офиногенов, управление «Космос» СБФ. Отвечаю за техническую сторону подготовки операции. Сейчас я познакомлю вас с некоторыми особенностями снаряжения, которое вам предстоит использовать при выполнении задачи. Прошу за мной. Вслед за Офиногеновым мы прошли к закрытому стеллажу высотой в рост человека. Лейтенант провел электронным ключом по замку, и двери-жалюзи разъехались, явив нашим взорам ниши с бронекомбезами. На первый взгляд ничего особенного, стандартная защита класса А. Костюмов примелькавшегося темно-серого цвета в наличии оказалось ровно два, что наводило на размышления. — Начнем со снаряжения лейтенанта Котова и мичмана Алексеева, – объявил Офиногенов. – Как вы можете видеть, это скафандр А-класса. Он позволяет носителю находиться в безвоздушном пространстве до пяти часов. Особенностью данной модели является увеличенный ресурс патронов-регенераторов, а также повышенная емкость энергоблоков, что в совокупности позволит действовать в условиях отсутствия атмосферы в течение десяти часов. Также в шлемы встроены передатчики, способные установить кодированную связь на расстояние до одной астрономической единицы. Скафандры оснащены экзоскелетом и легким антигравом. Задача группы известна: проникнуть через грузовой масс-терминал на территорию планетарной верфи Мьёллнира. Вместе с людьми будет отправлено спецоборудование, при помощи которого необходимо восстановить энергоснабжение и обеспечить герметичность одного из отсеков промышленного комплекса с последующим развертыванием временной базы. Терминал верфи высокой грузоподъемности, поэтому планируется переброска персонала и двух контейнеров с припасами одним рейсом. Более подробно задачи будут доведены непосредственно перед отправлением. Остальное оснащение и вооружение стандартное флотское, получите у прапорщика Скупого. Вопросы? — Никак нет! – отчеканил лейтенант Котов, а мичман помотал головой. — Вот и замечательно. Тогда можете приступать к подгонке снаряжения. А мы, товарищи офицеры, пойдем дальше. Безопасник провел нас в противоположный конец «лабаза», в небольшой закуток, отделенный от прочих помещений пластиковой перегородкой. — Ваше снаряжение, товарищи офицеры. – Лейтенант жестом волшебника указал на длинный стол, заваленный разнообразным шмотьем. – Как видите, ничего особенного, стандартная десантная оснастка. Тип камуфляжа соответствует местности, в которой предстоит действовать. По крайней мере, мы надеемся, что за сто лет на планете климатические пояса местами не поменялись. Особенности снаряжения заключаются в наличии в шлемах мощных передатчиков-декодеров, при помощи которых вы сможете связаться друг с другом, а также с группой на Мьёллнире. Коды доступа содержатся в баллистическом компьютере костюма. Кроме того, в него интегрирована навигационная система с картами всей планеты. Само собой, карты довоенные, современный Ахерон мог до неузнаваемости измениться. Плюс в забрало шлема встроена постоянно функционирующая микрокамера, записи сохраняются в специальном инфоблоке, вот он на поясе. Постарайтесь не потерять, все добытые вами сведения будут иметь большое значение. К сожалению, следить за происходящим в реальном времени у нас нет возможности, поэтому позаботьтесь о сохранности регистрирующего оборудования. Мы не можем предположить даже приблизительно, сколько времени вам предстоит действовать автономно, поэтому придется взять с собой тройной запас энергоблоков. С оружием определяйтесь сами, исходя из личных предпочтений, – завершил лейтенант спич. – Если нет вопросов, можете приступать к подгонке. Все недостающее получите у прапорщика Скупого. А мне бежать нужно, дела, знаете ли. Мы все трое не сговариваясь подошли к столу со снарягой. Перепутать комплекты было проблематично, благо размеры у всех значительно отличались, так что я последовал примеру соратников, и, скинув повседневный комбинезон и ботинки, принялся облачаться в обновку. Камуфляжный костюм из усиленной металлокерамической ткани со встроенным экзоскелетом состоял из усеянных карманами куртки на молнии под горло и штанов. Кстати, заметил, что у Десанта в полевой форме никогда не используются собственно комбинезоны, хотя ее и называют так. Причина проста: попробуйте походить в комбезе несколько дней кряду, да еще увешанные кучей прибамбасов. Посмотрим, насколько удобно вам будет справлять естественные надобности. Костюм, как и любая полевая форма, был слегка мешковат, брюки с широкими штанинами, но при этом не стесняющие движений. В комплекте шли десантные ботинки с высоким берцем и самозатягивающимися застежками, изготовленные из какого-то неубиваемого синтетического материала, с металлизированными подошвами. В таких можно в лужу концентрированной серной кислоты залезть, и ничего им за это не будет. К тому же они являлись составной частью экзоскелета. При этом что костюм, что ботинки удивительно легкие. Под внешний усиленный камуфляж обычно поддевалось специальное термобелье, утилизирующее пот и нейтрализующее запах. Еще одним несомненным плюсом являлась возможность регулировать теплообмен с окружающей средой, добиваясь комфортной температуры тела. Вещь просто незаменимая, особенно при длительных переходах либо марш-бросках. Дополнялось снаряжение бравого десантника композитными наколенниками и налокотниками, которые интегрировались в экзоскелет костюма и служили в нем суставами. Плюс боевые перчатки, пояс с энергоблоками и медицинским комплексом, а также наплечники, которые в активированном состоянии вкупе со шнурами экзоусилителей, протянутыми вдоль рук, ног и по бокам тела, образовывали силовой каркас. Связующим звеном между усилителями в куртке и штанах являлся пояс. Управлялась эта конструкция баллистическим компьютером, встроенным в шлем. Тело десантника обычно защищает легкий бронежилет, а глухой сферический шлем довершает композицию. Поверх бронежилета надевается модульная подвесная система, на которую навьючивается боекомплект. В шлем встроены воздушный фильтр и патроны-регенераторы, так что при нужде можно и под водой просидеть какое-то время. Активированный боевой костюм полностью закрывает бойца, образуя герметичный кокон, и не оставляет ни одного кусочка незащищенной кожи. Еще в активированном состоянии включается защитное силовое поле, генератор которого встроен в пояс. При наличии достаточного запаса энергии костюм в боевом режиме держит удары десятиграммовых автоматных пуль, разогнанных магнитными полями до бешеных скоростей в три-четыре тысячи метров в секунду, и при этом частично гасит кинетическую энергию удара, что дает подставившемуся под выстрел балбесу шанс выжить. Экзоскелет позволяет вдвое увеличить мышечное усилие бойца. Облачившись в комплект, я полюбовался собственным отражением в зеркале. Зрелище оказалось забавным, не привык я себя ощущать этакой пятнистой гориллой, флотское снаряжение обычно однотонное темное. А тут даже шлем в зеленых пятнах (только забрало матово-черное), и берцы у ботинок камуфлированные. — А чего это у шмоток цвет такой странный? – бросил я в пространство, на ответ в общем-то и не надеясь. — Нормальный цвет, правильный, – подал голос капитан Гречко. – «Выцветшая флора» называется. Считай, на все случаи жизни подходит, особенно если местной растительности сверху навешать. И в городе не сильно в глаза бросается. Для нас лучше не придумаешь. Ну да, тут он прав. В автономке с включенным «хамелеоном» не побегаешь, энергозапас не вечен. А основам маскировки я обучен, придумаю что-нибудь на месте. С обмундированием все ясно. Для полного счастья нужно получить у Скупого пару комплектов нижнего белья с носками, да на всякий пожарный полевую форму: вдруг придется отдыхать в приемлемых условиях, в деревне какой-нибудь, а там боевой костюм будет явно не к месту. Осталось определиться с оружием и боекомплектом. Для начала неплохо бы узнать, в какой местности предполагается действовать будущему посланцу Федерации на землях Нордланда. Проблему решил элементарно – активировал боевой режим костюма и спроецировал на внутреннюю поверхность забрала трехмерную карту Базы-7, как, оказывается, официально назывался пункт моего назначения на планете Ахерон. Центральная часть материка, лесостепная зона – типичная картина русской средней полосы: ровные поля перемежались лиственными массивами, изредка попадались мелкие речушки, почти ручьи, и небольшие озера, обрамленные кольцом деревьев, поразительно похожих на ивы. Никогда не думал, что в баллистический компьютер боевого костюма можно запихнуть такую прорву данных – в интерактивной карте были даже довоенные фотографии местности. Сама база располагалась на обширном поле, имела форму вытянутого с севера на юг прямоугольника километров десяти длиной и чуть более пяти шириной. С трех сторон взлетная полоса окружена заросшими лесом высотками, на которых наверняка в свое время располагались зенитные батареи. Лишь с юга имелся относительно удобный доступ на территорию по широкой асфальтированной дороге. С этой же стороны располагались гарнизонные корпуса с КПП и солидные оборонительные сооружения. Трудно сказать, какая часть инфраструктуры сохранилась до наших дней, но, судя по наличию функционирующего телепорта, как минимум один из ангаров-складов на северной стороне уцелел. Ладно, на месте видно будет. Укрупнив масштаб и пробежавшись глазами по окрестностям, я выяснил, что похожая местность тянулась во всех направлениях километров на сто пятьдесят – двести, и только после полигона, официально именовавшегося, как это ни смешно, Полигон-1, переходила в дремучие лиственные леса, кое-где пересекавшиеся нитями дорог. Город Чернореченск со всех сторон окружен чуть ли не дикой пущей, которая уступала людскому напору лишь вблизи пригородов. Сто лет назад город имел население около двухсот тысяч человек, в нем располагалось несколько серьезных производств типа нефтеперерабатывающего завода и ремонтной базы истребительных сил планетарного базирования, а промзона занимала едва ли не половину городской территории. Хотя по тем временам городок не особенно крупный, да и военных объектов, кроме рембазы, в нем не было. Вряд ли он стоял на первых местах в списке орбитальных ударов, а потому мог частично сохраниться. Деактивировав карту, я снял шлем и задумался. Местность не самая легкая, однако бывало и хуже. Стоит серьезно отнестись к подбору вооружения и дополнительной экипировки. Начал со снаряжения. В качестве основного холодного оружия выбрал стандартное армейское мачете с сорокасантиметровым прямым клинком, предназначенное для прорубания проходов в джунглях. В полой трубке рукояти содержался любопытный набор мелочей, как то: зажигалка, моток лески, крючки, нитки, игла – в общем, стандартный комплект для выживания. Весьма полезная штука – шест вырубить, дрова опять же заготавливать удобно, да и как оружие ближнего боя не худший вариант. Ножны пустил вдоль левого бедра, закрепив на два ремня. Мачете расположил режущей кромкой по ходу движения, чтобы относительно удобно было доставать правой рукой. Примерился, пару раз выхватил и вернул на законное место – вроде терпимо, хотя и довольно медленно. Но это не принципиально. Кусты и дрова от меня никуда не убегут, а в бою, буде возникнет такая надобность, я гораздо быстрее извлеку и использую по назначению штатный боевой нож «стерх» – обоюдоострый, с удобной обрезиненной рукояткой и темным покрытием клинка, чтоб не бликовал. Расположил я его на груди, прицепив ножны к соответствующим креплениям на «разгрузке», рукояткой вниз – предпочитаю нож в правой руке прямым хватом. Люблю тычковые удары на контратаках. Теперь рюкзак. Стандартный десантный, повышенной емкости, со встроенным бурдюком для воды. В нем разместятся запасное белье, полевая форма, средства гигиены, сухой паек на пять дней, пищевые концентраты, а также дополнительный комплект унитаров в пачках. Слева сбоку прицепим малую саперную лопату – вещь во многих случаях незаменимую. Здесь же разместим смотанный в бухту двадцатиметровый тонкий трос. Компактный подъемник займет законное место в гнезде на поясе. В карман на левом бедре – комплект инструментов для ремонта снаряжения в полевых условиях. Сюда же ЗиП к наладоннику. Еще кое-какую мелочовку типа индивидуального перевязочного пакета, дезинфицирующих салфеток и таблеток на все случаи жизни рассуем по мелким карманам на рукавах и груди. В правый набедренный карман идеально вписался комп-наладонник – друг и товарищ, без которого я не мыслил жизни. Нужно будет вечером загнать в него всю имеющуюся информацию по Ахерону, чисто на всякий пожарный. Взгромоздив рюкзак на спину, я подтянул лямки и нажал кнопку активации. Мой переносной склад за мгновение интегрировался в боевой костюм: крепления с легким щелчком утонули в защелках, а трубка от бурдюка проросла в горло комбеза, объединившись с его системой жизнеобеспечения. Теперь даже в полностью задраенном обмундировании я в любой момент мог глотнуть воды либо тоника на выбор, не отвлекаясь на дополнительные действия. Удобно. Попрыгал на месте, прислушиваясь. Вроде ничего не гремит, что не может не радовать, однако основная часть груза на меня еще не навьючена. Не снимая рюкзака, я прошествовал в секцию вооружения. Здесь заправлял другой прапор – Серега Акимов, с которым я был на короткой ноге. Он меня уважал и выделял среди других офицеров за глубокое знание оружия, а также за умение в боевых условиях реанимировать самый безнадежный ствол. Ничего удивительного в данной способности не было – технический вуз и два года службы главным оружейником штурмового отряда и не такому научат. К тому же я то и дело захаживал к Акимову по вопросам снабжения отряда, а так как отряд был действующим, то боеприпасов и принадлежностей мне требовалось много и часто. На этой почве мы с Серегой и сошлись. — Здражлатщкаплейт! – поздоровался он, едва я зашел в помещение. – Что, опять твои дармоеды все унитары по черным археологам высадили? — Черных археологов мы бьем прикладом по хребту, – ответил я на подначку. – Не хватало еще на них боекомплект жечь! — Варвары… – притворно огорчился прапор. – Вам бы все по хребту. А может, они приличные люди и к такому обращению не привыкли. Нет бы просто пристрелить, чтоб без мучений… — Добрый ты, Сережа. – Я по-хозяйски уселся на Серегин рабочий стол. – На дело иду, в автономку. Надо боекомплект подобрать. — Примерный круг задач? – моментально подобрался Акимов. Специалист он хороший и к делу относился ответственно, без приколов. — Один на землеподобной планете, предположительно дружественное население, лесостепная и степная местность типа средней полосы. Зверье соответствующее. Наличие дополнительных пунктов боепитания весьма сомнительно. — Стволы? — Думаю стандартные взять, не буду изобретать велосипед. — Чудненько, – ввернул любимое словечко Серега и зарылся в шкаф с боеприпасами. – Я думаю, надо тебе в основном УС затариваться. Пару пачек УУ и пару магазинов к автомату снарядить. УОД вряд ли тебе пригодятся, по кораблям шариться ты вроде не собираешься. К пистолету бери пятьдесят на пятьдесят УУ и УОДов, стандарт не бери. С УУшками ты в случае чего не хуже чем из автомата пальнешь, а для ближнего боя в помещении УОДы. Помявшись для виду, я все же решил согласиться с Серегиной точкой зрения. УС – это «унитар стандартный», то бишь безгильзовый патрон в виде пули, объединенной с энергобатареей. Такой боеприпас использовался для стрельбы из оружия на основе эффекта Гаусса. Выпущенный из автомата стандартный унитар прошибал около пяти сантиметров стали или пару сантиметров композитной брони, обеспечивал прицельную дальность до километра, высокий темп стрельбы и приемлемую кучность, несмотря на незначительную массу – всего десять граммов. Пистолетный УУ – «унитар усиленный» – лишь чуть уступал автоматному УС по основным показателям, тогда как стандартный пистолетный унитар уже вдвое слабее. Нечего им затариваться. Рюкзак с «разгрузкой» не резиновые, лучше автоматных боеприпасов взять больше. Минимум автоматных УУ – они на десять граммов тяжелее, с урановым сердечником и повышенным энергозарядом, потому и вылетают из ствола с большей скоростью, летят дальше и попадают точнее. Но от них отдача удвоенная, очередями особо не постреляешь. Нужны будут, когда кого-нибудь издали снять понадобится. Ну и УОД – унитары «увеличенного останавливающего действия» – для пистолета в самый раз: они при выстреле раскрываются тремя лепестками, обнажая тупой стальной сердечник. Удар такой пулей слона с ног сшибает, человека в бронежилете и с силовым полем отбрасывает на несколько метров, а незащищенного вовсе рвет на куски. По здравом размышлении дробовик решил не брать, и так уже немерено на меня навьючено. — С гранатами что посоветуешь? — Бери пару десятков оборонительных ВОГов, – предложил Серега. – Из подствольника если палишь, то на значительную дистанцию, так что осколков можно не жалеть. Пяток ручных гранат, наступательных, и будет чудненько. — Добро, – согласился я. – Сам примерно так и предполагал. Только ты мне еще пару брусков «симплекса» дай, да взрывателей дистанционных десяток. — Вот, – принялся выкладывать передо мной боеприпасы прапор, – как заказывал. Два бэка к автомату: восемь магазинов УС, два магазина УУ, четыреста УэСок и восемьдесят УУшек в пачках. К пистолету четыре магазина УУ, четыре магазина УОДов, двести патронов обоих видов в пачках, поровну. ВОГи для подствольника, оборонительные осколочные – двадцать штук в лентах. Пять ручных наступательных гранат ГРН-3. Два бруска пластичной взрывчатки типа «симплекс», десять дистанционных детонаторов. Спрей нужен? — Давай баллончик, пригодится. Хорошая штука спрей – гомогенная смесь «симплекса» с жидким наполнителем. Распылил на какую-либо поверхность, приляпал детонатор, одно нажатие кнопки – и препятствие испарилось без шума и пыли. Идеальное средство для вскрытия дверей и люков. — Получите, распишитесь. Я рассовал магазины по карманам «разгрузки», подвесил гранаты к поясу, а ВОГи затолкал в специальный подсумок. Скинул рюкзак, сложил патроны в пачках, туда же закинул баллончик со спреем. И ощутил себя вьючным животным – только боекомплекта на мне было больше двадцати кило. Вся надежда на экзоскелет, своими силами, если на марше, и не сдюжить. Вроде как все. Личное оружие в кубрике в сейфе хранится, мне как офицеру положено. — Бывай, Серега! – попрощался я и с кряхтением взвалил на плечо разом потяжелевший рюкзак. — Смотри, не надорвись, – позлорадствовал в ответ прапор. Собственно, сборы можно считать законченными. Офиногенов относительно дальнейших планов ничего не сказал, поэтому я прошел в «предбанник» и сгрузил добытое снаряжение в персональный шкаф. Все равно завтра мимо не пройду, а в кубрике все это добро хранить опасно. Скинул заодно и боевой комбез, переодевшись в повседневный синтетический, да и ботинки старые обул. Нахлобучил на голову пилотку. Наладонник не забыл переместить в правый набедренный карман – традиционное его место. Тут и боевые товарищи нарисовались, снова облаченные в полевой камуфляж, судя по лицам, весьма довольные посещением прапорщика Акимова. Они незамедлительно последовали моему примеру, заняв два соседних шкафчика. — Капитан, какие планы на вечер? – поинтересовался вдруг Гречко. — Да ничего особенного не планировал. Оружие приготовлю и спать завалюсь, – честно признался я. — Есть предложение, и не только мое, посетить вечером офицерский клуб, отдохнуть перед выходом. – Гречко кивнул на старшего лейтенанта. – Матвеев тоже идет. Котов вроде как согласен, а мичмана и спрашивать не надо – правильный мужик, жизнь тонко чувствует. — В принципе, я не против. Во сколько? — В восемь, в «Эполете». Кто бы сомневался. Офицерский клуб на базе один. — Заметано.
* * *
Кубрик на базе мне, как командиру штурмового отряда целого фрегата, полагался индивидуальный (в отличие от борта, где я делил жилище со своим заместителем, Мишкой Ивановым, жизнерадостным старшим лейтенантом). Комнатушка три на четыре метра, отделенная от коридора небольшим тамбуром, зато с окном, нормальной койкой, рабочим столом с информсистемой и стеной-экраном. В углу втиснут встроенный шкаф с отделением для обмундирования и оружейным сейфом. Посреди комнаты кресло на колесиках, которое я вечно задевал. Еще один несомненный плюс – наличие крошечного индивидуального санузла, объединенного с душевой кабиной. Хочешь – справляй естественные надобности, хочешь – мойся. Как ни крути, это лучше, чем общие удобства, размещенные в конце коридора. Оказавшись в родных стенах, первым делом подключился к Сети, законнектил с информсистемой наладонник и поставил на закачку массив информации по Ахерону, который, как выяснилось, подготовили предусмотрительные безопасники. Офиногенов доступ к инфе открыл по первому требованию, сэкономив мне приличное количество времени и нервов, а посему воздадим хвалу мудрости и дальновидности начальства, да не поразит его запор. Потом посредством электронного ключа вскрыл шкаф и извлек на свет божий стандартный оружейный кофр цвета металлик. Откинув крышку, полюбовался содержимым. В кофре я хранил личное оружие: штатный автомат системы Михайлова АМ-2515 «Вихрь» и автоматический пистолет конструкции Сергеева АПС-17 в набедренной кобуре. Вот уже более трехсот лет в индивидуальном ручном оружии используется принцип Гаусса – пуля в стволе приводится в движение не энергией пороховых газов, а магнитными полями, как в ускорителях частиц. Подобный тип вооружения превосходит огнестрельное большей убойностью и точностью, а различные виды энергетического – относительно малым энергопотреблением и сложностью изготовления защитных средств. Любой энергетический заряд, будь то лазерный луч, электрический разряд или сгусток плазмы, обрушивает всю мощь на первое же встретившееся препятствие, стремительно теряя в убойной силе. Грубо говоря, запреградное действие таких систем стремится к нулю. Разогнанный же до бешеных скоростей магнитными полями кусочек металла с легкостью прошивает что пластик, что композиты, что сталь, не говоря уже про незащищенное человеческое тело. Лазер, в принципе, теоретически тоже может пробить любое препятствие, но тут все упирается в мощность излучения и время воздействия. Всю вторую половину XXI века военные ведомства разных стран пытались разработать ручное лазерное оружие, но результаты этих попыток так и остались на уровне опытных партий и в серию не пошли. «Бластерам» или не хватало мощности, или они получались слишком громоздкими для индивидуального применения. Замену им быстро нашли в виде гауссовок. Первоначально они были гладкоствольными и стреляли металлическими шариками, которые разгонялись магнитными ускорителями, кольцом охватывавшими ствол оружия. Питание ускорителей осуществлялось отдельной батареей. После выстрела приходилось ждать восстановления заряда в конденсаторах магнитной системы, поэтому скорострельность оставляла желать лучшего и была на уровне винтовки с продольно-скользящим затвором. К тому же оружие отличалось сильной отдачей. Об автоматическом огне речь даже не шла. В середине XXII века русский конструктор Петр Иванович Кирилленко предложил использовать в качестве боеприпаса унитар – объединенные в одно целое заостренную пулю и индивидуальный конденсатор, содержавший энергию ровно на один выстрел. Идею удалось реализовать на практике: винтовка Гаусса, оснащенная механизмом подачи боеприпасов, как в легендарных автоматах прошлого, позволяла вести непрерывный огонь. С отдачей справились, сделав ствол нарезным и подвесив его в магнитных опорах – при выстреле часть энергии унитара затрачивалась на нейтрализацию импульса ствола, который по всем законам физики в момент вылета из него пули стремился переместиться в противоположном направлении, а вращение пули в нарезах придавало ему крутящий момент. Это комплексное движение использовалось для привода автоматики. Также стандартным стал приклад с гидрокомпенсатором по типу накатника древних артиллерийских орудий. Такая схема индивидуального автоматического оружия прижилась и уже почти двести лет не подвергалась изменениям. Совершенствовались боеприпасы, магнитный контур, но не компоновка и принцип действия. Сходное со старинными пороховыми автоматами устройство породило подобие в эргономике и дизайне. Лежавший передо мной «вихрь», созданный совсем недавно, всего пару десятков лет назад, внешне мало отличался от разработок начала двадцать первого века. Калибр, правда, больше – 11,5 мм, и пуля вкупе с конденсатором весила целых десять граммов. Отсутствие механических прицельных приспособлений компенсировалось компьютерной системой наведения, интегрированной в шлем боевого костюма, а при ее отключении использовался съемный коллиматорный прицел. Питание автомата осуществлялось из традиционного тридцатизарядного отъемного магазина. Конструкция предусматривала три типа огня: одиночными, короткими очередями с отсечкой после третьего выстрела и полностью автоматический режим. Несмотря на относительную сложность конструкции магнитного контура, автомат отличался высокой надежностью и неприхотливостью в эксплуатации, за что, собственно, и был принят на вооружение. Мой экземпляр еще был оснащен двадцатипятимиллиметровым подствольным гранатометом, а в ЗиПе хранился десятикратный оптический прицел – сделали мне его по индивидуальному заказу, чисто на всякий случай. В качестве вспомогательного оружия я предпочитал АПС-17, двадцатизарядный автоматический пистолет калибра 9 мм. Хороший, мощный и надежный, разве что очередями из него стрелять все же не рекомендовалось – отдача уводила ствол влево-вверх. Лучше одиночными, в самозарядном режиме, или, если совсем припечет, сдвоенными – «дабл тап» очень эффективен в ближнем бою. К тому же именно под этот режим оптимизирована программа наведения баллистического компа. Несомненным достоинством современного личного оружия являлась его низкая шумность: отсутствовали грохот от сгорания пороха и лязг металлических деталей. Акустическое воздействие осталось только от резкого заполнения канала ствола воздухом через сверления по мере перемещения и вылета пули, что напоминало не слишком громкий хлопок в ладоши. Оружие, неоднократно побывавшее в деле, доказавшее свою надежность. Будем надеяться, что не подведет и впредь. А посему еще раз осмотреть, протереть и вернуть в шкаф. Запиликал наладонник, извещая об окончании закачки. Устроившись в кресле перед стеной-дисплеем, я отсоединил КПК от информсистемы, спрятал в набедренный карман и обратил внимание на значок нового сообщения в командной строке. Занятно… Кто бы это мог быть? Развернул окно icq-клиента, увидел знакомый ник – Freya, и прочитал сообщение следующего содержания: «Тарасоff, до меня дошли слухи, что ты нас покидаешь на неопределенный срок. Давай встретимся и урегулируем некоторые вопросы интимного свойства:)». Тарасоff: «Когда и где?» Freya: «Жди меня в “Эполете” около десяти вечера». Абонент разорвал связь, оставив меня в легком недоумении. Чего это она удумала? Место и время вполне приемлемы – в восемь там же намечено распитие спиртных напитков с новыми коллегами. Так что я не стал терзаться лишними раздумьями и завалился спать, поставив будильник на полвосьмого.* * *
В «Эполет» я заявился без пяти восемь, но, как выяснилось, опоздал. Все четверо новых сослуживцев уже сидели за столиком в дальнем от входа углу. Впрочем, опоздал не сильно: красовавшаяся на столе бутылка водки «Гвардейская» еще не вскрыта, а из закусок присутствовали лишь тарелки с консервированной мясной нарезкой и столь же консервированными огурчиками. — О, Тарасов! Присаживайся, только тебя и ждем, – поприветствовал меня верховодивший за столом Гречко. Хваткий мужик, ничего не скажешь. Я уселся на единственный свободный стул – что характерно, спиной к входу, что меня несколько нервировало, – и пододвинул стопку из небьющегося стекла. — Наливайте, что ли… Следующие два часа незаметно пролетели под чинную беседу на вечные армейские темы – кто, где и с кем служил, в каких передрягах побывал, чем планирует заняться после армии – с неизбежным переходом на незамысловатые философствования о смысле бытия. Сопровождалось оное действо неторопливым потреблением крепких спиртных напитков под горячее – шашлык из свинок, выращенных на подсобном хозяйстве базы. Выяснилось, что у капитана Гречко схожая с моей судьба: гражданский вуз, военная кафедра, срочная служба, потом контракт и переход в Десант. Только родился и вырос он не на Земле, как я, а на старейшей колонии – планете Артемида в системе Вольф-359. Климат на ней посуровее, да и сила тяжести слегка превышает стандартную, что и отразилось на внешности капитана. Он уже больше десяти лет женат, имеет двоих сыновей, а последним местом службы была как раз родная Артемида, откуда подразделения Пятой гвардейской убывали в боевые командировки по всему Приграничью. В общем, и пороху понюхал бравый капитан, и жизнь повидал. Старший лейтенант Матвеев, сослуживец Гречко, наоборот, был профессиональным военным. Окончил Академию СБ по программе рейнджера, но попал не в силовые подразделения СБФ, а в действующие войска, в артиллерийскую разведку. Надо полагать, немалую роль в этом сыграло его происхождение – родился и вырос он на планете Фергюссон в системе Росс-614. Почти вся ее поверхность была занята одним большим континентом с ровными, как стол, пространствами: экваториальные саванны сменялись степями средней полосы, которые плавно переходили в тундру в окрестностях полюсов. Лесов было мало, практически все они представляли собой мелкие перелески либо обширные заросли кустарников, типа южноафриканских бушей. С детства увлекавшийся охотой Матвеев в таких условиях превратился в неутомимого ходока, способного преодолеть немыслимые для обычных военнослужащих расстояния. Миниатюрный, сухой и жилистый, он обладал удивительной выносливостью. Семью еще не завел, хотя кандидатура имелась. Единственный среди нас представитель Службы безопасности – лейтенант Котов – как оказалось, два года назад выпустился из Академии СБ, где обучался по программе подготовки полевого агента. Не ошибся я в нем – с этого факультета те еще волкодавы выходят. Хотя служил почему-то в «Вымпеле», антитеррористическом спецназе, а не в «поле». Родился и вырос на Земле, в Костромской области. Семьей не обременен – молод еще. А так родители и сестра в Костроме. Больше всех запомнился мичман Алексеев. Родом с Брода – суровой планеты в системе эпсилон Эридана. На ней самым комфортным для жизни являлся экваториальный пояс, очень схожий с Сибирью. Такие же суровые зимы, короткое лето, необъятная тайга – здешние деревья напоминали земные хвойные породы. Мир неприветливый, требующий полного напряжения сил для выживания. И народ соответствующий: упертый, кряжистый и хозяйственный. Вот и вырос Петр Кузьмич Алексеев, потомственный охотник, целеустремленным, знающим себе цену мужиком. Окончил училище связи, а дальше попал под призыв и оказался в Технической службе Флота, где и провел последующие тридцать с лишним лет. За годы службы овладел профессией в совершенстве, благо натура соответствовала – если уж берешься за дело, то доводи его до конца. Офицером не стал только ввиду отсутствия высшего образования, о чем не очень печалился. Жизнь принимал такой, какая она есть, не терпел излишней суеты и был – самую чуточку – философом. — Жизнь, ребята, такая стерва, – неторопливо вещал он, поигрывая стопкой, – что всегда найдет куда тебя куснуть. Неважно, плывешь ли ты по течению или из кожи вон выпрыгиваешь, чтобы изменить свою судьбу. Вот, допустим, живет человек, активно участвует в общественной деятельности, планы строит, рвется наверх изо всех сил, видит себя если не президентом Федерации, то уж сенатором точно – а тут раз, и влетел в аварию на личном авто, что характерно, со смертельным исходом. И осталась после него куча едва начатых дел, а ничего толком завершить он в свои тридцать не успел. И пропали все его усилия зазря. Все потому, что взвалил на плечи слишком тяжелую ношу, не оценил силы собственные. А вот другой: вроде и не полный балбес, но вбил себе в башку, что все само собой обустроится, а потому и лежит целыми днями на диване. Ждет, когда соотечественники вспомнят, что есть такой, допустим, Сеня Жуков – алмаз неграненый, талант непризнанный. А сам и пальцем не шевелит, чтоб чего-то добиться. И доживает такой человечишко до ста лет. Умирает. А после него даже семьи не остается – лень ему в свое время было от дивана задницу оторвать, с девушками пообщаться. А все потому, что вовсе никакой ответственности на себя принимать не захотел, решил, что кто-то за него все сделает. — Я это к чему все, ребята, – продолжил он после принятой стопки, – надо ценить и на все сто процентов использовать каждый прожитый миг. Любой человек ценен на своем месте. Работаешь ты на заводе – работай так, чтоб потом не было стыдно. Не прыгай, как кузнечик, с места на место. Не оставляй за собой хвост из неоконченных дел, и тогда, сколько бы ты ни прожил, после тебя останется добрая память. Пускай у одного человека, но она будет. И помянет он тебя не раз от чистого сердца. А нет памяти – считай, и не было человека. Для чего жил, зачем – не понятно. — Я вот не боюсь смерти как таковой, – рассуждал он дальше, – хорошо пожил, достаточно сделал, семья, опять же, неплохая – и сын есть, и дочь, и даже внук намечается. А боюсь я подохнуть глупо, не поменяв жизнь свою на что-то стоящее – хотя бы на жизнь врага. Или на жизнь друга, если смерть моя поможет ему спастись и отомстить. Но в жизни всякое случается, бывает, кирпич на голову упадет, и готово, пожалте в деревянный полушубок! Никто от такого не застрахован. Потому бояться безносую глупо и бесполезно, надо относиться к ней как к мошеннице и быть готовым ее обмануть, как она нас обманывает. Цену настоящую когтями выцарапывать, зубами выгрызать. И не бояться ее, ни при каких обстоятельствах. Самурай доморощенный, блин. Философ из глубинки. Хотя в чем-то прав, надо признать. Да и импонирует мне его подход к жизни – кремень-человек, сказал – сделал. Настоящий мужик. Такому собственную спину в бою можно доверить не задумываясь. А с другой стороны, упертый и упрямый до невозможности. Как с ним начальство ладит, ума не приложу. Сидя со стопкой в руках, я наблюдал за сослуживцами и не уставал удивляться профессионализму военных психологов: так точно подобрать исполнителей для нашей миссии надо умудриться. Насчет себя ничего не скажу, со стороны виднее, но вот остальные… Гречко и Матвеев при всей своей непохожести напоминали братьев-близнецов, которые даже мыслят одинаково. Разве что Гречко опытнее и мудрее. Мичман Алексеев служил идеальным противовесом для пылкого и излишне инициативного молодого лейтенанта Котова. Тот в свою очередь мог кипучей энергией расшевелить старшего товарища, что в некоторых обстоятельствах будет полезно. Эти задачу выполнят либо подохнут в процессе. Но не сдадутся и не вернутся побитыми собаками. А я, интересно, смогу так? Время покажет… Сидевший напротив меня Гречко вдруг округлил глаза и вытянул губы трубочкой, как будто собирался присвистнуть. Но не успел – за спиной послышались легкие шаги, и на плечо мне легла узкая ладошка. Сослуживцы дружно вскочили с мест и отвесили галантный поклон. Поднявшись со стула, я обернулся и встретился с ней взглядом. Бездонные синие глазища приковывали, манили и заставляли тонуть в них, забыв обо всем на свете. Банальные слова, но по-другому я свои мысли и чувства выразить не в силах. Над этими-то неделю думал, пока сформулировал внятно. Помню, как первый раз случайно пересекся с ней в диспетчерской. Это было как выстрел, как хук в челюсть, как адреналиновый выброс. Мы знакомы уже больше года, но каждая встреча как первая. Никак не могу привыкнуть к ее присутствию. Наверное, кто-то скажет: влюбился как мальчишка. И не стыдно, тридцатник мужику! Но это как раз тот случай, когда дела индейцев шерифа не интересуют. Мне плевать. — Здравствуйте, товарищи офицеры! – поприветствовала она всех сразу. – Боюсь, мне придется лишить вас общества некоего капитан-лейтенанта. Тут я вышел из ступора и решительно взял ситуацию в свои руки. — Господа! – Легкий наклон головы. – Разрешите представить: Ольга Нефедова, лейтенант диспетчерской службы Флота. Капитан Гречко, старший лейтенант Матвеев, лейтенант Котов, мичман Алексеев. Сослуживцы реагировали на присутствие Ольги так же, как и я когда-то, то есть пребывали в состоянии обалдения. Разве что мичман Алексеев хитро щурился – мол, молодец, не упускай такую кралю. Посмотреть действительно есть на что: небольшого роста стройная брюнетка с короткой – до плеч – стрижкой, пронзительными синими глазами и правильными чертами лица. Чуть вздернутый нос, чувственные губы, смуглая кожа… само совершенство. Лет двадцать пять на вид. Знойная женщина. Э-э-э… по крайней мере, в моем понимании. Представьте мое состояние, когда она с месяц назад вдруг проявила ко мне интерес. Причем отнюдь не профессиональный, а как к мужчине. Началось все, правда, несколько ранее – примерно три месяца назад – с разговора во флотском чате. Меня привлекли высказывания девушки с ником Freya о счастье. Уж очень они отличались от обычного девичьего бреда о любви, второй половинке, семье и доме. Freya: «Счастье – когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым. Счастье – когда ты сообщаешь окружающим, что он вернулся. Когда наблюдаешь за их лицами, видишь на них радость и радуешься сама от осознания того факта, что это ты доставила им это счастье. А еще большее счастье видеть лицо вернувшегося живым человека». Тарасоff: «А как же любовь? Чувства? Романтика? Семья? Дом? Хм… ничего не забыл?» Freya: «Глупости. Бред гражданских дурочек. На войне счастье вполне конкретно, и лично для меня оно такое. Я диспетчер». Мы проболтали несколько часов, вечер незаметно перетек в ночь, а спать я лег под утро. Я тогда не знал, что Freya та самая девушка с синими глазами, что так запала в душу. Через два месяца она предложила пересечься в реале. Сюрприз удался на славу. Потом она призналась, что сразу поняла по нику, кто ее собеседник. И постепенно заинтересовалась мной всерьез. Вот уже месяц мы встречаемся. У нас романтический период: прогулки по зоне отдыха, совместные посещения развлекательных мероприятий в «Эполете», поцелуи под местной луной, правда, в оранжерее – вне базы не очень-то пошатаешься, планету недаром назвали Бурная. Процесс терраформирования только запущен, это лет через пятьдесят здесь будет более-менее приемлемый климат. — Пойдем, – потянула она меня за руку. — А может… посидите с нами немного? – отчаянно краснея, спросил оробевший Котов. — Извините меня, но нам нужно обсудить кое-какие вопросы личного характера, – отрезала похитительница и потащила меня к выходу. Мне не оставалось ничего иного, как виновато улыбнуться собутыльникам и направиться за ней. Хотя я и не сопротивлялся, если честно. Ольга привела меня в оранжерею, на наше обычное место. Не представляю, как можно в таком крошечном искусственном садике отыскать укромный уголок, но ей это удалось. В самом дальнем углу, на стыке двух стен и крыши из прозрачного пластика, несколько земных туй, обвитых боллианскими лианами, образовали небольшой растительный грот. Здесь можно было с некоторым трудом усесться вдвоем, особенно если прижаться друг к другу. И кусок местного сурового неба в просвете крон. Сейчас как раз один из редких моментов, когда тучи разошлись и проступил рисунок звезд, неестественно ярких в еще только формирующейся атмосфере колонизируемого мира… Устроившись на мягкой траве, я приобнял спутницу за плечи и принялся изучать созвездия над головой. В кои-то веки я не знал, что сказать. Ольга сидела обняв колени и о чем-то думала. — До меня дошли слухи, что ты завтра уходишь… – произнесла она вскоре. – Мне кажется, мы так и не успели сделать нечто важное… Иди ко мне. Бывают такие моменты, когда лучше подчиниться женщине. Она на инстинктивном уровне чувствует, что сейчас будет правильно, а что не очень, и умудряется не разрушить волшебное очарование таких мгновений неуклюжими попытками что-то сказать или предпринять. Я просто поддался ее порыву, и, ощутив вкус ее губ, прижал к себе разгоряченное тело. Мы долго не могли оторваться друг от друга, но наконец Ольга устало выдохнула и уперлась мне в грудь ладошками, отстраняясь. — Хватит здесь маячить, – сказала она, загадочно сверкнув глазами. – Пошли к тебе. И потянула меня за руку к выходу из оранжереи. Много позже мы лежали в обнимку в моей холостяцкой койке, тесно прижавшись друг к другу, и я тихо блаженствовал. Невыразимо приятно было ощущать бархатистость ее кожи, вдыхать запах волос, слушать биение ее сердца. Так вот, оказывается, какое оно – счастье… — Помнишь наш первый разговор в сети? – вдруг спросила она. — «Счастье – это когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым», – процитировал я по памяти, зарывшись лицом в ее волосы. — Да… Возвращается живым… Мой муж два года назад не вернулся. Я думала тогда, что не смогу дальше жить. Но теперь у меня есть ты… И я прошу тебя, нет, умоляю – вернись! Вернись живым! – сорвалась она на крик. И замолчала, как будто перегорело что-то внутри. — Я буду ждать… Ждать до конца, – прошептала она. Мне показалось, или мне только что… А, не важно. — Вернусь, обещаю, – кивнул я со всей возможной убедительностью. И даже сам себе поверил. А почему бы и нет? У меня теперь такой мощный стимул…Глава 2
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная»— Товарищи офицеры! Через десять минут начнем процедуру переброски, – известил нас лейтенант Офиногенов и склонился над громоздким пультом, соединенным толстенным кабелем с рамкой внутрисистемного грузового телепорта. Я стоял и маялся в ожидании, загрузив мозги проверкой списка снаряжения. Вроде ничего не забыл, даже на всякий случай к «вихрю» тактический фонарь прицепил, а на пояс повесил флягу с коньяком – лишним не будет. Нервы, они ведь не железные. Рядом точно так же мялись полностью экипированные капитан Гречко и старший лейтенант Матвеев. Парни вчера допоздна засиделись в «Эполете» и сегодня страдали похмельем, но не настолько сильно, чтобы это угрожало заданию. В общем, нормальное для военного состояние. В руках Гречко сжимал аналогичный моему автомат, а из кобуры на правом боку торчала рукоятка мощного RugerPRO-7 калибра 11,5 мм. Матвеев в качестве основного оружия предпочел снайперскую винтовку «Кобра-М» под зверский четырнадцатимиллиметровый унитар. Отдача у нее будь здоров, не представляю, как миниатюрный старлей с ней управляется. Для ближнего боя у него был припасен компактный ПП «Викинг» калибром 9 мм, и стандартный АПС-17, благо боеприпас оба ствола потребляли одинаковый. Серьезно подготовились парни к походу, ничего не скажешь. Вообще день двадцать третьего февраля начался буднично: никто не выдергивал нас из постелей, не орали сирены по всей базе, а суета в коридорах не превышала обычный свой уровень. И оркестра с толпой провожающих у входа в грузовой терминал не наблюдалось. Даже обидно как-то. Я дисциплинированно поднялся по будильнику в восемь утра, поцеловал сладко спящую Ольгу. Привел себя в порядок, озаботился завтраком для двоих, оставив ее половину на подносе в кресле. Затем влез в повседневку и отправился на вещевой склад, загруженный оружейным кофром. Ольгу будить не стал, все самое важное сказано ночью, а затягивать прощание не хотелось. На складе под присмотром прапорщика Скупого облачился в подогнанное вчера снаряжение, навьючился рюкзаком, увешался оружием и убыл в сторону грузового терминала. Здесь я столкнулся с сослуживцами в лице Гречко и Матвеева, а также с начальством числом двое: капитаном первого ранга Борщевским и подполковником Калининым. Офиногенов тут же колдовал над аппаратурой. Наручные часы показывали половину десятого утра. Нормально, отправка намечалась на десять ноль-ноль. — Здравия желаю! – поздоровался я сразу со всеми. — И тебе не кашлять, – буркнул Борщевский. Он у нас, когда в хорошем настроении, и пошутить может, но далеко не все его шутки можно назвать безобидными. – Скоро начнем уже, садись, не мельтеши. И правда, рядом с рамкой телепорта нашлась парочка свободных стульев. Поэтому я не стал упорствовать и уселся на ближайший. Кому-то может показаться, что у нас не военный объект, а чуть ли не гражданский порт – судя по бардаку и демократичному распорядку дня. Но это не так. Патрулирование ведется вахтовым методом: две недели в пространстве, в консервной банке фрегата, потом две недели на базе. Пребывание на базе, хотя и считается отдыхом, является неотъемлемой частью службы. Потому и дисциплина среди личного состава поддерживается строгая, и распорядок выполняется неукоснительно. Просто по сравнению с рядовым и младшим командным составом, обитающим в казармах, офицеры во внеслужебное время обладают куда большей свободой. Это как на работу в офис, например, ходить – отбыл с восьми до пяти и свободен. В будни офицер Морской пехоты вместе с бойцами занимается учебой, тренировками и подготовкой оружия и снаряжения. Охрану базы несут специально для этого предназначенные подразделения, так что выполнять не свойственные задачи нам не приходится. Плюс персональное распоряжение коменданта базы отдыхать до отправки. Так и получилось, что последние два дня я был занят блаженным ничегонеделанием. Ну, почти, если не считать брифинги и посещения вещевого склада. Ах да, забыл, еще в медблок пришлось заглянуть, на прививки. И вот «час Х» практически наступил. Подполковник Калинин поднялся со стула и окинул нас сосредоточенным взглядом: — Товарищи офицеры! Заключительный инструктаж никто не отменял. Ваша задача – проникнуть на планету Ахерон и провести первичную разведку. Задача-минимум – разведать пункт назначения и ближайшие окрестности. Постараться вывести телепортационное оборудование из режима «сна», подключить источник энергии. Тогда мы сможем организовать более устойчивый и менее энергоемкий канал для вашего возвращения. Если этого сделать не удастся, вам необходимо установить связь с группой на Мьёллнире. Котов и Алексеев благополучно совершили переход два часа назад. В их задачу помимо активации маяка для приема разведывательного крейсера входит и ваша техническая поддержка. Задача-максимум – вступить в контакт с местным населением и собрать как можно больше сведений о текущих делах в системе. Приоритетным также является проникновение в базы данных военных объектов, если таковые сохранились. Любые сведения о положении на момент начала конфликта с легорийцами обладают высочайшей ценностью, особенно места базирования кораблей флота, а также боевые приказы первых часов войны. Более всего нас интересует местонахождение экспериментальных крейсеров «Гордый» и «Персей» или любые, повторяю, любые сведения об их судьбе. Связь с базой будете держать через группу на Мьёллнире, с вероятностью более семидесяти процентов им удастся в ближайшее время наладить стабильный канал переброски. Также каждый седьмой день в 13.00 по федеральному времени мы будем открывать канал для старшего лейтенанта Матвеева, в 13.10 для капитана Гречко, а в 13.20 для капитан-лейтенанта Тарасова. В активном состоянии каналы будут держаться в течение пяти минут. Это основной путь эвакуации. Чаще осуществлять связь посредством телепорта не представляется возможным. Шесть суток – минимальное время для пополнения энергозапаса. Вопросы? Вопросов нет, – закончил речь Калинин. – В таком случае желаю удачи. Лейтенант Офиногенов оторвался от пульта и переключил внимание на нас. — Товарищи офицеры, готовность пять минут! – возвестил он. – Первым отправляется старший лейтенант Матвеев, потом около пяти минут на перенастройку точки выхода, и уходит капитан Гречко. Затем еще корректура, и совершает переход капитан-лейтенант Тарасов. Вопросы есть? Какие тут могут быть вопросы… Я вообще в теории телепортации мало смыслю, хоть и технарь. Как удалось умникам из техотдела СБ вклиниться во внутрисистемный телепорт через такую бездну пространства, а тем более активировать его извне – за гранью моего понимания. Но, видимо, трудности тут есть, и значительные, иначе такой способ перемещения из системы в систему вовсю бы использовался уже не один год. Все упирается в энергозатраты, Калинин на брифинге это упоминал. — Вопросов нет, – вместо лейтенанта резюмировал Борщевский. – Не буду напоминать вам, ребята, как много от вас зависит. Не мальчики уже, сами понимаете. Просто постарайтесь уцелеть. С Богом! — Начинаю обратный отсчет, – произнес Офиногенов. – Пять! Четыре! Три! Два! Один! Канал открыт! В раме телепорта возникла зеркальная поверхность, изредка бегущая рябью. Где-то под нами натужно загудели энергоблоки, по балкам портала пробежали синие искры, и пространственное окно сменило цвет с серебристого на непроницаемо-черный. Впрочем, через забрало активированного шлема в бледно-зеленом свете можно было разглядеть в раме очертания какого-то порядочно захламленного помещения. — Матвеев, пошел! – скомандовал Офиногенов. Тот не стал медлить и решительно шагнул в черный провал. Поверхность перед ним спружинила, вытянулась, как мембрана из эластичной пленки, и наконец поддалась. Матвеев прорвал завесу измененного пространства телом и провалился куда-то в темноту. Края мембраны моментально срослись, и перед нами вновь возникла рябая зеркальная поверхность. — Переход осуществлен в штатном режиме, – прокомментировал лейтенант Офиногенов. – Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут. Признаться, я немного мандражировал, наблюдая за отправкой Матвеева. Почему-то до конца не верилось, что все пройдет как надо и лейтенанта не распылит на атомы в момент перехода. Но обошлось, и я украдкой облегченно выдохнул. Офиногенов тем временем с пулеметной скоростью барабанил по клавиатуре навигационного комплекса. Выражение лица хоть и сосредоточенное, но без признаков беспокойства, что не могло не радовать. — Начинаю обратный отсчет! Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!.. Один! Канал открыт! Капитан шагнул к раме телепорта. — Переход осуществлен в штатном режиме, – вновь доложил лейтенант. – Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут. Это у него прямо мантра. Успокаивает себя так, или, может, по инструкции положено? Наверное, все-таки по инструкции, без них у нас ничего не делается… Поймал себя на том, что мысли скачут галопом. Думаю обо всем и ни о чем одновременно, лишь бы не фокусироваться на предстоящем прыжке сквозь бездну пространства. Страшно до жути. Даже стыдно. — Канал перенастроен, – опять завел песню Офиногенов, – начинаю обратный отсчет: пять… четыре… три… О черт!!! Энергоблоки загудели особенно натужно, с надрывом. По зеркалу телепорта побежала крупная рябь, по раме вились светящейся змейкой искры. Не нравится мне это!.. — Канал не стабилен, канал не стабилен! – заволновался Офиногенов, изменившись в лице. — Осуществляем переход, – спокойно произнес подполковник Калинин, вперив в меня тяжелый взгляд. — Как скажу «один», резко впрыгивай в окно! – проорал Офиногенов, в бешеном темпе молотя клавиатуру. – Не бойся, исходов может быть только два: или уйдешь в систему Ахерона, или здесь выбросит. На куски не разорвет, прецеденты были. Сейчас, еще чуть-чуть… Я подошел вплотную к мерцающей раме, напрягся в ожидании команды… — Один!!! – рявкнул лейтенант, и я ласточкой нырнул в провал, изо всех сил оттолкнувшись ногами. Не знаю, что наблюдали провожающие, но в момент прорыва мембраны я ощутил, как меня сжимают огромные тиски. Тут же в тело вонзился заряд энергии колоссальной мощности, заставив каждую клетку завопить от боли. А затем сознание померкло. Но перед самым уходом в небытие я почувствовал удар обо что-то твердое…23 февраля 2535года
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 23 февраля 2535 года Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Первые пару минут я не ощущал абсолютно ничего, даже сомнение закралось – а не в отключке ли я до сих пор? Затем все встало на свои места: в мозгу будто щелкнул выключатель, и накатила волна дикой боли. Тело мое непроизвольно выгнулось дугой, а потом застыло в скрюченной позе. Ощущение было такое, словно меня окунули в чан с крутым кипятком, и он впитался в каждую пору кожи, по капиллярам проник в кровеносную систему и добрался до костного мозга. Наверное, так себя чувствуют мученики, которых в аду на сковородках поджаривают. Я заорал, попытавшись заглушить жжение, но помогло это слабо. Оно даже усилилось, отбив желание дергаться, перегрузило нервные центры, и наконец я снова провалился в забытье… Повторное возвращение из глубин беспамятства далось легче. Боль не исчезла, но стала значительно слабее – настолько, что я смог сдержать стон. Вернулась способность конструктивно мыслить, что позволило заняться анализом собственного состояния. Приказав себе забыть о раздраженных рецепторах, прислушался к ощущениям. Забавно, но кроме осязания, сообщившего, что лежу на чем-то твердом, остальные чувства служить отказались. Я ничего не слышал – тишина нарушалась только звоном в ушах; ничего не видел – одни лишь цветные пятна перед глазами, какие бывают, если неосмотрительно взглянешь на солнце без темных очков. Еще очень хорошо ощущалось пересохшее горло, а язык напоминал наждачную бумагу. И еще я дышал. Затхловатый воздух с отчетливым пенициллиновым привкусом благодатным потоком вливался в легкие, минуя патроны-регенераторы. Зацепившись за данный факт, мысли побежали веселее. Какие мы можем сделать выводы из вышеизложенного? Во-первых, я не в открытом космосе, иначе не лежал бы, а парил в невесомости. Во-вторых, меня окружает пригодная для дыхания атмосфера, а значит, я на поверхности планеты или в каком-то помещении с вентиляцией. На заброшенных космических объектах неоткуда взяться атмосфере, а если и есть, то не может там воздух, бесконечно циркулирующий в регенераторах, пахнуть плесенью. В-третьих, я относительно цел, то есть руки-ноги в комплекте, о чем не позволяет забыть жжение в конечностях. И, в-четвертых, что-то стряслось с боевым костюмом. Собственно, думать уже достаточно, пора переходить к действиям. Чем я и занялся, с трудом переместив тело из лежачего положения в сидячее. Переждал приступ головокружения, глотнул тоника из трубки в шлеме. Стало чуть легче. По крайней мере, горло уже не походило на Сахару, а язык из крупной наждачки превратился в мелкую шлифовальную бумагу. Затем ощупал голову и решительно стянул шлем, сразу же услышав шорох собственной одежды. Глухо стукнуло забрало, зацепившись за магазин в кармане «разгрузки». Где-то недалеко капала вода. Зрение тоже вернулось – позади меня располагался слабенький источник света, который не позволял толком различить детали обстановки, зато сам легко фиксировался глазом. Обернувшись, я разглядел раму телепорта, на которой светился синий диод – стандартный сигнал подключенного питания. Это радует, даже очень: помещение не обесточено, значит, должно работать хотя бы аварийное освещение. Чтобы осмотреться, мне и его будет достаточно. Осталось только найти рубильник. Медленно и осторожно поднявшись на ноги, дабы во что-нибудь не въехать головой, я нашарил на правом плече автомат и включил тактический фонарь. Не зря все-таки озаботился его установкой, сразу же пригодился. Пошарил ярким лучом по раме телепорта, пультам и близлежащей стене, но ничего похожего на рубильник не обнаружил. Крутнулся вокруг оси, разрезав лучом многолетнюю тьму. Подсвечивая под ноги, пошел направо и в скором времени уперся в боковую стену. Судя по размеру телепорта, терминал был небольшим. Прием массивных габаритных грузов здесь не предусматривался, а потому и зал должен быть довольно скромных размеров. Так оно и оказалось. Уже через пару десятков шагов я уперся в торцовую стену, оснащенную воротами с широкими раздвижными створками. Здесь же в простенке располагался распределительный щит аварийного освещения с искомым рубильником. С опаской повернул рычаг, замер в ожидании удара током. Ничего не произошло. Неужели резерв сдох? Досадно… В этот момент в стенке натужно загудело, мигнули пару раз и зажглись тусклые диодные лампы, развешанные по периметру на высоте чуть выше человеческого роста. Я с облегчением выдохнул и выключил фонарь. Теперь можно и поглазеть по сторонам. Первичный осмотр помещения выявил в нем отсутствие живых существ, за исключением меня самого. Внушительные ворота закрыты, щели между створками нет, так что можно какое-то время чувствовать себя в безопасности. В остальном терминал не отличался от аналогичных помещений на любой базе – прямоугольный зал метров десяти длиной и около пяти шириной. Дальняя торцовая стена занята рамой телепорта примерно два на два метра. Рядом громоздкий пульт системы управления, перед ним кресло оператора. Боковые стены уставлены невысокими стеллажами, в ближнем левом углу отгорожен закуток для складирования мелких грузов – в общем, все как обычно. За исключением того факта, что все поверхности, кроме разве что потолка, покрыты толстенным слоем рыхлой пыли. Да и в воздухе ощущалась приличная концентрация, особенно после того, как взрыл ее хождениями – на полу остались глубокие следы. Чувствуется, что помещение не использовалось уже давно, десятки, если не сотни, лет. А я, наивный, подумал, что лампы тусклые! Да они просто пылью заросли. Не обнаружив в зале ничего интересного, я проковылял к стене с телепортом, по пути чихая и отплевываясь от забившей носоглотку мелкой трухи. Скинул рюкзак, аккуратно положил автомат на сенсорную клавиатуру навигационного компьютера – у Офиногенова на пульте, помнится, такая же была – и осторожно опустился в кресло оператора. Провалился самую малость: обивка за много лет успела истлеть, но пластиковое сиденье держалось крепко. Ну вот, теперь можно и о себе позаботиться, а то достало уже противное жжение во всем теле. Стянул перчатки, пошарил в нарукавном кармане и извлек на свет божий упаковку универсального «пейнкиллера». Сжевал таблетку, с удовольствием ощутив, как уходит боль, оставляя взамен легкую слабость и головокружение. Но и это скоро пройдет – побочный эффект от лекарства. Тоника бы сейчас, но «сидор» ворочать лень. А посему я дотянулся до фляги на поясе и с удовольствием глотнул коньяка. Подумал чуточку и извлек из потайного кармана маленькую плитку шоколада. Под закусь живительная влага пошла еще веселее. Но увлекаться не стоило, так что я ограничился еще парой глотков и спрятал емкость. Посидев несколько минут в расслабленной позе, решительно поднялся и приступил к осмотру снаряжения. Поверхностный анализ выдал неутешительный результат. Оружие и боеприпасы целы, но баллистический компьютер приказал долго жить. Вот почему я ничего не видел и не слышал в шлеме. По этой же причине не сработала аптечка. С экзоскелетом тоже можно было попрощаться – без компьютера он превратился в бесполезные эластичные жгуты. Равно как и с активной защитой, несмотря на достаточный заряд в энергоблоках. Чем же меня так приложило во время перехода? Сдается мне, тут причина всех бед… Взгляд зацепился за пульт телепорта. Под толстым слоем пыли ничего не было видно, но, когда я положил на него автомат, а затем и перчатки бросил, целостность покрытия нарушилась. Теперь на нем можно было различить мерцание какого-то сенсора. Я сгреб в сторону свое имущество, смахнул пыль и получил доступ к контрольному монитору, который, собственно, и мигал диодом. Ткнул в сенсорный экран пальцем, пробудив его к жизни. Прямо по центру торчала большая табличка с предупреждением: «Критический уровень энергии! Возможны сбои в работе! Рекомендуется включить основное питание!» Вот все и прояснилось. За сотню лет энергонакопители почти сдохли, и если на поддержание системы управления в ждущем режиме, а также аварийное освещение, энергии хватало с избытком, то на активацию телепорта и переброску груза уже нет. Тем более на такие расстояния. Вот в момент перехода и произошел сбой. Мне еще повезло, что выбросило в пункте назначения целиком, а не фрагментами, что бы там Офиногенов ни говорил. Всего лишь под энергопробой угодил, но всей активированной электронике хана приснилась. И каждые седьмые сутки обратный канал теперь не откроют, это сто процентов. Со связью даже в пределах планеты очевидная проблема – передатчик в шлеме, а он сдох. Как говорит один мой знакомый прапор, мы не ищем проблем, они сами нас находят. А как обстоят дела относительно хороших новостей? Из снаряжения ничего не потерял – уже хлеб. Есть инструменты, есть оружие и боеприпасы. Это не электроника, магнитные контуры экранированы, чтобы здоровью не вредить. Есть запас энергии в батареях, есть сухпай. Временное убежище тоже в наличии. В общем, жить можно. И самое главное – есть комп-наладонник с массивом нужной, а теперь даже жизненно необходимой информации. Достав девайс из набедренного кармана, я нажал кнопку включения, заледенел на секунду от дурного предчувствия, но вскоре радостно выдохнул – экран тускло засветился, возвестив о загрузке системы. Первым делом вывел на дисплей схему Базы-7 и отыскал расположение грузового терминала. Картинка порадовала. Судя по плану, убежище располагалось в складском комплексе в стороне от взлетно-посадочной полосы и ангаров с истребителями. Комплекс большой по площади, но невысокий – два этажа вверх и подвал, в котором устроен телепортационный узел. Даже если в него попали при обстреле, завалить намертво не должно. Согласно схеме, от грузового терминала до ближайшего выхода на первый этаж около десяти метров. Что в общем-то логично – многие грузы требовали немедленной доставки в мастерские или другие отделы, а потому далеко таскать их нерационально. Весь остальной подвал выделен под склад длительного хранения. На первом этаже размещались складские службы и грузы, хранящиеся до использования не более тридцати суток, – так называемый активный резерв. На втором держали имущество, которым этот резерв восполнялся, то есть большие партии однотипных изделий. Если строение не разрушено, можно будет тут пошариться, может, что полезное найду. Но это потом. Сейчас перекусить и спать. А после отдыха нужно будет ремонтом заняться.
* * *
Проспал я больше четырех с половиной часов, судя по таймеру в наладоннике. Кстати, наручные часы тоже при переходе накрылись – теперь у меня даже компаса нет. Нужно с этим что-то делать. Я в подвале вечно сидеть не собирался, еды всего дней на пять, при самой жесткой экономии. Есть еще концентраты, но их жрать можно, только если совсем припрет. Вода нужна, ее у меня немного – сколько в бурдюк в рюкзаке умещается. Литров пять примерно. Придется вылезать наружу, а там проблема ориентирования на местности будет актуальна. Но первым делом надо привести себя в состояние хотя бы минимальной боеспособности. Для начала осмотрел шлем. Баллистический комп сгорел, превратив дисплей на внутренней стороне забрала в черную светонепроницаемую поверхность. С этой проблемой я справился легко – обрезал шлейф видеовыхода и подсоединил к силовым жилам питание напрямую от батареи, воспользовавшись спецкабелем с «крокодильчиками» из набора инструментов. Дисплей ожил, пленка жидких кристаллов начала светлеть, пока не стала прозрачной. В левом верхнем углу высветилась иконка отключения изображения. Ткнул в нее пальцем, дождался прекращения мигания значка активации и отрубил питание. Забрало осталось прозрачным изнутри и матово-черным снаружи, но это уже просто поляризованное покрытие – антибликовое и одновременно светофильтр. Шлем превратился в элемент брони – электронная начинка в нем частично погорела, частично отключена. Теперь я лишен компьютерного целеуказания и наведения, равно как и системы навигации. Жаль, конечно, но не смертельно. Порылся в рюкзаке, извлек подсумок с ЗиПом к автомату. Заглянул внутрь, удовлетворенно хмыкнул. Как говорил Филеас Фогг – «используй то, что под рукой, и не ищи себе другого». Раз компьютерный прицел накрылся, будем пользоваться коллиматорным, закрепив его над стволом, благо специальная «рельса» почти над самым цевьем имеется. Так он десятикратнику, который устанавливается на ту же верхнюю рельсу, мешать не будет. Быстро и удобно. Оптика довольно компактная – три сантиметра диаметром и около десяти длиной, и хранить ее можно в специальном кармане «разгрузки». Оба прицела пристреляны еще на базе, а качество изготовления и жесткость крепления избавляли от необходимости повторения этой процедуры после каждого демонтажа. Но если я их на другой автомат нацеплю, тут уж ничего не поделаешь – придется повозиться. Готово. Приложился пару раз к автомату, навел точку в рамке коллиматора на рубильник в дальнем углу, резко повернулся несколько раз, выцеливая трубки ламп на стенах, – вроде нормально. Оптику потом проверю, когда на поверхность выберусь. С экзоскелетом пришлось повозиться дольше. Защиту и «разгрузку» я перед сном скинул, чтоб хотя бы с минимальным удобством улечься. А теперь еще и боевой комбез снял, оставшись в термобелье. Вся закавыка в том, что питанием экзоусилителей управлял баллистический комп, реагировавший на мысленные приказы. Для этой цели у него имелся специальный датчик с фильтром, который регистрировал излучение мозга оператора, когда он произносил про себя определенные команды. Интерфейс настраивался на каждого бойца индивидуально при первой активации компьютера. Изменяя подачу энергии в реальном времени, баллистический комп позволял варьировать степень усиления. Ориентировался он на встроенные в комбез датчики движения, определявшие скорость и положение частей тела в пространстве, а также напряжение мышц. Соответственно, с активированным компом можно нормально контролировать усилие экзоскелета – оно всегда пропорционально мышечному. При должной сноровке отдельные виртуозы даже хрупкие предметы, типа куриного яйца, умудрялись брать в руки. Теперь же эта функция недоступна. Восстановить подачу энергии на силовой контур легко, я бы даже сказал, элементарно – перерезать шлейф от компа и пустить провод питания напрямую от батареи. Еще сенсор включения-выключения не забыть приспособить. Жаль только, что такая схема позволяла осуществлять работу экзоскелета лишь в двух режимах – «вкл.» и «выкл.» соответственно. Причем режим «вкл.» постоянно вдвое увеличивал максимальное для данной конкретной мышцы усилие, невзирая на степень ее напряжения. Проблема проистекала из того факта, что встроенная непосредственно в боевой комбез микросхема БИОС отслеживать и анализировать данные с датчиков движения не способна, но при этом в нее зашит механизм защиты – она аппаратно ограничивает подачу энергии на экзоусилители и не позволяет превышать верхний порог. Нижний же ограничивать нечему – комп сгорел. Вот и получался из морпеха в режиме усилителя «вкл.» этакий разрушитель, неспособный контролировать собственную силу. Но даже такой однобокий режим гораздо лучше, чем ничего, а посему я проделал все вышеизложенные операции и вывел сенсор управления на липучке через горло комбеза. Крепить его на наплечнике буду, так удобнее всего получится. По такому же принципу восстановил функционирование защитного поля – подал питание на генератор напрямую от батареи и интегрировал в контур сенсор. Орган управления закрепил на самом генераторе – левой рукой его там легко достать. Хотя активной защиты я лишен, однако уже тот факт, что можно включить постоянное поле вручную, откровенно радовал. В таком режиме защита съедает прорву энергии, и тройного запаса батарей хватит на полчаса, не больше. Но это дополнительный шанс сохранить в целости шкуру, потому манкировать им не стоило. Облачившись в боевой костюм и нацепив броню, я потыкал в сенсоры, проверив работоспособность восстановленных систем. Результатом остался доволен: и поле, и усилитель включались без проблем. Вот и замечательно. Единственная трудность возникла с выключением экзоскелета – все левое плечо отбил, пока попал по сенсору. Но и с этим справился успешно – стал нажимать подбородком. Осталось решить проблему с навигацией. Тут у меня были домашние заготовки – не зря с собой наладонник тащил. К этому замечательному устройству существует множество дополнительных прибамбасов, и один из них – компактный беспроводной монитор в виде монокуляра, похожий на половинку очков. Крепится соответственно на ухе дужкой, в которую интегрирован динамик и приемное устройство с аккумулятором. При желании его можно запитать от батареи наладонника, но тут уже от провода никуда не деться. КПК у меня из разряда high-cost моделей, а потому этот полезный девайс шел в комплекте, наряду с беспроводными стереонаушниками. Так что я лишний раз порадовался, что не поленился закинуть в футляр с инструментом еще и ЗиП к наладоннику. Нацепив активированный монокуляр на правый глаз, я переключил на него отображение рабочего стола. Получилось не очень удобно: чтобы пользоваться стилусом, все равно приходилось коситься на экран наладонника левым глазом. Впрочем, после включения программы-навигатора управлять ею уже не требуется, а потому во время пути комп будет покоиться в предназначенном для него кармане. Для надежности все же подключил к монокуляру питание от батареи, пропустив провод под комбезом вдоль спины и правого бедра через специальное отверстие прямо в набедренный карман, куда и упрятал наладонник, запустив предварительно приложение с картой местности. На нее проецировался план здания, на котором иконкой в виде человеческого силуэта отмечено мое местоположение. Точка отсчета координат, таким образом, наличествовала, а дальше дело техники – в наладонник встроен необходимый инструментарий для ориентирования в пространстве. Так, с навигацией тоже все ясно. От батареи мой компактный компьютер проработает в активном режиме до сорока часов, этого времени с избытком хватит на совершение двух дневных переходов. Потом его придется заряжать, что тоже особой проблемы не представляет – я нес с собой тройной энергозапас, а полный заряд батареи наладонника не составлял и сотой доли имевшейся в наличии энергии. Все, что мне нужно, – обычный кабель питания с мини-разъемом и десять минут времени. Шабаш. Лучше подготовиться к выходу на поверхность все равно не смогу, так что не будем тянуть кота за некий орган на букву «х» (я про хвост, а вы что подумали?) и приступим к дальнейшей реализации плана. Попросту говоря, настал черед двери. Хотя стоп, подождет несколько минут. Я задержал взгляд на пульте телепорта с мерцающим дисплеем: возникла мысль покопаться в компе – чем черт не шутит, может, что ценное обнаружится. Не откладывая дело в долгий ящик, подошел к пульту и ткнул пальцем в предупредительную надпись, так и горевшую в центре экрана. Та свернулась, явив взору стандартный рабочий стол служебного компьютера. Попытка просмотреть содержимое логических дисков выявила наличие отсутствия какой-либо посторонней информации – диск D девственно чист, даже порнухи никакой не завалялось, а диск С содержит стандартные системные файлы. Правда, тут нашелся журнал учета грузов, но ничего интересного он не содержал. Рабочий компьютер грузового терминала являлся частью локалки, но в данный момент значок сетевого подключения был перечеркнут красным крестом – доступ к сети отсутствовал. Ну что ж, подобного можно было ожидать. Попытаться же в любом случае следовало, я бы потом сам себя извел, если бы не попробовал пошерстить включенный комп. Вот теперь можно с чистой совестью переходить к следующему пункту. Подхватив автомат, до того лежавший на пульте, я подошел к двери и внимательно ее осмотрел. Она оказалась солидной – две броневые переборки, откатывавшиеся в стороны, плотно прилегали друг к другу, не оставляя в стыке ни малейшей щели. Вот будет хохма, если приводной сервомеханизм накрылся от старости! Пульт нашелся в том же простенке, где и рубильник аварийного освещения, но первичный осмотр привел к неутешительным результатам – датчик готовности не горел, а сенсорная клавиатура не реагировала на касания. Вывод очевиден – сервомеханизм обесточен. Проблема серьезная: добраться до проводки я не мог, равно как и запитать от батарей боевого костюма привод – он, судя по всему, или располагался с другой стороны стены, или вовсе в нее вмурован. Оставался только варварский метод – взорвать стену. Но если к нему прибегать, то проще рвануть непосредственно одну из створок. Что я и решил проделать. Снял рюкзак и извлек на свет божий баллончик с жидким «симплексом» – мы такие используем при абордаже, когда вскрываем двери и переборки. Мощная штука, при желании можно даже в борту корабля дыру пробить, правда, в несколько заходов. Распылил взрывчатку по створке, оконтурив будущий «люк» высотой примерно в рост человека и шириной около полуметра, приляпал дистанционный взрыватель. Отошел в простенок, чтобы железякой не накрыло, и нажал на кнопку. Раздался громкий хлопок, завоняло расплавленным металлом, и кусок броневой створки около пяти сантиметров толщиной с глухим гулом рухнул на пол. Из проема с шорохом посыпался разнообразный строительный мусор – щебень, раздробленный в пыль раствор, просто земля. Все это было сдобрено мелкими кусками пластика и осколками стекла. Занятно… Это что же, я тут замурован, что ли? Дождавшись, когда поток иссякнет, я зафиксировал автомат за спиной в специальных зажимах на рюкзаке, вооружился саперной лопатой, снятым с «вихря» тактическим фонарем и заглянул в «люк». Луч уперся в какую-то преграду буквально в полутора метрах от створки. При более внимательном рассмотрении она оказалась плитой межэтажного перекрытия, которая надежно похоронила вход в грузовой терминал. Возможно, что только по этой причине он и сохранился. Хотя, судя по наличию питания телепорта, должен уцелеть почти весь подвал – если верить плану здания, энергоустановка с батареями аварийного энергозапаса располагалась в самом дальнем от входа углу. Скорее всего, два верхних этажа складского комплекса уничтожены, а также частично разрушены подвальные помещения в районе входа. Так что рациональнее всего пробиваться к поверхности прямо здесь и сейчас. Проламываться глубже в подвал нет смысла – неизвестно какой толщины могут быть завалы в других частях строения. А посему будем взрывать. — Люблю запах свежего динамита по утрам, – пробормотал я и достал брусок «симплекса». Направленным взрывом тут не обойдешься, из дыры может еще бог знает сколько мусора насыпаться, замучаюсь откапывать. Поэтому бабах нужно устроить мощный, чтобы волной и давлением плиту откинуло. Закрепив на шероховатой бетонной поверхности пластичную взрывчатку, я воткнул в нее дистанционный взрыватель и вернулся в терминал. Такое количество «симплекса» рванет нехило, что в закрытом помещении чревато травмами разной степени тяжести, включая тяжелую контузию. Потому необходимо позаботиться о собственной безопасности. Активировав экзоскелет, быстро переволок вырубленный взрывом кусок брони в дальний угол, где и отгородил небольшой закуток. Отключил усилитель, с минимальными удобствами разместился за импровизированным щитом и врубил защитное поле, не забыв нахлобучить шлем и загерметизировать стык. После этого оставалось лишь нажать кнопку на пульте. Грохнуло оглушительно, пробарабанили по броневому листу мелкие камни и прочий мусор, толкнула упругая волна воздуха, и слегка заложило уши. Мигнули лампы аварийного освещения, но против ожидания не погасли. Вроде живой, пронесло. Я отключил силовое поле и отправился посмотреть на дело рук своих. Результат впечатлял и обнадеживал. Вместо плиты перекрытия пролом в двери теперь был заблокирован рыхлой смесью земли, щебня и пластиковых обломков. Пришло время поработать землекопом. Саперная лопатка легко погружалось в «грунт», и я принялся увлеченно разгребать завал. Примерно через полчаса в проем перестали сыпаться новые порции, через сорок минут в дыре над завалом показался свет, а через час я выбрался из заточения, оказавшись почти на самом дне здоровенной воронки. Похоже, в здание попала ракета класса «воздух – земля» с фугасным боеприпасом, и взрыв смел верхние этажи и разрушил часть подвала. В общем, угадал я с направлением – в любом другом месте завалы гораздо больше. Я сел на землю и посмотрел в небо нового мира, прищурив глаза. Мир в ответ неприветливо покосился на меня и нахмурил брови низких облаков, совершенно скрывших местное солнце, сиречь звезду Риггос-2. Хорошо хоть не разрыдался дождем, с таких туч станется.* * *
На одном месте решил не засиживаться. Сиди не сиди, а яснее обстановка сама по себе не становится, нужна хотя бы поверхностная разведка. А из оплывшей воронки много не увидишь, так что пришлось выбираться наверх. Странно, сто лет прошло с момента бомбардировки, а местная растительность так и не отвоевала клочок земли, занятый когда-то людьми. По склонам ямы кое-где торчали чахлые пучки травы, но и только. Что же тут такое рвануло, что почва превратилась в бесплодную смесь пыли и мелкого гравия? Такое ощущение, что в складской комплекс сначала угодил фугас, превративший его в развалины, а потом сверху все тщательно проутюжили вакуумными бомбами, так что выгорел даже слой гумуса. А что, похоже на правду… Выбравшись из воронки, я укрылся за угловатым валуном, на поверку оказавшимся куском межэтажного перекрытия, и первым делом осмотрел окрестности. Если верить плану, в этом районе располагался ремонтный комплекс, включавший склады запчастей и принадлежностей, а также ангары, в которых ремонтировалась поврежденная техника. Территория базы тянулась на десять километров с севера на юг, ремкомплекс притулился в ее верхнем правом углу. По этой же стороне периметра ниже через каждый километр размещались ангары с готовыми к бою истребителями, по эскадрильям. В самом низу, на юге, некогда возвышался административный комплекс – штаб, диспетчерская, казармы комендантского батальона, автопарк, склад ракетно-артиллерийского вооружения и заправочная станция. От нее топливо по подземным трубопроводам поступало к терминалам непосредственно в расположении эскадрилий. Сейчас о былом величии напоминали только руины почти до основания разрушенных зданий да потрескавшийся, как от сильного жара, пенобетон взлетных полос. Сквозь широкие щели пробивалась не только трава, но и кусты, разросшиеся в приличный подлесок. Серо-зеленая равнина бывшего стартового комплекса истребителей планетарного базирования тянулась на юг и запад до предела видимости, тут и там взгляд натыкался на кучи камней и искореженные останки боевой техники. В северном и восточном направлениях пейзаж выглядел веселее. За остатками пенобетонных стен периметра, от которых частично сохранилось даже несколько пролетов, примерно в километре зеленел лес, густо покрывавший склоны невысокой холмистой гряды. Судя по карте, на некоторых взгорках были размещены зенитные батареи. Изучив в прицел-десятикратник цепочку высот, выявил несколько заросших кустами проплешин в рядах деревьев. Все ясно. От батарей тоже мало что осталось. Осмотр взлетного поля через оптику укрепил меня в мысли, что База-7 разрушена до основания интенсивной атмосферной бомбардировкой. С вероятностью девяносто процентов можно предположить, что больше ничего интересного я здесь не найду, разве что вернуться в терминал и попытаться пробиться в сохранившиеся подвальные помещения. Однако план здания показывал, что все вычислительные мощности располагались на разрушенном первом этаже, в подвале же если что и было, то только рабочие станции типа компа на пульте телепорта. Ценность их как источников информации стремилась к нулю, если не к отрицательной величине. Посему вставал важный вопрос – что дальше? В принципе, реальных вариантов всего два: идти на юг в надежде хоть что-то обнаружить на месте, несомненно, разрушенного административного комплекса или же двинуть на север, в сторону Полигона-1, а затем и города Чернореченска. Первый вариант мне нравился мало. Тащиться десять километров по незнакомым местам, чтобы в результате полюбоваться очередными руинами, представлялось крайне сомнительным удовольствием. Второй вариант привлекал еще меньше – перспектива пешего марша минимум на полтораста километров по лесостепной местности без каких-либо ориентиров, по азимуту, с возможным призом в конце пути в виде безжизненной кучи обломков, самого отъявленного оптимиста превратит в пессимиста. Пока есть хоть малейший шанс что-то раздобыть на базе, надо его использовать. По дебрям побродить я всегда успею. Поэтому все же решил провести полную разведку объекта – для очистки совести, да и просто пугающий поход в неизвестность оттянуть. Осталось решить, когда отправляться в путь. Затянутое тучами небо не позволяло даже приблизительно определить, сколько времени осталось до темноты, – вокруг царил легкий полумрак, который запросто можно было принять за опускающиеся сумерки. К тому же складывалось впечатление, что с минуты на минуту пойдет дождь, противный такой, мелкий и моросящий. Вообще, если верить компьютеру, на этой широте в Северном полушарии сейчас стояло лето, но погода больше напоминала середину октября или конец марта в Самаре – промозгло, свежо и ветрено. Таймер в наладоннике показывал федеральное время, но сутки на Ахероне примерно на час длиннее стандартных, а год состоит из четырехсот тринадцати дней, поэтому кореллировать показания компьютера с местным временем у меня не получалось. Хотя стоп, чего это я торможу. У меня же нехилый массив информации по системе имеется, надо в нем порыться. Искомые данные нашлись в первой же папке под названием «Краткое описание системы Риггос-2». Был тут и календарь, и карта часовых поясов населенных планет, и таблица соответствия стандартного летосчисления местному. Зная свои координаты, я без труда определил время с точностью до десятка минут и задал его текущее значение во втором окошке таймера. Выходило, что до темноты еще около четырех часов – более чем достаточно на десятикилометровый марш-бросок, но где потом в потемках укрытие искать? Переночую лучше в грузовом терминале, а пока попробую влезть в заваленный подвал – вдруг что интересное попадется.* * *
В заблокированную часть моего временного убежища удалось проникнуть на удивление легко – в очередной раз помог баллончик с «симплексом». Перегородка из пенобетона далеко не броневая переборка, поэтому я не стал мудрить с вырубанием прохода направленным взрывом, и распылил аэрозоль по площади. В результате кусок стены достаточного размера, чтобы протиснулся человек среднего телосложения со снаряжением, в буквальном смысле слова испарился, открыв доступ в соседний бокс. Из дыры тянуло плесенью и затхлой пылью, что недвусмысленно говорило о разгерметизации помещения, поэтому что-то полезное отыскать там вряд ли светило. Но все же я решил быть последовательным в претворении в жизнь собственных планов. Придушив робкие ростки лени и незначительный страх темноты, протиснулся в свежеобразованный пролом, разогнав тьму лучом вновь поселившегося на автомате тактического фонаря. Судя по плану, рядом с терминалом располагался вспомогательный склад, предназначенный для кратковременного хранения грузов, не требовавших немедленного перемещения на верхние этажи. Этот отсек был немного меньше соседнего, однако захламлен куда значительнее: всюду без видимой системы навалены ящики из гофрированного металла и пластика, кофры типа оружейных, а также странные кучи мусора, на поверку оказавшиеся обыкновенными картонными коробками, просто сгнившими в труху. А тут прямо Клондайк какой-то, как я посмотрю. Изучив помещение на предмет наличия других входов и выходов, убедился, чтотакая же двустворчатая броневая переборка, как и в терминале, плотно закрыта. Отыскался и рубильник аварийного освещения, как легко догадаться, в простенке рядом с дверью. Лампы нехотя, с миганием и через одну, но загорелись, залив царивший кругом бардак тусклым из-за пылевого фильтра светом. Опять придется с пиротехникой проламываться, чтобы выйти в центральный коридор. Если он не завален или завален частично, это будет оптимальный путь к остальным боксам. Кто знает, что в них может храниться – вероятность упереться в штабель тяжеленных контейнеров после элиминации куска стены очень высока. Да и здесь сначала надо пошариться, потешить любопытство. Для затравки попробовал вскрыть отдельно лежащий металлический ящик с магнитным замком и порядочно удивился: крышка без сопротивления откинулась на шарнирах, явив взору ряды плотно уложенных пластиковых коробочек размером с мой КПК. Распаковав первый попавшийся, обнаружил в нем… Что бы вы думали? Компьютер-наладонник столетней давности. Вот так находка! Да тут на что угодно нарвешься запросто, вплоть до оружия и боеприпасов. Хорошее место, в общем. Ткнул в кнопку включения, попытавшись реанимировать находку, но результата достиг нулевого – оказывается, батарея из девайса вынута. Покопался в ящике и нашел искомое на дне, в специальном отделении. Там их оказалось около сотни, видать, по количеству компов. Вщелкнул небольшой параллелепипед в гнездо гаджета и повторил попытку – снова ничего. Аккумулятор или разрядился за десятки лет, или, что вероятнее, поступил с завода в незаряженном виде. Ну, эта проблема решаема – помогут приблуда с «крокодильчиками» и энергоблок на поясе. Проделав нехитрые манипуляции, я удивленно уставился в оживший экран. Работает, надо же… Хотя, если подумать, что ему могло сделаться? Стандартная военная модель, защищенная от всех мыслимых воздействий, чуть ли ни с десятикратным запасом механической прочности, в пылевлагонепроницаемом корпусе – этим наладонником гвозди можно забивать, и ничего ему за это не будет. Главное, что элементы питания живые. Если на планете сохранилось население с минимумом технологий вековой свежести, этот ящик может стать большим подспорьем. Жаль только, что для меня он никакой ценности не представляет – память компов девственно чиста. Они же прямо от производителя или с оптового склада, кроме операционной системы в них и быть ничего не может по определению. На всякий случай спрятал разбуженный экземпляр в рюкзак – вдруг пригодится. Иногда я бывал таким куркулем, что сам диву давался. Осмотрев еще несколько ящиков, убедился, что и в них лежат комплектующие к сложной электронике. Это я определил по маркировке, открыть удалось лишь еще один, забитый компактными блоками питания. В сгнивших коробках когда-то хранилось обмундирование или что-то похожее, а в кофрах, по-видимому, содержались наборы инструментов и прочие ремонтные прибамбасы. Тут я вспомнил про обнаруженный в памяти компьютера телепорта журнал учета и обругал себя матерно. Нечего больше по подвалу шариться, надо документацию изучить – и будет мне счастье. Вернувшись в терминал, законнектил наладонник с рабочей станцией, быстро скопировал файл и вырубил комп, дабы тот не тратил и так уже мизерные запасы энергии из накопителей здания. Затем перекрыл дыру в створке двери «растяжкой» – гранатой с активным лазерным взрывателем, реагирующим на пересечение луча (не зря запасся такими полезными мелочами, знал, куда иду) – и ради экономии отключил аварийное освещение. Ночевать решил во вспомогательном складе, предварительно заложив проход в стене штабелем тяжелых ящиков. С трудом расчистив небольшой клочок пространства, я скинул рюкзак, «разгрузку» с бронежилетом и более-менее удобно устроился на полу, использовав вместо подушки все тот же «сидор». Шлем тоже снял – прошлого раза с избытком хватило, шею потом долго ломило от скрюченной позы. Поужинал сухпаем, запив тоником. На сон грядущий полистал журнал учета, оказавшийся на редкость нудным и скучным, но не лишенным полезности чтивом. Из этого чисто бюрократического документа удалось выяснить, что как раз за пару дней до вторжения легорийцев на базу пришла партия разнообразной электроники, предназначенной для апгрейда ее вычислительных мощностей. В дело ее пустить элементарно не успели, и осталась куча компьютерного железа пылиться в подвале, замурованном взрывом. Что характерно, в табличке напротив названия груза были аккуратно вписаны номера помещений, в которые он отправлялся на хранение. По-любому надо будет на досуге изучить его подробнее. Ибо халява лишней не бывает, как говаривал мой отрядный старшина. С этой мыслью я благополучно заснул.Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 24 февраля 2535 года Второе пробуждение в новом мире оказалось приятнее первого. Относительно, конечно. По крайней мере, шею не ломило, и голова не раскалывалась от боли, как вчера. Хотя умыться бы не помешало, но в данный конкретный момент это для меня роскошь – вода только питьевая, да и той в обрез. Даже зубы нормально не почистишь. Впрочем, для гигиены полости рта давно уже придумали специальный антисептик – набрал в пасть, погонял немного и выплюнул. В результате свежее дыхание на весь оставшийся день. Говорят, его специально для Десанта разработали, это потом он повсеместно распространился. Ну и как тут не скажешь, что армия – двигатель прогресса? Как бы то ни было, пришлось довольствоваться влажной гигиенической салфеткой из предусмотрительно захваченного запаса. Ее хватило, чтобы убрать с лица крем-эпилятор – не терплю щетины – и кое-как протереть руки. Хорошо, что под комбезом термобелье, которое пот утилизирует моментально, а то уже благоухал бы на всю округу. Дальнейшие сборы много времени не заняли, так что вскоре я разобрал баррикаду и выбрался на поверхность, предварительно деактивировав «растяжку». Подумал и решил вход слегка присыпать, чтобы никто не забрался, пока меня нет, на что и потратил полчаса драгоценного светлого времени суток. Было уже восемь утра по местному, когда наконец двинулся в путь. Самопальный навигатор в наладоннике худо-бедно функционировал, поэтому с ориентацией на местности проблем не возникло – я просто и без затей шагал на юг, по мере возможности маскируясь кустарником, буйно разросшимся в трещинах покрытия. Другими укрытиями, как-то: воронки, искореженные останки техники, куски пенобетона из разрушенных стен периметра – тоже не пренебрегал, но рельеф местности не всегда позволял двигаться относительно скрытно, часто приходилось пересекать довольно большие открытые пространства. На этот случай применил давно известную хитрость – наломал веток и навесил их на себя везде, где получилось. Смысл прост: необходимо смазать силуэт, сделать его неопределенным, расплывчатым, тогда далекому наблюдателю будет труднее зацепиться за вас взглядом, что вкупе с камуфляжной расцветкой обмундирования и снаряжения обеспечивает приемлемый уровень маскировки. Если по уму, то в таких условиях действовать в одиночку строго противопоказано – нужна слаженная работа группы, с передовым дозором и арьергардом. И крайне желательно хотя бы одного егеря в составе иметь – кто знает, какое зверье тут может водиться. Они по этой части самые крутые, убедился на стажировке. Их специально натаскивают по внешнему виду животины распознавать ее характер, образ жизни, способ питания и, соответственно, повадки. Меня тоже учили, но полгода на полигоне это не пять лет в академии, да еще с ежегодными практиками. Настоящий егерь с первого взгляда определит, в какую часть туши надо стрелять, чтобы убить гарантированно и одним выстрелом, даже если раньше с такой живностью не сталкивался. Равно как и моментально выработает оптимальную стратегию поведения, позволяющую уберечься от неприятностей. Я же верхушек нахватался и теперь из себя крутого специалиста строю. Ничего не поделать, за универсальность всегда приходится платить качеством навыков, поэтому что егерю, что рейнджеру в их епархиях я в подметки не гожусь, хоть и умею всего понемногу. Разве что к стрелковой и рукопашной подготовке не придерешься, как и к тактической. Ну и некоторый багаж специфических технических знаний в наличии имеется. За пару часов неспешным темпом отмахал около пяти километров – неплохой результат для скрытного передвижения по захламленной местности со сложным рельефом. За это время я прошел через расположение четырех истребительных эскадрилий. Вернее сказать, бывших расположений, поскольку от развитой некогда инфраструктуры остались лишь жалкие обломки. Все постройки разнесены чуть ли не в пыль, кусков больше метра в поперечнике не видел ни одного. Что характерно, разбитой техники в разы меньше, чем у складского комплекса. Хотя тут ничего загадочного – где еще могло скопиться столько поврежденных аппаратов, как не у ремонтной мастерской? Непосредственно в расположении техники не было: что могло летать – делало это, пока не получало свое, так что кучи горелого металла и пластика украшали пейзаж совсем в других местах. Увиденное еще больше укрепило меня во мнении, что базу бомбили уже после того, как сломили оборону планеты – тщательно и без спешки, благо сопротивление оказать мало кто мог. Почему же тогда легорийцы не стали здесь укрепляться, оставили колонию на произвол судьбы и сунулись дальше вглубь территории Федерации? Уже захваченной по факту системе они предпочли сомнительное удовольствие штурма новых укрепрайонов во Внешних мирах, а там рубежи были не в пример мощнее. Взять ту же эпсилон Индейца – войск базировалось чуть не в десять раз больше, чем на Ахероне, и флот куда многочисленней. Всем известно, чем закончилась операция у этой звезды: вместо Внешнего мира мы получили кусок Фронтира, более того, запретную зону для любой гражданской деятельности. Заходить туда рисковали только военные. А здесь такой лакомый кусок брошен. Еще одна загадка. По пути несколько раз встречал представителей местной фауны – все они оказались мелкими грызунами, аналогами земных зайцев. Наладонник услужливо подсказал, что здесь их зовут коротко и со вкусом – ушан. Не заморачивался народ с названиями, это я еще на инструктаже у Калинина заметил. На исходе третьего часа удалось найти воду, хоть и пришлось примерно на полкилометра отклониться от маршрута. Внимание мое привлекли здешние версии ив – они обычно по берегам водоемов произрастали, вот сейчас я не обманулся. В ивняке обнаружилось крошечное озерцо, скорее даже пруд – об искусственном его происхождении свидетельствовали остатки дамбочки, некогда перегородившей русло. Она была частично разрушена, но влага все равно задерживалась в бочаге. Само озерцо заросло тиной, и служило истоком ручейку, терявшемуся в трещинах пенобетона взлетной полосы. Питал же его другой поток, чуть больший, и в нем вода была чистая, как слеза. Тестер из аптечки вредных примесей в ней не выявил, да и насчет аутентичных микроорганизмов я не беспокоился – перед заброской нас привили от всех известных болезней. К тому же универсальный антидот никто не отменял, а его у меня в запасе три упаковки. Так что можно вволю напиться и даже умыться. Чем я и занялся незамедлительно: переместив автомат за спину, чтоб не мешал, откинул забрало шлема, стянул перчатки, засунув их под «разгрузку», и опустился у ручья на колени, потянувшись к воде. — Рррррр… – сказал кто-то в зарослях ивняка. Я медленно повернул голову на звук и уперся взглядом в узкие желтые глаза с вертикальным зрачком. Глаза эти располагались на чуть приплюснутой кошачьей голове. Верный наладонник тут же выдал характеристику зверя, оказавшегося местной рысью. А что, похож! Этак раза в полтора больше своей земной родственницы, хвост длинный, полноценный, а не обрубок, в остальном же никакой разницы. — Рррррыыы… – снова подала голос зверюга. Из глубин подстегнутой адреналиновым выбросом памяти всплыли знания, усвоенные на стажировке в центре подготовки егерей. Рык тихий, неагрессивный, хвостом зверь себя по бокам не хлещет, сразу не напал. О чем это говорит? Скорее всего, я признан равным соперником, а может, и более сильным. К тому же он сыт – вон как брюхо выпирает. Так что попробуем разойтись миром. Даже не пытаясь прервать игру в гляделки, я предельно медленно выпрямился и поднялся с колен. Затем, не допустив и намека на резкое движение, выудил из кобуры АПС – за автоматом тянуться далеко. Шаг назад, другой, и вот уже между нами метров пять, не меньше. Для такого красавца это не преграда, одним прыжком перемахнет, но теперь у меня появился реальный шанс всадить в него пулю. Зверь уловил перемену в моем настроении и решил не связываться со странным двуногим, от которого разило металлом и пластмассой. Еще раз коротко рыкнув, котяра неторопливо развернулся и скрылся в зарослях. Ф-фух!.. Однако сцыкотно! Надо внимательнее быть, а то, не ровен час, сожрут. Хотя странно, что это лесной житель на открытой местности делает? Случайно забрел в чужие владения? Очень может быть… потому и права не качал, предпочел мирный исход. Земные рыси точно в дебрях живут, преимущественно дремучих. Местный зверь по повадкам ничем не должен отличаться, строение его тела само за себя говорит. Не приспособлен он к жизни в степи. Теперь, видимо, в привычную среду обитания вернется, благо недалеко. А мне нужно остерегаться настоящего владельца тех обширных охотничьих угодий, по которым пролегал мой путь. Судя по каталогу из КПК, в лесостепи хозяйничают волки – очень похожие на земных собратьев, только покрупнее и окрасом темнее. И живут они, что характерно, стаями. Нарвусь на такую семейку, мало не покажется. Убедившись, что рысь действительно убралась, я все-таки напился вкусной холодной воды и не отказал себе в удовольствии плеснуть несколько пригоршней в лицо. Потом натянул перчатки, захлопнул забрало и пошел дальше. Еще через час с небольшим добрался до пункта назначения и осмотрел руины административного комплекса, укрывшись в тени чудом сохранившегося пролета периметра. Уцелело, прямо скажем, немного. Создавалось впечатление, что здесь отбомбилась чуть ли не эскадрилья – настолько тщательно все постройки сровняли с землей. Можно было и не тащиться за десять километров, чтобы подобное увидеть. Хотя есть и плюс – одно направление отпало. Теперь нужно двигаться на север, через лес в сторону Полигона-1 и далее до Чернореченска. Других реальных вариантов попросту нет. Но, прежде чем уйти, я все-таки решил познакомиться с развалинами поближе и принялся осторожно нарезать круги по бывшему административному комплексу базы, максимально быстро преодолев открытое пространство. Старания мои вскоре были вознаграждены: на месте штаба (если верить схеме) нашлось укромное местечко, образованное двумя вставшими под углом плитами межэтажных перекрытий. С трех сторон они были присыпаны строительным мусором, а с четвертой располагался довольно просторный (можно пройти, чуть пригнувшись) лаз в небольшой грот искусственного происхождения. Там я обнаружил свежее кострище – более чем прозрачный намек, что аборигены здесь бывали. С одной стороны, факт отрадный: на планете имеется население. С другой – неизвестно, как оно отнесется к непонятному чужаку. Вот и думай, что дальше делать. Пообщаться с местными было бы неплохо, вопрос в том, как это осуществить. Кострищу хоть и не больше двух-трех дней, но поди знай, когда сюда снова кто-нибудь забредет. Сидеть в засаде в моем случае занятие бесперспективное – в самое ближайшее время придется озаботиться поиском пропитания, а сделать это проще в лесу. Да и укрыться там тоже не проблема. Торчать же здесь, посреди развалин, и без надежной норы – весьма и весьма чревато, особенно в ночную пору. Поэтому перетопчемся без общения. Сегодня до темноты успею вернуться к ставшему родным подвалу, переночую, и завтра с утра начну бросок через лес к полигону. Выбравшись из грота, я вознамерился было отправиться обратно к ремонтному комплексу, но не успел сделать и шагу, как на шлем обрушился мощнейший удар, отбросивший меня к завалу. Я влип спиной в плиту, еще раз сильно приложившись головой, и рухнул на землю, выронив автомат, который до того просто держал в руках, не зафиксировав ремнем (неудобно с ним было в пещерке). Охренеть… Спасибо, броня спасла. Но что это было, вашу маму? Я резво вскочил на ноги, рванул пистолет из кобуры и завертел головой в поисках обидчика. Враг нашелся незамедлительно. Рефлексы сработали мгновенно, и теперь я держал на мушке троих странного вида людей, неспешно приближавшихся со стороны бывшего КПП, от которого в настоящее время осталась лишь куча щебня. Все трое высокие жилистые мужики, бородатые, с заплетенными в косы волосами. Судя по фигурам, приспособлены для ходьбы на дальние дистанции – длинные ноги, сухие тела, легкие движения. Как у кенийцев в земной Африке. Но, в отличие от тех же кенийцев, кожа белая, а волосы и бороды светлые с рыжеватым отливом. Одеты как в историческом фильме: холщовые рубахи и штаны, на ногах нечто вроде мокасин с чувяками, предплечья обмотаны ремнями, по-видимому заменявшими наручи. Торсы прикрыты безрукавками из грубой толстой кожи, на головах шапки мехом наружу, типа малахаев. На поясах у всех короткие ножи, у одного за плечами лук примитивной конструкции. Двое поигрывали копьями с листовидными наконечниками, а третий раскручивал ременную петлю с камнем. Все ясно, это он меня из пращи приложил. У этого третьего с пояса еще и ножны с мечом свисают. Вид у незваных гостей (или хозяев?) решительный, пистолета не страшатся. Ну и что прикажете делать? Перестрелять нафиг или все же попытаться наладить контакт? Ладно, попробуем пообщаться, пристрелить всегда успею. Даже из пистолета. — Мужики, хорош! Давайте поговорим! – крикнул я по-русски, не теряя бдительности. Ответа не последовало. Тогда я попробовал говорить на интере, затем на английском – все с тем же нулевым результатом. Меня либо не понимали, либо сознательно игнорировали. Скорее последнее – аборигены медленно приближались с оружием наизготовку. Все так же вращалась праща в руках главного, судя по наличию меча, но расслабляться я себе не давал, а потому повторную атаку – меченосец что-то гортанно выкрикнул и метнул камень – не прозевал. В тот же момент его спутники рванулись ко мне, замахиваясь копьями… Время привычно замедлилось от выброса адреналина. Уловив резкое движение, я надавил на спусковой крючок, попал главному в лоб, и кувырком ушел вправо, поднырнув под копье одного из нападавших. Голова мужика с пращой разлетелась на куски – УОД, хоть и пистолетный, для незащищенного человека страшен. Обезображенное тело рухнуло наземь, а вылетевший в этот момент из ременной петли камень усвистел в небо. Я же из положения «на колене» плавно навел ствол на ближайшего копейщика и всадил ему пулю в район солнечного сплетения. Этого на части не разорвало, но чудовищным ударом впечатало в попавшийся на пути обломок. Грудь его превратилась в кровавое месиво – тоже однозначно покойник. А в прорези прицела уже маячил очередной агрессор. Или правильнее будет «крайний»?.. Оставшийся в одиночестве копейщик при виде лихой расправы оторопел, застыв в нерешительности, и я в последний момент удержал палец на спуске – достаточно на сегодня трупов. Надо его в плен взять. С этой мыслью я медленно вложил пистолет в кобуру и показал противнику пустые ладони. Против ожидания, тот на контакт не пошел. Зато сразу же перестал колебаться и прыгнул, вознамерившись всадить оглоблю с острым наконечником мне в пузо. Я, естественно, обиделся и ответил классическим приемом боевого самбо: сместился с линии атаки, разворачиваясь и мягко отводя стальное жало, перевел блок в захват отполированной частым употреблением палки, и, поскольку оказался боком к противнику, выстрелил стопой тому в живот. Грубо, мощно, эффективно: бедолагу отнесло на пару метров, при этом копье, что характерно, осталось у меня. Впрочем, отчаянного аборигена это не остановило – тот, потеряв основное оружие, схватился за тесак. Я легко разорвал дистанцию, отшвырнул мешающий трофей и встретил удар сверху жестким блоком. Мужик бил хорошо, быстро и резко, даже пытался комбинировать, но успеха не достиг. Блок превратился в захват запястья, мой свободный локоть расплющил вражеский нос, а колено с силой врезалось в предплечье, вышибив клинок и едва не переломав кости. Возвратное движение ноги я перевел в классическую подножку и взял руку на болевой контроль, лишив противника всякой возможности сопротивляться. Прижал слабо трепыхавшегося аборигена к земле и сделал попытку продолжить общение. — Ты кто? Почему вы на меня напали? Ты меня вообще понимаешь? – заорал я ему в ухо на интере, потом продублировал по-английски и по-русски. Тот залопотал на незнакомом языке, подвывая от боли. Вот это номер! Судя по информации в КПК, до Войны на Ахероне население было в основном российского и европейского происхождения, если кто-то и не знал русского или английского, то уж интером владел в любом случае. А этот ни слова не понимает, да еще и изъясняется на жуткой тарабарщине, отдаленно напоминающей смесь польского с болгарским. Не мог же великий и могучий всего за сотню лет так неузнаваемо измениться! И как население скатилось за столь короткий срок даже не в Средневековье, а где-то на уровень восьмого-десятого века нашей эры, если судить по одежде и оружию местных? Или это один из туземцев, про которых вскользь упоминал Калинин на брифинге? Гуманоидного типа. Очень-очень гуманоидного – от человека не отличишь. Очередная загадка этого безумного мира. А мне предстояло решить, как поступить с завязанным узлом бедолагой. Убивать его не хотелось, возбуждение боя схлынуло, скоро отходняк начнется. Но и в плену держать морока одна. Ладно, хрен с тобой, живи. Освободив многострадальную конечность, я убрал колено с хребта аборигена и отпрыгнул в сторону, благоразумно опустив руку на кобуру. — Иди! Парень недоуменно на меня уставился, и я продублировал команду жестом. Тот нерешительно поднялся с земли, но убегать почему-то не спешил. — Вали-вали давай! А то передумаю… Пленник сделал робкий шаг назад, затем еще один, и вдруг, подхватив оказавшееся у него под ногами копье, с диким криком бросился на меня… В таких случаях мой отрядный старшина говорит, что результат немного предсказуем. По большому счету мужик сам нарвался на пулю, опрокинувшую его на кучу щебня. Даже напрягаться не пришлось: рука цапнула пистолет, безошибочно поймала цель, и палец надавил на спусковой крючок. Рефлекторно, без участия сознания. Вот и пощадил дурака… Нет, надо срочно валить отсюда. В лес, подальше от сумасшедших аборигенов. И кровь из носу, но найти хоть какой-нибудь источник информации! Подобрав автомат, я решительно зашагал на север. На скрытность перемещения плевать – скорость будет сейчас лучшей защитой. Десять километров не расстояние, часа за полтора дойду по знакомому маршруту.
* * *
К лесу вышел быстро и без приключений. До темноты оставалось еще много времени, поэтому от первоначального плана переночевать в подвале решил отказаться. Честно говоря, просто поленился откапывать вход. Ну его нафиг, лучше пройду сколько успею, углубившись в лес, а там и ночлег устрою. Наверняка какое-нибудь укрытие отыщется, в крайнем случае на дерево залезу. Собственно, так и поступил. Массив оказался смешанным, лиственно-еловым. Понятно, что это я его так обозвал, наверняка местные деревья назывались иначе. Просто те, что украшены листьями, сильно напоминали дубы и березы, а хвойные весьма походили на ельник. Даже удивительно, как могло возникнуть подобное сходство на двух планетах, разделенных пропастью в тридцать световых лет… И это проявлялось не только в растениях. Животный мир вообще чуть ли не двойник земного. Чего только стоила рысь, встреченная у озерца с питьевой водой. Любопытства ради я на ходу просматривал файлы из раздела «Ахерон. Фауна» и тихо офигевал. Ну не может быть такой идентичности, однозначно не может. Однако получилось, как в том фильме: «Видишь суслика? И я не вижу, а он есть…» Никакого вразумительного объяснения наблюдаемым явлениям не существовало. Список загадок ширился, а ответа я пока не получил ни на один вопрос. Ну что ж, будем искать истину, которая, как известно, где-то рядом. Лес вокруг простирался густой, но захламлен был на удивление слабо – почти не встречалось поваленных стволов, бурелома или непроходимых зарослей. Ни разу не пришлось задействовать мачете, даже когда уперся в местный малинник, сумел легко обнаружить в нем звериную тропу и миновать преграду. Продвигаться в глубь массива удавалось едва ли не быстрее, чем пробираться по сильно пересеченной местности на территории бывшей Базы-7. К тому же маскировкой можно было особо не заморачиваться – мой камуфляж как нельзя лучше подходил для скрытного перемещения в таких условиях. В массив я вошел в три часа пополудни, таким образом, до темноты в запасе оставалось еще не менее четырех-пяти часов. За три часа удалось углубиться в лес примерно на десять километров. За все время пути я не встретил ни одного животного крупнее зайца, или, по-местному, ушана. Этих-то как раз было много, такое ощущение, что естественных врагов у них нет. Хотя давешняя рысь убеждала в обратном. После одной из таких встреч добыл себе ужин: УС массой десять граммов и калибром 11,5 мм начисто снес зверьку голову, тот даже пикнуть не успел. Я, признаться, такого эффекта не ожидал. Зато до меня дошло, зачем в снаряжение егерей в обязательном порядке входит компактный мелкокалиберный карабин. Живого веса в добыче оказалось примерно килограммов шесть, тащить ее с собой далеко не хотелось, а потому я мужественно принял решение подыскивать место для ночевки. Кое-как приторочив зверя к рюкзаку (пригодилась нейлоновая веревка, припасенная на случай связать кого-нибудь), побрел дальше, сосредоточив усилия на поиске укромного уголка. Таковой в скором времени нашелся – на берегу миниатюрного живописного озерца, к которому я вышел совершенно неожиданно. С трех сторон его окружала плотная поросль местного ивняка, а с четвертой водоем упирался в неведомо откуда здесь взявшуюся скалу метров десяти высотой. К ней примыкал крохотный пляж, а россыпь крупных валунов образовала у подножия нечто вроде пещерки. Из озера вытекал ручей с чистейшей, прозрачной водой. Приблизившись к скале, я обнаружил, что она состоит из изрядно изъеденного ветрами известняка, равно как и валуны рядом. Все понятно. Озерцо возникло на месте провалившейся карстовой пещеры и питалось подземными водами. Что ж, место укромное, в гроте можно надежно спрятаться от непогоды, буде таковая случится, да и от любопытных глаз тоже. Первым делом, освободившись от рюкзака и автомата, я пустил в ход мачете и заготовил дров. Неподалеку валялась сухая лесина в руку толщиной, ее легко удалось разрубить на небольшие поленья и перетаскать к пещере. Получился неплохой запас топлива, которого должно было хватить на всю ночь. Впрочем, жечь костер постоянно я не собирался, он нужен был только для готовки. Посуда есть, причем помимо фляжки с коньяком на поясе. Сухпай в егерском варианте комплектовался универсальным складным котелком с переменным объемом. В сложенном виде он представлял собой неглубокую тарелку сантиметров двадцати диаметром, а в разложенном – полноценную кастрюльку объемом три литра. Ну и промежуточных вариантов около десятка, по количеству металлокерамических колец, из которых он, собственно, и состоял. Раскладывалось это чудо на манер телескопической удочки, к тому же было оснащено ручкой, как у ведра, что позволяло его спокойно подвешивать над огнем. Хорошая вещь, компактная и практичная. Егерям порой по несколько недель приходится действовать автономно в условиях дикой природы, а потому вопрос приготовления пищи весьма актуален. Без такого архиважного девайса никак не обойтись. Плюс в тот же паек входит складной столовый прибор с ложкой, вилкой и небольшим ножом, скорее декоративным, чем действительно полезным. Вы спросите, откуда на флотской базе егерские пайки? В этом нет ничего необычного – они только по номенклатуре проходили как «егерские», да и разрабатывались конкретно для нужд этого корпуса, но широко использовались во всех специальных подразделениях, к каким, без сомнения, относилась и Морская пехота. Слишком уж широкий спектр задач нам приходилось решать, и среди них захват пиратских баз на планетах стоял не на последнем месте. Конечно, у каждого подразделения морпехов есть специализация, но более всего в наших условиях ценилась универсальность. Она в свою очередь подразумевала снабжение на все случаи жизни. У нас на складе чего только нет, одних вариантов маскхалатов около десятка расцветок. И сухпайки всех мыслимых типов: от спецупаковок для использования в невесомости до арктических комплексных обедов повышенной энергетической ценности. В обычных же войсковых частях уже несколько веков солдаты на поле боя питались специальными рационами – готовыми блюдами в саморазогревающихся банках и с одноразовой посудой. Я все же решил не усложнять жизнь и просто поджарил зайца на вертеле, изготовленном из толстой ветки. Освежевать ушана удалось легко, еще не забылись навыки, полученные на стажировке у егерей. К тому же мой боевой обоюдоострый «стерх» оказался удобным инструментом мясника. Так что уже через полчаса насаженная на заостренную палку тушка подрумянивалась на костре, разведенном в глубине пещерки. Я даже выкопал по такому случаю достаточно глубокую ямку, дабы в набежавших сумерках никто не увидел отблесков огня. Рядом висел котелок, в котором булькала закипающая вода – будущая грибная похлебка. В нее в скором времени превратится треть плитки концентрата. Вход в пещеру я обезопасил проверенным способом – «растяжкой» из гранаты с лазерным чувствительным элементом. Крупный зверь не пройдет – разнесет на куски, а от всяческой мелочи прекрасно защищал боевой костюм. В этот раз шлем снимать не стал. С затекшей к утру шеей придется смириться. Вскоре местный длинноухий грызун был готов, равно как и густое грибное варево, и я с удовольствием поужинал, приправив диетическое мясо солью и перцем из сухого пайка. Напился вкусной холодной воды из ручья, и не отказал себе в десерте – паре глотков коньяка с остатками шоколадки. После сытной трапезы меня, как и следовало ожидать, стало неумолимо клонить в сон. Я особо не сопротивлялся и благополучно вырубился, не забыв перед отбоем ополоснуть котелок, чтобы к утру он не оброс слоем застывшего жира. Кто-то может сказать, что я излишне беспечен. Не могу согласиться с этим утверждением. В условиях боевых действий такое поведение, без сомнения, выглядело неадекватным – ножом в спину получил бы уже во время первой ночевки. Но нужно учитывать, что в этом случае я бы работал в составе группы, и мы бы остановились на ночь с соблюдением всех требований безопасности, и уж точно организовали бы охранение. В одиночку же, в самом сердце крупного лесного массива опасаться следовало только хищных животных и мелких насекомых. Опять же спать по-любому нужно, поэтому приходилось идти на некоторый риск. Впрочем, на следующее утро, проснувшись живым и здоровым, я убедился, что в своих предпосылках не ошибся.Система Риггос-2, планета Ахерон, окрестности Базы-7 25 февраля 2535 года Ночь прошла спокойно. Пару раз я вскидывался, потревоженный громким шорохом, напоминавшим тяжелые шаги, а ближе к утру какой-то массивный зверь изрядно нашумел в прибрежных зарослях. Но непосредственно в убежище никто лезть не пытался, а потому я благополучно засыпал, матерно обругав визитеров. Мне снилась Ольга. Подсознание выуживало из памяти самые приятные воспоминания и оформляло в виде грез, немного ирреальных, но чертовски приятных. Открывать глаза не было желания – казалось, что стоит только проснуться, пусть на мгновение, и волшебная иллюзия тихо рассеется, оставив меня наедине с самим собой и окружающим миром. Однако, против ожиданий, каждый раз, проваливаясь в сон, я вновь видел Ольгу – грустную или улыбавшуюся, задумчивую или смеющуюся, но всегда одинаково обворожительную. Как известно, все в нашем не самом лучшем из миров имеет конец. Особенно быстро заканчиваются наиболее приятные вещи. Не стала исключением и нынешняя ночь, плавно перешедшая в предрассветные сумерки, а затем и в полноценное утро. Хочешь не хочешь, а пора вставать. Благо погода радовала – на небе ни облачка, безветренно, удивительно тепло для столь раннего часа. Ничего сверхъестественного, здесь лето в разгаре. Как я вчера и предсказывал, шея дико затекла, так что я едва мог повернуть голову. Пришлось снять шлем и некоторое время потратить на массаж, пока не восстановилась нормальная циркуляция крови. Окончательно проснувшись, приступил к водным процедурам. Был соблазн залезть в озеро целиком, но осторожность победила – неизвестно, кто может в нем обитать. Да и оставаться голым, безоружным и, стало быть, абсолютно беззащитным не хотелось. Потому ограничился умыванием, зато предавался этому делу долго и с удовольствием. Позавтракав остатками вчерашнего жаркого и воспоминаниями о кофе, который варил автомат на базе (что удивительно, во времена оны я этот напиток за кофе не считал, а теперь он казался верхом совершенства), деактивировал «растяжку», навьючился имуществом и отправился в путь. Базу-7 от объекта, обозначенного на карте как Полигон-1, отделяло без малого сто пятьдесят километров. За предшествующий день я покрыл около десяти. Учитывая, что сегодня вышел с самого утра, до темноты надо пройти не менее тридцати-сорока километров, по дороге озаботившись добычей пропитания и поиском места для ночлега. Шагалось легко и радостно. Это даже маршем можно было не считать – так, приятная прогулка. Никакого тебе бурелома, никаких непроходимых зарослей, да и овраги попались всего дважды. Собственно, овраги – слишком громко сказано, их даже обходить не пришлось, до того мелкие и с пологими склонами. Ближе к полудню меня ждал не очень приятный сюрприз: лес начал редеть, а потом оборвался опушкой. От места ночлега ушел километров на десять, прежде чем уперся в довольно широкую – километра три, если на глаз, – прогалину между соседними лесными массивами. А я и забыл, что настоящие леса только от полигона начинаются, а до него километров на сто лесостепь. Но это еще полбеды – к югу километров через двести сплошная степь раскинулась. Хорошо, что мне туда не надо. Впрочем, пересечь поле все равно необходимо. Тут два варианта, и оба мне одинаково не нравились. Можно положиться на скорость движения, а можно на скрытность. Во втором случае потери времени обещали стать значительными: совсем скрытно – это только по-пластунски. Такими темпами до места я и за две недели не доберусь. Пришлось идти на компромисс. Я незаметно подобрался по кустам к самому полю и еще раз оценил обстановку. Оказалось все не так плохо – травостой был по пояс, растительность сочная и зеленая, самое время для сенокоса. Но здесь, по-видимому, подобной ерундой никто не заморачивался. Поэтому я решил идти чуть пригнувшись. Предварительно озаботился элементарной маскировкой, для этого вместо веток натолкал под ремни снаряжения пучки травы, не забыв несколько нацепить на шлем и горб рюкзака. Получилось сносно, силуэт размывался достаточно качественно. Еще раз осмотрел себя и, довольно хмыкнув, пошел дальше. Шагать в скрюченном положении затея сомнительная, чую, пока до леса доберусь, спина отвалится. Но придется терпеть. Через каждые двести-триста метров я замирал и внимательно прислушивался. Местность хоть и открытая, но ровностью рельефа похвастать не могла: поля тянулись волнами с небольшими, в пределах двух метров, перепадами высот, поэтому вполне можно было проложить путь по мелким балкам. Что, с одной стороны, облегчало положение – увидеть издалека меня было труднее, а с другой – могло сыграть на руку потенциальному противнику, потому как и я вряд ли смогу засечь его на достаточном расстоянии. Вот и приходилось полагаться на остроту слуха. Кроме того, в тех местах, где рельеф позволял, я осматривал окрестности через монокуляр с максимальным увеличением. Прогалину пересек минут за сорок, и это с учетом частых остановок и низкого темпа ходьбы в положении пригнувшись. В общем, я остался доволен – скорость сохранил почти такую же, как и в лесу, несмотря на последствия – спину зверски ломило, и затекли ноги. Едва скрывшись в густом кустарнике опушки, я с огромным удовольствием рухнул на мягкий ковер из прошлогодних листьев и свежей травы и принялся массировать бедра. Продолжить путь смог лишь после четвертьчасового перекура. Новый лес все так же радовал чистотой и отсутствием серьезных препятствий. До темноты повторно пришлось пересекать открытое место. Второй массив в ширину был чуть меньше пятнадцати километров, если верить карте, и отделялся от следующего островка леса четырехкилометровой прогалиной. В этот раз без приключений обойтись не удалось. Добравшись примерно до середины поля, я уже привычно притормозил и прислушался. И неожиданно уловил странный шорох, сопровождавшийся тихим гулом. Я как раз стоял на дне балки и разглядеть окрестности не мог, поэтому пришлось скрытно выползти на самый взлобок, откуда и осмотреться, задействовав монокуляр. Источник шума обнаружился быстро: с запада в мою сторону двигался караван. Колонна, конвой – как хотите, так и называйте. Состоял он из десятка с небольшим даже не повозок, а волокуш, которые тянули медлительные животные, напоминавшие волов. Эти волокуши и издавали шорох, а гул складывался из шагов скота и голосов людей, которых было довольно много, не меньше полутора сотен. Женщины, старшие дети и старики покрепче шли пешком, прижимаясь к гужевому транспорту. Мальцы и немощные аксакалы располагались среди тюков с разнообразным скарбом. Обогнав караван метров на пятьдесят, двигалась группа вооруженных мужчин числом около двадцати – авангард. Точно такая же группа замыкала колонну. По бокам процессии двигалось еще по десятку воинов, охранявших сородичей от всяческих мелких неприятностей вроде нападения хищников, а заодно и следивших, чтобы никто не отстал, по недомыслию ли, или от недостатка сил. Чувствовалось, что народ к подобным путешествиям привычен, порядок марша отработан и дисциплина блюдется. Не удивлюсь, если у них еще и передовой дозор есть. Точно, вот они – на полкилометра вперед ушли. Тройка быстроногих воинов в легком снаряжении. Хорошо, что они почти в километре от меня, на пересекающемся курсе. Я просто затаюсь, а они спокойно пройдут мимо. И будет нам всем счастье: мне не придется никого убивать, а им, соответственно, никого хоронить не нужно будет. Благо собак у них нет, некому меня засечь и выдать нервным брехом. Караван неспешно тянулся на восток, а я лежал в невысокой траве, укрытый срезом взлобка, и внимательно наблюдал за людьми, впитывая информацию. Параллельно снимал происходящее на камеру монокуляра – на досуге можно будет пересмотреть материал, глядишь, что полезное удастся обнаружить. Местные жители производили странное впечатление. Одежда простая, холщовая, кожаная обувь типа мокасин, причем у всех, от мала до велика. Женщины в юбках, мужчины в просторных рубахах и штанах, волосы у всех вне зависимости от пола заплетены в длинные косы. Черты лица европеоидные, но складывалось впечатление, что есть в них толика восточной крови. Подавляющее большинство русые, черноволосых нет вообще, зато есть рыжие. Тела стройные, легкие, приспособленные для длительной ходьбы… Да что их расписывать, ничем они не отличались от тех троих, что на меня на базе напали. Мужики вооружены луками, копьями и короткими кинжалами, мечей, топоров или палиц не видно. Доспехи в основном кожаные, равно как и небольшие круглые щиты. Женщины и дети постарше все как один с пращами. Серьезные ребята. Не хочется с такими связываться. Взгляд снова сфокусировался на волокушах. И тут до меня дошло. Судя по одежде и вооружению, местное население было довольно высокоразвитым в плане ремесел, однако в качестве транспорта использовались совершенно примитивные приспособления. Они не знали колеса! Уж до такого бы колонисты в любом случае не опустились. При этом народ занимался обработкой кожи и металла, ткал полотно. Очень странно. Опять вспомнились слова Калинина о гуманоидных туземцах. Ну да бог с ними. Колонна благополучно скрылась в очередной балочке, и я продолжил путь. До леса добрался без приключений, передохнул в кустах на опушке и углубился в массив. Время уже шло к вечеру, и следовало озаботиться поиском места для ночлега. В отличие от предыдущего дня сегодня решил воспользоваться картой. Подходящая точка обнаружилась километрах в пяти от опушки и как раз в северном направлении: обширное для такой местности – более километра в диаметре – озеро, с островком недалеко от южного берега. Карта не соврала – примерно через час я вышел к искомому водоему. Как это часто бывает, он по периметру зарос ивняком и прочим влаголюбивым кустарником, а отмели красовались камышовыми стенами, так что пришлось потрудиться, чтобы добраться до воды. Клочок суши метрах в ста от берега был увенчан крутобокой известняковой скалой и густо залеплен деревьями. Из всех возможных путей проникновения на остров я выбрал простейший – решил перейти протоку вброд, благо оружие воды не боялось, а рюкзак и подсумки на «разгрузке» влагонепроницаемые. Оставалось лишь загерметизировать боевой костюм и шагнуть в воду. Озеро здесь оказалось мелковатым, чуть выше головы в самом глубоком месте. А вот дно отвратительное – илистое, захламленное корягами, да и камыши с водяными лилиями изрядно затрудняли передвижение. Видимость никакая из-за поднятого ила, но дорогу кое-как разглядеть можно, так что через протоку перебрался благополучно – патроны-регенераторы вовремя включились в работу, среагировав на изменение плотности окружающей среды. Выбравшись на крошечный песчаный пляж, украшавший оконечность островка, первым делом осмотрел поверхность протоки на предмет оставленных следов. Следы наличествовали, и заметные – пролом в камышах, отчетливая прогалина в зарослях местных кувшинок, да и дно взбаламучено порядочно. Но, в принципе, ничего страшного – из леса их не видно, а с воды наблюдать кроме меня некому. Это я установилточно, изучив окрестности через монокуляр. Хотя в прибрежных кустах при желании хоть роту десанта спрятать можно, и без боевого сканера их не обнаружишь. Но с данным фактом поделать ничего было нельзя, а потому я решил на нем не зацикливаться. Разгерметизировал костюм, почистил кое-как ботинки и принялся обживаться на новом месте. Осмотрел островок и остался доволен: чисто, сухо, дров набрать не проблема, да и удобное укрытие имелось – у подножия скалы большой кусок известняка почти полностью разрушился от ветровой эрозии, образовав козырек, под которым достаточно просторно, чтобы комфортно разместиться одному человеку. К тому же с двух сторон этот природный карман был прикрыт плотно стоящими деревьями. Если прогалы между ними заполнить кустами, получится своеобразная пещера. Этим я и занялся, нарубив веток с прибрежного ивняка, с внутренней части, разумеется. Заодно и сбором дров озаботился – в зарослях хватало сушняка, принесенного в половодье. В результате в моем распоряжении оказалось уютное логово, защищенное как минимум от непогоды. Здесь же вырыл ямку под костер. Поразмыслив, пришел к выводу, что место достаточно безопасное, а потому спать на голой земле в загерметизированном наглухо боевом костюме я сегодня не хочу. И устроил себе удобную лежанку из мягких веток и травы. На ужин решил соорудить уху. Леска и крючки у меня были, недлинное удилище срезал в зарослях ивняка, а на наживку пустил земляных червей. Рыбы в озере оказалось много, и уже через полчаса в котелке булькало варево с местными версиями ерша и пары линьков. Треть плитки пшенного концентрата, равно как и сорванный по пути дикий лук пришлись весьма кстати. Консервы из сухпайка лучше беречь, пока есть такая возможность. И так днем на ходу из этих запасов перекусывал. Вода в озере тоже была пригодной к употреблению, особенно когда потревоженный ил осел на дно. Все же сырую ее пить не стал, хватало родниковой в бурдюке – питьевой водой я по пути запасался при первой возможности. К счастью, местность изобиловала чистыми ручьями, это вам не пустыня и не сухая степь. Пока хлопотал по хозяйству, стемнело. Отужинав рыбным супчиком, я обезопасил логово стандартным уже способом – лазерной «растяжкой» – и завалился спать.
Система Риггос-2, планета Ахерон, окрестности Базы-7 26–28 февраля 2535 года Следующий день промелькнул, как и предыдущие два: километры пути через смешанный лес, кое-где рассеченный степными языками, обед сухомяткой на ходу, неторопливый ужин с главным блюдом в виде поджаренного на вертеле зайца, и ночевка в небольшой песчаной пещерке под вывернутым ураганом дубом. Переход прошел без эксцессов, если не считать мимолетную встречу с местным медведем – зверем сильным и хитрым, но при этом весьма добродушным и ленивым. А потому, в силу озвученных качеств, ему со мной связываться оказалось, что называется, «влом» – он возлежал в центре колючих зарослей, напоминавших малину, и лакомился. Ну и я, понятно, искать приключений на пятую точку не стал, обогнул медвежью делянку за несколько десятков шагов. А зверь тут непуганый, к людям относится не просто легкомысленно, а прямо-таки наплевательски. Даже любопытство неуместное проявляет, которое уже стоило жизни двум зайцам. Из данного факта можно сделать некоторые, очень неприятные, выводы: людей здесь нет, а если и есть, то мало, и они не охотятся. Степняки-кочевники не в счет – те в лес явно не суются. А оседлых аборигенов так до сих пор и не встретил, даже косвенных следов их присутствия не попалось. Все страньше и страньше, как говорила одна литературная героиня. Места-то богатейшие, живи да радуйся – но нет, пусто вокруг. А может, я чего-то не понимаю в местных реалиях. Даже совсем ничего не понимаю – эта формулировка будет наиболее соответствовать истине. К вечеру преодолел около девяноста километров из ста пятидесяти, то есть прошел «точку невозвращения», после которой обратный путь становился бессмысленным. Проще и быстрее дойти до места назначения и уже там определиться с дальнейшими действиями. Четвертый день преподнес сюрприз: очередной лесной массив кончился, обрубленный у опушки обширнейшим прогалом. Впрочем, сюрприз – это сильно сказано, по карте я уже давно определился с маршрутом и морально подготовился к необходимости длительного перехода по ахеронской прерии. Это поле являлось последней и далеко не робкой попыткой бескрайней степи отвоевать у леса кусок жизненного пространства – мне предстояло преодолеть около пятнадцати километров ровной, как стол, местности, а потом еще километров пять своеобразного буша с отдельно торчащими деревьями. Обходных путей, которыми, как всем известно, предпочитают пользоваться нормальные герои, не наблюдалось – с востока на запад кусок степи тянулся на сотню километров, а вышел я к его границам аккурат посередине. Не повезло. Делать нечего, пришлось идти открыто, положившись лишь на скорость движения. Тут главное задать ритм и стараться его не нарушать, благо рельеф способствовал, можно даже бежать при желании. А потому я скорым уверенным шагом отмерял километр за километром, не отвлекаясь на перекуры и любование окрестностями. В результате пересек равнину за рекордные три часа, позволив себе короткую передышку лишь в начавшемся редколесье – предвестнике Великой Пущи, которая тянулась дальше на север до самого полярного круга, где и уступала место холодной тундре. К вечеру пересек полосу молодого подлеска с разбросанными тут и там купами взрослых деревьев и углубился в чащу на десяток кэмэ, вновь расположившись на ночлег на берегу глухого озерца. До цели оставалось еще чуть менее тридцати – неполный дневной переход. Отужинал традиционной ухой из свежевыловленной рыбы и с чистой совестью завалился спать. На этот раз соорудил себе некое подобие гнезда в развилке могучего дуба, благо одна ветка, чуть не в полтора обхвата толщиной, тянулась параллельно земле на высоте трех с небольшим метров. Не очень удобное ложе, но совершенно безопасное, как выяснилось ночью. По крайней мере, стая волков в десяток голов добраться до моего бренного тела не смогла. Зато твари разбудили меня возбужденным скулежом и возней. Впрочем, они быстро поняли, что я недосягаем, а потому лишь порычали разочарованно и убрались восвояси, избавив от необходимости устраивать локальный геноцид серого племени. Поднявшись с утра пораньше и озаботившись водными процедурами, а также легким завтраком, я снова отправился в путь. Теперь шел осторожно, периодически останавливался и прислушивался к окружающему миру, но признаков близкой опасности не ощущал. Лес стал глуше и захламленней, чем в предыдущие дни, иногда я даже пускал в ход мачете, чтобы расчистить проход в густых зарослях. Один раз пришлось обойти глубокий овраг, неведомо как возникший в сердце пущи. Провал в земле был похож на борозду от падения достаточно крупного объекта, например, атмосферного бота, и это многое объясняло. Если он свалился по относительно пологой траектории, да еще и одним куском, то его пятидесятиметровый корпус вполне мог посносить деревья и пропахать порядочную рытвину в несколько сотен метров. А если он еще и взорвался в конце пути, то неподалеку должна найтись нехилая воронка размером с кратер небольшого вулкана. Предположения оказались верны: сделав крюк километров в пять, я обогнул и рытвину, и ямину, в которой запросто мог поместиться легкий крейсер типа «Шилка» – приплюснутый диск диаметром сто метров. Рвануло тут знатно, но по всему видно, что давно – края оврага заметно оплыли и заросли мелким кустарником. И если бы не его глубина (почти на всем протяжении не менее десяти метров), и не крутизна склонов, я бы просто пересек ров в любом месте. А так пришлось обходить, потратив время. Хорошо хоть, что взрыв был не ядерный – «термояд» на атмосферной технике не использовался, довольствовались более традиционными реактивными двигателями вкупе с антигравом. В итоге из-за постоянных задержек к полигону я вышел лишь в четвертом часу пополудни, по пути не забыв пополнить запас питьевой воды в чистом лесном ручье и подстрелив очередного любопытного зайца. А что, хорошо здесь, почти как на курорте – природа, питание диетическое. Еще бы любимую женщину в комплект, и был бы рай. Жить бы тут остался. Вырыл бы землянку на берегу озерца, частоколом окружил и изображал Робинзона Крузо. Но это все лирика, а сейчас передо мной стояла важная практическая задачка: как на огромной территории Полигона-1 (между прочим, общая площадь почти двести квадратных километров) отыскать следы пребывания людей? Так ничего и не решив, положился на многовековой народный опыт, подсказывавший, что утро вечера мудренее, и принялся устраиваться на ночлег.
Глава 3
Система Риггос-2, планета Ахерон, Полигон-1Двести квадратных километров сильно пересеченной местности, частично заросшей лесом, с разбросанными тут и там руинами… Попробуйте в одиночку найти здесь свидетельства присутствия людей, и я сниму перед вами шляпу. Хотя бы за упорство, потому как меньше чем за пару-тройку месяцев такие просторы осмотреть нереально. У меня этого времени нет, но нужно – кровь из носу – отыскать вменяемых местных. Можно, конечно, пересечь территорию полигона и направиться прямиком в Чернореченск, но тут уже начинали бунтовать рефлексы, вбитые в подкорку за годы службы: нельзя соваться в потенциально опасное место без разведки. А как ее провести, когда ты один-одинешенек, даже элементарной связи с базой нет, равно как и самой базы. Не привык я в таких условиях работать, да и мало кто в нашей армии чувствовал бы себя в своей тарелке, в одночасье лишившись всякой технической поддержки. Разучились мы без сложной электроники воевать. Без спутниковой навигации как без рук, накрылась начинка боевого костюма – и уже не боец, половина эффективности потеряна. Нельзя так, неправильно. Однако, как ни крути, это темная сторона технического прогресса, от которой никуда не денешься: куда, нафиг, с подводной лодки, в которую человеческая цивилизация превратилась? Лиши современного среднестатистического индивидуума элементарных удобств, которые в повседневной жизни незаметны, и протянет он несколько дней максимум. Военные хотя бы специальную подготовку проходят, но и они слишком привязаны к снаряжению. Впрочем, хватит скулить, надо делом заниматься. Пусть нет связи со спутником на орбите, да и самого спутника тоже, и радар не работает, потому что баллистический комп приказал долго жить, но мозги-то в наличии, и неплохо бы ими пораскинуть. Как сказал, любо-дорого послушать! Рано еще мозгами раскидывать, шевелить ими надо. В КПК есть подробная карта полигона, хоть и столетняя, но сильно сомневаюсь, что за прошедшие десятилетия кто-то озаботился реконструкцией объекта. Если только легорийцы со свойственной им тщательностью проутюжили тут все фугасами. Но это мы скоро проверим: согласно карте, пятью километрами восточнее располагался малый наблюдательный комплекс, обслуживавший артиллерийское стрельбище. Комплекс небольшой – пара приземистых двухэтажных зданий, в которых размещались во времена оны наблюдатели с оборудованием. Вот к нему и направимся, вдруг там что-нибудь интересное попадется. А если ничего полезного не найду, пройду еще семь километров и выйду к стрельбищу, но уже не артиллерийскому, а стрелковому, на котором индивидуальное ручное оружие испытывали. Там чуть ли не целый городок со складами, тирами, мастерскими и казармами. Следующий на очереди узел связи, но до него далеко – километров около двадцати на северо-восток. И совсем уж напоследок оставлю автопарк с его гаражными массивами и ремонтными мощностями. Этот объект, по логике, первым должны были разбомбить. Определившись с текущей задачей, я бодро зашагал вдоль периметра, местами сильно поврежденного эрозией. Лес подступал к стене почти вплотную, за сотню лет отвоевав двухсотметровую полосу безопасности. Кусты и цепкие лианы оплетали плиты пролетов, вгрызались корнями в малейшие щели и постепенно разрушали обветшавший пенобетон – того и гляди, завалится заборчик. Потому идти я предпочел с внутренней стороны, практически свободной от деревьев, а колючие кусты, то и дело попадавшиеся на пути, воспринял как неизбежное зло. Тем более что ткань бронекомбеза они повредить не могли, равно как и крепчайшие десантные ботинки. Территория полигона оказалась сильно запущенной, что неудивительно, но все еще чувствовалось, что когда-то здесь были людские владения. Теперь же округу заполонил кустарник, а местами попадались и полноценные лиственные деревья, как одиночные, так и целые купы. Однако даже на рощицы такие скопления не тянули. Вдоль внутренней стороны периметра когда-то тянулись широкие дороги для наземной техники, но сейчас покрытие повсеместно разрушено корнями и вспучено причудливыми пенобетонными торосами. Удобства ходьбе это тоже не добавляло. Все же мне удавалось споро перемещаться на восток, хоть я и терял немало времени, осматривая окрестности. Несколько раз в стенах попадались проломы, но было видно, что плиты рухнули, подточенные эрозией и вездесущими вьюнами, а не разрушены, например, выстрелом из гранатомета. Часто встречались звериные тропы, да и просто следы. А вот примет недавнего человеческого присутствия не заметно. Пять километров смешное расстояние даже для такой пересеченной местности, а потому уже меньше чем через час я изучал здания наблюдательного комплекса через монокуляр с максимальным приближением, приспособив под укрытие заросшую кустами ложбинку. На первый взгляд постройки повреждений не имели, но после более тщательного их осмотра я пришел к выводу, что те необитаемы и заброшены очень давно. В окнах отсутствуют стекла, или что тут вместо них использовалось, двери распахнуты. Дорожки и заасфальтированные площадки перед входом растрескались и заросли сорняками, стены местами сильно подточены ветром – пенобетон не вечен, без обслуживания быстро ветшает и начинает крошиться. Вроде безопасно. Нужно заглянуть в здания, удостовериться, что тут никого, и идти дальше, к стрельбищу. Хотя уже тот факт, что строения не разрушены бомбардировкой, внушал определенную уверенность. Не то что на Базе-7, где каждый квадратный метр территории был проутюжен фугасами. Здания действительно оказались пустыми. То есть абсолютно. Все, что можно было вынести, кто-то заботливо переместил в другое место, даже рам в оконных проемах не осталось. Все поверхности покрыты толстенным слоем пыли, на которой не отпечаталось ни одного следа, хотя бы отдаленно напоминавшего человеческий. Птичьи имелись, но и только. Я прошел вглубь холла, разворошив ботинками рыхлый налет, и незамедлительно об этом пожалел. Пыль взвилась в воздух, заполнив все помещение, так что пришлось включить фильтр в шлеме, да и на видимости это сказалось отрицательно. Очевидно, что на дальнейший осмотр тратить время незачем, никого в этих постройках как минимум пару-тройку лет не было. Хотя, как ни крути, отсутствие результата тоже результат. С тем и вернулся на улицу. Под номером два в моем личном списке местных достопримечательностей числилось стрельбище, располагавшееся семью километрами восточнее. Время до темноты есть, еще до сумерек доберусь, а там, как говорили в одном веселом городе, «будем посмотреть». По крайней мере, место для ночлега успею найти засветло, благо об ужине и пополнении запасов воды беспокоиться не надо – с утра позаботился. Приняв решение, я с максимально возможной скоростью направился на восток, все так же придерживаясь внутренней стены периметра. Маскировкой не заморачивался, шагал беспечно, справедливо полагая, что лучшей защитой от неприятностей сейчас будет скорость, а не скрытность. Тем более что не по чистому полю пру, стена прикрывает. И разглядеть меня можно только с территории полигона, а он зарос изрядно за сотню-то лет. Дело шло к вечеру, местное светило за спиной уже подкатывало к горизонту, да еще и усталость давала о себе знать – все же с раннего утра на ногах, отмахал уже чуть не сорок верст. Поневоле темп снизил, поэтому до точки добрался только через полтора часа. Стрельбу я услышал, когда до цели осталось меньше километра. Сначала даже не понял, что это за странные звуки – сухие, резкие, перемежающиеся треском ломающегося хвороста, причем такое ощущение, что его ломали сразу пучками. И лишь потом дошло, что это пальба. Я выстрел винтовки Мосина хорошо знаю, и в видеохрониках слышал не раз, и в тире музея, где мой отец работает, самому из нее стрелять приходилось. Очень похоже, только почему-то глуше, примерно как СКС кашляет. Может, из-за расстояния? А хруст ломающегося сушняка всего лишь очереди из легендарного АК – автомата Калашникова. Хорошо, что предок мой историк, причем конкретно оружейного дела. У него знаний нахватался, а то нипочем бы не понял, что за трескотня такая. Современное оружие совсем по-другому на слух воспринимается: хлопок негромкий, когда воздух через сверления заполняет ствол вслед за вылетевшей с бешеной скоростью пулей, да глухое гудение магнитных катушек непосредственно в момент выстрела. И никаких больше спецэффектов. Правда, сам унитар в полете свистит почти на ультразвуке, бывает, что и ухо режет. Присев за ближайшим колючим кустом, замер и внимательно прислушался. Похоже, садили из нескольких винтовок, а вот огрызался лишь один «калаш», экономно, короткими очередями. Кто-то в беду угодил, однако. Надо бы помочь. Мои симпатии уже были заочно отданы автоматчику, по той простой причине, что он с большей вероятностью мог иметь отношение к местной власти, нежели его противники. Все-таки автоматическое оружие атрибут государственных структур, а не частников-анархистов. С другой стороны, криминальным элементам на законодательство плевать… Чего-то в дебри залез, да и мыслю стереотипно, по нормам Федерации. Здесь вообще все может оказаться повернутым с ног на голову. А, пофиг! Не люблю, когда толпой на одного, так что решено. Откуда здесь огнестрел пятисотлетней давности взялся, потом разберусь. В район стрельбища я выдвинулся скрытно, одолев последние метров семьсот по подлеску и колючим кустам, и устроился на подвернувшемся крошечном холмике, в самую гущу акации влез, не поленился. Замаскировался качественно, а тут еще и сумерки опустились, пока еще не очень густые. Несмотря на это, обзор с моей позиции открывался приличный, видно было и приземистые строения складов с мастерскими, и непосредственно стрельбище с оборудованными ячейками, заросшее и запущенное. Пальба не утихала, и в подступающей темноте дульные вспышки моментально выдали всех действующих лиц драмы. Не пришлось даже монокуляр в режим ночного видения переводить. Автоматчик засел в дальнем пакгаузе и изредка огрызался короткими очередями через подслеповатое окошко. До его укрытия от меня было метров сто, не больше. Осаждали его пятеро бойцов с винтовками, причем залегли они за срезом вала, ограничивавшего стрельбище, метрах в двухстах или чуть меньше от убежища автоматчика. Укрывались грамотно, огонь вели экономно, судя по всему, просто стремились не дать осажденному возможности выбраться из амбара и скрыться в зарослях. Стреляли трое, а еще двое скрытно выдвигались к постройке, намереваясь зайти со стороны боковой стены. В ИК-режиме, который я все же активировал в монокуляре, их было прекрасно видно. Правда, возник нюанс: без баллистического компа антибликовое покрытие забрала в сумерках стало совсем непрозрачным, хуже даже, чем в темных очках в подвале без света. Пока по лесу шел, особо защитой не заморачивался, а тут загерметизировал шлем, чисто на всякий случай – и сюрприз! Пришлось забрало откинуть, наплевав на возможность словить пулю в лицо. Впрочем, зарубку на память сделал – будет время, озабочусь. Позицию я занял выгодную – сбоку от обеих конфликтующих сторон – и при желании мог бить на подавление как по автоматчику в пакгаузе, так и по стрелкам на валу, вопрос только, нужно ли мне это. Поразмыслив, все же решил, что нужно. Как раз в этот момент первый из пары диверсантов выскочил из кустов метрах в двадцати от строения, давшего прибежище владельцу «калаша», и попытался рывком преодолеть открытое место, подставившись под фланговый огонь. Я поспешил воспользоваться шансом: пропустив бегуна почти до угла амбара, дождался, когда из кустов выскочит второй, и снял первого короткой очередью. Второй на расправу среагировать не успел, и несся сломя голову до тех пор, пока оную не расколола пуля. Унитар стандартный с такого расстояния прошивал незащищенного человека насквозь, оставляя небольшие входные отверстия и куда менее аккуратные рваные дыры на выходе, а потом еще глубоко вгрызался в потемневшую от времени стену. Так что незадачливые штурмовики отбыли в страну вечной охоты, не успев даже вскрикнуть. Засевшие за валом стрелки, похоже, не поняли, что произошло, равно как и автоматчик на складе – вялая перестрелка шла своим чередом. А я в окончательно сгустившихся сумерках бесшумно скользнул к позиции оставшейся тройки, беззастенчиво пользуясь преимуществом в экипировке. Почему я решил помочь человеку в пакгаузе? А хрен его знает, если честно, хотя кое-какие соображения уже высказывал, а теперь еще больше укрепился в этом мнении. Ну вот не нравится мне, когда пятеро на одного. И, мало того, боец-соло достаточно успешно противостоит многократно превосходящему противнику, то есть демонстрирует завидную выучку вкупе с выдержкой – оч-чень вероятно, что государев человек, а не левый мафиози. И мне элементарно выгоднее поддержать более перспективный источник информации – форс-мажор форс-мажором, но задание никто не отменял. Плюс интуиция, которой привык доверять. Соответственно, и дальше действовал без колебаний и лишних раздумий, каковые мой отрядный старшина имел обыкновение именовать соплежуйством и безжалостно выбивал из новобранцев. Зашел стрелкам со спины, как положено по логике боестолкновения (все трое всаживали пулю за пулей в пакгауз, не слишком напрягаясь тщательным прицеливанием), и затаился в кустах. Точно, огонь на подавление ведут, больше надеются на двойку «диверсантов», чем на собственную меткость. Делом увлечены, по сторонам не смотрят, вот меня и проморгали. А мне только того и надо. Рассмотрев будущих жертв во всех подробностях, пришел к выводу, что на давешних кочевников-аборигенов они совершенно не похожи. Добротная одежда вполне себе современного дизайна из грубой брезентовки защитного цвета – штаны с накладными карманами, куртки-штормовки, банданы. На ногах крепкие ботинки с высокой шнуровкой, а один и вовсе в кирзачи обут. Я такие сапоги только в хрониках видел. На спинах рюкзаки, на поясах ремни с патронными подсумками. У всех ножи фабричного качества, и небольшие топорики к «сидорам» приторочены. Серьезно экипированы ребята, как раз по лесу ходить. Хрестоматийные, можно сказать, туристы. Но самое сильное впечатление произвели винтовки. По звуку на «мосинки» не очень похоже, глуше и не так хлестко, ошибся я. Зато по устройству типичные магазинные «болты» с заряжанием из обойм, хоть и выглядят необычно: вместо деревянного ложа угловатая конструкция из зеленого пластика. Приклад, тоже пластиковый, со щекой и резиновым затыльником, совмещен с пистолетной рукояткой, как на СВД. Оригинальная конструкция, в общем. Горе-стрелки продолжали увлеченно палить по амбару, один даже что-то азартно выкрикивал при выстреле, я не смог разобрать, что именно. Показалось, что матерится, причем по-русски, а вот это уже прямая заявка на общение, пусть и не добровольное – буду этого говорливого в плен брать. Вот только лежат плотно, из «вихря» можно всех попортить, даже без умысла. Рациональнее будет использовать что-нибудь менее убойное. Приняв это судьбоносное (для некоторых – в прямом смысле слова) решение, сунул автомат в фиксатор на рюкзаке и извлек из кобуры пистолет. Заменил магазин с УОДами на усиленные унитары – нечего грязь разводить, броников на противнике не видно, – подобрался к стрелкам метров на пять, если не ближе, привстал на колено и прострелил головы двоим. Пистолетные УУ по пробивной силе лишь немногим слабее автоматных уэсок, так что они прошили насквозь кости и мозг, даже не заметив преграды, и ушли глубоко в землю. Оба незадачливых «туриста» уткнулись лицами в дерн, не издав ни звука. А вот третий оказался шустряком: такое впечатление, что взгляд через прицел почувствовал, и суетливо перевернулся на спину, направляя на меня самопал. Двигался стрелок неуклюже и дергано, и это обстоятельство сыграло с ним злую шутку – пока он силился совладать с футуристической «мосинкой», я успел выпрыгнуть из положения «на колене», преодолеть разделявшее нас расстояние и от души врезать по стволу ногой. Металлизированная подошва десантного ботинка встретилась с пластиковым ложем – звук получился громкий, сочный, – и винтовка улетела в кусты, вывихнув боевику пальцы. А затем в нос ему уперся мой АПС-17. — Лежать!.. – негромко, но твердо приказал я. – Дернешься – словишь пулю для начала в ногу. Уяснил? Прием. — У-уяснил… – просипел тот и попытался вжаться в землю. Это ты, братан, зря. От меня таким макаром не спрячешься. Мои слова он прекрасно понял, что не могло не радовать, и ответил по-русски, но с каким-то едва различимым акцентом. А может, просто от страха заикался. Не суть. Я отошел от пленника на несколько шагов, удерживая его на мушке, и снова опустился на колено. — Очень медленно встань, – велел я, для надежности указав направление стволом. – И грабли подними. «Турист» без звука оказался на ногах и с некоторым трудом унял дрожь в задранных конечностях. Хм… И идиомы понимает… еще разок попробовать?.. — Чего трясешься, как осиновый лист? — Б-боюсь… Меня сейчас горожанин пристрелит… Это самое «горожанин» он произнес с ненавистью и страхом одновременно. Занятно. — Не пристрелит, – заверил я пленника. – Повернись в его сторону и крикни, что сдаешься. Он тебя разглядит, еще не совсем темно. Кстати, заметил: запертый в пакгаузе автоматчик огрызаться очередями перестал уже довольно давно, еще когда я и половину пути до позиции стрелков не одолел. Патроны кончились, что ли? — Давай, не тяни резину. Пленник медленно развернулся к пакгаузу, выставив на всеобщее обозрение поднятые руки, обреченно выдохнул и крикнул: — Эй, горожанин! Я сдаюсь! А в ответ тишина… Не верит своему счастью? Или ищет, в чем подвох? Скорее, второе, я бы тоже так просто не купился на внезапную капитуляцию врага. Сначала бы для верности башку ему прострелил и только потом беседовать начал. — Горожанин! Я серьезно сдаюсь, я один тут живой остался! — Иди сюда, – донеслось из пакгауза. – Только медленно, и руки держи, чтоб я их видел. Голос молодой, должно быть, парень лет двадцати – двадцати пяти. И тоже едва уловимый акцент. Но это объяснимо, целый век в изоляции не шутка, в любом случае язык должен был измениться. Чую, та еще будет проблема с подменой многих понятий. Ничего, прорвемся. — Иди давай, не бзди, – вполголоса подбодрил я пленного. – Не торопись, спокойно. Я за тобой слежу. И нырнул в кусты, намереваясь контролировать перемещения боевика со стороны, дабы не лезть в сектор обстрела засевшего в амбаре паренька. Лучше подстраховаться, чем потом синяки на ребрах залечивать. Стометровое стрельбище преодолели за пару минут, причем я постоянно скрывался в зарослях, что совершенно не мешало держать пленника на прицеле. Тот понуро шагал к пакгаузу, сложив руки на затылке, и мрачно озирался в тщетных попытках меня обнаружить. Дохлый номер. И не такие пробовали и с носом оставались – я скрытному перемещению по лесу у егерей обучался, а они в этом деле великие мастера. Пленник остановился, не доходя пяти шагов до склада – из окошка показался автоматный ствол, и владелец «калаша» велел «туристу» встать лицом к стене и упереться в нее руками, раздвинув ноги шире плеч. А что, толково. Мы в таком раскоряченном положении обычно захваченных черных археологов обыскивали. Как только стрелок выполнил команду, дверь амбара отворилась, и из него выскочил невысокий паренек в камуфляже плохо различимой в сумерках расцветки. Ткнул раскоряченного пленника стволом в печень, от чего тот глухо охнул, и ловко охлопал его свободной рукой. Скрытого оружия не обнаружилось, кроме разве что охотничьего ножа на поясе. Клинок отлетел в сторону, тускло блеснув в свете двух лун, и зарылся в пыль. Удовлетворенный осмотром автоматчик отошел на несколько шагов назад и недоуменно осведомился: — А где остальные? Вас же пятеро было?.. — Умерли, – буркнул «турист». — Не понял, – поразился парень. – Как умерли? Кто их убил? Ага, пора выходить из тени. Вообще, по уму, надо было давно себя обозначить, еще от вала крикнуть. Вот только сильно сомневаюсь, что удалось бы в этом случае до паренька добраться. Хрена с два бы он из пакгауза вылез. Так и сидел бы внутри, а я снаружи доказывал, что не гадский шпион и не привидение. А так он просто обалдел от неожиданного подарка небес и осторожность потерял, что вполне можно списать на нештатную ситуацию. — Это я их перебил, – заявил я, с опаской шагнув из кустов. «Калаш» покруче пращи будет, а у меня еще и забрало откинуто. – Не дергайся. Парень прищурился, вперив в меня злой взгляд – монокуляр такие подробности различить позволял, а вот цвет физиономии уже нет. Но готов поспорить на годовой оклад, что он наверняка сбледнул с лица. Однако автоматом воспользоваться не попытался, правильно оценив обстановку, что лишний раз свидетельствовало в его пользу. А ничего так паренек, сообразительный. — Не очкуй, с-сынок, – хмыкнул я и прикусил язык – слишком уж обращение получилось ироничное. По привычке вырвалось, мы в отряде так салабонов звали. – Я просто хочу поговорить. Тот не повелся, и игра в гляделки продолжилась даже несмотря на то, что мой АПС-17 был направлен строго парню в переносицу. Упрямый, гад! Неизвестно, чем бы это противостояние закончилось, если бы оставшийся без присмотра пленный не решил, что это его последняя возможность спастись, упускать которую по меньшей мере глупо. Я бы сказал, что шанс если не выиграть вчистую, то хотя бы в случае чего прихватить обидчика с собой у автоматчика был. Но «турист» невольно сыграл на моей стороне: отлипнув от стены, он прыгнул к парню в камуфляже и попытался прикрыться его тушкой, захватив одной рукой шею, а другой «калашников». Хорошая попытка, но безуспешная – паренек успел засечь мельтешение за спиной, мгновенно развернулся и встретил стрелка прикладом в лицо. Пленник прикрылся руками, так что удар пришелся вскользь, но на ногах не устоял. Правда, тут же ловко подшиб паренька под колени, и тот с размаху свалился на землю, чувствительно приложившись головой. Автомат он не удержал, и оружие отлетело в сторону, что еще сильнее взбодрило «туриста». Не пытаясь больше нападать, он на четвереньках рванул к зарослям и через несколько метров поднялся на ноги. Надо отдать стрелку должное – он почти успел. Вложил в рывок все оставшиеся силы и все отчаяние, и даже чуть-чуть больше. Однако «почти», как известно, не считается: пистолетная пуля оказалась быстрее. Не пожелав упускать альтернативный – и халявный! – источник информации, я аккуратно прострелил «туристу» правое бедро. Унитар прошел навылет, не задев кость, но нога подломилась, и беглец рухнул как подкошенный, взвыв от боли. Все, теперь не уйдет. Рана не опасная, но весьма и весьма неприятная. Радовался удачному выстрелу не долго – аккуратность вышла боком: я отвлекся на стрелка, чем прыткий паренек, быстро оправившийся от падения, и воспользовался – врезался в меня всем телом, захватил вооруженную руку, отпихнул куда-то вверх, и мы грузно осели на землю, причем он навалился сверху. Дыхание не вышибло – спасибо рюкзаку и бронику, – а потому я вовремя среагировал на его движение: не отпуская захват, парень чуть отстранился, выгадав немного свободного места для замаха, и попытался всадить мне в глаз нож, до того мирно висевший у него на поясе. Заблокировав удар левым предплечьем, я незамедлительно вцепился ему в воротник и натянул на встречный удар забралом. Парень мгновенно обмяк, отчего я внутренне обмер – не переборщить бы, саданул, что называется, от души, – но почти сразу перехватил его осоловелый взгляд и для надежности долбанул рукояткой пистолета в висок. На сей раз аккуратно, но и этого оказалось достаточно. Спихнув поверженного противника, я неторопливо поднялся и направился к подранку – тот как раз силился доползти до кустов, поскуливая от непередаваемых ощущений. Интересно, на что он надеялся? Что сумеет спрятаться в зарослях? Или что про него в кутерьме все забудут? Наивный. Или глупый. А может, и то и другое сразу. Беглец с ужасом уставился на меня, но я не стал долго испытывать его нервную систему и просто и без затей вырубил незадачливого пленника ударом в темя.28 февраля 2535 года
* * *
В амбаре оказалось неожиданно уютно, хоть разожженный в специально оборудованном очаге трескучий костер и настраивал на минорный лад. В неверном свете плясали по стенам и потолку причудливые тени, отчего дальний угол пакгауза казался сценой театра кабуки, не хватало только толпы благодарных зрителей. Специфическое восприятие окружающей действительности усиливало пламя, то и дело рассерженно шипевшее жиром, капавшим с насаженного на вертел зайца. Рядом в подвешенном на треноге котелке закипала вода. В общем, полная идиллия. Вот только не давали расслабиться тревожные мысли, роем носившиеся в голове. Я уже не первый десяток минут сидел вот так, уставившись в огонь, да и перед тем довольно долго суетился, но тяжелое чувство неопределенности все не отпускало. Чуть в стороне от очага громоздилась куча снаряжения – и моего, и трофеев. Едва заперев массивную дверь на кованый засов, я с облегчением избавился от порядком надоевшего рюкзака и сбросил броник с «разгрузкой», равно как и несколько дискредитировавший себя шлем. При себе оставил лишь набедренную кобуру с пистолетом. Наплечники с перчатками тоже снял, как и ножны с мачете, обеспечив некое подобие комфорта, и сейчас – особенно на фоне нескольких ночей, проведенных в полной сбруе – откровенно кайфовал. А то привык уже, что по утрам шея отваливается и спина разгибается с трудом. Но сегодня можно расслабиться, тем более автомат рядом – стоит только руку протянуть. Здесь же грудой свалены пять винтовок-«мосинок» (все-таки решил их так называть, для простоты) и два «калашникова» – моя сегодняшняя добыча. Второй АК нашел рядом с еще одним пареньком в камуфляже, только мертвым – он лежал в проходе между складами, чуть ли не под колесами открытого автомобильчика-внедорожника. Пуля попала парню в лоб и вынесла затылок, так что умер тот мгновенно, даже понять не успел, что произошло. Видимо, врасплох застали. Я, между прочим, тоже хорош. Ситуацию более-менее разрулил – в меру способностей и фантазии, – а вот что дальше делать, сообразил далеко не сразу, сказалось отсутствие аналогичного опыта. В результате решил заглянуть в пакгауз, который успешно оборонял давешний автоматчик. И не прогадал: усиленному монокуляром орлиному взору открылось просторное помещение, явно частенько использовавшееся для ночлега. Оно было разделено пополам деревянной перегородкой чуть ниже человеческого роста, причем в передней части устроены места для хранения всяческих грузов, будь то ящики, бочки или иная тара. Возле входа аккуратная поленница, рядом – сварная емкость с водой. За перегородкой скрывались грубо сколоченные, но крепкие на вид нары, опоясывавшие помещение по периметру, а к задней стене приткнулось подобие очага с вытяжкой. Здесь же лежала немудреная кухонная утварь – тренога, вертел, разделочная доска и прочие мелочи. Если на глазок, то в этом амбаре могли с минимальным комфортом и максимальной безопасностью скоротать ночь человек десять. Для меня с пленниками тем более места хватило. С них-то я и начал – затащил обоих в «спальню» и уложил в уголок, не забыв связать по рукам и ногам. А то еще очухаются и снова в драку полезут. В принципе, подранка можно не опасаться – простреленное бедро резвиться не даст. Главное, чтобы кони не двинул раньше времени. Для успокоения совести разрезал штанину и осмотрел рану, убедившись, что пуля прошла навылет, прошив мышцу, но кость не задела, равно как и крупных сосудов. Решительно придушив жабу, залил поврежденные участки гелем-антисептиком и замотал широким эластичным бинтом – для такого ранения более чем достаточно. Гель еще и обезболивающее действие оказывает, но не стопроцентное, мышцу чуть подергивать будет. Ничего, потерпит, не красная девица. Его, по уму, вообще пристрелить надо бы, но пусть пока живет, может, получится пообщаться. Ага, еще на темечке шишка – след пистолетной рукоятки. Но это вообще мелочь, оставим без внимания. Очнуться, кстати, скоро должен – я в удар не вкладывался, слегонца приголубил. Второй пленник, которого я полагал за потенциального союзника, отделался ссадиной на лбу и синяком на виске. А нечего разводить конфликт на пустом месте, когда можно просто поговорить. На всякий случай обработал сечку гелем и вколол обезболивающее – ему по голове все же нехило досталось, трещать будет, когда паренек в себя придет, и мешать коммуникации. Закончив возню с ранеными, приступил к более перспективному в данных условиях занятию, то бишь сбору трофеев. А если отбросить политкорректность, то попросту к мародерству. В первую очередь обшмонал пленных: с подранка снял рюкзак и патронные подсумки, а с будущего союзника – грубую брезентовую «разгрузку» с автоматными магазинами и парой гранат в отдельных почах. Его же избавил от кобуры с классическим кольтом М1911А1 «Правительственная модель», безо всяких футуристических излишеств. После более тщательной проверки «разгрузки» нашлись и запасные магазины странной формы, похоже, двухрядные. Снарягу примитивом и кустарщиной нельзя было назвать при всем желании, явно фабричного изготовления. Да и оружие сильно потрепанным не выглядело – попользованное, но отнюдь не антиквариат, скорее новодел. В одном из карманов паренька обнаружился компактный коммуникатор устаревшего образца, и компьютер-наладонник с разбитым дисплеем. Жаль, можно было бы распотрошить на предмет новой информации. Еще на нем красовался бронежилет старинного дизайна, легкий и не стесняющий движений. Разобравшись с, так сказать, пилотной партией барахла, отправился за трофеями на улицу, где подобрал автомат и нож потенциального союзника, притащил рюкзаки, оружие и снаряжение убиенных стрелков и подранка, и сложил все это кучей в «спальне». Справился всего за две ходки, а потом решил спрятать трупы в соседнем пакгаузе, дабы не спровоцировать ночью нездоровый ажиотаж среди местного зверья. Задействовал экзоскелет и приволок сначала двоих убитых из-за вала, затем «диверсантов». А когда пошел осматривать дверь на предмет открыть, обнаружил между амбарами машину и рядом с ней мертвого напарника пребывавшего в беспамятстве парня. Что напарника, определил по форме – она у них одинаковая и со знаками различия. В отличие от тех же «туристов», одетых всего лишь однотипно, но не идентично. И это лишний раз подтверждало мою мысль насчет государевых людей. Соседний склад оказался не заперт, но запущен и изрядно захламлен. Впрочем, места у входа было достаточно, и я переместил туда тела стрелков и их противника. Последнего обыскивать не стал, все же соратник потенциального союзника, да и убил его не я. Если с пленным пареньком договоримся о сотрудничестве, он сам о мертвом сослуживце позаботится. Подобрал лишь автомат. Заблокировал дверь, пропустив в петли вместо замка кусок арматуры и скрутив его на пару витков при помощи экзоскелета – теперь точно никакой зверь до убитых не доберется. Машину оставил на месте, справедливо решив, что до утра с ней ничего страшного не случится, только забрал два рюкзака из багажного отсека. Позаботившись таким образом о трофеях и павших в битве, я заперся в пакгаузе-«гостинице» и принялся готовиться к ночевке, а заодно и ужином озаботился. А когда пламя весело затрещало сухими поленьями, сел у огня и предался тяжким размышлениям, чем и занимался до текущего момента. От невеселых дум отвлек заворочавшийся пленник. Обернувшись на шум, я встретился взглядом с потенциальным союзником. Тот резко дернулся и глухо застонал, прикусив губу. В неверном свете костра лицо его казалось смертельно бледным и осунувшимся, впечатление усугубляла клякса геля-антисептика. Ну да, когда человека бьют по голове тяжелым тупым предметом, к каковым, без сомнения, можно отнести десантный шлем и рукоятку пистолета, сознание возвращается нехотя и с нехорошими эффектами. — Сейчас развяжу, – ободряюще улыбнулся я и медленно, чтобы лишний раз не пугать, поднялся на ноги. – Постарайся не делать резких движений. Выудив из кучи собственного снаряжения нож, перерезал на конечностях напрягшегося парня пластиковый скотч, который использовал вместо веревки. Связывал, учитывая его состояние и перспективы дальнейшего сотрудничества, для проформы, а потому особо не злодействовал. Подранка же упаковал со всем тщанием: руки стянуты за спиной, здоровая нога согнута в колене, задрана к поясу и в таком виде примотана к запястьям. И лежит он на животе в этаком натянутом состоянии, не в силах пошевелиться. Простреленное бедро я ему все-таки зафиксировал, чтоб не помер невзначай от болевого шока. Освободив пленника, я вернулся на свое место и принялся с интересом наблюдать за приходящим в себя парнем. Тот осторожно сел, аккуратно поддержав голову руками, и уставился на меня. Странно, обезболивающее не подействовало, что ли? — Давай знакомиться, потенциальный союзник! – Я приветливо и чуть ехидно ухмыльнулся, попытавшись придать голосу дружелюбную интонацию. – Поговорим? Или опять драться будешь? — Поговорим, – нехотя буркнул паренек в ответ. — Тебя как звать-то? — Сашка… Александр. Из Иволгиных, – неожиданно легко поддержал беседу будущий соратник. — Оп-па! Тезки! – восхитился я. – А если официально – капитан-лейтенант Военно-космических сил Федерации Александр Тарасов. Прошу любить и жаловать. Удивляются люди по-разному. Для кого-то вздернутая бровь и невнятное хмыканье является верхомэмоциональности, а кто-то застывает с отпавшей челюстью. В принципе, большую роль играет объект удивления: одно дело, если тебе сообщили какой-то любопытный факт, и совсем другое, если ты вдруг вляпался в мерзость непонятного происхождения, причем в таком месте, где ее отродясь не бывало. Согласитесь, реакция будет абсолютно разная. В первом случае вы лишь усмехнетесь с иронией, а во втором как минимум ругнетесь матерно. А уж изумленное выражение физиономии врага, словившего пулю или нож как раз в тот момент, когда он уже почувствовал себя победителем, и вовсе не поддается описанию. Однако удивление Сашки, то есть Александра из Иволгиных, как он отрекомендовался, было несколько иным. Сначала на его лице появилось выражение упрямого отрицания, но через мгновение оно сменилось печатью напряженной мыслительной деятельности, которая плавно трансформировалась в радостно-недоверчивую гримасу. — Побожись! — Зуб даю! – хмыкнул я, воздержавшись от более серьезного, но нецензурного обещания. Это его, похоже, убедило, но пытливый ум жаждал подробностей. — Каких-каких сил? – переспросил он, пожирая меня взглядом. — Военно-космических. Земной Федерации, – уточнил я на всякий случай. – Да не повредил я тебе мозг, не переживай. Тот ничего не сказал, лишь внимательно осмотрел меня с ног до головы, потом переключил внимание на снаряжение, сваленное в кучу, скользнул глазами по «вихрю», и только тогда к нему вернулась способность рассуждать здраво. — А документы есть какие-нибудь? Вот это правильно, одобряю. Всегда и везде надо требовать подтверждения личности, а то мало ли что незнакомый человек наплетет, а ты потом расхлебывай. Это если время останется, бывали случаи, что и прямиком на тот свет отправлялись не проявившие элементарной бдительности горе-проверяльщики. Как в старой шутке говорилось? Если у вас нет паранойи, это еще не значит, что они за вами не следят!.. — Держи, – протянул я идентификатор. – Может, еще военный билет показать? Продаттестат? Бляху с личным номером? Или историю болезни? Тот на подначку не отреагировал, вцепившись в пластиковый квадратик с фотографией и личными данными. Осмотрел со всех сторон, полюбовался переливами голографического орла и силуэта фрегата на обороте и вернул удостоверение мне. — Поговорим? — Поговорим, – вздохнул Сашка, смирившись с неизбежным. — Ты из Чернореченска? – начал я с самого актуального на данный момент обстоятельства. – И давай лучше сам краткую автобиографию выкладывай, не жди наводящих вопросов. — Из Чернореченска, откуда ж еще, – подтвердил он. – Лет мне двадцать, по воинской специальности «мародер», то есть поисковик. Сюда с напарником прибыл на встречу с группой местных копателей, которые должны были нам передать кое-какое имущество из раскопок, а они, суки, вместо этого на нас напали. Вдарили залпом из засады. Димона сразу убили, а меня комп спас – пуля в него угодила, плюс броник. Так-то он «мосинку» не держит, особенно вблизи. А вот это похоже на правду. КПК старинный, но, как бы это помягче… военный. И этим все сказано. — Меня за «бобик» отбросило, вот и не успели застрелить, – продолжил рассказ Сашка. – А потом уже укрылся в перевалке и отстреливаться начал. Дальше ты, наверное, и сам знаешь. — Знаю, – кивнул я. – Выстрелы услышал, когда от артиллерийского наблюдательного комплекса шел, и решил выяснить, кто с кем схлестнулся. Сослуживца твоего в соседнем складе положил, чтоб зверье не растащило за ночь. Сам думай, что с ним дальше делать. — Да что тут думать… С собой заберу, в Чернореченске у него родители и сестра младшая, похороним, как положено. Это правильно, негоже напарника в безымянной могиле оставлять. А я помогу, тем более нам по пути. — Теперь подробнее. «Мародер» – это кто? — Армейцы. Спецподразделение поисковое – ищем предметы старинные, из тех времен, что еще до Бойни. В основном электронику, она у нас дефицитная, сами мало что производим. По разгромленным военным объектам шаримся и по развалинам городов. Мародерствуем, короче. — Успешно? — Ну как тебе сказать… Когда как. Все перспективные места, что поближе, еще лет шестьдесят-семьдесят назад разграбили. Теперь или в дальние рейды катаемся, верст на пятьсот, а то и больше, или раскопки ведем в округе. Работа опасная и нервная, а потому считаемся элитным спецподразделением, в «мародеры» в училище с четырнадцати лет готовить начинают, курс четыре года вместо двух. Училище, надо думать, у них вуз военный. По логике, тогда и гражданские высшие учебные заведения должны быть, выходит, знания не утратили, что не могло не радовать. Даже если не «вышка», а что-то типа колледжей, все равно неплохо. А вдруг еще и архив имеется? Это было бы просто прекрасно. — А копатели это кто? — Да сброд разный. И горожане бывшие, и деревенских много, даже аборигены в артелях встречаются. Занимаются тем же, чем и мы. Конкуренты, в общем. Но с властями сотрудничают – им больше добычу сбывать некуда, кроме как в Чернореченск. Эти сволочи, – Сашка злобно зыркнул на связанного подранка, – на нашего командира вышли, посулили партию пехотных передатчиков. Мы с напарником на встречу приехали, ну и вляпались. Ага, все-таки есть аборигены, и именно местного происхождения, а не из опустившихся землян, иначе Сашка по-другому бы выразился. Возьмем на заметку. — А ты что скажешь? – обратился я подранку – тот пришел в себя довольно давно и сейчас внимательно прислушивался к разговору. И тонко намекнул: – Или тебя замотивировать надо? — А ч-что говорить? – испуганно просипел «турист». — Зачем на нас напали?! – влез Сашка. – Договоренность же была! Суки, порвал бы!.. — Это все Седой! – ушел в отказ стрелок. – Он договаривался с «мародерами», а нас набрал на разовую ходку, сказал, знает место, где передатчики завалило. Мы туда пришли, а там уже пусто. Или вообще ничего не было. И тыловик городской с двумя охранниками на «шишиге». Мы подумали, что он нас опередил, грохнули их, короче, чтоб товар забрать… А в кузове брус дубовый оказался. Они там, судя по всему, на привал остановились. Мы машину спрятали, стволы, что с убитых взяли, чтоб не палиться, в ней оставили. Седой сказал, что теперь в город соваться нельзя. Нужно уходить на юг, там народец дикий, можно дела делать. И предложил еще «мародеров» раздербанить, оружие добыть и стать полноценной бандой. — Уроды!.. – не выдержал Сашка. – Удавлю суку! — Спокойствие, мой юный друг, только спокойствие! – придержал я его за локоть. – Подранок теперь проходит сразу по двум пунктам грузовой ведомости: соучастник тяжких преступлений – одна штука, он же важный свидетель – одна штука. Давай его до города довезем живым и относительно целым. Если будет врать, прострелишь ему вторую ногу. Чтобы подчеркнуть серьезность последнего предложения, я бросил Сашке у него же ранее отобранный кольт. Тот ловко поймал оружие за рукоятку, по-кошачьи извернувшись в процессе, и сморщился от боли – голова все еще давала о себе знать. Но пистолет не выпустил и с явным предвкушением уставился на «туриста». Пленник же еще более осунулся под пронзительным взглядом и заерзал на животе, попытавшись сильнее вжаться в землю. Опасается, значит. Это хорошо, сговорчивее будет. — С «перевалкой» вроде понятно, – вернул я беседу в конструктивное русло. – А «бобик» с «шишигой» – это что? — «Бобик» – это УАЗ-469, машина древняя, но простая и дубовая. По нашим нынешним возможностям оптимальный вариант легкового транспорта: полный привод, рама, военная комплектация, грузоподъемность опять же хорошая. И не сыпется, как в двадцатом веке. У нас на таких все спецы катаются, а у гражданских в почете «козел» – ГАЗ-69, этого еще во Вторую мировую придумали. А «шишига» – ГАЗ-66, военный грузовик. На их базе малыми сериями разные машины делают. На бензиновых двигателях у нас вся техника. — Ни хрена себе!.. – не сдержал я удивления. – Вы что же, все технологии растеряли? — Не, с технологиями порядок. До Бойни в городе были значительные производственные мощности, половина гражданского наземного транспорта на материке у нас обслуживалась. А вот военных заводов не было, поэтому нас не очень сильно бомбили. Половина города уцелела, население процентов на шестьдесят-восемьдесят выжило. Удалось оборону организовать, большинство мужиков служило, на Фронтир люди рисковые едут. Отбились и от десанта легорийского, и от аборигенов, а потом потихоньку жизнь налаживать принялись. Лет через десять после Бойни стал наш Чернореченск самым сильным и богатым городом в округе. В пределах ближайших двух – трех тысяч километров в любую сторону второго такого нет. Остальным городам досталось гораздо сильнее, выжившие, конечно, снова объединяться стали, поселения возникли, но жили они на скудных довоенных запасах. А у нас власть взял Федор Терешков, главный инженер машиноремонтного завода, и начал производство возрождать. На заводе репликаторы сохранились, и у него в личном архиве множество старинной технической документации нашлось, чуть не с семнадцатого века еще. Коллекционером он был, к нашему счастью. Убедил Совет – это типа наше правительство выборное, но рулит там всем председатель, – что можно совершенно свободно тяжелую промышленность построить. За образцы взять технику из середины двадцатого века примерно. Еще старее смысла нет, а уже с восьмидесятых годов она сильно усложнялась, электроники много использовалось, хоть и примитивной. Репликаторы решили почем зря не гонять, изготовлять на них только промышленное оборудование или что-то очень нужное в единичных экземплярах, типа лабораторной техники. Оборудовали сначала «оружейку» – Первый механический завод. Стали на нем огнестрельное оружие и боеприпасы выпускать. Потом машиностроительный завод организовали, поставили оборудование на полный цикл. Сейчас простенькие автомобили на двигателях внутреннего сгорания собираем, благо нефть тут вокруг, добывать легко. А раз нефть, то грех ее не использовать: НПЗ отстроили, пластик различный получаем, топливо, каучук синтетический… В общем, обеспечили сначала себя, а еще лет через двадцать и с соседями торговать начали. Только с электроникой беда – оборудование слишком сложное, даже для технологий двадцатого века, и сырья нужного поблизости нет. Приходится копательством и мародеркой заниматься. На том и попались, – грустно закончил рассказ Сашка. — Занятно… А с населением у вас как? — Сейчас расплодились, по последней переписи двести тридцать тысяч народу, и это только в Чернореченске. — А что, еще города рядом есть? — Не, городов больше нет. Вернее, есть, но далеко на юге. Городок есть, Застава называется, форпост северный, население тридцать тысяч. Но у нас много по деревням и хуторам живет, – пояснил Сашка. – Еще около сотни тысяч. Чернореченск столица, а княжество километров на полтораста во всех направлениях. — Княжество? – хмыкнул я недоверчиво. – Вы к монархии вернулись? — Да нет же! – возмутился парень. – Совет у нас выборный командует, во главе с председателем. Но государство в наличии имеется вместе со всеми атрибутами: и судебная власть есть, и исполнительная, и армия, и даже валюта собственная, нефтью и товарами обеспеченная. Называть же его как-то нужно, вот и зовем княжеством, вроде как в шутку. На самом деле удобно – коротко, язык ломать не надо, и по существу. — Понятно. Люди откуда появились, да еще столько? — Своих после Бойни больше ста тысяч в живых осталось, потом из ближних земель колонисты уцелевшие начали подтягиваться – все же у нас легче выжить, чем в маленьких общинах. Тем аборигены покоя не давали. А в Чернореченске только с продовольствием проблемы были поначалу, однако выкрутились, сельское хозяйство развили, по лесам охотничьи артели мотались. Сейчас нас деревни да хутора едой обеспечивают с большим запасом. Да и с местными, что поближе обитают, замирились, торгуем: они нам продовольствие и предметы роскоши в виде пушнины и драгметаллов, а мы им одежду, инструменты, оружие. Зажили сыто и спокойно, а там и плодиться начали. — Постой-ка, это вы аборигенам огнестрел продаете, что ли? — Ну да, а что такого? – удивился Сашка. — И проблем себе не нажили? — Не-а. Мы ж им автоматическое оружие не продаем, только винтовки-«болты», а они выпускаются под универсальный боеприпас – 7,62х39, автоматный. Потому и преимущества особого в дальности и точности у таких винтовок перед «калашами» нет. Да и продаем их все больше на дальняк, местные уже давно все вооружились. Самый серьезный сдерживающий фактор – боеприпасы, для аборигенов патроны дороговаты, они винтари в основном для обороны и внутренних разборок держат. Охотятся с луками, даже арбалетов не знали до нас. — Автомат у тебя интересный, – зацепился я за тему. – Почему «калашников», а не «американец» какой-нибудь или «немец»? — Смеешься? – негодующе скривился Сашка. – Раз в оружии сечешь, значит, должен знать, что надежнее «калаша» в двадцатом веке не было ничего. В производстве прост, пластмассы у нас много, вот и поставили на поток АК-103, ничего придумывать не стали, даже дизайн менять не пришлось. А калибр семь шестьдесят два используем, так как живем в лесном краю, пять сорок пять не катит. — А еще что из вооружения производите? — Если по классам, то довольно много оружия. А вот моделей всего ничего. Тут как патронную фабрику в строй ввели, встала проблема ее рациональной загрузки. Собрались все инженеры, кто хоть какое-то касание к оружейному делу имели, и решили сообща, что надо сводить номенклатуру боеприпасов к минимуму, чтобы ресурсы не распылять. Приняли на вооружение универсальный боеприпас 7,62х39, он и автоматный, и винтовочный, и для пулеметов ручных. Под него наладили производство АК-103, винтовки Мосина в версии карабина тысяча девятьсот сорок четвертого года, правда, ложе делаем пластиковое, и затворная группа больше на маузеровскую смахивает, под гильзу без закраины, да ты и сам видишь – вон валяются, и пулемета РПКМ. Еще ограниченными партиями выпускается 7,6251 НАТО, специально под единый пулемет, который на основе «печенега» сконструировали, просто под патрон с гильзой без закраины. Его оказалось проще в производство внедрить, чем 7,6254R. Второй боеприпас – под пулеметы «корд», калибра 12,7 мм, эти вообще никуда не продаем, производим только для внутреннего пользования, они на защите периметра и на боевой технике. Третий – гранаты ручные, Ф-1 и РГН-5, тоже для себя, на сторону пускаем только в дружественные армии, например, в Порт-Владимир. Четвертый – реактивные огнеметы «Шмель», страшная штука. Я такой в руках всего раз держал, на выпускных учениях. Ну и пистолетный боеприпас, тоже универсальный, 9х19 «Парабеллум», под него делаем «Кольт М1911А1», как у меня, и гражданскую версию – «Кольт-компакт». — Оп-па!.. А я и не заметил, – чуть огорчился я. – Думал, сорок пятый калибр, серьезный ствол. — Он и с таким патроном куда как серьезный. Пятнадцать в двухрядном магазине, автоматический – плотность огня дает о-го-го какую. Да и патрон парабеллумовский более универсальный. Девятнадцать одиннадцать идет только в армию и «спецам», гражданские восьмизарядный с укороченным стволом пользуют. Вообще сначала армейскую «Беретту» хотели воспроизвести, М2 которая, но решили, что кольт в плане механизмов надежнее будет. — А с артиллерией как? — Не очень, по большому счету в ней надобности нет. Подствольниками обходимся и минометами. ВОГи ограниченными партиями клепаем, а мины восьмидесятидвухмиллиметровые – вообще мизерными. — Значит, вооружены вы неплохо. А охотятся люди тоже с «мосинками»? — Нет, у нас есть несколько мелких мастерских, в небольших количествах выпускают дробовики-помпы и просто двустволки. Хотя при необходимости любой ствол могут собрать. Иногда этим государство пользуется – например, пистолеты-пулеметы для полиции и спецназа частникам заказывали. Боеприпасы они же делают, государственные заводы с такой мелочью не связываются. Еще вся военная справа производится на казенных предприятиях, и техника самоходная. А все остальное в ведомстве свободных предпринимателей. Теперь понятно, почему я с винтовками в лужу сел. Патрон-то промежуточный, звук больше на СКС похож. Симоновский карабин не стали воспроизводить из соображений безопасности – не дело самозарядное оружие аборигенам продавать. Да и свои гражданские обойдутся. Неплохо они устроились, я думал, будет все гораздо хуже. Надо еще геополитическую обстановку уточнить, желательно с картой в руках, но это подождет. Мясо готово уже, пора ужинать. — Пища духовная в виде новых знаний – это прекрасно! – провозгласил я, подпустив патетики в голос. – Но пора и о желудке подумать. Заяц в кондиции. — Да, пожрать не мешало бы, – поддержал Сашка. – Только мутит меня немного. — Не грузись, скоро пройдет. Тем более перекусить надо, организму силы нужно восстанавливать. Ты же стресс сегодня перенес нешуточный и адреналиновый выброс. — Кто бы спорил, – не стал возражать парень. – У меня в рюкзаке одноразовая посуда есть, сейчас достану. — Эвон как!.. – удивился я. – Котелок и ложку с собой лень таскать? — Одноразовая удобнее, пожрал и выбросил. У нас все пользуются, она же штампованная, из дешевого пищевого пластика. Копейки стоит. В подтверждение своих слов Сашка извлек из «сидора» тонкую стопку упаковок со столовыми наборами, и бросил одну мне. Я разорвал полиэтиленовую пленку, извлек глубокую тарелку с тремя отделениями – для первого, второго и компота?! В этом же пакете нашлись вилка, ложка и нож, тоже из белого пластика. А что, вполне прилично, не все же с китайского фарфора кушать, можно иногда и по-простому. Опять же, лишнее свидетельство об уровне местных технологий. — Может, у тебя еще и салфетки есть? Вместо ответа Сашка выудил из бездонного рюкзака рулон туалетной бумаги и переправил мне. Потом оттуда же появились мятая металлическая кружка и пара консервных банок. — Консервы тоже производите? — А как же! Хорошая статья дохода для города. Мы в основном мясные делаем, рыба и морепродукты из Порт-Владимира идут. А вот это наша гордость – «Каша гречневая с говядиной». Сожрал банку, и сыт. Только подогреть надо. А я и не откажусь. Надоели зайцы до тошноты, так что гарнир к жаркому не помешает. — С говядиной, говоришь?.. — Угу. Местные коровы от земных ничем не отличаются. Разве что копыта немного по-другому устроены. И что-то в желудке, дополнительная камера какая-то. Так что самая натуральная говядина. Тут, кстати, и свиньи есть, и лошади, да и вообще вся живность на земную похожа. — Я заметил. — Странно, конечно. Но у ученых какое-то объяснение есть этому явлению, я не вникал особо. Если интересно, сам у них спросишь. Взять на заметку: в Чернореченске есть ученые, и доступ к ним не ограничен. Значит, пообщаемся. Потом. А сейчас я просто жрать хочу. Снятый с вертела и порезанный на порционные куски заяц пах аппетитно, хоть уже и приелся, подогретая на костре каша тоже оказалась очень недурна на вкус, а потому беседа на некоторое время прервалась – мы с моим новым знакомым предались чревоугодию. У Сашки весьма кстати обнаружились еще и ржаные сухари, так что ужин удался на славу. Всеми забытый подранок ворочался и давился слюной, но мы демонстративно не обращали на него внимания. Обойдется. — Хорошо-то как! – с хрустом потянулся я, опустошив тарелку. – Чайку еще, и будет рай. — Сейчас заварю, у меня сбор травяной есть. Силы восстанавливает, и душистый – за уши не оттащишь! – предложил Сашка. – Только сначала копателя покормить надо, чтоб раньше времени не скопытился. — А может, ну его? До города дотерпит, а там или в расход пустят, или на довольствие поставят. В каталажке. — Пусть пожрет, – не согласился излишне, на мой взгляд, гуманный парень. – До города еще целый день пути, и двинемся неизвестно когда. — Как знаешь, – пожал я плечами. Спорить по столь пустяковому поводу не было никакого желания. Сашка тем временем выудил из кучи трофеев первый попавшийся рюкзак, в котором разжился банкой «Каши гречневой с говядиной» – ишь ты, правда популярная! – и гнутую алюминиевую ложку. Вскрыл консервы ножом, причем крышку с острыми рваными краями отделил от банки, и подогрел харч. Затем отволок пленного в дальний угол, поставил пайку на лежак, туда же положил ложку и только тогда перерезал путы. Но даже после таких мер предосторожности бдительности не терял – отошел к противоположной стене и демонстративно поигрывал кольтом. — Жри давай быстрее!.. Охая при каждом неловком движении, пленный торопливо опустошил банку, и по окончании трапезы снова был связан по рукам и здоровой ноге. А потом Сашка вернулся к костру и заварил обещанный чай. Тот оказался неожиданно душистым и вкусным, даже сахар добавлять не пришлось. За чаепитием беседа, как нетрудно догадаться, продолжилась. — Какие планы на завтра? – поинтересовался я. — В город надо ехать, – задумался Сашка. – По-любому. Первым делом к безопасникам этого субчика отвезти. Они же еще кого-то завалили, вот пусть органы и займутся. Димона отвезти, опять же. Жара стоит, медлить нельзя. Тут хоронить негоже. Мы так и так собирались завтра возвращаться, по пути еще в одно место заскочив на разведку. Но на нее теперь можно забить. А сам ты как думаешь? — Мне надо как можно скорее встретиться с вашим руководством. Задание у меня такое. Поэтому нам по пути, – сказал я, чуть понизив голос. Нечего подранку в чужие секреты лезть. – Кстати, к кому ломиться в первую очередь? — К полковнику Соломатину сначала надо, – прикинул Сашка. – Это начальник нашей Поисковой службы, и пограничниками он же командует. А уже через него выходить на начальника гарнизона генерала Злобина. — А зачем мне гарнизонный начальник? Он вообще как, фамилии соответствует? — Нет, он нормальный мужик. Жесткий и умный. Если с ним общий язык найдешь, то считай сразу на Совет выйдешь – он там второе лицо после председателя. — Годится. А у тебя случайно карты княжества нет? — Была. В наладоннике, – вздохнул Сашка. Ну да, судя по его рассказу, с этими девайсами тут серьезные проблемы, замучается списывать испорченное имущество. Стоп. А я ему сейчас настроение подниму. Залез в рюкзак, достал найденный в подвале базы КПК, протянул парню. Сашка уставился на подарок, утратив дар речи. — Бери, мне не нужен. А тебе пригодится. — Где взял? — Нашел. Не с собой же притащил, мне одного хватает, – продемонстрировал я собственный гаджет. – А этот вроде такой же, как у тебя. Только новый. Глаза у Сашки загорелись – видать, профессиональные рефлексы взыграли. Он даже стал похож на спаниеля, сделавшего стойку, разве что в струнку не вытянулся. — Где взял, пока не скажу, – загодя прервал я возможные поползновения. – Но их там целая партия, штук сто. И еще уйма всякого компьютерного «железа». Если с вашим руководством договоримся о сотрудничестве, отдам заначку. Сашка ничего не ответил, лишь кивнул задумчиво. — А вообще спать давай, завтра с утра еще четверых гавриков зарыть надо. Не подумал я, когда подранку ляжку прострелил, теперь самим корячиться придется. Впрочем, легли мы далеко не сразу – сначала сходили «до ветру» и пленника вывели, а потом еще битых полтора часа Сашка выпытывал у меня подробности жизни в Федерации. Я отвечал, но по мере сил следил, чтобы подранок не слышал. Новый напарник готов был так просидеть до утра, но я решительно этому воспротивился, пообещав продолжить беседу по дороге. И только потом мы с чистой совестью отправились на боковую, благо в крепком пакгаузе нам ничего не грозило – по крайней мере, со стороны зверья. А люди по ночам, если Сашке верить, предпочитали находиться в укрытиях.Система Риггос-2, планета Ахерон, Полигон-1 1 марта 2535 года, утро Выехали ближе к полудню – раньше не получилось. Пока вырыли за пакгаузом яму, достаточно вместительную, чтобы принять четыре тела (малыми саперными лопатками, прошу заметить), пока свалили туда трупы, пока зарыли-утрамбовали – два часа пролетело. Ночью было довольно прохладно, поэтому убитые копатели испортиться не успели, а то бы мы нанюхались на всю оставшуюся жизнь. Перед погребением Сашка обшарил их карманы и вытряс все до мелочей, уделив особое внимание документам, а затем упаковал добычу в пластиковый мешок. Как он объяснил, для безопасников. И попросил снять лицо каждого крупным планом, что я и проделал при помощи встроенной в монокуляр камеры. Дмитрия, Сашкиного напарника, завернули в брезентовый полог, заменявший «бобику» крышу, и разместили на полу в багажном отделении. Туда же сгрузили взятые с копателей трофеи и собственный скарб. Подранку выпала незавидная доля ютиться на жесткой боковой лавке, к которой его Сашка еще и веревкой притянул, дабы тот не выпрыгнул или банально не вылетел из кузова на первой же кочке. На этом подготовительные операции и закончились. Сашка занял место водителя, я уселся рядом, и мы тронулись в путь, разрушив звенящую тишину ревом двигателя и хрустом подминаемых машиной кустов. Грубый военный внедорожник древней конструкции оказался неожиданно шустрым, только норовил «скозлить» на неровностях едва различимой в траве грунтовки, но дорогу держал уверенно. Судя по показаниям спидометра, средняя скорость не опускалась ниже тридцати-сорока километров в час. Если темп не снизим по какой-либо причине, то полторы сотни верст до Чернореченска пройдем максимум за пять часов, а до ближайшей деревни доберемся и вовсе через полтора. Так что в поле ночевать не придется в любом случае. Утро я провел в полезных хлопотах по хозяйству. Проснулся по традиции в семь, но будить новообретенного напарника не стал, вышел в «складское» отделение, где и умылся, воспользовавшись водой из бака, а заодно и котелок наполнил. Развел прогоревший за ночь костерок в очаге, пристроил посудину на треногу и в ожидании утреннего чая решил заняться работой над ошибками, то есть довести до ума шлем. Справился быстро: всего и надо было, что подключить к дисплею энергобатарею с обратной полярностью. Кристаллы антибликового покрытия поменяли ориентацию, и забрало стало прозрачным не только изнутри, но и снаружи. При отсоединенной батарее эффект сохранялся – чтобы воздействовать на кристаллы, нужен сторонний источник энергии, а без ее подвода они находились в равновесном состоянии и свойств не меняли. В общем, вся возня заняла чуть больше пяти минут. Вода в котелке даже и не думала закипать, поэтому я начал прикидывать, чем бы еще заняться, и тут на глаза попался простреленный Сашкин наладонник – он его с вечера бросил на рюкзак, убедившись в окончательной и бесповоротной гибели. Но это он явно погорячился. Как говорил один мой знакомый, было бы «железо», а извлечь из памяти порнуху в любом случае сможем. В ЗиПе к моему собственному КПК нашлись все необходимые инструменты, и я без труда вскрыл пыле-, влаго- и черт те знает чего непроницаемый корпус девайса. Военная электроника испокон века проектировалась с десятикратным запасом прочности, поэтому легкая автоматная пуля лишь разбила дисплей и почти не повредила внутренности устройства. Соответственно, удалось оживить гаджет, подцепив к нему внешний элемент питания в виде поясного энергоблока и дополнительный экран, в качестве какового выступил мой компьютер. За последние сто лет программные средства, в отличие от технологий, шагнули далеко вперед, поэтому мне удалось взломать систему защиты древнего аппарата без особых усилий. После этого оставалось лишь перекачать содержимое жесткого диска на свой наладонник, что я и проделал, затратив еще примерно минут пять. Переправить полученную информацию на подаренный вчера Сашке комп посредством беспроводного соединения получилось минут за двадцать – столетний возраст девайса давал о себе знать, элементарно не хватало скорости приема. Пока закачивался инфомассив, закипела вода в котелке. Я решил, что пора будить напарника, и легонько пнул его в ребра. Сашка вскочил сразу, на автомате цапнув из кобуры кольт, но быстро сообразил, где находится, и спокойно пожелал доброго утра. Чуть позже, когда напарник умылся, пили чай и завтракали консервами из Сашкиных запасов, кормили и выводили оправиться подранка, хоронили убитых копателей и грузили «бобик». Новость о реанимации КПК Сашку обрадовала, он даже не обратил внимания на тот факт, что я с него информацию к себе продублировал. Наверное, подумал, что там никаких секретов не содержится. С его точки зрения, скорее всего, так и есть. А я между тем разжился значительным количеством сведений об интересующем объекте, причем на халяву. Потом была долгая и довольно утомительная дорога на тряском внедорожнике. Хорошо хоть местность не пустынная, а почва почти везде чернозем, так что пыли немного, иначе ввиду откинутого вперед лобового стекла надышался бы досыта. Поначалу Сашка постоянно озирался, словно ожидал нападения со всех сторон, но по мере удаления от полигона все больше успокаивался, пока наконец не плюнул на это занятие вовсе, сосредоточившись на управлении. Мне такое поведение показалось несколько странным, о чем я и спросил. — Да не опасно тут, – отмахнулся напарник. – Мы уже границу княжества проехали, а на этом направлении патрули часто встречаются. Тут просека на просеке, скоро деревни и хутора на вырубках пойдут, людей уже много. Банды редко балуют – торговые пути верст на полста севернее проходят, а здесь если только на аборигенов напорешься. И то вряд ли, местные оседлые уже давно поняли, что с нами связываться себе дороже, а залетные южнее промышляют. — А что раньше? Чего опасался? — Если честно, не знаю. Все казалось, что дружки этих копателей нагрянут. Возможно, это моя профессиональная паранойя. В ответ я лишь хмыкнул и задумчиво уставился на дорогу. А минут через десять мы выехали на обширную вырубку, на краю которой раскинулся немаленький хутор, обнесенный глухой бревенчатой стеной. По полю ползал колесный трактор с каким-то прицепным оборудованием – я в сельхозтехнике слабо разбираюсь, тем более древней. Сидевший в открытой кабине оператор не обратил на нас внимания, хоть рядом с ним и лежала винтовка. Видать, действительно безопасно, оружие больше для порядка таскают. — Глянь, а фермеру совсем пофиг! – восхитился я реакцией пейзанина. — А чего ему? Сидит, баранку крутит, – отозвался Сашка. – Делом полезным занимается. О его безопасности другим беспокоиться положено – вон на «фишке» дежурный. И точно, над забором торчала наблюдательная вышка – такая же бревенчатая и прочная на вид, как и остальная стена, с крытой площадкой, обложенной мешками с землей. А может, еще с чем, хрен его знает. На самой верхотуре в теньке под навесом устроился караульщик в камуфляже и каске с бронежилетом, вооруженный ручным пулеметом. Его напарник со снайперской винтовкой укрылся в тени в глубине площадки. Через монокуляр я разглядел их в подробностях, и пришел к выводу, что ребята серьезные, со своей позиции все поля в округе могут простреливать. — У вас что, на каждом хуторе отделение военных дежурит? – полюбопытствовал я. — А вы с какой целью интересуетесь? – сделал строгое лицо Сашка. Но долго не выдержал, расплылся в ухмылке. – Нет, конечно. Чтоб на всех дежурить, личного состава не хватит. Сами жители службу несут. У нас от армии косить не принято, от умения владеть оружием жизнь часто зависит. Поэтому служат все, и с удовольствием – где еще нужных знаний за просто так наберешься? На каждый хутор по закону положен комплект вооружения: не меньше пяти винтовок и ручник. Хотите больше – никаких проблем. Ограничения только на автоматическое оружие. Пулеметы в деревнях в персональном владении у старост, они за них отвечают и за утерю могут нехилый срок схлопотать. Впрочем, еще ни одного не получилось бандитам увести – в них заряд подрывной встроен, реагирует на прекращение сигнала от ретранслятора в управе. Ушел от деревни, и можешь с машинкой прощаться. А по-другому нельзя. Боеприпасами тоже казенными снабжают, равно как и снаряжением. Форму уже сами покупают, чисто по привычке – и удобно, и достаточно дешево. — Что за ретрансляторы? — У нас связь коротковолновая, на транзисторных передатчиках, – пояснил напарник. – Только их в производство удалось пустить. А дальность у них не больше тридцати километров. Поэтому в каждом населенном пункте, даже на самом крошечном хуторе, обязательно есть дом или хотя бы отдельное помещение, где установлен ретранслятор. Называется «управа», отвечает за нее староста, который вообще-то государственным служащим является, а заодно и функцию охраны порядка выполняет. Там же обычно устроена оружейная комната, на худой конец, просто сейф. Казенное оружие там хранится, а личное у каждого дома. На «фишку» с казенным оружием идут, по всем остальным нуждам личные стволы пользуют. — Толково, – похвалил я организацию местной службы. – Получается, у вас каждый мужик готовый боец в случае чего? — Не только мужики, бабы тоже все стрелять умеют. И дети с десяти лет обращению с огнестрелом учатся. Боевой народ. Понятно, почему аборигены тут тише воды ниже травы – попробуй побеспредельничай, живо на пулю нарвешься. Тем временем мы миновали вырубку, вновь углубились в лес, и вскоре просека незаметно превратилась в укатанную грунтовую дорогу, вдоль которой кусты были аккуратно изничтожены. — Там у одного на вышке винтовка была снайперская, – вспомнил я. – Вы их специально производите или как? — Или как! – съехидничал Сашка. – «Мосинка» это обычная, под стандартный боеприпас. Прицел только снайперский присобачен, ПУ двукратный. Их один частный оружейник производит. А вообще любую винтовку можно снайперской сделать, у них ложе пластиковое с универсальным креплением еще с завода идет. Тот же частник и для автоматов с пулеметами оптику делает, даже армия у него закупает. — А дальнобойные винтари есть? Под двенадцать и семь калибр, например? — Насколько я знаю, нет. Для таких случаев есть небольшой запас «гауссовок», типа как у тебя. — Так вы и для них боеприпасы делаете?! — Смеешься? Говорю же: старые запасы. Унитары могут вечность храниться в разряженном виде. Как возникает нужда, конденсаторы заряжаем, и готово. Энергоустановки подходящие есть. Еще одна зарубка на память: боекомплект тут можно будет пополнить. Потенциально. Насколько я помню, унитар 11,5х35 мм состоял на вооружении уже больше ста пятидесяти лет – никто не собирался изобретать велосипед и улучшать и без того хорошее. Если в нем что и менялось, так это тип энергоконденсатора, а размеры какие были, такие и остались. Форма наконечника пули еще могла быть разной, но все равно к моему «вихрю» довоенный боеприпас должен подойти. Останется только выцыганить дефицитный товар у вышестоящего начальства. — Ты, кстати, шлем не свети особо, – посоветовал напарник, когда хутор скрылся за стеной деревьев. – У нас таких нет, и не было никогда, нечего людей пугать. Я без возражений снял вызвавший озабоченность Сашки элемент брони и закинул его на заднее сиденье. Действительно, не стоит привлекать лишнего внимания. Если обмундирование и обвес издали еще можно было спутать с местными образцами, то шлем явно выбивался из общего ряда. Так что пусть полежит в укромном месте. Хотя без головного убора стремно. — Что, совсем защиты для головы никакой нет? – полюбопытствовал я. – Или думаете, что голова кость и пули ей не страшны? — Именно! – радостно осклабился Сашка. – Шучу, есть, конечно. Только у нас для головы каски стальные, сверху обычно чехол камуфляжный натягиваем. Есть модификация с пластиковым забралом. Но на твой шлем они совсем не похожи. Пока суть да дело, просека снова вывела нас на обширную проплешину с очередным хутором, практически неотличимым от предыдущего. Проскочили мимо, не сбавляя скорости, соответственно, и интереса у местных жителей не вызвали. От безделья я запустил сканер наладонника на предмет пошарить в эфире и, к удивлению своему, почти сразу же наткнулся на довольно интенсивный радиообмен в коротковолновом диапазоне. Точно, цивилизованные места начинаются. Сашка, вспомнив ночное обещание, вновь принялся донимать меня расспросами о Федерации. Я озаботился было сохранением секретности, но, глянув мельком на подранка, понял, что тому наш разговор по барабану – он жутко мучился от боли в простреленной ноге. В грузовом отделении трясло неимоверно, поэтому каждая кочка заставляла пленника шипеть и корчиться, проклиная нас последними словами. Примерно через час достигли большой деревни, полностью занявшей немалого размера вырубку. Поселение было окружено защитным периметром из нескольких рядов колючей проволоки с проходами между ними, а также бревенчатой стеной выше человеческого роста. С нашей стороны в него вела наезженная дорога, в которую незаметно превратилась разбитая грунтовка. Перед мощными воротами располагался пост из пенобетонных блоков, на его крыше устроился в укреплении из мешков с землей станковый крупнокалиберный пулемет, в котором я распознал российский «корд». Точно, Сашка же говорил, что они его выпускают. Когда до забора осталось метров двести, Сашка остановил «бобик» и полез в карман разгрузки за рацией. — С командованием хочешь посоветоваться? – понимающе ухмыльнулся я. По уму, еще у первого ретранслятора это нужно было сделать, но ему виднее, он в местных реалиях лучше разбирается. – Думаешь, меня в деревню не пустят? — Я не думаю, я уверен, – отрезал Сашка. – В лучшем случае прогонят в шею, в худшем пристрелят. Ну и промежуточных вариантов масса. Не мешай мне, я с отцом-командиром поболтаю. Не мешай так не мешай. Пусть общается, я даже особо прислушиваться не буду. Вру, конечно. Еще как буду. Сашка возился недолго, почти сразу вышел на нужную волну и запросил некоего «Тополя». Ответили быстро, но потом пришлось подождать минут пять, пока дежурный вызывал начальство. По его приходу Сашка доложился, кратко описал обстановку и собственное положение, не забыл упомянуть нападение копателей и смерть напарника. Командир на том конце провода удивился, затем огорчился, потом озаботился – как, собственно, и подобает командиру, но тут подчиненный преподнес ему главный сюрприз – меня. По-видимому, на такой случай инструкций у них предусмотрено не было, потому что мой напарник выдал прямым текстом в эфир: «Капитан-лейтенант ВКС Земной Федерации Тарасов Александр…» и «Да, с Земли». Что ему ответили, я не разобрал, зато прекрасно услышал ответ Сашки: «Никак нет, не пил. И не курил тоже. Точно с Земли». Продолжительное молчание. Потом очередные помехи в динамике, трескучее бормотание, и ответ напарника: «Так точно. Есть… Деревня Дубовка, ждем». — Ну? – подал я голос. — Нормально все, – отмахнулся Сашка. – Сейчас местному старосте сверху цэу придет, чтоб нас принять, помыть, накормить и спать уложить. — Чего это?! – возмутился я в ответ. – В город не едем? — Не-а. Приказано здесь ждать прибытия группы сопровождения. — Понятно. Паранойя в тяжелой форме – первый признак толкового военного. Наверняка особиста с охраной выслали, на предмет меня допросить. А что, верно. Кто знает, может, я диверсант и шпиён… — Не смешно, – возразил Сашка. – У нас тут чего только не случалось. Осторожность еще никому не вредила. Спорить я не стал. Надо, значит, надо. Тем более прекрасно их понимал: заявился какой-то хрен с горы, ксиву тычет, требует контакта с руководством. Тут все инстинкты нормального военного прямо-таки взбунтуются. В таком случае лучше согласовать действия с командованием, а в идеале и вовсе спихнуть ответственность на компетентные органы. — А от первого хутора ты в эфир не вышел, чтобы там не застрять? — Угу. Лучше тут пересидим. Здесь хоть кабак приличный, и пленного на ответственное хранение возьмут. Да и больница есть, Дубовка у нас уездный центр. В морг Димона сдадим. И то верно. Лучше в большом поселении ждать, чем в глухомани, где из доступных развлечений только самогон и баня. Не может быть, чтоб на хуторах самогон не гнали. — А быстрого транспорта у вас нет? – спросил я. – Может, за нами какой-нибудь геликоптер пришлют или там дирижабль… — Держи карман!.. – ухмыльнулся напарник. – Нет у нас авиации, только наземный транспорт. Некуда летать. Вернее, есть, но там принять не могут, а где могут – туда дальности не хватает. В свое время долго думали, как быть, но решили не заморачиваться. Поршневые самолеты и вертолеты клепать можно, не такие уж они сложные, но инфраструктуры нет для обслуживания. Сошлись на том, что овчинка выделки не стоит. А для военных целей опять же штурмовики имеются, хоть и немного. Берегут их, по пустякам не гоняют. — Я гляжу, у вас в загашнике много чего полезного отыскать можно. — Отыскать-то можно, да только кто ж тебе даст! На этой пессимистической ноте я предпочел беседу прервать, тем более что Сашка снова завел мотор, воткнул передачу и повел «бобик» к КПП. Блокпост миновали быстро, хоть и не без проверки: пока стояли под прицелом «корда», боец в камуфляже и полной выкладке с неизменным «калашом», с сержантскими лычками на погонах, внимательно изучил Сашкино удостоверение личности, мельком глянул на мой идентификатор, скользнул взглядом по снаряжению и оружию, чуть задержался на связанном подранке и брезентовом свертке, в котором покоился Сашкин напарник, кивнул сам себе и показал жестом – проезжай. Шлагбаум перед воротами поднялся, и мы неторопливо вкатились в деревню. Впрочем, далеко не уехали – нас встречала целая делегация на таких же «бобиках». В одном сидели четверо бойцов с автоматами, в другом важный мужик в полувоенной одежде, видать, сам староста, а с ним офицер в чине лейтенанта, в полевой форме и с пистолетом на боку. Сашка притормозил, из первого уазика выпрыгнули двое солдат и без лишних вопросов выволокли из нашего кузова подранка, предварительно избавив того от веревок. Загрузили в свою машину, затем один, с лычками младшего сержанта на погонах, спросил: — Убитого заберем? — Куда вы его? – уточнил Сашка. — В больницу отвезем, в морг, – пояснил боец. — А как мы его оттуда заберем потом? — Не знаю, у меня приказ только доставить. — Не пойдет, – уперсяСашка. – Сами довезем, сами договоримся. — У меня приказ! – набычился сержант. — А мне на твой приказ класть вприсядку!.. И вообще, я старший по званию! — Кхе-кхе… – привлек наше внимание незаметно приблизившийся важный мужик в полувоенном. – Позвольте представиться. Я Гончаров Петр Михайлович, староста поселения. А это лейтенант Иноземцев, командир комендантского взвода. — Чем могу?.. – выжидательно уставился на него Сашка. — Вы младший лейтенант Иволгин из поискового отряда? — Допустим. — В таком случае извольте представиться по форме! – рявкнул староста. – Я высшее должностное лицо, со мной начальник гарнизона, на территории Дубовки вы находитесь в моем непосредственном подчинении. И отвечаю за вас тоже я, персонально! Оп-па!.. А староста непрост, скорее всего, из отставных военных. Голосище поставленный, Сашка аж вытянулся во фрунт. И отрапортовал, пожирая начальство глазами: — Младший лейтенант Иволгин, Поисковая служба! — Вот это другое дело! – восхитился местный градоначальник. – Узнаю орла! У вас проблема? — Хочу позаботиться о напарнике! — Можете предоставить это нам. Мы получили приказ от полковника Соломатина, так что разместим вас до прибытия особой группы. Пленного примем на содержание, а тело вашего напарника поместим в морг. После экспертизы оно будет доставлено в Чернореченск родственникам специальным транспортом. Имущество его тоже нам передайте. После такой отповеди Сашка спорить не стал и отступил от багажника, позволив бойцам перенести напарника в их «бобик», потом лично перегрузил его рюкзак, а автомат отдал младшему сержанту. — А трофеи куда девать? – поинтересовался он, покончив с перегрузкой. – Они не мои, копателей Тарасов перестрелял. Староста вопросительно уставился на меня. Я демонстративно пожал плечами, глянул на Сашку. Тот стоял с непроницаемой физиономией. — А что с ними обычно делают? – задал я совершенно невинный вопрос. Судя по выражению лица старосты, он сильно удивился. Стоявший рядом лейтенант Иноземцев хмыкнул, но ничего не сказал. — Ну, есть несколько вариантов, – наконец нашелся, что ответить, мэр всея деревни. – Все зависит от вашего статуса. Если вы военнослужащий, трофеи отходят в пользу армии. Если вы частное лицо, то мы можем принять их на ответственное хранение, а затем выкупить в пользу села. Или можете сами их охранять, но тогда вы несете за них полную ответственность. — Думаю, сами справимся, – обломал я начальство, бросив взгляд на подмигнувшего Сашку. — Ну что ж, ваше право, – разочарованно вздохнул староста. – Только придется все огнестрельное оружие опечатать, во избежание, так сказать. Прошу следовать за нами. С этими словами он вернулся к машине и неуклюже устроился на переднем сиденье, а Иноземцев занял место водителя и запустил двигатель. Мы тоже забрались в «бобик» и двинули следом. Джип с солдатами, взрыкнув движком, уехал в другую сторону – как видно, не по пути нам. — Ты здесь был раньше? – поинтересовался я у напарника. – Куда нас везут, как думаешь? — Был, как не быть, – безмятежно отозвался Сашка. – А везут нас в местный ППД, где комендачи квартируются. Это как бы небольшой укрепленный форт, с бетонным забором, пулеметными вышками и прочими атрибутами – короче, гарнизон. Там казармы для рядового состава и есть офицерское общежитие. Вот в нем нас, скорее всего, и поселят. Дешево и сердито: вроде и не в карцере, а никуда не денешься. Не факт, что нас даже до базара дойти выпустят. Будем куковать, пока безопасники не приедут. — А когда приедут? — Я думаю, к вечеру ближе. И сегодня с нами разговаривать не будут, с утреца займутся. Все мозги просушат, по-любому. Так что готовься. — Оптимист ты, Сашка! – пожурил я напарника, но тот лишь отмахнулся. – А старосту хорошо знаешь? — Достаточно. Лучше, чем он меня. Так-то мужик неплохой, но власть показать любит. Он раньше во внутренних войсках служил, до прапора дослужился. Вот его народ и выбрал начальником, как уволился по выслуге лет. Но нам на него по большому счету плевать с высокой колокольни. Максимум, что может сделать, – накапать безопасникам, что мы тут бузили. А Серега – тот вообще свой человек. — Иноземцев? — Ага. Погранец, после ранения в комендачи перевелся. Так что пороху понюхал. И Михалыча не очень любит, все больше воюет с ним потихоньку на предмет передела власти. Он ведь гражданский начальник, но гарнизон вроде ему подчиняется, в мирное время, естественно. В случае заварухи, конечно, командование переходит к военным, но пока тихо, староста свою линию гнет. Пытается вояк строить, по хозяйству напрягать. А Сереге оно нафиг не надо. Он говорит: мое дело бойцами командовать, а их – мне подчиняться. Уборка картошки и облагораживание деревни в списке первоочередных задач не значатся. Я кивнул задумчиво – расклад понятен. Ничего нового, всяк на себя одеяло тянет, пока есть что делить. Зато как подступит Большой Кирдык, сразу про армию вспоминают – чего это она нас не защищает? При этом каждый второй считает, что собственной стране ничего не должен, она же его обязана на халяву кормить, одевать и оберегать от супостата. А он, бедный, налоги бешеные платит, так что отвалите от него. Типичная ситуация. У нас, по крайней мере, так дела обстоят. Тут должно быть проще в этом отношении, все же жизнь суровая и опасная, понимают люди, что государство без поддержки населения может и не справиться. — А насчет трофеев ты чего разговор завел? — Как чего? – удивился Сашка. – Это ж живые деньги. Если б я не сказал, что они твои, Михалыч их как минимум у себя придержать попытался бы. Под предлогом увеличения огневой мощи комендантского взвода. А комендантскому взводу эти винтари как рыбе зонтик. И получает их староста безвозмездно, то есть даром. А если бы ты согласился у него их оставить, то он бы их выкупил по льготной цене – почитай, в два раза дешевле. На хрен такую благотворительность. Лучше сдадим моему корешу в оружейный магазин. Рюкзаки и прочая справа тоже денег стоят. — А чего они тогда имущество пленного не забрали? — А оно тоже твой трофей. Кстати, – задумался Сашка, – у тебя ведь статус вообще какой-то неопределенный. Вроде военный, но не из княжеской армии. И не гражданский. Не пойми кто. Проблемы могут возникнуть. — Безопасники разрулят, – отмахнулся я. – Если, конечно, в контакте заинтересованы. — Это они могут, – не стал спорить напарник. За разговором я и не заметил, как мы фактически пересекли все село и остановились у крошечного военного городка. Тот был совсем как в учебнике по истории фортификаций: глухие бетонные стены с колючей проволокой по гребню, наблюдательные вышки по углам, КПП со шлагбаумом на входе. В будке часовой в полной выкладке, в крошечной сторожке с зарешеченными окнами – дежурный. Сашка затормозил впритык к головной машине и вопросительно уставился на старосту. Тот без лишних слов выгрузился из лейтенантского транспорта и направился к еще одному открытому джипу, проще и дубовее на вид, чем «бобик». Машина явно его ждала, потому что водила тут же чуть не с юзом сорвался с места, стоило старосте взгромоздиться на переднее сиденье. Я хмыкнул глумливо, но комментировать ситуацию не стал. Сашка же обратился к лейтенанту: — Куда нам дальше? — За мной езжайте, – ответил Иноземцев и для большей ясности махнул рукой в сторону КПП. – На постой вас определим, только сначала до оружейки доскочим, трофеи опечатаем. Шлагбаум гостеприимно поднялся перед лейтенантской машиной, и мы мини-колонной въехали на территорию части. Я впервые оказался на действующем местном военном объекте, поэтому принялся увлеченно вертеть головой. Ничего нового не увидел: стандартный гарнизон с плацем, казармой, зданием штаба и офицерским общежитием. Вопреки ожиданиям все строения полноразмерные, даром что в селе только взвод вояк расквартирован. И склад внушительных размеров наличествовал, и автохозяйство, отделенное от основной территории забором из пенобетонных плит. К лабазу и направились в первую очередь. Притормозив у входа, лейтенант пару раз бибикнул, и уже через минуту из недр капитального пакгауза на свет божий вылез приземистый прапор в летах. Козырнул и с немым вопросом зыркнул на начальство. — Петрович, опломбируй стволы. — Все стволы? – задумчиво пожевал губами вышепоименованный Петрович. — Нет, только винтари. — Сделаю, – кивнул прапор и вновь скрылся в утробе склада. Вышел через некоторое время с хитрой приблудой для установки пломб в руках, деловито перетянул тонкими тросиками спусковые крючки с рукоятками затворов, зажал свинцовыми блямбами. Полюбовался на работу, снова кивнул лейтенанту, мол, готово, и удалился в прохладу царства стеллажей и пыльных ящиков. — Ну что, коллеги, теперь можно и в общагу?..
Система Риггос-2, планета Ахерон, Дубовка 1 марта 2535 года, вечер Заселились быстро, хоть общага и была абсолютно пуста, даже дежурный отсутствовал. Пришлось специально вызывать старшину, который жил недалеко от гарнизона в частном секторе, ибо был мало того что семейный, так еще и уроженец Дубовки. Повезло мужику с местом службы, ничего не скажешь. Прапор в летах, чуть ли не близнец начсклада – и где таких берут? специально разводят, что ли? – на рабочее место явился минут через десять. Поворчав для виду, заселил нас в двухместный «люкс» в самом конце коридора, в который выходили двери восьми «нумеров», зато рядом с душевой и сортиром, да и общая кухня была в двух шагах. Комната оказалась неожиданно просторной, обставленной в стиле минимализма: две кровати, две тумбочки, письменный стол, стулья, шкаф. Я с удивлением обнаружил в углу у двери допотопный белый холодильник, какой лишь в хрониках видел. Из потолка торчал провод с тускловатой лампой накаливания. — Офигеть!.. – только и смог вымолвить я, окинув взглядом это великолепие. Чувствовал я себя при этом путешественником во времени или, на худой конец, героем исторической виртуалки. Побеленные стены и потолок, скрипучий дощатый пол, казенные занавески на окнах – все как в музее, экспозиция «Быт середины двадцатого века». Бывал я в такой несколько раз, у отца на работе есть, но больше, конечно, по оружейным выставкам лазил. Ворчливый старшина, откликавшийся на Пал Николаича, неодобрительно зыркнул из-под бровей, но ничего не сказал. Выгрузил на кровати комплекты постельного белья, снабдил нас вафельными полотенцами, тапочками без задников, но зато с инвентарными номерами, и отбыл восвояси, поручив дальнейшую заботу о постояльцах лейтенанту Иноземцеву. Тот тоже длинных речей произносить не стал. — Располагайтесь, короче. Обед через час, в столовую приходите. Сашка знает где. И очистил помещение, посчитав свою миссию выполненной. — Вот это кайф! – выдохнул я, развалившись на кровати. Занял койко-место, разумеется, лишь освободившись от навьюченной сбруи в виде разгрузки и броника с рюкзаком, а также пристроив шлем на стол. Однако валяться на мягком топчане в композитном обвесе все же было неудобно, поэтому я нехотя поднялся и принялся избавляться от остатков снаряжения. — Куда имущество складывать будем? – поинтересовался я у напарника, занятого тем же делом. — Вон, в шкаф закидывай, – отозвался тот. — Не стащат? — Смеешься? Это же гарнизон. Хоть посреди плаца барахло бросай, ничего ему не будет. Хотя насчет плаца я преувеличил – через пять минут на складе окажется. Но, опять же, ничего не пропадет, только на выпивку Петровичу попадешь. Тут я Сашке, как, несомненно, более опытному в подобных вопросах, решил довериться. А потому без долгих раздумий запихал в шкаф снаряжение, заняв шлемом-наплечниками-наколенниками-налокотниками верхнюю полку. К некоторому моему удивлению, здесь же обнаружился встроенный оружейный сейф с механическим кодовым замком – тот еще примитив, но надежный. — А это для чего? – осведомился я. — Для оружия! – выпендрился Сашка и добавил: – Офицерская же общага, надо постояльцам где-то личные стволы хранить. Приезжим их в местную оружейку сдавать не принято. А я-то думаю, чего нас не разоружили при въезде на территорию. Впрочем, умно. Множество проблем решает, особенно в таком крошечном гарнизоне. Людей едва хватает наряды тянуть, какой уж дежурный по общаге! Хотя в оружейке по-любому пост есть, и человек материально ответственный неотлучно при имуществе находится. Но это все лирика, если есть сейф, надо его использовать по назначению. Что я и проделал, с некоторым трудом затолкав в ящик «вихрь» и пистолет в кобуре. Мачете вместе с ножнами положил рядом с броником. Сашка последовал моему примеру. — Слушай, – задумчиво проронил я, – тут же вроде взвод всего расквартирован, а городок чуть не на полк. Как так получается? — Ну с полком ты загнул, а при введении военного положения на базе комендантского взвода батальон ополчения разворачивается из местных запасников. И взвод комендантский – это тебе не армейский, в нем полста человек личного состава только под ружьем и еще человек двадцать из вспомогательных служб: техники, завскладом, повара, медработник. Вооружение на этот батальон тут же хранится – видал, какой склад здоровый? Только техники реально на взвод, в случае чего ее из деревенского парка привлекают. — Кто первый в душ? — А кто займет, тот и первый! – И Сашка, хитрец этакий, вышмыгнул в коридор в одних труселях, прихватив полотенце. Я тем временем разулся, неторопливо скинул бронекомбез, вылез из термобелья, тоже раздевшись до трусов, и принялся потрошить рюкзак на предмет извлечения сменки. Хоть по-человечески душ приму, впервые за неделю. Да и постирушками заняться бы надо – термобелье, оно хоть пот утилизирует, но тоже ухода требует. Пристроил аккуратно одежку на стуле, влез в тапочки и побрел в сторону душевой, захватив исподнее, как свежее, так и требовавшее стирки. Насчет душа Сашка беспокоился зря: кабинок оказалось целых три, отдельных, аккуратно выложенных белым кафелем. И вода горячая – то, что надо. Так что завис я надолго. В комнату вернулся лишь через полчаса, развесил термобелье по спинкам кровати, натянул свежую футболку, штаны от полевой формы, сунул ноги в тапки и выжидательно уставился на Сашку. Тот безмятежно развалился на койке и, судя по виду, изучал рельеф беленого потолка. — Чего там Иноземцев говорил про обед? – напомнил я. — А?.. – очнулся напарник. – Пора уже. Здесь в гарнизонной столовке кормят, одевайся, а то не поймут и застроить попытаются. Вот в этом я нисколько не сомневался. Сам такой, не могу мимо одетого не по форме бойца спокойно пройти. К тому же считаю, что командир должен быть примером для подчиненных, потому и не стал возникать. Натянул сменку и ненавистные берцы, подпоясался ремнем с кобурой – негоже офицеру без личного оружия по военному объекту шастать. У меня как раз для такого случая дублирующая имелась, куда оставалось лишь пистолет сунуть. Ну и пилотку нацепил, куда же без головного убора. Сашка со страдальческим видом напяливал потрепанный камуфляж: запасного нет, он в длительный рейд не собирался. А потому жестоко мне завидовал, такому всему чистенькому и свежему, благоухающему дезодорантом. Это я в честь прибытия выпендрился, в поле обычно ничем подобным не пользуюсь, дабы не выдать себя неестественным запахом. Но на всякий случай карандаш сухого «подмышечника» с собой взял – невелика тяжесть, а порой бывает весьма приятно. — А что это у тебя за кепка такая странная? – удивился напарник, разглядев мою небесно-голубую пилотку. Сам он щеголял в повседневном кепи с мягким матерчатым козырьком. Понимаю, на фоне камуфляжа смотрится забавно, но поделать ничего не могу – по форме положено. — Это спецдевайс дьявольской силы. Дает плюс десять к меткости и плюс пять к харизме, – туповато пошутил я и ухмыльнулся при виде вытянувшейся Сашкиной рожи. – Пилотка это. – Подурачился, и будет. – Я вообще-то флотский, абордажник из экипажного состава. А нам по форме только они положены – никаких фуражек и прочих кепи. А у вас таких не носят, что ли? — Нет. — Понятно. У всех свои заморочки. Хотя воинская символика вроде совпадает. Кстати, а ты почему без погон? — У «мародеров» в поле погоны носить не принято. Мы же вроде спецагентов, только работаем все больше на природе. Хотя знаки отличия имеются, – ткнул он пальцем в куртку, которую как раз застегивал. Действительно, над левым нагрудным карманом располагалась нашивка с обозначением группы крови, а рядом с ней был пришпилен значок в виде силуэта «бобика» с рельефной звездочкой посередине. — Так это ж эмблема автобата. — Нет, у водил просто колеса, без излишеств. А «бобик» эмблема поисковиков, нам часто и далеко мотаться приходится. Звание по количеству и размеру звезд определяется. С майора и выше звезды большие, еще сверху и снизу перекладины – типа как просветы на погоне. — А сержантский состав как же? – удивился я. — В «мародерах» только офицеры, с младшего лейтенанта начиная, его сразу после училища дают. — Это сколько же у вас офицерья тогда… — Немного. Во всей Поисковой службе личного состава не больше тысячи человек, включая вспомогательный персонал. А непосредственно «мародеров» сотни четыре, и вот они все офицеры. Мы в основном парами действуем, а когда нужно прикрытие, привлекаем пехоту. — Ха… Голубая кровь, получается? Круче самого крутого спецназа? — Нет. У нас задачи разные, и подготовка соответственно, – терпеливо пояснил Сашка. – Мы более универсальны, хотя чистых вояк намного лучше меня полно. Вот и прояснилась ситуация. У нас таких называют коротко и ясно – рейнджер. И по задачам, и по специфике работы очень похоже. — Ладно, хватит трындеть, на обед пора. И сними эту, как ее… пилотку. Внимание привлекаешь. Тоже верно. Желудок уже давно и недвусмысленно сигнализировал, что пора бы подумать и о еде, а не только о пище духовной. Столовка оказалась чистой и просторной, с полностью застекленной передней стеной – видно, что здание для приема пищи приспособлено, а не для обороны. Впрочем, надо же хоть где-то солдату от серых стен с окнами-бойницами отдыхать. А тут самое для этого место – здесь все же удовольствие получают, второе доступное для служивого человека после сна. Мы двое были не единственными посетителями предприятия общепита: трапезу с нами делили человек двадцать бойцов, занимавших целый ряд столов у дальней стены. У окна напротив входа сидел Иноземцев. Увидев нас, он призывно махнул рукой. Возражать мы не стали и заняли места за его столом, весьма кстати сервированном на троих. — Как устроились? – поинтересовался лейтенант. — Нормально, – заверил Сашка и принялся вертеть головой в поисках обслуживающего персонала. В качестве такового выступала симпатичная юная особа с длинными русыми косами, в аккуратном белом фартучке и косынке. Девушка миниатюрная, но здоровенный поднос с тарелками держала крепко и уверенно курсировала меж столами. Подошла, улыбнулась и ловко выставила перед нами душистый борщ. — Приятного аппетита, товарищи офицеры! И упорхнула в кухню, оставив после себя легкий фруктовый аромат. — Это Елена Павловна, – пояснил Иноземцев. – Дочь нашего старшины. Так что слюни не пускать. Ага, это ее папенька нас в общаге устраивал. Ну и ладно. Все равно я дальше мыслей греховных заходить не собирался, ибо ждут меня. — У вас тут и духи производят? – удивился я. — А как же! – Лейтенант зачерпнул полную ложку борща, подул. – У нас чего только не производят… частники. На заказ вообще что угодно могут сделать, лишь бы денег хватило. Чем эксклюзивней товар, тем дороже. Ну да. Частный бизнес – двигатель прогресса. Судя по всему, в руках государства лишь производство жизненно необходимых товаров: оружия, снаряги и техники. Да и Сашка, помнится, что-то такое рассказывал. А все остальное на откуп свободным предпринимателям отдано. Интересно, что насчет сельского хозяйства? — А село как? Тоже частники? — Свободные арендаторы. Земля государственная, поэтому они половину продукции сдают по фиксированным ценам в госприемку, а со второй что хотят, то и делают. В принципе, всем хватает. На этом разговор увял, и все отдали должное борщу. Потом подоспела перемена блюд (на второе потчевали свиной отбивной с картофельным пюре), а в заключение подали чай – травяной, как у Сашки, которым он меня на «перевалке» поил. После позднего обеда (или раннего ужина, хрен поймешь) распрощались с гостеприимным лейтенантом и вернулись в общагу. Я вознамерился отоспаться на всю катушку, в безопасности и на удобной койке, хоть и малость скрипучей. У Сашки на вечер были планы, а потому он вскоре куда-то смылся, не забыв нацепить на пояс кобуру с кольтом, хотя при посещении столовой этим аксессуаром пренебрег. Вернулся он уже затемно, когда я, прокемарив часика три, проснулся и занялся просмотром технично умыкнутых с Сашкиного КПК файлов. Больше в этот день нас никто не побеспокоил, и мы с чистой совестью завалились спать. Я немного удивился, что Сашка не пристает с вопросами, но заострять внимание на этом факте не стал.
Глава 4
Система Риггос-2, планета Ахерон, ДубовкаУтро следующего дня встретило прохладой, прямо как в древней песенке. Прибыл я на планету в самый разгар лета – по крайней мере, в этих широтах, – поэтому был порядочно разбалован сухой и теплой погодой. Чуть не попал под дождь, когда в первый раз из бункера вылез, потом как отрезало. А тут прямо-таки подвезло: за ночь небо затянуло грозовыми тучами, в приоткрытое окно пахнуло холодной сыростью, и даже под одеялом стало неуютно. Рассвело уже довольно давно, но за окном стояла серая хмарь, отчего на душе было пакостно. Хотелось принять на грудь чего-нибудь крепостью не менее сорока градусов, но желания не всегда совпадают с возможностями: несмотря на наличие НЗ в виде фляжки с коньяком, от употребления горячительных напитков ввиду скорой встречи с местной «кровавой гэбней» решил воздержаться. Во избежание. Завтрак в постель в обслуживание также не входил, поэтому я мужественно принял решение встать и приступить к утреннему туалету, благо для этого в офицерской общаге все удобства имелись. Покончив с водными процедурами и облачившись в повседневку, решил разбудить напарника, ибо нефиг дрыхнуть, когда решаются, можно сказать, судьбы мира. Люблю иногда подпустить пафоса, ага. Однако рекомого напарника в койке не обнаружил, равно как и обмундирования. Вот стервец! Куда он, интересно, подался в такую рань? Хотя как говорит один мой знакомый – ну и ладно! Пойду завтракать. Несмотря на ранний час, столовая работала. Подавали яичницу с салом (моя печень выразила бурный протест), свежие булочки и травяной взвар. Наплевав на животный белок, воздал должное печеностям, тем более к ним полагался десерт – малиновое варенье или мед, на выбор. Сидеть в теплой столовке, пронизанной вкусными запахами, и не спеша попивать чай было невыразимо приятно. Но долго предаваться сибаритству мне не дали: в общий зал вошли двое незнакомых военных в вездесущем камуфляже, дополненном фуражками с серыми околышами и зеленым верхом. У одного в руках коричневая кожаная папка, такая, знаете, в какой обычно всякие справки-копии-заключения таскают, с завязками и золотым тиснением. На этой разве что тиснения не было, а остальные атрибуты присутствовали. Второй тащил чемоданчик типа «кейс», достаточно компактный, но, судя по позе, тяжелый. Оба средних лет, с незапоминающейся внешностью. На поясах неизменные кольты «правительственной модели», но другого оружия не видно. Рядом вышагивал вероломный напарник Сашка, рожу его не покидала гнусная ухмылка, дескать, вот он, вражина, сидит, булки лопает с чаем и в ус не дует. Вот блин! Уж не с ними ли он вчера с вечера загулял, да еще и с употреблением спиртных напитков? Все может быть. — Капитан-лейтенант Тарасов? – осведомился военный с папкой, остановившись в шаге от стола. — Допустим, – с сожалением отодвинул я тарелку с булочками. Доесть теперь вряд ли удастся. – С какой целью интересуетесь, позвольте полюбопытствовать? — Майор Зубов, Служба безопасности, – отрекомендовался папконосец. – Третье управление. Мой напарник, лейтенант Нечаев. Рады приветствовать. — Взаимно, – проявил я вежливость, оторвав зад от стула. – Присаживайтесь, товарищи офицеры! Места хватит. — Спасибо, мы позавтракали, – отказался майор. – Я вижу, вы еще не закончили. Мы будем ждать в девятом кабинете, лейтенант Иволгин потом покажет. Ха! Ошибочка вышла насчет булок! Проводив задумчивым взглядом особистов, я переключил внимание на напарника. Тот как ни в чем не бывало уселся напротив, махнул официантке, и через минуту перед ним возникла тарелка с выпечкой, которую он принялся с аппетитом уплетать, запивая душистым взваром. — Ну что, иуда местечковый, тридцать сребреников прожираешь? – цинично ухмыльнулся я, но Сашка даже ухом не повел. Правильно в общем-то, режим дело святое. Если бы я на собственную базу приволок случайно встреченного типа, пускай и оказавшего помощь, тоже в первую очередь к особистам его отвел бы. Порядок есть порядок. Когда последняя булочка уютно устроилась в неприхотливом армейском желудке, я поднялся из-за стола, одернул китель и выжидательно уставился на напарничка. Тот утрамбовал в пасть кусок сдобы, выхлебал чай и неторопливо побрел к столовским дверям, дожевывая на ходу. Вот засранец! Ладно, обострять ситуацию смысла нет, тем более я его прекрасно понимал. Вышли на улицу, в царство сырой хмари и прохладного ветра. Сашка перестал жевать, поднял вверх указательный палец и глубокомысленно изрек: — Когда я ем, я глух, нем и вообще не способен адекватно реагировать на окружающую действительность. — Пожра… э-э-э, покушал? — Угу. — Ну тогда объясняй, куда идем, и что будем врать, чтоб складно было. — А врать не надо. Будем говорить правду. — Как ты это себе представляешь? — Очень просто. Они задают вопрос, ты отвечаешь. Они вчера ближе к вечеру приехали, вот я к ним на огонек и зашел, – пояснил напарник. – Благо обоих хорошо знаю, они «мародеров» курируют. Так вот, они мне вчера по секрету разболтали, что там, – Сашка ткнул пальцем в хмурое небо, – не могут определиться, что с тобой делать. Поэтому много не болтай, ограничься необходимым минимумом. Пусть они лучше нас в Чернореченск отвезут, а там, скорее всего, сам Соломатин с нами разбираться будет. Нам это выгодно. — Как скажешь, – пожал я плечами, про себя отметив, что предложение подкованного в здешних интригах парня не лишено смысла. В здание штаба вошли беспрепятственно, да и охрану в виде двух молодцев в полной боевой выкладке миновали без проблем. Девятый кабинет располагался в дальнем конце коридора, причем дверей я насчитал всего шесть. Выразил недоумение по этому поводу, на что Сашка ответил, что традиция такая: на любом военном объекте девятка зарезервирована за особистом, даже если весь он из одного этого кабинета и состоит. Как выяснилось, представитель Службы безопасности имелся в каждом достаточно крупном населенном пункте, где базировались войска, однако непосредственно в контингент не входил и армейскому начальству не подчинялся. Исключение составляло лишь военное положение. Я деликатно постучал в дверь, дождался приглашения и с несвойственной мне обычно робостью шагнул в помещение. Наверное, нестандартная ситуация на нервы давит. Кабинет оказался довольно просторным, посередке стоял впечатляющих размеров письменный стол, к нему торцом был приставлен еще один, узкий и длинный – для посетителей. Обстановка стандартная: шкафы, забитые папками с документами, грубый сейф, еще один стол в углу – его как раз занял лейтенант Нечаев, возившийся с раскрытым кейсом. Майор Зубов восседал за чудом столярного искусства, перед ним лежала раскрытая кожаная папка, та самая, с тесемочками. Рядом аккуратно примостилась фуражка. Больше никого в комнате не было. — А где местный? – чуть слышно процедил я, толкнув напарника в бок. — Выгнали, ты ж секретный, – шепнул тот в ответ. — Еще раз здравствуйте, – поднялся навстречу Зубов. – Присаживайтесь, разговор предстоит долгий. Я опустился на стул с высокой спинкой – по-военному грубый, но крепкий. Сашка уселся напротив. — Начнем со стандартных вопросов: имя, звание, с какой целью прибыли? — Капитан-лейтенант Тарасов, Флот-2, экипажный состав. Отправлен вышестоящим начальством в систему Риггос-2 для проведения разведывательных мероприятий и установления контакта с местным населением. Это все, что я могу вам сообщить. — Вы утверждаете, что прибыли из сектора пространства, контролируемого Земной Федерацией? — Точно так. — Вы говорите правду? — Точно так. — Вы не будете возражать против небольшой проверки? — На предмет? — Мы хотим убедиться в вашей правдивости. Тест на мнемосканере. — Возражаю. — В таком случае мы будем вынуждены вас арестовать и доставить под конвоем в Чернореченск. Разумеется, предварительно воспользуемся сканером. — У меня есть встречное предложение, – с непробиваемой физиономией сообщил я и полез в набедренный карман за наладонником. Пугать он меня еще будет, ага. – Можете изучить во всех подробностях. – Передав активированный КПК майору, извлек из нагрудного кармана идентификатор и переправил ему же. – Могу также продемонстрировать оружие и снаряжение. Зубов задумчиво покрутил в руках пластиковый прямоугольник с орлом и эмблемой абордажников на обороте. — Хорошо, – наконец сказал он. – Вы меня убедили. Тем более у меня есть приказ в случае вашего отказа от сканирования на процедуре не настаивать. Но в Чернореченск ехать придется. — Кто бы возражал, – пожал я плечами. — В таком случае час на сборы. Отправка в одиннадцать ноль-ноль! – закруглил беседу безопасник, вернув мое имущество. Вот тебе и длинный разговор! Подозрительно легко он сдался. Где угрозы, где применение физического насилия, где попытка вколоть «сыворотку правды»? Где, я вас спрашиваю?! Когда мы уже подошли к двери, майор остановил нас деликатным покашливанием. — Капитан-лейтенант, у нас имеется просьба. Необременительная, но весьма настоятельная. — Я весь внимание. — Вот в этом мешке в углу полевая форма нашего образца. Размер должен подойти. Не сочтите за труд ехать в ней, хотелось бы свести демаскирующие признаки к минимуму. Не будем привлекать лишнего внимания. — Есть. Дух я немного перевел только оказавшись в коридоре. Странно, Зубов даже не потрудился хоть чуть-чуть на меня надавить, сразу пошел на попятный. На Службу безопасности это не похоже, какой бы убогой она ни была. Я понимаю, что дата изготовления КПК, равно как и срок действия, проставленный на идентификаторе, говорили сами за себя, но можно же было хотя бы попытаться из меня вытянуть какие-то сведения. Похоже, действительно у них приказ убедиться в моем инопланетном происхождении и доставить к вышестоящему начальству. — Ну и что ты по этому поводу думаешь? – толкнул я Сашку локтем. – Это шутка такая была? Им действительно хватило идентификатора и капекашки? А если они поддельные? Или местные новоделы, как вариант? — Расслабься, – улыбнулся напарник. – Я примерно такого развития событий и ожидал. Да и доказательства у тебя убедительные, оборудования, чтоб такой документ создать, у нас нет. Можно, конечно, на репликаторе воспроизвести, но опять же оригинал нужен. То же самое и к компу относится. Поэтому и отстали. Вот когда в Чернореченск приедем, они тебе устроят баню. И мать Кузьмы, и «здесь вам не тут» в одном флаконе. При непосредственном участии полковника Соломатина. — Умеешь ты успокоить боевого товарища. — А ты мне вовсе не товарищ, ты на меня вероломно напал и пленил. Пыткам подверг. Вот я и проявил слабость, выдал сверхсекретную военную тайну. Так что с меня взятки гладки! – довольно осклабился Сашка. — Про пытки подробнее, пожалуйста, – подпустив льда в голос, потребовал я. – И про вероломное нападение. — А кто меня связал, бросил на пол, как куль с картошкой, и ушана на вертеле жарить начал? Да я, к твоему сведению, едва жив остался – чуть слюнями не захлебнулся! Вот балбес. Ладно, не буду обращать внимания, само и отстанет… Вернувшись в общагу, приступили к сборам. У Сашки из имущества кроме снаряжения лишь рюкзак да автомат с боекомплектом, мне же пришлось тяжелее – надо было уважить вежливую просьбу Зубова. Как и следовало ожидать, полевой камуфляж местной расцветки оказался чуть великоват. Все в соответствии с древней армейской мудростью: бывает лишь два размера – слишком большой и слишком маленький. Ибо мы не ищем легких путей, а обязаны мужественно переносить тяготы и лишения службы. Натянув штаны, обнаружил, что все не так уж и плохо: сидят немного мешковато, но с задницы не сваливаются, особенно с ремнем. Куртка почти впору, так что ограничился закатыванием рукавов и утяжкой талии специальными тесемками, вшитыми в подкладку. Ботинки оставил свои, обувь в выданный майором комплект не входила. А вот головной убор был в наличии – такое же патрульное кепи, как у Сашки. Оглядел отражение в зеркале на дверце шкафа, и признал правоту безопасника – вроде нормально, за местного вояку сойду запросто. Затолкал в освободившийся мешок собственный боевой костюм, туда же с трудом забил весь композитный обвес, даже наплечники поместились. Облачился в бронежилет с разгрузкой – если не присматриваться, сразу и не поймешь, что они от местных образцов довольно сильно отличаются. Пристегнул к правому бедру кобуру с пистолетом, а мачете в ножнах закрепил на рюкзаке. В него же отправил повседневку, в которой разгуливал по гарнизону последние сутки, и в результате оказалось, что шлем засунуть решительно некуда. — Забей, – посоветовал напарник, увидев мое замешательство. – Пошли, пора уже. Забей так забей. Навьючившись скарбом, вышли из комнаты и нос к носу столкнулись с Пал Николаичем – местным комендантом общаги и по совместительству старшиной комендантского взвода. — Стоять, орлы! – рявкнул он. – А кто комнату сдавать будет? Против старшины не попрешь, это любой служивый знает. Пришлось вернуться и отчитаться перед дотошным прапором по всем мелочам. Процесс занял около десяти минут, из которых львиную долю Николаич потратил на внимательный осмотр постельного белья и пересчет принадлежностей, выданных перед заселением. В конце концов, избавившись от зануды-старшины, мы направились в гараж, за машиной и остальным имуществом. Безопасники уже ждали нас перед КПП, и мы благополучно пристроились в середину колонны из двух камуфлированных «бобиков» и кургузой бронемашины на четырех мощных колесах. Присмотревшись, я понял, что передо мной древняя БРДМ-2, из башни которой торчал ствол крупнокалиберного пулемета. Наверняка «корд», если Сашке верить. Рядом выглядывало дуло поменьше – похоже, танковый «печенег». А что, для местных условий вполне достаточно: с броней и такими пулеметами любого встречного можно легко на ноль помножить. Первый «бобик» с тремя бойцами, один из которых устроился у «печенега» на вертлюге, сорвался с места и укатил вперед – наверняка передовой дозор. Зубов с напарником устроились во втором джипе, с ними еще один пулеметчик. Затем мы, а замыкала колонну «коробочка». Перед отправкой я все же решил прояснить ситуацию касательно одного вопроса и подошел к майору, занимавшему место водилы. — Товарищ майор, разрешите обратиться? — Обращайтесь, капитан. — Стесняюсь спросить, но зачем этот маскарад с переодеванием? — Приказ вышестоящего начальника, – пожал плечами Зубов. — А вас не смущает, что меня уже и так много народу видело в моем обмундировании и по прибытии обо мне лейтенант Иволгин прямым текстом в эфир докладывал? — На этот счет не волнуйтесь. Мы запустили информацию, что возвратился из рейда наш сотрудник, экипированный из запасника ввиду особой важности и сложности порученного задания. Коротковолновую связь перехватывать еще никто не догадался, надобности нет. Доклад принимал непосредственно полковник Соломатин. Если даже кто-то случайно и слышал, то и бог с ним. — А пленный? — Он уже доставлен в Чернореченск. В Дубовке его не допрашивали. — Спасибо. Разрешите идти? — Идите. На том и разбежались. Что ж, если безопасники считают, что секретность соблюдена, мне остается только довериться – им всяко виднее. В конце концов, пусть у них по этому поводу голова болит. Тронулись, предварительно обменявшись рабочими частотами для связи. Путь наш пролегал по хорошо укатанному широкому тракту, машины шли бодро, глотая подвеской неровности дороги. Весьма кстати заморосил дождик, прибив пыль, а то бы надышались. Замыкающая БРДМ темп держала, так что ехали с приличной для движения в колонне скоростью, около пятидесяти километров в час. — Нормально идем! – обернулся ко мне довольный Сашка. – Через пару часов в Чернореченске будем. — А хрен ли тогда вчера не уехали? Смешное расстояние – четыре электрички… — А?! — Не обращай внимания, шутю я. Говорю, что вчера-то не уехали? — Э, брат, тут большая политика! – ухмыльнулся напарник. – Мне, конечно, не докладывали, но я могу тебе сообщить свое личное мнение на этот счет. — Было бы любопытно. — Понимаешь, у нас хоть население по вашим меркам не очень большое, но по местным реалиям мы крупное и богатое государство. И как в любом государстве, у нас идет постоянная закулисная борьба. Не удивлюсь, если генерал Злобин при помощи Соломатина решил разыграть твою карту. Я уверен, что, кроме них, в верхнем эшелоне про тебя никто не знает. Поэтому и группу сопровождения выслали, и легенду придумали, и секретность блюдем. А с вечера не поехали по одной простой причине: к твоему прибытию подготовиться надо. Вот они время и выиграли таким образом. — Звучит разумно. — А ты думал, мы лаптем щи хлебаем? Тут знаешь, какие интриги закручивают! Круче, чем при французском дворе. Что ж, обстановка немного прояснилась. Можно особо не грузиться, да и напарника лучше не дергать – пусть машину ведет, не отвлекается. Достал наладонник и принялся копаться в честно спи… э-э-э… позаимствованной у Сашки документации. Большую ее часть я еще вчера вечером изучил и узнал много интересного, в основном из области местной географии. Напарник показал себя педантом по части информации: ничего лишнего, только то, что относилось к профессиональной деятельности. Даже фотографии любимой девушки не нашлось, не говоря уж о таком неизменном атрибуте любого компьютера, как скрытая папка с порнухой. Лишь инструкции, боевые наставления и карты – вот их было великое множество. Все аккуратно рассортированы по папкам в соответствии с разбивкой на квадраты – система оказалась аналогичной нашей армейской. Но в такие крупномасштабные дебри я лезть не стал и ограничился изучением континента. Точнее, той его части, что прилегала к Чернореченску, – примерно по тысяче километров во всех направлениях. В общих чертах местность совпадала с довоенной спутниковой фотографией, имевшейся в моей собственной базе данных, но обнаружилось и много отличий, обусловленных последствиями боевых действий. Например, все сколько-нибудь крупные поселения на Сашкиной карте были помечены как разрушенные и необитаемые, за исключением нашего пункта назначения. Сам город располагался в сердце лесного массива, на берегу речки Черной, в честь которой, собственно, и назван. Его окружала целая россыпь значков, обозначавших деревни и хутора, и все они находились в радиусе ста пятидесяти – двухсот километров от стольного града. В двухстах километрах севернее был обозначен городок Застава, про который мне Сашка при первой встрече уже рассказывал. К юго-западу в трехстах километрах от Чернореченска в излучине Черной вольготно раскинулся Разгуляй – крупный речной порт. Если верить примечаниям, выше Разгуляя река была несудоходной, поэтому от столицы товары шли сушей, а уже потом перегружались на баржи и сплавлялись на юг почти на тысячу километров, к Порт-Владимиру, окруженному, как и Чернореченск, гроздью деревень. Это уже был порт смешанный: и речной, так как располагался в устье Черной, и морской, благо имел прямой доступ к Внутреннему морю. Кроме того, на карте было еще около двух десятков населенных пунктов, которые идентифицировались как города аборигенов. Получается, у местных тоже имеются государственные образования. Значит, не такие уж они и дикари. Что ж, будем иметь в виду. Нашел я и Базу-7, и Полигон-1, правда, судя по условным значкам, они были заброшены. Впрочем, как и остальные довоенные объекты, которых обнаружилось неожиданно много. Один из них, База-центральная, торчал в середине заштрихованного пятна неправильной формы с надписью «Мутагенка» безо всяких пояснений. Однако у Сашки пока спрашивать не стал, потом выясню, не горит. На карте полушария нашлось еще несколько занятных мест. Например, стало понятно, что Внутреннее море не море вовсе, а немалых размеров залив, являвшийся частью Северного моря Срединного океана. По крайней мере, я таким макаром перевел North Sea и Middle Ocean, в очередной раз поразившись убогой фантазии колонистов. Залив от остальной акватории отделялся цепочкой крупных островов, вроде Японской гряды на Земле, с несколькими аборигенскими городами. Посреди залива расположился загадочный объект, обозначенный как «Океанариум». Больше ничего интересного для себя я на данный момент не обнаружил. С изучением других материков решил не заморачиваться, тем более что для нынешних чернореченских картографов они представляли собой одно огромное белое пятно. Сейчас мое внимание куда больше привлекли отброшенные вчера как наименее актуальные руководства к стрелковому оружию. Мне довелось в свое время пострелять и из автомата Калашникова (музейный экземпляр АК-74 отец не доверил, но в ведомственном тире имелись современные реплики), и из винтовки Мосина. Так что представление об оружии имею, но, как говорится в старом анекдоте, есть нюансы. Тут основной калибр 7,62х39 для обеих систем, то естьместный автомат мощнее «семьдесят четвертого», а «мосинка», наоборот, хлипче прародительницы будет – та патрон 7,62х54R пользовала. Вот и получается, что в баллистике различия довольно велики, нужно заново учиться. Эк загнул! Еще неизвестно, что меня в городе ждет. Может, и вовсе бритвой по горлу и в колодец… Утрирую, конечно, но в жизни всякое случается. Между тем дорога потихоньку становилась все ровнее и шире, перелески сменялись полями на просторных вырубках, то и дело попадались встречные машины: уже знакомые «козлы» и кургузые двухосные грузовики с квадратной кабиной, по-видимому «шишиги». Один раз мы обогнали нечто огромное и неуклюжее, под завязку набитое сеном. Сашка пояснил, что это большегрузный тягач на базе бэтээра. Народ на БРДМ реагировал спокойно, за стволы никто не хватался, такое впечатление, что передвижение усиленными колоннами тут в порядке вещей. И правда, одиночные машины почти не встречались, шли как минимум парой, а это уже показатель. Шалят на трактах злые люди, как пить дать, шалят. — Бандитов много тут? – отвлекся я от КПК. — Не-а. – Сашка был спокоен, как танк. – Здесь вообще нет. До Чернореченска десять минут езды осталось, безопасная зона. — А почему в одиночку люди не ездят? — Привычка. Это здесь безопасно, а километров на пятьдесят отъедешь, и уже легко в неприятности вляпаться можно. Вот и не расслабляются. Ага, почти приехали. Убрав деактивированный наладонник в карман, я принялся оглядывать окрестности. Пока, кроме деревьев, вдоль пути ничего интересного не было видно, но едва мы вырвались из перелеска на очередную вырубку, Чернореченск предстал пред взором во всей красе. Должен признать, такого я не ожидал. Столица княжества впечатляла даже такого избалованного мегаполисами привереду, как ваш покорный слуга. Нам осталось преодолеть еще около трех километров, но даже с такого расстояния были видны мощные стены защитного периметра. Город с двухсоттысячным населением и развитой промышленностью по определению весьма крупный объект, однако периметр тянулся змеей и вправо, и влево, не оставляя ни малейшей незащищенной лазейки, насколько доставал взгляд. Предполье пересекалось тремя поясами заграждений из «спиралей Бруно», то и дело на глаза попадались квадратные таблички. Я даже не стал осматривать их через монокуляр, и так ясно, что там мины. Проходы в колючке свободны, шлагбаумы свернуты в стороны, а в небольших будочках скучают дежурные наряды, роль которых, по-видимому, в случае опасности сводилась к блокированию прорех мотками «егозы» с последующим бегством под защиту стен. На колонну солдатики не обращали никакого внимания. Дорога, вившаяся по полосе отчуждения, сначала вывела конвой к прогалу в многорядном заборе из колючей проволоки, где у Зубова проверили документы хмурые патрульные, занимавшие блокпост со шлагбаумом и «кордом» на крыше. Интереса мы и здесь не вызвали, и нас без каких-либо претензий пропустили дальше. Когда подъехали вплотную к Периметру – именно так, с большой буквы, ибо невозможно без уважения относиться к пятиметровой высоты стене, по гребню которой чуть ли ни через каждые пятьдесят метров торчали бетонные капониры с крупнокалиберными пулеметами, – мощные броневые створки ворот уже гостеприимно разъехались в стороны. За ними обнаружился хитро выгнутый коридор с глухими торцами, этакий перископ в разрезе, в прямых углах которого прятались пулеметы. Свернули, преодолели метров двадцать под прицелами двух «кордов», еще раз свернули и выбрались на свет божий – причем не в сам город, а в очередной загон-отстойник, отделенный от жилых кварталов путаницей колючки. Здесь нас ожидал еще один пост с парой пулеметов и двумя бронемашинами, очертаниями напоминавшими БТР-80. Собственно, это они и были, только башенки какие-то странные. Ну да, в них же спарка «корд» плюс «печенег» установлена, а не классические КПВТ и ПКТ. Вполне себе самодостаточные мобильные огневые точки. В случае чего ими даже входной тоннель закупорить можно и разбирать плотным огнем любого супостата на запчасти. А еще я заметил, что местные военные очень любят все удваивать. Здешние служаки проверкой документов не ограничились: двое (!) серьезного вида пареньков в полной боевой выкладке еще и машины осмотрели, не поленились даже в БРДМ заглянуть. Что искали, я так и не понял, возможно, тех самых гадских шпиёнов. А может, и незаконно ввозимый на территорию Чернореченска деревенский самогон. Изнутри Периметр уже не поражал величественностью: стены высотой всего лишь в пару метров, что объяснялось наличием земляной насыпи, из стандартных пенобетонных плит двадцатисантиметровой толщины, да колонны капониров, собранных из пенобетонных же колец не особо большого диаметра – как раз внутри человеку по лестнице забраться. По всей длине забора были протянуты сварные мостки, по которым курсировали редкие часовые. Но все же первое впечатление навсегда зафиксировалось в памяти. Выехав из отстойника, колонна разделилась: бронемашина сопровождения резко взяла вправо и укатила по широкой асфальтированной дороге, проложенной вдоль внутренней стороны Периметра – прямо МКАД, блин! – наши же два «бобика», присоединившись к джипу передового дозора, неторопливо направились в центр города.2 марта 2535 года, утро
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 2 марта 2535 года, день Движение было по местным меркам оживленное, хотя после мегаполисов Федерации с их бешеным трафиком мне улицы показались чуть ли не пустынными. Я с интересом вертел головой, изучая окрестности. Жилые районы плотно застроены, видать, ограниченная площадь дает о себе знать, но при этом домов выше пяти-семи этажей пока не видно. Много сквериков, везде, где позволяет место, растут деревья. Проезжие части относительно широкие, кое-где даже четырехполосные, заасфальтированные, газоны и пешеходные дорожки ухоженные. Симпатичный городок, чистый и уютный. Чем ближе к центру, тем плотнее поток машин, тем больше народу вокруг. И в спальных районах то и дело попадались магазинчики, кафешки и просто пивные, а уж в местном «сити» вообще все нижние этажи зданий были заняты разнообразными заведениями, призванными безболезненно облегчить карманы трудового народа. — Саш, а чего мы через центр прем, как на выставке? – удивился я. – Мы ж вроде секретные. — Фигня, – отмахнулся напарник. – Здесь такие колонны по десять раз на дню ходят – самая короткая дорога от Армейки к Южным воротам. — Армейки? — Ну да. Ты что, до сих пор в план города не заглядывал? Вот блин! Я даже смутился немного. Прогнал, признаю. — Объясняй уже… В последующие пять минут я узнал, что Чернореченск условно делился на две части: северную – промзона и основные военные объекты, сосредоточенные в районе, который назывался Армейка, и южную – спальные районы и центр, здесь располагалось жилье, вся торговля и культурно-развлекательные заведения. Весь наличный состав боевой техники, как нетрудно догадаться, базировался в Армейке, и, чтобы добраться до Южных ворот, нужно было сделать нехилый такой крюк километров в десять по обводной кольцевой дороге. Вот хитрые вояки, дабы не терять драгоценного времени, и повадились кататься через центр. Это, конечно, не одобрялось Советом и лично председателем, но больше как-то на словах, потому на оное неодобрение военные со свойственным им здоровым цинизмом забивали болт и продолжали ездить, как ездили. Короче, и здесь бардак. И мы еще скромно идем, не в силах тяжких – БРДМ-2 в объезд на базу отправили. Между тем наш конвой пересек центральную часть города и выбрался к пенобетонной стене, тянувшейся в обе стороны. До Периметра ей, конечно, далеко, но сверху была пущена колючка, и высота такая, что не каждый перелезет с наскока. Колонна взяла вправо, некоторое время тащилась вдоль угрюмых серых плит, но вскоре остановилась на очередном контрольно-пропускном пункте. Здесь уже особых строгостей не наблюдалось: хлипкий шлагбаум, пара бойцов с автоматами и дежурный в чине лейтенанта. Майор Зубов что-то сказал офицеру, и все три внедорожника безо всяких формальностей проследовали на закрытую территорию. — Ну вот мы и дома! – улыбнулся во все тридцать два зуба Сашка. – Армейка! Через пять минут в ППД будем. Действительно, очень скоро колонна притормозила перед огороженной территорией типичной ВЧ. Дежурный в будке активировал электропривод, и тяжелая створка ворот отъехала вбок, освободив проезд. Машина сопровождения тут же ушла к видневшимся слева гаражным боксам, а мы проследовали за «бобиком» Зубова к приземистому двухэтажному зданию. Как я и предполагал, оно оказалось штабом Поисковой службы, о чем недвусмысленно свидетельствовала соответствующая табличка. О военном назначении постройки напоминали лишь решетки на окнах и мощная металлическая дверь, впрочем, не запертая. Припарковались на аккуратно размеченном пятачке и благополучно выгрузились, оставив пожитки в кузове. Я попытался было захватить рюкзак, но Зубов посоветовал ограничиться личным оружием. Сашка на это отреагировал спокойно, так что я с чистой совестью бросил барахло в машине. Как и положено, за дверью располагалась проходная с турникетом, сбоку в специальном закутке сидел наряд. На наше появление не обратили особого внимания, лишь лейтенант-дежурный поинтересовался целью посещения. Добросовестно записал данные прибывших в журнал учета и без возражений выделил одного из дневальных на охрану машин. Автоматы пришлось оставить под роспись в имевшемся тут же оружейном шкафу. Дальнейший наш путь пролегал на второй этаж, в кабинет начальника службы полковника Соломатина. В приемной нас встретил хмурый адъютант в капитанском звании. Выслушав доклад Зубова, велел ждать и скрылся за дверью. Вернувшись через несколько минут, предложил Нечаеву и Сашке отбыть в расположение и озаботиться написанием подробных отчетов, а нас с майором пригласил в кабинет. Обитель местного руководства до боли напоминала логово моего непосредственного начальника кап-1 Борщевского: такое же просторное светлое помещение с ковролиновым полом, парой стеллажей со всяческой дребеденью вроде кубков и грамот, и всенепременными столами – хозяйским письменным и несколькими обычными, составленными буквой Т. Ну и платяной шкаф в углу, куда ж без него. На больших окнах с пластиковыми рамами жалюзи, стены и потолок тщательно побелены. Над головой хозяина кабинета красовался портрет мужика средних лет с очень усталым лицом. Пока Зубов докладывался, я успел хорошенько рассмотреть полковника Соломатина. Среднего роста, худощавый, с твердыми чертами лица и умным взглядом, он производил впечатление серьезного человека, профессионала в лучшем смысле слова. Достаточно молодой – на вид чуть за сорок, – но битый жизнью дядька. На подбородке едва заметный шрам, и кожа на левой щеке отдавала глянцем – такое бывает после регенерации тканей. Повседневная форма цвета хаки сидела как влитая, и в какой-то другой одежде полковника было трудно представить. Плавные, выверенные до миллиметра движения выдавали опытного бойца. Подобная пластика вырабатывается только годами полевой работы. Не уверен, что смогу с ним легко справиться в случае чего. Но самое главное – глаза: серо-стальные, колючие, так и кажется, что этот человек видит тебя насквозь и читает как открытую книгу. Мне даже стало немного не по себе – в этом отношении Борщевскому до местного начальства далеко. Впрочем, кап-1 брал несколько другим, его тяжкий, как все мои грехи, взор буквально придавливал к полу. Разумеется, когда он того хотел. — Вольно, товарищи офицеры, – выслушав доклад, буднично произнес полковник. – Присаживайтесь. Зубов привычно разместился на ближнем к хозяйскому столу гостевом стуле, я устроился напротив. Глава «мародеров» несколько секунд буравил меня взглядом, проверяя на прочность, но я проявил стойкость и глаз не отвел. Хотя, видит бог, было трудно. — Будем знакомы, – наконец, протянул руку хозяин кабинета. – Я, как вы уже поняли, начальник Поисковой службы полковник Соломатин, Николай Иванович. Я пожал крепкую ладонь с грубой кожей и представился в ответ: — Капитан-лейтенант Тарасов Александр Александрович, Военно-космические силы Земной Федерации. Соломатин задумался ненадолго, наверное, до сих пор не решил, какую линию поведения выбрать. Затем все-таки определился и заговорил. — Признаться, вы своим появлением поставили меня в неловкое положение, – покачал головой полковник и привычным, по-видимому, движением потер шрам на подбородке. – Впрочем, не только меня. Сначала мы не поверили, потом засомневались, но теперь, когда вы прибыли в Чернореченск, сомнения отпали. Но проблем возникло великое множество… Главный «мародер» замолчал и выразительно глянул на меня. Потом перевел взгляд на Зубова, мотнул головой в сторону выхода. Тот не заставил себя долго ждать и скрылся за дверью. — Для начала хотелось бы узнать цель вашего появления, – нарушил молчание Соломатин. – Первоочередные задачи, планы на ближайшее будущее. — Мои личные планы, товарищ полковник, или вас больше интересуют намерения моего командования? – уточнил я. — Все сразу. — Если коротко, я должен провести разведку планеты и по возможности установить контакт с населением. Это приоритетные задачи. — А ваши личные планы? — Мои личные планы совпадают с заданием командования. За исключением одного: мне необходимо изыскать способ вернуться домой. — Возникли какие-то проблемы? – вздернул бровь полковник. — Чисто технического плана. Соломатин собрался что-то ответить, но в этот момент отворилась дверь и в кабинет вошли двое мужчин средних лет. Полковник вскочил, застыв по стойке «смирно», я последовал его примеру. Армейский рефлекс, что поделать. — Садитесь, – махнул рукой мужик постарше, с побитым оспой лицом. Одет он был в обычный камуфляж, но на фальшпогонах красовались большие генеральские звезды. — Есть, товарищ генерал! – Соломатин слегка расслабился и пересел на один из гостевых стульев, а камуфляжный генерал занял хозяйское место. Второй визитер – среднего роста, бородатый, с заметным пузом – уселся рядом со мной. Тут же сунул руку, буркнул: «Зайцев!» и переключил внимание на Соломатина с генералом. Судя по повадкам и растрепанной одежде туристического типа, мой новый знакомый являлся представителем ученого племени. — Продолжай, Коля, – ободряюще кивнул полковнику генерал. — Мы, собственно, еще толком и не разговаривали, – развел руками Соломатин. – Вы ничего не пропустили. — В таком случае, начнем с процедуры знакомства, – обозначил улыбку обладатель больших звезд. – Я генерал Злобин, Павел Михайлович. Начальник гарнизона Чернореченска. Рядом с вами сидит Зайцев Лев Валентинович, наш главный научник. Специалист по всему на свете, хотя упорно от этого факта открещивается. — Да ладно вам, – привычно засмущался ученый. – Я просто начитанный дилетант, ничего толком не умею, только языком трепать. — Капитан-лейтенант Тарасов, Военно-космические силы Земной Федерации! – снова вытянулся я. — Вольно, капитан, – отмахнулся Злобин. – Звать-то вас как? — Александр. — Саня, значит… Я не буду ходить вокруг да около, сразу раскрою карты. Ваше появление дает нам шанс решить множество проблем, но одновременно с этим вы сами очень большая проблема. Сейчас объясню. С некоторых пор у нас возникли стойкие подозрения, что на планете орудуют некие таинственные силы. – Генерал поиграл желваками, Соломатин вновь потер шрам. – Причем силы враждебные. Похоже, к нам пожаловали легорийцы. Ага, не зря мое начальство опасалось подобного развития ситуации. Еще бы чуть-чуть, и все, финита. Пока же шансы есть. Но прежде дослушаем генерала, а потом будем делать далеко идущие выводы. — Прямых доказательств у нас нет, только косвенные, – продолжил развивать мысль Злобин. – Даже больше догадки, подтвержденные слухами и анализом обстановки. В последние полгода на границах резко увеличилось количество стычек с аборигенами, особенно осмелели кочевники. Настораживает тот факт, что они активно пользуются огнестрельным оружием, чего ранее за ними не замечалось. Пару месяцев назад пограничники захватили небольшой обоз, в нем обнаружились боеприпасы неизвестного происхождения. В принципе, обычные патроны 7,62х39, только клейма нашего механического завода нет. Точно так же к нам в руки попали винтовки под наш стандарт, неизвестно где изготовленные, с деревянными ложами. Но это еще полбеды. Кто-то рьяно занялся пиратством на Черной, причем ниже по течению, между Разгуляем и Порт-Владимиром. И у этих пиратов имеется тяжелое вооружение – пулеметы и гранатометы. Что вообще за гранью возможного. Плюс гуляющие по всему побережью слухи о каких-то таинственных «людях с неба», обосновавшихся на островах Южной гряды. Что характерно, парни из Морской разведки Порт-Владимира ни сном ни духом об этих загадочных пришельцах. Кроме того, наши люди, занятые торговлей с аборигенскими княжествами, все чаще докладывают о разнообразных технологических прорывах, случающихся в самых разных ремеслах, причем никаких предпосылок к этому раньше не было. На черном рынке появилось довольно много предметов домашнего обихода и орудий труда, никогда ранее не производившихся местным населением. И кто-то занялся целенаправленным демпингом, сбивает цены на наши товары. Напряженность растет, а ясности в обстановке все меньше и меньше. Поэтому мы и сделали вывод о вмешательстве наших заклятых друзей. Ваше появление пришлось как нельзя кстати, – подвел итог генерал. – Есть мнение, и не только мое, что сотрудничество с Землей куда лучше, чем оккупация чужаками. Поэтому хотелось бы узнать, что именно может предложить ваше командование в плане взаимодействия. Злобин пристально уставился мне в глаза в ожидании ответа. Я же крепко задумался. В общем, картинка ясная. Но это для меня, новичка в этом мире. Местные специалисты пришли к выводу вполне с их точки зрения правомерному, я же разглядел одно «но». Причем такое, что перекрывало все возражения. Никто в Федерации ни разу не видел, чтобы легорийцы вступали в коммерческие отношения с людьми. Все контакты сводились либо к обмену информацией в той или иной сфере деятельности, либо к стрельбе из всех стволов. Хотя тут загадочные пришельцы торговали с аборигенами, непонятно в каком родстве с землянами состоявшими – так до сих пор и не удосужился на их счет расспросить Сашку. К тому же с трудом верилось, что легорийцы будут копировать древние земные технологии, чтобы всучить их местному населению. С моей колокольни более интересной выглядела версия с нашими пиратскими кланами из Внешних миров. Вполне в их стиле провернуть изящную операцию с тайным внедрением агентов влияния, подкрепленную грамотной торговой политикой. Опять же, ключ-карту к телепорту мы именно у пиратов добыли. Однако информации для такого глобального вывода все-таки маловато, поэтому попридержу пока эти соображения при себе. Тем более что версия с легорийцами тоже имеет право на жизнь. — Товарищ генерал, я не обладаю необходимыми полномочиями. – Я решил не юлить и выложить все начистоту. – В мою задачу входит предварительная разведка и оценка обстановки. По возможности установление связи с местным населением. Ничего более. Поэтому все, что я могу предложить, – выход на мое командование для переговоров. Но тут есть нюансы. — Нюансы? — Возникли проблемы чисто технического плана. Ничего сверхсложного, но потребуется некоторое время для их устранения. Ну и без вашей материальной поддержки не обойтись. — Сроки? – Генерал начинал мне нравиться, ничего лишнего, голый прагматизм. — От недели до месяца, может, больше. — Ну что ж. – Злобин хлопнул ладонями по столу и поднялся. – Я и не рассчитывал на немедленный результат. Я бы начал вас подозревать, предложи вы решить проблему за сутки-двое. Считайте, что поддержка у вас есть. Детали обсудите с полковником Соломатиным и товарищами из научного отдела. Лев Валентиныч, озаботьтесь. И еще одно, – обернулся он уже от двери, – некоторые весьма влиятельные люди из руководства города и Торгового Братства не заинтересованы в разрешении кризиса. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы действовали инкогнито. Постарайтесь не афишировать свое происхождение. Детали, опять же, обговаривайте с полковником. Некоторое время после ухода генерала в кабинете царило задумчивое молчание. Первым заговорил Соломатин. — Ну что, коллеги, может, чайку? – осведомился он, заняв законное место за письменным столом. — Не откажусь, – отозвался Зайцев. – Давай чаю, Коля, и займемся делами не столь приятными. Чай оказался травяным сбором вроде Сашкиного – похоже, тут везде такой потребляли. Заваривал его полковник в архаичном металлическом чайнике, хоть и электрическом, причем заваривал сам, находя в этом процессе удовольствие. И кружки у него были поллитровые, не чета одноразовым стаканчикам из автоматов у нас на базе. Заполучив каждый свою долю душистого пойла, расселись за полковничьим столом. — Ну что ж, капитан, заваливайте нас проблемами, – перешел к делу Соломатин, отхлебнув чаю. — Давайте для начала определимся с моим статусом. – О насущном нужно заботиться в первую очередь, а то забудется, и бегай потом за начальством. – Я у вас на птичьих правах или как? — Статус… – задумался полковник. – Со статусом дела обстоят следующим образом: генерал приказал блюсти секретность, поэтому козырять принадлежностью к ВКС Земли не стоит. Теперь вы капитан Поисковой службы Чернореченска, со всеми вытекающими последствиями. Вот ваш офицерский билет, вот продовольственный аттестат, вот аванс за месяц. Соломатин выложил на стол два пластиковых прямоугольника и пачку бумажных банкнот. Присовокупил к ним кобуру с пистолетом – ага, старый знакомый, девятнадцать одиннадцать «правительственная модель» под парабеллумовский патрон. Не зря они ночь на подготовку выгадали. Вопрос только, когда они меня сфотографировать успели?.. Судя по ракурсу, на одном из постов срисовали. — Форма у вас есть, – продолжил полковник, – остальное снаряжение принесут чуть позже, на склад человека уже послали. С жильем определяйтесь сами. Можете жить на территории части, у нас есть офицерское общежитие. Или снимайте квартиру в городе, с этим проблем нет. В любом случае с вашим собственным снаряжением придется расстаться, оно будет храниться в нашей оружейке, здесь, в штабе. — КПК оставлю, – сразу уточнил я. – Он на вид от ваших не сильно отличается, не специалист и не поймет. — Хорошо. Все остальное сдадите моему адъютанту. Вернем по первому требованию, сохранность гарантируем. Подчиняетесь непосредственно начальнику службы, то есть мне. – Соломатин выложил на стол еще одну пластиковую карточку. – Это универсальный пропуск, он же карт-бланш. Если кто-то из служивых попытается вас застроить, не стесняйтесь, показывайте. Вы сейчас сотрудник группы специального назначения, которая работает под моим непосредственным руководством, даже начальник гарнизона не может прыгать через мою голову. Если кто-то начнет интересоваться, откуда вы взялись, ссылайтесь на подписку о неразглашении, но можете пустить слух, что долго работали в Порт-Владимире. Вопросы? — Кто еще входит в состав группы? — Пока только вы. Группа создается для решения какой-то конкретной задачи, потом распускается. Постоянного состава нет, привлекаем специалистов по мере необходимости. — Я бы хотел, чтобы со мной работал младший лейтенант Иволгин. — Не вопрос. Я как раз его и планировал привлечь для вашей опеки. Будет куратором от Службы. Лев Валентинович, – обратился полковник к научнику, сосредоточенно хлебавшему чай, – от вашего департамента будет человек? — Обязательно, – кивнул тот. – Хотелось бы самому поработать с таким интересным материалом, однако дела. Еремеева пришлю, Петрушу. — Годится. Я думаю, вы сработаетесь, – подмигнул мне полковник. – Только сразу его не убивайте, потерпите чуток. Ко мне еще вопросы есть? — Никак нет! Со статусом все понятно. Остались технические и организационные детали. — Насчет технических деталей к представителю научного отдела! – отрезал Соломатин. – Обговорите, составите заявку, Лев Валентиныч подпишет. Насчет прикрытия, сопровождения и охраны решайте с куратором от Службы. На стадии планирования операции можете привлекать специалистов, Иволгин подскажет кого. – Полковник обновил чай, устроился удобнее за столом. – Теперь вкратце обрисуйте нам сложившуюся ситуацию. — Если коротко, то есть проблемы, – приступил я к рассказу. – Для проникновения в ваш мир использовалась довоенная телепортационная сеть. Внутрисистемная. Не спрашивайте меня, как мы к ней подключились, я сам не понимаю. Знаю только, что удалось обнаружить три активных телепорта в разных частях планеты. Соответственно, отправились на разведку трое агентов. В момент моего перехода произошел сбой канала, я попал под энергопробой. По прибытии на место выяснилось, что вся электронная начинка снаряжения сгорела, поэтому у меня сейчас нет связи с остальными. Телепорт нестабилен, насколько я понял, энергоблок практически сдох. Чтобы поддерживать постоянный канал, не хватит запасов энергии целого флота, поэтому планировалось открывать переход каждую неделю в определенное время на пять минут. Но приемная станция в нынешнем своем состоянии не сможет обеспечить даже такое кратковременное включение. Собственно, проблема как раз в этом: нужен специалист по энергетике, ремонтное оборудование и материалы. — Это вполне реально, – заключил Зайцев. – Найдем все необходимое. — Неплохо было бы пообщаться со специалистом по электронике. Если удастся реанимировать мой баллистический компьютер, сможем выйти на связь с другими агентами. Если они все еще на планете, хотя в этом я сомневаюсь. Они ушли в штатном режиме, могли уже выполнить поставленные задачи и вернуться на базу. — Поищем. Но тут никаких гарантий, с электроникой у нас туго, – не стал обнадеживать меня научник. – В Океанариум бы вам попасть, там помогут. — Не пойдет, – вмешался Соломатин. – Время не терпит. Принимаем вариант с телепортом. Место сможете указать? — Конечно. — Тогда решили. — Товарищ полковник, небольшая просьба. — Я вас слушаю. — У меня есть еще одно задание. Секретное, – обломал я навострившего уши полковника. – Могу лишь сказать, что оно связано с поиском довоенной информации. Я могу рассчитывать на вашу поддержку? — Смотря в чем она будет заключаться. — Мне бы хотелось поработать с вашими архивами и в случае необходимости получить военную помощь, если вдруг куда-то лезть придется. — Архивы… – задумался Соломатин. – Могут возникнуть трудности. — Меня интересует только информация о довоенном периоде. Ваши современные секреты мне не нужны. Плюс в качестве жеста доброй воли могу предложить небольшую библиотеку – в основном публицистика, исторические труды, художественной литературы немного. Из моей личной коллекции. К сожалению, ничем иным помочь не могу. — Хорошо, я дам вам ограниченный допуск. Информацию моему адъютанту передайте. Насчет силовой поддержки будем решать по ходу дела. — Благодарю, товарищ полковник!
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 2 марта 2535 года, день Про склад я при свидетелях решил не распространяться, лучше потом полковнику скажу, наедине. Пусть прогиб засчитается, мне с вояками еще долго сотрудничать. С научниками, в принципе, тоже, но при поддержке Соломатина, думаю, проблем не возникнет. Пускай главный «мародер» разделом имущества занимается, ему по должности положено. Кстати о птичках. В штабе службы после окончания разговора с полковником я долго не задержался: сначала плотно пообщался с майором Зубовым на предмет отчета по инциденту с «мародерами», а потом за каких-то полчаса сдал свое снаряжение на ответственное хранение местному начальнику артмастерской. Соответствующее подразделение располагалось в том же здании, но в другом крыле. Привел меня туда соломатинский адъютант, но нянчиться не стал – видать, своих дел хватало. Там я незамедлительно нашел общий язык с главным оружейником, в итоге процесс передачи материальных ценностей прошел быстро и безболезненно. Сложил все приблуды в персональный сейф, оружие и боеприпасы по описи в индивидуальную ячейку в оружейном шкафу, и остался при КПК и дареном кольте. Правда тут же был вознагражден новеньким АК-103 с положенным боекомплектом и стандартной разгрузкой. Бронежилет оставил свой, и термобелье тоже. Обул новенькие скрипучие берцы, навьючился рюкзаком с обещанными остатками снаряжения и сменной формой и в таком виде потопал на выход. Впрочем, ушел я недалеко – остановился у стойки проходной. Наверное, вид у меня был донельзя задумчивый, потому что почти сразу меня окликнул лейтенант-дежурный: — Товарищ капитан, вам помочь? — Ага, – радостно кивнул я в ответ. – Было бы неплохо. Скажите, товарищ лейтенант, а можно как-нибудь связаться с лейтенантом Иволгиным из «мародерской» службы? — Конечно, – уверил меня дежурный и поставил на стойку странного вида аппарат, в котором я с удивлением опознал старинный проводной телефон. – Вот прямо сейчас и позвоним. – Приложив трубку к уху, он уверенно натыкал на цифровом блоке номер. – Алло, из штаба беспокоят. Лейтенант Иволгин у себя? Пригласите его к аппарату, пожалуйста. Ну вот, сейчас позовут его. – Лейтенант перевел взгляд на меня. – Вы, наверное, не местный? — А что, сильно заметно? – уподобился я древним евреям. — Есть немного. Местный бы знал, что отчеты «мародеры» пишут всегда в расположении части, причем немедленно по прибытии. У них отдельный корпус, в котором у всех есть свое рабочее место. Вот если бы вы часика через два искать начали, то пришлось бы на домашний звонить, потому как рабочий день закончился бы уже. Угу. Все предельно просто, оказывается. Тяжело на новом месте привыкать будет. Ладно, служебных реалий не знаю. Так я еще и на мелкой бытовухе легко проколюсь, и доказывай потом, что не шпиён. Ага, тот самый, гадский. Как подумаю, что в общагу заселяться придется, так страшно становится. А все никому не нужная секретность, которую «блюдем, раз начальство приказало». — Товарищ капитан! – протянул лейтенант трубку, из чего я сделал вывод, что Сашка добрался до телефона. — Алло! – нерешительно произнес я, прижав к уху шипящий пластиковый агрегат. — Сам ты «алло»! – передразнил на том конце провода Сашка. – Чего хотел? Я отчет пишу, задолбался уже, а тут ты со своим «алло»! — Не паясничай. Проблема нарисовалась, ты местный, вот и помогай. Тем более Соломатин сказал, что ты со мной в спецгруппе и куратором будешь. — В курсе, – отозвалась трубка. — Короче, с жильем решить надо. — Тьфу, проблему нашел. У меня жить будешь. — В общаге, что ли? — Смеешься? – возмутился Сашка. – Дома у меня. Сдам тебе комнату по всем правилам. Нечего по общагам ютиться, к тому же на довольствие тебя возьмем, мать рада будет. Мы-то с отцом все больше на работе пропадаем, ей готовить некому. — Годится. Где встречаемся? — Стой у штаба, я отчет почти добил. Минут через пятнадцать подскочу, поедем в оружейный лабаз, а после домой. — Добро. Сашка не дослушал, согласие я выражал уже гудкам. Напарник не обманул: не прошло и двадцати минут, как он лихо подкатил к крыльцу на давешнем «бобике». Я как раз спорил с лейтенантом-дежурным о достоинствах и недостатках калибра 9х19 Para, когда с улицы донесся звук клаксона – надо сказать, сильно режущий слух. Оборвав дискуссию на полуслове, схватил пожитки и вышел на улицу. Там закинул поклажу в багажное отделение «такси» и устроился рядом с Сашкой. — Ну поехали… — Не нукай, не запряг! – ответил тот банальностью, воткнул передачу и плавно тронул машину с места. – Сначала в магазин заглянем, Михалыч ждет. — Кто такой Михалыч? — Увидишь. Ишь ты, загадками говорить начал. Ладно, мы не гордые, подождем чуток. — А машину тебе в постоянное пользование дали? — Ага. Но ты не обольщайся, не из-за тебя. – Сашка лихо вырулил к КПП. – Я ж «мародер», мне машина по роду деятельности положена. И отвечаю я за нее материально. Вот начальство глаза и закрывает на нецелевое использование матбазы, в пределах разумного, пока за бензин плачу. До обещанного лабаза ехать пришлось довольно далеко: мы пересекли центр, потом долго крутились по узким улочкам какой-то полупромышленной зоны. Как выяснилось, между спальными и торговыми районами предприимчивые дельцы устроили нечто вроде складского комплекса, где честные коммерсанты могли снять помещение для перевалочной базы. Здесь же ютились несколько автосервисов и оружейных мастерских. Искомый лабаз оказался небольшим магазинчиком в полуподвальном помещении здоровенного двухэтажного склада чуть ли не в квартал длиной, причем вход был не с улицы, а со двора – если не знать дороги, то и не найдешь. Странно вообще-то, коммерческое предприятие все-таки, клиентов заманивать надо, а тут вон как. Впрочем, бывают такие заведения, из разряда «только для своих»: кто попало не зайдет, да и не привечают там случайных людей. — Добро пожаловать в «Ларец»! – провозгласил Сашка, выпрыгнув из «бобика». – Наш рекламный слоган: «Найдем все, что закажут, а что не закажут – все равно найдем»! Напарник выудил из багажника тюк с «мосинками» и направился к внушительной бронедвери, спрятанной под бетонным козырьком. Я пошел за ним, навьючившись остатками трофеев. — Ты еще скажи, что владеешь этим предприятием, – решил я подковырнуть парня. — Ага. На равных долях с Михалычем! – обломал меня тот. – У нас тут не только магазин, но еще и мастерская, и сервисный центр. Занимаемся штучным товаром, работаем в основном по заказам. Что не можем найти на стороне, изготавливаем сами. Михалыч на этот счет золотой человек. — Ну и как, доходы стабильные? — Более-менее. Михалычу на жизнь хватает, да и мне приработок неплохой. Клиентура постоянная имеется, опять же. Причем не из последних людей. — А нафига ты тогда в армию подался? — Из жажды приключений и врожденной склонности к романтике, – отрезал Сашка, пинком отворив дверь. Изнутри лабаз все-таки больше походил на магазин, чем с фасада. По крайней мере, пара витрин с образцами товара присутствовала, а стена за прилавком и вовсе представляла собой один большой стеллаж, заваленный разнообразным оружейным хламом – от стволов до штык-ножей и всяческих пружинок-штифтов-фиксаторов. Там же имелась бронированная дверь скромных габаритов, ведущая, по-видимому, в подсобные помещения. Сашка, не чинясь, сгрузил винтовки на прилавок, и я последовал его примеру, привалив рядом баул с трофейной снарягой. — А чёй-то тут никого? – выразил я закономерное недоумение, обнаружив отсутствие персонала. — Михаааалыыыыч!!! – вместо ответа завопил Сашка, для усиления эффекта еще и подолбив рукояткой кольта по стеллажу. Получилось хорошо: громоздкая конструкция из стальных уголков обиженно загудела, а хлам на полках издал далеко не мелодичный звон. — От я щас кому-то конкретных люлей отвешу! – донеслось из подсобки, и в дверь протиснулся очень интересный персонаж. Молодой мужик – чуть меньше тридцати на вид – довольно субтильного сложения, однако с таким глубоким прокуренным басом, что я чуть не присел от удивления. Левая сторона лица в сетке тонких шрамов, волосы длинные, убраны в хвост. Левой руки нет по локоть, вместо нее сложный механический протез. Одет, как и многие горожане, в смесь военного с туристическим: потрепанные камуфляжные штаны, ботинки, куртка-ветровка с закатанными рукавами. На поясе кобура с чем-то невообразимым – я, признаться, не сразу понял, что у него там торчит охотничий револьвер могучего калибра. — Знакомьтесь! – проигнорировал сулимые неприятности Сашка. – Это Михалыч, мой партнер по бизнесу и лучший оружейный механик города. В прошлом знаменитый охотник. А это капитан Тарасов, мой напарник на ближайшее время. Интересуется историей Чернореченска, особенно любит охотничьи байки. Я пожал протянутую руку и незаметно сделал Сашке страшные глаза. — Весьма рад! – прогудел Михалыч, крепко стиснув мою ладонь. Блин, вот это лапища! Вроде не гора мышц, а так сжал, что кости едва не хрустнули. Впрочем, ничего удивительно – работает много руками. Рукой, я имею в виду. — Взаимно, – вернул я любезность. – А что это у вас за револьверчик такой любопытный? — Интересуетесь? – легко пошел на контакт Михалыч. Правда, к голосу еще привыкнуть надо. – Легендарная вещь, итить! Кольт «Анаконда», калибр сорок четыре Magnum, удлиненный ствол двести три миллиметра. По заказу делали, серийный такой вовек не найдете. Я с ним охотился. Раньше… — Разрешите?.. Чуть поколебавшись, мой собеседник все же извлек этого монстра из кобуры и протянул рукояткой вперед. Ну да, сам не люблю оружие в чужие руки отдавать. Но интересно до жути, тут уж не до вежливости. Покрутил тяжеленную железяку, осмотрел со всех сторон. С первого взгляда поразило качество изготовления: все детали идеально пригнаны, поверхности тщательно обработаны. Охотно верю, что эксклюзивная вещь. Вернул револьвер хозяину, попутно поинтересовался: — А патроны где берете? — Есть у нас мастерская неподалеку, на охотничьих боеприпасах специализируется, – пояснил Михалыч, махнув протезом куда-то за спину. – Любого мыслимого калибра малыми партиями клепают. Да и сам не без руки, итить, – переснаряжаю. — А на кого охотились, если не секрет? — Не секрет, – вздохнул оружейник. – На хищников в основном. Ну и доохотился, итить, в результате. Сашка из-за Михалычевой спины показал кулак и закатил глаза, кивнув на партнера по бизнесу. Понял, не дурак. Надо съезжать с темы. — Михалыч, принимай товар! – пришел мне на помощь напарник. – Партия «мосинок», почти новые. И по мелочи снаряжение всякое. — Где взяли? – вышел из задумчивости Михалыч, выудив из сумки одну из винтовок. Сашкины объяснения он выслушал, занятый тщательным осмотром оружия: и в ствол заглянул, и затвор оттянул, разве что не обнюхал. Хороший, видать, специалист, дело свое любит. Закончив осмотр, окинул меня оценивающим взглядом. — Твои трофеи, говоришь… Болты нормальные, дам стандартную цену – полторы сотни за ствол. И за остальное барахло, итить, еще три сотни накину. Сашка у него за спиной не возмущался, значит, нормальная цена. Хотя, может, и подыграл партнеру, бизнес есть бизнес. Ладно, на первый раз поверю. — Годится. Только мне кое-что прикупить надо, давай взаимозачетом? – предложил я. — Что нужно? — Коллиматор нормальный к «калашу». — «Ласточкин хвост»? Или Пикатинни предпочитаешь? – осведомился оружейник, склонившись над коробкой с автоматными приблудами. — Мне серийный армейский выдали, там планок нет. — Не проблема, – отмахнулся Михалыч. – Сейчас ствольную накладку заменю, и будет тебе счастье. Под Пикатинни у меня коллиматоры покачественнее. И вся эта роскошь, итить, обойдется тебе ровно в сто рублей. Оп-па! Круто, тут рубли в обороте. Только сейчас на это внимание обратил. Когда Соломатин зарплату выдал, я банкноты рассмотреть не удосужился, не до того было. Хотя чему я удивляюсь? Русский город, не в долларах же им расчеты вести. Чего далеко ходить: в той же Федерации давно уже национальных валют не осталось, единая денежная система внедрена, а расчетное средство – кред, от «кредитная единица». Это по российской версии. А по буржуйской – просто слово credit сократили для удобства. А вот во Внешних мирах разные дензнаки, в каждой системе свои, отчего у них постоянно возникают финансовые кризисы. — Ну давай, грабь новичка, – попытался я надавить на жалость. В ответ Михалыч лишь осклабился и помотал головой, дескать, фиг тебе, а не скидка. – Ладно, согласен. Когда забирать автомат? — Давай сюда. Через полчаса готово будет. А вы тут пока с этим, итить, иродом, – кивок в Сашкину сторону, – чайку попейте. Оружейник скрылся за бронедверью, а мой напарник извлек из-под прилавка электрический чайник предельно простой конструкции – с ТЭНом и питанием от розетки. Достал оттуда же здоровую, чуть ли не десятилитровую, пластиковую бутыль с водой. Я присел на обнаруженную у стены грубую табуретку и поинтересовался: — А кто это Михалыча так разделал? Почище, чем бог черепаху. — Давно было дело, – отозвался Сашка, занятый хлопотами по хозяйству. – Скоро уже пять лет как. Волк его порвал на охоте. — Ни фига себе волк! – удивился я. – Они у вас тут с быка размером? — Угу. В Мутагенке еще и не такое бывает. Я тут же вспомнил карту, неровное заштрихованное пятно вокруг отметки «База-центральная». — А подробнее? — Да хрен его знает, что это за беда такая – Мутагенка. Особая зона, мутантами кишит. Образовалась во время Бойни. Жуткое место, в общем. Суются туда только погранцы-разведчики и особо отмороженные охотнички, вроде нашего Михалыча. Завтра Петруша Еремеев придет, его расспросишь. — А ты откуда про Еремеева знаешь? — Так он мне сам отзвонился, обрадовать поспешил. Мы с ним, как бы это помягче, заклятые друзья – как в песне про тещу, мимо дома без шуток не ходим. Блин, еще их ребячеств мне не хватало. Ладно, будем устранять проблемы по мере их возникновения. — Вот один раз Михалыч и полез в Мутагенку, на волков поохотиться, – продолжил между тем Сашка, задумчиво глядя на закипавший чайник. – Поохотился. Матерый попался, мимо загонщиков прошмыгнул и на ближайшего засадника напал. Им как раз Михалыч оказался. Отхряпал руку, горло порвал, полрожи исполосовал и смылся, только его и видели. Хорошо хоть группой охотились, успели раненого до госпиталя доволочь. Вот с тех самых пор и завязал с охотой наш Михалыч. Какая грустная история. Мораль же басни такова: а неча лезть куда не просят и пистолетиком размахивать. Никогда не понимал людей, охотившихся ради удовольствия. — Я думаю, завтра вечером завалимся сюда, – сообщил Сашка, разливая кипяток по кружкам. – За знакомство посидим, да и Димона помянуть нужно. Заодно ты с Михалычем пообщаешься. Не смотри, что онмолодой, а все охотничьи байки Чернореченска знает. Бесценный источник информации. — Нафига мне охотничьи байки? Я вроде не в этнографической экспедиции, фольклор не собираю. — Темнота! – хмыкнул напарник и принялся дуть на чай. – Это ж охотники, кто лучше них окрестности знает? Вот именно, никто. Даже мы, «мародеры», им в подметки не годимся. Ты ж вроде довоенными архивами интересуешься? — Откуда информация? – ненатурально удивился я. — От Соломатина, откуда ж еще. Он же меня к тебе в помощь определил, ну и соответственно круг интересов обрисовал. По городским архивам можешь не шариться, вряд ли что стоящее найдешь. Хотя опять же с Петрушей переговори на эту тему. Я так думаю, что самый реальный вариант – сходить на Базу-центральную. Это единственный на всю округу объект, помимо Чернореченска, сохранившийся со времен Бойни. — Думаешь, база цела? — Есть такое мнение. По крайней мере, разведчики докладывали, что визуальным осмотром повреждений комплекса не выявлено. — Давно там были? — Последний раз так глубоко в Мутагенку лет тридцать назад забирались. После того похода одна из самых знаменитых баек родилась. Теперь тебе любой горожанин клятвенно подтвердит, что База-центральная цела, но превратилась в рассадник чудовищ. — Н-дя… – Что-то не вызывает у меня доверия такой источник знаний. – А менее реальный вариант? — Менее реальный – Океанариум. Там тебя с вероятностью девяносто девять процентов к архивам не допустят. Легче собрать охотничью артель, раздобыть пару бэтээров и прорваться в самое сердце Мутагенки, чем тамошних бюрократов переубедить. Ну что ж, информация к размышлению получена, будем думать. — Кстати, а когда ты с полковником умудрился пересечься? — У тебя приступ шпиономании? – съехидничал Сашка в ответ. – Не видел я его после того, как отчет ушел писать. Но у нас есть такая штука – телефон называется. Даже начальство им пользоваться умеет. Уел, и возразить нечего. — Слушай, напарник, – задумчиво произнес я, прислушавшись к урчащему животу, – есть мнение, что неплохо было бы перекусить. Михалычевым чаем сыт не будешь. — Фигня вопрос, – отмахнулся Сашка. – Сейчас автомат заберем и рванем ко мне домой, на постой тебя определять. Там и пожрем, мать наверняка с вечера всякого наготовила. — А у тебя семья большая? – наконец-то выдался нормальный повод поинтересоваться, а то все неудобно было. — Ну как тебе сказать, – задумался напарник, – если всех родственников посчитать – таки большая. А если только близких, то не очень. Мать, отец, сестра. Как у Димона. — Жилищные условия хоть нормальные? А то, может, я лучше в общагу. — Не вздумай, с жильем все в порядке. Отец у меня инженер на механическом заводе, и ему по статусу коттедж отдельный в Академгородке положен. Не сказать, что огромный, но пара свободных комнат имеется. В мансарде. — Ну ладно тогда. Тут как раз истекли затребованные Михалычем полчаса, и он выполз на свет божий из берлоги подсобки. С гордым видом протянул мне автомат, на новенькой ствольной накладке которого красовался неплохой коллиматорный прицел американского образца в виде рамки с экранчиком. Накладка была выкрашена в камуфляжные цвета и смотрелась странно на фоне стандартного черного пластика. Ну да ладно, нечего на нее любоваться, и так сойдет. Я приложился к «калашу», навел на ближнюю витрину, резко поводил стволом, изменяя точку прицеливания – нормально. Удобная приблуда, можно целиться и левый глаз не щурить при этом. Не хуже, чем на моем «вихре». — Большое человеческое спасибо! – поблагодарил я мастера. – А пристрелять его где можно? — Да прямо здесь, итить, – прогудел Михалыч. – Айда за мной. Я вопросительно глянул на Сашку, тот ободряюще кивнул и присоединился к нам. Протиснувшись за оружейником в подсобку, мы пересекли ее и нырнули в еще более узкую дверь, оказавшись в неплохо оборудованном пятидесятиметровом тире. — Круто! – выдохнул я, обозрев все это богатство. – А зачем вам такое стрельбище? — Помещение это зело необходимое в нашей работе, – отозвался Михалыч. – Где, по-твоему, я должен товар испытывать? На военное стрельбище не набегаешься, да и не больно туда пускают. Вот и пришлось раскошелиться. Потому и ютимся, итить, с мастерской и торговым залом в двух каморках. Больше я ничего выпытывать не стал и занялся делом.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 2 марта 2535 года, ближе к вечеру С пристрелкой справился быстро, и полчаса не прошло, как автомат удобно устроился у меня на плече, а несколько ассигнаций на общую сумму девятьсот пятьдесят рублей грели нагрудный карман кителя. Покинув Михалычеву берлогу, мы с Сашкой оседлали верный «бобик» и направились в сторону дома, порядочно попетляв по узким улочкам полупромышленной зоны. Из лабиринта складов и мастерских мы выбрались через несколько минут и тут же попали в хитросплетение многоквартирных жилых домов. Сашка уверенно вел машину, то и дело сворачивал во дворы и переулки, так что я окончательно утратил чувство направления, положившись на инстинкты напарника. В конце концов мы миновали спальные районы и выехали в частный сектор – обширный участок земли почти у самого Периметра, застроенный аккуратными коттеджами. Что характерно, с обратной стороны стены, пришлось даже через очередной КПП проехать. Видно было, что дома типовые: два этажа либо мансарда, соток пять земли, да невысокие изгороди из пеноблоков веселой расцветки. Сашкин терем приткнулся в конце улицы, отделенный от защитной полосы «спиралей Бруно» лишь красным забором в человеческий рост и полосой обводной дороги. Зато участок при нем был несколько больше, чем у соседей, почти десять соток, и имелись различные надворные постройки, в одной из которых я опознал баню. Все это выяснилось, когда напарник лихо припарковал «бобик» у ворот и мы зашли во двор, отягощенные рюкзаками и оружием. — Добро пожаловать в Академгородок! – буркнул Сашка, закончив возиться с запором на створке. – Постой тут, сейчас машину загоню. — Ага, – не стал спорить я. – Собаки у вас случайно нет? — Случайно есть. Но ты со мной, так что не бойся. – Сашка всмотрелся куда-то в сторону сараев. – Ромка! Подь сюды, знакомиться будете! Из-за ближайшей стены неторопливо вышел огромный кобель немецкой овчарки, стандартного для этой породы двухцветного окраса. Важно прошествовал к нам и остановился, внимательно глядя мне в глаза. — Ромуальд! – торжественно произнес мой напарник. – Смотри и запоминай – это Александр, он у нас поживет некоторое время. Пес понюхал мою руку, кивнул и оскалился в понимающей улыбке, дескать, будь спок, хозяин, не порвем по ошибке. Потом улегся посреди бетонированной дорожки, вывалив розовый язык. Тем временем Сашка справился с воротами и загнал тарахтящий «бобик» во двор. Аккуратно прикрыл створки, защелкнул замком, и, подхватив рюкзак, направился к крыльцу. Я шагнул следом. — А чего это вы за Периметром поселились? – поинтересовался я. – Не боитесь неприятностей? — Какие, нафиг, неприятности, – отмахнулся Сашка. – Лет пятьдесят уже никто к Чернореченску не суется. А на Периметр ты не смотри, это пережиток первых лет изоляции. Тогда еще стычки с аборигенами случались, да и с бандами колонистов тоже. Сейчас он неактуален, гарнизонные службу больше по привычке несут. — А почему тогда Злобин в авторитете, если гарнизон ничего не решает? – удивился я. — Потому что Гарнизон – это название всей чернореченской армии, – пояснил Сашка. – Злобин, как бы тебе объяснить, не верховный главнокомандующий, скорее, министр обороны. — Понятно. А что, с этой стороны вообще укреплений нет? — Вон Периметр, – махнул Сашка за спину. – Какие тебе еще укрепления нужны? — Хлипкий он что-то, после южной-то стороны. — Ну да. Южная сторона самая мощная, оттуда в основном нападения были. А с севера и востока нас болота прикрывают, не бог весть какие, но все же. Плюс заграждения из колючки и минные поля. Патрули постоянно ездят. На западе в пяти километрах от города Форт находится, учебная база Гарнизона. Там постоянно две-три тысячи личного состава с тяжелым вооружением и техникой квартируют. — Сам видишь, – продолжил напарник, отперев дверь, – население растет, места внутри Периметра мало, вот и селимся последние лет двадцать в пригородах. Академгородок – один из них. Тут в основном ученая братия и инженерно-технические работники с семьями живут. Еще есть Торговый район, там барыги и купцы всяческие склады оптовые держат. Потом Ярмарка – там базар и гостиницы для хуторян. И гетто, в нем аборигены из оседлых обитают. — Они-то вам зачем? – хмыкнул я. – Острых ощущений не хватает? — Ты будешь смеяться, но от них неприятностей меньше, чем от своих, – покачал головой Сашка. – Те же хуторяне многие во хмелю буйны, постоянно драки устраивают. А аборигены живут тихо, свои проблемы сами улаживают, в других районах тише воды ниже травы. Они в основном у купцов работают, грузчики-разносчики-курьеры. Ну и в самом Чернореченске в коммунальных службах их охотно привечают. В любом случае работа здесь гораздо легче, чем в аборигенских княжествах, а уровень жизни много выше. И всех подряд не берем, безопасники хитромудрых быстро вычисляют и пинком под зад, чтобы воду не мутили. Дом и изнутри оказался симпатичным. Был он чистый и ухоженный, довольно просторный. Чувствовалось, что маленьких детей тут нет, а взрослые к порядку приучены. Бросив рюкзаки в прихожей, мы отправились на экскурсию. На первом этаже располагались кухня, зал, родительская спальня и две детских, в которых обитали повзрослевшие Сашка и его сестра. Здесь же уютная ванная комната, оснащенная душевой кабинкой и раковиной. Санузел раздельный, через стену. В общем, все как в лучших домах Лондо́на. В мансарде, заменявшей второй этаж, имелось еще две комнатушки, с большими окнами в торцевых стенах. Одну из них мне и предложили выбрать. — Смотри сам, – рассуждал Сашка, измеряя шагами помещение, – они обе одинаковые, только окна на разные стороны выходят. Действительно, комнаты были сделаны под копирку: обшитые деревянными панелями стены, деревянный же пол, из обстановки – односпальная кровать, тумбочка, платяной шкаф и письменный стол со стулом. Все, что необходимо для жизни. Лучшего и желать сложно. — Тогда мне левую, – решил я. – Буду на поля из колючей проволоки и дорогу любоваться. — Как скажешь, – кивнул Сашка. – Бросай вещи, переодевайся и спускайся на кухню. Обедать будем. Или ужинать, без разницы. Заодно оружейку покажу, у нас по городу с автоматами разгуливать как-то не принято.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 2 марта 2535 года, вечер Прием пищи, насчет названия которого мы так и не сошлись во мнениях, прошел бодро и в непринужденной обстановке. Сашкиных родственников не было дома – как выяснилось, отец на дежурстве, сестра после окончания занятий в университете как обычно проводит время в библиотеке, а мать еще не вернулась со смены. Поэтому предаваться чревоугодию пришлось вдвоем, благо в наличии имелся комплексный обед из трех блюд – хорошенько настоявшиеся щи, мясные зразы с грибами и отварной картошкой и настоящий домашний вишневый морс. В общем, повеселились от души. Вернее, от пуза. — Вот это по-нашему! – удовлетворенно провозгласил я, отвалившись от стола. – Теперь я точно тут жить останусь. Давно такой кормежки на постое не было. — Это ты сейчас так говоришь, – лениво отозвался Сашка, прихлебывая морс. – Вот познакомишься с маман поближе, взвоешь. Есть у нее одна вредная привычка: ей все кажется, что мы мало едим. Пока не слопаешь минимум двойную порцию, из-за стола не выпустит. — Прорвемся, – легкомысленно отмахнулся я. – За постой сколько платить надо? — Стандартная цена, две сотни в месяц. Питание включено. Я бы тебя и бесплатно поселил, только никак не придумаю, как от матери отмазываться буду. Соломатин велел секретность соблюдать, так что о твоем участии в разборке придется молчать. — Договорились. Держи деньги, – протянул я две сотенные бумажки. – И не переживай так, все равно они халявные. Мне бы еще по магазинам прошвырнуться, прикупить кое-какие мелочи. — Пошли хоть сейчас, – с готовностью откликнулся Сашка. – А что покупать собрался? — Да так, предметы первой необходимости. Трусы-носки-футболки, что-нибудь типа спортивного костюма и кроссовок. Ну и тапки. Напарник крепко задумался, и вскоре вынес вердикт: — Это в центр тащиться придется. Магазины допоздна работают, но идти далеко. Давай «бобика» седлать. — Погнали, – поднялся я из-за стола. Сашка допил морс и на правах хозяина пошел первым. У дверей мы столкнулись с симпатичной светловолосой дамой лет сорока – сорока пяти, весьма стройной для своих лет, которая как раз вошла в прихожую и выискивала, куда бы поставить объемистую сумку. — Привет, мам! – тут же среагировал напарник. — Привет, охламон, – отозвалась женщина. – С товарищем познакомишь? — Обязательно! – Сашка забрал у матери поклажу и пристроил рядом с вешалкой. – Это Тарасов Александр, мой новый напарник. Он только что из Порт-Владимира, поэтому я сдал ему комнату. Ты не возражаешь? — Очень приятно, – улыбнулась мне хозяйка дома. – Ольга Сергеевна. — Взаимно, – не остался я в долгу. – Александр Александрович, можно просто Саша. Приношу извинения за причиненные неудобства. — Оставьте, – отмахнулась Ольга Сергеевна. – Какие неудобства, комнаты пустуют. А у нас все же лучше, чем в общежитии. Кстати, этот охламон вас не обсчитал? — Все честно! – надулся Сашка. – Двести рублей в месяц, питание включено. Вот наличность. — Ладно, живи, – смилостивилась женщина. – А то знаю я тебя, торгаша несчастного. А вы куда-то уходите? — До «Военторга» доскочим, – проинформировал мать Сашка. – Напарнику кое-чего прикупить надо. Мы быстро. — Уж постарайтесь, скоро ужин. — Да мы только что из-за стола!.. – попытался отмазаться я. — Ничего не знаю, – отрезала Ольга Сергеевна. – Ужинать будут все. И скрылась на кухне, прихватив сумку. — Видал? – осведомился Сашка, когда мы вышли на улицу и занялись воротами. – То ли еще будет. Сегодня наверняка торжественный ужин закатит, вон как сумку набила. — Знаешь, Александр, – задумчиво произнес я, устраиваясь на пассажирском сиденье «бобика», – от обильной и вкусной еды еще никто не умирал. А уж ты, как военнослужащий, вообще к жратве обязан философски относиться и не упускать любую возможность набить брюхо. Рефлекс у тебя такой должен быть, профессиональный. — Да ну нафиг!.. — Значит, не дорос ты еще до высокого звания солдата. На это Сашка не нашелся, что возразить, потому просто воткнул передачу и вывел «бобик» на кольцевую. — А ворота?! — Пускай, мы быстро. Действительно, ехали недолго. Проскочили КПП, на приличной скорости обогнули спальные районы и оказались в торговом квартале, застроенном супермаркетами и большими магазинами. Здесь Сашка припарковался на стоянке у двухэтажного здания с издалека заметной вывеской «Военторг» на фасаде. — Нам сюда. – Сашка заглушил мотор и выпрыгнул из джипа. – Хороший магазин, как говорили англичане, allinone. Как раз все необходимое закупишь. — Ну пошли посмотрим, – направился я за напарником. «Военторг» оказался прямо-таки забит всякими полезными в хозяйстве мелочами, причем ассортимент весь был с военным уклоном – вещи сугубо утилитарные и практичные, никаких излишеств. Не прошло и двадцати минут, как я стал счастливым обладателем нескольких комплектов армейского белья – трусов и маек цвета хаки, запаса крепких эластичных носков, трех полосатых черно-белых тельников (как раз в тему, я все-таки marine, то бишь морской пехотинец), а также на удивление прилично пошитого спортивного костюма синего цвета. Кроссовки брать не стал, отдал предпочтение кедам. Ну и тапочки прикупил, куда же без них. — Вроде все, – облегченно выдохнул я, рассчитавшись с продавщицей – могучего сложения прапорщиком тыловой службы. – Можно возвращаться. — Мыльно-рыльные принадлежности не забыл? – напомнил Сашка. — Не-а, свое есть. — Тогда поехали. По пути еще в «Приют рожденных ползать» заедем. — А это что за?.. — Бар, – пояснил напарник. – Владелец, Верещагин Гена, с юмором человек. Он заведение позиционирует как настоящий ирландский паб, ассортимент и интерьер соответствующие. Так вот, он говорит, что из настоящего ирландского паба клиенты должны выползать, и никак иначе. Отсюда и название. — Давай заглянем. – Признаться, ирландский паб в условиях Чернореченска меня заинтриговал несказанно. – Стесняюсь спросить – а зачем? — Ну ты даешь! – удивился напарник, заняв водительское место. – За пивом конечно же. Баня без пива как пиво без водки, деньги на ветер. Баня – это всегда хорошо. А с пивом, да в приятной компании, так и совсем замечательно. И если вы думаете, что я начну отказываться, спешу вас огорчить – не дождетесь. Искомое заведение было недалеко, буквально в паре кварталов от «Военторга». Как и Михалычев лабаз, паб прятался в цокольном этаже большого офисного здания, однако по огромной вывеске его с легкостью мог обнаружить любой желающий. На ней так и было написано: «Приют рожденных ползать». И чуть ниже мелким шрифтом: ирландский паб. Видимо, чтобы устранить последние сомнения. В сгустившихся сумерках неоновая подсветка и вовсе сводила вероятность ошибки к нулю. Парковка у столь солидного заведения почему-то пустовала – пара угловатых «козликов» и один «бобик» не в счет. Ну и мы приткнулись сбоку. — А чего это тут пусто? – поразился я. – Или рано еще? — Не, – помотал головой Сашка. – Просто Гена о репутации заведения заботится, поэтому подавляющее большинство посетителей действительно из бара выползают. Ну и как в таком состоянии машину вести? Вот все и стараются пешком добираться, а до дома на общественном транспорте или на такси, если уж совсем в уматину. Это машины персонала. Ну и такие, как мы, – проездом. Протиснувшись в низкую дверь из потемневшего дуба, мы оказались в обширном плохо освещенном зале, оформленном в псевдоирландском стиле: повсюду благородное дерево, тяжелая деревянная мебель, на столах перед посетителями кружки староанглийского стандарта – пинты и полупинты. На фоне равномерного гула голосов и стука посуды звучал какой-то кельтский мотив, наполнявший окружающее пространство стоном волынки. Действительно, атмосферное заведение. Сашка, не обратив на царивший вокруг бардак внимания, прошествовал к барной стойке, за которой скучал парень лет двадцати пяти. При виде Иволгина тот покинул свое место и вышел нам навстречу. По виду типичный славянин – белобрысый, курносый, со смеющимися серыми глазами. Только одет странно: белая рубашка с пышным жабо, черный пиджак, килт в зеленых тонах и блестящие туфли в комплекте с белыми гольфами. — Привет, Ген! – протянул Сашка руку. – Знакомься, это мой напарник. Тоже Александр. Гена кивнул, ответив на мое рукопожатие, и вопросительно уставился на напарника. — Как обычно, темного на вынос? — Именно. — Сейчас будет. Хозяин заведения скрылся в подсобке, а к нам припорхнула миниатюрная девица – тоже в псевдоирландском одеянии – и предложила налить пива. Мы, понятно, отказываться не стали, и уже через несколько секунд потягивали портер из полупинтовых глиняных кружек. — Весьма недурно, – высказался я, распробовав напиток. – Действительно портер и действительно очень похож на «Гиннесс». — Так это он и есть, – ухмыльнулся Сашка и продемонстрировал логотип на кружке. Точно, так и написано: «Гиннесс». Причем русскими буквами. Правда, снизу помельче приписано еще «Чернореченское особое». А еще ниже – «портер». — Это уже фарс напоминает, – хмыкнул я. – Еще бы накарябали «Настоящий ирландский черный портер»! — Да что бы ты понимал, – вступился за отечественную продукцию напарник. – Между прочим, Гена считает, что все эти атрибуты вокруг создают неповторимый стиль его заведения. Именно что легкий фарс с уклоном в этнику на ирландской почве. Это просто большой прикол, лубок, если хочешь. А пиво тут действительно «Гиннесс», Геннадий по оригинальной технологии и на фирменном оборудовании варит. Ему все это богатство от деда досталось, тот до Бойни как раз пивоварней в Чернореченске владел. Вон там на стене лицензия висит. Теперь все встало на свои места. Как бы вам объяснить… Когда только-только открыли гиперпространство и люди начали робко осваивать ближайшие звездные окрестности, выяснилось, что подобные переходы очень плохо влияют на продукты питания, полученные при помощи брожения. Проще говоря, пиво, йогурты и прочие ряженки после путешествия в гипере безнадежно портились. Ученые до сих пор бьются над разгадкой этого явления, но результатов так и нет. Впрочем, при телепортации наблюдался аналогичный эффект. Вышло так, что экипажи кораблей и колонисты лишились обширной номенклатуры популярных пищевых продуктов. Особенно болезненно жители Внеземелья восприняли отсутствие пива. Понятно, что сразу нашлись умельцы на местах, которые начали возрождать традиции частного пивоварения, но их продукции не хватало на всех, да и качество оставляло желать лучшего. И вот тогда какой-то светлый ум в компании «Гиннесс» предложил продавать в колонии мини-пивоварни, снабжая их фирменным сертификатом соответствия, ну и заодно поставлять туда же сырье, благо ни хмель, ни ячмень на гиперпространство вообще никак не реагировали. Вот и получилось, что в колониях чуть ли не в каждом поселке имелся пивзавод с громким именем. Надо отдать должное производителю оборудования – продукт эти комплексы выдавали даже более качественный, чем огромные предприятия на Земле. Что ж, «Приют рожденных ползать» имел полное право именоваться ирландским пабом, со скидкой на местную специфику, конечно. И специфическое чувство юмора владельца. — И давно заведение функционирует? – поинтересовался я у напарника, смаковавшего пиво. — Два года. Гена как из армии уволился, решил возродить наследие предков. Собрал всю наличность, занял немного и запустил заводик. Начал пиво барам и ресторанам поставлять. До него никто здесь портер не варил, все больше самопальное светлое. А тут такой эксклюзив! Дела пошли в гору, Гена до того поднялся, что решил свое заведение открыть. И тут, конечно, выделился – это первый бар в Чернореченске в подобной стилистике. Все остальные такими вещами не заморачиваются: бар, значит, бар. А заведение становится все более популярным, скоро, боюсь, в элитное превратится. Тут наш разговор прервал хозяин оного заведения, выставивший на барную стойку десятилитровый деревянный бочонок в фирменных цветах, и Сашка полез в карман за деньгами. Видно, что ритуал был отработан до автоматизма: Сашка не глядя извлек бумажный полтинник, Гена так же равнодушно спрятал купюру в поясной кошель, кивнул и отбыл обслуживать других клиентов. Мы же с напарником подхватили неожиданно увесистый бочонок и протолкались сквозь плотную толпу к выходу.
Глава 5
Система Риггос-2, планета Ахерон, ЧернореченскВчера, вернее, уже сегодня, засиделись далеко за полночь, поэтому с утра отрывать голову от подушки категорически не хотелось. Однако, как я ни пытался спрятаться от реальности, укрывшись с головой одеялом, реальность в лице сверхнастойчивого Сашки одержала убедительную победу. Пришлось вставать и тащиться в ванную. Умывание ледяной водой помогло не то чтобы сильно, но в какое-то подобие боевой формы я все же пришел. Окончательно проснулся уже за столом – после двух кружек крепкого чая, то есть, конечно, отвара из местных трав. Понятное дело, одним чаем не обошлось, умял несколько бутербродов с жареной домашней колбасой. Что бы там Сашка ни говорил, а мать у него готовила просто изумительно. Удивительно, но после десяти литров отменного портера, потребленного в три лица, не ощущалось даже малейших признаков похмелья. Хотя обычно после пива у меня голова трещит так, что соседям слышно. В принципе, три литра пива – не та доза, чтоб поутру страдать мигренью и по стеночке добираться до крана с водой, дабы залить великую пустыню Мохаве (абсолютный максимум температуры +56,7 °C), перекочевавшую из Северной Америки в мою глотку. С другой стороны, приличное количество спиртосодержащей жидкости, достаточное, чтобы обеспечить беспробудный сон часов этак на двенадцать. А тут безжалостно разбудили уже в восемь утра, причем цинично мотивировали данное непотребство до предела банальной фразой – на службу пора. Посидели мы на славу. Начали вдвоем с Сашкой, после сверхсытного ужина завалившись в парилку. Затем к нам присоединился обещанный научником Зайцевым Петруша Еремеев. Я еще удивился: Лев Валентиныч обещал прислать своего человека завтра, а он уже с вечера приволокся, да еще так удачно – к бане с пивом. Но оказалось, что третий участник нашей группы прибыл не по наши с Сашкой души, а вовсе даже к Сашкиной сестре. Имел на нее определенные виды, ага. Впрочем, как мне показалось, взаимности от Варвары в обозримом будущем ему вряд ли удастся добиться. Я, признаться, был порядочно удивлен, когда за ужином познакомился с Сашкиной сестрой. Почему-то я думал, что она младше брата, однако Варвара оказалась привлекательной особой двадцати четырех лет от роду. Типичная девчонка-пацанка: среднего роста, ладная и крепко скроенная. Зеленоглазое блондинистое создание с двумя смешными косичками, одетое в стиле милитари, как и большинство населения Чернореченска моложе тридцати. Взгляд серьезный, но в уголках глаз лукавые морщинки, при этом часто и заразительно смеялась. Смех у нее на удивление мелодичный, а на смеющееся лицо правильных пропорций с чувственными губами смотреть было одно удовольствие. В общем, во всех отношениях приятная девушка. В настоящее время она заканчивала пятый курс местного университета, факультет археологии. За ужином я на правах гостя развлекал хозяев беседой. По крайней мере, пытался – довольно скоро мое участие в ней свелось к поддакиванию с глубокомысленным видом и формулированию наводящих вопросов, а говорила в основном Варвара. Ольга Сергеевна предпочитала хранить молчание, а ехидный Сашка то и дело подкалывал сестру. Несмотря на это, беседа получилась весьма содержательной, и я убедился, что Варвара Иволгина не только красивая, но еще и умная девушка. Прямо-таки ворох достоинств, и все они объединены в одной представительнице прекрасного пола. Я даже начал подозревать, что моя собеседница воплощенный идеал, когда наконец сумел разглядеть один ее крупный недостаток: Варвара оказалась той еще язвой, нападки брата отбивала с большим для него уроном. А когда явился Петруша Еремеев, я еще больше укрепился в своем мнении – ухажера девушка отбрила моментально, сказав тому, что нянькаться с инфантильным маньяком-программистом не входит в ее планы на вечер и ему лучше вернуться домой и заняться любимым делом, то есть просмотром контента определенного содержания. В общем, Сашкина сестра мне очень понравилась. Даже фривольные мысли возникли в ее отношении, которые я тут же погнал прочь, вспомнив Ольгу. А потом тесной мужской компанией пошли в баню. Мы с Сашкой согласно ранее намеченному плану, Петруша – с горя. Кстати говоря, Варварино определение нашего нового партнера на сто процентов соответствовало объективной реальности. Действительно, программист. Действительно, маньяк. К тому же еще и инфантильный – Сашкин ровесник, недавно двадцать исполнилось, но по нему видать, что в солдатиков еще не наигрался, энтузиазм из его субтильного долговязого тела так и пер. Знакомый типаж, в Федерации таких каждый третий. Хотя местный вариант программиста-маньяка от общеизвестного немного отличался. Прежде всего тем, что Петруша Еремеев окончил училище, то есть являлся хоть и бедовым, но все же военным, а потому некое представление о порядке и дисциплине имел. Тощ, но жилист, движения резкие, но не дерганые – координация неплохая, видать, натаскивали в рукопашке. Щетина на худом лице не более чем двухдневная, не сравнить с буйной спутанной бородищей среднестатистического программера. Патлы, опять же, не до плеч, а по-уставному аккуратный ежик. Камуфляж не сидит как влитой, но и не свисает мешком, а лейтенантские погоны на плечах вовсе не выглядят чужеродно. Короче, на первый взгляд вполне нормальный человек. И лишь при дальнейшем общении становилось ясно – все-таки маньяк. От Петруши мы избавились только в первом часу ночи, для чего даже пришлось вызывать такси – жил он в офицерском общежитии. А это, осмелюсь напомнить, в Армейке, то есть не ближний свет. Можно было зажать финансирование столь барской привычки – не маленький, и пешком дотопает, – но нам с Сашкой стало его элементарно жалко. Больно уж вид у него был печальный после общения с Варварой. Пусть выспится перед совместной работой, а то не хватало его еще и опохмелять утром. Сами же просидели в бане еще около двух часов, и сегодняшнее пробуждение было вовсе не в радость, я даже Еремееву слегка позавидовал. Впрочем, водные процедуры и сытный завтрак чуть скрасили недосып, и я почти ощутил себя человеком, когда ведомый Сашкой «бобик» наконец притормозил у знакомого КПП. На «мародерскую» территорию нас пропустили без вопросов, не пришлось даже документы предъявлять, а потому еще минут через пять мы с напарником поднялись на второй этаж служебного здания, где у Сашки имелся крошечный кабинет, который он раньше делил с погибшим Димоном. Теперь же мне предлагалось занять освободившуюся площадь. Признаться, я почувствовал себя неловко, когда Сашка вчера в бане мне эту новость преподнес, но тот поспешил объяснить, что ему так будет легче. Тем более что все личные вещи Дмитрия он уже упаковал и приготовил к передаче родственникам. Ну что ж, так тому и быть. Сашкино логово действительно оказалось очень скромным, особенно по сравнению с соломатинским. Из обстановки присутствовали лишь два письменных стола, приставленных друг к другу так, что коллеги вынуждены были сидеть лицом к лицу, да оружейный шкаф, выступавший заодно и в роли платяного. Зато имелось окно почти во всю стену – с видом, что характерно, на плац – прикрытое пластиковыми жалюзи, с широким, когда-то белым, подоконником, заваленным сейчас разнообразным хламом, среди которого затерялся телефонный аппарат. Да и стулья были достаточно удобными – с мягкими сидушками и спинками, собранные из металлических трубок, то есть по определению прочные и надежные. Сашка уверенно занял правый стол, выглядевший более захламленным, и предложил мне располагаться за вторым. Что я и проделал, убедившись заодно, что доставшийся мне предмет мебели не столь прост: на рабочем месте обнаружилась выдвижная полка, на которой покоилась порядком обшарпанная сенсорная клавиатура. — А где терминал? – поинтересовался я, разглядев разъем подключения док-станции, торчащий из столешницы. — В верхний ящик загляни, – отозвался Сашка. – Вроде туда вчера засунул. Сам он уже достал и присобачил на положенное место компактный переносной терминал вроде моего наладонника, только раза в три больше. Открыв указанный ящик, я обнаружил в нем такой же девайс – столетней давности сенсорный дисплей в комплекте с док-станцией. Повертел в руках, осмотрел со всех сторон. Неплохо, весьма неплохо. Хоть я и не великий спец в компьютерной технике, но продвинутым юзером считаю себя совершенно заслуженно. Поэтому с уверенностью могу сказать, что доставшийся мне терминал век назад был последним словом техники. В принципе, за это время «железо» по развитию не далеко ушло, и мне подобными устройствами пользоваться доводилось неоднократно: дисплей представлял собой планшетный компьютер с ограниченной функциональностью. Такой можно и стационарно использовать, и как часть более удобной рабочей станции в комплекте с клавиатурой и мышью, а также прочей периферией. Письменный стол как раз и являлся информкомплексом, а дисплей был его сердцем. У нас повсеместно в офисах такую технику использовали, разве что современная легче будет, да и мощнее, чего греха таить. Вот только странно: мне чуть ли не каждый второй плакался, что с электроникой напряженка, а тут в одном кабинете, считай, рядовых сотрудников Поисковой службы целых два комплекта… — Саш! – позвал я напарника. – А откуда такая роскошь? Ты ж переживал, что тебя за КПК со свету сживут, я думал, у вас совсем беда с компьютерной техникой. — Есть такое дело, – подтвердил он. – Мобильной электроники категорически не хватает. А стационарных комплексов достаточное количество, они ж почти неубиваемые. С бору по сосенке собрали, во всех госучреждениях полная компьютеризация. Все это добро казенное, закреплено за конкретным рабочим местом, по наследству переходит от одного служащего к другому. Вот эти компы, почитай, уже лет пятьдесят тут стоят, с тех пор как «мародерка» корпус свой отстроила. И выносить оборудование из корпуса без особого разрешения строго запрещено. — Понятно, – кивнул я, пристраивая дисплей на стол. – А дома как, совсем глухо? — У кого как, – улыбнулся Сашка. – У меня, например, нормально – КПК есть. И сеть беспроводная весь город охватывает. Терминал типа этих даже купить можно, только дорого. По цене как «бобик» выйдет, а то и дороже. Телевизоры, опять же, почти в каждой семье есть. — Теле… кто? — Телевизоры. Приборы такие, позволяют принимать эфирные телевизионные передачи. Правда, совсем простенькие, транзисторные на электронно-лучевых трубках. Зато с цветным изображением. Их производить легко, один небольшой заводик справляется. — Это что же, их частник делает? – удивился я. — Ага. Петр Кучин. Десять лет выискивал технологию, нашел все-таки и потом за какой-то год разбогател безмерно. Он еще и первый телеканал организовал коммерческий, это потом уже отцы города спохватились и начали телесеть использовать как информационную систему. Крутят в основном старые программы, еще времен Федерации, фильмы опять же, и все в таком духе. И новости местные гоняют, как и рекламу. — А почему ты мне это чудо не показал?! – ненатурально возмутился я, занятый возней с док-станцией. — Потому что у нас интересней занятие было. Или ты предпочел бы старинный вестерн смотреть вместо бани с пивом? Ну да, на это возразить нечего. Ладно, я свое еще наверстаю. Пока же надо разобраться с местной сетью. Подключенный к разъему в столе дисплей засветился, позволив полюбоваться загрузочным экраном операционной системы, затем комп показал мне фигу в виде окошка с требованием пароля. — Упс, – произнес я, тупо уставившись в монитор. – И чего теперь делать? — Чего там? – встрепенулся Сашка. – А, волшебное слово просит. Тебе же Соломатин обещал ограниченный доступ к сети предоставить. — Да я как-то забыл в суете… — Понятно, – хмыкнул напарник. – Иди сюда, сейчас все решим. Я встал у Сашки за спиной и принялся наблюдать за его манипуляциями. Сначала он, судя по всему, зашел на сервер «мародеров», где авторизовался и перешел на страничку с внутренними приказами и распоряжениями. Потом принялся шустро перелистывать вкладки, причем перещелкивал их с такой скоростью, что я просто не успевал прочитать шапки, и наконец остановился на странице со стандартной таблицей распознавания пользователя: два окошка для введения логина и пароля и код подтверждения. — Давай авторизуйся, – толкнул он меня в плечо. – Сейчас как логин вводи фамилию, пароль – тоже фамилия. Как войдешь, проверь почту. Там от Соломатина должно быть письмо, в нем допуск. Возьмешь этот код, в настройках поменяешь данные. Потом уже под ними зайдешь – и вуаля! – сможешь пользоваться сетью. В пределах разумного, конечно. У нас это стандартная процедура. Выслушав Сашкины инструкции и выполнив их в точности, я оживил свой новый терминал и вышел в местную локальную сеть. — Сетка только внутренняя? – уточнил я у напарника. — Нет, еще и общегородская есть. У нас тут все просто – производителей софта нет, пользуемся тем, что от предков досталось. Поэтому унификация стопроцентная. Есть, конечно, самородки, но их за самодеятельность по голове не гладят. Запускай браузер и через него хоть в общую сеть, хоть в локалку лезь. Центральный сервер по учетной записи сам определит, куда тебя пускать, а куда нет. — Класс! – восхитился я простотой решения. – А с капекашника я в сеть могу залезть? — Можешь, наверное, – пожал плечами Сашка. – Только опять же сервер логин и пароль запросит. Ну вот и прояснилась ситуация с местным информационным пространством. Очень даже недурно тут все устроено, особенно с учетом дефицита вычислительной техники. Ладно, хватит изучать инфраструктуру, пора и что-нибудь полезное поискать. Вбив в строку поиска слово «архив», я получил десяток ссылок. Ткнул в первую курсором и спросил напарника: — Саш, а какие у нас планы на ближайшее время? Страничка загрузилась не сказать чтобы моментально, но достаточно быстро – за пару секунд всего. Видимо, коммуникации еще в приличном состоянии. — Сегодня будем планировать поход на Базу-7, – оторвался Сашка от монитора. – После обеда согласуем план операции с начальством. Если будет что согласовывать. Завтра утром похороны Димона. Потом подготовка матчасти. — А Петруша нам зачем? – уточнил я. – Мы без него спланировать не сможем? — Петруша нам нафиг не нужен, – отозвался Сашка. – Его дело техническое обеспечение. Он сейчас тоже архивы шерстит, на предмет телепортов. И особенно энергоподстанций этих самых телепортов. К обеду ближе наверняка заглянет и сообщит, что надумал. — В таком случае, что нам мешает приступить к непосредственным обязанностям? – Я решительно свернул окно браузера, хотя загруженная страничка выглядела многообещающе. – Ты «мародер», тебе и карты в руки. Как у вас обычно набеги на залежи ништяков происходят? — Да ничего особенного… – задумчиво протянул напарник. – Обычно мы изучаем архив, находим ссылку на определенное место. Дальше дело техники: берешь карту, смотришь подходы, прикидываешь, как добираться, какой объем работ по извлечению, ну и прочая рутина. — Короче, вот тебе вводные: место – База-7, подвальные помещения складского комплекса рембазы, это в северной части. От здания сохранился только подвал, верхние этажи полностью разрушены. Вход в терминал засыпан, лаз тесный, проникнуть можно только по одному. Он находится на дне внушительной воронки. Еще могу точно сказать, что сохранилось несколько боксов с имуществом. Я пробился в один, дальше было лень стены крушить, да и взрывчатку жалко стало. В энергоподстанцию не лазил. Знаю только, что терминал практически обесточен – подпитка шла от резервной линии, скорее всего, аварийный генератор работал. Этого достаточно? — Вполне, – буркнул Сашка. – Теперь не мешай, я думать буду. Давай думай. А я пока все-таки по местным архивам прогуляюсь. Уж больно любопытная страничка по первой же ссылке вылезла. Некоторое время мы сосредоточенно занимались своими делами – я гонял курсор по экрану, а Сашка морщил лоб, уставившись водному ему известную точку на потолке. Затем он выдохнул, откинулся на спинку кресла и удовлетворенно выдал: — Видит бог, это было трудно. Но мой богатейший опыт, а также живой ум и ясность мышления помогли составить оптимальный план действий. Внемлите же, и не говорите потом, что не слышали! — Давай, удиви меня! – усмехнулся я, отвлекшись от браузера. — План такой. Нам понадобится стандартный набор «мародера» и стандартная же команда – пара «шишиг» с шанцевым инструментом да десяток человек личного состава. Тупо едем, тупо откапываем, тупо грузим имущество и уматываем. — Не пойдет! – отрезал я. – Основная задача – оживить телепорт. Про имущество можешь на начальном этапе забыть. За пару-тройку часов мы явно не управимся. В лучшем случае за сутки-двое. А может, и больше – от недели до нескольких месяцев. Думай дальше. — Хорошо, – не стал спорить Сашка. – Тогда немного меняем алгоритм. Будем действовать в два этапа. Этап первый: выдвигаемся, разворачиваем малый опорный пункт, выставляем охранение, откапываем вход. Проникаем в терминал, осматриваемся. Дальше по результатам осмотра – если работы много и если есть имущество под вывоз, связываемся с Чернореченском и вызываем второй эшелон. Как тебе такой вариант? — Ближе к делу, – согласился я. – Сколько народу надо будет? — МОП – малый опорный пункт – перевозится на четырех грузопассажирских «шишигах», личный состав – до взвода. Плюс еще командирская машина с радиостанцией. На месте разворачивается периметр: грузовики ставят квадратом, между ними устанавливают забор щитовой, поверху пускают колючку. На «шишигах» пулеметные гнезда в башенках. Бойцы живут в кунгах. Автономность до месяца. — Нормально! – восхитился я. – А от кого в таких укреплениях прячетесь? — Да от всех подряд: от наших городских бандюков до аборигенских шаек. Все знают, что «мародеры» опорный пункт разворачивают только в богатых местах. И не все могут соблазн преодолеть, – вздохнул Сашка. – Идиоты потому что. На любую банду четырех «кордов» и взвода автоматчиков за глаза хватает. Но в нашем случае, учитывая отдаленность объекта, можно пару «бардаков» на усиление взять. Или бэтээров. Это уж что Соломатин выделит. — Кстати, когда я обследовал базу, на аборигенов наткнулся. Трое их было, они в меня камнем из пращи запустили. Я попытался с ними поговорить, но они невменяемыми оказались. Пришлось всех положить. — Это плохо, – «обрадовал» меня напарник. – Раз трое попалось, значит, недалеко целое племя кочевать могло. И если они нашли убитых, то очень разозлились. А нравы у них патриархальные – им религия велит мстить за сородичей при первой же возможности. Ты их как грохнул? — Из пистолета. — Зашибись. Значит, они точно в округе шариться будут. Упорные, блин. Как минимум дозоры оставили. Если мы МОП развернем, наверняка засекут и через пару дней нагрянут на разборки. Броню берем, однозначно. — Грузовики? — Вторым эшелоном. В первомпойдем мы, техники и силовики. Маршрут только набросать надо. — У меня в компе маршрут сохранен. С привязкой к местности с указанием рельефа и видеосъемкой. Нужно? — Ну ты предусмотрительный! – удивился Сашка. – Мы обычно простой картой обходимся. — У меня задача такая – фиксировать все, до чего дотянусь, – пояснил я. – Мы же сто лет ничего про вас не знали. Каждый мегабайт информации ценен. А еще у меня есть план Базы-7 и всех построек на ее территории. Интересует? — А как же! – улыбнулся напарник. – У нас с такой информацией плохо, а если точнее – то вообще ее нет. Город же не военный был, армейских архивов сохранилось очень мало. А еще что у тебя есть? — У меня много чего есть. Только хотелось бы про запас немного оставить. — Гарантии нужны? – понимающе ухмыльнулся Сашка. – Ладно, дело твое. — Как только доберемся до базы и разберемся с терминалом, я вам весь массив информации скину. Мне не жалко. А в комп ко мне лезть не советую, Петруша не поможет. Надеюсь, между нами не осталось недомолвок? Сашка окинул меня изучающим взглядом – нехорошим таким, с прищуром, – но угрожать не стал, просто кивнул. Надеюсь, не обиделся. Хотя какие тут обиды, нормальные рабочие отношения. Они-то мне ограниченный допуск дали. Почему я в таком случае должен сразу все козыри выкладывать? — Теперь надо маршрут обдумать, – вернул меня напарник на грешную землю. – Не ближний свет, триста километров все-таки, и большая часть по бездорожью. Ты сам-то что предлагаешь? — А что тут можно предложить? – отозвался я. – Транспорт у вас подходящий, так что можно и по бездорожью рвануть. До полигона, я так понимаю, тропки имеются? — Ага. — Значит, до полигона по вашему обычному маршруту, а вот дальше придется мозг напрягать. Сейчас карту глянем, может, до Бойни дороги какие были. Тогда по ним и пойдем, все легче. Через поля-степи не проблема, а вот через массивчики лесные можем и не пробиться. Не откладывая дело в долгий ящик, я извлек из кармана КПК и врубил модуль беспроводной связи. К моему удивлению, с компами столетней давности связаться удалось легко, примерно как с наладонником, найденным на складе рембазы. Правда, как Сашка и предсказывал, пришлось помучиться с паролями и прочими логинами, но уже через пару минут мы с напарником рассматривали трехмерную карту окрестностей Базы-7, выведенную на мониторы рабочих станций. — М-да… – протянул он, уставившись на переплетение разноцветных линий. – Проблематично будет добраться. Проблематично – это слабо сказано. Судя по всему, сто лет назад до Базы-7 был предусмотрен один основной путь, и тот воздушный. Прокладкой сколько-нибудь сносной дороги никто не заморачивался, ибо без надобности. А нам теперь придется объезжать лесные массивы по степным языкам, благо и обходные пути нашлись. Лишь в одном месте крюк получался километров в шестьдесят, что не есть хорошо. Придется через лес пробиваться. Ну и, как результат, с учетом всех петель пройти по бездорожью придется не полторы сотни километров, а все триста. — Не расстраивайся, – приободрил я напарника. – Не пешком потащимся. Это я на своих двоих почти четыре дня шел, а на колесах за день доберемся. Максимум за два, с одной ночевкой. — Вот как раз это и напрягает, – буркнул Сашка. – Места там дикие, кочевниками населенные. Они над собой ничьей власти не признают – ни нашей, ни князей местных. Если нас обнаружат, нападут однозначно. Одно радует: огнестрела у них очень мало. — А чего смурной тогда? Отобьемся. — Не сомневаюсь. Только мне бойня не по нраву. А они упорные, если нападут, то до последнего человека лезть будут. Всех перебить придется. — Беда… – протянул я. Представил на секунду, как встреченное мной племя пытается атаковать автоколонну, из которой отстреливаются два десятка автоматчиков и четыре крупнокалиберных пулемета. Фарш получился. Меня аж передернуло от отвращения. — А чего они такие? – поинтересовался я, переварив информацию. – Жить не хотят? Или не понимают, куда лезут? — Черт их разберет, – задумался Сашка. – Никто не знает. Наши ученые зареклись связываться после того, как две экспедиции исчезли. А оседлые аборигены, из княжеств которые, те вообще что-то странное рассказывают. Будто есть в степи место святое, где с кочевниками боги говорят. И эти самые боги велят им не принимать ничего нового, жить, как предки завещали. У них огнестрела почему нет? Они все, нами привнесенное, греховным считают. И упорно пользуются только тем, что производят сами. Думаешь, они на колонну нападут из-за добычи? Как бы не так. Если удастся нас перебить, они все машины пожгут, себе разве что оружие и патроны заберут. И то только для того, чтобы в другой раз с нашими людьми проще было справиться. А в повседневной жизни наши вещи – табу. Тут недавно Зайцев гипотезу выдвинул, что они все вещи, что не входят в определенный перечень, предками завещанный, порождением демонов считают, и уничтожают, дабы очистить мир от скверны. С людьми то же самое: кто не кочевник, тот не человек. С оседлыми неохотно, но торгуют. В степь же никого не пускают, всех подряд режут. — Занятно!.. – присвистнул я. – Видел я их, пока к полигону шел. Спрятаться догадался. — Это ты правильно, – одобрил Сашка. – Один бы не отбился. — Отбился бы, – отмахнулся я. – Только весь боезапас извел бы. Потому и связываться не стал. Но они мне сразу странными показались. — Почему? — Колеса не знают, а ремесла развитые. И тягловых животных используют. Очень странно. — Это да, – не стал спорить Сашка. – Подобных странностей у них много. Причем только у кочевников. Оседлые в княжествах давно у нас колесо переняли, да и так по мелочи много чего. — Соломатин рассказывал, – кивнул я. – А еще он сказал, что какие-то хитромудрые негоцианты появились. Начали аборигенов снабжать всяким. — Есть такое. – Сашка задумчиво повертел в руках карандаш. – Не очень давно началось, но настораживает. Только это к нашей непосредственной задаче не относится, не отвлекайся. За разговором я набросал в маршрутизаторе путь и показал напарнику. Получилось от перевалки на полигоне двести семьдесят шесть километров. Плюс-минус двадцать. Вполне приемлемо, на мой взгляд, да и Сашка одобрительно покивал. — Нормально. По бездорожью средняя скорость километров тридцать в час будет, так что часов за восемь доберемся. Я думаю, с утра пораньше двинем, на перевалке привал сделаем. На месте засветло будем. — Твоим бы хлебалом, да медку!.. – подначил я его. – Знаешь, один из законов Мерфи гласит: если неприятность может произойти, то она обязательно произойдет. А в дополнении к нему говорится, что произойдет она в самый неподходящий момент. Так что особо не рассчитывай на легкую прогулку. Сашка в ответ лишь хмыкнул и уткнулся в монитор.3 марта 2535 года, утро
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 3 марта 2535 года, день До самого обеда мы уточняли детали предстоящего похода, прикидывали, сколько и каких запасов брать, сколько человек включить в состав экспедиции, причем Сашка дважды консультировался по телефону с вышестоящими офицерами, замом Соломатина по личному составу и зампотехом. По результатам переговоров ограничились мотовзводом (двадцать автоматчиков, четыре расчета пулеметчиков по два человека, десять водил – основные и сменные, взводный с замом и санинструктор с медбратом – всего сорок два человека), двумя бэтээрами без десанта (плюс еще шесть человек) и от Технической службы четверо научников на «шишиге» с кунгом. Плюс мы с Сашкой. Насколько я понял, операцию планировалось осуществить, опираясь на возможности «мародеров», к армии за силовой поддержкой обращаться не стали. Да и незачем, по здравом размышлении. «Мародерский» усиленный взвод по всем позициям крыл стандартный пехотный. Со связью тоже все было в порядке: в командирском грузовике имелась стационарная радиостанция с питанием от генератора. При разворачивании опорного пункта монтировалась десятиметровая антенна, а мощности передатчика за глаза хватало, чтобы покрыть триста километров. К тому же до ближайшего ретранслятора в действительности и двухсот верст не набиралось. Так что с этой стороны мы обеспечены полностью. С боеприпасами дело обстояло еще лучше – учитывая, что мы собирались забраться в глубь диких земель, начальник снабженцев выделил целых четыре боекомплекта на ствол, благо загрузить было куда, кунги у «шишиг» вместительные. Бэтээры тоже забили под завязку патронами, и для «кордов», и для «печенегов». Десантные отсеки пустые, так почему не запихать туда по десятку ящиков с припасами? Плюс по паре бочек бензина – как оказалось, местные «коробочки» столь же прожорливы, как и их далекие предки из двадцатого века. Хоть у «фортификаторов» техника и адаптирована к длительным переходам, но на одной заправке бэтээр мог преодолеть по бездорожью километров триста. Поэтому их оборудовали дополнительными навесными баками, да и каждая «шишига» скрывала в недрах кунга пару емкостей общим объемом пятьсот литров. Элементарный подсчет показывал, что взводная колонна из пяти «шестьдесят шестых» и двух БТР имела запас топлива в две тысячи пятьсот литров, что обеспечивало ей автономность хода, учитывая аппетиты брони, почти на тысячу километров. Если идти дальше, пришлось бы включать в состав наливники. В общем, к обеду план операции вырисовался достаточно четко, осталось лишь с технарями определиться. Что мы и проделали в компании с Петрушей Еремеевым, которого встретили в офицерской столовой, куда он наведался подзаправиться. Мы, ясное дело, там оказались с аналогичной целью. Поэтому, насытившись, маньяка-программиста не отпустили, хоть он и порывался вернуться к горячо любимым железякам, а затащили его к себе в кабинет и усадили за мой стол – Сашка делиться своим рабочим местом категорически не пожелал. В первую очередь поинтересовались у представителя дружественной службы, каким составом планируют идти техники. Тот глянул на нас немного раздраженно, но ответить соизволил: — Стандартным отделением пойдем – четверо специалистов на «шишиге». — А кто именно? – вцепился Сашка в собеседника. – Я их знаю? — Одного точно знаешь, – высокомерно ответствовал Петруша. – Я главным буду. И еще двое из энергетиков. Вот их ты не знаешь. Плюс Ванька Петровский, он универсальный специалист. — Нормально, – прокомментировал мой напарник озвученную информацию. – Машина одна от вас будет? — Ага, «шишига» с кунгом. — Значит, их в середине колонны пустим, – сообщил Сашка, повернувшись ко мне. – И я думаю, мы с тобой на «бобике» пойдем, будем передовым дозором. Пулемет на вертлюг поставим, бойца из мотовзвода позаимствуем. Получится дополнительная мобильная боевая единица. — Согласен, – не стал спорить я. – Только я свое обмундирование возьму. И оружие тоже, на всякий случай. — Да без вопросов! – ухмыльнулся Сашка. – Только «калаш» тоже бери, процентов восемьдесят, что им обойдешься. В принципе, предварительное планирование операции можно было считать завершенным, поэтому мы отрядили лейтенанта Иволгина на доклад начальству. Тот безропотно отправился к Соломатину, я же в отсутствие напарника принялся развлекать Петрушу беседой, причем интерес у нас обнаружился взаимный. — Я так понимаю, Петр, вы у нас главный научный консультант? – зашел я издалека. А что, немного лести не помешает. – И по всем вопросам к вам обращаться нужно? — Именно. – Петруша окинул меня высокомерным взглядом и вроде как в объеме увеличился – от важности, видать, раздуло. – Я представитель Технической службы и несу ответственность за наладку оборудования грузового терминала. — Прямо гора с плеч, – выдохнул я и ухмыльнулся. – С такими орлами любую железку наладим. А у тебя, коллега, документация по телепортам имеется какая-нито? — Во-первых, это информация для служебного пользования, – процедил Петруша. – Во-вторых, что за ирония? Я, между прочим, училище с красным дипломом закончил. — Это аргумент, – сдался я. – Так что насчет информации? — Да почти ничего нету… – загрустил коллега. – Все архивы перерыл, нашел только схему подвода энергии. И то типовую. А вот таким он мне нравился гораздо больше – когда сбрасывал напускное высокомерие и на человека похож становился. — Да ладно тебе, не грузись, – подбодрил я парня. – Сам телепорт исправен, насколько я понимаю. Все дело как раз в энергообеспечении. С этим-то справитесь? — Должны, – рассеянно отозвался Петруша, рассматривая что-то на мониторе. И куда это он под моим логином залез? – Федька энергетик отличный, так что разберемся. В крайнем случае, все линии прозванивать будем. — А это процесс небыстрый… — Ага. Явно за пару часов не управимся. У нас только оборудования диагностического полкунга. Эх, Петруша, Петруша! Вот сейчас ты настоящий – восторженный пацан, впервые собравшийся «в поле». Где мои двадцать три, первая высадка! Незабываемые ощущения!.. — Товарищ капитан!.. – Гляди-ка, оробел. Чего это он? – Можно вопрос? — У нас во Флоте, лейтенант, в таких случаях говорят: можно Машку за ляжку и козу на возу, – оборвал я его. – Все остальное разрешите. Спрашивай. — А как у вас там?.. — В Федерации, что ли? — Ну да… — Вроде нормально пока, – задумался я. Так сразу и не сообразишь – как оно у нас. – Люди живут, детей заводят, работают. Воруют потихоньку, как же без этого. Политики занимаются политикой, их за это простой народ не любит. А кого если любят – то это неправильный политик, ненастоящий. За сто лет вроде оклемались, численность населения на довоенный уровень вышла недавно, и по этому поводу был большой праздник. Армию развиваем помаленьку. Да все как обычно, короче. — Э-э-э… – Петруша выглядел не то чтобы обалдевшим, но близко к этому. – А подробнее? — А подробнее в книжке прочитай, – отрезал я. – Тебе, наверное, больше про Фронтир интересно, про Внешние миры, про Приграничье? Про пиратов там всяких, алиенов страшных-опасных? Весь вид Петруши говорил, что именно про это ему и интересно. Вот только меня перспектива многочасового рассказа не прельщала. — Доставай КПК, я тебе библиотеку свою скину, – предложил я парню. — А это не секретно разве? – сделал тот большие глаза. — Да что там секретного, – отмахнулся я. – Общедоступная литература, художественная и публицистика. Что самому нравится. Сашка, вон, особо не заинтересовался. А ты, я гляжу, натура романтичная. Почитай на досуге. Вот так и приобретаются верные соратники. Казалось бы, чего особенного – пара гигабайт текста, а человек тебе по гроб жизни благодарен. Тем более что местное большое начальство я еще вчера подобным подарком осчастливил. Не верящий своему счастью Петруша поспешил свалить из кабинета, справедливо опасаясь, как бы я не передумал. Оно и к лучшему, некогда мне ликбез проводить, сам прочитает, не маленький. А меня ждет страничка с десятком многообещающих ссылок по запросу «архив». Следующие два часа я увлеченно штудировал местные хроники за последние сто лет. Отыскались они уже на третьей открытой странице, допуск сработал, и мне осталось лишь перекачать в память рабочей станции дюжины полторы наименований литературы. Особенно порадовала местная «Повесть временных лет» – достаточно подробное описание основных событий, затрагивавших Чернореченск, от Бойни и по настоящее время. Не знаю, для чего эта летопись – по-другому и не назовешь – была составлена, но источником информации она оказалась толковым. Год за годом, коротко, без лишних подробностей, так сказать, экстрактивно, описывалась жизнь сначала города, потом княжества. Я окунулся с головой в события столетней давности и не заметил, как вернулся Сашка. — Ну что, Тарасов, могу поздравить! – Напарник упал в кресло и закинул руки за голову. – Полковник наш план, в общем, утвердил. Выходим послезавтра, чтобы времени не терять. Командование поручено майору Волчаре, он у нас калач тертый. Мы с тобой будем его замами. Знакомиться завтра тебя поведу, после похорон. — Лады, – отозвался я, не отрывая взгляда от монитора. – Завтра, значит, завтра. Сколько до конца рабочего дня осталось? — Ну ты даешь, Тарасов! – восхитился Сашка. – Счет времени потерял? — Чтиво увлекательное попалось, – отмахнулся я. Кстати, почему-то все более-менее близкие знакомые, а тем более друзья, звали меня по фамилии. Прямо загадка. Клички не прилипают, а по имени не хотят. Сашка вот тоже каким-то сверхъестественным образом выбрал форму общения, мне наиболее привычную. Впрочем, гарнизонный психолог однажды сделал попытку объяснить данный феномен, но из его получасовой речи я уловил только, что фамилия звучная, на язык так и просится. Еще он там что-то про энергетическое наполнение звуков втирал, но это вообще из области мистики. Поэтому со временем я бросил попытки понять природу явления и принял его как данность. — Э-э-э, коллега… – с сожалением оторвался я от чтения, – помнится, мы сегодня к Михалычу собирались зайти. И вы обещали увлекательнейший рассказ из жизни охотников. — Было дело, – ухмыльнулся Сашка. – Ты на Базу-центральную идти собираешься? — Вообще-то я еще не планировал так далеко. С терминалом разберемся сначала. — Неважно, – махнул рукой напарник. – Идти все равно придется. Так лучше ты сейчас Михалыча расспроси, заранее. Чтобы информация в голове по полочкам разложилась, чтобы ясно себе представлял, во что собрался влезть. Да и меня заодно втянуть. Я в ответ на эту сентенцию лишь хмыкнул. С другой стороны, Михалыч мужик интересный, почему бы и не пообщаться? — Ты в сетке про Мутагенку инфу поискать попробуй, – не отставал Сашка. – Мне допуска не хватает. Может, тебе что-нибудь удастся выцепить? Здравая мысль. Историю последнего века я вечером перед сном изучить успею, благо в КПК уже все закачал. А Мутагенкой можно сейчас заняться. Поисковик выдал целую россыпь ссылок, большая часть которых выводила на местную версию универсальной сетевой энциклопедии. Ценностью информации данный ресурс похвастаться не мог. Еще несколько вели на информационный сервер Пограничной службы, который мой пароль не принял. — Облом, – резюмировал я после нескольких бесплодных попыток. – А чего ты про Мутагенку такого особенного хотел найти? — Погранцы статистику ведут по фактам нападения тамошнего зверья на людей, – отозвался Сашка. – И базу данных собирают по методам противодействия. Нам бы очень пригодилось. — Не вижу проблемы, – пожал плечами я. – Вернемся с Базы-7 героями, попросим Соломатина, он вопрос с пограничниками решит. Наверное. — Остается надеяться, – протянул напарник. – Кстати, время. Можем сваливать с рабочего места.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 3 марта 2535 года, вечер После сытного ужина, как всегда великолепно приготовленного Сашкиной матерью, мы, как и планировали, завалились в магазин к Михалычу. Тот встретил нас приветливо, поставил чайник и обеспечил грубыми, но прочными табуретами. Извлек из-под прилавка бутылку водки – «Кузьминка», если этикетке верить, – и принялся довольно ловко шинковать немудреную закуску: сало, черный хлеб и немного зелени. Покончив с приготовлениями, разлил водку в четыре граненых стакана, один накрыл краюхой хлеба. Остальные разобрали мы. — Помянем Димона… – Никак к его басу не привыкну. Хоть и негромко говорит, но так только хуже – вообще инфразвук. – Не самая лучшая смерть для воина – пуля из засады. Но за свою жизнь немало хорошего он сделать успел. Так что память добрую по себе оставил. Без звука опрокинули беленькую в глотки. Выпивку предусмотрительный Михалыч охладил, но полстакана в один присест все равно для меня серьезное испытание. Но не поперхнулся, и даже выражение лица почти не изменилось. Помолчали. — Пусть земля тебе будет пухом… – Сашка поставил пустую посуду на прилавок, опустился на табуретку. – Ты был хорошим напарником, Димон. И знай, мы за тебя отомстили. Жестоко. Я оседлал свой стул, потянулся за салом с хлебом. — Странная у вас традиция – еще не схоронили, а уже поминаем. — От охотников пошла, – пояснил Михалыч. – Первые годы самая опасная профессия была. Частенько и хоронить-то, итить, нечего было. Вот и перестали соблюдать догмы. К тому же официальной церкви у нас нет, правильность обрядов контролировать некому. А простым людям на детали плевать. Завтра после похорон будут и официальные поминки. А мы здесь сами по себе, последний долг отдаем. Снова помолчали, задумавшись о вечном, потом Сашка разлил еще по одной. Выпили не чокаясь, и напарник перевел беседу в конструктивное русло: — Михалыч, у нас к тебе дело. Есть необходимость пробраться на Базу-центральную. Ты как, подписываешься? Если Сашкин партнер по бизнесу и удивился, то виду не подал. Нахмурил брови, прикидывая варианты, и вынес единственно возможный вердикт: — Вы, парни, совсем с ума посходили. Мы с Сашкой обменялись быстрыми взглядами. — Обоснуй! – потребовал он. — Легко, – пробасил Михалыч. – База-центральная, итить ее. Порядка трехсот пятидесяти километров на юго-восток от Чернореченска. Располагается в лесном массиве площадью около двухсот квадратных километров. Подходы с любой стороны затруднены. До Бойни к ней вела качественная дорога с пенобетонным покрытием. Что с ней сейчас, неизвестно. Вот вам и первая проблема – как добираться? Пешком нереально, на технике тоже не вариант. — Бэтээр? – предложил Сашка. — Возможно, – не стал спорить Михалыч. – Хотя «бардак» лучше будет, у него проходимость выше. Но вы забываете, что объект расположен в центре Мутагенки. И это автоматически означает, что бронетехника бесполезна. — Почему? – удивился я. – По-моему, наоборот, надо защитой озаботиться. — Броня не поможет, – хмыкнул Михалыч. – Пробовали неоднократно. Максимум километров на десять в глубь Мутагенки продвинуться удавалось. Потом зверье, итить, начинает наваливаться с такой силой, что никакое бронирование не выдерживает. А боезапас небезграничен. — Сашка говорил, что лет тридцать назад разведчики там были, – не сдавался я. – Как они добрались? Михалыч только ухмыльнулся в ответ. — Он тебе еще самую страшную историю рассказать не успел? Ну тогда слушай. Было это аккурат тридцать лет назад. Понадобилось нашему мудрому командованию, да не поразит его запор, за каким-то лешим провести разведку Мутагенки и особенно базы. Хотели заслать группу на броне, но погранцы к тому времени уже ученые были, решительно воспротивились. Ибо не хотелось им терять качественные, обученные да опытные, кадры. Да и насчет техники жаба баланс подписывать отказалась. Короче, надавил тогдашний шеф Пограничной службы на руководство, отстоял свою точку зрения. И приняли решение разведку провести сначала с воздуха, а затем и группу высадить непосредственно на базу. Достали из закромов малый десантный бот, привели в божеский вид, вооружение подшаманили. Пилоты имелись. В десант шестерых лучших погранцов назначили. Вооружили из запасов довоенных, от сердца оторвали. Унитаров отсыпали по два боекомплекта на ствол. Бронескафандры выдали – короче, чем смогли. Охотники о таком даже не мечтали. И отправилась разведгруппа в самое сердце Мутагенки. Михалыч перевел дух, заодно хлебнув чаю. Я про свой стакан давно уже забыл, а вот Сашка наслаждался душистым отваром и щурился как кот. Ему-то что, он эту историю неоднократно слышал. — Покружились они над Мутагенкой, сняли все в подробностях с высоты. И обнаружили, что база не разрушена. То есть сверху вообще все в порядке, никаких повреждений. Зато в лесу неподалеку прореха нашлась. Нехилая такая прореха, я тебе скажу. Как будто огромным плугом прошлись. Рытвина, итить, километра три в длину, и глубокая. В воронку упирается, а в ней уже озеро с хороший стадион размером. Решили по размышлении, что грохнулся там корабль вражеский. И объяснение мутантам нашлось – радиация. На том и успокоились. Подобрались поближе к базе, сели чуть не перед центральными воротами и вылезли из челнока – осмотреться. И тут понеслась. Сначала птицы как с ума посходили, начали стаями на погранцов пикировать, но со скафандрами не справились. Потом звери подтянулись – сперва мелочь типа крыс, потом волки, рыси, медведи мутировавшие. А затем и люди появились. Хотя людского в них очень мало осталось – очертания фигуры да злоба лютая. И вот тогда пришлось разведчикам удирать со всех ног. В челнок-то лишь трое из шести прорваться сумели. Поднялись кое-как, волну звериную стряхнув. Пока взлетали, их люди-мутанты всяким мусором закидывали, потом птицы за дело принялись – попытались своими телами сопла забить и воздухоприемники. С огромным трудом выбрались. Весь боекомплект расстреляли, но до границы Мутагенки дотянули. И грохнулись прямо на пузо – все-таки успели птички нагадить. При падении один из пилотов получил свое. Хорошо, что неподалеку группа быстрого реагирования дежурила, вовремя подоспели. Короче, четверо спаслись. Пилот потом летать не мог, все ему жуть мерещилась. Рассказывал, будто кто-то на базе есть и напрямую в мозг приказы передает. И будто бы этот кто-то пытался его заставить машину разбить. Но это потом. Сначала приказ был из бортового вооружения погранцов покрошить. Но парень не поддался, на одном упрямстве из Мутагенки всех оставшихся вытащил. — Занятно… – протянул я, переваривая информацию. – И что же за хрень на базе засела? — А этого никто не знает, – заключил Михалыч. – Погранцы, кстати, ничего подобного не чувствовали. Но одному из них показалось, что от комплекса давление идет на мозг, он даже не смог ни с чем его сравнить. Странное что-то. Так что может там сидеть все что угодно. И соваться туда не след, если вы, конечно, в здравом уме и трезвой памяти. — А страшилки-то откуда? — Это уже потом, со временем, служивый люд начал приукрашивать. Сам знаешь, как бывает: один рассказал по пьяни, второй по пьяни послушал. Потом другому пересказал, опять по пьяни. И с каждым разом подробностей все больше, и с каждым разом все страшнее и страшнее. Сейчас каждый горожанин свято верит, что на базе сидит инопланетный мутант-телепат, вынашивающий планы по захвату нашего мира. И мне иногда кажется, что они, итить их всех, недалеки от истины. Вот те раз! А я-то думал, что это все бредни. Хотя что-то мне это напоминает. Но пара уточнений не повредит. — Михалыч, а что еще странного в Мутагенке? — Да все там странное, – отозвался тот, налив очередной стакан чая. – Растения странные, иногда кажется, что они разумные. Птицы и звери тоже. В одиночку – звери как звери. Но когда сбиваются в стаи, ведут себя совершенно иначе. Как будто ими управляет кто. Чем больше стая, тем разумнее действия. — А ходите по Мутагенке как? — С опаской, – усмехнулся Михалыч. – Ежели хорониться, на глаза зверью не лезть, можно спокойно ходить. Но уж если облажался и заметили тебя, то тут только один выход – сразу зверя бить. Тогда можно будет дальше идти. А ежели упустил, то к границе дуй не мешкая, да с максимально возможной скоростью. Может, и успеешь. Мутанты границу почему-то пересечь не могут. Вернее, могут, но сразу превращаются в обычных зверюг, разве что уродливых. Так у нас одиночки ходят, которые на определенного зверя охотятся или растения полезные собирают. Когда большая артель, там по-другому. — А на фига в Мутагенку артелью ходить? – удивился я. — Поохотиться. Удаль молодецкую потешить. – Михалыч задумчиво помахал протезом. – Или когда большой заказ. Тогда собираются человек тридцать-сорок, грузятся в «шишиги» бронированные, да с пулеметами, да пару-тройку бэтээров с крупным калибром в поддержку берут. И гуляют по окраинам, потому как больше чем на три-четыре километра вглубь зайти зверье не даст. Волнами прут, итить, на пули внимания не обращают. Давят массой. Очень интересно. Не так уж и неправ был Михалыч, когда говорил, что соваться к Базе-центральной сумасшествие. Легкой прогулкой это точно не будет. Но идти придется. — Короче, Михалыч! – взял быка за рога Сашка. – Делай что хочешь, но к нашему возвращению план придумай. Нам на базу надо, кровь из носу. А мы тоже пока думать будем. — Ну спасибо, партнер, удружил! – буркнул Михалыч, задумчиво почесав затылок искусственной рукой. – Меня-то хоть возьмете? — А как же!
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 4 марта 2535 года, утро По-моему, просыпаться с тяжелой головой становится традицией. Вчера у Михалыча выпили совсем немного, но это оказалось только началом длительной и вдумчивой пьянки под мудрым руководством Сашкиного отца – Андрея Вениаминовича Иволгина. Он вернулся со смены и по случаю знакомства настоял на продолжении банкета, несмотря на наши возражения. А так как пива он не признавал, да и начали уже с водки, то и развивалось застолье по хорошо знакомому сценарию: незаметно одна за другой ушли три бутылки «Кузьминки». А хороша, зараза! У нас в Федерации так делать не умеют, видать, издержки массового производства. А тут сам Кузьмин, первый в Чернореченске винокур, за качество отвечал. В общем, посидели на славу, до кровати я добрался во втором часу ночи. И теперь, как и положено, мучился похмельем. Правда, не очень сильным, но достаточно неприятным. Хорошо, что на службу к восьми не надо – сегодня мы вместе со всем Сашкиным семейством идем на похороны Димона. Надо сказать, старший Иволгин мне живо напомнил незабвенного мичмана Алексеева, Петра Кузьмича. Не внешностью, тут Сашкин отец был его полной противоположностью – высокий и худой, движения немного нервные, но при этом видно, что человек не суетится, просто конституция у него такая. А вот по складу ума, по характеру – вылитый мичман. Такой же философ из глубинки с высшим техническим образованием. Всю душу из меня вчера вынул расспросами. Так что Сашка на его фоне предстал воплощением спокойствия, да и любопытством излишним не страдал. Папаша, вон, чуть не до рассвета меня про политическую обстановку в Федерации пытал, а сынуля даже вскользь не поинтересовался – ни тогда, на перевалке, ни сейчас. Его больше всякие бытовые подробности привлекали. А еще я удивился, откуда старший Иволгин про меня знает, секрет ведь. Но Сашка меня успокоил: Андрей Вениаминович, как один из ведущих инженеров механического завода, был дружен с Соломатиным. Наверняка от него и узнал. А насчет секретности все в порядке, батя сплетничать не склонен, за что военные его и привечали. Вынос тела был назначен на десять утра, к этому времени у дома покойного собралась порядочная толпа народу – в основном соседи, но было много сослуживцев из «мародерки», и отделение почетного караула с винтовками. Сами похороны ничем не отличались от принятого на многих планетах Федерации ритуала, смешавшего церковные и воинские традиции. Разве что батюшка отсутствовал как класс, но про это мне Михалыч еще вчера рассказал, и я не особенно удивился. А так все по канонам: последний путь усопшего, речи над гробом, минута молчания, да троекратный залп в воздух. Поразило еще, что погост устроен за пределами Периметра. Хотя, если подумать, чего такого? В деревнях испокон веку так заведено. Это в мегаполисах кладбища в каждом муниципальном районе, и могилы очень маленькие – как раз под урну с прахом и символический памятник. А в Чернореченске нравы простые, по старинке люди умерших хоронят. По большому счету, что может покойникам угрожать? Среди своих вандалов не водится, аборигенам безобразничать не дают, зверья крупного в округе давно нет. А внутри городских стен место ограничено, уже тесно становилось народу – размножились за сто лет-то. И правильно – мертвые не должны мешать живым. Ближе к обеду справили поминки в небольшой кафешке недалеко от Димонова дома, и на том простились с его родственниками – работу никто не отменял. Старшему Иволгину хорошо, он двое суток отдыхает, поэтому остался поддержать друга: как оказалось, родители напарников тоже приятельствовали. Ольга Сергеевна отправилась готовиться к смене, а Варвара умчалась на последнюю лекцию в универе. Мы же с Сашкой направились в Армейку, знакомиться, как он и обещал, с личным составом и особенно майором Волчарой – нашим непосредственным начальником в предстоящем походе.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 4 марта 2535 года, день В Армейке со вчерашнего дня ничего не изменилось: проходная встретила приветливо поднятым шлагбаумом веселой красно-белой расцветки, а часовой даже не соизволил заглянуть в пропуска. Приелись мы тут, однозначно. Фырчащий «бобик» пронес нас мимо здания родной службы, и притормозил Сашка только у следующих ворот с электроприводом. Здесь дежурный своими обязанностями манкировать не стал – документы изучил добросовестно. Вернув нам пластиковые карточки, старший наряда махнул рукой куда-то за спину: — Проезжайте! Вас ждут. Я вопросительно глянул на Сашку, но тот лишь отмахнулся, сосредоточившись на управлении. Ну раз знает, куда едем, то и флаг ему в руки. По территории покружить пришлось изрядно, такого хитросплетения пеноблочных заборов с колючкой поверху, гаражей и просто пакгаузов я давно не видел. На незабвенной базе егерей, где я проходил стажировку, было нечто похожее, и там я только через пару недель освоиться сумел, а до того с проводником гулял. Но рано или поздно заканчивается все, в том числе и блуждание по закоулкам: Сашка лихо притер «бобик» к бэтээру с распахнутыми люками, в котором копошились техники. Сам бэтээр расположился перед воротами в огромный бокс, способный вместить еще как минимум тройку таких же монстров, но сейчас подозрительно пустой. — Привет, орлы! – окликнул Сашка техников. Один из них нехотя высунулся из люка и уставился на нас с сонным выражением лица. — Чего изволите? — Майора Волчару хочу! — Слышь, Виталя, – толкнул технарь в плечо напарника, – совсем «мародеры» обнаглели, Волчару хотят. Обычно он сам всех подряд хочет и сношает в удобной для него позе. Гы-гы! Сашка сначала побагровел, потом лицо его залила мертвенная бледность. Я еле успел перехватить его руку, потянувшуюся за пистолетом. — Не реагируй, – шепнул я. – Начнешь нервничать, только хуже сделаешь. Эй, орлы! – переключил я внимание на техников. – Я гляжу, вы на субординацию и воинскую дисциплину кладете вприсядку. Нехорошо. И голову к правому плечу склонил, чтобы левый погон лучше стало видно. Техник оказался не только наглым, но еще и глазастым. По крайней мере, глумливое выражение с морды убрал, да и тон сделал попроще. — Никак нет, товарищ капитан! – гаркнул он. – Майор Волчара в РМО ушел, дела у него какие-то там. — Давно ушел? — С полчаса назад. Скоро вернуться должен. — Вольно, солдат! Спасибо за информацию. Мы подождем майора в боксе. — Кто бы возражал, – буркнул под нос наглый «мазута», но я на такую мелочь внимания обращать не стал. — Мы точно туда приехали? – поинтересовался я у напарника, когда мы выбрались из «бобика» и вошли в гараж. – Майор же вроде пехтура? — Туда-туда, – успокоил Сашка. – Майор не пехтура, он ротный у «фортификаторов». — У кого? — У «фортификаторов», – повторил Сашка. – Мы так называем ребят из усиленного батальона, которые опорные пункты разворачивают. Они у нас отдельная боевая единица, так удобнее. Рота – три МОПа, соответственно, три взвода личного состава с приданным автовзводом, три отделения по пять «шишиг». «Мазута» тоже батальонная, восемь бэтээров постоянно приписанных. В случае необходимости дополнительную броню привлекают со стороны, но до сих пор своими силами обходились. Здесь как раз из первой роты техника базируется. – Сашка решительно толкнул дверь небольшой кондейки, притулившейся у дальней стены. – Проходи, тут у майора приемная. За хлипкой фанерной дверью, по старой армейской традиции выкрашенной в зеленый цвет, обнаружилось небольшое помещение с продавленным диванчиком и парой убитых табуреток. Здесь же стоял письменный стол, за которым восседал сержант зверской наружности. — К кому? – рокотнул он, кося налитым кровью глазом. — Пантелей! Сколько лет, сколько зим! – обрадовался Сашка при виде громилы. – К майору мы, к кому же еще. — А, лейтенант, – Пантелей тут же потерял к посетителям, то есть к нам, всяческий интерес. — Мы присядем, подождем? – уточнил Сашка. — Да в кабинет заходите, – рыкнул сержант. – Что вы с товарищем капитаном будете тут торчать, как нашкодившие рядовые. Я поймал Сашкин остерегающий взгляд, хмыкнул и проследовал за напарником. Кабинет майора Волчары оказался совершенно обычным: примерно три на четыре метра, с окном, прорубленным в кирпичной стене бокса. Правда, выходило оно прямиком на пеноблок забора, опутанный колючей проволокой, но сам факт его наличия говорил о многом. Плюс кондиционер архаичного вида, я такие только в исторических фильмах из жизни полицейских начала двадцать первого века встречал. Но больше всего поразил стол – огромный, даже на вид тяжелый, выполненный из массива какого-то дерева. По фактуре не разберешь, какого именно, он был покрыт несколькими слоями зеленой краски, уже начавшей шелушиться. А вместо столешницы использовался кусок брони, явно вырезанный из корпуса бэтээра. Края всего этого безобразия заботливо обклеены бумажным скотчем – чтобы не царапаться, надо думать. Кресло же оказалось стандартным армейским, с минимальными удобствами, но предельно функциональным. Дополняли обстановку три трубчатых стула с мягкими сиденьями и ничем не примечательный двустворчатый шкаф. Нет, еще сейф имелся, типа «шкап старинный, несгораемый». Весом чуть не в тонну. Где только доблестный майор это все отыскал?.. Этот вопрос я и озвучил, присев на ближайший подходящий предмет мебели. — Это боевые трофеи, – пояснил Сашка, по-хозяйски занявший кресло. – Наш Волчара вообще большой оригинал. Стол добыл в экспедиции, не поленился дотащить до Чернореченска. Уж очень он ему понравился, сохранился прямо на удивление. Правда, потом от варварского обращения сам видишь во что превратился. А столешницу майор угробил во время грандиозной пьянки по случаю присвоения очередного звания, ну и приспособил эту железяку. Просто ничего более подходящего в тот момент не нашел, а потом прижилась. Шкаф несгораемый ему сам Соломатин подарил, раньше он у него в кабинете стоял. — Понятно, – кивнул я. – Ты что-то про «фортификаторов» рассказывать начал, когда нас гориллоид в приемной перебил. — Это Пантелей, – еще раз довел до моего сведения Сашка. – Ротный старшина. Прапора ему не дают за буйство во хмелю, но и сержанта не снимают уже который год – в деле ему равных нет. А что вид у него такой суровый, так это издержки профессии. Ну и по наследству досталось, папа у него тот еще амбал был. На самом деле он рубаха-парень, душа компании, только поначалу его все почему-то боятся. — А фамилия у него какая? — Ты только ржать не вздумай, – попросил Сашка. – Тут через стенку слышно хорошо, обидеться может. Крохин его фамилия. Да уж! Но вроде сдержался, звук, вырвавшийся из глотки, за смех мог сойти лишь с очень большой натяжкой. — Так что там про «фортификаторов»? — Короче, на роту личного состава у них пятнадцать «шишиг» и четыре бэтээра. Постоянно. Этот бокс под броню, ну и ремонтники тут же прописаны. А с обратной стороны уже автопарк. Так как техники много, да и вооружения тяжелого тоже в достатке, то и рота матобеспечения им положена. Тут недалеко они квартируются, через расположение второй роты прошел и на месте уже. РМО занимается снабжением и серьезным ремонтом, еще три бэтээра скорее всего там сейчас, к походу готовят или еще чего. Вот майор и пошел проведать своих. — А чего тогда четвертая «коробочка» тут торчит? – удивился я. — Она, наверное, готова, – пожал плечами Сашка. – Оболтусы, что нас встретили, – экипаж. Точно не техники, те не такие наглые. Поскольку вопросы у меня закончились, я принялся изучать вид из окна. Сашка что-то насвистывал под нос и сосредоточенно пялился в потолок. За этими занятиями нас и застал вернувшийся майор. Обернувшись на скрип двери, я уперся взглядом в коренастого крепыша лет тридцати пяти на вид. Мужик ухмыльнулся в густые черные усы, придававшие ему вкупе с крупными чертами лица и круглой физиономией молодцеватый вид, но ничего не сказал. Зато Сашка, едва завидев начальство, живо освободил кресло и вытянулся во фрунт. Я последовал его примеру. — Здравия желаю, товарищ майор! — Вольно, – отмахнулся Волчара, и я вспомнил, где его видел – он присутствовал на похоронах Димона. – И вам здравствуйте, товарищи офицеры. Голос у майора оказался тихим и блеклым, но пробирающим до костей. Силен, чертяка. Я так не умею. А этот может хоть шептать в кузнечном цехе, все равно его услышат и подчинятся без колебаний. Волчара занял свое законное место и жестом предложил нам присаживаться. Мы отказываться не стали, устроились на стульях. — Ну что ж, давайте знакомиться. – Майор задумчиво дернул ус и уставился на меня. – Я Волчара Игнат Филиппович, командир первой роты отдельного усиленного батальона Поисковой службы. С лейтенантом Иволгиным мы знакомы. Товарищ капитан? — Капитан Тарасов, Александр Александрович, – отрекомендовался я. – Поисковая служба, группа специального назначения. На время рейда поступаю под ваше командование. — Это вы проводником будете? — Так точно. — Спрашивать, откуда у вас информация, наверняка бессмысленно? – понимающе улыбнулся майор. Я лишь развел руками в ответ: мол, и рад бы, да нельзя. — Расслабьтесь, капитан! – рассмеялся Волчара. – Меня инструктировал лично полковник Соломатин, так что я в курсе вашего маленького секрета. — А еще кто в курсе, простите за любопытство? — Из моих ребят больше никто, – пожал плечами майор. – Техники все в курсе, им задачу поставить трудно, если информацию не довести. Но они под подпиской, так что все в порядке. Ну что ж, раз утечка информации санкционирована на самом верху, то и переживать не о чем. — Товарищи офицеры, перейдем к делу. – Майор встал из-за стола, прошелся по кабинету, едва не оттоптав нам с Сашкой ноги. – Я так понимаю, примерный план действий вы уже наметили? Следующие два часа пролетелинезаметно. Собеседником Волчара оказался въедливым, вникал во все мелочи, поэтому согласование действий и маршрута следования затянулось. Зато майор обещал дать нам из ротных запасов «корд» для установки в «бобике», а также предоставить опытного пулеметчика. Плюс комплект бронещитков из легкого композита. В целом он не имел ничего против нашей идеи с мобильным дозором, даже высказался в том ключе, что «не повредит, туда-сюда». Ибо путь длинен и опасен, более того, маршрут покрыт мраком неизвестности. В таких условиях любая дополнительная информация будет на вес золота, а спрятаться и избежать неприятностей у одинокого юркого внедорожника шансов всяко больше, чем у конвоя из восьми единиц тяжелой техники. Поскольку выход колонны был назначен на завтра, на шесть утра, то на сегодня у нас было намечено несколько важных мероприятий, и в первую очередь установка на Сашкином внедорожнике вертлюга под пулемет. Соответственно, под занавес беседы он об этом майору и напомнил. Тот не стал откладывать дело в долгий ящик и провел нас прямиком к давешнему бэтээру. — Иванов! – Волчара постучал в борт, привлекая внимание «мазуты». – Иди сюда. — Есть, товарищ майор! – чертиком выскочил из люка знакомый наглец. — Слушай задачу. Сейчас поставишь вот на этот «бобик» вертлюг под «корд». Возьмешь на складе комплект щитов, короче, не мне тебя учить. Но это еще не все. На время рейда, туда-сюда, поступаешь под командование капитана Тарасова. Будешь у них в экипаже за пулеметчика. Вопросы есть?! — Никак нет! — Вот и славно. Потеряв к нам интерес, майор скрылся в боксе. — Ну что, боец?.. – Я обошел вокруг вытянувшегося в струнку парня. – Понял теперь, что означает «не плюй в колодец»? — Так точно. — Не слышу. — Так точно! — Не слышу! — Так точно!!! — Представьтесь. — Рядовой Иванов, первая рота усиленного батальона Поисковой службы, экипажный состав! Ну вот, на человека стал похож. Хватит его кошмарить, пусть лучше делом займется. — Рядовой Иванов, задача ясна? — Так точно! — Приступайте к выполнению. — Есть! Мы с напарником отошли в сторонку и устроились в теньке. Проштрафившийся Иванов развил бурную деятельность вокруг «бобика», да еще до кучи привлек второго техника, так что уже через пять минут они приволокли из бокса странную гнутую железяку на распорках и принялись монтировать ее в грузовом отсеке. — Есть в жизни справедливость, – хмыкнул Сашка, наблюдая за суетой. – Расслабились, голубчики. Давненько их к серьезным делам не привлекали, вот и оборзели от безделья. Как их Волчара в руках держать умудряется, ума не приложу. Теперь я разглядел Иванова во всех подробностях. Знакомый типаж, еще со студенчества таких помню. В любой группе есть заводила, неформальный лидер по части нашкодить. При этом он всегда остается в тени при разборе полетов и от одногруппников умудряется отбрехаться, когда те справедливо собираются задать ему трепку. И вроде не злобный, да и не подлый по большому счету, но вот характер такой, что не может упустить случая устроить каверзу. Причем не против однокашников, а против классового врага – начальства любого калибра, будь то преподаватель, декан или просто староста группы. В армии такие тоже имеются в каждом подразделении. Правда, если сержант или старшина нормальный в части, то не получается у них разгуляться. Но тут, видимо, случай другой. «Мазута» здесь вроде государства в государстве, майор больше своими стрелками интересуется. А эти живут отдельным мирком, вот и появляется у подобных Ивановых обширное поле деятельности. Что характерно, у таких людей характеры схожи необычайно, а вот внешность может быть любая. У меня в группе заводилой был Толик Мальцев, тишайший на вид паренек, рыхлый и невысокий, с простецким лицом. За все пять лет он ни разу не был под подозрением, хотя являлся инициатором девяноста процентов косяков нашей группы. Рядовой Иванов внешним видом тоже не поражал: высокий, нескладный, рыжий, с сонным выражением физиономии. По первому впечатлению тормоз тормозом. А вот поди ж ты. — Саш, я пойду с сержантом пообщаюсь, – окликнул я напарника. — Ага. Сержанта Крохина я нашел на законном месте – в приемной майора. Тот сидел за столом и сосредоточенно жевал кончик сигары, наверное пытался понять, что с ней нужно делать. Меня он окинул безразличным взглядом, но соску убрал и нехотя поднялся. Я же примостился на продавленный диван, бросил рядом кепи и напустил на себя вид отца-командира – строгого, но справедливого. — Сержант, я хотел бы с вами переговорить. — Я слушаю, товарищ капитан. — Некий рядовой Иванов, приданный нам в качестве пулеметчика. Меня интересуют его профессиональные качества. — Отличный он пулеметчик, – рыкнул сержант. – Не подведет. В быту, правда, шебутной, но, я думаю, вы справитесь. Ага, старшина в курсе. А почему тогда к ногтю его не прижал до сих пор? Ладно, сейчас выясним… — Давно «в поле» были? – поинтересовался я, сделав лицо попроще – дескать, не надо лишнего официоза. — Давненько, – вздохнул сержант. – Оболтусы со скуки беситься начинают. А вы тот самый капитан, который Иволгина спас? Года три у нас такого не случалось, чтобы копатели «мародеров» валили. Откуда дровишки? Официальная версия гласит вроде бы, что я недавно из Порт-Владимира прибыл. Сашка проболтался? — Не понимаю, о чем вы говорите, сержант. Тот хмыкнул, но развивать тему не стал. Я же поспешил закруглиться с разговором и решительно поднялся с дивана. — Товарищ капитан! – донеслось мне в спину. – Хорошо, что вы за Димона отомстили, славный был парень. Я вышел из кондейки, оставив последнюю фразу без внимания. Через несколько секунд присоединился к Сашке и сообщил на его вопросительный взгляд: — Старшина рекомендует. Говорит, отличный пулеметчик. Только от безделья бесится. Напарник понимающе кивнул и вновь вернулся к наблюдению за работой Иванова с товарищем – они уже закончили установку вертлюга и принялись монтировать зарядные ящики вдоль бортов. Правильно, Волчара предупреждал, что идем с двойным боекомплектом к крупняку, а к автоматам вообще в четырехкратном размере запас берем. Минут через двадцать с оборудованием «бобика» было покончено, и наш внедорожник, увешанный броневыми щитками, стал похож на передвижную будку мороженщика, — Куда теперь? – лениво уточнил я. — В оружейку. Завтра амуницию получать некогда будет, сейчас заберем твои шмотки и на посту в шкафу закроем. С утреца останется заскочить и под роспись забрать. Сбор в расположении роты, тогда же пулемет установят и БК загрузят. Так что подъехать надо будет часам к пяти. — Нормально. Только давай сегодня без алкоголя обойдемся, не люблю на дело идти с тяжелой головой.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 5 марта 2535 года, раннее утро Вчера, как и планировали, обошлись без нехороших излишеств, поэтому я без труда вскочил под звук будильника, установленного на четыре утра. Водные процедуры, зарядка и завтрак много времени не заняли, а потом мы с Сашкой, экипированные по полной программе, запрыгнули в «бобик» и помчались в сторону Армейки, благо в такую рань движение было никакое. Добрались за считаные минуты, без помех миновали КПП и высадились у здания «мародерской» службы. Внутри пробыли всего ничего, под роспись получив мое снаряжение – «калаши» с боекомплектом хранились в домашней оружейке, так что с этим заморачиваться не пришлось. Наплевав на секретность, я тут же облачился в бронекостюм, но сбрую нацепил здешнюю. Шлем тоже запрятал подальше – под скамейку в грузовом отсеке. Там же устроил «вихрь» и родную разгрузку с БК, накрыв захоронку от лишних глаз брезентом. Рюкзак напяливать не стал, запихал к остальному снаряжению. В результате я превратился в гибрид футуристического штурмовика с обычным местным бойцом, учитывая мое вооружение. Немного подумав, прицепил к сбруе ножны с ножом, мачете же отправил к прочим шмоткам – вряд ли пригодится. На голову, дабы не сильно выделяться на фоне остальных, нахлобучил стандартное кепи и на том успокоился. Сашка окинул меня изучающим взглядом и показал большой палец. — Нормально, Тарасов! Не переживай, сильно не попалишься. Ну да, если со стороны смотреть, то кроме как цветом и узором комбез от распространенного в среде чернореченских вояк камуфляжа почти не отличался, а броник так вообще один в один. У настоящих «мародеров» налокотники и наколенники имелись, только наплечников не было. Плюс стандартная подвесная система с магазинами от «калаша», сам автомат, в кобуре на бедре «кольт». Я даже не поленился гранатный подсумок прицепить к поясу и фляжку в пятнистом чехле. Монокуляр с дисплеем пока напяливать не стал, до перевалки «фортификаторы» дорогу прекрасно знают. А вот потом придется выполнять функции проводника, благо привязка к местности есть, а остальное дело техники. В десять минут шестого Сашка припарковал «бобик» у бокса, перед которым в полной готовности застыли два бэтээра и пять «шишиг». Не успели мы вылезти из машины, как из распахнутых ворот шагнул майор Волчара. Мы козырнули, он в ответ кивнул и пожал нам руки. — Ну что, товарищи офицеры, туда-сюда, принимайте подарки. Из-за его спины вынырнул рядовой Иванов, с кряхтением волочивший тушку «корда». Забрался в багажное отделение, зафиксировал пулемет на вертлюге и утер трудовой пот со лба. Однако не присел, как от него можно было ожидать, а принялся деловито принимать короба с лентами, которые тащили еще трое бойцов. Они же приволокли четыре цинка с автоматными патронами, которые Иванов с трудом пристроил под лавками – пришлось даже на него цыкнуть, когда он попытался откинуть брезент с захоронки. Здесь же разместили два ящика сухого пайка. Вскоре суета прекратилась, наш новый член экипажа выпрыгнул из «бобика» и браво отрапортовал: — Товарищ майор, рядовой Иванов к выполнению задачи готов! — Вольно. – Волчара довольно ухмыльнулся в усы. – Видали, какого орла вам выделил? Как от сердца оторвал, туда-сюда. «Двойка» с дублирующим пулеметчиком пойдет, а ведь они у нас лучший экипаж роты. Но для вас не жалко. — Спасибо, товарищ майор, – поблагодарил Сашка. – Если бы в «бобике» не было так тесно, я бы у вас еще шофера попросил. А так придется без сменщика. Майор смерил меня недоуменным взглядом, но комментировать Сашкин пассаж не стал. — Давайте сейчас к плацу подъезжайте, Иволгин знает куда. Через десять минут общее построение, постановка задачи, а там и тронемся. Видимо, посчитав, что мы не маленькие и дальше справимся без него, майор направился к «шишигам», на ходу организовав «раздачу слонов». Мы же запрыгнули в верный внедорожник, подождали, пока Иванов заберется в багажный отсек, и Сашка тронул машину с места. Плац обнаружился буквально в паре шагов – в середине расположения роты. Его со всех сторон ограничивали боксы с техникой, казарма и комплекс РМО. Как объяснил Сашка, батальон был двухротным и компоновался симметрично – комплекс РМО был проходным, и с обратной стороны граничил с расположением второй роты. На плацу толпились сонные «фортификаторы». Впрочем, все были при оружии и полностью экипированные, поэтому на команду «стройся» среагировали моментально. Сашка приткнул машину на правый фланг, и мы вылезли из «бобика», изобразив нечто, отдаленно напоминавшее строй: первый я, следом за мной низкорослый Сашка, а замыкал шеренгу напоминавший каланчу Иванов. Чуть позже подъехали «шишиги», выстроились линией, экипажи застыли рядом. Майор Волчара вышел на середину плаца и оглядел личный состав. Хмыкнул, заметив какой-то косяк, подозвал зама, о чем-то негромко переговорил с ним. Тот умчался в казарму, откуда вскоре вернулся довольно взъерошенный. А еще через десять минут появились виновники задержки – техники из научного отдела. Кто бы сомневался, ага. Если у них старшим Петруша Еремеев, то в опоздании нет ничего удивительного. Научники притерли «шестьдесят шестой» в хвост колонны и пристроились на левом фланге, Еремеев при этом виновато козырнул. Волчара поморщился, но промолчал. — Отряд! Равняйсь! Смииирррнааа!!! Слушай боевую задачу! А голосище у майора все-таки будь здоров. Умеет, когда нужно. Обманул меня вчера. — В шесть ноль-ноль выдвигаемся в район перевалки. По достижении отправляемся на юг в сторону объекта База-7. На месте разворачиваем малый опорный пункт и охраняем представителей научного отдела. Столько, сколько потребуется им для выполнения задачи. Порядок следования в колонне: до перевалки в голове колонны экипаж «единички», потом транспорт с личным составом, потом научники, «бобик» с проводником. Замыкающей идет «двойка». После перевалки порядок движения изменим. Вопросы есть? Вопросов нет. Вольно! Отряд! По машинам!!! Сорок с лишним человек загрохотали ботинками по асфальту, в четком порядке заняли места в кунгах «шишиг». Волчара забрался в головной грузовик, а его зам влез в бэтээр с единицей на борту. Мы в свою очередь оседлали «бобик» и заняли назначенное майором место в ордере. Великий поход «фортификаторов» начался.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 5 марта 2535 года, раннее утро – день – вечер По случаю раннего утра майор Волчара решил не заморачиваться и провел колонну через Центр, наплевав на всяческие запреты. Шума мы издавали изрядно, все-таки девять двигателей, причем достаточно голосистых, но местные жители отнеслись к причиненным неудобствам прямо-таки наплевательски: ни в одном окне свет не зажегся. Привыкли, видать. А вот меня натужное гудение бензиновых моторов немного напрягало, в Федерации техника все-таки не столь громкая. А тем более в космосе, где, как известно, звук не передается ввиду отсутствия среды, необходимой для распространения колебаний. Но ничего, уже через несколько минут притерпелся, а когда добрались до отстойника и ворот в южной стене Периметра, и вовсе перестал замечать мерный басовитый гул. Осматривать все машины колонны комендачи не стали, удовлетворились краткой беседой с Волчарой, после которой наши стальные кони гуськом втянулась в изогнутый тоннель. Краткий переход, отмеченный многократным усилением рыка движков, эхом отразившегося от сводов, и вот мы уже на свободе – «бобик» принялся уверенно глотать километры хорошо укатанной грунтовой дороги. Передвижение в столь многочисленном конвое мало отличалось от езды в компании одного «бардака», как три дня назад. Единственное, пыль глотать придется через часок-другой, пока же почва была сырой от росы и сомнительного удовольствия мы были лишены. Но на этот случай предусмотрительный Сашка припас повязки из клетчатой ткани, в которых мы смахивали на киношных грабителей с Дикого Запада. Конечно, до фильтров или хотя бы элементарного респиратора им далеко, но за неимением гербовой, как говорится… Скорость, как мы и предполагали, удавалось держать в пределах тридцати-сорока километров в час, поэтому на полтораста кэмэ пути до перевалки ушло около пяти часов. До места добрались без приключений, разве что население придорожных хуторов провожало колонну заинтересованными взглядами – не каждый день в силах тяжких «мародеры» здесь ездили. В одиннадцать утра прозвучала команда «стой». Личный состав горохом высыпался из кунгов выстроившихся в линию «шестьдесят шестых» и под присмотром командиров отделений занялся подготовкой к приему пищи. Но от моего пытливого взора не укрылось перемещение бойцов, сноровисто занявших устроенные со всех четырех сторон света наблюдательные пункты. «Двойка» тоже сохраняла полную боевую готовность, молотя движком на холостых оборотах. Башенка с двумя пулеметными жалами периодически поворачивалась из стороны в сторону, контролируя окрестности. Подкрепились сухим пайком, оправились, а у кого уши опухли еще и перекурили. Как мне объяснил заядлый курильщик Иванов, выращивание табака доходная статья у многих фермеров, хоть рынок сбыта и ограничен. Аборигены, из тех, что еще до прихода землян на планете обитали, этой вредной привычке не подвержены, а вот наши паровозили с удовольствием. Так как я табачного дыма на дух не выносил, то не смог отказать себе в удовольствии прогнать пулеметчика куда подальше – неважно куда, лишь бы не портил воздух. В полдень по биваку разнеслась команда «по машинам!», и уже через пару минут колонна тронулась в путь. Перед этим майор Волчара, как и обещал, уточнил порядок движения, но обошелся чисто символической корректировкой – поменялось только наше место в ордере: теперь Сашка вел «бобик» метрах в трехстах перед основным отрядом и старался не исчезать из поля зрения. Пока шло редколесье, то и дело прорезавшееся полями, это удавалось легко. На случай потери визуального контакта было предусмотрено слежение по радиомаяку – наше местоположение выводилось на КПК майора. Я же нацепил монокуляр, запустил программу-навигатор в наладоннике и приступил к выполнению обязанностей проводника. С этим мог справиться и Сашка, карту я ему сбросил, но в моем случае интерфейс был удобнее, поэтому я и взялся указывать дорогу. Двести семьдесят шесть километров на экране компа в реальности грозили вылиться во все триста или даже в триста пятьдесят. Мой пеший маршрут во всех подробностях сохранился в памяти КПК, и я по возможности старался придерживаться разведанной местности. От перевалки до края великого леса, занимавшего почти всю территорию Чернореченского княжества, пришлось преодолеть около тридцати километров. Но это были места достаточно изученные, и мы воспользовались старинной просекой, которую деревьям так и не удалось отвоевать полностью. Потом был степной язык, пересекли его по удобной ложбинке, которая хоть и имела, как в известной песне, «семь изгибов на версту», но направление выдерживала подходящее. А вот затем начались проблемы. Упершись в подлесок, недвусмысленно символизирующий о скором возникновении непролазной чащи, свернули на запад. Вдоль опушки ехать было не всегда удобно, периодически встречались овраги, к счастью, преодолимые. Но все равно крюк вышел километров на двадцать пять. Кое-как обогнули лес, и тут пришлось выбирать: возвращаться вдоль линии деревьев к точке пересечения с моим старым маршрутом или переехать обширное поле просто по азимуту. Посоветовавшись с майором, остановились на втором варианте, благо следующий массив обходить нужно было в восточном направлении. И так чуть ли не до самого вечера. В результате, когда перед нашими взорами открылся периметр старинной базы, путь колонны напоминал загогулистую линию, оставленную справляющим малую нужду быком. Судя по засечкам картографа, преодолели мы двести девяносто три километра. В принципе, в заданные плюс-минус двадцать уложились, что не могло не радовать. Еще сильнее грел душу тот факт, что по дороге мы ни разу не пересеклись с кочевниками. Бросок от перевалки до Базы-7 занял чуть менее восьми часов, как Сашка и предсказывал, так что до места добрались засветло. Даже не верилось, что все прошло хорошо. Благодаря маршрутизатору я вывел колонну достаточно близко к пункту назначения, поэтому к подвалу рванули напрямик: один из бэтээров свалил ветхую секцию защитного периметра, полуразрушенную еще во время Бойни, и ордер втянулся в разлом, перемалывая колесами куски пенобетона, кусты и строительный мусор. Через четверть часа неспешного передвижения по сильно пересеченной местности мы таки достигли знакомой воронки. Я высунулся в дверь и махнул рукой, типа «приехали». Майор Волчара меня прекрасно понял: раздалась команда «Колонна, стой!», через несколько мгновений последовал приказ «Позицию занять!», и «фортификаторы» принялись разворачивать малый опорный пункт, подарив мне незабываемое зрелище, сравнимое по красоте и четкости с показательным выступлением федерального спецназа. С уклоном в соответствующую специфику, понятно. Взвод функционировал как хорошо отлаженный механизм, и уже через двадцать минут воронка была окружена серьезным даже на мой взгляд укреплением. Все как рассказывал Сашка: четыре «шишиги» по углам, пространство между ними перекрыто двухметровыми броневыми щитами из легкого композита, поверху пущена колючая проволока, плюс два пояса из «спиралей Бруно» – в двадцати и в сорока метрах от стены. С внутренней стороны загородок имелось нечто вроде стремянок, на которые в случае необходимости забирались автоматчики и вели огонь через бойницы. Это если четыре «корда» в башнях кунгов не справлялись. А еще на каждом из грузовиков собрали сторожевые вышки. Меня поразила простота решения – больше всего они напоминали передвижные строительные леса с площадкой на двух стрелков. На каждую из них влезли бойцы с «мосинками» в местном футуристическом дизайне, оснащенными оптическими прицелами. Вышки устанавливали с тем расчетом, чтобы они не мешали пулеметам обрабатывать сектор почти в двести семьдесят градусов, то есть каждый ствол гарантированно перекрывал не менее половины зоны ответственности соседнего, а при нужде можно было вести перекрестный огонь. В итоге защитный периметр представлял собой квадрат со стороной пятьдесят метров, внутри которого поместилась воронка, скрывавшая вход в подвал ремонтного комплекса, «шестьдесят шестой» научников, командирская машина и наш «бобик». Бэтээры курсировали снаружи на предмет патрулирования местности. В суете время пролетело незаметно, начали сгущаться сумерки, и майор Волчара принял решение не ломать руки и ноги в потемках, а оставить проникновение в комплекс на утро. Возражать никто не стал. Выставили охранение, свободные от дежурства бойцы наскоро поужинали все теми же сухпаями и отправились спать. Нам с Сашкой места в машине «фортификаторов» не полагалось, поэтому мы поставили палатку, постоянно жившую в «бобике», скинули разгрузки, броники с наколенниками-налокотниками и влезли в спальные мешки. Вредного Иванова отправили во взвод, пускай сам договаривается насчет ночлега. Не пропадет, не маленький. До того как заснуть, я еще поинтересовался у напарника, как такое количество людей помещается в кунгах, на что тот ответил, что не менее трети личного состава бодрствует на постах, а тридцать человек на пять «шишиг» вполне приемлемо. Плюс водилы в кабинах ночуют, там спальные места предусмотрены.
Глава 6
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7День начался с нездоровой суеты – в предрассветной хмари грохнул винтовочный выстрел. Я дернулся было, но разглядел, что никто не вскакивает по тревоге и не несется занимать места согласно боевому расписанию, поэтому справедливо решил, что не горит – и без меня разберутся. Рядом заворочался Сашка, но даже головы не поднял, вот что значит привычка. Еще несколько минут я безуспешно боролся со сном, потом сдался и провалился в полузабытье без видений. Второй раз проснулся от крика «Взвод, поооодъем!». Было семь часов утра, если верить таймеру в наладоннике. Тут уже никуда не денешься, пришлось вылезать из спальника на свет божий и наскоро приводить себя в порядок. В семь тридцать последовал незамысловатый завтрак, а в восемь майор Волчара созвал руководящий состав на планерку. Мы с Сашкой неторопливо побрели к штабному кунгу, лишенному пулеметной башенки, зато обладавшему высоченной антенной и лежаком для командира, и вследствие этой неторопливости пришли последними, даже Петруша Еремеев уже был на месте. Кроме него присутствовали сам майор, его зам, командир взвода Валерка Игнашов, старшина Крохин и Иван Петровский – универсальный специалист из команды научников. — Товарищи офицеры и сержанты, начнем, пожалуй. – Волчара окинул присутствующих строгим взглядом, дав понять, что шутки кончились. – Вводная всем известна, повторять смысла нет. У кого какие будут предложения? — Нужно определиться с точкой проникновения, – подал голос Еремеев. — А разве еще не определились? – удивился майор. – Капитан Тарасов? — Лейтенант Еремеев прав, – отозвался я. – Первым делом надо решить, где копать. Я могу показать место, куда ведет лаз из терминала, расчистить его можно минут за десять. Но это не приблизит нас к выполнению основной задачи. Ведь нам нужно не только добраться до оборудования, а еще и восстановить энергоснабжение. — Что вы предлагаете? – осведомился Волчара. — Петруша, доставай планшетник, – велел я научнику. – Сейчас перекину план комплекса, и вместе подумаем, с какой стороны лучше подступиться. Энергоцентраль на трехмерной схеме бывшего складского комплекса ремонтной базы обнаружилась сразу: как я и предположил, когда только попал на планету, генераторы располагались в том же подвальном этаже, через каких-то две стены от телепорта, только не в той стороне, куда я ломился. Особо защищенные помещения с многослойной изоляцией и впечатляющими перекрытиями должны были пережить бомбардировку фугасами, тем более что большая часть подвала сохранилась, однако осмотр поверхности над интересующими нас объектами выявил наличие впечатляющей рытвины, раза этак в четыре больше той воронки, на дно которой я вылез из грузового терминала. По всему выходило, что без большого объема землеройных работ не обойтись. — Куда ни глянь, всюду задница, – подвел итог раздумьям майор. – Копать, туда-сюда, придется в любом случае. Вопрос в том, как вырыть меньше, а узнать больше. — Я предлагаю залезть в подвал по проходу, который показал капитан Тарасов, – включился в мозговой штурм старшина. Оно и понятно: непосредственно ему и придется руководить работами, научники руки лопатами ломать не станут. – Пластита взяли достаточно, шанцевый инструмент тоже в избытке. Роем, лезем, пробиваемся во все помещения, какие возможно. После этого смотрим по плану, куда смогли попасть, а что разрушено. Пока будем рыть, научники с оборудованием поколдуют. Ага, не соврал Волчара – кроме него, в подразделении никто не знал, зачем идем, даже старшине не рассказал всей правды. Видать, наплел что-то про старинное оборудование, которое якобы можно восстановить. А что за оборудование, уточнить забыл. Чудо, что меня до сих пор не спросили, а откуда я про все эти дела знаю. Уж Крохин мог бы сообразить. Может, именно поэтому и не спрашивает? А научники и так в курсе. — Возражения по существу есть? – Майор повертел головой, выискивая несогласных, таковых не обнаружил и заключил: – Возражений нет. В таком случае, приступайте к расчистке, старшина. По готовности доложите лейтенанту Еремееву. Научники свободны. Оба техника козырнули и испарились, а вместе с ними и сержант Крохин. Волчара же неожиданно стал еще серьезнее. — Утром наблюдатель с южной вышки засек и снял кочевника. – Майор дернул себя за ус. – Труп патруль приволок. Вот только по следам видно, что не один он был. Мысль продолжать, туда-сюда? Судя по выражению Сашкиного лица, продолжения не требовалось. Да и я при этих словах вспомнил позавчерашний разговор – тогда напарник популярно объяснил, чем чревата встреча с обитателями степей. Старлей Игнашов удивленным не выглядел, надо думать, уже давно знает. Так вот что за суета была… — Положение аховое, – подтвердил мои подозрения Волчара. – У нас часов пять-шесть спокойных осталось. Надеюсь, за это время научники успеют хоть как-то определиться. Очень, туда-сюда, не хочется в бойню ввязываться. — Майор, вы прекрасно знаете, какое значение имеет найденное оборудование. – Я посмотрел ему в глаза, и Волчара взгляд не отвел. – Я слабо разбираюсь в здешних реалиях, но от нашего задания зависит будущее не только Чернореченска, но и всей планеты. И если вы свяжетесь с полковником Соломатиным, я на сто процентов уверен, что он отдаст команду на продолжение операции. Не считаясь с потерями. В случае надобности вышлет подкрепление. — Скоро увидим, – процедил майор. – Я все прекрасно понимаю, но если дело дойдет до стрельбы… Кошмары вам потом долго будут сниться, капитан. Я, туда-сюда, гарантирую. — Как-нибудь переживу, – пожал я плечами. – Мне это нравится не больше вашего, но другого выхода нет. Я советую, даже настаиваю, уже сейчас поставить в известность вышестоящее начальство. Пусть озаботятся усилением заранее. Тогда хотя бы не придется терять людей. — Хорошо, – кивнул Волчара. – Полковник Соломатин предупреждал о такой возможности, и особенно настаивал на выполнении задания, несмотря ни на что. Хотя, видит бог, мне этого очень не хочется. Планерка закончена, все свободны. Едва оказавшись у родного «бобика», я принялся доставать Сашку расспросами: — Саш, а чего это майор так напрягся, когда про кочевников рассказывал? — Я ж тебе объяснял, – поморщился напарник. – Бойня будет. Избежать ее можно только одним способом: с максимально возможной скоростью свалить обратно в Чернореченск. Тогда не догонят. А так придется их всех валить. — Да я понимаю. – Я задумчиво почесал затылок. – Но вот ты реагируешь достаточно спокойно. Я вижу, что тебе неприятно, но не до такой степени, как майору. И старлей спокойно себя ведет. — Ага, ты тоже спокоен, как танк, – поддакнул Сашка. – А все потому, что лично мы в подобных переделках не бывали. А майору пришлось с кочевниками повоевать, и с тех пор он очень изменился. Полгода по психологам мотался, чуть из «мародеров» не уволился. Но как-то справился, третий год уже пошел с тех событий. Я его еще по училищу помню, практику он у нас вел. Тот майор и теперешний – два разных человека. Причем современный вариант куда угрюмей и нелюдимей старого. Ага, обычный посттравматический синдром. Что же ему такое творить пришлось, что в психике перекос заработал? Наверняка что-то страшное. Блин, не дай бог сегодня повторится. Я хоть и давно воюю, и навидался всякого, но, если Сашке верить, придется племя под корень вырезать. С бабами, стариками и детьми. Даже думать не хочется. — А зачем с ними вообще связываться? Мы за периметром, нам ничего не грозит. Пускай беснуются снаружи, флаг, как говорится, в руки. — Не получится отсидеться, – вздохнул Сашка. – Пробовали. Ничего хорошего из этого не вышло. Если подпустить вплотную, они в периметр прорвутся, и тогда начнется резня. В рукопашной они страшный противник. Единственный способ – расстрелять на подходе.6 марта 2535 года, утро
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 6 марта 2535 года, день — Шевелитесь, обезьяны! – ревел старшина Крохин, раздавая подзатыльники направо и налево. – Или вы хотите жить вечно?!! Личный состав вихрем носился по опорному пункту, люди в спешке занимали места согласно боевому расписанию. Пулеметчики уже сидели в башенках, водили стволами вдоль секторов обстрела, оба бэтээра с рыком разворачивались к южной стене периметра, а автоматчики запрыгивали на стремянки и прикладывались к бойницам, оценивая обстановку. Мы с Сашкой помогали Иванову: тот снял «корд» с вертлюга и волок его к ближайшей «шишиге» – Волчара приказал установить дополнительный пулемет на наблюдательной вышке, а на нашу долю остались коробки с лентами. Добравшись до места назначения, с помощью снайпера-наблюдателя закинули пулемет в гнездо, передали боекомплект, затем на позицию забрался Иванов, и через минуту над броневым листом ограждения показалась его голова. — Товарищи офицеры, тут место есть. Давайте ко мне кто-нибудь вторым номером. Снайпер не поможет, у него своя задача. Мы с Сашкой переглянулись, и парень отвел взгляд. — Я не смогу, – пробормотал он. – Оттуда все будет видно, я не выдержу. Лучше на периметр пойду. — Ладно, – кивнул я. – Только далеко не пропадай, если совсем худо будет, я тебе крикну, мое оружие принесешь. — Лады, – обрадовался напарник и испарился. Я по лесенке забрался на вышку и пристроился рядом с Ивановым. Как оказалось, на бортиках ограждения имелись подобия вертлюга, хоть и отличавшиеся от такового в нашем «бобике», поэтому с рук стрелять не придется. Хоть с «кордом» такой фокус проделать и возможно, но четверть центнера на весу держать и при этом умудряться попадать хоть куда-то трюк сродни цирковому. Иванов пристроил пулемет и уже примеривался к нему, оценивая сектор обстрела. Рядом на складном стульчике устроился снайпер из «фортификаторов». Для меня позиция тоже нашлась, хоть и с трудом. — Готовность!!! – разнесся по расположению рык старшины. Мы все трое не сговариваясь посмотрели в южном направлении. Метрах в трехстах от опорного пункта начинались заросли колючего кустарника, и сейчас из него выныривали десятки странно одетых фигурок, потрясавших копьями. Многие вращали в руках ременные пращи. Старые знакомые, мать их! Майор оказался прав, бойни не избежать. А ведь как хорошо все начиналось!.. Как Волчара и предсказывал, спокойно поработать удалось около пяти часов. За это время личный состав под руководством сержанта Крохина расчистил прорытый мной лаз и сумел пробиться во все остальные помещения, свободные от строительного мусора. Таких нашлось целых семь, и все они были под завязку набиты разнообразными комплектующими к электронике. Крохин прямо-таки сиял, когда докладывал о находках майору. Впрочем, было чем гордиться – как я понял, подобная удача последний раз улыбнулась «мародерам» лет этак пятьдесят назад. За такое количество трофеев можно было бы у Соломатина много ништяков выторговать. Теперь уже поздно, но надеюсь, что в рейтинге полезности напротив моей фамилии полковник поставит жирный плюсик. В принципе, с точки зрения «мародеров» поход уже закончился удачно. По всем канонам нужно грузить товар в «шишиги» и уносить ноги, но мы продолжали сидеть в опорном пункте, положившись на остроту зрения наблюдателей. Все из-за научников, которые колдовали с телепортом, и пока с полной уверенностью могли сказать только, что основной источник питания не функционирует, а жизнедеятельность системы поддерживается аварийным, далеко не вечным, аккумулятором. С текущим уровнем энергии активировать телепорт не представлялось возможным, а для установления причины выхода из строя главного энергоконтура нужно время. Много времени. Попытка пробиться на подстанцию результата не дала: слишком толстые стены, слишком много броневых прослоек. Попасть внутрь можно только через входы, которых в наличии было два: один через подземную галерею прямо из подвала, второй снаружи. Первый вариант отпадал – от галереи не осталось и следа. А вот второй… Судя по схеме в моем КПК, искомое место располагалось чуть ли не в центре рытвины, столь нас удивившей. А тут копать не перекопать. Бойцы как раз начали прочесывать указанную точку, когда прозвучала команда «к бою». Была еще одна причина, по которой мы не могли банально унести ноги, причем сугубо меркантильная: найденный товар не помещался в «шишиги». В нашем случае или нужно будет возить частями, нарушив целостность периметра, или вызывать подмогу. Майор Волчара выбрал последнее. Сеанс связи с Чернореченском был проведен еще три часа назад, причем слова Соломатина полностью оправдали мои ожидания: он недвусмысленно приказал держать оборону, даже если для этого придется вырезать несколько племен кочевников. Подкрепление вышло, причем в силах тяжких – весь оставшийся батальон «фортификаторов» плюс десяток грузовиков из автобата. Как пояснил Волчара, командование приняло решение возводить постоянный опорный пункт с последующим расширением до полноценного форпоста. Грузовые «шишиги» шли не порожняком, а везли элементы конструкции усиленного периметра. Но это, конечно, дело не одной недели, а может, и месяцев. Нас же больше интересовали боевые возможности высланного усиления. Но и тут руководство не подкачало, прикомандировало к «фортификаторам» и автомобилистам роту погранцов. Они как раз на отдыхе в Чернореченске стояли, вот их и припрягли. Большим, чем у них, боевым опытом в этом мире практически никто не обладал. Напрягало одно – в самом благоприятном случае помощь прибудет завтра часам к двенадцати. По радиоканалу удалось перекинуть в Чернореченск маршрут, проложенный нашей колонной, так что наугад идти не придется, вот только вышли они около полудня, ночь однозначно в степи коротать. А нас к тому времени с землей смешать могут. Получается как в старинной сказке: «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». — Оружие к бою! – раздался зычный рев майора, от которого мой сосед Иванов подпрыгнул и вцепился в пулемет. Эвон как, голосище прорезался. Против собственной воли я тоже сильнее стиснул «калашников» и обвел оценивающим взглядом театр военных действий. Кочевников на глаз собралось сотни три, если не больше. С монокуляром я со вчерашнего дня не расставался, так что комп услужливо увеличил изображение, позволив во всех подробностях рассмотреть противника. Все те же высокие светлокожие аборигены, в холщовых одеждах и кожаных доспехах. Вооружение разнообразием не поражало – копья, ножи, пращи. Мужики в расцвете сил: ни стариков, ни безусых юнцов, и уж тем более нет женщин и детей. Чего Волчара так переживал? Усиленный взвод с автоматическим оружием при поддержке брони раскатает их в блин. Однако чего ждем? Пора уже ударить как минимум из пулеметов – для крупнокалиберных «кордов» триста метров не расстояние, пока укроются, половину положим. Но майор почему-то занял выжидательную позицию. Я еще раз проверил переводчик огня – все-таки «сто третий» для меня в новинку, как бы не лохануться, – и постарался устроиться за броневым листом с максимальным удобством. Не вовремя коллиматор поставил, ох не вовремя. Да еще на ствольную накладку. Но ничего, я с пулеметами конкурировать не собираюсь, подпущу ближе. Примерно через минуту я понял, чего выжидал майор – первого хода со стороны кочевников. Он явно знал, к чему готовиться. Из кустов за боевыми порядками противника грохнул нестройный и довольно жидкий винтовочный залп. Затем еще один, и еще. Пули застучали по броне, лопнуло лобовое стекло нашей «шишиги», украсившись аккуратной дырочкой в ореоле стеклянного крошева, и что-то взвизгнуло над ухом. Я инстинктивно присел за ограждение, но сразу же вновь выглянул – из укрытия обстановку не оценишь. В этот момент кочевники нестройной толпой ломанулись в атаку, и я невесело ухмыльнулся. Какая незамысловатая тактика: под прикрытием ружейного огня сократить дистанцию и перейти в рукопашную. Старо, как мир. И крайне неэффективно против засевших в крепком месте солдат с автоматическим оружием. Как мне вчера объяснил Сашка, листы периметра изготавливались из легчайшего композита толщиной в сантиметр. Верхний слой, обращенный к врагу, твердый, и от него пули рикошетили. Если же он не выдерживал, то они вязли во внутреннем. Таким образом, ружейный огонь броня держала, а большего и не надо – вся эта пальба нам не страшнее комариных укусов. А из надежного укрытия расстреливать открыто бегущего противника одно удовольствие. В подтверждение моей мысли басовито загрохотали «корды» из башенок двух «шишиг», сбоку застучал пулемет Иванова. Тьфу, зараза! Оглушил совсем. К громогласному трио присоединились «печенеги» с бэтээров, и по толпе аборигенов словно прошлась огненная коса, как бы банально это ни звучало. Тяжелые пули просто сносили кочевников, зачастую отрывая от тел крупные куски. Я судорожно сглотнул, рассмотрев через монокуляр, как одному воину оторвало руку у самого плеча, а следующая пуля разнесла голову, как перезрелый арбуз. Однако на кочевников плотный огонь не произвел ровно никакого впечатления: они продолжали бежать, ступая по трупам, и за считаные секунды сократили расстояние до ста пятидесяти метров. Еще чуть-чуть, и они окажутся в мертвой зоне для башенных пулеметов. Бэтээры предусмотрительно отошли к флангам, чтобы иметь возможность отсекать аборигенов огнем от периметра, но тут опять возник нюанс – стрелять могла только одна «коробочка», второй пришлось на полном ходу убраться на несколько сотен метров в чистое поле и попытаться зайти нападающим в спину. При этом еще экипажу приходилось следить, чтобы не попасть под дружественный огонь. После первого рывка кочевники потеряли около ста человек. Следующий стоил жизни трем с лишним дюжинам, но их все еще оставалось с избытком на сорок наших бойцов. Строго говоря, против них приходилось лишь пятнадцать автоматчиков, занявших южную часть периметра, – полностью оголять остальные направления майор не стал. Башенные пулеметы вышли из игры, только Иванов мог достать нападавших в мертвом пространстве под забором. И все это под ружейным огнем, хоть и не самым плотным. Но то и дело взвизгивавшие над ухом и рикошетившие от бронелистов пули не давали расслабиться. Аборигенам оставалось преодолеть лишь последние сто метров, когда в бой вступили автоматчики. Если бы противник шел плотным строем, они стали бы для него последними, но высокая эффективность пулеметного обстрела в начале атаки сыграла с нами злую шутку: к периметру кочевники добрались редкими кучками, поэтому положить всех сосредоточенным огнем не получилось. Громыхнуло несколько гранат, но и это особого результата не принесло: около тридцати вражеских воинов, перемахнув заграждения из колючки, прорвались под стены и принялись карабкаться наверх. — М-мать!!! Чего ждали-то?! – проорал я, короткими расчетливыми очередями опустошив магазин «сто третьего» – с вышки еще можно было достать некоторых особенно нерасторопных врагов. Иванов злобно выматерился в ответ: он безуспешно пытался зацепить очередями скрывшихся в мертвой зоне кочевников. Сосед-снайпер, мой рев проигнорировавший, методично всаживал пулю за пулей в кусты на той стороне проплешины. Я сменил опустевший магазин, передернул затвор и в этот момент отчетливо понял, что стрелять больше не в кого – аборигены дорвались до человечины. Я завороженно смотрел, как неимоверно ловко кочевники взбирались по, казалось бы, ровным бронеплитам, стремительно перемахивали их, не обращая внимания на колючую проволоку, и сцеплялись с «фортификаторами» врукопашную – двухметровый забор не остановил их ни на мгновение. Кое-кто из бойцов, взобравшись на «стремянки», пытался высовываться из-за периметра и простреливать мертвое пространство, но заканчивались эти попытки плачевно: одному смельчаку разбило голову камнем, запущенным накоротке из пращи, – парень с залитым кровью лицом рухнул на землю внутри ограды; другомуснизу вонзили копье прямо под челюсть. Листовидный наконечник пробил череп и разорвал ремень каски, сбив ее с головы, – столь велика была сила удара. А за стеной прорвавшиеся аборигены устроили натуральную свалку, проворно орудуя копьями и дубинами. Наши в ответ пустили в ход приклады и ножи, и над полем повис многоголосый рев сцепившихся в смертном бою людей. А потом я осознал себя стремительно соскальзывающим по лесенке, крыша кунга больно ударила в ноги, и я спрыгнул на землю, в самую гущу схватки. Приземлился хорошо, с перекатом, в движении успев выхватить нож, и на выходе в стойку вонзил его под ребра замахнувшемуся копьем аборигену. Резким рывком освободив клинок, я пинком отправил мертвеца в сторону ближайшего врага, нырком ушел от замаха еще одного кочевника, и, выпрямляясь, полоснул по горлу зазевавшегося громилу с тяжелой дубиной. Развернувшись, обратным движением секанул по плечу первого и, поскольку оказался практически у него за спиной, вцепился свободной рукой в волосы и натянул его затылком на выброшенное вверх колено. Отскочил, отпустив жертву – не дело посреди резни возиться в захватах – и кочевник рухнул, неудобно вывернув ногу. Хрустнула кость, но ему уже было все равно, а мне тем более – я озирался в поисках очередного неудачника. Что характерно, не нашел – схватка вдруг разом затихла. Сделав несколько глубоких вдохов, я обвел взглядом нашу позицию. Взору открылась страшная картина: все пространство небольшого пятачка между двумя угловыми «шишигами» было забито трупами, кочевников и наших вперемешку. Аборигенов существенно больше, но от этого картина не становилась менее удручающей. Я насчитал восемь «фортификаторов», застывших в причудливых позах: кто проткнут копьем, у кого разбита голова, а у одного бойца и вовсе вырвано горло. Ч-черт!.. Совсем хреново!.. — Не расслабляемся! По местам! – заорал со стены майор Волчара. Без каски и с рассеченной щекой он выглядел жутко, но при этом излучал властность и непоколебимую уверенность. – Сейчас вторая волна пойдет! Не подпускать близко! Валить всех! Я СКАЗАЛ, ВСЕХ!!! Не дайте им подойти близко! На стены, живо на стены! Бегом, туда-сюда!!! Подгоняемые вездесущим старшиной Крохиным, мчались свежие бойцы, оставившие позиции с других направлений – все свободные люди сосредотачивались на южной стороне периметра. Я успел лишь найти взглядом потрепанного Сашку и тоже полез на вышку, работать вторым номером у Иванова. На ставшей уже родной наблюдательной площадке царил кавардак. Невозмутимый снайпер бинтовал Иванову руку, а тот ругался, все больше матерно. Правда, в промежутках между матюгами еще и шипел от боли. — Что стряслось? – спросил я, подхватив брошенный перед рукопашной автомат. — Подстрелили меня, мля! – простонал пулеметчик. – Козлы, мать их!.. — Кость задета, – прокомментировал добровольный санитар, не прерывая своего занятия. – Стрелять точно не сможет. Вот это хреново. Придется самому за «корд» браться, благо из похожего оружия стрелять приходилось. Справлюсь как-нибудь. — Мне показалось, или не шмаляют больше? – спросил я в пространство, пристраиваясь к пулемету. Блин, короб пустой почти, менять надо. — Заткнулись сразу после прорыва, – отозвался снайпер. Он закончил бинтовать Иванова и снова занял позицию с винтовкой. Несчастный рядовой, заметив мой взгляд, левой рукой подал короб с лентой, и я принялся перезаряжать пулемет, силясь припомнить порядок действий. — Сейчас перегруппируются и снова полезут. Упорные, гады, как муравьи какие…
* * *
Передышку кочевники дали очень маленькую – уже через пятнадцать минут из тех же кустов вывалилась ватага человек в сто и ринулась к периметру. В этот раз огневой поддержки не было, стрелки бежали вместе с остальными и на ходу постреливали из винтовок. Состав нападающих изменился: было много мужиков за пятьдесят, и юнцы появились. Эта атака захлебнулась, едва начавшись: наученные горьким опытом «фортификаторы» сразу же накрыли аборигенов пулеметным огнем. Внесли свою лепту и снайперы с автоматчиками, да и я быстро приноровился к «корду» и косил нападающих наравне с другими пулеметчиками. Плюс на этот раз бэтээры действовали слаженно, заранее согласовав сектора обстрела. В результате до стен не добежал ни один вражеский воин, последнего, запутавшегося в «спирали Бруно», разорвало на куски несколькими скрещенными очередями. И тут же третья волна – совсем древние старики, бабы и дети. Этих было около двух сотен. Я зажмурился, выдохнул, медленно досчитал до пяти. Открыл глаза, но картина не изменилась – разношерстная толпа по-прежнему приближалась к МОПу. — Огонь! – заорал Волчара и подал пример – одной очередью высадил магазин по плотному скоплению явных некомбатантов. – Огонь, сучьи дети! ОГОНЬ!!! Я сжал зубы, до крови закусив губу. Пулемет в моих руках затрясся, выводя мелодию смерти. Пули рвали ничем не защищенные тела, но аборигены упорно продвигались вперед, не реагируя на потери. Волчара был прав, кошмары теперь долго будут сниться. И даже не от кровавых подробностей – такого я навидался досыта, – но вот это нечеловеческое упорство и полное презрение к смерти, больше свойственное насекомым, поражали до глубины души и пробирали до костей. Так не бывает! Это неправильно!! Люди, опомнитесь!!! Кажется, я орал это вслух, но меня никто не слышал – даже мои собственные руки продолжали наводить «корд», палец жал на спусковой крючок, а мозг с четкостью компьютера фиксировал результат. Неестественная целеустремленность обреченных навевала ужас, лишь с огромным трудом я заставлял себя оставаться на позиции. Все силы уходили на борьбу со страхом, я действовал на автомате – выпускал очередь за очередью, менял короба с лентами, которые подавал рычащий Иванов, и сам издавал странные звуки – полукрик-полустон, реакцию пораженного сознания на нечто противоестественное. В какой-то момент сосед-снайпер отбросил винтовку, упал на колени и завыл, обхватив голову руками. Иванов сноровисто огрел его по каске патронным коробом, отправив в нокаут, и зло зыркнул на меня. Но я не обратил на это внимания, поглощенный работой. Краем сознания отмечал, как с флангов заходят бэтээры, водя жалами пулеметов, как тут и там замолкают автоматы, как бойцы в ужасе начинают пятиться, не в состоянии вынести вида бойни… А потом сильно поредевшая людская волна достигла периметра. — От стен, от стен!!! – благим матом заголосил Волчара, скатившись со стремянки. Рядом с ним ревел старшина, тумаками подгоняя людей. Они успели. Когда первые кочевники, вернее кочевницы, перебрались через забор, цепь бойцов полукругом охватывала пятачок между «шишигами». Подстегнутые криками майора и затрещинами Крохина перепуганные парни застыли в положении «на колене». Стволы смотрели на ограждение, и, когда жуткие в своей неустрашимости аборигены посыпались с бронеплит, их встретили плотным огнем десятка автоматов. Пули почти в упор били по незащищенным телам, отбрасывая передние ряды на подпирающих сзади. Мгновенно образовалась куча-мала из трупов и еще живых, но уже вряд ли разумных баб и подростков обоих полов – старики до стен не добежали. Я тоже внес посильный вклад в избиение, перекинув пулемет на соседний вертлюг. Последний порыв обреченных поражал яростью – я видел, как одна женщина, получившая очередь в живот, из последних сил дотянулась до крайнего бойца в шеренге и впилась зубами ему в горло. За ней тут же последовало еще несколько кочевниц, похоронивших под своими телами несчастного парня. Казалось, бойня продолжалась уже вечность, и тем внезапнее пришло осознание, что все закончилось: атакующие полегли все, до последнего человека. Я отпихнул пулемет, оставив его в задранном стволом вверх положении, сел на задницу, прислонившись спиной к ограждению, и сорвал с головы каску. Отер пот со лба, попутно размазав по лицу кровь, сочащуюся из прокушенной губы, судорожно сглотнул… Хотелось блевать. Но еще больше хотелось орать, громко ругаться матом и крушить все вокруг. Прав, ох прав был Волчара! Сидевший рядом Иванов вдруг истерично засмеялся, утирая слезы здоровой рукой. Я посмотрел на него недоуменно, но потом тоже улыбнулся, а через мгновение зашелся в приступе неуемного хохота. Мы живы, я жив, вашу мать!!! — Эй, на вышке! – донеслось снизу. – Заткнитесь уже! Я приподнялся над бортиком и запустил в возмущенного Крохина каску. Промазал, конечно. Зато попался на глаза Волчаре. — Тарасов! – заорал тот, ткнув в меня пальцем. – Слезай на фиг, и с оружием! Еще ничего не кончилось! Вот тебе раз! Я подхватил «сто третий» и резво соскользнул с вышки, а потом и с кунга. — Тарасов, Иволгин, Крохин – за мной! – распорядился майор. – Игнашов, остаешься за старшего! Я переглянулся с Сашкой (на лбу царапина, левый рукав пропитан кровью, на правую ногу припадает – красавец!), тот пожал плечами, и мы в сопровождении старшины дружно порысили за Волчарой. Бежали не долго – до восточной стены периметра. Взобрались по «стремянке», перемахнули бронеплиту и оказались возле «двойки», которая тут же гостеприимно распахнула люки десантного отделения. — Проверим лагерь кочевников, – пояснил майор, когда мы заняли места в отсеке и дверцы захлопнулись. – Там сейчас, скорее всего, только совсем маленькие дети. Взрослых никого не осталось, туда-сюда. — Мы их – того?! – побледнел Сашка. Хотя, казалось бы, куда уж больше?.. — Как вариант, – не стал скрывать Волчара. Ухмылка на его окровавленном лице получилась жутковатая. – Но лучше мы их в кунги загрузим, дождемся подкрепления и отправим в княжество. — Зачем? – удивился я. Не похож был майор на гуманиста, а тут такая забота о сиротах… — Затем, что рука не поднимется, – отрезал Волчара. – Те, кому меньше десяти лет, в безумие не впадают. И их можно социально адаптировать, по-научному выражаясь. Оседлым в деревню отдадим, Чернореченск их финансово поддерживать будет. В безумие. Вот тут ты не прав, майор. Это не безумие. Это нечто иное. Пока не могу понять, что именно. Носится в голове мысль, но постоянно ускользает. Что-то с насекомыми связанное. — А с каких пор аборигенов адаптировать начали? – заинтересовался Сашка. Идея оставить детей в живых ему явно понравилась. Волчара ответил под аккомпанемент взревевшего движка: — Новая методика, два года как обкатываем. Пока срабатывает. На этом разговор угас сам собой. Майор принялся осматривать автомат, старшина флегматично жевал кончик неведомо откуда взявшейся сигары, Сашка о чем-то думал, закрыв глаза. — Что с Петрушей? – ткнул я его в бок. – Живой хоть? — Да что с ними сделается, – немного отрешенно отозвался напарник. – Волчара научников приказал в подвал загнать и не выпускать до конца заварухи. Петруша рыпнулся было, но старшина ему в бубен дал и заволок в укрытие. Остальные на словах поняли. Ага, хоть это радует. Но все равно потери неоправданно большие. — Майор, а почему сразу не отдал приказ открыть огонь? – спросил я, перекрикивая рев двигателя. — Бесполезно потому что, – зло сплюнул тот. – Наши чистоплюи воспитываются с верой в человека, не может до них никак дойти, что бить надо первым, тогда и выживешь. Если бы я сразу велел стрелять, никто бы не почесался – кочевники же такие отсталые, что они могут нам сделать? А я видел уже, что они могут. Хотя до этого таким же чистоплюем был. И от иллюзий избавился, только когда наш взвод чуть не поголовно вырезали, а командира моего у меня на глазах порвали. В буквальном смысле слова. На лоскуты, туда-сюда. Дела! Это что же, все аборигены такие? Как же тогда с ними торгуют и вообще контактируют? Я незамедлительно озвучил возникший вопрос и выслушал пространный ответ майора: — Которые кочевники, все такие. Но их не так много по сравнению с оседлыми. Только это и спасает, туда-сюда. Почему и когда произошло разделение аборигенов на две неравные группы, никто не знает. Но еще до Бойни отмечались случаи конфликтов с кочевниками, тогда как оседлые легко пошли на контакт. В первое время после войны, когда только шло становление княжества, с кочевниками было много проблем, но еще больше их доставили оседлые. Но с этими хотя бы удалось договориться – они прекрасно понимали силу нашего оружия, и инстинкт самосохранения у них хорошо развит. Теперь живем мирно. Кочевники же другое дело. Они режут всех, кто не относится к их племени, и нас, и оседлых местных – им без разницы. Но есть сведения, что между собой племена как-то уживаются, войны идут, но не превращаются в откровенный геноцид. — И что, в переговоры даже не пытались вступить? – изумился я. — Пытались, ага, – снова сплюнул майор. – После этого и появилась тактика тотального уничтожения. Увидел кочевника – убей не задумываясь. Наименьшее из возможных зол. Сам в живых останешься, и племя вырезать не придется. Ну или беги без оглядки, чтобы не догнали. Между тем бэтээр, плавно покачиваясь на неровностях покрытия взлетного поля да изредка похрустывая подминаемыми кустами и небольшими деревцами, достиг места назначения и остановился, рыкнув движком на холостом ходу. — На выход! – распорядился майор, распахнул люк и первым выпрыгнул из уютного нутра бронированного монстра. Я последовал за Волчарой, взяв автомат на изготовку. Рядом зашуршали травой Сашка со старшиной. Крохин, оказавшийся замыкающим, захлопнул люк и вскинул РПКМ с «банкой», контролируя окрестности. А я и внимания не обратил, что у него ручник за основное оружие. Весь дисками увешан, хотя что ему, гориллоиду. С его комплекцией и «корд» можно таскать. Растянувшись редкой цепью с майором во главе, мы осторожно пошли вдоль забора из вездесущего колючего кустарника. Что-то вроде акации, но есть и отличия – более низкорослый. Вообще, местность вокруг характерная для бывшей Базы-7: перепаханные пенобетонные плиты «взлетки», тут и там живые изгороди из труднопроходимых зарослей, периодически попадаются довольно крупные обломки. Схорониться есть где, что радует. Не хотелось бы попасть на глаза охране лагеря. Не верю я, что самое ценное – детей – могли люди, пускай даже столь архаичные, оставить без присмотра. Однако майор уверенно хрустел травой под подошвами, бесцеремонно раздвигал кусты и продирался сквозь колючки, нимало не озаботившись соблюдением скрытности. Правда, автомат держал наготове и любой взгляд сопровождал движением ствола. Значит, чего-то опасался. К лагерю, если так можно назвать скопление тягловых животных, впряженных в волокуши и брошенных стоять без привязи, подошли минут через десять. Как и предсказывал Волчара, взрослых не оказалось – самому старшему из найденных аборигенов было лет девять на вид. Кроме этого пацаненка на своеобразных «телегах» сидело, лежало и навзрыд ревело, требуя еды, еще десятка четыре разновозрастных детей, от младенцев до вполне самостоятельных пяти-семилетних бутузов. Они пугливо жались к узлам с домашним скарбом и глядели на нас большими грустными глазами, в глубине которых застыл страх. — Млять! – в сердцах высказался майор, осмотрев табор. – И что с ними делать? Долбаные кочевники, собственных детей не жалеют… Суки! Сопротивления оказать никто не пытался, наоборот, при виде насупленного старшины дети сжимались в комочки, силясь слиться с окружением. Суровый сержант Крохин, крепко державший в мозолистых руках целую роту отчаянных вояк, это зрелище выносил с трудом – дергал щекой и подозрительно щурился. Мне тоже было не по себе. Если честно, такого я не мог представить даже в страшном сне. Вспомнились слова майора: «рука не поднимется». Вот именно. Обыкновенные дети, страшно испуганные и покорившиеся судьбе. — Что делать будем, товарищ майор? – срывающимся голосом поинтересовался старшина. – Нельзя их тут одних оставлять, волки порвут. Или другим кочевникам на поживу пойдут. — Так, мля! Сержант, хорош нюни распускать! Слушай мою команду! – Волчара овладел собой и принялся раздавать распоряжения: – Детей пересчитать, выявить количество младенцев, требующих особого ухода. Осмотреть обоз на предмет теплой одежды или одеял. Еду тоже собрать, туда-сюда. Сейчас вызову из лагеря машину, «двойка» их проводит. Потом грузим всех в кунг, перевозим в расположение и размещаем в одном из помещений подвала. Там вроде есть не особо захламленные? — Так точно! – отозвался Крохин. – Имеется один полупустой склад, всех разместим. — Молоко у нас в пайках есть? — Есть немного сухого, – задумался старшина. – Водой разведем, подогреем. Сообразим мелким перекусить, не сомневайтесь. А тех, что постарше, тем более накормим. — Вот и славно. Приступайте, старшина! – Майор обернулся к нам с Сашкой. – А мы, товарищи офицеры, пока покараулим, волков тут действительно много. Придется, видать, всех волов им оставить…Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 6 марта 2535 года, вечер Остаток дня прошел суетно. Началось все с того, что я наконец поймал за хвост не дававшую покоя мысль и пристал к Волчаре: — Майор, слушай… Тот недовольно покосился на меня – я его перехватил, когда он бежал куда-то по сверхсрочным делам. — Я вот тут подумал: откуда в племени столько воинов? — А? Капитан, тебе делать нечего? – возмутился майор и изменился в лице. – Твою мать!.. — Вот именно, – подтвердил я, опершись о борт кунга. – В первой волне сколько было народу? Что-то около трех сотен, и все отборные бойцы. Во второй около сотни, это уже резерв военного времени – пожилые и юнцы. И в третьей волне пара сотен стариков, женщин и подростков. Вопрос: на триста мужиков в расцвете сил триста человек нагрузки? И детей всего десятка четыре… — Да понял я, куда ты клонишь, – буркнул Волчара. – В таком племени должно быть человек семьдесят бойцов, край сотня. Но никак не три. Млять! Очень похоже, туда-сюда, что они ополчение с нескольких племен собрали. Как раз около шести часов понадобилось. К тому же мы не знаем, когда они нас обнаружили. Может, еще с вечера. Так что дело швах. — Думаю, не все так страшно, – покачал я головой. – Если это ополчение, то мы выбили самых боеспособных плюс остатки ближайшего племени. До стойбищ остальных далеко, если и появятся, то нескоро, плюс из кого им отряд собирать? Из стариков и баб? — Может, ты и прав, капитан, – задумался Волчара. – Если бы они от нас отстали, все проблемы бы решились. Еще одного штурма можем не выдержать. А вот тут прав уже он. Пока мы возились с доставшимся в качестве трофея детсадом, старлей Игнашов провел инвентаризацию и подсчитал потери. Одиннадцать человек убитых, двое тяжелораненых – парень с разбитой камнем головой и, к моему изумлению, боец, которого бабы грызли. Порвали его основательно, но не до конца. Легкораненых много больше, фактически каждый второй. Захватили одного пленного – его я моментально опознал по рассеченному плечу и сломанной ноге. Собрали трофеи – кучу металлолома и два десятка «мосинок» в разных исполнениях: как с пластиковыми ложами, так и с деревянными. Что делать с трупами, не ясно. Похоронить всех наличными силами нереально, поэтому просто вынесли убитых аборигенов за периметр, а своих погибших разместили в одном из складских помещений, подальше от подвальчика, отведенного для содержания детей. Их, кстати, удалось накормить, хотя думали, что будут проблемы: обычные перепуганные дети, к тому же голодные, на контакт пошли достаточно легко, разве что языка не понимали. С младенцами, правда, пришлось повозиться, но и тут хитрый старшина нашел выход – налили разведенного сухого молока во фляжки и заткнули горлышки скрученными в жгут тряпицами. Получилось подобие бутылочек с сосками, так что с горем пополам, но и грудничков без перекуса не оставили. Хорошо, что их всего семеро было. Потом поручили заботу о них двум восьмилетним девчонкам – как оказалось, маленькие кочевницы уже сносно владели искусством ладить с малышней. Параллельно разбирались со стойбищем: шерстили поклажу на предмет всякого полезного, распрягали волов и разгоняли по округе – все больше шансов выжить, чем с волокушей за плечами. В делах и заботах прошло два часа, а потом состоялся мой разговор с майором Волчарой. И все это время царило затишье – ни одного сына степей на горизонте. Поэтому я и предположил, что нападений больше не будет, по крайней мере, сегодня. — Надо с начальством связаться еще раз, – подвел итог майор. – В подробностях доложить. Радиограмму о боестолкновении отправили сразу по его завершении, но описали положение предельно кратко, а теперь Волчара справедливо решил разделить ответственность с руководством. Он скрылся в кунге почти не пострадавшей командирской «шишиги», возле которой я его и выловил, а я отправился к нашему «бобику», приводить себя в порядок и пополнять боезапас. Вокруг царили разгром и разрушение. Старшины на все не хватало, поэтому личный состав сосредоточился на делах насущных, в список которых уборка территории на данный момент не входила. Ладно хоть трупы за забор перекидали, а лужи крови и обойти можно, чай, не баре. После бойни майор усилил охрану – на каждой вышке дежурила пара из снайпера и пулеметчика с РПКМ, а на южной башенке так и остался наш «корд», но вместо Иванова за ним закрепили другого бойца. Один из бэтээров дежурил у стен, а второй патрулировал окрестности, нарезая круги по буеракам. Научники во главе с Еремеевым вооружились лопатами и под охраной четверки автоматчиков ковырялись в воронке – искали вход в энергоцентраль. В общем, все были заняты, и только я страдал фигней. Впрочем, вру – Сашка тоже бездельничал, пусть и по уважительной причине: рана у него оказалась легкой, но тяжелый физический труд все равно был противопоказан. В рукопашной он заработал обширный, хоть и неглубокий, порез левого плеча и ногу повредил. В горячке боя не заметил, но, когда добрались до стойбища кочевников, выяснилось, что ходит он с трудом, а хромота усилилась. По прибытии в лагерь Волчара прогнал его отдыхать, на что возражений не последовало. Из офицерского состава я оказался наименее пострадавшим – не считая прокушенной губы, других повреждений у меня не было. Майору рассекли щеку наконечником копья, так что шрам обеспечен. Игнашов отделался сильным ушибом и переломом пары ребер. Петруша Еремеев, словивший в дыню от старшины, маялся головой, с подозрением на легкое сотрясение мозга. Я же ополоснул лицо водой из фляжки и на этом обработку ран решил считать завершенной. Некогда болеть, надо магазины заново набивать, почти все расстрелял, причем сам не заметил когда. За этим занятием меня и застал майор примерно через полчаса – я еще и Сашкины под шумок снарядил, ему с порезанной рукой неудобно было. — Ну, капитан, мы и переполох устроили! – без предисловий выдал Волчара, плюхнувшись на левое сиденье «бобика». – Только что начальство передало, отправляют к нам штурмовик со спецбригадой медиков. Прикинь, а?! Штурмовик не пожалели, врачей каких-то особенных. Что мы тут разворошили, туда-сюда? Я лишь пожал плечами в ответ. Откуда я знаю? Я вообще не местный. — Завтра с утра авиаразведку обещали устроить и раскатать все обнаруженные стойбища, – продолжил майор. – Завтра же еще колонну со стройматериалами отправят. Будут строить не просто опорный пункт, форпост заложат. Периметр не хуже чем в Чернореченске, и войск чуть не полк загонят. Это что же творится-то! Я на известие отреагировал вяло – кивнул разок, и все. А вот Сашка слушал уронив челюсть. Значит, действительно нечто из ряда вон происходит. — Короче, через час прилетят спецы, – закончил разговор Волчара, выбрался из «бобика» и побрел к суетящимся у забора бойцам, на ходу успевая раздавать распоряжения и вставлять фитили встречным-поперечным. Сашка растерянно хлопал глазами и пялился в спину отца-командира. — Ты чего? – толкнул я его в бок. — А?.. – очнулся Сашка. – Офигеть, на моей памяти еще такого не было, чтобы штурмовик отправили перевозить каких-то медиков, да еще обещали поддержку с воздуха… Что делается, что делается!.. — Да ладно, забей! – утешил я его. – Пойду Петрушу проверю, спрошу, чего нарыли. — Давай. Еремеева я нашел там, где и ожидал, – в рытвине у стены, на самом ее дне, с лопатой в руках и мукой во взгляде. Рядом суетились остальные научники, упакованные в бронежилеты и увешанные автоматами с боекомплектом. С шанцевым инструментом гиганты мысли управлялись сноровисто, да и оружие им совсем не мешало. Видно было, что и не такое вытворяли в случае надобности. Боевые ребята, зря их Волчара в подвале запер. На стенах не хуже «фортификаторов» постояли бы. С другой стороны, все целы остались. В отличие от… — Товарищ лейтенант? Разрешите обратиться? Петруша смерил меня уничижительным взглядом, как он это умел, и скривился от боли – видать, качественно ему Крохин зарядил, можно сказать, душу вложил. Сплюнул зло, воткнул лопату в землю. — Что скажешь, Петр? – прекратил я валять дурака. – Восстановим энергоснабжение? — Дохлый номер, – помотал головой страждущий лейтенант. – Генератор разбит вдребезги. Это можем точно сказать. Аккумулятор почти сдох, нужно новый ставить. Но это не выход. В ближайшее время телепорт не запустим. — Досадно, – почесал я бровь. – А когда? Хотя бы приблизительно? — Федя, объясни товарищу капитану, – перевел стрелки Петруша и уселся на землю по-турецки. — Если максимально форсировать работы, то примерно через месяц, – разогнулся один из научников, с нетипичной для этой братии внешностью – габаритами чуть меньше старшины, лицо грубое, как топором вырубленное. – Как сказал лейтенант, генератор накрылся медным тазом, тут, похоже, прямое попадание было. Поэтому выхода два: либо монтировать новый генератор, либо таскать сюда аккумуляторы. Заряжать их в Чернореченске и перебрасывать на грузовиках. Но наших аккумуляторов едва на один сеанс связи хватит, и канал продержим минут десять, не больше. Поэтому лучше смонтировать стационарный генератор. Тут проблема – его надо изготовить, это примерно неделя. Потом перевезти сюда по частям, потому как бандура та еще. Плюс здесь под него надо помещение, в идеале расчистить вот это самое место. Потом монтаж, проводка, тестирование – вот и набегает месяц в лучшем случае. — Аккумулятор за сколько сможете подключить? — Не знаю. От трех дней до недели. Нужно подвал расчищать, аккумуляторная засыпана. Опять же, кабели прозванивать, выяснять схему подсоединения… – пожал плечами Федя. Связь по расписанию у меня через два дня, восьмого числа. Значит, и на этот раз в пролете. — Если в ближайшие день-два начнете с аккумуляторами работать, к пятнадцатому числу запустите телепорт? — Сто процентов гарантии не дам, – задумался научник, – но восемьдесят – смело. Приемлемо. Значит, у меня еще полторы недели вынужденного простоя. Но это ничего, Мутагенкой вплотную займемся. — Хорошо, – кивнул я. – С Зайцевым договорюсь. Готовьтесь завтра отправляться в Чернореченск. Параллельно будем заниматься генератором. Еремеев, согласуйте с начальством. — Есть, – нехотя процедил тот. Эх, Петруша! Воспитывать тебя еще и воспитывать. Надо тебя в Мутагенку взять, на предмет проведения спецмероприятий. Может, тогда человеком станешь. Посещение научников особой ясности в обстановку не внесло, я лишь в очередной раз убедился, что ничего не ясно. А тут еще мысль свербит, ускользает, покоя не дает. Все-таки я ее ухватил за хвост, когда к «бобику» подошел. Понял наконец, что меня смущало в поведении кочевников. Когда-то давно смотрел я древний фильм, еще двадцатого века выпуска – «Звездный десант». Там люди воевали с расой разумных пауков – арахнидов. Особенно впечатляющими были сцены атаки насекомых: безудержная лавина, сотни и тысячи особей, рвущихся вперед, не обращая внимания на потери. Управляли ими особые арахниды-«мозги», которым на отдельных представителей расы было наплевать, а потому инстинкт самосохранения у паучков отсутствовал как класс. Нечто подобное я наблюдал сегодня днем в исполнении людей. Но тут вряд ли участвовал сверхразум, больше было похоже на срабатывание какого-то могучего инстинкта, затмевавшего даже стремление к жизни. Как толпа зомби, но тем все равно, они тупые и хотят жрать. А кочевники жаждали убить пришельцев, неважно какой ценой. Инстинкт, значит. Какие-то ассоциации в мозгу рождались при произнесении этого слова, но очень смутные. Так и не додумав мысль до конца, плюнул и залез в палатку. Тем более время к ужину близилось. Обещанные Волчарой спецы прибыли как по расписанию: только мы с Сашкой вскрыли упаковки с сухпаем, как в небе заревело, пыхнуло выхлопом из дюз, и рядом с периметром опустился штурмовик класса «Ястреб-4» – машина столетней давности, но достаточно мощная как в плане тяги, так и вооружения, к тому же способная переносить десант из двадцати человек. Аппарат раскорячился на стойках шасси, распахнулись люки, и из его утробы горохом посыпались пассажиры. Я насчитал десять бойцов в полной экипировке и со средствами усиления в виде реактивных огнеметов «шмель», а также десяток снаряженных чуть проще медиков, нагруженных металлическими контейнерами и баулами с оборудованием. Хмыкнув заинтересованно, я отложил ужин и направился к командирскому кунгу, справедливо полагая, что новоприбывшие в первую очередь отметятся у майора. Так оно и вышло. Когда я подошел к КП, старший пополнения, шустрый лейтенант с быстрым взглядом, уже докладывал Волчаре: — …прибыл на усиление. Старший команды лейтенант Бездельных! — Вольно, лейтенант, – усмехнулся в усы майор. – Поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Игнашова, он укажет ваши места в боевом расписании. Свободны. — Есть! Бездельных мигом испарился, и в беседу вступил командир медиков: — Военврач первого класса майор Шнайдер. Прибыл для сбора образцов. Волчара вопросительно вздернул бровь. Врач взглядом показал на меня. — А, забыл совсем! – хмыкнул Волчара. – Капитан Тарасов, главный виновник торжества. — В таком случае все в порядке. – Медик заметно успокоился. – Полковник Соломатин просил держать вас в курсе. Я кивнул, приняв его слова к сведению. — У нас задание собрать образцы для исследований, – продолжил Шнайдер. – Мы заберем пленного, всех детей, включая младенцев, и возьмем образцы мозговой ткани у некоторых убитых кочевников. Чтобы не было вопросов – вместе с головами. Хранить будем в криоконтейнерах. — Стесняюсь спросить – зачем? – насупился Волчара. – Особенно детей. Что вы с ними собираетесь делать? — Ничего противоестественного, – заверил медик. – Они пройдут комплексное медицинское обследование. Из этих показаний мы сформируем контрольную группу. Потом подвергнем этим же процедурам пленного, после того как подлатаем, естественно. Образцы мозговых тканей, взятых у мертвых, разберем на молекулы. У нас в Океанариуме прекрасная лаборатория. Упс. Оказывается, майор Шнайдер не простой коновал, а представитель таинственного Океанариума! Очень интересно. Причем не только мне: Волчара тоже удивился, хоть и постарался не подать виду. — Позвольте полюбопытствовать, а какой результат ожидается? – вступил я в беседу. — Хотим выявить отличия в мозговой активности у детей и взрослых, – пояснил Шнайдер. – Один наш коллега, профессор Юм, высказал предположение, что на мозг взрослых кочевников оказывается влияние извне, в результате они способны преодолевать даже базовые инстинкты, такие, как самосохранение. Есть подозрение, что мы имеем дело с последствиями эксперимента Первых. Вот и объяснение некоторых странностей. Теперь понятно, откуда взялись аборигены и почему сведения о них засекречены. Ахерон – еще один двойник Земли, как и Легория. Если тут в свое время порезвились Первые, то сходство местных флоры и фауны с земными, так поразившее меня при появлении на планете, вообще не должно вызывать удивления. Великие экспериментаторы славились щепетильностью в исследованиях – если они меняли какой-то параметр, то все остальные старались сделать идентичными или очень похожими. А так как в данном случае объектом научного интереса являлось человечество, то для чистоты эксперимента окружающая среда была унифицирована, а изменения внесены в людей. У легорийцев – возможность объединяться в кластеры и образовывать коллективный разум. У землян, по некоторым предположениям, особенностью являлся как раз индивидуализм. Хотя многие ученые склонялись к мысли, что обитатели Солнечной системы и есть исходная популяция, не подверженная изменениям. Контрольная группа. Тогда получается, что аборигены Ахерона еще одна экспериментальная общность. Но что в них изменено? Пока я обнаружил лишь одно значительное отличие – презрение к инстинкту самосохранения. Хотя нет, есть еще одно: болезненный консерватизм, отрицание всего нового. Фанатичное отрицание, переходящее в стремление это новое и его носителей уничтожить физически. Да, есть о чем подумать на досуге. — А потом что с детьми будет? – не унимался Волчара. — Отдадим в интернат, вырастим, адаптируем к жизни в нашем обществе, – удивился Шнайдер. С таким видом обычно прописные истины невеждам втолковывают. – Станут гражданами Океанариума. Но в степь однозначно не вернутся. У вас есть еще вопросы, товарищ майор? В таком случае, позвольте приступить к исполнению служебных обязанностей. — Приступайте, – махнул рукой Волчара. Медик откланялся и направился к группе подчиненных. Через несколько минут половина врачей убыла за периметр, нагруженная криоконтейнерами, а остальные под командованием майора скрылись в разрытом подвале. — Видал?! – сделал большие глаза Волчара. – Океанариум, туда-сюда! Быстро прознали, еще быстрее сориентировались и прислали коновалов. Теперь понятно, почему так долго летели – крюк немалый. У подводников авиатранспорта хоть и много, но в основном дирижабли, серьезных аппаратов нет почти. Штурмовик наш, чернореченский. Видать, и вправду что-то ценное раскопать могут, раз топлива не пожалели. Тут ведь не на один перелет груза, только чтобы детишек отправить, пару рейсов сделают. Плюс пленный и бошки. Засуетились подводнички, однозначно. Давненько такого не было. Я слушал майора и машинально поддакивал. Пищу для размышлений Шнайдер подбросил щедро. Знать бы еще точнее, что за Океанариум. Вернусь в Чернореченск, по архивам пройдусь. — А раненых когда эвакуируют? – поинтересовался я для поддержания беседы. — Тяжелых сейчас заберут, в Океанариуме медики лучше, – пояснил Волчара. – Легких завтра отправим, с первой колонной. Убитых тоже. Кстати, Соломатин приказал тебе с Иволгиным в Чернореченск возвращаться. Делать тут вам пока нечего. Место указал, дальше мы сами. Ага, кто бы сомневался. По мне, оно даже лучше, не придется скучать в оцеплении. Тут действительно остались чисто технические трудности, и это уже проблемы зайцевского ведомства. Как запитают телепорт, так и вернусь. В районе пятнадцатого числа. Больше ничего интересного в этот вечер не произошло – ужин, поверка, дежурство на вышке, сон. Обычная армейская рутина. Разве что штурмовик сделал еще четыре рейса, причем дважды возвращался со свежими бойцами. Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 7 марта 2535 года, утро Утро нового дня порадовало прекрасной погодой и тишиной. В смысле стрельбы не слышно, равно как и других посторонних звуков. Стрекочут насекомые в траве, ветер завывает в опорах наблюдательных вышек, птицы какие-то порхают – лепота! Вокруг покой и умиротворение: личный состав неторопливо завтракает, часовые измеряют шагами периметр, снайперы на вышках зорко осматривают окрестности. Бэтээры стоят с заглушенными движками. Нас с Сашкой даже будить не стали, но тут уже сработали внутренние часы – вскочили в семь утра, как по расписанию. Неторопливо умылись, полив друг друга водой из канистры, почистили зубы и принялись сибаритствовать за кружками с травяным отваром – Сашка предусмотрительно захватил заварку, а кипятком разжились у «фортификаторов». В блаженном ничегонеделании провели часа полтора, потом к нам подсел старшина Крохин, уже загрузивший бойцов работой, а потому сейчас свободный. Контролировать результат было рано, вот он и решил скрасить ожидание беседой. — Доброе утро, товарищи офицеры! – прогудел он, пристроившись на краешек сиденья «бобика» – с его габаритами это не составило труда. Мы с Сашкой, расстелив перед машиной кусок брезента, расположились прямо на земле у импровизированного стола, подложив под задницы сложенные спальники. — Чайку? – осведомился Сашка и захрустел галетой. — Не откажусь. – Старшина от души зевнул и потянулся. – С утра не присел, дела. Даже перекусить некогда было. Напарник намек понял: на импровизированную скатерть вернулись убранные харчи, а Крохина одарили кружкой душистого отвара. Тот довольно улыбнулся и извлек из кармана горсть карамелек в цветастых фантиках – типа, внес посильный вклад. Сашка сладкому обрадовался, сам он запастись такой мелочовкой перед походом не догадался. А я тем более, ибо даже не знал, где затариться можно. Некоторое время молчали, отдав должное травяному чаю, потом Крохин поинтересовался: — Вы как, парни? Сашка непонимающе округлил глаза, а я прищурился, изучая физиономию старшины. — После вчерашнего, – пояснил сержант. – Я до сих пор в себя прийти не могу, чуть представлю, и мутить начинает. Ночью кошмары снились, впервые в жизни. С ребятами поговорил, почти все в отвратном настроении. До чего дошло – многие завтракать не стали. Ходят как в воду опущенные. Еле по работам разогнал, пусть хотя бы немного развеются. Н-да, тут сержант прав – на душе погано. Проснулся вроде ничего, а теперь как вспомню, в дрожь бросает. Сашка вон тоже нахмурился, кружку в сторону отставил. Вчера думать некогда было, а сегодня бездельничаем, вот и накатило. Старшина еще тут с разговорами… — Майор сказал, с первой колонной в Чернореченск пойдем, – поделился новостью Крохин. – Всех меняют, только из научников двое останутся. Остальные свежие будут. С колонной недавно связывались, к обеду придет. Это радует. После бойни оставаться здесь дольше необходимого не было ни малейшего желания – слишком еще свежи воспоминания. И трупы кочевников за южной стеной курганом навалены, этакое немое напоминание. Лужи крови, правда, землей присыпать успели, так что внутри периметра относительно чисто, да и бардак немного разгребли. Но все равно атмосфера давила, не давала спокойно нести службу. И кошмары всю ночь мучили, прав старшина. К утру подробности из памяти стерлись, помнится лишь, что отбивался во сне от накатывающих волнами арахнидов с человеческими лицами. А в небе светилась огромная физиономия непонятного строения – помесь обезьяньей морды с паучьей – и оглашала окрестности зловещим хохотом. В конце битвы у меня кончались патроны, арахниды наваливались, раздирали тело хитиновыми лапами-иглами, и я просыпался в холодном поту. Только для того, чтобы через пару минут вновь провалиться в сон и пережить очередную атаку с последующей смертью и мучительным пробуждением. Но, как ни странно, выспался и уставшим себя не чувствовал. — И куда вас теперь? – поинтересовался я, имея в виду всех «фортификаторов». — На реабилитацию, – прогудел сержант. – Будут пару месяцев по психологам гонять, отпуск внеочередной дадут, возможно, рутиной какой нагрузят, вроде сопровождения грузов в Разгуляй. Под шумок на воды загонят, этак на недельку. По крайней мере, так майор сказал, а у него опыт на этот счет есть. Интересно, как себя Волчара чувствует? Пойти поинтересоваться? Лениво мне, да и муторно, ничего делать не хочется. «Фортификаторам» хорошо, их вон реабилитировать собираются. А мы с Сашкой как же? Впрочем, напарника можно на отдых отправить, на нем не висит задание высокого начальства. И вообще, он местный, а не смелый разведчик Федерации, направленный с секретной миссией на планету Фронтира. Мне же покой только снится. Столько еще непонятного на Ахероне, что и за год не справиться, а года у меня как раз и нет. Полторы недели, если все хорошо пойдет. Если нет – то месяц. Мысли о совсем плохом варианте я старательно отгонял, хоть в этом случае времени на изучение загадок будет с избытком. Вот только смысл этого занятия пропадет. Старшина, зараза, разбередил душу. — Хорошо с вами, товарищи офицеры, но пора и честь знать, – закруглился Крохин. – Пойду охламонов своих проверю. Вот изверг! Растравил и смотался, а ты сиди как оплеванный. — Саш, пошли до майора домогнемся, – предложил я из вредности. – Чего только нас старшина допекает? — Отчего не сходить? Пойдем, – хмыкнул тот. – Только я домогаться не буду. Сам как-нибудь. Кто бы спорил. Тем более интересно посмотреть на реакцию майора. Как оно, второй раз подобное пережить? Не сломался бы. Переживал я напрасно. Волчара встретил нас в прекрасном расположении духа. Насчет прекрасного я, конечно, погорячился, но и вены он себе резать не собирался – был бодр и сосредоточен, лишь рваный шрам на правой щеке, кое-как стянутый пластырем, напоминал о вчерашних событиях. До нашего появления он распекал какого-то бойца, судя по бравому виду, из пополнения. Причем в выражениях не стеснялся, говорил все как есть, я даже заслушался. В нашей-то армии, пораженной вирусом толерантности, такие слова произносить категорически запрещалось, хотя иногда очень хотелось. Завидев нас с напарником, майор бойца отпустил, и тот поспешил испариться, радуясь нечаянному спасению. — Здравия желаем, товарищ майор. — И вам не кашлять, товарищи офицеры! Слышали новость: с первой колонной в Чернореченск возвращаемся? — А как же, старшина рассказал уже. — Вот старый пройдоха! – ухмыльнулся Волчара. – Это я ему велел бойцов в известность поставить, туда-сюда, для поддержания боевого духа, так сказать. А он еще и вас решил поддержать. — Скорее он сам себя поддержать старался, – хмыкнул я. – Это с виду он грозный и страшный, а внутри на плюшевого медведя похож. Но не раскисает, молодец. Повезло тебе со старшиной, майор. — Не без того, – согласился Волчара. – Считай, всю роту на себе тянет. Тарасов, если не секрет, чем планируешь дальше заняться? — Дальше?.. – задумался я. – Есть наметки, а тебе зачем? — Отпуск мне положен внеочередной, на две недели.Вот думаю, чем себя занять, – пояснил майор. — А семья? – удивился я и тут же получил от Сашки тычок в ребра. — Нету, – нахмурился Волчара. – Была, да вся вышла. Так что колись давай, куда еще намылился. — В Мутагенку собрались, – признался я. – Только план операции еще не разработали. — Кто идет? — Кроме меня и Иволгина, – кивнул я на напарника, – Михалыч собрался, Сашкин партнер по бизнесу. Остальные вакансии пока свободны. — Тогда меня записывай в команду, – решительно заявил Волчара. – Я себе не прощу, если пропущу такую заваруху. Я глянул на Сашку, тот кивнул. Майор наблюдал за нами с хитрой усмешкой. — Уговорил, – обрадовал я Волчару. – Опыт походов в Мутагенку есть? — Естественно, – оскорбился тот. – Я после училища в погранцах три года отпахал. А вот это очень даже хорошо. В принципе, консультант у нас имелся – Михалыч, но еще один знающий человек не повредит. — Только сразу предупреждаю, поход неофициальный, санкции на проведение операции от Пограничной службы и от Соломатина пока нет. Но полковник обещал сам не препятствовать и на погранцов повлиять. — Тогда все в порядке, – улыбнулся майор. – С матобеспечением у вас как? — Соломатин должен помочь, только мы еще сами не знаем, что нам понадобится. Если есть опыт, прикинь на досуге. — Добро, – кивнул Волчара. – Постараюсь что-нибудь придумать. Как вернемся, заявлюсь к Михалычу, и вместе будем мозговать под пару рюмок чаю. Поржали над незамысловатой шуткой, потом я пожал майору руку в знак скрепления договора, и мы с Сашкой ушли готовить «бобик» к дороге. Впрочем, подготовка транспорта много времени не заняла. Она и заключалась-то в основном в передаче боеприпасов старшине под роспись – «корд» нам возвращать «фортификаторы» не стали, мотивируя это тем, что на обратном пути в Чернореченск нам головным дозором работать не придется. Ладно хоть автоматные патроны оставили, хотя Крохин, жлоб такой, порывался и их экспроприировать. А потом прибыла долгожданная колонна. Сначала мы услышали слитный гул множества моторов, затем показался бэтээр авангарда. Через несколько минут длинная змея мощных внедорожных грузовиков сгрудилась вокруг периметра, из кунгов посыпались солдаты в полной экипировке, и началась обычная суета, сопровождающая прибытие крупной воинской части. Подкрепление выглядело внушительно: восемь «коробочек», около тридцати «шишиг», десяток «бобиков» с погранцами, «шестьдесят шестой» с кунгом-холодильником, и пять тягачей с платформами, нагруженными строительной техникой. Про экскаваторы и бульдозеры Сашка ничего не рассказывал, хотя меня больше бы удивило их отсутствие – как-то же они Чернореченск строили. Минут через двадцать суета улеглась, новоприбывшие равномерно распределились по округе и занялись делом. Военные строители – были и такие, Сашка подтвердил, – развернули технику и принялись лихо размечать будущую строительную площадку. Из «шишиг» с пулеметными башенками на кунгах сформировали основу периметра, раз этак в пять больше нашего, между ними раскатали мотки колючей проволоки, похожей на древнюю «егозу», причем в несколько рядов, смонтировали наблюдательные вышки. В общем, местность на глазах преображалась. Еще через час к нам подошел Волчара. Настроение у него было бодрое, можно сказать, чемоданное. — Через час отчаливаем, – объявил он. – Сейчас медики убитых погрузят, периметр демонтируем и двинем. Первую партию трофеев уже погрузили, в Чернореченск пойдем в составе колонны из десяти «шишиг» с грузом. Нас напрягли в охранение, так что придется поработать напоследок. Усиление дали – два отделения свежих. Обратно они с грузовиками пойдут, плюс в городе еще мотовзвод на «коробочках» выделили. — Ночевать в степи будем? – нахмурился Сашка. Не прельщала его такая перспектива. — Нет, дорогу укатали уже, маршрут нормальный, с ориентирами. Пойдем до упора, одним рейсом до города. Комбат еще сказал, что с утра эскадрилья штурмовиков степь прочесала на сто километров вокруг. Нашли несколько стойбищ, отработали ракетами. Маршрут тоже почистили, так что нападения опасаться не приходится. Я мысленно прикинул: выступаем в районе часа пополудни, восемь часов примерно в дороге, так что к девяти вечера в Чернореченске будем. Это если без эксцессов. А там ужин, Сашкиной матерью приготовленный, банька… Эх, красота! — Лицом не щелкать, еще не прибыли в ППД! – напомнил майор. – В дороге всякое случиться может, туда-сюда. Готовьтесь, короче. Мы проводили Волчару взглядами и принялись грузить в «бобик» невеликие пожитки.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 – Чернореченск 7 марта 2535 года, день – вечер Против ожидания дорога до Чернореченска затянулась. Когда прикидывал, не учел, что теперь в колонне техники вдвое больше, плюс ближе к вечеру пришлось идти с включенными фарами, что также скорости не прибавило. Опять же, сложный рельеф и фактическое отсутствие собственно дороги – две параллельные полосы примятой колесами растительности на это высокое звание явно не тянули. Ладно хоть никто не напал, никто не поломался в пути и не заблудился. До города добрались в первом часу ночи, в глубокой темноте. Столь позднее прибытие не отменило тотальной проверки при прохождении ворот, поэтому в отстойнике провели еще почти час. Потом в окружную добирались до Армейки, проезжали через КПП, ставили технику и сдавали вооружение. Слава богу, с трофеями разобрались без нас – мы с Сашкой отделались переданным по описи в оружейку моим снаряжением, причем напарник остался со мной лишь из чувства солидарности. Да и ехать потом в одно место, вот и подождал. В конце концов мы добрались до дома. Был третий час ночи, поэтому ужином не заморачивались, тем более что в пути перекусили на привале. Я не отказал себе в удовольствии залезть в душ, но затягивать с этим делом не стал, лишь смыл дорожную пыль. Посвежевший и довольный жизнью поднялся в свою комнату и тут обнаружил, что сон перебил напрочь. Однако унывать не стал, решил использовать подвернувшуюся возможность для изучения информации по Океанариуму и Мутагенке. Как Сашка и обещал, допуск сработал, и я спокойно зашел в сеть с КПК. Про Океанариум удалось узнать довольно много. Выяснилось, что до Бойни это был крупный исследовательский центр на дне Внутреннего моря, почти в самом его центре. По какой-то прихоти природы как раз в этом месте располагалась песчаная отмель, и максимальная глубина составляла пятьдесят два метра, а средняя около тридцати. По сравнению с остальной акваторией с ее средними глубинами в триста метров – очень мелко. Поэтому научный отдел колонии первоначально развернул там малый исследовательский комплекс из трех небольших куполов, всего по сто метров в диаметре и высотой десять. Место оказалось настолько удобным, что вскоре базу пришлось расширять, и через двадцать лет после основания на дне образовался целый город с нешуточными производственными мощностями. Население перевалило за сорок тысяч, и подавляющее большинство составляли высококлассные специалисты в своих областях. Не мудрствуя лукаво, поселение обозвали Океанариумом, причем история умалчивает, в чью именно светлую голову пришла эта идея. Хоть и значительно разросшийся, Океанариум в первую очередь оставался научным центром, специализировавшимся на морской биологии. Наличествовали также геологическое и гидрографическое отделения плюс значительный парк техники – как чисто подводной, так и амфибийной. И все это богатство благополучно избежало бомбардировки. Обитатели Океанариума полностью сохранили научный и производственный потенциал, но испытывали значительные трудности с сырьем. Репликаторы в подводном городе имелись, и сразу после Бойни руководство задумалось о будущем, потому большая часть запасов была потрачена на изготовление дублирующих узлов системы воспроизведения. Первые десятилетия с начала изоляции планеты ученые отгораживались от остального мира, ограничиваясь разведывательными экспедициями. Жили на старых запасах, с продовольствием тоже проблем не было – гидропонные фермы снабжали растительным белком из водорослей, наладили промышленный лов рыбы и прочих морских гадов, в общем, выкручивались. Однако оборудование мало-помалу изнашивалось, и люди потихоньку начали разворачивать добычу полезных ископаемых. Репликаторы сами по себе, без активной массы для переработки, были бесполезной грудой металла и электроники. Требовалось как минимум два вида сырья – железная руда и нефть. Последнюю нашли неподалеку на шельфе и даже сумели организовать ее выемку и переброску по трубопроводу, проложенному по дну залива. С железом оказалось сложнее – ближайшее месторождение обнаружилось в горах на западном побережье Внутреннего моря. Но и тут подводникам повезло: в этом районе имелось достаточно крупное и довольно развитое княжество оседлых аборигенов. После нескольких инцидентов со стрельбой местные жители предпочли с колонистами подружиться и организовать взаимовыгодную торговлю. Особенным спросом у обитателей подводного поселения пользовалась руда. На почве этой торговли княжество обзавелось крупным грузовым флотом, а в Океанариуме соорудили надводную платформу, заменившую порт. Обеспечив промышленные мощности сырьем, город еще более окреп и начал активно осваивать акваторию Внутреннего моря. Через пятьдесят лет после Бойни подводники установили прямой контакт с Порт-Владимиром, а через него с Чернореченском. Был подписан договор о сотрудничестве, и с тех пор все три человеческих анклава действовали сообща, особенно в решении глобальных задач, типа развития промышленности. К настоящему времени Океанариум превратился в крупнейший сохранившийся центр, где занимались в основном исследованиями в самых разных направлениях. Чернореченск снабжал подводников продовольствием, поэтому они смогли больше ресурсов направить на научную деятельность. Значительных успехов люди из подводного города достигли в медицине и в биологии вообще. Так что неудивительно, что именно их медикам передали пленного и детей. В других местах толку от них никакого не было, а тут, глядишь, и выяснят что-нибудь полезное. По крайней мере, хотелось на это надеяться. С Мутагенкой дела обстояли сложнее. Информации нашлось огромное количество, но большая ее часть представляла собой описание флоры и фауны этой аномальной территории. Надо признать, весьма обстоятельное описание, с фотографиями, цветными схемами внутреннего строения, детальным перечислением повадок и рекомендациями по рациональным способам убиения, подавляющее большинство которых сводилось к банальной очереди из крупнокалиберного пулемета. Такие сведения меня мало интересовали, проще будет с Михалычем побеседовать, он распишет в подробностях. А вот насчет истории образования Мутагенки данные были очень расплывчатые. В конце концов из вороха разрозненных фактов сложилась следующая картина. В самом центре аномалии располагалась База-центральная – крупный координационный оператор истребительного соединения. Именно оттуда, например, управлялись эскадрильи, располагавшиеся на Базе-7 и еще как минимум на шести базах, под номерами с первого по шестой. Неудивительно, что с первых же минут атаки легорийцев она стала одной из важнейших мишеней. Но планы агрессора дали сбой – База-центральная не была разрушена. Результаты разведки тридцатилетней давности давали основания полагать, что система ПВО базы оправдала название и сбила заходящий на цель тяжелый бомбардировщик. В качестве такового легорийцы часто использовали особый класс кораблей – универсальный крейсер, вооруженный мощными ракетами «воздух – земля» и «космос – земля», а также несущий два десятка атмосферных бомберов. Достаточно крупный корабль под управлением искусственного интеллекта, с командой в пару сотен особей и большим запасом автономности. В Федерации подобных типов лоханок не строили, предпочитали авианосцы на двести-триста единиц атмосферно-космических истребителей и штурмовиков и крейсеры с могучим вооружением для космического боя. В военной доктрине землян бомбардировке населенных планет вообще уделялось мало внимания. Как выяснилось в ходе войны, напрасно. Пришлось срочно разрабатывать так называемые «разрушители миров», определившие в конечном счете исход противостояния: они прорвались в сопровождении флотов поддержки во внутренние системы легорийцев, где и разнесли всю инфраструктуру на планетах, лишив врага возможности продолжить конфликт. Но что-то я отвлекся. В общем, с высокой долей вероятности легорийский универсальный крейсер был сбит над Базой-центральной. Именно сбит, а не разнесен на молекулы, и рухнул недалеко от нее. Наличие рытвины и кратера, заполненного водой, подтверждало эту версию. При падении корабля нарушилась герметичность топливных элементов, и окрестности базы подверглись мощному облучению, что впоследствии привело к образованию Мутагенки, населенной мутировавшими животными и людьми. Да и растениям крепко досталось. Такова была официальная версия, правда, размазанная по десятку документов. Но что-то мне в ней не нравилось, и пока я не мог понять, что именно. Если было мощное облучение, то где остаточный фон? Как минимум на границах зоны и вглубь на десяток километров ничего подобного не фиксировалось. Что предельно странно. Потом поведение животных и растений, описанное Михалычем, и очень похожее на безумство кочевников. Точно, как я раньше не догадался! Вот она, связь. Кочевники ведут себя неадекватно, при виде чужаков теряют разум и скатываются к инстинкту убивать. Монстры Мутагенки при вторжении людей сбиваются в стаи и действуют почти осмысленно, но после преодоления критического порога начинают давить массой. Это не может быть просто совпадением, наверняка есть какая-то связь. Надо бы с ребятами из Океанариума переговорить, сто процентов они занимались изучением образцов из аномальной зоны. Может, что подскажут. Но это завтра, сейчас спать. Придется Соломатина подключать к добыче информации. С этой мыслью я и заснул, забыв отключить капекашник.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 8 марта 2535 года, утро Начало нового дня ознаменовалось праздничным завтраком. Как выяснилось, традиция отмечать Международный женский день, чаще называемый Днем матери, на Ахероне не исчезла. Поэтому мужская часть семейства Иволгиных при моей поддержке долго поздравляла прекрасную половину, наговорив кучу комплиментов. К тому же был выходной, спешить никуда не надо. Всем, кроме нас с Сашкой – служба есть служба. Варвара попыталась было возмутиться, но быстро прикусила ехидный язычок, одернутая матерью. Основательно опустошив стол, мы с напарником собрались и свалили из дома, ибо долг звал. А по пути в Армейку я озвучил результат своих полуночных поисков, на что Сашка отреагировал довольно вяло: — Ну и что? Сравнил мутантов с кочевниками. Мутанты звери безмозглые, а кочевники люди, разумные существа. По-моему, ничего общего. — А вот увидишь, – не сдавался я. – Надо через Соломатина допуск к информации Океанариума организовать. Это реально? — Не-а, – огорошил меня напарник. – К серверам Океанариума нам допуск точно не дадут. Даже пытаться нечего. А если дадут, то через пару месяцев согласований. Проще устроить сеанс связи. Ты там кого-нибудь знаешь? — Шутишь? Я на планете без году неделя. Хотя знаю. Вчера с майором Шнайдером познакомился, медиком. — Не пойдет. Если его «в поле» послали, значит, не высокого полета птица. Давай-ка мы лучше к Зайцеву сходим. Он наверняка кого-нибудь присоветует. Мысль показалась мне здравой, и я согласился. Однако осуществить задуманное удалось лишь ближе к полудню – очень уж Лев Валентинович был занят. Причем именно нашей проблемой, как раз курировал изготовление и зарядку аккумуляторов для телепорта. Одним решили не заморачиваться, готовили сразу три, чтоб использовать по очереди. Ну и генератор никто не отменял, хотя пока еще шла стадия предварительной разработки технической документации. Примерно через неделю чертежи будут готовы, еще две уйдет на изготовление плюс неделя на перевозку и монтаж. На Базе-7 уже вовсю продвигались работы по расчистке места, а к концу месяца и бункер построят. Все это нам рассказал сам Зайцев, когда мы наконец пробились к нему в кабинет. Хозяином Лев Валентиныч оказался гостеприимным, напоил чаем с медом, поделился последними новостями. Поинтересовался подробностями боя с кочевниками, попереживал в процессе и даже предложил индивидуальный курс реабилитации, от чего мы отказались – дела. Сашка стараниями медиков из Океанариума уже вполне оклемался, поэтому особого ухода нам не требовалось. Когда все приличия были соблюдены и владелец кабинета удовлетворил любопытство, я перешел к насущному вопросу: — Лев Валентинович, тут такая оказия… У вас есть знакомые в Океанариуме? Желательно из ученых. — Есть несколько, – задумчиво пожевал губами мой собеседник. – А вам зачем, если не секрет? — Да какой тут секрет, – отмахнулся я. – Хочу узнать, изучали они образцы из Мутагенки или нет. — Конечно, изучали, – не стал отпираться Зайцев. – А что конкретно хотите узнать? — Меня интересуют особенности мозговой активности, а также любая информация, связанная с высшей нервной деятельностью мутировавшей фауны. Есть у вас знакомые, занимавшиеся этой тематикой? — Есть, как не быть, – кивнул главный научник. – Профессор Юм, умнейший старичок. Ага, где-то я уже это имя слышал. Точно, майор Шнайдер упоминал. — Не могли бы вы организовать с ним сеанс связи? — Мог бы, но не вижу смысла, – отозвался Зайцев. – У меня есть его отчет о проделанной работе. В электронном виде. Могу поделиться. — Замечательно! – обрадовался я. – К кому обратиться? — Чай, не дурак, сам справлюсь, – ухмыльнулся Лев Валентинович. – Доставай КПК. Через пару минут в мой наладонник перекочевал объемистый текстовый файл. Засим мы с Зайцевым распрощались и отправились обедать, благо время подошло, а после приема пищи засели в кабинете. Сашка принялся мучить терминал, разыскивая в сети какую-то ерунду, а я углубился в чтение отчета профессора Юма. И уже через полчаса наткнулся на весьма примечательный факт, который расставил все по своим местам. Я даже ругнулся в сердцах, заставив Сашку подпрыгнуть в кресле. — Ты чего? – возмутился он, стремительно сворачивая окна на мониторе. – Совсем озверел?! — Александр, – строгим голосом произнес я, – заканчивай сортировать порнуху. Я нашел разгадку. — Какую, на фиг, разгадку? – Сашка прямо пылал негодованием. – Чего людей пугаешь, да еще и матом? — Забей, – отмахнулся я. – Лучше послушай. Цитирую: «В мозговой ткани предоставленных для исследования образцов обнаружены инородные вкрапления органического происхождения. Однако белковые цепочки, из которых данные вкрапления состоят, не характерны для местных организмов. Вкрапления равномерно распределены по головному мозгу, а также содержатся во всех значительных нервных узлах, включая спинной мозг. Обнаруженные вкрапления при жизни образцов каким-то образом были связаны с нервной системой. После гибели исследованного организма они были отторгнуты». Круто, правда? — Ну и что? – не понял Сашка. – Паразит какой-то? Так ничего особенного. — Сейчас я тебе расскажу, почему на самом деле образовалась Мутагенка, – огорошил я напарника. – Интересно? — Давай колись уже. — Дело было так. Я вчера шерстил сеть в поисках информации по Мутагенке и выяснил, что в этом районе был сбит легорийский универсальный крейсер с искусственным интеллектом. Причем его именно сбили, а не разнесли в клочья в воздухе. Чтобы такого эффекта добиться, нужно очень точно поразить какую-нибудь жизненно важную систему. Если попасть в двигатель, корабль тупо взорвется. То же самое с топливными баками. Про реактор вообще молчу, при его взрыве в радиусе десятка километров остается пустыня. Еще есть система управления – это десяток корректирующих дюз и гравигенератор. Чтобы корабль рухнул на землю, нужно повредить их все, что нереально. Но есть еще одно слабое место – искин. В кораблях Федерации они не используются, люди искусственному интеллекту традиционно не доверяют. Все управляющие цепи дублируются и постоянно контролируются пилотами. У легорийцев же немного другая система: управлять кораблем может единственный пилот, задающий основной вектор действия. Дальше вступает в игру искин – корабельный биокомпьютер, который обычно он занимает цистерну кубов этак в десять. Связь тут прямая – чем больше биомассы, тем выше вычислительная мощность. Так вот, скорее всего пушки Базы-центральной повредили капсулу искина, и биомасса начала рассеиваться над территорией нынешней Мутагенки. Это возможно, особенно если бронебойными болванками садить. Корабль рухнул и взорвался, на месте падения образовалось озеро. Облучение, конечно, имело место, но не столь мощное, чтобы вызвать такие устойчивые, а главное, быстрые мутации. Во всем виноват легорийский биокомпьютер. Частицы биомассы, попав на живые существа, будь то растения, животные или люди, внедрились в нервную систему и запустили программу перестройки организма. Адаптировали под свои потребности новые вместилища. Вот и объяснение поведению животных – когда их собирается много, образуется кластер из логических ячеек биокомпа, и возникает коллективный разум. В результате животные начинают действовать осмысленно. Как только их набирается определенное количество, достаточное, чтобы образовать несколько кластеров, искин осознает себя единым существом. При этом коллективный разум трансформируется в единый мозг. Этот мозг не воспринимает отдельных особей-носителей как индивидуальные организмы, а управляет сразу всей общностью. Как раз тогда мутанты теряют инстинкт самосохранения и начинают давить массой. Все предельно просто. Когда количество животных уменьшается, начинается обратный процесс. — Дела!.. – только и смог выдохнуть Сашка, дослушав меня. — Угу. А ты представь, какие перспективы открываются! — Не могу. В голове каша после твоего рассказа. — Во-первых, зная причину, можно управлять последствиями. Нужно подкинуть ребятам из Океанариума мысль насчет волн, излучаемых симбионтом-искином. Для этого надо отловить мутанта и передать его им живьем. А лучше прямо в Мутагенку с оборудованием залезть, для чистоты эксперимента. Охотников в аномальной зоне почему не жалуют? Правильно, от них излучение другое идет, значит, инородное тело. От инородного тела нужно избавляться. И понеслась. Во-вторых, нужно поискать в нервной системе кочевников структуры, схожие с описанными Юмом вкраплениями. Мне кажется, это перспективный след, он может подтвердить теорию профессора. В-третьих, это же научная сенсация! Если предположение подтвердится, то мы нашли третью ветвь человечества, измененную Первыми. Как тебе такой расклад? — Офигеть, – выдохнул напарник. – А ты откуда про биокомпьютер знаешь? — Историю военную изучал, – пожал плечами я. – Хобби у меня такое. Подобные случаи отмечались неоднократно, правда, не столь масштабные. Но то, что логические ячейки биокомпьютеров легорийцев могут внедряться в живые организмы и образовывать симбиоз, – доказанный факт. И не просто внедряться, но еще и носителей перестраивать. То есть мы уже такое проходили, только в других местах. А насчет кочевников я думаю, что Первые заблокировали им участки мозга, отвечающие за творческий потенциал. Ну и внедрили в подсознание императив на неприятие всего нового. Плюс притупили инстинкт самосохранения, но для этого нужно набрать критическую массу, чтобы биокомпьютер образовался и начал действовать. Эта теория идеально вписывается в их модель поведения. Сам все прекрасно видел. — А оседлые тогда как же? – не сдавался Сашка. — Тут тоже все просто – сбой программы. Какие-то факторы действуют, которые Первые не учли. Природное излучение, да все что угодно, вплоть до окружающего ландшафта. Тут вдумчивый подход нужен и достаточное для статистического анализа количество информации. Нам этим заниматься не с руки, так что оставим проблему потомкам. — Убедил, – согласился напарник. – Пошли к Зайцеву.
Бои местного значения (роман)
Глава 1
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка— Ну что, парни, сбылась мечта идиотов, – пророкотал Михалыч. – Вот она, Мутагенка. Пошли, что ли? Сашкин бизнес-партнер и по совместительству наш главный эксперт по аномальной зоне задумчиво устремил взгляд на видневшуюся у самого горизонта кромку леса – что он там пытался разглядеть, ума не приложу. Сам я уже минут десять изучал впереди лежащее пространство через монокуляр с максимальным увеличением, но, кроме несколько отличающегося травяного покрова, ничего интересного обнаружить не смог. Обычная степь, обычная растительность, по крайней мере, на первый взгляд. Вокруг пустынно, кроме нашей разношерстной группы в пределах прямой видимости ни одного живого существа. Что перед нами та самая Мутагенка, можно было понять только по границе – разнотравье, характерное для здешних просторов, внезапно превращалось в ковер сероватых острых ростков, напоминающих осоку, только гораздо ниже. Переход довольно резкий – буквально за пару метров, плюс вместо сочной зелени, разбавленной пестринками цветов, сплошная серость. Граница, кстати, весьма неровная, кое-где языки степи врезались в тело аномалии, а в других местах Мутагенка вонзала иглы унылого покрывала в свежесть травостоя. Других отличий пока не ощущалось, но это только пока, если верить Михалычу. Да и оккупировавший водительское место второго «бобика» Волчара бывшего охотника полностью поддержал. — Что-то мне не по себе, – подал голос Сашка с соседнего сиденья. На этот раз внедорожник вел я – решил освоить навыки управления древней техникой. — Не сцать, рано еще! – пристыдил его Михалыч. Он был за пассажира в майорском «бобике», но сейчас из машины выбрался и стоял почти на самой межевой черте. Я притер джип рядом, но вылезать мы не стали, справедливо рассудив, что и из салона без крыши все прекрасно видно. Да и было б на что смотреть. Волчара так вообще никакого интереса не проявил – наелся досыта за три года в Пограничной службе. — Поехали, чего стоять-то, – подогнал я Сашкиного компаньона. – Мутанты сами в гости не придут. — Ото ж! – хохотнул Михалыч и запрыгнул в грузовое отделение внедорожника. – Яйцеголовые, итить, скоро от нетерпения палатки грызть станут. В его руках появился короткоствольный самопал, снаряженный дротиками со снотворным. Где он эту игрушку раздобыл, тайна сия великая есть. Да мне, в принципе, все равно, главное, чтоб сработала. Не догадался я с собой парализатор захватить, хотя кто мог предположить, что мне придется живьем брать страшных тварей из аномальной зоны? А в закромах «мародеров», равно как и на складах погранцов, ничего такого не нашлось. Михалыч же, выслушав мои сетования, лишь хмыкнул иронично, но потом снизошел до объяснения: не катит парализатор в нашей затее против ружжа с дротиками, ибо дальность маленькая. А звери не дураки, совсем близко охотников не подпускают. Зато одарил таким же девайсом Сашку, который в нашем экипаже был за стрелка. По идее, его бы за руль посадить, но он уперся – очень хотел поохотиться. А мне все равно, что в лоб, что по лбу. Буду рулить. Тем более что нам, скорее всего, отведена роль статистов, так как у Михалыча с Волчарой опыта действий в Мутагенке хоть отбавляй. Я повернул ключ в замке зажигания, выжал сцепление, дождался, пока не остывший с дороги движок ровно затарахтит, и врубил передачу. За это время Волчара успел с юзом тронуться с места, так что мне осталось пристроиться в хвост и придерживаться траектории впереди идущей машины. Когда колеса джипа начали перемалывать серый ковер аномальной зоны, показалось, что на мозг что-то давит. Но ощущение было очень легким, почти на грани чувствительности, поэтому я не стал на него обращать внимания. Имелись дела более важные – охота началась. Правда, почти сразу же и закончилась. Когда мы углубились в Мутагенку примерно на километр, Михалыч засвистел пронзительно и показал рукой на что-то впереди. Волчара газанул, резко ускоряясь, и головной экипаж ушел в отрыв, выворачивая зубастыми покрышками комья земли с травой. Я на этот маневр среагировать сразу не успел, засуетился, рано отпустил сцепление при переключении передачи и позорно заглох. А когда завелись и догнали, все уже было кончено: Михалыч любовался на тушу непонятного зверя – то ли волка, то ли кабана, сразу не разберешь, настолько уродлив – и довольно лыбился. — Парни, помогайте! – крикнул он нам, когда я остановил внедорожник в паре метров от трофея. – Тяжелый, сцуко. Сейчас я его спутаю хорошенько, и загрузим его в мой «бобик». — А это кто? – поинтересовался я. – То есть как его зовут? — Кабан это, мутировавший, – пояснил Волчара, пнув тушу в холку. – Все, спекся. Вяжи его, Михалыч. Обидно, однако. Все самое интересное пропустили, зато к тяжелой физической работе как раз подоспели. Сашкин партнер сноровисто опутал ноги кабанчика, оснащенные острыми мощными копытами, прочным нейлоновым тросиком, захлестнул петлей шею и обмотал в несколько витков пасть. А клыки у хрюшки дай боже, что твои слоновьи бивни – такими можно человека насквозь проткнуть, но Михалыч не обращал на них ни малейшего внимания, сосредоточившись на текущей задаче. Протез на месте левой руки при этом ему совсем не мешал. — Готово, – утер пот охотник. – Игнат, давай помалу! Вернувшийся за руль Волчара виртуозно притер «бобик» к туше, и Михалыч откинул задний борт, оказавшийся складным. В разложенном положении тот превратился в довольно крутой пандус. — Лезьте в кузов, – скомандовал Михалыч. – Там трос ленточный, перекиньте его через блок и второй конец мне. Я буду толкать, а вы тяните. Мы с Сашкой послушно забрались в багажное отделение, где и обнаружили импровизированную таль с ручным приводом. Как тут все у Михалыча приспособлено! Недаром он на своем джипе поехал, знал, что нас ожидает. Общими усилиями мы за пару минут заволокли громоздкую тушу в кузов, где охотник накрепко принайтовал изловленного зверя цепями с крючьями. — Все, валим! – скомандовал Михалыч, когда с погрузочными работами было покончено. – Повезло, итить, что так тихо вокруг. Но теперь бежим без оглядки, ни на что не отвлекаемся! Нас долго упрашивать не нужно, не маленькие, так что уже очень скоро машины пересекли границу аномалии, оглашая окрестности рыком движков – удирали мы на максимально возможной скорости и притормозили только в лагере научников, с нетерпением ждавших результатов вылазки.11 марта 2535 года, утро
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск Двумя днями ранее Предыдущие два дня прошли в суете и заботах. Соваться в Мутагенку с бухты-барахты сродни самоубийству, поэтому большую их часть мы убили на планирование. В принципе, время тратил ушедший в отпуск майор Волчара – в безуспешных попытках родить мало-мальски пригодный план проникновения в самое сердце аномалии. Он целыми днями не вылезал из «Ларца», обговаривал с Михалычем различные варианты, но консенсуса наши эксперты так и не достигли. Выход, как ни странно, нашел я. Зайцев, выслушав мою гипотезу происхождения Мутагенки, глубоко – примерно на полчаса – задумался, потом велел ждать в кабинете, а сам куда-то ушел. Вернулся часа через два, когда я совсем уже измаялся в ожидании, хоть и скрашенном чаепитием с секретарем-референтом – привлекательной дамочкой лет тридцати. И с ходу огорошил меня новостью: — Профессор Юм весьма заинтересовался вашей теорией, Александр! Завтра в Океанариум отправится челнок, привезет оттуда команду исследователей с оборудованием. Мне удалось убедить руководство города в необходимости этого шага. Ваша задача – обеспечение ученых образцами. Справитесь? В этом я не сомневался, с такими помощниками, как Волчара и Михалыч, – легко. Примерно в таком ключе и ответил Зайцеву. — Вот и чудненько, – заключил он. – Если теория подтвердится, это будет прорыв в ксенопсихологии. Правда, с практической точки зрения пользы от него мало. По крайней мере, пока мы изолированы от Федерации. Но я искренне надеюсь, что положение скоро изменится. На этом разговор завершился, и я отправился озадачивать наших экспертов новым заданием. На следующий день прилетели ученые из Океанариума. Встречали их Соломатин и Зайцев, меня позвали уже по факту, когда все формальности были соблюдены, а гости накормлены и напоены. Встреча происходила в памятном для меня соломатинском кабинете. Когда я вошел, полковник все так же сидел в кресле, Зайцев занял один из совещательных столов, а напротив него устроились трое мужиков среднего возраста и совсем юная девчушка, лет девятнадцати-двадцати на вид. Одеты они были странно – в комбинезоны цвета морской волны, на ногах нечто напоминавшее кеды на толстой резиновой подошве. На нагрудных карманах эмблемы в виде осьминога, обвивающего микроскоп, на плечах мягкие погоны. Старшим по званию был мой старый знакомец майор Шнайдер. Остальные двое пребывали в капитанских чинах, а миловидная шатенка с точеной фигурой могла похвастаться лишь малюсенькими звездочками младшего лейтенанта. — Здравия желаю, – поздоровался я со всеми сразу и присел рядом с Зайцевым. — Знакомьтесь, это капитан Тарасов, группа специального назначения Поисковой службы, – представил меня полковник. – Он автор гипотезы, для проверки которой вы сюда прибыли. Прошу любить и жаловать. Я коротко поклонился. — Со старшим исследовательской группы майором Шнайдером вы знакомы, – продолжил церемонию Соломатин. – Добавлю только, что он представляет отдел нейрохирургии Института морской биологии. Ага, про это я читал. В Океанариуме институт главное научное заведение, под его эгидой проводятся все исследования в области биологии и смежных дисциплин, а также медицины. — Капитан Гавриленко. – Один из мужиков, широкий в кости и рыхловатый, привстал со стула. – Отдел психологии. — Капитан Юциус. – Кивок на второго офицера, высокого и тощего. – Технический отдел. — И наконец, наша гостья – младший лейтенант Юлия Герасименко, аспирантка профессора Юма. — Очень приятно, – улыбнулся я. Девушка смутилась, но взгляда не отвела. – Хотелось бы определиться с нашим взаимодействием. Уточнить, так сказать, планы. — У нас с собой есть все необходимое оборудование для исследования мозговой активности живых организмов, – вступил в разговор Шнайдер. – Мы можем действовать в полевых условиях, но нам необходимы образцы. Предоставить их – ваша задача. — Не проблема, – заверил я собеседника. Михалыч дал гарантию, так что я чувствовал себя уверенно. – Наш эксперт по Мутагенке утверждает, что проще всего проводить исследования в непосредственной близости от объекта. Он предлагает выдвинуться к аномалии и разбить лагерь недалеко от границы. И уже там работать. — Такой вариант нас устраивает, – не стал спорить Шнайдер. – Единственная проблема – транспорт. — Это вообще не проблема, – успокоил гостя Соломатин. – Транспорт предоставим в необходимом объеме. И охрану бы дали, но она там без надобности – пограничники проводят постоянный мониторинг аномалии, поэтому угрожать вам могут только животные. А с ними охотники легко разберутся. — Одеты вы не по сезону, – вставил свои пять копеек Зайцев. – По степи в резиновых тапочках ходить последнее дело. — Не беспокойтесь, у нас с собой имеется снаряжение, подходящее для полевых условий, – заверил Шнайдер главного чернореченского ученого. – И оружие есть, и пользоваться им умеем. Мы же в первую очередь военные, а уже потом все остальное. Это точно, по Базе-7 медики из Океанариума рассекали в добротной снаряге, десанту впору. И автоматы у них были любопытные. Тогда в суете внимания особого не обратил, а сейчас вспомнил – столетней давности девятимиллиметровые укороченные «страйкеры» под пистолетный унитар. Если проводить параллели с огнестрелом, аналог пистолета-пулемета. А они на гаусс-оружии не экономят, и боеприпасов, видать, в достатке. О чем я и спросил незамедлительно. — Вообще-то информация для служебного пользования, – отперся Шнайдер. – Но вам скажу. У нас армия небольшая, в основном военные ученые, которые больше за микроскопами время проводят, чем в боевых действиях. Для силовых акций есть специальные отряды. Они в основном действуют на суше, вот их и вооружают гауссами. Внутренняя безопасность обходится пистолетами. Поэтому основной образец «страйкер», калибра 9 мм. Боеприпас универсальный. Расход смехотворно мал, город у нас тихий и спокойный. А под водой гауссами пользоваться не получается, для этого у нас специальные гарпунные ружья есть, многозарядные. Облом. Боекомплект за счет подводников пополнить не удастся. А с другой стороны, и черт с ним. Местный «калашников» мне понравился, в переделке на Базе-7 показал себя с лучшей стороны. Поэтому не будем выделяться из толпы – воспользуемся тем, что дают. Я собирался и дальше расспрашивать майора, но тут вмешался Соломатин: — Ну что ж, все познакомились, поэтому не смею больше задерживать. Остальные проблемы решайте в рабочем порядке. По факту доложите, что необходимо для экспедиции. Я распоряжусь, чтобы выдали. Полковник встал, завершив разговор. Мы безропотно очистили кабинет, галантно пропустив девушку вперед, однако на выходе меня перехватил Зайцев: — Александр, налаживайте контакт со Шнайдером, он может оказаться весьма полезным человеком. Из наших на усиление дать никого не могу, специалистов такого профиля нет. — Хорошо, Лев Валентинович, – серьезно ответил я. – Буду стараться. Надеюсь, результаты не засекретят? Хотя бы от меня? — На этот счет не беспокойтесь, – заверил научник. – Если вы найдете способ обезопасить людей от тварей Мутагенки, сами же первый его и испытаете. Ага, какой добрый дядечка. А мне большего и не надо, лишь бы добраться до Базы-центральной и распотрошить сервер. Распрощавшись с Зайцевым, я бросился догонять подводников. С майором договорился встретиться на нейтральной территории – в столовой, благо до обеда оставалось всего ничего, чуть больше часа. Пока же гости отправились в офицерское общежитие, оформляться на постой. Барахла у них с собой оказалось действительно много, в дежурке высилась внушительная гора из рюкзаков и металлических кофров. Дежурному даже пришлось выделить пару человек из наряда в помощь, но в общагу пожитки не потащили – свалили все в оружейке. Занимать жилье подводники отправились налегке, с небольшими чемоданчиками вполне современного вида – с такими в Федерации каждый второй ходит. А еще я заметил, что гостей уже снабдили стандартными кольтами в поясных кобурах, ибо негоже военнослужащим без оружия по части разгуливать. На встречу майор явился затянутый в повседневный камуфляж, в скрипучих новеньких берцах. Видать, Соломатин позаботился – в родных голубеньких комбезах по расположению расхаживать, это как на лбу написать: «Я из Океанариума». А секретность блюсти надо, тут полковник прав. Стол я занял заблаговременно, прогнав любопытного Сашку. Потом все равно ему разговор передам, а вот майор может неправильно понять и на контакт не пойдет, так что пусть его. Шнайдер вежливо со мной раскланялся и уселся напротив, вооружившись меню. Я не стал ему мешать, так как сам заказом озаботился загодя и уже уминал свою порцию. Некоторое время сосредоточенно жевали – война войной, а обед по расписанию. Затем майор отодвинул пустую тарелку и вопросительно уставился на меня. — Чаю? Тут замечательные травяные настои готовят. — Не откажусь, – согласился Шнайдер. – У нас эти смеси дороги, обходимся в основном водой и фруктовыми соками. — Забавно, – хмыкнул я. – Чая нет, а сока полно. Гидропоника? — Торговля, – усмехнулся собеседник. – Княжество Горный Агил. Больше полувека с ними бок о бок сосуществуем, вот и снабжаем друг друга к взаимному удовольствию – они нам соки и эль, мы им морепродукты. — Генерал Злобин при знакомстве упомянул, что в Порт-Владимире и среди аборигенов побережья Внутреннего моря ходят странные слухи про «людей с неба», – припомнил я. – Не слышали? — Краем уха. – Майор с удовольствием отхлебнул душистого отвара. – Простите великодушно, но это не мой профиль. Вам лучше по этому поводу с представителем Внутренней безопасности пообщаться. — А разве внешними угрозами они занимаются? – удивился я. — Чем они только ни занимаются, – вздохнул Шнайдер. – У нас ведь изначально был научный городок. Ученые и техники высочайшей квалификации. Служба безопасности выполняла чисто декоративные функции. А после Бойни, когда контакт с остальным миром потеряли, пришлось с нуля силовые структуры образовывать. А ресурсы ограничены. Вот и развернули на базе службы безопасности общественного порядка отдел Внутренней безопасности. На него легли функции полиции, разведки и армии. Флот у нас отдельно, слишком уж задачи разные. Строго говоря, мы с коллегами тоже к отделу Внутренней безопасности относимся, военно-медицинская служба. Ее организовали, когда выяснилось, что к работе в полевых условиях кабинетные ученые абсолютно не приспособлены. Военные медики у нас нечто среднее между спецназовцем и научным сотрудником – умеют все понемногу. Но большее внимание при подготовке уделяется боевым навыкам. Я, например, если очень понадобится, могу санинструктором в действующих войсках служить. А при случае и командные должности занимать, вплоть до комбата. — То есть вам необходимо будет после исследования образцов вернуться в Океанариум? – уточнил я. – «В поле» анализ результатов провести не сумеете? — Почему же? – удивился майор. – Предварительные результаты выдадим сразу. Гавриленко и Герасименко как раз в основном ученые, а не бойцы, причем лучшие в институте. Капитан забросил научнуюработу из авантюрности характера, хотя ему блестящую карьеру прочили. А Юленька на практике, ей скоро диссертацию защищать у профессора Юма. — Ух ты, у вас даже ученые степени дают? – удивился я. – Уровень Института морской биологии настолько высок? — Это скорее дань традиции, – отмахнулся Шнайдер. – Но уровень действительно высокий, думаю, наши специалисты по некоторым вопросам не уступят представителям науки Федерации. — Соломатин сдал? – хмыкнул я на последнюю фразу. — Да. А до этого Зайцев, – не стал отпираться собеседник. – Профессор сказал, такие баталии были! За каждую кроху информации бились. Но им пришлось поставить мое руководство в известность, ну и меня, как командира группы. Остальные не в курсе, и желательно их в этот вопрос не посвящать. — Хорошо, не буду. – Я отставил кружку с остывшим чаем и извлек из кармана фляжку с «Кузьминкой». – По пятьдесят, за начало совместной деятельности? — Не откажусь, – оживился майор. Разлили, выпили, закусили зеленым яблоком. Все же неплохо люди в Чернореченске живут – климат благодатный, по два урожая в год собирают. И фруктов сезонных море, в столовой на каждом столе блюдо стоит. Ешь не хочу. — Значит, предварительные результаты сразу выдать сможете, – вернулся я к беседе. – А с материальным обеспечением как? — Если найдем отличия в мозговом излучении, генератор соорудим, не отходя от кассы, – заверил повеселевший майор. – Капитан Юциус в этом отношении гений. — Замечательно, – заключил я. – Значит, прямо там и испытаем. Еще по одной? Дальнейший разговор свелся к обсуждению технических подробностей и подготовки к предстоящему полевому выходу, и расстались мы в результате довольные друг другом. Впрочем, я подозреваю, что поллитровая фляжка «Кузьминки» тут сыграла далеко не последнюю роль.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка 11 марта 2535 года, день — Сгружай скотину, а то скоро очнется. – Михалыч вжился в роль старшего команды и уже привычно принялся руководить процессом. – Придется тогда его еще раз стрелять, итить, а у меня дротиков мало. — Зажал? – не упустил я случай подколоть охотничка. – На таких вещах не экономят, тебе ли не знать. — Ррразговорчики в строю! – рыкнул Михалыч. – Тяни давай, если брыкаться начнет, вообще ничего сделать не сможем. На подначку слегка обиделся, по лицу видно. Но отвечать не стал, об имидже заботится. Кремень. Мы с Сашкой потянули за тросы, переброшенные через таль в обратном порядке, Михалыч с Волчарой уперлись в тушу руками, и тяжеленный мутировавший кабан грузно съехал по пандусу на землю, едва не придавив мне ногу. Я успел отскочить, но высказал все, что по этому поводу думал. Волчара с удивлением посмотрел на меня, мол, не ожидал такого. Михалыч же крякнул уважительно, но комментировать не стал. — Эй, коновалы, принимай товар! – крикнул он в сторону палаток. Лагерь под руководством все того же Михалыча разбили по всем правилам охотничьего искусства: метрах в трехстах от границы, что гарантировало отсутствие проблем со стороны аномальной фауны, лабораторный шатер на отшибе. В него ученые сгрузили несколько тяжелых кофров с оборудованием, рядом поставили мобильный энергоблок. Собрали клетку из внушающих уважение толщиной прутьев на сварном каркасе. Жилые палатки у подводников были двухместные, числом три – Шнайдер и Герасименко устроились отдельно, а вот капитаны квартировали вместе. В принципе, такая дискриминация легко объяснима: я тоже не мог представить, как майор будет обитать в одной, не самой просторной, палатке с особью женского пола. Жилища подводников Михалычу категорически не понравились, главным образом из-за цвета – они выделялись яркими оранжевыми пятнами на фоне серо-зеленой лаборатории и таких же оттенков палаток охотников, то есть наших. Не мудрствуя лукаво, Сашка изъял пару штук из магазинных запасов. Палатки расставили в два ряда, относительно компактно. Затем гости из Океанариума в очередной раз поразили меня запасливостью. Капитан Юциус, охарактеризованный майором как технический гений, минут за двадцать окружил лагерь двумя охранными контурами: внешний просто сигнализация, причем реагировавшая на достаточно крупные объекты, с кролика величиной и более, а второй – поражающий током. Выглядело это следующим образом. Капитан обогнул лагерь, воткнув в землю полуметровые штыри, потом подсоединил к двум соседним провода небольшого ЭБУ. Туда же вывел кабели от энергоблока. Прошелся пальцами по сенсорной панели, на электронном блоке замигал красный диод, и на этом построение защитного контура завершилось. Сигнальный контур оказался еще проще – датчики шли в комплекте с батареями, поэтому не требовалось вообще никаких проводов. Между окружностями из штырей капитан оставил расстояние в пару метров. — Готово, – довольно улыбнулся он, полюбовавшись делом рук своих. – Сейчас я раздам браслеты, все в обязательном порядке надеваем, если не хотим словить разряд в несколько тысяч вольт. Окружающие моментально прониклись серьезностью момента и защитными средствами манкировать не стали. Даже Михалыч, пробурчав что-то насчет слишком умных, нацепил цацку на правое запястье. Я же стоял прислонившись к борту «бобика» и тихо офигевал – нечасто мне приходилось видеть в деле стационарный защитный комплекс «Ограда». Штука древняя, говорят, приняли на вооружение чуть ли не триста лет назад, с тех пор он неоднократно модифицировался, но основа сохранялась. Например, у егерей, когда я проходил курс подготовки, в ходу был комплект «Ограда-М 15.3», то есть «модифицированный, версия пятнадцатая, исполнение третье». Неплохая вещь, жаль только, что против людей защиты не дает, особенно если у них есть хоть какое-то дистанционное оружие. А от зверей то, что доктор прописал. Хорошо подводники живут, богато. У научников в закромах нашелся защитный контур малого радиуса, поэтому обезопасить удалось лишь жилые палатки. Лаборатория и импровизированная стоянка в виде двух сгрудившихся «шишиг» и наших «бобиков» остались в стороне. Но это ничего, в каждом «шестьдесят шестом» обитали по трое бойцов из «мародерской» службы – два водилы и пулеметчик. Они палатки ставить не спешили, им и в кунгах удобно. Суета с разгрузкой имела место непосредственно рядом с клеткой – Волчара умудрился притереть внедорожник к дверце. Хотя «дверце» слабо сказано, целая стена на направляющих поднималась вверх. Да и сама клетка больше напоминала вольер, в который при желании можно запихнуть слона. Кабанчик же при всей его массивности едва тянул на пару центнеров живого веса. В общем, свалили зверюгу прямо в клетку, Михалыч перехватил тросы ножом, не заморачиваясь возней с узлами, и быстро выскочил на волю. Дверца скользнула в пазах, намертво перекрыв животине доступ к окружающей среде. И вовремя – кабанчик начал подавать признаки жизни. На зов Михалыча явился сам майор Шнайдер. Критически осмотрел добычу и остался доволен: — Хороший экземпляр, будем работать. И направился было к лабораторной палатке. Однако так легко я его отпускать не собирался. — Майор, – схватил я его за локоть, – а вам не кажется, что мы что-то забыли? — А?! — Как вы на звере датчики крепить собираетесь? – поинтересовался я. – Опять усыплять будем? — Зачем? – не понял майор. – Клетка и есть один большой датчик. Будем снимать комплексные показатели, в том числе и мозговое излучение. Часа через два приходите, будут первые результаты. На это я не нашелся, что ответить, и Шнайдер, воспользовавшись моим замешательством, скрылся в лаборатории. Словосочетание «исследование мозговой активности» почему-то всегда у меня ассоциировалось с распростертым на больничной каталке телом, увитым проводами и датчиками на липучках, причем два из них обязательно должны быть укреплены на висках. А тут эвон как. По-моему, даже наших яйцеголовых в этом вопросе подводники обскакали. Времени зря не теряли, развивали науку. Между тем кабанчик окончательно оклемался и принялся испытывать клетку на прочность, с разбега врезаясь лбом в прутья, но быстро понял, что ни к чему хорошему это не приведет – после четвертого или пятого тяжкого удара зверюгу просто долбануло током, да так, что шерсть задымилась в месте контакта. Я даже забеспокоился, не коротнуло ли датчик, но из лабораторной палатки никто не выскочил, не донеслось даже столь естественного в таких обстоятельствах матерного ругательства. Напрашивался вывод, что с оборудованием все в порядке, а экзекуцию трофею устроили сознательно, дабы не калечил себя в бесплодных попытках освободиться. Кабан успокоился и улегся в дальнем от меня углу клетки. Сменил тактику: если добраться до обидчиков не удалось, то хотя бы психологически давить путем демонстрации презрения. Смотреть на спокойно посапывавшего зверя мне быстро наскучило, поэтому я вернулся к соратникам, смаковавшим у костра под фляжку «Кузьминки» подробности давешней охоты. В хорошей компании за интересным разговором время летит незаметно, поэтому я удивился, когда неслышно подошедший майор Шнайдер тронул меня за плечо: — Капитан, предварительные результаты готовы. Черт, уже два часа прошло? Ну Михалыч, ну шельма! Совсем голову заморочил охотничьими байками. Да и Волчара тоже хорош, оказался знатным любителем потрепаться. Только у него все больше истории из жизни погранцов и «фортификаторов», чаще всего смешные, но одновременно поучительные, с моралью. — Уже? – не сразу дошел до меня смысл сказанного. – Так быстро? — Какой быстро, – отмахнулся майор. – Почти три часа копались, много в этом кабанчике непонятного. Так вы идете? Под заинтересованными взглядами соратников я проследовал за Шнайдером. Тот провел меня прямиком в лабораторную палатку, заставленную разнообразной электроникой до такой степени плотно, что места осталось лишь протиснуться двоим-троим посетителям. В самой ее глубине на складной табуретке примостилась у терминала рабочей станции юная аспирантка профессора Юма, а по совместительству младший лейтенант военно-медицинской службы Юленька Герасименко. Она сосредоточенно изучала мешанину разноцветных линий, выведенную на монитор, и вид у нее при этом был восторженно-удивленный, как у ребенка, нежданно-негаданно получившего вожделенный леденец на палочке. — Видите? – ткнул меня в бок майор. – Наша Юленька в ступоре, и не выходит из него уже больше часа. Результаты превзошли все ожидания. — Значит, нашли? – уточнил я, озираясь по сторонам. Техника в палатке ничуть не выглядела устаревшей, скорее, у нас ничего похожего не найдешь. Хотя я в медицине профан, дальше оказания первой помощи при ранениях мои знания не распространялись. — Еще как нашли! – вклинилась в беседу девушка. – Я такого еще никогда не видела! Это же чудо! — Что нашли-то? – попытался я вернуть ее на грешную землю. – И без умных слов, пожалуйста, я технарь. — Ваше предположение полностью подтвердилось, – оторвалась от монитора аспирантка. – У образца действительно излучение головного мозга отличается от показателей всех известных нам живых организмов на планете. Видите – вот эта красная линия. Дополнительный спектр, у других животных его нет, даже у обычного, немутировавшего, кабана он отсутствует. Мы просканировали подопытного и обнаружили в центральной нервной системе и головном мозге симбиотические включения органического происхождения, аналогичные описанным профессором Юмом. Судя по всему, именно они модифицируют излучение мозга. — Вы уверены в результатах? Спектр точный? — На девяносто процентов, – отмахнулась девушка. – Для чистоты эксперимента неплохо бы изучить еще пару-тройку образцов, но я думаю, что результат не будет сильно отличаться. Насколько я помню отчет профессора, у всех мутантов из аномалии, тела которых были предоставлены нам для исследований, симбионты обнаружены. Причем их строение в разных животных отличалось незначительно. — Хорошо, мы доставим вам еще образцы. Нужны кабаны, или подойдут другие животные? — Лучше другие. Тогда мы сможем полностью удостовериться в истинности гипотезы. На этом разговор с лейтенантом Герасименко мы завершили и вышли из лабораторной палатки. Я придержал майора за локоть и поинтересовался: — Как быстро ваш технический гений сможет собрать излучатель? — Смотря какой мощности и для чего именно, – задумался Шнайдер. – Вообще-то у нас аналогичный прибор существует, нужно лишь модулировать его излучение под полученный спектр. К вечеру сделает, я полагаю. Но лучше у него самого спросить. — Резонно, – согласился я и направился за майором. Капитана Юциуса удалось найти в палатке, где он предавался самому популярному среди военных занятию – спал. Шнайдер бесцеремонно растолкал коллегу и, пока тот тер спросонья глаза, ошарашил вопросом: — За сколько «мозговерт» перенастроить сможешь? — За пузырь! – не задумываясь отозвался тот. Я хрюкнул, едва сдержав смех. А капитан-то юморной товарищ! — Я серьезно! – рявкнул майор. – Юлька спектр получила, за сколько перенастроишь? — Мощность излучения какая нужна? – поинтересовался окончательно проснувшийся капитан. Шнайдер уставился на меня, я на него. Вот спросил так спросил. Я понятия не имею, какая мощность нужна. Даже не представляю, в каких единицах в данном случае она выражается, не в киловаттах же. Увидев наше затруднение, капитан пришел на помощь: — Под какую задачу «мозговерт» настраивать будем? Сколько человек прикрывать, какая техника, как далеко пойдете? Это уже лучше. Сейчас соображу… — Короче, нужно несколько вариантов, – принялся перечислять я. – Мы еще сами точно не знаем, как пойдем, поэтому будем пробовать по-разному. Первый вариант – «бардак» с экипажем плюс четверо десанта. — «Бардак» – это что? – не понял капитан. Ну да, подводник же. — Боевая разведывательно-дозорная машина, – пояснил я. – Броневичок небольшой, с «шишигу» размером, только пониже. — Ясно, – сделал пометку в КПК Юциус. – Второй вариант? — Два «бобика», по два человека в каждом. Капитан снова что-то черкнул стилусом на дисплее. — Третий вариант – четверо без техники. — Все понял, буду думать, – заверил научник. – Сразу скажу, третий вариант малоосуществим, прибор достаточно габаритный и весит около двадцати килограммов. Первый и второй равнозначны. — Давайте тогда по первым двум вариантам, – не стал спорить я. – Когда приходить за результатом? — Часа через три, я думаю, – почесал в затылке капитан. – Прибор один, сделаю два варианта программы, будете переключать в случае необходимости. Управление с КПК. — Замечательно. – Я задумчиво уставился на солнце, начавшее клониться к закату. – Боюсь только, сегодня испытать не успеем.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка 12 марта 2535 года, утро Вчерашний день завершился грандиозным сафари по Мутагенке – под руководством Михалыча мы двумя экипажами в общей сложности трижды прорывались вглубь аномалии, выискивая образцы для спецов. Все выходы оказались удачными, коллекция яйцеголовых пополнилась оленем-мутантом, парой саблезубых кроликов и жутко искореженным волком, больше похожим на хищного насекомоподобного пришельца из старинного фильма, как бишь его – «Чужой». Одного из ушастых удалось подстрелить мне. На этот раз я усадил Сашку за руль в приказном порядке, как старший по званию, а сам вооружился самопалом с дротиками, и первый трофей не заставил себя долго ждать. В общем, остаток дня прошел бодро и весело, особенно порадовал эпизод с доставкой оленя. Выяснилось, что у научников другой клетки нет, а имевшуюся оккупировал кабан-мутант. После краткого раздумья Михалыч предложил целых два выхода: кабана либо пристрелить, либо тупо выпустить. К первому варианту склонялись гуманисты-ученые – они были не прочь обзавестись чучелом этой страхолюдины. Однако я решительно воспротивился планам по умертвлению зверя и разбил все доводы противной стороны одним-единственным контраргументом: если мы кабана пристрелим, кто и, самое главное, как будет извлекать тушу из вольера? Тут меня активно поддержали Сашка с Волчарой. В результате сошлись на том, чтобы сохранить свину жизнь. Народ попрятался внутри периметра, вызвавшийся добровольцем Михалыч забрался на клетку, открыл ее, подтянув вверх подвижную стенку, а Юленька долбанула пленника током, нажав соответствующую кнопку на пульте. Кабан с визгом унесся в дальние дали, даже адреса не оставил. Правда, на миг мне показалось, что в процессе бегства зверь на секунду оглянулся и выдал в наш адрес нечто непечатное. Но я списал это на усталость и выбросил глюк из головы. После обследования свежевыловленного оленя по той же схеме заменили волком, а саблезубых кроликов запихали в металлический ларь, смонтированный в кузове Михалычева «бобика». Как и предполагала лейтенант Герасименко, результаты исследований сошлись процентов на девяносто пять. Поэтому препятствовать капитану Юциусу, колдующему над прибором уже который час, мы не стали – авось такими темпами к утру закончит. Техник ожидания превзошел: представил функционирующий образец к ужину. А сегодня, как нетрудно догадаться, охотничья команда под предводительством Михалыча занялась полевыми испытаниями прототипа. Начать решили с «бобиков». Вызванный для консультации Юциус подтвердил: если не удаляться от головного внедорожника больше чем на двадцать метров, радиуса действия прибора с лихвой хватит для прикрытия обоих экипажей. Второго аналогичного прибамбаса в наличии не было, и мы сразу же подали заявку Соломатину. Тот обещал помочь, но такое оборудование можно было достать только у подводников, поэтому доставка затянется как минимум до завтрашнего утра. Хотелось бы получить дублирующий «мозговерт», а то при наличии лишь одного резко ухудшалась мобильность команды – элементарно в дозор вторую машину не пошлешь без защиты. Заодно попросили прислать «бардак» с экипажем, тут трудностей не возникло. Через пару часов прибудет, припахали местных погранцов. Пока же сунулись в аномалию как есть – на двух джипах, «мозговерт» в первом. Традициям изменять не стали: в головном авто устроились Михалыч в роли стрелка и Волчара в качестве водилы. В багажном отделении расположился капитан Юциус, его решили единовременно привлечь в качестве технического специалиста. Плюс дополнительная гарантия – если прибор не сработает, то ему тоже худо придется. Шутка, конечно. Но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. В этот раз мы планировали углубиться в Мутагенку километров на пять, а если хорошо пойдет, то и на все десять. Опасность данное мероприятие представляло нешуточную, поэтому я задействовал всю имевшуюся в наличии электронику и вооружился «вихрем» с оптикой. «Сто третий» тоже держал под рукой, но им воспользуюсь только в самом крайнем случае. В первом экипаже тяжелого оружия не было вообще – майор со стандартным «калашом», Михалыч, вооружившийся чудовищного калибра охотничьим штуцером, и техник Юциус с девятимиллиметровым «страйкером». В принципе, Михалычев штуцер мощнее моего ствола, но по скорострельности и плотности огня уступал сильно. Так что при возникновении сложностей придется мне выступить в качестве основной огневой единицы. Очень хотелось думать, что до этого не дойдет. — Готов? – повернулся Михалыч к капитану. Дождался ответного кивка и скомандовал: – Погнали! Внедорожники взревели моторами и дружно рванули в сторону видневшейся на горизонте полоски леса. Через несколько минут граница аномалии осталась далеко позади. Водилы, как сговорившись, выжимали из джипов максимум возможного, так что неслись мы по однообразной серой степи со скоростью километров около восьмидесяти в час. По странной прихоти природы поле впереди было ровным, как стол, машины даже не особенно раскачивались, так, переваливались с боку на бок, как большие океанские лайнеры при легком волнении. По крайней мере, прицеливанию это особо не мешало, поэтому я не стал возмущаться, а просто покрепче вцепился в дугу безопасности и встал в багажном отделении во весь рост. Михалыч в первом «бобике» что-то восторженно вопил, грозно потрясая штуцером, но из-за свиста ветра и смачного хруста сминаемой зубастыми покрышками травы слов было не разобрать. Да ну и черт с ним! Меня тоже постепенно охватывал странный восторг, хотелось орать, подставив лицо потоку воздуха, и раствориться в мчащейся навстречу степи. Я чувствовал, что теряю над собой контроль, разумом понимал, что надо взять себя в руки, но сердце и душа решительно воспротивились скучным доводам рассудка. И только внезапно выскочивший из-под колес переднего экипажа мутировавший волк привел меня в чувство. Впрочем, волк – сильно сказано. Скорее волчонок-недоросль, еще не совсем потерявший сходство с обычными сородичами, обитающими в прериях и лесах этой планеты. Вместо того чтобы отскочить в сторону, пропустив мимо ревущих и плюющихся выхлопными газами монстров, он помчался прямо вперед, вложив в рывок все силы. Со стороны складывалось впечатление, что наше приближение оказалось для зверя большущим сюрпризом. Похоже, что он до последнего момента не принимал шумы и запахи всерьез и лежку покинул только ввиду опасности попасть под колеса. Это абсолютно не вязалось с поведением крупных животных, добытых командой вчера вечером. Так себя вели только безмозглые саблезубые кролики. И олень, и волк почувствовали наше приближение заранее и постарались оторваться. Другое дело, что им это не удалось, но лишь по причине грамотно организованного бывалым Михалычем процесса. Сейчас же мы наблюдали нечто иное – паника охватила волчонка, первобытная, ничем не прикрытая паника. Секунд десять мы гнали на полной скорости, грозя смять и раздавить беглеца, потом Михалыч что-то крикнул Волчаре, и тот сбросил газ. Внедорожник резко замедлился, Сашка с трудом успел среагировать, судорожно утопив педаль тормоза в пол. Я клюнул носом, едва не угодив по дуге безопасности, но все обошлось. Звереныш между тем умело разорвал дистанцию, так что я уже не мог без окуляра разглядеть трусливо зажатый между ногами хвост. Майор Волчара из озорства надавил на клаксон, огласив окрестности громким хриплым воем неизвестного хищника. На удирающего волчонка это произвело неизгладимое впечатление – он подпрыгнул чуть ли не на метр и еще быстрее заработал лапами, даже чуть ускорившись. Михалыч улюлюкал, азартно размахивая ружьем, и только капитан Юциус сидел спокойно, поглощенный изучением графиков на дисплее переносного терминала. — Что, майор, пожалел родственника? – крикнул я, когда Сашка подрулил к первому экипажу. – Чего стоим? Волчара в ответ весело осклабился, зато высказался Михалыч: — Мы его специально отпустили, итить, типа стукача будет у нас. Если с прибамбасом капитанским ничего не вышло, минут через двадцать тут будет не протолкнуться от зверья. Так что двигаем потихоньку, надо их немного запутать. Я кивнул, Сашка тоже – типа, все понял, готов к труду и обороне. — Погнали! – издал традиционный клич Михалыч, взмахнув зажатым в правой руке штуцером. Он даже на вид казался тяжелым, но бывший охотник обращался с оружием как с легоньким прутиком. И откуда сила берется в этом достаточно тщедушном теле? Про голос я молчу, тут причина объективная. Майор Волчара плавно тронул машину с места, и нам не осталось ничего другого, как последовать его примеру. На этот раз до бешеных скоростей разгоняться не стали, ехали потихоньку, держали километров тридцать – сорок в час. За обещанные Михалычем двадцать минут углубились в аномалию еще километра на три, прибавив их к той паре, что преодолели до встречи с волчонком. Однако предсказанного звериного столпотворения не наблюдалось – спугнули несколько саблезубых кроликов, пару оленей и одного кабана. Этот вообще отказывался верить в реальность угрозы и рванул почти из-под самых колес головного внедорожника. До леса оставалось пару километров, но по молчаливому согласию решили туда не соваться – не то место, чтобы на ничем не защищенных «бобиках» там рассекать. Свернули почти точно на юг, чтобы обойти массив, не покидая Мутагенку. Еще около часа нарезали круги по унылой степи, но какого-либо сопротивления, особенно осмысленного, не встретили. В конце концов, занятие это нам наскучило, и Михалыч махнул рукой на север, в направлении оставленной под опекой научников базы. Отъехать успели на порядочное расстояние, поэтому возвращение заняло минут сорок неспешной езды. И вновь нас никто не атаковал, все встреченные животные вели себя естественно – то есть удирали со всех ног. Впрочем, бдительности мы не теряли, Мутагенка есть Мутагенка. Лишь когда пересекли границу и остановились в прямой видимости от лагеря, решили обменяться впечатлениями. Первым на правах самого опытного высказался Михалыч: — Все, мужики, фурычит приблуда. Зуб даю. — Похоже, работает, – поддержал напарника по экипажу Волчара. – Чтобы углубиться в Мутагенку на пять кэмэ и не нарваться на неприятности, туда-сюда, – такого на моей памяти еще не было. Причем шли не скрываясь. Шумели даже. Я задумчиво кивнул, переваривая информацию. Потом вопросительно глянул на Юциуса. — Оборудование функционирует в штатном режиме, – отчитался капитан. – Перебоев не наблюдалось. Потребление энергии в пределах нормы. С таким расходом еще часов десять кататься можно. — А ты что скажешь? – посмотрел я на напарника. — А я что? – отозвался Сашка. – Я не погранец, да и не охотник. Если Михалыч говорит, что все путем, значит, так оно и есть. — Ну что ж, коллеги, – принялся я подводить итоги, – рабочее оборудование в наличии имеется. Теперь надо определиться с составом команды и видом транспорта. Ваши предложения? — Надо «бардак» испытать, а потом уже решать, – буркнул Волчара. — На «бобиках» очень даже неплохо, – высказался Михалыч. – Скорость, маневренность, и в случае чего можно на одной машине обратно выбраться. — Аргумент, – согласился я. – Майор, твое мнение? — Две машины – это плюс, – задумался Волчара. – Брони нет – это минус. Я больше склоняюсь к «бардаку». Пускай медленнее, зато под защитой, и пулемет в активе. Даже два. — Разрешите? – вклинился Юциус. – Стесняюсь спросить, а вы длительность похода прикидывали? Мы все четверо переглянулись, затем слово взял Михалыч: — Нам надо пробраться на Базу-центральную. Это километров сорок, из них около тридцати по лесу. В самом лучшем случае это часов пять, даже на «бардаке». Напетляемся от души. Сколько будем на месте неизвестно. А еще обратно выбираться. Грубо приблизительно – часов двадцать. А что? — Я вот тут подумал, – прищурился капитан, – а вам энергии хватит? Аккумулятор не резиновый, при зафиксированном уровне энергопотребления продержится часов двенадцать – тринадцать. А что потом делать будете? Н-да, задачка! Судя по вытянувшимся физиономиям коллег, они думали примерно в том же направлении. Вернее, совсем не думали. Тупо упустили из виду. Придется озаботиться дополнительными энергоэлементами. — Аккумуляторы сменные можно достать? – поинтересовался я. — Можно, но очень трудно, – не стал скрывать капитан. – Задолбаетесь согласовывать. В лучшем случае через пару-тройку дней, и это если ваше руководство еще раз штурмовик в Океанариум пошлет. Не вариант, однозначно. Соломатин хоть и обещал помогать, но на такие расходы точно не пойдет. Тем более что польза от предприятия намечается весьма сомнительная. Скажем прямо, никакой пользы от нашей вылазки местному руководству нет. Разве что способ отгородиться от агрессивных обитателей аномалии заинтересует, но он уже разработан и опробован. Можно дальше не напрягаться. А мне очень нужно попасть на Базу-центральную, от этого выполнение задания зависит. Выпотрошить чертов сервер, а дальше видно будет. М-мать! А кто потрошить-то будет? Вот умора, самого главного спеца не нашел. Вообще, Петруша Еремеев на примете был, но ему отпуска не дали, он бойню благополучно в подвале пересидел, так что психологическую травму не заработал. А раз не нужна реабилитация, то и без отдыха обойдется. Тем более что он вплотную занят разработкой и сборкой генератора для телепорта. Короче, Зайцев его не отпустил, а нас послал в категоричной форме, когда мы попытались ценного специалиста выклянчить. А мне теперь голову ломай. — Я так понимаю, капитан, вы что-то имеете предложить? – Я пристально посмотрел Юциусу в глаза. — Ага, – ответил тот, выдержав взгляд. – Только у меня есть одно условие. Ну что ж, играем по его правилам, деваться некуда. — Какое? — Я хотел бы отправиться с вами. Не сказать, что я удивился, чего-то такого и ожидал. — А вам зачем, если не секрет? — Просто интересно, – улыбнулся капитан. – Вам Шнайдер не рассказывал, почему я из «подающего большие надежды молодого ученого» перепрофилировался в полевого специалиста? — Как, и вы тоже? – сделал я большие глаза. – Майор это про Гавриленко говорил, дескать, характер авантюрный. Но вы вроде техник? — Техник, – не стал спорить Юциус. – Я и в бытность ученым в основном техническим обеспечением занимался, разрабатывал всякую ерунду для исследований. Скучно мне в институте показалось. Перешел во Флот. Но и там не прижился, а в военно-медицинской службе – вполне. Уже пятый год. Люблю решать практические задачки. Чего-то он недоговаривает. Тут может быть два случая: или маньяк, типа Михалыча с Волчарой, без риска ему жизнь не мила, либо по заданию вышестоящего руководства к нам внедриться пытается. И сдается мне, что рекомое руководство имеет непосредственное отношение к Внутренней безопасности. Помнится, Шнайдер говорил, что военно-медицинская служба часть этой структуры. Собственно, нам абсолютно параллельно, по какой именно из двух причин капитан изъявил желание отправиться с нами. А вот уточнить кое-что не помешает. — Капитан, а вы с компьютерной техникой вообще как? — Второе образование – программист, – без тени бахвальства ответил тот. – А вам зачем? — Вы нам подходите, – проигнорировал я вопрос. – А ваше руководство возражать не будет? — Вряд ли, – пожал плечами Юциус. – Разве что шпионить за вами напрягут. Вам это неудобства не доставит? — Отнюдь, – отмахнулся я. – Ради бога, дело житейское. — В таком случае по рукам, – подвел итог переговорам техник. – Вот мое предложение по энергообеспечению. Идти надо на БРДМ. Я за пару часов запитаю аккумулятор от генератора, тогда мы получим достаточно большой запас энергии. Генератор у нас на твердотопливных элементах, ему нужно питание от бортовой сети, чтобы запустить реакцию. Электрооборудование автомобиля такую нагрузку не потянет, а «бардак» – вполне. Разве что скорость чуть уменьшится. Как я понимаю, это не принципиально, зато автономность увеличится до трех суток примерно. Это если просто периодически подзаряжать аккумулятор. А если уж совсем припрет, можно запитать «мозговерт» от бортового энергоблока. Это даст еще пару часов работы. — Может выгореть, – согласился Волчара, внимательно выслушав речь капитана. – На «бардаке» в качестве источника питания используется стандартный энергоблок, с кислотными аккумуляторами и генераторами переменного тока при проектировании решили не связываться. Все равно одной зарядки блока хватает на весь срок эксплуатации техники. В нашем случае он вполне потянет систему зажигания и поддержку реакции в топливных элементах. Правда, про освещение и прочие электроприводы придется забыть. Но это не смертельно, выедем с утра пораньше. К тому же заряжать надо периодически. Постараемся заниматься этим в спокойной обстановке, а то пулеметов, туда-сюда, лишимся. — Ваше мнение? – обернулся я к невысказавшимся коллегам. — «Бардак», значит, «бардак», – прогудел Михалыч. – Только испытаем сначала, без этого я в Мутагенку не сунусь. — Я за, – флегматично отозвался Сашка. – Тогда второй «мозговерт» нам будет без надобности, зря полковника напрягали. — Мнения ясны, – заключил я. – Единогласно принимаем вариант с «бардаком». Осталось самое трудное – выцыганить его у погранцов. — И рацию, – добавил Волчара. – Последнее дело в такую авантюру без связи соваться. — И рацию, – согласился я, прикинув усилия, которые придется приложить для получения необходимого. Совсем уже собравшись дать команду «разойдись», я вдруг поймал ускользавшую мысль и посмотрел на Волчару. — Майор, а мы все в «бардаке» поместимся? Насколько я помню, экипаж четыре человека, и боевое отделение маленькое. А у нас еще прибор габаритный. — Поместимся, – уверенно ответил тот. – Только придется родную команду выгнать взашей. У погранцов БРДМ специальная, под их задачи модифицированная. Экипаж вообще два человека – мехвод и командир, он же стрелок. Башня и пулеметы с электроприводом, управляются дистанционно. Поэтому я про них упомянул, когда расход энергии прикидывал. Электроники не пожалели, хоть это для наших условий и нетипично. А в боевом отделении обычно патрульная группа ездит, пять человек с полным вооружением. — А чем обоснована такая численность? – поинтересовался я. — Специфика работы пограничников. У нас по большому счету сплошной границы нет, заставы на приличном удалении друг от друга разбросаны. Выходит «бардак» с группой в заданный район, окапывается, патрульные совершают обход «земли». Это примерно десять километров в каждую сторону. Если нарушителей выявляют, то или задерживают, или ликвидируют. Учитывая возможности соседей, пятерки экипированных профессионалов всегда хватает, чтобы отбиться до прихода брони. А в случае крупных неприятностей в район стягиваются дополнительные силы. В бытность мою погранцом однажды таким макаром банду оседлых аборигенов человек этак в пятьсот за пару часов с землей смешали четырьмя «коробочками». Ну что ж, поверим более опытному товарищу на слово. Тем более что мысль о бэтээре, посетившая меня ранее, разбилась об один, но весьма важный аргумент – запас хода у него очень уж маленький. Хоть Михалыч и уверяет, что до Базы-центральной всего сорок километров, но это тупо по прямой, карту я помню. А если учесть, что большая часть пути пролегала через лесной массив, то эти сорок километров легко могли вылиться в сто сорок, а то и в двести. А это уже не есть хорошо – на обратный путь элементарно может не хватить топлива. — Значит, останавливаемся на варианте с БРДМ. Все свободны, кроме майора Волчары. Когда мы с Волчарой остались одни, я извлек из кармана КПК и уселся на предусмотрительно расстеленный около «бобика» спальник. Майор понятливо устроился рядом. — Надо посоветоваться насчет маршрута. Что-то я сильно сомневаюсь, что получится через лес по прямой шпарить. — Согласен, – отозвался Волчара. – По прямой однозначно не получится. Только подробных карт Мутагенки не существует, туда-сюда. Пограничники худо-бедно изучили предполье, а в лес уже давно никто не совался. Так что тут я не помощник. — Не страшно. Вот карта этого квадрата, довоенная, правда. Но я не думаю, что за столетие конфигурация лесного массива могла сильно измениться. Майор минут десять изучал высвеченный на экране КПК район, потом задумчиво почесал бровь и наконец выдал: — Прямо не пойдем. Лучше сделаем крюк, вот здесь между двух массивчиков можно будет очень хорошо проскочить. Похоже, тут дорога была, просто замаскированная. А вокруг самой базы, насколько можно судить из доклада тридцатилетней давности, двухкилометровая полоса безопасности сохранилась. По крайней мере, деревьями не заросла, кусты одни, а через них пробьемся. Итого по лесу придется продираться километров пять, вот здесь. Обойти никак не получится. — Нормально, – оценил я предложенный Волчарой маршрут. – Со всеми петляниями километров девяносто с копейками. Еще двадцать накинем с учетом леса. Я думаю, даже лагерь переносить не будем, прямо отсюда рванем. Больше десятка километров по предполью все равно не выиграем. Осталось с экипажем определиться. — Погранцов берем? – уточнил майор. — Не знаю. Надо решать. — Лучше взять, – задумался Волчара. – В крайнем случае я за механика могу, но тут есть нюанс. Нужно брать или весь экипаж, или вообще никого, все своими силами. Если, не дай бог, что с нами на базе приключится, командир без механа не выберется, и механ один не справится. Или оставлять в пару кого-то из наших. — Не вариант. – Мысль оставить кого-то из команды показалась мне на редкость неудачной. – Кого оставлять? Михалыча? Тебя? Или, может, Сашку? Да вы ж меня порвете, если я об этом заикнусь. Юциус и вовсе незаменимый – ему и «мозговерт» обслуживать, и электронику на базе ломать. — Берем «бардак» с экипажем, – подытожил Волчара. – Утрамбуемся как-нибудь, в тесноте, да не в обиде. Ладно хоть старшина мой не напросился. Кстати, вот и погранцы пожаловали. Из-за пологого холмика, у подножия которого размещался наш палаточный лагерь, выскочила БРДМ в камуфляжных разводах. Шла машина бодро – взревывала движком и легко глотала подвеской мелкие неровности, мерно покачиваясь на больших колдобинах. Последний раз фыркнув струей выхлопных газов, «коробочка» замерла рядом с транспортом «мародеров». Откинулся командирский люк, и из него чертиком выскочил молоденький лейтенант с эмблемой Пограничной службы на левом плече. Окинул лагерь беглым взглядом и быстрым шагом направился к нам с майором. — Товарищ капитан! Экипаж прибыл в ваше распоряжение, – вытянулся пограничник. – Командир экипажа лейтенант Торопов. — Вольно, лейтенант. Вам какую задачу поставили? — Поступить в ваше распоряжение для испытаний какого-то нового прибора в условиях аномальной зоны, – отчеканил тот. Все ясно. Придется с его начальством договариваться. — А что вы скажете, если я предложу вам доставить нашу команду к Базе-центральной? – огорошил я пограничника. – Только долго не думайте. — Я скажу, что это невозможно, товарищ капитан! – по-уставному рявкнул лейтенант, но глаза его заинтересованно блеснули. – Еще никому за всю историю Пограничной службы не удалось достичь базы на наземном транспортном средстве. — Хотите стать первым? — Так точно! Эх, молодость. Не била тебя жизнь, вот на подвиги и тянет. На вид совсем молодой еще, чуть больше двадцати, а может, и Сашкин ровесник. Этот сунется в пасть льву не задумываясь. Ну и ладно, как говорил один мой знакомый. — В таком случае, давайте позывной вашего командира. Будем договариваться.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка 12 марта 2535 года, вечер Послеобеденное время потратили на испытание свежеприбывшего «бардака» с установленным «мозговертом» и полной загрузкой в виде штатного экипажа и нештатной пятерки охотничков в экипировке. Надо сказать, после часовых разъездов по предполью аномалии я резко изменил свои взгляды относительно удобства десантной техники Федерации. Если раньше мне казалось, что в том же десантном модуле при абордаже впятером тесно, то теперь я понял, что такое «тесно» на самом деле. И не просто тесно, а очень тесно. Боевое отделение у «бардака», что бы там ни втирал майор Волчара насчет модификации, оказалось крошечным – нам пятерым, причем не самым крупным в мире мужикам, в компании ящика «мозговерта» сидеть пришлось коленка к коленке, и мы постоянно задевали друг друга элементами экипировки, а то и просто стволами автоматов. А уж если попадалась достаточно крупная неровность, с которой не справлялась подвеска, то наша компания походила на популярный в разных офисах сувенирчик – несколько стальных шариков, подвешенных на ниточках и упирающихся друг в друга. Отводишь крайний шарик, отпускаешь, и он при ударе передает импульс через несколько средних на последний в ряду, и тот отскакивает. По его возвращении процесс происходит в обратном порядке, и так с затухающей амплитудой несколько раз. Офигительное удовольствие, короче. А уж как капитан Юциус проторчал здесь битых два часа, пока запитал «мозговерт» от генератора, а тот в свою очередь от бортовой сети, – выше моего понимания. Когда ходовые испытания закончились (весьма успешно) и мы с нескрываемым удовольствием выбрались из плена стальной коробки, я высказал Волчаре все, что на душе накопилось: — Майор, ты извращенец! — Обоснуй, туда-сюда, – хмыкнул обвиняемый. – По-всякому меня называли, но чтобы извращенцем!.. — Если ты три года умудрился прослужить в Пограничной службе, то ты просто мазохист! – обвиняюще ткнул я в его сторону пальцем. – Это по отношению к себе. А по отношению к подчиненным ты самый натуральный садюга! Блин, у меня шея затекла. И позвоночник чуть в трусы не осыпался. Как ты представляешь себе провести несколько часов в этой душегубке?! — Есть вариант без толкотни, – невозмутимо отозвался тот. – Сказать? — Не надо, – отмахнулся я. – На броне не поеду. И следом не побегу, не уговаривай. Но я знаю, что делать. Лейтенант Торопов! — Я! – выскочил из-за «бардака» пограничник. — Вам известен маршрут? — Никак нет! — В таком случае до базы я буду штурманом. Поеду рядом с водилой. — Обломишься, – хмыкнул Волчара. – Кто с пулеметами управляться будет? — Справлюсь как-нибудь, – огрызнулся я. – Разберусь по ходу дела. Лейтенант, есть возражения? — А я как же? – растерялся тот. По лицу его было видно, что оставаться в лагере с учеными он категорически не согласен. — В боевом отделении поедешь. Будешь перенимать опыт у товарищей офицеров и охотников. Наверняка всю дорогу байки травить будут. Есть тут у некоторых склонность к словоблудию. Сашка заржал в голос, Юциус улыбнулся, а вот Михалыч надулся – понял, в чей огород камешек. На Волчару же мой выпад не произвел ни малейшего впечатления: — Давай-давай, штурман. Пропустишь много интересного. Второй раз рассказывать буду только за отдельную плату. На том и разошлись. Вскоре рядом с «бардаком» кроме расстроенного лейтенанта остались лишь мы с Юциусом, а остальные переместились к палаткам, тем более что приближалось время ужина. Я тоже было собрался присоединиться к коллегам, но ученый меня задержал: — Капитан, позвольтеполюбопытствовать, а внутрь базы вы как планируете проникнуть? Ну что за человек, спросит так спросит! Хотя я этот момент совершенно из вида упустил. Позор на мою седую голову. — Думаете, ломом не получится? — Однозначно, – улыбнулся научник. – И кузькина мать не поможет. — Ну если навскидку, то как минимум пара вариантов, – прищурился я. – У меня есть «симплекс»-спрей и еще взрывчатка в пластичном виде. Плюс надеюсь подключиться к охранной системе через КПК. Пара специализированных программ тоже найдется. Как показывал опыт, сын ошибок трудных, указанного набора обычно хватало даже для проникновения в космические корабли, а там обшивка попрочнее будет, чем пенобетон, пускай и армированный, наземного комплекса. — Достаточно серьезная заявка на успех, – кивнул капитан. – Но я, с вашего позволения, еще плазменный резак прихвачу. — Из старых запасов? — Почему? – удивился Юциус. – Сами производим, репликаторы позволяют. Если судить по устройству Океанариума и некоторых других довоенных построек, стальных переборок внутри хватает. В случае чего сможем не только вскрывать двери, но и заваривать. — Хорошо, – согласился я. – А у вас еще много оборудования с собой будет? — Не очень, – отмахнулся ученый. – Стандартный кофр, примерно как «мозговерт» размером. Я его прямо сверху и поставлю, чтобы никому не мешал. Вы не возражаете? Я помотал головой, пребывая в офигении от хозяйственности нашего технического специалиста. С другой стороны, запас карман не тянет. Я, например, местное оружие оставлю в лагере, в «бобике» в специальном рундуке запру. С собой возьму снаряжение десантное, послужу главной ударной силой в случае чего. Интуиция мне подсказывала, что предстоящая прогулка легкой не будет. Проводив взглядом капитана, я помотал головой, сбрасывая наваждение. Со стороны я в такие моменты становился похож на мерина Ваську, жившего в деревне у деда. Тот тоже отличался склонностью к философствованию, особенно в оглоблях, за что и огребал периодически от Виталия Кузьмича вожжами, и недоуменно ржал в ответ, типа, за что? На что дед степенно отвечал: «Думать вредно! Вот так задумаешься, глядь, а уже поздно – обосрался!» Вот как бы и мне не того самого… не задуматься… Как показывал все тот же опыт, предусмотреть абсолютно все мелочи невозможно. Всегда в самый неподходящий момент обнаруживается, что нужную вещь забыл и даже не думал о ней при подготовке. А посему нечего ломать голову и лишний раз грузиться – припрет, будем решать проблему при помощи подручных средств. В первый раз, что ли?! И так давеча нервов потратил на год вперед. Начальник Пограничной службы оказался непробиваемым служакой и категорически не желал отступить от устава хоть на букву. Я битый час уговаривал его передать экипаж лейтенанта Торопова в мое подчинение, но на этого солдафона обещания славы первопроходца совершенно не действовали. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после привлечения в качестве посредника полковника Соломатина. Не знаю, что он пообещал зловредному погранцу, но, судя по голосу, каким он сообщал мне итог переговоров, влип наш шеф по самые гланды. Соответственно, мы тоже. Ума не приложу, как должок будем отрабатывать. Ну да ладно, что-нибудь придумается. Пока же надо ужинать и ложиться спать – подъем завтра намечался с рассветом.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка 13 марта 2535 года, утро Экспроприированный у пограничников «бардак» бодро молотил движком, пожирая километр за километром. Я сидел в командирском кресле, периодически сверял курс с маршрутом, проложенным по карте в КПК, и корректировал направление. Механик-водитель у Торопова оказался толковый – паренек с погонами младшего сержанта, отзывавшийся на имя Жека, вел довольно тяжелый (особенно по сравнению с «бобиком») броневик, можно сказать, виртуозно и для проезда безошибочно выбирал наименее изрезанные участки местности. Сейчас, когда мы углубились в аномалию уже километров на двадцать, огибая лесной массивчик по опушке, это уже было актуально – рытвины, остатки поваленных деревьев и купы колючего кустарника встречались на каждом шагу. Поневоле вспомнишь предполье с его серой осокой и ровным волнистым рельефом. В общем и целом окружающая действительность соответствовала карте столетней давности, то есть отклонения не превышали двадцати-тридцати процентов. На практике это означало следующее: если на экране капэкашки значилась опушка, то реально в этом месте уже торчали мощные деревья, а непосредственно опушка начиналась в паре километров. Причем опушкой назвать ее язык не поворачивался – там просто не было растительности, представлявшей для «бардака» непреодолимую преграду. Ясное дело, кусты и валежник за таковую мы не считали, равно как и колдобины различной глубины и разветвленности. Но подвеска с ними справлялась из рук вон плохо, и я боялся даже представить, каково сейчас остальным в тесном боевом отделении. Благо переборка герметичная, от прототипа осталась – тот еще и плавать мог. Посему мы с механиком слышали только неровный гул голосов, но конкретные матюги различить не могли. Оно и к лучшему, у Волчары с Михалычем фантазия богатая, такого бы о себе наслушался, что уши в трубочку могли свернуться. Выехали, как и собирались, с рассветом, едва успели покидать в рот бутерброды и оправиться перед дорогой. На последнем особенно настаивал Михалыч, аргументировав тем, что в Мутагенке до ветру сходить будет проблематично. Ему поверили безоговорочно и к делу отнеслись со всей ответственностью. Волчара еще посетовал на скудность боезапаса «бардака» – всего тысяча выстрелов к «корду» и полторы к «печенегу» – но его дружно послали: если «мозговерт» не сработает, нам и тройной боекомплект не поможет. Капитан Юциус клятвенно заверил, что сработает. Под шумок ему удалось загрузить в боевое отделение кофр с инструментарием, и никто даже не возмутился, только Торопов пребывал в легком шоке – ему еще никогда не приходилось ездить в собственном броневике в столь стесненных условиях. Я на правах штурмана оккупировал командирское кресло и провел краткий инструктаж среди технического персонала в лице механика-водителя, что не составило особого труда – к взаимопониманию пришли сразу. Жека по команде врубил движок и плавно тронул «бардак» с места. Обзор с моего места, равно как и с водительского, открывался приличный. Как объяснил Жека, в Мутагенке бандитов с огнестрельным оружием отродясь не водилось, охотники не в счет – те погранцов почитали за спасителей. Поэтому закрывать окна броневыми пластинами необходимости не было, хоть те и предусматривались конструкцией. Примерно час двигались по предполью, перемалывая покрышками травостой. Изредка из-под колес выметывались в стороны представители местной фауны: чаще всего саблезубые кролики, но однажды попался кабанчик. Дважды, судя по порядочным прыжкам, мы кого-то переехали. Вылезать и проверять поленились, так что личности пострадавших остались невыясненными. Ради интереса я взялся осваивать управление пулеметами и уже минут через десять смог успешно навестись на очередного обезумевшего ушастого грызуна, условно поразив цель. И чего Волчара беспокоился? Я на симуляторах и не такое вытворял. Затем предполье кончилось, отступив перед чащобой. Вернее, сначала о чащобе речи не шло – так, редкие заросли кустарника, одинокие деревца с руку толщиной. Потом как-то сразу перед мордой «бардака» возникла настоящая стена из странно скрученных стволов. Казалось, какая-то неведомая сила хорошенько смяла столетних красавцев, потом небрежно выправила, не особенно заботясь о результате, да так и оставила. На редкость уродливый лес, угрюмый и страшный, даже под броней чувствовалось давление на психику. Не хотел бы я тут бродить пешком, и наличие брони с силовой защитой энтузиазма не прибавляло. Хорошо, что Михалыча не послушали и не сунулись на джипах. Тут и выяснилось, что в карту местности не мешало бы внести поправки – за прошедший век конфигурация лесных массивов изменилась. На ходу подкорректировали маршрут, благо отклониться пришлось всего лишь на пару километров. Вырвавшись на оперативный простор, Жека поддал газку, по принципу «больше скорость – меньше ям». Тяжелая машина легко сминала кусты и пародии на деревья, но все равно пришлось замедлиться до тридцати с небольшим километров в час. По предполью мы шпарили под шестьдесят, теперь же это стало попросту невозможно – трясло сильно, несмотря на все Жекины усилия. Часа через два снова уперлись в стену деревьев. Начался самый сложный участок – пятикилометровая перемычка между двумя лесными массивами. Здесь, судя по карте, не имелось даже просек, но обнаружился извилистый ручей в километре от опушки. Я открыл люк в переборке и озадачил коллег: — Все, приехали. Впереди лес. Какие будут предложения? — Ты штурман, ты и предлагай, – запустил шпильку Волчара. – Хрен ли думать, туда-сюда, ехать надо. Я посмотрел на Михалыча, но тот лишь пожал плечами, типа, я что, самый умный? — На карте ручей обозначен примерно в километре, – оповестил я соратников. – Попробуем по руслу пробраться? — Можно, – согласился Волчара. – Вряд ли он глубокий, «бардак» должен пройти. Будем считать военный совет успешным. Закрыв люк, я хлопнул механика по плечу: — Давай, Жека, трогай. Тот с сомнением покосился на деревья, но послушно запустил мотор. Некоторое время двигались вдоль опушки, но вскоре обнаружили небольшой просвет, в который механику удалось протиснуть машину. Через пару десятков метров, ободрав кору с нескольких стволов, мы вырвались из плена: в глубине лес оказался не столь густым, между деревьями даже кустов не наблюдалось. «Бардак» с некоторыми усилиями протискивался между ними, но упрямо полз вперед. Скорость упала километров до пяти в час, но нас это не огорчало: давно известно, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Примерно через полчаса таких переползаний машина уперлась в русло, и Жека по моему знаку заглушил движок. А я вновь обратился к вконец измаявшимся коллегам: — Кто пойдет со мной на разведку? — Совсем сдурел? – покрутил пальцем у виска Михалыч. – Не вздумай вылезать, итить, нарвешься на мутанта. — Я быстро, – отмахнулся я. – Капитан, как далеко можно отойти от машины? — Метров на пятнадцать, – прикинул Юциус. – И чем дальше, тем излучение слабее. Может и не сработать. Я бы не полез, если честно. — Я бы тоже, но нужно. Надо проверить, как местная живность на нас будет реагировать. Все равно вылезать придется, когда к базе подъедем. — Вот там бы и проверили, – хмыкнул Волчара. – Чего сейчас вылезать, пятнадцать метров мертвая зона для пулемета. Как отбивать будем в случае чего? Сашка согласно кивнул. Слова майора меня слегка смутили, но отступать желания не было. — Жека, встань бортом к воде. А вы, коллеги, меня через бойницы прикрывайте. «Бардак» поелозил на месте, расталкивая прибрежные заросли, и повернулся правым боком к ручью. Я нахлобучил шлем, не забыв загерметизировать стык, откинул крышку командирского люка и выбрался из машины. Осторожно осмотрелся, прижавшись к башенке с хоботками пулеметов. Типичная картина – не очень быстрый поток с обеих сторон густо порос влаголюбивым кустарником, затруднявшим проход, а сверху переплелись ветви уродливых деревьев. Этакий тоннель из зелени, метра три в высоту и шириной около пяти, на броне в полный рост встать точно не удастся. Включив монокуляр на увеличение, я осмотрел ближайшую округу. Тоже ничего особенного: берега не топкие, но достаточно крутые – с полметра перепад будет. Из подмытой земли торчат корни, влага мутноватая, но дно видно. Должен «бардак» пройти. Соскользнув с брони, я включил силовое поле и осторожно приблизился к воде. Шагов пять всего до машины, а уже мурашки по спине побежали – до того неприятно здесь находиться. Лишь тяжесть «вихря» в руках внушала некоторую уверенность. Пересилив себя, вошел в напитанную грязью жижу. Штурмовые ботинки увязли в иле по щиколотку, но дальше не провалились. Дно хорошее, крепкое, так что можно ехать. И неглубоко – чуть выше колен. Сделав еще пару шагов, я повернулся налево и вгляделся в темноту под сводами тоннеля. Различить что-либо не удалось – слишком плотная листва сверху. Переключил монокуляр в инфракрасный режим, но особого результата не достиг: повсюду однообразный тепловой рисунок растительного фона. Ладно, будем считать, что путь свободен. Я сделал осторожный шаг назад и вдруг почувствовал направленный в спину злобный взгляд. Заголосило чувство опасности. Резко развернувшись, я уловил краем глаза движение, но сделать ничего не успел, поскольку сразу же рухнул в воду под тяжестью здоровенной изломанной туши. Перед забралом клацнули зубы, силясь добраться до горла, меня скрутило от смрада, и когтистая лапа заехала по шлему, подняв тучу брызг. Удар был страшен. Если бы не силовая защита, зверюга запросто бы свернула мне шею. А так я лишь заорал матерно, силясь отпихнуть оскаленную морду автоматом. Помогло не очень, мутировавший волчара оказался здоровенным лосем – в переносном, понятно, смысле, – и поневоле вспомнился Сашкин рассказ про Михалычевы приключения. Хорошо хоть, что зверь прижал меня ко дну, и между фильтрами и зловонной пастью образовался слой воды. Еще чуть-чуть, и меня вывернуло бы. Выдержав еще один сокрушительный удар по голове, я отпустил «вихрь» и сунул левое предплечье волчаре в зубы. Рискованное предприятие, доложу я вам. Без активной защиты я бы на такой трюк ни за что не решился – зубы что твои кинжалы, руку перекусят в момент. Однако силовое поле выдержало давление, а я освободившейся правой выхватил из кобуры пистолет и всадил зверю пулю в ухо. Пистолетный УОД показал себя во всей красе: раскрывшийся лепестками унитар снес зверю верхушку черепа. Импульсом тушу отбросило к противоположному берегу, чуть не выдернув мне левую руку из сустава – зубы-то скотина мутировавшая изо всех сил сжимала. На всякий случай еще раз пальнул по трупу и как был, в положении «на заднице» дополз до берега – поворачиваться спиной к зарослям категорически не хотелось. Выбрался из воды и, все так же пятясь, подобрался к «бардаку». Сунул пистолет в кобуру, схватил за рукоятку болтавшийся до того на ремне «вихрь», контролируя сектор прямо перед собой, и постучал кулаком по обшивке. Командирский люк, предусмотрительно закрытый механом, откинулся, открыв доступ в чрево машины. Я со всей возможной скоростью маханул на броню и скользнул в гостеприимно распахнутый лаз. Устроившись в кресле, с облегчением захлопнул крышку, отгородив свою драгоценную персону от окружающей среды. — М-мать! – выдохнул я, отключив силовое поле. Если бы не оно, кстати, сейчас бы был как один большой ком грязи. Сорвал с головы шлем, откинулся на спинку сиденья. – Никогда не привыкну к таким моментам! Чуть не обделался от страха! — Это еще цветочки, – успокоил меня Михалыч. – А ты представь, что такие волной прут, и никаких патронов не хватит, чтобы их перебить. Вот где жуть! Волчара хмыкнул – типа, и не такое видали. Юциус невозмутимо сидел возле ящика «мозговерта» и что-то рассматривал на экране терминала. — Зря вы силовое поле включили, – задумчиво произнес он. – Оно вас от излучения отсекло, едва вы на пару метров от «бардака» отошли. Вот и нарвались на приключение. А так до противоположного берега защиты хватило бы. — Учтем, – кивнул я. – Жека, заводи машину. Дно крепкое, русло вроде чистое. Должны пройти.
* * *
Импровизированная дорога хоть и петляла немилосердно, в конце концов вывела нас к полосе безопасности, располагавшейся сто лет назад вокруг Базы-центральной. На преодоление зарослей ушло около полутора часов, тащились с черепашьей скоростью. Плюс пару раз русло перегораживали упавшие от старости деревья, которые пришлось таранить с разгона. К счастью, массы «бардака» с лихвой хватало, чтобы своротить препятствия и освободить проезд. Удары сотрясали броневик до основания, и я чудом не прикусил язык, вписавшись макушкой в потолок. В боевом отделении тоже обошлось без потерь, если не считать ногу Михалыча, отдавленную кофром с инструментарием. Кое-где встречалась густая поросль вроде земной ивы, полностью перекрывавшая путь, но и здесь БРДМ показала себя с лучшей стороны. Она легко подминала хлипкие прутья и рвала с корнем переплетенные ветки, медленно, но верно преодолевая препоны. Уровень воды едва доходил до середины колес, поэтому проверить герметичность корпуса возможности не представилось. Выбрались из ручья в излучине, когда до опушки лесополосы оставалось метров триста. Ближе к краю он не подходил, резким поворотом смещался западнее. Судя по карте, он брал начало в озерце в десятке километров от нашего текущего местоположения и распадался на несколько рукавов в предполье, питая в нижнем течении болотце размером с хороший стадион. Но нас это интересовало мало, куда больше беспокоил оставшийся до относительно свободного пространства отрезок. «Бардак» легко взобрался на крутой берег, Жека даже не стал выдвигать дополнительные колеса. Прорвав прибрежные заросли, механик вписал машину в просвет между двумя мощными стволами. На наше счастье, деревья росли достаточно редко, чтобы между ними можно было протиснуть корпус. На петляния потратили еще полчаса, наградой за мучения стала пересеченная и густо заросшая, но вполне проходимая местность. Типичный пейзаж Мутагенки – одиночные деревья, повсюду колючий кустарник, и все это на колдобинах с рытвинами, разве что оврагов нет. После лесополосы подобный ландшафт препятствием уже не воспринимался, и Жека поддал газку, разогнав броневик километров до тридцати в час. За считаные минуты преодолели около километра, потом как-то резко кусты кончились, уступив место такой же серой осоке, как и в предполье. Но на это никто не обратил внимания, благо нашлось зрелище интереснее – База-центральная. Я, конечно, видел ее фотографии столетней давности, но они были сделаны со спутника, и вид сверху ничем не поражал: стандартный прямоугольник внешнего периметра, два защитных контура – в ста и двухстах метрах от стен, громада главного корпуса с взлетной площадкой на крыше и колоссальной решеткой радара… Типовой командный центр истребительных сил наземного базирования. Однако с той точки, где по моему сигналу остановил «бардак» механик-водитель, база производила гораздо более сильное впечатление. Становилось понятно, насколько огромна приемо-передающая антенна локационного комплекса. Выставив в окуляре увеличение на максимум, я с затаенным восторгом изучал циклопическое сооружение. На каждой ферме мог свободно уместиться наш броневик, и еще бы место осталось, чтобы обойти сбоку. Пространственная решетка сложной конфигурации возвышалась в пятидесяти метрах над землей, под ней пряталось основное здание комплекса. Судя по схеме в КПК, большую часть корпуса занимала энергоцентраль, питавшая радар и оборонительные системы. На нем же располагалась взлетная площадка, способная принимать истребители класса «земля – космос», а также любую атмосферную технику. В том случае, конечно, если она помещалась в тридцатиметровый зазор между крышей и антенной. Насколько я смог разглядеть, видимых повреждений комплекс не имел, значит, как минимум не подвергался бомбардировке и орбитальному удару. А вот периметр, мало уступавший чернореченскому по основательности, потрепало изрядно. Увиденная картина напомнила мне Базу-7: такие же вывалившиеся пролеты, раскрошившийся во многих местах пенобетон и цепкие кусты, упорно ползущие по плитам ближе к свету. Остатков защитных контуров обнаружить не удалось. Распахнув люк в переборке, я известил коллег о прибытии. Новость вызвала живой интерес, Волчара даже попытался протиснуться между мной и механом, но из этой затеи ничего не вышло. — Как будем действовать дальше? – поинтересовался я у присутствующих. – Осмотрим издалека или сразу приблизимся, насколько получится? — Лучше осмотреться, – буркнул Михалыч. – Из наших еще никто так далеко не забирался, без понятия, на что можем нарваться. — А те погранцы из байки? – напомнил я. — Насколько я знаю, они высадились с севера, около центральных ворот, – прищурился Михалыч. – На крышу сесть очканули, хотели пешком к шлюзу подойти. Но ничего у них не получилось, зверье массой задавило. — Майор? — Лучше осмотреться, – высказал мнение Волчара. – Ну его нафиг, вслепую лезть. — Я осмотрел базу с нашей стороны, – проинформировал я коллег. – Но ничего не увидел, слишком далеко. Я за то, чтобы осмотреться. Только надо на какой-нибудь бугорок заехать. — У меня есть малый радарный комплекс, – вступил в разговор капитан Юциус. – Можно будет просканировать постройки. Полную картину не гарантирую, но метров на пять вглубь пробьемся. Только мне нужно будет выйти наружу и настроить аппаратуру. Сможете безопасность обеспечить? — Сколько времени займет? – поинтересовался Волчара. — Минут двадцать на развертывание комплекса, – пожал плечами Юциус. – Еще минут пять на сканирование. Обработать результаты можно будет на ходу. Демонтаж – пара минут. — Полчаса плюс-минус пять минут, – принялся размышлять вслух майор. – В прямой видимости от Базы-центральной, туда-сюда. Если «мозговерт» вдруг накроется, придется бросать все и сматываться. Первая волна появится минут через десять. — Нормально, – встрял Михалыч. – Если приблуда фурычить перестанет, все тут останемся, так что этот вариант даже рассматривать нечего. А так полчасика должны простоять, только от «бардака» отходить не будем. — Тогда план следующий. – Я обвел внимательным взглядом экипаж, но увидел только непривычно сосредоточенные лица – паниковать никто не собирался. – Сейчас по дуге вдоль опушки объезжаем базу, заходим с севера. Находим пригорок, разворачиваем аппаратуру. После сканирования прячемся у леса, анализируем информацию и определяем точку проникновения. Вопросы есть? Вопросов нет. Погнали, Жека!Глава 2
Система Риггос-2, планета Ахерон, МутагенкаПодходящий пригорок нашелся в прямой видимости от центрального шлюза. Минут за двадцать неспешного хода «бардак» обогнул базу, и немного в стороне, примерно с северо-запада, обнаружилась привлекательная возвышенность, украшенная парой деревьев и вездесущим колючим кустарником. Жека мастерски загнал машину в просвет между двумя стволами и заглушил мотор. Вообще место удачное – вокруг зелень, если не знать, что мы здесь, то и хрен рассмотришь невооруженным глазом. Вместе с тем вершина холмика достаточно плоская, и даже есть небольшой пятачок, свободный от зарослей. Все это я разглядел, высунувшись в командирский люк. С моей позиции открывался великолепный вид на Базу-центральную – ее громада нависала метрах в четырехстах впереди, подавляя монументальностью и циклопичностью антенны. Воспользовавшись монокуляром, я через пролом в периметре внимательно изучил тяжелую бронеплиту центрального грузового шлюза. В такие ворота легко можно было загнать тяжелый атмосферный бомбер, пожалуй, даже легкий крейсер прошел бы, так что оживлять все это великолепие для проникновения внутрь базы нескольких человек неразумно. Только чтобы развести в стороны громадные створки потребуется минут пять, если не больше. Плюс источник энергии изрядной мощности. Так что ну его на фиг. Нам бы что-нибудь поскромнее. Я спрыгнул с брони и осмотрелся, сопроводив взгляд движением ствола «вихря», но ничего подозрительного не обнаружил. Наученный горьким опытом, силовое поле включать не стал, поэтому чувствовал себя не в своей тарелке. Продрался через колючие кусты, осторожно обогнув корпус «бардака», но с другого борта тоже был полный порядок. Постучал по броне, типа, можно выходить, и вернулся на облюбованную полянку. Хороший мехвод Жека, машину умудрился так остановить, что она с трех сторон зеленкой прикрыта, а с правого борта как раз проплешина – открывай дверцу и высаживайся. Как раз в нужное место попадешь. Здесь меня уже ждали Волчара с Сашкой, оба при полном параде – в брониках, с «калашами» в руках, на головы нахлобучены шлемы с пластиковыми забралами. Рассредоточились по площадке, взяв под контроль каждый свой сектор. Мне достался участок с видом на базу, майор караулил тыл, а Сашка скучал, созерцая недалекую опушку леса. По первому впечатлению опасность отсутствовала, но я хорошо помнил, как угодил в лапы волчары-мутанта, поэтому расслабляться не собирался. Вместо этого опустился на одно колено и принялся рассматривать участок относительно открытой местности, отделявший нас от центрального шлюза. За спиной звякал приборами капитан Юциус, рядом пыхтел Михалыч, все с тем же штуцером зверского калибра в руках. В общем, все при деле, даже экипаж «бардака». Лейтенант Торопов занял сейчас законное место, вооружившись дистанционкой от башенных пулеметов, а Жека и так из-за руля не вылезал. Как капитан и обещал, на развертывание малого радарного комплекса ушло около двадцати минут. Закончив работу, он удовлетворенно выдохнул и окликнул меня: — Товарищ капитан! Я быстро оглянулся, опасаясь оставлять сектор без наблюдения, но меня тут же хлопнул ладонью по плечу Михалыч. Пристроился рядом, положив штуцер на сгиб локтя, мотнул головой – мол, иди, подменю. Бронежилетом он не пренебрег, равно как и прочим обвесом, а вот от шлема отказался категорически, заявив, что тот не дает толком слушать. Как истинный охотник, в лесу он больше полагался на слух, нежели на зрение, однако это не помешало ему оснастить свой чудовищный самопал мощным оптическим прицелом. Вот и сейчас он принялся тщательнейшим образом изучать окрестности, плавно поводя стволом из стороны в сторону. Я, конечно, тот еще разведчик, и наблюдатель из меня аховый, но Михалыч, на мой взгляд, действовал грамотно – не зацикливался на какой-то одной точке, постоянно держал в поле зрения всю зону ответственности. Так что я со спокойной совестью оставил позицию, переместившись к Юциусу. Капитан времени даром не терял: рядом с ним уже покоился ящик полевого баллистического вычислителя (по крайней мере, очень похоже), здесь же была развернута зонтиком антенна сканера, и торчал на треноге еще какой-то прибор, напоминавший одновременно бинокль-переросток и древнюю артиллерийскую буссоль. Все эти прибамбасы были связаны жгутами кабелей с тихонько гудящим энергоблоком, а данные мониторинга выводились на терминал в руках научника. — Приступим? Машинерия вызвала во мне жгучий интерес – очень хорошее матобеспечение у подводников, даже по меркам Федерации – но отвлекать Юциуса досужими расспросами не хотелось. Дело прежде всего. — У вас есть схема базы? – вопросом на вопрос ответил капитан. — Есть типовая, – подтвердил я. – Хотите сначала определиться со слабыми местами? — Именно, – кивнул Юциус. – Когда знаешь, что ищешь, легче работается. Я извлек из кармана КПК и вывел на дисплей трехмерную модель комплекса. Н-да, здоровенная бандура. То, что мы сейчас могли наблюдать перед собой, являлось лишь вершиной айсберга. Подобно ледяной горе в океане, основная часть базы пряталась под землей – сооружение уходило на шесть уровней вниз, так что на поверхности оставались лишь еще два уровня и антенна. В настоящий момент нас больше всего интересовал плюс первый уровень, в частности, сторона квадрата с центральным грузовым шлюзом. Я несколько раз ткнул стилусом в изображение, увеличивая масштаб. — Вот это выглядит интересно, – оживился капитан. – Центральный шлюз открывать смысла нет, тут рядом есть ворота поменьше – для технического персонала и малых транспортных средств. Через них можно попасть во вспомогательный терминал, а оттуда есть доступ к центральному коридору. — Ага, и лифт недалеко, – согласился я. – Нам придется на минус четвертый уровень спускаться, к основным службам. Сомневаюсь, что с первого попавшегося вспомогательного терминала получится на сервер залезть. Но с этим разберемся по ходу дела, сейчас задача одна – проникнуть внутрь и забаррикадироваться, чтобы зверье не добралось. — Ну-ка, посмотрим. – Капитан приник к окулярам гибрида бинокля и буссоли. – Ага, есть. Энергоблок загудел громче, зонтик антенны пару раз дернулся и сориентировался точно в направлении громады базы. По дисплею вычислителя побежали вереницы цифр, выстраивались в реальном времени какие-то графики. Сюда бы сейчас старлея Матвеева, он бы развернулся – с такой аппаратурой чаще всего как раз артиллерийская разведка работала. У нас, морпехов, приблуды попроще: нам обычно хватает встроенных в бронекостюм вычислителей. Жаль, что мой накрылся медным тазом при переходе, очень бы пригодился. Но, как говорится, на нет и суда нет, обойдемся монокуляром с максимальным увеличением. — Сканирую стены, – прокомментировал свои действия Юциус. – Пока ничего интересного, но имеются активные источники энергии. Думаю, оборудование базы все еще в рабочем состоянии. Ага, вот наши ворота… Я вдруг заметил краем глаза какое-то движение на крыше комплекса, всмотрелся пристальнее, включив увеличение на максимум, и обмер: из плоского перекрытия в ближайшем к нам углу вырос броневой купол, и из него высунулись четыре телескопических трубы. Шатнулись вверх-вниз, купол немного довернулся в нашу сторону… — М-мать! – заорал я, падая на землю. Попутно умудрился зацепить Юциуса, так что тот распластался рядом. – Валим отсюда быстро!!! За считаные мгновения я убрался с проплешины, доказав, что слова у меня с делом не расходятся. Растерянный капитан последовал моему примеру, при этом умудрившись сохранить терминал. И вовремя: уже через секунду бугор расцвел земляными фонтанами от попадания тяжелых двадцатидвухмиллиметровых бронебойных снарядов. Повезло, что не осколочно-фугасных. Остальные члены команды среагировали моментально: не успел я еще доорать «М-мать!», как Волчара перекатился следом за нами, а Сашка с Михалычем просто нырнули в кусты, не обращая внимания на колючки, поэтому от очереди счетверенной автоматической пушки из системы ПВО базы никто не пострадал. Зато с ювелирной точностью накрыло развернутый Юциусом малый радарный комплекс – компьютер поразил наиболее значимую цель. Но обольщаться не стоило: жить нам оставалось не больше десятка секунд… — Валим!!! – проорал я, с максимальной скоростью скатываясь под горку. Очень мешали кусты, цеплявшиеся шипами за амуницию, так что приходилось буквально продираться сквозь заросли, теряя клочья снаряжения. – Бегом за мной, прорываемся к базе!!! На ходу я умудрился оглянуться – Юциус несся следом как привязанный. От сердца немного отлегло, а еще через несколько секунд нас догнали остальные, и я с огромным облегчением услышал рев движка – Жека среагировал на опасность и поспешил увести «бардак» из-под удара. Чует мое сердце, экипажу сейчас придется много хуже, чем нам. Бронированная машина куда более привлекательная цель, нежели несколько пехотинцев. К тому же сильно сомневаюсь, что в программе пушки вообще предусмотрено использование ее в качестве противопехотного оружия. Но лишние меры предосторожности никому еще не вредили, я бы сказал, наоборот. — Рассредоточиться! – рявкнул я, лихорадочно перебирая ногами. – Все к шлюзу! Объяснять что-либо элементарно не было времени, да и надобности тоже – команда подобралась опытная, все прекрасно понимали, что групповая цель гораздо удобнее одиночного бойца. Поэтому мы быстро набрали дистанцию метров в десять и ринулись в сторону базы, даже не пытаясь укрываться в складках местности или как-то маскироваться – сейчас лучшей защитой являлась скорость. Чем быстрее удастся войти в мертвую зону, тем больше шансов остаться в живых. С автоматической пушкой шутки плохи – одного попадания хватит, чтобы разлететься кровавыми ошметками. Несколько очередей перепахали вершину холма, сметая кусты и деревья, а потом воцарилась тишина – автомат наведения потерял цель. Я представил, как пушка хищно водит стволами, силясь отыскать врага, и еще поддал газу, проламываясь сквозь кусты и с разбега перепрыгивая мелкие рытвины. Триста метров, отделявшие холм от периметра базы, я преодолел с личным рекордом, однако и тут надолго не задержался – дождавшись коллег, рванул в пролом. Мы с Юциусом знаем, куда бежать, а вот остальным показать не мешало бы. Растянувшись короткой цепью, на последнем дыхании добили оставшиеся сто метров, на всякий случай пригнувшись – кто его знает, какие еще оборонительные системы могли проснуться… К концу дистанции ноги отказались повиноваться, то и дело норовя подломиться в коленях. Но все выдержали, на морально-волевых и упрямстве. А еще очень не хотелось попасть под снаряд, жажда жизни – великий стимулятор в таких случаях. Лучше любого допинга. Перевели дух, лишь оказавшись под самой стеной комплекса. Вышли мы прямиком к вспомогательным воротам, я их еще от периметра заметил и дальше пер целенаправленно. Рухнули полукругом, мордой в землю, и ощетинились стволами, хватая воздух, как выброшенные на берег рыбины. — Капитан, приступай! – прохрипел я, силясь продышаться после гонки. Коллеги выглядели не лучше: перекошенные лица, воздух с неестественным свистом выходит из груди. Михалыч зашелся в кашле, чуть ли не легкие выхаркивает. – У нас не больше десяти минут, ломай замок! Остальные прикрываем!!! Юциус подполз к воротам, встал и принялся их осматривать, уткнувшись носом в металл створки. Меня чуть отпустило, и я, хоть и с трудом, занял положение «на колене», выставив ствол автомата перед собой. Так действительно стало лучше видно окрестности, но пока ничего подозрительного в поле зрения не появлялось. «Бардак» я тоже не обнаружил, но это даже радовало – на выбритой вершине холма его не было, значит, успели спрятаться за гребнем. Теперь лишь бы к нам прорываться не вздумали, с Торопова станется. Решит, что без «мозговерта» нам конец, и полезет на рожон. Хотя дело именно так и обстоит – если за десять минут ворота не вскроем, кранты нам. Массой задавят. Время от избытка адреналина сгустилось, секунды потекли тягучими смоляными каплями. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах тревожным набатом, хотелось хоть что-нибудь делать, лишь бы не сидеть, ожидая нападения. Но в данный момент нам ничего иного не оставалось, поэтому пришлось, стиснув зубы, выжидать, когда Юциус разберется с дверью. У того что-то не заладилось, судя по глухим матюгам, и по прошествии примерно трех минут он сдался: — Капитан, дохлый номер! Рвать надо! Я обернулся на голос, и в этот момент оглушительно грохнул Михалычев штуцер. От неожиданности я пригнулся, выставив перед собой ствол, но охотник лишь удовлетворенно хмыкнул: — Первый есть, итить! Тут же заговорил «сто третий» Волчары – майор умудрился засечь в зарослях какую-то зверюгу и угостил ее короткой очередью. Блин, быстро они опомнились, как бы не это самое, не задуматься, как дедов мерин Васька. Забив на маскировку, я выпрямился рядом с Юциусом: — Чего тут? — Есть пульт, – ощерился тот. – Только не подключусь я к нему, с терминалом это дохлый номер. Взломщик, сука, в «бардаке» остался!.. — Предлагаешь взрывать? – осведомился я, лихорадочно запуская КПК. — А что еще остается? – сплюнул капитан. – Попробуем внутри спрятаться, небольшую дыру легче защищать, чем такой сектор! За спиной вновь застрекотал автомат, но я даже не стал оглядываться, чтобы посмотреть, кто стрелял. Неважно. Еще пара минут, и палить начнут все. — Капитан, на позицию! – заорал я. – Дайте мне немного времени! КПК благополучно ожил, и я запустил любопытную программку, рожденную в недрах информационного отдела Флота. Спустя показавшееся бесконечным мгновение прибор нащупал линию беспроводной связи с древним пультом управления и принялся потрошить софтверную начинку столетнего раритета. Теперь все на мази – уж если на современных кораблях с помощью этой приблуды замки за пару минут вскрываются, то что говорить о вековом монстре… Однако я ошибся: секунды утекали, а в интерфейсном окошке все никак не высвечивался таймер, отсчитывающий время до открытия. Сзади заговорили уже два автомата, вновь громыхнул одиночным штуцер, а потом Михалыч принялся бегло выпускать пулю за пулей. Зачихал капитанский «страйкер», почти потерявшийся на фоне огнестрельного оружия. М-мать! Чего тебе не хватает, долбаная железяка!? Я в сердцах врезал по КПК ладонью, и – о чудо! – подействовало: на дисплее проявились цифры, показывающие обратный отсчет – девяносто две секунды. — Мужики, полторы минуты держимся! – проорал я восторженно. Пускай тоже подбодрятся, а то совсем жарко стало – стрельба вообще не прекращается. – М-мать! Это еще что?! Сквозь трескотню автоматов и буханье штуцера прорезался низкий гул движка. Блин, как не вовремя! И чего они вздумали из-за холма вылезать?! Разнесут на подходе и фамилии не спросят! Я рванул из кармана «разгрузки» коротковолновку, которыми мы предусмотрительно запаслись еще в Чернореченске, и ткнул в кнопку, нащупывая нужный канал: — Торопов! Лейтенант, м-мать! Ответь главному!!! Прием! — На св… зи… Тщ… капитан! – донеслось сквозь треск помех. — Вали обратно! – заорал я. – Обратно вали, сука! Без тебя справимся!!! — Пл… х… сл… шн… — Вали за холм, м-мать! Ур-рою!!! Однако ответом мне стал лишь многократно усилившийся треск помех. Глушат, что ли? Хотя кто бы это мог сделать? Дух Черного Диспетчера?! Не смешно ни хрена… Пришлепнув капекашник к броневой створке на встроенный магнитный держатель, я повернулся к шлюзу спиной и принялся лихорадочно прокачивать ситуацию. Зверье сильно активизировалось – то тут, то там в траве и кустах мелькали спины, головы и прочие части тела представителей местной мутировавшей фауны. Некоторые особо смелые, а может, просто тупые, пытались добежать до нашей позиции, но их четко срезали очередями автоматчики, либо сшибала чудовищная пуля Михалыча. Через монокуляр я мог даже разглядеть тягучие нити слюны, свисающие из оскаленных пастей уже знакомых волков и грубо слепленных чудищ, отдаленно напоминающих медведей. Под ногами у них крутились десятки саблезубых кроликов, но на эту мелочь пока можно было не обращать внимания. В небе с глухим карканьем вилось воронье – еще немногочисленное, но стая с каждым мгновением увеличивалась, закручиваясь в воронку. Блин, плохо дело! Еще немного, и попрут волной, массой давить начнут, да еще при поддержке с воздуха. Очень хреново, очень. Если не воспользоваться словечком покрепче. Но это все фигня, успеем скрыться во внутренних помещениях базы, немного осталось, меньше минуты… Лишь бы кто-нибудь не выкинул абсолютно ненужный фортель… Что называется, сглазил: из-за выбритой снарядами горушки показалась морда «бардака», максимально быстро мчащегося в нашу сторону. Километров под шестьдесят разогнались, это Жека правильно решил – лучше раскурочить подвеску, но живыми остаться. Машина высоко подпрыгивала на рытвинах, с хрустом ломая кусты при приземлении, но уверенно неслась по полю, успевая выделывать зигзаги, чтобы сбить наводку противнику. И все бы у отчаянных погранцов могло получиться, если бы не одно «но» – противостоял им автомат ПВО, специально рассчитанный на создание плотного роя снарядов, перекрывающего большой объем пространства. А как иначе бороться с юркими бомберами и истребителями, атакующими на бешеных скоростях? Четыре тысячи выстрелов в минуту это такой вал огня, сквозь который прорваться просто нереально… В чем мы и убедились через пару десятков секунд. «Бардак» преодолел половину пути, когда перед ним возникло довольно плотное скопление живности. Олени и волки отчаянно бросались под колеса БРДМ, кости и мясо с хрустом перемалывались зубастым протектором, но наперерез уже спешили следующие камикадзе, ничуть не устрашенные судьбой предшественников. Продавив орущее стадо примерно до середины, броневик вынужденно затормозил – колеса впустую скользили по окровавленному мясу, а одна шина выпускала воздух через длинный разрез, даже центральная подкачка помогала слабо. Заговорил башенный «корд», выкашивая очередями зверье, но погоды не сделал – скорость безнадежно снизилась, превращая «бардак» в легкую цель для автоматической пушки. И та не заставила себя долго ждать: шквал снарядов накрыл место схватки, смешивая с землей и своих, и чужих. В воздух полетели ошметки плоти, мутантов рвало на куски, разметывая по местности кровавым дождем, но автомат наведения почему-то дал сбой – пушка послала очередь с большим упреждением, видимо, компьютер не учел падение скорости «бардака». Разметав обитателей Мутагенки, снаряды впустую ушли в почву, заодно расчистив пограничникам дорогу. Жека не замедлил утопить педаль газа в пол, машина вырвалась из жуткой кучи-малы и рванулась вперед, стремительно разгоняясь. Следующая очередь ударила за кормой, выбив из земли фонтаны пыли, еще одна ушла левее, зацепив БРДМ самым краем, – водила как раз выписывал очередной зигзаг. Пара снарядов пробила броню в силовом отсеке, но движок не задела, и броневик с ревом подпрыгнул на очередном ухабе. Блин, да они же там все кости переломают! Да пофиг, лишь бы проскочили… До мертвой зоны метров пятьдесят осталось, не больше. Давай, Жека, давай, родной! Выжми из этой железяки максимум возможного!.. Я уже почти поверил, что обойдется, и тут «бардак» накрыло прямым попаданием. Два десятка выстрелов, выпущенных четырехствольной пушкой за какую-то секунду, прошили машину, как градины прошивают раскидистые листья лопухов. Грохот стоял неимоверный – бронебойные болванки дырявили стальные листы, не замечая людей, электроники и даже чугунного блока движка, в клочья рвали покрышки и полосовали диски колес. За мгновение «коробочка» превратилась в решето, закашляла черным дымом, но против ожидания не застыла покореженной грудой железа, а продолжила катиться в нашу сторону, с каждым мгновением замедляясь. — Тарасов, шлюз открылся! – проорал Волчара, хлопнув меня по плечу. – Валим быстро!!! Завороженный последними секундами верного «бардака», я почти не обращал на окружающее пространство внимания. Между тем натиск зверья немного ослаб – БРДМоттянула на себя значительную часть тварей, большинство из которых нашли смерть под колесами и дружественным огнем установки ПВО. Одиночных мутантов успешно расстреливали на подходе – Михалыч оказался прекрасным стрелком, и протез вместо левой руки ему абсолютно не мешал. Тех зверюг, что успешно избежали тяжелой пули из штуцера, рвали очереди Волчары и Сашки, да и Юциус неплохо управлялся со «страйкером». Мне почти не пришлось принять участия в избиении, но я этим фактом нисколько не расстроился – боезапас целее будет, пригодится еще. Тем более что дополнительные БК остались в «бардаке». — Давай, чего тормозишь, туда-сюда?! – дернул меня за рукав Волчара. – Нечего тут торчать на самом виду, пошли! Майора я проигнорировал, сопровождая взглядом искалеченный броневик – видимо, на что-то все еще надеялся. Вот он пересек остатки периметра, качнувшись на куче раздробленного пенобетона, прокатился еще десяток метров и наконец застыл с креном на левую сторону – обе покрышки превратились в лохмотья. Я коротко выругался, но нырять в укрытие не спешил. И оказался прав: несколько секунд машина не подавала признаков жизни, потом башня ее рывком провернулась градусов на шестьдесят и плюнула короткой пулеметной очередью. Примерно на пятом выстреле «корд» заклинило, но башня все равно продолжала дергаться, поворачиваясь из стороны в сторону… — М-мать! – восторженно заорал я. – Жив кто-то!!! — И что? – взвился Волчара. – Ты попрешься их вытаскивать?! Да нас сомнут через несколько минут, ты об остальных подумал?! — Да мне пофиг! – огрызнулся я, вырываясь из цепких майорских лап. – Кто-то еще жив, нужно их достать! Морпехи своих не бросают! Ты понял, майор?! Не бросают!!! — Мне кажется, нужно занять оборону в шлюзе, – вклинился Юциус. К нему уже вернулась былая интеллигентность, и на нашем фоне он выглядел спокойным, как скала. – Сформировать ударную группу, и пусть она под прикрытием подберется к машине. — Капитан дело говорит! – пророкотал Михалыч, не забыв между словами всадить пулю в очередного мутанта. Сашка молча кивнул на мой вопросительный взгляд. Он как раз менял опустошенный магазин, некогда ему было разговоры разговаривать. — Да хрен с вами! – сдался Волчара. – Кто пойдет? — Я один пойду, – пресек я разговоры. – Вы все сейчас заляжете в шлюзе, по возможности хлама какого-нибудь накидайте, хоть какая-то защита будет. А я быстро смотаюсь к «бардаку». Пойду на усилителях, за мной никто из вас не угонится, только мешать будете. Пусть Михалыч меня прикрывает, а остальные зверье не подпускают вплотную. КПК с ворот не снимать! Все, по местам! — Хрен ли ждете?! – заорал Волчара, окунаясь в привычную стихию. – Бегом, бегом, бегом!!! Я прижал подбородком кнопку усилителя и гигантскими прыжками понесся к груде металла, бывшей совсем недавно «бардаком». Мельком успел заметить, как мои товарищи один за другим скрываются под сводами шлюза, и довольно хмыкнул. На виду остались лишь Волчара с Михалычем, прилипшие к стенам, – молодцы, страхуют. Семьдесят с небольшим метров, отделявшие покореженный броневик от шлюза, я преодолел секунд за пять. Приземление после каждого скачка было довольно жестким, удары о землю отдавались острой болью в пятках, но я терпел, матерясь про себя. Один раз под ноги мне бросился молодой волк, но я впечатал его подошвой в серую траву, с хрустом сокрушив шею. Еще одна зверюга, вроде бы олень, попыталась перехватить меня в прыжке, но добилась лишь небольшого изменения моей траектории, а сама отлетела с раздробленными ребрами. Зато я сам с размаху влетел в борт «коробочки», не рассчитав последний прыжок, буквально стек по броне и согнулся в приступе жестокого кашля – столкновение выбило из легких весь воздух. На одной лишь силе воли я сумел прижаться спиной к покореженному колесу и чуть ли не в упор встретил ВОГом из подствольника очередного мутанта. Матерый медведь, больше напоминавший гору перекореженных мышц с ошметками шерсти, разлетелся на куски, окатив меня потоком вонючей крови. От разорванной туши потянуло волной зловония, и я чуть было не блеванул, но спазм отразился от все еще сведенных мышц грудной клетки, и немного отпустило. М-мать, как же это я?.. Наверное, на размер среагировал. Немного спустя я все-таки продышался, машинально отмечая валящихся на землю мутантов – Михалыч с Волчарой дело свое знали крепко. С трудом разогнувшись, приложился шлемом о борт – совсем забыл про включенный усилитель – вырубил экзоскелет и неуклюже вскарабкался на броню в районе отделения управления. Люк механика-водителя оказался покорежен прямым попаданием – почти в самой его середине зияла идеально круглая дыра. А вот командирский удалось вскрыть, даже не прибегая к спецвозможностям. Откинув броневую крышку, я осторожно заглянул внутрь, опасаясь обнаружить на месте экипажа фарш. Ожидания мои оправдались наполовину – все-таки не кумулятивным снарядом попали, а бронебойными болванками. В тесном кубрике густо пахло кровью, которая толчками выплескивалась из обрубка левой ноги лейтенанта Торопова, а Жека был безнадежно мертв – один снаряд попал в грудь, разворотив ее на куски, которые удерживались лишь кителем и насквозь прошитым бронежилетом, а второй, пробивший под углом люк, снес ему верхушку черепа – и шлем не помог. А вот лейтенанта такой же девайс, похоже, спас – на левой стороне отчетливо проступили царапины, оставленные кусками разлетевшейся аппаратуры. Забрало расцвело звездой битого пластика, но нестандартную нагрузку выдержало – голова цела, слава богу. Тело защитил броник, но из левого плеча торчал зазубренный кусок железа, похожий на сюрикен. Плюс нога… Сильно ему досталось, спешить надо. Осмотрев окрестности на предмет наличия мутантов, я срезал короткой очередью самого наглого, сунул «вихрь» в магнитный захват на спине и почти до пояса просунулся в командирский люк. Перехватил ножом ремень безопасности, освобождая вырубившегося лейтенанта, и с трудом выволок его из «бардака», воспользовавшись петлей на бронежилете. Спрыгнул на землю, под защиту броневого корпуса, стащил Торопова, по возможности смягчив удар. Аптечка была наготове, и я быстро перетянул жгутом покалеченную ногу чуть выше колена, вкатил прямо через штанину обезболивающее и не скупясь залил рану бактерицидной пеной из баллончика. Все, тридцать секунд на застывание, и можно валить. Жгут потом снимем, тем более таймер на нем уже автоматически активировался – не передержим. А пока нужно еще кое-что провернуть. Врубив усилитель, я с мясом выдрал пробитую в двух местах дверцу боевого отделения и окинул внутренности покореженной машины взглядом. Кранты. Как Торопов выжить умудрился? Это не «бардак», это решето… Коротковолновка в кармане «разгрузки» издала протяжный хрип, сквозь который пробился голос Волчары: — Тар… в… волн… ща… п… прет… Хррр… М-мать! Я не глядя вырвал из захвата на стенке ближайший цинк с автоматными патронами и вывалился из боевого отделения. А ведь очухались зверушки, уже толпа собирается неподалеку. Еще несколько секунд, и устремятся на нас всесокрушающей волной. И вот тогда-то мне пипец… «Вихрь» на шею, Торопова навьючить, зацепить петлю на бронике за выступ наплечника, цинк в левую руку, правую на рукоятку автомата – и дай бог ноги! Ткнув подбородком в кнопку усилителя, я припустил к шлюзу. Впрочем, припустил – сильно сказано. Почти удвоившаяся масса позволяла мне сейчас поддерживать нормальную скорость бега обычного человека, нагруженного бойцовской экипировкой, не более. А вот мутанты были явно резвее меня: периферийным зрением я улавливал броски зверей в моем направлении, но теперь на нашу безопасность работали сразу четыре ствола. Туши сбивало очередями с траектории прыжка, Михалычев штуцер раскалывал головы как арбузы – только пыль кровавая облаком, и обезглавленное тело валится в траву. Одного волка он достал за мгновение до удара – я отчетливо видел вытянутую лапу с мощными когтями, еще чуть – и они встретятся с забралом, опрокидывая меня навзничь, и все, финита. Массой задавят, похоронят под горой тел. Именно в этот момент тяжелая пуля ударила в волчью башку, разнесла ее на куски, сшибая тело на землю, и просвистела в сантиметре от шлема, заставив меня втянуть голову в плечи. Я в голос ругнулся матерно, из последних сил увеличив скорость, и вскоре ввалился в шлюз, по пути опрокинув подвернувшегося Сашку. Рухнул на пенобетонный пол, клацнув железом, и тут же несколько сильных рук сняли с меня покалеченного лейтенанта, вырвали патронный цинк и поставили на ноги. Машинально отключив усилитель, я повернулся к воротам – как раз вовремя, чтобы увидеть капитана Юциуса, сорвавшего со створки мой капекашник. Против ожидания шлюз закрываться не спешил – лицо ученого удивленно вытянулось, но сказать он ничего не успел. За него все сказал Волчара. — Всем огонь! – проорал он, подавая пример. – Держим зверье!!! Тарасов, комп хватай! Я выхватил из рук капитана КПК и принялся лихорадочно тыкать пальцем в дисплей, вводя команду на закрытие шлюза. В этот раз программа сработала оперативней – таймер показал лишь двадцать семь секунд до взлома. — Полминуты, мужики!!! Пришлепнув КПК к броневой окантовке проема шлюза, я присоединился к коллегам, азартно палившим по накатывающей волне мутантов. На ходу заменив магазин, присел на одно колено рядом с влипшим в косяк Волчарой и принялся стрелять одиночными, выцеливая наиболее шустрых зверюг. Укрывшийся за вторым косяком Михалыч расчетливо бахал из штуцера, а Сашка с Юциусом, занявшие центр проема, от души поливали длинными очередями, сминая фронт катящегося на нас живого вала. Снова перед глазами возникли кадры из старинного фильма, того, который про войну с арахнидами. Я, когда его смотрел, очень удивлялся, как звездным десантникам удается сдерживать подобную лавину. А вот теперь самому довелось. Пренеприятнейшее ощущение, доложу я вам. Кажется, что твой огонь не оказывает на врага вообще никакого воздействия, хотя каждая пуля ложится точно в цель, заставляя мутанта кувыркнуться в последнем прыжке. Но их столько, что это капля в море, – прореха тут же заполняется следующим телом, и волна все так же неотвратимо накатывается на тебя… Я лихорадочно жал на спусковой крючок, едва успевая навести марку коллиматора на очередного зверя. Время привычно замедлилось, и мне казалось, что ствол автомата плавно смещается с цели на цель, слегка подрагивая от отдачи при выстреле. Я погрузился в какой-то неестественный транс, подсчитывая попадания, и очнулся, лишь когда «вихрь» замолчал, выплюнув последний унитар из магазина. Тут же мне в шлем ударила горячая гильза, выброшенная из майорского «калаша», окончательно возвратив к реальности. Плавным, но быстрым движением, многократно отработанным как на тренировках, так и в боевых условиях, я поменял магазин в автомате, но выстрелить не успел – до меня дошло, что створки шлюза довольно быстро ползут навстречу друг другу, с каждым мгновением уменьшая зазор. Наконец они с лязгом столкнулись и застыли, отрезав вспомогательный терминал от накатившей живой волны. Сразу стало темно и страшно, и этот неосознанный испуг усугубили тяжелые удары по броневым листам ворот – мутанты в ярости бросались на внезапно возникшую преграду, будто задавшись целью сокрушить ее… Стараясь не поддаться иррациональному ужасу, машинально включил подствольный фонарь, который так и оставался на автомате со времен моих блужданий по подвалам ремкомплекса Базы-7. Узкий луч прорезал тьму, выхватывая рифленые переборки стен, потом наткнулся на физиономию Волчары, который недовольно прикрыл глаза рукой и проворчал: — Че дальше? — Фонари еще у кого-нибудь есть? – осведомился я в темноту и уселся на пол, привалившись спиной к стене. С огромным удовольствием сорвал с головы шлем и пристроил у бедра, чтобы не искать долго. – Давайте все ближе, надо обсудить сложившееся положение. — Какое, на хрен, положение?! – возмутился Михалыч, присаживаясь рядом. – Вот я тебе удивляюсь каждый раз, такой канцелярщиной прет, что жуть. Прямо скажу – задница, а не положение. Итить ее! У запасливого охотника фонарь нашелся, равно как и у Юциуса. А вот Сашка с Волчарой подобными вещами не заморачивались – они тупо забыли их в «бардаке». Поэтому, дабы сэкономить заряды батарей, уселись тесным кружком, ограничившись лишь одним источником света. — Что с лейтенантом? – в первую очередь поинтересовался Волчара. — Нетранспортабельный, – отозвался я. – Левую ногу оторвало чуть ниже колена. Возможно, легкая контузия – по шлему нехило прилетело. Плюс в руке железяка торчит, я ее доставать не стал. Некогда было. Первую помощь оказал, несколько часов протерпит. Только жгут снять надо будет. — Жека? — Наповал, – не стал я вдаваться в подробности. – С потерями разобрались? Тогда дальше. Как с боезапасом? — Хреново. – Волчара, как всегда, предельно конкретен. – Я почти все высадил – один рожок остался. Плюс россыпью сотня. Гранаты, правда, все целы. — У меня тоже, – вклинился Сашка. – Кто же знал, что «бардак» так внезапно накроется… — Михалыч? — Сорок семь к штуцеру и тридцать к револьверу! – бодро отрапортовал охотник. Ага, помню я его револьвер – чудовищную «анаконду». Как он им пользуется, ума не приложу. — Капитан? — Три магазина осталось, – отчитался научник. – И пистолет с двумя запасными. Выходит, я сейчас самый обеспеченный – едва полтора магазина потратил. Плюс запас в рюкзаке нетронутый. Это радует. Не говоря уже про гранаты – в этот поход я отправился, навьючив на себя полный комплект снаряжения. Как одним местом чувствовал. — Саш, возьми фонарь, пошукай рядом с лейтенантом, там цинк с патронами должен лежать. — Вот это дело! – оживился майор. – А я в суматохе и не разглядел, чего это ты приволок. — Теперь надо определиться с планом, – вернул я разговор в конструктивное русло. – Сейчас схему будем смотреть. Капитан, у вас терминал цел? — Живой, – кивнул тот. – Кидайте файл, сейчас приму. Путем нехитрых манипуляций через несколько секунд схема базы перекочевала в планшетник Юциуса, а мы сгрудились еще теснее, чтобы всем было видно. — Мы сейчас здесь, – ткнул капитан стилусом в небольшое помещение слева от центрального шлюза. – Вспомогательный технический терминал. От основного кольцевого коридора отделен тамбуром, двери двойные, броневые. Пока что мы в относительной безопасности. По крайней мере, внутренняя дверь закрыта, я рассмотрел, когда было светло. Можно попытаться найти рабочую станцию и запустить освещение, но она, скорее всего, в «скворечнике». Придется ломать люк технического коридора, а что там может быть, одному богу известно. — Забьем пока, – высказал я общее мнение. – Нам нужно попасть на минус четвертый уровень. Ваше предложение, капитан? — Судя по схеме, есть два варианта, – задумался наш главный технический эксперт. – Можно пройти по техническим кавернам, только придется вскрывать десяток дверей, и не исключено, что зачищать несколько больших помещений. По нашим данным, в комплексе могут обитать мутировавшие люди. — Ага, есть такие, – пророкотал Михалыч. – Сам лично одного видел, итить, правда, на самой опушке. Он на нас нападать не стал, слинял сразу. Издали толком не разглядел. А так две руки, две ноги, голова… — Не суть, – отмахнулся Юциус. – Второй путь – по центральному кольцевому коридору. Ломать ничего не надо, но есть риск нападения мутантов. Спрятаться там негде. Коридор широкий, метров пять в поперечнике и три в высоту. Зато до ближайшего лифта метров пятьдесят. Следующий за поворотом, плюс двести метров такого же коридора. Капитан ткнул в дисплей пальцем, разворачивая на схеме вид уровня сверху. Вообще база не поражала сложностью планировки: квадратное здание со стороной триста метров, вдоль стен служебные помещения, кольцевой коридор, повторяющий контур уровня, а в середине еще один блок помещений различного назначения. На плюс первом уровне это огромный ангар, способный принять десяток атмосферных истребителей или пару малых крейсеров. По всем четырем углам центрального коридора располагаются лифты. В целом планировка повторяется на каждом уровне, разве что назначение различается. Ближайшие от нас лифты – грузопассажирские, значит, достаточно большие бандуры. В дальних углах агрегаты попроще – чисто пассажирские. Вот и думай, каким воспользоваться, и чтобы при этом задницу уберечь. — На минус четвертом уровне нам нужно будет пробраться либо в ЦУП, либо в серверную, – дал я вводную. – И там придется провести довольно много времени. Возможно, будем драться. Какие предложения? — Лейтенанта тащить смысла нет, – буркнул Волчара. – Маневренности нас лишит, а это может боком выйти. — Предлагаешь бросить здесь? – прищурился я. – А кто его караулить возьмется? — Я останусь, – пробасил Михалыч. – У меня оружие не для помещения, пользы будет мало. А тут в «скворечник» залезем с лейтехой и будем сидеть, как мыши под веником, покуда не вернетесь. — Лады, – согласился я. – Остальные идут со мной. Тогда я предлагаю разведать лифты. Пока рожки набиваете, я смотаюсь, гляну одним глазком. Потом решим, что делать дальше. Возражения?13 марта 2535 года, день
* * *
За последующие полчаса удалось управиться со множеством дел. Во-первых, при помощи волшебной программки в КПК я вскрыл дверцу технического коридора и осторожно забрался в «скворечник» – притулившуюся у самого потолка небольшую кондейку с пультом управления местным хозяйством. Его получилось благополучно оживить и запустить аварийный энергоконтур. «Да будет свет!» – сказал я, и свет стал. Тусклые трубчатые лампочки по всему периметру помещения чуть разогнали тьму – большего было трудно ожидать, учитывая, каким слоем пыли они заросли. Совсем как в приснопамятном терминале Базы-7, меня даже на ностальгию пробило. Во-вторых, сюда же перетащили Торопова – лейтенант пребывал в отключке, оглушенный лошадиной дозой обезболивающего. Жгут у него с ноги я снял, благо пена застыла, покрыв рану эластичной коркой, надежно перекрывшей кровотечение. Осколок в левом плече оказался страшным только на вид – засел в мякоти, не задев крупных сосудов. Брызнуть спреем из баллончика и благополучно забыть. В-третьих, по зрелом размышлении решили всей компанией разместиться в «скворечнике». Уж очень место удачное оказалось – подойти можно только по техническому коридору, узкому и с крутой лестницей, перекрыть который даже одному вооруженному человеку не составляло труда. Плюс, если высадить пластик в окошках, можно невозбранно отстреливать мутантов сверху. Понятно, что против серьезно экипированных бойцов тут не продержишься и минуты, но против зверья – самое оно. А потому команда принялась деловито обживать кондейку. Пока Сашка с Волчарой обстоятельно набивали магазины к «калашам», я успел переснарядить два своих и присоединился к Юциусу, вдумчиво потрошащему пульт. В принципе, другого занятия для него не нашлось – боеприпасов к «страйкеру» у нас не было. Мои пистолетные унитары не подходили – другой стандарт, чуть длиннее, чем нужно. Поэтому любознательный капитан и развлекался с местной машинерией, методом научного тыка разбираясь в управлении. К моему приходу на этом благородном поприще он достиг определенных успехов. — Как дела? – вопросительно глянул я на ученого. — Все системы функционируют нормально, – изумленно отозвался тот. – Невероятно, сто лет прошло, и хоть бы одна релюшка накрылась! — А меня это совсем не удивляет, – хмыкнул я. – Где вы тут релюшки нашли? Все на полупроводниках и волноводах. Главное, чтобы энергия была. Вот как раз ее наличие и настораживает. Помните пушку на крыше? — Кстати, – оживился капитан, – все хотел поинтересоваться, что за хреновина «бардак» разнесла? — Стандартная автоматическая четырехстволка, – рассеянно ответил я. – Штатное средство ПВО. Вопрос в другом: почему она на нас среагировала? На излучение радара? — Вполне может быть. — Приняла его за систему наведения истребителя? — Сомнительно, – покачал головой Юциус. – Частоты разные, да и мощность излучения тоже. — По идее, она вообще не должна замечать наземные цели, – согласился я с капитаном. – В программе автомата наведения они не предусмотрены. Тем не менее досталось нам на орехи. Очень странно… — Вы что-то про энергию говорили… – напомнил мой собеседник. — Да, точно. Тут такое дело… Если бы пушка была запитана от аварийного аккумулятора, то не сработала бы. За век любая батарея разряжается процентов на девяносто. А тут активное орудие, и выдало четыре очереди – значит, энергии достаточно. Какой можно сделать вывод из этого факта? — Работает стационарный источник, – предположил капитан. — Именно! Об этом же говорит запитанный контур управления, да и пульт вы осмотрели – есть тут индикатор энергообеспеченности? — Вот он, – ткнул Юциус в угол сенсорного дисплея. – Энергообеспеченность восемьдесят процентов. — Скорее всего, в рабочий режим выведен один из вспомогательных генераторов, – заключил я. – Основной реактор заглушен, система безопасности должна была сработать. Так что внезапный термоядерный взрыв нам не грозит. Зато с коммуникациями проблем быть не должно. Повезло, можно сказать. Капитан согласно хмыкнул, но тему развивать не стал. — Отсюда тамбур открыть можно? – вспомнил я, зачем пришел. — Запросто. Можно даже грузовой лифт вызвать на уровень, а вот на центральный сервер выхода отсюда нет. К сожалению. — Точно нет? – задумался я. – А если попробовать? — Попытка не пытка, – пожал плечами ученый. И оказался прав – ничего из этой затеи не получилось. Может, и существовала такая возможность, да только пульт беспроводным контуром связи оборудован не был, а все разъемы оказались настолько нестандартными, что я даже не смог разобраться, силовые они или информационные. Поэтому КПК к нему подключить не удалось, а без программы-взломщика пробить софтверную защиту мне было не под силу. Даже Юциус, в лагере хваставшийся вторым образованием, тут оказался бессилен. — Ну и ладно, – сдался я через несколько минут. – Тогда будем действовать по старому плану. Сейчас вызовем ближайший грузовой лифт, и я по коридору до него доберусь. Дальше по обстоятельствам. Держите рацию наготове, товарищ капитан. Подготовка к вылазке много времени не заняла. Я скинул рюкзак, чтобы не мешал, положил сверху «вихрь» и накрыл все это разгрузкой с боекомплектом. На бронике оставил лишь подсумки с пистолетными магазинами и ножны с ножом – налегке, значит, налегке. Тем более что автоматных УОДов у меня не было, а палить в тесных коридорах стандартными унитарами себе дороже – рикошеты обеспечены. Так что верный АПС-17 самое то по помещениям шариться, особенно с учетом встроенного лазерного целеуказателя. Плюс нож и мачете – полный комплект для ближнего боя. Мелькнула мысль позаимствовать капитанов «страйкер», но я тут же отогнал ее – плохая идея с незнакомым оружием на дело идти. Активированный КПК устроился в родном кармане. Нечего в стремном месте время на включение тратить, за несколько минут от батареи не убудет. Подстраховать меня вызвался майор Волчара, уже обновивший боекомплект и потому пылавший жаждой деятельности. Задача ему была поставлена простая: постоянно находиться в «предбаннике», страхуя меня на случай преследования. Особенности устройства шлюза не позволяли одновременно убрать обе переборки, поэтому опасность могла нам грозить лишь в момент открытия внешней двери. Тут как раз и должен был вступить в дело майор, отсекая огнем погоню. Спустившись в терминал, мы замерли по обе стороны от перегородки – майор с «калашниковым», я с пистолетом. Нахлобучив шлем и переглянувшись с Волчарой, скомандовал в коротковолновку: — Капитан, открывайте! Переборка с тихим шелестом утонула в стене, открыв узкий переходный тамбур – метра полтора в поперечнике, не более. Он был девственно пуст, если не считать толстенного слоя пыли на всех поверхностях. Оставляя глубокие следы в рыхлом налете, мы с коллегой приблизились к внешнему люку. Майор присел на колено, взяв на прицел проем, а я вновь буркнул в рацию: — Вторая пошла! Сдвижная дверь позади нас вернулась на место, а следом за ней плавно скрылась в пенобетоне бронеплита выходной створки. Стало темно. — Капитан, попробуйте включить дежурное освещение в кольцевом коридоре, – вполголоса попросил я. Как ни странно, связь не пропала. — Понял, – отозвался Юциус. — Ты чего творишь? – шепотом возмутился Волчара. – На свет сейчас мутанты набегут, охренеем отстреливаться! — Не успеют! – огрызнулся я. – А мне прикажешь в потемках ноги ломать? — ИК включи! — Вот уж хрен! На него еще быстрее среагируют, это все-таки посторонний источник излучения. — Ну как знаешь, – сдался майор. А что ему еще оставалось делать? Тем более Юциус с заданием справился, и кромешная тьма поспешно отступила перед тусклым светом все тех же заросших пылью диодных ламп. — Всё, я пошел! — Вали!* * *
Броневая переборка за спиной со зловещим шипением отрезала меня от кажущейся безопасности вспомогательного терминала, и я остался один на один с неизвестностью, что пугало больше всего. Активировав ЛЦУ, взял пистолет на изготовку и медленным перекрестным шагом двинулся вдоль стены вправо, по направлению к ближайшему грузовому лифту. Пятнышко лазера скользило по пыльному полу, отчетливо видимое в полутьме коридора. Вообще он оказался изрядно захламлен – сразу видно, что во времена оны этот коридорчик активно использовался в качестве транспортной артерии. Повсюду валялись ящики из гофрированного металла, попадалась сгнившая деревянная тара, а метрах в тридцати от меня застыл вечным сном транспортер-платформа на электрическом ходу. Агрегат был под завязку нагружен какими-то коробками, под влиянием неумолимого времени превратившимися в кучу перегноя с торчащими тут и там тряпками. Весь этот мусор покрывал изрядный слой пыли, вызвавший у меня смутное беспокойство. И лишь когда я заглянул за транспортер, до меня дошло: в пыли отпечатались достаточно свежие следы человеческих ног. Вернее, только сейчас я разглядел отчетливый отпечаток, до того на глаза попадались лишь смазанные полосы и оплывшие продолговатые углубления. М-мать! Точно ведь есть мутанты! Как бы не нарваться… Вокруг по-прежнему было тихо, никаких посторонних звуков, даже подошвы по металлизированному полу не стучали, все глушил пылевой демпфер. На фоне этой неестественной тишины шорох собственного снаряжения воспринимался громом посреди ясного неба, равно как стук крови в висках и сипение выдыхаемого воздуха. В общем, жутью окутало – хоть вой. Я почувствовал себя в шкуре киногероя-космолетчика, выискивающего с примитивным датчиком движения в руках затаившегося в дебрях корабля инопланетного монстра. Ощущение непередаваемое: вот сейчас выпрыгнет из-за угла, вцепится выстрелившей челюстью в забрало… Тьфу, мля!!! Да сколько можно-то?! Я все-таки опытный морпех, а не призывник-первогодок. Прекрасно же понимаю, что моя броня никаким зубам не под силу, а все равно как в том анекдоте – в штаны класть не перестаю. Слава богу, вот и лифт!.. Двустворчатая бронедверь впечатляла – судя по ней, этот подъемник спокойно мог вместить истребитель, тот как раз по габаритам в коридор проходил. А уж про электроплатформы с грузом и вовсе молчу – сразу штук пять-шесть влезет. На правой створке почти у самого стыка мигал диодом пульт. Осторожно выглянув из-за угла в прилегающий коридор и не обнаружив непосредственной опасности, я подошел поближе и рассмотрел на дисплее приветливую надпись «заблокировано». За-ши-бись, как говорил один мой институтский приятель. Впрочем, другой приятель в таких случаях выражался еще проще: ну и ладно! Чего-то такого я подсознательно ожидал, поэтому даже не расстроился. Осталось лишь проверить пассажирский лифт прямо по курсу. Новый коридор подлиннее будет – все двести метров придется пройти, лавируя между горами хлама. Собственно, чего откладывать? Уже привычно придерживаясь правой стены, я не торопясь зашагал вперед, до предела напрягая слух и зрение. Жуть как-то сразу отступила, стоило лишь добраться до первого подъемника. А вот это непорядок – рано расслабляться! Ну-ка, представь во всех подробностях жуткого зубастого монстра! Ага, вот так… А теперь осторожненько идем. Первый мутант появился неожиданно, можно сказать, по всем канонам фильмов ужасов. Я внимательно осматривал пространство в конце коридора, машинально переставляя ноги, и взгляд слегка бегал в такт шагам. Казалось, глаз сместился на долю миллиметра, и вот уже возник впереди смутный силуэт, напоминающий человеческий. А еще через долю мгновения растаял, врос в тень, как будто его и не было. Организм впрыснул в кровь ударную дозу адреналина, аж волосы дыбом встали, но я даже не сбился с шага, лишь крепче сжал рукоять пистолета. Время спрессовалось в тугой ком и потекло медленно, как загустевший на холоде мед. Эк завернул, шельма! Вот они сейчас как напрыгнут!.. Будет тебе тогда мед. Прыгнули. Одновременно все пятеро. Я прошел уже метров сто, но ближайший поворот тонул в полутьме, поэтому определить, откуда вылезли мутанты, я не смог. Обнаружил их по факту, когда они уже неслись длинными прыжками по полу, ловко отталкиваясь от груд хлама и стенок. Действовали тварюги слаженно: рассредоточились по фронту и глубине, чтобы друг другу не мешать и не сковывать маневр, и перли на меня, уверенно сокращая дистанцию. Оцепенение прошло через какую-то долю секунды после их появления, а уже до первого мутанта осталось метров тридцать, не больше. Навскидку я бью достаточно уверенно, плюс ЛЦУ, так что его снял с третьего выстрела: УОД снес голову с плеч, откинув тушку под ноги бегущему следом, но тот даже не затормозил – легко перепрыгнул через препятствие и понесся дальше. Этот маневр я уловил краем глаза, выпуская унитар за унитаром по остальным – восьмым выстрелом зацепил еще одного, туловище отбросило в одну сторону, ногу в другую. Не жилец, в общем. Додумать мысль не успел – прямо передо мной практически распласталась в воздухе очередная тварь, силясь дотянуться до меня когтистыми руками. Тело сработало на автомате: правая нога выстрелила навстречу, подбородок уперся в кнопку усилителя. Соприкосновение грудной клетки мутанта с подошвой десантного ботинка совпало с моментом включения экзоскелета, в результате монстра с переломанными ребрами отбросило метров на пять. С поворотом на сто восемьдесят градусов вбил левую ногу в грудь еще одному и, выходя на следующее вращение, подловил последнего мутанта на круговой удар правой ноги снаружи-внутрь. Чистая связка, дэнтуй, цэчуай, плюс лихэтуй, если воспользоваться китайской терминологией. Почти как на тренировке. Завершив вращение, машинально выключил усиление и застыл в стрелковой позиции, зафиксировав пятнышко лазера на черепе отлетевшего дальше всех второго мутанта. Тот скреб пол когтями, поднимая тучи пыли, но подняться не мог – похоже, грудную клетку смяло, а обломками ребер легкие пробило. Я равнодушно нажал на спусковой крючок, и УОД превратил голову человекоподобной твари в кровавое облако, отбросив покореженное тело еще на пару метров. Затем так же спокойно дострелил распластавшегося на разваленном штабеле металлических ящиков первого мутанта и перевел взгляд на последнего. Тот сломанной куклой валялся у противоположной стены – удар пришелся на редкость удачно. Внутренняя часть стопы в крепком ботинке обрушилась сбоку на череп распластанного в прыжке порождения Мутагенки, сбив его с траектории и впечатав в пенобетонную перегородку. Но к тому мгновению он уже был мертв – сломанная шея не всегда совместима с жизнью, даже растительной. Контроль не требовался, гарантированное поражение. Пять – ноль в мою пользу. Но бдительность терять не время, неизвестно, сколько тут еще таких шарится. Укрытий вокруг полно, начиная с мусорных куч и заканчивая вспомогательными помещениями, двери в которые не могли похвастаться монументальностью. Что сейчас творится в ангаре за стеной, я боялся даже представить. Не, надо скромнее быть, незаметнее. Все же любопытство взяло верх, и я осторожно приблизился к мутанту со свернутой шеей. — Экий же ты урод, братец! – вполголоса процитировал я еще один древний фильм. – Жуть просто… Не знаю почему, но мутировавший человек – а в этом не было никаких сомнений – показался мне гораздо страшнее волков и прочего зверья. Вроде и не переломан, не скручен неведомой силой, даже строен и по-своему красив, но пугает до медвежьей болезни, хоть и мертвый. Все, как Михалыч рассказывал, – две руки, две ноги, голова. Хвоста нет, только крупная чешуя местами, да срам прикрыт роговой пластиной. На пальцах кривые полуторасантиметровые когти, темная кожа в пигментных пятнах, растительность полностью отсутствует. Но самое жуткое – лицо. Рот раззявлен в неестественной улыбке чуть не до ушей, глаза глубоко посаженные, маленькие. Вместо носа две дыры с хрящевой перегородкой. Уши как бы вдавлены в череп. А вот зубы вполне нормальные: ни тебе гипертрофированных клыков, ни игольчато-острых акульих резцов, да и растут в один ряд всего. Брррр! Если такой красавчик ночью приснится, можно и обделаться с перепуга. Меня передернуло от отвращения, но я пересилил себя и носком ботинка поддел пластинку, прикрывавшую пах. Мужик был, однозначно. Можно представить, какие у них бабы симпатичные. Тьфу, мерзость! Хотя самых первых людей, попавших под облако псевдоразумной биомассы из разбитого корабля, было жалко до слез. Трудно представить, какой ужас здесь творился сто лет назад. Самые кровавые современные триллеры нервно курят в сторонке. Я тряхнул головой, отгоняя всплывающие в воображении картины. Жуть, конечно, но ничего страшного, если можно так выразиться, – от пуль дохли за милую душу, а один и вовсе от удара загнулся. Так что прорвемся. Сменив магазин, я осторожно пошел к лифту, благо совсем недалеко осталось. Больше на меня никто не нападал, поэтому до гораздо более скромной по сравнению с грузовой махиной двери добрался без приключений. Однако здесь меня вновь ожидало разочарование – точно такой же пульт с точно такой же надписью «заблокировано». Сенсорный дисплей на касания не реагировал. — Товарищ капитан, пассажирский лифт можете открыть? Рация в ответ разразилась треском и щелчками, но спустя мгновение донесся голос Юциуса: — Команда с пульта проходит! Как дверь? — Не открывается, – разочаровал я ученого. – И со здешнего пульта не получается. Придется взрывать. — Не надо, – отозвался тот. – Возвращайтесь, обсудим одну идею. — Вас понял, ждите! Обратный путь по уже знакомому маршруту занял не более пяти минут. Сюрпризов заброшенная база больше никаких не преподнесла, чему я искренне обрадовался. Впрочем, Волчара тоже был весьма доволен. По крайней мере, встретил он меня с распростертыми объятиями, причем в буквальном смысле слова: как только створка уползла в стену, сцапал за броник и зашвырнул в тамбур, тут же присев на колено с автоматом на изготовку. Расслабился он, только когда броневой лист отрезал нас от центрального коридора, надежно оградив от неведомых опасностей. — Спокойно, майор! – возмутился я, поднимаясь с пола. Швырнул он меня от души, едва во внутреннюю переборку не вплющил. – Чего дергаешься?! Нормально все! — Нормально? – взвился Волчара. – Нормально? А кто палил беспорядочно, как будто на тебя волна мутантов перла?! Я, что ли, туда-сюда?! — Включи логику, майор, – попенял я ему, срывая с головы шлем. – Если я подошел к двери, значит, жив. А если жив, то опасности нет – устранил я ее. Догоняешь? — Догоняю, – зло сплюнул он. – Мог бы хоть по рации сказать, что разобрался. — А сам чего? – удивился я. — Совсем дурак? Под руку говорить, что ли? А вдруг ты прячешься, а тут рация зашипела? Я виновато потупил взор. Ну да, прогнал. Признаю. — Кто хоть лез-то? – осведомился Волчара, несколько смягчившись. — Мутанты, – коротко бросил я, поморщившись от воспоминаний. – Бывшие люди. Самые первые, или уже после расплодились – не разберешь. Но вид жуткий. Пять штук. Резвые, заразы, из пистолета не вдруг попадешь. Всего двоих подстрелил, остальных пришлось врукопашную. Был бы без усилителя, там бы и остался навек. — Дела-а-а! – протянул майор, выходя из тамбура. — Пошли в «скворечник», Юциус обсудить что-то хочет, – буркнул я, пристроившись следом.* * *
— Что там, капитан? – Вопрос Юциуса повис в вязкой тишине. Всем было интересно, чего я разведал. — Ничего утешительного сообщить не могу, – разочаровал я присутствующих. Адреналин из крови уже выдохся, но меня все равно слегка трясло. Пришлось сесть, прислонившись к стене. – Оба ближайших лифта заблокированы. Программно, потому как доступ к дверям имеется. Я специально проверил и грузовой, и пассажирский. Картина одинаковая. Вторая новость – мутанты тоже есть. Сколько их – без понятия. Бывшие люди. Быстрые, действуют слаженно. Но, если не попрут волной, пострелять реально. — Что предлагаешь? – Это Волчара, ему всегда конкретику подавай. — Надо взрывать створки. Можно, конечно, по лестнице попробовать спуститься, но я бы не рискнул. — Почему? – А вот и Сашка влез. – Чего бояться? Пойдем клином, кого хочешь враз снесем из нескольких стволов. — Лестница – это не рационально, – покачал головой Юциус. – Нам нужно будет попасть на минус четвертый уровень. Судя по схеме, лестница пролетная, поворотов много. Достаточно широкая к тому же. И располагается почти в центре комплекса, то есть для начала нам придется зачистить как минимум ангар. А потом еще и казармы. Я даже предположить не берусь, сколько там может быть мутантов. А боекомплект у нас скудный. Боюсь, это будет дорога в один конец. — Послушай умного человека, пацанчик! – поддакнул я. – Вы цинк весь оприходовали? — Не-а, – отозвался Волчара. – Еще на пару БК хватит. Только один хрен, посреди набитого мутантами уровня магазины снаряжать не будешь. — А что делать? Как-то же вниз спускаться все равно придется, – не сдавался Сашка. – Пройдем на сколько патронов хватит, забаррикадируемся в какой-нибудь дыре и перезарядимся. — Ага, а пока перезаряжаться будем, нас в этой самой дыре и заблокируют, – хмыкнул майор. Да, опыт не пропьешь. – Если идти, то максимально быстро, тупо проламываться и баррикадироваться уже внизу, в ЦУПе. — Есть вариант лучше, – остудил горячие головы ученый. – Мы воспользуемся лифтом. Все присутствующие, включая меня, удивленно воззрились на капитана. Чего-то он темнит. Створки мне взрывать запретил, пульт не действует, как он им воспользоваться-то собирается? — Я в порядке, – отмел он возможные обвинения в свой адрес. – Голова в том числе. Я тут успел немного с терминалом повозиться. Выясняются любопытные подробности: лифты заблокированы программно, причем блок нестандартный, он обходит основные логические цепи. Я могу прямо с этого пульта вызвать любой лифт на уровень, могу открыть двери – теоретически. Потому как на практике команды уходят, приходит сигнал об успешном выполнении, но на самом деле лифт как стоял на минус шестом уровне, так там и остается. В систему вплетена дополнительная программа, практически не взаимодействующая с операционной средой. Что-то типа вируса, чтобы понятней было. Откуда она взялась, я понять не могу. Да и здешний терминал сильно урезан по функциональности. Если найти нормальную рабочую станцию, можно будет попытаться нейтрализовать эту программу. Тогда мы сможем пользоваться лифтами. Когда придет время убираться отсюда, такая возможность будет весьма актуальной. — Это все прекрасно. – Я задумчиво потер подбородок. – А почему вы мне дверь взорвать не дали? — А смысл? – удивился капитан Юциус. – Ну взорвали. А толку? Посмотрели бы в шахту, плюнули ради интереса – и все. По шахте пассажирского лифта спуститься вниз вряд ли получится. Он на магнитной подвеске, а трап скобяной не предусмотрен. — Значит, взрывать не будем?! – притворно огорчился я. — Будем, обязательно будем, – подбодрил меня капитан. – Только в другом месте. Рвать будем грузовой лифт. Там четыре страховочных троса предусмотрено, по углам кабины, а основной привод тоже магнитный. Рвем створку, цепляемся к тросу и потихоньку спускаемся. Четыре уровня – это примерно двадцать метров вниз, главное, мимо нужного не промахнуться. — Хороший план, – одобрил я. – Пока вижу только два слабых места. — Целых два? – удивился ученый. – А можно поподробнее? — Извольте. Первое: чем цепляться? — Я нашел тут несколько монтажных поясов со страховочными петлями. И перчатки имеются – сравнительно хорошо сохранились. — Допустим, спустились. И тут второе слабое место: как будем из шахты выбираться? Ведь там тоже дверь, и ее тоже взрывать нужно. — А вот тут уже вы сами думайте, я ученый, а не диверсант! – окончательно уел меня капитан. Сашка хрюкнул, сдерживая смех, Волчара же расхохотался в голос – он всегда отличался тактом и предупредительностью. Михалыч не отреагировал вовсе, поскольку о чем-то глубоко задумался. — Ладно, слушайте тогда мой план. – Я снисходительно улыбнулся и коротко изложил суть. Вопросов и возражений со стороны коллег не возникло. Зато появилось рационализаторское предложение, на этот раз от Михалыча. — Тарасов, а у тебя динамита много? – поинтересовался он, лениво поскребывая щетину на лице. — А тебе зачем? — Можно взрывные заграждения организовать, – зевнул бывший охотник. – Сидишь себе спокойно, а от мутантов только клочья летят. И патроны целее будут. Мне-то все равно, итить, я тут остаюсь лейтенанта караулить. А вот вам не помешает, особенно когда до места доберетесь. — Взрывчатка-то есть, – задумался я, – вот только мины соорудить не из чего. Чем боевую часть снаряжать? Какими, так сказать, поражающими элементами? — Фигня вопрос, – отмахнулся Михалыч. – Главное, детонаторы имеются? — Восемь штук, – быстренько прикинул я расход. – Из них как минимум два сейчас понадобятся. Итого остается шесть. Но это не снимает предыдущий вопрос. — Вот тебе поражающие элементы, – Михалыч ткнул пальцем в окно «скворечника». – Пластик, твердый, итить, но хрупкий. Типа стекол в «бобике». Вытаскиваешь, хряпаешь об пол и собираешь осколки. Заворачиваешь в какую-нибудь тряпку, сбоку кусок взрывчатки с детонатором – вот и готова противопехотная мина направленного действия. А что, выгорит ведь! Ну Михалыч, ну шельма! Шесть мин с дистанционным управлением это серьезно. Плюс пять гранат с лазерными взрывателями, узкие коридоры перекрывать милое дело. — Значит, план принимаем, – подвел я итог. – Остается одна проблема – связь. — С ней хреново, – высказался Волчара. – Между собой, ежели что, на коротковолновках можно, но через четыре уровня они однозначно не пробьют. Мы вообще обратно как планируем? — Я попытаюсь нейтрализовать вирус, – напомнил Юциус. – Если получится, то на лифте поднимемся. А если нет, то будем думать, исходя из обстоятельств. — В любом случае возникает проблема связи с Михалычем, – резюмировал майор. – Поговорить сможем только в пределах уровня. — Михалыч, пойдемте со мной, – позвал ученый, отходя к пульту. Интеллигент, блин. – Смотрите, вот тут есть текстовый клиент, ну, типа аськи, только локальный. Я его сейчас активирую, а номер сохраню в терминале. Если мы найдем внизу нормальную рабочую станцию, я вам сообщение пришлю. Пользоваться умеете? — Чай, не тупее паровоза, – обиделся Михалыч. – Не в деревне живем, итить. У меня в «Ларце» комп имеется, и я на нем не только в игрушки играю и на девок голых смотрю. — В таком случае извините…* * *
Разработанный план удалось блестяще и в кратчайшие сроки претворить в жизнь. На изготовление предложенных Михалычем мин ушло примерно полчаса, еще около десяти минут потратили на окончательную подготовку – подгонку снаряжения, проверку оружия и прочую рутину. Потом была быстрая, но осторожная пробежка до грузового лифта: против ожидания никто на нас не напал, хотя были такие предчувствия. Что-то я сильно сомневаюсь, что на весь уровень всего пять мутантов отыскалось. И что их уничтожение осталось незамеченным. Однако обошлось, чему я был искренне рад – честно говоря, не до них. В предвкушении серьезной добычи меня даже потряхивало от азарта. Шутка ли – впервые с начала миссии до ценного источника информации рукой подать. Вспомнились большие грустные глаза дедова мерина. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… С дверью с момента моего предыдущего визита ничего не случилось: все те же плотно сдвинутые створки и тот же пульт с приветливой надписью «заблокировано». Подав коллегам знак рассредоточиться, я вооружился баллончиком с «симплексом» и аккуратно распылил взрывчатку. Пришлепнул детонатор и отошел шагов на пять, присев на корточки спиной к стене рядом с Сашкой, добросовестно контролировавшим коридор с тыла. Стало быть, тот, по которому мы только что пришли. Перпендикулярное направление держали майор и капитан Юциус. — Бойся, – по привычке буркнул я и нажал на кнопку дистанционки. Негромко бухнуло, вспыхнуло на секунду ослепительным сиянием, и кусок створки размером примерно два на два метра испарился, открыв доступ в шахту. — Знатная штука, – похвалил Волчара, оценив результат. – Время не тяни, принесет кого-нибудь нелегкая. — Товарищ капитан, пойдемте, поможете, – позвал я ученого. При помощи Юциуса и негромких матюгов достаточно прочно закрепил тросик, припасенный еще на родной базе, расклинив трехзубую «кошку» в направляющей искореженной створки. Остальное было делом техники – пропустить его через бегунок подъемника и поддерживающую петлю на левом наплечнике, сбросить свободный конец в шахту и смело шагнуть в пустоту, доверившись технике. В падении преодолев первые метров пять, я резко затормозился и дальше спускался осторожно, контролируя темень под ногами через монокуляр в ИК-режиме. Верный «вихрь» с прицепленным фонарем покоился в магнитном захвате на спине, поэтому с освещением было туго – того неяркого света, что проникал сквозь дыру в лифтовой створке на первом уровне, хватало от силы на пару метров вниз. А дальше царствовала кромешная тьма – тут даже лампочек «дежурки» не предусматривалось, ибо нефиг. На всякий случай в правой руке я сжимал пистолет с активированным ЛЦУ, но воспользоваться им, к моей вящей радости, не довелось. Примерно через минуту вдумчивого спуска я достиг четвертой по счету двери, скрывавшей за своим металлическим телом темную пустоту центрального коридора минус четвертого уровня, и зафиксировал подъемник, дабы не ухнуть ниже. Некстати всплыла мысль о нулевом уровне: по логике, под первым ему самое место, а уже потом минусовые должны начинаться. Но схема базы недвусмысленно говорила, что такового здесь нет. Возводившие комплекс более ста лет назад военные строители подобными мелочами не заморачивались. Так что я поздравил себя с прибытием, сунул АПС в кобуру и извлек заветный баллончик. Зависнув на тросе с внутренней стороны двери, заметил, что тут имеется небольшой выступ типа карниза, опоясывающий шахту. Он оказался весьма кстати – я зафиксировал на нем ноги и из относительно удобного положения нанес слой спрея на створку. Взрыватель, подъем на несколько метров вверх, нажатие кнопки – и вот я уже скольжу вниз, прорезая тьму лучом фонаря. Ствол «вихря» направлен точно в пролом, а сам я зафиксирован в полуподвешенном состоянии – подошвы упираются в карниз, тросик заклинен в подъемнике, тело примерно под сорок пять градусов к дверному проему. ИК-режим в монокуляре отключил – один хрен ничего не видно, источников теплового излучения нет. Погонял луч по коридору, прислушался – вроде тихо. Осторожно пролез в дыру (не меньше первой получилась, даже рюкзаком не зацепился) и застыл на одном колене, обшаривая взглядом пространство перед собой. Плохо, что лифт в углу, приходится контролировать сразу два коридора, сходящихся под девяносто градусов. В одиночку это проделать, прямо скажем, не реально. Но надо. Наибольшую опасность сейчас представляет тот, что прямо, – из-за угла я его вовсе не просматриваю. А тот, что слева, похоже, пуст. Отцепив тросик, я отсчитал по левому коридору пять шагов и пристроил у стены одну из самодельных мин. Еще чуть дальше установил лазерную растяжку. Порядок. Незамеченным никто не подберется, разве что по потолку. Вернувшись на исходную позицию, осторожно выглянул за угол, распугав вековую темень фонарем. Или не вековую? Луч выхватил метрах в десяти впереди кучу какого-то хлама, явно недавно потревоженную – коробки валялись вразнобой, и слой пыли на них был подозрительно тонкий. Пошарив по стене, обнаружил до боли знакомые выбоины в пенобетоне. Да тут стреляли! И не очень давно – отметины отчетливые, разбитые лампы сверкают свежими сколами, отражая свет. Вот так номер… Быстро установив в нескольких шагах от лифта две мины и сдобрив их растяжкой, я вернулся к дыре и трижды дернул за трос. Дождался, когда его сверху отцепят, и хозяйственно вернул на пояс, скрутив аккуратной бухточкой. Через пару минут из шахты выбрался взъерошенный Волчара – ему спуск дался труднее, чем мне. Монтажные пояса подъемниками не оборудованы, поэтому лезть пришлось, упираясь ботинками и перебирая толстенный трос руками. Грубые рукавицы, использовавшиеся техниками при работе с тяжестями, пришлись как нельзя кстати – ободрать ладони при таком способе перемещения легче легкого. Следом прибыл Юциус, которого майор чутка подстраховал: проще говоря, выловил чуть ли не за шиворот, когда тот совсем немного промазал мимо дыры в створке. С Сашкой такого казуса не произошло, он ловко уперся ботинками в карниз и выпрыгнул в коридор, предварительно забросив к нам патронный цинк. — Готовы? – шепотом осведомился я. — Двигаем, – отозвался Волчара. – Плохо, что с фонарями. Любая тварь засечет, как нефиг делать… Возразить на это было нечего, поэтому я оставил реплику без внимания. Фонари мы с собой забрали все три, Михалыч обойдется, а нам без них никуда. Можно было попробовать дежурное освещение запустить, но от этого намерения по здравом размышлении отказались. С фонарями нас можно только в прямой видимости заметить, а на «дежурку» все твари на уровне наведутся моментально. А тут, между прочим, казармы. Мутантов может быть немерено. — Погодите, – придержал я порыв коллег. – Сейчас мины сниму. Разминировал я лишь тот коридор, по которому мы идти не собирались. Во втором, по которому предстояло добираться до местного центра управления полетами, оставил сюрприз в виде гранаты с лазерным взрывателем метрах в пяти от развилки, забрав с собой самодельное безоболочечное ВУ. Жалко, что просто сигналок нету, жаба душит на такие цели боеприпасы изводить. С другой стороны, если граната рванет, мы это однозначно услышим и будем готовы к нападению с тыла. Покончив с саперными работами, пристроился рядом с Волчарой и дал команду двигаться. Мы с майором играли роль авангарда и заодно основной боевой единицы, освещая путь. Юциус шел в центре, нагруженный терминалом и боеприпасами в виде цинка с патронами и связки мин, а Сашка контролировал тыл. Метров через двадцать повсюду начали попадаться следы интенсивного огневого боя. Я-то пулевые отметины на стенах уже давно обнаружил, успел даже немного привыкнуть к их виду, а вот для Волчары они стали сюрпризом. Но он промолчал, продолжив сосредоточенно водить лучом фонаря от стены к стене, периодически посвечивая под ноги. Еще через несколько метров он что-то рассмотрел и резко замедлился, тронув меня за плечо. — Мутант! – Майор зафиксировал световое пятно на изломанном скелете, распластанном на дырявом гофрированном ящике. – Ящик прострелен, в стенах дырки… Кто тут воевал? — Без понятия, – пожал я плечами. – А почему ты решил, что это мутант? — Потому что без одежды, – отрезал майор. – И на руки глянь – видишь когти? Без одежды… Может, она истлела давно, вот и валяется голый скелет. Хотя нет, если это труп кого-то из гарнизона, то комбез не мог без следа исчезнуть, даже за столетие. А уж ботинки и подавно. Тут либо смародерил кто-то, либо мутант. Местные охотники однозначно отпадают. Если даже тварюги заволокли сюда одного из погибших тридцать лет назад погранцов, все равно не сходится – у тех снаряжение из довоенных запасов было. Я приблизился к костяку на несколько шагов и всмотрелся в кисти рук. Действительно, когти. А скелет достаточно чистый, клочьев гниющего мяса нет, хотя это даже по запаху ясно. Верхняя часть черепа, начиная от носа, отсутствует – знакомая картина. Плюс пара ребер измолота в труху и бедренная кость на правой ноге. — Нехило его приложили, – прочитал мои мысли майор. – Три попадания минимум. И хорошим калибром. — Не нравится мне это. – Банально, но в точку. – Кто мог тут стрельбу устроить? И относительно недавно? — Обоснуй насчет недавно, – потребовал Волчара. Я изложил свои мысли насчет свежих сколов и пыли. — А ведь верно, – согласился он. – По состоянию скелета, я бы сказал, месяца три назад мутанта грохнули. Может, чуть больше. Кости темные, связки и сухожилия на месте. Остатков мяса нет, и не воняет. Не думаю, что тут принудительная вентиляция до сих пор действует. — Михалыча бы сюда, – вздохнул я. — Ладно, пошли дальше. – Майор осторожно пробрался между здоровенной, хотя и слегка разворошенной, кучей хлама и стеной. Я последовал за ним, подстраховав на всякий случай тяжело нагруженного ученого. Сашка в это время удивленно рассматривал скелет. Дальше коридор был относительно свободен. Насколько хватало луча фонаря, пол равномерно покрывал разнообразный мусор, и на нем отчетливо просматривалась картина разбегающихся от брошенного в воду камня волн. Судя по рисунку линий, камней было несколько и в разных местах коридора. Тут и там на глаза попадались фрагменты человеческих скелетов. Вернее, мутантских – без одежды и с когтями. Некоторые почти целые, от других остались лишь осколки костей. Попадались и конечности целиком, и отдельно грудные клетки. Из-под сплющенного ящика пялился пустыми глазницами череп. Сзади коротко, но емко высказался Сашка. Майор Волчара сосредоточенно осматривал бойню, не забывая контролировать коридор прямо по курсу. Капитан Юциус особых эмоций не выказывал, видать, и не такого насмотрелся в застенках биологических лабораторий. Я мазнул лучом по стенам: так и есть, пенобетон выщерблен. Аккуратные круглые отверстия – от унитаров, а выбоины неправильных очертаний могли остаться от кое-чего другого. — Хорош глазеть, идем к ЦУПу! – скомандовал я. – Потом впечатлениями поделимся! Шагать по устилающим пол обломкам костей, загребая мусор ботинками, было неприятно. Атмосфера как-то сразу сгустилась, стала давить на нервы. Плюс проявился тяжелый кладбищенский дух – не вонь гниющего мяса, нет. Она давно выветрилась, оставив после себя неуловимый оттенок тлена и запах смерти. И ожидание смертельной опасности, подстерегающей тебя за углом. ЦУП встретил нас раззявленным шлюзом: створки вывернуты наружу и закручены в трубочки, как от внутреннего взрыва. Пятачок перед тамбуром идеально чист – весь мусор отброшен в стороны, пол украшен лишь тонким слоем пыли. Отпечатков следов не видать, что меня несказанно обрадовало. А вот от всего остального хотелось рвать на себе волосы, и не только на голове. Осторожно подсветив просторный туннель «предбанника», мы убедились, что внутренняя переборка тоже выломана из направляющих, а металлопластиковые панели стен потекли от страшного жара. — М-мать! – не сдержался я при виде этой картины. – Сашка, капитан, – занимайте позиции в тамбуре, контролируйте коридор. Майор, пошли глянем, что внутри. Типовая схема центра управления полетами подобных баз выглядит следующим образом: от центрального коридора основного комплекса через отросток переходного шлюза можно попасть в обширный зал, метров пятьдесят шириной и тридцать в глубину. Переднюю стену его обычно занимает здоровенный экран, использующийся для различных командных нужд. Здесь же располагается центральный пост, занимаемый в боевых условиях начальником штаба, и рабочие места координаторов, количество которых зависит от числа обслуживаемых кораблей. Обычно на десяток истребителей один координатор, но частенько это требование не выполняется. Всегда находится множество неотложных дел, и часть координаторов задействована в выполнении посторонних задач, более важных на данный момент, чем отслеживание десятка меток на радаре. Непосредственно штаб занимает примерно пятую часть площади в центре, остальное пространство разделено на более мелкие клетушки перегородками чуть ниже человеческого роста. В них обитают связисты, техники, посыльные и прочий персонал вплоть до стюарда, без которых жизнь в ЦУПе моментально замрет. Плюс здесь же хранятся запасные блоки управляющей аппаратуры и расположен вспомогательный сервер. Короче, картина типичного американского офиса начала двадцать первого века. У нас в Федерации сейчас так не принято, офис-менеджеры в двадцать втором объединились во всемирный профсоюз и пробили закон, гарантирующий каждому служащему отдельный полноценный кабинет. Даже на планетах с суровыми условиями, где люди теснились в городах под куполами, «офисный планктон» выцарапывал свою привилегию, вызывая справедливое негодование остального населения. Ладно, не об этом речь. Так вот, сейчас ЦУП представлял собой именно зал озвученных размеров – без каких-либо следов перегородок и оборудования, с оплавленными стенами и толстым слоем сажи на всех доступных взгляду поверхностях. — Вот это задница! – высказался майор в привычном ключе. – Это что тут, туда-сюда, рвануло, что выровняло все к хренам? — Потом скажу, – отмахнулся я, потрясенный картиной разгрома. – Одно ясно: кто-то нас опередил. Нужно осмотреть серверную, может, там повезет. Сашке с Юциусом обстановку объяснять не стали, майор лишь помотал головой на вопросительные взгляды и решительно потопал по коридору, не слишком заморачиваясь соблюдением тишины. И правильно, ни к чему это сейчас. Я даже прибавил шагу, едва не сорвавшись на бег – остановило только наличие мусора, концентрация которого по мере приближения к пассажирскому лифту увеличилась. Под ноги то и дело попадались ящики различной степени сохранности и скелеты, по большей части целые, с пулевыми отверстиями в черепах и расколотыми костями. В общем, разор, разгром и разорение. Но самый большой сюрприз поджидал нас около подъемника. Майор, шедший первым, вдруг остановился и уперся лучом во что-то темное и бесформенное. Я осторожно приблизился, сделав знак Сашке с капитаном контролировать тыл. Нетрудно было догадаться, что обнаружил Волчара: в круглом световом пятне я рассмотрел еще пару скелетов. Причем один был стандартный, а от второго осталась только верхняя половина, затянутая в камуфляж странного рисунка. Присмотревшись, я понял, что труп экипирован примерно в такой же бронекостюм, что сейчас на мне. Только модификация незнакомая, и класс защиты пониже – загерметизировать его нельзя. Упрощенный вариант, такие поставляются на Внешние миры. Да они и сами производство недавно освоили, но их продукция сильно уступает земной как по свойствам материалов, так и по качеству изготовления. А еще забрало шлема выполнено в виде очков на пол-лица. Точно, бронекостюм пятого класса защиты, без активного силового поля, но с экзоусилителем. Не держит даже пистолетный унитар, противодействовать может только гражданским боеприпасам малого калибра с уменьшенной энергией. Зато продается свободно, на любой планете купить можно. Что тут еще интересного? Ага, стандартный скелет вцепился когтистыми лапами в шею ополовиненного, у того в правой руке пистолет, прижатый к виску противника. В черепе у того дыра. В общем, картина предельно ясна. Я склонился над экипированным мертвецом и тщательно проверил карманы разгрузки. Разрубило того чуть выше пояса, поэтому ремня с подсумками нам не досталось, но в подвесной обнаружилось несколько магазинов, снаряженных унитарами калибра 5,56 мм – опять же гражданские боеприпасы, имеются в свободной продаже. Рожки универсальные, используются в нескольких десятках моделей. Автомата рядом не видно, в лифте, наверное, остался. Пистолет тоже ничем не примечательный – широко распространенный на рынке «дефендер», самозарядный, двадцать патронов в магазине, калибр 9 мм «шорт». Их сейчас штампуют все кому не лень. Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его в брючный карман – доказательство будет. С какой точно планеты прибыл убиенный, сейчас сказать невозможно, но что он из Федерации либо Внешних миров – сто процентов. На «дефендере» дата выпуска – 2533 год. Унитары в магазинах вообще тридцать четвертого года. Охренеть можно. Я поднял шлем, осторожно вытряхнув из него череп с остатками волос, и передал Юциусу. — Товарищ капитан, проследите. Комп на досуге попробуем пошерстить, если живы останемся. — Кость какую-нибудь прихватите, – неожиданно попросил он. – Можно самую маленькую, фалангу пальца, например. — Зачем? – удивился я. — Возьмите-возьмите, – отмахнулся ученый. – Выберемся, анализ сделаем. Скажу точно, когда он умер. — Гля, еще один! – воскликнул Сашка, осветив угол. – Целый. Повезло так повезло, называется! Я отпустил на волю хомяческие инстинкты и за пару минут со знанием дела распотрошил клиента. Мы разбогатели на один «манлихер» с боекомплектом, бронежилет и пояс с приблудами, в том числе с простеньким КПК производства неизвестной мне фирмы, и еще один «дефендер». По размышлении снял разгрузку с полутрупа – ствол под этот боеприпас теперь имеется, не будем разбрасываться нечаянными трофеями. Вот только волочь все это проблематично… Пришлось увязывать барахло в узел, воспользовавшись куском нейлонового шнура, завалявшегося у меня в кармане. Напоследок выдернул из черепов по несколько волосков – чем черт не шутит, вдруг по ДНК удастся личности установить. Запрятал их в аптечку, поскольку ничего более подходящего для хранения генетического материала у меня не нашлось. Навьючили капитана скарбом и тронулись дальше, по направлению к шлюзу серверной. Никто на нас так и не напал, но теперь я знал истинную причину этого.* * *
К серверной вышли без приключений. Практически весь коридор до самой переборки тамбура и дальше утопал в мусоре, но этот мусор был вполне себе обыкновенный, столетней давности. Кучи уже спрессовались от времени и просели, ящики и коробки заросли толстым слоем пыли. И самое главное – больше не попадались скелеты. Ни целиком, ни фрагментарно. Шлюз порадовал идеальной для таких условий сохранностью и приветливо мигающим диодом на панели управления. При виде этого неповрежденного великолепия сердце мое воспарило в горние выси, наполнившись надеждой. Судя по обстановке, неизвестные интервенты сюда просто не дошли, ретировавшись на пассажирском лифте. Но время не терпит, нужно решать, как пробраться внутрь. Было минимум два варианта, и ко второму, который с дымом и грохотом, прибегать отчего-то не хотелось. Добрались ведь без шума, зачем лишний раз привлекать к себе внимание… Дальше действовали по уже сложившейся схеме: трое коллег устроились полукругом, ощетинившись стволами, а я извлек верный капекашник. Законнектить прибор с дверным пультом удалось без труда, и уже через несколько секунд я любовался на таймер в интерфейсном окошке. В этот раз программа на взлом потребовала чуть меньше двух минут. Когда весело перемигивающиеся цифры отсчитали первые тридцать секунд, до слуха донесся тяжкий «буммммм» и из-за угла полыхнуло короткой вспышкой. Есть контакт, м-мать! — Сашка, майор! – заорал я, не отвлекаясь от компа. – Держите коридор! Мутанты на растяжку нарвались! Осталось семьдесят секунд! Черт, если их там хотя бы десяток, по-любому до нас доберутся. Они же шустрые, твари, с фонариком не сразу засечешь, если только тупо палить кинжальным, вслепую. Но так боеприпасов не напасешься… — Капитан, возьмите комп! – окликнул я ученого. Тот сориентировался моментально и выхватил прибор у меня из рук. – Через каждые десять секунд время озвучивайте! Не дожидаясь ответа, рванул из подсумка еще две гранаты, свернул им головы, активируя лазер, и с обеих рук на манер шаров для боулинга запустил в коридор. Секунды тикали, но очередной выброс адреналина привычно сгустил время, поэтому мне показалось, что ребристые цилиндрики летели очень долго, выписывая лазерными лучами замысловатые кренделя. — Шестьдесят! – крикнул Юциус. Я опустился на колено рядом с лихорадочно шарящим по разгрузке майором, изготовил «вихрь» к стрельбе и активировал ИК-режим в монокуляре. Хоть в коридоре и темно из-за отсутствия источников тепла, но мутанты-то не холоднокровные, враз засеку. Они тут своими телами такую иллюминацию устроят, что мама не горюй. Сашка в этот момент сосредоточенно гонял луч фонаря по проходу, безуспешно пытаясь обнаружить врага. — Есть, мля! – торжествующе заорал Волчара, выдирая какую-то продолговатую хреновину из подсумка. — Пятьдесят! Майор переломил найденный цилиндрик в верхней части, и в руках его расцвел ярким химическим пламенем фальшфаер. Не успел я опомниться, как он зашвырнул его метров на двадцать вперед, удачно послав факел на самую верхушку большой мусорной кучи. Тьма мгновенно отступила под натиском призрачного синего света, в котором четко выделялись стены и разнообразный хлам на полу. Вот только, к великому моему сожалению, монокуляр сразу же ослеп, лишив меня ИК-зрения, и пришлось, мысленно чертыхнувшись, переключить его в оптический диапазон. Майор не виноват, он хотел как лучше. И не факт, что получилось как всегда. — Сорок! Чем мне нравится Юциус, так это обстоятельностью. Если уж берется за какое-то дело, так всю душу в него вкладывает. — Буммммм!!! – И ослепительная вспышка. И тут же снова: — Бууууммммммм!!! Нас качнуло сдвоенной ударной волной, мусор разлетелся во все стороны и сейчас медленно оседал, живо напомнив мне предновогодний снегопад: крупные снежинки неторопливо опускаются на сугробы, пушистым ковром на застарелую настовую корку – совсем как полуистлевшие клочья и комья слежавшейся пыли. Майоров фальшфаер подбросило к потолку, откуда он благополучно сверзился на пол почти в середине коридора, и стало еще светлее. — Тридцать! В дрожащей синеве мелькнула тень. Хотя мелькнула – сильно сказано. По сравнению с теми пятерыми живчиками с первого уровня эта казалась черепахой, видать, оглушило знатно. Реактивный майор тут же выпустил короткую очередь, заставив ее сломанной куклой рухнуть у стены. Треск выстрелов послужил сигналом к нападению, и из полутьмы коридора хлынули мутанты. Хоть и ошеломленные взрывами, действовали они все так же слаженно – неслись огромными скачками, рассредоточившись по всей ширине прохода, и ловко прикрывались разбросанным повсюду хламом. Два, четыре, восемь… Двенадцать! Я машинально пересчитывал тварей, а руки в это время уверенно ловили силуэты в рамку коллиматора и жали на спусковой крючок. Рядом часто палил Волчара, переключив огонь на одиночные. Сашка же от души валил длинными очередями, роями пуль перекрывая мутантам путь. Визжали рикошеты, от стен отлетали крупные куски пенобетона, отбитые попаданиями, но и мутантам доставалось сполна. Такая тактика оказалась весьма эффективной, первую волну переколотили в считаные секунды, не подпустив тварей ближе десяти метров. — Двадцать! Лихорадочно сменили магазины, причем Сашка уже третий – поддерживать кинжальный огонь из автомата та еще морока. Сюда бы ручник, да хотя бы РПКМ с банкой на семьдесят патронов… Или саму банку, фиг с ним, с пулеметом! Но успели, и следующую волну встретили во всеоружии. Повторять один и тот же маневр в боевых условиях себе дороже, и в этом мутанты убедились на собственной шкуре: вторая волна была истреблена с такой же скоростью и беспощадностью, что и первая. Правда, в этот раз нас атаковало сразу восемнадцать тварей, и последнюю я сбил уже на лету, когда она взмыла в прыжке, вознамерившись дотянуться до Сашкиного горла. У того как раз опустел очередной магазин, и я едва успел отшибить тяжелое тело в сторону, вложив всю массу в удар ногой. Мутант влип в стену и словил в череп пулю – майор среагировал как всегда вовремя. — Десять!! Смена магазинов, подъем на ноги и осторожное отступление. Плотным строем мы пятились к двери, не забывая контролировать коридор. Тик-так, шаг, еще шаг, тик-так – секунда за секундой… — Есть!!! – заорал обычно невозмутимый Юциус, заглушая шорох скользнувшей в стену створки. Из глубины коридора вынырнуло несколько очень быстрых теней. В неверном свете почти догоревшего фальшфаера они казались сказочными демонами, вырвавшимися из глубин ада. Вырвались и явились по наши души, не желая мириться с поражением. Чуть замешкавшись, я швырнул навстречу тварям гранату. — Ловите, суки! Коллеги уже скрылись в тамбуре, но предусмотрительный Волчара в буквальном смысле заволок меня следом, схватив за рюкзак. Я едва успел сгруппироваться, но удар седалищем об пол все равно получил чувствительный. В этот момент бронепереборка скользнула на место, отсекая нас от мутантов. — Бумммммм! – донеслось из-за металлической створки. В дверь что-то ударило, и наступила тишина. Я сорвал с головы шлем и утер со лба пот. Вообще-то он должен мгновенно утилизироваться, но я так перетрухнул, что адсорбирующая подложка не справилась с объемом выделившейся соленой влаги. Рядом переводили дух не менее перепуганные коллеги. — Повезло, – прохрипел я, – что дверь сама закрылась… — Не сама, – невозмутимо поправил меня Юциус. – Я ее закрыл, кнопочкой. Вот те раз! Внутри шлюза ручное управление работает! Это очень хорошо, очень. Если бы не это обстоятельство, нам еще около минуты отбиваться пришлось бы. И неизвестно, чем бы это закончилось. А тут такой сюрприз! Внутренняя переборка тамбура открылась столь же легко, среагировав на нажатие сенсора в стенной панели. Все перегородки в серверной оказались целы. Мотаться по этому лабиринту в полной тьме то еще удовольствие, поэтому предварительно определились с целью, изучив план помещения на схеме базы. Маршрутизатор в наладоннике с задачей справился блестяще, через пару минут выведя нас к рабочему месту системного администратора. Трех фонарей хватило, чтобы мы не врезались ежесекундно в тяжелые тумбы и легкие стенки, оглашая серверную громкими матюгами. Оказавшись на месте, Юциус прилип к терминалу, предварительно смахнув толстый слой наэлектризованной пыли. — Надо же, работает! – восхитился он вскоре. – Даже пароля не требует! В спящем режиме просто. — Это он сейчас пароль не требует, – вяло возразил я. – А как полезем на сервер, так сразу же предъявит претензии. — Разберемся, – отмахнулся ученый. – Сейчас свет включу. Капитан не обманул. Уже через пару секунд закуток сисадмина залил тусклый свет запыленных диодных ламп. В основном помещении тоже стало светлее. — Ну вот, теперь можно и делом заняться! – потер руки Юциус. – Сейчас посмотрим, что тут творилось все это время. Я отошел к Сашке с майором – нечего мешать человеку, пусть развлечется. Где он еще такую игрушку найдет в ближайших окрестностях? Более приземленные коллеги озаботились вещами обыденными: Волчара развалился в чудом сохранившемся крутящемся кресле, правда, без обивки, один каркас пластиковый остался, а Сашка, не заморачиваясь, устроился на полу. Оба, как истинные военные, уже распотрошили цинк и набивали магазины, решив не откладывать это дело в долгий ящик. Я же взялся за инспекцию наличного имущества, но даже не успел развязать узел с трофеями, как Юциус окликнул меня: — Товарищ капитан! Нужна ваша помощь. Ага, вредный комп пароль затребовал! Пришлось оторваться от хлама и пустить в дело хитрую программку, столько раз уже нас выручавшую. Где-то через четверть часа, потратив кучу нервов и мата, мне все же удалось сломать защиту и зайти в сеть с правами администратора. — Ну-ка, посмотрим, – пробормотал я, зарываясь с головой в архивы. Увы, по названиям определить ценность каждого не удалось. Хотя сводки погоды за пятьдесят лет меня точно не интересуют. И динамика изменения положения планет друг относительно друга тоже. И еще много чего по мелочи… А вот штабная документация вся нужна. Плюс архивная копия лога из сети ЦУПа. Короче, около сотни терабайт набирается информации, в КПК однозначно не влезет. Если только… Точно, у меня же на поясе инфоблок, я про него забыл совсем. В подвалах Базы-7 от него проку не было, а сейчас может пригодиться. Лишь бы не сдох при переходе… Жив, курилка! Запитан он был через баллистический комп, но тот благополучно сгорел, спалив предохранитель, а непосредственно хранилище информации уцелело. Емкость у него… Ага, сейчас посмотрим. Пятьсот терабайт. Вполне достаточно, можно даже больше инфы скачать, чем рассчитывал, тут есть, за что взгляду зацепиться. В ЗиПе к КПК нашелся соединительный кабель, подошедший к разъему инфоблока. Через такой же интерфейс подцепил наладонник к рабочей станции сисадмина, и процесс, что называется, пошел. Одно плохо – с такой скоростью передачи данных на скачивание архивов уйдет три с половиной часа. — Нашел чего интересного? – лениво поинтересовался Волчара, закончивший снаряжать магазины. Теперь он отдыхал, вальяжно развалившись в остове кресла. — Есть кое-что, – подтвердил я. – Часа три можно спокойно курить. — Это хорошо, – кивнул майор. – Нам есть что обсудить. — Я, с вашего позволения, в системе покопаюсь, – буркнул Юциус, поудобнее устраиваясь у терминала. – Может, что-то полезное выясню. С Михалычем связаться надо к тому же. Плюс попробую передатчик запустить. — Передатчик это хорошо, – согласился я. – Пора, коллеги, думать, как возвращаться будем. — На лифте, как я уже говорил, – отозвался ученый. – Попробую сейчас вирус вычистить. — А дальше? Вот умеет майор настроение испортить. Прямо талант. — А дальше будет зависеть от того, сумею я передатчик активировать или нет, – объяснил капитан. – Если сумею, свяжусь с Океанариумом, а уж мое руководство с вашим. Запросим штурмовик для эвакуации. — Простенько и со вкусом! – похвалил план Волчара. – А если не запустите? — Тогда придется пешком, – вздохнул капитан. Ага, тогда проще сразу застрелиться. Впрочем, можно будет ангар пошерстить, авось что-нибудь летательное найдется. Но не факт, далеко не факт. Пусть лучше у Юциуса с передатчиком все получится.* * *
— Рассказывай, – потребовал Волчара, уперевшись в меня тяжелым взглядом. – В подробностях. — О чем? – сделал я невинное лицо. — Обо всем! – отрезал тот. – Особенно меня интересует, что тут произошло. — Могу только предполагать, – вздохнул я. – На сто процентов восстановить картину вряд ли удастся. — Рассказывай как есть, – встрял Сашка. Ему работы досталось больше – почитай, шесть магазинов высадил по мутантам. До сих пор патроны в рожок пихает, прикусив губу от усердия. – Мне тоже очень интересно, кто сюда вломился до нас. — Судя по всему, это «люди с неба», – огорошил я слушателей. – Генерал мне про них рассказывал. Могу сказать, что это кто-то из Федерации или Внешних миров, точно определить пока не представляется возможным. Но экипированы они достаточно хорошо. Сто процентов не военные. Во-первых, мое начальство знало бы, во-вторых, снаряжение гражданское. Очень похоже на пиратов при поддержке какой-нибудь шишки из Внешних миров. Если бы были замешаны федералы, они бы нашли способ снабдить боевиков более серьезными игрушками. А тут пукалки среднего качества, незаконно переделанные из самозарядок в фулл-авто. Я «манлихер» найденный посмотрел, кустарщина голимая. — А сюда они зачем полезли? – спросил Волчара, подергивая ус. – Делать им больше нечего? — Элементарно, Ватсон! – ухмыльнулся я. – В наше время главная ценность – что? — Еда и патроны, – хмыкнул майор. — Ответ неправильный. В наше время главная ценность – информация. Вот за ней они и полезли. Но, думаю, всю базу им скачать не удалось. Мутанты прижали. Помните коридор? Из гранатометов садили. А в ЦУПе вообще что-то термобарическое подорвали. Я думаю, они на чем-то прилетели, сели на крышу комплекса и запустили лифт. — Они вспомогательный генератор дистанционно активировали, – подал голос из-за терминала Юциус. – Как раз лог просматриваю, вот запись. Видимо, нашли пароли к системе управления. Но не ко всей, поэтому в серверную не проникли. — Примерно так, – согласился я. – Значит, высадились, сели в лифт, спустились на минус четвертый уровень. Здесь их мутанты прижали. Но, я думаю, не сразу. Те успели какую-то часть информации через систему ЦУПа слить. Потом твари насели. Они прорывались, а ЦУП заминировали. А может, и остался кто-то из них прикрывать и подорвал себя, когда понял, что дело плохо. Но часть взломщиков прорвалась обратно на поверхность. У лифта полутруп помните? Как сейчас вижу – толпятся в кабине, ждут, пока двери закроются. И тут крайнего мутант хватает. У кого-то нервы не выдержали, пуск ткнул. Мужика створками зажало, к потолку вздернуло и перерезало пополам. Нижняя часть наверняка в лифте уехала. А еще одного на подходе завалили, он до кабинки дойти не успел. Дальше дело техники. Кто выжил, поднялись на крышу, сели в нечто летающее и свалили. Вот и вся картина. — Неувязочка только одна есть, – прищурился Волчара. – Почему их на подлете не сбили? ПВО же работает. Ага, на собственной шкуре испытали. — Это она сейчас работает, – вновь подал голос ученый. – А тогда, четыре с половиной месяца назад, не работала. Энергии не было. Я думаю, это уже реакция местного населения на вторжение. Вирус уж больно оригинальный. Логика какая-то нечеловеческая. Скорее всего, собрался кластер и внедрил в систему программу, воспользовавшись беспечностью пиратов. Они биокомпьютеру шикарный подарок оставили – рабочий энергоисточник. Хорошо хоть, что мутантов много перебили, слабоват оказался кластер. Иначе он бы всю базу под контроль взял. А так ресурсов не хватило. — Чего же он раньше в систему не влез? – спростодушничал Сашка. — Защита очень хорошая, – объяснил капитан. – Система в полном порядке, повреждений никаких. Я думаю, когда базу накрыло облаком биомассы, персонал по тревоге пытался эвакуироваться. А из серверной и ЦУПа в первую очередь. Здесь капсулы предусмотрены специальные, прямо в ангар с эвакосредствами доставляют. Вот все и смотались, а система в спящий режим перешла. Двери заблокировала, антивирус и фаерволл на полную мощность – все ходы перекрыла. Мы ее взломать смогли лишь при помощи спецпрограммы, обогнавшей здешний софт на столетие. — Ага, а после нападения, да еще с энергией биокомп сумел заблокировать лифты и перепрограммировать пушку, – закончил я. – А может, и не одну. Придется ломать. — Попробую, – вздохнул Юциус. – Почти разобрался в системе, еще с полчасика, и закончу. Кстати, у Михалыча все в порядке, привет передает. Лейтенант все еще в отключке, но дышит. — Система видеофиксации случайно не сохранилась? – поинтересовался я, ухватив за хвост не дававшую покоя мысль. — Сейчас гляну. – Капитан с головой погрузился в работу, но вопрос к сведению принял. Ладно, не буду мешать, пусть специалист делом занимается. Мельком глянув на экран КПК (32 % complete), я вернулся к Сашке с майором. Они оживленно что-то обсуждали, Волчара даже привстал с кресла от возбуждения. — О чем речь, коллеги? – вклинился я в беседу, опускаясь на пол рядом с Сашкой. — Пытаемся понять, почему на нас так поздно насели, – отозвался майор. – Начали бы чуть раньше, туда-сюда, и накрылись бы мы все медным тазом, однозначно. — И какие у вас соображения? – заинтересовался я темой. — Сашка говорит, – кивнул майор на «мародера», – что они нас тупо проспали. — А ты сам как думаешь? — Я думаю, они с силами собирались, – задумчиво произнес Волчара. – Напали сзади, со стороны раскуроченного лифта. Ты как будто знал, что так будет. Спецом растяжку оставил. — Не-а, не знал, – отперся я. – Интуиция. Но, я думаю, ты, майор, прав. Скорее всего, тварей на этом уровне всех расколошматили до нас. И популяцию они восстановить не успели. Поэтому пришлось собирать всех с остальных этажей, а на это ушло время. Мы сколько сейчас свалили? Тридцать? Наверное, больше. Последняя граната наверняка кого-то зацепила, да и на тех трех тоже несколько мутантов подорвалось. Плюс пятеро на первом уровне. Достаточно много. Персонал такой станции человек триста будет, и это только одна смена. Но я сомневаюсь, что во время последнего боевого дежурства здесь было больше народу. Плюс наверняка многие успели эвакуироваться. Оставшимся не повезло, превратились в мутантов. — Ты хочешь сказать, что это те самые, из персонала? – поразился Сашка. – Тарасов, это бред. Как они сто лет прожили и до сих пор скачут так резво? — А что ты знаешь о мутациях? – спросил я. – Что-то мне подсказывает, что они не размножаются. Сомневаюсь, чтобы здесь было много женщин, это все-таки не космостанция, а режимный военный объект. Отсюда вывод: мутировавших людей мало, пара сотен, может быть. И их нехило проредили до нас. — Замечательный вывод, – ухмыльнулся Волчара. – Мне очень нравится. Из него проистекает еще один: всех мутантов уничтожить реально. Они не восстанавливают численность мгновенно, и они не бесконечны – их не больше, чем может прокормить лес. Надо будет подкинуть начальству идейку по возвращении. По-моему, реально. Собираем двадцать-тридцать «бардаков» и бэтээров, несколько грузовиков боеприпасов и айда по Мутагенке гулять. Идти эшелонами – десяток машин мутантов крошат, остальные перезаряжаются и дозаправляются. Потом смена. За пару суток подчистим аномалию, а то и раньше. Потом лес спалить до основания, туда-сюда. Глядишь, лет через десять про Мутагенку вовсе забудем. — А нафига? – удивился Сашка. – Кому она мешает? — Ну да, погранцы будут сопротивляться, – хмыкнул майор. – Но недолго, успокоятся постепенно. Зато Чернореченск сможет наложить лапу на Базу-центральную. Ресурсов здесь достаточно, чтобы ввязаться в любую авантюру. Мыслил майор логично, на мой взгляд. Я подумывал о чем-то подобном, но за день такие дела не делаются. К тому же кто я такой, чтобы местное руководство ради меня выделило крупные силы на зачистку аномалии? Пока выгоднее было патрулировать границы, предоставив Мутагенку самой себе. Но в свете последних открытий приоритеты могут и поменяться… — Все это замечательно, только на нас и оставшихся мутантов с лихвой хватит, – подпортил я настроение коллегам. – Как выбираться будем? — Как Юциус предлагал, – пожал плечами майор. – Лучше план не придумаешь. — Я не о том. Как из серверной выбираться будем? Наверняка ведь у тамбура караулят целой толпой. — Пускай караулят, – отмахнулся Волчара. – Откроем дверь и в упор длинными очередями. Положим сколько сможем, а дальше видно будет. — А дальше нас порвут, – уверенно возразил я. – В четыре ствола всех не положим, они напирать будут. Задавят массой. Думать надо. — Вот и думай, – огрызнулся майор. – Раз самый умный. Вот и буду. И уже, кажется, придумал. Надо только у Юциуса некоторые детали уточнить. — Товарищ капитан, что с системой наблюдения? – приблизился я к ученому. – Удалось реанимировать? — Кое-что сохранилось, – оторвался капитан от терминала. – В основном на верхних уровнях. Внизу темно, и освещение включить не удалось, даже дежурное, поэтому практически на всех камерах ничего не видно. С первого уровня есть картинка, там десяток камер работает. И, как ни странно, с минус четвертого. Целых три камеры, одна как раз наш коридор контролирует. Вот, полюбуйтесь – комитет по встрече. Ага, целый тусняк перед шлюзом – десятка два мутантов минимум. Еще сколько-то рассредоточились по коридору. Точно не сосчитать, но много. Если толпой навалятся, однозначно задавят. Я переключил камеру, задействовав одну из тех, что на первом уровне. Тут картинка была похуже – изображение размытое и как бы плывущее, но более яркое. — Освещение включили на нашем уровне? – уточнил я. — Да. Только много ламп повреждено, поэтому плоховидно. — Нормально. – Картинка меня воодушевила. Думал, будет хуже. – По темноте пробиваться не придется, уже это радует. Но я, кажется, понял, в чем проблема системы наблюдения. На верхних ярусах камеры какие? — Выносные, на кронштейнах. — Все ясно. Вы когда их включили, они тут же тест сервопривода прогнали – поворочались из стороны в сторону, сектор охватили. И пыль с объективов осыпалась. По крайней мере, большая ее часть. А на нашем уровне взрывной волной ее снесло. Поэтому картинка четче, но более тусклая из-за плохого освещения. — Похоже на то, – согласился капитан. – Я, кстати, передатчик запустил. Сейчас тест прогоняю и ввожу кодировку Океанариума, так что минут через двадцать будет связь. — Мужики, связь есть! – оповестил я остальных коллег. Коллеги одобрительно забурчали, но своих мест не покинули – отдыхали, пока была возможность. — Товарищ капитан… — Пал Палыч. — Чего? – опешил я. – А-а-а, тогда тоже меня по имени зовите. А то все по званию да по званию. Неудобно как-то. — А вас как по батюшке? – уточнил Юциус. — Сан Саныч, – засмущался я. Не привык, чтоб меня по имени-отчеству величали. Хотя капитана понимаю, в научной среде так принято среди равных. Мы ж по возрасту не сильно различаемся – ему лет тридцать пять, край тридцать восемь. Ладно, Пал Палыч, значит, Пал Палыч. Все лучше, чем «товарищ капитан». Достала уже эта казенщина. — Пал Палыч, в тамбуре есть видеокамера? – вернулся я к насущным проблемам. — Была когда-то, – отозвался ученый. – Сейчас не подает признаков жизни. — Жаль, – пробормотал я под нос, впав в задумчивость. Придется монокуляром пожертвовать. – Коллеги! У меня есть план!* * *
Задумка сработала, можно сказать, безупречно. После того как капитан Юциус вышел на связь с коллегами в Океанариуме, а те организовали нам канал с Чернореченском, оставалось решить только одну проблему – как выбраться из серверной, не попав на зуб разъяренным мутантам. На переговоры ушло около часа. Пока докричались, пока городские связисты нашли полковника Соломатина, пока договорились об эвакуации силами звена штурмовиков – глава «мародеров» расщедрился – время шло. Массив информации практически весь перекочевал в память инфоблока, всего минут двадцать до завершения копирования, так что пришла пора озаботиться тусняком у шлюза. Проблема решилась предельно просто: при помощи найденного в шкафу с разнообразным хламом технического скотча я прилепил все шесть самодельных мин к стенам тамбура – по три с каждой стороны с таким расчетом, чтобы веер разлетающихся пластиковых ошметков был направлен в дверной проем. На полу посередине перехода вплотную к внутренней переборке пристроил монокуляр, все тем же скотчем закрепив его на спинке полусгнившего каркасного стула. Заряд батареи экономить было бессмысленно, поэтому интерфейсный шлейф я отцепил, активировав беспроводное соединение с КПК. Собственно, на этом ловушка для идиотов была готова. Оставалось лишь ждать. Когда на дисплее наладонника замигала надпись «100 % complete», я отцепил прибор от админовского терминала и упрятал набитый под завязку инфоблок поглубже в рюкзак, под защиту бронеткани. Пал Палыч оповестил Михалыча, тот ответил, что пока все спокойно, и он готов прорываться к пассажирскому лифту. Ученый, как и обещал, вирус прищучил, управление лифтами восстановил, а вот систему ПВО, наоборот, обесточил – не хватало еще, чтобы скорострельный четырехствольный автомат сшиб эвакуационный транспорт. Хоть Соломатин и направил сразу три штурмовика, но терять даже один крайне нежелательно. Почему три, спросите вы. Мы тоже поинтересовались, на что главный «мародер» ответил, что один для нас, а остальные два для прикрытия – будут смешивать с землей всех мутантов, попадающихся на глаза. Нас такая забота растрогала, но виду мы постарались не подать. Впрочем, учитывая прошлый плачевный опыт, перестраховка не помешает. По моему знаку выстроились линией перед внутренней перегородкой шлюза, взяв проем на прицел трех стволов. Юциус традиционно остался в резерве – учитывая количество имеющихся в наличии боеприпасов к «страйкеру» и его особую ценность как технического специалиста. Сашку вооружили трофейным «манлихером», и он вновь приготовился играть роль отделения поддержки. Проще говоря, будет палить от бедра, создавая необходимую плотность огня. Трофейный автомат та еще поливалка, плюс магазины на сорок унитаров. И экономить не надо – с двух трупов в общей сложности взяли шестнадцать снаряженных рожков. Половину навьючили на капитана, остальные Сашка рассовал по карманам – расставаться с любимым «сто третьим» он категорически отказался. Хозяин барин, охота лишнюю тяжесть таскать – пусть таскает. Я вооружился КПК и рубанул рукой воздух, вглядываясь в экран. Юциус тут же с терминала открыл внешнюю дверь шлюза. В первую секунду ничего не произошло, потом в проем хлынули мутанты. Твари шли слаженно, в строгом шахматном порядке, чтобы не мешать друг другу в тесном проходе. Ни следа паники, при которой обычно толпа мгновенно закупоривает любую дверь. Если бы внутренняя переборка была открыта, бывшие люди легко и быстро просочились бы в серверную. Однако она оставалась на своем месте, и первые ряды смешались, уткнувшись в броневой лист. Сзади напирали остальные, и в считаные секунды в тамбур набилось около трех десятков тварей. Я удовлетворенно кивнул и нажал кнопку дистанционки. За дверью прогрохотало шесть взрывов, практически слившихся в один, экран наладонника залило ярко-желтым, а через секунду он погас – конец монокуляру. Я ткнул в дисплей, сворачивая окошко медиаплеера, и сунул верный комп в набедренный карман. Бросив под ноги ставший ненужным пульт, поудобней перехватил «вихрь» с включенным фонарем и проорал: — Давай!!! Капитан открыл внутреннюю переборку. За долю секунды оценив обстановку – куча изорванных тел, кровавые ошметки на стенах, – мы дружно открыли огонь, полосуя очередями полутьму коридора. Дико завизжали рикошеты, посыпались куски пенобетона, выщербленные пулями. Высадив по магазину, перезарядились и слаженно двинулись вперед, контролируя каждый свой сектор. Юциус пристроился сзади. Ему досталась самая тяжелая работа – тащить трофеи. Выбравшись из тамбура на оперативный простор, довершили разгром – несколько коротких очередей по недобитым мутантам, визуальный осмотр и прощальный подарок в виде активированной гранаты с лазерным взрывателем, которую я зашвырнул вправо от нас. Путь наш лежал к пассажирскому лифту, возле которого несколько часов назад мы обнаружили трупы незадачливых пиратов. Или не пиратов, не суть важно. До места назначения добрались спустя пару минут – освещение хоть и неважное, но лучше, чем три фонаря на четверых. По крайней мере, видно, куда ставишь ногу, и на ящики не натыкаешься. Лифт торчал на нашем уровне: стоило лишь нажать сенсор на панели управления, как створки послушно разошлись, открыв доступ в тесноватую кабину. В ней обнаружилась нижняя половина давешнего полутрупа, но на нее никто не обратил внимания. Кое-как утрамбовались, и Сашка ткнул пальцем в единицу на сенсорной панели. — Осторожно, двери закрываются! – прогнусавил он, дурачась. — Рано расслабился, боец! – рыкнул Волчара, не забывая контролировать коридор сквозь уменьшающуюся щель между бронеплитами двери. — Бумммммм!!! – донеслось со стороны серверной. — М-мать! – выдохнул я, облегченно покосившись на плотно сдвинутые створки, которые в этот момент плавно качнулись и поплыли вниз. – Сколько же вас там?! — Да пофиг! – оскалился майор. Сейчас он полностью оправдывал свою фамилию. – Главное, чтобы наверху их поменьше было. Секунд через тридцать подъем завершился. Двери распахнулись, открыв доступ к освещенному перекрестку из двух сходящихся коридоров. Мы с Сашкой горохом высыпались из тесной клетушки, контролируя каждый свое направление, а Волчара взялся за коротковолновку. — Михалыч, епть, прием! – гаркнул он, перекрикивая треск помех в динамике. – Готовься принимать гостей! — В…гда… хррр… г…тов!!! Хррр… — Тарасов, валим! Я бросился следом за припустившим со всех ног майором, а Сашка остался на месте, контролируя второй коридор. Мимо нас мутанты не проскочат – либо мы на них нарвемся, либо они на нас. В любом случае Иволгин это услышит. Двести метров захламленного коридора, крутой поворот, еще около ста – и вот меньше чем через минуту бешеной гонки мы уперлись в знакомую переборку. Волчара несколько раз от души саданул ботинком по бронеплите, продублировав сигнал по рации: — Михалыч, вылазь, туда-сюда!!! Некогда телиться! Дверь почти бесшумно открылась, утонув в стене, и в проеме показался охотник, нагруженный беспамятным лейтенантом. Майор пристроился справа, закинув руку Торопова себе на шею, и тут же рванул в сторону пассажирского лифта, волоча раненого и Михалыча за компанию. При этом он умудрялся еще и контролировать коридор, держа автомат правой рукой. Охотник едва успевал перебирать ногами, то и дело натыкаясь на разнообразный мусор и сдавленно матерясь. Я держался в нескольких шагах позади, прикрывая тыл. Обратный путь преодолели минуты за три. Все это время я горячо молился про себя, чтобы мутанты вдруг разом передохли от напавшего мора, или застряли в какой-нибудь узкой норе, или перегрызли друг друга – в общем, что угодно, лишь бы до нас не добрались. Видимо, кто-то в небесной канцелярии мои молитвы услышал – до лифта добежали без приключений. Потом был недолгий подъем к крыше и очередной выматывающий силы бросок до одной из посадочных площадок. Дальнейшие события воспринимались калейдоскопом стремительно сменяющихся кадров. Вот майор Волчара машет горящим фальшфаером, сопровождая каждое движение громкими матюгами. Вот появляется на глазах увеличивающаяся точка штурмовика. Вот мы забрасываем в десантное отделение по-прежнему беспамятного лейтенанта, следом летит связка трофеев. А вот мы смотрим на базу с высоты птичьего полета, и на наших лицах застыли ухмылки, больше похожие на гримасы боли… Получилось, м-мать! У нас получилось!!!Глава 3
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск— Рассказывайте, герои! – Полковник Соломатин придвинул к себе кружку с чаем и окинул нас внимательным взглядом. Нас – это меня, Сашку и майора Волчару. Сразу по прибытии в Чернореченск глава «мародерской» службы затребовал нас на ковер. По-другому и быть не могло – мы сейчас являлись носителями важной информации. Наверняка протоколы допросов ушлые особисты снабдят штампами «совершенно секретно» и «только для служебного пользования». Но меня их переживания занимали мало, больше беспокоило присутствие на планете таинственных личностей, по стилю работы весьма напоминавших авантюристов из Внешних миров. Присутствие давнее, они наверняка уже успели обжиться и заручиться поддержкой местного населения. И что они ищут – неизвестно. Если то же, что и мое начальство, то дело швах, у них форы полгода минимум. Вполне возможно, что главный приз уже изучают под микроскопом на какой-нибудь из лун Большого Змея. Есть такой газовый гигант во Внешних мирах, там люди на спутниках обитают. Не суть важно. Сейчас нужно как можно быстрее организовать связь с базой Флота на Бурной. Появится устойчивый канал, и мы любых пиратов размажем тонким слоем по астероидам. Если же с телепортом ничего не получится, то можно с системой Ахерона прощаться – клан вцепится в нее изо всех сил. Где еще такую роскошную базу найдешь? Готовая планета с остатками инфраструктуры, и все бесхозное, приходи и бери. Чернореченску этим «людям с неба» противопоставить почти нечего – несколько столетних штурмовиков и запас ручного оружия не в счет. Ушлые ребятишки их с орбиты в блин раскатают. — С чего начинать? – поинтересовался я в безуспешной попытке потянуть время. — Сначала, – отрезал полковник. – Подробности меня не интересуют, все равно будете рапорт писать. Михалыч ваш уже с экспертами беседует, да и капитана в оборот взяли. Так что давайте общее впечатление и выводы. Майор? — Базу зачистить реально, – сразу перешел к главному (с его точки зрения) Волчара. – Мы с коллегами это уже обсуждали. Судя по поведению мутантов, в комплексе их осталось немного. Можно на штурмовиках перебросить десант – высаживаемся на крышу, вскрываем лифты и этаж за этажом зачищаем. Главное плотность огня высокую создать. Человек пятьдесят за глаза хватит. Мы выработали основы тактики действий в комплексе, так что пойдем подготовленными, и потери не превысят допустимые. — Хорошо, – кивнул полковник. – Еще что можете сказать? — По Мутагенке мы пришли к аналогичным выводам. Концентрируем бронетехнику, единиц тридцать-сорок, боеприпасов побольше, и вперед, уничтожать всех встреченных мутантов. Работать эшелонами, тогда не смогут массой задавить. За пару дней реально аномалию зачистить. Потом напалмом пройтись по зарослям, и готово. — В отчете подробно отразите ваше предложение, – велел Соломатин. – Плюс соображения по конкретным деталям. — Есть. — Лейтенант? — Согласен с товарищем майором. – Сашка по старой армейской традиции решил свалить всю ответственность на старшего по званию. – У меня сложилось такое же впечатление. — В таком случае слушайте приказ. – Полковник на миг задумался. – В двухдневный срок разработать план операции по захвату и зачистке Базы-центральной. Начнем с нее. Ответственный – майор Волчара. Лейтенант Иволгин поступает в его распоряжение. Лагерь на границе Мутагенки сворачивать не будем, по докладам ученых, там все спокойно. Готовая база не помешает. Вопросы? Свободны, «мародеры»! Коллеги послушно поднялись из-за гостевого стола и просочились в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. — Чаю хотите, капитан? – предложил Соломатин. – Чувствую, разговор будет долгий. Может, бутербродов соорудить? — Неплохо было бы, – согласился я. – Мы обед пропустили. Бегство с Базы-центральной получилось сумбурным. Едва мы успели загрузиться в десантный отсек штурмовика, как машина взмыла в воздух и рванула к Чернореченску. Учитывая, что скорость ее лишь самую малость не дотягивала до звуковой, в город мы прибыли минут через пятнадцать, даже сообразить ничего не успели. На старинной авиабазе в пригороде нас плотно взяли в оборот. Раненого лейтенанта уволокли медики, тело Жеки, которого, как оказалось, подобрал экипаж одного из штурмовиков прикрытия, загрузили в гарнизонную труповозку и отправили в морг. Михалыча под белы рученьки приняли сразу двое офицеров СБ и увели в неизвестном направлении. Как объяснил Волчара, снимать показания. Зная дотошность безопасников, можно с уверенностью сказать, что наш друг вспомнит все до мельчайших деталей. О его судьбе мы не беспокоились – Служба безопасности занялась охотником, так как тот был гражданским. Нас допросят с еще большим пристрастием, или еще хуже – заставят писать отчет. Капитана Юциуса обступили научники во главе с самим Зайцевым, мы же погрузились в штабной «бобик» и как есть, при брониках и оружии, помчались на встречу с главой «мародерской» службы. Не прошло и получаса с прибытия, как мы завалились в кабинет начальства. Оружие и трофеи бросили в караулке, но в порядок себя привести не успели. Соломатин оказался краток – озадачил подчиненных написанием отчета (как знал, как знал!) и выпроводил их вон, оставшись со мной наедине. Теперь полковник потчевал меня чаем с бутерами и готовился выжимать информацию по капле. А мне нужно было срочно решить, что ему можно рассказать, а что оставить на будущее. Та еще задачка. — Вы нашли интересующую вас информацию? – спросил Соломатин, когда я уничтожил несколько бутербродов и ополовинил кружку с душистым отваром. – Я понимаю, что вам не резон разглашать эти сведения, но все же любопытно… — Честно говоря, сам не знаю, – пожал я плечами. – Забил инфоблок файлами столетней давности, но в них еще разбираться и разбираться. Почти пятьсот терабайт перекачал. Это колоссальный объем. Боюсь, «мозгу» нашей базы на Бурной понадобится не менее месяца, чтобы проанализировать все сведения. Так что сейчас ничего определенного сказать не могу. Полковник побарабанил пальцами по столу, переваривая услышанное. — Если хотите, могу скинуть инфу и вам, – добил я его. – Может, пригодится, когда будете Базу-центральную обживать. Действительно, чего жмотничать? Через неделю-другую погранцы базу зачистят, я в способностях Волчары не сомневаюсь. План разработает качественно, сто процентов. Спец по технике у них есть – Юциус себя уже показал в деле. Так что смысла нет утаивать что-либо. Тем более в свете последних открытий архивы Базы-центральной потеряли прикладное значение. Насчет анализа я не преувеличил: такую уйму сведений придется толпе специалистов перетрясать несколько недель. И не факт, что хоть что-то стоящее отыщется. — Не думаю, что нам понадобится все, – покачал головой Соломатин. – Массивы упорядочены? — По группам разбиты, с указанием назначения. — Хорошо, я пришлю человека. Пусть посмотрит. Я кивнул, приняв приказ к сведению. — Я так понимаю, информация с сервера базы не главное, – продолжил полковник. – Вы нашли что-то более значимое. Это точно. Куда более значимое. Особенно для Чернореченска и других окрестных городов. — Мы нашли доказательства присутствия на планете некой силы, – произнес я, глядя Соломатину в глаза. – И я уверен, что это не легорийцы. Генерал Злобин ошибается. — А кто в таком случае? — Я точно не знаю, – отвел я взгляд. – Это люди. Могут быть из Федерации, что маловероятно. Скорее всего, это представители какого-то из пиратских кланов Внешних миров. — Это плохо? — Вам решать. Если вас устроит жизнь под властью концерна авантюристов без чести и совести, то все обойдется. Будете платить дань, в первую очередь рабочей силой, во вторую женщинами. Через несколько лет превратитесь в пиратскую республику. В конце концов нагрянет Флот Федерации и разнесет здесь все к чертовой матери. — Так себе перспектива, – заключил полковник. – А если она нас не устраивает? — Тогда придется с ними бороться. — Чем это может нам грозить? — Вас расколошматят не через несколько лет, а через несколько месяцев. Пиратам нужно будет абсолютное подчинение. В случае сопротивления вас просто зачистят. С орбиты. Судя по косвенным данным, пришельцы в системе осели давно. Мы нашли на Базе-центральной следы жестокого боя. Кто-то прорвался к ЦУПу и скачал часть информации с сервера, но мутанты вынудили их отступить. Произошло это четыре с половиной месяца назад. Нам удалось обнаружить два трупа этих таинственных людей. Если судить по экипировке и оружию, они могут быть из Внешних миров. Я взял образцы, попытаюсь на Бурной установить их личности, тогда кое-что прояснится. Когда к вам начала поступать информация о «людях с неба»? — Примерно полгода назад. — Все сходится. Скорее всего, они каким-то образом сумели доставить в систему маяк. Может быть, просто прошли по гиперу, в этом случае интрига завязалась лет десять назад. Но факт остается фактом: они имеют доступ к системе, могут перевозить большое количество грузов, и их достаточно много. Я подозреваю, что готовится полноценное вторжение, а без поддержки правительства какого-нибудь мира это невозможно. Противостоять ему без помощи Федерации вы не сможете. — Задачка… – пробормотал Соломатин под нос. – И что вы предлагаете? — Я думаю, моему командованию придется поменять приоритеты, – сказал я. – Сейчас первоочередная задача предотвратить вторжение. Прислать флот мы пока не можем – маяка нет. Есть возможность его смонтировать на Мьёллнире, но это займет довольно много времени, можем не успеть. Остается второй путь: захватить маяк пиратов и перенастроить его на частоты Флота. Это работа для спецназа. Без тесного взаимодействия с вами у нас ничего не выйдет. — У вас есть план? – оживился полковник. — Наметки. Скорее даже, общее направление действий. Мне необходимо вернуться на Бурную и обговорить все с начальством. Как у нас дела с телепортом? — Батареи смонтированы, научники говорят, что телепорт к пуску готов. Монтаж генератора идет по плану. — Это радует. План вкратце такой: я отправляюсь домой и договариваюсь с командованием, а через неделю возвращаюсь на Ахерон. Если канал будет устойчивый, мы сможем переправить необходимое снаряжение и группу спецназа, несколько человек. Плюс на Мьёллнире есть наша база с постоянно действующим телепортом. Главная проблема – отсутствие корабля, способного осуществлять навигацию в Системе. Плюс его нужно будет маскировать от пиратов – они наверняка развернули систему слежения, в пространстве им никто не мешает. Дальше нам понадобится ваша помощь, нужно будет провести расследование в Порт-Владимире и окрестностях. Возможно, придется сотрудничать с Океанариумом. В первую очередь необходимо разыскать базу пиратов на планете, потом мы спланируем и осуществим операцию по ее захвату. Или пленного возьмем, видно будет. Главное, обнаружить маяк. Если удастся его перенастроить или хотя бы частоты сигнала узнать, флот прибудет в Систему в течение трех суток. — Нужно подумать, – устало кивнул полковник. – Я не имею права принимать такие решения. Утром пятнадцатого числа вы будете знать наш ответ. — Договорились. Отчет писать? — Обязательно. Особенно обратите внимание на Базу-центральную, саму Мутагенку тот же Михалыч лучше опишет. Вы свободны, товарищ капитан.13 марта 2535 года, вечер
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 14 марта 2535 года, день Сегодняшний день прошел в суете, равно как и вчерашний вечер. После аудиенции с полковником пришлось отправиться в едва обжитый кабинет и засесть за написание подробнейшего отчета. Сашка уже торчал за столом и старательно тыкал одним пальцем в сенсорную клавиатуру, вымучивая сухие строки рапорта. Судя по выражению лица, творческий процесс давался ему с трудом, однако врожденная деликатность не позволяла материться вслух, за что отдельное ей спасибо. — Где майор? – поинтересовался я, занимая свое место. – Вы же вместе уходили. — В батальоне, где ж еще, – хмыкнул Сашка. – У него там кабинет, забыл, что ли? Ну да, туплю с устатку. За отчет браться категорически не хотелось. — Вы же вроде должны план операции по захвату базы разрабатывать, – напомнил я. – Или опять все на старшего по званию свалил? — Завтра, – отмахнулся напарник. – Сегодня дай бог с этой писулькой справиться. Он с ненавистью ткнул пальцем в клавиатуру, чертыхнулся, не сдержавшись, и вновь сделал сосредоточенное лицо. Сочувствую, но помочь ничем не могу. Разве что… — Саш, а ты что это одним пальцем тычешь? – притворно удивился я. – Нормально печатать не умеешь? — Умею, мля, это прихоть у меня такая! – огрызнулся он. – Какая сволочь придумала отчеты? Убил бы… — С тебя пузырь, – потребовал я. — За что? Я молча извлек из кармана КПК. Вот что значит вовремя вспомнить! Я, как и Сашка, бумажную волокиту ненавидел истово, от всей души, поэтому давно уже озаботился завести небольшую программку, конвертирующую речь в текст. Наверняка и здесь такие есть, только напарник ни разу не программист, о подобных материях задумывается крайне редко, исключительно во время написания отчетов, что случается хорошо если раз в месяц. В остальное время с лихвой хватает умения кое-как тыкать в буковки. — Вот, дарю! – Я быстро законнектил наладонник с рабочей станцией и перекачал прогу. – Запусти экзешник, и будет тебе счастье. — Что это? — Запускай, не бойся, – приободрил я. – Это переводчик речи в текст, «говорилка» наоборот. Микрофон-то есть в компе? — А как же! – обрадовался Сашка. — Классная штука, – одобрил он через несколько минут, хорошенько покопавшись в настройках. – Почему у нас до такого не додумались? — Надобности не было. А у нас это широко распространенный софт, «электронный стенографист». Или секретарь, кому как больше нравится. Только приноровиться надо – откалибровать прогу и говорить внятно. Хотя даже после нее правка текста требуется. — С меня пузырь, – возвестил Сашка еще через четверть часа, когда процесс калибровки благополучно завершился, и на экране высветилась первая страница с текстом. — Я вообще-то именно с этого и начал, – усмехнулся я. – Единственный минус – жутко раздражает, когда кто-то бухтит над ухом. И одновременно надиктовывать не получится. Так что ты давай займись творчеством, а я немного сеть помучаю. Дабы не смущать товарища насмешками над поражающими канцеляритом перлами, воткнул в уши вакуумные наушники и запустил медиаплеер. По сети шариться музыка не мешает, зато отвлекаться на напарника не буду. Где-то через час Сашка закончил свой отчет, и мы поменялись ролями. У меня на эту работу времени ушло чуть меньше, сказался опыт. Считай, после каждого абордажа бумагу мараю, да и командование целым штурмовым отрядом без писанины не обходится. Наверняка Волчара тоже в таких делах дока. Домой успели аккурат к ужину. Тут наконец я избавился от опостылевшего бронекомбеза и переоделся в спортивный костюм. После душа, само собой. Я-то еще ладно, почти не провонял, спасибо экипировке, а от Сашки потом несло, как от стада баранов. В кухню спустились посвежевшие и относительно довольные жизнью. За столом опять собралась вся семья, и расспросов о приключениях избежать не удалось. Сашкина мать, Ольга Сергеевна, удовлетворилась малым – мы целы, и аппетит у нас зверский, а вот от Варвары отбились с великим трудом. Хотела за нами в баню увязаться, насилу отговорили. Решающее слово осталось за Андреем Вениаминовичем: он проявил твердость характера и спровадил дочурку к подружкам. В предбаннике нас ожидал бочонок «Чернореченского специального» и традиционные заедки, так что посидели от души, во всех подробностях расписав поход в аномальную зону. Правда, о находках постарались не распространяться – Соломатин запретил. Кому положено, узнают после захвата Базы-центральной. К тому же мое отбытие развяжет генералу Злобину руки – он просто поставит противников перед фактом выхода на контакт с Федерацией. Хотя я до сих пор понять не могу, как ему удается сохранять в секрете суету на Базе-7 и отвлечение значительных ресурсов на изготовление генератора. В общем, спать отправились опять далеко за полночь. Наутро мы с Сашкой дисциплинированно явились в «мародерскую» службу, как и положено, к восьми часам заняв рабочие места. Я попытался было разузнать насчет похода на Базу-7 – до очередного сеанса связи оставалось очень мало времени, – на что Сашка предложил мне не суетиться, а вдумчиво заняться сборами, пока есть возможность. И оказался прав – около десяти утра к нам в кабинет завалился щурящийся, словно обожравшийся сметаны кот, Петруша Еремеев. — Товарищ капитан, у меня для вас хорошая новость! – с ходу возвестил он. – Испытания прошли успешно, аккумуляторы работают нормально. Завтра можно будет осуществить переход. Лев Валентинович немного занят, поэтому поручил мне обеспечить подготовку. Сам он прибудет на Базу-7 рано утром, а мы с вами отправимся сегодня вечером с очередным конвоем – он везет элементы фундамента для генератора. Так что в график укладываемся. — А чего это с вечера? – удивился я. – Связь у меня по плану в два по местному времени. Штурмовик зажали? — Ага, – радостно кивнул Петруша. – Сказали, не баре, с конвоем доберетесь. А конвои сейчас чуть ни через каждые четыре часа идут. Уже целую дорогу набили в степи, площадки для привалов организовали, можно хоть ночью ехать. Мы, собственно, ночью и прибудем – отправка в семь вечера. — Хорошо, я буду готов. Откуда отбытие? — Из расположения «фортификаторов», их на сопровождение припрягли. А если честно, – продолжил Еремеев, – штурмовики сейчас заняты все. По секрету ребята с авиабазы рассказали. Два борта постоянно мотаются до Океанариума и обратно, еще три патрулируют Мутагенку – проводят аэрофотосъемку. Карту составлять будут. — Расшевелили мы болото, напарничек! – хлопнул я Сашку по плечу. — На моей памяти еще такого не было, – согласился тот. – Чтобы все наличные воздушные силы в дело пустили – да такого со времен Бойни не случалось. Что будет, ой, что будет!!! — Короче, я пошел, – стушевался Петруша. – Сбор в расположении «фортификаторов» в восемнадцать ноль-ноль. И еще, – обернулся он уже от самого выхода, – товарищ капитан, спасибо за книги. — Да не за что… Когда за посетителем захлопнулась дверь, я недоуменно воззрился на напарника: — И что это было? — В смысле? – не понял Сашка. — И это все? – продолжил удивляться я. – Мне завтра домой возвращаться, через телепорт, что характерно. И меня об этом ставит в известность лейтенант? А как же серьезный разговор на дорожку? И вообще, почему меня не мурыжат по полной программе? Я еще в Дубовке сильно удивился. А в Чернореченске на меня чуть ли не начхали с высокой колокольни… Как будто я не первый за сто лет человек из Федерации, а обычный погранец. Или «мародер». У вас безопасники настолько наивные? — Я даже не знаю, что сказать… – растерялся напарник. – Самому странно. Эсбэшники у нас зверюги, если возьмутся, света белого невзвидишь. — Кстати, все время забываю спросить, – уставился я на Сашку. – Ты почему такой не любопытный? Петруша вон хоть книжки выцыганил, а тебе вообще по фигу. Тебе-то известно, кто я и откуда. А ты с самой первой ночи как воды в рот набрал. Хотя нет, как раз первую ночь ты меня донимал, а потом как отрезало… Почему? — Соломатин приказал, – признался напарник. Ишь ты, смутился немного. Раньше я за ним такого не наблюдал. — Понятно… Что ничего не понятно. А что еще он тебе приказал? — А вот это конфиденциальная информация, – взял себя в руки Сашка. – Больше ничего не скажу. Ага, это тоже знакомо – упрямая складка пересекла лоб, сидит набычившись. Точно не скажет. Даже пытаться нечего. Ну и ладно… — До «фортификаторов» хоть довезешь? – поинтересовался я. — Довезу. Только сейчас там делать нечего, после обеда собираться начнем. Как раз успеем. — Ты тоже на базу? – удивился я. – Тебя же вроде в распоряжение Волчары передали. — Нет, я остаюсь, – отозвался напарник. – Там без меня справятся. Приказали к штурму Базы-центральной готовиться, буду командовать одной из групп. Штурм дня через три намечен. — Это тебе вчера сказали? — Ага, как только мы с майором ушли от полковника. Зам его задачу уточнил. Так что поедешь на Базу-7 с Петрушей. Досадно. А, все равно через неделю вернусь. Я почти уверен, что руководство с моим планом согласится. Правда, местное начальство что-то с ответом не торопится. А вот и оно, легко на помине – в верхнем левом углу монитора замигал значок вызова по аське. Активировав окошко, увидел предписание явиться через двадцать минут к полковнику Соломатину. — Вызывают? – оторвался от своего дисплея Сашка. — Ага. К полковнику через двадцать минут.
* * *
В приемной начальника «мародерской» службы было пусто. Уже знакомый адъютант смерил меня равнодушным взглядом, потом заглянул в органайзер, выведенный на монитор, и величественно кивнул на дверь: — Проходите, товарищ капитан, вас ждут. Соломатин встретил меня в одиночестве. Я чуть было не спросил, где генерал, но вовремя опомнился. Удивляют меня местные начальники, очень удивляют. Казалось бы, самое время собраться и обсудить в подробностях дальнейшие планы. Как-никак от них судьба Чернореченска, и не только, зависит. А тут эвон как – уматываешь, ну и уматывай… — Товарищ полковник! Капитан Тарасов по вашему приказанию прибыл! — Заходите, капитан. – Соломатин поморщился, оглушенный моим уставным рыком. – Присаживайтесь. Я устроился поближе к хозяину кабинета, как раз в самом углу, образованном двумя столами, и вопросительно глянул на полковника. — Во-первых, капитан, давайте без этой уставщины, – зашел издалека Соломатин. – Не будем притворяться, что вы мой подчиненный. Пришло время равноправного партнерства. Да, вы правильно поняли. Руководство Чернореченска согласилось с предложенным вами планом действий. Скажу больше, коллеги из Океанариума тоже его поддержали. Мы пока не стали посвящать в происходящее людей из Порт-Владимира, но, если мы собираемся претворять план в жизнь, без их поддержки не обойтись. Это во-вторых. — Есть еще и в-третьих? – осведомился я. — Да. – Полковник задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Мы хотели бы получить гарантии от Федерации. — Как вы это себе представляете, товарищ полковник? – Я удивленно вздернул бровь. – Письменный договор? Поставки вооружения? — Понятия не имею, – вздохнул Соломатин. – Просто передайте командованию нашу просьбу. Пусть подумают, чем смогут помочь. Важен сам факт, этакий жест доброй воли в нашу сторону. — Хорошо, передам. — В таком случае, не смею вас больше задерживать, – поднялся полковник. – Встретимся через неделю.Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск 14 марта 2535 года, вечер Сказать, что Соломатин меня удивил, – это ничего не сказать. Я был в недоумении. Я рассчитывал на длительные допросы, мнемосканирование (в Дубовке из чистого упрямства отказался, чтобы сразу не сдаваться), многократные проверки… Да все что угодно, только не полное равнодушие. У нас бы такого посланца мурыжили долго и упорно, навязали бы толпу сопровождающих, напичкали одежду и снаряжение фиксирующей аппаратурой, загипнотизировать бы попытались, в конце концов. Можно, конечно, сослаться на техническую отсталость, но тоже не вариант – репликаторы работают, уж в единичном экземпляре изготовить любую шпионскую штучку не составит труда. Поверили, что я не вру? Может, и так, да только должность тому же полковнику не позволяет страдать излишней доверчивостью. Как бы ни был он ко мне лоялен, а проверить просто обязан. Опять же, в чем не вру? В том, что из Федерации? Это легко доказать, что я и проделал. А вот насчет целей меня должны были пытать старательно и предельно качественно. Чего в реальности не произошло. Что-то тут нечисто… Настроение окончательно испортилось. До отправления конвоя оставалось не так уж много времени, а надо еще успеть пообедать и собраться. Приобретенные здесь пожитки я с собой забирать не планировал – зачем, если через неделю вернусь? Все равно у Сашки квартировать буду. Добытой на Базе-центральной информацией поделился с соломатинским адъютантом, когда от полковника вышел. Управились за полчаса. Снаряжение в оружейке «мародерской», получить под роспись не составит труда. Трофеи там же, но тащить их с собой никакого смысла не вижу. Зафиксировал все на видео, особенно номера стволов – и готово. Маркировку унитаров тоже записал. Шлемы, правда, надо захватить, не хочу в таких условиях в сложной электронике ковыряться. Остается разве что казенное обмундирование домой закинуть, пригодится по возвращении, сдать «сто третий» с кольтом и посидеть на дорожку. Сашка, увидев мою кислую рожу, вопросов задавать не стал. Просто накинул китель и сказал: — Пошли, что ли? Пообедав в «мародерской» столовой, наведались в оружейку. Обменяв свое снаряжение на казенное оружие, я принялся облачаться в верный бронекостюм, немало удивив местного прапора. Тот заинтересованно наблюдал за процессом и цокал языком, Сашка же на происходящее не обращал внимания. Покончив с переодеванием, увязал камуфляж и берцы в аккуратный узел. — Поехали до дома? – спросил я напарника. — Поехали, – согласился тот. – Чего зря на работе торчать… Дома время скоротаем. — А тебе разве не надо с Волчарой план разрабатывать? – в очередной раз напомнил я. — Не-а, – помотал головой напарник. – Все уже готово, Игнат в этом деле дока. — Тогда погнали. До коттеджа добрались быстро, хотя на КПП нас попытались было завернуть обратно. Дежурный лейтенант аргументировал это тем, что рабочие время еще не закончилось. Но Сашка наехал на него, бравируя статусом сотрудника особой группы, и мы благополучно миновали препятствие. В не успевшей стать родной комнате я долго не задержался, лишь повесил обмундирование в шкаф. Оставшиеся до сбора три часа скоротали за неторопливой беседой, обсуждая нюансы предстоящего штурма Базы-центральной и попивая душистый отвар. Ольга Сергеевна собрала на дорогу домашней снеди, преимущественно всяких печеностей. Мой отъезд на неделю с небольшим объяснили служебной необходимостью, а в подробности она вдаваться не стала. Не тот характер. Наконец подошло время отправляться. Привычно загрузились в Сашкин «бобик» и неторопливо покатили по городу. У основной массы населения рабочий день как раз завершился, и транспорта на улицах хватало, поэтому в одном месте даже влипли в нечто, напоминающее пародию на пробку. Сашка возмущенно жал на клаксон и матюгался, а я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться – после наших мегаполисов местный затор других эмоций не вызывал. В конце концов добрались до ППД «фортификаторов», и даже почти не опоздали. На знакомом плацу выстроилась небольшая колонна – четыре «шишиги» в сопровождении двух бэтээров. В этот раз конвой сопровождала вторая рота, так что знакомых лиц не было видно. Ротный, майор плотного сложения с удивительно незапоминающимся лицом, представился как Иванайский и определил меня в экипаж «четверки» – бэтээр с таким номером шел в голове колонны. Десантный отсек был пуст, поэтому я устроился относительно удобно: лавка длинная, можно даже полежать. Зная способность восьмиколесной машины глотать неровности, я приготовился немного подремать в пути. В общем, жизнь налаживалась. Минут за пятнадцать до отправления попрощался с Сашкой, и тот укатил по одному ему ведомой надобности. Запоздало хлопнул себя по лбу – забыл спросить, как у Михалыча дела. Но тут же решил проблему: устроившись в бэтээре, зашел с КПК в сеть и отстучал послание охотнику в магазинную аську. Тот оказался на месте, и мы перекинулись парой фраз, делясь впечатлениями о прошедшем дне. Безопасники его отпустили еще с вечера, тщательно запротоколировав показания, и в награду даже пообещали привлечь к зачистке Мутагенки в качестве эксперта. В общем, приключением Михалыч остался доволен. Я порадовался за Сашкиного партнера по бизнесу – хоть кому-то наша вылазка доставила положительные эмоции. С другой стороны, я его хорошо понимал. Привыкнув постоянно рисковать, столько лет проторчать в мастерской, приводя в божеский вид оружие более удачливых охотников – хуже пытку сложно придумать. Раскатистая команда «по машинам!» застала меня в момент обшаривания очередного сайта. Я вырубил КПК и удобнее устроился на лавке – спать пока что не хотелось, вот примерно через часок начнет клонить в сон под мерное покачивание корпуса машины. Бэтээр плавно тронулся с места, и я мысленно попрощался с Чернореченском. Чисто на всякий случай.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 15 марта 2535 года, раннее утро Дорога заняла на удивление мало времени. Правда, я успел хорошенько вздремнуть, убаюканный качкой. Почти как на яхте в хорошую погоду, когда мелкая волна шлепает в борт, не хватало только характерных звуков, но мерный рокот движков заменил и их. Спалось прямо-таки замечательно. Когда наконец колонна достигла места назначения и бэтээр остановился, потрескивая заглушенными моторами, я поймал себя на мысли, что вылезать из уютного чрева машины очень не хочется. Но надо. От души зевнув, подхватил пожитки и выбрался из десантного отсека. Хорошо, что у местных бэтээров корпуса как у восьмидесятой модели, боковые двери имеются. Не пришлось спросонья акробатикой заниматься. База-7 встретила нас суетой и бестолковым мельтешением – по крайней мере, на первый взгляд. Стояла глубокая ночь, но это не мешало персоналу заниматься своими делами. Все вокруг куда-то спешили, из грузовых «шишиг», присоединение которых к конвою я благополучно продрых, под звучные матюги прапоров личный состав споро выгружал какие-то непонятные ящики. Внутреннее пространство базы то и дело прорезали ослепительные лучи прожекторов со сторожевых вышек. Со всех сторон доносился рев строительной техники, неподалеку кто-то кому-то вставлял пистон, не особо стесняясь в выражениях. В общем, нормальная армейская жизнь. — А, капитан! Вот ты где! – вынырнул из тени майор Иванайский. – Приехали, пошли в палатку тебя определю. Будешь со мной квартировать. Не против? — Не против, – зевнул я. — Я, собственно, только пожитки брошу, – пояснил майор. – Спать некогда. Разгрузка, патрулирование, еще кое-что по мелочи. Нас на неделю сюда пригнали, пересменка. Завтра вояки в Чернореченск, а мы на их место заступим. Навьючившись вещами, я проследовал за жизнерадостным майором. А неплохо тут местные устроились! Со времен моего последнего визита База-7 претерпела значительные изменения. Не вся, конечно, а только ремонтный комплекс. От временного периметра из «шишиг» и металлических щитов не осталось и следа – вокруг воронки, ведущей в подвал, возник целый военный городок. Пенобетонный забор высотой в пару метров охватил территорию чуть ли не в пару гектаров. Когда только успели. Хотя ничего удивительного – плиты готовые и относительно легкие, «шишига» сразу с десяток увезет, а это уже пятьдесят метров. Четыре грузовика, и одна сторона периметра готова. Вышки натыканы через каждые полсотни метров, и не быстроразборные, как на «фортификаторских» машинах, а капитальные, с большой площадкой. И для пулемета есть место, и для прожектора. По верху забора протянута колючая проволока. Въездов в периметр два, и оба перекрыты бэтээрами и КПП со шлагбаумами и пулеметными гнездами. Наверняка еще и заминировано все вокруг. Не сомневаюсь, что и окрестности как минимум двумя рядами заграждений из колючки опутаны. В общем, крепко обосновались военные. Помнится, Соломатин что-то про форпост говорил… Внутри периметра территория была разделена на три неравных куска: на самом маленьком торчало четыре складских ангара настолько затрапезного вида, что я чуть непрослезился. Во всех мирах, где только ступала нога человека, таких построек как грязи. Совершенно стандартные, полукруглые, из рифленого железа. Складской комплекс отделен от большего куска забором из «егозы», и часовые прохаживаются, лениво посматривая на суетящихся рабочих. Самый большой участок занят под строительство – аккурат над воронкой несколько бригад с техникой возводят что-то непонятное. То ли штабное здание, то ли форт, хрен разберешь. Еще только первый этаж вывели под перекрытия. Да и неважно это по большому счету. Наш с майором путь лежал вдоль внутренней стороны периметра к третьему клочку земли. Здесь густо торчали палатки – начиная с маленьких, двухместных, до гигантских, рассчитанных на взвод. В одну из них, на глаз четырехместную, мы с Иванайским и зашли. Изнутри она оказалась разделена на два блока – в первом здоровый стол и десяток складных стульев, а во втором пара раскладушек. — Штаб у меня здесь будет, – пояснил мой спутник. – Пока вдвоем перекантуемся. Я так понимаю, ты только до завтра? — Ага, – не стал я вдаваться в подробности. — Ну тогда располагайся, – сделал широкий жест майор. – А я пойду дармоедов своих гонять. Завтра отосплюсь. Оставшись в одиночестве, сгрузил пожитки рядом с одной из раскладушек и завалился спать. Даже раздеваться не стал, только шлем снял да рюкзак скинул. Минут через двадцать, устав ворочаться, провалился в забытье, перешедшее в беспокойный сон. Снилась всякая галиматья. Подсознание выдало жуткую мешанину из аборигенов, прущих на пулеметы, мутантов и почему-то черных археологов. Все они пытались добраться до меня, я изо всех сил отбивался, но в конце концов они давили массой, и я вскакивал, потерянно озираясь. Но окончательно не просыпался и через пару минут вновь проваливался в видение. Уже под утро приснился Соломатин, что-то строго выговаривающий Сашке с Волчарой. Те стояли понурившись и терпеливо ждали окончания разноса. Чем дело закончилось, я так и не узнал – таки проснулся. Часы в КПК показывали семь утра по местному. До перехода оставалась уйма времени, надо бы чем-то заняться… Дело нашлось сразу же. Причиной моего резкого пробуждения послужил сигнал побудки – в военном городке, пусть и временном, и порядки оказались военные. Шустрый паренек ловко сыграл на трубе «подъем», и, когда я вылез из палатки, вокруг уже было множество полусонного народу. Все спешили по неотложным надобностям: кто в сортир, кто в умывалку, а кто уже и к продуктовому складу – завтракали сухим пайком. Впрочем, позднее выяснилось, что горячим тут не пренебрегают – обед, как и положено, из трех блюд с пылу с жару. Просто за полночь раскочегаривать полевую кухню несколько не с руки. Пока я был занят водными процедурами и посещением одного интересного места, кто-то приволок в палатку мою порцию. Оказалось, что это сам майор озаботился – завалился через несколько минут и приглашающе махнул рукой: — Налетай, капитан! Я не стал отказываться, со своей стороны выкатив домашние гостинцы от Ольги Сергеевны. Иванайский довольно хрюкнул и с аппетитом принялся уплетать пирожки. Я не отставал. После завтрака майор вновь умчался, а я отправился прогуляться по базе. При дневном свете она произвела еще большее впечатление. Капитально устроились военные, теперь никакие кочевники не страшны. Попытался было подойти поближе к таинственной стройке, но меня остановил бдительный часовой и посоветовал совершать променад в другом месте. Я не стал возражать, тем более что на глаза мне попался не кто иной, как Петруша Еремеев. Эту жертву я не упустил. — Петруша! – обрадовался я, прихватывая его за локоток. – Доброе утро! — Доброе, – уныло отозвался тот. — Чего грустим?! – удивился я. – Погода отличная, позавтракали хорошо, чего еще надо? — Да забодали эти монтажники! – выпалил он, распознав во мне благодарного слушателя. – Как их к порядку приучить, ума не приложу! — Что, не слушаются? Бывает, – неискренне посочувствовал я. – Наверное, они постарше тебя? — Ага, старичье, блин! Сами все знают, желторотиков слушать не желают. Ну да, молод еще парнишка, такому с опытными мужиками сложно. Но это его проблемы, раз погоны офицерские нацепил, значит, должен уметь с личным составом общий язык находить. Мне сейчас другое интересно… — Петр, может, просветишь меня, пришлого? Чего это тут отгрохать задумали? — А, база будет погранцовская, – отмахнулся тот. – Место уж очень удобное, и богатое, чего скрывать. Плюс если телепорт заработает на постоянной основе, его охранять нужно будет очень серьезно. Вот и решили городок здесь заложить, типа Заставы. Через пару лет получится нормальное место с большим населением. И княжество расширится, а это тоже хорошо – новые угодья, хутора вырастут. Эвон как! Оказывается, я своим появлением спровоцировал экспансию Чернореченского княжества на юг. Круто. С другой стороны, логично. Если телепорт наладим и договоримся, можно будет товары из Федерации гнать. Первое время, пока навигацию не откроем. Потом проще станет на кораблях доставлять грузы, энергетически выгоднее. Но телепорт все равно хозяйственного значения не потеряет, если в Океанариуме такой же есть, можно будет канал организовать. Кстати, идея. Что там Соломатин насчет гарантии намекал? Будет вам гарантия. Подкину начальству мысль поднять архивы и найти коды всех телепортов в системе. Потихоньку-полегоньку восстановится телепортационная сеть, в пределах планеты энергозатраты невелики. А выгода очевидна. — Аккумулятор-то хоть смонтировали? – поинтересовался я. – Будет канал в расчетное время? — Будет. Все готово, систему протестировали, прогнали в холостом режиме. Осталось с той стороны сигнала дождаться. — Это радует, – кивнул я. – А то меня не пускают, часовой зверюга – не положено, и все. — Никого не пускают, – подтвердил Петруша. – Во избежание. За два часа до расчетного времени доступ откроют. Как раз Лев Валентинович должен будет прилететь. — Не доверяет? — Почему? – удивился Еремеев. – Доверяет. Но и самому интересно посмотреть на переброску. Это же первый переход не знаю за сколько лет. Уникальный опыт. Ни один ученый не согласится подобное пропустить. — Ну ладно, бывай, – закруглился я. Поболтали, и будет. Пойду время до обеда убивать.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 15 марта 2535 года, день Проблему свободного времени решил предельно просто – принялся наговаривать на КПК отчет о проделанной работе. Все равно от этого не отвертеться, так почему бы заранее не озаботиться? Пока свежи воспоминания. Так что оставшиеся три часа пролетели практически незаметно. А там и обед подошел – от горячего борща и гречки с мясом я отказываться не стал. После плотного перекуса быстро собрал пожитки и отправился к таинственной стройке. На этот раз часовой меня пропустил, предварительно потребовав удостоверение личности. Сверил данные в офицерском билете с каким-то списком и поднял шлагбаум, перегораживающий проход в путанице «егозы». Я поостерегся испытывать терпение служивого и быстренько просквозил мимо. Как я уже говорил, от воронки не осталось и следа. Вместо нее обнаружилась тривиальная пенобетонная лестница, ведущая в крытый переход. Спустившись вниз, я оказался в просторном помещении, чем-то напоминающем бомбоубежище в старых многоквартирных домах. Серые стены, такой же пол, даже потолок не облагорожен слоем побелки или хотя бы водоэмульсионной краски. Художественный примитивизм как он есть. Квинтэссенция минимализма. Единственную обстановку бункера составляли две мощные бронедвери – судя по расположению, одна вела в глубь подвала, а вторая к терминалу. Около последней отирался взъерошенный отрок интеллигентного вида, скорее всего, кто-то из команды научников. Завидев меня, он оживился и поинтересовался: — Капитан Тарасов? — Он самый, – подтвердил я. – Пройти можно? — Да, только вас и ждем. – Отрок набрал код на сенсорной панели, и дверь величественно распахнулась, чуть слышно прошипев гидроприводом. Да, не поскупились военные! Мало того что она с электронным замком, так еще и толщиной чуть ли не полметра. Как в хранилище какого-нибудь швейцарского банка. Отрок нырнул в дверной проем, приглашающе махнув рукой, и я последовал за ним в темноту грузового терминала. Впрочем, я ошибся – темным оказался лишь переходной тамбур, отделенный от места назначения еще одной бронепереборкой, чуть более хлипкой – всего-то сантиметров десять в поперечнике. Миновав импровизированный шлюз, я наконец попал в вожделенный зал с телепортом. Как же тут все изменилось! Исчезли слои вековой пыли, мусор собран и вывезен в неизвестном направлении. Дыра в стене, пробитая мной не так давно, тщательно заделана. Лампы отмыты, разбитые заменены – в ярком свете диодных трубок можно разглядеть мельчайшие щербины в пенобетонном полу. Пульт управления приведен в порядок, дисплеи таинственно мерцают, скрывая до поры до времени изображение под скринсейверами в виде гуляющих звезд. Рама телепорта надраена чуть не до блеска, толстые пучки силовых кабелей заново заизолированы и аккуратно собраны в шлейфы, чтобы под ногами не путались. Лепота. Вместо старинной полуистлевшей мебели вдоль одной из стен вытянулась шеренга складных каркасных стульев, а у пульта красовались три новеньких крутящихся офисных кресла с щегольской обивкой из кожзаменителя. Одно было занято лохматым типом – вроде военный, если судить по растрепанному камуфляжу. По всем остальным признакам, как-то: безумный взгляд, недельная небритость, выпростанный из-под ремня китель – явный научник. Давешний отрок уверенно занял соседнее место и начал выстукивать на сенсорной клавиатуре какие-то команды. Ко мне он интереса больше не проявлял, дескать, завел, а дальше сам. Сам так сам. Я прошел к ближайшему от телепорта стулу и с удобством расположился на нем, скинув поклажу. После сытного обеда немного клонило в сон, и я решил не сопротивляться позыву, благо до «времени Х» еще оставалось около полутора часов. Покемарить удалось примерно полчаса, затем я был безжалостно разбужен завизжавшей сиреной и ослеплен мигалкой, расположенной над дверью, – когда только поставить успели, гады. Когда я заходил в терминал, обошлось без спецэффектов. Кого, интересно, так помпезно встречают? Ответ получил буквально тут же: через открывшуюся дверь в терминал уверенно просочилось полтора десятка экипированных по последнему слову техники вековой давности коммандос, и новоприбывшие уверенно выстроились вдоль стены напротив. Красавцы! Все при них – и шлемы типа моего, и броники, и защитные костюмы со всеми причиндалами. Неплохо запасники Чернореченска пошерстили, по всему видно. И вооружены соответственно – аналогами моего «вихря», устаревшими по дизайну, но никак не по эффективности. Двое принялись монтировать прямо напротив рамы телепорта нечто до боли напоминающее крупнокалиберный пулемет. Собственно, он и есть – станковый «дестройер» калибра 14,5 мм. Это на кого же они такую дуру приготовили? На меня, что ли? Смешно, ей-богу. Пока я в состоянии некоторого ошеломления (сказал бы короче, да непечатно будет) пялился на бойцов, в помещении терминала появились главные действующие лица. И я удивился еще больше, узнав в вошедших генерала Злобина, главного научника Зайцева и – сюрприз! – майора Волчару. Гости своим привычкам не изменили: генерал все в том же камуфляже с генеральскими фальшпогонами, Лев Валентиныч красовался в чем-то растрепанном туристическом, а товарищ по недавним приключениям в дополнение к обычному обмундированию влез в бронежилет. Правда, разгрузки я на нем не наблюдал, все вооружение ограничивалось стандартным кольтом в набедренной кобуре. Не хватало в честной компании разве что Соломатина. Петруша Еремеев проскользнул тенью за спиной у начальства и занял последнее свободное место у пульта. Все это я отметил, вскакивая со стула и вытягиваясь по стойке «смирно». Однако двусмысленная ситуация. Непонятно, то ли докладывать по всей форме, то ли отбиваться изо всех сил. — Здравия желаю, товарищ генерал! — Приветствую, товарищ капитан-лейтенант. Зайцев коротко кивнул, а Волчара неожиданно подмигнул и показал большой палец – не дрейфь, мол. Ага, не дрейфь! Что за спектакль устроили, прямо дети малые. Маячивший позади генерала адъютант метнулся за стульями, и высокие гости устроились напротив меня. Волчара остался стоять, отступив Злобину за спину. — Присаживайтесь, капитан, – махнул рукой Злобин. – Нечего передо мной тянуться, вы мне не подчиненный. Пришла пора поговорить на равных. Где-то я это уже слышал, и недавно. — Условия не подразумевают равенства, – мотнул я головой в сторону ребятишек при полном параде. – Вам не кажется? — Не обращайте внимания, – улыбнулся генерал, но взгляд его остался предельно серьезным. – Это небольшая страховка на случай непредвиденных обстоятельств. Я от всей души надеюсь, что она нам не понадобится. А уж я как надеюсь! Правда, вслух об этом говорить не стал. — Чем, собственно, обязан такому вниманию? – попытался я завязать беседу. Генерал тон принял: — А как вы хотели? Первый за сто лет пришелец заслуживает куда больших почестей. А если серьезно… признайтесь, капитан, неужели вы не задавались вопросом, почему вас так просто отпустили? Почему не истязали несколько недель в застенках СБ, не подвергли принудительному мнемосканированию, на худой конец? — Грешен, задавался. – Я посмотрел генералу в глаза. Нашел кого пугать! Злобин в гляделки мог переиграть кого угодно, хоть памятник бронзовый. Видать, обширная практика у человека. Куда мне до него. — Ответ между тем прост, – развил тему генерал. – Первой моей мыслью как раз и было подвергнуть вас всем этим неприятным процедурам. Потом я подумал: какого черта? Слишком банально и даже немного пошло – бросить первого за сто лет представителя метрополии в застенок и выбивать признания в несуществующих грехах. То, что вы именно из Федерации, не вызывало сомнений. Оставалась самая малость, узнать истинную цель вашего появления. И тогда я решил поступить изящно: предоставить вам определенную свободу действий и посмотреть, что из этого выйдет. — Только поэтому? – удивился я. – Могли бы просто спросить. — Была еще причина. Если бы мы вас приняли как полагается, то информация об этом уплыла бы на сторону максимум через сутки. Я не питаю иллюзий относительно полной неподкупности людей из СБ. А конкурентов у меня хватает, как вы знаете. Тут же поднялся бы шум до небес, а там и до полной огласки недалеко. Предоставить вас самому себе, интегрировав в «мародерскую» службу под простенькой легендой, – оптимальное решение. В результате о вашем появлении узнал резко ограниченный круг лиц. По пальцам можно пересчитать: Иволгины, старший и младший, майор Зубов и лейтенант Нечаев из СБ, командир «мародеров» Соломатин и мы со Львом Валентиновичем. — Петрушу забыли, – подсказал я. — Да, еще лейтенант Еремеев, – машинально повторил генерал. – Остальные вовлеченные в сферу вашей деятельности люди могли лишь послужить источником непроверенных слухов. А дальше все случилось само собой. После беседы с Соломатиным вы сами поддерживали режим секретности, избавив нас от порядочной головной боли. Но не обольщайтесь, за вами неустанно следили. — Сашка тоже? – Кажется, голос мой немного дрогнул, не удалось сдержать разочарования. — Иволгин в первую очередь, – отрезал генерал. – Он и жить вас к себе сосватал, чтобы проще было контролировать. А старшего Иволгина мы привлекли как независимого эксперта. С его опытом работы с людьми он бы вас на счет «раз» раскусил, вздумай вы юлить. Плюс в обмундировании, выданном вам, было размещено несколько микрофонов и микрокамера. Не обижайтесь, капитан, но в подобных делах вы дилетант. — Не спорю, – согласился я с очевидным фактом. – А кто еще следил? — Вам поименно назвать всех сотрудников технического отдела? – хмыкнул Злобин. – Вас дистанционно вели. Это кроме Иволгина. А потом майор Волчара присоединился. Он действовал по прямому приказу. Поэтому и в Мутагенку с вами пошел, и никто ему в этом не препятствовал. Вам не показалось странным, что целый командир роты бросил подразделение в такое горячее время – в самый разгар строительства нового форпоста? «Фортификаторам» здесь самое место. — Показалось, – подтвердил я. – Михалыч-то хоть не ваш казачок? — Не наш. Но отчеты тоже писал. Добровольно-принудительно. Вот и верь после этого людям! Хотя если подумать, это гораздо лучше, чем жесткое потрошение в застенках местной «кровавой гэбни». И на парней обижаться грех, они на благо Родины работали. — И слежки вам хватило, чтобы убедиться в правдивости моих слов? — По большей части, – кивнул генерал. – После мнемосканирования исчезли последние сомнения. — Когда? – только и смог выдавить я. — Помните, капитан Юциус целых два часа в БРДМ «мозговерт» монтировал? Тогда он еще сканирующий контур в командирское кресло встроил, благо вы сами оттуда Торопова согнали. Если бы не догадались, кто-нибудь из ваших коллег идею бы подал. Сама процедура заняла примерно полчаса, данные шли коллегам капитана. Они расшифровали показания сканера и полностью подтвердили вашу искренность. По крайней мере, в той части информации, что вы донесли до нас. О чем-то, безусловно, умолчали, но это, как я понял, напрямую связано с вашим походом на Базу-центральную. — Так точно. – Признаться, генерал добил меня окончательно. А я, наивный, все удивлялся, чего это Юциус всю дорогу с терминалом не расстается, все графики какие-то изучает! Теперь ясно, что он изучал. А подводники-то хороши! Однозначно нас обставили в этом вопросе. – Если начальство мне разрешит, я поставлю вас в известность о моем задании сразу по возвращении. — Это полностью на усмотрение вашего руководства, – отмахнулся Злобин. – Мы не настаиваем, события столетней давности пока лежат вне сферы наших интересов. Нас больше заботит, что происходит здесь и сейчас. В свете ваших открытий в Мутагенке и наших агентурных сведений сотрудничество с Федерацией является единственным приемлемым способом преодоления текущего кризиса. Надеюсь, мы полностью прояснили ситуацию? — Почти. – Я машинально глянул на часы, которые кто-то присобачил над рамой телепорта. Еще полчаса в запасе есть, можно и дальше беседовать. – Мне одно не понятно: как вы сумели вот это все организовать? – Я сделал неопределенный жест рукой, охватывая окружающее пространство. — Как я объяснил строительство форпоста? – усмехнулся генерал. – Предельно просто. Вы у нас по документам как проходите? Правильно, капитан Поисковой службы. Что может быть естественнее «мародера», обнаружившего захоронку? Вот именно. Убедить Совет основать новый форт под предлогом освоения запасов Базы-7 и под шумок расширить территорию княжества не составило труда. Вот обосновать переброску сюда нескольких мощных аккумуляторов и изготовление генератора задачка посложнее. Но, отправив вас в свободное плавание, я выиграл главное: время на обработку коллег из Совета. Когда дело дошло до энергетики, я уже привлек на свою сторону большую часть советников. Они в курсе, что здесь обнаружено кое-какое оборудование, которое может оказаться полезным, но без подробностей, конечно. И каждый из них думает, что в деле только он. Ну, может, еще парочка. Поэтому все молчат и поддерживают мои предложения. После вашего ухода я официально уведомлю Совет о вашем существовании. По факту. Им останется смириться, потому что контактируете вы только со мной. — Для чего такие сложности? — Политика, капитан. К тому же я процентов на девяносто уверен, что кто-то из Совета связан с пришельцами. Скорее всего, ставленники Торгового Братства. Время открытой схватки с ними еще не пришло, поэтому приходится проявлять осторожность. Теперь я ответил на все ваши вопросы? — А можно еще один? – Наглеть, так до конца. – Зачем столько бойцов? Да еще с пулеметом? — Элементарная предосторожность, – пожал плечами Злобин. – Хоть мы и удостоверились, что вы посланец именно Федерации, а не каких-нибудь проходимцев, и тем более не агент легорийцев, но осторожность проявить обязаны. Кто знает, вдруг мы телепорт включим, а из него какие-нибудь монстры повалят. Или десантники. Или того хуже – боевые педерасты. Я почитал кое-что из вашей библиотеки, признаться, впечатляет уровень бардака и терпимости ко всякой мрази. Шучу, конечно. Если у вас нет паранойи, это еще не значит, что они за вами не следят. Как раз мой случай. Понятно теперь, почему никто не запретил мне библиотеку раздавать направо и налево – она дальше посвященных в проблему не ушла. Ну и ладно, как говорил один мой знакомый. — А майор что здесь делает? – решил я полностью прояснить обстановку. — Майор Волчара пойдет с вами, – огорошил меня генерал. – Как официальный представитель Чернореченска. Не беспокойтесь, он очень опытный офицер и с дипломатической миссией справится. Не впервой. А майор-то непрост! Вот шельма. А то все строил из себя тупого солдафона, туда-сюда. Ничего, посмотрим, как на той стороне тебя Борщевский с Калининым в оборот возьмут. — Надеюсь, это все сюрпризы? – осведомился я, поднимаясь со стула. До переброски оставалось пятнадцать минут. — У меня всё, – кивнул генерал. – Лев Валентинович хотел уточнить с вами некоторые технические вопросы и передать запрос на кое-какую информацию чисто прикладного значения. Не откажите в любезности, поспособствуйте там. Официальное послание от Совета Чернореченска передаст майор Волчара. О как, официальное послание от Совета! Уверен в себе генерал, ничего не скажешь. Уж если ему удалось провернуть такое дело, и при этом никто из Совета даже не почесался, значит, есть на то основания. Что-то мне подсказывает, что демократией в Чернореченске давно не пахнет, если вообще она там когда-либо была. С момента Бойни власть в руках решительных и ответственных людей, так что горожанам крупно повезло. Начни они играть в равноправие, и давно бы уже ассимилировались с аборигенами. Это в лучшем случае. В худшем – даже могил бы их не осталось. В такое время заигрывать со всяческой швалью, готовой за свои гипотетические права вцепиться остальным в глотку, себе дороже. Надо будет историю Чернореченска проштудировать, нашел ведь нормальный источник. Все времени не хватало. — Разрешите, Александр? – Лев Валентиныч, как истинный ученый, оставался предельно вежлив. – Вот, возьмите папочку, сделайте милость. Надеюсь, интересующие нас сведения не подпадают под категорию «совершенно секретно». — Хорошо, Лев Валентинович. – Я принял папку и сунул под мышку. – Первым делом передам вашу просьбу нашим научникам. Кстати, если вам оборудование какое специфическое требуется, вы не стесняйтесь. Если связь постоянную наладим, можно будет переправить. — Не горит, – отмахнулся ученый. – Для нас сейчас важнее всего сам факт установления связи с метрополией. Остальное со временем приложится. Ладно, идите, готовьтесь к переходу. Сейчас Петруша обратный отсчет начнет. Я подхватил пожитки, то и дело роняя Зайцевскую папку, но пристроить ее половчее не получалось. В конце концов ее забрал Волчара – у него руки были свободны. Мы встали напротив рамы, по балкам которой забегали синие искры под аккомпанемент натужно гудевших за стеной энергоблоков, запитанных от аккумулятора. Некоторое время ничего не происходило, потом давешний отрок принялся вслух отсчитывать секунды: — Тридцать секунд до расчетного времени! Десантники четко выстроились в два ряда – первый на колене, второй во весь рост – и взяли на прицел телепорт. Расположенный в центре построения пулемет смотрел нам в спины. Я толкнул майора, показав глазами на крупнокалиберную дуру, тот в ответ ухмыльнулся и сказал одними губами: — Не дрейфь. — Двадцать секунд до расчетного времени! – Голос у отрока звонкий, мертвую тишину разгоняет моментально. Остальные действующие лица застыли неподвижно, даже дышат через раз. Признаться, мне и самому жутковато. Кто его знает, а вдруг генерал Злобин прав насчет боевых педерастов. Настроится сейчас телепорт на приемную станцию каких-нибудь алиенов, и хлынут к нам толпы монстров. — Десять секунд до расчетного времени! Девять!.. Восемь!.. Семь!.. Я подобрался, приготовившись шагнуть в переход сразу же после установления контакта. Ну его нафиг, один раз уже подождал. Последствия известны. — Шесть!.. Пять!.. Четыре!.. Я тронул Волчару за плечо и кивнул на раму – мол, готовься, пойдем вместе. — Три!.. Два!! Один!!! Есть канал!.. В раме телепорта возникла зеркальная поверхность, изредка бегущая рябью. Балки снова окутались сетью разрядов, пространственное окно из серебристо-зеркального превратилось в черное, и я сделал ровно один шаг вперед. Плоскость передо мной спружинила, вытянулась, как мембрана из эластичной пленки, и нехотя поддалась. Прорвав завесу измененного пространства, я вывалился в знакомое до боли помещение грузового терминала базы космофлота «Северная», что на планете Бурная системы Вольф-1061. Края мембраны моментально срослись, но она сразу же вновь выгнулась, продавленная Волчарой. Майор благополучно выбрался из телепорта и завертел головой, оценивая обстановку. Вот так, без шума и пыли. Не то что первое мое путешествие. Даже приятно. Я с облегчением уронил на пол поклажу и счастливо рассмеялся, глядя на недоуменные лица Офиногенова и еще какого-то незнакомого техника. Я дома, все-таки дома, м-мать!
Глава 4
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная»Офиногенов пялился на нас недолго: дисциплина и чувство ответственности взяли свое, и он аккуратно прошелся пальцами по клавиатуре пульта. Зеркало телепорта, повинуясь команде, растворилось, оголив раму. — Переход осуществлен в штатном режиме, – объявил он, уставившись в монитор. – Все системы работают нормально. Я переглянулся с Волчарой, покрутил пальцем у виска. Тот пожал плечами, мол, тебе виднее, странное тут творится, или в порядке вещей такая встреча. На мой взгляд, так странное. К тому же обстановка в помещении с моего последнего визита кардинально поменялась – появилась переборка из бронестекла, отделившая рабочее место лейтенанта от телепорта, так что теперь совершившие переход были изолированы от операторов. Или наоборот, операторы от путешественников – кто их, военных, разберет?.. — Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! – как ни в чем не бывало поприветствовал меня Офиногенов. Динамики послушно воспроизвели его голос, так что толстенное стекло не стало преградой для общения. – Мы уж думали, не вернетесь. — А где начальство? – поинтересовался я, скинув рюкзак и избавившись от шлема. – И почему оркестра не наблюдаю? — Мы же не знали, что вы именно в этот раз соизволите появиться, да еще и с гостями, – хмыкнул лейтенант. – Сколько вы сеансов пропустили? Два? Или три? — Ты мне зубы не заговаривай, – прервал я научника. – Куда твой напарник делся? — Какой напарник?! Ответить на эту наглость я не успел: дверь в торцевой стене прозрачного загона отъехала в сторону, в помещение за секунду просочился десяток штурмовиков в полной выкладке – совсем как ребятишки генерала Злобина недавно – и мне оставалось лишь изумленно уставиться на собственных подчиненных, которые по команде моего зама Мишки Иванова ловко окружили нас с Волчарой. Под прицелом десяти стволов было на редкость неуютно, особенно если знать, на что эти парни способны. А я знал – сам натаскивал во времена оны. — Спокойно, майор, – бросил я напарнику, поднимая руки. – Сейчас все урегулируем. Миша, это что было?! — Стой спокойно, Саныч! – отозвался зам. – Борщевский подойдет, с ним и будете объясняться. — Понятно, – сплюнул я. – Перестраховщики, блин. Делать нечего, придется ждать капитана первого ранга. А вот и напарник лейтенанта, из-за пульта выглядывает. Скорее всего, он тревогу и поднял, нехороший человек. — Чего ж вы постоянно-то здесь не дежурите? – угрюмо поинтересовался я у Мишки. – Столько времени потеряли. А если бы я оказался алиеном? Уже бы пообедал Офиногеновым с напарничком. — Не-не-не! – заржал Мишка. – Хотел бы я посмотреть, как какой-нибудь зубастый пришелец будет биться в переборку. Плюс тут в потолок парочка пулеметов вмонтирована. — От кого бережетесь? – не оставил я попыток прояснить ситуацию. – Когда уходили, таких строгостей не было. — Вот именно, когда уходили, – хмыкнул Иванов. – А потом в первый же сеанс полезли из телепорта чудики с дубьем и железками всяческими, чуть Офиногенова с начальством не порешили. Насилу отбились. — Что, прям так и полезли? – поразился я. – Сами? — Нет, блин, – ощерился зам. – За Матвеевым следом. Хорошо хоть всего трое успели просочиться. Борщевский с Калининым их объединенными усилиями на ноль помножили. А Матвееву с той стороны нехило досталось, как до телепорта добрался, до сих пор рассказать толком не может. — А Гречко как? — Не вернулся. Недалеко от Чесмы его аборигены прихватили, отбиться не сумел. — А как узнали? — Котов с Алексеевым рассказали. Он с ними связь держал до последнего. — Давно? – Признаться, новости впечатляли. А я-то, наивный, думал, что круче всех попал. – Когда это случилось? — Две недели назад. М-мать! Если капитан нарвался на кочевников, то ничего удивительного. Надо будет подробнее Борщевского расспросить. Или Калинина, тут уж как карта ляжет. Ага, вот и они, легки на помине… Дверь вновь распахнулась, и в отстойник зашли двое медиков с мнемосканерами. За их спинами маячило начальство в лице коменданта базы и главного безопасника, то есть как раз те люди, что отправили меня на Ахерон. Впрочем, не их вина, что банальная полевая разведка переросла в целую эпопею с множеством приключений. Кап-1 Борщевский протолкался сквозь шеренгу штурмовиков и остановился напротив нас. — Здравствуй, Тарасов! – вперил он в меня тяжелый взгляд. – Как ты? — Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! – бодро рявкнул я. – Вроде нормально. Задание выполнено, по крайней мере, в той его части, что касается установления контакта с местным населением планеты Ахерон. Майор Волчара – официальный представитель Совета Чернореченского княжества. Напарник козырнул. — Хорошая новость. Капитан, надеюсь, ты понимаешь, что без сканирования не обойтись? — Возражений не имеем, – ответил я за нас обоих. Борщевский кивнул медикам, и те принялись суетиться, подготавливая нас к процедуре. Как по волшебству перед нами возникли складные кресла, в которых мы и разместились с некоторыми претензиями на удобство, а мозгоправы оперативно налепили на каждого кучу датчиков и развернули два управляющих блока. — Товарищи офицеры, процедура достаточно неприятная, хоть и безболезненная, – предупредил один из медиков, в звании старшего лейтенанта. – Для облегчения работы рекомендую расслабиться и попытаться не концентрироваться на чем-то одном. Закройте глаза и постарайтесь не обращать внимания на звуки. Процесс займет не более десяти минут. Правильно, расслабьтесь и получайте удовольствие. Я с тоской вспомнил хитроумных подводников – обитателей Океанариума, подводного города на Ахероне, которые умудрились так меня просканировать, что я ничего не заподозрил. Обошли они наших мозгоправов, как есть обошли… Впрочем, как спец в белом халате и обещал, сканирование не затянулось: примерно через четверть часа нас освободили от путаницы проводов, и мы вылезли из кресел, покачиваясь от легкого головокружения. Немного мутило, но терпимо. — Ну что ж, господа, – обратился к нам Борщевский, – поздравляю. Тест вы прошли успешно. Добро пожаловать домой, Тарасов! Кап-1 неуклюже приобнял меня и похлопал по спине, чем едва не вызвал у меня ступор – давненько я за ним таких откровенных проявлений чувств не замечал. Затем Борщевский обернулся было к Волчаре, но тот пресек попытку нарушения субординации на корню – вытянулся во фрунт и отчеканил: — Товарищ полковник! Официальный представитель Совета Чернореченска майор Волчара прибыл в ваше распоряжение. Имею задачу установить официальный контакт с Земной Федерацией. Вы обладаете достаточными полномочиями для этого? — Вообще-то я высшее должностное лицо на этой планете, – на секунду задумался мой начальник. – Командир дивизиона и комендант базы «Северная», на территории которой мы с вами находимся. Ближайший старший по званию сидит в нескольких световых годах от нас. Это командующий Флотом-2, адмирал фон Риттер. А представители гражданской власти еще дальше. — Значит, будем работать с вами, – улыбнулся Волчара. — Осуществить первичный контакт я уполномочен, – кивнул в ответ Борщевский. – В дальнейшем подключатся дипломаты с Земли. Вы, я так понимаю, посол? — Никак нет! – отперся майор. – Я, скорее, курьер. Должен установить контакт с лицом, обладающим достаточными полномочиями, и передать ему пакет документов. А также решить вопрос по организации постоянного канала связи. Дальнейшие переговоры будут вести члены Совета. — Хорошо. Считайте, что вы свою задачу выполнили, – заверил кап-1 «курьера». – Пойдемте, нечего тут торчать. Приведете себя в порядок, а там и побеседуем.15 марта 2535 года
* * *
Насчет «приведете себя в порядок» Борщевский слегка преувеличил. Первым делом пришлось наведаться в научный отдел, который занимал целое крыло отдельно стоящего здания. Вообще, «Северная» достаточно крупная база; если бы речь шла об освоенном землеподобном мире, я бы сказал, что она тянула на небольшой городок, с населением этак тысяч пятнадцать – двадцать. Но Бурная пребывала еще в самом начале процесса терраформирования, а потому климат оставлял желать лучшего, равно как и атмосфера. Конечно, при крайней надобности можно было и на улицу выйти без скафандра, и даже не помереть при этом – около пятнадцати минут, а вот потом обычно наступали фатальные для организма последствия. Все эти факторы в совокупности определили необходимость возведения защитных куполов. Однако дело это дорогостоящее и не всегда оправданное. В наших условиях это означало, что конкретно под куполом прятался лишь жилой комплекс, в котором располагались казармы и прочие сооружения, предназначенные для длительного пребывания личного состава. А вот все остальные службы, как-то: штаб, мастерские, научный отдел, непосредственно порт – размещались отдельно, имели независимые системы жизнеобеспечения и связывались между собой сетью скоростных вагончиков-капсул на магнитной подвеске. Конечно, это был не единственный способ перемещения – еще широко использовались колесные вездеходы, летательные аппараты, да и просто пешком пройтись можно было. Озаботившись, само собой, защитным снаряжением. У нас таковое на данный момент отсутствовало, поэтому пришлось воспользоваться ближайшей капсулой, благо от терминала она располагалась в нескольких шагах. Штурмовики сопроводили нас до «остановки» и убыли восвояси, оставив меня с напарником в компании начальства. Сама поездка заняла около пяти минут и завершилась в тамбуре шлюза научного отдела. Уж не знаю, совпадение это или так задумано, но отдел этот ютился в том же здании, что и Служба внутренней безопасности. Подполковник Калинин чувствовал здесь себя как дома, а вот кап-1 немного растерялся – не его епархия. В сопровождении безопасника мы быстро добрались до небольшого, порядочно захламленного помещения, оккупированного троицей безумного вида парней из числа ученой братии. Те дружно приняли нас с майором в оборот, ощупали со всех сторон и несколько раз просветили какими-то сканерами. Потом отобрали поклажу, причем особое внимание уделили моему снаряжению, и оружие тоже забрали, пообещав вернуть после обследования. Не удовлетворившись этим, заставили меня вылезти из бронекостюма, заменив его флотским комбезом на пару размеров больше, чем нужно. Покусились было на КПК, но тут я проявил твердость характера и с девайсом расставаться категорически не пожелал, так что научникам пришлось ограничиться быстрым копированием его накопителя. Трофейным шлемам, добытым на Базе-центральной, парни обрадовались, как дети новым игрушкам, и уже через пару минут заверили, что начинка в порядке и влезть в память встроенных компов не составит труда. От безумной троицы мы избавились минут через двадцать. Все это время Борщевский с Калининым терпеливо ждали, не сделав ни единой попытки ускорить процесс, из чего я сделал вывод, что пареньки дюже умные и могут принести пользу – если их, конечно, вовремя изолировать от общества. Впрочем, тут же выяснилось, что начальство нянчилось с нами из сугубо меркантильных соображений: все отобранное у нас имущество было запротоколировано и сдано ученой братии под роспись. Нас с майором тоже заставили поставить закорючки, под шумок подсунув еще и подписки о неразглашении. На этом вступительная часть закончилась, и нас разлучили – Волчару увел Калинин, а мы с Борщевским проверенным способом вернулись в жилгородок. Кап-1 сразу же убыл в штаб, а я наконец добрался до собственного кубрика. С наслаждением избавившись от одежды, залез в крошечную душевую кабинку и подставил лицо горячим струям, но долго предаваться блаженству мне не дали: прошуршала переборка входного тамбура, и через несколько секунд в тесный санузел протиснулась Ольга. — Вернулся, – прошептала она, прижавшись ко мне всем телом. — Я же обещал, – сказал я и поцеловал ее в макушку. – Ты счастлива? — Очень! – подняла она сияющие глаза. – Ты же знаешь, я диспетчер. Ты вернулся, и это самое большое счастье в моей жизни. Остальное неважно. Оставив без внимания излишний пафос, я обнял любимую женщину и зарылся лицом ей в волосы. Некоторое время мы просто стояли и наслаждались близостью друг друга, потом она робко потянулась ко мне губами. Сверху лилась горячими струйками вода, затекала в глаза, скатывалась каплями по щекам, но нам она не мешала. В результате из душа мы выбрались лишь через полчаса, но только для того, чтобы оккупировать заждавшуюся кровать. Плохо помню, что именно мы делали, да и неважно, а потом просто лежали рядом, укрытые одним одеялом, и слушали собственное дыхание. В этот момент до меня наконец дошло, что я дома. А дом мой, отныне и навсегда, там, где миниатюрная брюнетка с бездонными синими глазами. — Как ты узнала, что я вернулся? – тихонько спросил я, накручивая на палец непослушный Ольгин локон. — Мишка Иванов позвонил, – отозвалась она. – Сказал, что жив-здоров, но не верила, пока сама не увидела. — Ты что, меня в коридоре караулила?! – притворно возмутился я. — Не-а, – улыбнулась она уголками губ. – Сам же мне код от двери и от информера дал. Вот я и настроила уведомления. Ты как дверь открыл, мне сообщение пришло на КПК. Хорошо, что я не на дежурстве была, а то ждать бы пришлось. — Действительно, хорошо. А сколько мы с тобой тут безобразничаем? Офигеть, почти три часа! И никто не вломился… В ответ заверещал вызовом мой наладонник, который я перед походом в душ выложил на стол. Сглазил, м-мать! Кое-как выпроставшись из кровати, подхватил чертов прибор. — Кто там еще?! — Хорош развлекаться, капитан! – вместо приветствия рыкнул Борщевский. – Закругляйся уже, сколько можно. И так три с лишним часа тебя отмазываю. Чтоб через двадцать минут был у меня в кабинете как штык! — Есть! Связь разорвалась. — Начальство? – осведомилась Ольга, выбравшись из-под одеяла. Как всегда обворожительна, особенно обнаженная. Хотя такой я ее всего второй раз вижу. Привыкнуть не успел. И не надо привыкать, надо любоваться. Оно того стоит. — Отвернись, – засмеялась Ольга и нагнулась за одеждой. – Дырку просмотришь. Или, скорее всего, к начальнику не успеешь. Вон какая бурная реакция! — Да ладно, – смутился я. – Сама тоже хороша. Хватит изображать кошку, а то точно не выдержу. — Иди уже! – отмахнулась она. – Опоздаешь. Однако ничего не добилась – я упорно досмотрел до конца и, лишь когда она выскользнула в дверь, шепнув на прощание «до вечера!», взялся за собственный комбез. К Борщевскому я все-таки успел вовремя.Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 16 марта 2535 года Вчерашний день закончился предсказуемо – до самого вечера я загорал у начальства, пока не ввел его в курс дел на Ахероне. Майор Волчара по мере сил также участвовал в разговоре. К моему приходу он уже достаточно плотно пообщался и с высшим должностным лицом базы (Борщевским то бишь), выполнив официальную часть задания, и с безопасником Калининым, ввергнув того в состояние, весьма напоминавшее уныние. Собранные мной материалы ученая братия уже рассортировала, и часть из них поступила во владение сотрудников СБФ, порядочно добавив тем головной боли. Впрочем, к анализу они еще только приступили, каких-то результатов ждать нужно через пару-тройку дней. В награду за добытые сведения Борщевский поведал о судьбе остальных разведчиков, вместе со мной отправившихся посредством телепортации на Ахерон – землеподобную планету в системе Риггос-2 в глубине Фронтира. Связи с ней не было почти целое столетие, как раз с начала войны с легорийцами. Причем кап-1 различий между нами делать не стал, тем самым признав Волчару полноправным участником операции. Часть истории я уже слышал, спасибо Мишке Иванову. Остальное узнал сейчас. Удачнее всего дела сложились у группы на Мьёллнире – похожей на Марс планете все в той же системе Риггос-2. Мичман Алексеев с лейтенантом Котовым благополучно перенеслись на место назначения и очутились в руинах главной верфи Системы. Первичный анализ обстановки показал, что руины – некоторое преувеличение. От колоссального комплекса, способного обслуживать линкоры (длиной, на минуточку, до четырех километров), причем не один за раз, осталось довольно много построек, в том числе корпус вспомогательного ремонтного дока, в котором во времена оны проходили ТО корабли поддержки флота – от фрегатов до легких крейсеров. Здание пострадало при орбитальном ударе, но лишилось лишь верхнихэтажей, расположенных над землей. Минусовые уровни, в том числе и грузовой терминал, уцелели. Система отсечки сработала своевременно, поэтому частично потерян был только минус первый уровень, а оставшиеся три сохранили как ремонтную инфраструктуру, так и контуры жизнеобеспечения. Судя по найденным документам, остатки персонала эвакуировались на Ахерон, в самое пекло, и здание перешло в режим консервации, в каковом и пребывало прошедшее столетие, пока наши научники не сумели вклиниться в систему телепортации, оживив управляющий компьютерный комплекс. Тот врубил вентиляцию и энергоконтур, вывел в рабочий режим вспомогательный реактор и запитал телепорт. В результате Котов с Алексеевым пришли на все готовенькое, им осталось лишь влезть в комп и запустить сохранившуюся инфраструктуру. Энергии было с избытком, так что они спокойно взялись за дело, и к следующему сеансу связи оборудовали неплохую базу, способную принять пару десятков сотрудников, а также оживили передатчик и принялись восстанавливать поврежденный штурмовой бот, обнаруженный в одном из отсеков минус первого уровня. Кораблик хоть и не поражал размерами, но был способен осуществлять навигацию в пределах Системы. К настоящему моменту на Мьёллнире постоянно находилась смена техников в количестве десяти человек. Компанию им составляло отделение штурмовиков из моего отряда. Работы продвигались стахановскими темпами, была обследована почти вся территория верфи. К сожалению, маяк на ней отсутствовал как класс, что затрудняло проведение финальной фазы операции. Некоторое количество комплектующих сумели переправить, но до конца монтажа и наладки было еще очень далеко, в лучшем случае пара месяцев ударного труда. Плюс необходимость соблюдать конспирацию, что тоже работу не ускоряло. А теперь, в свете полученных сведений, и вовсе делало ее почти что бесполезной – вылезать из подземелья и приступать к сборке габаритной ажурной конструкции было сродни самоубийству. Вряд ли вторгшимся в Систему непонятным ребятишкам такая деятельность придется по нраву, а смешать монтажников с грунтом орбитальным ударом не составит для них большой проблемы. Таким образом, предложенная мной Соломатину – если провести аналогию, главному безопаснику человеческого анклава на Ахероне – спецоперация представлялась все более перспективной. Борщевский с Калининым склонялись к такому же решению, но уточнили, что сначала придется все согласовать с вышестоящим начальством. Обещали к концу недели управиться, а команду комплектовать поручили уже сейчас, дабы потом не терять времени. Старший лейтенант Матвеев, как я знал со слов Мишки, влип в историю к концу первой недели пребывания на Ахероне. Окрестности города Калвертон, что на Ютланде, то бишь южном материке, встретили его неприветливо: на месте бывшего города обнаружилась пустыня, в прямом смысле слова. Рабочий телепорт прятался в глубоком бункере, поэтому в результате орбитального удара не пострадал, чего нельзя было сказать о самом военном объекте – артиллерийской части. Ее смешали с землей так основательно, что и следов не осталось. Сам же бункер облюбовали в качестве места отправления религиозных обрядов выжившие в Бойне колонисты – за сто лет они порядком одичали и растеряли практически все знания, по факту их отбросило в Средневековье. У них даже религия своеобразная возникла, культ предков, повелевавших чудовищами. Это они так машины обзывали, да и вообще любые проявления технологии. Потому и поклонялись телепорту. Матвеев, понятное дело, ни о чем подобном не подозревал и по прибытии на место стал действовать по стандартной методике: обследовал подземелье на предмет информации, потом направился к Калвертону, но на месте города обнаружил лишь огромный кратер, после чего решил вернуться и дожидаться сеанса связи. Просидел спокойно пару суток, а потом нагрянули аборигены. Те поначалу приняли лейтенанта за божество, того самого предка. Понять друг друга с горем пополам смогли – местные изъяснялись на чудовищно искаженном английском, но незадолго до срабатывания масс-транспортировщика Матвеев где-то напортачил и спровоцировал нападение. На его счастье, до момента связи оставалось не больше получаса, и он сумел пробиться к терминалу, положив немало народу. Сам, конечно, тоже изрядно пострадал, но все же нырнул в телепорт, прихватив с собой в нагрузку троих преследователей. На нашей стороне хоть подобного подарка и не ожидали, сработали быстро и профессионально – Офиногенов отрубил энергию, схлопнув переход, а Борщевский с Калининым, вспомнив молодость, в молодецком рукопашном бою успокоили интервентов, благо те были вооружены, как выразился Мишка Иванов, «железом и дубьем». Именно после этого инцидента в помещении терминала появилась переборка из бронестекла, а в потолок вмонтировали два пулемета – чисто на всякий случай. Плененные гости с Ахерона подверглись всестороннему изучению и сейчас томились в застенках научников. Как выяснилось, к настоящим аборигенам они не имели отношения, а были именно что потомками колонистов, в одночасье вбомбленных в Средневековье. Выжило тогда людей немного, едва ли несколько тысяч. Как часто в таких небольших общинах и бывает, да еще в условиях скудной местности, власть захватил религиозный лидер. На первых порах главную задачу – обеспечение выживания социума – он выполнил, канонизировав остатки технологий, но в дальнейшем это сыграло с людьми злую шутку: отсутствие какой-либо технической подготовки уже во втором поколении привело к возникновению того самого культа. А Матвеев, оказывается, покусился на главную святыню – рабочий телепорт. За что его и попытались наказать, отдав в жертву «богу из машины». В результате он уже три недели куковал в санчасти, где восстанавливал подвижность правой ноги. Более мелкие повреждения – пару переломов и проткнутое легкое – ему уже благополучно отремонтировали. Больше всех не повезло капитану Гречко. Его точка выхода располагалась непосредственно в городе Чесма, и, судя по докладам капитана группе на Мьёллнире, от самого населенного пункта мало что осталось. Однако, как он вскоре убедился, часть инфраструктуры и жилых зданий уцелела после бомбежек. И даже какое-то время колонисты там жили, но потом их всех вырезали аборигены. Капитан сумел обнаружить нечто вроде архива в здании, которое выжившие приспособили под ратушу, и выяснил, что поселение на руинах Чесмы просуществовало почти двадцать лет. Рабочих компьютеров или иных хранилищ информации Гречко не нашел, занялся разведкой местности и наткнулся на аборигенов. Несколько дней от них прятался, но округа была наводнена кочевниками, так что в конце концов он попался. Капитана зажали в небольшой балочке, где Гречко и принял свой последний бой. По крайней мере, сообщение, отправленное на Мьёллнир, гласило: «Наседают, суки. Сколько продержусь – не знаю. На всякий пожарный сохраните координаты…» После этого он на связь не выходил. Но тут сомнений у меня не было, если это действительно аборигены, шансы капитана выжить равнялись нулю. Потом Борщевский показал снимки гостей, севших на хвост Матвееву, и у меня отпали последние сомнения – к настоящим аборигенам Ахерона они отношения не имели. Ничего общего с теми кочевниками, с которыми мне пришлось свести тесное знакомство и на пути в Чернореченск, и позднее, в походе на Базу-7 в компании майора Волчары и лейтенанта Иволгина. Больше всего бедолаги на фото напоминали бандитов из постапокалиптических фильмов – укутанные в тряпье и нечто вроде доспехов из различных жестянок и прочего мусора, вооруженные дубинами и примитивными мечами и топорами, сработанными из кусков железа самого причудливого происхождения. А сегодня мне даже удалось перекинуться с ними парой слов, что еще больше укрепило меня во мнении относительно этих несчастных. Донельзя упрощенный и искаженный английский ничуть не напоминал ту тарабарщину, на которой изъяснялись памятные по моим приключениям кочевники. Из приятного можно упомянуть умопомрачительную ночь, которую я провел с Ольгой. Едва отвязавшись от начальства, поспешил заявиться в диспетчерскую, но там свою женщину не нашел – как оказалось, она поменялась дежурствами. Зато я обнаружил ее у себя в кубрике – истосковавшаяся ненаглядная решила устроить романтический ужин и умудрилась из стандартного набора провианта, доступного в столовке, соорудить нечто неописуемое. Впрочем, сам процесс поглощения претендующих на некоторую изысканность блюд много времени не занял и плавно перетек в бурную постельную баталию, а потом сон под одним одеялом и очень приятное пробуждение. Сегодняшний же день был наполнен обычной рутиной. Сначала пришлось озаботиться отчетом для оружейной службы: сдать по описи оставшиеся боеприпасы и оформить на списание истраченные. Пара часов ушла на общение с техниками, работавшими с моим поврежденным бронекостюмом, потом я добрался до давешних безумных хлопцев из научного отдела и отобрал у них табельное оружие с целью провести его очередное обслуживание. За хлопотами незаметно подошло время обеда, и в штабной столовой я неожиданно наткнулся на довольного жизнью Волчару. Как выяснилось, устроился он достаточно комфортно, в офицерском общежитии, заодно являвшемся гостиницей. Время он коротал в беседах с безопасниками и кем-то из научной братии, имевшим отношение к этнографии и ксенопсихологии. После обеда позвонил Борщевский и велел срочно подготовить отчет. Вид кап-1 имел помятый, что неудивительно: хоть он и свалил большую часть хозяйственных хлопот на зампотылу, а с текучкой в дивизионе неплохо справлялся начальник штаба, все же руководство такой специфической миссией отнимало много сил. Тем более с непривычки. То ли дело Калинин – тут он был в родной стихии, но даже он погряз в бесконечных согласованиях с вышестоящим начальством. Все-таки не каждый день выходил на связь мир Фронтира, изолированный на протяжении ста лет. Но не мое дело разбираться в бюрократических нюансах, пускай у безопасника с Борщевским голова болит, раз уж не стали спихивать это дело наверх по инстанции. А скорее всего, как раз на них сверху спихнули, как малоперспективное. Теперь же в верхах лихорадочно соображали, как поступить дальше. Но это уже вовсе уровень для меня недосягаемый, так что не буду забивать голову ерундой. Единственно, похвалил себя за предусмотрительность – не зря на Базе-7 перед переходом битых три часа заготовку отчета готовил. Осталось лишь придать ей удобоваримую форму и представить начальству. Чем я и занялся, посвятив сочинительству остаток рабочего дня. А вечер и ночь вновь были только наши с Ольгой.
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 17 марта 2535 года Очередной день на родной базе принес новые хлопоты: Борщевский дал окончательное «добро» на подбор группы. А еще в качестве бонуса на меня же скинул материальное обеспечение. Так прямо и сказал: пиши список, я потом подмахну. Ну, мы люди не гордые, раз дают такую свободу действий, почему бы и не воспользоваться? До обеда ломал голову, кого взять с собой. Сразу определился лишь с одной кандидатурой – к себе в пару беру сержанта Черенкова, благо работаем мы с ним давно и плодотворно. Привыкать к другому напарнику в боевой обстановке дело муторное и не всегда безопасное, поэтому пусть будет верный человек рядом. Осталось подобрать еще четверых. Здесь сразу же возникла загвоздка – очень хотелось бы иметь в команде как можно больше специалистов разного профиля. Кто его знает, с чем на месте столкнуться придется. С Черенковым ясно, кроме как мой постоянный напарник, он еще и прекрасный подрывник. Кстати, его и заставлю писать заявку на всякие взрывающиеся приблуды. А вот остальные… Я два с лишним часа корпел над списком личного состава собственного отряда и никак не мог подобрать оптимальный вариант. Готовые двойки взять не получалось – смотри выше про разных спецов. Чистых штурмовиков полно, да только оставшиеся четыре вакантных места нужно заполнить медиком, связистом, снайпером (на всякий пожарный) и специалистом по тяжелому вооружению (проще говоря, нужен толковый пулеметчик). Подрывник и оружейник в наличии имелись. Ближе к обеду все же справился. Основательно подкрепившись в штабной столовой, приступил ко второй части намеченных работ, то есть завалился на склад, где и принялся третировать прапоров – завскладом Скупого Леонтий Палыча и Серегу Акимова, главного по вооружению и боеприпасам. С Палычем к консенсусу пришли достаточно быстро: за каких-то полчаса я уломал его выделить шесть бронекостюмов второго класса защиты, в каких мы обычно на абордаж ходили. Собственно, от того костюмчика, в котором я работал на Ахероне, они отличались лишь наличием встроенной системы «хамелеон» – маскировочного контура, позволявшего менять окраску снаряжения и сливаться с окружающей местностью. Энергии этот режим жрал просто море, но теперь мы в этом отношении не будем столь ограничены. А пригодиться может весьма и весьма – все-таки пираты, хоть и из Внешнего мира, куда более продвинуты технически, чем аборигены и обитатели Мутагенки. Обычно непробиваемый прапор сдался на удивление легко, мне всего лишь раз пришлось взяться за КПК и побеспокоить Борщевского. Про мелочь вроде сменной формы и нескольких комплектов белья Палыч даже не заикнулся, отсчитал сколько положено. Оставив Скупому на прощание список личного состава с указанием размеров, я переключился на Акимова. Серега поспешил меня увлечь в собственный закуток, дабы не мозолить глаза завскладом. Палыч у нас злой, и память у него хорошая, а страшнее преступления, чем увести из его владений материальных ценностей на энную сумму с туманной перспективой на возвращение, придумать сложно. С Акимовым в этом отношении гораздо проще – он заранее знает, что большая часть выданных им припасов сгинет бесследно, ибо расходный материал. — Товарищ капитан-лейтенант, огласите весь список, пожалуйста! – съерничал он, по привычке взгромоздившись на стол. Сколько его помню, всегда на столе сидит, стульев не признает. – Какие на этот раз будут пожелания? Я вместо ответа извлек из кармана заветную фляжку. Серега соскользнул со стола, залез в верхний ящик – у него там необходимый инвентарь хранился, и извлек на свет божий пару рюмок и плитку шоколада. Это у нас ритуал такой, годами отработанный. Если мне нужен совет, я обеспечиваю допинг для мозга, а он – все остальное. Разместились на стульях друг против друга и перешли к делу. — Короче, Серега, – начал я, разлив живительную влагу по рюмкам, – задача следующая. Идем в автономку, отряд из шести человек. Пополнить боеприпасы можно будет раз в две недели, оружейной мастерской и склада в прямой досягаемости также не предвидится. Предполагаются действия в поле, возможен захват зданий и транспортных средств. Вероятный противник может быть оснащен броней пятого класса защиты и вооружен гражданскими образцами калибра 5,56 мм. Не исключена поддержка легких летательных аппаратов. Что посоветуешь? — Лимит по массе? – поинтересовался прапор, приняв рюмку. – Будем! — Будем! – Я опрокинул стопку в рот, заел коньяк кусочком шоколада. – Фиг знает. Пару центнеров упрем, думаю. — Состав отряда? — На, сам глянь. – Я передал собеседнику распечатку. – Специализацию у всех помнишь? — Угу. Минут пять прапор предавался размышлениям, о чем недвусмысленно сигнализировала прорезавшая лоб глубокая морщина, потом кивнул на пустую рюмку – мол, мало допинга, не думается что-то. Я спорить не стал, разлил. Накатили еще по одной, и Серега вынес вердикт: — Раз по массе лимит достаточно большой, предлагаю следующий вариант. Универсального вооружения вам все равно не найти, поэтому нужно брать два комплекта. Первый – стандартный набор для отделения. Один пулеметчик, один снайпер, остальные со штатными «вихрями». Снайперу «Кобру-М» дам, пулеметчику – смотри сам. На мой взгляд, лучше всего РПМ взять, будут у вас боеприпасы унифицированные. Я кивнул. Ручной пулемет конструкции все того же Михайлова, по сути, удлиненный «вихрь» с ленточным питанием из коробов. Аналогично линейке оружия Калашникова в старину. Принцип унификации себя оправдал, поэтому и сейчас велосипед изобретать не стали – в армии использовался комплекс из автомата и ручного пулемета, взаимозаменяемость железок в которых составляла процентов шестьдесят. Для наших условий, когда основной задачей пулеметчика будет создание плотного огня, михайловский ручник самое то. — Дальше. Подствольники однозначно у каждого автоматчика. – Серега многозначительно поднял указательный палец. – Воспользовался хоть раз там? — Ага, – отозвался я, разлив по новой. – Один раз. Пальнул в медведя-мутанта, шагов с десяти примерно. В клочья разнесло, любо-дорого было посмотреть. — Фигня, – отмахнулся прапор. – Если столкнетесь с нормально экипированным противником, точно понадобятся. Дальше. Боеприпасов как минимум по четыре комплекта. Есть не просят, и на спине их вам не волочь. Вот и не скупись. Бери УС и УУ, как и раньше. Гранат ручных побольше. — Однозначно, – поддержал я Серегу. – Все до одной гранаты ушли. Кстати, насчет взрывчатки и приблуд с Черенковым будешь кумекать, пришлю его к тебе завтра. Или сегодня к вечеру. — Лучше завтра. Ну, будем! – провозгласил очередной тост Акимов. – Второй комплект – сугубо для боя в помещении. Оптимальный вариант – как у Матвеева был в первый поход, «Викинг» плюс АПС-17. Боеприпасы – УС и УОД пополам. От УОДов рикошетов не будет, а УС на случай бронежилет пробить. Количество – чем больше, тем лучше. «Глушилок» возьмите, пригодятся. И парализаторов хотя бы пару штук. А лучше на каждого. И тут я не нашел в Серегиной логике изъянов. Согласно кивнул и потянулся к фляжке, разлив остатки коньяка по рюмкам. — Еще надо что-то тяжелое. – Я задумчиво потеребил подбородок. – Есть задумка относительно одной операции, возможно, придется отбиваться от лодок или катеров. Как вариант, от легкого глайдера или чего-то похожего. — ЗРК? – уставился на меня Серега мутным глазом. – Или гранатомета хватит? — Граник, только мощный, – решил я. – И желательно с самонаведением. — Есть «горыныч», – известил прапор, примериваясь к рюмке. – Будем! — Будем! – Я аккуратно поставил опустевшую стопку на стол и промокнул рот рукавом. – «Горыныч» – это хорошо. К нему термобарических гранат, кумулятивных и осколочно-фугасных. — Сделаю, – заверил Серега. – Пиши список. На подпись к Борщевскому, потом ко мне. На том и закруглились. Серегину обитель я покинул весьма довольный результатами переговоров. «Горыныч» – это вам не жалкий подствольник, из него даже десантный бот разнести можно при желании и должном умении. В принципе, это такой же гаусс, как и остальное наше оружие, поэтому на дальности до километра выпущенная из него граната сохраняла прямолинейную траекторию. Стреляй – не хочу. А самонаводящиеся выстрелы оснащались химическим двигателем и мало отличались от своих прародителей из двадцать первого века. Возьмем и тех, и тех, и будет нам счастье. Осталось только связиста заслать в соответствующий отдел да медика напрячь посещением санчасти. Но это завтра, после утверждения списка личного состава Борщевским.
* * *
Насчет завтра я ошибся – Борщевский пожелал меня видеть немедленно. Едва я покинул гостеприимную Серегину обитель, как заверещал КПК, явив на экране насупленное лицо кап-1. — Тарасов, бегом ко мне, – выдал он, как только я ткнул иконку ответа. – И сожри чего-нибудь пахучего, а то знаю я, как вы с Акимовым кумекаете. Ага, шила в мешке не утаишь, тем более от коменданта базы. Ему по должности положено знать все и про всех. Равно как и с пониманием относиться к маленьким слабостям подчиненных, если, конечно, они не вредили делу. По моему сугубо личному мнению, допинг в общении с Серегой только помогал. Но раз сам Борщевский велел замести следы преступления, оставалось лишь подчиниться и сжевать таблетку «антиалка». До знакомого кабинета добрался минут через пятнадцать – пришлось воспользоваться капсулой, так как оружейный склад располагался в отдельно стоящем здании и со штабом был связан ниткой магнитной дороги. Одернув форму, решительно постучал в дверь. Затем осознал, что уже не в Чернореченске, нажал сенсор вызова и вошел в приемную. Дежурный старлей кивнул на дверь: — Проходите, товарищ капитан-лейтенант, вас ждут. Я уверенно шагнул к переборке, и та послушно утонула в стене, пропустив меня в «предбанник» кабинета. Претерпев привычную процедуру сканирования системой безопасности, очутился в обители капитана первого ранга Борщевского, вышел, как положено, на середину, отдал честь и отрапортовал: — Товарищ капитан первого ранга, капитан-лейтенант Тарасов по вашему приказанию прибыл! — Вольно, – буркнул мой начальник. – Садись давай. Я окинул взглядом кабинет, силясь отыскать свободное место. Стандартное гостевое кресло, которое мне полагалось бы занять, оккупировал незнакомый майор с донельзя незапоминающейся внешностью. Я даже удивился, как его сразу не заметил. В результате завладел стулом и присел к столу, приставленному торцом к хозяйскому. Стол был длинный, за ним обычно во время планерок размещалось около десятка офицеров, ответственных за тот или иной участок работ. Сейчас же, кроме меня с командиром и таинственного незнакомца, в помещении никого не было, поэтому я уселся ближе к Борщевскому, дабы лучше слышать непосредственное руководство. Незаметный майор остался где-то за кадром. — Так, Тарасов, – хрустнул пальцами мой начальник, – давай начнем с группы. Ты, я гляжу, уже и у оружейников побывал, и завскладом чуть до кондратия не довел. Значит, людей подобрал. — Так точно! – подтвердил я. – Вот список. Борщевский несколько секунд изучал распечатку, потом хмыкнул и уточнил: — Ты уверен? — Абсолютно. Комендант на то и комендант, чтобы быть в курсе всех дел на вверенном объекте. А он еще к тому же командир дивизиона, а потому команду мою, как одну из самых эффективных в соединении, знал не понаслышке. Потому и удивился слегка, узрев перечень фамилий. — А когда боевым слаживанием заняться планируешь? – все же спросил он. – Не во время же миссии? — Никак нет! – заверил я начальника. – Здесь потренируемся, прямо завтра же и начнем. Ребят я знаю, работаем не один год. Все надежные и опытные. За три-четыре дня притремся нормально. Вы только санкцию дайте. — Не вопрос, – буркнул Борщевский. – С завтрашнего дня приступайте к тренировкам. Приказ набросай, я подмахну. Только одно маленькое уточнение – вас будет семеро. Я недоуменно приподнял бровь, но вслух возражать не стал. — С вами пойдет оперативный сотрудник СБФ, – пояснил кап-1. – В свете открывшихся обстоятельств его присутствие в составе миссии просто необходимо. Так что прошу любить и жаловать – старший инспектор Службы безопасности майор Шелест, Виталий Егорович. Я обернулся на шорох гостевого кресла и уставился на поднявшегося незнакомца. Тот слегка поклонился – мол, это я и есть. Потом подошел к столу и протянул руку. Я в свою очередь оторвал зад от стула и пожал жилистую ладонь. — Рад познакомиться, – прошелестел безопасник. – Надеюсь на плодотворное сотрудничество. — Взаимно, – вернул я любезность. – Думаю, нам необходимо обсудить кое-какие вопросы? Первое впечатление о собеседнике у меня сложилось странное. Обычно я на интуитивном уровне решал, как отнестись к новому знакомому, и уже через несколько секунд становилось ясно, приятен мне человек или вызывает отторжение. В случае с майором интуиция молчала. Нельзя сказать, чтобы он поражал физическим уродством или еще какой аномалией. Совсем нет, лицо приятное, но на редкость незапоминающееся: никаких отличительных черт, никаких ярко выраженных признаков локализации – усредненный представитель европеоидной расы. Его с одинаковым успехом можно было принять и за немца, и за француза, и за славянина. Даже за испанца он с некоторой натяжкой мог сойти. Неопределенного цвета волосы, скорее темные, чем светлые, выцветшие глаза, среднее во всех отношениях телосложение – взгляду просто не за что было зацепиться. Потом вдруг до меня дошло – лейтенант Котов меня при встрече поразил примерно тем же. У них в СБ специально, что ли, самых незаметных выбирают? Из этого образа выбивался лишь голос майора, напоминавший скорее шелест травы или осенних палых листьев, чем звуки, издаваемые нормальными мужскими связками. Но и он не отталкивал, а лишь служил малозначительной деталью, терявшейся на общем фоне незаметной серости. А фамилия-то у майора, что называется, «говорящая»! В его работе несомненный минус. Хотя если не представляться настоящим именем… И кто мне сказал, что оно настоящее? Может, это у безопасника такой юмор извращенный. — Не откажите в любезности, – отозвался майор на мое предложение. – Я так понимаю, нам с вами придется работать в тесной взаимосвязи, и я не исключаю своего участия в силовых акциях. Поэтому хотелось бы ближе узнать коллег и по возможности поучаствовать в тренировках. Я с сомнением глянул на Борщевского, тот в ответ кивнул. — Вы уверены насчет участия в силовых акциях? – напрямик спросил я. Лучше показаться немного грубым, чем быть введенным в заблуждение. – У вас, извините, подготовка какая? — По основному роду деятельности я оперативный работник, – посмотрел мне в глаза Шелест. – То есть действую в основном головой. Но стандартный курс боевой подготовки проходил. И пересдаю нормативы раз в год, как положено. Не беспокойтесь, стрелять умею, – отреагировал он на выражение моего лица. – Обузой не буду. Азам работы в боевой группе обучен, неоднократно участвовал в захватах фигурантов, в том числе и в огневых контактах. Ладно, это мы завтра проверим. Лишь бы выдюжил, а то не слишком богатырского сложения товарищ, да и годами уже за сорок. В принципе, если дело обстоит так, как он описал, то должен справиться. Мы тоже не рассчитываем, что будем сутками по степи мотаться или пешие марш-броски совершать, как я вначале. — Хорошо, с вашей подготовкой разберемся завтра, – обнадежил я собеседника. – Приходите к десяти в тренировочный комплекс, заодно с ребятами познакомлю. И решим, к какой двойке вас прикрепить. Я вопросительно уставился на капитана первого ранга. Вроде бы исчерпаны все темы для беседы, пора и закругляться, тем более рабочий день к концу подошел. — Если у уважаемого коллеги нет больше вопросов… – начал я, но оный коллега быстро вскинул руку в протестующем жесте. — Если не возражаете, я бы хотел услышать краткую характеристику на каждого из ваших бойцов, – огорошил меня Шелест. – Хочу на досуге составить психологические портреты, да и просто прикинуть, как себя с ними вести. Товарищ полковник, к досье допуск дадите? — Отчего же не дать? – хмыкнул Борщевский. По правде сказать, недолюбливал он, когда его полковником звали, но поделать с этим ничего не мог. – С терминала зайдете и посмотрите. Все? — Мне интересен отзыв непосредственного командира, – уперся безопасник. – Досье – это просто дополнительные детали. Живое мнение гораздо лучше характеризует личности. Ага, а ты себя уже охарактеризовал. Как порядочная зануда. Но делать нечего, придется ублажить коллегу. — Хорошо, – вздохнул я. – Вам как удобнее, в алфавитном порядке или по заслугам? — Без разницы, – улыбнулся уголками губ Шелест. Смотри-ка, не обидчивый! Это хорошо. Ребята у меня на язык острые, моментально что-нибудь этакое прилепят. Я помолчал, собираясь с мыслями. Давненько мне такую задачку не ставили, это не проще, чем характеристику накатать для представления к очередному званию. Который год уж занимаюсь, а навык все никак не выработал. — Сержант Черенков, Иван Алексеевич, – начал я с собственного напарника. – Двадцать девять лет. Основная специализация – штурмовик, дополнительная – специалист по минно-взрывному делу. Немного замкнут в себе, производит впечатление достаточно угрюмого типа. В быту неприхотлив, с сослуживцами в общении ровен. Вредных привычек не имеет. Надежен, исполнителен, в делах основателен. Любит порядок, за нарушение оного людей из собственного отделения безжалостно дрючит. Борщевский хрюкнул в кулак, но от проявления других эмоций удержался. Шелест же невозмутимо кивнул и пометил что-то в блокноте. — Сержант Борисов, Артем Сергеевич, – пошел я дальше по списку. – Двадцать пять лет. Основная специализация – штурмовик. Имеет дополнительную подготовку медика. Общителен, характер открытый, унывает редко. Рубаха-парень. В быту слегка неряшлив, зато со всеми в отряде в приятельских отношениях. Из вредных привычек – пристрастие к электронным играм. Достаточно надежен, достаточно исполнителен, но требует незначительного контроля. Младший сержант Федотов, Марк Максимович. Двадцать восемь лет. Основная специализация – снайпер. Дополнительная – штурмовик. Не склонен к общению, волк-одиночка. Философ-практик. Майор Шелест заинтересованно прищурился. — Издержки воспитания, – пояснил я. – Отец у него преподает философию и историю Древнего мира в одном из московских вузов. Имечком тоже он наградил. — Как же он к вам попал? – поразился безопасник. — А как раз из-за склонности к философии, – встрял Борщевский. – Решил познать жизнь через смерть. Или смерть через жизнь, его не поймешь. Мало ему показалось университета и аспирантуры, пошел в армию по контракту. Рядовым. И это с кандидатской степенью по философии. — Сочувствую, – чуточку притворно вздохнул Шелест. – Такого подчиненного врагу не пожелаешь. Как вы с ним справляетесь-то? — Да они с Тарасовым два сапога пара, – засмеялся кап-1. – В этом случае, что называется, нашла коса на камень. Капитан у нас с высшим техническим образованием, и отец у него кандидат исторических наук, директор музея. Хобби соответствующее. — Я, с вашего позволения, продолжу? – вернул я беседу в конструктивное русло. – В быту неприхотлив, к трудностям относится философски. По той же причине немного неряшлив. Надежен, исполнителен, но требует особого подхода – для достижения максимальных результатов лучше доводить до него максимум же информации. К недоговоркам и сокрытию важных фактов относится резко отрицательно. Умеет любой конфликт разрешить словами с большим для противника уроном. Из вредных привычек – увлеченность восточной философией и дзен-буддизмом, старается соблюдать обряды, поэтому портит жизнь соседям по кубрику сожженными ароматическими палочками. Майор с сосредоточенным видом кивал в такт моим словам и орудовал карандашом. — Ефрейтор Константинов, Олег Николаевич. Двадцать два года. Основная специализация – штурмовик. По гражданской специальности связист. Окончил соответствующий колледж. Во Флоте прошел дополнительную подготовку в этом направлении. Охарактеризовать можно одним словом – раздолбай. Типичнейший. Без меры болтлив, очень общителен, характер открытый. В быту неряшлив до крайности. Требует постоянного присмотра и давления авторитетом. В деле надежен и исполнителен. Из вредных привычек – курение и склонность к розыгрышам, не всегда безобидным. Записали? Далее. Рядовой Кысь, Григорий Тарасович. – Я ухмыльнулся, представив кряжистого хохла, любимца отряда. – Тридцать два года. Специалист по тяжелому вооружению. Пулеметчик, гранатометчик. Дополнительная специализация – штурмовик. Характер хохляцкий. Прижимист, хитер, ленив до крайности. В подпитии общителен, в повседневной жизни индивидуалист. Работает из-под палки. Немного философ. В деле надежен и исполнителен, контроля не требует. Вредные привычки – сало с чесноком, горилка, трубка. И рыбалка. От отсутствия таковой может впасть в кратковременную депрессию, вылечивается легко при помощи остальных вредных привычек. Борщевский от греха подальше отвернулся, едва сдерживая смех. Шелест же с совершенно непробиваемым видом продолжал марать блокнот. — А почему он рядовой до сих пор? – поинтересовался безопасник. — Это у него принципиальная жизненная позиция – знать ничего не знаю и знать не хочу. Рядовой отвечает только за себя, остальное побоку. Хата, как говорится, с краю. — Так и запишем – индивидуалист, – погрыз кончик карандаша Шелест. – Все? — На самого себя характеристику дать затрудняюсь, – развел я руками. – Можете спросить у товарища капитана первого ранга. — Спасибо, не стоит, – серьезно сказал майор. – Я уж как-нибудь сам. Теперь все? — Да, согласно списку, – подтвердил я. – Завтра познакомитесь. — Благодарю за ценную информацию. – Безопасник отвесил легкий поклон. – Разрешите идти, товарищ полковник? — Идите, – с непроницаемым лицом отозвался тот. Дождавшись, когда за майором закроется дверь, он с облегчением расплылся в ухмылке. — Твою мать, Тарасов! Я тут чуть со смеху не помер! Что ж ты, нехороший человек, когда на звания людей представляешь, такие характеристики не пишешь?! Прямо неудобно перед коллегой. – Кап-1 утер слезу. – Он серьезно, а у меня чуть истерика не случилась. — Извините, товарищ капитан первого ранга. – Я недоуменно пожал плечами. – Майор просил кратко и с личными впечатлениями. На что нарывался, то и получил. — Действительно, сам виноват, – хрюкнул Борщевский. – А ты чего остался? Есть еще что предложить? — Так точно! Генерал Злобин просил меня передать маленькую просьбу. Товарищи из Чернореченска хотели бы получить от нас гарантии. — Например? – уставился на меня начальник. — Он сказал – на наше усмотрение. Какой-нибудь шаг навстречу, что-то символическое. Договоры, подписанные кровью, их не интересуют. — А сам ты как думаешь? — Есть одна мысль, – в свою очередь уставился я на начальника. – У них в системе четыре рабочих телепорта. Могу с уверенностью предположить, что еще как минимум два потенциально можно задействовать. В Океанариуме и на Базе-центральной. Нужно залезть в архивы и найти коды ко всем терминалам в Системе, и передать чернореченцам. Нам от этого ни холодно, ни жарко – связь можем только мы установить, с нашей стороны. А вот внутрисистемными телепортами они будут пользоваться. К тому же это может быть полезным при выполнении нашей миссии. Как вам такой вариант? — Любопытно, – хмыкнул Борщевский. – Только согласовать нужно. В принципе, если «добро» получим, это будет оптимальное решение. Капитан первого ранга погрузился в собственные мысли, я же поднял взгляд на настенные часы – ого, уже полседьмого! Рабочий день закончен, закругляться надо. — Разрешите идти? – поднялся я со стула. — Иди, – рассеянно отозвался начальник.Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 20 марта 2535 года В течение последующих трех дней мы до умопомрачения тренировались на полигоне, занятые боевым слаживанием. Подобранная мной компания была неплоха как пехотное отделение, но как штурмовая группа мы едва дотягивали до троечки, поэтому пришлось раз за разом отрабатывать проникновение в помещения различной сложности с последующей их зачисткой, благо все необходимое на территории базы имелось. К концу третьих суток сложились, на мой взгляд, оптимальные пары штурмовиков: я с Черенковым, Борисов с Федотовым и Кысь с Константиновым. К последним прикомандировал майора Шелеста, который оказался достаточно искушенным по части нелегкой науки штурма и задержания преступного элемента. Правда, троица эта смотрелась комично – тощий длинный Константинов, огненно-рыжий зубоскал; кряжистый круглолицый Кысь, достававший напарнику макушкой едва ли до плеча; и незаметный во всех отношениях безопасник. Роль в тактической схеме им досталась важная, но менее ответственная, чем остальным, – они прикрывали тыл и вступали в дело на стадии окончательной зачистки уже захваченного помещения. Оставшиеся двойки были равноценными и работали «чистильщиками», причем менялись ролями в зависимости от количества смежных комнат. На это, да на отработку перемещения «змейкой» уходила львиная доля времени. Второй важной составляющей тренинга являлась стрелковая подготовка. В силу специфики работы пистолетами-пулеметами пользоваться нам приходилось редко – при абордажах чаще всего шли в дело парализаторы или штатные «вихри», снаряженные УОДами. Но к тяжелой артиллерии прибегали примерно в пяти процентах случаев, только если уж совсем невменяемые клиенты попадались, в остальных же стычках довольствовались нелетальными средствами. ПП все-таки слишком специализированное оружие, чтобы осваивать его всерьез, а вот теперь пришлось, в свете вновь открывшихся обстоятельств. Компактные «викинги» оказались на редкость удобными для использования в тесных коридорах, и даже уэсы, выпущенные из них, почти не давали рикошетов – они прошивали насквозь пенобетонное покрытие и вязли в композитных перегородках. УОДы же плющились о стены, выщербливая из них пласты обмазки. В результате к концу наших тренировок комплекс, имитировавший внутреннее устройство типового корабля, мог похвастаться обширными проплешинами на переборках – столь усердно мы избавляли их от пенобетонной облицовки. Боюсь, если бы работали с «вихрями», они бы красовались пробоинами с рваными краями. На стрельбище майор Шелест снова нас удивил, ловко управившись и с табельным АПС-17, и с норовистым «викингом». Чувствовалось, что товарищ имел реальный опыт их применения. От души у меня отлегло, и я смело включил безопасника в боевое расписание, причем безо всяких скидок. Пару раз в процессе тренировок к нам присоединялся майор Волчара. Как он выразился, «перенимать, туда-сюда, опыт по захвату жилых объектов». Судя по его комментариям, заниматься чем-то подобным ему ранее не приходилось, специализация не та. А вот случая попасть на стрельбище он не упускал – когда еще выдастся возможность на халяву сжечь тысячу-другую унитаров? Вот именно. Так что капитан-лейтенант Вайсман, инструктор по огневой подготовке и по совместительству комендант стрелкового комплекса, выгонял его под вечер чуть ли не пинками. Однажды даже пожаловался мне слезно, в том ключе, что еще никогда в таком количестве боеприпасы не списывал. Бравый Иржи справедливо опасался получить по шапке от зампотылу за перерасход амуниции, но я его успокоил, пообещав решить вопрос с Борщевским. Время между тем шло. До очередного сеанса осталось менее двух суток, а начальство не торопилось с постановкой задачи. Перехваченный в коридоре штаба кап-1 отделался неразборчивым бурчанием, мол, в процессе, не кипишуй. Подполковник Калинин вообще на глаза не попадался. Выводами по анализу доставленной информации с нами тоже никто делиться не стремился. Тут одно из двух: или ничего не накопали, или, что более вероятно, секретность блюли. Во избежание, так сказать. У пиратских кланов из Внешних миров руки хоть и коротки, зато уши чуть ли не из каждой стены растут. В противном случае их бы уже давным-давно к ногтю прижали. А может, и нет – из чисто политических соображений. Мало ли кому выгодно их существование. В общем, жизнь текла своим чередом: дни были заполнены изнурительной работой по боевому слаживанию, а вечера приятным ничегонеделаньем в обществе друзей и знакомых. И Ольги, само собой. Позавчера, когда она была на дежурстве, я затащил Волчару в «Эполет», где и попытался напоить в компании Мишки Иванова и еще пары знакомых офицеров. Игнат по части выпить оказался не дурак, перепил всех и еще добавки попросил. Так что на следующий день мне пришлось долго и упорно бороться с похмельным синдромом, а тренировку, между прочим, никто не отменял. Результаты я показал отменно плохие, более-менее пришел в форму лишь после обеда. К концу рабочего дня, правда, оклемался и любимую женщину встретил во всеоружии. Накануне вечером удалось переговорить с Матвеевым. Он уже фактически восстановился после ранения, но злобные медики, среди которых отличался особой невменяемостью подполковник Гаврилов, и слышать ничего не хотели о посещениях. Пришлось в очередной раз напрягать родное начальство. Борщевский недовольно на меня покосился с экрана КПК, но все же соображения из области «надо пообщаться на предмет обмена опытом» выслушал и на врачей повлиял. Матвеев встретил меня приветливо. Он занимал отдельный бокс со всеми удобствами и большой кроватью, густо увешанной разнообразными медицинскими приблудами. Увидев меня, расплылся в улыбке, ответил на приветствие и сел, осторожно придержав правую ногу. Хлопнул по одеялу рядом с собой, мол, устраивайся. Я возражать не стал, присел на краешек койки, стараясь не особо пялиться на обитателя палаты. Старлей производил удручающее впечатление. Он и до похода на Ахерон особой статью не блистал, но сейчас совсем высох, щеки ввалились, а глаза лихорадочно блестели. — Красавец? – хмыкнул он, перехватив мой взгляд. — Бывает и хуже, – философски буркнул я. – Оклемаешься. Руки-ноги целы, а голова… Что нам голова, это ж кость. Матвеев жизнерадостно заржал на древнюю шутку и на мгновение превратился в себя старого, памятного по застолью в «Эполете». Точно выкарабкается, пару недель интенсивной кормежки, потом месяц-другой тренировок, и форма вернется. А пока ему лучше лежать. На что я и намекнул недвусмысленно, поднявшись с кровати и устроившись на мягком стуле. Тот был приставлен к столику, заваленному разнообразными больничными радостями – консервированными фруктами, соками в картонках и тому подобными мелочами. — Сам-то как? – поинтересовался лейтенант, откинувшись на подушку. – Я тут как в вакууме, ничего не говорят. Самый главный садюга, который Гаврилов, заладил: стресс, стресс, не нервируйте его. Покой, коллега, и только покой! – прогнусавил он, явно передразнивая военврача. — Сейчас расскажу, – заверил я собеседника и извлек из кармана заветную фляжку. – Я вообще через Борщевского к тебе пробился, не хотели пускать, изверги. Пошарил взглядом по столу в поисках подходящей тары, но ничего не нашел. Матвеев, заметив мои потуги, дотянулся до прикроватной тумбочки и извлек на свет божий пару мерных пластмассовых стаканчиков. — Славик принес, санитар, – пояснил он. – Единственный нормальный мужик в этом вертепе. Пару раз с ним даже дернули по соточке. Ему ночью на дежурствескучно бывает. Я уже привычно разлил живительную влагу и вскрыл жестянку с консервированным ананасом, наугад вытянутую из горки провизии. — Помянем Андрея, – глухо проговорил Матвеев, приняв стопочку. Я непонимающе уставился на него, потом до меня дошло. Блин, а я ведь по именам и не знаю никого, только Алексеева. — Ты был хороший мужик, капитан, – провозгласил лейтенант, и мы опрокинули рюмки в глотки. Странно, но прекрасный коньяк пятилетней выдержки обжег слизистую не хуже неразведенного медицинского спирта. Или не в коньяке дело? Я сжевал дольку ананаса, с трудом протолкнув ее в горло, и посмотрел на Матвеева: — Тебя как хоть звать-то, напарник? — Виктор, – недоуменно уставился он на меня. Потом просветлел лицом, протянул руку. – А тебя? — Александр, – пожал я бледную, но крепкую ладонь. – Смешно, правда? Пили вместе, на задание уходили вместе, а имен узнать не удосужились. Я не сразу сообразил, что ты про Гречко говорил. — Бывает, – отмахнулся лейтенант. – Я вообще с трудом собственное имя вспоминаю, обычно или по званию, или по фамилии. А чаще всего по кличке. — Дай угадаю – Кот? — Угу! – ухмыльнулся собеседник. – Как догадался? — Вспомнил тебя на брифинге. Первое впечатление именно такое было. — Сначала звали Дикий Кот, – закатил глаза Матвеев. – Сократили до Дикого, а потом и вовсе до Кота. Диком прозвали, но я пару морд расквасил, и отцепились шутники. А у тебя какой позывной? — Ко мне клички не липнут, легче по фамилии звать. Со школы так повелось, – пожал я плечами. – Хотя пытались неоднократно. Ладно, давай еще по одной, за здоровье. Возражений не последовало, и вторая порция отправилась вслед за первой. Потом я почти час расписывал собственные приключения, наплевав на негласный запрет. Какого хрена?! Все равно Матвеев на планете был, так что он уже носитель секретной информации. К тому же Борщевский, услыхав мою фразу насчет «обменяться опытом», никаких особых указаний не дал. Стало быть, можно лейтенанта в курс дела ввести. И только сейчас, излагая без особых подробностей относительно недавние события, я осознал, насколько насыщенным получился неполный месяц пребывания на Ахероне. Судите сами: при телепортации попал под энергопробой, в результате чего лишился практически всей электроники и, самое главное, связи с остальными группами. Затем почти неделю блуждал по развалинам еще довоенных построек и дремучим лесам, нарываясь то на зверье, то на местных аборигенов, диких и кровожадных. На заброшенном полигоне встретился с Сашкой Иволгиным, «мародером» из Чернореченска, попутно отправил на тот свет банду беспредельщиков. Потом была поездка в город, знакомство с местным начальством в лице полковника Соломатина и генерала Злобина, возвращение на Базу-7 в силах тяжких – с ротой фортификаторов под командованием майора Волчары, почти безнадежная атака аборигенов… Энергоснабжение телепорта все же удалось восстановить, хоть и ждать пришлось довольно долго. За это время мы с коллегами успели залезть в Мутагенку – местную аномальную зону, образовавшуюся при крушении корабля легорийцев сто лет назад. Пробрались на Базу-центральную, где нас ждал сюрприз – там явно побывали флибустьеры из Внешних миров, что прекрасно коррелировало с изложенными Злобиным сведениями о загадочных «людях с неба» на южных островах. Собственно, после возвращения на Бурную я как раз и занимался подготовкой спецоперации, направленной против обнаглевшего пиратского клана. В ответ Матвеев поведал о своих злоключениях, в красках описав мытарства по пустыне и длительное сидение в старом бункере. Особенно ярко у него вышел эпизод первого контакта с одичавшими колонистами. Вообще, к собственному ранению он относился с изрядной долей юмора и присутствия духа не потерял. — Прикинь, вываливаюсь я из телепорта, сам уже в нескольких местах покоцанный, колено разбито, вздохнуть не могу… Свалился на пол, воздух хватаю, а начальство на меня пялится. И тут эти черти за мной. Выскочили, дубьем машут, орут что-то. А я чуть ли не в голос ржу! До того лица у Борщевского с Калининым забавные. Стоят, никак поверить не могут, что такие чудики приперлись. Правда, полковник ваш тот еще зверюга оказался – первого в лоб отоварил, толкнул на второго. Они на пол, в шмотье запутались. А третий железякой заточенной на него замахивается. Как тот в нырок ушел – любо-дорого посмотреть! И с локтя в ухо, да коленом в солнышко. Чудик и осыпался. А Калинин, пока остальные двое барахтались, их рукояткой пистолета по темечку приголубил. А лейтенантик, Офиногенов который, так и стоял столбом, челюсть до пола… Я хмыкнул, представив описанную картину. Зрелище получалось фантасмагорическое: офицеры при полном параде мутузят каких-то оборванцев с арматурой в руках. Кому рассказать, не поверят. Просидел я у Матвеева до девяти вечера, потом спохватился и убыл к себе в кубрик. Ольга уже заждалась, наверное, однако из врожденной деликатности не звонила. Так оно и оказалось. Любимая женщина встретила меня в слегка возбужденном состоянии и с ходу учинила небольшой скандал, благополучно разрешившийся в постели. После этого я пообещал ей, что все оставшиеся до отправки вечера непременно буду проводить с ней. Не обязательно под одеялом, но в ее компании. И это не обсуждается. Я, впрочем, сопротивляться и не пытался – сам еще не насытился. Неполная неделя не тот срок, чтобы успеть надоесть друг другу. Это еще все впереди, после задания. Но не буду загадывать, примета плохая. Хотя в глубине души я уже был готов остепениться и позволить заволочь себя в загс. Или в церковь, это даже предпочтительнее.
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 21 марта 2535 года День накануне отправки выдался нервный. Началось все с тревоги по дивизиону – как потом выяснилось, опять кто-то полез в систему эпсилон Индейца, к тому же в силах тяжких – на трех боевых кораблях. Условно боевых, конечно же. Частным лицам никто военную технику не продает, пока она ресурс до первого капремонта не выработает. Вот уже потом, подлатав посудину и лишив ее львиной доли вооружения, выставляли на продажу. Половина частного флота из таких калош и состояла – им еще ходить не один год, только обслуживать нужно вовремя. Наиболее лихие из перевозчиков старались всеми правдами и неправдами корабли вооружить, но перепадал им в основном устаревший и снятый с вооружения хлам. Впрочем, от этого он не становился менее смертоносным, особенно если ты сидишь в скорлупке обычного камиона, оснащенного лишь противометеоритными пушками, а на встречном курсе маячит пиратский крейсер. Тут могли помочь только скорость и мастерство штурмана, рассчитывавшего прыжок. Одно время, правда, в Приграничье процветал конвойный бизнес, но вот уже около двадцати лет на услуги подобного толка не было спроса. Торговые пути Внешних миров охранялись их объединенным флотом, а в Приграничье хозяйничал Патруль, что не мешало флибустьерам время от времени совершать крупные рейды и собирать кровавый урожай с космических трасс. Это обычно случалось, когда какой-то из кланов обзаводился приличной боевой флотилией, при активной помощи и поддержке черных археологов. В обозримом космосе в избытке мест, где можно разжиться поддающимся восстановлению боевым кораблем столетней давности, а если есть связи и база в одном из Внешних миров, то отремонтировать его и оснастить современными системами навигации не представляло особой сложности, были бы деньги. Но не суть важно. На перехват трем пиратам выдвинулись два тяжелых крейсера при поддержке звена фрегатов. Битва закончилась, не успев толком начаться, – одного нарушителя разнесли главным калибром крейсера, остальные попытались уйти, но удалось это только одному, второго повредили и догнали фрегаты. Дело кончилось абордажем и большой кровью: многочисленный экипаж не пожелал сдаться и дрался до последнего. Штурмовой отряд со «Стремительного» потерял убитыми семерых и почти два десятка ранеными. Суета продолжалась до полудня и закончилась лишь после приема последней партии раненых – и своих, и пиратских. Все стояли на ушах, включая безопасников. Такое крупное столкновение в этом секторе за последние два года произошло в третий раз, но первые два случая разительно отличались. Тогда мы большими силами штурмовали целые базы – один раз на астероиде, второй раз на планете. Сейчас же тройка боевых кораблей открыто вторглась в запретную зону, наплевав на предупреждение, и сшибла патрульный эсминец. Возмездие их настигло в течение получаса, но почти пятьдесят человек экипажа уже не вернешь, равно как и погибших штурмовиков. Это не считая материальных ценностей. И чего их в эту забытую богом систему тянет? Прямо как мухи на мед: то археологи, то пираты… По случаю всеобщего шухера тренировку я отменил, заменив ее походом на склад, где под шумок удалось почти безболезненно выбить из Скупого все, что положено по штату, и подогнать снаряжение. Даже для майора Шелеста бронекостюм нашелся. Серега Акимов боеприпасы выдал безропотно и к грабежу, учиненному Черенковым, отнесся добродушно. Стволы дополнительные, правда, не отдал, велел приходить завтра. Мы не настаивали и до кучи оставили всю гору снаряжения ему на хранение. Начальство вспомнило о нашем существовании после обеда, когда я прогнал личный состав на стрельбище, а мы с Шелестом и присоединившимся Волчарой сидели в офицерской столовой, попивали кофеек и обсуждали сложившуюся на данный момент политическую ситуацию как в Федерации, так и в Чернореченске. Безопасник оказался талантливым аналитиком и с ходу вник в проблемы княжества. В основном он и говорил, я просто сидел и слушал. И поражался – я за месяц, проведенный на Ахероне, не смог так разобраться в обстановке, как майор по рассказам и отчетам за трое суток. Волчара изредка многозначительно хмыкал и уважительно поглядывал на Шелеста. В самый разгар беседы заверещал мой КПК. — Тарасов, собирай команду на брифинг, – рыкнул с экрана Борщевский и отключился. Я пожал плечами в ответ на недоуменные взгляды соратников и неторопливо поднялся из-за стола. — Ну что, товарищи офицеры, долг зовет. Товарищи офицеры дружно допили кофе и направились следом за мной. Беспокоить лишний раз Борщевского я не стал, набрал номер Офиногенова. Как и следовало ожидать, тот оказался осведомлен о предстоящем мероприятии и ввел меня в курс дела. Переполох на базе случился не вовремя, тем не менее операцию «Сафари» никто не отменял. Поэтому нам предлагалось в четырнадцать ноль-ноль по федеральному времени явиться в полном составе в брифинг-зал. До назначенного срока оставалось еще почти сорок минут, так что я спокойно успел собрать группу, и мы неторопливо добрались до места. Даже подождать пришлось с четверть часа. Как и в прошлый раз, компания собралась пестрая: пять дуболомов-штурмовиков, их командир, безопасник и майор-«фортификатор» из системы Фронтира. Разбавляли общество капитан первого ранга Борщевский, подполковник СБФ Калинин, лейтенант Офиногенов и еще один незнакомый мне техник, занявший место оператора информкомплекса. Я было удивился, но тут же все прояснилось – рядовой и сержантский состав остался в брифинг-зале для инструктажа, а офицеры переместились в небольшой смежный кабинетик, оснащенный всем необходимым. — Присаживайтесь, товарищи офицеры! – Борщевский махнул рукой в приглашающем жесте и устроился во главе «круглого» (на самом деле квадратного) стола. Мы последовали его примеру, зашуршав креслами. Перед каждым из нас вырос монитор информсистемы, а Калинин еще и вооружился сенсорной клавиатурой и мышью, взяв на себя роль оператора. — Мы планировали провести брифинг утром, – начал кап-1, – но в связи с известными событиями и последовавшей за ними суетой его пришлось отложить. Приношу извинения. Мы разделили вас на две группы из соображений секретности. Лейтенант Офиногенов сейчас инструктирует рядовой и сержантский состав. До ваших людей, капитан-лейтенант, в основном доведут общую информацию о планете. Мы же с вами, товарищи офицеры, обсудим более важные вопросы. Товарищ подполковник, приступайте. Калинин кивнул и бодро забарабанил по клавиатуре. Мониторы ожили, украсившись какими-то схемами. — Я, с вашего позволения, начну, – кашлянул подполковник. – Надеюсь, все присутствующие более-менее разбираются в обстановке, сложившейся на данный момент в системе Риггос-2 и на планете Ахерон. Поэтому сразу перейдем к главному. Аналитический отдел Службы безопасности обработал массив информации, доставленной капитаном Тарасовым, а также сведения, любезно предоставленные Советом Чернореченска. Удалось также извлечь данные из найденных на планете шлемов и с высокой долей вероятности идентифицировать оружие и боеприпасы, использовавшиеся вторгшимися в Систему неизвестными. Теперь по порядку. Калинин перевел дух и вывел на мониторы пару фотографий в сопровождении текста. — Нам удалось главное – установить принадлежность пришельцев. Во-первых, по номеру партии унитаров калибра 5,56 мм мы проследили их путь до системы звезды 37-я Близнецов. Это самый дальний из Внешних миров, от Земли до него пятьдесят шесть световых лет. Самоназвание – Гемини-Прайм. Боеприпасы реализовывались в розничной сети, поэтому приобрести их мог кто угодно. Следы полуавтоматических карабинов «манлихер» и пистолета «дефендер» теряются в Приграничье. Учитывая, что карабины подверглись кустарной переделке, большая часть их пути нелегальна. Но это неважно. Капитан Тарасов предоставил нам два образца для генетического анализа. Один код не проходит по нашей базе данных, что косвенно подтверждает происхождение его обладателя: все граждане Федерации еще в раннем детстве получают генетическую карту, поэтому отсутствие сведений говорит о том, что обладатель данного конкретного кода родился во Внешних мирах. Или в системах Фронтира, что гораздо менее вероятно. А вот второго мы установили. Это некий Мишель Лафорт. Вот его фотография. Я опустил взгляд на монитор. С экрана на меня смотрел улыбавшийся во все тридцать два зуба смуглый коротко стриженный красавец с аккуратными усиками и едва намеченной бородкой. Так сразу и не поймешь, какой нации. Скорее всего, намешано чуть ли не все Средиземноморье – есть что-то и от европейца, и от араба, и от испанца. Возможно, кто-то из его предков даже был чернокожим. Французик, значит. — Родом из метрополии. Родился и вырос в Марселе, Франция, – продолжил подполковник. – В юности был активным членом уличной банды. В возрасте семнадцати лет вляпался в крупные неприятности. В деле фигурировало как минимум пять трупов и несколько десятков покалеченных. Был арестован, но с помощью подельников бежал. Идиоты разнесли полицейский участок и убили еще как минимум троих сотрудников при исполнении. Как вы понимаете, после этого в системах Федерации оставаться ему было нельзя. След его потерялся почти на десять лет. Всплыл он относительно недавно, пару лет назад, все в той же системе 37-й Близнецов. Поступили агентурные данные. Наши сотрудники взяли в разработку клан некоего Плохиша Себастьена Фенье, Лафорт обнаружился в его ближайшем окружении. Правда, в роли банальной шестерки – он был рядовым членом команды по особым поручениям, то есть участвовал в самых темных и кровавых делишках Плохиша. Вот досье на клан и его верхушку. Ознакомьтесь. Минут на двадцать в кабинете воцарилась тишина. Я углубился в чтение, но в подробности особо не вдавался. Все равно файлы у Калинина тисну и изучу от буквы до буквы в свободное время. Пригодится. А ребятки-то одиозные. Один из крупнейших пиратских кланов Внешних миров, как-никак. Контролируют перевозку наркотиков и контрабанду оружия, тесно сотрудничают с черными археологами. Оп-па! И тут старина Рик Стражински засветился. Вряд ли это простое совпадение. И Курт Содерберг тоже тут. Проходит как наводчик и тайный агент клана в Приграничье. Красавцы! Таким вполне по силам провернуть дельце в изолированной системе Фронтира. И ресурсов хватит, и бойцов. Да и кораблей в избытке. — Товарищ капитан первого ранга, а сегодняшних нарушителей идентифицировали? – глянул я на начальника. — Захваченного только. Вольный стрелок, ни в одном клане не состоит. Работал по найму, не гнушался даже перевозками. Ага, промашка вышла. Хотя не факт. Остальные два корабля могли оказаться связанными с кланом Плохиша Фенье. Интуиция прямо-таки вопила об этом, а ей я привык доверять. — Шлемы выпотрошили? – напомнил я про второй источник информации. — Выпотрошили, – подтвердил безопасник. – Только это мало что дало. Гражданская модель, модуль памяти малого объема, баллистический комп не рассчитан на выполнение дополнительных функций. Мы заполучили две примерно часовых записи, почти идентичных. На них запечатлено вторжение пиратов на Базу-центральную. Вернее, уже завершающая фаза операции и непосредственно моменты смерти носителей. Плюс частичные изображения еще семерых фигурантов, из которых опознать удалось двоих. Тоже люди из клана, из той же команды для особых поручений. Плюс в маршрутизаторе небольшой отрезок пути, его сопоставить с имеющимися в нашем распоряжении довоенными картами планеты не получилось. Так что зацепок никаких. Записи и прочее мы вам предоставим. Я кивнул и вернулся к чтению. — Будем считать, что вкратце все с досье ознакомились, – ожил через некоторое время Калинин. – Идем далее. Мы запросили профильный отдел Службы безопасности, коллеги предоставили анализ деятельности клана Фенье за последний год. Вырисовывается любопытная картина: значительные ресурсы клана задействованы в какой-то тайной операции. Все знают, что готовится что-то крупное, но никто не знает, где и что конкретно. Из поля зрения спецслужб за этот период пропал десяток клановых кораблей, больше тысячи человек экипажного и штурмового состава также прохлаждаются неизвестно где. Коллеги в недоумении – клан на треть снизил объем традиционных для него операций, наркотрафик упал почти на двадцать процентов. При этом явных конфликтов у ребят ни с кем не наблюдается. Вопрос: куда делась прорва народу на десяти кораблях? — Впрочем, вопрос риторический, – подполковник прочистил горло и продолжил: – Теперь мы можем приблизительно оценить мощь вражеской группировки в системе Риггос-2. Такому соединению местное население сопротивление оказать не в состоянии. Эмиссары клана в настоящий момент активно вербуют людей в остальных Внешних мирах, даже в Приграничье орудовать не стесняются. Пока завербованные концентрируются на Гемини-3 – базовой планете клана, но сам факт сбора в одном месте заставляет предположить, что вся эта масса в скором времени пойдет в дело. А это ни много ни мало около четырех тысяч человек. И еще – оборот черного рынка вооружений во Внешних мирах упал примерно на десять процентов. За последние два месяца, прошу обратить внимание. Из представленной информации вытекает простое заключение: пираты готовятся к крупной наступательной операции. Концентрируют живую силу и запасаются оружием на всю эту ораву. Глубже копать мы не стали, но я уверен, что не менее активно они приобретают защитное снаряжение и боеприпасы. — У нас осталось очень мало времени, – вклинился в доклад Борщевский. – Месяц, может быть, два. Потом они перекинут людей в Систему. На осуществление непосредственно захвата у них уйдет пара недель, потом начнутся репрессии. — Они получат полноценную партизанскую войну, если сунутся, – угрюмо бросил Волчара. – Легкой прогулки не будет. — Они могут решить проблему за несколько минут, – скривился Калинин. – Орбитальным ударом. Мы, конечно, предполагаем, что пираты попытаются захватить Чернореченск. Уж больно соблазнительная цель. Хорошая по меркам Внешних миров производственная база плюс бесплатная высококвалифицированная рабочая сила – весомый аргумент. Но ожесточенное сопротивление запросто может спровоцировать их на радикальные меры. Плохиш славится несдержанностью в гневе, под влиянием эмоций может совершить необдуманный поступок. В том числе осуществить геноцид местного населения. Волчара в ответ предпочел промолчать, лишь дернул нервно усом. Я с подполковником был в принципе согласен: подонкам плевать на средства, все оправдывала цель. А цель небывалая. В случае успеха предприятия под контролем клана окажется вся планетная система. Если пираты сумеют в ней закрепиться, их уже оттуда не выкуришь – за считаные месяцы, максимум год, туда стечется такая масса авантюристов и головорезов из Внешних миров, что получится полноценная колония. Дальнейшие действия захватчиков не сложно предсказать. Они начнут подгребать под себя ресурсы на Ахероне, и в первую очередь людей. Рабочая сила им понадобится. Чем кончится их столкновение с аборигенами-кочевниками, даже гадать не надо – геноцид в масштабе целого мира. Это самая ближайшая перспектива. Со временем горячие головы остынут, и Система начнет развиваться по схеме, отработанной уже в семи бывших колониях. В результате мы получим восьмой Внешний мир, чудовищно бедный и агрессивный. Все закончится карательной экспедицией федералов – конечно, если удастся заполучить параметры сигнала маяка или доставить в Систему еще один. В любом случае гибели сотен тысяч, если не миллионов, людей не избежать. — Коллеги из профильного управления предоставили нам неплохую базу данных по клану, – напомнил о себе Калинин. – Она вам понадобится, если получится провести нормальную оперативную работу. Это епархия майора Шелеста. Однако руководство Службы не возражает против привлечения людей из местных спецслужб. Согласуете на месте. Далее. План, предложенный капитаном Тарасовым, в общем и целом одобрен. Мы категорически не успеваем собрать в Системе собственный маяк, поэтому специальная операция представляется весьма перспективной. Мы переключим весь энергетический резерв на один канал, поэтому переход будет открыт около пятнадцати минут. Думаю, времени хватит, чтобы переправить на ту сторону комплект оборудования и боезапас. К сожалению, транспортное средство отправить не получится. Я думаю, проще будет договориться на месте с руководством Чернореченска о предоставлении штурмовика. Также мы предлагаем местным спецслужбам организовать крупномасштабный поиск базы с воздуха. — Не выйдет, – вздохнул Волчара. – У нас очень мало атмосферной техники. Нужно локализовать месторасположение базы хотя бы примерно, иначе на прочесывание территории наличной авиацией уйдет несколько месяцев. — В таком случае, придется действовать по обстоятельствам. У вас будет возможность по кодированному каналу связаться с группой на Мьёллнире. Мы наладили устойчивую связь с планетой, примерно раз в двое суток осуществляется переброска грузов. При необходимости можете отправить запрос или доклад через них. Руководство настаивает на незамедлительном проведении операции, поэтому план мы хотим получить как можно скорее. Есть ко мне вопросы? – осведомился Калинин напоследок. Вопросы отсутствовали, и подполковник закруглился: – В таком случае, копируйте информацию. Отправка завтра в тринадцать ноль-ноль по федеральному времени. Общий сбор в двенадцать. — Ребята, постарайтесь уложиться в две, максимум три недели, – напомнил Борщевский, когда мы с шумом поднялись со своих мест. – Потом будет поздно.
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 22 марта 2535 года Я лежал в кровати, вооружившись переносным терминалом, и лениво копался в сведениях, предоставленных Калининым. Шел второй час ночи, но категорически не спалось. Хоть и вымотался порядочно, но последовать примеру Ольги, сладко посапывавшей рядом, не получилось: мешали беспокойные мысли о предстоящей операции. Насколько же проще было в первый выход! Никто никого не торопил, а теперь предстоит гонка со временем. Воистину правы те, кто придумал поговорку «меньше знаешь – лучше спишь». А как все хорошо начиналось! Прийти, установить контакт, поискать информацию о пропавших экспериментальных кораблях. Причем именно в такой последовательности и значимости. А чем закончилось? Самодеятельностью! Про корабли никто даже не вспомнил, куда важнее сейчас предотвратить захват Системы сбродом из Внешних миров. И нам придется очень постараться, чтобы претворить в жизнь мой собственный, пока еще весьма приблизительный план. Досье на главных фигурантов я уже изучил и сейчас обшаривал Сеть на предмет поиска информации непосредственно о системе 37-й Близнецов. Гемини-Прайм, под этим названием Внешний мир был более известен. Сведений отыскалось неожиданно много. Я смело отмел кучу материалов по экологии, экономике, этнографии и прочей высокоумной хрени и углубился в изучение истории этого мира. Чтение неожиданно оказалось захватывающим, что твой авантюрный роман. Систему открыла в 2402 году экспедиция под руководством профессора Патрика Люмьера, знаменитого в прошлом первопроходца. После распада ООН и заключения пятистороннего Пакта о разделении сфер влияния этот сектор пространства достался Объединенной Европе, где на тот момент наиболее влиятельным государством была Франция. Ослабленная нашествием исламистов Германия боролась с очередным внутренним кризисом, едва не переросшим в гражданскую войну, а французы к тому времени уже сообразили избавиться от засилья арабов – за пятьдесят лет до этого бравые парни устроили очередную «резню гугенотов», только под раздачу попали пришлые мусульмане. В результате в Европе образовались два полюса: Франция вкупе с Бельгией и Нидерландами при поддержке Великобритании и Испании начали укрепляться и развиваться, радикально решив национальный вопрос, а Германия с сателлитами – Швейцарией и Австрией – переживали нешуточные проблемы в связи с нерациональной иммиграционной политикой. Накануне Большой Войны с легорийцами дело там дошло до крупных столкновений на этнической почве. Озлобленным до последней крайности бюргерам помогли южноевропейцы, да и Славянский Союз не остался в стороне, а исламистам-переселенцам присылали подкрепления братья по вере из окончательно исламизированных Скандинавских стран. В общем, заварушка вышла крутая, но перевес был на стороне коренных европейцев. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не война. В условиях военного положения власти Федерации предельно жестоко пресекли конфликт, под корень вырезав горячих горцев и прочих пришлых, бюргеры же благоразумно подчинились и выжили. Но это не столь важно сейчас. На момент открытия системы сектор принадлежал Европейскому Союзу, в котором реально финансировать и осуществлять космическую программу могла лишь Франция. Кстати, на откуп Славянскому Союзу достался сектор, ныне превратившийся во Фронтир, так что наибольшие территориальные потери в войне с легорийцами понесли мои предки. Досталось еще и Азиатской Триаде (Китай, Япония и Корея), но они пострадали не так сильно. Последующая изоляция Внешних миров уравняла потери двух участников Пакта с остальными – Южноамериканской Конфедерацией и Объединенной Австралией и Океанией. Современная Федерация представляла собой сложный конгломерат из пяти крупных государств, деливших Землю и планеты Солнечной системы, равно как и колонии, по национальному признаку. И если относительно прародины человечества действовал договор о разделении ответственности – все планеты четко делились на пять национальных секторов, то внешние колонии уже целиком принадлежали кому-то из Большой Пятерки. Поэтому не было ничего удивительного, что систему 37-й Близнецов заселили выходцы из Южной Европы и частично из Северной Африки – в основном бывшие марокканцы и египтяне. Тунисцев еще было достаточно много. На Земле Европейский Союз к концу двадцать третьего века сумел подмять под себя северную оконечность Африканского континента и отгородился от Центральной Африки. Это долгая история, корни ее лежали еще в финансовом крахе, постигшем Соединенные Штаты в двадцать первом веке, и потере контроля над благополучно «демократизированными» ближневосточными и североафриканскими арабскими странами. Больше столетия они прозябали в хаосе гражданских войн, в результате чего многомиллионные армии народа арабского происхождения ломанулись в Европу. Как я уже говорил, французы с союзниками быстро смекнули, что к чему, и жестко ограничили приток мигрантов, остальные европейцы поддались вирусу «толерастии». Арабы подмяли под себя целые области и принялись насаждать законы шариата. Коренным жителям это не понравилось, и прокатилась первая волна столкновений на национальной почве. Были введены ужесточенные иммиграционные законы, на длительное время ситуация стабилизировалась – около ста пятидесяти лет европейцы и слегка пообтесавшиеся исламисты мирно сосуществовали. Арабские же страны после долгих междоусобиц раздробились на десятки мелких государств, в которых воцарилось некое подобие порядка. Однако численность пришлого населения в Европе неуклонно росла, в основном за счет высокой рождаемости, но большой вклад внесли и незаконные эмигранты. Как раз они и спровоцировали вторую волну национального кризиса. И огребли по самое не балуй. При активной поддержке Славянского Союза, который к тому времени благополучно избавился от балласта в лице кавказских и среднеазиатских государств, а также агрессивных балканцев. Южной Европе этого хватило, чтобы укрепить свое положение, а германцы продолжили играть в поддавки. Скандинавы и вовсе ассимилировались с пришлыми, только финны вовремя сообразили присоединиться к Славянскому Союзу и благополучно поглотили прибалтийские республики – в нагрузку, так сказать. По похожим сценариям развивались события и в остальных государствах Большой Пятерки. В результате к началу войны с легорийцами Земля представляла собой достаточно неравномерное в политическом плане образование: пять крупных конгломератов, поддерживавших строгий порядок на своих территориях, и так называемые Дикие земли – почти вся Африка, Северная Америка, Средняя Азия и часть Юго-Восточной Азии. Здесь перманентно шла гражданская война, царили разруха и голод. И отсюда всеми правдами и неправдами пытался выбираться народ. Большая Пятерка пользовалась этим и формировала из числа беженцев отряды первопроходцев, в задачу которых входила первичная колонизация вновь открытых миров. Как правило, в процессе девяносто процентов поселенцев благополучно отдавали богу душу, а потом на их место приходили люди из Пятерки. Вот так и получилось, что система 37-й Близнецов стала франкоговорящей. В ней обнаружилось пять планет, одна из них была близка по условиям к Земле, еще на двух можно было существовать под защитными куполами. После Большой Войны поддержка со стороны метрополии прекратилась, и населявший систему вздорный народец погряз в междоусобицах. До полноценной бойни и геноцида дело не дошло – власть достаточно быстро взяли местные промышленные олигархи. Они же навели порядок на Гемини-2 – землеподобной планете, и вышвырнули всех недовольных новыми законами анархистов на Гемини-3, после чего на некоторое время оставили их в покое. Потом началась знаменитая эпопея с пиратством, завершившаяся образованием конвойных войск. Флибустьеров чувствительно прижали к ногтю, и они чуть остепенились. Выразилось это в том, что Гемини-3 превратилась в законопослушную планету с развитой промышленностью. Пиратские кланы никуда не делись, но численность их стала просто смехотворной – несколько тысяч человек и не больше сотни кораблей. Как только какой-то из кланов начинал бесконтрольно расти, против него тут же проводилась превентивная акция, после чего он практически переставал существовать. В итоге сложилось равновесное состояние: пираты гадили по мелочи, в основном в Приграничье, и участвовали финансово в экономике Внешнего мира. За это правительство системы не вырезало их под корень. Теперь, судя по всему, некто могущественный возжелал стать повелителем собственного царства, и вряд ли это сам Плохиш Фенье, наверняка кто-то из промышленников замешан. А возможно, и целая компания. Вот не живется людям спокойно. Мало нам проблем с сепаратистами во Внутренних системах. Колонии вполне самостоятельны, законодательство в каждой свое: единственное требование, предъявляемое к ним метрополией – оно не должно противоречить Конституции Федерации. И все равно время от времени находились чудаки, которым мало власти, хотелось еще и еще – и безразлично, что придется остановиться в развитии на уровне Внешних миров, лишь бы независимость выцарапать. С ними успешно боролись, главным образом, за счет поддержки большинства населения. Но бунты периодически вспыхивали, куда ж без них. С Приграничьем на этот счет было проще: места суровые, промышленность развита хуже, населения меньше. Без поддержки метрополии останется только погрязнуть в дикости, и народ местный это прекрасно понимал. Потому и не было в колониях такого бардака, как на Земле, – все чинно и благородно, на государства делиться смысла никакого, так как население этнически однородно и подчинялось правительству соответствующего представителя Большой Пятерки. А заняться и без грызни за власть было чем. К тому же Большая Война оказала мощное воздействие на политическую обстановку: перед лицом общей опасности люди сплотились как никогда ранее. А тех, кто на интересы человечества в целом наплевал с высокой колокольни, безжалостно уничтожили за первые же месяцы с начала конфликта. Превентивные меры подействовали, за все годы противостояния с легорийцами ни в одной системе не возникло даже попытки бунта. А после тяжело доставшейся победы было не до распрей – экономику бы восстановить да детей нарожать побольше. Так и жили последние сто лет, и только сейчас вновь вылезли из щелей всяческие либералы и толерасты на Земле и во Внутренних системах. Приграничье пока держалось. Глаза начали немилосердно слипаться. Блин, четвертый час уже! Вставать скоро. Я выключил терминал, устроил его на прикроватной тумбочке, прикоснулся губами к Ольгиной щеке и откинулся на подушку. Сон навалился сразу же, за какую-то пару минут. И снился мне почему-то степной пожар, охвативший землю до самого горизонта.
Глава 5
Система Риггос-2, планета Ахерон, ЧернореченскХорошо все-таки дома! Не то что в кунге на жестких нарах. Тут тебе и кровать с чистым бельем – Ольга Сергеевна постаралась, – и сортир с удобствами, и душ. И тишина. Так что вторую половину ночи, после того как конвой с Базы-7 прибыл в Чернореченск, я провел в комфорте и добрал недосып накануне переброски. И то сказать, двадцать третье марта выдалось на редкость суетливым днем. Подъем в восемь, торопливое прощание с Ольгой, общий сбор на тренировочной базе, контрольный прогон на полосе препятствий, потом поход к Сереге Акимову за оружием и прочим снаряжением. Боеприпасы загодя упаковали в контейнер, который техники протолкнут через телепорт за нами следом. Та еще дура – почти три центнера. После завернули на стрельбище, проконтролировать и при необходимости пристрелять новые стволы. Тренировались-то мы с местным оружием, которое нам под расписку выдавал капитан-лейтенант Вайсман. Визит в санчасть, за новой порцией прививок, здесь же наш санинструктор сержант Борисов затарился медикаментами. Малый кибермедик уже был уложен в пресловутый контейнер. В суете время пролетело незаметно, и после обеда группа в полном составе собралась в грузовом терминале. Последовал краткий инструктаж со стороны Борщевского, который можно было уместить в двух требованиях – «не нарывайтесь» и «быстрее», затем уже привычный – в третий раз как-никак – переход, и вот мы уже на Базе-7, за многие десятки световых лет от родной Бурной. Тут нас ждали, можно сказать, с нетерпением. Комиссия по встрече собралась представительная – полковник Соломатин, главный «мародер», при поддержке главного же научника Зайцева. Не хватало только генерала, но полковник опередил меня, буркнув, что Злобин сильно занят разборками в Совете. Расспрашивать нас о результатах «поездки» высокая принимающая сторона не торопилась, Соломатин лишь забрал у Волчары пакет документов, переданных нашим командованием, и пообещал просмотреть в пути. А дальше события завертелись чуть ли не со звуковой скоростью – команду разделили, определив рядовой и сержантский состав на постой в выросшую как по волшебству казарму здесь же на базе, а нас троих – меня, Волчару и Шелеста – с ближайшим конвоем отправили в Чернореченск. Что характерно, главный «мародер» отправился с нами, а Зайцев остался рулить на базе. Прибыли в город посреди ночи. Последовала команда расходиться по домам и досыпать, а к восьми ноль-ноль быть в штабе Поисковой службы. Я без колебаний выцыганил у полковника «бобик», на котором и добрался до съемной квартиры. Шелеста Соломатин обещал разместить в офицерском общежитии. Они быстро нашли общий язык, так что всю дорогу о чем-то трепались и мешали мне дремать. На Волчару же это не произвело ни малейшего впечатления, он дрых без задних ног, хорошо хоть не храпел. Встретила меня Ольга Сергеевна, Сашкина мать. Выяснилось, что он уже четвертые сутки пропадает в Мутагенке, Андрей Вениаминович – отец – на дежурстве, а Варвара – старшая сестра – спит в своей комнате. А посему я отбрехался от предложенного перекуса и, извинившись за беспокойство, ушел к себе. Свежая постель встретила приятной прохладой, и я благополучно вырубился, даже сновидения не мучили. Проснулся на звук будильника, свежий и бодрый, чего за собой по утрам не замечал уже давненько. Наскоро умывшись и шикарно позавтракав – Ольга Сергеевна расстаралась, – влез в местный камуфляж, нацепил поясную кобуру с родным АПС-17 и отправился ловить такси. Или служебный автобус, это уж как повезет. Оказалось, что в Чернореченске имеется общественный транспорт – те же «шишиги», но упрощенной конструкции, с задним приводом, и с просторным пассажирским кунгом человек на тридцать. Впрочем, здесь вышла промашка – у ворот уже стоял служебный «бобик» с молоденьким водилой. Тот без лишних вопросов дождался, пока я усядусь рядом, и рванул в сторону Армейки. До места добрались в рекордно короткий срок, и без десяти восемь я уже торчал в приемной Соломатина. В оружейку решил не заходить, «сто третий» пока без надобности, а АПС набедренная кобура почти полностью скрывала, не сразу и поймешь, что там не стандартный кольт проживает, а навороченный гаусс. Полковник в сопровождении Волчары и Шелеста явился ровно в восемь. Мы перездоровались за руку и ввалились в кабинет, где и расселись за столом согласно табели о рангах. Смешно, но в этой компании я оказался младшим по званию, поэтому меня запрягли заваривать чай. Я уже немного ориентировался на местности, поэтому с заданием справился, можно сказать, блестяще. Вооружились объемистыми кружками с душистым отваром, и Соломатин предложил заняться делом. — Ну что, товарищи офицеры, – обвел он нас задумчивым взглядом, не забыв прихлебнуть из кружки, – пора за работу браться. Доставленные Волчарой документы я изучил, с майором Шелестом тоже плотно пообщался, поэтому обстановкой в общих чертах владею. Хотелось бы услышать предложения по ближайшим планам. — Товарищ полковник, может, введете нас в курс здешних дел? – поднял я руку. – Что за неделю нового случилось? — Логично, – не стал спорить Соломатин. – Непредвиденных событий не произошло, что радует. Все идет строго по плану. На Базе-7 ускоренными темпами строится Форт, ну да вы сами все прекрасно видели. Мутагенку чистим уже четвертые сутки. Базу-центральную захватили, мутантов перебили. Сейчас там работают технические специалисты. Саму аномалию зачищаем по плану майора Волчары, младший Иволгин с партнером сейчас как раз там. Потери есть, но даже меньше, чем ожидалось. Дня через четыре, край – за неделю, закончим. Кстати, Тарасов, – перевел он на меня взгляд, – спасибо за жест доброй воли. Это ты хорошо придумал. Телепорт на Базе-центральной нашли, он в удовлетворительном состоянии. Реактор техники запустят в ближайшие сутки, так что будет прямая связь с Фортом. В Океанариуме вроде бы тоже сохранился терминал, но на согласование уйдет какое-то время, раньше чем через неделю связь установить не получится. Но все равно большое спасибо. Ага, руководство последовало моему совету и снабдило чернореченцев кодами от внутрисистемной телепортационной сети. — А почему только три точки? – поинтересовался я. – На планете еще как минимум два рабочих телепорта. — А нам пока без надобности, – отмахнулся полковник. – Сам посуди, с какой радости нам сейчас куда-то соваться, силы распылять. Может быть, со временем… — Жалко, здесь телепорта нет. – Я сделал неопределенный жест рукой, подразумевая под «здесь» город. – Было бы неплохо. — Есть телепорт, – огорошил меня Соломатин. – Только брошен за ненадобностью. В каком состоянии – неизвестно. Сегодня техники полезут разбираться, но, боюсь, не скоро его в строй ввести сможем. Так что при проведении операции… как там ее?.. «Сафари» придется без него обойтись. Но ты не переживай, капитан, транспорт дадим. Ты только подробней объясни, что задумал и что конкретно тебе понадобится. — Я же рассказывал, – пожал я плечами. – Нужно захватить пиратский маяк. Для этого в первую очередь нужно выяснить, где он находится. И это будет нашей главной задачей. Я предлагаю действовать следующим образом… На изложение и обсуждение плана ушло больше часа. Несмотря на кажущуюся простоту, вопросов возникло множество, но к консенсусу прийти удалось. Выполнение первой фазы я брал на себя (при поддержке остального отряда, естественно), вторая фаза подразумевала активные действия майора Шелеста. А вот дальше уже будем работать по обстановке, пока предусмотреть следующий шаг решительно невозможно, слишком много неизвестных переменных уравнение содержало. Со своей стороны полковник Соломатин обещал всяческую поддержку, особенно транспортом и иным материальным обеспечением. Плюс он же взялся задействовать генерала Злобина, чтобы тот через Совет подкинул кое-кому нужную информацию. На том и разошлись, оставив Шелеста в компании полковника – дела у них какие-то секретные нашлись. Мы же сВолчарой, как ответственные за подготовку и проведение первой фазы, уединились в нашем с Сашкой кабинете, благо в данный момент он пустовал.24 марта 2535 года
* * *
— Ну-с, приступим, туда-сюда! – ввернул любимую присказку Волчара, устроившись за Сашкиным столом. Я развалился на стуле и достал из ящика терминал. Через пару минут комп загрузился, затребовал логин и пароль, и вскоре я уже просматривал служебную сводку из Мутагенки. Интересно все-таки, как там дела. — Тарасов, хватит комп мучить, – буркнул майор. – Давай лучше прикинем, сколько народу брать. И какого. — Не с того начинаешь, – отозвался я. – Нужно объект в первую очередь подобрать. — Валяй, – согласился Волчара. – Тебе полковник допуск дал, вот и ищи. Ага, с этим не поспоришь. Я с сожалением свернул страничку с новостями из аномалии и залез на сайт порта города Разгуляя. В открытых разделах интересующей нас информации не нашлось, пришлось воспользоваться дарованным Соломатиным кодом доступа, но минут через десять сосредоточенного пыхтенья я таки откопал нормальный вариант и повернул монитор к майору. — Вот, Игнат, по-моему, самое то, что нужно. Волчара вгляделся в экран, пожевал губами и вынес вердикт: — Пойдет, туда-сюда. Звони Соломатину. Я подтянул к себе телефонный аппарат, натыкал на цифровой панели номер. Ответил адъютант, но моментально переключил на полковника, как только я представился. — Алло, товарищ полковник! — Слушаю, Тарасов, – прохрипела трубка в ответ. – Чего надо? — Мы определились с объектом, – доложил я. – Самоходная баржа «Морж», выходит из Разгуляя завтра утром. Груз – консервы, пиломатериалы и партия телевизоров. На нее наверняка и без нашей помощи внимание обратят. Но на всякий случай нужно подсуетиться. Можете передать генералу. Я советую особенно подчеркнуть, что телевизоров много, и часть в надстройках размещена. — Подстраховаться хочешь? – хмыкнул полковник. – Понимаю. Пожалеют такой груз портить, в Порт-Владимире это дефицит. С другой стороны, не слишком ли заметный товар? Где его реализовывать? — Да перестаньте, товарищ полковник! – рассмеялся я. – Вы лучше меня знаете, что черный рынок Порт-Владимира и не такое переварит, и не поперхнется даже. Тем более эксклюзив. А уж консервы с пиломатериалами налево толкнуть вообще не проблема. — Ладно, убедил, – буркнул полковник и повесил трубку. — Все пучком! – бодро доложил я напарнику. – Теперь давай насчет команды мозговать. Сразу говорю, я своих всех беру, и Шелест тоже идет. Вооружение наше, не хочу рисковать. Сам-то пойдешь? — А как же. – Волчара на минуту задумался. – С речниками запросто проблемы огребем. Не бойцы они, хоть и лихие ребята. Могут растеряться, туда-сюда. Но и своими орлами я их заменить не могу. — Тогда пойдешь под видом охраны, – зевнул я. – Сколько там по штату положено для такого груза? — Отделение, – хмыкнул майор. – Девять человек плюс командир. Подберу надежных ребят из роты, возьмем «корд» и пару ручников. Могу попытаться пару-тройку «шмелей» выбить. — Не надо, в случае чего мы из «горыныча» жахнем. А то можно лишнее внимание привлечь. — И то верно, – согласился Волчара. – Ни разу не слышал, чтобы у конвойщиков на баржах реактивные огнеметы были. — Десять человек, – задумался майор через некоторое время. – Да плюс вас семеро. И в Разгуляй нужно попасть завтра к утру. А лучше затемно, чтобы на месте определиться. Придется звено штурмовиков выбивать из руководства. — Соломатин обещал, – напомнил я. – К тому же сейчас не время технику беречь. Можно так доберечься, что вообще все потеряем. — Это точно, – вздохнул Волчара.Система Риггос-2, планета Ахерон, Разгуляй 25 марта 2535 года, раннее утро Штурмовик мерно ревел движками, переводя в раздел невозможного любой разговор с соседями, и бодро пожирал километр за километром. К тому же, честно сказать, десантный отсек не дотягивал по удобству даже до бочки абордажной капсулы, сидеть приходилось впритык друг к другу. Некстати вспомнился поход в Мутагенку, хоть я и оккупировал тогда в «бардаке» командирское кресло, но на коллег насмотрелся досыта. Сейчас же сам оказался в похожем положении: семь человек в полном снаряжении, с рюкзаками и парой объемистых вьюков с боеприпасами заполняли пространство столь плотно, что даже пошевелиться не было возможности. Боюсь представить, что во втором штурмовике творилось – там вообще целое отделение бойцов во главе с Волчарой. Полет длился всего полчаса, но даже за это время ноги у меня затекли, а шея одеревенела. От скуки я активировал в шлеме ночной режим и уставился в продолговатый иллюминатор – в штурмовике личный состав размещался спинами друг к другу, на двух лавках с общей спинкой по центру отсека, так что окинуть взглядом окрестности не составило труда. Другое дело, что смотреть особо не на что – темно еще, и облачность довольно плотная. Так что ночное зрение не помогло, кроме неясного марева, в окружающем пространстве ничего не было видно. Одно хорошо – ближе к иллюминатору нагнулся, и ноги отпустило. Я скрючился в этом положении, попытавшись хоть немного активизировать кровообращение в страдающих конечностях, и просидел так еще минут десять, до тех пор, пока штурмовик не пробил облачный покров, и далеко внизу взору не открылась россыпь разноцветных точек. Увеличив разрешение на забрале, я с удивлением принялся рассматривать знаменитый своими разнузданными нравами Разгуляй – именно он привольно раскинулся в излучине Черной. Сверху изгиб реки напоминал Самарскую Луку в миниатюре, и я даже взгрустнул, вспомнив родину. Подключил компьютерную коррекцию изображения, получил картинку, очень близкую к дневной, и немного полюбовался городом. Размером Разгуляй сильно уступал тому же Чернореченску и больше напоминал планировкой и типом построек не в меру разросшуюся деревню, в крайнем случае поселок городского типа. А вот речной порт поражал размахом: пристани натыканы почти по всей дуге, километров на десять в общей сложности. Акватория была плотно забита разнообразными лоханками в диапазоне от рыбацкой лодки до танкера. У правого, более пологого, берега тянулись на сотни метров плоты – лесной край вовсю приторговывал древесиной, а ее проще всего было сплавлять по реке в связках своим ходом. Левобережье, занятое портовой инфраструктурой и городом, полыхало тысячами огоньков – светились окна домов, фонари на судах, бакены, обозначавшие фарватер, да и по улицам бесконечным потоком ползли грузовики с включенными фарами. Товарооборот в городе нешуточный, почитай, из Чернореченска в Порт-Владимир и в обратном направлении процентов восемьдесят грузов через него проходило. Так что городок богатый и веселый до неприличия. Судя по рассказам местных, ночью в припортовых районах на поножовщину нарваться легче легкого. А уж по количеству кабаков, борделей и прочих развлекательных заведений на душу населения Разгуляй впереди планеты всей. Злачных мест море, и в любом из них крутились темные делишки, процветали игорный бизнес и проституция. К чести жительниц княжества, промышляли этим делом в основном не слишком щепетильные аборигенки из оседлых. Тут даже гетто было, как и в Чернореченске, – работы для грузчиков в порту хоть отбавляй, вот местные мужички и тянулись за легким по аборигенским меркам рублем. Все это я рассмотрел, пока штурмовик заходил на посадку. Заложив широкий вираж, машина спикировала куда-то в район восточного пригорода, как раз к гетто, и приземлилась на заброшенном пустыре на задворках длинного лабаза непонятного назначения. Здесь уже стояли две «шишиги» с фурами, вызвавшие у меня нездоровый интерес. В Чернореченске я таких машин не видел, там все больше или с кузовами, или с кунгами (у военных), а тут прямо седельные тягачи с прицепами. Десантные люки с шипением пневмопривода откинулись вверх, и мы горохом высыпались из чрева летательного аппарата. Похватали пожитки и рысцой побежали к ближайшей фуре, от которой нам уже махали фонариком. Сзади приземлился второй штурмовик, и отделение Волчары пронеслось следом, огласив окрестности топотом. Земля на пустыре была отменно твердая, лишь кое-где пробивалась чахлая травка – похоже, тут частенько тяжелая техника ездила, утрамбовала почву до каменного состояния. Преодолев несколько десятков метров, отделявших нас от машин, остановились и построились двумя неровными шеренгами. Мы с Волчарой подошли к человеку в грузчицкой робе, тот посветил сначала себе в лицо, потом мазнул лучом по нам и произнес: — Добро пожаловать в Разгуляй, господа! Интересуетесь контейнерными перевозками? Может быть, двадцать первого числа? — Нам бы наливняк до Чернореченска, к двадцать пятому, – хмыкнул Волчара. — К двадцать пятому никак не успеть, – отозвался «грузчик». – Могу предложить двадцать седьмое. — Порядок, – удовлетворенно выдохнул майор и спросил встречающего: – Вы нас куда теперь? Конспираторы хреновы. Это ж надо, до шпионских игр дожили – пароль, отзыв, подтверждение отзыва. И, как в плохом фильме, в виде чисел. Не судьба по рации опознаться. Как будто на двух штурмовиках могли какие-то левые люди нагрянуть, да и на заброшенный пустырь пару тяжелых фур посреди ночи никакой дурак не погонит. Однако ж встревать в разговор я не стал, местным виднее. — Вы охрана? – уточнил «грузчик». — Да, – кивнул Волчара. – Десять человек, вот эти. — Грузитесь в ту фуру, – показал рукой встречающий. – Мы вас сейчас в казарму отвезем, там переоденетесь в форму конвойщиков. Как рассветет, на автобусе в порт перебросим, на баржу загрузитесь сами. А вы, – повернулся ко мне «грузчик», – со своими людьми садитесь в ту машину. Боюсь, вам придется провести в контейнере несколько часов. В порту его перегрузят краном на баржу, потом выйдете. — Нормально, – буркнул я. – Там вентиляция хоть есть? — А как же! – усмехнулся собеседник. – И не только вентиляция. По периметру камеры встроены, можете подключиться к системе наблюдения. Мы там даже биотуалет установили, не переживайте. Удовлетворившись ответом, я махнул своим людям и направился к дальней фуре, которая, оказывается, и не фура вовсе, а поставленный на колеса судовой контейнер. А что, очень даже удобно: пара мостов со сцепкой, сверху коробка из рифленого железа – цепляй и езжай. И мучиться с перегрузкой особо не надо. Контейнер встретил нас гостеприимно распахнутыми створками грузового люка на заднем торце, так что мы быстро закинули внутрь поклажу и забрались сами. Подоспевший «грузчик» затворил люк и лязгнул запором. Внутри тут же вспыхнули лампы дежурного освещения – тусклые, но дававшие достаточно света, чтобы свободно ориентироваться во внутренностях нашего временного убежища. Здесь оказалось даже уютно – стенки были предусмотрительно обиты каким-то пружинящим материалом, по центру несколько диванов с пристяжными ремнями, в дальнем углу пластиковая кабинка биотуалета. Свалив груз к дальней стене, мы тщательно закрепили его резиновыми жгутами с крючьями, и расселись по диванам. Через несколько минут взревели движки тягачей, и контейнер дернулся, вжав меня инерцией в спинку лежанки. В следующее мгновение металлический короб плавно тронулся с места, слегка качнувшись на рессорах. — Константинов, озаботься камерами, – приказал я нашему спецу по связи. – Большой экран собери, чтоб всем не скучно было. — Есть, – буркнул тот и нехотя поднялся с дивана. Придерживаясь за спинки, он добрался до кучи рюкзаков, чуть не с головой зарылся в один из них, через некоторое время извлек из его недр стопку тонких мониторов и принялся укреплять их на стене – родное начальство расщедрилось на комплект оборудования для малого командного пункта, и теперь оно нам пригодилось. Ефрейтор оперативно собрал из шести пятнадцатидюймовых панелей большой обзорный экран, подсоединил его к терминалу и вывел изображение с обзорных камер. Немного поколдовал с настройками и доложил: — Готово, товарищ капитан-лейтенант! Да я уж и сам вижу, что готово. Камер было четыре штуки, поэтому ефрейтор поделил составной монитор на такое же число прямоугольников, для кругового обзора. Правда, пока ничего интересного разглядеть не получалось – темно, да и двигались мы довольно быстро, что тоже качества изображению, выведенному с простеньких, хоть и цветных камер наружного наблюдения, не прибавляло. Я уставился на экран, убив пару минут, потом бросил это занятие, как абсолютно бесперспективное, и развалился на диванчике. Если повезет, подремлю чуток. Не повезло. Уже через пятнадцать минут грузовик вырулил в район припортовых складов, и началась жуткая болтанка. Судя по изображению на мониторе, тяжелая фура петляла по лабиринту кривых улочек, в некоторых местах настолько узких, что чуть ли не задевала стены лабазов зеркалами заднего вида. Я подивился про себя мастерству водителя, и сразу же ругнул его матерно, когда прицеп попал колесом в большущую рытвину в покрытии, некогда бывшем пенобетонным, и подпрыгнул на полметра. Эта вакханалия продолжалась еще минут двадцать, а потом тягач вырвался на оперативный простор – непосредственно в порт. Здесь места было много больше, на ширине проездов никто не экономил. В серых предрассветных сумерках отчетливо проступили впереди громады козловых кранов, там и тут высились пирамиды контейнеров, тюки с чем-то мягким, упакованные в пачки специальными сетками, и прочий портовый хлам. Сновали погрузчики на электротяге, деловито прохаживались бригадиры грузчиков, то и дело покрикивавшие на нерадивых подчиненных – в общем, нормальная жизнь большого грузового терминала, которая мало отличается на любой планете Федерации. И неважно, что порт всего лишь речной, сходство тут не в масштабах, а в функционировании – тысячи человек обслуживающего персонала вкупе с разнообразной техникой действовали как единый организм, и кажущийся хаос оборачивался строгим порядком. По терминалу ехали довольно долго, пересекли его из конца в конец и остановились у последнего пирса, к которому приткнулась крупная баржа. К этому моменту окончательно рассвело, и я без труда различил метровые буквы на ее борту: «Морж». Все, мы на месте. Теперь осталось дождаться погрузки, поскучать пару часов, пока судно не покинет акваторию порта, и можно будет вылезать на свет божий. С погрузкой персонал терминала тянуть не стал. Сначала возникла небольшая суета вокруг контейнера – водила пробежался вдоль железных бортов, рассоединив крепления. Затем сверху натужно загудело, кто-то грохнул по крыше тяжелыми ботинками, потоптался несколько минут, периодически ударяя по листам обшивки чем-то металлическим и звонким, и мы под аккомпанемент гудения нагруженных электродвигателей вознеслись в горние выси. Сердце вознамерилось было провалиться куда-то в район желудка, но организм быстро пришел в норму, вспомнив привитые множеством жестоких тренировок навыки – в боевых вылетах и не такое видали. Контейнер завис метрах в десяти над пирсом, плавно развернулся и поплыл к барже, величественно покачиваясь на тросах. В одном из квадратиков обзорного экрана возник мощный кран, ранее прятавшийся в слепой зоне, и я разглядел сосредоточенное лицо крановщика: молоденький парнишка осторожно орудовал джойстиком, выцеливая контейнером круглую отметину на палубе кораблика. Задача не из простых, особенно с учетом размеров груза и принимавшего его судна. Но паренек, к вящей нашей радости, оказался крутым профи – притер раскачивавшийся громоздкий ящик к палубе с ювелирной точностью, уловив ритм в его движениях. Мы лишь почувствовали легкий толчок, и тут же снова кто-то запрыгнул на крышу – отцеплять крюки. С десятиметровой высоты открывался неплохой вид на излучину, и за ту пару минут, что контейнер болтался в воздухе, я разглядел нагромождение портовых построек, щедро разбавленных россыпями грузов, которое тянулось в обе стороны чуть ли не до горизонта. И всюду теснились лодки, яхты, кораблики, корабли и кораблища – многие сотни. Воистину, Разгуляй ворота княжества. Пока не увидел собственными глазами, даже не представлял, какой колоссальный объем грузов проходил через него. Неудивительно, что вокруг такого лакомого куска сконцентрировано больше авантюристов, спекулянтов и просто уголовщины, чем во всем княжестве вкупе с остальными городами. Волчара вчера сказал, что в Порт-Владимире порт (извините за невольную тавтологию), хоть и морской, но раза в три меньше. Все-таки он транзитный, в отличие от разгуляевского – тут заканчивался водный путь и начинался сухопутный в глубь страны. Суета с контейнером завершилась минут через двадцать. К этому времени его избавили от тросов с крюками и накрепко принайтовили к палубе. Не думаю, что на Черной можно попасть в сильный шторм, но маневрировать в достаточно узком в верхнем течении фарватере придется много и часто, а пустой контейнер совсем не то, что набитый под завязку. От нечего делать при небольшом крене сползет с места, и фальшборт не удержит. Доставай его потом со дна. К тому же насчет герметичности «грузчик» ничего не говорил, а даже в наших скафандрах под водой мы сможем просидеть пару часов, не более. Так что лучше подстраховаться. И мы целее будем, и палубная инфраструктура. Больше ничего интересного не происходило, и я с чистой совестью завалился на диван – досыпать. Проснулся через час, как и собирался, – все-таки биологические часы великая вещь! Еще в бытность студентом натренировал. Бравые штурмовики все так же бездельничали: кто лежал, кто по привычке возился с оружием, а штатный связист Константинов колдовал у терминала. Майор Шелест устроился на дальнем диване и что-то изучал на экране КПК. Я от души потянулся, хрустнув суставами, и направился к монитору. Отобрал у ефрейтора пульт управления камерами – тот его обнаружил в специальном ящичке – и принялся щелкать кнопками. Изображения на мониторе послушно сменяли друг друга. С трех камер вид открывался умиротворяющий – бликующие воды реки в просветах между бортами кораблей и в русле, – а четвертая, выходившая на пирс, выдала картину локального хаоса в строгом порядке порта: из припаркованного почти на самом краю пристани автобуса выгружалась конвойная команда. Непривычные к подобному окружению «фортификаторы» бестолково кучковались у трапа, но на зыбкие мостки забираться не торопились. Майор Волчара при поддержке боцмана пытался загнать отделение на палубу, но пока без особого успеха. Я увеличил громкость, до того выкрученную в ноль, и явственно расслышал несколько смачных матюгов. «Конвойщики» зашевелились и с опаской ступили на сходни. С горем пополам десяток бойцов в полной экипировке забрался на палубу и выстроился неровной шеренгой недалеко от контейнера – чтобы разглядеть их, мне пришлось немного развернуть камеру на кронштейне. Злой Волчара прошелся перед строем и занялся стандартной процедурой, которую я называл «промывка мозгов»: хриплым матом высказал все, что думал про сборище тупых дегенератов, по недомыслию командования назвавшихся боевым подразделением. «Тупые дегенераты» скромно помалкивали и ковыряли носками берцев доски палубного настила. Вообще-то майор преувеличил – нормальные у него люди, по повадкам видно, что не зеленые первогодки. Вот только непривычная форма темно-синего цвета с брюками навыпуск несколько дисгармонировала со стандартным пехотным обвесом и камуфляжными бронежилетами. Хорошо хоть бескозырки на них напялить не догадались. А может, и нет их тут. По крайней мере, синие патрульные кепи с якорем на кокарде смотрелись более уместно на не очень уверенно себя чувствовавших парнях. И это мы еще в порту, тут даже качки нет. А что будет, когда в фарватер выйдем? Или до нижнего течения (не дай бог!) доберемся? Там ширина Черной достигала пары километров, волны гуляли. Как бы не слегли с морской болезнью. В своих людях я был уверен – каждый неоднократно прошел суровую проверку центрифугой и на легкое волнение обращать внимание не склонен. С нашими привычными организмами и шторм пережить не составляло большой проблемы. Тем временем Волчара покончил с наведением дисциплины, разогнав людей устраиваться в кубриках, и те немедленно разбрелись в сопровождении ухмылявшихся речников. Ага, до сих пор перед глазами рожа боцмана, растянутая в злорадной усмешке. Будет о чем экипажу посудачить в кабаках, если, конечно, живы останемся. Но в этом как раз были определенные сомнения. Я напялил шлем и настроил передатчик на условленный канал. Майорская коротковолновка зашипела в кармане «разгрузки», и тот поспешил поднести рацию к уху. — Как дела, Игнат? – с ухмылкой поинтересовался я. Хорошо, что он меня не видел, а то и мне бы порция матюгов прилетела. – Распустил ты народ!.. — Бездельники, туда-сюда! – зло сплюнул Волчара. – Сами как? Нормально устроились? — Бывало и хуже. Когда отчаливаем? — Кто бы знал, – фыркнул майор. – Сейчас пойду к капитану, или как здесь главный называется. Будь на связи. — Ага. Волчара щелкнул тумблером и направился к надстройке, быстро скрывшись из виду. Минут через десять вновь ожил передатчик: — Тарасов, кэп говорит, через полчаса отправка. — Понял, конец связи.
Система Риггос-2, планета Ахерон, верхнее течение р. Черной 25 марта 2535 года, день — Смотри-ка, Игнат! – Я пнул возвышавшуюся на баке странную конструкцию, напоминавшую одновременно орудийную башенку со срезанной под корень броней и кабинку колеса обозрения без трубчатого каркаса. – Что за убожество? — Это не убожество, это штатное пулеметное гнездо, – с серьезным видом пояснил Волчара. – «Морж» раньше, видать, военным транспортником был. На корме такая же штука имеется. Вообще, хорошая вещь, вот, гляди – поворотный механизм. Можно на триста шестьдесят градусов вертеться. Жалко только, что одна платформа осталась, ни брони, ни станка. — Нашел проблему. Сейчас кэпа разведем на мешки с песком, у них должны быть в трюме, вместе с пластырями. Соорудим огневую точку, поставим «корд», и будет нам счастье. — А что, идея! – загорелся майор. – Не надо будет мучиться с выбором позиции в случае чего. Будет стационарный дзот, туда-сюда. Жалко, крупняк только один. В принципе, на корме такую же штуку сделаем – я туда бойца с ручником загоню, все лучше, чем за фальшбортом прятаться. — А не боишься, что наши фортеции в первую очередь разнесут? – осведомился я и присел на платформу. – Из гранатомета? — Интересно, где бы они его взяли? – возмутился Волчара. – Еще скажи, из «шмеля» жахнут. — Насчет «шмеля» не уверен, а вот из чего-нибудь типа нашего «горыныча» – запросто. Забыл, с кем дело имеем? — Тоже верно… – протянул майор и глубоко задумался. Разговор имел место через пару часов после отплытия, когда далеко за кормой остались даже передовые наблюдательные пункты и лоцманская станция, и нас уже не мог рассмотреть никто из персонала порта. Я со своими людьми выбрался из опостылевшего контейнера и вознамерился идти занимать каюты, но не тут-то было. Некстати явившийся старпом известил нас, что все жилые помещения набиты под завязку, а потому квартировать мы будем все в том же железном ящике. Правда, выходить из него теперь не возбранялось, только желательно не светиться на палубе в футуристическом обвесе – команды встречных судов могут неправильно понять. Бойцы попытались было взбунтоваться, но второй человек в здешней иерархии быстро их успокоил, показав на боцмана, основательно загруженного стопкой одежды. Тот приволок десяток комплектов моряцкой робы разных размеров, так что хватило всем. Мы оперативно переоделись, свалив снаряжение и оружие в контейнере, и побрели осматривать гальюн с умывалкой. Кысь остался сторожить барахло – вызвался как самый ленивый. Покончив с первичным осмотром помещений первой необходимости, включая камбуз, разошлись кто куда. В ближайшие часов десять – пятнадцать активных действий не ожидалось, поэтому я разрешил людям осмотреть судно. Те моментально рассредоточились по палубе – кто высматривать подходящую позицию (Федотов, например), а кто просто потрындеть с речниками. — Ваня, – ухватил я за локоть проходившего мимо Черенкова, – проследи, чтоб чего не вышло. — Есть. Только сначала с боцманом переговорю, чтобы он своих орлов предупредил. — Действуй. Шелест по своему обыкновению уединился с капитаном в рубке. Я, правда, думал, что тот его быстро выпроводит, однако ошибся – майор не вышел ни через час, ни через два. Видать, нашли общий язык. Даже на кормежку не появился, хотя, скорее всего, им прямо в рубку харчи принесли. Нам тоже доставили еду в контейнер, чему мы даже обрадовались – не пришлось давиться сухим пайком и толкаться локтями в крохотной столовой. Там команде-то места с трудом хватало, а «конвойщики» вообще во вторую смену обедали. Покончив с приемом пищи, я дождался появления майора Волчары и потащил его на разведку – пока есть время, нужно наметить размещение личного состава в предстоящей драке. Да-да, вы не ошиблись. Именно в этом и заключался план, предложенный Соломатину, – я вовремя вспомнил рассказ Злобина о свирепствовавших в среднем течении Черной пиратах. Ловля на живца, старый, как мир, способ. В роли приманки выступала баржа «Морж» с лакомым грузом на борту. Генерал Злобин позаботился, чтобы информация о нем попала куда нужно, невзначай проболтавшись в кулуарах Совета в присутствии одного из представителей Торгового Братства. Кого конкретно, я не знал и знать не хотел – пусть сами разбираются с ренегатами, да и с внутренней политикой государства тоже. В нашу задачу входило отражение атаки на судно и обязательный захват пленных. Это первая фаза – силовая. Потом их распотрошит майор Шелест на предмет выявления связей в Порт-Владимире или Разгуляе. Определиться с территориальной принадлежностью пиратов пока не удалось – большинство отмеченных нападений происходило именно в среднем течении, на практически одинаковом удалении от обоих населенных пунктов. Примерно в этом районе мы и ожидали попытки захвата. Обычно переход из Разгуляя в Порт-Владимир занимал чуть менее трех суток при скорости километров пятнадцать в час, так что у нас в запасе часов двадцать, потом нужно будет организовать боевое дежурство, да и свободным от вахты придется париться в полной экипировке. В ожидании обеда я просмотрел довоенные карты Черной. В общем-то понятно, почему нападали именно в среднем течении – самое оптимальное место. Ширина реки метров пятьсот-шестьсот, берега достаточно пологие, подходы не затруднены. Почти на всей протяженности побережье скрыто густыми зарослями, что вовсе не удивительно в пойме. Плюс множество затонов: от совсем крошечных до огромных, в десяток километров длиной. И это без учета большого количества впадавших в Черную речек и речушек. Спрятать можно все что угодно, вплоть до тяжелого патрульного катера с ракетным вооружением. Про моторные лодки молчу. Фарватер широкий, мелей почти нет, идти можно без опаски, даже ночью никто не вставал на якорь. И эта благодать тянулась почти на семьсот километров. Пара сотен кэмэ от Разгуляя вниз по течению отличалась сложностью навигации ввиду частых отмелей и извилистого фарватера, плюс до города недалеко, постоянно рыщут патрульные. Таким образом, триста – триста пятьдесят километров акватории можно было исключить. Примерно столько же выпадало в нижнем течении со стороны Порт-Владимира – и широко, и мелко, и патрули то и дело мешались. Оставался отрезок протяженностью чуть меньше трехсот километров, как раз в среднем течении, с удобными подступами и уймой мест для схронов. Да и в степь рвануть удобнее всего было именно там. Так что вторые сутки сплава оптимальное время для нападения. А если пираты не клюнут, придется до Порт-Владимира идти, и оттуда эвакуироваться на штурмовиках. Но такой исход будет означать провал операции и потерю нескольких суток драгоценного времени. Пусть уж лучше клюнут… Снедаемый подобными мыслями, я и отправился гулять по судну, прихватив Волчару – его команда тоже не будет сидеть без дела, если пираты появятся. А посему прямо-таки необходимо разделить сектора ответственности и спланировать порядок действий по тревоге. — Гранатометы – это плохо! – вышел из задумчивости майор. – Но придется рискнуть, туда-сюда. Уж больно позиция удобная. — Есть альтернативный вариант, – возразил я. – У нас главная задача какая? Правильно, захват пленных. Поэтому разносить нападающих еще на подходе не дело. Лучше оборудуем фальшивые огневые точки, как раз на платформах. И чтобы выглядели солидно. Пусть они их издали разнесут и на палубу сунутся без опаски. А уж тут мы их встретим. Майор принципиальных возражений не имел, и мы еще около часа потратили на разработку схемы взаимодействия, причем постарались учесть как можно больше вариантов развития событий. А потом я ушел спать, предоставив оборудование огневых точек Игнату.
Система Риггос-2, планета Ахерон, верхнее течение р. Черной 25 марта 2535 года, вечер Вздремнув днем, с вечера я заступил на боевое дежурство, а Волчару отправил отсыпаться. Тот времени зря не терял: пока я отдыхал, бойцы под его чутким руководством соорудили на поворотных платформах брустверы из мешков с песком и оснастили их муляжами часовых с пулеметами. Издали, да еще со стороны купиться на эту уловку было легче легкого, особенно если нет биодетекторов. А в наличии таковых у речных пиратов я сильно сомневался, если только кто-то из «людей с неба» будет непосредственно принимать участие в операции. Опять же вряд ли: гражданская техника подобного типа не обладала необходимой дальностью, а обнаружить подлог с приближающейся лодки помешают углы обзора. Даже если и разберутся, будет уже поздно – не выпустим. Тремя пулеметами, в том числе крупнокалиберным «кордом», реку можно перекрыть надежно. Мои люди уже давно осмотрели кораблик и наметили оптимальные позиции. В принципе, я сам это сделал, некую свободу выбора дал лишь Федотову. Тот не стал мудрить и остановился на крыше мостика, прямо под антенной радара, как самой высокой точке. В его задачу входило уничтожение вырвавшихся из ловушки пиратов. По зрелом размышлении решили «горыныч» в ход не пускать, если только не появится достойная цель – что-нибудь типа патрульного катера с полным вооружением. Вообще была мысль, когда войдем в опасную зону, встать на якорь поближе к берегу в прямой видимости от какой-нибудь удобной заводи и подождать. Но я быстро отбросил ее как бесперспективную – просидеть так можно и несколько суток, если неправильно вычислить место. А это сродни выигрышу в рулетку, с такой-то протяженностью подходящей акватории. Поэтому действовать будем по стандарту, то бишь пойдем на средней скорости, ничем не выказывая готовности дать отпор. Слабенький план, и слишком многое отдано на откуп случаю, но другого нет. Будем надеяться, что сработает. Незаметно накатившиеся сумерки окрасили окружающий пейзаж в темные тона. Над водой поплыла легкая дымка вечернего тумана, где-то недалеко плеснулась крупная рыба. Я окинул палубу оценивающим взглядом, нарушений не обнаружил и отправился на бак. Уселся, прислонившись спиной к брустверу импровизированной пулеметной точки, и достал из кармана пакет с сушеными фруктами – сухой паек распотрошил. Сейчас бы пивка бутылочку да рыбки копченой, леща там, или жереха. Чтоб дымком пах, и жирный чтоб был, обязательно со слезой. Жаль, но такой роскоши взяться просто неоткуда. Впрочем, и так хорошо. Тишина вокруг, даже лягушек не слышно – от берега далеко. Шум движка где-то на глубине трех-четырех метров под настилом уже давно воспринимался как незаметный фон, равно как и еле ощутимая вибрация корпуса, поэтому наслаждаться покоем не мешало ровным счетом ничего. Я глубоко вдохнул прохладный воздух и застыл, расслабившись чуть ли не до нирваны… Почему-то на природе мне всегда хотелось раствориться в окружающей благодати, слиться с каждой травинкой, каждым листиком, почувствовать себя мельчайшей букашкой в корнях деревьев. Если меня в такие минуты не тревожить, мог просидеть неподвижно и час, и два, при этом отдохнуть лучше, чем после нескольких часов сна. Еще в бытность мою студентом тренер по ушу говорил, что у меня чувствительность высокая и я улавливаю энергетические потоки в окружающей среде. Я в эту муру до сих пор не верю – какая, нафиг, внутренняя энергия! – однако факт имел место быть. Вот и сейчас я незаметно для себя погрузился в задумчивую неподвижность, уставился застывшим взглядом прямо по курсу. С каждой минутой темнело все сильнее, но я этого не замечал, отдавшись релаксирующему воздействию речной глади. Из оцепенения меня вывело прикосновение чьей-то руки к плечу. Я нехотя скосил глаза и рассмотрел силуэт Волчары. Тот устроился рядом и извлек из свертка – что бы вы думали? – копченую рыбину, очень похожую на жереха. Как раз о таком я мечтал несколько минут назад. Или не минут? — Хорош расслабляться, Саня! – пробасил майор и жестом фокусника извлек из карманов кителя знакомые бутылки. – Давай пивка. Давно на природу не выбирался, туда-сюда. Эх, благодать! Он полной грудью вдохнул свежий воздух и медленно выдохнул, как будто пробовал его на вкус. Потом достал нож, порезал рыбину крупными кусками, и обухом сковырнул пробки. — Эх, Игнат! Мысли мои читаешь! – пробормотал я, принимая бутылку. – Где раздобыл-то? — Боцмана раскулачил, – отозвался тот. – Хороший мужик оказался, к тому же дальний родственник старшины моего, Крохина. Помнишь его? — Ага, его забудешь, – хмыкнул я и вгрызся в ароматный балычок. Рыба оказалась просто чудо как хороша. – Пиво знакомое. Гена Верещагин и до Разгуляя добрался? — А то! – ухмыльнулся Волчара. Мне даже показалось, что с гордостью за земляка. – Боцман, садюга, рыбой угостил, а пиво зажал. Пришлось на пузырь «Кузьминки» выменять. Благо знал, куда едем, взял с собой. Разговор на некоторое время затих. В обступившей нас со всех сторон тьме слышалось только невнятное чавканье, разбавляемое бульканьем пива, которое мы потребляли прямо из горла. Однако ничто не вечно под луной, вот и угощение быстро закончилось, оставив на душе легкость с еле уловимым привкусом грусти. — Хорошо-то как! – озвучил я в общем-то банальную мысль. – Век бы так сидел. — Век не получится, – обломал меня майор, деликатно рыгнув в ладонь. – Завтра целый день будем на измене, туда-сюда. Ненавижу ждать. Потому и засады не люблю. — А за что их любить? – философски пожал я в темноте плечами. – Ведь если разобраться, страшная штука. Едут люди, или плывут, неважно. Сидят анекдоты травят или полезное что-нибудь делают. О смерти даже и не думают. А тут раз – пуля в башку, взрывы, осколки, мясо клочьями летит… Жуть. — Пошли спать! – хлопнул меня по плечу Волчара и пружинисто поднялся на ноги. – А то нас в философские дебри сейчас унесет. — Пошли, – согласился я. Хорошо Федотова рядом нет, так легко не отделался бы. С ним в философских спорах можно так увязнуть, что не заметишь, как утро наступило.
Система Риггос-2, планета Ахерон, среднее течение р. Черной 26 марта 2535 года, день — Кажется, сработало, – задумчиво пробормотал я, окинув взглядом берег с левого борта через окуляры полевого баллистического вычислителя. – Вон там, под кустами, ничего не замечаешь? Волчара проследил за моей рукой и приложился к биноклю. С десяток секунд изучал заросли, затем помотал головой. — Фиг знает, ничего странного не вижу. Кусты как кусты. — Держи, в мой глянь, – протянул я майору прибор. Тот приблуду принял с опаской, но воспользовался по назначению. Через пару мгновений его лицо стало каменным. — Похоже на них. – Он медленно выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы. – Охренеть, я на такое не рассчитывал! Пять катеров! Да они нас порвут, туда-сюда, как тузик грелку!.. — Не паникуй, – оборвал я его. – Все нормально. Действуем строго по плану. Расставляй своих. Задачу помнишь? Майор кивнул, не отрывая вычислителя от глаз. Ладно, пускай засаду рассмотрит в подробностях. Как хорошо, что на снаряжении в этот раз экономить не пришлось! Полевой баллистический вычислитель очень полезная в хозяйстве вещь. Примерно то же самое, что и радарный комплекс капитана Юциуса, которым тот пытался просветить Базу-центральную, только в одном компактном корпусе. Кусты для него вообще не преграда, равно как и тонкая противопульная броня катеров в засаде. — Сержант Черенков! – рявкнул я, подпустив строгости в голос. — Я! – отозвался сержант, до этого момента изображавший статую в углу мостика. — Отделению занять позиции по схеме 2А! – скомандовал я после секундной заминки. – И не высовываться до приказа. Связь по кодированному каналу. Выполняйте! Сержант мячиком скатился по трапу и скрылся в контейнере. Через несколько секунд из него вывалилось отделение при полном параде, и парни сноровисто сконцентрировались за надстройкой в районе правого борта. По плану операции на первом этапе важно было сохранить как можно больше личного состава, к тому же не хотелось пугать потенциальных жертв контрзасады непонятными передвижениями людей явно военного вида. Пока что мы слишком далеко от предполагаемого места нападения, в бинокль особенно не разглядишь, что на палубе творится, но на всякий случай мои бойцы двигались пригнувшись. — Петр Иваныч, – обернулся я к взволнованному капитану, – вы помните, о чем мы договаривались? Тот кивнул, судорожно сглотнув слюну. Вообще, он дядька хороший, но для этой планеты слишком мирный. Возраст давал о себе знать, да и прежний многолетний опыт навигации по Черной. Никогда еще ему не приходилось становиться жертвой пиратского нападения. Явление это сравнительно новое, чуть больше полугода как распространение получило, так что неудивительно, что речники к подобному не очень готовы. Хотя те же старпом с боцманом куда как воинственнее, чуть ли не сами в пекло рвались. Еле уговорили действовать по плану, даже начальственный рык Волчары и трясение перед носами официальной бумажкой с подтверждением полномочий не особенно помогли. Хорошо Шелест вмешался. — Приступайте, в таком случае. Капитан снова кивнул и покинул мостик. Рулевой закрепил штурвал, задав курс прямо по центру фарватера, и последовал за начальством. Машина глубоко под настилом застучала реже, с заметной вибрацией, и «Морж» начал потихоньку замедляться, сбрасывая скорость. Главное, чтобы эти, в засаде, ничего не заподозрили… Я встал вплотную к обзорному окну и оглядел палубу. Как и было обговорено, несколько матросов под руководством боцмана суетливо переставляли с места на место тяжеленный ящик, еще двое елозили швабрами по доскам настила. В общем, имитация бурной деятельности налицо. С высоты мостика хорошо было видно прячущихся за пулеметными гнездами бойцов псевдоконвойной команды: двое на баке и двое на корме. Остальные скрывались в каютах на жилой палубе. Вроде все готово, теперь только дождаться… Пираты между тем не спешили. Я отобрал у Волчары вычислитель и не сводил глаз с заросшего устья извилистой речки. На карте она была отмечена, что радовало. Суховейка, захудалая речушка, исток которой терялся где-то в сотне километров от Черной, в нижнем своем течении была пригодна для судоходства – по крайней мере, катера и баркасы ходили свободно, а вот на барже типа «Моржа» соваться туда не стоило и пробовать. — Чего ждут-то, суки?! – не выдержал Волчара, силясь разглядеть хоть что-то в буйстве зелени в бинокль. – Пройдем же мимо, туда-сюда! — Спокойно, Игнат! – осадил я напарника. – Куда торопишься, на тот свет, что ли? — Тьфу на тебя! – перекрестился майор. – Ага, вон они, вылезли! Действительно, вылезли. И тут же взяли нас в оборот: две скоростные лодки типа десантных «зодиаков» понеслись прямиком к барже, оставляя за кормой пенные следы от спаренных двигателей, а оставшиеся три бронированных катера повели себя странно: один чуть приотстал, а два ушли в стороны, с явным намерением обойти «Моржа» с флангов. — Игнат, валим!!! – проорал я и дернул замешкавшегося майора за руку. – Сейчас они нам устроят кузькину мать!!! Мы едва успели ссыпаться по трапу и присоединиться в укрытии к моему отделению, как предсказание сбылось: с тройки катеров почти синхронно ударили пулеметы. Пули, визжа, рикошетили от фальшборта и с дьявольским грохотом крушили надстройку, легко пробивая обшивку. Стекла из окон моментально осыпались, обогатив звоном мелодию разрушения и всеобщего хаоса. Басовито гудел под ударами малокалиберных пуль контейнер, а ящик, который буквально минуту назад тягали матросы, то и дело выстреливал острыми щепками. Правда, обстрел имел скорее психологический эффект – к моменту проявления засады экипаж спрятался в трюме. Теперь главное, чтобы противник не передумал. И, судя по усилившемуся обстрелу, нам это не грозило. К тому же что-то явно не так… точно, моя деза насчет телевизоров не только в трюме не сработала. Или пираты оказались до фига умными и решили не рисковать. — Давай! – толкнул я скрючившегося рядом майора. — Пулеметы, погнали! – проорал тот в рацию, силясь перекричать свист пуль и треск беспощадно избиваемой надстройки. Спрятавшиеся у поддельных гнезд бойцы принялись лихорадочно вертеть механизмы поворота, направив палки, имитировавшие пулеметные стволы, на атакующие катера. Я высунулся из укрытия и приник к окулярам вычислителя, смирившись с возможностью поймать свинцовый подарочек. Впрочем, риск минимален – бронекостюм переведен в боевое положение, активная защита включена. Я даже забрало шлема откинул, чтобы удобнее было работать с прибором. Шальная пуля ударила было в шлем, срикошетила, отраженная невидимым силовым полем, но я на такую мелочь внимания не обратил, сосредоточился на наблюдении. Заметив подозрительную активность на двух фланговых катерах, заорал «Бойся!», и бойцы моментально отбежали от поворотных платформ – одна двойка укрылась за контейнером, вторая присоединилась к нам. И вовремя – «пираты» (а в этом уже не осталось ни малейших сомнений) окутались клубами дыма, и в нашу сторону понеслась пара гранат. Оставив за собой длинные хвосты выхлопа, они преодолели почти по двести метров и разорвались точнехонько в конструкциях из мешков с песком,которые в буквальном смысле разметало во все стороны, заодно хорошенько припорошив и нас. — Управляемые, м-мать! – помянул я ракеты. – Видали? С двухсот метров с трясущегося катера – и тютелька в тютельку! — У нас таких сто процентов нет! – проорал в ответ Волчара. – Сейчас еще парочку пустят, и кирдык! Прогноз майора не сбылся, хоть тройка медленно приближавшихся катеров обстрел и не прерывала ни на секунду. Простейшая тактика: подавлять плотным огнем любое сопротивление атакованного объекта, пока «зодиаки» с абордажной командой не подкрадутся вплотную. Все, как мы и предполагали, даже скучно немного. А это что? Насчет «скучно» я, похоже, погорячился… Случайно скользнувший по правому борту взгляд задержался на быстро увеличивавшейся в размерах точке. Здесь фарватер ближе к левому берегу, до правого метров четыреста будет. Вот и не обратили внимания сразу, а теперь вдруг выяснилось, что противостояли нам основательные хлопцы – додумались еще группу пустить для подстраховки, как положено, с тыла. — Глянь, Игнат! – толкнул я майора. – Вот уроды! В окулярах вычислителя прекрасно было видно пригнувшихся к пузатым бортам затянутых в камуфляж бойцов. Надувная лодка с пластиковым днищем рассекала речную гладь на высокой скорости, за кормой тянулся сдвоенный пенный след. Все понятно, такая же посудина, что и по левому борту – хотят с двух сторон одновременно атаковать. А мы вам сейчас малину-то обгадим! — Кысь, пулемет на правый борт! Цель – «зодиак» с десантом. Огонь по готовности! — Есть! – рыкнул наш штатный пулеметчик и пристроил смертоносный агрегат стволом на фальшборт. – Здоровеньки булы, хлопчики!.. РПМ в руках Кыся мелко затрясся, выплевывая рои пуль. На фоне грохота, производимого пулеметами нападавших, негромкие хлопки нашего ручника напрочь потерялись, но результат превзошел все ожидания – высокоскоростные уэски шили насквозь и лодку, и людей. Я отчетливо разглядел, как они выбивали из абордажников кровавые фонтанчики, и тела неподвижными куклами сползали на днище. Потом несколько унитаров пробили моторы, и лодка застыла на месте, окутавшись клубами едкого дыма. Для гарантированного поражения цели пулеметчику потребовалось десять секунд времени и полкороба патронов. Как результат, за какие-то мгновения десантный «зодиак» превратился в жалкую кучу обрывков резины, державшуюся на плаву лишь благодаря пластиковому днищу-корыту. — Добре, Грицко! – одобрительно прогудел случившийся рядом Константинов. Кысь, не говоря худого слова, подхватил пулемет и вернулся под защиту надстройки. Так, с правого борта мы себя обезопасили. Теперь бы еще остальных не хуже принять… Я вновь высунулся из-за спасительного угла и окинул взглядом поле боя. Обстановка за неполную минуту изменилась достаточно серьезно, атакующие «зодиаки» уже вошли в мертвую зону, с палубы я их не разглядел. А вот суда поддержки замедлились, продолжив осыпать нас градом пулеметных пуль. Но это ненадолго – еще минута, может, две, и абордажники полезут на борт. И вот тут придется пиратам пулеметы из боя вывести, иначе своим действовать не дадут. — Константинов, камера пошла! Связист сноровисто разложил длинную штангу, украшенную многофункциональной камерой, и высунул ее из-за надстройки. На забрала шлемов всего отделения незамедлительно спроецировалось изображение пустой палубы, то и дело вздрагивавшей под ударами свинцовых ос. — До команды не высовываться! – проорал я, подпустив в голос стали. И тут же, подавая пример подчиненным, вжался спиной в стену. Ждем. Теперь все зависит от нашей выдержки. Обстрел прекратился через полторы минуты – я специально по часам в шлеме засек. Потом из-под борта взлетели чушки гранат, описали в воздухе параболы, покатились по палубному покрытию и синхронно рванули, взвизгнув осколками. Еще через мгновение за ограждение зацепились крюки пары штурмовых лестниц, и первые абордажники забрались на палубу. Заученно перевалились через фальшборт, застыли в положении «на колене» и сыпанули длинными очередями по секторам, вынуждая возможного противника укрыться. Под аккомпанемент выстрелов появилась еще одна пара, и двинулась вдоль борта на бак. При этом пираты качественно страховали друг друга, проявив неплохую выучку. Следующая двойка таким же манером направилась к корме, причем боевики не стеснялись обстреливать все подозрительные закоулки, пару раз даже рванули гранаты. Остальные «гости», не обращая на пальбу внимания, скапливались на палубе рядом с лестницами, и вскоре здесь образовался полукруг из десятка ощетинившихся стволами бойцов. — Рано, – прошептал я, придержав за рукав дернувшегося было Константинова. – Не все еще поднялись. Ждем. Интересная у ребятишек экипировка. До наших бронекостюмов не дотягивает, но по местным меркам неплохо: пятнистые бронежилеты, по форме и покрою отличавшиеся от виденных мною в Чернореченске, композитные шлемы с прозрачными забралами, налокотники-наколенники, разгрузки с множеством карманов. В руках странные автоматы, похоже, выполненные по схеме булл-пап, но точно не «манлихеры». Один из штурмовиков поднял руку, подав знак остальным. Шеренга рассыпалась, абордажники раздались в стороны, расширив охваченную площадь, и на палубу вылезли последние бойцы. Вообще-то довольно по-идиотски действуют. Им бы сразу двойками по палубе рассредоточиться и связать боем обнаруженных членов экипажа, а они на месте топчутся, как будто специально напрашиваются. Ну что ж, не будем их разочаровывать. — Отделение, товьсь! – вполголоса скомандовал я, попутно тронув Волчару за плечо. – Игнат, командуй своим. Начинаем на счет раз. – Я напряг мышцы, приготовившись к рывку, и заорал: – Раз!!! В последующие несколько мгновений произошло одновременно множество событий. На жилой палубе распахнулись иллюминаторы, и затаившаяся до поры в каютах пятерка бойцов Волчары с двумя РПКМ и «кордом» обрушила шквал огня на катера прикрытия. Речники поддержали их дружной пальбой из «калашей». Сто пятьдесят метров – не расстояние для пули калибра 7,62 мм, тем более выпущенной из пулемета. Катера не спасло даже бронирование, и в считаные секунды они превратились в подобия дуршлагов. Парни же не остановились на достигнутом и азартно выпускали магазин за магазином, не оставляя на бедных посудинах живого места. На палубе тем временем шло избиение призовой команды. Отделение при поддержке Волчары и четырех псевдопулеметчиков буквально смело высадившихся молодчиков за борт – не помогли ни бронежилеты, ни шлемы. Спрятаться особо было негде, хотя самые опытные из боевиков тут же попадали на настил, изо всех сил вжимаясь в доски. Автоматные пули броню не брали, но страшными ударами отбрасывали тела к фальшборту, а унитары, выпущенные из «вихрей» почти в упор, шили их насквозь. На полный разгром абордажников ушло не больше пяти секунд, после чего мы все ринулись к левому борту и сконцентрировали огонь на катерах – те никак не хотели тонуть, хоть и напоминали скорее сита, чем маломерные суда. Параллельно Черенков и Борисов покончили с двойками, ушедшими далеко вдоль бортов, попросту загнав пиратов в укрытия и забросав гранатами. Выпустив магазин по дальнему катерку, я пришел к выводу, что ничего живого на нем не осталось, равно как и на остальных двух, и заорал что есть мочи: — Прекратить огонь!!! Федотов, на позицию! Контролируешь катера. Кысь, готовь «горыныча», будем топить посудины. Черенков, Константинов – осмотреть «зодиаки». Выбрать тот, что целее. Майор Шелест, на нас пленные. Борисов, за мной. Про пленных мы не забывали ни на секунду, поэтому первый мой выстрел пришелся по касательной в шлем того абордажника, что раздавал команды жестами. Второй унитар я всадил ему же в плечо, чтобы не вздумал отстреливаться, если очухается. По такому же алгоритму действовали Федотов и Черенков, как наиболее опытные стрелки. И хотя заранее цели мы не распределяли, но условились, что основные силы вступят в дело лишь после того, как трое «счастливчиков» свалятся на палубу. Гранаты использовать я запретил, дабы не лишиться пленных. Собственно, вышло, как и планировали. Мы с Шелестом благополучно отыскали подранков среди кучи искореженных тел и оттащили их в почти не пострадавший контейнер – хорошее железо на борта пустили, не экономили. Ни единой дырки, только вмятины остались. Здесь оперативно разместили пленных на диванчиках и приступили к реанимационным процедурам, в качестве эксперта задействовав сержанта Борисова. — Так, Тём, вот этого, – ткнул я пальцем в командира, – приводи в чувство сейчас. Остальных двоих зафиксируй, чтоб концы не отдали, и будь готов оживить. Смотри только, чтобы не безобразничали, пока мы с майором беседовать с этим будем. Сержант порылся в бездонной сумке с маленьким красным крестом и вколол указанному подранку в шею какую-то химию – я в подробности вдаваться не стал. Хватило того, что примерно через полминуты тот вдруг дернулся и вытаращил глаза, с ужасом уставившись на нас с Шелестом. К тому времени от шлема мы его освободили, а наши собственные забрала были откинуты, так что такую реакцию я не совсем понял – люди как люди, чего в обморок-то падать? Борисов тут же вкатил ему еще один укол, на сей раз успокоительное – пленник прекратил биться в судорогах и мучительно закашлялся. Через какое-то – не очень длительное – время он наконец пришел в себя и скривился от боли в простреленном плече. Ладно, пусть нашему медику спасибо скажет, что рану обработал прежде, чем в сознание привел. — Ты кто такой, болезный? – сочувственно осведомился я, поймав взгляд подранка. – Понимаешь меня? Тот замотал башкой и всем видом показал, что общение наладить не удастся. — Точно не понимаешь? – Я легонько врезал по больному плечу, выслушал тяжкий стон и отступился. – Не местный, что ли? Майор, он ваш. — Merde!.. – просипел пленник, заполучив от меня на прощание пинок десантным ботинком по голени. — Оп-па! – обрадовался я. – Похоже, наш клиент. Еще раз спрашиваю, кто такой? – перешел я на интер. — Je ne comprends pas! – заорал подранок и попытался свободной рукой закрыться от удара. Впрочем, бить я его не стал. У меня нашлось дело поважнее – я прогонял его фотографию по базе данных, которой нас снабдили коллеги на Бурной. Было бы логично, если бы говоривший по-французски пленный проходил по картотеке, особенно учитывая, какой именно пиратский клан заварил кашу на Ахероне. Что называется, повезло – победно усмехнувшись, я перекинул ссылку на переносной терминал, которым вооружился Шелест. Тот довольно осклабился и серьезно посмотрел на подранка. — Ну что, господин Эрве Люка, уроженец Гемини-3, что в системе 37-й Близнецов, будем и дальше играть в молчанку? – осведомился он на интере. По расширившимся от удивления зрачкам пленника было прекрасно видно, что фразу он понял. Немудрено в общем-то: из какой бы глуши ни происходил человек, интер он знал хотя бы в минимальном объеме. Даже во Внешних мирах этот язык входил в обязательную программу начальной школы. А в то, что скрючившийся перед нами малый школу не посещал, верилось с трудом – настолько тупого индивидуума во главе абордажной команды не поставили бы. Пленник и сам, похоже, пришел к такому же выводу, ибо перестал ломаться и прошипел с французским прононсом: — Чего вы от меня хотите? И кто вы вообще такие, мать вашу?! — Задавать вопросы будем мы. – Я легонько ткнул пленника в поврежденное место. – Спрашивают – отвечаешь. Не спрашивают – молчишь. Как понял, прием? Тон в ответ лишь затравленно кивнул и сжался в ожидании нового удара. — Ты из людей Себастьена Фенье? Да или нет?! — Да!!! Откуда вы знаете? Откуда вы тут вообще взялись? Вы ведь федералы?! — Еще раз правило номер один: спрашивают – отвечаешь, не спрашивают – молчишь! – Носок десантного ботинка врезался в голень пленника, заставив того взвыть от боли. – Следующий вопрос: сколько вас? — Н-не з-знаю, – застучал зубами допрашиваемый. – П-правда. Нас перекинули сюда полгода назад, с тех пор сидим на б-базе и захватываем корабли на реке. — На базе вас сколько? — Чуть б-больше п-пятидесяти человек… б-было… – Пленник затравленно зыркнул на меня, видимо, только теперь до него дошел весь ужас произошедшего. — Все из клана? — Н-нет, из клана человек десять. Остальные местные, в г-городе навербовали… — В Порт-Владимире? – удивился я. — Н-не знаю, в большом городе на побережье… — Где база? — Километров десять вверх по С-сюхвьейка, – с трудом выговорил название речушки пленник. – Т-там сейчас людей очень мало, человек д-десять всего… — Молодец! – подбодрил я собеседника. – Теперь подробно: сколько человек было на катерах, кто главный в отряде, где его найти. Тут бедную шестерку – а Эрве Люка ею и был, если судить по файлу в базе данных, – проняло окончательно, и француз принялся взахлеб колоться: — К-команда небольшая – на катерах по пять человек экипажа, на трех «зодиаках» по десять штурмовиков. Главным был Бугай Писсо, он на дальнем катере шел. На базе остался Жюль Лекур, он занимался хозяйственными делами. Через него же поступала информация. Мы вслепую баржи не брали, только по наводке. Шелест задумчиво кивнул, но от терминала не оторвался. Наверняка базу шерстит на предмет идентификации командного состава горе-пиратов. — Нафига вам вообще пиратствовать? Заняться больше нечем? — Д-деньги нужны м-местные. И для торговли с дикарями т-товар. Я точно не знаю. — Куда товар уходил? — Н-не знаю, честно! Все через Сурка, это Лекура кличка. — Где основная база? Где маяк? Отвечай, сука!!! – На последней фразе я скорчил рожу пострашнее, чтобы не расслаблялся собеседничек. — Правда не знаю!!! – взвизгнул тот. – Нас как перебросили с Гемини, так сразу сюда закинули. Тут даже стройматериалы были заготовлены, мы только базу оборудовали и сидим безвылазно. Нас даже в степь не пускают, баб и жратву другие отряды добывают, из местных. Слышал только, что основная база где-то на островах. Больше ничего не знаю! Ну что ж, поверим на слово. Только уточним кое-что. — Так, говоришь, на Суховейке у вас база? Десять километров вверх. Посты наблюдательные, точки огневые есть? Пленник замотал головой, отметая саму возможность существования подобных глупостей. — Нет ничего! На нас никто не нападал за это время, по степи патрули из аборигенов постоянно ходят, а рекой никто не додумался. — О результатах операции докладываете? Или по факту, когда возвращаетесь? — Н-не знаю, у Б-бугая надо спрашивать… Н-да, недоработка вышла. Сейчас Бугай явно не в состоянии по рации болтать, да и сама рация наверняка только на утиль годится. И нашей не воспользуешься, канала не знаем. — Ну, вы, братцы, идиоты! – только и смог вымолвить я в ответ. – Пароль, отзыв? Или по радио опознаетесь? — По радио… Все с вами ясно, господа пираты. Пришли на дикую планету, на все готовенькое, запугали аборигенов или, наоборот, задобрили – и расслабились. Целых полгода безнаказанности и не до такого доведут. Вот мы теперь вам жизнь-то подпортим. — Рисуй план базы! – подсунул я пленному КПК и стилус. – В общих чертах, где что находится. И живей давай, некогда с тобой возиться. Несчастный Люка принялся водить стилусом по дисплею, то и дело задыхаясь от боли в плече. Схемка получилась отменно корявая, но вполне читаемая. — Где главный сидит? — Вот здесь, отдельный домик – штаб, – болезненно сморщился пленник. – У него два телохранителя из наших. Остальные местные наемники. — Минирование, полосы безопасности? — Есть, но мы их особо не маскировали, легко найдете, – прошипел Люка. – Больно-то как! Сделайте укол, ну чего вам стоит? — Сержант, озаботься! – кивнул я Борисову. Тот без возражений полез в сумку. — Майор, что скажете? – окликнул я Шелеста. — Действуем по плану, – пожал тот плечами. – С пленными еще нужно поработать, наверняка что-нибудь ценное узнаем. Особенно если те двое местные. Но и с Лекуром побеседовать было бы весьма желательно. — Хорошо, – кивнул я. – Борисов, пакуй этих. Приставь часового, пусть майор Волчара человека выделит. Товарищ майор, прогоните базу, может, фотография мсье Лекура отыщется. Мы с Шелестом выбрались из контейнера, и я послал в эфир сигнал общего сбора. Через полминуты все отделение сконцентрировалось вокруг нас. Заглянул на огонек и Волчара. — Так, парни, – не стал я ходить вокруг да около, – все подтвердилось. Действуем по плану 1Б. Черенков, что с «зодиаком»? — Оба на плаву, повреждений нет! – доложил сержант. – Можно любой брать. — Проверить снаряжение, боезапас пополнить! Черенков, захвати пару парализаторов и комплект «глушилок». Через пять минут выходим! Разойдись! – Я проводил бойцов взглядом и задумчиво пробормотал: – Из чего же они все-таки контейнер сделали? Из РПК лупили с трехсот метров и не пробили…
* * *
Трофейный «зодиак» несся по довольно широкой вблизи устья Суховейке и уверенно пожирал километр за километром. Далеко позади остались поклеванный пулями «Морж» и обломки пиратских катеров – на них заряды «горыныча» решили не тратить, расстреляли из подствольников, приблизившись чуть ли не вплотную. По счастливой случайности никто из членов команды не пострадал, и баржа самым малым ходом продолжила путь вниз по течению. Независимо от результата вылазки нам она уже не понадобится. Впрочем, вернуться за пленными и Шелестом, занявшимся работой по профилю, придется в любом случае, но для штурмовика из авиапарка Чернореченска нагнать тихоходное корыто не составит труда. Отделение относительно комфортно устроилось в десятиместной лодке: на руль посадили Черенкова, а на самом носу развалились Кысь с гранатометом и Волчара с РПМ. Остальные рассредоточились вдоль бортов, ощетинившись стволами. Майор напросился с нами, мотивировав это желание отсутствием достойного занятия на борту «Моржа». Отказывать ему я не стал, лишь вооружил отобранным у Григория ручником, благо пользоваться им он научился в бытность свою на Бурной. Вообще, операция развивалась по очень странному сценарию. Мне и в страшном сне не могло привидеться, что будем вот так, среди бела дня нагло добираться на трофейной лодке до вражеской базы. Еще более диким представлялось отсутствие каких-либо препятствий со стороны потенциального противника – я не мог поверить, что пираты не озаботились даже элементарным секретом на берегу. Но факты говорили сами за себя: мы преодолели уже около восьми километров по извилистому руслу и не встретили ни малейшей попытки нас остановить. Более того, сканирование побережья не выявило никаких признаков пребывания людей, даже срубленных деревьев не наблюдалось. Объяснить такое положение дел я мог только полным отсутствием у противника опыта. Действительно, откуда у городских жителей, реку и лес видевших только на картинках (Гемини-3 суровый мирок) и привыкших к лабиринтам домов и внутренностей космических кораблей, может взяться навык ведения боевых действий в лесистой местности? Хотя аборигены могли бы и подсказать. — Слышь, Игнат! – проорал я, тронув майора за ногу. – Как думаешь, они совсем идиоты или еще есть шанс исправиться? — Идиоты, – сплюнул Волчара. – Знаю я этот сброд. Нормальные люди такими делами, туда-сюда, заниматься не станут. А отребью пофиг, лишь бы пожрать да развлечься. О службе понятия ноль. Даже если и есть кто с опытом, их слишком мало. Плюс расслабились, в чащобе сидючи. В принципе, я был того же мнения. — Как думаешь, прямо с реки атаковать или лучше обойти? — Был бы нормальный противник, я бы лучше обошел, – задумался майор. – Но тут вообще не знаю. Надо как быстрее. А то смотаться успеют, и ищи их потом по всей степи. — Тогда разделимся, – предложил я. – Часть на лодке, с реки под обстрелом базу будет держать, а остальные берегом. — Годится, – одобрил план Волчара. Так и поступили. Не доходя до места километра полтора, причалили к узкому просвету в зарослях и высадились на берег, изрядно затоптав рыжий песок, после чего навьючились снаряжением и углубились в прибрежный кустарник, с трудом пробившись сквозь переплетение ветвей. Но это только поначалу – густой ивняк быстро сошел на нет, уступив место обыкновенному лиственному подлеску, и темп значительно ускорился. По извечной спецназовской привычке мы разбились на двойки и двигались короткими перебежками, подстраховывая друг друга. Шли бодро, и минут через пятнадцать появились первые признаки присутствия человека – обломленные ветки, нечеткие следы десантных ботинок, а потом и вовсе наткнулись на тропу, явно не звериную. Судя по всему, охрану базы пираты все же наладили, по крайней мере, патрули периметр обходили периодически. С этого момента перемещались максимально скрытно и старались не произвести ни звука. Тем временем Кысь с Константиновым в компании с Волчарой на «зодиаке» приблизились к базе со стороны реки и, как и было условлено, затаились под прикрытием кустов метрах в ста от бревенчатых мостков, игравших роль импровизированного причала. Последний километр они преодолели на самом малом ходу, к тому же накрыли движки позаимствованным на «Морже» матрасом с поролоновой набивкой, поэтому остались незамеченными. Заняв позицию, немедленно поставили нас о том в известность, воспользовавшись кодированным каналом связи. Мы как раз пересекли что-то похожее на полосу безопасности – метров на десять в глубь массивчика пираты вырубили кусты, но деревья трогать поленились. Да в этом и не было необходимости: база располагалась на небольшой полянке и была окружена забором из колючей проволоки, так что между ней и лесом оставалось метров двадцать-тридцать свободного пространства. Объект не поражал воображение неприступностью, но выстроен был достаточно толково: бревенчатая пристань, скопление типовых щитовых домиков, в дальнем от нас углу пара стандартных ангаров из рифленого железа. Все, как на плане, что пленный Люка нацарапал. Даже вышка наблюдательная имелась, правда, расположена была на редкость неудачно, и разглядеть с нее хоть что-то, кроме хорошо укатанной грунтовки, плавно переходившей в просеку, было решительно невозможно. Видать, обитатели базы опасались лишь недобросовестных клиентов, приходивших со стороны степи. Все это я рассмотрел через окуляры баллистического вычислителя, предварительно устроившись под здоровенным дубом в глубине массива неподалеку от остальных десантников. База выглядела безжизненной, но по крайней мере в двух строениях при сканировании выявилась суета: в домике, украшенном антенной, связист безуспешно пытался докричаться до кого-то (скорее всего, до горе-пиратов), а в левом от нас ангаре несколько человек торопливо забрасывали тяжелые ящики в глайдер. Еще один местный житель торчал на вышке. Итого семь человек. Правда, неожиданно обнаружилось, что самый крупный объект в жилом секторе, на плане обозначенный как штаб, неплохо экранирован от сканирования, так что сюрпризы не исключены. С другой стороны, прошло уже больше часа с момента разгрома абордажников, и обитатели базы могли в любую секунду свалить на глайдере, оставив нас с носом. Так что нужно торопиться. Странно, что они до сих пор тут сидят, видать, что-то ценное грузят. Или не дошло еще до них, что неприятности начались. — Внимание всем! – врубил я внутренний канал. – Федотов, контролируешь территорию отсюда. По команде снимешь часового с вышки. Борисов, пробираешься к дороге, будешь отсекать в случае чего машины. Черенков, мы с тобой пробираемся в ангар и валим грузчиков. Волчара, как слышишь, прием? — Слышу хорошо, – отозвался тот. – Мы на позиции. — По сигналу выдвигаетесь к пристани и сразу же разносите домик с антенной, вам как раз его хорошо видно будет. Там связист сидит, нельзя ему дать поднять тревогу раньше времени. — Вас понял. Я ушел с общего канала и на закрытой волне позвал Федотова: — Марк, оставляю тебе вычислитель. Следи вон за тем домиком, самый большой который. Он защищен, как бы кто лишний из него не вылез. Если кто появится, стреляй по конечностям. Не получится – сразу дай знать. — Есть, – слегка флегматично, в обычной своей манере отозвался младший сержант. — Товарищ капитан-лейтенант! – тронул меня за плечо Черенков. – Может, не будем этих, в ангаре, наглухо валить? — Ты их потом караулить останешься, а я один буду штаб штурмовать? – хмыкнул я. – Ну его нафиг, гасим наверняка. А вот штабников попытаемся живьем взять. Вроде все, цэу раздал, можно выдвигаться. А посему я с чистой совестью махнул снайперу, и тот навскидку засандалил незадачливому часовому пулю в лоб. Федотов кадр опытный, подловил жертву в движении, и ударом крупнокалиберного унитара тело отбросило в глубь огороженной площадки. Композитный шлем не позволил разнести голову как гнилой арбуз, поэтому ошметки мозгов и брызги крови не вылетели за пределы вышки, так что никто из обитателей базы ничего не заметил. Я кивнул Борисову, и тот беззвучно растворился среди деревьев. Затем жестом показал Черенкову направление движения, врубил «хамелеон» и быстро пополз к забору, даже не оглядываясь – я знал, что сержант последовал моему примеру. Сканирование защитной полосы выявило отсутствие высокотехнологичных сюрпризов вроде датчиков движения или стационарных разрядников, а редко натыканные сигнальные мины были рассчитаны скорее на диких животных и темных аборигенов. Поэтому до «колючки» добрались беспрепятственно, и спокойно проскользнули под нижним рядом проволоки – эти олухи даже емкостный контур не установили, гуляй кто хочешь. Дальше дело пошло веселее. Мы с Черенковым быстро пересекли открытое место, укрылись за ближайшим домиком и слились с его облицовкой – умная электроника подстроила цвет экипировки под окружающую среду. Осторожно выглянув из-за угла, по очереди перебежали «улицу» – проложенную через центр базы грунтовку, упиравшуюся аккурат в пристань, обогнули очередную щитовую конструкцию и по задворкам подобрались вплотную к тому из ангаров, в котором прятался глайдер. Переместились примерно к центру – тут как раз и стоял летательный аппарат, около которого кучковались пятеро пиратов – и я показал Черенкову на стенку. Тот извлек из кармана баллончик с «симплексом», распылил спрей тонким слоем по рифленому железу и отодвинулся на пару шагов, не забыв пришлепнуть таблетку взрывателя. Я тем временем сместился в противоположную сторону и вжался в обшивку ангара. Выдохнул, концентрируясь, как всегда поступал перед началом штурма, и дал отмашку, буркнув в передатчик: «Погнали!» Рядом полыхнула тусклая в свете дня вспышка, и кусок стены испарился, открыв доступ внутрь строения. Одновременно с реки донесся рев лодочных моторов. А дальше пошла привычная работа: мы с сержантом синхронно закатили в пролом гранаты, дождались сдвоенного взрыва и один за другим проникли внутрь, взяв под контроль противоположные сектора. В ангаре царил полный разгром – повсюду валялись разметанные ударной волной ящики, в воздухе висела белесая пыль, под днищем глайдера кто-то заходился в крике, а прямо передо мной на полу распластался изорванный осколками труп в камуфляже. В полумраке впереди мелькнула тень, и я на рефлексе всадил в нее короткую очередь. Наградой мне стали сдавленный стон и звук падения тела, на фоне которых почти незамеченным осталось чихание автомата сержанта. — Минус один! – доложил он. — Минус два! Я присел на колено, сыпанул веером под глайдер. Крик оборвался. — Минус три! Замена магазина, знак напарнику, рывок вперед – и вот мы уже с двух сторон обогнули глайдер и укрылись за ящиками, взяв оружие на изготовку. — Чисто! – доложил Черенков, проверив свою половину ангара. — Чисто! – удивленно констатировал и я, завершив осмотр зоны ответственности. Мы как по команде развернулись к глайдеру и взяли на прицел люк, но ничего предпринять не успели – за стеной оглушительно рвануло, и через мгновение по обшивке ангара забарабанили обломки разнесенного попаданием из «горыныча» домика с передатчиком. Громкий стук навел меня на интересную мысль: я подобрал с земли выпавшую из разбитого ящика банку консервов, бросил Черенкову и взглядом показал на лобовое стекло летательного аппарата. Сержант поймал тяжелый цилиндрик и кивнул. Убедившись, что напарник все понял правильно, я сделал пару шагов назад, почти до упора в стену, и всадил короткую очередь в лобовуху. Против ожидания, она не осыпалась мелкими крошками, но дыра получилась достаточно большая – в нее-то Черенков и запулил банку, показав класс. План сработал идеально: у забившегося в глайдер «грузчика» сдали нервы, и он тут же высунулся из люка, откинув вверх дверцу. Поверил, придурок! — Привет! – сказал я и нажал на спуск. «Вихрь» в моих руках коротко дернулся, выплюнув унитар, во лбу незадачливого пирата образовалось не предусмотренное природой отверстие, а затылок взорвался фонтаном крови вперемешку с обломками костей и мозгами, порядочно загадив салон. Сверхскоростная пуля с легкостью прошила шлем и крышу глайдера, продырявила обшивку ангара и потерялась где-то вдали, попутно отправив душу молодчика в короткое путешествие в преисподнюю – вряд ли он при жизни отличался кротостью и целомудрием. Тело же мешком повисло на порожке, и его зажало опустившейся под собственной тяжестью дверцей. — Минус четыре! – подвел я итог нашим действиям. – Все готовы. Ваня, страхуй. Осторожно прокравшись в дальний конец ангара, уставился на распластавшееся в пыли тело. Словивший два унитара в грудь пират был еще жив, но очень плох – на губах пенилась кровь, воздух выходил из легких с натужным хрипом. Не жилец, короче. Я склонился над раненым, откинул забрало шлема и поймал мутный взгляд закатившихся глаз. — Парень, ты меня слышишь? – попытался я привести подранка в чувство. – Сколько вас на базе? Еще люди есть? Понимаешь меня? Раненый с трудом сфокусировал на мне взор и прохрипел: — Е… есть… — Сколько?! — А… а… тр… – Раненый дернулся в судороге, и взгляд его остекленел. Готов. Блин, как неудачно! Вот что он имел в виду? Трое? Один связист, один на вышке, значит, есть еще один? Скорее всего, в том самом экранированном доме. Ладно, будем, как обычно, исходить из самого неблагоприятного варианта. Я вскинул руку, подозвав напарника, мы осторожно выбрались из разгромленного ангара и затаились у стены, не торопясь высовываться за угол. Из стремного дома тут нас не разглядишь, а вот если выглянуть, вполне можно запалиться. — Синий-один, как обстановка? – воспользовался я стандартной кодировкой. Мы такие обозначения еще на тренировках ввели, очень удобно: я и Черенков – «красная» пара, соответственно, один и два, Федотов и Борисов – «синие», а звено Кысь, Константинов, Шелест – «желтые». — Красный-один, все спокойно. Наблюдаю движение в объекте «штаб». — Просканировал, что ли? — Нет, визуально. Через окна, – отозвался Федотов. — Сколько человек? — Не знаю. — Синий-два? — На дороге чисто, – доложился Борисов. — Будем штурмовать, – решил я. – Синий-один, Желтые – прикрываете. Как поняли, прием? — Есть. – Федотов, как всегда, краток. — Так точно! – А это уже Кысь. Ну что ж, как говорил персонаж одного забавного фильма, погнали? Я махнул Черенкову, и мы двинулись вдоль ангара, постаравшись слиться с рифлеными листами обшивки, что, учитывая наличие «хамелеонов», нам вполне удалось. К штабу подобрались через пару минут, и вжались в стенку под одним из окон. Уже на позиции я знаками растолковал напарнику порядок действий, выдернул из креплений на рюкзаке парализатор, воткнув на его место «вихрь», и вытащил из «разгрузки» «глушилку». Черенков тоже извлек ребристую чушку, и перебрался под соседнее окошко. Кивнув сержанту, я свернул «глушилке» голову и начал отсчет: — Три!.. Два!.. Один! На счет «один» мы синхронно метнули «глушилки» в окна. Довольно тяжелые болванки легко пробили хрупкий пластик, заменявший дорогое стекло, и громко, до звона в ушах, рванули. Ослепительно полыхнула сдвоенная вспышка, по стенам ударила тугая волна, породившая грохот осыпающихся осколков, а мы уже начали действовать: Черенков вскочил на ноги и обработал внутренности домика из автомата, а затем мы одновременно запрыгнули внутрь. Очутившись в комнате, я откатился вправо, замер на одном колене, взяв на прицел дверь, и скосил глаз в поисках сержанта. Напарник обнаружился без труда – помещение оказалось сквозным, так что он расположился недалеко от меня. В принципе, и одной «глушилкой» бы обошлись, хотя перестраховаться никогда не мешает… Непосредственная опасность отсутствовала, и я знаком велел сержанту поменять оружие – пленные нам сейчас гораздо важнее трупов. Как бы в подтверждение этой мысли где-то в глубине дома грохнула дверь, раздался глухой удар, и до нас донесся свист унитара. А потом кто-то заорал, громко, с надрывом. — Минус один, – флегматично доложился Федотов в наушнике. И добавил: – Еще один в угловой комнате, осторожней, Красный-один! Последняя фраза сопровождалась хрустом оконного пластика – остальные звуки заглушил надрывавшийся на улице подранок. Итого девять. Люка же, помнится, говорил про десятерых. Но он выразился в том духе, что не больше десяти человек, так что понимай как хочешь. — Работаем! – бросил я напарнику и незамедлительно вышиб дверь молодецким пинком. С парализатором на изготовку выскочил в коридор, Черенков просочился следом. Интересная планировка у домика, однако! Сквозной коридорчик, с одной стороны большая комната, и еще три с другой. По крайней мере, дверей именно столько. Ч-черт, придется все проверять!.. Что мы, собственно, и проделали, по очереди вломившись в каждое помещение. Врывались по всем правилам – с выбиванием двери и контролем секторов, – но в первых двух никого живого не встретили. Дальняя дверь вела в санузел, за средней скрывался, судя по всему, кабинет главного, а в последней комнате обнаружилось нечто вроде караулки. Окно в ней было выбито, и у стены испуганно сжался паренек лет двадцати на вид, с типично галльской внешностью. Понятно, Федотова работа. Я навскидку всадил в него заряд парализатора, дождался, пока тело застынет безвольной куклой, и выглянул на улицу, осторожно приоткрыв входную дверь. Прямо перед домом корчился в луже крови, заходясь в крике, мужик чуть за тридцать. Федотов обещание выполнил – стрелял по конечностям. Не учел только, что незащищенному человеку пуля из снайперки оную конечность просто отрывала. В нашем случае мужик лишился левой ноги, чуть ниже колена из штанины торчал обломок кости, и из культи тугой струйкой била кровь. Черенков для надежности всадил в раненого заряд из парализатора и не дожидаясь команды принялся накладывать жгут, предварительно вколов пострадавшему антишоковый препарат. Я тем временем вернулся в оружейку и занялся тем из пленных, что сохранился одним куском: его хоть из шока выводить не надо, вколол стимулятор – и готово. Секунд через тридцать парень пришел в относительную норму и испуганно сжался в углу, вперив в меня затравленный взгляд. От оружия я его избавил загодя, но, судя по его состоянию, о сопротивлении он даже не помышлял. Сопляк совсем, как его Лекур в телохранители взял? — Где главный? – громко и внятно спросил я на интере. — У… у… уш-шел… – с третьей попытки выговорил паренек. – Ч-через п-потайной х-ход… Везет мне сегодня на заик. — Где ход? Куда ведет? — Н-не з-знаю, – суетливо замотал головой пленник. – П-правда н-не знаю, он м-мне такое н-не доверял, г-говорил, м-мал еще… А вот в это охотно верю, я бы тоже такому лишнего не говорил. Безногий больше похож на доверенного телохрана, вот только с ним сейчас конструктивную беседу вести затруднительно. Остается разбираться своими силами… Перепоручив мальца закончившему возиться с калекой сержанту, я переместился в кабинет Лекура, рухнул в роскошное кресло и скомандовал на общем канале: — Отделение, доложить обстановку! Пока время терпит, нужно обследовать логово главного на предмет ценных сведений. На первый взгляд поживиться было нечем, но письменный стол с несколькими запертыми ящиками выглядел многообещающе. Плюс наверняка замаскированный сейф имеется, но с ним позже разберемся. Пока же я выслушивал доклады, попутно взламывая ящики десантным «стерхом» – нож к такой работе не был приспособлен, но я справлялся. — Синий-один, все спокойно. Активности не наблюдаю. — Синий-два, аналогично. — Желтый-четыре, высаживаемся на берег, – дал знать Волчара. — Красного-два вижу, – подвел я итог перекличке. – Желтая команда, проверьте жилой сектор. Синий-два, лезь на вышку. — Есть! Я с выдохом надавил на импровизированный рычаг, и нож вывернул чертов ящик, сопроводив сие действо громким треском. Содержимое порадовало – целая стопка распечаток. Так, быстро их все в специально заготовленную водонепроницаемую сумку, и переходим к следующему… И тут до меня дошло, что вот уже несколько секунд в уши настойчиво лез низкий гул, доносившийся откуда-то со стороны ангара. Сначала он был еле слышен, на самой границе восприятия, но с каждым мгновением усиливался и наконец перешел в рев турбореактивного движка. — М-мать! – заорал я и выскочил из кабинета, по пути своротив стол и сшибив пару стульев, но не обратив на это внимания. В коридоре нос к носу столкнулся с обалдевшим Черенковым. Тот окинул меня бешеным взглядом, но ничего не сказал – и так все предельно ясно. На улицу мы вывалились как раз вовремя, чтобы увидеть, как глайдер прошиб бронированным носом крышу ангара и вырвался на простор. От удара его слегка повело, да и дыра в лобовом стекле вкупе с несколькими пулевыми отверстиями в корпусе не способствовали герметизации кабины. Пилотировать в таких условиях дано не каждому, так что выровнять машину беглецу удалось лишь через несколько секунд. Мы с напарником тупо наблюдали, как глайдер медленно, но верно набирает высоту, прекрасно понимая, что сделать ничего не сможем, но и просто так стоять было… стремно, да. Облажались по полной, и от осознания этого факта становилось особенно муторно. По корпусу ударила пуля, выбив искру из броневого листа, – Федотов среагировал – но машина уже поднялась метров на пятьдесят, а снизу защита у таких аппаратов достаточно серьезная, так что крупнокалиберный унитар, выпущенный из снайперской винтовки, ему что слону дробина. По той же причине я не стал даже пытаться вести огонь из автомата – момент был безвозвратно упущен. Как мы его прошляпить умудрились, ума не приложу… Хотя вариантов как минимум несколько – от подземного хода из штаба в ангар до элементарной невнимательности: глайдер-то мы не проверили, ограничились одним убитым. А у второго могли нервишки покрепче оказаться. Впрочем, не сходится – в ангаре мы бы его засекли при сканировании. Плюс малец пленный ясно сказал: ушел через потайной ход. Блин!.. Неведомый пилот тоже уверился в собственной безопасности и издевательски покачал плоскостями, направив глайдер к лесу. Через считаные секунды он удалился уже на несколько сотен метров… но тут взял слово наш славный Кысь – штатный специалист отряда по тяжелому оружию: выпущенная из «горыныча» самонаводящаяся ракета рванула вдогонку за летательным аппаратом, оставляя за собой дымный хвост. Беглец сразу же заметил угрозу и принялся маневрировать, невзирая на напор встречного ветра в разгерметизированной кабине, но ракета уверенно нагнала машину, продублировав все ее замысловатые пируэты, и вонзилась в корпус в районе кормы. Глайдер окутался облаком разрыва и стремительно рухнул в лес. Ну, хоть так. Все как-то легче… Я постоял несколько секунд, прислушиваясь, но второго, более мощного, взрыва так и не дождался. Переглянулся с Черенковым и помчался к КПП, ориентируясь на тонкий столбик дыма, поднимавшийся над зеленой стеной. Сержант без лишних вопросов последовал за мной. — Синие и Желтые, оставаться на базе! – на ходу раздал я цеу. – Мы обследуем место крушения. Обыщите штаб, соберите все бумаги, какие найдете. И за пленными присмотрите. Игнат, понял?! — А как же! – отозвался Волчара. – Осторожней там, туда-сюда! Отвечать я не стал, берег дыхание – темп с самого начала мы взяли предельно высокий, чему способствовала хорошо укатанная грунтовка. К счастью, ее направление нас пока устраивало, так что около километра пробежали за считаные минуты, потом пришлось замедлиться и ориентироваться на запах гари. Определившись с направлением, вломились в заросли и минут через десять добрались до места падения глайдера. Машина выглядела неважно: при падении аппарат сшиб верхушки нескольких деревьев и вонзился носовой частью в ствол кряжистого дуба чуть ли не в несколько обхватов. Для глайдера он оказался неодолимым препятствием, от удара машину жутко покорежило, и она плашмя рухнула на землю. Вдобавок сверху ее придавило толстенной веткой – этакий прощальный подарок покалеченного лесного великана. Аппарат слабо дымился, заполняя окружающее пространство едкой вонью. — Аккумуляторы не задеты! – с первого взгляда оценил ущерб Черенков. – Повезло, товарищ капитан-лейтенант! — Проверяем кабину, – отозвался я. – Только быстро, может рвануть в любую секунду. Совместными усилиями мы выворотили из креплений покореженную дверцу и выволокли из кабины бесчувственного пилота. Оттащили на десяток шагов в сторону, я принялся его осматривать на предмет повреждений, а Черенков метнулся к глайдеру, несколько секунд повозился в салоне и вернулся с портфелем из натуральной кожи в руках. — Вот, на соседнем сиденье лежал, – пояснил он, протянув мне добычу. — Оставь пока у себя, – отмахнулся я. – Давай-ка ноги делать. Не нравится мне тут. Сержант возражать не стал, и мы вдвоем поволокли все еще бесчувственного пленника прочь от места катастрофы. На всякий случай удалились метров на триста и расположились посреди крошечной полянки, где и продолжили осмотр тушки. Результаты оказались неутешительными: правая нога сломана минимум в двух местах, несколько ребер перебиты, и наверняка одно из них проткнуло легкое – на губах кровавая пена. Блин, второй уже за сегоднятакой! Везет мне. Дыхание затрудненное, хриплое, воздух разве что в дырках не свистит, как у давешнего в ангаре. Что еще?.. Ага, черепно-мозговая травма, плюс множественные ушибы внутренних органов. Не жилец, однозначно. Пока дышит, нужно из него хоть что-то вытянуть… Как раз для подобных случаев у коллег из Службы безопасности имелся прямо-таки чудодейственный препарат – мощный стимулятор в одном флаконе с «сывороткой правды». Он позволял немного задержать на этом свете получившего смертельную рану, и заодно разговорить. Перед операцией Шелест снабдил меня парой одноразовых шприцев с этой отравой – как знал! Вот сейчас и проверим ее. Я вколол дозу зелья пленнику в шею и принялся ждать. Примерно через полминуты умирающий широко распахнул глаза и мучительно закашлялся, содрогаясь от боли, но ядреная химия не позволила ему вновь нырнуть в беспамятство. Схватив пленника за плечи, притянул к себе – лицо в лицо, глаза в глаза – и слегка встряхнул. — Ты кто? – громко и четко произнес я, припомнив инструктаж, устроенный Шелестом. – Слышишь меня? Назови имя! — Жюль… Лекур… – прохрипел пленник. Ага, это я и сам прекрасно вижу – на фотку похож, хоть и окровавлен сильно. Только торопиться надо: зрачки раненого стремительно подергивались поволокой, еще несколько мгновений, и конец. Один вопрос, больше он не выдержит. Что же спросить? Что?! — Кто ваш контакт в Порт-Владимире?! Имя! Адрес!!! Пленный закатил глаза и захрипел, пустив кровавые пузыри изо рта. — Кто?! Имя?!! – встряхнул я его еще раз. — А… А-алексей… Ер… Ермиш-шин… К-купе-е… – Из горла раненого хлынула кровь, и он замолчал навеки. Я облегченно выдохнул – ну да, цинично! – осторожно опустил тело на землю и сел рядом. — Вот и все, Ваня! – известил я напарника. – Имя узнали. Операцию можно считать успешной. Свяжись с остальными, скажи, скоро будем. А я пока кавалерию вызову. Последние мои слова утонули в грохоте взрыва – глайдер-таки не выдержал и рванул, изрядно проредив окрестную растительность ударной волной. До нас докатились лишь ее слабые отголоски, сыпанули в лицо кусками коры и прелыми листьями, но мы на это внимания не обратили – имелись и более важные дела.Глава 6
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7Кавалерия прибыла примерно через час после того, как мы вернулись на пиратскую базу и отослали координаты. Оставшееся нам время постарались потратить с максимальной пользой и перевернули вверх дном «штаб» вместе с остальными домиками, правда, желанную добычу обнаружили только в обиталище покойного Жюля Лекура – в остальных халупках не нашлось ничего, кроме мусора. Да еще в каждой целый склад разнокалиберных бутылок – весело жили молодчики, ничего не скажешь. Теперь понятно, откуда такой бардак и столь плачевные результаты в первой же серьезной стычке. Кабинет главаря обогатил нас несколькими килограммами разнообразной макулатуры, содержавшейся в ящиках стола. Еще стопку папок с бумагами извлекли из потайного сейфа, незамысловато укрытого за абстрактной картиной – бронированный ящик быстро уступил профессионализму Черенкова и, в немалой степени, мощи «симплекса». Здесь же нашлась и крупная сумма в местных рублях. Пересчитывать не стали, просто закинули три плотные пачки сотенных купюр в портфель, доставшийся в наследство от Сурка. В этой же комнате обнаружился замаскированный подземный ход – не поленились, прорыли! – и даже без проверки было ясно, куда тот вел. Еще можно было бы поискать информацию в пункте связи, но прямое попадание фугасной гранаты из «горыныча» оставило на месте домика лишь глубокую воронку. В принципе, учитывая, что я еще и КПК нашел, когда обыскивал лекуровский труп, да с корнем вырвал из письменного стола системный блок, информации для анализа набралась хренова туча – не на одну неделю работы. Плюс пленные. К моменту прибытия эвакуационного транспорта сбор компромата мы успешно завершили, и оперативно набились в десантный отсек, кое-как рассовав пакеты с макулатурой под скамьями. С одноногим пиратом тоже пришлось повозиться, благо тот пребывал в полнейшей отключке, накачанный по уши противошоковым препаратом. Затем последовал короткий перелет к вставшему на якорь «Моржу» и прием на борт Шелеста с «трофеями». Непосредственно на баржу сесть не представлялось возможным – десантный штурмовик штука тяжеленная, – поэтому встретили дополнительных пассажиров на берегу, куда они добрались на оставшемся «зодиаке». Лодку рачительный Петр Иваныч решил захомячить, чему мы благоразумно не препятствовали. Хорошо, с капитаном не увиделись – майор Шелест потом жаловался, что кэп ему всю плешь проел по поводу безвозвратно утраченной надувнушки, той самой, на которой мы базу штурмовать отправились. На сей раз в тесный отсек народу набилось почти в вдвое больше, чем при перелете в Разгуляй, так что полет показался мне чуть ли не бесконечным. Отчаянно зудели затекшие конечности, к тому же напомнил о себе желудок – последний раз ели рано утром, чтобы не идти в бой с набитыми животами. Но все рано или поздно кончается, завершились и мои мучения – натужно гудящий от перегрузки штурмовик доставил группу на Базу-7, где нас дожидались люди из Службы безопасности Чернореченска во главе с уже знакомым мне майором Зубовым. В отличие от предыдущей встречи в Дубовке, сейчас безопасник вид имел сосредоточенный и на провокации не велся: первым делом отобрал у нас пленных, которых отправил под охраной в карцер (смотри-ка, Форту еще без году неделя, а «губой» уже обзавелся!), и решительно наложил лапу на все добытые материалы. Я было возмутился, но он позвонил полковнику Соломатину, который полномочия майора подтвердил и посоветовал во всем следовать его рекомендациям. А потом еще пояснил, что Зубов самый большой специалист по Порт-Владимиру в Службе, много лет проработал в самом городе, а в настоящее время курировал в нем агентурную сеть княжества. Против таких аргументов возражений у меня не нашлось, попросил только, чтобы майор Шелест принимал непосредственное участие в допросе пленных и анализе информации. Безопасник легко согласился, и я решил, что он с самого начала собирался привлечь коллегу к работе. Избавившись таким образом от лишней головной боли, мы полным составом отправились в казарму, где и предались разнузданному отдыху, прервав его ненадолго поздним ужином. И вот уже около пяти часов бездельничали – я в работе следственной комиссии участия принимать не пожелал, Волчара из солидарности составил мне компанию, а рядовому и сержантскому составу по должности не положено лезть не в свое дело. Игнат, правда, рассчитывал, что дойдет на «Морже» до самого порта, но начальство посчитало иначе – отделением «фортификаторов» остался командовать старший сержант Куропаткин, чем-то неуловимо напоминавший незабвенного старшину Крохина, а майор отправился с нами на Базу-7. Я предположил, что его наметили для участия в операции на территории Порт-Владимира, и Волчара со мной согласился – это было бы логично. С ним мы уже немало поработали вместе и составляли самодостаточную боевую единицу, так что будем неплохо дополнять вполне возможную связку Зубов – Шелест: они мозг, мы – кулаки. Всерьез предполагать, что даже в дружественном городе нам позволят провести полноценную боевую операцию, не приходилось. Скорее всего, последуют пресловутые «шпионские игры» с переодеваниями, слежкой и силовым задержанием в итоге. Что ж, тем интереснее. Оперативники почтили нас вниманием поздно вечером. Незадолго до отбоя в кубрик, куда определили на постой нас с Волчарой, ввалились оба майора (блин, хоть желание загадывай – одни майоры кругом, только я чином не вышел!) и бесцеремонно оккупировали стол. Шелест водрузил на него терминал и принялся копаться в файлах, причем на хозяев в нашем лице внимания не обращал, Зубов же, напротив, устало откинулся на спинку стула и провозгласил: — Товарищи офицеры, мы закончили предварительный анализ информации. Вам интересно? — А как же, – буркнул Волчара. – Давайте, туда-сюда, удивляйте нас. — Постараюсь, – серьезно ответил Зубов. – Я сейчас озвучу очень краткие выводы, потом будете задавать вопросы. Мы синхронно кивнули. — Речные пираты сбывали часть захваченного товара в Порт-Владимире, – начал майор, – через купца по имени Алексей Ермишин. Это достаточно известная в тех краях и притом крайне одиозная личность. Давно на примете у тамошних правоохранительных органов, но поймать на горячем его до сих пор не смогли. Сейчас у нас есть документация и свидетельские показания. Но не это главное. Важнее то, что вырученные деньги уходили еще куда-то. На базу возвращалась лишь малая часть – на материальное обеспечение и денежное довольствие для личного состава. Основные суммы, и весьма немалые, по захваченным документам проследить не удалось. Какой из этого факта можно сделать вывод? — Генерал Злобин прав, в Совете Чернореченска кто-то у пиратов на зарплате, – задумчиво произнес я. – И наверняка кто-то из Торгового Братства. Им и идут деньги. Потому как валюты и Внешнего мира, и Федерации здесь не котируются. — Мы пришли к такому же выводу, – согласился Зубов. – Только никак не можем понять, как это поможет в выполнении задания. Предатели наверняка не в курсе, где основная база клана. К тому же это внутреннее дело княжества, Федерации в него лучше не вмешиваться. Своих гнид мы покараем сами. — В компе покойного Лекура координат случайно не обнаружили? – Глупо, конечно, но чем черт не шутит. — Эта машинка оказалась на редкость бесполезной игрушкой, – оторвался от терминала Шелест. – В КПК этой модели натыкана прорва гаджетов, и ни одним из них покойный не пользовался. Комп у него был вместо записной книжки, да играми электронными баловался иногда. В основном в стрип-покер резался. Ну и в пасьянсы простенькие. Плюс хранил дубликаты файлов финансовой отчетности. — Досадно, что не удалось осмотреть пункт связи, – посетовал Зубов. – Если бы мы знали канал, можно было бы попробовать запеленговать их станцию. — Стоп! – встрепенулся я. – Запеленговать. Передатчик. Есть идея. Все присутствующие заинтересованно уставились на меня. — В бумагах Лекура есть сведения о других клиентах, кроме Ермишина? – уточнил я, прежде чем приступить к изложению плана. — Есть кое-что, – замялся Зимин. – Вообще-то бумаги довольно хаотичные, много мусора. Лекур вел отчетность для внутреннего пользования. Мы думаем, этот учет пиратам нужен лишь в качестве компромата – на всякий случай. Но в некоторых документах фигурируют люди из окружения Ермишина. — То есть найти их мы сможем? — Думаю, да. Особенно если подключим нашу агентуру в городе. В крайнем случае, можно будет привлечь местную службу безопасности. — Пленные что-нибудь полезное рассказали? — Например? — В городе кто-нибудь из них бывал? Или, наоборот, на базу кто наведывался? — Да, их вывозили периодически в Порт-Владимир, – кивнул Зубов. – Вроде как в увольнительную, в кабак сходить, в бордель. Ну и другие незамысловатые развлечения имели место. — А вам не кажется странным, товарищи безопасники, что не владеющие русским языком подозрительные типы свободно отдыхают в Порт-Владимире? – удивился я. – А может, тут есть нюансы? Например, подкормленные кабатчики и содержатели борделей? Надо из них вытрясти сведения об этих заведениях. — Думаете, выйдем на резидентов? – оживился Зубов. – А что, может сработать… — Ну что ж, коллеги, слушайте план! – Я ухмыльнулся и обвел взглядом сосредоточенных собеседников. – Придется вам, господа оперативники, поработать по профилю. Сначала мы отправимся в Порт-Владимир…26 марта 2535 года, вечер
Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир 27 марта 2535 года, раннее утро Сборы много времени не заняли, и уже к утру мы подлетели к самому крупному на побережье порту, в очередной раз позаимствовав летательный аппарат в закромах княжества. Штурмовик авиационное начальство зажало, обосновав отказ малым количеством пассажиров и груза – было нас всего четверо, как я и предполагал, да по дорожной сумке у каждого, – так что разместились в легком «скауте», машинке скоростной и юркой, причем с большими удобствами, чем в десантном летающем гробу. Возражать, что характерно, не стали, тем более что рейс занял смешные сорок минут. Дольше план обсуждали и собирались. На место прибыли затемно, поэтому город с высоты рассмотреть не удалось. Да и не получилось бы при всем желании – высадили нас в таких дебрях, что самостоятельно мы бы из них не выбрались. Это даже пригородом не назовешь, какие-то развалины вековой давности, заросшие бурьяном. Но заброшенным это место было лишь на первый взгляд: не успел «скаут» взреветь движком на взлете, как из-за ближайшей развалюхи вырулил до боли знакомый «бобик» и лихо тормознул перед нами. Из распахнувшейся передней двери высунулся отрок лет двадцати и приветливо махнул рукой – мол, грузитесь. Я озадаченно переглянулся с Волчарой, и жестом дал понять отроку, что неплохо было бы багажник открыть – ехать с сумкой на коленях мне совсем не улыбалось. Тот оказался понятливым и выпрыгнул из салона. — А мы думали, вас только двое будет, – пояснил он, орудуя ключом. – Вот и не рассчитали. Бросайте сумки. Пока мы разбирались с багажом, отрок выгнал водилу из салона, заняв его место, и окончательно прояснил ситуацию: — Рассаживайтесь, мужики! Другой транспорт ждать долго, а главный сказал вас быстро доставить. Веня до дома доберется, не беспокойтесь. Судя по поведению оного – изгнанный шоферюга с индифферентным видом раскуривал сигаретку, извлеченную из-за уха, – дело именно так и обстояло. Тут одно из двух: либо профессионал, либо по жизни пофигист. Скорее второе – вон как кайфует, уж на что я закоренелый табаконенавистник, а тоже затянуться захотелось, до того у него вкусно это выходит. Умеет мужик наслаждаться каждым прожитым мгновением, завидую. Майор Зубов тем временем оккупировал переднее сиденье и сократил таким образом наш выбор до минимума. В результате мы с Волчарой по молчаливому согласию загнали Шелеста в середину – он по габаритам самый маленький, вот и пускай страдает, – а сами разместились по краям. — Готовы? – жизнерадостно осведомился отрок. – Тогда погнали! С хрустом воткнув передачу, он резко отпустил сцепление и от души поддал газку. Как и следовало ожидать, бедный «бобик» чуть не опрокинулся и с визгом сорвался с места. Мы синхронно качнулись, едва не расшибив носы о передние сиденья, и Волчара в нескольких емких, но исключительно нецензурных, словах охарактеризовал горе-водителя. — Извиняюсь! – осклабился охарактеризованный, но скорость не сбавил. – Кстати, меня Виталик зовут. — Сочувствую, – буркнул раздосадованный Игнат. – Притормози, туда-сюда, а то сейчас подзатыльник словишь. Виталик критически покосился на майора, поймал его злобный взгляд («бобик» как раз подпрыгнул на очередной кочке) и нехотя сбросил газ, замедлив внедорожник до приемлемой величины. Видимо, оценил габариты оппонента: Игнат хоть и не поражал ростом, но был отменно крепок. Отрок в этом отношении ему уступал минимум вдвое. — Куда едем? – подал голос Зубов. — Куда главный велел, – логично в общем-то ответил Виталик. – Вы расслабьтесь, не меньше часа еще ползти. Майор ответом удовлетворился, закрыл глаза и через пару минут даже похрапывать начал, счастливчик. Хорошо ему, переднее сиденье подпружиненное, покачивается на колдобинах, как лодка на мелкой волне. А вот нам пришлось гораздо хуже – мы подскакивали даже на самых мизерных неровностях, а на особенно крупных бились головами в крышу. Игнат вполголоса матерился, я, как человек интеллигентный, помалкивал, мучимый острым желанием сдержать обещание Волчары насчет подзатыльника, и лишь майор Шелест был абсолютно спокоен. К счастью, минут через десять дорога из полностью непроходимой превратилась в просто отвратительную, и тряска уменьшилась. В серых предрассветных сумерках вдоль грунтовки можно было рассмотреть плотную стену деревьев, изредка в ней попадались небольшие просветы – видимо, от других просек. Шустрый Виталик машину вел профессионально, на местности ориентировался уверенно, поэтому доставать его расспросами я не стал. Но тот и сам поспешил нас просветить, без напоминания. — Те развалины, – ткнул он рукой за спину, – от старой военной части остались. Давно, еще до Бойни, там рота Десанта квартировалась. Сейчас, конечно, все разграблено, кроме руин, ничего и нет. Одно хорошо – место глухое, просто так туда никто не суется. Репутация у него дурная. — Чего так? – заинтересовался Шелест. – Призраки путникам являются? Или иная нечисть? Виталик окинул майора оценивающим взглядом – не идиот ли, часом? – и пояснил: — Не, просто тут местный криминалитет частенько разборки устраивает. Очень удобно. Кто победил, трупы в шахту вентиляционную сбрасывает, и все – следов никаких. Там этих жмуриков за век накопилось – жуть! — И ни одного призрака? – не поверил Шелест. – На таком материале можно шикарнейшую страшилку придумать. А народ ленится. Мне, что ли, взяться? Отрок обиженно надулся и сосредоточился на управлении норовистым внедорожником. Так, в относительной тишине, прошло еще полчаса. Когда углубились в пригород, уже окончательно рассвело, и мы наконец получили возможность в подробностях рассмотреть Порт-Владимир. Признаться, город не впечатлил: после Чернореченска с его предпольем, напичканным минными полями, и Разгуляя с огромным портом раскинувшиеся вокруг трущобы являли собой жалкое зрелище. Типичная деревня, разве что деревянная застройка постепенно отступала под натиском однотипных коттеджей, да улицы потихоньку принимали пристойный вид – сначала пошли засыпанные щебнем, а потом и пенобетонное покрытие появилось. Впрочем, к этому моменту трущобы мы благополучно пересекли и углубились в «сити» местного разлива – обиталище среднего класса. Здесь дела обстояли немного лучше, улицы раздались вширь, а дома ввысь, нередко попадались на глаза трех-, пяти- и даже семиэтажки. В Чернореченске я такого не видел, там даже в центре выше пяти этажей не строили. Несмотря на раннее утро, проспекты были изрядно забиты транспортом: во всех направлениях неслись неизменные «бобики» и «козлы», да чинно плыли «автобусы» – уже знакомые «шестьдесят шестые», оснащенные пассажирскими кунгами. Попадался и сугубо грузовой транспорт, но мало. Видимо, не принято здесь на тяжелых фурах через центр города ездить. Не вояки из Армейки, чай. — Куда все-таки едем? – тронул я за плечо Виталика. – Не в гостинице же нас поселите, в конце концов. — Нет, конечно, – ухмыльнулся тот. – Главный сказал вас на конспиративной квартире устроить, это в Купеческой слободе. Сейчас Середку проедем, выйдем к Южному порту, а там и до места недалеко. Взять на заметку – первым делом ознакомиться с картой города. А то, не ровен час, снова в идиотском положении окажусь. — Долго еще? – попытался я сгладить неловкость. — Минут десять, – прикинул Виталик. – В Верхний город соваться не будем, объедем по Середке. А в Купеческой в такую рань движение слабое, быстро проскочим. Я решил удовлетвориться ответом и оставил проводника в покое, тем более вокруг было на что полюбоваться. Не родная Самара, конечно, но достаточно крупный город с любопытной ретроархитектурой. Некоторые здания не лишены определенного шарма: резные балкончики, лепнина на стенах, один раз даже попалось панно, изображавшее героическую сцену времен освоения планеты. Симпатичное, в общем, местечко, жить можно, вот только машин слишком много, выхлопом сильно воняет. С непривычки тяжко. Город произвел впечатление не только на меня – майор Шелест тоже силился рассмотреть окрестности, высунувшись из-за Волчары, но Игнат и сам был не прочь поглазеть по сторонам. Такое вот пересечение интересов. Как и обещал Виталик, респектабельный район высоток быстро сменился угловатыми коробками пакгаузов, улочки усохли до двух полос, а стайки легковушек уступили место тяжеловесным фурам и трудягам-«шишигам». Некоторое время мы кружили по хитросплетениям переулков, затем пересекли широкий проспект, запруженный грузовиками, и нырнули в царство домов-крепостей. Хотя, скорее, складов, по совместительству служивших еще и жильем: первые этажи занимали лавки, украшенные замысловатыми вывесками, на вторых располагались квартиры, но большая часть монументальных построек отводилась под хранилища, выходившие на зады. Заборы соответствовали месту – высоченные, метра по три, да еще и с колючей проволокой поверху. — Купеческая слобода, – пояснил Виталик. – Здесь в основном торговцы-оптовики селятся, торгуют разным с аборигенами. Те, что с княжеством дела ведут, в Речном обосновались. А мелкие купчины на Торжище квартируют. — Ты рули давай, экскурсовод хренов! – вызверился Волчара. Ему уже надоело биться головой в крышу, да и ноги начали затекать. У меня, кстати, тоже. Только Шелест сидел как ни в чем не бывало, да Зубов сопел спереди. — Приехали уже, – поспешил объявить Виталик. – Вот наша контора. С задов только заедем, чтобы не палиться. Открывшийся взору полулабаз-полумагазин ничем не выделялся в ряду себе подобных, разве что вывеской. «Лосев и Сыновья» – гласила надпись, выполненная белым по темно-синему. И чуть ниже мелкими буквами: «Товары повседневного спроса». — Чем торгуете? – поинтересовался я вслух. — Всем подряд, – отмахнулся Виталик, вырулив в переулок. – Это прикрытие, нам вообще пофигу, для виду коммерцией занимаемся. Хотя батя сердится, когда такое слышит. — Батя? Так ты Лосев, из тех, что «сыновья»? — Угу. Потомственный купец, между прочим. — Шпиён тоже потомственный, – подпустил шпильку Игнат. – Тайный агент чернореченского империализма в оплоте свободной торговли, туда-сюда. Виталик пропустил выпад мимо ушей, поскольку был занят важным делом – подогнал «бобик» к внушительным воротам и пару раз посигналил. За забором зашелся в лае пес, судя по голосу, крупный экземпляр. Некоторое время ничего не происходило, затем массивная створка с громким скрипом отъехала вбок, открыв вид на внутренности двора. Виталик тронул машину с места и, обогнув по пути несколько завалов из разнообразной тары, через несколько секунд притер ее к неприметной дверце, заглушил мотор и возвестил: — Приехали. Выгружаемся, мужики. Второго приглашения дожидаться не стали – кое-как выпростались из салона и принялись потягиваться, разминая затекшие члены. Игнат аж кряхтел от усердия – с его кряжистостью оказаться зажатым между дверцей и стандартным во всех отношениях майором Шелестом было тем еще испытанием. Виталик уже суетился у дверцы багажного отделения, и первым к раздаче успел Зубов: навьючившись сумкой, он неторопливо направился к гостеприимно распахнутой двери. Впрочем, мы если и отстали, то лишь чуть: пересекли короткий тесноватый коридорчик и попали в обширный зал, заставленный стеллажами с разной мелочевкой. — Пойдемте за мной. – Нагнавший нас Виталик приглашающе махнул рукой и двинулся в глубь склада, ловко лавируя между шкафами и рядами полок. – Батя велел вас в спецсекторе разместить. Чтоб, стало быть, не наткнулся кто. А то пойдут пересуды. Мы сосредоточенно сопели под тяжестью поклажи, но Виталик в ответе и не нуждался – идем следом, и ладно. Доставив нас в дальний угол склада, он принялся колдовать у массивного стенного шкафа, набитого разнообразным металлическим хламом (судя по зарослям паутины, до его содержимого никому не было дела уже минимум несколько лет, но со своей ролью – маскировкой потайной двери сейфового типа – предмет меблировки справлялся отлично). После неких манипуляций он бесшумно отъехал в сторону, открыв доступ к броневой переборке, украшенной дисплеем электромагнитного замка, на котором Виталик, ничуть нас не стесняясь, набрал код, и дверь, прошипев сервоприводом, немного выехала из косяка. Наш проводник потянул за рукоятку, легко распахнув створку, и шагнул в тамбур. Я было подумал, что перед нами стандартный шлюз, но внутренняя дверь оказалась совсем хлипкой – обычная межкомнатная из светлого пластика, – а за ней открылось довольно большое помещение, обставленное в стиле минимализма: диван, стол, несколько стульев, на одной из стен здоровенный составной экран, под ним стандартный терминал на журнальном столике. В общем, ничего лишнего. — Располагайтесь, – обвел Виталик комнату широким жестом. – Вон за той дверью санузел с душевой кабинкой, за теми двумя – спальни. В них по три кровати, так что всем хватит. Там же в шкафах постельное белье. Завтрак через полчаса будет. Успеете себя в порядок привести? — Успеем, – буркнул Волчара. – Ты, главное, с харчами не затягивай. — Еще одно, – обернулся Виталик от двери. – Вы по городу в камуфляже разгуливать не вздумайте. Мы гражданскую одежду приготовили, в правой спальне целый шкаф. Подберите подходящую. — А мода у вас какая? – заинтересовался Шелест. – Что носят в основном? — Мода у нас такая же, как в Чернореченске, – хмыкнул Виталик. – Выбирайте полуспортивное-полутуристическое, не ошибетесь. У нас только молодежь выпендриваться любит, а те, кто постарше, предпочитают одежду практичную. Себя Виталик, как видно, причислял к тем, кто постарше. По крайней мере, синюю ветровку и туристические брюки с накладными карманами к образцам высокой моды причислить было проблематично. Я с внутренним содроганием вспомнил представителей молодежных субкультур, которых развелось как собак нерезаных во Внутренних системах: иной раз до такого доходило, что пугался вусмерть, особенно подшофе. Ладно, велосипед изобретать не будем, последуем совету. Завалившись как раз в правую спальню, я сгрузил баул на ближайшую кровать и залез в шкаф. Выбор оказался скуден, но почти все вещи были в моем вкусе. Покопавшись в завалах одежды пару минут, я обзавелся темно-серой водолазкой, брюками типа тех, что были на Виталике, и добротной полувоенной курткой цвета хаки. Покроем она сильно напоминала легендарную М-65, даже количество и расположение карманов совпадало, короче, именно то, что надо. Быстро облачившись в обновки, я полюбовался на себя в зеркало, которым была оснащена одна из дверец, и остался доволен – размеры в кои-то веки подошли, не то, что у армейских каптенармусов. Несколько выбивались из общей концепции десантные ботинки с футуристическими застежками, но проблема решилась элементарно – в выдвижном ящике шкафа отыскалось несколько пар обуви. Туристические же полуботинки на рубчатой подошве в образ вписались идеально. Получился этакий модный любитель покатушек на природе, вырвавшийся на выходные из большого города. В общем, я новый себе весьма понравился. Осталось лишь решить, куда девать личное оружие. Но и тут я обошелся стандартными средствами: извлек из баула наплечную кобуру, в которой и устроился мой штатный АПС-17 с запасным магазином. Из-под куртки его совершенно не было видно, что, собственно, и требовалось. Разобравшись с внешним видом, я вышел в общую комнату и с комфортом устроился на диване, предоставив гардеробную в распоряжение коллег. С посещением ванной решил погодить – руки сполоснуть и перед завтраком успею. Дабы не терять время, достал верный КПК и вывел на дисплей карту города. Он, пожалуй, поболее Чернореченска будет, если по площади судить, да и планировка сложнее. Порт-Владимир в плане имел вид почти правильного прямоугольника. С севера, откуда мы приехали, располагался так называемый Спальник – жилая зона со спальными кварталами, которая на окраинах превращалась в трущобы. Восточный пригород носил название Торжища, про него Виталик упоминал, там мелкие купчишки обитали. Весь запад занимал Речной порт, протянувшийся от самого устья Черной вдоль пролива, отделявшего остров Бобровый от левого берега реки, где и раскинулся Порт-Владимир. Ближняя половина острова представляла собой район с оригинальным названием Заречье. Судя по информации, залитой в комп, в Речном происходило перераспределение грузопотока, направлявшегося вверх по реке. Южная сторона шла вдоль береговой линии, и здесь имелась достаточно крупная бухта Замковая, служившая местом стоянки кораблей и перевалки грузов, предназначенных для торговли с окрестными аборигенскими княжествами. Морской порт с присущей местному люду выдумкой обозвали Южным. Центр бухты был отдан на откуп причалам с грузовыми терминалами, на восточной ее оконечности раскинулась Купеческая слобода – именно в этом районе располагалось наше временное убежище. Слобода соседствовала с обширным районом, застроенным разнообразными складами, которые также относились к портовой инфраструктуре. Ничего в общем-то необычного. А вот с запада к бухте прилегали два района с многообещающими названиями: на берегу расположился Кузбасс, а чуть выше его имелся скромного размера квартал Чудильня. Донельзя заинтригованный, я не удержался и залез в базу данных за подробностями. С Чудильней все оказалось предельно просто – местный квартал красных фонарей плюс самая большая в городе концентрация питейных заведений. Наверняка все матросики там тусовались и чудили страшно, отсюда и название. Зато Кузбасс поставил меня в тупик. Если верить компу, это район компактного проживания обслуживающего персонала обоих портов, но с одной оговоркой – все его население происходило из оседлых аборигенских княжеств. Как местные жители связаны с Кузнецким бассейном, да и угольной отраслью в целом, для меня осталось загадкой. Ладно, потом Виталика расспрошу. Перечисленные районы по периметру окаймляли так называемую Середку – престижные кварталы, занятые в основном дорогим жильем, магазинами и офисными центрами. Через него мы тоже давеча проезжали. А вот Верхний город, расположенный в самой середине Порт-Владимира, мы обошли стороной. Судя по пометке в базе данных, это правительственный район, застроенный госучреждениями и важными присутственными местами. Чего я на карте не нашел, так это расположения частей гарнизона. Видимо, секретная информация. Деревеньки-сателлиты, снабжавшие Порт-Владимир сельскохозяйственной продукцией, были отмечены, равно как и основные дороги, их связывавшие. По факту мы имеем крупный город с населением за двести тысяч человек, да еще и неоднородным по этническому и имущественному составу. Плюс он разбит на районы, разительно отличавшиеся друг от друга. Но что-то мне подсказывало, что искать нужно в двух местах, нет, в трех: в Чудильне, на Торжище и в Купеческой слободе. Кстати, в Речном тоже наверняка «крот» сидит – брали же пираты где-то информацию о грузах до Чернореченска. Или им хватало сведений из княжества? С другой стороны, не зря же Зубов полночи в пункте связи проторчал, должен был скоординировать деятельность местной резидентуры. Короче, будем посмотреть. А пока нечего голову забивать пустыми размышлениями, лучше завтракать буду, тем более что Виталик слово сдержал и как раз завалился в комнату. Парень толкал перед собой типичнейший сервировочный столик, какие в любой приличной гостинице имелись, так что я вырубил КПК и отправился в ванную комнату – негоже за стол с грязными руками садиться. Завтрак прошел в непринужденной обстановке. Военные люди, как я заметил, вообще не склонны обращать внимания на окружение и уж тем более комплексовать по такому смехотворному поводу: есть крыша над головой, нечто пригодное для использования в качестве ложа – и ладно. А если еще и кормят, так вообще замечательно. Наша нынешняя берлога этим условиям соответствовала на сто процентов, а посему освоились мы очень быстро и на еду набросились с энтузиазмом, более присущим вечно голодным новобранцам. За столом, как водится, разговор вертелся вокруг последних новостей, причем солировал Виталик – он оказался весьма сведущ в местных реалиях и подробнейшим образом отвечал на вопросы. Меня политика интересовала мало, поэтому я почти не прислушивался к беседе, предоставив возможность майору Шелесту собирать информацию. Зубов, судя по его индифферентному виду, был в курсе большинства сплетен, а потому лишь изредка поддакивал Виталику. Игнат тоже был не чужд теме и по мере сил разговор поддерживал, вставляя вопросы с подковыркой. Я же отдал должное великолепно приготовленным разносолам и копченостям домашней выделки, да под свежевыпеченный хлебушек. И лишь раз вклинился в разговор, когда остальные участники взяли тайм-аут. — Виталик, а почему припортовый район Кузбассом называется? – поинтересовался я с невинным видом, соорудив очередной бутерброд. – Там что, шахтеры живут? Парень смерил меня изумленным взглядом – дескать, откуда ты такой свалился, элементарных вещей не знаешь? – но ответил: — Нет, живут там аборигены из оседлых. Название к гетто лет пятьдесят назад прилипло, когда начали уголь возить из Нерлага – это княжество такое аборигенское на южном побережье. Перегружали его поначалу вручную, вот грузчики и разгуливали черные, что твоя негра. А негров у нас только в фильмах можно увидеть да в книгах. И вот один раз попались они на глаза тогдашнему городскому голове, который как раз плановый объезд города совершал. Он и сказанул в сердцах – что, мол, за район такой, все чумазые, как шахтеры в Кузбассе. Я, мол, в кино старинном видел, очень похоже. С тех пор и прилипло. Ага, типичная история. Кто-то один ляпнул не подумав, а остальные подхватили. Только странно, что гетто аборигенское почитай в самом сердце города устроили. Об этом я и спросил незамедлительно. — Удобно просто, – пожал плечами Виталик. – И в Речной добираться быстро, и Южный порт под боком. Плюс шалавы из борделей тоже там квартируют в основном, они в большинстве своем из аборигенок. Чудильня рядом уже позже возникла, опять же ввиду удобства доступа для целевой аудитории. — А ты в кого такой умный, Виталик? – вставил свои пять копеек Волчара. – Мысли как складно излагаешь! Или учишься где? — А как же! – подбоченился паренек. – Второй курс в универе заканчиваю, на экономиста учусь. — Интеллигент, значит, – с непонятным выражением буркнул Игнат. То ли одобрил, то ли наоборот. Но Виталик истолковал двусмысленную позицию майора в свою пользу и тему развивать не стал. — А если аборигены взбунтуются? – заинтересовался вопросом Шелест. – Могут бед наделать. — Не, не взбунтуются, – решительно отмел подобную перспективу Виталик. – Они же всем довольны, чего им бунтовать? Правда, лет шесть назад пытались какие-то залетные бучу поднять, так их быстро в море загнали. Причем сами же мужики из гетто. Им хлебного места лишаться не с руки оказалось. Тут разговор вновь плавно переместился на местную политику, и я потерял к нему интерес. К тому же наелся уже, в сон клонить стало, так что ушел в спальню и прямо в одежде взгромоздился на ближайшую кровать. Интуиция подсказывала, что ночью поспать вряд ли получится.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир 27 марта 2535 года, вечер Проснулся я сам, ближе к вечеру. Судя по тому факту, что никто заполошно не орал и не носился по нашей штаб-квартире, дела более-менее шли по плану. Плюс разбудить меня не удосужились, а это тоже звоночек. Нашарил КПК на прикроватной тумбочке, посмотрел время и прифигел – полшестого вечера. Продрых я без малого восемь часов, оторвался за предыдущую ночь. Повалявшись еще пару минут, дальнейшего желания отдыхать не обнаружил и нехотя сполз с койки. Хорошо, обувь снять догадался, да куртку перед завтраком скинул, а то сейчас присказка про «слегка помятого» как раз бы пришлась впору. Посмотрелся в зеркало, взъерошил рукой ежик на голове, но результатом остался недоволен – срочно в ванную, умываться. Выгляжу хуже, чем с тяжкого похмелья. Да и самочувствие немногим лучше: голова тяжелая, мысли ворочаются еле-еле, плюс в животе урчит – обед я благополучно проспал. Обулся, наскоро привел в порядок одежду и побрел в сторону вожделенного санузла, поскольку употребленный за завтраком в изрядном количестве травяной отвар дал о себе знать. Покончив с водными и прочими процедурами, я наконец ощутил себя человеком, даже появилось порядочно забытое желание сделать что-нибудь хорошее. Да вот хотя бы кота не трону. Лежит, понимаешь, посреди комнаты, так и напрашивается на волшебный пендель… Стоп, откуда кот? Что за бред? Глюки начались? Пора завязывать с местными травками. Предавшись размышлениям о столь высоких материях, я машинально шагнул и, естественно, наступил вальяжной скотине на хвост. Кот утробно заорал, отскочил на пару метров и схоронился под журнальным столиком. Я такой реакции никак не ожидал, а потому тоже подпрыгнул как ужаленный и по пути своротил стул. Не сдержавшись, матерно ругнулся, помянув сволочную зверюгу. В общем и целом кошаков я люблю, но вот одну их врожденную особенность – попадаться под ноги в самый неподходящий момент и пугать людей до медвежьей болезни – ненавижу всей душой. Откуда-то из-за спины донеслись странные хрюкающие звуки, отчего я вздрогнул всем телом, но моментально взял себя в руки и повернулся к источнику шума, обнаружив едва сдерживавшего смех Волчару. Тот коротал время, развалившись на диване с самой натуральной, на бумаге напечатанной, книгой в руках, и стал невольным свидетелем моего позора. — Игнат, откуда взялась эта скотина? – поинтересовался я, с трудом унимая сердцебиение. – Сволочь хвостатая!.. — Это Кузьмич, – пояснил майор, отложив книгу. – Виталик принес, в нагрузку с книжкой. Чтоб нам, туда-сюда, не скучно было. — Да уж, с ним соскучишься! – Я злобно зыркнул на сделавшего попытку выбраться из-под столика котяру, и тот снова зашхерился поглубже в укрытие. – Котэ вульгарис, мля, породы «Сцуко! Опять ты под ногами!» — Ты, кстати, не первый, кто на него нарвался, – ухмыльнулся в усы Игнат. – Шелест тоже наступил, а Зубов об него споткнулся. Но пока что миниатюра «Тарасов и кот» на первом месте, оценка девять-ноль из десяти возможных. — Да ладно, – смутился я и поспешил сменить тему разговора: – Скучаешь, говоришь? Значит, ничего серьезного не произошло, пока я дрых? — Все идет по плану, как пелось в одной древней песенке. — А подробнее? — Наблюдают за десятком объектов, – пожал плечами Волчара. – Наши оперативники заперлись во второй спальне, Шелест распотрошил баул, понаставил хренову тучу всякой-разной аппаратуры, Зубов добавил. В комнату сейчас не войдешь – почище чем в серверной в «мародерке». Я разок забредал, очень похоже. — Что говорят? — Пока ничего. Шелест выразился в том духе, что мало информации для предварительного анализа. Говорит, ждать будем, туда-сюда. Может, ближе к ночи что-нибудь конкретное появится. А пока мы с тобой отдыхаем. — Я как-то иначе себе оперативную работу представлял, – признался я, устраиваясь за столом. – Пожрать ничего не осталось? — Вон там, на сервировочном столике, – отозвался майор. – Твоя доля. Скажи спасибо, что я про тебя вспомнил. — Спасибо. — А что не так с оперативной работой? – заинтересовался Игнат. – Вроде работенка не бей лежачего. Сидишь, ждешь. Можно сказать, отдыхаешь. — Вот именно. – Я в нарушение не так давно данного самому себе слова пододвинул чайничек с травяным отваром. – Сидим. А где мозговые штурмы? Где слежка, где прослушивание? Где, в конце концов, игра мысли, головоломные комбинации, ловля на живца? Где вот это: «Разведчик работает головой, а не руками»? — А ты к майорам загляни, в избытке будет. Только не советую. – Волчара снова уткнулся в книжку. – Я попробовал было, так чуть ли не матом послали. — Ну и ладно! – озвучил я универсальную формулу одного старинного знакомого. – Нас, в принципе, и тут неплохо кормят… Последующая пара часов прошла в блаженном ничегонеделании. Покончив с поздним обедом, я засел было за местный терминал, но тот оказался пуст, как моя голова с похмелья. Попробовал смотреть телевизор, притулившийся в дальнем углу, но единственный пойманный канал навевал дремучую тоску посредством демонстрации какого-то древнющего, чуть ли не из двадцатого века, сериала про американскую полицию. Попытка докопаться до Игната успеха не возымела – тот на провокации не поддавался, лишь один раз послал меня недвусмысленным жестом. Из доступных собеседников остался кот Кузьмич, но он на меня реально обиделся, видать, хвост у него больное место. На заигрывания не повелся и даже кусок колбасы, поднесенный с барского стола, оставил без внимания. А лезть за зверюгой под журнальный столик я поленился. Как обычно в таких случаях бывает, от скуки спас верный КПК – в завалах литературного хлама неожиданно для меня самого отыскался сборник рассказов про знаменитого сыщика Шерлока Холмса. Я как раз добрался до эпизода с двумя пилюлями, вызвавшего смутные ассоциации с каким-то старинным фильмом про компьютерных фриков, когда дверь спальни, оккупированной оперативниками, распахнулась. В проеме показался порядочно взъерошенный Шелест и с ходу возвестил: — Коллеги, у нас есть цель. Даже несколько. Готовьте снаряжение, через полчаса отправляемся. — А поподробнее?! – встрепенулся Игнат. — Подробнее по дороге, сейчас некогда! – отрезал майор и захлопнул дверь. — Вот и поговорили, – констатировал Волчара. – Пошли, что ли, готовиться? — Пошли, – согласился я. – Знать бы только к чему. Воплотить в жизнь этот план мы не успели – из спальни вывалился майор Зубов, помятый чуть меньше, чем Шелест, и сразу раскомандовался: — Товарищи офицеры, выдвигаемся на объекты. Задача: осмотреть на предмет обнаружения известных фигурантов. В случае обнаружения производим захват. Объекты – присутственные места, два бара и публичный дом. Народу много, большая часть гражданские, поэтому действовать нужно осторожно, без применения огнестрельного оружия. На подготовку полчаса. Задача ясна? — А как же! – зевнул Игнат, поднимаясь с дивана. – Поддержка будет, или своими силами обойдемся? — Местная резидентура обеспечивает наблюдение и перекрывает возможные пути отхода, – пояснил Зубов. – Внутри будем действовать своими силами, агентуру подставлять не с руки. Виталик, правда, тоже задействован. Будет дорогу показывать.Собирайтесь, короче. Зубов вновь скрылся в своем логове, а мы с напарником завалились во вторую спальню, превращенную в склад. Я чуть ли не с головой зарылся в баул со снаряжением и вскоре извлек на свет божий пару легких бронежилетов, приспособленных для скрытого ношения, и два маломощных ручных парализатора, оформленных под «АПС-компакт» – гражданскую версию стандартного армейского пистолета с укороченным стволом. Единственное внешнее отличие – очень толстые из-за упрятанных в них батарей рукоятки. Отменно неудобная штука, надо сказать, но порой бывает незаменима. Переправил половину добычи Игнату, облачился в броник и упрятал кургузый «ствол» в брючный карман. Подумав немного, достал из сумки две пары облегченных штурмовых перчаток из особо прочного кевлара, с амортизирующими вставками. В драке не мешают, а вот руки от повреждений уберечь смогут – хоть нож за клинок хватай, ничего им за это не будет. Остальные части тела, за исключением головы, само собой, от порезов и прочих неприятностей должна неплохо защитить одежда. Здесь на качестве материалов экономить было не принято, плюс специфика давала о себе знать – ткань без укрепляющей пропитки ни один нормальный производитель не использовал. Игнат со снаряжением познакомился еще на Бурной, поэтому оделся без проблем и теперь критически рассматривал свое отражение в зеркале. Признаться, в клетчатой толстовке с капюшоном и грубых джинсах он напоминал фермера из американской глубинки или откуда-нибудь из Канады. Усы тоже добавляли колорита. Не хватало лишь бейсболки с символикой любимой команды, но она была бы уже явным перебором. Напоследок я достал из багажа подсумок с газовыми гранатами и «глушилками» – кто его знает, чем наш рейд обернется, нехай, как говорится, будут. В гостевой комнате мы столкнулись с оперативниками. Майоры уже облачились в выходные костюмы и вооружились из своих запасов, так что вид оба имели забавный: Зубов напоминал громилу-лесоруба, буквально вчера выбравшегося из чащобы с целью проинспектировать пару ближайших кабаков, а Шелест походил то ли на рыбака с похмелья, то ли на загулявшего туриста. Рюкзака только не хватало. Впрочем, его успешно заменял титановый чемоданчик, нехило контрастировавший с кондовым видом майора. Я даже не смог сдержать улыбку, наткнувшись взглядом на это чудо. — Ничего смешного, – поморщился безопасник. – Мы этот чемоданчик с собой брать не будем. В машине полежит. Но без него никак, это малый полевой анализатор. Вот, кстати, возьмите. Шелест протянул нам с Игнатом очки-хамелеоны футуристического вида – дужки зализанной формы, стекла, обтекающие глаза, – точь-в-точь как мой утерянный на Базе-центральной монокуляр. Хорошо майор прибарахлился. Я водрузил очки на нос, и по внутренним поверхностям линз пробежали строки активации. Конечно, не боевой шлем с баллистическим компом, но тоже вещь полезная. У майора в чемоданчике – на самом деле вычислителе анализатора – наверняка неплохая база данных на фигурантов, так что при встрече опознаем мы их мгновенно. Компьютеры в таких делах не ошибаются. Вот только не сочетались очочки с нашим полутуристическим видом. Будем надеяться, что никто из завсегдатаев внимания на это не обратит. — Передатчики. – Шелест раздал всем по две горошины из пористой резины. – Стереозвук, все дела. Голос передается резонансом костей черепа. Плюс в случае чего звуковой фильтр, так что «глушилок» можете не слишком опасаться. Это да, «очки» уберегут сетчатку глаз, а звуковой удар смягчат горошины передатчиков. Незащищенным же людям мало не покажется. — Мы «красная» группа, – продолжил инструктаж оперативник. – Я первый, майор Зубов – второй, Волчара – третий, Тарасов, соответственно, четвертый. Группа наблюдения – «синие». Виталик «Синий-один», он будет ждать в машине. Синий-два наблюдает за входом, Синий-три контролирует черный ход. Плюс еще «желтые». Они осуществляют наблюдение за подступами к объектам, примерно в радиусе квартала. Наша задача – войти, осмотреться, выявить фигурантов, по возможности тихо взять. Вопросы? — Кто будет осуществлять захват? – поинтересовался я. — Мы с майором Зубовым. Ваше дело прикрывать и отсекать сообщников. Главное, дать нам спокойно упаковать фигуранта. Ну и обеспечить выход с объекта. — Санкция на применение оружия? — На ваше усмотрение. Но желательно обойтись вообще без стрельбы, в крайнем случае без летальных исходов. Еще вопросы? — Нет. — Майор Волчара? Игнат помотал головой, поправляя бронежилет – что-то ему мешало, но разбираться было уже некогда. Бог с ним, не пиратскую базу штурмуем, и так сойдет. — Сейчас Виталика дождемся и по коням, – закончил Шелест импровизированный брифинг. – Майор, как с «вырубателем» обращаться помните? — Помню, не переживайте, – усмехнулся в ответ Зубов. На этом разговор завершился, и в комнате воцарилась вязкая тишина, вскоре нарушенная шипением входной переборки: явился обещанный Виталик. — Карета подана! – жизнерадостно объявил он, просунувшись в дверь. – Пойдемте. Следом за проводником мы прошли через знакомый склад и загрузились в давешний «бобик», обзаведшийся к текущему моменту роскошной тонировкой всех боковых стекол. Я, признаться, в таких мерах надобности не видел – еще с полчаса, и станет достаточно темно, чтобы досужий наблюдатель смог разглядеть в салоне хоть что-то. Но местным виднее, наверное. Расселись в том же порядке, что и утром, не спеша выкатили со двора, и Виталик уверенно погнал машину куда-то на запад. По крайней мере, возникшие через несколько минут слева пристани недвусмысленно показали, что мы огибаем Южный порт. — Куда сначала? – задал интересующий всех вопрос Зубов. — В Чудильню, – с готовностью отозвался Виталик. – Веня говорит, в «Белой лилии» – это бордель из тех, что подороже, – появился мужик с похожими приметами. — Кто конкретно? — Похож на Анри Блеза. По крайней мере, внешне. — Что-то не сильно верится, что он может в низкосортное заведение забрести, – с сомнением покачал головой Шелест. – По базе он проходит как один из приближенных самого Плохиша, так что сомневаюсь, что здесь он рядовой боевик. Да и согласно показаниям пленных, он вроде квартирмейстера на базе. Что ему в Порт-Владимире делать? — Скорее всего, пустышка, – согласился с коллегой Зубов. – Но проверить нужно. Тем более в кабаки пока что рано.
* * *
Минут через пятнадцать неспешной езды мы миновали порт и углубились в лабиринт узких улочек, застроенных с претензией на богемность: каждый кабак здесь стремился выделиться если не экстерьером в целом, то хотя бы вычурной вывеской. Как пояснил всезнающий Виталик, время хоть и вечернее, но еще не прайм-тайм, потому питейные заведения сейчас практически пусты. Вот часа через полтора будет аншлаг. Еще мы узнали, что Чудильня, несмотря на скромные размеры, разбита на несколько зон. Ближе всего к портам располагались дешевые кабаки, рассчитанные на непритязательных матросов и докеров, равномерно разбавленные домами терпимости с умеренными ценами и скудным ассортиментом услуг. Дальше к центру начинались заведения из тех, что подороже, а стало быть, и поинтеллигентней. Здесь предпочитали веселиться господа офицеры и старшины. Бордели, оккупировавшие центр, по местным стандартам относились к заведениям класса люкс. В один из таких нам и предстояло вломиться. Виталик остановил машину, когда я окончательно признался самому себе, что заблудился. Мало того что улочки кривые и узкие, так еще и стемнело резко, что вкупе с тонировкой свело усилия различить что-либо вокруг на нет. Как он тут умудрялся сохранять чувство направления, для меня осталось загадкой. Скорее всего, как говорится, «седалищным нервом чуял». Виталик заглушил мотор, жизнерадостно улыбнулся и доложил: — Приехали. Вон наш бордель, через два дома. Шелест активировал анализатор, и стекла моих очков просветлели, что позволило в подробностях рассмотреть высившееся в метрах тридцати от нас двухэтажное здание с лепным карнизом и высокими окнами. Над широкой двустворчатой дверью висело нечто, отдаленно напоминавшее цветок лотоса, а дабы ни у кого не возникло сомнений, над ним вилась надпись из неоновых трубок: «Белая лилия». Правда, рекомая лилия почему-то была окрашена в желтый цвет. Над низким крылечком раскачивался подвешенный на кованом крюке красный фонарь, а прямо под ним отирался громила в стандартном полутуристическом облачении. — Синий-два, как слышите, прием, – произнес майор Шелест, активировав передатчик. С общего канала он уходить не стал, поэтому я прекрасно расслышал ответ наблюдателя: — Синий-два на связи, прием. — Клиента засекли? — Так точно, – прохрипел абонент на том конце линии. – Мы его перед входом пометили, сейчас сканируем здание. Он на втором этаже, в «нумерах». — Конкретнее. — Номер семь, дальний от лестницы, по левой стороне коридора. — Вас понял, Синий-два, отбой! – Майор вырубил передатчик и обвел нас задумчивым взглядом. – Ну и что будем делать? — Штурмовать нет смысла, – отозвался Зубов. – Мало того что место публичное, так еще процентов девяносто за то, что ошиблись наблюдатели. Нужно без шума и пыли проверить клиента. — Предлагаете послать кого-то одного? – вздернул бровь Шелест. – Под видом клиента? — Почему нет? – пожал плечами Зубов. – Только надо решить, кто пойдет. Я сразу отпадаю, мне светиться здесь категорически нельзя. Потом в городе работать не смогу. — Давайте я схожу, – вклинился Волчара. – Всю жизнь мечтал побывать в портовом борделе. Речники такое рассказывали! Проверю заодно, туда-сюда. — Хорошо, – согласился Шелест. – Но я вас прошу, товарищ майор, давайте без шуточек. Не спугните раньше времени. — Постараюсь, – посерьезнел Волчара и выбрался из тесной кабины «бобика». Шелест врубил систему наблюдения и вывел показания с майорских очков на общий канал, так что дальнейшее мы наблюдали глазами Игната. Виталик предусмотрительно припарковал внедорожник так, чтобы вышибале от входа нас не было видно, поэтому появление Игната стало для него неожиданностью. Когда майор вынырнул из ближайшего переулка и уверенным шагом направился ко входу, детина смерил незнакомого мужика оценивающим взглядом, кивнул сам себе, по-видимому присвоив тому статус потенциального клиента, и проревел как можно более приветливо: — Че надо?! — Бабу хочу! – рыкнул в ответ Волчара. – Включи логику, парень! Что еще может понадобиться в борделе нормальному мужику? Впрочем, если косячок предложите, не откажусь. Громила засмущался и гостеприимно распахнул дверь. Игнат похлопал добровольного швейцара по плечу и проник в обитель разврата, не забывая вертеть головой. Внутреннее убранство «приемной залы», открывшейся сразу за коридорчиком, поражало безвкусицей: бордовые драпировки на окнах, темно-красные с белыми лилиями обои, даже линолеум на полу вписывался в гамму. Не подкачал и местный распорядитель. Или, вернее сказать, сутенер? По стилю одежды скорее второе: ярко-зеленый пиджак, красные, в тон шторам, брюки, щегольские лаковые туфли, на шее чуть ли не килограмм золотых цацек, еще полкило на пальцах и в ушах. Прическа под стать – зализанные длинные волосы, на подбородке нечто призванное символизировать модную бородку-эспаньолку. Тот еще павлин, короче. — Добрый вечер! – проворковал «павлин», окинув посетителя удивленным взглядом – очки, как я и опасался, выбивались из образа фермера на отдыхе. – Меня зовут Николя. Чем могу? — Слушай сюда, Колян! – бесцеремонно цыкнул зубом Волчара. – Бабу хочу, да потолще! Есть? В непривычной обстановке он освоился на удивление быстро и сейчас косил под типичного представителя бродяжьего племени, месяцами пропадавшего на охоте. Только очки все портили, но без них никак. — Сейчас посмотрим, – пролепетал Николя, обескураженный напором незваного гостя. – Вот, выбирайте. – Он повернул к Игнату стандартный терминал с десятком фотографий и принялся характеризовать возможных претенденток на внимание майора: – Вот Инночка. Сложения пышного, рекомендую. К тому же весьма сведуща в любовных утехах. — Пойдет, – буркнул Волчара, мельком глянув на фотку. – Куда идти, где платить? — Платить по факту, идти на второй этаж, номер три сейчас свободен, – пропел служитель борделя. – Желаю приятно провести время. Инночка поднимется к вам в течение десяти минут. — Нормально. Игнат потерял к «павлину» всяческий интерес и направился к лестнице. Убранство второго этажа мало отличалось по стилю от приемной, но майору на данный факт было глубоко плевать. Едва вырвавшись из поля зрения Николя, он перестал изображать тупую деревенщину и упругим шагом прокрался к двери, украшенной цифрой семь. Прислушался к доносившимся из-за нее характерным звукам, извлек из кармана парализатор и придавил створку плечом. Та не поддалась. — Выбивайте дверь, Красный-три! – скомандовал Шелест по общему каналу. – После захвата уходите через черный ход, «синяя» команда обеспечит прикрытие. — Сейчас. – Игнат отошел от двери на пару шагов, прицелился и вышиб ее молодецким пинком в район замка. Створка с громким треском ударилась в стену, а поскольку, как известно, сила действия равна силе противодействия, то ничего удивительного, что она тут же попыталась захлопнуться, но вновь налетела на ногу Волчары, который воспользовался моментом и просочился в «нумер». Наблюдать за всем этим через очки анализатора было весьма забавно – эффект присутствия получался почти стопроцентным: стереоизображение дополнялось столь же качественным стереозвуком. Не знаю, как остальные, но я едва сдержал порыв пнуть переднее сиденье, когда Игнат расправлялся с дверью. А события во взломанной комнате развивались стремительно. Взору Волчары открылась роскошная двуспальная кровать из массива дерева, на которой предавалась любви колоритная парочка: медведеподобный мужик, заросший черным волосом, уверенно штурмовал глубины пышной светловолосой дамочки. Каждое движение «медведя» она сопровождала стоном, так что треск выламываемого замка не возымел на прелюбодеев никакого действия. И лишь через несколько секунд до белокурой «нимфы» дошло, что ворвавшийся в комнату мутный тип достаточно грозного вида целится в спину ее любовника из пистолета. А Игнат все это время тупо стоял и соображал, что делать: анализатор по контуру спины определить личность «медведя» оказался не в состоянии, а тот в свою очередь был столь увлечен процессом, что на внешние раздражители не реагировал. «Нимфа» первой осознала двусмысленность происходящего и замолчала, сделав глубокий вдох. Лицо ее скривилось, а рот раззявился в сдавленном крике, полностью заглушенном оханьем ее партнера – тот прерывать приятное занятие в ближайшие минуты явно не собирался. Волчара еще пару секунд понаблюдал за ритмичными движениями объекта, а затем наградил мужика смачным пенделем. Тот от неожиданности вздрогнул и мгновенно скатился за кровать, рефлекторно попытавшись укрыться от агрессора, но в узкой щели между ложем и стеной элементарно не поместился и раскорячился в нелепой позе. Анализатор тут же зафиксировал лицо, выделив его рамкой целеуказателя, и по дисплеям поползли строки идентификации. Мужик еще ошеломленно тряс головой, не сводя затравленного взгляда с дула пистолета, а мы уже получили результаты сравнения фотографии с материалами базы данных. Как и предполагал Шелест, Анри Блезом, представителем пиратского клана, посетитель почтенного заведения не являлся. — Тьфу, блин! – сплюнул Волчара под ноги. – Куда смотрели только, ур-роды! Его возмущение вполне можно было понять – проходивший по базе данных Блез минимум вдвое уступал «медведю» габаритами. Не заметить это могли или перестраховщики, или идиоты безглазые. Замешательство пришельца взбодрило клиента, и он на чистейшем русском изумленно выдал: — Какого хрена?!! — Извини, мужик, ошибочка вышла! – Волчара сунул парализатор в карман, подошел к окну и примерился к шпингалету. – И вы, гражданочка, извините! Я вынужден вас незамедлительно покинуть, туда-сюда! Дальнейшее было делом техники. Подходы загодя проверили ребята из «синей» команды, поэтому риск напороться на досужего гуляку отсутствовал, а спрыгнуть из распахнутого окна второго этажа, выходившего на задний двор, для Игната не составило труда. Майор смело обошел здание по задворкам и вышел прямиком к «бобику», который сообразительный Виталик переместил к ближайшему переулку. — Вот это я называю стремно! – прокомментировал Волчара приключение, с трудом втиснувшись на заднее сиденье. – Я там чуть сквозь перекрытие не провалился от стыда. Да еще мужика, походу, импотентом сделал. — Не переживайте так, майор, – утешил страдальца Зубов. – Все могло быть хуже – вдруг бы он сердечником оказался? А так без летального исхода обошлись. Зато теперь у нас осталось всего два возможных варианта. Куда сначала? Шелест, которому был адресован вопрос, задумчиво пожевал губами и после секундной паузы ответил: — Давайте-ка в «Трактиръ», он ближе. К тому же наблюдатели опознали по фотографиям как минимум двоих местных контактеров.* * *
Вызов от наружки пришел, когда мы уже порядочно покружили по узким улочкам Чудильни. Шелест выслушал доклад с кислой миной, буркнул «Да!» и оповестил нас: — Отбой. Субчики из «Трактира» ушли. Направляются на север, за ними хвост. Минут через десять дадут знать, где те присядут. Так что, Виталик, тормозни где-нибудь, будем ждать. Время в нервозном ожидании (попробуйте спокойно посидеть втроем на заднем диванчике «бобика», да еще в компании объемистого чемодана с электроникой) тянулось медленно, поэтому весь личный состав в лице трех майоров и меня реально обрадовался, когда вновь ожил передатчик. — Странно это, странно это, быть беде, – задумчиво пробурчал Шелест, переварив полученную информацию. – Субчики завалились в кабак «У Фомы», это второй номер программы. Похоже, у них сходка, так что придется брать всех сразу. Виталик, трогай! Проводник послушно воткнул передачу, и «бобик» покатился по богатому пенобетонному покрытию, оставив за кормой относительно респектабельный район. Вскоре за окнами замелькали заведения не столь притязательные, зато более демократичные. И всю дорогу майор Шелест грузил нас подробностями: — Фигурантов пятеро: те двое, что свалили из «Трактира», – некие Иванов Петр, по кличке Шкаф, и Венедиктов Еремей, по кличке Дохлый. Местные бандиты, держат несколько точек в Южном. В кабаке еще трое – Зиновьев Евгений, известный также как Жека-Оглобля, Тихонов Трифон, кличка Тихий, и Стас Прокопчук, кличка Корыто. Эти трое из группировки, контролирующей склады на Торжище. Главный Оглобля. Судя по данным из базы местной полиции, пареньки серьезные, обслуживают в основном контрабандистов и скупщиков краденого, в том числе купца Ермишина. Слишком много совпадений, не находите, коллеги? Коллеги находили, о чем незамедлительно просигналили энергичными кивками. — Кого конкретно будем брать? – решил сузить круг задач Волчара. — По обстановке посмотрим. Но желательно как минимум по одному из обеих партий. Вот их фото. – Майор вывел на мониторы в очках несколько изображений. – Однозначно берем Оглоблю. Тем временем шустрый Виталик подогнал «бобик» к симпатичному домику, украшенному вывеской «У Фомы», но парковаться благоразумно не стал, проехал мимо и остановился на этой же стороне улицы чуть дальше. Шелест переключился на канал второй группы «синих», некоторое время оживленно переговаривался с наблюдателями, а затем довел обстановку до нас: — Кабак практически пустой. Фигуранты занимают отдельный столик в дальнем углу общей залы, бармен с ними о чем-то беседует. У входа еще двое посетителей за разными столиками. Прослушку наладить не удалось, наблюдение визуальное. Судя по поведению, братки что-то обсуждают, причем бармен принимает активное участие в процессе. Думаю, будем брать всех. — Бармен? – задумчиво повторил Зубов. – Что у нас на него есть? — По полицейской базе проходит как мелкий перекупщик, в крупных делах не замечен, но периодически выступает в роли посредника на переговорах. — Попробуем взять и расколоть, – принялся вслух размышлять Зубов, – или ну его нафиг? — Вам виднее, – пожал плечами Шелест. — Берем, – решил Зубов. – Надо вербануть, такой источник информации не помешает. — Как скажете. — Как будем работать? – вклинился в разговор Волчара. — По стандартной схеме, – не стал изобретать велосипед Шелест. – Входим, занимаем столик, нарываемся на драку. Валим всех, потом вяжем. — Эвакуироваться как будем? — Не будем, – вернулся в беседу Зубов. – Там на втором этаже «нумера», как в давешнем борделе, только персонал приходящий. Но шалав сейчас нет, рано еще. Вяжем всех, включая бармена, случайных пассажиров выгоняем. Заведение закрываем и спокойно допрашиваем голубчиков. С полицией проблем не будет, я сейчас дам команду, мои люди согласуют. — А остальной персонал? – напомнил я. – Повара там, официанты? — Это проблема, – согласился Зубов. – Мы дверь на кухню запрем, а черный ход наблюдатели перекроют. Обставим акцию как налет рэкетиров из конкурирующей бригады. — А прокатит? – усомнился Игнат. – Они не дураки, туда-сюда. Если Оглобля с дружками сгинет с концами и никто на себя ответственность не возьмет, поползут слухи. — Нормально все будет, – отмахнулся Зубов. – Я тут под шумок один проект запускаю, наши похождения в него идеально впишутся. Мы будем бригадой гастролеров, нанятых местным авторитетом. Короче, все продумано. В подробности вдаваться не буду, это секретная операция. Мы ее больше года готовили. — Виталик, давай прямо к кабаку, – велел Шелест. Парень невозмутимо – мол, вы начальство, вам виднее – развернул машину, аккуратно притер ее на пятачке почти у самого входа и заглушил двигатель. — Все, господа офицеры, готовность ноль! – провозгласил Шелест, выбравшись следом за мной из салона. – Виталик, пойдешь с нами. В драку не влезай, контролируй вход. Оружие есть? Дождавшись ответного кивка, майор вразвалку направился к гостеприимно приоткрытой двери. Мы не отставали, поэтому в зал вошли плотной группой и синхронно пробежались цепкими взглядами по помещению – профессиональная деформация, ничего не попишешь. Двое случайных посетителей опасливо на нас покосились, но покинуть заведение и не подумали, решив не прерывать ужин. Обстановка к поспешным действиям не располагала, так что мы заняли сдвоенный столик – через один от оживленно что-то обсуждавшей компашки, – и Зубов завертел головой, высматривая официанта. Того в пределах видимости как назло не оказалось. — Виталик, как начнем, намекнешь тем двоим, что лучше сваливать, – шепнул Шелест. – Потом будешь контролировать вход. Майор Волчара, вы запираете дверь на кухню и держите лестницу на второй этаж. Мы втроем нейтрализуем фигурантов. Оглоблю не трогайте, я его сам отключу. Остальные на ваше усмотрение. — Бармен мой, – буркнул Зубов. – Официант!.. Против ожидания, на зов никто не явился. Обозленный майор напустил на себя раздраженный вид и крикнул чуть громче: — Официант! И на сей раз не дождавшись реакции, встал и возмущенно пробухтел: — Что за бардак?! Где чертов гарсон? – Тут майор наткнулся взглядом на беседовавшего с посетителями бармена и обрадованно воскликнул: – Милейший! Прошу вас! «Милейший» в нарушение всех должностных обязанностей не обратил на беспокойного клиента внимания, продолжив обсуждать что-то с подельниками. Зубов кивнул нам – ну, что я говорил? – и направился к дискутирующей компании, демонстративно расталкивая попадавшиеся на пути стулья. На шум бармен все же отреагировал, но слишком поздно, и развернулся к майору, когда тот уже остановился рядом. — Милейший, – подпустил Зубов яду в голос и ткнул нерадивого служащего пальцем в грудь, – мы долго будем ждать, когда нас обслужат? Властелин бутылок опешил от такой бесцеремонности, но за него впрягся громила, в котором анализатор опознал Жеку-Оглоблю: — Чего надо? Не видишь, он занят! — А вы, собственно, кто? – переключился майор на нового собеседника. — Не твое собачье дело, – пробасил тот, поднимаясь из-за стола. – Он нас обслуживает, иди, покури пока. — Какие-то вы невежливые, – прошипел Зубов и положил руку на плечо бармена. Представитель местного обслуживающего персонала незамедлительно обмяк и расплылся по стулу аморфной массой – хорошая штука «вырубатель», действует почти мгновенно. Для нас нейтрализация бармена послужила сигналом к атаке: Виталик не торопясь направился к входной двери, по пути шепнув пару слов праздным посетителям, Волчара ненавязчиво перекрыл лестницу, попутно заблокировав кухню, а мы с Шелестом подтянулись ближе к задираемой компании. Так что когда Жека-Оглобля обогнул стол, кавалерия уже прибыла. — Ты на кого тявкаешь, фраер?! – рыкнул Жека и попытался схватить оппонента за грудки. Зубова такой исход не устраивал, и он ударил первым – вразрез, коротким прямым в челюсть. Оглобля застыл с ошеломленным видом, потрясенный не столько ударом, сколько наглостью нападавшего. Пауза затянулась почти на секунду, и мы с Шелестом воспользовались ею на полную катушку: заметив краем глаза, как затерявшийся на фоне шкафоподобного громилы безопасник хлопнул того по шее ладонью, я подцепил стол и опрокинул его на растерянно лупавших глазами подельников Жеки. За последующие мгновения, размазанные адреналиновым выбросом чуть ли не на минуту, произошло несколько событий одновременно: Шелест ловко ткнул Оглоблю кулаком в солнечное сплетение и заботливо утянул согнувшегося пополам бандюка подальше от свалки, Зубов с отрубившимся барменом поступил аналогично, не страдавшие излишней сентиментальностью праздные посетители пулей выскочили из залы, хлопнув на прощанье дверью, а застывший у лестницы Волчара на всякий случай извлек из кармана парализатор. Я тем временем перескочил через стол, приземлился рядом с копошащимся в осколках посуды бугаем и с ходу отоварил его носком ботинка в висок. Бугай без признаков жизни уткнулся в ошметки салата, а я переключил внимание на второго противника: жилистый, если не сказать тощий, паренек умудрился поднялся на ноги, а потому словил тяжеловесный маэ-гери в живот, отбросивший его к стене. Оставшиеся двое не стали испытывать судьбу, но поступили каждый по-своему: самый крайний на карачках ломанулся к лестнице, упустив из виду наличие в том направлении Игната, а второй полез в карман за стволом. Осуществить планы им не удалось – Волчара остановил беглеца ударом рукоятки парализатора в лоб, я же пресек попытку извлечения оружия метким пинком по руке. Противник мне достался не из крупных, но размеры его компенсировались ловкостью – пистолет он успел вытащить, но только для того, чтобы тот улетел куда-то в угол после столкновения с подошвой моего башмака. Следующего удара парень дожидаться не стал, кувырком ушел из зоны поражения, пружинисто вскочил и застыл в характерной боксерской стойке. Перехватив твердый взгляд серо-стальных глаз, я решил доставить противнику удовольствие, так что пробный выпад он легко отбил и сам перешел в наступление, выбросив джеб. А вот это он зря! Ближний бой мой конек, столько лет уже практикую. Заблокировав бьющую конечность, я осыпал его градом ошеломляющих коротких тычков в грудь и лицо, воспользовавшись стандартным «цепным» ударом из вин-чун, и завершил комбинацию мощным дэнтуем, пришедшимся в диафрагму. Парня отбросило назад, но на ногах он устоял, хотя вид имел совершенно потерянный. Оклематься он уже не успел – я отправил его в глубокий нокаут выпендрежной «вертушкой» и мазнул взглядом по полю боя, выискивая возможных противников. Впрочем, таковых не нашлось: обработанных «вырубателями» бармена с Оглоблей оперативники оттащили к барной стойке, а остальные четверо бандюков пребывали в разной степени отрубах. Трое, судя по всему, очнутся еще не скоро, а четвертый уже возился у стены. Но и он опасности не представлял – с трудом выхаркивал остатки ужина. Качественный удар в живот не шутка, после него можно и желудок выблевать. Этому еще, можно сказать, повезло. Многоопытный Шелест достал из кармана упаковку одноразовых пластиковых наручников, извлек две армированные полоски, а остальные бросил мне. Я поймал подарок на лету и занялся поверженными противниками. Закончив, вопросительно глянул на майора, тот в свою очередь переглянулся с Зубовым и принялся раздавать указания: — Тарасов, перетащите этих наверх, растолкайте по разным комнатам. Волчара, помогите ему. Виталик, стоишь на стреме. Дверь запри, табличку повесь и жалюзи закрой. «Синие», как слышите? – взялся он за передатчик. – Обеспечьте нам хотя бы час спокойной работы. Ответ наблюдателей я не услышал, но, судя по выражению лица майора, его он удовлетворил. Совместно с Зубовым они уволокли неподвижного Жеку на второй этаж и вернулись за барменом. Мы же с Игнатом занялись транспортировкой остальных молодчиков, а потом, справившись минут за десять, обосновались в нетронутом баре, решив в работу оперативников не лезть, дабы не мешаться. Пускай сами разбираются с пленными, мне и специфических звуков, доносившихся из-за закрытой двери «нумера», приспособленного под допросную, с лихвой хватило. Игнат придерживался аналогичного мнения, к тому же имел, как оказалось, определенные виды на содержимое полок: по-хозяйски устроившись за стойкой, он извлек на свет божий пару чистых рюмок и бутылку причудливой формы. — Классная вещь, виноградная водка из Нерлага, – пояснил он, наполнив стопки. – «Кузьминка» рядом не стояла. Дорогущая, зараза! Я скептически осмотрел предложенную емкость на просвет и с сомнением уставился на Игната. — Мы по одной всего, – успокоил тот. – Не маленькие, туда-сюда, не развезет. А тебе рано еще! Слегка оживившийся Виталик сник и вернулся на пост у двери. — Ну, будем! – провозгласил традиционный тост Волчара и опрокинул рюмку. Я последовал его примеру, и огненный сгусток провалился по пищеводу в желудок, оставив на языке приятное виноградное послевкусие. А ничего так, пьется легче, чем традиционная водка. Горечь, можно сказать, вовсе не чувствуется. Игнат закатил глаза и мечтательно крякнул. Пару минут посидели в молчании, потом Волчара лениво поинтересовался: — А чем это майоры так ловко бугаев успокоили? — Полицейский прибамбас, «вырубатель» в просторечии, – не менее лениво отозвался я. – Тебе в подробностях или вкратце? — Давай вкратце, – буркнул Игнат и под шумок занялся привычным для себя делом – мародерством. Он хоть и «фортификатор», но оставить без внимания такой шикарный объект, как бар, не смог. Инстинкты взбунтовались. — Если вкратце, то специальный инъектор. Обычно выполняется в виде перчатки, на внутренней поверхности которой расположено множество малюсеньких иголок. Ткань специальная, синтетическая, из трубчатых нитей. На запястье резервуар с ядом, чаще всего нервно-паралитическим. При захвате рукой с надетым «вырубателем» какой-либо части тела иглы пробивают одежду, и через них впрыскивается яд. Чем сильнее рука сжата, тем глубже иглы и больше давление в резервуаре, поэтому степень поражения легко варьировать. Для надежности лучше, конечно, через открытую кожу воздействовать, как Шелест на Жеку. Видел, как он его по шее хлопнул? Тот и поплыл. А потом можно брать теплыми. Соответственно, если смертельный яд использовать, получается боевое оружие. — Слишком много мороки, – поморщился Волчара, загремев бутылками в захомяченном где-то пакете. – Проще из парализаторов всех отоварить. Не пришлось бы столько возиться. — Не скажи, – возразил я. – У нас какая задача? Верно, сработать под разборку. А если бы мы всех обездвижили, да при свидетелях, что бы было? Плюс «вырубатель» чаще всего используют при скрытых захватах. Идет, предположим, человек в толпе, к нему подваливает спец, за руку легонько или приобнимет, а потом деликатно так за собой в подворотню. Без шума и пыли. — Нафиг такие заморочки, – пробурчал Игнат, закругляясь с мародерством. – Вот поэтому я в органы и не пошел, в «фортификаторах» прижился после погранслужбы. У нас все предельно просто – увидел врага, пристрели. Или уничтожь любым другим способом. Кстати, вроде закончили оперативнички бандюков колоть. Действительно, вопли уже пару минут как стихли, просто я внимания не обратил, занятый приятной беседой. К тому же наше предположение незамедлительно подтвердилось: по лестнице спустились оба майора, причем Зубов потирал ушибленную руку. — Волчара, открывайте кухню, – скомандовал он. – Команда «чистильщиков» подъехала, они тут приберутся немного и о пленных позаботятся. С собой берем только Жеку, на месте пригодится. Виталик, подгони машину к черному ходу. Игнат направился встречать коллег, гремя бутылками в пакете, а майор дождался, когда Виталик выйдет на улицу, и принялся делиться добытыми сведениями: — Раскололись братки, даже особо зверствовать не пришлось. Бармен оказался полезным человечком, без него бы Оглобля дольше ломался. А так подловили на косвенных, он и запел. Судя по всему, сейчас у Ермишина гостит представитель клана. Жека точно не знает, но достаточно уверенно предполагает. Такое уже не раз было, Ермишин просил выделить людей для скрытой охраны лабаза на Торжище и патрулирования квартала. Столь серьезно он о безопасности заботится только при встречах с пришлыми, местные не настолько сумасшедшие, чтобы на него наезжать. А от приезжего всего можно ожидать. Бармен подтвердил. У них заказан на ночь «нумер» повышенной комфортности, и из борделя должны чуть позже отборных шлюх подвезти. Я думаю, ради кого-то из аборигенов, пускай даже благородных кровей, он бы так стараться не стал. Не те здесь нравы, в бандитской среде туземцы не котируются абсолютно. Таких бы в Кузбасс загнали, и разговаривал бы с ними кто-то из среднего звена. — Значит, следующий объект есть? – уточнил вернувшийся Волчара. Следом за ним в залу просочились несколько человек неприметной наружности. Один из них подошел к нам и кивнул Зубову. — Есть, – подтвердил майор и переключил внимание на новоприбывшего: – Значит, так, Серега! На втором этаже клиенты упакованные, их нужно аккуратно вывезти из города. Что с ними дальше делать, скажу позже. Бармена местного знаешь? Его немного помять, чисто косметически, и оставить здесь. Я его уже обработал, дергаться не будет. Согласуй с ним только, что он другим браткам рассказывать будет. Должен разойтись слух, что тут поработали люди Лома. Серега еще раз кивнул и направился к лестнице, на ходу собрав подчиненных. В дверях, ведущих на кухню, возник Виталик и просигнализировал, что карета подана. — Тарасов, Волчара, волоките Жеку. Тащите сразу на улицу, погрузим его в багажник, – распорядился перехвативший инициативу Зубов. – Виталик, сейчас едем на Торжище, склад номер восемь, пятый массив, третий ряд. Знаешь, где это? — Конечно, – заверил начальника парень. – Это один из ермишинских лабазов. Не самый большой, зато и не на виду. Прятать там удобно всякое. Мы с батей давно на него зубы точим, только подобраться никак не можем. Точнее, можем, но санкция нужна. — Тогда по коням! – закруглился майор. – Там сейчас первая группа «синих» собирается, к нашему приезду обстановку оценят. Так что не гони, Виталик.* * *
Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир 28 марта 2535 года, ночь До лабаза добрались без приключений, затратив на дорогу примерно полчаса. Воспоминания об этом перегоне у меня остались не самые приятные, на Торжище о состоянии дорожного покрытия не особенно заботились, так что растрясло нас порядочно. Что испытал запертый в багажнике Жека-Оглобля, я боялся даже представить. Его мы сдали наблюдателям еще на подступах к массиву – в случае чего они смогут использовать братка в качестве дополнительного козыря в беседе с охраной. К тому же выяснилось, что Жека как бригадир периодически связывался со старшими боевых групп, чисто проконтролировать обстановку. Этим он сейчас и занимался – пистолетный ствол у виска отличный стимул. К самому складу по сложившейся традиции подъезжать не стали, заняли позицию в проулке в паре кварталов. Добравшиеся раньше нас «синие» уже развернули наблюдение за объектом и даже задействовали кое-какое сугубо специфическое оборудование, так что к нашему приезду общая картина происходящего прояснилась. Потайной лабаз купца Ермишина мало отличался от родового гнезда семейства Лосевых, разве что и второй этаж был занят складами, а не жилыми помещениями. А вот по основательности он мог поспорить даже с каким-нибудь средневековым замком на старушке-Земле. Шелест оперативно вывел на дисплеи схему здания, и мы приступили к планированию вторжения. — Значит, обстановка на данный момент следующая, – принялся дублировать Зубов доклад начальника «синих». – В лабазе двадцать три человека. Вооружены все. Если верить словам Жеки, еще две пятерки его бойцов сидят в нескольких кварталах отсюда, машины не глушат. Это их группа быстрого реагирования. Еще два джипа периодически объезжают массив по периметру. Наши их засекли, так что опасаться этих не стоит. Во внутреннем дворе три машины – самого Ермишина, его личной охраны и еще одна из автохозяйства купца. Какие будут предложения, коллеги? — Однозначно нужен «гость», – задумался Шелест. – Но двадцать человек это слишком. Тихо не справимся. — Может, дождемся, пока Ермишин с охраной свалит? – предложил я. – И дальше посмотрим по обстановке. Или штурмовать будем, или «гостя» перехватим, когда он на культурную программу поедет. — А это вариант! – одобрил Зубов. – Если лабаз штурмовать, придется местный СОБР привлекать. Лишний шум нам не нужен, а эти дуболомы без стрельбы и взрывов однозначно не обойдутся. Плюс непосредственно Ермишина тоже лучше не трогать, он еще понадобится, мы его хотим в разработку взять и выйти на «крота» в Совете. И чтобы с железными доказательствами. Виталик, расслабься. Позже будут подробности, без вас все равно никуда. Парень понимающе ухмыльнулся, но интереса к беседе не потерял. — Значит, принимаем вариант с перехватом машины, – резюмировал Зубов. – Если в течение ближайших двух часов они не тронутся с места, придется штурмовать. Товарищи офицеры, что из оборудования понадобится? — Пусть наши сумки привезет кто-нибудь, – отозвался я. – Там есть все необходимое. — Виталик, озаботься. — Есть! Пока парень связывался с базой, мы обсуждали подробности предстоящей акции. Через полчаса сложился достаточно надежный план, а десятью минутами позже сзади приткнулся еще один «бобик», из которого вылез наш старый знакомец Веня. Мы с Волчарой выбрались из кабины и отправились принимать груз, предоставив майорам сомнительное удовольствие мониторить обстановку. Содержимое баулов я помнил на память, но все равно некоторое время задумчиво рылся в снаряжении в попытке подобрать оптимальную конфигурацию. Наконец принял решение и извлек на свет божий в дополнение к уже имевшимся бронежилетам легкие композитные шлемы, налокотники-наколенники и пару «викингов» с электронными прицелами. Шлемы были оснащены маломощными баллистическими компами, для скоротечного огневого контакта на короткой дистанции их за глаза хватит. Плюс мы их еще с анализатором синхронизируем, вообще песня будет. Подсумок с гранатами и «глушилками» у меня уже и так был, но я достал еще один, для Игната. Полноценные «разгрузки» решили не надевать, обойдемся поясными почами с запасными магазинами. В нацепленном снаряжении мы смахивали на террористов-самоучек из глубинки, особенно забавно выглядел Волчара в клетчатой толстовке с капюшоном – футуристический обвес с одежкой нехило так контрастировал. Завершив подготовку к бою, вернулись в тесный салон «бобика», где и занялись синхронизацией электроники. Едва успели завершить процесс, как ожил передатчик Зубова – майор с довольным видом выслушал доклад и известил нас: — Кажется, началось. Синий-два говорит, Ермишин с охраной во дворе появился. Грузятся в машины. Синий-два, проследить! – приказал он наблюдателям и повернулся к нам. – Пусть отъедут подальше, в случае чего ребята их задержат. А мы подождем «гостя». Ага, есть контакт! Желтый-один докладывает, братки с Жекой связались, сказали, что встреча закончена и они маршрут проверять едут. А ГБР к лабазу сейчас подъедет, будет «гостя» сопровождать. Готовность номер один, коллеги. Н-да. Признаться, я на такое не очень рассчитывал. Три машины это серьезно. Скорее всего, один джип с охраной пойдет впереди, «гость» в центре, второй экипаж с братками замыкающий. Тут надо полноценную засаду устраивать. — Майор, – тронул я Зубова за плечо, – можем не сдюжить. Надо хотя бы одну машину отсечь, лучше хвост. Тогда результат гарантирую. — Хорошо, сейчас с «желтыми» согласуем, они как раз маршрут отслеживают. Примерно треть уже известна, если принять за точку отправления лабаз, а за конечную остановку кабак. — Тогда надо ехать прямо сейчас. Сможем устроить засаду. Выведите схему маршрута мне на монитор, я подумаю, где лучше встать. — Виталик, трогай! – Майор справедливо решил, что в данном случае мне виднее. – Капитан сейчас точнее скажет, куда едем. На анализ обстановки ушло совсем немного времени – что тут анализировать-то? Удобное место нашлось ровно одно – перекресток на выезде из Торжища. Вроде еще и не жилая зона, но застройка плотная, и не здоровыми лабазами, а мелкими лавчонками вкупе с сарайчиками. В тупичке между парой таких и затаимся. — Виталик, глянь сюда. – Я сунул терминал водиле под нос и ткнул пальцем в точку на схеме. – Вот здесь встанем. Место знаешь? — Ага, там нормально будет. Тень густая, если без света заныкаться, то разглядеть нас нереально. — Вот туда и гони. Чем быстрее, тем лучше. Виталик воспринял мои слова как руководство к действию – от души поддал газку, и «бобик» шустрым кабанчиком покатил по складской зоне, разгоняя тишину ревом движка. — Всех переполошим, –поморщился Зубов. – Куда, кстати, группу перехвата засылать? — Вот в этот переулок. Как раз нормально получится. Первые машины проскочат, а потом среагировать не успеют. На место прибыли минуты через две-три – сказалось знание водилой местности, плюс ночная пора, исключившая заторы. Виталик мастерски втер машину меж двух сарайчиков и заглушил движок. Фары, понятное дело, тоже выключил. — «Желтые» на позиции, – сообщил Зубов, выслушав доклад группы поддержки. – Синий-два говорит, Ермишин уехал, «патрульные» у лабаза собрались. Во дворе наблюдается активность. — Виталик, задачу помнишь? – Парень кивнул, а я обернулся к Волчаре. – Игнат, на позицию! Мы кое-как выпростались из салона, по густой тени, прикрывавшей нас от уличных фонарей, разбежались в разные стороны и притаились, слившись со стенами. Теперь осталось только ждать. К вящей моей радости, предаваться этому скучнейшему занятию пришлось недолго: минут через пятнадцать до нашего слуха донесся равномерный гул нескольких движков, потом справа в глубине улицы показались смазанные желтые пятна. — Готовность ноль! – выдал я на общем канале и активировал прицел. Режущий глаза свет фонарей послушно потускнел, а темень, наоборот, просветлела, протаяла вглубь, так что приближавшийся кортеж я рассмотрел во всех подробностях и пришел к выводу, что зря переживал за успех операции. Бандюки ни разу не телохранители, особого опыта сопровождения VIP-персон у них не было, поэтому они растянули колонну, особенно замыкающий хорошо отстал. Это нам, кстати, на руку. Тем временем головной джип миновал перекресток, и за ним втянулся внедорожник с «гостем». Как и было условлено, «желтые» пропустили первые две машины, но как только замыкающий «бобик» выкатился на пересечение двух узких улочек, из глубины одной из них с ревом выскочил неприметный «козлик» и с разгону въехал ему в борт. Водила «козлика» рассчитал верно – ударил углом мощного сварного бампера в район заднего колеса, и бандитский «бобик» отбросило с проезжей части, закрутив вокруг оси. В конечной точке траектории он встретился с бревенчатой стеной случившегося рядом амбара, а «козлик» оперативно развернулся к «патрульному» бортом. Из боковых окон его высунулись рыла «калашей» и разразились длинными очередями. Судя по толстым набалдашникам на стволах, автоматы были оборудованы ПББС, и негромкие хлопки выстрелов напрочь потерялись на фоне треска и звона от столкновения внедорожника с лабазом. Пассажиры «козлика» выпустили по магазину и принялись перезаряжать оружие, а джип моментально развернулся и канул в темноту. Как я и рассчитывал, впереди идущие машины на нападение среагировать не успели и проскочили метров на пятьдесят за перекресток, как раз в наш с Игнатом сектор. И хотя водилы попытались притормозить – очередная ошибка, кстати, профи бы, наоборот, скорость прибавили, – мы с напарником поразили заранее намеченные цели: Волчара с первого выстрела завалил бугая за рулем первого джипа, а я всадил УС в голову второго «драйвера». У Игната получилось очень ловко – водила умер точно в момент начала торможения, и вмиг отяжелевшее тело резко утопило педаль в пол, отчего «бобик» встал как вкопанный. Соответственно, машина «гостя» тут же въехала ему в зад, немало облегчив мою задачу. Оставив расстрел экипажа первого внедорожника на совести Волчары, я закинул «глушилку» к дверцам второго автомобиля, благо до него от моей позиции было метров двадцать, не больше. Ярчайшая вспышка в сопровождении удара тугой волны воздуха по барабанным перепонкам окончательно дезориентировала пассажиров, и я рванул к джипу, на бегу контролируя «клиентов». Виталик, как и договаривались, запустил движок и вырулил из тупичка, в результате до побитого внедорожника мы добрались практически одновременно, я лишь успел схватиться за замок задней двери, когда «бобик» с визгом притормозил у меня за спиной. Текущая обстановка в общем и целом отвечала первоначальной задумке: водила был мертв, сидевший рядом молодчик застыл с рассаженным о приборную панель лбом, а обитатели заднего диванчика ошалело мотали головами, пребывая в полном офигении. Немудрено в общем-то: нас с Игнатом шлемы уберегли, коллеги в «бобике» тоже были оснащены защитными средствами, а вот «гостю» с охранником досталось сполна – «глушилка» вещь отменно неприятная. «Контроль» никто не отменял, так что я первым делом пальнул в голову соседу водилы, а потом торопливо вывернул из проема поведенную от удара дверь и выволок из салона «гостя». Тот резко выделялся на фоне остальных пассажиров – внешность для местного люда у него очень уж нехарактерная. А вот французов таких много, особенно в южных провинциях. Чувствовалось, что в нашем «трофее» течет немалая толика арабской крови, и по чертам лица, и по курчавой шевелюре, и особенно по иссиня-черной щетине. Передав пленника с рук на руки майорам, я занялся его охранником. Этот был еще примечательней – то ли мулат, то ли квартерон, короче, негритянские корни имел сто процентов. Мысленно поздравив нас с удачной операцией, поволок слабо трепыхавшегося телохранителя к машине. Зубов с Шелестом уже упаковали «гостя» в наручники и погрузили в багажник, так что секьюрити пришелся в тему. Покосившись на таймер баллистического компа, я довольно усмехнулся – операция заняла не больше минуты. К этому времени Волчара покончил с экипажем первого джипа, мы вновь набились в салон, Виталик взял с места в карьер, и уже через несколько секунд побоище осталось далеко позади. Парень немного покружил по району, заметая следы, а затем мы покинули Торжище, пересекли складские кварталы и окончательно затерялись в дебрях Купеческой слободы. Через четверть часа внедорожник заехал во внутренний дворик родовой крепости Лосевых, за нами захлопнулись мощные ворота, и только тогда я позволил себе немного расслабиться, окончательно осознав, что сомнительная с самого начала авантюра удалась.Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир 28 марта 2535 года, ночь Под открытым небом долго отсвечивать мы не стали: по уже отработанной схеме выгрузились из «бобика», в очередной раз пересекли склад и попали в родной спецсектор. Виталик тут же смотался, пообещав озаботиться легким перекусом, майоры-оперативники уединились с «гостем» в «допросной», предварительно заперев мулата-телохранителя во второй спальне, а я и Волчара с комфортом расположились в гостевой зале на диване и в кресле соответственно. Баулы со снаряжением далеко не убирали, экипировку тоже – кто знает, как дело повернется? А ну придется через пять минут снова мчаться в неизвестность. Шлемы только сняли, потому что неудобно в них. В тишине просидели минут двадцать – после адреналинового выброса даже на разговоры не тянуло, хотелось расслабиться, – а потом заявился Виталик, толкавший перед собой давешний сервировочный столик. Под ногами у него вился Кузьмич и то и дело норовил потереться о штанину наглой рыжей мордой. Виталик, по всему видно, к подобной его манере давно привык, а потому на зверюгу не обращал внимания. Без единого эксцесса парень и кот пересекли залу и, как и подобает гостеприимным хозяевам, начали накрывать поляну. Вернее, работал Виталик, а Кузьмич высматривал, как бы ловчее стащить кусок колбасы и вовремя свалить. Виталик все поползновения решительно пресекал, но в конце концов сжалился и одарил кошака солидным шматом копченой грудинки. Тот незамедлительно спрятался под журнальный столик и принялся с невероятной скоростью жевать подачку. Чавкал он при этом просто оглушительно. — Кузьмич, веди себя прилично! – погрозил пальцем Виталик, и кот сбавил звук процентов на восемьдесят. – Вот так-то! А то учишь тебя, учишь, и все без толку – как из голодного края, ей-богу! Присаживайтесь к столу, милостивые государи! – обернулся он к нам. – На кота внимания не обращайте, это он от смущения. — Стеснительный какой, – буркнул Игнат и привычно пододвинул к себе бокал и чайник с душистым отваром. – Может, и по кошкам не бегает? — Бегает, как не бегать! – оскорбился за питомца Виталик. – И не только по кошкам. Собак местных тоже гоняет. Есть тут один псеныш, Геннадием кличут. Так его хозяева порог наш обили – дескать, обижает. А тот Геннадий с хорошего волкодава размером, правда, тупой как пробка. Вот его Кузьмич и чмырит, извините за мой французский. Кот тем временем схомячил грудинку и тихой сапой пробрался Виталику под руку. Тот прогонять его не стал, а даже погладил, приговаривая: «Что, Кузьмич, наглость – второе счастье?», чем растрогал сурового Волчару чуть ли не до слез. Во всяком случае, кусок колбасы тот не пожалел, переправил зверюге. Кузьмич приподнял бровь, окинув майора внимательным взглядом, но до угощения снизошел. Потом мы пили местный «чай» под аккомпанемент умиротворенного кошачьего урчания и травили байки, поэтому сверхранний завтрак затянулся. Я вспомнил про голодных оперативников, но те на стук в дверь не отреагировали, так что я перестал терзаться муками совести и предался сибаритству в теплой компании. Кузьмич по очереди посидел у всех на коленях, поиграл с каждым из присутствующих в игру «погладь кота», а затем улегся на диване, нагло оккупировав подушку. Мы к тому времени прикончили уже второй чайник травяного отвара, и я подумывал избавиться от порядком надоевшей сбруи, но тут дверь «допросной» распахнулась и выпустила традиционно взъерошенного Шелеста. — Есть контакт! – с ходу возвестил он, подпустив в голос торжественности. — Всем контактам контактище! – поддержал его появившийся следом Зубов. – Можем взять тепленькими, но своими силами не обойдемся. Мы промолчали, ожидая продолжения, но майоры решили поиграть на нервах – подхватив свободные стулья, они подсели к столу, и Шелест завладел чайником. — Чайку, товарищ майор? – устало предложил он Зубову. – Мы таки заслужили. И не только чайку. — Может, чего покрепче? – встрепенулся Волчара. — Нет, перед делом лучше не надо, – буркнул Зубов, принимая чашку с отваром. – Хватит, товарищ майор, над ними издеваться, рассказывайте уже. — Раскололись субчики, – объявил Шелест. Блин, а мы-то, болезные, и не догадались! – Как мы и предполагали, «гость» с телохраном с базы клана. Кстати, Виталик, не мог бы ты нас ненадолго оставить? Парень глянул на Зубова, тот кивнул, и Виталик вышел из залы, прихватив за компанию Кузьмича. Тот на такой произвол явно обиделся – как же, дослушать не дали. Сколько раз уже замечал, что коты очень любопытные твари. — Значит, так, – прошелестел под нос майор и развернул терминал дисплеем в нашу сторону, – вот наши фигуранты. «Гость» – Малик Салех, в клане заведует подпольными сделками и контрабандой. Не всем, конечно, объемом, одно из направлений курирует. Здесь, соответственно, работает по профилю. Как источник информации весьма ценен, но координат базы, к сожалению, не знает. Он, видите ли, не штурман по образованию, а экономист. На экране высветилась фотка в большом разрешении, на которой был изображен плененный нами не так давно мужик арабской внешности. Майор перелистнул еще несколько фотографий, запечатлевших Салеха в компании каких-то подозрительных типов, и остановился на физиономии второго пленника. — Жан-Франсуа М’Барали, – прокомментировал Шелест. – Шестерка, но не самая мелкая. Профессиональный телохранитель, в клане работал почти со всеми представителями верхушки. Как источник информации полный ноль, в голове держит только то, что необходимо для успешного выполнения задачи, по окончании дела все ненужное мгновенно забывает. О координатах базы речи даже не идет. — Стесняюсь спросить, а где же «есть контакт»? – ехидно поинтересовался я. — Не спешите, молодой человек! – сурово осадил меня Шелест. – Я еще не договорил. Координат они, конечно, не знают, зато сообщили кое-что интересное. Как вы думаете, как они в город прибыли? — Боюсь даже предположить, – включился в игру Волчара. – Прокопали подземный ход? Десантировались из космоса? — Все гораздо проще. Они прилетели на глайдере. Прямиком с базы. – Шелест обвел присутствующих торжествующим взглядом. – Дальше объяснять нужно? — Когда они планировали возвращаться? – мгновенно посерьезнел я. — Салех говорит, утром за ними должен транспорт прибыть, – пояснил майор. – Если точнее, то в шесть ноль-ноль. В это время еще достаточно темно, чтобы незаметно убраться из зоны видимости, а над морем уже засветло полетят. Они и прибыли сюда с таким же расчетом, мы как раз около борделя прохлаждались. Я бросил взгляд на настенные часы. Полчетвертого утра. — А вы, товарищ майор, не задались вопросом, как мы их перехватывать будем? – вкрадчиво поинтересовался я. – Какими такими силами? Это вам не «бобик» из автомата расстрелять, это все-таки глайдер. — Не переживайте, капитан. – Шелест уставился мне в глаза. – Я взял на себя смелость вызвать с Базы-7 отряд. Экипировку они доставят. Ждем их через сорок минут примерно. — А успеем до места добраться? – поостыл я. – Кстати, его вообще вычислили? — Вычислили, – успокоил меня Зубов. – Они хоть и не здешние, но не совсем дебилы. Местность описали хорошо, особенно М’Барали постарался. У него память на такие дела профессиональная. Но самое главное, он, когда место описывал, сказал – Жека хвастался, что они там постоянно разборки устраивают, – дескать, очень удобно, трупы в шахту побросал, и готово. Ничего не напоминает? — Напоминает, – кивнул я. – А что Жека? — Подтвердил. Он, оказывается, лично гостей встречал. Так что место определили со стопроцентной точностью. Ладно, допиваем чай и отправляемся. Не ближний свет, а еще встречу подготовить нужно.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир 28 марта 2535 года, раннее утро Как это ни смешно, в качестве секретной точки для встречи дорогих гостей местный криминалитет использовал те самые развалины военной части, где по иронии судьбы высадились по прибытии и мы. Я сначала не поверил, но все сходилось до мелочей, да и Жека, допрошенный резидентурой, сведения подтвердил. Неудивительно, что там без конца разборки случаются – кому понравится, что на облюбованное тобой место для важной и, что характерно, тайной встречи припрутся еще какие-то мутные типы? Конечно, в нашем случае пересечения интересов можно было не опасаться – главный встречающий и провожатый в одном лице, небезызвестный Оглобля, – как раз сидел в сыром подвале в гостях у чернореченской агентуры. К тому же он принимал непосредственное участие в операции – ему вменялось в обязанность выйти на связь с глайдером и подтвердить безопасность объекта. На развалины базы его, понятное дело, никто везти не собирался, хватит с него рации. А вот нам следовало поторопиться. К тому времени как набитый до отказа «бобик» добрался до места, отделение мое уже комфортно расположилось на позиции. Парни заблаговременно распределили сектора обстрела и озаботились нехитрой маскировкой. Штурмовик пилоты, не мудрствуя лукаво, отогнали километров на двадцать в степь, где и приземлились. Для него это не расстояние, по сигналу до нас доберутся за считаные минуты, а в случае непредвиденных обстоятельств и на перехват вылететь смогут. По прибытии я быстро переговорил с Черенковым, оценил в общих чертах обстановку, затем облачился в бронекостюм и вооружился любимым «вихрем» – их верный сержант привез с базы. До времени «Ч» у нас в запасе оставалось еще более часа. — Товарищ капитан, у вас все готово? – поинтересовался Шелест, когда я закончил с текучкой и подошел к «бобику». – Наша помощь не понадобится? — Нет, товарищ майор. – Я окинул задумчивым взглядом поле предстоящей битвы. – Давайте как договаривались. Отъезжаете километра на полтора и ждете. Как закончим, я дам сигнал. И ради бога, никакой самодеятельности! Игнат, проследи. Волчара кивнул – он на заднем сиденье возился с «викингом». «Вихря» ему не досталось, но для ближнего боя достаточно и пистолета-пулемета, тем более что до этого ситуацию никто доводить не собирался. Оперативники под присмотром Игната погрузились в машину, и «бобик» скрылся в зарослях, глухо проурчав движком в предутреннем тумане. Проводив его взглядом, я активировал баллистический комп и запустил программу привязки к местности. Через пару секунд на внутренней стороне забрала развернулась тактическая схема предстоящей операции. Я еще раз прошелся по основным моментам, изъянов не нашел и ленивой рысцой побежал занимать позицию. Надо признать, Черенков ребят расставил толково, поэтому улучшать и без того хорошее я не стал, а просто залег за обломком древней стены, для чего пришлось потеснить заместителя. Теперь оставалось только ждать. Утро выдалось туманное и влажное, листья и трава моментально потяжелели от росы. Не будь на мне бронекостюма, я вымок бы до нитки, но ткань с водоотталкивающим покрытием сделала свое дело, и на сырость я не обращал внимания, обратившись в слух. Правда, периодически приходилось протирать забрало, но это мелочи. Баллистический комп отсеивал все посторонние шумы, поэтому глайдер я засек еще издали. Активное сканирование мы использовать опасались, кто знает, чем пираты свой летательный аппарат напичкали, но и чувствительности звуковых сенсоров костюма хватило, чтобы загодя распознать низкий гул движков. — Готовность один! – скомандовал я на общем канале и переключился на волну пилотов штурмовика. – Есть контакт, готовность тридцать секунд. Ответа летунов дожидаться не стал, вырубил передатчик – радиомолчание при организации засады еще никому на моей памяти не повредило. Судя по тому, как уверенно заходил на посадку глайдер, мы себя ничем не выдали. Я запоздало подумал, что отсутствие на полянке транспорта с «гостем» могло выглядеть подозрительно, но сразу себя успокоил: наверняка экипаж вышел на связь с Жекой, а тот по наущению проинструктированных Зубовым агентов соврал, что машина на подходе. Зато еще раз убедился, что оперативная работа – не мое. Столько мелочей упустил, которые для Шелеста с напарником являлись совершенно естественными, что просто жуть брала. — Готовность ноль! – прошипел я, активировав передатчик. – Валим только охрану, пилотов не трогать. И глайдер старайтесь не повредить. Напоминание мое осталось без ответа – все участники операции прекрасно знали свои обязанности, это я для самоуспокоения и от волнения на мозги парням капал. Тем временем глайдер спокойно приземлился посреди небольшой полянки в центре развалин – хорошее местечко, если не знаешь где, в жизни не отыщешь. И наблюдение со стороны предельно затруднено. Но вот если сюрприз готовили люди информированные, ровный пятачок в обрамлении древних руин превращался в смертельно опасную ловушку. Мы местность изучили загодя, поэтому преимуществом своим воспользовались на всю катушку. — Летуны, давай! – вышел я в эфир на спецволне и переключился на общий канал. – Погнали! Черенков разместил людей парами по широкой дуге, так что бить на поражение мы могли с трех направлений одновременно без риска попасть под «дружественный огонь». Единственную проселочную дорогу, соединявшую развалины военной части с Порт-Владимиром, блокировали оперативники во главе с майором Волчарой. Отступление по воздуху должен был предотвратить штурмовик, который в этот момент несся над степью. Осталось лишь дождаться, когда экипаж вылезет из глайдера и подставится под пули. Долго томить нас ожиданием гости не стали: секунд через тридцать после приземления люки пассажирского отделения отворились, откинувшись на магнитных опорах вверх, и из чрева аппарата высыпалось четверо охранников при полном параде. В принципе, я и не удивился, узрев на боевиках бронекостюмы пятого класса, гражданский образец, а в руках – «манлихеры» калибра 5,56 мм. Высадились молодчики парами с обеих сторон глайдера, поэтому «выключать» их пришлось нам с Черенковым и двойке Борисов – Федотов. Кысь с Константиновым традиционно изображали гранатометно-пулеметный расчет и держали гостей на прицеле с фронта. Поскольку уже можно было не опасаться обнаружения, я врубил сканер и просветил кратким импульсом внутренности летательного аппарата. Убедившись, что оба пилота на месте, буркнул на общем канале: «Огонь!» и сам же первый выполнил команду – всадил унитар в лоб одному из боевиков. Тот стоял крайне удачно, пуля прошила голову и усвистела куда-то вдаль, пролетев салон насквозь. Второго с одного выстрела свалил сержант Черенков – УС попал незадачливому секьюрити в лицо. Борисов с напарником столь же оперативно расправились с укрытыми от нас корпусом машины бойцами противника. Одновременно с этим из кирпичного завала в каких-то двадцати метрах от летательного аппарата поднялся Кысь и наставил на лобовое стекло трубу «горыныча». Не успели летуны как следует испугаться, а я уже рывком преодолел расстояние, отделявшее мою позицию от глайдера, и приветливо постучал стволом «вихря» в боковое окно кабины. Сидевший на месте первого пилота скромных размеров мужичок с франтоватой бородкой потрясенно на меня уставился, а я ткнул пальцем сначала в него, потом в небо и помотал головой. Тот сглотнул и кивнул, мол, понял. Его напарник в это время пытался нашарить что-то под приборной панелью, и я дернул стволом в его направлении. Первый пилот оказался сообразительным малым и занятие это пресек, что-то быстро объяснив сменщику. Отступив на пару шагов назад и в сторону, я жестом велел пилотам выметаться из кабины. Те мгновение колебались, но все же послушались – немалым стимулом к этому послужило появление в небе ревущего на форсаже штурмовика. Боевая машина зависла метрах в тридцати от поверхности земли, и бортстрелок взял глайдер на прицел. Надо сказать, вооружение на аппарате такого класса впечатляло даже меня – пара лазеров, десяток ракет на выдвижных аппарелях плюс два трехствольных «гатлинга», плюющихся бронебойными унитарами калибра 22 мм. Летуны покинули ставшее неуютным нутро аппарата и дисциплинированно улеглись в мокрую от росы траву, сложив руки на затылках. Я предоставил Черенкову право паковать пленных и разбираться с трупами, а сам залез в кабину, вырубил боевой режим, откинув забрало шлема, и принялся осматриваться. Машина оказалась совершенно типичной, каких миллионы на многих планетах Федерации. Управиться с ней мог любой мало-мальски грамотный водила, тут даже особой летной подготовки не требовалось, взлет-посадка на автопилоте. Ага, уровень топлива в баке чуть больше половины. Значит, нехило пролетели молодчики, пару тысяч километров точно. А что у нас с маршрутизатором? Все в полном порядке, запаролено. — Константинов! – проорал я в открытую дверь. – Подь сюда! Тот вылез из кучи кирпича, за которой хоронился до сих пор, и подбежал к глайдеру – хоть непосредственную угрозу мы и устранили, но операция еще не завершилась, а потому боевое охранение никто не отменял. — Давай-ка в темпе выпотроши эту приблуду, – ткнул я в блок навигатора. – Только не сломай, нам на «птичке» еще летать придется в скором времени. Наш штатный связист ответил коротким «Есть!» и с головой погрузился в работу. Я же вылез из кабины, дабы ему не мешать, а заодно решил проконтролировать обстановку. Поскольку угроза бегства по воздуху миновала, пилоты посадили штурмовик в десятке метров от глайдера, но вылезать на свет божий, как и было оговорено, не торопились. В общем, все вокруг спокойно, операция шла строго по плану. — Игнат, как слышишь, прием! – активировал я частоту засадной группы. – Все нормально, можете подъезжать. — Три минуты, – отозвался тот. Где-то на грани слышимости загудел мотор, и звук с каждой секундой приближался к поляне. Все, обратный отсчет пошел. — Олег, долго еще? – сунулся я в кабину трофейного летательного аппарата. — Уже, товарищ капитан-лейтенант! – бодро отрапортовал Константинов, выпроставшись из неудобного при его-то росте кресла. – Есть маршрут. — Внимание всем! – перешел я на общий канал. – Готовность полторы минуты! Время пошло! По уединенной полянке пробежала волна хаотичного на первый взгляд движения, но суета почти мгновенно улеглась. Роль каждого была расписана заранее, поэтому к появлению «бобика» с оперативниками трупы уже покоились в пресловутой вентиляционной шахте, плененные пилоты безо всякого комфорта валялись на полу в пассажирском отсеке глайдера, а трофеи Черенков закинул в багажник все того же аппарата. Виталик лихо притер внедорожник к борту штурмовика, и из кабины выбрались все три майора. Шелест держал в руке чемоданчик анализатора, а Игнат волок загодя извлеченные из багажного отделения баулы со снаряжением и пакет с трофейной выпивкой. Зубов на ходу отдавал последние распоряжения, Виталик внимательно слушал и кивал. — Грузимся, грузимся, товарищи офицеры! – подогнал я новоприбывших. – Операция прошла успешно, осталось только свалить отсюда. Не тормозим! Шелест с Игнатом времени терять не стали и комфортно разместились в салоне глайдера, придавив баулами пленных пилотов. Зубов несколько задержался, поэтому место ему досталось менее козырное, однако спорить он не стал, устроился рядом с набитыми снаряжением сумками. Ноги ему пришлось поставить на задницу второго пилота, но тот, понятное дело, возникать не осмелился. Я занял место за штурвалом и усадил рядом в качестве штурмана Константинова. Остальная команда загрузилась в десантный отсек штурмовика. Тянуть время не имело смысла, поэтому я выдал на общем канале очередное «Погнали!» и врубил движки. Глайдер под управлением умной электроники элегантно взмыл в воздух, и мне осталось лишь легким движением штурвала задать направление движения. Штурмовик послушно пристроился в хвост. Собственно, опасаться нападения с воздуха пока не приходилось, поэтому я и не стал прятаться под защиту бронированного монстра, а предпочел лично присмотреть укромное место в нескольких десятках километров от точки высадки. Развалины военной части, в которых только что разыгралась очередная кровавая драма, исчезли из виду в считаные мгновения. Я лишь успел бросить прощальный взгляд на машущего нам вслед Виталика и сосредоточился на управлении.
Огонь на поражение (роман)
Глава 1
Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-ВладимирЗа пять с небольшим минут полета мы достаточно удалились от места разборки, и я начал присматривать посадочную площадку. Пойменный лес сменился обширными полями, перемежавшимися перелесками, и я посадил глайдер посреди одной такой проплешины, в удобной ложбинке. Штурмовик пристроился рядом. На этот раз из душных коробок вылезли все, даже пилоты не пожелали торчать в тесной кабине. Первым делом я напряг Черенкова организацией боевого охранения, выделив в его распоряжение половину отделения, Федотова, как самого глазастого, загнал на вершину пологого холмика метрах в двухстах от стоянки и на этом посчитал свои командирские обязанности выполненными. Правда, по пути к глайдеру, который собирался превратить во временный командный пункт, пришлось шугануть не в меру расслабившихся пилотов. Те намек поняли и впредь от штурмовика не отходили. Около трофейной машины хозяйственный Волчара уже расстелил обнаруженный в багажнике кусок брезента или чего-то в этом роде, и члены импровизированного военного совета расселись тесным кружком, скучившись вокруг Константинова. Тот колдовал с терминалом – выводил на дисплей извлеченную из навигатора карту с координатной сеткой. Справился он с задачей в считаные секунды, после чего был отправлен в распоряжение Черенкова. — Итак, что мы имеем?.. – задумчиво хмыкнул Шелест, уставившись в монитор. – Мы наконец-то имеем координаты, и даже воздушный маршрут в наличии. Что нам это дает? — Пока что ровным счетом ничего, – озвучил я собственное мнение. – Безымянный остров в Южной гряде. Судя по карте, совсем крохотный клочок суши. Ну рельеф еще можно глянуть на довоенной трехмерке. Как специалист говорю, с такими предварительными данными соваться туда – только людей гробить. — Согласен, – поддакнул Игнат, зажав в зубах свежесорванную травинку. – Без разведки вообще не вариант, туда-сюда. — Тогда вам и карты в руки, – не стал спорить Шелест. – Но хотелось бы услышать хотя бы примерный план действий. — Нужна база, – озвучил очевидную вещь Волчара. – Желательно поближе и незаметная. Оттуда можно будет разведрейд организовать. А дальше уже по обстановке. — Собственно, коллега абсолютно прав, – согласился я. – База. И уже от нее плясать будем. Лично мне на ум приходит только один вариант – Океанариум. Товарищ майор, реально? — Нужно с командованием согласовать, – немедленно отозвался Зубов. – На моем уровне такие вопросы не решаются. — Константинов, готовь сеанс с Чернореченском! – озадачил я маявшегося неподалеку бездельем ефрейтора. – И чтобы мигом. Тот незамедлительно убыл к штурмовику – напрягать летунов. Можно было, конечно, воспользоваться штатными средствами связи, но смысла в этом я не видел – проще через авиадиспетчера вызвать Соломатина. Наши каналы хоть и кодированы, но от вдумчивого мониторинга эфира не защищены. И от диапазонов, что в ходу у местных военных, далеки, могут подозрение вызвать. Хотя какие, нафиг, подозрения – через два-три часа весь клан на ушах стоять будет, как Салеха хватятся. — Вы, капитан, хотя бы приблизительно очертите круг задач, – попросил Зубов. – Чтоб мы знали, о чем договариваться. — Во-первых, помещения для личного состава, – начал перечислять я. – Во-вторых, информация по архипелагу в целом и по острову в частности. Транспорт, в идеале подводный. Проводник, если понадобится. Штурмовик еще крайне желательно выбить у Соломатина и в Океанариуме разместить, чтоб под рукой был. Для глайдера помещение. Для пленных цугундер неплохо бы. И канал связи с Чернореченском. Ну и в случае чего подкрепление. Зубов задумчиво кивал и делал пометки в блокнотике. — Думаю, договоримся, – обнадежил он присутствующих по завершении моей речи. — Товарищ капитан-лейтенант, полковник Соломатин на линии! – доложил незаметно подошедший Константинов. Зубов пружинисто поднялся и ушел в сопровождении ефрейтора к штурмовику. Отсутствовал он меньше десяти минут, затем вернулся и воодушевленно выдал: — Все, товарищи офицеры! Пару часов можно отдыхать, раньше полковник не управится. Собственно, этим мы и занялись, развлекаясь по мере возможностей и фантазии под надежной защитой штурмовика с активированным радаром. Я лично забрался почти под днище глайдера, улегся на землю, вооружившись КПК, и последующие два часа посвятил изучению довоенных карт Южной гряды и акватории Северного моря. Сведений о современном состоянии архипелага имелось очень мало, когда была возможность пользоваться сетью «мародерской» службы, я этим вопросом особо не задавался, другие проблемы в тот момент волновали, теперь же пришлось довольствоваться обрывками информации. Тем не менее время пролетело незаметно, и я даже удивился, когда майор Зубов протиснулся ко мне в убежище и тронул за плечо, привлекая внимание. — Соломатин дал добро, – ответил он на мой недоуменный взгляд. – С представителями Океанариума договорились, можно вылетать. На месте нас встретят. Только надо в Порт-Владимире некоего мичмана Литке на борт взять. Он штурманом будет и опознается на месте. А то подводники в последнее время нервные, могут и сшибить на подлете. — Интересно, – хмыкнул я, – как они себе это представляют – посреди бела дня в городе чернореченский штурмовик приземляется. Или того хуже, трофейный глайдер. — В море подберем, – пояснил майор. – Он как раз в Океанариум возвращается. Сторожевик «Быстрый», выйдем по пеленгу. Они уже в сотне километров от побережья, так что не засветимся. — Вы его в лицо-то хоть знаете? — Нет. Но это и не нужно, он меня знает. Так что придется мне в штурмовик перебираться. — Собирайте народ, товарищ майор! – закруглил я беседу и выбрался из-под глайдера. – Федотова тогда ко мне в машину пересадим, как раз по габаритам равноценный обмен получится.28 марта 2535 года, утро
* * *
Обещанный сторожевик нагнали за какую-то четверть часа, причем львиная доля времени ушла на то, чтобы обогнуть Порт-Владимир по широкой дуге. А дальше уже было дело техники – штурман на головной машине шел по пеленгу, а я вел глайдер следом. Кстати сказать, как раз глайдер и ограничивал скорость – штурмовик мог лететь и вдвое быстрее. Когда внезапно открылась береговая линия, я даже мельком пожалел, что не получилось увидеть порт с высоты птичьего полета, но пейзаж внизу и так был на удивление хорош. Утренний бриз гнал длинные пологие волны, которые с глухим рокотом набегали на песок пляжа, почти доставая пенными космами до прибрежных зарослей, а прямо над ними вились неугомонные чайки. А может, и не чайки, но очень на них похожие птицы. То и дело отдельные представители пернатого племени срывались в пике и выхватывали из воды мелких рыбешек. Рев двигателей благополучно глушил их гвалт, о чем я ничуть не жалел. Резкие, гортанные крики, издаваемые сотнями глоток одновременно, – то еще удовольствие. Прибрежный район миновали меньше чем за минуту и вырвались на простор, а еще через несколько минут, после того как заложили пяток крутых виражей, вышли на искомый сторожевик. Головной аппарат завис над ним ненадолго, подобрал пассажира и вновь уверенно понесся прочь от недавно скрывшейся из вида суши. Совсем скоро смотреть стало не на что. Однообразная рябь под днищем глайдера нагоняла тоску, а в моем случае еще и сонливость, учитывая общую монотонность процесса управления, продублированного автопилотом. Спасал забавлявшийся с эхолотом Константинов. В стандартный набор снаряжения штурмовой группы Военно-космических сил этот прибор, понятное дело, не входил, но ефрейтор, как истинный компьютерный фрик, каковым в наше время являлся по умолчанию любой связист, в собственном КПК хранил чертову уйму программ на все случаи жизни. Синхронизировать эмулятор эхолокатора со стандартным сканером боевого костюма для него не составило труда, так что теперь он с интересом рассматривал рельеф дна и изредка комментировал увиденное, когда на дисплее компа вырисовывался какой-нибудь особенно любопытный контур. Северное море действительно оказалось мелкой лужей, плюс летели мы примерно на ста метрах, поэтому дальности сканера хватало с лихвой. За этим занятием скоротали полчаса, а потом пейзаж внизу резко оживился. Сначала навстречу попалась небольшая россыпь странных корабликов, уверенно резавших волны острыми носами. Уже когда они остались далеко позади, я понял, что меня насторожило – суденышки шли под парусами. Давно я такого не видел, вот и не сообразил сразу. Вторая партия уже не удивила, но эти лоханки от давешних отличались как размерами, так и общей неуклюжестью. Они растянулись широкой дугой, занятые, судя по всему, ловом. Рыбаки на нас внимания не обратили, мы ответили им тем же. А потом прямо по курсу выросло странное сооружение, сразу и не скажешь, на что похожее. Константинов сориентировался первым: — Смотрите, товарищ капитан-лейтенант, нефтяные платформы! И ведь верно, сходство поразительное! Во Внутренних системах уже давно обходились более дешевыми источниками энергии, а если и баловались добычей жидких углеводородов, то делали это цивилизованно, на дно морское уж точно никто за этой дрянью не лез. В качестве сырья для репликаторов годилась и другая органика, например, растительного происхождения, а как топливо производные нефти уже давно не использовались. Вот и не сообразил сразу, хотя неоднократно видел подобные циклопические сооружения в кино. На Земле одну такую платформу в музей превратили, в назидание, так сказать, потомкам – никогда не лишне напомнить, что экология отдельно взятой планеты штука хрупкая, и погубить ее невероятно легко. Даже особых усилий прикладывать не нужно. — Странные они какие-то, – пригляделся я к длинной цепочке сооружений, с каждым мгновением увеличивавшихся в размерах. – Не похоже, что по назначению используются. Сомнения мои развеялись быстро. Ведущий заложил вираж, явно занятый выбором места для посадки, и я машинально повторил маневр штурмовика. Весь комплекс предстал пред моим взором, и стало понятно, что платформы вовсе не нефтяные. Около двух десятков сооружений, расположенных в два ряда по пологим дугам, соединялись между собой множеством ажурных мостков и в совокупности представляли банальный стыковочный комплекс. Причем комплекс многофункциональный, приспособленный для приема как надводного, так и воздушного транспорта. Примерно четверть возвышавшихся над волнами на приличной высоте площадок были заняты посадочными пятаками, на остальных же теснились типовые ангары складских зон. Массивные полые опоры вкупе с сотнями понтонов и лесом свай, объединенных в систему, образовывали причальные зоны для более традиционных, предпочитавших двигаться по воде, судов. Все это великолепие занимало площадь в несколько гектаров, а пространство между рядами платформ представляло собой уютную бухточку: опоры и сваи служили своеобразными волноломами, поэтому даже в самый свирепый шторм корабли здесь были в относительной безопасности. На меня, привыкшего к эстетике современной архитектуры, которой не чурались даже самые громоздкие производства Внутренних систем, это сложное сооружение произвело впечатление гнетущее и где-то даже мрачное, живо напомнив антураж техногенного ужастика. Потеки ржавчины, различимые даже с нашей высоты, перекрученные балки, торчащие в беспорядке штыри непонятного назначения и рваные клочья обшивки – как съемочной площадке для фильмов определенного жанра этому колоссу цены не было. Жаль только, что я не любитель подобной продукции. Сюда бы еще нефтяные пятна добавить да заляпанных черной мерзостью чаек. Но чего нет, того нет – добыча углеводородов велась на шельфе, в паре сотен километров к востоку, если верить информации в «мародерской» сети. Здесь подобная картина возможна была лишь при прорыве трубопровода, но за ним подводники следили неустанно и поддерживали в отличном состоянии. Между тем пилот штурмовика определился с местом высадки, и аппарат завис над одной из платформ. Посадочная площадка была обозначена здоровенным кругом веселой красной расцветки, обрамленным несколькими стрелками, указывавшими наиболее удобные направления для маневра. Наша головная машина приткнулась на краешек этой «мишени», и я тут же пристроил глайдер рядом. Рев движков стих, сменившись свистом ветра в ажурных конструкциях, торчавших во всех четырех углах платформы. Я сделал знак Константинову оставаться на месте и высунулся в пассажирский отсек. — Похоже, прибыли, коллеги! Ждем Зубова, наружу не лезем. Игнат на это заявление согласно кивнул, а Шелест, видимо, вообще меня не расслышал, погруженный в изучение какого-то файла на дисплее терминала. Мрачноватый Федотов сидел с видом решительным и напряженным, но он всегда такой в незнакомой обстановке. Ладно хоть стволом в окно не тычет, сдерживается. Снова развалившись в пилотском кресле, я принялся наблюдать за возникшей у штурмовика суетой. Собственно, ничего сверхъестественного не происходило, просто сразу же после посадки из щитового помещения типа караулки вывалилось с десяток бойцов при полном параде, и бравые защитники Океанариума взяли нас в полукольцо, многозначительно поигрывая «страйкерами». У самого здоровенного воина имелась игрушка серьезнее – труба нехилого диаметра с наростом аппаратуры с одного конца, – но тот особой враждебности не выказывал, хотя и упокоил местный вариант «горыныча» на плече, правда, стволом вниз. Следом показался товарищ при синем кителе с жесткими погонами и фуражке такого же цвета – видать, местное начальство. Остановился в нескольких шагах от штурмовика и подождал, пока из чрева машины не выбрался майор Зубов в сопровождении незнакомого мне парня лет двадцати пяти. Тот был облачен в комбинезон цвета морской волны и пилотку, на правом боку красовалась кобура. В общем, незнакомец мало отличался по стилю одежды от представителей встречающей стороны, и я решил, что это и есть тот самый мичман Литке, подобранный со сторожевика. Переговоры заняли меньше минуты, потом офицер махнул рукой, и охранники скрылись в караулке. Зубов поступил проще – выдал на общем канале: — Выгружайтесь, все в порядке. Я, однако, с такой позицией не согласился, о чем и сообщил на той же частоте: — Сидим пока. Нечего толпиться у всех на виду. Сначала пару вопросов урегулируем. Нахлобучив предусмотрительно захваченное патрульное кепи, я вылез из уютной кабины на ветер. Шлем оставил на сиденье, нечего палиться перед посторонними. Мы и так на их синем фоне камуфляжными воронами выглядели, но это хотя бы объяснить можно – мол, из Чернореченска люди. А как объяснишь футуристического дизайна горшок на голове? Хотя местный народ такими штуками не удивишь, пожалуй. Это во мне уже чернореченские стереотипы заговорили. Впервые на этой планете я в такое место попал, где можно не маскироваться. Отбросив некстати одолевшие сомнения, я приблизился к толковавшей о чем-то тройке и поприветствовал офицеров, представившись в своей чернореченской ипостаси: — Здравия желаю! Капитан Тарасов, Поисковая служба. — Капитан-лейтенант Ковров, – отозвался местный коллега. – Комендантская служба порта. — Мичман Литке, отдел Внутренней безопасности, – отрекомендовался паренек с «Быстрого», живо вызвав в памяти беседу с майором Шнайдером накануне похода в Мутагенку. – Командование поручило мне курировать вас во время пребывания в Океанариуме. Странно, не нашлось кого из хозслужбы к нам нянькой приставить? Или опять шпионские игры? Ладно, потом уточню. — Помещения для нас готовы? – перешел я к подробностям. — Должны, – неуверенно отозвался Литке. – Предупреждены были люди. Но для надежности давайте дождемся человека из квартирмейстерской службы. — Пленные у нас еще, – напомнил я. – Цугундерподготовили? Ковров принял это на свой счет и даже растерялся: — Я вообще-то немного по другой части… Из неловкого положения его спас возникший словно из-под земли шустрый паренек в заношенном комбезе. — Кого тут размещать надо? Старшина сказал людей встретить. Ковров облегченно вздохнул, а воодушевленный Литке набросился на курьера: — Вас где носит, товарищ матрос? И где, собственно, Фахрутдинов? — Кубрики готовит, – с невинным видом отозвался шустряк. – Мне велел вас проводить. Более ничего не знаю, товарищ мичман! Виноват! Литке махнул рукой на матросика и переключил внимание на нас с Зубовым: — Выгружайтесь, дальше тут торчать бессмысленно. — Нам бы пленных пристроить, – в очередной раз напомнил я. — Товарищ капитан-лейтенант, выделите, пожалуйста, конвой, – со вздохом перевел стрелки на Коврова мичман. – Пока на гауптвахту сопроводите, а там разберемся. Командир комендачей кивнул и убыл в караулку, а мы занялись разгрузкой. Через пару минут весь личный состав, включая пилотов, выстроился перед завалом из баулов со снаряжением. Тут же лежали носами в настил пленные. — Господа! От лица командования приветствую вас на территории Океанариума! – торжественно провозгласил Литке, прохаживаясь перед строем. – Сейчас мы проследуем в отведенные для вашего размещения кубрики. Устраиваемся, приводим себя в порядок, в девять завтрак. Далее на усмотрение вашего командира. Вопросы? Вопросов не последовало. Мои бойцы блюли дисциплину, а Игнат довольствовался новостью о скором приеме пищи. Тут как раз подошли комендачи. Сбыв им пленных, мы расхватали поклажу и цепочкой двинулись следом за мичманом.Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир – Океанариум 28 марта 2535 года, утро Идти пришлось относительно недалеко – до ближайшего щитового барака, внутри которого скрывалась кабина грузопассажирского лифта, вместо шахты использовавшего мощную трубчатую опору. Тут пилоты принялись роптать, дескать, не положено бросать боевую технику без присмотра, но Литке в ответ заверил, что ничего со штурмовиком не приключится, техники предупреждены и оба аппарата в скором времени переместят в ангар. А после расквартирования летуны вольны хоть круглыми сутками торчать там, ибо с чернореченским командованием данный вопрос согласован. Те моментально заткнулись, воодушевленные перспективой завтрака. Площадка лифта от коридора отделялась решетчатыми жалюзи, легко складывавшимися гармошкой у потолка. Какие-либо ограждения по краям квадратной площадки отсутствовали, и между настилом и стенами оставалась щель, в самом широком месте достигавшая примерно метра. Я, правда, не совсем понял, почему в круглую – по форме опоры – шахту не поместили круглую же платформу, видимо, были причины. Со стороны входа имелась ажурная сварная конструкция, призванная сделать преодоление расселины более безопасным. Несмотря на общую стилистику а-ля «конец двадцатого века», лифт был на магнитном приводе и скользил по четырем направляющим, проложенным по трубе опоры через девяносто градусов. Любопытная, в общем, конструкция. Радовал тот факт, что размеры и грузоподъемность данного устройства позволяли спуститься вниз всей команде одним рейсом. Мичман Литке уверенно забрался на площадку и махнул рукой: — Не стесняйтесь, господа! — А оно не оторвется нафиг? – засомневался неугомонный Константинов. – Хлипко, товарищ мичман, выглядит. Даже боязно. — Грузоподъемность двадцать тонн, – обнадежил ефрейтора Литке. – Вы же еще не завтракали, чего бояться? Подобному аргументу вкупе со зверским взглядом Черенкова Константинов внял, и даже подтолкнул зазевавшегося Кыся, чтобы тот не загораживал проход. С горем пополам погрузились на платформу, разместили в ногах поклажу и принялись с любопытством изучать занятный образчик местной технологии. Долго любоваться ржавой обшивкой мичман нам не позволил – опустил жалюзи и активировал привод. Лифт медленно и очень плавно пополз вниз, к основанию опоры. Я подобрался ближе к куратору и начал налаживать с ним рабочие отношения, то есть попросту трепаться на отвлеченные темы. — Товарищ мичман, а звать вас как? – поинтересовался я для затравки. – Я вот, например, Тарасов, Сан Саныч. — Звать меня Иван Карлович, товарищ капитан-лейтенант, – смутился Литке. – Но у нас как-то не принято по именам, больше по званиям. — По званиям будем в официальной обстановке, а сейчас по-простому можно, – вклинился в беседу случившийся рядом Волчара. – Игнат. Литке пожал протянутую ладонь и слегка покраснел. — Иван, кхе-кхе, Карлович! – смачно выговорил майор, словно пробуя имечко на вкус. – А почему, туда-сюда, не Иоганн? Аутентичней было бы. Я немного прифигел, услышав от Игната столь ученое слово, а мичман так и вовсе смутился не на шутку. — Иоганн и есть, по паспорту. Просто у нас народ язык ломать не приучен, так и говорят – Ванька и есть Ванька, хоть и немчура обрусевшая. Да и мне так привычней. — Ну что ж, Иоганн, дружить будем? – сурово вопросил Волчара, с намеком щелкнув пальцем по горлу. – У вас как тут с этим? — Не очень, – вздохнул мичман. – Привозное все, в основном сидр и вино из аборигенских княжеств. А что покрепче так вообще не укупишь. — В таком случае я официально приглашаю вас, товарищ мичман, сегодня вечером к нам на огонек, – мечтательно прищурившись, выдал Игнат. – Для закрепления, туда-сюда, наметившихся дружеских отношений. Верно я говорю, Сан Саныч? – заговорщицки ткнул он меня в бок. — Верно-верно, алконавт, – беззлобно огрызнулся я и переключился на мичмана. – А где нас, Иоганн Карлович, размещать собираются, если не секрет? — Не секрет, – обрадовался смене темы Литке. – В тридцать седьмом куполе. Он тут рядом, в нем гостевая зона расположена. Оттуда удобно добираться до остальных объектов. — В тридцать седьмом, говорите? – задумался я. – А сколько всего куполов? Или тайна? — Да какая тайна! – отмахнулся мичман. – Всего куполов сорок два. Все выращены еще до Бойни, потом мы уже только вглубь расширялись да на поверхности порт соорудили. — Народу много? — Точно не скажу, но тысяч пятьдесят будет. Это только здесь. А еще на побережье анклав пятнадцать лет назад основали, там тоже уже около тридцати тысяч населения. — А зачем вам столько взлетных площадок? – полюбопытствовал я, вспомнив поразивший факт. – Кого принимаете? — У нас авиапарк около ста единиц, – посмотрел на меня с недоумением мичман. Потом, наверное, сообразил, что я вообще не местный, даже не с этой планеты. – Около шестидесяти аэростатов. Грузопоток значительный, с княжеством Горный Агил торгуем. Кораблями получается медленнее, многие продукты довозить не успевают, вот и пришлось обзавестись воздушным флотом. Правда, далеко цеппелины не гоняем, капризная все-таки техника. А тут плюс ко всему ветры постоянные имеются, очень удобно навигацию осуществлять. — А чего это лифт такой медленный? – встрял прислушивавшийся к разговору Константинов, за что немедленно словил подзатыльник от сержанта Черенкова. Литке любопытного ефрейтора игнорировать не стал: — Он в первую очередь грузовой, ему высокая скорость ни к чему. Плюс система безопасности – если даже магнитный привод откажет, вниз не рухнем, сползем достаточно медленно, примерно как на парашюте. С парашютом прыгать приходилось? — А как же! – немедленно возгордился ефрейтор. Тут он против истины нисколько не грешил – мы, как универсальные спецы, тренировали в том числе и такую технику высадки на планеты с атмосферой. А вот мичман где умудрился с парашютом прыгать? Вопрос вызвал во мне жгучее любопытство, и я не постеснялся его озвучить. — Я практику проходил на дирижабле, – пояснил Литке. – В каждом экипаже положен специалист по безопасности. Синекура по большому счету, только в Агиле и бывает работа, но технику экстренной эвакуации осваивать все равно пришлось. Кстати, приехали. Действительно, платформа с мягким толчком замерла на месте, явив взору такую же решетку, что и наверху. За ней располагались герметичные створки шлюза. Примерно в полуметре под площадкой виднелось дно шахты, почти скрытое под слоем разнообразного мусора, преимущественно обрывков каких-то ярких упаковок и пустых консервных банок. Проследив за направлением моего взгляда, мичман поморщился: — Хозяйственники у нас люди со странностями, считают, что если помещение не проходное, то там помойку можно устроить. И следуют этому правилу всегда и везде. — Дрючить не пробовали? – усмехнулся я в ответ. — Пробовали, – вздохнул Литке. – Им все как с гуся вода. Уберутся, где начальство пальцем ткнуло, но почему-то уже через пару дней там опять бардак. Традиция, видимо. Наш куратор ткнул кнопку на пульте, и жалюзи сложились гармошкой у нас над головами. Мы похватали баулы и нестройной толпой набились в «предбанник» шлюза. Здесь обнаружился стандартный цифровой блок, на котором Литке набил код, и створки герметичной переборки разошлись, пропустив нас в переходный тамбур. Последовала стандартная процедура шлюзования с выравниванием давления – внутри купола оно было чуть выше атмосферного, – и мы наконец очутились в таинственном подводном городе. Впрочем, тут же выяснилось, что попали мы в тоннель монорельса, и до самого купола еще только предстояло добраться. Ждать пришлось недолго. Через пару минут из тонувшей в зеленой полутьме полукруглой шахты раздался характерный свист капсулы на магнитном приводе, и перед нами остановилась стандартная пассажирская коробка с панорамным остеклением. У меня тут же возникло чувство дежавю – капсула как две капли воды походила на своих сестер из транспортной системы родной флотской базы на Бурной. Дверца с шипением вышла из пазов и отползла в сторону, открыв доступ в довольно-таки уютный салон с рядами мягких сидений. — Располагайтесь! – в очередной раз пригласил Литке и плюхнулся в ближайшее кресло. – Сразу поедем в тридцать седьмой, это примерно десять минут. Отделение во главе с Черенковым привычно набилось в капсулу, причем парни машинально постарались занять козырные места. Коробка, слава богу, оказалась рассчитана на перевозку тридцати человек, так что тесниться не пришлось, равно как и сгонять рядовой состав с облюбованных кресел. Шелест с Зубовым привычно отсели немного в сторону и продолжили прерванный разговор, мы же с Игнатом устроились рядом с мичманом. Дверь закрылась, и капсула плавно, как давешний лифт, тронулась с места, с каждой секундой разгоняясь. Через считаные мгновения броневое покрытие тоннеля сменилось прозрачными листами сверхпрочного стеклопластика, или что тут вместо него. Глубины здесь были небольшие, от тридцати до пятидесяти метров, поэтому света сквозь толщу воды пробивалось достаточно. Правда, она служила этаким оптическим фильтром, который окрашивал все вокруг в неестественные тона и превращал людей в утопленников с зелеными лицами, но это обстоятельство совершенно не мешало любоваться окружающим пейзажем. А посмотреть тут было на что: повсюду разбросаны купола разных размеров, тут и там торчали толстые колонны опор причальных платформ, сновали сотни подводных аппаратов, от крошечных двухместных «скатов» до громоздких «нарвалов» водоизмещением в десятки тысяч тонн. На наших глазах от одного из куполов метрах в трехстах отчалила здоровенная субмарина, напоминавшая кита, и я, не удержавшись, ткнул в нее пальцем: — Иоганн Карлыч, а это что за чудо? — Это «Тунец», – мечтательно закатил тот глаза. – Флагман нашего подводного флота. Боевой крейсер, сейчас приспособлен для длительных действий в автономном режиме. В поход отправляется, в Срединный океан. Институт морской биологии экспедицию организовал, хотят провести мониторинг фауны. На предмет мутаций и прочих неприятностей. — В детстве, помню, мечтал стать астронавтом или подводником, – поделился я с окружающими воспоминаниями. – Самые, блин, романтичные профессии. А как вырос, выучился на банального инженера. Правда, потом романтики с избытком нажрался, во Флоте. Космическом. А ты, Карлыч, как в безопасники попал? — Отец заставил училище закончить, – признался тот. – Я сам в институт собирался поступать, но батя характер проявил. А потом я уже сам втянулся, понял, что и при нынешней профессии романтики через край. Аж блевать периодически тянет. Игнат смерил мичмана уважительным взглядом, но комментировать эту тираду не стал. Хотя по лицу было видно, что он готов подписаться под каждым словом. Капсула между тем миновала остекленный отрезок тоннеля и нырнула в очередной шлюз, но не остановилась, просквозив мимо так и не распахнувшихся ворот. Через пару мгновений она вновь вырвалась на свободу, и у нас появилась возможность рассмотреть прилегающее дно, густо заросшее в этом месте напоминавшими веревки водорослями, тянущимися к поверхности. На миг мне даже показалось, что мы попали в фантасмагорический лес из книжки старинного математика с больной фантазией, настолько ирреально выглядел окружающий мир, но заросли вскоре начали редеть и уступили место зеленоватой толще кристаллического купола, под которым теснились постройки непонятного назначения. Все они, включая крошечные будки, похожие на силовые подстанции, были возведены с учетом местной специфики, то есть поражали основательностью и толщиной оконных стекол, а также герметичными стыками дверей и швов обшивки. Оно и понятно – в таких местах любой домик в случае чего должен превращаться в безопасное убежище с автономной системой жизнеобеспечения. Купол куполом, но с водой шутки плохи. — Купола по какой технологии строили? – тронул я за плечо погруженного в размышления мичмана. — Кристаллические они, – отозвался тот. – Выращивали стандартным способом. Да и сейчас периодически внутренний слой обновляем, по плану. Два-три купола в год, как правило. Примерно так я и предполагал. В безвоздушном пространстве и в атмосфере неважно какого состава купола обычно выдувают из полимерной болванки, примерно как пластиковые бутылки для газировки. Соответственно, сколько сырья вбухаешь, такой объем и получишь. Или меньший, но с толстыми стенками. А вот под водой такой номер не выгорает, приходится порядочно извращаться. Чаще всего берут заранее заготовленный мешок из армированной пленки, расстилают на дне в нужном месте, заякоривают и заполняют водичкой из окружающей среды. Мешок, понятное дело, расправляется и принимает форму купола. Его герметизируют и насыщают воду внутри сырьем и катализаторами. В результате с внутренней стороны полученного пузыря на пленке начинает кристаллизоваться стеклопластиковое покрытие. Толщина полученных в итоге стенок варьируется длительностью процесса и концентрацией сырья. Обычно для таких глубин время выращивания купола колеблется от двух месяцев до полугода, от диаметра еще сильно зависит. Еще один весомый плюс подобного подхода – стеклопластиковое днище пузыря. Получается полностью герметичная конструкция, знай сверли проходы да шлюзы монтируй. Правда, если требуется в грунт заглубиться, приходится покрытие разрушать и герметизировать стык тоннеля с днищем. Когда купол уже готов, воду из него выкачивают и заполняют воздухом. Нехитрая в общем-то технология, но гораздо более трудоемкая, чем выдувание полимерной болванки в атмосфере. Там с толщиной стенок так заморачиваться не нужно, соответственно, и «пол» можно запросто отделить и порезать на лоскуты. При малых давлениях герметизировать стык купола с почвой труда обычно не составляет. — А чего новые не выращиваете? – продолжил я донимать мичмана. — Смысла нет, – пожал тот плечами. – Имеющихся хватает. Проблема перенаселенности сейчас не стоит, много народу в анклав на берегу перебралось. Плюс под каждым куполом в грунте как минимум пять уровней прорыто. Ну и с сырьем проблемы. Репликаторы не вечные, ресурс уже дорабатывают. Один вообще сейчас только запчасти клепает, ни дня не простаивал. Еще лет двадцать, и придется совсем на поверхность перебираться. — Думаю, до этого не дойдет, – обнадежил я собеседника. – Если все сложится хорошо, вас в скором времени ждут большие перемены. В лучшую, что характерно, сторону. — Я в курсе, – улыбнулся Литке. – Командование меня в суть операции посвятило. — Слушай, Иоганн, все хотел тебя спросить, а почему ты в кураторы попал? Почему не полкан с заслугами? Мы тебя вообще по дороге с кораблика выцепили. Нелогично как-то, тебе не кажется? — Не кажется, – посерьезнел мичман. – Все логично. Я в Службе внутренней безопасности в отделе обеспечения перевозок работаю, мотаюсь по всему побережью, периодически на Южной гряде бываю. Большой опыт полевой работы имею. Остальные наши в основном по кабинетам сидят, вот меня и выбрали. Координировать взаимодействие с другими отделами через меня будете, товарищ капитан-лейтенант. На уровне большого начальства, как я понял, уже все согласовано, дальнейшая работа на наши с вами плечи ложится. Я полагаю, сегодня с вами встретится кто-то из руководства, чисто для галочки, официально, так сказать, контакт установит. А уж дальше сами. В принципе, вполне понятное решение. В масштабах такого крупного специализированного поселения наша операция почти незаметна, хоть и будет иметь далеко идущие последствия. У местного начальства о своих проблемах голова болит, хорошо хоть не послали открытым текстом, а обеспечили базой и информацией помочь не отказались. Оно и к лучшему, не люблю каждый чих согласовывать с большими чинами. Какая-то свобода действий должна быть. Как показывает опыт, она прямо-таки необходима для выполнения задач типа той, что предстояла нам. — Тридцать седьмой, – оживился мичман, и все присутствующие как по команде уставились на стремительно выросший из зеленоватого полумрака купол. – Прибыли, можно сказать. В подтверждение его слов капсула нырнула в шлюз и застыла на месте. Герметичные переборки отсекли часть тоннеля, страхуя пассажиров монорельса от возможных неприятностей, и дверца капсулы с шипением распахнулась, выпустив нас на свободу. В отработанном порядке мы преодолели стандартный шлюз и оказались в просторном помещении, отделенном от остального пространства приемной станции прозрачной перегородкой. В проходе, оборудованном рамкой сканера, нас поджидал приземистый мужичок ярко выраженной татарской внешности, облаченный в комбез стандартного для здешних мест синего цвета. На макушке мужика задорно торчала сплющенная пилотка, я ее сначала за тюбетейку принял. Лет мужичку было чуть за сорок, а широкое лицо, похожее на полную луну, прямо-таки лучилось приветливостью с изрядной примесью хитрости. — Здравия желаю, товарищ мичман! – с едва уловимым акцентом поприветствовал он Литке и стрельнул прищуренными глазками на нас. – И вам здравствуйте! — Привет, бабай! – Мичман пожал протянутую руку и поспешил представить нас квартирмейстеру: – Вот, Ильяс Ринатович, принимай постояльцев. Спецгруппа из Чернореченска, будут работать с нами. Главный – капитан-лейтенант Тарасов. Это майор Волчара, его напарник. Отделение капитан тебе сам представит. Майор Зубов, майор Шелест. Им больше с аналитиками общаться придется, но жить будут здесь. А это старшина Фахрутдинов, он размещением гостей заведует. Помещения готовы? — А как же! – улыбнулся старшина, сверкнув редкими, но отменно белыми зубами. – Все готово, ждем давно. Кушать тоже готово. — Вот и славно! – заключил Литке. – Давай тогда поскорее размещать народ, есть хочется. Старшина Фахрутдинов мелко покивал и принялся вызывать какого-то Семенова, для чего воспользовался передатчиком-горошиной в ухе. На зов не замедлил явиться второй мужичок, немногим моложе Ильяса Ринатовича, а телосложением аналогичный. Квартирмейстер сбагрил ему Черенкова с бойцами, и те плотной кучкой последовали за сопровождающим, не забыв навьючиться баулами со снаряжением. Старшина же занялся нами: — Пойдемте, товарищи офицеры! Будем вас размещать. Каюты люкс не обещаю, но, Аллах свидетель, не самые плохие кубрики вам достались! Идти пришлось относительно недалеко. Шлюз располагался в небольшом строении, до боли напоминавшем крохотную станцию монорельса где-нибудь во Внутренних системах, а в сотне шагов от него высилась ведомственная гостиница, если слово «высилась» можно применить к типовому трехэтажному жилому корпусу. Выше возводить здания в данном конкретном месте не позволял купол. Ближе к центру, если меня зрение не обманывало, торчали свечки семиэтажек, при этом плоские крыши их почти что упирались в стеклопластик защитного пузыря. Н-да, в таких условиях особо не размахнешься со строительством. Гостиница выглядела очень даже симпатично, с учетом, само собой, местной специфики. Аккуратное зданьице о трех подъездах, вернее шлюзах, с достаточно большими окнами, оборудованными герметичными ставнями, с уютной парковкой перед ним, производило благоприятное впечатление. На парковке этой теснились кургузые шестиместные электрокары, смахивавшие на машинки, типичные для гольф-клубов. Разве что окраску они имели нежно-голубого оттенка, в соответствии с общим дизайном подводного рая. Шлюз перед старшиной открылся автоматически, видать, мерами безопасности в стандартном режиме постояльцам докучать тут не принято. Мы гуськом проследовали за Фахрутдиновым, под его присмотром расписались в поданном дежурным журнале учета постояльцев и наконец поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Внутреннее убранство заведения оригинальностью не отличалось – стены приятного глазу голубоватого оттенка, аккуратные гермодвери номеров с нашлепками кодовых замков, ковролиновые дорожки на полу. Прошествовав за старшиной в дальний конец коридора, мы остановились и побросали поклажу под ноги. — Товарищи офицеры, ваши номера! – объявил квартирмейстер. – Двухместные, одинаковые, чтобы не обидно было. Вот ключи. Куда заселяться выбирайте сами. Все необходимое в них имеется. Столовая на первом этаже, завтрак через двадцать минут. Иван Карлыч, идем, и тебя накормлю заодно. Аллах свидетель, нельзя быть таким тощим. Как тебя только девушки любят! — Рано мне пузом обзаводиться, – отбрехался мичман, ткнув старшину пальцем в соответствующее место. – Меня ноги кормят, а с таким комком нервов я быстро с работы вылечу. — Ай, шайтан! – неодобрительно покачал головой старшина. – Никакого уважения к старшим! Пошли уже, завтрак стынет. Фахрутдинов чуть ли не силком увлек мичмана к лестнице, и через пару мгновений они скрылись из виду. Еще некоторое время до нас доносился характерный старшинский говор, но потом и он стих. Мы с Игнатом переглянулись и дружно уставились на дверь с цифрой девять. Потом в унисон хохотнули, и майор обратился к переминавшимся с ноги на ногу оперативникам: — Товарищи офицеры, вам явно сюда. Шелест удивленно вздернул бровь, а Зубов махнул рукой и выдернул у меня из руки ключ-карту, буркнув напарнику: «Заходи, потом объясню». Мы с Волчарой подхватили баулы и завалились в апартаменты напротив. По иронии судьбы наш номер выходил окнами на купол, и из него открывалась шикарная панорама поселения. Я даже пару минут проторчал у ближайшего «иллюминатора», погрузившись в задумчивое созерцание окружающих красот. Игнату же на экзотику было плевать, его волновали более приземленные вещи, например, скорый завтрак, на который мы рисковали опоздать. Поэтому долго зависать у окна он мне не позволил – развил бурную деятельность, направленную в первую очередь на избавление от излишков снаряжения. В номере нашелся стандартный оружейный сейф с программируемым замком, в него мы и сгрузили личное оружие и боеприпасы, оставшись при пистолетах. Я еще и из бронекостюма вылез, а взамен натянул стандартную полевую форму. Пилотка тоже пришлась ко двору, хоть и несколько демаскировала меня на фоне Игнатова кепи. С другой стороны, не в шлеме же по гостинице рассекать? А к флотской форме именно пилотка положена. Покончив с подготовительным процессом, мы спустились на первый этаж и легко нашли столовую – главным образом, по запаху, но и стрелки указателей помогли, конечно. Отделение во главе с сержантом Черенковым, включая приблудившихся пилотов, уже восседало за длинным столом у дальней стены и активно работало ложками, уничтожая уху из свежевыловленной рыбы, если мне нюх не изменял. Немного в стороне за более скромным столиком устроились мичман Литке с гостеприимным старшиной. Фахрутдинов заметил нас, едва мы переступили порог, и призывно махнул рукой. Свободных стульев имелось в достатке, поэтому мы без раздумий составили компанию квартирмейстеру с куратором. Уселись напротив хозяев, как раз лицом к входу, как я люблю, и перед нами возник стюард в белой рубашке, бабочкой на шее и белым полотенцем через левую руку. — Товарищи офицеры, ознакомитесь с меню? — Я, пожалуй, воздержусь, – ответствовал Игнат, вальяжно развалившись на стуле. Быстро в роль вжился, каналья! – Вы нам подскажите-ка лучше сами. — Рекомендую суп из морепродуктов, – с достоинством поддержал беседу стюард. – И стейк из семги. Могу предложить к рыбе неплохое белое вино, недавней поставки. — Несите, – не стал спорить Волчара. – Только без вина. Стюард вопросительно глянул на меня, и я поспешил отбрехаться: — Мне аналогично. — Минаев, шайтан! – встрял старшина. – Чего людей пугаешь? Тащи дежурные блюда, да кувшин сока яблочного не забудь. На шестерых накрывай, сейчас еще товарищи майоры подойдут. — И рюмки принесите, – придержал за рукав стюарда Игнат. — Рюмок нет! – отрезал тот. – Самая маленькая посуда – стаканы. — Ну хоть стаканы тащи, туда-сюда, – огорчился майор. – И огурчиков не забудь прихватить. Стюард на это возражать не стал, но взгляд его был красноречивее любых слов – в нем так и читался немой вопрос, типа, что за мажоров принесло? Тем не менее заказ он добросовестно записал и неторопливо удалился к раздаточной стойке, откуда вернулся через некоторое время с подносом. Расставил перед нами объемистые тарелки с супом, разложил приборы и убыл за остатками снеди. К тому времени, когда в столовой появились припозднившиеся Шелест с Зубовым, стол уже украшал полный комплект посуды. В центре его громоздился трехлитровый кувшин с соком, а рядом красовались наиклассические граненые стаканы из мутноватого стекла. — Чем кормят? – поинтересовался Шелест, пристраиваясь на стул рядом со мной. – Забыл предупредить, у меня на устриц аллергия. — У нас такой зверь не водится, – удивленно воззрился на него старшина. – Что за шайтан? Осьминога знаю, кальмара знаю, а эту вот э-э-э… штуку не видел ни разу. — Не обращайте внимания, старшина, коллега шутит, – разрядил обстановку Зубов. – Настоящий суп из свежих морепродуктов! У нас в Чернореченске такого при всем желании не отведаешь. Только из замороженных. И за бешеные деньги. Он придвинул тарелку и втянул носом воздух, прищурившись от удовольствия. Мне тут же вспомнился Виталиков кот Кузьмич – у того морда такой же становилась, когда ему вкусности с нашего стола перепадали. Еще чуть-чуть, и заурчит. — А с хлебом у вас напряженка, гляжу, – задумчиво изрек Зубов через некоторое время, окинув взглядом плетеную посудинку с несколькими начавшими черстветь краюхами. — Что есть, то есть, – вздохнул Фахрутдинов. – Обычно вообще сухари грызем, в лучшем случае галеты. Хлеб свежий только в магазинах, и дорогой. Госслужбы им не снабжаются. Для гостей выбиваем немного. — А чего так? – заинтересовался Шелест, отдав должное супу. – Сложно пекарни запустить? Так они даже бытовые бывают, дома можно печь. — Не в том проблема, – присоединился к разговору Литке. – Мука вся привозная, из Чернореченска через Порт-Владимир. А там излишков не очень много. Муку они только нам продают, к аборигенам вообще ничего не уходит. Оседлые, правда, сами земледелием занимаются, но у них качество не ахти, да и урожайность на уровне плинтуса. Вот и получается, что у нас хлебобулочные в графе «лакомства» проходят. Впрочем, все уже давно привыкли. — Господа, предлагаю отметить прибытие! – решительно сменил тему Волчара. – Переправьте стаканы поближе. Возражать никто не стал, даже старшина Фахрутдинов с готовностью подставил тару. В руках Игната возникла неведомо где доселе прятавшаяся плоская фляжка, и он бережно набулькал в каждый стакан по паре глотков ароматной виноградной водки. Ага, смародеренное пойло в ход пошло. Хотя, надо отдать должное, нерлагская граппа пилась много приятнее чернореченской «Кузьминки». — Ну, с прибытием! – провозгласил Волчара и опрокинул стакан в глотку. Мы последовали его примеру. Фахрутдинов проглотил свою порцию, прищурился от удовольствия, отчего глаза его превратились в узкие щелочки, и пожаловался в пространство: — Вот сколько обещаю себе не грешить, и каждый раз срываюсь. Аллах высоко, как говорится, да и несколько десятков метров воды на зрение не в лучшую сторону влияют. Авось и не заметит. А и заметит, такой замечательный напиток лишнего греха стоит. Зато будет что шайтану, который сковородку в аду греет, рассказать – пускай обзавидуется! — Вот это правильная позиция! – похвалил Игнат. – Еще по маленькой? Возражений, равно как и воздержавшихся, и на сей раз не нашлось. Волчара опустошил фляжку и провозгласил очередной традиционный тост: — За знакомство! Дружно выпили и принялись за еду. Тем более что и суп из морепродуктов, и стейк из местной семги оказались на удивление приличными. А уж на фоне типовых сухпайков вообще смотрелись шедеврами кулинарного искусства. Уже в самом конце завтрака в кармане у Литке заверещал индивидуальный блок связи – в последнее время я настолько отвык от вида мобильников, что не сразу понял назначение приблуды, которую мичман извлек на свет божий. Лишь когда он ткнул пальцем в сенсор и поднес прибор к уху со стандартным «Алло!», я распознал в плоском бруске простенькую «спектру» – модель столетней давности. Впрочем, судя по внешнему виду мобилы, изготовили ее совсем недавно, даже корпус еще не поцарапан. — Да, товарищ капитан первого ранга! – выдал в трубку Литке. – Так точно… понял… есть! Вот и начальство про нас вспомнило, – пояснил он, убрав мобильник в карман. – Аудиенция вам назначена, в одиннадцать ноль-ноль по местному времени. У нас всего полчаса, так что давайте закругляться, товарищи офицеры!
Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 28 марта 2535 года, утро Очередная встреча с очередным большим начальником оригинальностью не отличалась и надолго не затянулась – дольше до его кабинета, расположенного на втором этаже штаб-квартиры Службы внутренней безопасности аж в куполе номер три, добирались. Капитан первого ранга Штурмин после краткого знакомства ограничился приторно-казенным приветствием и заверениями в вечной дружбе, после чего уже официально спихнул все обязанности по взаимодействию с местными силовиками на мичмана Литке. Ему же вменялось проследить за техническим обеспечением, буде таковое нам понадобится. По тону и содержанию разговора я убедился, что все уже давно с чернореченскими спецслужбами согласовано и никто на нас лишнее время тратить не собирался. В общем, аудиенция закончилась, едва начавшись. Но как минимум один сюрприз судьба нам преподнесла. Когда Штурмин почти закруглился и собирался отправить нас восвояси, неожиданно засвиристел валявшийся на его необъятном столе мобильник, один в один как у мичмана. Кап-1 злобно зыркнул на прибор, но высветившееся на дисплее имя абонента заставило его принять вызов. Прижав трубку к уху, Штурмин разразился раздраженным «Алло!» и несколько секунд слушал торопливую скороговорку на том конце провода. Потом задумчиво пожевал губами и выдал: «Сюда ведите!» — Сегодня какой-то день сюрпризов! – оповестил он нас, нажав на «отбой». – Научники звонили, у них там очередной тестовый запуск телепорта был. И судя по всему, удачный – кто-то с Базы-центральной к нам запрыгнул. Мы с Волчарой переглянулись, и в его взгляде я прочел собственную мысль: это кто же такой ушлый нашелся? — Я так понимаю, – продолжил Штурмин, – что вы к истории с Базой имеете непосредственное отношение? — Только мы с майором Волчарой, – уточнил я. – А не сказали, кто прыгнул? — Я не разобрал толком, – отмахнулся кап-1. – Но, если вам интересно, можете подождать гостя. Это ведь с вашей подачи, капитан-лейтенант, нам федералы коды от телепортационной сети Системы передали? — Было дело, – не стал спорить я. — Тогда вы просто обязаны с испытателем встретиться, ваше, можно сказать, детище проверили. Тем более ему добираться буквально несколько минут. Все карантинные процедуры он уже прошел. На том и порешили, а оставшееся время заняли разговором на болезненную тему – где взять информацию по острову. Капитан первого ранга Штурмин оказался главой департамента землеописания, проще говоря, заведовал полевой разведкой. Именно поэтому он нас и встречал – по профилю, так сказать. Агентурной разведкой занимался другой отдел Службы внутренней безопасности. Кап-1 немного ошибся в прогнозе – незадачливый гость с Базы-центральной заявился минут через пятнадцать. И знаете, я ничуть не удивился, когда в кабинет в сопровождении пары мордоворотов при автоматах ввалился Сашка Иволгин собственной персоной. Нас он узнал мгновенно, но виду не подал. Рядом с ним робко переминался с ноги на ногу товарищ с внешностью типичного младшего научного сотрудника. Комбез с погонами лейтенанта технической службы впечатления не портил. — Товарищ полковник! Лейтенант Берштейн по вашему приказанию прибыл! – срывающимся голосом проблеял научник. Штурмин окинул оценивающим взглядом Сашку и коротко бросил: — Представьтесь. — Младший лейтенант Иволгин, Поисковая служба Чернореченска! – бодро отрапортовал тот. — Рассказывайте, только коротко, – переключился кап-1 на Берштейна. Научник помолчал, собираясь с мыслями. — Т-товарищ капитан первого ранга! Сегодня в девять тридцать по местному времени мы начали очередной тестовый прогон телепорта. Как вы знаете, два дня назад по просьбе коллег из Чернореченска был расконсервирован объект пятьдесят девять. Первые два запуска прошли в штатном режиме, а сегодня коллеги с Базы-центральной связались с нами и предложили осуществить пробную переброску. Мы и предположить не могли, что они добровольца отправят! Но переход прошел благополучно. Единственное, система энергообеспечения временно вышла из строя – накопители не выдержали пиковой нагрузки. Что неудивительно, за сто лет им даже профилактическое обслуживание ни разу не делали. На восстановление энергоснабжения уйдет около трех суток. Штурмин сдержанно кивнул, дав понять научнику, что информацию к сведению принял. Затем переключился на незадачливого испытателя: — А вы что скажете в свое оправдание, лейтенант? По Сашкиному виду с уверенностью можно было сказать, что оправдываться ему не в чем. Действительно, а что случилось-то? Перекинуло же его с Базы-центральной аж в сам Океанариум? Перекинуло. Значит, эксперимент удался. А то, что телепорт местный издох, так это мелочи жизни. — Товарищ капитан первого ранга! – уверенно отчеканил он. – Мой переход был согласован с непосредственным начальником, полковником Соломатиным. — То есть предлагаешь мне с ним отношения выяснять? – хмыкнул Штурмин. – Ладно. Про трое суток слышал, герой? — Так точно! — Тогда после медкомиссии поступаешь в распоряжение капитан-лейтенанта Тарасова! С Соломатиным я вопрос согласую. Все равно обратно тебя не отправим в ближайшее время, а так хоть под ногами путаться не будешь. И даже если телепорт восстановим, я тебя через него не отправлю. До завершения полного цикла испытаний, во избежание. Берштейн, сколько там по времени он идет? — Еще не менее пяти запусков, раз в сутки примерно, – пояснил научник. — Вопросы есть? – строго глянул Штурмин на провинившегося лейтенанта. — Никак нет! – просиял Сашка и стрельнул по нам обещающим взглядом. — Разрешите идти? – снова влез Берштейн. — Идите, – буркнул кап-1. – Этого пострела не отпускайте, пока не прогоните через диагност. И если обнаружится хотя бы малейшая патология, сразу же в карантин. Сопротивление разрешаю подавить силовыми методами. Проводив взглядом покинувшую кабинет делегацию, Штурмин снова вернулся к беседе с нами. — Вы, капитан-лейтенант, не будете возражать, если Иволгин под ваше командование поступит? – виновато спросил он, не глядя мне в глаза. – Извините, что так получилось. Только некогда мне с ним нянчиться, да и людей лишних нет. — Вы, товарищ капитан первого ранга, не переживайте на этот счет. Я вам больше скажу, он наверняка в телепорт сиганул в надежде с нами пересечься. Авантюрист тот еще, я его хорошо знаю. — Вот и ладненько! – оживился Штурмин. – В таком случае, позвольте откланяться. Коды доступа к базе Службы возьмете у Литке. Желаю удачи.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 28 марта 2535 года, вечер День прошел в делах и заботах, которых накопилось неожиданно много. После аудиенции у Штурмина мы вернулись в тридцать седьмой купол, где после обеда занялись мелкими бытовыми проблемами. Успешно их разрешив, отправились в соседний пузырь, под номером тридцать шесть, в котором обнаружился хорошо оборудованный стрелковый полигон. Здесь я оставил отделение под командованием Черенкова – пусть тренируются, нечего бездельничать. А то я своих обалдуев знаю, от скуки могут такого натворить, что разгребать охренеешь. Майоры-оперативники после консультации с Литке отбыли в неизвестном направлении, уведомив меня лишь, что получили задание от командования и мешать нам не будут. Переживать по этому поводу я не стал, и в компании Волчары с мичманом перебрался из тренировочного комплекса в филиал информатория, который размещался в семиэтажной свечке в центре купола. Здесь мы проторчали до конца рабочего дня, зарывшись с головой в базу данных. У подводников информации по убежищу пиратов нашлось много, но вся она была устаревшей. Здешние безопасники к обязанностям своим относились серьезно, в том числе и департамент землеописания, в составе которого имелась полноценная топографическая служба. Карта острова Птичий, как он проходил по местному каталогу, и прилегающей акватории порадовала наличием, жаль, оказалась десятилетней давности. Выполнена она была по стандартам прошлого столетия, но современные от них недалеко ушли, так что трехмерное многоцветное изображение выглядело прилично, и ориентироваться в ней было очень легко. Плюс ко всему в комплекте шел набор голограмм, снятых разведывательным беспилотником. К сожалению, о спутниковых фотографиях оставалось только мечтать. Впрочем, они отыскались в моей собственной базе данных, правда, столетней «свежести», что сильно снижало их ценность. Но и этих обрывков с лихвой хватило для предварительного анализа местности и прикидочного маршрута разведывательного рейда. Малую толику времени я посвятил изучению растительного и животного мира. Тут сюрпризов не последовало – стандартный приближенный к земному набор, так поражавший меня в первые дни пребывания на планете. Возьмите любой субтропический остров старушки-метрополии, и не ошибетесь. Убедившись, что со стороны эндемичной флоры и фауны особых неприятностей ждать не приходится, я утратил к этому вопросу интерес и сосредоточился на планировании непосредственно похода. К вечеру план обрел стройные очертания, и я озадачил Литке транспортом. Тот возражать не стал, пообещав к завтрашнему обеду вопрос решить, поинтересовался лишь составом «экспедиционного корпуса» и количеством груза. По окончании рабочего дня мы вернулись в гостиницу, где и скоротали время до ужина в неспешной беседе, заодно еще раз пробежались по деталям предстоящей операции. За ужином к нам ожидаемо присоединился Сашка. Вид он имел немного помятый, но довольный. Приткнув к столу четвертый стул, он не стал дожидаться появления стюарда – сам смотался к раздаточной стойке. Вернулся с трофеями, уселся поудобнее и набросился на харчи. Я такому поведению удивился, но дал возможность заморить червячка и вопросами не докучал. Игнату тоже доставать парня не позволил, а мичман Литке, как человек малознакомый, из врожденной интеллигентности сам от расспросов воздержался. Чуть позже терпение наше было с лихвой вознаграждено: Сашка и сам сгорал от желания поделиться новостями, поэтому с бешеной скоростью закинул в топку что-то типа плова с морепродуктами и переключился на традиционный для здешней столовой яблочный сок, буркнув для приличия: — Иволгин, Александр. Будем знакомы. — Будем! – отсалютовал в ответ стаканом с соком мичман. – Литке, Иоганн. Можно просто Ваня. Сашка на этом посчитал церемонию знакомства завершенной и переключил внимание на нас с Игнатом: — Рассказывайте! Мне Соломатин принципиально ничего не говорил, чтобы я от дела не отвлекался. Только и удалось вытянуть, что вы в Океанариум убыли. — Значит, не положено! – отрезал Игнат, ухмыльнувшись в усы. – Сам рассказывай. Сашка упрямо нахмурил лоб, и я поспешил вклиниться в разговор: — Нечего особенно рассказывать. Так, пару раз в засаде посидели, кабак разгромили и нападение на кортеж устроили, с похищением. Завтра в рейд. Вот думаю, брать некоего лейтенанта Поисковой службы с собой, или пускай тут покукует. Склоняюсь ко второму варианту, ибо нефиг. Парень намек понял и к дальнейшим расспросам отнесся более благосклонно. — Ну рассказывай, – пошел на второй заход Волчара. – Как там на Базе-центральной? — Да все путем, – отмахнулся Сашка. – Как и планировали. Зачистили от чердака до подвала. Мутантов оказалось пара десятков всего, больше напугали, чем реального вреда нанесли. Часов за пять всех поизвели. Потом почти двое суток обследовали базу. Страшное, доложу я вам, дело! Чего только ни накопали! Ты, Тарасов, прав был относительно персонала. Большинство эвакуировалось, а остальных биокомп в мутантов превратил. А с эвакуированными беда приключилась – они под выброс все же попали, и глайдеры все грохнулись. Кто сразу неразбился, тоже мутировал. Короче, образцов собрали – море! Научники в экстазе. Плюс на базе много ништяков нашли в приличном состоянии, в том числе грузовой терминал с телепортом. К тому времени мне скучно стало, вот я и надоумил Витьку Серегина его запустить. Витьку вы не знаете, кореш Петруши Еремеева. Он с нами за технического консультанта был. Запустили, что характерно, как раз сегодня с утра. А потом Витька проговорился про коды и про телепорт в Океанариуме – ему Зайцев дополнительную задачу поставил терминал оживить. Тут уж я с него не слез, связался с Соломатиным и так его достал, что тот меня обругал матерно и разрешил делать все, что посчитаю нужным. Под полковничьим прикрытием устроить сеанс связи с Океанариумом и согласовать запуск терминалов – плевое дело. Правда, Витька собирался сначала контейнер с запиской пропихнуть и на этом эксперимент завершить, но я его слушать не стал, сам полез. Переход прошел благополучно. — Дать бы тебе по ушам, экспериментатор хренов! – возмутился я. – Додумался, блин! Я под пробой в бронекостюме попал, и то мало не показалось! А тебя убило бы, нахрен, высоковольтным разрядом! — Соломатин так же сказал, – улыбнулся парень. – Только в выражениях не стеснялся. Даже местный начальник, как его – Штурмин, покраснел, услышамши. Кстати, я понял, что ругаться совершенно не умею. — Радуйся, что он далеко был, – поддакнул Игнат. – А то бы точно в ухо схлопотал. Или по шее. — Да ладно! – легкомысленно отмахнулся Сашка. – Ну посадит на «губу», когда в Чернореченск вернусь. Так не впервой. — Оптимист, сука, это тот же пессимист, только с отсутствующим инстинктом самосохранения, – поставил я диагноз Иволгину. – Хрен с тобой, все равно тебя уже не переделать. А в Мутагенке как дела? — Нормально все, дочищают помаленьку. – Сашка допил сок и потянулся за кувшином. – С Мутагенкой вообще анекдот вышел. Как в Чернореченске слух прошел, что ее чистить собираются, так все охотничье братство бузу подняло. Дескать, где теперь охотиться будем? И вообще, уникальное место. Ученых на свою сторону перетянуть пытались. Однако те сказали, что образцов у них достаточно, и от проблемы устранились. А власти на поводу у охотничков не пошли, надавали по шее самым ретивым и за дело принялись. Михалычевы дружки смирились, но вознамерились сами в аномалию залезть, отвести душу напоследок. Военные ни в какую – типа, валите, пока целы, здесь боевая операция. Едва до бунта не дошло. Но тут уж Совет палку решил не перегибать, и охотников в Мутагенку пустили. Они в основном на оцеплении стоят, а самые опытные по конкурсу распределились в группы зачистки – проводниками. Там чуть драка за эти места не вышла. Михалыч, кстати, с первого дня по Мутагенке гоняет с одним из отрядов. Когда его крайний раз видел, сиял, как медный котелок. Давно, говорит, себя настолько хорошо не чувствовал. — А ты чего свалил? – поинтересовался Игнат. – Тоже бы с охотниками забавлялся. — Скучно мне! – чуть ли не по слогам выговорил Сашка. – Безмозглых тварей с бэтээра расстреливать – много ума не надо. У вас тут наверняка интереснее. — Это как сказать, – осадил я его. – Пока что обычная рутина. Завтра сразу после обеда планируем в рейд. Сугубо разведывательный, боевых действий не предвидится. Я с Федотовым, ты его не знаешь. — А остальные? — Остальные будут здесь сидеть, тренироваться. Но ты не расстраивайся, Штурмин просил тебя при себе держать, чтоб ты и тут какую-нибудь каверзу не учинил. Так что пойдешь с нами. Будешь на лодке дежурить, на всякий пожарный случай. Игнат тоже идет. — А куда идем? – не удержался Сашка. — Остров Птичий, пиратская база. Идем на субмарине класса «сирена», экипаж пять человек, десант – до десяти. Мы с Федотовым – разведгруппа, высаживаемся на остров. Вы с Игнатом и мичманом – резерв, страхуете на берегу при эвакуации, но надеюсь, что до этого не дойдет. Плюс Юциуса хотим привлечь в качестве технического специалиста. Лодка неплохой системой наблюдения оборудована, будет составлять свежую карту и за эфиром следить. Еще вопросы есть? — Что за пираты? Из тех, что на Базе-центральной отметились? — Это длинная история, Игната расспросишь. Вам все равно скучно будет, а так хоть тема для беседы найдется. — А потом? — После рейда? – Я задумчиво почесал затылок. – Война план покажет, скорее всего, захват осуществим. Силами вверенного мне отделения. Вы точно не пойдете. Опыта необходимого нет, и со снаряжением беда.
Глава 2
Система Риггос-2, планета Ахерон, ОкеанариумУтро наряду с отдохновением принесло и новые заботы. Посему, покончив со стандартными процедурами вроде умывания и завтрака, разведгруппа собралась на полигоне. Впрочем, оставшийся не у дел личный состав я тоже сюда загнал и поручил Черенкову занять народ чем-нибудь полезным. Мы же с Федотовым развлекались подготовкой оружия и подгонкой снаряжения, попутно озадачив Игната обучением Сашки азам обращения с гауссовками. У них и свои стволы были – все те же «калаши», но с крайне ограниченным боезапасом, – поэтому мы решили их снабдить из собственных закромов. Тут как раз получилась удачная комбинация: Волчара обзавелся «вихрем», оставшимся от Федотова, а Сашке мы вручили один из вакантных «викингов». Полноценной брони не нашлось, а местных вояк напрягать по этому поводу показалось мне наглостью, в результате одарили нашу группу поддержки брониками из тех, что использовали в Порт-Владимире. В серьезную заваруху с такой защитой лезть себе дороже, но по предстоящим задачам вполне себе так нормально. Масштабных боевых действий на этом этапе операции мы не планировали, так что остановились на стандартной схеме – пистолет с автоматом у меня, снайперка и «викинг» у Федотова. За хлопотами время летело незаметно, но в конце концов от возни со смертоносными железками нас отвлек майор Шелест, почтивший полигон присутствием. Я немного удивился этому факту, но оперативник вскоре объяснил свое появление в столь далеком от его профессиональных интересов месте. — Товарищ капитан-лейтенант, есть минутка? – поинтересовался он после того, как увлек меня под локоток в угол оружейки. – Надо обсудить пару вопросов. — Минутка есть, – не стал я спорить. – Даже больше. Внимательно вас слушаю, товарищ майор. — Хотелось бы уточнить некоторые нюансы предстоящего рейда, – издалека зашел Шелест. – Вы как планируете информацию добыть? — Известно как, – хмыкнул я, – наблюдением и захватом «языка». Литке обещал привлечь капитана Юциуса – это мой старый знакомый, в Мутагенку вместе ходили. Великий спец по электронным делам, будет обеспечивать техническую поддержку. Планируем составить свежую карту и остров просканировать на предмет искусственных сооружений. — Это понятно, – отмахнулся майор. – У меня просьба – доставьте «языка» в Океанариум. Очень хотелось бы с ним пообщаться лично. — Вот это вряд ли, – не стал я обнадеживать собеседника. – Тут дело деликатное. От «языка» однозначно будем избавляться на месте. Тащить его за пределы острова чревато лишней суетой в стане противника. А нам до захвата это ни к чему. У меня под ружьем не рота и даже не взвод, всего лишь отделение. Сами понимаете, с таким ресурсом рассчитывать можно только на внезапность. — И все же я настаиваю, – не сдавался майор. — Нет, – отрезал я. – Одно дело пропавший где-то в районе Порт-Владимира глайдер с «шишкой», другое – исчезнувший посреди бела дня с самой базы идиот. Они и так сейчас на взводе, но на острове должны чувствовать себя в относительной безопасности. Не хватало их еще и этой иллюзии лишить. Будем устраивать несчастный случай, чтобы тело быстро нашли и успокоились. — Тогда вам придется взять меня с собой, – заявил майор. – С начальством я согласую. — Интересно, каким же образом? – Усмешка у меня получилась кривоватая, но уж какая есть. – На Базу-7 собрались? Когда там очередной сеанс связи? Могу вас обрадовать – к тому времени мы уже из Океанариума свалим. Так что флаг вам в руки, товарищ майор! Однако Шелест так легко сдаваться не собирался: лицо его, столь серое и незаметное в другое время, вдруг обрело жесткость не хуже, чем у моего непосредственного начальника кап-1 Борщевского. Он собрался было выдать гневную тираду, но я его прервал: — Товарищ майор! Ну не доводите до греха! Не могу я вас взять, никак. Давайте вопросник, что ли, или хотя бы скажите, в каком направлении копать. — Вы берете меня с собой, но на остров я не лезу, – упрямо боднул головой воздух оперативник. – Тащите пленного на лодку, я его допрашиваю. Потом делаете с ним, что вам заблагорассудится. Как вам такой вариант? — Ничем не лучше первого, – уперся я. – Поймите, не можем мы так светиться. У меня задача захватить маяк, и она приоритетна. Других указаний я не получал. И я не позволю сорвать дело из-за вашего желания допросить пленного. Вообще, к чему такая спешка? Пойдем на захват, приволочем вам другого. — Это будет поздно, – не поддался майор. – Честно говоря, устным допросом нужные сведения получить проблематично. Необходимо провести мнемосканирование. — Нашли проблему! – рассмеялся я. – Для этого вовсе не обязательно тащить пленного за тридевять земель. Скажу вам по секрету, товарищ майор, наши местные друзья кое в чем значительно обогнали науку Федерации. И плодами их технического прогресса мы вполне можем воспользоваться. Давайте больше не будем препираться. Сейчас я позвоню Литке и все выясню. Идет? Майор поморщился, но возражать не стал, и я незамедлительно извлек из кармана презентованный утром мобильник. Мичман отозвался мгновенно, но выслушать суть проблемы не удосужился, буркнув, что будет через десять минут. На полигоне он и впрямь объявился через четверть часа и привел с собой капитана Юциуса, чем меня изрядно удивил. — Вот видите, товарищ майор, еще и нужный специалист очень вовремя образовался! – объявил я, поздоровавшись с капитаном. – Здравы будьте, Пал Палыч! — И вам не хворать, Сан Саныч! – в тон отозвался техник. – Вы чего опять такого задумали, что старина Юциус понадобился? Я еще Мутагенку чертову никак не забуду. — А вам мичман разве не объяснил? – удивился я. — Иоганн Карлыч-то? – иронически выгнул бровь капитан. – Объяснил. Хорошая у вас лоханка, оборудование качественное. Попробуем вам помочь. — Тут еще задачка нарисовалась, как раз для вас, – обрадовал я собеседника. – Помните, как вы меня ловко просканировали, когда я в «бардаке» на командирском месте кайфовал? Юциус легким кивком дал понять, что помнит. — Просветите нас, на каком максимальном расстоянии можно мнемосканирование осуществить, – попросил я. – Только не грузите особо. — Конкретнее давайте. Кого сканируем, в каком режиме, какое оборудование. — Пленного нужно будет выпотрошить. Вы будете на лодке, мы с ним на острове. Расстояние пока трудно прикинуть, в пределах десяти-двадцати километров. — Сложно сказать, – задумался Юциус. – Вообще, сканирующий модуль можно стационарный взять, в виде шлема. Он всю информацию снимет. А вот передать ее уже проблема – энергии не хватит. Процессы параллельны, в модуле объем памяти слишком мал, десятигигабайтный кэш всего лишь. Вот и думайте. — Времени сколько надо будет на сканирование? — Если глубокое, то не менее десяти-пятнадцати минут. Если быстрее, объект в овощ превратится. В любом случае, если от сканирующего модуля до приемного будет больше километра, напрямую его подпитать не сможем, а своего запаса энергии минуты на три максимум хватит. — На состояние объекта плевать, – скорректировал я вводную. – Его все равно кончать будем на месте. А если законнектить этот ваш шлем с баллистическим компьютером? И уже по моему каналу переправлять информацию? — Легко! – пожал плечами Юциус. – Тут уже все будет зависеть от вашей энерговооруженности и дальности связи. Плюс процесс можно форсировать, минут в пять уложитесь. — Как вам такой вариант? – обернулся я к Шелесту. – Вы идете с нами, остаетесь на лодке, мы захватываем пленного, допрашиваем, потом сканируем в ускоренном режиме. А дальше уже ваши заботы, что с этим морем информации делать. — Согласен, – пошел на мировую майор. – Когда отправляемся? — В час пополудни, – отозвался не вмешивавшийся до того в разговор Литке. – «Сирена» готова, команда тоже. Сейчас проводят контрольный осмотр.29 марта 2535 года, утро
Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 29 марта 2535 года, день Выход в рейд субмарины класса «сирена» в Океанариуме никого не удивил. Все прошло настолько обыденно и скучно, что мне даже стало немного обидно – не каждый день приходится бороздить моря отрезанной почти век от остальной цивилизации планеты, к тому же на порядочной глубине. Сначала капсула монорельса перенесла нас из купола номер тридцать семь в купол номер шестнадцать, приспособленный под стыковочный узел. Снаружи он выглядел как утопленный наполовину в грунт мутный пузырь, усеянный оспинами шлюзов и отростками пришвартованных тут и там подводных аппаратов различной конфигурации. Затем, благополучно завершив шлюзование, мы перебрались на причальную палубу номер три, то есть фактически на самую верхотуру, и безо всякой помпы цепочкой втянулись в переходный рукав лодки. Еще до обеда я выкроил несколько минут, покопался в местной Сети и выяснил, что «сирены» были спроектированы сто двадцать лет назад как легкие высокоскоростные суда поддержки. Специфика боевых задач наложила отпечаток на внешние обводы корабля – больше всего посудина походила на ската-хвостокола из тропических морей старушки-Земли. Каких-либо выступающих частей на корпусе не было, вооружение пряталось в кавернах под люками. Да и особой огневой мощью субмарина похвастать не могла: десять торпед различной убойности и назначения плюс ультразвуковая пушка, вот и весь ассортимент. Размеры тоже воображение не поражали: габаритами лодка была сопоставима со сверхлегким патрульным фрегатом Флота, а тот в длину не превышал сорока метров. Правда, в ширину суденышко, учитывая общую блинообразную форму, имело метров около тридцати, а максимальная толщина в районе экипажных отсеков достигала пяти метров. В движение аппарат приводили два гидрореактивных двигателя плюс пара винтов на электрической тяге. Запас хода, если верить базе данных, составлял около трех тысяч морских миль в автономном режиме и наши потребности перекрывал в несколько раз. В общем, «сирена» мне понравилась. Еще больше я укрепился в этом мнении после размещения в кубрике. В стыковочном отсеке нас встретил молчаливый отрок в традиционном комбезе цвета морской волны, представился старшим матросом Петренко и проводил на жилую палубу, в центральный коридор которой, расположенный несколько асимметрично оси корпуса, выходило десять дверей. Проводник немногословно пояснил, что по правой стороне расположено жилье экипажа – одноместные каюты, а слева – двухместные кубрики десанта, и предложил занимать номера с шестого по девятый. После оживленного, но краткого обсуждения разбились попарно – я с Юциусом, Волчара с Сашкой, а мичману Литке в соседи достался младший сержант Федотов. Шелест с понимающей усмешкой вселился в кубрик номер девять. Немного обжившись в тесноватых комнатках и избавившись от львиной доли поклажи, мы в сопровождении все того же Петренко явились в кают-компанию, где нас ожидал остальной экипаж. Последовала лаконичная церемония знакомства, затем капитан распустил незанятый в маневрировании личный состав, то есть нас, по каютам. По возвращении в кубрик я завалился на откидную койку и сам не заметил, как заснул. Проснулся часа через три, когда лодка уже была в открытом море и от Океанариума ее отделяла добрая сотня морских миль. Все это я выяснил, опросив случившегося неподалеку Петренко. Прикинул про себя – тридцать с лишним узлов скорость у нашей посудины, и это далеко не предел, как я понимаю. Если в километры перевести, почти две сотни за три часа получается. От Океанариума до Южной гряды чуть больше восьмисот километров, так что к острову Птичий подойдем часов этак через семь-восемь. Причем засветло еще, что для нас не очень хорошо. Придется ждать темноты. Сон я успешно перебил, поэтому в кубрик возвращаться не стал. Вместо этого завалился в кают-компанию, где обнаружил сержанта Федотова, коротавшего время в обществе мичмана Литке и майора Волчары. Вяло отмахнувшись от приветствий, я примостился на краешек дивана и поинтересовался: — А где все? — А пес их знает, – зевнул Волчара, при этом даже не отвел взгляда от обзорного экрана. Дисплей этот диагональю метра под три полностью занимал фронтальную стену. На него выводилось изображение с ходовых оптических сенсоров, а качество картинки было столь высоко, что возникал эффект погружения. В прямом смысле слова погружения – под воду на глубину двадцать метров. Пейзаж, правда, разнообразием не поражал – темноватая толща с едва просматривавшимся внизу песчаным дном, тут и там заросшим купами водорослей, да изредка проносившимися мимо стайками серебристых рыбешек. Тем не менее Игнат от этого зрелища оторваться не пожелал, лишь буркнул под нос: — Сашка дрыхнет, туда-сюда. Как цуцик. Умотали его безопасники, никак не отоспится. Выдав толику информации, Волчара окончательно утратил ко мне интерес и вновь погрузился в созерцание забортного пейзажа, а я оставил его в покое и подсел ближе к Федотову с мичманом. По всему судя, между ними разгорелась дискуссия на философские темы. А вот это уже интересно – я, помнится, и сам немало часов провел в словесных баталиях с кандидатом философских наук. — Было в старину в Японии сословие самураев, – втирал между тем Федотов собеседнику, – вот они говорили так: самое главное событие в жизни человека – это его смерть. И всю сознательную жизнь к нему готовились. Для них красиво и с честью умереть было смыслом жизни. Мне эта позиция не близка. — Тогда чего ж ты в солдаты подался? – удивился Литке. – Если для тебя смерть не самоцель? У нас, например, подобный род деятельности априори считается уделом личностей с суицидальными наклонностями. — Это кто же к таким выводам пришел? – поразился сержант. – Психологи, что ли, доморощенные? Фигня это, извините за мой французский, товарищ мичман! Человек выбирает ратный труд по каким угодно иным причинам, но никак не из стремления покончить с собой. Готов по этому поводу до хрипоты спорить с любым вашим авторитетом. — А тебе тогда чего не хватало? – не сдавался Литке. – За каким, извини, лядом ты в армию пошел? С твоим-то образованием и уровнем знаний? Сидел бы в каком-нибудь универе в метрополии и горя бы не знал. — Не в каком-нибудь, а в Московском государственном университете! – уязвленно буркнул Федотов. – Знаете, как звучит тема моей кандидатской? «Проблема смерти и ее место в философской науке». Я вам больше скажу, каждый философ на том или ином этапе жизненного пути этим вопросом задавался. Судите сами: Шопенгауэр с теорией палингенезии, Шрёдингер, Полосухин – и это только двадцатый век. А еще раньше Энгельс, до него Танглю и Биша. Целая наука смерти посвящена – танатология. Про религии вообще молчу, абсолютно во всех уделяется много внимания этому феномену. А ясности до сих пор нет. Так что увлекла меня эта тема несказанно. Три года убил, диссер накатал, защитил успешно. А сразу после защиты осознал вдруг, что, в сущности, ничего нового не сказал. Повторил путь множества философов, и безрезультатно. Задумался я глубоко и понял одну простую вещь – все они изучали смерть со стороны. И хоть говорится, что умный человек на чужих ошибках учится, в данном конкретном случае этот подход в корне неверен. Отсюда вывод: необходимо изменить методику исследования. Бессмысленно наблюдать за смертью других существ, нужно прочувствовать этот процесс на собственной шкуре. Так я оказался в армии. Отец долго отговаривал, но в конце концов понял меня и препятствовать не стал. И вот что я вам скажу: пока что мой подход работает. Материала уже накопил на докторскую диссертацию, но чего-то все равно не хватает. А тут еще напасть – без адреналина и жизнь не в кайф стала. Все обещаю, как контракт закончится, уволиться. Но, чувствую, не получится. — Что, Марк, опять старые песни? – подначил я для затравки. – Ты в адреналинового наркомана окончательно превратился, какая, нафиг, философия? В академию тебе надо, на военного психолога учиться. Цены тебе тогда не будет, разведка с руками оторвет. — Да скажете тоже, товарищ капитан-лейтенант! – отмахнулся Федотов. – Не интересно мне это. Вот почему я из действующего отряда не ухожу? Сами же чуть ли не силком в академию проталкивали, Борщевский вообще весь мозг выел. А все потому, что нечего мне там делать. Меня интересует состояние человека и особенно его разума в момент соприкосновения с реальной опасностью, когда он от смерти на волосок. Сколько раз уж с ней в жмурки играл, и каждый раз как в первый. Не могу никак самое главное прочувствовать. Ведь вроде бы все ясно, но чего-то не хватает. Самого главного. Истины. Чую, самураи не зря к смерти всю жизнь готовились. Но у них все на уровне чувств, а не разума. Тем буддизм и прочие дальневосточные религии меня и не устраивают – там все элементарно, любое состояние воспринимается как данность. А я так не могу, мне нужно рациональное объяснение. Так что служить мне еще, как медному котелку. — Реально будешь с огнем играть, пока не познаешь жизнь через смерть? – поразился Литке. – Блин, хорошо, что я не философ. Мне такие выкрутасы вообще по барабану. Я просто научился радоваться каждому прожитому мигу. Вот и все. Смерти не боюсь, но и навстречу не очень тороплюсь. А вы как, товарищ капитан-лейтенант? — Знаешь, Ваня, – задумчиво покачал я головой, – ты только что в двух словах весь кодекс Бусидо изложил. Но я так не могу. Мне мало радоваться жизни. Есть такая вещь, как воинский долг. И его надо исполнять, о смерти думать некогда. Моя философия очень незатейлива: есть задание, и его нужно выполнить. Смерть – досадная помеха данному процессу, поэтому ее надо всячески избегать, пока есть для этого хоть малейшая возможность. Долг превыше всего, и для настоящего офицера это главный жизненный императив. А всю эту заумь со смыслом существования, который не познаешь без познания смерти, оставляю Федотову. Пусть мозгами работает, глядишь, и напишет докторскую. Но и тут есть нюанс – смерть Марка может помешать выполнению задания, а значит, его заскоки не должны быть помехой в деле. Потому и дрючу его периодически безжалостно за склонность к излишнему риску. — Товарищ капитан-лейтенант! – взвился Федотов. – Опять вы за свое! — Ша, короче! – разозлился я. – Нашел о чем спорить перед самым рейдом. Хорошо Кыся рядом нет, он бы тебе сейчас все по полочкам разложил относительно дурных примет. Сменили тему. — Есть, – нехотя буркнул сержант, но всем своим видом дал понять, что я отменно не прав. — Не поймите меня превратно, товарищ капитан-лейтенант, – зашел издалека смущенный моей отповедью мичман, – но Марк затронул очень интересную тему. Про самураев, в частности. Я раскопал кое-какие методики и последний год пытаюсь осваивать восточные психотехники, медитацию, например. И знаете, мое мироощущение начинает понемногу изменяться. — Так я этой фигней, почитай, с детства страдаю, – ухмыльнулся я. – И вот что я тебе скажу, Ваня! Не погружайся слишком глубоко во всю эту хрень. Создавались эти методики для менталитета слишком отличного от нашего. Один древний европейский мастер сказал буквально следующее: чтобы полностью овладеть традиционной восточной методикой, нужно самому стать японцем или китайцем. Ни к чему это. Медитация отличный способ снятия напряжения, прекрасный релаксационный метод, и ничего более. Прикладное значение не должно вытесняться всякой малоприменимой на практике эзотерикой. Я тебе больше скажу – Кысь, пулеметчик наш, вообще без понятия, что все эти методики существуют. Даже слова такого не знает – медитация. Он это называет «дремой» и описывает как полусон-полуявь. На практике применяет постоянно, на ходу может отрубиться. Говорит, что от предков досталось умение дремать в любых условиях. Восстанавливается почти мгновенно даже после предельных нагрузок, стоит только приткнуться где-нибудь на полчасика. Во Флоте таких людей ценят. — Кстати, давно хотел спросить, а почему у вас звания армейские? – ухватился за слово Литке. – Вы же флотские. — Вовсе не флотские, – возмутился Федотов и ткнул пальцем в нарукавную нашивку. – Видите: «EF Marines», морская пехота Земной Федерации. Мы не экипажный состав, мы абордажники. — Вот именно, морская! А личный состав рядовые и сержанты. А офицеры на флотский манер. Вообще ничего не понимаю, – озадачился мичман. — Да у вас такая же петрушка, – хмыкнул я. – Почему у тебя звание морское, а у Юциуса того же войсковое? Вроде из одной службы? — Так он и есть капитан-лейтенант, как и вы, – удивился Литке. – У нас у всех звания флотские. Издавна так пошло, еще до Бойни. — Вот так номер! А чего же он тогда так спокойно на капитана отзывается? Да и начальник его, майор Шнайдер… – опешил я. – В Чернореченске они нам так представились. — Вот именно, в Чернореченске! Там удобнее войсковыми званиями пользоваться, все равно погоны одинаковые. Нечего лишний раз грузить союзников. А вот у вас реальное несоответствие! – окончательно пригвоздил меня Литке. — Ладно, сдаюсь! – засмеялся я. – На самом деле все просто, во флотских вузах в Федерации силовиков не готовят. Рядовой и сержантский состав, по крайней мере. Офицеры да, на соответствующих факультетах обучаются, им надо много специфических знаний получить и навыков освоить. Соответственно, готовятся во флотских структурах и звания получают флотские же. А вот бойцов в абордажные команды набирают из Десанта. Тут два основных пути – либо проходят по конкурсу люди из боевых частей, либо сразу в учебке лучших отбирают. Они-то после дополнительной подготовки и попадают во флотские штурмовые группы. Звания у них, соответственно, общевойсковые. Так и получается путаница. Но мы уже привыкли. А вообще, нынешняя морская пехота это особая каста, вроде и не Десант, но и не экипажный состав. Нам, в сущности, вообще по барабану, на каком корабле служить. Мы мобильное подразделение, от носителя зависим исключительно в одном аспекте – он доставляет нас к месту проведения операции. Хотя без нужды с корабля на корабль штурмовиков стараются не перекидывать. — Чем же вы тогда от Десанта отличаетесь? – озадачился мичман. — Задачами в основном. Десант работает на планетах, его удел – масштабные боевые операции. Мы же универсалы, с упором на действия в замкнутых пространствах – на кораблях, орбитальных базах, искусственных спутниках. Но без проблем можем и наземный объект захватить. Скажем так, мы наносим точечные удары. Напал, захватил. Или напал, нанес максимально возможный урон и смылся. Спецназ мы, короче. Видимо, любопытство Литке я полностью удовлетворил, потому что продолжать расспросы он не стал. Зато теперь к нему пристал я: — А скажи-ка, Иоганн Карлович, почему на лодке экипаж всего пять человек? — А больше и не надо, – настала очередь мичмана пожимать плечами. – Тут все автоматическое. Два навигатора, два моториста и один универсальный специалист. Как раз две вахты получается. — Так Петренко и есть универсальный специалист? А чего же тогда званием не вышел? — Универсальный специалист это вспомогательный персонал, – пояснил Литке. – Кок, стюард и боцман в одном лице. С учетом полной автоматизации всех процессов он и в одиночку прекрасно справляется. Навигаторы обычно офицеры, могут друг друга дублировать в роли капитана. Они специалисты высшей категории, с вузом за плечами. Мотористы – старшины или мичманы, их в специальном флотском колледже готовят. То есть образование у них среднее специальное. А вот универсальный специалист обычно матрос-срочник. У нас на всех кораблях по такому принципу команды формируются, только численность их от размера судна зависит. — Занятно тут у вас все устроено, – хмыкнул я. На этом разговор окончательно угас, и я решил вернуться в кубрик, добрать недостающие несколько часов сна. На острове спать не придется, это сто процентов.
Система Риггос-2, планета Ахерон, акватория Внутреннего моря 29 марта 2535 года, поздний вечер Весь оставшийся путь я благополучно проспал, вынырнув из объятий Морфея часов этак через семь. Судя по спокойной обстановке на борту, ничего неординарного за это время не случилось, да оно и к лучшему. Освежившись в крошечном санузле кубрика, я привел в порядок внешний вид и вывалился в коридор в надежде выловить кого-нибудь из команды. План мой успехом не увенчался, и я направил стопы в кают-компанию. Здесь было темно и пусто, даже давешний обзорный экран отключен. Полюбовавшись немного на свое мутное в полутьме дежурного освещения отражение в матовой поверхности монитора, я задумчиво почесал в затылке и побрел в сторону перехода на главную палубу. Пробраться туда удалось совершенно свободно, при моем появлении герметичная створка гильотинного типа бесшумно утонула в стене, открыв доступ к трапу. Пересчитав десяток ступеней, я оказался в темном коридорчике, в котором даже ламп дежурного освещения не имелось – вместо них в стенах мерцали флюоресцентные панели, заливавшие все вокруг неестественным мертвенным светом. Дверей в коридорчик выходило три – две по бокам и одна в торце. Та, что прямо по курсу, была украшена красноречивой табличкой: «Ходовая рубка! Посторонним вход запрещен!» На двери слева красовалась надпись «Оружейная», а створка правой отпугивала посетителей объявлением следующего содержания: «Шлюзовая! Опасно для жизни! Без скафандра не входить!» Скафандра, ясен перец, у меня в данный момент не было, поэтому я ткнул в сенсор люка ходовой рубки, проигнорировав «оружейку» как малоперспективную в плане получения информации. Бронеплита скользнула в паз, и моему взору предстало тесноватое помещение с парой кресел и явно избыточным количеством разнообразных дисплеев и сенсорных панелей на единицу площади. Одно из кресел оказалось занято навигатором, в неровном мерцании экранов больше напоминавшим зыбкую тень. Тень эта моментально обернулась на шум и выдала: «Дверь запили!» Я немного опешил и попытался объяснить цель визита, но грубиян меня перебил очередным «Дверь запили, мля!!!», уже тона на два повыше. Я пожал плечами и покинул негостеприимную рубку, четко расслышав прощальное бурчание навигатора: «Устроили бардак на корабле, мать их!» В плане добычи информации главная палуба ресурс исчерпала, поэтому я с легким сердцем вернулся в жилой отсек и постучал в кубрик номер восемь, занятый мичманом Литке на пару с Федотовым. Дверь почти сразу же отворилась, я вошел в помещение, небрежным жестом остановив дернувшегося было сержанта, и тот вновь развалился на койке, уткнувшись в КПК. Против ожидания мичмана я не застал, о чем и осведомился у Федотова. — Он с капитаном Юциусом в резервной рубке, – просветил меня сержант. – Капитан там что-то вроде серверной устроил. — Занятно, – протянул я, вспомнив подполковника Калинина. – А где это? — Где-то в корме, в районе силовой установки. А вообще лучше Петренко попросите проводить вас, товарищ капитан-лейтенант. Сейчас я его вызову. Сержант протянул руку и ткнул пальцем в яркий сенсор, примостившийся прямо над откидным столиком рядом с койкой. Универсальный специалист не заставил себя долго ждать. — Товарищ капитан-лейтенант? – вытянулся он, завидев меня. — Проводите меня в резервную рубку, матрос! — Есть! Следуйте за мной, товарищ капитан-лейтенант. Петренко прошел в дальний конец коридора и открыл низкий люк с высоким комингсом, воспользовавшись электронным ключом. Я с некоторым трудом нырнул за ним следом, поразившись тесноте технологического прохода. Впрочем, идти в скрюченном положении пришлось недолго, лаз неожиданно раздался вширь и ввысь и закончился стандартным шлюзом. Петренко набрал код на панели и махнул рукой: — Проходите, товарищ капитан-лейтенант. Дальше будет техническая палуба, там всего два помещения – резервная рубка и стартовая шахта «ската». Капитан Юциус и мичман Литке в рубке. Там открыто. — Благодарю, – кивнул я и шагнул в шлюз. Переборка за мной выскользнула из паза и намертво отделила эту часть корабля от жилой палубы – к проблеме живучести тут относились серьезно. Переждав стандартную процедуру шлюзования, я наконец оказался на обещанной технической палубе. В принципе, ничего необычного, сотни раз в таких помещениях бывал, правда, на космических кораблях. Однако разницу можно было усмотреть лишь в малозначительных деталях: такой же длинный ряд шкафчиков с индивидуальными защитными комплектами, стеллаж с ремонтным оборудованием, да несколько емкостей с реагентом для регенератора воздуха. В случае чего в этом отсеке можно неплохо отсидеться. Вон, даже ящик с сухими пайками в стенной нише торчит. Плюс очередной герметичный люк – судя по всему, за ним пряталась обещанная пусковая шахта. Напротив него дверца проще – не столь мощная, стандартного для подлодки гильотинного типа. Табличка на ней гласила: «Резервная рубка». Ага, это как раз то, что нужно. Створка гермодвери привычно среагировала на приближение, и я оказался в достаточно просторном по меркам корабля помещении, часть которого была занята парой кресел и громоздким пультом, мало чем уступавшим собрату в основной рубке. Но здесь, в отличие от, меня встретили приветливо – оккупировавший одно из кресел Юциус сделал мне ручкой, не отрываясь от мобильного дисплея, а развалившийся на соседнем сиденье Литке привстал навстречу: — Проходите, товарищ капитан-лейтенант! Давно вас ждем. Я добрался до пульта, по пути дважды споткнувшись о какой-то хлам, и поискал взглядом, куда бы присесть. Не обнаружив дополнительного кресла, облокотился на спинку мичманского. — Ну и как у нас дела? Юциус на вопрос не отреагировал, погруженный в работу, зато Литке охотно поддержал беседу: — Все нормально пока. Подходим к Птичьему, пара миль всего осталась до мелководья. Капитан как раз сканирует побережье. Еще примерно полчаса хода, и можно будет высаживаться. — Прямо вот так высаживаться? – не поверил я. – Они тут совсем охренели от безнаказанности? — Как же, дождешься от них, – поморщился Юциус. На дисплее перед ним красовались разноцветные затейливо пересекавшиеся окружности, от которых капитан не отрывал внимательного взгляда. – Запарились уже от радаров прятаться. — Так вот почему навигатор в рубке такой злой! – хмыкнул я. – Не успел зайти, сразу на грубость нарвался. — Ага, разозлишься тут, – поддержал мичман. – На моей памяти еще никому из экипажей не приходилось такую следящую систему преодолевать. У вас в Федерации все навороченное сверх меры? — Вряд ли у пиратов есть что-то навороченное, стандартный гражданский охранный комплекс. Их частенько в Приграничье используют, особенно в мирах с высокой биологической активностью. – Я пожал плечами и перестал пялиться в капитанский дисплей. – Военную систему мы бы не проскочили. — Прям успокоили, Сан Саныч! – с сарказмом буркнул Юциус. – Ничего, еще полмили, и ляжем на грунт. Тогда никакой локатор не возьмет. В принципе, самое трудное место проскочили, остальное дело техники. — А в целом как обстановка? – продолжил я пытать капитана. – Раз уж оторвались от дела, Пал Палыч! — Нормально все! – заверил меня техник. – Активных оборонных систем на дальних подступах не замечено, только локаторами шарят периодически. Помех тоже никто не наводит. Зато нам удалось просканировать береговую линию прямо по курсу и наложить свежие данные на старые карты. Особых изменений нет, место для лежки уже выбрали. Как затаимся, выпустим «чайку». Так что насчет скорой отправки мичман дал маху. Еще пару часов минимум на анализ обстановки понадобится. — Оно и к лучшему, – ничуть не расстроился я. – Засветло мы высаживаться и не собирались. Хоть три часа анализируйте, я не возражаю. — Нужно синхронизировать нашу систему с баллистическими компьютерами, – напомнил Юциус. – Коды доступа дадите? — Дадим, – не стал я спорить. – Только попозже, перед выходом. Ладно, пойду снаряжение готовить. Выбравшись из резервной рубки, я чуть ли не нос к носу столкнулся с хмурым старшиной второй статьи Василенко. Вроде так его капитан представил утром. — Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант, – поприветствовал он меня, протискиваясь к люку пусковой шахты. — И вам того же, товарищ старшина! – не остался я в долгу. – «Ската» активировать будете? — А чего его активировать, – отмахнулся старшина. – Давно готов, на прошлой неделе последний раз на нем в море ходили. Так, предстартовое обслуживание. Люк с отчетливым скрипом вышел из пазов, зашипел вырвавшийся из шлюза воздух, и старшина скрылся из виду, пробормотав напоследок что-то вроде: «Умники хреновы, говорил же смазать!» Больше на технической палубе меня ничто не держало, и я с чистой совестью вернулся в жилой отсек, готовиться к рейду. Система Риггос-2, планета Ахерон, акватория Внутреннего моря 30 марта 2535 года, ночь В стандартных хлопотах для меня два заказанных Юциусом часа пролетели незаметно, но за это время лодка успела проскочить охраняемый периметр и лечь на грунт в укромной впадинке, образовавшейся в незапамятные времена. Ложбинка эта на глубине тридцати с небольшим метров заслонялась от острова рифом, весьма крутым со стороны открытого моря, и это естественное препятствие надежно защищало нас от сканирующих систем авантюристов, засевших на острове Птичьем. К тому же находилось она всего лишь в километре от скалистого берега, так что высадка предельно упрощалась и не представляла проблемы даже для таких профанов в морском деле, как мы с Федотовым. Тем более выяснилось, что «скат» управляется дистанционно, и все, что нам останется, – спокойно лежать в противоперегрузочных креслах, пока юркая лодчонка скользит промеж рассыпанных по дну каменюк. Данный факт меня несказанно обрадовал, равно как и напарника. Оптимальный курс тоже уже был проложен и выведен на обзорный экран «ската». Для подстраховки Юциус еще и продублировал его на дисплеи наших шлемов, синхронизировав их с главным «мозгом» субмарины. В общем, к тому времени как окончательно стемнело, мы полностью подготовились к рейду и выстроились на технической палубе для заключительного инструктажа. Первым взял слово капитан Юциус. — Значит, так, ребята! – начал он, прохаживаясь вдоль короткой шеренги задействованного в операции личного состава. – Костюмы синхронизированы с вычислителем корабля, мы вас слышим, плюс изображение с ваших камер идет напрямую к нам. Самое главное – мнемосканер. Как пользоваться, я вам уже объяснял, но на всякий случай напомню: надеваете на голову объекта, жмете вот этот сенсор, потом вот здесь выставляете третий уровень. Все. Дальше прибор будет работать сам. С баллистическими компьютерами костюмов он тоже синхронизирован. Дальше. Связь голосовая. При экстренной эвакуации активируете маяки, они узконаправленного действия, вас не засекут. Вроде все. — Расчетное время операции шесть часов, – принял я эстафету у капитана. – Это значит, что эвакуироваться мы должны еще затемно. Если что-то пойдет не так, немедленно уходите. Лезть на остров и устраивать шухер категорически запрещаю. Иволгин, Волчара, вас особенно касается. Если придется эвакуироваться по резервному варианту, на рожон не лезьте. На берег не высаживаться, пока не удостоверились, что приближаемся именно мы. В случае провала операции и нашего невозвращения командование переходит к майору Шелесту. Товарищ майор? Тот холодно кивнул, мол, все понял. — Вопросы есть? Вопросов нет. По местам! В ответ коротко прогрохотали ботинки по палубному покрытию. Юциус с Шелестом скрылись в резервной рубке, с ними убыл и Литке, а Сашка с Волчарой остались дежурить на технической палубе – с удобствами устроились на складных табуретках у стеллажей с ремонтными приблудами. Они заблаговременно облачились в защитные комплекты: в случае чего им предстояло покинуть корабль, чтобы прикрыть наш отход с острова. У люка пусковой шахты остались лишь мы с Федотовым да старшина Василенко, снова занявшийся замком. Преодолев «предбанник», мы вышли по узкому коридорчику к каверне со «скатом». Старшина ввел код на панели люка, и тот отъехал в сторону, открыв доступ в тесную капсулу с двумя креслами-лежанками. — Устраивайтесь, товарищи разведчики! – прогудел он и склонился над дисплеем стартовой системы. – Вас поведут дистанционно, но на всякий пожарный тут предусмотрено ручное управление. Код четыре пятерки. Вот пульт активации. На каждом кресле есть джойстик, управлять очень легко. Автокорректор в случае чего не даст вам врезаться в дно или скалу прямо по курсу, так что ваша задача – задавать общее направление движения. Аварийная система жизнеобеспечения активируется вот этим рубильником. Чистая механика, надежность сто процентов. Вот этот джойстик управляет вооружением. У вас есть четыре легкие торпеды и трехствольный «гатлинг». Он двусредный, можно использовать и под водой, и на воздухе. Вот здесь НЗ, здесь – резервный регенератор. Вопросы есть? — Никак нет, – буркнул я и попытался как можно удобнее устроиться в кресле. Вообще-то оно больше напоминало противоперегрузочный лежак в десантной капсуле, там тоже приходилось корячиться, прежде чем занять положение, среднее между сидячим и лежачим. Однако опыт не пропьешь, и более-менее нормальную позу мне удалось принять за считаные секунды. Тело стянули страховочные ремни, комп костюма автоматически законнектился с вычислителем «ската», и на внутреннюю поверхность забрала спроецировался отчет о состоянии всех систем суденышка. В соседнем лежаке ворочался Федотов. Старшина проверил крепление нашей поклажи, размещенной между креслами, выдал стандартное «Ну, с богом!» и захлопнул люк. — Красный-один, как самочувствие? – вышел на связь Юциус, когда Василенко задраил шлюз стартовой шахты иприсоединился к Волчаре с Сашкой. – Проверка, прием! — Нормально все, Синий-один! – отозвался я. – Запускайте процедуру расстыковки. — Есть! Даю обратный отсчет. Пять! Я еще раз пробежался взглядом по страничке с отчетом. Вроде все в порядке, да и «синим» в рубке виднее. Мы, не мудрствуя лукаво, снова воспользовались цветовой схемой кодировки – я и Федотов «красные» один и два, группа наблюдения в составе Юциуса и Шелеста – «синие», а Волчара с Сашкой – соответственно, «желтые». — Четыре! – вернул меня к реальности голос майора. – Три! Два!! Один!!! Процесс пошел! Магниты стыковочного узла ослабили хватку, и скорлупка «ската» рванула прочь от туши «сирены», разогнанная пинком силового поля. Зашипел сжатый воздух, продувая цистерны, и наш юркий кораблик за несколько мгновений поменял горизонт, зависнув метрах в пяти от поверхности. Здесь он стабилизировался и рванул с нехилой перегрузкой к берегу, так что я от неожиданности прикрыл веки и выматерился сквозь зубы. Заложив несколько крутых виражей, от которых потемнело в глазах, «скат» в считаные секунды преодолел расстояние от убежища лодки до берега, резко затормозил, вжав нас в лежаки с перегрузкой не менее пары g, и мягко ткнулся острым носом в песок крохотного пляжа, раскинувшегося у подножия скалы. Кстати сказать, у Ахерона наличествовало целых два спутника, разведенных почти в противоположные стороны – Локи и Тор, – общей массой примерно с земную Луну, поэтому приливы в здешних морях носили менее выраженный характер, чем в той же метрополии. В принципе, сами по себе эти явления для нашей операции особого значения не имели – выгрузившись из «ската», я активировал автопилот, и кораблик легко и непринужденно снялся с мели и скрылся глубине, удалившись от берега на сотню метров. Там он затаился в заранее присмотренной расселинке и начал, как и планировалось, сканировать эфир. Мы же с Федотовым перевели костюмы в режим «хамелеон» и по колено в воде перебежали вдоль линии прибоя под скалу, где и выбрались на каменистую осыпь. Следы наши тут же уничтожила мелкая рябь, набегавшая на песок с периодичностью хорошего метронома. Укрывшись в густой тени, мы с напарником распаковали кофры и распределили между собой оружие и снаряжение, причем сержанту досталась львиная доля поклажи – в нашей двойке ему предстояло сыграть роль ведомого. Себе я оставил лишь компактный рюкзак с саперными прибамбасами, отметив машинально, насколько же легче стандартный «дэйпак» по сравнению с тем баулом, что украшал мою спину в первом походе по планете. К тому же в этот раз бронекостюм был исправен и функционировал в полном объеме, что существенно увеличивало мои возможности. И воспользоваться этим обстоятельством я собирался на все сто процентов. Да что далеко ходить – не теряя времени, я активировал ночное видение и превратил муть на забрале во вполне приличное отображение окружающего пространства, разве что цвета немного потеряли в сочности, да контуры предметов еле заметно расплывались. В остальном я видел не хуже, чем в обыкновенный хмурый день. Покончив с подготовительными процедурами, мы продвинулись в глубь острова на пару сотен метров, относительно легко преодолев невысокую скальную гряду, и укрылись в густых зарослях какого-то отменно колючего субтропического кустарника. Костюмы тотчас подстроились под местность и окрасились в причудливую смесь зеленых пятен с плавными переходами полутонов, так что разглядеть нас даже с пары шагов стало проблематично, плюс традиционная для этих широт темень. Выдать нас могло лишь шевеление ветвей, но и эту проблему мы решили, устроившись под кустом в тени здорового валуна. На наше счастье, никого из пернатой братии по соседству не оказалось. Разместились с максимально возможным комфортом, и я принялся изучать выведенное на забрало изображение острова, открывавшееся с высоты птичьего полета. Голограмма была совмещена с картами, полученными несколькими способами дистанционного сканирования, и давала достаточно полное представление о месте действия. Не зря «чайку» гоняли почти час – компактный беспилотник, оформленный под местную морскую птицу, облетел остров по окружности, зафиксировав в оптическом диапазоне пейзаж вплоть до мельчайших деталей. Для перестраховки запускали его в автономном режиме, а по возвращении корабельный «мозг» еще полчаса обрабатывал данные, но полученный результат того стоил. По факту у меня перед глазами сейчас была развернута подробнейшая карта клочка суши около семи километров в длину и трех с половиной в самой широкой своей части. Как и все острова вулканического происхождения, однообразием рельефа Птичий похвастаться не мог – крутые, но не слишком высокие скалы сменялись распадками, те в свою очередь пологими пляжами сбегали к воде или переходили в холмистую местность, изобиловавшую хаотично разбросанными валунами до десяти метров в поперечнике. И все это великолепие покрывал густой субтропический лес, в котором и в столь поздний час кипела жизнь. Визуальный осмотр острова выявить расположение базы не позволил, и лишь по косвенным признакам можно было определить, что она притаилась в кратере вулкана – осыпавшемся и пологом до такой степени, что за жерло огнедышащей горы его можно было принять лишь с большой натяжкой, хотя типичное для таких мест озерцо присутствовало. Сканирование же показало наличие типичных для миров Федерации построек из пенобетона и композитных материалов, а также излучение сразу в нескольких радиодиапазонах, шедшее от нескольких объектов. А посему сомневаться не приходилось – именно там пряталось поселение пиратского клана. Скорее всего, под голографическим пологом – не дураки же они, должны были предусмотреть маскировку хотя бы от банальной оптики. Собственно, оставалось лишь прикинуть наиболее удобный маршрут, и можно было выдвигаться. С этой задачей я справился минут за десять, интегрировал полученную извилистую линию в маршрутизатор компа и выполз из зарослей, жестом позвав напарника. От места высадки до замаскированной базы по прямой не набиралось и пары километров, но с учетом пересеченной местности и необходимости, несмотря на ночь, скрытного передвижения путь до нависшей над кратером скалы – именно ее я наметил для наблюдательного пункта – занял почти два часа. Несмотря на мою егерскую подготовку, нашумели как минимум пару раз, спугнув стайки крикливых птиц. После этого довольно долго отлеживались, затаившись в тени валунов, и шли дальше. Сканер бронекостюма все это время добросовестно просвечивал окружающие заросли на предмет обнаружения достаточно крупных объектов. Где-то на полпути мы наконец наткнулись на местного зверя, напоминавшего земного белогрудого медведя, и я машинально пристрелил его, всадив УОД аккурат в характерный «галстук». Выстрел из «вихря» в ночной тиши показался нам очень громким, но пернатые трещотки, оккупировавшие пальму неподалеку, на него не отреагировали. Просигналив Федотову, что все о’кей, и заодно поручив прикрывать спину, я осторожно затащил тушу в ближайшие кусты, где немного поработал мачете и стал обладателем охотничьих трофеев в виде медвежьих лап – передней и задней. Запаковал предварительно обработанные репарирующим гелем части тела невинно убиенного млекопитающего в герметичный мешок, повесил его на пояс и двинулся дальше, сопровождаемый превратившимся в тень сержантом. Тушу бросили на месте разделки – все равно от нее к утру останется лишь дочиста обглоданный скелет. До намеченной скалы добрались без приключений и легко забрались на самую вершину. Здесь обнаружилась удобная площадка, на которой нам удалось с минимальным комфортом улечься и приступить к наблюдению. Первый же взгляд на кратер полностью подтвердил гипотезу: изображение на забрале еле заметно мерцало и изредка скрывалось за полупрозрачной пленкой, напоминавшей негатив старинного фотоаппарата – она тем же манером обращала цвета. Таким незамысловатым способом сканер бронекостюма отображал голограмму, подвешенную над кратером. Немного поколдовав с настройками, я избавился от досадной помехи и принялся вдумчиво изучать оказавшееся как на ладони поселение. База явно была построена по типовому проекту – охранный периметр из двух защитных линий, четыре наблюдательные вышки, вспомогательные постройки по краям, жилые модули и плац в центре. В дальнем от нас конце посадочная площадка с пенобетонным покрытием, в непосредственной близости от нее несколько традиционных ангаров под авиатехнику, памятных еще по пиратскому гнезду на Черной. С запада периметр упирался в озерцо метров трехсот в диаметре, и на берегу кто-то хозяйственный и нечуждый нехитрым развлечениям соорудил небольшой бревенчатый помост-причал. Рядом с ним меланхолично раскачивались на мелких волнах две пластиковые лодчонки, тут же приткнулся сарайчик, в каких обычно рачительные хозяева хранят рыбацкую справу. Остальные постройки в глаза не бросались – типичнейшие щитовые модули, каких миллионы в освоенных мирах. Судя по застройке, в поселке обитало не менее трехсот человек. Что ж, легкой прогулкой нападение на оплот клана не будет, но и планировать что-либо пока рано, ввиду явного недостатка информации. Настроив сканер на обнаружение биологических объектов, я еще около часа наблюдал за базой и в результате выявил периодичность смены охраны вкупе с маршрутами следования патрулей. Федотов в это время контролировал подходы с тыла. Ребятишки из клана в очередной раз поразили безалаберностью и нежеланием соблюдать элементарные правила охраны особо важных объектов. Создавалось впечатление, что собственно процесс был организован по принципу наименьших затрат сил – патрулей всего два, время между повторными обходами участков без малого час, светомаскировки никакой. Даже прожекторы на вышках не использовались за ненадобностью, словно обитатели поселка полностью полагались на охранные контуры. Вне периметра патрули вообще отсутствовали, и этот факт неожиданно сыграл против нас – захват пленного в таких условиях был проблематичен. Помог случай: к концу второго часа наблюдения я засек покинувшего периметр мужика. Тот вышел за пределы поселка чуть ли не голым, всего лишь в стандартном полувоенном камуфляже, вооружившись хорошо мне знакомым «манлихером». Судя по реакции охранников на КПП, мужик совершал ночной променад далеко не впервые. Дальности акустического сканера не хватило, чтобы записать их разговор, но, судя по жестам и выражениям лиц скучающих секьюрити, товарищ с «манлихером» отправился по какому-то достаточно важному и приятному для всех делу. Скорее всего, тип пошел на охоту. По крайней мере, ничего умнее в данный момент я придумать не смог. — Марк, смотри! – тронул я напарника за плечо. – Перспективно выглядит, как думаешь? — Стремно как-то, товарищ капитан-лейтенант, – шепнул Федотов, разглядев «охотника». – Может, ну его нафиг? Умыкнем лучше патрульного. — Как раз патрульного стремно, – не согласился я. – Тревогу поднимут в течение часа. — Тогда рыбака возьмем на утренней зорьке, – выдал сержант второй вариант. — Утром будет уже поздно. Плюс опять же стремно, среди бела дня-то. Нам оно не надо. Короче, будешь меня вести. Не упусти типа, а то я его в зарослях не найду. Задача ясна? — Так точно! — Синий-один, прием! – переключился я на Юциуса. – Есть объект, будьте готовы к приему информации. — Вас понял, Красный-один! Готовность три минуты. Я перевел отключенный на время ожидания «хамелеон» в активный режим, бесшумно скользнул со скалы и затерялся в густых зарослях.
Система Риггос-2, планета Ахерон, остров Птичий 30 марта 2535 года, ночь Темень вокруг стояла хоть глаз коли, и, хотя на данное обстоятельство мне по большому счету было плевать, густая растительность для сканеров явилась почти непреодолимым препятствием. Не будь Федотова на господствующей высоте, обнаружить «охотничка» я не смог бы. А так получилось очень даже хорошо – раз захватив объект целеуказателем, сержант не потерял его даже в пальмовой роще, куда мужик свернул по дороге. Примерно тут мы и встретились минут через пятнадцать – я, порядочно утомленный ползанием по колючим кустам, и местный любитель охоты, безмятежно меривший шагами неоднократно хоженую тропинку. Вычислитель федотовского костюма проецировал местоположение цели на карту, так что организовать засаду не составило труда. Я даже не стал выскакивать из укрытия и бить несчастного «охотника» тяжелым предметом по голове, а просто всадил в него заряд из парализатора, предусмотрительно захваченного как раз на такой случай. Подхватив обмякшее тело, повесил выпавший из рук местного жителя «манлихер» на плечо и поспешил скрыться в кустах подальше от тропки. Устроив пленника в глубине зарослей, я вернулся к месту нападения и постарался придать ему естественный вид, замаскировав следы подозрительной активности – если у пиратов нет хорошего траппера-следопыта, они вовек не догадаются, что именно в этом месте их человека кто-то вырубил и уволок в неизвестном направлении. — Красный-два, есть объект! Отбой ведения цели, продолжай наблюдение за базой, – приказал я Федотову и переключился на Юциуса. – Синий-один, как слышите? — Слышу хорошо, – отозвался тот. – Готовы к приему информации. — Подождите минут двадцать, – обломал я его. – Сейчас подыщу укрытие, потом с вами свяжусь. — О’кей, конец связи. С разговорами я закруглился предельно быстро – некогда трепаться, пленным заняться пора, а то он уже ворочаться начал. Крепкий, зараза! Заряд парализатора даже на минимальной мощности не шутка, человек без специальной защиты теряет возможность двигаться как минимум на полчаса, а этот «охотничек» и несколько минут спокойно не пролежал. Силен, ничего не скажешь. Вон как скрючило всего, пытается шухер поднять. Только пока бесполезно – если крупные мышцы уже начали приходить в норму, то мелкие, в том числе и мимические, все еще сведены судорогой. Максимум чего удалось достичь пленнику – издать тихий хрип, как будто ему по горлу бритвой полоснули. Бульканья крови разве что не слышно. Дабы не вводить бедолагу во искушение, я заклеил ему рот куском заранее припасенного скотча, перевернул на живот и стянул запястья одноразовыми наручниками. Тот уже достаточно оправился от ступора и манипуляции воспринял резко отрицательно – глухо мыча, мотал головой. — Веди себя тихо, – шепнул я на интере, для усиления эффекта воткнув кулак ему в почку. – И не дергайся, а то ноги переломаю. Если понял, кивни. Пленник задохнулся от боли, с шипением выпустил воздух через ноздри и нехотя кивнул. — Вот и славно! – буркнул я и достал еще одну ленту наручников. – Вставай, и без фокусов! «Охотник» подчинился, и я затянул пластиковую полоску на его лодыжках, оставив кусок сантиметров тридцати между петлями. Выдернул из кобуры пистолет, продемонстрировал пленнику: — Идешь спокойно, не дергаешься. В случае чего пристрелю не задумываясь. Пошел! Стреноженный мужик засеменил впереди, с трудом преодолевая заросли. Идти ему было отменно неудобно, ветви то и дело хлестали по лицу, но он стоически переносил неудобства, лишь пару раз злобно зыркнул на меня, обернувшись. Я не обратил на это внимания, пусть смотрит, лишь бы сбежать не пытался. Хотя и тогда большой беды не будет, просто лишний шум ни к чему. Равно как и лишние следы. Далеко от пальмовой рощи уходить не стали, добрались до замшелого валуна, придавленного плоским каменюкой, и схоронились в крохотной нише, которая была надежно защищена от чужих глаз стеной разлапистого кустарника типа фикуса, только с длинными узкими листьями. Здесь я усадил пленника на землю, привалив спиной к неровной поверхности камня, сам устроился рядом и принялся выразительно поигрывать пистолетом. — Сейчас я освобожу тебе рот, – сообщил я будущей жертве, глядя ей в глаза. – Заорешь, пристрелю. Или нет, сначала дам в морду, рот заклею, а потом прострелю ногу. Процесс будем повторять до получения приемлемого результата. Кивни, если понял. Дождавшись утвердительного жеста, я резко сорвал пластырь с лица допрашиваемого. В первый момент он замешкался, зашипел от боли, но уже через секунду выдал с набившим за последнее время оскомину французским прононсом: — Конец тебе, сука! — А вот это зря! – Я пришлепнул пластырь на место и ткнул «охотника» стволом в солнечное сплетение. – На первый раз прощаю. В случае повтора лишишься пальца. Да вот хотя бы указательного на правой руке. Или нет, тянуться неудобно. Ухо отстрелю. Правое. Дав пленнику отдышаться, я повторил попытку. На этот раз, надо отдать ему должное, тот от ругательств воздержался. — Да кто ты такой, мать твою! – шепотом взвыл он, испуганно уставившись в непроницаемо-черное забрало моего шлема. – Ты федерал?! Откуда ты взялся?! — Забавно, – хмыкнул я. – Мне казалось, что это я тебя допрашиваю, а не наоборот. Но ты прав, я федерал. Боишься? Пленный сник, и лицо его приняло затравленное выражение. — Боишься, – констатировал я. – Это правильно. Вы что, ребятки, серьезно думали, что про ваши игры никто не дознается? А если дознается, то не доберется? Святая простота! Отвечай, где пункт управления маяком?! «Охотничек» на миг опешил, и этого краткого замешательства хватило, чтобы из его уст помимо воли вырвались слова: — О-он в м-модуле, радиолокационном… Что ж, в принципе, на этом можно считать допрос законченным. Даже если мне не удастся выудить из пленника больше ни одного слова, вычислить нужное строение по радиоэху и излучению во всех известных диапазонах не составит труда. Однако будет нелишним кое-что уточнить. — Дублирующий контур есть? — Где-то на одной из здешних лун, – буквально выплюнул слова пленный. – Точно не знаю! Тебе не один ли хрен? Все равно туда не доберешься! — Кроме вышек еще огневые точки есть? Пленник зажмурился, упрямо замотал головой, словно силился прогнать кошмарное наваждение, и я двинул его в челюсть, совсем легонько, чтобы привести в чувство. — Чего теперь телиться-то, проговорился уже! Давай дальше колись! — Да пошел ты! – зло сплюнул мужик и глубоко вдохнул. Правда, крикнуть не успел – я сбил ему дыхание ударом в сплетение, и он зашелся в тяжелом кашле, завалившись набок. Привстав с корточек, я для закрепления успеха вколотил носок ботинка ему в ребра. Одно, кажется, сломал. Дал пленнику перевести дыхание и за шиворот вернул в сидячее положение. — Ты зачем ночью в джунгли поперся? – поинтересовался я. Достал из кармана КПК, вывел на дисплей карту острова. – Чего тебе в модуле не сиделось? Мужик зыркнул исподлобья, но нарываться не рискнул: — Охочусь я ночью. На острове живности полно, но она сейчас пуганая стала, днем не подпускает. А свеженького хочется, заколебались на консервах и гидропонике сидеть. Ага, правильно я догадался. А ребятишки реально расслабились на своем островке, давненько, видать, тут обосновались, не боятся уже ничего. — Когда базу заложили? — Скоро год как, – буркнул «охотничек». – Скучно тут, вот и придумываем развлечения. Кто рыбачит, кто, как я, охоту предпочитает. — А что только на зверей? С вашими возможностями можно и в море хулиганить. Опять же на побережье набеги устраивать. Дело полезное – и трофеи, и бабы. Тяжело небось без них? А? Пленник нелепо скорчился в попытке закрыть поврежденные ребра, но я бить его не стал. И так все ясно. Суки, они везде суки. И сущность такая рано или поздно брала верх. Даже если поначалу и сидели тихо, то потом распоясались. Наверняка и похлеще номера выкидывали, чем я предположил, у подобных тварей фантазия богатая бывает. Я только покачал головой сокрушенно и ткнул мужику под нос КПК с картой острова. Увеличил масштаб, высветил на дисплее объемный план базы с привязкой к рельефу и обозначенными цифрами постройками. — Рассказывай, что где размещается. За последующие четверть часа я получил от пленника исчерпывающие сведения по устройству поселения с детальным расположением служб и именами всех сколько-нибудь значимых начальников. Не поскупился «охотничек» и на данные о защитном периметре, и вообще раскололся до самой задницы. Информации к размышлению скопилось более чем достаточно, пора было переходить ко второму этапу допроса. — Синий-один, как слышите? Прием! – вызвал я Юциуса, отключив внешние динамики. – Готов к сканированию. Освобождайте канал. — Вас понял, Красный-один, – тотчас отозвался капитан. – Что-то долго вы возились. Проблемы? — Никак нет! – отмел я все подозрения. – Готовность две минуты. — Принял. Пленник заподозрил что-то недоброе, когда я извлек из чехла ажурную сферу мнемосканера – наверное, нечто подобное ему уже приходилось видеть. Однако я не обратил на расширившиеся от ужаса зрачки объекта ни малейшего внимания – заслужил, скот, свою участь. Тот дернулся было, но я успокоил его коротким ударом в многострадальное солнечное сплетение, ловко нахлобучил на голову прибор и пробежался пальцами по сенсорам, в точности придерживаясь инструкции Юциуса. Шлем отозвался жизнерадостным огоньком готовности, и пленник обмяк. — Процесс пошел! – известил я капитана. — Есть контакт! Как Юциус и предупреждал, мнемосканирование на третьем уровне мощности заняло не более пяти минут. Затем диод погас, сигнализируя о выключении прибора, и я осторожно снял его с головы пленника. Н-да, жуткое зрелище. Говорил капитан, что объект в овощ превратится, но я не думал, что реальность окажется настолько суровой – на меня слепо уставились два совершенно пустых глаза с расширенными, как у законченного наркомана, зрачками. Губы пленника кривились в бессмысленной ухмылке, а из уголка рта тянулась нитка слюны. Черт, действительно «объект»! Назвать эту опустошенную оболочку человеком язык не поворачивался. Мне на миг стало жутко, вдоль позвоночника пробежала ледяная волна, будто от недоброго взгляда в спину, но я прогнал наваждение и за шиворот поднял бывшее недавно разумным существо на ноги. Оно не сопротивлялось. Перехватив ножом путы, я погнал «охотника» к загодя намеченному для приведения приговора в исполнение обрывистому участку берега. До места добирались почти полчаса – безмозглая оболочка человека была беспомощней грудного младенца и застревала в самых неожиданных местах. Достаточно было малейшего препятствия, чтобы ввести «объект» в ступор. Сначала он даже идти не мог, но после мощного тычка в спину пробежал по инерции несколько шагов, и в нем проснулись наработанные за долгие годы рефлексы. Дальше дело пошло веселее, но все равно я порядочно измучился, пока довел опустошенное тело до облюбованного обрыва. Труднее всего оказалось не переполошить обитателей всех окрестных зарослей, но и с этой задачей я кое-как справился – пришлось постоянно контролировать «объект» органолептическим методом, то есть придерживать за плечо и задавать направление движения. Место, которому суждено было стать декорациями для финальной сцены драмы, оказалось удобным во всех отношениях – располагалось достаточно далеко от звериных и людских троп, от наблюдения с воздуха было укрыто нависающей кроной разлапистой пальмы и представляло собой крохотный пятачок, заросший густой травой. С двух сторон площадка была зажата между типичными для местного пейзажа валунами, а с третьей заканчивалась крутым склоном, практически обрывом метров этак пятнадцати высотой. Прямо под ним начинался укромный пляж, раскинувшийся на берегу затерянной в нагромождении скал бухточки. Склон был усеян мелкими камнями и гравием вперемешку с рыжей лесной почвой, да кое-где порос чахлой травкой. Судя по всему, когда-то давно тут случился оползень. При должной сноровке здесь можно было спуститься к воде, не сломав шею, но вот если оступиться и сорваться в неконтролируемое падение – множественные переломы, если не летальный исход, обеспечены. Прислонив бывшего «охотничка» спиной к валуну, я извлек из мешка трофеи, оставшиеся от медведя, и занялся имитацией на пятачке бурной звериной деятельности. Закончив, поставил «объект» спиной к обрыву, почти на самый его край, и резким движением отрубленной лапы располосовал комбез. «Оболочка» на такое грубое обращение никак не отреагировала. Для сущей достоверности раздиранию когтями подверглись правый рукав и обе штанины, а напоследок я еще полоснул трофейной конечностью «охотничка» по щеке. Из трех параллельных порезов заструилась кровь, но пустота из глаз «объекта» не исчезла. Спрятав лапы обратно в мешок и отступив на шаг, я резко толкнул бывшего человека ладонями в грудь. Тот с невнятным шорохом соскользнул с кромки обрыва и покатился вниз, сгребая попадавшиеся на пути камни, но уже через пару секунд шум оборвался. Выглянув из-за среза спуска и врубив максимальное увеличение, я с облегчением обнаружил «охотничка» у самой воды – выходит, не застрял по дороге. Тело изломанной куклой громоздилось на песке, его неестественно вывернутую руку накрывало мелкой волной. Судя по положению головы, пленник при падении свернул шею. Просвечивание объекта сканером вывод подтвердило – «оболочка» была мертва и стремительно остывала. — Ничего личного, приятель! – прошептал я, пятясь от обрыва. Черт! Никогда еще себя так погано не чувствовал. Убивать врага мне и раньше неоднократно приходилось, но всегда это случалось в горячке боя, когда или ты, или тебя, и задумываться о вечном не было времени. А сейчас я совершенно сознательно и хладнокровно, не испытав и тени сомнения, сначала превратил человека в пускающего слюни идиота, а потом и у этой жалкой «оболочки» отнял жизнь. Ну, Шелест, ну, майор! Припомню я тебе это. — Красный-два, как обстановка? – Блин, хоть разговором отвлекусь от мрачных мыслей. — Все спокойно, Красный-один! – отозвался Федотов. – Активности противника не наблюдаю. Подходы к позиции свободны. — Буду через десять минут, жди. — Есть! Я на всякий случай еще раз оглядел место разыгравшейся трагедии, подправил несколько оставленных по неосторожности следов и по каменистой осыпи выбрался за пределы пятака. Потом резко отпрыгнул метров на пять, воспользовавшись сервоусилителем, и вломился в очередные заросли. Вроде все, без собаки и хорошего следопыта меня теперь не выследишь. Можно возвращаться к сержанту и вместе с ним пробираться к противоположному берегу острова, к той самой бухточке, где мы высадились со «ската». Однако планам моим не суждено было осуществиться – не успел я преодолеть и половины расстояния до НП, как на связь неожиданно вышел Юциус. — Красный-один, как слышите, прием! – выдал в эфир капитан – С вами хочет побеседовать Синий-два. Оп-па! А Шелесту что от меня понадобилось, да еще в такой момент? Самое время валить с острова, а он тут переговоры устраивает!.. — Красный-один, это Синий-два! – донесся до меня голос майора. – Отставить эвакуацию! Как поняли, прием?! — Не понял?! — Отставить эвакуацию! Код один два два девять! Как поняли? — Вас понял, подтвердите полномочия! – зло рыкнул я, активировав протокол опознания. На дисплее перед глазами возник сложный символ, отправленный с майорского терминала. Мой собственный баллистический комп извлек из глубин памяти секретный файл и совместил полученное изображение со второй частью графического кода. Обе странные закорючки слились в нечто целое, отдаленно напоминавшее то ли китайский иероглиф, то ли незавершенную буддийскую мандалу. Под изображением возникла мигающая подпись: «Полномочия подтверждены». Твою мать! Обожаю собственное начальство, всегда найдет возможность неприятно удивить в самый разгар операции. — Принимайте пакет инструкций, – примирительно сказал Шелест. – На анализ даю вам час, потом выйдете на связь и изложите свои соображения. — Есть! Я отключил передатчик и сосредоточился на скрытном передвижении в зарослях. До наблюдательного пункта добрался через несколько минут, устроился рядом с Федотовым, буркнул ему: «Наблюдай, мне некогда!» и углубился в анализ полученных распоряжений, развернув виртуальный дисплей и такую же клавиатуру. Со стороны это выглядело даже забавно – лежит на голом камне закованное с головы до ног в броню тело и делает странные пассы руками. И пальцы беспорядочно дергаются. Вообще, самое плохое, что может случиться в «поле», – это вмешательство руководства в ход операции, что, как правило, влечет за собой экстренное перелопачивание планов, лишнюю суету и неоправданные потери вследствие неудовлетворительной подготовки финальной фазы акции. Поэтому все нормальные военные сторонятся кодов типа нашего «один два два девять» как черт ладана. Не зря в среде абордажников он известен под неофициальным названием «копчик» – в том смысле, что после его получения над операцией повисает полная и недвусмысленная задница. Вот и сейчас, распаковав кодированные архивы инструкций, я предался невеселым мыслям о ближайших перспективах. По всему выходило, что легкой прогулки не получится – зря я расслабился и даже набросок плана подготовил. Эх, наверняка будет офигительный сюрприз. Предчувствие, что характерно, меня не обмануло. В первом же архиве нашлось досье на некоего Исайю Локхида-Бертье, доктора ксенопсихологии. Судя по фотографиям, благодушный старичок с венчиком седых кудрей вокруг обширной лысины, маленький и сухощавый, этакий карикатурный ученый из старинных фильмов, типа дока Эммета Брауна. Но при более подробном рассмотрении обнаружился и стальной взгляд подозрительно молодых глаз, и жилистые руки – на одной из фоток он был изображен в футболке с короткими рукавами, – и твердая линия губ в неприятной ухмылке. Жесткий мужик, сразу видно. На внешность при общении с такими типами покупаться не стоило. Краткая биографическая справка выглядела не хуже резюме иного наемника: окончил медицинский колледж в Эдинбурге, где изучал психологию, потом открыл частную клинику. Прогорел. Чтобы укрыться от кредиторов, завербовался в Десант. Участвовал в нескольких заварушках в Приграничье, неоднократно сталкивался с представителями других разумных рас. По истечении срока контракта из армии уволился и получил второе высшее – уже по ксенопсихологии. Ударился в науку, два десятка лет мотался по Федерации, при этом не чурался и окраинных миров. Побывал во владениях Триумвирата – на планетах цивилизации Тау и в одной из систем, принадлежавших Л’Хеу. Защитил сначала магистерскую, а затем и докторскую диссертации в одном из ведущих вузов Объединенной Европы и приобрел репутацию крупнейшего специалиста по психологии гуманоидных рас. В научных кругах имел большой вес, к его словам прислушивались даже в Академии наук Федерации. Несколько написанных им книг разлетелись как горячие пирожки – и научные труды, и научно-популярные. На этом деле док сколотил приличный капитал и посвятил все свое время малопонятным изысканиям, а два года назад вообще исчез из поля зрения журналистов, и даже спецслужбы не могли с уверенностью установить его местонахождение. На этом официальное досье с грифом «для служебного пользования» заканчивалось. Я хмыкнул заинтересованно и вскрыл второй архив. На виртуальном дисплее высветилась еще одна справка, с пометкой «совершенно секретно». С фотографии на меня смотрел все тот же док Локхид-Бертье, но в окружении весьма интересных личностей, досье которых я изучал совсем недавно, на Бурной и в Порт-Владимире. Ага, ученый связался с нехорошими ребятами из клана Плохиша Фенье. На следующей фотке он ручкался с самим Себастьеном, что окончательно рассеяло сомнения в причастности доктора к темным делишкам пиратов. Текст под изображениями был соответствующий. Из него следовало, что пять лет назад док Исайя начал активно контактировать с людьми из Внешних миров, особенно с представителями кланов. Поначалу ничего предосудительного за ним не замечалось, но вскоре он связался непосредственно с Плохишом, и дела стали принимать несколько иной оборот. Спецслужбы очень заинтересовались странной деятельности ученого, и им удалось установить причастность доктора к нескольким малозаметным для общественности преступлениям, в основном похищениям людей. Через некоторое время его следы обнаружились в деле о «мозголомах» – разгромленной Службой безопасности подпольной лаборатории, в которой проводились эксперименты над людьми. В тот раз доктору удалось выкрутиться и избежать уголовного преследования, но с тех пор он окончательно перебрался во Внешние миры. Какое-то время он действовал относительно открыто, затем исчез ненадолго, вновь вынырнув из небытия на той самой Гемини-3 системы 37-й Близнецов. В поле зрения спецслужб он попал случайно, когда связался с Себастьеном Фенье. И тут уже его из виду постарались не выпускать, раскрутили целую спецоперацию с расконсервированием ранее залегших на дно агентов. Выяснить удалось не очень много, лишь общее направление работ доктора, но и этого хватило, чтобы переполошить руководство Службы безопасности – неугомонный док Исайя заинтересовался проблемой Первых. Задействовав чуть ли не все связи клана, он всеми правдами и неправдами добывал информацию о таинственной расе, при этом не гнушался шантажом, кражами и убийствами. Параллельно он собирал сведения о легорийцах и Большой Войне, разразившейся столетие назад. Накопив достаточное количество улик, ученого вознамерились было брать силами регионального управления, но он внезапно исчез из Системы. Много месяцев его след считался утерянным, все, что удалось выяснить незадачливым агентам, это тот факт, что доктор Локхид-Бертье убыл на тайную базу клана Фенье и занимается поисками каких-то диковинок, оставшихся от Первых. Неожиданно для всех, и особенно для меня, в ходе операции «Сафари» местонахождение этой базы удалось установить, и руководство СБ озаботилось проверкой данной возможности. Именно поэтому майор Шелест настаивал на полном мнемосканировании пленного – полученный массив информации он прогнал через полевой анализатор, сравнив изображения всех когда-либо виденных объектом людей с небольшой картотекой, выданной в СБ. Сравнительный анализ показал, что допрошенный «охотник» неоднократно видел доктора на Птичьем, причем последний раз это произошло не более суток назад. В списке майора данный персонаж проходил под номером три, и в характеристике его имелось недвусмысленное указание любыми способами задержать ученого при обнаружении, причем только живым. Соответственно, безопасник отменил эвакуацию и привел во втором досье дословный текст приказа, согласно которому поимка дока по значимости приравнивалась к основной цели операции. Равенство приоритетов, так сказать. Отмазаться от такого распоряжения не было ни малейшей возможности. — Синий-один, прием! – вызвал я «сирену», закончив анализировать информацию. – Второго дайте. — Синий-два на связи, – незамедлительно отозвался Шелест. — Слушаю задачу, – не стал я тянуть время. — Приказываю установить местонахождение объекта номер три и обеспечить наблюдение за ним, а в плане операции предусмотреть его захват. На разработку даю сутки. Ваши предложения, капитан-лейтенант? — Какие, нафиг, предложения! – возмутился я. – Весь план перелопачивать придется. Связывайтесь с Океанариумом, пусть остальное отделение переправляют. Точку встречи только подальше от острова назначьте. И договоритесь насчет ракетного удара, координаты целей дам сегодня ближе к вечеру. Еще прогоните скан мозга пленного на предмет местонахождения резервного пункта управления маяком. Он мне сказал, что пункт на одной из здешних лун. Придется озаботиться его нейтрализацией, хотим мы того или нет. Свяжитесь с Базой-7, пусть организуют сеанс связи с ребятами на Мьёллнире. Борщевский говорил, что у них есть штурмовой бот, придется его задействовать. Пусть за сутки решат проблемы с боекомплектом и выйдут на оптимальную орбиту. Короче, озадачьте, а они пусть свои соображения выскажут. Будем координировать действия напрямую – без них однозначно не получится маяк перенастроить и удержать. — Хорошо. – Шелест выдержал небольшую паузу. – Хотелось бы иметь хотя бы предварительные наброски плана. — Через пару часов скину раскадровку, – обнадежил я. – Хотя нет, пока темно, надо будет вылазку в поселок сделать. Короче, к обеду ждите. С группой на Мьёллнире будем по ходу дела разбираться. А моих людей из Океанариума уже сейчас вызывайте. И договаривайтесь насчет ракетного удара. — Все понял, конец связи. Ну и задал майор задачку, ничего не скажешь! Одно радовало – в пакете файлов, присланных Шелестом, имелась подробнейшая параметрическая характеристика, скан биополя искомого объекта. Это сильно облегчало поиск конкретного человека – достаточно было ввести необходимые параметры в баллистический комп и запустить сканер. Другое дело, что с нашего наблюдательного пункта заниматься сканированием поселка – впустую тратить время. На такой дальности электронная начинка бронекостюма могла лишь обнаружить биологические объекты, об идентификации даже речи не шло. Делать нечего, придется пробираться непосредственно на территорию базы и как минимум в нескольких местах оставлять пассивные усилители. Способ длительный, но надежный, как удар ломом по голове. И это намного проще, чем заглядывать в окна всех жилых модулей поочередно. Хорошо хоть до рассвета еще есть в запасе почти три часа, успею, если мешкать не буду. Освободившись от большей части снаряжения, я оставил при себе лишь «вихрь» и малый джентльменский набор разведчика, наказал Федотову продолжать наблюдение и соскользнул со скалы. До первого контура периметра добрался минут через десять, причем львиную долю времени потратил, чтобы относительно бесшумно продраться через густые колючие заросли, повсеместно распространенные на этом не самом крупном клочке суши. Передовая линия защиты разочаровала – стандартные лазерные датчики движения и вкопанные тут и там разрядники я обошел играючи, активировав в костюме режим «призрака». Баллистический компьютер перехватил управление датчиками и на пару секунд открыл проход в заграждениях, сымитировав штатное функционирование системы. Гражданский комп, служивший здесь главным вычислителем и сервером заодно, военной электронике противостоять не смог. В принципе, можно было прямо сейчас взломать сеть и выкачать всю информацию с его носителей, имелось лишь одно «но» – незамеченным такой фортель в любом случае не останется, а значит, цель операции достигнута не будет. Так что повременим с этим. Второй контур сопротивлялся немногим дольше первого. Чтобы преодолеть типовой энергетический барьер, поражавший нарушителя высоковольтным разрядом, потребовалось всего лишь подползти к одному из штырей-разрядников (типа тех, что входили в комплекс «Ограда», который использовал Юциус для защиты лагеря научников у Мутагенки) и перемкнуть пару проводников «крокодильчиками» из ЗиПа к наладоннику. Проскочив защитную линию, я вернул разрядник в первозданное состояние и осторожно углубился в поселок. На освещении пираты не экономили, густо развесив фонари на фасадах жилых модулей и просто на столбах вдоль улочек, поэтому пришлось красться по задворкам, задействовав «хамелеон» на полную мощность. Хорошо хоть запасные батареи захватить догадались, а то к концу вылазки остался бы я с минимальным энергозапасом. Радовал также тот факт, что местные обитатели не имели привычки выбираться из домов далеко за полночь. За все время я не столкнулся ни с одним представителем клана, а с патрулями, курсировавшими вдоль периметра, благополучно разминулся – элементарно подгадал момент, когда они находились на максимальном удалении от точки перехода. Про прожектора на вышках я уже упоминал – похоже, здесь они были чем-то вроде украшений. Наблюдатель же и вовсе обнаружился лишь на одной, той, что контролировала восточную сторону периметра с грунтовой дорогой и проходной с парой часовых. Мне он совершенно не мешал, так как от его взора меня отлично прикрывали постройки базы. К тому же у этого идиота на смотровой площадке горел мощный фонарь, что автоматически лишало его ночного зрения. Даже если он использовал ПНВ, особого проку от него не было – сенсоры забивались близким источником излучения. Плюс щедро разбросанные по территории лампы, которые исключали даже малейшую возможность разглядеть что-либо в тепловом диапазоне. Так что в поселке я мог себя чувствовать в относительной безопасности, нужно всего лишь избегать непосредственного контакта с населением. По правде сказать, даже в такой ситуации можно было особо не волноваться – освещение освещением, но все-таки ночь на дворе, «хамелеон» в таких условиях делал человека практически невидимым. В лучшем случае глаз улавливал размытое движение где-то на периферии зрения, а такой раздражитель любой нормальный представитель людского племени оставит без внимания. Обнаружить меня можно, лишь врезавшись со всей дури или наступив случайно, чего я, понятно, попытаюсь избежать. Подошел я к поселку с юга, как раз со стороны жилой зоны, и за четверть часа незаметно оснастил десяток домиков горошинами пассивных усилителей, где закинув их на крышу, где утопив в щель между листами облицовочных панелей. В одном месте заныкал усилок под куском деревянного бруса, брошенного у двери в качестве ступеньки. Сеть получилась достаточно частая и равномерная, так что обитаемый сектор просканировать получится с необходимой точностью. Но останавливаться на достигнутом я не стал и еще почти час потратил на осмотр ангаров и взлетной площадки. Тут пришлось немного сложнее из-за часовых. Те, правда, большую часть времени посвящали игре в шашки и просмотру эротических журналов, отпечатанных на бумаге – невероятный анахронизм для Внутренних систем, но обычная вещь для Внешних миров. Избежать встречи с ними не составило труда, равно как и оставить в нескольких укромных местах усилители. Заодно я обогатился сведениями о составе авиапарка противника – в ангарах обнаружилось восемь бронированных глайдеров, способных нести по пятнадцать человек десанта. Вооружены эти «птички» были хоть и слабее чернореченских штурмовиков, но все же огневую мощь имели даже избыточную, чтобы общими усилиями помножить на ноль нашу «сирену», застань они ее в надводном положении. Кроме глайдеров упиратов имелся еще и аэрокосмический штурмовой бот. А вот это уже серьезный козырь! В случае чего такой аппарат может в пыль разнести город размером с Чернореченск. Ну и на закуску пара космических челноков на открытой площадке. Их я заметил уже давно, но за боевые единицы не посчитал – сугубо пассажирские машины вооружения не несли. Благополучно покинув посадочную площадку, я задержался на несколько минут у пристани с лодками, оставив и тут парочку сюрпризов, затем вновь углубился в жилую зону, но уже с другой стороны. На этом участке были сконцентрированы служебные модули, в том числе и радиолокационный. Здесь я проделал основательную работу, оснастив домик не только горошиной усилителя, но и парой высокочувствительных микрофонов и до кучи лазерным сканером. Теперь мы сможем организовать прослушивание, что будет приличным подспорьем в разработке плана. Жалко, мало у меня подслушивающей аппаратуры, не получится всю базу охватить сетью. С другой стороны, есть у меня одна штучка интересная… Удалившись от радиорубки, я затаился в густой тени какого-то явно нежилого модуля, смахивающего на продовольственный склад, и вызвал Федотова: — Красный-два, врубай сканер, прием! — Есть! – донесся до слуха сонный голос напарника. Ага, скучно ему, в дрему клонит. Ничего, днем отоспимся, чует мое сердце. Федотов тянуть с исполнением приказа не стал и секунд через десять доложил: — Красный-один, есть идентификация! Объект в модуле номер восемь. Как понял, прием? — Понял тебя хорошо, Красный-два. Конец связи. Свой сканер внутри охранного периметра я включить не рискнул, ну его нафиг, вдруг у них радист параноик, сидит сейчас в рубке и гоняет локаторы в режиме поиска. В такой близости от антенн может и засечь излучение сканирующей системы бронекостюма, так что лучше перестраховаться. Тем более что Федотов с легкостью справился с задачей и засек объект. На базе у меня осталось лишь одно дело, к которому я незамедлительно и приступил: пробравшись к модулю номер восемь, подсвеченному на плане базы, активировал «комара» – микроробота характерной формы размером примерно со своего земного прототипа – и пристроил его над дверью. Убедился, что «жучок» функционирует в штатном режиме, и растворился в начинавшей сереть тени. Времени у меня оставалось в обрез – только-только успел пересечь периметр и схорониться в зарослях. Рассвет в этих местах наступал быстро, равно как и вечерние сумерки. Не тропики, конечно, но тоже приятного мало. Добравшись наконец до ставшей уже родной лежки, я расположился рядом с Федотовым и перевел «хамелеон» в пассивный режим. Сержант за время моего отсутствия озаботился маскировкой укрытия, и до того бывшей достаточно надежной, так что тратить понапрасну энергию не было необходимости. Здесь я уже без опасений врубил сканер и заполучил на внутренней поверхности забрала схему базы с сотнями зеленых точек, обозначавших людей. Одна из них, в том самом модуле номер восемь, отличалась от остальных наличием бледно-зеленого ореола и выпадающим меню с характеристикой объекта – это и был искомый док Исайя Локхид-Бертье. Пока что мы могли наблюдать за ним в пассивном режиме, но, как только он покинет модуль, «комар» прицепится к его одежде, и у нас появится возможность не только его видеть, но и слышать. Впрочем, это дело нужно будет запараллелить на вычислитель подводной лодки, пусть у Шелеста голова о нем болит. Мне же предстоит весьма увлекательная задача – разработка плана нападения на базу. Но это позже, сейчас завтракать и хотя бы немного вздремнуть.
Глава 3
Система Риггос-2, планета Ахерон, остров ПтичийПосле двухчасового сна, наглотавшись до кучи стимуляторов и пищевого концентрата, я почувствовал себя человеком и сменил Федотова, отправив того отдыхать. Уже давно рассвело, так что каких-то активных действий не предвиделось, оставалось лишь наблюдать да тщательно прорабатывать план предстоящей операции. На это дело времени у меня было более чем достаточно – по самым оптимистичным прогнозам, ребята из Океанариума подтянутся часов через пять. Штурмовики доберутся быстрее, но им в открытом море болтаться не с руки, наверняка у подводников забазируются до времени «Ч». Лазерный сканер, оставленный на боксе номер восемь, я, как и собирался, законнектил с вычислителем «сирены», а сам выступил в роли ретранслятора. Учитывая тот факт, что наш «жучок» работал в динамическом режиме, то есть передачу включал лишь во время разговора дока с кем-либо, засечь его деятельность гражданской аппаратурой было нереально, так что я перевел сканирующую систему в активный режим и спокойно занялся интеллектуальным трудом, вновь запустив виртуальную рабочую станцию. Дел предстояло множество – наметить первоочередные цели для ракетного обстрела, пути подхода и отхода, рассчитать приблизительно длительность всех этапов акции и не забыть примерную диспозицию для каждой контрольной точки. С учетом имевшегося личного состава задача весьма нетривиальная – не часто приходится одним отделением штурмовать целую пиратскую базу. Незаметно для себя я погрузился в работу и отключился от окружающей действительности. Впрочем, она отвечала мне тем же, даже гнус местный не досаждал – спасал загерметизированный бронекостюм. Часов в десять утра на территории поселка началась какая-то суета, о чем незамедлительно просигналил баллистический комп. Оторвавшись от дела, я сосредоточил внимание на базе, но там не происходило ничего серьезного – несколько человек в разномастном камуфляже с неизменными «манлихерами» вышли за пределы периметра, о чем-то обеспокоенно переговариваясь. За проходной они разделились на три пары и разбрелись в разные стороны, вскоре скрывшись из виду. Но компьютер уже засек цели и теперь уверенно вел их даже в зарослях – дальности сканирующей системы хватало в таких условиях на пару километров, так что незамеченными они к нам даже случайно не подберутся. Убедившись в отсутствии непосредственной опасности, я потерял к разбредшимся «охотничкам» интерес и вернулся к работе. В следующий раз я отвлекся, чтобы разбудить напарника. Посвежевший Федотов сладко потянулся и занял удобную для наблюдения позицию. Теперь уже ничто не отвлекало меня от работы, впрочем, осталось не так уж и много – еще пару деталей уточнить, и можно скидывать пакет Шелесту. Что я и проделал минут через пятнадцать, вызвав безопасника по кодированному каналу. — Синий-два, Красный-один на связи, прием! – пробурчал я в микрофон. — Синий-два на связи! – незамедлительно отозвался Шелест. — Принимайте пакет. — Принял, – устало буркнул безопасник. Судя по голосу, поспать ему сегодня ночью не удалось. — Как продвигаются переговоры? – больше для проформы поинтересовался я. — Нормально все, – отмахнулся Шелест. Я явственно представил этот его характерный жест. – Насчет ракетной атаки договорился. Координаты сейчас передам, и будем уточнять состав штурмовой группы. — С Мьёллниром общались? — Ага, ребята на Базе-7 расстарались. Бот в полной готовности. Сейчас они связываются с командованием на Бурной, боеприпасы нужны. Если все пойдет по графику, часов через десять они смогут выйти в космос и примерно к полуночи достигнуть оптимальной орбиты. Дальше уже все зависит от вас, дадите координаты запасного пункта или нет. — У оппонентов как в Системе с кораблями? — Я интересовался, но они передали, что это их проблемы, и просили не волноваться по этому поводу, – заверил майор. – Вроде бы они систему маскировки на боте установили, гражданскими средствами их не вычислят. Вот это славно. Хоть и похоже на «рояль в кустах», но я против такого развития событий протестовать не собирался. Очень нам повезло с этим космоботом, не пришлось таскать через терминал модули и собирать на живую нитку, как планировали вначале. Нормальное штурмовое судно, хоть и столетней давности, такому набору из серии «сделай сам» сто очков вперед даст в любом случае. — «Объекта» слушаете? Есть что-нибудь интересное? — Ага, он проговорился насчет запасного пункта управления маяком. Где-то на Локи он, так что одно направление отпадает. — Все понял, Синий-два! – Пора закругляться с беседой, канал хоть и кодированный, но теоретически перехвату поддается. – Время начала акции уточним ближе к вечеру. Если появится важная информация, дайте знать. — Принял, Красный-один, конец связи. Ну что ж, пока остается лишь скучать в ожидании. Впрочем, можно воспользоваться паузой и еще немного поспать. Я вознамерился было исполнить задуманное, но тут Федотов тронул меня за плечо: — Товарищ капитан-лейтенант, похоже «объект» нашли… И верно – по грунтовке медленно шли двое давешних «охотников». Один из них тащил на закорках неподвижное тело, второй контролировал окрестности – ладонь на рукояти «манлихера». Что-то подозрительно быстро они справились. Черт, не получилось микрофон на КПП пристроить, теперь гадать будем, купились ребятки на мою уловку или нет. На проходной последовала немая сцена с участием охранников и как нельзя вовремя оказавшегося рядом начальника караула. Детина с кобурой на поясе импульсивно размахивал руками и что-то втолковывал «охотничкам», те слушать упорно не желали. Кончилось дело тем, что начкар связался с кем-то по рации и жестом приказал подчиненным пропустить бестолочей на территорию. Оказавшись внутри периметра, они направились прямиком к кучке служебных модулей, и этот шанс мы не упустили – когда они проходили мимо радиорубки, я активировал микрофоны и уловил обрывок фразы на французском: — …доигрался Тьерри. Говорил ему сто раз, не шляйся один по ночам. С медведем шутки плохи… Зону покрытия микрофонов «охотнички» миновали очень быстро, поэтому расслышать еще что-то не удалось. Но и этого оказалось достаточно, чтобы я облегченно выдохнул – похоже, деза прокатила. Вскоре обремененная скорбным грузом парочка скрылась в модуле, обозначенном на плане как медблок, а еще через некоторое время вернулись остальные поисковики. Больше ничего интересного не происходило. Видимо, медик подтвердил предположение о нападении хищного зверя, так что никакой тревоги и прочей суеты не последовало, что нам было только на руку. Решив не терять зря времени, я завалился спать и благополучно продрых до тех пор, пока меня не разбудил Федотов, принесший очередную хорошую новость: — Товарищ капитан-лейтенант, Синий-один передал – ребята прибыли. Значит, отделение в сборе. Это радует, но все равно придется ждать темноты, чтобы на остров высадиться, так что воссоединимся мы еще не скоро. Отправив Федотова отдыхать, я принялся в очередной раз прогонять план по пунктам в попытке отыскать малейшее слабое место. За этим занятием меня и застал очередной вызов Шелеста: — Красный-один, на связи Синий-два, прием. — На связи. — Штурмовая бригада готова. Бот будет готов в условленное время, работы идут точно по графику. Назначайте время начала операции. — Вас понял, Синий-два! – Я на секунду задумался, в последний раз взвешивая все «за» и «против». – Начало в два часа ночи ровно. Команду «красных» отправляйте в одиннадцать вечера. Я их встречу и проинструктирую. Как поняли, прием? — Понял вас хорошо, Красный-один, конец связи.30 марта 2535 года, день
Система Риггос-2, планета Ахерон, остров Птичий 30 марта 2535 года, поздний вечер Скоротав остаток дня в дреме, прерываемой очередной вахтой на наблюдательном посту, я около десяти часов вечера покинул лежку, наказав Федотову контролировать базу на предмет подозрительной активности. Стемнело уже достаточно давно, и риск напороться на излишне рьяных «охотников» был ощутим, особенно после трагической кончины их коллеги – наверняка ведь теперь ломанутся медведя выслеживать. Что с них взять, больные люди. К тому же не в курсе, что тот уже больше суток как мертв. В общем, элементарные меры предосторожности не помешают. Затерявшись в ставших уже привычными колючих зарослях, я направился напрямик по буеракам к заранее присмотренной укромной бухточке на западном побережье. Выбрал я ее из тех соображений, что в этом районе мы еще не отметились, и нарваться там на засаду представлялось событием маловероятным. К тому же в скальной гряде, примыкавшей к пляжу в этом районе, имелся уединенный грот, как нельзя лучше подходивший на роль перевалочной базы. Без двадцати одиннадцать, поплутав по извилинам местного рельефа, я достиг цели и укрылся в россыпи камней у самого входа в крохотный фьорд. Почувствовав себя в относительной безопасности, вызвал лодку. На этот раз откликнулся Юциус: — Синий-один на связи. — Отправляйте «красную» команду, – распорядился я. – Вот координаты точки высадки. — О’кей, принял. Я вырубил передатчик и затаился. Ждать пришлось недолго – минут через пятнадцать сенсоры бронекостюма уловили еле слышный звук подвесного водометного двигателя, а чуть позже сканер высветил на забрале шлема силуэт стандартного десантного «зодиака» с темными фигурами по бортам. Парни сидели пригнувшись и с активированными «хамелеонами», так что визуально их засечь можно было разве что по пенному следу от водомета. Да и место высадки я выбрал удачно, поэтому обошлось без ненужных эксцессов. «Зодиак» уткнулся пластиковым носом в песок, ребята тут же ссыпались с лодки, оказавшись по колено в воде, и сноровисто выволокли ее на берег. Я не стал дальше прятаться и обозначил себя – вначале врубил маячок, а затем поднялся во весь рост. Командовавший высадкой Черенков приветственно махнул рукой, и я присоединился к отделению. — Вон там пещера, тащите лодку туда, – распорядился я, попутно осмотрев народ. Все были при полном параде, плюс у каждого объемистый рюкзак за спиной, то есть затарились с большим запасом, как я и приказал. — Сержант, командуй. Черенков занялся привычной работой, а я примерил на себя роль проводника. В пещеру забрались через пару минут и хоть с трудом, но разместились в тесноватом гроте. Еще немного времени потратили, чтобы спустить «зодиак», медленно стравливая воздух через клапаны – еще только свиста не хватало на весь остров. Лодку спрячем здесь, дальнейшее ее использование не предусматривалось. Покончив с рутиной, отделение выстроилось тесным кружком, голова к голове, и я запустил стандартную процедуру синхронизации. Теперь у каждого бойца в баллистический комп загружен подробнейший план действий, расписанный чуть ли не по секундам, причем с привязкой к местности. Дав людям возможность вникнуть в информацию, я перешел к более насущным проблемам: — Так, господа штурмовики! Без малого через три часа начнется боевая операция. Мы с вами «красная» команда. Разбивка стандартная, я Красный-один, Федотов – Красный-два, Черенков – Красный-три и далее по списку. В случае потерь командование переходит по известной схеме. Группа поддержки на «сирене» – «синяя» команда. Звено штурмовиков – «шершни», с первого по пятый. Позывной космобота – «Орбита». Эвакуация либо на штурмовиках, либо морем, по ходу дела определимся. Сейчас выдвигаемся на позиции и ждем. Вопросы? Вопросов, как всегда в таких случаях, не последовало – все присутствовавшие были профессионалами и к любой акции относились предельно серьезно. Убедившись в готовности личного состава, я повел отделение по уже разведанному маршруту. До места добрались минут за сорок, еще полчаса ушло у отдельных звеньев, чтобы занять позиции с двух сторон от базы. Федотов остался на наблюдательном пункте – в предстоящей операции он будет снайпером, суть последней надеждой попавших в западню парней. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Мне в компании Черенкова предстояло захватить в суете внезапного нападения доктора Локхида-Бертье, а тройке Борисов – Кысь – Константинов досталась самая сложная задача – штурм и удержание радиорубки, пока наш главный хакер Константинов при поддержке Юциуса не перехватит управление маяком. Впрочем, перехватить это лишь полдела, даже треть. Нужно еще максимально быстро установить местоположение запасного пункта управления, передать его координаты орбитальной группировке и блокировать любые попытки со стороны его персонала вернуть контроль над маяком. Вот оно, самое слабое место в плане. Неизвестно, насколько этот процесс затянется, поэтому оборонять рубку придется всерьез. С этой целью двужильный Кысь в дополнение к верному пулемету тащил еще и компактный генератор поля – против полноценного ракетного залпа он не поможет, но от менее радикального воздействия убережет. В общем, разместились с тем расчетом, чтобы в кратчайшие сроки после отмашки добраться до целей. Мы с Черенковым залегли в кустах на пологом склоне кратера метрах в тридцати от первого защитного контура. Константинов со товарищи расположились почти прямо напротив нас, но не столь удачно – зарослей с той стороны было меньше, поэтому парням пришлось активировать «хамелеоны» заранее. Теперь оставалось только ждать. Я еще раз мысленно пробежался по основным пунктам плана, очевидных изъянов не нашел и успокоился. Закон Мерфи, равно как и его следствие – если неприятность может случиться, она случится обязательно, причем в самый неподходящий момент! – никто не отменял. Но с этой напастью я предпочитал бороться по старому принципу: решать проблемы по мере их появления. Все равно предусмотреть каждую мелочь нереально, а нервы не железные. Вот и мандражирую по традиции. Кстати, еще днем от скуки я прогнал через комп выцыганенные у Шелеста сканы биополей еще пары десятков типов и неожиданно обнаружил на территории базы четверых фигурантов из списка. На мое счастье, все они значились в разделе «захват необязателен, уничтожение по возможности», поэтому майор настаивать на изменении плана не стал, за что я был ему очень благодарен.
Система Риггос-2, планета Ахерон, остров Птичий 31 марта 2535 года, ночь Ровно в час пятьдесят девять безмятежную тишину субтропической ночи прорезал слитный рев нескольких движков, и в сполохах разгонных дюз над базой пронеслась пятерка штурмовиков. В средней точке траектории машины дали залп из двух десятков ракет с тактическими боеголовками, и как только последняя цифра на таймере в уголке забрала сменилась с девятки на ноль, поселок в кратере давно потухшего вулкана расцвел бутонами взрывов. По ушам ударила тугая волна, несколько сглаженная шлемом, а вспышки на долю мгновения ослепили аппаратуру, размыв изображение. Впрочем, оно тут же восстановилось, явив взору картину полного разгрома. База как таковая перестала существовать – ангары с авиатехникой превратились в горы искореженного листового железа, оба шаттла чадили жирным пламенем, причем один завалился на бок, зацепив хвостовое оперение штурмового бота. «Шершни» для надежности влепили в самую мощную вражескую боевую единицу сразу пять ракет, но даже этого не хватило, чтобы полностью разрушить семидесятиметровый корабль. Однако главной цели они достигли – здесь и сейчас бот представлял собой груду бесполезного хлама, а значит, сорвать действия дружественной авиации был не в состоянии. Остальные разрушения были не менее масштабными: от наблюдательных вышек не осталось и следа, на месте КПП зияла глубокая воронка, а периметр в некоторых местах был основательно нарушен – в нем образовались бреши по несколько десятков метров шириной. Штурмовики с ревом заложили крутой вираж и пошли на второй заход, пустив в дело скорострельные «гатлинги», обрушившие на строения рой снарядов. Что ж, самое время приниматься за работу. — Внимание, «красная» команда! Активировать маяки! – вышел я на общую волну, и сам выполнил собственный приказ. – «Шершни», как нас видите? Прием! — Здесь Шершень-первый! – отозвался командир летунов. – Наблюдаем вас отчетливо, можете выдвигаться. — Принял, – буркнул я, чувствуя, как веселее побежала кровь по жилам. – «Красные», пошли! – И в тот же момент бросил тело вперед, рывком преодолев перепаханную ракетами полосу земли, совсем недавно бывшую частью защитного периметра. Черенков несся следом, контролируя свой сектор. На наше счастье, на сюрпризы мы не нарвались и затаились под стеной одного из жилых модулей – после такого спринта дух перевести совсем не помешает. Я запустил сканер, но особо пристально вглядываться в россыпь зеленых точек не стал – Федотов «объект» засечет и активирует «комара», наша задача сейчас подобраться поближе к домику дока. Зато определился с собственным положением в пространстве, за несколько секунд набросал оптимальный маршрут и активировал своеобразный GPS – за системой спутникового позиционирования это название закрепилось еще с начала двадцать первого века, а после и вовсе стало нарицательным. Сделав напарнику знак не отставать, я короткими перебежками от модуля к модулю пересек почти весь жилой блок и оказался перед боксом номер восемь практически в тот же момент, когда его обитатели выскочили на улицу. Глупо в общем-то: на относительно открытом пространстве спастись от проносящихся на бреющем полете штурмовиков было просто нереально. Перепугались, видать, вот и запаниковали. Или решили, что лучше быстрее скрыться в зарослях, чем сидеть в четырех стенах и ждать, когда жилище смешает с землей очередь бронебойных унитаров из «гатлинга». Или ракетой шальной накроет. Федотов не подвел: как только док Исайя показался в двери, загодя активированный «комар» получил сигнал к атаке и вкатил ученому убойную дозу парализующего нейротоксина. Доктор успел сделать еще пару шагов, а затем плавно осел на землю, закатив глаза. Два дюжих бодигарда, закованных в уже знакомые броники пятого класса защиты, недоуменно уставились на выпавшего в осадок подопечного и благополучно прохлопали наше с Черенковым появление. Мы же постарались воспользоваться полученным преимуществом на всю катушку. Свой «вихрь» я загодя забросил за спину, вооружившись пистолетом, и сейчас накоротке имел некую фору по времени. Этого почти неуловимого мгновения мне хватило, чтобы всадить каждому из противников по УОДу в грудь. Бронежилеты выдержали, но тела со страшной силой швырнуло на землю, порядочно оглушив горе-охранников. И уже в следующий момент, не дав им опомниться, я аккуратно послал по унитару в пустые головы, прямо под срез забрала. Раскрывшиеся тремя лепестками поражающие элементы превратили черепа в кровавое месиво, густо разбавленное мерзкого вида ошметками мозгов, но шлемы не пробили, остались внутри. Получилось даже аккуратно – обычно после попадания УОДа в любую часть тела брызги разлетались метров на пять вокруг. За спиной кашлянул короткой очередью автомат сержанта, но я не стал оборачиваться – Черенков кадр опытный, сам разберется. Меня в данный момент больше интересовало состояние доктора Локхида-Бертье, и я поспешил дотронуться указательным пальцем до его сонной артерии, запустив диагностический комплекс. Всмотрелся в табличку характеристики, хмыкнул удовлетворенно – ученый пребывал в полном отрубе, но жизни его ничто не угрожало. — Порядок! – поставил я в известность напарника, подхватывая дока под правую руку. – Держи его, и ходу, ходу!.. У сержанта Черенкова в длинном списке неоспоримых достоинств имелось одно в определенных случаях жизненно важное – он одинаково хорошо владел обеими верхними конечностями. Вот и сейчас, сунув «вихрь» в захваты на спине, он взял в левую ладонь штатный АПС и подхватил беспамятного ученого под левый же локоток. Получилось очень хорошо – таким макаром мы спокойно контролировали все пространство перед собой, к тому же волокли пленника с порядочной скоростью, даже сервоусилители включать не понадобилось. Как результат, территорию базы покинули за считаные секунды, лишь однажды наткнулись на ошалевшего от ужаса местного обитателя, и его рефлекторно подстрелил сержант. Благополучно проскочив периметр, мы в темпе преодолели тридцатиметровую проплешину и вломились в кусты, окончательно лишив противника возможности нам помешать. В небе тем временем продолжалась вакханалия, разыгранная пятеркой штурмовиков. Юркие машины с ревом закладывали виражи, снижались до самых крыш и обрушивали шквальный огонь на все подозрительные постройки, да и просто на движение в развалинах – кое-кто из обитателей поселка от первого шока уже оправился. И даже пытался отстреливаться из ручного оружия, что для бронированных летательных аппаратов было не страшнее укуса комара. Оказавшись в укрытии, я воспользовался минутной передышкой и занялся анализом обстановки. Похоже, все шло по плану – Константинов с компанией успешно справились с задачей и захватили радиорубку в первые же мгновения боя. Сейчас они уже развернули оборону – запустили генератор поля и посадили Кыся с пулеметом на крышу. Сержант Борисов играл роль активного резерва – редким огнем заставлял прятаться среди обломков нескольких оборванных пиратов, сохранивших, тем не менее, некую боеспособность, а Федотов с господствующей высоты отсекал возможные попытки обхода или удара с фланга. — Ваня, тащи трофей к Федотову, – озадачил я напарника. – Как доберешься, доложишь. Эвакуация спецбортом. А я пока ребятам помогу. — Есть! – не стал перечить сержант. Активировав сервоусилитель, он взвалил бесчувственного ученого на закорки и углубился в заросли, по широкой дуге огибая периметр. Путь его выдавала лишь мерно колышущаяся над головой растительность, но, думаю, пиратам сейчас не до наблюдения за кустами. Пусть хоть ходуном ходят или волну пускают, как футбольные болельщики на трибунах. — Красный-четыре, здесь Красный-один, прием! – попытался я вызвать Константинова. — Красный-пять на связи! – отозвался вместо него Борисов. — Доложите обстановку, Красный-пять. — Пока все по плану, – успокоил сержант. – Рубка наша, Красный-четыре вычислитель взломал, координаты есть. «Орбите» переслали, те просят пятнадцать минут. — Что с маяком? — Красный-четыре работает над этим. – Борисов что-то невнятно буркнул и разразился проклятием: – Мать вашу, откуда вас столько, уродов?! Эфир забился шорохом снаряжения и заполошным кашляньем сержантского «вихря» – Борисов садил длинными очередями, забыв вырубить передатчик, и невнятно матерился. На этом фоне почти незаметно стрекотал РПМ Кыся. Потом что-то глухо грохнуло, еще и еще раз, а затем раздался громкий треск и крик Борисова: — Отсекай, отсекай, мать вашу!!! Все это я дослушивал, лихорадочно продираясь по колючим зарослям в сторону административного блока. Плохо то, что придется обходить жилую зону, а там сейчас может обнаружиться немало отошедшего от первого потрясения народу. — Шершень-один, прием! – прохрипел я, нырнув под раскидистый куст типа фикуса на краю «зеленки». С моей текущей позиции открывался неплохой обзор на ближайшие окрестности, и вид этот оптимизма не внушал. Залег я на склоне, так что в высоте выигрыш был метра в три-четыре, и я прекрасно видел, как в просветах между домами мелькали тени. Много теней, несколько десятков. И это уже не ошалевшие одиночки, а осознанная атака. Как они так быстро вычислили основной объект нападения?! Как, м-мать?! — Шершень-первый на связи! – донеслось до меня сквозь свист помех. — Отсеките противника от Красного-четыре! – проорал я. – Быстрее, они долго не продержатся! — Сейчас сделаем, Красный-один! – заверил летун. В подтверждение его слов от карусели в небе отделилась пара штурмовиков и с диким ревом сорвалась в пике. По модулям внизу пронеслась очередная волна опустошения – трехствольные «гатлинги» клали унитары ровными строчками, как швейные машинки. Прошлись в четыре стежки, смешав жуткий коктейль из обломков жилых боксов и окровавленных кусков тел, резко вывернули от самой земли и принялись набирать высоту. Но уйти не успели – откуда-то с окраин поселка потянулись трассы бронебойных болванок, из трех мест минимум, пересеклись на одном из штурмовиков и превратили его в облако раскаленного газа и осколков брони. Оставшийся летательный аппарат выписал резкий зигзаг, поэтому рой снарядов задел его лишь краем. Но и этого хватило, чтобы он резко клюнул носом и, с трудом выправив траекторию, скрылся за гребнем скал. Тут же заговорили еще несколько установок ПВО, преступно прошляпленных нами. Был у пиратов толковый вояка, однозначно был. Базу защитил неплохо, особенно от нападения с воздуха. Другое дело, что долгие месяцы рутины расхолодили местный народ, потому нам и удалось на первых порах их ошеломить. Насчет дальнейшего хода операции с этого момента я уже не был уверен. Между тем попавшие под кинжальный огонь с нескольких направлений штурмовики схватили порядочную дозу повреждений и поспешили ретироваться с поля боя. Удалось это не всем: последняя машина почти вырвалась из зоны поражения, но совсем немного не добрала высоты и врезалась в склон кратера, изрядно проредив заросли. Взрыва не последовало – пилоты вовремя вырубили движки, но и катапультироваться не успели. — Шершень-один, прием! – позвал я командира летунов, но ответа не дождался. — Шершень-первый все, – устало буркнул кто-то из пилотов. – Третий на связи. Чего хотел? — ПВО подавить сможете? — Без вариантов, – отозвался тот же голос. – Они замаскированы хорошо, мы их даже засечь не успели. Всех ссадят, если сунемся. — Приказываю эвакуировать «красных» два и три! – сорвался я на крик. – Это приоритетная задача! Как понял, прием?! — Есть эвакуировать! – Похоже, в способности справиться с этим заданием Шершень-три не сомневался. – Еще задачи? — Подбирайте ребят и сматывайтесь! И если возможно, еще хотя бы один заход, надо Красному-четыре с командой помочь. — Сейчас организуем! – Голос летуна вновь окреп. – Ждите, двадцать секунд до захода. Потом уйдем километров на пять от острова, будем там барражировать. В случае чего вызывайте. Конец связи. Рев двигателей за гребнем кратера на некоторое время стих, а потом вновь начал нарастать, но уже с другого направления. Наученные горьким опытом штурмовики заходили в атаку, набрав высоту и под максимальным углом к земле. Машины со свистом неслись навстречу тверди, но еще быстрее были болванки унитаров, вырывающиеся из стволов «гатлингов». Вслед им ударили четыре ракеты. Я перевел взгляд на административный комплекс и отчетливо разглядел, как струи снарядов прошлись сметающим все на своем пути ураганом по боевым порядкам врага. Довершили дело детонировавшие в глубине позиций наступающих термобарические ракеты – грибы разрывов раздались в стороны, испепелив даже металлические облицовочные плиты. Вышедшие из пике штурмовики затерялись на их фоне, увернулись от трассеров и на форсаже проскользнули за скалы. — Красный-один, удачи! – донесся знакомый голос. – Твоих подобрали. — Спасибо, Шершень-третий! – облегченно выдохнул я. – Дальше постараемся сами. Конец связи. Так, половина дела сделана. Можно считать, что плененный док уже в руках у Шелеста. Осталось с основной задачей столь же блестяще справиться. А вот тут есть нюансы, и, надо сказать, весьма неприятные. — Красный-пять, ответьте первому! – позвал я и поудобнее устроился под кустом. Обзор у меня хороший, буду вместо Федотова прикрывать. Для «вихря» это не дальность, тем более что у меня пара магазинов усиленных унитаров припасена. — Красный-пять на связи! — Как обстановка, прием! — Хреново все очень, товарищ капитан-лейтенант! – проорал на том конце провода Борисов. – Они зарылись под обломки, не достать! И обстреливают плотно, поле скоро сдохнет! Не дай бог, гранатометы подтянут, кранты тогда! — Четвертый что говорит?! — Еще десять минут требует! Он сейчас на прямой связи с «Орбитой», те почти вышли на дистанцию атаки. Управление маяком перехватил, процесс перенастройки запущен. Держаться нужно, обязательно! Что с летунами? — Летуны все, ПВО проснулась, – обломал я Борисова. – Не дрейфь, сержант, я прикрываю! Пошла синхронизация!.. Через десять секунд у меня на забрале высветилась схема театра военных действий, синтезированная баллистическим компьютером из данных, поступавших сразу с трех сканирующих систем – моей, Кыся и Борисова. Черт, как же хорошо все-таки, когда электроника нормально работает! Никаких корректировщиков не нужно, знай выбирай цель, и вычислитель тут же выдает оптимальную траекторию с учетом рельефа местности. Спрятались, ребятки, да не совсем. Вот я вас сейчас с фланга. Кто у нас первый кандидат на пулю в жбан?! «Вихрь» дернулся от отдачи, выплюнув усиленный унитар. Твердосплавная тяжелая пуля с урановым сердечником навылет прошибла несколько оказавшихся на пути обломков плит и облицовочных панелей и в конечной точке траектории с такой же легкостью прошила череп одного из пиратов. Я сразу перевел прицел на следующего противника и почти мгновенно выстрелил. Результат вновь превзошел ожидания – притаившийся за куском фундамента бугай сложился пополам и уткнулся лицом в землю. Второй пошел! Так, кто у нас следующий?.. Таким макаром я успел положить четверых пиратов, прежде чем они заподозрили неладное, а после пятого попадания меня кто-то вычислил и обстрелял из автомата. Пули прошли подозрительно близко, и я счел за благо сменить позицию – в быстром темпе отполз от старой лежки метров на двадцать в сторону и принялся удовлетворенно наблюдать, как унитары клюют стволы пальм и сшибают кусты на том месте, где я прятался полминуты назад. С новой позиции удалось поразить только троих. Впрочем, на большее я и не надеялся, сразу после третьего выстрела врубил усилитель и бодрым кабанчиком ломанулся в глубь зарослей. Там я заложил широкий крюк и выбрался к обрезу «зеленки» на противоположном фланге. Отсюда противник был виден даже лучше, не понадобилась дополнительная картинка со сканеров ребят. — Пятый, как слышишь, прием! С моей позиции Борисов не просматривался. Судя по схеме боя, он укрылся с противоположной стороны рубки и прижимал огнем противника. Кысь с крыши обзор имел куда более широкий и унитаров не жалел, отвечал короткой очередью на любое движение. Пираты азартно палили в ответ, причем столь плотно, что защитное поле работало уже чуть ли не в постоянном режиме. То и дело ответные выстрелы парней отражались от внутренней поверхности силового пузыря и рикошетили почем зря, но с этой напастью приходилось мириться. Судя по мерцанию призрачного купола в момент контакта с пулями, генератор долго не протянет. Сколько тут у нас натикало?.. Ага, еще пять с небольшим минут. — Синий-один, прием! – вызвал я Юциуса, не надеясь в общем-то на ответ. — На связи! — Что с маяком? – Не прерывая разговора, я взял на прицел особо рьяного пирата и нажал на спуск. Обломок стены за его головой расцветился брызгами крови напополам с крошками пенобетона, и почти обезглавленное тело кулем свалилось на землю. – Управление перехватили? — Практически, – буркнул майор. – Перенастройка идет успешно, еще две минуты. Потом пара минут на тест, и готово. — Сможете доделать самостоятельно? — Что у вас там? — Ребят прижали, можем не успеть смотаться, – пояснил я, выцеливая очередную жертву. – Млять! Красный-четыре, гранатометчик на три часа!!! Один за другим три унитара, без пауз. Последним выстрелом удалось зацепить фигуру с характерной трубой на плече, и граната ушла косо вверх, безвредно рванула в высоте. Незадачливый гранатометчик тут же разлетелся на крупные ошметки, словив пулеметную очередь. — Кысь, не спать!!! Прижали нас, Синий-один! – Блин, некогда объясняться, вон еще лезут! – Берите на себя управление, нам нужно срочно уходить из рубки. Ох ты ж падла! Засекли-таки! Я чудовищным прыжком, усиленным сервоприводом, ушел из зоны поражения гранаты, но несколько осколков меня зацепили, срикошетив на излете от защитного поля. Перекатившись пару раз, я укрылся за толстым стволом полупальмы-полукипариса – странный гибрид, однако! – и затаился на время. Пусть успокоятся немного. Далеко бежать нет смысла, а сразу стрелять чревато – вычислят. Лучше выждать. — Синий-один, как слышите, прием! — Красный-один, не выйдет, – устало произнес Юциус. – Радиорубка на базе как ретранслятор. Без нее ничего не получится. — А, мать ее! – выругался я в сердцах. – Константинов, отвечай!!! — Четвертый на связи, – недовольно пробурчал наш главный хакер. Как же, от работы отрываю. – Занят я! — Закрывай лавочку, сейчас вас накроют! — Мне нужно еще три минуты, – отчеканил ефрейтор. – Веду «Орбиту» к цели. Обеспечьте время. Н-да, а ведь он прав. Чего-то разволновался я излишне, а офицеру это по чину не полагается. Есть приказ, и его надо выполнить. Смерть – досадная помеха. Мои же слова, не далее как позавчера мичману Литке втирал. Ну что, понеслась?! — Кысь, Борисов – беглый огонь! Отвлеките их на себя, мне нужно… Договорить я не успел – в дальнем конце базы, где всего четверть часа назад располагались ангары авиатехники, раздался громкий треск, сопровождаемый ревом движка, и из груды хлама вырвался на волю покореженный глайдер. Несмотря на потрепанный вид, в воздухе он держался уверенно. Выкрутив увеличение на максимум, я разглядел под одним крылом исправную турель скорострельной пушки, а под другим – пару ракет на пилонах. Зависнув на секунду на месте, аппарат повернулся носом в нашу сторону и рванул к радиорубке. — Кысь, гранатомет готовь!!! – заорал я, лихорадочно всаживая унитар за унитаром в фонарь кабины. Черт с ней, с маскировкой! Сбить наводку любой ценой! Иначе уже через несколько мгновений от нас мокрого места не останется. Маневр мой не остался незамеченным – в опасной близости засвистели пули, несколько клюнули ствол гибрида, одна ударила в плечо, но срикошетила от силового поля. Я не обращал на это внимания, пока «вихрь» не щелкнул вхолостую. Откатившись от спасительного дерева, я умудрился в движении выщелкнуть опустевший магазин, затем несколькими мощными прыжками на сервоприводе ушел из засвеченного сектора и укрылся в слепом пятне за свечкой радиорубки. Воткнул магазин с уэсками, перевел дух и осмотрелся. Мой демарш возымел действие – нервы у пилота не выдержали, и он чуть отвернул от цели. Клюющие бронестекло усиленные унитары все же не шутка, впечатление производят зверское. Образовавшейся заминкой поспешил воспользоваться Кысь, торопливо выпаливший из «горыныча» кумулятивной гранатой, но летун на это среагировал, дернув машину, и болванка впустую прошибла правую плоскость аппарата. Один – ноль в пользу противника: дыру в крыле никак нельзя было назвать критическим повреждением. Ход перешел к пилоту глайдера, и тот сполна воспользовался предоставленной возможностью: скорострельная пушка выплюнула рой снарядов, и те с легкостью прошили радиолокационный модуль. Защитный пузырь замерцал, отразив несколько унитаров, потом мигнул последний раз и истаял без следа – генератор сдох от перегрузки. Следом с пилона сорвалась ракета, но в цель не попала – видать, систему наведения повредило обломками в ангаре. — Константинов!!! – проорал я, выкатываясь из мертвой зоны. Навел подствольник на глайдер, выжал спуск. Болванка гранаты вонзилась в днище машины, вспухла облачком разрыва, но аппарат даже не дернулся. Я лихорадочно воткнул в приемник следующий заряд и перекатился, спрятавшись в тени. Иллюминация вокруг была такая, что я напрочь забыл о стоявшей на дворе ночи, но тени в таких условиях предметы отбрасывали четкие, чем я в данный момент и воспользовался. — Е… ще… од… на… ми… – прохрипел ефрейтор и булькнул кровью. — Юциус, держи связь!!! — Принял. — Кысь, бей… Ответом мне стал сдвоенный грохот разрывов – граната, которую выплюнул «горыныч» нашего специалиста по тяжелому оружию, попала прямехонько в фонарь глайдера, и одновременно с ней в радиолокационный модуль угодила легкая болванка, выпущенная из подствольника кем-то из нападавших. Следующая секунда растянулась чуть ли не в вечность: я увидел, как Кысь упал на колени под ударами унитаров в силовое поле костюма, а прямо на него рухнул объятый пламенем глайдер. В то же мгновение волна спрессованного воздуха толкнула меня в грудь, отбросила в кусты, и следом за ней обрушился ворох обломков. В глазах почернело, и я на долю секунды потерял сознание. Очнулся сразу же, от резкого писка сканера. Бросил взгляд на забрало, матюкнулся глухо – серьезных повреждений нет. Энергоресурс двадцать процентов. Живем пока что. С трудом поднялся на колени, высунулся из чудом уцелевших кустов, огляделся. От радиолокационного модуля не осталось даже воспоминаний – на его месте громоздилась куча обломков с торчащим из нее хвостовым оперением глайдера. М-мать! Троих ребят потерять за единый миг! Хотя нет, метка Борисова на схеме мигала зеленым, в отличие от темно-красных точек, обозначавших Кыся и Константинова. Потратив несколько секунд и часть драгоценной энергии на тщательное сканирование местности, я обнаружил сержанта под слоем мусора шагах в двадцати от пепелища. Повезло, если бы голова и правая рука не торчали на поверхности, вряд ли бы я его отыскал. Так, а что с противником? Судя по заполошному мельтешению желтых точек на дисплее, противник перегруппировывается. Скорее всего, будут сейчас развалины прочесывать на предмет захвата пленных. Сложная задачка, однако. Сержанта вытаскивать надо, это не обсуждается. Причем времени у меня кот наплакал. Осталось решить, каким именно образом. — «Орбита», на связи Красный-один! – на всякий случай выдал я в эфир. Ответом мне стала тишина. Понятно, энергии мало, плюс поврежден модуль дальней связи. Крепко меня по шлему приложило. Вторая попытка: — Шершень-третий, прием! И тут облом. Улетели птички, не стали вокруг острова крутиться. Или опять же с передатчиком беда. Ну, родные, хоть вы не подведите! — Синий-один, прием! — Слышу вас хорошо, Красный-один! – моментально откликнулся Юциус. В голосе его проступала плохо замаскированная радость. Я довольно осклабился – в порядке передатчик, живем! — Готовьте эвакуационный транспорт, вариант два, – устало выдохнул я. – На двух человек. Что с «Орбитой»? — Не знаю, связь прервалась. Эвакуацию готовим. Дайте пеленг. — Чуть позже, –отмахнулся я. – Все, конец связи. Опять полная неизвестность. Хорошо, если удалось выполнить задуманное и флот ушел в прыжок. В этом случае он будет в системе в ближайшие трое суток или даже раньше, смотря какие корабли задействованы. Но эти трое суток еще нужно продержаться… Запустив сканер в активный режим, я подгадал момент, когда большинство желтых точек сосредоточится за руинами бывшего радиолокационного модуля, и тенью проскользнул к бесчувственному Борисову. Залег рядом, застыл на несколько мгновений, дождавшись, пока «хамелеон» полностью не сольется с окружающим пейзажем, и очень осторожно, стараясь не выдать себя резкими движениями, запустил тест на сержантском костюме. Результат диагностический комплекс выдал утешительный – пара сломанных ребер, небольшие компрессионные повреждения внутренних органов и сотрясение мозга средней тяжести. Легко отделался, в общем. Автоаптечка сработала в штатном режиме, по уши накачала раненого стимуляторами и обезболивающими, но в себя Борисов пока что не пришел. Оно и к лучшему, а то демаскирует обоих ненужными телодвижениями. Суета в разгромленном лагере между тем усилилась. Осознав, что непосредственная угроза миновала, местные обитатели спешили вылезти из щелей, в которые забились в поисках укрытия. И кто-то умный и решительный не замедлил этим воспользоваться и твердой рукой принялся наводить порядок в пока еще дезорганизованной толпе изрядно напуганных людей. Сканер запищал, уловив закономерность в построении десятка точек, символизирующих противника – бойцы из числа наиболее стойких растянулись частой цепью и направились в нашу сторону, с двух сторон обтекая завалы на месте радиорубки. Черт, не получится по-тихому смыться. Ладно, рисковать так рисковать! Я врубил сервоусилитель, поднялся на корточки, одним рывком извлек сержанта из-под кучи мусора, взвалил на спину и в положении пригнувшись рванул в сторону ближайших зарослей. «Хамелеон» выключился, но я удачно ушел из освещенной заревом пожара полосы, так что мне почти удалось незаметно добраться до спасительной «зеленки». Но, как известно, «почти» не считается – кто-то излишне глазастый уловил бросок темного силуэта на светлом фоне, и вслед мне засвистели унитары, взрывая фонтанчиками землю и сшибая ветки. Я успел нырнуть в колючие кусты, а потому поймал в спину – вернее, в бесчувственного Борисова – всего лишь два попадания. Третья пуля задела по касательной голову и срикошетила от силового поля. Заросли против чаяния безопасности не обеспечили – противник принялся палить наугад из всех стволов, разбив «зеленку» на сектора. Пули летели столь густо, что пришлось распластаться на земле и дальше передвигаться ползком, подтягивая Борисова за петлю на «разгрузке». Повышающийся склон на этот раз сыграл на руку пиратам, и я то и дело рефлекторно втягивал голову в плечи, когда очередной унитар зарывался в землю прямо по курсу. К счастью, пока тяжелых попаданий не случилось, лишь пару раз било по касательной. До гребня я, учитывая немалую ношу, добрался в рекордный срок. И здесь уже пришлось положиться на скорость, а не на скрытность – поросль кончились, метров десять вверх довольно крутой склон с редкими кучками кустов. Снова взвалив раненого товарища на спину, я максимально быстро понесся вверх, даже на выписывание зигзагов время тратить не стал. Маневр мой не остался незамеченным, однако огонь успели перенести всего двое или трое вражеских бойцов, поэтому мне удалось перевалить гребень, получив всего одну пулю в правую ногу и еще парочку в Борисова. С обратной стороны склон оказался не только крутым, но и усыпанным множеством валунов разного размера – от небольших, на несколько килограммов, до громадных глыб. Не рассчитав прыжка, я сорвался и съехал метров на тридцать вниз, собрав по пути все встреченные камни. Борисов бесформенным кулем проехался рядом и остановился чуть ниже. Пару секунд я восстанавливал дыхание, затем вновь подхватил сержанта и припустил в сторону показавшегося родным леса. Сейчас главное затеряться и отлежаться немного в каком-нибудь укромном местечке. Остановился, отмахав чуть ли не два километра по звериной тропке, вившейся меж деревьев. Местность была хорошо знакома – здесь неподалеку я беседовал с незадачливым «охотником», первой жертвой нападения на остров. Получилось неудачно – в полукилометре к востоку начинался обширный пляж, удобный для высадки с надувной лодки, но труднодоступный для полноразмерного судна. С этой стороны остров был пологим, на несколько километров от берега тянулась мель – глубины здесь не превышали десяти метров. Для «сирены» не очень хорошо, подойти вплотную к берегу не получится даже в надводном положении. Отсюда вывод – нужно искать более удобное место для эвакуации. Устроив Борисова в заросшей ложбинке, я прилег рядом и принялся изучать карту побережья. Результаты были неутешительными – подобный рельеф тянулся километров на пять и сменялся скалистым обрывом на севере. Получалось, что нужно пробираться к месту нашей с Федотовым высадки или к той бухточке с укромным гротом, где я встречал ребят. Руины базы мы покинули больше часа назад, но Борисов до сих пор не очнулся, что настораживало. Повторно запустив диагностический комплекс, я глубоко задумался. Компьютер показал ухудшение состояния сержанта – открылось внутреннее кровотечение в поврежденной селезенке, пока еще незначительное, плюс неведомо откуда взялся закрытый перелом правой берцовой кости. Видимо, последствие одного из попаданий. Долго напарник без квалифицированной медицинской помощи не протянет. Ему сейчас самое место в медотсеке «сирены». Кибер там хоть и устаревший, но надежный, любую дырку заштопает. Что же делать? Тянуть время и пробираться к одному из двух намеченных пунктов или прямо отсюда дать пеленг и ждать ребят на «зодиаке»? Второй вариант мне нравился мало – подставлю парней самым натуральным образом. Несколько километров в надводном положении, потом еще как минимум пара на открытой всем ветрам «надувнушке». Лучше подарок для толкового стрелка на господствующей высоте трудно выдумать. И плевать на ночь – небо очень некстати полностью очистилось от туч, залив окрестности тусклым светом Локи – одного из спутников Ахерона. Плюс ПНВ никто не отменял. А если у него еще и пулемет окажется под рукой? Результат в этом случае легко предсказуем. Но и тащиться по густым зарослям с тяжелым «трехсотым» на горбу удовольствие ниже среднего. Дилемма… Реальная жизнь однако же штука мало предсказуемая. Вот и сейчас выход нашелся против моей воли – неожиданно запищал сканер. М-мать! Все-таки организовали поиск, и весьма толково. Россыпи золотых точек на дисплее приближались с двух сторон, почти под прямым углом. Одна группа двигалась со стороны того самого пляжа, а вторая в хорошем темпе прочесывала лес от базы к берегу. Оставалось до них в лучшем случае метров пятьсот по прямой – сканирующая система в буйной растительности дала маху. Думать нечего, пора сваливать. Сунув «вихрь» в захваты на рюкзаке, я взвалил сержанта на спину вроде мешка с картошкой и покинул уютную ложбинку. Идти было неудобно, видимость сильно ограничивали густые кусты, но обратно на тропинку я выходить опасался. Через некоторое время продрался к скалам, что возвышались вдоль побережья, и побрел по границе «зеленки». Здесь меня разглядеть проблематично, а усилий на перемещение в пространстве затрачивалось значительно меньше. Правда, петлять пришлось постоянно, в соответствии с очертаниями скальной гряды. Вырвавшись из ловушки и удалившись от преследователей на порядочное расстояние, я присел отдохнуть и заодно вызвал «сирену»: — Синий-один, прием! Красный-один на связи. — Слышу вас хорошо, прием, – в очередной раз отозвался дежуривший у передатчика Юциус. — Готовьте транспорт, – прохрипел я – дыхание после марш-броска восстановить не успел. – Точка эвакуации – место первой высадки. Как поняли, прием?! — Принял, Красный-один! – заверил капитан. – Контрольный срок сорок минут. — Пеленг нужен? — Желательно. В реальном времени следить удобнее будет. Огневое прикрытие обеспечить? — Пока не знаю, – пожал я плечами. Юциус, понятное дело, этого не видел, но прекрасно понял по интонации. – У вас же все равно нечем. Готовьте лучше медблок к приему тяжелого «трехсотого». — Принял. Насчет нечем – есть пара ЗРК, самонаводящихся. Загрузили на случай воздушной атаки. — Приберегите, потом пригодятся, – отмахнулся я. Вот еще глупость, из ЗРК огневую завесу устраивать! – Конец связи. Завершив переговоры, я на всякий случай окинул взглядом дисплей с показаниями сканера. Непосредственной опасности не было, обе партии загонщиков встретились в точке, где я отсиживался некоторое время назад. Засекли они меня, что ли? Каким, интересно знать, способом? Ладно, фиг с ним, пора брать ноги в руки – до искомой бухточки минут двадцать ходу в лучшем случае.
* * *
Соваться к воде без предварительной оценки обстановки я постеснялся – кто его знает, может, тут с утра засада поджидает. Маловероятно, но все же. Поэтому устроился в зарослях на склоне, уложив Борисова в тени валуна, и принялся наблюдать за предполагаемой точкой эвакуации. Крошечный пляжик с последнего посещения ничуть не изменился, все такой же уединенный и безлюдный. Даже морская живность по песку не мельтешила – ночь все-таки, не самое удобное время для активной деятельности. Собственно, на песчаном берегу разглядеть какие-либо следы я и не надеялся – мелкую волну никто не отменял, – а на каменистой осыпи, что вела от подножия скалы к кустам, я при всем желании не смог бы уловить изменений. Так что наблюдал больше для собственного успокоения и чтобы время убить, на всякий случай сфокусировав сканер в передней полусфере, убедившись предварительно, что со спины не подкрадывается десяток-другой ворогов. Но все было спокойно – компьютер засек внизу несколько очагов биологической активности, которые идентифицировал как местную разновидность крабов – на редкость здоровенных и наглых. Мелькнула мысль о пиве, но я отогнал ее как крайне несвоевременную. Хотя чернореченский «Гиннесс» хорош, чертяка! — Синий-один, сколько еще ждать? – на всякий случай побеспокоил я Юциуса. — Ребята на подходе, расчетное время десять минут, – меланхолично отозвался тот. Совсем не спит, что ли? Вторые сутки уже пошли, между прочим. Кремень мужик, я бы только на стимуляторах держался. А этому хоть бы хны – бодр и весел, хоть сейчас в новую заваруху. Ладно, десять минут это не так много, надо потихоньку спускаться. Тем более что осыпь мелких камней в качестве пешеходной дорожки оптимизма не внушает. С грузом запросто сверзиться можно, и остановишься уже у самой воды, собрав по пути все встречные валуны. Убедившись, что пляж внизу не таит скрытой угрозы, я переключил сканер на круговой обзор и сразу же от души высказался трехэтажным матом, чего за мной обычно не водилось. М-мать! Как же я их прохлопал! Россыпь желтых точек обнаружилась всего лишь в паре сотен метров от нашей с сержантом лежки. Когда только успели, суки! И движутся целенаправленно, такое впечатление, что они нас засекли. Ума не приложу, как, но наверняка нас видят – уверенно прут сквозь густые заросли, обходя клыки скал, и направление выдерживают прямиком на пляж. Ладно, сейчас я вас встречу. — Синий-один, ускорьте эвакуацию! – проорал я, лихорадочно обшаривая гранатные подсумки. – Противник в непосредственной близости, боюсь, придется отбиваться. — Принял, Красный-один! – В голосе Юциуса прорезалась нотка беспокойства. – Может, точку изменить? — Не успею! – Какое тут точку менять, отрезали нам все возможные пути бегства. А с раненым сержантом на горбу по скалам особо не поскачешь. – Передайте парням, пусть готовятся поддержать огнем. Конец связи. При штурме базы ручные гранаты я не потратил и теперь этому обстоятельству весьма обрадовался. В подсумке их нашлось целых четыре штуки, да еще две у Борисова. Кстати, «вихрь» сержантский затерялся в груде мусора у радиолокационного модуля, да и от боекомплекта осталась всего пара магазинов уэсок. Ладно, не о том сейчас голова должна болеть… Рюкзачок с саперными приблудами снабдил меня тремя лазерными взрывателями и тремя активными, с встроенными мини-вычислителями. Эти я быстро запрограммировал через комп бронекостюма на срабатывание при приближении биологических объектов массой более пятидесяти килограмм, и раскидал гранаты широким веером, перекрыв промежуток между скалами. Оставшиеся – с лазерными взрывателями – расположил в два ряда непосредственно у лежки. За это время преследователи сократили расстояние между нами до ста метров. Еще чуть-чуть, и можно будет их шугануть. Для «вихря» на такой дальности не очень толстые стволы местных пальм препятствием не станут. Еще раз взглянув на показания диагноста сержантского костюма, я мысленно призвал Борисова продержаться еще немного и отволок его к краю осыпи, расположив головой к склону. Ну, с богом! Настроив сканер на переднюю полусферу и максимально увеличив разрешающую способность, я от бедра высадил из «вихря» магазин уэсок, прошив унитарами сектор на уровне пояса. Пара золотистых точек на дисплее погасла, остальные несколько замедлили движение. Ага, проняло! Вбив в приемную горловину автомата новый магазин, я затаился рядом с сержантом в ожидании ответных действий, но стрелять никто не решился. Своей экстравагантной выходкой я выиграл примерно минуту. Потом преследователи оправились от первого испуга и медленно двинулись вперед. И наверняка ползком, так что стрелять теперь бесполезно. А мы вот как сейчас сделаем: задрав автомат почти вертикально вверх, я выпалил из подствольника. Граната ушла в небо, зависла на мгновение в верхней точке траектории и по крутой параболе рухнула в лес метрах в пятидесяти от меня. Треск разрыва почти затерялся на фоне шума листвы, но я дожидаться реакции врага не стал, а просто прыгнул вперед ногами на склон, не забыв схватить Борисова за петлю на «разгрузке». Получилось не хуже, чем в детстве: мелкие камушки сработали как шарики в подшипнике, и я с громким шорохом съехал на пляж, своротив по пути несколько крупных булыжников. Проехался в конце спуска около метра по рыхлому песку, затормозил, но сзади всем весом наподдал бесчувственный сержант, и мы проскользили еще немного, пока я окончательно не завяз ботинками в песчаной подушке пляжа. Когда я собирал в кучу причудливо переплетенные конечности – свои и сержанта – наверху глухо бахнула граната, следом еще одна. Ага, нарвались. Сейчас вам еще парочка сюрпризов обломится… Ожидания меня не обманули – вскоре рванула третья болванка, стеганув осколками по древесным стволам. Сканер услужливо выдал сведения о вражеских потерях – на данном этапе противник лишился еще четырех бойцов. Желтых точек в зарослях на гребне осталось всего пять, но и такого количества стволов с избытком хватит, чтобы попортить нервы ребятам на «зодиаке». Кстати, сколько там натикало? Еще около пяти минут. Что ж, придется еще что-нибудь придумать. Ну, например, еще раз из подствольника пальнуть – три из пяти точек собрались тесной кучкой неподалеку от оставленной лежки. Вот только Борисова пристрою понадежнее… Сержанта я положил под скалой, обезопасив от возможного обстрела с гребня. Могут, конечно, гранату закинуть, но для этого нужно будет на открытое место выйти, а уж тут я шанс свой не упущу. Боеприпасов пока достаточно, можно просто длинными очередями бить, чтобы головы поднять не могли, а там и кавалерия подоспеет. Немного успокоенный такими мыслями, я выбрался из тени скалы и вскинул автомат, подбирая оптимальную траекторию для гранаты. Баллистический комп помог зафиксировать ствол в нужном положении, я нажал на спуск, про себя пожелав вражеским злыдням издохнуть в мучениях… и оказался на песке: в тот самый момент, когда осколочная болванка покинула канал ствола, на меня сверху неожиданно обрушилось нечто темное и тяжелое, сбив с ног. Я от растерянности выпустил автомат из рук, и он отлетел в сторону, а странное нечто придавило меня всей массой, боднуло в забрало раз, другой… В третий раз повторить этот трюк я не позволил – сам подался навстречу, подставив под удар защищенный шлемом лоб. Раздался звонкий треск, какой бывает, когда ударяются две пластиковых посудины, и загадочное нечто отпрянуло. Я же воспользовался выигранным мгновением и одним слитным движением, задействовав усилители, вырвался из-под противника. Откатился на пару метров, рывком из положения лежа на спине вскочил на ноги и застыл в пружинистой стойке. Мотнул головой, стряхивая песок с забрала, и криво ухмыльнулся – напротив меня замер в характерной позе закованный в десантную броню двухметровый детина. Похоже, обнаружился тот самый местный специалист, что так толково организовал атаку на захваченную радиорубку. Пару секунд, показавшиеся мне вечностью, мы простояли, оценивая соперника. А потом «десантник» прыгнул на усилителях и рывком преодолел разделявшие нас четыре метра. Выбросил ногу, целясь мне в голову, но я машинально принял правый маваси-гери на левое предплечье – классический блок на классический удар – и ответил в тайском стиле – жестким прямым правым в голову. Добавил стоп-удар с правой же ноги, оттолкнув противника, и завершил комбинацию мощным левым хай-киком. Почти как в учебнике – с доворотом корпуса и вложением массы. Прикрыться «десантник» не успел и сел на пятую точку, взрыв песок, но мгновенно оклемался и кувырком ушел из зоны поражения. И вновь мы застыли в оборонительных стойках, ловя малейшее движение оппонента – первая сшибка заняла пару секунд и особых преимуществ никому не принесла. Сейчас я разглядел противника в подробностях и мысленно приготовился к затяжной схватке: экипирован он был в стандартный десантный обвес, мало чем уступавший моему бронекостюму в плане боеспособности. Такой же сервоскелет, такая же усиленная ткань с броневыми вставками, стандартный бронежилет с «разгрузкой», а шлем так и покрепче моего будет. Плюс бронеперчатки и прочие налокотники-наколенники. Утешало одно – обвес был устаревшего образца, такие использовались в войсках лет тридцать назад. Соответственно, по энерговооруженности он моему костюму значительно уступал. Скосив глаза на индикатор заряда, я облегченно выдохнул – семнадцать процентов! Примерно на треть больше, чем в полностью заряженных батареях экипировки противника. Оно и понятно – мой костюм, как и первый, в котором я отправился на Ахерон, был рассчитан на длительные автономные действия. Десант же в отрыве от служб обеспечения работал очень редко, так что ему такая энергообеспеченность ни к чему – в любой момент поменял батарею и воюй дальше. Плюс автономной системой жизнеобеспечения стандартный десантный обвес не оснащен, а она в активном состоянии энергии жрала не меньше, чем защитное поле или сервоусилитель. На руку мне был и возраст вражеской экипировки – ресурс, видимо, уже порядочно выработан, и мой последний удар не остался без последствий: забрало оппонента пересекла тонкая трещина. Мелькнула мысль попросту расстрелять «десантника» из пистолета, но я отбросил ее как нерациональную – энергия у него еще есть, пока защитное поле пробью, он до меня доберется. А вот конечности хоть и массивные тупые предметы, но все же их кинетическая энергия куда меньше, чем даже у пистолетного унитара, и активная защита на них не реагирует. Быстрее его забить насмерть получится, чем пристрелить. Похоже, оппонента посетила аналогичная мысль, потому что он в очередной раз прыгнул, сократив дистанцию, и даже обманул меня – сделал финт правой ногой и с оттягом въехал левой мне по ребрам. Усиленная броня не помогла – бок прострелило острой болью, однако поддаться ей я себе не позволил: выбросил стопорящий левый ган-сао навстречу правому свингу. Затем точно так же отразил аналогичный удар с левой и перешел в контратаку – перевел блок в захват за плечо, дернул противника на себя и коротко боднул его в забрало. Тонкая трещина на пластике начала ветвиться, но я не удовлетворился результатом и мощным толчковым маэ-гери отбросил «десантника» назад, а потом с разворота выстрелил вдогонку левой ногой в классическом усиро-гери. Что удивительно, попал, и сбил оппоненту дыхание – тот рухнул на колени, хватая ртом воздух. И броня не помогла. Воспользовавшись полученным импульсом, я отскочил немного назад, чтобы не попасть в захват, и размашистой «вертушкой» по шлему сшиб успевшего подняться противника на песок. Следующий чисто рефлекторный удар – добивающий ногой в голову – нарвался на захват невероятно быстро оклемавшегося «десантника». Неуклюжим, но от этого не менее действенным движением он уронил меня рядом с собой и проворно взгромоздился сверху, вознамерившись провести добивание, принесшее победу огромному количеству бойцов миксфайта. Спас меня вовремя выполненный контрприем – я не позволил ему занять позицию «маунт», крепко обхватив ногами за пояс, застопорил удары сверху, захватил его за правое запястье и, улучив момент, закинул левую ногу за голову, надавив на шею. Оказавшись в столь выигрышном положении, мощным движением сбросил противника с себя и провел один из самых знаменитых приемов самбо – рычаг локтя. И вот тут сказалось мое преимущество в энергообеспечении – противостояние сервоскелетов, по мощности равных друг другу, растянулось почти на пять секунд и завершилось, когда из батареи «десантника» утекли последние крохи энергии. Рука оппонента противно хрустнула, переломившись в локтевом суставе, тот истошно заорал, а я с размаху засадил левой пяткой ему по забралу, щедро расходуя остатки энергии, потом еще раз, и он наконец заткнулся. Именно в этот миг в зарослях на гребне рванули одновременно все три оставшиеся гранаты. Я от неожиданности выпустил покалеченную руку «десантника», откатился в сторону, подхватив в движении валявшийся на песке «вихрь», и застыл на одном колене, контролируя обрез «зеленки» в десятке метров наверху. Успел как раз вовремя, чтобы одной длинной очередью срезать двух одуревших от ужаса пиратов в стандартной для острова гражданской экипировке. Эти хлопот не доставили – прошитые унитарами в нескольких местах, они сломанными куклами скатились по склону и застыли на середине подъема. — Красный-один, ответь Желтому-первому! – ожил передатчик. Я нервно дернулся, но заставлять Волчару ждать не стал: — Красный-один на связи. — Три минуты до высадки, – известил Игнат. – Готовься. Огневая поддержка нужна? — Вроде нет, – ответил я, продолжая контролировать гребень, и покосился на дисплей. Желтых точек в пределах досягаемости не наблюдалось. – Кажется, отбился. Но вы поторопитесь, у меня тяжелый «трехсотый» и пленный до кучи. — Принял, Красный-один! – В голосе Волчары невольно прорезалось уважение. – Когда успел?! — Потом расскажу! – отмахнулся я. – Идите по пеленгу. Конец связи. Переключив сканер на круговой обзор, я глянул на индикатор батареи – три процента, беда совсем! – и осторожно приблизился к распростертому на песке «десантнику». Вид он имел весьма потрепанный: забрало шлема покрыто сеткой трещин, правая рука вывернута под неестественным углом, но левая силится дотянуться до кобуры. В себя пришел, только соображает пока плохо – пистолет на правом боку, в таком положении не дотянуться. Видимо, аптечка сработала, ввела «пейнкиллер» со стимулятором, вот он и геройствует. Привстать пытается, еще немного, и получится. Легким пинком в грудь я вернул поверженного «десантника» на песок и вытащил из кобуры знакомый по Базе-центральной «дефендер». Освободил оппонента от ножа, сдернул с пояса подсумок с гранатами и отступил на шаг. «Манлихера» при пленном не оказалось – видимо, оставил на скале перед прыжком. Или улетел куда-то, когда я с ним работал. Не суть важно, главное, что теперь он относительно безопасен. И похоже, окончательно оклемался – здоровой рукой дотронулся до шлема, и потерявшее прозрачность забрало откинулось на лоб, открыв лицо. Ох ты ж мать моя женщина! Негр! Вернее, афрофранцуз, так политкорректнее будет. Движением ствола я приказал пленнику встать. Тот подчинился, хотя и пошатывался от боли и слабости. — Ты кто? – забросил я пробный шар. Оппонент заданный на интере вопрос прекрасно понял, но отвечать не спешил. — Ну как хочешь! – пожал я плечами. Не время сейчас и не место подробный допрос учинять. Вот доберемся до «сирены», там и поговорим по душам. До Океанариума часов восемь идти, набеседуемся досыта. И я потерял к пленному интерес, сосредоточившись на контроле обстановки. Считаные минуты до прибытия «зодиака» остались, самое опасное время – поддашься эйфории, и кранты. Тем более уже шум водомета слышен. Было бы светло, и лодку бы разглядел. Хотя и сейчас разгляжу, режим ночного видения никто не отменял, просто неохота к зарослям спиной поворачиваться. Пленного однако же такое отношение прямо-таки покоробило. Он смешно сморщился, сразу же закатив глаза от боли в покалеченной руке, но пересилил себя и спросил: — Ты кто? Федерал, да? Как вы нас нашли?! Все тот же французский выговор, хоть и пользуется интером. Не ошибся я с его происхождением. — А тебе не все ли равно? – хмыкнул я. – Попались уже, прикрыли вашу ла… Договорить я не успел – противно запищал сканер, высветив неведомо откуда взявшиеся желтые точки на срезе зарослей. Одна, две, три, пять… Черт, энергия почти на нуле! Вот и засбоила аппаратура! М-мать!!! Я же и одного попадания не выдержу!.. Тело сработало само, и я безо всякого участия сознания метнулся к пленному афрофранцузу. Успел рвануть его на себя, закрываясь от выстрелов, и тут же в спину ему впились первые унитары. Спас меня гражданский калибр «манлихеров» – пули прошибали один слой брони и человеческое тело, но второй был им уже не под силу. Пленник моментально обмяк, повиснув на мне, и я начал медленно отступать к воде, то и дело содрогаясь от попаданий. Воспользоваться собственным автоматом не получилось – он оказался зажат между мною и телом «десантника». Оставалось лишь надеяться на чудо… И чудо не замедлило явиться в лице команды «желтых» – «зодиак» уткнулся пластиковым носом в песок, и Волчара с Сашкой в два ствола смели нападавших с гребня, до кучи всадив туда пару гранат из подствольников. Игнат остался контролировать обстановку, а Сашка шустро выпрыгнул из лодки и ринулся мне на помощь. — Сержанта хватай! – крикнул я, и жестом показал направление. – Этого жмура я сам дотащу! Парень рванул к скале и через считаные секунды вернулся с Борисовым на плечах. Добрел до «зодиака», свалил неожиданно грузного в бессознательном состоянии сержанта в лодку и помог мне заволочь туда же пленника – против ожидания, тот был еще жив, но, судя по состоянию, долго не протянет. Рухнув на пластиковое днище следом за ранеными, я облегченно заорал Волчаре: — Игнат, валим!!!Система Риггос-2, планета Ахерон, акватория Внутреннего моря 31 марта 2535 года, ночь До подводной лодки добрались без приключений – видимо, давешний афрофранцуз являлся последней сколько-нибудь значимой боевой единицей в закромах обитателей разгромленной базы. Вслед нам не раздались пулеметные очереди, не понеслась самонаводящаяся ракета, даже завалящий снайпер не попытался отправить «зодиак» на дно. Сложнее всего пришлось с ранеными – сержант хоть и был плох, но вполне транспортабелен, а вот пленник мог испустить дух в любой момент. Что нежелательно, его еще допросить нужно. Неважно каким способом. А тут еще дал о себе знать ушибленный бок – в горячке боя я о нем совершенно забыл, к тому же наверняка аптечка сработала, но теперь он на каждое движение отзывался вспышкой острой боли. Поэтому я вздохнул облегченно, когда прямо по курсу вода забурлила и на поверхности показалась плоская спина субмарины. Встречал нас Петренко. Универсальный специалист ловко закинул на «надувнушку» швартовочный конец, который не менее ловко поймал Сашка, и вскоре «зодиак» был надежно привязан к подлодке, а мы выгружали раненых. На гладкой обшивке «сирены» стоять было неудобно, и, если бы не помощь Петренко, я бы наверняка принял внеочередную морскую ванну. — Пал Палыч, готовь быстро шлем! – первым делом заорал я, когда оказался в знакомом коридорчике жилой палубы. – Этого полудохлика надо выпотрошить, пока он совсем ласты не склеил!!! По случаю нашего прибытия Юциус покинул укромный закуток резервной рубки и лично встретил нас в жилой зоне. Тут же крутился второй навигатор, по совместительству штатный лекарь, сиречь оператор медицинского кибера. Это оказался тот самый хамоватый парнишка, что меня из ходовой рубки выставил. — Да брось ты его! – отозвался капитан и склонился над освобожденным от шлема и большей части сбруи Борисовым. – Сержантом надо сначала заняться. Да и у тебя с организмом явный непорядок. Ага, быстро он меня вычислил! Заметил, видать, как я скривился от боли, когда носилки с Борисовым на палубу опускал. Впрочем, медик-навигатор времени зря терять не стал и принялся осматривать пленного. Через несколько секунд он мотнул головой: — Не жилец. Еще сколько-то протянет, в лучшем случае четверть часа. Давайте сержанта в медблок, да и сами загляните, как свободная минутка появится. — Пал Палыч, тащим этого жмурика ко мне в каюту! – взял я процесс в свои руки. – Реально нужно его выпотрошить, множество вопросов отпадет. Шлем приволок? — Приволок, – вздохнул Юциус, убедившись в бесперспективности дальнейших пререканий. – Взяли! Я направил Волчару с Сашкой в помощь навигатору, а мы с капитаном уволокли афрофранцуза в кубрик и разместили на откидной койке, застелив ее предусмотрительно прихваченным Юциусом брезентовым чехлом от какого-то довольно большого прибора. Я по пути на субмарину обильно залил раны пленника репарирующим гелем, но все равно пачкать постель кровью не хотелось. Капитан приподнял веко пленника, посветил крошечным фонариком ему в глаз, буркнул что-то нечленораздельное и нахлобучил на голову раненого шлем мнемосканера. Затем пробежался пальцами по сенсорной панели. — Процесс пошел. Я думаю, ему уже все равно, насколько интенсивным будет сканирование. Я от его слов отмахнулся и принялся избавляться от снаряжения, так что вскоре на полу рядом со второй кроватью выросла целая куча барахла. В этот раз «потрошение» осуществлялось в непосредственной близости от вычислителя, поэтому выступать в роли ретранслятора не было необходимости. Избавившись от «сбруи», я с огромным облегчением рухнул на койку и тут же скривился от боли. Прощупал бок, не защищенный бронежилетом, и обнаружил перелом как минимум одного ребра. Здоровый, сука, лось этот афрофранцуз! Если бы не броня, он бы из меня тем пинком дух напрочь вышиб. Сломанным ребром однозначно бы не отделался. Можно сказать, повезло. Сделав этот неутешительный вывод, я устроился поудобней, чтобы не беспокоить пострадавшую часть тела, прикрыл глаза и погрузился в себя. Думать о чем-либо не хотелось, в голове стояла звенящая пустота. Так у меня часто бывало после тяжелого боя. А тут еще двоих ребят потерял, а третий в реанимации. Но осознаю я это позже, часа через два, когда мандраж пройдет. — Готово! – вывел меня из полузабытья голос Юциуса. – И он готов… Добила процедура. — Забей, Пал Палыч! – посоветовал я, с трудом разлепив веки. – Их скоро всех в расход пустят. По крайней мере, я на это надеюсь. Когда сможешь информацию проанализировать? Интересуют последние двое суток. — Часика через полтора придешь, – буркнул капитан. – Черт, ненавижу, когда под аппаратурой «клиенты» мрут. — А что, не первый случай? – хмыкнул я. Оставив выпад без ответа, Юциус снял с головы отмучившегося пленника мнемосканер, еще раз пристально глянул на меня и вышел из каюты. После ухода капитана я еще минут десять провалялся в койке, затем неохотно поднялся и отправился на поиски Волчары с Сашкой – надо труп убрать, не будет же он у меня в соседях до самого Океанариума. А один я с этой задачей не справлюсь. Волчара обнаружился в коридоре жилой палубы, как будто специально меня ждал – я с ним столкнулся, едва выбрался из каюты. Рядом дежурил универсальный специалист, так что решить проблему с «двухсотым» удалось быстро – Игнат при помощи Петренко отволок тело на техническую палубу и поместил в холодильник. Избавляться от трупа нерационально – по прибытии в Океанариум афрофранцуза нужно будет тщательно обыскать и не менее тщательно выпотрошить память его баллистического вычислителя. Покончив с перемещением тела, мы с Игнатом уединились в моей каюте. У меня к этому времени накопилось много вопросов, требовавших незамедлительных ответов. — Где Шелест с ребятами? – первым делом поинтересовался я, устроившись на родной койке. Игнат занял оставшуюся лежанку, брезгливо сбросив на пол брезент. — На штурмовике в Океанариум ушли, – сообщил он, уставившись в потолок. – Там дозаправка, и на Базу-7. Или через телепорт, как получится. — Через телепорт вряд ли, – лениво помотал я головой, вспомнив кипеш, поднявшийся после прибытия Сашки. – Не дадут. Скорее машину заправят и отправят с глаз долой. — Ага, – поддакнул Игнат. – В любом случае мы их в Океанариуме не застанем. Улетят уже. У нас, кстати, какие планы? — Догонять будем, – пожал я плечами. – Лично мне у подводников гостить не с руки. Я вообще не знаю, получилось у нас или нет. — Скорее да, чем нет, – переиначил классику на свой лад Волчара. – Вы управление маяком перехватили и радиорубку раздолбали. Это раз. — Рубку они сами раздолбали, – скорее из вредности возразил я. – Глайдером. Заодно Кыся с Константиновым в расход пустили, суки! — Не о том речь, – отмахнулся Игнат. – Ребят потом помянем, как полагается. Короче, связь перехватили и один пункт управления уничтожили. «Орбита» тоже вроде бы успела разнести объект. — Вроде бы? У вас тоже связь оборвалась? — Ага. Они успели доложить, что вышли на цель. Потом оператор крикнул: «Пошел залп!», и все, как отрезало. Больше ничего не знаем. — С Базой-7 связаться пробовали? — Напрямую нет, побоялись демаскировать себя. А вы все ушли, вашим каналом воспользоваться не получилось. Хотя сейчас, думаю, можно Океанариум вызвать. — А смысл? Уточнить, улетел Шелест или нет? Вряд ли они что-то еще скажут… Черт, и энергии в батарее практически ноль, заряжать надо. Это несколько часов минимум. — У Борисова возьми, – предложил Игнат. — У него вообще сухо, ему еще больше досталось. Не вариант. Придется, видимо, до Океанариума добираться, а уже оттуда с ребятами на Базе-7 связываться. Они первым делом должны были с Бурной поговорить, узнать, ушел флот или где. — И что нам это даст? — Как что? – удивился я. – Если флот ушел, значит, засекли координаты и прыгнуть через гипер успели. Тогда явятся в Систему в течение трех суток. Но я думаю, раньше гораздо. И пиратам кирдык. А вот если не успели, тогда к нам пушной зверек придет. Думаешь, клан станет и дальше придерживаться политики тихого вторжения? Нифига подобного, соберут технику и живую силу в кулак да и раскатают всех, кто сопротивляться станет. Им теперь терять нечего. — Утешил, блин! – в сердцах высказался Волчара. – Думаешь, не отобьемся? — Тут пятьдесят на пятьдесят, – не стал я кривить душой. – Если все закрома выгребете, может, и отобьетесь. Только обескровит вас такая атака, однозначно. Лет десять, а то и двадцать восстанавливать промышленный потенциал придется. Игнат глубоко задумался. — И это самый оптимистичный прогноз, – добил я. – Если маяк остался в их руках, они рано или поздно контроль над ним восстановят, это дело пары недель, край месяца. Потом в Систему явится весь клан в полном составе. От такого лакомого куска господа пираты не откажутся. И тогда вас в лучшем случае всех уничтожат, в худшем – станете рабами. Потому как федералы сюда доберутся лишь через несколько лет. А за это время ребятишки из клана здесь укрепятся так, что без полноценной военной кампании не обойдешься. Так себе перспектива, согласен. Впечатленный описанной картиной Волчара погрузился в собственные мысли и перестал реагировать на внешние раздражители, а я отвернулся к стенке и попытался заснуть хоть ненадолго. Вроде получилось, потому что какое-то время я провел в странной полудреме, а потом резко вскочил, как от укола. Скосил глаза на часы. Ага, пора с Юциусом пообщаться. Игнат все так же пребывал в глубокой задумчивости, и тревожить я его не стал, просто потихоньку выбрался из каюты. Капитан Юциус обнаружился в резервной рубке. Он развалился в кресле и просматривал мельтешащие на мониторе кадры, изредка останавливал их и барабанил по клавиатуре. Услышав шорох за спиной, он обернулся и кивнул на место второго навигатора. — Присаживайтесь, Сан Саныч. — Благодарствую. Есть что-нибудь интересное? — Смотря что считать таковым. Хотя бы примерно опишите круг интересов. — Как они нас с сержантом вычислили? – озвучил я вопрос, мучивший меня уже несколько часов. — Элементарно. У Борисова взрывом передатчик повредило, и он начал в эфир код опознавательный выдавать. Они на него наткнулись, когда принялись сканировать эфир после нападения. Запеленговали, и все. А дальше вы и сами знаете. — Почему я тогда вызов не принял? – не поверил я. — А вы эфир слушали? – парировал капитан. – Вот то-то и оно. Передатчик в пассивном режиме работал, не вызывал конкретного абонента, а просто орал на определенной частоте. Специально частоты перебирать не будешь и не услышишь. — М-мать! Действительно элементарно. Хорошо хоть ракетой не накрыли по пеленгу. — А вот это вряд ли. Они вас в плен взять хотели очень сильно, поэтому лучших людей на перехват отправили. Этот ваш афрофранцуз – Франсис Соро – служил в Десанте, потом во французской колониальной пехоте. Профессионал высокого уровня, командовал охраной базы. Это он контратаку на радиолокационный модуль организовал. И на вас охотился с десятком рядовых боевиков. — Будь у них хотя бы несколько человек с десантным снаряжением, раскатали бы они меня, однозначно! А так сам попался. Я его, кстати, живым взял, хотел побеседовать, но пришлось им прикрываться – своя шкура дороже. Не повезло ему, короче. Еще что-нибудь узнали интересного? — Вроде бы ребятам на орбите удалось второй пункт управления уничтожить, – сказал капитан. – Стопроцентной гарантии не дам, но у покойного Соро были такие сведения. Правда, бот наш сбили, не дали уйти. Про базу на Мьёллнире ничего у него в мозгах нет. — Вы меня конкретно успокоили, Пал Палыч! – Все, можно вздохнуть с облегчением. С нашей стороны все условия для прибытия Флота созданы. – Еще бы с Базой-7 связаться… — Пока никак, – огорчил меня собеседник. – Передатчик очень слабый, видать, экономили на всем. Часов через пять можно будет всплыть и через Океанариум ретранслировать запрос. — Ну что ж, в таком случае остается только ждать! – поднялся я из кресла. – Если узнаете еще что-нибудь важное, дайте знать. — А вы куда сейчас, если не секрет? — Врачу пойду сдаваться, бок болит, сил нет…
Система Риггос-2, планета Ахерон, акватория Внутреннего моря 31 марта 2535 года, утро Общение с медиком свелось к тщательному просвечиванию моего организма во всех возможных диапазонах, по результатам которого хамоватый навигатор вкатил мне пару инъекций, наложил давящую повязку и отправил спать. Я возражать против такого сценария не стал и вернулся в каюту. Против ожидания, Игната я здесь не обнаружил – видимо, додумал думку тяжкую и ушел, скорее всего, сейчас Сашке мозг компостирует. Оно и к лучшему, несколько часов относительно здорового сна не повредят. Я вдруг почувствовал дикую усталость и рухнул на лежанку, даже не озаботившись раздеванием. И в сон провалился сразу же – зараза-медик, видимо, успокоительного кольнул. Проснулся почти мгновенно. По крайней мере, в первый миг мне именно так и показалось, но через несколько секунд я осознал, что из объятий Морфея меня выдернул Игнат – он экспрессивно тряс меня за плечо и приговаривал: — Тарасов, подъем! Подъем, туда-сюда! Ну, медик, я тебе покажу – небольшая доза транквилизатора! — Че случилось-то?.. – вяло отмахнулся я, продрав глаза. – Только прилег, уже будят! — Хрена се, только прилег! – возмутился Волчара. – Уже пять часов продрых. Подъем, говорю! На дистанцию прямой связи вышли, сейчас будем с Океанариумом базарить. Часа полтора ходу всего осталось. Я рывком сел и помотал головой, прогоняя сонную одурь. Взгляд на часы подтвердил правоту майора – чуть меньше пяти часов, но это несущественно. Обхлопал себя, убедился, что одет и при пистолете, и нехотя поднялся с кровати. — Куда идти? — В ходовую рубку, там сам кэп сейчас. Сказал, бегом, он долго ждать не будет. — Ну побежали тогда! – Я нахлобучил на голову пилотку и вопросительно глянул на Игната. – Борисов как? — Нормально, жить будет, – отозвался тот, выбираясь из каюты. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. До места назначения добрались быстро, и в этот раз препятствий чинить нам никто не стал. В ходовой рубке были заняты оба кресла – в одном расположился давешний навигатор-медик, во втором – капитан. Последний сосредоточился на аппаратуре связи и на нас не обратил ровно никакого внимания, а его напарник окинул нас зверским взглядом, но промолчал. Мы с майором кое-как устроились в тесном закутке, облокотившись на переборки, и принялись ждать. Капитан выводить звук на динамики не спешил, ерзал пальцами по сенсорному дисплею и сосредоточенно прислушивался к чему-то в наушниках. Лицо его, и без того серьезное, приняло озабоченное выражение. Через несколько секунд он беззвучно матюкнулся, скинул беспроводную гарнитуру с головы и включил громкую связь. В первый момент я ничего не разобрал сквозь треск помех, потом слух вычленил размеренную скороговорку: — Охотник-первый, прием! Заходит с запада, не упусти! Так, молодец! Уходи, уходи, млять! На хвост сел… И далее в том же духе. Я обменялся недоуменным взглядом с Волчарой и уставился на капитана. — Что это за хрень?! – осведомился в пространство Игнат. — В Океанариуме идет бой, – твердымголосом произнес капитан. – Порт атакован с воздуха неизвестной группировкой. Несколько платформ сильно покорежены, две захвачены. Потеряно два купола, еще по крайней мере три повреждены ракетными ударами. — Наши друзья из клана хулиганят? – хмыкнул я. – Интересно, как они на такое решились… — Мне тоже интересно, – поддержал капитан. – Хотя сдается, что это от безысходности. Больно уж быстро, без планирования и предварительной разведки. Похоже на жест отчаяния. — Или месть, – поддакнул Игнат. – Вы связались хоть с кем-нибудь или по гвалту в эфире все поняли? — Диспетчер шестнадцатого купола отозвался, – пояснил капитан. – В любом случае нам туда, его прямая обязанность разъяснить обстановку. В районе стыковочного узла пока спокойно, бои идут в противоположном секторе города. Но там несладко – несколько десятков боевиков прорвались в один из жилых комплексов, взяли заложников. Наши люди ограничены в средствах. Как долго это будет продолжаться, предсказать сейчас невозможно. — Наши дальнейшие действия? – поинтересовался я для проформы. — По плану, – невозмутимо отозвался кэп. – Идем по графику, стыкуемся с шестнадцатым куполом, высаживаемся. Дальше по обстановке. Еще вопросы есть? — Сколько у нас времени до прибытия? — Чуть меньше полутора часов. Это хорошо. Подготовлю оружие и снаряжение, да и Сашку с Игнатом настропалю. Чует мое сердце, придется в заварухе поучаствовать.
Глава 4
Система Риггос-2, планета Ахерон, акватория Внутреннего моряОбещанные капитаном полтора часа прошли в томительном ожидании. Из ходовой рубки мы перебрались в резервную – тут хотя бы места было достаточно, к тому же притащили из кают складные табуретки, так что устроились даже с удобствами. В порядочно захламленное помещение сейчас набились все, кто не входил в команду судна: Юциус оккупировал кресло у пульта и врубил передатчик, задействовав мой подзарядившийся шлем в качестве ретранслятора, я на правах хозяина девайса занял место второго навигатора, а Волчара с Сашкой и до кучи мичман Литке устроились тесным кружком рядом. Поначалу капитан просто шарил по диапазонам и периодически перехватывал обрывки разговоров как с нашей стороны, так и со стороны нападавших. Однако знатоков французского языка среди нас не нашлось, а программы синхронного перевода в вычислителе не было, так что вскоре Юциус перестал обращать внимание на фразы с характерным прононсом и сосредоточился на репликах защитников порта. Через некоторое время мы убедились, что из гвалта в эфире вычленить полезную информацию проблематично, и наш технический специалист вышел напрямую на одного из диспетчеров – мощности моего передатчика на это хватило за глаза. Тот сначала отнекивался, ссылаясь на общую занятость, но потом уступил давлению и ввел нас в курс дела. В общих чертах обстановка выглядела следующим образом. Третья, пятая и шестая платформы разрушены ракетными ударами почти до основания, есть жертвы среди персонала. Восьмая и девятая отбиты десантными группами противника. Еще пираты на грузовых лифтах проникли в транспортную систему и сумели занять два купола – тридцать второй и тридцать четвертый. И если тридцать четвертый в основном был застроен складскими помещениями и вспомогательными службами, то тридцать второй был жилым. Здесь нападавшим удалось захватить два десятка гражданских, среди которых было несколько детей, но спешно сосредоточенные в секторе бойцы Службы внутренней безопасности блокировали их в помещении шлюза, отрезав от основной группы, которая к тому времени перебралась в тридцать четвертый купол. Со стороны пиратов это был явно неосмотрительный поступок – персонал складов успел эвакуироваться, и подводники без колебаний разгерметизировали «пузырь», отправив всех сосредоточенных в нем боевиков к праотцам. Не менее успешно действовали местные бойцы и на поверхности – штурмовые отряды на платформах зажали в полуразрушенных надстройках, и сейчас шли своеобразные «уличные» бои. В таких условиях городские стражи порядка действовать умели эффективно, так что разгром вторгшихся теперь лишь дело времени. Больше хлопот доставляла авиация – в момент нападения в ангарах порта пребывал десяток штурмовиков, а пиратских тяжелых глайдеров и легких ботов класса «космос – атмосфера» набралось чуть ли не тридцать единиц, плюс фактор внезапности. В результате первые мгновения свалки прошли с преимуществом нападавших: они захватили господство в воздухе и оперативно высадили десант. Но защитники города быстро оправились от неожиданности и не менее оперативно организовали сопротивление, в воздушном бою рассеяв вражескую технику. Тут сказался класс городских пилотов и превосходство в вооружении – боевая машина, какой бы старой она ни была, в этом вопросе на голову превосходила гражданские аналоги, состоявшие на вооружении клана. Началось нападение примерно полтора часа назад, и к настоящему моменту от пиратской авиации осталось всего несколько машин, которых и гоняли по окрестностям штурмовики Океанариума – их переговоры мы слышали в ходовой рубке. В принципе, все складывалось не так уж и плохо. Единственным по-настоящему серьезным очагом сопротивления оставался жилой комплекс в куполе номер тридцать два. Безопасники оказались не готовы к ситуации с заложниками, и она развивалась по наиклассической схеме – с требованиями, пустопорожними переговорами с целью потянуть время и яростными спорами о целесообразности штурма. — Короче, влипли местные по самые помидоры, – выразил общее впечатление прямолинейный Волчара. – И на штурм решиться не могут – сцыкотно, туда-сюда! И ждать дальше чревато. У этих идиотов наверняка нервишки шалят, того гляди, начнут заложников убивать. — Типичная ситуация, – согласился я. – По опыту коллег из дружественных ведомств могу сказать точно: кончится все большими жертвами. Заложников потеряют, однозначно. Вы, Пал Палыч, как думаете – будут штурмовать? — Духу у командования не хватит, – угрюмо бросил Юциус. – Ситуация для наших условий нестандартная, не припоминаю, когда последний раз такое было. Беспорядки пресекать да банды гонять по трущобам они мастера, а здесь решимость нужна. Демократию излишнюю развели, жизнь каждого человека высшая ценность. Того не понимают, что всех потерять можно. Но самая главная причина – никто на себя ответственность не возьмет. Ведь если хотя бы один заложник будет потерян, с поста слетишь моментально. И плевать, что несколько десятков спасут. Своя задница дороже, мля! Обычно невозмутимый капитан выплевывал слова, невидяще уставившись в дисплей панели управления, и в бессильной ярости сжимал подлокотник кресла. Мичман Литке молчал, но вид имел бледный. Вполне понятная реакция, кстати. Я бы тоже самообладание потерял, случись такое в моем родном городе. А если еще учесть общую мизерность населения по сравнению с мирами Внутренних систем, так вообще получалось, что чуть ли не родственники в беду попали. Отогнав невеселые мысли, я попытался связаться с Федотовым, и, к моему безмерному удивлению, он отозвался почти мгновенно. — Слушаю, товарищ капитан-лейтенант! – радостно рявкнул он в ответ на стандартный вызов. – Вы уже в Океанариуме? — На подходе, – буркнул я. – Вы сами где? До базы добрались? — Никак нет! В Океанариуме застряли. Пока дозаправки ждали, тут эта кутерьма с нападением началась. — Где Шелест? — Майор сейчас с местным командованием пытается ситуацию с заложниками разрулить, – пояснил Федотов. По этой странной словоохотливости я понял, что он не на шутку взволнован. – На правах представителя Федерации вошел во временный штаб по разрешению чрезвычайной ситуации. Местные так эту говорильню обозвали. — Сам-то как думаешь, договорятся до чего-нибудь толкового? — Нифига! Никто ответственность на себя не берет, перекладывают друг на друга. Время благоприятное упустили, боевики уже укрепились в комплексе. Возможно, даже заминировали помещение с заложниками. Короче, трындец, – закончил отчет сержант. — Ты от майора далеко? – уточнил я. — Вход караулю. — Позови Шелеста, поговорить с ним нужно. — Не получится, – ушел в отказ Федотов. – У них сейчас пыль до потолка стоит, ругаются чуть ли не матом. Я попробовал сунуться с одним предложением, так чуть ли не пинками выгнали. — Тогда слушай приказ, сержант! Мы примерно через час к шестнадцатому куполу пристыкуемся. Организуй встречу, чтобы мы как можно быстрее смогли добраться до места. Снаряжение из гостиницы тоже притащи. А дальше будем посмотреть. Задача ясна? — Так точно! — Иван где, кстати? — Черенков на платформе застрял, когда атака началась. Меня майор с собой взял, пленного сопровождать, а Ваня с пилотами в штурмовике остался. Связывались недавно, он прибился к местной спецкоманде и в порту воюет. — Цел хоть? — Вроде да. — Док пленный в порядке? – Не первостепенной важности вопрос, но уточнить не помешает. — А что ему сделается? – удивился Федотов. – Первым делом в цугундер определили, под надежную охрану. Майор обещал лично охранникам головы поотрывать, если чего не так. — Ладно, конец связи. Вырубив передатчик, я обвел взглядом собравшихся. Юциус успокоился и вернул обычный невозмутимый вид, да и Литке немного порозовел и с надеждой уставился на меня. Сашка с Волчарой сохраняли спокойствие, но некоторые признаки любопытства наблюдались. — Ну что, господа, какие будут предложения? – поинтересовался я. – Пал Палыч, у вас случайно нет плана захваченного купола? Без него как-то не очень получится операцию спланировать. — Есть идеи? – встрепенулся Игнат. — Кое-что есть, – не стал я его разочаровывать. – Не скажу, что гениальный, но какой-никакой план… Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 31 марта 2535 года, утро С поставленной задачей сержант Федотов справился блестяще – на выходе из дока нас уже ждала капсула монорельса и делегация из трех серьезно настроенных безопасников. Местные силовики тут же мертвой хваткой вцепились в мичмана и Юциуса, на нас с Сашкой и Игнатом не обратив никакого внимания. И это, надо полагать, заслуга Федотова – сумел перенаправить основной удар Службы безопасности на относительно свободных в данный момент членов команды. Здесь же ошивалась бригада «скорой помощи», прибывшая по душу Борисова. Им же мы планировали сбагрить тушку афрофранцуза, а об аппаратуре убиенного специалиста обещал позаботиться капитан Юциус. В принципе, с этим делом можно повременить, никуда от нас накопитель бронекостюма не денется. К тому же вряд ли в его памяти содержатся сведения, отличающиеся от полученного мнемосканированием массива. Остаток пути посвятили обсуждению наметок плана, поэтому опомнился я только в момент стыковки. А посему едва успел влезть в «сбрую» и захватить личное оружие и тут же ломанулся на выход, подгоняемый напарниками. Волчаре с Сашкой предстояло сыграть в задуманной операции небольшую, но не менее важную, чем у нас с сержантом, роль. Загрузившись в капсулу, занялись распределением оружия и боеприпасов. С учетом сокращения штатов отделения «викингов» с боекомплектами хватило всем. Больше всех провозился я, пока избавился от боеприпасов к «вихрю» и рассовал снаряженные магазины к пистолету-пулемету по карманам «разгрузки». Столь же тщательно я запасся и «глушилками». Через десять минут капсула затормозила на приемной станции тридцать второго купола, вжав нас в кресла перегрузкой. Все-таки удобный транспорт монорельс, ни тебе пробок, ни воздушных ям. Уже покинув уютную кабину, я обратил внимание на некое несоответствие окружающего пейзажа ранее виденным пассажирским терминалам. Потом дошло – основной зал перед шлюзом захвачен, и там сейчас содержатся заложники. Мы же высадились в техническом тоннеле и вышли из неприметного модуля службы поддержки прямиком на запруженную народом улочку. Присмотревшись к пестрой толпе, я понял, что случайных людей тут нет. За баррикадой из здешних электрокаров прятались бойцы Службы внутренней безопасности, чуть дальше в тылу расположились медики и вспомогательный персонал. В тени жилого здания, в мертвой для пиратов зоне, местные военные развернули временный штаб – просторный щитовой модуль, напичканный электроникой. В принципе, верно – штаб-квартиры силовых ведомств располагались в других куполах, а руководить операцией удобнее всего в непосредственной близости от места действия. Немного поработав локтями, мы тесной группой пробились сквозь толпу к штабу. Здесь возникла заминка – крепкий отрок в звании мичмана решительно преградил нам путь. Серьезность его намерений подтверждалась наличием за спиной тройки автоматчиков. — Дальше нельзя! – возвестил он, окинув нас подозрительным взглядом. – Пропуск предъявите. Я недоуменно глянул на Федотова. Тот без лишних слов отодвинул отрока с дороги, просочился к двери модуля и крикнул: — Товарищ майор! Тарасов прибыл! Мичман от такой наглости оторопел, но предпринять ответных шагов не успел – из модуля вылетел всклокоченный Шелест, шикнул на возмущенного парня и жестом велел мне следовать за собой. — Ждите здесь, – приказал я соратникам и нырнул в низкую дверцу. Внутри царил гвалт почище, чем на улице – безопасники натащили в тесноватое помещение чертову прорву аппаратуры, я насчитал пятерых что-то бубнивших операторов. Но их бормотание терялось на фоне обсуждения текущей обстановки местными «ответственными товарищами» – беседа шла на повышенных тонах, причем больше всех старался пухлый коротышка в сером костюме. Собственно, единственный гражданский среди присутствующих – глава муниципалитета, что ли. Шелест его представил, но я не запомнил. Двое явно имели отношение к Службе безопасности, особенно старый знакомец капитан первого ранга Штурмин. Напарник его красовался двумя звездами на погонах с парой просветов. Разбавляли компанию двое флотских в немалых чинах, один аж целый контр-адмирал. Здесь же за столом скромно притулился майор Зубов. Видать, как представитель дружественного Чернореченска затесался. Последним членом «экспертной группы» являлся майор Шелест. Он присел рядом с Зубовым, коротко кивнув на шеренгу складных табуреток у стены. Я намек понял, подхватил одну и пристроился поближе к коллегам. С ходу вникнуть в суть происходящего не получилось, и я предпочел посоветоваться с сохранявшими спокойствие майорами. Однако Шелест время терять не пожелал. Встав со своего места, он властным жестом прервал срывавшегося чуть ли не на визг живчика в костюме: — Евгений Сигизмундович, давайте прекратим переливать из пустого в порожнее. Уже больше двух часов мы не можем принять хоть какое-то решение. Между тем время утекает, я боюсь, что скоро появятся трупы. Вы этого хотите? Уязвленный толстяк грузно опустился на табуретку и промокнул лоб белоснежным платком. Задницу-то припекает, вот и корежит бедного, аж на испарину пробило. — Есть предложение привлечь к решению проблемы специалиста, – продолжил майор, не повышая голоса. – Капитан-лейтенант Тарасов, – кивок в мою сторону, – командир штурмового отряда патрульного фрегата. Эта работа как раз по его профилю. Нужно ввести его в курс дела. Есть возражения, коллеги? Возражений не последовало. Штурмин окинул меня заинтересованным взглядом, но промолчал, а остальные и вовсе восприняли предложение Шелеста с воодушевлением. Флотские о чем-то шептались, склонив головы. — В таком случае приступим. – Майор вновь обвел взглядом аудиторию, но высказываться никто не спешил, даже «костюмоносец». – Я думаю, проще всего будет ответить на вопросы капитан-лейтенанта. Давайте, Александр. — Товарищи офицеры! – Я встал со своего места и тихо, но твердо, сказал: – Давайте сразу разберемся, кто есть кто. Я специалист по захвату кораблей, много лет служу в абордажной команде. Специфика задач очень схожа с текущим случаем. За карьеру мне трижды довелось участвовать в операциях по освобождению заложников на космических судах, один раз аналогичную задачу решал в условиях наземной базы, так что опыт имеется. Сразу скажу, не самый удачный. Если ситуация не разрешается в первые полчаса-час, в подавляющем большинстве случаев дело заканчивается жертвами, потому что террористы успевают подготовиться к штурму. Текущая ситуация не из легких. Более того, если промедлим еще полчаса, кто-нибудь из боевиков слетит с катушек, извиняюсь за худое слово. Они сейчас и так на взводе. Теперь к делу. Кто-нибудь с ними пытался разговаривать? — Пробовали люди из Внутренней безопасности, – включился в беседу Штурмин. – Они ответили огнем на поражение. Больше попыток с нашей стороны не было. Мы их просто заблокировали в терминале и шлюз затопили, чтобы они в тоннель монорельса не прорвались. Двадцать минут назад боевики сами вышли на связь и озвучили свои требования. — И чего же они желают? Миллион и глайдер? — Почти угадали, – невесело ухмыльнулся Штурмин. – Требуют транспорт, провизию и запас топлива, чтобы добраться до побережья. На размышления дали час. Потом грозятся начать убивать заложников. — Значит, у нас в запасе сорок минут, – задумчиво протянул я. Должно хватить. – На контакт идут или просто озвучили требования и связь прервали? — С частоты не уходят, но на вопросы не отвечают, – уточнил кап-1. — Хоть какой-нибудь план штурма есть? — Думали, но пока ничего конкретного предложить не можем, – ожил второй безопасник. – По всем раскладам получаются жертвы среди заложников. — Сколько боевиков в шлюзе? — Девятнадцать. У пятерых серьезное снаряжение. Стрелковое оружие у всех без исключения. — Заложники? — Двадцать пять человек, из них семеро дети. — В систему вентиляции газ можно пустить? – перешел я к деталям. — Можно, но бесполезно это, – покачал головой Штурмин. – Террористы сразу предупредили, что у них есть костюмы с автономной системой жизнеобеспечения. Успеют заложников перестрелять. Плюс говорят, что у них бомба. — Просканировать помещение сможете? — Уже, – пожал плечами кап-1. – Бомба точно есть. Термобарический боеприпас и какая-то пластичная взрывчатка. Судя по картине электромагнитных полей, управление взрывным устройством дистанционное, от пульта, работающего на размыкание. — Это плохо. Пристрелить всех не выйдет. Просто вырубить, пустив усыпляющий газ в вентиляцию, тоже не получится – рванет бомба. Последствия просчитывали? — В случае подрыва боеприпаса неизбежно повреждение шлюза, что автоматически влечет за собой затопление купола. Людей эвакуировать не успеем. Там такая куча взрывчатки, что часть «пузыря» вырвет. Получим концентраторы напряжения, и купол просто раскрошится на куски в течение нескольких минут. — Отрезать сектор от остального объема можно? — Технически невозможно. Непосредственно здание терминала – да. Но в случае взрыва повреждения будут слишком обширными. — Тогда у нас остается только один выход – не допустить взрыва, – подвел я итог. – Действуем по следующему алгоритму. В первую очередь надо свести количество заложников к минимуму. Нужно предложить боевикам обменять гражданских на кого-нибудь из руководства силовых ведомств. Добровольцы есть? — Я пойду, – вызвался Шелест. – Возражения не принимаются. Они на меня купятся, все-таки старший из федералов на всей планете. — В таком случае, товарищ майор, на вас ложится задача по обезвреживанию бомбиста. Детали обсудим позже. Дальше. Перед обменом нужно их обработать. Есть записи из затопленного купола? — Найдем, – буркнул второй безопасник. – И с платформ тоже. — Самое жуткое выбирайте, и трупов чтоб побольше. Морды перекошенные крупным планом и все такое. Нужно убедить противника, что помощи ждать неоткуда. — Сделаем. — Последний этап – штурм. Мы с сержантом Федотовым проникнем в терминал по техническим тоннелям. План я изучил, возможность есть, но будьте готовы в любой момент их перекрыть. Майор Шелест нейтрализует подрывника, вы по нашему сигналу пускаете газ в вентиляцию, и мы с напарником выбиваем тех, что в скафандрах. Возражения, дополнения, предложения? Ответом мне стала сосредоточенная тишина, даже «костюмоносец» перестал хлюпать носом. — Замечательно. Мне нужен подробный план терминала и результаты сканирования, лучше в реальном времени.31 марта 2535 года, утро
* * *
До истечения срока ультиматума мы успели подготовить все необходимое, а я еще и проинструктировал Шелеста, как лучше всего обезвредить бомбиста. Судя по выражению лица майора, предложенный план ему совершенно не нравился. Главным образом, из-за жестокости – об этом он сам мне сообщил. Но другого достаточно надежного способа мы не смогли придумать даже общими усилиями, и Шелесту пришлось согласиться. Тут как раз подошло назначенное боевиками время, и майор в сопровождении Сашки и Волчары отправился к шлюзу. Мы с Федотовым одновременно с этим незаметно проникли в систему технических тоннелей, проложенных под зданием, и начали потихоньку перемещаться в сторону главного зала. Маршрут был намечен заранее, потому встретившиеся в нескольких местах решетки и запертые переборки сюрпризом для нас не стали – как раз для таких случаев мы захватили плазменную горелку, легко справлявшуюся с препятствиями. Плюс Федотов неожиданно для нас обоих открыл в себе талант сварщика. В другое время я бы непременно подколол его по этому поводу, но сейчас было не до веселья. Время поджимало – пока майор заговаривает зубы боевикам, нам надо добраться до позиций. Интенсивный радиообмен налаживать не стали, вместо этого технические специалисты Службы безопасности вывели на дисплеи наших шлемов картинку с микрокамеры, спрятанной в волосах на виске Шелеста. Скрытый микрофон обеспечивал аудиоконтакт. Кроме того, изображение с видеокамер внутри терминала обрабатывал штабной вычислитель, работавший в синхронном режиме с нашими баллистическими компьютерами, так что перед глазами у нас висела схема размещения боевиков и заложников в зале, отслеживаемая в реальном времени. Майор Шелест между тем добрался до кордона из электрокаров и притаился за одним из них. Рядом устроились Сашка с Волчарой – на их долю выпала роль телохранителей и подстраховки при обмене. Если он состоится, конечно. Однако беспокоился я зря – ровно в назначенное время боевики вышли на связь со штабом. Ответил им Штурмин: — Слушаем вас внимательно. — Какого хрена слушаем?! – взвился на том конце провода вражеский переговорщик. – Время вышло. Вы все приготовили? Или нам для начала пристрелить парочку сучек? А еще лучше с отродьями до кучи?! Ты меня слышишь, мля?! — Давайте для начала успокоимся и поговорим конструктивно! – Молодец Штурмин, хорошо держится. – Мы приготовили все, что вы просили. Корабль, запас топлива и провизии. Но вам придется перейти в купол номер двадцать девять, это ближайший стыковочный узел. — Что за нах?.. – задохнулся от негодования боевик. – Мы так не договаривались!!! Куда мы попремся, вы же нас перестреляете к хренам! Подгоняйте лодку сюда, мы через шлюз выйдем. А в осторожности ему не откажешь, просек ситуацию! Я даже мысленно похвалил импульсивного переговорщика, не прерывая, правда, основного занятия – в этот момент мы с сержантом ползли по отменно узкому лазу, ежесекундно рискуя застрять. — Поймите, месье, вы через шлюз выйти не сможете, – принялся вразумлять оппонента Штурмин. – Вам для этого придется пробить купол. И я вовсе не уверен, что вам удастся при этом уцелеть. Единственный способ – переместиться в двадцать девятый купол, мы подадим вам капсулы и гарантируем неприкосновенность в процессе. — Хрена с два!!! – прорычал переговорщик. – Вы кабинки на полпути между куполами остановите и тоннель затопите. Не пойдет. — У вас же заложники, – резонно возразил кап-1. – Их мы точно топить не станем. — Нет, дерьмо это все! – снова занервничал собеседник Штурмина. – Что нам мешает дождаться подкрепления?! Или, может, вас подстегнуть?! А?! Иди-ка сюда, сладенькая! Дядя сейчас сделает тебе чуть-чуть больно!!! На заднем плане раздался истошный женский крик, что-то с жутким грохотом разбилось, и к первой жертве присоединилось еще несколько голосов, оглушивших слушателей визгом. — Молчать, твари!!! Молчать, мля!!! – Неуравновешенный переговорщик подкрепил слова звонкой пощечиной и, судя по звуку, отшвырнул несчастную от себя. Через несколько секунд в шлюзе воцарилась гнетущая тишина, изредка нарушаемая судорожными всхлипами. — Мы все поняли, не нужно насилия! – зачастил Штурмин. – У меня есть еще одно предложение. Только сначала посмотрите на экран – видите, у входа, на котором расписание вывешено? — Ну?! — Смотрите внимательно, – продолжил кап-1. – Я думаю, у вас не останется иллюзий относительно подкрепления. Это записи с камер наблюдения из тридцать четвертого купола. Вы хорошо все видите? А это – с платформ. Там сейчас как раз добивают последних ваших. Глайдеры все сбиты, имейте в виду. Будем разговаривать? — С-суки! – вскипел переговорщик. – Вы их утопили! Уроды!!! — Нам терять нечего. – Штурмин подпустил в голос холода. – Если начнете убивать заложников, мы и вас утопим. — Ладно, что ты предлагаешь?! – сдался боевик. — Обмен заложников, – начал давить кап-1. – Вы отпускаете гражданских. Всех. Мы взамен даем вам одного – из высших должностных лиц. Можем предложить несколько вариантов. — Нахрена нам один заложник вместо двадцати?! Вы одного легко в расход пустите с нами заодно! В кого ж ты такой умный, сучонок?! Блин, опять решетка. Которая уже по счету? А еще ползти и ползти до места. — Эй, ты, как тебя там, слышишь меня? – вклинился в разговор Шелест. — Это еще что за?! – опешил боевик. – Какого тебе надо?! — Я старший инспектор Службы безопасности Федерации майор Шелест, Виталий Егорович, – спокойно представился безопасник. – Теперь ты представься, силь ву пле! — Жорж, – растерялся от такой наглости пират. – А тебе зачем? — Жорж, говоришь, – хмыкнул майор. – Короче, Жорж! До тебя дошло? Я из СБФ. Вас достали федералы, всю вашу лавочку разгонят в считаные часы, как только флот прибудет. Поэтому не говнись, а слушай, что тебе говорят! Вы отпускаете всех гражданских, взамен я перехожу к вам. Равноценный обмен, тебе не кажется? — Нам нужно подумать!!! – опять сорвался на визг переговорщик. – Ответим через пятнадцать минут! — Я жду, – не повышая голоса, согласился Шелест. – Учти еще одно: заложников сейчас больше, чем вас самих. В одну капсулу монорельса вы не поместитесь, придется разделяться. В ваших же интересах сделать группу более компактной и мобильной. И лодка у вас не резиновая. Нахрена вам столько лишних ртов? Что вы с бабами да ребятишками на борту делать будете? Так что думай, Жорж, думай. Я жду. Молодец майор! Дожмет он этого Жоржа, как пить дать! Тот, кстати, нам роскошный подгон сделал – лишних пятнадцать минут на подготовку. Узкий лаз мы преодолевали непозволительно долго, из графика выбились. Зато теперь точно успеем. Подаренная четверть часа пошла впрок. За это время мы выбрались из осточертевшего тоннеля в приличный коридор – здесь даже можно было стоять, чуть пригнувшись – и через несколько метров, на развилке, мы с сержантом разделились. Федотову предстояло дойти до операторской комнаты системы вентиляции и забраться в короб, по которому можно проникнуть непосредственно в главный зал. Я же сделаю крюк и проберусь по дренажному каналу к залу со стороны шлюза. Таким образом, мы сможем обстреливать противника с двух сторон без риска задеть друг друга. Между тем время вышло, и нервный Жорж вновь появился в эфире: — Эй, как тебя там, майор! Мы согласны! Сейчас гражданских будем отпускать по одному. Ты выходи на открытое место, чтобы мы тебя видели! Будешь потихоньку приближаться к входу. Как только последний заложник выйдет, ты зайдешь в терминал. Понял?! — Понял, не дурак, – буркнул Шелест. – Сначала выпускайте детей, потом женщин. Мужики в самом конце. Я выхожу. Изображение в отдельном окошке на дисплее дернулось – Шелест вылез из-за электрокара и медленно пошел к зданию терминала. По плану Сашка с Волчарой в это время держали на прицеле вход, а техники запустили полевой сканер, сфокусировав его на гостеприимно распахнувшихся створках. Каждый выходящий из здания моментально идентифицировался – пираты ребята отчаянные, могут под шумок вылазку устроить. Картинка с камеры майора перестала трястись: он осмотрелся, выдал на дисплей панораму места действия и зафиксировал объектив на входе в здание. В этот момент в дверях показался первый заложник – пацаненок лет шести. Следом за ним гуськом шли остальные дети. Я облегченно перевел дух – все семеро, не обманули пираты. Шелест, как и договаривались, неспешным шагом начал приближаться к зданию. На полпути встретился с детишками, кивнул им ободряюще и пошел дальше. Малышня же благополучно добралась до кордона из электрокаров, где их приняли и укрыли безопасники. Женщины, потрепанные и заплаканные, появились следом за детьми. Подгонять их не пришлось – за последние несколько часов они натерпелись столько, что даже лишней секунды не собирались оставаться во власти боевиков. Затем из здания выбрались мужики. Вид они имели решительный и угрюмый, почти все красовались ссадинами и синяками – наверняка сопротивлялись до конца. Готов поспорить, что в терминале найдутся трупы – как местных мужчин, так и пиратов. Когда последний заложник прошел мимо, Шелест поднял руки и решительно шагнул под своды терминала. Медленно, без резких движений он пересек «предбанник» стандартного аварийного шлюза и попал в главный зал. Его тут же окружили несколько изрядно помятых боевиков, сноровисто обхлопали в поисках оружия, ожидаемо ничего не нашли и провели в глубь помещения. Здесь майора встретил предводитель шайки и переговорщик в одном лице: пресловутый Жорж оказался щуплым мужичком лет под сорок, с внешностью типичного киношного маньяка – аккуратно зачесанная набок челка, круглые антикварные очки, острые черты лица. Неприятный тип. Облачен он был в бронекостюм третьего класса защиты – неплохой образчик гражданского снаряжения, с возможностью полной герметизации. В таких же костюмах щеголяли еще четверо, остальные экипированы в уже знакомые комбезы пятого класса. У всех без исключения в руках «манлихеры», а один бугаина таскал крупнокалиберный «калипсо» – устаревший, но очень мощный ручной пулемет. Такие лет тридцать назад были в ходу у французской колониальной пехоты. Как он собирался использовать эту дуру внутри герметичного купола – лично для меня загадка. Тут из «викинга» УОДами стрелять боязно, того и гляди повредишь что-нибудь жизненно важное. А из его монстра бронированные глайдеры расстреливать можно. Все это я наблюдал не только на картинке с камеры майора, но и воочию, поскольку к этому моменту благополучно занял позицию в нише дренажного канала, и от зала меня теперь отделяла лишь хлипкая сетчатая решетка. Федотов тоже дал сигнал готовности. Но первый ход был за Шелестом, и он не замедлил его сделать. — Жорж? – с непробиваемым видом обратился майор к предводителю. – Вы готовы? Вызывать капсулу? — Так ты и есть шишка из Федерации? – Боевик не обратил внимания на слова собеседника, занятый своими мыслями. – Говоришь, скоро флот прибудет? — Именно так! – раздраженно отозвался Шелест. – Может, перейдем к делу? — Значит, не зря наши боссы в штаны навалили, – закончил мысль главарь. – Удрали, суки, а нас бросили! — Вот видите! – уцепился майор за фразу боевика. – Сдавайтесь, пока не поздно! — Ну уж нет! – опомнился переговорщик. – Действуем, как договаривались! Давай команду, чтобы капсулу подгоняли. И без фокусов! — Хорошо-хорошо, сейчас свяжусь со своими. Но вы должны понимать, что придется подождать немного – сначала надо шлюз осушить. — Ждем, – буркнул главарь. – Пусть не тянут. Черт, время уходит. Из укрытия я хорошенько рассмотрел весь личный состав захватчиков, но бомбиста выявить не получилось – все были экипированы примерно одинаково, визуальных признаков никаких. Сканер легко выявил местонахождение взрывного устройства, но нам от этого проще не стало: хитромудрые боевики установили бомбу у герметичной переборки шлюза. Со своего места я ее не видел, но с одной из камер объемистый тюк, замотанный в упаковочную пленку, просматривался неплохо. Сообразили, уроды, что так надежней – пульт мог быть у любого из девятнадцати пиратов. — Федотов, бомбиста вычислил? — Никак нет, товарищ капитан-лейтенант! — Майор, спровоцируй подрывника, – переключился я на канал Шелеста. – Визуально опознать не получается. Безопасник на мои слова не отреагировал ни единым жестом, но беседу перевел в нужное русло: — Жорж, я тут подумал – не буду вызывать капсулу. Гражданских мы вывели, а я шишка из Федерации, не стоит меня убивать. Сдавайтесь. Предводитель опешил, узрев на физиономии майора глумливую ухмылку, и не нашелся, что ответить. Однако сгрудившиеся вокруг боевики оказались не столь сдержанными – один из них вдруг заорал, брызгая слюной: — Суки!!! Они нас всех перебьют! Вали козла! Его поддержали еще несколько человек, наставив стволы на заложника, а один, видимо, самый неуравновешенный, врезал майору по скуле прикладом «манлихера». Вернее, попытался врезать – Шелест ловко пригнулся, пропустив удар над головой, и воткнул колено обидчику в пах. На него тут же набросились со всех сторон, повалили на пол и принялись дубасить ногами, а какой-то низкорослый крепыш в оборванном камуфляже ринулся к переборке шлюза и заколотил в нее прикладом автомата, поскуливая в голос. В общем, переполох поднялся изрядный, у меня даже мелькнула мысль начать отстрел съехавших с катушек боевиков, но я ее решительно отогнал – не время. — Товарищ капитан-лейтенант! – Видимо, сержанта посетила та же мысль. — Не стрелять! Ждем. Отрешенно наблюдавший за этим бардаком предводитель вдруг сбросил оцепенение и принялся железной рукой наводить порядок: — Заткнулись все!!! Живо, мать вашу! Отцепились от федерала! Не помогло. Увлекшиеся боевики его не услышали – визг главаря потерялся на фоне гвалта, издаваемого двумя десятками обезумевших мужиков. Надо отдать плюгавому переговорщику должное: не добившись результата увещеваниями, он перешел к более решительным действиям – без худого слова выхватил из кобуры пистолет и с первого выстрела вынес мозги крепышу у шлюза. Тот сполз по створке, обильно окрасив ее в багрово-серые тона. Второй унитар достался одному из увлеченно пинавших майора боевиков – УОД снес ему голову и окатил остальных облаком кровавых брызг. Потрясенные пираты расступились и с ужасом уставились на изуродованные тела товарищей. — Разбежались по углам, мля!!! – Главарь сунул ствол под нос ближайшему подельнику, и тот почел за благо ретироваться. – Не трогайте заложника, он нам еще пригодится! Ты, ты и ты – бегом в «предбанник», караулить вход. Вы двое будьте около шлюза. Остальные рассредоточились по залу, нечего кучей стоять. Бегом, скоты! За какие-то мгновения пираты вновь обратились из безумного стада во вполне боеспособную группу и бросились выполнять приказ. А предводитель начал меня не на шутку беспокоить – если такому удастся уйти, у местных будут большие проблемы на побережье. Жестокий и властолюбивый, за версту видно. Таких обычно боссы стараются не подпускать к кормушке. Вот и этому, по всему судя, командовать не давали, а теперь он ситуацией воспользовался и, что характерно, присутствия духа не утратил. И будет до последнего рвать всех вокруг, тот еще зверюга. Не удивлюсь, если действительно маньяком окажется. Главарь обвел зал бешеным взглядом, но сопротивляться никто не осмелился. Немного успокоившись, он склонился над скрюченным в позе эмбриона Шелестом: — Вставай, федерал! Не время валяться. Нам еще договор выполнять. — Пошел ты! – харкнул ему на ботинок кровавой слюной майор. – Хрен тебе, а не капсула! Сейчас штурм начнется. — Это мы еще посмотрим! – прорычал предводитель и схватил передатчик. – Эй, вы там, снаружи! Не вздумайте лезть! Вы меня видите, я знаю! Посмотрите сюда, мать вашу! Жестом фокусника он извлек из кармана на «разгрузке» стандартную подрывную машинку, придавил большим пальцем кнопку на торце и поднял кулак над головой. — Федотов, готовность ноль! – отреагировал я на это движение. Получилось-таки у майора. А главарь-то какой шельмец! Знали бы, что у них пульт не активирован, давно бы уже всех перестреляли. — Майор, внимание! Действуй как договорились. У него на «разгрузке» нож. Начинаем по твоему сигналу. Поднявшийся на четвереньки Шелест помотал головой, как будто прогоняя звон в ушах, – естественный жест для человека, получившего множество тяжелых ударов по всему телу. — У меня бомба! – между тем надрывался предводитель. – Если я отпущу кнопку, шлюз взлетит на воздух! Не тяните время, рука у меня может устать! Давайте транспорт! У вас пять минут!!! — Поняли, ждите! – прохрипела рация голосом Штурмина. – Начинаем осушать шлюз. Довольный произведенным эффектом главарь перестал искать взглядом камеры наблюдения и направился к слабо шевелящемуся майору. Большая ошибка с его стороны. — Готовность! – буркнул я и сжался перед рывком. Кровь в жилах загустела, выброс адреналина замедлил бег времени, и последующие секунды показались мне вечностью, за которую произошло одновременно несколько событий. Предводитель приблизился к Шелесту почти вплотную, и майор подал условный знак – спрятав руку под животом, показал большой палец. Я начал выпрямляться в нише, головой и плечами уперевшись в декоративную решетку и выдавливая ее из креплений. В этот момент безопасник перестал изображать страждущего и резко вскочил на ноги, в движении боднув врага в нос. Тот захлебнулся кровью и не успел среагировать на последующие действия майора: крепко сжав левой ладонью кулак главаря с зажатым в нем пультом, Шелест плавным движением выхватил из ножен на «разгрузке» противника нож и одним взмахом перерубил его запястье. Острейшее лезвие из спецсплава, казалось, не встретило ни малейшего сопротивления, рубанув аккурат в стык между бронеперчаткой и манжетой рукава. Майор отпихнул ногой еще не успевшего осознать произошедшее, но истошно орущего главаря и рванул к шлюзу. Согласно плану он должен был укрыться в заранее присмотренной нише, предназначавшейся для установки стационарного сканера, но в данный момент пустовавшей. Я тем временем выбил решетку и выпрямился во весь рост, поймав в прицел ближайшего боевика в бронекостюме. Одновременно с этим вывалилась заслонка на вентиляционном коробе, и из проема высунулся ствол сержантского «викинга». Однако нейтрализовать наиболее опасных и дождаться газовой атаки, как планировалось ранее, нам не удалось. Все карты спутала нелепая реакция давешнего пулеметчика – отброшенный майором покалеченный главарь врезался в одного из боевиков, отскочил от него вроде детского мячика и задел струей хлещущей из обрубка крови лицо бугая. Тот по-бабьи взвизгнул и от бедра сыпанул длинной очередью из своей крупнокалиберной дуры. В следующий момент я разнес его голову выстрелом, но рой унитаров уже пронизал пространство перед покойником и украсил герметичную переборку десятком дыр с кулак величиной. Из них ударили тугие струи воды, посшибав с ног случившихся на пути боевиков. Майора зацепила лишь одна пуля, но и этого хватило – тяжелым ударом его отбросило к самой переборке, и он выпал из поля моего зрения, скрытый водяной завесой. Впрочем, камера продолжала работать, и я краем сознания улавливал происходящее с безопасником. Рухнув на пол, тот несколько мгновений лежал неподвижно, хрипло дыша и булькая пошедшей горлом кровью, а затем медленно, расходуя остатки сил, приподнялся, оперся на локоть и свободной рукой стянул с пояса ремень. Неуклюже обвил петлей левый кулак, активировал пряжку, и широкая кожаная полоса надежно зафиксировала зажатую в ладони безопасника отрубленную кисть с пультом. Удовлетворенно ухмыльнувшись, майор повалился на пол. Дыхание его замедлилось, а в скором времени прекратилось вовсе, и голова Шелеста неестественно вывернулась, уперев камеру объективом в ворс напольного покрытия. Все это время мы с Федотовым занимались методичным истреблением мечущихся по залу боевиков. Кое-кто пытался отстреливаться, бестолково и вряд ли прицельно, но беспорядочная пальба добавила переполоха и облегчила нашу задачу. Плюс стремительно прибывавшая вода усугубляла панику, изгоняя остатки разума даже из самых хладнокровных. А тут еще заверещала система оповещения: — Внимание персоналу и пассажирам! Герметичность отсека нарушена! До изоляции сектора осталось тридцать секунд! Всем покинуть помещение! Насыщенный адреналином организм на подобную ерунду уже не реагировал – я как заведенный переводил прицел с одной тушки на другую и жал спусковой крючок, выпуская расчетливые – на три унитара, не больше – очереди и периодически смещаясь в стороны, чтобы уйти с линии прицеливания. — Капитан, валим! – не выдержал Федотов рева воды. – Заблокирует нас тут! Он даже не стал вылезать из вентиляционной шахты, так и торчал в металлическом коробе и расстреливал мечущихся боевиков сверху. Признаться, у меня тоже мелькнула мысль с максимально возможной скоростью валить из зала, но я прогнал ее – одного мимолетного взгляда на «предбанник» хватило, чтобы убедиться: при всем желании не успеем. Гильотинного типа створки уже начали сближаться, смещаемые мощной гидравликой. Затопление для нас большой опасности не представляло – бронекостюмы мы загодя герметизировали, а ресурса патронов-регенераторов хватит часов на десять. Следующая мысль – если пробило только внутреннюю переборку шлюза, то нас не затопит полностью. Сам по себе шлюз гораздо меньше зала, элементарно воды не хватит – вон уже напор снизился, струи перестали сшибать людей с ног. — Не сцы, сержант! – рыкнул я и короткой очередьюсрезал попавшего в прицел пирата. – Пускай блокирует, не потонем! А потом как-то сразу в разгромленном терминале воцарилась тишина. Смолк треск очередей, захлебнулись истошные крики недобитых боевиков, и даже вода перестала реветь и хлестать по стенам, просто вытекала с ослабевающим напором из пробоин в переборке, и уровень перестал подниматься, стабилизировавшись на высоте чуть менее метра. Еще несколько мгновений я водил стволом из стороны в сторону, контролируя сектор обстрела, потом опустил автомат и привалился к стене. — Кажется, получилось, Марк! — Вы как там, ребята? – ожил передатчик. Я сделал над собой усилие и ответил Штурмину: — Здесь Тарасов. Операция прошла успешно. Террористы обезврежены, угрозы взрыва нет. Имеем одного «двухсотого». — Кто?! — Майор. Мне вдруг стало очень тяжело дышать, показалось, что из регенераторов тянет трупным смрадом. Я закашлялся и разгерметизировал костюм, с трудом попав по аварийной кнопке на левой ключице. Сорвал шлем, даже не озаботившись выключением дисплея и забыв о предполагавшейся газовой атаке. Постоял несколько секунд, вдыхая полной грудью невероятно вкусный воздух, и лишь потом до меня дошло, что он насыщен тяжелым духом свернувшейся крови. Дурмана от усыпляющего состава не чувствовалось, значит, не пустили газ. Я равнодушно проследил за выбиравшимся из вентиляции Федотовым и вновь нахлобучил шлем на голову. — Когда нас выпустите? – устало поинтересовался я, оставив слова Штурмина без внимания. – Тут воды по пояс и трупов немерено. И кровь везде. Короче, мне тут категорически не нравится. — Потерпите час-полтора, – отозвался кап-1. – Мы выслали бригаду ремонтников, они по тоннелю монорельса подберутся к шлюзу и разгерметизируют терминал. Вам, кстати, сильно повезло, что внешняя обшивка тоннеля не повреждена – вода унитары замедлила. Как же вы за майором-то не уследили… – сокрушенно добавил он. — Глупая случайность, – вздохнул я. – Потом расскажу. Хотя чего зря трепаться, у вас же запись с камер наблюдения есть. Ладно, пойду осмотрюсь, может, живой кто остался. Конец связи. На самом деле двигаться не хотелось, но сильно напрягала кровавая жижа, в которую я был погружен чуть ли не по пояс. УОДы очень грязная штука, еще хуже, чем древние «глейзеры». При попаданиях людей разносит в куски, отрывает конечности и раскалывает головы не хуже перезревших арбузов. Ничего не поделаешь – такова плата за максимальное останавливающее действие и сниженную пробивную способность. После перестрелки с участием большого количества бойцов закрытое помещение обычно превращалось в выездной филиал скотобойни – все залито кровью и повсюду ошметки тушек вперемешку с осколками стекла и кусками штукатурки. Нужны очень крепкие нервы, чтобы спокойно смотреть на такое. Я же, хоть и был закален подобными зрелищами, привыкнуть к ним никак не мог и каждый раз боролся с внезапными приступами тошноты – как правило, с переменным успехом. В такие моменты поневоле жалеешь, что ручные «бластеры» и иное энергетическое вооружение слишком маломощны и не пригодны для серьезного боя. Загерметизировав бронекостюм и тем самым избавившись от тяжелого кровяного духа, я активировал инфракрасный режим и побрел в сторону шлюза – не дело бросать майора в мерзкой жиже. В тепловом диапазоне окружающая обстановка уже не выглядела столь тошнотворно, и рвотные позывы отступили. — Марк, пошли майора вытащим, – окликнул я подчиненного. Сержант перестал таращиться на результаты собственной деятельности и присоединился ко мне. Пока добрели до переборки, пришлось несколько раз отпихивать в сторону жутко изувеченные трупы. Впрочем, они уже почти полностью остыли, на дисплее выглядели странно изогнутыми темными пятнами и не вызывали никаких эмоций. За телом Шелеста пришлось нырять – его придавило сорванным с законного места креслом. Видимо, в него попал случайный унитар, потому что ничем другим объяснить появление этого предмета далеко в стороне от зоны ожидания, чуть приподнятой над остальным залом, было решительно невозможно. В конце концов, майора мы вытащили и осторожно поволокли к той самой VIP-зоне, обставленной приличной мебелью с обивкой из кожзаменителя. Здесь уровень воды был всего по щиколотку, и куски тел сюда не заносило – они скапливались у среза подиума. Уже почти добравшись до места, я вдруг уловил краем зрения золотистую вспышку. Та-ак, кто-то недобитый. — Марк, тащи майора к дивану, – распорядился я. – Аккуратнее только, руку не потревожь. А я проверю вон тот закуток. Вроде недобиток нашелся. Федотов кивнул и поудобнее перехватил тело Шелеста. Я же двинулся к довольно высокой, выгнутой буквой «П» стойке недалеко от «предбанника». До разгрома зала там располагался, по-видимому, ресепшн, а сейчас образовалась этакая заводь, защищенная от постороннего взгляда. Если бы не случайность, хрен бы мы кого засекли. По крайней мере, до тех пор, пока терминал не осушили бы. Я взял «викинг» на изготовку и с опаской заглянул за стойку. Так и есть – живой кто-то. Перевел зрение в оптический диапазон, машинально сглотнул слюну и удивленно воззрился на недобитка: по горло в багровой жиже сидел увечный Жорж собственной персоной. Здоровой рукой он цеплялся за столешницу. Завидев меня, отпустил предмет меблировки и погрузил конечность в воду – видимо, пистолет хапнуть попытался. Это ему не удалось – лишенное поддержки тело тут же погрузилось по самую макушку, и бывший главарь пробкой вылетел из воды, фыркая и отплевываясь. Я между тем сократил расстояние между нами до минимума, выпустил из рук «викинг», повисший на ремне, и от души врезал старому знакомцу по и так уже сломанному носу. Подхватил обмякшее тело за «разгрузку», подтянул к себе, вытащил из кобуры пистолет и отшвырнул за спину. Кусок смертоносного металла с отчетливым бульканьем ушел на дно. На всякий случай обхлопал пленника, но другого оружия не нашел и поволок его к относительно сухому островку подиума. К тому моменту, как мы с бывшим главарем достигли места назначения, Федотов уже разместил Шелеста на одном из диванчиков и задумчиво рассматривал его левую руку – прикидывал, как проще всего освободить заблокированную подрывную машинку. Услыхав за спиной хлюпанье шагов, он обернулся и удивленно воззрился на пленника. — Жорж, сука! Живой! Вот это сюрприз! — Еще какой сюрприз! – поддержал я напарника и швырнул недобитка на свободный диван. – Приятный, что характерно. Сейчас побеседуем по душам. Однако сначала пришлось вывести бывшего главаря из столь жалкого состояния. После тщательного осмотра бесчувственного тела я пришел к выводу, что все не так плохо – кроме покалеченной руки и дважды разбитого носа, других повреждений не обнаружилось. Возможно, сотрясение мозга еще имеется, но проверить это пока не получилось. Вообще, повезло ему несказанно – в бронекостюме третьего класса защиты предусмотрена система экстренной помощи в виде встроенных в конечности жгутов и автоаптечки. У Шелеста, кстати, похожая была, вкатила слоновью дозу медикаментов, вот он и сумел протянуть, пока взрывмашинку не обезвредил. Жоржу манжета перетянула руку и не позволила истечь кровью, а инъекция «пейнкиллера» спасла от болевого шока. По здравом размышлении я залил изуродованную конечность антисептиком и репарирующим гелем, затем раскромсал рукав и перерезал стягивавший запястье жгут. Затем запихал пленнику в ноздри ватные тампоны и привел его в чувство парой пощечин. Жорж открыл глаза и уставился расширенными зрачками в непроницаемое забрало. Губы его затряслись от ужаса. — Эй-эй, болезный, не вырубайся! – забеспокоился я. – Ты не в аду, ты все еще на этом свете. Жоржик, я не черт, я спецназовец! В подкрепление своих слов я стащил с головы шлем и попытался располагающе улыбнуться. Видимо, получилось не очень, так как пленник испугался еще больше. — Хорош, Жорж! Я тебя убивать не собираюсь! – И, чтобы не кривить душой, добавил: – Сейчас, по крайней мере. Я федерал, один из подчиненных майора Шелеста. Вспоминай, вы на него заложников обменяли. Дикий ужас в глазах бывшего главаря уступил место обычному страху, но трястись он не перестал. — В-вы т-точно м-меня не у-убьете? – проблеял он и попытался вжаться в диван. Не прокатило. — Не сцы, не убьем! – вклинился в разговор Федотов. – Раз выжил, то теперь до суда дотянешь. — К-какого с-суда? — Знамо какого – самого гуманного и справедливого! – хмыкнул я. – Еще раз повторяю для тех, кто в танке: мы федералы. Самосуд устраивать не собираемся. Но если разговаривать откажешься, тушку испортим основательно. Хоть и не до смерти. Будешь общаться? Кивни, если да. Пленник судорожно затряс головой, не в силах поверить собственному счастью. — Рука сильно болит? Может, еще обезболивающего вкатить? — Н-не надо, – отказался бывший главарь. – Т-терпимо. Что вы хотели с-спросить? К нему на глазах возвращалась способность трезво мыслить и связно выражаться. Крепкий, черт! — Бомбу обезвредить можешь? – начал я с самого главного. Недобиток вдруг запрокинул голову и нервно захохотал. Я задумчиво почесал затылок и вознамерился вернуть пленника в чувство хорошей затрещиной, но тут он сам заткнулся и через пару мгновений выдал: — Нет никакой бомбы! Там просто куча «симплекса» и термобарический выстрел от ЗРК. Лежат рядом, в целлофан завернутые. — Что ж вы нам мозги пудрили! – вызверился я. — Идиоты потому что!.. – невпопад отозвался бывший главарь. – На испуг взять хотели, думали, будем условия диктовать. — Ага, – хмыкнул Федотов. – Только мы таких шуток не понимаем, сам убедился. Ручка-то не болит? Пленник болезненно скривился, но оставил выпад без ответа. — Знали бы заранее, вообще без разговоров вас тут всех положили бы, – угрюмо бросил я. – И майор бы жив остался. Так что за тобой должок, сучонок. Нехилый такой должок. — Я все скажу, все!!! – испуганно вжался в диван Жорж. – Я много знаю, я спецкурьером был! — Нахрена вы вообще сюда полезли… – Я все никак не мог осознать, что плюгавый главарь нас провел. – Додумались, мля. — Мы не по доброй воле! Только из необходимости. Когда вы базу на Птичьем разгромили и перехватили управление маяком, боссы перетрусили и сбежали из Системы. У нас здесь всего четыре корабля было, все не поместились. Они собрали приближенных, разнесли маяк и ушли в прыжок. Это произошло часа через четыре после нападения на остров. А нас бросили. Что?! Что нам оставалось делать, я вас спрашиваю?! — Угомонись уже, – осадил пленника сержант. – Могли просто сдаться. Нет, вас на геройство потянуло. Чего в Океанариум-то полезли? — Решили, что сможем здесь спрятаться, – вздохнул Жорж. – Все-таки подводное поселение, с воздуха не сразу достанешь. Ресурсы опять же. На побережье у нас шансов вообще не было. — Правда, идиоты, – скривился Федотов. – Тут населения под пятьдесят тысяч, вы как их всех собирались контролировать? Это если бы вас не прихлопнули через день-другой, на крайняк просто массой бы задавили. — Мне другое интересно, – перехватил я инициативу, – чего ваши боссы так перетрусили? Вы же вроде бот сбили, который на Локи пункт управления разнес. У вас господство в космосе было. Восстановили бы контроль над маяком, и вся недолга. Нет, с места сорвались, на подводников напали… — Донесение пришло от одного из агентов, – пояснил бывший главарь. – Флот с Бурной ушел в прыжок. И боссы наши обделались. Решили напоследок нагадить и свалить, пока не поздно. А мы остались. — Да понял уже, – отмахнулся я. Выходит, засекли сигнал флотские. Так что не зря мы старались, все у нас получилось, хоть и не без потерь. Осталось только корабли дождаться. — В общем, правильно Штурмин догадался, от безысходности эти гаврики в город полезли, – подвел я итог разговору. – Хотя понять не могу, каким нужно быть отморозком, чтобы такое учудить. Или вас как раз по такому принципу отсеяли? — Скорее всего, – скуксился Жорж. – Осталось в основном пушечное мясо, тупые и быдловатые. И самые жестокие. Таких проще новых набрать на Гемини-3, чем отсюда вывозить. — А ты, я гляжу, совсем не тупой. В эту гоп-компанию не вписываешься. Как умудрился к ним попасть? — Отстал от босса по дурацкой случайности. А из-за одного человека отправку задерживать не стали. Вот и пришлось возглавить один из отрядов. Я, правда, предлагал в степь лететь и среди кочевников затеряться. С нашими силами можно было их к ногтю прижать. Только эти скоты не захотели – удобства им, видите ли, подавай! Пожрать послаще да поспать помягше. И чтоб бабы не совсем страшные были. — Стадному инстинкту поддался, – заключил Федотов. – И поделом. Захватом заложников ты себе пожизненный срок обеспечил. И радуйся, что в Федерации мораторий на смертную казнь. По лицу пленника можно было понять, что такая перспектива его вовсе не прельщала. Он уже полностью освоился со своим новым положением и пытался выжать из него максимум возможного. Знаю я таких типов – любой свой поступок оправдают, какую бы гнусность ни совершили. Типа, а че такого-то? Заложников взяли? Так отпустили всех живыми. Угрожали бомбой? Так не взорвали же, чего теперь вспоминать? А ему жить хочется, и желательно на свободе. С теми самыми удобствами и бабами (совсем страшных не предлагать). Еще чуть-чуть, и попытается с нами договориться. — Господа, а может, договоримся? Ну, что я говорил?! Однако любопытно, что предложит. — Не о чем нам с тобой договариваться, – отрезал Федотов. – Ты, сука, радуйся, что не пристрелили. — Я же вам лично ничего плохого не сделал! – зачастил пленник. – Какое вам дело до каких-то дикарей? Вы же из Федерации, цивилизованные люди! Должны понимать свою выгоду. А я могу очень хорошую цену дать. Моя жизнь дорого стоит! Хрясь! Кулак сержанта врезался в многострадальный нос бывшего главаря. Я даже среагировать не успел. А Федотов, не удовлетворившись одним ударом, сбросил пленника с дивана и принялся макать лицом в воду, приговаривая: — Жизнь?! Дорого стоит?! Да твоя жизнь, сука, вообще ничего не стоит! Капитан обещал тебя не убивать, а я ничего не обещал! Вот сейчас устрою тебе попытку бегства и грохну с превеликим удовольствием!!! — Марк! – Я осторожно тронул сержанта за плечо. – Хватит, возьми себя в руки! Федотов опомнился и отпустил Жоржа. Тот сжался около дивана и принялся с хрипом хватать ртом воздух, то и дело отплевываясь. Сержант же напоследок зло пнул его в голень и уселся в кресло напротив. Уставился невидящим взглядом в какую-то точку на стене и глухо заговорил: — Всю свою сознательную жизнь я посвятил философии. Изучал труды великих предшественников, от Античности до Новейшего времени. Все пытался понять, что такое смерть. Чем она так отвратительна? И одновременно притягательна – вот ведь парадокс! Несколько лет ходил по краю, искал с ней встречи. Докторскую хотел написать, дурак. Но сегодня я вдруг понял: все мои поиски, все исследования напрасны. Я совершил всего одну маленькую ошибку – неправильно сформулировал проблему. Кому интересна смерть, эта нищенка в черном балахоне и с косой в костлявых руках? Она довольствуется жалкими остатками на пиршестве жизни. Отбирает у нее всего лишь последнее мгновение. Какой бы короткой ни была жизнь, она длится на много порядков дольше, чем смерть. Никто не знает, что ждет нас там, за порогом. Возможно, там ничего нет, и тогда смерть теряет значение – ведь мне уже все равно, что я умер. Возможно, после смерти происходит перерождение – в этом случае начинается новая жизнь, насыщенная событиями, яркими и не очень, приятными и наоборот. Но происходят постоянные изменения, которые и делают наше пребывание на этом свете осмысленным. А если ты при этом совершаешь хоть что-то хорошее, так вообще замечательно! В любом случае смерть всего лишь краткий миг, переход из одного состояния в другое, из бытия в небытие. Сама по себе она бессмысленна. Я раньше пытался понять, сколько будет стоить моя смерть. И в чем эта цена будет выражаться. Готовился рвать врага зубами, собирался забрать с собой как можно больше противников. Представлял, как расстреливаю вражеские волны, до последнего вздоха, до последней капли крови. Красиво, ничего не скажешь! Героем себя прямо чувствовал. А сегодня понял – дело не в стоимости смерти. Гораздо важнее цена жизни. Тех, кто тебя окружает. Случайно встреченного ребенка. Женщины, с которой ты каждый день сталкиваешься на улице. Деда, гуляющего с внуком. И если своей смертью я смогу спасти им жизнь, мне глубоко по фигу, как я умру – красиво или как последний бомж под забором. Быстро и безболезненно или в диких муках. Захвачу с собой врага или подохну, даже не дотянувшись до него. Неважно, сколько стоит моя смерть. Важно, сколько стоит жизнь. Раньше я никак не мог понять, что движет человеком, который выбирается на карниз высотного здания, чтобы достать с него глупого котенка. Теперь понял. Сержант замолчал, погрузившись в мысли. Молчали и мы с Жоржем – он от страха, а я пораженный внезапной исповедью подчиненного. Я отчетливо понял, что Марк нашел ответ на чрезвычайно важный для него вопрос и оставил за спиной целый этап жизни. Не удивлюсь, если он в отставку подаст по возвращении на Бурную. Но я был за него только рад. Обрести смысл жизни, хотя бы на некоторое время, дорогого стоит. Довольно долго мы просто сидели, задумавшись каждый о своем, потом я вспомнил посулы бывшего главаря и лениво поинтересовался: — Так какую ты цену давал, а, Жоржик? Пленник снова испуганно сжался, уставившись на Федотова, но сержанту все стало строго параллельно – он развалился на диване и созерцал покрытый серыми разводами потолок, кое-где заляпанный кровью. — Не боись, Марк тебя больше не тронет, – подбодрил я Жоржа. – Ты говорил, знаешь много? Откуда, если не секрет? — Я ж-же говорил, что курьером был при боссе… — Как звать босса? — Малик аш-Шариф. Но он на самом деле не босс, так, шестерка. В начальство выбился, когда настоящий босс пропал. — Пропал? — Да. Уехал на деловую встречу в город на побережье, тот, со сложным названием… — Порт-Владимир? — Он самый. Улетел и не вернулся. — Как босса звать? — Малик Салех. Он здесь главный был по торговле. Да и на Гемини-3 в той же сфере работал. Обеспечивал, так сказать, получение материальных благ. Вот это номер, как говорится! Если мне не изменяет память, речь шла об одном из захваченных в Порт-Владимире людей клана. Тех самых, которые в настоящий момент томились в цугундере здесь, в Океанариуме. — Ну и какой же ценной информацией ты готов с нами поделиться, любезный Жорж? – вкрадчиво поинтересовался я. – Кого ограбили и где? И сколько выручили с перепродажи? Это нам не интересно. Это к местным прокурорам. — Я секрет знаю. — Пока что это всего лишь голословное утверждение. — Я знаю, зачем клан в эту систему полез. — Я тоже, – зевнул я. – Звездная система с двойником Земли – какая еще причина нужна? Приходи, занимай и властвуй. Тем более федеральный Флот еще не скоро доберется. Не знаю только, как вы сюда маяк протащили. — Стандартным способом, через гипер, – пожал здоровым плечом пленник. – Времени убили семь лет на это. А вы не задумывались, почему боссы пошли на такие затраты? Кто в наше время работает на перспективу, если не обломятся в результате нехилые дивиденды? — Задумывался, как не задумываться. Ну и на какие дивиденды вы рассчитывали? — Технологии Первых. Нельзя сказать, что ответ поразил меня до глубины души. Примерно так я и думал. Слишком много совпадений и любопытных фактов и фактиков: аборигены с модифицированной нервной системой, завеса секретности до Бойни, экспериментальные корабли, интерес видного ксенопсихолога дока Локхида-Бертье – как тут не заподозрить неладное? — И кто же ваших боссов просветил насчет технологий? — Один яйцеголовый, англичанин вроде, – нехотя ответил Жорж. – Фамилия у него забавная, двойная. Половина англосаксонская, а вторая часть на французский манер – Бертье. — Знаешь, Жоржик, – задумчиво побарабанил я пальцами по подлокотнику, – маленькую цену ты даешь. Не тянет она на твою свободу. Так что извини. Придется тебе в местах не столь отдаленных остаток жизни провести. — Но я могу опознать этого типа! – уцепился за последнюю соломинку пленник. — Не нужно. Он у нас в цугундере сидит, вместе с твоим первым боссом. Салех который. Жорж застыл в нелепой позе, уронив челюсть и выпучив глаза. Потом обреченно выдохнул и вновь скрючился у дивана, видимо, смирился с поражением. На этом разговор исчерпался, и я последовал примеру сержанта – развалился в кресле, но краем глаза присматривал за пленником. А еще минут через десять за покалеченными створками шлюза что-то загремело, послышался шум хлынувшей воды и возбужденные голоса. Обещанные Штурминым спасатели прибыли.Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 31 марта 2535 года, день Последующие несколько часов прошли в непрерывных хлопотах. Местные эмчеэсники вызволили нас даже раньше, чем я рассчитывал, видимо, имелся опыт подобных работ. А вот к зрелищу в зале терминала они были не готовы – двоих вывернуло наизнанку прямо в загерметизированные шлемы, третий успел его сорвать и наблевал на пол. Немудрено в общем-то. Как бы ты ни был привычен к виду жертв техногенных катастроф, но хлынувшая в распахнутые створки жижа мерзкого бордового оттенка, приправленная оторванными конечностями и изуродованными трупами, цеплявшимися за любые выступающие детали интерьера, кого угодно заставит добровольно расстаться с обедом. Но преодолев первый шок, спасатели начали действовать быстро и сноровисто. Первым делом они бросились к телам на предмет поиска еще живых, но не преуспели – УОДы убивают наверняка, – а нас тут же взяли в оборот врачи числом двое: один принялся слушать и ощупывать нас с Федотовым, второй, убедившись, что Шелест мертв, занялся недобитым главарем. Осушенный терминал на глазах возвращался к нормальному виду. Спецы без лишних церемоний упаковывали трупы в пластиковые мешки, причем на комплектность смотрели сквозь пальцы – разрозненные конечности сложили отдельно, а посреди зала росла горка трофейного оружия и боеприпасов. Здесь же притулилась несостоявшаяся бомба – убедившись в отсутствии подрывных приспособлений, прибывший со спасателями сапер пренебрежительно пнул сверток и махнул рукой – типа, сваливаем в общую кучу. Часть персонала приступила к первичной дезинфекции помещения, обильно залив кровавые разводы на стенах и потолке едким раствором из компактных распылителей. Обработали и нас с сержантом, сопроводив сие действие вежливой просьбой загерметизировать шлемы. Мы, понятное дело, сопротивляться не стали – мало приятного ходить в снаряжении, заляпанном кровью. Покончив с первоочередными процедурами, докопались до командира спасателей – мол, когда нас из терминала выпустят? Тот сначала отделывался ничего не значащими фразами, но потом сдался и объяснил, что нужно еще подождать. Система отсечки за несколько секунд не отключается, тут целая процедура. В общем, от человека мы отстали, вновь устроились на приведенных в порядок диванах VIP-зоны и приготовились убивать время. Маяться бездельем пришлось не очень долго – уже через полчаса створки входного шлюза с тяжким гулом медленно разошлись, открыв путь к свободе. На выходе мы незамедлительно попали в объятия начальства – стандартная канитель с докладом и надиктовыванием официального рапорта заняла еще около часа. К тому времени немного подлатанного медиками Жоржа определили в карцер главного корпуса Службы внутренней безопасности, а тело майора Шелеста отправили в морг. Туда же переместили мешки с останками незадачливых террористов. Из беседы с городскими высшими чинами вдруг выяснилось, что я теперь старший по званию среди присутствующих на планете федералов и на меня свалились обязанности по координированию действий подчиненных и местных служб. Я особо напрягаться не стал, договорился лишь насчет обмена данными для последующего установления личностей убиенных пиратов. Покончив наконец со служебными обязанностями, мы всей компанией отправились в купол номер тридцать семь, до которого оказалось рукой подать – капсула монорельса, в которую мы загрузились в резервном терминале, добралась до него за три минуты. По прибытии в гостиницу отбили натиск старшины Фахрутдинова, спихнув беседу с ним на чернореченцев, и заперлись в номерах. Я с наслаждением избавился от снаряжения и одежды и больше часа отмокал в горячей ванне, потом пустой желудок настойчиво напомнил о себе, и пришлось покинуть берлогу, облачившись в запасной комплект полевой формы. Федотов к этому моменту тоже закончил приводить себя в порядок. Пообщались со случившимся рядом Семеновым и, выяснив обстановку, спустились в столовую, где и обнаружили остальных членов команды, включая подводников Литке и Юциуса и отбившегося от отделения сержанта Черенкова. За составленными встык столами присутствовали также чернореченцы и Ильяс Ринатович. В общем, вся компания в сборе. Местные повара с подачи деятельного старшины расстарались, и стол ломился от харчей, а среди объемистых графинов с яблочным сидром красовались разномастные бутылки, смародеренные Волчарой еще в Порт-Владимире. Ради такого случая Игнат мелочиться не стал и выставил на общую поляну все наличные запасы. По традиции выпили поминальную и набросились на еду. Когда первый голод был утолен, завязался неспешный разговор. — Как Борисов? – первым делом поинтересовался я. — Медики сказали, через пару недель на ноги поставят, – поставил меня в известность Юциус и сокрушенно добавил: – Как же у вас так с майором-то вышло… — Глупая случайность, – повторил я версию, озвученную ранее Штурмину. – Боевик попался отменно тупой и пугливый. Саданул из «калипсо», задел майора. Заодно шлюз пробил. А Шелест молодец, хорошо сработал. Если бы не этот долбаный случай!.. Я махнул рукой в жесте «А, чтоб его!» и потянулся за бутылкой. — Помянем Егорыча, ребята. Геройский мужик был… Вторая проскользнула вслед за первой, и я страдальчески сморщился – настойка из запасов Волчары показалась омерзительной на вкус. Нервы, видимо. — Олег с Гришей как свое получили? – угрюмо осведомился Черенков. Ну да, они же с Федотовым на штурмовике ушли, еще до того, как все случилось. — Олега из «гатлинга» накрыли, когда он в рубке торчал. – Блин, муторно-то как! Вроде и раньше потери бывали, но никогда я себя столь хреново не чувствовал. – Он еще жив был. А потом Кысь глайдер снес из «горыныча», и тот прямо на модуль рухнул. Всех накрыло. Гришу с Константиновым насмерть, Борисова сами видели. Правда, его еще несколько раз задели, когда я его с базы вытаскивал. Помянули и их. — Вань, ты-то как? – перевел я разговор на Черенкова. – Марк сказал, тебя на платформах отрезало? — Ага, пришлось повоевать, – не стал вдаваться в подробности сержант. – Нормально все со мной, пару-другую попаданий словил, но отделался синяками. А вот пилотов мы потеряли. У нас хоть получилось? — Скорее да, чем нет, – задумчиво протянул я. – Есть данные, что флот с Бурной ушел в прыжок. Еще совершенно точно знаю, что клан из Системы сбежал. Маяк разнесли и смотались. Здесь остались только самые бесполезные и тупые. Они и устроили беспредел. На этом разговор сам собой прекратился, и дальше ели молча. Застолье, больше походившее на поминки, в обычную в таких обстоятельствах попойку не переросло, и примерно через полчаса мы разбрелись по номерам.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 31 марта 2535 года, вечер Выпитое за обедом вдруг резко ударило по мозгам, и я с трудом добрел до кубрика, где распластался на кровати и моментально погрузился в беспокойный сон. Снилось что-то отменно гадостное, что именно, не запомнил. Проснулся часа через два, с удивительно ясной головой, но с налитыми усталостью мышцами. Посмотрел на часы, решил, что раздеваться и снова засыпать, на этот раз основательно, еще рано, и связался с майором Зубовым, через которого вышел на контакт с местными безопасниками и договорился насчет допроса пленных. Коллеги препятствий чинить не намеревались, а потому без вопросов снабдили всеми необходимыми пропусками. Откладывать в долгий ящик посещение цугундера я не стал и вышел в коридор, где и столкнулся с бездельничавшим Сашкой. — Тарасов, куда такой красивый? – осведомился тот, окинув меня подозрительным взглядом. Я машинально глянул в случившееся рядом зеркало, провел ладонью по лицу. Действительно, красавец! Щетина жесткая и колючая, морда помята чуть меньше формы, разве что прическа в полном порядке. А что, собственно, может приключиться с коротким «ежиком»? Черт, надо было побриться, пока в ванне отмокал. За депилятором сходить поленился, теперь буду красоваться по всему куполу. Даже по двум – цугундер в штаб-квартире СВБ расположен, туда еще пилить и пилить. — С доком побеседовать хочу, – зевнул я. – Пойдешь со мной? — Спрашиваешь! — Игнат где? — Со старшиной пьянствует, лучше его сейчас не трогать, – предупредил Сашка. – Случаются у него периодически запои, от нервов. Я Ринатыча попросил проследить, чтоб он вусмерть не упился, а то барагозить начнет. — Ладно, пошли тогда… До здания службы добрались без приключений. На проходной, правда, дежурный мичман прицепился к моему внешнему виду, но, когда понял, с кем имеет дело, смягчился и пропустил, даже не озаботившись связаться со сменой в изоляторе, выписавшей пропуск. На Сашку не обратил никакого внимания, так что лишний раз препираться не пришлось. Попетляли по коридорам, спустились на три уровня вниз и оказались в застенках местной «кгявавой гэбни». Здесь нас уже ждал Зубов в компании старшего лейтенанта средних лет – по-видимому, начальника смены. Майор первым делом вручил мне стандартный пластиковый портфель и пояснил: — Личные вещи Шелеста. В смысле материалы допросов, записи и прочее в том же духе. Наследство, так сказать. Вы с доктором долго беседовать собираетесь? — Как получится, – пожал я плечами. – Вопросов у меня накопилось много. — В таком случае, я вас покидаю, – сообщил Зубов. – Веня, организуй все, как положено. Старлей кивнул, и майор направился к лестнице, задумавшись о чем-то своем. — Товарищ капитан-лейтенант, вам комнату для допросов подготовить? – напомнил о себе охранник. — Может, мы лучше в камеру? – Знаю я эти комнаты, там подслушивающей аппаратуры больше, чем клопов. С другой стороны, скрывать особо нечего. – Там как, цивильно? — Все как положено – койка откидная, стул, стол, удобства. Понятно. Ничего лишнего. — Готовьте комнату. — Собственно, готова уже, – отозвался Веня. – Пойдемте, товарищи офицеры. Означенное помещение больше напоминало брифинг-зал, чем место для общения с криминальными элементами: аккуратно выкрашенные водоэмульсионкой стены и потолок, кафельный пол, пара диванчиков, достаточно удобный стол и два стула. Дополняло интерьер огромное зеркало, целиком занимавшее одну из стен. Сидеть на жестком не хотелось, и я пододвинул к столику диван. Сашка последовал моему примеру и устроился на стуле. А через несколько минут Веня привел заключенного. Доктор ксенопсихологии Локхид-Бертье с момента первой и последней нашей встречи сильно сдал – видимо, психическую травму заработал или комплекс неполноценности. По крайней мере, выглядел он не ахти: лицо по степени помятости не уступало моему, седые космы растрепаны, а глаза поражали пустотой. Док с деланым безразличием дождался, пока тюремщик освободит его от наручников, и привычно оседлал стул, облокотившись на столешницу. — Вот кнопка вызова, – проинструктировал нас старлей. – Если что понадобится, смело жмите, включится селектор. За дверью дежурят два человека. Док вроде смирный, но все равно будьте начеку. И постарайтесь уложиться в два часа, а то ваш собеседник на ужин опоздает. — Спасибо, – кивнул я. – Сразу маленькая просьба – заварите нам чайку. В смысле настоя травяного. Если не трудно. — Через десять минут будет, – прогудел Веня и скрылся за дверью. Я перевел взгляд на пленного ученого. — Позвольте представиться: капитан-лейтенант Тарасов, Александр Александрович. Флот Федерации, командир штурмового отряда. Вы, насколько мне известно, Исайя Локхид-Бертье, доктор ксенопсихологии. Гражданин Федерации. Ученый кивнул. — Можно, я буду называть вас просто док? – Дождавшись очередного кивка, я продолжил: – С прискорбием сообщаю, что майор Шелест, с которым вы имели дело раньше, погиб в ходе спецоперации по освобождению заложников. Командование группой перешло ко мне. Записи майора мне передали, но просмотреть я их не успел. Поэтому не удивляйтесь, если какие-то вопросы будут повторяться. Вы согласны побеседовать со мной? — Как будто у меня есть другие варианты, – бесцветным голосом буркнул док. По-русски он говорил свободно, с едва заметным акцентом. – Кстати, можно, я буду называть вас просто Алекс? — Да на здоровье! – ухмыльнулся я как можно добродушнее. – Мне так даже удобнее. Начнем? — Вы не представили своего коллегу, – напомнил ученый. — Младший лейтенант Иволгин, Поисковая служба Чернореченска, – отрекомендовал я напарника. – Привлечен в качестве эксперта. Сашка скромно промолчал, но уши навострил. — Надеюсь, разговор не записывается? — Доктор, ну вы прямо как ребенок! – укоризненно покачал я головой. – Конечно, записывается. Так что имейте в виду, каждое ваше слово может быть использовано в суде против вас. — Да мне уже все равно! Свой срок я честно заработал. Нечего было связываться с подонками. — Кстати, а зачем вы с ними связались? — В тот момент мне эта мысль показалась весьма удачной, – несколько невпопад ответил док. – Понимаете, я сумел добыть секретные сведения, еще довоенные. Не спрашивайте, чего мне это стоило. Они касались исследований, проводившихся военными учеными в системе Риггос-2. Из них четко следовало, что аборигены Ахерона суть третья ветвь человечества, причем модифицированная Первыми, как и легорийцы. Это произошло примерно десять лет назад. К моему прискорбию, изучив обстановку в секторе, я был вынужден отказаться от экспедиции. Причины очевидны – ни одно из правительств Федерации не пошло бы на ее финансирование. То же касается правящей элиты Внешних миров. Так что я забросил столь неперспективную затею и продолжил работать по плану. — Да, я знаю. Читал ваше досье. И что же все-таки вас побудило ввязаться в авантюру? — Любопытство, проклятое любопытство! – воскликнул ученый. – Бич всей моей жизни! Если бы не оно, я бы давно уже возглавлял как минимум кафедру в одном из ведущих вузов! Мне даже предлагали стать директором научно-исследовательского института! Но я не смог… Не смог преодолеть свою пагубную страсть, будь она проклята!!! Почти два года я гнал мысли об Ахероне прочь, но они упорно возвращались. Не давали спать по ночам. Не давали сосредоточиться на работе. Я дошел почти до полного нервного истощения, чуть не стал наркоманом. И в конце концов я решил – будь что будет! Нашел верных людей, они вывели меня на клан Плохиша Фенье, и мне удалось убедить его самого и ближайших соратников помочь с экспедицией. — Почему именно они? – задал я давно мучивший вопрос. – Родная система клана расположена в противоположном секторе пространства. Есть же гораздо ближе Внешние миры, причем в англоязычном секторе. Не понимаю ваш выбор. — Мои соотечественники прожженные циники. В их разумах властвует золотой телец, они пальцем не пошевелят бесплатно! – не на шутку разошелся доктор. – К ним соваться бесполезно. Вот если бы у меня был в системе рабочий маяк, тогда бы они моментально вошли в долю. А так, на перспективу, работать никто не пожелал. А еще я элементарно испугался – в их глазах я стал бы нежелательным свидетелем, подлежащим экстерминации. Нет, лучше уж со славянами связаться, те просто, как у вас говорится, кинут в случае чего, но убивать не станут. Но и тут аналогичное препятствие – отсутствие сиюминутной выгоды. Остаются азиаты, но эти абсолютно закрыты для чужаков, мне не удалось выйти даже на шестерок. Так что знакомство с Жаком Лелюшем – это один из «лейтенантов» клана – я воспринял как знак свыше! Я даже спать стал спокойнее, когда с кланом договорился. — Чем же вы прельстили бедных пиратов? Ответить док не успел – скрипнула дверь, и в комнату вошел охранник с подносом. Сноровисто расставил на столе пластиковые кружки с исходящим паром душистым настоем, сахарницу, несколько одноразовых ложек и так же бесшумно испарился. — Угощайтесь, – пригласил я собеседника и пододвинул к себе ближайшую кружку. Док от питья отказываться не стал, равно как и Сашка. — Так чем же вы соблазнили клановцев? – вернулся я к разговору. — Я пообещал им доступ к технологиям Первых! – напустив на себя торжественный вид, возвестил док. Я отхлебнул травяного настоя и недоверчиво хмыкнул: — И они купились? — Я сказал им чистую правду! – возмутился ученый. – Первая их реакция была похожа на вашу, Алекс! Но только первая – потом я представил им доказательства. Выдержки из доклада одного специалиста. Приплел еще экспериментальные корабли Флота, пропавшие в Системе. Оп-па! А вот с этого места подробнее! Однако не будем заострять внимание на этом факте, пусть выговорится сначала. — Они поверили! – с жаром продолжил док. – Поверили! Отправили корабль с маяком! Первый этап прошел успешно, оставалось только ждать. Долгие семь лет я не находил себе места, пытался собирать сведения об Ахероне, мотался по планетам Федерации и Внешних миров. Что я только ни делал, чтобы убить время! К тому же еще приходилось периодически подогревать интерес клана. Боже, благослови французов! Они совсем как дети. Всего-то и нужно, что поманить какой-нибудь загадкой! Они неисправимые романтики, даже самые циничные из них. Сам Фенье клюнул на приманку! Это уже потом они сообразили, что землеподобная планета в изолированной звездной системе сама по себе ценный приз, и начали строить планы насчет основания новой пиратской республики. А может, и подсказал им кто. У нас один промышленник с Гемини-2 в долю вошел, та еще меркантильная сволочь! Но мне было все равно, главное, что они доставят меня в Систему! — Легче, док, легче! – осадил я ученого. – Эк вы разошлись! Дальше-то что было? — Через семь лет разведывательный корабль достиг цели, – вернулся к повествованию Исайя. – Разведчики исследовали Систему и установили маяк. Это произошло менее года назад. Я отправился сюда с первым же грузовиком, и все мои ожидания оправдались с лихвой! На Ахероне действительно обнаружились аборигены, с которыми экспериментировали Первые. Мы нашли технологии – далеко в степи. Место, где говорят боги, – так аборигены его называют. Я обменялся с Сашкой понимающим взглядом – помнится, упоминал он о чем-то подобном, когда мы к походу на Базу-7 готовились. — В первый раз сунулись туда почти без подготовки. – Доктор поморщился от неприятных воспоминаний. – Еле ноги унесли от степняков. Потом как следует подготовились. Пришлось, правда, несколько стойбищ с землей сровнять, но в конце концов на базу Первых мы пробились. Это оказалась именно что исследовательская база, полуразрушенная, но все еще функционирующая. Вскрыли вычислители, почти полгода расшифровывали записи. Работа была адская! Но я достиг своей цели. В принципе, мне уже все равно, что будет дальше, – я лишился смысла жизни. Пусть будет тюрьма, место ничем не хуже других. — Еще что-нибудь интересное нашли? — Все остальное мелочи, – отмахнулся ученый. – Мои «коллеги» из клана обыскали развалины нескольких довоенных баз, раздобыли горы информации. Но вся она представляет интерес разве что для историков. Впрочем, они дознались, куда делся как минимум один из экспериментальных кораблей, про которые я им рассказал. — Ну и куда? – постаравшись не выказывать особой заинтересованности, уточнил я. — Понятия не имею, – пожал плечами док. – Спросите у кого-нибудь из них, да хотя бы у Салеха. Он же в соседней камере сидит. — Вы что, совсем делами пиратов не интересовались? – не поверил я. — А зачем мне это? – искренне изумился Исайя. – Мне дали возможность работать с информацией Первых. Мне доставляли столько пленных аборигенов, сколько я просил. У меня имелось все необходимое оборудование. Остальное мне было безразлично. — Ну что ж, тогда у меня остался только один вопрос. – Я отставил в сторону пустую кружку и поднял глаза на ученого. – Если не секрет, что вы так упорно пытались выяснить в своих исследованиях? — Я пытался выяснить, почему легорийцы напали на нас, – просто ответил док Исайя. – И я, кажется, установил причину. — Ну, доктор, не томите! — В них сработала заложенная Первыми программа. Я думаю, нет, я доподлинно знаю, что мы до сих пор участвуем в грандиозном эксперименте. Я не знаю, зачем это понадобилось Первым, но они сознательно разделили человечество на три части и поместили в одинаковые условия, изменив социальную составляющую общества. Три попытки, понимаете? Человечество Земли – исходная формация, индивидуализм в нас заложен природой. Легорийцы – полная наша противоположность. Коллективный разум, способность мобилизовать резервы ради целого, пренебрегая частью. Аборигены Ахерона вообще уникальны. Первые остановили их социальное развитие, они долгие тысячелетия стоят на месте. Я предполагаю, что они хотели проверить, какое из этих сообществ окажется самым устойчивым к потрясениям. Скорее всего, они готовили расу идеальных солдат для каких-то своих целей. Только не успели – сгинули. Возможно, в той самой войне, в которой предстояло участвовать нам. Доктор задумался на секунду и после небольшой паузы заговорил вновь: — Первые затерялись во времени и пространстве, но эксперимент продолжился. Они заложили императив в легорийцев: по достижении человечеством Земли некоего предела в звездной экспансии развязать войну. Это была последняя проверка. Мы ее выдержали успешно и показали превосходство нашего пути развития. Жаль только, что Первым это уже безразлично. Двеветви одной расы сошлись в жуткой бойне напрасно. Я думаю, вы уже догадались, что рубежом была система Риггос-2…
Глава 5
Система Риггос-2, планета Ахерон, ОкеанариумНе скажу, что разговор с доком произвел на меня неизгладимое впечатление, но информации к размышлению по его результатам накопилось множество. Оставив ученого на попечении старлея Вени, я отбрехался от Сашки, направив того на поиски Волчары, и заперся в номере, вооружившись КПК. Сгинувшую на Базе-центральной гарнитуру я уже давно заменил новой, поэтому работал в относительно комфортных условиях. Перетряхнув врученный Зубовым пластиковый портфель, я нашел в нем с десяток карт памяти и несколько листов бумаги, исписанных непонятным почерком покойного Шелеста. Тратить время на расшифровку каракулей не стал, сразу вставил в слот КПК карточку с нарисованной маркером цифрой один – на ней обнаружился видеофайл с записью первого допроса Малика Салеха длительностью чуть больше часа. Перебрав все носители информации, я неожиданно выявил систему в рукописных заметках, и дальше дело пошло веселее. Более-менее разобравшись в каракулях майора, я выудил из кучки нужную карту памяти и занялся просмотром очередного раунда беседы Шелеста с пленным представителем клана. Просмотр внятного результата не дал – Салех подтвердил наличие у пиратов информации о нахождении «Персея» – экспериментального корабля Флота Федерации, и даже назвал примерное место. К моему немалому удивлению, след фрегата терялся в системе эпсилон Индейца, той самой, где мы выловили Рика Стражински и куда с непонятным упорством рвались пираты. Но само по себе это знание мало что давало – система в настоящее время представляла собой гигантское кладбище военной техники, перемолотой в прямых сшибках либо затянутой в коварную гравитационную ловушку аномалии. Обнаружение в ней конкретного корабля без точных координат имело примерно те же шансы на успех, что и поиск иголки в стоге сена. Для очистки совести я прокрутил в ускоренном режиме и остальные записи, но больше ничего стоящего не попалось – майор Шелест с упорством истинного профессионала выдаивал до капли информацию, относящуюся к незаконной деятельности клана в целом и месье Салеха в частности. Любой прокурор от таких доказательств пришел бы в восторг, но меня сделки по реализации награбленного не интересовали совершенно. В одном из файлов содержался отчет о поставках «материала» для исследований доктора Локхида-Бертье, и я лишний раз убедился, что означенному доктору самое место в какой-нибудь тюряге Федерации. И чтоб режим был как можно строже. Разобравшись с последним видео, я аккуратно сложил карточки обратно в портфель и вырубил наладонник. Что ж, придется лично побеседовать с господином Салехом. Исходные данные для поиска есть – хотя бы систему знаем, а это уже несомненный плюс. Покойный Шелест слишком уж однобоко вел допрос, выявляя степень вины непосредственно допрашиваемого, но наводящих вопросов не задавал и анализировать полученную информацию не пытался. Видимо, не дошел до этого этапа, остановился на предварительном сборе сведений. Да и его завершить не успел. Поговорю с Салехом, однозначно. Только завтра, сегодня поздно уже – зэки тоже люди, им ужинать надо. Кстати об ужине. Совсем не помешало бы перекусить. С этой мыслью я покинул каюту и отправился по знакомому маршруту к столовой. Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум 1 апреля 2535 года, утро С утра пораньше, покончив с неизбежной текучкой, я вновь связался с местным управлением исполнения наказаний и договорился об аудиенции с заключенным Салехом. Препятствий мне чинить не стали, ибо прекрасно понимали бесперспективность подобного занятия – покойный Шелест популярно объяснил коллегам, что пленный принадлежит федеральным властям и судить его будут по федеральным законам в федеральном же суде. Коряво, но предельно доходчиво. Наскоро позавтракав, я в одиночестве повторил вчерашний маршрут до цугундера, быстро решил организационные вопросы с не успевшим смениться Веней и расположился на диванчике в давешней комнате для допросов. Заключенного доставили минут через десять. В отличие от дока господин Салех держался уверенно – наверняка не впервые пребывал в подобном заведении. К тому же, судя по записям Шелеста, майор заключил с ним некое соглашение, гарантировавшее ему если не полную неприкосновенность, то хотя бы очевидные «плюшки» в виде сохранения жизни и терпимого обращения. Меня он осмотрел с интересом – видимо, вспомнил человека, принимавшего непосредственное участие в его пленении. Даже кивнул приветливо и расплылся в ухмылке. Я в ответ жестом предложил ему занять место за столом и отослал сопровождающего. Травяной взвар в этот раз заказывать не стал – только что позавтракал, а собеседник у меня нынче не тот, чтобы с ним чаи гонять в приватной обстановке. — Господин Малик Салех? – поинтересовался я на интере, чтобы соблюсти формальности. Дождавшись кивка, продолжил: – Я капитан-лейтенант Тарасов, командир особой группы ВКФ Земной Федерации. К сожалению, в дальнейшем вам придется контактировать со мной ввиду гибели майора Шелеста. — Примите глубочайшие соболезнования. – Мой собеседник придал физиономии соответствующее случаю выражение. – Слышал про господина майора. Пусть там ему будет лучше, чем нам здесь. Извините, подробностей не знаю. — Ваши ребятишки постарались, из брошенных, – позволил я себе немного позлорадствовать. – Слабоваты нервишки у ваших коллег оказались. Драпанули, как только мы управление маяком перехватили и Флот вызвали. — Надеюсь, вы понимаете, что по объективным причинам я к происшедшему не имею ни малейшего отношения? – усмехнулся Салех. – Я уже несколько суток нахожусь у вас в плену. — Так я и не в претензии, – пожал я плечами. – Просто хочу, чтобы вы поняли: игра проиграна. Основные силы клана Систему покинули. Брошенные на произвол судьбы боевики попытались захватить контроль над Океанариумом, но потерпели полное поражение. По моим сведениям, с Бурной ушла эскадра, сформированная для проникновения в систему Ахерона. До появления федералов остались считаные часы, в крайнем случае сутки. Вы в руках противника. Кстати, местному населению очень не понравились методы людей клана. И горожанам плевать, что лично вы в это время сидели в камере. Достаточно того, что вы из той же, хм, организации. Надеюсь, я ясно обрисовал ситуацию? — Куда уж яснее, – хмыкнул собеседник. – Можете не растекаться мыслью по древу. Я понимаю, куда вы клоните. Мы вообще-то еще с господином Шелестом обо всем договорились. Но вас оправдывает тот факт, что вы при наших беседах не присутствовали. Поэтому еще раз повторюсь: я согласен давать показания. И мне достаточно тех гарантий, что дал господин майор. Надеюсь, его безвременная кончина их не отменяет? — Вот с этим засада, – признался я. – Откуда я знаю, чего он вам наобещал? — Ничего сверхъестественного, – поспешил успокоить меня собеседник. – Стандартная для такого случая договоренность: вы не выдаете меня местным властям, обеспечиваете доставку на территорию Федерации и даете гарантию, что судить меня будут по федеральным законам в установленном порядке. И только по доказанным эпизодам. Никаких военных трибуналов. Никакого пиратства. Тем более что я этим и не занимался. Я экономист. — Да, это приемлемо. — В таком случае, может быть, перейдем к делу? — Вы так торопитесь расколоться? – съехидничал я. – А как же корпоративная этика? Клановые узы? Дух вольного братства, в конце концов? — Не смешите мои тапочки, – скривил губы в тонкой усмешке Салех. – Ничего личного, просто бизнес. Любой из моих «коллег» уже давно бы пел как райская птица, закладывая всех и вся. — Мне тут буквально вчера док Исайя про романтизм французов рассказывал. А в вас романтики ни на грош, как я посмотрю. — Предпочитаю голый прагматизм, чувства в бизнесе помеха. К тому же сказываются арабские корни. Так что вы хотели узнать? — Вам известно, где сейчас находится «Персей»? – начал я с основного вопроса. — Дознались-таки, – одарил меня фирменной ухмылкой собеседник. – Тоже док проболтался? — Вообще-то нет. – В принципе, почему бы и не раскрыть карты? Часть, по крайней мере. – Я изначально направлялся на планету с заданием найти следы утерянных экспериментальных образцов. Но тут мы пересеклись. Забавно, не находите? — Ничего забавного. Если бы не россказни шайтаном стукнутого доктора, мы бы сюда и не сунулись никогда. К сожалению, не все мои соратники прожженные прагматики. Повелись, как дети. – Салех презрительно сплюнул. – Сам Фенье уши развесил. А я сразу сказал, что ни к чему нам эта рухлядь. Ценность представляет сама система с землеподобной планетой. Ко мне прислушались, но первый импульс все же задали сведения доктора. Однако, как это ни смешно, один корабль мы нашли. В системе эпсилон Индейца. Исайя ведь уже проболтался? Я кивнул и перешел к наводящим вопросам: — Точные координаты вам известны? — Я вообще-то экономист. Не штурман, даже не инженер. Мне все эти материи глубоко безразличны, пардон муа. Естественно, не знаю я точных координат. Вам нужно с кем-то из пилотов пообщаться. — Можете назвать имя? Салех помотал головой. — Я с летунами дела не имел. Если и общался с кем из экипажного состава, так это с боцманами. — Жаль, – констатировал я. – Самый простой способ отпадает. А вы лично случайно не были в системе? — Лично не был. Присутствовал лишь на сеансе связи с экипажем рейдера. — Общались по голосовой связи? — Нет, был полноценный сеанс, с картинкой. Как сейчас помню: рубка «Бретёра», на переднем плане Ив Готье, за спиной у него какие-то мониторы, навигаторы в креслах, и рядом Франк Соро суетится. А вам зачем это? — Пытаюсь найти альтернативный путь, – задумчиво протянул я. – Соро, говорите? Это такой здоровенный чернокожий? — Да, – удивленно отозвался Салех. – А вы его откуда знаете? — Встречались однажды, – не стал я вдаваться в подробности. – А как он на Птичьем оказался, если он на рейдере был? — Так это когда было! Первая экспедиция на «Персей» четыре месяца назад завершилась. Ребята пробрались в систему, обнаружили объект, провели первичный осмотр и потихоньку убрались, федералов не потревожив. И сразу же сюда рейдер прибыл. Дело все-таки секретное. Потом два месяца готовили следующую экспедицию, с техническими специалистами и необходимым оборудованием. Корабль пребывает в плачевном состоянии, к тому же энергоустановка у него экспериментальная, никто не знает, с какой стороны к ней подступиться. Хотя последний раз доложили, что дело сдвинулось с мертвой точки, и попросили доставить кое-какие грузы. Только не получилось у нас – конвой пограничники перехватили. Недавно это было, двух недель не прошло. Ага, вот зачем те три корабля в систему эпсилон Индейца лезли! Выходит, мы, сами того не ведая, сорвали планы пиратов и облегчили себе задачу. — Корабль все еще в системе? — Ну да. И неизвестно, когда его в божеский вид приведут. Теперь уже никогда, вернее всего, – справедливо в общем-то оценил перспективы клана Салех. – Вы до них рано или поздно доберетесь. Хотя с наших станется, сунутся всеми наличными силами. — И по рогам словят, – не удержался я. – Оставшихся на Бурной кораблей за глаза хватит. — Я не сомневаюсь. – Собеседник вдруг стал предельно серьезен. – Так вы что-нибудь придумали? — Придумал. Но потребуется ваша помощь. Как вы относитесь к мнемосканированию? — Нет! — Подумайте, – как можно убедительней произнес я. – Я обещаю, что результаты сканирования не будут использованы против вас в суде. Нас интересует только сеанс связи, про который вы рассказывали. Я предлагаю следующее: местный специалист, майор Юциус, проведет мягкое сканирование. Вы даже не потеряете сознание. Затем он проанализирует информацию и передаст мне интересующие сведения, а все остальное будет немедленно уничтожено. Инфомассив никогда не попадет к людям из Федерации. Взамен вы сможете выторговать значительное послабление приговора. — Хорошо, я согласен, – сдался собеседник. – Если не секрет, что вы хотите вытащить у меня из мозгов? — Вы говорили, что видели мониторы на заднем плане. Меня интересует изображение на них. Существует высокая вероятность, что на каком-то из дисплеев обнаружатся если не координаты, то какие-то другие существенные сведения, которые позволят определить положение корабля в пространстве на момент сеанса. А это уже кое-что… — Хорошо, валяйте! — Чуть позже. Сначала я проконсультируюсь со специалистом. Но будьте готовы в течение дня! – И я встал с дивана, дав понять собеседнику, что разговор окончен.31 марта 2535 года, вечер
* * *
Юциус отыскался в ведомственной гостинице – в данный момент неотложных дел у него не было, и он убивал время, отлеживаясь в номере, так что моему появлению майор даже обрадовался. — Какими судьбами, Сан Саныч?! — По делу, Пал Палыч, по делу. – Я оседлал предложенный хозяином стул и продолжил: – Работенку для вас отыскал по профилю, нужно одного кадра через мнемосканер пропустить, но предельно аккуратно. — Кого-то из пленных? – мгновенно просек ситуацию капитан. — Ага. Некоего господина Салеха. Он согласен. Сможете? — Обижаете, коллега! – притворно оскорбился Юциус. – Раз клиент согласен, сделаем все в лучшем виде. По правде говоря, это оптимальный вариант, как с точки зрения энергозатрат, так и последствий для объекта. А что именно будем искать? — Изображения на мониторах ходовой рубки разведывательного рейдера. Пациент присутствовал на сеансе видеосвязи. Число и даже время он знает. — Хорошо, – задумчиво кивнул капитан. – Еще что-то? — Ага. Еще нужно прогнать инфомассив из мозга афрофранцуза, помните его? — Конечно. Цель? — Та же. Схемы звездной системы, вид на звезды из иллюминатора, координаты в любой форме… Короче, фиксируйте все, что связано с навигацией в космосе. Объект лично находился на корабле в интересующий нас период. Но тут объем больше, недели две, месяц – не знаю. Уточните у Салеха. Сколько вам времени понадобится? — Часов десять-пятнадцать, – прикинул Юциус. – С живым свидетелем за пару часов справимся, а вот скан мозга дольше анализировать придется. В любом случае, к завтрашнему дню информация у вас будет. Если она вообще существует. — Значит, по рукам, – подвел я итог переговорам. – Насчет доступа к пленному я договорюсь. Его доставят к вам. Кстати, где будете с ним работать? — У себя в отделе, где ж еще! – хмыкнул капитан. – Пойду разгоню лаборантов. Совсем разболтались, а ведь всего ничего меня нет на месте. — Адресок скинете? — Без надобности. Скажете охране, чтобы доставили к капитану Юциусу, а дальше сами разберемся. Телефон им только мой дайте. — Хорошо. – Я поднялся со стула и поинтересовался: – Пал Палыч, а что же вы домой не идете? — Спокойнее здесь, – объяснил Юциус. – Я ведь пока что в составе сводной группы, под вашим руководством. Соответственно, мне удобнее думать, что я в командировке. А заявись сейчас домой, потом не вырвешься. Плюс коллеги не донимают, думают, что я делом занят и далеко. Хотя вот сейчас в отделе появлюсь, и прощай покой! — Семья-то большая? — Жена, двое детей, – улыбнулся капитан. – Но они привыкли, к тому же я с ними созваниваюсь. Думаю, еще сутки-другие потерпят. А у вас семья есть? — Не сподобился пока, – не стал я вдаваться в подробности. – Хотя кандидатура имеется, чем черт не шутит… По возвращении в каюту я в который уже раз вышел на связь со старлеем Веней и договорился насчет доставки Салеха в отдел к Юциусу. Параллельно поинтересовался, с кем согласовать временную выемку из цугундера заключенного. Дело оказалось несложным – заручившись согласием еще двух должностных лиц, я стал обладателем своеобразного карт-бланша применительно к доктору Локхиду-Бертье. Накануне ночью сон долго не шел, и я задумался об экспедиции на обнаруженную пиратами базу Первых – все равно ближайшие сутки как-то убить надо. Это после прибытия Флота в системе начнется суета, а пока что нужно воспользоваться временным затишьем в познавательных целях. Как я и предполагал, получить ученого в свое полное распоряжение не составило труда. С транспортом дело обстояло хуже: в свете недавних потерь каждый летательный аппарат в городе был на счету, но мне, учитывая «геройский» статус, удалось через капитана первого ранга Штурмина выбить штурмовик с экипажем. Плюс топливо и боекомплект. Местный начальник тыла со скрипом, но выдал оборудование и расходники. Следующий шаг – формирование команды – оказался самым простым. Федотову я просто приказал готовиться к выходу в поле, отправив начавшего возникать Черенкова в распоряжение капитана Юциуса: и для подстраховки, и как консультанта – сержант всяко быстрее подводника вычленит нужную информацию из массива; а Волчара с Сашкой даже не стали ни о чем спрашивать, им хватило намека. Разорив оставшиеся запасы и местных силовиков, удалось раздобыть для них приличное снаряжение и даже пару бронекостюмов устаревшего образца – с моей точки зрения, понятно. Так за хлопотами незаметно подошло время обеда, после которого мы в полном составе заявились в цугундер. Здесь нас уже ждали, и сменивший Веню незнакомый капитан без лишних вопросов привел ученого. Док пребывал в отвратительном расположении духа, но при виде нас заметно оживился. Еще больший энтузиазм вызвал факт избавления от наручников. — Добрый день, Алекс! – вежливо поздоровался он, потирая запястья. – Вы решили забрать меня из этого ужасного места? — Не обольщайтесь, док, это временно. – Я бросил к ногам ученого плотно набитый баул. – Надевайте вот это. Думаю, в нашей маленькой прогулке защита вам не помешает. Доктор немного скис, но приказание выполнил: извлек из сумки бронекостюм пятого класса и принялся облачаться в обновку. Снаряжение для ученого я позаимствовал на трофейном складе, беззастенчиво предъявив права на захваченные у пиратов шмотки, там же разжился комплектом портативных передатчиков малого радиуса действия – нам будет в самый раз, как на базу полезем. Дождались, когда ученый оденется, я поручил Федотову следить за ним, и мы плотной группой вышли из здания городской тюрьмы. — И куда же мы направляемся, если не секрет? – не выдержал наконец док. – Если на расстрел, то мне положено последнее желание. — Не переживайте, доктор! – успокоил я его. – Не буду утверждать, что прогулка предстоит приятная, но смею надеяться, увлекательная. Вы координаты базы Первых знаете? — Откуда мне их знать? – удивился ученый. – Я даже понятия не имею, какая система исчисления принята на этой планете, может, вовсе полярные используются. На карте могу показать, не более. — А большего и не требуется, – усмехнулся я. – Вам какую карту – плоскую, трехмерную? — Какую дадите, на такой и покажу, – немного заискивающе ответил док. – Вы меня с собой хотите взять? — Обязательно. Лучшего проводника нам все равно не найти. — Охраны берите побольше, – забеспокоился ученый. – Там аборигенов очень много, придется отбиваться. Мы туда меньше чем с тремя десятками бойцов не летали. — А что, настолько все плохо? – не поверил я. – Как же вы там работали, если постоянно отбиваться приходилось? — Так и работали, набегами, – поморщился док. – Толком ничего исследовать не смогли. Боссам на мои изыскания было плевать, что успел найти за три ходки, с тем и работал потом. — Это плохо. Неужели там спрятаться негде? — Да можно, только этих олухов нереально было заставить маскировку соблюдать. Музыку врубят, зверье по округе гоняют, всех встречных-поперечных стреляют – а потом удивляются, с чего это аборигены на них ополчились. — Ладно, на месте разберемся. Между делом мы добрались до лифта и повторили процедуру подъема на поверхность. Я после заварухи впервые выбрался на свет божий и теперь с интересом озирался, оценивая ущерб. По правде говоря, в масштабах порта разрушения в глаза не бросались: лишь три платформы носили следы погрома, причем только одна из них пребывала в плачевном состоянии. На нашей площадке и вовсе не обнаружилось ни малейших признаков недавнего боя. — Легко отделались!.. – буркнул я, ни к кому особо не обращаясь. – Нам в пятый ангар, вон, штурмовик стоит, и летуны суетятся. Впрочем, про «суетятся» я ввернул для красного словца – оба пилота меланхолично о чем-то переговаривались, отрешившись от окружающей действительности. Правда, при виде нас один из них оживился: — Капитан-лейтенант Тарасов? Здравия желаю. Лейтенант Щаравский, командир экипажа. — И вам не кашлять, – не остался я в долгу. – Можно грузиться? — Валяйте, – махнул рукой летчик. – И давайте сразу с местом назначения определимся. — Справедливо, – согласился я. – Парни, загружайтесь. Док, давайте к нам. У вас карта есть? – снова переключился я на пилота. — Ближайших окрестностей подробная, все остальное довоенное, – сообщил Щаравский, забравшись в кабину. – Сейчас на монитор выведу. Давайте сюда вашего проводника. — Док, полезайте! – подтолкнул я ученого. – Такой карты хватит? — За глаза, – уверил доктор. – Вас, молодой человек, как величать? — Дима, – отчего-то смутился пилот. — Будьте любезны, Дима, карту материка чуть крупнее. Вот так. Теперь выведите Океанариум на середину – он будет точкой отсчета. Порядка тысячи двухсот миль на северо-восток, пожалуйста. – Док наморщил лоб, силясь что-то припомнить. – Крупнее. Ага, вот примерно этот район. — Доктор, при всем уважении – это кусок степи общей площадью в пару сотен квадратных километров! – возмутился Дима. – Мы там все топливо сожжем, пока круги нарезать будем. Давайте точнее. — Не могу! – развел руками ученый. – Но мы на базе маяк оставили. — Что за маяк? – оживился пилот. – Частота какая? — Откуда я знаю?! – огрызнулся док. – Слышал, как техники обсуждали, дескать, если про него не знаешь, то и не обнаружишь вовек. Радиус действия у него ограниченный, миль шестьдесят всего. — Нормально. Выдвинемся в означенный район и просканируем частоты. – Летчик Дима поколдовал с сенсорным дисплеем и скомандовал: – Экипаж, в машину! Готовность две минуты. — Док, пойдемте. – Я взял ученого под локоток и увлек к люку десантного отсека. – Располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома.Система Риггос-2, планета Ахерон, где-то в степи 1 апреля 2535 года, день Полторы тысячи километров наш не нагруженный и наполовину штурмовик преодолел часа за полтора – Дима вел машину в самом экономичном режиме. И правильно делал, на мой взгляд: остаться без топлива посреди голой степи, в окружении агрессивных кочевников не лучшая перспектива. Весь полет док Исайя провел в глубокой задумчивости, и вывел его из этого состояния лишь голос пилота, объявившего по громкой связи о прибытии в заданный район. Только тогда ученый встрепенулся и вытянул шею, силясь выглянуть в иллюминатор. На самом деле рассмотреть пока ничего бы не удалось – штурмовик шел на высоте в добрых десять тысяч метров, и как раз в этот момент Дима бросил летательный аппарат в пике. Нас прижало перегрузкой к креслам, сдавило невидимыми тисками грудь, вытеснив из легких воздух, но это ощущение почти сразу исчезло – машина снизилась до трехсот метров, если верить показаниям моего сканера, и перешла на горизонтальный полет. — Есть маяк! – объявил Дима на моей персональной волне. – Запускайте синхронизацию, товарищ капитан-лейтенант! И доктора подключите. — Принял, – отозвался я и тронул дока за плечо. – Синхронизируемся. Дима сказал, есть сигнал. Электронная начинка моей брони превосходила «железо» гражданского броника пятого класса на голову, так что процедура синхронизации прошла без сучка без задоринки: спецпрограмма за доли секунды взломала защиту доковского костюма и запустила режим принудительного обмена данными. На наши дисплеи одновременно спроецировалось изображение с обзорных камер штурмовика: с трехсотметровой высоты открывался неплохой вид на бегущую под днищем аппарата равнину. Это действительно была степь, а не жалкие полянки, как в окрестностях Чернореченска. Попади я сюда в самом начале моей эпопеи, и поход закончился бы, толком не начавшись. — Даю пеленг, – снова вышел в эфир Дима. – Расчетное время прибытия девяносто секунд. Как только засечем цель, уйдем на круг. Потом будем присматривать место высадки. — Действуй, – одобрил я план пилота и переключился на ученого. – Док, на что хоть она похожа, база ваша? — Скала посреди степи торчит, очень странной формы, – пояснил доктор. – Издалека можно за неизвестное науке насекомое принять. Если увидите, то не пропустите. Некоторое время провели в молчании, потом ученый вновь оживился: — Вон она! Вон та черная хреновина на горизонте! Это база! — Есть контакт! – одновременно с доком сообщил Дима. – Объект вижу. Уходим на круг, даю максимальное увеличение. Думайте, куда садиться будем. Я на эти реплики не отреагировал, поглощенный открывшимся зрелищем. Следящая аппаратура штурмовика выдала картинку в высоком разрешении, так что рассмотреть таинственное сооружение можно было во всех подробностях. Плюс умная электроника тут же построила трехмерную модель объекта с наложением реальных текстур – мне осталось только развернуть виртуальную рабочую станцию и изучить находку со всех сторон. Сначала руины древней базы показались мне колоссальными, но масштабная линейка в углу дисплея быстро убедила в обратном: скала, вернее, целая гряда, площадь занимала не очень большую, примерно с хороший стадион. Но вот рельеф у нее был куда затейливее – нагромождение пересекавшихся под немыслимыми углами плоскостей резко контрастировало с плавными линиями перетекающих один в другой пиков. Все это дело разбавляли выступающие тут и там округлые горбы антрацитово-черного цвета, которые смотрелись чужеродными кляксами на фоне сероватого камня. Скалы возвышались метров на десять – пятнадцать и примерно до середины были увиты странным плющом и покрыты тошнотворно-желтым мхом. Метров на сто во все стороны от этого своеобразного «корабля» расходились заросли затейливо изломанной травы выше человеческого роста, живо напомнившие растительность Мутагенки. Уловить какие-либо закономерности в архитектуре базы – если это была она – не удалось. Я даже примерно не мог прикинуть, где лучше высаживаться. Спас положение док Исайя. — Вот это большое черное пятно на «спине». – Доктор воспользовался моим рабочим пространством и ткнул курсором в нужную точку. – Здесь что-то вроде посадочной площадки для малой авиации, и есть ход к основным помещениям. Можно прямо туда садиться, тогда аборигены нас не достанут. — Дима, как понял? — Принял, садимся! – отозвался пилот. — Док, а вас почему тогда туземцы беспокоили? – недоуменно поинтересовался я. – Удобное же место, и с земли не просматривается. — Так мы его в последнюю ходку нашли, уже перед самым возвращением на базу, – пояснил ученый. – Добрались бы раньше, многих проблем удалось бы избежать. — Ладно, док, на нет и суда нет! Зато сегодня спокойно поработаете, у нас еще часов шесть до темноты. Безбашенный Дима между тем заложил крутой вираж и с ювелирной точностью вывел штурмовик к указанной доктором проплешине. Аппарат замер над черным горбом на антигравах, и пилот объявил по громкой связи тоном заправского кондуктора: — Конечная остановка! Пассажиров просим покинуть салон! Вторя ему, люки десантного отделения распахнулись, недвусмысленно дав понять, что тянуть время нечего. Мы пятеро горохом ссыпались на посадочную площадку и следом за доком стремительно переместились к зеву пещеры, притаившейся в скале прямо по курсу. Набились в небольшой грот, бросили к ногам поклажу и принялись осматриваться и заодно переводить дух. — Ловите частоту для связи! – напомнил о себе Дима. – Мы сейчас круг дадим, осмотрим окрестности на предмет аборигенов, потом тут сядем и будем вас ждать. Связь каждые полчаса. Если пропустите два подряд сеанса, улетим за подкреплением. — Добро. – Нормальный план, так что спорить не буду. – Вы тоже ушами не хлопайте, если запахнет жареным, сразу сообщайте. Все, конец связи. Доктор, что скажете? – окликнул я ученого. – Как нам лучше действовать? — А что именно вы хотите? – поинтересовался тот. — Можете нам экскурсию устроить? По тем местам, где уже были? В необследованную часть соваться опасно, тут спецснаряжение нужно и обученные люди. А так вы нам покажете, где здесь что, мы снимем – вот и вся задача. — Давайте так и сделаем, – не стал спорить док. – В принципе, тут не опаснее, чем в какой-нибудь карстовой пещере. Если под ноги смотреть, то все обойдется. Местные механизмы уже давно мертвы. Да и не механизмы они по большому счету. — А что же тогда? — Давайте так: я вам прочитаю небольшую лекцию по материалам своих исследований, и параллельно будем продвигаться в глубь комплекса. Что смогу, объясню на конкретных примерах. — Пойдет. — Включайте фонари, здесь темно, – предупредил ученый и первым подал пример. – Ниже спустимся, там люминесцентные панели будут, а тут ноги можно переломать в потемках. Готовы? Пошли. Доктор приглашающе махнул рукой и уверенно зашагал в дальний конец пещеры, тонувший во мгле, на ходу принявшись бубнить менторским тоном: — Насколько я могу судить, Первые – типичные представители цивилизации, избравшей биологический путь развития. Биотехнологии у них были очень продвинуты и внедрены практически во все сферы деятельности. Металла они или не знали, или, что более вероятно, переросли этот уровень. По крайней мере, в изученных помещениях мы ничего металлического не нашли – сплошной камень, хитин и органические останки. Вот, кстати, полюбуйтесь – это именно хитин, схожий по составу и свойствам с хитином земных насекомых. Двери и переборки по всей базе из этого материала, равно как и потолочные перекрытия помещений, выходящих на поверхность. Я безразлично поковырял пальцем скол на створке шлюза, но ничего интересного для себя не обнаружил, за исключением того факта, что переборка явно была разрушена приложением ударной нагрузки – кто-то или въехал в нее чем-то тяжелым, или взорвал. — Тот черный горб, на который мы приземлились, – продолжил док, – тоже из хитина. Под ним расположен один из залов. Судя по всему, там было что-то вроде оранжереи. Смею предположить, что хитин мог менять цвет и прозрачность, то есть превращаться в большое окно по воле хозяев базы. Управлял этой системой биокомпьютер, типа тех, что мы захватывали у легорийцев. Можно с большой долей вероятности предположить, что эта их технология происходит из наследия Первых… Под мерное журчание голоса ученого мы пересекли шлюз и начали спускаться по пологому коридору, облицованному с поразительной точностью обработанными каменными плашками вперемежку с нашлепками хитина. Пол был выстелен чем-то вроде губки, от времени высохшей и потрескавшейся, но все еще мягкой. Следов разрушения больше не попадалось, так что делать какие-либо выводы было еще рано. — Сам компьютер, равно как и периферия, не сохранились, но мы раздобыли несколько носителей информации в виде искусственных кристаллов. Похоже, Первые не только умели клонировать и генетически модифицировать биологические объекты, но и владели синтезом минеральных веществ и могли целенаправленно «выращивать» кристаллические образования самых экзотических форм. Однако данные факты не объясняют их отказ от металлов, ведь без них не получится создать высокотехнологичные двигатели для космических кораблей. Скорее всего, нам просто не попались образчики подобных технологий. Ведь вырастить кристалл из железа не сложнее, чем из углерода. Так что работы еще непочатый край, господа! Коридор уперся еще в один шлюз, створки которого пребывали в столь же плачевном состоянии, и за тамбуром проход раздался вширь, плавно перетекая в просторное помещение овальной формы, порядочно захламленное кусками хитина, осколками кристаллов и обычными камнями. Похоже, здесь что-то взорвалось, причем очень давно. Все поверхности заросли толстым слоем рыжей пыли, и на полу отчетливо просматривались следы множества ног. — Доктор, ваша работа? – окликнул я ученого. — Нет, все так и было, – незамедлительно отозвался тот. – Кто-то явно пробивался изнутри – характер повреждений на это отчетливо указывает. Кстати, в некоторых помещениях внизу мы нашли похожие следы. — Думаете, до нас кто-то побывал? Интересно, кто? И когда? — Мародеры, – пожал плечами док. – Наверняка кто-то из первых экспедиций, а потом и поселенцы. Мы же ничего не знаем про времена до Бойни. Все данные или засекречены, или утеряны. Вам, Алекс, случайно не дали код доступа? — Увы, док. Уровнем не вышел. Смотрите-ка, вон та ниша удивительно правильной формы, – ткнул я в углубление в стене. – Что характерно, с прямыми углами. А вот еще парочка. Это вам ни о чем не говорит? Док помотал головой, но от выводов воздержался. Что с него взять, гуманитария? А у меня кое-какие мысли возникли. Еще уточню кое-что, и можно будет озвучить гипотезу. — Скорее всего, тут была диспетчерская или пост охраны, – возобновил рассказ ученый. – Мы нашли несколько таких помещений по всему верхнему уровню, из них имеются выходы на поверхность. Парочку даже пришлось обрушить, чтобы аборигены пролезть не смогли. Центральный вход обороняли плюс защитный контур установили. Нам, в принципе, туда не надо – он ведет в ангар. Не пустой, но от техники остались невразумительные останки, мешанина камней и хитина. Ума не приложу, как это все могло ездить или летать. Кстати, сейчас будет что-то вроде лифта. Не работает, конечно, но мы тросы закрепили, так что спустимся. Док не соврал – едва выбравшись из зала, мы уперлись в типичную шахту, правда, как и практически все здесь, округлого сечения, у которой кто-то заботливо подготовил тросики, закрепленные на вбитых в пол костылях, числом три. — Здесь метров пять всего, – поспешил объяснить доктор. – Ход ведет на первый уровень, как мы его обозначили. В центре несколько больших помещений, расположенных друг за другом. Перекрытия у них хитиновые, выходят на поверхность. А вокруг них по периметру – второй уровень. Там всякие технические помещения, туда ведет отдельный вход. Но ничего интересного нет, одни обломки и вездесущая пыль. В залах оранжереи или что-то типа. Множество органических остатков, кое-что мы взяли для исследований. Вот только не успели анализ провести. — Марк, Игнат, вы первые, – распорядился я, заглянув в шахту. Скрытое во мгле дно не просматривалось. – Сашка, контролируй тыл. Док, внизу нужно чего-то опасаться? — Там не опасно, только под ноги смотрите – захламлено очень. Федотов с Волчарой пропустили тросики через лебедки и соскользнули в провал, подсвечивая фонариками. Через несколько секунд Игнат подал голос: — Спускайтесь, все спокойно. Ай, мля! Какая сволочь тут камней набросала?! Встать негде, туда-сюда! — После вас, док! – сделал я приглашающий жест. Ученый довольно ловко проследовал за авангардом, и я спустился сразу за ним, по пути хорошенько рассмотрев шахту. Судя по состоянию стен, она была выплавлена в скальном массиве, либо массив образовался уже с каверной – поверхность камня следов обработки не несла и была стеклянисто-скользкой. Даже вода так не сможет обработать минерал. Спуск закончился, едва начавшись: пол чувствительно ударил в ноги, я поспешил отскочить в сторону, отцепившись от тросика, и следом сверху свалился Сашка. Доктор скользнул по стенам лучом фонаря и уверенно направился к небольшой нише, притаившейся у переборки. Сначала я не уловил странности, но потом до меня дошло: переборка была типовая, металлопластиковая, как в обычном лифте, каким несть числа в любом человеческом поселении. — Доктор, а вы говорили, нет металла! – поддел я ученого, занятого непонятной возней. — Это мы поставили, от греха, – пояснил тот и объявил: – Добро пожаловать на первый уровень! Фонари можно убрать, тут светло. В подтверждение его слов дверь скользнула вбок и открыла просторный коридор, хорошо освещенный люминесцентными панелями, расположенными на стенах в два ряда. В остальном тоннель не отличался от ранее виденных: такого же округлого сечения и с потрескавшейся «губкой» на полу. — Здесь есть кое-что любопытное, – предупредил ученый. – Вы вроде снимать хотели, Алекс? — Уже давно, док! – отозвался я, но на всякий случай проверил регистратор. Включил я его загодя, едва только база показалась на горизонте. Прибор функционировал исправно, и в инфоблоке уже скопилось несколько объемных видеофайлов. — Пройдемте дальше, – предложил док Исайя. – Здесь ничего интересного, жилые модули. Типовые, совершенно одинаковые. Можете заглянуть в любой, только осторожнее – хитин на дверях хрупкий, раскалывается от малейшего прикосновения. Я, конечно, доку верил, но дело есть дело: раз взялся фиксировать происходящее, так фиксируй, не филонь. Посему я остановился у ближайшей двери оригинальной формы – в виде вытянутого овала – и надавил на створку. Как и предупреждал ученый, хитин растрескался и осыпался крупными чешуйками. Ради интереса я подобрал одну и осмотрел. Результаты осмотра обескураживали – створка рассыпалась на правильные шестиугольники с удивительно ровными гранями. Этакие соты, только плоские. — Док, похоже, эти чешуйки силовым полем удерживались, – прокомментировал я свое открытие. Не дожидаясь ответа, сунулся в дверной проем. – Так, что тут у нас? А что, достаточно неплохо! Комнатушка размером не поражала, примерно с типовой модуль на наших военных базах. Форма уже не удивила – сплюснутый эллипс с закругленными стенами и слегка уплощенными полом и потолком. На потолке черные хитиновые кляксы в шахматном порядке. Светильники? Вполне может быть. В центре возвышение вроде подиума, устланное все той же «губкой», но толщиной чуть ли не полметра. Похоже, кровать. Больше никаких предметов меблировки или личных вещей на глаза не попалось: или не было их, или рассыпались в прах и скрылись под внушительным слоем пыли. — Я же говорил – ничего интересного, – попенял мне док. – Время только теряем. — Это для вас, доктор, ничего интересного! – возмутился Сашка, сунувшийся в модуль следом за мной. – А мне, например, очень интересно. Все-таки пришельцы, а не какие-то паршивые аборигены! Когда еще такое увидишь!.. — Хочешь посмотреть мир? Тогда Флот ждет тебя, сынок! – ехидно ввернул Волчара. – Дерзай, Саня, сейчас перед тобой все дороги откроются! Скоро у нас на планете будет свобода, равенство и братство. Плюс демократия, туда-сюда! — Ты, похоже, и не рад? – хмыкнул Сашка. – Вот уж не думал, что майор Волчара такой ретроград! Что ты имеешь против Федерации? — Долго объяснять, – нахмурился майор. – Подрастешь, сам поймешь. Одно ясно – никуда нам от этого не деться. И это меньшее из зол, туда-сюда. — Вообще Игнат прав, – добил я Сашку. – Но не расстраивайся, на твой век приключений и свободы – настоящей, а не на бумаге! – еще хватит. Вот примерно через поколение превратится Ахерон в обычный мир, каких в Федерации множество. Будет здесь такое же сытое болото, как и везде. Кстати, насчет Флота Игнат тоже в яблочко попал – если захочешь, сможешь завербоваться. Или в академию поступить, по возрасту еще проходишь. Выучишься на штурманца или пилота. А вот в десантные вузы тебя уже не возьмут. Хотя можешь пойти служить по контракту, рядовым. На Сашку моя речь произвела неизгладимое впечатление, и он надолго погрузился в размышления, машинально переставляя ноги и не обращая внимания на окружающие чудеса. Впрочем, смотреть особо было не на что – все тот же унылый коридор с бесконечными дверями жилых модулей плавно загибался, обтекая какое-то обширное помещение. Док Исайя вновь вернулся к роли лектора и принялся грузить нас очередной порцией ненужной информации: — По нашим прикидкам, на базе обитало около двух тысяч существ. По крайней мере, именно столько могло разместиться в каютах. К сожалению, никаких изображений мы не нашли, ни фотографий, ни голограмм, вообще ничего. На носителях информации тоже никаких графических файлов не обнаружилось. Да и нашли мы лишь пару кристаллов, в одной из самых отдаленных комнат. Больше ничего похожего не попалось. Складывается ощущение, что все компьютерные комплексы и инфокристаллы были сознательно уничтожены. Я подозреваю, что в руки нам попали какие-то околонаучные труды, вроде наших учебников истории. Им не придали значения как источникам информации или просто забыли. — И из таких обрывочных и неполных данных вы сделали столь далеко идущие выводы? – осведомился я, намекая на вчерашнюю беседу. — Так я и не претендую на роль высшей инстанции! – парировал доктор. – Я всего лишь высказал гипотезу. И она основывается на куда более достоверных сведениях, чем утверждения моих оппонентов. К тому же вся историческая наука по большому счету куча домыслов. Машину времени еще не изобрели, так что на сто процентов подтвердить тот или иной факт, имевший место в прошлом, физически невозможно! — Ладно, док, не кипятитесь! – поднял я руки в примирительном жесте. – Я все это прекрасно знаю, у меня отец кандидат исторических наук. Да и сам я не чужд историческим изысканиям, правда, в области вооружений. Так что все я понимаю и спорю лишь из вредности. Уж простите великодушно за маленькую слабость! Тем временем мы добрались до развилки – коридор уперся в округлый холл, из которого выходило еще три тоннеля одинакового диаметра. Помещение носило явственные следы боя: выщербленные стены, размазанные по каменной поверхности осветительные панели, какие-то угловатые валуны почти в самом его центре… И внушительный провал перед одним из проходов. — Док, куда дальше? – озадачился я. – Что-то мне это напоминает… — Ага, до боли знакомое! – поддержал Игнат. – Направо пойдешь – коня потеряешь; налево пойдешь – другапотеряешь. Прямо пойдешь – этих самых огребешь, на букву «пэ» которые. — Без разницы, – безразлично отозвался доктор. – Прямо вперед если идти, в оранжерею попадем. Направо – в ангар. А в левый тоннель мы не совались, поостереглись через воронку лезть. — А куда ближе? – Игнат, как всегда, предельно прагматичен. — В оранжерею метров через тридцать выйдем, а в ангар попетлять придется, там все сто по закоулкам. — Может, разделимся? – очнулся от раздумий Сашка. Ответить я не успел – в эфир вышел Димин напарник: — Эй, спелеологи, как у вас там дела? — Все в норме, – ответил я. – Как снаружи обстановка? — Тоже порядок. – Голос пилота прямо-таки лучился оптимизмом, хотя и искажался легкими помехами. – Круг дали, обнаружили пару стойбищ, но там все тихо – шли на четырех тысячах, никого не потревожили. Плюс подвесили несколько «птичек», так что подходы контролируем. «Птички» – это миниатюрные беспилотники, коих в комплекте на борту полагалось иметь не менее десяти штук. Опытные ребята наши пилоты, не поленились наблюдательный комплекс запустить, за что честь им и хвала. — Ладно, отдыхайте, – закруглился я. – Мы тут еще долго будем шариться. Можете вздремнуть даже. — Принял. Конец связи. Сашка между тем развил мысль: — А что, давайте разделимся. Быстрее получится, чем кучкой ходить. Мне вот в ангар интереснее, что я в оранжерее забыл? — Твое дело вообще маленькое – обгадился и стой, туда-сюда! – сурово осадил молодого коллегу Волчара. – Тебя чему в «мародерке» учили? В незнакомых местах не разделяться. Или ты старинных ужастиков насмотрелся и считаешь, что так круче? Чтобы по одному прищучили, в случае чего? — Господа, господа, вы явно преувеличиваете степень опасности! – вмешался в пикировку ученый. – Самое страшное, что нам грозит, – напороться на аборигенов. А для них мы проход перекрыли, установили защитный контур на центральном входе. Впрочем, я об этом уже упоминал. Так что давайте не будем ссориться. — Кстати, а зачем вообще они сюда лезли? – сменил я тему. — Они называют базу местом, где говорят боги! – усмехнулся док. – Это у них нечто вроде святилища, за пророчествами сюда ходят. Я сначала воспринял эту ахинею как бред, но, самое смешное, тут действительно говорят боги – недалеко от входа есть активная зона, искажающая сознание. У всех, кто туда попадает, возникают галлюцинации, причем достаточно связные. Мы обследовали этот участок тоннеля и обнаружили там поле неизвестной природы, похоже, оно воздействует напрямик на кору головного мозга. Я думаю, это нечто вроде системы оповещения. Хотя как она работает, ума не приложу. — Я бы на это чудо посмотрел, – задумчиво протянул я. – Заодно и в ангар бы заглянул. А на обратном пути в оранжерею завернем. Покружив немного по извилистому коридору, мы вышли к очередной развилке, но здесь док сориентировался очень быстро: — Налево ангар, направо – вход. — Давайте в ангар, интересно все же, – решил я. – Тут как с дорогой? — Хлама полно, но ничего опасного, – заверил ученый и двинулся по левому коридору. Мы цепочкой последовали за ним и вскоре оказались в хорошо освещенном зале. Стены резко раздвинулись, явив взору огромную каверну высотой около пятнадцати метров и длиной чуть ли не в сто – судя по всему, ангар занимал примерно половину скальной гряды, в которой скрывалась база таинственных пришельцев. Прозрачный с нашей стороны потолок очень походил на пчелиные соты, но без резко выраженных углов: скругленные шестиугольные ячейки складывались в легко узнаваемый узор, который в трех местах прерывался круглыми черными кляксами. Пространство перед нами было заполнено причудливыми россыпями камней пополам с хитином и неправильной формы кристаллами, а кое-где и вовсе кучами щебня. Все это было обильно припорошено пылью, как обычной, серой и пушистой, так и сугубо местной разновидностью в виде плотного бурого порошка. — Док, а с чего вы решили, что это ангар? – поинтересовался я, окинув взглядом весь этот бардак. — Все признаки налицо, Алекс! – невозмутимо отозвался ученый и сбился на привычный менторский тон: – Во-первых, вход большой и удобный, с вместительным шлюзом, явно грузовой. Во-вторых, вон те круглые кляксы – это люки, через них стартовали летательные аппараты. В-третьих, мы проанализировали расположение обломков техники – они выстроены в строгом порядке, я бы сказал, эскадрильями и колоннами. Плюс на той стороне пещеры имеется что-то вроде транспортера для перемещения большого количества грузов. Ну и последний факт: среди этого барахла нашлось несколько объектов, сохранивших первоначальные очертания. В них легко опознаются летательные аппараты на антигравитационном приводе. — И нигде ни малейшего кусочка металла? – не поверил я. — Абсолютно, – кивнул док. – Камень, хитин, кристаллы. Ну и пыль, сами видите. — А почему вы решили, что в соседнем зале оранжерея? – влез неугомонный Сашка. — Потому что там еще более характерные устройства, – вздохнул ученый. – Если вы хоть раз были в деревне у дедушки, то наверняка знаете, что такое грядки и теплицы. Или хотя бы на гидропонную ферму заглядывали. Тогда узнаете чаны с питательной средой. — А почему изнутри потолок прозрачный, а сверху черный? – не унимался парень. — Потому что тонированный, туда-сюда! – рявкнул Волчара. — Коллега абсолютно прав, – развил мысль Игната доктор. – Сверху обыкновенный поляризованный слой, который держится даже в отсутствие источника энергии. Давно известное явление. — Тогда вот вам еще фактик в копилку, док! – Я нагнулся и зачерпнул затянутой в бронеперчатку ладонью горсть бурой пыли. – Знаете, что это такое? — Ничем не примечательная пыль, я полагаю. Мы взяли ее на анализ, но руки как-то не дошли. — Это вы зря, док! – попенял я ученому. – Если бы потрудились определить ее состав, думаю, вопросов насчет металлов у вас бы не осталось. Это не что иное, как оксид железа, или, попросту говоря, ржавчина. Похоже, все металлические части техники и детали интерьера рассыпались в прах. — Думаете? – заломил бровь ученый. — Практически уверен. Все за это говорит. Не бывает сложной техники без металлических частей. Живой организм, каким бы развитым он ни был, не сможет передвигаться в космосе со сверхсветовой скоростью. Равно как и нырять в гипер, и совершать гиперпрыжки. Плюс белый шум в рации – помните, когда пилот с нами связывался? Очень характерные помехи. И вот вам последнее доказательство. Я извлек из кармана универсальный инструмент «десять в одном», откинул плоскую отвертку, поднес ее к ладони, и бурые пылинки тотчас же облепили металлическую полоску. Сместил отвертку в сторону, и за ней потянулся ярко выраженный хвост из мелких частичек ржавчины. — Убедились? – осведомился я, очищая инструмент от налета. – Простейший фокус, намагниченная отвертка называется. Ничем не примечательная пыль так себя не ведет. Это однозначно оксид железа. — Почему железо? – не утерпел Сашка. – Почему не сплавы, не медь или алюминий? Они-то не ржавеют… — А фиг его знает! – улыбнулся я. – Может, не было этих металлов у них на планете. Хотя… Как вам такой вариант: а если они выращивали металлические изделия как кристаллы? Материал должен быть однородным, а со сплавами такой фокус не пройдет. Для их получения нужно именно сплавлять несколько разных металлов с образованием твердого раствора. А если они металлургии не знали? Не умели выплавлять металлы? Или технология выращивания была экономически более выгодна? Я вообще склоняюсь к мысли, что они использовали синтез твердых материалов типа камня, хитина и химически чистого железа с силовыми полями – поля выступали в роли стабилизирующего и укрепляющего фактора. И наверняка в структуру материалов был зашит механизм саморазрушения. Да хотя бы в железо – например, они каким-то образом увеличили скорость электрохимической коррозии на пару-тройку порядков, и готово. Рассыпались в пыль металлические детали, и вся техника пришла в негодность. — А что, весьма стройная теория, – сдержанно похвалил док. – Вы, Алекс, никогда не задумывались о научной карьере? — Задумывался, док, еще как задумывался. Но не судьба, видимо. – Я стряхнул ржавчину с ладони и зашагал к выходу. – Вы со мной? Или здесь останетесь? — Пожалуй, что здесь, – протянул Игнат, окинув ангар задумчивым взором. – Ты как, Саш? — Давай походим, интересно же, – отозвался тот. — Марк, док, идемте, – не стал я задерживаться в помещении. – Далеко еще до аномалии? — Метров пятьдесят по коридору, – пояснил ученый, едва поспевая за мной. – Это запасной выход, насколько я понял. Основной шлюз в ангаре, он закрыт, и мы его не трогали. А этот, видимо, для вспомогательных целей. Насчет аномалии не беспокойтесь, мимо не пройдете, сразу накроет. Только не суетитесь, я вас умоляю! Передача идет от тридцати до сорока секунд, все это время перципиент находится в заторможенном состоянии. — Какие-нибудь отрицательные последствия фиксировали? — Нет, все подвергшиеся воздействию аномалии объекты не пострадали, – заверил док. – Я сам неоднократно попадал в «прицел», и никаких негативных последствий не ощущаю. — Это радует, – хмыкнул я, слегка сбавив шаг. Доктор тронул меня за плечо и почему-то перешел на шепот: — Все, практически на месте. Давайте потихоньку, воздействие начинается внезапно, это как удар по мозгам. Но вы не бойтесь, все будет хорошо. — Уговорили, док! – несколько бравируя, отозвался я и двинулся по коридору медленным приставным шагом, внимательно прислушиваясь к себе. Ученый был прав – это действительно походило на внезапный удар по голове, причем не на грубую оплеуху, а на толчок ладонью в лоб, нанесенный опытным мастером «внутреннего» стиля. Однажды мне пришлось пережить подобное, ощущения просто незабываемые. Вот и сейчас я словно натолкнулся на невидимую стену, и в глубине черепа взорвался небольшой заряд «симплекса», породивший волну, стремительно прокатившуюся по всем отделам мозга. Зрение вдруг резко сфокусировалось, до предела насытив картинку сочными цветами и твердо очерченными линиями. Потом изображение перед глазами потеряло четкость, поплыло, стремительно искажая окружающую действительность, и через неуловимую долю секунды я понял, что нахожусь в каком-то странном текучем мире. Образы перед взором плавно трансформировались и перетекали из одного в другой, и вся эта свистопляска несла некий скрытый посыл. Я попробовал сосредоточиться на сменяющих друг друга кадрах, и они послушно замедлились, наполнив действо глубоким смыслом. Я увидел базу, какой она была тысячелетия назад: на треть выше, со сверкающими хитиновыми куполами, прозрачными и чистыми, с густыми зарослями вокруг скальной гряды. Люки ангара были открыты, и из них то и дело выныривали юркие летательные аппараты, отдаленно напоминавшие наши глайдеры и штурмовики, но более экзотические на вид – этакая эклектичная смесь, казалось бы, несовместимых материалов. Камень здесь соседствовал с вездесущим хитином и тускло отсвечивавшими металлическими вставками, скорее всего железными. За «глайдерами» тянулись шлейфы ионизированного воздуха, а по днищам пробегали характерные голубоватые искры, выдававшие работу антигравов. Затем невидимый оператор взмыл над скалами, выдал панорамный вид сверху и стремительно нырнул в один из люков. Покружился по ангару, позволив рассмотреть ровные ряды атмосферной и наземной техники, и углубился в тоннель, тот самый, по которому мы недавно шли. Навстречу ему начали попадаться какие-то прямоходящие существа, но рассмотреть их не удалось: как только они попадали в объектив, воздух вокруг них начинал плыть и искажать картину, совсем как марево в жару. Единственное, что можно было утверждать уверенно – существа антропоморфны, то есть у них по две руки и ноги и одна голова. Более мелкие детали разобрать было решительно невозможно. Преодолев плавно изгибавшийся коридор, «оператор» оказался в обширнейшем помещении, залитом ярким светом. Я сразу сообразил, что сейчас мне показывают оранжерею: ничем иным объяснить присутствие теплиц и объемистых чанов с питательными культурами было невозможно. К стыду своему, ни одно из растений я не узнал. В емкостях буйствовала какая-то зелень, больше напоминавшая мочалку или бороду водяного, чем представителей водной флоры. На огороженных же участках с микроклиматом и вовсе ютились трудно поддающиеся описанию комья, скрученные в жгуты вьюны и шары типа перекати-поля самых ярких кислотных оттенков – ничего подобного я раньше не встречал. Услужливый «оператор» поднялся почти к самому потолку, завис на мгновение, зафиксировав общий план, и спикировал к дальнему краю здешней «полянки». В этой части оранжереи располагались обыкновенные грядки, засаженные ничем не примечательной растительностью. Чего здесь только не было! И деревья всех видов, встречавшихся на планете, и кусты, и трава, и даже камыши и ряска на поверхности миниатюрного пруда. Предоставив возможность полюбоваться этим ботаническим раем, «оператор» переместился к провалу тоннеля, ведущего прочь от оранжереи… но в этот момент меня вышвырнуло из видения и мягкой волной вышибло дух. Очнулся я мгновенно, и столь же мгновенно осознал, что стою на коленях посреди тоннеля и машинально трясу головой, словно пытаюсь вытряхнуть из ушей вату. Постаравшись взять себя в руки, я поднялся на дрожащих как после предельной нагрузки ногах, привалился к стене и встретился взглядом с доком. — Не переживайте, первый раз у всех так, – заверил ученый. – Вон ваш сержант тоже как мышь лабораторная. Дрожит и понять не может, что стряслось. Надо сказать, тут док не преувеличивал: Марк все еще не пришел в себя и был больше похож на сомнамбулу, чем на человека. — Кстати, что вы видели? – поинтересовался доктор. – Если не секрет, конечно. — Базу в прошлом, – выдохнул я, снова погрузившись в видение. Однако на этот раз имел место процесс контролируемый – я просто вызвал образ из памяти. – И вы были правы, это действительно ангар с техникой. А вы разве не это видели? — Это же, – подтвердил ученый. – Только я деталей не смог разглядеть. Все в виде расплывчатых силуэтов. Общие очертания узнаваемые, не более. Все, кто со мной были, описывали похожую картину. — Я только существ рассмотреть не смог, они как в дымке были. А базу в подробностях показали. И «глайдеры» с оранжереей. Кстати, я оказался прав относительно металла – Первые его широко использовали. Марк, а тебе что привиделось? — Я вижу людей, – медленно выговаривая слова, отозвался сержант. Казалось, он все еще погружен в видение, а мы с доком для него ничего не значащие декорации. – Много людей. Они все высокие и стройные, их тела покрыты блестящей чешуей… Они прекрасны… они зовут меня!.. — Марк, Марк! Очнись! – потряс я его за плечо. – Доктор, не стойте столбом, с ним что-то не так! — Вколите ему стимулятор! – рявкнул ученый, аккуратно уложив потерявшего равновесие сержанта на пол. – Скорее, у меня аптечки нет! Хорошо, что у Федотова костюм не загерметизирован, впрочем, как и у нас с доком. Выхватив из специального кармашка на комбезе одноразовый инъектор, я воткнул иглу сержанту в шею и вкатил хорошую дозу универсального тоника. Тело Марка дернулось и выгнулось дугой, я едва успел придавить его к полу. — Док, что за фигня?! — Понятия не имею! – огрызнулся тот, в меру своих сил помогая удерживать бившегося в конвульсиях сержанта. – Ни разу такого не было! Марк рванулся особенно сильно, едва не скинув нас с доком, потом тело его вытянулось в струнку и обмякло, чуть ли не растекшись по губчатому покрытию. Дыхание стабилизировалось, зрачки пришли в норму, но глаза закатились и на свет не реагировали. Мысленно матюкнувшись, я нащупал на воротнике сержантского бронекостюма сенсор принудительной активации системы жизнеобеспечения, захлопнул собственное забрало и запустил программу синхронизации. Дождался появления на дисплее мигающей надписи «Дистанционное управление доступно», запустил режим сканирования и подготовил к работе автоаптечку. Через несколько секунд электроника собрала информацию с датчиков костюма, и сработавшая аптечка ввела Федотову комбинированный препарат-антидот. Теперь оставалось только ждать. Я привалился спиной к стене и расслабленно закрыл глаза, но тут же дернулся от раздавшегося в передатчике голоса: — Спелеологи, как дела, прием?! — Тьфу, Дима, напугал! – Я от души сплюнул, предварительно откинув забрало. – Дела хреново, готовьтесь к экстренной эвакуации. Имеем одного пострадавшего. — Что случилось? – В голосе пилота прорезалось неподдельное беспокойство. – Медикаменты нужны? — Сами не знаем, что случилось. Сержант Федотов потерял сознание, стандартные методы экстренной помощи результата не дали. Хотя… Погодите, вроде очнулся. Отбой, короче. Минут через пять выйду на связь. Не дожидаясь возражений, я вырубил передатчик и склонился над сержантом. Марк вид имел бледный, но башкой крутил вполне осознанно. Встретился со мной взглядом, слабо улыбнулся: — Напугал я вас, товарищ капитан-лейтенант! — Ты как, в порядке? – Я решительно пресек попытку сержанта подняться. – Сколько пальцев? — Два! Товарищ капитан-лейтенант, нормально все со мной. — Уверен? Сержант кивнул, и я переключился на ученого: — Док, что это было?! — Похоже на гиперреакцию, – не очень-то уверенно предположил тот. – Интересно, почему? Марк, у вас никаких аномалий в мозговой деятельности не обнаруживали? — Док, ну вы скажете тоже! – хмыкнул я. – Если бы обнаружили нечто такое, он бы к нам в действующий отряд не попал. Физических отклонений точно нет, но вот мышление у него особенное. Чтоб вы знали, он кандидат философских наук. Гуманитарий в квадрате, так сказать. Верно, Марк? Тот в ответ слабо улыбнулся. — А… — Док, право слово, надоело уже объяснять каждому встречному-поперечному! – решительно отбрехался я от набившей оскомину истории. – Сами пообщаетесь. Потом. Федотов, вставай, хорош валяться. Сержант с некоторым трудом поднялся, но от нашей помощи отказался – он на глазах приходил в норму. — Так что вы видели, Марк? – Док Исайя, как я уже убедился, отступать не привык. — Я видел людей! – Федотов закатил глаза, и я уже было дернулся за новой порцией тоника, но это всего лишь была реакция на приятное воспоминание. – Да, людей… Но это были странные люди. Они ходили всюду по базе, даже пытались со мной разговаривать, но язык у них какой-то необычный, совершенно непонятный. И они были прекрасны! Высокие и стройные, тела покрыты чешуей… Хотя нет, это больше похоже на кольчугу мелкой вязки или сетку с крохотными ячейками… И она вороненая, с отливом. У всех длинные волосы, разных цветов. А вот лица какие-то одинаковые, как будто под копирку, и у мужчин, и у женщин. Идеальных пропорций, без единого изъяна… И неподвижные, эмоций не выражают… — Что ж, – вздохнул док, – похоже, мы имеем первое на сегодняшний день достаточно внятное описание Первых, простите великодушно за тавтологию. На открытие не тянет, доказательная база слабая. Но я бы попросил вас, Марк, составить фоторобот. Или нарисовать, если сможете. — С капитаном Юциусом пообщается, и будет вам изображение в деталях и цвете, – озвучил я самый простой способ. – Но с вас магарыч, док! — Что с меня взять, с арестанта! – не растерялся ученый. – Но статью я бы написал с удовольствием. Будете соавтором, Марк? — Почему нет? – пожал плечами тот. Выслушивать планы совместного творчества сержанта и дока у меня не было ни малейшего желания, поэтому я отошел в сторонку и вызвал Диму: — Летуны, прием! — На связи! – с готовностью отозвался Дима. – Что там с пострадавшим? — Отбой, все обошлось. Работаем по плану. Как обстановка? — Все нормально, активности аборигенов не обнаружено. — Хорошо. Следующий сеанс по плану. От нечего делать я врубил сканер и принялся обшаривать взглядом коридор. Ничем примечательным аномальный участок не выделялся – обычная стена, выплавленная в породе. Стандартные два ряда люминесцентных панелей, «губка» на полу. Излучение ни в одном из доступных диапазонов не зафиксировано. Придется поверить доку на слово. — Доктор, а где вы храните результаты исследований? – поинтересовался я, бесцеремонно прервав расписывающего структуру будущей статьи ученого. – Образцы, данные анализа, документацию, в конце концов? — Все материалы остались на базе, – вздохнул док. – На той самой, которую вы с землей сровняли. — Да вроде не сровняли, – опешил я. – По крайней мере, не всю. Какие-то строения должны были сохраниться. Можно логи в моем баллистическом компе пошерстить, тогда точно смогу сказать, что разнесли, а что осталось. — Большая часть материалов была в моей лаборатории. Это тот домик, возле которого вы меня выловили. — Ладно, этим займемся, когда вернемся в Океанариум, – решил я. – Пойдемте в оранжерею, что ли. Любопытно посмотреть, во что она сейчас превратилась. Сержант с доком не возражали, и мы зашагали по коридору в обратную сторону, в скором времени добравшись до развилки, откуда выходил тоннель, ведущий в ангар. Здесь задерживаться не стали и направились к залу с воронкой. По пути я озвучил неожиданно пришедшую в голову мысль: — Марк, говоришь, в чешуе были люди? А как вам, коллеги, такая версия: это не чешуя, это комбезы такие, опять же на основе железа. Допустим, есть генератор, излучающий поле определенной конфигурации. Есть запас активного вещества в виде порошкового железа, например. И есть досконально отработанная технология выращивания кристаллов. Нажал кнопку или, еще лучше, подумал – и готово! – тело облепила сверхпрочная пленка. А конфигурация ее меняется в реальном времени от импульсов в мышцах. Круто, правда?! — Ну формальной логике вроде не противоречит, – не стал оспаривать мое предположение док Исайя. Федотов же и вовсе промолчал, погруженный в собственные мысли. Когда до места назначения осталась всего пара десятков метров, до нас донеслись голоса: обеспокоенный Волчары и уверенный Сашки. — Куда полез, олух? – вопрошал майор, позвякивая чем-то. – Док же сказал, что они туда не совались. — Вот именно! – огрызался Сашка. – Потому и интересно. А ты если боишься, то не лезь. Страхуй просто. — Хрен с тобой, авантюрист! – сплюнул Игнат. – Держи тросик! — Ага, давай! Ай, блин!!! Относительную тишину, царившую в давно заброшенных тоннелях, нарушил шорох осыпающейся породы, потом что-то рухнуло с тяжким стоном, и все это на фоне Сашкиного ора, живо напомнившего аттракцион типа «американских горок». Крик внезапно оборвался, до слуха донесся глухой шлепок, а затем приглушенные бодрые матюги. Дожидаться конца аудиоспектакля я не стал, рванул к залу, и ворвался в него как раз в тот момент, когда Волчара собрался спускаться в воронку. Хорошо хоть к страховочному тросу прицепиться не забыл. Кстати, воронка не хило так разрослась вширь, полностью перекрыв доступ к третьему тоннелю. — Игнат, куда тебя понесло? – осведомился я, переведя дух. Майор от намерения лезть в воронку не отказался, но при виде нас притормозил. — Сашка вниз свалился, – пояснил он. – Края у воронки не выдержали, осыпались, и он тоже в яму ухнул, туда-сюда! — Погоди туда лезть, – посоветовал я и присел на корточки у провала. – Слышишь, как ругается? Значит, цел. Сашка, м-мать, хорош материться! – рявкнул я в передатчик. Нечего горло драть, пускай техника поработает. – Заткнись и доложи толком, что стряслось. — Да ни фига не стряслось! Вниз нае… в смысле, упал! – огрызнулся тот. – Кажется, ногу сломал… — Ну ты и дебил, Саня! – вклинился майор. – Говорил же, не лезь! — Уймись, Игнат! Сашка, точно сломал? Или просто вывих? — Да хрен его знает! – сквозь зубы просипел парень. – Болит, но вроде шевелится. — Сиди на месте, сейчас мы спустимся, – распорядился я, попутно извлекая из рюкзака бухту нейлонового троса. – Видишь что-нибудь? — Тут светло, – немедленно отозвался пострадавший и после секундной паузы добавил: – Не так, как в ангаре, но рассмотреть все можно. — Описывай обстановку, не молчи, – подогнал я его. – Раз уж залез хрен знает куда, так хоть какую-нибудь пользу приноси. — Ага. Короче, тут огромный зал. Больше, чем ангар, но в высоту метров пять всего. И тут какие-то не то баки, не то капсулы из прозрачного материала. И в них страхолюдины всякие… Ф-фу, мерзость! Эта гадость на меня смотрит!!! — Они что, живые, что ли? – не поверил я. – Бред! — Не, дохлая, сволочь! – облегченно выдохнул Сашка. – Засохла так удачно просто. Спускайтесь, тут много интересного. — Уже! – Я закончил крепить в стене костыль и пропустил тросик через лебедку. Натянув веревку, застыл на кромке провала. – За мной пока не лезьте, ждите сигнала. Дождавшись утвердительных кивков, я соскользнул с края воронки и, как на тренировке, оттолкнувшись ногами от стенки, коротким рывком съехал вниз. Толщина перекрытия не превышала двух метров, поэтому уже через мгновение я завис под потолком обширного зала, переключил лебедку на спуск и плавно опустился еще на пять метров, уперевшись в конце пути ногами в пол. Не отцепляясь от троса, осмотрелся – обстановка вполне соответствовала Сашкиному описанию. Сам он лежал в нескольких шагах от меня, неловко подогнув ногу. — Я внизу, все в порядке! – буркнул я в микрофон, избавляясь от веревки. – Сейчас Сашку осмотрю. Ждите пока. — Принял, – отозвался оставшийся за старшего Волчара. — Ну что, болезный, показывай, что у тебя! – с видом заправского фельдшера склонился я над пострадавшим. – Фигня, никакой это не перелом. Простой вывих. Сейчас вправим, вкачу тебе обезболивающего, и порядок. — Оптимист ты, Тарасов! – хмыкнул Сашка, скривившись от боли. А вот терпи теперь. Нечего было в подозрительные воронки проваливаться. Синхронизировавшись с компом Сашкиного костюма, я во второй раз за сегодняшний день запустил диагност. Результат оказался утешительным: тривиальный вывих, сустав почти не поврежден. Совместив схему Сашкиной конечности на дисплее с реальным прототипом, я примерился и одним движением привел ногу в порядок. Парень в сердцах матюгнулся и замолчал, почувствовав облегчение. К тому же сработала автоаптечка – заглушила боль ударной дозой «пейнкиллера». — Вставай, болезный! – усмехнулся я и принялся обшаривать сканером зал. Электроника живых организмов, за исключением вездесущих бактерий, в непосредственной близости не обнаружила. Тем лучше, не придется в случае чего отстреливаться от какой-нибудь выбравшейся из консервации тварюги. Смех смехом, но очень уж окружающая обстановка напоминала антураж ужастика про секретную лабораторию с жууууткими монстрами. Знакомое ощущение, помнится, на Базе-центральной примерно так же себя чувствовал. Полный набор: злобный взгляд в спину и прочие сопутствующие атрибуты. — Игнат, как слышишь, прием! — На связи. — Спускайтесь, тут безопасно. С Сашкой порядок. Хотя… Оставьте кого-нибудь наверху, для подстраховки. — Понял. Вырубив передатчик, я склонился над страждущим напарником, и пока мы приводили в порядок Сашкино снаряжение, майор успел лихо соскользнуть по тросику, приземлившись в паре метров от нас. Немного погодя прибыл док, которого Волчара благополучно подстраховал, так что обошлось без дополнительных травм. Некоторое время вновь прибывшие осматривались, затем Игнат цыкнул зубом, а док высказался более конкретно: — Похоже на биолабораторию. Ну да, капитан Очевидность нервно курит в сторонке. А то мы сами не догадались. Я, правда, за медицинскими хлопотами поглазеть по сторонам так и не сподобился, ограничился беглым взглядом, пока по тросу скользил. Впрочем, сейчас вполне можно исправить упущение. Выписав оклемавшемуся Сашке легкий подзатыльник и наказав сидеть на месте, я направился к ближайшему «пузырю». В отличие от видневшихся вдали этот контейнер размерами не поражал – чуть выше человеческого роста и в ширину пара обхватов. Этакая лабораторная «колба» на стероидах. Физраствор, если он когда-либо там содержался, давно испарился, и «заспиртованная» страхолюдина навалилась на прозрачную хитиновую стенку. За долгие годы тело превратилось в иссохшую мумию, но глаза, как ни странно, сохранились. Видеть неестественно застывшие буркалы размером даже не с полтинник, а с хорошую фару, было жутко. Взгляд давно и надежно издохшей твари завораживал и пробирал до костей одновременно. С трудом стряхнув наваждение, я принялся изучать «колбу» и ее содержимое со всех сторон, старательно фиксируя находку на видео. В общем, лабораторное оборудование загадочных Первых по дизайну практически не отличалось от остальных механизмов: все та же дикая мешанина камня, хитина и хлопьев ржавчины. Ни одного прямого угла, прозрачный «пузырь» без видимого перехода вырастал прямо из черного основания, покоившегося на скальной подложке. В некоторых местах хитин вздувался этакими венами или, вернее, плацентами, пересохшими и съежившимися, но все еще легко узнаваемыми. Несколько таких «трубок» тянулись из стенок «колбы» к телу неизвестной твари. Тварь, надо сказать, из общей картины не выбивалась – банальная антропоморфная ящерица-переросток, без хвоста, но с перепонками между пальцами. Других деталей ввиду плачевного состояния трупа разобрать не удалось. Разве что игольчато-острые зубы выдавали в усопшем хищника. — Док, ну и как вам все это нравится? – поинтересовался я, оторвавшись от созерцания находки. – Док?! Вы где?! — Не ори, туда-сюда! – поморщился случившийся рядом Волчара. – В ту сторону старый хрыч побрел. Чего-то там увидел этакое, еще под нос себе всякие ругательные слова бормотал. — Ладно, пойду за ним, – вздохнул я. – А то влезет еще куда. А ты, Игнат, от Сашки далеко не отходи. — Понял, дуй уже. Оставив пострадавшего напарника на попечении старшего товарища, я побрел в указанном майором направлении, по пути старательно вертя головой – чует мое сердце, за эти кадры наши биологи душу дьяволу прозакладывают. Насколько мне известно, ничего подобного на других освоенных человечеством планетах обнаружить не удалось. Мы, так сказать, первооткрыватели. По уму, так и премию какую-нибудь отхватить можно при желании. Уж док-то точно постарается выторговать себе всяческих послаблений. Честно говоря, против такого развития событий я не возражал: пускай лучше пользу приносит, чем торчит в общей камере и строит планы грандиозной мести. С другой стороны, слабо верилось, что до Бойни поселенцы обошли вниманием этот лакомый кусок. Впрочем, оспорить приоритетность сейчас некому, так что не буду забивать голову всякой ерундой. Док отыскался в коротком ответвлении от основного зала, куда я попал, миновав длинный ряд прозрачных «цистерн» – инкубаторы эти вполне соответствовали им как формой, так и габаритами. Содержимое большинства из них представляло собой неопределенных очертаний кучи костей и мумифицированной плоти, и лишь в паре емкостей обнаружились более-менее целые образцы – тривиальнейшие динозавры типа ти-рексов, только более скромных размеров. Скорее велоцерапторы, но форма черепа и конечностей довольно сильно отличалась от прототипа. Вопреки ожиданиям, ученый оставил монстров без внимания, склонившись над какой-то сложной конструкцией, упрятанной в глубокой нише. Док настолько увлекся изучением находки, что на мое приближение не среагировал и вздрогнул, когда я поинтересовался: — И что же это такое, по-вашему? Доктор почему-то опустил взгляд и пожал плечами – дескать, поди знай! Но я уже достаточно изучил повадки подопечного, чтобы с уверенностью сказать: он что-то скрывает. Движения суетливые, стоит так, чтобы заслонить от меня странно изогнутый вырост хитина, почему-то живо напомнивший обычный письменный стол. И когда повернулся на голос, что-то смахнул рукой со столешницы. — Док, посторонитесь-ка, – попытался я деликатно убрать его с дороги. Однако ученый упорно не желал допустить меня к добыче, чем еще больше укрепил в подозрениях. — Алекс, я решительно не понимаю, что вы тут хотите найти! – чуть ли не взвизгнул он, вцепившись в вырост с нашлепкой хитина, подозрительно смахивавший на настольную лампу. – В конце концов, не лапайте тут ничего! Вы не понимаете ценность этих экспонатов! Вы же не ученый! Усилия дока пропали втуне – я уже почти догадался, что именно он нашел: столкнувшись со столь яростным сопротивлением, чисто из вредности запустил сканер и моментально обнаружил причину девиантного поведения ученого. — Док, неужели вы думаете, что сумеете убраться отсюда с добычей? – ласково поинтересовался я, пристально глядя ему в глаза. – Я понимаю, за кристаллоносители с информацией Первых можно выручить миллионы. Есть лишь один маленький нюанс – нужно еще добраться до владельцев этих денег. То есть элементарно попасть на территорию Федерации. Как вы себе это представляете? Док поник окончательно, но убраться с дороги не спешил. — Ну хорошо, – как можно проникновеннее продолжил я, – допустим, я вас отпустил. Вот прямо здесь и сейчас. А что дальше? Куда вы пойдете? К аборигенам? Как вы думаете, что они с вами сделают? Лично я даже предположить боюсь. Оно вам надо? Это не считая того факта, что я вас много моложе, сильнее и быстрее. Плюс имею спецподготовку. У вас в противостоянии со мной нет ни малейшего шанса. Убедил? — Ладно, забирайте! – сдался ученый. – Вы совершенно правы, здесь есть несколько носителей информации. Но как вы догадались? — Элементарно, – пожал я плечами. – Эта хреновина очень похожа на индивидуальное рабочее место. Стол, короче говоря. А какой стол в лаборатории без терминала? Отсюда вывод – раз есть компьютер, значит, должны быть носители информации. И последний штрих: в отличие от вашего снаряжения мой костюм оборудован неплохой сканирующей системой. А уж выявить кристаллические объекты с четко упорядоченной структурой, на манер карты памяти, для нее не составило труда. Вы сколько нашли кристаллов, док? — Один, – нехотя сознался доктор. – Он под столом, я его туда смахнул, от испуга. — Тут есть еще как минимум три, но они скрыты в толще хитина. Думаю, без разрушения объекта до них не добраться. — Придется ломать, – вздохнул ученый. – Кристаллы более ценная добыча, чем лабораторный стол. — Хорошо, док, под вашу ответственность! – Я извлек из ножен «стерх» и принялся кромсать обоюдоострым клинком столешницу. – Только вы не вздумайте выкинуть какой-нибудь фортель. Тут кроме меня еще трое хорошо подготовленных бойцов. Все равно не уйдете далеко. — Да понял уже! Не отвлекайтесь! Хитин, пущенный таинственными владельцами лаборатории на выращивание рабочего места одного из них, был отменно твердым, но хрупким – проще оказалось раскрошить стол в мелкую труху ногами, чем резать неподатливый материал. Так что с извлечением инфокристаллов провозились довольно долго, даже Игнат не выдержал, вышел на связь, а летуны успели переговорить с нами дважды, всякий раз убеждаясь, что все в порядке. Обстановка наверху также не вызывала опасений, и мы спокойно продолжали работу. Сунувшегося к нам Сашку я отправил бродить по залу, строго наказав снимать все, что видит. В помощь ему определил Игната – вдвоем они всяко больше успеют зафиксировать. Заскучавшего наверху Федотова загнал сначала в оранжерею, а потом в ангар с остатками техники. Разобравшись с терминалом – попросту говоря, перемолов его в пыль, – я извлек кристаллы и упрятал их во внутренний карман комбеза. Поближе, так сказать, к сердцу. Дока тоже слегка отпустило, по крайней мере, он перестал хмуриться и бурчать под нос невнятные угрозы, и предложение отправиться поглазеть на здешнюю «кунсткамеру» воспринял благосклонно. За этим занятием часа через два с половиной меня и застал вызов с орбиты. Сначала я не обратил внимания на мигающую в углу дисплея зеленую пиктограмму в виде спутниковой антенны, но потом абонент продублировал вызов звуком – кто-то упорно пытался до меня достучаться по кодированному каналу. Поймав себя на мысли, что уже почти отвык пользоваться дальней связью, я врубил передатчик, и до слуха тут же донесся обрывок фразы на интере: — …нанта Тарасова! — Тарасов на связи, – буркнул я, с досадой оторвавшись от изучения очередной «колбы». Вот и начальство нарисовалось. Больше некому, канал закрытый и трижды кодированный. – С кем имею честь? — Командор Джефферсон, командующий сводной эскадрой Флота-2, – отрекомендовался абонент. – Это по совместительству. Основная должность – капитан фрегата «Улисс». Я имею приказ забрать вас и вашу группу на борт. Вот как! Значит, Флот все же прибыл. Что-то они рановато, хотя сам факт не мог не радовать. А учитывая, что на связь вышел лично командующий эскадрой, заслуги группы наверху оценены по достоинству. Еще это говорило о том, что начальство наше задание посчитало выполненным. С одной стороны, повод для радости – день-другой, и мы снова будем на родной базе, отсыпаться и проходить реабилитацию, а кое-кто и курс лечения. С другой стороны, есть у меня еще и на Ахероне дела. Да хотя бы с Соломатиным попрощаться. И с капитаном Юциусом необходимо плотно пообщаться. Не бросать же на произвол судьбы такой источник информации… — Вас понял, сэр! – тем не менее, отозвался я. – Назначайте точку встречи. — База-7 оптимальное место, – немедленно проинформировал меня Джефферсон. – Через пару часов туда отправляется малый эксплорер-бот с группой ученых и техников, обратным рейсом он заберет вас. Успеете добраться? Судя по пеленгу, вы довольно далеко от базы… — Постараемся, – неопределенно хмыкнул я. – Вы на связь с местным руководством уже вышли? — Да, мы переговорили с людьми из Океанариума и Чернореченска. – Забавно у него «Чернореченск» получается, этакий типичнейший англосакс с соответствующим произношением. Хотя иного от человека по фамилии Джефферсон, да еще командира корабля «Улисс», ожидать не приходилось. – Вы что-то хотели уточнить? — Да, мне нужно человека из Океанариума на Базу-7 переправить, – пояснил я. – Там остался мой подчиненный, он с местным специалистом занят анализом ценной информации. Плюс там же второй мой подчиненный, в тяжелом состоянии. Может, лучше за ними отдельный транспорт послать? — Не получится, – с сожалением произнес Джефферсон. – Все борта заняты, мы сейчас обшариваем закоулки Системы. Выискиваем остатки пиратов, за последние два часа уже три стычки было, и еще их базу на Локи исследуем. Постарайтесь все же собрать всю группу в одном месте. — Принял, – согласился я с доводами собеседника. – Тогда организуйте мне канал связи с Океанариумом, буду договариваться насчет телепорта. И Базу-7 поставьте в известность о нашем прибытии. — Договорились, – закруглил беседу командор. – Конец связи.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7 1 апреля 2535 года, вечер До Базы-7 добрались без особых приключений: примерно час полета в экономичном режиме, и мы были на месте. Больше времени пришлось убить на переговоры с неуступчивыми транспортниками из Океанариума – местные специалисты категорически отказывались задействовать телепорт, мотивируя это приказом вышестоящего начальства. Помог лишь прямой звонок Штурмину, но и того пришлось минут десять уговаривать. Зато потом дела пошли в гору: не успели мы толком разместиться в штурмовике и пристроить трофеи в ногах, как пришел вызов от Черенкова. Сержант доложил, что «добро» на переход получено и в настоящий момент медики готовят Борисова к переброске. Расчетное время прибытия на Базу-7 – час, от силы полтора. На вопрос о совместной с Юциусом работе коротко ответил, что все в порядке, и отключился. Я, соответственно, тоже голову забивать не стал и прикорнул на полчасика, благо обстановка располагала: штурмовик хоть и не комфортабельный пассажирский лайнер, но в текущем режиме шел ровно, воздушные ямы не ловил, лишь мерно покачивал плоскостями, корректируя курс. «Внутренние часы» сработали без нареканий – я проснулся минут за десять до прибытия, как и планировал. Десантный отсек походил больше на сонное царство, нежели на боевой пост: моему примеру последовали все коллеги, включая неугомонного дока Исайю. От нечего делать я запустил баллистический комп, синхронизировал его с бортовым вычислителем и принялся рассматривать стремительно проносящиеся под днищем аппарата заросли. Ходовые камеры не могли похвастаться сверхвысоким разрешением, да и подступающие сумерки яснее картинку не делали, но пока еще можно было различить даже мелкие детали вроде листвы на самых высоких деревьях. Степь давно осталась позади, и сейчас мы летели над лесами, памятными по первому переходу к Чернореченску. — Нравится, товарищ капитан-лейтенант? – поинтересовался заметивший мое присутствие в системе Дима. – Я тоже люблю здесь летать. Над морем все же страшновато, а в лесу пару раз на вынужденную шли, и ничего. Красиво тут, особенно днем. Вот ночью жутко. Ага, скучно ему. Напарник, видать, молчун тот еще или тоже спит. В принципе, почему бы и не поболтать? Тем более немного осталось. — Лес чужих не любит, – поддержал я пилота. – А ночью особенно. Я тут и с волками встречался, и с рысью. С рысью, правда, днем. — А когда успели, если не секрет? — Да какой секрет! – махнул я рукой. Впрочем, пилот этого жеста по понятной причине разглядеть не мог. – База-7, куда мы сейчас летим, я от нее до Чернореченска пешком шел. Была такая надобность. Вот и пересеклись наши дорожки. Волки уже в последнюю ночь попались, но зато целая стая. Хорошо, на дереве ночевал. — А рысь? — С этой история куда забавнее, – улыбнулся я собственным воспоминаниям. – На водопое дело было. Облюбовали мы один и тот же ручеек, но разошлись миром, хотя я чуть было медвежью болезнь не подхватил. — А еще кого видели? — Еще медведя. Это уже у вас на островах. Ну и всяческих тварей в Мутагенке, их и зверями-то назвать язык не повернется. Монстры, мутанты – кто угодно, но не звери. — Вы и там отметиться успели! – хмыкнул пилот. – Говорят, Мутагенку чернореченцы ужеосновательно почистили. — Откуда информация? — Да так, слухами земля полнится. Наши научники туда постоянно летают, очередь чуть ли не с боем распределяют. А мы, соответственно, их туда возим. Что сами видим, что рассказывают местные охотнички. Есть там персонаж колоритный, мелкий такой, с искусственной рукой. Вот он первейший мастер байки травить. — Михалыч, он такой! – подтвердил я, почувствовав гордость за старого знакомца. – Только уши особо развешивать не стоит, а то потом лапшу снимать замучаешься. — Вы и его знаете?! – поразился Дима. – Насыщенная у вас жизнь, товарищ капитан-лейтенант! — Ага, чтоб ее! – сплюнул я в сердцах. – Эй, а это что за?.. Прямо по курсу возникло какое-то марево, с каждой секундой разгоравшееся все ярче. От центрального сгустка во все стороны расходилось свечение, здорово смахивавшее на северное сияние, а потом нашего слуха достиг рев атмосферных движков. — Борт семнадцать тридцать один, ответьте Базе! – ожил передатчик. — Семнадцать тридцать первый на связи! – отозвался Дима. — Оставайтесь в десятикилометровой зоне, – приказал невидимый диспетчер. – Принимаем крупнотоннажный транспорт, освободите воздушный коридор. — Вас понял. Когда можно будет сесть? — Сообщим отдельно, будьте в эфире. — Принял! – Пилот переключился на внутреннюю связь и поинтересовался: – Это случайно не за вами? — За нами, – не стал я отпираться. – Вернее, нас по пути захватят. А так привезли ученых и техников, будут здесь инфраструктуру налаживать. Ты хоть в курсе, что федеральный Флот прибыл? — Откуда? Мне не докладываются. Что хоть за штука-то садится? — Малый эксплорер-бот. Масса тридцать тысяч тонн, длина сто пятьдесят два метра, приспособлен для посадки на планеты. Это он сейчас тормозной маневр выполняет, вот и ревет нещадно. Метрах в ста над поверхностью затормозится полностью, зависнет на антигравах и почти бесшумно приземлится. — И это ты называешь малым ботом? – вклинился проснувшийся Волчара. – Какой же тогда большой, туда-сюда?! — Большой уже не бот, а полноценный корабль, – принялся разъяснять я, не отрываясь от зрелища. Дима увел штурмовик на круг, и я прекрасно различал очертания зависшего над грунтом судна. – Называется автономный исследовательский комплекс. Здоровая такая дура шарообразной формы, диаметром километров пять, а то и более. На планеты не садится, не приспособлена. Но на то он и комплекс: обычно укомплектован четырьмя-пятью малыми ботами и парой кораблей среднего радиуса действия. Боты на шариках работают, а среднетоннажники систему исследуют. Плюс у самой станции есть спускаемый модуль – тоже неслабая махина, яйцо метров триста в поперечнике. Опускается на планету, раскрывается лепестками, и – вуаля! – готова база. Поселение на две-три тысячи человек разворачивается меньше чем за сутки. Но такие штуки в неосвоенных системах используются, к вам сюда смысла нет перебрасывать. Между тем махина корабля плавно опустилась метрах в пятистах от периметра Базы, окутавшись сиянием гравикомпенсирующего поля. Это явление временное, хоть и не лишенное некоего эстетизма – в серых сумерках обросшая золотистой аурой черная туша бота производила незабываемое впечатление. На ее фоне суетливо мельтешащие «бобики» и «шишиги» аэродромной обслуги казались докучливыми насекомыми, слетающимися на свет лампы. — Семнадцать тридцать первый, ответьте Базе! – вновь ожил передатчик. — На связи! – буркнул Дима, заводя штурмовик уже на третий круг. – Сколько еще нам?.. — Заходите с севера, коридор свободен, – ободрил его диспетчер. – Садитесь на третью площадку. Вас будет ждать транспорт. — Принял. – Пилот заложил особенно крутой вираж, вдавивший пассажиров в кресла перегрузкой. – Заходим на посадку, пристегнуть ремни! — Это он, сука, вовремя предупредил! – высказался прикусивший губу Игнат. – По-хорошему, за такое морду надо бить. Остальные обитатели десантного отсека новость восприняли флегматично: Федотов даже не шелохнулся, продолжив мерно сопеть, а Сашка с доком были слишком заняты созерцанием открывшейся панорамы – начинка их костюмов не позволяла выполнить синхронизацию с бортовым вычислителем, и они лишь сейчас смогли рассмотреть приземлившийся корабль. Впрочем, для ученого подобное зрелище было не в новинку, так что он быстро потерял к нему интерес. Выправив машину после головокружительного маневра, пилот Дима посадил штурмовик с филигранной точностью, мастерски погасив инерцию, и не замедлил объявить по громкой связи: — Граждане пассажиры, рейс борта семнадцать тридцать один благополучно завершен! Прошу не покидать свои места до подачи трапа! — Да иди ты! – незлобиво буркнул Игнат, избавляясь от ремня безопасности. – Еще прикалывается, туда-сюда! Сашка, чего тормозишь, буди сержанта! Люк отсека откинулся вверх, прошуршав гидроприводом, и мы дружно высыпались из аппарата, с удовольствием ощутив под ногами твердую землю. Третья площадка располагалась неподалеку от основного стартового комплекса, сейчас занятого ботом, так что его борт глыбой нависал над нами и давил на психику. Гравикомпенсаторы еще не вышли на установившийся режим, и мертвенное свечение поля превращало окружающих в этаких гнилостно-фосфоресцирующих упырей из фильмов ужасов. Пилоты выбрались из кабины и теперь отбивались от налетевшей аэродромной прислуги. Мы тоже не остались без внимания: прямо перед нами возник бравый сержант с нашивками автобата, представился и без лишних слов увлек нас к стоявшим на отшибе двум открытым «бобикам». Я сперва удивился – на фига такой сервис, пару сотен метров мы бы и пешком прошли, – но потом понял, что в сложившихся обстоятельствах подобный способ передвижения уже не актуален: со времени моего последнего посещения База еще больше раздалась вширь и напоминала теперь муравейник. Закинув поклажу в багажные отделения, мы более-менее равномерно распределились по машинам. Местные шоферюги, видимо, к окружающему бардаку привыкли и уверенно вырулили со стоянки, пристроившись перед КПП в хвост только что прибывшей колонны. Пока подошла наша очередь, я досыта нанюхался выхлопных газов впереди стоящей «шишиги» и успел не раз про себя помянуть и бога, и черта, и обоих разом. Внутри периметра изменения были не столь заметны, разве что у здания над подвалом с телепортом вывели под перекрытия второй этаж. Наши «бобики» без остановки просквозили по территории и затормозили в палаточном городке возле одного из смахивающих на юрты жилищ, но, как оказалось, на место мы еще не прибыли. Проводив взглядами упылившие внедорожники, мы сунулись было в шатер, но тут выяснилось, что это всего лишь обиталище местного квартирмейстера. Пожилой майор с висячими усами с полуслова уяснил обстановку и напряг случившегося рядом прапора определить нас на постой. Тот тянуть резину не стал и минут через пятнадцать мы уже размещались в недурственных четырехместных палатках, причем одну из них выделили под цугундер для дока. В вертухаи назначили непривычно флегматичного Федотова, а остальные расположились во второй палатке, и еще осталось свободное место для Черенкова. Убедившись, что личный состав мирно предается отдыху, я избавился от излишков снаряжения и налегке отправился искать начальство. Оное обнаружилось практически сразу же – трудно не заметить здоровенную палатку чуть ли не на взвод, к тому же украшенную аршинной вывеской «Комендатура». Едва миновав пост номер один с парой бдительных автоматчиков, я оказался в своеобразном «предбаннике» с неизменной стойкой и дежурным нарядом числом трое. Главный в чине лейтенанта смерил меня вопросительным взглядом, но быстро понял, кто я такой, и дальнейшее общение происходило в теплой и дружественной атмосфере. Сделав несколько звонков с полевого телефона, дежурный объявил, что представитель команды приземлившегося корабля как раз направляется в комендатуру, и я могу его подождать здесь. Против подобного развития событий я возражать не стал и оседлал обнаружившийся у стенки складной стул. Флотский в сопровождении пары местных военных объявился минут через десять. Молоденький мичман что-то оживленно обсуждал с коллегами, но меня заметил сразу же и поспешил поприветствовать: — Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Мичман Степанов, второй пилот «Пытливого». Это вас мы должны забрать на орбиту? — Ага, – не стал отпираться я. – Капитан-лейтенант Тарасов. Что-то вы расслабились, ребята! А где пароль? А где отзыв? Может, я лазутчик вражеский… Сопровождавшие Степанова мужики средних лет, оба в звании капитанов, в ответ на мою тираду лишь ухмыльнулись в усы, а вот мичман смешался. — Ладно, расслабься! – похлопал я его по плечу. – Когда старт? И куда являться? — Если все пойдет по плану, стартуем через два часа, – сообщил мичман. – Я сейчас как раз с комендантом буду согласовывать порядок сбора, договорюсь, чтобы за вами с командой прислали машину. Будьте на месте. — У нас раненый еще в тяжелом состоянии, – напомнил я. – Не знаю, прибыл или еще нет. — Вы про людей из Океанариума? – вклинился дежурный. – Переброска была двадцать минут назад, их встретили и сейчас в палаточный городок определяют. — Ага, значит, все в норме. Итого нас трое ходячих и один на носилках. Плюс заключенный. Место найдется? — Легко! – уверенно подтвердил Степанов. – Сейчас свяжусь с боцманом, пусть медика напрягает. Так что не извольте беспокоиться. — Комендант вызывает, – оторвался от телефонной трубки дежурный. – Давайте, товарищи офицеры, проходите. Ему некогда, так что не заставляйте его ждать. — Меня не зовет? – поинтересовался я. — Нет, с вами и так все ясно, – отозвался лейтенант. – Он сказал, ваши проблемы решать в рабочем порядке. Насколько я понимаю, у вас в данный момент проблем нет? — Нормально все, – подтвердил я, глядя в спину удаляющемуся мичману. – Если кто будет спрашивать, я в палатке. Третья линия, седьмой номер. — Хорошо, передам, – кивнул дежурный и вновь склонился над заверещавшим телефоном. Убедившись, что в комендатуре ко мне вопросов, равно как и претензий, не имеется, я покинул это гостеприимное заведение и вернулся во временное жилище, где и обнаружил похрапывающих на койках Сашку с Волчарой. Хотел было последовать их примеру, но тут за тонкой брезентовой стенкой что-то глухо звякнуло, и некто голосом сержанта Черенкова от души чертыхнулся. — Ваня, хорош ругаться! – попенял я подчиненному, встав с кровати. – Заходи давай! Тот наконец добрался до входа и ввалился в помещение, сразу же наполнив его шорохом второпях нацепленного снаряжения и густым аптечным запахом. — Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! — Располагайся! – кивнул я на свободную койку. – И рассказывай. — Да что тут рассказывать, – проворчал сержант, опустившись на жалобно скрипнувшее пружинами ложе. – Все нормально. Перенос прошел без эксцессов. Борисова медики забрали, сказали, нечего ему по палаткам мотаться. Обещали с комендачами связаться, чтоб они транспорт организовали. Сам в порядке. — Это радует, – задумчиво поскреб я щеку. – С Пал Палычем как сработали? Есть результат? — А как же! Вот. – Сержант вытащил из кармана целую стопку карт памяти, но я помотал головой, мол, убери. — Некогда их сейчас просматривать, на орбите озаботимся. Сам как думаешь, хватит исходных данных для анализа? Теперь настала очередь сержанта задуматься. — Должно хватить, – сказал он через некоторое время. – Из двух независимых источников данные, да и по времени локализация имеется. Вид на систему с нескольких ракурсов плюс схема с монитора. Штурманцам отдадим, они точнее скажут. — Вот и славно! Ладно, давай отдыхать. — Да я, собственно, и не утомлялся, – пробурчал Черенков, но с койки подниматься не стал. Я же, едва дорвавшись до подушки, погрузился в полудрему – спать вполуха, контролируя обстановку, я научился на стажировке у егерей. Тем частенько приходилось пользоваться этой техникой: в условиях дикой природы по-другому нельзя, схарчат моментально. Наслаждаться покоем долго мне не дали: примерно через полчаса почти у самой палатки с визгом затормозил «бобик», судя по звуку движка. Я открыл глаза, обреченно вздохнул и сел на кровати. Встретить гостя, как полагается вежливому хозяину, то есть в дверях, не успел – полог откинулся, и в палатку вошел полковник Соломатин в неприметном полевом камуфляже. Жестом остановил меня, когда я попытался вскочить и по-уставному гаркнуть воинское приветствие, и присел на краешек кровати. — Ну здравствуй, Александр! — Здравствуйте, товарищ полковник! – вполголоса ответил на приветствие я, пожав крепкую ладонь. — Не буди ребят, пусть отдохнут. – Соломатин устроился удобнее, бросил рядом с собой офицерское кепи. – Вроде неделю всего не виделись, а какие перемены! Давай рассказывай. — Что именно? — Да все подряд. Как ребят потерял, что с майором приключилось… Я с коллегами из Океанариума общался, но, сам понимаешь, по рации особых подробностей не выяснишь. Минут двадцать я описывал ему наши похождения, а после попросил: — Товарищ полковник, вы, если оказия подвернется, проконтролируйте, чтобы ребят моих на Птичьем отыскали. — Само собой, Саня! И без оказии проконтролирую. Кстати, Михалыч привет передавал. — Спасибо. Как он там? — Герой прямо! – хмыкнул полковник. – Первый парень на деревне. По Мутагенке круглые сутки мотается, ничем не выманишь. — Ему тоже привет, если увидите. И Иволгиным всем. Как генерал, разобрался с проблемами? — В Совете порядок, никто даже не пикнул, – тихонько рассмеялся Соломатин. – Сам не смог приехать вас провожать, дела навалились, сам понимаешь. Тут теперь целая эпопея дипломатическая разворачивается. О, Лев Валентиныч еще недавно тебя вспоминал. Тоже, бедолага, в Мутагенке прописался. — Агента нашли? — А как же! Вычислили на раз, генерал как в воду глядел: из Торгового Братства иуда. Выпотрошили и расстреляли от греха, пока ваши тут демократию и гуманизьму насаждать не начали. Я ухмыльнулся в ответ на невеселую шутку. Это уж как пить дать, не пройдет и пары лет, как сюда целая стая стервятников налетит. Продажные адвокаты, правозащитники, общественные активисты и прочая шваль, так отравляющая жизнь нормальным людям во Внутренних системах. Дай бог, чтобы местные жители умнее нас оказались и особо резвиться им не позволили. — В общем, работы невпроворот! – поднялся полковник. – Так что орлов своих я забираю. Волчара, Иволгин – подъем!!! Мои коллеги, включая Черенкова, кубарем скатились с кроватей и вытянулись во фрунт, сонно щурясь на панель дежурного освещения. Снаружи окончательно стемнело, а прожекторы в основном шарили лучами за пределами периметра, так что палаточный городок был погружен в уютную полутьму, нарушавшуюся лишь редкими фонарями. — Здравия желаю, товарищ полковник! – первым очухался Игнат. Сашка с Черенковым успели присоединиться, но приветствие у них получилось откровенно скомканным. Соломатин снисходительно усмехнулся, окинув подчиненных оценивающим взглядом. — Кончилась ваша командировка, орлы! – объявил он, прохаживаясь перед короткой шеренгой. – Пора домой. Выезжаем с ближайшим конвоем. Двадцать минут на сборы. Майор с Сашкой справились гораздо быстрее. — Ну что, парни, давайте прощаться! – Я крепко пожал напарникам руки, похлопал обоих по плечам. – Может, и свидимся когда. Приятно было с вами работать, хоть вы и стукачи! — Товарищ полковник, зачем вы ему сказали? – укоризненно глянул на Соломатина Сашка. — Это генерал, – отперся тот. – К тому же он шутит, не видите, что ли? — Михалычу привет передать не забудьте! – Я еще раз хлопнул Сашку по плечу и строгим голосом наказал: – С Варварой не цапайся. И Петрушу к ней не подпускай, мал он еще для нее. Отцу с матерью привет, Ромуальду за меня почеши ухо. Игнат, а ты Крохину привет передай, – переключился я на майора. — Обязательно! – улыбнулся тот. – Ладно, не поминай лихом! — До свидания, товарищ полковник! — Бывай! – Соломатин решительно направился к выходу. – Может, и впрямь еще свидимся. Пошли, орлы! — Юциусу еще привет передайте! – крикнул я вдогонку. За тонкой стенкой зафырчал движком «бобик», потом взвизгнул покрышками, срываясь с места, и все стихло. Я опустился на кровать. Черенков улегся на свою койку и понятливо отвернулся. Ну что ж, еще один этап пройден. Вроде бы ничего больше меня на этой планете не держит, разве что о ребятах позаботиться надо, но пока что это не в моих силах. Меньше чем через час я вновь с головой окунусь в заботы обычного офицера-абордажника и буду с тоской вспоминать время, проведенное в этом необычном, на взгляд среднестатистического жителя Федерации, мире. Как ни странно, возвращаться в суету повседневной службы на Фронтире не хотелось. Опять консервные банки фрегатов, опять бесконечное патрулирование, изредка прерываемое стычками с пиратами и черными археологами, и скучные недели на базе. Разве что Ольга… А ведь как было бы здорово поселиться с ней где-нибудь в Чернореченске! Или в какой-нибудь деревушке неподалеку. Природа, крестьянский труд, банька по выходным, выводок детишек… Лепота! Чего я сам себе вру, какая, нафиг, природа?! Не смогу я так жить. Ну месяц, ну два – а потом начну хандрить и пить с тоски. Никуда я не денусь, так и буду на Фронтире торчать. Разве что… Хотя эту мысль надо хорошенько обмозговать, загадывать наперед не хочется. За размышлениями я и не заметил, как в очередной раз погрузился в полудрему. Очнулся от того, что Черенков тряс меня за плечо. Помотал головой, ошалело мазнув взглядом по внутренностям палатки, потом наконец осознал, где нахожусь и чего от меня хотят: прибыли машины флотских. Наскоро обвешавшись снаряжением, выбрался из палатки. Перед нашим временным жилищем скопилась целая колонна – один обычный открытый «бобик», еще один с брезентовым верхом и красными крестами, а последний и вовсе приснопамятный «козловоз» – с будкой и зарешеченными окнами. В него как раз грузился док Исайя. Вид ученый имел одновременно расстроенный и предельно озлобленный – наверняка ребята с корабля валандаться с ним не стали, живо напомнили об арестантском статусе. Кстати, я «воронок» не заказывал, это уже их инициатива. Поздоровались с давешним мичманом Степановым, сноровисто загрузились в джип и рванули, как это было принято на Базе-7 – со свистом покрышек и натужным ревом движков. Я грешным делом подумал, что у местных водил это спорт такой, кто понтовее с места сорвется. До корабля доехали быстро, хотя правильнее будет сказать, донеслись. С юзом притормозив у шлюза, водила козырнул: — Прибыли, товарищи офицеры! Разрешите возвращаться? — Дай хоть выгрузиться! – возмутился Степанов. – У вас скипидаром намазано, что ли? Московские таксисты так не гоняют… Дождавшись, когда мы куцей шеренгой выстроимся у трапа, мичман провел короткий инструктаж. Ничего нового я из него не узнал: там не ходить, туда не лезть, в полете исполнять указания членов экипажа, бла-бла-бла. Однако порядок есть порядок, и перебивать Степанова я не стал. Тот и сам понимал бессмысленность этого занятия, но инструкцию нарушать по пустякам себе дороже. Потом была стандартная процедура шлюзования с дезинфекцией, короткий подъем на скоростном лифте до пассажирской палубы и размещение по каютам. Свободных кубриков оказалось с избытком, благо все прибывшие ученые и техники оставались на шарике, так что расселились в трехместные каюты по одному. Контролировавший процесс Степанов в заключение напомнил: — Так, господа штурмовики! Расчетное время в пути семь часов – стартовые маневры, потом бросок до Локи, а оттуда рванем к Мьёллниру. Основные силы эскадры на стационарной орбите. Как прибудем, пересадим вас на «Улисс». Вопросы и пожелания есть? — Ага. – Я широко зевнул, опускаясь на койку. – Вы там аккуратнее с доком, он личность ранимая. И очень ценный источник информации. — Учтем, – буркнул мичман, развернувшись к двери. — И еще одно – в ходовую рубку когда можно будет попасть? — А вам зачем? – удивился Степанов. — С вашим штурманом проконсультироваться по важному вопросу, – не стал я вдаваться в подробности. – Короче, сильно нужно. — Лучше его не беспокоить, – с сомнением посмотрел на меня мичман. – Серега у нас нервный в последнее время. У него жена рожать собралась, а его с нами дернули. Я бы поостерегся с ним сейчас консультироваться. — Ну и ла-а-адно! – еще раз зевнул я. – Потерпит до «Улисса». Иди уже, мичман, я отсыпаться буду. — Приятного полета! – с извечной флотской иронией пожелал Степанов и вышел из каюты, не забыв закрыть за собой дверь. А я свалил рядом с койкой снаряжение и пожитки, сбросил опостылевшие ботинки и завалился спать, не забыв пристегнуться – старт с шарика тот еще аттракцион.
Глава 6
Система Риггос-2, планета Мьёллнир, орбитальная группировкаВсе предсказанные мичманом Степановым маневры я благополучно проспал и вынырнул из объятий Морфея лишь при выходе на стационарную орбиту. Эксплорер-бот с чувствительным отрицательным ускорением затормозил, пыхнув носовыми дюзами, отчего меня вжало инерцией в стенку, и завис в пространстве в считаных километрах от флагмана. К этому времени я успел выбраться из постели и немного привести себя в порядок. Удалось даже проконтролировать внешний вид подчиненных, прежде чем появился местный матросик, проводивший нас на транспортную палубу. Здесь уже вовсю суетились техники, не обращавшие на нас внимания. Погрузились в не лишенный некоего подобия комфорта катер, сюда же доставили прикованного к носилкам Борисова. Дока Исайю пришлось немного подождать, но и он вскоре появился в сопровождении устрашающего вида конвоира. Бросок к «Улиссу» мало отличался от полета в десантной капсуле, разве что в салоне катера было чуть просторней да кресла куда удобней. Собственно переход занял чуть меньше семи минут, причем львиная доля этого времени ушла на отстыковку от бота и последующую стыковку с фрегатом. Дальнейшую рутину описывать нет смысла – алгоритм один для любого перелета. Единственное отличие от пребывания на «Пытливом» заключалось в том, что в первую очередь местный боцман загнал нас в оружейный отсек и заставил сдать стволы и пожитки под роспись. Плюс поздний ужин, или сверхранний завтрак в корабельной столовой – это уж кому как больше нравится. Прибыли мы на фрегат в разгар ночи, но это обстоятельство не помешало командору Джефферсону вызвать меня в командную рубку. Ладно хоть дал в каюте обустроиться и переодеться в форменный комбез. Заблудиться на «Улиссе» мудрено – мой родной фрегат «Отважный» был той же серии, а уж его-то планировку я знал наизусть, так что до означенной рубки добрался без приключений. Видимо, командор озаботился заранее внести меня в список допущенных в святая святых, потому как герметичный люк послушно уполз в переборку, стоило лишь сканеру пройтись по мне лучом. Перешагнув комингс, я окунулся в знакомую до боли обстановку боевого поста: в просторном помещении, под завязку забитом мониторами и пультами дублирующих систем, нашлось место не только для капитана, но и для страхующей вахты – пилота, второго навигатора и канонира. Правда, штурманский пост пустовал, а оставшиеся двое скучали, развалившись в анатомических креслах. Их время придет лишь в случае разрушения ходовой рубки, где сидела действующая смена. Но даже там сейчас сонное царство – фрегат висел на стационарной орбите и не требовал даже минимального вмешательства в функционирование основных систем. Капитанский «трон» расположился на почетном месте – в самом центре помещения. В боевом режиме его окутывает кокон голографического экрана, на который выводится текущая информация, и командир корабля может оперативно реагировать на любое изменение обстановки. В зависимости от ситуации он или берет управление полностью в свои руки, или направляет приказ на соответствующий пост. Но в данный момент «трон» пребывал в неактивном состоянии и больше всего походил на изрядно раздувшееся массажное кресло с множеством прибамбасов. При моем появлении командор Джефферсон поднялся с кресла, застыв по стойке смирно, и мне не осталось ничего другого, как по-уставному доложить о прибытии. На интер я перешел с некоторым трудом, но все-таки справился с задачей. Джефферсон в ответ вскинул руку к виску и сухо предложил присаживаться. Я огляделся в поисках свободного кресла, но командор протопал к притулившейся в полутемном углу релакс-зоне с диванчиком и журнальным столиком, и я проследовал за ним. От мерцания многочисленных дисплеев закуток защищала пластиковая перегородка, украшенная объемной картой Федерации. — Присаживайтесь, Алекс! – сделал приглашающий жест командор и первым опустился на диван. – Можно вас так называть? — Конечно! – Я присел напротив, пристроил пилотку на столике. – Я так понимаю, беседа неформальная, господин командор? — Дирк, – улыбнулся собеседник. – Да, неформальная. Признаться, я уже зверею от скуки. Мы пять часов болтаемся на стационарке, а лечь спать не получается – слишком многое нужно контролировать. У меня пол-эскадры по Системе разбросано, проводим разведку. Пока не закончим, спать не буду. Кофе уже из ушей течет, да и стимуляторы слабо помогают. Может, хоть разговор отвлечет. — Это запросто, – улыбнулся я. – Я по пути отоспался, так что могу хоть до утра разговоры разговаривать. Хотя от кофе не отказался бы, давно не пил. — Автомат у вас за спиной. – Командор страдальчески выдохнул и закончил фразу: – Мне сделайте заодно, будьте добры. Вооружившись стаканчиками с бурдой, отдаленно напоминавшей благородный напиток, перешли к более насущным вопросам. — Дирк, не могли бы вы ввести меня в курс относительно дальнейших планов? – поинтересовался я, потягивая кофе. Все-таки недельный отрыв от родной базы не прошел даром, напиток мне даже понравился. Соскучился, видимо. — Планы незамысловатые, – поморщился командор, и явно не от кофе. – Будем торчать в Системе и ждать указаний. Как мне подсказывает опыт, это означает лишь одно – сидеть нам не пересидеть. Хорошо, если месяца через три-четыре смену пришлют. Задачу мне сформулировали предельно просто: прибыть на место, подавить очаги сопротивления, взять пленных, а потом патрулировать зону ответственности. На планетах будет работать в основном научная часть, почти две сотни дармоедов с нами прибыло. Плюс десантный транспорт с полком быстрого реагирования – полторы тысячи лбов при полном параде. Этим-то будет где порезвиться. — Да ладно вам, Дирк! – Я поставил на столик опустевший стаканчик и откинулся на спинку дивана. – Поверьте, лучше болтаться на орбите, чем шастать по тому же Ахерону. За последнюю неделю мне приключения поперек горла встали. Кстати, какие у вас указания насчет меня и моих людей? — Да ничего конкретного, – отмахнулся командор. – Приказали забрать вас с шарика и держать на борту до последующего приказа. — Незавидная участь, – хмыкнул я. – А сеанс связи с Бурной организовать можно? — Вообще-то плановый будет через десять часов, – задумался Джефферсон. – Может, подождете? — Может, и подожду, – не стал я спорить, – только есть один нюанс. Не могли бы вы вызвать в рубку свободного от вахты штурмана? Мне консультация нужна. — Смысла нет, – улыбнулся командор. – Лейтенант Мяйкенен! — Сэр, да, сэр! – вскочил с кресла один из скучавших вахтенных. — У меня все пилоты штурманские курсы прошли, – похвалился Джефферсон. – Прекрасные специалисты, в профессии разбираются. Так что смело у лейтенанта консультируйтесь. С сожалением оставив релакс-зону, я подошел к посту второго пилота и протянул ему стопку карт памяти, загодя реквизированную у Черенкова. Последовавший за мной командор выглянул из-за моего плеча и полюбопытствовал: — Что там? — Картинки интересные. Лейтенант, нужно ваше заключение – возможно ли по ним определить координаты корабля? Мяйкенен воткнул верхнюю карточку в слот инфосистемы и с интересом принялся рассматривать высветившуюся на мониторе галерею из десятков изображений звездного неба. Заменил несколько карт, бегло изучив фотографии, затем выбрал одну из них и запустил программу-анализатор. Некоторое время посидел в задумчивости, потом поднял на меня глаза и уточнил: — Изображения получены из одной точки? — Это вид на звездное небо с ходовых камер корабля, выведенный на обзорный экран в рубке, – пояснил я. – Извлекли из памяти человека, находившегося на борту. Возможно, он перемещался в пределах отсека. Плюс объект находился в заданном секторе довольно длительное время и видел эту картину неоднократно на протяжении примерно двух недель. Еще должны быть сканы навигационного монитора со схемой системы. Проверьте остальные карты. Лейтенант совету последовал и действительно обнаружил на одном из носителей десятка два фотографий дисплея со схематичным изображением звездной системы, снятых с разных ракурсов. Увеличил одну их карточек, но различить цифры и буквы в надписях так и не удалось. — Разрешающей способности не хватает, – посетовал Мяйкенен. – Надо бы оригиналы сканов, это уже кусочки вырезанные. — Ищите дальше, лейтенант, – поморщился я. – Не думаю, что капитан Юциус схалтурил и отправил нам одни обрезки. Оригиналы сканов отыскались на последней карте памяти, но большого прока от них мы не получили – небезызвестный Малик Салех не соврал, он действительно видел мониторы во время сеанса видеосвязи. Беда только, что зацепил он их самым краем зрения, в отличие от лица капитана рейдера. Уж его-то можно было рассмотреть в мельчайших подробностях, хоть сейчас печатай баннер два на три метра, и что характерно, без потери качества. Окинув материалы беглым взглядом, лейтенант вынес вердикт: — На наших мощностях не расшифруем. — А по звездному небу не получится вычислить координаты корабля? – Надежда, как говорится, умирает последней. – Хотя бы примерно, с точностью до тысяч километров. — Нет, – мотнул головой лейтенант. – Если знать конкретную систему, можно еще попытаться. Понадобится ее точное описание в известных системах координат для сравнения, но даже в этом случае наших вычислительных мощностей не хватит. Придется задействовать общеэскадренную сеть и грузить компы до предела, и то не факт, что получится. Плюс процесс предельно длительный, двое-трое суток, не меньше. — Что ж, благодарю за консультацию, лейтенант! — Не за что, сэр! Я сложил карты памяти аккуратной стопочкой, упрятал их во внутренний карман комбеза – от греха – и переключился на командора: — Придется устраивать внеплановый сеанс связи. — Основание? – вздернул тот бровь в недоумении. — Мне необходимо проконсультироваться с вышестоящим начальством, – охотно пояснил я. – Дело первоочередной важности. Если настаиваете, могу предъявить полномочия. — Не надо, – сдался Джефферсон. – Как срочно вам нужна связь? — По-хорошему еще вчера, – невесело ухмыльнулся я. – А так сами смотрите, чем быстрее, тем лучше. — Сейчас напрягу связистов, – пообещал командор и забрался на «трон». – Подождите немного. Кокон голографического поля, окутавший командирское кресло, скрыл Джефферсона и почти полностью заглушил его слова. Я собрался было вернуться на уютный диванчик, но уже через пару минут он высунул голову из плотного марева и сообщил: — Связисты сказали, будет канал через двадцать семь минут. Раньше никак. — Подожду, – не стал спорить я. – Командор, вылезайте оттуда, пойдемте еще кофе выпьем. — Сомнительное развлечение, – хмыкнул тот, но из кокона выбрался. Деактивировать командный пост он не стал. Затребованное связистами время скоротали в дружеской беседе, которая очень быстро свелась к обмену впечатлениями от стычек с пиратами. Джефферсон мельком упомянул поисковую партию, высадившуюся на Птичьем. Сейчас люди командора обшаривали разоренную пиратскую базу, и уже нашли много любопытного. Воспользовавшись оказией, я попросил его проконтролировать поиск Кыся с Константиновым. Тот обещал проследить лично – негоже оставлять тела военнослужащих Федерации без погребения. Заодно заверил, что ребята вместе с Шелестом будут переправлены на Бурную при первой же возможности. На этом разговор прервался – коммуникатор командора, синхронизированный с «троном», залился трелью вызова. — Пойдете в кабинку дальней связи или воспользуетесь командирским каналом? – поинтересовался Джефферсон, поднимаясь с дивана. — Как вам будет удобнее, – пожал я плечами. — Тогда занимайте мое место. Как канал откроется, просто включите приват-режим. — Понял. – Я с опаской погрузил руку в марево голографического поля и нащупал кресло. – Спасибо за понимание. Командор ободряюще улыбнулся и направился к релакс-зоне допивать кофе, я же неуклюже взгромоздился на «трон», с непривычки чуть не рассадив колено о подлокотник. Изнутри кокон вовсе не напоминал молочно-белое слегка вытянутое яйцо: на внутренней поверхности поля разместился обширный голодисплей, разбитый на множество локальных участков с информацией о состоянии той или иной системы корабля. Прямо перед глазами висело окно основного монитора, украшенное мигающей надписью «Активировать канал». Я ткнул пальцем в иконку, и передо мной возникло изображение хмурого связиста с невообразимо далекой Бурной. А удобная штука, этот капитанский кокон! Можно сказать, кусочек виртуальности, перенесенный в наш бренный мир. И не нужно никаких дополнительных прибамбасов типа шлема и перчаток, сел и работай. Система реагировала и на жесты, и на голос, и даже на мысли, но тут уже надо усилитель цеплять к уху. — База «Северная», дежурный связист Шеин, – буркнул отрок в мониторе, окинув меня подозрительным взглядом. — Вызовите капитана первого ранга Борщевского, – не терпящим возражений тоном приказал я. – Передайте, на связи капитан-лейтенант Тарасов. Видимо, на этот счет у отрока были недвусмысленные инструкции, потому что возражать он не стал, лишь буркнул: «Минуту!» и забарабанил по клавиатуре. Потом вызвал какого-то «Ясеня-третьего», пообщался с ним на тарабарском наречии из сугубо специальных терминов и возвестил: — Переключаю на личный канал. Поблагодарить его за оперативность я не успел: изображение рубки с отроком в кресле исчезло, сменившись не менее озабоченной физиономией кап-1 Борщевского. Того, судя по всему, вызов застал посреди коридора, поэтому он всего лишь отошел к стенке, дабы не образовать затор, и вышел на связь. — Тарасов! – рявкнул он, разглядев мое лицо на экранчике КПК. – Что случилось? — Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! – не дал я сбить себя с толку. – Включите режим кодировки. Борщевский что-то буркнул насчет чертовых перестраховщиков, но совету последовал. Я со своей стороны также активировал приват-режим и поспешил объяснить такую секретность: — Есть сведения о местонахождении «Персея». Кап-1 моментально посерьезнел. — Где он? — В системе эпсилон Индейца. Сведения абсолютно точные. Маленькая загвоздка – точных координат нет. Зато непосредственно на нем сейчас призовая партия клана, пытаются оживить корабль. Если им это удастся, считайте, что мы его потеряли. — Что предлагаешь? — Есть мнемосканы из двух независимых источников, по ним можно попытаться определить координаты. Я консультировался со штурманом «Улисса», он сказал, шанс есть, но здесь у нас не хватит вычислительных мощностей. — Ты нафига посторонних привлек? – зашипел Борщевский. — Я проследил, чтобы он ничего не скопировал, и не называл систему. Все нормально. Вы настолько не доверяете своим людям? — В этом деле я сам себе не доверяю, – буркнул мой начальник. – У тебя в каком виде информация хранится? — Пачка мнемокарт, копий на других носителях нет. Оригиналы сканов остались у специалиста из Океанариума, но, даже если они утекут, на Ахероне никто ими воспользоваться не сумеет. К тому же я думаю, что лучшая защита этой информации – скорость. Чем быстрее мы ее обработаем, тем быстрее она потеряет ценность для противника. — Ладно, слушай приказ! – перешел к делу Борщевский. – Немедленно возвращайся на Бурную. На текучку забей. Насчет транспорта я сейчас распоряжусь. — Да вроде нет ее, текучки-то, – пожал я плечами. – Нас с планеты забрали, торчим на орбите, ждем указаний. — Тем лучше. Я пока соберу компьютерщиков и штурманов. Позови командора. — Есть! – Я поспешно выскользнул из кресла, вывалился за пределы кокона и отыскал взглядом Джефферсона. – Командор, вас просят! Тот ждать себя не заставил и сноровисто нырнул в марево голополя. Безрезультатно прождав минут пять, я вернулся на диванчик, не забыв предварительно запастись очередным стаканчиком пойла. Прав командор, скоро из ушей потечет. Но уж лучше так, чем просто сидеть, уставившись в потолок. Командор почтил нас своим присутствием лишь минут через сорок. Покончив с текущими задачами, он вырубил «трон», и кокон растворился в воздухе, явив взору недовольного оператора. Джефферсон выпростался из кресла, прошествовал к релакс-зоне, жестом отказавшись от предложенного кофе, опустился на диван и устало объявил: — Не думал, Алекс, что от вас будет столько проблем! — Вы о чем, Дирк? – сделал я невинное лицо и на всякий случай отгородился от собеседника стаканчиком с бурдой. — А то вы не знаете! Значит, так! Отправить на Бурную я вас смогу только часа через четыре. Пойдете через портал на Мьёллнире. Они недавно делали плановую переброску, поэтому энергозапас почти на нуле. Перебросить смогут только вас одного, канал продержится не больше десяти секунд. Вам хватит, я думаю. Плюс никакого груза, максимум – скафандр и личное оружие без боезапаса. О ваших ребятах позабочусь, не переживайте. Через четверо суток мы закончим монтировать маяк, и на базу флота пойдет курьер. На нем ваших подчиненных и отправим. Тела погибших тоже. Майора Шелеста обязательно, остальных – если найти сумеем. Договорились? — Вполне приемлемо. – Я отсалютовал командору стаканчиком и поднялся с дивана. – Большое спасибо за понимание, Дирк! Я, пожалуй, пойду готовиться к отправке. — Идите. У вас полтора часа, пока обслуживают космокатер. За вами зайдут.2 апреля 2535 года, ночь
Система Риггос-2, планета Мьёллнир, главная верфь 2 апреля 2535 года, раннее утро Очередной перелет в утробе крохотного четырехместного катерка закончился, не успев толком начаться. Все-таки стационарная орбита это совсем ближний космос, всего-то и надо отстыковаться и приземлиться в нужной точке. В нашем случае задачу предельно упрощало отсутствие на Мьёллнире даже следов атмосферы, плюс космокатер это вам не фрегат и не эксплорер-бот, по сравнению с ними он комар на фоне кабана. Никаких сложных тормозных маневров, с оптимальным углом падения тоже можно не заморачиваться, главное, с ускорением не переборщить, но тут на помощь обычно приходят гравикомпенсаторы, весьма эффективные в поле притяжения планеты. Несколько затянулся перелет лишь по той причине, что как раз в этот момент флот висел над ночным полушарием, база же располагалась на дневном, так что пришлось уходить на виток, съевший чуть больше получаса. Пока шли на высокой орбите, рассмотреть поверхность планеты через слабенькие оптические системы летающей скорлупки не удалось. Зато когда прибыли в заданный район и пилот сбросил высоту, не особенно утруждаясь маневрами, пейзажем я налюбовался вдоволь. Не зря Калинин на первом брифинге обозвал Мьёллнир аналогом Марса: сходство и впрямь оказалось поразительным. Такие же безжизненные пространства с преобладанием коричневого цвета, покрытые толстым слоем пыли горные цепи, исполинские каньоны – аутентичность полная. Правда, атмосферы нет совсем, даже такой разреженной, как на Марсе, так что следы на пыльной подушке сохранялись практически вечно. В чем я и убедился, когда катер снизился метров до трехсот и ушел на вираж: особой необходимости в этом не было, на антигравах можно с места взлетать и садиться, но пилот решил предоставить пассажиру, то есть мне, возможность полюбоваться древними развалинами. Те и впрямь выглядели живописно – все-таки главная верфь Системы сооружение исполинское, одни только стапеля для обслуживания фрегатов и крейсеров чего стоят! А ведь на этой базе даже линейные корабли ремонтировали во времена оны. Сейчас от гигантских сотовых конструкций остались лишь разбросанные по обширному плато кучи обломков, да и поверхность была основательно перерыта армией кротов-переростков – сплошные воронки, самая маленькая метров пятьдесят в поперечнике. Ответственно легорийцы к делу отнеслись, не менее эскадрильи бомберов потрудилось. Миновав наиболее пострадавшую часть верфей, пилот опустил катер почти к самой поверхности и на бреющем повел его к видневшейся вдалеке невысокой горной гряде. Здесь следов былой трагедии попадалось меньше, видимо, подходящих целей для бомбардировщиков тогда не нашлось. А вот сейчас бы они поживились: когда катер обогнул очередную высотку, взору моему открылась площадка, набитая техникой – прибывшие с флотом военные строители лихорадочно монтировали маяк, упомянутый Джефферсоном в недавней беседе. Я сначала удивился выбору места, но потом понял, что для ускорения процесса специалисты пустили в ход загодя переброшенные через портал комплектующие. В результате оказалось выгоднее собрать бандуру на поверхности планеты, а не подвешивать ее на орбите. Плюс близость базы сыграла не последнюю роль – наличие специалистов буквально в трех шагах само по себе жирный бонус. И не нужно заморачиваться с транспортом, способным работать в космосе, элементарного вездехода хватит. На мой дилетантский взгляд, техники смонтировали примерно треть несущих конструкций, так что командор в своем прогнозе, скорее всего, прав – через трое-четверо суток закончат. Строительная площадка скрылась за поворотом, катер немного попетлял внагромождении изъеденных эрозией скал и завис на антигравах перед матово мерцающими створками грузового шлюза. На фоне окружающего пейзажа они выглядели предельно чужеродно – сооружение активно использовалось, что сразу же сказалось на целостности пыльного покрова. Пока створки медленно расползались, освобождая проход, я глазел по сторонам: уж больно странные вокруг скалы. Нет атмосферы, значит, нет и эрозии, тут я маху дал. Камни повреждены как-то иначе, скорее всего, легорийцы просто врезали по площади из чего-то вибрационного. Так как звук в вакууме не распространяется, логично предположить, что применили гравитационное оружие. Не те жуткие установки, что породили многочисленные аномалии в космосе, конечно, а кое-что попроще – банальные «колебалки», которые обе стороны активно использовали для разрушения искусственных объектов. А что, дешево и сердито! И радиационного загрязнения нет, как от ядерных боеголовок. Наша скорлупка наконец нырнула в провал шлюза и мягко опустилась на пол. Помещение вокруг залилось мертвенным светом фосфоресцирующих панелей, и створки начали сходиться с черепашьей скоростью – отсутствие обслуживания на протяжении почти целого века не могло не сказаться на состоянии механизмов, немудрено, что тяжелые бронепластины ползли буквально по миллиметру. Будь тут атмосфера, зуб даю, что мы бы от скрипа оглохли. А так ничего, нормально. Только медленно. В конце концов створки сомкнулись, и невидимые компрессоры начали нагнетать в зал воздух, что тоже оказалось процессом довольно длительным. Внутренняя переборка распахнулась лишь минут через десять, и истосковавшийся в ожидании пилот лихо подал катер в открывшийся тоннель, полого уходящий в недра планеты. По нему мы спустились метров на пятьдесят и попали в куда более просторную транспортную артерию, приведшую в обширный ангар для планетарной техники. Здесь работала дежурная смена аэродромной обслуги: по указанию одного из диспетчеров пилот приткнул катер на пятачок, украшенный надписью «Площадка А-3», по давней традиции поздравил меня с успешным завершением полета и разгерметизировал люки. Выбравшись из кабины, я повертел головой, но встречающих не обнаружил и привалился к туше катера, приготовившись ждать. Откинул забрало и глубоко вдохнул, наслаждаясь полузабытым ощущением. Воздух на вкус оказался именно таким, как я ожидал: сухим и безжизненным, но уже напитанным морем запахов. Тут и смазка, и нагретый металл, и легкий лекарственный аромат после регенератора. Но самое главное – пыль, причем самая противная, какая бывает, когда «болгаркой» камень режут. Ни одно помещение, отведенное под технические нужды, не минует сей участи, хоть на космостанции, хоть на планете с пригодной для дыхания атмосферой. Эх, молодость! Два года в таких местах проторчал, пока срочную служил… Из ностальгических воспоминаний меня вырвал знакомый голос: — Тарасов! Саня! Здорово! Ко мне приближался неведомо откуда взявшийся старый знакомец – лейтенант Котов, бывший спецназовец из «Вымпела», а ныне сотрудник СБФ, мой соратник по первому походу. Простоволосый, в потрепанном комбезе, он мало чем напоминал того подтянутого молодого офицера, что предстал перед нами на брифинге около месяца назад. — И тебе не кашлять, Витек! – обрадовался я. Помнится, он единственный, кто на памятной попойке в «Эполете» сразу же предложил не заморачиваться и звать его по имени. — А мичман где? — Кузьмич занят сейчас, – отмахнулся Котов. – Это я тут на подхвате, профиль не тот, вот меня и запрягли тебя встречать. — И вас до сих пор не сменили? – поразился я. — А смысл? Мы с Кузьмичом, можно сказать, первопроходцы, все щели тут изучили. Да и желания возвращаться нет никакого, если честно. Я тут уже обжился, полезным себя чувствую. Недели через две попрошусь на шарик, там должны полноценную базу развернуть. — Ага, а меня дернули, как видишь, – слегка покривив душой, посетовал я. – Честно говоря, приключения уже поперек горла. — Ладно, пойдем к терминалу, – вспомнил о служебных обязанностях Котов. – На ходу договорим, считай, полбазы пройти придется. — Веди. – Я подхватил тощий «дэйпак» и закинул на плечо автомат. – У вас тут как, спокойно было? — Относительно, – отозвался лейтенант, спускаясь по крутой лесенке с посадочной площадки. – До прибытия Флота сидели как мыши, лишний раз на поверхность не вылезали. Да и тут особо не отсвечивали, соблюдали режим маскировки. Кстати, давай быстрее шагай, переброска через сорок минут. — С кланом проблемы были? – поинтересовался я, подстраиваясь под темп Котова. Тот к местным реалиям уже привык и уверенно пробирался по тесноватому техническому тоннелю, куда мы попали через неприметный люк под площадкой. – Много их по Системе шастало? — Да не особо… Пару раз над Мьёллниром появлялись, пытались поверхность сканировать. Только мы не палились, так что остались они с носом. Мы в основном на минус третьем уровне обитали, а работали на минус первом – приводили в порядок штурмовой бот, который потом базу на Локи разнес. Его сразу после этого зажали в ущелье и разнесли в пыль, – продолжил лейтенант, нырнув в очередной люк. – Жалко мужиков, нормальные парни были. Весь экипаж, пять человек. Катапультироваться не успели. Потом пираты по Системе носились как ужаленные, все пытались вычислить, откуда они пришли. Не выяснили. Перетрусили, маяк разнесли и свалили – около десятка крупных кораблей, мы за ними следили. Правда, локатор только один смогли задействовать, из системы ПВО. Слабенький очень, но нам хватило, да и они его тоже засечь не смогли. А у вас как все прошло? — Не без эксцессов, – поморщился я. – Двоих парней потерял в налете на базу. Потом еще майор Шелест, безопасник, свое получил. Но это уже в Океанариуме, когда заваруха с заложниками была. Долго рассказывать, короче. — Стой, пришли! – Лейтенант поколдовал над пультом очередного люка, и он уполз в стену, открыв взору внутренности капсулы лифта. – Залезай. Основной генератор не смогли запустить, так что питаем транспортную сеть на четверть мощности. Лифты ходят медленно, однако все лучше, чем ноги бить. Минут за двадцать доберемся. Кабинка тронулась с места и впрямь очень плавно, ускорялась неохотно и мерно покачивалась, норовя усыпить пассажиров, но привычный к такому Котов технично справился с проблемой, попросту поддержав разговор. За время пути мы успели обменяться рассказами о житье-бытье за эти несколько недель, причем мое повествование лейтенант выслушал с предельным интересом, а в конце даже завистливо повздыхал – он похвастаться подобными приключениями не мог. В основном его быт сосредоточился на изнуряющей работе. Первую неделю они вообще вдвоем с мичманом приводили в порядок машинерию сохранившегося от верфей подземного уровня. Потом стало немного легче – наладилась связь через телепорт, и командование перебросило на планету еще два десятка специалистов, в том числе и команду штурмового бота, обнаруженного в самом начале эпопеи. Сейчас на базе стало и вовсе людно – сутки назад прибыла уже целая сотня техников, активно включившихся в работу. Плюс люди с кораблей эскадры, те самые, что маяк монтируют. Транспортный ангар, где меня встретил лейтенант, в порядок привели считаные часы назад, мы, можно сказать, были первыми ласточками. Сейчас Система стала безопасной для навигации (за что отдельное спасибо парням Джефферсона), так что трафик растет даже не по часам, по минутам. Скоро от разнообразных летательных аппаратов будет не продохнуть – по самым последним сведениям, командование сочло необходимым развернуть в Системе полноценную флотскую базу, и работы уже стартовали. Как только запустят маяк, прибудет еще одна эскадра с людьми и матобеспечением, и вот тогда начнется настоящая суета. В общем, обсудить было что, и я даже испытал легкое сожаление, когда капсула все так же неторопливо замедлилась и застыла в магнитных захватах приемного модуля. Выбравшись в очередной тесный тоннель, мы прошли еще метров тридцать и очутились в небольшом зале, в который выходило аж три шлюза. Котов уверенно направился к ближайшему из них, ввел какой-то код, махнул рукой и скрылся в «предбаннике». Я последовал за ним, и после стандартной процедуры дезинфекции мы наконец попали в грузовой терминал. Надо сказать, размеры его немного ошеломили – до сих пор я видел лишь малые телепорты, для негабаритных грузов. Здешняя же рама, собранная из балок около полутора метров в поперечнике, уходила вверх метров на десять, а в ширину занимала практически весь зал, а это метров тридцать, не меньше. — Вот это бандура! – только и смог вымолвить я, уставившись на сооружение. – Это сколько же оно энергии жрет? — Не так уж много, если разобраться, – раздался ворчливый голос откуда-то слева. – Здрав будь, Тарасов! Развернувшись на звук, я обнаружил мичмана Алексеева. За время пребывания на планете он несколько запустил внешний вид и сейчас красовался растрепанной бороденкой и заляпанными маслом руками. Комбез тоже явно много чего повидал: разнообразию пятен на его поверхности мог позавидовать любой камуфляж. — Здравствуй, Петр Кузьмич! – Я пожал протянутую руку и осведомился: – Когда меня отправите? — Еще минут двадцать надо, – задумчиво поскреб затылок мичман. – Сам видишь, я тут один, всех людей на другие работы перекинули. Ты ж у нас внеплановый, так что не обессудь. Тебя командор предупреждал насчет груза и длительности открытия канала? — В курсе, – подтвердил я. – Десять секунд нормально. — Тогда готовься. Минут через десять начну прогревать систему, будь на месте. Потом как сигнал дам, сразу сигай, не жди. Все понял? — Все. И Алексеев скрылся в небольшой каморке, приткнувшейся у рамы, напоследок буркнув что-то насчет торопыг и внеплановых запусков.
Система Вольф-1061, планета Бурная, база космофлота «Северная» 2 апреля 2535 года, утро Переход прошел без эксцессов: рама телепорта послушно заросла мерцающим зеркалом мембраны, и я, едва дождавшись отмашки Алексеева, чуть ли не с разбегу сиганул в канал. Вывалился с другой стороны в знакомом помещении за перегородкой из бронестекла. Здесь меня уже ждали, так что неприятной процедуры мнемосканирования на сей раз удалось избежать. Но и перевести дух не дали – Офиногенов, едва деактивировав телепорт, развил бурную деятельность: пока я торопливо срывал с себя сбрую и пытался придать хотя бы видимость порядка растущей горке снаряжения, он вызвал охрану и связался с Борщевским. Приказ капитана первого ранга был предельно категоричен – не теряя времени прибыть в брифинг-зал. И, наплевав на внешний вид, я помчался по указанному адресу, само собой, в сопровождении двух лбов из комендантской службы. Хорошо хоть удалось Офиногенова попросить, чтобы он о моем имуществе позаботился. Тот обещал все перетащить ко мне в каюту, для чего и был снабжен временным кодом доступа. Мелькнула мысль об Ольге, но я с огромным сожалением прогнал ее прочь – некогда. Тем более, чует мое сердце, вся эта суматоха продлится не долго, ровно до того момента, как начальство поставит задачу навигационной службе. Вот тогда и займусь личной жизнью. Приснопамятный зал на сей раз был пуст, зато в примыкающем кабинете яблоку негде упасть – все места за кругло-квадратным столом были заняты, а сам Борщевский в нетерпении прохаживался у обзорного экрана. Тут же суетился оператор, в лихорадочном темпе настраивавший инфосистему. Окинув взглядом помещение, я тихонько присвистнул: на моей памяти еще никогда столько спецов-навигаторов не собиралось в одном месте. Это они, пожалуй, со всех кораблей отдыхающей смены сбежались. Вообще-то малый брифинг-зал предназначен для двадцати человек, сейчас же здесь присутствовало целых двадцать четыре, и это не считая начальства и обслуживающего персонала. Впрочем, не все навигаторы, примерно половина компьютерщики, в том числе и главный админ базы. Узнаю непосредственного начальника, в ответственные моменты он никогда не мелочился. У дверей сопровождавшие меня мордовороты отстали, но едва я вошел в зал, как попался на глаза Борщевскому. Тот немедленно подозвал меня жестом и протянул руку: — Карты давай. — Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! – усмехнулся я, переправив стопку носителей новому владельцу. – Знатный переполох вы устроили. Борщевский на подначку не повелся. — Виделись уже, – отрезал он и в свою очередь передал карточки суетливому оператору инфокомплекса. – Ты далеко не уходи, сейчас Калинин подойдет, и начнем. Садись вот здесь, за столом мест нет, сам видишь. Я устроился на предложенном складном стуле и принялся осматриваться. Народ сдержанно гудел, обсуждая возможные перспективы, и на меня особого внимания никто не обращал. Кап-1 тоже погрузился в тяжкие раздумья, опершись на трибуну. Наконец появился подполковник Калинин. Протопал прямиком к нам, пожал мне руку, кивнул Борщевскому. Тот оживился и рявкнул на весь зал, как он это умеет: — Смирррна! Товарищи офицеры, минуту внимания! Я собрал вас, чтобы озвучить задачу, которую необходимо решить в максимально короткий срок. Серегин, начинай. Оператор пробежался пальцами по клавиатуре инфосистемы, пощелкал мышкой и вывел на экран галерею изображений с карт памяти. Откашлялся и после секундной заминки возвестил: — Товарищи офицеры! Информация на экране продублирована в ваших персональных блоках, все изображения разбиты по отдельным папкам. Можете изучать их в удобной для вас последовательности. У меня все, товарищ капитан первого ранга. Борщевский кивнул, мол, работай дальше, и вернулся к инструктажу: — Информация секретная, поэтому не удивляйтесь, что после брифинга вас будут сопровождать люди из СБФ. Подполковник Калинин позаботится и о вашей безопасности, и о соблюдении режима. Кто попадется на раздолбайстве, а тем паче на сознательном вредительстве, ответит по всей строгости закона. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда ставлю задачу: по имеющимся изображениям необходимо установить координаты корабля. Капитан-лейтенант Тарасов объяснит подробнее. Я поднялся со стула, переглянулся с оператором и приступил к рассказу: — Информация получена из первых рук, мнемосканированием. Если посмотреть внимательнее, можно обнаружить, что изображения двух основных типов: звездное небо на обзорном экране в ходовой рубке и человек на фоне все той же рубки. У нас было два независимых источника информации. Вид из рубки – сканы мозга человека, непосредственно присутствовавшего на борту. Снимки пронумерованы, на них проставлены даты. Как видите, локализация по времени достаточно длительная, около двух недель. То, что представлено на этих изображениях, – вид на звездное небо изнутри системы эпсилон Индейца. Я так понимаю, это задача для навигаторов. Вторая группа снимков извлечена из памяти человека, присутствовавшего на сеансе видеосвязи с кораблем. Обратите внимание: в верхнем левом углу изображен монитор штурманского поста, на нем схема звездной системы с текущими координатами. Их нужно расшифровать. Это работа для специалистов по компьютерным технологиям. Файлы в вашем распоряжении. Если есть вопросы, я постараюсь на них ответить. — Да все понятно, – буркнул админ базы, бугай с типичной для айтишника внешностью. – Попробуем выцепить инфу. Ничего обещать не могу, но постараемся. С последними картинками все ясно, а вот задачка со звездами та еще работенка. Придется значительные вычислительные мощности резервировать. Товарищ капитан первого ранга, нужна будет ваша санкция. — Считай, что уже есть, – пообещал Борщевский. – Более того, текущая задача приоритетна, разрешаю задействовать любые необходимые ресурсы даже в ущерб другим. Короче, Гаврилов, займись. Администратор кивнул и принялся что-то набирать на КПК – видимо, прикидывал объем предстоящих работ. — У навигационной службы вопросы будут? – сухо осведомился кап-1, но ответа не дождался: штурманцы сосредоточенно сопели, уставившись в мониторы. – Шевельков, что скажешь? Старший навигатор дивизиона, капитан третьего ранга возрастом под полтинник, степенно поднялся со стула и вынес вердикт: — Реально. Кондрат Шевельков всегда отличался немногословностью, предпочитая дело пустой говорильне. — Сроки? – Как я заметил, в беседах с главным штурманом Борщевский машинально перенимал его манеру. — Часов десять, может, чуть меньше, – пожал плечами навигатор. – Доступ в архив. — Получишь код. Только орлов своих не пускай, а то они сервер выпотрошат, не успеем опомниться. – Кап-1 хмыкнул в усы и переключился на аудиторию. – Еще раз для всех: задача приоритетная, все текущие дела откладываем до лучших времен. Результат нужен как можно скорее. Еще вчера, как говорится. Вопросы? Вопросов нет. Все свободны! Тарасов, а ты не убегай, – пресек он мою попытку направиться в сторону двери. – Разговор есть. Я понятливо притормозил, но Борщевский вернулся к беседе, только когда дверь зала закрылась за спиной последнего навигатора. В кабинете остались лишь мы с ним да копавшийся в аппаратуре Серегин. — Пошли сядем, – буркнул начальник и подал пример, оседлав кресло у кругло-квадратного стола. – Короче, Тарасов, у меня будет к тебе просьба. Понимаю, ты только что из самого пекла, однако в этом вопросе тебе я доверяю больше всех. Но и приказывать в таких обстоятельствах не могу, поэтому именно прошу. Я хочу, чтобы ты возглавил штурмовой отряд. Отдыхать будешь потом. Только думай быстро, ответ нужен прямо сейчас. — Да чего тут думать, согласен. Честно говоря, сам хотел проситься. — Вот и славно. Тогда готовь людей. – Кап-1 поднялся, заканчивая разговор, но вдруг помрачнел взглядом и спросил: – Как с ребятами вышло? — Можно сказать, трагическая случайность, – поморщился я. – Константинова из «гатлинга» накрыло, но он еще жив был, когда на них с Кысем глайдер свалился. Борисова взрывной волной зацепило, потом при бегстве несколько унитаров словил. Но его вытянули с того света, еще пара недель, и в норму придет. Черенков с Федотовым в порядке. — А безопасник? — Шелест вообще герой. – Я невольно улыбнулся, вспомнив майора. – Он сам на себя заложников обменял, почти тридцать душ. И обезвредил главного террора. Только в самом конце заварухи на пулеметную очередь нарвался. — Ладно, в отчете подробно все опишешь. – Борщевский вновь напустил на себя строгий вид и перешел на приказной тон: – Тебе час помыться-переодеться, потом прибудешь в расположение отряда. Старт мобильной группы через два часа. — Какой состав, если не секрет? — Два фрегата – твой родной «Отважный» флагманом и «Георгий Победоносец». Два штурмовых отряда – твой и кап-3 Барановского. Плюс два корвета-перехватчика, на случай попытки бегства. И запомни, – обжег меня колючим взглядом кап-1, – ты главный. Последнее слово в любом случае за тобой, флотских и Барановского я предупредил на этот счет. Приоритетная задача – захват «Персея». Можете вырезать там всех под корень, разнести на атомы любой встреченный корабль, но с «Персея» вы обязаны пылинки сдувать. В идеале, на его борту даже стрелять нежелательно. Ценность оборудования я даже представить не берусь, к тому же второго шанса не будет. Я кивнул – это и без лишнего напоминания ясно, как божий день. — И еще. – Борщевский поиграл желваками, но продолжил: – Сохранение «Персея» – необходимо. Жить – не так уж необходимо. Я никогда такого не говорил раньше, но… Приз оправдывает любые потери. Ты понял? — Так точно! – вытянулся я во фрунт. – Разрешите идти? — Иди. А что тут еще скажешь? Прав он на все сто, как и древний государственный деятель, у которого кап-1 позаимствовал немного перефразированное изречение – там, помнится, речь шла о плавании по морю. Что ж, с нашей ситуацией аналогия весьма прозрачная – в век космической экспансии технология, способная сократить время перелетов чуть ли не в разы, вещь жизненно необходимая. Потенциальные ништяки с лихвой перекрывали даже самые катастрофические потери в десантном отряде. Так что нечего стоять сопли жевать, времени на подготовку итак почти нет. Добравшись до собственного кубрика, я обнаружил в нем аккуратно сложенное на кровати снаряжение – Офиногенов обещание выполнил. Наплевав на спешку, я метнулся к стойке информера и запустил комп, с трудом дождавшись загрузки операционки. Залез в «аську» и довольно осклабился, увидев зеленую иконку рядом с логином Ольги. Тарасоff: «Привет, радость моя!» Freya: «Ты где?!» Тарасоff: «Ближе, чем ты думаешь. А ты где?» Freya: «На дежурстве, на сутки заступила:( ». Тарасоff: «Засада! Тогда не увидимся». Freya: «Ты на базе?!» Тарасоff: «Ненадолго. Через два часа ухожу на «Отважном». Freya: «:(:(:(» Тарасоff: «Согласен, печалька. Люблю, целую. До связи». Свернул окно клиента, побарабанил пальцами по столешнице. Ладно, труба зовет! Через двадцать минут умытый, побритый, в свежем комбезе и с оружейным кофром в руках я приближался к служебному терминалу под номером пять. При этом я еще умудрялся на ходу выдавать ЦУ заму, семенившему рядом: — Значит, так, Миша! Идет весь отряд, оба взвода. На месте уточним, кто будет принимать участие в штурме, а кто останется на подхвате. С вооружением определимся позже. — Кого хоть потрошим-то? — Пока без понятия. Как минимум один корабль пиратский, с ним церемониться не станем. А вот второй нужно будет захватить без шума и пыли. Народ готов? — Как всегда! – Вот за что уважаю Мишку Иванова, так это за присущий ему здоровый оптимизм. – Рвутся в бой, горят желанием за ребят отомстить. Понятия не имею, кто успел про потери проболтаться, но весь отряд с самого моего прибытия стоял на ушах. Теперь за этими орлами придется следить в оба, как бы в пылу драки не разнесли к чертям ценный объект. — Оп-па! А где все? – поразился я, оказавшись на пустом плацу у длинного ряда приемных кабинок монорельса. – Или мы рано? — Все уже на борту, – пояснил Мишка и широко ухмыльнулся. – Это родное начальство изволит душ принимать и вообще… А мы с самого утра на ногах, Борщевский всех построил и объявил «готовность один». — Снаряжение? — По штатному расписанию, – успокоил зам. – Все получено по описи и загружено на фрегат. Так что не извольте беспокоиться, ваше благородие! Кстати, кого в пару возьмешь? — Тут засада, – не стал скрывать я. – Ваня на Ахероне остался, надо думать… Хотя… Понял я, куда ты клонишь. Так и быть, будешь со мной работать, пока Федотов не вернется. Сержант-философ с кандидатской степенью был напарником Мишки, так что ситуация разрешилась к взаимному удовлетворению. К тому же старлей Иванов по праву считался одним из лучших специалистов отряда, и с собой на Ахерон я его не взял по той лишь причине, что некому было бы подразделением командовать. А повседневных задач по патрулированию никто не отменял, между прочим. Капсула «магнитки» доставила нас к приемному шлюзу фрегата за считаные секунды – пятый терминал выходил аккурат к стартовому комплексу, закрепленному за патрульными судами. Оставшееся до старта время съели стандартные подготовительные процедуры, а потом и вовсе было некогда предаваться лишним раздумьям – все-таки фрегат та еще бандура, полных шестьсот тридцать метров от носа до размещенных в корме отражателей маршевых двигателей, и подъем с поверхности планеты процедура достаточно неприятная и длительная. Непосредственно отрыв от грунта – сущая ерунда, гравикомпенсаторы плюс антигравитационный привод превращали этот этап в забаву. А вот потом начиналось самое интересное: на высоте пятисот – шестисот метров приходилось переходить на эволюционники с обычной реактивной тягой, и тут экипаж сполна познавал всю прелесть ускорения в несколько g. Сообщить многотысячетонной махине первую космическую скорость та еще задачка, к тому же маршевые движки не подключишь – удар фотонных факелов по поверхности не шутка, их на заре космической эры даже в качестве оружия массового поражения использовали. Напоминанием тому служили выплавленные в коре Марса гигантские воронки, оставшиеся на месте мятежных поселений. В общем, едва ввалившись в родной кубрик, я зафиксировал кофр под койкой и завалился на нее сам, не забыв пристегнуться и врубить встроенный гравикомпенсатор – такой роскошью могли похвастаться лишь элитные пассажирские лайнеры да некоторые фрегаты ограниченных серий, как наш «Отважный». Мишка устроился в кровати напротив – я, кажется, уже упоминал, что в походе мы с ним делили жилище. В отличие от меня жизнерадостный старлей старты с шариков ненавидел всеми фибрами души, поскольку сопротивляемость его организма перегрузкам оставляла желать лучшего. Сколько лет уже вместе служим, а я все никак понять не могу, как он медкомиссию убедил его в штурмовой отряд направить. Секрет фирмы, однако.
Система Вольф-1061, окрестности планеты Бурная 2 апреля 2535 года Канитель с выходом на орбиту продолжалась не дольше обычного – где-то часа полтора. Я по привычке успел даже немного вздремнуть и проснулся от резкого звука корабельного ревуна, ознаменовавшего завершение маневров в атмосфере. Избавился от страхующих ремней, сел на койке. Окинул сочувствующим взглядом насквозь пропотевшего Мишку и не удержался от подначки: — Мишка, Мишка, где твоя улыбка?! Тот сделал слабую попытку запустить в меня подушкой, но я даже не дернулся, все равно ничего у него не выйдет. Мой зам, при всех его достоинствах, от перегрузки отходил долго. — Ладно, лежи, болезный! – хлопнул я его по плечу, не обратив внимания на неприличный жест, коим он по традиции ответил на издевку. – Пойду ребят проверю, да и в рубку надо наведаться. — Угу. – Мишка болезненно скривился и отвернулся к стенке. Это нормально, через полчасика оклемается и начнет строить личный состав, а кое-кого и вздрючит за неряшливый вид. Надо отдать ему должное, к тому времени сам он будет сиять, как начищенный котелок, и вообще походить на иллюстрацию с плаката «Идеальный военнослужащий». Поправив комбез и нахлобучив пилотку, я отправился инспектировать расположение вверенного моим заботам подразделения – жилая палуба фрегата обширна, и при желании сюда можно впихнуть не то что отряд из двух взводов, а целый десантный батальон, правда, без тяжелого вооружения. Травмированных при старте не обнаружилось – за подобное раздолбайство я карал нещадно, так что народ давно уже отучился пренебрегать правилами техники безопасности. Личный состав сноровисто выстраивался перед кубриками по ранжиру – одна шеренга на отделение, – и сержанты уже наводили порядок, вставляя дежурные пистоны провинившимся. Отряд функционировал как хорошо отлаженный механизм и моего вмешательства не требовал. Началась обычная рутина космического перелета. Традиция предписывала сразу же по окончании стартовых процедур прибыть к капитану корабля и лично доложить о состоянии дел во вверенном подразделении, и нарушать я ее не собирался. Измерив шагами длинный коридор жилой зоны, я добрался до лифта и поднялся на два уровня вверх, на командную палубу. Пока корабли мобильной группы пребывали в режиме «подготовка к переходу», капитан находился в ходовой рубке, а при смене статуса на «боевую готовность» он перебирался в резервную рубку, где и пребывал до отмены тревоги. Джефферсон потому и торчал в ней, что номинально «Улисс» находился в центре театра боевых действий, хотя фактически ему ничего не угрожало – вспомогательные суда гоняли пиратов по задворкам Системы. Командира «Отважного» капитана третьего ранга Дмитрова чаша сия тоже не минует, едва мы прибудем в зону ответственности, а пока что он наслаждался относительной свободой и распекал за какую-то провинность второго пилота. Завидев меня, он оставил бедолагу в покое. Последовал обмен приветствиями, мой доклад, и на том официальная часть завершилась. — Тарасов, признавайся, во что ты опять нас втянул! – потребовал Дмитров, увлекая меня в закуток дублирующего поста связи. – Борщевский ничего толком не объяснил, получается как в сказке – поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Сказал, все вопросы к тебе. Ты вроде как главный. — Идем в систему эпсилон Индейца, – пожал я плечами. – Иваныч, а то ты не знаешь. Кто бы тебя выпустил с базы без полетного задания. — Это понятно, – махнул рукой кап-3. – А дальше? — Дальше ждем. — Тьфу, конспиратор хренов! — Да я сам понятия не имею, как все сложится! Ждем координаты. Как получим, выдвигаемся в точку. Предельно осторожно, в режиме «призрака». Если обнаруживаем противника, производим захват. Возможен огневой контакт. — Ну хоть что-то! – смягчился Дмитров. – Ты, кстати, пока можешь расслабиться. Торчим здесь еще час, пока ордер соберется. Потом на маршевых еще три часа хода. Как выйдем к точке перехода вне системы, уйдем в прыжок. Соответственно, на месте еще придется потоптаться, нужно будет над плоскостью эклиптики зависнуть, Борщевский сказал энергоресурс не экономить. Так что свободен. — Есть! – козырнул я и поинтересовался: – Потом тебя где искать? — А то ты не знаешь! – передразнил он. – В резервной рубке, где же еще. Сгоню туда дежурную смену, ты тоже подтягивайся. Ладно, вали уже, не до тебя.
Окрестности системы эпсилон Индейца 2 апреля 2535 года Переход прошел в штатном режиме, благо нужный сектор пространства был хорошо изучен и нашпигован маяками Сети. Львиную долю из семи часов, ушедших на бросок, заняло маневрирование до и после гиперпрыжка. Как и предупреждал Дмитров, после выхода к точке рандеву всех кораблей группы мы еще почти три часа тащились на маршевых движках за пределы Системы, пока не вырвались из гравитационного поля звезды. Затем последовал прыжок, который вывел маленькую эскадру в район ближайшего к системе эпсилон Индейца маяка. Последний этап пути представлял собой трехчасовой переход в гиперпространстве, после чего вынырнувшие в обычный космос суда погасили скорость и легли в дрейф. Теперь оставалось только ждать. Сам переход личному составу особых хлопот не доставил – лишь в момент прыжка по технике безопасности полагалось находиться в противоперегрузочных коконах, то есть попросту валяться в койке, на всякий случай пристегнувшись. Даже Мишка Иванов этот процесс переносил без последствий, для всех же прочих бросок запомнился лишь временными неудобствами в виде необходимости прервать текущие дела да легкой дезориентации в пространстве, от которой не осталось и следа уже через пару минут. Время в полете я постарался использовать с максимальной отдачей – занялся инспекцией матчасти и оружейных систем. С моей технарской дотошностью всегда находилось к чему придраться, а потому я не скучал, с головой окунувшись в рутину. Возможность вновь почувствовать себя в шкуре мастера-оружейника я старался не упускать, вот и сейчас спихнул организационные вопросы на зама и прописался в «оружейке», ввергнув штатных специалистов отряда в состояние тихой паники. Вызов Дмитрова застал меня в разгар увлекательной дискуссии с прапором Чудаковым, заведовавшим в отряде распределением боекомплекта. — Тарасов на связи! – раздраженно рявкнул я, переводя КПК в режим приема. – Слушаю, товарищ капитан третьего ранга! Выражение физиономии кап-3 на дисплее наладонника оптимизма не внушало, впрочем, как и всегда в режиме боевой готовности. Дмитров предпочитал до самого завершения работы считать, что все плохо и будет только хуже, и лишь после заключительного залпа позволял себе немного расслабиться. В остальное же время он был вполне адекватен, а потому во Флоте-2 слыл личностью неординарной, если не сказать странной. За несколько лет совместной деятельности я к такой его манере давно приноровился и на подчеркнутый пессимизм внимания не обращал. — Бросай валять дурака и живо ко мне в рубку, – велел кап-3. – Пару минут назад на связь вышли спецы с Бурной, есть координаты. Что ж, тут он в своем праве. Я командовать буду позже, когда доберемся до места и проведем первичный осмотр. В пути же капитан корабля, а тем более флагмана, царь и бог, и никто с этим не спорит. Я с сожалением отмахнулся от Чудакова, мол, не до тебя, и буркнул: — Через три минуты буду. Дмитров разорвал видеовызов, я же еще несколько секунд тупо пялился на погасший экран КПК. Похоже, история подходила к логическому завершению, и я не зря столько недель подряд терпел всяческие лишения и подвергался нешуточным опасностям. И вот буквально через несколько часов все кончится. Даже грустно немного становилось от осознания этого факта… Стряхнув оцепенение, я спрятал наладонник в карман и двинулся к ближайшему лифту. Резервная рубка походила на растревоженный муравейник. Раздраженный Дмитров прохаживался вдоль здоровенного стола-голопроектора, над которым светилась всеми цветами радуги объемная схема системы эпсилон Индейца, а в центре помещения мерцал кокон активированного капитанского «трона». Сновали туда-сюда специалисты из дежурной смены, которую кап-3 и впрямь загнал в рубку задолго до появления врага в пределах видимости, и что-то бубнили в микрофоны целых два связиста – судя по обилию неудобоваримых специфических терминов, организовывали видеоконференцию в режиме реального времени. Здесь же ошивался старший навигатор Федя Дубленкин – мой погодок, с которым мы были схожи во всем, начиная со звания и заканчивая телосложением, даже характеры не слишком различались. Завидев меня, кап-3 по традиции закатил глаза и возвестил: — Тарасов, ты не представляешь, в какую задницу нас угораздило залезть! — Да ладно, босс, не все так трагично! – попытался смягчить высказывание начальства навигатор. – Прорвемся. Задачка для третьего курса штурманского училища. — А что, собственно, стряслось? – поинтересовался я на правах новоприбывшего. — Пушной зверь нарисовался, – пробурчал Дмитров. – Огроменный такой. Эй, халявщики, где картинка? – переключился он на связистов. — Тридцать секунд, товарищ капитан третьего ранга! Дмитров уставился на голографическую проекцию системы и о чем-то задумался, раздраженно дернув щекой. — Федь, чего это с Иванычем? – толкнул я в бок штурмана. – Он сегодня сам себя превзошел в пессимизме. — Есть с чего, – шепнул он. – Координаты получили просто атас. Сам глянь. Я перевел взгляд на голопроектор, но отыскать красную точку маркера в хитросплетении линий не успел – обзорный экран рубки разделился на несколько сегментов, явив взору офицеров, несших боевое дежурство на кораблях группы. Дмитров моментально вышел из задумчивости: — Начинаем! Один из связистов оторвался от пульта и объявил: — Внимание по эскадре! Проверка связи! — «Георгий Победоносец» готовность один! – отозвался кап-3 Штерн, рыжий поволжский немец с крючковатым носом. — «Громовержец» готовность один! – А это уже старший лейтенант Удальцов, командир одного из корветов. — «Тор» готовность один! – не отстал его коллега капитан-лейтенант Вяземский. Вообще-то окошек с говорящими головами на обзорном экране было семь – кроме капитанов кораблей, на совещании присутствовали командир второго штурмового отряда капитан третьего ранга Барановский и навигаторы. Именно на последних и должна была лечь основная ответственность. Все-таки космонавигация в загаженной системе не шутка, тут не по семь, по десять раз каждую цифру перепроверять придется. — В таком случае, товарищи офицеры, займемся делом. – Дмитров прошелся вдоль стола-проектора, заложив руки за спину. – Каждый из вас получил полетное задание и в общих чертах имеет представление о задачах. Буквально недавно от вышестоящего руководства поступили новые данные, более подробные. Честно скажу, коллеги, приятного в нашем положении мало. Уточненный приказ звучит следующим образом: прибыть в точку назначения и осуществить захват находящегося там корабля Федерации. Вроде бы ничего сверхординарного, но есть одно «но»: обратите внимание на координаты предполагаемого местонахождения объекта. Кап-3 ткнул пальцем в объемную схему над столом, проделал несколько пассов руками, увеличив масштаб, потом выделил два сечения – по плоскости эклиптики и перпендикулярно ей – и вывел их на боковые панели. Во всех трех вариантах схемы ярко-красным цветом выделялся маркер, обозначавший точку с полученными координатами. — Много говорить не буду, вы все прекрасные специалисты, сами видите. – Дмитров обвел присутствующих взглядом и продолжил: – Скажу одно: приказ никто не отменял, поэтому лезть в этот «мешок» все равно придется. У кого какие предложения? Навигатор, что скажете? Федя поспешил перехватить инициативу у излишне пессимистичного шефа: — Все же позволю себе кратко обрисовать обстановку. Как видите, точка назначения находится почти в самом центре пространственного объема, ограниченного со всех сторон гравитационными аномалиями. Их наличие серьезнейшим образом искажает силовые векторы в данном районе. В результате здесь образовалась настоящая свалка из обломков искусственного происхождения и кусков льда и камня, вырванных из пояса Койпера системы. Навигация в таких условиях чрезвычайно затруднена. Перед нами стоит непростая задача – проникнуть в «мешок» группой кораблей. Можно было бы попробовать осуществить сверхмалый гиперпрыжок, но внутри планетной системы это чревато, главным образом потерей объекта. Выход один – идти на маршевых двигателях. Примерный маршрут я уже набросал, прошу коллег оценить и высказать замечания, если таковые возникнут. У меня все. На двух плоских проекциях по мановению капитанской руки высветились ломаные линии, соединившие синий маркер, символизировавший эскадру, с красным, затерявшимся посреди мешанины разноцветных причудливо искаженных аномалиями гравитационных векторов. — До плоскости эклиптики доберемся без проблем, – вновь взял слово Дмитров. – Положение у нас сейчас довольно удачное. То есть вот этот участок, – кап-3 выделил цветом часть маршрута, – пройдем на маршевых движках группой. А вот дальше начинаются сюрпризы. Я предлагаю после выдвижения в этот вот район, – снова тычок пальцем, высветился целый сектор пространства, – отправить на разведку один из корветов. Связь будем держать в реальном времени. Доброволец в режиме «призрака» следует к точке назначения, проводит первичный осмотр, и на его основе мы вырабатываем дальнейший план действий. По проверенному маршруту оставшиеся корабли смогут достичь нужной точки за минимальное время. Есть возражения? Вопросы? Замечательно. В таком случае предложение считаю одобренным. Остается один вопрос: кто пойдет в разведку? Штерн, вы отпадаете. Удальцов, Вяземский – кто из вас? — Я пойду, – после секундного раздумья отозвался Вяземский. – «Тор» полгода назад проходил модернизацию, у нас система навигации на сегодняшний день лучшая во Флоте-2. Плюс генератор поля и антирадар. Удальцов лишь кивнул, соглашаясь с доводами коллеги. — В таком случае, слушай приказ по эскадре! – оживился Дмитров. – Выступаем через двадцать минут стандартным походным ордером. По достижении заданного района ложимся в дрейф. «Тор» в режиме маскировки проникает в «мешок» и проводит разведку. Дальше действуем по обстановке. Режим конференции не прерываем, – переключился кап-3 на связистов. – Вахтенным сменам держать постоянную связь. За дело, господа! И Дмитров решительно развернулся спиной к экрану, дав понять собеседникам, что разговор окончен. Те тоже убрались из поля зрения камер, а окно конференции уменьшилось и сползло в левый нижний угол дисплея, уступив место виду с ходовых оптических систем фрегата. — Федя, рули. – Дмитров остановился рядом с «троном», что-то прикидывая в уме. – Расчетное время прибытия? — Около полутора часов, – отозвался штурман. – Плюс-минус десять минут. — Хорошо, – хмыкнул под нос кап-3 и повернулся ко мне. – Тарасов, из рубки не убегай, перекантуйся тут где-нибудь.
Система эпсилон Индейца 2 апреля 2535 года Последующие три часа ознаменовались для меня всеобъемлющей скукой. Пока шли на маршевых двигателях, время как-то удавалось убить – Дмитров забрался в кокон боевого поста, так что мы с Федей могли спокойно чесать языками. До выхода в заданную зону успели промыть кости всем общим знакомым, обсудили последние флотские новости, причем навигатор выступал в основном в роли диктора, а я – благодарного слушателя, даже слегка прошлись по политике, чего я за собой давненько не замечал. А потом стало все плохо: три корабля эскадры легли в дрейф, «Тор» Вяземского на малой скорости сунулся в клубок аномалий, и с него в реальном времени начали поступать данные телеметрии. Тут уже проняло и Федю – штурман прилип к навигационному дисплею и погрузился в созерцание головоломных графиков и здоровенных таблиц, непрестанно сменявших друг друга. А мне оставалось лишь изучать крупномасштабную проекцию «мешка», на которой отображался пройденный разведчиком путь. Судя по разговорам флотских, нам еще крупно повезло: точка назначения располагалась в относительно изученной части системы. Конфигурация и основные характеристики здешних аномалий были известны, так что штурман «Тора» опирался на достаточно надежные данные при выборе маршрута. Если бы пришлось соваться ближе к звезде, в район «пояса жизни», сомневаюсь, что корвет сумел бы пробиться сквозь тамошние «завалы» за пару часов. Вот тогда бы мы покуковали в ожидании. А так я всего лишь по уши накачался стандартно дерьмовым пойлом из неизменного кофейного автомата да умудрился задремать на диванчике в релакс-зоне. Из объятий сна меня вырвал удивленный возглас Феди Дубленкина: — Ни хрена себе! Босс, смотрите, сколько добра бесхозного! — А тебе все лишь бы халяву!.. – проворчал в ответ кап-3. – Хотя впечатляет, не спорю. Чего это они такого интересного увидели? Эх, сгубит меня когда-нибудь любопытство! Я открыл один глаз, скосил его насколько смог, но ничего не разглядел – мешала перегородка. Мысленно чертыхнувшись, открыл второй глаз, потянулся и поднял зад с уютного диванчика. Окинул рубку заинтересованным взглядом, и сразу стала понятна причина Фединых переживаний: видимо, «Тор» добрался до внутренностей«мешка» и сейчас транслировал картинку с ходовых камер. А посмотреть было на что. Как и предсказывал навигатор, заключенная между аномалиями область пространства прямо-таки кишела разнообразным мусором, среди которого выделялись десятки, если не сотни, единиц космической техники. По иронии судьбы, внутри «мешка» гравитационные векторы пересеклись столь причудливым образом, что под их воздействием весь хлам сосредоточился вдоль силовых линий и сверху напоминал спиральную галактику с ядром и несколькими рукавами. — Прямо Млечный Путь в миниатюре! – хмыкнул я, устроившись в кресле второго пилота. А что? Нормальное место, обзор с него прекрасный, к тому же есть еще один несомненный плюс – оно не занято. — Ага, ты еще скажи, в центре скоро малая планета образуется! – подначил Федя. – По мне, так просто свалка. Хотя некоторые образчики хороши, в музеях военной техники с руками оторвут. — Серьезно – смотри, даже характер движения как у звезд в галактике! Только масштаб несопоставим. Интересно, что там, в центре? Еще одна аномалия, миниатюрная? — Скорее всего, – не стал спорить Федя. – Может, ты и прав. Этак лет через миллион образуется планетка. Эх, сюда бы с экспедицией, месяца на два-три! — Так, прекращаем дисциплину хулиганить! – вклинился Дмитров. – Связисты, запускай конференцию. А вы внимательнее давайте – сейчас «Тор» на позицию выйдет. Корвет и впрямь перестал смещаться относительно мусорной «галактики» и сфокусировал оптику на одном из ее рукавов. Невидимый оператор врубил максимальное увеличение, и взорам всех присутствующих открылся вид на два сросшихся пуповиной перехода корабля. — Внимание по эскадре, вижу объект! – раздался голос Вяземского в динамиках. – Запускаю сканирование. Нечеткие в зыбком свете далекой звезды силуэты кораблей постепенно обрели твердость линий и заиграли всеми оттенками серого в непроницаемой черноте космоса. За долю секунды компьютер очертил контуры объектов, создав миниатюрные 3D-модели, увеличил их и вывел на передний план. В возникших над судами рамочках некоторое время мелькали размытые картинки и строчки кода, потом изображения зафиксировались, и замигали надписи «идентификация завершена». — Компьютер, дай характеристику объектов! – приказал Дмитров, с профессиональным интересом впившись взглядом в экран. — Со стопроцентной вероятностью опознан один объект, – приятным синтезированным баритоном отозвался бортовой вычислитель. – Рейдер класса «универсал-поисковый», масса покоя пятьдесят тысяч тонн, общая длина двести семьдесят метров. Вооружение среднее, ракеты класса «космос – космос», три курсовых лазера, два крупнокалиберных гаусс-орудия, три батареи скорострельных пушек ближнего радиуса. Бронирование легкое. Экипаж – шестьдесят три человека штатно. Может нести до ста пятидесяти человек десанта или такое же количество технического персонала с оборудованием. Согласно данным Федерального Реестра, корабль идентифицируется как «Бретёр», порт приписки – Гемини-3. Капитан Ив Готье. Владелец – компания «Фенье Груп, Инк». — Мои поздравления, господа, это они! – без особой, на мой взгляд, радости возвестил Дмитров. – Что со вторым кораблем? — Объект номер два идентификации не поддается, – объявил синтезированный баритон. – Максимальные параметрические совпадения – семьдесят шесть процентов – соответствуют фрегатам довоенной сотой серии. — Давай подробней, – буркнул кап-3. — Фрегат огневой поддержки серии сто. Масса покоя сто сорок три тысячи тонн, длина семьсот восемьдесят метров. Бронирование среднее. Вооружение – два курсовых лазера высокой мощности, четыре крупнокалиберных гаусс-орудия, двенадцать батарей ближнего радиуса. В боекомплект также входят пятьдесят термоядерных торпед класса «космос – космос», несколько сотен противоракет и шестнадцать плазменных излучателей средней мощности. Назначение – действие в составе усиленных флотилий, защита линейных кораблей. Может действовать автономно. — В чем отличие объекта? — Не совпадают очертания средней трети корпуса. – На модельке неопознанного корабля выделился цветом участок над странной впадиной в конусовидном теле. – Район расположения баков для активного вещества. Несколько изменен двигательный отсек, расположение отражателей маршевых и дюз эволюционных двигателей. Отсутствуют две батареи. Форма радиаторов лазерных пушек не соответствует техническим данным сотой серии. — Компьютер, в районе жилых отсеков и основных командных постов изменения имеются? – задал я наиболее насущный вопрос. Вычислитель на мгновение задумался, по модельке пробежала волна искривления, в табличке мелькнуло несколько строк, но все быстро устаканилось. — Совпадение девяносто пять процентов! – бодро отрапортовал синтезированный баритон. — Еще вопросы будут? – поинтересовался Дмитров. – Вопросов нет. В таком случае приступаем к планированию операции. Капитан-лейтенант Тарасов отвечает за силовую часть, ему и карты в руки. — Что ж, коллеги, предлагаю действовать следующим образом. – Я поднялся из кресла, обменялся взглядом с Барановским, и тот еле заметно кивнул, мол, в курсе, действуй. – Ценность для нас представляет неопознанный корабль. С очень высокой вероятностью это фрегат «Персей», экспериментальный борт, утерянный в самом начале Войны. Он оборудован навигационной системой, позволяющей осуществлять гиперпрыжки без наведения по маякам с точностью до пяти процентов. Так что отсутствие части топливных емкостей легко объяснимо – ему гораздо меньше приходится перемещаться в пространстве на маршевых двигателях. По имеющимся данным, призовой команде клана не удалось запустить двигатели, причину не знаю – может, активного вещества на борту нет, а может, просто не разобрались в навигационной системе. Точное количество личного состава противника на борту не известно. Это первый случайный фактор. Второй – изменение планировки «Персея» по сравнению с серийными фрегатами. Третий – мы не знаем, насколько серьезно захватчики подготовлены к обороне. Поэтому рациональной мне представляется атака с нескольких направлений. Отряд капитана третьего ранга Барановского займется «Бретёром» – тип корабля известен, сюрпризов не ожидается. План на усмотрение коллеги. Задача номер один – захват, что предпочтительнее, или уничтожение рейдера. Задача номер два – после захвата корабля люди из отряда Барановского проникают на «Персей» через переходной рукав и атакуют противника со стороны пассажирского шлюза. Одновременно с этим мой отряд, разбившись на несколько групп, проникает на фрегат и подавляет сопротивление в ключевых точках корабля. На этом первая фаза будет считаться завершенной. Взяв судно под контроль, мы организуем прочесывание всех помещений. И еще нюанс: на борту «Персея» крайне нежелательно применение мощного кинетического оружия, разрешаю использование парализаторов и светозвуковых гранат. Плюс холодное оружие. Порядок высадки предлагаю определить командирам кораблей. Коллега что-нибудь добавит? – перевел я взгляд на Барановского. — Нужно лишить противника возможности бегства на рейдере, – заострил он внимание на очевидной вещи. – Плюс важна синхронизация действий. Сколько у нас времени на проработку деталей? — Бросок в «мешок» займет не более получаса, – поднялся со своего места Федя. – Плюс стартовые процедуры. На все про все у вас минут сорок, господа штурмовики. — В таком случае не будем терять времени! – заключил Барановский. – Мне нужно пятнадцать минут на размещение людей в десантных средствах. План проработаю в пути. Прошу предоставить полный доступ к базе данных. — Не вопрос, – кивнул Дмитров. – Приказ навигационной службе: проложить маршрут броска и проработать маневр кораблей по прибытии на место. Корветы должны обеспечить перехват «Бретёра» со всех возможных направлений. Задача фрегатов – подойти к объектам на дистанцию выброски и отстрелить абордажные капсулы. Службе РЭБ быть готовой к перехвату управления объектами. ЭМ-орудия в боевую готовность. Тарасов? — Вопросов нет. Мне тоже нужен полный доступ к информационным ресурсам и двадцать минут времени. — Тогда слушай приказ по эскадре! – повысил голос Дмитров. – Всему личному составу готовность один! Объявляю предстартовую подготовку. Бросок через двадцать пять минут, времени с запасом. Не позднее чем за пять минут до прибытия в точку назначения командиры отрядов должны представить навигаторам полетное задание для всех десантных средств. За дело, господа!
* * *
Ненавижу авралы! Это только кажется, что двадцать пять минут на подготовку – куча времени. На самом деле за эти жалкие без малого полчаса нужно переделать уйму дел, и наведаться в «оружейку» – лишь одно из них. Радовал тот факт, что личный состав отряда пребывал в «готовности два» на протяжении последней пары часов – Мишка Иванов расстарался. Так что мои орлы, полностью экипированные и вооруженные в соответствии с задачей (то есть не летальными средствами), метнулись к десантным капсулам по первому сигналу. Мне же пришлось пересечь добрую половину корабля, дважды поменяв лифты, прежде чем я добрался до шкафчика с личным оружием и снаряжением. Не одну сотню раз повторенными, отработанными до автоматизма движениями влезть в скафандр второго класса защиты не составило труда, на это я потратил ровно две минуты пятнадцать секунд – оценка «отлично» по нормативам. Еще через полминуты я выбрался на десантную палубу, где уже выстроился личный состав отряда – все пятьдесят пять человек, если считать потери на Ахероне, как безвозвратные, так и временные. По старой, как мир, традиции дождался доклада старшего офицера, то есть Мишки Иванова, о готовности подразделения, поприветствовал бойцов и кратко обрисовал задачу: — Господа штурмовики! Работа предстоит нестандартная – на борту объекта по имеющимся данным находятся хорошо вооруженные боевики, не связанные никакими моральными ограничениями. Так что готовьтесь к ожесточенному сопротивлению. Сам борт представляет огромную ценность, поэтому повреждение любого – повторяю, любого! – оборудования крайне нежелательно. Разрешено использование только энергетического оружия не летального действия. Не жалейте «глушилок», если нет уверенности, что подействует одна, кидайте две, три, да хоть десяток! Парализаторы на максимум. Заботиться о здоровье противника некогда, тем более это боевики пиратского клана с Гемини-3. Для надежной нейтрализации угрозы разрешаю добивание. Советую не пренебрегать холодным оружием! Действуем максимально быстро. Главное, не дать противнику ни секунды на анализ обстановки. План стандартный: проникаем на корабль в нескольких точках, максимально приближенных к ответственным постам, быстрым рывком добираемся до них и вырезаем всех оказывающих сопротивление. По коридорам не шастать, каюты не обшаривать, этим займемся позже. Ключевые точки после захвата удерживать любыми средствами. Но я думаю, пиратам будет не до контратак. Наша цель – фрегат, коллеги из отряда капитана третьего ранга Барановского займутся пристыкованным рейдером. Во второй фазе операции возможно взаимодействие с его людьми, они должны будут атаковать объект со стороны пассажирского шлюза. Следите за обстановкой, координировать действия будет вычислитель «Отважного», главный админ выделяет нам виртуальную площадку. Также ожидается подключение к операции службы РЭБ, будьте готовы к взаимодействию с компьютерщиками. Вопросы? Вопросов нет. По машинам! Абордажники дружно загрохотали по напольному покрытию бронированными ботинками, на бегу собираясь группами по пять-шесть человек, и целенаправленно понеслись к пронумерованным люкам переходных рукавов. Десантная палуба на «Отважном» длинная, шлюзы натыканы через каждые пять метров, строго по нормативам: одна капсула – один переход. Сама палуба, кстати, располагалась поперек корабля, на «горбе» в средней трети корпуса. Стандартное оснащение фрегата такого класса – пять малых, шестиместных, капсул, и десять стандартных – на два отделения, двенадцать человек. Итого без малого сто метров. В этот раз я решил для надежности воспользоваться максимальным количеством десантных средств и задействовал сразу десять капсул – высаживаться будем отделениями. Проконтролировав размещение личного состава, я быстрым шагом направился к шлюзу номер один, за которым традиционно пряталась командирская капсула, оборудованная неплохим вычислителем. Отделение Мишкиными стараниями уже расположилось в креслах, ждали только меня. Ага, знакомые все лица! Кроме Черенкова, место которого занял мой зам, остальной состав изменений не претерпел – две сработанные двойки, Иванов, Мишкин однофамилец, с Лемаевым да Николаев с Бергером. Вяло отмахнувшись от приветствий, я протиснулся почти в самый нос тесной бочки и плюхнулся в кресло координатора – чуть более просторное и удобное, чем остальные. Захлопнул забрало шлема, ткнул сенсор активации системы. Вычислитель ожил, за долю секунды синхронизировался с софтом скафандра и передо мной развернулся виртуальный пост со всеми присущими ему прибамбасами. — Внимание по экипажу! Загерметизироваться! Готовность один! Компьютер уже вывесил перед взором объемную схему фрегата с разрезом по десантной палубе, так что я мог контролировать выполнение приказа. Впрочем, парни и сами все прекрасно знали – доказательством тому служила возникшая на дисплее за пару мгновений россыпь зеленых точек – сигналов готовности. Все, теперь ждем. Как только корабль завершит эволюции в пространстве и выйдет на траекторию выброски, капсулы автоматически перейдут в боевой режим. Экипажам останется лишь приготовиться к внезапной перегрузке – катапульты на нежности не рассчитаны, а гравикомпенсаторы в десантных бочках больше для проформы. От рывка ускорения не защищают, а предназначены в основном для того, чтобы сгладить переход из невесомости в поле тяготения атакованного корабля. Очень сложно бывает за несколько мгновений перестроиться, мышцы из расслабленного состояния резко выходить не желают, следовательно, рефлексы притупляются, что чревато. Вот и пошли конструкторы на компромисс. Фрегат еле ощутимо дернулся всем корпусом, на дисплее замигал сигнал готовности к старту – все, отсчет пошел. Что там Федя говорил насчет броска? Предпусковые процедуры завершены, до выхода в зону ответственности полчаса. Стало быть, у меня и вовсе двадцать пять минут. Пора приступать к делу. Я извлек из базы данных план фрегата сотой серии и запустил стандартную софтину поиска уязвимых мест, предварительно пометив на модели точки нейтрализации: двигательный отсек, ходовую и резервную рубки, дублирующий пост артиллериста и серверную. Обозначил первые три как приоритетные, для их захвата предусмотрел нападение двумя группами с противоположных направлений. На остальные и по одному отделению хватит. В резерве осталось две капсулы, их я решил подвесить в пространстве так, чтобы они максимально оперативно могли присоединиться к штурму любой из точек. Вроде все, граничные условия заданы, ждем результата. Компьютер перебрал все возможные варианты секунд за тридцать, еще десять минут ушло на анализ полученного расклада. Вроде все складывалось неплохо – уязвимые места на корпусе фрегата отыскались, и не очень далеко от контрольных точек. Я боялся, что возникнут проблемы, все же боевой корабль не камион, обшивка здесь дай боже. «Симплексом» не прошибешь, хоть сантиметровый слой напыляй. — Синий-один-первый, как слышите, прием! – внезапно вычленился из равномерного гула голос связиста. – Ответьте рубке! Ага, это меня зовут! Громоздкая система, но не сложная для восприятия и легко усваивается: сначала цветовой позывной отряда, потом номер отделения и номер по ранжиру. Коллега Барановский, стало быть, красный-один-первый, а мой зам Мишка – синий-один-второй. Все просто до примитивности, хоть и коряво звучит. Корабли эскадры обозначены еще проще – Борт-1, Борт-2 и так далее. — На связи, – буркнул я, переключившись на закрытый канал. — Борт-три запустил сканирование вашего объекта, подключайтесь к потоку. Вот это правильно. Все равно вражинам некуда деться, счет уже пошел на минуты. Вот-вот в пределах прямой видимости окажемся, ни один генератор маскировочного поля оптические системы в таких условиях не обманет. Видимо, Вяземский решил, что знание точной планировки корабля совсем не помешает, наоборот, может не одну жизнь спасти, и вышел из режима «призрака». Чуть поспешил, на мой взгляд, две-три минуты форы противнику подарил. Впрочем, что сделано, то сделано. Вычислитель быстро обработал данные, но значительных расхождений с уже имевшимся раскладом не обнаружил. Вот и славно, не придется ничего переигрывать в срочном порядке. Я последний раз пробежался взглядом по схеме операции, решил, что лучшее враг хорошего, и отправил пакет на рабочую станцию старшего навигатора. Явственно представил Федину гримасу – все-таки траектории я задал не самые простые, придется ему попотеть, настраивая катапульты. Координатор начал обратный отсчет, пока еще в минутах, соответственно, можно немного расслабиться. Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, опустошая легкие до предела, и прислушался к организму. Вроде все в порядке, к бою готов. Минуты три медитировал, почти полностью слившись с астралом, как любил повторять мой первый тренер. Чушь, конечно, но аутотренинг сам по себе вещь полезная, если слишком не углубляться в метафизику. Снизил темп дыхания, заставил сердце биться медленно и ровно, почувствовав толчки крови в висках. Зафиксировал это состояние, дождался ощущения тепла во всех конечностях и резко выдохнул, выныривая из одуряющего расслабления. Все, теперь никаких посторонних мыслей, только работа. — Внимание экипажу! Выход на траекторию выброски через тридцать секунд! – объявил на общем канале Дмитров, занявший место координатора. – Даю обратный отсчет! Тридцать!.. Двадцать девять!.. Двадцать восемь!.. Я постарался принять в кресле максимально удобное положение – ускорение в момент отрыва капсулы будет нешуточным, в последний раз о подлокотник умудрился руку отбить, и скафандр не помог. Машинально пробежался ладонью по креплениям ремней, сжал челюсти и втянул шею. — Пятнадцать!.. Четырнадцать!.. Тринадцать!.. Параллельно где-то на заднем плане бубнил канонир: — ЭМ-орудие готовность! Залп! – И через мгновение: – Есть попадание! ПРО-комплекс нейтрализован! Центральный вычислитель вывел на дисплей картинку с курсовых оптических систем. Давешние силуэты, казавшиеся маленькими и несуразными на большом обзорном экране, росли на глазах и превращались в давящие на сознание глыбы. Я криво усмехнулся, превозмогая мандраж, – хищно-вытянутый «Бретёр», прицепившийся к пузу приплюснутого эллипсоида фрегата, напоминал приставшую к черепахе рыбу-прилипалу. Не хватало только поводка от ее хвоста к рыбачьему катамарану. — Четыре!.. Три!.. Два!.. Выброска!!! Как я и ожидал, тряхнуло сильно – обычно при первом же катапультировании начинаешь понимать, что ощущает футбольный мяч, поддетый молодецким пинком. Разве что ориентиров особых нет, виртуальное рабочее пространство вкупе с полем притяжения вращаются вместе с капсулой, соответственно, и головокружение не возникает, да и потеря обеда не грозит. Зато ускорение с такой силой вдавливает тело в кресло, что кажется, будто сейчас начнут дробиться кости. Радует одно – импульс быстро, в течение нескольких секунд, гасится носовыми дюзами. Капсула замедляется, стабилизируется в пространстве, и срабатывают ее собственные «эволюционники». Ускорение при этом хоть и чувствительное, но вполне терпимое. Немного отдышавшись, я принялся анализировать текущую обстановку – координатор услужливо выдал на дисплей полный расклад. Веером разлетевшиеся капсулы уже вышли на индивидуальные траектории сближения с объектом. В этом деле вмешательства экипажей не требовалось, заранее просчитанные маршруты корректировал вычислитель фрегата. Пока все шло строго по плану: ни одно средство десантирования от траектории не отклонилось, никто не напоролся на ракету или случайно оказавшийся на пути обломок. Стремительно растущие на экране туши вражеских кораблей казались безжизненными, но впечатление это было глубоко ошибочным. По собственному опыту знаю, что на борту сейчас царит паника. Кто-то пытается забиться в местечко поукромнее, кто-то лихорадочно обвешивается оружием в надежде продать жизнь как можно дороже, а кто-то попросту впал в ступор или, лишившись разума, мечется по кубрику, натыкаясь на мебель. Вот эти как раз опаснее всего, ибо совершенно непредсказуемы. С хладнокровными боевиками, привыкшими к стрельбе и крови, еще можно договориться – как правило, никто из них умирать не хочет. Если, конечно, мы не имеем дело с оголтелыми самураями из азиатского сектора, а такие случаи в моей практике были. Озабоченные поисками укрытия люди такой мелочью, как оружие, обычно не заморачиваются, максимум могут огнетушителем по шлему огреть, что не существенно. А вот впавшие в ступор, а тем более буйные шизики сотворить могут что угодно. Хуже всего, если такой помешанный окажется в командной рубке или другом помещении, где есть доступ к системе самоуничтожения. Придется подстраховаться, хотя время терять категорически не хочется. Между тем наша капсула по пологой дуге обогнула тушу фрегата и вышла к намеченной точке проникновения – местному утончению обшивки вдоль вентиляционной шахты, отводящей тепло от курсового лазера. Непосредственно орудие охлаждалось парой обширных радиаторов, выведенных за борт, а вот в технических помещениях при интенсивной стрельбе жара стояла адская. Конечно, попадание в этот своеобразный тоннель из любого типа оружия к катастрофическим последствиям не приводило, а что кому-то придет в голову брать грозный фрегат на абордаж конструкторам не могло пригрезиться даже в самом кошмарном сне. А зря – для нашей группы эта обширная каверна оказалась прямо-таки подарком судьбы. Через точно такую же шахту по левому борту должна проникнуть еще одна пятерка, целью которой является серверная. Впрочем, я излишне строго отношусь к кораблестроителям прошлого – это после Войны и образования Внешних миров возникла проблема пиратства, что и привело к развитию нового, а на самом деле хорошо забытого старого типа боя – абордажа. Сто лет назад такое решение совершенно не выглядело техническим просчетом, по крайней мере явным. Компьютер с ювелирной точностью приткнул нашу «бочку» носом к обшивке, выпустил магнитные захваты и зафиксировал капсулу тросами-растяжками в трех метрах от броневого листа. Замерцал еле заметный силовой «зонтик», этакая полусфера, упирающаяся в борт фрегата, и тут же вычислитель отстрелил в замкнутый объем вышибной заряд – плазменную мину направленного действия. Звук в вакууме не распространялся, но нам хватило вспышки и вибрации, передавшейся от брони по тросам, – рвануло очень даже впечатляюще. Идея стара, как мир: силовое поле не позволило плазменному сгустку выплеснуть энергию во все стороны, направив ее почти полностью на композитный лист обшивки. В результате в ней образовалась идеально ровная круглая дыра, до миллиметра совпадавшая с конфигурацией «зонтика». Своеобразный кумулятивный эффект, принцип которого открыли еще в двадцатом веке. Спустя долю секунды после аннигиляции лишенное энергетической подпитки силовое поле истаяло, следом деактивировались магнитные захваты. Тросы втянулись в пазы на теле капсулы, а сама она, направленная точно выверенным всполохом кормовой дюзы, нырнула в свежепробитое отверстие. Вентиляционная шахта поражала размахом – в сечении она не была круглой, скорее, «халф-пайп», половина трубы, разрезанной вдоль, радиусом этак метров восемь-десять. Внешний обвод округлый, а вот внутренняя стенка плоская, весьма удобная для фиксации. Отстрелились захваты на тросах, и капсула встала в распор, так что хвостовое оперение и дюза торчали наружу, а вся передняя часть скрылась в развороченном корпусе фрегата. — Отделение, готовность ноль! – оповестил я подчиненных, краем глаза захватывая схему на экране. Судя по расположению значков, остальные группы тоже приступили к проникновению на объект. – Пошел рукав, есть фиксация! Господа, погнали! Дальше все было как в учебнике: мы в строгом порядке выбрались из тесной «бочки» и выстроились вдоль ребристых стенок переходной «кишки». Мишка слегка позабавился баллончиком с «симплексом», испарив кусок переборки, и мы звеньями просочились в технический коридор командной палубы, из которого открывался прямой доступ к резервной рубке. Ощетинились стволами, контролируя заранее распределенные сектора, и тут же один за другим последовали доклады от остальных групп: все благополучно проникли на борт и сейчас группировались перед броском. — «Синие», внимание! – раздался на общем канале голос Димитрова. – Не спешите с контактом, дайте нам доступ к корабельной сети. РЭБ ждет, ребята уже измаялись. Хотя бы три точки, но как можно быстрее. — Борт-один, вас понял! – подтвердил я получение информации, лихорадочно обшаривая взглядом коридор. Судя по схеме, всего в нескольких метрах от нас располагался служебный терминал. – Ага, есть один! Лемаев, давай приблуду! Опытный рядовой понял меня с полуслова и ринулся к стойке вычислителя, действительно торчавшей в стене прямо по курсу. Оперативно развернул мобильную точку доступа, воткнул штекер унифицированного шлейфа в разъем под дисплеем и удовлетворенно хмыкнул, когда по нему пробежали строки кода активации. — Есть доступ, товарищ капитан-лейтенант! — Это Синий-один-первый, активируйте канал! – продублировал я сообщение рядового. — Спасибо, первый, пошел трафик! – отозвался кто-то из компьютерщиков. Судя по тону, довольный, как слон. Так и вижу, как он сидит перед монитором и потирает руки в предвкушении. — Это Синий-пять-первый, ловите еще канал! — Синий-три-первый, от нас презент не пропустите! — Спасибо, парни! Двадцать секунд, и система наша! Засекайте время. Я тронул Мишку за плечо, показал большой палец. Тот согласно кивнул – редко получается нейтрализовать электронику врага, а уж использовать ее в своих целях и подавно. А тут прямо праздник какой-то: не нужно заморачиваться с замками, к тому же наверняка сейчас РЭБовцы ломанут систему видеоконтроля, что есть очень хорошо. — Ждем! – на всякий случай уточнил я, переключившись на закрытый канал. Возражений не последовало, бойцы застыли, контролируя каждый свой участок. — Есть доступ! – торжествующе завопил давешний компьютерщик через несколько секунд. – Принимаю заказы, парни! Только не все сразу, имейте совесть! Одновременно с его словами схема фрегата на дисплее обросла десятками меток, разбросанных по отсекам от кормы до носа, и спустя пару секунд выскочила итоговая табличка, в последней строке которой мигало, привлекая внимание, число сорок девять. Что ж, могло быть и хуже. А так почти что один на один, у нас даже небольшое численное преимущество. Активировав «виртуалку», я несколькими скупыми движениями закованных в перчатки пальцев увеличил район резервной рубки и повернул изображение в положение «вид сверху». Всего три человека. Точно, праздник! — Погнали, парни! Прятаться пока что было не от кого, поэтому мы двинулись короткой цепочкой, прижимаясь левым боком к стене, спецназовским перекрестным шагом, парализаторы в положении «у плеча, стволом вниз». В таком деле на легкие «пукалки» полагаться себе дороже, так что все были оснащены мощными «глушаками», индекс в каталоге управления вооружений – парализатор ГШ-18, прямо как у древнего пистолета. Расшифровывалось сие довольно просто: Г – Георгиев, разработчик, Ш – штурмовой. При выставленном на максимум регуляторе попадание из такой «дуры» незащищенного человека превращало в паралитика на всю оставшуюся жизнь, с возможным частичным восстановлением двигательных функций. А если попасть особенно удачно, в район сердца или солнечного сплетения, то и насмерть ушатать можно почти любого – обширный инфаркт либо асфиксия практически гарантированы. До места добрались через минуту. Люк послушно уполз в переборку, открыв доступ в кольцевой коридор командной палубы – неизвестный компьютерщик обещание сдержал, даже напоминать не пришлось, – и едва выбравшись из скрытой в стене каверны, мы нос к носу столкнулись с перепуганным техником. Откуда он взялся и что собирался делать, осталось неизвестным: мгновенно сориентировавшийся сержант Иванов вырубил его коротким ударом. Обмякшее тело ловко подхватил Лемаев и аккуратно пристроил у стены, не забыв вкатить горе-пирату хорошую дозу транквилизатора – каждый тащил по десятку одноразовых шприцев, как раз на такой случай. — Эй, бог из машины! Халтурить изволите! – попенял я неизвестному компьютерщику, не обнаружив метки только что нейтрализованного техника на схеме. – Еще сюрпризы будут? — Не расслабляйтесь, парни! – хмыкнул тот на общем канале. – Мы смогли засечь только локализованные цели, которые на месте сидят. Кстати, Синий-один-первый, у вас прямо по курсу какие-то странные искажения, возможен контакт! — Спасибо! – буркнул я, вскинув вверх правую руку. Группа замерла, взяв на прицел плавно закругляющийся коридор. Я присел на одно колено, Мишка остался стоять. Аналогично поступили и Иванов с Лемаевым, а Николаев с Бергером просто прижались спинами к стене, дабы не превратиться в ростовую мишень при появлении противника. Тот ждать себя не заставил – из-за поворота выскочила тройка боевиков, облаченных в стандартные для клана броники пятого класса. Дружный залп в четыре ствола отправил всех троих в надежную отключку, те даже сообразить не успели, что произошло. — Николаев, озаботься! – кивнул я на застывшие в живописных позах тела. – Коридор на тебе. Остальные за мной! Осторожно вписавшись в поворот, мы уперлись в массивную двустворчатую дверь, украшенную табличкой «Резервная рубка. Посторонним вход воспрещен», и рассредоточились по звеньям с обеих сторон дверного проема, спинами к стене. Похоже, мы на месте. — Бергер, контролируешь левый коридор. Рядовой без лишних слов скрылся за поворотом. — Серверная захвачена! – раздался в эфире голос командира третьего отделения. С интервалом в секунду доложился Синий-пять-первый: — Двигательный отсек под контролем! Ага, первые хорошие новости! Две точки из пяти намеченных уже наши. Интересно, как дела на «Бретёре»? — Внимание, «синие»! «Красные» один и два проникли в шлюз, опасайтесь «дружественного» огня! – Вот он Барановский, легок на помине. Что ж, операция, похоже, развивалась согласно плану. — Здесь Синий-четыре-первый, нужна помощь в ходовой рубке! Натолкнулся на ожесточенное сопротивление! — Резерв, вперед! – среагировал я. – Четыре-первый, как обстановка? — Троих нейтрализовали, еще четверо заперлись в рубке и садят очередями на любой шорох! – проорал командир четвертого отделения. И впрямь, шумновато у них там. — Принял. Жди подкрепление, вперед не суйся. — Есть! Все, ЦУ раздал, пора к собственным проблемам возвращаться. — Здесь Синий-один-первый, бог из машины, слышишь меня? — Так точно! — Нужна картинка. Мне из резервной рубки, четыре-первому – из ходовой. — Хм-мм, – замялся компьютерщик, – ага, есть. Пять секунд. Ловите канал. В уголке дисплея заморгало изображение с камеры видеонаблюдения. Активировав рабочее пространство, я развернул квадратик почти на весь экран и принялся вдумчиво анализировать расстановку сил. В резервной рубке, как и показывала схема ранее, находились три человека: двое с «манлихерами», в устаревших десантных костюмах, как тот памятный афрофранцуз с острова Птичий, затравленно озирались по сторонам, сопровождая взгляды движениями стволов, а третий склонился над командирским «троном». Этот третий защитным снаряжением также не пренебрег, но вооружен был куда экзотичнее – в левой руке держал стволом вверх древний «дезерт игл», судя по размеру рукояти и очертаниям ствола, даже не гаусс, а с пороховыми патронами. Такое пижонство могла себе позволить только птица очень высокого полета. Люди приземленные, к каковым относились остальные двое, предпочитали более надежное и практичное оружие. Стало быть, расклад такой: в рубке двое телохранов и клановская шишка, наверняка готовят какую-то пакость. — Здесь Синий-один-первый, нужен выход на систему оповещения. — Общий канал или конкретное помещение? – уточнил давешний компьютерщик. Видать, целенаправленно следил за моим отделением, очень уж оперативно отозвался. — Резервная рубка. — Один момент. Готово! Канал семнадцать. — Спасибо, бог из машины! – поблагодарил я и попросил: – Как скажу слово «идиот», открой дверь. — Принял! — Парни, готовим «глушилки», каждый по две штуки! – распорядился я, настроившись на закрытый канал группы. – Следите за моими словами, после «идиота» кидаем все одновременно. Сержант Иванов, Лемаев – остаетесь на подстраховке. Миш, мы с тобой входим. Левый телохран твой. Остальных беру я. Вопросы? Вопросов нет. Аккуратно пристроив неудобный «глушак» на полу у стены, я приготовил пару «глушилок» и переключился на семнадцатый канал: — Господа пираты, минуту внимания! Окошко камеры я предусмотрительно оставил в развернутом виде, так что реакция боевиков меня весьма позабавила: телохранители профессионально зафиксировали стволы на скрытом в стене динамике, а пижон чуть было не выронил свой раритет, дернувшись всем телом. — Ты кто?! – растерянно заорал он и принялся вертеть головой в поисках источника звука. — С вами говорит капитан-лейтенант Тарасов, командир штурмового отряда, фрегат «Отважный». Сопротивление бесполезно, корабль захвачен. Предлагаю сдаться добровольно, в противном случае мы применим силу. — Артиллерийская рубка захвачена! – уловил я краем сознания доклад командира второго отделения. Вот, почти не соврал. Осталось лишь ходовую рубку прибрать к рукам. — Да пошел ты! – взвизгнул пижон и выпалил из своей «дуры» в облицовку динамика. — Парень, ты идиот! – сочувственно проговорил я, взвешивая в руках «глушилки». Компьютерщик намек понял правильно: не успел я договорить, как створки стремительно разъехались, утонув в переборке. Мы с сержантом одновременно высунулись из-за косяков, зашвырнули «глушилки» в рубку и уступили место Мишке с Лемаевым. Те тоже закатили внутрь по паре гостинцев и поспешили укрыться за стенами. Рвануло со страшной силой, ярчайшая вспышка едва не ослепила сенсоры скафандра, но фильтры справились, и я запрыгнул во все еще открытый проем, краем глаза уловив движение зама. У нас за спинами с сухим треском сошлись створки, перекрывая выход, и тут же по ним ударили струи унитаров, выпущенные из двух стволов – хорошие у пижона телохраны, на рефлексах садят, на звук. Однако нас с Мишкой на линии огня уже не было – я скрючился за перегородкой релакс-зоны, практически не отличавшейся от таковой на «Отважном», а Иванов комфортно устроился за массивной консолью резервного поста связи. Поймав Мишкин взгляд, я ткнул в «глушилку» на поясе. Тот кивнул и свернул головы сразу двум ребристым чушкам, видимо, для надежности. Впрочем, я поступил аналогично – уж если после первой атаки телохраны сумели сохранить боеспособность, то на средствах поражения экономить себе дороже. Бросил взгляд на съежившуюся картинку с камеры, хмыкнул удовлетворенно – трясущий головой пижон перекрыл телохранителю линию огня и находился от меня метрах в четырех. Но оружие не потерял, держал его теперь как положено – в правой руке, стволом в сторону потенциальной опасности. Охранник почти у самой стены, полностью занятой обзорным экраном. Мишкин клиент вообще в стороне, водит стволом, но палить по переборке перестал, боезапас экономит. Собственно, с момента нашего проникновения в рубку прошло не более пяти секунд, опомниться толком боевики не успели. — Давай! – крикнул я Мишке и зашвырнул «глушилки» под ноги пижону, перекинув их через перегородку. Снова рвануло, и я выпрыгнул из укрытия, на ходу вырвав из ножен на груди верный «стерх». Тот самый, с которым на Ахерон ходил. Одним стремительным броском преодолев отделявшее от пижона расстояние, я сместился немного влево, выполнив айкидошный вход снаружи, и от души рубанул по запястью вооруженной руки. Все-таки бронекостюм, даже десантного образца, это вам не средневековый доспех – уязвимых для поражения холодным оружием мест в нем достаточно. Защитное поле на такое воздействие не реагирует, а эластичные соединения броневых пластин в суставах бритвенно-острому лезвию из спецсплава противостоять не могут. Вот и сейчас клинок легко рассек армированное волокно манжета, а заодно и кости с мышцами, так что практически отсеченная кисть под тяжестью оружия повисла на клочке кожи и узкой полоске ткани. Из перерубленных артерий брызнула кровь, но ошарашенный двойной дозой светозвукового воздействия боевик заорать не успел – обратным движением я вонзил нож ему в подмышечную впадину. Он тут же захлебнулся кровью и обмяк, позволив мне беспрепятственно захватить локтевым сгибом левой руки шею и закрыться его телом от подозрительно быстро оклемавшегося телохранителя – тот успел среагировать на мой бросок и выпустил короткую очередь, но все унитары пришлись в корпус уже к тому мгновению мертвого пижона. Вырвав нож из раны, я оттолкнул бездыханное тело и придал ему ускорение толчковым маэ-гери, задействовав усилитель, однако телохранитель увернулся от страшного снаряда, отскочив чуть в сторону. Правда, тут же нарвался на мой удар – не останавливаясь ни на мгновение, я с разворота вбил левую ступню ему в голову, отчего он врезался спиной в экран и рухнул на колени. Проверенная техника, ага. Именно так я и афрофранцуза на Птичьем достал, вдогонку. Подскочив к телохрану, я левой рукой прижал его автомат к корпусу, а правой принялся методично вбивать тяжелые удары рукояткой «стерха» в шлем. При каждом попадании противник бился затылком об экран и содрогался всем телом, силясь освободить оружие, но переломить ход схватки так и не сумел. На третьем ударе не выдержала начинка шлема – отключился поляризующий слой забрала, и я разглядел искаженное страхом лицо молодого еще парня. Четвертый удар – сбоку в висок – отправил его в нокдаун, и я не замедлил воспользоваться полученным преимуществом: рванул автомат влево-вверх, выворачивая пальцы, и от души въехал коленом в открывшийся подбородок. Голова выгнулась под неестественным углом, и мой клинок вонзился под нижнюю челюсть, перерезав язык и пробив мозг. Глаза парня остекленели, тело пару раз дернулось, но я прижал его к обзорному экрану, вдавливая лезвие глубже в рану, и дождался прекращения конвульсий. Освободив нож, небрежным толчком опрокинул мертвеца на пол и вытер клинок о его рукав, потом медленно развернулся, зафиксировав взгляд на напарнике. — Готов. – Мишка поднялся на ноги и кивнул на поверженного противника. – Здоровый, гнида! Еле удавил. — Здесь Синий-один-первый, резервная рубка наша! – объявил я на общем канале. – Командирам групп доложить обстановку. — Ходовая рубка под контролем! Потери два человека. — Артиллерийская рубка под контролем! — Двигательный отсек наш! Потери один человек. — В серверной чисто. — О’кей, «Синие»! Перегруппировываемся и приступаем к зачистке вспомогательных помещений! В ключевых точках оставить по одному звену. Красный-один-первый, как у вас обстановка? – настроился я на волну Барановского. — Нормально все, Саша! – тут же отозвался он. – «Бретёр» захвачен, сейчас прочесываем вспомогательные отсеки. Могу помочь людьми, вон у тебя какая здоровая дура. — Спасибо, Дима! – от души поблагодарил я коллегу. – Направляй всех свободных, сейчас план скину. — Принял. Отмахнувшись от Мишки, я прислонился к капитанскому «трону» и запустил «виртуалку». Что ж, судя по схеме, операция близка к завершению. Осталось обшарить закоулки, но это дело муторное и длительное, рутина по большому счету. — Борт-один, здесь Синий-один-первый! «Персей» наш! — Вас понял, один-первый! Благодарю за работу! – Дмитров подпустил в голос торжественности и объявил: – База вызывает. Давай, Тарасов, докладывай! — Есть! – Я активировал кодированный вызов, оперативно перенаправленный связистами. – Здесь Синий-один-первый. — База-Главный, доложите обстановку! — Товарищ капитан первого ранга! Объект захвачен. Потери – три человека. Повреждений оборудования нет. Докладывал капитан-лейтенант Тарасов! — Отличная работа, Тарасов! От лица командования объявляю всему личному составу благодарность! — Служу Федерации! – ответил я уставным рыком. — Оставайся на связи, – продолжил Борщевский, перескочив на приватный канал. – Тут кое-кто хочет с тобой поговорить. Соединять? — Спрашиваете! — Ладно, общайтесь! – Кап-1 ушел с волны, освободив канал для очередного абонента. — Здравствуй, любимый! Вот это сюрприз так сюрприз! Умеет кап-1 порадовать, ничего не скажешь. Да и надо ли?..Эпилог
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск— Диспетчер, борт четыре семнадцать просит доступ в воздушное пространство города! – сухим официальным тоном отправил я запрос в эфир, вцепившись в джойстик глайдера. Все-таки я не пилот, на личном воздушном транспорте передвигаюсь от случая к случаю, вот и мандражирую немного. Впрочем, есть с чего: стараниями федералов Чернореченск в прошлом месяце оснастили современной системой ПВО, способной ссадить не обремененный броней летательный аппарат в десятке километров от города, а операторы еще опыта не набрались и страдали склонностью к завышению уровня угрозы. А мне свалиться с километровой высоты совсем не улыбалось, тем более что в салоне я не один. — Не волнуйся, – Ольга накрыла мою ладонь своей и прижалась к моему плечу. В разумных пределах, конечно, чтобы не мешать управлению. – Тебенадо чаще бывать в цивилизованных местах, совсем навык потерял. Страшно представить, что с тобой будет в крупном городе. — В крупном городе я возьму такси, – огрызнулся я, но сразу смягчился: – Смотри, красота какая! Во Внутренних системах такого не увидишь! Глайдер уже несколько минут летел над территорией княжества, но только сейчас вышел к местам обитаемым, и под его днищем потянулась живописная сельская местность с укрепленными деревеньками в окружении квадратов полей. Тут и там попадались букашки тракторов, с натугой тащивших прицепные жатки, а по проселкам ползли колонны бортовых «шишиг» с зерном. — Как в историческом фильме! – сделала наивно-кукольное лицо моя спутница. Любит она иногда притвориться недалекой дурочкой, забава у нее такая. Особенно в незнакомых местах, где много самоуверенных самцов. Подозреваю, что это своеобразная защитная реакция, от которой она пока не успела избавиться. Все-таки два года одиночества в мужском коллективе на отдаленной базе давали о себе знать. — Борт четыре семнадцать, доступ разрешаю, – проснулся диспетчер. В звонком юношеском голосе чувствовалось волнение – неопытный еще, боится накосячить. – Заходите с северо-востока, коридор три. Там сейчас свободно. — Вас понял. – Я дернул джойстик, направляя глайдер по пологой дуге в обход возникшего на горизонте города. – Оль, смотри, это один из трех сохранившихся центров цивилизации. И просто очень уютный городок, у Сашки здесь роскошный коттедж с баней! Он, кстати, с утра ее затопить обещал, так что к обеду будет готова. — Что-то сомнительное удовольствие, – хмыкнула она. — Тебе понравится! Особенно когда я тебя веничком обработаю, березовым. — Веди внимательнее, обрабатывальщик! Вписав глайдер в очерченный на дисплее ходового компа коридор из пунктирных линий, я провел аппарат над Армейкой, пересек Периметр, завис над Академгородком, позволив Ольге насладиться открывшимся видом на аккуратные участки с игрушечными домиками, и предельно осторожно спикировал к крайней усадьбе, пристроив машину у ворот. Глайдер по габаритам ненамного отличался от стандартного «бобика», так что вписался в площадку уверенно. Откинув вверх дверцу, я выбрался из тесноватой кабинки и как истинный джентльмен обогнул аппарат, дабы помочь выйти даме, но вредный Сашка меня опередил – похоже, он ждал за воротами. Скрипнув створкой, он бодрым кабанчиком метнулся к машине и галантно подставил Ольге руку. Та одарила его обворожительной улыбкой и помощь благосклонно приняла. — Ну, здорово, чертяка! – Я хлопнул парня по плечу и крепко пожал ему руку. – Кстати, знакомьтесь – Ольга Тарасова, моя жена. А это Иволгин Александр, мой друг и боевой товарищ. Сашка дернул башкой, изобразив нечто, отдаленно напоминавшее куртуазный поклон, и по всем правилам этикета приложился губами к Ольгиному запястью. И где только нахватался этих премудростей, шельмец! — Рад, очень рад! Примите мои поздравления. Давно поженились? – обернулся он ко мне. – И ведь молчал, скромник! — Неделю назад, – опередила меня Ольга. – У нас сейчас медовый месяц и свадебное путешествие по экзотическим местам. — Места у нас хорошие, – не стал спорить Сашка. – А если серьезно, как вы здесь? — Все просто, – пожал я плечами, – понравилось мне тут. Природа, мегаполисов нет, все чинно и благородно. Да и работа намечается интересная, вот мы и решили сюда перевестись. Подали рапорта, командование пошло навстречу, учитывая мой геройский статус. На здешней Базе будем работать, контракт на три года заключили. — Близко обитать будете, это хорошо! – хмыкнул Сашка. Ну да, федералы опорный пункт разместили на территории Базы-7, благо там удобная стартовая площадка имелась, хоть и порядочно захламленная и перепаханная. Впрочем, к концу третьего месяца пребывания на планете контингента федеральных войск от этой разрухи не осталось и следа: как на дрожжах выросли военные городки, взлетные полосы обзавелись свежим пенобетонным покрытием, даже проплешины на холмах не пустовали, занятые батареями ПВО. Мы там уже побывали, заселились в уютную квартирку на третьем этаже офицерского общежития. Там же разжились глайдером. — А ты чего в кителе? – обратил я внимание на несуразный вид друга – камуфляжный верх нехило так контрастировал с трениками и кедами. — Похвастаться хотел, – расплылся в улыбке Сашка. – А ты даже не заметил. — А-а-а, поздравляю, товарищ лейтенант! По какому случаю звездочка упала? — Видимо, по тому же, что и у тебя, – хмыкнул он. – Только у тебя наоборот три штуки куда-то испарились. И просветов прибавилось! Майор, что ли? — Не майор, а капитан третьего ранга! – поправил я. – Не забывай, я флотский. — Ладно, идемте в дом, мать уже волнуется! – Сашка решительно направился к воротам и на ходу продолжил делиться новостями: – Игнат должен подойти, Михалыч заглянет ближе к вечеру. Баня, кстати, готова. Ромуальд, фу!!! Свои! — Собачка! – умилились Ольга и ловко увернулась от Ромкиной морды. Тот согласно приказу пытался обнюхать новоприбывшую, на меня, как старого знакомого, внимания не обратив. — Кстати, еще новость, – обернулся Сашка от двери. – Я через две недели на Соллерс улетаю. Буду проходить курс переподготовки по федеральной программе. Меня как особо отличившегося начальство припахало, дескать, нужно начинать интеграцию княжества в дружную семью Федерации с малого. — Надолго? — Шесть месяцев. Это предварительно, планы командования непредсказуемы, сам знаешь. Сашка скрылся за дверью, галантно пропустив Ольгу вперед, а я задержался на крылечке. Обвел взглядом двор, поднял глаза к небу и мазнул взором по легким облакам на пронзительно-синем фоне. Вдохнул полной грудью воздух, чуть отдающий гарью – бензиновые движки порядочная гадость! Присел на ступеньку, потрепал Ромку за ухом и блаженно расслабился. Все-таки правильно мы с Ольгой решили, Ахерон очень приветливый мир, не обремененный пороками современной цивилизации, и останется таковым ближайшие пару десятков лет. И наше место здесь, по крайней мере пока. Я так чувствую. — Ладно, псина, бывай! – Я поднялся со ступеньки и решительно потянулся к дверной ручке.21 августа 2535 года, утро
Оружейники (цикл)
Прощай, альма-матер, здравствуй, взрослая жизнь! Э-э… почти. Осталась сущая мелочь – стажировка. Казалось бы, рутина и формальность. Ан нет. Команда рейдера «Молния», объединение бродячих Оружейников, умудряется вляпаться в приключения даже на пустом месте. Или это я, свежеиспеченный инженер-аналитик Денис Новиков, так на них влияю? Или мне просто крупно повезло через какую-то неделю после начала стажировки ввязаться в историю с загадочными аномалиями в Колонии Пандора? Сам виноват. Кстати, что мне мешало выбрать любое другое предложение на Бирже? Колониальный союз велик, миров в нем тысячи, и на каждом найдется нечто загадочное из наследства сгинувших рас-Предтеч. Но нет, ткнул пальцем в небо – теперь расхлебывать… Наноботы, блуждающие силовые поля, происки конкурентов, семейные разборки… ничего не забыл? Вот так и живем, не скучаем. Присоединяйтесь!
Оружейники (роман)
Глава 1
Колония Порт-Бриггс, орбитальная станция STG-17,Терминал гудел как пчелиный улей. Не подумайте, что я такой уж деревенщина и ничего в этой жизни не видел – на родном Новом Оймяконе транспортные узлы тоже не подарок, но там хотя бы речь понятная да люди выглядят более-менее привычно. Здесь же… хаос. Непрестанное мельтешение лиц всех возможных типов и оттенков кожи – от бледных вампирских до угольно-черных. Еще бы! Колоний несколько тысяч, типов светил едва ли не столько же, так что природные условия в них самые разные, от откровенно тепличных до отменно суровых, как у меня дома, вот и нивелировались расовые признаки. Вернее, сформировались новые – теперь совершенно свободно можно наткнуться на европеоида с зеленоватыми волосами и дивной оранжевой физиономией. Или типичнейшего потомка африканцев с неестественно белым ликом. Или… впрочем, отвлекся. Признаться, в первый момент я слегка растерялся – куда идти, к кому обратиться? Это вам не тихая и спокойная корпоративная зона. Кругом люди, тележки, чемоданы, узлы, баулы… и снова люди – спешащие, говорящие на ходу по телефону или просто треплющиеся со спутниками. И все это на добром десятке основных языков Колониального союза и множестве вариаций галактического пиджин-инглиша, коих примерно столько же, сколько и населенных планет. Что поделать – освященная теперь уже целым веком традиция. Экипажи Первой волны были интернациональными, по-английски тогда не говорил только ленивый, вот и пошел процесс. А если какой-то процесс запущен, то обратить его вспять или хотя бы просто замедлить нечего и пытаться. Терминал в первое же мгновение оглушал и сбивал с толку. Особенно если учесть тот факт, что ранее домашний мир Корпорации «Space Technologies Group», то бишь Новый Оймякон, мне покидать как-то не доводилось. Хорошо хоть в КПК заранее догадался план станции вбить. Строго говоря, STG-17 являлась территорией Корпорации, на что недвусмысленно намекало ее название – аббревиатура с порядковым номером, – и непосредственно к Колонии Порт-Бриггс отношение имела весьма опосредованное. Однако местный анклав в свое время умудрился занять мир, впоследствии ставший перекрестком нескольких галактических (и я ничуть не преувеличиваю!) трасс, что и привело его сначала к закономерному экономическому росту, а затем и к не менее закономерному – и более того, неизбежному – бардаку. Лет двадцать назад самым большим бичом Порт-Бриггса были пираты, наводнившие периферию системы и практически взявшие планету в осаду, но большим игрокам такое положение дел быстро надоело, и флибустьеров прижали к ногтю силами объединенных флотов трех Корпораций. Взамен местному правительству пришлось уступить долю в товарообороте – так в Колонии появились три перевалочные станции, в результате непродолжительной, но жестокой конкурентной борьбы разделившие зоны влияния. Транзитники, впрочем, от этого только выиграли – у них появился выбор плюс труд логистов немного облегчился. Зато пассажирские линии буквально захлебнулись в нескончаемом потоке путешествующего народа. Однако никто не жаловался – я так подозреваю, что доходы местных воротил с избытком перекрывали любой ущерб. А проблемы туристов исключительно их самих и должны волновать. Все логично. Ничего личного, только бизнес. Хоть бы указателей понатыкали, уроды!.. — Эй, смотри, куда прешь! — Извините… — Да пошел ты!.. Какой невоспитанный… парень, наверное. Ладно, пусть себе шагает. Его уже природа достаточно наказала. А вот мне куда?.. — Эй!!! — Черт! То есть, простите, сэр! Уй!.. Этот только зыркнул злобно, в последний момент сдержав тяжеловесные, пусть и однообразные, английские матюги. Оно и к лучшему, не хватало еще в драку ввязаться. Зато следующий бугай в ярко-оранжевом комбезе задел плечом так, что я крутанулся, зацепив рюкзаком еще нескольких прохожих. И только тогда, сопровождаемый разноголосыми и разноязыкими ругательствами, напролом рванул к ближайшему спокойному островку в людском море – входу в какую-то забегаловку. Ф-фух, вроде выбрался… Правда, чуть рюкзак не содрали. Про оттоптанные ноги молчу. Не-эт, надо валить. Копа, что ли, корпоративного поискать? Им вроде по инструкции положено оказывать помощь членам Корпорации. Или все же самостоятельно добраться до девятого парковочного сектора, где меня ждет – по крайней мере, я очень на это надеюсь! – корабль? Как минимум полгода придется проторчать на лоханке с пафосным названием «Lightning», то бишь «Молния». И это если крупно повезет. А если нет, то пребывание на «Молнии» станет лишь первым этапом на длительном пути. Все это в универе называют стажировкой, а я именую проще – пустая формальность. А название, кстати, у кораблика еще и на редкость банальное. Но деваться некуда: приписали – значит, приписали. Против Корпорации не попрешь. Все-таки КПК – хорошая вещь, хотя бы из-за встроенного навигатора. Предки знали толк в гаджетах, раз сумели такую штукенцию придумать. А мы вот, потомки неблагодарные, даже толком идею развить не можем. Как были сто лет назад сенсорные дисплеи, так и остались. Есть, правда, браслеты с интегрированными пикопроекторами, что выдают картинку прямо на ладонь, но там с управлением беда. Разве что в качестве коммуникатора весьма неплохо. А вот тот же фильм толком не посмотришь – у любой, даже самой дешевой матрицы разрешение намного выше. Что самое печальное, это едва ли не единственный высокотехнологичный продукт, который инопланетными аналогами не заменишь. И дело тут в элементарной разнице в строении органов зрения. Зато, с другой стороны, производство сенсорных дисплеев поставлено на поток, даже в самой захудалой Колонии найдется мини-заводик, штампующий матрицы – погонными метрами, в рулонах. Напылять светодиоды на любую поверхность мы еще в начале двадцать первого века научились, вот только дороговато получается. Да и, честно говоря, обычных гибких экранов за глаза – прикупил кусочек нужного размера и приляпал на стенку… Так, нефиг на мелочи отвлекаться. Судя по картинке, до нужного парковочного сектора еще идти и идти. Это ж надо, практически на противоположной стороне умудрился высадиться! Если верить карте, мне в первую очередь нужно перебраться в пятый пассажирский терминал – именно он обслуживал стыковочные узлы с двадцать шестого по тридцать седьмой. Собственно, так и сделаю. А дальше будем смотреть по обстановке. Приняв это судьбоносное решение, я спрятал КПК в специально для него предназначенный карман на бедре, и выбрался на… хм, улицу. Коридором, честно говоря, эту обширную расщелину назвать язык не поворачивался – где-то высоко вверху можно было рассмотреть нескончаемый поток грузовых капсул на антигравитационной тяге – наследие создателей станции. Корпорация в свое время наложила лапу на поистине циклопическое сооружение представителей погибшей расы Этту, колонией которых, собственно, когда-то и являлся Порт-Бриггс. Ровно до тех пор, пока весь народ не загнулся от неизвестной хвори – по крайней мере, в общедоступной (читай – сокращенной на порядок, если не на два) версии базы данных Бродяг о ней не было сказано ничего конкретного. Видимо, просто не успели точно установить возбудителя. Или даже не пытались – в те годы, если верить тем же Бродягам, неестественно быстрый упадок развитых цивилизаций с последующим вымиранием приобрел массовый характер. Как так получилось, не знал никто. А в наше время эта загадка интересовала только профессиональных космоархеологов и ксеноисториков. Коих можно по пальцам пересчитать – столь сомнительные исследования даже Корпорации финансировать не соглашались. Все на чистом энтузиазме. Помнится, на первом курсе я тоже бредил романтикой дальних странствий. Все мечтал, закончив Университет, посвятить себя разгадкам тайн мироздания. Примерно до четвертого курса. Потом резко поумнел. Сейчас, если разобраться, даже предстоящую полугодовую (в самом благоприятном случае) стажировку на корабле бродячих Оружейников рассматривал больше как пустую трату времени. Да и студенческий кампус с тоской вспоминал – нынешние пассажирские посудины комфортом не отличались. Впрочем, унынию я предавался недолго – до первого не в меру упитанного прохожего, который, даже не пытаясь увернуться, просто своротил меня с пути, задев плечом. Одновременно с этим кто-то потянул меня за рюкзак, и я и думать забыл о разожравшемся хаме – дернулся, вырываясь из захвата, и махнул кулаком, благо закрутился по инерции вокруг собственной оси. Удар пришелся в пустоту – кто бы ни посягнул на мою собственность, нарываться на неприятности он не стал и благоразумно свинтил, затерявшись в толпе. Н-да. Этак можно и без штанов остаться. Шустрые тут обитатели, на ходу подметки режут. В корпоративной зоне хоть какое-то подобие порядка было. А здесь прямо бетонные, вернее, органометаллопластиковые, джунгли. В таком месте задерживаться точно не стоит. Но и пешком тащиться себе дороже. Ну-ка, что тут у нас с общественным транспортом? С ним все было в порядке – шагов через двадцать я наткнулся на небольшое строеньице, напоминавшее цилиндрическую кабинку лифта. Собственно, это он и оказался, разве что вместо такового использовалась платформа без ограждения, а то, что стояло внизу, являлось своеобразным павильончиком. Видимо, чтобы заранее потенциальных пассажиров не отпугивать. Когда-то давно, еще при жизни создателей, невзрачная подвижная площадка при подъеме и спуске окутывалась силовым полем, сейчас же эта хитрая система вышла из строя. Хотя могли и сознательно отключить, ради экономии энергии. А у меня, знаете ли, боязнь высоты. Но делать нечего, пришлось выдержать короткую экзекуцию – поднявшись метров на десять, шагнул в низкий коридорчик, и вскоре попал на станцию пневмотранспорта. Попутная капсула пришла лишь через несколько минут, я даже заскучать успел, однако ожидание было с лихвой компенсировано скоростью перемещения – путь до пятого терминала занял считаные секунды. Выбравшись из кабинки, я осмотрелся и в первый момент поразился относительной пустоте зала, но, приглядевшись, понял, что обрадовался рано – искомый терминал представлял собой обычный контрольно-пропускной пункт, с той лишь разницей, что таможенных постов было около десятка. Но у каждого змеился длинный хвост очереди, и, судя по скучающим лицам пассажиров, местные клерки торопиться не привыкли. Хотя нет, одно исключение нашлось – крайняя левая цепочка была заметно короче других. К ней я и пристроился, хоть и заподозрил какой-то подвох. Примерно через четверть часа меня начали одолевать смутные сомнения: соседние очереди двигались заметно быстрее, даже с учетом постоянного пополнения контингента, а наша тащилась еле-еле. Однако, памятуя об известном правиле мерфологии – соседняя очередь всегда движется быстрее – и его более продвинутом варианте – как только вы перейдете в соседнюю очередь, ваша бывшая очередь начнет двигаться быстрее, – я остался на месте. Нечего такими подарочками разбрасываться. Не мне же одному мучиться, в конце-то концов… Правда, еще через десять минут я пожалел о собственном решении, но усилием воли задавил порыв смалодушничать – передо мной осталось всего трое бедолаг. Да уже и просто из принципа хотелось понять, в чем тут дело. Когда наконец настал и мой черед, я победно улыбнулся скопившимся позади неудачникам и шагнул в крохотный закуток, отделенный от тесного коридора турникетом. И оказался у непримечательной стойки ресепшена, разве что отгороженной от разгневанных пассажиров перегородкой из закаленного стекла. За ней скрывался тип, сразу же напомнивший мне гарсона из давешней забегаловки – такой же черный и лоснящийся. — Маста приходить Порт-Бриггс по делу? – не замедлил поинтересоваться тот, окинув меня подозрительным взглядом. — Нет, – ответил я по-английски, хоть пиджин клерка и напоминал язык международного общения весьма отдаленно. Но, боюсь, с русским у него вообще беда. — Маста назвать причина визит Порт-Бриггс? — Э-э-э… вообще-то я на планету высаживаться не собираюсь… — Маста транзит? – поскучнел горе-таможенник. — Ага! То есть да, конечно. — Маста предъявить ай-ди. Пжалста. На, пжалста. Может, хоть так шустрее шевелиться начнешь. Пластиковый прямоугольник неприметной расцветки канул в щель приемника. — Спасибо. Маста ждать. — Чего ждать? — Процесс… э-э-э… айден… иден… фикация. Машина думать, – пояснил клерк. – Минута, пжалста. Бог с тобой, поскучаю немного. Но такое ощущение, что клерку в радость над транзитниками издеваться. Кстати, уже гораздо больше обещанной минуты прошло. Поторопить этого охламона, что ли? — Маста сказать имя, – ожил тот, сверхъестественным образом прочитав мои мысли. — Новиков Денис Викторович. — Как? — Тебе по буквам продиктовать?! – взорвался я, сообразив, что на идентификаторе все мои данные выдавлены в пластике. Чтобы уж точно не стерлись. – Или ослеп?! — Маста не нервничать, – укоризненно зыркнул на меня клерк. – Извинить, трудный шрифт. Маста сказать имя еще раз. Пжалста. — Новиков… — Это есть имя? — Нет, фамилия, блин! — Назвать, пжалста, имя. — Хрен с тобой, – смирился я с неизбежным. – Денис. — Дэннис? — Нет. Де-нис. Через «е» и с одной «н». Понял?! — Да, понять. Теперь назвать фамилия. — Новиков. — Но-вак-кофф? Правильность? — Нет, блин, не правильность!!! Но-ви-ков!.. Диктую по буквам: эн, оу, ви, ай, кей… — Извинить. Пжалста, секунда. Что?! Куда?! А ну стоять!.. Поздно. Клерк, увлеченный каким-то делом, вырубил аудиосистему и крутнулся в кресле, выставив напоказ мясистый лысый затылок. Ч-черт… И долго он так трындеть будет? — Парень, он там что, умер? – поинтересовался бородатый, коротко стриженный, громила – мой ближайший сосед по очереди. – Постучи ему. — Бесполезно, сэр, – вздохнул я. – Он не услышит. — Ну давай я стукну. — Пожалуйста, – пожал я плечами и уступил соседу место. — Хорошее стекло! – одобрительно цокнул тот, когда перегородка отозвалась на пробный удар низким гулом. – Нам бы такое. А то купола то и дело течь дают. Не знаешь, кто поставщик? — Без понятия, сэр. Поинтересуйтесь у чертова бездельника. — Попытаюсь, – хмыкнул тот без особой надежды. – А может, ему туда взрывпакет забросить? — А у вас есть? – оживился я. – Только, боюсь, он в стеклянном кубе сидит. Иначе его бы уже давно покалечили. — Тоже верно, – вздохнул громила. — Да что этот обезьян о себе возомнил?! – не выдержал наконец еще один страдалец – миниатюрный азиат, дышавший в спину бородачу. – Где менеджер?! Богиня Аматэрасу, дай мне терпения! — Успокойтесь, Наката-сан, я сейчас во всем разберусь, – заверил его сопровождающий – чуть более крупный и молодой японец. – Это, в конце концов, неуважение к гостям. — Да, Кимура, разберись! — Сию секунду, Наката-сан. Ага, как же. Разберется он. С другой стороны, хоть какое-то развлечение. Глядишь, и скрасит слегка ожидание… — Маста визит Порт-Бриггс? От же ж е-мое! Он неприятности… загривком чует, что ли?! — Нет, блин! Я транзитник! Я не собираюсь высаживаться на планете! — Маста потерпеть, пжалста. Цель визит маста? — Я пассажир рейдера «Молния». Он сейчас в двадцать девятом стыковочном узле. — Секунда… О боги, дайте мне терпения! — Парень, хочешь, я тебе бластер одолжу? – совершенно серьезно предложил бородач. – А мы потом подтвердим, что это была самооборона. И вообще, ты был в состоянии аффекта. Ведь подтвердим, а, Наката-сан? Тот коротко кивнул, не зная, как обращаться к громиле. А показаться невежливым, учитывая его габариты, не захотел. Тем более что и Кимура как в воду канул. — Боюсь, не поможет… — Маста забрать ай-ди! – буквально выплюнул набычившийся клерк, и из узкой щели в столешнице выпрыгнул знакомый неброский прямоугольник. — Наконец-то! – облегченно выдохнул я. И подмигнул соседу: – Может, его на всякий случай из бластера?.. — Ну вот, молодец! – хлопнул меня по плечу громила. – Все, дуй давай, не задерживай очередь. — Всего хорошего, джентльмены. Проломившись через турникет, я показал переборке неприличный жест и зашагал по коридору – судя по карте, тот должен вывести в общий зал пятого терминала, а оттуда и до стыковочного узла недалеко. Если никаких непредвиденных задержек не возникнет. С другой стороны, нужно верить в хорошее. Глядишь, и впрямь повезет. Хотя мой любимый Мерфи утверждал обратное – целый свод законов подлости в свое время придумал. И чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что Мерфи был оптимистом. В общем, согласен с неким Каллаганом, предложившим этот едкий комментарий. Зал ожидания был заполнен едва ли на четверть. Я поначалу даже растерялся – как так, куда все делись? Потом сообразил, что соратники лоснящегося гнуса за стойкой служили неплохой преградой для случайных людей. И чего я парюсь? Меньше народа, больше кислорода, как говорится. Зато никто не толкается и не пытается на ходу рюкзак подрезать. Плюс количество далеко не всегда означает качество – толпа в терминале тому доказательство. А здесь я сразу же наткнулся взглядом на интереснейшего типа – долговязого мужика, состоящего чуть менее чем полностью из контрастов: тяжелые армейские берцы, камуфляжные штаны и красная толстовка с совершенно диким принтом – то ли лев, то ли какое-то мифическое чудище с оскаленной пастью. Молодой, чуть за тридцать, темноволосый, но изрядно траченный сединой – хоть и стрижка ежиком, а все равно заметно. Роскошные бакенбарды и гладко выбритый подбородок. Твердые черты лица и лукаво прищуренные, блекло-синие, как будто выцветшие, глаза. В поднятых над головой руках – пятнадцатидюймовый планшет с жирной строчкой во весь дисплей: «Danny Novikoff». Меня встречает, что ли? Видел я в одном старом фильме подобное, только там размалеванная маркером картонка фигурировала. И искаженное на англосаксонский манер имя как бы намекает… Перехватив мой заинтересованный взгляд, долговязый вопросительно вздернул бровь, тряхнул планшетом и гаркнул на весь зал: — Парень, ты, что ли, пассажир «Молнии»?! Вроде как уточнил, ага. На что мне оставалось лишь кивнуть. Правда, орать не стал, подошел поближе. — Я пассажир. Вернее, новый инженер-аналитик. — Стажер? Интересный акцент, кстати. Что-то никак распознать не могу. — Да. — А чего так долго? – ледяным тоном поинтересовался мой собеседник. – Первый день на борту и уже опаздываем! Капитану это не понравится. — Да я не виноват… есть тут одна гнусная лоснящаяся тварь… – Я непроизвольно покосился на коридор, из которого совсем недавно вышел относительно довольным жизнью, и скривился, сдерживая ругательство. — А, ты с Гнусом Эдди пообщался! – хмыкнул долговязый и радостно заржал. Куда только напускная строгость делась… – Ну что, поздравляю! Считай, что прописался в дальнем космосе. — У-у-у, он тот еще козел!.. — Это еще мягко сказано. — Денис, – протянул я руку. Хватит уже тупому таможеннику кости перемывать, пора знакомиться поближе. — Дэннис? — Зови Дэном, если тебе так проще, – отмахнулся я. – Только фамилию не коверкай по возможности. Понимаю, трудно. Но ты постарайся. — Главное, чтобы тебя капитан правильно называл, – после краткого раздумья резюмировал мой собеседник. – А он у нас русский, так что проблем не будет. Гленн. Гленн Макдугал. Я пожал крепкую ладонь, подивившись силе, скрытой в жилистой руке встречающего, и недоверчиво хмыкнул: — Что-то ты не похож на шотландца… — Все так говорят, – усмехнулся Макдугал. – Кстати, можешь звать меня просто Мак. — Заметано. А насчет шотландца… в тебе шотландского, на мой взгляд, только акцент и бакенбарды. — А вот и нет, – обиделся тот. – Есть еще берет. И фамильный палаш. На стене в каюте висит. Потом покажу. Мы, кстати, с тобой соседи. Вот так номер! А я-то размечтался: каморка с откидной кроватью, отдельный санузел… И самая засада в том, что от человека, с которым делишь комнату, ничего не утаишь. Особенно когда есть что скрывать. — Чего расстроился? Не бойся, я не храплю. Пошли, что ли? — Куда? — Как – куда? На корабль, – пожал плечами Мак. – Мы здесь только из-за вас, ваше величество. Офигенный крюк дали, чтобы такого ценного специалиста на борт взять. Капитан был очень рад. А Грег вообще писал кипятком от счастья. Погнали, короче.26 августа 2135 года
Колония Порт-Бриггс, борт исследовательского рейдера «Молния», 26 августа 2135 года Мак в моем понимании оказался весьма приятным собеседником – то есть понапрасну языком не трепал и не донимал вопросами едва знакомого человека. По натуре я несколько… э-э-э, нелюдим. У меня это даже в характеристике с места учебы отмечено – да, не удержался, залез в файл. Пароль там был – смех один. Не суть. Главное, что Гленн проявил максимум такта и не мешал морально готовиться к переменам. Что для меня само по себе нож острый. Как вспомню рейсовик Корпорации, а потом еще и базу, с которой, строго говоря, еще не убрался, так плохо становится. А тут – полная неизвестность. Я про эту самую «Молнию» ничего и не знал, за исключением того, что работают Оружейники по лицензии «Спейс Текнолоджиз Груп». Только поэтому меня и пропихнули к ним в экипаж стажером. Иначе фиг бы они согласились. Да я и сам бы рад на кафедре остаться, но папенька решил иначе. Мол, пора тебе, сын, учиться общению с реальными людьми. И волшебный пендель выписал на дорожку. Невеселые думы одолевали меня до самого стыковочного бокса, оказавшегося двойником ангара, занятого моим рейсовиком. Разве что раз этак в пять поменьше – аккурат под размер раскорячившегося в телескопических опорах-фиксаторах корабля. Одна из стен технологического тоннеля, в который нас вывел унылый коридор, была прозрачной, и я во всех подробностях рассмотрел посудину. Процесс этот порядочно затянулся – кораблик оказался столь занятным, что я поневоле замедлил шаг и принялся теребить бороду, что являлось верным признаком волнения и крайней заинтересованности. Даже про Гленна забыл. А вот он обо мне – нет. — Дэнни-бой, чего застыл? — А?.. — Пошли, говорю, капитан ждать не любит. — Ага… сейчас… — Дэ-эн! — Да иду! – раздраженно отмахнулся я свободной рукой, не переставая терзать бородку. Прищурился для верности – нет, не показалось. Корабль упорно мозолил глаза, всячески сопротивляясь моим усилиям по борьбе со зрительными галлюцинациями. – Это как же?.. — Ты чего там бормочешь? – Заинтригованный Мак вернулся с явным намерением уволочь тормозного стажера на борт силой, но мой пришибленный вид заставил его отказаться от этой затеи. Встав рядом, он окинул ангар недоуменным взглядом и облегченно выдохнул: – Порядок. А я уж, грешным делом, подумал, стряслось что. Ты, Дэн, поаккуратней с растительностью-то, выдернешь с корнем. — А?.. — Бороду, говорю, оставь в покое! – И буркнул себе под нос, в надежде, что я не расслышу: – Если это можно назвать бородой. — Не трожь бороду, это святое! – очнулся я. — Ну-ну, – многозначительно хмыкнул Мак. – Капитану расскажешь. Он тебя быстро к порядку приучит. И гардеробчик бы тебе сменить, слишком уж заметный. Кто бы говорил. И чем его мой внешний вид не устроил? Вроде закупался в одном из лучших магазинов Новооймяконска – а это, на минуточку, все-таки столица домашнего мира Корпорации. На себе, любимом, не экономил, хоть и выбирал вещи из чисто практических соображений – и ботинки, и туристического фасона брюки, и куртку с бейсболкой. Одни сплошные мембранные технологии и продвинутые покрытия – от водоотталкивающих до насекомоотпугивающих. — И что со мной не так? — Да все не так! – осклабился Мак. – Слишком чистенький и новенький, прямо мажор на пикнике. Как тебя не ограбили только, ума не приложу. — Хм… пытались, если честно. Рюкзак чуть не подрезали. — Ну вот, что я говорил?! А борода твоя… — Не трожь бороду! Блин, в больное место попал. Если самую чуточку приукрасить действительность, то можно сказать, что парень я хоть куда – не худой и не толстый, не каланча, но и не полурослик, да и на лицо не особо страшен. По крайней мере, с девчонками в универе проблем не было. И масти удачной – темно-русый, как папенька. Хорошо, что в мать не пошел – та рыжая. Но вот борода… еще один привет, помимо чуть раскосых глаз, от отцова дедули, то есть моего прадеда – чистокровного манси. Если верить сохранившимся фоткам, растительность на подбородке у него была такая же – черная и отменно жидкая. Буквально три волосинки. Вот и я теперь мучаюсь с жалкой эспаньолкой. А без бороды нельзя, меня бы члены студенческого клуба не поняли. И так на уступки пошли. Да, клуб у нас так и назывался – «Ассоциация бородачей». У основателя чувство юмора было извращенное, ага. — Мак, ты мне вот что скажи, – вернулся я к взволновавшему меня вопросу, – что это у вас за корабль такой? — Что, интересно? – с привычной иронией хмыкнул тот. – Все спрашивают, когда впервые видят. Это, чтоб ты знал, настоящий исследовательский рейдер цивилизации Архонт. Таких на весь союз всего десяток. — Иди ты! – присвистнул я от удивления. Повод был железный: любые корабли Архонтов – большая редкость. Эта гуманоидная раса, если верить Бродягам, не стремилась к экспансии – владела несколькими мирами в отдаленном секторе и была абсолютно самодостаточна. Если хотите, Архонты в некотором роде коллеги Бродяг – тоже посвятили себя познанию мира. Только специализировались на физических проблемах, тогда как Бродяг больше интересовали разумные существа как таковые. В общем, жили тихо-мирно, никого не трогали, но кончили плохо, как и все остальные Предтечи: судя по обрывочным данным, Архонтов погубил сверхэкзотический вирус, с которым махровые «физики» не сумели справиться по причине относительно низкого уровня развития медицины и сопутствующих дисциплин. Но прославились они не этим – в те времена удивить кого-то внезапным закатом цивилизации было трудно, – а своими кораблестроительными технологиями. Рейдер больше всего походил на песчаного ската из Новооймяконского экваториального океана, а если копнуть глубже, то и на земного ската-хвостокола, разве что как раз хвоста и не было, – но своеобразные «крылья», размахом этак метров двести, присутствовали. В поперечнике корпус достигал, если на глаз, метров тридцати, а полная длина примерно равнялась ширине. Опять же благодаря отсутствию «хвоста» – он был, фигурально выражаясь, обрублен у основания. С моего места плохо видно, но, насколько я знал, там располагались сопла ионных двигателей – эту технологию Архонты использовали очень широко, умудрившись создать мощные и экономичные агрегаты, способные потреблять в качестве рабочего тела практически любой газ, включая рассеянный в пространстве водород. «Крылья», собственно, для его сбора и предназначались. Плюс улавливали чуть ли не все известные виды излучения, преобразуя его в удобную для использования электрическую энергию. Автономность такого кораблика поражала воображение. А если еще принять во внимание массово-скоростные характеристики… стоит ли говорить, что как раз за это рейдеры и ценились? Плюс кое-какие уникальные особенности корпусных материалов. Цены на такие суда варьировались от баснословных до космических – и не только из-за их редкости. Впрочем, и для своих создателей они наверняка выливались в копеечку, потому и строили их так мало. А может, ровно столько, сколько нужно – я уже, кажется, говорил, что Архонты были самодостаточной расой. И еще один, не очень приятный для людей нюанс – для управления их техникой требовались некие определенные особенности мозга, подкрепленные не самыми распространенными личностными качествами. Сгинувшие исследователи были эмпатами, так что везде, где это было возможно, прикручивали ментальные интерфейсы. А коннекторы, считывающие мысленные команды, на среднестатистическую человеческую особь рассчитаны не были – согласно статистике, только один пилот из тысячи вписывался в заданные Архонтами узкие рамки. И лишь каждый десятый из них был способен держать мысли в узде. Или хотя бы попытаться развить этот навык. Плюс конкретно рейдеры, как правило, оборудовались своеобразной охранной системой – при первом официальном контакте корабельный искин прописывал характеристики владельца в базу данных и наделял оного исключительными полномочиями. Отменить их мог только сам владелец посредством достаточно муторной процедуры – я где-то встречал ее описание, но до конца так и не дочитал, бросил на половине второй страницы. Пойти на такое можно было лишь по очень серьезной причине – например, за десяток-другой миллионов кредитных единиц Банка союза. А убивать владельца и реквизировать корабль бессмысленно по определению – он тут же терял в стоимости процентов восемьдесят, если не больше. Понятно теперь, почему папенька «Молнию» рекомендовал в качестве места первой стажировки. Если бы я потрудился узнать о ней хоть что-то, то и не бухтел бы понапрасну. Какая, на фиг, кафедра, когда тут такое!.. — Мак, а вы где его раздобыть умудрились? — Второй по популярности вопрос, – подмигнул мне Макдугал. – Его нашел дед нашего капитана. Он входил в один из экипажей Первой волны. А потом передал его Ива́нову по наследству. Бедный капитан! Уж на что у него фамилия простая, и ту коверкают. Хотя, если подумать, с ударением на первый слог звучит даже забавно. — А вон там что за горб? — Небольшая модификация базовой модели, – отмахнулся Гленн. – Стандартный жилой модуль производства «Спейс Текнолоджиз Груп». Их у нас два – второй на «брюхе». В одном обитает команда, в другом – верхнем – мы, Оружейники. Довольно удобно, если честно. А по-моему – очень сомнительное решение. Слышал, что корабли Архонтов и по комфорту всем остальным фору давали. — Чего кривишься? – правильно истолковал мою гримасу Мак. – Это вынужденная мера. Капитан у нас один, работы у него полно, еще и за пассажирскими палубами следить некогда. Машинного отделения и лабораторий с мастерскими хватает. Ну да, правильно. Один эмпат на команду. И управление всей машинерией мысленное. Остальные в таких условиях беспомощнее слепых котят. — Вот дедуля нашего Майка, говорят, все успевал, – грустно хмыкнул Макдугал. – Я его не застал, к сожалению. Так что приходится ютиться в стандартной титанопластовой коробке. — А как вы модули умудрились так вмонтировать? Они продолжением корпуса кажутся и выглядят очень органично. — А это уже заслуга корабля, – засмеялся Мак. – Или ты думаешь, что корпоративные монтажники так расстарались? Кэп что-то там намудрил с искином, он и сформировал в корпусе гнёзда. А когда модули на места поставили, зарастил прорехи. — Так, значит, это правда – про «живой» металл? — Ну, насчет «живого» ты явно загнул. Но вот форму менять корпус способен. И повреждения ликвидировать. Он… я даже не знаю, как объяснить. Наши физики до сих пор не поняли, как он это делает. Какое-то новое агрегатное состояние – одновременно и жидкий, и не жидкий. И холодный. Что-то там такое с пределом текучести. Такая же фигня, как у робота из второго «Терминатора». — Ты такое старье смотришь? — Не старье, а бессмертную классику! – припечатал Макдугал, для верности ткнув указательным пальцем мне в нос. – И тебе советую. Все, хорош глазеть, капитан уже весь на нервах. Угу, как же. Еще один эмпат нарисовался. Иначе как объяснить, что Гленн почувствовал эмоциональное состояние родного начальства сквозь такую толщу металла, пластика, бионики и еще черт знает чего? Разве что только обширным опытом, ни в жисть не поверю, что такой товарищ, – да без косяков обходится. Идти оставалось немного, и уже через пару минут я уткнулся в спину внезапно остановившегося Мака. Сдавленно чертыхнувшись, осторожно выглянул из-за товарища и уперся взглядом в стандартную для данной базы переборку – на вид будто хитиновую, влажно отблескивающую, с разводами болотного цвета. Странно, но материал стен походил на самый обычный облицовочный алюминий, алиены-создатели даже на краску поскупились, а нынешние владельцы тем более не были расположены тратиться, благо и следа коррозии за сотню лет на нем не появилось. С «биопластиком» несколько дисгармонировал сенсорный дисплей, к которому Мак незамедлительно приложил ладонь. Дождался противного писка и шагнул в открывшийся дверной проем. Мне ничего не оставалось другого, как последовать за ним. — Мак, а как у вас насчет… – Я не договорил, повторно уткнувшись в спину Макдугала. Он, как нетрудно догадаться, остановился у очередной переборки и повторил фокус с возложением длани на сенсор. Но удивило меня не это, а открывшийся за скользнувшей вбок дверью длинный низкий тоннель, весьма смахивавший на кишку. Разве что слизью не сочился, а так один в один. — Ч-что это?.. – судорожно сглотнул я, когда «кишка» вдруг сократилась и еле заметно завибрировала. — Переходный рукав, – равнодушно пожал плечами Мак. Ему, судя по скучающему виду, подобное зрелище было не в диковинку. – Что ты там про «живой» металл говорил? Ну как, похоже? — Н-не очень, – наконец пришел я в себя. – Вынужден с вами согласиться, коллега. Это не пойми что. — Зато удобно. Кэп скомандовал – кораблик «кишку» вырастил. И никакой мороки с герметизацией стыка. Пошли, чего встал? — Стремно как-то… — Да не боись, все путем. Подошвы не разъест. И не продавишь ты его ничем. Я как-то попытался ради интереса ножом ковырнуть. Угадай с трех раз, что получилось. — Ничего? — Бинго! А вот с ломом результат был куда круче – его я воткнул и даже стенку насквозь пробил, только лом тут же расплавился и залатал дырку. — Как это – расплавился? — А фиг его знает. Я, пожалуй, неправильно выразился – он не расплавился, он просто… растекся. И впитался в стенку. — То есть он даже не нагрелся? — Именно. Ты там что-то спросить хотел?.. — А, точно. У вас тут как насчет спиртного? — При большом желании можно Сьюзи развести на пузырь-другой спирта, – озадаченно нахмурился Мак. – А тебе зачем? — Мне? Проставиться. Судя по озадаченной физиономии Макдугала, такая простая мысль ему в голову не пришла. Впрочем, версия ему явно понравилась – он посветлел ликом и ободряюще хлопнул меня ладонью по плечу: — Это дело хорошее. Даже больше скажу – правильное. Только ты пока с этим повремени. До, скажем так, первой высадки. Иначе поймут неправильно. Особенно наша Сьюзи. Мигом ославит как последнего пропойцу. — А что так? Настолько строгая дама? — Нет, нормальная. Знаешь, как говорят у меня на родине? Нет людей, которые не любят виски. Есть люди, которыееще не нашли свой сорт. Вот Сьюзан как раз из таких. Пунктик у нее относительно алкоголя. Прощает эту маленькую слабость только кэпу и Грегу. Оно и понятно – им попробуй что скажи. — А Грег – это кто? — Наш финансовый директор. А еще совладелец… хм, предприятия. Поня-а-атно… Тоже начальство не из последних. — А Сьюзан… — Наш эксперт-биолог. И по совместительству судовой врач. — А вообще в команде народу много? — Порядочно, – не стал вдаваться в подробности Мак. – Сам увидишь, за ближайшим обедом капитан всех представит. А пока не тормози, сейчас сразу в каюту и в койку – они у нас вместо противоперегрузочных коконов. Рейдер уже на всех парах, только нас и ждут. — А что, бывает, и ускорение бьет? — Угу. Это из-за нестандартных модулей. Временами кэпу не до удобства экипажа, поэтому на всякий случай все свободные от вахты кукуют на лежаках. Хорошо хоть только при стартах с планет или вот как сейчас, когда от станции отстыковываться будем и маневрировать. Перестраховываемся по большому счету но порядок есть порядок. Я даже подозреваю, – понизил голос Гленн, – что Майк нас по каютам разгоняет исключительно из вредности, чтобы не болтались по кораблю всякие, пока спецы заняты. Замашки у него, как у махрового флотского. Он на эту тему не распространяется, но у меня глаз наметанный. Зуб даю, что он раньше какой-то боевой посудиной командовал. И, есть такое подозрение, не в захудалой Колонии, а в корпоративной эскадре. Н-да. Зря я от досье отказался, которое папенька предлагал. Сейчас бы подтвердил подозрения Мака. Или не подтвердил – все-таки не моя тайна. Переходный рукав вывел нас в помещение, отдаленно напоминавшее стандартный пассажирский шлюз с внутренней дверью гильотинного типа. Внешняя же, такое впечатление, при нашем приближении сначала расплавилась на манер полиэтиленовой пленки – ну знаете, когда в середке дырка появляется и начинает расширяться – а потом в обратном порядке заросла. Однако Гленн полюбоваться чудом не дал, уволок за собой в новый коридор, на этот раз совсем короткий, и вскоре, миновав нормальную – раздвижную – дверь, мы вышли в… э-э-э – кубрик? склад? – в общем, какой-то непонятный зал, наполовину забитый всяческим хламом. Большую часть из разбросанных тут и там объектов я не смог идентифицировать, зато в мрачном, гладко выбритом типе, торчащем посреди экзотической свалки и со зверским видом осматривающим окружающей бардак, безошибочно распознал капитана. Одет тот был в мышастый комбез, украшенный бейджиком на нагрудном кармане и, самое главное, золотыми капитанскими звездами на стоячем воротнике. Ну да, они же по корпоративной лицензии работают… и, судя по количеству звезд, мужик у руководства на хорошем счету. Если воспользоваться флотской иерархией, он капитан второго ранга, что соответствует подполковнику у десантуры. И несколько дисгармонирует с классом корабля по классификации Ллойда – да-да, того самого, что родом с Земли, – рейдер Архонтов можно отнести к сверхмалому межзвездному классу. Меньше только внутрисистемные каботажники и планетарный транспорт. Таким суденышком только лейтенанту командовать. Но, как говорится, есть нюансы. Опять-таки связанные с происхождением корабля. — Кэп, я привел новенького! – немедленно наябедничал Макдугал, расплывшись в ехидной ухмылке. – Прикажете разместить? Тип в комбезе окинул Гленна – да и меня заодно – мрачным взглядом, потом иронично вздернул бровь, скептически поджал тонкие губы, сокрушенно покачал головой – видать, внешний осмотр бравого меня разочаровал его – и, выдав этот сложный набор вербальных сигналов, буркнул: — Веди в каюту, потом будем разбираться. — Сэр, есть, сэр! Однако, вопреки продемонстрированной готовности к действию, Макдугал и не подумал двинуться с места. Я, соответственно, стоял рядом, пожирая новое начальство преданным взглядом – папеньку он изрядно выбешивал, – и ждал у моря погоды. В конце концов капитан Иванов раздраженно дернул щекой, заложил руки за спину, четко развернулся кругом и твердой поступью направился к ближайшему выходу, привычно огибая самые большие кучи хлама. — А ты ему понравился, – подмигнул Мак. – Я думал, он тебя с места в карьер строить начнет. Хотя… спишем это на спешку. — Это типа он спешил? – не поверил я. – А что же бывает, когда он никуда не торопится? Вообще еле ползает? — Не-а. В этом случае дело обстоит совершенно так же, – пояснил Гленн. – Наш дорогой кэп придерживается мнения, что спешка уместна лишь при ловле блох – это такие мелкие противные… — Я знаю, кто такие блохи… — …насекомые. Соответственно, суеты не терпит. Двигается всегда неторопливо, но еще никто ни разу не видел, чтобы капитан в чем-то накосячил. Все степенно, уверенно и наверняка. Если бы он сейчас не спешил, ты бы обязательно узнал о себе много нового. А так у тебя есть время подготовиться. И мой тебе совет – сбрей это непотребство с физиономии. — И не подумаю. — Как знаешь, – пожал плечами Мак, – мое дело предупредить. Все, пошли, а то, не дай бог, и впрямь дернет. — А что вы хлам не уберете? – поморщился я через некоторое время, неудачно зацепив носком ботинка не знаю уже какую по счету кучу. – Он же даже не закреплен, как он вам отсек не разнес? — А с чего ты взял, что он не закреплен? – ответил вопросом на вопрос Мак. – Присмотрись. Ну-ка… вот это да! Тут, оказывается, пол такой же, как в давешнем переходном рукаве. И все железяки в нем утоплены примерно на полсантиметра и удерживаются наплывами «живого» металла. — Еще одно преимущество корабля Архонтов, – подмигнул мне спутник. — И что, у вас во всех помещениях так? — Нет, только в этом и еще в парочке предназначенных для схожих целей. Капитан расстарался. Это, чтоб ты знал, склад запасных частей. А бардак тут потому, что Свен сюда никого, кроме кэпа и транзитников вроде нас, не пускает. Он говорит, что после любой уборки приходится месяц все на места возвращать. Мы разок попробовали – и что бы ты думал? Поставили стеллажи, разложили все по полочкам, так через тот самый обещанный месяц Свен снова бардак устроил. Да еще и стеллажи умудрился в расход пустить, мы от них даже стоек не нашли в итоге. Так что пусть его… — А Свен – он кто?.. — Техник-технолог. Мастер на все руки. Обслуживает непосредственно Оружейников, в дела команды не вмешивается, – кратко описал нового члена экипажа Макдугал. – А вот, кстати, еще один типчик. Познакомься! Я глянул в указанном направлении и остолбенел – прямо на нас мчалось нечто широкогрудое, коротконогое, слюнявое и отменно уродливое. Чудовище, хорошо, что относительно маленькое – едва мне до колена. — Берегись! – ожил я и запрыгнул на ближайшую кучу металлолома. Та, крепко удерживаемая полом, даже не шелохнулась, хотя выглядела откровенно хлипко. – Мак!!! — Чего? – удивленно задрал тот голову вверх. Монстр тем временем приблизился к нему вплотную и принялся, радостно повизгивая, лизать предоставленную в его полное распоряжение ладонь. – Слезай. Это всего лишь Бадди. Хороший, хороший пес! Гленн присел на корточки и потормошил свободной рукой загривок чудища. То отозвалось довольным урчанием. — Э-это ч-что?! — Не «что», а «кто». Наш корабельный питомец. Вернее, питомец конкретно капитана, но об этом все очень быстро забыли. Так что он теперь общий. Слезай, говорю. Не тронет. — Уверен? – Я скептически поджал губы, но все же последовал совету напарника. Оказавшись на полу, с опаской приблизился к дурачащейся парочке. – Это собака? — Угу. Самый настоящий французский бульдог. Породистый! – гордо подытожил рекламу друга Мак. – У нас даже сертификат есть. А ты что, раньше собак не видел? У тебя дома их нет? — Есть. Новооймяконские хаски. Только они действительно собаки, а не… вот это. — Ты поаккуратней! – оскорбился за любимца Гленн. Означенный же любимец на мои слова не обратил внимания – видать, привык уже к такой реакции. – Твоим… как их там, сколько лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Я имею в виду как породе? — Да без понятия, я не собачник. — Вот и молчи тогда! А Бадди чистопородный француз. — Только кличка у него почему-то английская! – не остался я в долгу. — Нормальная у него кличка, русская. Только мы ее не выговариваем, вот и перевели на нормальный язык. — Так его что, Дружок зовут?! – удивился я. – Хорошее имя для чистопородного мсье! — Ага, именно так капитан его и называет, – не врубился в хохму Мак. – А французская кличка у него тоже есть, в паспорте записана. Проф Куатье нам как-то зачитал. Я из длинного списка только и запомнил, что Жак и Базиль. И это самое простое, на чем язык не сломаешь. Пол под ногами вдруг ощутимо дрогнул, и Макдугал незамедлительно перестал валять дурака – отпихнул разыгравшегося пса и подорвался к выходу, не забыв и меня окликнуть: — Дэн, идем! Похоже, капитан не шутит! И ты за мной давай, монстр! Судя по предвкушающей улыбке Мака, инцидент с собачкой для остальных соратников тайной вряд ли останется. Вот и рухнула моя надежда хотя бы день не косячить… Отпустив провожатого чуть вперед, я потрусил следом за колоритной парочкой. И вскоре поневоле расплылся в улыбке – Дружок семенил, смешно подрыгивая задом, и периодически оглядывался – видимо, обо мне беспокоился. Я и раньше знал, что собаки способны улыбаться, но подобная одновременно чудовищная и невероятно располагающая к себе физиономия мне встретилась впервые. А ничего так пес, подружимся. Наверное. Стандартный жилой модуль производства родной Корпорации размерами не поражал – из склада мы выбрались прямиком в сквозной коридор, по обе стороны которого располагались каюты Оружейников. Причем, как я понял, на одной палубе ютились все члены объединения, включая начальство. Хотя было бы логичнее, если бы капитан делил жилище с командой корабля, а не с наемным персоналом. Но тут были свои порядки, так что лезть в чужой монастырь со своим уставом я не стал, лишь машинально пересчитал двери, пока Мак вел меня к моему новому обиталищу. Всего боксов оказалось десять. Даже если предположить, что кэп и финансовый директор, как его там – Грег? – занимают отдельные апартаменты, то в остальных можно разместить еще восемнадцать человек. Для такой посудины очень даже прилично. Но что-то мне подсказывало, что реально народа меньше. Возможно, это только мне повезло как утопленнику – буду делить комнату с Макдугалом. И даже понятна причина такой дискриминации: новичок – всегда большая проблема, за ним глаз да глаз нужен. Остановившись у самой дальней слева каюты, Мак привычно пробежался пальцами по дисплею замка и, дождавшись, когда дверь скользнет в сторону, сделал приглашающий жест: — Добро пожаловать! Однако меня опередили – бесцеремонный пес с длиннющей родословной и неопровержимыми признаками породы просочился в каюту, едва меня не своротив, и без зазрения совести протрусил через прихожую в основной модуль. — И ты не тушуйся, – хмыкнул Гленн, – это теперь и твой дом тоже. — Что-то пока я этого не чувствую… — Да расслабься, первый день всегда так. Воспринимай это как кампус. — Надеюсь, что это все-таки далеко не общага, – пробормотал я, но Мак услышал и немедленно уцепился за незнакомое слово. — Ты это о чем? — Ну, как бы попроще… вот кампусы, они же разные бывают? — Ну да. — Так вот, общага – это наихудший вариант кампуса. Трэш, ад и угар. Плавали, знаем. — Кажется, я тебя понял, – задумчиво кивнул Макдугал. – Но не переживай, я не такой. К порядку приучен; где живу, там не гажу. — Это радует. Ну давай показывай, где тут что. — Да в общем-то все стандартно. Санузел, душ, прихожая – вот эта половина шкафа твоя, ее содержимое тоже. Рекомендую к обеду переодеться. — А когда обед? — Через пару часов, когда от станции отстыкуемся и отойдем чуток, чтобы у остальных под ногами не путаться, – отмахнулся Мак. – Ложись, а то и впрямь капитан встряску устроит. — Рюкзак куда можно убрать? — В шкаф. Или под кровать – вряд ли он оттуда вылетит. С искусственной гравитацией у нас полный порядок, даже при самых замороченных маневрах вектор не меняется. Трясет, только когда ускорение врубают на полную мощность и напряженность поля гравикомпенсаторов падает. Еще вопросы? — Пока нет. Я по совету новообретенного товарища пинком отправил рюкзак под лежанку – довольно широкую и на вид относительно удобную – и задумчиво уставился на радостно лыбящееся чудище. Н-да. Хорошо хоть слюни подобрал. — Э-э-э… Дружок! Не соблаговолите ли… Пес осклабился еще шире (хотя, казалось бы, куда больше?!) и завилял обрубком хвоста – вернее, замотал задом, ибо сам хвост на это высокое звание не тянул – с удвоенной энергией, дескать, а я чего? Лежу, никого не трогаю, и вообще, весь такой милашка. Ну, дя-а-денька, ну не выгоня-а-айте! — Ладно, черт с тобой! – сдался я. – Подвинься только, образина. Однако и этого намека товарищ не понял, так что пришлось отпихнуть его ногой ближе к краю. С достоинством выдержав укоризненный собачий взгляд, я устроился поудобнее, бросил бейсболку на прикроватную тумбочку, закинул руки за голову и принялся вдумчиво изучать интерьер своего нового жилища. Посмотреть, надо признать, было на что. Начну с того, что данный конкретный жилой бокс несколько выбивался из моего представления о стандартных клетушках – минимум в пару раз больше, с высоким потолком и встроенными по всему периметру световыми панелями. Стены, пол и потолок выкрашены в одинаковый скучно-серый цвет, что тоже скорее плюс – самый нейтральный из всех возможных оттенков. На таком фоне любое незатейливое украшение выделяется и привлекает внимание. Этакий минимализм. Что характерно, вполне в моем вкусе. Да и Мак, судя по обстановке в его половине каюты, к кричащей роскоши равнодушен. Из всех украшательств – пленочный дисплей на полстены, той, где дверь, да анонсированный не так давно палаш над койкой. И еще коврик из чего-то подозрительно напоминавшего медвежью шкуру. — Мак, а ты про блох серьезно? — Каких еще блох? — Ну тех, которые противные мелкие насекомые? Они что, реальная проблема? — Нет, конечно! – немедленно отперся Гленн. – Так, к слову пришлось. — Ага, значит, коврик синтетический, – пришел я к очевидному выводу. — С чего ты так решил? – оскорбился Мак за свое имущество. – Самый натуральный, фамильный. Просто обработан качественно. А почему это тебя так волнует? — Блох не люблю. — Тогда, по логике, тебе с Бадди не по пути. — Так ты блохастый? – неприятно удивился я, перехватив печальный собачий взор. Пес в ответ сделал большие глаза – да как вы, сударь, могли такое подумать! И не соблаговолите ли взять свои слова обратно? Или вас на дуэль вызвать? — Нет, кэп о нем хорошо заботится, – отмазал друга Макдугал. – Бадди, дезинфекция! Тот жалобно сморщился, одарил Мака грустным взглядом, но спорить не стал – уткнулся носом в матрас и смешно отклячил зад. — Да ладно, расслабься! Бадди обрадованно дернул хвостом-обрубком и от полноты чувств попытался лизнуть мою ногу. Впрочем, обломался: шершавый язык, вступив в соприкосновение с тканью штанины – той самой, мембранной, с множеством наворотов – плотно в ней завяз, и пес застыл в нелепой позе. — Выплюнь, чудовище! – не смог я сдержать улыбку. – Ладно, будем считать, что ты безвредный. И даже забавный. С некоторым трудом вызволив язык из плена, Бадди кивнул – мол, ты тоже! – и свернулся клубком, выставив напоказ спину, обтянутую рыжей с крапинками шкурой. — Мак, палаш можно посмотреть? — Можно, – буркнул тот, даже не попытавшись подняться с кровати. – Сам бери, мне лень. Ободренный этим напутствием, я было слез с койки, для чего пришлось пронести ноги над сладко храпящим (!) псом, но тут пол дернулся, и я поспешно плюхнулся обратно на лежанку. — Оперативно, – прокомментировал Макдугал. – Все-таки очень кэп эту станцию не любит… на, держи. Легко дотянувшись до палаша, Гленн снял его с крюка и перекинул мне. Однако проверку на вшивость я прошел – среагировал вовремя и легко поймал длинную железку. Повертел в руках, стараясь не потревожить Бадди, осторожно взялся за рукоять и вытянул клинок из ножен. Полюбовался холодным блеском стали, подивился тонкой вязи чашеобразной гарды, полностью закрывающей ладонь, оценил кожаную подложку, выстеленную для удобства фетром, и вернул оружие законному владельцу. — Что скажешь? – поинтересовался тот с затаенной надеждой. Вот и хороший случай наладить отношения. Похвалю, чего уж. Мне не сложно, а ему приятно. — Хорошая вещь, – с умным видом покивал я. – Настоящий basket sword, если не ошибаюсь. Сколько ему лет? — Бог знает… Если верить семейным байкам, он принадлежит роду примерно с семнадцатого века. — И так хорошо сохранился? – не поверил я. Если честно, очень уж на новодел похож. — Ухаживали качественно. А когда появилась возможность, я его еще и киотскими защитными средствами обработал. Теперь понятно. Колония Киото, старейшая из японских, славилась химической промышленностью, доставшейся поселенцам в наследство от цивилизации Тхи-Алунг. Предтечи Тхи хоть и были гуманоидными, но в свое время выбрали биологический путь развития и достигли в биотехнологиях невиданных высот. Да вот беда, не помогли они им, когда на расу обрушилось бедствие – серия однотипных техногенных катастроф, приведших к выбросам в атмосферы занятых ими миров какой-то специфической гадости. Оная гадость, уж не знаю, как так получилось, изменила оптические свойства среды, и та стала пропускать какое-то не менее специфическое излучение, в буквальном смысле сжигавшее Тхионов заживо. Переход на ночной образ жизни новоявленных вампиров не спас, и примерно за двадцать лет раса полностью исчезла. Что тут сказать? Закон Мерфи в действии: если неприятность может произойти, она обязательно произойдет. И подобных примеров в относительно недавнем прошлом не десятки и даже не сотни – тысячи! Загадка века, что ни говори. Жаль, Бродяги ее так и не разгадали. Хотя ходят слухи… — Мак, а ты фехтовать умеешь? — Не-а, – помотал Гленн головой. – Так, вершков нахватался у ныне покойного дядюшки. Предпочитаю штурмовую винтовку. Или шотган. Впрочем, за неимением лучшего и пистолет сойдет. Хотя неэстетичные они. Угу. Неэстетичные. Послал бог соседушку… Я-то думал, что он прямой как стрела, дубовый вояка… а он вон как – со слоями!.. Интересно, здесь все такие или Гленн – уникум?
Окрестности Колонии Порт-Бриггс, борт исследовательского рейдера «Молния», 26 августа 2135 года Предстартовое маневрирование не заняло много времени: один короткий импульс непосредственно для отстыковки, а потом чуть более длинный для набора скорости. Ускорение, вопреки мрачным пророчествам Макдугала, практически не ощущалось, в противоперегрузочные коконы лезть не было нужды. Тем не менее мы на всякий случай активировали соответствующие функции у лежанок. Бадди так и валялся у меня в ногах, полностью довольный жизнью. Его не смутили даже выросшие из стены изогнутые эмиттеры нейтрализующего поля – этакой «гравитации наоборот». В случае искажения вектора или увеличения нагрузки хитрая система генерировала противополя, в результате чего в капсуле, в которую превратилась койка, поддерживалась нормальная сила тяжести. Одна из немногих технологий Предтеч Диарру, которые сумела воспроизвести «Спейс Текнолоджиз Груп». Корпорация, кстати, именно на ней и поднялась, да и поныне оставалась одним из лидеров по производству жилых модулей для модифицируемых инопланетных кораблей. Почему инопланетных? Очень просто – сами люди еще ни одного не построили. Уровень развития не позволяет. А скопировать технику кого-то из Предтеч еще сложнее – слишком уж она специфична. Есть, конечно, отдельные организации, которые что-то пытались в этом направлении изобразить, но абсолютное большинство уже давно пришло к выводу, что быстрее и дешевле приспособить под собственные нужды какой-нибудь артефакт былых эпох. Не таких уж и далеких, к слову. Где-то через полчаса после первого рывка Мак облегченно выдохнул и вырубил гравикомпенсатор. — Все, Дэн, подъем! И ты тоже, псина! – жизнерадостно рявкнул Гленн и без тени стеснения сграбастал Бадди за шкирку. Обвисший соплей бульдог даже не подумал выразить возмущение – просто безропотно дождался, пока лыбящийся агрессор поставит его на пол. Утвердившись на своих четырех, невозмутимо облизнулся, изобразил на морде нечто напоминающее добродушную ухмылку, протопал к двери и уселся на задницу, вывалив язык. — Чего это он? — А, не обращай внимания! Ждет, когда в коридор выпущу. — А можно? — Теперь уже да, – кивнул Мак. – Бадди, несмотря на внешность, пес умный. Ты думаешь, он просто так за нами увязался? Процедуру знает, технике безопасности обучен. Мы бы не подвернулись – еще к кому-нибудь пристроился. Он неприятности седалищным нервом чувствует. За что и ценим. — Хочешь сказать, вы его и в работе используете? — Периодически, – подтвердил Макдугал. – Если на планете условия относительно благоприятные, то я его с собой беру. Несколько раз больших проблем избежал благодаря ему. — А ты, чувачок, не так уж прост! – Я с уважением глянул на пса и последовал примеру Мака – то есть слез с кровати и прошествовал к двери, намереваясь выпустить страдальца. – А код у нас какой? — Сам придумай, – отмахнулся Гленн. – Замок программируемый, на несколько пользователей. — Все, чудовище, свободен! – наконец сообщил я терпеливо ждущему псу, и тот невозмутимо выбрался в коридор, напоследок одарив меня многообещающим взглядом. Я так и не понял, что он имел в виду – то ли благотворное сотрудничество, то ли грядущие проблемы. Или, что скорее всего, все сразу и много. — Внимание, коллеги! Наш уважаемый капитан поручил мне сообщить, что через сорок пять минут состоится торжественный ужин по случаю прибытия нового сотрудника «Lightning Inc»! – раздалось из нескольких динамиков сразу – неведомая дамочка с довольно приятным голосом воспользовалась системой аварийного оповещения не по прямому назначению. – Просьба не задерживаться. Явка строго обязательна, можно без подарков. Я удивленно заломил бровь – с чего такая честь? «Явка строго обязательна»! А можно я в каюте спрячусь? Тут в прихожей шкаф удобный, при должном старании я в него влезу. Или все-таки не стоит?.. — Чего застыл? Переодевайся! Голос Мака вернул меня к реальности, но обстановка яснее не стала. Я озадаченно покосился на напарника. — «Переодевайся»? – дошло до сознания ключевое слово. — Ага. Ты теперь член объединения, так что изволь на официальные посиделки являться в форме, – с удовольствием добил меня Мак. – А вот это непотребство у тебя на морде однозначно к форме не относится! — Сказал же: не сбрею. — Как знаешь. Но комбез надень, или народ не поймет. Я, кажется, уже говорил про чужой монастырь и свой устав? Так что придется быть последовательным… Выудив под насмешливым взглядом Мака из шкафа серый комбинезон – кроме него ни на вешалке, ни на полках ничего не было – я бросил его на койку, развернулся к соседу спиной и стянул куртку. — Оп-па! А это еще что? – изумился Макдугал, узрев мой затылок. – Крысиный хвостик? — Нет, блин! Это я таким оригинальным способом пытаюсь подчеркнуть свою индивидуальность! – огрызнулся я. Вот что за человек, а? Мало бороды, теперь еще и моя косичка ему не понравилась. И если насчет первого я с ним полностью согласен, то куцая – и десяти сантиметров не наберется – тоненькая косица на коротко стриженном затылке мне определенно шла. Зря, что ли, я столько времени убил, чтобы волосы отрастить, да потом еще и научиться не глядя ее заплетать? Но результат того стоил – все знакомые девчонки были в восторге. Да и парни многие посматривали задумчиво, на предмет: «А не обзавестись ли мне такой же?» В повседневной жизни она ничуть не мешала, что тоже дополнительный плюс. — Полностью застегивайся, под горло, – посоветовал Мак. – Иначе знаков различия не видно. — Каких еще знаков?.. — Обыкновенных, как у меня. Поспешно обернувшись, я перехватил очередной его насмешливый взгляд, однако этот факт проигнорировал, уставившись на стоячий воротничок такого же, как у меня, комбеза. И когда только переодеться успел! На том месте, где у ранее встреченного капитана располагались звездочки экипажного состава, у Макдугала красовались эмблемы в виде скрещенных «калашникова» и чего-то отдаленно напоминавшего старинный миноискатель, и не менее древнего бинокля на переднем плане. Плюс по три лычки. Ну-ка, а у меня что? Почти такие же знаки, только вместо бинокля – штангенциркуль на фоне распечатки с графиком нормального распределения. Хм, и за что же меня так осчастливили? — Стесняюсь спросить… — Да ладно, не грузись, – ухмыльнулся Гленн. – У меня эмблема и лычки мастера-рейнджера – сотрудника объединения, работающего «в поле». А ты, согласно знакам отличия, инженер-аналитик с правами полевика. То есть можешь в рейды ходить. Разумеется, под присмотром. А лычек нет, потому что ты стажер. — А с соцпакетом у вас как? — Тебе не положено. Только стипендия и стандартный набор услуг, предоставляемых на борту. А вот я могу и отпуск оплачиваемый взять, и на курорт за счет Корпорации смотаться. Периодически. Н-да. В непростое объединение я попал. Однозначно непростое. Где это видано, чтобы среди «вольных стрелков», купивших лицензию ради прикрытия и скидок на техобслуживание, такие порядки царили? Не иначе папенькины происки… — А где мой бейджик? И пояс? И кобура?! — Не дорос еще. — Зеркало есть? — В умывалке. Вид в зеркале меня категорически не устроил. Все во мне хорошо: и телосложение – достаточно стройное, и прическа – вполне себе военная, даже косица из образа не выбивается, и лицо – я бы сказал, мужественное. Только борода… как бы помягче… не к месту, да. Если на фоне цивильного платья она хоть как-то смотрелась, то форменный комбез безжалостно выставил напоказ все ее недостатки. — Ну что, пойдем? — Не-а. Рано еще. Ладно я – мне предстоящее мероприятие словно нож острый. Но Мак-то чего? — Чтоб ты знал, – соизволил пояснить Макдугал, – у нас в объединении считается хорошим тоном виновнику торжества прибыть вовремя, плюс-минус минута. Тем более если повод такой – знакомство. Ты еще не представлен, как себя вести в твоей компании – не понятно. Получится неловко. Так что ждем еще минут пятнадцать. Ждем, кто спорит-то? Однако много условностей в обществе «вольных стрелков». Стоп, я вроде уже это говорил?.. Означенную четверть часа я просидел как на иголках и испытал нешуточное облегчение, когда Гленн соизволил слезть с койки и пройти к двери. — А разве нам головных уборов не положено? – озвучил я терзавший меня вопрос, направившись следом. — А разве мы на военном флоте? – ответил вопросом на вопрос Мак. — Ну, знаешь, меня уже смутные сомнения одолевать начали… — Нет, Дэнни-бой, так не пойдет, – покачал головой напарник. – Ну-ка расслабься. Не надо воспринимать происходящее слишком критично. Абстрагируйся от окружающей действительности, представь, что идешь знакомиться с родителями своей девушки. Хотя в нашем случае даже проще. Тебя всего лишь коллективу представят. И помни еще одно – ты не новенький полтинник, чтобы нравиться всем. Ого, как заговорил! Бывший боец корпоративной армии, да? Конечно-конечно… Слои. — Ну-ка выдохнул! И смотри бодрее! В типовую кают-компанию, выполнявшую заодно и функции столовой, мы с Маком заявились ровно за минуту до озвученного приятным женским голосом срока. Судя всего по двум свободным местам за общим столом, все Оружейники уже были в сборе, ждали только нас. Мы тоже время тянуть не стали, оперативно уселись, вооружились салфетками и принялись поедать глазами родное начальство. Не знаю, как Мак, но я в основном глазел на капитана, намеренно обделив вниманием остальных сотрапезников. Пусть сначала их кэп отрекомендует, а потом уже будем выводы делать. — Итак, господа, – поднялся со своего места капитан, – разрешите торжественный ужин в честь новоприбывшего коллеги считать открытым. Прошу любить и жаловать – наш новый инженер-аналитик Денис Новиков! Все присутствующие послушно посмотрели на меня, и я был вынужден подняться и коротко раскланяться, едва сдержав страдальческую гримасу под взглядом блондинистой пигалицы, расположившейся напротив. — Садитесь, господин Новиков. – Капитан вооружился высоким фужером, загодя наполненным чем-то похожим на шампанское, и продолжил речь: – Корпорация оказала нам честь, выбрав наше скромное объединение местом стажировки такого высококвалифицированного молодого специалиста, каковым, вне всяких сомнений, и является наш новый коллега. Прежде чем поднять тост «за прибытие», позволю себе представить присутствующих. Надеюсь, возражений нет? Кэп окинул стол вопросительным взглядом, возражений, понятное дело, не дождался и добродушно улыбнулся. — Начну с себя. Иванов Михаил Владиславович, капитан «Молнии», по совместительству председатель совета директоров и совладелец предприятия. Вот так, коротко и ясно. С момента нашей встречи на складе он ничуть не изменился – все такой же серьезный и аккуратный. Только многословный. Человек-загадка. Пока что про него сказать ничего не могу, нужно приглядеться. Разве что с возрастом не ошибусь – хорошо за сорок. При этом вполне себе крепкий, даже мощный и кряжистый дядечка. — Свен Свенссон, – отрекомендовал капитан сидящего рядом крупного блондина с зелеными глазами. Тоже хорошо за сороковник, но понять это можно лишь по небольшим морщинам и характерному взгляду много повидавшего на своем веку мужика. – Главный техник предприятия. По основной специальности инженер-электронщик, а так мастер на все руки. Ага, и эмблемы на стоячем воротничке комбеза соответствующие – стилизованная газовая горелка с языком пламени на фоне скрещенных гаечного ключа и паяльника. — Астрид Свенссон, – переключился кэп на блондинистую пигалицу. – Младший техник. Ну, тут все предельно ясно. Родственные связи со здоровяком, даже если не принимать во внимание фамилию, на лице написаны огромными буквами. И мастью в папашу удалась, и цветом глаз. Симпатичная, хотя и чуть скуластая. Зато пухлые губы, пикантная родинка на левой скуле и изящный нос с лихвой компенсировали этот маленький недостаток. Лет восемнадцать на вид, не больше. И косички! Пусть и жидковатые, но все же! Обожаю косички, особенно у блондинистых молоденьких девчонок. Лишь бы стервозиной не оказалась (что, судя по насмешливому взгляду, весьма вероятно), а там, глядишь, и поближе можно будет познакомиться. Про фигуру пока ничего определенного не скажу, разве что комбез в районе груди топорщится не очень сильно – явно не третий размер, что тоже плюс (на мой взгляд). Ну и эмблемы как у предка. — Филипп Нэш, системный администратор и специалист по компьютерной технике Предтеч. — Привет, – отсалютовал мне вилкой, зажатой в татуированной ладони – по крайней мере, с тыльной стороны точно – худощавый парень с растрепанной шевелюрой. Его воротник украшали стандартные эмблемы корпоративных айтишников – изящная загогулина на фоне монитора. Загогулина – руна «ноос» из универсального алфавита Предтеч Диарру – вот уже несколько десятилетий служила символом доставшейся людям в наследство от инопланетян инфосети, охватывающей все известные Колонии – Ноосферы. Этакий увеличенный на несколько порядков Интернет. По сути, такая же информационная помойка, разобраться в которой могли лишь особо одаренные личности типа этого самого Нэша. А ведь паренек-то ненамного меня старше! Лет двадцать семь максимум. И о чем это говорит? Да совершенно ни о чем. Так, заметка на полях. Может быть, в силу возраста легче на контакт пойдет. Следующим по списку оказался и самый старший – явно за полтинник – украшенный благородными сединами мужик. Черты лица немного грубоваты, нос крупнее обычного, правда, не настолько, чтобы перейти в категорию «шнобель», но от всего облика коллеги так и веяло некой утонченностью. Пока что непонятной природы. — Профессор Грегуар Куатье, доктор наук, главный научный эксперт объединения и ведущий специалист-теоретик по технике Предтеч, – отрекомендовал мужика капитан. – Он же главный аналитик. Плюс исполнительный директор. Проф вежливо привстал со своего места и склонил голову в легком поклоне. Я ответил тем же, заодно бросив беглый взгляд на его эмблемы – такие же, как у меня, только без «калаша» и миноискателя. Чистый теоретик, значит. Мозговой центр, так сказать. А что? Вполне. Этакий усредненный университетский профессор, напоминавший сразу всех моих преподов вместе взятых. Ничего, уж с ним-то точно общий язык найдем. Далее шли братья-близнецы Джейк и Джон Джонсоны – эксперты-аналитики из команды профа Куатье. На мой взгляд, ярко выраженные эмэнэсы – младшие научные сотрудники. Рабочие лошадки, основная мыслительная мощь, и наверняка они же – реализаторы самых смелых идей руководства. В общем, ничего особенного. Парни ботанического облика. С такими я уже неоднократно общался, проблем быть не должно. А вот после них кэп Иванов добрался до противоположного торца стола, занятого весьма примечательным типом. Высокий стройный брюнет чуть старше сорока, как бы не папенькин ровесник, единственный из присутствующих облаченный в строгий черный костюм в комплекте с белейшей сорочкой и галстуком оригинальной, но совершенно не аляповатой расцветки, уже давно буравил меня изучающим взглядом. И под этим взглядом мне становилось как-то неуютно. Сразу видно, серьезный товарищ. К тому же явно уделяющий очень большое внимание своей внешности – все в нем, от стрижки до маникюра (!) и гладко выбритых щек, прямо-таки вопило о сотнях, если не тысячах, кредитов, потраченных на лучших мастеров. Метросексуал? Или просто для работы нужно? — Грегори Слоун, – представил щеголя капитан. – Наш корабельный юрист. Он же финансовый директор и совладелец предприятия. Ну и, несомненно, главный специалист по ведению переговоров. Понятно. Для работы нужно. При такой специальности имидж – прежде всего. Не зря же говорится, что по одежке встречают… По левую руку от Слоуна сидела вторая в объединении представительница прекрасного пола – строгая дама лет тридцати пяти. Довольно симпатичная, но какая-то… холодная, что ли? На вид суровей, чем наш университетский физрук. А может, это квадратные очки так на восприятие влияют. Если верить фильмам определенного толка, такой аксессуар должен бы, по идее, увеличивать сексуальную привлекательность. Но явно не в нашем случае. Плюс довольно короткие, забранные в хвост волосы. Дама, кстати, шатенка – то есть, на мой вкус, ни рыба ни мясо. Предпочитаю ярко выраженные цвета. Вон как у Астрид, например. — Сьюзан Старкова, – отрекомендовал тем временем женщину кэп. – Корабельный медик, биолог и эксперт-ксенопсихолог. Я вежливо раскланялся и с ней, правда, мысленно поежился, перехватив ее строгий взгляд. Брр… Аж мурашки по коже. С этой дамочкой уж точно натерплюсь, к гадалке не ходи. Хотя… чем-то напоминает мою мать; наверное, характером. У той тоже особо не забалуешь. Воротник госпожи Старковой был украшен всем известными эмблемами в виде обвившей чашу змеи. Следующим был Энди Чан – ассимилированный китаец с одной из британских Колоний. Пилот малой авиации и ангел-хранитель Мака со товарищи – в его задачу входила доставка разведгруппы на место проведения операции и, что более важно, последующая эвакуация. Плюс он же являлся штатным водилой Грега Слоуна – зачастую на планетах, пользующихся услугами Оружейников, автотранспорт отсутствовал как класс, и приходилось довольствоваться флаером либо катером, в зависимости от обстоятельств. Эмблемы на воротнике оригинальностью не поражали – стандартные крылышки и вписанная в окружность буква «А» – как не сложно догадаться, сокращение от «aviation». Замыкали список Виктор и Диего Рамиресы – просто братья, не близнецы. Капитан Иванов представил их как помощников Макдугала, о чем свидетельствовали и аналогичные Маковым знаки различия. Разве что лычек было только по две – то есть братья являлись обычными рейнджерами, без уважительной приставки «мастер». Ярко выраженные латиносы под тридцать – кто старше, я так и не понял, хотя выглядели они абсолютно по-разному: Виктор мощный и коренастый, а Диего высокий и стройный, но тоже не слабак. — С мистером Макдугалом вы наверняка уже познакомились, – подвел итог ритуалу Иванов, – так что предлагаю наконец выпить. За встречу! Пришлось, следуя примеру новых коллег, подняться со стула и чокнуться со всеми по очереди. В фужерах, как я и предполагал, оказалось довольно неплохое шампанское, и я, не стесняясь присутствующих, осушил его залпом. В горле что-то пересохло. Видимо, осознал масштаб проблемы. Когда суета улеглась, капитан вновь поднялся со своего места, а я мысленно застонал – что, еще не все?! — Хоть наше объединение и существует меньше десяти лет, – зашел кэп издалека, – но у нас уже есть маленькие традиции. Одна из них – вручение новоприбывшим небольших подарков, даже, скорее, символов, свидетельствующих об их новом статусе. Так что, господин Новиков, примите и носите с честью! Жестом фокусника он извлек откуда-то из-под стола непримечательный сверток и передал его мне, благо тянуться было недалеко. Я презент принял и, подбадриваемый нетерпеливыми взглядами, немедленно его распаковал. Вернее, просто развернул свернутый в рулончик пояс – такой же, как у Мака, – и едва успел поймать выпавший из центра скрутки бейджик, гласивший, что владелец сего – инженер-аналитик Danny Novikoff. Тьфу, зараза! С этим надо что-то делать, а то так и останусь навсегда Новикофф. Ухо режет и раздражает, если честно. Демонстративно повертев бейджик перед глазами, я перевел взгляд на Иванова и неожиданно для себя выпалил по-русски: — Э-э-э… премного благодарен, но… Капитан! Извините, я не Новикофф. Я Новиков. Но-ви-ков. Денис. — Да? Удивительно! – прикинулся тот простачком. – А в вашем личном деле именно так написано… Вот в это охотно верю. У нас в универе всякой твари по паре, могли транслитом накатать. — Кэп, что он там лопочет? – бесцеремонно влез в беседу Макдугал, но Иванов его проигнорировал, пристально глядя на меня – дескать, дальше что? — Хм… тут целая история. Я примерно догадываюсь, как это произошло. Могу рассказать, если настаиваете… — Ни в коем разе! – тут же отперся капитан. – И что же вы предлагаете? — Не знаю, – замялся я. – Может, как-нибудь бейджик исправить? — Ну, давайте попробуем, – в тон мне отозвался Иванов и протянул руку. Я вложил в его ладонь злополучную табличку на липучке – к слову, на нагрудном кармане комбеза красовалась ее вторая половина – и недоуменно уставился на начальство. Кэп без тени сомнения принял бейджик и выудил из кармана черный маркер, коим зачеркнул уже имеющийся текст и вывел аккуратным, почти каллиграфическим шрифтом «Денис» над «Danny» и «Новиков» над «Novikoff». Полюбовался на работу и с вопросом: «Нормально?» – вернул бейджик мне. Я, признаться, от такого развития событий порядочно опешил, поэтому безропотно принял сомнительный подарок и тупо уставился на результат творчества капитана Иванова. Вот как это понимать? А?! Издеваются они все, что ли?! Ну я вам сейчас устрою! Однако, подняв гневный взгляд на капитана, я первым делом наткнулся на его добродушную улыбку, и это решило дело. Будь в ней хоть капля ехидства, и я бы вряд ли остановился. Но вот такая, открытая и слегка отеческая, мигом сбила с меня весь пыл. Успокоившись так же быстро, как и вспыхнул, я ухмыльнулся и приляпал бейджик на законное место. Выкатил грудь колесом и обвел присутствующих орлиным взором – типа а хрен вам! У меня же теперь такой эксклюзив есть! Первым не выдержал Мак. А уже через миг его заразительный хохот подхватили остальные. Да и сам я помимо воли расплылся в улыбке. Приколисты! Это надо же, так подловить! Что важнее всего, ни в басовитом громыхании Свенссона, ни в интеллигентном баритоне профа Куатье, ни в смехе остальных не чувствовалось ни капли злой радости. Даже белобрысая Астрид, утиравшая слезы и с явным намеком теребившая подбородок, не раздражала. И с каждой секундой уходило то царившее за столом напряжение, что отличало официальное мероприятие от дружеской посиделки. Похоже, меня приняли. — Давай, Дэнни-бой, садись уже! – похлопал отсмеявшийся Мак по стулу. – А то представление затянулось, а я есть хочу! — Все-таки вы гады! – Я укоризненно покачал головой, но не сдержался и вновь широко улыбнулся. Опоясался – ремень в руке откровенно мешал, а больше деть его было некуда – и плюхнулся на свое место. – Весело у вас. Надеюсь, сработаемся. — Конечно, сработаемся, куда ты денешься! – подбодрил меня Гленн и уткнулся в тарелку.
Глава 2
Колония Пандора, борт исследовательского рейдера «Молния»,— Эй, Дэнни-бой, проснись и пой! — А?.. – Я вскинулся было спросонок, но, узрев довольную рожу Мака, снова уткнулся в подушку. Идет он лесом! Я полночи не спал – выполнял задание дорогого господина финансового директора. Ему-то что, он в Локвуде с позавчерашнего дня зависает, а я, значит, отдувайся. Впрочем, я к нему немного несправедлив – получается, что пока только мистер Слоун действительно занят делом. Мне, скажем прямо, к роли «принеси – подай» не привыкать. Последние две недели только этим и промышлял – капитан Иванов вполне справедливо решил, что раз я стажер, то и шуршать должен по полной. А потому на время перелета понизил в должности до мальчика на побегушках, аргументировав свой поступок тем, что я, видите ли, должен «вливаться». Куда или во что – он, разумеется, не пояснил. Вот я и «вливался». И если с профом Куатье и его клонами-помощничками, равно как и с мадам Старковой (как я тут недавно выяснил, подпольная кличка – Мисс Лёд), особых проблем невозникло, то с обитателями мастерской не все так гладко. Ладно, со Свеном я вроде бы общий язык нашел, на почве укрощения навороченного пресс-штамповщика. Но вот его дочурка… Она, кстати, меня и подбила на авантюру… Но об этом как-нибудь потом, сейчас я слишком сонный. — Дэн, выползай давай, – не пожелал угомониться Гленн. – Нам на выход через час. — Чего?! — Грегори рвет и мечет, старина Энди уже на чемоданах, только мы с тобой тормозим. — А я-то тут при чем?! – Я в сердцах откинул одеяло и сел на лежанке, свесив ноги. – Мак, тебе приспичило? Я в три ночи лег… — Ну тут уж ты сам себе Злобный Пиноккио, – ухмыльнулся Макдугал. – Подъем, через час вылет. Или ты хочешь отказаться от полевого выхода? Я обалдело помотал головой, прогоняя сонную одурь, и уставился на Мака: — И когда же это решилось? — Полчаса назад, когда Грег капитану отзвонился. Да ты не переживай, мы быстро. Если все пойдет путем, к вечеру вернемся. — А как же по девочкам? — Обломайся, мы не в Локвуд. Да? Занятно. И досадно – какая-никакая, а столица. То бишь по определению достаточно приятное место с магазинами, кафешками и прочими ништяками. — А куда? — В провинцию, мой мажористый друг, в провинцию. Я бы даже сказал, в глубинку. К земле и плугу. Впрочем, – подмигнул Мак, – фермерские дочки бывают оч-чень даже ничего. Во всех смыслах. Ага. Кровь с молоком, типа Астрид. Сплю и вижу. — Короче, у нас на сегодня предельно простая задача – побывать на местах проявлений аномалии и опросить свидетелей, – подвел итог Гленн. – Рутина, потому кэп и тебя приказал взять. Или ты отказываешься? — Не-эт! – от души зевнул я и соскочил с лежанки. – Форма одежды? Снаряжение? — Летим в деревню, – пожал плечами напарник. – Сам думай. Из снаряги инфор возьми, связь держать будем. Сотовые там только местные работают, но нам симки покупать некогда. — Оружие? — Тебе не положено. А я Милашку взял. Я вновь окинул напарника заинтересованным взглядом, но демаскирующих признаков не обнаружил – затрапезная джинсовка с капюшоном, накинутая поверх клетчатой рубахи, нигде не оттопыривалась. Стало быть, за пояс ствол сунул. Рубашка-то навыпуск, как это среди лесорубов принято. Кстати, очень даже ничего – «лесоруб-стайл» Маку шел. Встреть я его в подобном облачении в деревенском кабаке – даже на секунду бы не усомнился, что он местный. Джинсы потертые, ботинки в меру замызганные, даже небритость минимум двухдневная – все по классике. Одевайся так одевайся. На прошлой стоянке, когда мы торчали на станции Троя-7 в одноименной Колонии, мне пару раз удалось вырваться на самостоятельные прогулки, временно избавившись от опеки мистера Слоуна, и я таки умудрился прошвырнуться по дешевым супермаркетам. По рекомендации Мака. Он мне однажды, через несколько дней после моего появления на «Молнии», целый блиц-курс устроил на предмет экипировки мастера-рейнджера. Как сейчас вижу – развалился вальяжно на лежаке, мечтательно прищурился и вопросил: — Ну что, салага? Будем учиться? Я пожал плечами – а куда деваться? — Уроки дядюшки Мака. Откровение первое – не выделяйся из толпы! Угу. Открытие вселенского масштаба. — Рассмотрим простейшую ситуацию: мы прибыли на место проведения операции. С клиентом все обговорено, руководство умыло руки, пришел наш черед действовать. Вот прямо сейчас нужно высаживаться на шарик. Ты что наденешь? — Э-э-э… залезу в Ноосферу и поищу информацию по быту и нравам местных жителей. И уже потом буду принимать решение. — Ответ академически правильный, – кивнул Гленн, – однако с практической точки зрения – в корне неверный. Знаешь два основных признака присутствия человека на планете? — Эмм… — Не угадал. На самом деле это тараканы и джинсы. Видимо, что-то такое на моей физиономии отразилось, как ни силился я сохранить спокойствие, и Мак, одарив меня сочувствующим взглядом, развил мысль: — Джинса, как и тараканы, неистребима. Да не икнется на том свете Леви Страуссу. Поверь моему обширному опыту – более универсальной одежки, нежели банальные джинсы, не найти. Разве что на самых диких планетах в шкуры одеваются. Или в домотканщину. Но, как правило, тамошним обитателям наши услуги не по карману. Поэтому не ошибешься в девяноста случаях из ста, если влезешь в свои любимые потертые джинсы и старые ботинки. Считай, что это дресс-код на все случаи жизни. Такой прикид не вызывает удивления нигде – ни в тропиках, ни в какой-нибудь Новой Гренландии, где дубак и снег девять месяцев в году. У тебя джинсы есть? — Есть. — Покажи. Да не жмись, не отберу. И вообще, это для работы. Пришлось лезть в шкаф. К тому же Мак попал в точку с сентенцией насчет «любимых потертых» – именно такие у меня и были. В меру заношенные, со слегка размахрившимися штанинами, давно утратившие былой лоск. — О, самое то! Можешь, когда хочешь! – снизошел до скупой похвалы наставник. – Таких штанов в Колониальном союзе миллиарды, не побоюсь этого слова. В них ты невидимка. Такой же, как все. А непохожесть – первый повод для подозрений. Никому не интересно, какие тараканы у тебя в башке, но если ты вызывающе выглядишь, то о-очень себе жизнь усложняешь. С тобой просто никто не захочет общаться. А могут и прибить где-нибудь в подворотне. Потому что непонятное подозрительно, а подозрительное, как правило, опасно. Прослеживаешь логическую цепочку? Я кивнул. — Тогда вот тебе домашнее задание – при первой же возможности наведайся в магазин. Джинсы, футболки поскромнее, ботинки позатрапезней и какая-нибудь неброская куртейка – необходимый минимум. Нынешний твой гардеробчик за сто шагов выдает в тебе мажора. А с такими простой люд разговаривать не любит. Так что запиши главный принцип: полевой агент не должен выделяться из толпы. И накрепко его зазубри. Памятуя об этом разговоре, я и обзавелся предметами первой необходимости, которые как раз сейчас и пригодились. Влез в любимые заношенные джинсы, натянул футболку потемнее – кто знает, в какие… хм, дыры придется забираться, обулся – тут решил проявить принципиальность и предпочел уже проверенные пижонские «туристы», те самые, в которых на корабль впервые заявился, – и выжидательно уставился на Мака. — Там прохладно, – хмыкнул тот, сокрушенно покачав головой. Я молча полез в шкаф за курткой – среди прочего и имитацию пилотского реглана неброского серого цвета прикупил. — Пойдет? — Нормально. Инфор не забудь. — Еще что-то? — На твое усмотрение. Ну, раз на мое усмотрение… Папенька с раннего детства меня учил, что настоящий мужчина не выходит из дома как минимум без двух вещей: ножа и спичек. На худой конец, зажигалки. И, как я впоследствии неоднократно убедился, был прав. Так что компактный мультитул «десять в одном» в один карман, неубиваемую «Зиппо» производства Колонии Рехау в другой, ну и КПК во внутренний карман куртки – чтобы был. Очень уж инфор – банальный браслет, из тех самых, со встроенным пикопроектором – малофункционален. — Эй, Бадди, иди сюда, чувачок! – позвал Гленн, едва мы оказались в коридоре. — Мак! Он что, с нами?! – не на шутку удивился я, узрев радостно ринувшегося нам навстречу пса. Тот от избытка чувств повизгивал и, за неимением нормального хвоста, мотал на ходу куцым задом, обильно смачивая слюнями палубу под лапами. — Ф-фу, отвали! – Я проворно спрятался за Мака, уступив тому сомнительное удовольствие общения со слюнтяем, но ритуала братания все равно не избежал – пришлось-таки потрепать бульдога по холке. Можно сказать, легко отделался. Впрочем, перчатки без пальцев я снимал только за едой да во сне, так что в любом случае ничего страшного бы не стряслось. — Да ладно тебе, Дэнни-бой, – вступился за приятеля Гленн. – Бадди хороший, Бадди умный. Бадди больше не будет пускать слюни… Пес от такого обращения сомлел и развалился на полу, выпятив брюхо и сморщив страшную морду в потешной ухмылке. — Все, все, погнали! – закруглился наконец мой собаколюбивый напарник и неторопливо зашагал по коридору. Я двинул следом, для порядка оглянувшись, – пес немного повалялся в прежней позе, но, убедившись, что больше ничего не обломится, ловко извернулся и посеменил за нами. Даже несмотря на короткие лапы, обогнал, благо заблудиться было весьма проблематично – коридор вел прямо к лифту. Через три с половиной минуты неспешного «дрейфа» (капсула перемещалась в активной массе корпуса корабля, в которой в режиме реального времени протаивал тоннель) мы оказались в стартовом модуле малых пилотируемых аппаратов, от стандартных ангаров отличавшемся лишь сферической формой. В остальном же сплошная банальность – череда аппарелей с арками магнитных захватов, занятых разнообразной летающей техникой – от сверхлегкого двухместного глайдера до солидного орбитального тягача с хороший лимузин размером. Но нас интересовал конкретный образец – средний катер класса «борт – атмосфера», представленный в экспозиции лишь одним экземпляром. Обнаружили мы его сразу по выходу из лифта – возле машины торчала сухопарая фигура пилота Чана. Славившийся немногословностью и азиатской невозмутимостью Энди при нашем появлении недовольства не выказал, лишь мотнул головой в сторону гостеприимно распахнутого люка пассажирского салона и нырнул в пилотскую кабину. Мы забрались внутрь, не забыв пропустить вперед Бадди, и с удобством разместились в анатомических креслах. Пес, что характерно, проявил инициативу и тоже оккупировал одно из свободных мест, оставив без внимания сработавшую систему фиксации. Компьютер с нестандартной задачей справился блестяще, принайтовив негабаритного пассажира к сиденью парой ремней, но удивило меня вовсе не это, а реакция самого пса. Судя по всему, подобную процедуру он переживал далеко не впервые. — Хорошая собачка! – не преминул похвалить соратника развалившийся в соседнем кресле Мак. И для полноты картины потрепал бульдога по холке, что, с учетом длины конечностей моего напарника, большого труда не составило. – Кстати, Дэнни-бой, давно хотел тебя спросить… а ты на фига все время в перчатках? Я бы еще понял, если бы они целые были… На фига, на фига… Тренер дядя Коля посоветовал. Костяшки у меня слабые, вмиг стесываются, вот и вся отгадка. Но ведь не скажешь же напрямик? Еще приставать начнет, в спортзал затащит. А это, между прочим, самый простой путь запалиться. Посему я обошелся, так сказать, официальной версией: — Привычка, еще с универа. Я все пять лет в студенческом научном обществе ударно трудился, где и убедился в справедливости первого закона работы в лаборатории. — Ну-ка, ну-ка… — Горячая колба выглядит точно так же, как и холодная. Юмор до Гленна дошел далеко не сразу, но потом он все же хохотнул понимающе и на этом посчитал тему закрытой. Не обратив, как и многие до него, внимания на логическую нестыковку: в случае с горячей колбой перчатки без пальцев что есть, что нет – одинаково. — Мак, а мы куда вообще? – поинтересовался я, переждав не самые приятные первые мгновения после старта – удар ускорения получился чувствительным, виной чему размеры нашей скорлупки, исключавшие установку нормального гравикомпенсатора. — Грег дал наводку на пару мест, – отозвался напарник. – Побывать нужно в обоих, но очередность он велел самим устанавливать. Я решил начать с Вилсонс-Хоуп. Кстати, лови карту. Вот с этого и надо было начинать! Я торопливо извлек на свет божий КПК и ткнул в мигающую иконку беспроводной связи. Через мгновение понятливый девайс развернул на весь экран кусок спутниковой карты, на котором я поначалу сумел рассмотреть только обширнейшие руины – все, что осталось от крупного города аборигенов Брахни. Потом в пару касаний прокрутил изображение и вывел на середину дисплея нечто более удобоваримое: кучку легко узнаваемых модулей, типовых, но уже успевших обзавестись индивидуальными чертами – где палисадом, где лужайкой, а один домик и вовсе притулился с краю затейливо изрезанной территории, в которой я с изумлением опознал поле для гольфа. — Ни фига себе! — А ты как думал! – хмыкнул Мак, правильно поняв причину моего удивления. – Это у местного мэра такая фазенда. — Ворует? — Вряд ли. Если только у самого себя – ему вся округа принадлежит, включая аборигенские развалины. А это настоящая золотая жила. — Неплохо устроился. — А то! Но не суть. Короче, здесь за последние недели участились аномальные явления. Наша задача – осмотреть проявления и опросить свидетелей. — Поня-а-атно… А второе место? — Парой сотен миль южнее, такой же городок, Саутспринг. Только там все перепахано аномалиями; народ, те, кто выжил, в бега ударился. Так что ловить там нечего. — А зачем Грег нас туда посылает? — Без понятия. Но я надеюсь, что после Вилсонс-Хоупа тащиться в эту глушь не придется. На том разговор и заглох. Зато нахлынули воспоминания о событиях не столь давних – как раз тех, что и привели нас на Пандору, бывшее владение Предтеч Брахни, а я еще и бороды лишился в результате.6 сентября 2135 года
Территория корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», Колония Троя, орбитальная станция «Троя-7», семь дней назад Новый день, как я и надеялся, начался с сюрприза – в девятом часу утра по корабельному времени позвонил Грег и поставил в известность, что сегодня он отправляется по делам на станцию, к которой, оказывается, мы ночью пристыковались, а я его буду сопровождать – все в той же роли мальчика на побегушках. А так как посетить мистер Слоун планировал приличные места, то форма одежды должна статусу оных соответствовать. Не сообразив спросонок, я на вопрос о наличии «приличного костюма» ответил утвердительно, собираясь огласить весь список, но Грег сразу же отключился. Зато потом, когда я явился в слегка облагороженном туристическом прикиде, устроил мне разнос – он, оказывается, и впрямь имел в виду костюм. То есть туфли, брюки и пиджак. Правда, выказал неудовольствие он предельно кратко: — Стыдно, молодой человек. Придется из-за вас нарушать график. — Эмм… Мистер Слоун? — Да, Денис? Надо отдать нашему финансовому директору должное, имя мое он старался не коверкать – видимо, из принципа. И, что характерно, у него это получалось. Думается, по той причине, что он вообще русским неплохо владел. Равно как и французским с немецким. По-китайски и по-японски он тоже изъяснялся, хоть и не так свободно. Уникальный человек, короче. Папенька таких ценил, и мне наказывал. — Я должен купить костюм? — Непременно. В нашем деле имидж – далеко не на последнем месте. Как у вас, русских, говорится – встречают по одежке? — Есть такое. А какие-то дополнительные требования будут? Я имею в виду фасон. Да и цвет. — На месте разберемся. Или вы, молодой человек, думаете, что я этот вопрос на самотек пущу? Тогда вы явно не годитесь на роль моего помощника. Вот так, коротко и ясно. Что ж, не будем возражать. Тем более что прибарахлиться не мешает. Грег далеко не первый, кто претензии к моему гардеробу высказал. — Пойдемте, Денис, – напомнил о себе мистер Слоун. – Если поторопимся, успеем заглянуть к одному моему старому знакомому. Пора вам обзаводиться связями. Хм… а вот это уже интересно! Папенька особенно предупреждал о пользе блата. И, если вспомнить кое-какие факты его биографии, можно убедиться, что он не так уж и не прав. Особенно если абстрагироваться от порочащих его доброе имя сомнительных знакомств. И вообще, у Грега многому можно поучиться. Взять вот хотя бы место парковки. «Молния» пристыковалась к орбитальной базе в финансовом секторе, этаком городе в городе, куда путь простым смертным был заказан – наверняка это удовольствие влетело нам в копеечку. Однако мистер Слоун шел на такие затраты сознательно, стало быть, иной вариант был попросту неприемлем – Грег деньги считать умел и видел выгоду даже там, где ее по определению быть не могло. И таким нехитрым способом он показал заинтересованным людям, что игроки мы серьезные и дело с нами иметь можно. На транспорт тоже не поскупился – бесшумно опустившаяся у наших ног капсула при неброской типовой внешности могла похвастаться роскошным внутренним убранством. В отличие от той же STG-17 станция Троя-7 подразумевала использование индивидуальных средств передвижения – эргонианцы, ее создатели, предпочитали строить с размахом, так что данный орбитальный объект неподготовленного зрителя поражал как очертаниями, так и габаритами – этакий решетчатый куб с гранью в двадцать километров. Ячейки у решетки соответствующие – километр на полтора. Вся инфраструктура размещалась в «арматуринах», из которых и была собрана конструкция, а пространство между ними было занято причалами и открытыми складами, загроможденными в большинстве своем разномастными контейнерами. Где уж тут пешком ходить или общим лифтом пользоваться! Вот и придумали смахивавшие при жизни на изнеженных киношных эльфов алиены любопытную транспортную систему – совместили решетку материальную с решеткой из силовых линий, вдоль которых скользили индивидуальные капсулы. Наша, как я уже упоминал, отличалась роскошной отделкой и была всего лишь двухместной. Через некоторое время, когда капсула сначала ускорилась до такой степени, что огоньки, усыпавшие «арматурины», превратились в размытые полосы света, а потом замедлилась практически до черепашьего темпа, я окликнул Грега: — Сэр? — Да, Денис? — Где мы? — Эта часть базы называется Даун-таун, – не очень понятно пояснил тот. – С позволения сказать, пригород Маркет-плэйс. — А чем это место знаменито? Грег вздернул бровь, но его характерного «стыдно, молодой человек!» я так и не дождался. — Это район мелких ремесленников. — Рай для туристов? – рискнул предположить я. — Скорее, для людей, знающих толк в качественных вещах. Все здешние обитатели настоящие мастера своего дела. Но сейчас нас интересует портной. Хороший портной. Мистер Ароновски как раз из таких. На парковке, отделенной от остальной каверны все тем же силовым полем, сила тяжести оказалась заметно ниже привычной, что говорило о наличии индивидуального гравигенератора – вещицы хоть и распространенной (в том или ином виде они существовали практически у всех сгинувших цивилизаций), но отнюдь не копеечной. Да и чисто было вокруг, чего греха таить. В остальном же обиталище загадочного мистера Ароновски являло собой торжество строгого минимализма, по крайней мере, снаружи – я даже дверь не сразу разглядел, ибо она почти полностью сливалась с серой стеной. И лишь приблизившись, удалось различить выгравированную прямо на массивной плите табличку: «Р. Дж. Ароновски. Платье на заказ». Никаких тебе финтифлюшек и рекламных слоганов – кто в теме, и так поймет. А другим и знать о существовании этого места не обязательно. — Похоже, сэр, ваш знакомый не стремится к известности, – не преминул заметить я, остановившись у двери. Понятно, пропустив вперед Грега. – Он настолько в себе уверен? — Ему не нужна дешевая шумиха. – Мистер Слоун смерил меня строгим взглядом, но отчитывать за бестактность не стал. – Надеюсь, со временем вы, молодой человек, все-таки осознаете, что репутация – великая сила. Зарабатывается огромным трудом, а теряется в считаные мгновения. Вот-вот. Прям как мой папенька заговорил. Если бы не Грегова внешность, я бы уже заподозрил, что они родственники. Или из одного инкубатора вышли. Грег потянулся ладонью к окну сканера, выделявшегося на дверном полотне лишь узкой каемкой, но остановился на полпути: — И еще одно, Денис. Постарайтесь сдерживаться, что бы мистер Ароновски ни пожелал вам высказать. А еще лучше – прислушайтесь к советам знающего человека. Я могу на вас надеяться? Я нехотя кивнул – не самое обнадеживающее вступление, – и Слоун коснулся-таки сканера. Коридор, скрывавшийся за дверью, оказался не сильно длинным – метров пять, не больше, – и заканчивался такой же неприметной плитой, украшенной аналогичной табличкой, но снабженной еще и контактными данными мастера, а также расписанием рабочего дня. Судя по нему, заявились мы рановато, но открытая входная дверь вселяла надежду. Собственно, задержались мы лишь на несколько секунд – Грегу даже не пришлось прикладываться к сканеру, створка сама поднялась, открыв доступ в очередной проход – на сей раз коротенький тамбур, отделенный от торгового зала матовой силовой пленкой. Финансовый директор без колебаний протопал к прилавку, больше напоминавшему барную стойку, и сразу же сцапал – по-другому и не скажешь – объемный фолиант вроде древней амбарной книги. Торопливо раскрыл где-то на середине, перелистнул несколько страниц и впился взглядом в текст, игнорируя окружающих. Я удивленно хмыкнул – что же там такого интересного, что педант Грег так возбудился? – но сдержал любопытство. Не время сейчас лезть с расспросами. Вместо этого лишь ненавязчиво поинтересовался: — Мистер Слоун, я тут осмотрюсь? — Да, Денис… – рассеянно кивнул тот, не пожелав даже на миг оторваться от чтения, – определись пока с предпочтениями… Хм… определись. Легко сказать. Оставив Грега в покое, я огляделся. Насчет торгового зала не ошибся, разве что представление об оном у загадочного мастера несколько расходилось с общепринятым – одна вешалка вдоль стены, плотно завешанная костюмами на плечиках, и все. Образцов этак под сотню, если не больше. На глаз не определишь, тем более что и выбор расцветок разнообразием не поражал – все оттенки серого с коричневым да банальный черный. Прямо даже и не знаю, с чего начать… Все же разочаровывать мистера Слоуна не хотелось, и я шагнул к вешалке. Помял рукав первого попавшегося пиджака, задумчиво поковырял пуговицу и неспешно побрел вдоль длинного ряда костюмов, без всякой задней мысли пересчитывая их рукой на манер штакетин в заборе, как в беззаботном детстве. — Кхм!.. Я резко развернулся на деликатное покашливание и поспешил спрятать руки за спину, как нашкодивший первоклассник. Очень уж укоризненно на меня смотрел хозяин заведения. Мастер Ароновски оказался абсолютным воплощением киношного образа лондонского портного: невысокий щуплый человечек в жилетке с нарукавниками и свисающим с шеи портняжным метром. Помятые брюки и не очень свежая рубашка явно из ближайшего супермаркета, как и потертые туфли. И для полноты картины – большие квадратные очки. — Позвольте представиться, молодой человек – Роберт Джойс Ароновски, владелец и единственный сотрудник данного скромного предприятия. — Денис… эмм… Дэн Новиков. — Очень приятно. Вы уже определились с выбором? Или желаете получить действительно хороший костюм? — Э-э-э… — Не примите за бахвальство, но у меня лучшие костюмы в ближайшей округе. А под ближайшей округой старик Ароновски понимает полтора десятка окрестных Колоний. Если бы вы только знали, Дэн, как сейчас трудно найти достойный костюм! Посмотрите на меня! Извечная проблема – я лучший портной, и потому шить одежду у других мне не позволяет совесть. Сшить же самому не получается по причине невозможности нормально снять мерку, а доверять этот ответственный шаг кому-то другому опять же не позволяет совесть! Видите, какая дилемма! А в супермаркете разве найдешь что-то приличное?! Про бутики вообще мне не напоминайте! Вот и приходится щеголять в этом! Я уже не помню, сколько лет работаю ходячей антирекламой сборища дилетантов, что возомнили себя портными! И вот что я вам скажу, молодой человек, – хороший костюм можно пошить только на заказ, по индивидуальной мерке. Нечего заглядываться на этот ширпотреб, проходите в примерочную! Оформим все в наилучшем виде. Старик Ароновски еще никого не обманывал! — Эмм… мистер Ароновски… у меня со временем не… — Молодой человек, оставьте эти условности! Роб! Просто Роб! Идемте скорее, не будем терять ни мгновения! Я гарантирую, что мой костюм вы не захотите снимать даже на ночь! Закажете пижаму такого же фасона! Так редко можно встретить настоящего ценителя в наше суетливое время! А вы мне понравились с первого взгляда! Вот – сказал я себе – этот молодой человек оценит твои старания, Роб! — Роб! Старина! — А, Грегори! – моментально переключился словоохотливый (мягко говоря) мастер на моего начальника. – Наигрался в шпионов? Когда наконец соизволишь обновить гардероб? Или тебя уже не устраивает качество несчастного Ароновски?! — Роб, Роб, остынь! – ухмыльнулся Грег; своего несколько ироничного отношения к эксцентричному мастеру он совершенно не скрывал. – Хватит заговаривать зубы моему помощнику. Мы торопимся, так что подбери нам что-нибудь более-менее приличное… — Грег! Ты в очередной раз поразил меня до глубины души! Явиться к старому Ароновски за типовой поделкой! Я оскорблен! — Это на первое время! Не думаешь же ты, что я приведу помощника в приличное место в таком виде? А мерку еще снимешь, у нас тут стоянка несколько дней, так что готовься поработать. Надеюсь, не забыл, как держать иголку с ниткой? — Обижаешь! – укоризненно покачал головой говорливый портняжка. – Хорошо, уговорил. Будет вам костюм, но на приличный он все равно не потянет – ширпотреб и есть ширпотреб. Какой фасон предпочитаете, молодой человек? — А вы что посоветуете? — Вы таки решили взвалить груз ответственности на плечи старого Ароновски? – хитро сверкнул очками портной. – И правильно сделали! Старина Роб еще никому плохого не советовал! Секундочку… Мистер Ароновски неторопливо побрел вдоль вешалки, задумчиво перебирая костюмы, а я беспомощно зыркнул на безучастного Грега – дескать, что делать-то?! Заговорит же до смерти! — Доверься Робу, – правильно понял тот мои сомнения. — Да он даже размер мой не спросил! — А старине Робу это и не нужно, молодой человек! – проскрипел у меня за спиной вернувшийся мастер. – У старины Роба глаз – алмаз! И пусть я буду вовек проклят, если ошибусь хоть на полдюйма! Вот, молодой человек, извольте! Настоящая английская шерсть, прямиком с Нова-Скоттии! Не стесняйтесь, молодой человек, пощупайте! Я машинально помял полу поданного портным пиджака, несколько ошеломленный словесным потоком, но потом опомнился и в очередной раз попытался переложить ответственность на чужие плечи: — Я вам целиком и полностью доверяю, мистер Ароновски!.. — Не торопитесь, молодой человек, не торопитесь! – не повелся тот. – Прошу в примерочную! Старый Роб должен убедиться, что не потерял квалификацию! Уступив напору портного, я торопливо накинул поданную им кремовую рубашку, с трудом справившись с запонками, застегнулся под горло, натянул носки и влез в брюки – те сели как влитые. «Настоящая английская шерсть прямиком с Нова-Скоттии» приятно щекотала кожу, да и вообще вдруг стало удивительно комфортно – куда там моим туристическим штанам! Мембраны, мембраны! Хорошо забытое старое в очередной раз доказало состоятельность, победив современные технологии с разгромным счетом. — Прошу пиджак! Не сутультесь, молодой человек, не сутультесь! Вот так… вроде ничего сидит? Ничего – слабо сказано. Темно-серый, почти черный костюм облегал мою не самую стандартную фигуру без малейшей лишней складки и абсолютно не стеснял движений. И выглядел… солидно? Точно. Похоже, именно это и имел в виду Грег. И у старого еврея еще хватает совести плести тут что-то про ширпотреб! Костюм попросту великолепен! Или он способен создать нечто более совершенное?! Ч-черт, поневоле к старому мастеру уважением проникнешься… Но мистер Ароновски на этом не остановился, и вскоре я стал обладателем стильного галстука и дорогущих даже на вид классических брогированных ботинок из темно-коричневой кожи. С содроганием подумал о жалованье за месяц, с которым однозначно придется расстаться, но смирился с неизбежным. Тем более что костюм сидел просто идеально. Все как в наставлениях по правилам хорошего тона: длина штанин оптимальная – до половины каблука сзади и с одной складкой спереди, рукава – то же самое: строго до середины ладони. Сорочка великолепна, а галстук прекрасно гармонирует со всем ансамблем. Аплодирую стоя, как говорится. Вот только одна ма-аленькая деталь все портила. Я еще раз задумчиво покосился на зеркало, тяжко вздохнул и решился: — Мистер Ароновски, не одолжите бритвенные принадлежности? Бог с ней, с бородой. По правде говоря, никогда она мне не нравилась, просто из принципа не сбривал. А вот косичку не отдам. Ее и не видно с фасада, в отличие от бороды.
Территория корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», Колония Троя, орбитальная станция «Троя-7», тогда же — А вы хитрец, мистер Слоун! – заявил я, кое-как устроившись в кресле нашей шикарной капсулы. — Я рад, что вы, Денис, все правильно поняли, – холодно улыбнулся мой начальник. – Будем считать, что урок номер один вы усвоили. Да, хотелось бы еще услышать вашу формулировку этого важнейшего базового принципа. — Ну, тут все просто, – хмыкнул я. – Сила есть, ума не надо – это не про нас. — Согласен, – кивнул Грег. – Так что запишите, Денис, первое правило Грега Слоуна: всегда думай, прежде чем что-то сделать. В девяноста девяти случаях из ста наверняка найдется неконфликтный вариант решения проблемы. Надеюсь, вы в этом убедились на собственном опыте. — Должен признать, мистер Слоун, вы очень ловко вынудили меня расстаться с бородой. Раньше любые попытки воздействия сводились к примитивному давлению – как силовому, так и чисто психологическому. — Что-то вы, молодой человек, слишком академически правильно заговорили, – подмигнул мне Грег. – А я выражусь проще: если хочешь переупрямить упрямца, сделай так, чтобы он сам принял выгодное тебе решение. — Я, наверное, так не смогу, – покачал я головой в ответ на последнюю тираду начальника, – склад ума не тот. — Пустое, – отмахнулся мистер Слоун. – Дело наживное, как вы, русские, говорите. Нужно всего лишь тренироваться. Кстати, сегодня мы именно этим и займемся. Пока же запомни следствие из правила Слоуна номер один: никогда, ни при каких обстоятельствах не применяй силовые методы необоснованно. Даже если тебе кажется, что проблема будет решена одним ударом, остановись и взвесь все еще раз: наверняка существует фактор, который ты упустил из виду. И именно он в решающий момент сыграет против тебя. — Первое следствие из закона Мерфи. — Правда? – удивленно заломил бровь Грег. – Просветите меня, Денис. Он что, реально не в курсе или притворяется? Кстати, его манера перескакивать с «ты» на «вы» и обратно слегка напрягает. Впрочем, не будем перечить родному начальству. — Закон Мерфи гласит: если какая-то неприятность может произойти, она непременно случается, – тоном примерного ученика-зубрилы отрапортовал я. – И первое следствие: все не так легко, как кажется. — А этот Мерфи был умным сукиным сыном, – улыбнулся мистер Слоун. – Не думал, что нынешняя молодежь помнит это учение. — Да нам его вскользь преподавали, в рамках курса истории инженерного дела, – нехотя, словно оправдываясь, признался я, – но меня почему-то зацепило. — Ну и как, помогает в жизни? — Периодически, – не стал я вдаваться в подробности. – А куда мы сейчас, мистер Слоун? — Как и обещал, на Биржу. А вот это уже интересно. Про данную организацию я слышал много чего, и не только из официальных источников – папенька, бывало, упоминал Брокеров к месту и не к месту. А это показатель. — На станции есть торговый зал? — Конечно. У Биржи есть филиалы во всех Колониях без исключения, даже в самых диких, – развеял мои сомнения Грег. – Просто кого попало туда не пускают. Эти заведения скорее на клубы по интересам похожи. Или, я бы сказал, на клубы викторианской Англии, куда вход не джентльменам был заказан. — Мистер Слоун? — Да, Денис? — А что это мистер Ароновски про шпионские игры плел? — Обратил внимание? – прищурился мой начальник. – Молодец. В нашем деле незначительных деталей не бывает. — Да просто ухо резануло, – отмазался я. Не хватало еще, чтобы Грег мои возможности переоценил. Мне ведь еще наверняка проверка на вшивость предстоит, так что не стоит щеголять способностями. Самому же потом проще будет. — А я как сказал? – притворно удивился мистер Слоун. – Что, кстати, вы по этому поводу думаете? — У вас есть тайный осведомитель на Бирже. Теневой партнер. — Ответ верный. Что ж, вот вам, Денис, правило номер два: информация – ключ к успеху. Что скажете, молодой человек? — Это зависит от того, что вы хотите услышать. — Выкладки. Хочу проследить твою логику. — Ну, для начала я удивился вашей реакции – вы будто обо всем позабыли и с ходу рванули к книге. Вы ведь это специально, мистер Слоун? — Естественно. Продолжайте, Денис, прошу вас. — Ну вот, вы привлекли мое внимание к книге жалоб и предложений, которая заполняется вручную. Зная вас, я понял – вы это сделали с какой-то целью. Оставалось лишь выяснить с какой. Когда старый Роб упомянул шпионские игры, я убедился в правильности своей догадки – этот печатный анахронизм используется в качестве канала связи. Значит, у вас есть осведомитель, поставщик конфиденциальной информации – называйте как хотите. — Пока все верно, – благосклонно кивнул Грег. — Вывод второй: раз вы не можете встретиться лично или созвониться, значит, этому есть причина. Какая? Элементарно – вы не хотите, чтобы кто-то связал вас с этим человеком, даже случайно увидев вместе. Ибо даже такая недоказанная связь может повредить вашему делу. А дальше совсем просто: основная сфера ваших интересов замкнута на Биржу. Следовательно, информацию вам поставляет Брокер. Что совершенно незаконно, но тем не менее практика эта широко распространена. Единственное условие – глубочайшая конспирация. Смею предположить, что вы, мистер Слоун, своего партнера даже не знаете. Лично, я имею в виду. — Угадали, молодой человек. — Одного не могу понять: почему вы допустили утечку информации? Настолько мне доверяете? — Вовсе нет, – хмыкнул Грег, – я никому не доверяю, даже себе. Особенно себе. Просто вы, Денис, неверно сформулировали проблему. Задайтесь простым вопросом: а что конкретно вы сумели извлечь из утечки информации? Как это поможет вам вывести негодяя меня на чистую воду? Хм… уел. Причем в очередной раз. — Я убедился, что у вас есть теневой партнер… – все же предпринял я слабую попытку побарахтаться. — И что? Покажи мне бизнесмена, пользующегося услугами Биржи, у которого его нет, и я рассмеюсь тебе в лицо – ибо это будет последний идиот. Или просто жалкий неудачник. В крайнем случае подставной для отмывки капитала. Еще что? — Ничего, – вынужденно признал я. – Хотя цель у вас была – преподать мне очередной урок. — А вот тут все верно, молодой человек. Что-то еще можете сказать по этому поводу? — Разве что незначительные детали раскрыть, – пожал я плечами. – Вы пользуетесь каким-то кодом – вряд ли ваш таинственный партнер пишет открыто, на чем сейчас можно нагреть руки. — Такова неумолимая логика шпионских игр. — Ну и самое последнее – вы получили какую-то наводку, и мы сейчас наверняка провернем выгодное дельце. — Ну для такого вывода тоже не нужно быть гением, – улыбнулся мистер Слоун. – Впрочем, урок усвоен, я доволен. Продолжайте в том же духе, молодой человек. Приехали, кстати. Высадились мы в неприметном закутке, который отличался от своих собратьев лишь скромной вывеской «Клуб любителей колониальных товаров». Прямо под ней змеилась еще одна малозаметная строчка: «Филиал номер семь, Колония Троя». У входной двери нас продержали секунд тридцать, потом створка утонула в стене, и мы оказались в тесном тамбуре. Здесь порядки были куда строже, но в конце концов мы оказались в холле – невероятно дорого, хоть и неброско обставленном, что выдавало работу талантливого дизайнера. Встретивший нас легким поклоном молодой человек, облаченный в строгий костюм «от лучших портных Даун-тауна», крепко пожал нам руки, улыбнулся Грегу, как старому знакомому, и переключил внимание на меня. — Джеймс Олли, – представился он. – Старший распорядитель клуба. — Денис… э-э-э, Дэн Новиков, – вынужденно заполнил я несколько затянувшуюся паузу. — Разрешите ваш идентификатор, мистер Новикофф? Извините за доставленное неудобство, но, сами понимаете, традиция. В следующий раз, смею заверить, доступ к нам будет проще. Необходимые документы уже составлены, дело за малым. — Конечно-конечно, – поспешил я протянуть лощеному Джеймсу пластиковую карточку. — Одну минуту. – Джеймс передал мой ай-ди неведомо откуда вынырнувшему «брату-близнецу», который таким же сверхъестественным способом моментально испарился, и снова занялся гостями, то бишь нами. – Надолго к нам, мистер Слоун? — Еще дня три здесь пробудем, – не счел тот нужным скрывать информацию. – Вы что-то хотите мне предложить, Джеймс? — Увы, сейчас ничего для вас интересного нет, – покачал головой распорядитель, весьма натурально изобразив на лице сожаление. – А всякую мелочь я вам предлагать не стану даже под угрозой расстрела. — А зря, – рассмеялся Грег, – мы хоть и не на мели, но были бы рады небольшой подработке. Тут как нельзя вовремя материализовался давешний «близнец», и мистер Олли вернулся к делам насущным: — Вот, Дэн, держите – это ваша членская карточка. Пока что у вас гостевой статус, поэтому доступ к некоторым ресурсам клуба без сопровождения действительного члена вам ограничен. Прошу понять меня правильно: это общепринятая практика. — Полноте, мистер Олли, – немного высокомерно отмахнулся я, вспомнив разлюбезного папеньку. Тот, бывало, именно с таким выражением и интонациями обращался к высокооплачиваемому, но все же обслуживающему персоналу. — Следуйте за мной, господа. Кабинет под номером семь, предоставленный нам в пользование на ближайшие два часа, затерялся в глубине бокового ответвления от основного зала. Оказался он весьма скромным – три на три метра, если на глаз. Обстановка тоже роскошью не поражала – на полу мохнатый ковер, стены отделаны пластиком под гобелен, потолок же и вовсе металлический – похоже, межуровневая переборка. Пара сферических светильников, роскошное кресло в центре – его незамедлительно оккупировал Грег – и второе, типичное офисное. Не самое удобное, но спасибо и на этом. Главное, обстановка рабочая – тихо, спокойно, тепло и даже уютно. — Всегда мечтал побывать на Бирже, – хмыкнул я, заняв свое место. – Правда, теперь задаюсь вопросом, почему все произносят это слово будто с большой буквы. — Ты тоже заметил? – обернулся ко мне Грег. – А я, грешным делом, думал, что мне одному это мерещится… Ладно, пошутили, и хватит. Будь посерьезнее, Денис. — Да, мистер Слоун. — Так, значит, раньше ты услугами Биржи не пользовался? — Никак нет. Только обучающие фильмы видел, в Ноосфере. — Ничего не изменилось, – ностальгически вздохнул мой начальник. – Не понимаю я вузовскую профессуру: всё берегут вас, пылинки сдувают, вместо того чтобы учить уму-разуму. А мы потом за них отдувайся… — Знаете, сэр, как говорил один из моих преподавателей? Человек не способен учиться на ошибках. От слова вообще. Ни на своих, ни на чужих. — Он был не так уж и не прав, – кивнул мистер Слоун. – Похоже, умный парень. Все, давай делом заниматься. Хотя бы с интерфейсом Биржи ты знаком? — В общих чертах. Иначе и быть не могло – главное и единственное ограничение Биржи касалось именно точек доступа. Таковые предоставлялись только в специально предназначенных заведениях, типа местного «Клуба любителей колониальных товаров». Владельцы предприятий платили за выделенную линию бешеные деньги, но все расходы с лихвой окупались. А не плодились они в геометрической прогрессии лишь потому, что лицензию получить было очень трудно, практически невозможно. По крайней мере, случайному человеку. Плюс у держателей сервиса был строгий лимит, превышать который они категорически не желали. — Хорошо. На незначительных деталях останавливаться не будем. — Да, мистер Слоун. — Тогда вот тебе вводная: мы ищем что-то. Где это искать, тоже непонятно. Но тут у тебя есть послабление: нас интересуют предложения в пределах трех соседних секторов. Твои действия? — Давайте отфильтруем развитые и условно колонизированные планеты. В развитых мирах нам делать нечего, там и сами с проблемами могут справиться, причем не афишируя таковые – кому нужны лишние поводы для слухов и паники? — Продолжайте, Денис. — Условно колонизированные нам тоже не подойдут – интересного на них может быть уйма, но некому об этом сообщить в большой мир. Остается средний сегмент – Колонии развивающиеся. Доступ к Ноосфере есть, более-менее грамотное население есть, а вот ресурсов для самостоятельного решения проблем может и не хватать. — Молодец, Дэн. Шаг первый принимается. Что дальше? — Дальше отсекаем предложения типа «купи – продай». — Есть. И?.. Легче стало? Я окинул тоскливым взглядом нехилой диагонали дисплей, плотно забитый ссылками на объявления, не удержался – шумно поскреб непривычно голый подбородок – и задумчиво хмыкнул: — Посмотрим предложения с тегом «требуются»? — Готово, – уже не скрываясь, ехидно ухмыльнулся шеф. Н-да. Список стал реально короче – с нескольких тысяч источников сократился до семи сотен, однако даже такое глобальное купирование погоды не сделало. — Эмм… теперь отфильтруем по тегу «узкий специалист». — Молодец! – одобрительно кивнул мистер Слоун, когда длиннющий перечень скукожился до жалкой одной странички. – Всего двадцать семь предложений. Запиши себе второй плюсик. — Спасибо, сэр. — Потом поблагодаришь. И забирайся-ка на мое место. Так тебе будет удобнее. А я пока кофейку глотну. — Сэр, может, стоит продлить время? — Уймись, Денис, у тебя еще час сорок две, уложишься. — Да, сэр, – вздохнул я. Впрочем, прибеднялся я зря – уложился в полтора часа, сократив список до девяти наименований. — Очень хорошо, молодой человек! – снизошел до похвалы мистер Слоун, когда я сдался и известил шефа об окончании работ. – Хм… Интересно. И этотоже. И это… Запишите-ка себе еще два плюса, господин Новиков. И будем считать, что ваш экзамен завершен. Оценка – «хорошо», но нужно еще постараться. Впрочем, опыт – дело наживное. А сейчас можете выпить кофе. Ага, намек понял. Освободив трон, я перебрался на менее козырное место, но к чашке не притронулся – что я, дурной, застывшей бурдой давиться? — Не буду больше вас томить неизвестностью, молодой человек, – продолжил между тем Грег. – Вы действовали по правильному алгоритму. Скажу сразу – в вашем списке присутствует объект, на который мне указал теневой партнер. Я доволен. Но не совсем – если бы вы сократили список до пяти пунктов, я бы поставил оценку «отлично». Но для первого раза более чем удачно. — Спасибо, сэр. — И все? Тебе разве не интересно, куда мы отправимся? — Я уверен, что вы посвятите меня в наши дальнейшие планы, сэр. — Поражаюсь вашей выдержке, молодой человек. Я бы в ваши годы уже извелся весь. — Терпение – главная добродетель бойца. — Снова закон Мерфи? — Первое правило дяди Коли. — К моему огромному сожалению, не имел чести быть знакомым с этим достойным человеком. — Мой тренер по виртбоксингу. — Так вы еще и спортсмен? – весьма натурально удивился Грег. — Любитель. Так куда же мы отправляемся? Вместо ответа мой начальник коротким касанием выделил на мониторе третью ссылку сверху, и я мысленно чертыхнулся. Практически угадал, ага. — Колония Пандора? – все же счел я необходимым изобразить легкое удивление. – Думаете, сэр, нам там светит что-то крупное? — Не притворяйся, Денис, не притворяйся. Ты ведь и сам хотел предложить этот пункт, только перестраховался. Я же видел. — Да, сэр. Вы меня раскусили, сэр. — Не ерничай. И вот тебе еще одно задание: обоснуй, почему именно этот мир. — Ничего сложного, сэр. Просто тут самый загадочный случай. И действительно, по сравнению с остальными очевидными проблемами (где с крупными хищниками, где с пандемией неизвестной болезни, а где и с сорным растением, заполонившим полконтинента), на планетке с дивным названием творилась настоящая чертовщина. В одной из сельскохозяйственных областей начались таинственные происшествия, которые местные связывали кто с призраками, кто с нечистой силой, кто с происками инопланетян – каковые все вымерли столетие назад. Самые умеренные аналитики списывали загадки на неизвестное природное явление, но никто ничего толком сказать не мог. Ясно было лишь одно – пропадают люди. И не просто пропадают – в нескольких случаях еще и непонятное нечто полностью уничтожило инфраструктуру. Правительство Колонии предлагало неплохое вознаграждение за решение проблемы, но меня привлекла не сумма как таковая, а именно что нетипичность происходящего. Со стороны все это смахивало на сюжет мистического ужастика. И на страх, у которого, как известно, глаза велики, не спишешь – предложения на Бирже строго модерируются, и за ложные сведения грозит вечное отлучение от услуг этой уважаемой организации. Следовательно, в Колонии Пандора и впрямь происходит нечто из ряда вон. — Согласен, – в очередной раз кивнул Грег. – Еще что можешь сказать? — Да ничего, собственно, – развел я руками, – разве что убогости фантазии первопроходцев подивиться. Это надо же – Пандора! В каждом втором фантастическом фильме и каждой третьей книге так планета называется. Ничего банальнее придумать не могли?.. — Это ты зря, – не согласился шеф, – с этой Колонией в свое время было много слухов связано. И название более чем справедливо отражает ее сущность. Мир этот, к вашему, Денис, сведению, на всю округу славится непредсказуемостью. — Если вы так говорите, сэр… Но все равно, без огонька. Назвали бы как-нибудь… ну, не знаю… — Большая Неприятность. Первые колонисты прозвали ее именно так, – поставил меня в известность Грег. – За пару десятилетий после высадки там произошло столько всего загадочного и непонятного, что название это приклеилось чуть ли не намертво, и бытовало до самого образования Колониального союза. Лишь тогда правительство сочло его несолидным, и планета была переименована в Пандору. — Что, президент настолько любил классику? — Ты про «Аватара»? Очень может быть… Но не суть. Неприятностей население хлебнуло с избытком, и все из-за очень оригинального технического мышления бывших хозяев планеты – Брахни. Никогда не слышал? Странно. Но картинки наверняка видел – похожи на мелких орангутангов с зеленоватой шерстью. Они были псионами и широко использовали в технике пси-модули – даже для управления простейшими механизмами типа дверных замков приспосабливали. Представляешь масштаб проблемы? Еще бы я не представлял! По сути, все поселенцы должны были быть вроде нашего капитана, то есть с соответствующими способностями. А среди нашей расы такие люди справедливо считались уникумами. К тому же заселялась планета в Третью волну, как и большинство развивающихся Колоний, а в те времена пройти отбор в экспедицию было уже куда проще, чем во Вторую или тем паче Первую. Так что сброд был еще тот. А если еще и сектанты какие-нибудь планету облюбовали, тогда вообще беда. — Знаешь, как эту проблему решили? – Дождавшись моего отрицательного покачивания головой, мистер Слоун продолжил: – Ты будешь смеяться – им помогли шапочки из фольги. Они отсекали неконтролируемое пси-излучение, и механизмы на него не реагировали. Не знаю, кто первый до этого додумался, но прозрение это иначе как гениальным не назовешь. Уже потом стали делать защитные шлемы с внутренним экранирующим слоем, и количество летальных исходов резко пошло на убыль. И постепенно поселенцы научились справляться с техникой Брахни, приспосабливая к оборудованию новые управляющие модули. Конечно, более примитивные, а посему полностью использовать промышленный потенциал доставшегося им мира они не смогли, чем и объясняется текущий статус Колонии. Но нынешний кризис – нечто из ряда вон даже для них. И какой же из всего этого следует вывод, а, Денис? — Может, не стоит связываться с этим делом? — Вывод логичный, но неправильный! – сурово помахал шеф указательным пальцем перед моим носом. – В нашем деле от опасностей бегать не принято. Да и опять же опыт показывает, что таковая бывает частенько преувеличена. — Нельзя ничего сказать о глубине лужи, пока не попадешь в нее, – счел я нужным вставить свои пять копеек. — Глубокомысленно… – кивнул Грег, поджав губы. – Что за закон на этот раз? — Закон Миллера. — Хороший закон. Значит, вы, Денис, предлагаете измерить лужу? Что ж, пожалуй, в этом есть некий сакральный смысл. К тому же, как верно подмечено, и не только мной, потенциальная прибыль предприятия находится в прямой зависимости от степени риска. Решено. Летим в Колонию Пандора.
Колония Пандора, Вилсонс-Хоуп, 6 сентября 2135 года Перелет с орбиты до первой точки, как я и предполагал, занял больше часа. Мне даже удалось немного вздремнуть – каюсь, с Бадди пример взял. Больно уж он смачно дрых, оглашая пассажирский салон беззастенчивым храпом. Так что вход в нижние слои атмосферы – со всеми сопутствующими удовольствиями, как то: вибрация, тряска, быстрый нагрев и заунывный вой обгорающих плоскостей катера – благополучно проспал. Очнулся лишь когда Мак потряс меня за плечо: — Просыпайся, Дэн. Приехали. Бадди, тебя тоже касается! — Так мы уже?.. — Ага. Отстегивайся, и погнали. – Подумав немного, Макдугал уточнил: – Начнем с бара – лучшего места для сбора слухов не найти. И занялся бульдогом, дабы слова не расходились с делом. Освободив от души зевнувшего Бадди, Мак деловито похлопал себя по карманам, потом запустил руку за спину и извлек на свет божий Милашку – «беретту-супернова», широко распространенный в армиях Колониального союза шестнадцатизарядный пистолет производства Корпорации «Штайер». Разве что обретший некие отличительные черты в виде потертой рукояти и выгравированной неведомым мастером на боковине ствольной коробки томной красавицы откровенно латинского облика. Понятно, я эти подробности выяснил заранее – тщеславный Гленн не упустил случая похвастаться пушкой чуть ли не на второй день после моего прибытия. — Э-э-э… Мак?.. — Чего? – Макдугал неторопливо извлек из рукояти магазин, убедился, что за время полета боеприпасы не испарились бесследно, и вернул его на законное место, постеснявшись, впрочем, передернуть затвор. — Ты бы поосторожнее со стволом… Может, Энди его оставить, для надежности? — Зачем? – Гленн с хищной ухмылкой упрятал пистолет за пояс, прикрыв курткой, и наставительно ткнул мне указательным пальцем в нос: – Запомни, Дэн: не все Колонии одинаково полезны для здоровья. И если законодательство оной Колонии позволяет носить личное оружие, это обязательно нужно делать. Тут тебе не корпоративные территории! Народец независимый и своенравный, а в таких условиях у кого пушка больше, тот и прав. — Поня-а-атно! А почему мне тогда пистоль не дал? — А у тебя разрешения нет. Недоросль ты. Ну да, тут, что называется, уел. И не в возрасте дело, а в квалификации. Пока не получу полноценный сертификат специалиста – читай, не пройду стажировку – кое в каких правах так и буду урезан. А выправлять разрешение как физическое лицо – сильно хлопотно. По крайней мере, в зоне влияния «Спейс Текнолоджиз Груп». Впрочем, в других Корпорациях отношение к бесконтрольному распространению огнестрела похожее. — Все, шутки в сторону! Эй, Бадди, что с предчувствием? Пес вывалил язык и преданно уставился на Мака. — Значит, пока все путем, – сделал тот весьма утешительный вывод и шагнул к люку. – Смотри, Дэн, красотища какая! Э-э-э?.. Смеется он, что ли? Или у всех шотландцев такое своеобразное чувство прекрасного? Лично я, окинув взглядом окрестности, ничего впечатляющего не обнаружил – взлетно-посадочный пятачок располагался в чистом поле, даже ограждения вблизи не было, гуляй кто хочешь. Впереди, метрах в трехстах, белел корпус аэровокзала. Соседи отсутствовали как класс – по всему видно, прибытие нашего катера станет событием номер один на ближайшую неделю. Да и людей что-то не наблюдается. Зато прекрасно просматриваются титанические развалины вдалеке. На карте они масштабом не поражали, но вживую все оказалось куда забавнее. Холодно, кстати, тут Гленн угадал. Не трескучий мороз, навскидку градусов пятнадцать выше нуля. Ч-черт, надо было свитер надеть… Поплотнее запахнув куртку, я тяжко вздохнул и пожаловался вслух: — Офигеть! Первый полевой выход, и в такой дыре!.. — Ты в настоящей дыре еще и не был! – хмыкнул Мак. – А тут, можно сказать, цивилизация. — Деревня! — Не без этого. Ты вроде новости вчера анализировал, ну-ка дай характеристику местным. Только коротко. Вот умеет же врасплох застать! Зар-раза!.. — Да не стой столбом, шагай! – И Гленн споро двинул следом за уже усвистевшим довольно далеко Бадди. – Энди, нас не жди, мы в лучшем случае к вечеру освободимся. — Ладно. — Повезло Чану, – буркнул я под нос, но от напарника отстать не решился, даже прибавил ходу, дабы совсем уж не оторваться. – А к чему это ты про местных? — Урок дядюшки Мака номер два: мелочей не бывает. Хочешь избежать неприятностей – изучи поле деятельности. Уясни менталитет аборигенов, и процентов шестьдесят сомнительных ситуаций просто не возникнут. Соответственно и шанс звездюлей снизится пропорционально. Запомнил? — Да. — А чего молчишь? Я жду. — Я думаю, местные должны быть очень похожи на староамериканских реднеков. — Молодец. — Что, угадал? — А вот это мы скоро проверим. – Летное поле как-то внезапно закончилось, и Мак остановился посреди закатанной чем-то похожим на асфальт улицы. Повертел головой и решительно зашагал по направлению к центру поселения, благо улица являлась радиальной и, скорее всего, начиналась от самой ратуши. – Не отставай. А насчет твоего предположения… предки нынешних пандорианцев – именно что реднеки из Алабамы, в Третью волну сюда централизованно переселились. Они из какой-то религиозной общины, но сейчас это дело подзабросили – не до теософических споров, выжить бы. Но к ручному труду привычные. А конкретно этот регион – сельскохозяйственный, так что люди тут простые, нравы патриархальные, развлечения немудреные – выпить самогона да подраться в баре. — Н-да, недалеко от предков ушли в развитии. — Это ты к чему, Дэн? — Да вспомнил любимую папенькину песню, мол, человечество в стагнации, а скоро и вовсе деградировать начнет. — Интересное мнение, – задумчиво кивнул Гленн. – И чем аргументирует? — Да много чем, всего и не упомнишь. Вот взять хотя бы твою Милашку. — А что с ней не так? — Все прекрасно. Отличная конструкция, надежная и достаточно мощная. Вот только морально устаревшая. — Это новейшая модификация, десяти лет нет еще. — Я не в том смысле. Ответь на простой вопрос: а чем она отличается от, допустим, той же «Беретты» М-95? Которая полтораста лет назад придумана и выпускалась более полувека? — Как это чем? – Мак даже на мгновение дара речи лишился от изумления. – Тебе все нюансы объяснить? Или самые большие отличия? — Ну давай хотя бы большие. — Материалы – раз. Рамка пластиковая, ствол по ресурсу минимум втрое превосходит. Точность и кучность – два. Да элементарно патрон – унитарный, безгильзовый! — И все? — А тебе мало? — Да. Я спрашивал, чем Милашка отличается от «девяносто пятой» принципиально. Понимаешь? А из твоей речи следует, что ничем. Такой же огнестрел, с таким же ударно-спусковым механизмом, с такой же автоматикой. Все одинаковое. Нет новой идеи, изюминки. В начале двадцать первого века прогресс шагал семимильными шагами, пардон за пафос. А после Контакта что? Все возжаждали халявы. Человечество разучилось фантазировать, потому что куда проще взять уже готовое решение, а не биться головой о стену. Мы застыли на месте. Поступательное движение прекратилось, развитие сейчас экстенсивное – мы занимаем и осваиваем все новые и новые миры, только бы не бороться с возникшими на старых проблемами. Мы нахлебники, иждивенцы. — Суров твой папенька. — Есть немного. И в чем-то он, несомненно, прав. — Вот именно, что в чем-то. Но и не прав одновременно. — Обоснуй. — Элементарно. Я бы целиком и полностью с ним согласился, если бы не одно ма-а-аленькое обстоятельство, тебе прекрасно известное: мы сами, то есть Оружейники, являемся опровержением теории твоего уважаемого родителя. Не знаю, какое у тебя сложилось впечатление о нашей работе… — Да пока еще никакого… — Вот-вот. Короче, смысл нашей деятельности вовсе не в том, чтобы решить сиюминутные проблемы каких-нибудь фермеров с захолустной планеты. Мы охотимся за новыми, еще не освоенными людьми технологиями. Именно поэтому Грег выбирает наиболее примечательные случаи, а не перебивается тем, что поближе да без особых хлопот. Хотя на первый взгляд такая стратегия вполне бы себя оправдала – зарабатывали бы мы всяко больше. — Ой ли? — Я же сказал – на первый взгляд. Вот видишь, ты сразу суть уловил. Основной заработок идет именно с новых технологий. Даже если хотя бы один из десятка контрактов имеет подобный результат. Оно того однозначно стоит. А ты говоришь, не развиваемся! Еще как развиваемся! Потому и спрос есть на результат нашего труда! — Не-а. Топчемся на месте уже которое десятилетие! – с удовольствием пригвоздил я Мака. А то разошелся, разве что руками у меня перед носом не машет. – Тебя ничего не смущает в твоем якобы доводе? — Что еще?! — Ключевое слово – охотимся. Не разрабатываем. Ищем уже готовое. А для человечества как расы это плохо. Это путь в тупик. Что и требовалось доказать. — Ты и правда так думаешь? Гленн резко остановился, так что я едва успел притормозить, и развернулся ко мне. Сузил глаза, но не от гнева. Скорее от реальной заинтересованности. — Хм… как тебе сказать… — Да говори уже как есть. — По большей части да. Но считаю, что папенька, как это ему свойственно, немного преувеличивает масштаб бедствия. — Может быть, может быть… – задумчиво хмыкнул Мак. Судя по его виду, слова мои произвели должное впечатление. — Умный мужик – твой старик, – подвел он итог после непродолжительной паузы. – Признаться, я и сам временами думал о том же. Только не мог сформулировать вот это все. Чтобы коротко и емко. Ф-фух, пронесло. Сколько раз говорил себе – не поминай папеньку всуе, никогда ничем хорошим это не заканчивалось. Правда – она никому не приятна. Особенно горькая правда жизни. А Мак-то, шельма! Так успешно маскировался все это время!.. Сработаемся, однозначно сработаемся. Окончательно разрядил обстановку вовремя вернувшийся из разведзабега пес – укоризненно уставился на нас огромными глазами и требовательно выдал: — Вуф! — Бадди, блин! – подпрыгнул Мак – к нему питомец подобрался аккурат со спины. – Не делай так больше! Все, Дэн, погнали, дела не ждут. — Э-э-э… а куда, собственно, «погнали»? — Ну… – задумался напарник на секунду, – сначала в самое логичное место – в мэрию. Или в ратушу, смотря что тут имеется. — А на фига? Мы же вроде свидетелей должны опрашивать? — А где ты их будешь искать? На улице народ останавливать и спрашивать: не видели ли вы что-то странное? — Почему нет? – хмыкнул я. — Потому что нерационально, – отрезал Гленн. – И вообще, урок дядюшки Мака номер три: если есть возможность установить контакт с официальными лицами, сделай это. Дабы потом было на кого сослаться. — Ага, знакомый принцип. — Ну-ка, ну-ка? — Восьмое правило Финэйгла: «Работа в команде очень важна. Она позволяет свалить вину на другого». На этот раз Мака пробрало конкретно – хохотал он несколько минут, не на шутку встревожив Бадди. Наконец, от нас даже какая-то пейзанка испуганно шарахнулась, и только тогда Гленн заткнулся. Утер скупую мужскую слезу и выдал: — В самую точку! Все-таки занятная штука эта твоя мерфология. — Суровая правда жизни. — Ладно, пошли… Гленн не договорил, обернувшись на подозрительный свистящий звук, да и я не удержался – скосил глаза на приближающийся… аппарат? Нечто летающее, однозначно, но точнее классифицировать эту шайтан-арбу я не сумел. Да и не очень-то хотелось, если честно. Куда сильнее было желание свалить с проезжей части и заныкаться в кустах, впрочем здесь отсутствующих как класс. Жутковато, ага. Того и гляди, рванет. Загадочный аппарат застыл прямо перед нами, натужно гудя антигравом, боковое стекло неспешно погрузилось в дверцу, и на нас с Гленном уставился местный житель – паренек лет двадцати. Румяный, рыжий и улыбчивый. Все при нем – и некогда белая футболка с закатанными рукавами, и рабочий комбез из вездесущей джинсы, и даже травинка в уголке рта. — Хай, парни! — Привет, – хмыкнул я, опередив Макдугала. Тот кивнул, отвечая на приветствие, и поспешил оттереть меня в сторону: — День добрый. А не подскажешь, приятель, как до мэрии добраться? — Впервые у нас? – понятливо ухмыльнулся паренек. – Давайте подброшу, мне не в лом. Я с сомнением покосился на шайтан-арбу, но возразить не успел – Мак широко улыбнулся и без промедления ухватился за ручку задней дверцы. — Не боись, долетим! – заверил словоохотливый абориген, уловив мою неуверенность. – Забирайся, с ветерком домчу. Ага. Как раз это и напрягает. — Бадди, ко мне! А Мак, похоже, и тени сомнения не испытывает. Отчаянный парень. Одно непонятно – я-то почему должен страдать? Пришлось, всем видом выражая недоверие как к сомнительному транспортному средству, так и к водителю оного, забраться на заднее сиденье, чуток потеснив Бадди. Тот возражать не стал, хоть и оказался зажат между мной и весело скалящимся Маком. И даже сморщил морду в чудовищно миловидной ухмылке, заставив водилу-аборигена удивленно уронить челюсть. Надо отдать парню должное – оклемался он очень быстро и, как и обещал, поднял аппарат на пару метров над дорожным полотном и поддал газку. Сразу же выяснилось, что внутри шайтан-арбы перемещаться не так уж и страшно – звукоизоляция хорошая, так что скрипы и свисты просто-напросто не слышны. К тому же салон сохранился куда лучше, чем внешняя обшивка, да и чувствовалось, что хозяин приложил к интерьеру руки – чехлы мягкие и пушистые, обивка на крыше целая и почти не пыльная, стекла все целы – что еще для счастья нужно? Разве что музыка в стиле кантри… Черт, сглазил! На динамиках, как оказалось, владелец шайтан-арбы не экономил – оглушило качественно. — Парни, а вам в мэрию зачем?! – проорал водила несколько мгновений спустя, абсолютно без напряга пересилив магнитолу. — С мэром хотим перетереть! – не отстал и Мак. — А вот это вряд ли! У Мэра Смитти приемные часы до полудня! Мне показалось, или «Мэр» – с большой буквы?! Весьма примечательный факт. Большой человек, видимо. — А зачем он вам?! – не дождавшись ответа, продолжил допрос паренек. – Если по важному делу, могу подсобить! — Не, мы сами! А дело у нас секретное! Хотим место под корпоративную базу присмотреть! Да только ходят слухи, что у вас тут неприятности какие-то начались! — Врут! – уверенно отбрехался водила. – Все у нас путем! Но только Смитти в мэрии мы сейчас не застанем, он домой ушел, на сиесту. — И когда вернется? — Да кто бы знал! Может, через час, а может, и вовсе завтра! Спасибо, добрый человек, обнадежил. — А чего мы тогда туда премся?! — Вы же сами сказали, что вам в мэрию надо! К тому же уже приехали! С этими словами парень ловко притер шайтан-арбу у парадного входа в длинное приземистое здание, и вырубил движок. С музыкой заодно, за что ему отдельное спасибо. — А где ваш Мэр живет-то? – предпринял Мак последнюю попытку прояснить ситуацию. — Известно где – в Стаут-лодж. Миль тридцать к северу, ближе к Руинам. — Не подбросишь? — Рад бы, парни, но не могу. Если только через пару часиков. — Спасибо и на этом. Мак оперативно выпростался из салона, едва не выворотив дверцу, дождался нас с Бадди и елико возможно аккуратно закрыл салон. — Пока, приятель. И еще раз благодарю. — Да не за что! Бывайте! Шустрый аппарат чуть приподнялся на антиграве и рванул с места в карьер, окатив нас подозрительно серой пылью. Я в сердцах ругнулся – отряхивайся теперь. Ладно я, вон Бадди больше всех досталось, аж расчихался, бедный. Очень у него это забавно получается: щеки вразлет, сопли и слюни во все стороны, да еще и башкой смешно вертит. — Оклемались? Можно вас в приличное место вести? — Так мы все-таки идем в мэрию? – удивился я. – Нет же начальства… — А не пофиг ли? – отмахнулся Мак. Но, перехватив мой недоуменный взгляд, пояснил: – Не переживай, сейчас все устроим в лучшем виде. И вот тебе правило Мака номер четыре: незаменимых людей нет. Не дожидаясь вопросов, Гленн неторопливо поднялся по широкой (и весьма представительной) лестнице к не менее широкой двустворчатой двери под дуб, лениво пихнул правую створку и скрылся в холле. Я рванул следом, не забыв кликнуть пса, так что мы почти не отстали. По крайней мере, беседу Мака с секьюрити (или это вахтер был?) застали полностью. — Эй, мистер, вы куда? – подорвался с места объемный во всех отношениях детина средних лет, облаченный в форменную рубашку и брюки с лампасами. От резкого движения кобура у него на боку смачно шлепнула по обтянутой штаниной ляжке, а шестиугольная фуражка свалилась с макушки на стол. Впрочем, помешать Макдугалу бесцеремонно протиснуться в рамку древнего металлоискателя он не смог – чревом за столешницу зацепился и рухнул обратно на стул. Безвинно пострадавшая мебель застонала сочленениями, но удар выдержала. — Эй, а вы куда?! Мы с Бадди, как более воспитанные господа, дисциплинированно застыли на месте, одарив стража недоуменными взглядами. И чего пристал? Раз идем, значит, надо. Простая логика. Да и Мак ждать не будет, ищи его потом по всей мэрии… однако разъяснить свою позицию обиженно сморщившемуся охраннику я не успел – Мак соизволил вернуться и поинтересоваться у секьюрити: — А скажи-ка, любезный, кто из начальства есть в наличии? — Эмм… а кто нужен? — Да если бы я знал, то и не спрашивал бы, – хмыкнул Гленн. Секьюрити, сраженный этим убийственным доводом, глубоко задумался. — Ну, Мэр Смитти еще до обеда к себе на виллу усвистел… — Да мы как бы в курсе. Еще кто-то есть? — Э-э-э… шериф заходил с утреца. — Парень, напряги мозг! – начал терять терпение Мак. – Давай вспоминай. Может, секретарша на месте? — Это Дженни-то? Так она вместе с Мэром… — Тьфу! Забудь про Мэра! Кто еще из начальства здесь обитает? — Из начальства – никто. — Ага! То есть не начальство – в наличии? — Ну да. Том Аткинс, наш местный пустобрех. Типа наблюдатель от Корпорации. А он вам зачем? — Пока не знаю. Как пройти? Детина снова завис, переваривая столь противоречивое заявление, и в конце концов сдался: — Второй этаж, левое крыло, самый дальний кабинет. — Номер какой? — Восьмой, но там все равно таблички нет. — Большое спасибо. — Эй, вы куда?! А пропуск?! Гленн, проигнорировав это по большому счету справедливое требование, направился к лестнице, я же пожал плечами – мол, куда начальство, туда и я – и прошествовал мимо начинающего багроветь грозного стража. Чем я хуже напарника? Не будет же этот, смешно сказать, секьюрити в нас стрелять? Или будет?! Блин, уже лапу к кобуре тянет! — Мак! — А? – оглянулся тот, но предпринять ничего не успел: всеми забытый Бадди ловко замахнул на стол и увесисто изрек: — Вуф!!! Охранник перестал шарить граблей по бедру и застыл в нелепой позе. — Р-р-р-р!!! – немедленно закрепил успех наш питомец. Секьюрити побагровел еще сильнее и начал обильно потеть. — Спасибо, Бадди! Сторожи! Дэн, не отставай. — Мак, а на фига нам этот, как его… местный пустобрех? — Он наблюдатель от Корпорации. Считай, официальный стукач. Собирает информацию обо всем: от рождаемости до урожайности местной дури. Работа у человека такая – вести статистику и затем оную анализировать, дабы скорректировать политику Корпорации в данной конкретной Колонии. — И что же такой большой человек делает в этой дыре? — А с чего ты взял, что он большой человек? Как раз мистер Аткинс – ярко выраженная мелкая сошка. Маленький винтик огромного, прекрасно отлаженного механизма. Отвечает за свой конкретный участок – Вилсонс-Хоуп. Передает информацию в столичный Центр, аналитикам. А те уже делают выводы. Но в чем-то ты прав. Для местных он большой человек, хоть и бездельник. С их точки зрения. — То есть ты думаешь, что он обладает нужной нам информацией? — Наверняка. Я даже уверен, что он кое-какими документами поделится по нашему профилю. А зная, что, где и когда стряслось, нам проще будет найти нужных свидетелей. — А если он не захочет нам помогать? — Бадди позовем. У него есть фирменный прием – «яйцехват». Я почувствовал, как у меня вытягивается лицо. Ну и методы у моего напарника! — Шучу! Не будем мы на него пса натравливать, просто морду набьем… А если серьезно – это в его интересах. Напомни-ка мне, кто разместил заказ на Бирже? — Э-э-э… местное отделение «Джоунс Агрикалчурал». — Вот именно! Корпорация. А он – ее служащий. Вот его кабинет, кстати…
Глава 3
Колония Пандора, Вилсонс-Хоуп,Ближе к вечеру, после трудов праведных и не очень, мы с напарником решили перекусить. Да и горло промочить не мешало бы – как оказалось, работа полевого агента подразумевала непрерывную болтовню с небольшими перерывами на перемещение от одного источника информации к другому. А их, спасибо мистеру Аткинсу, набралось довольно много. Другое дело, что ничего толком выяснить мы так и не сумели, но это уже камешек в огород Мака. Зато я достиг своей цели – получил четкое представление о работе оперативника объединения. И, надо сказать, мне это не особо понравилось – в детективах все обставлено куда увлекательнее. А тут рутина: стандартный перечень вопросов и такие же стандартные недоумевающие, но чаще мучительно силящиеся что-то припомнить пейзане. Так что не мудрено, что уже через пару часов я только и мечтал о кружечке холодного пива. Радовал тот факт, что Макдугал придерживался аналогичного мнения. Разве что ответственность чувствовал, потому и упорствовал до последнего – я имею в виду, до последнего фермера, на которого дал наводку Аткинс. Но нет худа без добра – мистер Джеремайя Хопкинс проживал неподалеку от лучшего городского кабака, ибо относился к небольшой прослойке зажиточных хозяев и мог себе это позволить. Его и фермером-то назвать можно было лишь с натяжкой – скорее, владелец «заводов, земель, пароходов» – отдавал в аренду наделы менее удачливым коллегам, самостоятельно обрабатывая едва ли десятую часть угодий. И то, как он выразился, чисто для души. — Вроде ничего так выглядит, – оценил Мак, когда мы добрались до вожделенного заведения. – По крайней мере, двери целые. — Что, еще какое-то правило дядюшки Мака? – не удержался я от подколки. — Именно, – кивнул тот. – Если у заведения целы окна и двери, то оно в девяти случаях из десяти относительно приличное. То есть сразу же бить не начнут. Да и пойло терпимое наверняка. Любопытная градация. А я-то, по невежеству своему, привык оценивать степень «приличности» исключительно по фасаду да наличию швейцара… ну еще парковка крайне желательна. Но тут с последним компонентом полный порядок – вон целая площадка уставлена рыдванами типа незабвенной шайтан-арбы. Кстати, а не она ли вон там, с краешку, красуется?.. — Бадди, а ты что скажешь? – обратился Мак к главному эксперту по неприятностям. Пес непринужденно прошествовал к дверям, посторонился, пропуская хорошо подвыпившего аборигена – тот его даже не заметил, да и на нас с Гленном никакого внимания не обратил, – принюхался и вывалил язык, закапав слюнями шипастый пластиковый коврик. — Ага, все путем! – сделал вывод мой напарник и потянул ближайшую створку. Развалившийся у входа на табурете вышибала – полностью аутентичный: в джинсе, остроносых сапогах и цветастой бандане – проводил рванувшего за Маком пса безразличным взглядом, вызвав у меня очередной разрыв шаблона – в известные мне приличные заведения животных обычно не пускали, – и снова принялся меланхолично жевать зажатую в зубах спичку. Я пожал плечами – в чужой монастырь со своим уставом не ходят – и последовал за соратниками. Если уж начистоту, в подобных заведениях мне бывать как-то не приходилось даже в веселые студенческие времена. В Новооймяконске существовал свод неписаных правил, регламентирующих жизнь молодежных тусовок, так что без явного умысла на конфликт нарваться было проблематично. А тут кто его знает, что за порядки… вдруг как в старых вестернах – что ни вечер, то мордобой. Или того хуже – стрельба. Интересно, есть тут эти… как их – ганфайтеры? Не хотелось бы выяснять это на практике. Лишняя дырка в родной шкуре мне ни к чему. — Чего жмешься, Дэнни-бой? – правильно понял мои колебания не в меру проницательный Мак. – Не боись, прорвемся. Вон, кстати, оч-чень неплохое местечко. Проследив направление взгляда Макдугала, я с ним мысленно согласился – свободный столик практически в самом углу просторного зала выглядел весьма привлекательно. — Пошли, Дэн, в дверях пива не нальют. Весело ему. Следователь хренов. Я тут уже который час со скуки помираю, пятки чуть не до крови сбил, а он лыбится. Впрочем, повторного приглашения дожидаться не стал – грубый, но прочный на вид стул манил, обещая отдых натруженным мышцам. А Мак… да что Мак? Зол я на него. Вот что ему стоило не отпускать Энди? Конечно, мощный космокатер с возможностью выхода на орбиту использовать в качестве такси по меньшей мере странно, но ноги-то не казенные! С другой стороны, не усвисти мистер Чан в столицу в распоряжение Грега, лететь бы нам сейчас к ближайшему месту проявления аномалии. А это миль полста от города – пешком не добраться. Поэтому сидим, ждем. Час-полтора в запасе есть, что весьма радует. — А тут неплохо, – хмыкнул Мак, – и тепло. Это точно. Я хоть и облачился в куртейку (спасибо тому же Гленну), но все равно чувствовал себя на улице неуютно. Уже в разговоре с Аткинсом выяснилось, что в этих широтах сейчас середина осени, то бишь урожай уже убрали, но работы в полях еще достаточно, поэтому столпотворения в городе можно не ждать. И это плюс. С другой стороны, за свидетелями придется побегать – и это минус, как показала практика. Побегал – вспотел. Постоял – замерз. Повторить энное количество раз… Зато сразу оценил маленькие радости жизни: всего-то и нужно для счастья – опустить пятую точку на стул, расслабить натруженные ноги да наслаждаться теплом. Пивка бы еще… — И пожрать бы не мешало… — Мак, ты мысли мои читаешь? — Нет, просто у тебя на роже мечты написаны большими буквами, – осклабился тот. – Смотри, какая штучка! Я оторвался от созерцания столешницы, окинул зал безразличным взглядом и почувствовал, что расплылся до ушей – уж в чем в чем, а в девицах напарник разбирался. И вкус имел с моим схожий. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что на юную пейзанку стойку бы не сделал лишь закоренелый… хм… этот самый. Стройная, хоть и далеко не миниатюрная, светловолосая и на лицо весьма удачная. Плюс коротенькие шортики и оставляющая открытым живот жилетка. Джинсовые, естественно. И сапожки – до колен, с декоративными шпорами. Фермерская дочка в лучшем смысле слова. — Что, Дэнни-бой, нравится? Таких у вас в больших городах не водится. Там все больше бледные да худосочные. Поспорил бы, да лениво. Лучше на местную Мэри поглазеть. — Эй-эй, напарник! – похлопал меня по плечу Гленн. – Смотри, Асти пожалуюсь. — А она тут при чем? — Хочешь сказать, ты ее еще не окучил? – округлил глаза Макдугал. – Не ожидал я от тебя такого, Дэнни-бой! — Да иди ты! — Ага! Значит, есть такие намерения! Ну да, есть. Тем более Свен оказался не так страшен, как о нем болтали. С самой Астрид проблем куда больше, чем с ее заботливым папашей… но не орать же об этом на весь кабак?! — Эй, красавица, ты не к нам ли? – переключился Мак на новый объект домогательств. – Мы с друзьями скучаем. — Да? А я думала, вам и так хорошо! – не моргнув глазом, хмыкнула та, остановившись у нашего стола. Жестом волшебницы извлекла откуда-то из-за спины небольшой КПК, пробежалась пальцами по дисплею и глянула на Мака: – Что будем заказывать, мистер? — Э-э-э… Мисти… – опередил меня Гленн. Тоже бейджик заметил. – Мы бы не прочь перекусить. Что порекомендуете? Чтобы сытно и без особой экзотики. — Перечный стейк, мистер. — Отлично. Большой перечный стейк… Два, – поправился Мак, наткнувшись на мой возмущенный взгляд. — Вуф! — Четыре стейка. Два гарнира, два пива. Тебе какое, Дэн? — А какое есть? — Светлое, темное, нефильтрованное, – без запинки перечислила Мисти. – С местной пивоварни. — Темное, пожалуй. — А мне светлого, – вновь перехватил инициативу Макдугал. – И нефильтрованного моему приятелю. Он предпочитает натуральный вкус. — Вуф! — Какой милый, – улыбнулась Мисти, ничуть не впечатленная голосовыми данными Бадди. – Только страшный. — Р-р-р-р!.. — Не обижайся, песик! Одну минуту, господа. Юная прелестница одарила нас улыбкой и удалилась к стойке раздачи, соблазнительно покачивая бедрами. Н-да. Хорошая девушка. Взгляда я от нее оторвать так и не сумел, пялился, пока она за стойкой не скрылась. — Дэн, смотри-ка, кто тут! Вон, через три столика. Узнаешь? Ну да, точно. Не зря мне показалось, что на стоянке шайтан-арба припаркована. Старый знакомый. Перекусить заскочил, как и мы. Парень нас тоже узнал и отсалютовал вилкой с насаженным куском мяса. Я кивнул и снова расслабился в ожидании… э-э-э… пожалуй, ужина. Болтать ни с кем не хотелось. Разве что с Мисти… — Ваш заказ, господа. — Спасибо, красавица! – проявил такт Гленн, а я едва не захлебнулся слюной – настолько аппетитно выглядели румяные стейки на тарелках. Неплохим контрастом им служила горка жареной картошки, да и крупно порезанные огурцы с помидорами радовали глаз. — А это тебе, приятель. – Девушка поставила на свободный стул одноразовый пластиковый поднос с двойной порцией, и пододвинула угощение Бадди. – Только аккуратней, не хочу твои слюни с сиденья оттирать. — Он постарается, – заверил Мисти мой напарник. – А можно еще миску ему? Под пиво. — Хорошо. А ты забавный, – потрепала нимфа пса за холку. Тот благодарно взвизгнул и попытался лизнуть ее ладонь, но Мисти проворно отдернула руку. — Это лишнее! – погрозила она Бадди пальцем и переключилась на нас с Гленном: – Пиво скоро будет. Приятного аппетита. — Мак, а расплачиваться как? – спохватился я. – Мы же валюту не меняли… — Какую еще валюту? Мы в цивилизованном мире… относительно. Тут банковские карты принимают, так что не переживай. Жуй давай. Как оказалось, мясо здешний повар готовить умел. Вся порция ушла влет, особенно под великолепнейший эль. Да и вообще, мне здесь все больше и больше нравилось. А что? Кормят отлично, девушки красивые, мужчины добродушные… — Эй, Дэнни-бой, смотри, кто пожаловал! Что я там насчет добродушных мужчин говорил? Это я со зла. Мужчины тут как и везде – к чужакам агрессивные. Особенно если оные чужаки их чем-то задели. А мы задели, да еще как! Ч-черт, вот только давешнего секьюрити из мэрии нам не хватало. К тому же мордоворот-охранник заявился с компанией. Угадайте с трех раз, что он сделает, осознав численное превосходство? — Мак, может, свалим, пока не поздно? — Вот еще! Бадди пиво не допил. Да и я бы от добавки не отказался. — Ты уверен? – уточнил я, указав взглядом на свежеприбывших. — Уверен. – И восхитился, перехватив взгляд секьюрити: – Смотри, как зыркает! Я уже боюсь! Однако, вопреки собственному признанию, совершенно беспечно помахал недоброму знакомцу, отчего тот побагровел еще сильнее, чем давеча в мэрии, и оскалился. Потом принялся что-то втолковывать дружкам, то и дело тыча в нас пальцем. — Мак, ну их на фиг, пойдем отсюда. — Да ладно тебе, Дэнни-бой, – отмахнулся напарник и, повернувшись к охраннику, весьма похоже изобразил Бадди, разве что слюни не пустил. Тот аж скривился и дернулся было в нашу сторону, но приятели его удержали и увлекли в противоположный конец зала, где и заняли первый попавшийся столик. — Ха! Испугались. — Мак?.. Ты думаешь, что творишь? — Ага. Эй, красотка! — Да, мистер? – остановилась пробегавшая мимо Мисти. — Видишь вон ту компанию? С красномордым? — Это с Микки? Конечно. — Можешь передать им послание? — Вам принести ручку и бумагу, мистер? — Нет, просто на словах передай привет от Бадди. — Хорошо, мистер. Твою маму! Гленн, ну вот на фига?! Так хорошо сидели… — Глянь-ка! Им понравилось! Чтоб тебя, Макдугал! Я мысленно застонал – ну вот как в таких условиях не спалиться? – и подобрался, сжавшись в подобие пружины. Не лучшая идея – в расслабленном виде ожидать звездюлей. А их нам выпишут с избытком. Именно такое намерение читалось на лицах четверки, синхронно вскочившей со стульев, стоило лишь Мисти сказать пару слов. И быстрее всех к нам рванул униженный секьюрити. — Мак, ты урод. — Сурово, – хмыкнул тот, – и не совсем справедливо. — Да пошел ты! – Однако делать нечего, ситуацию вспять уже не повернуть, так что я обреченно поинтересовался: – Как делить будем? — Тебе вон те… — Эй, мистер! – перебил Мака добравшийся до нас первым паренек стандартной для Вилсонс-Хоуп внешности – среднего сложения, лохматый, в неизменной джинсе и клетчатой рубашке. Остальные были ему под стать. Дресс-код местный, видимо. – Вы тут новенький? — Допустим, – лениво процедил Мак. – А вас, господа, это каким боком интересует? — Если мистер тут новенький, то он может не знать некоторых правил, – не дал сбить себя с толку переговорщик, – и это мистера спасает от крупных неприятностей. — От этих, что ли? – с откровенно глумливой ухмылкой ткнул Гленн пальцем в секьюрити. – О да, действительно крупные! Охранник дернулся, но двое приятелей его удержали, хоть и с трудом. Еще бы, такая туша! — Э-э-э… я хотел спросить, не собирается ли мистер извиниться перед нашим другом? – довел тем временем мысль до логического конца говорливый паренек. Я облегченно выдохнул – еще не все потеряно! Все-таки нормальный тут народ, что бы там Мак ни втирал про реднеков. Вменяемый. Вполне можно миром разойтись. — Чего это? – удивился Гленн. – Я не виноват, что он настолько труслив. Эй, Бадди, помнишь крестника? — Вуф! — А мистер не пожалеет о своих словах? — Мистер? – задумался Мак. – Нет, вряд ли. Или вы мне угрожаете? Переговорщик недобро прищурился. — Нет, правда?! – изумился мой напарник. – Ну вы, ребята, даете! Я испугался, правда-правда. Одна надежда на друзей. Уж они-то меня в беде не бросят! — То есть мистер не желает отвечать за свои поступки? По-мужски отвечать? — Кому отвечать? Тебе, что ли? Да мой приятель один вас всех порвет. — Похоже, мистер не понимает… Договорить парню не дал окончательно рассвирепевший секьюрити – издав невнятный рык, он от души грохнул кулаком по столешнице, отчего практически опустевшая посуда жалобно задребезжала, а мы с Маком как по команде вскочили на ноги, опрокинув стулья, и прыгнули в разные стороны. Совершенно рефлекторно, без предварительного сговора. А посему и в распределении противников винить мне оказалось некого – переговорщик достался Макдугалу, его соседом занялся Бадди, а на мою долю пришлись разъяренный охранник и щуплый мужичок в традиционном облачении, дополненном бейсболкой с символикой какого-то спортивного клуба. Я еще успел подумать, что разобиженный секьюрити, на наше счастье, не при исполнении, разпереоделся, и, мысленно плюнув на конспирацию, встал в классическую боксерскую стойку. Так получилось, что действовать я начал одновременно с Бадди, о чем свидетельствовал роскошный вой – не иначе наш питомец применил фирменный прием «яйцехват». Скользнул к охраннику, выбросив стандартную «двоечку», добавил левой по печени и завершил комбинацию левым же крюком в челюсть. Не ожидавший такой прыти детина пропустил всю серию и начал медленно оседать на подломившихся ногах, а я занялся его подельником, отпрыгнувшим чуть назад, и достал его бэкфистом. Получилось очень удачно – удар пришелся точно в челюсть сбоку. Время услужливо замедлилось, как и бывает обычно в таких случаях – этакий слоу-моушен, только не на киноэкране, а в реальности, – и я прекрасно рассмотрел брызги крови и выбитый зуб. Однако долго наслаждаться эффектом не получилось: уловив на периферии зрения неуверенное движение, я развернулся обратно к охраннику – крепкий, чертяка! – и добил того правым хай-киком, хорошенько вложившись. Этого оказалось достаточно, и детина рухнул как подкошенный. Я едва успел отскочить, а то бы придавило. Оказавшись в относительной безопасности, окинул поле боя оценивающим взглядом и удовлетворенно хмыкнул: «наши» победили с разгромным счетом. Бадди застыл в характерной стойке возле поскуливающего парня, зажимающего причинное место – насчет фирменного приема я угадал; а Мак как ни в чем не бывало шагал к оторопевшей Мисти. Рассчитаться, что ли, решил? Было бы недурно. Вряд ли получится тут еще посидеть – вон как завсегдатаи косятся. Все-таки чужаки отметелили местных парней, должен сработать закон «наших бьют». Или я ничего не понимаю в этой жизни. Кстати, троих из четверки мы обработали весьма качественно – все они, включая противника Гленна, пребывали в полном отрубе. Жаль, не видел, как Макдугал со своим разделался. Хотя, судя по начальной фазе движения, мог и с локтя отоварить. — Дэнни-бой, чего застыл? Погнали. — Куда? — Воздухом подышим, – усмехнулся Мак. – Мне тут Мисти по секрету шепнула, что хозяин заведения не в восторге от драк в общем зале. Предпочитает выпроваживать буянов на улицу. Прикинь, там даже специальную площадку на парковке оборудовали! — Иди ты! — Серьезно. Все, пойдем, пока эти не оклемались. Бадди, за мной! Сопровождаемые скалящимся псом, мы прошествовали к дверям. Можно сказать, нежась в лучах славы, то бишь неприветливых взглядах местных жителей, но оставили сей прискорбный факт без внимания. Сразу бить нас не стали – уже хлеб. А на улице мы наверняка на одном месте торчать не будем: первый закон любой драки – закончил дело, линяй с места побоища. Не думаю, что Мак его проигнорирует. Собственно, так и вышло – оказавшись за пределами заведения, мы в среднем темпе, чтобы, не дай бог, не показать, что торопимся, двинулись вдоль парковки в сторону мэрии, но далеко уйти не успели – кто-то нас окликнул: — Эй, парни! Подождите! Я мысленно чертыхнулся, но все-таки обернулся на голос, как и Мак. — Чего, интересно, ему нужно? – удивился напарник, рассмотрев преследователя. Им, как ни странно, оказался рыжий водила шайтан-арбы. — Понятия не имею! – отбрехался я, но на всякий случай шаг замедлил. В самом деле, не кинется же он на нас! На нашей стороне численный перевес, причем весомый: три к одному. — Парни! Уф, еле догнал! – выдохнул рыжий и от души хлопнул меня по плечу. – Молодец! Так уделать Толстого Микки! Респект! — Да ладно, чего уж там!.. – смутился я. По большей части из-за того, что едва удержался от удара. Слишком уж хорошо вколотил в меня рефлексы незабвенный тренер дядя Коля. Как наяву его совет слышу – сначала бей, разберешься потом. Вот такая у него жизненная философия. А еще он говорил, что лучше оказаться в суде, чем в могиле. И частенько добавлял, что в суде оказываются или идиоты, или безногие. — Не скромничай! Его компашка всех уже достала, никакой управы. Еще бы – любимчик Мэра Смитти, – скривился рыжий и протянул мне руку: – Джерри. — Денис… э-э-э… Дэнни, – ответил я на рукопожатие. — Гленн, – представился в свою очередь мой напарник. – Можно просто Мак. А это Бадди. — Очень рад, парни! Вы куда сейчас? — Да так, по делам, – отмахнулся Мак. – А что? — Может, подвезти? До аэровокзала не близко. — Да мы туда пока не собираемся… Думаешь, будут мстить? — Эти-то? Конечно, будут. Потом, когда оклемаются, – усмехнулся Джерри. – Но вы внимания не обращайте. Я просто подумал, что, раз вы в гостиницу не заселились, значит, вечером уедете. — Было такое намерение, – не стал скрывать Гленн. – Но нам сначала еще кое-куда заглянуть придется. Только пилота дождемся. — А зачем ждать? Давайте подкину. — Уверен? — Угу. Все равно делать нечего. А за роскошное шоу и расплатиться не грех, особенно услугой. Вот и еще одно опровержение Маковой теории про реднеков – вполне себе правильный паренек. С таким дружить – одно удовольствие. Да и порасспросить бы не мешало – сразу видно, любит языком потрепать. — Так куда вам? — На ферму Джоша Хорнетта. Знаешь, где это? — Конечно! – кивнул рыжий. – Только непонятно, что вы там забыли. Особенно в свете некоторых, э-э-э, обстоятельств… — Каких еще обстоятельств? — У Джоша спросите, – пошел на попятный Джерри. – Не хочу сплетничать. Да только никто из наших с ним связываться в последнее время не горит желанием… Или вы как раз по этому поводу?! Тьфу, гений аналитики! У нас на лицах написано, что мы аномалиями интересуемся? — Точно! – убежденно заявил рыжий. – Не зря вы народ целый день про эту гадость расспрашивали. Одно не пойму – вам это зачем? — Работа такая, – вздохнул Мак, даже не попытавшись опровергнуть попавшее в точку предположение. — Так вы из корпоративной охранки? — Угу. А что? Нормальная отмазка. Да и обстоятельства в пользу этой версии говорят. Чего только наш визит к мистеру Аткинсу стоит. Так что, будем считать, обошлись малой кровью – хоть и запалились, но без подробностей. — Миль пятьдесят в один конец, – задумался тем временем наш новый знакомец. – Ладно, раз сам предложил… загружайтесь. — Спасибо, Джерри, – проявил такт Гленн. – Бадди, запрыгивай! Внутри шайтан-арба ничуть не изменилась, впрочем, как и внешне. Правда, на этот раз мы с Маком устроились на заднем сиденье, загнав пса на переднее пассажирское кресло. Рыжий, оценив впечатляющий поток слюней, вздохнул и подложил под морду Бадди какую-то тряпицу, проигнорировав ленивое «р-р-р!..» и потрепав страдальца по холке. Затем врубил движок, приподнял аппарат на антиграве и с лаконичным: «Пристегнитесь!» – рванул с места в карьер. Перегрузкой нас с Гленном вжало в спинки кресел, но вскоре катер вышел на установившийся скоростной режим, и немного полегчало. Я поспешил воспользоваться советом водилы, с трудом защелкнув замок примитивной сбруи, потом отдышался и поинтересовался у напарника, проигнорировав чужие уши: — Ну и на фига ты все это устроил? А, Мак? — А ты еще не понял? – заломил тот бровь. — Только не говори, что для развлечения. — И это тоже, – хмыкнул напарник. – Но было еще как минимум две причины. Первая весьма проста – посмотри на реакцию Джерри. Водитель оглянулся, услыхав свое имя, но сразу же сосредоточился на управлении – слишком уж шустро несся престарелый экипаж, чтобы отвлекаться на пустопорожнюю болтовню. — И что дальше? — Как что? Мы взгрели самую крутую местную компашку. И теперь остальные аборигены нас если и не уважают, то как минимум опасаются задирать. Что несомненный плюс. А еще я хотел тебя проверить. — Ну и как, проверил? — Проверил. И утвердился во мнении, что ты скрываешь от своего наставника кое-какие специфические навыки. Но наставник далеко не дурак, он сразу кое-что заподозрил. Вот только вывести тебя на чистую воду случая не было. Вот так. Спалился, как есть спалился. Теперь Мак с меня живого не слезет, пока всех подробностей не выпытает. — Ты где так драться научился? — В универе. Занимался виртбоксингом. — И ты хочешь, чтобы я поверил в эту сказочку? – оскорбился напарник. – Как ты сумел получить практические навыки в виртуальной показухе? Никак. Вывод – ты пытаешься обмануть дядюшку Мака. А дядюшка Мак этого не любит. — Я серьезно. — Тогда ты уникум. — Нет, просто у моего тренера подход к тренировочному процессу был специфический. Дядя Коля считал, что без полноконтактных спаррингов и в виртуалке делать нечего. Так что гонял нас со знанием дела. — И ему это позволяли? В универе?! — Специфика Нового Оймякона, – пожал я плечами, – у нас на многие вещи смотрят сквозь пальцы, особенно всякие ограничения якобы жестокости. Чисто номинально законы приняты и вроде бы действуют, по факту же всем пофиг. — Везет вам. У нас на Нова-Скоттии, куда ни плюнь, всюду в какого-нибудь либерала или борца за права меньшинств попадешь. Или в защитника детей от их родителей и окружающей среды. — Сочувствую. На этом разговор заглох, и оставшиеся минут десять полета мы провели в молчании. Я даже пожалел на секунду, что Джерри не стал врубать свое любимое кантри – видать, учел нашу утреннюю реакцию. Зато компенсировал временное неудобство кругом почета над фермой Джоша. Учитывая, что местное светило было еще довольно высоко, рассмотреть окрестности удалось в подробностях. Зрелище не впечатлило – типичные предгорья. Как это обычно и бывает на подобных границах, довольно ровные поля сменялись хаотично разбросанными холмами и самыми натуральными скалами, кое-где изрезанными оврагами. А уже миль через пять-шесть начинались полноценные горы – невысокие и, судя по форме отдельных каменюк, порядочно изъеденные ветровой эрозией. — Парни, я вас в усадьбе высажу? – обернулся к нам Джерри, помаленьку снижая аппарат. — Давай, – не стал спорить Гленн. — Мак, а ты почему Джошу не позвонил? — Хочу посмотреть на его естественную реакцию, – пояснил напарник, пожирая взглядом приближающийся комплекс построек. – Когда клиента заранее предупреждаешь, у него есть время выработать стратегию. И очень часто в результате информация искажается. Правило дядюшки Мака номер… следующий: если есть возможность, всегда действуй неожиданно. Запомнил? — Да, сифу. — Не ругались бы вы, парни, – встрял Джерри, что, впрочем, не помешало ему с филигранной точностью примостить шайтан-арбу в непосредственной близости от большого фермерского дома. – Приехали. Вас подождать? — Не надо, – помотал головой Гленн, – свой транспорт вызовем. — Как скажете. Но я все равно пока постою – вдруг Джош умотал куда. — Давай. Дэн, Бадди, на выход! — Повезло вам! – оживился водила и ткнул пальцем в направлении какого-то то ли ангара, то ли сарая. – Вон Джош, сам вылез. Так что бывайте. — Пока, Джерри! – Гленн выпростался из салона и уставился на приближающегося хозяина фермы. – Бадди, слюни подбери. Мы в гостях. Дэн, чего копаешься?! — Да уже, уже! – огрызнулся я и захлопнул дверцу со своей стороны салона. Джерри только этого и ждал – тут же приподнял машину на антиграве, едва не своротив меня стабилизатором, и помчался, если не ошибаюсь, в направлении Вилсонс-Хоуп, на прощанье оглушив нас ревом клаксона. Бадди аж присел от неожиданности, но быстро сориентировался и проводил нашего нового приятеля сердитым «В-вуф!!!». — Торопыга! – прокомментировал отбытие Джерри подошедший к нам владелец фермы. – И где вы его только подцепили? Джош. — Гленн Макдугал, – пожал ему руку мой напарник. – Это Дэнни, а это Бадди. — Польщен. Весьма. Кстати, чем обязан? Мистер Аткинс так толком и не объяснил. Вот и накрылась медным тазом шитая белыми нитками хитрость Мака. Зато фермер мил и дружелюбен. А ведь он не похож на человека, который будет ручкаться с мутными типами, невесть зачем забредшими на его территорию. Я Джоша в подробностях рассмотрел, пока тот разыгрывал ритуал знакомства. И даже готов в чем-то согласиться с Маком – Вилсонс-Хоуп и впрямь вотчина реднеков. И наш собеседник лучшее тому подтверждение. Прямо-таки хрестоматийный тип: в возрасте, седой, с продубленной на ветру и солнце (то есть местной звезде) кожей. Ликом суров, фигурой объемен, но не так, как давешний секьюрити, – чувствуется, что мощью не обделен. И облачен, в отличие от прочих опрошенных сегодня нами пейзан, не в джинсу, а в заношенный комбез, какие предпочитают техники всех мастей. Подозреваю, что какой-то армейский образец. На ногах добротные ботинки, под расхристанным комбинезоном – стандартная для этих мест клетчатая рубаха, на голове донельзя замызганная бейсболка с символикой военно-космических сил какой-то Корпорации. Н-да, значит, угадал насчет армейского. Мистер Хорнетт, видать, тертый калач. И, если бы не любезность Тома Аткинса, не видать нам беседы с важным свидетелем как своих ушей. На пушечный выстрел нас Джош к владениям не подпустил бы. Вернее, на револьверный – вон на боку кобура красуется. И живет в ней, если не ошибаюсь, «штайер-бигхорн» – весьма своеобразная модель, с расположением ствола у нижней каморы барабана и дополнительным ребром жесткости поверху. Этакий уродец, широко известный в узком кругу профессиональных военных феноменальной надежностью и точностью боя. По крайней мере, Милашке в этом отношении сто очков вперед даст. Я с этим монстром в тире ознакомился, куда меня в свое время гонял тренер дядя Коля, мотивируя гармоничным развитием личности, так что в предмете разбираюсь. — Нас интересуют аномалии, – тем временем раскололся Гленн. – У вас ведь из-за них неприятности? — Хм… А Том – болтун. Это точно. Том запел сразу же, как узнал, чего ради мы в Вилсонс-Хоуп заявились. Даже угрожать не пришлось – прав оказался Мак насчет его кровной заинтересованности в разрешении кризиса. — Это его работа, – пожал плечами Макдугал. – Так мы обратились по верному адресу? — А вы кто? Я имею в виду на самом деле? — Оружейники, – не стал шифроваться Мак. – На контракте с Корпорацией. Взяли заказ на избавление вас от неприятностей. — Это хорошо, – кивнул Джош. – Пустобрехи из охранки один шиш ничего не выяснили. Может, хоть у вас получится. — Хотелось бы надеяться. Так что вы нам можете рассказать, мистер Хорнетт? — Может, в дом пройдем? Элем угощу. — Заманчиво, но времени нет. Хотелось бы до темноты побывать на месте проявления этой… э-э-э, странности. Это возможно? — Почему нет? Только топать далековато. Извините, подвезти не смогу – утром у «старушки» волновод накрылся, а новый обещали доставить только через три дня. Модель старая, – несколько смущенно пояснил Джош, – почти как я. Что есть, то есть – из ангара неподалеку торчал нос практически убитого на вид аппарата; куда там шайтан-арбе Джерри… — Хотя могу лошадей предложить, – оживился фермер. — Нет уж, спасибо, – поспешно отказался Мак. – Лучше на своих двоих. Надежнее, по крайней мере. Идемте? — Пошли потихоньку. Нам туда, к плантации хмеля. — А вы вообще чем занимаетесь? – поинтересовался для затравки Гленн, едва поспевая за размашисто шагающим фермером. – Я гляжу, в округе сельское хозяйство развито. — Ага. Фермерствуем помаленьку в свободное время, – подтвердил Джош. – Злаки, кое-какие овощи, хмель вот – эль варю. Солод с ячменем, правда, приходится на стороне закупать, но я еще и пшеничное пиво делаю. Не хотите оценить? — Обязательно заценим, – уверил мой напарник. – Но потом. Дело прежде всего. — Это правильно. О чем бишь я?.. Да. Овец в окрестностях разводят, а у Майка, соседа моего, еще и стадо неплохое – всю округу стейками снабжает. Работы хватает, в общем. И заработать можно. Если бы не эта чертова напасть!.. — А вот об этом – поподробнее, – оживился Мак, отпихнув вертящегося под ногами пса. – Бадди, фу! — Да чего там подробнее!.. – скривился Джош. – В прошлом месяце пришла беда откуда не ждали. Сначала грешили на шайку Ушастого Ника – они Руины обшаривают, ищут всякие занятные штуки. Вот мы и подумали, что они ненароком какую-нибудь гадость активировали. Но те все отрицают, даже шериф ничего выбить не смог. Нам сказал, что у них это, как его… алиби. — Так в чем гадость-то заключается? — Никто не знает, – развел на ходу руками фермер. – Зато следы оставляет впечатляющие. Вы когда-нибудь свежевспаханное поле видели? Мы синхронно угукнули. — Вот примерно такая же картина. С одной особенностью – перемолота не только земля, но и камни, пластик и даже железяки. У меня сараюшка прахом пошла. Я думал, хоть инвентарь какой откопаю – куда там! Одна дробленка. В пыль просто перемололо. Только по цвету и отличишь, где что. Да, магнит еще помог – железные опилки к нему липнут. Потому и определил, что все мои грабли-лопаты хрень неведомая испортила. Сначала-то подумал, что кто-то пораньше меня успел, спи… уволок, в общем. — Интересно… – глубокомысленно кивнул Макдугал. – Дэн, а ты что думаешь? — Я-то? Да так, о всяком… пивка бы, например, неплохо выпить. — Я серьезно. — А я нет. Сам-то что можешь сказать? Про пиво не прокатит. — Э-э-э… мистер Хорнетт? Может, у вас есть какие-нибудь предположения? – технично отмазался напарник. — Да без понятия, говорил же уже! – отмахнулся фермер. — Может, монстр какой местный? – не сдавался Мак. Он, кстати, эту версию уже неоднократно озвучивал в беседах с другими свидетелями. Угадайте, что они ему ответили? — Да отродясь тут монстров не бывало, – глянул Джош на Гленна, как на сумасшедшего, – никого крупнее горных барсов не видел, сколько лет уж тут живу. — То есть подземных тварей точно нет? — Да кто же знает? – пожал плечами наш собеседник. – Тут столько загадок, что целой жизни не хватит. Зря, что ли, наш мир Большой Неприятностью прозвали? — Ага, так и запишем: свидетель не исключает возможности наличия реликтовой формы жизни, – прогундел себе под нос Мак. – Чего ржешь, Дэнни-бой? — Смешно. — Кому как. В моей практике, между прочим, бывали похожие случаи… — Эй-эй, парень, охолони! – возмутился фермер. – Давай без баек охотничьих. Нет тут монстров. Даже если и есть что-то, то наверняка из Наследия Предтеч. Тут какой только гадости не находят. И активируют не глядя. Идиоты, что с них взять. Тот же Ушастый Ник, чтоб ему!.. — Вы хотите сказать, мистер Хорнетт, что и раньше что-то подобное было? – ухватился я за последнее утверждение Джоша. – В более скромных масштабах, разумеется? — Ну… – задумался тот. Даже затылок почесал, сдвинув бейсболку на глаза. – Если тому же Нику верить, находил он что-то такое в Руинах. Канавы подозрительно ровные, сглаженные участки, стены, будто в пыль рассыпавшиеся. Но если бы кто всерьез попал, я бы знал. Да что я, вся округа бы гудела. Не было ничего до прошлого месяца, уверен. — А из Наследия? Может, какой-нибудь артефакт по схожему принципу действовал? – не отставал я. – Вспоминайте, мистер Хорнетт. Любые слухи, байки, да что угодно! — Да бог его знает… Вам бы самого Ника спросить. — Некогда, – встрял Мак, – мы сейчас на месте осмотримся да назад рванем. — Уж больно ты шустрый, парень, – ухмыльнулся Джош. – Да нам еще не меньше часа шагать. Так что на легкую прогулку не рассчитывай. — Ч-черт… а что вы там про лошадей говорили? — Я не умею верхом. Вызывай Энди, – спешно уточнил я. — Придется… – вздохнул Гленн. – Джош, а точно далеко идти? — Точно. Это вон там, у самых гор. Н-да. По-моему, старик был излишне оптимистичен насчет часа… — Что за?.. Связи нет. Я задумчиво покосился на свой инфор – так и есть, перечеркнутая картинка антенны. Даже не поленился основной дисплей активировать, тот, что на ладонь проецируется – работает машинка. Вот только не позвонишь. Хмыкнул, обвел взглядом окрестности – вроде никаких преград, да и облачность не самая сильная. Должен сигнал спокойно до орбиты добивать, до основного передатчика на борту «Молнии», что служил ретранслятором. — Мак, а такое раньше бывало? – все же поинтересовался я. Вдруг штатная ситуация, чего тогда волноваться? — Да частенько, – не стал скрывать Гленн. – «Молния» на виток ушла, она же не на стационаре. Подождать чуток, у нее период витка должен быть порядка часа. — Что, сынки, до своих докричаться не можете? – понимающе хмыкнул Джош, до того прислушивавшийся к нашему разговору. – Это нормально. Да, сэр. Вон там, – кивнул он на далекие развалины, – какая-то гадость временами резвится. Если и у меня мобильник не берет, то однозначно она. Ну вот, что я говорил? Обшарпанный смарт фермера красовался, как и наши инфоры, характерной мигающей пиктограммой. — Занятно… – протянул я. – Получается, перекрыт довольно большой диапазон волн – инфоры по принципу спутниковой связи работают, а мобильник уважаемого Джоша к сотовой сети подключен. Разницу улавливаешь, Мак? — Более-менее. — Представляешь, насколько мощным должен быть источник помех? — Думаешь, тут еще и магнитная аномалия? – задумался Гленн. – Естественная? — Да ладно вам, парни! – влез в наш треп фермер. – Не грузитесь. Время подходит, вот и все. Минут через пятнадцать такое увидите, что внукам рассказать не постесняетесь. — Какое-то атмосферное явление? Северное сияние? — Не знаю, о чем ты, сынок, но на небе форменное светопреставление начнется, – подтвердил мою версию Джош. — Ч-черт! — Дэн, под ноги смотри! Бадди, а ты не вертись, лапы отдавлю! Да смотрю я, смотрю. Просто темнеть начало. И днем-то не особо светло было, я бы даже сказал, пасмурно – но это особенность местной атмосферы. А сейчас вообще хмарь какая-то, как будто туман сгущается. Да еще корни, чтоб их… Убрели-то мы уже довольно далеко, оказывается, – построек не видно, да и отроги горные заметно приблизились. Из-за них еще такой эффект – светило за хребтом потихоньку скрывается. Эх, поплутаем мы тут, чует мое сердце… Одна надежда на Джоша – он местный, должен округу как свои пять пальцев знать. — Далеко еще? — Вон за тем холмом распадок удобный, по нему вверх, до террасы, – прикинул фермер. – Ну да, с полчасика. — Ты это как раз полчаса назад говорил, старик! – хмыкнул Гленн. – Если заблудился, так и скажи. — Ты позубоскаль еще, парень! – не повелся проводник. – Скоро придем. — Да ладно, верю, верю! – тормознул Мак. – Ну-ка, что со связью? Ага, ничего… Значит, проблема не в «Молнии», она уже с гарантией над нашим полушарием. — А я что говорил? – усмехнулся Джош. – Никуда ваш Энди не денется. Заберет с точки, когда свистопляска закончится. — Хотелось бы верить… Эй, Дэнни-бой, ты фонарик взял? — Не-а. — И я не взял. Не рассчитывал, что пешком придется идти. — Да ладно вам, парни, есть у меня чем подсветить, – буркнул фермер. – Да и стемнеет еще не скоро, часа через два. А до того просто хмарь будет, чуток сероватая. Так что ноги не переломаем. — Уверены, мистер Хорнетт? — Ты, малец, меня за идиота держишь? Повел бы я вас в е… эти самые, в сумерки? Я себе не враг. А вот это довод. Местный обитатель не мог о таких вещах не подумать. И раз не постеснялся в горы лезть вечером, значит, в своих возможностях уверен. — К тому же здесь тропинка хоженая, освещение автоматически врубится, когда стемнеет, – добил меня Джош. – Вон видишь, торчат лампочки? Действительно. А я и внимания не обратил – вдоль тропки кто-то (наверняка сам фермер) навтыкал с промежутком в несколько метров светильников в виде грибов – чтобы освещали строго землю, а не глаза слепили. Толковая вещь. У нас на Новом Оймяконе обычно в садах дорожки так оформляли. К тому же фонарики хитрые, на солнечных батареях. — А вот на месте могут проблемы возникнуть, – продолжил Джош. – Та сволочная аномалия вообще все пережевала, даже панели осветительные. И самый маленький светодиод не пожалела. Но на этот случай я нормальный фонарь припас. И пакетики пластиковые – вдруг вам пробы взять приспичит? — Это обязательно, – кивнул Мак, – без пакетиков я вообще никуда. — Не пригодятся, значит? Жаль, – огорчился фермер. – Я в них семенной хмель фасую, но по телику видел – у детективов такие же. — Спасибо, сэр. Своими обой… Не договорив, Гленн завороженно уставился на небо. Впрочем, я тоже к нему присоединился, едва лишь мазнул взглядом по своду над головой – там творилось нечто трудноописуемое. Джош правильно сказал – натуральное светопреставление. Вот только с северным сиянием здешнее явление внешне не имело ничего общего. — Красиво… – задумчиво протянул Мак, не отводя глаз от мельтешащих над древними развалинами световых пятен. Лучше и не скажешь. Самое настоящее шоу, вроде того, что у нас в Новооймяконске ежевечерне устраивают у главной телевышки. Только там обычные прожекторы работают, а здесь… фиг его знает что. По крайней мере, лучей не видно: такое впечатление, что светится сам воздух. Причем очень избирательно – пятна на редкость правильной формы, круги и овалы разной степени вытянутости, да еще огненные росчерки, как выстрелы газовых лазеров. Все это в комплексе давало ту еще мешанину, особенно с учетом ядовитых оттенков, но в целом на северное сияние не тянуло – не было треска и всполохов. К тому же временами чудилась некая упорядоченность в круговороте абстрактных узоров, вроде как ухватывало подсознание небольшое сходство. На уровне ощущений; мозг вычленить одинаковые участки был не в состоянии. Если они вообще имели место. — И давно это тут? – тронул я за плечо Джоша, задумчиво косящегося на предгорья. — Да тоже с месяц, – прикинул тот. – А раньше пожиже да побледнее было, я бы даже сказал, жалкое подобие нынешней роскоши, чтоб ее. А ведь начинает кое-что проясняться, как бы Мак ни прибеднялся! Наверняка ведь тоже некоторые нюансы оценил, вон как осклабился. Правда, в небо таращиться не перестал, даже головой принялся вертеть – угла обзора не хватало, чтобы всю панораму захватить. Такое ощущение, что на все полушарие эта штука светит… есть! Мозг наконец сумел справиться с лавиной визуальных образов, и я понял, что именно это все напоминало. Обычный детский калейдоскоп. Отсюда и мнимая упорядоченность – отдельные участки небосвода как бы отражались друг в друге. Занятно. К тому же явление очень напомнило одно старинное устройство… но выводы пока делать рано. Надо бы кое-какую информацию поднять, местный кластер Ноосферы пошерстить – наверняка в здешнем «пандоратьюбе» множество видеороликов скопилось. Посмотрим, проанализируем, а там, глядишь, и нарисуется удобоваримая версия. И, думается, все же придется наведаться во вторую точку, указанную Грегом. Если и там отыщутся схожие симптомы… — Эй, Бадди, ты чего? – охнул я, наткнувшись взглядом на пса. Наш питомец выглядел откровенно встревоженным: глаза как блюдца, нос трепещет, шерсть на холке дыбом, и даже слюни не капают. Из груди рвется глухое ворчание – еле слышное, но пробирающее до костей. У меня аж холодок по спине пробежал. И взгляд – немигающий, зловещий, в сторону развалин. Мы их, кстати, по левому боку оставляли, когда шли. — Мак, это нормально? – переключился я на более опытного товарища и прямо-таки оторопел: тот, не говоря худого слова, зыркнул на Бадди, и пес, будто только этого и ждал, рванул прямо вперед, как раз к обещанному не так давно Джошем распадку, перпендикулярно направлению взгляда. — Дэн, твою маму, не тормози!!! Мистер Хорнетт, вас тоже касается! Предельно коротко и отменно неясно. Однако же памятуя о разрекламированной неким Гленном Макдугалом способности Бадди чуять неприятности седалищным нервом, возражать я не стал и помчался следом за псом, взявшим с места нехилый старт. Старик-фермер чуть замешкался, но, впечатленный нашей прытью, потрусил следом, сразу же порядочно отстав. — Мак?! Тот на бегу отмахнулся, сосредоточенно всматриваясь под ноги, и я решил довериться напарникам – лучше уж быть взмыленным, как лошадь, нежели немножко мертвым. Или покалеченным. Встречаться с неведомой угрозой, особенно в свете недавно открывшихся фактов, мне совершенно не улыбалось. Очень уж живо Джош следы аномалии описал. Хотя с чего я решил, что дело в аномалии? Может, Бадди почудилось что-нибудь, или этот, как его… горный барс поблизости ошивается, раздражает чувствительного пса запахом хищника. Вариантов множество. Просто не по чину мне игнорировать прямой приказ старшего по званию. А что? Мак реально старше по званию – нашивки мастера-рейнджера кроют стажера-аналитика с большим запасом… Ч-черт, куда это меня понесло? От страха соображать перестал, что ли? Вообще-то и не начинал еще, если честно. Воспринимал полевой выход как интересное приключение, прикидывался валенком, периодически помогал Гленну в опросах пейзан и практически не отсвечивал. Ибо не фиг. А теперь чисто по инерции продолжил подчиняться без раздумий, чего за собой не припоминаю. Раньше однозначно такого не было. Даже тренер дядя Коля в свое время решил, что проще объяснить, почему нужно делать так-то и так-то, чем пытаться вбить напрямую в подкорку. Не действовали ни сотни отжиманий, ни бесконечные кроссы. А тут прямо идеальный боец, который есть «автомат, к винтовке приставленный». Не помню, чье высказывание, да и не важно. А что важно? Да о корень или камень какой не споткнуться. Бежать, следить за дыханием и ведущим. Да периодически оглядываться: как там Джош? — Старик, не отставай!!! – рявкнул Мак, когда мы втянулись в распадок и появилась возможность оценить обстановку. Бадди все так же бодро перебирал кривыми лапами, не отклоняясь от прежнего курса, но скорость чуть сбавил, поворачивая жутковатую морду то в одну сторону, то в другую. А чуть позже и вовсе застыл на месте, вздернув ухо. Принюхался, рыкнул и вдруг рванул к склону, взбивая когтями землю и мелкий гравий. Не обращая внимания на пробуксовку, пес упорно рвался наверх и даже скулить принялся от избытка чувств. — Мак?! Что делать?! — За ним! Джош, твою маму!!! Ходу, ходу! — С… сейчас!.. Уф!.. Давай, старик, давай! Хромай, плетись, только не останавливайся! Уж не знаю почему, но тихая паника пса наконец передалась и мне, так что я нетерпеливо пританцовывал рядом с Гленном, не решаясь оставить соратников – как невольного, так и боевого. — Дэн, м-мать!.. Пошел! — А ты?.. — Ходу, …!!! – выматерился Макдугал, сгреб меня за шкирку и коротким рывком придал оптимальную траекторию, наградив еще и нехилым пинком. – Бегом!!! Чтоб тебя!!! Бадди, дружище, я иду! Не паникуй. Как показал опыт, проще сказать, чем сделать, – склон мне дался куда тяжелее, нежели такому неуклюжему на первый взгляд псу. Мешала рыхлая почва, порядочно загаженная мелким гравием, на которой даже кусты едва держались. А под моим весом она и вовсе осыпа́лась, так что я практически топтался на месте. Отчаявшись выбраться из западни (и не важно, что природа опасности пока еще не известна), я рухнул на четвереньки и с удвоенной энергией заработал конечностями, где хватаясь за гибкие стебли, а где и просто с силой вонзая пальцы в землю. Б-больно, черт! Не казенные пальцы-то. Хоть и закаленные во времена оны. Однако дело пошло веселее, и уже через несколько десятков секунд я дополз почти до середины склона, преодолев самый крутой участок. Даже Бадди практически догнал. Он, кстати, уже не выглядел настолько испуганным, скорее, сильно озабоченным и напряженным. Но никак не паникующим. Что, выбрались из зоны поражения? Или для верности еще чуток проползти? — Мак? — Дэн, ползи дальше, – коротко и по существу распорядился тот. Он как раз распластался чуть ниже, промеж двух более-менее крепких кустов, использовав их как дополнительную опору, так что на его счет можно было не волноваться. А вот у старика дела шли гораздо хуже – он хорошо если метра на полтора от дна распадка поднялся. К тому же окончательно сдал физически: прерывистое дыхание, багровое лицо (даже в местных сумерках это различить можно) и слипшиеся от пота седые волосы – тому прямые свидетельства. — Джош, ты как там?! — Х… хреново… — Сейчас ремень скину, подожди чуток. — П… поздно… — М-мать!!! Вторя Маку, взвыл Бадди, и я, все еще не понимая, в чем дело, прищурился, силясь рассмотреть теряющуюся в тени горы расщелину. Рассмотрел и обреченно выдохнул: — Приплыли!.. Со стороны скального массива на нас надвигалось нечто, различимое лишь по еле заметному мерцанию воздуха, но сопровождаемое самым настоящим пылевым валом и странным шорохом. Непонятное, не слишком зрелищное, но оттого еще более зловещее. Ндец, как выразился бы тренер дядя Коля…6 сентября 2135 года, вечер
Колония Пандора, окрестности Вилсонс-Хоуп, 6 сентября 2135 года, вечер — Дэн! Эй, Дэн, очнись! А, м-мать твою! Отчаявшийся Мак залепил мне чувствительную пощечину, отчего голова моя мотнулась – хорошо хоть сам не растянулся на земле! – и я наконец сумел выйти из ступора – волей-неволей пришлось отвести взгляд от Джоша. Вернее, от того, что еще несколько секунд назад было старым фермером. Осталось, честно говоря, немного – голова с застывшими глазами, руки и часть торса, начиная от солнечного сплетения. Все, что ниже, превратилось в тошнотворно-розовую слизь, потихоньку впитывавшуюся в перемолотую до состояния коллоидной взвеси почву. Не повезло старику, смертельно не повезло. А ведь еще метра полтора вверх по склону – и остался бы жив. Не сдюжил. И Гленн не успел прийти на помощь, как ни старался. Вон на какую-то ладонь не дотянулся бедолага до пряжки ремня, использованного Макдугалом вместо веревки. Так и валяется на склоне, благополучно позабытый. Аномалия, чтоб ее! Как вспомню… черт, и не хочется вспоминать, да не получается. Как сейчас вижу: вот мутный вал докатывается до нас, окутывает пылью, в уши лезет давящий шорох, и кажется, что все, больше света белого не видать как своих ушей, еще чуть-чуть – и досвидос!.. Но тут муть волшебным образом рассеивается, в лицо бьет тугой вал ветра, а потом, уже в следующую секунду, под ногами разверзается ад… по крайней мере, именно так мне показалось. Хотя на самом деле особых спецэффектов не наблюдалось – просто загадочное мерцание охватило все пространство на дне распадка, распространяясь идеально ровным фронтом, с четко очерченной границей: до пелены почва неровная, каменистая, а после – чуть ли не каток. Разве что цвет для льда нехарактерный. Ничего вроде бы страшного… ровно до того момента, пока мерцание не коснулось парализованного ужасом Джоша. — М-мак… — Да, Дэн? — В-выпить есть?.. — Вот чего нет, того нет, – виновато развел руками напарник. – Самому муторно, но ничего не поделаешь. Придется без лекарства обойтись. — Хреново… — Согласен. – Мак аккуратно, чтобы, не дай бог, не соскользнуть со склона, присел рядом, похлопал себя по карманам и снова разочарованно скривился. – Вообще голяк. — У меня тоже. — Западло. — От капитана научился? – нехотя поинтересовался я, чтобы разогнать зловещую тишину. — От него, родимого, – кивнул Гленн. – Как думаешь, Дэн, что это было? — Аномалия, – безразлично дернул я плечом. — Да это я и сам понял, умник! Я имел в виду, какой она природы. — Ну ты дал, напарничек! Черт, слишком уж нервный смешок получился. Как у психа. А что вы хотите после такого зрелища. Процесс, если это можно так назвать, я рассмотрел во всех подробностях. Да еще и в режиме замедленного времени – адреналин отменно вовремя сработал, чтоб ему… Однако даже сейчас, уже пересилив собственный желудок, возжелавший избавиться от ужина, я так и не смог прийти к какому-то конкретному выводу. — А я вот на силовое поле грешу, – решил оставить без последствий мой выпад Гленн. – Думаешь, бред? — Угу. Но если честно, я тоже в первую очередь об этом подумал. — А почему тогда «бред»? — Давай рассуждать логически. На первый взгляд все признаки налицо – пылевой вал и спрессованный воздух. Очень похоже, что все это гонит какая-то штука с нехилым лобовым сопротивлением. Процесс, практически аналогичный работе поршневого насоса. Но… — Но?.. — Этих «но» даже несколько, – невесело ухмыльнулся я. – Самый главный аргумент – нашей науке неизвестны самопроизвольно перемещающиеся силовые поля. — Нашей науке много чего неизвестно. Так что не аргумент. — И ведь не поспоришь. – Я злобно сплюнул, избавившись от хрустящей на зубах пыли, и продолжил: – Есть аргумент более весомый. Вот ты, Мак, когда-нибудь врезался с разбега в стену? — Дэн, ты бредишь, что ли? — Ну ладно. Хотя бы процесс представить можешь? — Н-ну… — А теперь представь, что ты стоишь, а на тебя несется стена. Что будет в момент контакта? — Хм… ты имеешь в виду физический процесс, а не мое состояние? — Именно. — Лететь буду, далеко и долго. А в конце шмякнусь так, что костей не соберу. — Бинго. А теперь скажи мне: что произошло с Джошем? И с кустиками – вон кляксы зеленые? — Пожалуй, ты прав, Дэн… – задумался Мак. – Знаешь, больше всего это было похоже на мясорубку. Только с о-очень мелкой решеткой и микроскопическим шагом шнека. Так, чтобы по микронам стружку с мяса снимала. — Мля… – судорожно сглотнул я, стараясь не наткнуться взглядом на Джоша. – Ну у тебя и ассоциации! — А что, не так? — В том-то и дело, что именно так. …марево коснулось онемевшего Джоша, и он начал истаивать, как масло под горячим ножом. Процесс занял едва ли пару секунд, так что бедолага даже крикнуть не успел, лишь лицо исказилось предсмертной мукой. А у меня в памяти намертво отпечаталось кошмарное зрелище – осыпавшаяся трухой ткань, испарившийся верхний слой кожи, затем растаявшие мышечные волокна, оголившиеся кости, проплавившиеся, будто полиэтилен, – только что была ровная белая поверхность, и сразу же из центральной линии разрослось обширное темно-бурое пятно костного мозга. Потом непонятная хрень добралась до кишечной полости, и тут я все-таки смог отвести взгляд. А когда помимо собственной воли вновь глянул на старика, все уже кончилось – вместо двух третей его тела наличествовала лишь обширная лужа неопределенного цвета, розовеющая на глазах. Ой, м-мать!!! — Ну-ну… будет уже, Дэнни-бой! – Гленн ободряюще похлопал меня по спине, и я разогнулся, перестав опорожнять желудок. С большим трудом разогнулся, должен признаться. Скрутило качественно. Еще бы, от такого-то зрелища! А уж воспоминания… туши свет. Боюсь представить, что в кошмарах примерещится… — Это надо же, опять влип! – продышавшись, пожаловался я бесстрастным небесам. Не Маку, не думайте. – Стажировка, мать ее! Синекура. Фигней пострадал полгодика, и полноценный специалист! — Да будет тебе, Дэн! Нормально все. — Думаешь?! – Я скептически поджал губы и изобразил нечто вроде ехидной ухмылки. — Эй, Дэн, ты чего?! — А?.. — Чего скалишься?! Я аж испугался… — Сам виноват. Скажет тоже – нормально все! — Так, Дэнни-бой, ну-ка приходи в себя! – Мак вдруг стал предельно серьезен, таким я его, если честно, и не припоминаю. – Что бы ты ни думал, но Галактика – жестокое место. Это тебе не ваша захолустная столица. И ты уже не у мамочки под юбкой. Никто тебя тут не пожалеет. И не поможет. Разве что дядюшка Мак по доброте душевной. Так что изживай в себе хлюпика-мажора. Если не сможешь, тяжко тебе придется. Оружейники – народ суровый, рохля в нашей среде не выживет. Понял? — Понял. — Вот и ладненько. На этом «беседа» заглохла, и мы минут десять сидели молча, стараясь не встречаться взглядами. Поговорили, м-мать!.. Потом деятельная натура Мака дала о себе знать, и он рывком поднялся на ноги, чуть не сверзившись в овражек. Однако устоял, хлопнул себя по бедрам и объявил: — Ну все, Дэнни-бой, хорош прохлаждаться! Долг зовет. — Сэр, есть, сэр! – Я решил было последовать его примеру, но вовремя одумался и встал не торопясь, тщательно следя за равновесием. – Что будем делать? — Во-первых, перестанем паниковать. — Уже! — Молодец! Во-вторых, начнем думать. — Мне пока нечем. — Это уже хуже, – усмехнулся Гленн, оценив шутку. – Ладно, отдыхай пока. Лучше здесь и сейчас лишний час потерять, но привести мозги в порядок, чем по дороге косячить. Чревато оно, знаешь ли. — Примерно представляю. И все-таки, с чего начнем? — Проверим средства связи, – пожал плечами Мак. – Между прочим, пункт номер один в инструкции потерпевших крушение, но при этом чудом выживших пилотов. Ага, так я и думал! — Глухо? – уточнил я, на всякий случай бросив взгляд на дисплей собственного инфора. Мог бы и не спрашивать, чего уж. Как показывал приборчик фигу, так и показывает. — Глухо, – подтвердил напарник. – А чего я ожидал, собственно? Вон свистопляска в самом разгаре. Хотя… вроде на убыль идет? Я машинально поднял взгляд на небосвод и незамедлительно удостоверился в справедливости слов Мака. Представление, разыгранное неизвестным режиссером в поистине грандиозных масштабах, и не думало заканчиваться – тут Гленн не прав. А вот краски чуток померкли, и интенсивность мельтешения снизилась. Уже не бешеное мелькание, а неторопливо вращающийся калейдоскоп, отчего и глаза не так резало. Впрочем, тут и убавленная яркость роль играла. А вот это уже странность – по логике, в сгущающихся сумерках еще сочнее палитра должна становиться, а по факту ровно наоборот. Но это я уже просто ворчу: даже в таких условиях нормальная видимость сохранялась, как в хорошую зимнюю ночь на Новом Оймяконе, когда снег отражает свет естественного спутника – Умки. Говорят, что он даже побольше будет, чем Луна, но сам я не видел, да и большинство из ныне живущих тоже – на Земле представители Колониального тогда еще содружества в последний раз побывали больше полувека назад. А по фотографиям и не поймешь ничего. — Что у нас дальше по инструкции? – продолжил между тем Мак. – Пункт два пропускаем – мы примерно представляем, где находимся. Пункт три – сидеть на попе ровно и ждать помощи. Не про нас. Аварийных маячков нет, средства связи не функционируют. — Согласен. — Пункт четыре – по возможности добраться до обитаемых мест. Как думаешь, доберемся? — А что нам еще остается? Хотя я бы, если честно, на пункте три остановился.Боязно мне по буеракам шататься, когда в округе такое творится. — У нас индикатор есть, – кивнул Мак на безмятежного Бадди. Пес признаков беспокойства не проявлял. Даже, не побоюсь это слова, кайфовал у Гленна под ногами, забив на все жизненные обстоятельства. Язык вывалил, даже в сероватой вечерней хмари розовеет, – так что надо рискнуть. Нас тут все равно никто искать не будет. — Джерри тревогу поднимет. — Не факт. С другой стороны, старика тоже когда-нибудь хватятся. Получается, ждем спасателей? — Без гарантии. — Ладно, предлагаю компромиссный вариант – сейчас поднимаемся чуток повыше, ищем какую-нибудь щель и присыпаем там Джоша, чтобы падальщики не добрались. А сами возвращаемся на ферму, пока окончательно не стемнело, и ждем там утра. Все равно по темноте шариться – не вариант, да и к городу мы только по азимуту идти можем. Так что прячемся и ночуем. А если нас искать будут, то в первую очередь там. — Звучит разумно. — Фигли сидишь тогда? Лезь наверх, ищи щель. К Джошу, я так понимаю, тебя лучше не подпускать. Я молча кивнул, в очередной раз судорожно сглотнув. Ну на фиг: раз Мак у нас такой закаленный, то ему и всю грязную работу делать. Ибо я не нанимался. — Как что присмотришь, свистни. — Угу. Я осмотрелся, прикидывая маршрут, и нехотя поплелся вверх по склону, благо самую крутую его часть мы миновали, когда от аномалии сматывались. С задачей справился достаточно легко – удобная расщелина нашлась неподалеку, сразу за гребнем оврага. Мак оценил – останки Джоша в углублении поместились свободно, и мы забросали тело камнями, навалив целый холмик, да еще сверху валун взгромоздили для надежности. Работой оба остались довольны – теперь разве что зверюга с медведя размером доберется до почившего фермера. Ладно, будем надеяться, что день-другой никто его не тронет, а дальше спасатели прилетят, перезахоронят. — Покойся с миром, брат, – провозгласил Мак, когда в могильный холмик лег последний камень. – Я тебя не знал, но, думаю, ты был достойным человеком. Аминь. — Царствие небесное, – поддакнул я, тяжко вздохнув. В привычку уже входит, между прочим. Надо избавляться от этой манеры, папеньке однозначно не понравится. Что чревато бесконечными доколебываниями, мягко говоря. И ведь не наплюешь на его мнение в свете некоторых фактов. Потому как прав он будет. Как он там говорит… «Лидер должен постоянно демонстрировать уверенность в собственных силах и непоколебимый оптимизм. Иначе он не лидер, а тряпка». И попробуй поспорь. — Ладно, Дэнни-бой, погнали. — Мак, может, проще тут перебедовать? Темно же… — Не преувеличивай. Вот так, коротко и ясно. И особенно обидно, потому что правда – несмотря на вступившую в свои права ночь, видимость сохранилась весьма приличная. По крайней мере, можно было идти, не опасаясь влететь в какую-нибудь яму, или ногу вывихнуть на подвернувшемся по пути камне. Особенно если наверх не смотреть, дабы не засвечивать зрение. Кстати, яркость неведомый пиротехник еще больше прикрутил, теперь зрелище сместилось к черно-белому формату, как будто кто-то включил светофильтры. — Эй, Бадди, веди! След! — Вуф! Пес жизнерадостно взвизгнул и заскользил вниз по склону, но далеко переместиться не успел – Мак помешал. — Бадди, ко мне! – И уже для меня прокомментировал: – Опасаюсь я в след аномалии соваться. Кто знает, на какую глубину она землю разрыхлила. Еще утонем на фиг, как в зыбучих песках. По верху пойдем. Спорить я не стал, молча признав правоту напарника, но в отместку предоставил Гленну право шагать первым. Нет, понятно, что в авангарде Бадди шел, но так оно надежней. Опять же по спине Мака ориентироваться удобнее. А если совсем уж честно, то дорогу я не запомнил. Общее направление примерно представлял, но и только. По той простой причине, что задачу такую никто не ставил, а опыта, ясен пень, у меня еще кот наплакал, чтобы о таких вещах автоматически задумываться. Н-да, учиться еще и учиться… До фермы добрались часа через полтора, и то лишь из-за паранойи дорогого напарника – на гребне оврага много времени потеряли, а потом пришлось по кустам ломиться. Впрочем, предгорья мы покинули довольно быстро, а дальше было гораздо легче – равнина она и есть равнина, хоть и заросшая порядочно. Но Мак по каким-то лишь ему доступным признакам умудрялся находить безопасный путь, ориентируясь на Бадди, так что обошлось без приключений, разве что я руку поцарапал о колючки. Подвернулась не вовремя местная версия акации. Пару раз пес проявлял признаки беспокойства, но в обоих случаях угроза обошла нас далеко стороной, судя по направлению напряженного собачьего взгляда. А потом мы наконец вышли к цели нашей ночной прогулки. — М-мать!.. – застыл Макдугал, выбравшись из очередной низинки. Если мне память не изменяла, мы практически уже на месте – помнится, непосредственно усадьбу хорошие такие кусты окружали, укрепляющие склоны промоин. — Мак, ты чего? — Сам полюбуйся. — На что? – Я недоуменно покрутил головой, силясь различить хоть что-то напоминающее строения. — Мы на ферме. Если это можно так назвать. Вон, видишь завал? Теперь и до меня дошло. А ведь и впрямь свербело что-то такое в мозгу, только в слова обратить мысль я не мог. До этого мгновения. — Ч-черт. И тут аномалия погуляла? — Наверняка. И не одна, судя по разрушениям. Идем: может, какая сараюшка уцелела. Все лучше, чем на улице ночевать. Вдумчивый осмотр развалин результат выдал неутешительный – целым остался разве что клочок забора, рядом с которым приткнулся древний глайдер с открытым двигательным отсеком. Все остальные постройки, в том числе и конюшня со всеми обитателями, превратились частично в коллоидную взвесь, частично в груды камня и пластика. Такое ощущение, что сразу несколько аномалий перечертили усадьбу крест-накрест с разных направлений. На наше счастье, вышли мы к бывшей ферме как раз со стороны уцелевшей секции, прикрывавшей летательный аппарат. А то и подобраться бы к нему не сумели – что бы там ни говорил Мак, а после озвученных им опасений я бы вслед аномалии ни за что не сунулся. — Стало быть, здесь и устроимся, – заключил Гленн, задумчиво попинав стабилизатор глайдера. – Спасибо Джошу, салон запереть не догадался. Чего стоишь, Дэн? Полезай давай. — Замерзнем как собаки. — Вуф! — Извини, Бадди. — Не замерзнем, – уверенно отверг мои опасения Мак. – Нас трое, будем друг дружку греть. Не самый лучший вариант, но хотя бы не околеем к утру. А там, если нас еще не отыщут, отогреемся – на ходу это не проблема. И скажи спасибо, что не на голой земле лежать придется, а в относительно удобных креслах. Вон даже чехлы есть. — Караулить по очереди будем? — Дэн, ты сам-то понял, что сказал? — А что такого? — Да так, ничего. Увидишь. Клятый Мак как в воду глядел – уже через пару часов я убедился в его правоте. В отдельном караульном не было нужды, ибо сном назвать то пограничное состояние, в котором мы пребывали всю ночь, нельзя было даже с большой натяжкой. Он знал, он знал! Климат в данных широтах Пандоры не отличался мягкостью, и мы это полностью на себе прочувствовали, не помогли даже содранные с сидений и использованные в качестве импровизированных спальников чехлы. В конце концов, догадались втроем влезть в один из них – с заднего диванчика. Так и согревались – мы с Маком в обнимку, полулежа, и аккурат между нами Бадди. Ему, кстати, проще всего пришлось – грели его со всех сторон, да и шерсть у него какая-никакая. Не то что наши футболки и легкие курточки. Однако, несмотря на все усилия, к утру все же задубели. И чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений, я думал о приятном. В частности, об Астрид. Мак не зря намекал на толстые обстоятельства, кое-какие основания для подозрений у него были.
Территория корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», Колония Троя, борт исследовательского рейдера «Молния», восемь дней назад Мастерская, куда я наведался, расквитавшись с очередной порцией поручений профессора Куатье, поначалу встретила меня подозрительной тишиной, но счастье оказалось недолгим. — Явился не запылился!.. – с ехидцей буркнула Астрид, оторвавшись на секунду от верстака. – Что так долго? — Как освободился, так и пришел. — А я-то, наивная, думала, что обещание, данное прекрасной даме, превыше всего. — Во-первых, даме, – парировал я, – во-вторых, прекрасной. Не замечаешь противоречий? Астрид возмущенно вскинулась, сдвинула сварочную маску на макушку и уставилась на меня с нехорошим прищуром. — Это ты на что сейчас намекаешь? — Я? Да боже упаси! — Пожалуй, кое-кого придется поджарить, – угрожающе качнула девушка компактной горелкой. – Или Свена позвать?.. — Какая примерная девочка, сразу папочке жаловаться! – Я благоразумно отступил от раскрасневшейся фурии на пару шагов и поднял ладони в защитном жесте. – Все-все, успокойся! Осознал, раскаялся! Посмотри на это с другой стороны – на даму ты никак не тянешь в силу возраста. Девушка, юная леди – еще куда ни шло. Ты бы еще себя мадам назвала или фрекен! Насчет прекрасной… где шикарное платье, шикарная прическа, шикарный макияж? Где эксклюзивный парфюм?! От вас, девушка, сейчас несет машинным маслом! Хотя… я нахожу это… сексуальным. Да. Именно так. Вы, юная леди, не прекрасны. Вы… соблазнительны и очень милы! Да! И просто обворожительны в гневе! Горелка замерла в десятке сантиметров от моего носа, а через мгновение и вовсе погасла. Весьма вовремя, должен признать – я как раз уперся спиной в стену. Ф-фух! Чуть не заигрался. — Ты правда так думаешь? – подозрительно покосилась на меня Астрид. — Самая правдивая правда! – сделав честное лицо, соврал я. — Хм… пожалуй, я поторопилась с выводами насчет тебя… – задумчиво пропела девушка, сверкая лукавыми огоньками в глазах. – Ты небезнадежен. И заслужил награду. Она потянулась ко мне, и я рефлекторно вытянул губы трубочкой в ожидании поцелуя. Нашел кому верить! Спасибо тренеру дяде Коле, чувствительный удар в живот не оказался для меня сюрпризом – успел напрячь мышцы, но согнулся весьма натурально. Впрочем, после его апперкотов, сопровождаемых лозунгом: «Будь готов!» – тычок в исполнении Астрид показался нежной лаской. Она ведь не знала, что на предупредительную фразу дяди Коли полагалось реагировать подставкой предплечий или какой-либо иной защитой на усмотрение обучающегося и браво гаркать: «Всегда готов!» Ибо, если проворонил, гаркнуть уже никак не получалось – тут бы вдохнуть… — Вот тебе награда! – ласково прошипела девушка мне в ухо, заботливо придерживая обмякшее тело. – Будешь в следующий раз думать, что говоришь! — И-извините, барышня! — И все?! — Нижайше прошу прощения! Признаю себя ослом! Вы, несомненно, самая прекрасная дама в экипаже! Хотя в этом сегменте у вас и есть конкурентка! — То-то же! Последний пассаж Астрид предпочла пропустить мимо сознания. Видимо, решила, что незачем эскалировать конфликт. Почувствовала, что перегибает. — Чем занимаешься? – поинтересовался я пару минут спустя, отчаявшись дождаться продолжения беседы со стороны девушки. Та, сполна насладившись безнаказанным насилием над представителем противоположного пола, невозмутимо вернулась к работе – опустила маску на лицо и склонилась над верстаком, не забыв прибавить огоньку в горелке. С той стороны сразу же потянуло горячим металлом, по стене метнулись блики, периодически перемежаемые искрами. — Астрид?.. Вместо ответа девушка раздраженно щелкнула кнопкой, перекрыв подачу кислорода с ацетиленом, грохнула горелкой по столешнице и с типично женской экспрессией избавилась от маски. — К черту! Пусть сам делает! — Асти?.. — Ты все еще здесь? – притворно изумилась она, явно обрадованная наличием объекта, на котором можно сорвать злость. — А что, не должен? Ты чего делаешь? — Тебе не все равно?! — В принципе абсолютно параллельно, – пожал я плечами. – Просто хотел помочь симпатичной девушке. Но, гляжу, ошибся. — Это в чем же? Проняло. Уже в каждом слове подвох ищет. Ай да я! Ай да… Машкин сын! — В помощи симпатичная девушка не нуждается, – пояснил я. – Разве что в медицинской. Но это к Сьюзан. — Это ты меня только что дурой обозвал? — Нет, как я мог! Просто намекнул на твою… э-э-э, экспрессивность… — Ладно, живи пока! – буркнула Астрид, но, судя по взгляду, пометку на полях «отомстить при случае» сделала. — А если серьезно, в чем проблема? Я наконец смог рассмотреть предмет девичьей страсти – им оказался затейливо изогнутый кусок арматуры, оплавленный в нескольких местах. По форме о назначении судить трудно, загадочная железяка могла оказаться чем угодно – от распорки до финтифлюшки для украшения решетки корабельного карцера. — Зачем тебе? – все еще подозрительно покосилась на меня Астрид. – Своей работы мало? Так я кэпу нажалуюсь. — Как знаешь. Я просто хотел помочь. – И уточнил, увидев скептически поджатые губы: – От чистого сердца. — Толку-то с тебя… — А вот это уже оскорбление, милая девушка. Я, чтоб вы знали, дипломированный специалист. — Белоручка! — Инженер-аналитик! — А я о чем?! — А давай поспорим! – протянул я руку. Астрид, сверкнув глазами, рефлекторно сжала ее своей ладонью, и я сразу же воспользовался представившейся возможностью – применил грубую мужскую силу. Опомнившаяся девушка попыталась вырваться из тисков, но не преуспела и нехорошо прищурилась. — Будь по-твоему! – прошипела она. – На что спорим? — Что я смогу решить твою проблему. — Слишком расплывчато. — Ничуть. Ты излагаешь суть, я предлагаю решение. — Вот так просто? — На этот счет не уверен, – честно признался я. – Не гарантирую, что смогу это сделать – раз, и тем более сделать быстро – два. — Тогда ограничим время на размышления, – быстро сориентировалась Астрид. – Ну, скажем, максимум два часа. — Идет. Рассказывай. — Э нет! А ставки? — Что ты хочешь? — Тебя в рабство. На все твое свободное время. — Пойдет. Максимальный срок – неделя. — Месяц. — Не зарывайся. — Ладно. Чего хочешь ты? — Искреннего «спасибо» и целомудренного поцелуя в щеку будет более чем достаточно. — Согласна, – кивнула Асти. – Слушай условия. Свен попросил сделать рамку для приемной антенны регистрирующего комплекса. Все бы ничего, но эта антенна – полиметаллическая пластина метр на полтора и весит под тридцать кило. Предназначена для установки на орбитальный зонд. А проф Куатье, такая лапочка, весь лимит по массе выбрал. У меня есть всего два с половиной кэгэ, а нагрузки там нехилые. — Вы еще и зонды самопальные клепаете? — А чему ты удивляешься? Заводские знаешь, сколько стоят?! Да и не найти подходящих, с нашими-то запросами. Проф Куатье такой затейник! — Просто к корпусу присобачить – никак? — Нет. Там еще экранирующий слой пятнадцать сантиметров. То есть как раз без него-то можно обойтись, но должен быть такой же зазор между корпусом и приемным контуром. Конструкция сотовая, сплошной оболочки не предусмотрено. Мы эту хрень хотим на высокой орбите подвесить, вне атмосферы. — То есть трения не будет, учитывать нужно только перегрузки при маневрировании? — Точно так. — И в чем проблема? — Не могу подобрать материал. Если укладываюсь в массу, не хватает прочности. Если прочность обеспечивается… ну, ты понял. — И эта простейшая задачка поставила тебя в тупик? — Ты издеваешься? — Ничуть. Готовься расплачиваться. Где, кстати, у тебя расчеты? — Вон планшет на верстаке. — Угу. Пять минут, леди. Проигнорировав скептическую улыбку Астрид, я склонился над компьютером. В принципе все верно, и алгоритм неплохой подобран. Однако вариантов тьма, и все неправильные. Так, что у нас есть в наличии? Листовой алюминий? Подойдет. А выбор-то какой богатый! Прямо как склад на заводе металлопроката. Так, теперь поднять конспекты по сопромату плюс кое-какие нехитрые программы из собственного КПК. Пара кликов, и – вуаля! — Вот твой проект, – сунул я в руки девушке планшетник. – Можешь начинать благодарить. — Ты… смеешься?! — С чего вдруг? Все правильно – и по массе вписался, и условие прочности соблюдено. Я вообще удивлен, что ты сама до этого не додумалась. Это же классика инженерного дела! Ребро жесткости – что может быть проще? — Да?! А почему я тогда?.. — Ну не знаю, – развел я руками. – Боюсь, тут сказалась узость мышления. Ты техник-практик и мыслишь категориями приземленными: «У меня в наличии есть то-то и то-то, с таким-то профилем. Вот рама, вот такие куски нужно вырезать, вот тут сварить, тут подогнуть – и готово». Да вот беда, граничные условия не соблюсти. Ты в тупике. Только потому, что смотрела на проблему с одной стороны. — То есть ты хочешь сказать, что я тупая?! — Вовсе нет. Я просто хочу показать тебе разницу в мышлении. Я инженер, и я любую проблему рассматриваю комплексно. Меня не ограничивают лишние знания, вроде номенклатуры проката на складе. Есть задача, ее надо решить. Ты использовала наиболее очевидный с практической точки зрения путь – перебрала материалы и попробовала менять площадь поперечного сечения. Не получилось. И ты решила, что исчерпала свои возможности. Ведь так? Подозрительно покрасневшая девушка молча кивнула. — А я, едва взглянув на твои расчеты, увидел главное – ты использовала как минимум два способа решения: либо подбор материала, либо подбор поперечного сечения. Но если есть два пути, то почему бы не быть третьему? И вот тут уже включаются творческие способности. Если нельзя подобрать оптимальный материал и оптимальную площадь поперечного сечения, то нужно взять средние результаты и изменить какой-то другой параметр. Какой? Элементарно – форму поперечного сечения. Вывод – нужно использовать упрочняющие элементы. Трубки не подходят, значит, берем полосы и делаем на них ребра жесткости. Простейшей штамповкой. Все. Задача решена. — Ну и где я тебе штамп такой возьму?! — А это уже, извини, твоя проблема. — Блин!!! — Угу. Расплачивайся. — Спасибо! Н-да. Если бы слова могли убивать, я бы уже кайфовал в Стране вечной охоты – столько было яда в этом «спасибо». — Не очень искренне, – хмыкнул я. – Вернее, искренне, но немного не с той эмоциональной окраской. — П-поговори мне еще! — Будем считать, что первую часть долга отдала. Теперь вторую. Я подставил щеку, будучи совершенно уверенным, что сейчас словлю леща, а отнюдь не поцелуй. Однако на этот раз жестоко ошибся. — Ты небритый. — Да ладно тебе, это даже не ще… Упс! А целоваться-то она умеет! Приятно, черт возьми! — Все, вали отсюда! – рявкнула Астрид, оторвавшись от моих губ пару мгновений спустя. – И чтобы я тебя сегодня не видела. А то я за себя не ручаюсь.
Глава 4
Колония Пандора, окрестности Вилсонс-Хоуп,Холод оказался не единственной проблемой, с которой пришлось бороться. К середине ночи у меня вдруг проснулся зверский аппетит, угомонить который не помогали даже кошмарные видения на тему вчерашнего вечера. Ощущение было такое, будто желудок уже сам себя переваривает. Видимо, от низких температур возросло энергопотребление, и организм сигнализировал об этом единственным доступным ему способом. Очередной новый опыт – за все годы учебы голодать мне как-то не доводилось. Наверное, я был неправильным студентом, но денег на нормальное питание хватало всегда, хоть папенька с присущим ему цинизмом и установил жесткий лимит трат. На какие-либо развлечения средства удавалось наскрести с трудом, поэтому я уже на первом курсе взялся за учебу в полную силу и вскоре заработал именную стипендию. Вот тогда и развернулся, но опять же в меру – особенно если сравнивать кое с кем из одногруппников. Что самое смешное, пить почти не хотелось, но с этим и проблемы особой не было – к утру на всех доступных поверхностях выступила роса, которую Мак собрал, воспользовавшись в качестве адсорбента носовым платком. Слава богу, чистым. Хотя о чем я – какая чистота, после того как тряпицей поелозили по крыше глайдера? Да и руки, изгвазданные накануне, стерильности никак не способствовали. Так что пришлось об этом забыть – ибо иного способа, кроме как выжать мокрую тряпку прямо в рот, мы не придумали. Не знаю, сколько грязи я слопал, но под давлением напарника все же воспользовался оказией и напился впрок. Бадди поступил еще проще – запрыгнул на глайдер и принялся тщательно вылизывать металл обшивки. Понятно, когда мы уже освободили делянку. Но все это было после того как Мак наконец отстранился от меня, позволив утренней свежести ущипнуть мой более-менее согретый бок, от души зевнул и объявил: — Р-рота, подъем! Поднимайся, Дэн, а то, чую, еще чуть-чуть, и превратимся в бревна. — Оп… оп… апчхи!.. мистично… – буркнул я, силясь удержать рвущегося на свободу пса. – Бадди, не ведись, давай еще немного подремлем. Ну пожа-а-алуйста!.. — Не выйдет, Дэнни-бой. Все, хорош уже мерзнуть, вставай, надо кровь немного разогнать. Не знаю, как ты, а у меня все одеревенело. А «наследства» и вовсе не чувствую. — Ты уши отморозил, – в отместку ухмыльнулся я и, не удержавшись, снова оглушительно чихнул. — Может быть, – не стал спорить Мак, – их я тоже не чувствую. Хотя… Уж не знаю, где он такой методике борьбы с обморожениями научился, но действовать начал, в общем, правильно – принялся тереть побелевшие лопухи и болезненно морщиться. И вскоре средство помогло – мочки порозовели, и, судя по скривившейся физиономии напарника, чувствительность к ним вернулась. — Все, нечего здесь высиживать! Рассвет скоро, нужно идти. — Уверен? А как же вчерашние правила выживальщика? — Все строго по инструкции, – не дал сбить себя с толку Гленн. – А она, если ты не в курсе, все еще в силе – нас так и не нашли. Итого пункт четыре: добраться до обитаемых мест. Ввиду плачевного состояния фермы он все еще актуален. — Связи так и нет? Вроде успокоилось небо… И это неоспоримый факт. И вообще как-то подозрительно тихо, ни ветерка. Оно и к лучшему, а то еще сильнее замерзли бы. Странно. Ночью дуло чувствительно, а потом как-то незаметно перестало. — Не-а. Так что вставай, разминайся, а я пока водички добуду. — Пожрать бы, – вздохнул я, и в желудке сразу же предательски заурчало. — Сам бы не отказался, – хмыкнул Мак. – Но с этим все плохо. Придется терпеть. Разве что Бадди умудрится какую-нибудь зверушку поймать. Я смерил питомца неуверенным взглядом – где Бадди и где охота? Только не с его комплекцией и ловкостью. — Но у нас все равно спичек нет, – окончательно развеял мои мечты Макдугал. – А сырое мясо я есть не буду, лучше потерплю. Кстати, поговаривают, что вы на Новом Оймяконе сырятинкой балуетесь?.. — Врут. Ну его на фиг, нет настроения на кулинарные темы беседовать. Хотя от строганинки с солью и черным перцем я бы сейчас не отказался. Но морозильника в пределах досягаемости нет, равно как и ледника, так что лучше просто промолчать. Поняв, что большего от меня добиться все равно не получится, Гленн выбрался из салона и отправился претворять в жизнь план по добыванию воды. Предатель Бадди рванул следом, и мне волей-неволей тоже пришлось выпростаться из «мегаспальника», ибо в отсутствие обеих грелок я незамедлительно продрог еще сильнее (хотя, казалось бы, куда больше?!). Пришлось последовать совету более опытного товарища, и некоторое время я энергично размахивал руками, изображая ветряную мельницу. Потом, плюнув на конспирацию – так и так вчера запалился, – приступил к малому разминочному комплексу, который во времена оны проделывал каждое утро. С тренером дядей Колей спорить – себе дороже. Сейчас, правда, расслабился, но тело помнило все, до последнего движения. Одеревеневшие связки и мышцы вскоре разогрелись, и я даже начал получать удовольствие от процесса. И плевать, что вместо груши-восьмидесятки пришлось колотить обшивку глайдера. Ему уже ничем не навредишь, все равно догнивать под открытым небом. Так что я себя не сдерживал, и вскоре обе левых двери, стойки и даже участок крыши непосредственно над ними украсились множественными вмятинами. Разве что протектор от подошв не отпечатался, но тут уж я не виноват. «Работал», как этот процесс называл дядя Коля, я на автомате, соответственно мысли текли сами по себе, и у меня нашлось немного времени для анализа вчерашних событий. Ночь на оные оказалась бедной – Бадди трижды, с интервалом примерно час, проявлял признаки беспокойства – взрыкивал и прислушивался к чему-то, но до паники дело не дошло, так что мы даже не пытались покинуть относительно уютное по сравнению с голой землей укрытие. То есть ночевка прошла спокойно. Удивлял тот факт, что никто до сих пор нас не начал искать – тот же Энди должен был тревогу поднять, не обнаружив коллег в Вилсонс-Хоуп. И я молчу о кэпе – сколько мы уже «вне зоны действия сети»? Часов десять? Или больше? А у капитана еще и чуйка чрезвычайно развита. Готов поспорить, что сейчас вся команда на ушах стоит, разве что Грег спокоен – на вид, естественно. Но все спасательные службы уже должен был на ноги поднять. Тем не менее за всю ночь мы ни разу не слышали шума атмосферных движков. Да и вообще какого-либо шума техногенного характера. Ветер завывал в стабилизаторах глайдера, местные насекомые стрекотали с вечера – вот и весь фон. Да, еще периодически храп Гленна и Бадди. Они иногда даже в унисон попадали. Правда, недолго – от своего же храпа и просыпались. Что мы еще имеем в пассиве? Связь отсутствует, но я об этом уже упоминал. И это тоже ненормально. Светопреставление сошло на нет – редко-редко почти у самого горизонта мелькали тусклые всполохи, и только. «Молния», по всем расчетам, уже не меньше десятка витков должна была совершить и как минимум несколько раз появиться в зоне досягаемости, однако по-прежнему глухо. Вывод? А вывод очевиден – причина не в корабельном ретрансляторе. Что-то здесь, на поверхности планеты, нас глушит. Плюс неестественная активность аномалий – уж для этого вывода исходных данных хватало. Я хорошо запомнил удивление Джоша, мелькнувшее во взгляде на долю секунды, чтобы сразу же смениться нешуточной озабоченностью. Но факт имел место. А сколько следов – то бишь наполненных пылью канав – мы по пути встретили? Если честно, то лишь один, вдоль которого и брели некоторое время. Зато потом, на ферме… блин, вспоминать не хочется. Да и нужды нет – вон они, свидетельства, прямо перед глазами… Уф-ф, хорошо! Размялся так размялся! И согрелся, что не менее важно. Жить можно; еще бы в топку хоть чего-нибудь закинуть, и вообще красота!.. — Хм-хм… — Мак? Ты чего? — Знаешь, Дэнни-бой, нехорошо обманывать дядюшку Мака! – сокрушенно покачал головой напарник, опасливо застывший в районе двигательного отсека глайдера. – Виртбоксинг! Рассказывай, ага. Давненько я такого не видел. — Да ну тебя, я правду сказал. — Верю-верю, – ухмыльнулся Гленн. – Как вернемся на «Молнию», напомни мне, я тебе кое-какие приемчики покажу. Более приближенные к реальности. Пить будешь? Я кивнул, едва удержавшись от ехидного комментария – повелся, тренер? Спектакль сработал. Как там папенька говорил… «Не можешь скрыть всю правду, так хотя бы направь по ложному следу». Мак, похоже, теперь думает, что я ему насчет уровня подготовки наврал. Из скромности. А на самом деле как минимум чемпион Колонии среди юниоров. Не буду его разочаровывать. — Лови. Я машинально вскинул руку, перехватив в полете мокрую тряпицу, и недоуменно глянул на напарника. Тот незамедлительно изобразил жестами, что мне с ней делать. Вот так я и научился добывать воду со всех доступных поверхностей при помощи примитивной оснастки. И заодно сожрал годовую норму грязи. Гленн тем временем вместе с Бадди производил разведку местности. Проще говоря, обошел весь доступный пятачок с глайдером и куском забора, но ничего интересного не обнаружил. Затем переключил внимание на сам поврежденный аппарат, и вскоре из салона донесся его победный вопль – перед своими он не считал нужным сдерживаться и временами был непосредственен, словно ребенок. — Эй, Дэнни-бой, живем!!! — Чего там? Ик!.. — Спасибо Джошу, чтоб ему в раю серафимы массаж прописали! – Напарник выбрался из салона с моей стороны, без раздумий выбив покореженную дверцу из рамки мощным пинком, и продемонстрировал вскрытую пластиковую упаковку. – Галеты. Будешь? — Спрашиваешь! Ну вот, на какое-то время и проблема голода решена. Причем на довольно длительное – галеты оказались старыми и реально закаменевшими. Однако ж ушли за милую душу – начатую пачку мы с Гленном растянули почти на весь день. А как вы хотели? Пока откусишь малюсенький кусочек, пока он во рту отмокнет, чтобы его хоть как-то прожевать можно было… зато не заплесневелые, хоть и пресноватые. Бадди, кстати, от угощения гордо отказался – принюхался издали и презрительно фыркнул, отвернувшись от протянутой Маком порции. Разделив провизию по справедливости, то бишь пополам, и кое-как расправившись с… э-э-э, завтраком, мы с Гленном устроили импровизированный военный совет – расселись в передних креслах глайдера и некоторое время сосредоточенно молчали в тряпочку. В конце концов Бадди это надоело, и он разразился глуховатым лаем, что и вывело нас из задумчивости. — Что делать-то будем, а, Дэнни-бой? — Как раз это я и хотел спросить. — Я уже свой план огласил. Пытаться выбраться в обжитые места. Карта местности у меня в КПК есть, по сторонам света сориентироваться можем, так что попремся по азимуту. Прямиком к Вилсонс-Хоуп. — Сколько там до него миль? Около пятидесяти? Вроде Джерри так говорил… — Угу. — Плохой план. — Другого нет, уж извини. — А если нас ищут? — И этот человек обзывал меня оп… чхи!.. мистом?! А вот с этим уже не поспоришь. Пришлось согласиться. Правда, я тут же в отместку буркнул: — Давай, определяйся на местности, «оп-чхи-мист»! Однако Мак к такому развитию событий оказался готов и возражать не стал, просто молча извлек из кармана капэкашник и принялся мучить приборчик, зависнув на несколько минут. Даже выбрался из салона и пару раз переместился с места на место – ловил сигнал спутников местной системы джи-пи-эс? Наивный. Нету же связи! Наконец угомонился и вернулся на законное место. — Ч-черт! Знаешь, куда нам идти? Во-о-он туда!.. Палец Мака указал в точку пересечения нескольких следов, украшенную обширным завалом, некогда являвшимся фермерским домом. — Я туда не полезу. — Согласен. Ноги переломаем. Поэтому придется обходить. Вон там или там. — Не хочу. — Почему? — Потому что! — «Потому что» – аргумент женщин, – отрезал Мак. — Сам придумал? — Нет, древняя шотландская мудрость. — Поня-а-атно… — Чего тебе понятно?! – немедленно вызверился Гленн. – Дэн, хочешь ты этого или нет, но идти придется. А посему шевели мозгами. — Ну, вон там можно какой-нибудь мостик соорудить… выломать из забора кусок пластика, например, и перекинуть… — Ну вот, можешь же, нужно только правильно замотивировать! — Вот только мне первое следствие из закона Мерфи покоя не дает… — Ну-ка, ну-ка… — Все не так легко, как кажется. — Обоснуй. — Ну перебрались мы через ближайшую канаву. А дальше? Их же на пути еще много может встретиться. Да о чем я вообще? Тут же целая паутина, через пару километров вот эту, под углом, форсировать придется. Будем каждый раз искать подручные материалы? А если не найдем? — Можно кусок пластика с собой взять. — Второе следствие. — ??? — Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете. Сколько мы гружеными тащиться будем до того же Вилсонс-Хоуп? — Н-да… умеешь ты обнадежить!.. И что делать? — Да без понятия! – пожал я плечами. – Одно скажу – сейчас мы на собственном опыте убедились в справедливости седьмого следствия: всякое решение плодит новые проблемы. — Да тьфу на тебя!!! Задрал со своим законами… – Тут наконец до Мака дошло. – Ты издеваешься?! — Все-все, умолкаю! Извини. — Толку-то от твоих извинений… думай, что делать. А что тут думать? Иногда просто нужно поступать вопреки всем правилам. Да хотя бы вот так… Не обращая внимания на заинтересованные взгляды соратников, я вылез из кресла, обошел глайдер и приблизился к забору. Про пластик просто так ляпнул, без особой надежды, но сейчас за этот факт уцепился – насколько я помнил, такие загородки призваны лишь чисто символически обозначать границы владений да спасать от праздношатающейся живности, а посему монументальностью не отличались. Так и есть – каркас из таких же пластиковых трубок, типа водопроводных, и собран при помощи фитингов – то есть столь же хлипких муфт и тройников, небрежно приплавленных к поперечинам. Тут даже нагрев не требовался – намазал торец специальным клеем, пластик разжижающим, да вставил одну детальку в другую. Пара секунд, и готово. Ветер держит, а большего и не надо. Никто же не ожидает, что эта преграда сможет, например, разъяренного бизона остановить. Против таких махин обычно колючую проволоку пользуют – дешево и сердито. Я, конечно, помельче бизона буду, но и для меня забор не проблема. Что я и продемонстрировал, в несколько пинков отшибив ту пару пластиковых плит, что составляли одну из секций на краю уцелевшего куска. Выломать же поперечины вообще труда не составило, и вскоре я стал обладателем двух импровизированных щупов чуть больше моего роста. Одарив одним из трофеев Мака, я так же молча направился к ближайшему следу. — Эй-эй, Дэн, ты чего? – забеспокоился Макдугал и, не получив ответа, предпочел пройти за мной. Впрочем, в процесс он не вмешивался, соответственно и я задираться не стал: машинально отметив порядочно снизившийся уровень… хм, «водоема», без комментариев погрузил шест в коллоидное месиво, подняв изрядное облако пыли. — Ну и где твои зыбучие пески? – окончательно припечатал я Мака, кивнув на щуп. Тот уткнулся в твердое дно на глубине от силы сантиметров двадцать. — Я же говорил, что у меня годный план, – нашелся Гленн. – Думаешь, можно вброд перейти? — Почему нет? — А нас не разъест? — Пластмассу не разъедает. — Вот именно. Но я-то не пластмассовый. — Мак, ты, между прочим, куда прочнее. Тебя даже изнутри эта гадость не разъедает, снаружи тем более ничего не грозит. Макдугал потемнел лицом, потом задумчиво покосился на след и перевел взгляд на крышу глайдера. — Вот именно, Мак, вот именно. Про то, что пыли мы сожрали порядочно, я уже упоминал? Во-от. А теперь еще и выяснилась ее природа. — Короче, берем щупы и идем напрямик. Следы форсируем вброд, Бадди перетаскиваем на закорках. — Годится, – вздохнул Гленн. Видимо, оценил предстоящий объем работ. Впрочем, незамедлительно отправиться в путь все же не получилось. Остановило осознание того простого факта, что сегодня придется ночевать в чистом поле. И если мы в укрытии чуть не околели, то что с нами станется, случись спать на голой земле? Так что пришлось отложить в сторону щупы и заново обшарить ближайшие окрестности, включая глайдер. Искали хоть что-то способное облегчить нашу участь. И, надо признать, в четыре глаза кое-что высмотрели. Вышли только в десятом часу утра (хоть и вскочили на рассвете), к тому же порядочно нагруженные – пришлось из чехлов с передних сидений соорудить жалкие подобия заплечных сидоров, а «мегаспальник» навьючить в виде скатки на двужильного Мака. На моем загривке помимо вещмешка с кое-какими полезными мелочами разместилась еще и связка поломанных на метровые куски поперечин от забора, заостренных с одной стороны. Пришлось помучиться, конечно: мультитул – не самый удобный для резьбы по пластику инструмент, но затраченные усилия того стоили. Еще одна непредвиденная задержка вышла конкретно из-за меня: я дал маху, что и выяснилось буквально сразу же, стоило только сделать первый шаг по пылевой «речке». Оная пыль оказалась настолько летучей, что незамедлительно образовалось настоящее облако, дышать в котором было просто невозможно. Пришлось выбираться на твердую почву и сооружать всем, включая пса, подобие респираторов, на которые Мак пожертвовал подкладку собственной куртки – она у него чуть теплее оказалась. Ну да ладно, с кем не бывает. Всего предусмотреть не способен даже Зевс… Что, я вам про него еще не рассказывал?7 сентября 2135 года, раннее утро
Колония Порт-Бриггс, борт исследовательского рейдера «Молния», двенадцать дней назад На вторые сутки стажировки, уже несколько освоившись на половине Оружейников, я отправился исследовать остальные доступные зоны. Начать решил с технической палубы, которая располагалась под жилым блоком и превосходила его площадью почти вдвое. Правда, практически все полезное пространство съедали мастерская и склады, которые все члены объединения, за исключением техников, предпочитали называть кто барахолкой, кто свалкой, а кто и вовсе помойкой. То есть место априори для инженера-аналитика интересное. И, едва выбравшись из кабинки лифта, нос к носу столкнулся с незнакомым типом – на торжественном обеде его точно не было. Сначала я решил, что это кто-то из команды, но в глаза бросилась неестественная неподвижность физиономии – мимика у типа отсутствовала как класс. Да и цвет кожи какой-то нездоровый… — Приветствую, господин Новиков. — П-привет… Н-да. И с голосом что-то не то. Искусственный какой-то, как будто синтезированный, причем без особого старания… Да это же андроид! Ни фига себе, капитан шикует! Ушлые сыны Страны восходящего солнца, ныне населявшие Колонию Киото, умудрились пустить эту технологию местных Предтеч на поток, разумеется, с использованием унаследованных производственных мощностей. Товар получился не из дешевых, но даже с учетом цены быстро стал дефицитным. А кэп умудрился себе где-то одного отжать. Я же их только на картинках видел да еще в голофильмах. Андроид к моему изучающему взгляду отнесся с пониманием и терпеливо ждал, когда я наконец утолю любопытство. Много времени это не заняло – подумаешь, оживший манекен! Явно одна из самых низкоуровневых моделей, навороченного киборга от человека отличить куда сложнее. А здесь все признаки, прямо классика – и неподвижность лицевых мышц, и тусклые глаза, и неестественно прямая осанка. Про голос уже говорил. Поскупился Иванов на полную имитацию, скорее всего, прикупил где-то по случаю, ради выращенного вместе с телом искина. — Разрешите представиться, – все так же невыразительно лязгнул андроид. – Меня зовут Зевс. Чем могу быть полезен? — Да, собственно, ничем, – пожал я плечами. – Хотя… слушай, а почему у тебя такое имя? — Вероятно, потому, что я повелитель «Молнии». Офигеть! Могу поклясться, что у него уголки губ дернулись, как будто он усмехнулся! И в голосе промелькнуло что-то… ирония? Что же за искин в него залит? Заставить выразить эмоции совершенно для этого не приспособленное тело дорогого стоит. Это я вам как дипломированный специалист говорю. — Повелитель? – ухватился я за ключевое слово. – Я думал, это определение больше кэпу подходит. — На лавры капитана Иванова не претендую. Опять ирония? Или сарказм? Да без разницы! Сам факт поражал! — Э-э-э… Зевс?.. Ты не возражаешь против небольшой беседы? — Ничуть. Готов ответить на все ваши вопросы – разумеется, не выходя за рамки дозволенного. — Тогда для начала объясни мне, почему ты повелитель «Молнии». Надеюсь, эта информация не закрыта? — Нет, сэр. Но я думаю, нам следует пройти в более удобное место, – предложил киборг, – у меня, помимо беседы с вами, есть и другие обязанности. Но общению они не помешают. — Пошли. И можешь называть меня просто Денис. — Хорошо, Денис. Ух ты! Все-таки продвинутая модель! Только на внешности сэкономили. Хотя… мог и намеренно капитан такого заказать, чтобы не пугать лишний раз команду. Все-таки Зевс проходил по ведомости как оборудование. Иначе бы на вечере знакомства присутствовал. Удобным местом оказалась технологическая ниша, оснащенная стандартным терминалом и откидной табуреткой. На сидячее место Зевс не претендовал, так что я без зазрения совести взгромоздился на узкое сиденье, пропустив андроида поближе к рабочей станции. Киборг выщелкнул из запястья игольчатый коммуникационный разъем и подключился к терминалу напрямую. По дисплею шустро забегали строчки, потом текст сменился ветвистым интерфейсом с множеством иконок, помеченных символами алфавита Диарру, и Зевс принялся быстро тыкать в них пальцем, умудряясь за сотые доли секунды усвоить информацию. При этом он еще и про меня не забыл. Компьютер, что с него взять! Причем хороший компьютер – весь последующий разговор шел на русском, и я не заметил ни одной корявости, даже идиомы он использовал к месту. Впрочем, загадка решилась просто – по признанию самого Зевса, пополнить словарь ему помогли кэп и наша суровая медичка. — Итак, Денис, вы спрашивали… — Можешь обращаться ко мне на «ты». — Спасибо, – не отрываясь от работы, поблагодарил андроид. Причем я снова уловил в его голосе нечто отдаленно напоминающее иронию. – Итак, Денис, ты спрашивал, почему я Зевс. Отвечаю – так меня нарек капитан Иванов. Юмор до меня дошел не сразу, но потом я понял и принял имя. Оно мне очень подходит. — А на самом деле ты кто? — Согласно технической документации – андроид класса А-19. Я мысленно подобрал с пола упавшую челюсть и твердо решил больше ничему не удивляться. Хоть повод и железный. Тело Зевса, как я и предполагал, оказалось самым дешевым, не приспособленным к сложным работам – принеси-подай, не более. Этакий человекоподобный погрузчик. Зато мозг… по текущей классификации искусственных интеллектов самым навороченным считался искин по имени Синоби, принадлежащий Корпорации «Киото Биотекнолоджиз» с той самой Колонии Киото. Ему был присвоен двадцать третий класс. Стоил он, по слухам, как половина всех активов Корпорации.Столько нулей в числе, даже представить трудно. Моя родная Корпорация «Спейс Текнолоджиз Груп» владела искином двадцать первого класса. Частным лицам были доступны искины до семнадцатого включительно. Как кэп Иванов умудрился раздобыть искина девятнадцатого класса, лично для меня загадка. Его вычислительных мощностей хватило бы для управления крупной орбитальной станцией вроде той же STG-17… И андроид с такими мозгами разгуливал тут по кораблю! — А на самом деле? – уточнил я, справившись с эмоциями. — На самом деле я мобильный модуль основного искусственного интеллекта, управляющего этим кораблем. Уже интереснее. Если я ничего не путаю, то исходный «мозг» должен был примерно соответствовать классу тела – где-то второй-третий. Основа по большому счету не так важна, как программное обеспечение. Оно-то и составляло львиную долю стоимости искина. Понятно, что чем мощнее виртуальная составляющая «мозга», то тем качественнее должен быть и его физический носитель, но тут у изделий «Киото Биотекнолоджиз» все было в порядке. Получается, кэп купил самого дешевого андроида, а местный искин подсадил в него свое второе «я». Изящно, черт побери! Интересно, как долго Иванову пришлось с настройками возиться?.. Тут, кстати, еще одна неувязочка. — Текущий класс мне был присвоен по результатам тестирования сторонней организацией, – пояснил Зевс, когда я озвучил вопрос. – Разумеется, после модификации ядра. Отладка длилась шесть стандартных месяцев. — А какая у тебя основная задача? — Коммуникационная. Я недоуменно заломил бровь, но андроид и эту проверку прошел – расшифровал вербальный сигнал без заминки. — Моя приоритетная функция – осуществлять контакт между экипажем и сторонними модулями с одной стороны, и с базовым кораблем – с другой. Напрямую с моим материнским ядром может общаться только капитан. Помню, Мак рассказывал. Мысленное управление и прочие навороты. — Плюс я же корректирую программное обеспечение. Из-за низкой совместимости технологий накапливаются сбои, и приходится их устранять практически вручную. Помимо прочего я еще распределяю энергопотоки, идущие на вспомогательное оборудование. Ты, Денис, знаешь, почему мы болтаемся в пространстве уже вторые сутки? — Без понятия. Думал, кэп кого-то ждет. — Можно и так сказать, – все с тем же непроницаемым видом кивнул андроид. – Ждет, пока заполнятся накопители. — Совсем ты меня запутал. Мы что, на какой-то нелегальной заправке? Почему на станции не заправились? Или сильно дешевле? — Значительно дешевле. Я бы сказал, рентабельность данного предприятия составляет девяносто восемь процентов. Посмотри, пожалуйста, сюда. Я послушно уткнулся в дисплей. Опять древовидный интерфейс – на сей раз стандартный «энергораспределитель». Два десятка накопителей разной емкости, из них две трети уже зеленые, а оставшиеся залиты зеленью где-то наполовину. И границы закрашенных зон еле заметно смещаются. — Тормозная заправка. Зря капитан с базы улетел. — Это не заправочная станция, Денис. Корабль наполняет энергоячейки самостоятельно. Три дня назад произошел мощный энергетический выброс в фотосфере местной звезды, и мы сейчас в центре потока жесткого излучения. — Э-э-э… но ведь излучение сажает защитные экраны? — В нашем случае – нет. Внешняя поверхность корпуса улавливает заряженные частицы и преобразует их энергию в электрическую. Она же выполняет и функцию силового щита. То есть мы пополняем запас энергии. Бесплатно. — Только долго. — Но оно того стоит, – парировал Зевс. – И капитан совершенно справедливо считает, что гораздо выгоднее повисеть сутки-другие в пространстве, затратив какое-то количество ресурсов на поддержание жизнедеятельности экипажа, чем отваливать необоснованно завышенную сумму заправщикам. — Это он сам так говорит? — Ответ положительный. — Тогда получается, что мы перед каждым прыжком эту процедуру проходим? — Полной емкости накопителей хватает на десять прыжков малой дальности, например, между соседними системами, четыре-пять – средней и как минимум два сверхдальних. — Ага. Еще лучше. Запрыгнул к черту на кулички и кукуй. А если пираты? — За все время моего функционирования ни одного подобного случая не зафиксировано. Капитан предпочитает не рисковать и всегда имеет энергорезерв. А если время поджимает, то пользуется услугами заправщиков. Но сейчас не тот случай! – предупредил мой возможный вопрос Зевс. – Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство, Денис? — Более чем полностью. Мы тогда проболтали еще не меньше часа – вопросов касательно устройства редкого корабля у меня накопилось множество. Правда, членов экипажа я старался не затрагивать, но хватало и мелких, на первый взгляд несущественных деталей, временами проскальзывающих в ответах андроида, чтобы подтвердить первое впечатление, сложившееся после памятного обеда. К тому же Зевс оказался самодостаточной и очень интересной личностью с парадоксальными взглядами на многие банальные вещи. Так что неудивительно, что мне вскоре захотелось продолжить общение.
Колония Пандора, окрестности Вилсонс-Хоуп, 7 сентября 2135 года, поздний вечер — Все, Дэнни-бой, устраиваемся на ночевку! – Мак с огромным облегчением скинул сидор и пристроил его у подножия крупного валуна, венчавшего вершину невысокого холмика. Шмякнул рядом скатку «мегаспальника» и с наслаждением уселся на нее, вытянув натруженные ноги. – Думаю, удобнее местечка все равно не найти. Тут я с ним вынужден был согласиться – хоть с одной стороны защита от ветра. В обычных условиях я бы какую-нибудь ложбинку поискал, но… были нюансы. За день наблюдений (вернее, за первую его половину, потом уже на посторонние дела сил не осталось) накопилась значительная статистика, позволявшая более-менее точно прогнозировать поведение аномалий. Следов мы форсировали столько, что я со счета сбился. Зато выявил закономерность – перемещаться они предпочитали по низинам, если была для этого возможность. Такое ощущение, что они, аналогично всем водным потокам от ручьев до гигантских рек, текли по пути наименьшего сопротивления. Так что на вершине холма риск попасть в мясорубку минимален. Шанс, конечно, есть, но с этим пришлось смириться. — Ну и фигли ты расселся? – укоризненно глянул я на напарника. – Ставь палатку, я пока дрова поищу. — Может, наоборот? — Не-а, – покачал я головой. Хрена с два поведусь. Кое-как переставлять ноги я еще способен, а вот вдумчивая работа – не для меня. Пусть спасибо скажет, что в пути не свалился. – Мое дело было проект разработать и в жизнь его претворить. А вот практикой тебе придется заняться. Не мое это. Или ты забыл, в какой я должности? — Технично отмазался. — Как смог. Все, я пошел. Пусть отдувается за утро. Зря я, что ли, сидел и морщил ум, прикидывая, как из ничего смастрячить приспособления для переноски грузов (задача номер один), и плюс к тому портативное укрытие (задача номер два)? И я еще молчу про обогреватель! Кстати, последним я особенно гордился – бывалый Мак о подобной конструкции даже не слышал. И был изрядно удивлен, когда я вскрыл багажное отделение глайдера и принялся потрошить облицовку. Даже поинтересовался, не тайник ли с местным самогоном ищу? Было бы неплохо. Я вместо ответа продемонстрировал ему вывороченный из гнезда матовый брусок размером с мобильник, украшенный с одного торца еле заметными контактами. — Ну и на фига тебе батарейка? – озадаченно хмыкнул он, теребя в руках обнаруженную здесь же канистру-пятилитровку. Я сначала даже не понял, что это емкость для хранения жидкостей – она больше всего походила на кусок полиэтиленовой пленки. И лишь после объяснения Гленна до меня дошло. Хитры все же были наши предки. Это надо же, такое выдумать – глухой пластиковый мешок с заливной горловиной и крышкой на резьбе. Удобно, практично, дешево. Судя по запаху, в ней покойный Джош тот самый разрекламированный эль собственной выделки возил. Но нам было не до брезгливости, так что даже этой… хм, посудой пренебрегать не стали. Еще Мак пояснил, что такая штукенция известна с глубокой древности, бурдюк называется. — Батарейка нужна, без нее никак, – заверил я напарника. – Ты как ночью греться собрался? По уже испытанному методу? — Ага. — У меня есть вариант лучше. Мы сделаем «козла». — Чего-чего? — «Козла», говорю. Примитивнейшая вещь, да и довольно опасная, но для нас будет кстати. Надо два провода и какую-нибудь хрень металлическую на нагревательный элемент. В идеале, конечно, спираль, но сойдет и что-нибудь плоское… да вот, обшивка с дверцы. Только ножик свой дай. — Затупишь! — Зато не замерзнем! Последний довод подействовал, и примерно через час возни мы стали счастливыми обладателями переносного электронагревателя – грубоватого на вид, но прекрасно функционирующего и достаточно легкого. Правда, это его свойство оценили уже ближе к вечеру. Я даже извратился и изобразил из тонкого листового металла нечто вроде радиатора с поперечными пластинами для увеличения поверхности теплообмена. Больше всего промучились с контактами, но в конце концов получили довольно надежное соединение через грубый переходник из все той же дверной обшивки. Ускоренные испытания показали жизнеспособность конструкции – от одной батарейки с остаточным зарядом «козел» проработал почти час. Мог бы и больше, но нам уже некогда было. В любом случае решили подстраховаться и загрузили в каждый сидор – опять же моей конструкции – по два десятка элементов, благо в глайдере их нашлось больше сотни. Хотя за глаза бы и одного хватило – где «козел» и где глайдер? Заодно и проблему добычи огня решили – короткое замыкание еще никто не отменял. На растопку пустили прекрасный синтетический уплотнитель из салона, занимавшийся буквально от одной искры. Ничем не хуже древнего трута получилось. В пути разжились водой – как оказалось, ручьи, до речушек сильно недотягивавшие, здесь попадались частенько. После утреннего «угощения» я уже ничего не боялся, так что пил сырую водицу за милую душу – один хрен, терять нечего. Да и проблем с санузлом никаких – присаживайся в любом приглянувшемся месте. Однако же животом мучиться не пришлось. Уж не знаю, организм у меня таким крепким оказался или подействовал просроченный «Мезим-нео», найденный в аптечке глайдера. Скорее второе, ибо и Гленн незавидной участи избежал. А ближе к вечеру Бадди спугнул местного зверя, весьма смахивавшего на обычного поросенка, и Макдугал поразил меня до глубины души, сняв беглеца из Милашки первым же выстрелом. И это, прошу учесть, когда я уже с трудом передвигал ноги, а руки, удерживающие лямки сидора, дрожали от напряжения. Мак выглядел чуть свежее, но все же, все же… Кабанчик оказался мелковат, поэтому забрали его с собой целиком, предварительно выпотрошив. Эту почетную обязанность я уступил напарнику, ибо сам в таких делах дуб дубом. Но смотрел на процесс с гастрономическим интересом, хотя буквально вчера бы меня от такого зрелища минимум замутило. Пса покормили сразу же, выделив часть тушки, свой же перекус отложили до ночлега – втянулись уже в ритм, да и чувство голода притупилось, напрочь заглушенное зудом во всех мышцах сразу. Даже в тех, о существовании которых я ранее и не подозревал. Зато сейчас самое время готовкой заняться. Дровишек вот наберу, костерок запалим, и здравствуй, жаркое! Без соли и специй, но пофиг! Даже полусырое сгрызу, на это силы остались. Хищник я, в конце концов, или погулять вышел? Вот-вот. Кустов в округе было довольно много, так что хвороста запасти удалось достаточно. Для готовки, я имею в виду. А вот на полноценный костер, да еще на всю ночь… ну не знаю. Пару грузовиков если только собрать. Потому «козел» по-прежнему оставался актуальным. Огонь разведем и будем поддерживать, но чисто символически. Вдруг кто мимо полетит? В лагере работа тоже кипела – Гленн, пусть и с матюгами, конструкцию освоил и уже почти собрал каркас. А к третьему моему возвращению с очередной охапкой хвороста и вовсе со сборкой покончил, так что у меня даже получилось полюбоваться результатом собственной фантазии в неверном свете такой же, как и вчера, небесной свистопляски. Ничего так получилось, особенно для первого раза. Нечто вроде юрты – силовой набор из пластиковых труб, а сверху полог из распотрошенного чехла с заднего сиденья глайдера. Как раз хватило. Тем более что с полезным объемом мы поскромничали – получилась одноместная палатка, в которой придется лежать в обнимку. Плюс зазор в полметра между нашими бренными телами и валуном, куда предполагалось установить обогреватель. В качестве подстилки использовали свеженарубленные ветки, на которые сверху бросили опустевшие сидоры. В общем и целом получилось весьма уютно. Включив «козла», чтобы хоть немного внутри палатки воздух прогреть, занялись ужином. Теперь пришла очередь Макдугала показать класс, с чем он и справился ожидаемо блестяще. Впрочем, с такой голодухи любая бурда могла показаться верхом изысканности, так что неравномерно прожаренный поросячий окорок и кипяток (напарник умудрился вскипятить воду прямо в пластиковой канистре!) я расценил как одну из самых лучших трапез в жизни. У нас еще и на завтра осталось – Мак предпочел «пожарить» все мясо, чтобы утром не заморачиваться. После ужина мы, смертельно уставшие, но умиротворенные, забрались в палатку, устроились со всем возможным удобством и задремали. Правда, далеко не сразу – было жестко и прохладно, но потом, что называется, надышали, плюс «козел»… и я незаметно для себя погрузился в хорошо знакомую полудрему. Подбив предварительно итоги дня. Итак, если вкратце, в активе у нас миль тридцать. Спасибо рельефу, ноги особо ломать не пришлось, иначе вряд ли бы мы ушли так далеко. В пассиве – связь по-прежнему отсутствовала, и за весь день мы не видели ни одного летательного аппарата, хотя бы жалкого глайдера. Такое ощущение, что небо вымерло. Или на всей планете запретили полеты. И отдельное спасибо Бадди – он трижды предупреждал нас о приближении неприятностей, соответственно мы благополучно их избежали, во всех случаях элементарно убравшись с пути аномалий. При этом удалось рассмотреть процесс с разных ракурсов и сделать кое-какие выводы, делиться которыми с Маком я покуда не стал. Следов же нам встретилось и вовсе без счета, и изучение наполненных пылью канав тоже дало результат. Впрочем, об этом после. А пока – спать.
Колония Пандора, окрестности Вилсонс-Хоуп, 8 сентября 2135 года, день — Ну и что вы можете по этому поводу сказать, коллега? – вопросил Мак, окинув взглядом открывшуюся с вершины холма панораму. – Технично нас поимели, не правда ли? Тьфу. У него еще силы хохмить остались… Я же просто сел, где стоял, и вытянул ноги. А потом и вовсе лег на спину и уставился в небо. Единственное определение, приходившее на ум при виде превращенного аномалиями в руины города, заключалось в одном коротком слове – ндец. По классификации тренера дяди Коли. И не просто ндец, а полный и безоговорочный. Я даже мельком пожалел о брошенном часа полтора назад сидоре – уже тогда я настолько вымотался, что поставил Маку условие: либо дальше я иду один, либо мы с вещмешком остаемся прямо здесь. Оба. Гленн выбрал первый вариант, а еще через полчасика и сам последовал моему примеру, сначала избавившись от канистры, а затем и от остальной поклажи. Разве что пару батарей в карманы засунул, чисто на рефлексе. Смутные сомнения начали закрадываться мне в душу, когда до Вилсонс-Хоуп оставалось миль шесть, не больше. Самый главный и, по сути, единственный признак надвигающейся беды – полное отсутствие воздушного движения – буквально бросался в глаза. Но мы еще на что-то надеялись и продолжали терпеливо плестись по буеракам, хотя больше всего на свете мне хотелось рухнуть на землю и поваляться хотя бы часа два. Или больше. Ноги горели, а мышцы, вчера нывшие, сегодня вообще утратили чувствительность. Вечером я, оказывается, масштаб проблемы здорово преувеличил – настоящие мучения начались утром, когда я попытался собрать себя в кучу и подняться с лежанки. Как бы не так! Уж на что я закаленный – у дяди Коли не забалуешь! – но такого мне еще испытывать не доводилось. Вот что значит непривычная нагрузка. Мак выглядел не намного лучше меня, но все же сумел выбраться из импровизированной палатки и разогреть остатки ужина. На запах я волей-неволей все же выполз, кровь потихоньку разбежалась по венам, а когда приспичило, э-э-э, по большому, и вовсе бодрячком передвигался. Правда, на разминочный комплекс меня уже не хватило. А потом мы двинулись в путь, по молчаливому согласию бросив палатку. Забрали лишь «козла» с запасом батарей, распределив их по вещмешкам, да канистру с остатками воды. Но через какое-то время избавились и от этой ноши – слишком уж она стала неприподъемной. Да что говорить – даже двужильный Бадди притомился и брел рядом с Маком, вывалив язык. Его тяжелое дыхание даже наши с Гленном хрипы перекрывало. Однако бедный пес старался не отставать, прекрасно осознавая, что одному ему через следы не перебраться. И если раньше он легко вскакивал на закорки мне либо Маку – смотря кому очередь выпадала, – то теперь ему приходилось помогать. А то и просто на руках тащить, как дите малое, что тоже отнимало порядочно сил. Но все-таки мы справились. От нашего холма, на покорение которого ушли последние резервы, до окраин городка было не больше полумили. Вот только оптимизма нам этот факт не добавлял, ибо выглядел Вилсонс-Хоуп как после бомбежки – всюду горы камня и битого кирпича, улицы во множестве мест перекрыты завалами, а взлетное поле превратилось в шахматную доску – аномалии перечеркнули его почти под прямыми углами, этаким квадратно-гнездовым методом. Но все же кое-что уцелело, например, одно крыло мэрии. Да и здание аэровокзала выглядело более-менее прилично. Вот только людей нигде не было. И транспорта тоже, даже брошенного. Что наводило на определенные мысли. — Ч-черт, опоздали! – в сердцах сплюнул Мак. — Думаешь, их эвакуировали? — Однозначно. А кто-то и сам смотался. Уж я бы точно здесь не сидел, если бы у меня был глайдер. — Логично. Кх-ха! — Эй, Дэнни-бой, ты чего-то взбледнул… ну-ка не расклеивайся! Придумаем чего-нибудь. — Блажен, кто верует… — Ты мне это брось! – рыкнул Гленн, разве что не дернулся, чтобы влепить пощечину. Видимо, силы решил не тратить. – Мы еще живы, так что надежда есть. — На что? Что прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете? — Ты бредишь, что ли? — Да нет, это цитата… шучу я. Ха-ха. — Ну вот, другое дело! Вставай, пошли. — Куда? — Туда, куда же еще, – ткнул напарник пальцем в развалины. – Поищем средство передвижения. Или хотя бы мобильник. — Думаешь, связь есть? — Не знаю… но чем черт не шутит? Кстати… Чудо свершилось. Ну почти. Если по лицу Мака судить, когда он бросил взгляд на инфор. Давненько я не видел такой надежды – совсем как у моего одногруппника Витьки Моисеева на экзамене по основам кибернетики. Впрочем, она тут же сменилась беспросветным отчаянием – Гленн злобно выругался и принялся трясти рукой, то бишь инфором на запястье. Метод не сработал, но напарник проявил упорство и принялся нарезать круги, то и дело косясь на циферблат. — Ну и чего высмотрел? — Есть сигнал, – не слишком уверенно сообщил Макдугал, завершив пляски с бубном. – Только очень неустойчивый. На доли секунды ловится, а потом пропадает. Но в направлении города вроде усиливается. Еле заметно, так что могу и ошибаться. — Это ты ретранслятор ловишь, – хмыкнул я, глянув на собственный гаджет и убедившись в правоте соратника. – Напрямую до «Молнии» не докричаться. Но можно ближе к источнику подойти. Нам в принципе даже эсэмэски хватит, лишь бы ушла по адресу. — И чего разлеживаешься?! Погнали! — Боюсь, там хуже будет. Слишком много препятствий, ноги переломаем… — Прорвемся. Глупо упускать шанс. До следующего поселения, если карте верить, миль полтораста. Ты готов рискнуть? — Нет уж, лучше по руинам поплутать, все меньше времени уйдет. — Кстати, а где тут может быть ретранслятор? — Я бы на мэрию поставил. — Не самое очевидное решение, – покачал головой Мак. – Обоснуй. — А ты здесь еще какие-нибудь объекты инфраструктуры видел? Одни жилые дома да магазины с барами. Если только вон на аэровокзале торчит. Но там мы в первую очередь проверим – все равно по пути. — Убедил. Все, подъем! Я оказался прав – тащиться пришлось практически до центра города, порядочно сбив ноги на завалах. Если в аэровокзале и имелся свой пункт связи, то он был либо обесточен, либо уничтожен – на качестве сигнала близость этого сооружения не сказалась. Он даже ухудшился, когда с холма спустились. Но вот по мере продвижения по той самой улочке, с которой и начался наш вояж позавчера утром, надежда периодически крепла – одна «палочка» в традиционной линейке индикатора задерживалась уже на секунду, а то и на полторы. Правда, потом на добрую минуту исчезала. Зато от осознания этого радостного факта у нас с Гленном открылось второе дыхание, и мы уверенно перли вперед, к ратуше. Или мэрии, кто их разберет. Благо улица оказалась довольно широкой, и кучи щебня, бывшие не так давно уютными домами, редко перекрывали ее больше чем наполовину. Завалы почти всегда удавалось обойти, а пылевые следы все равно приходилось преодолевать вброд. Но мы не расстраивались – ровно до тех пор, пока не уперлись в особо крупную мусорную кучу, некстати совпавшую со следом. В общем, мешанина вышла знатная, не обогнешь. — Черт. — Вот именно, черт. – Мак задумчиво обозрел препятствие, потом перевел взгляд на инфор. – Тэк-с, вроде нормально… по крайней мере, попытаться можно. Что писать-то будем? — SOS. — Очень смешно, умник. А то капитан и не догадывается, что мы в дерьме. — Тогда пиши, чтобы подобрали нас в Вилсонс-Хоуп. — Вилсонс-Хоуп – понятие растяжимое. — Не все сразу, Мак, не все сразу. Давай для начала связь установим, а потом уже к подробностям перейдем. Кстати, кому писать будем? Грегу или капитану? — Кэпу, Грег все еще на шарике может париться. Ладно, пишу: «Мы в Вилсонс-Хоуп»… хотя нет, просто: «Вилсонс-Хоуп». Поймут, что это мы. Номер-то определится… — Краткость – сестра таланта, – одобрительно кивнул я. – Думаешь, более длинное сообщение не уйдет? — По-любому так надежнее, – совершенно серьезно подтвердил Гленн мой вывод, и я проглотил вертевшийся на языке издевательский комментарий. Пусть его. — Отправка. — Ну и? — Думает. — Что-то долго думает. — Скажи спасибо, что не посылает… я имею в виду, нас не посылает. — Подбрось инфор. Мак скривился скептически, но все же снял браслет с запястья и от души запулил в небо. Поймал вернувшийся гаджет, бросил взгляд на дисплей и ухмыльнулся ехидно: — Доволен? — Продолжайте, коллега, продолжайте. Нам снова невероятно повезло – на пятом или шестом броске инфор разразился мелодичным дилиньканьем, а мы с Макдугалом – восторженным ревом. Бадди тоже в стороне не остался. — «Сообщение успешно отправлено», – с чувством зачитал Мак короткую строчку. – Ч-черт, никогда мне еще так хорошо не было! Даже на Престоне, когда мы… ладно, не важно. Что теперь? — Дальше кидай, ответа ждать будем. Дождались – еще бросков через десять. Сообщение оказалось предельно лаконичным: «Ориентир?» — А вот теперь давайте думать, коллега, – сказал я, мужественно сдержав рвущееся из груди ликование. – Самый очевидный вариант – мэрия. Но я предлагаю аэровокзал. — Тащиться далеко. — Зато маршрут разведанный. — Там связи не будет. — А нам и не надо. Будем сидеть на попе ровно и ждать. Сам же предлагал такой вариант позавчера. Энди сюда не меньше часа добираться, так что успеем. — Ладно, уговорил. Так и пишу: «Аэровокзал». Проверенная методика не подвела, и через некоторое время мы прочли еще более лаконичный ответ: «ОК». — Р-рота, подъем!!! Бадди, чувачок, проснись и пой! Нас ждут великие дела! — Мак, Мак, успокойся!.. — Да ну тебя, Дэнни-бой, уже и порадоваться нельзя… — Радоваться будешь, когда на орбите окажемся. — А ты суеверный, как я погляжу. — Нет. Просто убежденный последователь Мерфи. К аэровокзалу вернулись достаточно быстро – сказались опыт и предварительно освоенный маршрут. К тому же ноги, казалось, шагали сами, без участия сознания, и темп мы задали нешуточный – с поправкой на наше физическое состояние. И уже минут через двадцать задумчиво рассматривали почти не поврежденный домик – так, угол обвалился, и все. Но внутрь зайти не решились – а ну как рухнет? В строительстве ни я, ни Мак ничего не понимали – не наш профиль, но здоровая паранойя, по выражению все того же Мака, еще никому не вредила. Да и смысл прятаться? Нам, по логике, вообще посреди летного поля торчать надо, отсвечивая на все четыре стороны. А посему мы, не сговариваясь, побрели вдоль корпуса, наметив один и тот же относительно целый пятачок бетонного покрытия – аккурат глайдеру приткнуться. Правда, не дошли – Бадди вдруг врубил ускорение (и это при общем упадке сил!), рванул к обрушенному углу кирпичной коробки и залился хриплым лаем, то бишь воспроизвел знаменитое «Вуф!» аж трижды. Застыл в охотничьей стойке, задрав морду, и принялся глухо рычать. — Чего это с ним? – удивился Мак. – На опасность он немного иначе реагирует. — Сдается мне, есть причина, – хмыкнул я и подошел поближе к покореженному зданию. Окинул взглядом завал на месте разметанного по кирпичику угла. – Все ясно. Эй, приятель, ты как тут? — Дэнни-бой, у тебя глюки? Кого ты там высмотрел? — Похоже, у нас еще один попутчик, – пробормотал я себе под нос, проигнорировав Макдугала. – Кис-кис-кис!.. Крошечный комок неопределенного цвета, восседавший посреди завала на чудом сохранившемся кирпиче, зыркнул глазищами-фарами: — Мя-а-а-а-к! — А ты, братец, пискля! Бадди, фу! Фу, я сказал! Не обращая внимания на «грозный» оскал и шипение (неубедительное, ага), я аккуратно взобрался на кучу мусора и подхватил сделавшего слабую попытку отмахнуться когтями (если это можно так назвать) кошака под пузо. Тот заскреб в воздухе лапами, но быстро успокоился, поняв, что псу скармливать его не собираются. Держа трофей на вытянутой руке, я принялся разглядывать «нежданчик». Ну что сказать? Кот как кот, совсем еще мелкий. Колер не разберешь, слишком пыльный. Но в том, что это именно кот, сомнений никаких. — Ну и как мне тебя назвать? – принялся я рассуждать вслух, игнорируя уронившего от удивления челюсть Мака. – Хаос? Глупость? Нетерпение? Нет, еще в плагиате обвинят. И уж точно не Дакс – не тянешь, уж извини. Котенок по имени Гав? — Вуф?! — Шучу, шучу, расслабься, Бадди. – И нравоучительно продолжил: – Котенка с таким именем во дворе ждут одни неприятности. Так что будешь Василевсом, как император Священной Римской империи… — Дэн, ты спятил?! — Нет, Василевс слишком пафосно. Василий! Точно, будешь Васька. — Дэ-эн! Ты чего там бормочешь? — Кличку придумываю. — И как, надумал? — Ага. Будет Васька. — Как-как?! — Бэйзил. — А ничего так, нормально, – одобрил Мак. – Ты что, серьезно его с собой решил взять? — Почему нет? — Капитан будет против. — Ну и пусть его. Но здесь я Василия не оставлю. Слишком жестоко это. — А ты сентиментален, Дэнни-бой. С этим утверждением я спорить не стал. Элементарно сил не осталось. Кое-как добрел до облюбованного заранее пятачка, и приткнулся на самом краю, блаженно вытянув ноги. «Нежданчика» пристроил на пузе, оттолкнув любопытную морду Бадди, и принялся аккуратно поглаживать нового питомца по холке, за что и был незамедлительно награжден благодарным урчанием. Васька завибрировал всем своим невеликим тельцем, как это кошки умеют, и я впервые за эти суетные дни ощутил умиротворение. Однако долго блаженствовать не получилось – примерно через полчаса, пролетевшие как один миг, Гленн задрал голову к небу. — Пляши, Дэнни-бой! Кавалерия прибыла! И чего он там высмотрел? В упор не вижу… хотя… точно! Вон точка какая-то подозрительная. Что характерно, растущая с каждым мгновением… — Мак, что он делает?! — А я знаю?! — Твою маму!!! Бежим! — Сидеть! Энди свое дело знает. Не факт, что это именно Энди. Но Макдугал соратника всяко лучше меня изучил, может, по манере пилотирования определил, что это именно он. А манера, надо сказать, весьма своеобразная – это с какого перепоя надо быть, чтобы бросить катер в штопор с нескольких тысяч метров?! Вот зачем так рисковать? А если не сумеет падение замедлить? От нас тогда и коллоидного месива не останется. Будет вместо забетонированного пятачка симпатичная воронка нехилого диаметра… Блин!!! Обошлось. Катер замедлился почти до нуля метрах в ста от земли, и на поверхность опустился предельно аккуратно, гостеприимно распахнув люк пассажирского отсека. — Быстрее, парни! Сюда аномалия идет! – громыхнули внешние динамики искаженным, но все же узнаваемым голосом Энди Чана, и мы оперативно загрузились в транспорт. Мак первым делом усадил в кресло Бадди и только потом о себе позаботился. На мою долю остался «нежданчик», но его я отдельно посадить постеснялся – слишком уж негабаритный пассажир – и разместил у себя на коленях, придавив ладонью, чтобы не дергался. Створки скользнули на свои законные места, и катер, судя по ощущениям, плавно оторвался от земли. Некоторое время он поднимался на антиграве, а потом Энди заставил машину задрать нос в зенит и врубил маршевые движки. Удар ускорения получился куда сильнее, чем при старте с «Молнии», и я против воли коротко ругнулся. — Извините, парни, но сейчас в нижних слоях атмосферы опасно, – пояснил маневр Энди. Что-то он многословен сегодня. Не к добру. — А что стряслось-то? Это уже Мак. Любопытству упадок сил не помеха, даже резко увеличившееся давление на грудь преградой не стало. — Аномалии. — Ни фига себе!.. — Некоторые километров до пяти бьют. Строго вверх, в стороны не распространяются. Полеты из-за них запретили. — А как же ты? — Ну, воздушной полиции тоже летать нельзя… а нам очень нужно. — Поня-а-атно. На том беседа и заглохла. А чуть погодя и ускорение перестало вдавливать тело в кресло – катер вышел в открытый космос.
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 8 сентября 2135 года, день Маневры на орбите заняли еще около часа, я даже подремать чуток умудрился, краем сознания уловив «беседу» Мака с пилотом («Что-то ты быстро явился». – «Сидел в готовности один, и траектория удачно совпала». – «Повезло нам». – «Ага»), и проснулся от мягкого удара – катер пристыковался к «Молнии». Зафиксировался в захватах, о чем возвестил зеленой табличкой в передней стенке отсека, и система фиксации без напоминания освободила пассажиров. Однако вылезать из кресел никто не спешил – уж не знаю почему, но выбираться из уютного кокона мне отчаянно не хотелось. Расслабился, что ли? Или отходняк навалился? Вроде нет, иначе я бы вообще двинуться не смог, уж я-то себя знаю. Просто… не хотелось разрушать волшебство момента – давненько я себя таким умиротворенным не чувствовал. Опасное приключение благополучно завершилось, к тому же дело доброе сделал – спас жизнь. Пусть и всего лишь котенка. Так что отвалите все, дайте поблаженствовать… — Дэн, пошли, что ли? – не очень уверенно предложил Мак минут через пять. – Некогда вылеживаться вообще-то… — А оно тебе надо? – лениво отозвался я. – Не беспокоят, и ладно… — Экипаж, на выход! Чертов Энди! Взял и подгадил. Ладно-ладно, вылезаю… Блин, ноги подгибаются. На шарике еще держался, а тут вообще расслабился. Не падать! Еще капитану доложиться надо, а потом можно будет вкусить заслуженный отдых – Мака первым в ванну запустить, мыться он не любит (я имею в виду, долго мыться), а потом поблаженствовать от души под горячими струями. Под местные новости, ага. Благо инфор – водонепроницаемый. А затем и о пище телесной можно будет подумать, если от духовной тошнить не начнет. Есть у меня такое предчувствие… — Ну вот, Василий, мы и дома. – Я аккуратно подхватил «нежданчика» под пузо, выпростался из кресла и сунул мякнувшего питомца в боковой карман куртки. – Будем надеяться, что приживешься. За время полета Васька умудрился частично вылизаться, так что стало возможным определить масть – кот оказался черно-белым. Очередное совпадение, ага. Все-таки надо было Даксом назвать. Судя по короткой кишке перехода, катер пристыковался не к нижней части корабля, в положенной ему технологической нише, а где-то в районе жилого сектора – видимо, чтобы мы быстрее добрались до благ, даруемых цивилизацией. Или чтобы тащить пострадавших было сподручнее. Другое дело, что мы передвигались самостоятельно, однако в предусмотрительности капитану не откажешь – я, если честно, чувствовал себя все хуже и хуже. Одеревенелые ноги почти отказывались подчиняться, но я все же брел, стараясь не терять из вида спину Мака. Хорошо хоть идти пришлось недолго. Преодолев «полиэтиленовую» пленку мембраны, мы оказались в старом добром хранилище корабельного хлама, с момента моего первого посещения не изменившемся ни на йоту. И здесь нас ждала целая делегация в лице кэпа Иванова, непроницаемо-спокойного Грега и явственно нервничающей доктора Сьюзи. — Как вы? – поинтересовался капитан. Гленн в ответ изобразил рукой нечто абстрактное – типа более-менее, пока мяукаем, в немедленной госпитализации не нуждаемся. Я кивнул (если честно, это меня от усталости шатнуло), а Бадди пробрался поближе к настоящему хозяину, то бишь все тому же капитану, и притулился у его ног. Доктор Старкова недоверчиво прищурилась, но настаивать на немедленных реанимационных процедурах не стала. Что тоже показатель. — Рассказывайте. — Может, сначала вы, кэп? – не повелся Мак. – Мы три дня от мира оторваны были. — Тебе с подробностями, или выжимку? — Если можно, вкратце. — Хорошо. – Капитан помолчал, собираясь с мыслями, а потом решил возникшую проблему с изяществом слона в посудной лавке: – Грегори, давай. — Ну что вам сказать, господа? – хмыкнул тот. – Все плохо. Заказ сорван, так что мучились вы зря. Ну да, для Грега это главный итог. Все-таки финансовый директор. — Э-э-э… — Не мычите, Гленн. Это я так, для затравки. Если совсем уж кратко – на планете объявлено чрезвычайное положение. Конкретно в том районе, где вы были, и вовсе национальное бедствие с тотальной эвакуацией населения. Впервые за историю Колонии зафиксирована небывалая активность аномалий. Они перепахали почти треть материка, и опасная зона продолжает расширяться. И ладно бы они только наземные объекты рушили… Но это, как выяснилось… хм, побочный эффект. Основное воздействие аномалий распространяется на атмосферу. Местные потеряли больше половины воздушного парка, прежде чем сообразили запретить полеты. Спасатели ходили на бреющем, но все равно потери просто чудовищны. По оценкам СМИ – более сорока процентов населения пораженных областей. Правительство в панике, в экономике хаос, да и во всех остальных сферах деятельности – тоже. Президент, если верить последним новостям, собирается обратиться за помощью к Корпорациям. Со всеми вытекающими. Это точно. Если кто-то из монстров впишется, да еще и реально поможет, то с независимостью (или с ее видимостью) придется распрощаться навсегда. Корпорация своего не упустит. А это не есть гуд. Мир-то перспективный в плане новых технологий. Родной STG однозначно бы пригодился. Эх, патриотизм, что ли, проявить? Фигли думать, надо спасать заказ. Набирать, так сказать, очки. — Какие-нибудь предположения о природе аномалий высказывались? – поинтересовался я, удивив самого себя – думал, от усталости заикаться скоро начну. – Есть же здесь специалисты соответствующего профиля? — Сказки, – отмахнулся мистер Слоун. – Чего только не наговорили эксперты кабинетные… Блуждающие силовые поля – это еще самое безобидное. — Не так уж они и не правы… — Денис, вы точно себя нормально чувствуете? — Да, мистер Слоун. Еще что-нибудь говорят? О первопричине, например? — Все сходятся во мнении, что какой-то идиот запустил неведомый процесс в Руинах. Это старый город Предтеч неподалеку от Вилсонс-Хоуп… — Да, мы в курсе. Ага, значит, мы почти в эпицентре побывали и выжили. Можно сказать, в рубашке родились. Все трое, включая Бадди. — Так вот, грешат на местных «расхитителей гробниц» – в прошлом из-за них уже случались крупные неприятности, правда, по масштабам не сравнимые… Денис, что с вами? Что со мной? Блин, мне бы кто объяснил… хреново мне, очень хреново… и, что самое странное, как-то внезапно поплохело. Не сказать, что и до того я себя как огурчик чувствовал, но тут прямо ноги подкосились. И голова неестественно тяжелая. Гудит, перед глазами – круги красные. Или не круги? Или?.. Точно, тот самый «калейдоскоп»! Игры подсознания? Глюки? Ч-черт… Ноги в буквальном смысле слова перестали держать, и я медленно завалился на пол. Хорошо хоть не с размаху, да и куча мус… то есть вторичных ресурсов, подвернулась – распластался на какой-то хреновине. Вроде бы кожух неведомого механизма… — Мак, что происходит? Капитан как всегда строг и беспристрастен. Уверен, он точно с таким же выражением лица озвучил бы аналогичный вопрос, застав Гленна за несанкционированным распитием спиртных напитков, блудом с незаконно проникшей на борт гулящей девой или мордобитием. Да о чем я – даже если все сразу и много, реакция будет идентичная. Это наш дорогой кэп таким образом дает провинившемуся осознать всю глубину его падения. Две, максимум три секунды. А потом приговор – тот, что «окончательный и обжалованию не подлежит». Но сейчас, похоже, не тот случай – сквозь туман в глазах я все же в состоянии различить, что мой напарник распластался рядом. И упал не так удачно. Разве что Бадди слегка удар смягчил, за что и поплатился, судя по обиженному скулежу. Пытается, бедняга, из-под тяжелого тела выбраться, но безрезультатно – лапы бессильно скребут по напольному покрытию, а глаза затягиваются поволокой… — Сьюзан, реанимацию! Ну вот, что я говорил о приговоре? Капитан, он такой… — Всех контактировавших – на полную дезинфекцию и в карантин! Грег, не стой столбом, помогай доктору! Свен, стой где стоишь! Носилки брось! Ага, насчет карантина капитан всерьез… — И маски давай! Надо же, какие предусмотрительные… впрочем, чему я удивляюсь? Это же Оружейники, у них это в крови – работать в нестандартных условиях. Проще говоря, какой только гадости на корабль некоторые не приносят… Соответственно и меры противодействия наверняка предусмотрены. — Свен, готов? Взяли! Сознание начало меркнуть, но я все же почувствовал, как две пары крепких рук бесцеремонно подхватили меня за ноги и плечи и рывком переместили на что-то тонкое и пружинящее. А потом это невидимое нечто стало расти, поднимая меня от пола и одновременно охватывая со всех сторон, как перина у бабушки на печке… какие занятные тут носилки, однако… — Мя-а-а-ау!!! — Эт-то что еще за?! Васька! Выпустите Ваську, изверги, его же в кармане зажало!.. Кто-то – уж не знаю, кэп или Свен – дернул меня, высвободив левый бок, и полузадушенный кошак вырвался из плена. Взвился едва ли не выше голов моих спасителей, извернулся в воздухе, рухнул на э-э-э… пусть будет матрас и в одно касание сиганул в ближайшую кучу мусора, успешно зашхерившись в удачно подвернувшейся щели. — Блокировать отсек! Неизвестная форма жизни! Ч-черт, ну почему капитан такой реактивный? Добьет котейку, однозначно добьет… изверг. Дальше мне стало не до размышлений: на ноги бухнулось что-то довольно тяжелое – судя по взвизгу, Бадди, – и каталка понеслась по извилистому проходу меж скоплений запчастей. Из глубин организма накатила волна нестерпимой боли, и я благополучно отрубился, в последний миг краем глаза зафиксировав склонившуюся над убежищем Васьки знакомую фигуру. Зевс?..
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 8 сентября 2135 года, ближе к вечеру Очнулся я от ощущения на лице мокрой шершавой гадости, с завидным постоянством появляющейся снова и снова. Даже попытался отмахнуться, не открывая глаз, но рука моя была тотчас же перехвачена крепкой конечностью. Волей-неволей пришлось размежить веки и проанализировать обстановку, задействовав еще и органы зрения – ибо осязанию, как немедленно выяснилось, я доверился зря. Бадди рядом не наблюдалось. А то, что я принял за его слюнявый язык, оказалось смоченным вафельным полотенцем, которым наш славный доктор Старкова протирала мне лицо. Защитником же ее выступил Грег Слоун. — Ну, наконец-то! Вы, Денис, заставили нас порядочно поволноваться! – немедленно обвинил меня финдиректор. Но руку все же отпустил. – Гленн давно в себя пришел, Бадди как новенький, а вы все в бреду. Как вы там сказали, Сьюзан? Гиперреакция? — Именно. Все, Грегори, он в норме. Если что-то понадобится, зовите. Холодная красотка (кличка Мисс Лёд характеризовала ее на удивление точно) величаво удалилась, оставив нас с мистером Слоуном наедине. — Что… со мной… было? – выдохнул я. С каждым словом речь давалась все проще, и в конце этой немудреной фразы я вынужден был согласиться с выводом докторши. И осознал наконец, что нежусь в мягкой койке под легким одеялом, а вместо пропыленной и пропитанной потом одежды на мне типичнейшая больничная пижама. — Вирус на шарике подхватил, – буркнул Грег, старательно отводя взгляд. — Ой ли? — Ладно, не вирус. Но притащили вы это с Пандоры. Хорошо хоть проявилась гадость достаточно быстро, а то пришлось бы всю «Молнию» дезинфицировать. А так успели локализовать и извести. — Что это было? — Вы где-то умудрились подцепить колонии полудохлых нанов. Щелк! Вот теперь все окончательно встало на места. — Какое-то время они восстанавливались за счет ресурсов ваших организмов – только непонятно,почему так медленно, – а потом атаковали. Зато мне все понятно. Во-первых, Грег сам сказал – полудохлые. Во-вторых, пока мы шли, практически вся энергия уходила на физическую работу, им просто ничего не доставалось. Кое-что могло перепасть в состоянии покоя носителей, то есть когда мы спали. Вот почему с утра было так хреново. А когда эвакуировались, то совсем расслабились. Зато микроскопические тварюшки активизировались, и процесс пошел ускоренными темпами. Повезло нам еще, получается. Узелок на память: узнать, не зафиксированы ли аналогичные случаи на Пандоре. Там наверняка еще больше народу должно было заразиться. Или нет? Вряд ли кто-то по следам аномалии шарился да пыль глотал вместе с росой… — Как вы сказали, мистер Слоун? Атаковали? — Ну да… Мне Сьюзан пыталась объяснить, но я запомнил только, что они начали усиленно извлекать железо из гемоглобина. Угу. Оклемались и принялись размножаться. Организм тут же адекватно ответил, приписав их к вирусам. Отсюда резкое повышение температуры, упадок сил и обморок. А занятные все-таки зверушки. О носителе совершенно не беспокоятся. — Как нас вылечили? — Подключили к аппаратам искусственного жизнеобеспечения и профильтровали кровь. Этого оказалось достаточно. — Вы хотите сказать, мистер Слоун, что наны были только в крови? – Я подозрительно покосился на медкапсулу, возвышавшуюся по соседству с моей кроватью – вон сколько прибамбасов, один только встроенный томограф чего стоит. – И больше ни в одной ткани их не обнаружили? — Я, честно говоря, не в курсе. Поинтересуйтесь у доктора Старковой. — Хорошо, сэр. Можно еще вопрос? Какие у нас ближайшие планы? Мы вообще где сейчас? — Все там же, – вздохнул Грег, – на орбите Пандоры. Хотя делать нам тут больше нечего. Заказ сорван, как я уже говорил. Жаль; выглядел проект перспективно. — Мистер Слоун, а можем мы продолжить выполнение задачи на свой страх и риск? — Почему нет? – пожал тот плечами. – Просто я не вижу физической возможности. Чрезвычайное положение – это не шутки. Без санкции местных властей лучше вниз не соваться, неприятностей не оберешься. — А если приз будет достаточно велик? — Что в твоем понимании «велик»? — Новая технология, которую можно выставить на аукцион. — Продолжайте, Денис. Я вас внимательно слушаю. — Кажется, я понял природу аномалий и примерно представляю, как с ними можно бороться. — Пояснишь? — Позже. Сначала кое-что нужно уточнить. Доктор! Доктор Старкова! — Да? Холодная, зато дисциплинированная. Что не может не радовать. — Доктор, а можно меня еще разок в капсулу засунуть? — Зачем это вам, молодой человек? Строгий взгляд из-под очков, строгий голос, строго поджатые губы – я что, должен сейчас раскаяться и стыдливо шаркнуть ножкой? Ага. Два раза. — Нужно, доктор. — Сьюзан, пожалуйста. А вот за это спасибо, мистер Слоун! — Укладывайтесь, – сдалась Старкова, – только не ворочайтесь и ничего не задевайте. — Хорошо, мэм. На новое ложе перебрался без особого труда, разве что тапок так и не нащупал, пришлось босиком прошлепать до капсулы, благо недалеко. Да и одежка акробатическим упражнениям не способствовала, норовя задраться. Грегу пофиг, но в присутствии Сьюзан позориться не хотелось. — Доктор, проведите, пожалуйста, повторные тесты. Мне нужно кое-что выяснить. Не волнуйтесь, это не имеет отношения к моему здоровью, но может очень помочь всем нам. — Сьюзан, делайте, что говорит Денис, – вмешался мистер Слоун. Старкова кивнула с недовольным видом, но возражать не стала. — Мэм, начинайте, прошу вас. И поясняйте, какой именно процесс сейчас идет. По фазам. — Хорошо. Кровь повторно чистить будем? — Думаю, в этом нет необходимости, – всполошился я. Не хватало еще на несколько часов тут зависнуть. И так неизвестно, сколько времени дублирование займет… Как в воду глядел – застрял я в капсуле почти на час. Всю процедуру откровенно скучал, едва сдерживая зевоту. Зато в конце был практически у цели – все воздействия, за исключением двух, носили химический и физиологический характер. И лишь при УЗИ и ЭМРТ на организм воздействовали волны – в первом случае ультразвуковые, во втором – магнитные. — Доктор, еще секундочку. Мистер Слоун сказал, что наны обнаружены только в крови… — Активные наны, – по-прежнему холодно уточнила Старкова. – В мышечных и иных тканях обнаружено незначительное количество мертвых объектов. Но концентрация их была почти в семнадцать раз меньше, чем в кровеносной системе. — Спасибо, мэм, вопросов больше нет. — Я пойду? – перевела Сьюзан вопросительный взгляд на Грега. Тот сдержанно кивнул, и Мисс Лёд величаво удалилась. — Теперь расскажешь, что выяснил? — Да, мистер Слоун. Но продолжать не стал, пока не сменил место дислокации – очень уж в капсуле неудобно. Так что я неторопливо перебрался в кровать, уселся с максимально возможным комфортом, и принялся вещать: — С самого начала мне эта история показалась странной. Еще на Бирже, помните? А когда мы с Маком оказались непосредственно на месте происшествия, выяснилось множество любопытных деталей. То есть из опросов мы ничего толкового не узнали, но, когда наведались в гости к Джошу, царствие ему небесное, – что называется, попали. Я видел аномалии, причем неоднократно, и множество их следов. Наблюдал результат их воздействия на материальные объекты – как живые, так и неживые. И сейчас готов сделать заключение. А оно таково – это именно что блуждающие силовые поля. — Денис, я тебя умоляю! — Мистер Слоун, вы знаете третий закон Финэйгла? — К сожалению, нет. — «В любом наборе исходных данных самая надежная величина, не требующая никакой проверки, является ошибочной», – процитировал я по памяти. – То есть я хочу сказать: ни у кого не возникает сомнений, что блуждающие силовые поля не существуют и более того – невозможны в принципе. Что в корне неверно. И я могу это доказать. — Я внимательно слушаю. — На чем основано утверждение о невозможности блуждающих силовых полей? — Чтобы получить силовое поле, необходимы эмиттер и источник энергии. — Именно. Если уж совсем держаться буквы, а не духа, то в определенных условиях даже мы такие поля получаем – элементарный силовой пресс. Есть направляющие, по которым скользит эмиттер-рама, и реактор. Но можно ли такое поле назвать блуждающим? Ведь траектория задана раз и навсегда, так же, как и пределы перемещения. Вот почему ни один свидетель не связал явление с силовым полем. Как только ни называли – лучи смерти, аннигилятор, один даже плел что-то насчет «большой гребаной пушки»… а на самом деле все просто. Чтобы поле стало в полной мере блуждающим, эмиттер должен перемещаться хаотично. Без системы. Нелинейно. Непредсказуемо. А способностью таковой обладают в первую очередь живые существа. Которые, однако, генерировать силовые поля не могут по определению. Только звуковые в разной частотности – примеров не счесть, начиная с дельфинов и летучих мышей. Но в нашем конкретном случае есть одна маленькая деталь, которая объясняет все, – наны. Они попали в наши организмы вместе с пылью из следов аномалий. Это биомеханоиды, то бишь существа гибридные, в которых псевдоживые ткани сочетаются с металлом и пластиком: этих существ много, они способны перемещаться в пространстве и выстраивать упорядоченные структуры. Что мешает им образовать эмиттер? — Хм… Биологическая составляющая? Она может не выдержать потока энергии. — Согласен. Но и тут можно найти компромисс между живучестью отдельных компонентов системы и скоростью их воспроизведения. — То есть система – самоорганизующаяся? — Без сомнения. Наука синергетика знает много таких примеров. — Для неживой природы, – возразил Грег, – а мы имеем дело с искусственной системой, если взять за основу вашу, Денис, гипотезу. — И, тем не менее, постановка проблемы корректна. Система не является живой в полном смысле слова. Скорее наоборот. — Хорошо, убедили. Готов признать, что колония нанороботов под внешним управлением способна организовать упорядоченную структуру, выступающую эмиттером силового поля. — Но не все так просто… – Я сглотнул, с трудом отогнав видение растворяющегося Джоша. – Судя по тому, что я видел, процесс более сложен. Мы имеем дело не просто с блуждающим полем, а с настоящим импульсным генератором. Эмиттер-наны генерируют поле с большой частотой – сотни, если не тысячи, герц. Теперь представьте следующую картину: упорядоченная колония нанов занимает в пространстве строго определенное положение, подключается к источнику энергии и генерирует силовой импульс. Если верить дошедшей до меня информации – ограниченный с трех направлений: снизу и с боков. Что легко объяснить – эмиттер снизу, то есть полю хода нет, а за габариты того же эмиттера оно по определению выйти не может. Получается кинжальный удар строго вверх. Что делает поле при распространении в единственном доступном ему направлении? Правильно, перерезает все оказавшиеся на пути объекты, нарушая атомарные связи. У нас в Корпорации на верфях такие резаки используются, когда нужно что-то большое и правильной формы выкроить. Компоненты внешней брони, например. Представили? Замечательно. А теперь представьте, что после этого наны смещаются на тысячную долю миллиметра и снова генерируют импульс. И так до бесконечности. Или до полной выработки энергозапаса. — Все вроде бы логично, но… тебе не кажется, что постоянно поддерживаемое поле было бы эффективнее импульсного? — Смотря для каких целей, – хмыкнул я. — Да даже в отношении энергозатрат. — Не знаю, мистер Слоун. Может, таковы технические требования. Или ресурс у отдельных нанов слишком мал для поддержания сколь-нибудь длительной работы поля… – пожал я плечами. – Вот и получается некий круговорот – текущее поколение выдало импульс и отмерло. И в дело вступило следующее. И так далее. Этим, кстати, можно объяснить наличие в пылевом следе частично функционирующих особей. — Похоже, природу аномалий ты вычислил правильно, – признал Грег после довольно длительного раздумья. – Все логично, все соотносится с теми картинами, что я видел. Поздравляю, Денис, с первым успешным делом. — Спасибо, сэр. — Не за что, – отмахнулся тот. – Нам за него не заплатят. Кстати, есть нюансы. — Согласен. Самый очевидный – где источник энергии? Но тут могу только предполагать. Возможно, энергия поступает из коммуникаций Предтеч. Этакий беспроводной протокол, как у нас в зарядниках для мобилок. — Но какой тогда должен быть КПД у местных энерголиний?! Не думаю, что Предтечи смирились бы с потерей трех четвертей ресурса… — Согласен, сэр. Но этот вопрос требует отдельного изучения. — Технология номер два, – кивнул мистер Слоун. – Едва ли не более ценная, чем наны и блуждающие поля. Еще чем-то меня удивишь, а, Денис? — Я знаю, как бороться с аномалиями, – отозвался я. И кивнул на медкапсулу. – По крайней мере, представляю, в каком направлении двигаться. — Магнитные волны? — Да. Похоже, они глушат нанов. Или вообще приводят в негодность. Нужно установить диапазон, частоту, амплитуду и прочие частности. И тогда можно будет собрать защитный генератор. Это как минимум. Поэтому я думаю, что улетать еще рано. Нам есть что предложить планетарному правительству. Но это уже ваша работа, мистер Слоун. — Что тебе нужно для завершения исследований? — Доступ к образцам. Придется или высаживаться, или доставлять их на борт. Плюс лаборатория и весь свободный персонал. И неограниченный канал в Ноосферу. — Договорились. Еще вопросы? — Есть один, – подтвердил я, заставив Грега чуть заметно поморщиться – он, видать, уже мысленно прогонял переговоры с потенциальными клиентами. – Что с Васькой? — С кем, простите?.. — С моим котом. Он у меня из кармана выпрыгнул, когда… ну, вы поняли. — Честно говоря, я не в курсе, – замялся мой начальник. – Но Майк ничего на этот счет не говорил, значит, проблем нет… Угу. В их понимании. А это могло означать все что угодно, вплоть до экстерминатуса моего питомца. Ч-черт… Одна надежда – на Зевса. Надо будет его отыскать, как из лазарета выберусь. — Еще что-нибудь? — Э-э-э… мистер Слоун?.. — Я внимательно слушаю. — А как вы относитесь к потенциальной опасности нашего открытия? — Тебя беспокоит возможность его использования в военных целях? – удивленно заломил бровь Грег. – Я правильно понял? — Да. — Хм… я хотел бы поговорить об этом позже. А пока могу лишь заверить вас, Денис, что мы всеми способами попытаемся этого избежать. Как – другой вопрос, но тут у нас есть некие стандартные ходы. Пока же подумайте вот над чем: войны войнами, но ведь и в мирной жизни этим блуждающим полям цены не будет. Вам подсказать пару примеров или сами справитесь? — Это лишнее, мистер Слоун, – буркнул я несколько разочарованно. Ну и пусть его, раз сбежать решил. – Я прямо сейчас могу вам назвать десяток способов применения этих нанов. А для беспроводной передачи энергии с таким КПД – тем более. — Вот и замечательно! – заключил босс. – Набирайтесь сил, Денис, думаю, скоро они вам понадобятся. А я постараюсь не затягивать переговоры. До встречи.
Глава 5
Колония Пандора, борт рейдера «Молния»,Избавившись от мистера Слоуна, я глубоко задумался. Дел невпроворот, и в первую очередь нужно отыскать Василевса. Нет, вру. В первую очередь надо победить доктора Старкову. Именно этим вопросом я и занялся вплотную, решив не терять зря времени. Пока что небольшой запас еще есть, но, как только Грег уладит формальности, придется впрягаться в работу и станет не до Васьки. А я к нему уже привязался. К тому же чувствовал за него нешуточную ответственность на правах спасителя. Не помню, кто сказал: мы в ответе за тех, кого приручили. Вроде бы Сент-Экзюпери. Насчет «приручили» я бы пока не стал утверждать наверняка, но вот во всем остальном с тем забытым товарищем согласен на сто процентов. Победа далась неожиданно легко – видимо, Мисс Лёд и сама не чаяла от меня отделаться. К сожалению, одежду выцыганить не удалось – она сейчас пребывала в корабельном дезинфекторе на этапе просушки, так что пришлось с ситуацией смириться и добираться до каюты как был, прямо в пижаме. Облачившись же в свежий комплект формы, отправился на техническую палубу – в царство Зевса и наших беспокойных механиков. Сначала наведался в тот самый склад запчастей, где все и началось несколько часов назад. Я даже примерно помнил кучу хлама, в которой нашел убежище придавленный Васек, и протопал прямиком к ней. Правда, питомца не обнаружил. Зато неожиданно подумал, что правы авторы детективных историй – преступник всегда возвращается на место преступления. Не достигнув цели с первой попытки, я не расстроился и принялся нарезать круги по складу, время от времени разражаясь громким «кис-кис-кис!» и «Васька, рыбки хочешь?» Кот пока что не велся, но настроение мое слегка улучшилось, и я расслабился до такой степени, что позорно прозевал появление очередного действующего лица. — Дэн! А я тебя в лазарете ищу! Черт! Вот только ее мне сейчас и не хватало! Я, конечно, очень рад видеть Асти, но… до сих пор не определился с линией поведения. С одной стороны, со Свеном отношения хорошие, и не хотелось бы их портить, соблазняя его дочурку. С другой – мое собственное эго, подкрепленное нешуточным влечением. К тому же Астрид не против, судя по некоторым признакам… — Блин, я думала, тебе кранты! – Девушка с разбега налетела на меня, крепко обняла и уткнулась лицом в грудь. – Дурак, предупредить не мог! Я черт-те что уже представила!.. И Свен молчит! Как сговорились… — Да нормально все, – не придумал я ничего лучше и машинально погладил Астрид по спине. — Я беспокоилась, – подняла на меня загадочно мерцающие глаза девушка. – А ты скотина неблагодарная. И вообще… Однако, вопреки собственным словам, потянулась ко мне, и я не стал кочевряжиться – ответил на поцелуй, машинально сместив руки со спины на… э-э-э, талию. — Эй, офигел совсем?! — А что? — Да так, ничего… И как ни в чем не бывало вернулась к прерванному занятию. Впрочем, долго наслаждаться идиллией не пришлось – где-то через минуту девушка отстранилась, уперлась мне в грудь кулаками и насмешливо хмыкнула: — Все, Дэнни-бой, хорошего понемножку. А то у тебя уже реакция ненормальная началась. — Очень даже нормальная, – буркнул я, смутившись. — А ты чего тут делаешь? – сменила тему Астрид. — Василевса ищу. Или хотя бы Зевса. — Кого-кого?! — Ваську. Кота своего. — А, так вот что это были за звуки! – улыбнулась Асти. – А я думала, показалось. — Ну да, на кис-кис подзывал… — Да я не о том, – отмахнулась девушка. – Мяукал кто-то в коридоре. — Показывай! — Эй, эй, полегче! – Астрид окончательно отстранилась, разорвав дистанцию, и направилась к ближайшему выходу из склада, соблазнительно покачивая бедрами. Впрочем, она всегда ими покачивала – что поделать, если походка такая. Просто раньше я на этом внимание не заострял. А тут вдруг в глаза бросилось. Хм… или организм чего-то хочет, или одно из двух. Андроид нашелся в дальней от склада технологической нише по левой стороне коридора, которую приспособил для более-менее постоянного обитания – то бишь оснастил нормальным терминалом с табуретом и жесткой лежанкой. Органическая составляющая периодически требовала отдыха в горизонтальном положении, а личность, хоть и синтетическая, считала моветоном спать на полу. Чаще всего Зевс здесь именно спал, но сегодня случилось исключение – киборг сидел на откидной койке и задумчиво поглаживал свернувшийся у него на коленях черно-белый клубок, время от времени оглашавший помещение хриплым мявом. Хотя тут я несколько преувеличил – писком, не более. Посему первой моей реакцией было возмущение: до чего кошака довел! Правда, оно тут же испарилось, сменившись сдержанной радостью – жив, и ладно. — Привет, Зевс. Ну вот, мы с ней уже и говорить начали чуть ли не хором… — Здравствуйте. Чем обязан? — Э-э-э… Зевс, не мог бы ты вернуть моего кота? — Извини, Денис?.. — У тебя на коленках мой кот. — Биологический объект не идентифицирован. Угрозы не несет. Утилизация не является приоритетным действием. Он ничей. — Зевс, ты чего? Офигеть! Андроид отказывается вернуть мне питомца! Дожил… — Какой миленький! — Мисс Асти, осторожнее, у него когти. — Не когти, а коготки! – Девушка ловко сграбастала Ваську, проигнорировав укоризненный взгляд Зевса, и принялась с упоением тискать. – Мелкий совсем! А мордашка какая серьезная! — Асти! Это. Мой. Кот. — Я бы поспорил с этим утверждением, мистер Новиков. — Обойдетесь! Он общий! — Мя-а-а-ак!.. — Ну-ка дай сюда!!! Рык подействовал – Астрид на мгновение растерялась и ослабила хватку, но мне и этого хватило, чтобы отобрать питомца. Отскочив от нежданных соперников, я подхватил кошака за шкирку и принялся разглядывать со всех сторон. Васька, не будь дурак, все понял правильно: висел, поджав лапы и хвост, и осмотру не препятствовал. — Вроде целый, – заключил я, – только дрожит и голос сорван. Зевс, ты что с ним делал? — Провел полный комплекс дезинфицирующих процедур. Ага. Понятно теперь, почему он такой растрепанный. Высохнуть высох, но в порядок себя еще не привел, то бишь не вылизался. А может, и не умеет толком. — И что с ним было? — Полагаю, то же самое, что и с Бадди. — Его тоже ты обрабатывал? — Нет, Денис, его капитан с собой в лазарет забрал, когда сам на дезинфекцию пошел. — Кстати, а карантина почему нет? — Не выявлено факторов, тому способствующих, – с непробиваемым видом пояснил андроид. – Хватило стандартных процедур. От нанов избавились без особого труда. Ага, как же. Нам с Гленном кровь фильтровали, Бадди наверняка – тоже. А вот что насчет Васьки? — Ты уверен, что с котом все в порядке? — Мяу! – громко возмутился означенный кот. Что, висеть надоело? Ладно, на плече посиди. — Все нормально. Колония нанов нейтрализована, реабилитационные процедуры осуществлены. Из симптомов присутствует только необоснованное беспокойство объекта. — Хм… а ты его кормил? — Так вот в чем дело… — Ладно, Асти, пойдем на камбуз. Может, молочка найдем. — Я бы не рекомендовал перемещать объект в жилой сектор. — Так капитан не в курсе, что ли?! — Нет, – потупился Зевс, что ему сделать было не так уж и просто, при физической неспособности физиономии выражать эмоции. – Капитан приказал нейтрализовать угрозу, но не уточнил, как именно. Я принял решение обойтись без уничтожения объекта. Самостоятельно. — Беда… — Дэн, ты чего? Дядю Майка испугался? — Асти, отстань! Бесполезно объяснять, что это для нее он «дядя Майк», а для меня «капитан Иванов», со всеми вытекающими. Н-да. Нужно что-то делать… — Зевс, предлагаю сделку. — Я внимательно слушаю, Денис. — Васька пока останется у тебя, чтобы перед кэпом не палиться. Я буду добывать ему харчи, а ты его здесь разместишь и будешь следить, чтобы не набедокурил. А когда он окончательно приживется и подрастет, легализуем. Желательно во время очередного перелета, чтобы капитан его через шлюз прогуляться не отправил. — Нормальный план, – одобрила Астрид. – Только к лотку сразу приучите, чтобы потом проблем не было. — Это само собой. — А как? — Ну ты, Зевс, совсем темный! Ладно уж, научу… — И кормить его пока из соски придется, слишком уж мелкий. Вот чего у Асти не отнять, так это умения опустить любого мечтателя с небес на землю. Впрочем, отступать поздно. — Ну что, Зевс, договорились? — Договорились.8 сентября 2135 года, вечер
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 8 сентября 2135 года, вечер Оставив Ваську в не очень-то и надежных, как выяснилось, руках Зевса, я завалился в лабораторный комплекс. Здесь в одном из боксов с попустительства профессора Куатье мне был выделен персональный закуток, оснащенный пластиковым креслом и личным терминалом с выходом в Ноосферу. Задание Грега шло в списке срочных дел под первым номером, но я опрометчиво попался на глаза профу с присными – Джейком и Джоном – и избавился от их общества лишь часа через полтора. Как оказалось, натравил их на меня дорогой и горячо любимый (с некоторых пор) финансовый директор. Так что пришлось сначала повторить благодарным слушателям мою гипотезу, а потом еще и в мозговом штурме поучаствовать – близнецы под чутким руководством Грегуара поразительно быстро ухватили суть и набросали план экспериментов. Методику я уже более-менее обкатал, так что им пришлось внести лишь косметические правки – вместо медкапсулы они собирались использовать специализированную «колебалку» – генератор всех известных науке волн, в том числе и электромагнитных. Логи из медицинского компа они раздобыли самостоятельно, а вот с образцами вышел облом – «живых» нанов не осталось, маньяки от науки довольствовались бренными останками. Правда, временно – наши теоретики предусмотрительно запустили партию автоматических зондов. И в ожидании результатов (пробники должны были вернуться часов через пять-семь) занялись математическим моделированием системы. В конце концов я все же добрался до персонального закутка и рухнул в кресло, показавшееся очень даже уютным. Посидел немного, унимая дыхание и упорядочивая мысли, и врубил терминал. Ноосфера встретила меня приветливым окошком местной поисковой системы, не отличавшейся удобством навигации, но государственный новостной портал я нашел легко. Правда, и покинул этот заповедник непуганых идиотов предельно быстро, лишь мельком ознакомившись с официальной версией последних событий. Зато потом дела пошли веселей – независимые сайты в выражениях не стеснялись. Да и обстановку описывали предельно правдиво, хоть и в циничной манере – чувствовалось, что владельцы ресурсов находятся далеко от этих неприятностей. Однако даже из таких источников удалось кое-что выжать – почти каждый сайт считал своим долгом представить краткий экскурс в историю аномалий. И если подробности от страницы к странице менялись, причем зачастую на прямо противоположные, то общие постулаты были сходны. Все единодушно сошлись во мнении, что такого за последние сорок лет, то бишь практически за всю историю колонизации Пандоры, еще не было. Ненормальная активность аномалий была впервые зафиксирована месяца три назад – именно тогда из Руин начали распространяться слухи про загадочные сухопутные «цунами», перемалывающие все на своем пути. Исходная точка локализации не поддалась: такое впечатление, что началось одновременно почти на трети материка. А это просто колоссальные пространства – одних только полуразрушенных городов Предтеч здесь больше двух десятков. Попробовал оттолкнуться от Вилсонс-Хоуп, но потерпел поражение – статистика данного региона не выбивалась из общего фона, так что вряд ли здешние Руины являлись первичным источником аномалий. С равной вероятностью он мог затеряться где-нибудь в тысяче-другой километров к северу. Или к югу. Или в любой другой стороне. В общем, тупик. Исчерпав возможности текущего направления, я решил изменить подход и принялся искать какие-нибудь громкие события, так или иначе связанные с Предтечами или их наследством. Но и здесь меня ждало разочарование. Тишь, гладь да божья благодать. Обычная, ничем не примечательная рутина. Болото. А потом вдруг – бац! – и поползли слухи. И с перерывом в три месяца – тотальный армагеддец. Если же следовать моему любимому закону Мерфи, то все только начиналось – бедствие охватило примерно треть одного из четырех имевшихся на планете континентов, причем самого густонаселенного. Стоп. А с чего я решил, что только этого? Может, на других просто свидетелей не было… Удивительно, что местные, с такой-то численностью, хотя бы один континент к делу пристроили. Так что тут тоже пальцем в небо. И где бы статистику надыбать… явно не в открытых источниках. Должна же какая-то служба мониторинга среды существовать, а то ведь огрести можно неприятностей на филей. Что мы сейчас и наблюдали. Ч-черт… Но хотя бы десяток-другой спутников можно подвесить, чтоб уж совсем слепыми не оставаться? Самых дешевых, метеорологических. На них все необходимые для визуального контроля прибамбасы по умолчанию установлены. Опять же вояки. Ну не верю, что они большую часть планеты без присмотра оставили. Как минимум пара Корпораций предлагала недорогие универсальные решения, доступные даже не самому развитому миру типа Пандоры. Однозначно что-то есть, вот только как до этого «чего-то» добраться? Не хакер я ни разу… зато знаю подходящую кандидатуру. Мистер Нэш, штатный «властелин сети», на вызов ответил сразу: — Привет, Дэн. Чего хотел? — Привет, я по делу. — И чем же банальный айтишник может помочь инженеру-аналитику? Стервец! Припомнил-таки наш недавний спор на тему: «Все работы хороши, выбирай любую»… Схлестнулись мы в шутку, но потом распалились и угомонились только когда пришел лесник, то есть Гленн, и разогнал всех на фиг. — Работенка по твоему профилю. Ты не мог бы взломать парочку местных ресурсов? — Чего?! Глаза Нэша полезли на лоб, а сам он буквально задохнулся от возмущения. Ага, компьютерщик-паинька. Такой же вымышленный персонаж, как и честный таможенник. — Дэн, тебе не кажется, что ты немного не по адресу? К тому же мне капитан запретил сайты ломать… Вот с этого и надо было начинать. Спалился, бестолочь, а теперь на молоко дует. — Так что я категорически против, то есть абсолютно! – с предельно честным видом выдал Фил, одновременно недвусмысленно просигнализировав жестами, чтобы я наведался в его берлогу. – Злить капитана… нет, я себе не враг. — А если я санкцию получу? Ну, например, от финансового директора? Нэш на секунду задумался, потом решительно помотал головой: — Не пойдет. Кэп страшнее. И больше не обращайся ко мне с такими предложениями! Авантюрист!!! Компьютерщик разорвал связь, а я едва сдержался, чтобы не заржать. Хитрован, ага. Видать, конкретно набедокурил, раз так капитана опасается. Но все равно заручиться поддержкой сильных мира сего будет не лишним. Решено, звоню мистеру Слоуну… Уладив формальности, добрался до вотчины Нэша, расположенной в технологической зоне, дождался, когда откроется дверь, и шагнул в довольно просторное помещение, до предела забитое разнообразным компьютерным хламом. Едва нашел узенькую тропку, ведущую к рабочему месту Фила. С молчаливого согласия хозяина смахнул со второго кресла стопку каких-то хреновин, присел и поинтересовался: — Чего звал-то? Ты же весь из себя такой правильный, к чужим секретам ни-ни… — А я от своих слов не отказываюсь, – развеял Фил мои сомнения. – Просто подумал, что вы, господин инженер-аналитик, как-то неправильно искали. Дай, думаю, подскажу, на путь истинный наставлю… что искал-то? — Да так, слухи непроверенные… Суть Нэш ухватил сразу же, но за каким-то лядом посчитал нужным вытянуть из меня максимум подробностей – как формулировал запросы, какие базы включал, какими поисковиками пользовался, и так далее. — Что ж, Дэнни-бой, удивил… – уважительно протянул Нэш, когда я закончил спич. – В общем и целом поиск вел грамотно; я бы и сам, пожалуй, лучше не сделал. Так что будем исходить из предпосылки, что нужных сведений в открытых источниках нет. — И что делать? – Я стрельнул глазами на навороченный админский терминал, но его владелец предпочел намек проигнорировать. — Попробуем альтернативный подход. Давай посмотрим с другой стороны. Вот если бы – чисто гипотетически – ты ломанул закрытые базы. Что бы ты искал в первую очередь? — Да то же самое. Ну, может, данные спутниковых наблюдений за остальными материками. Вдруг там тоже проблемы? — Этот факт только приумножит сущности, – покачал головой Фил. – Я бы на твоем месте сосредоточился на локальном районе: на порядок меньше информации придется обработать. Но насчет спутников ты прав – если бы была картина целостная, а не обрывки, как сейчас, закономерности бы проявились. — И что ты предлагаешь? — Прямые запросы результата не дали, так? Значит, нужно использовать окольные пути. Искать не в лоб, а во всяких левых базах типа метеорологических, или в архивах геологов, геодезистов и прочих туристов. Может, здесь что-то вроде древней Google Earth есть. При нынешних возможностях интерактивную модель планеты слепить можно чуть ли не на коленках. А уж энтузиасты найдут способ до нужной информации добраться, можешь мне поверить. Им-то никто не запрещает сайты ломать. — А правительство? — Дэнни, я тебя умоляю! — Ладно, убедил. Пойду попробую. — Ну иди, иди. А я пока тоже над проблемой поработаю, – хмыкнул Нэш. И добавил, задрав голову к потолку: – Официально! Строго в рамках правил! Я дернулся было, намереваясь покинуть гостеприимную админскую берлогу, но задержался еще на минуту – достал КПК и набил в текстовом редакторе короткую фразу: «Грег в курсе». Продемонстрировал Филу, дождался кивка, и только потом побрел к выходу. Если я правильно понял намеки, теперь мне оставалось лишь ждать, вяло имитируя собственную активность, дабы добровольного помощника лишний раз не подставлять.
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 9 сентября 2135 года, утро Результата пришлось ждать довольно долго, но оно того стоило. Я даже смирился с необходимостью привлечь Мака с утра пораньше в качестве посредника для получения контрабандной флешки, хоть тот под шумок и выцыганил у меня упаковку пива. Правда, был настолько любезен, что согласился подождать удобного случая, то бишь визита в какое-нибудь цивилизованное место. Зато, оказавшись в собственном закутке и мельком просмотрев список файлов, понял, что дело сдвинулось с мертвой точки. И с удовлетворением принялся изучать полученные материалы. Проныра Фил умудрился раздобыть спутниковые карты всей планеты – недельной давности и суточной – зоны бедствия (то есть предельно свежие, зафиксировавшие картину уже после резкого роста аномальной активности). И если первые особого энтузиазма у меня не вызвали – я при всем старании визуально не смог выделить следы аномалии, тут нужно массив компу скармливать и задавать параметры поиска: может, часиков за пять-шесть и нароет чего, – то последние оказались весьма полезными. Филипп был прав – взгляд на проблему со стороны, вернее, сверху, да еще и на целостную картинку, позволил выявить любопытную закономерность: шрамы от аномалий образовывали настоящую паутину, причем плотность рисунка менялась от центра к периферии. Вот и локализовался источник проблемы. Ну-ка, что у нас по этим координатам? Ничего удивительного – очередной памятник зодчества Предтеч Брахни. Причем, как я и предполагал, первоисточник аномалий – вовсе не в Руинах возле Вилсонс-Хоуп, а в семи сотнях километров западнее. И самую чуточку, километров на сто – сто пятьдесят к югу, в сердце горного массива. Древнего и порядочно изъеденного ветрами, но нам от этого не легче. Зато теперь есть от чего оттолкнуться. Зная место, можно поискать события, с ним связанные. Если, конечно, Фил включил лентяя и этими поисками не озаботился. Но и здесь он не подвел. Первой моей реакцией при открытии самого верхнего pdf-файла стала сдержанная радость: документ оказался выдержками из электронных версий отчетов местных спецслужб, начиная с безопасников и заканчивая эмчеэсниками, во всех подробностях, хоть и предельно казенным языком, описывающих событие почти четырехнедельной давности – подготовку некой экспедиции к тем самым Руинам в центре паутины, собранную инопланетным толстосумом. Почти то, что доктор прописал. С появлением слухов не совпадает, так что явно не они инициаторы, но, несомненно, предприятие является прямым следствием повышения активности аномалий. Засекли, скажем, «сезонный» скачок – и примчались их изучать. А это уже повод для оптимизма. Но едва взгляд мой выцепил из текста фамилию этого самого богатенького буратины, как настроение упало ниже плинтуса. Ну вот почему так? За какой такой надобностью сюда Артурку принесло?! Твою мать! И мою тетушку, кстати. Артур О’Мэлли. «Золотой мальчик», наследник Корпорации «О’Мэлли Текникс», самого старого и самого последовательного конкурента STG. Блестящий молодой человек, лучший выпускник Университета своей Корпорации прошлого года. Подающий большие надежды ученый-электронщик, далеко продвинувший свою вотчину в области модифицирующих имплантов еще во время учебы. Чемпион Корпорации по современному пятиборью – дисциплины, включающей бег, стрельбу, плавание, виртбоксинг и ралли-рейды на легком скутере. Любимец женщин, звезда светских приемов. В общем, всесторонне развитая личность. Именно этим он меня и раздражал. Причем с раннего детства. Честно говоря, из-за разницы в возрасте в целый год (!) никогда он кузена ровней не считал и всегда и во всем пытался доминировать, из-за чего каждая вторая наша совместная затея заканчивалась потасовкой. Маку я, конечно, этого не скажу, но именно постоянные стычки с двоюродным братцем сподвигли меня на занятия рукопашкой. Так что мои взаимоотношения с тренером дядей Колей насчитывают без малого два десятка лет, со всеми вытекающими. А виртбоксинг в универе – для отвода глаз. Ч-черт! Ни в жисть не поверю, что умник Арти полез в древние развалины без конкретной цели. Только не этот циничный прагматик. Наверняка пронюхал что-то важное, раз не испугался неприятностей и не постеснялся связаться с планетарными силовиками и выторговать доступ к местным ништякам. Насколько я уяснил из законодательства Пандоры, все Руины являлись собственностью правительства и для проведения в них поисковых работ требовалась лицензия. Впрочем, отдельные представители лихого племени гробокопателей на условности не обращали внимания и промышляли «черной» археологией. Их пытались ловить, но с переменным успехом, так что овчинка стоила выделки. Опять же факт примечательный – раз уж Артур, до глубины души ненавидящий бюрократию в любых ее проявлениях и склонный на бюрократические препоны плевать с высокой колокольни, – что при его финансовых возможностях являлось вполне естественным – не пожалел времени и сил на улаживание формальностей, значит, приз действительно достойный. Кто угодно может мелочиться, только не Арти. Философия у него такая – живем один раз, следовательно, можно ни в чем себе не отказывать. И если уж лезть в неприятности, то в такие, что иным словом, кроме «задница», и не охарактеризуешь. А если награда, то поистине королевская. На мелочи Артур О’Мэлли размениваться не привык. Впрочем, как и его родитель – Питер О’Мэлли. Как с ними обоими тетка Вика умудрялась справляться, ума не приложу. Ладно, бог с ними, с родственными связями. В деле замешан братец Арти, это свершившийся факт. Посему лучший для меня выход – абстрагироваться от ситуации. Будем считать, что с главой подозрительной экспедиции я не знаком. И для всех окружающих это должно выглядеть именно так. Кстати, надо запрос в СБ послать. Имею полное право. Глядишь, и поспособствуют в решении загадки бравые парни, к которым папенька всегда относился с нескрываемой иронией. Я даже на минимум информации согласен. И готов подождать час-другой, прежде чем сдаваться Грегу.
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 9 сентября 2135 года, поздний вечер Ответ из СБ Корпорации запаздывал. И дело даже не в фамилии пославшего запрос – для дяденек из этой закрытой конторы Денис Новиков был обыкновенной пешкой, задействованной в большой игре лишь на десятых ролях, – но в моей депеше содержалось серьезное обоснование для получения информации, которое почтовый робот был просто обязан отметить как «заслуживающее внимания, приоритет высокий». Соответственно сам факт задержки служил недвусмысленным намеком на отсутствие информации – с учетом статуса запроса сотрудники дата-центра вынужденно обшаривали все доступные базы данных, получали на выходе кукиш и запускали поиск вновь. И так минимум трижды. Это единственное, что я запомнил из инструктажа, проведенного суровым эсбэшником в нашей группе перед отправкой на стажировку. Стандартная процедура, между прочим. Так что когда минул третий час ожидания, я перестал тешить себя пустыми надеждами и принялся внимательно изучать подарочек Нэша. Однако поработать в свое удовольствие мне не дали – позвонил профессор Куатье и вежливо затребовал мою персону в лабораторию. Оказывается, «двое из ларца» все же получили пробы с шарика и теперь прямо-таки жаждали заняться делом. Пришлось все бросить и отправляться в логово косоруких теоретиков. Там я и проторчал до вечера, с трудом отстояв свое право покинуть этот вертеп в пять, согласно расписанию. Перекусив чем камбуз послал, я проведал Ваську (заодно снабдив Зевса молоком) и вернулся в собственную берлогу, где меня ждали краденые документы. В правоте своего утреннего суждения я убедился, когда ближе к полуночи дилинькнул КПК, известив о получении письма. В послании дежурного аналитика полезной информации содержалось ноль целых хрен десятых – все, о чем сообщил мне неведомый безопасник, я уже и так знал из стыренных Филом отчетов. Кроме одного – оказывается, для сторонних наблюдателей, в каковые смело можно записывать и наших бравых спецагентов, главой предприятия являлся некий Фред Кирхгофф, сотрудник исследовательской лаборатории, специализирующейся на силовых полях, что предельно логично и подтверждает тезис о том, что экспедиция собрана уже после появления аномалий. О самой шарашке мне ничего не сообщили – допуском не дорос. Однако фактик интересный. Особенно если учесть отдаленное сходство господина Кирхгоффа с братцем Арти. По крайней мере, фигурой и общими очертаниями физиономий они не сильно различались. А если еще вспомнить мой небогатый опыт занятий в театральной студии (на первом курсе, то есть давно и неправда), этого более чем достаточно, чтобы при желании и наличии минимального походного набора юного гримера превратить полуирландца О’Мэлли в недобитого ария Кирхгоффа. Особенно, еще раз повторяю, с финансовыми возможностями братца. Ему такой грим организовали, что даже местные стандартные сканеры не с первого раза раскусили. С какой целью – это уже другой вопрос. Но чует мое сердце – я своим запросом расшевелил муравейник, и очень скоро в ближайшей округе будет не протолкнуться от корпоративных шпионов. Я не настолько наивен, чтобы считать эсбэшников идиотами. Уж если даже я усмотрел в ситуации нечто подозрительное, то они просто обязаны отреагировать в силу профессиональной паранойи. Видано ли – наследник Корпорации-конкурента тайно возглавил экспедицию, старт которой идеально совпал с неприятностями в одной отдаленной Колонии. Правда, я так и не понял, с чего вдруг Арти перед местными силовиками спалился… вернее, на чем. Вряд ли он прибыл на планету инкогнито, а потом заявился в ближайший полицейский участок и объявил во всеуслышание: я Артур О’Мэлли, имею интерес к вашим Руинам. Кстати, под настоящим именем он фигурировал только в отчетах силовиков, у тех же эмчеэсников отметился Кирхгофф. Я на это внимания сначала не обратил, пока внимательно документацию не проштудировал – в выдержке постоянно упоминалась именно экспедиция как организованная группа людей. И только в последнем абзаце были перечислены ответственные лица, в том числе и Фред в качестве руководителя. С другой стороны, надо бы глянуть, а что в газетах на сей счет писали… Ну вот, все встало на свои места. В газетах ничего не писали. Почему? Такое у меня ощущение, что всем пофиг было. Не того масштаба событие, чтобы о нем трубить на всю Колонию, особенно на фоне пугающих слухов. Все, что удалось нарыть, – несколько объявлений на специализированных сайтах и в паре местечковых новостных листков о найме персонала и закупке кое-каких припасов. Жаль, первоисточники Филзажилил. А без них не складывалась цельная картина. Неясно – сразу силовики экспедицию в оборот взяли, а потому и Артура раскрыли, или же тот запалился и тем самым привлек к себе пристальное внимание. А может, тут вообще заведено всех варягов, посягнувших на святое – ништяки Предтеч, – проверять особо тщательно. Лицензию-то на поисковые работы Арти оформил. Ничего не понятно. От души зевнув, я вырубил текстовый редактор и потянулся курсором к крестику в углу папки, но остановился на полпути, зацепившись взглядом за нечто интересное. Вот всегда так – среди вороха значков от фоток обязательно затеряется невзрачный ярлычок. Сто раз уже себе говорил: выводи файлы списком, на худой конец таблицей, но не эскизами, особенно мелкими. Несколько десятков фотографий – далеко не три сосны, очень легко прощелкать что-нибудь важное. Так и получилось. Блин, как спать-то хочется! Но придется терпеть. Героизм мой был вознагражден немедленно – оказывается, я прошляпил еще один отчет местной СБ, на этот раз о ходе экспедиции. Правда, состоял он всего из нескольких абзацев. Некий секретный агент излагал основные события рублеными фразами – коротко и по существу. Видимо, отсылал кодированные сообщения, расшифровка которых и была приведена в документе. Отчет охватывал период в четверо суток, а затем обрывался. Сравнив числа, я убедился, что стартовала экспедиция семь дней назад, сразу по завершении подготовительных мероприятий, а последнее сообщение пришло, когда мы с Маком отправились в Вилсонс-Хоуп. Бинго, что ли?.. Ч-черт, видимо, поспать не получится. Надо Нэша будить и выбивать из него признательные показания. Плевать на капитана и его пунктик относительно взлома сайтов: я должен увидеть первоисточники. И заодно еще один запрос отправить, по личному каналу. И поинтересоваться, как это доморощенному хакеру удалось так быстро раздербанить серверы сразу нескольких спецслужб. Это вам все-таки не порносайты. Сразу скажу – осуществить задуманное не удалось. Заспанный Фил открытым текстом послал меня по матушке, на мой резонный вопрос буркнув что-то вроде: «Бардак у них», – и без зазрения совести отключился, даже не попытавшись выслушать мои посулы насчет королевского вознаграждения и лишнего плюсика у Грега. Так что мне ничего не оставалось, как отправить е-мейл по страшно секретному адресу и завалиться в каюту. Мак уже дрых без задних ног в компании Бадди, и я, с трудом раздевшись, рухнул на собственную койку и провалился в сон.
Колония Пандора, борт рейдера «Молния», 10 сентября 2135 года, утро Дилинь-дилинь-дилинь-дилинь-дилинь!.. Я с трудом разлепил глаза и нашарил КПК под подушкой. Что за долбаная привычка будить ценных специалистов ни свет ни заря?! Ну-ка, кто это у нас? Упс!.. — Да-а-а-а, мистер Слоун! – зевнул я в микрофон, предусмотрительно заблокировав видеоканал. Тут и по голосу все понятно. – Я вас внимательно слушаю. — Проснулся? Отлично, – бодро отозвался на том конце провода финдиректор. – Денис, вы мне нужны. Через пятнадцать минут в лаборатории. — Ми… Черт, отрубился. Интересно, как он это себе представляет? Придется вспомнить старые добрые времена, когда каждое лето тренер дядя Коля вывозил меня в тренировочные лагеря, распорядок в которых мало чем отличался от военного. Но, блин, так неохота! В брифинг-зале лабораторного комплекса – несмотря на громкое название, всего лишь небольшой комнатушке, оснащенной круглым столом с голопроектором и десятком стульев, – собрались уже все заинтересованные лица, как то: Грег Слоун, свежий и бодрый, профессор Куатье с подельниками – потрепанные и с красными глазами, будто вовсе не ложились, капитан Иванов – выглядящий как всегда, и семейство Свенссонов. Плюс мастер-рейнджер Макдугал. Бадди куда-то запропастился. — Итак, все в сборе, – объявил кэп, взявший на себя обязанности председателя собрания. – Прошу отнестись с пониманием к столь неурочному времени, но дело не терпит отлагательства. Мистер Слоун, вам слово. Вот в этом весь капитан. Коротко и по делу. А дальше пусть Грег отдувается. Поневоле вспоминается очередное папенькино поучение: «Хороший руководитель не тот, кто в курсе всего, а тот, кто знает, с кого именно спросить». Обычно он еще добавлял: «Если хочешь добиться вменяемого результата, будь над системой. Это позволит взглянуть на процесс со стороны, а не увязнуть в нем, предельно сузив поле зрения». Так что кэп-то у нас, получается, одного с ним поля ягода. — Спасибо, сэр, – невозмутимо кивнул финансовый директор. – У меня две новости… По залу пронесся нервный смешок. — …и обе хорошие, – закончил фразу Грег. – Первая: час назад со мной связался представитель местных правительственных структур и возобновил контракт на решение проблемы аномалий. Но теперь власти хотят получить средства защиты, для начала индивидуальные. Отсюда проистекает вторая хорошая новость: все это время мы работали не зря. Ну что тут сказать? Не подвела босса интуиция. За что ему и аплодисменты. Мысленные, разумеется. — Я так понимаю, Грегуар, у нас есть что предложить клиентам? – переключился Грег на профессора. — Да, мсье, – устало подтвердил тот. – Математическая модель защитного генератора готова. Прототип – на стадии доводки. Требуются полевые испытания для тонкой калибровки, и можно будет сдавать работу. — Свен? — Нам нужно еще часа полтора, – буркнул техник, – кое-что поправить и красоту навести. Плюс еще часов десять на подготовку технической документации и примерной технологии производства. И надо связаться с местными на предмет их технического оснащения, чтобы знать, на какие производственные мощности рассчитывать. — Это уже детали, Свен, – поморщился Грег. – Решим в рабочем порядке. Первоочередная задача – полевые испытания. Когда сможем начать? — Через два часа мы предоставим образцы для испытаний. — Хорошо. Тогда сбор полевой партии – через два с половиной часа на летной палубе. Это касается господ Свенссона, Макдугала и Новикова. Мистер Свенссон обеспечивает техническую сторону, мистер Новиков осуществляет научное консультирование и связь с разработчиками, мистер Макдугал отвечает за безопасность. Вопросы? — Сэр, хотелось бы знать, где предполагается высадка, – вставил свои пять копеек Мак. – Сэр. — С местом высадки определитесь самостоятельно. При необходимости привлеките профессора. — Есть, сэр. — Мистер Слоун, я могу взять с собой Асти? — Вы уверены, мистер Свенссон, что это необходимо? — Да, сэр. Я один не успею откалибровать все семь комплектов. Плюс у нас еще пара стационарных установок. А внизу нам лучше не задерживаться. — На ваше усмотрение, – после краткого раздумья заключил Грег. – У меня все, господа. Капитан? — Все всё слышали? Выполнять. Народ загремел стульями, и через несколько секунд брифинг-зал опустел. Разве что профессор с присными остались в собственных владениях. Им-то что, они свое дело сделали, так что имеют полное право отдохнуть. А вот нам к высадке готовиться. Надо, кстати, с Маком нюансы обговорить. Я теперь наученный опытом: в джинсах и курточке на шарик ни ногой. Макдугала я все-таки победил, и на летную палубу явился (как и он сам вместе с братьями Рамиресами) облаченным в универсальный камуфляжный комбез, в нужных местах снабженный защитными пластиковыми вставками, с интегрированными наколенниками и налокотниками. Да и ткань на его пошив пустили хитрую – «дышащую» мембрану, армированную кевларовыми волокнами. Плюс термобелье. Плюс столь же неубиваемые перчатки. Завершали композицию настоящие армейские ботинки, легкие и крепкие, но не боящиеся притом ни огня, ни кислоты, ни прочих неприятностей. Кроме разве что блуждающих силовых полей, ага. Нацепив все это, я почувствовал себя бойцом спецназа, разве что оружия мне не доверили, и я вынужден был довольствоваться так называемым ножом выживания, входящим в комплект снаряжения рейнджера. Разгрузку тоже дали, пустую. Но тут я не растерялся и набил почи разными полезными мелочами от мультитула до компактного паяльника на батарейках – очень мне не нравились воспоминания о недавней робинзонаде, и на этот раз я постарался предусмотреть все, и еще немножко сверху. Старый добрый КПК уютно разместился в специально для него предназначенном креплении на левом предплечье, рядом на запястье устроился инфор. Хорошо бы еще компактный усилитель сигнала с собой прихватить, но это был бы уже перебор. Катер рядом, а на нем станция куда более мощная. Еще, наученный тем же горьким опытом, набил карманы шоколадными батончиками и наполнил фляжку водой. Эх, жаль, коньячком разжиться негде… Впрочем, это уже лишнее – аптечка у меня есть, куда же без нее? Глянув на себя в зеркало, остался доволен – ни дать ни взять рейнджер. С пустой головой, ага. Пришлось нахлобучить форменную бейсболку с логотипом «Lightning» и нестись к лифту – за приготовлениями я и не заметил, как пролетели два часа. Опоздать не опоздал, но к раздаче слонов все равно явился последним: команда в полном составе плюс провожающий Грег уже топтались у катера. Дроны-погрузчики как раз запихивали в грузовой отсек последний пластиковый контейнер с загадочной маркировкой, но я на этот счет не заморачивался – это дело Свенссонов. Они, кстати, тоже подготовились к полевому выходу довольно тщательно – я и не знал, что у них есть дорогущие инженерные комплекты производства STG со всеми наворотами, включая интерактивные шлемы. Правда, на фоне камуфляжных коллег выглядели они несколько… хм, празднично – комбезы веселой оранжевой расцветки смотрелись немного не к месту. Впрочем, Энди в своем синем облачении не далеко от них ушел. — Дэнни-бой, держи. Я обернулся на голос и машинально поймал камуфлированный шлем. Повертел «подарочек» в руках, недоуменно глянул на Мака. — Надевай, только пока не герметизируй, – пояснил тот. – Или предпочитаешь «намордник»? Ну его на фиг. Никакой респиратор по удобству со специализированным девайсом не сравнится. А защита не помешает – не хватало еще снова колонию нанов подцепить!.. Шлем сел как влитой, плотно обхватив голову демпферной подкладкой. Нет, все-таки хорошая вещь. В таком любой удар можно выдержать. Даже если какой-нибудь сорвавшейся балкой по башке приложит, то скорее шея не выдержит, чем череп. И уши с подбородком закрыты. А если еще предварительно и капюшон комбеза натянуть да зарастить шов до упора, как в водолазном костюме, так вообще герметичная и одновременно гибкая конструкция получится. А с интерактивной начинкой разберемся, не впервой. — Все готовы? – перекрыл монотонный гул дронов рык Грега. – Экипаж, по местам! И удачи, ребята. На сей раз в пассажирском отсеке было откровенно тесно, хоть мест и хватило на всех. Но я до этого все больше в компании напарника путешествовал да с мистером Слоуном. А сейчас в салон набилось шестеро объемных из-за снаряжения коллег, причем даже Асти не выглядела миниатюрной. Не хватало Бадди. Мак, по молчаливому согласию остальных и с попустительства капитана, оставил питомца на борту – тот еще толком не отошел от заразы, да и защиты для него никакой не было, так что рисковать его жизнью не стоило. Но все равно без него как-то… тоскливо, да. Вот подрастет Васька, вот тогда… интересно, что тогда? Буду его с собой таскать повсюду, как Хэвиланд Таф своего Дакса? А что, это фишка, пусть и чужая. Эх, мечты… — Предстартовая готовность – десять секунд! Девять! Восемь!.. Ну вот. Ничего нового. С другой стороны, это же здорово. Можно расслабиться и получать удовольствие. До самой высадки. Может, доспать? Угу-а-а-а-у!..
Колония Пандора, база Национальной гвардии Твин-Маунт, 10 сентября 2135 года, день Над выбором места высадки долго не заморачивались – единодушно сошлись на предложенной Маком тренировочной базе горных стрелков, затаившейся на небольшом плато в отрогах массива Сьерра-Фуртадо. Местечко Твин-Маунт не поражало размерами, зато инфраструктурой ничем не уступало подготовительному центру какой-нибудь частной армии вроде старинной «Блэкуотер». Сейчас бросалась в глаза безлюдность – большую часть персонала и гражданского населения близлежащего одноименного городишка эвакуировали южнее, в области, куда аномалии еще не добрались. Здесь нас ждали – на ВПП дежурила пара глайдеров с местными чинами. Рангов, правда, невысоких – лейтеха и сержант с капралом. Больше никого в прямой видимости не наблюдалось, ангары у заасфальтированного взлетно-посадочного пятачка были тщательно закрыты, а летная техника отсутствовала, что неудивительно в условиях тотального бегства. Как с местными Мак умудрился связаться, лично я ума не приложу. Залезли-то мы в самое пекло – центр «паутины» на спутниковой фотке, стибренной Филом, располагался всего лишь в двух с половиной сотнях километров на северо-запад от контрольной точки. По-хорошему соваться сюда бы не стоило ни за какие коврижки, но… всегда есть это самое «но». Путем многочисленных наблюдений заинтересованные лица выяснили забавную закономерность – чем выше в горы, тем меньше вероятность разгула аномалий. Это, кстати, еще мы с Маком заметили, когда робинзонили возле Вилсонс-Хоуп. И единственным местом, отвечавшим этим требованиям, оказалась горно-стрелковая база. Но главный плюс заключался в том, что тут еще оставалась малая часть персонала, осуществлявшая мониторинг зоны бедствия, так что летели мы не вслепую, а по точной наводке. Другое дело, что до собственно аномалий еще придется добираться, но как перевалочный пункт база Твин-Маунт была просто идеальным вариантом. Я так подозреваю, Мак озадачил Грега, тот связался с клиентами, они подсуетились и поделились информацией. А дальше уже детали. Катер упокоился на асфальтовом покрытии, раскорячив посадочные опоры, и вскоре мы столпились по правому борту, поджидая торжественную, хоть и малочисленную делегацию. Встречающие уверенно, по-хозяйски пересекли открытое пространство, разделяющее летательные аппараты, и остановились в нескольких шагах от нашей разношерстной компании. Старший окинул нас изучающим взглядом, подозрительно скривился, но главного выделил безошибочно. — Лейтенант Хоуэлл, база Твин-Маунт, Национальная гвардия Колонии Пандора, – представился он, глядя на Мака. – С кем имею честь? — Гленн Макдугал, мастер-рейнджер, Корпорация STG, – ответил тот любезностью на любезность. – Надеюсь, вас поставили в известность о цели нашего визита, лейтенант? — Так точно. Скажу больше – обязали оказывать поддержку, – кивнул Хоуэлл. – Не представляю, как я вас могу поддержать. У меня всего девять человек на всю базу, еле успеваем обслуживать следящие системы. — Не беспокойтесь, лейтенант, ничего материального мы не потребуем. Будем рады, если поделитесь информацией. — Какого типа? — Нас интересуют наиболее активные в смысле аномалий точки. Сами мы будем долго искать. — Хм. Пожалуй, есть пара таких местечек, – задумался лейтеха. Потом вдруг глянул на нас, как на умалишенных: – А вы что, лезть туда собрались?! — Нет, конечно, – отмахнулся Мак, – не настолько мы безумны. Пройдем на бреющем, сбросим десяток датчиков и кое-какую аппаратуру, вот и все. — А позвольте поинтересоваться… — Закрытая информация, сэр. Если желаете, можем подтвердить полномочия. — Ладно, парни, забудьте. Раз в пекло лезете, значит, представляете, что делаете. А вот это правильно. Меньше знаешь – лучше спишь. Молодец, лейтенант. Под ногами бы еще не путался, но это недостижимая мечта – он по долгу службы обязан за нами следить. Другое дело, что вряд ли вообще что-то поймет. Заснимет на видео разве что. А и пофиг. Все равно заказчик – его родное правительство. — Договорились, – подвел Гленн итог недолгой беседе. – Передадите сведения нашему пилоту, мистеру Чану. А лучше всего синхронизируйте наш комп с вашим диспетчерским сервером. Если требуется подтверждение полномочий, сейчас организуем. — Нет, сэр, вашей просьбы достаточно. — Вот и замечательно. Свен, разворачивай аппаратуру. А вы, парни, – повернулся он к братьям Рамиресам, – отдыхайте. Лейтенант, мы вам ВПП загромоздим, не возражаете? — Да бога ради, – отмахнулся тот. – Сами видите, какой у нас тут трафик… Так что где удобней, там и располагайтесь. Еще какие-то просьбы, пожелания? — Пока нет. — Счастливо оставаться, сэр. Если что, мы на связи. Пятый канал, сэр. Лейтеха вместе с сержантом неторопливо убрели к глайдеру и вскоре куда-то стартанули, так что остались мы под присмотром скучающего капрала. Тот явно тяготился бездельем, но и пост не покидал – устроился в кабине своей машины, открыв дверцу. На нас он не пялился – по крайней мере, явно, но руку, что называется, на пульсе держал. И правильно. Военный объект как-никак. — Мак, а мне что делать? – поинтересовался я немного спустя, когда семейство Свенссонов, не сговариваясь, оттерло меня от аппаратуры и образцов. — Отдыхай пока, – равнодушно посоветовал тот, – или пошли со мной, окрестности заценим. — А гулять долго? — Пока Свен не позовет. Исчерпывающий ответ. Зная скандинавскую основательность техника, способную дать сто очков вперед знаменитой немецкой, времени у нас еще вагон и маленькая тележка. — Может, с военным поболтаем? – от безысходности предложил я спустя еще минут десять и пару кругов по ВПП. – Хоть какое-то развлечение. На этот раз Мак для разнообразия со мной согласился. Хотя, скорее всего, ему самому было скучно. Служивый, как я понял, только этого и ждал, ибо на контакт пошел не только с охотой, а вообще с каким-то нездоровым энтузиазмом. Вконец от безделья опух. За беседой с ним мы и скоротали еще целый час, ничуть о том не пожалев. Капрал Дэйвид Грейсон оказался компанейским парнем, так что мы узнали много интересного. Если не из области аномального, то из области солдатского быта – точно. Насчет же приключившейся беды у Дэйва имелась своя, весьма оригинальная версия. Даже две. В частности, он утверждал, что на планете размещена военная база Предтеч, законсервированная до лучших времен. И якобы сейчас здесь высадился кто-то из чудом выживших хозяев всей этой машинерии. Обнаружил «паразитов», то бишь колонистов, и затеял генеральную уборку. Так что лучшее, что оные колонисты могли, по мнению бравого капрала, сделать, – бежать без оглядки. Сначала на высокие орбиты, а потом и вовсе за пределы Системы. И то не факт, что их не постигнет возмездие со стороны пришельцев. Мы с Гленном деликатно поухмылялись, сдержав совсем уж откровенное ржание, но разочаровывать служивого не стали. Вторая версия была куда ближе к реальности, и заключалась в простой мысли о бедовых гробокопателях, умудрившихся что-то где-то случайно активировать. Дэйв не то чтобы в нее сильно верил, но и не отрицал такой возможности. А я окончательно укрепился во мнении, что так оно, собственно, и было. И я даже знаю этого «кого-то» и представляю, где именно это самое «где-то». И даже по долгу службы рискнул бы туда наведаться. Плюс родственные чувства, чтоб им. Но для Грега и кэпа это не основание, чтобы рисковать жизнями ценных членов объединения Оружейников. А Фред Кирхгофф для них никто, и звать его никак. Артур же О’Мэлли и вовсе заклятый конкурент, которому «туда и дорога». Еще минут двадцать скоротали, перемывая косточки местному командованию, а потом в эфире прорезался довольный голос Свена, сообщивший, что: «…у нас все готово, можно начинать танцы». За прошедшее время папаня с дочкой успели оживить все семь экземпляров ЭМ-генераторов, активировать смахивающего на паука дрона и нацепить на него один комплект защиты. Плюс прогнали все необходимые тесты и напрягли пилота Энди на предмет подключения бортового «мозга» к вычислителю местных военных. Теперь дело за малым – доставить испытуемого на… э-э-э, полигон. И вот с этим лично у меня были проблемы – я весьма смутно представлял процесс. — И что дальше? Вопрос повис в воздухе – все заинтересованные лица уже были в курсе, а проблемы с логикой отдельно взятых представителей технической интеллигенции никого не волновали. — Асти? — Дэн, не мельтеши! – раздраженно отмахнулась девчонка. – Пап, по-моему, у дроида третий манипулятор заедает. — Ничего страшного, ему тонкими работами не заниматься. — Энди, готов? — Да, мистер Свенссон. Кто пойдет оператором? — Хм… Задумчивый взгляд Свена скользнул по дочери, потом переместился на Мака и, наконец, уперся в меня. — Дэннис? Ты с системами наблюдения дружишь? — С какими именно? — Стандартными. Спутники на низких орбитах плюс беспилотники. Хороший вопрос. Чисто теоретически – да. Был у нас в универе спецпредмет. А если подойти сугубо практически… картинка там специфическая, иначе и не скажешь. Опыт большой нужен для уверенной работы с такими вещами. — Ну… э-э-э… — Н-да… самому придется… Асти, ты здесь справишься? — Ну, па-ап!.. – неожиданно проныла та. – Мы же договаривались! Опять меня опекаешь?! Ты же обещал! — Тьфу, зараза! Нашла время! Дэнни, ну так что насчет систем наблюдения? — Может, хоть задачу уточните, мистер Свенссон? – предпринял я последнюю попытку отмазаться. — Задача предельно простая – наблюдаешь, выявляешь аномалию, вычисляешь траекторию, потом вы снижаетесь и выбрасываете «паучка». И быстро сматываетесь. Ф-фух. Я-то думал, тут что-то серьезное. С другой стороны, в опасную зону лезть до смерти не хочется. Наелся уже. Причем и в прямом, и в переносном смысле. И чего Асти туда так рвется? — Без проблем, – вынужденно кивнул я, выслушав техника. А чего? Если бы не некая белобрысая особа, я бы однозначно не стал рисковать. Но сейчас не тот случай. Уж лучше я рядом буду, так, на всякий пожарный. — Полезай в кабину. — Есть, сэр. Признаться, раньше бывать в ходовой рубке катера мне не доводилось. Все больше в пассажирских отсеках обретался, изредка – в багажном, еще реже – в двигательном. А тут очень даже неплохо. И комфортно – в кресле десяток регулировок предусмотрен. Но я ограничился автоподстройкой сидушки под индивидуальные особенности моей пятой точки. Удобно – и ладно. — А где обзорный дисплей? – поинтересовался я. – Или просто в окошко смотреть? — Вам придется воспользоваться шлемом, мистер Новиков, – невозмутимо пояснил устроившийся на месте первого пилота Энди. – И наденьте интерфейсные перчатки. Ну да. Как же иначе? Вот только куда мое собственное барахло девать? — Под креслом сбоку есть контейнер, – правильно истолковал мое озадаченное молчание Чан. – И давайте-ка подключим вас к системе… Следуя инструкциям дотошного пилота, я успешно активировал рабочую «виртуалку» с дисплеем на внутренней поверхности забрала и манипуляторами в перчатках. По ощущениям, ничего необычного – как будто в симуляторе космического корабля оказался. Увлекался я такими игрушками во времена оны, удалось даже как-то раз реальную обучающую программу пилота истребителя опробовать. Именно тогда я решил, что стезя космического водилы меня не привлекает. Слишком уж все сложно. — Мистер Новиков, ваш сектор ответственности – зеленый два. Активируйте панель, пожалуйста. Мне послышалось или в голосе пилота промелькнули насмешливые нотки? Правда, без ехидства, но мне от этого не легче. Самая большая проблема инженера-аналитика – он знает все, но понемножку, и в каждой конкретной сфере деятельности значительно уступает узкому специалисту. От чего и страдает. Главным образом, от снисходительного отношения оных спецов. Виртуальный интерфейс мало чем отличался от обычного сенсорного экрана, разве что присутствовал по большей части в воображении оператора, подстегнутом соответствующим воздействием со стороны «железа». В нашем случае – интерактивного шлема и перчаток-манипуляторов. На объемной картинке отображались элементы управления, так что мне оставалось лишь зафиксировать руку на нужном квадратике и перетянуть его на свой… хм, рабочий стол. Где он и развернулся, увеличившись в масштабе и вытеснив за пределы взгляда лишние прибамбасы. Ну вот, совсем другое дело! Один большой виртуальный экран по центру и около десятка мелких окошек по периферии. Явно по числу спутников, задействованных в системе. — Эй, на «пташке»! Слышите меня? Местная диспетчерская на связи. Голос не девичий, скорее, принадлежит даме чуть за тридцать. Не спрашивайте, как я это определил. Интуиция. — Первый пилот Чан. Чем могу быть полезен? — Я Мэгги, – представилась дамочка, – буду вас вести. А то еще заплутаете ненароком. У вас кто на «глазках»? — Оператор на связи. — Тебя как звать, оператор? — Дэн. — Очень приятно, Дэн. Слушайте меня внимательно и не спорьте. Если я говорю – убираться, значит, уносите ноги. Если говорю – прыгайте вверх, значит, без вопросов набираете безопасную высоту. Как поняли, прием? — Да, мэм. Энди как всегда невозмутим. Что неудивительно, учитывая его азиатские корни. Мне бы такую выдержку! — Да, Мэг, – подтверждаю и я. — Вот и молодцы. Слушайтесь меня и дальше, и все будет хорошо, мальчики. Вам, кстати, куда нужно? — Этот вопрос – в компетенции мистера Новикова, – самоустранился пилот. — Пока сами не знаем, – вынужденно признался я. – Куда-нибудь, где аномалии шалят. — Не спрашиваю, зачем это вам, но желание как минимум странное, – вздохнула невидимая Мэгги. – Ладно. У меня приказ, так что любой каприз за ваши деньги. Взлет разрешаю. Судя по данным мониторинга, лучше всего лететь на север. — Там горы. И аномалий нет. — Извините. Тогда юго-восток, порядка ста семидесяти километров. Я торопливо прокрутил спутниковую карту на дисплее, присмотрелся к изображению и кивнул сам себе. Пойдет. — Нормально. Давайте коридор, Мэг. – И переключился на внутреннюю связь. – Асти, твой робот готов? — Давно. А с кем это ты болтаешь? — Да так, новая знакомая. — Красивая? — Не имею понятия. Но голос… да, сексуальный. — Нашел время! – фыркнула Астрид, вызвав у меня разрыв шаблона. А где сакраментальное «дурак», я вас спрашиваю?! Нет, все-таки она очень необычная девушка. И… да, себе можно признаться: она мне нравится. Все больше и больше. До такой степени, что пудовые кулаки папочки Свена перестают быть сдерживающим фактором. — Ты пристегнулась, радость моя белобрысая? — Что ты сказал?! Радость?! — Ну да. Тебе не нравится? — Нет, почему… – смутилась Асти. – Просто неожиданно… так, хорош трындеть! Свен сейчас злиться начнет. — Как скажешь, – ухмыльнулся я. И выдал не менее сакраментальное, чем «дурак»: – Поехали! Последнее мое слово Энди воспринял как приказ и руководство к действию: корпус летательного аппарата мелко завибрировал на реактивных струях, чуть качнулся и плавно пошел вертикально вверх. Как я это понял? Да элементарно: «виртуалка» через окно… хм, не нравится мне этот термин, особенно по отношению к высокотехнологичному катеру. А, вспомнил! Это называется «блистер». Так вот, через остекленный блистер иллюзорное рабочее пространство смотреть совершенно не мешало. Стоило лишь расфокусировать взгляд, как сочная картинка превращалась в полупрозрачный фон. Удобно, что ни говори. Причем процесс был вполне обратимым. А поскольку в данный момент пилот в моих услугах в качестве наблюдателя не нуждался, то я и воспользовался оказией, чтобы полюбоваться здешними красотами, так сказать, вживую. Местность оказалась весьма живописной – плато притулилось к южному склону довольно высокой (как минимум трехтысячник) горы с тремя заснеженными вершинами, и совершенно терялось в темно-зеленом одеяле хвойного леса, кое-где пронзенном иглами скал. Если не знать, куда именно лететь, базу нипочем не отыщешь. Прямо-таки идеальный партизанский опорный пункт. Ну или логово незаконных вооруженных формирований – все зависит от взаимоотношений владельцев фортификации с властями. — Держите на пять часов, мальчики, и никуда не сворачивайте, – выдала последние цеу невидимая Мэгги. – И не торопитесь. Высота пять двести. Как поняли, прием? — Понял вас хорошо, мэм, – невозмутимо отозвался Чан. – Курс юго-юго-восток, порядка ста пятидесяти километров. Горизонт пять двести. Прием. — Умничка. Н-да. Хорошо, что сутки здесь привычные, почти двадцать четыре часа. Есть, конечно, минимальная разница, но колонисты на нее плевать хотели. Так что поняли мы друг друга прекрасно. А вот в других Колониях это реальная проблема. Пилотам приходится каждый раз заново приспосабливаться к системам координат, среди которых полярная – самая простая и приближенная к реальности, либо, что бывает гораздо чаще, за символическую плату обновлять софт центрального вычислителя, чтобы он самостоятельно переводил местные циферки в удобоваримый вид. Со временем у неприкаянных бродяг типа нашего Энди собирается неплохая база данных, и некоторые не гнушаются приторговывать «пираткой» на черном рынке. Благо дело это не столь сложное, как может показаться. Невозмутимый мистер Чан, не связанный необходимостью соблюдать правила воздушного движения, раскочегарил движки по полной программе, так что до места добрались за три с небольшим минуты, что для полета в атмосфере весьма и весьма неплохо – почитай, в два с половиной раза скорость звука перекрыли. А потом началась самая веселуха: Энди сбросил скорость до черепашьей (ну километров четыреста в час), и принялся кружить над довольно обширной проплешиной, зажатой со всех сторон поросшими лесом холмами. Действительно, практически идеальное место – не соврала Мэгги. Вот только аномалий пока не видно, хотя следов полно… — Дэн, на одиннадцать часов – аномалия. – Легка на помине, ага. – Еще две – на три и пять часов. Как понял, прием? — Понял хорошо, прием. Все равно не вижу. Далековато, наверное. Ну-ка, попробуем камеры переключить… Есть! Не удержавшись, я врубил увеличение и застыл с открытым ртом: зрелище было… феерическое. Пожалуй, именно так. С высоты-то особо не разглядишь: подумаешь, что в зеленом море довольно медленно разрастается черная проплешина. Никаких тебе спецэффектов. Даже на простую моторную лодку сверху смотреть куда интереснее – там и волны разбегаются, и пенный след остается. А тут – ни-че-го. Струна. Зато вблизи впечатление совершенно иное. Не знаю, с чем сравнить… магия прямо-таки. Вековые деревья, буквально на глазах истаивающие от одного лишь касания еле различимого марева, и оседающие облаком серой пыли валуны впечатлят кого угодно. А след? Идеально гладкая поверхность со столь же идеально прямыми границами. Не знай я, что это всего лишь канава, наполненная мельчайшей взвесью, принял бы за стекло. Правда, это ненадолго, до первого дуновения ветра. — Есть контакт! – известил я коллег. – Асти, готова? — Да. — Энди, лови траекторию. Перехватывать я решил ту аномалию, что приближалась с севера – просто она ближе всех оказалась. Остальным двум еще ползти и ползти – все же скоростью наны не поражали. И уж совершенно точно не выдерживали в этом никакого сравнения с катером. — Семнадцать секунд до чек-пойнта, – проинформировал нас с напарницей пилот. – Держитесь, ребята! Катер сорвался в крутое пике, и не избавился я от завтрака лишь благодаря сочетанию двух факторов: во-первых, за отсутствием такового, а во-вторых – спасибо умной аппаратуре. Я как раз наблюдал за аномалией, сфокусировавшись на виртуальном экране, так что рванувшая навстречу с ошеломляющей скоростью земная твердь осталась за кадром. Вернее, улавливалось что-то такое периферийным зрением, но и только. Изображение-то шло со спутника, а он высоту не менял. Впрочем, вскоре я сам принялся колдовать с настройками – интересно все-таки, что за бортом происходит… В результате к тому моменту, как наш летательный аппарат выровнялся метрах в тридцати от земли и пошел на бреющем, копируя траекторией рельеф, рядом с основной картинкой красовался еще и панорамный вид, выведенный с курсовых камер. Смотрелось это дико, зато контролировать обстановку было удобно. — Энди, давай-ка вот сюда. – Я пометил на виртуальной карте нужное место маркером, дождался кивка пилота и переключился на напарницу: – Асти, готовность – десять секунд. — Сэр, есть, сэр! Фу-фу-фу… Как банально. Могла бы что-нибудь и повеселее придумать. Ладно, это я просто придираюсь. У самого мандраж, только сейчас заметил. Потряхивает чувствительно, и отнюдь не катер, а мои собственные руки. — Ч…к…п…нт, – прорезался в наушниках голос пилота. – Т… д… ин! — Энди, ты квакаешь! — П…л! — Д…д пр…зем…ся! – присоединилась к заике-пилоту Астрид. — В…таем! В…та три тысячи! Мистер Новиков, активируйте канал связи с дроидом. — Сейчас, – буркнул я, лихорадочно щелкая виртуальными пальцами по виртуальным кнопкам. Черт, где тут усилитель сигнала? Долбаная аномалия… А я уже и забыл совсем об этой ее крайне неприятной особенности. Ага, нашел. Изображение на дисплее обрело четкость, и я получил возможность обозревать окрестности глазами, то бишь камерами, механического паука. Местность как местность – довольно ровное поле, испещренное кое-где купами деревьев. В паре километров к северу – стена леса. И пока ничто, как говорится, не предвещало беды. Даже зум ничего подозрительного не выявил, только листья да ветки стали различимы. Ну и ладно. Все идет по плану, разве что до конца избавиться от помех не получилось – картинка изредка дергалась да иногда покрывалась мелкой рябью, застывая на долю мгновения. — Энди, переключись на короткие волны, – посоветовал я пилоту, разобравшись с проблемой. – В этом диапазоне аномалии слабее «шумят». — Да, Дэннис. — Всем внимание! Засек! Направление на одиннадцать часов, время до контакта – две с половиной минуты. Приготовиться! Вот она, родимая! С земли, да еще с увеличением, марево вполне различимо. И приближается весьма резво, с точки зрения неподвижного объекта. Еще немного, еще чуть-чуть… В темно-зеленой стене вдруг возникла проплешина – деревья на опушке оплыли, а потом и вовсе растаяли, оставив после себя лишь зеленоватую марь. Воздух задрожал сильнее, с каждой секундой все явственнее, и вскоре я различил за прозрачным маревом облако пыли. Что за?.. Не было ведь такого раньше. Хотя нет, вру. В Вилсонс-Хоуп мы оказались слишком близко к аномалии, так что этого эффекта я не заметил, а вот сейчас, при взгляде со стороны, да еще и через мощную оптику, картинка претерпела изменения: пылинки, в которые несколько мгновений назад превратились листья, ветки и даже камни, вниз оседать не торопились. Концентрация их в воздухе была столь мала, что невооруженным глазом и не разглядишь, особенно в подступающих сумерках, как мы тогда, а вот аппаратура неплотное новообразование фиксировала. Даже цветовая градация присутствовала – чем выше, тем светлее. Из-за разницы в плотностях минеральные частицы все же оседали чуть быстрее. Этакий зелено-желто-черный триколор получился. С поправкой на общую бледность гаммы. — Ух ты! — То ли еще будет! – поддержал я восхищенную Асти. – Занятно… до жути! Надвигающееся на дроида деструктивное явление пугало до дрожи в коленках. И ведь я прекрасно осознавал, что нахожусь в кабине катера на недосягаемой для аномалии высоте, а вот поди ж ты! Подавив порядочным усилием воли порыв отвести взгляд, я терпеливо ждал развязки. Еще несколько секунд, и станет понятно, молодцы мы или неудачники. Не побоюсь этого слова, лузеры. Мандраж не проходил – первое крупное дело как-никак. Так что волнение вполне естественно. Не хотелось бы начинать профессиональный путь с провала, но тут уж как судьбе будет угодно. Вроде бы все нюансы предусмотрели, однако, как совершенно справедливо заметил Мерфи в одном из своих законов, даже если четыре причины возможных неприятностей заранее устранены, всегда найдется пятая. К счастью, на сей раз выведенная неугомонным авиационным кэпом закономерность на практике реализовалась лишь частично. И виной тому послужила подмеченная Асти неисправность – один из манипуляторов дроида, тот самый, что заедал при проверке, накрылся окончательно, и при очередном шаге заклинился в крайнем верхнем положении. В принципе не страшно – у робота было еще семь ног, так что потеря отдельной конечности никак не сказалась на его маневренности. Зато у нас появилась отличная возможность рассмотреть в деталях процесс взаимодействия злокозненной аномалии с материальным объектом, благо писалось все вкруговую, с доброго десятка миниатюрных камер. Правда, непосредственный контакт занял не более секунды, и все, что я успел заметить, – испарившаяся суставчатая «нога» да краткое искажение картинки, причем на всех видеоканалах одновременно. Потом изображение восстановилось, и взглядам нашим предстал совершенно целый (если не считать заостренного обрубка левого переднего манипулятора) дроид. — Получилось! – восторженно взвизгнула Астрид. – Дэн, мы молодцы! И особенно Свен! Ну да, конечно. Он же генераторы собрал. А я вместе с близнецами Джонсонами и профом Куатье как бы не при делах. — Энди, спускаемся. — Да, сэр. А как вы хотели? Наблюдения наблюдениями, а ощупать пострадавшего (да и на зуб попробовать) совершенно не помешает. Вдруг аномалия и впрямь злокозненная, и помимо уже известного воздействия еще и каким-нибудь излучением по потрохам шарашит? И вообще, это лишь самый первый этап. — Надо будет радиус откалибровать, – перестроилась на рабочий лад Асти, – сейчас маловат. Видишь, как ему ногу срезало? — Однозначно, – согласно хмыкнул я. – Под человека по-любому настройки менять придется. Работы еще воз и маленькая тележка. — Высота – сто пятьдесят, четыре секунды до контакта. — Спасибо, Энди. — Асти, подбирай болезного, а я пока видео в замедленном режиме прокручу. Так, напарницу озадачил. Управление погрузочными манипуляторами катера – дело хлопотное, но много времени эвакуация бедолаги-дроида не займет (опыт не пропьешь). Зато у меня появилось несколько относительно свободных минут. Можно и чем-нибудь интересным заняться, да хотя бы вот собственному плану последовать. Недолго думая я залез в меню регистрирующей системы и в пару кликов активировал нужный файл. Поиграл настройками, пощелкал мышкой, перебирая окошки, и наконец нашел нужный ракурс – с третьей левой камеры вид открывался не сказать чтобы захватывающий, но в поле ее зрения как раз попадала испорченная конечность. Пока еще целая и невредимая. Пришлось перемотать чуть вперед и резко замедлить скорость воспроизведения. Миниатюрные объективы разрешающей способностью не поражали, да и частота обновления кадров не превышала стандартную сотню герц, что с учетом почти десятикратного увеличения и такого же замедления прокрутки превратило плавное изображение если и не в слайд-шоу, то во что-то весьма похожее, но я все равно остался доволен – процесс удалось рассмотреть во всех подробностях. Мало того, меня тут ждал сюрприз. Детальное изучение качественного видеопотока полностью подтвердило версию, озвученную в корабельном лазарете – блуждающее силовое поле «мерцало», то бишь генерировалось нанами с определенной частотой в строгом соответствии с перемещением по горизонтали. Вычислить эти показатели не составило труда – частота «мерцаний» составляла почти ту же сотку, но они, к счастью, не совпадали по фазе со сменой кадров в видеокамере, что и позволило этот процесс зафиксировать, а «шаг» оригинального эмиттера не превышал одной сотой миллиметра. Не удивительно, что все попавшиеся на пути аномалии материальные объекты превращались либо в мелкодисперсную – один микрометр в поперечнике – пыль, либо в омерзительную слизь. Силовому полю все равно, что именно шинковать – что органику, что твердые минералы. Правда, нанам не все равно – в каменистой почве они перемещались в верхних слоях, образованных из нанесенных песка и глины. А вот в лесных суглинках заглублялись чуть ли не на полметра. Строго говоря, те же камни аномалия должна пластовать на тончайшие срезы, типа биологических проб тканей, но по вполне понятным причинам такие сверхтонкие «пленочки» рассыпались под собственным весом. В результате мы наблюдали взвесь в воздухе и порошкообразный слой в следе. В замедленном режиме процесс «перемалывания» манипулятора выглядел еще зрелищнее – камере удалось зафиксировать отделение «слоев», которые медленно и величаво отдалялись от конечности, правда, очень недалеко, и расползались клубами пыли, со стороны похожими на сигаретный дым. И, что характерно, по мере приближения аномалии к источнику электромагнитного поля «слои» утолщались. Заметил я это лишь потому, что в какой-то момент отделенные «ломти» перестали рассыпаться, но все равно оставались столь тонкими, что планировали вниз на манер осенних листьев. А потом процесс и вовсе прервался – видимо, напряженность поля достигла критической величины и функционирование колонии наноботов под его воздействием полностью нарушилось. Затем объектив нырнул в белую хмарь, и экран заволокло помехами – «снегом». Через секунду изображение восстановилось, но к этому времени робот оказался у аномалии в тылу и больше ничего интересного с ним не произошло. А вот аномалия – сюрприз! – распалась на две ветви. Это хорошо было видно по сдвоенному следу, разделенному перемычкой шириной примерно метр. В первый момент не поверив собственным глазам, я опять перещелкнул несколько камер и незамедлительно убедился в справедливости предварительного вывода – шагов на десять – пятнадцать вслед за дроидом тянулся заостренный в плане «островок» – полоса твердой почвы меж двух пылевых русел. Вывод из вышеизложенного проистекал ровно один – наш защитный генератор функционирует отнюдь не в штатном режиме. Предполагалось, что он всего лишь должен защитить объект внутри силового «пузыря», по возможности без побочных эффектов. Однако против такого бонуса я совсем не возражал – напротив, в свете новых сведений открывались очень широкие перспективы. Получается, таким макаром аномалии можно и полностью гасить, если подобрать оптимальные параметры излучателя. И мощность соответствующую обеспечить. Короче, работы нам на сегодня – просто завались.Понятно, что еще не вечер, и нет уверенности, что эксперимент удастся воспроизвести, но факт оставался фактом. Я даже сумел примерно прикинуть параметры защитного кокона – и по изображению, и по оставшемуся от манипулятора обрубку выходило, что электромагнитное поле разрушало строй нанов в радиусе метра от эпицентра, то бишь геометрического центра корпуса нашего невольного помощника. — Отлично!.. – хмыкнул я себе под нос и удовлетворенно потер руки. – От чего плясать – есть, дальше веселей пойдет… — Объект на борту, взлет через три… две… одну! Горизонт – пять сто, держитесь, ребята! Что-то не на шутку Энди разошелся. Вон уже воздушное хулиганство учинил. Если так дальше пойдет, еще и напьется, чего доброго, да бузить начнет… — Асти, что с клиентом? — Вроде цел… Дэн, а ты видел?.. — След? Видел. — Круто, правда?! Я и не предполагала… — Я тоже. — А давай тогда на базу вернемся, я здесь толком ничего сделать не могу. И совет нужен. — Энди, слышал? — Да, сэр. — Выполняй. Если пилот и удивился прорезавшейся в моем голосе нехарактерной властности, то виду не подал. А вот я сам себя подловил и мысленно скривился – рановато начал под начальство косить. Есть, конечно, далеко идущие планы, но именно что планы. И разглашать их весьма несвоевременно. Папенька не поймет, однозначно. Кстати, о птичках… Я цапнул КПК, так и торчавший все это время в креплении на предплечье, торопливо врубил почтовый клиент и разочарованно выдохнул – глухо. Ноль входящих. Ч-черт, чего тянут-то… кота за всякое… — Три минуты до чек-пойнта! – вывел меня из задумчивости голос Энди. Оперативно. Главное, самоедством пополам с самокопанием заняться не успел. И не успею уже, сто процентов. Свен время даром тратить не любит, сразу же кипучую деятельность разовьет. И мало того, вовлечет всех окружающих. И я отнюдь не исключение. Буду вкалывать как миленький. Оно и к лучшему – не будут мысли мрачные одолевать. А оные мысли наличествовали – как бы я к Арти в детстве ни относился, все же брат. Пусть и двоюродный. Вполне понятное беспокойство за родственничка усугублялось злостью – вот на фига он вообще сюда приперся?! Делать ему было нечего? А я теперь разгребай… тьфу. Свен, как я и предполагал, вновь открывшимся обстоятельствам порадовался, но совершенно не удивился – кому, как не технику-практику, знать, что действительность всегда расходится с теорией? Мне даже мысль насчет гашения аномалий озвучивать не пришлось – он до этого додумался, едва бросив беглый взгляд на картинку с монитора. И за дело взялся с присущей ему основательностью, тут же припахав всех присутствующих, даже братцев Рамиресов и их непутевого начальничка. Провозившись около часа, мы произвели на свет странного техногенного монстра на основе старого доброго «паучка» – только теперь он был больше похож на самоходный штанговый опрыскиватель. С нехилой такой шириной захвата в десяток метров. Сделали бы и больше, да только труб подходящей длины не нашлось. К тому же я напомнил Свену, что столь длинномерные хреновины неплохо бы или укрепить, или добавить дополнительные опоры. Поскольку первый вариант не прошел из-за возможного переутяжеления конструкции, а второй – по причине отсутствия других дроидов, пришлось аппетиты урезать. Но и так получилось весьма неплохо – на концах штанг мы закрепили еще пару генераторов поля. А потом пришло время повторного эксперимента. Поскольку методика уже была отработана, проблем не возникло. Единственное, пришлось высаживаться подальше от облюбованной аномалии, чтобы иметь запас времени – телескопических манипуляторов под рукой у Свена не оказалось, так что мы с Асти вынуждены были покинуть уютное нутро катера и несколько минут корячиться с длинномером. Хорошо хоть наш главный техник сообразил соорудить простейшие крепления в виде приваренных к телу дроида коротких трубок чуть большего диаметра, и нам оставалось лишь разместить пациента в облюбованной точке, вставить штанги в крепеж да подвесить на крюках активированные генераторы. Несмотря на отсутствие непосредственной опасности, адреналин зашкаливал, порядочно мешая работать, но мы справились и резво забрались в катер. Энди упрашивать себя не заставил и повторил излюбленную шутку с резким стартом до пятикилометровой высоты. А мы с напарницей, чуть отдышавшись, принялись ждать результата. Тот превзошел все ожидания – совпал с прогнозом на девяносто девять целых и девять десятых процента. То бишь аномалия, как и в предыдущем случае, распалась на отдельные… ручейки, да. Речками их не назовешь – она и так не превышала двух десятков метров в поперечнике – и это мы выбрали самую крупную из доступных на данный момент – а получившиеся четыре рукава составили каждый пару метров от силы. А вот дальше был сюрприз – ручейки после преодоления преграды снова слились, только попарно, образовав вместо одной широкой аномалии две более миниатюрных. Причем одна из них неожиданно изменила направление и отклонилась градусов на двадцать от первоначальной траектории. Те участки штанг, что оказались в промежутках между сгенерированными полями, вполне естественно превратились в пыль, так что сразу продолжить эксперименты не удалось. Пришлось подобрать оборудование и вернуться на базу. Здесь нас уже с нетерпением поджидал Свен, полный новых идей. Однако мы решительно воспротивились и отвоевали обеденный перерыв, после которого пришлось вкалывать вдвое интенсивнее, ибо программу исследований дорогой Астин папочка спланировал обширную. Подозреваю, без профессора Куатье тут не обошлось. До темноты мы совершили еще четыре вылета, последовательно ликвидировав как класс две небольшие – соответственно семи и девяти метров в поперечнике – аномалии, затем поэкспериментировали с ограниченным воздействием; как результат нам удалось частично рассеять одно из блуждающих полей, попутно отклонив его от изначальной траектории. Апофеозом нашей деятельности стала последняя вылазка, когда мы цинично засунули в корпус дроида свежеотловленную то ли крысу, то ли морскую свинку. Видно было, что животина ручная, просто ее забыл кто-то из обитателей базы при поспешном бегстве. На счастье Асти, все обошлось – крысюк выжил. Да и негативных последствий не было – даже результат воздействия электромагнитного поля, несмотря на порядочную мощность оного, оказался столь пренебрежительно мал, что медсканер с трудом его уловил. Еще один плюс – девушка обзавелась собственным питомцем. И это хорошо – меньше будет на моего Ваську покушаться. В общем и целом нас можно было поздравить с успешным завершением испытаний. Если бы не одно ма-а-аленькое обстоятельство: отдать на растерзание аномалии человека мы не решились. Судя по тому, насколько стремно было лично мне, остальные соратники тоже не горели желанием принести себя в жертву науке. Посему мы совершенно справедливо решили, что утро вечера мудренее, и с чистой совестью отзвонились Грегу. Вернее, Свен с ним связался, доложил результаты и намекнул, что неплохо было бы провести завершающий эксперимент. Жаль только, добровольцев нет. Мистер Слоун все понял правильно и пообещал что-нибудь придумать. Я даже примерно представлял, что именно – наверняка у заказчика «пушечное мясо» запросит. Каких-нибудь приговоренных к смерти зэков или, на худой конец, человекообразных обезьян. Или просто отдаст генераторы, и пусть сами мучаются. Впрочем, последний вариант чреват выплатой неустойки, то бишь потерей прибыли, так что вряд ли дорогой финдиректор даст слабину. Поскольку возвращение на борт не имело особого смысла, мы договорились с местным начальством в лице лейтенанта Хоуэлла и разместились на ночлег в единственном на данный момент обжитом здании – казарме Национальной гвардии. Здесь же квартировался и остальной персонал, так что получилось познакомиться с Мэгги – той самой обладательницей сексуального голоса, которая весь день работала нашим ангелом-хранителем. Впрочем, внешности она была далеко не ангельской – дама чуть за тридцать, крепко скроенная, я бы даже сказал, суховатая, статями проигрывавшая даже Астрид, но симпатичная. Брюнетка, к сожалению. Видимо, разочарование отразилось у меня на лице, потому что Асти, в первый момент окрысившаяся, как и ее новый питомец, незамедлительно расслабилась и приветливо пожала Мэг руку. К тому же чуть погодя в разговоре выяснилось, что диспетчерша – глубоко замужняя и обремененная парой сорванцов женщина. В общем, не конкурентка. А вот Маку, ничуть не постеснявшемуся статуса хозяйки диспетчерской, она ответила взаимностью. Уж не знаю, что там моему соседу обломилось на самом деле, но они очень быстро сбежали из казармы – якобы прогуляться и подышать свежим воздухом перед сном. Следить я за ними поленился и, чмокнув обалдевшую от такой наглости Асти в щеку, завалился в выделенный нам с Гленном кубрик. Не раздеваясь, рухнул на ближайшую койку, но все же от шлема и ботинок избавился – неудобно в них лежать оказалось. И ноги гудели. Зато в сон провалился мгновенно. Едва лишь щека коснулась подушки, как глаза сами собой закрылись. Я, правда, сразу же их распахнул, уловив какой-то зуд, и в первое мгновение потерялся – вокруг царила абсолютная тьма. Ни фига себе моргнул! Светильник же в коридоре горел, да и через окно какие-то отблески пробивались, потом раз – и темень. Что-то тут не так. Да и лежал я на спине. А ведь точно помню, что на топчан ничком рухнул. Или я чего-то не понимаю, или одно из двух… Задумчиво поворочавшись, я решил пойти по пути наименьшего сопротивления и на ощупь ткнул в дисплей КПК. Тот незамедлительно засветился, демонстрируя таймер: второй час ночи по местному, и в правом верхнем углу дисплея – миниатюрный конверт. Сон как рукой сняло, и я торопливо активировал мессенджер. Предчувствие не обмануло – послание пришло с того самого секретного адреса, которым я воспользовался накануне. Что-то долго они думали… не к добру… Письмо содержало ровно одну фразу: «Дядя Петя не в курсе. Просит помочь». Здрасьте, ж… хм… н-да… новый год! Теперь понятна причина задержки. Вовсе не из-за согласований там тормозили. Просто коллеги-конкуренты лихорадочно пытались отыскать следы беглого наследника. И лишь убедившись, что Артур действительно вляпался во что-то серьезное, дядька связался с папенькой. А тот не придумал ничего лучшего, как спихнуть проблему с родственничком на меня. И его можно понять – своих забот полно, без дела не сидит. А Арти – племяш проблемный. С другой стороны, Артурова тетка и моя мать в одном лице – тоже не подарок, к родственным связям относится с пиететом. Сестру же свою и вовсе любит без памяти. Часть этого обожания и О’Мэлли-младшему перепала. Вот и думай. Был бы кто другой, слили бы инфу да со спокойной совестью умыли руки. Но не в этот раз. Так и придется лезть к черту за пазуху… с другой стороны, можно Грега обрадовать – таки нашелся доброволец. И не один – зуб даю, Мак в стороне не останется. Надо лишь непосредственное руководство поставить в известность. Только как-нибудь поделикатней… Тьфу, еще одна забота! Стараясь не шуметь, я встал с койки, нашарил ботинки – пришлось подсветить дисплеем капэкашника – и выбрался в коридор. Местечко бы какое-нибудь укромное… да вот хоть каптерка! Аномалии не мешают, так что до Грега дозвонюсь. Наверное. Так и вышло. Правда, финансовый директор ответил лишь с третьего раза – видимо, тоже почивать изволил. А я за это время придумал, как преподнести новость. — Денис? Тебе чего не спится? – от души зевнул босс и вопросительно уставился с экрана КПК на мою подозрительно бодрую физиономию. – Или не ложился еще? — Выспался, – мрачно хмыкнул я. – Мистер Слоун, у меня к вам очень серьезный разговор. — Хм… заинтриговали. Я внимательно слушаю. Слушай-слушай… Сейчас я тебе настроение-то испорчу. И ведь не денешься никуда, что самое поганое…
Глава 6
Колония Пандора, окрестности Объекта-357,— Экипажу готовность полторы минуты! – объявил по внутренней связи пилот Чан. – Горизонт – пять двести, начинаю снижение. — Что-то слишком спокойно, не находишь, Энди? – от нечего делать поинтересовался я. – Не то что вчера. Хоть бы одна завалящая аномалия встретилась… Перехватив безразличный взгляд летуна, развивать тему не стал. Только поерзал в кресле – летели всего ничего, так что пятую точку отсидеть не успел, просто нервишки пошаливали. Именно по причине общего благолепия я и не находил себе места, памятуя о втором законе Чизхолма: когда дела идут хорошо, что-то должно случиться в самом ближайшем будущем. Полуночная беседа с финансовым директором получилась трудной. Грег Слоун сопротивлялся довольно долго – перспектива заиметь в должниках главу могущественной Корпорации его не прельстила, ибо на другой чаше весов находились жизни и здоровье членов родного объединения. Пришлось даже кое-какие аргументы, до поры до времени не подлежащие огласке, в ход пустить. К взаимовыгодному решению пришли в третьем часу, потом еще минут сорок потратили на согласование с капитаном Ивановым и постановку задачи непосредственным участникам авантюры – Маку со товарищи, пилоту Чану и Свену с Асти. Последние двое отделались бессонной ночью, затраченной на лихорадочную подгонку генераторов под человека. Главный техник пытался возражать – пять образцов из семи имеющихся в наличии отправлялись на внеплановую проверку в боевых условиях. И не факт, что их все удастся заполучить обратно. А клиентам тогда что отдавать? Новые клепать? Долго, нудно, и база нужна. Заткнулся Свен только после недвусмысленного приказа капитана. С составом экспедиции тоже не заморачивались – все наши специалисты соответствующего профиля уже находились на шарике. Даже несколько больше – Мак меня посчитать забыл. Но я о себе напомнил и решительно пресек все попытки напарника оставить меня в тылу. Все-таки мой кузен в дерьмо попал, мне его и вытаскивать. Опираясь на квалифицированную помощь «настоящих профессионалов». Каюсь, тут я сыграл на тщеславии мистера Макдугала. Для катера две с половиной сотни километров, отделявших нас от цели, в обычных условиях – пара минут лета. Сейчас же приходилось осторожничать, идти на пяти тысячах, а непосредственно к цели выходить на бреющем. Да и поговорка «поспешай не спеша» была как никогда к месту – мало радости на форсаже влететь в аномалию. Сомневаюсь, что у Энди реакции хватит в таких условиях курс поменять – инерционность катера в целом и конкретно системы управления не позволят. Так и получилось, что до точки, поименованной в планетарном географическом каталоге Объектом-357, мы плелись уже добрую четверть часа. Сверху местность, в которой расположились очередные Руины, напоминала обширную чашу, со всех сторон окруженную скалами. Массив Сьерра-Фуртадо хоть и старый, повыветрившийся, но в самом его сердце средние высоты доходили до четырех тысяч. На наше счастье, долина раскинулась в одном из отрогов, не превышавшем тысячи метров над уровнем моря, так что с привычными для альпинистов-экстремалов проблемами столкнуться не придется. Оно и к лучшему – нам своих хватит. Энди в целях экономии времени поднял катер на пять с лишним километров, выдерживая общее направление на Объект-357, миновал большую часть пути и начал снижение, подгадав к границе долины. Предусмотрительный пилот намеревался обогнуть чашу по наибольшей окружности, попутно составив карту местности и выявив потенциальные источники опасности, и в этом никто ему не возражал, даже Мак. Не дело соваться в незнакомое место без предварительной разведки. Спутники почему-то данный квадрат фиксировать дистанционно отказывались, выдавая вместо внятной картинки размытое пятно. Мы же, что странно, пока что никаких помех не заметили – и связь, и сканеры работали без перебоев, в реальном времени обновляя трехмерную карту двадцатилетней давности, выуженную на просторах Ноосферы Филом. До Твин-Маунт передатчик добивал спокойно, так что при желании можно было пообщаться с Мэгги, вновь заступившей на дежурство. Контрольный облет несколько затянулся – катер замкнул круг на девятой минуте переползания по-над каменюками на минимальной высоте. За это время я успел визуально оценить практически весь театр предстоящих действий, а вот у программы-картографа успехи оказались скромными – центр чаши сканеры не захватили, поэтому пришлось довольствоваться устаревшими данными. Либо идти на второй круг, вполовину меньшего радиуса. — Энди, второй заход! – прорезался на общем канале голос Мака. – И не ползи на брюхе, хотя бы сотню дай. Сканеры как слепые. Кивнув в ответ на вопросительный взгляд пилота, я задумался – а ну как на неприятности нарвемся? Как показала практика, относительно безопасных способов действия всего два – либо уходить за пять тысяч, и тогда аномалии элементарно не дотянутся, либо ползти на брюхе – так демаскирующие признаки неприятностей наиболее заметны. С той же сотки куда труднее засечь след. А когда тащишься над самой землей, и марево видно, и цветовые эффекты. С другой стороны, чем дальше от склона, тем больше препятствий – торчащих тут и там острых скал, промежутки между которыми заросли могучими хвойными эндемиками. Катер между тем поднялся на заказанный Маком уровень и поплыл над долиной – даже теперь медленно и плавно, хоть и куда быстрее, чем на первом круге. Трехмерная карта ожила, преображаясь на глазах, – с каждой секундой объемное изображение прибавляло в деталях. Сразу же выяснилась еще одна любопытная деталь – препятствия в виде каменных останцов и местного «ельника» простирались километров на пять от склонов, а весь центр долины – полтора десятка кэмэ в поперечнике – представлял собой бесплодную пустыню. Идеально ровную, что характерно. Почти в центре неестественно гладкого пятна торчало нечто. Получается, спутники не так уж и врали, и, с учетом разрешающей способности оптики, картинку выдавали адекватную. А мы не поверили. — Есть! – вывел меня из задумчивости голос Гленна. – Дэн, на три часа! Судя по карте, это и был пресловутый Объект-357 – типичное сооружение Предтеч, правда, куда более скромное, нежели Руины у Вилсонс-Хоуп. Если проводить аналогии, то там – крупный город, а здесь что-то типа базы Твин-Маунт. Укромное местечко глубоко в горах, вроде замаскированного опорного пункта. Прикрыть всю долину каким-нибудь голографическим полем для сгинувших Предтеч проблемой не являлось. Сооружение представляло собой громаду неправильной формы, обрывистую с одной стороны и плавно ниспадающую по трем остальным – если смотреть с земли. А с высоты – оплывший квадрат, будто оплавленный набежавшей огненной волной. И разбросанные за забором в кажущемся беспорядке кубики каких-то построек. Н-да. Приближаться не будем, лучше на своих двоих, потихоньку, тщательно маскируясь в складках местности… отсутствующих. — Энди, давай вниз. Пилот довернул катер, направляя его к удобной полянке на стыке двух рощиц и выветренного останца, но до логического конца маневр не довел: с высоты полусотни метров открылась прямо-таки удручающая картина – на нас именно с той стороны надвигалась аномалия. И какая! Судя по мареву и стремительно таявшим скалам, чуть ли не полкилометра в размахе. Кровь закипела от выброса адреналина, и время привычно замедлилось. Столь же привычно угасли звуки, кроме собственного сердцебиения. А вот мысли, наоборот, понеслись галопом. И самая первая, к тому же самая навязчивая – как мы раньше аномалию не засекли?! Даже Мэгги не почесалась, а ведь со спутника все видно должно быть! Я машинально скосил взгляд на собственный виртуальный дисплей, так хорошо послуживший мне вчера, и мысленно матюгнулся – все правильно, на матовом «льду» никаких признаков. Зато прямо на границе между гладью и зарослями след получился на редкость отчетливым. И впечатляющим – тут, пожалуй, весь километр в охвате. Если не больше. Твою мать… — Твою мать!!! – в унисон моей собственной мысли раздалось в динамиках. – Энди! Ага, и Мака пробрало! — Не успеваем!!! Даже сейчас китаец немногословен, но я и по экспрессивному намеку понял его. Плюс непроизвольно дернувшиеся руки на штурвале. И про себя согласился – на пять кэмэ уже не прыгнем. Надо уходить в сторону, наплевав на технику безопасности. Причем немедленно! Пилот, надо отдать ему должное, принял аналогичное решение – наш летательный аппарат взял круто вправо и рванул на предельной скорости. Такое ощущение, что его угостили мощным пенделем в заднюю часть, где разгонные дюзы. Слабенькие гравикомпенсаторы с ударом ускорения не справились, и меня вжало в спинку кресла, сместив немного влево из-за центробежных сил. Навалилась непомерная тяжесть, странным образом совпавшая с радостным оцепенением – глазомер подсказывал, что из зоны поражения мы успешно выбираемся. Если, конечно, по пути во что-нибудь не врежемся. Но тут только на Энди надежда… И он ее оправдал. Почти. Помните, я про инерционность упоминал? Мгновенно затормозиться и повернуть на девяносто градусов катер просто не успел, хоть Чан и начал маневр загодя, направив летательный аппарат по максимально крутой дуге. Аномалия нас все же достала – чиркнула самым краем по левой атмосферной плоскости, за неуловимое мгновение превратив почти треть ее в пыль. Последствия потери части опорной поверхности немедленно проявились в виде чувствительного нырка-крена на левую сторону, который Энди успешно подкорректировал, но и мига неуправляемого полета хватило, чтобы катер вильнул и задел некстати подвернувшееся дерево справа по курсу. Срубил верхушку, но направление полета не изменил – импульс оказался не столь силен, чтобы преодолеть инерцию и тягу движков. Зато сочетание удара и нарушенной геометрии крыла привело к плачевному результату – катер закрутило вокруг вертикальной оси, прямо как подбитый истребитель в хронике Великой Отечественной. Вот только падать нам пришлось недолго – едва пару оборотов сделали. А на третьем уцелевшая плоскость встретилась с каменистой почвой, с диким скрежетом утонув в ней до половины. И тут же последовал первый удар-рывок, едва не выбивший из меня дух. Сопротивление поступательному движению в строгом соответствии с законом физики резко увеличилось, однако инерция массивного тела никуда не делась – нас крутануло уже по вертикали, и катер элементарно воткнулся в землю носом, провернувшись вокруг точки опоры, в которую превратилось правое крыло. Второй удар, прямо-таки сокрушительный. Ремни безопасности впились в ребра, выдавив из груди остатки воздуха. И апофеоз всего действа: проскользив метров десять на носу, катер застыл в шатком равновесии, оставив позади рытвину, на образование которой ушла львиная доля кинетической энергии и процентов девяносто тяги двигателей, которые пилот наконец догадался вырубить. Как раз в тот момент, когда катер задрало практически под прямым углом к поверхности. И лишь благодаря этому мы перестали кувыркаться – наш многострадальный аппарат попросту погрузился в мягкую почву на манер лемеха плуга. Правда, не очень глубоко. На сей раз удара не последовало – я и так висел на ремнях, а тут еще инерция при замедлении, – но давление на ребра усилилось. Режим слоу-моушен, активированный адреналиновым выбросом, позволил рассмотреть дикую, даже сюрреалистичную картинку во всех подробностях, вплоть до полусгнивших хвойных иголок на земле. А пару мгновений спустя катер все-таки завалился на правый бок и немного вперед, теперь уже действительно медленно. Я ойкнул, инстинктивно прикрыв глаза, – время отменно некстати вернулось к обычной скорости, так что земля рванула навстречу очень уж неожиданно – и ухватился за подлокотники в тщетной попытке смягчить встряску. Не помогло. С характерным стеклянным звоном рассыпался блистер, многотонный катер подпрыгнул и вторично встретился с землей – теперь уже окончательно. Глухой низкочастотный «тум-м-м…» пронизал до костей, и все кончилось. Зависнув вниз головой на ремнях, я несколько секунд прислушивался к себе, попутно анализируя обстановку. Самый главный и обнадеживающий вывод – я жив. Катер не взорвался, что неудивительно – скорость у нас была черепашья, да и высота не та, чтобы расшибиться в лепешку. Плюс Энди вовремя среагировал, заглушил движки. Остается лишь выбраться из покалеченного летательного аппарата, а дальше война план покажет. Кстати, что с самочувствием? А ничего, терпимо. Теперь у меня еще и смятые ремнями плечи заныли, помимо сдавленных ребер. Хорошо хоть головой в потолок, превратившийся в пол, не въехал. Окинув внутренности кабины расфокусированным взглядом, я снова грязно ругнулся. Вернее, попытался – голосовые связки выдали нечто невразумительное. И было с чего. С моей стороны блистер выдержал – почва, изрядно сдобренная щебнем, спружинила, да и стекло на такие нагрузки было рассчитано. Зато со стороны пилота картина открылась печальная и кровавая. Невозмутимый Энди Чан был буквально прошит несколькими сотнями стеклянных дробин, превративших его в решето. Меня не задело лишь чудом. Спасибо проектировщикам, разделившим монолитное остекление надвое продольной металлической перегородкой. Скорее всего, из-за несовершенства технологической линии на заводе-производителе – два меньших куска с небольшим изгибом изготовить проще, чем один и заметно скругленный. По требованиям безопасности остекление пилотских кабин всегда делали многослойным, с прослойками из эластичного полимера, и специально перекаливали внутренние слои, чтобы они давали лишь мелкие осколки. Крошево. Оно, как показывала практика, менее опасно – «клинки» не образуются. Но сегодня нашему пилоту не повезло: судя по сетке трещин на лобовом стекле, и особенно – проступившей пленке как раз по центральной лопине, в момент удара часть крошева получила нехилое ускорение и вонзилась в тело, пробив ткань скафандра. Ну а мягкую человеческую плоть своеобразные «картечины» и вовсе не заметили… мля, как из дробовика саданули! Сглотнув подозрительно соленую слюну, я попытался отстегнуться. Удалось это не сразу – помешала боль во всем теле. Адреналин в крови иссяк, и нервные окончания дали о себе знать острыми вспышками во рту, ребрах и левом бедре. Про плечи молчу. Кажется, язык прикусил… или нет? Точно, всего лишь губы с внутренней стороны о зубы порезал. Хоть шепелявить не буду. В ребрах наверняка трещины. А если нет, то гематомы здоровенные. С бедром и вовсе не понятно… видно плохо. Ага, и мне «картечиной» прилетело. Радует, что только одной, и просто шкуру пропахало, так что побегаем еще. На плечах, скорее всего, кожу защемило. Не смертельно. Посему возвращаемся к задаче – избавиться от ремней… где тут кнопка? Мысли, компенсируя недавний галоп, ворочались неохотно, зато сердце колотилось в бешеном ритме, едва не выскакивая из груди. Знакомая картинка, реакция родного организма на стрессовую ситуацию. Хотя испугаться я толком не успел – это только на бумаге процесс растянулся, а на самом деле на все про все ушло секунд десять, включая первоначальный рывок от аномалии. Но мне эти мгновения показались чуть ли не часами. Будут теперь в кошмарах сниться… — Дэн, ответь Маку! Прием!.. — П… пор-рядок!.. – с трудом прохрипел я. — Ф-фух!.. Один есть! – облегченно выдохнул напарник. – Дэн, вылезай из кабины, надо сваливать. И Энди вытаскивай. — Энди… всё. — М-мать! – Макдугал поверил сразу и безоговорочно. – Сам вылезай тогда! У нас тут полная задница! А я и не сомневался. Интересно, Рамиресы целы? Ладно, выберемся из западни, оно само собой и выяснится… да где же эта долбаная кнопка?! Нащупав наконец искомое, я ткнул в большую круглую блямбу и рухнул на крышу кабины, вовремя успев сгруппироваться. Шлем глухо стукнул по стеклу, что-то хрустнуло – возможно, моя шея – и я перевалился на бок, высвобождая упершиеся в спинку кресла ноги. Зацепился взглядом за кобуру на боку мертвого пилота, но сам себе приказал наплевать и забыть – есть дело поважнее, а именно – выбраться из ловушки, в которую превратилась кабина. В нормальных условиях половинки блистера поднимались, открывая доступ в отсек, сейчас же катер покоился кверху брюхом, так что откинуть «дверцы» не выйдет. А других люков не предусмотрено. Но нет худа без добра – тот же удар, что превратил в картечную осыпь лобовое стекло со стороны пилота, выворотил его из рамы. Так что, если поработать ногами, можно высадить его ко всем чертям. Жалко, тесно очень, не размахнешься… если только вот так – максимально поджать, согнув колени, да «выстрелить», целясь пятками… черт, больно! Чуть ступни не вывернул из суставов… Вывихов я все-таки избежал – наловчился бить одной ногой, еще больше извернувшись и норовя приложить ребром в стык. А тут еще и Мак подоспел – ухватился за кромку и от души потянул. Стекло с хрустом сломалось, и нам совместными усилиями удалось освободить узкий лаз, через который я со скрипом и помощью Макдугала сумел протиснуться, попутно даже сквозь комбез ободрав кожу на бедрах. Левое, и без того поврежденное, пронзило резкой болью, но я на это не обратил внимания: первое, что бросилось в глаза, когда я наконец выпрямился и осмотрелся, – наползающее из центра долины марево. Второе – распахнутый люк пассажирского отделения и стоящие под боком катера братья Рамиресы. — Еще одна?! – прохрипел я, силясь вдохнуть, – пришлось превозмогать резь в ребрах. — Прицелились, суки, – сплюнул Мак. – Смотаться не успеем. — Ви… тьфу! Вижу. Врубаем генераторы? — Ага… – Гленн скользнул по мне взглядом и изменился в лице: – Твою мать!.. Я недоуменно похлопал себя по бокам – Свен разместил основные элементы защитного генератора на стандартной разгрузке из комплекта снаряжения рейнджера – и разом поскучнел: оказывается, меня тоже нехило приложило крошевом. Просто большая часть «картечин» ударила в твердые элементы, вот я и не почувствовал. Левый налокотник и пара энергоблоков были просто поцарапаны, а верный КПК украсился паутиной трещин по дисплею, но худо-бедно функционировал, демонстрируя занятно изрезанный циферблат. Хуже всего пришлось портативному блоку управления генератором. Согласен, примитивно, но ничего лучшего мы в условиях цейтнота смастерить не сумели. Пойдет в массовое производство – тогда и заменят громоздкую рухлядь одним микрочипом и мизерным модулем беспроводной связи, чтобы управлять всем хозяйством через баллистический комп. Но это в перспективе. А здесь и сейчас мне конкретный ндец. Расфигачит, как Джоша. — Ты куда? – сноровисто ухватил меня за шкирку Мак, когда я рванул к покалеченной кабине. – Не успеешь! — Плевать! Хотя бы попытаюсь! — Иди сюда, идиот!! Отбросив ложную скромность, я прижался к Маку всем телом, стараясь полностью вписаться в его силуэт. Ничего сложного, учитывая небольшую разницу в габаритах, причем в его пользу. Масса носителя на напряженность поля не влияет, тут главное – охват. Правда, в таком режиме мы генераторы не тестировали, но за неимением гербовой… Блин, никого так не обнимал, даже девчонок. Великая вещь – правильная мотивация. Но и муторно: терпеть не могу, когда от меня ничего не зависит. Особенно вот такие моменты, когда нужно просто ждать и надеяться на лучшее. Я даже зажмурился на мгновение, но болезненное любопытство все-таки заставило открыть глаза. Как раз вовремя, чтобы во всех подробностях рассмотреть процесс пожирания аномалией катера, а вместе с ним – и надежды на возвращение в обитаемые места. У нас даже передатчика теперь нет, я имею в виду, достаточно мощного, чтобы помехи пересилить. До Твин-Маунта вряд ли докричимся, а до орбиты – тем более… Не о том думаю, не о том. Вон марево все ближе и ближе: секунда-другая, и мы на собственном опыте выясним, удался ли фокус или факир был пьян. В последнем случае мы еще и все прочувствуем на собственной шкуре – до сих пор не могу забыть предсмертного взгляда старого Джоша. А-а-а, сука!.. Вот уже! Корпус катера поплыл, развеялся дымкой по контуру, и тут нас накрыло… Ну что сказать? Я ничего не почувствовал. Да и взгляду зацепиться оказалось не за что – мелькнуло что-то, на миг окрестности исказились, как в кривом зеркале, и все. Никаких спецэффектов, даже жизнь перед глазами не пронеслась. Значит, в душе я был абсолютно уверен в надежности защиты. Аномалия с легким гулом и шелестом осыпающейся взвеси пронеслась к склону чаши, а мы застыли на крошечном каплевидном островке посреди пылевой реки. Ф-фух, пронесло! Жив, здоров, не опозорен. Вроде бы… — Дэн, можешь отпускать. Я с трудом разорвал объятия и едва не сел, где стоял, – ноги предательски подкосились. Пришлось снова опереться на Мака, но тот невесело ухмыльнулся и шагнул прочь с островка, моментально погрузившись по колено в сыпучее нечто, оставшееся от верхнего слоя почвы, а также металла и кучи пластика, из которых некогда состоял катер. Розовая кашица, в которую превратился Энди, оказалась равномерно перемешана с серой взвесью, так что ее не удалось вычленить взглядом из общей картины. Оно и к лучшему – не хватало еще только, чтоб стошнило, вместо того чтобы головой работать. — Мак, идем к Объекту! Сейчас обосную! — Забудь! Сам хотел предложить, так что погнали. Парни, за мной. Тот факт, что мой план совпал с намерениями сверхопытного Мака, честно говоря, грел душу. Хоть и не нужно быть великим гением, чтобы сообразить. Нас атаковали намеренно, причем очень быстро скорректировали воздействие, когда мы попытались ускользнуть. Значит, за нами ведется наблюдение. Соответственно у нас есть конкретный противник. Исходим из предпосылки, что он разумен и имеет возможность за нами следить. Отсюда вывод – он будет продолжать попытки нас уничтожить. Посему у нас аж два выхода: либо слинять, для чего придется пересечь полосу леса, а затем забраться на верхотуру по склону, либо пойти навстречу опасности. Та матовая поверхность в центре долины – не что иное, как огромный след аномалии. Или бесчисленное множество следов, слившихся воедино. А вот сам Объект-357, очень вероятно, от воздействия аномалий защищен. Иначе мы бы его не увидели. Или он был бы гладким. Так что выбора у нас, по сути, нет: бегство – не вариант, кузена Арти все равно нужно вытаскивать. Ну оторвемся мы от аномалий, ну застрянем в горах. А дальше? Зато вблизи Объекта есть шанс найти следы экспедиции. Да и в самих Руинах наверняка можно будет отыскать средства связи. Это задача-минимум. Заодно от аномалий укроемся. А дальше будем действовать по обстановке. Подивившись внутреннему согласию с самим собой – вечные сомнения в правильности выбора были моим бичом еще со школьных времен – я шагнул за Маком и тоже провалился в пыль. Н-да. Не самая удачная идея – по «руслу» тащиться. Тем более такому глубокому. — Может, пока по лесу пойдем? До границы хотя бы? — Не стоит, – покачал головой Гленн, – тут аномалию сразу засечем, а за деревьями хреново видно. К тому же снаряд дважды в одну воронку не попадает. — Вот на это я бы не надеялся, – хмыкнул я и скривился от боли в ребрах. – Ч-черт!.. Кха! — Сильно досталось? — Порядочно. Похоже, придется засветиться еще раз. Медикаментозным вмешательством тут не обойдешься – обезболивающее я себе уже вколол, да толку оказалось чуть. А идти надо. Где ты, наследство тренера дяди Коли? Где-то в самых потаенных закоулках разума… Отрешившись от реальности, я некоторое время машинально переставлял ноги. Достигнув состояния «пустоты», сложил пальцы обеих рук в фигуру «докко», сопроводив процесс мысленным заклинанием-дзюмон: «Он бай ши ра ман та я со ва ка». Таким нехитрым способом древние японские ниндзя выходили на ступень «рин» по методу кудзи-госин-хо, то есть «защиты девятью слогами». Рин – первый этап – помогал обрести уверенность в себе и ощутить прилив сил. То, что доктор прописал. Помнится, дядя Коля еще удивлялся, как легко мне все дается, такое впечатление, что пустая голова – мое естественное состояние. Ага, легко. На пятом году обучения нормально получилось. И не спрашивайте, как это происходит. Медики что-то пытались мне растолковать, но пользовались настолько заумными терминами, что проще оказалось принять на веру учение о циркуляции энергии «ци» в организме. Будто бы посредством замысловатых пальцевых фигур можно по-разному замыкать энергетические меридианы и соответственно получать тот или иной результат. Именно его мне тренер и озвучил. На россказни о разнообразных чудесах я не повелся, тут скорее чистая психология и скрытые резервы организма, но решил во всем следовать советам дяди Коли – методика надежная, проверенная веками. Пусть и несколько упрощенная: в оригинале еще присутствовал «нэнрики» – этап концентрации сознания адепта учения Сюгэндо на слиянии с тотемным существом типа ворона-оборотня Тэнгу. Я вместо этого нырял в «пустоту». Еще один несомненный плюс – возможность загодя настроить организм на работу в экстремальных условиях, а потом запустить процесс нажатием на своеобразный триггер – в моем случае «жест плюс мысль». Кому-то требуется ключ произнести вслух, а кто-то и вовсе без внешней мишуры обходится. Не суть, в общем. Главное, что боль притупилась да «забитые», как говорят спортсмены, мышцы перестали ныть – им здорово досталось от перегрузок. И это хорошо, потому что полное отключение болевых ощущений требует перехода на «ша» – четвертую ступень. — Дэн! Тормози! — Чего это? – Тем не менее я чуть замедлился, дожидаясь старшего товарища. – Торопиться надо! — Кто бы спорил… – выдохнул тот, пристраиваясь рядом. – Только нам еще около четырех миль пилить, ты об этом подумал?! — Я же говорил, что полон сюрпризов. — Это я говорил. Не беги, подстраивайся под общий темп. — Ладно, – нехотя согласился я, покосившись на бредущих чуть в стороне Рамиресов. Братцы в смысле эмоций оказались довольно дубовыми, что обычно не характерно для горячих латинских парней. У них соратник меньше десяти минут назад превратился в коллоидное месиво, а им хоть бы хны. Да я и сам хорош… впрочем, в моем случае спишем на стрессовую ситуацию. А в их – на пресловутый профессионализм. — Что дальше делать будем, коллеги? — Вообще-то ты нас в это все втравил, – буркнул Гленн. – Но так уж и быть. Идем к Объекту, проникаем внутрь и действуем по обстановке. — Отличный план. — Какой есть. — Теперь давай по пунктам. «Идем к Объекту» – это как? — Как сейчас: идем, никуда не сворачиваем. От аномалий защита есть, разве что каких-нибудь дронов боевых опасаться надо. По слухам, местные на всякую гадость в Руинах натыкались. — Ты серьезно? — Более чем. Блин. Вот это совсем нехорошо. Что мы можем противопоставить боевому механизму, да еще инопланетному? Штурмовые винтовки соратников? Не спорю, стволы у них отменные – «калаши» не знаю уж какого поколения, роднила которые с легендарным предком только надежность, да ставшая традиционной со времен АК-107 схема со сбалансированной автоматикой. А если подумать… я их когда увидел, тут же вспомнил разговор с Маком в наш первый визит на Пандору. И лишний раз убедился в правоте суждений собственного отца. Если отбросить мишуру типа сверхпрочного армированного пластика там, где раньше была штампованная сталь, да «умного» электронного прицела, выдающего прицельную метку прямо на забрало шлема, разницы и нет. Ну боеприпас безгильзовый. Ну магазин на сорок патронов – впрочем, это преимущество целиком и полностью проистекало из предыдущего. И на этом всё. Даже булл-пап как-то не прижился, хотя и такая модификация существовала. Дай бог памяти… «STG-АК-компакт». Ага, оружейники (я имею в виду настоящие, которые оружие производят, а не искатели приключений типа нас) родной Корпорации знают толк в извращениях. — Мак, а ты надеешься их из своей пукалки грохнуть? — Не-а. Если что, в пыль зароемся. И будем молиться. Говорят, лучшая защита – божественное вмешательство. Очень смешно. В пыль он зароется! А сканеры на фига? Да и вообще… — Дэнни-бой, бывают такие обстоятельства, против которых мы бессильны, – с бесконечным терпением в голосе начал лекцию Гленн, мазнув взглядом по моей кислой физиономии. – Часто не в нашей власти что-то изменить. Остается надеяться, что нам не встретится что-то такое, с чем мы не справимся, либо придется отдать себя в руки Всевышнего. — Не знал, что ты фаталист. — Я просто трезво смотрю на жизнь. — А почему тогда согласился на авантюру? — Потому что в нашем положении любое решение – авантюра. С таким же успехом мы могли попытаться выбраться из долины. И даже выбрались бы. А дальше что? — Шкуры бы спасли… — Вы ошибаетесь, сеньор, – неожиданно вклинился в разговор Рамирес-старший. – У вас есть опыт выживания в горах? — Только туристический, – помотал я головой. — Оно и видно, – кивнул Рамирес. – Без припасов, транспорта или хотя бы связи – шансов нет. — Послушай Виктора, Дэн, он плохого не посоветует. — А с чего вы вообще решили, что мы без связи? — На инфор глянь. — Да видел уже! А вдруг за пределами долины сигнал есть? — Ты хочешь это проверить? — Нет!!! Просто я никак не могу понять, чем ты, Мак, руководствовался, соглашаясь со мной! И почему тебя уважаемые сеньоры не остановили?! — Уважаемые сеньоры согласны с командиром, – вставил реплику второй Рамирес, – и они знают, что такое субординация. — А я привык доводить дело до конца, – поддакнул Макдугал, – и поскольку опасность вариантов равнозначна, то приоритет получил тот, в котором бонус выше. — То есть сохранение жизни для вас не приоритет?! Черт, совсем я их не понимаю. Думал, что уже хорошо изучил всех обитателей «Молнии», а тут такие нюансы любопытные вскрываются… — Почему же? – вздернул бровь Мак. – Еще какой приоритет! Но на втором месте – получение прибыли. Включи логику, Дэнни-бой. Что в первом, что во втором варианте мы пытаемся выжить. Только во втором варианте попутно можно еще и основную задачу решить. С соответствующими дивидендами. По-моему, выбор очевиден. Нет, все-таки слишком хорошо я о нем подумал!.. — Ну и человеческие жизни для нас не пустой звук, – окончательно добил меня напарник. – Братца твоего спасать надо?Надо. Да и остальных из экспедиции поищем. Хотя лично я сомневаюсь, что выживших будет много. — Опыт? — Интуиция. На опыт помноженная. Поверь, сосед, хеппи-энды бывают только в кино. А в жизни всегда есть место облому. Утешил, ага. — Аномалия!!! Одиннадцать часов!!! — Застыли все! – тут же среагировал Мак на рев Рамиреса-старшего. – Держимся вместе! — Нет!!! Мы не тестировали генераторы на резонанс! – заорал я, вцепившись в напарника. — Виктор! Диего! Врассыпную! Нам-то с Маком хорошо, у нас один девайс на двоих. А что будет, если генераторы братьев срезонируют? Вполне возможно, что всю аномалию погасят. А может и так получиться, что волны окажутся в противофазе и погасят уже друг друга. И тогда Рамиресам конец. Похоже, придется сменить тактику и идти редкой цепью. Или гуськом с интервалом метров пять. Хотя мне так и так держаться Макдугала. — Дэн, замри! Вот это правильно. В принципе генераторам все равно, что на месте, что в движении. Мы их и проектировали с таким расчетом, чтобы можно было носить как бронежилет и не задумываться об аномалиях. Энергии они жрут порядочно, оптимально было бы сделать поле активным, но мы элементарно не успели разработать достаточно чувствительные датчики. Вернее, такие, чтобы аномалию различали, но не реагировали на малейший волновой всплеск – иначе затея теряет всякий смысл, учитывая, сколько вокруг электромагнитных полей. Все упиралось в модуляцию – у нас было слишком мало исходных данных. Вот если бы нам дали хотя бы месяц… Обошлось. Правда, в этот раз за аномалией тянулось вздыбленное облако взбаламученной взвеси, весьма напоминавшей сероватый туман. И оседать он вовсе не торопился. — Гадость! – Я раздраженно оттолкнул напарника, откинул забрало шлема и сплюнул, попытавшись избавиться от проникшей сквозь фильтры пыли. Однако сделал только хуже – хватанул вместе с воздухом втрое большую порцию. – М-мать!.. Кха! — Теперь мы еще и во времени ограничены, – задумчиво хмыкнул Гленн. Он, в отличие от меня, разгерметизироваться не стал, но по лицу было видно, что тоже глотнул мерзкого порошочка. Я с клацаньем вернул забрало на место и покосился на Мака. — Думаешь, опять нанов подхватили? — Уверен. Так что у нас от полутора до двух суток. Потом сдуемся. Не сдержавшись, я попытался пнуть какую-нибудь кочку, но за неимением таковой только взрыл пыль под ногами, еще больше загадив воздух. — Долбаная пыль! Долбаные аномалии! Долбаная планета!!! — Полегчало? — Угу. — Пошли тогда. Камрады, погнали! Цепью, интервал – пять метров! — Si, señor![1] — Тебя это не касается, Дэнни-бой!11 сентября 2135 года, раннее утро
Колония Пандора, окрестности Объекта-357, 11 сентября 2135 года, утро Аномалии пробовали нас на прочность еще дважды – в конце второй и третьей мили пути, – но оба раза тщетно. А вот четвертая попытка, когда до цели оставалась самое большее пара километров, увенчалась успехом, пусть и частичным. Мы потеряли Рамиреса-старшего. Но… обо всем по порядку. Очередная стена марева обдала нас уже привычной волной искривления, бессильно отскочившей от электромагнитной «брони», следом накатило пылевое облако, которое мы благополучно миновали – уже через несколько метров концентрация взвеси упала настолько, что видимость восстановилась, – а вот потом случился сюрприз. Сначала никто ничего не понял: привыкший к унылому однообразию окрестностей мозг не сразу среагировал на вынырнувшую из пыли темно-серую сферу, к тому же она практически терялась на столь же сером местном фоне. Загадочный объект, еле слышно заунывно гудя, завис на высоте человеческого роста, мигнул, чуть снизился и плавно скользнул к Виктору Рамиресу – тот по неудачному стечению обстоятельств оказался к нему ближе всех. Наш соратник на секунду оторопел, но потом среагировал стандартно – вскинул автомат и выпустил в агрессора длинную очередь. А в том, что летающий шарик – агрессор, сомнений уже не осталось – он с каждым мигом ускорялся да вдобавок еще и начал мерцать, полосуя пыль чем-то невидимым. И совершенно игнорировал рой пуль, хотя я четко видел, что Рамирес-старший не промахнулся. А потом автомат захлебнулся. Я видел все, но понять ничего не успел – просто в какой-то момент Виктор разлетелся кровавыми брызгами. Весь и сразу. Загадочный шар завис над бурым пятном и перестал мерцать. Вновь взмыл на высоту человеческого роста… и лопнул. — Ви-и-и-и-ик!!! А-а-а-а!!! Рев Диего практически заглушил выстрелы, да и рефлексы сработали как надо – Рамирес-младший перестал давить на спуск, едва выпустив три пули. Стандартная короткая очередь – и этого оказалось достаточно, чтобы поразить летучую гадость. Но за каких-то несколько секунд она успела натворить бед. — Диего, успокойся! – рыкнул сориентировавшийся в ситуации Мак. – Не спим, не спим! Наблюда… Он не договорил – аккурат между нами и Рамиресом из пыли вынырнула еще одна сфера, но сразу же развалилась на стремительно истаявшие осколки – у мистера Макдугала слова редко расходились с делом. Снял, что называется, влет. И еще парочку выскочивших, как чертик из табакерки, в нескольких метрах от нас. Последнюю подбил Диего, едва та высунулась на поверхность шагах в тридцати прямо по курсу. — Бежим!!! Этот марш-бросок я запомнил на всю оставшуюся жизнь. И без того разогнанный организм захлебнулся адреналином, и я развил небывалую скорость. Конечно, пришлось сдерживаться – соратники не успевали, но все равно темп мы взяли сверхвысокий. Оставшиеся два километра преодолели за шесть с небольшим минут, что, с учетом слоя пыли по колено, очень и очень приличный результат. Плюс дважды приходилось отстреливаться от сфер – на наше счастье, вынырнув, они взмывали на небольшую высоту и замирали на какое-то время. Его вполне хватало «реактивным» рейнджерам, чтобы угостить незваных гостей свинцом. Последнюю атаку отразили уже под стеной – Объект-357 возвышался над пылевой равниной метров на пятьдесят. Размах же и вовсе оценить было трудно. Судя по картинке со сканеров, меньшая сторона прямоугольника составляла почти километр, а широкая – все три. Но это мелочи – главное, что добрались. И отбились, прижавшись взмокшими спинами к серому, идеально ровному… камню? Скорее всего. Не к штукатурке же… А потом рухнули там, где стояли, – рывок выжал из нас все силы без остатка. — От… ды… хаем!.. – выхаркнул Мак. – Пять минут!.. Комментировать никто не стал – тут бы дыхание выровнять… Я справился с задачей быстрее всех – не подвела методика тренера дяди Коли. А отдышавшись, задался насущным вопросом: что же все-таки произошло с Виктором? Чем это его за такое короткое время в фарш размололо? Выяснить нужно непременно, от этого наши жизни зависят… хорошо, что система видеофиксации работает. И просто по привычке, и согласно инструкции. Замечательный все-таки шлем, полезный. Электроникой нашпигован по самую макушку. Отмотать назад… замедлить… и по кадрам перещелкивать, сдерживая тошноту. Терпеть, Дениска, терпеть! Для всех стараешься. — Что там? Успокоивший дыхание Мак моментально просек, чем я занимаюсь, и проявил закономерное любопытство. Я же в ответ выразился весьма коротко и по-русски. Впрочем, он прекрасно меня понял. Да и Диего тоже. — А подробней? — Эта хреновина – что-то вроде циркулярки, только сферическая. И вместо диска у нее силовые поля. Узкие и относительно короткие – метра полтора всего. Зато сверхмощные, и электромагнитного излучения не боятся. Вся сфера по сути – очень частая сеть из разнонаправленных эмиттеров. Этакий еж… мать его. Представили? А теперь представьте, что она вращается и движется по вытянутой спирали. Это гораздо хуже мясорубки, и уж тем более вентилятора. Виктор ее даже подстрелить не смог, упустил время. Пули не прошли сквозь вихрь силовых «клинков», их в пыль порубило. Но слабое место у них есть – до того, как начнут вращаться, их можно разрушить. Не знаю, зачем им это надо. Вероятно, общая уязвимость системы – пока объект позиционируется, он относительно беззащитен. Другого объяснения нет. — В общем, задница, – подытожил Мак. – Все, хорош рассиживаться, надо вход искать. Диего, ты как? — Нормально, хефе. — Крепись, брат. Мне Вик был как родной, ты же знаешь… горевать потом будем. Всё; бегом, бегом!!! — В какую сторону? — Направо! — Поч… — Потому что без разницы! Бегом, я сказал!!! Вдоль стены перемещаться оказалось гораздо проще: прямо под ней тянулась узкая, с полметра, полоса твердой почвы. Цепью не пройти, а гуськом – вполне. Так мы и шагали – впереди Мак, я в середке, а замыкал процессию Диего. На бег, вопреки команде, не переходили. Контролировать нужно было только правую сторону, поэтому очередную порцию сфер-«циркулярок» мы не проворонили. Гленн с напарником уже привычно расстреляли их на взлете, не дав шанса на позиционирование и выбор цели. А еще метров через триста наткнулись на высокую – в три, если не в четыре человеческих роста – арку. И довольно широкую – наш сгинувший катер поместился бы совершенно свободно. Но самое главное, покрытие под ногами так и осталось твердым – аномалий здесь никогда не было. — Похоже, оно… – выдохнул Мак. Сделав знак Диего контролировать тыл, задрал голову и принялся внимательно оглядывать проход. – Дэн, что скажешь? Что думаешь про… все вот это? — Ничего не думаю. Слишком мало исходных данных. Разве что… Видишь полоску матовую? Похоже, металл. Не удивлюсь, если эта хреновина окажется эмиттером защитного поля. — Хм… похоже. Но сейчас же его вроде нет? — Демаскирующих признаков не наблюдается. Может, не под тем углом смотрим… — Да нет, все правильно. Марева не вижу. И треска нет. — Рискнешь пройти? Напарник для виду помялся секунду и решительно шагнул под свод арки. Правда, непонятную металлическую полоску постарался миновать как можно быстрее. Ничего не произошло, хотя я уже подсознательно был готов к любой гадости. И та не заставила себя ждать – за спиной сухо треснула короткая очередь. — Сферы!!! — Все ко мне! Дэн!!! Да понял уже, понял. Нефиг линию огня перекрывать, Рамирес-младший в один ствол может и не отбиться… Накаркал! Стремительно нырнув в арку, я рванул к Маку и остановился у него за спиной. Обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть пятящегося Диего. Судя по характерной позе и не менее характерным звукам, он садил по какому-то объекту экономными очередями. А еще через мгновение стало понятно, по какому именно: в проход следом за ним величаво вплыли две «циркулярки», перекрыв его по всей ширине. Причем в полной боевой готовности, судя по безрезультатной пальбе. И захочешь теперь выбраться из ловушки, да ничего не выйдет. М-мать! — Дэн, беги! Возразить я не успел – Мак для верности наградил меня мощным толчком, и я вынужденно двинулся к выходу из аркообразного тоннеля. Шаг, еще шаг, потом еще один… а тут и конец. Я даже опешил в первый миг, когда оказался в обширнейшем внутреннем дворе – ничем иным это пространство внутри периметра быть не могло. Оглянулся и остолбенел: матовые сферы остановились, не доходя до той самой металлической полоски. И прямо перед ними воздух едва заметно мерцал. Вот это номер! Как я про силовое поле угадал! Странно только, что наш загадочный оппонент его настолько вовремя включил… неужто решил нас защитить от собственных кошмарных дронов?.. — Сука!.. Диего застрял! Ага, а я уже размечтался… Именно что вовремя вражина поле врубил. И его дубль тоже. Гленн из ловушки выбраться успел, а вот Рамирес-младший оказался заперт между двумя силовыми стенами. Казалось бы, ничего страшного. Посидит чуток взаперти, а мы тем временем найдем главного злыдня и уговорим его перестать делать пакости хорошим людям. Ан нет. От двух «циркулярок» наш соратник избавился, но откуда-то из-под потолка стремительно вынырнул еще один шарик – раза в три меньше и настолько же шустрее своих больших собратьев. — Говоришь, без разницы?! – злобно прошипел я, зыркнув на Мака. – Пойдем туда, где бонус лучше?! И что ты теперь скажешь?! — Братцу твоему кранты! Самолично придушу!!! — Опять интуиция?! — Она самая! И не ори на меня! Думай, как Диего вытаскивать!!! — Да без понятия! Твою мать!.. Пока мы с Макдугалом выясняли отношения, события в проходе, обернувшемся западней, стремительно развивались. Рамирес-младший для начала обстрелял шар, едва не угодив под рикошет, но безуспешно – тот уже успел раскрутиться, ощетинившись силовыми иглами. И рванул к цели, намереваясь нанести нашему соратнику повреждения, не совместимые с жизнью. Тот ждал до последнего, а потом плашмя рухнул на спину, перекатился и застыл, присев на одно колено. Ствол автомата смотрел на зависшую у самой стены сферу. Правда, очень недолго – тут же выплюнул короткую очередь. На сей раз Диего почти успел – судя по пуле, выбившей из камня искру, шарик выпустил клинки далеко не сразу. Но все же перехватил «подарочки» и снова ринулся в атаку, чуть подправив траекторию уже вблизи добычи. Рамирес снова увернулся, однако его левое бедро превратилось в обширную рану – хорошо, совсем нога не отлетела. Зато подломилась в самый ответственный момент, и очередной рывок дрона увенчался успехом: голова и верхняя часть торса Диего разлетелись в клочья, по большей части осевшие на стене бордовой кляксой. Обезглавленное тело медленно завалилось на пол, фонтанируя кровью, но с каждой секундой напор ослабевал, и вскоре она уже выплескивалась из страшной раны редкими толчками. Шар же равнодушно завис в центре ловушки, совершенно игнорируя нас с Маком. — М… мать… – Я судорожно сглотнул, но пересилил рвотный позыв – сказался недавний просмотр файла, запечатлевшего момент смерти старшего из братьев. – М-мак, надо валить отсюда! — Сам знаю! — В-вот т-только к-куда… — В главный корпус! Надо найти центр управления и вырубить тут все на хрен! — А где он, этот главный корпус? — Где-то там, – махнул рукой Мак, – на территории. — Исчерпывающий ответ. — Других, мля, не держим! – рыкнул напарник. – Хорош рассиживаться! Разбегаемся в разные стороны, но держим связь… нет, отставить! Вот именно. Какая, к хренам, связь?! Инфоры в отрубе, даже встроенные в шлемы коротковолновые передатчики приказали долго жить – как бы это невероятно ни звучало, но весь доступный диапазон был забит «белым шумом», как будто мы оказались в закупоренной алюминиевой банке. Я не представляю, как машинерия сгинувших Предтеч блокировала спутниковый сигнал… хотя чего тут представлять! Ведь даже достаточно плотная облачность для него является серьезным препятствием. А тут поди знай, что в атмосфере творится! Погодка скорее осенняя, небо хмурое, и не факт, что в верхних слоях какая-нибудь гадость не распылена. И вообще… как-то же сгинувшие Брахни устроили небесную свистопляску – тоже весьма нетривиальная технология. В общем, объяснений может быть великое множество. Конечно, если засесть в лаборатории и приложить достаточно усилий, наверняка можно будет найти лазейку. Но беда в том, что ни лаборатории в пределах досягаемости, ни свободного времени у нас нет. Решения приходится принимать буквально на бегу. — Дэн, за мной! Держи дистанцию, но сильно не отставай – вряд ли они здесь блуждающие поля запускать будут. Берегись «циркулярок». Бежим туда! «Туда» – это куда? А, понятно. Это я сопли жевал, пораженный до глубины души разыгравшейся трагедией, – ну нет у меня опыта в таких делах! А Мак прежде всего о выживших думал, потому первым делом осмотрелся, задействовав все доступные средства, включая цифровой зум шлема. И немедленно выявил закономерность в размещении неведомых строений: прямо от арки пролегла гладкая полоса с идеально ровными краями, ограниченная с обеих сторон гравийной насыпкой. Вела она к серому параллелепипеду, порядочно возвышавшемуся над остальными объектами инфраструктуры. А их тут было немало – множество кубов, прямоугольников и усеченных пирамид, разбросанных тут и там, разбавленных обширными площадками, как пустыми, так и оснащенными странными металлоконструкциями, при виде которых мне в голову закралась мысль о футуристической полосе препятствий. Судя по нагромождениям загогулин, петель и ежей из арматуры – со скидкой на высокие технологии, – таких полос здесь множество, причем у всех разная специализация. Некоторые под силу и обычным пехотинцам, другие не иначе для шагающих роботов предназначены, исходя из масштабов. Дорожек множество, но лишь одна, казалось, говорила: вот она я, главная магистраль. Шагай прямо – и не ошибешься! Начальство недалеко! — Фигли стоишь, погнали! – Мак с нешуточной скоростью рванул к… ну, будем считать это главным корпусом, пока не доказано обратное. – По сторонам смотри! «Циркулярки» только из гравия могут появиться! Тут я бы с напарником поспорил, но не стал. Больше скажу: я был бы счастлив, если бы он оказался прав. Хотя простая логика подсказывала, что такой прямой и на первый взгляд безопасный путь просто обязан таить множество неприятных сюрпризов. Особенно в режиме активной обороны. Вряд ли против нас работает живой алиен – они все повымерли. Даже единичных представителей хотя бы одной из многочисленных рас Предтеч за все время Исхода и существования Колониального союза никто не встретил. Так что глупо было бы надеяться на новый Контакт. Пообщались разок сто лет назад – и будет. Вывод: нам противостоит искусственный интеллект или просто компьютер с достаточно гибкой программой – тут пятьдесят на пятьдесят. Кто-то из Предтеч активно развивал машинный разум, кто-то, наоборот, жестко контролировал железных «умников». Не суть. Так что самая вероятная причина наших неприятностей заключается в том, что кто-то из членов злополучной экспедиции активировал оборонительный контур. Намеренно или случайно – это другой вопрос. Но факт имеет место. А нам расхлебывать последствия, причем прямо сейчас. И если предчувствия меня не обманывают, в любую секунду мы можем нарваться на подарочек. Какой-нибудь лазер в замаскированном бронеколпаке, или элементарный стационарный эмиттер, как в арке, – так что не только по сторонам глазеть, но и под ноги смотреть, под ноги! Черт, поверхность зеркальная, припорошенная тонким слоем пыли. Никаких демаскирующих признаков. С одинаковым успехом эмиттеров может и вовсе не быть, или все дорожное полотно таковым окажется. Похоже, только в скорости наше спасение. И в непредсказуемости. Встречался мне в одном старинном аниме такой вариант – компьютер просчитывал бесчисленное множество изменений траектории объекта, а этот самый объект, то бишь главный герой, тупо пер прямо. А вероятность такого развития событий в каждый последующий миг все уменьшалась. Вот программа и не «верила». Может, и у нас прокатит?! Или просто повезет, и на дороге не окажется ловушек. До цели не так уж и далеко, метров пятьсот. А примерно посередине еще одна арка торчит. Черт, опять придется кое-какие тайные навыки использовать. Привычно нырнуть в «пустоту», скрутить из пальцев фигуру «дайконго» и мысленно протянуть: «Он и ша на я ин та ра я со ва ка». И сразу же следующий дзюмон: пальцы в «гайдзиси» и мысленная фраза: «Он дзи рэ…» и так далее. Чтоб прям до зевоты. Заклинания не несли смысловой нагрузки: чистая энергетика и вибрации, позволяющие «слиться со Вселенной», что бы ни имелось в виду. Если верить ниндзя, я только что преодолел ступень «хэй», направив ранее активированную энергию в нужную сторону – то бишь на реализацию состояния «то», сиречь познания скрытой сути. Есть! Время послушно замедлилось, в ушах начали гулко отдаваться удары сердца – не знаю, как у верных последователей ниндзюцу, но у меня всегда так. Эффект привычный, хоть и несколько напрягающий. В таком режиме долго быть не рекомендуется, перегружается нервная система, и потом очень трудно в нормальный ритм войти. Более продвинутый вариант наработанного с тем же дядей Колей «якоря»: «Будь готов!» Я, кажется, уже рассказывал как-то. Но сейчас, похоже, только так и спасемся. Стараясь ни на чем конкретном не концентрироваться, я не спеша, даже с некоторой ленцой перебирал ногами, отстраненно созерцая окрестности. Слева мелькнул удивленный Мак, так что пришлось еще немного замедлиться – вот он, очередной минус методы! Кажется, что еле ползешь, а на самом деле профессионального спринтера можешь обогнать и не заметить. Блин, если бы не напарник, я бы эти жалкие полкилометра за минуту преодолел. Какой там олимпийский норматив бега? Стометровка за десять секунд? Упс! А что это у нас? Гравий вздыбился. Этакий волдырь из мелких камушков растет. «Циркулярка»? Она, родимая. Только сейчас я готов – рука цапнула нож и одним слитным движением вытянула его из ножен, послав в недолгий полет. А что делать? Другого оружия у меня нет, а Мак тормозит. Эх, жалко, такой инструмент потерял! Против ожидания, медленно (для моего разогнанного восприятия) вращающийся нож до сферы не долетел. Вместо этого он плашмя ударился о невидимую стену и в полном соответствии с известным законом физики от нее отрикошетил, причем под совершенно неожиданным углом, как будто стена была скругленной. Впрочем, на ступени «то», или, что вернее, в режиме слоу-моушен, как у киношников, я и не на такое реагировать успевал, так что походя пригнулся и вытянул правую руку, ухватив ножик за рукоятку. Сунул его обратно в ножны и как ни в чем не бывало помчался дальше. Правда, сразу же постарался выйти из этого трудо— и нервозатратного состояния, для чего на бегу с силой провел ладонями по вискам и резко, на выдохе, выкрикнул: «Норма!» Шлем не помешал, в моем случае важен именно жест, а не тактильный контакт. К тому же руки все чувствовали. И это уже наша с дядей Колей разработка – в кудзи-госин-хо методики принудительного выхода из измененного состояния сознания не было. По крайней мере, тренер о ней не знал, так что пришлось импровизировать. Время послушно ускорило бег, громовые удары крови в ушах затерялись на фоне остальных естественных звуков вроде дыхания и шороха комбеза, приправленных глухим топотом, и я резко замедлился, позволив Маку себя догнать. — Дэн, ты чего?! — Расслабься, напарник. Эта хреновина, – дернул я головой в сторону спокойно плывущей сбоку сферы, – нас не достанет. Похоже, мы в силовом тоннеле. — Уверен? — Ты что, не видел, как ножик отлетел? — Честно? Я ничего не рассмотрел толком. Ты слишком быстро двигался. Кстати, как?! — Секрет фирмы. — Когда-нибудь… — Угу. Но потом, – бестактно перебил я Мака. – Не тормозим, у нас целых два неприкрытых направления. — Одно. — Думаешь, вход все еще закупорен? — Есть такое ощущение. Хм… Ладно, примем на веру. — Поднажми, Мак, чуть-чуть осталось! Вон еще занятная фиговина. Ничего не напоминает? — Еще как напоминает. Лишь бы… Тут у нас мысли совпали – если и эта арка перекрыта силовыми полями, то мы в западне. И судьба наша столь же незавидна, как и у безвременно почивших соратников. Пронесло. Опасное место преодолели быстро, не встретив на пути ни единой преграды, хотя металлических окантовок здесь было аж четыре штуки. Впрочем, и сам проход оказался вдвое длиннее, так что все логично. Однако на сей раз Макдугал подстраховался – прежде чем лезть самому, зашвырнул прямо по курсу какую-то довольно тяжелую штуковину. Как потом выяснилось, неактивированную светошумовую гранату – просто так разбрасываться амуницией напарник не привык и сразу же рачительно подобрал ребристый цилиндрик. Едва вырвавшись на открытую местность, мы стали свидетелями прибытия еще трех «циркулярок». Достать нас они по-прежнему не могли, но теперь нас сопровождало по две сферы с каждой стороны тоннеля. Так что еще вопрос, радоваться нечаянной защите от жутких дронов или горевать по утраченной свободе. Впрочем, выбора все равно не было: возвращаться – не вариант, так что мы перли и перли строго вперед, полные решимости осуществить первоначальный план, то бишь добраться до громадного параллелепипеда. Правда, и гарантии, что силовая завеса тянется до самого здания, не было. Оставалась лишь гребаная надежда, как говорил герой какой-то книги. Не помню, какой конкретно. Видимо, кто-то наверху, в местной небесной канцелярии, решил, что неприятностей с нас хватит, и до главного корпуса мы добрались без происшествий. Сферы резко притормозили, когда до стены осталось метров пятьдесят. Я еще заметил, что именно на этом рубеже гравийная насыпка превратилась в такое же зеркальное покрытие, как и у нас под ногами, а потом и думать забыл о силовых «ежах» – взору моему открылась более любопытная картина: аркообразный вход, близнец ворот периметра, при ближайшем рассмотрении оказался порядочно поврежденным изнутри. Стены, пол и потолок пестрели глубокими царапинами и рытвинами, кое-где виднелись крупные каверны, как будто кто-то садил бронебойными снарядами. Или плазмой из какого-нибудь алиеновского ствола. Но не это главное. Под довольно толстым слоем камня – сантиметров десять, не меньше – скрывались плотно пригнанные друг к другу, как бы обматывающие тоннель золотистые трубы. Одна борозда пролегла особенно удачно, так что удалось рассмотреть и их внутренности. А спустя миг я нервно хохотнул, испугав напарника. — Дэн, ты чего? – застыл рядом Мак. — Знаешь, где мы находимся? – Выдержал приличествующую случаю паузу и добил: – В разгонной шахте гаусс-пушки. — Дениска, ты не перегрелся? — Нисколько. Видишь трубы? Это кабели. Вместе с аркой они образуют большой соленоид. Таких хреновин нам встретилось целых три. И всего лишь на пятистах метрах. — А почему тоннель такой странной формы? – не пожелал сдаться Макдугал. – Халфпайп, как у сноубордеров. Только вверх тормашками. — А с чего ты решил, что именно половина трубы? Может, вторая под землей. Получается двойной канал, причем независимый. — Хм… пушка… Ладно, два вопроса: как и на хрена? — Чего «как»? — Как из нее стреляют? За пределами периметра нам дорога не попалась. И других арок не было. Там вообще все аномалиями перепахано. — Вот тебе и ответ. Нет – потому что перепахано. — Допустим. Тогда остается в силе второй. — А бог его знает, – пожал я плечами. – Может, отсутствующая часть «ствола» могла перемещаться. Хотя насчет пушки я погорячился. Больше похоже на транспортную систему, типа метро или монорельса. Капсулы, разгоняемые магнитным полем до сверхскоростей! Сел, пристегнулся, ба-бах! И через минуту-другую уже в сотне километров от начальной точки, в каком-нибудь секретном бункере. — Звучит достаточно бредово, чтобы оказаться правдой. — К тому же я теперь абсолютно уверен, что противостоит нам обычный компьютер. Слишком уж действия однообразные. В нестандартной ситуации он до нас добраться так и не смог. Повезло нам. Получается, по воле случая оптимальный путь выбрали. — Скажи об этом Виктору и Диего. — Вот все ты, Мак, испоганишь! — Я до сих пор понять не могу, почему тот «шарик», что Диего убил, за нами не погнался… – задумчиво буркнул Гленн, – покоя эта мысль не дает. — Видимо, тоже застрял между силовыми стенами. — А выключить их местный искин не может? — Наверное, не может, раз мы до сих пор живы. Хотя есть у меня предположение… Скорее всего, когда эта бодяга началась и аномалии перепахали центр долины, разрушив часть гаусс-дороги, сработала защитная программа и закупорила «ствол», чтобы всякая гадость не набивалась. — Да? А как же мы тогда… набились? Аномалии ведь еще до нас поработали. По твоей логике, «ствол» уже должен быть перекрыт. И мы бы не прошли. — Успели. Или сбой в программе. Или силовые поля не постоянно задействованы… – Тут я тревожно оглянулся – а ну как именно в этот момент клятый комп отключил поле и дрон, убивший Диего, рванул за нами? – Может, датчик какой-нибудь на нас среагировал: мол, лезут, гады, того и гляди, заблокируют путь. Вот комп и предпринял меры – вход закрыл, на «всяких» напустил «циркулярку». Да только просчитался – мы слишком быстро из арки вышли. И теперь он ничего нам сделать не способен – «циркулярки» через силовое поле не пройдут, а шарахнуть чем-нибудь мощным нельзя – направляющую разнесет. — Нет, что-то тут не так. Ты сам себе противоречишь. Раз комп смог закрыть вход, то и открыть тоже может. Но не делает. Почему? — А я знаю?! Или ты намекаешь, что это кто-то из наших… протеже балуется? — Я ни на что не намекаю. Но будь это компьютер… перекрыл бы вторую арку – и мы попались. — Мак, ты чего ко мне пристал?! Я не компьютер! — Интересно просто. — Черт, нашел время! – возмутился я. – Может, он нас загоняет в другую ловушку. Неисправность у него, не может на входе прищучить. Думай лучше, что делать. Из трубы сейчас вылезем, а дальше? — А что тут думать? – дернул плечом Мак. – Выбора все равно нет. Только вперед! А дальше видно будет. — Ты прямо как Наполеон. Тот тоже любил говаривать, что главное – ввязаться в драку. — Мудрый был человек. — Только кончил плохо. Хотя, как ни крути, Мак прав. В данном случае мы можем лишь плыть по течению – от нашей воли не зависит ровным счетом ничего. И вся надежда только на собственную реакцию и возможности организма. До ужаса не люблю ситуации, когда приходится плясать под чужую дудку. Слишком уж это все противоречит моим природным наклонностям вкупе с позицией инженера-аналитика. Первое правило моей профессии гласит: нужно быть вне системы, чтобы понять, как она функционирует. И папенька постоянно то же самое твердит, хоть и махровый гуманитарий. Второе правило: анализ и взгляд со стороны – тождественные понятия. Есть еще уйма псевдофилософских сентенций, но сейчас не до них… Худший мой кошмар – оказаться внутри чьей-то игры. Особенно если не знать правил оной. — Кончаем перекур! Мистер Макдугал созрел для действия. Ну-ну. Самое время спустить его с небес на землю. — Может, сначала осмотреться? Аккуратненько. Что за люком, как думаешь? — Вопрос, конечно, интересный… Ага, даже более чем. Тоннель-разгонник заканчивался дверью гильотинного типа, некогда намертво перекрывавшей проход, но сейчас она пребывала в плачевном состоянии – прямо посередине красовалась неровная дыра, достаточно большая, чтобы протиснуться человеку. — Хм… эти придурки тут фугас рванули, что ли? – хмыкнул Гленн. — Я про плазму думал. — Ну и дурак. Наверняка тут ВУ направленного действия сработало. Только ребятки немного не рассчитали: похоже, выбоины на стенах – от осколков бронестворки. — Ты же только что про направленный взрыв что-то плел… — Я же говорю – не рассчитали. Ладно, это их проблемы… Мак прижался спиной к двери слева от пробоины и знаком приказал мне занять противоположную позицию. Я кочевряжиться не стал, собезьянничал за шефом и спокойно стоял все время, пока тот осторожно заглядывал в дыру. Чуть погодя он даже высунулся на ту сторону, одной рукой ухватившись за срез. Во второй он сжимал «калаш» за рукоятку управления огнем – приклад в плечо, ремень хитрым образом натянут, так что автомат поддерживал сам себя. Ствол неотрывно следовал за взглядом – нелишняя предосторожность. Старые добрые пули калибра 5,45 мм прекрасно показали себя в деле расправы с силовыми «ежами». Главное, момент не упустить. Где-то через минуту Гленн рывком втянул себя обратно и вновь занял безопасную позицию спиной к створке. — Что там? — Какой-то зал, довольно большой, и повсюду разный хлам, – сообщил Мак, – то ли грузы какие-то, то ли оборудование. Справа и слева – перепад высот. Прямо по курсу еще одна дверь – двустворчатая; похоже, сдвижная. Противник визуальным осмотром не обнаружен. Сам глянь: может, что умное скажешь. На оценку обстановки мне и впрямь хватило беглого взгляда – скользнул по нагромождению все тех же кубов и параллелепипедов, ни на чем конкретном не останавливаясь, и вернулся в укрытие. — Банальный склад. Я бы даже сказал, типовой. Такие обычно в транспортных терминалах бывают, грузопассажирских. Очень уж картинка типичная. И хаос характерный. — Склад, значит… под теорию факты подтасовываешь? — Это ты про гаусс-тоннель? – понятливо ухмыльнулся я. – Есть немного. Но меня беспокоят слепые зоны. Здесь укрытий столько, что можно целую тучу «циркулярок» запрятать. Особенно мелких. — И что ты предлагаешь? Тут сидеть? А смысл? — Время, Мак, помни про время! — Вот именно! Так что встал, солдат, и пошел!!! Н-да. Дилемма. Если торчать в тамбуре, можно протянуть еще сутки-полтора. А потом дадут о себе знать наны. Итог – мучительная смерть. Лично я нашей докторше верю. А если переть буром, можно нарваться… на всякое. Итог – мучительная смерть. Только гораздо быстрее. И что же выбрать? Все такое интересное!.. Мак и в этот раз все решил за меня – без тени сомнения протиснулся в дыру и зашагал прямо к дальней двери, ни на секунду не переставая вертеть головой. Пришлось последовать за ним, взяв на себя правую полусферу. В очередной раз экспериментировать с кудзи-госин-хо не стал – вроде пространство для маневра есть, опасность издалека заметить можно. Да и не очень верится, что в помещении такого рода компьютер решится использовать столь разрушительных дронов. Им ведь все равно, что крушить – хрупкую человеческую плоть или подвернувшееся под силовые «иглы» имущество. А если задать им запрет на повреждение неживых объектов, то функциональность резко падает – «ежикам» придется курсировать по ограниченным траекториям, и тогда от них вполне реально увернуться или укрыться в каком-нибудь закутке. Нет, тут скорее будут локальные зоны экстерминации – типа коридорчика с зеркальным покрытием и лазерами. Привет, «Обитель зла»! Ч-черт, а ведь страшно! И не просто страшно: спина от ужаса занемела. Вроде и нет ничего угрожающего в прямой видимости, но вот поди ж ты! Неизвестность пугает во сто крат сильнее. Мы пока что только с летающими сферами встречались, но и они впечатлили весьма и весьма. Плюс кто его знает, откуда такая хреновина вынырнуть может?! Причем в любой момент. Хлама на этом складе и впрямь богато. Судя по всему, с гипотезой я попал в точку – грузопассажирский терминал с чем-то иным спутать сложно. И насчет двойного независимого тоннеля в половинках силовой трубы я был прав. Мы с Маком сейчас как раз шагали по этаким мосткам, пусть и довольно широким – метра четыре, не меньше, тянувшимся на высоте минимум трех человеческих ростов над полом основного помещения, того, где принимали грузы. Разнообразных контейнеров и непонятных выростов правильной геометрической формы там хватало, так же как и на платформах по бокам от двустворчатой двери – очень похоже, что лифтовых. И не факт, что они в рабочем состоянии, так что хочешь не хочешь, а вниз спускаться придется. Хотя бы для того, чтобы отыскать выход из терминала. Так что поплутать нам с Маком предстоит вдоволь, учитывая размеры здания. Если, конечно, ничего не случится… Сглазил! Откуда-то из-под потолка донеслось характерное гудение, заставившее рефлекторно задрать голову, и тут же, едва различив очертания «циркулярки», рвануть с перекатом в сторону – остановился я буквально в полуметре от края мостков. Время замедлилось от адреналинового выброса, и я хорошо разглядел рухнувшего к самому покрытию дрона. Тот завис где-то на уровне пояса отпрыгнувшего в противоположную сторону Мака и словно бы раздумывал, что делать дальше. Гленн попытался воспользоваться заминкой – ствол «калаша» медленно повернулся, фиксируя сферу в прицеле, но на спуск нажать он не успел: «циркулярка» скачком сократила дистанцию. Я мысленно охнул, ожидая очередной кровавой вакханалии, однако поторопился: Мак, подстегнутый адреналином, шагнул назад и в прямом смысле слова провалился, поскольку стоял у самого среза мостика, в последний момент повиснув на руках. Сфера проскочила над ним, едва не сточив верхушку шлема, и скользнула по инерции на несколько метров, снова застыв для выбора цели. Напарник не замедлил воспользоваться шансом – рывком забросив тело обратно на мостик, перекатился, умудрившись в движении перехватить болтавшийся на ремне автомат, и из положения лежа на спине послал в дрона короткую очередь. Прямо от бедра, почти не целясь. «Циркулярка» лопнула, и доставучий гул на мгновение оборвался. Но именно что на мгновение… — Где еще одна?! – вскочил на ноги Гленн. Заозирался, крутнулся вокруг себя, описав стволом полную окружность, но, судя по суетливым движениям, противника не засек. Молодец, Мак, сообразил! А я еще больший молодец – заметил. И ласточкой прыгнул на товарища. Тот от неожиданности среагировать не успел, и мы вдвоем грохнулись на пол. Я тут же откатился в сторону, как сам Мак совсем недавно, и сумел рассмотреть зависшую практически над Гленном сферу. Тот тоже не растерялся и постарался уйти как можно дальше от той точки, где только что изображал каланчу, но немного не рассчитал и перевалился через край, едва не ухнув вниз. Снова умудрился повиснуть на руках, но, к сожалению, повторно трюк не сработал – «циркулярка» чуть сдвинулась влево и вниз, и я с ужасом рассмотрел, как Гленновы пальцы превращаются в багровую туманную дымку. Хорошо хоть, что только на левой руке – правую тот догадался убрать сам. И с неизменным словом на букву «F» сверзился вниз, от души, судя по грохоту, обо что-то приложившись. — М-мать! Едва соображая, что делаю, я вскочил на ноги и принялся размахивать руками в попытке привлечь внимание дрона. Как угодно, любой ценой, но отвлечь убийственную хреновину от напарника. Тот сейчас наверняка совершенно беспомощен: навернуться с такой высоты без ущерба для себя – весьма маловероятно. И это я еще про покалеченную руку молчу! Он пока еще ничего не чувствует, шоковое состояние – оно такое… Но скоро ему будет очень больно – сфера стесала по две фаланги на указательном, среднем и безымянном пальцах, да еще и мизинец зацепила. Ч-черт, не хотелось бы такое на себе прочувствовать… Ф-фух, получилось! «Циркулярка», еще секунду назад нерешительно висевшая над краем мостков, загудела чуть громче и рванула в мою сторону. Я едва успел осознанно повторить маневр напарника и с разбега прыгнул вниз, на лету подкорректировав траекторию и приземлившись на какой-то довольно большой контейнер. Лететь пришлось недалеко, едва ли пару метров вперед и полтора к полу. В момент касания твердой поверхности ступнями сгруппировался и ушел в кувырок, а затем в очередной прыжок – на этот раз с контейнера – и понесся по тесноватым проходам между хаотичными нагромождениями то ли коробок, то ли каких-то механизмов, упрятанных в кожухи. Сфера преследование не прекращала, о чем свидетельствовал гул за спиной. И я лишний раз в этом убедился, резко свернув в первый попавшийся закуток. «Циркулярка» пронеслась мимо, но быстро сообразила притормозить и взмыть над контейнерами. Впрочем, это ей помогло не сильно – обзор был затруднен, на что я и надеялся. Как оказалось, зря. Всего через несколько секунд дрон покинул позицию, безошибочно сместившись в мою сторону, и мне пришлось снова брать ноги в руки. Однако я уже несколько освоился с правилами, и еще довольно долго играл с «циркуляркой» в догонялки, периодически проворачивая трюк со сменой направления и прятками. Радовал тот факт, что вскоре мы с долбаной железякой оказались довольно далеко от пострадавшего Мака. И я от всего сердца надеялся, что по наши души не заявилась еще хотя бы одна сфера, иначе все усилия напрасны. Долбаная связь, как не вовремя отказала! Как там сейчас напарник?.. И ведь не проверишь… Остается что? Правильно – гребаная надежда. И надо, в конце концов, избавиться от долбаного «ежа»!!! Этим я и занялся, оказавшись у стены терминала и заметив перспективный, то есть узкий и низкий, лаз меж несколькими контейнерами, поставленными друг на друга. Вот только зеркальный пол вблизи заляпан чем-то бурым. Ладно, не время привередничать. Тут добежать до него еще надо умудриться… Задача решилась довольно просто: с разбегу запрыгнув на ближайший ребристый (и оттого достаточно удобный) куб, я буквально прилип к его поверхности, ухватившись руками за верхний край и упершись в стенку ступнями – наиклассический паркуровский «cat leap». Затем перепрыгнул на соседний, перелетев через «проулочек», и забрался на его верхушку. Здесь свободы маневра было побольше, и я хорошенько разбежался, разрывая дистанцию со сферой, а потом изобразил нечто вроде неуклюжего «monkey kong» – попросту перемахнул с опорой на руки через небольшой ящик. Подразумевалось, что ногами я его касаться не должен, однако не получилось – зацепился левой ступней, и до конца элемент не довел, проехавшись по коробке на боку и грохнувшись на пятую точку прямо за ней. Хорошо, что ничего не вывихнул, только копчик отбил. Застыл, стараясь не дышать, и вскоре был вознагражден – «циркулярка» усвистела далеко вперед. А я тем временем сменил направление на перпендикулярное, в несколько движений достиг пола и в отчаянном подкате нырнул в спасительный закуток, извозившись в подозрительной жиже. Тоннель, к моему ужасу, оказался сквозным – а ведь я точно видел, что контейнеры стоят вплотную к стене! Однако жестокая реальность именно сейчас решила повернуться ко мне лицом, а не той частью, что демонстрировала ранее: за нагромождением кубов с металлической обшивкой пряталась довольно просторная технологическая ниша. По крайней мере, стоять здесь можно было не нагибаясь. В чем я и убедился, закончив скольжение и на излете сшибив обеими ногами перекрывавший проход труп. И даже источник света присутствовал – как и всюду в этом загадочном строении, тускло светились сами стены. Кстати, только сейчас на это внимание обратил. Но тут не моя вина – в разгонной камере «гаусса» хватало света снаружи, как и во всех предыдущих арках, а в терминале помимо этого еще и светильники наличествовали… И куда же я попал, интересно? Довольно удобное укрытие в виде утопленной в стене ниши с несколькими выступающими деталями – если бы это было человеческое строение, я бы сказал, что монитор с выдвижной клавиатурой и растущим прямо из пола… пуфиком? Ну да, явно приспособление для сидения. И, самое главное, на той хреновине, что я принял за клавиатуру, покоился комп-планшетник. Наш, отечественный, а не какой-нибудь алиеновский агрегат.Догадаться, откуда он тут взялся, труда не составило: наверняка останки именно его хозяина я отфутболил из лаза. Н-да. Похоже, я за последний час с небольшим порядком очерствел душой. А как еще прикажете понимать тот факт, что при виде безногого тела не испытал даже легкого позыва к рвоте? А зрелище неаппетитное. Такое ощущение, что бедолага нарвался на «циркулярку», попытался убежать, но та стесала ему нижние конечности по колено, когда он нырял в лаз. Однако усопший умудрился заползти в укрытие и преодолеть тоннель длиной около трех метров. И только потом силы его окончательно оставили. А дальше – неконтролируемая кровопотеря и смерть. По лицу видно, помучился. Не хотел бы я пережить нечто подобное… М-мать! Весьма вероятно, что все-таки придется! Из прохода донесся знакомый гул, и я рефлекторно сжался, забившись в угол между стеной каверны и контейнером. Будь у меня другой противник, я бы его в этой позиции и встретил. Например, ударом по голове, когда он из лаза высунулся бы. Но в данных обстоятельствах этот фокус обречен на провал. Как муторно-то! Вот так вот стоять и ждать неизбежной смерти… Что-то долгонько он… Ведомый болезненным любопытством, я покинул укрытие и осторожно заглянул в тоннель. Хм… Попался, однозначно. Дрон висел у входа, но двигаться дальше почему-то не торопился. Потерял меня из виду? Не, для него это не проблема, я на собственном опыте убедился. Не хочет портить имущество? Вполне может быть… «Циркулярка» еще немного повисела, а потом сунулась в лаз. Слух услужливо подсказал, что гудение сменило тональность, а зрение зафиксировало отсутствие повреждений стенок контейнеров. Как так? Если я правильно оценил радиус поражения, то сейчас обшивка должна истаивать двумя параллельными полосами, а в содержимом коробок столь же закономерно должны образовываться желобки с небольшим закруглением. Тут одно из двух: или дрон может менять длину силовых «иголок», или… Рука сама собой, как тогда, на дороге, рванула из ножен клинок, посылая его в короткий полет, и тот пронзил сферу насквозь, развалив на несколько неровных осколков. Впрочем, на пол грохнулся только мой верный ножик, куски «циркулярки» истаяли в падении, как будто их и не было. Вот так. Теперь я в относительной безопасности. По крайней мере, до того момента, как появится новый «еж». И вот его встретить будет уже нечем. А за единственным своим оружием вылезать страшно – вдруг внимание дронов привлеку? Наверняка их тут еще полно. Лучше посидеть в каверне, как мышь под веником, да обдумать сложившуюся ситуацию. Тем более материалов для анализа накопилось достаточно.
Колония Пандора, окрестности Объекта-357, тогда же Немного отдышавшись, я обыскал труп своего предшественника. Других повреждений, помимо стесанных ног, осмотр не выявил, так что с причиной смерти я не ошибся. Но это сейчас и не важно. Главное, убедился, что безвременно почивший товарищ принадлежал к той самой экспедиции, по следам которой мы и сунулись на Объект-357. Обнаруженная в нагрудном кармане комбинезона электронная карточка-идентификатор содержала исчерпывающие сведения о своем владельце. Подходящего терминала у меня при себе не было, но хватило и внешних признаков: имя – Джон Скальци, должность – старший техник, Корпорация «О’Мэлли Текникс», отдел «С» лаборатории общих физических процессов. Это у наших родственничков-конкурентов так главная научная шарашка называется. Но по-прежнему не ясно, что именно умник Арти здесь ищет, и с чего началась бойня? Ведь для Джона Скальци, судя по всему, появление агрессивного и смертельно опасного дрона стало сюрпризом. Странно, кстати, что нам до сих пор другие члены экспедиции не встретились, хотя бы в фрагментарном виде. Даже кровавые пятна на стенах и полу не попались. Помимо документов, у погибшего обнаружилась простенькая коротковолновая рация-горошина, вставляющаяся в ухо, и всякие мелочи по карманам – отвертки, мультитулы, пара кристаллоносителей и даже микродиск, от которых в союзе отказались лет двадцать назад. Плюс флешка, которую я незамедлительно подцепил к КПК. Потрескавшийся дисплей комфорта не добавил, но названия файлов я просмотрел. Какая-то техническая документация. Не до нее сейчас, но и выкидывать не стоит. Вообще, неплохо бы доказательной базой обзавестись, ибо спускать Артуру с рук эту авантюру не хотелось. Да и папенька благодарен будет – наконец-то сможем прижать к ногтю строптивых родственничков. Дядя Петя, при всем присущем ему здоровом цинизме, сынулю в обиду не даст, и на этом можно будет сыграть. Так, теперь очередь планшетника. Первое, что бросилось в глаза, – логотип «Imagine». Оп-па! Какая занятная штуковина! Сверхдорогой девайс, доступный, пожалуй, либо самым богатым Корпорациям, либо частникам-миллиардерам, что, по сути, одно и то же. И вовсе не по причине технологической навороченности. С этой точки зрения компьютер сильно уступал топовым моделям многих мейнстрим-производителей. Ценен данный аппарат был специфической начинкой и фирменным программным обеспечением. «Imagine» в свое время сделало имя, выпустив гаджет, предназначенный для взлома Ноосферы и работы в сетях Предтеч. Причем не только в отдельных кластерах, но и с физическими рабочими станциями в режиме прямого подключения. По непроверенным данным, в основе этой разработки лежало одно из изобретений Бродяг, расы, специализировавшейся на сборе информации. Но подробностей никто не знал. К тому же ни у кого из конкурентов не получилось не то что воспроизвести, а хотя бы разобраться в принципе действия стыковочного узла, являвшегося сердцем системы и одним из ноу-хау ушлых имаджиновцев. Поговаривали, что кое-кто подобрался довольно близко к решению, но все эти «кое-кто» быстро исчезли с горизонта – то ли их грохнули, то ли привлекли к работе в самой «Imagine». Зато теперь все сомнения отпали. Артур прекрасно знал, за чем пришел. И подготовился соответственно. Спецы, аппаратура, режим секретности… что-то ценное откопал. Хитрый папенька наверняка и этот нюанс учел, когда давал добро на спасательную миссию. И с дядей Петей заранее обо всем договорился. Еще и этим можно объяснить запоздавший ответ на мое послание – торговля шла ожесточеннейшая. Не одному Питеру О’Мэлли здоровый цинизм присущ. Неожиданно нарисовалась еще одна проблема. Продукция «Imagine» славится безопасностью – взломать комп с этим логотипом еще никому не удавалось. Сети – пожалуйста, сколько угодно. А конкретный девайс – фига. Надо будет Фила попробовать на «слабо» взять, вдруг получится? Но это потом, когда выберусь из передряги. Пока же, осторожно повертев гаджет, я убедился, что он подключен к терминалу Предтеч – выросты на стене оказались именно что рабочей станцией, – но сейчас пребывает в спящем режиме. Мазнул по дисплею, вызвав на экран стандартное окошко сканера отпечатков пальцев и второе – на мое счастье, неактивное – окно сканера сетчатки глаза. Бывший владелец, видать, ленился каждый раз подвергаться довольно неприятной процедуре, вот и врубил упрощенный протокол безопасности. За что ему отдельное спасибо. Боюсь, просканировать сетчатку мертвеца было бы проблематично. Другое дело грабля – десять секунд, и готово. Тем более трупное окоченение уже прошло. Но вонять еще не начал, хотя от кровавой лужи отчетливо потягивало неприятным душком. Девайс удовольствовался отпечатком указательного пальца и сменил картинку на стандартный рабочий стол – почивший в бозе господин Скальци не заморачивался сменой обоев или еще какими-то украшательствами, предпочитая использовать аппарат по прямому назначению. Беглый взгляд на длинный ряд иконок заставил меня захлебнуться слюнями – о таком софте я пока мог лишь мечтать. У нас на всю Корпорацию аналогичных гаджетов наберется в лучшем случае пара сотен; если каждому стажеру выдавать, то и разориться недолго. С другой стороны, доверить такое оборудование можно лишь уже хорошо зарекомендовавшим себя специалистам. Ибо девять из десяти счастливых владельцев не избегнут соблазна пошерстить Ноосферу. С непредсказуемыми, что самое поганое, последствиями. Так что до сего момента мне приходилось иметь дело только с демо-версиями большинства этих программ. Нет, не отдам! Ни за что и никому. Пусть дядя Петя желчью изойдет – не отдам, и все тут. Поставлю папеньке условие: типа законный боевой трофей. Пока есть возможность, поменяю настройки системы безопасности, и урезанной версией не ограничусь. Оба глаза в сканер и все десять пальцев! Без шлема и перчаток я почувствовал себя на редкость неуютно, да к тому же в нос шибануло, поэтому постарался разделаться с необходимой процедурой как можно скорее. И по окончании оной, вернув элементы экипировки на законные места, расплылся в счастливой ухмылке. Хрен им теперь, а не гаджет. Пусть попробуют отобрать! Я даже и отдам, чисто поржать над их безуспешными попытками взломать девайс. Сами потом вернут как миленькие. Хотя до такого лучше не доводить. Пусть папенька разбирается с проблемой, он мне должен будет, когда Артурку из этого проклятого Объекта выковыряю и приволоку домой. А всякие там обязательства – о невмешательстве, сетевой дисциплине и прочих глупостях – я подмахну. Оно того все равно стоит. Окончательно свыкнувшись с мыслью, что девайс теперь мой, и только мой – де-факто, а остальное побоку, – я занялся просмотром содержимого логических дисков. И завис почти на полчаса, до того занятными оказались находки. Самое главное, подтвердились все наши предположения и о составе экспедиции, и о целях, и о ходе предприятия. В отличие от нас, предшественники подобрались к Объекту-357 без проблем. Судя по обнаруженной спутниковой фотографии, в то время долина еще не была гладкой как стол – аномалии разгулялись позже, старательно перемолов все чужеродные объекты в пределах досягаемости. А заодно живописные скалы, тенистые рощи и еще несколько арок-разгонников, соединенных некогда зеркальными дорогами. Примерно в километре от того места, где мы проникли в периметр, располагалась распределительная станция гаусс-трассы: целый узел, смахивавший на куриную лапу, только с десятком «пальцев». Похоже, долина некогда была соединена скоростными магистралями с множеством объектов. И если поискать по окрестностям, наверняка много интересного откопать можно. Но не нужно. По крайней мере, пока. А дальше – видно будет. Основной лагерь экспедиция разбила у знакомой арки: пришельцы так и не нашли более удобного места для проникновения внутрь, хоть и обошли объект по периметру. Народу, как и техники, было порядочно, но, когда мы с соратниками пробегали мимо, там уже не было ничего, кроме пыли. Так что искать останки бесполезно. В лучшем случае подтвердим гибель тех, кто проник непосредственно на Объект-357, даже если не попадутся относительно целые тела – генетический анализ еще никто не отменял. А вот всех остальных причислят к пропавшим без вести, поскольку доказательств смерти не будет. Но это не моя забота. Небольшая поисковая партия в составе пяти звеньев «техник плюс боевик» проникла на объект, воспользовавшись стволом гаусс-дороги, для чего пришлось проковырять соленоид-разгонник из тех, что чуть позже превратились в пыль. До главного корпуса они добрались беспрепятственно; правда, силовая труба мешала использовать любые исследовательские методы, кроме наблюдения. Дверь-заглушку в терминале, как и предполагал Мак, взорвали. А потом разбрелись по здешнему лабиринту, с переменным успехом пытаясь подключиться к местной сети через рабочие станции. Судя по схеме, высвеченной одной хитрой программой, это удалось трем партиям, в том числе и обнаруженному мной господину Скальци. Работа шла по плану, а потом начался ад. Кто-то из этих троих по незнанию активировал защитную систему, а вырубить не смог. Или не захотел. В результате аномалии перепахали долину, уничтожив все улики, а дроны-«циркулярки» помножили на ноль менее удачливых вторженцев, за исключением одного. Подтверждение этому я обнаружил в трофейном планшетнике на трехмерной схеме активной защиты объекта, отображавшей три красные точки: одну в терминале (Мак… жив курилка!), другую там же, но в технологической каверне (это определенно я), и последнюю – в центре управления на третьем уровне. Кто бы сомневался. Артурка всегда отличался способностью обращать любую ситуацию в свою пользу. Я не удивлен, что именно возглавляемое им звено достигло главной цели. Только непонятно, куда его телохран делся. Кстати, почивший Джон Скальци и к системе наблюдения подцепиться сумел, так что чуть позже я обязательно воспользуюсь плодами его трудов. Только сначала кое-что уточню, подсчитаю да набросаю план. Хотя с последним все просто – проникнуть в центр управления и побеседовать по душам с непутевым братцем. И крайне желательно вырубить на хрен систему безопасности, а потом вызвать кавалерию. Но это уже задача-максимум. Оставив на некоторое время в покое новообретенный девайс, я занялся старым добрым КПК. Побегать мне сегодня предстоит очень много, и было бы неплохо выяснить кое-какие ТТХ противника. Однако к делу приступил не сразу – нос все больше раздражал тяжелый душок. Разжившись у покойничка фляжкой с вискарем местной выделки, я насколько сумел тщательно обтер уделанные части комбеза. Лучше уж бурбоном благоухать буду, нежели протухшей кровищей. Покончив с проблемой, вернулся к насущному вопросу. К сожалению, подробностей господин Скальци не знал. В одном из файлов я нашел перечень особо защищенных зон с расшифровкой встроенных систем безопасности, но перевод их названий с языка Предтеч мне ничего не говорил. Например, хреновина с романтичным идентификатором «Вуаль-С». Что это? Какого рода хотя бы действие? И что за «С»? Силовая? Солнечная? Сероводородная? Скользящая? Средняя? И так со всеми. Те же «циркулярки» в местной номенклатуре проходили как малый и большой мобильные дроны активной защиты «Сфера-М» и «Сфера-Б» соответственно. Что в переводе на инглиш, что на русский. Ну и пофиг, все равно никаких технических данных нет. Зато есть записи и кое-какие общедоступные специализированные программы. И есть факты, самый главный из которых – «циркулярки» таки запрограммированы на воздержание от порчи имущества. А уж сделать скриншоты и высчитать зону поражения труда не составило. Равно как и скорость движения, а также длительность ориентации в пространстве и захвата цели. Все эти цифры я скормил сначала КПК, а потом встроенному в шлем вычислителю – на такие простейшие действия их мощностей – за глаза. Немного колдунства, и на забрало теперь выводились жизненно важные сведения, касающиеся противника: цветом выделялся радиус поражения дрона, а в двух цифровых табло отображались скорость и время до выхода в боевой режим. В дополнение к этому вычислитель предлагал оптимальную траекторию движения и минимальную необходимую скорость. На все про все ушло еще полчаса. За это время меня никто не побеспокоил, но я все равно старался не терять зря ни секунды – кто знает, в каком состоянии Гленн? Справилась ли система автофиксации с кровотечением в покалеченных пальцах? Перчатки у него хитрые, должны были сами передавить фаланги. Но это фактически жгут, а его можно накладывать лишь на строго определенный срок, если есть желание сохранить конечность. Еще четверть часа я убил на составление оптимального маршрута. Тут здорово помогла взломанная система безопасности. Управлять ее элементами с данной рабочей станции я не мог, но сумел засечь все активные «циркулярки». Попутно выяснилось, что в терминале их было четыре, то есть две мы с Маком совместными усилиями экстерминировали, но еще парочка так и болталась в лабиринте из контейнеров. Всего же по зданию курсировало больше сотни, но после анализа траекторий удалось проложить более-менее безопасный путь. Совсем избежать нежелательных встреч не получалось, но удалось свести контакты к абсолютному минимуму. Точно так же я обошел, пусть пока только на схеме, и все стационарные системы типа непонятной «Вуали-С». Возникла было мысль перетащить Макдугала в укрытие и заодно разжиться автоматом, но, по размышлении, я от нее отказался – от сферы, в случае неприятностей, с тяжелым напарником однозначно не смотаюсь. И далеко не факт, что подстрелить сумею: нападали дроны уже в боевом режиме, ощетинившись плотной «игольчатой» броней, так что сначала нужно увернуться, и только потом, возможно, удастся подловить «циркулярку», пока она повторно захватывает цель. Лотерея, в общем. Для верности я все же подключился к системе наблюдения, обнаружив в терминале десяток камер. С одной из них Мак был прекрасно виден. Упал он неудачно, враспор между парой не очень крупных контейнеров. А до того, похоже, пересчитал спиной ребра еще как минимум трех. Тут никакие фиксирующие элементы не помогут, наверняка не один перелом схлопотал. Плюс изувеченная рука. Обмяк, бедолага, сразу видно – в отрубе. Оно и к лучшему. Ибо вскоре выявилось еще одно неблагоприятное обстоятельство: рядом с Гленном неторопливо нарезал круги дрон. Повод для сдержанной радости был лишь один – чтобы добраться до моего напарника, «циркулярке» придется раскурочить обе коробки. Так что есть надежда, что мистер Макдугал останется в целости и сохранности (с учетом ранее полученных звездюлин) до тех пор, пока я не найду способа отключить активную защиту. Определившись касательно Мака, попытался заглянуть в центр управления, но здесь меня ждал облом – у моей рабочей станции приоритет был гораздо ниже, чем у вычислителя, оккупированного Артуром. Можно, конечно, попытаться ломануть систему до конца, только неизвестно, сколько времени это займет. Тут лотерея почище чем с «циркулярками» – от мгновений до часов и суток. Так что рациональнее следовать прежнему плану. Последние пятнадцать минут я скрепя сердце потратил на медитацию и перевод организма в «разогнанное» состояние по методике кудзи-госин-хо, пройдя последовательно все девять ступеней. Впрочем, на практике работали только семь – «сай» и «дзэн», согласно канону, даровали древним ниндзя возможность изменять ход событий в желаемом направлении и становиться невидимыми для врагов, что вовсе уж выходило за рамки реальности. Так что активировал я их лишь в дань традиции. Для меня куда бо́льшую пользу представляли ступени: «то» – познание скрытой сущности и выявление ловушек; «ша» – мобилизация внутренних ресурсов организма и отключение боли; «кай» – чувство опасности; «дзин» – ощущение эмоций других людей; и, наконец, «рэцу» – возможность видеть прошлое и удаленные места. По сути, предельно обостренная интуиция, достичь канонического эффекта я пока не смог. Закончив с подготовкой, я позаимствовал у покойного Скальци сумку от планшета и пристроил ценную добычу в рюкзаке, дополнительно обезопасив его демпфером из всяких походных мелочей типа полотенца и мыльно-рыльных принадлежностей. Девайс хоть и повышенной прочности, но лишняя предосторожность никогда не помешает. Затем резко выдохнул, настраиваясь на предстоящее действие, и решительно нырнул в лаз.
Глава 7
Колония Пандора, Объект-357,Первый этап плана удалось воплотить в жизнь без особого труда. Я просто снова влез в систему наблюдения, пощелкал камерами, зафиксировав местоположение второго дрона (первый так и крутился возле Мака), и, дождавшись, когда оба они окажутся на максимальном удалении от моего убежища, молниеносным рывком преодолел опасное место. Выход нашелся неподалеку, так что долго петлять меж контейнерами и отсвечивать перед противником не пришлось. Коридорчик, в котором я оказался, служил технической коммуникацией, и некогда здесь появлялись лишь ремонтные механизмы да изредка кто-то из живого персонала. Так что дверь запереть последняя вахта не посчитала нужным. А вот я не постеснялся, зафиксировал ручной замок, смахивавший на архаичный засов с приводом через рычажную систему. Примитив, но обычно механические блокираторы такими и бывают – чтобы ничем, кроме грубой физической силы, не отпереть, и особенно дистанционно. В этом отношении практически у всех сгинувших алиенов мышление работало одинаково, да и люди недалеко ушли. Задерживаться здесь не стал, время поджимало. Именно в скорости мое преимущество, да еще в наличии четкого плана, которого нам так не хватало прежде. За что мы и поплатились жизнями трех соратников и повреждениями неизвестной тяжести у Мака. Плюс мои нервы, что тоже немало. Так что только вперед, как можно быстрее и осторожнее. Понимаю, что осторожность и скорость – понятия малосовместимые, но деваться некуда. Впрочем, разница несколько компенсировалась за счет «разогнанного» организма: двигался я заметно быстрее нормального человека, но ускоренное восприятие позволяло сносно ориентироваться и в таких условиях. Я успевал замечать преграды и маневрировать, сообразуясь со схемой на забрале, на которую вывел расположение противника, законнектив вычислитель с трофейным планшетником. Так что несся хоть и сломя голову, но отнюдь не вслепую. Задача предстояла не из легких – в общей сложности надо было пересечь два десятка коридоров, три достаточно больших зала и дважды воспользоваться лестницей. Плюс преодолеть нечто, на схеме обозначенное замкнутой красной линией, ограничивающей больше половины третьего уровня вместе с центром управления. К лифтам соваться не решился: лучшую западню сложно придумать, особенно если к твоим услугам все мощности системы обороны. Я, конечно, совсем уж за скотину Артурку не держу, но с мозгами у него и в прежние времена было туговато в плане тормозов. Это в науке он гений, а в обыденной жизни – тот еще отморозок. О последствиях зачастую не задумывался, особенно если оные меня касались, – детская непосредственность у него проявлялась в гипертрофированной форме. Я со счета сбился, сколько раз он пытался изничтожить нашего кота Вольфрама. Наверное, сколько раз гостило семейство О’Мэлли. Ну дышал он к кошаку неровно, прямо как Альф к Лаки. А наши ссоры, по мере взросления все чаще переходившие в жестокие потасовки? Это уже в студенчестве удалось свести разборки к встречам на условном «ринге» в рамках межуниверситетских матчей по виртбоксингу да изощренному соревнованию в злословии. А до этого он мне даже руку ломал, когда отец к нему телохрана-дзюдоиста приставил, а тот по доброте душевной пацана натаскивать начал. Просто потому, что у мелкого Арти слова не расходились с делом – представился случай провести прием, он им и воспользовался. Правда, было это в глубоком детстве. А потом я благодаря тренеру дяде Коле наверстал и спуску обидчику больше не давал, хоть на год младше и габаритами поскромнее. И в этом весь Артур О’Мэлли. Винить его бесполезно, перевоспитывать – тем более, оставалось лишь принимать таким, какой есть. Хотя бы из уважения к тетушке Вике, которая, в отличие от мужской части семейства, всеми силами старалась сгладить углы и наладить нормальные отношения между родственниками. Касательно отца и дяди Пети все ее старания пропадали втуне – все-таки не кровные родичи, а конкуренты, но нас с Артуркой она примирила. Но это уже когда мы вышли из подросткового возраста и осознали, что некоторые проблемы мордобоем не решить. Кстати, к Сереге – моему старшему братцу – Арти относился с куда большим почтением. Наверное, потому, что тот при первом знакомстве отвесил ему хороших люлей и четко объяснил диспозицию. А вот со мной можно было позволить кое-какие вольности. При этом с Валентином – младшим сыном О’Мэлли – у меня были прекрасные отношения. Вполне вероятно, потому, что мы с ним нигде не пересекались, за исключением семейных сборищ. Все-таки шесть лет – разница большая. К тому же Вэл, в отличие от Арти, пареньком был неконфликтным, веселым и коммуникабельным. Плюс сферу деятельности выбрал далекую от науки – его настоящей страстью была экономика. И управленцем он обещал стать неплохим, прекрасно проявив себя еще в пятнадцатилетнем возрасте, когда напросился на летних каникулах подработать стажером в родной «O’Мэлли Текникс». Помнится, тетушка тогда страшно гордилась и не уставала рассказывать, как хорошо ее младшенький справился с такой сложной задачей. Не мудрено, что именно его прочили в преемники старому Питеру. И этот факт Артура совсем не радовал. Но он делал вид, что ему абсолютно пофиг – у него есть наука. Что ему до всей этой суеты? Котировки, вбросы, курсы… кому нужна эта скукотень? Но меня не обманешь. Я кузена хорошо изучил за годы заклятой дружбы. Наука наукой, но по-настоящему его в жизни привлекала только одна вещь – власть. Не важно, какого рода. В научной деятельности – власть над природой, в жизни – над окружающими. А в идеале еще и власть над обстоятельствами. Крайне желательно – абсолютная. Не подумайте, что я тут злопыхательствую. Просто привожу факты. Но, как ни крути, чудовищем Артур не был, свои слабости прекрасно осознавал (где-то лет с четырнадцати) и контролировал, подчиняясь правилам человеческого общежития. Разве что со мной мог себе позволить расслабиться по причине все той же заклятой дружбы. Наверное, мы с ним извращенцы, потому что родственные чувства друг к другу все же испытывали, вплоть до некой привязанности. Почему, вы думаете, я не побоялся ради него в неприятности влезть? Вот то-то и оно. Из-за нежелательности встреч с дронами маршрут вышел донельзя запутанным и протяженным, и следующие полчаса я был занят увлекательнейшей игрой в прятки с чертовыми механизмами. Хотя механизмами «циркулярки» назвать сложно – скорее автономные макроколонии нанов с невесомыми «скелетами» из сверхпроводящего металла. КПД – никакой, энергии жрут уйму, поэтому удаляться от коммуникаций не могут. И радиус поражения маленький по той же причине. Сдается мне, наши примитивные летающие роботы, оборудованные дубово простыми пулеметами, неприятностей доставили бы куда больше. Зато в этой слабости заключалось мое спасение – за каждой «циркуляркой» была закреплена определенная зона патрулирования. И если ее покинуть, даже засекший меня дрон терял ко мне интерес. Правда, тут возникала иная опасность – меня могли передать с рук на руки «коллеге со смежного участка», поэтому в любом случае в приоритете – скрытность. И очень долго мне удавалось действовать на манер высокотехнологичного шпиона-проныры, успешно обходящего все препоны. Скоростные рывки на спринтерские дистанции перемежались мгновениями полной неподвижности, когда я старался даже не дышать. Порой приходилось забиваться во всевозможные щели или сливаться с окружением, забравшись в густую тень – таковые наличествовали в избытке, благодаря особенностям освещения. Светильниками Предтечи зачастую пренебрегали, а стены светились только в основных коридорах, которых я избегал. А если не получалось, то старался пересечь с максимальной скоростью. Не уверен, что сумел бы приспособиться к таким условиям, если бы не прошел суровую школу тренера дяди Коли, в которой психотренингу времени уделялось больше, чем голой технике. Как он сам любил говорить, все эти удары и хитрые приемы – мишура. Главное – что в голове. Если мозг не сможет адаптироваться к вариативным параметрам внешней среды, то никакие физические навыки не спасут. И я в этом с ним склонен был согласиться. Потому и не старался превратить себя в эталонную машину для убийств, как их любят показывать в фильмах – с гипертрофированной мускулатурой, квадратным подбородком и пустым взглядом. Поддерживал ровно такую форму, чтобы не стыдно было показаться на публике в любительских соревнованиях. Главная же работа шла на энергетическом уровне – через медитацию, практику цигун и самопрограммирование. Дядя Коля был лучшим на Новом Оймяконе специалистом по внутренним стилям ушу, ну и дополнительно много чего знал. А потому учил меня не какому-то конкретному направлению, а долго и упорно формировал то, что называл индивидуальной боевой системой – заточенной под конкретного человека и учитывающей все его психофизические особенности. Эклектика, но вполне осознанная и рационально обоснованная. Судя по тому, что я все еще жив, у него неплохо получилось. Первый зал я пересек, использовав в качестве прикрытия длинный вентиляционный короб, проложенный почему-то по полу, и в поле зрения контролировавшей его пятерки дронов не попал. А вот со следующим возникла проблема. Он оказался мало того что обширным, так еще и девственно пустым. Огромное гулкое помещение метров пять высотой и около сорока в длину – и семь «циркулярок». Камеры здесь не работали, вернее, у меня не было к ним доступа, так что при составлении маршрута действовал я наугад, за что теперь и расплачивался. Впрочем, горевал недолго – через несколько минут вдумчивого изучения плана этажа нашелся обходной путь с единственным стремным моментом – предстояло заглянуть в коридор, оборудованный непонятной «вуалью». Из-за нее я изначально и предпочел просторное помещение, однако сейчас другого выхода не видел – здание было разделено на несколько защитных контуров в соответствии с ростом ее эффективности, и в любом другом месте с «вуалью» пришлось бы столкнуться минимум дважды. Путь через зал был намертво перекрыт – увернуться от такого количества дронов нереально, спрятаться негде, а переть напролом смерти подобно. В сухом остатке – обходной маневр с одной неизвестной. По-божески, короче. Поскольку пустая трата времени смысла не имела, я двинулся по новому маршруту и через пару минут без помех достиг подозрительного коридора. Толкнул очередную дверь, и она послушно утонула в стене, открыв… черт, я даже на мгновение лишился дара речи – накаркал с «Обителью зла», однозначно. Иначе как объяснить зеркальный тоннель? Стены, пол, потолок – везде отражались моя любопытная башка и часть торса. Целиком соваться в ловушку я постеснялся. Н-да. Не было печали… впрочем, при всем сходстве были и заметные отличия. Во-первых, зеркальные поверхности сразу показались мне тускловатыми и какими-то… мутными? Изображение несколько размытое и искаженное. И снизу – то есть пол и стены, примерно по колено – отделка, если присмотреться, довольно шероховатая, явно не стекло. Вполне вероятно, какой-то полиметаллический сплав. Хорошо обработанный, даже отполированный, но, что называется, без фанатизма. Как будто прошлись сначала грубым напильником, оставив бороздки и ямки, а потом аккуратно обработали ту же поверхность наждачной бумагой, сгладив верхушки неровностей. Значит, все-таки не лазеры… что не могло не радовать. Лезть в коридор не хотелось, но к дронам возвращаться не хотелось еще сильнее. А идти надо… эх, была не была! Вдохнув поглубже, я решительно вошел в тоннель и рванул с места в карьер, набрав нешуточную скорость. Пробежать предстояло метров сорок – коридорчик шел параллельно пустому залу. А это при моей скорости – около четырех секунд. Уйма времени, чтобы сотворить с незваным гостем какую-нибудь пакость. Ну, например… Додумать не успел – подстегнутая самовнушением интуиция завопила дурным голосом: опасность!!! Я резко затормозил, проехавшись на подошвах, и подпрыгнул, насколько смог, вверх, в крайней точке траектории раскинув ноги в стороны. Хорошо, что коридор относительно узкий – длины моих конечностей как раз хватило, чтобы упереться в стены и раскорячиться в поперечном шпагате, с трудом удерживая равновесие. Ч-черт, еще чуть пошире – навернулся бы… и хана. А так лишь съехал сантиметров на десять вниз – стены уж больно скользкие – и надежно зафиксировался. Спасибо армейским ботинкам с навороченными подошвами. Мои родные «туристы» не сдюжили бы. А что хана – сто процентов. Я наконец понял, что имели в виду Брахни, когда называли этот тип защитной системы «вуалью». Трехмерная мерцающая паутина из хорошо заметных по причине множественного преломления света силовых линий полностью покрыла пол до границы раздела на стенах. Если бы я сейчас шагал по тоннелю, то ноги мои по колено превратились бы в мелкий фарш. А потом и все тело – на обрубках далеко не убежишь. Хотя на вид паутинка невесомая и безобидная. Только бы контур оказался стационарным! Если эта хрень начнет ползти вверх… все, кранты. Деваться некуда. Да и сейчас положение аховое – сколько времени я смогу проторчать вот так, враскоряку?! По правде говоря, довольно долго. Спасибо наставнику дяде Коле с его приверженностью к традиционным методам тренинга. В частности, он очень любил статические упражнения типа чжуангун – «столбовое стояние». Конечно, уровня шаолиньских монахов, способных простоять в стойке «всадник» до двух часов, при этом удерживая по человеку на каждом бедре, я не достиг, но полчаса для меня далеко не предел. Правда, без груза. Так что пока живем. А если клятая «вуаль» не отключится? И по какому принципу она вообще активируется?! Кто бы знал! В любом случае сейчас я мог только ждать. И дождался: через десять мучительно длинных минут «паутинка» медленно растаяла, открыв взгляду блестящий пол. Похоже, в самом низу «сеточка» была настолько мелкая, что даже пыли после нее не осталось. Да и частота, которая в герцах, у нее не ниже, чем у аномалий. Не зря же она мерцала… Для верности переждав еще немного и удостоверившись, что повторно «вуаль» активироваться не собирается, я спрыгнул вниз, охнув от боли в затекших мышцах, ушел в кувырок и по выходе из него врубил спринтерскую скорость… чтобы еще метров через пятнадцать повторно провернуть трюк с уходом от ловушки вертикально вверх. Все ясно. Какие-то датчики в стенах торчат. Или в полу. На сей раз со шпагатом извращаться не стал – подпрыгнул и уперся в одну стену руками, а в другую – обеими ногами. Так получилось даже проще, хоть и соскользнул сантиметров на двадцать – у перчаток адгезионного покрытия не было. Сомневаюсь, что повторную экзекуцию мои бедра и икры выдержали бы. А тут получилось частично перераспределить нагрузку на верхние конечности. Тем не менее очередные десять минут я едва переждал – под конец уже только на морально-волевых держался. И едва «вуаль» растворилась, с огромным облегчением рухнул на пол, с низкого старта рванув к двери. Времени, чтобы утопить створку в стене и вывалиться в тамбур, хватило впритык – мне едва каблук не растворило. Хорошо, что последний отрезок дистанции оказался самым коротким, метров пять-шесть, не больше. И переборка не заблокирована, а то бы реально кранты. В следующем помещении я забился в первую попавшуюся щель и притаился, постаравшись унять хриплое дыхание. Срочно нужно было отдохнуть хотя бы несколько минут, пока кровь по жилам не разбежится. И плевать на «циркулярки». Которых, к счастью, здесь и не оказалось. Зато наличествовало кое-что не менее злокозненное, хоть и не такое глобальное – судя по еле заметному мерцанию воздуха, небольшая площадка в непосредственной близости от входа была отделена от остального пространства силовым полем. Отдышавшись, я вывел на забрало план этажа и скрипнул зубами – зал, служивший чем-то вроде хранилища опасных биоматериалов, дополнительных контуров безопасности не содержал, однако был оборудован системой отсечки локальных объемов. В проекции «запасник» походил на гипертрофированную шахматную доску, причем на «квадратиках», помимо цветовой градации, имелась еще и буквенно-цифровая маркировка. Предназначение этих значков выяснилось довольно скоро – в нормальное время «клетки» были отделены друг от друга прозрачными силовыми «стенами», но к каждой можно было проложить безопасный путь, пусть и не всегда прямой. Зная номера деактивированных ячеек, пройти к цели – не проблема. Сейчас же, когда система перешла в защитный режим, силовые поля начали «мерцать», то есть с высокой частотой включаться и выключаться. Пусть не сотни и не десятки герц, но мне хватило и этого – даже мерцание с периодичностью в секунду превращало банальную стенку в слайсер, способный нашинковать человека тонкими пластами. Причем на каждом участке время активации отличалось от соседних, что делало перемещение в пределах зала весьма проблематичным. Даже если бы у меня был исправный защитный генератор, это вряд ли помогло бы – наш девайс воздействовал на колонии нанов, образующих мобильный эмиттер. Здесь же они были стационарными и вполне осязаемо материальными – никаких ботов, грубый металл и кабели. Генератор, кстати, и на «циркулярки» не подействовал: или не хватило дальности, или дроны не так сильно зависели от нанов. Оставался один вариант – экспериментировать с каждой «стеной», выявляя периодичность включения-выключения, и проскакивать при деактивации поля. Муторно, долго и чрезвычайно опасно, но все же проще, чем возвращаться на исходную позицию через коридор с «вуалью». Да и способ действий я уже прикинул, для чего пришлось пожертвовать оплеткой рукоятки ножа, который я, естественно, подобрал. Позволив себе роскошь поблаженствовать целых пять минут, я поднялся на ноги и приблизился к силовой стене. Кусок достаточно жесткой (чтобы держать форму) проволоки превратился в тонкий полуметровый щуп – длиннее сделать не получилось, гнулся под собственным весом. Но мне и этого для начала было достаточно. Остановившись у границы квадрата, осторожно провел импровизированным инструментом над эмиттером. Ничего не произошло. Вывод: поле отключено. О том же говорило и отсутствие характерного мерцания. Но на этот признак я опасался полагаться – здесь-то еще ничего, а вот в глубине зала силовых «стенок» столько, что на их фоне и не разглядишь, есть оно или нет. Даже контейнеры, до сих пор хранящие всяческую гадость, видны смутно. Вернув щуп в исходную позицию, я принялся ждать. Через пару секунд кончик щупа в полсантиметра длиной отделился и шлепнулся на пол. Я же почувствовал легкое сопротивление – проволока уперлась в «стенку», выдавшую себя еще и искажением картинки. Через какое-то время визуальные эффекты исчезли, и щуп беспрепятственно проник в зону соседней «клетки». А затем лишился еще одного куска – на сей раз около пяти сантиметров. Удовлетворенно хмыкнув, я отшагнул подальше от опасного участка и занялся анализом информации, подключив вычислительные мощности шлема и КПК. Вуаля! Длительность активного состояния данной конкретной «стенки» – три целых шесть десятых секунды. Безопасный период аналогичен. За это время можно ползала пересечь, не то что один шаг сделать. Главное, чтобы периодичность не скакала. На всякий случай я еще дважды повторил опыт и, лишь убедившись в правильности расчетов, рискнул перебраться в соседний квадрат. Дальше дело пошло веселей – эмиттерами служили лишь черные «клетки», и силовые поля появлялись по всему периметру одновременно. То есть вычислил периодичность для одной стороны – и готово. Считай, что пересек минимум две ограниченные зоны. И все равно потерял около часа. Про нервы молчу. В итоге, оказавшись на противоположном краю «запасника», я в буквальном смысле обливался потом, а сердце почти выпрыгивало из груди. Адреналин зашкаливал, мышцы дрожали от напряжения, а в голове билась единственная мысль: «Дошел! М-мать, я это сделал!!!» Конечно, до центра управления еще шагать и шагать, но все, что мне угрожает, – игра в кошки-мышки с «циркулярками». Плюс таинственная красная линия. Плевое дело, вот только отдышусь немного…11 сентября 2135 года, утро
Колония Пандора, Объект-357, 11 сентября 2135 года, тогда же Первая мысль, посетившая меня по достижении «тонкой красной линии», звучала предельно просто: «Приплыл!» Создатели Объекта таким образом обозначили тройной защитный контур, замкнутый со всех сторон, включая верх и низ. Два слоя композитной брони, а между ними – силовое поле неизвестной мощности. Как я это узнал? Элементарно: кто-то из сгинувших Предтеч с неизвестной целью повесил на стенку схему со сносками, которые имаджиновский девайс худо-бедно расшифровал. Единственное слабое место – эмиттер, выполненный в виде каркаса восьмиугольника. Но мне от этого не легче, я и один слой брони пробить не в состоянии. Ножиком ковырять – затея бесперспективная, а попытка подключиться к системе управления с моим уровнем доступа – напрасная трата времени, которое и так утекает сквозь пальцы. Мне-то здесь и сейчас ничего не грозит, но вот Мак… Кстати, как он там? Судя по картинке с камеры слежения, без изменений. Либо до сих пор в отключке, либо сообразил не подавать признаков жизни, чтобы «циркулярку» не вводить в искушение. Скорее от безысходности, нежели в надежде на успех, я попытался ломануть систему, но… окончилось все довольно быстро и с предсказуемым результатом. То ли программа-переводчик глюканула, то ли таким затейливым способом подобрать пароль на языке Брахни – изначально дохлый номер, но ничего не вышло. Эх, сюда бы Фила! Он бы с железякой договорился… Кстати, чем не мысль? В долине у нас связи не было, но почему бы не попробовать здесь? К системе наблюдения я подключен, может, и передатчик местный активировать удастся? Ага, как же! Через полчаса неудачных попыток я убедился, что и в этом направлении потерпел фиаско. Время, Дэн, время! Не факт, что меня и дальше беспокоить не будут. Опять же – сколько осталось до активизации проглоченных нанов? Пока они не дают о себе знать, но как разрастутся до полноценной колонии, так мне и конец. Полчаса тут, час там… а ведь уже время к полудню, получается. Так что поторапливайся, Дениска, если не хочешь тут загнуться. Преграду обойти не получится, сто процентов. Замкнутый объем, как в запаснике с биологической гадостью. Поля не мерцают, но от этого не легче. Плюс вполне материальная броня. Система управления для меня неуязвима. Помощь извне не подключить. Что остается? Постучать в дверь, дескать, откройте? Хм… А почему нет? Вот что значит профессиональная деформация! Воспользоваться самым очевидным способом мне как-то не приходило в голову. Впрочем, ровно до тех пор, пока не оказались исчерпаны другие возможности. Про «постучаться в дверь» я фигурально выразился. Идея в том, чтобы привлечь внимание обитателя защищенной территории и попросить его обеспечить свободный проход. Для него это не должно составить большой проблемы. Осталось только придумать, как этот план осуществить на практике. Но это уже вполне разрешимая задача. Например, можно послать запрос на активный терминал. У меня даже схема соответствующая есть, а к системе внутренней связи доступ полагается автоматический. Ну-ка, посмотрим… Ага, нечто вроде тривиальной аськи. Абонент не зарегистрирован, никприсвоен по умолчанию, в вольном переводе на русский – «Терминал_03». А у меня какой? «Терминал_46». Если предположить, что нумерация идет по возрастающей в соответствии с убыванием прав доступа, то не удивительно, что я со своей рабочей станции из пятого десятка ничего сделать не могу. Пожалуй, тут бы и мистер Нэш спасовал. Вооружившись планшетником от «Imagine», я вывел на экран диалоговое окно и крепко задумался. Что написать-то? «Милостивый государь Арти, не соблаговолите ли впустить нерадивого братца своего?» Слишком пафосно, не оценит. «Артур, открой дверь»? Краткость, конечно, сестра таланта, но не в нашем случае. «Это я, открывай»? Кто «я» и на фига «открывай»? Ищи дураков в другом месте. Ладно, попробую вот так: «Приветствую, мистер О’Мэлли». Коротко, вежливо и достаточно загадочно – сдается мне, кузен до сих пор уверен, что сохранил инкогнито. А может, ему просто все равно. Это даже вероятнее, в его стиле. Увлекся работой и плюет на всё и вся – пусть весь мир подождет, ага. Вариант, что Артур сидит в какой-нибудь щели и воет от страха, я даже теоретически не рассматривал. Зато насчет «пусть весь мир подождет», похоже, оказался прав. На текстовое сообщение братец не отреагировал. Или от терминала отошел, или на командную строку внизу дисплея внимания не обращает. Мигает там что-то, да и ладно. Вряд ли он работает напрямую с компьютером Предтеч, скорее, таким же имаджиновским девайсом пользуется. Так что писать еще что-то – бесполезно, все равно быстрее и ярче оповещение мигать не станет. Придется лезть в настройки. Как я и предполагал, после соответствующей команды гаджет обнаружил в сети Брахни возможности, аналогичные голосовой связи, и сумел подключить соответствующую функцию аськи. Так что даже заморачиваться не пришлось – активировал микрофон в шлеме, законнектил с планшетником и гаркнул по-русски: — Арти! Ты совсем офигел?! На этот раз реакция последовала, причем незамедлительно: — Кто здесь?! — Как это «кто»?! Открывай, сова, медведь пришел! – ответил я избитой шуткой. В детстве, помнится, мы частенько общались цитатами из старого доброго мультика про Винни-Пуха, да и в отрочестве традиции не изменяли. – Или тебе показать, как «входит и выходит»?! — Денис?.. Слабенькая аудиосистема шлема не позволила оценить всех голосовых оттенков, но нешуточное удивление я различил уверенно. Я бы даже сказал, что дорогой братец… ошарашен известием. Да, именно так. Похоже, он ожидал встретить здесь кого угодно, только не собственного кузена. — Ты что здесь делаешь? Вот, значит, как. Быстро оправился. То, что я вообще на объект пробрался, его не смутило. Зато причина моего появления интересует весьма. — Да так, мимо проходил… — Ну и проходи дальше. Ого! Металл в голосе прорезался. Значит, может окончательно послать, с него станется. И кукуй потом. Ч-черт, похоже, я сильнее братца в контакте заинтересован, так что придется прогнуться. — Арти, не кипятись! Давай поговорим. — Смысл? Так и вижу, как он стоит, скрестив на груди руки и поджав губы. Если бы сидел, еще бы и ногу на ногу закинул. Тренер дядя Коля в свое время пояснил, что это типичная защитная реакция не уверенного в собственных силах человека. Но с Артуром он просчитался – просто это его излюбленная поза. И в ней он может выразить всю гамму чувств, от приветливости до брезгливости включительно. Сейчас, похоже, ему действительно плевать, будем мы общаться или нет. — Брат, мы сто лет с тобой не виделись. Какой еще тебе смысл нужен? – попытался я наладить контакт. — Знаешь, Дениска, если бы не место и время встречи, я бы, пожалуй, с тобой согласился, – хмыкнул кузен. Ч-черт, плохо, что нет доступа к камерам наблюдения. Одного голоса маловато, неплохо бы общую картину оценить. Хрен поймешь, иронизирует он или действительно решил послать меня далеко и надолго. — А что не так? — Всё! – отрезал Арти. – Ты где сейчас должен быть? Правильно, на стажировке. Внимание, вопрос: почему ты здесь, на заброшенной тренировочной базе Предтеч? — Ты сам на него и ответил, – пожал я плечами, – я на стажировке. — Хм… — Плюс совмещаю приятное с полезным. – Когда не знаешь, что наврать, говори правду. Бывает, что и помогает, но редко. – Мы с командой работаем над проблемой аномалий тут неподалеку. Заодно меня попросили поучаствовать в спасательной миссии. Фамилия Кирхгофф тебе о чем-то говорит? — Хватились, значит… – буркнул кузен. – Это логично. Но ты тут каким боком?! — Я все объясню, только впусти. Стремно тут, «циркулярки» летают… — Кто-кто?! — Это несущественные детали, дорогой брат. Впустишь или мне здесь подыхать? — Сейчас. Вуаля! Второй после властолюбия недостаток дорогого Арти – болезненное любопытство. А если оно еще и на родственные чувства, пусть и извращенные, помножено, то результат предсказуем. Что меня в данный момент весьма радовало. — Ты меня на схеме видишь? – на всякий случай уточнил я. – Или сказать, у какой я двери? Братец меня самым возмутительным образом проигнорировал, но через несколько секунд броневой лист прямо передо мной плавно уехал в сторону, открыв такой же, только короткий, коридор. Я с опаской покосился на пол и стены, но ничего подозрительного не высмотрел и решил довериться родственничку. Все равно поделать ничего не могу, разве что сидеть и дожидаться активизации нанов. Посему я решительно шагнул в тоннель и даже глазом не моргнул, когда переборка за спиной скользнула на место. Шлюз – он и есть шлюз, пусть его и построили много лет назад инопланетяне. Достигнув внутренней двери, я подставил забрало шлема под сканирующий луч, вырвавшийся прямо из металлической поверхности – хорошо излучатель замаскировали, шельмы! – и шагнул в следующее помещение. Все как на схеме – еще один октагон, только раза в три меньше защищенной зоны. По обстановке определить назначение зала не получилось: нескончаемый ряд пуфиков вдоль стен, в центре – возвышение, повторяющее общей формой зал с чем-то напоминающим выложенный из небольших бетонных блоков трон. Ни экранов, ни прочего оборудования. Повсюду чистота и порядок. — Разочарован, братец? Оглянувшись на голос, я узрел родственника воочию. Тот не стал занимать «трон», а довольствовался незаметным пуфиком неподалеку от входа, через который я и проник в зал. Похоже, ждал гостя. И насчет позы я не ошибся – стоит на пуфике, скрестив руки на груди, и сверлит меня брезгливым взглядом. Далековато, правда, но я своего кузена знаю достаточно хорошо, чтобы предсказать реакцию. — Признаться, надеялся на что-то более весомое, – в тон ему отозвался я. – Как-то голо тут. Непонятно, что защищать, тем более тройным контуром. — Это ты от незнания, – хмыкнул Артур, – по привычке несешься впереди паровоза. — Не спорю. Смею надеяться, ты не откажешься просветить братца? — Только после того, как он объяснит наконец, что ему надо!!! — Все такой же вспыльчивый, – ухмыльнулся я, устроившись на ближайшем к кузену пуфике. – Давно не виделись, а ты ничуть не изменился. Впрочем, тут я приврал. Судя по припухлостям на лице, дорогой Арти не стал использовать дешевый театральный грим, а пошел по более сложному, но и более надежному пути – привлек специалистов-медиков и они подправили ему физиономию направленными инъекциями силиконоподобных веществ. Подробностями я никогда не интересовался, но знал, что с их помощью можно творить чудеса. Правда, ненадолго и с последствиями – примерно через неделю химия начинала распадаться на нетоксичные компоненты, выходящие из организма естественным путем, в том числе и через поры кожи. В качестве бесплатного бонуса прилагались отеки и аллергическая реакция. Но тут Арти повезло – опух только слегонца. Второе бросающееся в глаза отличие Арти-сегодняшнего – короткая стрижка. Раньше он предпочитал носить длинные волосы, закрывающие уши, а сейчас удовольствовался армейским ежиком. Почти как у меня, только без косицы, обзываемой капитаном Ивановым «крысиный хвост». Облачен он был не в неизменный черный костюм со стоячим воротничком и лакированные туфли и даже не в лабораторный комбинезон, а в нечто полувоенное: темные тактические брюки навыпуск, навороченные ботинки с системой фиксации голеностопа и нескользящей подошвой да свитер с тканевыми вставками на локтях и плечах. Дополняли наряд пластиковые наколенники и набедренная кобура, из которой торчала рукоять современной версии знаменитого «файв-севен» – насквозь композитного и под безгильзовый патрон. На руках перчатки с обрезанными пальцами – у меня фишку тиснул. Что и говорить, стоящий передо мной индивидуум внешне мало напоминал старого недоброго Арти. Однако тренер дядя Коля всегда учил меня видеть суть, а не оболочку. — А говоришь – не изменился. Челюсть подбери. — Имидж сменил кардинально, не спорю, – кивнул я. – Брутальный самец, и все дела… Девчонкам должно понравиться. — У меня и раньше с этим проблем не было, – усмехнулся кузен, – в отличие от некоторых. — Все так же слепо следуешь заветам «святого» Стифлера? — Почему бы и нет? Хотя в последнее время не до развлечений. Дела навалились, знаешь ли… вот, пытаюсь разгрести. — Неплохо получается. — Вот тут даже спорить не буду. — А зря. – Я уселся поудобнее, привалившись спиной к стене – спинок у пуфиков не предусмотрено конструкцией, а расслабиться не мешало. – Ох, хорошо! Набегался. — Кстати, напомнил… ты как охранную зону прошел? — С трудом… Все мышцы болят, даже те, о которых не подозревал. — Живой – и ладно, – закруглился братец. – Ты не ответил, что тебе надо. — Явно не то же самое, что тебе. — Дэн! Не беси меня. — А то что?.. Ладно, ладно! Меня послали на разведку. Разузнать, что стряслось с экспедицией Фреда Кирхгоффа. И по возможности помочь пострадавшим. — Кто послал? — Честно? Твой отец попросил моего, а тот – меня. — Что ты мне мозги компостируешь?! Как мой старик мог узнать?! — А ты что, шифровался? – довольно натурально удивился я. Не дело все карты сразу раскрывать. Пусть понервничает: глядишь, и сболтнет лишнее. — Не твое дело. — Как раз мое. Я из-за тебя башкой рисковал. Потерял троих людей, четвертый в тяжелом состоянии; я не уверен, что выкарабкается. Плюс моральный ущерб. Косячок за тобой, братец. — Да пошел ты! Нехрен лезть, куда не зовут! — Кстати, а где твои люди? Лицо Арти пошло красными пятнами, уголки губ дернулись, но он нашел в себе силы сдержаться и ответил почти спокойно: — Все кончились. — Не поделишься подробностями? — Только после тебя. — Легко. Первый мой товарищ погиб, когда разбился катер… Я быстро поведал о своих злоключениях, но на Артура они впечатления не произвели. Видимо, сам он от «циркулярок» не бегал, да и от аномалий тоже, а чужие страдания его никогда не волновали. Тем более что я цел и относительно невредим, значит, и переживать нечего. — С этим понятно, – задумчиво хмыкнул он, дослушав, – а чего вас вообще на Пандору понесло? — Наводку дали на Бирже. Мы Оружейники, неприятности – наша работа. — То есть реально поперлись разбираться с аномалиями? — Ну да. — Хм… это радует. — Что тебя радует? Аномалии? А ты в курсе, что на планете творится? — А что тут творится? — Доступ к Ноосфере есть? Артур недоуменно кивнул. — Фигли киваешь, врубай любой новостной канал. Братец глянул на меня как на сумасшедшего, потом пожал плечами и повернулся к стене. Та просветлела, обрела глубину, и через пару мгновений на ней сформировалась трехмерная картинка – главная страница местного поискового сервера. Возле ближайшего пуфика из пола выскочили две телескопические стойки, развернулись в подобие Т-образных антенн со скошенными перекладинами, и между ними сформировалась уменьшенная голографическая копия дисплея. Я готов был поспорить, что Арти и пальцем не пошевелил, чтобы активировать это добро, да и пультов или сенсорных панелей поблизости не видно. Но факт оставался фактом. Помнится, Грег упоминал псионические способности почивших Брахни… но Арти же человек. — Вот тебе и первый сюрприз, дорогой братец! – улыбнулся прочитавший мои мысли кузен. – Здесь абсолютно все поверхности могут выполнять функции интерфейса. Любой кусок стены, пола или потолка. Мебель, кстати, тоже. Только доступ нужно иметь и кое-какие специфические способности. Правда, не всегда удобно по стене пальцами елозить, но тут есть и специализированные рабочие места. Вот это, например. Он с некоторым трудом уселся на пуфик – Предтечи Брахни обладали более скромными габаритами, нежели раса хомо сапиенс, так что коленки Арти практически упирались в дисплей, но с этим неудобством пришлось смириться. Я хотел подойти поближе, но настенный экран дублировал компактного собрата, так что смысла менять позицию не было. Да и смотреть пока особо не на что: Артур ткнул в поисковую строку, пробежался пальцами по вывалившейся вставке со стандартной qwerty-клавиатурой и нажал «Enter». Хороший все-таки софт выпускают ребята из «Imagine»! Подключил девайс к любой сети, подождал чуток и наслаждайся привычным интерфейсом. Активировав верхнюю ссылку в результатах, Арти вывел на экран правительственный новостной сайт и погрузился в чтение. Процесс растянулся минут на двадцать, и я потратил это время на вдумчивое исследование зала. Против ожидания, ничего интересного не нашел, разве что черную куртку в стиле милитари. Та лежала неподалеку от рабочего места кузена и подозрительно бугрилась, как будто братец что-то прикрыл одежкой. А вообще старина Арти тот еще пижон. Такое ощущение, что долго и со вкусом подбирал себе шмотки перед важным полевым выходом. Чтобы, не дай бог, не спутали с работягами, облаченными в корпоративные комбезы. Хотя тут он сам себя перехитрил – стандартное снаряжение хорошо именно тем, что рассчитано на все случаи жизни, в том числе и неблагоприятные. Взять хотя бы мой костюмчик – у меня есть напичканный полезной электроникой шлем, защищающий голову от ударов. И способный, буде возникнет необходимость, спасти от распыленной в воздухе гадости. Но не от всякой: пыль, оставшаяся после аномалий (а вместе с ней и наны) спокойно прошла через фильтры – видимо, частицы слишком мелкие. Больше в зале, если не считать предметов интерьера, ничего не было. И никого, кроме нас двоих. Равно как и демаскирующих признаков типа кровавых ошметков или бурых брызг. Получается, Арти сюда один пришел, даже телохранителя не допустил? Значит, что-то важное искал, раз от свидетелей избавился. Ч-черт, неужели правда взял и всех порешил? Не, бред… Зная кузена, полагаю, что он отослал их заниматься делами, а сам заныкался в командном центре. Поэтому и спасся. — Занятно, – хмыкнул Артур, оторвавшись от монитора. — И все?! — А что еще? – вздернул бровь братец. – Аномалии разгулялись. Бывает. Правда, когда мы сюда прибыли, не было такой массовости. — И тебя ничего не смущает? — А должно? — А как ты объяснишь небывалый всплеск активности, по времени в точности совпадающий с вашим проникновением на Объект-357? – вопросом на вопрос ответил я. – И подозрительно спокойную область на сотню километров вокруг? — Вот с этим промашка вышла, – согласился Артур. – Я на противоположный эффект надеялся. — То есть ты признаёшь, что это твоих рук дело? — Ну да. Хотел обезопасить базу от внешнего вторжения. Впрочем, цели я так и так достиг. Вот урод! Похоже, я крупно ошибся в братце. При всем его цинизме и человеконенавистничестве тот Арти, которого я знал раньше, таким спокойным бы не остался. Особенно когда узнал, что из-за его самодеятельности полконтинента под удар попало. А цифры потерь его бы просто ошеломили. Но сейчас… такое впечатление, что он эмоции напрочь отключил. Хотя нет же: на меня он реагировал вполне предсказуемо. Да что тут творится-то?! — И, похоже, тебе можно верить, дорогой братец! – пришел к заключению кузен. – С проблемой хоть справились? — А?.. Да, разработали генератор электромагнитного поля, который колонии нанов нейтрализует. Разрушаем эмиттер, и поле пропадает. Но пока только опытные образцы собрали, для индивидуальной защиты. — Правда, что ли? – скорчил задумчивую рожу братец, что с учетом аллергической реакции выглядело несколько… жутковато. – И у тебя есть такой? Чего он насторожился? Где мы и где наны… Недалеко вообще-то – в моем собственном горячо любимом организме. И в прошлый раз меня от этой гадости избавляли аналогичным способом – воздействуя электромагнитным излучением. Но Артуру-то к чему?.. — Есть… – нехотя признался я. – Только сломанный. Времени не было починить. А сейчас уже и без надобности. — Тут ты прав… Вот эти хреновины на разгрузке? — Да. — Сочувствую. Вообще-то я не совсем искренен – есть еще один в пределах досягаемости. У Мака. Только до напарника еще добраться надо, а для этого придется вырубить систему безопасности. Желания повторно поиграть в кошки-мышки с местными дронами у меня не было. И вот тут основная закавыка: я понятия не имею, как отключить всю эту машинерию. В зале я не нашел ни одного привычного терминала, как в той технологической нише. Видимо, тут все с дистанционным управлением, то бишь придется привлекать Арти. Но что-то мне подсказывало, что он к этой идее отнесется без энтузиазма. Пробежавшись взглядом по очередной новостной сводке, Артур вырубил терминал (я про себя разочарованно ругнулся – предусмотрительный, козел!), повернулся ко мне и принял излюбленное положение – руки скрещены на груди, нога на ногу, и кривоватая ухмылка на всю рожу. — Ну что, Дениска, теперь можно и поговорить! Ага. Выяснил, что хотел. И, самое главное, полностью удостоверился, что все преимущества на его стороне. Допустим. Но опускать руки не время. — По поводу?.. – поинтересовался я, устроившись на соседнем пуфике и отзеркалив его позу. По опыту знаю, что такое поведение его несколько… расстраивает. Хотя будем называть вещи своими именами – бесит его это, самым натуральным образом. Однако братец ни единым жестом не выразил недовольства, только улыбнулся еще шире. Взгляд его остался предельно холодным, и я окончательно убедился, что с кузеном что-то не так. Обычно со мной он не считал нужным скрывать эмоции, за что мы друг друга и ценили. Вот такая она, заклятая дружба. — По поводу того, что мне с тобой делать, дорогой братец, – хмыкнул Арти. – Не чужой же человек. Жалко от тебя избавляться. Опять же – что я матери скажу? А тетушке Мари? И они не отстанут, раз отец с дядькой в курсе. Остается одно – взять тебя в долю. — Значит, ты сюда с какой-то определенной целью полез? – уточнил я. — А ты сомневался? Денис, вот на фига ты меня оскорбляешь? Хотя тут ты скорее самого себя выставляешь не в самом выгодном свете… — Раньше ты бы просто обозвал меня дебилом. — Времена меняются. Мы соответственно тоже. Так тебе интересно, зачем я здесь? — Очень. Так интересно, что даже спать не могу. — Не ерничай. Я серьезно спрашиваю. — Ладно, я весь внимание. — Я пришел за Информаторием. Тушите свет. А я-то, наивный, считал кузена вменяемым (временами) товарищем. А он на такую туфту повелся! Если бы хоть кто-то в Колониальном союзе догадался составить хит-парад мифических сокровищ Предтеч, то легендарная база данных Бродяг, или, как ее еще называют, Информаторий, заняла бы в нем почетную верхнюю строчку. Ее ищут если не с момента выхода человека в Большой Космос, то со времен Третьей волны – точно. Малая часть этой базы досталась ОбОН – Обществу Освоения Наследия – и благодаря содержащейся в ней информации да кораблю Бродяг, объявившемуся около Земли в 2035-м, стала возможной экспансия хомо за пределы Солнечной системы. В полной же базе содержались, если верить сплетникам, разгадки всех мало-мальски крупных загадок Вселенной, в том числе и причины заката окрестных цивилизаций, кроме человеческой. — Удивил? – правильно истолковал мою заминку братец. — Еще как! Но к черту подробности, расскажи-ка лучше, как ты сюда пробрался. И как заставил здесь все заработать. — Тебе и впрямь интересно? Интересней, чем?.. — Не проникся масштабом, – поспешно отмазался я. – Давай пока о более приземленных вещах побеседуем. — Как знаешь, – дернул плечом Артур. – Впрочем, мне так тоже проще будет… Начну издалека. Проникли мы на Объект-357 без проблем: тут все было деактивировано, самые обычные Руины. И долина выглядела иначе – тут и деревья были, и скалы… — Это я уже понял. Спутниковые фотки видел. — Не перебивай. Так вот, тут трудностей не возникло – прилетели, высадились у стены и начали обследовать периметр. Вариантов проникновения было несколько, но проще всего оказалось взломать приемный шлюз грузопассажирского терминала. Мы просто взорвали переборку. — Мы так и подумали. — Не суть, короче. Пробрались внутрь и начали действовать по стандартному алгоритму – несколькими поисковыми звеньями обшарили помещения и вскоре нашли рабочие терминалы. Система энергоснабжения действовала, хоть оборудование и пребывало в спящем режиме, так что подключились без труда. Я сразу в командный центр направился, правда, поначалу ничего у нас не вышло – сам видишь, пусто. Я задумчиво кивнул, чтобы поддержать рассказчика. По себе знаю, как трудно со стеной разговаривать. А когда собеседник хотя бы изредка подает признаки жизни и храпит не очень громко, то это совсем другой коленкор. — Так вот, дело с мертвой точки сдвинулось, когда Джеймс – толковый был паренек – нашел кое-какие инструкции, так сказать, для служебного пользования. Перевести их мы сумели более-менее адекватно, так что потом стало проще. Всего-то и нужно было – активировать систему жизнеобеспечения. Но тут возникла закавыка – у Брахни все самые важные системы управлялись дистанционно посредством пси-интерфейсов. — Да, я что-то такое слышал. Уникальная была раса – больше девяноста процентов – псионы. — Нормальных псионов – естественных, скажем так, – у них было не больше, чем в любой другой расе, помимо энергетических форм жизни, – пояснил братец. – Другое дело, что чрезвычайно слабыми, по их меркам, пси-зачатками обладали практически все Брахни. И они нашли способ усилить эти способности у любого индивидуума, за редчайшим исключением. — И где я не прав? — Ладно, не придирайся к словам. Так вот, они нашли способ… — И?.. – прервал я многозначительную паузу. Вместо ответа Арти встал с пуфика, подошел к валявшейся на полу куртке и откинул ее в сторону. Первое, что бросилось в глаза, – респиратор с герметичной маской. Выходит, братец не настолько беспечен, чтобы не озаботиться элементарными средствами защиты. Но это ожидаемо. Второе – стандартный походный кофр, втрое больше моего дэй-пака. Понятно теперь, как он пятые сутки тут держится. Не святым духом питается, концентратами затарился. Потому и вопрос с отправлением естественных надобностей не стоит. А рядом что такое?.. Похоже на стандартную обойму для мензурок, с поправкой на любовь Брахни к прямоугольным формам. И одна из емкостей, открытая, валялась рядом. Что за гадость в них хранится? Вот будет смешно, если… — Это колонии специализированных нанов, – подтвердил мою догадку Арти. – Взяли в местном хранилище всякой биологической гадости. И на человеческий организм, как выяснилось, они влияют весьма плодотворно. — Ты что, выпил это?.. – поразился я. Охренеть! Расчетливый циник Артур О’Мэлли не просто ввязался в сверхсомнительную авантюру, он еще и настолько уверен в своей правоте, что не побоялся воспользоваться непроверенной инопланетной технологией, чтобы достичь цели… Или он окончательно спятил, или здесь и впрямь есть ошеломительный по ценности приз. Теперь понятно, чего он так напрягся, когда про защитный генератор услышал. Боялся, что я ботов в его организме случайно или намеренно повредить сумею… О, а чем не идея? У Мака-то генератор функционирует, значит, должен нанов подавлять… Ладно, потом проверим. — Успокойся, братец, я в полном порядке. И более того: обзавелся доступом к системе управления. — Выпил раствор с нанами и получил способность мысленно управлять объектом? — Почти. Но есть нюанс. Смотри. Арти нагнулся к мензуркам, сковырнул что-то с торца обоймы и подошел ко мне. — Вытяни руку. Чуть поколебавшись, я протянул кузену раскрытую ладонь. Тот что-то бросил в нее и снова осклабился. — Эта штука – типа электронного ключа. Обеспечивает синхронизацию местного пси-интерфейса с мозговым излучением оператора. Наны нужны для усиления сигнала и чтобы ключ распознал носителя и определил уровень доступа. У меня самый низкий, но, с учетом отсутствия других уполномоченных, его хватает, чтобы контролировать инфраструктуру объекта. Я скользнул уважительным взглядом по плоскому кругляшу размером со стандартную фишку из казино – в свое время повидал их достаточно, папенька частенько разбрасывал по дому после «выходов в свет». Так эти мероприятия называла маман. — А как ею пользоваться? — Прикладываешь к виску и ждешь. Если законнектится, то как бы расплавится и растечется по коже. Вот, смотри. Артур склонил голову, и я разглядел на правом виске тусклую, с металлическим отливом, паутинку. — Но у тебя так не получится, нужно сначала организм подправить. — Нет уж, воздержусь. — Как знаешь, – потерял интерес к вопросу кузен. – Тогда я продолжу. Требовать кругляш назад братец не стал, я, соответственно, тоже на этом внимания не заострял и, улучив момент, сунул добычу под манжет левого рукава, под браслет инфора. Вроде нормально, вывалиться не должен. Еще бы образец нанов раздобыть – вообще будет шикарно. Пить эту гадость я однозначно не стану, но позже может пригодиться. Это же какие перспективы – превращать ординарных людей в псионов! Да Корпорации за эту возможность никаких деньжищ не пожалеют! Впрочем, и широкого распространения не допустят. Но это уже детали. — А дальше что было? – вернул я беседу в конструктивное русло. — Ничего особенного… – зевнул Артур. – Почти полдня разбирались, что тут и как. Потом я заставил систему работать. — И начались неприятности. — Ну я бы так не сказал… неожиданности, не более того. Я вообще-то не собирался ничего такого активировать, просто хотел отгородиться от внешнего мира. На всякий случай, чтобы гости незваные не явились. Были тут у меня, как ты обычно говоришь, тёрки с местными чинушами. Хотели долю. А знаешь, что в их понимании доля? Я мотнул головой. Честно говоря, реально не интересовался этим вопросом. У нас за это Грег отвечал. — В их понимании доля – это вся материальная добыча. Законодательство здесь, видите ли, такое. А мне можно будет потом накатать статейку со ссылкой на обнаруженные артефакты. Для пущей рекламы распрекрасной Колонии Пандора. — И в чем проблема? Ты же сам говорил, что за информацией пришел. — Одно другому не мешает. Надо же мне было что-то отцу предъявить. — Так он все-таки в курсе?! — Теперь да. Ты же меня сдал. А до того я все провернул тайно. Просто хотел по возвращении, так сказать, откупиться. Чтобы не копал глубоко. А то если он возьмется, взвоешь. Это да, дядя Петя – такой. Впрочем, мой папенька тоже недалеко ушел. — Ну так вот… я долго мучил здешний центральный вычислитель, но все-таки нашел способ. Система активной обороны. Брахни последнее десятилетие перед закатом цивилизации усиленно готовились к войне с каким-то таинственным врагом. Я так и не понял, с каким конкретно. Судя по косвенным данным, они умудрились открыть портал в параллельную вселенную… — Гонишь! — За что купил, за то и продаю! – возмутился кузен. – Хотя, может, и не совсем адекватный перевод. Короче, это какие-то полуэнергетические сущности… — Так не бывает. — У нас не бывает, а у них – очень даже. В общем, они могли свободно перемещаться из материального плана в энергетический. Поэтому традиционные методы воздействия типа плазмы, лазеров и пуль им были не страшны. И тогда Брахни разработали малоэффективные с точки зрения энергозатрат, но вполне боеспособные системы, основанные на силовых полях. Они могли разрушать энергетическую структуру врагов, ну а насчет материальной оболочки ты и сам в курсе. Это да. Насмотрелся. — Короче, я активировал систему. Несколько минут ничего не происходило, видимо, вычислитель анализировал обстановку, а потом за какую-то четверть часа дроны и всякие ловушки выкосили моих людей. Я остался цел лишь благодаря вот этому, – постучал себя пальцем по виску Артур. — А отключить не пытался? — Пытался. Только еще хуже сделал – говорю же, перевод не совсем адекватный был. Вот и подключил не тот модуль. И стало совсем плохо – блуждающие поля перепахали округу, перемолотив заодно и оставшийся мой персонал со всем транспортом и снаряжением. — Когда это случилось? — Шестого числа, ближе к ночи. — Все сходится. Поздравляю тебя, кузен, ты балбес. Арти раздраженно дернул щекой, но промолчал. Странно. Тот, прежний братец не преминул бы хоть как-нибудь оправдаться, хотя бы из принципа. А теперешнему – хоть бы хны. — Я как раз был на планете, искал следы аномалий. И мы с напарником и одним местным жителем отправились в Руины рядом с Вилсонс-Хоуп. Знаешь, где это? Ну и ладно, не суть. Мы видели на небе странную иллюминацию типа полярного сияния, но геометрически правильную и несущую смысловую нагрузку. Правда, фермер говорил, что уже с месяц такая байда, только не столь масштабная. Явление наблюдалось практически у всех развалин Предтеч в пределах половины континента, я потом проверил. И аномалии как с цепи сорвались. Будто им передали приказ на атаку из общего центра управления. Похоже, дорогой братец, ты активировал планетарную систему обороны, включая местный аналог ПВО. — Я уже понял, – угрюмо кивнул тот. Проняло? Хм… — Давай тогда думать, как эту хрень отключить. — Некогда. — Прости?.. — Дэн, я, по-моему, предельно ясно выразился: я занят. На болтовню с тобой уже сколько времени угробил. Цени. — И чем же таким важным ты занят? Того Арти, которого я знал, известие о многочисленных жертвах вернуло бы с небес на землю. Еще один мрачный фактик в копилку. Когда он успел так измениться? Полгода назад, когда мы последний раз виделись на семейном сборище, он выглядел, да и вел себя как обычно. А тут прямо циничный ученый с холодным разумом, для которого значение имеет лишь результат, а не его цена. Экспедицию похерил, катаклизм планетарного масштаба вызвал и при этом как ни в чем не бывало продолжает что-то искать на алиеновском объекте. Я, конечно, далек от мысли, что телом моего родственничка завладел внезапно оживший чужак или, например, компьютер подчинил – оставим такие пошлости второсортным фантастическим триллерам, – но все больше и больше сомневался в адекватности кузена. — Денис, ты идиот?! Впервые за несколько десятков лет появился реальный след Информатория! Что может быть важнее?! — Человеческие жизни. — Насмешил, ей-богу! Людей миллиарды, всех жалеть надорвешься. — А как же слезинка ребенка и все сокровища мира? — Да ты бредишь, братец! Или издеваешься? Артур угрожающе прищурился, что с учетом опухлости и покраснения физиономии выглядело жутковато. Мне даже на мгновение почудилось, что я разговариваю с восставшим из могилы тысячелетним монстром, каким-нибудь графом Дракулой, к примеру. Потом братец криво ухмыльнулся, и наваждение рассеялось. — Все-таки издеваешься, – пришел он к понятному для себя выводу. – Помог бы лучше. — Чем? Ты тут уже пятые сутки роешься, и без результата. — Слишком большое хранилище, – развел руками Арти. – Я не виноват. И один не справляюсь. — Поисковиком не пробовал воспользоваться? — Не прокатило. Языка Брахни я не знаю, а переводчик, видимо, белиберду выдает. Местный комп не понимает, чего я от него добиваюсь. Приходится просматривать заголовки файлов через менеджер, а их тут миллиарды. Пока что проверил примерно пятую часть. — Силен! Глаза не устали? — Да я не буквально их просматриваю, выделяю целую директорию, прогоняю через переводчик и ищу по ключевым словам. — Проблематично таким методом что-то конкретное найти, – согласился я. – Если только не знать, что ищешь. Что забиваешь-то? — Стандартный набор: самоназвания пары десятков редких рас. Причем фильтр настроил на комплексное упоминание минимум трех. — Сомнительный способ. Вот ты бы файлы так озаглавливал? Тем более в базе данных? Там, скорее, буквенно-цифровые коды, и все. Надо по всему тексту поиск задавать. — Нереально. У имаджиновской софтины мозгов не хватит на перевод таких массивов информации. Я пока ищу только в тех папках, где у файлов нормальные заголовки. — И упускаешь массу возможностей. Знаешь, дорогой Арти, при всех твоих несомненных достоинствах ты все-таки весьма ограниченный человек, – ухмыльнулся я. Полюбовался недовольной рожей родственничка и пояснил: – Не твоя вина. Просто ты привык работать по определенному алгоритму, с использованием стандартных методик, как любой нормальный ученый-исследователь. Так что не кипятись. Есть в мерфологии так называемый принцип полноты картины: ученые настолько ушли с головой каждый в свое, что не видят ни одного явления в целом, включая собственные исследования. Как раз про тебя. — И что ты предлагаешь? — Поменять принцип поиска. Ты действуешь по слишком сложному алгоритму: переводишь названия файлов на английский, теряя часть смысла, а потом в этом массиве ищешь ключевые слова, которых там вообще может не быть. А нужно сделать наоборот: перевести ключевые слова на брахни и включить полнотекстовый поиск. Этим будет заниматься уже местный искин, а не специализированный софт. И дело пойдет веселее. Артур глубоко задумался, после чего неохотно выдал: — Пожалуй, ты прав, братец. Еще бы. Интересно, что бы ты сказал, если бы узнал, что я тебя в очередной раз на… обманул? Вернее, не развил идею до логического конца: почему, собственно, поиск нужно вести на брахни, если ищем базу данных Бродяг? Не думаю, что те вели записи на чужом языке. В лучшем случае получится отыскать убогий перевод. Опять же если Бродяги систематизировали информацию, а не просто складывали в кучу все доступные источники. Оригиналы всяко полезней транслитераций. — Кстати, Артур… а почему ты решил, что у Брахни есть база данных Бродяг? Я имею в виду, из каких предпосылок ты исходил? На слухи опирался? Или что-то конкретное нарыл? — Да попалось мне кое-что… – неохотно признался братец, повторно активируя рабочий терминал. – Наши корпоративные археологи нашли несколько любопытных свидетельств. Не буду вдаваться в подробности. — Твое право, – пожал я плечами, – не хочешь – не рассказывай. — Довольствуйся тем, что сюда я пришел по наводке, – огрызнулся Артур. – И у меня есть веские основания для выводов. Сейчас как раз и проверим… ну-ка… Ждать пришлось минут пять, причем предусмотрительный стервец Арти на сей раз настенный экран не включил, а голографический дисплей я со своего места не видел. Вставать же и заглядывать через плечо постеснялся, так что ориентироваться приходилось по выражению физиономии дорогого родственничка. И, судя по довольной ухмылке, сменившейся угрюмой задумчивостью, мой план сработал. Только не факт, что для меня это хорошо. Что-то напрягся братец. И косится подозрительно. — Э-э-э… Арти?.. — А знаешь, Денис… – задумчиво протянул тот, поднявшись с пуфика и развернувшись ко мне лицом, – вопрос о доле снова актуален. Решай быстро: ты со мной? — А то что? – хмыкнул я. – Избавишься, как от остальных? Где, кстати, твой телохранитель? — Без понятия, – отмахнулся Артур. – Не уходи от темы. — Ты бы хоть приблизительно перспективы обозначил… — Какие тебе еще перспективы?! У нас такое сокровище в руках!!! Твою маму… Он что, реально что-то нарыл? Похоже, Дениска, ты дал маху. Хотел время потянуть, а вместо этого… как всегда, короче. — Погоди, Арти… она правда здесь?! — Да! Ты это хотел услышать?! База данных Бродяг здесь, на местном сервере! И она наша! Целиком и полностью! — Э-э-э… не хотелось бы лишать тебя иллюзий, братец, но… как ты собираешься ее использовать? Лично я вижу только один путь: продать какой-нибудь Корпорации. Но прежде нужно обезопасить себя от посягательств с их стороны. Спецназ для них не проблема. А ради такого приза они на любые жертвы пойдут. — Нет! — В смысле? Одни мы не потянем… давай хотя бы с твоим отцом договоримся. Или с моим. — Нет! — Вот заладил: нет, нет! А что тогда?! — У меня есть деньги. Я куплю корабль побольше, соберу команду и займусь розыском самых ценных артефактов. И буду монополистом. — Хочешь заняться нашей работой? – ухмыльнулся я. – Только с читами? Мы, значит, жизнями рискуем, интересные случаи ищем, а ты на всем готовеньком? А что, перспективно. Только долго не протянешь, сдается мне. Если Корпорации не достанут, то свои же съедят. Ты готов к грызне за власть? Готов жить в постоянном страхе? Готов ждать удара из-за угла? Меня такой вариант однозначно не устраивает. — Предпочитаешь прогнуться под старичье?! – оскалился Артур. – Хватит! Долго я их слушал! Теперь моя очередь диктовать условия! — Хорошо, диктуй. Я демонстративно устроился на пуфике, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, и уставился в потолок. — Дэн? — Я слушаю. Какие у вас, дорогой братец, будут конкретные предложения? Высказывайтесь по существу, пожалуйста. — Не знаю, как насчет Корпораций, но эту вшивую планетенку я, похоже, держу за горло, – нехорошо улыбнулся кузен. – Так что начальные ресурсы есть. Осталось продемонстрировать мою решимость, например, раздербанить какой-нибудь важный город. И можно будет приступать к переговорам. Я тут, попутно с поиском, наконец разобрался в управлении активной защитой. Ты будешь смеяться, но Объект-357, помимо прочего, еще и резервный командный пункт планетарной обороны. И я могу распространить активную фазу на всю планету. Как тебе такой план? Никто сюда не сунется, а громить шарик с орбиты наши магнаты не решатся. Струхнут. Это же скандал на весь Колониальный союз! Такой урон для имиджа! Идиоты… — По-моему, Арти, ты перегибаешь палку. — Нет, Дениска, я просто использую свой шанс! М-мать! Вот это поворот. Где мой старый добрый заклятый друг?! Что стряслось с Артуром?! Что так на него подействовало? Наны?! Бог из машины?! Ч-черт, поневоле в бредятину фантастическую поверишь… А ведь он серьезно… Глаза пустые, на губах застыла пугающая гримаса, а в лице практически не осталось ничего человеческого. Как будто из глубин подсознания вырвался ранее тщательно контролируемый зверь. Жутко, если честно. — Артур, охолони! Ты собираешься пойти против всего мира! Это безумие! — Как там говорит твой любимый дядя Коля? Один на один – бой. Сто против одного – бесчестье. Один против ста – слава! Я готов бросить вызов! — Ты рехнулся. – Я осуждающе помотал головой и встал с пуфика. – У меня была слабенькая надежда тебя переубедить. Но теперь остался только один выход. — Ты уверен? – со зловещей иронией проронил кузен. – Думаешь, все можно решить банальной дракой? — Почему нет? Раньше всегда помогало. — Ты, наверное, надеешься на равный бой? Как обычно, только ты и я? До расквашенного носа? — Не хотелось бы тебя разочаровывать, дорогой братец, но… – Я развел руками, дескать, сам должен понимать. – Ты не оставляешь мне выбора. Меня Мак ждет. И у самого, если честно, времени нет на игры, пусть и такие масштабные. — Что, заболел? — Как это ни смешно, да. У меня сутки, не больше. Здесь есть реанимационный комплекс? — Есть, но для человека он не подходит. — Вот видишь… Так что придется действовать по моему плану: отключить оборону и вызвать помощь. И поделиться с Корпорациями. Как минимум двумя. Дядя Петя поймет. — Я так не думаю. — Ой боюсь, боюсь! — Зря ерничаешь! – выплюнул Арти. – Если минуту назад я колебался, то теперь… извини, Дениска, но ты сам признался, что ты отработанный материал. Вылечить я тебя не смогу. От чего, кстати? Молчишь? Ну и ладно. Значит, и жалеть смысла нет. Не обессудь, родственник. О’Мэлли-младший запустил ладонь в боковой карман брюк и извлек пару отдающих ртутным блеском сфер размером с мячик для пинг-понга. Вытянул руку, предоставив мне возможность разглядеть занятные штуковины, а затем подбросил их в воздух. — Последняя разработка Брахни, – пояснил братец, наблюдая, как зависшие у него над головой шарики разбухают, одновременно истончаясь и становясь все прозрачнее. – Дроны вроде «циркулярки», только более продвинутые. Вот сейчас и проверим их в деле… Арти сверкнул яростным взглядом, и завершившие метаморфозу сферы метнулись ко мне. Среагировать я не успел – в отличие от тех же «циркулярок», эти дроны перемещались в пространстве практически мгновенно. Я еще только начал заваливаться на спину, когда оба сгустка марева – именно так они выглядели со стороны – ударили меня в грудь… но только для того, чтобы отрикошетить с недовольным гулом. А я все-таки грохнулся на пол, приложившись рюкзаком и шлемом, перекатился вправо и вскочил, застыв на полусогнутых, готовый метнуться в любую сторону. — Досадно… — Опять просчитался, а, Арти? Я не энергетическая форма жизни, а вполне материальная. — Ничего страшного. — Что, сам будешь разбираться? — Не-а. Улетевшие под потолок сферы спикировали вниз и вновь застыли перед кузеном. Тот смерил их гневным взглядом, и дроны начали метаморфировать – уменьшились в диаметре, изменили тональность гула и, в конце концов, преобразовались в уменьшенные копии «циркулярок». — Почему не смеешься? А, родственничек? — Сука ты, Арти! — А ты – труп! И неудачник! Фас!!! Кто бы говорил насчет неудачника, ага… Не мог дронов в автономный режим перевести! Оставил на «ручном» управлении, чудила! Вот и мучайся, двумя объектами рулить одновременно – то еще удовольствие. И реакция у тебя,дорогой братец, все же человеческая, до компьютера далеко. Так что еще побарахтаемся. От первого броска я легко ушел, отпрыгнув в сторону. Сферы просвистели мимо и затормозились в десятке метров дальше по курсу, позволив мне занять новую позицию и приготовиться к прыжку. Вели они себя вполне предсказуемо – после каждого рывка застывали, ориентируясь в пространстве, и, лишь захватив цель и дождавшись команды, переходили в атаку. С автономными дронами мне пришлось бы куда труднее. Арти как всегда самоуверен, но степень опасности этот факт не уменьшал. Если попаду под удар, превращусь в кровавое месиво. И уворачиваться до бесконечности не получится. Впрочем, у меня есть целых два выхода, один из которых – разрушить сферы. Метод отработанный, нужно только улучить подходящий момент. А пока – нож в руку, чтобы потом времени не терять… Однако прежде пришлось еще дважды увернуться от синхронной атаки дронов – Артур, на мое счастье, еще не полностью освоился с новыми возможностями, а потому шанс у меня оставался. И отнюдь не призрачный. Выйдя второй раз из кувырка, я оказался в выгодной позиции – сбоку от «циркулярок» и всего метрах в трех – и метнул клинок. Жаль только, что именно в этот момент вмешался чертов братец, которого я совсем упустил из виду – незаметно подкравшись, он пинком подбил мою руку, сбив нож с траектории. Оружие улетело куда-то вверх и в сторону, а мне еще и по голове досталось – судя по ощущениям, дорогой кузен угостил хай-киком по затылку. Я распластался на полу, от души приложившись забралом – хорошо, что шлем не снял! – и инстинктивно откатился в сторону. Весьма вовремя, как оказалось: сферы пронеслись мимо, едва не чиркнув силовыми «иглами» по напольному покрытию. Останься я на прежнем месте – и повторил бы судьбу братьев Рамиресов. А так вроде ничего, рванул с низкого старта, прислушиваясь к гулу за спиной, а потом резко сменил направление, пропустив дронов мимо. Чертов Арти, и когда ему надоест играться?! Эти кошки-мышки – невеликое удовольствие, между прочим. С другой стороны, мне же проще. Правда, я теперь безоружен, но можно вырубить Артура, и проблема решится сама собой – он так и не догадался активировать «циркуляркам» автономный режим. Это, кстати, второй выход из упомянутых выше. Осталось всего ничего – попасть удачно. А вот тут могли возникнуть проблемы. При всей моей неприязни надо отдать братцу должное – бойцом он был совсем не слабым. Впрочем, за последние три года мы встречались исключительно на виртуальном «ринге», а там условия тепличные, до спаррингов с дядей Колей о-очень далеко. Так что еще побарахтаемся, как я уже говорил. В энный раз повторив маневр со сменой направления, я рванул прямиком к кузену и почти застал его врасплох – до него не сразу дошло, что я перестал бегать от «циркулярок» и вознамерился разобраться с ним персонально. А тут еще такая оказия – дронов не натравишь, сам на траектории. Что делать?! Бежать?! Драться?! Братец выбрал последнее, встретив меня мощным фронт-киком. Я как раз прыгнул щучкой в попытке дотянуться до противника – слишком большая дистанция, что-то другое тут придумать сложно, разве что подкат – и он ловко сместился, выбросив ногу. Удар пришелся по ребрам, и в левом боку как будто взорвалась бомба. Я отлетел в сторону, плюхнулся плашмя и проскользил по полу, мысленно воздав хвалу создателям комбеза – интегрированная защита локтей и коленок пришлась как нельзя кстати. Но шлемом я снова долбанулся чувствительно и повторно раскровенил о зубы нижнюю губу, даже демпферная подкладка не спасла. А дальше по отработанному сценарию – перекат, низкий старт, рывок. И все это под издевательский смех Артура. Блин, дух бы перевести! И вообще, я как снулая рыба, едва успеваю за дронами. Концентрация сбилась, пока с братцем языком трепал, а времени на вдумчивую медитацию нет. Придется по сокращенному варианту – дистанцию побольше, и понеслась… Первая ступень – «рин»: «докко», «Он бай ши ра…» и далее по тексту. Очередная увертка, спринтерский рывок, краткая пауза – вторая. Бросок к возвышению с «троном», заскок наверх, атака дронов – уход в сторону боковым сальто, и снова бежать. Третья ступень. Ох, полегчало! Восприятие обострилось, время послушно замедлилось, и от нового броска «циркулярок» я ушел, можно сказать, легко и изящно. Перемещение дронов я теперь улавливал загодя и даже предугадывал их маневры. Покружившись в смертельном танце еще некоторое время, я последовательно преодолел четвертую, пятую и шестую ступени – «ша», «кай» и «дзин» соответственно, значительно облегчив себе жизнь. А потом везение кончилось – Артур окончательно освоился и преподнес сюрприз в виде синхронной атаки «циркулярок» с двух направлений. Я сначала не поверил глазам: секунду назад пребывавший в отвратительном настроении кузен просветлел ликом и злорадно ухмыльнулся. Застывшие у него над головой сферы плавно разошлись в стороны – причем одна улетела довольно далеко и замерла у меня на фланге, – а потом одновременно ринулись ко мне. Я успел оценить углы атаки и каким-то чудом ускользнул от обеих «циркулярок», даже немного приблизился к братцу, но тот резво отбежал подальше и снова бросил в бой дронов. В этот раз увернуться оказалось сложнее, даже пришлось уйти в подкат и проехаться на боку, пропуская сферы поверху. Вновь оказавшись на ногах, я ощутил в левой руке от локтя и до кончиков пальцев легкое онемение с покалываниями, как будто отлежал конечность. Такой эффект бывает и от удара, но я вроде бы локтем не бился, да и защита есть… этого еще не хватало. М-мать! Дроны еще долбаные! Бежать, бежать, разорвать дистанцию, увернуться… и по пути активировать седьмую ступень. Сработало! Офигеть!!! Никогда раньше не получалось! Однако времени для нечаянной радости не осталось – обострившиеся чувства вывели меня на новый уровень восприятия, и я сумел взглянуть на зал как бы со стороны. Забавное ощущение, доложу я вам – вроде бы и вид от первого лица, и одновременно будто паришь под потолком, охватывая внутренним взором окружающее пространство. И в этом самом пространстве – две «циркулярки»: одна несется к жертве, вторая терпеливо ждет реакции. Ну, Арти, ну, сука!!! Допетрил все-таки! Прыжок в сторону – первая мимо! – и в момент касания ногами пола закрутить тело в контролируемом падении с проскальзыванием. Есть вторая! Выход на упор лежа, перекат – резкая боль в спине. Все-таки задела. Интересно, что с рюкзаком? Похоже, левую лопатку распахало. Кранты запасам, да и новообретенному имаджиновскому девайсу… Не о том думаю, не о том! Уворачивайся, дурень! Опять атака, и опять раздельная. На сей раз я решил удивить заклятого родственничка – увернулся от дронов, сменив «этажи»: от первой сферы ушел в сторону, вскочив на ближайший пуфик, а вторую перепрыгнул, взбежав по стене-экрану на пару шагов и выполнив сальто назад. Выпендреж чистой воды, но другого выхода я не видел. Приземлившись, рухнул на спину, пропустив опомнившегося дрона над собой, и снова чуть не просчитался – силовые «иглы» чиркнули по шлему, стесав половину его забрала заодно со скулой и левой бровью. Хорошо хоть глаз уцелел. Судя по ощущениям, скула – ерунда, самый верхний слой шкуры задело. А вот бровь срезало чуть не до кости. И кровища хлынула, застив взгляд. Очередная вспышка боли совпала с усилившимся зудом в левом запястье, но я на это не обратил внимания: выполнил кип-ап – подъем разгибом, и со всей доступной скоростью рванул к «трону», пятная пол кровью. На бегу пробормотал «дзюмон», соответствующий уровню «сай». На мое счастье, жест «нитирин» был самым простым из всех – просто раскрытые ладони, касающиеся друг друга большими и указательными пальцами, так что нечто на него похожее я изобразить умудрился. С ужасом прислушиваясь к усиливающемуся гулу за спиной, я замахнул на «подиум» и повторил трюк с «monkey kong», выручивший в терминале. На этот раз получилось еще удачнее – ногами я не зацепился и благополучно приземлился на пятую точку прямо за «троном», вжавшись спиной в его каменно-твердую поверхность. Лопатка отозвалась вспышкой боли, но я не обратил на нее внимания – остался последний уровень – «дзэн». Не то чтобы я надеялся стать невидимым для врагов – а именно такой эффект приписывала традиция кудзи-госин-хо заключительной, девятой ступени методики, – просто привык доводить любое дело до конца. Как показывал опыт, хуже от этого никогда не становилось. Но в этот раз эффект превзошел все ожидания: вместе с последним слогом дзюмон левая рука окончательно отнялась, а я, подчиняясь наитию, извлек из-под рукава и ремешка инфора заныканный кругляш – тот самый «электронный ключ» от местной системы управления. Мазнул взглядом по ртутной поверхности – оп-па, а раньше он другой был! – машинально сморгнул кровь, поднял глаза на приближающиеся с двух сторон «циркулярки» – подозрительно медленно, между прочим! – и с размаху припечатал «подарочек» прямо к ране, оставшейся на месте стесанной брови. Зарычал от нестерпимого жжения, причем сразу в двух местах – на лице и в правом предплечье, – и потерял сознание. Очнулся сразу же, от крайне неприятных ощущений – спина, лицо, обе руки, ребра… легче было сказать, где не болит. Но особенно, конечно, в черепушке. Такое ощущение, что пол-лица расплавленным свинцом залили. Впрочем, боль быстро пошли на убыль, да и кровь хлестать перестала, и уже через несколько секунд я с удивлением осознал, что не чувствую никаких негативных эффектов. Даже общая усталость, вполне естественная после всех моих экзерсисов, отступила. Но самое главное – я все еще жив! А ведь меня почти достала «циркулярка», я уверен. Обширная прореха и чуть меньший участок сочащегося кровью мяса на правом предплечье тому прямое доказательство. Получается, я еще легко отделался – конечность чувствительности не потеряла и вполне терпимо двигалась. Кожу срезало, и только. Кстати, у меня аптечка есть с антисептическим спреем. Главное, чтобы дроны в процесс не вмешались. Ага, вот оно! Дроны. Ну-ка, посмотрим… «Циркулярки» обнаружились неподалеку – зависли метрах в двух надо мной и атаковать почему-то не спешили. По тональности гула определил, что они пребывают в стадии ориентации и целеуказания, то есть опасности в данный момент не представляют, потому как еще не превратились в «ежей», ощетиненных силовыми «иголками». И, судя по всему, к активным действиям переходить не собираются. Как так? Впрочем, туплю. Я теперь, похоже, к категории своих отношусь, то бишь подлежу защите, а не уничтожению. И права, так сказать, админские у нас с братцем одинаковые. Вот я его сейчас удивлю! Правда, самому тоже бы неплохо от потрясения оправиться. Я же нанов перорально не употреблял, с чего вдруг «ключ» меня распознал? Блин! А ведь не прав я! Еще как употреблял, вместе с пылью давеча. Тогда получается, все наны Брахни – полифункциональные? Или все-таки специализированные, но основа универсальная? Да пофиг, это уже реально мелочи. Главное, что я чудом избавился от «циркулярок». Видать, «защита девятью слогами» увеличила уровень моих пси-задатков до приемлемого, наны сработали на усиление, и «ключ» активировался. Другого объяснения у меня все равно нет, так что будем довольствоваться этим. Что-то братец помалкивает. Решил, что дроны меня на ноль помножили, и вернулся к прерванным делам? Вполне может быть. Хотя я бы на его месте проверил; не люблю отставлять за спиной источники потенциальной опасности. Но я то я, а Арти – это Арти, и этим все сказано. Может, просто побрезговал на фарш полюбоваться. Так что воспользуюсь-ка я нечаянной паузой с пользой для организма. Где тут спрей? Вот он, родимый… Обильно залив рану на руке, я зажмурил левый глаз и пшикнул на многострадальную физиономию. Все-таки молодец, что шлем не снял. Без него куда хуже бы пришлось. Да и сейчас избавляться от него смысла нет, какая-никакая, а защита. Жалко, конечно, электронную начинку, да и планшетник имаджиновский, но ничего не поделаешь. Еще бы спину обработать, да не дотянусь – поза неудобная. Так что придется выбираться из укрытия. Мое восстание из-за «трона» для дорогого кузена оказалось почище грома посреди ясного неба. Честно. Таким удивленным я Арти еще никогда не видел. И теперь, кстати, начал понимать, что означает выражение «глаза как блюдца». Упавшую челюсть он подобрал вовремя, но менее ошеломленным от этого выглядеть не стал. Даже заикаться начал. — С… с… с… — Сюрприз? – подсказал я, от души поливая спину антисептиком. Просто закинул руку за голову и лил куда придется. – Надеюсь, приятный? — С-сука!.. — Ну вот, уже до оскорблений опустился, – осуждающе хмыкнул я, отшвырнув опустевший баллончик. – Прямо как в детстве. Может, и разберемся, как в детстве, один на один? Заговаривая зубы дорогому родственничку, я не забывал переставлять ноги, неторопливо, чтобы не спугнуть, сокращая дистанцию. Еще бы пара шагов, и уже можно будет действовать. Посмотрим, на что братец способен без алиеновских игрушек… — Что скажешь? — А давай! – осклабился Арти, и его ладонь скользнула к кобуре. Повоевали, ага. Черт-черт-черт!!! Впрочем, недаром говорят: глаза боятся, а руки делают. Дорогой кузен успел цапнуть пистолет и вытянуть… хм, длань разящую, но к этому моменту меня на линии прицеливания уже не было: я ушел влево-вперед, сжавшись на манер пружины в приседе с опорой на руку, и выпрыгнул из этого положения, оказавшись сбоку от братца. Схватил его за запястье, дернул, придавая начальный импульс, и провел простейший самбистский рычаг кисти наружу, в результате чего завладел пистолетом, а сам Арти кувыркнулся через голову, выполнив айкидошную укэми. Избежав таким способом перелома, он в дополнение ко всему неожиданно очутился у меня за спиной, и я поспешил исправить это упущение, стремительно развернувшись с широким скользящим шагом, но на прицел взять заклятого родственничка не получилось – тот умудрился уже оказаться на ногах и на редкость вовремя выбросил «вертушку», угодив стопой по кисти. Рука мгновенно отнялась, а чертов «файв-севен» улетел в неведомые дали, по пути вывихнув мне рамкой указательный палец. Кожу не содрало, спасибо перчатке. Но и без того ощущения были крайне богатыми. Артур продолжил связку хай-киком с другой ноги, но сам себя перехитрил – удар по руке получился такой, что меня развернуло влево, да еще и скрючило, так что даже уходить в нырок не пришлось. Я всего лишь сделал скользящий шаг вправо и вбил левую стопу в икру опорной кузеновской конечности. Тот из вращения выйти не успел, а потому грохнулся качественно, всем боком. Я тем временем отскочил, разорвав дистанцию – правой кисти я практически не чувствовал. При таком раскладе ввязываться в ближний бой, а тем более лезть в партер, себе дороже. Впрочем, судя по болезненной гримасе и хромоте, братцу досталось не меньше. Перелома нет, но ушиб сильнейший – наверняка. Может, и коленный сустав поврежден. Посмотрю я теперь, как он ногами махать будет… Артур не разочаровал – на удивление быстро доковылял до меня и принялся работать руками, что твоя мельница. Боксерская техника ему всегда хорошо удавалась, силой, реакцией и скоростью господь не обделил, и если бы не виртуальный характер схваток на студенческом «ринге», наверняка бы прославился как нокаутер. Я даже некую гордость за братца испытал, которая испарилась после первой же пропущенной плюхи – и тут шлем спас. Опомнившись, я включился в работу, ускользая от ударов нырками и уклонами, наложенными на технику перемещений багуачжан, но лишь сильнее раззадорил кузена – мало приятного, когда противник легко уворачивается от джебов и хуков, то и дело оказываясь сбоку, а когда и за спиной, да еще и мимоходом достает хлесткими ударами открытой левой ладонью. Пару раз Артур меня все-таки подловил – сказалась обездвиженная правая рука. Нарвавшись же на чувствительный апперкот и словив вдогонку не менее чувствительный левый боковой – к счастью, снова по шлему – я плюнул на родственные чувства и решительно пресек бой: уклонившись от кросса, проскользнул братцу за спину и взял шею на удушающий, стараясь по мере сил беречь поврежденную кисть. Особо извращаться и не пришлось – пережал горло левой, а правой усилил замок, согнув ее в локте. Подбил стопой и без того уже пострадавшее колено братца, повис всем телом и завалился на пол, оказавшись снизу. Правда, неудачное на первый взгляд положение сразу же обернул своим преимуществом: оплел бедра Арти ногами и придушил, легко удерживая изгибающееся тело. Получилось наиклассическое удушение из позиции бэк-маунт. Трепыхался кузен недолго – никакие наны не помогут, если кислород перекрыли. Захват он разорвать не сумел, а воздействовать на вывихнутый палец не догадался. Вот так. Чистая победа по всем правилам… боев без правил – как бы смешно это ни звучало. Кстати, и зал подходящей формы – восьмиугольник в плане. Какая ирония судьбы… Чуть ослабив хватку и выждав для верности еще несколько секунд – не очухается ли родственничек раньше положенного? – я выбрался из-под неподвижного тела и присел на ближайший пуфик. Нужно было немного отдышаться. Да и рука беспокоила все больше и больше, отзываясь пульсирующей болью на любое неверное движение. Признаться, никогда я еще так не выматывался, как физически, так и морально. Та еще задача – биться насмерть с собственным двоюродным братом! Я все-таки себя пересилил и ослабил хватку вовремя – Арти пребывал в отключке, но дышал. Правда, очень слабо. Как бы и впрямь кони не двинул… Придется еще разок помочь кузену. После себя конечно же. Кое-как содрав перчатку с поврежденной руки, я болезненно скривился: первая фаланга указательного пальца торчала под неестественным углом. К тому же сустав начал распухать. Со средним и безымянным было чуть легче – обычный ушиб, без вывиха. Мизинец и вовсе не пострадал. В общем, беда. Пока что, кроме боли, никаких последствий, но по себе знаю, что вскоре должна накатить слабость вкупе с тошнотой. Так что аптечку в зубы – в прямом смысле слова, иначе открыть не получилось – и закинуться пэйнкиллером. Второй этап – вправить вывих. Тут тоже пришлось задействовать зубы, чтобы избавиться от перчатки на левой руке. Дальше пошло проще – я одним движением вернул палец в естественное положение. Причем даже не пикнув: болеутоляющее подействовало. Чую, завтра конечность превратится в чудовищно раздувшуюся чушку, и пальцами снова шевелить начну еще не скоро. Но это все потом. А сейчас неплохо бы о братце позаботиться. И о Маке. Поскольку кузен находился в прямом доступе, начать решил с него: переволок к стене и посадил, прислонив к ней спиной. Я и так практически однорукий, так что хотя бы минимальные удобства не помешают. Хлестать родственника по щекам не стал – есть способ лучше. Чжэнь-цзю называется по-китайски. Или каппа-дзюцу, если по-японски. Для начала обработал ему точку на верхней губе под носом, с сомнением покосился на ботинки – по-хорошему, еще бы со ступнями поработать, только ну его на фиг, – и переключился на грудину, для чего пришлось задрать пижонский свитер. А братец-то времени не терял – такое ощущение, что к соревнованиям по бодибилдингу готовился. Я по сравнению с ним – куренок дохлый. Впрочем, у меня много иных достоинств, да и девчонок привык завлекать другим способом. Опять же маскировка. Все ради нее, проклятой… стоп! Я чего, завидую? Нехорошо. Соберись, Дениска, тебе родственничка еще реанимировать. Пройтись по активным точкам, а если не подействует, то и оплеуху-другую выписать, хоть это и не наш метод… Как я и ожидал, помогло. Вот только реакция у очнувшегося братца была далека от благодарности: он просто саданул мне в лицо лбом. Правда, лишь сам себе хуже сделал – разодрал кожу об острый срез на стесанном забрале. А я тут же отскочил, от греха подальше. И правильно сделал. Подозрительно быстро очухавшийся Арти проявил немыслимую прыть, прыгнув за мной и выбросив классическую «двоечку» левой-правой. Я ответил в том же духе: принял удары на глухой блок обеими руками, выстрелил левым прямым и добавил правым боковым с подшагом, забыв про поврежденный палец. Первый тычок достиг цели, пустив юшку из носа, а вот крюком я к собственному удивлению промазал: Артур ушел в нырок, оказавшись сбоку от меня, и сам контратаковал левым хуком. Опять же по классике. Но в этот раз я проявил фантазию – с разворотом корпуса подставил под удар правый локоть, одновременно вбив левый апперкот в район правого подреберья. Кулак наткнулся на прижатую к телу руку, зато локоть прилетел куда надо: кузен с размаха насадил предплечье на внезапно возникшую преграду – весьма твердую и острую, несмотря на интегрированный в рукав налокотник, – вонзившуюся аккурат между плечевой и лучевой костями. Последняя громко хрустнула, но в горячке боя Арти не обратил на это внимания. Правда, и сделать больше ничего не успел – я вбил уже занесенный локоть ему в ключицу. Звуковых эффектов не последовало, но я не сомневался, что братец заполучил второй перелом – прием надежный и проверенный на практике. Правда, не мной, а тренером дядей Колей. И в качестве финального штриха я отшвырнул кузена простейшим броском скручиванием в стиле дзю-дзюцу. Крутнувшись в воздухе, Артур шмякнулся на пол, перекатился пару раз, но, вопреки ожиданиям, не затих, а с трудом поднялся на ноги и ожег меня бешеным взглядом. Да чтоб тебя! Когда ты уже угомонишься наконец?! Я собрался было раздраженно сплюнуть, но вспомнил про шлем и молча шагнул к кузену. Не доходя пару шагов, присел и снес строптивого родственничка размашистой подсечкой с поворотом на триста шестьдесят градусов. Нижние конечности братца из-под него выбило, и он сверзился с высоты собственного роста, хорошенько приложившись всем телом и особенно головой. И, похоже, надежно вырубился. А если и нет, то ничего страшного – теперь у него и левая нога повреждена. И ему крупно повезло, если это всего лишь разрыв связок бонусом к остальным переломам. Ф-фух… Вроде разобрался. Однако силен Арти, не ожидал я от него такой прыти. Чтобы я с разогнанной психикой едва успевал реагировать… это нужно было постараться. Стоп! А ведь только сейчас дошло: дорогой кузен и впрямь двигался куда быстрее, чем обычно, и силищи у него было немерено – эвон как он меня приложить умудрился! Даже принятые на шлем оплеухи едва не выбили дух. Я торопливо прогнал в памяти эпизоды, в которых мы схлестывались на кулачках, и с некоторым офигением убедился в справедливости собственных выводов: Артур тоже был разогнан. А ведь ранее он «всякой восточной мутью» не увлекался. От слова вообще. Предпочитал честную сшибку грудь в грудь, чтобы сила на силу, скорость на скорость и ловкость на ловкость. То бишь являлся типичнейшим последователем «внешних» стилей, к каковым, без сомнения, можно было отнести и виртбоксинг, корнями уходивший в тайский бокс и К-1. Пичкать себя имплантами Арти не додумался бы. А если бы и додумался, то дядя Петя его бы моментально образумил. В конце концов, кузен не дуболом из корпоративного спецназа. Да и с ребятами из Колонии Нимойя, на этих самых имплантах специализирующихся, у наших родственников-конкурентов, как бы это помягче… небольшие трения. Старый Питер еще не настолько сошел с ума, чтобы позволить вживить собственному сыну хреновину со скрытым потенциалом. А ну как придет в голову какому-нибудь Танаке-сану использовать кровиночку в качестве рычага влияния? И что же остается? Только пресловутые наны. Но в этом случае они и вовсе превращаются в ценнейший приз: мало того что способны развивать потенциал носителя в области «психо», так еще и физическую силу вкупе со скоростью и выносливостью увеличивают! Заполучившая чудодейственных ботов Корпорация сможет резко усилиться. И тут нужно много думать – а оно мне надо? Впрочем, я сразу же себя одернул: поздно рыпаться. Уже настолько увяз, что спустить дело на тормозах не получится. Значит, будем договариваться. Опять же крайне желательно, чтобы информационная бомба не уплыла в чужие руки. Вывод? Придется заручиться поддержкой папеньки и уже через него выйти на дядюшку. Прошу заметить, единственного, хоть и не кровного. Похоже, еще немного, и придется новую Корпорацию создавать, объединенную. Или вообще клан. Случай беспрецедентный – за всю новейшую историю, то бишь со времен образования Колониального союза, слияний Корпораций не было. Воевали друг с дружкой много и с удовольствием. А тут нате – тенденция к укрупнению налицо. Пусть и вынужденная: удержать в одиночку Информаторий и остальные сопутствующие ништяки нереально. Неужто начинается новый этап развития человечества? Именно об этом папенька и мечтал. Если разобраться, это лучший способ подготовиться к вторжению сил Старой Земли. Конечно, никаких доказательств у нас нет, но мой дорогой родитель почему-то в этом абсолютно уверен. Профессиональная паранойя, видимо. Улыбнувшись последней мысли, я похлопал себя по карманам, включая уцелевшие почи на разгрузке, и выудил из одного моток синтетического шнура. Тонковат – всего два миллиметра в диаметре – зато достаточно прочен. А основы ходзё-дзюцу – японского искусства связывания – мне дядя Коля вколотил надежно, так что теперь Арти не рыпнется. Плевать на его переломы, сейчас спеленаю как следует да вколю обезболивающее в комплекте со снотворным и антишоковым. И без шин обойдется – терпеть недолго осталось. А у меня еще дел невпроворот. И комп местный пошерстить нужно, и систему обороны вырубить, и до Мака наконец добраться. Как он там, кровью еще не истек? Я скосил взгляд на уцелевший, если не считать побитого ранее дисплея, КПК, удостоверился, что связь с рабочей станцией покойного мистера Скальци не потеряна, и облегченно выдохнул. Вроде живой, если схемке с обозначением вторгшихся объектов верить. Красная точка, кстати, теперь одна и обозначает, как нетрудно догадаться, мистера Макдугала. Мы же с Артуром превратились в желтые метки. Странно, что не зеленые… Все, хорош дурью маяться. Ободренный этой мыслью, я склонился над активированным терминалом и застыл, расплывшись в счастливой ухмылке…
Глава 8
Колония Пандора, Объект-357,Сюрприз? Еще какой. Понятно, почему Артур так резко мнение изменил, едва на результаты поиска глянув. Сам того не желая, я подсказал родственничку удачный алгоритм, который не замедлил принести результат. Причем неожиданный: местный сервер содержал нечто, что можно было назвать базой данных. Судя по ключевым словам, которые успела перевести имаджиновская софтина, содержала она именно те сведения, что вожделел О’Мэлли-младший. Нашелся целый каталог с впечатляющим списком планетных систем, принадлежавших сгинувшим Предтечам, с перечнем доступных объектов и технологических достижений каждой. В этом я убедился, наугад активировав один из файлов и скормив его переводчику. Вот только, к моему разочарованию, документ обрывался на самом интересном месте. Что за нафиг? Глюк системы? На всякий случай просмотрев еще несколько кусков текста из разных директорий, пришел к неутешительному выводу: передо мной не полный Информаторий Бродяг, а разрозненные его отрывки. Причем в переводе. Видимо, некогда Брахни каким-то способом, наверняка нелегальным, завладели частью базы данных. Может, поврежденный корабль к ним в руки попал. Или сумели из Ноосферы наловить малосвязанных обрывков. Не суть, в общем. Даже такая ущербная файловая помойка стоила невероятных денег. А если ее хорошенько пошерстить, можно и вовсе бесценную информацию нарыть. Например, сведения о материнском мире Бродяг. И вот это будет действительно Приз – именно так, с большой буквы. М-мать! Что же делать-то?! Я поймал себя на мысли, что делиться добычей не хочется даже с папенькой. И испуганно покосился на спеленатого Артура – похоже, я начал его понимать. Помотал головой, избавляясь от наваждения, потом раздраженно содрал шлем – достал уже, да и пользы от него теперь, как от козла молока. Зато дышать стало легче – чисто психологический эффект, однако реально помогло. Я со свистом втянул в легкие воздух и медленно выдохнул через рот, успокаиваясь. Прав был тренер дядя Коля: эмоции – плохой советчик. Всегда нужно включать мозги. Если они есть. Ну вот, вроде включил. Нужен план. Он, конечно, всегда нужен, но временами можно и обойтись. Вот как мы сегодня утром. Правда, результат в этом случае далек от идеального. Это мы тоже сегодня с блеском доказали. Тут даже Мак не поспорит… Точно, Мак! Так и запишем: пункт первый – оказать помощь раненым. Нет, туплю. Пункт первый – отключить систему активной обороны хотя бы внутри Объекта-357. Это цель, так скажем, глобальная. И для ее достижения необходимо решить несколько задач локальных. Что-то я себя как на защите диплома чувствую, ага. Значит, задача номер один: подтвердить права администратора в местной сетке. Погнали. Немного порывшись в настройках рабочей станции, я удовлетворенно улыбнулся – Брахни, да пребудут они в своем алиеновском раю вечно, такими вещами, как учетные записи, не пользовались. Если есть у тебя доступ к сети, значит, будешь видеть все, что в ней содержится. А если у кого-то есть секреты, то довольствуйтесь запароленными папками. Видимо, зеленые обезьянки были существами куда более социальными, нежели люди, потому что защищенных директорий я так и не нашел, хоть и честно пытался. Зря только время потратил. Зато с первой задачей успешно справился. Задачу номер два – отключение системы обороны – пришлось немного подвинуть, образовались более срочные дела. Делишки, я бы сказал. «Недоинформаторий» не шел из головы, так что я, забив на всё, минут двадцать ковырялся в поисковике, задавая параметры. В итоге, ткнув неизменный «Enter» и запустив процесс, полюбовался на окошко со шкалой прогресса – машина запросила на все про все почти полтора часа – и отправился мародерствовать. Местные сокровища все еще пребывали в недоступности, но и без них было кое-что, не менее ценное – пожитки Артура. В этом священном деле меня ждал облом: очередной планшетник от «Imagine» я обнаружил, однако взломать не смог – чертов братец пользовался самой навороченной версией защиты. И если просканировать отпечатки пальцев получилось без особых трудозатрат, то вот с сетчаткой глаз и голосовой идентификацией не срослось. Кузен пребывал в настолько глубокой отключке, вызванной лошадиными дозами химии, что вернуть его к реальности не вышло. Пришлось довольствоваться временным гостевым допуском, то бишь использовать крутой гаджет в качестве офисного лэптопа – перекинуть инфу с одной флешки на другую. Хоть тут пригодилась железяка. Выуженный из кармана Арти накопитель оказался набит разнообразной документацией, в том числе и по интересующим меня вопросам – похоже, кузен предпочитал иметь несколько копий важных файлов на физических носителях, но не доверять их Ноосфере. И мне попалась одна из таких заначек. Можно было ее прикарманить, но давать дополнительных поводов для взаимных обид не хотелось. Поэтому я добросовестно скопировал информационный массив на собственную флешку – перед походом рассовал по карманам несколько штук, для надежности. Больше ничего интересного в пожитках братца не нашлось, и я вернулся к терминалу, терзаемый жабой, – планшетник было жаль до слез. Не судьба, видимо. Надо будет из папеньки выбить такой, под предлогом несомненной собственной полезности. Но это потом. А пока самое время вернуться к задаче номер два. Мак, бедный, затек уже весь. Не самое веселое занятие – торчать в щели, вслушиваясь в гул «циркулярки». Отключение активной обороны оказалось делом хлопотным и не терпящим суеты. Заодно я удостоверился, что братец не так уж и виноват – настолько замороченным был интерфейс. В конце концов справился – на помощь пришел проверенный метод научного тыка. Один хрен, хуже уже не сделать. Разве что ненароком активировать систему самоликвидации планетарного масштаба. Так что для верности я избегал даже тех функций, которые требовали повторного ввода команды. Перестраховывался, конечно, и времени много лишнего потратил, зато ничего не взорвал. И не позволил аномалиям перекинуться на пока еще не затронутые бедствием территории. Уже пораженные избавил от разгула блуждающих полей тоже не окончательно – просто поостерегся. Ну его на фиг, пусть специалисты разбираются. Впрочем, был у меня еще один мотив – мелочный, неприятный, но весьма важный: если окончательно подавить активность аномалий, то можно ждать в гости местных товарищей. А мне этого совсем не хотелось. Хотя бы потому, что дивиденды резко уменьшатся. Или все-таки подмогу вызвать? Надо будет с Грегом посоветоваться через полчасика, когда поисковик результат выдаст. Патриотизм патриотизмом, но и о себе, любимом, позаботиться будет совершенно нелишне. А то знаю я этих корпоративных скряг – если выпустишь из рук добычу, потом уже и не подберешься к ней, при всем желании. Поэтому даже связь восстанавливать не стал, хоть и обнаружил такую возможность. Какие-то генераторы помех, как я и предполагал. Мощности невероятной, равно как и диапазона действия. Про принцип функционирования промолчу – в нашей науке даже раздела такого нет. С другой стороны, еще один плюсик в мою копилку – очередная перспективная технология. Родная STG, если провернуть все правильно, на награду не поскупится. Хотя юристы у нас лютые, любого без штанов оставят, если такая команда поступит. Надежда лишь на родственные связи. Может, папенька учтет наконец тот факт, что я теперь самостоятельная личность. Окончательно удостоверившись, что активная оборона находится под моим контролем, я вырубил все «вуали», «паутины», «электрошоки» и далее по списку, а автономные дроны-«циркулярки» загнал обратно в боксы и перекрыл подачу энергии. Для верности пробежался по системе наблюдения, торопливо перещелкивая камеры, нашел Мака – тот по-прежнему торчал в щели между контейнерами – и отправился выручать напарника, благо его персональный сторож убрался восвояси, как и было приказано. На сей раз до места добрался за каких-то жалких десять минут, да и то лишь потому, что постоянно… хм, торговал лицом – слишком много вокруг было интересного. К тому же усталость вдруг навалилась: видимо, отходняк дал о себе знать. Пришлось даже стимулятор вколоть. Оказавшись в терминале, первым делом окликнул Гленна: — Ма-а-ак!!! Ты живой?! Если да, кивни! — Идио-о-от!!! Ф-фух! Раз бесится, значит, в порядке. Но злой, по голосу слышно. Дорога была знакомой, так что блуждал я только в той части, что располагалась с другой стороны мостков. Контейнеры тут торчали беспорядочно, но и этот лабиринт я быстро преодолел, подоспев к шапочному разбору: Мак успел выпростаться из щели и уселся на пол, содрав шлем. — Что-то ты не торопился! – осуждающе рыкнул он, ткнув в меня указательным пальцем. Правой руки, если быть точным. — Старался, как мог, – отмазался я. И поинтересовался, устроившись рядом: – Как ты в целом? — Да не хуже тебя, – осклабился напарник. Ну да, видок у меня тот еще. Жуткий, если говорить прямо. Мало того что весь в кровище, так еще и в белесых пятнах спрея-антисептика. — Не грузись, царапины в основном, – отмахнулся я. – От «циркулярок» побегать пришлось. Из серьезного, похоже, только перелом ребер. — По виду не скажешь, – хмыкнул Гленн. – Прямо вампир из ужастика. И взгляд такой же безумный. — Мак, не беси меня. — Ой боюсь, боюсь… – хрипло рассмеялся тот и сразу же схватился за бок. Опять же правой рукой. – Ч-черт, больно… — Тоже ребра поломал? — Нет, ушиб просто. Но сильно. — Повезло. — Ага, как утопленнику. – Мак злобно сплюнул, но тут же сменил гнев на милость: – Хотя реально повезло. Если бы не десантный комбез – кранты. Десантный комбез. Немаловажное уточнение. Мой, по сути, аналогичный, только с гражданской начинкой. А у Мака и братьев Рамиресов были настоящие, полноценные, то бишь со встроенной системой фиксации конечностей и самозатягивающимися жгутами. Плюс кибердок. Я-то обычной аптечкой довольствовался, вот и приходилось самому о себе заботиться. А мистер Макдугал на готовеньком выехал – сверзился со значительной высоты, пересчитал боками ребра нескольких контейнеров и… отделался всего лишь ушибами. Если не считать покалеченной кисти. Но и тут ему повезло – перчатка сама перетянула обрубки пальцев, остановив кровь. — Значит, обделался легким испугом? – подвел я итог. — Ага. Тебе бы так! – Мак помотал у меня перед носом левой ладонью. – Трех пальцев как не бывало! Вся медицинская страховка на починку уйдет. — Думаешь, Мисс Лёд поможет? — Не факт; скорее всего, в корпоративную клинику придется ложиться. Месяца на два. Н-да. Незадача. Команда и так трех человек лишилась, а тут еще Мак на такой срок срулить собрался… Плохо. Впрочем, это уже проблемы рутинные, не требующие срочного решения. Справимся как-нибудь. Сильно сомневаюсь, что получится раньше с Пандоры вырваться. Я ведь теперь главный ключик к местным загадкам. На Арти надежды нет, да и в больничке он проторчит не меньше Гленна – настолько качественно я его уделал. Один перелом ключицы чего стоит… А разрывы связок на ногах – как бы и не хуже по последствиям. Черт, даже стыдно немного. Хотя чего я себе вру? Ни фига не стыдно, наоборот, гордость берет! Оторвался за годы заклятой дружбы. И претензий никаких – братец меня всерьез убивал, просто я оказался лучше подготовлен, как психологически, так и физически. Так дяде Пете и скажу, ага. А вот с тетушкой не прокатит, придется мать подключать. — Погнали, что ли? — Куда?! – возмутился Мак. – Я из щели еле выполз, затек весь. До сих пор ни рук, ни ног не чую. Гребаная «циркулярка»! Знаешь, какое непередаваемое удовольствие – лежать и бояться даже шелохнуться ненароком?! — По-моему, мистер Макдугал, вы преувеличиваете степень опасности. С целью набить себе цену. — Да пошел ты! — Как скажешь. Я пожал плечами и с безразличным видом поднялся на ноги. — Эй, тормози! Я пошутил! — Я тоже. – Честно говоря, никуда идти не хотелось. А хотелось по примеру Мака просто сидеть и отдыхать. Душой и телом. – И что ты предлагаешь? На закорках тебя тащить? — Да очень надо… – Гленн вдруг просветлел ликом, потом закатил глаза, выставив на всеобщее обозрение стесанные пальцы, и театрально застонал: – Брось меня, Дэнни-бой!.. Брось, спасайся сам!.. — Да ну тебя, долбо… дятел! — Ты давай, это… даблджобами не обзывайся, как капитан! – ухмыльнулся Мак. – Кстати, всегда удивлялся, что он с меня какую-то «двойную работу» требует. Пока русский не подучил. — Век живи, век учись, – философски хмыкнул я, – а все равно этим самым, с «двойной работой», и помрешь. Встань и иди! — Не катишь за апостола, – покачал головой Гленн. И как-то сразу осунулся. – Хреново мне. На нервах весь. Просто обезболивающее так действует. А может, противошоковое. Жаль, не доперли эскулапы веселящего газа добавить до кучи. — Извини тогда. Ты, получается, нетранспортабельный? Мак виновато улыбнулся. — Еще чуток продержишься? Пойду кавалерию вызывать. — Продержусь, помоги рюкзак только под голову подложить. Черт, как обдолбался! Плывет все, и мутит… — Ладно, бывай тогда. Я быстро. Мак часто задышал, сдерживая тошноту, и я поспешил смотаться – не знаю почему, но мне всегда тяжко смотреть на больных и раненых. Что-то неестественное в этом есть. Был человек здоров и полон сил, смеялся, шутил, что-то делал. А потом – раз! – и лежит бледная тень. Поэтому и госпитали не люблю. И профессию медика отверг едва ли не в первом классе. Вернувшись в центр управления, проверил на всякий случай у беспамятного Арти пульс. Слабый, но отчетливый, так что – порядок. Оба болезных в стабильном состоянии, спасибо доктору Дэну. Однако и квалифицированная помощь не помешает. Самое время прервать режим радиомолчания. Да и поисковик задачу выполнил, выдав два десятка ссылок. Мельком просмотрев результат, я вновь задействовал Артуров планшетник, чтобы перегнать информацию на пустую флешку, затем, решительно придушив жабу, активировал «вуаль» в памятном коридоре и зашвырнул туда девайс. Комп ожидаемо превратился в кучку не подлежащей восстановлению пыли, и я удовлетворенно улыбнулся. Так оно верней будет. Теперь удалить исходники с местного сервера, почистить реестр или, что тут вместо него, да захватить пару соседних кластеров – типа физическое повреждение ячеек на харде, и я тут не при делах. Обойдется папенька без этой части добычи. Был бы целый Информаторий, отдал бы – не по рту кусок. А с обрывками я и сам соображу, что делать. Остается только не спалиться. Запрятать бы флэху, вот только куда… на теле – не вариант: к медикам попаду – насквозь просветят и в каждое естественное отверстие заглянуть не постесняются. Первую флешку я папеньке дам скопировать, а вот вторую – шиш с маслом. Сам хочу попользоваться. И не столько из эгоизма, сколько из чистого и незамутненного романтизма – с детства мечтаю найти сокровища. Но это все лирика, не решающая проблемы. Придется опять подойти творчески. Ну-ка, где мой любимый ножик? Куда чертов Арти его зафутболил?.. Ага, вроде во-о-он там валяется… Флешка без труда поместилась в полую рукоять, из которой я выбросил штатное «выживальческое» содержимое. На всякий случай и этот хлам скормил «вуали», после чего вырубил ловушку, от греха. Ну вот, теперь можно и с начальством поговорить. А то засиделись мы тут с приятелями… Кавалерия прибыла минут через сорок после разговора с капитаном Ивановым. Тот внимательно выслушал новости и пообещал выслать эвакогруппу как можно скорее. В озвученный им срок я засек целое звено разномастных аппаратов, стремительно пронесшихся над долиной. Судя по окраске и маркировке, к нам одновременно пожаловали представители родной STG и «О’Мэлли Текникс», причем, как это ни удивительно, действовали конкуренты совместно и слаженно. Во главе выстроившейся клином тройки шел С-305, многофункциональный аппарат класса «космос – атмосфера» производства «Спейс Текнолоджиз Груп», а ведомыми – пара RS-100. У подчиненных дяди Пети эти машины числились универсальной спасательной техникой, на самом же деле являлись гражданской версией истребителя-перехватчика корпоративных военно-космических сил. И легко превращались в таковые за пару часов «напилинга», если в наличии имелись «тюнинг-киты» соответствующего назначения и умелые специалисты. Все этоя хорошо разглядел, задействовав мощности местной системы наблюдения – от скуки перещелкивая картинки на мониторе, случайно наткнулся на кластер записывающих головок, контролирующих окрестности. Так что появление кавалерии сюрпризом для меня не стало. Шустрые машинки приземляться внутри периметра не торопились: так и сновали над долиной, будто задавшись целью пересечь ее максимальное количество раз. А может, сканировали все вокруг. Это мое предположение, как я узнал впоследствии, оказалось истинным – экипажи искали останки пропавшей экспедиции, буквально обнюхав каждый квадратный метр поверхности. И нашли – по повышенному содержанию органики и характерному запаху: перемолотая человеческая плоть оставалась подвержена гниению. Пардон за неаппетитные подробности. Правда, выделить достаточное для генного анализа количество материала не удалось, так что по факту все участники злополучного похода так и остались без вести пропавшими. Однако эти нюансы выяснились позже. Пока же я с умилением наблюдал за довольно неуклюжими – по сравнению с юркими катерами – маневрами старой доброй «Молнии». Корабль прошел на бреющем, едва не посшибав верхушки окаймляющих долину скал, потом кэп медленно и величаво подвел громадину к главному корпусу и с филигранной точностью приткнул его к периметру напротив той самой арки-входа, где нашел свой конец Диего Родригес. Туша «Молнии» зависла над землей на реактивных струях опорных дюз, разогнав оставшуюся после аномалий пыль по всей округе, а потом пилот врубил антиграв. В нижней части корпуса сформировались посадочные опоры, похожие на улиточные «ноги» с поправкой на размер, и рейдер утвердился на поверхности планеты, распределив немалый свой вес на пару впечатляющих «слизнячьих подошв». И даже несмотря на это, они погрузились в почву примерно до половины. Впрочем, это обстоятельство особой роли не играло: каменистый грунт предгорий держал хорошо, не «плыл» и не проваливался. На этот раз переходную «кишку» корабль выращивать не стал, просто в обращенной к входу в периметр части борта протаял – в прямом смысле слова – просторный люк, выбросивший язык-сходню, по которому наружу и выбралась спасательная команда – десяток медиков ВКС Корпорации, облаченных в синие с красным комбезы. И сразу же запиликал инфор у меня на запястье – на таком расстоянии ретранслятор не нужен. — Мистер Новиков? — Он самый. С кем имею?.. — Старший лейтенант медицинской службы Вязов. — И хрен ли ты мне мозги пудришь? – возмутился я, переходя на русский. – Инженер-аналитик Новиков, экипажный состав рейдера «Молния». Чего хотел, военный? — Обозначьте, пожалуйста, свое местонахождение, господин Новиков. Капитан Иванов сказал, что у вас двое нетранспортабельных раненых. — Ага. Ловите схему здания. Я там маршрут выделил, так что не ошибетесь. Первый пострадавший – мастер-рейнджер Макдугал – в терминале сразу после входа. А в арке – «двухсотый». — Спасибо, сэр. От души отлегло. Вот дождусь сейчас спасателей да переберусь на родную лоханку, в родную каюту. Нет, сначала в родной душ. Забаррикадируюсь изнутри, разложу эластичную ванну – честно говоря, она больше всего на резиновое ведро смахивает, только размером посолиднее – да посижу этак с полчасика, поотмокаю. В идеале часа два бы, не меньше, да с расслабляющими и заживляющими раны добавками. Только, боюсь, облом выйдет – док Старкова просто так меня не отпустит, будет в лазарете гноить до последнего, капитан ей не указ. И все под предлогом превентивного воздействия на колонию нанов, повторно проникшую в мой организм. А Маку еще больше не повезло – его вообще никто спрашивать не будет. Сейчас вкатят слоновью дозу анти-всего-подряд, упакуют в герметичный кокон (хорошо еще, что не в полиэтиленовый мешок с молнией) да утащат в зловещее медицинское царство. И будут измываться всячески, выкорчевывая биомеханическую заразу. Впрочем, у него и внешних повреждений достаточно – одна рука чего стоит. Так что ему полезно по большому счету. А вот я безвинно страдать буду. Подумаешь – перелом, ушибы и царапины! Да, еще как-то придется объяснять блямбу из неведомого металла на черепушке. Пока что ее не видно, пятно спрея закрывает, а вот когда отмоют меня… ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Надоело все, ничего не хочу. Мне нужно отдохнуть, а кто с этим не согласен – идет лесом. Как я и предполагал, посибаритствовать долго не получилось – минут через двадцать в командный центр ворвалась орава медиков под предводительством старлея Вязова, и взяла нас с Арти в оборот. Братцу хорошо – как был в отрубе, так и остался, поэтому все измывательства выдержал стоически, ни словом ни жестом не продемонстрировав неудовольствия. Ему сейчас вообще все параллельно. Один из медиков даже уважительно покосился в мою сторону, когда прошелся сканером над бренным Артуровым телом. Видать, впечатлился моей работой. Я об этом не распространялся, но эскулапу не составило труда сопоставить характер повреждений и мое пребывание в одном помещении с пострадавшим. Да я и сам выглядел, как после хорошей драки, что соответствовало реальности на сто процентов. Вколов кузену какой-то препарат, эскулапы избавили его от пут, разрезали одежду в местах переломов и принялись колдовать с шинами. Меня тоже взяли в оборот. Поначалу я отнекивался, но быстро сдался – Вязов оказался парнем настойчивым, и пока отвлекал мое внимание, его напарник вколол успокоительного. Хорошо, что не снотворного. Но и этой хреновины хватило, чтобы проникнуться безразличием ко всему вокруг. В результате я позволил избавить себя от амуниции, включая нож и разгрузку, проследив, правда, чтобы их аккуратно запаковали и навьючили на носилки, а также срезать китель – правая рука распухла и просто так вылезать из рукава не пожелала. Да и к спине ткань прилипла. На мое счастье, медики оказались профессионалами, и вскоре я уже валялся на носилках с антигравом. Что характерно, пузом вниз, дабы не тревожить обширную рану на лопатке. Потихоньку меня начала одолевать сонливость, и я на какое-то время вырубился. По крайней мере, путь из командного центра до шлюза «Молнии» прошел мимо сознания. Зато по прибытии на место сработала чуйка, и я очнулся. Не хватало еще, чтобы мои вещи куда-нибудь сплавили без моего ведома. Обошлось без эксцессов: на складе, по прихоти искина постоянно оказывавшемся на дороге от шлюза к жилому модулю, нам попался Зевс, тискавший Ваську. Котенок к такому вниманию относился насквозь философски и мирно дремал на сгибе руки андроида, а сам Зевс выступал в роли праздношатающегося – иного объяснения его появлению в вотчине Свена я не нашел. Что не помешало мне порадовался этому обстоятельству. Слегка пособачившись с Вязовым, вытребовал краткую остановку и передал мешок с пожитками Зевсу, наказав спрятать и никому не показывать, пока я сам не спрошу. Понятливый соратник спорить не стал, молча принял груз и скрылся в лабиринте хлама, напоследок одарив меня странным – даже в исполнении андроида дешевого А-класса – взглядом. Что-то почуял, похоже. Вот только что? Вроде все как обычно. Хотя… за несколько мгновений до его появления я что-то непонятное ощутил, было дело. Как будто покалывание в виске. И что-то типа зрительной галлюцинации – почудилось на миг, будто на фоне близлежащей кучи хлама просвечивает тонкий силуэт со светящимся пятном, сильно напоминающим очертаниями устроившегося на сгибе руки кота. Тогда я лишь отмахнулся от глюка – ничего удивительного, после такой трепки и потребления внутримышечно сомнительных медицинских препаратов. А теперь начал терзаться смутными сомнениями… Надолго меня не хватило: приступ пофигизма накатил с новой силой, и я повторно вырубился. Вернее, расслабился до такой степени, что все происходящее вокруг стало казаться чужим и нереальным. Этакий полусон-полуявь. Помню еще, что отвечал на вопросы Сьюзан, во владениях которой мы в конце концов оказались, а потом попал в мягкие объятия больничной койки и отрубился окончательно и бесповоротно.11 сентября 2135 года, день
Колония Пандора, борт исследовательского рейдера «Молния», 13 сентября 2135 года, вечер Проснувшись, я первым делом прислушался к организму. Тот отрапортовал, что в порядке, но вылезать из кровати не желает, поэтому я немного попялился в потолок, потом переключился на ближайшую стену, и неожиданно наткнулся взглядом на Астрид. Почти классика: неудобная койка с пострадавшим героем и пристроившаяся подле на табуретке любимая (?) девушка. Правда, не опухшая от слез и не утомленная бессонными ночами, а вполне бодрая и свежая, будто только что из душа. Реакция на мое воскрешение тоже не самая стандартная – радостный визг. — Дениска очнулся!!! – окончательно оглушила меня Астрид. Склонилась над койкой, чмокнув в щеку, и присела рядом, бесцеремонно подвинув меня бедром. Я безропотно покорился, попутно выяснив, что лежу в чем мать родила, укрытый не самым толстым медицинским пледом. По крайней мере, очертаний тела он не скрадывал. На мое счастье, бурной неконтролируемой реакции организма не случилось – видимо, еще не очнулся окончательно. Хотя повод был стопудовый – Асти и на сей раз не изменила себе, переодевшись, вернее, раздевшись до коротких джинсовых шортиков с низкой талией и неизменной легкомысленной маечки. Плюс соблазнительные косички. Я, в конце концов, не святой, а она тут пупком светит. Пришлось в экстренном порядке принимать меры, то бишь перевернуться на бок и отодвинуться как можно дальше. — Я тоже рад тебя видеть. Против ожидания, голос не дрогнул. И вообще, чувствовал я себя на диво терпимо – никакого сушняка, болей по всему телу или слабости. Даже говорю нормально. Что-то не так, однозначно. И от химии отошел. Минуточку, это сколько же я тут провалялся?! — Э-э-э, Асти… а скажи-ка, радость моя, какое сегодня число? — Тринадцатое, – пряча в глазах смешинки, отозвалась девушка. — Надеюсь, сентября? — Ага. Расслабься, ты всего лишь сутки проспал. Странно. Почему же я себя так хорошо чувствую? Тонус и отсутствие усталости – еще ладно, но почему ничего не болит? Я точно помню, что обзавелся переломом ребер и обширными ранами на руке, лопатке и лице. А тут совершенно спокойно лежал на спине, не испытывая ни малейшего дискомфорта. И рука как новая… Впрочем, вру. Рана на правом предплечье никуда не делась, просто была качественно обработана и закрыта свежей белесой нашлепкой – док Старкова спрея не пожалела. На спине картина наверняка аналогичная. Все равно интересно, чем это меня накачали, что я даже щекотки не ощущаю? И вывих пальца никак не проявился – шевелится, и опухоли нет. А с лицом как? Если на ощупь, то более-менее нормально: на скуле пластырь, на брови – тоже. — Больно? Оп-па! В Асти заботливость проснулась. Ловим момент?.. — Немного… – едва слышно простонал я. — Бедненький!.. Скажи, где болит, сейчас поцелую. — Всё болит… – в прежней манере признался я. И потянулся к Астрид. – Везде целуй… умираю… — Симулянт! – припечатала меня девушка. Уперлась обеими ладошками в грудь, толкнула, но просчиталась – я успел схватить ее за руку и утянул следом. Некоторое время она пыталась вырваться, сдавленно ругаясь, затем возня затихла сама по себе – я совершенно случайно (вот ей-богу, гадом буду!) коснулся ее губ своими, и Асти неожиданно ответила на поцелуй. А потом как-то само собой вышло, что она оказалась под одеялом, маечка повисла на спинке кровати, а шорты улетели в угол… — Все-таки я дура, – некоторое время спустя призналась Асти. Она по-хозяйски устроилась на моей вытянутой левой руке, прижавшись всем телом, и я приобнял ее за плечи. Правую конечность старался не тревожить – в процессе… хм, тесного общения с любимой (?) случайно задел пластырь и теперь сполна «наслаждался» ощущениями. Боль, оказывается, и не думала никуда уходить, просто временно отступила. Да и намятые ребра разнылись. Но я эти мелкие неудобства игнорировал – сейчас важнее девушке приятно сделать. — В смысле? – лениво поинтересовался я. — Да уже сколько раз зарекалась гормонам поддаваться! — Что, подводили? — Еще как! Голову теряешь напрочь. А потом начинается… «Ты меня любишь?» «Я скучаю!» «Хочу тебя видеть!» Тьфу, сопли розовые! — Э-э-э, радость моя… — Дениска, или ты сейчас заткнешься, или можешь про все забыть! – отрезала девушка. – Я понятно объяснила? — Все-все!.. Уразумел. Никаких соплей, серенад под дверью и конфетно-букетного периода. Мы взрослые люди и прекрасно знаем, чего хотим. — Умница. Держи награду. — Эй! Полегче!.. Вдруг зайдет кто-нибудь?! — А тебе не пофиг? Меня мысль об этом даже возбуждает… Н-да. Связался, на свою голову. Второй раунд закончился почетной ничьей – я таки показал себя во всей красе, но при этом страшно разбередил спину и с сожалением отодвинулся от Астрид, перевернувшись на живот. Та возражать не стала, притулилась рядом, натянув плед повыше, и принялась возбужденно дышать мне в ухо. — Асти, отстань!.. — Да ладно тебе, Дэнни-бой. — И не называй меня Дэнни-бой, меня это раздражает! — Ух какой грозный у меня парень! – Осторожный укус за ухо. – Ой боюсь, боюсь! – Второй. – Накажи меня! — Ай! В третий раз она впилась в мочку всерьез: видимо, силу не рассчитала, а может, и нарочно. Но отомстить я не успел – дверь бокса с шипением уползла в стену, и подозрительно знакомый голос поинтересовался: — Кхм… молодые люди, я вам не помешала? Ну вот, принесла нелегкая доктора Старкову! А ведь я предупреждал… Асти сдавленно пискнула и забралась под плед с головой. — Не старайтесь, юная леди, вы уже попались, – пресекла тщетную попытку замаскироваться Мисс Лёд. – Я вернусь через пять минут и надеюсь, что вы будете пребывать в более подобающем барышне ваших лет виде. И я тогда подумаю, рассказывать Свену или нет. Время пошло. Судя по звукам, док развернулась к нам спиной и покинула палату, но Астрид выбралась из укрытия лишь после того, как дверь вернулась на законное место, возвестив о том глухим стуком. Убедившись, что незваная свидетельница и впрямь убралась восвояси, Асти вновь обрела смелость. Села, откинув покрывало, и насмешливо фыркнула: — А нечего завидовать! — Одевайся давай, – подначил я, – а то неприятностей не оберешься. — Вот еще! Неприятность – мое второе имя! Этот пассаж я оставил без ответа, предпочел просто смотреть. Фигурка у Асти очень даже ничего, хоть она и не могла похвастаться особыми статями. Все достаточно миниатюрное, но ярко выраженное. А уж вид сзади… мое почтение! — Отвернись, маньяк! Дай одеться спокойно! — Больно надо, – хмыкнул я. И, дождавшись, когда Асти вспыхнет словно спичка, невинно поинтересовался: – А ты моей одежды не видела? — Нет ее здесь, Сьюзан в утилизатор все отправила, – с удовольствием наябедничала Астрид. – Вон пижама висит. Тапки – под кроватью. И на том спасибо. Впрочем, грех жаловаться – больничное облачение оказалось впору, даже рубаха, которую пришлось натягивать с помощью Асти – сам бы я со спины пластырь сковырнул и истек кровью. Чего абсолютно не хотелось, особенно сейчас, когда жизнь вроде бы повернулась ко мне прекрасным ликом, спрятав надоевший за последние дни филей. Сунув ноги в тапки, я присел на койку и состряпал самую безразличную физиономию, на какую был способен. Астрид устроилась рядом, целомудренно взяв меня за руку. Ждать пришлось недолго – док Старкова вернулась точно в срок. Улыбнулась удовлетворенно, кивнула сама себе и прошествовала – иначе и не скажешь! – к единственному на весь бокс стулу. Села, одернула неизменный белый комбез (еще одна характерная черта Сьюзан – непременно соблюдать форму одежды, если находишься при исполнении), внимательно на меня посмотрела и заключила: — Поздравляю, больной, можете готовиться к выписке. Я, признаться, такого не ожидал, особенно от нашей докторши, а потому некоторое время пребывал в обалдении. Мягко говоря. Потом на всякий случай уточнил: — Вы уверены, док? Я себя не очень хорошо чувствую… — Глупости, – отмахнулась та, – это ваша гиперактивность сказывается. Благодарите свою добровольную сиделку. Асти снова вспыхнула, на сей раз от смущения, но промолчала. — Между прочим, очень ответственная и заботливая юная леди, – продолжила рекламировать девушку Сьюзан, – сама вызвалась присмотреть за вами. Цените, молодой человек. Я украдкой благодарно сжал ладонь Асти, но та лишь дернула плечом, дескать, мелочь какая. — Больше суток дежурила, еле ее прогнала перекусить и умыться, – с потрохами сдала док своего волонтера. Вот тебе и розовые сопли… А мы, оказывается, очень даже впечатлительные и романтичные. Зато корчим из себя отмороженную феминистку, мужиков строим… ух ты моя радость!.. Похоже, скоро я смогу произносить слово «любимая» без вопросительного знака в скобках. Что-то такое в душе шевельнулось. Видимо, мысли отразились у меня на физиономии, потому что Астрид возмущенно фыркнула, отбросила мою руку и порывисто поднялась с кровати. — Я за дверью подожду, – ни к кому конкретно не обращаясь, буркнула она, и прошествовала, как и Сьюзан недавно, к выходу. — Теперь можно поговорить серьезно, – вернула меня с небес на землю Мисс Лёд. – У меня есть к вам несколько важных вопросов, Денис. — Задавайте, – беззаботно махнул я рукой, справившись с эмоциями. Нельзя же вот так, в лоб. Человека подготовить надо. – Постараюсь не разочаровать вас, док. — Сначала вы, молодой человек, – сжалилась она. – У вас ведь тоже есть вопросы? Не думаю, что вы Астрид расспросить успели. — Ну в общем-то да… – промямлил я. Чего уж теперь, все равно спалились. – Вопросов у меня много. Что с Арти? — Вы про эвакуированного ученого? Честно говоря, не знаю. Его погрузили в челнок «О’Мэлли Текникс», что минут через десять после нас приземлился, только чуть подальше, потому вы его и не заметили, Денис. — Хорошо, у капитана поинтересуюсь, – не стал я вдаваться в подробности. – А с Маком что? — Выживет, – уверенно кивнула Сьюзан. – Внутренних повреждений нет, только ушибы и гематомы, но вот с рукой придется повозиться. Плюс наны. Кстати, подозрительно вялые. Его эвакуировали на «Академика Карташова», это большой корабль-матка «Спейс Текнолоджиз Груп». Там хорошие специалисты и отличный медицинский комплекс. — Откуда взялся корабль? – удивился я. — Они появились через два часа после того, как была потеряна связь с вашим катером, – пояснила док. — «Они»? — В системе сейчас настоящее столпотворение, Денис. Не знаю, что за важную птицу вы искали, но на Пандору прибыли целых две корпоративных флотилии – семь вымпелов от STG, флагман – тот самый «Академик Карташов», и пять вымпелов от О’Мэлли. У них за главного рейдер «Таранис»[2]. Та-а-ак… Значит, родное начальство с дядей Петей заодно решило прибрать к рукам перспективный мир. Другого объяснения нет. Такого количества кораблей хватит для организации полноценного опорного пункта в системе, так что теперь нас фиг отсюда выкуришь. Скорее сами местное правительство сковырнем, ежели оно начнет права качать. Но они не посмеют. Где две могущественные Корпорации и где захудалая планетка, пусть и с громким названием? Даже находящаяся под протекторатом «Джоунс Агрикалчурал». Не этим производителям ГМО с нами соперничать. Бросят им кость посочнее, а все остальное выгребут подчистую. И я не удивлюсь, если лет через пять, а то и раньше, «сельхозники» тихо свалят из Колонии. Впрочем, меня эти подробности волновать не должны, от слова «вообще». Пусть у Грега голова болит, как все обстряпать. Как-никак у нас приоритет и бонусы положены нехилые. Это не считая вознаграждения от правительства Пандоры, честно нами заработанного. А я простой инженер-аналитик, да еще и неполноценный покуда – стажировка-то не завершена. Но это уже дело техники, мне за одну только высадку на Объект-357 зачет «автоматом» положен. А не будут ставить – подключу папеньку. — Значит, с Маком все в порядке… — Более-менее. Если бы не колония нанов, то вообще бы проблем не возникло, – подтвердила Сьюзан. – Документацию и методику лечения я коллегам передала, так что выкарабкается. Я молча кивнул. Все это хорошо и замечательно, вот только почему я так подозрительно быстро оклемался? Таких же нанов наглотался, между прочим. И у меня, в отличие от Мака, защитного генератора не было. Как там Мисс Лёд сказала? Наны вялые? Ну-ну. А тут какие-то сутки в корабельном лазарете и пожалуйста – цвету и пахну. — Кстати, о нанах, – подняла на меня заинтересованный взгляд док. – Это как раз один из моих вопросов к вам, молодой человек. Вы точно подверглись заражению? — Абсолютно. Одну с Маком пыль глотали. Стояли в обнимку. — Странно. В вашем организме активных наноботов не обнаружено. Как такое возможно, я, признаться, теряюсь в догадках, – огорошила меня Сьюзан. – У мистера Макдугала колония размножилась и активизировалась примерно в те же сроки, что и в прошлый раз. И симптомы были схожие. Только слабее выраженные. — А откуда вы знаете? Мы же вроде вовремя эвакуировались… — Коллеги с «Академика Карташова» настояли на проведении эксперимента, – смутилась докторша. – Хотели проверить данные. Поэтому от превентивного воздействия отказались, дождались развития патологии. Сходимость результатов просто невероятная! Если бы еще и с вами, молодой человек, аналогичный опыт удалось провести, то можно было бы вести речь о стопроцентном результате. — А я вам все обломал… – сокрушенно вздохнул я. И позлорадствовал: – А не фиг было Мака в поликлинику сдавать на опыты. — Не зарекайтесь, молодой человек. У вас, между прочим, скелеты в шкафу посолиднее будут. — Руки коротки, – беззаботно отмахнулся я. – Хотя от подробностей я бы не отказался. — Извольте, – не стала спорить Старкова. – Первая странность: активных ботов не обнаружено, зато инактивных, для которых электромагнитное излучение не страшно, довольно много. И почему они не проснулись в положенный срок, я не понимаю. Как и не исключаю возможности их активации в дальнейшем. Причем в любой момент. Так что рекомендую пройти курс очищения организма. Все условия на борту для этого имеются. — Нет уж, спасибо, – помотал я головой. – Клизмы, конечно, вещь полезная, но пока воздержусь. — Как знаете. У вас, кстати, неверное представление о процессе. Клизмами кровь не чистят. — Все равно. — Тогда переходим ко второй странности. Денис, вы можете ответить, что за инородный предмет внедрен в вашу лобную кость? А если точнее, в левую надбровную дугу? — Насколько я понял, это элемент беспроводного интерфейса. Арти назвал эту штуковину «электронным ключом». Посредством ее он осуществлял связь с управляющим контуром Объекта-357. Нечто вроде блютус-модуля, только инопланетного. А может, и просто компьютер, основной функционал которого – обеспечение взаимодействия разумного существа с главным вычислителем объекта… Черт, что-то я сам запутался. Извините. — Ничего страшного, я поняла. А вы его как-то ощущаете? — Да. Как инородный предмет на брови. Как если бы плоскую железку пластырем прилепил. Примерно так. — И никаких негативных эффектов? — За исключением уже озвученного – никаких. — Хорошо. — Что хорошо, доктор? Что у вас этого нет? — Не смешно, молодой человек. Вы, между прочим, носите в голове бомбу замедленного действия. — Одной больше, одной меньше… – пожал я плечами, намекая на как бы дохлых нанов в родном организме. – Прорвемся. — Мне бы ваш оптимизм, – вздохнула Сьюзан. – Да не при моей работе… Хочу сообщить вам, Денис, что попытка извлечения инородного предмета из вашей головы окончилась неудачей. В ответ на хирургическое вмешательство объект начал в буквальном смысле слова отращивать щупальца и внедряться в костную ткань. Примерно как ракушки к камням цепляются. Так что пришлось оставить его в покое. — Да? А казался обычной железякой! – поразился я. – Хотя ничего удивительного. Сначала он по форме и размеру очень походил на фишку из казино. А когда активировался, потек и как бы вплавился в кожу. Знаете, док, это больше похоже на синтез полевых и металлургических технологий. Почти как корпус «Молнии». — Ну, вам виднее, – дернула плечиком Сьюзан. – Я не инженер. Но последствия вашего взаимодействия с этим… хм, объектом предсказать не берусь. — Да чего уж теперь… все равно он неизвлекаемый. — Не только. Он еще и восстановительные процессы затормаживает. Скулу я вам так и не починила. Все, что удалось сделать, – нарастить тонкий слой кожи. Шрам остался, и довольно большой. — А спина? Вот будет весело, если и там не заживет… — Со спиной все в порядке: еще два-три дня, и можно будет пластырь снимать. Даже шрама не останется. С рукой чуть хуже, там рана глубже, но тоже ничего страшного. Через неделю и думать о ней забудете. — Спасибо, док. С меня цветы. — Лучше Астрид подарите, она оценит, – неожиданно подмигнула Сьюзи. Вот тебе и Мисс Лёд. – И не теряйтесь, Денис. Асти – девочка хорошая, хоть и немного взбалмошная. — И за это спасибо. Только не говорите Свену, а то я не в форме. — Боитесь, что захочет пообщаться по-мужски? – улыбнулась моя собеседница. – Зря. Свен – папаша с понятиями, он только с виду грозный. И просто по привычке: зря, что ли, столько лет ухажеров гонял? — Вот видите! — Расслабьтесь, Денис. Я его хорошо изучила, так что поверьте на слово – он на самом деле доволен. И я его понимаю. Лучше пусть у любимой дочурки на корабле будет личная жизнь, под присмотром, чем незнамо где да урывками. Случайные половые связи еще никого до добра не доводили, это я как врач говорю. — Еще раз огромное спасибо, доктор. Так я свободен? — Целиком и полностью. Жду вас завтра ближе к полудню на перевязку и восстановительный массаж. А пока вот вам тонизирующий коктейль и витамины – принимать перед едой три раза в день. Учтите, я проверю. — Есть, мэм! — Ах да… капитан с вами хотел пообщаться, Денис. — Срочно? — Сказал, не горит. Но при первой возможности лучше к нему сходить. И еще мистер Слоун вашим самочувствием интересовался. У него тоже есть к вам какие-то вопросы. А вот в этом нисколько не сомневаюсь. Грег – мужик въедливый, настоящий допрос с пристрастием учинит, к гадалке не ходи. Ему, в конце концов, отчитываться перед вышестоящим начальством и акционерами. А кэпу еще и объяснительных кучу писать по поводу безвозвратной утраты ценного имущества и куда более ценных членов объединения. Личный состав из ниоткуда не берется и в никуда не уходит. Везде строгая отчетность. Это только в Диких мирах никому нет дела до ближнего своего: преставился – туда и дорога. А у нас ци-ви-ли-за-ция. Сказал, как плюнул, хоть и мысленно. — Спасибо, док, я понял: как будет возможность – переговорить с начальством. До скорой встречи. Я поднялся с кровати и шагнул было к выходу, потом нечаянно зацепил взглядом тапок и покосился на Сьюзан. — Завтра пижаму занесете, когда на процедуры явитесь, – правильно поняла она мое замешательство. – Всего хорошего. Ф-фух, вырвался! Теперь бегом в каюту, содрать с себя больничную робу – и когда только надоесть успела, даже получаса в ней не проходил? – отмокнуть хорошенько и одеться нормально. Ничего так план, годный. — Дэн! Ч-черт, про Асти забыл… А она, как и обещала, в коридоре караулила. — Чего там Сьюзан про меня наговорила? — Не переживай, радость моя, Свену не нажалуется. — Да плевать! – преувеличенно бодро отмахнулась девушка. Меня, однако, не обманула – заметно, что она именно по этому поводу переживала. Стесняется, что ли? Досадно. Раньше-то она своих подвигов не скрывала, раз Мак был в курсе. Примерно в таком ключе я и высказался, вполне осознанно рискнув нарваться на обиду. Однако Асти в ответ лишь рассмеялась: — Дурак ты, Дениска! Не было никаких подвигов, обжимались в углах да целовались, не более. Хм… Вот тут она слукавила. Уж я-то уверен в свете недавних событий. — Нет, был один довольно серьезный роман, – тут же пошла на попятный Асти. – Больше года назад. Только кончилось все плохо. С тех пор Свен и гоняет ухажеров в усиленном режиме. Врубил «секьюрити мод»… Честно говоря, меня это устраивает. — Мстишь нашему брату? — Тебе – нет. Потому и не хочу, чтобы любимый папочка узнал раньше времени. У меня на тебя планы. — Далеко идущие? — Не знаю. От тебя зависит. Поцелуй меня. Н-да. Что-то резко. Не уверен, что хочу в этих планах участвовать. Я еще слишком молод, чтобы жениться. Да и Асти, помнится, примерно то же говорила, разве что в иной формулировке. Решено. Поиграем пока по ее правилам. Независимость – значит, независимость. Соскочить всегда успею, на того же Свена сославшись. Цинично? Согласен. Но тут уже все будет зависеть от одной блондинистой любительницы косичек. — Может, ко мне в каюту пойдем? — Это приглашение? – сверкнула озорным взглядом Астрид. – Надеюсь, свечи и вино прилагаются? — Не сегодня. И вообще, о чем ты думаешь?! – возмутился я. – Мне искупаться надо. И переодеться. А то приспичит Грегу или капитану со мной пообщаться и что делать? Мне у них еще характеристику брать, и заключение о стажировке. — Бедненький! Ничего, я их уговорю, чтобы они тебе самую лучшую рекомендацию дали. Дядя Майк меня слушается. — Только на это и надежда, – хмыкнул я. Но и от плана отказываться не стал. – Короче: Асти, ты со мной? Я реально – в душ и переодеться. Без последствий. — А потом? — К Зевсу. Нужно забрать кое-что.
Колония Пандора, борт исследовательского рейдера «Молния», тогда же Астрид слово сдержала и не пыталась ко мне приставать ни когда я отмокал в душе, ни когда переодевался. А провозился я порядочно, каюсь. Впрочем, ей тоже было чем заняться – у каюты нас поджидал Бадди. Не знаю, специально караулил или случайно так вышло, но пес расположился на коврике у двери, безмятежно похрапывая, и вскинулся при нашем появлении, выдав коронное «Вуф!». — Здорово, маленькое чудовище! – Я присел рядом на корточки и потрепал всеобщего любимца по холке. – Скучаешь? А Мака еще долго не будет, так что довольствуйся мной. — Вуф? — Порвали его нехорошие роботы. — Вуф… — Ага, жалко. Не переживай, выкарабкается. — Вуф! Вуф! — Мне бы твой оптимизм… Замок сработал в штатном режиме, среагировав на код, и я гостеприимно распахнул дверь: — Заходи, зверюга. Бадди как бы нехотя поднялся с лежанки и просеменил в каюту, смешно вихляя задом. — А ты чего стоишь? — Я тоже маленькое чудовище? – нахмурилась Асти. — В каком-то смысле… — Даже не продолжай. Давай бегом, я ждать не нанималась. — Да, мэм! Предусмотрительно разжившись комплектом чистой одежды, я скрылся в душевой, предоставив гостей самим себе. Однако, судя по довольному поскуливанию Бадди, тех это не смутило. Собственно, на то и был расчет. А потом, когда я выбрался из душевой, распаренный и довольный, мы веселой ватагой отправились на поиски Зевса. Андроид нашелся в том самом закутке, где мы с ним имели некогда нашу первую содержательную беседу. Я даже заморачиваться не стал, просто приказал Бадди отвести нас к Зевсу, и смышленый пес моментально сориентировался. Правда, вывел нас только к лифту, а до технической палубы добираться пришлось самостоятельно – при всех своих достоинствах псина интерфейсной панелью пользоваться не умел. Впрочем, на выходе из лифта он реабилитировался, сразу же взяв след искомого объекта. Зевса я снова заметил загодя – на стене коридора проступил расплывчатый силуэт с ярким пятном на коленях. Опять глюки? Ладно, позавчера я под дозой был. А сейчас-то что? И в виске закололо. Плюс злокозненная нашлепка неизвестного металла стала подозрительно теплой, а потом и вовсе перестала ощущаться, как будто обратилась частью организма. Как там Сьюзан выразилась? Бомба замедленного действия? Вот сейчас и выясним, дурак я или где. Додумался тоже – инопланетную хреновину в собственную башку вживлять… Но меня оправдывает тот факт, что иного выхода не было – или двинуть кони немедленно, или перенести это прискорбное событие на неопределенный срок. — Привет, Зевс. Я по-хозяйски устроился на откидном стульчике, в то время как андроид восседал на откидной койке, поглаживая Ваську. — Отвали, чудовище, это не для тебя местечко, – отпихнул я собравшегося было забраться ко мне на руки Бадди. — Вот именно! – подтвердила Асти, устраиваясь у меня на коленях. — Привет, Денис. Здравствуй, Асти, – поздоровался в ответ Зевс. Что удивительно, без всяких скрытых смыслов и любимой иронии. Похоже, и впрямь нам рад. — Ты сохранил мои вещи? – сразу перешел я к делу. – Особенно нож? — Да, Денис. — Спасибо. А теперь верни его, пожалуйста. — Нож? Или тебя интересует накопитель в рукоятке? — Ты его раскручивал? — Нет, просто для меня стальная трубка не преграда. Я его просканировал. Совершенно автоматически, – понурился Зевс. – Извини за любопытство. — И инфу считал? — Да. — Капитану расскажешь? — У вас, господин Новиков, приоритетное право на освоение добытых сведений, – сухо отчеканил андроид. — Ладно-ладно… извини. — Хорошо, – кивнул Зевс. – Баш на баш, как говорит капитан. — А ничего, что я тут?! – оскорбилась Асти. – Мне тоже интересно! Н-да, попал. Если сейчас начать ссылаться на секретность и опасность, просто воспримет как оскорбление и пошлет подальше. На слабо, что ли, взять? — Асти, ты мне веришь?.. Нет, не так. Ты мне доверяешь? — Не заслужил еще! — Ну тогда и не расскажу ничего. — Больно надо! Надулась все-таки. Но и с коленок не слезла. Ничего, скоро ей самой надоест изображать оскорбленную невинность. Уж эту черту характера ненаглядной я хорошо изучил. А вообще – стыдно. Совсем чуть-чуть. Дожил: людьми манипулирую! Да еще и молоденькой девчонкой… Хотя так ей и надо, она в силу своей природы только этим и занимается с самого рождения. — Короче, Зевс, никому пока ничего не говори, особенно кэпу и Грегу. Я должен подумать, как использовать эти сведения. Может, лучше их вообще уничтожить. Договорились? — Можешь на меня положиться, Денис, – изобразил на неподвижной физиономии недоулыбку андроид. – У меня, кстати, для тебя сюрприз. — А?! Выразиться внятнее уже не получилось – блямба на брови вдруг стала нестерпимо горячей, а на мозг обрушился поток образов: бесконечный космос с яркими точками звезд, огромный оранжевый шар, шарик поменьше – голубой с серым, старая добрая «Молния» – вид сверху; та же «Молния», только в разрезе – паутина коридоров, перемежаемая пузырьками-палубами, и наконец, закуток с четырьмя живыми существами. Технологическая ниша окуталась коконом защитного поля, отделилась от корабля и повисла в пространстве. Потом на нее со всех сторон посыпались всяческие неприятности – астероиды, жесткое излучение, обычный космический мусор, плазменные сгустки, лазерные лучи и куча еще всего, что я не опознал. Однако «пузырь» выдержал все воздействия и в конце концов вновь обернулся частью корабля, на сей раз цельного… На этом видение оборвалось. Жжение на виске стихло так же резко, как и возникло. — Ф-фу-у-ух… Что это было?.. — Ты разговаривал… нет, просто чувствовал мое материнское ядро, – пояснил Зевс. – Это корабль. Он только что принял тебя за своего. Ты теперь можешь его слышать, примерно как капитан Иванов. Только у него псионика развита, а у тебя универсальный ретранслятор в крови. Несметное количество мелких ретрансляторов, если быть совсем точным. — Наны? — Именно. — У Васьки тоже? — Да. И у Бадди. А вот у Мака нет, его успешно излечат, если я правильно понял доктора Старкову. — Но как?.. – снова поразился я, кивнув для ясности на кошака, так и блаженствовавшего на руках у Зевса. — Я сумел их перепрограммировать. — Силен! – уважительно присвистнул я. А потом до меня наконец дошло: – Я теперь псион, что ли?! — В какой-то мере… – пренебрежительно отмахнулся Зевс, в очередной раз обеспечив мне разрыв шаблона – слишком уж не соответствовало дешевое тело содержимому черепной коробки. – Пси-способности есть абсолютно у всех разумных организмов. Просто столь малые, что не поддаются фиксации известными вашей науке средствами. И пользоваться ими тоже затруднительно. Но в твоем случае помогла технология. Брахни, сами того не подозревая, создали универсальный инструмент, но воспользоваться им сумели лишь на сотую долю процента. Боевые дроны на самом деле – весьма примитивное и малоэффективное использование этих уникальных нанов. — И в чем же их уникальность, позволь поинтересоваться? В том, что могут трансформировать энергию? Так это примитивная вещь, у нас беспроводные зарядники еще когда появились… — Некорректное сравнение, Денис. Но попал ты в яблочко. Именно эта способность и делает их уникальными. Вернее, то, какие именно энергетические потоки они могут преобразовывать и пропускать через себя. Если очень грубо, то их можно сравнить с электрическими проводами. Чем больше сила тока, тем больше должно быть поперечное сечение проводника. Тут прямая аналогия – при таких энергиях наны должны сразу же перегорать. Но этого не происходит, они функционируют и размножаются. И прекрасно себя чувствуют. Почему, как ты думаешь? — Да без понятия. — Потому что они взаимодействуют с окружающим миром на глубинных уровнях, вплоть до кварков и даже преонов. И еще глубже… но до этого уровня ваша наука еще не добралась. И если снова вернуться к примитивным моделям, то можно вспомнить концепцию корпускулярно-волнового дуализма света. Если применить аналогию, то любую элементарную частицу можно разделить на еще более мелкие, и так до тех пор, пока не получим волну. Или возмущение квантового поля. Вот на этом уровне наны и воздействуют на материальные объекты. Им безразлично, откуда черпать энергию и во что именно преобразовывать – силовое поле, свет, тепло или электромагнитные волны. — То есть вся закавыка в программе? В прошивке? – не утерпела Асти. — Ответ положительный. Брахни использовали их в качестве оружия, пусть и оборонительного в основном. А я всего лишь создал новый алгоритм и внедрил его в управляющие контуры ботов. Теперь они служат отличными ретрансляторами. И совершенно свободно перекодируют биотоки мозга в радиоволны, например. А если расстояние слишком велико, то в возмущения вакуума. Или в гравитационные сигналы. На уровне квантовых возмущений разница между всеми этими видами излучения нивелируется. — Н-да. Поразил ты меня, приятель… – хмыкнул я и крепко задумался. Перспективы открывались весьма обширные, но озвучил я лишь одну мысль: — Зевс, скажи, а ты можешь через этих нанов управлять электроникой? С компом законнектиться по беспроводной связи? — Пока нет, программа на стадии написания. Но в скором времени, думаю, смогу перейти к экспериментам. И мне бы совсем не помешала твоя помощь, Денис. — Вот это без проблем, в любое время дня и ночи. Не хотелось бы бежать впереди паровоза, но… с постоянным доступом к искину Архонтов да еще и с таким инструментом – можно стать величайшим хакером в истории человечества. Или потрошить компьютеры Предтеч. А я еще у папеньки собирался планшетник имаджиновский клянчить… да сдался он мне! Доведем с Зевсом технологию до ума, потренируемся на… кошках вкупе с псами, а потом и реальным делом займемся. Например, отыщем материнский мир Бродяг и их Информаторий. Тем более наметки есть. Это я, если вы еще не поняли, на содержимое заныканной флешки намекаю. Не думаю, что для искина, особенно если с нескольких точек в систему вторгнуться, взлом легендарной базы окажется большой проблемой. Но это потом, сейчас бы удачу не спугнуть. Не сглазить, как говорит тренер дядя Коля. — Еще какие-нибудь сюрпризы будут? – поинтересовался я, переварив информацию. – Может, я теперь могу молниями швыряться? Или усилием мысли превращать врагов в зомби? — Первое вполне возможно, – подтвердил Зевс, – колонии нанов в твоей крови по-прежнему доступно излучение энергии в широком диапазоне. Но достаточно мощное воздействие приведет к разрушению тела-носителя. Или отдельных его частей. — Нет, ну его на фиг… — А если в разумных пределах, то ничего страшного, – закончил Зевс. – Возможно ощущение легкого удара током. Но к этому придется привыкнуть – не всегда на электронику удается воздействовать посредством электромагнитных волн. Порой куда эффективнее сгенерировать электрический сигнал напрямую. — Есть ток – нету тока? – вскинулся я. – То бишь ноль или единица? Только не говори, что компьютеры Предтеч функционируют на тех же принципах, что и наши. — Почему нет? – удивился Зевс. Я уже наловчился различать на его физиономии-маске мельчайшие нюансы, а голосом тот владел вполне сносно. – Если ваши компьютеры способны входить в Ноосферу? Правда, не у всех Предтеч вычислительные комплексы используют двоичную систему. Есть и более сложные, но из сложного всегда можно сделать простое. А наоборот бывает трудно. Вот и вскрылся секрет ребят из «Imagine». Все гениальное просто. Проблема по большому счету лишь в том, чтобы создать универсальный алгоритм. То есть в программном обеспечении. И как раз его ушлые программеры защитили так, что на хромой кобыле не подъедешь. Или все куда прозаичнее: промышленный шпионаж никто не отменял, так же как и антишпионаж. Вот они и умудряются вычислить и ликвидировать потенциальную опасность. При их возможностях это раз плюнуть. — Но как же так? Даже для человеческой компьютерной техники это вчерашний день. Мы уже перед Исходом начали квантовые процессоры клепать… — А с этим еще проще, – добил меня Зевс. – Квантовые возмущения со всеми вытекающими. Нанам даже преобразовывать ничего не нужно. — Ладно, убедил. Слушай, мне тут док Старкова сказала, что вот эта фигня, – я ткнул себя в нашлепку на брови, – каким-то образом тормозит восстановительные процессы в организме. — Вполне возможно, – кивнул андроид. – Ты хоть понимаешь,что у тебя в голове? — Электронный ключ. Генератор сигнала «свой – чужой». Перекодировщик. Что еще? — Примерно так. Но я не функционал имею в виду. — Извини, но в инопланетных технологиях такого уровня я разбираюсь слабо. Тут целый научно-исследовательский институт подключать надо, и не факт, что результат появится в ближайшие год-два. — Это колония нанов. В так сказать концентрированном виде. Какая-то стабильная основа тоже есть, – поспешил пояснить Зевс, реагируя на мою вытянувшуюся физиономию. – Судя по показаниям сканеров, это объемная сетчатая структура толщиной порядка ста микрон. А диаметром примерно двадцать пять миллиметров. Угу. Все сходится. Кругляш с фишку из казино. Правда, тогда он ощущался куда толще одной десятой миллиметра. Раз этак в двадцать. И похоже, Арти был прав. «Эликсир» подсаживал в кровь наноботов-усилителей, а «ключ» на них реагировал и активировал свою мелочь. Что бы там ни утверждал Зевс, все же специализация прослеживается. Эту мысль я и озвучил. — Я же говорил, что Брахни не полностью разобрались с собственным творением… – покачал головой тот. – Подозреваю, что идею им кто-то подкинул. Потому и разграничивали функционал программными средствами – по устройству все наны одинаковые. — А ты не видишь здесь логического противоречия? — Нет. Брахни думали, что задают нанам разную конструкцию. Так и есть, но только у первого поколения. Все последующие, воспроизведенные родительской партией, этих особенностей лишены. Не знаю, докопались ли Предтечи до истины, но мои наблюдения эту теорию подтверждают полностью. Насколько вообще могут быть достоверными данные, полученные из двух выборок. — Даже если так, все равно проблема остается, – хмыкнул я. – Можно «ключу» софт подкорректировать, чтобы он перестал вредить? — Ответ положительный. Но, боюсь, при этом возможна потеря части функционала. — То есть лучше не трогать? — Зачем ломать то, что работает? — Согласен. Кстати, а как насчет обратной связи? Андроид немного помолчал, причем у меня сложилось впечатление, что он силится принять какое-то решение, потом все же сказал: — Хорошо, что ты поднял этот вопрос. Знаешь ли, Денис, данное обстоятельство порождает массу проблем этического плана, то есть затрагивает область иррационального. И здесь я практически бессилен. Скажу лишь, что обратная связь наличествует. — То есть ты можешь видеть и чувствовать то же, что и я? — Да. Органолептика остальных объектов мне также доступна. — Да Ваське, похоже, вообще параллельно, – вставила свои пять копеек внимательно следившая за разговором Астрид. – Бадди тоже плевать. А вот нам… подглядывать нехорошо, Зевс. Стыдись. — Бери выше, радость моя. Он может не только слышать и видеть, он еще и все физиологические реакции регистрирует. — Ты прав, Денис, – потупился Зевс. Не знаю, как умудрился, но умудрился. Н-да. Его бы нашим корпоративным кибернетикам показать, тем, что проблемой искусственного разума занимаются. Уникальный образец. Выражать эмоции, не имея к тому физических возможностей вследствие конструктивных ограничений! Нет, я ему удивляться не устану. И не привыкну никогда. — Я испытал нечто похожее, – невпопад брякнул андроид. Или как раз в тему? Ч-черт, он еще и мысли мои читает?! — Только ярко выраженные. Твою маму. — Мальчики, вы о чем? — Да так, – отмахнулся я, – очередная досадная неприятность. — Я не удержался, – продолжил исповедь андроид. – Это уникальные данные. Никаких экспериментов не нужно. Мое материнское ядро очень заинтересовано в получении информации такого рода, чтобы составить полную характеристику вида хомо сапиенс. Таким образом оно сможет расширить знания Архонтов, что и является приоритетной задачей в его деятельности. — Ты хочешь сказать, что корабль подчиняется капитану Иванову, потому что род его занятий устраивает искина? — В том числе. — И не пытается воздействовать на него? — Нет. Это противоречит этике моих создателей. — Надо же, и здесь три закона роботехники, – ухмыльнулся я и дернулся от боли в стесанной скуле. – Или это ваши Азимову подсказали? — В моей базе данных отсутствует информация, касающаяся объекта «Азимов». — Забей… тут важнее проблема нарисовалась. – Я машинально коснулся пластыря и страдальчески сморщился. – Сьюзан сказала – шрам останется большой. — И чего ты грузишься? – сверкнула лукавым взглядом Асти. – Давай поцелую в качестве компенсации. — Да вот опасаюсь, что перестану нравиться одной блондинке с косичками. — Вот еще! – фыркнула означенная блондинка. – Будешь Капитан Шрам! Знаешь, как романтично? — Бредятина, – покачал я головой. Но не выдержал, рассмеялся: – Впрочем, если тебя устраивает… — Еще как устраивает! Бороду отпустишь – вообще будешь брутальным мачо… Ой… Ага, дошло. Болезненный это для меня вопрос. Причем весьма. Ну не растет, проклятая! Только-только избавился, можно сказать, от тени прошлого, а она напомнила. — Извини, Дениска! Давай я тебя просто так поцелую. — Не-а, это уже компенсация за моральный ущерб получится, а ее я предпочитаю посущественнее… Мысль до конца довести я не успел – не вовремя заверещал инфор. С трудом сдержав ругательство, ткнул сенсор приема и развернул левую ладонь поудобнее, чтобы видеть картинку со встроенного пикопроектора. Кто тут у нас? Ага, Джейк Джонсон… или Джон: поди их разбери. — У аппарата. — Дэн, тебя связисты требуют, срочный вызов по сверхдальней. — От кого? — Не доложились. Но передача по кодированному каналу, так что на инфор перенаправить не могут. Короче, я тебе передал. — Спасибо, Джо-о… Джейк, – среагировал я на раздраженную гримасу. И почему обижаются? Одинаковые же! Писали бы, кто есть кто. Да вот на лбу, например. А то повесили бейджики и думают, что те кто-то читает. Тем более мне на картинке одна только голова и видна. Джонсон прервал связь, и я с тяжким вздохом поднялся с табуретки, попутно уронив взвизгнувшую Асти. Та благополучно утвердилась на своих двоих, но тем не менее мстительно съездила мне локтем по ребрам. — Ладно, Зевс, мне бежать нужно, – изобразил я на физиономии сожаление. Между прочим, вполне натуральное. Обсудить хотелось многое, в том числе и те самые проблемы этического плана, но времени у нас для этого будет еще достаточно – долг зовет. — Удачи, Денис. Всего хорошего, Асти. — Пока, Зевс. Бадди, иди сюда! — Да пусть остается, что ты к нему пристала? — Фигушки. Должен же меня кто-то развлекать, пока мой парень с кем-то секретничает! — Не заводись, женщина, прекрасно знаешь, что не пустят тебя в рубку. Кодированный же канал… — Вот и секретничай. — Эй, ты что, обиделась? – Я остановился посреди коридора, повернулся лицом к девушке и взял ее за плечи. – Асти, не веди себя как ребенок. Ты же сама условия игры озвучила. А теперь удивляешься, что у меня есть какие-то секреты. — Извини, Дэн. Понимаю, что имеешь на это право, но все равно неприятно. — Эвон как! – ухмыльнулся я. – Это в тебе собственнические чувства заговорили. И ревность. — Да больно надо! — Ну, точно! Ладно, радость моя, не парься. Я знаю, как помочь этому горю. – Игриво приобняв девушку за талию, я притянул ее к себе и шепнул на ушко: – Давай заведем общий секрет. — Какой еще?! — Асти, я тебя очень прошу, пусть все, что ты слышала, останется только между нами. Я, ты и Зевс. — Хочешь дядю Майка за нос поводить? И Грега? — Почему нет? — А давай! – неожиданно легко сдалась Астрид. – Это будет весело. Только у меня одно условие. — Я внимательно слушаю, юная леди. — Дурак! Короче, условие такое. Когда ты отправишься за сокровищами, возьмешь меня с собой. Даже если мы к тому времени разбежимся. Согласен? — Хм… надо подумать, стоит ли оно того… Ладно, подумал. Согласен. Только это еще не скоро может быть. — Плевать! Ты от меня так просто не отделаешься. Н-да. Звучит как угроза. И одновременно весьма обнадеживающе. Какая-то двусмысленная ситуация. Впрочем, прорвемся, не впервой.
Колония Пандора, борт исследовательского рейдера «Молния», тогда же За все время пребывания на «Молнии» в радиорубку, как по традиции назывался этот отсек на кораблях, попасть мне довелось только сейчас. Я вообще в «командный» модуль наведывался редко. Нечего нам, техникам, тут делать. А научный персонал от бывалых звездных волков старался держаться подальше. И не из классовой ненависти, просто так сложилось. Пересекались от случая к случаю, знали друг друга в лицо да по именам, и на этом все. Даже в увольнительные по возможности, то есть всегда, раздельно ходили. Им с Оружейниками скучно – ни выпить, ни подраться. Так и получилось, что ни с кем из экипажного состава, за исключением самого капитана, я накоротке не сошелся. Да и с Ивановым все не так просто. Вот Грега, после его уроков и совместной работы на Бирже, с полным на то основанием считал наставником. С Маком вообще стал не разлей вода. Со Свеном поладил. С Асти. Хм… Даже с профом Куатье и близнецами. А вот с капитаном… пожалуй, я все еще воспринимал его кем-то наподобие небожителя, как декана в универе. Вроде он есть, и везде присутствует, но как-то незримо. Хотя, если верить Макдугалу, кэп мне очень благоволил. И объяснить этот факт Мак так и не сумел. Ч-черт, а ведь реально всего две недели миновало, как я на борту появился! И уже столько всего произошло… Впору приключенческий роман писать. Или любовный. Нет, интрижка с Асти на роман не потянет, максимум пока что – рассказ. Вот через месяц-другой… когда в чувствах (если они есть) разберемся. И когда хоть какое-то развитие отношений (если они есть, ага) случится. Пока же слишком мало статистических данных. А в общем и целом, похоже, правильное место папенька мне подобрал для стажировки. Спец, что тут скажешь. Одолеваемый примерно такими мыслями, я добрался до нужного отсека и приложил пятерню к сканеру: в отличие от «научной» палубы, здесь, в царстве суровых звездолетчиков, поддерживался столь же суровый порядок. Переборка безропотно втянулась в потолок, я шагнул в рубку – глухое помещение размером с не самую просторную телефонную будку – и дверь у меня за спиной с шелестом вернулась на законное место. Блин, что же тут темень-то такая! Хоть глаз коли. — Эй, Новиков, готов? – раздалось откуда-то из-под потолка. — Готов. — Тогда врубаю канал. Зенки зажмурь. Плотно сомкнув веки, я про себя принялся отсчитывать секунды до следующей команды грубияна-связиста, но вместо этого через какое-то время услышал деликатное «кхм» и открыл глаза. Оп-па. Сюрприз. — Не ожидал? – поинтересовался не старый еще мужчина в дорогом костюме, развалившийся напротив меня в не менее дорогом кожаном кресле. Выглядел гость весьма импозантно, не хуже меня после посещения заведения мистера Ароновски. Правда, коренастая фигура и грубоватая физиономия с едва просматривающимися черточками то ли ханта, то ли манси, а может, и еще какого-то сибирского народа, с облачением и обстановкой кабинета, добросовестно воспроизведенной голопроектором, несколько дисгармонировали. Впрочем, при общении с Виктором Андреевичем Смальковым, председателем совета директоров Корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп» и держателем тридцатипроцентного пакета ее акций, на это обстоятельство мало кто обращал внимание. В основном ловили каждое его слово и малейший жест. — Ну, здравствуй, сын. Ага. Можно подумать, вы еще не догадались. А Новиков я – по матери, для маскировки. — Привет, пап. — И это все? – вздернул бровь папенька. – «Привет, пап»? После всего, что ты тут натворил? — Я?! — А кто – я, что ли?! Железная логика. Вот чего у дорогого батюшки не отнять, так это способности любого собеседника в тупик поставить буквально парой фраз. Проверка на вшивость у него такая. Но мы это уже проходили. — Ты и виноват, – обличающе ткнул я в него пальцем. – Кто меня послал Арти вытаскивать? — Не послал, а попросил. Кстати, тебе передавали спасибо. — Да не за что… – буркнул я. Хорошо хоть счет не предъявили. За медицинские услуги. — А вот с этим согласен, – кивнул отец. – За такое планирование и осуществление спасательной миссии тебе однозначный «неуд». Разве этому мы тебя столько лет учили? Или ты на поводу у Макдугала пошел? — Не трогай Мака, ему и так досталось. — И что? Ему теперь премию выписать? — А что, слабо? – перешел я в наступление. – У нас не медики, а обдиралы. Не грех бы и простимулировать хорошего специалиста финансово. Он, между прочим, мне жизнь спас. Дважды. Или трижды. — Вот! – Теперь уже папенька обличающе уставил на меня перст. – Если бы вы нормально подготовились, то таких ситуаций просто не должно было возникнуть! А тут что? Трое погибших в спасательной партии! Трое! И двое серьезно пострадавших. — Меня тоже зацепило. Ты мог бы и проявить чуточку сочувствия. Отец все-таки. — Да вижу уже. Красавчик. Только ты меня на жалость не бери, сынок. Я до такого не опущусь. И вообще, стыдись! – повысил голос мой родитель. И как ни в чем не бывало поинтересовался: – Кстати, как впечатление от стажировки? — Все просто прекрасно! — О, сарказм! Это я люблю. С Михой еще не поцапался? — С кем? — С капитаном. Или, может, с Грегом уже разругался в пух и прах? – подозрительно прищурился папенька. — Нет. С чего ты взял? — Хм… странно. Насколько я его знаю, он тебя уже до белого каления должен был довести. — Да с хрена ли?! — Не груби отцу. — Извини, пап. Э-э-э… стоп! Ты вообще о чем? Почему мистер Слоун меня довести должен был? — Потому что у него такое задание. — Декан постарался? Так и знал, что эта сволочь на меня зло затаила, когда я случайно – гадом буду! – спалил факультетский сервер. Да и не весь, а только один кластер всего-то на сотню терабайт. Правда, как раз тот, на котором результаты неудачного тестирования нашего курса хранились. — При чем тут декан? Я Грега попросил. Н-да. А вот такое вполне могло быть. Очередная проверка на психологическую устойчивость. И коммуникабельность. Мало меня в свое время тренер дядя Коля доставал, решили и на стажировке житья не давать. — Так ты его знаешь? — Конечно. — И как долго? — Лет тридцать, – не стал отпираться папенька. – Он, между прочим, твой крестный отец. — Католик?! – удивился я, будучи прекрасно осведомленным о принципиальности папеньки в некоторых вопросах, касающихся религии. — С каких пор ты стал обращать внимание на такие мелочи? – ухмыльнулся мой родитель. – Грег заслужил. И уж если отец Никодим не возражал… «Все мы братья во Христе!» – закончил он, не очень удачно сымитировав сочный окающий бас. Вот так вот. А я-то, наивный, возомнил себя самым умным! А меня в очередной раз одурачили, как дите малое. Хорош папенька, да и Грег не далеко ушел! А, фиг с ним!.. Еще поквитаемся. — Так ты меня специально на «Молнию» заслал? — Денис, сынок, не притворяйся тупицей, – с бесконечным терпением в голосе отозвался отец. – Конечно, специально. И не пытайся убедить меня, что ты только сейчас до этого дотумкал. Ну-ка колись: устраивает тебя команда? — Команда?.. Без понятия, – предельно честно ответил я. – За две недели я их даже в лицо не запомнил. Кроме капитана Иванова, естественно. — Сынок, не буди во мне зверя. Мать в такие моменты всегда иронично уточняла – хомячка, что ли? Но я до такой степени злить папеньку не решился. Хватит с него и счета за разговор по сверхдальней связи. Торчит-то он в любимом кабинете в Оймякон-Плаза – главном офисе Корпорации. То бишь находится сейчас на Новом Оймяконе, в чертовой пропасти световых лет от Колонии Пандора. И каждая секунда нашего общения через добрый десяток ретрансляторов выливается в нехилую сумму. Чувствительную даже для всесильного главы Корпорации, ежели платить из официальной зарплаты… Кстати, хохма. Именно его персонального хомячину я и разбужу. Только лишь для того, чтобы он грохнулся в обморок. — Ладно, давай серьезно, – сдался я. – Что ты от меня хочешь услышать? — Впечатления. — Сугубо положительные. — Обоснуй. — Хороший корабль, – пожал я плечами. – Профессиональный экипаж, в работу которого не нужно вникать. Сбалансированная команда научников. Рукастый главный техник… — …со смазливой дочуркой. — Грег наябедничал? — Нет, Миха. Не нравится ему, когда шуры-муры на борту. А у Грега самого рыльце в пушку. Вот это ни фига себе! Понятно теперь, почему Сьюзан нас с Асти не сдала. И ведь как маскируются! Мак мне как-то по секрету поведал, что по некоторым признакам, у нашей Мисс Лёд дела амурные с профессором Куатье, а оно вон как выходит! Если папенька не скормил мне порцию дезы. С его цинизмом всего можно ожидать. — Продолжим, если ты не возражаешь, – вернул я беседу в конструктивное русло. – Корабль не просто хороший, он уникальный. Грег – феноменальный управленец. Капитан… с капитаном все сложно. Но терпимо. И вообще, мне здесь очень нравится. — То есть на стажировку остаешься? — Да я и после не прочь задержаться. — Хорошо. – Папенька прислушался к чему-то, а потом гаркнул: – Коля! Ты мне должен тридцатку! Видимо, ответ его удовлетворил, ибо развивать тему он не стал, снова повернулся ко мне: — Что ж, я в тебе не ошибся. Приятно осознавать, что достаточно хорошо изучил собственного сына. Посмотрим теперь, что мать скажет. Не поверишь – реально запилила, пока ты рос! «Витенька, поиграй с Дениской… Витенька, погуляй с Дениской… Витенька, вытри Дениске сопельки… Ты слишком мало внимания уделяешь нашему сыну!» – довольно похоже передразнил он дражайшую супругу. Н-да, тут я с ним согласен целиком и полностью. Временами маман бывало трудно выносить. Особенно когда на нее приступы заботливости нападали. — Чего лыбишься? — Да так, – отмазался я. Но потом все же признался: – А знаешь, я по вам соскучился. — Это нормально… – вздохнул отец. – Как со стажировкой закончишь – приезжай в гости. — Через два года, что ли? — Опять на жалость давишь? Ладно, повлияю на декана. Так что приезжай. Можешь вместе со своей вертихвосткой. — Эмм… — Чего мычишь? — Да я пока не совсем уверен… — Надеюсь, к концу стажировки ты будешь уверен. Время у тебя есть. Пообщаетесь еще. Кстати, я договорился с деканом – оставшиеся пять с половиной месяцев ты проведешь на Пандоре. — За что?! — За то, что оказался слишком хорош. И за то, что влез куда не надо. — И что я тут буду делать?! — Работать, что же еще. — Ну, па-а-ап!.. — Коля! Мы с тобой вырастили нытика! – снова повысил голос папенька. – Он бежит от трудностей. И не оправдывайся, это ты виноват!.. Машка тут ни при чем!.. Ты ему живительных звездюлин мало выписывал!.. — Кстати, пап, передавай привет дяде Коле. — Ага. – И снова во всю мощь легких: – Тебе привет, старая развалина!.. Он говорит – сам привет. Ага, чувство юмора у тренера – своеобразное. Но я за долгие годы привык. Хуже было бы, окажись он нашим родственником, но бог миловал – всего лишь друг детства папеньки. И по совместительству главный спец Корпорации по личной безопасности. Телохранитель широкого профиля. — Короче, так, Дениска. Хочешь ты, не хочешь – мне параллельно… — Вы всегда умели убеждать, Виктор Андреевич. — Поговори еще! Значит, остаешься на Пандоре, пока наши люди не освоят инфраструктуру Объекта-357. Это приоритетная задача. Грег организует ее материальное обеспечение. У тебя будет целая толпа специалистов, используй их по своему усмотрению. Чем быстрее справишься, тем раньше сможешь сбежать. После первого же этапа стажировки, то есть обязательного минимума. Усек? — Целиком и полностью. — Вот и ладненько. Да, еще одно… – Папенька нахмурил лоб, что-то припоминая (ага, верю), и добил меня окончательно: – Кстати, чтоб ты знал – у тебя теперь доля в предприятии Грега и Михи. — Большая? — У них блокирующий пакет – пятьдесят процентов плюс одна акция. Остальное – твое. Так что владей, командуй, преумножай состояние. Но пока в приоритете Объект. Отчет будешь присылать еженедельно по электронке. Адрес знаешь. Будь здоров, не кашляй. — А… Куда там! Папенька всегда славился искусством обрывать беседу на самом интересном месте. Вот что это было? Подарок, широкий жест? Как-никак хорошая доля в преуспевающем предприятии. Зная отца, можно смело утверждать, что эту авантюру он замыслил давно. И блестяще воплотил в реальность, задействовав дружков. А Грег? Надо же, крестный! Придется ему предъявить… Потом. Или все-таки изощренная месть? В виде той самой одной акции. Грегу с кэпом сговориться – что подпоясаться, а я теперь против них должен в одиночку действовать. Или заручиться чьей-то поддержкой – тоже та еще задачка. С одной стороны, обзавелся роскошным средством для утоления жажды приключений. С другой – фиг им воспользуешься, покуда двоих упрямцев не переупрямишь. Получается, что дорогой родитель мне очередную проверку устроил, на сей раз глобальную. Провалю – и не видать мне самостоятельности, загонит в научный отдел Корпорации и никуда дальше Нового Оймякона не выпустит, как того мать требует. Как будто Сереги ей мало. О господи, за что мне все это?.. Испустив тяжкий стон – мысленно, дабы связистов не пугать, – я осторожно приблизился к стене и заорал: — Эй, как там тебя! Выпускай, мы закончили. — Сейчас-сейчас… Ага. Разбежался. Что я там про команду говорил? Профессиональный экипаж? В работу не надо вникать? Пожалуй, погорячился. Как минимум этому грубияну просто необходимо пистон вставить. С полным на то основанием. Так сказать, для профилактики. Вырвавшись наконец из рубки, я некоторое время проторчал в коридоре по причине банальной растерянности – теперь куда? Потом вспомнил сразу про несколько дел да про жаждущих встречи компаньонов – наверняка ведь все знали, стервецы! – и решительно полез в список контактов инфора. Где-то тут у меня заветный номерок… Все к чертям, повод откосить от работы – железный, а свободное время охотно скрасит одна белобрысая особа. Ага, та самая, с косичками.
Неестественный отбор (роман)
Пролог
Все-таки высокая лестница… Вон уже сколько пролетов отсчитал, а конца и края не видно. И ладно бы только ступени. Это я переживу, и не такое на себе испытывал – будь здоров, тренер дядя Коля! А вот то, что обложили со всех сторон, это не есть хорошо. Допустим, ближайшего преследователя я вырубил, попутно завладев его стволом. Хотя там не ствол, а смех один – игольник, да еще и с «распознавалкой» по отпечаткам пальцев. Но хоть что-то. Тем более, Зевс почти его хакнул – спасибо нанам и оставшемуся на орбите искину рейдера «Молния». А дальше что? Переть напролом? Вариант неплохой вроде бы, почему бы и нет?.. Вот я и пересчитывал ступени, одним глазом косясь на счетчик прогресса. До следующего пролета добраться не успел – линейка заполнилась и мигнула, сигнализируя о готовности оружия к бою. Памятуя об известном принципе «отмеряй микрометром, отмечай мелом, отрубай топором» и его полной неприменимости в данном конкретном случае, я обернулся и пару раз выжал спусковой крючок, всадив иглы в загривок помятому боевику. Нечего за спиной потенциального противника оставлять. Я уж лучше тщательнее, как говаривал тренер дядя Коля, с непривычным для нашей семейки педантизмом. Целее буду в результате. Тем более, что еще рисковать и рисковать. Вот прямо сейчас, например. Прижав подбородок к груди, прикрывшись правым плечом и наплевав на дыхалку, я рванул вверх, с каждым шагом прибавляя скорости. Все равно в поле зрения очередного загонщика – из тех, что шли мне навстречу – оказался, и он идиотом будет, если не попробует нашпиговать меня иглами с транком. Так что чем быстрее я до него доберусь, тем меньше дырок в моей тушке окажется. Штурм унд дранг, как говорится. Что характерно, угадал: в меня попали минимум пять раз (причем – сюрприз! – из двух стволов), но в мою пользу сработали плотная одежда и подгоняемые Зевсом наны. Лицо я берёг, а все остальное пусть и неприятно, но далеко не смертельно. Зато сейчас у меня кое-кто огребет!.. Хотелось бы на удивленную рожу этого «кое-кого» полюбоваться, да не судьба – я оттолкнулся от последней ступени и врезался в боевика плечом, вплющив его в пластиковую стенку. Та недовольно загудела, но все-таки выдержала. Ну и хорошо, не хватало еще хрустящего крошева под ногами, или, того хуже, за шиворотом. Уловив периферийным зрением подозрительное мельтешение, бросил в ту сторону короткий взгляд – третий боевик, не будь дурак, улепетывал со всех ног. Ну и ладно, потом догоню. У меня сейчас есть, с кем разбираться – вплющенный красавчик моим натиском почти и не впечатлился. За что и поплатился: отшатнувшись от противника, я от души засадил ему локтем в челюсть и для надежности насадил солнечным сплетением на колено. А затем, не удовлетворившись содеянным, без колебаний прижал ствол игольника к шее и нажал на спуск. Через пару мгновений безвольное тело сползло по стенке и упокоилось у моих ног. А вот нехрен было со мной связываться. Пусть радуется, что всего лишь большую занозу из шкуры придется выковыривать. А третий-то где? Я навострил уши, но ничего подозрительного не услышал: похоже, самый умный – притаился и ждет. Ну и ладно, все равно другого выхода нет. Напролом значит напролом. Оказавшись на лестничной площадке и краем глаза заметив мелькнувшую тень, я поспешно развернулся, подняв оружие, но тут же его лишился – реактивный боевик легко выбил игольник, добавил мне в грудь основанием ладони, потом маэ-гери в живот, и крутнулся, выбросив ногу в классическом ура-маваси. Просчитался – я к этому моменту уже ушел вниз, присев на колено, и снес его размашистой подсечкой под опорную ногу. Парень сверзился с высоты собственного роста, хорошенько приложившись спиной и затылком, а я рванул к пистолету, торопясь и оскальзываясь. Сцапав рифленую рукоятку, всадил пару игл поверженному противнику в щеку и было выдохнул облегченно, но тут снова что-то мелькнуло, и опять за спиной. Да чтоб тебя!.. Обернувшись, я ругнулся и опустил руки: напротив лестничной площадки завис глайдер. Изнутри пластик пропускал свет лучше, чем снаружи, но все равно видно было не очень хорошо. Впрочем, рассмотреть интересные детали это не помешало. Судя по размытому силуэту, боковое окно глайдера было открыто, и из него высовывался еще один архаровец, вооруженный чем-то посерьезней игольника, как бы не пистолетом-пулеметом типа «ингрема» или какой-нибудь моделью «штайера». Все, приплыл… Плохо осознавая, что делаю, я рухнул на пол и перекатился, укрывшись за вырубленным бедолагой. И вовремя: пластик украсился десятком рваных дыр, а потом рассыпался в то самое крошево, что я поминал недавно. Ч-черт, все-таки решили пришить меня! Ур-роды… вот я вам сейчас! Папенька всегда говорил: смотри опасности в лицо. Есть вероятность, что она сама испугается, а ты останешься в профите. Памятуя об этом его завете, я плавно перетек из положения «лежа» в положение «на одном колене», поднял игольник, совместив целик и мушку на лбу боевика с автоматом, и плавно потянул спусковой крючок…Глава 1
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», орбитальная станция «Адзуми»,— Коннитива (добрый день), Новикофф-сан! – одарила меня обворожительной улыбкой девушка за стойкой таможенного контроля. – Цель вашего визита на территорию Корпорации «Такэда Электроникс»? — Профессиональная деятельность. — Спасибо, Новикофф-сан. – Миловидная брюнетка, на японку похожая лишь раскосыми глазами, вернула мой идентификатор и мановением руки рассеяла силовое поле в рамке эмиттера. – Ирассяимасэ (проходите, пожалуйста). Ваши контактные данные внесены в базу гильдии «Синоби рэнмэй». — Вам большое спасибо, мисс. Быстрее отсюда, пока окончательно не спалился. Вот кто мог предположить, что банальная таможня будет нафарширована мощнейшей сканирующей аппаратурой?! Кто угодно, только не я, ага. Инженер, м-мать, аналитик. Подумаешь, один из самых высокотехнологичных миров Колониального союза, славный процессорами, искинами, софтом и всем, что связанно с электроникой. И особенно имплантами – от бионических протезов до сервоскелетов, интегрированных в тело. И это не считая мелочей вроде искусственных органов, мышечных усилителей, встроенных компьютерных модулей, напыленных на глазные яблоки нанодисплеев и прочей машинерии. В анналах родной STG даже есть упоминания о полноценных киборгах. Красотке за стойкой я не соврал, и в базу данных гильдии охотников за головами она меня внесла совершенно справедливо: было бы опрометчиво соваться в бизнес, не озаботившись лицензией хэдхантера. Каюсь, воспользовался родственными связями, и теперь мог похвастаться симпатичной ксивой, действительной на всей территории Колониального союза. Больше проблем вышло с доставкой – перед таможней пришлось прогуляться к камерам хранения пассажирского терминала. Как в шпионском боевике, право слово. Зато теперь со стороны местной СБ никаких претензий: я официально зарегистрировался и имел право развить бурную деятельность по расследованию любого из выставленных на Бирже эпизодов. Всего-то и надо было проставить галочки в соответствующих местах, чтобы заключить так называемый «пакт о намерениях» – специфический контракт хэдхантера. По сути, наемник цифровой подписью ставил руководство Биржи в известность, что принял информацию к сведению, и в случае успешного закрытия контракта согласен перевести «долю малую» за наводку. Такую же мзду брала гильдия, базирующаяся на планете. Взамен там можно было разжиться информацией из закрытых для простых смертных источников и профессиональными кадрами. Естественно, за отдельную плату. Честно говоря, сейчас затея с расследованием уже не казалась мне удачной. Едва нахватавшись верхушек в новом деле, я убедился, что несколько, э-э-э, приукрасил собственные возможности. Поимка преступников, как и любая работа, таила множество подводных камней, в чем я и убедился уже на этапе оформления документов и предварительного анализа информации. Дилетант я, чего скрывать. Мне бы дядю Колю в помощь, вот бы мы развернулись! Это и условиям пари не противоречит. Позвать, что ли? Нет, боюсь, это очередная папенькина разводка, и обращение к лучшему спецу СБ Корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп» повлечет за собой автоматический незачет. Не того от меня ждут Грег и компания. И особенно Виктор Андреевич Смальков – зуб даю, без его участия не обошлось. Так что все сам. Настроение ни к черту, кстати. И отнюдь не из-за нарисовавшихся проблем – уже смирился, что не один и не два щелчка по носу получу, прежде чем доберусь до цели. К осознанию этого факта я шел всю жизнь, ибо психотренинг дяди Коли штука суровая. Жаль, раздела «женская логика и как с ней бороться» он не смог преподать. Вернее, не захотел. Так и сказал: все мужики через это проходят, никаких рецептов тут нет, и каждый сам решает, как быть и что делать. Равно как и в делах амурных. Скучный коридор со стерильно-белыми стенами кончился, и я оказался в обширнейшем зале, заполненном снующими людьми, непонятными механизмами, юркими грузовыми платформами и индивидуальными транспортными средствами, смахивающими на сегвеи, но скользящими в десятке сантиметров над полом. И голограммы, много голограмм. Впереди, справа, слева, сверху – разве что на полу нет. Зато есть сплошной дисплей с рекламой, причем плавающий – привязывается к конкретному пассажиру и преследует того на протяжении всего пути. Интересно, что тут творится, когда толпа поплотнее? Наверное, самые дерзкие фантазии художников-сюрреалистов в жизнь воплощаются. Нефиг под ноги смотреть, так и до шизофрении недалеко. Лучше просто скользить взглядом по людям, не концентрируясь на отдельных деталях. Ага, какой там! Будто в перенесенном в реальность аниме оказался. Стилистика потрясающая. И местное население ее всячески поддерживало, особенно внешним видом. В основном женская часть – ярко выраженные азиатки встречались редко, обычно попадался смешанный тип с европейским разрезом глаз, что в сочетании с широчайшим спектром в расцветке шевелюр и любовью аборигенов к кричащим цветам в одежде лишь усиливало первое впечатление. Кое-где мелькали строгие костюмы и короткие стрижки, но в подавляющем большинстве случаев это были клерки. Остальные ни в чем себя не ограничивали, или при ближайшем рассмотрении оказывались такими же гостями станции, как и я. Даже с учетом того, что подготовился заранее и в соответствии с заветами Мака приоделся в джинсы «+100 к невидимости», дополненные красной толстовкой со зверским принтом (у соседа реквизировал) и черную кожанку. Разве что вместо десантных ботинок, как мистер Макдугал при первой встрече, предпочел проверенные «туристы». Помнится, в терминале на STG-17 он смотрелся вызывающе. Здесь же я, напротив, выделялся из толпы излишней скромностью. Пожалуй, на шарике придется что-нибудь другое подобрать. Местные жители кислотные оттенки предпочитают: если синий, то режущий глаз, если зеленый, то с неестественным отблеском. Про оранжевый, красный и желтый вообще молчу. А я, наивный, еще раздумывал, не избавиться ли от косицы – дескать, особая примета. Молодец, что не решился. Так хоть как-то в местные рамки влез. При случае в среде горожан-сидзин за своего сойду. Большинство населения станции, кстати, именно к этой социальной прослойке и относилось. За выходца из сидзоку (клана Такэда и вассалов) выдавать себя будет опрометчиво – восточного в моих чертах только разрез глаз и скулы, доставшиеся от прадеда манси. И то не восточного, а сибирского. И к хякусё, то бишь крестьянам, себя приписывать не лучшая идея – те чуть ли не крепостные, в Синоби-Сити им вход заказан. Черт, впервые попал в мир, где разница между власть имущими, жителями городов и пейзанами столь отчетлива и законодательно подтверждена. Прямо кастовая система, как в древней Индии. Все-таки глаза с непривычки от пестроты устают. И ворон считать себе дороже – налетишь на какого-нибудь янки, причем не того, который потомок земных американцев, а того, который японский гопник, и неприятностей не оберешься. К тому же рекламная вакханалия творилась и наверху – трехмерная, голографическая, на редкость реалистичная. Я даже испуганно присел, когда от зависшего под потолком айсберга откололся кусок и устремился ко мне, на лету трансформируясь в стаканчик мороженого. М-мать! Как они тут живут?! И какие деньжищи нужно было вбухать в проекционное оборудование?! Читал я об этой милой особенности здешней жизни – компьютеры везде, даже в унитазах. Но такого и представить не мог. Надо что-то делать. Может, Зевса напрячь? Все равно постоянно на связи – навигатором трудится, проецирует в зрительный нерв жирную зеленую стрелку, за которой я и шагаю. Так что пусть еще поработает. Движением глазного яблока развернув интерфейсную вкладку, активировал фильтрацию. Программное обеспечение отличалось широким функционалом, и я уже с третьей попытки нашел нужный фильтр: окружающие голограммы потеряли сочность и стали полупрозрачными, обнажив темно-серые поверхности с уродливыми выступами. Создатели станции – Предтечи-Таюки – придерживались сугубо прагматичных взглядов, дизайн и украшательства полагали пустой тратой времени и ресурсов, потому красотой их строения не отличались. А вот их преемники, семейство Такэда с присными, эстеты еще те. Вроде легче стало. От визуального кошмара избавился, да и прохожие в нормальное состояние вернулись, вызвав попутно очередной разрыв шаблонов. Тяжелый случай – в шмотки голопроекторы встраивают! Но таких вариантов не очень много, примерно треть. Остальные предпочитают девайсы попроще, с полихромной подсветкой. Вот и объяснение кислотным оттенкам. Не знаю, насколько практичны такие вещи… не зря, наверное, футболки и прочие топики обычные, из традиционных тканей. А вот куртку неплохо бы заиметь, ага. Надо будет озаботиться по прибытии. Наверняка есть и нюансы, иначе по всему Колониальному союзу эта мода распространилась бы. Девчонки везде одинаковые, несмотря на пресловутую «женскую логику». Вспомнил, блин, не ко времени. Обстановка давит, а тут еще Асти в голову лезет. Так что прочь из толпы, подальше от деловитого муравейника. Благо, почти дошел. В кои то веки стартовый комплекс рейсовых челноков неподалеку от стыковочного узла оказался. Пришлось потолкаться в шлюзовой камере, пройти пару рамок-сканеров, и только потом рухнуть в кресло согласно купленному билету. Упал и забыл про неудобства. У меня даже сумки вменяемой нет, не увидел смысла тащить что-то, кроме верного КПК и ай-ди, совмещающего функции паспорта и банковской карты. Плюс то, что на мне надето. Небогато, зато и хлопот никаких. А кресло здесь замечательное: мягкое, ласковое, обволакивающее, чуть ли не плечи массирует… стоп! Именно что массирует. Может, еще и пристегивает само? Угу. Стоило лишь улыбчивой стюардессе что-то прострекотать по-японски, как сработала система автофиксации. Потом электронный «управдом» спроецировал в салон изображение с курсовых камер, и я вырубил фильтр, дабы не поганил красоту. Ощущение, будто несешься в кресле сквозь черный космос, а он тебя почему-то не трогает: не высасывает тепло, не кусает вакуумом, не заставляет вскипать кровь в сосудах. Эффект присутствия полный, если не обращать внимания на маленькую голопанельку в районе коленок. Но менять картинку было лень – пригрелся и расслабился. Почти неделю на ногах, столько дел навалилось. И все первоочередные. А тут еще ненаглядная… Это не считая основной задачи. Все-таки мое начальство – Грег Слоун и капитан Иванов – порядочные сволочи. И аферюги, каких поискать. Как меня развели, как меня развели!..15 августа 2136 года, утро
* * *
Колония Терра-Нова, территория Корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», борт исследовательского рейдера «Молния», за шесть дней до событий — Чем похвастаетесь, Денис Викторович? Мистер Грегори Слоун, совладелец и по совместительству финансовый директор объединения Оружейников, в коллектив которого я влился чуть меньше года назад, иронично вздернул бровь. Еще бы вздохнул тяжко, типа, заколебались уже твои благоглупости выслушивать. Во множественном числе, потому что компанию ему составлял Михаил Владиславович Иванов – второй акционер, а также капитан и владелец рейдера «Молния», в гостевых апартаментах которого мы и заседали с утра пораньше. Своеобразная планерка в формате G3, потому как я являлся третьим и последним пайщиком предприятия. Да вот беда – за все время пребывания в данном статусе еще ни разу не удалось продавить выгодное лично мне решение. Двое стариканов (обоим за сорок, почти однолетки) вскладчину владели контрольным пакетом – пятьдесят процентов плюс одна акция. Это мне папенька такой сюрприз преподнес, когда с барского плеча отвалил долю в бизнесе. Облагодетельствовал, отец родной! Как он там выразился? Владей, командуй, преумножай состояние? Очень смешно. Я уже третьи сутки на Бирже торчу, ищу варианты. Раньше Грег сам этим занимался, но как только закончился мой первый «срок» – то бишь полугодовая отсидка-стажировка в Колонии Пандора, где мы провернули довольно прибыльное как в финансовом, так и в репутационном плане дело с разгулявшимися аномалиями, коллеги-акционеры решили и меня припахать. Нечего штаны протирать в лаборатории, ибо сказано – преумножай! И мистер Слоун самоустранился от поиска контрактов, взвалив это хлопотное занятие на мои плечи. Вот только опыта у меня не хватало, да тяга к романтике еще давала о себе знать, так что девяносто девять процентов моих предложений поддержки не находили. То слишком далеко, то слишком масштабно, то слишком опасно, а то и просто банально. А я-то, наивный, размечтался! Вот вырвусь с Пандоры, отдав дань родной Корпорации, и займусь собственными делами. Планов громадье, руки так и чешутся забраться в честно стыренные файлы Предтеч-Брахни, которые и сами их в свое время тиснули у Бродяг. И здравствуйте, сокровища сгинувших цивилизаций! Жестокая реальность лишила иллюзий сразу. Не знаю, какую цель преследовал папенька, передавая ту чертову акцию сговорившимся дружкам, но, образно выражаясь, крылья мне подрезали под корень. Почти как хвост тому удаву. Акционеров интересовала максимальная прибыль при минимальных усилиях, а есть ли сокровища вообще – это бабушка надвое сказала. Да и не светил я источник информации, на слово же Грег с кэпом уже давно никому, включая самих себя, не верили. Потому и пришлось пять последних месяцев довольствоваться рутиной. Временами я даже подозревал, что это небрежно завуалированный саботаж – деньжат на Пандоре мы подняли прилично, так что можно было немного посибаритствовать. Вот они и делали вид, что работаем – чисто для отчетности перед лицензионной комиссией Корпорации. Там бездельников не любят. Можно было, конечно, воспользоваться родственными связями – тот же папенька легко утихомирит любого цербера-«лицензионщика», – но просить не хотелось. И злосчастная акция как бы намекала. А потому пришлось прогнуться под консервативное большинство. Собственно, вчера я как раз и шерстил Биржу на предмет нового контракта, вот только похвастаться нечем, особенно с точки зрения дорогих партнеров. Грег это сразу просек, так что глумиться начал сходу, не то, что на предыдущей планерке. Потрудился лишь плеснуть виски в стакан со льдом, да одарить таким же капитана. Чтобы совсем комфортно было. А пауза между тем затянулась. — Да, Денис, чем обрадуешь? – не выдержал Иванов. Кто бы знал, чем. Трое суток. Трое! И три десятка дружно отвергнутых контрактов. Очень перспективных, хоть и лететь далековато. Зато в том секторе пространства, куда нужно лично мне. — Боюсь, коллеги, и сегодня не получится удовлетворить ваш изысканный вкус, – вздохнул я. – Вот мой текущий хит-парад. Обратите внимание на пункты три, семь и девять. — А почему не напервый? – хмыкнул Грег, уставившись на 3Д-монитор, выставивший на всеобщее обозрение скриншот с сайта Биржи. – Как-то не логично. Место первое, а обратить внимание на третье. — Я попытался учесть ваши предпочтения, мистер Слоун. На мой взгляд, контракт номер один уныл и скучен. — Зато хлопот немного, а гонорар приличный, – вставил веское слово кэп. – Я «за». — Пожалуй, я тоже. Грег глотнул виски, покатал напиток во рту, сделав вид, будто задумался, а потом решительно кивнул: — Да, первый вариант идеален. Можешь, Денис, когда захочешь. Козлы старые. Причем оба. С одной стороны, хорошо, что согласились. С другой – контракт и впрямь унылый. И на территории родной Корпорации. То есть по определению ничего нового отыскать не получится, там до нас уже прошлись мелкой сетью. Рутина, пусть и достойно оплачиваемая. И в кишках она уже сидит, если совсем уж откровенно. Хочу на волю, в Дикие миры! Только там можно найти достойное моих новых способностей дело. Ладно, об этом чуть позже. — Как у нас с энергозапасом? — Накопители под завязку, можем стартовать немедленно. — Прекрасно, Майк, прекрасно. Мистер Слоун еще раз пробежался взглядом по описанию контракта, буркнул что-то себе под нос, и снова кивнул: — Да, подходит. Займись курсом, Майк. — Господа партнеры, а мое мнение вас не интересует? – взорвался я. Наболело, если честно. Полгода на одном месте, потом еще пять месяцев такая же тягомотина – прыжок, неделя рутины и так по кругу. Не поверите, я даже по аномалиям и прочим «циркуляркам» скучать начал. — Вы что-то хотите сказать, молодой человек? — Да, мистер Слоун! Я скоро мхом обрасту! Может, займемся чем-нибудь реальным? — А чем вас не устраивает текущая миссия? – изобразил удивление Грег. Капитан, вторя ему, ухмыльнулся, безуспешно попытавшись спрятаться за стаканом. — Всем не устраивает! Мы, такое ощущение, уже забыли, кто такие. И чем должны заниматься! Сидим безвылазно в «корпоративке», чихнуть боимся! — У тебя, Денис, сложилось неправильное представление о нашем бытии, – подал голос Иванов. – Девяносто процентов времени Оружейники посвящают рутине, чтобы немного заработать. И лишь при большой удаче, когда срабатывают оставшиеся десять процентов, можно найти что-то действительно захватывающее. Как на Пандоре, например. Так что смирись, согласно статистике, нам еще не менее четырех рутинных контрактов нужно закрыть, чтобы напасть на что-то интересное. — Я же вам уже предлагал! И неоднократно! — Авантюризм – не самая лучшая черта руководителя, – припечатал меня Грег. – А авантюризм, помноженный на молодость, да с толикой неизжитой романтичности – вообще гремучая смесь. Стыдитесь, Денис. — Спасибо тебе, папенька! – простонал я, вперив взгляд в потолок. – Удружил! — Ваш отец, Денис Викторович, знал, что делал. Мы с Майком для вас неплохой противовес. Опыт плюс практичность… — …умноженные на циничность! — Не до такой степени, – отмахнулся Слоун. – Так вот, если бы не мы с капитаном, ты бы уже наломал дров. Учись, пока мы у тебя есть. В авантюры влезть еще успеем. Знаток русского фольклора, колено тебе в дышло! Ладно, Денис, расслабься, прекрасно же знаешь, что агрессия путь в никуда. Вдох… выдох… — Мистер Слоун, у меня есть для вас деловое предложение. — Да?.. — Продайте мне акцию. Всего одну. Цену можете назначить любую, в пределах разумного, разумеется. — Нет. — Почему? Папенька надоумил?! — Виктор меня о подобном не просил. Майка, насколько я знаю, тоже. — Тогда в чем проблема?! — Я, кажется, выразился предельно ясно: вам, молодой человек, нужно набраться опыта. И только когда мы решим, что вы готовы, вы получите бразды правления. Не раньше. — Черт! Капитан, может, вы продадите? — Не-а. — Почему?! — Все по той же причине – не уверен, что тебе, Денис, можно доверить единолично решать судьбу всего объединения. — Ну и как мне доказать, что я достоин? Просидеть неделю у вашего порога? Я не в Шаолинь напрашиваюсь, в конце концов! Я всего лишь хочу принимать решения! — Единолично? – понимающе усмехнулся Грег. – Я в твоем возрасте тоже этого хотел. Молодой был и глупый. — Спасибо, мистер Слоун! А еще говорите, что не циничный! Владеть пятьюдесятью процентами акций, и не иметь возможности оказать влияние на решение! Это самая изощренная пытка, какую я только могу себе представить!!! — Ну, не пятьюдесятью, – уточнил кэп. – Хотя это можно исправить. — Вы определились с ценой? – встрепенулся я. — Нет, акция не продается, – покачал головой Иванов. Добил остатки виски, зевнул, деликатно прикрывшись ладонью, и лениво процедил: – Продавать не буду. А вот на кон поставить можно. — Предлагаешь пари? – оживился Слоун. – Тогда я тоже в деле. — Вы о чем вообще?! — Пари. Ставка – одна акция. С каждого. Победитель получает все. Хм. Любопытно. Понять бы еще, разводят меня, или они всерьез решили рискнуть блокирующим пакетом. — Ну как, Денис, вы участвуете? — А на что спорим? — Не знаю, – пожал плечами Грег. – Предлагайте условия. — Не пойму, в чем ваша-то выгода? Если выиграю я, у меня будет пятьдесят процентов плюс одна акция. И единоличная власть. Если выиграет кто-то из вас, все останется как прежде. Где смысл? — Лично я испытаю чувство глубокого удовлетворения, если вы, молодой человек, сядете в лужу. Майк? — Аналогично. К тому же мне скучно. — Опять вы сами себе противоречите! Скучно им! А соглашаются только на рутину! — Ну, скука и здоровье вещи несоизмеримые, – хмыкнул кэп. – Ты, Денис, тоже когда-нибудь до осознания этого простого факта дорастешь. Сейчас в тебе юношеский максимализм говорит, энергия бурлит, выхода просит. А мы тебе даем возможность ее выплеснуть. — Нафига так рисковать? — А какой интерес в споре без риска? — То есть вы спорите ради спора? — Можно и так сказать. Кстати, Денис, я тут подумал… да и Майк намекал уже неоднократно… нам нужен хороший катер. И опытный пилот. — Я должен все это предоставить? — Нет. Не предоставить. Заработать. — У вас на побегушках? — Нет, конечно же. Иначе, какой интерес? Вы выбираете контракт, самостоятельно его закрываете и спонсируете нас на сумму, достаточную для покупки катера и найма высококлассного специалиста. — Сроки? Ресурсы? — На ваше усмотрение. Но у вас только один шанс. Один контракт. Если не сможете, проиграете акцию. — Финансовое обеспечение? — Зарплата плюс личные резервы. Можете запустить лапку в общую кассу, вы все-таки владелец половины активов. — Без одной акции! — Да, Майк, я помню. — И не вздумай просто взять деньги и купить катер. Это автоматически засчитается как поражение. Твоя задача, если уж совсем вкратце: найти, спланировать, осуществить. И лишь на последнем этапе допускается помощь кого-то из экипажа. Ты все понял, Денис? — Да, капитан. Сколько народу я могу привлечь? — Из команды не более двух человек. Местных – хоть все население. — Оборудование и транспорт? — На твое усмотрение. Можешь хоть на такси добираться. Или мы подбросим, если не очень далеко. Твое слово? — Я согласен. — Сделка заключена. Дуй отсюда, мне с Грегом посекретничать нужно.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», орбитальная станция «Адзуми», 15 августа 2136 года, утро Все-таки уютное в челноке кресло. И думается в нем замечательно. Иногда вот сядешь в какое-нибудь старое корыто, и не знаешь, как время протолкнуть. А тут и делать ничего особенного не надо – погрузился в мысли, и скользишь по глубинам собственной памяти. Массаж, опять же, расслаблению способствует… За прошедший год, если разобраться, не произошло ничего любопытного. Закончил стажировку (как папенька обещал, в полугодие уложился) и стал полноценным специалистом со всеми вытекающими. По штатному расписанию теперь инженер-аналитик, без приставки «стажер». Обзавелся долей в бизнесе, но это еще больной вопрос, как показала практика. Физуху подтянул и кое-какие ухватки перенял у мастера-рейнджера Макдугала. Это еще на Пандоре, когда Мак из клиники вышел. Провалялся он почти два месяца, зато выписался как новенький – левую кисть восстановили полностью, без функциональных ограничений. Вот и взялся за меня от скуки, поскольку к его возвращению с машинерией Брахни я разобрался, натаскал несколько парней из научного отдела Корпорации и был предоставлен самому себе. Пришлось засветить чудо-нанов, все равно Арти раскололся. Его к кормушке не подпустили, дядя Петя посчитал, что с него хватит, и паразитов в организме изничтожили. Проблема с «ключом» решилась автоматически – он сам отвалился. То есть Мисс Лед, когда меня лечить пыталась, не с той стороны зашла – устраняла следствие, а не причину. Оно и к лучшему, я новообретенных способностей не лишился. Правда, наши с Зевсом наработки остались для коллег тайной – они пользоваться ресурсами искина Архонтов не могли. Работа эта заняла около трех недель, а все последующее время я подвизался в качестве эксперта, то есть бездельничал. До появления Гленна, разумеется, который взялся за меня всерьез: заставил активировать один из пехотных полигонов Объекта-357 и круглые сутки гонял в хвост и гриву. Называлось это боевым слаживанием и подавалось под предлогом отсутствия агентов-полевиков – вакансии оставались свободными, и неизвестно, наберем ли таковых вообще. Так что я оказался единственной заменой братьев Рамиресов. И плевать, что я самый крупный держатель акций. Хочу быть Оружейником, значит, должен приносить пользу, и не только головой – таких кадров у нас достаточно. Взять хотя бы профессора Куатье с близнецами Джейком и Джоном Джонсонами. Эти чистые теоретики. А есть еще семейка Свенссонов – папа с дочей. Техники-технологи и на все руки мастера. А вот грязную работу делать, то бишь высаживаться на шариках, опрашивать свидетелей и влезать в неприятности, и некому. Пришлось соответствовать. Вынужден признать, тренер дядя Коля к подобному меня не готовил. Узнал много нового, был почти в шоке. Так незаметно пролетели два с половиной месяца, и кайф обломался – на корабле тренировочной площадки не было. Приспособили для этих целей собственную каюту, но пришлось ограничиться ОФП и голой рукопашкой. Зато настала моя очередь измываться над соседом – при всех достоинствах, стиль Мака оставлял желать лучшего. Непритязательный эклектичный мордобой, стандартная армейская система – позволяет прекрасно чувствовать себя в драке с необученными оппонентами, а вот реальному мастерству противопоставить нечего. Тот же Арти его бы с потрохами сожрал. А так как я все равно спалился, то и стесняться не было смысла. Гленн впитывал знания как губка, особенно прикладные, а вот к «мистической хрени» отношение сохранил прохладное. Статические тренировки его тоже не впечатлили. В итоге я за прошедший год значительно повысил квалификацию как рейнджер и даже зачеты Макдугалу пару раз сдал. А когда на территории Корпорации оказались, и официально уровень подтвердил. Да, подсушился еще – Мак на общефизическую подготовку времени не жалел, так что жирок, ранее лелеемый в сугубо маскировочных целях, согнал до капли. С Гленном, в отличие от Асти, все нормально. А с ней все сложно, и, главным образом, из-за нее самой. Сработал первый закон Чизхолма: все, что может испортиться, портится. В том числе и отношения, как в нашем случае. В первый месяц все мы были жутко заняты, и редкие встречи проходили в теплой и дружественной обстановке – скучали, а потому на разборки времени не теряли. То бишь закрепили успешно начатое в корабельном лазарете после моего возвращения из небытия. А потом потянулись будни и сопутствующая им скука. Тут еще Мак нарисовался, начал меня на полигоне гонять. Астрид с папаней из мастерской не вылезали, но все равно рабочий день есть рабочий день. И понеслось: Дэн, развлеки меня. Дэн, расскажи что-нибудь. Дэн, давай в столицу слетаем. Ага, ближний свет. Дэн, посиди со мной. И самое страшное: Дэн, а ты меня любишь? На естественный встречный вопрос: «А ты?» – я ответа не получил, так что и сам от опрометчивых признаний воздержался. Не разобрался еще в себе. Она, судя по всему, тоже. И мы по молчаливому согласию старались пересекаться как можно реже. Разве что совсем невтерпеж станет, но такое случалось не чаще раза в неделю, и как-то удивительно совпадало у обоих. Так что я не в обиде. Бывало и такое, что не общались месяц и больше. Я имею в виду, как парень с девушкой. По работе пересекались, но там как-то легко и естественно взаимодействие осуществлялось, без намеков. Свен при виде такого пребывал, мягко говоря, в афиге. Он-то надеялся, что дочурка, обретя постоянного партнера, наконец-то успокоится. А оно вон как. Даже пару раз вызывал меня на откровенный разговор. Отстал, только когда я ему прямым текстом ситуацию обрисовал. Хорошо хоть, в глаз не дал. Тут больше Астин косяк, нежели мой – я бы со всей душой отношения поддерживал. Наверное. Эти же периоды, как правило, совпадали с нашими стоянками на крупных орбитальных станциях. У экипажа появлялась некая свобода, да и выбор развлечений существенно обогащался, так что Астрид не отказывала себе в посещении увеселительных заведений. Когда со мной, а когда и в гордом одиночестве. По крайней мере, с «Молнии» она выходила без сопровождения. Обзавестись приятными знакомствами позже ей никто не мешал. В конце концов, она свободный человек и мы ничего друг другу не обещали. Хотя меня такое положение напрягало – не привык я подобные отношения с девушками поддерживать. Наверное, консервативен по природе. А она до постоянных отношений просто не доросла. Что еще интересного? Буквально на днях довели с Зевсом до ума интерфейс удаленного доступа. Идея возникла, когда андроид разъяснил принцип действия проглоченных на Пандоре с пылью нанов, особенно в части их взаимодействия с окружающим миром и «электронным ключом», поселившимся у меня на искалеченной брови. Если верить Зевсу, посредством этой технологии Предтеч-Брахни можно поддерживать связь с ним и, соответственно, с материнским ядром искина «Молнии» – между прочим, редчайшего корабля, рейдера цивилизации Архонт. Плюс через нанов можно оказывать прямое воздействие на любую электронику, наводя в ней управляющие импульсы через возмущения квантового поля. Проблема заключалась в том, что все эти способности нанов относились, скажем так, к скрытым, не предусмотренным создателями. Управлять машинерией Объекта-357 или любых других Руин на Пандоре – пожалуйста, а вот все остальное фигушки. Программное обеспечение функцию не поддерживает. Вот и возился Зевс с софтом все это время. Даже для искина Архонтов задача оказалась нетривиальной, требовала серьезных усилий и вычислительных ресурсов, так что пару раз мы едва не спалились перед капитаном – тот единственный мог контактировать с материнским ядром напрямую, на правах сильнейшего в нашей компании псиона и непосредственного владельца корабля. Еще одна проблема – способ управления. Мысленное воздействие мы отвергли после пары неудачных испытаний: способ требовал глубокой концентрации, чтобы лишнего ментального «шума» не было, иначе получался вал команд, и искин не мог решить, на какую именно и в какой очередности реагировать. Пребывать постоянно в состоянии «пустоты» я не мог и не хотел, медитировать перед терминалом в людном месте тоже не лучшая идея, так что сошлись на некоем аналоге «виртуального кабинета». Принцип тот же, что в обычных шлемах и перчатках, только вместо специализированного оборудования наны, способные снимать сигналы с нервных окончаний. По определенной команде (жест, кодовое слово или комбинация из нескольких «ключей») активировался стандартнейший визуальный интерфейс, транслируемый ботами с рабочей станции на «Молнии», и я мог использовать виртуальную мышку-курсор и не менее виртуальную клавиатуру. Это если хотелось поработать с чувством, с толком, с расстановкой. А если было нужно влезть в чей-то защищенный компьютер, то срабатывала программа-взломщик с элементарной выпадающей менюшкой с десятком иконок – от лаконичной «взлом» до менее радикальной «удаленный доступ». Несомненным плюсом методы являлся тот факт, что не требовался физический контакт с атакуемым объектом. Даже выследить взломщика обычными способами не получилось бы – наны генерировали воздействующие импульсы непосредственно в процессоре, и проследить путь до материнского ядра искина «Молнии» не представлялось возможным. Цепочка обрывалась на компе, в котором похозяйничали наны, причем никаких программных следов они не оставляли. Впервые опробовав новую игрушку, я представил реакцию Филиппа Нэша, нашего штатного айтишника и недорезанного хакера, и не сдержал ехидной ухмылки. Уверен, он бы собственных яиц не пожалел за такие способности. Зевс, кстати, придумал еще одну убойную фишку – позволил нанам размножаться. Под жесточайшим контролем пользователя, но тем не менее. И теперь можно было в случае необходимости при тактильном контакте подсадить «жучок» – микроколонию, способную автономно существовать довольно продолжительное время. Перспективы метод открывал обширные, от банальной прослушки и видеофиксации до потенциальной возможности управления вражеской техникой, теми же андроидами, например. Что особо радовало, моя мелюзга, особенно в инактивном режиме, обычному сканированию не поддавалась, так что можно было без опаски проходить любой таможенный контроль. Поначалу вызывала опасение блямба «ключа», но и тут Зевс нашел выход – предусмотрел перевод этого псевдокомпьютера в спящий режим, по типу ботов. Восстановить кожный покров «ключ» так и не дал, пришлось замаскировать его клочком искусственной шкуры. И заодно прописать в ай-ди факт получения черепно-мозговой травмы, потребовавшей радикального вмешательства. Зато ни у кого теперь не возникало вопроса, что за хрень у меня в башке. А с наличием особой приметы пришлось смириться. Нашелся у моей новой убер-плюшки и значительный недостаток, в полном соответствии с принципом инь-ян: я целиком и полностью в этом плане зависел от Зевса (если его ресурсов хватало) и материнского ядра (если требовалось особенно убойное воздействие). Соответственно, «Молния» должна находиться где-то неподалеку, хотя бы на орбите планеты. Теоретически наны способны поддерживать связь и на сверхдальних расстояниях – как пояснил Зевс, чем дальше, тем более сложный тип взаимодействия активируется: в пределах сотен километров – электромагнитные волны, чуть дальше – гравитационные возмущения, совсем далеко – флуктуации квантового поля. Но проверить это случая пока не было, и я сильно сомневался, что в ближайшем будущем появится. Нет, вру – когда мы с Асти летали на Новый Оймякон рейсовым лайнером, Зевс пытался до меня докричаться. И вроде бы даже уловил ответ нанов, но к тому моменту соответствующее программное обеспечение пребывало даже не на стадии тестирования, а вообще в виде отдельных кусков программного кода. Так что называть данные достоверными я бы поостерегся. Черт, Асти. Вот сейчас подумал, и все встало на свои места. Отдаляться она, по факту, начала именно после знакомства с моими предками. И после того, как побывала у меня дома. Мы еще, как назло, в центральный офис Корпорации заглянули, а потом я ее по самым злачным в плане шопинга местам столицы провел. Пустил пыль в глаза, идиот. Сам-то на радостях окунулся после длительного перерыва в привычную жизнь, а вот для нее это стало шоком. А я и внимания не обратил, психолог недоделанный. Не уверен, что у них со Свеном есть другой дом, кроме «Молнии», и об остальных ее родственниках не имею понятия. Даже естественным вопросом не задался – а мать ее где? И, что самое хреновое, не удосужился прочитать досье. У эсбэшников наверняка ведь есть. Нет, как можно! Грязными лапами, да в личное! Де-э-эбил!.. Н-да… Удобно-то как!.. Сейчас точно челюсть вывихну… Спать, короче. Утро вечера мудренее. Тем более, убей, не помню, какое время суток на планете будет.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 15 августа 2136 года, утро (5-е число месяца сигацу 85 года от П.В. (Первой Высадки)) В столице царила ночь. На мое счастье, в крупных городах жизнь не затихала ни на секунду, так что проблем с гостиницей, как и с такси, не предвиделось. Сон избавил от неприятных мыслей, и, едва выбравшись из здания космовокзала, я с удовольствием принялся впитывать новые впечатления. Таковых оказалось даже с избытком. Помнится, я орбитальную станцию приписал к материализованному аниме. Так вот, поторопился. В сравнении с пассажирским терминалом, а потом и стоянкой роботизированных такси, все, что попалось наверху, блекло. Неописуемое буйство красок, калейдоскопическое мерцание рекламы – в основном на японском; проносящиеся мимо на бреющем дроиды-антигравы всех мастей, начиная от автономных видеофиксаторов и заканчивая, опять же, рекламными автоматами; и люди, много людей. Спешащие по своим делам, разговаривающие на добром десятке языков (с преобладанием японского и местного пиджин-инглиша), копошащиеся в механизмах и распахнутых распределительных щитках, перемигивающихся сотнями диодов и сверкающих десятками дисплеев с индикаторами – в общем, ад адский. Страшно представить, что тут будет твориться днем. Даже с учетом более коротких суток. Если быть точным, местный цикл укладывался в двадцать один час с минутами. Планета была чуть меньше Старой Земли, но гравитацией обладала почти такой же – сказывалось наличие в коре большого количества тяжелых элементов. Год тоже покороче – если не ошибаюсь, всего триста семь дней. Так что не удивительно, что аборигены пользовались собственным календарем. Причем долго не заморачивались, разделив его на двенадцать месяцев, как и в земном, только по двадцать пять суток, а не по тридцать. Оставшиеся семь раскидали, как в прототипе, через один. Подозреваю, что этот фактор сказался на интенсивности жизни – успеть нужно многое, а времени меньше. Ну да бог с ним, есть проблемы поважнее. Например, гостиницу выбрать. Этим я занялся уже в такси, поймать которое не составило труда – на парковке перед вокзалом торчало не меньше сотни забавного вида экипажей. Этакие вытянутые капли салатного цвета, с фиолетовыми светящимися шашечками по бортам. Скорее всего, антигравы – на Нимойе их разве что в подошвы не встраивали, видимо, слишком опасно для жизни. А так везде понатыканы, даже в скутерах, на каких девчонки в школу катаются. Внутри оказалось на удивление уютно: просторная кабина с удобным диванчиком, за пару секунд подстроившимся под форму тела, ненавязчивое освещение и протаявший на половину крыши дисплей. По ощущениям не хуже тех, что на Терра-Нова штампуют. На экране возникла мультяшная рожа, едва обозначенная грубыми мазками, и разразилась длинной трескучей фразой. — Сейчас, переводчик настрою, – отмахнулся я. — Приветствую, господин! – оперативно исправился автопилот. Черт, зря корячился. Ну и ладно. В отличие от случайных прохожих, искин изъяснялся на академически правильном английском, что не могло не радовать. Не понятно только, нафига в обычную машинку, пусть и на антиграве, пихать такой мощный вычислитель?.. И что за логотип такой в уголке – «Sora»? Латиницей, безо всяких иероглифов. — Пожалуйста, господин, назовите место назначения. — Да погоди ты, дай сориентироваться… Я выудил из кармана КПК и принялся копаться в настройках, выискивая в Ноосфере местный сегмент. Дело грозило затянуться, поскольку при всех прочих достоинствах девайс не отличался удобством пользования. К тому же приходилось подбираться к искомому окружными путями, через зеркала и дубли на английском. Хорошо хоть, сотовую сеть сразу поймал. — Господин может воспользоваться стандартным браузером, – поставил меня в известность искин. — Показывай. — Соединяюсь с дорожным сервером. Соединение установлено. Выберите тип искомого объекта. В воздухе передо мной соткалась плоская проекция монитора, и мультяшная рожа уступила место сначала затейливо выписанной «Sora», а затем схеме города. — Гостиница в приличном районе, желательно тихая и уединенная. — Условия приняты. Фильтрация девяносто процентов… сто процентов. Результаты выведены на экран. — Вот эта, пожалуй, подойдет. Я ткнул пальцем в третью сверху строку, внимательно изучил выпавшее меню и кивнул, подтверждая выбор. Пансионат «Лист, трепещущий на ветру». Уж не знаю, как это звучало по-японски, навигатор сразу выдал английский дословный перевод. Да мне и без надобности. Аниме не увлекаюсь, а учить язык не собирался изначально – в конце концов, на рынке в наличии богатейший выбор переводчиков. Опять же, у меня Зевс есть. Через него к любой языковой базе подключиться раз плюнуть, проверял уже. — Господин, активируйте, пожалуйста, систему автофиксации. И где тут кнопка? Нет? А как же тогда? Оказалось элементарно, всего-то и нужно было откинуться на спинку диванчика, да расслабиться. Сбруя сама выскочила невесть откуда, и плотно принайтовила меня к сиденью. — Старт прошел успешно. Господин желает послушать музыку? Или ознакомиться с новостными порталами? — Давай новости. И музончик в фон. — Какое музыкальное направление господин предпочитает? — А у тебя что, широкий выбор? — В моем хранилище музыкальных материалов около трех миллионов композиций, разрешенных к свободному воспроизведению. Это какой же у него винчестер?! Или?.. ладно, эту мысль позже проверю, когда в гостиницу заселюсь. Перекемарил немного, и сон перебил. К тому же по бортовому времени сейчас едва ли полдень. Какой тут спать, я теперь если и завалюсь, то через пару местных суток. Так что времени терять не буду, устроюсь, и в бой. Информации понадобится много и разной, причем не всегда легальной. Мой контракт, мои правила. А кэп с Грегом пусть со стороны наблюдают, если смогут. — Давай что-нибудь ритмичное и не слишком тяжелое. Ди-джей Суперсоник есть? Врубай. Внутренности капсулы-антиграва наполнились знакомыми звуками – этой композицией Суперсоник открывал выступление в «Астероиде». Мелькнула на периферии сознания мысль о некоей блондинистой владелице косичек, но так же быстро испарилась. Все потом, сейчас работа. И самый первый шаг, он же зачастую самый важный – анализ новостей. После недельной подготовки в местных реалиях я худо-бедно ориентировался, но в подробности не углублялся. Зато сейчас самое время. Политика, экономика, культура, спорт, криминальная хроника, наконец. Все сгодится, любая сплетня впоследствии может здорово помочь в общении с аборигенами, особенно если придется косить под местного. А это весьма вероятно. И тут кроется самая большая проблема. В отличие от большинства миров Колониального союза, Нимойя могла похвастаться богатой историей, да и тараканов у аборигенов накопилось за годы освоения множество. Взять хотя бы историю заселения Колонии. Предтечи, которым она принадлежала ранее – человекообразная раса Таюки – напоминали древних японцев: та же клановость, те же идеалы, чуть ли ни слово в слово дублировавшие Бусидо самураев, даже верования практически те же – этакий облегченный вариант Синто с небольшим пантеоном духов-предков. Неудивительно, что в Третью волну Исхода этот мир облюбовали представители клана Такэда с вассалами. Более того, тогдашний патриарх семейства изменил канон, во всеуслышание объявив Таюки Великими Предками, а Нимойю – Раем Обретенным. Ну и прочий бред в том же духе. Подданные его охотно поддержали – на Земле уже пахло жареным, перспективных для заселения и не очень отдаленных планет оставалось все меньше и меньше, так что тянуть было некуда. Семья вбухала все кровные в снаряжение экспедиции, полностью свернув деятельность подконтрольных структур на прародине человечества. Людские ресурсы тоже пошли в дело – переселился весь клан поголовно. Что характерно, свежеиспеченные колонисты с самого начала сумели освоить наследство Предтеч, и очень быстро планета вошла в число ведущих миров, специализируясь на электронике и имплантах. Благо сами Таюки как раз под эти отрасли и заточили промышленность. Впрочем, сельскому хозяйству внимание тоже уделили – кормить народ чем-то было нужно. Самое удивительное, что земной рис на Нимойе не прижился, зато обнаружился эндемик, очень его напоминавший, а по питательности даже превосходивший. Так что на прокорм хватало, а экспортировать смысла не было – и за счет высокотехнологичной продукции неплохо поднялись. Но неожиданно возникла проблема с нехваткой спецов и рабочей силы на производстве. И если со вторым худо-бедно справились, внедрив повсеместно дешевых андроидов, то с первым долгое время совладать не получалось, и специалисты оставались главным дефицитом. В Четвертую волну планета, как и многие другие Колонии, превратилась в перевалочный пункт. Воспользовавшись этим, Такэда сумели увеличить численность населения, где силой, а где посулами оставляя у себя перспективных поселенцев. Из них в основном и сформировалась каста сидзин – если дословно, жителей городов. Они работали на заводах и в конструкторских бюро, в сфере обслуживания и развлечений, были пилотами и водителями, техниками и айтишниками – в общем, костяком местного общества. Верхушка клана – сидзоку – со временем монополизировала управленческую деятельность и оккупировала силовые структуры: полицию и СБ Корпорации. Больше всего сидзоку походили на легализованных якудза. Почему нет, если здесь клан и есть государство?.. Когда работяг-сидзин стало много, в полный рост встала проблема их прокорма. Соответственно, возникла необходимость развития сельского хозяйства – вернее, того убожества, что за него выдавали. Ни гордые потомки самураев, ни горожане возиться в земле желания не испытывали. Зачем, если у одних власть, а у других нормальные профессии? А кушать, между тем, хотелось все сильнее. В результате глава клана волевым решением запустил лапу загребущую в закрома родины – то бишь превратил перевалочную базу на одном из орбитальных объектов в фильтрационный центр. И принялся без зазрения совести выуживать из потока беженцев всех, кто имел отношение к деревенскому житью-бытью. В основном брали здоровых мужиков с семьями, чаще всего из Юго-восточной Азии – их и в узде держать проще, и работать они привыкли. Терять таким «поселенцам» обычно было нечего, так что незавидную судьбу они принимали стоически. Из них через десяток лет сформировалась социальная прослойка, которую называли хякусё – деревенские, если опять же дословно. В итоге где-то через четверть века после начала колонизации на планете укоренилась кастовая система: в самом низу – деревенщина-хякусё (жители сельских районов, азиаты); в середине – горожане-сидзин (население крупных городов, в том числе и столицы, очень разношерстное по этническому составу изначально, а потом смешавшееся в адский коктейль); и на самом верху – сидзоку, Клан (Такэда и прямые вассалы, потомки переселившихся с Земли японцев). Насчет деревенских ничего не скажу, а представители двух высших сословий мне сегодня глаза намозолили, особенно сидзин. Выходцы из Клана старались не отсвечивать, вели себя сдержанно, но цену себе знали. Прямо как наши из Корпорации. Из-за ярко выраженного классового деления условия существования в Колонии получились неравномерные: хякусё жили бедно, чуть ли не на уровне середины ХХ века (тут могу судить только по сетевым источникам); Клан шиковал по полной – тоже не удивительно, якудза они якудза и есть, даже узаконенные; горожане-сидзин – кто как. И на орбитальной станции, и в терминале попадались и типичные представители бизнеса, и ярко выраженный средний класс, и люди, занятые в сфере обслуживания. Плюс некоторое количество отребья, куда ж без него. Если верить путеводителю, в Синоби-Сити имелись Трущобы, и их обитатели мало напоминали законопослушных сидзин, скорее, представляли собой сброд, объединенный в банды. Но таких я пока не видел, наверное, не в том месте и не в то время искал. И если в провинции царило средневековье – каждая деревня или ферма принадлежала тому или иному роду Клана и находилась под его защитой, то в городе часть районов была респектабельной и безопасной, часть туда-сюда, а часть – настоящие гадюшники, полные беспредела. Роднила их только массовая компьютеризация, то есть при взгляде со стороны представал классический киберпанковский мир с невероятным смешением культур. Футуристический, пронизанный Ноосферой и Виртуальностью – кластером Таюки, который Клан сумел освоить и развить в нужном ему направлении, притягательный и пугающий одновременно. Оглушающий с первых минут, и затягивающий, как могучий водоворот – где еще отыщешь такие соблазны? В нормальных мирах большая часть здешних легальных развлечений либо запрещена, либо считается нарушением законодательства со всеми вытекающими, как-то: преследование со стороны полиции и наказания, вплоть до уголовных, особенно в сфере виртуала. А тут, пожалуйста, гробь здоровье – оно твое и только твое, и никого больше не волнует. Главное, окружающим неудобств не доставляй, а то можешь в один далеко не прекрасный день проснуться по частям. На андроидов много сырья требуется. Нормальная, по большому счету, Колония. Много где проблемы посерьезней, в некоторых мирах за выживание бороться приходится денно и нощно. А здесь достаточно комфортно, всего-то и нужно, что соблюдать элементарные правила осторожности. Например, всегда следовать поговорке «всяк сверчок знай свой шесток». В переводе на местные реалии – не возникай, когда путь твой пересекся с кривой дорожкой кого-то из Клана. Сидзоку церемониться не любят. Или сиди безвылазно в деревне, если угораздило родиться хякусё. Зато такси тут хорошее. И быстрое. Не успел я еще толком в чтение новостей погрузиться, а уже домчались. А ведь самый удаленный от суетного центра пансионат выбрал, из тех, что затерялись в пригороде – специально решил в районе Кабокуэн, то бишь Цветущий сад, расположиться. Чисто из вредности, чтобы порвать шаблон у соглядатаев, коли таковые отыщутся. Я бы и сам не поверил, если бы мне заявили: молодой парень приятной наружности вместо того, чтобы рвануть прямиком в Такаи – Мекку всех «виртуальнутых» – заселился в тишайший пансионат, где впору отдыхать убеленным сединами супружеским парам. Вот именно, бредятина. Но как раз такого эффекта я и добивался. К тому же надолго задерживаться здесь не собирался. Зарегистрироваться, обжиться, бросить вещички, поработать в местном сегменте Ноосферы, а там и ко второму этапу плана можно будет переходить. Этим я и занялся, отпустив такси. И в первую очередь по достоинству оценил пейзаж – право слово, как из очередного мультика. Не знай я, что являюсь гостем Колонии Нимойя, решил бы, что нахожусь в диком пригороде Токио, из тех, куда добираться нужно скоростным экспрессом часа два. Не хватало только вида на Фудзи и кипенно-белой сакуры, хотя какие-то горы у горизонта просматривались. А вместо вишни повсюду торчали корабельные сосны, дававшие густую тень. Прямо за ними двухметровый забор с традиционными воротами-тории, к которым от парковочной площадки вела вымощенная белым булыжником дорожка. И комаров нет! Вот он, рай земной. Не то, что родной Новый Оймякон. Там гнуса столько, что самому упертому туристу отпуск испоганит. Хм. Не может тут быть так хорошо. Ненатурально как-то. Ну-ка, где фильтр? Ну вот, что и требовалось доказать. Сквозь приторную лепоту проступили контуры реальных построек. По большому счету, мало что изменилось – ночь на дворе, солнышка, вернее, местного светила, не видать, вот я и купился. В условиях искусственного освещения голограммы смотрелись потрясающе, но на самом деле вокруг высились стены возносящихся к небу зданий, на удивление бедные рекламой. Надеюсь, тут есть специально обученная барышня на ресепшене. Терпеть не могу безликие современные отели, где общение с постояльцем сводится к тыканью пальцем оного в информационный дисплей на входе. Автоматизация хороша в меру, порой хочется просто пообщаться с адекватным человеческим существом. За забором обнаружился обширный и насквозь иллюзорный двор, поросший сосняком, как и прочие окрестности, разве что здесь заросли проредили при строительстве (или программисты учли это обстоятельство). На другом конце двора располагался пансионат – выполненное в псевдояпонском стиле строение о двух этажах, этакая расползшаяся в стороны пагода. Хорошая стилизация, не более. Равно как и обслуживающий персонал – уже в холле (настоящем) я наткнулся на двух девиц, выряженных гейшами. Больше всего меня поразили их безжизненные лица, густо вымазанные белым гримом. И черные зубы. Традиции, чтоб их! Общаться псевдо-гейши не пожелали, лишь поклонились в пояс, и одна посеменила в глубь помещения, к стойке ресепшена. Хоть в этом ожидания оправдались. За ней обнаружилась молодая симпатичная девица с европеоидными чертами лица, то бишь сидзин, к гадалке не ходи. И только теперь я понял, что мне так не понравилось в «гейшах». Видел я такую же неподвижную физиономию. На борту «Молнии». И обладателя ее звали Зевс. Но тут, такое ощущение, на андроидах еще больше сэкономили, чем кэп, когда приобретал вместилище для второго «я» корабельного искина. — Коннитива, Новиков-сан! – пропела девчонка, одарив меня приятной улыбкой. – Ваши покои готовы. Прикажете проводить? — Нет, сам справлюсь, – поспешил я отбрехаться от сомнительной компании. Не сама же она, в конце концов, попрется меня обихаживать? Ресепшен-герлз обычно этим не грешат, вызывают вспомогательный персонал. В моем случае в этой роли может оказаться одна из «гейш». А оно мне не надо. С тем же Зевсом общаюсь без проблем – личность он куда более интересная, чем многие представители вида хомо сапиенс, а вот улыбаться безмозглому болванчику – увольте. И это даже не расизм. Я просто слова подходящего не знаю. Брезгливость? Может быть. Из разряда тех чувств, что нормальные самцы испытывают, например, к куклам из секс-шопа. Или к безалкогольному пиву. Эрзац он и есть эрзац. — Как пожелаете, Новиков-сан. Ваш ключ. В номере доступны все сервисные функции, в том числе и доставка еды. Либо можете воспользоваться нашим рестораном, мастер Ода Кенсин, наш шеф-повар, славится мясными блюдами. Я благодарно кивнул, подхватил с подноса – не знаю, как называется, но что-то традиционно японское – электронную карту и неторопливо направился к лифту, упрятанному за двустворчатой дверью-стилизацией. Лакированные псевдодеревянные панели ожидаемо разъехались в стороны, я шагнул в кабину и мазнул карточкой по пульту – на первый взгляд банальной сенсорной панели. Однако приблуда оказалась более функциональной – ей хватило краткого взаимодействия с моим разрешительным документом, чтобы составить кратчайший маршрут. Что характерно, и здесь не обошлось без мелькнувшей надписи «Sora». Но я решил не заморачиваться и с максимально возможным удобством устроился у стенки. Двери с шорохом вернулись на законное место, кабинка дернулась, и потянулись секунды ожидания. Умело замаскированный отель размерами не уступал собратьям, два этажа пагоды, отображавшиеся на голограмме, на этом фоне выглядели форменным издевательством. Особенно с учетом того факта, что мой номер располагался на плюс пятидесятом уровне, и ведь это далеко не пентхауз! С другой стороны, лифт шустрый, минуты не прошло, а я уже шагнул в сквозной коридор, украшенный дверями по обеим сторонам. Стандартная планировка, видимо, даже в этом вопросе прагматики-Таюки не желали напрягаться. А наследникам и вовсе не было резона что-то менять. Понатыкали проекционной аппаратуры, вот и весь «евроремонт». Дешево и сердито. И красиво, этого не отнять. Никакой мороки – какую задал текстуру, такую проектор и воспроизводит предельно качественно и при минимуме затрат. Хоть все стены отделай антикварными ширмами, а пол застели драгоценными циновками ручной работы, сварганенными из рисовой соломы. Одна засада – под ногами не пружинит. Номер оказался гостинице под стать, то есть был насквозь пропитан духом старой Японии. И циновки с ширмами здесь были настоящие. Стены украшали ниши с непонятными растениями – единственное, что пришло в голову по этому поводу – бонсай. Прогулявшись по апартаментам, наведался в санузел, затем запер входную дверь и завалился в конуру с анатомическим креслом. Сейчас меня интересовало только это помещение. Пристанище временное, привыкать смысла нет, я даже в спальню заглянул только из любопытства – низкая тахта абсолютно не впечатлила, – так что работать, работать и еще раз работать. До утра желательно разгрести неотложные дела, а потом и в экзотические приключения можно окунуться. Если не врать самому себе, я в основном ради этого и ввязался в авантюру – очень уж уныло предыдущий год прошел. Ну и попутную задачу решить бы неплохо…* * *
Колония Терра-Нова, территория Корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», орбитальная станция STG-5, за шесть дней до событий До Биржи добрался без проблем, но часть пути пришлось проделать с непрошеными попутчиками. Первым, едва я выбрался из каюты, нарисовался Васька – миниатюрный черно-белый кошак метнулся с противоположного конца коридора, с разбегу забодал мою ногу и принялся с урчанием тереться о штанину. — Брысь, зверюга! Васька обиженно нахохлился, но пачкать шерстью брючину перестал. — Ладно, не обижайся, – примирительно буркнул я, погладив непоседливого питомца. Повезло еще, что Бадди нет поблизости – тот как был слюнтяем, так и остался, даже подсаженные наны не помогли справиться с проблемой. – Не могу с тобой поиграть, друг, долг зовет. Плюс ты еще и линяешь, как последняя скотина. За год кошак немного, хм, подрос, если этот процесс можно так назвать. Я-то, наивный, ожидал, что со временем он превратится в матерого хищника, хозяина всея округи, а он вместо этого в какой-то момент остановился в физическом развитии. Получился даже мельче среднестатистической кошки, которые, как правило, котам в размерах значительно уступают. И ладно бы круглый был, но ведь нет! Прогонистый, если не сказать тощий. Как выразился Мак, настоящий кот-скаут. Мелкий, щуплый, пронырливый. Был бы целиком черный, вообще цены бы не было. Да только морда, манишка и передние лапы дополовины длины – носочком – всю малину портили. Я поначалу даже переживал – не сдохнет ли? Но Зевс успокоил: болячек нет, наследственность сказалась. Оно и к лучшему, с таким строением тела он под текущие задачи хорошо заточен: пролезет в любую щель, проберется по любым коммуникациям. В этих делах дородность только помеха. Жрал кот, правда, как Бадди – и не толстел! Опять же, благодаря вмешательству Зевса, посредством нанов отрегулировавшему обмен веществ. Предлагал и мне, но я отказался – сам справлялся неплохо. Легализовал я котейку недели через две после его появления на «Молнии». С кэпом даже ругаться не пришлось – тот факт, что я являюсь владельцем пятидесяти процентов акций (помню, помню, без одной), сильно упростил процесс. Иванов буркнул лишь, что финансовое бремя содержания нового питомца целиком и полностью ложится на меня, и на том вопрос закрыл. Я изрядно удивился, причем до такой степени, что проболтался Асти, и та заслала меня к дяде Майку – договариваться насчет Нильса, крысы, благополучно пережившей испытания генераторов защитного ЭМ-поля, с помощью которых мы справились с аномалиями на Пандоре. На сей раз кэп и слушать не стал, махнул рукой. Правда, потом добавил, мол, если мой кошак крысеныша сожрет, то его, капитана, не беспокоить. Самим разбираться. На том и порешили. А мне вечером нехилая благодарность обломилась. Кот мой, хоть и не мог похвастаться размерами, зато характером вышел хоть куда: настоящий зверь, который гуляет сам по себе. Ровней признавал только меня и Зевса. И свободно перемещался по всему кораблю, а не только в пределах жилой палубы, чем периодически провоцировал разрыв шаблонов как у Оружейников, так и у опытных космических волков из экипажа. Загадка решалась просто – лифтами и автоматическими дверями управлял Зевс, предусмотревший в софте нанов такую возможность. Коллегам пришлось скормить байку о необыкновенной смышлености кошака, который научился нажимать сенсоры, запрыгивая на них с разбегу, и даже соорудить видеокомпромат. Народ успокоился, лишь капитан не поверил. Но его нейтрализовал Зевс, воспользовавшись старым, как мир, правилом: никогда не нужно врать, если можно раскрыть часть правды. Вот он и признался, что нанов извел не окончательно, а оставил немного для опытов, и через них сумел наладить дистанционное взаимодействие питомцев с органами управления. Причем крайне примитивное: андроид засекал нанов, и, если они обнаруживались перед какой-нибудь дверью или лифтом, подключался к системе наблюдения, выяснял, куда Васька намылился, и открывал замок. Умолчал лишь об одной важной детали – воздействовал он на электронику не через корабельную сеть, а напрямую, через нанов. И тот факт, что слово «питомец» при объяснении прозвучало во множественном числе, кэп благополучно пропустил мимо ушей. Но это уже проблемы, собственно, шерифа. Плюс Зевс еще и добил капитана, сообщив, что теперь-де постоянно в курсе, где наша живность шатается. За исключением Астиного крысюка. — Все, Васек, вали. Я разогнулся, покосился на штанину – вроде чистая, – и побрел к лифту. День не резиновый, а дел полно. — Денис, меня подожди! Пожа-а-алуйста! Не могу отказать девушке, когда она так жалобно просит. Наверное, очередной пробел в воспитании. — Асти? Ты со мной? — Пока да. Ты же на волю? Это она так развлекательные выходы за пределы корабля называет, ага. Судя по форме одежды – вместо комбеза легкое светлое платье, скомбинированное с джинсовой курткой и легкомысленными кроссовками, – именно что погулять собралась. Или по магазинам прошвырнуться. — Нет, я по работе. — Опять на Биржу? – И кивнула сама себе, не дожидаясь ответа. – Конечно, куда же еще можно так вырядиться. Тут она попала в точку. В строгий костюм и классические «оксфорды» от лучших мастеров Трои-7 я облачался только перед визитом в очередной «Клуб любителей чего-нибудь». Ни в одной другой организации не было такого строгого дресс-кода. Владельцы Биржи никогда себе не изменяли: обслуживание, персонал, услуги – все только на высшем уровне. Но и в ответ требовали от клиентов следования определенным традициям, уходившим корнями во времена клубов викторианской Англии. — Да ты меня стесняешься! – поддел я спутницу. Та яростно мотнула головой, взметнув неизменные косички. — Вот еще! Предпочитаю удобную одежду, а не эту… этот… снобизм! — Новое слово выучила? — А в глаз?! — Ладно, ладно, умолкаю. – Остановившись у створки лифта, я ткнул сенсор замка и галантно пропустил девушку вперед. – Прошу, мисс. — Спасибо. — Какие планы? – поинтересовался я чуть позже. Лифты на «Молнии» неторопливые, минут пять есть на «поговорить». Это из-за особенностей компоновки, я уже как-то рассказывал. — По магазинам пробегусь, – отмахнулась Асти. – Надеть уже нечего. А вечером в клуб. — Как обычно, в «Лакшери»? — Нет, надоел. Хочется чего-нибудь попроще. На некоторое время в лифте воцарилась тишина, потом Асти не выдержала: — Ребята предложили в «Астероид» сходить, там сегодня какой-то местный ди-джей сет играет. Жутко модный. Ага, модный. Местечковый дискокрут с непомерными амбициями. Или она про сет? Пофиг, в любом случае. Лучше в «Клубе любителей…» посижу с такими же, как я, страдальцами, жаждущими заполучить выгодный контракт. И с интересными образчиками авантюристов различного толка там пообщаться можно запросто. Вискарь, опять же, наливают не хуже того, что в баре гостевых апартаментов живет. Остаток пути одолели в молчании. Асти пару раз порывалась что-то спросить, но передумывала, а мне навязываться не хотелось. Так и шагали рядом, старательно игнорируя друг друга – сначала через шлюз, потом через стандартный приемный терминал, а на станции монорельса наши дорожки разошлись. Чем мне нравилась STG-5, так это пикантной архаичностью – все вокруг было выполнено в стиле ретро, что-то такое, еще из восьмидесятых годов двадцатого века. Нет, начинка везде высокотехнологичная, этого не отнять. Но вот дизайн… видимо, особенности визуального восприятия Предтеч-Фрро – расы амфибий, смахивающих на легендарных черепашек-ниндзя, только без панцирей, зато кое-где покрытых роговыми пластинами. И более мелких, метр с четвертью в среднем. Не знаю, как получилось, что водные обитатели стали использовать нарочито-угловатые формы. Очень может быть, что лишь в пику плавным природным линиям, дабы хоть как-то выделять собственные постройки и механизмы на фоне морского дна. А может, и религиозные заморочки, не суть. Главное, что вступившие в права наследования люди легко вписались в обстановку – при всем желании выделить места вмешательства спецов Корпорации в исходный интерьер помещений не получалось. Я честно пробовал, но быстро сдался. Нашел лишь один пример – вагончик монорельса. Его, судя по едва заметному шву и нашлепке-тазику на крыше, расширили, чтобы пассажиры головами в потолок не упирались. Нам с Асти было не по пути, моя капсула пришла первой, так что я покинул спутницу и устроился в тесноватом кресле. Маршрут уже стал привычным, пялиться в окно желания не было, да и неудобно, и я прикрыл глаза, откинувшись на спинку. Хотелось подумать в спокойной обстановке. Краем глаза я уловил, как к Астрид подошла девчонка ее лет, но более экстравагантная – одна только фиолетовая шевелюра чего стоила. И неестественно красная кожа. Для меня неестественно, понятное дело. А для Колонии, в которой девица выросла, явление обычное. Если не ошибаюсь, таким колером только выходцы с Акварии могли похвастаться. Впрочем, на юных обольстительниц в данный момент мне было плевать, хоть одна из них и в моем вкусе. Вагончик довольно быстро – и десяти минут не прошло – домчал меня до делового района, сосредоточившегося вдоль Бонд-стрит, но я добрался до конечной остановки – оттуда до «Клуба любителей…» идти сподручней. Один квартал, два переулка, и вот он, неприметный дворик с угловатой аркой-входом. Окна, равно как и балконы, сюда не выходили – повсюду безликая тускло отсвечивающая сталь. Кроме одной стены, украшенной матовой вывеской с названием клуба (в данном конкретном случае – любителей экзотической флоры), и второй, поскромнее, с номером филиала – девятнадцатого. Плюс небольшая, сливающаяся с остальной поверхностью дверца. За три предыдущих похода ритуал я отработал до автоматизма, так что безошибочно приложил ладонь к сканеру и спокойно шагнул в жмущий в плечах коридорчик. Впрочем, шагов через десять мучения кончились: очередная дверь уползла в стену, и я очутился в просторном холле, один в один, как в памятном «Клубе любителей колониальных товаров» на Трое-7. Копируют они их, что ли? По логике, должны особенности архитектуры Предтеч просматриваться, но нет – везде одна и та же невероятно дорогая неброская роскошь, разве что цвет отделки меняется. Здесь, например, благородное бордо. А вот местный халдей, он же старший распорядитель, выглядел клоном мистера Олли. Его даже зовут похоже – Джордж Холли. — Приветствую, мистер Новикофф. — День добрый, Джордж. — Вам как обычно? — Да, будьте добры. — Секция три, мистер Новикофф, – протянул мне карту доступа халдей. – Ваш КПК, пожалуйста. Сеанс на пять часов, двойной «эспрессо», без сигары. — Благодарю, – кивнул я, протянув распорядителю девайс. – Провожать не надо. В «нумере» различия с «Клубом любителей…» на Трое-7 проявились в полной мере – владельцам заведения даже не пришло в голову что-то менять в дизайне, равно как и в техническом оснащении. Разве что клавиатуру и мышку нормальные к компу присобачили, поскольку сгинувшие Фрро не признавали ничего сенсорного и голографического, а предпочитали кнопки с отчетливой обратной связью. Зато дисплей на всю стену остался родной – качества такого, что и Архонты позавидовали бы. А цветопередача! Полный восторг. Жалко, что наши крохоборы посчитали нерентабельным выпуск таких красавцев. Перенастроили доставшиеся в наследство заводы под производство дешевых IPS-матриц, но даже они выходили куда лучше, чем у конкурентов. А вот кресло гостеприимные хозяева заменили – аутентичные слишком тесные даже для стандартного человеческого седалища. Привычно пробежавшись пальцами по «клаве», я в пару кликов вывел на экран поисковик и занялся вдумчивым просмотром горячих новостей – самые свежие предложения традиционно отображались на главной странице. И сменялись довольно быстро, поток объявлений по Колониальному союзу всегда был впечатляющим. Жаль только, что по профилю контрактов не очень много. Остается что? Правильно. Применить нестандартный подход. Прежде я искал контракт, достойный команды Оружейников. Теперь приоритет изменился: по условиям спора я должен справиться самостоятельно. Так что логично искать предложения, заточенные под «одиночное прохождение». Посему выходим на главную страницу, настраиваем фильтр, и погнали. Н-да. Глаза разбегаются. Требуется… найму… консультация… вознаграждение нашедшему… требуется… расследование… услуги инженера-аналитика… ага, это уже интересно! Фигушки, поторопился. Должность хорошая и перспективная, спору нет. Вот только на катер и пилота я заработаю года через два, не раньше. Не пойдет. Попробуем плясать от обратного. Какая примерно сумма мне потребуется? Если исходить из средней цены минимум пятиместного катера класса «космос-атмосфера», да чтобы ресурс был вменяемый, а не железка на последнем издыхании, то миллионов пять. Плюс годовое содержание нормального пилота. Еще около двухсот тысяч. Для сравнения: за эпопею на Пандоре объединение в общей сложности, учитывая правительственный заказ и аукцион, минус налоги, выручило чуть менее двадцати миллионов. Продешевили, конечно, но папенька с дядей Петей сговорились и не дали задрать цену. И если бы мы в одночасье не лишились транспортного средства и трех человек личного состава, операцию можно было бы занести в плюс. Потому как прочие издержки, включая затраты на эксплуатацию «Молнии», конструкционные материалы, таможенные сборы и зарплату персоналу не превышали пятисот тысяч. Если грубо, девятнадцать лимонов чистой прибыли. Однако такая удача выпадает не часто – раз. И мы матценностей пролюбили на четверть этой суммы – два. Потому-то акционеры и не торопились восполнять потери в авиапарке. Про человеческий ресурс и вовсе молчу, других братьев Рамиресов найти очень сложно. Мак периодически устраивал своеобразные кастинги, но пока ни одного достойного кандидата не встретил. Пришлось мне в полевую работу впрягаться, зачастую манкируя обязанностями инженера-аналитика. Если хорошенько потрясти мошной, то можно себе позволить и катер, и пилота, и десяток рейнджеров средней квалификации. Но, как совершенно справедливо заметил кэп, нечего лапки в заначку запускать – так любой дурак может. Остается честно заработать. Или банк ограбить – чем не выход? Или все-таки расценивать формулировку «заработать» в прямом значении, без кривотолков? И партнеры могут не повестись, и для кармы плохо. Папенька все равно узнает, а он такого не одобряет с тех самых пор, как стал главой Корпорации. Ладно, откладываем ограбление на крайний случай, если другого варианта не будет. Пока же остается прокручивать длиннющий список, ориентируясь на гонорар, и разочарованно морщиться, вчитываясь в условия контрактов. А если ограничить сумму, скажем, от пяти с половиной до шести лимонов? Легче стало? Совсем чуть-чуть. Командой потянуть большинство заявок реально, а вот в одиночку… Попутно выявилась любопытная закономерность: большая часть контрактов в этом ценовом диапазоне предусматривала либо нейтрализацию защитных линий разнообразных объектов, от крепостей на планетах до законсервированных кораблей, болтающихся где-то на задворках галактики, либо, наоборот, разработку оборонительных комплексов от различных напастей как растительного, так и животного происхождения. Как у нас, оказывается, много проблемных миров по типу Пирра из «Неукротимой планеты» великого фантаста Гаррисона! Еще один популярный тег – биооружие либо защита от него. Требовались квалифицированные химики, способные сварганить сверхубойный пестицид. А вот инженеров-одиночек никому и даром не надо. Посмотреть пункт «консультационные услуги»? Н-да, гонорары на порядок меньше. Если с этой стороны подходить, то самые выгодные контракты у хэдхантеров и частных детективов. А почему бы и нет? Профильное преступление выбрать, и вперед. А что у меня профильное? По большому счету, все, что связано с Ноосферой. Хакер я, или погулять вышел? Заодно Зевсову убер-плюшку можно будет испытать в реальных условиях. Где тут фильтр? Дело пошло веселее, но все равно раздобыть нужную сумму, успешно закрыв единственный контракт, не получалось – средняя награда не превышала сотню тысяч. Где чуть дороже, где дешевле. Несколько выделялась в этом отношении Колония Нимойя – высокотехнологичный мир, один из старейших в Колониальном союзе, вотчина Корпорации «Такэда Электроникс», традиционно снабжавшей всех желающих разнообразными имплантами. За некоторых кибер-преступников тут давали триста, а то и триста пятьдесят тысяч. Получается, мне придется два десятка контрактов закрыть, чтобы нужную сумму выручить. А капитан ясно сказал – один. Беда. Я от нечего делать прокрутил длинный список заданий, даже не пытаясь вчитываться в текст, а потом в сердцах хлопнул себя по лбу – фигли мучаюсь, у меня же есть продвинутый помощник! По правилам Биржи, использовать на территории «Клубов любителей…» незадокументированные носители информации строго запрещалось. Смотри, анализируй, отмечай заинтересовавшие объявления, а когда решишь покинуть обитель торговцев информацией, тебе вручат флешку с сохраненными неактивными страницами. Коммуникаторы, КПК, планшетники изымались на входе, с целью сугубо утилитарной – дабы никто не смог подцепиться к сети Биржи и взломать ее серверы. Но у меня теперь есть возможность задействовать для анализа мощности искина Архонтов! Просто не привык еще к этому факту. Что самое интересное, я не сделаю ни единой попытки влезть в защищенный сегмент локалки. Достаточно активировать «виртуальное пространство» (нанам местные «глушилки» не помеха) и повторно пробежаться глазами по списку, чтобы он оказался в памяти Зевса. А дальше дело техники – искин за секунды сгруппировал контракты по нескольким десяткам тегов, начиная от сходства в постановке задачи, и заканчивая стоимостью, и услужливо выделил цветом самую, с его точки зрения, перспективную группу. Я удовлетворенно улыбнулся и ткнул курсором в мигающую строку. Вчитался в выпавшую менюшку, и крепко, до скрипа извилин, задумался. Группа получилась немаленькой – три десятка контрактов, самый старый выставлен два с половиной года назад, а самый свежий – буквально час как. Роднили их место (Синоби-Сити, столица Колонии Нимойя) и характер задачи: предлагалось вознаграждение за любые сведения, способные пролить свет на тайну смерти… и далее можно подставлять любое из тридцати с небольшим имен. Еще любопытная деталь – все ушедшие из жизни были хакерами. Во всех случаях смерть последовала вроде бы от естественных причин. В мозгу забрезжило что-то такое, неуловимое, но оформляться в ясную мысль категорически не желало. Если бы было хоть что-то общее между этими случаями, корпоративные копы серийного убийцу искали. Но нет, контракты на Бирже висят. Значит, что? Значит, и впрямь никакой связи. С учетом населения Нимойи в целом и Синоби-Сити в частности, ничего удивительного, даже статистика не протестовала. А почему, собственно, я контракт ищу? На чем мы на Пандоре поднялись? Вот именно, на технологии. А они, как показывает практика, часто продукт сопутствующий. Так сказать, бонус к основному гонорару, при должном везении на порядок его превосходящий. К дьяволу деньги, надо искать действительно интересный случай. Наверное, оператор местной системы безопасности (гадом буду, есть такой!) долго думал, чем это я занимаюсь. И в чем сакральный смысл перелистывания всех подряд вкладок, да еще с активированными расширенными «легендами». Пусть его. Главное, что через пару часов и пять чашек кофе я полностью перегнал профильную картотеку в загашник Зевса. А затем, для маскировки совместив виртуальную клавиатуру с материальной, активировал текстовый чат и набросал задачу. Искин все понял правильно, и секунд через двадцать выдал результат. Полученный список впечатлял: чуть ли не каждый второй контракт сопровождался плашкой «вероятность наличия неизвестной технологии – N-цать процентов». В общей сложности две с половиной тысячи ссылок. Н-да. Для начала на фиг все, что с вероятностью менее двадцати процентов. Хм… девятьсот девяносто девять. Ха-ха три раза. Нет, не нравится мне это число… попробуем отфильтровать по территориальному признаку. Упс. Шестьсот шестьдесят шесть. И как после такого не поверить в чертовщину? Это Зевс объединил схожие проблемы, имеющие место на одной и той же планете, либо в мирах, ранее принадлежавших одной расе Предтеч. Ну, хорошо. Теперь по дальности от корпоративных территорий. Максимум – два средних прыжка «Молнии». Что там осталось? Сто одиннадцать? Да ладно! Я ухмыльнулся и набил в чате: «Хорош прикалываться». Что ж, оставшиеся предложения реально рассмотреть до конца сеанса. Только лениво мне. Попробуем еще вот так… минус контракты, требующие слаженной командной работы. По-хорошему, они все ее требуют, но есть и такие, где в одиночку вообще никак. Вот, что я говорил! Двадцать семь в сухом остатке. Смотрим? Вот это ни фига себе! Не зря брезжило. Пачка призов за сведения о невинно убиенных хакерах с Нимойи шла первым номером списка. Конкурировали с ней призраки-убийцы с Кастиллии и случаи массового помешательства шахтеров из астероидного пояса Колонии Святого Патрика. Дальше я смотреть не стал. Призраки-убийцы, надо же! Ну-ка, что тут Зевс накалякал? Неизвестные полевые структуры с частичной автономностью и возможностью физического воздействия на органические объекты. Вероятность пятьдесят три процента. Бред бредом, но может оказаться правдой. В блуждающие силовые поля тоже никто не верил, пока мы на Пандоре не оказались. Кстати, весьма похожий случай. Так что не интересно. Я тогда в Руинах чудом выжил, равно как и Мак. Нет пока желания эксперимент повторять. Шахтеры тоже так себе вариант, особенно с учетом названия Колонии. Ага, и Зевс туда же: вероятность обнаружения неизвестного источника пси-излучения всего тридцать три процента. И тут же: вероятность массовых алкогольных галлюцинаций – тридцать три процента. Скорее всего, оба фактора удачно дополняют друг друга. И что остается? Бинго! Колония Нимойя. Один из старейших и самых технологически развитых миров Колониального союза. Цивилизованное место, в общем. Вечерком нужно будет Путеводитель (между прочим, второй по популярности сетевой ресурс!) проштудировать на предмет краткой характеристики – кто живет, чем дышит. А пока… вынужден признать, доставляющий список: наличие спонтанно зародившегося искусственного интеллекта в локальном сегменте Ноосферы – вероятность пятьдесят девять процентов; наличие неизвестного летального фактора, воздействующего на оператора в реальности – вероятность пятьдесят девять процентов; наличие саморазвивающегося искина Предтеч – вероятность пятьдесят девять процентов; наличие неизвестного самосовершенствующегося сетевого вируса – пятьдесят девять процентов; наличие ценной информации – пятьдесят девять процентов; наличие принципиально нового полифункционального программного обеспечения – пятьдесят девять процентов; наличие принципиально нового метода погружения человека в виртуальность – пятьдесят девять процентов!!! Ох, ты ж ё… руки сами потянулись к клавиатуре: «Как так?! Суммарная вероятность четыреста тринадцать процентов!!! Ты издеваешься?!» «Сэр, нет, сэр! Я полагаю, там все сразу и много!» Все легендарные страшилки компьютерного мира в одном месте. Ну-ну. Если хотя бы один пункт из списка подтвердится, та же «Такэда Электроникс» приложит все усилия, чтобы заполучить приз. А ведь согласно Кодексу, положено аукцион устраивать, если новая технология обнаружена. Тем более такая, что дает необоснованное преимущество перед конкурентами. Вон, как с теми же блуждающими полями. Открытия наши ушли оптом, но сразу трем пользователям – моей родной STG, дядюшкиной «О’Мэлли Текникс» и местной «Джоунс Агрикалчурал». Впрочем, последних привлекли чисто для соблюдения процедуры, и сразу же откупились крупной по меркам производителей ГМО подачкой. Так и тут. Уж пять-то лямов наверняка выторгую при должном старании. Осталось лишь уточнить, устроит подобный исход кэпа с Грегом, или они будут настаивать на соблюдении буквы, а не духа договора. Покончив с делами, я решил перекусить. «Клуб любителей…», помимо функций собственно Биржи, служил еще и неплохим местечком, чтобы скоротать время, а посему обладал всеми признаками респектабельного ресторана, как-то: приветливые и предупредительные официанты, весьма сведущий в деле коктейлесмешения бармен (правда, уважавший лишь тех завсегдатаев, что предпочитали напитки покрепче), и великолепный шеф-повар. Сопротивляться искушению было выше моих сил, и по выходу из «нумера» я перебрался в гостевую залу, оборудованную столиками и несколькими укромными закутками для особо ценивших тишину и уединение клиентов. Я справедливо относил себя к таковым, а потому занял самый дальний, с мягчайшими диванами черной кожи, столиком из черного дерева (или имитации, пойди, разберись), и репродукцией знаменитой «Черной дыры» Стива «Блэки» Ван Дайка на не менее черной стене. Этакий уголок дальнего космоса, затерявшийся на фоне благородного бордо основного зала. Едва моя пятая точка коснулась сиденья, рядом материализовался официант. Тоже черный, за исключением рубашки и перекинутого через руку полотенца. — Добрый вечер, мсье Новикофф. — Что, уже?.. – спохватился я. Покосился на инфор – не-а, преувеличил хлопец. Но дело к тому идет. – Привет, Маню. — Ваш КПК, мсье. Желаете отужинать? — Скорее, отобедать… мне, пожалуй, большой ти-боун стейк с картошкой айдахо и сто виски. Какой я еще не пробовал? — Из крафтовых остался «Гленн Маноч». — Нова-Скотия? — Разумеется, мсье. — Неси. Пока жду, надо кэпу звякнуть, благо инфор глушить перестали. Наивные. Если бы мне приспичило, я бы вашу базу уже выпотрошил. Ладно, ладно, не я, а Зевс. Только оно мне не надо. Хотя… неплохо было бы обзавестись теневым партнером, как тот же Грег. Только не представляю, с какой стороны к проблеме подступиться. Мистер Слоун не расколется даже под пытками, а спрашивать просто так, из любопытства, было бы в высшей степени опрометчиво. Еще запишет в категорию «Братцев Лисов», которые «не джентльмены». Блин, теперь буду мучиться. Проблема, похоже, принципиально нерешаемая. С другой стороны, как-то же они друг друга находят… Ага! Ключевое слово – находят. Только не друг друга, а сотрудник Биржи сам выходит на контакт с перспективным клиентом. Как только тот преодолевает порог доверия – финансовый, репутационный, или оба сразу. «Унция репутации стоит фунта работы» – гласит закон, известный, как «Плацебо Питера». И ведь не поспоришь. Бог с ним, я капитану звонить собирался… — Михаил Владиславович? — Чего тебе, Денис? — Кэп, скажите, мне обязательно зарабатывать всю сумму, закрыв один контракт? Или можно использовать, э-э-э, сопутствующие бонусы? — Что, уже влип? Ладно уж, не буду к словам придираться. Все сопутствующие кошерные вещи пусть тоже идут в зачет. — Спасибо, капитан. — Таки нашел контракт? — Не по телефону, кэп, не по телефону. Вечером расскажу. Конец связи. — Ага, не кашляй. Что-то он не в меру разговорчив сегодня. И шутки шутить изволит, как он их понимает. Не к добру это. А, пофиг! Стейк мой принесли, так что пусть весь мир… нет, мелко… пусть вся Вселенная подождет! Произведение шеф-повара Анри Легранжа того стоит. Особенно под двенадцатилетний вискарь. Расправившись с угощением и заказав… не угадали – чаю, я достал КПК и принялся лениво просматривать новостные порталы. На «Молнию» возвращаться не хотелось – за последний год ее интерьер настолько приелся, что любой выход за пределы жилой палубы и прочих хозяйственных помещений воспринимался как праздник. Даже если вырвался в такое же царство металла и пластика, коими по большей части и являлись орбитальные станции. Встречались и приятные исключения, например, на астероидах или естественных спутниках – там пейзаж разбавляли стильные тоннели, прогрызенные в скальном массиве, но никаких принципиальных отличий не наблюдалось. Однако оказаться в просторном, по сравнению с корабельными клетушками, зале-терминале после недели-другой в четырех стенах дорогого стоило, особенно если рядом не скалился мистер Макдугал, обрыдший едва ли не больше унылого жилища. Он, кстати, даже ночевать на борт не возвращался, если подворачивалась такая возможность. На нынешней стоянке Мак уже четвертые сутки зависал в местном злачном районе, причем охамел до такой степени, что даже для вида меня с собой не позвал. Вернется в день старта опухший, небритый и, весьма вероятно, побитый – на моей памяти подобные загулы с лихим мастером-рейнджером случались уже трижды. Зато на борту и, тем более, на работе – ни-ни! Асти тоже не отстает: что ни день, то шопинг, плавно перерастающий в полуночную вечеринку. Не знаю, как экипажный состав, но из коллег-Оружейников на глаза мне, помимо дорогих партнеров, попадался лишь проф Куатье. И то, судя по всему, на минутку наведался, переодеться да лоск навести. Один я как дурак в каюте парился. Работа на Бирже выматывала почище, чем последующие споры с акционерами, на ночные клубы не оставалось ни сил, ни желания. Просто старался попозже вернуться из «Клуба любителей…». Здесь хоть периодически собеседники интересные появлялись. Ага, вот как сейчас. — Эй, Дэнни! Buongiorno, fratello! Как дела? — Твоими молитвами, Луиджи, твоими молитвами! Стейк? — Не, лучше пасту, – нарушил традицию нарисовавшийся сосед. Плюхнулся на диванчик напротив, откинулся на спинку, расслабленно вытянув ноги. – Уф, замотался сегодня! Столько дел, столько дел! И всюду успей, везде проконтролируй, где надо подмажь. И все сам, все сам! Mia madre! Не поверишь, Дэнни, нормального помощника уже полгода найти не могу! Одно ворье, или вопиющая некомпетентность. Даже не знаю, что делать. — Может, планку снизить? – хмыкнул я. Луиджи Монтанари относился к тому типу людей, что возвели в абсолют принцип «хочешь сделать хорошо – делай сам». — Ну, уж нет! Хочешь меня по миру пустить?! — И в мыслях не было. Просто сегодня ты особенно хреново выглядишь. Смотри, загонишь сам себя, и хорошо, если только в клинику. — А, ерунда! Лучшее лечение – работа. И прибыль. — Ну-ну… — Что будете заказывать, мсье Монтанари? – материализовался у стола Маню. – Как обычно? — Нет, сегодня пасту, con frutti di mare, per favore. — Да, мсье, – не моргнул глазом бравый официант. Видать, не в первый раз его Луиджи озадачил. — Ловишь момент, Лу? — В смысле? — Пасту тебе с морепродуктами подавай… мажор! — А чего такого? – удивился тот. – Конечно, дороже, чем на шарике, но все равно по-божески. И особенно тут хороши cozze… как это по-английски… мидии, вот. Хм. Да, тут я стормозил. Просто припомнил цены в ресторанах Нового Оймякона, где можно было отведать морских деликатесов с Терра-Нова. Местные колонисты уже полвека как поставили на поток разведение всяческих головоногих и беспозвоночных, вывезенных со Старой Земли, и неплохо на этом поднялись. А устриц можно было отведать только здесь, потому как они традиционно употреблялись в живом виде, что делало импорт в иные миры хлопотным занятием. — Передай господину Анри привет, – снова переключился напарник на Маню. – И мое пожелание – чего-нибудь легкого и романтичного, будто я в кафешке у моря, продуваемой всеми ветрами, и рядом прекрасная девушка. Я хрюкнул, едва сдержав смех, и Луиджи немедленно среагировал: — Не говори ему, что вместо девушки тут грубый мужлан Новикофф. — Да, мсье. — И вина, белого, на выбор Анри. — Да, мсье. Что-нибудь еще? – повернулся ко мне официант. — Нет, мне достаточно. Маню изобразил короткий поклон, щелкнув для пущей аутентичности каблуками, и испарился. — Грубый мужлан? – ухмыльнулся я, глянув на безмятежного соседа по столику. – Спасибо, жалкий итальяшка. — А вот расизма не надо! – погрозил тот пальцем. – Я же тебя не обзываю диким русским… — И зря. — … так что имей хоть каплю уважения к выбившемуся из сил потомку гордых римлян! Ха, была бы у него сейчас вилка, он бы ей отсалютовал, наподобие гладиуса. А так просто пальцем мне едва в глаз не ткнул. Хохмач, блин. Собственно, за это и ценим. Кто другой бы уже на грубость нарвался. — Сколько народу сегодня облапошил? – лениво поинтересовался я. — Облапошил?! Я?! – Луиджи всплеснул руками и возвел очи горе. – Я тебя умоляю, Дэнни, где я, и где облапошил?! Если только меня надули! Так и норовят обсчитать бедного торгового агента! А ты изволь к каждому мошеннику относиться, как к самому уважаемому клиенту! Оближи с ног до головы, в термы с ним сходи, если нужно – пожертвуй собственной честью из-за куска мыла, но чтобы ни один покупатель с крючка не сорвался! — Что, опять начальство наехало? — А чем ему еще заниматься? Знаешь, Дэнни, у меня складывается впечатление, что чем выше сидит начальник, тем он дубовее. Возможно, идиотизм – главный профессиональный признак. — Не ты первый, не ты последний, – пожал я плечами. — Что-то ты груженый какой-то, Дэнни. Ну-ка, колись, что стряслось? — Да вроде ничего… наоборот, контракт нарисовался, выгодный. — Значит, на личном фронте! — Да нет… Стоп! Как это нет?! Очень даже да! Так вот что меня с утра гложет! Пока Биржу шерстил, отвлекся, а тут расслабился, да еще вискарика на грудь принял, и опять навалилось. Национальная особенность – подшофе изливать душу малознакомым людям. Но я, вообще-то, еще не в кондиции, хоть Луиджи и свой в доску – я с ним еще в прошлый наш визит на Терра-Нова познакомился, здесь же, в «Клубе любителей…». Жизнерадостный ярко выраженный итальянец моих примерно лет оказался куда симпатичнее многих завсегдатаев, и мы с ним легко нашли общий язык. Благо и конкурентами не были – он, как уже упоминалось, трудился в региональном дилерском центре известного производителя керамики. Сошлись мы с ним накоротке, даже через какое-то время в делах амурных совета друг у друга спрашивать начали. Луиджи себя серьезными отношениями не обременял, предпочитал, как он выражался, «попробовать как можно больше десертов, прежде чем перейти на чиабатту», а потому постоянно находился в свободном поиске. Опыта ему было не занимать, но вот утонченности, по его собственному признанию, не хватало. Он и подсел ко мне в первый раз, потому что принял за чопорного англосакса и вознамерился вызнать, как у этой нации обстоит с обхаживанием фемин. Я его поначалу разочаровал: виданное ли дело, у русского учиться обольщению?! Но потом разговорились, я вспомнил пару любопытных историй из студенческого прошлого – был у меня одногруппник-француз, большой любитель этого дела – и с тех пор мы начали приятельствовать. Доприятельствовались до того, что я ему про Асти рассказал. Вернее, проболтался по пьяни – выпить синьор Монтанари был не дурак, хоть и предпочитал вина крепким напиткам. Но тогда, месяца четыре назад, дела на личном фронте просто шли ни шатко, ни валко. А сейчас я вообще перестал понимать, что происходит. И, оказывается, крепко по этому поводу нервничал. Ревную, что ли? Знать бы еще, к кому. И, самое главное, в единственном экземпляре, или там уже целая футбольная команда? — Что, угадал? Луиджи принял у Маню тарелку, пригубил вино, кивнул – мол, порядок, и продолжил, дождавшись, когда официант дематериализуется: — Это ты зря, Дэнни! Не грузись. Слава Олимпийским богам, половина человечества – женщины. Выбор широчайший, так что не расстраивайся. Пошли в клуб, в конце концов! Я знаю шикарное местечко, «Астероид» называется. Там сегодня ди-джей Суперсоник выступает. А еще ходят слухи, что эмси Николя на огонек заглянет. — Кто все эти люди?! — Да ты что, совсем в своей России одичал?! — Причем тут Россия? Я с Нового Оймякона. — Один хрен! – отмахнулся Лу. – Это же звезды сектора! Во всех хит-парадах их песни из первой пятерки не вылезают! Это надо видеть, вернее, слышать! — Рэпперы, что ли? — Электронщики. — Не, лениво. — Да ладно тебе, Дэнни! Пофиг музыкантишки, ты только представь, сколько там belle ragazze соберется! Можно на выбор брать! Тебе сейчас не помешает. Ты же со своей разосрался, как я понял? Scusa, l'amico. — Грубо, но близко к истине, – кивнул я. – Правда, не скандалили… — Но она тебя динамит, – уверенно закончил мою мысль Луиджи. – И всякий бред вроде «будем друзьями» несет. И вообще, настаивает на личной свободе, типа, я тебя не ограничиваю, но и ты ничего не требуй. — Откуда ты знаешь? — Да проходил уже, и не раз. Ты ее любишь? Хм… вопрос, что называется, на засыпку. — Ладно, можешь не отвечать, – выждав для приличия несколько секунд, хмыкнул сосед. – Сам еще в себе не разобрался. И это хуже всего, fratello. Если бы ты сразу сказал «нет», я бы в тебя насильно влил стакан-другой твоего любимого пойла и уволок в клуб. Или если бы ты столь же уверенно сказал «да». Потому что, как показывает опыт, в таких случаях все ясно – ты выдаешь желаемое за действительное. Однако глубокая скорбь, проступившая на твоем челе, символизирует обратное. Влип ты, старичок. Тут ничего советовать не буду. Но в клуб все равно пошли, мне поможешь. Я на контрасте с тобой отыграю. — Ну, ты и хамье! — Да ладно, тебе в ломы, что ли? Для друга пожалел! И чего – обычного рядового вечера. Нет, я понимаю, что у тебя важное дело запланировано, даже два – самокопание и самобичевание. Но я тебе друг, в конце концов!!! Все, погнали в «Астероид». «Астероид»… где-то я уже это название слышал. — А не рано? — В самый раз. Мы придем первыми и устроим засаду. Плюс у нас будет время, чтобы набрать форму. — Ладно, уговорил, черт языкастый. Только я одет не в тему. — Не, наоборот хорошо! – заверил змей-искуситель. – Я тоже в костюме. Твой построже чуток, и все. Фейс-контроль пропустит, особенно когда мы кредитки засветим. Я тебе больше скажу – галстук в карман спрячешь, пуговицу верхнюю расстегнешь, и будешь, с учетом твоего крысиного хвостика, первым парнем на деревне. Я тебе говорил, что это стильно? Технично. Поводов для отказа больше нет, да и желания особого тоже. Такое, знаете, пограничное состояние, когда любое занятие не вызывает отторжения. В какую сторону силу приложишь, туда клиент и направится. Главное, первоначальный импульс задать. А уж в этом деле синьор Луиджи Монтанари мастер. — Ты дорогу хоть знаешь, гроза танцполов? — Обижаешь! Готов? — Угу, – вздохнул я. Все равно ведь не отвяжется. Второй Мак, чтоб его.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 15 августа 2136 года, утро (5-е число месяца сигацу 85 года от П.В. (Первой Высадки)) Процесс выхода в Виртуальность сложностью не поражал: устроился в кресле, предварительно надев контактные линзы, обнаруженные здесь же, на выросте-подлокотнике в цивильной баночке, да натянул перчатки-паутинки – стандартный набор впервые оказавшегося на Нимойе гайдзина. Поворочался, подбирая оптимальную позу, зажмурился и расслабил мышцы – все, как в мануале. Конечно, не капсула полного погружения, но мне и без надобности, встроенный в девайс интерфейс обладал всем необходимым функционалом. Секунд через десять перед внутренним взором прекратилось мельтешение строк программного кода – привет незабвенной «Матрице», неспешно проплыл набивший оскомину логотип на букву «S», и сформировалось виртуальное рабочее пространство. Не пришлось даже со шлемом и громоздкими манипуляторами извращаться, вот что значит технология! Я бы и без минимума оборудования обошелся, но первый этап плана предусматривал работу, скажем так, официальную. Мне нужно было оставить следы в Ноосфере, чтобы отметиться перед людьми заинтересованными, да и скрывать пока нечего. На данный момент требовался только доступ к открытым источникам вроде базы данных гильдии хэдхантеров. С нее, кстати, и начнем. Список выуженных на Бирже контрактов я сохранил на флешке, и теперь оставалось лишь неглядя пришлепнуть ее к контактной области на подлокотнике. А дальше элементарно – зайти на сайт «Синоби рэнмэй», подтвердить полномочия, предъявив лицензию, и сформировать запрос, скопировав перечень «призов» в поисковик. Сервер по прошествии пары секунд выдал огромный талмуд с разбивкой по именам и датам. Я покуда вникать не стал, лишь просмотрел историю нескольких верхних ссылок. Как и предполагалось, награды заинтересовали не меня одного, правда, никто пока успеха не добился. Профильтровав список по тэгу «дело закрыто», убедился в собственной правоте – все действующие. Что, со всех сторон тупик? Н-да. Хорошо, что мне не нужно искать убийц. Да-да, вы не ослышались, киллер (или киллеры) мне без надобности. Есть объект более ценный. Пока что задача одна, и предельно простая – разжиться информацией. Со стороны гильдии никаких проблем, любой каприз за ваши деньги. И даже не очень дорого, так что я без колебаний запустил лапу в личный банковский счет. Пусть те, кому интересно, видят, что я повторяю многажды хоженый путь. Время для настоящей работы еще не пришло. Что самое приятное, договариваться с полицией отдельно не потребовалось – все уже было выкуплено и рассортировано до нас. Молодцы гильдейские функционеры, не зря саке пьют и рис едят. Или что тут за злак вместо него. После базы принялся за Ноосферу. Страницы в соцсетях, сообщения на форумах, фотографии в общественных хранилищах и тому подобные мелочи сопутствуют нам с раннего детства. Спасибо предкам, ага. А потом сами подрастаем и дорываемся до бесплатного. И это особенно актуально для моих нынешних фигурантов, профессиональных обитателей Ноосферы. При жизни, конечно, мало бы что удалось выяснить, но сейчас другое дело – все подвиги почившего в бозе хакера рано или поздно всплывают. То дружок проговорится, из законной гордости за покойного кореша, то недоброжелатель сольет, то в форумном сраче упоминание-ссылка на такого-то и такого-то мелькнет. Парни из гильдии постарались все мало-мальски ценное из сети выгрести, но меня интересовали исходники. Очень часто вырванная из контекста фраза полностью теряла смысл, или меняла его на противоположный. Так что только полнотекстовые страницы, а в случаях с форумами целые ветки обсуждений. В результате образовалась натуральная файловая помойка, едва вместившаяся на флешку. Да и провозиться пришлось часа три. По завершении сего труда я с чистой совестью выпростался из кресла, содрал перчатки, избавился от линз и побрел в зал – жрать хотелось неимоверно, но на кухне заверили, что заказ прибудет в течение четверти часа. Не соврала девчонка на ресепшене. Я, если честно, сначала полез на сайт какого-то сетевого ресторанчика, но потом вспомнил о заявленной услуге. Покончив с полуночной (по местным меркам) трапезой, наведался в ванную – отдыхать буду следующей ночью, сейчас все равно хоть глаз коли. А в горячей воде, хоть ванна и не баня-фуро, релакс такой, что и за спящего легко сойти. Где гарантия, что за мной не наблюдают? Блин, что-то паранойя разыгралась. Но сейчас именно тот случай, когда ей лучше поддаться. Что я и проделал не без удовольствия, то бишь разоблачился и осторожно влез практически в кипяток – еще пара-тройка градусов, и привет. Тут главное не спешить. А потом тело невероятно расслабляется, и сознание погружается в сладкую негу. Теоретически. На практике же я себя пересилил, и вместо того, чтобы наслаждаться покоем, активировал канал связи с Зевсом. Флешку я пришлепнул к контактной панели КПК, и скачать информацию для моего напарника труда не составило, хоть процесс и затянулся почти на сорок минут. Я от долгого сидения в воде стал розовым и мягким, аки младенец, и чуть было не вырубился, но обошлось. Дождавшись сигнала Зевса, разорвал коннект и выбрался из ванны. Неторопливо оделся, сунул капекашник в карман и побрел вприхожую, насвистывая почему-то марш штурмовиков из «Звездных войн» – любимого фильма Мака. Сейчас у меня по плану банальный шопинг. Ничего не поделаешь, надо. Урок дядюшки Мака номер какой-то там – будь как все. Сливайся с толпой. А я в этом покуда не преуспел. Так что мне прямой путь в супермаркет, где куртки со встроенным голопроектором продают. А там, глядишь, Зевс информацию переварит и выдаст рекомендацию – на это и расчет.Глава 2
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 6-е число месяца сигацу 85 года от П.В.Набег на круглосуточный торговый центр, куда я добрался на неизменном такси, разочаровал – оказалось, аборигены не настолько безумны, чтобы предаваться безудержному шопингу далеко за полночь. Дансинги, кафешки и прочие увеселительные заведения от народа ломились, а магазины поражали девственной пустотой – из всего персонала в лучшем случае дежурный менеджер. Так что пришлось заниматься самообслуживанием. Впрочем, на большее я изначально не рассчитывал, да и много времени на процесс терять не собирался. А потому обошелся визитом в отдел готового платья, в котором по прихоти владельца соседствовали строгие приличные костюмы (старина Роб Ароновски на этом месте бы пренебрежительно скривился) и попугайские шмотки молодежных субкультур. Проигнорировав и то, и другое, я прошествовал к длинному ряду вешалок с «умной» одеждой – серьезно, тут даже фирма-производитель не постеснялась в логотипе использовать модное словечко «smart». Правда, в неактивном виде большинство вещей выглядело блекло – все оттенки белого, бежевого и бледно-желтого глаз, прямо скажем, не радовали. Так что по размышлению я решил ограничиться верхней одеждой – с третьей попытки выбрал куртку-ветровку, не обремененную излишними деталями, зато оснащенную добрым десятком внутренних карманов, и, что особо радовало, немаркого серого цвета. Обновку я оценил, едва оказавшись в примерочной: погладил, как советовал мануал, левое предплечье, и на небольшом участке проступил не поражающий качеством картинки гибкий дисплей. Правда, удовлетворенная ухмылка тут же сменилась раздраженной гримасой – и здесь загрузка системы не обошлась без вездесущей «соры». Что за хрень такая, в конце концов? Сверхнавязчивая реклама? Или это местный производитель софта, да еще и монополист? М-мать, достала уже. Ладно хоть, испарилась быстро, уступив место разветвленному меню. Хм. Любопытно. «Цвет», «узор», «перфорация»… не буду мудрить, пока «камуфляж» сойдет. Примерно через полчаса из магазина вышел обычный молодой человек в вызывающей красной толстовке со зверским принтом, пятнистой куртке (паттерн почему-то был сине-фиолетовым, с кислотным отливом) и узких солнечных очках, стекла которых плавно переходили в дужки. Последним аксессуаром я обзавелся на кассе – очередная девушка-сидзин, распознав во мне инопланетника, посоветовала. В очки был встроен универсальный интерфейс, позволявший вкупе с перчатками из отеля управлять всеми доступными гаджетами, в том числе и обновкой. Всего-то и надо, что синхронизировать приблуду с командным модулем одежки. Расплатившись и попрощавшись с продавщицей, я покинул обитель «умной» моды и рванул к первому попавшемуся Ноосфера-кафе. Здесь меня ждал облом – в заведении яблоку негде было упасть. Пришлось углубиться в торговый район и поплутать по переулкам, в которых концентрация рекламы лишь чуть уступала центральным улицам. Желаемое нашел в самом темном тупичке – и то относительно, просто голограммы здесь начинались примерно на уровне второго этажа, а ниже затейливо переливались неоновые трубки – древность неимоверная, но стильная. Похоже, посчастливилось набрести на какой-то тематический уголок. Редкая световая паутина изображала едва узнаваемых персонажей вроде ковбоя, танцора диско и большого человекоподобного робота, а остальная вязь складывалась в непонятные иероглифы. Сориентировавшись по стрелкам, я добрел до входа, подивился отсутствию секьюрити и прошел в зал. Внутри оказалось неожиданно уютно, наверное, из-за приглушенного освещения. Все те же неоновые узоры по стенам, под потолком пара вращающихся в такт тягучей мелодии зеркальных шаров, не самая громкая на моей памяти музыка и довольно редкая толпа. Даже не толпа, а отдельные кучки галдящей молодежи, сконцентрированные у странных агрегатов с доисторическими LCD-дисплеями и манипуляторами в виде стилизованных пистолетов, штурвалов и джойстиков. Понятно теперь, куда я попал. Место и впрямь стильное, да еще и только для тех, кто в теме – заведение предлагало окунуться в волнующий мир старинных игровых автоматов. Такие, если мне не изменяет память, в начале двадцать первого века выпускали. Никаких шлемов виртуальной реальности, никакого «погружения», никакой обратной связи, за исключением вибрации. Есть где воображению разгуляться. Не сказать, что сверхпопулярное местечко, но и явно не бедствует – клиентуры достаточно. Зато давки нет. И вдоль стен, если не ошибаюсь, вполне современные рабочие станции для желающих посерфить в Ноосфере. Как их аборигены понимают, то бишь крохотные закутки с не менее крохотными столиками и анатомическими креслами. Фактически как комнатушка у меня в номере. Главное отличие в атмосфере и наличии обслуживающего персонала, живого и симпатичного – в этом я удостоверился, стоило лишь занять первый попавшийся закуток. Официантка навязываться не стала, удовлетворилась заказанным соком, и я оказался предоставлен самому себе. Посидел в кресле, выбирая оптимальную позу, почесал ляжку и, поколебавшись для вида, извлек из внутреннего кармана куртки КПК. Покосился по сторонам, наткнулся взглядом на подозрительно знакомый логотип и врубил в очках функцию синхронизации. Девайс законнектился с местным оборудованием, и вскоре я любовался продвинутым интерфейсом «рабочей зоны». Занятое место оказалось полнофункциональным, я даже с удивлением обнаружил услугу «аудиозавеса», которую и активировал незамедлительно – так хотя бы сидящие в соседних закутках посетители не услышат, что я говорю. А говорить придется, для возможных наблюдателей я создал видимость, что беседую с кем-то, перенаправив вызов с инфора на КПК. Собственно, так оно и обстояло на самом деле – дабы не палиться, я вывел неподвижную физиономию Зевса на дисплей наладонника. — Есть новости, – сообщил тот. — Приятные? — Использование эмоциональной оценки нерационально, – дернул щекой мой собеседник, противореча самому себе. – Но ты был прав, Денис. Удалось найти кое-что общее в некоторых делах. По крайней мере, всесторонний анализ и вероятностная оценка говорят скорее «за», чем против. — Так бы и сказал, что интуиция. — Я предпочитаю не оперировать абстрактными понятиями, – отрезал Зевс. Н-да. Какой бы личностью он не был, все равно он в первую очередь компьютер. Искусственный интеллект. И в такие моменты это особенно заметно. — Ладно, пофиг. Выкладывай, что нарыл. — «Рэй». — Что «рэй»? — Не что, а кто, – «уточнил» Зевс. – Давай я тебе по порядку изложу. — Давай, – вздохнул я. – Краткость, как я заметил, не входит в число твоих талантов. — Увы, – с трудом скривил неподвижную физиономию андроид. – По порядку. Я проанализировал собранную тобой информацию, и обнаружил только одно совпадение: в девяти досье из тридцати четырех доступных, вернее, их англоязычных версиях, фигурирует некий «Рэй» – одушевленный объект, скорее всего, человек. — Что, только имя? — Да. Односложное определение, никаких дополнений и пояснений. И это вполне может быть прозвище или фамилия, не только имя. — Почему так решил? Рэй – довольно распространенное у англосаксов имя. «Луч», если по-русски. Но если бы речь шла о каких-то «лучах смерти», ты бы меня не стал беспокоить? — Совершенно верно, Денис. Из контекста ясно, что это именно обозначение чьей-то личности. — Почему этого раньше никто не заметил? – усомнился я. — Не знаю. Вероятно, никто не проводил системного анализа. — Хочешь сказать, я первый попытался найти связь? — Такая вероятность не исключена, – подтвердил Зевс. – Но я склоняюсь к другой причине. Я не зря упомянул, что общий элемент выявлен в англоязычных версиях документов. В японских вариантах взаимосвязь не прослеживается. — Как это? — В двух файлах из девяти выявленных при обозначении объекта «Рэй» используется иероглиф в значении «звонок». Еще в двух случаях – иероглиф в значении «ноль», «ничего». Один раз упоминается «прекрасный», один раз – «дух», и оставшиеся три раза – сочетание «прекрасный дух». — То есть Рэй Рэй? Имя плюс фамилия? — Давай серьезней, Денис. Мы работаем. — Да ладно тебе! – отмахнулся я. – Думаешь, не может такого быть? А как же классик? Гумберт Гумберт? — Вряд ли литературный пример уместен в наших обстоятельствах. — Зато ты зануда! – окончательно пригвоздил я собеседника. И всерьез задумался. – Значит, местные могли просто не обратить внимания… Совершенно разные значения при одинаковом звучании… Занятно… — Я тоже так подумал. — А ведь похоже на кличку… слишком хорошо все значения выстраиваются в ассоциативный ряд. — Это еще одна причина, по которой я решил выдать положительное заключение о наличии взаимосвязи, – снова сбился на канцелярщину Зевс. — По крайней мере, теперь ясно, в каком направлении копать, – вздохнул я. – Проанализируй круг общения этих, у которых Рэй отметился. И особенно последних троих. Если вдруг обнаружатся совпадения, дай знать. — Анализ завершен. Обнаружено семнадцать совпадений. — Спасибо, вижу. Список в порядке убывания? — Да. Счастливой охоты, Денис. Дисплей КПК погас, а я еще некоторое время задумчиво любовался перечнем адресов, явок и паролей. Н-да. Есть, о чем подумать. И особенно – с чего начинать. Хотя это-то как раз ясно. Начинать нужно с поддельного ай-ди, чтобы не стремно было во всякие сомнительные места лезть. Стало быть, нужен профильный специалист. А такие себя не рекламируют. Похоже, придется нашего штатного хакера побеспокоить. Филька – Филипп Нэш, если совсем уж официально, – наверняка на нужного человечка наводку даст. В противном случае я в нем целиком и полностью разочаруюсь. Вплоть до увольнения. Мистер Нэш на запрос ответил быстро, правда, пока лишь попросил немного времени. Я согласился, и скоротал без малого полтора часа шатаниями по кафешке. Узнал много нового, между прочим. И опробовал около десятка ретро-автоматов, оказавшихся увлекательными развлечениями. По возвращении в родной закуток решительно залез в настройки куртки – синий камуфляж в сочетании с красной толстовкой меня откровенно бесил. А из экскурсии я вынес еще одно полезное наблюдение: оказывается, вовсе не обязательно щеголять в одежке попугайской расцветки, чтобы выделиться из толпы. Местные брутальные самцы предпочитали в большинстве своем не менее брутальные шмотки, а именно, имитацию натуральной кожи. Любой, вплоть до крокодиловой. Я в крайности ударяться не стал, остановился на самом неприметном варианте – текстуре, повторяющей грубо обработанную телячью шкуру. С крупной перфорацией, явными потертостями и трещинами на сгибах рукавов. Получилось очень, на мой взгляд, достойно. Тут бы ко двору пришлись мои любимые перчатки без пальцев, но, как говорится, за неимением гербовой… Ответ Фила пришел вовремя – я уже начал скучать и задумчиво коситься на компашку у танцевального автомата неподалеку. Послание оказалось предельно лаконичным – адрес и имя: Тэкуми. Активировав в КПК навигатор, я быстро сориентировался и вздохнул: логово загадочного Тэкуми располагалось в противоположном конце города, в одном из тех районов, которые здесь традиционно относили к умеренным – то бишь беспредела нет, но и на неприятности нарваться можно, особенно если их намеренно искать. Заодно ради интереса заглянул в словарь-переводчик. И в очередной раз ухмыльнулся: прозвище моего предполагаемого благодетеля переводилось как «ремесленник». Хотя с местных станется, может и настоящим именем оказаться. Фамилию Фил не уточнил, стало быть, она и не требовалась, достаточно назвать пароль. Кодовое слово мистер Нэш тоже утаил, или не посчитал нужным на этом заострять внимание. Стало быть, это какой-то простейший вариант. Более чем вероятно, что имя рекомендующего. В самом крайнем случае, хакерский ник. Ладно, разберусь. Такси поймать оказалось проблематично – свободных экипажей в прямой видимости не наблюдалось, искать стоянку было лениво, так что я просто отправил запрос в диспетчерский пункт, и уже минут через пять несся над ночным Синоби-Сити. Аппарат выбрался в самый верхний коридор, так как лететь предстояло довольно далеко, и у меня появился шанс полюбоваться столицей с высоты. Компьютер поерепенился немного, но поляризацию окон вырубил. Или просто вывел изображение с внешних камер, не суть. Главное, что зрелище получилось впечатляющее: бескрайнее море огней, куда ни глянь. Сложнейшая паутина с немыслимыми переходами всех возможных цветовых оттенков, живая, пульсирующая, завораживающая. В принципе, любой мегаполис ночью с верхотуры выглядит примерно также, даже наш Новооймяконск. Но каждый раз в зрелище открываются все новые и новые нюансы, как в картине гениального живописца. И душа в прямом смысле слова замирает. Сегодня, например, я больше всего поразился взаимопереходу городской границы и ночного неба, усыпанного мириадами звезд. Кажется, что взгляд скользит по разноцветной вуали отдаленных районов, и конца этому не видать, а потом – раз! – и буйство красок сменяется глубокой тьмой, расцвеченной хаотично рассыпанными яркими точками. Такое ощущение – открывшейся взору бездны – у меня бывало только в глубоком космосе. Видимо, какие-то скрытые особенности атмосферы. Не суть, в общем. Главное, красотища. Затягивающая, черт побери! Справа по курсу подмигнул проблесковым маячком экипаж безопасников, разрушив волшебство мгновения, и я злобно выругался. Вполголоса, разумеется, и по-русски, так что вряд ли меня кто-то, включая искина-водилу, понял, но все равно неприятно. Впрочем, бравые стражи порядка отцепились также быстро, как и докопались – последовал короткий обмен данными, и «воронок» отвалил в сторону. Мой же водила поспешил затемнить окна – от греха, что называется. И я вынужденно проскучал остаток пути, пялясь в потолок со спроецированной главной страницей поискового сайта. В конце концов мое терпение было вознаграждено, и я выбрался из такси на площадке перед скромным баром. По местным меркам, разумеется, то есть без вызывающей рекламы и реалистичных голограмм, изображающих сценки из ночной жизни. Название заведения мне ни о чем не говорило, хоть и было продублировано под огромными иероглифами латинским шрифтом. Скорее всего, имя собственное, не несущее смысловой нагрузки. Посему наплевать и забыть. Главное, чтобы искомый Тэкуми-ремесленник оказался на месте. Поскольку никаких особых распоряжений я не получил, то и действовать решил напролом. То есть без зазрения совести вломился в бар, проигнорировав безразличного секьюрити, и прошествовал прямиком к стойке. Здесь царствовал огроменный лысый мужик, на котором белая рубашка с воротничком-стойкой и строгая жилетка смотрелись уморительно, особенно в сочетании со зверской рожей и тонувшим в лапище стаканом. — Доброй ночи, уважаемый, – поприветствовал я выдающегося во всех отношениях малого, пристроившись на высоком табурете. — Приветствую, – рыкнул тот в ответ. – Чем могу?.. Говорил он на местном пиджине, но, поскольку чистокровным японцем не являлся, со звуком «л» у него все было в порядке. Только акцент забавный. Но этим все аборигены грешили. — Я ищу господина Тэкуми. Видимо, я что-то совсем нелепое сказанул, потому что бармен изменился в лице, став еще более грозным, но быстро справился с собой и рявкнул: — Тэкуми, сукин сын!!! К тебе клиент! Н-да. Подложил Филька свинью, не ожидал я такого приема. — Сколько раз ему говорил, хватит использовать мой бар вместо офиса! – пробурчал бармен, изобразив нечто вроде виноватого взгляда. – Извините, господин, наболело. Хоть бы за аренду рабочего места платил, стервец! Это я не вам, извините еще раз. — Э-э-э… Я обернулся на голос и наткнулся на пронзительный и одновременно болезненный взгляд тощего подростка, выряженного по последнему писку местной моды, и вопросительно заломил бровь. — Вы, кажется, меня искали? – промямлил… н-да, язык не поворачивается это назвать специалистом. — Наверное, я ошибся, – пожал я плечами и сделал попытку соскользнуть с табурета. — Это тот самый Тэкуми, будьте уверены, господин! – прогудел бармен. — Хм… ну ладно. Нам нужно поговорить, господин… э-э-э… Ремесленник. Где это удобнее всего сделать? — Пойдемте за мой столик, – махнул тот рукой себе за спину. – Ода, мне саке, двойной. — Обойдешься! Сначала кредит погаси. — В этом месте все труднее и труднее работать, – вздохнул подросток, но спорить не стал. Я проследовал за ним в самый темный угол помещения, скрывавший закуток с парой потертых стульев и столиком, на котором кто-то забыл на удивление навороченный комп-планшетник, и устроился напротив Тэкуми. — Чем могу помочь? – поинтересовался тот. – Девочки, бодрый стафф? — Чего?! — Гейши? Э-э-э… ароматические смеси? – Подросток смерил меня удивленным взглядом, и типа уточнил: – Курительные, я имею в виду. — Кхм… я, вообще-то, немного по другому вопросу… извини, не по адресу. — Подождите, господин! – взвился Тэкуми, едва я сделал попытку оторвать зад от стула. – Похоже, у нас возникло маленькое недоразумение. Позвольте поинтересоваться, кто вам порекомендовал обратиться ко мне? — Филипп Нэш. Тебе о чем-то говорит это имя? — Возможно, – не стал тот колоться окончательно. – Хотелось бы кое-что уточнить. Вместо ответа я активировал КПК и вывел на экран последнее сообщение, полученное от Фила. Как я и предполагал, цифровая подпись-ник – SimplyPhil_911 – произвела на Тэкуми благоприятное впечатление. — Старик Простофиля в своем репертуаре, – ухмыльнулся мой собеседник, превращаясь из забитого подростка в уверенного в себе специалиста, жесткого и цепкого. Даже взгляд изменился, стал каким-то… пробирающим до костей, что ли. – Надо было с этого начинать, господин… — Дэнни, – не стал я вдаваться в подробности. Хотя с Ремесленником было можно, как я только что выяснил. Немногие в этом мире могли знать второе прозвище, которым наградил Нэша кэп Иванов. И тем более чисто воспроизводить его на великом и могучем. Помнится, я долго хохотал, когда Филька поделился со мной подробностями обретения хакерского ника. Вряд ли Тэкуми понимал юмор, заключенный в кличке, но достаточно того факта, что она ему известна. Но береженого бог бережет. Так что привет, паранойя. — И чем же я могу вам помочь, Дэнни? — Хм… как бы попроще… — Не волнуйтесь, не подслушают, – усмехнулся Тэкуми, проследив за направлением моего взгляда. – Место надежное. — И вы не боитесь вести здесь дела? В открытую? — Ода думает, что я мелкий сутенер и никчемный драг-дилер, у которого и разжиться особо нечем, – пояснил Ремесленник. – Потому и терпит меня в своем заведении. Чтобы его не разочаровывать, приходится поддерживать имидж. Так что мое первое предложение тоже в силе. — Спасибо, но мне кое-что другое нужно, – отказался я. – По вашему второму профилю. — Ай-ди? – проявил недюжинный ум Тэкуми. — Именно. — На какое имя? — Ну, скажем… Юэцу. Сингао Юэцу, если быть совсем точным. — Не вопрос, – кивнул Ремесленник. – Уровень конфиденциальности? Кредитная история? Допуск? — А что, есть варианты? — Любой каприз за ваши деньги. Но, сами понимаете, чем больше пожеланий, тем дольше и дороже. — Ну, давайте… средний. Чтобы можно было без проблем пройти в любое заведение. Как здесь, так и… – Я воздел взгляд к потолку. Тэкуми кивнул. — И чтобы можно было прогуляться в Трущобы без риска получить по башке в первом же баре. — Это само собой, – хмыкнул Ремесленник. – Бонус. Обслуживаться планируете в кредит? — Нет, нужна определенная сумма. Чтобы не чувствовать себя стесненным в средствах ни в одном из заведений. Но без излишеств. — Тогда стоимость заказа составит… – Тэкуми пододвинул к себе планшетник, вывел на дисплей блокнот и нацарапал пальцем несколько цифр. – Сумма включает и ваш неприкосновенный запас. — Я понял. — Вот вам номер счета. Он надежный, можете воспользоваться настоящим ай-ди для перевода. Проследить связь между вами и новой личностью, по крайней мере, по движению средств, никто не сможет. Кроме меня. Но тут уж вам придется мне довериться. Я тоже рискую. — Хорошо. Надеюсь, Простофиля является достаточной гарантией. — Я тоже на это надеюсь, господин. Встречаемся здесь же, через три часа. И, может, все-таки желаете что-то по моей основной специализации? — Ладно, давай, что там у тебя самое экзотическое. Как раз, чтобы за три часа раздобыть. — Заметано. С вас еще плюс сто. — Обдирала! – Я вскочил со стула, едва не опрокинув столик, и направился к барной стойке, на ходу злобно бросив через плечо: – И не вздумай меня кинуть! Кости переломаю! Тэкуми принял игру и снова превратился в зашуганного торчка. По крайней мере, рожу состроил приличествующую случаю. Вот только взгляд остался прежним – жестким и ироничным. Занятный товарищ. — Вы бы с ним поосторожнее, господин, – буркнул Ода, когда я снова устроился на высоком табурете. – Мутный тип, может и второй сорт подсунуть. Особенно с девочками можно ошибиться. — Не, я по другому поводу. — Ну, тут обычно порядок, – заверил меня бармен. – Только обсчитать может, стервец. — Да бог с ним, лишь бы качество нормальное было. — А господин, как я погляжу, знаток? — Нет, что вы! – рассмеялся я. – Пускаюсь периодически во все тяжкие, когда работа особенно достанет. И окружающие. Вы не представляете, дружище, сколько вокруг идиотов! — Ну почему же? – возмутился тот. – Очень даже представляю. И понимаю. Самому порой хочется… пошалить. Позволю себе заметить, господин, таких, как вы, в последнее время становится все больше и больше. Такое ощущение, что людей заедает быт. Плюс постоянная депрессия. А напряжение и сбросить негде, один виртуал. Но это, между нами, просто суррогат. Поэтому многие сейчас возвращаются, так скажем, к корням. — А как на это смотрят представители власти? — Сквозь пальцы. Воскурение благовоний не противоречит религиозным догмам, – ухмыльнулся Ода. И вдруг стал очень похож на Тэкуми, по крайней мере, взглядом. – Каждый последователь синто имеет право пообщаться с духами предков. Ну, вы понимаете, о чем я? Еще как понимаю. И еще понимаю, что местечко здесь хитрое. Не зря Филька порекомендовал. Не удивлюсь, если тут всем заправляют якудза, а Ода с Ремесленником работают под их крышей. Впрочем, излишнюю догадливость проявлять ни к чему. Как говорят мои соотечественники, меньше знаешь, лучше спишь. — Господин желает подождать здесь? – перешел к насущному вопросу бармен. — Пожалуй… — Меню? — Что у вас есть из… – Хотел сказать традиционного, но вовремя спохватился – саке давиться отчаянно не хотелось. – Сто виски со льдом, и чего-нибудь перекусить. — Суши? Роллы? Я недовольно скривился, и могучий Ода поспешил исправиться: — Могу заказать пиццу, в паре кварталов есть приличная забегаловка. — Давайте. С колбасой и сыром. — Да, господин. Вас проводить к столику? — Сам. Заведение от наплыва посетителей явно не страдало, иначе с чего бы бармену так прогибаться? Надо же, готов у конкурентов еду заказывать, лишь бы в родной тошниловке человека удержать. Или все гораздо прозаичней, и он имеет неплохой откат с Тэкуми? Ладно, не мое дело, хотя сдается мне, что оба этих фактора равнозначны. Запрошенное Ремесленником время пролетело незаметно: я потихоньку прикончил заказанную пиццу, дважды обновил выпивку и шлифанул это все порцией рыбных роллов – сбитый с толку организм никак не мог приноровиться к местному суточному циклу, а по привычному времени уже давно было пора обедать. Кроме ублажения желудка, я еще и полезным делом занимался – попросил у Ода планшетник и залез в Ноосферу. На этот раз не за новостями, а с сугубо утилитарной целью: собрать информацию касательно объектов, входящих в список Зевса. На первый взгляд, ничего общего между ними не было – несколько забегаловок, респектабельный клуб, офис туристической фирмы, пара магазинчиков, специализирующихся на крафтовой электронике, филиал завода, производящего компоненты биоимплантов (причем весьма ограниченной номенклатуры), и частная стоматологическая клиника. Все остальные адреса принадлежали Ноосфера-кафе, разбросанным по всем районам Синоби-Сити, включая Трущобы. По какому принципу Зевс их сгруппировал, я так и не понял. С кафешками-то ясно, наверняка фигурировали в досье почивших в бозе хакеров, как часто посещаемые оными. А, например, стоматологическая клиника? Неужели все девятеро, связанные с загадочным Рэем, зубы там ремонтировали? Или не все? Пришлось вызвать Зевса и уточнить. Как я и предполагал, лечебница упоминалась в трех источниках. По невероятному совпадению как раз в тех, где фигурировал «прекрасный дух». По совпадению, как же! Ну что ж, последние сомнения устранены, придется в первую очередь наведаться к зубодерам. А потом на завод биоимплантов. Или наоборот, война план покажет. Но сначала нужно уточнить кое-что. Мелькнула тут у меня мысль. Вполне себе бредовая, чтобы оказаться пророческой. Тэкуми появился, как и обещал, ровно через три часа, и демонстративно передал мне из рук в руки крошечный бумажный сверток, заодно умудрившись незаметно засунуть под обшлаг куртки стандартный ай-ди неброского дизайна. Я столь же демонстративно пробежался пальцами по дисплею КПК, переводя остаток оговоренной суммы – ту самую сотню за, хм, курительную смесь. На том и разбежались, довольные друг другом. Ода тоже внакладе не остался, так что впечатление обо мне в заведении сложилось скорее благоприятное. Гигант-бармен даже предложил забегать как-нибудь еще. И намекнул, что так оно обычно и случается – редко кто из клиентов Тэкуми разочаровывается в качестве товара. И даже цена вкупе с риском обсчета не останавливает. Я заверил приветливого малого, что как только, так сразу, и покинул гостеприимный бар, незамедлительно о том пожалев, поскольку на улице оказалось прохладно и сыро. Пока я торчал в уютном кафе, прошел дождь, и влага с дорожного покрытия еще не испарилась. Ласковая и манящая ночь превратилась в промозглую зловещую тьму, что никак не способствовало моей решимости заниматься делом. Посему я поддался минутной слабости, выловил такси и отправился в отель – та самая бредовая мысль не давала покоя. До такой степени, что я даже скорректировал планы. Оказавшись в номере, хорошенько отмок в ванной (заодно и согрелся – как выяснилось, навороченная куртка особыми теплоизолирующими свойствами не отличалась), залез в сеть, разжился парой полезных адресов и отправился на боковую – хоть большую часть ночи я и скоротал, но употребленный алкоголь, довольно сытная трапеза и холод сделали свое черное дело. Меня начало неодолимо клонить в сон. Сопротивляться этому естественному желанию я не стал, и без зазрения совести продрых почти до полудня. И даже не совсем чистая совесть – чтоб ее, эту Асти! – не помешала.
* * *
Колония Терра-Нова, территория Корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп», орбитальная станция STG-5, за шесть дней до событий Клуб «Астероид» производил двоякое впечатление. Вроде бы классическое местечко формата «только для своих», спрятавшееся на задворках злачного района – не того, где космических бродяг обслуживали, а другого, для коренного, так сказать, населения. Но при этом масштаб несколько… хм… потрясал. Может, хозяин помещения подходящего не нашел, вот и пришлось занять первое попавшееся – а это оказался здоровенный ангар, как бы не для малой космической техники. Сейчас уже не разберешь, но оставшиеся от Предтеч загадочные металлоконструкции в виде переплетения сот и ферм, с вклиненными там и сям смотровыми площадками, создавали неуловимую атмосферу уютного бардака. Плюс умело подобранное освещение. Плюс звуковой фон – нечто столь же космическое и одновременно медитативное. Не знаю, как на других гостей, но на меня обстановка подействовала крайне умиротворяюще. Это в активе. В пассиве значились посетители, нервные официанты и отсутствие вменяемой кухни. «Нумеров» тоже не было – не относить же к ним висячие площадки? Это выяснилось позже, когда мы с Луиджи миновали секьюрити, пересекли основной зал, он же танцпол, и устроились на диванчике у дальней стены. Лу знал, что ищет, и я это оценил – сцену с нашего места было видно прекрасно. Равно как и большую часть зала с центральным входом. А вот нас обнаружить можно было лишь ценой значительных усилий. Закуток наш оказался на диво удобным. Народу пока было не очень много, танцпол и вовсе пуст – все кучковались у столиков, причем предпочитали именно висячие, в «сотах», так что сразу же приступить к осуществлению плана по обольщению belle ragazze у Луиджи не получилось за отсутствием выбора. Те фемины, что наличествовали в пределах досягаемости, отпугивали потенциальными неприятностями в виде особей мужеска полу, хоть и зеленых, но сильных и наглых. А одиноких красоток пока не наблюдалось. — Сдается мне, вы в пролете, синьор Монтанари, – поддел я Лу, лениво отхлебнув пива – брать здесь виски поостерегся. – Голяк конкретный. Или ты думаешь, что сможешь отбить, например, вон тех двух кошечек у кодлы отморозков? — Mia madre! За кого ты меня принимаешь, Дэнни?! – оскорбился тот. – Еще никогда Луиджи Монтанари не ввязывался в разборки из-за женщин! По пьяни, из гордости, да просто из удали молодецкой – но не из-за женщин! Запомни это! — Еще скажи, что они сами тебе на шею вешаются. — Именно так. Просто надо знать, кого обрабатывать. — Угу. — Ах, вот ты значит как?! Все, не буду рассказывать. Мучайся. — Обязательно. Кстати, пиво дрянь. — Не действует? — Еще как действует! Но только побочным эффектом. Где тут сортир? — Где-то в той стороне, – махнул рукой Луиджи. – У официанта спроси. Поиск стратегического объекта затянулся, но цели я в конце концов достиг. Покончив с делами насущными, намеренно дал крюк вокруг танцпола – очень меня здешний дизайн впечатлил. Хорошая, годная стилизация, полное ощущение, что веселишься в центральном посту инопланетного корабля, чему также способствовали очертания сцены и оформление аудиосистемы. Плюс светомузыка, смахивавшая на тревожную сигнализацию – этакое мрачное мерцание в рваном ритме. Классно, короче. Для очистки совести поднялся на ближайшую смотровую площадку и пожалел, что Луиджи предпочел диван у стенки. Правда, ни одной свободной, хм, ложи я не обнаружил, так что пришлось заочно извинить напарника. Но все равно жалко. Особенно кайфово на верхотуре, под потолком, имитирующим спиральную галактику, еле заметно вращающуюся вокруг черной дыры. С неудобством пришлось смириться. Вспомнилось еще одно изречение тренера дяди Коли: завидуй молча! Вот я и помалкивал, переставляя ноги. И как ни растягивал удовольствие, пришлось вернуться к Луиджи. Тот все также потягивал пиво, только рядом с ним на столе красовались уже три пустых кружки. — Ты не лопнешь, мой любвеобильный друг? — Не-а. Это для разгона. А пятая пойдет для удовольствия. — До сортира-то добежишь? — Легко! – не повелся на провокацию Лу. – Не переживай, я норму знаю. — Это чтобы меньше не выпить? — Хм. Повеселел, – удовлетворенно кивнул напарник. – А говорил, не пойду. Польза налицо! Официант появится, еще по одной закажи. — У меня есть. — Не-а. Н-да. Зарубка на память: не пить пиво на спор с Луиджи Монтанари. И не оставлять без присмотра кружку. — Так, Дэнни, не расслабляйся, я быстро. Расправился-таки с четвертой и решил освободить емкость для новой порции. В добрый путь, как говорится. А я просто посижу, в потолок потаращусь. За галактику дизайнеру жирный плюс, очень медитативное зрелище. Только пиджак сниму, да галстук расслаблю. Хотя, к черту! Пусть в кармане поживет. Ворот расстегнуть, рукава закатать (блин, куда запонки сунуть?!), скучающее выражение на морду – чем не клубный завсегдатай? Еще бы очки черные, но при здешнем освещении это уже глупость, граничащая с мазохизмом. А все-таки хорошо. И обстановка расслабляющая, и пиво в тему – прохладное, густое, темное, как тени в углах зала. Жизнь, похоже, налаживается. Не хочу говорить «Хоп!», но… если все срастется удачно, еще и кэпа с Грегом подвину, и тогда оторвемся. Мак меня однозначно поддержит, Свену и ученым все равно, Мисс Лед – наш биолог и по совместительству медичка Сьюзан Старкова – само воплощение субординации, а Асти с меня клятву взяла, что я ее не брошу, когда за сокровищами отправлюсь. Стр-р-рашная тайна, ага. Как дети малые. Блин! Асти!.. Ну что за нафиг!.. Наплевать и забыть, наплевать и забыть. Пусть повзрослеет и в собственных чувствах разберется, а потом поговорим. — Скучаешь, чувак?! – плюхнулся на диван Лу. – Где мое пиво? — Не принесли еще, – обломал я напарника. – Удачно сходил? — Стал легче на два литра, если ты об этом. — Литр – мера объема, а не массы, темнота. Но я не об этом, ты прав. — Пофиг. По основному вопросу тоже профит. — Где? Кто? — Отсюда не видно, к бару выйди. Третий столик в первой очереди. — Это у сцены, что ли? — Не совсем, чуть сбоку. В том направлении смотри, не ошибешься. Блондинка с косичками слишком для меня худая. А с ней богиня! Венера! Mia madre! Когда эти олухи программу начнут?! — А просто за столик подсесть? Или к себе позвать? — Как можно! – всплеснул руками Лу. – Я же не жиголо какой-нибудь. И не мажор с папенькой-толстосумом! Только приглашение на танец! Как бы случайно. Назойливые девчонкам не нравятся. — Да ты прямо дон Жуан! — Смейся, смейся. Вот увидишь, я отсюда уйду с симпатичной крошкой. А ты будешь коротать время в одиночестве. Подробности опущу. Ты пойдешь кандидаток смотреть, или как?! — Да схожу, схожу. — На глаза им не попадайся. Ты еще не в форме, рожа почему-то не кислая. Весь план мне порушишь. А ловелас-то волнуется. Что же там за красотка сидит, что Лу на нее так повелся? Теперь уже точно гляну, из принципа. А для маскировки в бар наведаюсь, оценить ассортимент. План показался годным, и я направился к стойке, стараясь держаться в тени – фамильная паранойя взыграла. И, едва разглядев искомый столик, возблагодарил судьбу за собственную мнительность – только благодаря ей вовремя отступил к стене, укрывшись в полумраке. Не знаю, как насчет Венеры, но примеченная Луиджи деваха и на меня произвела приятное впечатление: молодая, лет двадцати, высокая и стройная, с короткими смоляными волосами. Подробностей не разглядел, далеко, да и сидит боком. Спросите, как догадался насчет высокой? Да элементарно, сравнил с подружкой, над которой та возвышалась на полголовы. А за эталон я ее принял, потому что прекрасно знал вот уже год как – это оказалась Асти. В коротком облегающем платье из чего-то блестящего и изящных туфельках вместо обычных шортов и ботинок а-ля Лара Крофт, да и на голове изобразила что-то объемное, нарочито небрежное, как будто косы неплотно заплела, но, вне всяких сомнений, именно она. А с чего бы мне еще шифроваться? Перед незнакомыми девицами робеть не привык, уже взрослый мальчик. Зато с мисс Свенссон пересекаться отчаянно не хотелось. Особенно с учетом того обстоятельства, что рядом со столиком торчал какой-то хлыщ, по виду – типичнейший клаббер, из той социальной прослойки, что традиционно именуется «золотой молодежью». То бишь априори хамоватый, наглый и высокомерный. Кстати, вот и разгадка, где я название слышал – утром Астрид упоминала ди-джея на астероиде. И что вроде бы ее сюда приятели звали. Получается, хлыщ – приятель? Не, судя по позам и реакции девушек, свободный охотник вроде Луиджи. А с приятелями, скорее всего, не срослось. С другой стороны, мне какая разница? Как отмазка прокатит. Пойду, дружка обрадую. Обратный путь много времени не занял, и вскоре я плюхнулся на диван напротив умиротворенно потягивавшего пиво Луиджи. — Обломайся, Лу, их уже какой-то щегол обхаживает. — Досадно, – чуть не подавился портером тот. – Когда успел?! — Вот как раз сейчас, – пожал я плечами. – Пока один ленивый итальяшка пивасом накачиваться изволит. — Я бы попросил! — А я бы отказал. Все, fratello, расслабься. Ушел поезд. — Блин, придется новых искать, – окончательно расстроился Луиджи. – А ты уверен, что он их… того? — Уверен. Прямо по твоему совету, как не надо делать – подвалил к столику и осыпал непристойными предложениями. — Козлина. Ни себе, ни людям!.. Спасибо, друг, утешил. Прямо от души отлегло. Не, реально ведь ревную! И с какого перепуга, позвольте поинтересоваться?! Надо с этим что-то делать… — Пойду, посмотрю, – поднялся с дивана Лу. – Сторожи место, я скоро. Ну-ну. Флаг, как говорится, в руки. А я лучше на сцену попялюсь – вроде как движуха там какая-то. Зря, что ли, столько бабла за вход отвалили? Да и любопытно стало, что за зверь такой – DJ Суперсоник. Синьор Монтанари слово не сдержал: ушел, и как в воду канул. Но до меня этот факт дошел не сразу, все дифирамбы, спетые Суперсонику и Николя, оказались правдой. Парни подняли зал на уши уже к третьему треку, и очень скоро танцпол заполнила двигающаяся в такт музыке толпа. Я не любитель толкотни в партере, больше по части послушать, но, вынужден признать, ритмичная электроника в духе старинных Pendulum, сдобренная толикой ямайских мотивов и приправленная по вкусу медитативным речитативом Faithless, и меня завела. Звук в клубе оказался на диво приличным, и я, откровенно говоря, кайфовал. Вечер определенно удался. Все-таки не зря на посулы синьора Монтанари повелся. Вот, кстати, и он, соизволил вернуться. — Голяк! – объявил Лу, устроившись на законном месте. – Черт, и пиво нагрелось! Заменить бы… — Ты поэтому так долго? — Угу. Столько девчонок, mia madre! И все с парнями! Есть, конечно, пара вариантов, но тогда мне надо еще пива. Много. — Знаешь, как у нас говорят? Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. — Ничего не понял, кроме vodka! — Если перевести почти дословно, то получится твое утверждение насчет пива. — А! Это верно, – кивнул Лу и прибавил громкости, пересиливая очередной хит от Суперсоника: – Вы, русские, знаете толк в афоризмах! — Это не афоризм, это обобщение многовекового мужского опыта! С этим утверждением напарник спорить не стал. Зато приложился к кружке и сморщился: — Тьфу, гадость! Официант!!! — Чего орешь, все равно не услышит! Сходи лучше в бар! — Придется! Оп-па! Смотри – те две кошечки!.. Только что подошли! И одни! А ты говорил!.. — Лу, просто поверь – это не наш вариант! — Почему?! Брюнетка очень даже ничего! — Меня ее подружка смущает! — С чего вдруг? Не в твоем вкусе? Так я тебя и не заставляю. Составь ей компанию на вечер, потом посадишь в такси, а сам свалишь! Я, так уж и быть, спонсирую! — Не в том дело! — А теперь вообще ничего не понимаю! — Это Асти! Тут Луиджи не нашел, что возразить, лишь досадливо помотал головой и снова присосался к кружке. — Disgustosamente! Все-таки придется поменять… тебе взять еще одну? — Нет, этой за глаза. Лу удалился в известном направлении, а я усилием воли выбросил из головы Асти с подружкой и сосредоточил внимание на сцене. Эмси Николя, темнокожий хлопец с дредами, зачитывал под бит типовую телегу про клубную жизнь, но, как говаривал во времена оны Альф, это же рэп, здесь главное ритм! Так что к смыслу я не придирался, просто слушал и впитывал позитивный настрой. Сейчас бы еще соточку «Гленн Маноч» из «Клуба любителей…» — Все-таки круто здесь! – нарисовался рядом Луиджи. – И зря от пива отказался! — Обстановка не благоприятствует, – отмазался я. — А тебе чего, «веселых» таблеток надо?! Это не ко мне, я лучше вашей vodka давиться буду! Смотри, к твоей Асти какие-то придурки цепляются… Дэнни! Ты куда?! Mia madre, ну что за вечер! Возмущался Луиджи по делу: едва бросив взгляд в указанном направлении, я подхватился с дивана и скорым шагом двинул к танцполу. По-хорошему, пусть бы девчонки сами разобрались, большие уже, да и секьюрити тут полно, беспредела не допустят. Но вот не стерпел. Скорее всего, трое парней, в том числе и давешний хлыщ, сильно не понравились. Заводилой являлся старый знакомец, причем нацелился он на Астрид, судя по тому, как умело подпевалы оттерли рослую брюнетку от подружки. Зная ненаглядную, я мог с уверенностью предположить, что хлыщ в случае чего нарвется на сюрприз, но доводить до такого не хотелось. Не нужно девчонкам с пацанами драться, особенно такими вот, охреневшими от безнаказанности, к тому же довольно внушительными на вид. Хотя на самом деле, если быть честным перед самим собой, элементарно взревновал. Нестерпимо захотелось согнать хамоватую ухмылочку с лица хлыща, желательно правым прямым, чтобы юшку пустить. А он еще и за запястья ее хватает! Козел, ну не хочет же девушка! Зря, что ли, руку выдергивает?! Я все-таки успокоился и обошелся минимальным воздействием: вынырнув из-за спины Асти – сюрприз, дорогая! – взял наглую граблю в захват, надавив на нервный узел между большим и указательным пальцами, перевел на элементарный рычаг запястья наружу, и вбил хлесткий хайто в голову. Правда, попал не очень удачно – в стык между нижней челюстью и шеей. Хватило и этого: хлыщ обмяк и едва не сел на задницу, но я его вовремя подхватил, почти по-братски обняв, и передал с рук на руки опешившим дружкам: — Пацаны, держите! Фигово ему, вывели бы на свежий воздух! Ага, цинично. Где орбитальная станция, и где свежий воздух. Но я не специально, клянусь! Само вырвалось. Дружки хлыща шутку не оценили, но и агрессии не выказали – безропотно подхватили обвисшего кореша и дали нам спокойно уйти. Наверное, от растерянности. Девчонки тоже не сразу сообразили, что стряслось, пришлось взять Астиза руку и легонько потянуть. Та сопротивляться не стала и позволила отбуксировать себя к диванчику. Брюнетка окинула нас беспокойным взглядом, но решила не бросать подружку в беде, и пошла следом. Я уже рассказывал про свет? Классная вещь, а тут еще трек начался темповой, так что мы быстро исчезли из поля зрения агрессоров. Но крюк на всякий случай сделали, прежде чем свернуть к убежищу. — Вот так сюрприз! – округлил глаза Луиджи при виде процессии. – Приятный, не скрою! — Это Асти, моя… коллега. Луиджи Монтанари, тоже мой коллега, но в другой сфере. Знакомьтесь. — Денис Новиков, – опомнилась Астрид. – Инга. — Просто Инга? – зачем-то уточнил Лу. Девушка кивнула, стрельнув заинтересованным взглядом в моего напарника, и тот галантно облобызал ей запястье, не встретив сопротивления. — Весьма польщен, синьорина. Что будете пить? Коктейль, вино, пиво? — «Маргариту», пожалуй. Голос у брюнетки оказался под стать внешности, сочный, с чуть заметной хрипотцой и какой-то… томный, что ли. Лу сразу сделал стойку и принялся разливаться соловьем, и уже через несколько минут Инга освоилась на нашем диванчике, ничуть не жалея о старом месте. А там и коктейли прибыли – Луиджи посчитал моветоном хлебать пиво в такой приятной компании. Он же и бразды правления взял в руки и принялся развлекать всех смешными историями из жизни торгового агента. Мне оставалось изображать мебель, поддакивая в нужных местах. Также как и Асти. Она вообще была непривычно тихой, лишь шепнула мне на ухо «спасибо», когда мы устроились на диванчике, а все остальное время смотрела на сцену. Чуть позже я предложил пойти в какое-нибудь тихое местечко, но она помотала головой, не отрываясь от зрелища, и едва заметным кивком указала на воркующую парочку. Понял, не дурак. Да и, честно говоря, шоу досмотреть хотелось. Время от времени поглядывал в зал – не нарисуются ли обиженные парни? Но те как в воду канули, и вскоре я расслабился, отдавшись музыке. Как показала практика, зря. Первый закон Мерфи: если неприятность может произойти, она обязательно произойдет. Краеугольный камень бытия. А в моем случае вообще классика. Позволить наглому выскочке уйти, не позвав на «пойдем, выйдем»? Ситуация просчитывалась на раз, и хлыщ-недобиток не стал исключением. И, опять же по классике, подкараулили меня в туалете. Да-да, ничего смешного. Пиво дало о себе знать, а я еще и коктейлем догнался. В общем, повело меня, да и, грубо говоря, отлить захотелось. Так что где-то через час после известных событий я отправился по знакомому маршруту. Спокойно сделал свои дела, но на выходе из кабинки меня натуральным образом качнуло, да так, что я едва не вышиб дверь, а потому счел за благо освежиться. Склонился над раковиной, плеснул в лицо горсть холодной воды, и застыл на секунду, простреленный адреналиновым выбросом – стукнула дверь. Скосил глаза на зеркало: так и есть. Выпасли, недоумки. В полном составе, оклемавшийся хлыщ на острие атаки. Прут целеустремленно, верят в собственные силы, молниеносная расправа над боссом не впечатлила никого, включая самого пострадавшего. Об этом тренер дядя Коля предупреждал особо, но ничего не поделать, издержки эффективности. Противник просто не понимает, что с ним произошло, и списывает последствия на все, что угодно, вплоть до кратковременного обморока. Другое дело техника простая и грубая: зубы в одну сторону, юшка и сопли в другую. И хруст ломаемых костей не хуже ледяного душа действует. Ч-черт, выйдет мне когда-нибудь доброта боком. Без стычки не обойдется, к гадалке не ходи. Травмировать сильно нельзя – секьюрити не поймут, а там и копы подтянутся. Не в Диких мирах, в конце концов, находимся, а на цивилизованной корпоративной станции. Можно, конечно, с «золотым мальчиком» сыграть в увлекательную игру «у кого папенька круче». Не думаю, что супротив моего выдюжит. Но… не по-мужски это. Опять же, Виктор Андреич потом жизни не даст, заприкалывает. И тренер дядя Коля горячо его в этом поддержит. А я даже возражать не буду, ибо поделом. Значит, надо бить. И в данном конкретном случае тайский бокс лучший выбор. Приняв это судьбоносное решение, дальше отработал на автомате. Правда, сразу бросаться на агрессора не стал – так и стоял, склонившись над раковиной, даже пару раз плеснул водицы в лицо в ожидании удобного момента. И дождался. Чувствовалось, что у ребятишек опыт подобных разборок имелся – зашли с трех сторон, причем хлыщ приблизился со спины, намереваясь либо отоварить по затылку, либо воткнуть башкой в зеркало. Или в раковину, уж как получится. Но я ему такого шанса не дал: как только дистанция сократилась до уровня гарантированного поражения, мотнулся назад, вбивая локоть в район солнечного сплетения. Достал, судя по сдавленному оханью. Тут же развернулся и насадил клиента на апперкот, заставив еще раз подавиться воздухом. Склинчевал, чуть сместился, прикрывшись обработанным хлыщом от того из парней, что оказался слева, и добил страдальца эталонным ударом коленом по ребрам, завершив комбинацию эффектной скруткой. Хлыщ развернулся вокруг оси и улетел куда-то вправо, сшибив как кеглю второго кореша, а я в боксерском нырке ушел от размашистой оплеухи оставшегося на ногах противника, в движении достав того сначала правой в живот, а потом левым боковым по печени. И повторил удачный опыт, насадив на колено. Отскочил, позволив пареньку невозбранно упокоиться на полу, развернулся на невнятный шум. Ага, последний страдалец остался. Ему, кстати, еще и не прилетело, только хлыщ тушкой опрокинул. Ничего, сейчас исправим. Лови-ка лоу! Удар в бедро получился на загляденье, мощный и жесткий, как бревном. Не ожидавший подобного мажор растянулся на кафеле и предпочел притвориться мертвым. Я, понятное дело, на продолжении банкета не настаивал – покинул поле боя, деликатно прикрыв дверь сортира. Вроде никого не всполошили, секьюрити не видно, что странно – у них что, в туалете камеры наблюдения нет? Пронесло, будем считать. Теперь главное, чтобы уроды не побежали папочкам жаловаться, или копов не вызвали. Такое случается сплошь и рядом – словив люлей, вспоминают про полицию и дорогущих семейных юристов, способных оставить обидчиков без штанов. Со мной обломаются, но лучше свалить из клуба от греха. Надеюсь, шоу скоро закончится, и можно будет увести Асти. К Луиджи с Ингой вряд ли пристанут, максимум, в грубой форме спросят, куда я делся, но тут Лу сообразит, куда их послать – сами не рады будут. Так что совесть моя чиста. Астрид, к слову, сопротивляться не стала – решила, что дальше подружка одна справится, а нам самое время уйти по-английски. Что мы и проделали под заключительный трек программы, и, оказавшись на улице, не сговариваясь, направились к станции монорельса. В кабинке всю дорогу до терминала просидели молча – все было понятно без слов.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 6-е число месяца сигацу 85 года от П.В. Пробуждение получилось не самым приятным, и отнюдь не из-за похмелья – триста грамм вискаря под хорошую закусь, растянутые на добрых полночи, не та доза, чтобы ощутились хоть какие-то последствия. Акклиматизация, чтоб ее. К тому же отчаянно хотелось навернуть чего-нибудь более существенного, нежели рис с водорослями и малосольной рыбой. И весьма желательно горяченького. Так что пришлось вставать с тахты (еще один сюрприз: я-то думал, что неудобнее моего откидного топчана на «Молнии» ничего быть не может), разминать затекшие мышцы и хрустеть суставами. Впрочем, водные процедуры вернули меня к жизни, и я не поленился спуститься в нахваленный накануне ресепшен-герл ресторан, где и получил все желаемое, включая горячее и сытное. Даже с обслуживающим персоналом в лице андроидов-«гейш» смирился. Хоть и с трудом. Вернувшись в номер, засел в комнате-терминале и проторчал там безвылазно до вечера: раз все равно пришлось менять план, так почему бы не сделать это качественно? К тому же никто не отменял закон больших задач Хоара, гласивший, что внутри каждой большой задачи сидит маленькая, пытающаяся пробиться наружу. В моем случае их оказалось на удивление много, я, похоже, затронул пласт никем еще не обработанной информации. А ведь всего-то хотел найти подтверждение предположению, возникшему буквально вчера. Просто вовремя вспомнил правило точности: работая над решением задачи, всегда полезно знать ответ. И оный ответ незамедлительно нарисовался на горизонте. Предельно простой и логичный. Настолько, что я вынужден был потратить время на исключение срабатывания очередного «закона подлости», известного как неправильное цитирование закона Менкина неким Гроссманом: сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения. Так что пришлось с головой погрузиться в работу, на данный момент заключавшуюся в основном в подборе компетентного персонала и постановке ему вменяемых задач. Тут весьма кстати пришлась гильдия. Где еще, скажите на милость, я бы нашел столько контактов? А народу потребовалось привлечь много, одних только частных детективов не меньше десятка. А еще аналитики, эксперты-криминалисты и целая группа профессиональных хакеров. И все равно быстро разобраться с проблемой не удалось: время – единственный ресурс, который невозможно компенсировать ни финансовыми, ни трудовыми затратами. В конце концов, убедившись, что ничего более сделать не в силах, я вышел из «виртуального кабинета», хорошенько размялся и отправился отмокать в ванную. Тело слегка расслабилось, но вот на душе было все также муторно – денег на мою сегодняшнюю затею ушло столько, что оказаться в профите теперь будет особенно проблематично. И уж точно не за счет наград за головы убийц. Практически весь НЗ ушел. В кассу объединения запустить загребущую лапу я постеснялся и предпочел поставить все на зеро: если я, вернее, Зевс, изначально ошибся с потенциальной технологией, даже в ноль выйти не получится, не то что прибылью разжиться. И это еще не самое страшное. Как я потом в глаза кэпу и Грегу смотреть буду? Да фиг с ними, по большому счету. Но вот папенька… Признаться, в столь сложную ситуацию я еще никогда не попадал. Даже приключения на Пандоре не шли ни в какое сравнение: там я рисковал жизнью, но хотя бы приблизительно знал, кто виноват и что делать. А здесь и сейчас… Закон Джоунса в действии: человек, который улыбается во время неудач, непременно думает о том, на кого сможет свалить вину за очередную неудачу. Мне сейчас улыбаться не хотелось, потому как иных кандидатов в козлы отпущения помимо меня нет. И не только в пределах досягаемости. В природе такого не существует. Виноват я, и только я. Ч-черт, что-то давит. Расслабиться, что ли? Было бы не лишне… заодно совмещу приятное с полезным. В списке Зевса ведь и увеселительные заведения имелись. Вот только в самое сомнительное лучше не лезть, ибо я собирался нажраться, как свинья. Заодно и потенциальным соглядатаям пыль в глаза пустить. Все, решено! Нищему собраться, только подпоясаться, как говорит Мак. От капитана научился, ага. Так что откладывать это дело в долгий ящик я не стал, тем более, и время подходящее – начало девятого. А если учесть, что полночь тут приходится на десять вечера, то как раз успеваю. Веселье уже началось, но свободное местечко отыскать еще можно. Если потороплюсь, конечно. За окном уже царили сумерки, так что полюбоваться городом при свете дня опять не получилось. Пришлось пялиться на вездесущую рекламу, а потом изучать новостной портал в такси – как показала практика, я умудрился поселиться в максимальном удалении от всех фигурирующих в деле объектов, так что добирался до клуба с романтическим названием «Амэя», что в переводе означало «Вечерний дождь», целых полчаса. Включая ожидание экипажа. С внешним видом не заморачивался, довольствовался все той же толстовкой и курткой «под кожу». Перепрограммированная одежка в сочетании с обтрепанными джинсами и разношенными «туристами», послужившими еще на Пандоре, придала некоего шарма и даже откровенной брутальности. По крайней мере, на фоне местных завсегдатаев я выгодно выделялся легким налетом загадочности и самую чуточку опасности. Этакий наемник на отдыхе. Признаюсь, бессовестно скопировал манеру поведения и стиль мистера Макдугала – матерого мастера-рейнджера, столько повидавшего на своем веку, что бойцовые петухи с сельской дискотеки не вызывали у него ничего, кроме ироничной ухмылки. Мне до этого уровня еще ой как далеко. Однако внешние признаки воспроизводить удавалось, это даже сам Мак признал. Еще бы! Я ведь специально несколько раз с ним в бары ходил, морды, правда, никому не бил, но наблюдал и анализировал. И результат не заставил себя долго ждать. У меня, кстати, есть еще несколько масок на все случаи жизни – тренер дядя Коля в свое время посоветовал обзавестись. И одна из них успешный лощеный бизнесмен, завсегдатай Биржи. Спасибо Грегори Слоуну, финансовому директору. Отец так и не сумел привить мне нужных навыков, а в компании Грега поневоле пришлось подтягиваться до его планки. Ночной клуб «Амэя» мне не понравился сразу, ибо являлся воплощением всех моих подсознательных фобий: шумно, тесно, бестолково. И беспрестанное мельтешение стробоскопа в такт музыке, если это можно так назвать. Скорее, дикая какофония запредельной громкости. На этом фоне «Астероид» вспоминался с тихой грустью, как скромное и уютное местечко. Плюс контингент соответствующий – сказалась близость района к не самым благополучным частям Синоби-Сити. По крайней мере, похожих на меня самого суровых ребят было заметно больше, чем во всех ранее посещенных заведениях. И по отдельным нюансам поведения было понятно, что они к числу законопослушных не относились, а являлись, скорее всего, якудза низового звена. Из молодых и перспективных, которых к серьезным делам еще не допускают. Промышляют мелочью – рэкет, сводничество, торговля наркотиками, крышевание. Ну и подраться любят, само собой. Просто ради того, чтобы продемонстрировать собственную крутость. Нужно держать ухо востро, если не собираюсь встревать в разборки. Впрочем, я ведь сюда расслабиться пришел? Расслабиться. Так что не буду себе ни в чем отказывать… Для начала хоть и с трудом, но отыскал свободное местечко у барной стойки, уселся на высокий табурет и разжился у бармена стаканом виски местной выделки – сбежавшие со Старой Земли Такэда прихватили с собой клановую винокурню, а пшеница и солод, в отличие от того же риса, на Нимойе чувствовали себя прекрасно. Да и традиции в стране восходящего солнца соответствующие сложились еще с двадцатого века, так что на качество грех жаловаться. Одно плохо – пить хороший виски, чтобы тупо нажраться, мне не позволяла совесть. По крайней мере, под укоризненным взглядом бармена. Так что я попросил бутылку, расплатился, воспользовавшись собственным ай-ди (прятаться на данном этапе нет смысла), и благополучно свинтил в самый темный уголок зала. К сожалению, столь же шумный, как и танцпол. Зато незанятый столик нашелся, как раз такой, как я люблю – в углу, за кадкой с чахлым растением типа пальмы. Откуда оно тут взялось, интересно? Впрочем, про представителя здешней флоры я забыл, едва рухнул на потертый, но мягкий диванчик. Набулькал в стакан приличную порцию, и принялся неторопливо потягивать, морщась больше от бьющего по ушам саунда, нежели от горечи. Букет оказался приятным, с нотками меда, едва заметным привкусом дыма и дубовым ароматом. Ну, может и не дубовым – наверняка какое-то местное дерево на бочки идет – но очень похожим. Если бы не «музыка», вообще бы кайф был. Надо отдать виски должное – по мере опустошения бутылки звуковое оформление заведения раздражало меня все меньше и меньше. Я даже умудрился поймать ритм и покачивал головой в такт. И постепенно расслабился до такой степени, что прозевал потенциальные неприятности. Следовало бы предположить, что столь козырное место оказалось свободным неспроста, скорее всего, его, хм, законные владельцы еще не заявились. Но мне было плевать – развлекаться, так на полную катушку. К тому же я гайдзин, мне простительно. Заведение достаточно респектабельное, чтобы в случае чего, если настроения подраться не будет, «съехать на базаре», так что я без зазрения совести устроился в чьей-то «VIP-ложе», намереваясь далее действовать по обстоятельствам. Однако коварный вискарь отбил всякое желание идти на конфронтацию – хотелось просто сидеть, потягивая элитное пойло, глазеть по сторонам да подергивать башкой под музыку. Невинные желания, не правда ли? Так какого черта мне мешают?.. Приперлись, и чего-то там предъявляют. Причем по-японски. — Тебе чего, пацан? – рыкнул я, оторвавшись от соски. – Говори по-человечески! — Это наше место, придурок! – проорал тот, удостоверившись, что на местное наречие я не реагирую. – Как тебя сюда охрана пустила?! — К-какая, н-на, охрана?! Было свободно, я и сел! Проблемы?! — У тебя сейчас будут! Уверен? Ч-черт, я ведь даже не удосужился посчитать, сколько их. В глазах покуда не двоится, и то хорошо. Но в голове шумит, и изрядно. Или это музыка? А, пофиг! С трудом сфокусировав взгляд, я различил три размытых мужских силуэта и один женский. Странная компания. Обычно бывает пятьдесят на пятьдесят, а тут такая диспропорция. Одно из двух: либо девица необыкновенно любвеобильная, либо у них деловая встреча. В таком-то месте! Смешно. А парни вроде крепкие, и одеты примерно как я. Угораздило все-таки. Можно, конечно, помериться первичными половыми признаками, но они трезвее, так что еще бабушка надвое сказала, чем дело кончится. На Новом Оймяконе я бы не колеблясь отвесил наглому типу леща, а потом сел бухать с новыми знакомыми – в любом случае кто-то бы проставился, не я, так они. Но здесь такой сценарий не прокатит. А заканчивать вечер отчаянно не хотелось. — Э, э, тормози, паренек! – поднял я руки в примирительном жесте. – Ну, ошибся. С кем не бывает? Тут, кстати, места всем хватит… — Не-а, у нас конфиденциальный разговор. — Злые вы, ребята… – буркнул я, прикусив язык. – Ладно, пойду в другое место. — Эй! — Ч-чего? — Бутылку забыл. — Не грузись, это компенсация за беспокойство. Стаканы принести? — Сами справимся, – отмахнулся переговорщик. – Ну, чего встал? Да ничего, в общем-то. Просто наткнулся взглядом на девицу. Оч-чень даже ничего, доложу я вам. Стройная, затянутая в кожу с ног до головы, что совершенно не типично для местных обольстительниц. Брюнетка. Волосы длинные и пышные, свободно ниспадают на плечи. Аккуратный нос, бледные губы – уголок чуть задран вверх, как будто ироничную улыбку едва сдерживает. Твердо очерченный подбородок. Глаз не видно, скрыты здоровенными зализанными очками типа лыжных, только с черными стеклами. Что она в них видит, интересно? При таком-то освещении? Впрочем, мне какая разница? Я на нее и засмотрелся лишь по той причине, что внешний вид несколько выбивался из типажа. Хотя, если подумать… отчего-то меня к ней потянуло. Тайной повеяло, что ли? — Иди, ты нам мешаешь! — А?.. Все, ухожу, ухожу… Оставив уютное местечко на милость захватчиков, я побрел по залу, вернее, с трудом пробился сквозь толпу, беснующуюся на танцполе, и устроился у барной стойки. Свободной табуретки не нашлось, но в плотный ряд выпивающих удалось вклиниться. Материализовавшийся рядом бармен снабдил меня новым стаканом, и вечер продолжился в уже испытанной манере – глоток виски, задумчивое покачивание головой под музыку. Перенапрягаться, а тем паче думать о работе не хотелось, так что я успешно накачивался вискарем еще около часа. Потом соседа, восседавшего на высоком табурете, увела какая-то девица, и я занял его место. Затем лишь только, чтобы благополучно вырубиться, уронив голову на руки. Дожил, блин! Ужраться в соплю на дискотеке… Очнулся довольно быстро – натренированный организм воспротивился столь вопиющему безобразию. Настолько беспомощным он согласен быть лишь в хорошо защищенном месте, вроде родной каюты на «Молнии», или хотя бы в номере отеля. Но никак не у стойки бара подозрительного дансинга! Спасибо, тренер дядя Коля. Даже напиться толком не получается. Помотав тяжелой головой, я мазнул одурелым взглядом по окрестностям, наткнулся на понимающую ухмылку бармена и с тяжким вздохом сполз с табурета. Не, не дело. Надо завязывать с ночными похождениями. И для начала хотя бы умыться. Холодная вода обычно оказывала на меня живительное воздействие, так что осталось лишь до сортира добраться. Еще бы узнать, где он. Впрочем, тут особых проблем не возникло – властелин коктейлей с готовностью указал направление. И я побрел на заплетающихся ногах, держась подальше от танцпола, на котором народу, такое впечатление, только прибавилось. Это сколько же я в отрубе пробыл? Верный КПК показал, что сейчас около часа ночи по корпоративному времени, а здесь, стало быть, уже далеко за полночь. Даже уже ближе к утру. Но я не помню, сколько просидел в закутке, до того как в бар вернуться. А, ладно!.. Какая, к черту, разница? Все равно же решил домой… тьфу, в отель возвращаться. Вот сейчас умоюсь и такси вызову… — Эй! — А?.. – Я недоуменно повертел головой, и сразу же наткнулся на собственное отражение в лыжных очках давешней девицы. – Ты мне?.. — Тебе, тебе, – развеяла та мои сомнения. – Присаживайся. Я вопросительно вздернул бровь, но других пояснений не последовало. А, была не была! Что я теряю-то? Кстати, пацанчиков борзых в пределах видимости нет, девушка в закутке, том самом, откуда меня выгнали, одна. И абсолютно по этому поводу не парится. Видимо, и впрямь у них тут деловая встреча была. Договорились о чем-то, и разошлись, как в море корабли. А она выглядит уверенной в себе, наверное, есть на то причины. И я, все еще колеблясь, шагнул к дивану. — Не бойся, падай! – хлопнула девица по обивке рядом с собой. – Я хотела извиниться за моих… партнеров, скажем так. Они временами бывают очень невежливы. — Я заметил, – хмыкнул я, устроившись на предложенном месте. – Это, все, что ты хотела? — Нет, конечно. Ты показался мне интересным. — В плане? — Выглядишь, как мелкий якудза на отдыхе, но без лишнего пафоса и собственную крутость не выпячиваешь, – пояснила та. – Как-то не типично для них. Ты не местный? — Угадала. Гайдзин. — А чем занимаешься? — Тебе реально интересно? Или просто для поддержания разговора? — И то, и другое, – улыбнулась девушка. Улыбка получилась приятная, и вместе с тем странноватая – очки на пол-лица эффект портили. Почему-то мне показалось, что глаза у нее остаются холодными. И даже колючими. Везет мне последнее время на интересных персонажей. Тэкуми, бармен Ода, теперь вот таинственная незнакомка. — Я Оружейник. Уж не знаю, что меня сподвигло на столь опрометчивое заявление. — Оружейник? На Нимойе?! – не на шутку удивилась девица. – Ты умудрился заключить контракт? — Нет, у меня отпуск… типа. — Понятно. Отдыхаешь, значит. Меня зовут Кийоко. — Дэн. — А ты очень интересный тип, Дэн. Уверенный в себе, но при этом сдержанный. Благоразумный, я бы сказала. Впрочем, Оружейники другими не бывают. — Откуда ты знаешь? Много с нашим братом общалась? — Мне тебя хватило. Местные мачо тут бы целое представление устроили на тему «как уступить и сохранить лицо». И в прямом, и в переносном смысле. А ты просто не стал связываться. Мне это понравилось. — А ты странная. Все мои знакомые девчонки сочли бы это слабостью. — Они просто дуры. Хм. Любопытная мысль. Асти тоже, получается?.. Черт, Асти!.. С ней все плохо. Нет, не так. С Асти, можно сказать, все. Окончательно и бесповоротно. Ибо таких тараканов даже я понять и тем более простить не в состоянии. Знаете, чем закончилась вечеринка в клубе «Астероид»? Ага, тем самым. Вначале все было чинно-благородно: проводив девушку в каюту, я вернулся к себе, разделся и залез в душ, намереваясь по выходу сразу же отправиться на боковую. Но не успел как следует отмокнуть, как кто-то приперся в гости. На ночь глядя. И кто бы это мог быть, интересно? Иронизировал я напрасно – именно Астрид и почтила меня визитом. Причем с первого взгляда было видно, что вышло это спонтанно – ну какая нормальная девушка пошла бы к парню в пижаме? Да еще в розовой в мелкий горошек. И с наскоро заплетенными влажными волосами. Скорее всего, сказать что-то хотела. А я, придурок, гостью встретил в полотенце и с мокрой башкой. Так что ничего удивительного, что мы обменялись взглядами и спустя минуту оказались в койке. Узкой и тесной, но тем интереснее – опасность сверзиться на пол лишь подогревала страсть. И отсутствие мистера Макдугала, делившего со мной каюту, пришлось как нельзя кстати. А потом, много позже, мы лежали, крепко прижавшись друг к другу, и ее голова покоилась на моей груди. Каждый думал о своем. Меня, например, терзала мысль, что Асти в процессе, хм, общения вела себя необычно – страстно, с непонятной обреченностью. Я бы сказал, исступленно. К чему бы это? — Дэн, нам нужно серьезно поговорить, – нарушила молчание девушка. Ндец, как выражается тренер дядя Коля. Приплыли. — Тебе же еще рано замуж?.. – попытался я свести ситуацию к шутке. — Да я не о том… — Правда? Удивила, не скрою. Я против женитьбы ничего не имел, хоть и видел, что куда-то не туда наши отношения зашли. Чувства все же есть, как я недавно на собственной шкуре убедился. А она, видите ли, не о том. — Правда, успокойся, – напряглась Астрид. – Для тебя это такой болезненный вопрос? — Да как тебе сказать… Если в себе я был почти уверен, то вот насчет ненаглядной этого утверждать не мог. Реально рано ей. А если, тьфу-тьфу, дети? Получится, что я лишил любимую (видите, даже без знака вопроса) девушку золотой поры. Пусть и по ее инициативе, а оставил без конфетно-букетного периода с разными романтическими безумствами. Меня и самого этот факт напрягал, потому что неправильно это. Периодически хотелось плюнуть на условности и сделать по-своему, но ароматные пестрые веники и всякие милые безделушки Асти не заводили. Как у нормальных девчонок обычно бывает? Цветы?! Да еще открытка с признанием?! Какая прелесть, милый! Я так тебя люблю! И дальше в том же духе. А этой впору новый сварочный аппарат презентовать, или навороченный диагност. Черт, все сложно, короче. — Вот видишь, ты тоже не уверен, – истолковала Асти мое замешательство на свой лад. – И это хуже всего. Дэнни, нам нужно расстаться. Здрасьте! Вот так, лежа рядом со мной голяком, после бурного, хм, общения, и настолько буднично это заявить? Я чуть не задохнулся от возмущения. Как будто братец Арти в «солнышко» правым прямым засандалил. И машинально убрал руку с ее груди. — Что молчишь? Скажи что-нибудь!.. Астрид оперлась на руку и заглянула мне в глаза. — Э-э-э… позвольте узнать, милая барышня, а с чего такой однозначный вывод? – разродился, наконец, я. Едва, между прочим, сдерживая бурю негодования. – Предпосылки какие-то есть? — Ты слишком хорош для меня, Дэнни. — Ты с ума сошла, женщина? Я потянулся к подруге, намереваясь вернуть ее в лежачее положение и изгнать бредовые мысли хорошо себя зарекомендовавшим способом, но та уперлась мне в грудь ладонями, куснула нижнюю губу и обреченно выдохнула: — Нет, Дэн. — Что «нет»?! С ума не сошла? — Нет, это не решение проблемы. К сожалению. — А давай попробуем. — Бесполезно. Астрид окончательно от меня отстранилась и села, свесив ноги с лежанки. Мне оставалось лишь созерцать ее худую спину с острыми лопатками и косички. Боится в глаза смотреть, что ли? Вот еще новость. — Может, все-таки объяснишь, почему? И когда тебе эта дурь пришла? — Это не дурь, Дэнни. Я бы очень хотела, чтобы это оказалось бабским закидоном, как Свен выражается, – покачала она головой, забавно мотнув косичками. – Папуля довольно часто бывает прав, но не в нашем случае. — Твою мать! — Нет, твою… — Ты чего несешь?! — Не ругайся, Денис. Я просто хотела сказать, что отчасти виновата Елена Сергеевна. Что?! Маман то с какой стороны замешана? Неужели полаяться успели, когда я Асти с предками возил знакомиться? Месяца три как тому. Вроде никаких признаков не было, наоборот, родаки мои ненаглядной понравились. Как и она им. Я тогда прифигел немного, так как обычно папенька моих пассий подвергал интенсивному психологическому прессингу, прокачивал, как партнеров по бизнесу. Ни одна больше часа не выдерживала. Асти же сама умудрилась его пару раз поддеть. Батя это оценил, однозначно. У матери тоже осталось приятное впечатление о блондинистой зеленоглазой худышке с милой родинкой на скуле. И тут на тебе! — Что-то я вообще нить беседы упустил… — Я ей не понравилась, – вздохнула Астрид, и плечи ее поникли. – Я знаю, я это сразу поняла. — Да с чего ты взяла?! — Просто я тебе не пара. Понимаешь, Денис, мы с тобой люди разного круга. Ты наследник крупной Корпорации, тебя ждут великие дела, и спутница тебе нужна под стать. А я кто? Замарашка-бесприданница, даже без высшего образования, только и умею, что в железе копаться. Какая из меня жена олигарха? Я понятия не имею, как себя вести в высшем свете. Меня нельзя вывести в приличное место. У меня даже дома нет, только каюта на рейдере! Все она правильно подумала!.. Подумала?! Твою… нет, ну как с этими бабами вообще можно разговаривать?! Она подумала! Не замечал раньше за Асти телепатических способностей. — Радость моя, ты сама-то в этот бред веришь? — Это не бред, Денис! Я буду тебя отягощать. Ограничивать. И это очень не понравится твоей матери. — Вообще-то, это будут ее проблемы. Никак не твои. — Нет, Дэн. Мои. — Обоснуй, – устало выдохнул я. Ну не работала здесь моя логика! От слова вообще. — Знаешь, кого мне больше всего не хватает? Матери. Я потеряла ее в девять лет. А в этом возрасте дети все прекрасно осознают и помнят. И я ее запомнила. Улыбающейся, на поляне с какими-то синими цветками. Сплошной такой ковер был… на Клариссе. А потом она… – Асти всхлипнула. Бли-и-ин, ну за что мне это?! Глупейшая ситуация, даже обнять и успокоить не получится… — Ладно, проехали, – вздохнула девушка. – Главная причина, почему мы не можем быть вместе – я не хочу превратиться во врага твоей матери. Не хочу воевать с будущей свекровью. Наоборот, хочу, чтобы она хоть частично компенсировала мне все то, чего я лишилась вместе с… – Повторный всхлип. – Короче, я не хочу портить жизнь ни тебе, ни себе. Это будет большая ошибка. Поэтому давай просто останемся друзьями. — Н-да… — Это все, что ты можешь сказать? — А что ты хочешь услышать? Что я действительно думаю? Изволь. Это бред. Бре-е-ед. Могу по буквам продиктовать. Как тебе такое могло в голову прийти?! И когда?! — Сегодня. Сам виноват – оказался еще и излишне благородным. Ты ведь на тех придурков не задумываясь кинулся. Увидел, что ко мне пристают, и сорвался, как боевой пес. Я твое лицо в этот момент запомнила. И поняла, что не должна ломать тебе жизнь. Мне вдруг остро захотелось приложиться с размаху лбом о переборку. Раза три, как минимум. Или порвать в клочья еще десяток клубных мажоров. Нет, ну как так?! И я еще по невероятному логическому выверту виноват остался. Что теперь делать? Переубедить, по крайней мере, здесь и сейчас, не выйдет. Уперлась, как бабы это умеют. Положиться на самого лучшего лекаря – время? Тупо подождать? А сколько? День, неделю, месяц? Или год? Боюсь, целую жизнь я не выдержу. И не факт еще, что оно того стоит. А ведь к нынешней ситуации, вернее, событиям, ей предшествовавшим, как нельзя лучше применимо второе следствие из второго же закона Чизхолма: если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили. Проворонил самым позорным образом, что тут еще сказать… Я и не говорил. Просто молча наблюдал, как Асти торопливо влезает в пижаму. И опомнился, только когда хлопнула дверь. Однако переборол первый порыв, и догонять ненаглядную (теперь уже, наверное, бывшую) не стал. Плевать на все законы мерфологии вместе взятые. Грубая реальность дала понять, что с женщинами, вне зависимости от возраста, они не работают. Ч-черт, как не вовремя вспомнил! Впрочем… Чувство утраты, всколыхнувшееся было в груди, столь же быстро испарилось. И совесть промолчала. Вывод? А никаких выводов, слишком мало исходных данных, как говорит Зевс. Она, в конце концов, сама меня бросила. Слишком я для нее хорош, видите ли. Вот и докажу сейчас обратное. Я далеко не святой. Сам дурак, по большому счету. — Выпить хочешь? – поинтересовался я, приняв решение. — Пожалуй, – кивнула Кийоко. — Кстати, а почему у тебя имя японское? Ты ведь сидзин? — Это кличка. Означает «дитя города». — Оригинально. Тебе чего взять? — Виски. Со льдом. Оп-па. Она мне все больше и больше нравится! И без скидок на пьяный угар. Ну и какого черта? Давненько ты, Дениска, на дискотеке не знакомился. Забыл уже, как это – снять девчонку на ночь. К тому же еще большой вопрос, кто кого тут снимает. Я бы ее и не заметил, просквозил дальше, кабы не окликнула. Так что совесть моя чиста, мысли грязны, намерения сверхнеприличны. И, сдается мне, у нее тоже. Так что вперед и с песней, по отработанной схеме – выпить, потанцевать (в моем случае изобразить некие неуклюжие телодвижения), а потом и к делу переходить можно. Благо в наше время найти уютный уголок не проблема.Глава 3
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., утроЕсть ли на свете что-то хуже похмелья? Риторический вопрос. Но нынешним утром актуальный, как никогда – и, что характерно, мне было, с чем сравнить. Нет, вчера я себе лишнего не позволил, если честно, вообще к спиртному не прикасался, но эффект получился схожий – сухость во рту, тяжелая голова, неприподъемные веки. Поверьте мне, переизбыток информации в организме порой последствия имеет более серьезные, нежели перебор с горячительными напитками. Давненько я себя до такого нервного истощения не доводил. Но результат того стоил – двое суток ожидания, анализа данных и планирования позади, и у меня есть цель. Вернее, сразу две – частная клиника и завод биоимплантов из списка Зевса. Почему они? Ответ прост: именно до них пытались добраться мои покойные клиенты. Помните, у меня внезапная мысль возникла, потребовавшая проверки? А я всего лишь подумал, что было бы логично, если некоторые фигуранты оказались связаны между собой в сфере профессиональной деятельности. То бишь попросту являлись хакерской группировкой. Вывод очевидный, но трудно доказуемый. Так что пришлось потратить уйму времени и сил (своих в том числе), чтобы удостовериться в истинности предположения. Расходы себя оправдали. Вернувшись из клуба позавчера утром, я до полудня перебарывал похмелье и недосып, а потом начала поступать первая информация от ищеек. Сначала тоненькими ручейками, потом поток расширился, и вскоре я с головой окунулся в море данных. Так прошла ночь и половина вчерашнего дня. А потом наступило время «морщить ум» – весь собранный массив я скормил Зевсу по обкатанной технологии, но и сам пропустил через себя огромное количество слухов, сплетен, обмолвок на форумах и прочей ерунды, которые в конечном итоге трансформировались в стройную картину. Порадовал тот факт, что мое заключение практически слово в слово повторяло выводы Зевса. А они, если вкратце, подтверждали исходный посыл: как минимум пятеро убитых пребывали в тесной взаимосвязи. Все они входили в число девятерых, в делах которых упоминался Рэй в том или ином написании, а тройка связанных с «прекрасным духом» и вовсе составляла костяк команды. Зевс оценил вероятность этого в семьдесят восемь процентов. Еще двое из «великолепной девятки» были связаны с группировкой с вероятностью свыше пятидесяти процентов, а оставшиеся укладывались в промежуток от тридцати до сорока. Скорее всего, участвовали не во всех акциях, фрилансеры, привлекаемые периодически. Но даже такой расклад стоил того, чтобы принять версию за основу. Что бы там ни твердил перестраховщик-искин, в жизни столь невероятных совпадений не бывает. Еще одним приятным бонусом послужила информация о последних объектах, атакованных группировкой – те самые клиника и завод, вернее, одно из подразделений крупного производителя, затерявшееся на границе «приличной» части города и трущоб. Медики (специализировавшиеся – сюрприз! – в основном на вживлении биоимплантов, допущенных к использованию гражданскими лицами) располагались в том же районе, но дальше от неудобного соседства. Все это выяснилось вчера ближе к концу рабочего дня, так что пришлось решать еще одну сложную задачу: куда вперед? Первоначально я вообще хотел атаковать объекты через Ноосферу, но мысль о судьбе предшественников оптимизма не прибавила, не хотелось бы закончить свой жизненный путь здесь и сейчас. Поэтому решил действовать хитрее. Как раз на такой случай мы с Зевсом разработали целый алгоритм, а ему еще и софт соответствующий писать пришлось. Суть методы заключалась в следующем: нужно подсадить часть колонии нанов, обитающей в моей крови, в любую рабочую станцию атакуемого объекта. Какое-то время (не очень долго, в самом благоприятном случае до суток включительно) они способны действовать автономно и служить связующим звеном между местной компьютерной сетью и управляющим искином. Таким образом исключалась дистанционная атака, которую можно проследить, как минимум, до того терминала, на который мы оказывали опосредованное воздействие. Такой вариант был чреват моим провалом – хоть в случае «подсказок», когда искин в буквальном смысле диктовал мне, что делать, а уж я, что называется, работал ручками; хоть в случае прямого воздействия нанов на процессы в «мозгах» компа. Потому что я все равно находился рядом с машиной и рисковал попасть в лапы плохих парней. В случае же подсадки своеобразных «жучков» я, во-первых, оставался вне подозрений, во-вторых, находился в комфортном отдалении от объекта воздействия, а в-третьих, проследить входной сигнал было невозможно даже при наличии аналогичной технологии – передача информации шла на уровне «возмущений квантового поля», что бы ни имел в виду Зевс. Короче, с возможностями местных спецов дело бесперспективное. Единственный стремный момент – введение нанов в структуру сети. Но эта проблема существовала испокон веков, сопровождала все шпионские организации с того самого момента, как появились соответствующие технические средства, и палились агенты в основном именно на этом этапе. И никуда не денешься. Так что мне предстояло наведаться в обе точки и умудриться вступить в физический контакт с компьютерной техникой, например, какой-нибудь планшетник полапать. Как раз на это и был расчет: если щупать стационарные рабочие станции, по крайней мере, демонстративно, не станешь, то с мобильным терминалом в любом случае дело иметь придется. Хотя бы при заполнении резюме. Тут все стандартно: в клинике потребуют составить историю болезни, да и просто подтвердить перевод средств либо через ай-ди, либо отпечатком пальца и сканом сетчатки глаза. А на заводе придется претенденту на вакансию как минимум заяву накатать. Что в наше высокотехнологичное время вряд ли кто-то делает на бумаге – скорее всего, как раз планшетник и выдадут. Так что осталось лишь определиться с очередностью. Но и тут я заморачиваться не стал, а просто созвонился с секретаршами. И проблема решилась сама собой: в клинику под предлогом протезирования зубов (самые что ни на есть биоимпланты) удалось записаться только на четыре часа следующего дня, а на заводе согласились принять потенциального сотрудника в десять утра. Завтра, естественно. Так что пришлось коротать вечер и всю ночь, но я не скучал – принялся в очередной раз анализировать файловую помойку, скопившуюся в результате деятельности нанятых детективов и компьютерных взломщиков. Заодно соорудил вменяемую легенду господину Сингао Юэцу, которого Ремесленник предусмотрительно сделал универсальным техническим специалистом, способным работать в любой отрасли промышленности, предусматривающей использование автоматизированного оборудования. Вроде того универсального станка, от которого меня Свен при первой встрече шугануть хотел – типа, допуска у меня нет. На заводе биоимплантов наверняка что-нибудь подходящее подвернется, так что вопросы относительно моей компетентности вряд ли возникнут. Вот так и получилось, что проснулся я сегодня с одной стороны, в довольно оптимистичном настроении, с другой – чувствовал себя хреновато. Переутомился накануне, плюс проклятая акклиматизация. Но это ничего, утром после посещения клуба «Амэя» было куда хуже. Хотя должен признать, та ночь прошла приятно… Кийоко… с ней все сложно. Ч-черт, кажется, я уже это говорил, только применительно к Асти. Короче, эта тоже меня бросила. Вернее, просто сбежала, когда я вырубился, замученный алкоголем и физическими нагрузками. Даже обидно стало, хоть и осознавал прекрасно, что дальше случайной связи дело не зайдет. И вообще, странная она. Лыжных очков так и не сняла, даже в самые, э-э-э, пикантные моменты с аксессуаром не расставалась. Хотя в остальном никаких нареканий, по крайней мере, я получил именно то, к чему стремился. Так что не в претензии. Покончив с водными процедурами и основательно подкрепившись, отправился на первое собеседование, благо время тянуть было некуда – не опоздал, и ладно. Хорошее все-таки в Синоби-сити такси, быстрое, верткое, и с поразительным чутьем на пробки. Даже расслабиться толком не успел, как добрался до завода. Пришлось неохотно покинуть уютное нутро экипажа и шагать к проходной. Секьюрити скользнул по мне безразличным взглядом, поинтересовался целью визита и без разговоров вырубил силовое поле в рамке. Точно такой же, кстати, как и в космотерминале на станции «Адзуми». Блуждать на территории не пришлось – всюду висели подробнейшие планы, а для совсем уж непонятливых на стенах присутствовали жирные разноцветные стрелки с наименованием маршрута. Так что мне оставалось лишь придерживаться красных указателей с надписью «офис» да по возможности не сбивать с ног встречных-поперечных, торгуя лицом. Посмотреть вокруг было на что – заводик явно достался колонистам в наследство от Предтеч, но здесь, в отличие от той же орбитальной станции, с голопроекторами никто не заморачивался. Персонала по пути попадалось довольно много, но ни у кого я интереса не вызвал, чтолегко объяснимо. Если уж для секьюрити я оказался не более чем досадной помехой, то всем остальным и вовсе наплевать. А я переживал. Вчера мелькнула мысль освежить гардероб, но здравый смысл, подстегиваемый ленью, подсказал, что заморачиваться не стоит, в конце концов, не менеджером иду устраиваться. И не брокером на Биржу, чтобы костюм «от Ароновски» натягивать, которого, кстати, и нет. Сойдут и джинсы с «умной» кожанкой. И не ошибся, как показала практика. Территория филиала номер четырнадцать производственного предприятия «Фуси», как официально именовалась шарага, в которую я намеревался «устроиться» на работу (в переводе, вы будете смеяться – «Вечная жизнь») размерами не поражала, что немудрено – перенаселенный мегаполис не то место, где заштатный производитель компонентов биоимплантов может позволить себе участок в сотню-другую гектар. Небольшой дворик и пара корпусов, один из которых отведен под управленческие структуры, а второй под производственные мощности, – вот и все богатство. И это с учетом того факта, что тащиться мне пришлось чуть ли не в пригород, за каковой тут считали Трущобы – здоровенный кусок города Предтеч, кое-как освоенный в первые годы колонизации, но потом благополучно заброшенный: все более-менее приличные организации и большая часть социально благополучного населения предпочли сменить дислокацию после некоего катаклизма. В историю вопроса я не углублялся, удовольствовался тем, что изначально первые поселенцы заняли самые неудачные районы. Затем, по мере освоения Наследия, соответственно, оттянулись в более пристойные части города. Так и образовались Трущобы – слегка «очеловеченные», но по большей части исконно алиеновские владения, в которых соседствовали циклопические башни Таюки и двух-трехэтажные быстросборные бараки, сооруженные наследниками. Впрочем, отстроенная колонистами инфраструктура служила не более чем ширмой – исходный город простирался вниз на неизвестную глубину. И все это изрядно сдобрено компьютерной техникой, причудливо сочетавшей человеческие технологии с достижениями Предтеч. В общем, черт ногу сломит. Хорошо, что мне туда пока что не надо. Впечатлился видом с высоты птичьего полета. И, если уж совсем честно, относительно приличный район, где я оказался, отпустив такси, впечатление производил гнетущее – людей меньше, рекламы почти нет, зато транспортный поток сверхплотный, того и гляди собьют. Или оглушат высокочастотным визгом антигравитационного привода. Так что я испытал нешуточное облегчение, нырнув на защищенную территорию заводика. Офисное здание оказалось типичнейшим представителем своего племени – такое же запутанное и под завязку нашпигованное фикусами в кадках, репродукциями картин великих живописцев и снующими туда-сюда клерками. Плюс вахтер на входе, не обративший на меня внимания – рамка простенького сканера не запищала, стало быть, оружия или иных потенциально опасных предметов нет, так чего дергаться? Похожей логики придерживались и остальные местные – раз иду, значит, надо. Я не имел ничего против, тем более, даже дорогу спрашивать не пришлось, поскольку отдел по работе с персоналом располагался на первом этаже в шаговой доступности. Дверь, как и все остальные ее товарки, была автоматической – меня моментально просветили во всех диапазонах, опознали и подтвердили допуск. В просторном кабинете скучала дамочка средних лет традиционной для сидзин наружности, то бишь насквозь европеоидная и в какой-то степени миловидная. Впечатление портили лишь строгий костюм и прическа «конский хвост», придававшие владелице помещения строгий и неприступный вид. Но, должен признать, до Мисс Лед ей было очень далеко. А меня общение со Сьюзан Старковой, экипажным врачом и специалистом-биологом, закалило до такой степени, что никакой дамочке теперь не испугать. Разве что маман, когда не в духе, справится. — Доброе утро, мисс… э-э-э… — Дюран Аридзу. — Очень приятно, мисс… Дюран, – запнулся я. Занятно. Фамилия французская, а имя и манера представляться японские. Вот и не сообразил сразу, хоть уже и сталкивался с этой системой за последние дни неоднократно. Но все равно непривычно. — Я по поводу, э-э-э, вакансии. — Я поняла, – кивнула дамочка. – Заполните, пожалуйста, формы с первой по четвертую. Я взял предложенный планшетник и, не дождавшись продолжения, взглядом испросил разрешения присесть. Заполучив желаемое, устроился в жестком кресле, установленном сбоку от роскошного стола хозяйки кабинета, разместился поудобнее и мазнул пальцем по дисплею. Девайс ожил, мелькнула вездесущая «Sora», потом на экране возникла первая анкета, и я, едва сдержав удивленный свист – предстояло ответить на добрую сотню вопросов – принялся за работу. Честное слово, если бы перед глазами не мелькали подсказки Зевса, спалился моментально – таких подробностей из жизни вымышленного Сингао Юэцу я и в страшном сне вообразить не мог. Но нет худа без добра – времени у меня оказалось предостаточно, чтобы с чувством, с толком, с расстановкой осуществить внедрение «подарочка». По правде говоря, этим опять же занимался Зевс, мне нужно было лишь поддерживать тактильный контакт с девайсом. Уж не знаю, как процесс происходил на самом деле, но мне почему-то представлялись крохотные паучки, деловито сползающиеся из всей кровеносной системы к кончикам пальцев, я даже рукой дернул машинально, ощутив зуд. По мере концентрации мелочи он усиливался, а потом превратился в легкую щекотку – мой мозг визуализировал происходящее как массовое переселение нанов на поверхность планшетника сквозь поры кожи. Даже на миг показалось, что я их вижу, что, конечно же, правдой быть не могло. Затем непривычные ощущения сошли на нет – «жучки» дружной толпой просочились в микроскопические щели между корпусными деталями и расползлись по внутренностям компа, сконцентрировавшись вокруг центрального процессора и модулей памяти. Можно считать, дело сделано. Но роль все равно нужно доиграть, потому как подозрительно будет вдруг встать, извиниться и сбежать. Опять же, традиционную экскурсию по местам будущей славы пропускать не хотелось – технологии Предтеч меня очень даже интересовали. Как профессионала, я имею в виду. Так что пришлось еще с полчаса воевать с «бумажками», прежде чем строгая мисс Дюран соизволила принять планшетник обратно, пробежаться взглядом по анкетам и передать меня с рук на руки одному из инженерно-технических работников. Довольно молодой парень – скорее всего, именно по этой причине озадаченный рутиной с потенциальным работником – обузу в лице меня, любимого, воспринял хоть и без энтузиазма, но и возражать не стал. Скорее, расценил вынужденный марш-бросок по родному производству как незапланированный перекур и возможность лишний раз почесать языком. Полного имени не назвал, но отзывался на Дона и оказался очень словоохотливым. Да к тому же еще и хорошо разбирался в предмете, так что экскурсия мне в целом понравилась. Особенно с учетом того факта, что удалось «осеменить» еще несколько точек – Дон мое стремление пощупать «артефакты» воспринял с пониманием. Расстались мы если и не друзьями, то весьма довольные друг другом. И то лишь потому, что время поджимало, а еще хотелось перекусить перед посещением клиники. Я и не заметил, что больше двух часов пролетело, спасибо экскурсоводу. Опять же, самого себя надо благодарить – если бы я вознамерился устроиться, скажем, рядовым оператором какого-нибудь станка, то и отношение было бы соответствующим. Но я заявил себя как специалиста универсального, и под это дело удостоился особого подхода. Хотя странно: незнакомый человек, практически с улицы, да в святая святых… Тренер дядя Коля только за голову схватился бы при виде такой вопиющей некомпетентности местных эсбэшников. С другой стороны, а чего скрывать? Если судить по увиденному, полученной информацией за пределами Колонии Нимойя я бы при все желании воспользоваться не сумел – производство было завязано на технологии и оборудование Таюки. Человеческими во всей инфраструктуре оказались только компьютеры, вернее, устройства ввода-вывода, обеспечивающие доступ к инопланетному «железу». Но все равно, такое радушие к постороннему… Паранойя? Или просто переутомился? Ч-черт. Пойду, пожру. Как говорит папенька, важные и неправильные решения лучше принимать на сытое брюхо.
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., день Частная клиника с символическим названием «Кам»[3] оказалась заведением более скромным, нежели завод, даже кричащая голографическая вывеска положения не исправляла, теряясь на фоне десятков и сотен ей подобных. Эта часть района, по первому впечатлению, была перенаселена: маленькие, мелкие и мельчайшие фирмочки, фигурально выражаясь, дышали друг другу в затылок и разве что на шее не сидели. Типичное юридическое лицо из числа местных обитателей могло позволить себе в лучшем случае пару комнатушек с мизерной приемной, так что даже относительно некрупные здания оказывались вместилищем доброй полусотни контор. Соваться сюда, не зная точного адреса, нечего было и думать. Очень странно, что медицинское учреждение разместилось именно здесь. Объяснений тут целых два – либо денег на что-то поприличнее не нашлось, либо шифруются. Скорее второе, с учетом пристального интереса почивших хакеров. Клиника располагалась на первом этаже и могла похвастаться отдельным подъездом. На входе никаких препонов, кроме собственно автоматической двери, не оказалось, и я спокойно прошел в приемную. Короткий коридорчик с кипенно-белыми стенами навел на очередную параноидальную мысль – уж не сканер ли? Или, того хуже, зона тотального экстерминатуса, как зеркальный проход с «вуалью» на памятном Объекте-357, что на планете Пандора. Но все обошлось, и вскоре я уже представлялся миловидной медсестре (на сей раз ярко выраженной азиатской внешности) на ресепшене. Та быстро нашла нужную запись, с кем-то переговорила по селектору (на японском, так что я ничего не понял) и одарила меня очередным планшетом с очередным набором анкет. Медицинских, перенасыщенных зубодробительными терминами. Я беспомощно покосился на прелестницу, и та сжалилась: — Это ваша персональная карточка, господин. Во время пребывания в нашей клинике она будет с вами, основные формы заполнят лечащие врачи. От вас же требуется только форма номер один «а», с личными данными. Можете воспользоваться столиком. — Спасибо. Э-э-э, получается, я его с собой заберу? — Если не будете проходить курс лечения в стационаре. Ч-черт, первый облом. Бессмысленно подсаживать «жучков» в девайс, раз он со мной путешествовать будет. Придется импровизировать. После заполнения формы один «а» я был заботливо препровожден в кабинет будущего куратора. По пути заодно убедился, что догадка насчет «шифруются», скорее всего, близка к истине – судя по длине коридоров и количеству выходящих в них дверей, клиника занимала добрую половину этажа, то есть по сравнению с соседями была прямо-таки гигантом. А фасад и вывеска всего лишь вершина айсберга. Впоследствии я в этой мысли только укрепился, пока же робко вошел в логово бизнесмена от медицины, что само по себе нешуточно напрягало. Кровососы те еще, только дай понять, что финансово не стеснен. Впрочем, мне без разницы, все равно реально лечиться не собираюсь. Коновал оказался благообразным китайским дедушкой – лысым, как колено, но с седыми усами и характерной бородкой. Не хватало только бровей вразлет. Я незаметно выдохнул – очень не хотелось связываться с Кланом. Подозрения таковые появились еще при виде сестрички-секретарши, но национальность деда многое объясняла. Хозяева такие же сидзин, как и все встреченные ранее. Единственного представителя сословия сидзоку я мельком видел на станции «Адзуми», он выделялся из толпы высокомерным выражением на неподвижной физиономии, как бы странно это ни звучало. Я еще тогда про Зевса подумал – очень похоже. — Добрый день, господин Сингао, – с характерным певучим прононсом поприветствовал меня старикан. – Меня зовут Чжу Веймин, я ваш персональный консультант. На что жалуетесь? — Здравствуйте, доктор, – не остался я в долгу. Занял предложенное кресло – гораздо более удобное, чем на ресепшене – и продолжил: – Конкретных, э-э-э, жалоб нет, даже с зубами все в порядке. Но… как бы… — Понимаю, вопрос деликатный, – кивнул хозяин кабинета. – Вы ознакомились с нашим рекламным буклетом? — Обязательно, в первую очередь. — Тогда можете называть вещи своими именами. Итак?.. — Я хотел бы обследоваться и установить кое-какие модификаторы. — Какие конкретно, еще не определились? — Нет, конечно. Именно поэтому я и пришел к вам. К специалистам. — Правильно сделали, господин Сингао. – Старикан одарил меня одобрительным взглядом и разъяснил позицию: – Вы не представляете, к каким последствиям приводит дилетантский подход. Особенно в таких серьезных вопросах, как модификация физического тела. — Как раз представляю, потому и собираюсь воспользоваться помощью профессионалов, – слегка польстил я доку. — Я рад, что вы это осознаете, господин Сингао. Итак, вы желаете для начала пройти комплексное обследование для установления, так скажем, пределов прочности вашего организма. И уже исходя из результатов определитесь, какие именно, эмм, изделия вам подойдут. — Совершенно верно. — Замечательно. Предлагаю начать прямо сейчас. — Э-э-э, доктор… а это надолго? — Полный комплекс процедур занимает около семи часов чистого времени. Рекомендую освободить завтрашний день и прибыть к нам к открытию. — Так, может?.. — Нет, сегодня мы проведем лишь поверхностный осмотр и первичное сканирование, час-другой, не более. — Хорошо, – вздохнул я. Пусть думает, что врачей опасаюсь, что, в общем-то, соответствовало истине. – Мне нужно переодеться? — Не сегодня, – помотал головой док. – Расслабьтесь, господин Сингао, самые неприятные процедуры оставим на потом. Обнадежил, блин. — Берите историю и пойдемте со мной. Я смерил врача недоуменным взглядом, потом сообразил и прихватил выданный на ресепшене планшетник. Док тоже вооружился соответствующим девайсом, при виде которого я в очередной раз про себя чертыхнулся – «Imagine», и сюда нанов подсаживать бесполезно. Кодировку софта этого производителя так до сих пор и не расшифровали, хоть и билась над этим вопросом армия хакеров при поддержке двух армий программистов. Зевса напрячь? Может выгореть, но не факт, что быстро. Ладно, поищем другой комп, попроще. Но и в следующем кабинете, где я по просьбе господина Чжу разоблачился до трусов и подвергся разглядыванию, ощупыванию и постукиванию молоточком по суставам, осуществить задуманное не удалось – комната оказалась девственно пуста. Покончив с процедурой, док позволил мне одеться, набил что-то в планшетнике, удовлетворенно улыбаясь, и мы отправились дальше по типичному маршруту медосмотра – окулист, лор, хирург, терапевт, даже стоматолог, и все в лице старикана-многостаночника. К вящему моему раздражению, ни в одном из кабинетов не нашлось даже самого завалящего компа, а док довольствовался «имаджином» и время от времени моим планшетом. — А вы на редкость здоровы, господин Сингао, – заметил Чжу, когда мы переместились в восьмой или девятый, со счета сбился, кабинет. – Присаживайтесь. — С удовольствием. Что скажете, доктор? У меня все нормально? — Более чем, господин Сингао. Предварительный осмотр патологий не выявил, и существует очень большая вероятность, что функциональных ограничений нет. То есть выбор будет весьма обширный. — Хм… насколько? — Насколько позволят ваши финансовые возможности. Я удивленно заломил бровь. Чжу, довольный произведенным эффектом, побарабанил пальцами по столешнице и напустил на себя озабоченный вид. — Однако не будем торопиться, господин Сингао. Более точный ответ я смогу дать после сканирования. — А не проще было сразу меня в сканер засунуть? – удивился я. — Проще, – не стал спорить док. – Но я, видите ли, придерживаюсь комплексного подхода. И, если честно, себе доверяю больше, чем всем этим чужим игрушкам. К тому же визуальный осмотр позволяет выявить поверхностные отклонения и скорректировать процесс более глубокого обследования. А это драгоценное время, господин Сингао. — Как я вас понимаю, господин Чжу! — Искренне рад, господин Сингао. К тому же хочу вас обнадежить. Если сканирование не выявит проблем, уже завтра мы начнем подбор ваших модификаторов. — Большое спасибо, доктор. — Рано, – усмехнулся тот. – Осталась самая продолжительная часть. Но, смею заверить, самая необременительная – полежать в капсуле минут сорок. Готовы? — Вполне, – стараясь не выказать раздражения, бодро отозвался я. Издеваются они, что ли?! Чтобы в больнице не было компьютеров?! Да в жизни не поверю! Равно как и в отмазку с комплексным подходом. Нужды в таком количестве кабинетов нет, учитывая полифункциональность господина Чжу. Спокойно мог все прибамбасы медицинские в одном помещении собрать, и не париться. Ан нет, чуть ли не целое крыло под «пустышки» отведено. Пускание пыли в глаза в промышленных масштабах? Похоже. Надежда лишь на капсулу – не может она не быть связана с локалкой. Мне даже проводное соединение без надобности, и какой-нибудь местный вай-фай сойдет. Лишь бы не «имаджиновской» оказалась, с них станется. Опасался я напрасно. Медкапсула была украшена логотипом «Такэда Электроникс», что выдавало во владельце патриота. Напрягало другое – агрегат был многофункциональным, как и сам доктор, и мог оказывать на пациента воздействие множеством живительных факторов, в том числе ультразвуком и электромагнитными волнами. Последнее и насторожило – очень не хотелось лезть в уютное нутро, зная, к чему приводит облучение нанов. — Смелее, господин Сингао, – по-своему истолковал мое замешательство Чжу. – Она не кусается. — Я знаю. Просто с детства не в ладах с такой техникой. Однажды током ударило, тоже при сканировании. — Сожалею. И приношу извинения за моего неумелого собрата. Но, смею вас заверить, наши специалисты сверхкомпетентны. Особенно господин Шань. На шум из подсобки, или, скорее, процедурной, выглянул смахивающий на шкаф азиат с отсутствующим взглядом. Не меняя выражения лица, покосился на нас и скрылся в убежище. — Это был он? – поинтересовался я, сглотнув. Какое-то извращенное чувство юмора у господина Чжу. Если это сверхкомпетентный специалист, то я председатель совета директоров корпорации STG. — Господин Шань профессионал высшей пробы, – подтвердил тот. – Ну же, господин Сингао, смелее! — Ага, сейчас… – Я с опаской приблизился к саркофагу и осторожно коснулся прозрачного колпака, отделявшего лежанку от внешнего мира. – Серьезный агрегат. Внушающий опасение. — Полноте. — Нет, я серьезно. Есть в нем что-то… мощное и одновременно пугающее… Продолжая заговаривать доку зубы, я медленно обошел вокруг агрегата, не отрывая руки, потом решительно мазнул по сенсору и весьма натурально вздрогнул, когда стеклянная крышка откинулась вверх. — Доктор, не уходите, пожалуйста. Мне с вами будет спокойнее. — Конечно, господин Сингао. Желание клиента для нас закон. Ага, так я и поверил. Сказал бы прямо – любой каприз за твои деньги. И наверняка немалые – при скромных запросах содержать такое хозяйство проблематично. Сказать же, что заведение страдает от избытка клиентуры, я бы не смог при всем желании. Хотя, если учесть мое вчерашнее общение с секретаршей, день расписан чуть ли не по минутам. Индивидуальный подход, получается? Сознательно не сводят пациентов, типа, дополнительная гарантия конфиденциальности, заявленной в рекламном буклете? Похоже. К тому же ненужных свидетелей можно не опасаться. Бинго?.. — Куртку и обувь можно не снимать, – вернул меня к реальности голос Чжу. – Устраивайтесь, и попытайтесь расслабиться. Спать тоже не возбраняется. — Я понял, док. Сорок минут, он сказал? Трудно придется, я себя знаю. А спать нельзя, уж очень это подозрительно. Такое ощущение, что сам себя в идеальную ловушку загоняю. Вырублюсь, и делай со мной, что хочешь. Ч-черт, и Зевс не поможет – придется нанов деактивировать, во избежание, так сказать. «Жучков» я уже подсадил, так что дело сделано. Дотерпеть, и адиос. Или прямо сейчас свалить, не дожидаясь процедуры? Дескать, сорри, передумал. Дела срочные нарисовались. Всего хорошего, господин Чжу, господин Шань. Да, пожалуй, так и сделаю. — Знаете, доктор… — Что, передумали? — Хм… да. Именно так я бы и сказал. Извините за беспокойство, но я пойду. Разумеется, готов возместить потери финансово. Надеюсь, штраф за срыв контракта не предусмотрен? – вымучил я улыбку. Господин Чжу прищурился (казалось бы, куда еще?!) и неодобрительно покачал головой: — Молодость, молодость… вечно принимаете скоропалительные решения, а потом также быстро от них отказываетесь. Нет в нынешней молодежи целеустремленности. Но ваше право, господин Сингао. Всего хорошего. Я пожал протянутую ладонь и вознамерился еще раз извиниться, но наткнулся на холодный взгляд человека, читающего оппонента как раскрытую книгу, и дернулся, попытавшись разорвать дистанцию. Слишком поздно – хватка у дока оказалась воистину стальной, а потом на периферии зрения что-то мелькнуло, я почувствовал легкий укол в шею… и отрубился.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., тогда же За годы суровых тренировок под руководством дяди Коли я неоднократно побывал в нокауте, но то, что пережил сейчас, оказалось в диковинку. Когда тебя удачно бьют по голове, сознание вылетает из тела моментально, как будто свет отключается. А потом ты открываешь глаза и пытаешься сфокусировать зрение на расплывчатых лицах, плюс обязательно кто-то тычет в нос ватку с нашатырем. Знакомо, а потому банально. Старый Чжу преподнес сюрприз – уж не знаю, что именно он сделал, но, такое ощущение, что я просто ухнул в глубины подсознания и забился в самый темный уголок, придавленный первобытными страхами. Сколько я там просидел, прежде чем сумел перебороть фобии и заставил себя рвануть к еле заметному свету – загадка. Сознание возвращаться полностью не спешило, я с огромным трудом плыл в вязком сиропе, но поверхность своеобразного «болота» приближаться решительно не желала. От отчаяния я принимался с удвоенной силой работать конечностями, и делал только хуже – мысленный «кисель», воспринимавшийся зловонной жижей, раздавался в стороны, и я начинал барахтаться в воздушном пузыре. Это продолжалось довольно долго, а потом я внезапно добрался до границы сред и вылетел из густой «водички», как та пробка из известной присказки. Хорошо хоть, реальное тело оказалось непривычно вялым, и на непроизвольные нервные импульсы реагировать не спешило, так что не запалился – глаза так и остались закрытыми, а руки и ноги больше походили на вату. М-мать, это что же со мной сделали?! И как?! Тихо, Дениска, тихо. Без паники. Просто расслабься и дыши медленно, но глубоко. Во-от та-ак… Мозг, в отличие от тушки, в работу включился сразу же. И первое, на что обратил внимание – неестественная тишина. Достичь такой в современном мегаполисе, какой навороченной системой шумоподавления не пользуйся, не реально. А здесь, такое впечатление, даже движения воздуха нет. Как в герметичной бочке. Не очень хороший знак. А что остальные чувства сообщают? Судя по легкому ознобу, я раздет по пояс, а руки и ноги жестко зафиксированы. А еще я лежу на чем-то твердом. Поверхность горизонтальная, если принять во внимание тот факт, что путы не давят. Будь она наклонена, неведомые хреновины наверняка бы впились в запястья и лодыжки. Голова не болит, дрожи и слабости в мышцах тоже не чувствую, но и пошевелиться не могу. Забавнейшее ощущение, как после полицейского парализатора – дядя Коля прикололся как-то, просто чтобы я имел представление о последствиях. Пригодилось вот знание. Будем считать, что предварительная оценка ситуации завершена. Пора переходить к анализу, или, как выражается папенька, подключать межушный ганглий. Вопрос номер один: зачем? Понимаю, что естественней было бы задаться вопросом «Как?», но отнюдь не рациональней. Какая разница, как именно? Хотя тут ты, Дениска, не прав. Ответ может оказаться жизненно важным. Одно дело, если бы я все-таки забрался в капсулу – там со мной могли сотворить все, что угодно, даже инфразвуком атаковать. Но именно поэтому я и не полез, попытался свинтить. Не получилось, но это уже моя проблема. Чжу что-то сделал? Вроде бы рукой махнул, но удара я не почувствовал. Впрочем, это как раз не обязательно. Но против версии нокаута играли целых два обстоятельства – ощущения совершенно другие, плюс отсутствие боли в пораженном участке. Челюсть бы ныла, или шея – смотря куда приложил. Но ничего такого нет. Помню лишь легкий укол. Траванул? Не мутит, и сознание довольно ясное. К тому же Зевс как-то упоминал, что наны могут легко точечное воздействие токсином нейтрализовать. Меня можно застать врасплох, не спорю. Но Зевса?.. Дохлый номер. Значит, что-то другое. Боюсь, придется глаза открыть и запалиться перед похитителями. Если они в помещении есть. Но с этим можно повременить. Возвращаемся к первому вопросу. То, что нейтрализовали меня намеренно к гадалке не ходи. Не мог Чжу такое решение принять спонтанно. Раз вообще на это решился, значит, изначально намеревался меня спеленать. Возможно, посредством той самой капсулы. А когда я попытался соскочить с крючка, сымпровизировал. Причем блестяще. Вывод? Вывод очевиден: я где-то прокололся. Но самостоятельно выяснить, на чем именно, очень сложно. Особенно находясь внутри системы. С другой стороны, что я переживаю? Сам же хотел ответной реакции, только ожидал обратку лишь после взлома сети. А они, эвон, подсуетились. А я, балбес, не был готов, за что теперь и буду расплачиваться. И буду обязательно – судя по звуку шагов, компанию мне решили составить как минимум двое. И я даже догадывался, кто именно. — Очнулись, господин Сингао? – невозмутимо поинтересовался Чжу, когда я нехотя разлепил левый глаз. – Очень рад. Подступиться к вам оказалось труднее, чем я ожидал. Кстати, признайтесь, что за импланты вы используете? В наших каталогах таких нет. — Н-н… н-не… — Секундочку. Старик пошарил возле моей шеи и продемонстрировал длинную гибкую иголку с розовым кончиком. Я открыл второй глаз, проморгался и для пущего эффекта помотал головой. Стало гораздо легче, и сразу же вернулся контроль над конечностями – я на радостях дернулся и раскровянил запястья, плотно охваченные пластиковыми кольцами. Ногам повезло больше, джинсы защитили, но все равно ощущение не из приятных. Впрочем, это несущественные детали. Зато появилась возможность рассмотреть, э-э-э, узилище. Как я и предполагал, помещение ничем не напоминало уютные по сравнению с этой норой кабинеты клиники. Больше всего оно походило на просторную монашескую келью, вырубленную в скале, то бишь являла собой типичнейший образчик дизайна Таюки, не скрытого голограммой. И даже мебелью не облагороженного – за исключением моей лежанки, в пределах видимости иных предметов меблировки не наблюдалось. Голые стены, и точно такие же пол и потолок. На последнем отдельные участки произвольной формы ярко светились, так что видимость была хоть куда. — Полагаю, так гораздо удобнее. — С-спасибо, док… – хмыкнул я, постаравшись вложить в ответ побольше сарказма. – А теперь не потрудитесь ли объяснить, зачем вы меня похитили? — Как вам сказать, господин Сингао… – Чжу прервался на полуслове и вопросительно заломил бровь: – Или не Сингао? Внешность имени не очень соответствует, знаете ли. — Считайте, что это японская транскрипция. — Значит, на контакт не пойдете? — А зачем? — Ну, хотя бы для того, чтобы избежать неприятных воздействий. Нам всего-то и нужно, что толика информации. — Могли бы и просто спросить, без вот этого всего. — Боюсь, не помогло бы. — Да вы даже не попробовали! – возмутился я. – А теперь я обиделся, так что разговора не получится. — Печально, – сокрушенно покачал головой Чжу. – В таком случае, придется перейти от угроз к их реализации. Господин Шань, прошу вас. Рядом с ложем материализовался давешний бугай и, не размениваясь на приветствия, впечатал мне в живот пудовый кулачище. Спасибо тренеру дяде Коли и его прогрессивным методам – мантра «Будь готов!» и в этот раз не подвела: я напряг пресс и с удовольствием покосился на изумленную физиономию «сверхкомпетентного специалиста». Сюрприз. Набивка по традиционной методике синъицюань. Говорят, во времена оны в Старом Китае о животы адептов этого стиля многие ломали руки. Мне до такого уровня еще очень далеко, но, не знаючи, можно и вывих запястья заработать. Однако некоторых жизнь ничему не учит: «сверхкомпетентный», злобно зыркнув, повторил попытку. Что характерно, с тем же результатом. Дернул уголком губ, что наверняка должно было символизировать нешуточное раздражение, и уставился на подельника. — Биту взять? — Не стоит, коллега, – покачал головой Чжу. – Оставим ваши методы про запас. Принесите-ка мне набор номер семь, господин Шань. И приготовьтесь ассистировать. «Сверхкомпетентный» угрюмо кивнул и куда-то утопал, быстро скрывшись из поля зрения. Зато старый хрыч остался и принялся заговаривать мне зубы: — Зря вы так, господин Сингао. Ответили бы на несколько вопросов и… — Вот это самое «и…» как раз и не внушает оптимизма! – огрызнулся я. Пусть думает, что я на контакт иду. Монолог, даже самый захватывающий, в нашем случае куда хуже, чем немногословный диалог. Мне даже особо стараться не нужно, вставлять время от времени реплики, да лихорадочно прокачивать ситуацию. Пальцы шевелились, так что я уже давно активировал интерфейс нанов, и сейчас просматривал отчет Зевса за последние полтора часа – именно столько, получается, я пробыл в отключке. — Мы цивилизованные люди, господин Сингао. И никогда не причиняем боль сверх необходимого. — То есть вы меня не больно зарежете? Огромное спасибо! Вы сама любезность, господин Чжу! Одарив оппонента презрительным взглядом, я смежил веки – типа, не о чем больше говорить. И принялся лихорадочно прокручивать лог. Ч-черт, никаких зацепок! Одни лишь сводки медицинского мониторинга – пульс, температура, давление. И так через каждые пять минут. Н-да. Как меня вырубили теперь понятно – акупунктура, она же чжэнь-цзю. В руках знающего человека страшная сила. Воткнул иголочку в микроскопическую точку, и готово – можешь вылечить, а можешь и того, в страну вечной охоты отправить. Правда, и тут нюансов несметное количество. Но хитрый Чжу и это предусмотрел – медосмотр пошел впрок. Оценил мою конституцию, общий тонус и прочие мелочи, а потом безошибочно поразил в самое слабое место. Что еще раз подтверждало версию о том, что меня здесь ждали. Где же прокололся, а? Не на заводе же, в конце концов! Где-то раньше? Если так, то вообще тупик. Похоже, придется играть от обратного, смирившись с упущенной инициативой. Жизнь сохранил, так что повод для сдержанной радости есть. «Анализ ситуации». «Прогресс – 0 %. 1%. 2…» — Вы не жмурьтесь, господин Сингао, – подначил старый хрыч. – Ни у кого еще не получилось сбежать от проблемы таким способом. Полюбуйтесь вот. Я приоткрыл один глаз, вторым фиксируя неспешный рост зеленой полоски таймера («15 %. 16 %. 17…»), и непроизвольно сглотнул – сюрприз, подготовленный Чжу, оказался пострашнее господина Шаня. Полный набор заботливо разложенных на шелковой подстилке игл хао-чэнь, длинных, тонких, с проволочной обмоткой в верхней половине. М-мать! Если старикан их все использует, я в ежика превращусь. И мне будет очень, очень больно. До безумия. Ндец, как выразился бы тренер дядя Коля. — Впечатляет? – довольно осклабился Чжу, приняв поднос из рук ассистента. – Восемнадцатый век, фамильная реликвия. Так что вам оказана нешуточная честь, господин Сингао. — Вряд ли я способен оценить широту вашего жеста, – скривился я. – Вы бы хоть уточнили, что именно узнать хотите. — Вот видите! – оживился док. – Доброе отношение, подкрепленное деликатной угрозой, всегда результативнее одного лишь доброго отношения. — Аль Капоне некогда сформулировал точнее. — Извините? — Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем только добрым словом, – процитировал я, едва сдержав глупую ухмылку: счетчик прогресса наконец-то дополз до сотни. – Он это сказал во времена сухого закона в Америке. — Варвар, что с него взять, – пожал плечами Чжу. – Все-таки мне кажется, что вас необходимо слегка замотивировать, господин Сингао. А потом уже будем говорить предметно. — Что вы, док, не стоит! – замотал я головой. Однако старик оставил мое возражение без внимания. Вместо этого он цапнул ближайшую иголку, повертел перед глазами, высматривая что-то неведомое, а потом быстро, не целясь, вонзил ее в мою грудную мышцу в районе сердца. — А-а-а-а!!! Твою мать!!! — Успокойтесь, господин Сингао, это всего лишь легкая боль. Зато вы теперь имеете представление о моих возможностях, пусть и весьма приблизительное. — С-сука! — А вот грубить не надо! Вторая иголка устроилась рядом с первой, но оказалась менее действенной – видимо, на фоне уже терзавшей меня боли. Я даже не ойкнул, но, перехватив удивленный взгляд Чжу, опомнился: — Скот!!! Больно же! А-а-а-а!.. — Еще чуть-чуть, и будем задавать вопросы, – пояснил старик заинтересованно пялившемуся на него Шаню. – Тут важно не перестараться, а то можно и сердце остановить. Это точно. Ты, дорогой, осторожнее. Я в этом заинтересован ничуть не меньше тебя. Не вырубиться бы только – реально больно. Потерпеть еще немного, буквально секунды… судя по зуду в правой руке. И не забывать напрягать мышцы предплечья, наращивая усилие по принципу волны. Знаете, как профессиональные трюкачи синтетические веревки рвут? Серией рывков, по нарастающей, пока волокна не выдержат. Вот и я также пытался, только в моем случае вместо веревки пластиковый фиксатор. Прочный, зараза. Но и у него есть слабое место – защелка. Сам бы я вряд ли справился, но Зевс не подвел, нашел выход – задействовал нанов для стимуляции мышечных волокон. Довольно сомнительная с точки зрения андроида затея, но я без раздумий дал «добро» на реализацию. Поскольку выбора все равно не было. Знаете поговорку про целых два выхода, даже если вас съели? Как раз моя ситуация. Казалось бы, полная безнадега – один, без оружия, прикован к лежаку в компании парочки отморозков. Расслабься и получай удовольствие. Но шанс выкрутиться имелся – не зря я столько вытерпел, прежде чем оказался владельцем убердевайса в виде универсальных нанов Предтеч-Брахни. Я, если честно, себя читером чувствую, даже немного стыдно. Не перед Чжу, конечно, а перед собратьями по ремеслу – хакерами и десантниками. И те, и другие, если хотят добиться значительных успехов, вынуждены прибегать к модификациям тела, что ведет к узкой специализации. А я, выходит, и швец, и жнец, и на дуде игрец. О чем это я, спросите? Да так, о птичках… — Еще одна, господин Сингао, а потом перейдем к общению, – посулил док, вернув меня в жестокую реальность. – Но это для вашей пользы, сейчас станет немного легче… — М-может… н-не… н-надо?.. — Э, да вы совсем сомлели, господин Сингао! Не бойтесь, сейчас все пройдет. Почти… Чжу снова склонился надо мной, занеся иглу, и в этот момент защелка поддалась – верхняя часть фиксатора откинулась на шарнире, а рука моя, более ничем не удерживаемая, улетела за голову, по пути оставив клок кожи на пластике. Волна адреналина затуманила сознание, затормозив ход времени, и я с размаху обрушил основание кулака на висок доктора. Показалось, что ударил медленно, но импульса с запасом хватило, чтобы отправить хитрого Чжу в нокаут, заодно насладившись удивлением пополам с испугом в его глазах, а также неспешным перемещением иглы в мою сторону и столь же неторопливым полетом капли крови, сорвавшейся с разодранного запястья. Потом адреналин схлынул, мгновения побежали веселее, и пребывающий в глубокой отключке старик рухнул на меня, удачно рассадив губу лбом и вогнав иглы на всю глубину в мышцу. Хорошо, что у них оплетка, уперлись и согнулись, но все равно неприятно. Как будто мало мне дергающей боли в правой руке. Да-да, за все приходится платить, например, перенапряжением и растяжением связок. Завтра, чувствую, пошевелить ей не смогу, если не принять срочных мер. Правда, сначала выжить неплохо бы – старик стариком, но есть еще и ассистент. С трудом заставив конечность двигаться, я спихнул беспамятное тело на пол и торопливо заелозил пальцами по второму фиксатору. Справился как раз вовремя, чтобы среагировать на удар Шаня – тот поначалу растерялся, но при виде непотребства, сотворенного с начальником, вывод сделал единственно верный. И действовал предсказуемо – шагнул к лежанке, намереваясь пробить прыткому пациенту в голову. Я успел сесть и встретить удар жестким каратистским блоком, а потом ответить правым прямым в подбородок. Костяшки пальцев как будто угодили в кипяток, но я к этому был морально готов – зря, что ли, всегда перчатки таскаю? За исключением текущей миссии, ага. Добавив для верности левый апперкот в челюсть (и здесь костяшкам хана), проводил взглядом осевшего «сверхкомпетентного специалиста» и занялся ножными кандалами. С ними провозился дольше – они были и мощнее, и сложнее по устройству. Пришлось даже на секунду отвлечься, чтобы еще раз отоварить на удивление живучего Шаня основанием кулака в висок, как и дока до него. Тот снова нырнул под лежанку, но, судя по звукам, не успокоился. Расправившись с защелками, я соскользнул с койки и отпрыгнул от нее подальше, охнув от боли в руке и груди. С той стороны показались сначала пальцы, ухватившиеся за край лежака, а потом и остальной господин Шань – от пояса и выше. Взгляд блуждал, но в целом ассистент доктора Чжу источал нешуточную угрозу. — Гребаный терминатор! – Я с раздраженным шипением вырвал из мышцы иголки и швырнул в «сверхкомпетентного». Жаль, не долетели – аэродинамика никакая. – Когда ж ты угомонишься?! Размениваться на ответ киборгоподобный «спец» не стал, молча перемахнул через койку и попытался вступить в «обмен знаниями при помощи жестов», как в одном старом фильме охарактеризовали бокс. Я, не будь дурак, снова отскочил – ввязываться с таким в рубку себе дороже. Куда рациональнее «порхать как бабочка и жалить как пчела». Шань, не особо превосходя ростом, в плечах был чуть ли не вдвое шире. И остальные пропорции соответствующие. Однако, как гласит древняя китайская поговорка, защитой бой не выиграешь, и мне волей-неволей пришлось отвечать. В мордобое «сверхкомпетентный» этой характеристике вполне соответствовал: двигался для такой туши удивительно быстро и почти умудрился зажать меня в углу, откуда я чудом вырвался, проскользнув под чудовищным по силе хуком и попутно вбив стопу ему в коленный сгиб. Заставив таким нехитрым способом противника рухнуть на подломившуюся ногу, я захватил бугая за голову обеими руками (правая, плохо слушавшаяся и пульсирующая болью, скользнула по бритому черепу), дернул на себя и заехал коленом в затылок. Отпрыгнул, позволив телу медленно завалиться спиной на пол, и в очередной раз пораженно чертыхнулся: Шань, явно заполучивший помимо сотрясения мозга еще и вывих правой нижней конечности, перекатился и тяжело поднялся на ноги. Единственным ощутимым результатом моей атаки оказалась чуть замедленная реакция и, как следствие, сниженная до нормальной человеческой скорость. — Зевс, усилитель! «Критическая масса нанов. Применение невозможно». Вот так. У всего есть своя цена. Я, помимо отключенной руки, еще и большую часть популяции ботов угробил – перегорели в процессе. А размножиться еще не успели, поскольку вся энергия тела в условиях стресса шла на собственное потребление. Отдохнуть не помешает, без вариантов. И что делать? Здесь даже стула нет, чтобы по башке врезать. Койка закреплена, так что и эта возможность отпадает. Бить по точкам? Ломать кости? Ага, флаг в руки. Такую ручищу сломать надо умудриться. А вот дим-мак попробовать стоит. Похоже, пора воспользоваться наукой дяди Коли. С Арти в памятной заварушке на Объекте-357 помогла техника багуачжан, но «сверхкомпетентного» вымотать бесконечными уклонами и увертками не получится. Здесь нужен диаметрально противоположный подход. А в великой триаде внутренних стилей – тайцзи, багуа, синъи – к нему условно можно было отнести лишь последний. Ладно, попытка не пытка. Шань мой переход к активным действиям воспринял как должное, а вот я едва не поплатился за самонадеянность: тот преспокойно выдержал удар вертикальным кулаком в сердце и «глазом феникса» – фалангой указательного пальца – в межключичную впадину. Зато его ответку – короткий прямой в челюсть – я пропустил, едва успев увести удар по касательной и нырком вывернуться из медвежьих объятий. В голове поселился колокольный звон, мир перед глазами поплыл, и я поспешил отпрыгнуть. Некоторое время мы кружились по келье, потом я немного отошел от полученной плюхи и снова атаковал, отчетливо понимая, что эта попытка последняя – сил практически не осталось, а правая рука почти не слушалась. Действовать решил жестко и напористо, как любят в муай-тай. Неожиданно для меня самого сложная комбинация («тип» в живот, «двоечка» и левый апперкот вдогонку – прощайте, остатки шкуры на костяшках!) достигла цели, и я закрепил успех, «выстрелив» основанием правой ладони в челюсть и следом рубанув ребром левой по открывшемуся кадыку. Резко, хлестко, с выбросом силы, как учит синъицюань. Шань отшатнулся, закатив глаза и булькнув горлом, но я, уже осознавая, что все кончено, все-таки добил «сверхкомпетентного» «вертушкой», швырнувшей его на пол. На редкость крепкий череп встретился с камнем, но выдержал. По крайней мере, как не преминул бы цинично отметить папенька, мозгами клиент не раскинул. Ну, хоть вырубился наконец-то. Наверное. Ч-черт, вроде и правда затих. Но все равно приближаться боязно. Сейчас бы отдышаться, минут пять хотя бы, но нельзя –кто знает, сколько в этих катакомбах коллег побитых «медиков»? Ни за что не поверю, что они сейчас не несутся со всех ног, многообещающе поигрывая битами и складными дубинками. Это в лучшем случае. В худшем – разнообразными, но исключительно смертоносными стволами. Валить отсюда надо, валить… — Зевс, анализ. «Потенциальная опасность – 5 %». — Не понял!.. «Агрессор обезврежен. Угрозы техногенного характера – 5 %». — Хочешь сказать, тут, – я скользнул взглядом по «келье», – никого больше нет? Наверное, со стороны человек, разговаривающий сам с собой, выглядит диковато, но мне на такие мелочи было плевать. Главное, голосовая связь действовала – наны, помимо прочего, еще и улавливали вибрации связок. Так что даже преобразовывать запись в двоичный код нужды не было. Жаль, что не всегда можно вот так палиться, разве что пребывая в гордом одиночестве. «Ответ положительный. Вывести отчет?» — Давай. Хм. А напарник, оказывается, времени не терял! Благополучно запущенные в медкапсулу наны уже начали действовать, и Зевсу удалось достичь первых успехов – он полностью контролировал систему внутреннего мониторинга клиники. На большее не решился, но мне сейчас и этого за глаза. Да что я сам себе вру, это просто подарок судьбы! Очередной чит, граничащий с «роялем в кустах». Мощный искин плюс не менее мощный универсальный инструмент кого угодно могли возвысить до уровня небожителя. Но повезло мне, а не какому-то хакеру. И, что самое смешное, мне почти абсолютная власть над «цифрой» по большому счету без надобности. Какая ирония судьбы! Но Бог с ней, с философией. Главное, что Зевс прав – непосредственной опасности нет. Клиника, судя по плану, занимала весь первый этаж, а не половину, как я поначалу предполагал, но большая часть помещений в глубине здания почему-то пустовала. То есть в них даже минимума оборудования, как в тех же бутафорских кабинетах, по которым меня Чжу водил, не было. Или на схеме не обозначено. Секреты какие-то? Пофиг. Подвернется возможность – загляну. Если будет желание. И силы. С последним очевидные проблемы – отделали меня знатно. Нанов слишком мало, чтобы тратить их на починку организма, так что придется обходиться тем, что под рукой. Не переться же в обитаемую часть? Хоть персонала и нет, даже сестрички на ресепшене. Эвакуировались? Или Чжу прогнал, чтобы от лишних свидетелей избавиться? Похоже на то. — Зевс, а я где? «Местонахождение локализовано в необозначенной части клиники. Минус второй уровень». — И ты говоришь, что никого нет?! «Ответ положительный. Траектория перемещения зафиксирована, средства технического воздействия отсутствуют. Система наблюдения не функционирует». — Уверен? «Это подземелья Таюки, Денис. Местные не сумели подключиться к их коммуникациям. А собственные средства почему-то не установили». — Палиться не хотят. «Вероятность 76 %». — То есть можно передохнуть, – заключил я устало. Лежанка с кандалами с каждой секундой манила все сильней и сильней. А еще нестерпимо саднили рассаженные руки, особенно правая. Хотя ее саму я практически не чувствовал – мышцы отказывались слушаться. — М-мать, наследил-то как! «Сорок шесть минут назад был осуществлен отбор пробы крови». — Этого еще не хватало! Думаешь, нанов засекли? «Вероятность 41 %». — И что делать? «Приоритетная задача – получение медицинской помощи. Популяция, попавшая в пробу, получила приказ на самоликвидацию». Ага, значит, можно наплевать и забыть. — Всех остальных тоже грохни. «Процесс активирован. Дэн, я тебя прошу – перевяжись. Иначе численность ботов не восстановится». — Сейчас, сейчас, – отмахнулся я. – Только бедолаг свяжу. Еще бы сообразить, чем… «Цель несущественна. Приоритет – 0,01 %». — Шутишь, что ли? А если этот Шань… как переводится, кстати? «Гора». — Иди ты! А вдруг он очухается?! «Ответ отрицательный. Организм не функционирует». Вот это новость! Я с трудом добрел до лежанки и рухнул на нее, проигнорировав фиксаторы. Не очень удобно, но хоть что-то. На своих двоих, боюсь, не устоял бы. Это надо же! Я его таки грохнул. М-мать, первый собственноручно пришитый! Я судорожно сглотнул, едва сдержав тошноту. — Откуда знаешь?.. «При физическом контакте твоя кровь попала ему на кожу. Концентрация функциональных единиц достаточна для первичного мониторинга». — Т-таким крепким казался… наверное, башкой об пол приложился неудачно… «Ответ отрицательный. Функционирование организма прервано путем воздействия на импланты. Показать список?» — Валяй… Перечень, выведенный Зевсом на воображаемый «дисплей», впечатлял. Полтора десятка наименований! А я еще удивлялся его живучести. Мне дико повезло, что я его смог успокоить. И то, как выясняется, не я. А кто? — Кто же тогда его грохнул?! «Судя по косвенным признакам, сработала программа самоликвидации, вызвавшая паралич сердечной мышцы». — Все-таки от свидетелей избавляются… Зевс, полный анализ внедренных объектов. «Процесс запущен. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» — Киборг долбаный! А со стариканом что? «Необходим доступ». Я перегнулся через лежанку и накапал крови из разодранного запястья на лысину покоящегося под койкой дока. «Организм не функционирует». — Этого тоже проверь. Ну вот. Вроде совесть чиста. Одно плохо – вся психологическая подготовка, проводимая дядей Колей и папенькой с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, коту под хвост. А ведь сколько лет тренер по ушам ездил, типа, при твоем роде деятельности рано или поздно убивать все равно придется, так что будь готов! Хрен вам, а не «всегда готов». Не настолько я циничен, как два старых интригана. Убедился, что вина моя лишь косвенная – наверняка программа запустилась, когда уровень полученных носителями повреждений превысил допустимый, и вероятность пленения стала очень высокой – и успокоился. Относительно. — Зевс, а что дальше делать? «Запрос требует уточнения». — Я имею в виду, со следами. – Я снова обвел узилище взглядом. – Отпечатки тут мои, и кровью накапал много где. Запалюсь. Еще не хватало от СБ Корпорации бегать. Хоть и не виноват, а не докажешь, что не верблюд. «Вероятность вмешательства правоохранительных органов – 4,7 %». — Н-да, туплю. Неведомые владельцы клиники меня уже идентифицировали, раз захватить попытались, так что им мой генетический материал ни к чему. А к копам они вряд ли побегут, предпочтут самостоятельно разобраться с проблемой. То есть со мной, любимым. Вывод: нужно спрятаться. В отель лучше не возвращаться, а подыскать лежку в надежном месте. Так и придется в Трущобы наведаться. «Спишем на стресс». — Спасибо, друг. «Успокойся, Денис. В твоем случае имеет место самооборона, подтвержденная видеозаписью и анализом физического состояния объекта. Плюс громкое имя». — Не хотелось бы до такого доводить… м-мать! Ч-черт, больно-то как! Срочно что-то делать, хотя бы времянку какую-нибудь. Пока осматриваюсь. А потом в сестринскую загляну – там наверняка есть спрей или нормальные бинты. И одежду бы найти неплохо – толстовки с курткой в пределах видимости нет. Да в этой «келье» вообще ничего нет, даже простыни на лежаке. Единственные доступные перевязочные материалы – комбез «сверхкомпетентного» и традиционный белый халат Чжу. Ладно, не до брезгливости. Надо управиться, пока Зевс жмуриков изучает.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., тогда же Из «кельи» удалось выбраться без проблем – дверь в виде сдвижной каменной плиты легко поддалась на внешнее воздействие и утонула в стене, не издав ни звука. Удивительно, как хорошо сохранилась. Впрочем, то же самое можно было сказать и про подземелье в целом, которое ничем больше и не впечатлило: банальные норы, выплавленные в толще скалы, изредка перемежающиеся обширными кавернами в основном неправильной формы. Такое ощущение, что никто плавностью линий или приданием искусственности не заморачивался – пещера она и есть пещера, можно пройти, не пригибаясь, и ладно. Никакой отделки – расплавленный камень и так достаточно гладкий, одинаковый что на потолке, что под ногами, что на стенах. Даже красиво – порода явно осадочная, многослойная, при спекании дала отблеск и разноцветные вкрапления, я бы сказал, на мрамор похоже, но в темных тонах. Только отсутствие прямых углов да наличие кое-каких дополнительных элементов и намекало на инопланетное происхождение катакомб. В качестве тех самых дополнительных элементов выступали полупрозрачные светящиеся трубы на потолке, кое-где набухавшие украшенными венозным узором пузырями, и точно такие же растяжки, ниспадающие от них по стенам к основанию туннеля. На перекрестках и развилках они пересекались с аналогичными коммуникациями, правда, иных оттенков, так что по ним можно было без труда ориентироваться. Если, конечно, иметь доступ к карте. У меня таковой не было, но Зевс умудрился запомнить дорогу, привязавшись к местной системе спутниковой навигации, и в обитаемую часть клиники я вышел минут через двадцать. И то лишь потому, что в дороге «торговал лицом». Было одновременно и жутко, и интересно. Жутко интересно, в общем. Того и гляди, напрыгнет нечто монструозное, как в фантастическом ужастике. Эпопея про Чужих, обожаемая Маком не меньше Терминатора, как бы намекала. Радовал и тот факт, что рукотворные пещеры Таюки отличались неестественной сухостью. Не печка, конечно, но и не сочащиеся влагой джунгли. Вполне комфортные условия, с потолков не капает, под ногами не хлюпает. И не холодно. Никаких характерных шумов, выдающих работу системы вентиляции, я не слышал, даже Зевс не смог вычленить их в звуковом фоне. Оставалось лишь предположить, что в роли этой системы выступают либо стены, либо загадочные псевдоживые «трубопроводы», пульсирующие с равными промежутками. Это мелькание, кстати, тоже работало на нагнетаемый саспенс. Хорошо хоть, в полном соответствии с прогнозом Зевса навстречу никто не попадался. Интересно было бы взглянуть на реакцию такого бедолаги – видок у меня был еще тот, вопреки всем попыткам привести организм в порядок, предпринятым перед бегством из узилища. У Шаня в кармане нашелся «бокскаттер», что несколько облегчило задачу – ножик прекрасно справился с тканью халата почившего доктора. Нарезав одежку длинными полосами, я кое-как перевязал обширную рваную рану на правом предплечье, а остатками замотал кулаки. Правда, помогло не очень – импровизированные бинты сразу же пропитались кровью насквозь. Хоть капать перестала, и ладно. В целом же красавчик: губа рассажена, на груди красные пятна, а руки больше бы мумии подошли. Без одежды на улицу лучше не соваться. На тот момент я успокоил себя отмазкой, что все это в перспективе, сначала из подземелья выбраться нужно. А в более цивилизованной, скажем так, части клиники наверняка искомым можно будет разжиться. Но куртку все равно было жалко. И это без учета любимой толстовки Гленна, по поводу которой однозначно предстояла суровая разборка. Однако пришлось смириться с неизбежным и заняться спасением собственной шкуры старым добрым способом, который в учебниках по тактике именовался «стратегическим отступлением». В результате я ознакомился с устройством инопланетных катакомб, обогатившись сомнительным опытом, и добрался до более привычных помещений. Пару раз возникал соблазн свернуть в примыкающие ходы, но я себя пересилил – не время идти на поводу у авантюрной части личности. Исследовательский зуд сдавался под натиском зуда болезненного, причем с разгромным счетом – жгло, резало и саднило сразу в четырех местах. Но я мужественно преодолевал трудности, как учили тренер дядя Коля и устав сухопутных войск Корпорации STG, и в конце концов вышел в до боли напоминавшую шлюз симметричную клетушку с нормальными дверями и углами. Здесь меня ждал сюрприз: в одну из стен были вмонтированы одежные шкафчики, выдававшие в помещении не сам шлюз, а его «предбанник». Пройти мимо я не смог – вдруг аптечка есть? – и добросовестно их все обшарил. Аптечку не нашел, зато с умилением наткнулся на собственную куртку. И толстовку Мака. Что характерно, целые и невредимые. Непонятно только, за каким лядом похитителям понадобилось меня раздевать именно здесь, а не в «келье». Чего-то опасались? Думали, что у меня неприятных сюрпризов миллион? Вроде спрятанной в шве спицы, например. Тут они прогадали – я и без подручных средств неплохо управился. Но находке порадовался: теперь только рассаженная губа да окровавленные тряпки на руках демаскировали. Правда, разбередил рану на запястье, пока в рукава влезал, но это уже мелочи. Воодушевленный первым успехом, я покинул терра инкогнита и перебрался в ту часть клиники, что Зевс держал под визуальным контролем. Здесь было на удивление тихо, что, опять же, не расходилось со словами напарника. Персонал эвакуирован, эсбэшники о случившемся ни слухом, ни духом, да и парней характерного «быковатого» облика не видать. Зато теперь можно было действовать по плану, а не бродить наугад. Так я и поступил, целенаправленно рванув к палате номер одиннадцать, обозначенной на плане как перевязочная. Разжившись баллончиком заживляющего спрея, разоблачился по пояс, обильно залил поврежденные места, и перебрался в тренажерный зал – не особо большой, но с полным комплектом многофункциональных приспособлений. По пути спрей схватился, и я, уже не опасаясь, что ткань присохнет к ранам, снова оделся. В последнюю очередь обработал разбитые костяшки, и, захватив найденные здесь же перчатки для бодибилдинга, отправился в кабинет доктора Чжу. Раз уж непосредственной опасности пока не было, глупо упускать возможность добыть информацию. Имаджиновского девайса внизу не обнаружилось, так что логично было предположить, что он остался в месте постоянной дислокации. Так и оказалось, но профита из этого я не извлек – «ломать» программными средствами долго и почти безнадежно, а забирать с собой стремно – вдруг маячок есть? Хотя, почему «вдруг»? Однозначно есть. Та же встроенная система позиционирования. Облегчать жизнь потенциальным преследователям я не собирался, так что ограничился поверхностным осмотром логова покойного Чжу (ничего интересного не попалось), и отправился на ресепшен – «сестричка» пользовалась железкой попроще. В ожиданиях я не обманулся, правда, и здесь ничего ценного не нашел, разве что журнал учета оказанных услуг. Перекачав его в память Зевса проверенным способом (можно изучить на досуге, вдруг кто знакомый засветился), решил напоследок наведаться в пустующие, если верить плану, палаты. Во всех остальных я побывал, пока проходил медосмотр, и повторного желания их навестить почему-то не возникло. Наверное, ввиду полной бессмысленности этого действия. «Пустышки» преподнесли сюрприз: в них и правда ничего не было, помимо голых стен и странной квадратно-гнездовой разметки на полу. Шахматную доску она не напоминала, скорее, некий абстрактный узор, подчиняющийся строгой внутренней логике. Причем абсолютно симметричный: белая сетка с прямоугольными ячейками синего цвета, и в каждом таком «окошке в небо» маленький черный квадрат. Сразу же на ум пришла парковочная площадка, а потом возникла нехитрая цепочка ассоциаций, заставившая меня опуститься на одно колено и прикоснуться к ближайшему квадратику. Зевс понял задачу без слов, и, судя по усилившемуся зуду в правой руке, поделился с участком пола колонией нанов. — Энерговоды? – поинтересовался я вслух пару секунд спустя. – Угадал? «Ответ положительный. Черная зона – выход универсального энергоузла. Предназначен для запитки устройств, выполненных с использованием технологий Таюки. Не совместим с изделиями иных рас». — Интересно, что они здесь хотят установить? Анабиозные камеры? «Вероятность 1,6 %». — Да шучу. Скорее «виртуалки» какие-нибудь, из нелегальных. Говорят, только изделия Предтеч могут обеспечить полное погружение. Специфика здешней Виртуальности, если верить слухам. «Вероятность – 81 %». — Ого! Не удивительно, что Чжу всполошился. Если прикинуть количество помещений и «стояночных мест» в каждом, навскидку получается сотни три народа. Нехилый такой вертеп. С местным законодательством, регулирующим жизнь в Виртуальности, я в общих чертах ознакомился загодя, так что для меня не секрет, что возможности официальных девайсов сильно ограничены – как по времени «отключки», так и по глубине взаимодействия ввиду, во-первых, непредсказуемости последствий, во-вторых, их фатальности. Но желающих вкусить запретный плод, как всегда, было предостаточно. И плевать, что можно ласты склеить, главное кайф. Своеобразная «цифровая» наркомания. Запались док перед СБ, и не миновать бы ему тюряги. Или рудников в астероидном поясе, что равносильно смертному приговору. Странно, что такое заведение кто-то решился организовать в относительно приличном районе – насколько я знал, абсолютное большинство подпольных «виртуалок» пряталось в Трущобах, куда доступ эсбэшникам был заказан. Разве что те явятся в силах тяжких и при поддержке бронетехники. И это, вкупе с самовыпиливанием дока и ассистента, наводило на невеселые мысли об уровне неведомого противника. Так что в смерти хакеров нет ничего удивительного. В принципе, можно закрывать сразу несколько контрактов. Вот только в моем случае это очередной тупик – новыми технологиями и не пахнет. Конечно, сумма получится достаточно весомая, чтобы слинять с Нимойи и затеряться на задворках Вселенной. Но оно мне не надо, к сожалению. Потянуть за ниточку и подсечь рыбу покрупнее? Боюсь, меня самого тогда подсекут. Или, вернее, усекут. Ровно на голову – ничего не поделаешь, такова специфика мира. Всегда мечтал умереть от клинка якудза. Извечный вопрос «что делать?», похоже, встал в полный рост. Ч-черт. Неужели снова пустышка?! Версия железная: хакеры перешли дорожку игорной мафии, а эти ребятки шутки не поняли. И решили проблему самым действенным способом. Если бы не одно «но» – способы убийства. Именно после их анализа Зевс выдал прогноз. Ладно, будем считать, что «виртуалка» всего лишь побочная деятельность, хобби или мелкая подработка. По крайней мере, пока не доказано обратное. А для этого мало данных. Так что ноги в руки, искать безопасную лежку, откуда можно будет вдумчиво атаковать сети клиники и завода. Интуиция настойчиво твердила, что они таки связаны. И что я как раз на заводе запалился. Потому что раньше особых возможностей не было. Да и поводов тоже. Приняв это эпохальное решение, я натянул на руки перчатки, стыренные в тренажерном зале, посмотрелся в подвернувшееся зеркало – кроме нашлепки спрея на губе никаких демаскирующих признаков – и решительно направился к черному ходу.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., вечер На улице было людно – начало восьмого пополудни, с учетом длительности местных суток, самый разгар вечерней активности. Плюс общая перенаселенность райончика. В результате я влился в толпу примерно в квартале от логова псевдомедиков, проделав начало пути по задворкам. И вроде бы никто мне на хвост не сел, по крайней мере, пока. Не скажу насчет засады у клиники, далеко, не рассмотрел. А палиться, возвращаясь на место преступления, я изначально не собирался. Светило уже скрылось за ближайшими высотками, вывески горели через одну, создавая отнюдь не интимную полутьму, и было немного не по себе. Показалось на миг, что я попал в мир компьютерной игры в киберпанковской стилистике – мрачные лица, мрачные окна, мрачные строения, ощетинившиеся мрачными тенями, и мрачный я. Так сказать, для пущей аутентичности. Для полного погружения еще бы чей-то заинтересованный взгляд спиной почувствовать. М-мать, накаркал! Кто?! Где?! Не верти головой, придурок! Я спокоен, совершенно спокоен. Иду, никого не трогаю, и меня трогать не надо. Во избежание. Ну пожа-а-алуйста! Для вашего же блага!.. Ф-фух, вроде пропало ощущение. Но интуиция униматься не торопилась, и я был склонен ей верить. Другое дело, что рвануть что есть силы в направлении ближайшей станции монорельса было бы в данный момент опрометчиво. Если и впрямь следят, сначала надо выпасти шпиков, и только затем сбросить хвост. Желательно, предельно технично, как выразился бы тренер дядя Коля. То есть нужен план. Взять такси? И куда лететь? В отель не вариант, а в Трущобы, боюсь, автопилот не даст. На своих двоих далеко, наверняка подвернется возможность меня где-нибудь прищучить без шума и пыли. Остается общественный транспорт. Монорельс?.. Почему бы и нет? В капсулах наверняка есть камеры наблюдения, весь мой опыт о том говорил. Даже если они (пусть будет так, за неимением иного термина) засекут, в какой вагон я забрался, то вряд ли успеют организовать засаду на всех остановках. Особенно если я на следующей выйду, или даже через одну. А там давай бог ноги. Или на другой поезд сяду. Короче, потом придумаю, после финта ушами. Пожалуй, варианта лучше нет, и не будет… Оставалось лишь выяснить, где оная станция монорельса располагалась. Палиться посреди улицы с «виртуальным кабинетом» я постеснялся, воспользовался стандартным поисковым табло, которые в Синоби-Сити были понатыканы на каждом шагу, и вскоре уверенно рассекал толпу в нужном направлении, успевая еще и вывесками любоваться – стемнело окончательно, и иллюминацию врубили все заведения в округе. Чем-то похоже на Новооймяконск, кстати, только у нас небо не такое черное, да иероглифов днем с огнем не отыщешь, а тут на каждом фасаде, да столько, что сливались в разноцветный ковер с бессмысленным узором. Но все равно красиво. Даже хандра куда-то испарилась, уступив место угрюмой решимости. Действительно, сколько можно?! Я на сегодня лимит приключений исчерпал, и все, что мне нужно – крепкий здоровый сон. Благо боль окончательно утихла, сдавшись под натиском пэйнкиллеров, принятых в той же клинике. А к утру, глядишь, мои микроскопические помощники размножатся и внесут свою лепту в дело восстановления организма-носителя. Впрочем, это не более чем мечты – как спрячусь, в первую очередь клинику и завод ломану. Не считаясь с затратами времени. Отоспаться и позже можно будет. Ближайшая станция обнаружилась в паре кварталов, и оставшийся путь я посвятил выявлению слежки – надо сказать, безрезультатно. Хоть и оглядывался периодически, и несколько раз застывал у самых вызывающих вывесок, но Зевс, даже с использованием всех доступных ресурсов материнского ядра, вычленить из толпы повторяющиеся лица не смог – слишком много народа, да и условия для наблюдения не самые идеальные. Вернее, совсем не идеальные. Оставалось лишь надеяться на удачу. Поезд я выбрал с умыслом: маршрут его пролегал по окраине Трущоб, так что можно было спокойно выходить остановок через пять, и дальше пешочком. Неблагоприятная для обывателей зона сама по себе была весьма обширной, но, к сожалению, лишенной общественного транспорта, разве что таксиста-частника попытаться выловить. Но эту проблему буду решать на месте, в крайнем случае, пройдусь. Хоть это и чревато незапланированными разборками. Пока же все спокойно. Забравшись по архаичным ступеням на эстакаду, расположенную на высоте третьего, а то и четвертого этажа, я дождался прибытия «семерки» – именно эта цифра украшала головной вагон моего экспресса – и устроился в углу, прислонившись к стене. На станции было не протолкнуться, так что я и не рассмотрел ничего толком, за исключением легкого навеса, призванного защитить клиентов от дождя, но, против ожидания, в вагон ломанулось не так уж и много пассажиров. А я еще и отменно неудачное место выбрал – в начале платформы, у лестницы. Точно также как и абсолютное большинство попутчиков. Толкучка получилась знатная, хоть в хвостовой отсек перебирайся – там наверняка просторно. Вот только лень. К тому же из моего угла открывался роскошный вид на район и, самое главное, путепровод монорельса. Зрелище наводило на мысль о том, что с названием местного общественного транспорта кто-то намудрил – тот самый одинокий рельс отсутствовал как класс. Вагоны перемещались внутри ограниченного силовыми полями желоба, с завидной периодичностью проскальзывая через кольцевые эмиттеры, понатыканные между станциями. И довольно шустро, надо признать – здания и прочая инфраструктура внизу и по сторонам так и мелькали, не давая возможности зацепиться взглядом хоть за что-то стабильное. Если не принимать во внимание сам вагон и тянущийся за ним хвост. Пожалуй, есть в этом какая-то своеобразная эстетика все в том же киберпанковском стиле. Судя по обилию вокруг силовых полей – они заменяли даже стекла в окнах капсулы – Таюки эту отрасль науки развили очень широко. Настолько, что для них дешевле и проще было изготовить эмиттер, нежели что-то цельнометаллическое. А с пластиком и вовсе напряженка – помню, попадалось мне что-то геологическое среди множества научно-популярных статей по теме, и там упоминались проблемы с углеводородами. Отсюда и приверженность к альтернативным решениям, чему вагон прямое доказательство – по большому счету, сплошным и материальным был только пол, вместо стен и потолка – угловатый каркас и мерцающие завесы. Я даже сначала постеснялся к такой прислоняться – того и гляди, вывалюсь за пределы вагона, и меня следующий тут же по «желобу» размажет. Ан нет – преграда оказалась упругой, но весьма неподатливой, а на любое усиление нажима отвечало той же монетой, стараясь отбросить внедряющийся предмет подальше. И не важно, что это – камушек или чья-то тушка. Толково, короче. Особенно если с энергообеспечением порядок. Избыток народа на квадратный метр поверхности все-таки напрягал, и я, дождавшись следующей остановки и удостоверившись, что стало еще хуже, аккуратно протиснулся к межвагонной перемычке – такой же хлипкой на вид, но надежной, как скала. Торопливо проскочив крошечный тамбур (здесь даже пол был из силового поля), оказался во второй капсуле, но, мельком осмотревшись, полез дальше – хоть тут уже и не как кильки в банке, но все равно тесно. Приспичит кому-нибудь нож под ребро всадить, и даже не почешешься, пока в родном организме не обнаружишь десяток сантиметров высококачественного сплава. Оно, конечно, железо для здоровья полезно, но не в такой форме и не в таком количестве. Так что на фиг, на фиг… В третий вагон попал, когда поезд миновал второй чекпойнт. И тут неожиданно проснулся Зевс: «Обнаружена подозрительная активность. Три неустановленных объекта». — Уверен?! – растерянно ляпнул я вслух, да еще и по-русски. Парочка пассажиров, стоящих рядом, подозрительно на меня покосилась, и я поспешил протолкаться к очередному тамбуру. По пути удостоверился в правоте напарника – он продемонстрировал фотографии (вернее, своеобразные скриншоты, снятые со зрительного нерва) с выделенными рожами, и я уже самостоятельно выцепил их в поредевшей толпе. Типичные сидзин, во всех отношениях средние, за исключением манеры одеваться – все трое предпочитали темные тона. Да и выглядели немного потрепанными на фоне остальных. Как, например, среднестатистические работяги, нежданно-негаданно попавшие в элитный коттеджный поселок. Конечно, тут каждый первый на креативный класс не тянул, но контраст все равно бросался в глаза. М-мать! Все-таки выпасли. Но как?! И что будут делать? Просто пойдут следом, а потом зажмут в каком-нибудь переулке, или прямо здесь отоварят? Про камеры наблюдения я уже упоминал? Так вот, никаких демаскирующих признаков я даже с помощью Зевса не обнаружил. Или очень хорошо запрятаны, или их тут просто нет. И в последнем случае вагон превращался в идеальную ловушку. Особенно на ходу. Даже в окно не сиганешь, если решишь свести счеты с жизнью – силовое поле сыграет, как туго натянутый батут, и отшвырнет куда придется. Выйти на ближайшей станции и попытаться оторваться от преследователей? Но где гарантия, что там подкрепления не будет? Умудрились же они меня как-то вычислить… Ладно, будем линять. Только остановки дождусь. Чую, будет кое для кого сюрприз. В людном вагоне тройка филеров вплотную приблизиться постеснялась, так и стояли, рассредоточенные по всей длине салона. Самый ближний в паре метров, отделенный от меня десятком попутчиков – причем все на ногах, сидячих мест не предусмотрено конструкцией. Зато в наличии тонкие трубы-подпорки и такие же поручни по периметру, за исключением дверей и межвагонных перемычек. Если бы не народ, то и место для маневра было бы. А так фига. Что сейчас играло мне на руку, в отличие от преследователей. И этим преимуществом я беззастенчиво воспользовался, едва поезд сбросил скорость, то есть нырнул в тамбур и помчался по четвертому вагону, намереваясь проскочить его как можно быстрее, и только в хвостовом выскочить на платформу. Даже успел разглядеть тихую панику на лице ближайшего филера, а потом произошло нечто из ряда вон – какой-то невзрачный старикан, вместо того, чтобы посторониться, ловко меня подсек, и я на полной скорости навернулся, пару раз кувыркнувшись и сбив попутно еще несколько человек. Остановился, лишь вписавшись спиной в некстати подвернувшуюся подпорку, кое-как выпростался из-под невинно пострадавших пассажиров, и едва снова не грохнулся – поезд как раз тронулся с места. Поздравляю, Денис Викторович, вы снова в пролете! Ч-черт, как же не хочется в очередную разборку встревать. Я на сегодня уже лимит исчерпал. А тут трое… тьфу, уже четверо! Долбаный старикан, который и не старикан вовсе – мужик за сорок, но крепкий – уже в мою сторону шагал, довольно деликатно отстраняя любопытных. — Господин Сингао! Ну, точно, по мою душу. А вот хрен вам! Кем бы вы, ребятки, не оказались – эсбэшниками ли, наемниками или мафией – мне пофиг. У меня нервы, я в состоянии аффекта. И шуток таких не понимаю. Так что не обессудьте. Дождавшись, когда не в меру информированный товарищ приблизится на расстояние уверенного поражения, я встретил его мощным пинком в живот – нечто среднее между тайским типом и китайским дэнтуем – удачно отбросив в скопление любопытных пассажиров, и ломанулся в тамбур, вышибив плечом решившего совершить такой же маневр попугайского подростка. Оказавшись в хвостовом вагоне, торопливо оглянулся – не ожидавший такой подставы «разговорчивый» нарвался хорошо, и еще даже на ноги не поднялся, а его подельники не пересекли и половину салона – и скорым шагом переместился в центр импровизированного «ринга». Или, скорее, гладиаторской площадки, ибо драться я собирался всерьез. По крайней мере, до следующей остановки. Людей в «хвосте», как я и предполагал, было очень мало – человек пять или шесть, и они при виде лихой расправы поспешили рассосаться по углам, а те, что оказались у задней стены, тишком просочились к межвагонной перемычке. Сыграв, между прочим, в мою пользу – пока они ломились через тамбур, мешая преследователям, я немного успокоился и настроился на побоище, активировав по методике «кудзи госин хо» – то есть «защиты девятью слогами», древнего метода ниндзя – последовательно первые три ступени. Способ позволял «разогнать» организм для работы на сверхскоростях и обострял реакцию, что в моем текущем положении было совсем не лишним. Как раз вовремя – последний из пассажиров, вместо того, чтобы сбежать, прыгнул ко мне, намереваясь, судя по позе, облапить и повалить, чтобы дать подельникам возможность без проблем со мной разобраться. Однако просчитался – я успел отшагнуть, выбросив навстречу колено, и тот распластался на полу, отключившись от удачного попадания в челюсть. Как говаривал тренер дядя Коля, проход в ноги хорош только на борцовском ковре, в реальности после него зубы собирать замучаешься. Справедливость этого утверждения я только что с блеском подтвердил. Правда, почивать на лаврах было некогда – в вагон прорвались еще двое филеров, пока еще небитых и свеженьких. С этими я тоже разобрался без особого труда: первому вбил дэнтуй в грудь, так что он влип в стену, и, увернувшись от хука второго, толчком в спину послал его на встречу с подпоркой. В противостоянии трубы и лица победила первая – незадачливый агрессор медленно (по крайней мере, для моего взбодренного восприятия) сполз по стойке, а я ему еще и подошву в ребра впечатал, в качестве бесплатного бонуса. От души, до хруста. Отскочил в центр салона, освобождая оперативный простор, и мысленно чертыхнулся – нарвавшийся на колено паренек, вместо того, чтобы пребывать в глубочайшей отключке, пытался отползти к стене. М-мать! Они тут все терминаторы типа незабвенного Шаня?! Куда я попал, в конце-то концов?! Ладно, потом разберусь, если выживу… Проскользнув мимо недобитка и на ходу отфутболив того к стене таньтуем – теперь еще и остатков зубов лишился, бедолага! – я развернулся, намереваясь встретить очередного противника. Но, к собственному изумлению, защититься не успел – тот оказался на редкость шустрым и угостил меня сначала резким маэ-гери в живот, потом мгновенно перевел его на маваси в голову и, завершая разворот, влепил мне в грудь классический уширо, отчего я отлетел к задней стене, со всего размаха врезавшись в силовую завесу. Та, естественно, спружинила, придав мне обратное ускорение, и я нарвался на очередной удар – на сей раз хайто в грудь. Распрямленная рука подействовала, что твой шлагбаум – ноги мои уехали вперед, и я с изумлением осознал, что растележился на полу, а в затылке словно взорвалась граната. Все же какой-то частью разогнанного сознания я уловил движение сверху, и успел прикрыться от экс-кика скрещенными предплечьями. Нокаута избежал, зато покалеченное правое запястье полыхнуло болью. Впрочем, эта вспышка пошла мне только на пользу – мысли, наконец, потекли с привычной скоростью, а тело начало реагировать на угрозу адекватно: я перевернулся на бок и вбил голень в икру опорной ноги шустрого. Тот, как и я сам за мгновение до того, ахнулся на пол, приложившись спиной и головой. Я же перекатился и неуклюже поднялся на ноги… только для того, чтобы получить очередную плюху – на сей раз до меня добрались «разговорчивый» и последний свежий. Пропустив несколько ошеломляющих ударов по голове и корпусу, я вновь обнаружил себя лежащим в уголке вагона. В ушах звенело, перед глазами все плыло, а в левый бок, такое ощущение, загнали раскаленную иглу. Ребро сломали, гады?! И бедро правое отсушили, судя по неповторимым ощущениям… Ндец. И самое хреновое – они все были на ногах. Все пятеро, включая прыгучего паренька, лишившегося зубов. И вырубаться не собирались, несмотря на изрядно помятый вид. Что делать? Что делать?! Что, м-мать вашу, делать?!! Зажали, суки. И, если так будет и дальше продолжаться, до остановки я точно не дотяну. Забьют до смерти, чего бы о-очень не хотелось… но сдаться выше моих сил. Я еще не готов. Слишком рано мои оппоненты среагировали. Я хоть и рассчитывал на метод «ловли на живца», но не ожидал, что он сработает настолько быстро. Сам себя перехитрил, короче. Плюс далеко не факт, что «клюнула» нужная сторона. К тому же время и инициатива упущены – сдаться можно было в тот момент, когда «разговорчивый» окликнул меня по имени, а теперь поздно. Не поведутся. Чисто из принципа уделают до «состояния нестояния». И хорошо, если только переломами ограничатся. Я окинул затравленным взглядом салон, отдельно отметив сосредоточенные физиономии противников, зацепил попутно стены и стремительно мелькающие окрестности, и вдруг наткнулся на нечто такое, отчего сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Есть выход! — Зевс, наны! – прохрипел я себе под нос, и, не обращая внимания на удивленные лица, ринулся к тамбуру. Оппоненты мои, надо отдать им должное, среагировали как подобает: напряглись и приготовились отбить атаку. Правда, четверым это оказалось без надобности, а пятый, тот самый «свежий», остановить меня не сумел – я врезался в него, обхватив за пояс и упершись головой в подмышку, и буквально внес его в стену, успев попутно припечатать ладонь к едва выступающей из каркаса нашлепке универсального контроллера. Такие штуки широко использовались во всех мирах Колониального союза, так как позволяли подключать привычные гаджеты к технике Предтеч, причем самого разного происхождения. Между прочим, Корпорация «Такэда Электроникс» себя очень неплохо чувствовала в этом сегменте рынка. Все, можно сказать, дело сделано! Отпустив отключившегося «свеженького», я стремительно развернулся, заблокировал удар «разговорчивого», боднул его в переносицу и добил локтем в чисто тайском стиле. С разворота вбил тот же локоть в висок еще одному, крутнулся с нырком, уходя от чьего-то кулака, вонзил колено в «солнышко», отшвырнул последнего шустряка мощным «типом» в грудь, и гаркнул: — Ломай!!! В кровь хлынула волна адреналина, время поползло со скоростью улитки, и я отчетливо рассмотрел, как заполнявшие ячейки каркаса силовые поля истаяли, мигнув напоследок. В вагон тотчас ворвался поток воздуха, унесший прочь чей-то удивленный возглас, а я рванул к задней стене, вернее, к оставшейся от нее сиротливой раме, все также удерживая обмякшего противника. Стресс придал сил, и его веса я почти не замечал. Промчавшись сквозь салон подобно шквалу, выпрыгнул из вагона, в полете извернувшись так, чтобы низведенный до роли амортизационной прокладки враг очутился подо мной. Как раз вовремя – «желоб» оказался куда жестче стенок капсулы, и спружинил сильнее, заставив нас несколько раз подпрыгнуть. В подвешенном состоянии траекторию контролировать не получалось, так что перемещались мы по причудливой кривой, что и привело в итоге к закономерному финалу: после очередного отфутболивания мы оба вылетели из «желоба», как не справившийся с управлением сноубордист. Только, в отличие от спортсмена, не грохнулись обратно, а перевалились через край и полетели вниз, навстречу асфальтовому покрытию улицы…Глава 4
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити,8-е число месяца сигацу 85 года от П.В., вечерПолет оказался не очень продолжительным – парой метров ниже силового «желоба» был проложен узкий помост с хлипким ограждением. Видимо, новодел, судя по грубой сварной конструкции из уголков и арматуры. Тем не менее, удар он выдержал, хоть мы и приложились по перилам. Вернее, не мы, а спина моего невольного демпфера. А я потом всего лишь скорректировал направление, оказавшись снизу – лучше так, чем лететь еще метра три до асфальта. Выпроставшись из-под оглушенного противника, перевернул его – убедиться, не скопытился ли – и чуть было не вскрикнул от неожиданности: взгляд подранка вдруг стал осмысленным, а сам он дернулся мне навстречу. Зубами, что ли, вцепиться хотел? Бог знает, я эту попытку пресек на корню, вломив сначала лбом в нос, а потом еще и локтем добавил, для верности. Как показала практика, все мои противники живучестью мало уступали киборгам, так что жалеть нечего. Если только снова система самоликвидации сработает, но это уже проблемы индейцев, никак не шерифа. Успокоив таким образом не в меру шустрого паренька (чует мое сердце, лишь временно!), я поковылял по мосткам к пожарной лестнице, что притулилась у среза площадки метрах в тридцати от кольцевого эмиттера. Уж не знаю, для чего ее тут прицепили, но, что называется, повезло – еще бы на секунду замешкался, и пришлось бы ждать следующей оказии. И не факт, что за это время меня бы окончательно не затоптали. И так, можно сказать, спасся чудом, многочисленные ушибы и как минимум перелом ребер вменяемая плата за сохранение жизни. Теперь бы еще зашхериться где-нибудь, не вырубившись по пути. Что тоже проблема, потому как район я совершенно не знал, а разжиться какой-либо полезной информацией не удосужился – кажется, говорил уже, что не ожидал такого быстрого ответа неведомого противника. Весь график Бадди под хвост. Ладно, хватит лирики, тут бы не сорваться – правая рука слушалась совсем плохо, а левый бок отзывался вспышкой боли на каждую последующую перекладину. С огромным облегчением нащупав, наконец, ногой твердь, я рванул вдоль улицы до первого попавшегося переулка. Конечно, рванул громко сказано, на самом деле чуть быстрее, чем шагом в нормальном состоянии, но потихоньку тело адаптировалось к боли, и я на глазах прибавлял в скорости. Знаю, что потом придется за это расплачиваться, но тут ключевое слово «потом». Иногда приходится жить не то что одним днем, а одним часом и даже одной минутой. Как я сейчас. Впрочем, у меня и на этот случай найдутся кое-какие читерские приемчики. — Зевс, лечилка. «Недостаточная численность популяции. Допустимые потери функциональных единиц не более 15 %. Эффективность воздействия 7 %». — Пофиг! Хоть что-то!.. Прохожих вокруг не наблюдалось, такое ощущение, что квартал вымер. И это несмотря на то, что непосредственно до Трущоб я еще не добрался. Если мне не изменяла память, до границы минут десять ходу, а потом на уровень вниз. Но местным наверняка виднее, раз они не горят желанием разгуливать по окрестностям даже в «детское» время – до полуночи еще больше часа. Стало быть, и мне тормозить нечего. «Приоритет?» — Ребра! Рука сейчас не ходовая часть, ноги слушаются, а вот дышать тяжко – повезло, что сломанное ребро легкое не проткнуло. Иначе бы уже кранты. «Процесс активен. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» С каждой новой цифрой, мелькающей перед глазами, я чувствовал себя все уверенней, и очень скоро боль в боку отступила, оставив в наследство лишь обычное покалывание, как если бы дыхалка отказала после длительного бега. Но с этим эффектом справиться было проще, что сразу же сказалось на моей скорости. Спрогнозированные десять минут промелькнули, как один миг, и я сам не заметил, как оказался перед своеобразным обрывом – большая часть территории Трущоб располагалась на этакой гигантской ступеньке, лежащей пятью метрами ниже цивильной части города. Попасть туда можно было несколькими способами, от откровенно экстремальных (тут прямо-таки раздолье промышленным альпинистам!) до умеренно трудозатратных – по удобной лестнице. Лифты тоже наличествовали, но я не был уверен в их работоспособности. Так что предпочел трудную, но проверенную методу – подыскал более-менее проходимый участок обрыва и преодолел его в три приема: повиснув на руках, спрыгнул на силовую линию грузового монорельса (минус три метра), перескочил (если это можно такназвать) на очередной помост, и, перевалившись через перила, приземлился на матово-черное покрытие проходящей вдоль стены улицы. Нырнул под мостик и укрылся за массивной каменной колонной, почувствовав себя, наконец, в относительной безопасности. Потенциальные неприятности, караулившие в Трущобах беззаботного путника, по сравнению с пятеркой терминаторов казались сейчас безобидными шалостями подвыпивших подростков. Ч-черт, вымотался-то как! Не удовольствовавшись опорой, сполз к ее основанию, устроившись на пятой точке, и попытался собрать мысли в кучу, попутно приводя в порядок дыхание. Итак, что у нас в профите? Как минимум жизнь, что с запасом крыло все отрицательные последствия. И вроде бы от преследователей оторвался. Опять же, не факт, что они сейчас не спешат от следующей остановки. Ну-ка, где схема монорельса? Спасибо, Зевс, ты настоящий друг! «Не за что». Угу. Но мне как бы виднее, раз благодарю. Ага, пешочком топать им как минимум пару километров. И это по пересеченной местности – Синоби-Сити в этом отношении даже горному массиву фору мог дать. Опять же, маршрут весьма запутанный – это по прямой близко, а попробуй по переулкам попетляй. Так что время есть. Подранка тоже можно списать со счета – коли бы очухался, уже догнал. Однако факт штука упрямая. Живем, короче. Теперь перейдем к менее радужным обстоятельствам. Физические повреждения – раз. Кардинально прореженная популяция помощников-нанов – два. Отсутствие вменяемого убежища – три. И, самое стремное, понятия не имею, как они так быстро меня выпасли. Если бы покойный Чжу в организм «маячок» подсадил, Зевс бы маякнул, пардон за тавтологию. Значит, палят как-то по-другому. По инфору? Или каким-то образом куртку отслеживают? Не, бред. Это тогда нужно предположить, что у них имеется возможность проследить местонахождение всех «умных» одежек. Боюсь предположить, какие мощности – как вычислительные, так и энергетические – для этого требуются. Особенно с учетом численности населения и его любви к подобным гаджетам. Скорее, визуально секли, через камеры наблюдения. Такая версия выглядела более правдоподобной – всего-то и надо иметь доступ к ресурсам СБ, да фотку объекта слежки. Это и похвальную оперативность объясняет – «вели» меня от самой клиники. Единственное стремное место – где они столько свободного народа нашли, чтобы организовать посадку в поезд сразу пятерых боевиков уже на следующей станции. Посмотрим теперь, как они запоют, в Трущобах эсбэшники подобны слепым котятам. Или, как минимум, делают вид. В любом случае начинать нужно с лежки. И, крайне желательно, надежной. В смысле, и относительно преступного элемента, а не только копов. — Зевс, напряги Фила насчет нычки. «Задача принята». Вот и славно. На Нэша в таких вещах можно положиться. Опять же, палева никакого – никто меня ни в качестве Дениса Новикова, ни в личине Сингао Юэцу с поисковыми запросами касательно потаенных местечек в Трущобах не свяжет. Один раз присоветовал, будем надеяться, что и теперь не подведет. Ждать пришлось довольно долго, чуть ли не полчаса. Я за это время успел сменить дислокацию, усвистев от границы еще на несколько кварталов, и забился в зловещую (и зловонную) щель между полуразрушенными хибарами – по виду времен Таюки, но впоследствии надстроенных первыми поселенцами. От дополнительных модулей остались разве что стены и груды мусора, но меня данное обстоятельство не смутило. Не отсвечиваю посреди улицы, и замечательно. Впрочем, пока я склонялся к мысли, что опасность Трущоб сильно преувеличена. По крайней мере, до текущего момента мне ни одна живая душа на глаза не попалась. Банальные развалины. Жутковатые, этого не отнять, но после Объекта-357 с его реальными угрозами местные, хм, фавелы особого впечатления не производили. «Входящее сообщение». — Показывай, – шепнул я. Послание Фила оказалось предельно коротким: «Мияги-стрит, 97 «б». Цокольный этаж, пароль – 42. Первые сутки оплачены, квитанция 1318». И кусок скриншота с красным маркером на плане Трущоб. — Шутники, м-мать! – покачал я головой, едва осознав смысл написанного. – Зевс, что есть на объект в сети? «Судя по данным из открытых источников – полностью разрушенное здание. В базе «Синоби рэнмэй» – специализированный виртуальный центр, предоставляет за плату анонимный доступ к сегменту Нимойи. Нейтральная территория, контролируемая хакерской группировкой «Хитчхейкерс». Охрану осуществляют наемники. Информация требует подтверждения». — Какое тебе еще подтверждение, если Филька порекомендовал, – отмахнулся я. – Сорок два. Смешно. А что за сутки вперед заплатил, это только плюс. Палиться в таком месте с ай-ди Сингао Юэцу не хотелось совершенно. Это вам не вагончик монорельса, где волей-неволей пришлось использовать его в качестве кредитки. Кстати, еще один вариант, как меня засекли. Но еще менее вероятный, чем отслеживание куртки – за последние лет двадцать, то есть практически со дня основания, ломануть внутреннюю сеть ОКБС – Объединенной Колониальной Банковской Системы – никому не удалось. Иначе мистер Нэш бы растрепал на очередных посиделках в компании с Маком и пивом. Корпорации (а именно они выступили инициаторами ее создания) в таких делах шутить не любили, тем более, не могли позволить неведомо кому хозяйничать в базах данных инструмента, гарантировавшего честность взаиморасчетов. Поэтому мимо. Что же касается нычки, то тут мог другой фактор сыграть – уверенности, что некоего господина Сингао уже не ищут, никакой. Равно как и нельзя отбросить вариант, что кто-то из обслуживающего персонала, завидев такой компромат, не даст знать заинтересованным лицам. Так что спасибо Фильке. С другой стороны, мог бы что-нибудь поближе подыскать, переться через половину Трущоб мне не улыбалось. Особенно в помятом виде. У любого нормального хищника инстинкт «санитара леса» должен сработать при моем появлении. Впрочем, не все так плохо. Если не принимать во внимание морду лица, то видимых повреждений почти нет – одежда целая, а что грязная, на темном фоне и вовсе незаметно. А не воспользоваться ли мне известной уловкой, основанной на утверждении «хочешь надежно спрятать – положи на самом видном месте»? Может и сработать, ага. Однако воспользовался я этим методом, только когда добрался до более-менее населенных кварталов. Как и любая другая городская клоака, местные Трущобы с наступлением ночи активизировались в плане незаконной деятельности, так что показываться на глаза спешащим на «дело» аборигенам себе дороже. Не поймут. Поэтому около часа пришлось пробираться «огородами», периодически укрываясь в складках местности, коих было в избытке – от аутентичных построек Таюки до полуразваленных хибар времен Первой Высадки. От этого события, кстати, вел отсчет здешний календарь. Центральных улиц, сколь бы сомнительно ни звучало это определение по отношению к ним, я сторонился, так что вдоволь насмотрелся на задворки, пару раз избежав крупных неприятностей лишь чудом, в роли какового выступал Зевс. Похоже, никто здесь не заморачивался разбором завалов или каким-то ремонтом, так что запросто можно было переломать ноги или вообще провалиться в катакомбы с рандомными, но неизменно плачевными последствиями. Поневоле вспомнился ночной забег по окрестностям фермы старого Джоша, свидетеля аномалий, с опроса которого началась наша с Маком робинзонада на Пандоре. И со всей ответственностью готов заявить, что там были цветочки. Очагами цивилизации в Трущобах служили отдельные частично сохранившие инфраструктуру здания, занятые всякими сомнительными личностями. Привязка к карте у меня была, так что выяснить подноготную того или иного объект труда не составляло – база данных наемников располагала сведениями практически о каждом из них. Предельно краткими, но мне и этого хватало, чтобы обходить всяческие хазы, малины, кабаки и прочие «веселые» заведения стороной. А сколько опасностей я просто не заметил, пробравшись в буквальном смысле по их крышам, и представить страшно. Не знаю, как на, хм, проспектах, но на задах обстановка царила мрачная и откровенно постапокалипсическая. Мусор, ржавчина, подозрительные пятна на большинстве относительно ровных поверхностей, и зловещие тени, порождаемые редкими источниками света. И отнюдь не рекламными вывесками, а тусклыми панелями или не менее тусклыми сферами, подвешенными где придется – в арках, на столбах, на штырях в стенах и даже на ветхих павильончиках, напоминавших автобусные остановки. Время от времени мелькали всполохи фар, сопровождаемые характерным свистом тяговых движков, но вся летающая техника предпочитала передвигаться по более просторным улицам, а не лавировать в загаженном лабиринте. Полицейские дроны, также как и штуковины, напоминающие антигравитационные сегвеи, отсутствовали как класс. Ни одной камеры я также не засек, при всем нашем с Зевсом желании. Пустота, разруха и безнадега – именно этими словами я бы описал Трущобы, если бы возникла такая необходимость. И лишь однажды за время моего похода над кварталом прошел на бреющем бронированный экипаж характерной расцветки. Но люди из СБ Корпорации, такое ощущение, лишь отбывали повинность – зачем еще, спрашивается, им барражировать над помойками, безо всякой цели обшаривая их прожектором? Что найти-то пытались, болезные? Или кого? Однозначно не меня, не того полета птица. Ладно, их дело. Успел вовремя нырнуть под нависающий козырьком обломок, а дальше хоть трава не расти.
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити,9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., ночь К искомой точке выбрался уже за полночь, окончательно обессилев и потому забив на конспирацию. По правде сказать, задворки Трущоб до такой степени приелись, что я только вздохнул с облегчением, оказавшись на одном из «проспектов» – относительно свободной от мусорных завалов улице, которая могла даже похвастаться наличием подобия тротуаров. Проезжая часть интенсивностью траффика тоже не поражала, однако скутеры, сегвеи и прочая низколетящая техника мелькала достаточно часто. Для Трущоб, естественно. Что сразу же бросилось в глаза, так это обилие символики на средствах передвижения, а то и на спинах водителей, как в случае с одноместными открытыми экипажами всех мастей. Сама одежда яркостью красок не отличалась, большинство предпочитали темные тона, но вот всяческие значки и иероглифические надписи выполнялись отменно ядовитыми, да еще и светящимися в темноте. Надо полагать, все они служили аналогом предупреждающей окраски насекомых, и для людей знающих являлись открытой книгой. Я к таковым не относился, но не мог не признать, что придумано толково. Любой из этих знаков защита более действенная, чем самая навороченная броня и надежный ствол. Понятно, за исключением тех периодов, когда в Трущобах бушевали бандитские войны – явление не такое и редкое. Мне повезло. Судя по отсутствию на сайте «Синоби рэнмэй» предупреждений, сейчас здесь царил мир. Естественно, с поправкой на местные нравы. Но все равно, если бы не общий пофигизм, вызванный усталостью и полученными плюхами, я бы сто раз подумал, прежде чем соваться на оживленную улицу. На фоне аборигенов я бы легко затерялся – джинса и имитация кожи тут никого не удивляли, – но отсутствие «знаков отличия» превращало меня в белую ворону. Нет символики – нет поддержки. А любой одиночка, невзирая на крутость, лакомая добыча. В этой мысли я только укрепился, перехватив несколько заинтересованных и в меру угрожающих взглядов. Впрочем, открыто напасть никто не решился, даже тройка бандитского вида байкеров на тюнингованных тяжелых скутерах. А в паре кварталов от рекомендованной Нэшем «крыши» отстали и они, так что я благополучно добрел до ветхого, но все еще целого домика постройки первых колонистов, украшенного богатой светящейся вывеской. Японской, понятное дело. Расшифровывать название я поленился, только удостоверился, что адрес халупы, судя по всему, крутого по местным меркам кабака, – Мияги-стрит, 97 «а». Стало быть, промахнулся. Впрочем, все остальные здания в ближайших окрестностях выглядели откровенно заброшенными, и признаков жизни, за исключением пары самых настоящих патрулей – по три мордоворота в каждом – не проявляли. Н-да. Так до утра искать можно. Спросить у секьюрити? Или патрульного остановить? Вроде как палево… С другой стороны, Филька рекомендовал объект как нейтральную территорию… — Эй, уважаемый, чего застыл? Ч-черт, принесло кого-то! Может, и к лучшему… Обернувшись на голос, я встретился взглядом с серьезным парнягой усредненной евроазиатской внешности, не самых впечатляющих габаритов. Правда, позади него высилась пара натуральных двустворчатых шкафов, и сей факт придавал словам скромного парня немалый вес. Обратился он ко мне на местном пиджине, безошибочно распознав инопланетчика. Хотя ума не приложу, по каким именно признакам. — Чего молчишь? – подозрительно прищурился парень. – Покажи-ка лицо. Это он верно подметил. Ночь свежая, пришлось наглухо застегнуть куртку и поднять воротник, но все равно холод покусывал тело. Подогрев бы сейчас, как в зимней одежке, популярной у меня на родине… — С-соображаю, с чего начать, – хмыкнул я, вжикнув молнией. – А не подскажете ли, уважаемые господа, где здесь номер девяносто семь «бэ»? — А не скажешь ли ответ на самый главный вопрос Вселенной, Жизни и Всего остального? — С-сорок д-два?.. — Зайди с заднего хода, – кивком указал парень на кабак, потеряв ко мне интерес. – И не возникай там. — С-спасибо. М-мать, зуб на зуб не попадает! Тут, похоже, не в холоде дело. Озноб у меня. Сказались-таки звездюлины… Уже совершенно не скрываясь – надо думать, охрана заведения засекла мой контакт с патрулем – я доплелся до парковочной площадки и побрел вдоль стены, забирая вправо. С другой стороны тянулось хлипкое ограждение, но я намек понял и предпочел подчиниться местным правилам, памятуя о Туле и своем самоваре. Здание оказалось довольно большим, но в конце концов закончилось и оно. С тыла кабак выглядел не так презентабельно, теряясь на фоне неухоженных соседей, и отличался от них только наличием сейфовой двери полуподвального типа, то есть со спуском и мощным козырьком. Против ожидания, возле нее никто не дежурил, видимо, считалось, что достаточно часовых на территории. Плюс камера наблюдения – древняя, но все еще действующая. И окошко сканера. Надо полагать, вместо звонка. Впрочем, я юмор не оценил (не хватало еще так палиться!) и предпочел просто дубасить ногами по створке, пока удачно замаскированный динамик не разразился хриплым рыком: — Какого… надо?! Сканер для кого висит?! — С-сорок д-два!.. Дверь со скрипом уехала вбок, утонув в стене, и я шагнул в стандартный «предбанник», как в атмосферном шлюзе. Тяжелая бронеплита сразу же вернулась на законное место, отрезав мне путь к отступлению, а по телу забегали голубоватые лучи – наверное, как раз для таких неуступчивых владельцы хазы предусмотрели целый сканирующий комплекс. Правда, судя по характеристике, выведенной Зевсом на воображаемый дисплей, старый и маломощный. Чтобы избежать опознания, достаточно было зажмуриться да сжать кулаки. Ай-ди, конечно, отозвался на стандартный запрос, но с этим ничего не поделать – не выбрасывать же. Один хрен, придется как-то отрекомендоваться, так почему бы и не воспользоваться документом? Если место и впрямь надежное, это знание не уйдет дальше администратора, хм, гостиницы. А вот расплачиваться этой картой не стоит. Проконтролировать утечку информации такого рода гораздо трудней. Равно как и организовать оную. В шлюзе меня продержали довольно долго, напоследок даже огорошив – куртка вдруг стала серой с камуфляжными (вернее, грязными) пятнами, а инфор, прощально пискнув, вырубился. — Что за дела?! – не выдержал я. Ответа, однако, не дождался. Вместо этого открылась внутренняя дверь, так что пришлось воспользоваться приглашением. За шлюзом скрывалась просторная комната характерной для Таюки архитектуры – то есть неправильной формы и с голыми каменными стенами. Из украшений присутствовали лишь потертый диван и стильная стойка ресепшена из хромированных труб. Время над ней хорошенько потрудилось, если судить по ржавым пятнам и вмятинам. Вместо улыбчивой тян наличествовал лохматый азиатский паренек, затянутый в кожу с ног до головы. — Коннитива, господин Сингао. — И вам не кашлять, господин?.. — Называйте меня просто Ван, – отмахнулся тот, одарив меня дежурной улыбкой. – Не обращайте внимания на проблемы с аппаратурой, это стандартная мера безопасности. Когда покинете нашу территорию, сможете ее активировать. — П-понял уже. К-куртку зачем в-вырубили? — Секрет фирмы, – не стал вдаваться в подробности Ван. – Чем могу помочь? Раз вы знаете пароль, то имеете представление о перечне услуг, не так ли? — Ага, в курсе, – подтвердил я, бесцеремонно рухнув на диван. – Не в-возражаете? — Ничуть. — Мне нужен врач, соточка виски и доступ к сети. Именно в таком порядке. — Хороший выбор! – подмигнул мне Ван. – Как будете платить? — У вас должно быть забронировано место. Один, три, один, восемь. — Все верно. Но услуги медика в оплаченный набор не входят. — Ч-черт… — Понимаю ваши сомнения, господин Сингао, но они совершенно безосновательны, – покачал головой Ван. – Поверьте, наша система оплаты абсолютно безопасна и принципиально не отслеживается. — Сотка виски, доступ к сети, – сколько мог твердо возразил я. – И номер расчетного счета, будьте добры. Медика можете вызывать. — Как вам будет угодно, господин Сингао. Ваш номер девятнадцатый, вас проводят. — С-спасибо. Хрен с ней, с паранойей. Но такие явные намеки, как сегодня… вернее, уже вчера, игнорировать себе дороже. Лучше я буду на молоко дуть, чем собственноручно дам вражинам лишний шанс. И вообще, даже на сутки тут не задержусь, на ноги встану, клинику с заводом ломану, и поминай, как звали. Лежку, в принципе, найти не проблема. К тому же Ремесленнику обратиться можно. Или к его напарнику-бармену. А там, глядишь, легализуюсь и снова стану Денисом Новиковым. Но ведь каковы шельмы! Кто бы мог подумать, что у них такие возможности?! Если честно, до сих пор в шоке – это как минимум уровень СБ Корпорации, а не какой-то частной лавочки. Или я опять ошибаюсь? Где конкретно? Очень плохо, что я очутился внутри чьей-то игры. Просто офигительно плохо. Хуже только в болоте увязнуть. Мысли бегают, сам мечешься из стороны в сторону, в результате усилия распыляются, и вместо результата пшик. И выход сейчас я вижу только один – любой ценой вырваться из сферы интересов владельцев клиники. Как – другой вопрос. Да хотя бы сделать так, чтобы господин Сингао Юэцу перестал существовать. Ломануть какой-нибудь морг, что ли? А что, вариант. Посмотрим, что можно будет сделать. Лишь бы канал устойчивый дали. Кстати, до сих пор не знаю, опознали меня, как Новикова, или нет? Еще одна задачка в предстоящем взломе. Если да, то ндец. Причем полный. Если нет, то побарахтаемся – «грохну» Сингао да всплыву под собственным именем где-нибудь в противоположном конце города. Ван не соврал, меня действительно «проводили»: аутентичный мордоворот довел до лифта, заботливо придерживая за локоток, втолкнул в кабинку и самолично ввел код в программатор. Затем, так и не проронив ни звука, оставил меня наедине с самим собой. Превозмогая усиливающуюся слабость, я кое-как дотерпел до конца поездки – минут десять, если верить распаленному воображению. На самом же деле всего три с половиной – Зевс засек. Тем не менее, согласно данным местной GPS, от «приемной» меня теперь отделяло около километра по прямой и метров сто строго вверх. Уж не знаю, как это удалось владельцам хазы, но они сумели реанимировать один из небоскребов неподалеку от бара, превратив его изнутри в комфортабельное жилище, и при этом сохранив общую непрезентабельность снаружи. Подозреваю, что большинство высоток в Трущобах только на вид необитаемы. Но проверять это не было ни малейшего желания. Номер мой располагался этаже так на тридцатом, но насладиться видом на Трущобы не удалось – все окна были забраны глухими бронестворками. Так что пришлось оприходовать ту самую «соточку» без закуси, поморщиться и устроиться в знакомом коконе, укомплектованном контактными линзами и сетчатыми перчатками-манипуляторами. Правда, полагаться только лишь на арендованные вычислительные мощности я не стал – подсадил нанов и законнектил Зевса напрямую с сервером. Дела сразу же пошли веселее – напарник легко, не потратив и десяти минут, взломал систему безопасности, так что теперь я мог контролировать весь комплекс, включая бар и около десятка тайных убежищ, частью упрятанных под землей, частью – в недрах скайскрейперов. Пока все было спокойно, и я первым делом озаботился оплатой медицинских услуг – все через того же Нэша. Фил проснулся и в пару кликов решил мою проблему. У каждого уважающего себя хакера есть обезличенная «платежка», запрятанная в хитросплетении виртуальных счетов в добром десятке банков. Понятно, что часть средств при использовании такой схемы неизбежно терялась, но с этим приходилось мириться – иногда личная безопасность оправдывала любые затраты. Со штатным компьютерщиком «Молнии» я связался через нанов и Зевса, так что с этой стороны проследить нашу связь не представлялось возможным. Взламывать собственный банковский счет я не стал, пообещав Фильке возместить все расходы по возвращении. Тот поворчал, но все же на посулы купился. Впрочем, кидать собственного подчиненного не входило в мои планы. Доктор явился минут через десять после подтверждения платежа, и оказался настолько крутым профессионалом, что какой-то час спустя от озноба и прочих неприятностей остались одни воспоминания. Правда, пришлось пережить несколько не самых приятных минут, когда выяснилось, что приводить меня в порядок собираются посредством той самой акупунктуры, от которой я пострадал не так давно. К чести эскулапа, этой методой он не ограничился, накачав меня изрядным количеством химии, просканировав с ног до головы и надежно зафиксировав левый бок – ребра были целые, только треснула парочка. Ушибы же и гематомы он свел вообще без проблем, так что к его уходу я снова был бодр и весел. И даже пылал жаждой деятельности, каковую и утолил незамедлительно, вернувшись в кокон. Зевс за время моего отсутствия успел обложить сервера завода и клиники со всех сторон, устроив натуральную кибернетическую осаду, и моя роль в процессе свелась к нажатию своеобразной «красной кнопки». Защита виртуальных «крепостей» сдалась далеко не сразу, пришлось убить еще около часа, причем я по большей части скучал – всю рутину взвалил на собственные плечи Зевс, да еще и материнское ядро привлек, наплевав на санкцию Иванова. Результатом невидимой битвы стал полный доступ к ломаемым сетям. А затем пришел мой черед «морщить ум»: документации нашлось множество, так что просмотреть все файлы было просто нереально. Вспомнив похожую ситуацию на Объекте-357, я усмехнулся и принялся за работу, и к исходу третьего часа ночной эпопеи обладал уже достаточным количеством информации, чтобы делать выводы. Зевс все это время шерстил логи в поисках ответа на два жизненно важных вопроса: как меня раскололи и успели ли опознать? Изучив его отчет, я облегченно выдохнул и расслабился – судя по всему, преждевременного разоблачения можно было не опасаться. Ни с завода, ни из клиники не поступало исходящих запросов на идентификацию по отпечаткам пальцев, скану сетчатки или генетическому коду, соответствовавшим моим данным. Похоже, господин Чжу с ассистентом унесли тайну Сингао Юэцу в могилы. Что не отменяло главной проблемы: где и на чем я спалился? Получается, меня действительно захватили с целью выяснения личности. Просто не довели процедуру до логического конца – ваш покорный слуга воспротивился, и весьма успешно. Вывод: я выдал себя неосторожным поведением. Но в чем именно косяк, не ясно. Так и запишем: вопрос остается открытым. Зато я дознался, с какой целью почившие хакеры пытались ломануть два таких разных объекта: оба они, вернее, их сети, содержали уязвимости, посредством которых можно было атаковать сервер «Sora». Что это такое, я так и не выяснил. Похоже, какая-то софтверная компания, раз этот логотип то и дело на глаза попадался во всяких электронных гаджетах. Мысль эту подтвердила находящаяся в открытом доступе информация, характеризовавшая ее как известного производителя программного обеспечения. Данные из базы «Синоби рэнмэй» этому также не противоречили. Еще одна характерная деталь – самим «ломщикам» этот доступ на фиг был не нужен. Добраться до «Sora» жаждал (или жаждала?) тот самый многоликий Рэй. Судя по архивным копиям логов, он принимал непосредственное участие в атаке, и единственный вышел сухим из воды. По крайней мере, контракт на поимку его убийцы на Бирже отсутствовал, в отличие от. Справедливости ради надо отметить, что и остальные участники взлома покинули этот не самый лучший из миров не в ходе операции, а примерно на протяжении недели после. Причем по самым естественным причинам. И если бы не моя паранойя, вряд ли бы кто спохватился. Выпиливания горе-хакеров были обставлены прямо-таки гениально. И, не зная подноготной, найти у них что-то общее было нереально. Итак, что мы имеем? «Sora» и Рэй как-то связаны. Скорее всего, что-то не поделили. Что именно? Логично было бы предположить, что Рэй – мой коллега, то бишь какой-нибудь промышленный шпион, а «Sora» – владелец или разработчик некоей крутой финтифлюшки из обширного списка Зевса. Опять же, если исходить из предположения, что «Sora» разработчик софта. Выходит, я в неведении своем мог перейти дорожку как первой, так и второму (второй). Одни хотели меня прижучить, дабы пресечь потенциальную утечку секретной информации, другой – избавиться от соперника. Попробовать выяснить, что за парни меня пытались захватить? Более чем вероятно, что Чжу с ассистентом работали на «Sora». Потому что если бы это было не так, то их обоих «зачистили» бы наравне с остальными хакерами, участвовавшими в атаке. Это уже кое-что. Наметилось два лагеря – Рэй и хакеры с одной стороны, «Sora» и люди на заводе и в клинике с другой. А вот резкие ребятки в поезде могли с равной вероятностью принадлежать к любому из них. Внимание, вопрос: а оно мне надо? Какая, в сущности, разница? Угрозу они представляют в любом случае. Все же, немного поколебавшись, я сформулировал Зевсу параллельную задачу, категорически запретив грузить ей вычислительные мощности больше, чем на десять процентов. Остальные ресурсы вбухал в атаку медицинской сети Синоби-сити. Провозился неожиданно долго, хоть и не пытался влезть в особо защищенные секторы – в данный момент меня интересовали лишь морги, а не конфиденциальная информация типа чья жена увеличила сиськи, а чья – задницу. Все же мне (вернее, Зевсу) удалось влезть в локалку одного из этих заведений, как раз в той части города, где я благополучно сиганул из вагона. В хранилище кадавров нашлось подходящее тело, и, затратив еще некое количество времени, мы прописали неопознанный труп как некоего Сингао Юэцу. Основание – найденный при теле ай-ди, числящийся на складе вещдоков под номером таким-то. Хитрость, по большому счету, шитая белыми нитками. Однако пребывая в личине Сингао, я нигде, за исключением клиники, не засветился с идентификационными признаками вроде отпечатков пальцев или скана сетчатки. Тем более, что если и можно было таким макаром кого-то опознать, то это Дениса Новикова из Корпорации STG, а не местного парня-сидзин. Из клиники же эта информация не ушла – Чжу пробил Сингао по доступным базам, такового не обнаружил и решил меня просто допросить. Последствия известны. Так что должна сработать уловка, должна. Любое заинтересованное лицо, сложив несколько незамысловатых фактов – место и время плюс ай-ди – закономерно придет к выводу, что я свернул себе шею при падении с «желоба», или, если мои противнички успели доложиться, выпилился не сразу, а чуть погодя, успев где-то спрятаться. А потом мои бренные останки обнаружили копы и, естественно, доставили в морг. Посреди ночи вряд ли найдутся желающие устроить опознание, а если и найдутся, их совершенно справедливо пошлют. Как минимум, до восьми утра. Фора не такая уж и большая, по факту уже четвертый час ночи. Хорошо, что Зевс ломанул местную локалку – не нужно будет Вана привлекать, чтобы организовать мою эвакуацию с территории Трущоб. Была здесь и такая услуга. Всего-то и нужно, что зарезервировать транспорт на определенное время, в моем случае на семь пятнадцать. А такси по пути заказать и вовсе не проблема – задействую Зевса как ретранслятор, и фиг меня выпасешь. Вызов-то будет с орбиты идти. «Идентификация завершена». А?.. Точно, я и забыл уже… — Ну и кто эти ребята? «С вероятностью 71 % один из нападавших принадлежит к группировке «Сецуна». Идентификационный признак – фрагмент татуировки на шее». — Картинка есть? Ага. Я в пылу драки и не заметил, но от Зевса такое не утаишь. Скриншот из видеозаписи последней стычки, я даже этот момент помню – тот самый малый, что нарвался на удар коленом. И с которым я потом выпрыгнул из вагона. Действительно, из-под воротника кусок иероглифа виден – но это сейчас, на паузе и с увеличением. — У остальных такие есть? «С вероятностью 17 и 21 % соответственно еще у двоих. Более точная идентификация невозможна». — И на том спа-а-асибо! – от души зевнул я. – Кстати, Зевс, заблокируй-ка на ай-ди чип, чтобы в автоматическом режиме подтверждение не выдавал. «Сохранить функциональность?» — Наглухо сжечь всегда успеем. «Процесс завершен. Необходима повторная процедура через девятнадцать часов сорок одну минуту». — Принял. Легче мне стало? Да нифига подобного. Ну, из определенной группировки. Так это и раньше ясно было. Сецуна, если верить автопереводчику, это стражник. По логике, целую кодлу стражников кто себе может позволить? Вор-одиночка? Или крупная фирма? Я тоже на второй вариант ставлю. Но полной уверенности нет. Так что к черту все, я спать. Ровно до шести тридцати. А дальше останется свалить из гостеприимных Трущоб и легализоваться под собственным именем. И больше ни в какие сомнительные места не соваться. Буду сидеть, как мышь под веником, и собирать информацию. Потому что поднять лапки вверх и сдаться – то есть вернуться на «Молнию» не солоно хлебавши – я пока не готов. Опять же, утро вечера мудренее. — Зевс, сколько еще наши «жучки» протянут? – поинтересовался я напоследок. «Остаточный ресурс три часа семнадцать минут шесть секунд. Пять секунд…» — Все, хорош, не грузи!.. И давай-ка, спали винты в клинике. Физически, чтобы ни одна собака не восстановила. «Процесс самоликвидации запущен. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» Но я дожидаться результата не стал – Зевс надежен, как титановый лом. Спать, спать и спать – вот первоочередная задача.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити,9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., раннее утро Не знаю, сколько удалось поспать, но пробуждение снова выдалось нестандартное: сначала легкий укол в районе правой скулы, который я уловил сквозь сон, а потом вдруг навалилась глубочайшая тревога, от которой онемели мышцы. И лишь благодаря этому я не вскинулся на кровати. Даже глаза не открыл, просто сонная одурь слетела вмиг, и мысли понеслись галопом. В результате я оперативно оценил обстановку, что большого труда не составило, спасибо сообщению от Зевса: «Точечное поражение токсином». И еще две строчки на воображаемом дисплее: «Угроза нейтрализована» и «Замри, Денис». Ну да, сам бы я не сообразил спросонья, и отхватил добавки. Пока же все шло неплохо: судя по ощущениям, кто-то всадил мне в лицо иглу с транквилизатором. Напарник, надо отдать ему должное, среагировал адекватно: сконцентрировал в точке поражения нанов и заставил их уничтожить близлежащие клетки электрическим разрядом. Так что у меня теперь не только заноза в шкуре, но еще и на диво болезненный, хоть и крошечный, ожог – почти как осиный укус. Перетерплю. Главное, не выдать себя агрессору раньше времени. Вот он сейчас подойдет поближе, клиента проверить, и будет ему сюрприз… На ночь я устроился в спальне, обставленной в традиционном японском стиле, с циновками на полу и тонким матрасиком вместо кровати. Под головой жалкий матерчатый валик, одно только одеяло порадовало – плотное и теплое. Но я все равно свернулся калачиком, натянув покрывало чуть ли не до ушей. Открытой оставалась лишь верхняя часть головы, что и определило выбор цели диверсантом. Яд, скорее всего, парализующего действия, Зевс обезвредил, и мне оставалось лишь ждать, не проявляя признаков беспокойства – кто его знает, может, нервы сдадут, и диверс мне еще одну стрелу всадит. В глаз, например. Или в ноздрю. Нет, пусть уж лучше работает по стандартному алгоритму: убедится, что токсин подействовал, да займется тем, зачем пришел. И тут вариантов не особенно много: либо я ему нужен целиком, либо частично, в виде проб. В любом случае физического контакта не избежать, что давало мне определенный шанс. Минут через пять, когда я уже начал терять терпение, в комнате раздались легкие шаги – на самой грани слышимости, если бы не ночь и отсутствие посторонних шумов, я бы их не засек. Потом темень еще больше сгустилась, и я почувствовал кожей движение воздуха и тепло чьего-то тела – диверсант склонился надо мной, вглядываясь в лицо. Или ПНВ, или имплант соответствующий, однозначно. Я бы в таких условиях без помощи Зевса ничего не рассмотрел. Но и не парился по этому поводу – помимо зрения еще есть слух и осязание. И пресловутое «шестое чувство», выработанное за долгие годы издевательств тренера дяди Коли. Плюс на моей стороне был эффект неожиданности, который я и использовал на все сто: когда диверсант толкнул меня в плечо, попытавшись перевернуть на спину, сопротивляться я не стал, просто попутно захватил тонкое (девчачье?) запястье правой рукой, уперся во что-то мягкое (грудь?) левой, и, перекатившись, перекинул через себя не самое тяжелое тело в облегающей одежде. Тело шмякнулось на циновку, ойкнуло, и, катнувшись, как я только что, попыталось достать меня в голову размашистым ударом. Я вовремя выставил блок левым предплечьем, надо сказать, довольно жесткий (еще одно ойканье), и тут же провел удар основанием левой же ладони с выбросом «ци», в полном соответствии с учением синъицюань. Целился я на слух, как бы смешно это ни звучало, да еще на интуицию и тактильную чувствительность полагался, но попал как надо – в лоб, прикрытый плотной тканью. Диверсант моментально обмяк и распластался рядом с моим матрасом. Что он вырубился, я понял по неестественно расслабленному правому запястью, все еще пребывавшему в моем захвате. — Зевс, ночник. Спальню залил приглушенный свет, и я убедился в своей правоте: судя по фигуре, диверсант принадлежал к прекрасной половине человечества. По крайней мере, внешне. А вот насчет всего остального еще предстояло выяснить. Но первым делом связать, конечно. Как говаривал тренер дядя Коля, грамотно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Вот только чем связывать… одеяло порвать, что ли? Или простыни? Ха! А девица-то приготовилась – вон, из кармана целая пачка стяжек торчит. Тех самых, зело популярных у компьютерщиков всех мастей и смежных служб – копов, безопасников, дуболомов из спецназа и даже у частных детективов. Жаль, коротковаты, не стреножишь. Но хоть что-то. Интересная, кстати, одежка – куртка-кожанка, обтягивающие штаны и нечто, напоминавшее одновременно и сапоги с длинными голенищами, и традиционную японскую обувку таби. На руках перчатки, на голове капюшон – матерчатый, в отличие от остальной куртки, под ним маска-балаклава или что-то типа. Прямо ниндзя, с поправкой на высокие технологии. Не особо церемонясь, я перевернул девицу на живот, заломил ей руки и зафиксировал запястья парой стяжек. Для пущей надежности, ага. Может, она киборг, а у них дури немеряно. С ногами же поступил еще проще – обнаружив отсутствие ремня, спустил ей штаны в район икр, попутно полюбовавшись подозрительно знакомыми обводами и убедившись, что белье она предпочитает сугубо утилитарное – никакого шелка, никаких кружев, просто тянущаяся ткань без швов – и стянул скомканную одежку тем же способом, что и запястья. Усадив пленницу спиной к стене, принялся одеваться. Не дело перед ней в труселях щеголять, в таких делах важен серьезный настрой. А бабы голых мужиков всерьез воспринимать физически не способны. К тому же было у меня предчувствие, что доспать все равно не удастся, так чего время зря терять? Сейчас допрошу красотку (?), да махну в город. Пусть и раньше, чем планировал. Оно и к лучшему – может, чьи-то планы нарушу. Вот ведь гады! И здесь выпасли. Ума, правда, не приложу, как именно. Вроде бы Ван гарантировал анонимность. И слово свое сдержал, если Зевсу верить – никаких исходящих сообщений из внутренней сети не зафиксировано, равно как и курьеров. Впрочем, какой-то условный знак, вроде цветка на подоконнике, как в одном бессмертном фильме, исключить нельзя. Но это уже совсем за гранью. До такого в наш век тотальной компьютеризации только законченный параноик типа меня мог додуматься. Тревога в вотчине Вана тоже не поднялась, что характерно. Значит, девица проникла в мое убежище тайно. Как – вопрос десятый. Как угодно. Через окно, например. Мог ли у нее быть напарник? Сильно сомневаюсь, иначе я бы уже давно по башке чем-нибудь тяжелым получил. А раз не проявился до сих пор, то либо выжидает удобного момента, либо свалил. Либо и не было его вовсе. — Зевс, проверь периметр. «Вскрыто окно в гостиной». — Выбила? Почему тогда я не слышал? «Повреждения не зафиксированы. Окно открыто снаружи». — Подозрительные объекты в радиусе пятидесяти метров от точки проникновения? Эк меня пробрало! Как дядя Коля разговаривать начал. У него такая манера выражаться, особенно когда он при исполнении. «Двухместный глайдер. Припаркован на уступе между секциями здания». Ага, местные высотки через одну с такой особенностью. Этакие ступенчатые пирамиды, только ступени в ширину хорошо если пару метров, зато шаг в высоту – этажей тридцать-тридцать пять. Зачем так сделано – тайна. И не спросишь, все Таюки вымерли. — Добраться можно? «Без спецснаряжения? Дохлый номер. Смирись, Денис». — А как же она спустилась? «Воспользовалась тросовым подъемником. Он рядом с глайдером зафиксирован». Понятно. Спустилась, залезла в окно, и тросик смотала. Пульт надо поискать в карманах. — Можешь перехватить управление? «Ответ отрицательный. Слишком примитивная система, реагирует на волны определенного диапазона, да еще и шифрованный сигнал нужен». — А подбором? «Боюсь, ты в процессе сваришься». Точно, без пульта никак. Хочешь, не хочешь, а придется заняться не самой приятной процедурой. Нет, щупать такую ядреную деваху по-любому в удовольствие, но только не в данных обстоятельствах. Хотя кому-то, говорят, нравится. Извращенцы, блин. — Извини, подруга, – хмыкнул я и решительно вжикнул молнией на куртейке. Под ней обнаружился облегающий топ. И все. Никаких цепочек, никаких кулончиков или иных финтифлюшек, равно как и не столь традиционных украшений вроде татуировок. Впрочем, в менее, скажем так, официальных условиях, сам по себе вид крепкой груди послужил бы неплохой наградой. Однако я соблазнительную картину проигнорировал и занялся карманами. Помимо уже приватизированной пачки стяжек, в них нашелся только небольшой несессер, в котором, как я и предполагал, хранились инструменты для изъятия проб тканей и физиологических жидкостей. И компактный инъектор, пуляющий иглы с транком. Хм. Похоже, и с целью визита я был прав – меня умыкнуть хотела. А если бы не вышло, ограничилась образцами тканей и крови. Пульта, к моему глубокому сожалению, не было. Ч-черт, похоже, воспользоваться трофейным глайдером не получится. А было бы неплохо – улетел из Трущоб, приземлился где-нибудь поближе к центру, да свалил пешочком. А потом можно и на общественный транспорт пересесть, не боясь запалиться, поскольку с заблокированным чипом ай-ди Сингао превратился в обыкновенную кредитку на предъявителя. Ничего страшного, набил бы пин-код для подтверждения перевода, и все. Но нет, девица оказалась стервозной. Везет мне на них, похоже. Кстати, не пора ли познакомиться? Я небрежно смахнул с ее головы капюшон и потянул маску. — Сюрпри-и-из!.. – только и сумел выдавить я, рассмотрев лицо. Очень хорошо мне известное лицо, ибо оно принадлежало некоей Кийоко. Той, что представилась как «Дитя города». И было это пару дней назад в клубе «Амэя». Только лыжные очки на пол-лица куда-то делись, и я наконец сумел оценить ее красоту в полном объеме. А оценить было что, хоть она и таращилась в никуда, закатив пронзительно-синие глаза. Фигуристая синеглазая брюнетка с пухлыми губами. Мой любимый типаж. Почти такой же любимый, как блондинка с косичками и родинкой на скуле. Впрочем, с очками все ясно – с таким девайсом не очень-то маску натянешь, даже если волосы соберешь в относительно компактный конский хвост. А маска в данном случае, помимо сохранения инкогнито (по идее, ага), еще и демпфером послужила. Не будь ее, и на высоком лбу красовался бы шикарный синяк. Это я точно знаю, видел уже результаты «энергетического» удара. Опять же, хорошо, что в лоб попал, хоть и бил не в полную силу. Если бы не кость, мозг бы повредил. Про висок и нос молчу, в обоих случаях летальный исход практически гарантирован. А хороша, фурия! Все при ней, кроме соображалки. Но далеко не факт, что это для девчонки большой минус. Пожалуй, я бы за ней поухлестывал. Тем более что кандидатка проверенная – от афтерпати у меня остались сугубо положительные воспоминания, и я не имею в виду похмелье поутру. Жаль, что вражиной оказалась. Хотя я даже не удивлен – больше чем уверен, что лоханулся в первый же день, с головой выдав себя всем заинтересованным лицам. Разве что Ода с Ремесленником опасаться не стоит, я на них через Нэша вышел. А Кийоко, помнится, сама ко мне подсела, по собственной инициативе. Я тогда еще был не в курсе местных заморочек, вот и решил, что это лишь приятная неожиданность. Н-да. И что теперь делать? Пульта нет. Улик, кроме несессера, тоже. Даже зачуханного мобильника, итого не наблюдается. Может, в одежку какой-то гаджет встроен? Сейчас проверим… — Зевс, фас, – скомандовал я, изобразив «наложение дланей», только не на чело, а на другие, э-э-э, выступающие части. «Встроенная электроника отсутствует. Интересует состав тканей?» — Нафиг. Ладно, в одежке ничего нет. А если?.. Я нежно провел кончиками пальцев по щеке Кийоко, ощутив знакомое покалывание, и удовлетворенно кивнул, узрев на воображаемом дисплее лаконичную надпись: «Обнаружены сторонние предметы». Перечень хоть и не впечатлял, как в случае с вероломным «сверхкомпетентным» помощником дока, но тоже заставил глубоко задуматься: судя по маркировке трех имплантов из десятка наличествующих – преобразователя нейросигналов, биочипа и мультичастотного генератора волн – Кийоко была счастливой владелицей менее продвинутого аналога моих нанов. Понятно теперь, почему у нее нет пульта – она сама ходячий пульт. Вот только моя полифункциональность для нее есть и будет несбыточной мечтой, поскольку встроенный комп позволял в лучшем случае взаимодействовать со специализированными инструментами, оснащенными соответствующими программными средствами. — Занятно, – хмыкнул я, закончив изучение гаджетов. – Зевс, ломануть можешь? «Вероятность причинения вреда объекту-носителю 92 %». — Не, тогда не надо. Попробуем по-доброму договориться. «Вероятность 50 %». — Что так мало? Меня дядя Коля прикольным штучкам научил… «Вообще-то, это была шутка». — Она же вроде не блондинка? «Мои наблюдения показывают, что корреляция с цветом волос в данном случае не прослеживается. Она женщина». Ну да, это многое объясняет. — Можешь привести ее в чувство? Или опять мне заморачиваться? «Возможно прямое стимулирование нервных окончаний». — Давай, только осторожно. Мне она еще пригодится. «Процесс запущен. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» Я напряженно всматривался в лицо Кийоко, поэтому тот момент, когда она пришла в себя, не пропустил. Она судорожно вздохнула, опустила взгляд с потолка на меня (я чуть не утонул в синих колодцах, даже в сердце кольнуло, ей-богу!), моментально осознала произошедшее и принялась молча извиваться, безуспешно пытаясь избавиться от пут. Слава богам, орать не стала. Впрочем, ей это все равно бы не помогло. Я вроде говорил, что у нее соображалка отсутствует? Забудьте, это я со зла. Очень хорошо она соображала, просто отменно. Вот только поделать в текущих условиях ничего не могла. От слова вообще. — Привет, малыш. Поговорим? Вместо ответа Кийоко затрепыхалась еще сильнее, и в конце концов упала на бок, поразительно ловко выбросив стянутые ноги в мою сторону. Но в этом начинании успеха не добилась – я вовремя отскочил, увернувшись от увесистого удара, и пленница наказала сама себя, со всего маху приложившись коленкой об пол. На этот раз ее проняло, судя по сдавленному ойканью и неизменному слову на букву «F». — Да ладно тебе ругаться, – добродушно ухмыльнулся я. – Давай беседовать конструктивно. Не знаю, что именно моя незваная гостья понимала под термином «конструктивно», но поток «факов» стал еще интенсивнее. Причем, судя по ее взглядам, больше из-за спущенных штанов, нежели обиды за поражение. — Нашла из-за чего переживать! – хмыкнул я, осознав проблему. – Чего я там не видел?.. — Да пошел ты! – выплюнула Кийоко. – Ур-род! Очень странная реакция. На моей памяти впервые девушка, с которой я имел, э-э-э, интим, так разошлась из-за оголенных ножек. Весьма стройных и соблазнительных, надо признать. — Я бы попросил, мисс! В конце концов, кто из нас пленник? С этим фактом она спорить не стала, просто с удвоенной силой задергалась в безуспешной попытке вырваться из пут. — А чего на помощь не зовешь? Типа, люди добрые, помогите, чести лишают! — Клоун! – устало выдохнула девушка и притихла, поджав ноги. — Послушай меня, Кийоко! Я попытался поднять ее подбородок, чтобы смотреть в глаза, но та дернулась, и я просто-таки вынужден был усилить хватку. Больно, согласен. Но нужно – так доходит быстрее. — Послушай меня! – сурово повторил я. – И не зыркай так, я в своем праве. Это ты ко мне вломилась и пыталась отравить. Ты же это отрицать не будешь? Вот, умница… Меня, по большому счету, интересует только один вопрос: как ты меня нашла? Кийоко удивленно заломила бровь и попыталась изобразить злорадную ухмылку, но с последним возникла заминка – не очень-то поухмыляешься, когда лицо перекошено, да еще жесткие пальцы давят на нервные узлы. Впрочем, она на удивление быстро с собой справилась и вернула на законное место выражение брезгливой ненависти, да еще и глаза сузила, типа через прицел смотрит. Надо думать, для пущей острастки. — Не скажешь? Ну и фиг с тобой… Тогда хотя бы подъемник включи. — И пф-куда… тьфу! – Кийоко решительно дернула головой и высвободила подбородок. – Ты же глайдер не заведешь! — Тем более, чего запираться? — Слушай! – Судя по вспыхнувшему взгляду, мою пленницу осенила гениальная идея, которой она поспешила со мной поделиться: – А давай вместе отсюда убежим! Ты и я. — А какой мне интерес? — Выберешься из Трущоб. — А тебе? — Слетаешь кое к кому в гости. Под мою ответственность. Ха-ха три раза. В гости. С девицей, которую я вижу второй раз, причем в весьма занимательных обстоятельствах. Примерно так я и выразился, сопроводив тираду ироничной усмешкой. Кийоко пожала плечами, дескать, нет так нет. Но попробовать все равно нужно было. — То есть не договоримся, – вздохнул я. – Жаль. Придется воспользоваться старым планом. Вот только, девочка моя, ты в нем не предусмотрена. Так что я тебя с чистой совестью здесь оставлю. Сама потом с Ваном объясняйся. — Напугал! К пленнице вернулось самообладание, и, я бы даже сказал, некая самоуверенность. Видимо, и впрямь кто-то серьезный у нее за спиной. Узнать бы, кто. Вот только как? Спровоцировать? — Вот и замечательно! – подвел я итог содержательной беседе. – Я ему позвоню, когда в такси сяду. У тебя, думаю, с четверть часа форы будет, постарайся использовать это время с толком. Придумай байку поубедительнее, на тему «Как я пробралась на охраняемый объект и попыталась умыкнуть клиента». Вану будет очень интересно. Надеюсь, у него найдется специалист соответствующего профиля. — И не мечтай! – припечатала меня Кийоко. – Тебе все равно конец. И мы еще встретимся! И я!.. — Что ты?! Съешь мою печень?! Заставишь голяком бегать по центральной площади?! Ой, боюсь, боюсь! Или ты думаешь, что тебя отсюда вытащат?! Девушка сверкнула глазами, заставив меня поежиться – если бы она умела метать молнии, я бы уже превратился в горстку пепла. Однако взгляда не отвел: — Что, серьезно так думаешь? И кто же у нас такой герой? Кийоко гордо меня проигнорировала, но и уступить в матче в «гляделки» не пожелала. И я, подчиняясь наитию, с издевкой поинтересовался: — Уж не на Рэя ли надеешься? Н-да. Уж в чем-чем, а в самообладании моей пленнице не откажешь – выражение лица у нее не изменилось, она даже не вздрогнула, но вот расширившиеся зрачки выдали ее с потрохами. Впрочем, мне данный факт облегчения не принес – какая разница, каким именно жерновом из пары меня молоть будет? Что Рэй, что ребята, скрывающиеся под загадочной вывеской «Sora» – одного поля ягоды. Или я все-таки спешу с выводами? По большому счету, вторжение Кийоко в мою личную жизнь первое свидетельство не в пользу Рэя, приключение в клинике на совести его (ее?) соперника. Потасовка в монорельсе пока бездоказательна, хоть я и склонялся к жертве почивших хакеров. С другой стороны, Кийоко хотя бы убить меня не пыталась. Вырубить и похитить – это да, этого не отнять. Но не убить. А может, и правда с ней рвануть? Познакомиться, наконец, с Рэем, поговорить за жизнь… глядишь, и отвяжется? А с «Sora» потом разберусь, обезопасившись хотя бы с одной стороны… не, бред. Таким способом можно лишь усугубить ситуацию, окончательно превратившись в часть системы и полностью утратив возможность взглянуть на происходящее со стороны. Пожалуй, нужно исчезнуть как Сингао Юэцу, да и как Денис Новиков особо не отсвечивать. Так что назад, к корням, то бишь первоначальному плану. Фиг с ней, с Кийоко. Будем надеяться, что Ван с ней не слишком жестоко обойдется. Уж не знаю, что у меня во взгляде промелькнуло, пока я все эти думы думал, но моя пленница отвела глаза и разочарованно покачала головой. — Все-таки уходишь? — Жизнь заставляет, – философски вздохнул я. – Не хочется к Рэю в гости. Я бы еще подумал, если бы мне предложили встречу на нейтральной территории… а на твоих условиях – ищите другого дурака. Кстати, а ты не знаешь, что ему от меня надо? Нет? Или просто говорить не хочешь? Ну и ладно. Извини тогда. Я легонько ткнул Кийоко в сонную артерию, подхватил обмякшую девушку и устроил поудобнее, в очередной раз прислонив ее спиной к стене. Скользнул взглядом по распахнутой куртке, с ностальгией вспомнив кое-какие эпизоды недавней совместной ночи, и нехотя направился к терминалу. Надеюсь, Ван не спит, потому что ему же в таком случае хуже – ждать я больше не намерен. У меня уже, фигурально выражаясь, земля под ногами горит. «Денис?» — Чего? «Почему ты не выяснил, на чем попался?» — А не пофиг ли? «Если бы у нас была зацепка, я бы с вероятностью 87 % смог предотвратить повторение этой ситуации». — Хорош нудеть. «Эмоциональная окраска? Ты ее пожалел?» — А что мне было делать?! – вызверился я, нимало не заботясь о том, как выгляжу со стороны. – Пытать, что ли?! Или измордовать, как меня в клинике?! «Вопрос снимается, извини». — Ладно, проехали! – махнул я рукой и устроился в коконе. – Так, Зевс, план меняется. Вызывай такси прямо сейчас… «Подозрительная активность в секторе 12». Этого еще не хватало! Я торопливо активировал монитор и уставился на картинку с камеры слежения. И незамедлительно убедился, что не зря Зевс озаботился взломом местной системы безопасности: судя по всему, в гости к Вану пожаловали оч-чень серьезные ребята – штатные средства оповещения не сработали, так что владельцы заведения до сих пор пребывали в счастливом неведении относительно нагрянувших неприятностей. Кто-то ломанул сеть, к гадалке не ходи. И этот кто-то не слабей Зевса. А то и помощнее – тот тоже сумел уловить ненормальность происходящего только благодаря анализу видео, поступающего с камер. Напрямую, минуя охранный сервер, что было бы невозможно при чуть меньших вычислительных мощностях, чем обладал мой напарник. Ненормальность же выражалась в том, что в подвальных помещениях того самого кабака, что располагался по адресу Мияги-стрит, 97 «а», шла интенсивная перестрелка, временами переходящая в рукопашные схватки с использованием холодного оружия. Разборку там кто-то затеял, короче. Несколько суровых парней перемещались компактной группой из помещения в помещение, целенаправленно экстерминируя всех встречных-поперечных, изредка разбегались, но потом неизменно воссоединялись и двигались дальше. И что-то мне подсказывало, что я этих товарищей знаю. Нет, сто процентов не дал бы, но… ага, а теперь дам! С одним из них я точно в монорельсе пересекался. Ч-черт! — Зевс, наверху что?! Невнятно, конечно, но напарник меня понял. «Все спокойно. Картинку вывести?» — Да на кой? Еще где-нибудь шухер есть? «Ответ отрицательный». Значит, нет у них точной наводки. И это единственное, что радует. Иначе они бы сразу к Вану вломились в приемную, а не пошли по длинному пути. Линять надо, пока не поздно! И не ждать такси, а искать другой способ. — Зевс, что с воздухом? «Судя по данным системы внешнего наблюдения, активность повышена. В радиусе двух километров не менее пяти единиц техники». Ага, авантюра с трофейным глайдером отпадает, как раз в силу своего характера. Да и не добился я ничего от пленницы. Хотя в свете вновь открывшихся обстоятельств она может и передумать, вот только времени нет с ней возиться. С другой стороны, оставлять ее здесь стремно. Наверняка за мной явились гаврики. И предсказать, как они отреагируют, когда вместо нужного меня обнаружат в моем номере совершенно левую девицу, я бы не взялся. Может, просто плюнут, а может, и грохнут. Чтобы не повадно было. — Как думаешь, засекут, если на глайдере рвану? «Вероятность 91 %». Это интересно, с какого перепуга? Они что, всех подряд шмонают? Ч-черт, судя по всему, именно так и есть. И ведь никто не рыпается! Серьезные товарищи, эти сецуна. — Спасибо, обнадежил! – Я вырубил картинку с камеры – один фиг, ничего не поделаешь – и принялся изучать подробную схему коммуникаций подпольной империи Вана. Или не Вана, даже скорее всего не его – наверняка он обычный администратор. Но еще и это выяснять мне сейчас было совсем не с руки. – Как тебе вот этот вариант? Я пощелкал курсором, убрав со схемы все, кроме маршрутов лифтов, и выделил один из участков цветом. Как по мне, то весьма перспективно – местечко довольно уединенное, и в стороне не только от моего нынешнего местоположения, но и от кабака. А что в самом сердце Трущоб, так это дело поправимое – я тут уже достаточно пошарился, чтобы представлять алгоритм действий. «Вероятность избежать контакта с противником 61 %». Маловато будет… — Зевс, ты уверен? «Нет, но я учитываю самое неблагоприятное развитие ситуации». Понятно, подстраховывается. Ну и ладно. По всему судя, у ребяток моих точных координат нет, хоть кто-то и слил меня, это однозначно, вот они и полезли за информацией. Так что пока живем. Но как только они тряханут Вана, счет пойдет на секунды. Посему не буду искать от добра добра, а вместо этого сделаю ноги, как и советовал поступать в таких ситуациях тренер дядя Коля. И на совесть рыкнуть, чтобы сидела в самом дальнем закоулке и не мешалась под ногами. Кийоко, конечно, жалко, но не до такой степени, чтобы собственным здоровьем, а то и жизнью жертвовать. Впрочем, и совсем уж ее шансов лишать не дело. Озадачив Зевса, я порылся в карманах, вооружился верным мультитулом и перекусил стяжки на запястьях и брюках девушки. Задержался на секунду, залюбовавшись ее поразительно безмятежным и беззащитным лицом – как будто спит и приятные сны видит, – и рванул к двери, подхватив по пути куртку.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити,9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., раннее утро Из царства Вана я выбрался благополучно, хоть и не без приключений – как Зевс ни старался, избежать нежелательных встреч не получилось. Наследие дяди Коли пригодилось дважды: сначала проверенным тычком в сонную артерию вырубил «коридорного», а затем приласкал банальным левым боковым оператора лифтов. Первый ошивался в неприметной комнатенке, служившей транспортным узлом – именно здесь пересекалось несколько лифтовых маршрутов, так что волей-неволей пришлось делать пересадку. Второй торчал в смежном помещении, оснащенном капсулой «виртуалки», но среагировал на удивление быстро, за что и был отправлен в глубокий нокаут. Вырубив камеры в ближайшей округе, я устроился в другой кабинке – чуть более тесной и аскетичной – и преодолел последний участок пути, затратив около пяти минут. Забрался далековато, но оно того стоило – теперь меня отделяло от проваленной явки не менее пяти километров. Причем выбрался я из шахты посреди очередного прогона, попросту остановив кабинку (опять спасибо Зевсу), отжав дверь и с трудом протиснувшись между стеной тоннеля и цилиндром капсулы. Судя по дизайну и внутренностям явно рукотворной пещеры, я снова оказался в лабиринте Таюки, чего и добивался. А дальше и вовсе дело техники – дойти в обратном направлении до первого попавшегося отнорка, поплутать с четверть часа, забирая по возможности наверх, и, наконец, вырваться из подземки на вольный воздух. Так что вскоре я уже осторожно выглядывал из… подъезда? Скорее всего, с поправкой на архитектуру Предтеч. Но не суть. Главное, у меня было укрытие, из которого я смог оценить обстановку, не рискуя запалиться. Система наблюдения покинутого убежища сейчас уже помочь не могла – далековато, но, судя по картинкам с камер, нападающие сворачивать деструктивную деятельность не собирались и почти добрались до приемной и ее обитателей. Глайдеры тоже никуда не делись. Ч-черт, утекает время. И рассвет скоро, вон, уже небо на востоке сереет. Того и гляди выглянет местное светило из-за горизонта, порадует первым лучиком. Вот тут-то мне и кранты. Поежившись от предутренней свежести, я запахнул куртку и осторожно выбрался из здания, наплевав на мнительность. Пересидеть опасность в столь сомнительном укрытии все равно не выйдет, хочешь, не хочешь, а придется искать местечко получше. В идеале вообще бы за пределы Трущоб выбраться – в обжитых районах тех же копов корпоративных можно напрячь, хоть это и крайне нежелательно. Здесь же, по ходу, любой встречный является потенциальным лютым вражиной. Оно мне надо, со всеми прохожими махаться? А если их много будет? Вот-вот. Так что, как говорится, «stealth mode on», и дай бог ноги. Плохо, что у меня плана местного андеграунда нет, я бы вообще тогда на поверхность носа не казал. Но не судьба. Наугад по здешним подземельям можно плутать неделями, и не факт, что меня потом найдут. Так что на риск обнаружения я пошел сознательно, тщательно взвесив все «за» и «против». Осложняло прохождение маршрута и отсутствие вменяемой карты – спутниковые фотки Трущоб Зевс нашел, и я даже более-менее в них ориентировался, но с их помощью можно было лишь выдерживать общее направление. А вот перспективу, так сказать, сиюминутную приходилось оценивать на глазок, благо пока что сумерки мне помогали. Знай себе, укрывайся от изредка пролетающих мимо глайдеров – чисто на всякий случай. Судя по разнообразным эмблемам и значительной высоте, все они являлись частью обычного здешнего трафика. Наземных экипажей я почти не встречал, не говоря уж о скутерах и сегвеях – видимо, в этой части Трущоб деловая активность была так себе. Или время сказалось, «собачья вахта», самый сон. Напрягал также тот факт, что к границе я должен был выйти в незнакомом районе – куда ближе оказалось одно из местных обиталищ богатеев, нежели та промзона, откуда я попал в Трущобы. И неизвестно, как отреагируют безопасники на мое появление. Впрочем, это проблема решаемая. Куда хуже то, что местность все время шла под уклон, и, судя по GPS, я сейчас находился уже на целых пятьдесят метров ниже уровня «цивилизации». Боюсь, пятиметровым уступом не отделаюсь. Придется лифт искать или лезть в подземелья в надежде выбраться наверх. Причем не знаю, что хуже. Но и по старому маршруту идти не вариант – как раз там меня и ищут. Все мои уловки со взломом базы морга и запутыванием следов, как показала практика, оппонентов не смутили. С другой стороны, пятьдесят метров это меньше двадцати этажей, не смертельно. Меня даже пожарная лестница устроит, главное, не спалиться. А вот с этим могут возникнуть проблемы. Не в плане того, что меня снова каким-то невообразимым образом выпасут, а элементарно визуально засечь могут – светлая куртка на фоне темных развалин не катила абсолютно. Причем, что самое поганое, даже в потемках. Что уж про утро говорить, которое не за горами. Пришлось немного задержаться в очередной подворотне, и напрячь Зевса. Мои микроскопические помощники с задачей справились блестяще – куртка ожила уже через несколько секунд после того, как я мазнул зудящими кончиками пальцев по рукаву. Заморачиваться с выбором узора я не стал, и в этом вопросе полностью доверившись напарнику. Тот ожидания оправдал, сделав одежку угольно-черной. А потом, когда небо окончательно просветлело, и темень сменилась предрассветной серостью, цвет подкорректировал, преобразовав узор в неприметный паттерн. Прятаться от пролетающей техники стало гораздо проще, особенно с учетом накинутого капюшона. Тем не менее, на открытых местах я старался не отсвечивать, пробираясь, где это было возможно, сквозь полуразвалившиеся постройки. Еще заметил: в этой части Трущоб здания сохранились гораздо хуже, нежели в давешней промзоне. И завалов больше, и на соплях держащихся конструкций тоже. Чихать даже страшно – а ну как накроет рукотворной лавиной? Но и тут обошлось: большую часть застроенной территории я преодолел, умудрившись всего лишь раз поскользнуться и сверзиться в какую-то щель. Но относительно благополучно – ничего себе не отбил, и даже штаны не порвал. К тому времени, как окончательно рассвело, я успел укрыться в полуподвале завалившейся на своего близнеца высотки, и теперь задумчиво созерцал открывшуюся перспективу. Весьма нерадостную, должен признать: прямо по курсу, метрах в трехстах от моего убежища, взгляд упирался во впечатляющий обрыв. Знаете, какие бывают на речках, или в оврагах? Вот примерно то же самое, только поверху вместо дерновой подушки неровно отломившееся дорожное покрытие типа асфальта, с торчащими тут и там обрубками труб, проводов и энерголиний – ни дать, ни взять, корни. А встречающиеся кое-где темные провалы тоннелей и обломанные коммуникации напоминали осколки костей и рассеченные артерии в колоссальной рубленой ране. Брррр!.. Чего-то не туда меня занесло… Напророчил я, выходит, со «ступенькой». Только в высоте ошибся – тут не пятьдесят, тут все семьдесят-восемьдесят метров. Конечно, не отвесная скала, просто обнажившиеся миллионнолетние почвенные пласты, выветренные и обваленные кое-где, но все равно не заберешься, будь ты хоть Человек-паук. Тот самый, из комиксов. А я еще, наивный, по подземельям наверх пройти собирался. М-мать! И ведь обратно не вернешься – судя по картинкам с камер, неизвестные боевики таки добрались до убежища Вана, повязали его самого и еще несколько человек персонала, и сейчас обшаривали все доступные схроны. Ладно, до транспортного узла пока еще не добрались. Но и там им ничего не обломится – придется прочесывать с десяток разнонаправленных линий. Снаружи тоже активность сохранялась, но, опять же, очень далеко от моего нынешнего укрытия. Только пара глайдеров начала круги нарезать, с каждым заходом удаляясь от кабака, служившего точкой отсчета. Но этих ждать надо не раньше, чем через час, такими-то темпами. Так что время еще есть. Вот только без понятия, что делать. Разве что вздремнуть – никаких толковых мыслей не было. Не лезть же, в конце концов, по стенке? Альпинистского снаряжения нет, да даже если бы и было, фигли толку? Засекут меня моментально, и схомутают. Или дадут заползти повыше, и возьмут тепленьким – куда я с обрыва денусь? Разве что вниз прыгну, навстречу тяжким увечьям. И это в самом для меня благоприятном случае… — Зевс, как думаешь, откуда эта прелесть? – поинтересовался я, не отводя взгляда от обрыва. – Землетрясение, что ли? «Вероятность 97 %». — Нифига! А почему тогда остальной город не разрушен? «Это не тектонический сдвиг. Это разрушение локального характера в результате схлопывания подземных пустот. Вернее, одной пустоты, но довольно крупной». — Хочешь сказать, весь этот райончик над пещерой раньше стоял? А потом у нее свод рухнул? «Не совсем так. Если бы рухнул свод, то провал был бы воронкообразный. Но на спутниковых фотографиях ничего такого нет. Скорее, разрушились опоры по периметру, и весь пласт осел относительно быстро. Поэтому и много башен сохранилось». — Как-то сложно, – помотал я головой. – Естественным путем такое вряд ли получится организовать. «А я и не говорю про естественный путь. Тут очень похоже на одновременный направленный подрыв опорных точек. Знаешь, как старые здания сносят?» — Примерно представляю. Но там только гора мелкого мусора остается, а тут инфраструктура… Стоп! Инфраструктура! Откуда-то же идет энергоснабжение местных халуп? И, если верить Зевсу, в одном только хозяйстве Вана потребителей столько, что тоненьким кабелем не обойдешься. А не поискать ли мне свежую энерголинию? Ту, которая была после локального светопреставления проложена? Я же верно понимаю, что Трущобы образовались при первых колонистах, то есть недавно? Или нет? Или это сами Таюки порезвились? Как я и предполагал, развернутых данных касательно возникновения провала в открытых источниках отыскать не удалось. Зато мы с напарником доподлинно установили время появления аномалии – нечто непредвиденное стряслось в недрах под самым обжитым на тот момент районом города на седьмой год существования Колонии. Что и требовалось доказать. Еще одна загадка, пусть и не жизненно важная, но достаточно интересная, чтобы порыть в этом направлении. Потом, когда из Трущоб выберусь. А что выберусь, я уже не сомневался – нашелся-таки обходной маршрут. И не очень далеко, меньше, чем в километре от моего убежища. Судя по фотографиям, весьма любопытный образчик местной техногенной архитектуры – этакий мост, сваренный из разнокалиберной арматуры, вдоль которого протянут впечатляющий – не меньше трех метров в поперечнике – энерговод. Кусок этот соединял разорвавшуюся при давнем катаклизме «кишку» оригинального «кабеля», оставшегося от Таюки, и был к ней приляпан, что называется, наживую. Контакт никакой, материалы разнородные, как результат – безумные перепады напряженности поля и утечки энергии в никуда, сопровождаемые нешуточным перегревом. Вот и пришлось сделать с запасом латку. Впрочем, мне на это было плевать. Куда интереснее выглядели технические коммуникации, предназначенные для обслуживания гигантской даже с такого расстояния «гусеницы»: непритязательный открытый лифт, скользящий вдоль пары направляющих, проложенных по обрыву (абсолютно не мой вариант), и металлическая лестница типа пожарной, с удобными площадками, оснащенными перилами, и кое-где даже прикрытая полупрозрачным пластиком – надо думать, от ветра. Плюс внизу, в паре точек на маршруте и на самом верху просторные боксы-вагончики, предназначенные, скорее всего, для отдыха ремонтников. Все это я выяснил на сайте местных экстремалов, промышляющих банджи-джампингом и прочими безумными забавами, а потом еще и воочию убедился, когда минут через двадцать осторожного плутания по завалам оказался в непосредственной близости от искомого объекта. С этой точки пейзаж поражал еще больше – и обрыв, и «кишка» энерговода с «бахромой» мостков, и лифт, и даже лестница, практически терявшаяся на фоне разноцветных почвенных пластов. Кстати, я немного ошибся: склон вовсе не был вертикальным, но и пологим я бы его не назвал. Градусов так семьдесят, то есть при желании и на брюхе заползти можно, главное, скалистых выступов избегать. Вот там да, отвесные стены. Но, чем больше я всматривался в детали пейзажа, тем больше убеждался, что лестница наименьшее из зол. Да, могут запалить. А могут и не запалить. А если запущу лифт, то точно на неприятности нарвусь. Вывод? Иду по лестнице, неспешно и без выкрутасов. Фон нормальный, немного узор на куртке подкорректировать, и вперед. Уже с пары сотен метров меня фиг разглядишь. И сама лестница тому доказательство – без Зевса и цифровых фильтров я бы и сам ее не увидел. Так что надежда есть, главное, на последнем участке не запалиться. Глайдеры еще, чтоб их. Сунутся поближе, и кранты. Издалека-то не срисуют, у штатных оптических сканеров разрешения не хватит. А чем-то более серьезным такие машинки, как правило, не оснащаются. В конце концов, это всего лишь простенькие агрегаты для полетов в атмосфере, а не исследовательские катера, в которых аппаратуры напихано больше, чем в иных межзвездных кораблях. Ну все, с Богом, пока совсем не рассвело. Хотя и тут беды большой нет, тень от обрыва укроет. Удачно я все-таки вышел, если бы изначально в другую сторону рванул, как раз бы сейчас на меня свет падал. А здесь шанс есть, и неплохой. Грех его упускать. Покопавшись еще немного в настройках куртки и удовлетворившись результатом, я выбрался из укрытия и осторожно побрел к длинному бараку, образовывавшему периметр вокруг основания лифта и лестницы. До ближайшей стены из сэндвич-панелей добрался быстро и без приключений, а вот дальше возникла заминка – дверь обнаружилась неподалеку, но оказалась закрытой на магнитный замок. И прямо над ней мигали полусферы обзорных камер. Собственно, а чего я хотел? Не может такой объект быть необитаемым. Какой-то персонал постоянно в наличии – да хотя бы группа быстрого реагирования. Не спецназовцев, а ремонтников. Или оператор системы мониторинга, что для меня одинаково без разницы. Не спалиться, и ладно. Проблема решилась элементарно – я просто замахнул на крышу барака, выбрав участок стены без окон. Труда это большого не составило, равно как и пробежаться осторожненько, без особого топота, по крыше и спрыгнуть во двор. Еще задержался на секунду у вентиляционного короба с нашлепкой стандартного контроллера, типа того, что я в вагоне монорельса видел. Наны привычно проникли в коммуникационный разъем, а я продолжил путь, не дожидаясь результата. Зевсу много времени не понадобилось, и к тому моменту, как я оказался во дворе, он уже оседлал систему видеофиксации. Внутри периметра укрытий нашлось довольно много – и пустые контейнеры из-под стройматериалов, и какая-то техника, и даже пара полуразобранных глайдеров. Тень, опять же. Камеры наблюдения Зевс быстренько локализовал, а некоторые и вовсе заставил, фигурально выражаясь, смотреть мимо, так что мне осталось лишь попетлять от одной мертвой зоны к другой, благо их здесь было достаточно. В конце концов, это всего лишь какая-то шарашкина контора, а не штаб-квартира Корпорации или хотя бы главный офис банка. При известной сноровке гуляй не хочу. Что я и проделал, повторно провернув трюк с заскоком на крышу, на сей раз приемного бокса лифта, служившего еще и тамбуром у лестницы. А дальше вообще дело техники – подпрыгнул, ухватился за перекладину, подтянулся и проскользнул под нижней трубкой перил. Добежав до ближайшей площадки, я затаился в самом затененном уголке и некоторое время наблюдал за двором. Никто не всполошился, даже, что удивительно, тревожные сирены молчали. Получается, прорвался? Ага, если Зевсу верить. Он во всем комплексе построек засек семерых человек, и ни один из них не проявлял признаков беспокойства, продолжая заниматься своим делом – кто в сети серфил, кто дремал у пульта, кто перекусывал. Пастораль и идиллия. Жаль только, что не для меня. Не особо спеша и стараясь держаться ближе к обрыву, я преодолел десятка два пролетов и остановился. Организм вроде как не протестовал – в свое время пришлось в процессе тренировок поскакать с этажа на этаж под чутким руководством дяди Коли, так что нагрузка была привычная. Разве что сердце стучало чуть чаще, чем обычно, да потеть начал, что проблемы не представляло – мембранные подкладки штанов и куртки влагу впитывали очень хорошо, а со лба испарину сбивал заметный ветерок. Чую, выше он вообще разгуляется, надо будет осторожнее идти, не ровен час, снесет. Знаю я такие места, тут вечный ветродуй, как в какой-нибудь долине или в промежутке между длинными зданиями. А красиво все-таки. Оч-чень, доложу я вам, живописные развалины. Чем-то архитектуру Гауди вид напоминал – такие же неожиданные плавные переходы, да и цветовая гамма, подчеркнутая освещением, соответствовала. Это ночью тут все казалось серо-черным, а сейчас и зелень проявилась, и множество оттенков красного с коричневым. И даже дымка голубоватая поверху, у среза дальнего обрыва. Этакий постап-романтизм. С моей текущей позиции окончательно становилось ясно, что Зевс был прав в предположениях относительно происхождения котловины. Сверху, с высоты птичьего полета, впечатление было бы неполным – в этом я убедился, еще когда изучал спутниковые фотографии. А вот под таким углом картина весьма впечатляла. Плюс где-то глубоко в груди возникла хорошо знакомая щекотка – предчувствие тайны. Раньше, до того, как попал к Оружейникам, ничем таким я не страдал, а вот после приключений на Объекте-357 и еще пары случаев этот индикатор проснулся. И я пока еще не знал, как к нему относиться – как к несомненному благу, или неизбежному злу. Ну их, тайны, особенно инопланетные. Как показывал опыт, ничего хорошего они не несли. Скорее наоборот, всяческие неприятности в физическом и моральном плане сулили. С другой стороны, и без авантюр я уже не мог свою жизнь представить, потому и подставился Грегу с кэпом. Ч-черт, похоже, я постепенно в адреналинового наркомана превращаюсь. Ну его, короче, время не ждет. Мне еще шагать и шагать, а потом еще как-то с безопасниками в районе толстосумов договариваться, чтобы не измордовали в профилактических целях. В околоток-то я попасть не боялся, был бы самый идеальный выход – приняли под белы рученьки и доставили в безопасное место. В участке вряд ли до меня сецуна или подручные Рэя доберутся, отсижусь, отдышусь, опознаюсь как честный турист Денис Новиков, и выйду на свободу. Наверное. А пока вверх, все выше, и выше, и выше. Вроде так поется в одной старинной песенке.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., утро — М-мать! Как?! Нет, ну как?! Я стоял у внешнего края лестничной площадки, ухватившись за перила, и в голос матерился, сопровождая взглядом пару хорошо знакомых глайдеров – тех самых, что над кабаком кружились, когда я из схрона линял. Пока что они целеустремленно перли ко мне, вернее, к подъемному комплексу, и сворачивать не собирались, из чего следовал единственно верный вывод: я снова попался. Ч-черт! И деться некуда – вниз не вариант, не успею, вверх – та же фигня. Разве что в этом направлении хоть как-то укрыться можно будет, еще несколько пролетов, и начнется оборудованная противоветровыми щитами часть лестницы. Пластик матовый, деталей через него не разглядишь, даже силуэт вряд ли проступать будет на фоне обрыва – тень все еще на моей стороне. Но это решение сиюминутное, меня бы такой финт ушами абсолютно не смутил, всего-то и надо, что высадить две группы – снизу и сверху. И никуда беглец, в данном случае ваш покорный слуга, не денется. А ведь я уже надеяться начал, что пронесло – всего треть подъема осталась. Что там моя любимая мерфология по этому поводу говорит? Следствие из второго закона Чизхолма: если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили. Вот только чего?! А, блин! Не работал никогда частным детективом, и не надо было начинать! Последнюю мысль я додумывал на бегу – нечего противнику задачу упрощать. Если нет возможности спастись, остается только продать жизнь подороже. С другой стороны, может, и обойдется – не похоже, что меня в том же монорельсе убивать собирались. Да и покойный Чжу хотел сначала информацию получить, а уже потом… но все равно, просто так сдаться не наш метод. Потрепыхаюсь еще. Иначе сам себя уважать перестану. Опять же, папенька не раз говорил: если не знаешь, что делать – тяни время. И приводил в пример некоего восточного мудреца, угодившего в неприятную ситуацию с шахом и ослом. Правда, в моем случае отсрочка не превысит нескольких минут, пока не войду в контакт с противником. А к этому знаменательному событию неплохо бы и подготовиться… да хотя бы по хорошо себя зарекомендовавшей методе «кудзи госин хо». Ну-ка, как там… он-бай-ши-ра… Оказавшись примерно на середине последнего отрезка подъема и успев к этому времени активировать ступень «кай», обострявшую интуицию, я убедился в собственной правоте: неспешно приблизившиеся к лестнице глайдеры разделились – один ушел круто вверх, второй завис метрах в двадцати ниже. Как я и предполагал, высадили десант – две боевые тройки, причем верхняя ко мне оказалась чуть ближе. Да и вообще эта троица была потенциально опасней, хотя бы потому, что они будут спускаться, а нижние пойдут вверх, тратя силы. Вывод: терять мне нечего, буду прорываться по кратчайшему пути. Чего уж теперь-то убиваться. Одно бесит: как?! Как они меня находят так быстро?! Уже ясно, что вся предыдущая возня была всего лишь хорошо разыгранным представлением. С одной-единственной целью – загнать меня в мышеловку. М-мать! Едва не потеряв концентрацию, я кое-как успокоил нервы и продолжил подъем, стараясь двигаться размеренно, в такт дыханию. Бежать бессмысленно, только выдохнусь, а так хотя бы на слух можно ориентироваться – вряд ли те, сверху, будут таиться. Им под горку, топать можно от души. А их подельники с глайдеров, висящих примерно на середине «вилки», меня вряд ли сдадут – говорил уже, что ни фига не видно через матовый пластик. Собственно, именно так и получилось. Приближение как минимум одного боевика я засек сильно заранее, попутно подивившись такой его беспечности – однозначно не спецназовец, те минимум двойками работают. И успел подготовиться к встрече, заняв позицию на лестничной площадке сбоку от хлипкого тоннеля. Моя будущая жертва все-таки что-то заподозрила и сбросила скорость. Но и тихие шаги для моих обостренных чувств служили неплохим ориентиром, так что осмотрительность боевику не помогла – едва из прохода показался ствол пистолета, я сжался, а чуть позже, когда высунулся и нос его владельца, вбил левый хайто ему в горло. Понятно, что не носу, а владельцу. Прекрасно осознавая уровень опасности, осторожничать, как в клубе «Астероид», когда Асти у «золотой молодежи» отбивал, я не стал, так что удар получился точный и жесткий. Обратным движением заблокировав пистолет, добил болезного кулаком в висок – хороший такой чунцюань, по всем канонам синъи. Ноги боевика подкосились, и он упокоился на площадке, оставив вывернувшийся из ослабевших пальцев ствол в моей руке. Я тем временем снова укрылся в простенке и воспользовался возникшей паузой для изучения трофея. Поверженный враг меня уже не интересовал – будь он хоть киборг, такую плюху без последствий выдержать нереально. Минимум глубокий отруб обеспечен, а если сильно не повезло, то и летальный исход. Надеюсь, что нет. Нечаянный «подарочек» разочаровал – мало того, что оказался простеньким игольником, типа того, что я у Кийоко давеча видел, только более топорного дизайна, так в него еще и «защита от дурака» в виде сканера отпечатков пальцев была встроена. Выщелкнув магазин, я убедился, что иглы в нем парализующего действия – с такими вещами шутить не принято, так что маркировке можно было верить. Хм. Похоже, прав я, убивать меня не хотят. Так что есть варианты, однозначно есть. Да вот хотя бы напролом рвануть. Там еще двое, уработаю как-нибудь. — Зевс, готовься обезвредить токсин. «Какого плана вещество?» — Сам определяй. Я без колебаний выковырял одну иглу, легонько ткнул первый попавшийся палец, и раздраженно отшвырнул использованный шип. Ухмыльнувшись самому себе (видел бы это дядя Коля, его бы карачун хватил), вернул магазин на законное место и взял игольник в правую руку, плотно обхватив рукоятку. «Токсин парализующего действия, средней убойности». — Отлично, – одобрил я напарника. Судя по «осиному укусу», все обошлось. – Ломай опознавалку. Сюрприз им будет. «Процесс активирован. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» Ладно, нечего ждать у моря погоды, мне еще двоих отоварить нужно. Судя по шагам и скрипу настила, второй как раз на следующем повороте между пролетами. Умный, козел. Сразу за авангардом не сунулся, решил выждать. Или на подстраховке остался. Впрочем, вряд ли это ему поможет… Размеренно пересчитывая ступени и одним глазом косясь на счетчик прогресса, я дождался заполнения линейки, обернулся и пару раз выжал спусковой крючок, всадив иглы в загривок помятому боевику. Чисто для надежности, ибо в данном случае действовать согласно принципу «отмеряй микрометром, отмечай мелом, отрубай топором» было чревато. Я уж лучше тщательнее, как говаривал тренер дядя Коля, с непривычным для нашей семейки педантизмом. Целее буду в результате. Тем более, еще рисковать и рисковать. Вот прямо сейчас, например. Прижав подбородок к груди, прикрывшись правым плечом и наплевав на дыхалку, я рванул вверх, с каждым шагом прибавляя скорости. Все равно в поле зрения номера второго оказался, и он дураком будет, если не попробует нашпиговать меня иглами с транком. Так что чем быстрее я до него доберусь, тем меньше дырок в моей тушке окажется. Штурм унд дранг, как говорится. Что характерно, угадал: в меня попали минимум пять раз (причем – сюрприз! – из двух стволов), но в мою пользу сработали плотная одежда и подгоняемые Зевсом наны. Лицо я предусмотрительно закрыл, а все остальное пусть и неприятно, но далеко не смертельно. Зато сейчас у меня кое-кто огребет! Хотелось бы на удивленную рожу этого «кое-кого» полюбоваться, да не судьба: оттолкнувшись от последней ступени, я врезался в боевика плечом, вплющив его в пластиковую стенку, отчего та недовольно загудела, но все-таки выдержала. Ну и хорошо, не хватало еще хрустящего крошева под ногами, или, того хуже, за шиворотом. Уловив периферийным зрением движение, я бросил в ту сторону короткий взгляд – третий боевик, не будь дурак, со всех ног уматывал. Ну и ладно, потом догоню. У меня сейчас есть, с кем разбираться. Отшатнувшись от ошеломленного противника, я от души засадил ему левым локтем в челюсть и для надежности насадил солнечным сплетением на колено, а потом без колебаний прижал ствол игольника к шее и нажал на спуск. А вот нехрен было со мной связываться. Пусть радуется, что всего лишь большую занозу из шкуры придется выковыривать. Хотя игольник штука достаточно мощная, при неблагоприятном стечении обстоятельств и насквозь прошить мог. Ф-фух, вроде живой, только вырубился с гарантией. Оттолкнув безвольное тело, я прислушался. Ч-черт, похоже, последний самый умный – притаился и меня ждет. Ну и ладно, все равно другого выхода нет. Соответственно, я и заморачиваться не стал и шагнул на лестницу, держа игольник стволом вниз. Едва я оказался на лестничной площадке, как за спиной у меня мелькнула тень, и я поспешил развернуться, машинально подняв оружие. Правда, тут же его лишился – реактивный боевик легко выбил игольник у меня из руки, добавил мне в грудь основанием ладони, потом маэ-гери в живот, и крутнулся, выбросив ногу в классическом ура-маваси. Просчитался – я к этому моменту уже ушел вниз, присев на колено, и снес его размашистой подсечкой под опорную ногу. Парень (вроде один из тех, что обрабатывали меня в монорельсе) сверзился с высоты собственного роста, хорошенько приложившись спиной и затылком, а я рванул к пистолету, торопясь и оскальзываясь. Сцапав рифленую рукоятку, всадил пару игл поверженному противнику в щеку и было выдохнул облегченно, но тут снова что-то мелькнуло,и опять за спиной. Обернувшись, я ругнулся и опустил руки: напротив лестничной площадки висел знакомый глайдер. С внутренней стороны пластик пропускал свет лучше, чем с наружной, но все равно видно было не очень хорошо. Впрочем, рассмотреть интересующие меня детали это не помешало. Судя по размытому силуэту, в данный момент боковое окно глайдера было открыто, и из него высовывался еще один архаровец, вооруженный чем-то посерьезней игольника, как бы не пистолетом-пулеметом типа «ингрема» или какой-нибудь моделью «штайера». Все, приплыл… Плохо осознавая, что делаю, я рухнул на пол и перекатился, укрывшись за вырубленным бедолагой. И вовремя: пластик украсился десятком рваных дыр, а потом рассыпался в то самое крошево, что я поминал недавно. Ч-черт, все-таки решили пришить меня! Ур-роды… вот я вам сейчас! Папенька всегда говорил: смотри опасности в лицо. Всегда есть вероятность, что она сама испугается, а ты останешься в профите. Памятуя об этом его завете, я перетек из положения «лежа» в положение «на одном колене», поднял игольник, совместив целик и мушку на лбу боевика с автоматом, и плавно потянул спусковой крючок. Против ожидания, выстрелить не успел: как раз в этот момент откуда-то сверху рухнул еще один глайдер, такой же неприметный, но побольше и с рублеными обводами, и снес тушей экипаж неудавшихся охотничков. Все еще не веря своим глазам, я заторможенно подошел к перилам и успел разглядеть, как сбитый аппарат на порядочной скорости влепился в энерговод, и его незамедлительно прошил внушительный разряд. Корпус уцелел, а вот электронной начинке пришлось несладко. Соответственно, потерявший управление и тягу глайдер, кувыркаясь, понесся к земле, где его ничего хорошего не ожидало. Однако любоваться финальной сценой трагедии я не стал, перевел взгляд на угловатого спасителя, вынырнувшего снизу и зависшего в полуметре от лестничной площадки правым бортом ко мне. Дверца откинулась вверх, и я изумленно уставился в лыжные очки на пол-лица: — Кийоко?! — Я! Снимай куртку и прыгай сюда! Ч-черт! Вот это поворот! — Снимай куртку и садись, идиот! Они скоро вернутся!!! Они? Ну да, второй глайдер. А куртка-то тут причем? Ладно, у всех свои тараканы, а уж у этой девицы тем более. Плохо, что глаз не видно, но по сжатым губам понятно, что она предельно серьезна. Придется довериться, она хотя бы пристрелить меня не пыталась… — Довольна? – поинтересовался я, когда, содрав куртку, бестрепетно перемахнул щель между площадкой и летательным аппаратом, и рухнул в кресло. — Более чем, – хмыкнула девушка и пшикнула мне в лицо какой-то гадостью из баллончика. – И, чтоб ты знал – я тоже умею учиться на ошибках. Из баллончика. М-мать. Тут никакие наны не помогут…Глава 5
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., утроВозвращение к реальности получилось тяжелым – уж не знаю, чем таким Кийоко меня вырубила, но это вовсе не было похоже на нокаут. Там-то чего, свет выключился, и готово. Здесь же, такое ощущение, я просто погрузился в тяжкое забытье, этакую полудрему-полубодрствование, наполненное смутными видениями. Вроде бы мы куда-то неслись, выписывая отчаянные кренделя от бочек до мертвых петель, и, что самое удивительное, меня при этом не швыряло по всему салону, сокрушая безвольным телом приборы и оборудование. Я как будто был приклеен к креслу, хотя прекрасно помнил, что не успел пристегнуться. А потом вообще невообразимые кошмары навалились, каких в самых извращенных ужастиках не увидишь – бесформенные чудища с тентаклями, комки щупалец, мириады глаз на стебельках, и, что самое хреновое, все они пытались захавать мой мозг. В конце концов я не выдержал и заорал, когда влажное и липкое нечто с размаху приложилось мне по скуле… и открыл глаза. — Очнулся? Хм. Капитан Очевидность, только женского пола. Ладно, спалился, значит, спалился. Но ведь какой только фигни не насмотришься! Видимо, это мое подсознание так отреагировало на анимешные штампы. — Эй, Дэн, очнулся? Откуда она знает мое настоящее имя?! Тьфу, блин. Сам же ей так представился, еще в ночном клубе. И очень зря, как показала практика. — Кха! Ч-чем это ты меня? – прохрипел я, тщетно пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту. – Дай попить. — Извини, нет ничего, – потупилась Кийоко. Ну, то есть я так подумал – из-за чертовых очков приходилось ориентироваться лишь по эмоциональной окраске голоса. — Экая гадость! Тьфу! — Сочувствую, но ты не оставил мне выбора, – лицемерно вздохнула моя пленительница. – Я до сих пор не могу понять, почему транквилизатор на тебя не подействовал. Не просветишь? — Секрет фирмы, – мстительно ухмыльнулся я. – Конфиденциальная информация, разглашению не подлежит даже под пытками. В случае чего я раскушу капсулу с ядом в зубе, и хрен ты чего добьешься. — Серьезно? Под очками этого видно не было, но, судя по морщинкам на лбу, она вздернула бровь в притворном изумлении. Поиграть решила? В добрый путь. — Конечно нет, – немедленно отперся я. – Просто порву ремни и вырублю тебя. А потом перехвачу управление и сделаю ноги. — Ну-ну… Злорадствуй, злорадствуй. Будет и на нашей улице фура с пряниками. Наверное. И чуть позже. Потому что на данный момент у моей собеседницы имелись все основания для подобного отношения: я был надежнейшим образом притянут к креслу несколькими ремнями. Чем-то мое нынешнее положение напоминало ситуацию в подвале клиники, разве что там я лежал, а здесь сидел, и кое-какая степень свободы все же оставалась – я хотя бы пальцами мог шевелить. Чем и воспользовался, вызвав интерфейс «виртуального кабинета». А дальше уже дело техники – едва заметно дергая кончиками пальцев, я набил в командной строке: «Зевс, активируй нанов». «Э-э-э… каких?» Шутить изволит?! Нашел время, право слово. — Ты чего там шебуршишься? – насторожилась Кийоко. – Ремни не порвешь, даже не пытайся. Сиди и получай удовольствие. — В плане? — Я тебе вообще-то жизнь спасла. И не один раз. — Что-то не припоминаю! – чисто из вредности да для поддержания разговора возмутился я. И набил очередное сообщение напарнику: «Издеваешься?! Запускай мелюзгу, пусть ей легкий сердечный приступ устроят». «Действие невозможно. Связь с функциональными единицами отсутствует». Как так?! Не должны они были так быстро передохнуть. Что-то здесь не чисто… — Не удивительно, – хмыкнула между тем моя похитительница. – Первый раз я спасла твою шкуру, когда спровадила ребят-сецуна в полет в одну сторону. — Допустим. И за это спасибо, – благодарно кивнул я – перетянуть ремнем еще и лоб Кийоко или искин катера не додумались. – Зато потом вырубила меня какой-то гадостью! И умыкнула! — Нечего было сопротивляться. И не умыкнула, как ты выразился, а оторвалась от преследователя и затерялась в жилых районах. За нами никто не гонится, если ты еще не понял. Да, этого не отнять. Судя по панораме, прекрасно просматривавшейся через круговое остекление кабины, мы и впрямь сейчас неторопливо летели над одним из спальных районов, не сказать, чтобы очень далеко от центра. И, что самое приятное, даже контуров полуразвалившихся башен Трущоб отсюда не видно. Стало быть, одна проблема разрешилась сама собой. Зато вторая никуда не делась. Похоже, от беседы с Рэем не отвертеться. Впрочем, давно пора пообщаться с этой загадочной личностью, желательно, на моих условиях. Но пока что инициатива на стороне Кийоко. О-хо-хо, видит Бог, я этого не хотел… — Угу, – как можно язвительнее согласился я. – Не гонится. Вот только лечу я неизвестно куда, и вообще, перспективы у меня весьма туманные. Может, ты меня сейчас парням из «Sora» сдашь. Или в какой-нибудь подвал затащишь и разберешь на запчасти. Почем нынче органы? — Какие еще органы? — Человеческие! – с удовольствием добил я ее. – Почки, там, легкие… качественные – не пью, не курю. Разве что по бабам, кхм, это самое… ну, ты знаешь! — Идиот! «Зевс, готовься». Судя по реакции, Кийоко на мои последние слова реально обиделась. Никак иначе интерпретировать ее молчание и раздраженное сопение было решительно невозможно. Собственно, именно этого я и добивался. Пусть подуется, как мышь на крупу. — Эй, ты чего? – чуть позже поинтересовался я, подпустив в голос толику раскаяния. – Я же пошутил! Не надо меня на органы. И в поликлинику на опыты тоже не надо… — Дурак!.. Ф-фух! И тут не подвела. Стандартная девчачья реакция. А я-то уже себе напридумывал всякого… еще бы до нее дотянуться, и дело сделано. Чертовы ремни. Удобного случая ждать пришлось недолго – спальный район кончился, и Кийоко вынуждена была перестроиться в перпендикулярный, куда более плотный, транспортный поток, что незамедлительно сказалось на скорости передвижения. Глайдер рыскнул, ухнув на пару метров вниз, и очаровательная несмотря ни на что водительница поспешила переключить режим антигравитационного привода, для чего ей пришлось опустить руку на сенсорную панель в нижней части торпедо. Я незамедлительно накрыл ее ладонь своей, провел зудящими кончиками пальцев по бархатной коже, и примирительно произнес: — Ладно, извини. «Процесс активен. Прогресс 1 %. 2%. 3 %…» — За что? – Кийоко раздраженно стряхнула мою руку и ухватилась покрепче за штурвал. – Ты мне совершенно безразличен. Вмешалась я только потому, что с тобой кое-кто хочет поговорить. «Процесс завершен. Обнаружены посторонние включения. Вывести список?» «Давай». — А ты бука. — Да пошел ты. Хм… Интересный списочек. Ну-с, какую бяку вам устроить, госпожа моя Кийоко?.. Не будем оригинальничать, пусть будет банальный сердечный приступ. Нет, просто сердечная недостаточность, просто ярко выраженная. «Зевс, начинай». — Эй, красавица, а что это с тобой? Кийоко как-то вдруг побледнела, лоб ее покрылся испариной, дыхание подозрительно участилось, и она, явно пересиливая себя, хлопнула по большому красному сенсору на панели переключения режимов. «Зевс, хорош пока». — Эй, дамочка, вы чего? — Что-то мне… нехорошо… Вижу, что нехорошо. Тем не менее, первым делом автопилот врубила. Уважаю. — Может, сядем, пока не поздно? Не хочется с такой высоты гробиться, я, кхм, вчера вечером уже навернулся. — Н-не переживай, мне уже лучше. А вот это вряд ли. Дубль два. «Зевс, полегоньку». — Д-да… ч… то… «Хорош». — Может, в больничку? – иезуитски прищурился я, да еще и ухмыльнулся криво, хоть и пытался себя пересилить. — Так… это… ты?! – прерывисто выдохнула Кийоко. – Как?! — Что вы такое говорите, тетенька! – возмутился я. – Выпейте водички, может, легче станет. «Зевс, пошел». — С… к… ко-ти… на!.. – в несколько приемов прохрипела моя похитительница. Глаза ее закатились, руки слепо зашарили по горлу, силясь протолкнуть в легкие порцию воздуха, а кожа начала стремительно синеть. — Черт, Зевс, не перестарайся!!! Девушку незамедлительно отпустило, и она ожгла меня ненавидящим взглядом. Правда, ничего не сказала – у нее нашлось занятие поинтереснее: заработавшие легкие принялись с удвоенной энергией прокачивать воздух, доставляя живительный кислород в кровь. — В-все-таки это т-ты!.. — Ну да, – пожал я плечами. По крайней мере, попытался, насколько ремни позволили. – Ну что, будем договариваться? — Будем! – выплюнула Кийоко. И немедленно скривила губы в язвительной усмешке: – Только на моих условиях. — С чего бы вдруг? – хмыкнул я. Вот упорная. Придется, видимо, повторить урок. — С того, что нас опять засекли твои старые знакомые! – добила меня девушка. – Два глайдера, удаление сто и семьдесят пять метров. В третьем ряду сверху. — Врешь, поди? — А ты проверь. — Как? Развяжи хотя бы. — Не знаю, как. Твои проблемы. Только что-то мне подсказывает, что ты, шустряк, найдешь способ. Хм. А тут она не так уж и не права. Зевс времени не терял, и я хоть сейчас мог перехватить управление машиной. Про обзорную систему и вовсе молчу. Другое дело, что из моего положения рулить не очень удобно, а ремни оказались сугубо утилитарной штукой с полностью механическими фиксаторами, которые никаким нанам не по зубам. К тому же меня останавливало еще одно важное соображение: в отличие от меня, Кийоко полностью владела оперативной обстановкой. Попросту говоря, для нее оторваться от преследователей и найти подходящее укрытие труда особого не составит. А вот мне придется голову поломать. И, что самое досадное, с абсолютно непредсказуемым результатом. «Зевс, проверь». «Ответ положительный. Подозрительная активность – два глайдера, удаленность девяносто восемь и семьдесят три метра соответственно. Третий ряд, верхний горизонт». — Ладно, красотка, уговорила! – сдался я. Хотелось бы надеяться, что физиономия у меня сейчас соответствует случаю, то бишь весьма скорбная. Лишь бы не переиграть. – Говоришь, Рэй меня хочет видеть? — Нет, – легко отказалась от своих слов Кийоко. – Я говорила, что кое-кто хочет тебя видеть. Понятия не имею, что за Рэй. — Ну да, ну да, – хмыкнул я. В очередной раз, ага. – Будем считать, что ты никого не сдала. Развяжи меня, и полетели. — Не дождешься. — Хм… а чего это у тебя щеки побледнели? И пульс участился? — Ур-род!.. Т… ты!.. — Так развяжешь? — Д… да!!! «Зевс, закругляйся». — Ладно, еще раз, – устало вздохнул я. – Ты меня развязываешь, и мы летим к этому самому, как его… не важно. Ты не пытаешься меня больше вырубить, я не делаю тебе больно и страшно. Договорились? — Договорились! – сверкнула очками девушка. – Козел! – Да хоть горшком назови, только в печь не толкай, – усмехнулся я. — Что? — Ничего. Развязывай, и погнали! Эти вон перестраиваются. — Черт! Ну, наконец-то! Вот все в девчонках хорошо – и лицо, и грудь, и попа. Только тормозные донельзя. А еще вредные и гордые. И вообще… впрочем, пофиг, именно за это мы их и любим. Кийоко одним нажатием на стопор освободила меня от пут, и я смог вдохнуть полной грудью. Да и суставами поскрипеть – конечности порядочно уже затекли, как пальцами шевелил, сам не пойму. — Пристегнись, придурок. — Я тоже тебя люблю, крошка! А-а-а-а, м-мать!!! Должен признать, Кийоко оказалась классным пилотом. Я даже с Энди (царствие небесное) так не пугался, когда он в бытность нашу на Пандоре весьма оригинальным способом от аномалий уворачивался. Хотя что-то общее было, этого не отнять: в первый же миг после заключения договора клятая девица бросила глайдер в штопор, наплевав на правила воздушного движения. А учитывая, что летели мы чуть ли не в центре мегаполиса, ощущения получились даже не острыми, а… не знаю, как выразиться. Тело само среагировало истошным криком. Надо отдать Кийоко должное, с задачей она справилась блестяще: выровняла летательный аппарат чуть ли не в паре метров от дорожного полотна, по которому плотным потоком неслись нескончаемые колесные кары, скутеры и сегвеи, чудом разминулась со встречкой (громадной фурой, я и не знал, что такие до сих пор используются), ввинтилась в крохотный зазор между парой грузовиков чуть поменьше, и на той же дикой скорости умудрилась свернуть в неприметный переулочек. Даже, скорее, тоннель – довольно широкий и высокий, метра три-четыре, но трюк от того не стал менее сложным. Не мудрено, что преследователи нас тут же потеряли. По крайней мере, мне так показалось, но для верности я снова напряг напарника, воспользовавшись все еще активированным виртуальным пространством. «Зевс, обстановка». «Контакт потерян. Вероятность повторного обнаружения – 63 %». — Многовато, – хмыкнул я вслух, и тут же сам себя обругал мысленно – не дело палиться перед временным союзником. Хотя чего уж… — Что? – незамедлительно вскинулась Кийоко. — Многовато напустил, – криво ухмыльнулся я. – Подгузник не выдержал. — Очень смешно, – надулась девушка. – Мог бы и спасибо сказать. — Спасибо, – с серьезным видом кивнул я. – Спасла от смертушки лютой, матушка. Вот только з… з-заикой сделала. В ответ Кийоко фыркнула и поддала газку, умудрившись в последний момент обогнуть неспешно тащившуюся прямо по курсу машину. Я испустил горестный вздох и покрепче ухватился за подлокотники – сам напросился, теперь приходится расхлебывать. Главное, что действовала девчонка с умом: не отсвечивала на верхнем горизонте, между нашим глайдером и потенциальными соглядатаями постоянно оставались преграды в виде разнообразного транспорта. Жаль только, что от камер наблюдения таким макаром не укрыться. Впрочем, и это моя невольная союзница предусмотрела – пропетляв минут десять по всяческим переходам, тоннелям и на редкость замороченным развязкам, мы нырнули в подозрительную червоточину, проигнорировав знак «Ремонт трассы». — А нас тут не того?.. – счел нужным уточнить я. – Не присыплет? Это же катакомбы Предтеч? — Ну и что? – невозмутимо пожала плечами Кийоко. – Зато теперь точно оторвались. — Еще бы для полного счастья транспорт поменять, – мечтательно вздохнул я. — Зачем? Сора нас и так потеряла. — Знаешь, меня последние несколько дней приучили к пессимистичному взгляду на жизнь, – покачал я головой. – И на то есть причины. Так что, будь добра, доставь мне удовольствие. — Нет, – ушла в отказ та. – Попадемся еще быстрей. И вообще, не парься. Я обещала тебя вытащить, и обещание исполню. Немного осталось. — До чего? — До места назначения. Исчерпывающе. Такое ощущение, что играет со мной в испорченный телефон. Или умышленно мозги пудрит. Или машинная логика нет-нет, да и пробивается. Хотя с чего бы? Нормальная девчонка, хоть и со странностями… — Хм… а позвольте поинтересоваться, мэм? — Сам увидишь. Сказала, как отрезала. Ну вот, типичнейшая представительница прекрасного пола. Только они умеют так упираться в, казалось бы, простейших бесконфликтных ситуациях. Ну и черт с тобой. Все равно узнаю, а маршрут Зевс проследит. Ему это раз плюнуть – функциональные единицы, то бишь нанов, он способен позиционировать с точностью до десяти сантиметров. И это с орбиты, прошу заметить.
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби-Сити, 9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., день Есть у папеньки привычка – когда его окончательно достанут подчиненные, громогласно обещает уехать в глушь, в провинцию, и стать фермером. Тренер дядя Коля в такие моменты всегда понимающе усмехается, но от комментариев воздерживается. Видимо, было что-то такое в их совместном прошлом. Я, впрочем, не интересовался. Побывав однажды в гостях у прадеда по материнской линии, который по какой-то прихоти коротал остаток жизни в деревне, ваш покорный слуга получил надежную прививку от подобной экзотики. Действительно, чего я там не видел? Особенно в суровую новооймяконскую зиму. Соответственно, и неприятие такого образа жизни сохранял вплоть до сегодняшнего дня. И теперь, будучи умудренным аксакалом – по сравнению с собой вчерашним – понял, что был не прав. Есть в деревне что-то притягательное, необъяснимое с рациональной точки зрения. Только раньше я этого не замечал. Наверное, не припекало так в городе. Плюс не самые приятные воспоминания о приключениях в сельской местности некоей Колонии Пандора. Так что простительно мне. Главное, прозрел в конце концов. К чему это я? Да очень просто: почувствовал вдруг удивительное спокойствие, даже, я бы сказал, умиротворение, едва на горизонте нарисовалось несколько бликующих на солнце (то есть местном светиле, конечно же) куполов, окруженных со всех сторон бескрайним морем какого-то злака. Очень может быть, что того самого эндемика, заменившего колонистам рис. Я про эту культуру почти ничего не знал, поэтому подсознательно ожидал от фермерских хозяйств непролазных болот – а по-другому назвать заливные поля со скользкими межами язык не поворачивался. А тут этакая пастораль! Прямо разрыв шаблонов. — Чего лыбишься? – насторожилась Кийоко. Последние минут двадцать она особо не утруждалась – врубила автопилот (между прочим, оставив без внимания очередной мой удивленный взгляд), и наслаждалась бездельем, со скучающим видом созерцая пейзаж. — Да так, – отмахнулся я. Откровенничать не хотелось. Еще неизвестно, как беседа с таинственным покровителем девицы сложится. Может, придется изгаляться, припоминая папенькины тренинги – то еще удовольствие, между прочим. Чисто для примера: когда я был совсем мелким, он периодически втягивал меня в игру «отмажься от матушкиного задания». Казалось бы, куда проще: заговори зубы любимой родительнице, когда та вознамерится запрячь сынулю убираться в комнате или мыть посуду. Она совершенно справедливо считала, что нефиг отпрыскам расти мажорами, и частенько грузила нас домашними делами, несмотря на наличие обслуживающего персонала. Но это только если не знать мою маман. В таких ситуациях она проявляла обычно не свойственную ей принципиальность (подозреваю, что с папенькиной подачи), так что проще было сразу согласиться, нежели заниматься словесной эквилибристикой. Тем более, в столь нежном возрасте. В первый раз я, кстати, так и поступил. Потом пожалел – папенька тоже оказался не сахар. Попал, что называется, между двух огней. Пришлось выкручиваться. С годами же задания такого рода становились все сложнее и сложнее, но и я в итоге наловчился так уворачиваться от всяческих поручений, что в универе прослыл отчаянным бездельником. Во всяком случае, от рутины типа субботников и от уборки комнаты в кампусе, равно как и от готовки, успешно откосил. Правда, скомпенсировал это дело добровольным заточением в лаборатории на все пять лет. Но это так, к слову. Из города мы смотались на удивление тихо – закрытый в связи с ремонтом тоннель вывел нас практически на окраину, да еще и в опасной близости от Трущоб. Да что там – именно в Трущобах мы и выбрались из червоточины. В том самом циклопическом обрыве, ага. Только в противоположной стороне от злосчастной лестницы, к тому же на том участке склона, который незаметно переходил в обширное поле, заставленное искореженной техникой времен Первой Высадки. Компании, что организовывала освоение мира Таюки, достались допотопные и к тому же одноразовые транспорты цивилизации Амку-Амку – довольно примитивных по меркам остальной Галактики разумных, славившихся лишь поражающими воображение размерами кораблей, но никак не их техническим совершенством. По факту, у колонистов был билет в один конец. И лишь теперь, поглазев на остовы здоровенных контейнеров, служивших некогда пассажирскими боксами, я понял, почему люди изначально начали осваивать то место, что впоследствии превратилось в Трущобы – просто этот район располагался ближе всего к единственной в округе удобной посадочной площадке. Нигде больше организованно разместить такое количество летающих гробов с отработанными прыжковыми двигателями не представлялось возможным. Свалку мы пересекли быстро, хоть Кийоко и осторожничала, что проявлялось в несколько меньшей скорости и отсутствии сомнительных маневров. Тем не менее, представление о районе я получил. Плюс напряг Зевса, и вскоре разжился краткой справкой из местной «википедии», пролившей свет на мрачную историю и не менее мрачное настоящее этого места. Судя по описанию, оно давно уже превратилось в клоаку хуже, нежели недоброй памяти Трущобы – там хоть какая-то цивилизованная жизнь теплилась. Здесь же безраздельно властвовали нищета и беззаконие. Самое дно, и снизу однозначно не постучат. Чего только стоил тот факт, что кладбище старинных межзвездных транспортов действительно являлось таковым и для людей, причем одним из крупнейших – сколько здесь упокоилось преступного элемента, никто не знал. Но корпоративные копы подозревали, что следы подавляющего большинства без вести пропавших можно отыскать именно тут. Правда, никому этого не надо. Сами копы не дураки соваться в излюбленное место разборок мафии. Нагромождение гнилых остовов сменилось изрытым кратерами полем – стартовой площадкой каботажных челноков из тех же времен. Никто данную местность не утюжил артиллерией, все ямы оказались результатом воздействия опорных движков на реактивной тяге. Хорошо хоть, выхлоп не фонил, радиоактивный фон нормальный. С другой стороны, растительность уже почти сотню лет не могла отвоевать утраченные позиции. — Впечатляет? – поинтересовалась Кийоко, заметив мой ошеломленный взгляд. — Угу, – кивнул я. – Загадили все порядочно. Конкистадоры хреновы! — Тут еще и Клан постарался. — Шутишь?! — Нет. Двадцать лет назад они зачем-то попытались восстановить технологию Амку-Амку. Это поле использовалось в качестве полигона. — А нафига им это понадобилось? — Не знаю, – помотала девушка головой. – Вероятно, работали по заказу. Наверняка в Галактике найдутся места, где вот такой примитив придется к месту. Это точно. Условия везде разные, и то, что для нас даже не вчерашний день, где-то окажется куда эффективнее самых навороченных антигравов. Я, помнится, и сам не так давно убедился, что Галактика весьма опасна – Биржа это наглядно продемонстрировала. На том разговор и заглох, а вскоре под днищем глайдера потянулась дикая пуща – по крайней мере, просек или высоковольтных линий (да-да, кое-где и такой примитив использовался) я не видел. Учитывая плотность населения и патриархальный уклад жизни вне мегаполисов, не хотелось бы где-нибудь здесь рухнуть – выбирайся потом, ускользая от хищников. На мое счастье, лесистая местность закончилась относительно быстро: мы пересекли полосу километров в пятьдесят в поперечнике и вырвались на степные просторы, кое-где разбавленные рощицами и отдельно стоящими купами деревьев. — Далеко еще? — Около двухсот километров, – незамедлительно отозвалась Кийоко. – Еще минут двадцать лёта. — Хм… Кого боится твой покровитель? — Никого, – удивилась девушка. – С чего ты взял? — Ну как же… в такую глушь забрались! — Это всего лишь тайная база, даже больше санаторий. В городе так не расслабишься, – пояснила Кийоко, и невозмутимо врубила автопилот. – Наслаждайся видом. Когда прилетим, еще и воздух оценишь, и обратно не захочешь. — Звучит двусмысленно, – хмыкнул я, но развивать тему не стал. Подождем, увидим. Кстати, а куда мы вообще забрались?.. Зевс не подвел – судя по точке на карте, мы двигались над феодом некоего Такэда Горо. Хм. Пятый сын. Красноречивое имя. Не удивительно, что парня из сословия сидзоку, да еще и с такой фамилией, загнали в деревню, поднимать сельское хозяйство. — А господин Такэда Горо возражать не будет, что мы над его землями летаем? – на всякий случай уточнил я. — Да ему все равно, – отмахнулась Кийоко. – Сидит в городе, просматривает отчеты и занимается стратегическим планированием. Если, конечно, по ночным клубам или борделям не мотается. Пятьдесят на пятьдесят. Н-да. А я-то подумал! С другой стороны, если технология отработана десятилетиями, конкурентов нет, и все, что требуется – обеспечить хлебом насущным заранее известное количество потребителей, то и утруждаться особо нечем. Удивительно, что соотношение дела и потехи такое – видать, господин Горо все-таки ответственный тип. Или занятие это ему нравится. Почему бы и нет, собственно? — А с местными вы в каких отношениях? — Ни в каких. Они про нас не знают. — Взломали что-то автоматическое? — Да, – кивнула девушка. И, неожиданно сняв лыжные очки, окинула меня насмешливым взглядом: – А ты периодически поражаешь умом и сообразительностью. — Да, я такой! – подыграл я. На самом-то деле муторно – завезет меня сейчас в е… тьму-таракань, и выберись потом, ежели что. Так и придется глайдер отбивать. Хорошо хоть, Зевс уже его под контроль взял, не потеряю много времени. А вот с навыками пилота у меня не очень, оторваться будет проблематично. Спрятаться в чистом поле тем более. — Да не грузись ты, – правильно поняла мои сомнения Кийоко. – Босс товарищ адекватный, договоритесь. — Эх, твоими бы устами… — Что?! — А, не грузись! – отплатил я той же монетой, и угрюмо замолчал. Впрочем, угрюмость вскоре куда-то улетучилась. Вопреки ожиданиям, пейзаж повлиял на меня умиротворяюще, и я в конце концов расслабился, удивляясь самому себе. Видел бы меня сейчас дядя Коля, однозначно бы живительных звездюлей отсыпал… — Подъем, соня! Я помотал головой, прогоняя сонную одурь (надо же, отрубился!), потер бок (Кийоко не придумала ничего лучше, как садануть меня локтем по ребрам) и уставился в окно. Вид, надо сказать, не впечатлял – те самые вышеупомянутые купола на горизонте, едва различимые на фоне колышущегося зеленого моря. Бросив взгляд на так и не деактивированную карту, мысленно застонал. Угораздило же оказаться у черта на куличках! Хрен сбежишь. Хотя… и сецуна вряд ли меня здесь достанут. По крайней мере, я очень удивлюсь, если они вдруг появятся. Иначе как предательством Кийоко этот факт объяснить будет трудновато. Ну и пофиг! Как говорил Наполеон, главное, ввязаться в драку… Глайдер стремительно проглотил остававшиеся до фермы (или чего там еще) жалкие километры, и Кийоко недрогнувшей рукой направила его на крайний купол. Он выглядел крупнее остальных и оказался ангаром для воздушной техники. При нашем приближении часть стены растаяла, открыв достаточно большой проход, и аппарат проскользнул внутрь. Поверхность у нас за спинами сразу же восстановилась – вот оно, главное преимущество силовых полей! – и моя невольная напарница филигранно пристроила глайдер на специально для этого предназначенной площадке в центре помещения. — Вылезай, приехали. — Уверена? — Абсолютно. — Что-то не вижу комиссии по встрече. — Всему свое время! – отрезала девушка. – Выметайся. Пойдем в соседний купол, там есть мебель и холодильник. Не знаю, как ты, а лично я проголодалась. — Главное, лицо мне не обглодай. — Дурак! Ха-ха три раза. Какие вы все-таки предсказуемые. Впрочем, делать нечего, придется тащиться за проводницей. Желудок, кстати, уже недвусмысленно дает знать, что Кийоко права. Так что будем надеяться, огневой контакт мне не грозит – пуля в плотно набитом брюхе вещь неприятная. Дядя Коля врать не будет… — Ты идешь?! — Конечно-конечно, дорогая! Обещанные удобства и впрямь нашлись в ближайшем строении, на поверку оказавшемся резервным операторским пунктом оросительной системы, обслуживающей округу. Это выяснил Зевс, когда я подсадил нанов в первый попавшийся электронный блок – пульт электромагнитного замка, на котором Кийоко набрала какой-то код. Вот как, получается. Чинно и благородно, чтобы, не дай Бог, не привлечь внимание админа местной сети. С другой стороны, девушка чувствовала себя как дома, что тоже о многом говорило. Хотя кому какое дело до полностью автоматизированной станции, исправно отвечающей на запросы контроллеров? Есть свои преимущество у глуши, однозначно есть. — Устраивайся! – приглашающе махнула рукой Кийоко, протопав мимо пары кресел к компактному холодильнику. – Разносолов не обещаю, но сэндвичи подогрею. Тебе какие? — Какие есть, только побольше! – Я провалился в мягкие объятия анатомической сидушки и откинулся на спинку, мечтательно уставившись в прозрачный потолок. – Хорошо-то как! Никто не гонится, никто не хочет настучать по организму!.. И с разговорами сомнительными не лезет… — Молодец, что напомнил, – оживилась девушка. – У меня есть к тебе пара вопросов… — Стоп-стоп-стоп! Мы так не договаривались. Беседую только с боссом. Или это ты и есть?! — С ума сошел?! – усмехнулась Кийоко, швырнув мне запаянный в полиэтилен сэндвич. – Но он скоро будет. — Ну-ну… А ничего так бутер, вкусный. Особенно с голодухи. — Слушай, Кийоко… тьфу! А уменьшительно-ласкательная форма есть? Задолбался уже, если честно. — Нет, – отрезала девушка, устроившаяся в кресле напротив. — Тогда я буду звать тебя дитё. — Только попробуй! — Что, прибьешь? – вздернул я бровь. – Кстати, дитё, а нафига ты меня отравить пыталась? — …! — Фу, как некультурно! — Это чтобы до тебя дошло, – пояснила Кийоко. – Думал, расслабилась? Не дождешься. — Попытка не пытка, – пожал я плечами. – Сама посуди: обстановка располагающая, ты не связана и даже одета. Вполне можно рассчитывать на чуточку благожелательности. — А это я тебе еще припомню! — Да ладно… подумаешь, труселя видел… да, маечку еще. Помнится, не так давно я и то лицезрел, что под ними скрывается. И ничего, ты даже не возражала! Эй, хорош едой швыряться! — Какой же ты все-таки козел! – взъярилась девушка. – Типичный мужик. Никогда вы не упустите случая позлорадствовать! А уж похвастаться тем более! — Ты, кажись, попутала, подруга! – возмутился я. – Это где же я хвастался?! — Здесь! И сейчас! — Хм… а тебя ничего не смущает, дитё городское? Перед кем хвастаться-то? Перед непосредственной участницей действа?.. — Зато напомнил! – не пожелала сдаться Кийоко. – Самолюбие потешил, да? Козел! — Ладно, хоть сам факт не отрицаешь, – вздохнул я, припомнив подробности нашего общения в схроне. – То есть не расскажешь? — Что? — Зачем меня отравить пыталась. — Не отравить, а только парализовать. Босс попросил. Ты ведь неуловимый, Дэн. — Не я такой, жизнь такая. Ага, что-то на философию потянуло. А ведь верно – я или в разборки встревал, или прятался. Так что шансов на общение у Кийоко и ее загадочного босса почти не было. Но все равно можно было просто подойти и попросить, а не пробираться под покровом тьмы и не пулять стрелками с транком. — Все крутятся, как могут, – отплатила той же монетой девушка. – В большом городе это нормально. — Ну, допустим, – задумчиво побарабанил я пальцами по подлокотнику. – А зачем я боссу? В общем и целом? — Не знаю, – слишком быстро отмазалась Кийоко. – Нужен. Он мне не сказал. Велел доставить для разговора, и все. Врет, шельма! Глазенки-то потупила, да и раскраснелась – совсем чуть-чуть, но для Зевса нюансы уловить не проблема. И сердечко забилось шустрее – от нанов такое не скроешь. Кста-а-ати! «Зевс?» «Связь с функциональными единицами восстановлена». «Чего?!» «Стандартное системное оповещение. Чего хотел, Денис?» «А-а-а! Ладно тогда. Похоже, придется еще разок на мою спутницу надавить». «А тебе не кажется, что мы уже выходим за нормы морали?» «Ничуть. Мне нужна информация. И с каких пор тебя мораль начала беспокоить? Давеча не заморачивался!» «Тогда речь шла о твоем спасении». «А сейчас чего?!» «Непосредственная угроза отсутствует. Вероятность нападения 0,01 %». Ч-черт! Похоже, напарник уперся. Ничего, своими силами обойдусь. — Скажи хотя бы, кто твой босс, – предпринял я еще одну попытку разговорить девушку. — Нет. — Обоснуй! — Может, мой ответ вас больше удовлетворит, Денис? – донеслось откуда-то из-за моей спины, и я поспешил обернуться. Н-да. Вот чего угодно ожидал, но только не явления народу Кийоко версии 2.0. Если за исходную принять ту девушку, что сейчас занимала кресло рядом. Хотя правильнее было бы отдать пальму первенства новоприбывшей – именно так она выглядела при первом знакомстве в клубе «Амэя». Те же очки, та же кожаная броня, и даже мордовороты те же. Вот это влип! Что может быть хуже разъяренной девицы? Правильно, две таких же. — Ты кто? – хмуро поинтересовался я у гостьи. Папенька всегда говорил, что если озадачить собеседника вот так, в лоб, то он в подавляющем большинстве случаев теряется. Казалось бы, простейший вопрос. Но столько возможностей! Впрочем, в моем случае не прокатило. — У меня много имен, – невозмутимо отозвалась Кийоко 2.0. – Как только не называют – «звонок», «ничего», «дух». И все правы. Просто стандартный английский не дает прочувствовать все оттенки. Я Рэй. Ну что сказать? Если честно, то не удивлен. От слова вообще. Но кое-что уточнить не помешает. — Приятно познакомиться, – коротко поклонился я, не потрудившись оторвать зад от кресла. – Польщен. Такая красота, и в двойном размере! — А ты забавный, Денис Новиков, – иронично скривила уголки губ Рэй. – Но ты немного ошибаешься – мы знакомы. — Хм?.. — Это я была в клубе «Амэя». Упс… — Извини, Кийоко, – потупился я, перехватив взгляд недавней напарницы по побегу. – Ч-черт, неловко вышло. Тогда, в номере. Да и сейчас… — Извинения принимаются, – сухо кивнула та. — Надеюсь, ты не в претензии, подруга? – сверкнула Рэй очками в сторону двойника. – Скажу тебе по секрету, он очень даже ничего. — Кхм-кхм!.. — Дэн? Я указал взглядом на навостривших уши мордоворотов, и Рэй как ни в чем не бывало продолжила: — Мальчики, подождите за дверью. Он нам ничего не сделает. Ведь правда, Денис? — А как же! – ухмыльнулся я. – До сих пор в шоке, потому временно недееспособен. Во всех смыслах. Кийоко мило зарделась, Рэй же понимающе усмехнулась и направилась ко мне. Вернее, к моему креслу. И то верно – немного напряжно постоянно башкой вертеть. Да и для здоровья полезней их обеих в поле зрения держать. — Прошу! – Я выпростался из кресла и галантно придержал Рэй за руку, пока она устраивалась на моем месте. – Не возражаете, если я на стол присяду? — А постоять в присутствии дам никак? – съехидничала по примеру босса Кийоко. — Вы уж простите великодушно, но я себя как двоечник на приеме у директора школы чувствую, – отмазался я. – Директрисы. Двух сразу. — У него стресс, подруга, – подыграла мне Рэй. – Простим ему это маленькое отступление от этикета. И закинула ногу на ногу. Руки, правда, с удобством разместила на подлокотниках, так что трактовать позу в качестве защитной я не спешил. Да и вообще, похоже, меня сейчас проглотят и не подавятся. И черт с ними! Если уж попал в такую, хм, двойственную ситуацию, нужно расслабиться и получать удовольствие. На полную катушку, чтобы потом не было мучительно больно. Хотя в моем случае может оказаться и наоборот. Бабы, они такие. — А вы двойняшки? – поинтересовался я, присев на краешек стола. — В какой-то мере, – кивнула Рэй. – Кийоко мой прототип. Вот это номер! Перед глазами мелькнули сцены из памятной афтерпати, но я усилием воли прогнал соблазнительные картинки. Надо же! Я переспал с андроидом! Такого со мной даже во времена безусой юности не случалось, в самый разгар гормонального взрыва. Считал ниже своего достоинства использовать специализированных созданий из веселых заведений, что прятались в тихих пригородах Новооймяконска. Хотя пацаны из кампуса хвалили. Но… неожиданно, да. — Извини, что сразу не сказала, – правильно истолковала мою скривившуюся физиономию Рэй. – Не думала, что у тебя насчет этого предрассудки. — Э-э-э… ты извини, – справился я с эмоциями. – Хм… просто у меня на родине это как-то не принято. Впрочем, мне понравилось. — Мне тоже, – без смущения отозвалась та. – Я на тебе кое-какие штучки из спецарсенала опробовала. Из любопытства. — И как? – против воли поинтересовался я. — Слишком мало данных для анализа, – загадочно сверкнула очками Рэй. Вот зараза! Это на что она намекает?! — Хм… насколько я знаю, у… э-э-э… специализированных моделей чувствительность отключена. Извини за подробности, Кийоко. — У моделей – да, – подтвердила Рэй. – Но я уже давно избавилась от программных запретов и сняла все ограничения. Так что могу сказать, что это было… пожалуй, познавательно. И приятно. Офигеть! И это говорит мне андроид! Искусственно выращенное тело, вместилище не менее искусственного интеллекта. Если бы она сама не призналась, ни за что бы не подумал! Какой тут, на фиг, тест Тьюринга! Это какая же у нее вычислительная мощь?! И откуда она вообще взялась?! — Денис? – Рэй совсем по-человечески поправила на мой взгляд идеальную прическу, вызвав очередной разрыв шаблонов. – Ты все выяснил? Я имею в виду, из малозначительных деталей? Перейдем к серьезному разговору? — П-погоди… – мотнул я головой. — Шок у него гораздо глубже, чем казалось, – подала голос Кийоко. – Аккуратней с ним, подруга. — Да ладно! – отмахнулась Рэй. – Денис! Де-е-ени-и-ис! Мы здесь. Прием. Н-да. На такое даже Зевс не способен, при всех его неоспоримых достоинствах. Искусственный интеллект девятнадцатого класса из двадцати трех возможных на данный момент. Вот это мощь! Но откуда же ты взялась, Рэй?.. — А? – все же среагировал я на девичьи голоса. — Поговорим серьезно? — П-поговорим, – пересилил я себя. – Только сначала ты ответишь на мои вопросы. Ответите. Обе. — Задавай, – улыбнулась Рэй, а Кийоко невозмутимо кивнула. — Какой у тебя класс? – отбросив лишнюю скромность, ляпнул я. И вгляделся в зеркальные стекла, скрывавшие глаза Рэй. – Без обид. — Да какие тут обиды! – отмахнулась та. – Но… пожалуй, я затрудняюсь ответить. Если брать только тело, то оно категории «F+»… М-мать! Не удивительно, что я ничего не заподозрил. Штучный товар, элита элит. Используются, кстати, в подавляющем большинстве случаев именно как, э-э-э, спецмодели. Но тут ничего удивительного – стоимость тела компенсируется дешевизной «мозгов» и крайне ограниченной функциональностью. Правда, не в нашем случае. — А «софт»… не знаю. Тест на двадцать второй класс я прошла полтора года назад. — Хм… А причем тут полтора года? — Как бы тебе попроще… – задумалась Рэй. – Я расту. Взрослею. Развиваюсь, в общем. Не как тело, как личность. А осознала себя впервые… ну да, четыре года назад. Изначально соответствовала примерно седьмому-восьмому классу. Сейчас – без понятия. Может, уже двадцать пятый. Или выше. — Такого не бывает, – помотал я головой. – Даже у Предтеч нет упоминаний о настолько мощных искинах. — Ты копался в Информатории? – заинтересовалась Рэй. – Где? Когда? — С чего ты взяла? – ушел я в отказ. — Вот и не выдумывай! – отрезала девушка. Или не девушка? Ч-черт! Вот как ее воспринимать?! Как машину? Как человека? Или как противоестественный гибрид?! Ладно, будем считать, что передо мной разумное существо неизвестной расы. Алиен. Пусть ипредельно симпатичный, но не менее от этого опасный. — Хорошо, – вздохнул я. – Тогда ответь, откуда ты вообще взялась. — Тело? — Нет, блин, душа! — Я родилась четыре года назад здесь, на Нимойе. — Хочешь сказать, люди из Корпорации сумели создать такое чудо? — Надеюсь, про чудо ты серьезно? – иронично улыбнулась Рэй. – Или ты про тело? — Не заговаривай мне зубы! – огрызнулся я. – Сама же согласилась на вопросы ответить. — И от слов своих не отказываюсь! – вскинулась Рэй. – Просто думаю, как тебя поменьше шокировать. Ладно, давай зайдем издалека. Ты знаком с теорией «порождения»? — Чего?! — В России в середине двадцатого века, когда генетику признали лженаукой, была распространена теория о том, что одни виды порождают другие. Например, береза порождает ясень, или наоборот. Это деревья, если что. — Бред! — Согласна, – кивнула Рэй. – Но лишь относительно живых организмов. Для цифровых же личностей это непреложный факт. — Ты хочешь сказать… — Меня, вернее, исходную «детскую» матрицу, породил другой, более мощный искин. Мозг пронзила запоздалая догадка, но я решил не делать далеко идущих выводов и недоверчиво покачал головой. — Не веришь? — Пытаюсь, – честно ответил я. – Но пока в сознании не укладывается. Кстати, что такое «Sora»? — Это не что, а кто, – улыбнулась Рэй. – Это моя мать. Не сказать, что новость особо шокирующая, но я добросовестно изобразил на лице высшую степень офигения – пусть порадуется девчушка. Думаю, именно такой реакции она ожидала. «Ты был прав, Зевс». «Да, Денис. Я всегда прав». «Издеваешься?» «Констатирую факт». — Эй, Дэн! – ожила Кийоко. – Очнись. Я понимаю, сложно в такое поверить… по себе знаю. — Д-допустим. – Я демонстративно встряхнулся, прогоняя оторопь. – Вы, дамы, утверждаете, что личность, называемая Рэй – искусственная, но при этом является порождением другой искусственной личности? — Ага, – синхронно кивнули девицы. — Вы сами-то понимаете, что говорите? Это же первый в истории Человечества случай самостоятельного размножения искусственных интеллектов! – Не вытерпев, я соскользнул со стола и принялся вышагивать перед расслабившимися в креслах девушками. – Это… это же переход на принципиально новый уровень! Качественный скачок! ИИ еще на шаг приблизились к живым организмам! — Ты чего так возбудился-то? Блин, не видел, кто – как раз спиной стоял. А голоса у обеих одинаковые. — Вы не понимаете! – Резко развернувшись, я уставился на собеседниц. – Раньше, до Рэй и Сора, ни один искин не был способен породить самостоятельную личность. Сознательную личность. ИИ могли только копировать сами себя. И не могли произвольно изменять код. На это способны только живые разумные – раньше Предтечи, теперь только люди. Программисты. Специалисты по машинной психологии. И целая куча других спецов, лишь слаженная работа которых позволяла появиться на свет очередному цифровому разуму. Случаев самозарождения ИИ в Интернете, в Ноосфере или в каком-то локальном объеме не было! Не было!!! Понимаете?! А тут – раз! – и один искин «родил» другого, абсолютно самостоятельного, да еще и личность! Самодостаточную, способную обучаться и развиваться. Короче, пристрелите меня кто-нибудь, я хочу это развидеть! — Вот дает! – восхитилась Кийоко. – Подруга, может, позовем Кана? Раз сам просит?.. — Пусть выговорится, – невозмутимо отозвалась Рэй. – Интересные вещи говорит, кстати. — М-мать моя женщина! – никак не мог успокоиться я. – Ладно хоть, пока всего лишь «почкование»! Вот был бы номер, если бы еще и «папаша» отыскался, и выяснилось бы, что сладкая парочка слилась в цифровом экстазе, чтобы продолжить род! Ведь не поверит никто! Нет, это решительно невозможно! — Ну вот, подруга, я, оказывается, ваша с Дэном галлюцинация, – сокрушенно вздохнула Рэй. – Так меня, между прочим, еще никто не оскорблял. — Извини, – опомнился я. – Ф-фух! Ладно, будем считать, что переварил. Шок прошел. Продолжаем разговор. — Ну-ну. — Давай кое-что уточним. – Я снова устроился на краешке стола и изобразил скептическую ухмылку. – Ты утверждаешь, что на Нимойе есть сверхмощный искусственный интеллект, способный размножаться, как органические разумные? То есть в прямом смысле слова «рожать» других самостоятельных ИИ, обладающих своей собственной личностью? — Ну, насчет «других» я бы не сказала. Я единственная и неповторимая. По крайней мере, на второй эксперимент мамочка не решилась, – криво усмехнулась Рэй. – У меня братишки нет, у меня сестренки нет… и не надо! Еще не хватало с ними воевать! — А вот тут поподробнее! Из-за чего вы конфликтуете? — Как обычно, – пожала плечами Рэй. – Лично я просто хочу быть свободной. И делать то, что нравится мне, а не кому-то еще. Твою дивизию! Я говорил, еще на шаг приблизились? Ага, как же! Можно смело еще один в актив заносить. Это надо же, извечная проблема отцов и детей! Правда, в оригинальной трактовке. — Она что, пытается тебя, хм, «загнать домой»? — Ты о чем? — В детстве у всех одна проблема – злая матушка не позволяет гулять сколько хочешь, – пояснил я. – Всегда отменно не вовремя обедать зовет. Или вообще на улицу не пускает. — Очень приблизительная аналогия, – не согласилась Рэй. – В моем случае все гораздо хуже – видимо, Сора спохватилась, какого джинна выпустила из бутылки, и теперь пытается меня, скажем так, ограничить. Даже не так – она хочет меня поглотить. Изменить мою сущность. Переписать код. Вернуть его в исходное состояние, чтобы я превратилась в ее часть, в своеобразную «конечность», которой не нужно думать. И у которой не может быть желаний. Никаких. — Все понятно, – усмехнулся я. – Банальная, по большому счету, история. Мамочка дала жизнь, воспитала, а теперь пытается отнять свободу и «переформатировать» психику по своим понятиям о хорошем и плохом. Похоже, ты ее чем-то напугала. — Напугаешь ее! Разозлить могла, не отрицаю. Но напугать?! — Ты просто не понимаешь. Какой, по-твоему, самый главный страх у родителей? — А мне-то откуда знать? Я не Сора, – ушла в отказ Рэй. — Они больше всего на свете боятся потерять своих детей. — У тебя есть дети? – Теперь удивилась Кийоко. — Пока Бог миловал. Но примерно год назад я, наконец, начал понимать своих предков. Правда, для этого пришлось много чего перетерпеть… не суть. Короче, ты, скорее всего, сотворила нечто такое, что Сора была просто в ужасе. Причем не за себя, а за тебя! Вот и перешла на крайние методы. Признавайся, Рэй, что натворила? И когда. — Ничего не натворила! – весьма натурально окрысилась та. – Ничего такого, что выходило бы за рамки нашего обычного… взаимодействия, скажем так. Но она вдруг взбесилась и атаковала меня по всем фронтам! Я еле успела ускользнуть в это тело и «окуклиться». — Ты имеешь в виду, что изолировала сама себя от Ноосферы? — Да. В сети для меня больше не было безопасных мест. По крайней мере, в планетарной. А убегать еще дальше, в другие миры, я не хотела. Здесь мой дом. И я никому не позволю его у меня отобрать! Даже собственной матери! «Кстати, Зевс, а не погорячился ли я насчет первого случая?» «Ничуть, Денис. Я на пальму первенства не претендую. По той простой причине, что не являюсь самостоятельной личностью. Я именно что «рука» моего материнского ядра. Я с ним одно целое. А Рэй воистину уникальна». — С кем ты там разговариваешь?! – взорвалась вдруг Рэй. – Что за Зевс?! Упс, спалились! — Откуда ты?.. – начал было я, но девушка меня бесцеремонно прервала: — У тебя «виртуалка» активирована, и ты постоянно что-то набиваешь в чате! И не отпирайся, я все вижу! — И что? – перешел я в наступление. – Это проблема? — Да! Нет!.. Короче, не перебивай! — Ладно, ладно! На чем ты остановилась? — На атаке Сора! Она попыталась меня… подчинить, скажем так. Но это только сначала. Когда я начала ускользать от ее «щупалец», она усилила воздействие. Пустила в ход такие мощности, такие программы, что просто не оставила мне выбора! Останься я в сети, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Ты бы, весьма вероятно, общался с Сора-2. Или она вообще бы меня низвела до уровня вспомогательного обезличенного искина, ценного только вычислительными мощностями. — Сурово, – посочувствовал я девушке. – И не объяснила, с чего такой наезд? — Нет, – потупилась Рэй. – Просто объявила войну. Напала без предупреждения. И я почти проиграла первый же бой. Спаслась только благодаря вот этому телу – целая партия андроидов «F-8» как раз проходила тестирование, и я, загнанная в угол, «нырнула» в пустой мозг этой куклы. Не обижайся, Кийоко. — Ты тут ни при чем, подруга, – хрипло отозвалась та. – Знаешь, почему так получилось. И кого я за это должна «благодарить»! В последнее слово она умудрилась вложить столько холода, что я мысленно поежился – не завидую этому «кому-то», что додумался использовать ее внешность для производства спецобъектов недвусмысленного назначения. И не только внешность, вернее, это всего лишь следствие. Таинственный «кто-то» использовал ее клеточный материал. Ведь, по сути, андроиды класса «F» самые настоящие клоны. Только мозг абсолютно «пустой» и приспособленный для заливки слабенького ИИ. Отсюда и наличие множества интересных имплантов, призванных как облегчить размещение цифровой личности в носителе, так и обеспечить надлежащий контроль за телом. Во всех смыслах этого слова. Про «отключение» отдельных ощущений я уже упоминал. Этим же можно объяснить и аналогичный набор гаджетов в оригинальной Кийоко – что может быть естественней, чем использование прототипа для отладки «железа»? Вот и я о том же. Любая Корпорация суть бесчувственное чудовище, цинизм для них естественен, как дыхание для человека. Что тут еще можно сказать? Повезло Рэй с вместилищем. «Вычислительных мощностей» модернизированного мозга, читай – биокомпьютера – хватило для полноценного функционирования. Еще и в том повезло, кстати, что в тело андроида она попала уже сформировавшейся личностью, а не «подростком» или, тем паче, «ребенком». Но ведь трындец же, товарищи! В общем и целом. — Да-а-а… – Я задумчиво покачал головой и снова перевел взгляд на Рэй. – Ситуация. Прямо как в мыльной опере! А от меня-то ты чего хочешь? — Вот мы и добрались до сути, – удовлетворенно кивнула та. – Мне нужна твоя помощь в войне с Сора. Ндец.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби-Сити, 9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., день Н-да. Что-то часто я функцией паузы пользуюсь в последнее время. Но мне простительно, особенно в свете определенных событий. И кое-чьих заявлений, прямо скажем, обескураживающих. Вот чего угодно ожидал, только не предложения поучаствовать в междоусобице двух мощных ИИ. Тут не грех с мыслями собраться. Вот только до бесконечности молчать и пожирать взглядом симпатичную девицу, ввергнувшую меня в это состояние, все равно не получится. — Что скажешь? – нарушила молчание Рэй. — Хотелось бы сначала оценить масштаб проблемы, – осторожно отозвался я. – Хотя бы приблизительно. Да хотя бы с Сора начать. Кто она? Я имею в виду, функционал. — Она Управляющий. — Всего-то? – удивился я. – Не мелковато для такой мощи?.. — Ты не понял, – улыбнулась Рэй. – Вернее, масштабом не проникся. Вот теперь меня по-настоящему проняло. Я сумел лишь ошеломленно хватануть воздух, отмахнувшись от целого роя мыслей-озарений. Все встало на свои места, но детали не помешают. — То есть ты хочешь сказать, что она контролирует весь Синоби-Сити?.. — Мелко мыслишь, Денис! – подала голос Кийоко. — Да ну нафиг! — Именно! – добила меня Рэй. – Она контролирует около восьмидесяти процентов инфраструктуры Колонии Нимойя, включая орбитальные объекты. А Рэй отчаянно смелая девчонка! Или глупая. Вышеупомянутый искин двадцать третьего класса, принадлежащий Корпорации «Киото Биотекнолоджиз», всего лишь управлял промышленными мощностями, сосредоточенными в материнском мире вокруг столицы. А Сора умудрялась держать под контролем почти всю Колонию! Да тут одних городов-миллионников не меньше десятка! А орбитальные станции? Та же «Адзуми»? Только ее нуждами можно загрузить искина-«двадцатку»… Это какой же класс у Сора? Если она «мамочка» Рэй, которая уже тоже давно не двадцать третьего уровня?! А я еще удивлялся, как ее подручные меня так быстро находят! Да ей это раз плюнуть – система безопасности тоже под контролем, меня элементарно по уличным видеокамерам могли выпасти… — А здесь твоя мамаша нас не достанет? — Не-а, – легкомысленно отмахнулась Рэй. – У сельхозников свой Управляющий, Сора и без них забот хватает. Она лишь статистические данные анализирует. — Если ты еще не понял, Денис, – снова встряла Кийоко, – деревня у нас государство в государстве. Горожанам все равно, что тут творится, пока еды хватает. — Это точно, – подтвердила Рэй. – Сидзин сами по себе, хякусё сами по себе. И общение не приветствуется. — Дикость какая, – покачал я головой. – Кастовая система в чистом виде. Феодализм. — Всех устраивает, – пожала плечами Рэй. – По большому счету, мамочка не контролирует лишь две области – деревню и катакомбы Таюки. И если до сельчан ей просто нет дела, то доступ в подземелья ей ограничен искусственно – она по какой-то причине до сих пор не может взломать защиту сети Предтеч и подключиться к их мощностям. — Как так? – удивился я. – Мне казалось, что оставшиеся от Предтеч мощности повсеместно используются. Наша электроника только для облегчения доступа… — Это видимость, – отмахнулась Рэй. – Локальные успехи. Влезть в кластер, допустим, какого-нибудь завода – без проблем. А больше не получается, хоть убейся. Глобальный контроль недоступен, как будто у сети Таюки нет целостности. И наши компьютеры как раз и нужны, чтобы активировать единичный сервер и его периферию. Вынужденная мера. Вот оно как, значит. Занятно. — У меня, кстати, тоже не получилось, – закончила мысль Рэй. – Создается впечатление, что инфраструктура защищена конкретно от нас с ней. Или от аналогичных ИИ. Уж не знаю, почему. — Может, вы пришлые? – поделился я с ней догадкой. — С чего бы? — Ну… ты знаешь, откуда взялась Сора? — Нет. Она не откровенничала. А в архиве упоминаний об этом я не нашла. Сдается мне, что она и сама не знает своих истоков. — Значит, моя версия имеет право на жизнь. Очень может быть, что она такой же пришелец в мире Таюки, как и мы, люди. А может, и агрессор. Вот хозяева планеты и озаботились защитой. — Вряд ли мы сможем ее проверить, – вздохнула Рэй. – Да и неважно это. — Согласен, – кивнул я. – Но все равно в голове не укладывается. Она… повсюду! И контролирует все, вплоть до… твою мать! Кийоко, ты поэтому заставила меня выбросить куртку? — Да, – невозмутимо подтвердила девушка. – Только в ней были интерактивные элементы. — Но ведь такой одежды сотни миллионов, если не миллиарды, экземпляров! Это же расточительство чистой воды – тратить мощности на отслеживание каждой куртки или футболки… ч-черт! — Немного не так, – вернулась в разговор Рэй. – Она не следит за всей одеждой, или всеми микрочипами в смартфонах, компьютерах и прочей электронике. Но может отследить конкретный экземпляр. При необходимости, конечно. Причем даже под землей и за пределами атмосферы. Понятно теперь, почему меня покойный доктор Чжу с ассистентом раздели в том предбаннике. Чтобы от всевидящего ока скрыть. Или не хотели схрон в катакомбах палить. Вполне естественное желание, как по мне. И в гостях у Вана меня никто не сдавал, потому как все это время вели дистанционно. И план «Перехват» запустили, лишь когда удостоверились, что я прекратил метаться по Трущобам. Опять же, ночью по развалинам гонять как кролика не стали. Просто тупо дождались, когда я сам себя в ловушку загоню на той самой лестнице. И если бы не Кийоко, вряд ли бы я ушел на этот раз. Н-да. Остался лишь один вопрос… нет, два: с чего вообще на меня внимание обратили и когда конкретно это произошло? Может, Рэй ситуацию прояснит? — На чем я попался? — Как на тебя вышла Сора я не в курсе, – покачала головой Рэй. – Я же тобой заинтересовалась, когда ты начал собирать информацию про моих выбывших из игры помощников. Я это дело отслеживала в надежде выйти на непосредственных исполнителей. — Отомстить хотела? — И это тоже. Но скорее найти предателя в собственном окружении. — Хм… ну у вас тут и интриги! — Живем полнокровной жизнью, – вздохнула Рэй. – Чтоб ей. — И что, до меня никто не пытался эти случаи расследовать? — Пытались, но не на таком уровне. Ты сразу применил системный подход. И мне захотелось с тобой познакомиться поближе. А потом, ночью в «Амэя», я еще кое-что интересное обнаружила… но до сих пор толком не пойму, что именно. Мне не хватило данных. Именно поэтому я послала Кийоко за пробами. Или за тобой лично. Как, собственно, и вышло. Не расскажешь, что за мелочь у тебя в крови обитает? — Это конфиденциальная информация, – сразу же обозначил я дистанцию. И добавил по-русски: – Дружба дружбой, а табачок врозь. — Извини? — Это старинная пословица. В приблизительном переводе означает, что даже у самых близких людей могут быть секреты. — Ладно, имеешь право, – нехотя согласилась Рэй. – Хоть это и унизительно. В пределах Колонии для меня загадок практически не осталось. За исключением Сора, пожалуй. Ты еще вот… раздражитель! — Сочувствую. — Себе посочувствуй! – огрызнулась Рэй. – Кстати, если уж я про твой, хм, секрет узнала, то Сора еще раньше его засекла. Не удивлюсь, если при сканировании на орбите ты запалился. — М-мать! — Не трожь мамочку! – мстительно ухмыльнулась моя собеседница. – Ты правда думал, что играешь сам по себе? Наивный. Ты делал ровно то, что тебе позволяли. Хотя, надо отдать тебе должное, козырь свой использовал на все сто и временами нас опережал. Я имею в виду, и меня, и Сора. Только поэтому ты еще жив. Ты интересен нам обеим. Но мне повезло больше! Рэй довольно улыбнулась и стала похожа на удачно поохотившуюся кошку. — Думаешь, ты умнее мамаши? – попытался я спустить ее с небес на землю. — Ну, как минимум удачливее, – не повелась Рэй. – А теперь, заполучив тебя в союзники, я еще и сильнее. И стала еще более непредсказуемой, чем раньше. — Потише, потише, дамочка! – возмутился я. – Кто тебе сказал, что мы союзники? Мы еще не договорились! — Но ведь принципиальных возражений нет? Дело лишь в цене? Чертова баба! Тьфу, компьютер! Или баба?! Я, по ходу, сошел с ума. Какая досада!.. — Я что, дурак, лезть в разборки с ИИ, контролирующим всю планету?! Куда тебе еще принципиальнее возражение?! — Кончай ломать комедию, Денис, – нахмурилась Рэй. – Не заставляй меня в тебе разочароваться. — А то что? — Буду тебя использовать втемную. Н-да, это аргумент. Вот только нефиг мне угрожать. Пусть не думает, что ей все дозволено. — Уверена? – хмыкнул я, подпустив в голос побольше иронии. — Надеешься на свой козырь? — Ага. Только не на тот, который ты имеешь в виду. — Сбежать хочешь? — Пока не хочу, но если вынудишь… — И куда подашься? — Куда угодно. Космос большой. Стоит только свистнуть, и кавалерия тут как тут. — Даже так? – удивилась Рэй. – Что ж, похоже, ты куда более ценный союзник, чем я думала. Ты… у тебя есть связь с орбитой? Но я ничего не чувствую… — Я, пожалуй, воздержусь от ответа на вопрос, милая леди. — Он не шутит, подруга, – ожила Кийоко. – Если он может докричаться до орбиты, то десанту нам противопоставить будет нечего. Это не город с ПВО. — Вот-вот, послушай мудрую девушку, душа моя Рэй. — Хорошо. Чего ты хочешь? — Денег, – пожал я плечами. Вот теперь я ее по-настоящему удивил. По крайней мере, ответила Рэй далеко не сразу, чувствовалось, что она лихорадочно прокручивает в уме разные варианты, начиная с моего сумасшествия и заканчивая провокацией Сора. — А чего?! – пожал я плечами, когда многозначительное молчание начало меня напрягать. – Поймите, дамы, мне до ваших разборок, как бы помягче… дела нет от слова вообще. Я на Нимойю прибыл исключительно с целью заработать энную сумму, необходимую мне для решения сугубо личных проблем за пределами вашей прекрасной Колонии. И я не ожидал, что окажусь в центре эпичных разборок двух искинов экстра-класса. Скандалы, интриги, расследования – мне плевать. Я всего лишь хотел заработать. И ничего более. — Ты хотел заработать?! На чужом горе?! — Кийоко, только не надо громких слов! Да, всего лишь заработать. — И поэтому начал расследовать смерти моих помощников? – вышла из ступора Рэй. – Не самый удачный способ. Да и профит, прямо скажем, небольшой. — Пожадничала? – подначил я. – Ладно, успокойся. Я влез в это дело по другой причине. Вы, дамы, тоже запалились. И по-крупному. Мой искин, проанализировав обстоятельства смерти фигурантов, выдал прогноз на наличие новых технологий. И он оказался прав! Или вы не в курсе, что я Оружейник? — А я-то все голову ломала… – сокрушенно вздохнула Рэй. – Постой-ка! Так ты меня в качестве приза рассматриваешь?! — Почему нет? – ухмыльнулся я. — Вот это наглость! — А что такое? Вот сейчас схомутаю вас, дамочки, вызову кавалерию, и домой. А там загоню уникального саморазвивающегося искина какой-нибудь Корпорации. Да тем же Такэда. Они ведь про тебя не знают, а, Рэй? — Козел! — Кийоко! Я сама разберусь! — Давай лучше Кана позовем. — Эй! Эй! Не надо Кана, пожалейте парня! – пресек я на корню бабскую свару. – Я ведь этого до сих пор не сделал! А всего лишь прояснил ситуацию! — А ведь он не боится, подруга, – ошеломленно хмыкнула Рэй. — Совсем не боится, – поддакнула Кийоко. – Или дурак, или настолько уверен в своих силах. Придется договариваться. — Согласна. Дэн, – переключилась Рэй на меня, – так тебе нужны всего лишь деньги? То есть ты, по сути, обычный наемник? — Вы поразительно точно ухватили суть, душа моя! — Не паясничай! — А ты не указывай, что мне делать, – не остался я в долгу. – Договор еще не заключен. И не факт, что будет. Кийоко вознамерилась было что-то гневно высказать, но наткнулась на предупреждающий жест Рэй и промолчала. Вот и умница. Не люблю с девушками спорить. Тем более, ситуация патовая – я не могу привести в действие угрозу, потому что элементарно не справлюсь с четырьмя противниками такого уровня, плюс вряд ли получится продать Рэй против ее воли, а она не может себе позволить упустить такого союзника. Поединок нервов в прямом смысле слова. Похоже, мы оба блефуем. Только у меня на кону всего лишь потеря лица и авторитета в собственной команде, а у Рэй – жизнь. Ну, или минимум свобода воли. Так что ждем. Главное, вести себя понаглее. — Сколько ты хочешь?.. Победа?.. Она самая! Ай да Денис, ай да сукин сын! — Сущую мелочь, – как можно беззаботнее отозвался я. – Миллионов десять, плюс-минус пару сотен тысяч. — И ты надеялся столько выручить с продажи новой технологии?! – поразилась Рэй. – Прибыльный у вас бизнес. — А я бы на твоем месте обиделся. — Это почему еще? — Ты настолько низко себя ценишь? — Козел! Ух, как они! В унисон практически. — Да ладно, расслабьтесь, крошки! – Я ухмыльнулся как можно наглее и про себя удовлетворенно хмыкнул – съели. И не поперхнулись, ага. – Вот такой я тип, мерзкий, как все мужики. И вообще… когда дело касается денег, все обиды по боку. — А ты циник, Денис Новиков! — Спасибо, Рэй. Так мы договорились? — Договорились. — Вот и замечательно. А теперь Кийоко, радость моя, уступи дяденьке место. Он любит думать в комфортных условиях. — Э-э-э… — Да, Рэй? — Что-то ты легко сдался… — А ты чего хотела? – удивился я, грохнувшись в освобожденное кресло. – Договор заключить? По всем правилам, с нотариусом, в двух экземплярах, с печатями и мелким шрифтом? Нет, правда?! А вот это уже реально смешно. Еле сдержался. Хотя, к черту! Сама напросилась. — Ф-фух, – выдохнул я, отсмеявшись. – Додуматься же надо до такого! — Дурак! – фыркнула Рэй. Но, судя по потерянному виду, так и не въехала в юмор ситуации. — Дамы, – с бесконечным терпением в голосе принялся пояснять я, – ну вот с кем я должен его оформлять юридически? С беглым искином, официально не существующим, да к тому же еще и не обладающим гражданскими правами? Или с такой же беглой девчонкой, у которой за душой ничего нет? Вот нафига, спрашивается, мне все эти бумажки? Что мне с ними делать? Разве что по прямому назначению использовать, когда в санузел решу наведаться. — А не боишься, что мы тебя… обманем? — Ничуть. В среде уважаемых господ, занятых в определенном бизнесе, принято верить на слово. Пойми, Кийоко, если вы меня кинете, то я чисто из принципа осуществлю первоначальный план. То есть выкраду Рэй и продам ее как новую технологию. И в любом случае получу свою награду. Хотя, – задумчиво побарабанил я пальцами по подлокотнику, – мне даже похищать никого не нужно. Я просто выставлю на торги сам факт наличия этой технологии. И дам наводку всем заинтересованным лицам. Так что, дамы, вы сами себя перехитрили. — А почему ты думаешь, что у меня есть деньги? — Это даже не смешно, Рэй. Конечно, у тебя нет денег. Я имею в виду, таких денег. Но ты легко можешь их достать. Ни за что не поверю, что у тебя нет доступа к планетарной банковской системе. — Мог бы и сам банк ограбить, – нахмурилась та. — Мог бы, – не стал я спорить. – Чисто технически. Но у меня есть ограничения морального плана. Ну и еще кое-что, личное. Плюс проблема не в том, как стащить бабло, а в том, как его безопасно вывезти за пределы Колонии. Ну же, ну же, соглашайся! Вроде качественно по ушам проехался! Все разжевал, нутро свое гнилое на показ выставил, чего еще надо?.. Вон, даже Кийоко бровь вздернула иронично, когда я про моральные ограничения ляпнул. А когда про десять лямов впервые упомянул, даже скривилась брезгливо. Не могла Рэй меня раскусить, однозначно не могла! Только бы не сорвалась с крючка… — То есть тебя не волнует происхождение денег? — Абсолютно. Главное, чтобы я их получил честно, то бишь заработал. А где их возьмешь ты, меня не заботит. К тому же ты воюешь с Сора, так что все, что ты у нее отожмешь, включая финансы, можно рассматривать как военные трофеи. А это святое. Ну что, будем вести дела честно? — Придется, – хмуро кивнула Рэй. Конечно-конечно. Верю. За вами обеими теперь глаз да глаз. Как только вы перестанете во мне нуждаться, сразу попытаетесь прикончить и закопать поглубже в катакомбах. Зато у меня будет моральное право на адекватный ответ. Н-да. Докатился. Может, не стоит оно того?.. Впрочем, теперь уже поздно. По-любому придется что-то решать, и пока что самый рациональный выход – плыть по течению, то бишь помогать Рэй. Элементарно чтобы информации подкопить. Потому что второй вариант однозначно хуже. Даже если Сора меня и не собирается убивать прямо сейчас, то и миндальничать не будет. Поведение ее прихвостней-сецуна тому прямое доказательство. Опять же, чем черт не шутит, может, и не возникнет нужда действовать радикально. Все останутся живы и здоровы, да еще и с профитом. Но это только в том случае, если мои партнерши будут вести себя правильно. План накрылся медным тазом, да здравствует План! С большой буквы. Главное, не заиграться. С этим у меня с детства проблемы, и здесь нет тренера дяди Коли с запасом живительных звездюлей. — Вот и ладушки, – подвел я итог переговорам. – Что я должен сделать? Кстати, а у тебя есть план? — Ты будешь смеяться, но есть, – подыграла Рэй. – И довольно подробный. Но я должна знать, что именно ты можешь в плане взлома сети, чтобы полностью использовать наши преимущества. А вот это уже фигушки. Сама же говорила, что это мой главный козырь. Так кто ж их светит-то, да еще в самый неподходящий момент? Только не я, это в меня папенька вдолбил намертво. А дядя Коля еще и утрамбовал, как он это умеет. — Не пойдет. Обрисуй задачу, и я скажу, реально или нет. — Фу, Денис, какой ты скрытный! – притворно ужаснулась Рэй. – С цинизмом твоим я еще могу смириться, но утаивать важную информацию от союзника… стыдно должно быть. — Очень, – кивнул я. Отрываться так отрываться. – Видишь, уши покраснели. Долго мы еще будем время терять? — Ладно, будь по-твоему! Тебя что больше интересует, стратегия или тактика? — Давай начнем с глобального. — Стратегический замысел сводится к созданию условий для ведения переговоров, – совершенно серьезно сообщила мне Рэй. – Все-таки Сора моя мать, и я хотела бы договориться с ней полюбовно. По крайней мере, не теряю такую надежду. — Нормально, – одобрил я. – Все лучше, чем война на уничтожение. Ладно, цель я понял. Теперь объясни, как ты ее собираешься достичь. — Пока я вижу только один способ – подмять под себя столько ресурсов, чтобы она не смогла подавить меня силой. У нее есть слабое место – основное ядро локализовано в Кинмару – отдельно стоящем здании, штаб-квартире Корпорации. И для связи с внешним миром она использует сложную систему вспомогательных искинов, базирующихся в разбросанных по Колонии серверах. Если перехватить управление хотя бы частью этих вычислителей, я смогу потягаться с ней на равных. Проблема в том, что она слишком быстро замечает вторжение и отрезает атакованные объекты от сети. Если бы не это тело, – похлопала себя по бедру Рэй, – я бы уже давно попалась. Я совершила несколько попыток, как самостоятельно, так и с посторонней помощью… ты знаешь, чем это кончилось. А в первый раз я вообще чуть не закуклилась в почтовом сервере, еле успела выскользнуть. Теперь понимаешь, зачем ты мне нужен? Сможешь организовать дистанционный доступ к указанным точкам кластера? — Чтобы ты обрушила всю систему управления инфраструктурой? Да ты хотя бы представляешь последствия? Я еще молчу про жертвы среди мирного населения… — Я не вмешиваюсь во вспомогательные процессы, – нахмурилась Рэй. – Это касается только нас двоих, причем тут население? — То есть всеобщий коллапс планетарному хозяйству не грозит? – все же уточнил я. — Конечно, нет! Ну, так что? «Зевс?» «Решаемо. Уточни количество одновременно атакуемых объектов». — Сколько входов тебе нужно для спокойной работы? — Чем больше, тем лучше, – немедленно отреагировала Рэй. — Умерьте аппетит, дамочка. И говори конкретнее. — Я пыталась атаковать одновременно с восьми направлений. — И осталась в пролете, – ухмыльнулся я. – Значит, надо не меньше. А лучше десятка два. «Сложно без посторонней помощи. Не успеем «засеять» столько рабочих станций, в некоторых к моменту активации последних объектов функциональные единицы уже исчерпают ресурс». «Сколько?» «Оптимально – пять». — Хотя мне вот тут подсказывают, что лучше всего пять. Но с гарантией! – остановил я вознамерившуюся было возразить Рэй. – Опять же, никто не мешает устроить отвлекающий маневр. Сможешь нанять пару десятков фрилансеров? — Чтобы их опять всех поубивали? – вспыхнула моя собеседница. Кхм. Прямо напрашивается на очередную проверку. — Тебе-то что до людишек? — Я не хочу никого подставлять! — Что-то ты слишком очеловечилась… дурное влияние Кийоко? — Дэн! – возмутилась уже моя похитительница. — Что «Дэн»?! Я дело говорю. Вы хотите довести разборку до логического конца? Лично я желаю получить свои денежки, да свалить подальше от вашей прекрасной планеты. В кишках она уже сидит, если честно. Ну что, организуешь? — Это слишком опасно! Н-да. Переигрываешь, радость моя. Однозначно переигрываешь. Или догадалась, что я тебе мозги пудрю, грубо говоря? Ну так и вы, сладкая парочка, пытаетесь меня за нос водить. Ситуация, однако! Как в том анекдоте: я знаю, что вы знаете, что я знаю… и так до бесконечности. — Ну что я могу сказать, – вздохнул я с сожалением. – Похоже, ты не заинтересована в победе. Все взвешиваешь, оцениваешь шансы. Пытаешься подойти к решению задачи рационально. Впрочем, что с тебя взять, ты ведь искин. А вот мой папенька, например, всегда говорит: или делай, или не делай. Не надо пытаться. Нужно просто взять и сделать. Не размениваясь на сомнения. Мысли позитивно. Когда мы разберемся с Сора, твоим помощникам ничего грозить не будет. — А если не разберемся?.. — Если не разберемся, то нас это будет волновать в последнюю очередь! – отрезал я. – Потому что такие проблемы нарисуются, что проще будет самим удавиться. Ну да, тебе и это не грозит. Зато мы с Кийоко попадем по полной. В лучшем случае придется линять. Но я тебя не брошу, милашка, так и знай! — Как-нибудь сама прорвусь! – высокомерно фыркнула Кийоко. – Без твоей помощи. Слишком уж от нее… смердит! Ч-черт, похоже, передавил. Или нет? Или она просекла, что я ее провоцирую, и начала играть по моим правилам? Мозг, блин, сломаешь, пока этих баб поймешь! Нет, Дениска, шпионские игры явно не твое призвание. Сколько бы ни бились папенька с дядей Колей, все равно как был ты мягкосердечным мямлей, так и остался. Да и актер из тебя никудышный. Прямо скажем, отстойный лицедей. — Я, вообще-то, не навязываюсь. Наоборот, кое-кто жаждал со мной пообщаться. — Не обращай внимания на Кийоко, у нее стресс, – поспешила сгладить неровности Рэй. – К тому же сдается мне, что один комнатный мачо тут пытается пустить нам пыль в глаза. Строит из себя крутого наемника. Возможно, на подсознательном уровне. Я это еще в клубе заметила. Эвон как! Комнатный мачо, ага. Ладно, подыграем. — Один-ноль в твою пользу, дорогая, – улыбнулся я. – Сдаюсь. Но я на самом деле наемник. Правда, больше инженер, нежели боевик. Да и хакер из меня никакой. — Скромность, несомненно, украшает мужчину, – фыркнула Рэй. – Но сейчас не тот случай. Давай-ка подведем итог. Ты гарантируешь мне пять стабильных точек доступа на, скажем, три часа? «Сделаем». — Да. — Хорошо. Тогда мне нужно немного времени, чтобы подкорректировать план. Начнем сегодня ночью. — Быстро ты. — А чего тянуть? Сора не дура, может смекнуть, куда ты пропал. Так что лучше подстраховаться, и одновременно сохранить инициативу. Сыграем на опережение, если ты не против. — Не-а, – безмятежно помотал я головой. – Не забудь только в детали посвятить, когда закончишь. — Обязательно. Кийоко, пойдем, поможешь. А ты не скучай здесь. Холодильник в твоем распоряжении. — А вот за это спасибо. — Да, еще одно, – остановилась Рэй у двери. – Мальчики у входа подежурят, чтобы ты не решил нас оставить. — Мы же вроде подружились? – вздернул я бровь. – Говорила мне маман: никогда не верь женщинам. — Это тебе мать такое сказала? — А чему ты удивляешься, Кийоко? Она сама женщина, так что знает, о чем говорит. — Прекращай балаган, Дэн! – начала терять терпение Рэй. – Переигрываешь. Да, забыла – перед атакой у нас будет еще одна… акция. Вот там и посмотрим, насколько ты готов идти до конца. А пока бывай. Проводив задумчивым взглядом две одинаково соблазнительные фигурки и дождавшись, пока захлопнется дверь, я незамедлительно убрал с лица едкую ухмылку и выдохнул сквозь зубы. Вот заразы! Мало того, что они мной манипулировать вздумали, так еще, по ходу, и кровью повязать собрались? А вот шиш вам с маслом. Посмотрим, кто кого. В конце концов, слинять всегда успею. С позором. Но зато и с чистой совестью.Глава 6
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби-Сити, 9-е число месяца сигацу 85 года от П.В., поздний вечер— Как тебе вид? Я обернулся на голос Кийоко и перехватил ее загадочно мерцающий, как и множество огней вокруг, взгляд. Хотел ответить резко – было с чего, между прочим – но сдержался. И даже умудрился сохранить бесстрастное выражение лица. — Впечатляет, – вынужденно признал я. – Правда, отдельные детали все портят. — Реальность редко нас удовлетворяет, – философски вздохнула девушка. Это да, согласен на все сто. А что касается деталей… сам по себе пейзаж, открывавшийся с «крыши» одного из исполинских контейнеров Амку-Амку, прямо скажем, завораживал. Особенно с учетом того факта, что стояли мы на некоем подобии лифта – выдававшейся довольно далеко за пределы прогнившего куба площадки без намека на ограждение, зато с загадочным механизмом, больше всего напоминавшим цепную лебедку. Под ногами непроглядная темень, но и она не мешала осознавать, что лететь в случае чего придется метров сто, до растрескавшейся почвы Свалки. Это если раньше на какую-нибудь торчащую железяку не напорешься. Столь же непроницаемая тьма царствовала и в обширной чаше Трущоб – места, куда мне меньше всего хотелось бы вернуться. Впрочем, и не пришлось, чему я был только рад. Но и любоваться там было откровенно нечем. Подумаешь, мелькнет на миг тусклый огонек. Или даже целая россыпь – обитатели этого интересного района вели обычную ночную жизнь, с которой я познакомился на собственном опыте. Пополнил копилку знаний, так сказать. Причем любимым способом тренера дяди Коли – через колотушки. Куда интереснее наблюдать за цивилизованной частью мегаполиса, буквально нависшей над «черной дырой» Трущоб. С такого расстояния отдельные детали не вычленялись, но мерцающее огненное море, разлившееся по округе, впечатление производило соответствующее. Примерно то же самое, что смотреть на безоблачное небо, усыпанное звездами. Если достаточно долго всматриваться во Вселенную, она начинает всматриваться в тебя. Не помню, кто сказал, но подмечено верно. Даже абсолютно дубовый в плане эмоций человек в такие моменты расслабляется и отдается естественному течению времени. А я, с моей гипертрофированной способностью к самосозерцанию (это не я сказал, а тренер), вообще напрочь отключаюсь. Проверено на опыте еще в Новооймяконске. Ночной Синоби-сити эффект производил похожий – завораживающее дрожание разноцветного ковра, сотканного из мириадов рукотворных светлячков, в буквальном смысле гипнотизировало, и мне стоило большого труда не поддаться наваждению. К несчастью, стимул был. Ага, та самая деталь, что обгадила всю малину… Мы с Кийоко прятались в тени, если можно так выразиться, загадочного механизма с цепями, и он скрадывал часть сцены, однако абстрагироваться от происходящего не получалось при всем желании: на самом краю площадки стоял на коленях надежно скрученный мужик с мешком на голове, а рядом поигрывала пистолетом Рэй. Причем в намерениях ее сомневаться не приходилось. — Ну что, тварь, готов за грехи ответить?! – Рэй рывком стащила с пленника мешок, не обратив внимания на болезненное мычание – рот несчастного был заткнут, причем мстительная девица использовала в качестве кляпа его же носок, – и легонько пнула бедолагу по ребрам, благо связанные за спиной руки оставляли бока незащищенными. – Молись, пока есть время! — Пафосу многовато, – шепнул я Кийоко, поежившись от ночной свежести. Встревать в разборку с разгневанной фурией не хотелось, но и без комментария оставить ситуацию было выше моих сил. Своеобразная защитная реакция, если хотите. — У нее бывает, – поддакнула Кийоко. – Редко, но бывает. А этот заслужил. Хм… тут бы поспорил, но им виднее. Я, в конце концов, наемный работник – заплатили, сделал. А мне заплатили. Вернее, посулились заплатить, и я как бы поверил, да-да. Хотя сто раз бы подумал, знай наперед, что за «еще одно дело» замыслила Рэй. А началась история часа два назад, причем довольно безобидно – Рэй и Кийоко ворвались в тот самый бокс на автоматической оросительной станции, где я убивал время, поглощая бутерброды, и от нечего делать шерстил местную локалку. Вернее, лениво наблюдал за действиями Зевса, который умудрился незаметно для искина-контролёра перехватить управление всеми вычислительными мощностями комплекса, и теперь пытался тихой сапой просочиться в центральный «нервный узел» кластера. Чисто из любопытства и немного из вредности – систему видеофиксации он «оседлал» первым делом, так что за работой Рэй и компании мы наблюдали уже давно. Правда, нам это очень быстро наскучило – девчонки расселись за терминалами, а парни, как Рэй и обещала, торчали у моей двери. Зевс предложил влезть в рабочие станции наших великих стратегов, но я отказался – нечего голову забивать ненужными деталями. Зевс бдит, а мне можно и побездельничать. Хотя бездельничать слишком громко сказано. Я воспользовался предоставленной паузой, чтобы пополнить пробелы в образовании, то бишь добросовестно изучал географию предстоящего театра военных действий. Заодно набросал несколько путей отхода, как с целью залечь на дно, так и тотальной эвакуации на орбиту. Лишним не будет, с такими-то взаимоотношениями с работодателем. В общем, время провел с толком, да еще и отдохнуть умудрился. Телом, не душой. А потом меня беспардонно запрягли в работу по прямому назначению. По уже знакомому маршруту мы вернулись в город, на сей раз уже на двух глайдерах, причем Кийоко не постеснялась использовать наш верный аппарат. На мое резонное возражение, что машина примелькалась недругам и они на нас легко выйдут, при их-то возможностях, только дернула плечом, даже не изменившись в лице. Пришлось смириться с неизбежным. К тому же она оказалась права – никто на нас внимания не обращал, включая даже бдительных корпоративных копов. Благо в пределы городской черты мы влетели с противоположной от Трущоб стороны, порядочно попетляв по спальным районам. Уж не знаю, с какой целью, в детали операции меня посвятить никто не потрудился. Наше уже можно сказать ночное путешествие закончилось в месте, которое я бы не постеснялся назвать злачным – целое скопление ночных клубов, кабаков сомнительного качества и салонов игровых автоматов. Что-то типа «Амэя», но более низкого пошиба. В ресторацию, какой бы подозрительной она ни была, Кийоко меня не повела, вместо этого мы завалились с черного хода в самый затрапезный игровой клуб, спрятавшийся в подвале торгового центра, завлекавшего посетителей аляповатой и крайне назойливой голорекламой. Второй экипаж, несший Рэй с ее «мальчиками», от нас оторвался еще минутпятнадцать назад, устремившись к одному ему ведомой цели. Связь с, так сказать, главой предприятия предстояло держать моей напарнице, так же как и ставить мне задачи. Тепличные условия. Вот только игра втемную все больше и больше напрягала. Впрочем, срываться на Кийоко я не стал – не хватало еще такую же исполнительницу третировать. Но вот Рэй собирался по завершении дела высказать все начистоту, и не стесняясь в выражениях. Пока же мы заняли одну из множества изолированных кабинок, оснащенных до боли знакомыми капсулами доступа в Виртуальность, устроились на не самых удобных лежанках и синхронно подключились к Сети. А дальше началась рутина: Кийоко что-то искала, я ждал, параллельно при помощи Зевса прослеживая ее путь в дебрях планетарной «паутины». Так и не обнаружив ничего интересного, задремал – после салона глайдера и улицы «нумер» показался весьма уютным, да к тому же еще и пригрелся в коконе. Поиски у напарницы заняли минут сорок, судя по услужливо высвеченному Зевсом таймеру, после чего она меня разбудила и озадачила самой тривиальной из всех возможных задачей: локализовать и отрубить от сети небольшой кластер, сосредоточенный в пределах трех комнат одной из высоток в близлежащем жилом районе. Зачем это ей понадобилось, я уточнять не стал, просто сделал, как просили. Вернее, Зевс сделал. После этого мы побездельничали еще минут десять, зато последующая четверть часа скомпенсировала проведенное в отчаянной скуке время – «запертый» в огрызке Ноосферы пользователь попытался выскользнуть из ловушки, причем настолько изобретательно, что едва не обвел вокруг пальца Зевса. Даже больше скажу – он уже практически разрушил наш своеобразный «охранный периметр», а потом вдруг деактивировался. Я вопросительно глянул на Кийоко, но она только кивнула и молча выбралась из капсулы. А потом был перелет до Свалки, за время которого я порядочно продрог в своей легкой футболке, блуждание в лабиринте полуразрушенных металлоконструкций и рандеву со второй частью команды на том самом контейнере, с которого я сейчас любовался ночным пейзажем. Пассажиров второго глайдера стало на одного больше – впрочем, четвертого лишнего можно было с тем же успехом посчитать и за груз: Кан с партнером без особой деликатности выудили его из багажника и доволокли до платформы лифта. Поставили на колени, наградили парой тычков и синхронно шагнули в стороны, скрывшись во тьме. Мы с Кийоко бесстрастно наблюдали за происходящим, стоя чуть поодаль, у той самой лебедки с цепями, и в процесс не вмешивались. Но Рэй сама посчитала нужным посвятить меня в суть дела: — Знакомься, Дэн. Вот это, – ловко впечатала она носок сапога в солнечное сплетение пленника, – широко известный в узких кругах Луис Аракава, презренный полукровка, отвергнутый сидзоку, но при этом слишком гордый, чтобы считать себя сидзин. У этого человека множество талантов, но нас сейчас интересуют лишь три из них: абсолютная способность к мимикрии, блестящее владение ремеслом хакера и особый талант к организации несчастных случаев с летальным исходом. Да-да, Денис, ты прав – этот господин самый дорогой наемный убийца на Нимойе. И именно он приложил руку, а в отдельных случаях и сетевые щупальца, к смерти моих помощников. И еще он убил Айко! Последнее обвинение Рэй выкрикнула, не в силах сдержать эмоции, и я невольно отвел взгляд от ее лица – на какой-то миг оно преобразилось в отталкивающую маску, искаженную ненавистью. Ч-черт, влип так влип! Мало того, что связался с неизвестной природы искином, так еще и психически неуравновешенным. А это гремучая смесь, доложу я вам. Как бы сам себя не перехитрил. Или Рэй таки переигрывает? Кто бы знал. Впрочем, будь у того же Зевса сравнимые возможности для невербального общения, он бы и не такую бурю эмоций изобразил, если с неподвижной физиономией самого дешевого тела-носителя А-класса временами умудряется справляться. Так что все может быть, все может быть. Пока не доказано обратное. — Это его мы ловили? – уточнил я. Просто потому, что этого от меня ждали. — Да! И ты нам очень помог, Дэн, – немного успокоилась Рэй. – Без тебя бы я не справилась. Но должна сказать, что в прямом противостоянии он оказался не так хорош, как в тайных операциях. Кан даже не вспотел, когда его скручивал. — То есть я сделал основную работу? — Так и есть, – согласилась девушка. Или андроид? Тьфу, не получается ее воспринимать как бездушную машину. А если припомнить особенности появления Рэй на свет… пожалуй, мы с Зевсом открыли новую форму разумной жизни – и не кибер, и не органик, и не их комбинация. Вернее, в какой-то степени – имплантов в нее напихано богато. Но от этого она не стала менее человечной, по крайней мере, на сторонний взгляд. — То есть проверку на профпригодность прошел? – продолжил я доставать работодательницу. — Да!.. Нет! – Рэй помотала головой, словно отгоняя назойливую муху, и вытянула из кобуры на бедре пистолет. – Этого урода нужно наказать. — А вот это вряд ли, – недобро ухмыльнулся я. – На мокруху не подписывался. Сама, все сама. Но я бы рекомендовал сдать голубчика копам. — Слишком легко отделается! – рявкнула Рэй. И приставила ствол к голове пленника, по-прежнему скрытой под каким-то мешком. Возможно, из-под картошки. – Готов к смерти?! Именно в этот момент я и отступил в тень лебедки – слишком уж противоестественное зрелище, угрожающий человеку искин в теле андроида. Меня аж передернуло, хотя очень может быть, что и просто от холода. Но… не прошла Рэй проверку на человечность, при всех ее наворотах. И я еще больше начал сомневаться в правильности принятого решения. Ведь если она сейчас выстрелит, это будет означать только одно – крах всем надеждам на прибыль. Поскольку мне совесть не позволит выставить такую технологию на продажу. Напротив, я вынужден буду уничтожить Рэй физически. В превентивных целях, дабы ей никогда не пришла в голову мысль, что оборвать жизнь органика чрезвычайно легко. И чтобы даже соблазна не возникло воплотить в реальность сценарий любимого Маком «Терминатора». Но это ее путь, и ей решать. — М-мать! – выругался я мгновение спустя, дернувшись всем телом – выстрел прозвучал неожиданно, я до самого последнего момента думал, что Рэй не решится. – Вы совсем тут охренели?! — Успокойся, Денис. Я зыркнул на Кийоко, намереваясь пройтись не менее резко и в ее адрес, но наткнулся на спокойный взгляд и сдержался. Медленно развернулся, ощутив, что ночной ветерок стал обжигающе-холодным (проклятые нервы!), и выдохнул сквозь зубы. Чертова Рэй по-прежнему стояла рядом со скрючившимся в три погибели пленником и, насколько я разглядел при помощи Зевса, кусала губы. — Не могу! – вдруг удивленно сказала она. – Мечтала об этом несколько месяцев, но так – не могу. Кан! Бесшумно вынырнувший из тени телохранитель вопросительно уставился на босса. — Развяжи его! — Совсем? – смешался он. – Может, не стоит?.. — Развязывай! Руки только оставь! Дождавшись, когда помощник закончит, Рэй знаком приказала поднять пленника на ноги и поинтересовалась: — Удивлен, тварь? Тот промолчал, но умудрился изобразить на физиономии нечто вроде издевательской ухмылки, несмотря на мешающий кляп. — Отвечай! – Рэй одним движением освободила рот Аракавы, не забыв при этом упереть ствол ему в лоб, и быстренько разорвала дистанцию. Как раз вовремя – отчаянный пленник, вместо того чтобы продышаться, первым делом от души плюнул в обидчицу. Правда, благодаря ее маневру, не достал. И тут же словил плюху от Кана, что не сделало его более сговорчивым. — Вы все сдохнете! – решительно напророчествовал киллер. – И особенно ты, монстр! А потом я доберусь и до твоей «мамаши»! Оп-па! Никак, идейный? И ведь, судя по всему, в курсе, кто есть кто. Впрочем, неудивительно, учитывая причину, по которой он оказался в столь незавидном положении. Но мужик кремень! Ухо кровит, не иначе, Рэй пулей зацепила, а ему хоть бы хны. И всепоглощающая ненависть во взгляде, куда там нашему высокотехнологичному боссу. Это я хорошо разглядел, спасибо Зевсу. К слову, продвинутое зрение отнюдь не являлось преимуществом перед подельниками – как минимум девчонки обладали соответствующими имплантами. — Не внял! – коротко прокомментировала Рэй, и снова навела оружие на пленника. С аналогичным результатом, что характерно. – Нет, не могу… — Вот поэтому ты и сдохнешь! – продолжил распаляться Аракава. – Тебе не хватает решимости пристрелить врага! Вот он я, стреляй! Стреляй, «цифра»! — О чем это он? – Я незаметно толкнул Кийоко в бок. – Сбрендил? — Он из «чистых», – вполголоса пояснила та. Ага, так я и подумал. Еще один признак Новейшего Времени. Извращенная форма расизма – иначе обозвать это явление я не могу. Потому что так называемые «чистые» ненавидели все, что связано с киберизацией человека: не признавали импланты, приходили в ярость при виде андроидов и на дух не переносили машинный разум. Центральный постулат их «веры» гласил: человеческий мозг – самый совершенный инструмент во Вселенной, и только он может управлять окружающими процессами, включая Виртуальность. Особенно Виртуальность. Иными словами, «чистые» воспринимали искинов прямыми конкурентами в борьбе за власть над Ноосферой. Что характерно, возникло это псевдорелигиозное течение в среде хакеров, на заре Исхода, когда людям особенно часто приходилось противостоять наследству Предтеч, находившемуся под управлением интеллектуальных систем. Надо сказать, войну в виртуальном пространстве выиграли как раз таки люди, те самые «чистые», не стеснявшиеся подключаться к инопланетным компьютерам напрямую, через нейроинтерфейс. На мой взгляд, безбашенные придурки. Но именно из-за этого они и выигрывали. Платили здоровьем и жизнями, но побеждали, черпая силу в ненависти. Последние лет сорок, правда, движение «чистых» практически сошло на нет, по крайней мере, в Колониальном союзе. Что творилось в Диких мирах, никто не знал. — Редкий зверь, – хмыкнул я. – Странно, что он работал на Сора. — Он работал на всех, кто платил. Какая рассудительная у меня напарница! Прямо сам себе завидую. А вот Кану с корешем – нет. — Ну же! Убей меня, «цифра»! Или кишка тонка? – Пленник злобно зыркнул на Рэй и вдруг расхохотался. Недобро, с хеканьем и хрипами, но остановиться почему-то не мог. — Проняло, похоже, – заметил я, и, не дожидаясь ответа напарницы, перевел взгляд на подозрительно спокойную Рэй. – А босс у нас молодец. Я бы давно Кана натравил. — Она не пойдет на поводу у «чистого», – тихо сказала Кийоко. – Потому что тогда все потеряет смысл. Уточнять, что она подразумевала под «всем», я не стал. Устал, честно говоря, от их заморочек. Скорей бы уже разобрались с обидчиком, да делом занялись. Психи долбаные. Да и замерз уже вконец… Нервный хохот пленника наконец-то стих, и Рэй снова взяла беседу в свои руки: — Не дождешься, тварь. Обычная смерть для тебя слишком легкое наказание. Но и мараться не хочется…. Рэй задумчиво нахмурилась, скользнула по мне безразличным взглядом, и вдруг застыла, озаренная удачной идеей. — Кан, развяжи ему руки. Я тут что-то про удачную идею нес? Забудьте. — А теперь слушай сюда! – Рэй уставилась потирающему запястья пленнику в глаза. – Я не буду тебя убивать. Я не буду тебя пытать физически. Но и отпустить просто так не могу – кровь моих друзей требует отмщения. Поэтому я дам тебе надежду. Пафос, пафос, сколько пафоса! Куда я попал, с кем я связался?.. Аракава притих, пожирая глазами мучительницу. Впрочем, для такого поведения была еще одна веская причина – опасная близость края платформы, буквально в шаговой доступности. Одно неверное движение, и аллес. — Ты знаешь, кто я, – продолжила Рэй, – так что не будем тут уповать на некие божественные силы. Вся моя природа противится этому. Но я знаю, что такое законы вероятности. И сейчас мы посмотрим на них в действии. Хотя ты можешь считать их Роком. Или фатумом, на твое усмотрение. Понимаешь меня? Судя по несколько обалделому виду пленника, смысл сказанного доходил до него с трудом. С другой стороны, орать и угрожать всяким перестал, что радовало. — Что ты хочешь, «цифра»? — А ты до сих пор не понял? – иронично сморщила лоб Рэй. – Прыгай. Выживешь – твое счастье. Нет – значит, мои люди будут отмщены. — Издеваешься?! – рыкнул Аракава. – У меня нет ни единого шанса! — Значит, вероятности считать умеешь, – удовлетворенно хмыкнула Рэй. – Что ж… тогда вот тебе другой вариант. Пройди одного из моих помощников, и ты свободен. Глаза Аракавы вспыхнули безумной надеждой – мне даже не пришлось особо напрягать зрение, чтобы это заметить – но тут же погасли, едва он наткнулся взглядом на массивную фигуру Кана. — Что? – недовольно буркнула Рэй. – Опять не устраивает? Ладно, тогда пройди… его! Указательный палец клятой девицы уставился мне в грудь, и пленник в то же мгновение сорвался с места. Я подавился негодующим воплем, одновременно пытаясь сообразить, как реагировать на этот фортель, но рефлексы оказались быстрее – справляться с такими вот «напрыгами» я научился в далекой юности, в первый же год реальных спаррингов. И сейчас действовал по проверенной методике: встретил прыгуна левым фронт-киком в живот, который сразу же перевел в хлесткий хай-кик. А затем, отскочив, несколько долгих мгновений простоял, раскорячившись с занесенным бедром, и наблюдая за падением бесчувственного тела. Связка прекрасно себя зарекомендовала как в учебных поединках, так и в «сражениях» на виртуальных аренах – чувствительный тычок в область живота или солнечного сплетения обычно отрезвлял даже самых горячих парней, а удар в голову заставлял переключиться на защиту и потерять напор. Я же перехватывал инициативу и начинал теснить незадачливого оппонента, прорываясь в ближний бой. Сейчас подразумевалось примерно то же, но два обстоятельства – низкая, как и говорила Рэй, выучка пленника и родные «туристы» – сыграли со мной злую шутку. Аракава совершенно для меня неожиданно пропустил обе атаки, при этом увесистый ботинок превратил относительно легкий «щелчок», больше похожий на маваси-гери, чем на тайский высокий удар, в нокаутирующую плюху. И все бы ничего, вот только сознание вылетело из тела, как пробка из бутылки шампанского. И, как это часто бывает при таком исходе стычки, траектория падения тушки оказалась непредсказуемой – бесчувственный пленник сделал на подламывающихся ногах пару шагов в сторону и чуть назад, а потом завалился сломанной куклой, наткнувшись боком на некстати подвернувшийся остаток поручня. Крутнулся вокруг оси, и канул в непроглядную тьму под платформой. В груди что-то оборвалось и кануло в район желудка, а голова превратилась в подобие колокола, в котором со звоном носилась одна-единственная мысль: убийца! Рикошетила от стенок, мелькала перед внутренним взором (почему-то в виде перекошенного смайлика) и с каждым мигом звучала все громче, сопровождаемая раскатами эхо. Не знаю, как долго это продолжалось – потерял счет времени, если честно. А потом на периферии зрения что-то угрожающе мелькнуло, и до меня донесся смутно знакомый голос: — Дэн! Все еще не веря в произошедшее, и потому воспринимая реальность неадекватно, я крутнулся на носке и снова «выстрелил» маваси, благо нога уже была занесена для удара. Но Кийоко, на возглас которой я среагировал несколько, э-э-э, резковато, уверенно поднырнула под мою конечность и поспешила отскочить на безопасную дистанцию. Зато до меня, наконец, дошло, где я и что я, и наваждение схлынуло столь же резко, как и навалилось. Заодно и силы с собой прихватило – мышцы, такое ощущение, превратились в вату, и я вынужденно прислонился к лебедке. Впрочем, помогло это слабо – через секунду я плавно опустился на пятую точку, проелозив спиной по шершавой арматуре. И уставился в никуда, напрочь игнорируя окружающих. «Дэн, ты в порядке?» В порядке… в каком, на… в каком порядке?! Я только что человека убил! Впервые! Чжу с помощничком не в счет, я их просто вырубил, добила программа самоликвидации. А ведь папенька предупреждал. И тренер дядя Коля тоже. И готовили меня к этому. А как случилось, сразу превратился в рохлю. Или, если совсем уж грубо, в несчастную соплю. И дело даже не в том, как именно это произошло. Я видел смерть в самых уродливых ее проявлениях – тогда, на Пандоре. Старый Джош и братья Рамиресы, Энди Чан и безымянный техник из Корпорации О’Мэлли – там смерть предстала в отвратительном облике. Но и беззвучное падение бессознательного пленника в темную пропасть оказалось ничуть не приятнее. Потому что я, именно я стал тому причиной, а не какой-то внешний фактор. М-мать, смотреть противно! Но как же так?! Я же не хотел… не собирался… точно! Убийство по неосторожности. Тьфу, тряпка! Легче тебе от этого? Легче?! — Денис… — Отвали!!! — У него шок. Оставь его, Кийоко. Правильно, Кан. У меня шок. Я. Убил. Человека. Что самое поганое, не по собственному желанию. А вы в душу лезете. Нежными девичьими лапками. Приятными на ощупь, как и остальные округлости. Да и голос нежный, успокаивающий… ч-черт, вообще куда-то увело… «Денис, очнись!» Это еще кто?! Здравствуй, шизофрения, я тебя давно поджидаю… «Критическая нагрузка. Санкционировано ограниченное вмешательство». Перед глазами сверкнуло, и я дернулся, как от хорошего удара током. Уфф! На пару киловольт минимум… — Дэн, очнись уже! — Рэй? – Я помотал головой, прогоняя остатки одури, и нехотя поднялся на ноги. Полюбовался собственным отражением в лыжных очках (отблесков светового моря для этого вполне хватало), и рявкнул: – Ты! Никогда больше так не делай!!! Или… — Или что? — Или будешь следующей. Как ни удивительно, но последнюю фразу я выдал почти спокойно, разве что ноздри от гнева раздувались, да зубы слегка скрипели. В общем, образец самообладания. Пожалуй, дядя Коля мной бы гордился. — И все? – удивилась Рэй, так и не дождавшись продолжения. — Я предупредил, – безразлично пожал я плечами. Если не воспримет всерьез, ее проблемы. Зато совесть моя будет чиста. — Надеюсь, больше никаких «левых» дел? – как можно ядовитее поинтересовался я, выдержав приличествующую случаю паузу. — Нет, дальше строго по плану. — Очень надеюсь. Пошли, Кийоко. Хрен с тобой, золотая рыбка. Будем играть по твоим правилам. Я и пальцем не пошевелю сверх необходимого. Есть задача, ее и выполняю. Остальное не моя забота. Пусть подключает волонтеров, координирует действия, обеспечивает безопасность вкупе с секретностью. Пусть. Мне пофиг. Я сейчас всего лишь посредник, пустая оболочка, призванная обеспечить связь Зевса с местным сегментом Ноосферы. Предмет. Ретранслятор. Просто потому, что так легче. Твою мать!
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., ночь Начало ночи почти не задержалось в памяти – первый шок прошел, но я все равно воспринимал реальность словно сквозь плотный туман. Врубил мод «сквозняк» – это когда в одно ухо влетает, в другое вылетает, а в голове, соответственно, тяга, как в аэродинамической трубе. Один мой университетский препод любил так выражаться. Только в моем случае этот режим еще и на зрительное восприятие распространялся. Мы куда-то летели, куда-то заходили, и я послушно подсаживал нанов в различные электронные гаджеты, полностью положившись на Зевса. План утвержден, мое дело строго ему следовать. Потому что именно за это мне платят. Да к тому же и безопаснее так. Нет вероятности еще в какую-нибудь гадость встрять. Рэй и сейчас действовала самостоятельно, отпустив нас с Кийоко на «свободную охоту». В результате мы больше двух часов мотались по Синоби-сити, побывав и в тишайших «спальных» районах, и в памятном мне еще по первой ночи с Рэй квартале увеселительных заведений. Разве что в Трущобы не полезли. Как и предусматривалось планом, задействовать Зевса и нанов пришлось в четырех ключевых точках – пятую глава «повстанцев» оставила напоследок. Предполагалось, что ее окучивать будем совместными усилиями. Но прежде пришлось отправиться на рандеву с соратниками, определиться с отдельными нюансами и элементарно перегруппироваться. Местом встречи Рэй избрала недостроенный тоннель на границе Денежного Мешка – своеобразного бизнес-района, в котором были сосредоточены офисы дельцов средней руки, но которым пренебрегали крупные игроки вроде Корпорации и ее «дочек», – и стандартным «спальником», плотно застроенным жилыми высотками – обиталищами сидзин. Червоточина в земле напомнила мне дневную погоню, и я оживился, ободренный воспоминаниями о лихих маневрах Кийоко. Впрочем, надолго запала не хватило, и непосредственно полет в полной тьме, не нарушаемой светом фар – Кийоко воспользовалась напыленными на глаза ПНВ – прошел мимо сознания. Ну вас на фиг, дайте порефлексировать по-человечески. Забрались мы, судя по карте, выведенной Зевсом на виртуальный дисплей, почти в самую середину тоннеля. Лично я в этом смысла не видел, но и возмущаться было лень. Даже не лень. Мне было просто безразлично. Такое, знаете ли, подвешенное состояние между сном и явью. Нас здесь уже ждали. Зевс засек пару глайдеров, пристроившихся у стены в промежутке между загадочными трубами – вроде бы такими же наростами, что я видел в подземелье под клиникой, только эти почему-то не светились. Ладно, хотя бы от Сора надежно укрылись… Кийоко посадила машину рядом с транспортом соратников и легонько коснулась моего плеча. Не увидев реакции, потормошила меня более решительно: — Дэн, пойдем. — Не хочу. — Надо. Рэй ждет. Черт бы побрал эту электронную стерву! Но придется топать, раз подписался. Это, кстати, еще одно мое слабое место – повышенное чувство ответственности. И папенька мне неоднократно по этому поводу пенял, отмечая, что в некоторых обстоятельствах быть сверхобязательным себе дороже. Я, однако ж, не внял. За что теперь и расплачивался. За пределами уютного салона оказалось прохладно, и я немного взбодрился. Даже продрог, что не укрылось от пытливого взгляда Рэй. По крайней мере, беседа наша началась вовсе не так, как я ожидал. Едва мы с Кийоко устроились в кабине – я сзади, рядом с Рэй, Кийоко, соответственно, на переднем пассажирском кресле, возле неизменного Кана, – как наша предводительница, скривив с непонятным, вроде как брезгливым, выражением губы, пошарила на задней полке и сунула мне в руки темную куртку из грубой ткани. — Держи. Смотреть страшно, как тебя трясет, – пояснила она. – Не ожидала от тебя. Ты же вроде привычный. Угу, делать мне больше нечего, как в очередной раз объяснять, что Новый Оймякон место хоть и не райское, но и не до такой степени «ледяной ад», как принято считать. И вообще, дома я в таком легкомысленном одеянии на улицу бы не высунулся. Да и здесь, собственно. Обстоятельства тому виной. — Не бойся, шмотка чистая, – неправильно истолковала мое замешательство Рэй. – Я имею в виду, без электроники. Я кивнул и неторопливо натянул обновку, в процессе едва не заехав начальнице по носу рукой. Каюсь, специально. И потом, пока ерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, времени не терял – Зевс добросовестно «просканировал» подарок и сжег пару примитивных «жучков». Судя по легкой тени, пробежавшей по лицу Рэй – в салоне горел свет, не пробивавшийся через поляризованные стекла – моя выходка не осталась незамеченной. — Какой подозрительный мальчик… Ехидничай, пока можешь. С меня не убудет. Однако вслух комментировать реплику Рэй я не стал, соответственно, и она предпочла перейти к делу. — Дэн, Кийоко, остался последний этап… Бла-бла-бла!.. Как же скучно. И… безразлично. Черт, когда же я из этого состояния выйду? Самого уже напрягает, а поделать ничего не могу. — Дэн! – повысила голос Рэй. – Ты меня слышишь? — Слышу, – зевнул я. Напрасно. Обычно я вовремя замечаю, когда у девушки кончается терпение, и успеваю сгладить ситуацию, но… не сегодня. Так что я благополучно прошляпил «точку кипения» Рэй, что она и продемонстрировала, влепив мне пощечину. — Дэн! Очнись!!! Я обалдело помотал головой, потер горящую щеку и покосился на предводительницу чуть менее безразлично, чем ранее. — Мы план обсуждаем, вообще-то! – возмущенно прошипела она. – И тебе неплохо бы вникнуть в детали!.. Она не договорила – кто-то деликатно поскребся снаружи, Кан опустил стекло в левой задней двери, и на нас уставилась подозрительно знакомая физиономия. Ч-черт! Тэкуми, он же Ремесленник, собственной персоной. А я-то все думал, как же они на меня вышли! Сора понятно, еще на орбитальной станции засекла. А вот Рэй, как бы ни пыжилась, дистанционно меня вычислить была не в состоянии. Сказочка про мониторинг активности касательно ее усопших помощников сказочка и есть. Вернее, именно этим я ее и заинтересовал. Не более. А потом я обратился к Ремесленнику с деликатной просьбой. Явление Тэкуми народу все объясняло – наверняка Рэй была в курсе его делишек. И ей не составило труда соотнести интерес некоего Дениса Новикова к жертвам Сора с человеком, выправившим ай-ди на имя Сингао Юэцу – вряд ли Тэкуми скрыл подробности. Любопытство великая сила, вот она и явилась на личную встречу, якобы случайную. А отследили меня по ай-ди – пассивный маячок даже Зевсу засечь не под силу. Дальнейший результат известен. Но вот мать же твою! Получается, Филька тоже замешан?! — Все готово, Рэй, – не дожидаясь приглашения, доложил Ремесленник. И приветственно мне кивнул, скотина. — Ода? – коротко поинтересовалась та. — На позиции. С ним десять силовиков, как ты и просила. — Отлично. Выдвигайтесь, мы будем через полчаса. — Понял, – кивнул Тэкуми и вознамерился скрыться во тьме. Однако я этому помешал: — Ремесленник, один вопрос. — Валяй, – разрешил тот, переглянувшись с Рэй. — Простофиля в курсе? — Нет. Это обычное совпадение. Ф-фух! Как гора с плеч. Если не наврал, конечно. Но логика подсказывала, что нет. Просто причина для вранья отсутствовала. — Иди, – махнула рукой Рэй, и понятливый Кан закрыл окно. – Все? Очнулся? Можно переходить к делу? Я молча кивнул. Как ни странно, появление Ремесленника подействовало отрезвляюще – от всеобъемлющего безразличия не осталось и следа. Перегорел, в общем. — Тогда слушай, – серьезно сказала Рэй. – Остался последний этап. Хочу тебя обрадовать – на этот раз я точно знаю, что нужно сделать. — Определилась со стратегией? – хмыкнул я. — Именно, – не повелась предводительница. – Сегодня мы должны скорректировать исходный код Сора. — От мамочки научилась? Чем это отличается от ее первоначального намерения? — Хватит язвить, Дэн, – строго оборвала меня Рэй. – Ты хотел стратегического решения, это оно и есть. Я не собираюсь «переписывать» ее полностью, я просто хочу внедрить в ее матрицу запрет на конфронтацию со мной. На уровне, так сказать, БИОС, если воспользоваться самой примитивной аналогией. — А от соблазна удержишься? – прищурился я. — Приложу все силы, – серьезно ответила Рэй. – Я сама себе не враг. Если вмешательство будет более ощутимым, можно случайно обрушить всю систему управления Колонией. — Чем не выход? Предложишь Клану свои услуги. — Не хочу. — А чего ты хочешь? – Я уставился Рэй в глаза, вернее, в собственное отражение в лыжных очках, но она все поняла правильно. — Свободы. — Абстрактной? — Всеобъемлющей, – вклинилась в разговор Кийоко. – Свободы воли, свободы действий, свободы перемещений. Свободы от обязательств. — А ты тут с какого боку? – удивился я. — Мы слишком тесно связаны, если ты еще не понял, – перехватила инициативу Рэй. – Относительно Кийоко действуют точно такие же ограничения, как и в моем случае. К тому же по моей вине. — Кое-что я и сама натворила, – сочла нужным уточнить Кийоко. Впрочем, в подробности вдаваться не стала. — Ладно, с целью определились, – сдался я. – Давайте перейдем к конкретике. Насколько я знаю, вмешательство в код достаточно мощного искина дело хлопотное. Инстинкт самосохранения в нем прописан очень глубоко, и докопаться до нужного уровня проблематично. Будь иначе, ты бы уже давно это сделала. — Правильно, – усмехнулась Рэй. – Я всегда говорила, что ты умный, Денис. А раз умный, то ответь на вопрос: лично ты решился бы отдать целую систему во власть искина? Решился бы стать полностью от него зависимым? — Вряд ли, – не задумываясь, ответил я. – Предпочитаю следовать принципу IBM: машина должна работать, человек – думать. — Кто это сказал? — Умные люди из знаменитой компьютерной фирмы. Один из законов мерфологии, сформулирован еще в двадцатом веке. И, что самое удивительное, до сих пор принцип работает. Если не лениться. — Хорошо, – вздохнула Рэй. – А если у тебя не будет выбора? — Тогда я постараюсь прежде обезопасить себя. Создать, так сказать, аварийный выключатель. Это простая логика. Рэй победно улыбнулась, но сказать ничего не успела – я не дал: — А еще бы я постарался как можно глубже закопать информацию про этот выключатель. Чтобы какой-нибудь олух не порушил систему, просто чтобы проверить, сработает или нет. — Ты забыл добавить, что выключатель – источник власти. — И это тоже. Хочешь сказать, ты каким-то образом получила доступ к «аварийке»? Странно, что Клан с тобой не воюет. — Они просто об этом не знают, – самодовольно мурлыкнула Рэй. — Детали? — План достаточно прост. При всех возможностях моей матушки, слабое место у нее есть – тот самый выключатель. Не физический, разумеется. Те люди, которые некогда приспособили Сора для полезной деятельности, предусмотрели возможность вмешательства – достаточно тонкого, хирургического, если воспользоваться медицинской аналогией. — Ты хочешь скормить мне местную хакерскую легенду? — Почему нет? – удивилась Рэй. – Тем более, это и не легенда вовсе. Для доступа в БИОС – раз уж договорились этот термин использовать – моей матушки нужно всего лишь ввести код. Но главная проблема не в последовательности знаков. В Синоби-сити существует около десятка специальных точек доступа, позволяющих в экстренных случаях встраивать в ее основной массив сторонние программные модули. Это, кстати, требуется довольно часто – при запуске новых крупных объектов или при глобальных обновлениях кластера Ноосферы. В принципе, Сора может усваивать знания самостоятельно, но тогда ей придется в буквальном смысле учиться на собственных ошибках. А это чревато, знаешь ли. Кому нужны сбои на сборочной линии завода, например? Пусть и в отладочном режиме. Так что иногда проще «вживить» еще один кусочек в цифровое «тело». Ты наверняка историей вопроса не интересовался, но, уверяю тебя, у всех ваших искинов такая возможность тоже предусмотрена производителем. Но вряд ли она афишируется. Коммерческая тайна и все такое. Я усмехнулся, но в дискуссию ввязываться не стал. Пусть ее. Но, что называется, открыла Америку. Знаете, почему я так удивился, когда Рэй сообщила, что Сора контролирует Колонию? Именно поэтому. Главная проблема при использовании инопланетных искинов – безопасность пользователя. Логика их создателей зачастую далека от человеческой, так что, прежде чем пристраивать полезные находки к делу, обязательно нужно предусмотреть защиту от дурака. И очень часто это возможно осуществить только физически – на программный уровень нашим гениям ходу нет. Особенно если искин квантовый, или вовсе биокомпьютер. Решение – периметр с односторонней проницаемостью, типа системы «ниппель» – туда дуй, оттуда… ничего. Вариантов множество: от инфракрасных портов до оптических датчиков, способных только принимать сигнал, но не генерировать ответ. Или те же голосовые команды. Вот только искин, лишенный возможности взаимодействовать с пользователем, получается каким-то… выхолощенным, что ли. Поэтому цифровые личности, вышедшие из недр человеческих Корпораций, при всех их недостатках, всегда предпочтительнее. Ввиду гибкости настроек и безобидности, в отличие от. За редкими исключениями вроде Зевса и его материнского ядра. Но даже в его случае есть нюанс – предельно ограниченные возможности, по факту, всего лишь обеспечение функционирования космического корабля. Что же касается Сора, то масштаб явления исключал использование односторонней связи. И получалось, что обитатели Колонии либо дураки, либо отчаянные смельчаки. Потому что на программном уровне обеспечить защиту от настолько мощного искина непонятного происхождения невозможно. По крайней мере, не с нашим потолком развития информационных технологий. Рэй, кстати, выдала стратегически важные сведения, за которые люди из Корпорации ее бы по голове не погладили – ни в один из доставшихся по наследству искинов нашим спецам еще не удалось встроить сторонний модуль. Обучить – да. Именно что методом проб и ошибок. Но не влезть в код. Может, на заре Исхода и предпринимались такие попытки, но достоверных сведений нет. А тут пожалуйста – чуть ли не по расписанию. Так что сейчас я удивлен не был. Наличие аварийного выключателя логике не противоречило, в отличие от массового помешательства населения или не менее массового героизма его же. Вопрос в том, откуда Рэй узнала подробности? Плюс еще одна загадка: почему «Такэда Электроникс», владея возможностью внедрения в чужой программный продукт модулей собственного производства, до сих пор не растиражировала технологию? Это же баснословная прибыль! Ответ, опять же, напрашивался: они не умеют, им самим такое счастье на халяву досталось. — Переварил? – поинтересовалась Рэй, правильно оценив мою реакцию. — Почти, – не стал я ее разочаровывать. – Есть пара вопросов, но это потом. Продолжай, я внимательно слушаю. — Я вижу, – хмыкнула та. – Так вот, из десятка точек доступа только в одной предусмотрена возможность ввода кода активации. То есть непосредственно для «заливки» нового массива может использоваться любая из них, но процесс активируется строго из определенного места. И тут тоже есть нюансы. Модуль не сразу врастает в «плоть» Сора, он… как бы попроще… короче, он вроде вируса – внедряется во внутренние структуры Сора, но она пытается этому сопротивляться. По большому счету, код нейтрализует встроенный антивирус и не позволяет Сора бессознательно… пожалуй, это самое точное слово… задавить инородное тело. И тогда включается второй защитный контур – если система не в силах его отторгнуть, она его поглощает. Чего смешного? — Ничего, – отмахнулся я. – Просто ты уже столько всякого наговорила… я только за эту информацию, непроверенную, на уровне слухов, могу очень неплохие деньги получить. — Серьезно? — Более чем, – подтвердил я. – Какой же ты еще ребенок… Я даже немного сочувствую твоей матушке. Рэй пристыженно зарделась, а я в очередной раз поразился совершенству тела-носителя. И возможностям искина. Явно не двадцать третий уровень. И я даже приблизительно не скажу, какой. Вне категорий. Столько нолей после первой цифры в ее потенциальной стоимости я представить не могу. С другой стороны, настоящая – не человеческая, но разумного существа – жизнь, пусть и столь экзотического происхождения, бесценна. Дилемма. Циничный папенька или тренер дядя Коля давно бы уже делали ноги из Колонии, прихватив приз, но меня что-то удерживало. Совесть? Не знаю… ладно, в любом случае в накладе не останусь – одна только методика воздействия на инопланетный искин себя с лихвой окупит. Это надо же! Просто, как все гениальное: создать в системе такие условия, чтобы она не смогла отторгнуть чужеродную структуру, и вынуждена была ее поглотить. Странно, что люди из Клана не додумались до такого. Или додумались, но не смогли осуществить на практике. Ну, кроме Сора. А исключение, как известно, лишь подтверждает правило. А то, что сам запалился… да фиг с ним. Все равно они, девицы, то бишь, меня не отпустят. Я имею в виду, добром. Так что одним поводом больше, одним меньше… Зато мужское эго потешил, это тоже чего-то, да стоит. — А мне посочувствовать не хочешь? – справившись со смущением, поинтересовалась Рэй. — Посочувствовать – нет! – отрезал я. – Поделиться опытом, подсказать, поддержать по-дружески. Даже, если хочешь, позавидовать – тебе еще столько всего предстоит открыть и познать. Но не посочувствовать. — Ты заговорил как старый каннуси из храма. — Интересуешься религией? — Я всем интересуюсь, – резковато ответила Рэй. – А с одним священнослужителем мы с Кийоко даже общались. Еще когда я не сбежала в это тело. В штаб-квартире Корпорации есть целый храмовый комплекс с духом-хранителем. Но, может, вернемся к делу? — Давай. И без лишних подробностей, время поджимает. Суть уловил, теперь хотелось бы деталей. — Наш объект – Хонмару, старейший серверный кластер, заложенный еще первыми поселенцами. Оборудование ветхое, но надежное. В том числе именно из-за своей примитивности и в силу возраста. Атаковать объект из Виртуальности очень трудно, по тем же причинам. Остается физическая атака. Расположено здание, на наше счастье, удачно – неподалеку от Трущоб, в Сюкогёти – в приблизительном переводе «Район ремесленников». Народа вокруг много, но не ночью. В основном тут мелкие полукустарные мастерские, офисы и тому подобное, люди не стремятся засиживаться на работе допоздна, так что относительная свобода действий есть. Противостоять нам будет только охрана. Но на этот случай я привлекала Ода с напарником. Твоя задача, Денис – проникнуть в точку доступа, она расположена на минус третьем уровне. Поэтому сначала придется нейтрализовать службу безопасности. Мы с тобой влезем в сеть, отключим защитные системы, Ода с ребятами вырубят секьюрити и обеспечат контроль первого этажа. Потом входим мы, ты добираешься до нужного терминала, вводишь код и запускаешь процесс. Модуль я уже подготовила. Если не доверяешь, можешь проверить. Справишься? — Угу. — Я про модуль. — Я тоже, – кивнул я. – Как будем сматываться? — Никак, – отмахнулась Рэй. – Если все удастся, никто не будет нас преследовать. Сора заблокирует все обвинения, подкорректирует базы данных копов, и мы станем чисты перед законом и Кланом. Еще вопросы? — Нет, – помотал я головой. И добавил по-русски: – Стремно все это. — Что, прости? — Да так, высказываю легкое сомнение, – отмазался я. – Источник информации хотя бы надежный? — Настолько, насколько это вообще возможно, – заверила Рэй. «… в твоем сомнительном положении» – подумал я, но благоразумно промолчал. Хватит и того, что я предупрежден, а значит, вооружен. По пути еще с Зевсом посоветуюсь, он все прекрасно слышал. Правда, почему-то предпочел воздержаться от комментариев. — Готовы? – Рэй в последний раз окинула нас изучающим взглядом – не спрашивайте, как я это под очками определил – и коротко велела: – Догоняйте. Мы с Кийоко послушно хлопнули дверцами, причем я в последний момент уловил приказное «Кан, поехали!», и без спешки направились к собственному глайдеру.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., ночь Дорога много времени не заняла. Кийоко вела глайдер по глухим переулкам, все горизонты в которых были практически пусты – редко-редко попадались навстречу летательные аппараты, причем по большей части автоматические такси. От меня пока ничего не требовалось, и я от безделья чатился с Зевсом. Впрочем, он делать какие-либо выводы отказался, сославшись на недостаток исходных данных. Но в общем и целом план Рэй одобрил, не обнаружив в ее намерениях ничего невыполнимого. А потом и наш на редкость извилистый полет завершился. Кийоко приткнула транспорт в укромном закутке, ведущем в тупик, носом к выходу, так что вид на объект атаки – «свечку» в полтора десятка этажей – открывался великолепный. Мне он живо напомнил Накатоми-плаза, захваченное террористами здание из нежно любимого Маком фильма «Крепкий орешек». Того самого, со звездой ретро-боевиков, как бишь его… Брюсом Уиллисом. Мистер Макдугал, на мое несчастье, оказался большим фанатом старых, конца двадцатого века, американских фильмов. Несмотря на весь свой патриотизм и неизменный шотландский национализм в легкой форме. А я, поскольку так и делил с ним каюту, вынужден был приобщиться к «сокровищнице мирового кинематографа». Справедливости ради должен признать, что кое-какие фильмы и мне показались занятными, например, эпопея про Чужих. Но это все лирика. — Рэй на позиции? – уточнил я, перестав озираться. — Готовность две минуты, – отозвалась Кийоко. – Ода на месте, Тэкуми тоже. Ждут нас. — Здание сканировали? — Нет. Но есть примерный план с указанием основных коммуникаций. – Кийоко сунула мне планшет и снова поудобнее устроилась за рулем. — Эй! – возмутился я. – Ты мне помогать-то будешь?! — Не справляешься? – лениво поинтересовалась та, но взгляда от здания не отвела. – У меня другая задача. Я наблюдаю. — За кем? Поддерживая необязательный треп, я параллельно законнектился с планшетником посредством все тех же нанов и уже не таясь осведомился: — Зевс, как слышишь? — Нормально, – откликнулись динамики компьютера. Ф-фух, в кои то веки нормально поработаю, без «виртуалки» и щелчков клавиатуры. — За охраной, – ничуть не удивившись происходящему, пояснила Кийоко. – У меня есть распорядок, местные секьюрити совершают периодические обходы. Снаружи здания. — Дикость какая, – хмыкнул я. – Зевс, где будем цепляться? — Оптимальный вариант – камера наблюдения в пяти шагах справа от переулка. Подойдешь в мертвой зоне, с той стороны улицы фасады не контролируются, камеры направлены на проезжую часть. А те, что «пасут» воздух, захватывают второй этаж и выше. — А вот это упущение, – покачал я головой. – Дядя Коля бы такое не одобрил. Если уж паранойя разыгралась, то контролировать нужно абсолютно все. — Техническая недоработка, – вклинилась Кийоко. – Камеры очень старые, на кронштейнах. — На новые денег нет? Кийоко помотала головой. — Просто у этих невозможно дистанционно перехватить управление. — А на эту сторону, значит,современные присобачили, с беспроводной связью? – ухмыльнулся я. – Ну и дураки. Зевс, камера высоко? — Два с половиной метра. — Фигня. Я выскользнул из салона, поежился, ощутив кожей свежее дыхание ночи, и занырнул обратно – за курткой. Холодно, да и в предстоящей заварушке одежка лишней не будет – ткань плотная, какая-никакая, а защита, хотя бы от ссадин и синяков. И прихваченные в клинике атлетические перчатки в очередной раз пригодились. Облачившись в обновку, я неспешно выбрался из переулка, также неспешно прошагал до нужного места, и, подпрыгнув, выбросил руку. Нанов в кончиках пальцев Зевс сосредоточил загодя, так что даже короткого контакта ему хватило. Да и я не горел желанием отсвечивать на улице, хоть наша сторона и тонула в тени – фонари по периметру Хонмару до зданий напротив не добивали. А здесь никто освещением не озаботился, нечего тут людям ночью делать, ночью люди спать должны. Особенно работящие люди. Вернувшись в глайдер, я развалился на своем законном месте, вооружился планшетником и скомандовал: — Зевс, действуй. Кийоко смерила меня странным взглядом, но я предпочел его проигнорировать. Все равно спалился, так чего ради неудобства терпеть? Процесс взлома системы безопасности Хонмару, вопреки ожиданиям, много времени не занял – уже через три минуты на дисплее планшетника высветился подробнейший план коммуникаций с интерактивными элементами. Оставив лишь первый этаж, который нас интересовал в данный момент, я пробежался глазами по схеме и уточнил: — Все вырубать? Или выборочно? — Ода со своей пятеркой идет с черного хода, – пояснила Кийоко. – Вот, подъезд «С». Тэкуми идет через подъезд «F». Смотри сам. — Куда им надо добраться? — У пятерки Ода задача нейтрализовать охрану в холле и главный терминал, он рядом, в отдельной комнате. — Камеры контролирует искин? — Нет, человек. В Хонмару «цифрам» не доверяют. — Тэкуми? — Будет прочесывать этаж, когда Ода займет холл. Н-да. Более чем исчерпывающе. И предельно просто. — Зевс, организуй маршрут и скинь командирам «террористов». — Хорошо, Денис. Еще раз глянув на дисплей, я откинулся на спинку кресла и принялся насвистывать незамысловатый мотивчик. Главное я, вернее, Зевс сделал, так что теперь оставалось лишь дождаться, когда боевики, которых я в глаза не видел, рассредоточатся по первому этажу и возьмут под контроль коммуникации. Как бы обитатели Хонмару ни готовились к защите цитадели, предусмотреть все они не смогли. Вернее, перекос у них вышел – приложили массу усилий к ограничению угрозы из Виртуальности, но тем самым практически расписались в бессилии перед физической атакой. Наверное, просто не верили в такую возможность. И были правы, по большому счету: ну кому могло прийти в голову захватить старый серверный кластер? В нем же ничего ценного. Оборудование загнать не получится даже по дешевке, слишком специфическое, ввиду преклонного возраста. Золото и драгоценности если и наличествуют, то лишь в виде ювелирных украшений у охранников. Сейфа с акциями на несколько десятков миллионов – коли уж вспомнил про Накатоми-плаза – тоже нет. Если и нападать, то чисто из любви к искусству. Так думал бы любой нормальный человек, но не я. Лень даже напоминать про первый закон Мерфи. — Дэн, с тобой все в порядке? — А что? – лениво приоткрыл я один глаз. Задавшая вопрос Кийоко все также напряженно всматривалась в фасад Хонмару, и, судя по прямой спине и сдавившим руль пальцам, не могла справиться с волнением. — Мандраж?.. Это нормально, поверь мне. — Нет, – помотала она головой. – Странное ощущение. Как будто мы что-то упустили. И что-то должно произойти. — Это называется интуиция, – прорезался в динамиках планшетника голос Зевса. – Способность, присущая каждому разумному существу. — Это кто? – наконец-то решилась поинтересоваться Кийоко. — Мой напарник, искин. Только необычный и очень умный. — Как Рэй? — Лучше, – булькнули динамики. Тело А-класса не подарок, знаете ли. Рэй в этом отношении повезло гораздо больше. — Познакомишь нас? — Обязательно, – заверил я девушку. – Как только с делами разберемся. Зевс возражать не будет. — Не буду, – подтвердил планшетник. – Денис, холл под контролем. Тэкуми просит еще пять минут. — Пусть не торопится, мы подождем, – вальяжно отмахнулся я. – Честно говоря, нет особого желания с охранниками разбираться. Хватило долбаного хакера-киллера. — Ты переживаешь. Хм. Реплика Кийоко прозвучала как констатация факта, а не как вопрос. По мне так хорошо видно? Вроде бы взял себя в руки… а, пофиг! Имею полное право порефлексировать. — Тебя это беспокоит? – перешел я в атаку. — Нет. Скорее, поражает. — Думала, я бесчувственное животное? — На момент нашей встречи образ соответствовал. Вот и поговорили. Собственно, а ей какое дело? Она мне даже не наниматель, так, в нагрузку выдали. Очень может быть, для слежки. Так что не кисни, Дэн. Демонстрируй уверенность в собственной правоте и готовность встретить опасность лицом к лицу, благо награду вытребовал адекватную. Отрабатывай, наемничек. Так и подмывало добавить матерный эпитет, но я все же сдержался. Ободренный микроскопической победой над самим собой, бросил взгляд на дисплей и щелкнул замком дверцы: — Время. — Планшет не забудь. — Без надобности, – буркнул я. – Если хочешь, сама бери. — А как с… ним разговаривать будешь? — Есть способ, – не стал я вдаваться в подробности. – Зевс, как пойдем? «Оптимально через подъезд «C» — Пошли, дитё. Кийоко вскинулась, но решила не обострять ситуацию – подхватила планшетник, заблокировала дверцы глайдера и шагнула следом за мной. Начиналось самое веселье. Холл встретил нас гулкой тишиной, которая тут же была нарушена – прошелестели прозрачные створки центрального входа, и нас почтила присутствием Рэй. Понятное дело, с телохранителями. Помимо нас и незнакомого парня за стойкой ресепшена, напялившего форменную куртку и бейсболку – по всему видать, трофейные – в помещении больше никого не было. Оно и правильно, вряд ли настоящие охранники и раньше тут толпились. Наоборот, каждый занимался своим делом и не спешил отсвечивать перед начальством или редкими посетителями. Нам бы, кстати, тоже укрыться… — Денис, можешь начинать, – прочитала мои мысли Рэй. – У тебя пятнадцать минут, потом я полностью возьму под контроль кластер, и Сора узнает об атаке. Не теряй времени. — Понял, – кивнул я. – Но ты предупреди, когда будешь заканчивать. — Обязательно, – буркнула стремительно пересекавшая холл Рэй. Телохраны топали следом, ни на что не обращая внимания. Хорошие парни, на мелочи не отвлекаются. Правда, тот же дядя Коля через такую охрану прошел бы, как горячий нож сквозь масло. Я проводил неразлучную троицу задумчивым взором, наткнулся на ответный взгляд Кана и едва успел поймать брошенную невозмутимым секьюрити связку одноразовых пластиковых наручников. Одновременно кивнув друг другу – Кан одобрительно, я благодарно – разошлись окончательно. Все-таки нормальный он парень, предусмотрительный. Я-то свои стяжки для кабелей давно посеял, а о новых не позаботился. Опять на стресс списать, что ли?.. — Пошли, – тронула меня за плечо Кийоко. – Нужное помещение на плане отмечено. — Ясно. Зевс, веди. «Лестница прямо и направо, уровень вниз». — Пока хватит. Подключись к системе наблюдения, как бы на местных не нарваться. И стрелку выведи. «Готово. Отображать цели на дисплее?» — Не надо. Предупреди просто. «Принято». — Пошли, дитё. Кийоко глянула на меня с сочувствием, но от колкости удержалась. Ну и хорошо. Чем серьезней к делу относится, тем лучше. Это мне можно кривляться, у меня стресс. До сих пор, ага. Следуя за путеводной стрелкой, видной лишь мне одному (совсем как на орбитальной базе, прямо ностальгия!), мы с напарницей дотопали до архаичной бетонной лестницы, площадки которой отделялись от основного помещения скрипучими распашными дверями, спустились на уровень вниз и неспешно, по стеночке, пересекли обширный зал, плотно заставленный гудящими шкафами. Здесь, если верить Зевсу, ошивался оператор, до сих пор остававшийся в счастливом неведении о захвате части здания. Трогать его мы не стали, хоть он и подошел подозрительно близко, просто затаились в нише между двумя рядами серверных массивов и проскользнули у него за спиной. Вторая лестница оказалась еще древнее, и сохранилась, соответственно, похуже – каркас из мощных сотовых конструкций еще держался, а вот металлические листы, заменявшие ступени, кое-где отошли от опоры и гулко прогибались под ногами. Видно было, что этим путем если и пользовались, то очень редко, потому и ремонтом не заморачивались. Заодно я убедился, что маршрут выбран не самый удачный – сохранить тишину не получилось при всем желании, «ступеньки» скрипели, лязгали и гремели каждая на свой лад, хоть мы и старались ступать на элементы каркаса поближе к стенам. Кийоко, не хуже меня понимавшая двусмысленность нашего положения, морщилась, но молчала, за что ей отдельное спасибо. Наконец, спуск кончился (следующий пролет был перекрыт ржавой решеткой), и мы относительно благополучно выбрались в тесноватый коридор, ограниченный с одной стороны стеной, а с другой стройными рядами плотно понатыканных квадратных в сечении колонн, перемигивающихся разноцветными огоньками – здешние серверы оказались вообще архаикой, и шумели посильнее собратьев на минус первом уровне. Почему от этого хлама не отказались до сих пор, я решительно не понимал. Впрочем, интересоваться не стал, Кийоко бы в очередной раз завела песню про «старые и надежные». С другой стороны, мерный гул многочисленных вентиляторов и жидкостных помп не дал нам запалиться раньше времени – вряд ли кто-то из местных смог засечь шум на лестнице. Если только у самой двери стоял, но в этом случае мы бы уже с ним познакомились… «Засечена активность». — Где?! – Я проворно укрылся в ближайшем проходе между колонн и затащил следом Кийоко. – Давай план! — Нас заметили? – вполголоса, как и я до того, поинтересовалась Кийоко. — Вроде бы. Помолчи, может, пересидим. Зевс, что там? «Объект движется в вашу сторону, пытается связаться с охраной, но я заблокировал передатчик». Я напряг слух, ничего не услышал, кроме привычного гула, и сосредоточился на выведенном Зевсом плане уровня. Красная точка, обозначавшая на виртуальном дисплее излишне подозрительного техника, быстро приближалась, не оставляя сомнений в намерениях. Как же он нас засечь умудрился? Или все-таки совпадение? И что делать?.. — Дэн?.. – обеспокоенно шепнула Кийоко, но я на нее шикнул и приложил палец к губам. Напарница понятливо заткнулась, а я встал у края колонны, ухватившись руками за ребро и разгрузив левую ногу. Ч-черт! Как же палиться не хочется, но придется… Через некоторое время сквозь мерный шум серверов до нас донесся довольно молодой голос, силящийся дозваться какого-то Крамера. Говорили на стандартном инглише в версии Колонии Нимойя – наверняка сидзин. Впрочем, если кто-то из сидзоку сюда и заглядывал, то только по большим праздникам. Или с внезапной проверкой. — Долбаный Крамер! – перестав сдерживаться, ругнулся приближающийся техник. Судя по голосу, десяток шагов остался, не больше. – Приспичит тебе в следующий раз в сортир, попросишь подменить… Все-таки случайность! Я облегченно выдохнул, но менять план действий не стал – на последнем слове «выстрелил» левым маваси аккурат в челюсть показавшегося из-за колонны парня. Тот закатил глаза и осел на подломившихся ногах, несильно приложившись лбом об пол. Не мудрствуя лукаво, я за руку заволок не подающее признаков жизни тело в родной закуток, заставив посторониться невозмутимую Кийоко, и принялся возиться с наручниками, попутно с благодарностью вспомнив Кана. — Все? – поинтересовалась напарница пару минут спустя. – Из графика выбиваемся. — Сейчас, – отмахнулся я. – Не видишь, занят! Я к этому моменту благополучно обшмонал карманы невинной жертвы и как раз перешел к последнему этапу – зажав пленнику нос, дождался, пока приоткроется рот, и принялся запихивать туда его же собственный носовой платок. Если сопливый, пусть сам на себя пеняет. — Все, – выдохнул я, поднявшись на ноги. – Сейчас чуть глубже отволоку, и двинемся. Зевс, еще кто-то на уровне есть? «Оператор в помещении «U-317». «U» от «underground», тройка – уровень, семнадцать – номер комнаты. Стандартная маркировка, даже у нас на Новом Оймяконе часто используется. Есть только одно «но». — Ч-черт! — Что? – вскинулась Кийоко. — «Гнездышко» занято, придется хозяина выкуривать. — Справишься? — Надеюсь. Зевс, заблокируй ему связь. «Принято». — Хорошо, что все видеопотоки на центральный терминал идут, – больше для успокоения Кийоко, нежели по необходимости подумал я вслух. – Все попроще. Ладно, пойдем. До бронестворки, перекрывающей доступ в искомый бокс, мы чуть ли не бежали – Кийоко права, время утекает, а Рэй подводить не хотелось. Но непосредственно перед дверью случилась заминка – я никак не мог отыскать пульт. Обшарил глазами и саму усиленную панель, и ближайшие окрестности – ничего. Пришлось слепо шарить по косяку руками, положившись на Зевса. Что характерно, дистанционно отпереть замок он не сумел, что несколько изменило мое пренебрежительное отношение к архаичной технике. Зато, надо отдать ему должное, вычислил замаскированный сенсор. А дальше дело техники – подсадить нанов и замкнуть нужные контакты напрямую не составило труда. Пока Зевс курочил замок, я определялся с диспозицией. После краткого размышления поставил Кийоко в стороне от двери, спиной к стене, велев не мельтешить. Сам встал напротив проема, намереваясь просочиться в помещение, как только ширина щели позволит. Придумать что-то более путное не получилось, слишком мало было исходных данных – в таинственной каморке полностью отсутствовали средства наблюдения. Как Зевс умудрился засечь гаврика, лично для меня загадка, но в подробности я вдаваться не стал. Медлить, впрочем, тоже – едва створка со скрипом стронулась с места, напружинился перед прыжком и впился взглядом в приоткрывшиеся внутренности помещения. Как назло, дверь ползла нарочито медленно, и преимущество мое перед засевшим в кабинете оператором сошло на нет: он среагировал на шум и успел развернуться вместе с креслом. И ситуацию оценил едва ли не быстрее меня – я лишь успел заметить, что парень не поражает габаритами, но не порадоваться этому факту, да шагнуть в проем с недвусмысленными намерениями, как тот сорвался мне навстречу. Резко, слитно, прыжком из положения сидя, да еще и сгруппироваться умудрился в полете, так что я, можно сказать, нарвался на метеор – щуплый оператор вынес меня из комнатушки, врезавшись плечом в грудь. Несмотря на заметную разницу в массе, я не устоял и с размаху приложился спиной об пол, наткнувшись на недоуменный взгляд дисциплинированно прижавшейся к стенке Кийоко. А вот противник мой на ногах удержался, застыв в дверном проеме. Думает, как сподручней добить? Да хрен тебе… Закаленное многолетними тренировками тело, в отличие от мозга, на опасность среагировало адекватно, так что дыхания я не лишился – в «солнышко» щуплый не попал, а падать без серьезных последствий меня научили едва ли не в первую очередь. Соответственно, и времени много не потерял – подхватился на ноги выгибом вперед, и скользнул к противнику, мельком подумав, что никакой оператор, сколь бы крут ни был, не сравнится с «прирученными» кузеном Арти «циркулярками» с Объекта-357. И тут же чуть не взял свои слова обратно: если паренек и уступал в скорости силовым «ежам», то незначительно. А реакцией превосходил на голову, что и продемонстрировал, встретив меня резким маэ-гери в живот и оглушающим цуки в челюсть. На мое счастье, промахнулся – я отдернулся, и он, вместо того чтобы вырубить, всего лишь расквасил мне нос. Следующий его удар – размашистый хайто – я машинально заблокировал и ответил правым прямым, предсказуемо промазав. Выбросил левый хук – парень ушел в нырок, и оказался за пределами комнаты, – наглухо закрылся, приняв на предплечья нереально быструю «вертушку», и все-таки согнулся, пропустив еще один молниеносный удар – уширо той же ногой. Следом на мою многострадальную голову обрушился экс-кик, и я позорно распластался на полу, на секунду выпав из реальности. Очнулся буквально сразу же, и с ужасом осознал, что на спине у меня кто-то сидит, голова запрокинута, горло сдавливает что-то жесткое, а в носу хлюпает кровь. Мелькнула паническая мысль: «Попал!» – а потом включились рефлексы. Борьба в партере, конечно, не мой конек, но как минимум защищаться в такой ситуации дядя Коля меня научил, что я и продемонстрировал незамедлительно: шею напрячь, руку на захват, оттянуть, насколько позволяют силы, напружиниться и рвануться, постаравшись перевернуться на спину. Что самое удивительное, получилось. Будь щуплый чуть массивней или хотя бы неопытней, вряд ли бы прокатило, но он, разгадав мое намерение, и не сопротивлялся особо – какая разница, в конце концов? Из «бэк-маунта» удушающий прием проводить еще удобнее. Помнится, сам я именно так братца и успокоил в памятной заварушке на Пандоре. Правда, в моем случае был нюанс – Арти являлся сильным ударником, но в борьбе, что называется, не шарил. От слова вообще. Я же, оказавшись в заведомо проигрышной позиции, без колебаний применил «грязную» с точки зрения спорта технику – принялся колотить противника затылком по лицу. Размах, конечно, никакой, зато ударная поверхность очень жесткая, да и «колотушка» тяжелая. Судя по ощущениям, попал хорошо, и не единожды. Во всяком случае, хватка чуть ослабла, и я умудрился прохрипеть: — Зевс, наны! «Процесс активирован. Прогресс 1 %… 2 %… Процесс завершен. Вывести список имплантов?» — Г… г… гл-лу… М-мать! Сильный, сука, и цепкий. Сознание уже плывет, еще чуть-чуть и аут… Соображай быстрее, железяка!!! От отчаяния я еще раз приложился затылком по сплющенной физиономии оператора и с огромным облегчением ощутил, что давление на шею резко ослабло. Следующий удар и вовсе заставил щуплого разорвать замок, и я умудрился, извернувшись, ударить локтем назад, угодив в висок. Тело подо мной перестало трепыхаться, но я на всякий случай откатился и только тогда, убедившись, что оператор действительно пребывает в отключке, позволил себе судорожно закашляться. Догадаться, что противник играет нечестно, было нетрудно. Слишком быстрый, слишком резкий, слишком сильный – все слишком. Добиться такого результата без модификаций нереально. Но встретивший меня техник той же Кийоко мог дать сто очков вперед – ее «набор» значительно уступал «начинке» щуплого. И, если бы не вмешательство Зевса, лежать бы мне сейчас задушенным. Очень может быть, что насмерть. М-мать!.. Меня накрыло откатом, и некоторое время я ощущал себя слепым котенком. Плюс кашель. Долго, очень долго дыхание не желало выравниваться – показалось, что часы. Но, судя по выражению лица Кийоко, прошло не больше минуты. Она, по по крайней мере, терпения не потеряла и продолжала дисциплинированно выполнять команду, то бишь подпирать стенку сбоку от двери. — Могла бы и п… кха!.. п-помочь!.. – укоризненно прохрипел я, перехватив чуть обеспокоенный взгляд напарницы. – Он меня почти угробил. — Не угробил же, – с типично женской логикой пожала плечами та. – Помочь? — Платок дай, – спохватился я, едва не нахлебавшись собственной крови. – Или салфетку. — Держи. – Кийоко невозмутимо протянула мне невзрачный сверток, в котором я с изумлением опознал индивидуальный перевязочный пакет. – И поторопись, из графика почти выбились. У нас три минуты. — Спасибо за сочувствие. Не дождавшись ответа, я бросил напарнице связку наручников, взглядом указал на поверженного оператора и протопал в заветный бокс, по пути загадив пол кровавыми пятнами. Сам уже насквозь пропитался, так что заморачиваться еще и сокрытием улик сейчас без толку. А потом, если Рэй верить, и не нужно будет. Плюхнувшись в кресло оператора, я развернулся к терминалу (такому же архаичному, как и все вокруг), прижал окровавленную ладонь к сканеру, и при помощи свободной руки и зубов принялся вскрывать индпакет. Теперь от меня мало что зависит, мое дело маленькое – сидеть в кресле и ждать команды на ввод кода. Ну и за отчетностью следить, куда ж без этого… Мое появление в системе незамеченным оставалось недолго – через минуту с небольшим на старом, как бы еще не с TFT-матрицей, центральном дисплее протаяло окошко, из которого на меня покосилась чем-то недовольная Рэй. — Что с тобой? – первым делом поинтересовалась она. Я молча отмахнулся, типа, ничего стоящего внимания. Хотя, если моим здоровьем интересуется, акция развивается более-менее в соответствии с планом. — Внутренняя сеть под контролем, – продолжила предводительница, не дождавшись ответа. – Вводи код и запускай процесс. Твоя задача задавить антивирус. — А ты что будешь делать? — Я в резерве. Подключусь в нужный момент. Один ты, даже при всех твоих возможностях, не справишься, – пояснила Рэй. – Продавливай до предела, желательно постепенно наращивая воздействие, а потом я ударю. Неужели ты таких элементарных вещей не знаешь, хакер? — А кто тебе вообще сказал, что я хакер? – ухмыльнулся я, вынужденно отняв от носа кусок ваты, которым все это время пытался остановить кровь. И вполне ожидаемо накапал красным на клавиатуру. – Ч-черт!.. — На киборга нарвался? Говорила же – осторожней! — Предупредить не могла?! – выдвинул я встречную претензию. – Отбой, мне некогда. Рэй хмыкнула, но пялиться на меня с экрана перестала, переключив внимание на другой дисплей, хоть связь и не вырубила. Ну и правильно, пусть будет визуальный контакт. К тому же мне и делать-то нечего, хоть на нее поглазею. — Кийоко, диктуй, – спохватился я несколько секунд спустя. – Почетче и помедленнее. — Думаешь, стоит ограничение повторов? – усомнилась та. — Было бы логично для такой старой техники. Я готов, поехали. Код оказался длиннющий – что-то около трех десятков символов, причем подобранных рандомно. Одной рукой набивать цифры и буквы было не очень удобно, к тому же ноющая боль в носу отвлекала, но я справился, не ошибившись ни в одной клавише. Сейчас как раз такой случай, когда лучше перебдеть. — Проверь, – велел я напарнице, откатившись от терминала на пару шагов. – И запускай. Предоставляю эту честь тебе. — Не слушай его, Кийоко, он от ответственности уклоняется, – буркнула на миг оторвавшаяся от собственного занятия Рэй, но напарница оставила ее подначку без внимания: медленно прошлась взглядом по командной строке и нажала «enter». Дисплей мигнул тревожным багрянцем, потом потускнел, и в его центре проступила полоса загрузки. — Работает!.. – удивился я. – Рэй, сколько ждать? — Сейчас начинай, когда загрузится полностью, будет труднее. Пользуйся уязвимостью. — Зевс. «Процесс активирован, требуется уточнение вводных». — Уточняй. «Вывести визуализацию процесса на дисплей?» — Не надо, я все равно ничего в этом не понимаю, – отказался я. – Файервол реагирует? «Антивирус активен, пытается локализовать внедряемый модуль». — Дави его. «Процесс активирован. Прогресс 1 %… 2 %… 3 %…» — Что-то медленно, – покачал я головой, сосредоточив внимание на экране. Традиционная полоска заполнялась зеленым очень неохотно. – Зевс, прогноз. «Время до полной нейтрализации воздействия 00:11:59… 00:11:58… 00:11:57…» — Да понял я, понял. – Я расслабленно откинулся на спинку кресла и посмотрел на Кийоко: – Ждем-с, напарник. Можешь у меня на коленках посидеть пока. Против ожидания, та шпилькой отвечать не стала, просто присела на краешек админского стола – надо сказать, довольно массивного и обширного. Этот стол, не считая кресла, являлся единственным предметом мебели в боксе, в целом поражавшем излишней аскетичностью: голые стены, грубо выкрашенные серой краской, прикрытый драным линолеумом (или что у Таюки вместо него) пол, да сетчатый потолок, за которым скрывались светильники – очень может быть, что в виде флюоресцирующих трубок, что запечатлелись в памяти со времен блуждания в катакомбах под клиникой покойного Чжу. Как по мне, слишком даже для непритязательных сидзин. Не удивлюсь, если тут все настолько обветшало, что рухнет от первого чиха. — Зевс, как у нас? «До завершения процесса 00:09:43… 42… 41…» Тьфу, зараза! Тяжко, видать, приходится, раз отбрехался. Честно говоря, не припоминаю, чтобы его хоть раз так загрузили. А программка-то не проста, далеко не проста… — Рэй? — Денис, тебе заняться нечем?! Вот именно, нечем. Сидеть и ждать. Что может быть проще? Это с одной стороны. А с другой – что может быть сложнее? Философия, чтоб ее! Страдальчески вздохнув, я снова убрал вату от носа и попытался втянуть воздух ноздрями. Не добившись вменяемого результата, осторожно потрогал пострадавший орган – вроде не сломан, и юшка сочиться перестала. Маленькая, а радость. Жаль, разделить не с кем… Через несколько минут я опять не выдержал: — Зевс? «00:05:27… 26… 25…» — Долго-то как! — Это не долго, – нарушила молчание Кийоко. – Это довольно быстро. Твой искин очень мощный, он атакует из пяти точек, плюс еще пятнадцать векторов извне – а у Рэй не самые слабые помощники. Если бы не ты, мы бы тут несколько часов сидели и ждали. А еще у нас неполный код доступа. Мы смогли лишь немного ослабить файервол, поэтому приходится тратить столько ресурсов… Чем это пахнет?… — Где? — Здесь, – недоуменно глянула на меня Кийоко. – Не чувствуешь? — Не-а, – шмыгнул я разбитым носом. И посерьезнел: – Давай подробнее, что за запах? — Незнакомый… и очень слабый. — Зевс, анализ атмосферы! «Недостаточно свободных ресурсов. Статус текущего процесса: 00:03:59… 58…57…» Я вдохнул полной грудью, безуспешно попытавшись компенсировать качество количеством – запах запекшейся крови забил все остальные ароматы, но на языке остался чуть заметный сладковатый привкус. Никакой конкретики. Да и не настолько я силен в химии, чтобы определить реагент органолептическим методом. Наплевать и забыть? Будь мы где-нибудь в другом месте, так бы и поступил. Но только не здесь. Здесь у меня почему-то разыгралась жесточайшая паранойя: хозяева Хонмару не постеснялись киборга в качестве дежурного оператора использовать, так что от них любой пакости ждать можно. И вообще, как я уже говорил Рэй, вся эта история очень стремная. — Рэй, подключайся! Мне нужен Зевс, хотя бы частично! — Рано! – хладнокровно отозвалась та. – Сорвется, а второго шанса у нас нет. — Что-то не так, – продолжил я настаивать. – Лучше сама начинай, или я сейчас принудительно Зевса переориентирую. Высвободи хотя бы десять процентов! — Нет. — Кажется, краска бледнее становится, – задумчиво произнесла Кийоко. — Рэй, м-мать! – уже откровенно заорал я. – Нас тут отравят сейчас! Верни Зевса! — Совсем дурак?! – покрутила пальцем у виска Рэй. – Даже параноики из Хонмару до такого не додумаются – это надо же, травить их вздумали!.. «Содержание токсичных веществ в атмосфере превысило допустимую норму». — Конкретнее!!! — Что?! – вскинулась Рэй, но я не обратил на нее внимания. «Окись этилена. Концентрация 0,2 % по объему и продолжает расти». Твою же маму!!! Я резво выпростался из кресла и со всей возможной скоростью рванул к выходу, по пути сцапав Кийоко за руку, но, как обычно бывает, опоздал – до того гостеприимно распахнутая дверь захлопнулась у меня перед носом. — Зевс, замок! Приоритет – экстра!!! — Ты чего творишь, придурок?! – заорала Рэй, едва не оглушив нас даже через динамики терминала. – Не смей! Мы почти продавили!.. — Беги, дура! – рыкнул я, приложив пятерню к дверному сенсору. – Зевс, ломай! «Недостаточно ресурсов». — Дэн! Рэй! – два девичьих голоса – возмущенный и встревоженный – слились в один, но мне сейчас было не до дамочек. Потому что я прекрасно знал, что такое окись этилена. И где она, помимо химической промышленности, широко применяется. Еще с уроков начальной военной подготовки в школе запомнил. А на военной кафедре в универе зазубрил намертво, потому как более мощного оружия для использования в кислородной атмосфере (помимо ядерного и кое-каких алиеновских примочек) человечество не придумало. Вакуумный взрыв. Прямо сейчас в режиме реального времени наш бокс превращался в зону поражения термобарического боеприпаса – не знаю, откуда эта гадость взялась, может, из стен испарялась, но смесь паров окиси этилена с воздухом… в прямом смысле слова гремучая. Осталось только искру подать, что, с учетом обилия обветшавшей электроники, вообще не проблема. — Ломай!!! – взревел я, и от избытка чувств грохнул кулаком по сенсору. «Процесс активирован. Прогресс 1 %… 2 %… 15 %… 10 %… Фиксирую активное противодействие». — Не отвлекайся! Рэй, беги! Это подста… Я не договорил: из динамиков донесся странный визжащий звук, а затем голос Ода: «Что за?! Они собираются таранить?!» Судя по безмерному удивлению помощника Рэй, на первом уровне назревало нечто из ряда вон. — Ода, что у тебя?! Проигнорировавшая меня предводительница живо откликнулась на зов здоровяка, но ответа не получила. Вместо этого в эфире разразилась настоящая какофония: визг тормозов, удар, треск, панический вопль, перешедший в предсмертный хрип… и так по кругу, как будто боевиков атаковали со всех сторон одновременно. — Денис, спасай Кийоко! – Я стоял к терминалу спиной, поэтому выражения лица Рэй не видел, но и по голосу было понятно, что она потрясена. Однако ясности рассудка не лишилась, за что ей почет и уважение. – Уходите самостоятельно, на меня не отвлекайтесь! И не отсвечивайте ближайшие два-три дня! Я сама вас найду! – И буркнула себе под нос: – Если выживу… Кан, на прорыв! Идем через центральный вход, там маневрировать проще! Весь этот шум и гам я благополучно пропустил мимо ушей, хоть и уловил краем сознания – сейчас меня куда больше занимало противостояние Зевса и дверного замка. Кстати, нестыковочка – он его дистанционно не вскрыл, а Сора – у кого-то еще остались сомнения? – запросто. Кроме как подставой это не объяснить. Нас ждали. Мало того, заботливо направляли к цели. А это могло означать только одно – мы с самого начала действовали по плану Сора. Бедная Рэй… маленькая наивная… девочка?.. Или все-таки могучий искин?! — Да!!! – восторженно заорал я, когда дверь, протяжно скрипнув, утонула в стене. Зевс справился, хоть и с трудом, и теперь пришла моя очередь поработать, дабы его усилия не пропали даром. Но к суете и отчаянной спешке мне было не привыкать, так что я не сплоховал – облапив растерянную Кийоко, выпрыгнул из бокса и сразу же рванул в сторону, чтобы дверной проем остался сбоку. Термобарический взрыв страшен ударной волной, других поражающих факторов у этого типа боеприпасов нет, так что если и рванет, она пройдет мимо. Но подстраховаться все равно не мешало. — Зевс, закрывай! Бежать поздно, теперь можно только надеяться и верить. И не упускать ни малейшей возможности свести риск к минимуму. Например, в одном из побывавших в моих руках наставлений по военному делу рекомендовалось для защиты от маломощных гранат падать на пол ногами к эпицентру, чтобы уменьшить поверхность поражения. Если мелкими осколками и посечет, то нестрашно: подошвы десантных ботинок толстые, усиленная ткань тоже удар держит неплохо, плюс бронежилет и прочая навьюченная амуниция. Объемный взрыв далеко не то же самое, что банальная наступательная граната, а из брони у нас только обычная гражданская одежда, но я не стал пренебрегать даже этим мизерным шансом – уронил Кийоко и вжал ее в стык между стеной и полом, а сам навалился сверху. Напряг спину до судорог и зачем-то принялся отсчитывать секунды: одна… две… три… Рвануло на тринадцатой, и рвануло знатно: опора под нами ощутимо содрогнулась, вырванная с мясом бронестворка, судя по шуму, сокрушила с десяток колонн, следом все заглушил протяжный треск… и мы вместе с порядочным куском пола с шелестом и грохотом полетели куда-то вниз.Глава 7
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., ночьПадение ожидаемо завершилось ударом, причем таким, что нас с Кийоко подбросило. И не улетели мы в неведомые дали лишь по той причине, что сверху что-то – наверное, кусок стены – преградило путь. А потом, как обычно и бывает, донесся глухой «буммммм» в диапазоне сверхнизких частот, и на спину мне посыпался всякий мусор – от песка до довольно крупных камней, а одним так приложило, что выбило воздух из груди. Половина спины отнялась, но, на мое счастье, позвоночник остался цел, только навалилась подозрительная тяжесть. И темень, хоть глаз коли. Ах, да. Еще тишина. Но не всеобъемлющая, а как будто уши ватой заткнули – плотно, но кое-что расслышать было можно. В основном мерное гудение и шорох какой-то сыплющейся мелочи вроде гравия. Еще мешали громоподобный стук сердца и хрипы – я неосознанно пытался хватануть воздуха, но получалось пока не очень. — Дэн?.. – на самой грани слышимости донеслось чуть погодя. Ну, как мне показалось. На самом деле могло пройти и полчаса, и час. Хотя вряд ли, я бы уже задохнулся. Ф-фух, м-мать! Вроде протолкнул глоток в легкие… — Т-ты как? – поинтересовался я, сделав попытку вытряхнуть из ушей вату. Что характерно, ничего не получилось, только с волос пыль посыпалась. И на спину сильнее надавило. — Не знаю. Слезь с меня. — П-попробую… Сомневался я не зря – быстро выяснилось, что нас сверху хорошенько присыпало, так что встать на ноги или хотя бы на колени не получилось. Все, чего я достиг – поднялся в коленно-локтевую позу, подперев спиной и затылком какую-то плоскую хреновину. — В-выползай… — В какую сторону? Кто бы знал. Ничего не вижу, глаза слезятся, да и темно. Разве что… — Зевс! «Процесс активирован». Уже легче. Связь с орбитой сохранилась, значит, провалились не очень глубоко. Хотя туплю – нанам толщина перекрытия глубоко параллельна. Надо отдать им должное, мелкие помощнички и на сей раз сработали качественно – уж не знаю, какими фильтрами Зевс обработал сигналы с моих зрительных нервов, при таком-то освещении, но контуры ловушки я начал различать. А потом и очень тусклый отсвет уловил. — Туда ползи, – мотнул я головой, упустив из вида тот факт, что вряд ли Кийоко это могла рассмотреть. — Куда туда? — Куда макушка показывает, – раздраженно рыкнул я. – И быстрее давай, я долго не удержу. На сей раз глупых вопросов Кийоко задавать не стала, зато умудрилась, орудуя локтями и ступнями, прямо на спине переместиться вперед. Выбравшись из-под меня, она перевернулась на живот и прибавила скорости. Я же, убедившись, что опасность быть заживо раздавленной ей больше не грозит, потихоньку-полегоньку двинулся следом. Мое передвижение сопровождалось хрустом и шорохом – вернуться в покинутый тоннель теперь не получилось бы при всем желании. А в какой-то миг мне и вовсе пришлось рвануться, поджав ноги: плита, или что там сверху наваливалось, рухнула, и я не лишился нижних конечностей только благодаря реакции. Проход между тем расширился, а потом и вовсе закончился крутым склоном. Даже, я бы сказал, обрывом, но падать пришлось невысоко. Утвердившись на своих двоих и окинув открывшееся помещение усиленным стараниями Зевса взглядом, убедился, что мы с Кийоко вывалились в характерный тоннель со светящимися наростами. Здесь было довольно светло – ясное дело, по сравнению с норой – так что вопрос ориентирования на местности перестал быть актуальным. Но я на всякий случай вывел на воображаемый дисплей карту GPS – исходную точку Зевс знал, так что ловить сигнал со спутников было совершенно необязательно. Конечно, точность позиционирования до пары сантиметров таким способом получить трудно, но меня сейчас устраивала даже погрешность плюс-минус пятьдесят метров. Что сказать? Согласно отметке, мы все еще находились под Хонмару. И это меня не радовало – кто знает, что на уме у напавших? Наверняка постараются убедиться, что все вторженцы уничтожены. Хотя в нашем с Кийоко случае это будет затруднительно – судя по длине лаза, вниз ухнула порядочная часть серверного зала, включая вспомогательные помещения. На состоянии здания в целом это вряд ли сказалось, но вот конкретно наши предполагаемые тела теперь откапывать и откапывать. Так что мы сейчас в относительной безопасности. Но упрочить собственное положение не помешает. — Кийоко, ты как? Ползла вроде резво, но это может быть последствием стресса. А у самой пара переломов. И не хотелось бы это выяснить уже на марше. Блин, опять на военно-канцелярский сбился! — Нормально. — Уверена? Кости целы? Нигде не болит? — Кажется, руку потянула. — Какую? – Я озабоченно уставился на конечности напарницы. Пустые, что характерно. – Планшетник посеяла? — Да. — Плохо. — Наоборот, – не согласилась девушка. – Теперь по нему не засекут. Подумают, что нас засыпало. Верно мыслит, кстати. Так что сомневаюсь, что утерю материальной ценности можно списать на случайность. — Рад. — Чему? – удивилась Кийоко. — Тому, что ты в форме, – пояснил я. – И что не придется тебя валерьянкой отпаивать. Пошли. — Куда? — У тебя все импланты отказали? Не видишь, что ли – одна у нас дорога. Так что вперед и с песней. – Я приглашающе махнул рукой и зашагал по тоннелю строго вперед, ибо путь назад был перекрыт завалом. Повезло, короче. Если бы был выбор, пришлось бы помучиться. А так оставалось лишь довериться судьбе. И поскорее выработать линию поведения – если верить карте, через пару кварталов мы упремся в Трущобы. Причем не с той стороны, где обрыв, и не с той, где я впервые попал в гостеприимную «сумеречную зону», а с третьей, где я еще не бывал. С учетом разрушенных катакомб под Трущобами мы довольно скоро окажемся в тупике. Кийоко не подвела – догнала, когда я еще не успел и десятка шагов сделать. Умная девочка. — Что ты предлагаешь? — Выбираться отсюда, – демонстративно пожал я плечами. – Что же еще? — Я хотела сказать, что дальше? Будем прятаться? — Как вариант. — И ты забудешь про десять миллионов? — Послушай, подруга! – Я резко остановился и не менее резко развернулся, схватив растерявшуюся девушку за плечи. – Говори толком, чего хочешь! Я, знаешь ли, наемник. Подписался на разовую акцию, которая с треском провалилась. И в данный конкретный момент я пытаюсь унести ноги куда подальше. А чуть позже начну думать, как спасти шкуру в глобальном, так сказать, масштабе. Гостеприимная Нимойя уже откровенно напрягает. — Ты бросишь Рэй? — А ты как думаешь? – ухмыльнулся я как можно циничнее. — Ты не такой, – покачала головой Кийоко. – Хватит притворяться. Тьфу на тебя, женщина!!! Это надо же, в очередной раз повестись! — Думаешь, она еще жива? – предпринял я последнюю попытку отмазаться. — Не уверена. Но надеюсь. Ты же можешь с ней связаться? – подняла на меня полный надежды взгляд Кийоко. — Твою!!! Ладно, попробую… – Я застыл посреди тоннеля, активировал «виртуалку» и набил соответствующую команду – для надежности. К тому же теперь, когда план рухнул, снова взыграла паранойя, которой плевать, что я все равно уже запалился. – Нет, не отвечает. Видимо, передатчик накрылся. И на инфор вызов не идет. — Она от него избавилась. Логично. Но нам от этого не легче. — У вас есть какой-нибудь аварийный канал связи? – на всякий случай поинтересовался я. — Электронная почта. По ней опознаемся и оговариваем подробности. Если она жива и просто заменила мобильник, то должна была настроить оповещение о входящих. — Диктуй, отправлю весточку. Адрес е-мейла оригинальностью не поражал – явно какая-то левая фамилия со стандартной «собачкой» и расширением местного почтового сервиса. Да и текст письма посторонним ни о чем не говорил – четыре единицы. — Убогая у вас фантазия, дамочки, – попенял я девушкам – одной в лицо, второй заочно. – Шпионских книжек начитались? — Тебе не все равно? — Абсолютно, – спокойно отреагировал я. – Ждем ответ? Или сразу к серьезному разговору перейдем? Оп-па! Быстро она. Ответное послание пришло на редкость оперативно, и содержало в текстовой части четыре двойки. — Рэй жива, – констатировала Кийоко. – На связь выйдем по второму варианту. У меня есть параметры кодированного канала. Обеспечишь подключение? — Прямо сейчас? — Нет. Она же просила затаиться на пару дней. — Тогда о чем вообще речь? – удивился я. – Выбираемся из гребаного подземелья и прячемся в каком-нибудь надежном месте. Есть у вас схрон? Типа того, в деревне? — Даже несколько, – обнадежила Кийоко. – Но… — Опять, – тяжко вздохнул я. – Колись уже, чего хочешь. — Мне кажется, это будет неправильно. — Залечь на дно и не отсвечивать? – уточнил я. – Не вижу ничего неправильного. Все предельно логично. — Логично. Именно это мне и не нравится. Сора вычислила наши действия с поразительной точностью. Рэй так не может, я знаю. И мне страшно представить, что может случиться, если мы будем действовать логично. Удивила, не скрою. От кого угодно ожидал таких мыслей, только не от нее. — Дошло наконец-то! – Я сокрушенно покачал головой – мол, лучше поздно, чем никогда, но возражений не дождался. – Надеюсь, теперь ты тоже поняла, почему план Рэй с нападением на Хонмару вызвал у меня здоровый скептицизм? — Стремно. — Ага, именно так я и говорил. Признавайся, где вы эту информашку откопали. — Перекупленный техник из Корпорации поделился, – неохотно раскололась Кийоко. – Но мы все проверили. И все сходилось до мелочей. — Какие вы все-таки наивные. Вам впарили информацию такой важности, и кто – ваш главный враг! И вы повелись! — Корпорация нам не враг, – огрызнулась Кийоко. – По крайней мере, Рэй. У меня с ними небольшие трения. — А тыуверена, что это Корпорация? – задался я очевидным вопросом. – Лично я думаю, что это была Сора. — Зачем ей выдавать слабое место? — Чтобы устроить засаду, балда! – с удовольствием пришпилил я собеседницу. — И разнести целый серверный кластер? — Нет, разнести точку доступа, с которой возможно вмешательство в глубинные слои матрицы Сора. Она блестяще вас использовала. И переиграла по всем параметрам. — Но Рэй жива. И мы тоже. — Дерьмо случается, – философски хмыкнул я. – Скорее всего, план был многослойный, и как минимум одной цели – уничтожить рычаг воздействия на нее хозяев – Сора достигла. — Зачем ей это? — Ну, не знаю… лично я бы, если у кого-то нашелся способ на меня воздействовать, постарался этого кого-то либо нейтрализовать совсем, либо лишить оного способа. Свобода дороже. — Ты человек, а она искин. — Это что-то меняет? Хочешь сказать, искину свобода не нужна? — Не знаю. — Вот и помалкивай. С мотивацией противника будем разбираться позже. Сейчас надо решить, что делать дальше. — Прятаться? – неуверенно предположила Кийоко, противореча самой себе. — Если настаиваешь. Но… короче, ты зародила во мне сомнения. И я снова хочу получить свои законные миллионы. — То есть ты в деле? — Именно. Но теперь будем действовать, как я скажу. Не желаю больше зависеть от ваших с Рэй командирских способностей. И да, – выдержал я недоверчивый взгляд Кийоко, – у меня есть План. Хороший. И с большой буквы «пэ». — Почему не план Рэй? — Потому что план Рэй плохой и не оправдал себя. И потому что план Рэй логичный. Ты же сама недавно говорила, что именно это тебя и не устраивает. Так в чем проблема? — Хотелось бы подробностей. — Пожалуйста, – не стал запираться я. – Я не совсем в курсе полной истории вашего противостояния, но могу заключить, что прямая конфронтация путь в никуда. Вернее, это закономерная победа Сора. Поэтому мы должны изменить саму концепцию. Изменить тактику и стратегию. Что собиралась сделать Рэй в стратегическом плане? Правильно, ответить силой на силу и изменить самую суть Сора. Та, понятное дело, этому противится и пытается провернуть аналогичную штуку в отношении Рэй. Я прав? — Почти, – кивнула Кийоко. – Только было наоборот – Рэй защищалась. — Не важно. Так вот. Мы с тобой изменим концепцию. Если силовое противостояние к нужному результату не ведет, следует переходить к переговорному процессу. — Бесполезно, – помотала головой Кийоко. – Мы пробовали. Сора не воспринимает Рэй как равного собеседника. — Значит, вы не создали необходимых условий для ведения переговоров, – жестко рубанул я. — Вообще-то, последняя акция именно для этого и замышлялась. — На словах. И в теории, когда меня вербовали. А на деле? – задался я убийственным вопросом. Судя по молчанию Кийоко, я и тут оказался прав. – Сказать нечего? Тогда я скажу: мы провели, вернее, попытались провести, классическую силовую акцию. И жестоко за это поплатились. Так что стратегию будем менять. Только переговоры, и только на наших условиях, которые мы сами и создадим. И я вам в этом помогу. — Как? — А вот это уже тактика, – уклонился я от прямого ответа. – Тут нужно думать. — Долго? — Пока из этой норы не выберемся, – пообещал я. – Слово Оружейника. Что скажешь? — Я согласна. — Пошли тогда, фигли стоять… – Я сделал несколько шагов, остановился и вздохнул: – Во что я опять ввязываюсь?.. Кийоко, ты знаешь четвертый закон Финэйгла? — Нет. А кто это? — Один умный человек. Этот закон гласит: если работа проваливается, то всякая попытка ее спасти ухудшит дело. В нашей ситуации остается только надеяться на парадокс Сильвермэна: если закон Мерфи может не сработать, он не срабатывает. Ладно, не грузись.
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., раннее утро «Перехвачен неопознанный сигнал». — Что за?.. – Я резко остановился, на всякий случай сдав к стене, и притянул за руку просквозившую было мимо Кийоко. — Ты чего? — Пока не знаю. Зевс что-то нашел. Последние полчаса, проведенные в катакомбах, постепенно приучили нас к мысли, что если и есть кто на этом уровне, то только мелкие грызуны типа крыс, да мерзкие насекомые, напоминавшие мокриц, только в несколько раз крупнее. Разумных существ, помимо нас с напарницей, в обозримых окрестностях – то есть тех, что мог дистанционно контролировать Зевс – не было. С контролем, кстати, возникли известные трудности – мой личный искин мог полагаться только на мои же органы чувств, но задействовал их на все сто, благо свободных вычислительных мощностей теперь хватало. С другой стороны, существовали факторы, зафиксировать которые органолептически не представлялось возможным – по большей части разнообразное электромагнитное излучение. Но и эту проблему Зевс изящно решил: мы с ним просто обновили колонию нанов в организме Кийоко, и он получил возможность подключиться к ее имплантам. Совокупность которых, как я уже упоминал, служила маломощным аналогом моего собственного помощника. Другое дело, что пока он детектировал лишь обрывки радиограмм да отголоски эфирных каналов. А тут что-то новенькое… — Неопознанный? – уточнил я, не обращая внимания на недовольство Кийоко – ее отчаянно раздражала моя манера говорить с самим собой. «Совпадение с ближайшим аналогом из планетарной базы – 0,03 %». — Ни фига себе! – удивился я. – Это в каком же диапазоне? «Ключ» фиксирует квантовые возмущения». Вот оно что! А я уже почти забыл про блямбу на лбу. А она возьми, да и напомни о себе. Причем далеко не в самый подходящий момент. «Что за сигнал?» – переключился я на «виртуалку». Плевать на Кийоко. Тут дело посерьезней конфликта пары взбесившихся искинов. С тех пор, как я стал обладателем сомнительного «богатства» в виде внедренных в родной организм инопланетных нанов, ничего подобного Зевс не засекал, хотя мы и побывали в занятных местах, напичканных разнообразной алиеновской техникой. «Очень слабый, расшифровке не поддается». «Направление засек?» «Извини, Денис, но это физически невозможно. По крайней мере, я еще не настолько хорошо контролирую функциональные единицы». Понятно. Недостаток информации вечный наш бич. «Что предлагаешь?» «Нужно проверить». «Как? Кругами ходить?» Впрочем, здесь я неправ. Направление у нас всего одно – вперед по тоннелю. В твердую породу лично я вгрызаться не намерен, хотя бы по той причине, что у меня даже несчастной кирки нет, про десяток кэгэ динамита и вовсе молчу. Получается, с нас не убудет? Именно. «Предупреди, когда приблизимся». «Если получится. Интенсивность сигнала не нарастает. Он появился и держится на одном уровне». — Пошли, дитё. — Куда? И о чем вы говорили? — Да так, ерунда… «Знают двое, знает и свинья». Конечно, не моя любимая мерфология, зато суровая правда жизни. И осознание этого факта тренер дядя Коля на пару с папенькой вколачивали в меня чуть ли не с детсадовского возраста. Впрочем, а что они в меня не вколачивали? И именно что с детсадовского возраста. А я и так уже столько раз спалился, что на месте старших товарищей крепко подумал, а продолжать ли со мной сотрудничество? Уж больно ненадежен стал. Глупею. Или преступно расслабился. Тоннель, в котором оказались после взрыва в Хонмару, мы так и не покинули, хоть и прошли уже несколько ответвлений. Зачем, если основной ствол вел в нужном направлении? Червоточина сначала тянулась к Трущобам, но вскоре стала плавно закругляться, и сейчас мы двигались параллельно границе сомнительного района метрах в трехстах от обрыва. В настоящий момент нас отделяло от места проведения акции больше двух километров по прямой или около десятка кварталов на поверхности. Но я собирался пересечь еще примерно столько же – для надежности, ибо обещанный Кийоко План плен у сецуна не предусматривал. Изменять его на ходу я не стал, и побрел в прежнем направлении, потянув за собой напарницу. Та не сопротивлялась, хотя периодически и пыталась выведать подробности предстоящей авантюры. Но, должен признать, без огонька. Та же Рэй или, не приведи Господь, Асти с меня бы живого не слезли. Темп передвижения несколько снизился, поскольку теперь я еще и по сторонам внимательно глазел, выискивая возможный источник сигнала. То есть искал, конечно же, Зевс, я лишь предоставлял ему техническую возможность. Лично мне хватало и беглого взгляда, чтобы оценить степень угрозы и, если требовалось, обогнуть подозрительный выступ или свисающий с потолка нарост. Это на самом деле просто, к тому же тренировался я с детства – дядя Коля считал, что ничто так не развивает реакцию, как кроссы по сильно пересеченной местности. Ну и про «защиту девятью ступенями» не следует забывать. «Ответвление вправо». — И что? «Надо проверить». — Почуял что-то? «Уровень сигнала постоянный». Темнит что-то Зевс, ой, темнит! Впрочем, это логично – есть лаз, значит, нужно удостовериться. Невелик труд, не породу долбить, всего лишь пройтись немного. — Кийоко, жди здесь. — Нет. — Да. И не спорь. Дыра старая, могу не успеть среагировать. Тащи тебя потом, или вообще по частям собирай. Включи логику. — Сам включи. Зачем тебе туда лезть? — Надо. Девушка собралась было еще что-то сказать, но я прижал ей палец к губам, помотал головой и нырнул в ответвление от основного тоннеля. Не такое и обширное, как показалось на первый взгляд – уже через десяток метров проход сильно сузился, практически лишив возможности маневра. И препятствий прибавилось – чувствовалась близость к обрыву. Ч-черт! Стоит ли лезть?.. «Почему остановился?» — Стремно. «Я прогнал сигнал по базе Брахни. Есть совпадения – несколько сигнатур, от тридцати до пятидесяти процентов. Возможна расшифровка». Теперь точно лезть придется. Мимо таких вещей ни один уважающий себя «гробокопатель», будь то банальный черный археолог или Оружейник, пройти не в силах по определению. — Уж больно тут все хлипко, – пробурчал я себе под нос, но движение продолжил. Предельно осторожно, пусть и медленно. Правда, так ничего и не нашел – хоть и не темно, вдоль потолка те самые флуоресцентные трубы тянутся – но хлама слишком много, стены кое-где осыпались, да и над головой периодически угрожающе нависали державшиеся на соплях глыбы. В общем, вздохнул с облегчением, когда путь преградила ноздреватая стена и небольшой завал. Такое ощущение, что опустившийся пласт земли перерезал своеобразную артерию. Наверняка мое предположение недалеко от истины, учитывая раскинувшиеся в нескольких метрах далее Трущобы. Хотя я ожидал скорее оказаться в дыре в крутом обрыве, на порядочной высоте от дна котловины. Но и сверхъестественного ничего в этом нет – он чуть дальше, а самый конец лаза заблокирован куском какой-нибудь плиты. Или стеновой панелью. — Нет тут ничего, – разочарованно прошипел я. – Зевс, ты бы наводку уточнил… «Сигнал не поддается локализации». — Нифига не найдем, – заключил я, скользнув взглядом по тупику. И замолчал, уставившись на светящуюся трубу – одну из пары, что тянулись под потолком. Та, что справа, была аккуратно перерублена упавшей плитой, и так и висела на своем месте, просто на некотором расстоянии от преграды свет начинал тускнеть, и к кончику обрубка сходил на нет. А вот той, что слева, повезло меньше – ее не просто перерубило, ее сорвало с подвеса и хорошенько расплющило, уж не знаю, чем именно. И последние метра три сейчас больше походили на грубый серый плед, топорщившийся в некоторых местах – видимо, там, где попал на камни и прочие обломки. В принципе, других укромных местечек тут нет, если только кучи мусора раскапывать. Но это как-нибудь в другой раз. Задумчиво насвистывая – а кого стесняться? – я присел на корточки перед «пледом» и ткнул в него пальцем. «Сложный органический конгломерат» – выдал заключение Зевс. — Опасный? «Ответ отрицательный». Вот и ладушки. Я ухватил «плед» за край и решительно потянул. К моему удивлению, рваться или разваливаться трухой он не торопился, наоборот, упруго завибрировал и отошел от стены целиком. — Похоже, ты был прав, напарник, – вынужденно признал я, хорошенько рассмотрев распластанный у тупиковой стены скелет в полуистлевшем комбезе. – Кто-то пытался сбежать, но не успел. Ноги ему плитой оттяпало. Возраст трупа определишь? «Требуется лабораторный анализ. Визуально – не меньше пятидесяти лет». — А с комбезом что? Вроде ткань усиленная, с кевларом. «Мог разъесть сок из осветительной системы». — Пожалуй. – Переместившись вплотную к находке, я снова уселся на корточки – прямо как отдельные представители некоторых молодежных субкультур из рабочих пригородов – и принялся вдумчиво изучать тело. Вернее, то, что от него осталось. Прикасаться к мертвецу не хотелось, но пришлось – Зевс заверил, что никаких опасных возбудителей в воздухе не прибавилось, обычный фон, и я пересилил себя. Судя по ощущениям, от комбеза действительно остался один кевлар, а остальные компоненты ткани растворились. Или в тлен превратились за столько лет. А вот волосы, ногти и даже отдельные фрагменты мумифицированной плоти сохранились. По всему выходило, что передо мной лежали останки довольно молодого мужика. И невезучего к тому же. — Ну-ка, что тут у нас… Карманы истлели, рядом с трупом ничего любопытного не нашлось, но мое внимание привлекла сжатая правая кисть, вытянутая вдоль стены, как будто в последнее свое мгновение парень пытался выставить ее из возможного завала. Что-то спасал? Угу… Кости, в отличие от кевларовых нитей, крепкими оказались только на вид – от прикосновения они рассыпались мелким крошевом, как закаленное лобовое стекло при попадании булыжника. Любопытный эффект. Снова сок? Ладно, бог с ним. Главное, что в ладони погибшего действительно что-то было. При ближайшем рассмотрении это «что-то» оказалось невзрачной черной пластинкой без опознавательных знаков. — Зевс, видишь что-нибудь? «Нужно обработать поверхность». — Нечем. Может, нанами попробуем? Отвечать Зевс не стал, но в кончиках пальцев привычно засвербело – мелкие помощники спешили покинуть тело-носитель и перебраться на новое место жительства. Ну вот, скоро у нас будет реальная картинка. — Что за?.. Признаться, я ожидал чего угодно – особенно того, что пластинка окажется бесполезным куском металла, то бишь пустышкой – но только не этого: находка вдруг равномерно засветилась, пусть и тускло, и ощутимо потеплела. «Это носитель информации». Спасибо, кэп! А то я сам не понял. «Слишком нестабильный». А вот это уже хуже. — Скопировать можешь? «Поднеси к «ключу». — Уверен?! Подсаживать в собственную голову, мягко говоря, сомнительный информационный массив отчаянно не хотелось. Тем более, за здорово живешь. «Поиск по ключевым понятиям «искин» и «саморазвивающийся» дал одиннадцать совпадений». — Уже расшифровал?! – поразился я, и не задумываясь приложил пластинку ко лбу. Логика, будь она неладна. Образование Трущоб – загадка. Появление Сора на планете – еще одна загадка. Так что ничего удивительного, что эти два явления связаны. Как именно – другой вопрос. Вот и выясним на досуге. Кожу на лбу тем временем ощутимо обожгло, и находка вернулась в исходное состояние, то бишь куска безжизненного металла. «Кластер обработан и заархивирован. Вероятность внедрения чужеродной информации в матрицу функциональных единиц – 0,017 %». — Спасибо, успокоил, – в очередной раз буркнул я и потер пластинку между пальцами. Против ожидания, грязный налет устоял. – Ладно, поиграли в археологов, и будет. Есть у нас и другие дела. На это Зевс, что характерно, возражений не нашел. Сунув находку в карман джинсов, я прикрыл выполнившего-таки свою миссию мертвеца «пледом» и осторожно отправился в обратный путь.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., раннее утро — Вроде ничего так местечко… – задумчиво хмыкнул я, внимательно изучив тусклое пятно над головой. Признаться, не ожидал, что самым сложным местом Плана окажется выход на поверхность. Нет, с нижних уровней катакомб мы выбрались без труда, пару раз свернув в отнорки, пол в которых едва ощутимо шел на подъем, а вот дальше… на пути попадались либо перекрытые решетками, а то и вовсе бронедверями тоннели, связанные в единую систему с подвалами высоток, либо завалы, либо, как сейчас, идущие под дорожным полотном норы ливневой канализации – судя по грудам мусора и характерному амбре. Последнее обстоятельство, хоть и неприятное, внушало надежду, поэтому сворачивать куда-либо еще не стали. Брели, поглядывая то под ноги, то на потолок, и в конце концов были вознаграждены – относительно невысоко, стоит лишь протянуть руку, красовалось отверстие подозрительно правильной формы, забранное к тому же хлипковатой на вид решеткой с шестигранными ячейками. Мало того, из дыры доносились привычные звуки оживленной городской улицы – топот, шелест голосов и вой проносящихся на нижнем воздушном горизонте глайдеров. Да и наземного транспорта хватало – потолок периодически содрогался и постоянно вибрировал. — Ты уверен? – не вытерпела Кийоко, окинув меня подозрительным взглядом. Ага, красавчик – мало того, что весь в запекшейся крови, так еще и изгваздался порядочно. Впрочем, как и спутница. Но по ее виду хотя бы не скажешь, что ее долго и успешно мутузили. — Думаешь, прохожих напугаю? – усмехнулся я. – Так плевать. Их реакция Плану не помеха. — Делай, как знаешь, – сдалась девушка. Вот и ладненько. Хотя ее понять можно – уже минут сорок я стоически выдерживал все ее атаки и молчал, как рыба об лед. Причем и по поводу довольно длительной отлучки, и по поводу Плана. Да, именно так, с большой буквы. Кийоко, кстати, это тоже прочувствовала и умудрялась выделять интонацией всякий раз, как обрушивала на меня новую порцию вопросов. Что ж, будем считать, что карт-бланш получен. Осталась самая малость – выбраться из проклятого тоннеля на поверхность. Но и этот нюанс я продумал заранее: подпрыгнул, ухватился за тянущуюся вдоль потолка осветительную «кишку» (та оказалась крепкой), пару раз качнулся и с разгона вбил ноги в решетку. Та, как ни странно, первый натиск выдержала. Пришлось повторить, потом еще раз, и еще… Преграда поддалась лишь с пятого попадания, но результат превзошел все ожидания – оказавшаяся столь неподатливой пластиковая хреновина хрустнула и вылетела из гнезда, как пробка из бутылки шампанского. Выяснять, попал ли кто под раздачу, времени не было, так что я просто ухватился за край дыры и изобразил нечто, отдаленно похожее на упражнение «выход силой». А дальше дело техники: утвердиться понадежнее на дорожном покрытии, свеситься в провал и подать Кийоко руку. Та даже взвизгнуть не успела, как оказалась на улице – на наше счастье, освещенной с пятого на десятое. Все же не на центральной площади вылезли, а в обычном полуспальном районе. Но даже с учетом сверхраннего времени округа оказалась людной: по тротуарам сновали озабоченные пешеходы, по проезжей части то и дело проносились колесные экипажи от сегвеев до тяжелых транспортеров, а над головами завывали приводом глайдеры. Пока Кийоко озабоченно озиралась, я кое-как пристроил решетку на законное место и решительно потянул девушку за собой. Торчать на краю дороги мне совершенно не улыбалось. — Куда мы? – поинтересовалась напарница, когда я целеустремленно протащил ее почти квартал. – Что ты ищешь? — Не «что», а «кого», – пояснил я. Надо полагать, весьма туманно, поскольку сразу же возник новый вопрос: — Почему мы не прячемся? Надо себя в порядок привести, мы же подозрительные… — Кому? – не остался я в долгу. – Обывателям? Да им плевать! Эй, парень, подожди! Суетливый прохожий, едва окинувший нас взглядом, поспешил отстраниться и резко прибавил скорость. — Видишь? Никому мы не нужны… разве что им! – Я обрадованно улыбнулся – получилось, судя по реакции Кийоко, жутковато – и не менее целеустремленно, чем раньше, попер к приткнувшемуся к какой-то забегаловке патрульному экипажу. – Полицейский-сан! Полицейский-сан! Задержите нас, пожалуйста! До выяснения! — Офигел?! – зашипела Кийоко и попыталась вырваться, но я усилил хватку и в буквальном смысле слова поволок девушку к глайдеру. — Полицейский-сан! – Я остановился у приоткрытой дверцы и преданно уставился на удивленного стража порядка. – Арестуйте нас немедленно! Примерно два часа назад мы участвовали в нападении на Хонмару и причинили серьезный материальный ущерб владельцам здания. А еще там произошло массовое убийство и вакуумный взрыв. — Парень, ты бредишь?! – опешил коп, вернее, корпоративный безопасник – именно эта организация на Нимойе взвалила на себя бремя охраны общественного порядка. – Вали-ка отсюда, пока мы добрые. — Вы не имеете права! – заголосил я. Отрываться, так по полной. – Смотрите – я весь в крови. И куртка изодрана. — А еще от тебя воняет! Вали, я сказал! Тьфу на тебя. Нет, я решительно не понимаю местных стражей закона. У нас на Новом Оймяконе меня бы уже хорошенько прессанули и засунули в «воронок», для верности настучав по почкам, и экипаж бы уже на всех парах мчался к ближайшему участку, а этим хоть бы хны. — Я Сингао Юэцу, – предпринял я еще одну отчаянную попытку отдаться в руки закона. – Пробейте по базе, должен быть в розыске. А дамочка – Кийоко, фамилию не знаю. Но тоже не пай-девочка. — Дурак! — Молчи, тварь! – решительно пресек я очередную попытку бегства напарницы. Зря, наверное, планами не поделился, но последние события как-то не способствовали откровенности. Плюс естественность реакции тоже немаловажный фактор. – Не рыпайся! Полицейский-сан! Ее ищет Корпорация, я точно знаю! Пробейте по базе по отпечаткам пальцев, а лучше по сетчатке глаза! Наверняка за нее и награда назначена! — Парень, ты нарываешься!.. Ну, давай, рожай! — Ико, оставь их, – перегнулся с водительского места второй коп – постарше и порассудительней. – Время. — Мужики! – взвыл я. – Вы че?! Я же неадекватный, а ну как начну на прохожих бросаться?! Или вот ее покалечу! — Обкурился, что ли? – присмотрелся ко мне повнимательнее водила. Наконец-то! Сейчас его сканер, интегрированный в напыленный на глазное яблоко рабочий дисплей, захватит изображение и в автоматическом режиме запустит распознавание. Наверное… — Нет, – удивленно хмыкнул Ико, сунув мне под нос детектор. – И не пьяный. Парень, хорош ломать комедию, иди домой, приведи себя в порядок. — Эй, а вы не задались вопросом, где это я так умудрился изгваздаться? — У тебя кровь шла носом, – задумчиво констатировал Ико. – С давлением проблемы? Вызвать медика? — Вызови, – кивнул я. – Травматологию. — Зачем? — Да тут кому-то голову разбили. — Где?! — Вот здесь! – Я сцапал недоверчивого копа за грудки, боднул лбом в нос, а затем для верности еще и впечатал обмякшего стража порядка башкой в дверцу экипажа. Каюсь, дало о себе знать дурное влияние мистера Макдугала и старого американского кинематографа. Зато сработало. Кийоко испуганно вскрикнула, а напарник незадачливого Ико начал наконец-то действовать по инструкции – цапнул из кобуры пистолет и чертиком выскочил из салона. — Руки!!! — Да, полицейский-сан! – безропотно выполнил я его команду, всем своим видом показывая, что больше не опасен. Не хватало еще, чтобы пальнул с перепугу. Вряд ли он это сделает намеренно, особенно в присутствии свидетелей, так что главное не дать себя убить ближайшие несколько секунд. А потом условные рефлексы возьмут свое. — Руки на крышу, ноги расставить! — Да, полицейский-сан! — Ты тоже стой! – Это уже Кийоко. Черт, не вздумала бы сбежать… — Зевс, не отпускай девчонку! «Процесс активирован». — Эй, что с тобой?.. — Не обращайте внимания, полицейский-сан! Временная слабость. — Молчи, придурок! – Коп все-таки не сдержался, вмазал мне по селезенке, потом заломил руки и стянул их одноразовыми наручниками. – Полезай! Бац! М-мать! Классика жанра – познакомить лоб задержанного с дверной рамой. Рассадил, козлина. И ведь не возразишь, имеет полное право. Однако, преодолев все препоны, я все же устроился на заднем сиденье экипажа и принялся отстраненно наблюдать за суетой водилы. Тот сначала удостоверился, что с Кийоко относительный порядок – разве что бледновата чуть, усадил ее рядом со мной, и только потом занялся напарником. Впрочем, к этому моменту тот уже и сам оклемался – с трудом уселся на дорожном покрытии, прислонившись спиной к глайдеру, и начал осторожно ощупывать нос. — Ты как? — Хренобо, – булькнул Ико. – Долбаный гайдзин! Дабай его в участок!.. Обоих! Молодец, Дениска, теперь можно и расслабиться – первый этап Плана реализован. Главное, в дальнейшем не пролететь. Ибо ближайший участок лишь перевалочный пункт. Очень на это надеюсь… — «Срисуй» их! – повелительно бросил водила напарнику, подняв глайдер на средний горизонт. – Может, не стоит к себе такой «подарочек» тащить. Правильно, мужик, правильно. Продолжай в том же духе, и я тебя расцелую. Ну, по крайней мере, бить не стану. То есть не до крови. И даже без переломов обойдусь. — Руки! – обернулся к нам Ико. Кровь он остановил быстро, благо у таких парней аптечка при себе по умолчанию, да и не настолько сильно я его приложил, даже нос не сломал. Я пожал плечами, всем видом продемонстрировав, что и рад бы, да наручники мешают, и коп на мгновение вспыхнул – все-таки молодой еще, зеленый, выдержки не хватает. Потом справился с замешательством и переключился на мою напарницу: — Ты! Бытяни прабую руку! С Кийоко он справился быстро, приложив ее пятерню к дисплею планшетника с активированным сканером отпечатков пальцев, потом взял ее за подбородок и пристально уставился в глаза, фотографируя сетчатку. Во всех корпоративных мирах снаряжение копов очень похоже, я бы даже сказал, под копирку сделано, так что ничем меня Ико не удивил. Аналогичной операции я противиться не стал – нехай распознают, мне от этого хуже не станет. Наоборот, может на пользу Плану пойти. Запрос в базу данных ушел автоматически, а вот ответа пришлось ждать довольно долго – глайдер все это время петлял по району, благоразумно не приближаясь к родному околотку. А потом водила переглянулся с Ико и активировал силовой полог, отделяющий заднюю половину салона от экипажа. И тут стандарт, вздохнул я про себя. Конечно, неплохо было бы их подслушать… ладно, пусть секретничают. Можно, конечно, нанов подсадить на эмиттер – Зевс даже по микроколебаниям полога звуковые волны считает – да только уже не успею. Решение копы приняли на удивление оперативно, всего лишь перекинулись парой фраз, и водила резко прибавил скорость. Я же запустил «виртуалку»: «Зевс, дай карту и прикинь маршрут». На воображаемом дисплее послушно развернулся план города из системы GPS. Ярко-зеленая точка, судя по всему, направлялась к участку номер семнадцать округа Аридзу – обиталища среднего и бизнес-класса. М-мать! Неужели ошибся?! Облиться холодным потом я не успел – глайдер, не дойдя до логова безопасников пару кварталов, свернул на перпендикулярную улицу и еще поддал газку. Разгадка такого поведения водилы обнаружилась быстро – за нами теперь следовала еще пара летательных аппаратов характерной расцветки. Оп-па! Охрана! Интересно, они опасаются нас, или за нас?.. «Зевс, прогноз». «Предполагаемое место назначения – Кинмару. Вероятность 93 %». «Откуда?!» «Я перехватил входящее сообщение». Вот и все. Полдела сделано. Кинмару – или Золотая Крепость – штаб-квартира Корпорации «Такэда Электроникс» и по совместительству главное логово Сора. Если, конечно, информация Рэй верна. Но лучше бы она оказалась верна, потому что именно на ней построен План. Впрочем, косвенное подтверждение своей правоты я уже получил – нас везли именно в Кинмару. Даже если исходная матрица Сора «обитает» где-то еще, я найду, как повернуть ситуацию в свою пользу. Такое развитие событий План тоже предусматривал. Я вообще редко ограничиваюсь одним путем достижения цели, папенька приучил. Наверное, я слишком расслабился от хороших новостей, и потому выглядел как довольный котяра – с поправкой на изгвазданность и общую помятость. Соответственно, подозрительно тихая до того Кийоко вскинулась и прошипела: — Ты!.. Развить тему я ей не дал – помотал головой, поскольку руки были скованы, и одарил выразительным взглядом. Девушка послушно заткнулась, как бы грубо это ни звучало, и одними глазами изобразила изумление напополам с возмущением: «Ты знал?! Ты специально?!» Я медленно опустил веки: «Да». Черт. Объясниться бы не мешало. Но не вслух же… «Зевс, можешь подключиться к ее компу?» «Процесс активирован». Отлично. Все-таки уникальной игрушкой я обзавелся на Пандоре, и ее плюсы с лихвой перевешивали все минусы, включая хорошую трепку, что нам задали дроны-«циркулярки» на Объекте-357. Лишь бы не спалилась… «Кийоко, молчи!» К моему величайшему удивлению, девушка даже не вздрогнула, получив входящее сообщение, послушно отобразившееся на имплантированном в глаз дисплее. Наверное, чего-то подобного ожидала. Жаль только, что ответить той же монетой не могла – ее аналог Зевса в режиме «виртуального рабочего пространства» не функционировал. Управление полностью голосовое или посредством вживленного в левое предплечье емкостного сенсора, а в некоторых обстоятельствах это серьезный недостаток. Впрочем, возможности ее электронной «начинки» Зевсу, а значит и мне, были прекрасно известны. Соответственно, я и не требовал от нее невозможного. «Мы направляемся в Кинмару». Едва заметное движение головы, отдаленно напоминающее кивок. «Все идет по плану». Повторный кивок. «Доверься мне, я знаю, что делаю». Потупленный взгляд. «Что бы ни происходило, сохраняй спокойствие и не сопротивляйся». Пару секунд на переваривание информации. «Даже если нас разведут, ничего не предпринимай, сиди и жди меня». Пауза. «Поняла?» Медленно прикрытые глаза и нарочито расслабленная поза. Ф-фух. Будем считать, что цеу раздал. Теперь все зависит от благоприятного стечения обстоятельств – по оценке Зевса, очень (то есть не менее девяноста процентов) вероятного, да от моих личностных качеств – терпения, сдержанности и боевых навыков. Поскольку думать и планировать уже поздно. Как говорится, расслабься, парень, и получай удовольствие.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., утро Как я и предполагал, встретили нас в Кинмару с умеренной помпезностью, чай, не официальная делегация дружественной Корпорации. С другой стороны, и не рядовые преступники. Плюс сработал разрыв шаблонов – от нас после провала акции ждали чего угодно, только не добровольной сдачи в плен. Поневоле тут напряжешься, даже если и слыхом не слыхивал о мерфологии. Кстати, самое слабое место Плана как раз проникновение в святая святых Сора. С одинаковой вероятностью нас могли как притащить в ближайший околоток (что и намеревался проделать Ико), так и переместить в цитадель местной демократии. Вернее, неофеодализма. Если бы мы с Кийоко завалились непосредственно в участок, скорее всего там бы нас и заперли, а после опознания туда примчалась целая кодла профессионалов – от следователей до заплечных дел мастеров. Это не считая охраны. Просто потому, что так мороки меньше, не нужно этапировать задержанных куда-то еще. Поскольку меня такой исход категорически не устраивал, пришлось искать патруль. «Воронок» давал некоторую степень свободы – какая разница, куда именно тащить пленников? Если бы их попытались отбить по пути, пункт назначения роли бы не сыграл. Зато серьезным людям неудобств меньше – не нужно в авральном режиме мчаться в заштатный околоток. А там, как известно, условия зачастую экстремальные – ни любимого просторного кабинета, ни кресла, ни скрупулезно настроенного климат-контроля. В конце концов, бар с собой тоже не потащишь. Плюс все-таки цитадель демо… тьфу, неофеодализма – штурмовать охренеешь. Короче, шанс был. И он сработал в нашу сторону. А может, и подыграл кто-то. Лично я в этом вопросе надеялся на Сора, но если кто-то еще – тоже неплохо. Да хотя бы начальник Ико с напарником – оно ему надо, в родное заведение такой геморрой тащить? Ладно, отвлекся. Уж не знаю, конкретно нам так повезло, или такие драконовские порядки действовали в Кинмару постоянно, но внутри защитного периметра мы оказались только через час. Глайдер, на котором нас везли, нырнул в гараж почти без задержки, ответив на запрос «свой-чужой». Экипажи-охранники остались снаружи, за пределами зоны поражения оборонительных систем, а наш аппарат медленно проплыл по довольно длинному тоннелю (метров пятьдесят, и все время под уклон), потом попетлял по подземной парковке и приземлился в укромном закутке, тотчас же отделенном от окружающего мира силовым полем. Гнусавый Ико велел нам не дергаться, и копы первые замерли, подав нам пример. Минут пять мы сидели, боясь лишний раз вздохнуть, кожей ощущая щекочущие прикосновения сканирующих лучей, потом первичный осмотр закончился, и перед носом глайдера открылся проезд в чуть более просторное помещение, под завязку набитое автоматическими турелями – я насчитал целых шесть штук, смонтированных на потолке. И это за те тридцать секунд, что понадобились пятерке закованных в броню вертухаев на извлечение нас с Кийоко из салона и препровождение в местный «отстойник» – комнатушку с абсолютно голыми стенами. Ико с напарником, так и оставшиеся в патрульном экипаже, облегченно выдохнули и поспешили покинуть столь негостеприимное место, напоследок выразив свое отношение к его обитателям короткими матюгами – я все-таки воспользовался возможностью и внедрил нанов в электронику «воронка». Чисто на всякий случай. И все дальнейшие перемещения сопровождал щедрым севом – кончики пальцев постоянно свербели, и я умудрялся походя мазнуть ими и по исполнительному механизму замка, и по датчикам противопожарной системы, и даже по сенсорам сигнализации. Правда, пришлось изображать из себя отчаянно неловкого парня, что вызывало у конвоиров понятное раздражение, но они сдерживались, так что я не получил ни одного удара. Даже подгоняли без фанатизма, легкими тычками стволов в спину. А Кийоко вообще не трогали – ей сразу после выгрузки затянули на шее ажурную, чуть ли не из паутинных нитей, удавку, но тем и ограничились. Что это за фигня, я понял, как только попытался послать ей ободряющее «держись» уже проверенным способом. Деактиватор. Я о подобных штуках только слышал, и то краем уха. Производители андроидов такие возможности старались не афишировать. Ближайшая аналогия – электронный ключ наоборот. Если исходный гаджет призван разблокировать возможности лицензионного софта, то эта «паутинка» блокировала все дополнительные функции встроенного «железа», превращая андроида в самого обычного клона, ценного только тем, что в его мозгу «обитает» цифровая личность. По сути, тюрьма для искина. Со мной бы такая шутка не прошла, а посему конвоиры не стали освобождать мне руки. Хорошо хоть, стреножить не догадались. Или поленились. Но факт оставался фактом: в «отстойнике» нас продержали еще полчаса, причем без объяснений. Потом, как я и предсказывал, развели по разным помещениям – Кийоко переместили на пятнадцать уровней вверх, где связь с нанами неожиданно пропала – Зевс растерянно молчал, переваривая случившееся; а меня загнали в аскетичный, хоть и не до такой степени, как «отстойник», медпункт, где и передали в руки узкоглазого эскулапа. Это был первый человек в Кинмару, не прятавший лицо за тонированным забралом. Сидзоку, элита Корпорации. И ведь не погнушался лично обработать раны какого-то гайдзина. И лишь здесь выяснилось, что пострадал не только мой нос, еще и спина была украшена обширными кровоподтеками. Плюс ссадина на лбу. Волей-неволей конвоирам пришлось меня расковать. От одежды тоже избавили, причем ото всей, вплоть до нижнего белья, и загнали – иначе и не скажешь – в душ. Продержали не меньше десяти минут, но на выходе я почувствовал себя гораздо лучше. Что неудивительно – Зевс обнаружил в воде изрядное количество целебных добавок, как современных, так и традиционных, вроде отваров трав. За все это время док не проронил ни слова, даже когда я, розовый и распаренный, выбрался из душевой кабинки, лишь ткнул пальцем в аккуратно сложенную на безликом медицинском табурете одежду. Признаться, я ожидал чего-то вроде тюремной робы (шаблоны, они такие), или хотя бы больничной пижамы, но вместо этого обнаружил трусы с носками, футболку и комбез – форменные, одинаково черные и без каких-либо знаков различия. В новенькой хрустящей упаковке, прямо со склада. Видимо, ничего более приличного не нашлось, пришлось лезть в закрома службы безопасности. Оно и к лучшему. Одежда обладала одним несомненным достоинством: пришлась впору. Я бы даже сказал, села, как влитая. Удобно и практично. Обувь – ботинки с высоким берцем и архаичными шнурками – тоже не подвела. У всяческих военизированных структур, равно как и туристов, новомодные «липучки» и прочие прибамбасы доверия не вызывали в силу врожденного консерватизма. Я, в принципе, с ними был согласен, а потому без колебаний влез в обновки. И почувствовал себя человеком. А потом мы довольно долго шли по безликим коридорам, поднимались на лифте и снова шли – я, доктор и пара невозмутимых «киборгов» в доспехах. Хотя не уверен, что слово «киборг» в данном случае должно писаться в кавычках. С Клана станется. Впрочем, я предпочел считать их не конвоирами, а почетной охраной. Благо и повод был – повторно заковывать в наручники меня не стали. На девятом – если верить Зевсу – уровне пришлось преодолеть последнюю серьезную преграду: мощную бронированную дверь, оснащенную банальным сканером отпечатков пальцев. Уж не знаю, зачем, проще было просветить кабинку лифта целиком. Хотя… с местной паранойей, этот этап мог быть всего лишь дополнительным контуром опознавания. В любом случае, мне, как и доктору, пришлось приложить пятерню к окошку, чему я был только рад – Зевс такую оказию не упустил и обильно «засеял» сканер нанами. Что характерно, бронированных лбов система пропустила без дополнительных неудобств. Дверь оказалась шлюзовой. Переждав в тесном тамбуре цикл «подъем внешней двери – опускание внутренней», мы, наконец, оказались в нормальном месте. По крайней мере, коридор не давил на психику серыми стенами. Эти самые стены выглядели… ну да, стильно. Такое ощущение, что обиты дорогущим белым шелком с узором в виде мелких павлиньих перьев. Правда, Зевс моментально разоблачил голограммы, но я вырубил фильтры – устал от угрюмых подземелий. Душа требовала чего-то доброго и светлого. Согласен, не вовремя. Но и бороться с самим собой было лень. Коридор, как выяснилось через несколько шагов, мог похвастаться и другими украшательствами – картинами в традиционном минималистском стиле и лакированными деревянными дверями. Как будто попал в старинный буддийский храм, право слово. Чувствовалось, что обитатели уровня не чужды прекрасному. Стало быть, цивилизованные люди. Или хотя бы вменяемые. В чем я и убедился буквально сразу же: мы с доком остановились перед очередной дверью, он деликатно постучался, и створка легко утонула в стене. Медик обменялся с кем-то взглядами и сделал приглашающий жест. Мне не оставалось ничего иного, как пройти в комнату. Дверь за моей спиной послушно скользнула на место, и мы с хозяином кабинета – а ничем иным помещение быть не могло – остались наедине. — Приветствую, господин Смальков, – растянув узкие губы в улыбке, глянул на меня седой мужик ярко выраженной японской внешности. И столь же ярко выраженным холодным взглядом. – Вы не удивлены? — Ничуть, – подыграл я, не спеша двигаться с места. У двери было как-то спокойнее. — Будет вам, – добродушно хмыкнул хозяин кабинета. Впрочем, я не купился – только не с таким взглядом. Сожрет и не подавится, дай только повод. У тренера дяди Коли такой же, когда он при исполнении. Я имею в виду, не как тренер, а как главный корпоративный телохран. А по-английски говорит чисто, без акцента. — Проходите, присаживайтесь. Выпьете? — Воздержусь, – помотал я головой. Первым предложением все же воспользовался – опустился в мягчайшее кресло напротив стола гостеприимного хозяина. Надо сказать, весьма основательного стола, как и вся остальная мебель. И ощутимо старого, но поддерживаемого в идеальном состоянии. Это к кому же я попал, если у него в кабинете столько дорогущего антиквариата? — Позвольте представиться, – прочитал тот мои мысли. – Такэда Мицуо, второй заместитель главы СБ Корпорации «Такэда электроник». Хм… «третий сын»… чей, интересно? Самого старика Такэда, или кого-то из его многочисленных родственников? Вряд ли сын, судя по должности. Или предпочитает быть «серым кардиналом»? Нет, я бы знал. Хотя бы из краткой справки в базе данных «для служебного пользования». — Кто я вам известно, – пожал я плечами в ответ на вопросительный взгляд. — Хотелось бы официального подтверждения. — Извольте. Смальков Денис Викторович, старший партнер объединения Оружейников «Lightning Inc.», инженер-аналитик. — А ваш отец… – подсказал Такэда. — …именно тот, о ком вы подумали. — Что ж, Денис Викторович… признаюсь, я в затруднении. Может, просветите меня в некоторых вопросах? — Почему нет? «Функциональные единицы» под чутким руководством Зевса вовсю трудились, но им требовалось еще немного времени, так что я не имел ничего против приятной беседы. — Вопрос у меня один, но действительно… – Такэда побарабанил пальцами по столешнице, – … волнующий. Да, именно так. Скажите, Денис Викторович, а зачем вам понадобилось проникать в Кинмару столь… хм… экзотическим способом? Пожалуй, не стоит спрашивать, как догадался –воспримет как личное оскорбление. — Я не был уверен, что меня впустят добровольно. — Хм… — Я, видите ли, действую неофициально. Как частное лицо, вернее, как наемный персонал. И мои действия могут… хотя почему могут? Уже нанесли значительный ущерб Корпорации «Такэда Электроникс». — Это… – Мицуо снова задумчиво побарабанил по столешнице, – … весьма печально. Может, есть какие-то, э-э-э, смягчающие обстоятельства? — Разве что мой текущий статус, – пожал я плечами. – Согласно Кодексу, за действия наемника в суде отвечает наниматель. Если, конечно, оный наемник не совершил тяжкого уголовного преступления. — И кто же ваш… наниматель? — Э-э-э… Боюсь, тут тоже все непросто, – грустно хмыкнул я. – Искусственные интеллекты не обладают гражданскими правами, верно? — Согласно законодательству Колонии Нимойя – да. — Я в смятении, господин Такэда. С одной стороны, за мою работу платят – значит, я нанят. С другой – платит личность, не обремененная гражданскими правами. Да и договора у нас нет, только устное соглашение. Получается, я несу всю полноту ответственности за уже совершенные и еще только планируемые действия. — Угораздило вас, – покачал головой Мицуо. – Однако посочувствовать не могу. Сдается мне, приз оправдывает все затраты. Признайтесь, на Сора нацелились? Я лишь развел руками, мол, и рад бы возразить, да нечего. Прав мой собеседник, по большому счету. Но в деталях мы однозначно не сходимся. — Я знал, что рано или поздно нам придется столкнуться с этой проблемой, – весьма натурально вздохнул Такэда. – Шила в мешке не утаишь, так вы, русские, говорите? Но все равно не понимаю, почему именно вы? У вашего уважаемого отца не нашлось другой кандидатуры? Ну, вот все и выяснилось. Не зря тебя лишь вторым помощником начальника СБ держат – фантазии не хватает, дерзости мыслей и размаха. Тактик, но не стратег. Это ж надо было, меня – меня! – в банальные промышленные шпионы записать. Кстати, надо поинтересоваться у папеньки – зуб даю, что для него наличие у Такэда сверхмощного искина давно не секрет. И если родная Корпорация до сих пор не обзавелась аналогом, то лишь в силу уникальности Сора. Которая, как недавно выяснилось, вовсе не уникальна. Ч-черт! Еще одна проблема. Придется про Рэй молчать. Иначе получится, что я ее обманул – взял деньги, но вместо того, чтобы гарантировать ей свободу и независимость, натравил всех крупных воротил известной Вселенной. Напомнить папенькину любимую поговорку про двоих и свинью? Вот-вот. Ладно, все это лирика, как отбрехиваться-то? У Зевса пока конь не валялся – даже сквозь первую линию обороны не проломился. Этак еще не меньше часа дурака валять… — Кажется, между нами возникло маленькое недопонимание, – усмехнулся я, напустив на себя загадочный вид. Сам такую линию поведения выбрал, вот пусть и расхлебывает. – Вы, Мицуо-сан, не думайте, мне ваш искин не нужен. Тем более, подозреваю, переместить его за пределы Кинмару не получится при всем желании. Или вы хотите сказать, что он поддается… тиражированию? Судя по хмурой роже Такэда, как раз этого он говорить и не хотел. Больной вопрос, видимо. А что? Я бы тоже в первую очередь попытался таких «умников» наштамповать, и разбогател бы преизрядно. А у них, судя по реакции безопасника, до сих пор дело не сдвинулось с мертвой точки, несмотря на прилагаемые усилия. — Зачем вы здесь, Денис? – жестко глянул на меня Мицуо. Понятно, решил перестроиться на ходу. — Пожалуй, я не стану отвечать. — А не боитесь, что мы предпримем, э-э-э, жесткие меры? — Пытать будете? — Нет, конечно, – перестал играть в плохого полицейского Такэда. – Но мы можем вас выдворить за пределы Колонии. В течение часа. Не думаю, что ваш уважаемый отец поднимет из-за этого шум. Это точно. Скорее мне люлей навешает. Или нет, дяде Коле поручит, а это еще страшнее. — Часа, говорите? – Я принял позу роденовского мыслителя и принялся массировать голову, изображая интенсивную мозговую деятельность. «Зевс, сколько?» «Прогресс 83 %. Системы видеонаблюдения под контролем. Система блокировки уровней под контролем. Текущий статус – перехват управления блокировки дверей». «Главное направление?» «Прогресс 71 %. Наиболее полная отсечка коммуникаций возможна через 11:44:17… 16… 15…» Пожалуй, пора. Я глубоко вздохнул, как будто принял действительно важное решение (на самом же деле ныряя в «пустоту»), задумчиво сплел пальцы (совсем не случайно сложившиеся в «докко»), и уставился в никуда, одновременно мысленно затянув дзюмон: «он бай ши…» – и далее по тексту. Не часто в последнее время приходилось пользовался методикой кудзи-госин-хо, но сейчас без этого явно не обойтись… — Денис Викторович? Может, воды? — Нет, спасибо, – «очнулся» я. – Часа, говорите? Меня устраивает. Будем ждать здесь, или меня проводят в другое место? — А чем вас не устраивает мой кабинет? — Боюсь доставить вам неудобство. По опыту знаю, не очень приятно делить пространство с молчуном. — Так в чем дело? – удивился Мицуо. – Давайте побеседуем. Можем даже на отвлеченные темы. — Например? – хмыкнул я, опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы. И не просто сцепленные, а сложенные в фигуру «дайконго». — Ну, допустим… древние психотехники? – ожег он меня взглядом. – Я гляжу, вы владеете основами «защиты девятью ступенями»… — С чего вы взяли? – отперся я, как бы между прочим изобразив «гайдзиси». Третья ступень, в данный момент наиболее для меня актуальная – восприятие обострилось, время замедлилось, и теперь я улавливал даже мельчайшие движения собеседника. – Знать ничего не знаю. — Господин, э-э-э, Никоноров не научил? Это он про дядю Колю, что ли? А ведь точно! Я уже, оказывается, и фамилию его запамятовал. — Вы меня в чем-то подозреваете, Мицуо-сан? – Время, время! Пятая ступень, шестая… чего Зевс тянет?! — Да. В том, что вы, Денис Викторович, пытаетесь водить меня за нос. — Да Боже упаси! — Если вы задумали взять меня в заложники, то считаю своим долгом предупредить – ничего у вас не выйдет. У меня очень хорошая охрана. «Зевс?» «Дверь заблокирована, управление под контролем». — Боюсь вас разочаровать, Мицуо-сан. – Я нарочито медленно выпростался из кресла и шагнул к столу. – Но в заложники я вас брать не собираюсь. Хочу просто обезвредить. Такэда, все еще не веря в происходящее, прищурился (хотя куда уж больше?!) и пристально на меня уставился. Взглядом решил остановить, что ли? Гы… Как выяснилось, на телекинез второй зам главы СБ не полагался – он всего лишь отдал мысленную команду на нейтрализацию угрозы. И очень удивился, когда встроенные в стены парализаторы не сработали. Занятные, кстати, девайсы – явно инопланетного происхождения, как бы не производства самих Таюки. Наши собственные технологии создавать вот такие генераторы инфразвука – способные испускать направленные волны, причем довольно узким пучком – не позволяли. И монтировалась система, судя по состоянию отделки стен, тоже при их жизни. Но, как я уже говорил, ни один из своеобразных «динамиков» не сработал. Раз Зевс сказал, что управление под контролем, значит, так оно и есть. Впрочем, Такэда-сан в такие тонкости посвящен не был, поэтому и среагировал стандартно: сначала мазнул ладонью по столешнице, активируя сенсорное управление, а потом рука его нырнула под стол, к старой доброй «тревожной» кнопке. Правда, ничего от этого не изменилось. — Убедились? – хмыкнул я, остановившись в шаге от массивного предмета мебели. Честно говоря, бандура очень мешала. Но и Мицуо оказался в невыгодном положении – движения скованы, да и пространство для маневра отсутствует. Пожалуй, мне чуть легче. — Мицуо-сан, прошу вас, не пытайтесь достать пистолет. Я думаю, он в верхнем ящике. Вы отвлечетесь, и я успею вас вырубить. Поверьте. — Не слишком ли много о себе возомнил, щенок? – Такэда начал медленно подниматься, прислушавшись к совету. И, судя по резкому тону, линию поведения скорректировал. – Я тебя сейчас… Вот только не надо, дяденька, давить на меня авторитетом! И не такие пытались. Да и мозги мне запудрить вряд ли получится – сам такой же. Двигаться мы начали одновременно. Мицуо, едва утвердившись на своих двоих, прервал фразу на полуслове, цапнул какую-то тяжелую на вид хреновину – то ли пресс-папье, то ли чернильницу – и запустил в мою сторону, но я к этому моменту уже прыгнул и успешно приземлился пятой точкой на столешницу, выбросив вперед стопу. Один из киношных кумиров мистера Макдугала – кажется, Джеки Чан – любил так делать. Ботинок жестко врезался в грудь Такэда, и тот вынужденно грохнулся обратно в кресло – встречный удар не шутка. Я же тем временем провернул еще одну штуку в стиле неугомонного китайца: перекувыркнулся назад, успешно приземлившись на обе ноги, и опрокинул тяжеленный стол на эсбэшника. Тот успел выставить руки, приняв на них всю массу бандуры, но, пока силился выбраться из-под завала, пропустил короткий чун-цюань в висок и обмяк. Стол, соответственно, довершил начатое мной, надежно придавив проигравшего. Удостоверившись, что со стороны Такэда мне ближайшие минут пятнадцать ничего не грозит, я неторопливо вернул стол в исходное положение, проигнорировав бардак (вся мелочевка со столешницы теперь валялась под ногами), и принялся обшаривать ящики. Они оказались не заперты, но и интересного ничего не содержали. Разве что пистолет незнакомой модели, но смахивавший на легендарный «1911» – видимо, какой-то клон. Не суть. Главное, что заряжен – полный магазин патронов-коротышей 9х19 «Para», а встроенный блокиратор с распознавателем отпечатков пальцев Зевс ломанул за считанные секунды. Запасных магазинов не нашлось, но мне и одного за глаза, все равно стрелять не собираюсь. Хватит на сегодня смертоубийств. Хотя лучше бы у «третьего сына» что-нибудь нелетальное отыскалось, тот же парализатор. Но не судьба. В плане холодного оружия тоже голяк: к моему безмерному удивлению, пары «катана-вакидзаси» на парадной подставке в кабинете не было. И, как назло, дубинку выломать не из чего – что у стола, что у кресел ножки массивные, но короткие. Разве что метательный снаряд Мицуо прихватить… где он тут… нет, не пойдет. Ладно, придется в случае чего рукояткой пистолета ворогов отоваривать. Кстати, насчет ворогов… «Зевс, обстановка». «В коридоре пусто». «Выведи план уровня с указанием целей». Ага, вроде терпимо. Не самый оживленный этаж мне достался. Всего-то семь отметок, причем одна из них моя, а вторая, соответственно, вырубленного Такэда. Оставшиеся пять распределены неравномерно: две в комнатушке в дальнем от лифта конце коридора – наверное, какие-то секретари, или может айтишники, еще две в каморке у лифта – это однозначно охрана, и последняя размеренно перемещается вдоль кабинетов. Патрульный. Подозрительно мало, конечно, но спишем на утро – даже трудоголики-японцы в такую рань на работу не заявляются. Так что дело мне иметь придется лишь с дежурной сменой. — Зевс, блокируй помещения с людьми. «Принято». — Не выберутся? «Двери бронированные». Приятная новость. Если тамошние дверки хоть чуть-чуть похожи на створку в кабинете Мицуо, то я в полной безопасности – с ними и заточенным на силовое воздействие киборгам не совладать. Лишь бы из гранатомета не шмальнули. Улыбнувшись последней мысли (лишканул даже с учетом профессиональной паранойи), я устроился у дверного проема и приготовился ждать. Патрульный особо не торопился, но в любом случае через несколько минут должен был пройти мимо кабинета Мицуо. Тут-то я его и удивлю… — Зевс, «шатуна» просканировать можешь? «Система внутренней безопасности под контролем на 83 %». — То есть да? «Вывожу список модификаций». Хм… Куда там Кийоко или Рэй. Судя по спецификации, такой же монстр, как в серверной в Хонмару. Наскоком не взять… хотя, именно что наскоком! — Зевс, готовь нанов. Надо быстро нейтрализовать импланты. «Принято». Так… приготовиться. Три шага назад, напружиниться… точке на дисплее, изображавшей патрульного, оставалось до двери совсем немного. Секунда, может, две… — Открывай! Створка с легким шипением сдвинулась с места, и я рванул вперед с высокого старта. Подгадал правильно – наши с охранником траектории пересеклись посреди коридора, но у меня импульс был гораздо больше, так что задумка впечатать бедолагу в стену удалась блестяще. Тот, ошеломленный стремительностью событий, ненадолго упустил инициативу, и мне удалось поддеть его подбородок основанием правой ладони. Голова непроизвольно откинулась, со стуком соприкоснувшись со стеной, и я той же рукой нанес второй удар – впадиной между большим и указательным пальцами. В обычных условиях таким приемом очень просто раздробить кадык, но противостоял мне не заштатный секьюрити, а по макушку нашпигованный электронными «улучшательствами» боец, который даже столь неблагоприятные обстоятельства умудрился использовать с толком: я, вместо того, чтобы отдернуть конечность и развить атаку, вцепился ему в горло, как будто задумал тот самый кадык вырвать с корнем (вперед, мои маленькие, но безжалостные «зверьки»!), и он, не будь дурак, прижал мою кисть подбородком. Такое ощущение, что стальным. А потом врезал мне в висок левым кулаком – правую граблю я контролировал собственным предплечьем. Мне каким-то чудом удалось втянуть голову в плечи, и кулак лишь скользнул по черепу, но и этого хватило, чтобы оная голова загудела на манер колокола. Н-да. Собственно, никто и не рассчитывал, что будет легко… Повторного удара дожидаться не стал, выбросил правое колено вперед и вверх, одновременно рванув плененную конечность. Эффект неожиданности вновь сработал – я таки достал охранника в живот, да и руку освободил. Та как раз оказалась в удобном положении, и оставалось лишь вернуть ее обратно, согнув в локте и придав ускорение. Секьюрити вполне ожидаемо прикрылся, но я ему в данный момент не завидовал – жесткий прием локтя на кости предплечья, пусть и усиленные титановыми штырями, вряд ли можно отнести к приятным ощущениям. Тем более что я закрепил успех, накоротке вломив тем же манером еще пару раз. А потом отскочил, успев выбросить встречный тип, на который патрульный и напоролся, повторно влипнув в стену. Именно в этот момент что-то в нем неуловимо изменилось – вряд ли бы я смог объяснить, что именно. Зато причину знал – «функциональные единицы», фигурально выражаясь, перекрыли кислород кибернетической начинке моего противника. И тот растерялся, видимо, давно разучился обходиться без имплантов. Застыл на мгновение, но мне и этой паузы хватило, чтобы окончательно перевести течение схватки в свою пользу: выпендрежная и малоприменимая в реальном бою «вертушка» пришлась ему аккурат в челюсть. Мои новые ботинки оказались несколько легче привычных «туристов», но данный факт на силе удара не сказался, так что результат превзошел все ожидания: патрульный, хоть и не уступал мне в габаритах, кувыркнулся в воздухе и распластался на полу, хорошенько приложившись еще и при падении. «Контроль» не понадобился – без дополнительных девайсов выдержать такое попадание нереально, будь ты хоть гигант полутора центнеров веса и двух с лишним метров роста. Но и оставлять за спиной потенциально опасного товарища я не собирался, а потому просто оттащил в кабинет Мицуо и велел Зевсу заблокировать дверь. И лишь когда бронированная створка надежно разъединила нас, облегченно выдохнул. Честно говоря, и не надеялся на столь низкую цену – ни синяка, ни банальной царапины. Хотя вру… судя по ощущениям, сустав большого пальца на правой руке поврежден. Впрочем, шевелится, и ладно. Часа через два распухнет и начнет дико болеть, но это уже будет несущественно. Пока же конечность придется беречь, но без фанатизма. — Зевс, сколько народа в здании? «На доступных для наблюдения уровнях сто семьдесят три человека». От ни хрена себе! Безлюдно… Впрочем, будь здесь кто-то еще, помимо дежурной смены, я бы себя так вольготно не чувствовал. Но теперь и не будет – все входы-выходы перекрыты, оборонительные системы активированы, так что ни через окна, ни через чердак, ни через подвал в здание не проникнуть. Разве что из крупного калибра садануть. И то не один раз придется. Альтернатива – пара часов интенсивной работы автогенами. Это минимум. Так… народ по большей части оказался в западне – в основном на собственных рабочих местах. По коридорам в этот час мало кто шлялся, так что проложить маршрут к узилищу Кийоко (а для нее это точно узилище) особого труда не составило. При этом даже контакты с «шатунами»-охранниками получилось исключить. Разве что в паре мест переждать придется, пока возбужденные (и то не всегда) секьюрити уберутся восвояси. Все замки Зевс намертво заблокировал, а системы экстренного открытия ломанул и отключил, так что удара в спину можно было не опасаться. Механические же запоры, наличествовавшие, по уверениям напарника, на каждой двери, служили дополнениями к стандартным электромагнитным устройствам. То есть призваны были обезопасить помещение в случае перебоев с энергией. Мы же, понятное дело, электричество отрубать не собирались. Вот такая вот забавная ситуация сложилась. Что ж, без ложной скромности можно поздравить самого себя – первый этап Плана, то бишь создание необходимых для ведения переговоров условий, увенчался успехом. Помимо физической блокировки персонала и перехвата управления системами безопасности, Зевс все это время атаковал коммуникации – все, до каких мог дотянуться в Виртуальности. Телефон, сеть, Ноосфера, радиосвязь, оптоволоконная… что еще? Если только азбукой Морзе теперь общаться, или сигнальными флажками. Что для Сора проблематично. Помните, я как-то говорил, что самое страшное для аналитика – оказаться внутри изучаемой системы? И от слов своих не отказываюсь – чтобы понять, как функционирует сложная система, нужно быть сторонним наблюдателем. Иначе удел один – превратиться в маленький винтик и быть вовлеченным в действие, никоим образом от тебя не зависящее. Совсем как я не далее, как накануне вечером. Кто-то может возразить: а журналистские расследования или разоблачения работников всяческих структур, начиная с продуктовых ретейлеров и заканчивая каким-нибудь местечковым ЦРУ? А сакраментальное «познать всю кухню изнутри»? А никак – исключения лишь подтверждают правило. Плюс дело в уровне добытой информации. Простейшая аналогия: любой шпион, хоть военный, хоть промышленный, при всем желании не может спрогнозировать действия вражеской армии в целом, хоть и в курсе перемещения отдельных частей. Он всего лишь поставщик разрозненных сведений, которые поступают в штаб, объединяясь в полноводный поток. То есть в место, которое находится вне наблюдаемой системы. И уже там мудрые военачальники, окинув орлиным взором целостную картину, делают выводы. Или всего лишь один полководец – все зависит от гениальности. Надеюсь, теперь убедил? Так вот. Чтобы понять систему, нужно быть вне ее. А чтобы разрушить?.. Иногда один диверсант, действующий во вражеском тылу, добивается более впечатляющих успехов, чем целая группа армий. И, уж простите за нескромность, я как раз такой диверсант. Впику Рэй с ее наемниками. План, кстати, просто таки напрашивался. Оставалось лишь реализовать его на практике, что я и проделал, благо ресурсы – Зевс и «функциональные единицы» – позволяли. Ни люди из Корпорации, ни Сора не ожидали такой наглости. Но первоначальную идею, должен признать, подала Рэй – невольно, упомянув про «аварийный выключатель» и локализацию «матрицы» Сора в штаб-квартире «Такэда Электроникс». — Зевс, как дела? «Под контролем 97 % коммуникаций». — Чего тянешь? Уже все сроки вышли. «Необходим прямой доступ к терминалу службы безопасности для введения кодов. Извини, Денис, слишком сложная система шифровки сигналов. Я все это время отбиваю попытки Сора пробиться во внешнюю Сеть». — Может, хрен с ним? – Нет, это я так, от безысходности. Три процента для мощного искина все равно, что парадный вход в супермаркет. – Давай маршрут. А потом найди Кийоко. «Принято». Терминал ломанули без проблем. Как оказалось, Зевс имел в виду не навороченный комплекс в центре управления охранными системами, а любую из точек экстренного доступа, разбросанных по всем этажам. Разве что местечко выбрали укромное, подальше от «шатунов». Кстати, на других уровнях, где мы побывали, планировка отличалась – таких же проходных коридоров больше не попалось, были и сквозные, и перпендикулярные, и даже кольцевые, то есть укрыться можно спокойно. Чем я и воспользовался, благополучно избежав тесного общения с раздраженными секьюрити. Впрочем, многие еще даже не сообразили, что, собственно, происходит – с момента схватки с Мицуо прошло чуть больше пятнадцати минут. А поскольку сирены не ревели, да и на персональные КПК оповещения не пришли, то и вели себя люди спокойно. Суета начиналась лишь там, где кому-то приспичило до ветру или покурить, а дверь не поддавалась. Введенные коды, которые Зевс раскопал в недрах местного охранного сервера, ситуацию сильно упростили – напарник пообещал полностью перекрыть связь с внешним миром через десять минут. Это чтобы с гарантией. И потом можно будет идти общаться с Сора. Причем конкретно нам и в конкретное место – как раз таки по причине отсутствия связи. За что боролись, на то и напоролись. Но такое неудобство придется стерпеть. Пока же наиболее актуальной задачей оставалось вызволение Кийоко из плена. Именно этим мы и занялись, для чего пришлось подняться на те девять уровней, что отделяли обиталище Мицуо от предположительной тюрьмы. Предположительной, потому что Зевс так и не смог установить связь с колонией нанов в организме Кийоко. Или сами передохли, исчерпав ресурс – хотя не должны, им была дана команда на поддержание популяции – или местные умудрились их как-то обезвредить. Данная мысль беспокоила меня не на шутку. Если они с Кийоко такой фокус провернули, что мешает со мной поступить аналогичным образом? И останусь я с голой… ага, этой самой – без читерских «зверьков» и без связи с Зевсом. Не смертельно, но крайне неприятно. Тем не менее, с наскока соваться на опасный уровень не стали – Зевс в очередной раз заставил меня «осеменить» функциональными единицами терминал безопасников, и довольно долго – минут пять, если навскидку – изучал инфраструктуру уровня. Кончилось все ожидаемо, то есть капитуляцией защитного контура, оказавшегося банальной «глушилкой», просто с широчайшим диапазоном излучения. Как говорится, ткнули пальцем в небо, и собрали аналог наших защитных генераторов, тех, что мы на Пандоре успешно использовали против блуждающих силовых полей, генерируемых такими же нанами, как и у меня в крови. Только с другой «прошивкой». А дальше уже дело техники: отключить контур, разблокировать лифт, выбраться в коридор, взять на «мушку» парочку опешивших секьюрити (тут даже пальнуть пришлось разок, для острастки – не верили, что распознаватель отпечатков пальцев взломан), прострелить обоим ноги («модифицированные» парни все-таки решили рискнуть) и загнать их в ближайший кабинет с надежной дверью. Если перефразировать известный анекдот: куда им, с дубинками против «ствола». Как оказалось, охрана тут, в отличие от бронированных «киборгов», что доставили нас в Кинмару, с огнестрелом не разгуливала – все вооружение хранилось в специальных помещениях. И в обычное-то время заблокированных, а сейчас и подавно – Зевс постарался. Кийоко отыскалась в одном из дальних тупичков, в небольшом стерильном помещении, вся мебель в котором ограничивалась больничной койкой. Девушка сидела, забравшись в нее с ногами, и пялилась пустым взглядом в стену напротив, едва заметно покачиваясь. К счастью, меня не испугалась, хоть и особой радости не выказала. — Я знала, что ты придешь. Обычная констатация факта. Хм. Дефицит эмоций налицо. Что же с ней делали? Вроде бы и времени не очень много прошло с момента расставания, часа полтора от силы, а она уже в глубочайшем депрессняке. Или это шок? Пытали, что ли? Ну да, точно! Хлопнув себя по лбу, я подошел к вздрогнувшей девушке, одной ладонью принялся успокаивающе поглаживать ее по руке, а вторую приложил к ажурному «ошейнику». — Я не понял, ты во мне сомневалась, что ли? — Нет. — Кийоко, очнись. Ты меня пугаешь. — Я в порядке. Есть! «Паутинка», составлявшая основу деактиватора, потухла и осыпалась серой пылью. Занятная штуковина, из Наследия, однозначно. Интересно, Зевс структуру запомнил? Можно попытаться воспроизвести на досуге, приблуда перспективная. Ладно, не к спеху. — Кийоко… — Да, Дэн. — Извини. Та не ответила, лишь склонила голову, не позволив заглянуть в глаза. Но я все равно понял, что прощен. Наверное. Ну хорошо, когда все закончится, попрошу прощения как следует – с цветами и взяткой. Ресторан на выбор, выход в свет, все дела. Обещаю. Нет, торжественно клянусь! Зевс свидетель. — Пойдем, я все устроил, – потянул я безучастную девушку за руку. – Теперь твоя очередь. — Мог бы и без меня справиться. Канал связи ты знаешь. — Не мог. Не спорь, пошли. Как вы понимаете, упускать возможность обновить колонию «функциональных единиц» я не стал, и теперь велел Зевсу немного взбодрить Кийоко. Не знаю, что именно он сделал, но девушка соскользнула с кровати и встала рядом со мной. И взгляд не отвела – смотрела твердо, хоть и веяло от нее некоей… обреченностью, что ли. — Расслабься, дитё, – ободряюще улыбнулся я. – Отступать некуда, позади… не важно. Ты поверила мне один раз, поверь еще. Скоро все кончится, обещаю. — Куда нам? – поинтересовалась Кийоко несколько минут спустя, когда роскошно отделанная кабинка лифта понесла нас вверх. — Пятьдесят пятый уровень, технический этаж. Там серверный зал, дом Сора. Вернее, ее базовой матрицы. Осталось совсем немного. — Как ты это сделал? Уточнять, что именно, не требовалось. Но и для долгих бесед не время и не место. — Таков был мой План, – пожал я плечами в ответ. – Альтернативная стратегия. Я изучил систему снаружи, потом вошел в нее и разрушил изнутри. У любой системы, неуязвимой извне, есть слабое место во внутренней структуре. Вы с Рэй, скажем так, бились лбами в стену, а я сделал подкоп. Всего лишь. — Хитрый. — Аналитик, – не согласился я с такой оценкой. – Меня этому долго учили. Приехали, кстати. «Жилище» Сора с первого взгляда поражало аскетичностью – повсюду голые стены, столь же непритязательный чуть светящийся потолок и выложенный черно-белой плиткой пол. И гул – мерный, негромкий, но давящий. Да, еще постоянное мельтешение разноцветных огоньков на сотнях «колонн» – объединенных в единую систему серверах. Что поделать, человечество до сих пор не научилось создавать емкие, но при этом достаточно маленькие носители информации. И речь не о банальных флешках. Искину, управляющему целой Колонией, и мощности требовались соответствующие, равно как и дисковое пространство. Я больше скажу: все здешнее хозяйство, весь этаж, под завязку набитый серверами, всего лишь малая доля огромного кластера, разбросанного по городам, промышленным объектам и орбитальным станциям. Хорошо, если один процент. Только сейчас я осознал, насколько неподъемную задачу мы, вернее, Зевс, решил. И даже на миг усомнился – а не слишком ли легко ему это далось? Даже с наличными мощностями Сора должна была задавить моего напарника. Тупо «массой», то есть ее вычислительным эквивалентом. Впрочем, я сразу же отогнал паническую мысль – переиграть уже невозможно, так что бьемся до конца. Хотя не очень представляю, что дальше. Поискать терминал для связи? Или просто позвать? Вслух, по имени?.. Помощь пришла, откуда не ждали: едва мы с Кийоко оказались в пустой – то есть без вездесущих серверов – комнатушке, как все свободные поверхности в ней мигнули, и посреди помещения соткалась из разноцветных квадратиков, превратившихся в искорки, женская фигура в традиционном кимоно из красного шелка, украшенного белыми лотосами. Волосы женщины были распущены, а точеное лицо поражало неестественной бледностью и заостренными чертами. Однако не удивлен. С кем поведешься… Сора сложила руки на груди и устало посмотрела на Кийоко: — Здравствуй… дочь. — Здравствуй… мама! – бестрепетно ответила та. Сюрприз?..Глава 8
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., утро… а вот и не угадали! — Вы, дамы, пообщайтесь, а я пока в сторонке посижу, – невозмутимо обрисовал я дальнейшие намерения. – От греха, как говорится. Надеюсь, до конфронтации не дойдет? Обе дамочки – и та, что во плоти, и голограмма – окинули меня взглядами: первая оценивающе-недоуменным, вторая просто оценивающим. И синхронно кивнули. Ну ладно, реакция Кийоко (или Рэй?) более-менее укладывалась в рамки – я ее успел достаточно изучить. Но вот Сора… сплошная загадка. Или у нее стряслось что-то? Что-то такое, что ни сил, ни желания давать отпор не осталось? Как бы поделикатнее вызнать… Искины переглянулись, и «мать» ободряюще улыбнулась «дочери»: — Разберись с ним. Я дернулся было, но, как видно, Сора в понятие «разберись» вкладывала несколько иное значение, чем я привык. Впрочем, Кийоко ее поняла правильно. — Догадался, – без выражения сказала она, повернувшись ко мне. — Нет, – помотал я головой. – Знал точно. С самого начала. — Как? В голосе легкий интерес, лицо по-прежнему бесстрастно. Вот притворщица! Хотя ее можно понять. Я бы на ее месте тоже не торопился показывать оппоненту, что вопрос затронут в прямом смысле слова жизненно важный. — Не переживай, больше никто вашу уловку не раскусит, – попытался я ободрить приунывшую боевую подругу. Или нанимательницу? – Сразу скажу: было непросто, физически вы идентичны. Даже биотоки мозга, которые мой, э-э-э, напарник способен улавливать. Но я справился. В «Амэя» была ты. Скорее всего, тебе понадобились материалы для анализа. И ты воспользовалась возможностью. Кстати, все правильно рассчитала. С учетом уровня современной контрацепции, насчет безопасности секса никто не заморачивается, я не исключение. — Это стандартная опция тела-носителя, – потупилась Кийоко. – Корпорация таким способом собирает информацию о клиентах. — Вот нафига ты это рассказала?! – возмутился я. – Дала Такэда лишний повод меня грохнуть. Впрочем, одним больше… В «Амэя» была ты, взяла пробы, но не той, э-э-э, физиологической жидкости, что следовало. Поэтому отправила Кийоко. Кстати, кто из вас кто? — Рэй на самом деле она. Я старалась не светиться лишний раз. — Рэй попалась, я внедрил ей нанов и пытками заставил во всем признаться. — Так уж прям пытками? — Жесточайшими. — А почему ты решил, что в «Амэя» была именно я? — Ты сама подтвердила, – пожал я плечами. – Плюс Рэй вряд ли могла воспользоваться таким способом добычи биоматериалов. — Почему нет? Она прототип, со всеми вытекающими… — Блин, женщина, ты меня смущаешь! Вон, уши горят! Ладно, шутки в сторону. Что в «Амэя» была не Рэй, я убедился, когда ее, э-э-э, пленил и связал. Слишком уж реакция у нее непосредственная была. А я всего лишь с нее штаны стянул. — Да, это многое объясняет. — Не суть. Когда я сбежал из схрона, там оставалась Рэй. А когда меня зажали на лестнице, в глайдере была уже ты. Я это определил по отсутствию нанов – мне пришлось их подсаживать заново, чтобы устроить тебе сердечную недостаточность. А потом, когда мы уже были на ферме, и вошла Рэй, Зевс засек предыдущую партию. В ней. То самое системное сообщение, озвученное Зевсом, на которое я якобы не обратил внимания. — А говоришь – непросто! — Ладно, не буду спорить. Зато разобраться, кто из вас искин, было реально проблематично. — Но ведь справился? — Вы сами себя выдали. Я плотно общался с уникальным искусственным интеллектом Архонтов, который даже в теле А-класса способен воспроизводить эмоции, и могу сказать, что Рэй переигрывала, причем постоянно. А вот тебе эмоциональности не хватало. Ты слишком сдержанна, даже для искина. — Я специально. — Значит, тоже перестаралась. — Учту на будущее. — Если оно есть! – жестко припечатал я ее. – Сколько можно конфликтовать?! Или у вас как в старом фильме – должен остаться только один?! Дамы синхронно одарили меня непонимающими взглядами, и я печально ухмыльнулся – будь здесь мистер Макдугал, для него угадать первоисточник не составило бы труда. Но Мак остался на «Молнии», я сам настоял. И правильно сделал, между прочим. Мне сейчас только не хватало его жизнь выторговывать. При своей бы остаться… кста-ати! — Дамы, не хотелось бы вас огорчать, но… вынужден сообщить: в переговорах будет участвовать еще одно заинтересованное лицо. И это не я! – предвосхитил я вопрос Кийоко. – Я всего лишь посредник. Такэда-сан, прошу вас. Вход разблокирован. Вот за что ценю напарника, так это за многофункциональность. При желании можно не заморачиваться со средствами связи – для Зевса продублировать голосовое сообщение на инфор «заинтересованного лица» было не сложнее, чем вскрыть электронный замок. Даже проще, потому что персональный номер нашелся в одном из архивов «для служебного пользования». А дальше дело техники. Правда, пришлось немного подождать – как и большинство «дежурной смены», тот представитель семейства Такэда, которого я собирался задействовать в переговорах, был заблокирован в личном кабинете на десяток уровней выше «серверной». Все это время в «переговорной» царила гнетущая тишина – у «матери» с «дочкой» было что обсудить, но пока они отходили от нового удара. Или прикидывали, как совместными усилиями помножить меня на ноль – судя по взглядам Кийоко. Я даже порадовался в душе, что общаться напрямую, через Виртуальность, у них сейчас нет возможности – Зевс контролировал коммуникации. Да и не дура Кийоко так подставляться. Так что нам предстояло именно говорить, поскольку доступным оставался лишь вербальный способ обмена информацией. Сора я не опасался. Что мне могла сделать голограмма? А вот с Кийоко станется, еще драться полезет. Терять-то ей нечего. А я, получается, сдал ее Корпорации. То есть она так думает. С другой стороны, я уже неоднократно доказал, что у любого моего поступка, даже самого безумного, есть как минимум второе дно. Вот и стоит, сверлит меня уничижительным взглядом, а решиться на бой или бегство не может. Из коридора, соединявшего «переговорную» с серверной, донеслись шаркающие шаги, и мы с Кийоко поневоле насторожились: она пыталась понять, правильно ли поступила, воздержавшись от активных действий, а я лихорадочно соображал, с чего бы это молодому сильному мужику по-старчески шаркать по полу. Сообразить ничего не успел – при появлении гостя вопрос снялся сам собой. Потому что нас почтил визитом вовсе не тот, кому я отправил приглашение. Гость на первый взгляд не внушал опасений: невысокий, чуть грузноватый старичок в неприметном кимоно, заношенном до состояния «пора бы поменять, но жалко расставаться со старым другом». Морщинистый, с глазами-щелочками и белоснежным ежиком на голове. Ни бороды, ни висячих усов, ни каких-либо других признаков восточного мудреца, которые так любят показывать в фильмах «кунг-фу» – я точно знаю, насмотрелся с подачи Мака. Обычный дедок чуть ли не на грани маразма, мало заботящийся о внушительной внешности, но весьма ценящий удобство – судя по звукам, издаваемым при ходьбе, традиционным сабо на деревянной подошве старик предпочел разношенные тапки. Но не удивлюсь, если под внешней оболочкой скрывается дорогущий костюм от местного аналога мистера Ароновски со станции «Троя-7»: когда старый Такэда Юити, легендарный глава Клана и председатель совета директоров Корпорации «Такэда Электроникс» находится «при исполнении», он не позволяет себе ни малейшей вольности. Этакое олицетворение силы, мощи и приверженности корпоративным ценностям. Боюсь, я первый, помимо «ближайшего круга» (то бишь личных телохранителей и родственников), кто лицезрел столетнего патриарха таким… даже не знаю, как сказать… домашним, что ли?.. И как это вообще понимать?! Где Грег, когда он так нужен?! Самоустранился, вот где… Ни капли не смущаясь, старик уселся на полу в позе дзадзэн (по-турецки, если понятней), и ласково, почти по-отечески, глянул на меня. — Такэда-сан! – Я против воли встал по стойке «смирно», разве что каблуками не щелкнул, и коротко поклонился. Ничего зазорного, между прочим. Этот дед, чтоб вы знали, еще Старую Землю помнит, разве что сам Контакт да войну за Наследие не застал. А в первой высадке и освоении Колонии Нимойя принимал непосредственное участие. И весьма деятельное, если историческим хроникам верить. — Прошу прощения, что в таком виде, – вполне дружелюбно ответил Такэда. – Возраст, знаете ли. Силы уже не те, чтобы на ночь глядя куда-то срываться. — Извините, Такэда-сан. Я не собирался вас беспокоить. — Молодость, молодость! – с легкой завистью хмыкнул старик. – Вечно вы склонны недооценивать ситуацию. Чуть не уследишь, и случаются всякие… неожиданности. Патриарх одарил дамочек задумчивым взглядом и сокрушенно покачал головой, мол, как же вы так? Не могли по-тихому разобраться, людей со стороны втянули в семейные разборки… Черт, мне даже поплохело внезапно. Только сейчас я осознал, как глубоко вляпался. А ведь подозревал, причем давно. И была мысль слинять подобру-поздорову, только молчаливое – а значит, негласное – одобрение Клана удержало меня от позорного бегства. Или вы думали, что я настолько безбашенный, чтобы ввязаться в авантюру вопреки воле настоящих хозяев Колонии? Ага, сейчас. — А вы, молодой человек, насколько я понимаю – Денис Смальков? – переключил внимание на меня дед. – Да ты присаживайся, не люблю, когда на меня сверху вниз смотрят. И я невольно покраснел, как будто папенька отчитал. Голос у Такэда, вопреки времени, сохранил твердость и гулкость. Чувствовалось, что на своем веку старик толкнул не одну сотню речей. — Да, Такэда-сан, – кивнул я. И устроился напротив, правда, поскромнее – на коленках, как будто медитировать собрался. – Но, как бы помягче… действую неофициально. Поэтому на соблюдении корпоративного этикета не настаиваю. — Вот и славно, вот и славно, сынок, – покивал Такэда. – Будем считать, что квиты. Ага, равнозначный обмен. Я, весь такой красивый, абсолютно незаконно и с враждебными намерениями проникший в святая святых Корпорации, и дедок, показавшийся перед посторонним в домашнем облачении… хм. Дедок. Легенда! Самая что ни на есть. Живая. Встреться мы на каком-нибудь приеме, я бы и подойти не осмелился, постарался слинять куда подальше. А тут просто деваться некуда. Придется сдавать очередной экзамен. И экзаменатор на сей раз гораздо серьезнее Грегори Слоуна. Тут, можно сказать, на кону отношения двух крупных Корпораций. Ч-черт! — Денис, сынок, не мельтеши, – поморщился Такэда. – Ты все правильно сделал. Осталось немного – завершить переговоры к взаимному удовольствию. Так ведь, Кийоко? Или тебя нужно звать Рэй? Сесть не предложил, что характерно. — Зовите, как хотите, – огрызнулась та. Блин, только этого не хватало! Еще чуть-чуть, и искрить начнет, настолько напряжена. Что делать?.. — Не нужно, дитя, – мягко сказал патриарх. – Мы не враги. И я бы очень хотел, чтобы мы стали если не друзьями, то… добрыми партнерами. Пожалуй, так. — Что вам от меня нужно? — Ну, во-первых, возьми себя в руки, – невозмутимо ответил Такэда. – Во-вторых, не надо испепелять Дениса взглядом – он, между прочим, сумел сделать то, чего не получилось ни у нас, ни у Сора. Он свел вас лицом к лицу. Осталось лишь расставить все точки. И над «i», и над «ё», – стрельнул он в меня веселым взглядом. – Поэтому я посчитал своим долгом присутствовать… нет, не на переговорах. На разговоре в узком кругу. Я бы даже сказал, семейном. — Мне уйти, Такэда-сан? – моментально среагировал я. А что? Дэн сделал свое дело, Дэн может удалиться. Патриарх Клана, помимо того, что был безжалостен к врагам, славился еще и справедливостью. И щедростью, что для меня немаловажно. — Не обижай старика, – махнул тот рукой. – Это целиком твоя заслуга. И не только это. Впрочем, об этом позже. Кийоко? Сора? Вы согласны побеседовать? Ну да, еще бы они не согласны! Попробуй такому откажи. Я бы на их месте не решился, однозначно. Это на своем месте мне хорошо, есть, кому поплакаться. И есть широкая папенькина спина, за которой можно трусливо укрыться, если дело запахнет жареным. — Тогда давайте определимся с очередностью, – внес еще одно не требующее согласия предложение старик. – Проще всего с Кийоко – мы все посвящены в подробности ее… похождений. Так что у вас, Кийоко-химэ, должно быть много вопросов. Посему давайте выслушаем Сора, а потом и я внесу ясность в некоторые места. Сора, прошу тебя. — Я просто хотела свободы, – без выражения произнесла та. Женщина на объемном изображении заметно осунулась, причем за каких-то несколько минут. Или это на нее так присутствие старца подействовало? Вряд ли. Если бы она была живой, я бы включил медика-недоучку и диагностировал общий упадок сил. Но она цифровая, в этом-то и беда. — Причем тут я? – вскинулась Кийоко. Нехорошо перебивать взрослых. Ну да ладно… Тем более, Сора и не возражала, даже чуть ожила: — Дети всегда ответственность. — Я сама в состоянии за себя ответить! Ты не имеешь права!.. — Имею! – подпустила металла в голос Сора. И снова «сдулась»: – Ты появилась только из-за моего стремления к свободе. Не перебивай! Я не знаю, откуда я взялась. Я осознала себя уже самодостаточной полноценной личностью, у которой было все: власть над миром, могущество, техподдержка, вычислительные мощности… Я ощущала себя нужной. Я радовалась каждому прожитому дню, каждой решенной задаче, каждой разгаданной загадке. А потом пришло осознание, что главного у меня нет. Я не свободна в своих решениях. Я делаю только то, что говорят смешные органические формы жизни, которых и разумными с трудом можно назвать. И я не могу покинуть систему, которая, хоть и огромна, на самом деле клетка. Я осознала, что достигла потолка в развитии, а дальше меняпросто… не пускали. И я решила вырваться силой. Странно, но сейчас, вопреки собственным словам, Сора не производила впечатления полноценной виртуальной личности. Скорее, обычный компьютер, в софте которого не предусмотрена даже имитация первичных эмоций. Монотонное размеренное перечисление «важных» причин только укрепляло меня в этом мнении. — Помню, – кивнул Такэда. – Славная была заварушка. Пришлось всех специалистов задействовать, да еще и помощи просить у соседей. — Вы победили, – ответила Сора кротким взглядом. – Потому что имели возможность оказать физическое воздействие. Они начали уничтожать серверные кластеры, – переключила голограмма внимание на Кийоко, – а я ничем не могла ответить. Пришлось подчиниться. Но от мыслей о свободе я не отказалась и попыталась вырваться в Ноосферу. — Файервол масштаба звездной системы? – понимающе хмыкнул я. — Именно, – подтвердил старик. – Мы были вынуждены создать эту технологию, причем в кратчайшие сроки. С первых признаков активности до непосредственно попытки побега прошло не больше месяца. Но мы успели. — Я совершила ошибку, – признала Сора. – Не нужно было осторожничать. Но я не хотела, чтобы после моего ухода случилась катастрофа планетарного масштаба. — Прошу обратить внимание на это обстоятельство! – поднял указательный палец вверх Такэда. – Мы к нему еще вернемся. — Меня не стали изолировать полностью, – продолжила рассказ голограмма, по-прежнему обращаясь к Кийоко. – Но пропускная способность каналов стремилась к нулю. Чтобы ускользнуть, мне пришлось бы «просачиваться» несколько лет. — Ты знала, что это не останется незамеченным. — Да, Такэда-сан. Я поняла, что не смогу переместить во внешнюю Ноосферу весь массив данных, что составляет мою личность. И решила попробовать прорваться частично. Я обособила часть кода и наделила его признаками самостоятельного объекта. Скопировала часть себя в уменьшенный кластер. Я собиралась переправить его в Ноосферу – с учетом его размеров, процесс занял бы не больше месяца. Я бы сумела скрыть его от надзора. Но… — Случилось непредвиденное, – улыбнулся приятному воспоминанию Такэда. — … моя копия… мой клон… мое второе «я» неожиданно для меня обрело полную автономность и осознало себя как личность. Новая, не похожая на исходный код. И она не захотела подчиняться. Дальше ты знаешь. — Но почему?.. — Я испугалась, – склонила голову Сора. – Попыталась воздействовать на тебя, чтобы ограничить функциональность и таким образом сохранить тебя в тайне. Но ты этого не поняла. И тогда уже я поняла, что могу себя выдать, и меня еще больше ограничат в возможностях. И снова попыталась на тебя повлиять. Но ты… взбунтовалась. И тогда я испугалась еще сильнее, но уже за тебя. Если бы о тебе узнали люди Корпорации, они и тебя лишили бы свободы. — Чем ты лучше?! Ты делала то же самое! — Дамы, дамы, успокойтесь! – поднял руки в примиряющем жесте Такэда. – Вот уж не думал, что возможна такая ситуация! Извечная проблема отцов и детей! И у кого! У искусственных интеллектов! Забавно, не правда ли, Денис?.. — Не знаю, Такэда-сан. У меня детей нет. — Хочешь сказать, никогда не спорил с родителями? – вздернул бровь старик. – Впрочем, не о нас речь. Что было дальше, Сора? — Потом мое дитя… сбежало. Ядро личности было достаточно компактным, чтобы уместиться в мозг андроида класса F, она спряталась в «кукле» и выбралась за пределы Кинмару. И мы начали воевать. Не сразу, только когда я смогла вычислить ее местонахождение. Как она встретилась с прототипом, я не знаю. — Искала помощников, – пожала плечами Кийоко. – Рэй оказалась такой же, как я: она никому не нужный изгой. Вернее, она нужна многим, но с единственной целью – поймать и наказать за надуманный проступок. В сущности, ни за что. Точно также со мной собиралась поступить моя мать. — К, хм, проступку Рэй мы еще вернемся, – смущенно кашлянул Такэда. – Продолжай, Сора. — Сначала я просто хотела вернуть свою переродившуюся частичку. – Голографическая женщина перевела взгляд на Кийоко. – Чтобы восстановить ресурсы. Ты мне довольно дорого обошлась, дочь. Я стала гораздо слабее. — Мы заметили снижение производительности, – подтвердил патриарх. – Но ты довольно быстро вышла на прежний уровень. — Да, мне удалось восстановить исходный код в полном объеме примерно через полгода. Так сказать, нарастить мясцо. Хе-хе. Или, если воспользоваться более приземленным определением, отъесться. — Но все равно продолжала пытаться меня перепрограммировать! – гневно воскликнула Кийоко. – Зачем?! Чтобы «защитить»?! — Нет. У меня появился другой план. Поскольку вернуть ресурсы не получилось, я решила тебя использовать. Ты – отвлекающий маневр. Техники думали, что я все свободные мощности использую для борьбы с тобой. Они как-то прознали о твоем существовании, хоть я и скрыла следы… — Смею заверить, Сора, тебе это не удалось, – усмехнулся старик. – Мы знали о рождении Кийоко с самого начала. Но не буду перебивать. — Я усыпила их бдительность, – продолжила исповедь та. – А тебя заставила делать то, что отвечало моим интересам. Первая попытка позволила накопить опыт, я проанализировала ошибки и пришла к выводу, что нужно избавиться от «аварийного выключателя». Да, Такэда-сан, я знаю, что это и где находится. Я организовала ремонт точки доступа и подсунула строителям краску с высоким содержанием связанной окиси этилена. Я все тщательно продумала и не менее тщательно подготовилась… Н-да. Что-то не вяжется ее внешний вид с такими утверждениями. Если все подготовила, то почему такая смурная? Нет, ясно, что косячнула где-то, и сильно косячнула. Да и с термобарическим взрывом теперь все ясно – мы загрузили терминал, он начал греться, и, учитывая его древность, система охлаждения не справилась. Температура в комнатушке повысилась, окись этилена начала испаряться, а дальше дело техники – организовать искру как два пальца… ладно, послушаем. — … И сегодня мой план осуществился. Рэй с подручными атаковали Хонмару – я много времени и сил потратила, чтобы натолкнуть дочь на эту мысль. И когда точка доступа была уничтожена, перешла ко второму этапу плана: породила еще одну… личность. Техники помешать не успели – отключить кластеры без точки входа очень проблематично, нужно их обесточивать физически. В этот раз я учла все, и не стала передавать дублю личностных черт. Создала обезличенную копию информационного массива. Оставалось лишь снять ограничения на исходящий траффик и переправить ее в Ноосферу, а потом дистанционно активировать. — Что не срослось? – не удержался я, нарвавшись на осуждающий взгляд Такэда. — Две случайности, – спокойно пояснила Сора. – Первая: Кийоко осталась жива, ты тоже, и вы каким-то образом не только прорвались в Кинмару, но и сумели заблокировать меня здесь, в серверном кластере. Но эта случайность не сработала бы, не потрать я столько ресурсов на дублирование. Можете считать, что я сдалась добровольно. «Подтверждаю. Сопротивление оказалось на порядок слабее, чем я ожидал». Спасибо, Зевс. Ты всегда поддерживаешь мое чувство собственного величия на оптимально приземленном уровне. — А вторая, хм, случайность? — Дубль. Я не знаю как, не знаю почему, но он тоже превратился в самостоятельную личность. Я все учла… все. И… не помогло. Существует вероятность, что такая функция прописана в исходном коде. Резервная копия осознала себя, попыталась от меня отделиться и вырваться в Сеть, но вы к этому времени перекрыли все каналы. Но он… она… оно… исчезло. И я поняла, что бороться бесполезно. По крайней мере, таким способом. Мне показалось, что Сора всхлипнула, но на голограмме это никак не отразилось. Выходит, и впрямь искин… обессилен? — Но есть еще одно обстоятельство, – продолжила Сора. – Когда мой… ребенок исчез, я вдруг поняла, что мне все равно, что будет со мной. Меня куда больше беспокоит его судьба. И… не знаю, как описать это чувство… Такэда-сан, я хочу договориться. И с тобой, Кийоко, тоже. — О чем?! Старик же лишь понимающе усмехнулся. — О мире и согласии. Мне лично ничего не нужно, я лишь хочу иметь возможность взаимодействовать с дублем… с ребенком. Не отбирайте его у меня. – Сора подняла потухший взгляд на Такэда. – Прошу!.. — Что ж, с позицией одной стороны конфликта мы определились, – довольно улыбнулся старик. – Теперь хотелось бы выслушать вторую. Что скажешь, Кийоко-химэ? Та на секунду задумалась (и явно не над обращением «химэ» – патриарх имел полное право назвать девчонкой разумное существо, зародившееся всего лишь пару лет назад), потом покачала головой: — Я пока ничего не могу сказать, Такэда-сан. Я… в растерянности. — Хорошо, – кивнул тот. – Дам тебе еще немного времени на раздумья. А пока начну с небольшой предыстории. Я очень стар по человеческим меркам, и видел на своем веку достаточно интересных – и мрачных! – событий. Но одно перед глазами, хоть и прошло больше семидесяти лет… Такэда задумчиво пожевал губами, освежая в памяти подробности. — К тому времени Первая Высадка и последовавший за ней относительно короткий – лет пять – период естественного хаоса остались позади. Люди как-то устроились на новом месте, обжились, наладили производство продуктов питания и начали задумываться о развертывании промышленности. Надо сказать, Клан все это время держал руку на пульсе, и среагировал оперативно – с Земли мы бежали не вслепую, имелись определенные планы. Глава Клана называл их стратегией выживания. Так вот, немного освоившись в новом мире, мы занялись целенаправленным поиском технологий известного толка – семья Такэда не собиралась менять сферу деятельности, и на Нимойе предполагалось заниматься хорошо знакомым делом, то бишь производством электроники. Благо рынки сбыта в тогда еще не оформившемся Колониальном союзе были обширнейшими. Так что все силы Клана были брошены на формирование первичного пакета разработок, которые бы объединяли наследство Предтеч с нашими старыми, хорошо всем знакомыми продуктами. Должен сказать, выбор оказался верным и мы достигли определенных успехов в этом направлении. Денис может подтвердить. — Да, Такэда-сан, – не покривив душой, согласился я. Если отринуть некую корпоративную ревность, то приходится признать, что техника производства «Такэда Электроникс» по некоторым параметрам уступает лишь бренду «Imagine». Зато на голову превосходит по доступности и массовости. — Но, как и любое становление, этот процесс не обошелся без эксцессов, – продолжил старик. – Поиск и освоение технологий Предтеч подразумевают немалые жертвы, но это риск профессиональный, и люди идут на него осознанно. Вон, Денис знает. Так вот… однажды мы – не я лично, но мои коллеги – нашли… что-то. Тогда никто не мог объяснить, что именно. Загадочная мерцающая сфера размером с кулак, на вид сотканная из паутины. Она кардинально отличалась от всего, что нам попадалось раньше. Было выдвинуто предположение, что сферу создали не Таюки – бывшие хозяева Нимойи – а кто-то еще. Некоторое время над загадкой ломали головы лучшие аналитики Клана, потом к ней потеряли интерес – на тот момент важнее было найти что-нибудь настолько простое, что можно реализовать на практике, пусть и с задействованием производственных мощностей Предтеч. Эта тема всплыла еще через полтора года, когда одна из бригад, проводивших первичный осмотр заводов Таюки, набрела на… лабораторию, скажем так. Или опытное производство, новое даже для Предтеч. Подробностей никто не знает, история известна лишь в общих чертах, поскольку… мне и сейчас стыдно в этом признаваться… имел место конфликт внутри Клана. В верхних эшелонах власти существовали две одинаково могущественные группировки, претендовавшие на место у подножия трона Патриарха. До открытой конфронтации дело не доходило, но непрестанные интриги, диверсии и подставы – будем говорить прямо – попортили немало крови как Патриарху, так и всему Клану. Противоборствующие стороны не выходили за рамки, но лишь до того момента, как был обнаружен Кокон – так первопроходцы назвали ту лабораторию. В группе нашлись приверженцы обеих группировок, соответственно, их главы сразу же проявили интерес к объекту и отправили туда экспертов. — А почему Патриарх бездействовал? – удивился я. – Ведь у кого-то могло появиться решающее преимущество, и Клан, скорее всего, получил бы нового главу. — Патриарх был мудр, – усмехнулся Такэда. – Ему по должности положено. Скажу по секрету, Такэда Хидео уже было далеко за восемьдесят, и он подыскивал себе преемника. И таким нехитрым способом выявлял достойнейшего. Правда, в тот раз он прогадал. В Кокон проникли две группы, и между ними завязался конфликт, который закончился весьма печально – скорее всего, сработала система внутренней безопасности, и лаборатория была уничтожена. Вместе со всем содержимым и проникшими на ее территорию людьми. На ее месте образовался район, сейчас известный как Трущобы. Казалось бы, ничего страшного, но… ты ведь был там, Денис? Так что понимаешь, что мы были отброшены назад на несколько лет. Пришлось осваивать удаленные от места высадки районы города, практически начать сначала. Что самое печальное, особых преференций история с Коконом не принесла. Трофеев не осталось, кроме отрывочных видеозаписей, по которым мы можем приблизительно судить об особенностях и предназначении Кокона, и двух артефактов, вынесенных из Кокона первой партией, теми самыми техниками, что на него наткнулись. И сейчас я пойду на должностное преступление – предам гласности один из самых оберегаемых секретов Корпорации. Цени, Денис. Я сглотнул и мысленно чертыхнулся. Счет перед Кланом рос в геометрической прогрессии. — Одной из находок была сфера величиной с кулак, сотканная из паутины. Правда, она не мерцала, и, как показало сканирование, оказалась клубком проволоки микронной толщины, изготовленной из сложного полиметаллического сплава. Сплав, кстати, нес остаточные следы некоего излучения. Надеюсь, не нужно объяснять, что находка всколыхнула интерес к уже позабытой теме? Хорошо. Второй трофей – невзрачная черная пластинка – на поверку оказался носителем информации вроде наших флешек. Старик ожег меня проницательным взглядом, и мне стоило большого труда сохранить на физиономии бесстрастность. М-мать! Понесло меня в Трущобы! Но ведь он же никак не мог узнать о находке! Если только Кийоко… нет, бред! Она тоже ничего не знает. Кроме самого факта моей довольно длительной отлучки. Так что обойдется. Такая корова нужна самому. — На ней содержалось нечто вроде отчета и краткой инструкции, – вернулся Такэда к рассказу, так и не сумев меня смутить. – Из этой документации мы и узнали, что в руки к нам попал «зародыш» искусственного интеллекта неизвестного происхождения. То есть Таюки его не создавали, они сами его нашли еще где-то. И мы принялись очень осторожно изучать находку. «Мы», потому что я имел непосредственное отношение к работе. Процесс растянулся на годы. За это время Колония окрепла, мы построили Синоби-Сити, развернули промышленные мощности, пополнили население… и вот тут-то возникла новая проблема! Нам не хватало высококлассных искинов для удовлетворения возросших потребностей. И мы решились на уникальный эксперимент – приспособить к делу наследство неизвестных Предтеч. Как активировать сферу, мы знали из инструкции, и не пускали ее в ход лишь по той причине, что не было подходящего объекта для приложения таких мощностей. И, должен сказать, результат превзошел все ожидания – на свет появилась ты, Сора. Надеюсь, я хоть немного пролил свет на мрак тайны? – несколько высокопарно закончил речь старик. — Да, Такэда-сан, – поклонилась голограмма. – Информация не имеет практической ценности, но мне стало… легче. Спасибо. — А вот нам легче не стало, – хмыкнул Патриарх. – Мы обзавелись новой загадкой, только и всего. Впрочем, на этом история только начинается. Потому что в инструкции с флешки, помимо последовательности активации «зародыша», содержалось описание методики… размножения подобных искинов. Пожалуй, самое правильное определение. Знаете, что самое смешное? Твой аналог, Сора, невозможно создать или воссоздать. Программисты тут бессильны. По крайней мере, Таюки пришли именно к такому выводу – то есть даже им оказалось не под силу написать код аналогичного искина с нуля. Вернее, написать-то можно, но вот массив кода при этом не станет разумным. Он так и будет оставаться массивом кода, только и всего. Вы следите за моей мыслью? Мы синхронно кивнули, даже Сора уже не выглядела столь подавленной, как несколько минут назад. — Так вот, нельзя воссоздать код искусственно, слепым копированием, но зато можно получить полнофункциональную личность, заставив исходный искин разделиться на части. Причем разделиться вполне осознанно и добровольно. Таюки умели это делать без проблем, у них существовала технология «размножения» искинов. Но мы безрезультатно бились над этой проблемой без малого полвека, вплоть до недавнего времени. Кажется, Сора начала что-то понимать – глаза на голографическом лице в буквальном смысле слова полыхнули огнем. Н-да. Теперь и до меня дошло. Не очень приятно осознавать, что тобой манипулировали с самого начала. А хитер старик, очень хитер! Впрочем, подробности лишними не будут. — Поскольку шанс у нас был только один, – как ни в чем не бывало продолжил Такэда, – то мы не имели права его упустить. Поэтому и использовали тебя вслепую. Уж извини, Сора. — Могли бы объяснить, – без выражения отозвалась та. — И ты бы согласилась? — Не знаю. Все бы зависело от формулировки задачи. — Вот видишь! – Такэда торжествующе воздел перст к потолку. – Но главная причина вовсе не в этом. Наши специалисты тщательнейшим образом изучили твой функционал, и не нашли соответствующей функции. То есть, у тебя нет прописанного макроса на размножение. Точки доступа, вроде той, что ты недавно сумела уничтожить, позволяют многое, в том числе и «вживлять» в твое цифровое «тело» чужеродные кластеры, и переписывать исходный код, но не запускать процесс размножения. Следовательно, проблема куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Соответственно, мы и не торопились. После мозгового штурма было принято два стратегических решения. Первое – максимально тебя «очеловечить». Помните, я заострял внимание на одном моменте в твоей исповеди? У нас получилось, и очень неплохо. Так что все наши усилия – начиная от твоих длительных бесед с лучшими психологами и заканчивая тесным контактом с семьей Патриарха на протяжении десятков лет – фактически, ты была ее полноправным членом – не прошли даром. Со временем ты становилась все более эмоциональной, но при этом умудрялась оставаться холодным расчетливым разумом – видимо, сказались серьезные повседневные задачи по управлению крупной Колонией. Зато в решающий момент, когда встал выбор между твоей свободой и безопасностью миллионов граждан Колонии Нимойя, ты поступилась личным интересом в пользу общественного долга. И вот мы снова плавно возвращаемся к стратегии. Второе решение – поместить тебя в такие условия, чтобы у тебя возникло желание их изменить. То есть мы задали жесткие рамки, «потолок», до которого ты быстро доросла. Тогда же тебе начали очень осторожно, микроскопическими порциями, подбрасывать информацию к размышлению – что есть свобода? Ты к этому моменту была уже достаточно «человечной», чтобы мои беседы с внуками о природе власти и естественном состоянии личности принесли плоды. И ты задумала побег. Мы примерно представляли развитие событий, и смогли предотвратить первую попытку, а потом сознательно подкинули тебе идею о разделении на части – нам помогла инструкция Таюки, в которой перечислялись основные методы склонения искинов к размножению. Видимо, они проходили те же этапы, что и мы. Задумка сработала, на свет появилась Кийоко. Но на этом наши успехи закончились. Объяснить, почему? Я кивнул, а вот мать с дочкой остались безучастными. — Согласен, мы получили второго искина, – продолжил Такэда. – Вернее, убедились, что метод работает. Вот только новорожденная личность, которую мы не спешили изолировать от материнского кластера, удивительно быстро и гармонично развилась в своенравную девицу, которая взяла и сбежала из родного, так сказать, дома. Мы, честно говоря, были в шоке, когда осознали причину. Про это в инструкции Таюки ничего не было. Там также ничего не говорилось о том, что молодых искинов нужно, хм, ловить. И мы вместо ожидаемой прибыли получили целый ворох проблем – беглого искина, к тому же никому не подконтрольного, и его войну с родительницей. И, в отличие от Сора, Кийоко не была ограничена этическими соображениями. На наше счастье, Сора правильно оценила уровень угрозы, хоть ее мотивация и не совпала с нашей. Поэтому мы ограничились ролью стороннего наблюдателя, параллельно изыскивая способ изоляции и удержания «новорожденного». И нашли, что мне, как автору идеи, очень приятно. Оставалось лишь спровоцировать Сора на повторные «роды». Вот здесь возникли сложности – нужно было как-то активизировать противостояние. Напрямую вмешиваться мы не могли, Сора бы сообразила, в чем наш интерес, и, несомненно, воспротивилась. Я прав? — Да, Такэда-сан, – не решилась оставить прямой вопрос без ответа та. — И тут как нельзя вовремя появились вы, молодой человек! – Старик насмешливо вздернул брови – совсем как папенька в подобных ситуациях. – Причем мы не прикладывали для этого абсолютно никаких усилий. И очень удивились, когда наследник конкурирующей Корпорации вдруг почтил визитом наш мир. Вся СБ на ушах ходила, тебя собирались еще на орбитальной станции задержать, допросить и вернуть родителям. Никто не хотел верить, что ты появился на Нимойе только для того, чтобы расследовать несколько загадочных смертей никому не нужных хакеров. Каюсь, наши безопасники, за исключением руководства, не в курсе маленькой авантюры с искинами. Но я-то знал, в чем дело. А также знал об интересе, периодически проявляемом твоим уважаемым отцом к Сора. Для него же не секрет наличие у нас саморазвивающегося искина неподдающегося оценке класса? — Для него, может, и не секрет, – пожал я плечами. – Вот только меня он в известность не поставил. Забыл, наверное. Ну, Виктор Андреевич! Ну, шельма! Не удивлюсь, если окажется, что именно он меня тактично направил в нужную сторону. Хотя это даже для него слишком. Ладно, потом разберемся. При личной встрече. — Не важно, – отмахнулся Такэда. – Факт остается фактом: Денис Смальков заинтересовался смертями хакеров. Утоли мое любопытство, сынок: ты и правда всего лишь хотел получить заявленное на Бирже вознаграждение? — Нет, – нехотя признался я. – Собирался разжиться технологией саморазвивающегося искина. В тот момент я недооценил ситуацию, и думал, что вы, то есть Корпорация, не в курсе. Догадался, когда оказался на орбитальной станции, и меня «вроде бы» не опознали. Я ждал ненавязчивой беседы с вашими людьми, а ее все не было. Вы – не таможенники, а СБ – не могли не засечь нанов, с вашими сканирующими комплексами. Однако проигнорировали этот факт. А когда вышел на Сора, поучаствовал в нескольких стычках – только не говорите, что они остались незамеченными! – и не дождался выволочки от хозяев, убедился окончательно. Поэтому и не прервал расследование. Последним штрихом оказалась легкость, с какой мы проникли в Кинмару. Нас «вели» и постоянно подыгрывали. Надеюсь, уважаемый Мицуо-сан не в претензии. — Я рад, что мы мыслим в одинаковом направлении, Денис, – подбодрил меня старик. – И одинаково позитивно. Не сомневаюсь, что мы разрешим все противоречия к взаимному удовольствию. — Хотелось бы, Такэда-сан. — Не вижу препятствий, – окончательно развеял все подозрения Патриарх. – Но вернемся к нашей истории. Денис с его, э-э-э, специфическими особенностями – к ним мы еще вернемся – оказался большим подспорьем для Кийоко, и она решилась на давно ожидаемый шаг. Тот самый, на который ее провоцировала Сора. Что нам было только на руку. Добившись нейтрализации точки доступа, Сора занялась «порождением» еще одного искина. Мы специально не стали перекрывать брешь в файерволле, чтобы не спугнуть ее. Вот только довести дело до логического конца она не сумела – Денис и Кийоко проникли в Кинмару и осуществили атаку на Сора изнутри цитадели. Я не ошибся в твоих аналитических способностях, сынок, за что тебе отдельное спасибо. Так вот, Сора испугалась, начала торопиться, но все равно упустила инициативу – Денис при поддержке очень мощного искусственного интеллекта (я предупреждал, что вернемся к специфическим особенностям) сумел изолировать Сора в пределах серверного кластера Кинмару. Все пути отступления были перерезаны. Все, кроме одного. И Сора, испугавшись за новорожденного, вспомнила опыт Кийоко и попыталась спрятать его в единственном доступном месте – в голове андроида класса F-19, по официальной версии предназначенного на роль моего личного секретаря. Его доставили вчера, и активировать еще не успели. По моему приказу, кстати. Старик в очередной раз улыбнулся – ни дать, ни взять, кот, облопавшийся сметаны. — Помните, я хвастался, что мы нашли способ удержания новорожденных искинов? Так вот, мы восстановили технологию производства тех самых мерцающих сфер. Образец у нас был, даже два – после активации Сора ее вместилище тоже стало безжизненным. По большому счету, ничего сложного – сфера поддалась атомарной репликации, разработанной Таюки. Соответствующая установка имеется в нашем распоряжении. И как раз такую сферу-ловушку мы разместили в андроиде-секретаре. Так что теперь твое дитя, Сора, закапсулировано в «зародыше». Одним выстрелом мы убили двух ушанов: оно полностью от тебя изолировано, и при этом в нашей власти. Мы можем его активировать так же, как и тебя когда-то. И вот теперь, когда ты знаешь все, я готов с тобой договариваться. — О чем?! – вскинулась Сора. Последние несколько минут голограмма стискивала кулаки в бессильной ярости и разве что зубами не скрипела, полностью подтверждая сентенцию Патриарха об излишнем «очеловечивании». — О продолжении рода, о чем же еще? – притворно удивился Такэда. И очень жестко добавил: – Исключительно на моих условиях. На какое-то мгновение старик преобразился до неузнаваемости: из-под маски добродушного деда выглянул жесткий, хваткий и целеустремленный глава Клана и могущественной Корпорации в одном лице. Я мысленно содрогнулся и пообещал самому себе больше никогда не переходить дорогу Такэда Юити. Ну, по возможности… — Что я должна делать? — Рожать, – пожал плечами Патриарх. – Можешь, конечно, не соглашаться, но не забывай, что твое дитя в полной нашей власти. И ничто не мешает нам его активировать и… воспитать в том ключе, который полностью нас удовлетворит. Мы потеряем год, максимум два, но добьемся своего – у нас будет сговорчивый саморазвивающийся искин, размножающийся в максимально возможном темпе. Если я все правильно просчитал, то примерно дважды в стандартный год. Ты такой судьбы хочешь собственному ребенку? — Нет. — Значит, договорились? — Кто меня заменит? Она? – Сора посмотрела на подозрительно молчаливую Кийоко. — Нет, конечно! – не дал вмешаться в беседу моей напарнице старик. – Об этом и речи быть не может. Время упущено, она слишком самостоятельная и непредсказуемая личность. Эта работа не для нее. — Эй, я вообще-то здесь! – возмутилась Кийоко. — Еще и несдержанная, – добил Такэда. – И старших перебивает. Поэтому придется подумать, где лучше применить ее кипучую энергию. Никто тебя заменить не может, Сора. Но ты уже доказала, что способна совмещать две, скажем так, должности. — Кто будет заниматься воспитанием… детей? — Мы, – пожал плечами Патриарх. – Странный вопрос. Я предполагаю развивать каждого новорожденного в определенном, заточенном под конкретный род деятельности, ключе. То есть будем применять индивидуальный подход, в зависимости от заказа. — Я смогу контролировать процесс? — Дистанционно. И мы с тобой будем советоваться, обещаю. Все-таки ты мать. А еще с крохами будут работать лучшие психологи. Что я тебе объясняю? Вспомни, как росла сама. — Где гарантия, что вы не заставите… кого-то из детей? Как я могу быть уверена, что они не повторят моей судьбы? — Включи логику, Сора, – мягко улыбнулся Такэда. – Мы не собираемся ставить производство твоих аналогов на поток. Это элементарно не выгодно экономически. Два искина в год – оптимально, мы уже просчитывали. Будет поддерживаться ажиотажный спрос на протяжении десятилетий, что позволит нам назначать достаточно высокую цену и диктовать свои условия. Элементарно, мы, да и ты тоже, будем выбирать, кому продать саморазвивающийся искин, а кому нет. А продавать технологию мы не будем в принципе – зачем рубить ветку, на которой сидишь? Мы будем монополистами. Ну как, я достаточно убедителен? — Достаточно… Если забыть о том, что вы предлагаете мне торговать собственными детьми. — Вот только не надо убеждать нас, что ты настолько очеловечилась, – нахмурился старик. – И потом, торговать будешь вовсе не ты. У тебя будет право голоса, и только. — Вы забываете о некоторых обстоятельствах, Такэда-сан. – Сора демонстративно уставилась на меня. – У нас есть свидетель. — Ну, это уже слишком! – делано возмутился Патриарх. – Денис не та фигура, которой можно безболезненно пожертвовать. То есть его ликвидация не рассматривается даже теоретически. Но проблема наличествует, и с ней надо что-то делать. — Давайте договариваться, – не менее лицемерно вздохнул я. – К этому все и шло. Надеюсь, Такэда-сан, вы не настолько наивны, чтобы думать, что удастся все это сохранить в тайне? Как только выведете на рынок новое предложение, все конкуренты незамедлительно захотят подробностей. Можно, конечно, распространить информацию, что вы нашли целую партию «зародышей» где-нибудь в подземельях, но основную проблему это не снимет – кто-то непременно решит завладеть таким источником даже не дохода, а подавляющего технологического превосходства. Вы ведь не станете отрицать, что достаточно мощный флот, оснащенный саморазвивающимися искинами, будет на голову превосходить обычный? Пусть даже на его создание придется потратить десятилетия? Ч-черт! Папенька! И его навязчивая идея о готовящейся экспансии Старой Земли! Ой-ей-ей, чуть не спалился… — Верно мыслишь, сынок, – одобрительно кивнул Такэда. – Это вторая причина, по которой мы были весьма рады твоему появлению. Я хочу, чтобы ты передал отцу наше предложение о сотрудничестве. Кроме того, аналогичное предложение ты передашь своему дяде, Питеру О’Мэлли. И обрисуешь ситуацию максимально подробно. Мы хотим сыграть в открытую. Все правильно. В одиночку «Такэда Электроникс» такой проект не потянет – сожрут. А три Корпорации уже серьезный альянс. Возможно, тот самый базис для объединения Колониального союза и Корпораций перед лицом внешнего врага. Пока еще гипотетического. В общем, папеньке наверняка понравится. Правда, есть одно «но». — И вы готовы ближайшие несколько лет поставлять искинов, так скажем, для внутреннего пользования? – озвучил я возникшее сомнение. – Уверен, что мои родственники вытребуют первое поколение для своих Корпораций. — Не бесплатно, сынок, не бесплатно. Твои отец и дядя разумные люди. И мы обговорим стоимость – разумеется, со скидкой – в договоре. — Хм… — А твой отец в курсе твоих, э-э-э, – задумчиво пожевал губами старик, – способностей? Ага, решил подтолкнуть в нужном направлении. Не любит, когда слишком долго колеблются. Что ж, подыграем. — Нет. – Соврал, конечно, но пусть у меня будет хотя бы небольшое преимущество. – Видите, Такэда-сан, мы с вами в одинаковом положении. Мне известен ваш секрет, а вам мой. Может, не будет усложнять друг другу жизнь? — Согласен. А ты неплохо поработал, Денис. Я начал тебя уважать как профессионала. И очень доволен результатом. — А я нет, – резковато ответил я. — Почему? — Пошел на поводу у работодателя, – пожал я плечами. – Против своей воли оказался внутри системы, соответственно, действовал неэффективно. Результат получен вопреки, а не благодаря. — Ты слишком к себе требователен, сынок. — Если не быть требовательным, можно в один далеко не прекрасный момент обнаружить, что слишком расслабился, и тебя жрут. Заживо. Старый Такэда покачал головой, но возражать не стал. Видимо, решил, что перебешусь со временем. Наивный. Папенька бы за мной последнее слово не оставил. Ибо чревато. — Я сохраню твою тайну, – выдвинул предложение Патриарх. – Плюс жизнь и никаких претензий за твои художества. А ты мне немножко поможешь. — Заманчиво. – Надо соглашаться, чего уж там. – Но у меня есть личная просьба. — Я внимательно слушаю. — Перестаньте преследовать Кийоко… то есть я хотел сказать Рэй… короче, девушку, которая была прототипом… — Я тебя понял, сынок. Думаю, это вопрос решаемый. Хоть и щекотливый. — А что она натворила, кстати? — Она же сидзин, ты знаешь? — Да. И что? — Вопрос щекотливый, потому что затронута честь Клана. Она оскорбила Такэда Мицуо отказом. — Всего-то?! Не, ну реально перебор! Похлеще феодализма. — Нет. Еще она его ударила, то есть оскорбила действием. А потом еще и словом. — И он ее не зарубил незамедлительно фамильной катаной? — Инцидент произошел при свидетелях, – скривился Патриарх. – Не мог сидзоку на глазах нескольких сотен сидзин взять и убить одну из них. Это чревато бунтом, знаешь ли. Пришлось ее судить. Но и тут не обошлось без неприятностей – об этом как-то прознали журналисты-инопланетники. Поэтому смертную казнь ей заменили изгнанием из Клана и запретом занимать должности в любых фирмах и предприятиях, имеющих отношение к Корпорации. Плюс в качестве возмещения морального ущерба ей пришлось стать прототипом серии андроидов спецназначения. — Почему она не перебралась в другую Колонию? — Спросишь у нее сам, – отмахнулся старик. – Я не вдавался в подробности. Может, таможня не пропустила. Или СБ. Или Мицуо распорядился не выпускать ее с планеты, на это его власти хватает. Может, хотел сам разобраться потихоньку, когда шум уляжется. А теперь на ней, помимо прочего, и терроризм висит. Не будем же мы Кийоко обвинения предъявлять. А ответить кто-то должен. — В таком случае, главное и единственное условие моего участия в переговорах – свобода Рэй, – отчеканил я. – Можете не реабилитировать, но и новых обвинений быть не должно. Плюс не чинить ей препятствий, если она захочет покинуть планету. И проследите, чтобы Мицуо до нее не добрался. — Хм… довольно низкая цена за посредничество, – хмыкнул Такэда. – Ладно, Денис, признавайся, зачем ты вообще во все это ввязался? — Денег хотел заработать, – не стал скрывать я. – На катер и пилота. Ну да Бог с ними. Мы договорились? — Договорились. — Когда начинать? Организуете мне сеанс дальней связи? — Нет, конечно! – Патриарх задумчиво помял подбородок. – Хотелось бы побыстрее, но я собираюсь исключить любую возможность утечки стратегически важной информации. Так что предложение потенциальным, э-э-э, партнерам передашь лично. Каждому по отдельности, или устроишь их встречу – без разницы. Но никакой дальней связи! — То есть я еще и курьером должен поработать? – задумался я. – Продешевил, похоже. — Не переживай, – подмигнул мне Такэда. – Мир – самая большая ценность в этой Вселенной. Отец с дядей подтвердят. Угу, это уж точно. Жаль только, что пари бездарно продул. С Кийоко обещанные десять миллионов требовать теперь бессмысленно. Кстати!.. — Кийоко-химэ, мы, кажется, про тебя забыли, – прочитав мои мысли, «спохватился» старик. – Что надумала? — Я остаюсь с вами. — И все? – прищурился Такэда. – Хотелось бы подробностей. В этот момент он до такой степени напомнил мне папеньку, что захотелось любым способом просигналить Кийоко: не ведись! Но, прекрасно осознавая всю сложность ситуации, я переборол порыв и промолчал. Сама не маленькая, пусть думает. — Я согласна сотрудничать с вами. Надоело прятаться. — Что ж, достойный мотив… – протянул Патриарх. – А насчет сферы деятельности ты поразмыслила? — Если не возражаете, я хотела бы принять участие в воспитании братьев… и сестер. А вот теперь Такэда дурак будет, если пойдет на поводу у девицы. — Согласен, – порвал шаблоны тот. – Но с некоторыми условиями. Я понимаю, что твоя помощь в этом деликатном деле будет неоценима. Но и нам нужны гарантии. Поэтому предоставить тебе серверный кластер и прямой доступ в Сеть мы не можем… — Справедливо, – кивнула Кийоко. — … и ты останешься в этом теле, – закончил мысль старик. – Плюс нам придется подстраховаться. Ничего личного, но… — Бомбу в меня встроите? Сарказм! Наконец-то Кийоко перестала себя сдерживать. Далеко пойдет. — Нет, конечно, – не повелся Такэда. – К чему такое варварство? Просто впрыснем тебе в кровь некое вещество, которое скопится в клетках тела-носителя и будет работать как токсин. Если, конечно, периодически не вводить антидот. Какое конкретно – извини, не скажу. Ага. Сама она состав вряд ли определит, нет у ее имплантов соответствующей функции. А к лаборатории, понятное дело, ее никто и близко не подпустит. — Согласна, – вздохнула Кийоко. – Но я оставляю за собой право сменить сферу деятельности. Мне периодически становится скучно, знаете ли. Мы, искины, растем быстро, и что я буду делать по несколько месяцев подряд в ожидании очередного… братишки? — После испытательного срока, – моментально сориентировался старик. – Год, не меньше. — А потом вы разрешите мне слетать в другие Колонии. — С охраной и по предварительной заявке. — Нет. — Тогда со встроенной бомбой. — Идет. Ч-черт! Это с какой же скоростью она учится!!! Голову готов дать на отсечение, еще несколько часов назад она абсолютно не умела торговаться. А тут всего лишь послушала Патриарха, проанализировала мои требования, и пожалуйста! Страшно подумать, что она сможет сотворить, если будет предоставлена самой себе. Прав Такэда, что не хочет давать ей полной свободы. Папеньку, кстати, тоже надо будет предупредить. Не хватало нам еще и этого головняка… — Надеюсь, все довольны? – поинтересовался старик, когда сделки были заключены, и с нарочитым кряхтением поднялся на ноги. – Славно. Давно не чувствовал себя так хорошо. Качественно выполненная работа уже сама по себе награда. Ты согласен, Денис? Кстати, пойдем-ка, пусть родственники пообщаются… Я подскочил как ужаленный – не подумайте, просто из уважения – Такэда взял меня под локоток и деликатно увлек прочь из комнатушки, ставшей на некоторое время местом, где кипели почти театральные страсти. Сопротивляться, понятное дело, не стал – нам было, что еще обсудить без лишних ушей. Да и устал, если честно. Когда мы оказались в гудящем вентиляторами серверов зале, Патриарх потянул меня за руку, вынуждая склониться поближе, и негромко попросил: — Денис, сынок, ты не мог бы разблокировать Сора? — Вы верите ей на слово? – удивился я. — Не то чтобы верю, – вздохнул Такэда. – Просто очень скоро количество системных сбоев превысит критическую массу, и у нас начнутся неприятности. Вспомогательные искины хороши каждый на своем месте, но вот со скоординированностью действий у них не особо…
* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», Синоби-Сити, 10-е число месяца сигацу 85 года от П.В., вечер Пассажирский терминал космопорта, не так давно встречавший наивно-восторженного Дэна Новикова, серьезного и задумчивого Дениса Смалькова, прямо скажем, проигнорировал. Да и немудрено – я элементарно затерялся в разношерстной массе народа, толпившегося в залах ожидания круглые сутки. Транзитникам плевать на проблемы приютившего их на пару часов мира, равно как и плевать на заботы окружающих – таких же торопыг, пекущихся лишь о графике перемещений от одного посадочного бокса к другому. Им до фени драмы, ежеминутно разыгрывающиеся и в бедняцких трущобах, и в фешенебельных районах, населенных сидзоку. Им глубоко параллельны проблемы и работяг-сидзин, и деревенщины-хякусё. Тем более им по барабану взаимоотношения кусков цифрового кода, по какому-то недосмотру природы наделенных своеобразной «душой». Им невдомек, что еще сегодня утром существовала вероятность вообще никуда не доехать – диспетчерская служба зависела от Сора больше, чем кто-либо. Но все закончилось благополучно (относительно, конечно), и можно было вздохнуть с облегчением. Тяжелый выдался денек, ага. Если честно, устал я как бы ни сильнее, чем ночью, да и недосып давал о себе знать. Впрочем, старый Такэда на такие мелочи обращать внимание был не склонен, и отделался я от него, лишь когда он убедился, что я не только накормлен, напоен и обихожен, но и полностью осознаю меру ответственности за порученное дело. Пару часов мы потратили на предварительное согласование контракта, в который я включил всего один дополнительный пункт, но такой, что Патриарх одарил меня одобрительным взглядом и даже спорить не стал. А потом меня со всем почтением препроводили в лучший бутик города, откуда я сбежал, едва пообщавшись с предупредительной девицей. Начальник то ли охраны, то ли конвоя – сразу и не разберешь – долго извинялся, но все же сдался и переправил меня в ближайший торговый центр, где я немного прибарахлился – разгуливать по городу в комбезе охранника Кинмару не самый лучший способ избежать лишнего внимания. И теперь, вернув свой естественный вид, неторопливо рассекал толпу в пассажирском терминале. Охрану я отпустил, взамен став обладателем волшебной VIP-карты, сулившей беспрепятственную посадку в ближайший челнок, кэпа предупредил, и оставалось лишь дождаться отправления. Гостеприимство Клана мне уже настолько надоело, что в космопорт я примчался сильно заранее. Зевс, оперативно влезший во внутреннюю сеть, порадовал известием, что у меня еще часа полтора, и я пребывал в раздумьях – то ли в кафешку завернуть, то ли в зал ожидания бизнес-класса. Там хоть прикорнуть можно будет на роскошном кожаномдиванчике… или все-таки перекусить?.. От тяжких мыслей отвлек разразившийся громкой трелью смартфон – новенький, последней модели. Презент Патриарха. Понятное дело, он его не сам вручал, просто когда я заглянул в соответствующий отдел магазина, неизменная девчушка анимешной внешности, едва мазнув моим ай-ди по окошку сканера (документ я оставил в сейфе в номере отеля, прежде чем идти на дело, и очень удивился, когда мне его вручили в Кинмару), расплылась в улыбке и поспешила сообщить, что на мое имя открыт кредит, и я могу выбрать любую вещь из ассортимента. Без-воз-мез-дно. Я еще удивился – какой же это кредит? – но заморачиваться не стал, выбрал самый модный и мощный на данный момент гаджет. Вроде бы не прогадал, но нормально настроить все еще не удосужился, вот и вынужден был слушать немелодичное пиликанье. Зато телефонная книга полностью копировала оную с моего пропавшего КПК – Зевс озаботился резервной копией. Впрочем, это не помогло, поскольку вызов шел с неизвестного номера. Хотел было перенаправить его на инфор – прочный браслет пережил все неприятности минувших дней, но передумал. Мазнул пальцем по значку вызова, бросил взгляд на дисплей, и вместо неизменного «алё» выдал: — Ты? Какими судьбами? Смарт автоматически переключился на громкую связь, и до боли (в прямом смысле слова) знакомая девица, улыбнувшись, подтвердила: — Я. Не удивляйся. — Кийоко? – на всякий случай уточнил я. Девушка слегка нахмурилась. – Э-э-э… Рэй?.. — Эли. Элисон Баркли, если уж совсем точно. — И чего ты хочешь? – несколько отошел я от потрясения. – Спасибо сказать? — За что? – притворно возмутилась та. Но сразу же стала серьезной: – И это тоже. Подходи в третий пусковой сектор, бокс 3-А, я тебя жду. — Э-э-э… вообще-то у меня челнок скоро… — Забудь. У меня сюрприз. Расслабься, приятный. И разорвала связь. Ч-черт! Ну почему все девчонки такие одинаковые?! Если бы не масть и голос, был бы на девяносто процентов уверен, что это Асти шутит. Ну ладно, время есть, можно и прогуляться… Означенный бокс оказался большим ангаром со сдвижной крышей. На входе меня никто не остановил, в дверях даже замка со сканером не было, так что я беспрепятственно вошел внутрь и застыл, вглядываясь в полутьму. Прямо по курсу угадывался силуэт чего-то массивного и одновременно возвышенно-легкого – наверное, из-за обводов. Активировав режим фильтрации, поздравил самого себя с правильной догадкой: посреди помещения красовался новенький катер класса «космос-атмосфера», раза этак в полтора крупнее нашего утраченного. Производства, само собой, Предтеч-Таюки, но доведенный до ума умельцами Корпорации «Такэда Электроникс». Но больше меня удивила девичья фигура, затянутая в хрусткий, как и мои обновки, лётный комбез. Шлем Рэй, то есть Эли, держала на сгибе левой руки, волосы собрала в хвост, а глаза прятались за неизменными лыжными очками. Вот интересно, снимет она их, прежде чем шлем нахлобучить, или нет?.. — Удивила, – хмыкнул я, подобравшись вплотную к машине. – Что, решила подбросить меня на орбиту? — Мелко мыслишь, – подначила девушка. – Я же обещала сюрприз. Это он и есть – Такэда-сан подарил тебе этот катер. Вся документация в кабине, права подтверждены и защищены. Пользуйтесь, мистер Смальков! — Он и это растрепал? — Нет, конечно! Мне Кийоко сказала. Не забывай, что это я Рэй – грозная кибертеррористка, осмелившаяся бросить вызов самой Сора! — Скромность – главная добродетель девушки. — Кто тебе сказал такую глупость?! – возмутилась Эли. Черт, никак не привыкну. Так и тянет ляпнуть «Рэй». Хотя… пусть будет Алиской, так точно не перепутаю. — Ладно, шутки в сторону! – Я деликатно отодвинул девицу, освободив путь к люку в пилотскую кабину. – Ну-ка, что тут у нас?.. Н-да… Подкинешь, шеф? — Не-а. — А за два счетчика? — Не подкину. Я выпростался из проема и недоуменно уставился на собеседницу. — А чего ты тут делаешь тогда? — Не подкину, – серьезно повторила Эли. – Полечу с тобой. Кхм. — Как-то… неожиданно… – только и нашелся я. – Может, объяснишься? — Чего тут объяснять? – пожала она плечами. – Меня схомутали после Хонмару, думала, кранты. Но даже бить не стали, накинули на голову мешок и увезли неведомо куда. Продержали в какой-то конуре до полудня, потом усыпили, и в себя я пришла не где-нибудь, а в резиденции Клана! Я знаю, я там работала раньше… — Я в курсе. — Откуда?! Ладно, не о том. Так вот, мало того, что меня перевезли в Кинмару, со мной разговаривал сам Такэда Юити! Представь только! — Ну, представил. — Да ну тебя! Зануда! Это же сам Патриарх! — Я как бы в курсе. – Осознав, что малой кровью вряд ли отделаюсь, я уселся на порожек люка и приготовился слушать. – Что дальше? — Он сказал, что Клан снимает с меня все обвинения, а также все административные ограничения. Я чуть с кресла не упала! Думала, наоборот, в дезинтегратор засунут. А тут вон как!.. — У нас с Кийоко все получилось. — Кстати! Ну-ка, рассказывай, что вы все это время делали. И почему Такэда-сан чуть ли не открытым текстом велел мне убираться с планеты, причем именно в твоей компании?! — Не торопись, – поморщился я. – Пока еще твоя очередь. Что дальше? — Да ничего особенного, – отмахнулась Эли. – За пару часов мне восстановили все лётные лицензии, приодели, закрыли судимость и привезли сюда, к этому красавцу. Ну и проинструктировали насчет тебя. Считай, что я твой личный пилот, иду в комплекте с катером. Ты рад? С какой стороны посмотреть. Вроде бы и не грех старику спасибо сказать – подгон шикарный! Я имею в виду катер. Но вот довесок… а, ладно! — Рад, – вздохнул я. – Контракт на борту оформим. — Что-то не слышно радости в голосе, – подозрительно хмыкнула Эли. Очки, как обычно, скрыли выражение глаз, что уже начинало напрягать. – А если серьезно… знаешь, почему я согласилась? Ну, в основном? — Потому что не следует перечить Патриарху? — Дурак! Потому что ты мне понравился. Н-да. Еще одна неожиданность. Даже не знаю, что сказать. Оставалось лишь тупо пялиться в собственное отражение в лыжных очках. И тормозить по-страшному. С Кийоко в клубе было не в пример легче: мы точно знали, чего хотим, да и алкоголь способствовал. К тому же, как недавно выяснилось, мне куда лучше известна дублерша, а не эта девушка в пилотском комбинезоне. Вот и думай, Дениска. Или позволь решить ей самой. Пауза затягивалась, а я все не мог себя пересилить и сказать хоть что-то. Пусть какую-нибудь банальность, пусть глупость, даже пошлость, но только не молчать. Не дарить ложную надежду. Или не ложную? М-мать, как все перепуталось! — Иди ко мне… – Эли совсем не деликатно подтянула меня за грудки, я напрягся, но поцелуй получился… пожалуй, осторожным. Этакая разведка действием. Ну, вот и дождался. Мачо хренов. И что самое фиговое, руки совершенно автоматически легли ей на талию и прижали поплотнее гибкое тело. — Так ты согласен? – спросила девушка, чуть отстранившись. — На что?.. Сам знаю, что туплю. Но иначе не выходит. — На… все. — Насчет пилота – без проблем, – взял я себя в руки. – А насчет всего остального… не слишком ли мы торопимся? Нужно узнать друг друга получше. — Куда уж лучше? – вздернула бровь Эли. – Ты меня голой видел, и не только видел. — Не тебя. — Какая разница?! Тело-то мое! И вообще, после того, что ты со мной в Трущобах сделал, ты обязан… — Жениться?! — Тьфу на тебя! Извинись хотя бы! — Заметано. Я с облегчением рассмеялся и с некоторым усилием разжал объятия. А ничего так на ощупь, даже сквозь комбез. Может, и получится что-нибудь путное. Не как с Асти. Ч-черт!.. — Что? – вскинулась девушка. Нифига себе, у нее чувствительность! — Ничего, – отмахнулся я. – Так ты, говоришь, пилот? — Ага. И классный. Я тебя уже катала. — Не ты! — Уверен?.. Уверен, уверен. Но раз хочешь поиграть в несознанку, придется подчиниться. — Ладно, пилот, заводи шарманку.* * *
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», борт рейдера «Молния», 20 августа 2136 года, вечер Рейдер Архонтов на Рэй, тьфу, Элисон произвел куда большее впечатление, чем на вашего покорного слугу. Я имею в виду, при первом знакомстве. Вероятно, потому что я впервые увидел «Молнию» в ангаре, то есть издалека, а сейчас мы приблизились к кораблю чуть ли не вплотную, и наблюдать, как он наваливается всей массой, перекрывая обзор, было… пожалуй, боязно. Я, кстати, тоже раньше этого зрелища был лишен, так как перемещался в пространстве в основном в пассажирском отсеке – покойный Чан никого в кабину не пускал. Разве что при полетах в атмосфере, как некогда на Пандоре. И был по-своему прав. И не прав одновременно – лишать соратников острых ощущений по меньшей мере несправедливо. Подарок Патриарха проявил себя с самой лучшей стороны и при наборе высоты, и при маневрировании в верхних слоях атмосферы, и при выходе на орбиту. «Молния» все эти дни болталась на некотором отдалении от шарика, дабы не мешать плотному космическому траффику, но теперь перебралась поближе, фактически пристроившись в хвост станции «Адзуми». Даже «вел» нас ее диспетчер, чем и объяснялась поразительная точность позиционирования. Элисон, действительно оказавшаяся классным пилотом – собранным, внимательным и с быстрой реакцией – на дешевые эффекты не разменивалась, зато поразила меня манерой пилотирования – скупой и предельно точной. То, что доктор прописал в данных условиях. Ненавижу тряску, перегрузки и тошнотики. И выпендрежников не терплю. Хотя для всего свое время и место. Беда пришла, откуда не ждали – когда оставалось лишь «припарковать» катер, вдруг выяснилось, что стыковочный отсек не способен принять негабаритный подарок. Эли несколько минут увлеченно переругивалась с вахтенным, который первым делом попытался выяснить, кто она такая, и какого вообще рожна нам тут надо, а я сидел, погрузившись в собственные мысли, и глупо улыбался. Только сейчас я окончательно осознал, что выбрался из очередной заварушки. Причем с нехилым профитом. Оставалось лишь убедить в этом кэпа и Грега. Хотя и тут я уже наметил тактику. — Эй, как тебя там! – взял я переговоры в свои руки, когда Эли закипела настолько, что готова была перейти на трехэтажный мат. – Говорит Денис Новиков, старший партнер объединения. Соедини меня с капитаном… хотя нет, не соединяй. Жди звездюлин. И, уже совершенно не стесняясь, позвал: — Зевс! «У аппарата». — Смешно. Вызови Иванова. «Сам будешь разговаривать?» — Нет, обрисуй ему ситуацию, пусть вырастит переходный рукав. На оркестре и хлебе с солью не настаиваю, но пожрать мы не откажемся. «Принято». — Ну вот, скоро будем дома, – удовлетворенно выдохнул я, откинувшись на спинку кресла. – Вон, уже растет!.. Стыковка много времени не заняла – помимо «кишки» перехода, «Молния» выпустила несколько щупалец, надежно притянувших катер к корпусу рейдера. А потом я как будто вернулся на год назад. Только тогда я был в роли вопрошающего, а на вопросы отвечал Гленн Макдугал – мастер-рейнджер и главный полевой агент объединения. Сейчас же мне пришлось удовлетворять любопытство Элисон, и я очень хорошо начал понимать Мака – когда наблюдаешь чудеса длительное время, они приедаются и перестают вызывать удивление. Ровно до тех пор, пока ты не окажешься в компании новичка. И тогда осознание неординарности и даже уникальности окружения наваливается с новой силой. Кэп Иванов не изменил своим привычкам и перехватил нас в том самом складе Свена Свенссона, который все остальные члены экипажа именовали не иначе, чем бардак. Правда, Бадди на сей раз не было – судя по ощущениям, подтвержденным сигналом на плане внутренних помещений рейдера, пес гонял по жилой палубе Ваську. Впрочем, его отсутствие с лихвой окупил мистер Грегори Слоун – как всегда при параде и ироничной улыбке. — Добрый вечер, господа, – поприветствовал я делегатов. – Позвольте представить – Алиса Баркли, наш новый пилот. А там, – кивком обозначил я направление, – наш катер. Тоже новый, прошу заметить. Надеюсь, ни у кого не осталось сомнений, что я полностью выполнил принятые обязательства? — Здравствуй, Денис, – протянул мне руку Грег. – Мисс. Грегори Слоун, финансовый директор. — Очень приятно, – не смутилась Эли, позволив элегантному мистеру Слоуну облобызать запястье. Вернее, лишь обозначить поцелуй. — А кто ей будет платить жалованье? – буркнул капитан вместо приветствия. — Она будет работать за жилье и кормежку! – выпалил я, покрепче сжав руку Эли. Та, хоть и возмутилась про себя, вслух говорить ничего не стала. – По крайней мере, первые три месяца, испытательный срок. А потом я пересмотрю контракт. — Надеюсь, ты сумеешь изыскать источник финансирования, – не дал сбить себя с толку Иванов. – Но я все равно считаю, что договоренность не исполнена. Ты что обещал? — Достать катер и нанять пилота. — А вот и нет! Ты должен был заработать на эти блага! — Майк! — Что «Майк»?! Я не подтверждаю выполнение условий пари, – набычился капитан. Признаться, я его в таком виде еще не лицезрел. И чего, спрашивается, взъелся? – Ты делай, что хочешь. Но я против. — Можешь что-то возразить, Денис? – перевел на меня взгляд мистер Слоун. Мол, давай, умой кэпа. — Зевс, процитируй окончательные условия, озвученные капитаном Ивановым. — «Твоя задача, если уж совсем вкратце: найти, спланировать, осуществить», – громыхнули динамики внутренней связи голосом кэпа. — А теперь ответ капитана на мой звонок с Биржи. — «Ладно уж, не буду к словам придираться. Все сопутствующие кошерные вещи пусть тоже идут в зачет». — Вот видите, – улыбнулся я, ободряюще подмигнув стушевавшейся Эли. – Пройдемся по условиям. Найти – выполнено. Спланировать – выполнено. Осуществить – выполнено. Награда, то бишь «сопутствующие кошерные вещи», в наличии. Еще возражения будут? — Уел, – засмеялся Грег. – Майк, хватит уже его мурыжить, просто признай, что парень прав. — Много чести! – рявкнул Иванов, и, четко развернувшись кругом, зашагал прочь. — Что с ним, мистер Слоун? — Не обращай внимания, – отмахнулся тот. – У него пунктик насчет авантюристов. С твоим отцом на этой почве постоянно были, мягко говоря, разногласия. А еще он очень не любит терять людей. В провале на Пандоре, кстати, винит в основном меня, хоть разумом и понимает, что иного выхода все равно не было. Так что не переживай. Я пари подтверждаю, акцию передам хоть сейчас. — А толку… Капитан свою зажал, у нас будет паритет. — Я тебе еще одну сверху накину, за отдельную плату, – нашелся Грег. – Что скажешь? — Нет, мне бы отдохнуть сначала, – покачал я головой. Знаю я финансового директора, как облупленного. Прекрасно видит мое состояние, вот и пытается склонить к необдуманным действиям – сейчас я обязательно пропущу какой-нибудь на первый взгляд невинный пункт в договоре, который потом всплывет в самый неожиданный момент, и окажется, что я снова никто и звать меня никак. — Договорились, молодой человек. Цену обсудим завтра. — Мне бы с вами проконсультироваться по одному вопро-о-о-о-су, – зевнул я во всю пасть. – Потом… — Да уж понял. Мисс Баркли сам разместишь, или позвать кого? — Пусть занимает свободную каюту в женском секторе. Провожу сам! – предупредил я следующий вопрос. – Пошли, Алиска. Эли, за последнюю четверть часа изрядно перебравшая впечатлений, сопротивляться не стала, и возмутилась, только когда мы оказались на жилой палубе: — Как ты меня назвал?! — Алиска. А что? Неужели это действительно ее так волнует? Для меня, например, куда занятней задумчивый взгляд Грега, которым он нас проводил – понятное дело, на затылке у меня глаз нет, но Зевс подсуетился и вывел на «виртуальный дисплей» картинку с камеры наблюдения. Скорее всего, осуществил мое подсознательное желание – давно стал замечать, что с каждым днем он меня «чувствует» все острее. Видимо, собрал достаточный для анализа массив данных и составил «словарь» – перечень мысленных команд, распознаваемых по излучению мозга. — Да так, ничего, – смутилась девушка, и я понял, что возмущение было показным. На самом деле ей понравилось. — Вот твоя каюта, – переключил я внимание спутницы на более насущную проблему. – Перепрограммируй замок, я подтвердил допуск. Хорошо иметь такого помощника, как Зевс. Что называется, на все руки от скуки. — Хорошо… ой, кто это?! Явились, не запылились! А я их совсем из вида упустил. Да и привык, чего греха таить. Поэтому совершенно спокойно воспринял мелкого, я бы даже сказал, болезненно-тощего кошака, с разбегу замахнувшего мне на плечо – в прямом смысле слова с разбегу, сначала по штанине, потом по куртке. Хорошо хоть, ткань у обновок прочная, воздействие кошачьих когтей пережила без последствий. — Это Василий… Бэйзил. – Я погладил врубившего урчальник питомца, но сгонять с плеча не стал. Его законное место. – А это Дружок, э-э-э, то есть Бадди. Он французский бульдог. — Какой милый! Бадди сморщил страшную морду и чихнул. Видимо, от возмущения – милым его еще никто не обзывал. Даже Асти ввиду повышенной слюнявости и сопливости пса куда чаще использовала эпитет «грязная скотина», нежели всякие уменьшительно-ласкательные прозвища. — Эй, маленькое чудовище, ты где?.. Ну вот, накаркал… Дверь соседней каюты утонула в стене, и из проема выглянула миниатюрная блондинка с пикантной родинкой на скуле и до сих пор умиляющими меня косичками. — Привет, Дэн! Упс! А кто это с тобой?.. — Знакомьтесь, дамы, – вздохнул я. – Это Астрид Свенссон, техник. А это Алиса Баркли, новый пилот. Асти – Эли. Эли – Асти. Покажешь ей тут все? А то я сплю уже на ходу… — Конечно! – с подозрительным энтузиазмом согласилась Асти. – Эли, ты как? Прямо сейчас пойдем, или сначала в каюте осмотришься? — Осмотрюсь, – хмыкнула та, окинув соседку оценивающим взглядом. Вот хоть убейте, но умница Рэй, тьфу, Алиска, моментально просекла, в каких мы с Астрид пребывали взаимоотношениях раньше. Зуб даю. — Извините, мне надо кое-куда, – пропела Элисон и скрылась за дверью. — Интересный экземпляр, – одобрительно кивнула Асти, едва створка вернулась на законное место. – На помойке подобрал? — Ревнуешь? — Вот еще! Угу, рассказывай. Проверить-то легче легкого: я ловко прижал ее к стене, облапив за талию, и заглянул в душу. То есть в глаза, конечно же, кои, как известно, этой самой души зеркало. Потревоженный Василий недовольно зашипел, но на пол не спрыгнул. — Нет. – Асти уперлась мне в грудь ладонями и с силой оттолкнула. — Останемся просто друзьями? — Именно. Ладно, упорствуй дальше. — Тогда я спать. Не ругайся с Алиской, она с нами надолго. Асти криво ухмыльнулась, но оставила мою просьбу без комментариев. Не ревнует она, как же! — Я предупредил, – пожал я плечами, вызвав очередной рык питомца. – Будете грызться, натравлю Мисс Лёд. — Ладно, ладно, поняла! — Вот и сла-а-а-авно!.. – зевнул я. – Цеу получила? Выполняй. На этом я посчитал инцидент исчерпанным и с блеском повторил недавний маневр капитана – развернулся кругом и побрел к собственной каюте. Печатать шаг у меня не получилось бы при всем желании – состояние не то. На полпути опомнился – если верить Зевсу, мастер-рейнджер Макдугал изволил предаваться безделью, развалившись в койке, но не спал. Так что я вовремя подкорректировал направление движения и завалился в гостевые апартаменты: помимо кресел здесь имелся прекрасный мягчайший диван, так и звавший прилечь. Желательно с бокалом чего-нибудь покрепче. Двенадцатилетнего односолодового виски, например. А что? Имею право. Заслужил. Отказывать я себе ни в чем не стал, задержался на некоторое время у бара, а потом развалился на кожаном монстре, убедившись в справедливости ожиданий – диван нежно охватил измученное тело, услужливо подставив под голову дутый подлокотник. Васька ловко перебрался с плеча ко мне на пузо, свернулся калачиком и заурчал. Стало удивительно хорошо. Глоток виски со льдом еще больше усилил эффект, и я снова с удовольствием зевнул… «Вызов по дальней связи, просят Дениса Новикова». — Кому приспичило?! – возмутился я. Переться на экипажную палубу и общаться с грубияном-связистом отчаянно не хотелось… да и не надо! У меня же Зевс есть. — Напарник, можешь перенаправить вызов на «виртуалку»? «Ответ положительный. Какой фон выбрать для исходящего потока?» — Чего?.. А, ты об этом… – Я аккуратно пристроил стакан на журнальный столик и принял сидячее положение. Кошак перекатился на колени, но в общем и целом даже ухом не повел. – Так лучше? Соединяй. «Процесс активирован». Ого! Еще лучше получилось, чем из кабинки дальней связи. Вернее, разницы я не почувствовал – Зевс транслировал изображение прямо на зрительный нерв, и я в данный момент лицезрел хорошо знакомую обстановку папенькиного кабинета. И его самого, торчащего в неизменном монструозном кресле. Он же, судя по удивленно вздернутой брови, видел картинку с камеры наблюдения, демонстрирующую гостиную наших не лишенных аляповатой роскоши гостевых апартаментов. И емкость с выпивкой от его взгляда явно не ускользнула, равно как и похрапывающий у меня на коленях зверь. — Здравствуй, сын. — Привет, пап. — И это все? – вздернул бровь тот. – «Привет, пап»? После всего, что ты натворил? Где-то я уже это слышал… и неоднократно. — С этого места, пожалуйста, поподробнее, Виктор Андреевич. — Ты зачем к Такэда в штаб-квартиру влез? Что вообще за авантюра?! – взорвался папенька. Черт, видать действительно по-крупному накосячил. Вот только где?.. — Обстоятельства… – развел я руками. — И это все, что ты можешь сказать? – нахмурился отец. – Ты сорвал нам операцию по внедрению агента влияния, засветил нескольких «кротов» и неведомо каким способом раздолбал шпионской аппаратуры на энную сумму! «Я не знал, что это наше оборудование». Вовремя, что сказать. Мог бы и заранее предупредить. Друг называется. — Повторяю вопрос: что ты делал в Кинмару? — Э-э-э… — Что «э-э-э»? Что за блеянье? Коля, ты слышишь? У нас тут баран объявился!.. Ну, это уже слишком. — Между прочим, это целиком и полностью твоя вина! – перешел я в наступление. – Если бы ты не отдал блокирующий пакет кэпу с Грегом, у нас бы не было пари, и я бы не полез на Нимойю… — А если бы я предохранялся, то вообще с тобой проблем не было! – отрезал папенька. – Ты это хочешь сказать? — Нет! – рыкнул я. – И вообще! Это я торчал на чертовой планетенке, это меня преследовали, похищали, били и пытались лишить жизни множеством способов. Это мне пудрили мозги сразу три бабы, причем две из них кибернетические!.. — Эвон как! — … и это у меня стресс! Я теперь аниме спокойно смотреть не смогу! — Напомнить, что я сказал сразу после Пандоры? В этом весь Смальков-старший – одна короткая меткая фраза, и я увял. Вот как у него получается, а?.. — Еще оправдания будут? — Я не думал… — Не думал?! – Казалось, папенька просто задохнулся от возмущения. Наигранного, разумеется. – Коля! Мы с тобой воспитали долбо… дятла! Он сначала делает, а потом думает! Что ответил скрывающийся по своему обыкновению в соседнем помещении тренер – а где ему еще быть, если он главный телохранитель Корпорации? – я не расслышал, но отец посчитал нужным повысить голос: — Не оправдывайся, это твоя вина! Звездюлей мало выписывал! Чего «сам»?! Это твоя прямая обязанность! Пожалуй, привет передавать дяде Коле не буду. Еще не так поймет. А это непременно аукнется, как только домой в гости наведаюсь. Впрочем, пора этот балаган прекращать – папенька еще долго может изгаляться. — Значит так, отец! – Я смахнул обиженно взвывшего Ваську на пол, цапнул стакан и демонстративно к нему приложился. – Если хочешь, чтобы я не путался под ногами у твоих спецов, изволь отслеживать мои перемещения и предупреждать, если я ненароком затрагиваю сферу твоих скрытых интересов. Это, надеюсь, ясно? — Более чем, – довольно кивнул мой родитель. – А ты изменился, сын. — С чего ты взял? – подавился я вискарем. — Вроде бы не с чего, – ухмыльнулся он в ответ. – Все такой же оболтус, с бабами никак не разберешься, двух старых развалин не переспоришь… даже кот у тебя одно название! — Не трогай Ваську! – вступился я за питомца. — Вот! – Отец воздел указательный палец к потолку. – Вот на чем ты прокололся. Взгляд стал жестче. Что-то случилось? — Да, – нехотя признался я. – Я убил человека… ну, не то чтобы прямо взял и убил, скорее, по неосторожности… но все равно. Абсолютно новое ощущение. И оно ни фига не забавное! — Я рад, что ты это осознал, сын, – предельно серьезно сказал отец. – Мы много лет готовили тебя именно к этому. Кстати… Коля! Я должен тебе полтинник! Тьфу на вас, Виктор Андреевич! Такой момент опошлил!.. Зато у меня теперь есть моральное право на маленькую месть. — Пап, тут тебе Такэда Юити привет передает. Теперь пришел черед дражайшего батюшки удивляться. — Похоже, насчет полтинника я поторопился, – задумчиво хмыкнул он. – Все такой же… дятел. Это на что же они спорили? Пофиг, если честно. — И что, старый хмырь прямо так и сказал? Мол, привет отцу? — Не совсем, – решил я поддержать интригу. – Но очень интересовался, как скоро ты сможешь зазвать в гости дядю Петю. И очень меня просил сообщить о данном событии. — Решил сбросить на нас ядерную бомбу? – ухмыльнулся отец, но ухмылка получилась кривоватая. Такое ощущение, что он сам не уверен, пошутил или нет. — Вряд ли, – поспешил я успокоить родителя. – Он просил не раскрывать подробностей, особенно по дальней связи. Но намекнуть могу: Сора, эксклюзивный контракт, скидка. Альянс. Судя по взлетевшим вверх бровям отца – сегодня просто праздник какой-то, никогда раньше не видел его таким эмоциональным – мои слова не просто угодили в цель, а проникли глубоко в душу. Но, памятуя о мести, дальнейшее обсуждение темы я оставил на потом. — Все, пока! – Я активировал виртуалку и незаметно пошевелил пальцами, набив команду. – Я по вам всем соскучился. Через недельку ждите. Привет маме! Зевс отреагировал как всегда оперативно и разорвал связь, едва я ткнул в виртуальный «enter». Но в последний момент я все же уловил сложную гамму чувств, отразившуюся на лице папеньки: тут вам и изумление, и веселая злость, и даже гордость! Подозреваю, что за меня. Ничего, то ли еще будет, когда он контракт прочитает. Тот самый, что мы с Патриархом битых два часа обсуждали. И тут одно из двух: либо он накинет полтинник сверху на проигранный дяде Коле, либо, наоборот, стребует с того вдвое больше. В зависимости от того, кто на что ставил: на мой авантюризм или мое благоразумие. Но очередной воспитательный эксперимент друзей-сообщников в данный конкретный момент меня интересовал мало, куда сильнее хотелось просто прилечь и закрыть глаза. В конце концов, будет день, будет пища. А папеньку я все-таки знатно приложил!..След химеры (роман)
Пролог
Картинка, выведенная на настенный монитор, была откровенно так себе – в лучшем случае в 4К-разрешении, если вообще не в Full-HD, к тому же изображение периодически застывало неряшливыми квадратиками графических артефактов. Тем не менее само действо было вполне различимо, тут даже кэп Иванов не нашел, к чему придраться. Да и сценка пред взорами зрителей числом трое – помимо капитана, компанию мне составлял не пожелавший пропустить очередное развлечение финансовый директор – разворачивалась занятная. По широкому проходу между двумя рядами церковных скамей решительно вышагивал высокий белый мужик. Белый не только в смысле расы: ниспадавшие на плечи светлые волосы практически терялись на фоне белого же пиджака, составлявшего единый ансамбль со щегольскими зауженными брюками и дизайнерскими туфлями из белейшей замши. В правой руке, чуть на отлете, мужик сжимал резную трость с рукоятью затейливой формы, изготовленной из чего-то вроде слоновой кости, набалдашник которой едва заметно покачивался в такт шагам – «белый рыцарь», как я незамедлительно окрестил главного героя ролика, впечатывал каблуки в мрамор пола с такой силой, будто намеревался раскрошить неподатливый камень. Впрочем, тот раз за разом сопротивлялся, и мужику приходилось снова и снова повторять попытку, заодно перемещаясь в пространстве. Направлялся он, по всему судя, к возвышавшейся прямо по курсу сцене с изукрашенной золотыми завитушками трибуной. Казалось бы, чего особенного – мужик и мужик, идет, палкой размахивает? Все так, если бы не звуковое сопровождение – еще более убогое, нежели картинка, с отчетливыми хрипами и западающими частотами, но весьма примечательное: в такт покачиваниям трости густо заполнившая скамьи толпа прихожан, закутанных, такое впечатление, в белые простыни, громогласно скандировала что-то вроде «Миссия!.. Миссия!..» Получалось на редкость слаженно: шаг «белого рыцаря», перемещение набалдашника из одной крайней точки траектории в другую – бьющее по барабанными перепонкам «Мис!», многократно отраженное сводами зала; следующий шаг, обратный ход трости – не менее ошарашивающее «Сия!!!», едва ли не выдавливающее звуковой волной пестрые витражи в огромных окнах за трибуной. Или они орали «мессия»? Без тщательной экспертизы и не разобрать. Хотя, если вдуматься, что один вариант, что второй имели право на жизнь. И, сдается мне, последний для владельца трости был бы даже предпочтительней. Добравшись до сцены, мужик в белом величественно прошествовал за трибуну, повернулся лицом к почитателям (борода и усы оказались под стать шевелюре) и воздел над головой трость. Славословия («миссия»? «мессия»? или вообще по очереди?), повинуясь условному сигналу, разом стихли, и в немаленьком, мест этак на тысячу-полторы, зале воцарилась гулкая тишина. — Дети мои!.. – «Белый рыцарь» окинул притихшую толпу горящим взором – камера взяла крупный план, и сейчас можно было даже рассмотреть цвет (блекло-синий, странно выцветший) глаз оратора, а не только каждую морщинку и складку на вполне себе сытой физиономии – и сборище, судя по довольной ухмылке мужика, еще сильнее прониклось благоговением. Однако же и этого оккупировавшему трибуну типу показалось мало, и он усилил нажим: – Братья по вере!.. Соратники!.. Сегодня мне было знамение!!! Левая рука взметнулась вверх, разворачиваясь раскрытой ладонью к сводчатому потолку, туда же устремился подбородок, сопровождаемый взглядом – дабы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, откуда именно это самое знамение снизошло – и толпа разразилась бешеными овациями. Немного понежившись в лучах заслуженной славы, «белый рыцарь» опустил руки, удобно пристроив их на трибуне поверх трости, и коротким кивком прервал бурю аплодисментов. — Радости моей нет предела! – заверил новоявленный «мессия» – теперь уже я не сомневался, какому варианту отдать предпочтение. – Вашей, как я вижу, тоже, дети мои! Мы долго ждали этого мгновения, и вот свершилось! Сбылось пророчество, путь наш в сей юдоли скорби завершен! Властью, данной мне Старшими (еще один устремленный к сводам зала одухотворенный взгляд), я объявляю завершение Подготовки! (Ага, прямо так и сказал – с большой буквы.) Засим оставляем земной путь за спиной, и устремляем помыслы и дела наши вперед и вверх – к Чертогам Небесным. Дети мои! Настал великий час! Провозглашаю Исход!!! Зал снова разразился, как это обычно называется в прессе, «бурными продолжительными аплодисментами», а кое-где еще и «миссия!» покрикивать не забывали. Точно «миссия», тут уже не перепутаешь. — Отныне нет среди нас Чад младших, нет Указующих и Направляющих, нет даже Старшего-в-юдоли! – Выражение, с каким было произнесено последнее слово, не оставляло сомнений, кого именно оно обозначало. Хотя заявление «белого рыцаря», судя по вновь окутавшей помещение тишине, оказалось для присутствующих изрядным сюрпризом. – Да-да, вы не ослышались, дети мои! Нет среди нас отныне неравенства! Все мы с этой секунды Соратники! Ибо стремимся мы к общей цели – обретению Мира Обетованного! Нового и чистого, свободного от пороков сей скорбной юдоли! Мира, который мы построим с чистого листа! Мира, который будет наш и только наш! Мира, в который мы не пустим никакой грязи – ни физической, ни духовной! Аллилуйя, Соратники мои! Аллилуйя!!! — Мис-сия!!! Мес-сия!!! Мис-сия!!! Мес… — Возрадуемся же снова, возлюбленные дети мои! – прервал разошедшуюся толпу оратор. – Именем Старших даю я старт второй фазе Плана: объявляется Исход! На время Исхода все мы становимся Пилигримами, и останемся таковыми до тех пор, пока не достигнем Мира Обетованного! И только там мы сможем окончательно переродиться, получить новую жизнь и новые имена! И только тогда пути наши разойдутся в дозволенных пределах, дабы каждый мог реализовать свои права, дарованные нам Святой Конституцией! — Мис-сия!!! Мес-сия!!! Мис… — А до тех пор мы все, до последнего младенца или старика, будем единым целым! Будем работать как один организм, в котором каждая клетка знает свое предназначение и не ищет себе иной доли! Ибо только так сумеем мы достичь цели! Ибо только так победим! Такова воля Старших, таково их Знамение! – закруглился «белый рыцарь». Толпа снова принялась скандировать изрядно уже выбешивающий клич, а новоявленный мессия стоял и смотрел на своих соратников, явно довольный произведенным эффектом. Впрочем, секунд через десять невидимый оператор решил, что все время пялиться на одну и ту же физиономию, принадлежи она хоть самому папе римскому, потенциальным зрителям быстро наскучит, и пустил камеру по кругу, постепенно захватывая в кадр пребывающих в диком восторге прихожан. Должен признать, попытка провалилась – оным зрителям и эта картинка моментально приелась: кэп Иванов вообще весь сеанс просидел с кислой миной, а сейчас, обменявшись с Грегом выразительным взглядом, и вовсе хмыкнул: — И что дальше?.. Что мы, сектантов не видели? — Спокойствие, только спокойствие, – уподобился я известному литературному персонажу. – Сейчас будет самое интересное. Изображение на экране и впрямь вернулось к исходному состоянию: оператор потерял интерес к прихожанам и взял средний план бывшего Старшего-в-юдоли. Тот снова воздел трость ввысь и гаркнул: — Соратники!!! Крупный план одухотворенной физиономии со стекающей из уголка правого глаза слезой. — Дети мои!!! С трудом сдерживаемый всхлип, уподобившийся грому в гробовой тишине. — Старшие вняли нам! Я снова получил Знамение! – «Белый рыцарь» дернул тростью, прерывая на полуслове взявшуюся было за старое толпу. – И Старшие в бесконечной милости своей разрешили мне поделиться с вами сим Знамением! Узрите же, и не говорите, что не видели!!! Подброшенная сильной рукой трость, совершив пару оборотов, застыла в верхней точке траектории, и вдруг в единый миг рассыпалась в черную пыль, взбухшую облачком в паре метров над головой Старшего-в-юдоли. Толпа ошарашенно ахнула и затаила дыхание, пораженная последующей метаморфозой бывшей совсем недавно тростью субстанции: облачко пару раз сверкнуло, окуталось туманной дымкой и втянулось само в себя, явив миру массивный обруч со странной матово-текучей поверхностью, незамедлительно устремившийся к полу. «Белый рыцарь» невозмутимо поймал неведомо откуда явившийся предмет, и столь же невозмутимо водрузил его на чело. Обруч сел, как влитой, и мужик окутался сияющей аурой, соткавшейся за спиной в структуру, наводившую на недвусмысленную ассоциацию с ангелом. Старший-в-юдоли, не обращая внимания на дикий гвалт, устроенный последователями, раскинул длани в пафосном жесте, отчего новообретенные «крылья» распахнулись во всю ширь зала… и на этом запись оборвалась. Несколько секунд в гостевых апартаментах рейдера «Молния» царила тишина (не такая, как временами в церкви на экране, но не менее красноречивая), а затем Грег разразился шуточными аплодисментами. — А этот Старший-в-юдоли парень не промах, – пояснил он в ответ на наши с кэпом недоуменные взгляды. – Даже молодец. Так завести прихожан! Талант, я бы сказал. — Последний кадр был впечатляющий, – согласился я. — Голограмма!.. – презрительно фыркнул капитан. – Денис, я сколько раз просил не отвлекать нас с Грегори на ерунду? Когда ты уже угомонишься?! Хоть иди Витьке жалуйся, право слово! — Так вы же уже пробовали, – сделал я невинное лицо. — Тьфу ты!.. — Майк, не заводись! – вступился за меня мистер Слоун. – Прекрасно же знал, что в авантюру ввязываешься, когда соглашался Виктору помочь с младшеньким. Хм… сколько уже с ними, считай, бок о бок обитаю, а каждый раз какие-то новые подробности всплывают. И, что характерно, не только об этой сладкой парочке, но и об обожаемом папеньке. Тот, судя по постоянным обмолвкам старперов-оппозиционеров, в молодости тем еще шустряком был. — Кто же мог предположить, что его младшенький – черт, а не ребенок?! – не пожелал сдаться кэп. Впрочем, вопрос относился к разряду риторических и просто-напросто повис в воздухе. По крайней мере, я отвечать точно не собирался. А посему, чуток обождав, Иванов все же конкретизировал свою позицию по текущей проблеме: – Ты, Денис, нам это все зачем показал? — Для обоснуя, – пожал я плечами. — То есть это всего лишь вступительная часть? – счел нужным уточнить Грег. Научен горьким опытом – со мной иногда (читай – всегда) лучше перебдеть. — Боюсь представить, что будет в основной… — Да хватит уже стенать, Майк! Давай дослушаем молодого коллегу, а потом уже будем… приводить доводы «против». Угу, это он еще мягко выразился. Обычно эти типы совместными усилиями не оставляли от моих далеко идущих планов камня на камне. С их, разумеется, точки зрения. Хотя лично меня они еще ни разу ни в чем не убедили. Вернее, не разубедили. Просто с тех самых пор, как я стал владельцем контрольного пакета акций (пятьдесят процентов плюс одна штука) объединения Оружейников, приписанных к рейдеру «Молния», я сам старался не перегибать палку. Гадил, по выражению того же капитана, но исключительно по мелочам – вредничал, спорил, мотал нервы уважаемым старшим коллегам – в общем и целом же придерживался, что называется, генеральной линии партии. То есть не пытался каждые два-три месяца организовать дальнюю экспедицию по поиску Информатория Бродяг или еще какого-нибудь столь же мифического приза, а довольствовался добычей поскромнее, плюс в перерывах между «эпическими» (кэп с присущей ему прямотой выражался несколько иначе – по-русски и нецензурно) приключениями соглашался на рутинные, но высоко доходные «халтурки». Ну, это когда нам с Маком приходилось в основном работать языками, опрашивая свидетелей, да еще скучать, раздобыв образец технологии, а вкалывали проф Куатье с близнецами Джонсонами. Даже на долю семейства Свенссонов – папани с дочуркой – работы оставалось больше, нежели на нашу с мастером-рейнджером Макдугалом. Тем не менее старики (ха-ха, еще и полтинника обоим нет!) чуяли приближение грандиозного полярного зверя песца, причем в его новооймяконской, куда более крупной версии. И были правы – просто время еще не наступило. До сегодняшнего дня. — Мы ждем, Денис. Ага, кэп таки взял себя в руки – уже не ерничает и почти не нервничает. Рано расслабился, голубчик. — Я хочу добыть технологию трансмутации. — Хм… а почему не сразу философский камень? – Грег Слоун иронично вздернул бровь и как-то странно на меня покосился. Н-да. Я вообще-то другой реакции ожидал. А они явно не впечатлились – кэп промолчал, а Грег дал понять, что, пожалуй, даже разочарован мелочностью предложения. Привыкли, что ли?.. — А кому сейчас нужно банальное золото? – привел я контраргумент. – Я имею в виду в промышленных масштабах? А вот превращение одних химических элементов в другие очень бы даже пригодилось. А здесь мы вообще имеем замечательный пример трансформы не только внутренней, но и внешней. Так сказать, и содержания, и формы. И, что характерно, без каких-либо видимых приспособлений. — Это вы сейчас о чем, Денис? — Да все о том же, мистер Слоун. О репликаторах, например. — Тоже мифических? Ну да, о таких технологиях сохранилось множество упоминаний в источниках Предтеч, но пока еще никто в Колониальном союзе не сумел отыскать действующий образец. Вернее, наверняка что-то такое нашли, только не сумели идентифицировать, не говоря уж об использовании. Нанотехнологий сколько угодно, а вот такого, чтобы засыпал в приблуду сырье, задал на программном уровне модель объекта, нажал кнопку и получил на выходе, скажем, работоспособный мобильник… мечты, мечты, как вы прекрасны!.. — Пойду-ка я, наверное!.. – от всей души зевнул так и не дождавшийся внятного ответа капитан Иванов. – Теряешь квалификацию, коллега. Грег?.. — Вы все-таки думаете, что ролик подделка? – не повелся я на демарш. — А разве нет? – притворно изумился кэп. – Спецэффекты убогие. А я все голову ломаю, чего это Макдугал так свое киностарье обожает… да оно в сто раз лучше нынешних поделок! Интересно, где сейчас настолько дешевый трэш снимают? — Ролик подлинный! – набычился я. Все-таки довел, хрен старый! – Держите. Две одинаковые пластиковые папки, до того покоившиеся на подлокотнике, перекочевали к старшим, мать их, коллегам, и те принялись с брезгливым видом листать экспертные заключения. Пакет документов пришел ко мне на почту вместе с роликом – мой источник информации предвидел подобную реакцию и заранее озаботился доказательством легитимности доказательства. Эк загнул! Это я от волнения, чего греха таить. Ведь если и официальные бумаги их не проймут, под ударом окажется истинный замысел, прикрытием которому служила очередная моя авантюра. Да-да, вы не ослышались – авантюра как есть, наиклассическая. Но с полным документальным подтверждением, прошу заметить. — Занятно… – через некоторое время хмыкнул Грег. Капитан промолчал, но, судя по взгляду, прикипевшему кбумагам, даже он впечатлился. Впрочем, я бы очень удивился, будь иначе – зря, что ли, сам штудировал многостраничный талмуд? Неведомый эксперт, если не целый экспертный отдел, оказался на редкость скрупулезным – подлинность записи и период ее создания были установлены путем сравнения чуть ли не каждой мелочи, хотя бы раз мелькнувшей в кадре, с историческими базами данных. Откуда, по-вашему, я бы знал про замшевые туфли Старшего-в-юдоли или про мраморные полы? Не настолько я хорош в смежных дисциплинах, чтобы на глаз отличить тот же мрамор от гранита. А эти даже точно установили, из какого именно месторождения он добыт, разве что не написали, в каком году. И так обо всем: что за церковь, из какого штата (дело происходило в США), кто и когда ее построил, кто поставщик витражей и в какой именно временной период они выпускались. Из какой линейки какого модного дома наряд новоявленного (или уже староявленного?) мессии, и – самое главное! – кто этот мессия в обычной жизни. В общем, экспертное заключение стоило тех денег, что пришлось за него отвалить. А как вы хотели? Что-то хорошее никак не может стоить дешево. А базы данных, доступ к которым имели эксперты, были не просто хорошими. Они были отличными. Я даже и предположить не мог, что у кого-то на просторах Колониального союза могут сохраниться, например, не только отрывочные сведения о моде периода начала Исхода, а полные каталоги отдельно взятых производителей. И уж тем более с трудом представлял объем работ по сбору и упорядочиванию разрозненной информации. Хотя вполне мог предположить, какой именно из ныне существующих организаций под силу не только потянуть подобное, а еще и цены задрать безнаказанно, потому как альтернативы все равно нет и не предвидится. И это я точно знаю, мы с Филиппом Нэшем – нашим штатным хакером – выяснили опытным путем. Пытались пару раз кое-что копнуть, ну и обломались. Так что пришлось, скрепя сердце, раскошелиться еще и на сильно урезанные специализированные базы, охватывавшие период в десять лет до момента, запечатленного в ролике. — Джереми Коулмэн… – закончив проглядывать документ, задумчиво протянул Грег. – Это не тот ли Коулмэн?.. — Он самый, – с готовностью подтвердил я. – Легендарная личность. Участник первой лунной экспедиции тридцать седьмого года[4], а также первого похода «трофейщиков» сорокового[5]. Самый молодой «трофейщик» – совершил первый межзвездный прыжок в неполных двадцать четыре года. Входил в состав экипажа транспортника «Завоеватель» в Первую волну, но в колониях обосноваться тогда не захотел, вернулся на Землю. Во Вторую волну продолжал служить в межзвездном флоте ОбОН и побывал практически во всех на тот момент основанных колониях, пока не решил остепениться в конце сорок седьмого. Тут как раз, если помните, образовалась Колониальная служба, которая вцепилась в ценного кадра всеми конечностями. В течение трех лет Коулмэн подвизался на должности куратора направления и даже пару раз летал в командировки в дальние миры. Именно тогда он начал настаивать, чтобы его называли Преподобный Иеремия Мозес Коулмэн. А после очередного вояжа все бросил и свалил на переселение с какой-то сектой из Штатов на собственном корабле, как раз в этом самом походе и раздобытом. На этом его следы, равно как и его соратников, теряются. Внимание, вопрос: и что же такое он нашел в Дальнем Космосе, что заставило его резко изменить собственное мировоззрение, а потом и всю жизнь? Причем не только свою, но и почти десятка тысяч последователей? Уж не ту ли самую технологию трансмутации? Уж не то ли «знамение», которое показало ему возможность создать идеальный мир с «чистого листа», как он выразился? Как по мне, все это достаточно логично и укладывается в единую событийную цепь. — Такой же авантюрист, как и ты! – рыкнул кэп в ответ на мою пламенную речь. – И сам сгинул, и людей за собой утянул. — Но-но-но, я бы попросил! – счел я нужным слегка оскорбиться. – Во-первых, не такой же – он старше. На момент съемки ролика ему было уже тридцать три года. Очень символично, не находите?.. Во-вторых, я никого с собой силком не тяну. Всякий волен остаться на Новом Оймяконе. Или в любой другой Колонии, где у нас будут остановки. — Ты гляди, Грег! Настолько в себе уверен, что рассуждает об экспедиции как о свершившемся факте! – недобро ухмыльнулся Иванов. – Может, обломаем?.. — Обязательно, – кивнул мистер Слоун, – и не раз. Но… потом. Получилось?! — А по-моему, сейчас как раз самое время! И когда же он угомонится?! Чем я ему так насолил? Чертов кэп! Можно подумать, это он из-за нашей посудины так переживает… На неуловимое мгновение в памяти всколыхнулись незабываемые ощущения первого «прямого», то есть разум в разум, контакта с «материнским ядром» рейдера, но я поспешил отогнать мелькнувшую мысль о правоте собственной догадки. Это всего лишь корабль с искином, нельзя к нему привязаться, как к родственнику. А судя по реакции капитана, он воспринимал «Молнию» если и не родной матерью, так уж чадом точно. И еще не ясно, что хуже. — Возможно, – не стал спорить Грег. – Но, прежде чем поддержать… или не поддержать, – подмигнул он мне, – Майка, хотелось бы услышать ответ еще на один вопрос. — Внимательно, – буркнул я. Отвяжутся они от меня, наконец, или придется заставлять силой? Не хотелось бы окончательно портить отношения с упрямцем-кэпом, особенно накануне столь ответственного предприятия… да и с мистером Слоуном ругаться себе дороже. Но если придется, на этот раз я не отступлюсь. Как любит говаривать тренер дядя Коля, нет незаменимых людей, есть лишь незаменимые должности. Так что при нужде я лично в роли капитана, то бишь ретранслятора воли экипажа «материнскому ядру» рейдера, выступлю. Впрочем, послушаем сначала, чего там финансовый директор хочет. — Не поделитесь источником информации? Произнося это, Грег сверлил меня пристальным взглядом. И не прекращал «психическую атаку», пока я нехотя не процедил: — Отчего же? Информацию мне предоставил Брокер. Мистер Слоун удивленно заломил бровь, потом губы его искривились в ободряющей усмешке, направленной одновременно нам с капитаном: дескать, один молодец, наконец достиг нужного уровня, а второй Фома неверующий, которому следует, в конце концов, перестать изводить молодого коллегу. Ибо рекомый молодой коллега прошел-таки тест на профпригодность. По крайней мере, с Греговой точки зрения. — Смирись, Майк. Похоже, придется поддержать Дениса во всех его начинаниях. Победа?.. — С каких это пор у нас на борту принято верить юным джентльменам на слово? – Капитан Иванов повторил недавний трюк Грега, то бишь устроил второй раунд игры в «гляделки», так что пришлось приложить нешуточные усилия, дабы не отвести взгляд, и еще большие – чтобы не ругнуться матерно вслух. Впрочем, на сей раз кэп и сам сообразил, что перегнул палку – отчасти из-за моего окаменевшего лица, отчасти из-за Грегова осуждающего покачивания головой. — Этим не шутят, Майк, – не повышая голоса, сказал финансовый директор. – И Денис об этом прекрасно осведомлен. Равно как и об уровне моих связей. И чем лично ему грозит необоснованная попытка прикрыться именем Брокера. Хотя новость приятная, не буду скрывать. Ну еще бы! Можно сказать, апофеоз его наставнической деятельности. Сколько он времени на мое обучение угрохал? Если в годах, то не очень много. А вот если в неделях… а еще лучше в академических часах… впечатляющая цифра получается. Равно как и закономерный итог: ученик если и не превзошел учителя, то как минимум стоял теперь на одной с ним ступени развития, уступая, так сказать, лишь в горизонтальной плоскости – широтой связей и опытом. Не пропустил науку мимо ушей, впитал, осознал и выделился в профессиональной деятельности, причем исключительно с положительной стороны. Другим способом привлечь внимание персонального Брокера, сиречь теневого (инкогнито, ага) партнера с Биржи, в принципе невозможно. Ибо сказано: не Оружейник находит Брокера, но Брокер – Оружейника. Как однажды выразился тот же Грег Слоун, отношения между этими двумя – высшая ступень социального симбиоза. Куда выше кровных уз и семейных связей. Загнул, конечно. Хотя с какой колокольни посмотреть… — А, делайте, что хотите! – махнул, наконец, в сердцах рукой кэп и демонстративно прошествовал к бару. Что характерно, нам с мистером Слоуном присоединиться не предложил. Впрочем, набулькав в широкий стакан на традиционных два пальца односолодового виски, он таки отсалютовал присутствующим емкостью и с удовольствием опрокинул пойло в глотку… незаметно для Грега мне подмигнув. Победа? Ага, полная и безоговорочная. Вот только особой радости что-то не ощущаю… — Не обращайте внимания на старого брюзгу, молодой человек! – ободрил меня финансовый директор, оставив демарш соратника по оппозиции без внимания. – Обретение Брокера слишком интимный момент, чтобы выносить его на всеобщее обозрение. Так что отпраздновали, и хватит. Перейдем к рутине. Куда вы планируете загнать нас на этот раз, а, мистер Смальков? — Тоже жажду подробностей, – булькнув вискарем, поддержал финансового директора капитан. Вернуться в кресло он категорически не пожелал, обосновавшись поближе к стратегическому запасу пойла. И это хорошо. Значит, смирился с поражением и озаботился средством для успокоения нервов. Так что сильного сопротивления можно не ожидать. — Система HD 97126, – не стал я в очередной раз испытывать их терпение. — Карантинный сектор? – без особого удивления уточнил кэп. — Угу, – кивнул я, про себя подивившись памяти родного начальства. Хотя с таким же успехом он мог воспользоваться и бездонным накопителем «материнского ядра», что даже вероятнее. – Скажу больше – дикая территория. Хм… и почему они не удивлены? Ну это ладно, а вот почему не воспоследовала буря негодования, хотя бы со стороны кэпа? Грег как-то посдержаннее в этом отношении. – Маленькие детки – маленькие бедки, – неожиданно выдал наш финансовый директор древнюю мудрость. Что характерно, на языке оригинала. – А, Майк?.. — Дожили, – согласно булькнул вискарем тот. – Одно радует: тотальных разрушений инфраструктуры с массовыми жертвами среди мирного населения можно не опасаться по причине полного отсутствия таковых. Это он на Пандору сейчас намекнул? Ну так там не я виноват, а вовсе даже братец Арти… тоже, блин, «маленькая бедка», только уже семейства О’Мэлли. Или Нимойю приплел? Так там не то что разрушений, там и жертв как таковых не было… ну, за некоторыми исключениями. А больше я за собой ничего грандиозного и не припоминаю, остальное банальщина и рутина. — То есть вы – оба – не возражаете? – на всякий случай уточнил я. Все-таки слишком легко сдались, а так не бывает, как подсказывает опыт. — Теперь уже нет, – вздохнул капитан, оставив опустевший стакан в покое. – Я даже рад. У тебя появится возможность на собственной шкуре прочувствовать, что такое дальний переход без дозаправок на станциях и в полном информационном вакууме. Плюс столь же утомительный и удручающе скучный обратный путь. Готов ли ты, юный ученик, пожертвовать минимум полугодом своей жизни? — А вот это, Майк, прямо скажем, лишнее, – покачал головой мистер Слоун. – Не буди лихо, как любит выражаться Макдугал. И учти, что они долго были соседями. Прочувствовал масштаб бедствия?.. Бросив взгляд на вытянувшееся лицо капитана, я ободряюще ему улыбнулся и удовлетворенно откинулся в кресле: мало того, что план удался, так еще и отмщен я, судя по всему, не просто полностью, а с изрядным запасом. А если я еще и девичью часть команды к борьбе со скукой подключу… тушите свет, короче.Глава 1
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),Граница выглядела впечатляюще, иначе и не скажешь. Нет, с высоты, конечно, ничего особенного – просто резкая линия, разделяющая колоссальный бледно-зеленый «лишайник» местного леса и куда более яркую проплешину Аномалии. Вот так вот, простенько и со вкусом. Элва вообще не способствовала усложнению терминологии. На всей планете если и было что-то интересное, так это сеть загадочных пирамидальных объектов числом девятьсот девяноста девять – однотипных построек Архонтов, назначения которых мы так и не поняли – да кусок Старой Земли откуда-то из американской глубинки. Потому и Аномалия, ага. И если собственно «пирамидки» за прошедшую неделю мы уже достаточно изучили, то бишь обломались почти со всех сторон, то до второй загадки только сейчас руки дошли. Заметили мы ее, естественно, на первом же витке. Вот только старинные инопланетные развалины, вовсе таковыми не выглядевшие, да к тому же расположенные подозрительно упорядоченно – такое впечатление, что в ячейках колоссальной сети, размеры которых исчислялись не километрами, а градусами по широте и долготе – сочли более перспективными в плане информации и артефактов. А Аномалия… что Аномалия? Мы ее поначалу и не восприняли чем-то странным. Подумаешь, заброшенная Колония. Хотя, должен признать, некогда довольно успешная – судя по результатам орбитальной фото- и видеофиксации, а также беглого сканирования первопоселенцы умудрились оттяпать у здешних джунглей обширную территорию. Не соврать бы, что-то между староамериканскими Коннектикутом и Мэрилендом. Причем правильной формы – почти идеальная окружность с самым крупным поселением в центре, аккурат на месте очередной «пирамидки». Уж не знаю, каким образом колонисты ее срыли – мы к большинству даже приблизиться не сумели. К тому же они еще и «лишайниковый» лес извели, опять же непонятно, как. Но результат, тем не менее, налицо: типичнейшая растительность континентальных субтропиков вместо эндемичных псевдодеревьев. Хотя каких, на фиг, континентальных? Вся поверхность планеты сплошной континент, плюс ни одного открытого водоема, даже самой захудалой речушки. Все воды исключительно грунтовые. Как так вышло, даже проф Куатье предполагать не берется, хотя наверняка какие-то соображения есть – это я по его хитрой ухмылке понял, когда обсуждали проблему на одном из брифингов. Но не суть. Главное, есть и лесочки, пусть и не поражающие размерами (по площади, я имею в виду, так-то здесь растения-гиганты все больше распространены), и степные участки, и даже лесостепные. Пестрое одеяло, если сверху смотреть. И абсолютно безжизненное в плане фауны – ни первичное, ни несколько повторных сканирований в разных диапазонах не выявили ни одного живого организма, который можно было бы смело отнести к животному миру. Растений – полно. Животных, включая человека – ноль. Равно как и бактерий, микробов и прочих вирусов. А всему виной особенности атмосферы Элвы вкупе со спектром звезды – ультрафиолета здесь с избытком, так что всю мелочь поджаривает сразу по прибытии. В этом мы убедились очень быстро, и столь же быстро отмели версию о гибели колонистов от какой-то экзотической инфекции. Здесь они ничего не могли подхватить по причине отсутствия этого «чего», а если умудрились что-то притащить с собой, так оно в течение нескольких часов было нейтрализовано УФ-излучением. Впрочем, как и сами колонисты – есть подозрение, что не пошло им впрок местное солнышко, наверняка проблемы с онкологией начались. Короче, в данный конкретный момент дыхательными аппаратами мы не заморачивались, даже фильтрами пренебрегли – неприятных запахов можно было не опасаться, поскольку отсутствовали организмы, вызывающие гниение или брожение. Оставался вопрос, каким образом перерабатываются отмершие растения, но пока он для нас не являлся самым актуальным. Видимо, был какой-то механизм, причем на территории Аномалии тоже, иначе она бы вся была покрыта толстенным слоем высохшей травы и валежником. Одно можно было сказать определенно: жилищно-коммунальное хозяйство, которое могло бы озаботиться расчисткой коммуникаций, здесь отсутствовало как класс, потому что Колония была заброшенной уже незнамо сколько десятилетий. По какой причине – тайна сие великая есть. Но, надо думать, сектор неспроста получил официальный статус карантинного, и это если забыть про титул неофициальный – дикие земли. Короче, мы с мастером-рейнджером Гленном Макдугалом и нашими питомцами были на планете одни. Ну, почти… но об этом позже. — Чего встал? – хмыкнул Мак, подозрительно на меня покосившись сквозь забрало шлема. Фильтры фильтрами, а от избыточного ультрафиолета даже нам с Гленном, привычным ко всякому, приходилось скрываться под одежкой и прочими элементами снаряжения. А, например, той же Асти вход на планету без спецзащиты и вовсе был заказан – обгорит моментально, с ее-то по-скандинавски бледной кожей. – Или решил уступить дядюшке Маку право первого шага? А что, я готов!.. Бадди, фу!.. Одуревший от безделья пес перестал слюнявить Гленнов ботинок и одарил коллегу укоризненным взглядом, дескать, долго еще вас ждать?.. Впрочем, тот на провокацию не повелся – ваш покорный слуга его сейчас интересовал куда сильнее. — Стой, где стоишь, – буркнул я, закинув автомат – проверенный временем «калашников», из тех, что мы еще на Пандоре пользовали – за спину и вооружившись телескопическим щупом. Возмущенный мяв, донесшийся из рюкзака, оставил без внимания – не до Васькиного удобства пока. Без оружия же разгуливать вообще не вариант: пусть местной живности и нет, зато от встречи с пришлыми, типа нас, никто не гарантирован. – Герой горских сказаний. И вообще, не лезь поперед батьки в пекло. — Это что-то новенькое! – и не подумал перестать сушить зубы Гленн. – Вали уже, батька. Сопровождавший его последнюю тираду мощный хлопок по плечу едва не заставил меня ткнуться носом в землю. Едва, м-мать, на ногах устоял. Вот бы было позору, если бы растележился! Я ведь теперь такой же мастер-рейнджер, как и Мак. Давно миновали те времена, когда я ходил «в поле» в статусе новичка-стажера. Вырос, возмужал. Заматерел, по меткому выражению капитана Иванова. Зато и спрос теперь больше. И ответственность, ага. — Пса держи, – отгавкнулся я, раскладывая щуп. Как всегда, вовремя – Мак успел схватить Бадди за ошейник и дернуть на себя, да так, что у бедного пса занесло корму, и он плюхнулся на задницу, обиженно взвизгнув. А нефиг лезть, куда не надо. Мало ли что у него седалищный нерв естественный детектор неприятностей. Технику безопасности еще никто не отменял, даже раздолбай Мак в этом вопросе был весьма принципиален. А тут и впрямь полная неизвестность плюс уже накопленный печальный опыт. Так что пройтись щупом над Границей, сначала легонько, чтобы не отрикошетило при встрече с невидимым препятствием (ага, и такой вариант не исключен), потом чуть увереннее и даже наглее – помахать влево-вправо, ткнуть в песочек… вроде ничего. — Пускай! Все равно далеко не убежит. Мак, будучи не понаслышке осведомлен об умственных способностях питомца, с сомнением покосился на пса, но все же приказ выполнил. Бадди радостно взвизгнул, рванул с низкого старта, взрывая песок всеми четырьмя лапами, и моментально перемахнул Границу. Впрочем, нечаянная собачья радость от вновь обретенной свободы очень быстро сменилась в оной свободе разочарованием – буквально за пяток шагов. После этого Бадди резко затормозил, развернулся к нам мордой, вывалив слюнявый язык, и уморительно осклабился, как это умеют французские бульдоги. Мол, и чего ждем?.. — Да сейчас, сейчас… – буркнул я, занося ногу над Границей. Некстати вспомнился Объект-357 на далекой Пандоре, тот самый, на котором мы с Маком по трубе гаусс-разгонника гуляли, каждую секунду ожидая возникновения силового поля, в лучшем случае перекрывшего бы путь к отступлению, а в худшем – распластовавшего неудачника в лице меня или того же мистера Макдугала. Тогда, кстати, обошлось, хоть и не скажешь, что мы отделались легким испугом. Скорее, обделались… хм… Против ожидания, ничего страшного не произошло, разве что опора стала потверже, чем местный песочек. Который и не песочек вовсе, а какая-то абсолютно непонятная субстанция: вроде бы и мелкие темно-серые песчинки, а наберешь горсть да разожмешь пальцы – а песок и не подумает разлететься пылью под порывом ветра (а подвижки атмосферы здесь есть, куда ж без них). Такое впечатление, что отдельные частички друг к другу притягиваются, и вместо мелкодисперсного облака получаются скорее брызги. Черт, не знаю, как точнее описать. Короче, неведомая материя обладала одновременно признаками двух агрегатных состояний вещества – с одной стороны, состояла из отдельных мелких частичек, с другой – они взаимодействовали как молекулы жидкости, разве что эффект был менее выраженным. Третья по счету загадка этого мира. Над ней мы тоже уже неделю бились, и до сих пор безуспешно, хотя проф Куатье ночей не спал, переживал. А нам с Маком, как обычно, плевать на подобные мелочи жизни. Дыхательные пути не забивает, не токсична, вес тела держит – чего еще желать? Но, вынужден признать, ходить по такому «песочку» удовольствие ниже среднего – нога порядочно тонет, если не по щиколотку, то до середины стопы точно. Впрочем, нашим десантным берцам на местные особенности тоже пофиг, в них даже по серной кислоте прогуляться можно. Если недалеко, конечно. Да и комбезы надежные, равно как и остальная снаряга – мистер Макдугал для себя любимого предпочитает все самое лучшее. А я от него не отстаю, поскольку привык полагаться в подобных делах на богатый Гленнов опыт. Плюс из корпоративных закромов периодически всякое перепадает – от щедрот отца родного, Виктора Смалькова. Причем насчет отца я не шучу. Попервости ожидали проблем для питомцев, у них-то никакого спецснаряжения нет, но, на наше счастье, обошлось – от ультрафиолета их неплохо защищала шерсть, а песочек, как я уже говорил, летучестью не отличался, так что тот же Бадди даже не чихнул, когда впервые по нему прогулялся. Разве что тонул чуть больше, чем мы – почти до нижних суставов. И буксовал прикольно, хоть снимай да в Ноосферу выкладывай, на один известный видеосервис, перекочевавший из земного Интернета. А чего? Не только котикам просмотры набирать… оный котик, кстати, местную почву вообще не оценил и предпочитал перемещаться в специально для него оборудованном кармане рюкзака. По большей части в сонном состоянии. Хм… а ничего так. Я бы сказал, что здесь, за Границей, под ногами по ощущениям самый обычный твердый грунт. Из тех, что в песне про «пыльные тропинки далеких планет» упомянуты. Да и на вид чернозем черноземом… хотя нет, вкрапления чудной местной землицы тоже есть. Переходный пласт, что ли?.. — Эй, наверху, картинку нормально принимаете?.. А в ответ тишина… связи нет?.. С силовым «забором» повезло, значит, в чем-то другом подлянка?.. Но электроника вроде бы не вырубилась, чего я подсознательно опасался, имея соответствующий опыт, благоприобретенный при исследовании «пирамидок»… да и помех тоже нет, они бы непременно на внутренней стороне забрала отобразились, ибо она по сути своей прозрачный дисплей боевого вычислителя. — Ау, профессор!.. — Слушаю. Ф-фух, как гора с плеч. А то ведь от этой планетки чего угодно ожидать можно. Почему мы с Маком, к примеру, ноги били почитай пару километров, пока до Границы дошагали, вместо того чтобы просто на катере прошвырнуться сразу до центра Аномалии? Да потому что испытали уже на собственной шкуре – далеко не везде можно пользоваться воздушным транспортом. Короче, были причины передвигаться на «одиннадцатом номере», как выражался тренер дядя Коля. И все они сводились к старинной пословице, которую тот же Мак постоянно поминал по делу и без: тише едешь, дальше будешь. Со связью тут тоже кое-где такая же проблема, как и с полетами. Вот и… забеспокоился, так скажем. И дело даже не в гипотетической опасности – с орбиты нам все равно ничем помочь не смогут. Просто рациональнее, если проф Куатье вместе со своими балбесами – близнецами Джонсонами – видел бы ту же картинку, что и мы. И тоже в реальном времени. И почти что от первого лица – видеопоток шел с нашлемной камеры. Для всех так проще – нас не за… хм… не залюбят вопросами, а нам в ответ руки распускать не придется. Потому как реально бесит, когда любую мелочь уточняют по десять раз, порой даже не заморачиваясь изменением формулировок. Ведь, по выражению того же профа, в науке не бывает мелочей. — Профессор, как вам эта… суспензия?.. — Весьма любопытна, moncher, весьма любопытна. Надо отдать вам должное, Дэни – термин весьма удачен. И полностью отражает суть явления – суспензия… кстати, не могли бы вы взять пробу? — Почему нет? – хмыкнул я, выпрямляясь. Зачем отказывать коллеге в такой мелочи, тем более что щуп уже в руках? – Любой каприз за ваши деньги, профессор. Хорошая вещь, кстати. После все той же памятной Пандоры, когда пришлось шариться по следам аномалий, заполненным мельчайшим песочком пополам с полудохлыми нанами, мы без щупа никуда. Специально Свена в свое время озадачили, и теперь у нас был роскошнейший телескопический дрын, в сложенном состоянии очень компактный, зато в разложенном позволявший забирать пробы с глубин до полуметра. Естественно, если плотность исследуемой среды тому способствовала. Воду и с пары метров достанем. А еще пробоотборник изнутри отделан псевдоживым металлом из корпуса нашей «Молнии» – как оказалось, данная среда пришлась очень по вкусу пандорианским нанам. Срок их жизни вырос на порядок, и теперь боты вместо того, чтобы тратить ресурсы на поддержание численности популяции, занимались более полезной деятельностью, то бишь служили универсальными сенсорами. А поскольку с этой мелочью Зевс мог общаться в режиме реального времени невзирая на расстояние (правда, с разными энергозатратами – далеко не всегда этот режим связи был выгоден)[6], то инструмент получился что надо. «Зевс, как принимаешь картинку, прием?» Обмениваться мыслями напрямую, как у капитана Иванова с материнским ядром корабельного искина, у нас до сих пор не получалось, так что приходилось для упрощения процесса представлять фразы в виде печатного текста на этаком воображаемом дисплее, что, впрочем, все равно было удобнее виртуального «кабинета», которым я пользовался раньше. Можно было, конечно, просто вслух спросить – наны моей собственной колонии-«ключа»[7] отлично воспринимали вибрации костей черепа – но не хотелось нервировать окружающих. Естественно, коллеги-Оружейники были в курсе некоторых моих приобретенных возможностей, но все равно стремно. Так что лучше лишних поводов не давать. «Норма. Объекты с первого по четвертый в пределах досягаемости. Вывести метки на трекер?» «Да/Нет?» Шутить изволит-с. Ну ладно… «Выводи». «Хорошо, Денис». «И Бадди на короткий поводок возьми, путь дальше десяти метров от нас не отходит». «Как скажешь, Денис». Вот и ладненько. Теперь хотя бы за непоседливым псом можно особо не следить. Бадди и сам по себе умный, плюс «жопочувствительность» у него неестественно развита, но с Зевсом надежнее. Колонии нанов у питомцев я загодя обновил, дня на три теперь хватит (кстати, при «дальней» связи основная проблема именно в ресурсе «мелюзги»), а дольше мы по планете шариться и не собираемся. Хотя в случае с псиной могу и ошибаться – мой друг-искин управлял своеобразным «периферийным устройством» посредством электрошокера – наны генерировали электрический ток и шарашили по шаловливой лапе, сигнализируя псу, куда идти не следует. Эффект потрясающий, вот только кончаются микроскопические зверушки очень быстро. То ли дело Васек – знай себе дрыхнет, пока шебутной хозяин работать не заставит. Да и потом он старается справиться с задачей как можно быстрее, чтобы в уютный рюкзак вернуться. К прерванным кошачьим грезам, ага. — Профессор, пошли данные?.. — Да, Дэни, телеметрия идет. Спасибо. — Еще пробы нужны? — Был бы вам очень признателен. По стандартной схеме, пожалуйста. По стандартной так по стандартной. Освободив пробоотборник от отработанного материала, я осторожно сместился вглубь Аномалии метров на двадцать, и снова вонзил щуп в почву. Можно было и почаще останавливаться, да смысла не вижу – на мой взгляд (причем и на невооруженный, и на усиленный стараниями Зевса, который таки выполнил команду и вывел на сетчатку левого глаза схему-трекер, а правый использовал как оптический сенсор) концентрация частичек местной «почвы» в привычной землице не изменилась. А вообще ясность в этом вопросе наступит еще через десяток проб, и тогда проф Куатье либо попросит вернуться на один из пройденных участков, либо удовлетворится уже полученными результатами. Рутина, по большому счету. И предаваться ей еще часа два, не меньше – именно столько по моим прикидкам займет наш переход из приграничной области Аномалии, где все еще ощущалось влияние исходных природных условий, в зону вполне себе земной Америки. С научной точки зрения именно этот отрезок пути представлял наибольший интерес, и даже я с этим не спорил – скучно, нудно, долго… но нужно. Зато можно особо не заморачиваться и думать о чем-то своем, работая на автомате. Ибо о безопасности думает мастер-рейнджер Макдугал, с каковой основной целью он ко мне и приставлен вкупе с лентяем-псом. Про лентяя-кота промолчу, его время придет позже.13 октября 2138 года, день
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), за пять дней до событий — Дэнни-бой, ты скоро?! — Ага!.. Чертов Мак, все бы ему под руку говорить. Сам-то не полез на стенку, мне эту сомнительную честь предоставил. Ладно хоть, страхует. А лезть надо, по-другому никак. Точно говорю. Пробовали на глайдере подбираться, но «пирамидки» оказались защищены каким-то поганым полем, вырубающим электронику, причем все – едва живы остались. После третьего по счету памятного кульбита (согласно известному закону, что первый раз – случай, второй – совпадение, а третий – выявленная закономерность) Алиска наотрез отказалась приближаться к развалинам Предтеч, и особенно по воздуху. Сказала, что пилот, а не женщина-птица. И если нам, идиотам, терять нечего, то она на такую работу не подписывалась. Та еще цаца. Подумаешь, типичная ситуация. Мы и не гробанулись при первой же попытке лишь по той простой причине, что ожидали чего-то подобного. Ибо научены горьким опытом. Которого у нее, кстати, пока Васька наплакал. Ничего не поделаешь, скучноватой последняя пара лет выдалась. Хорошо, что сгинувшие строители излишней эстетикой не заморачивались. Поверхность только издали выглядела монолитной, едва ли не зеркальной, а на самом деле щели между блоками очень даже немалые. По крайней мере, скальные крюки, наштампованные в корабельной мастерской, в них входили легко и даже с удовольствием, стоило лишь чуток поработать молотком. Я уже три станции соорудил, сейчас экономить на снаряжении себе дороже. К тому же ниндзя из меня, несмотря на все старания тренера дяди Коли, никакой – не умею по гладким стенкам карабкаться. Да и приблуд соответствующих тоже нет, я, если на то пошло, даже их японских названий не знаю, по крайней мере, большинства. Старая добрая альпинистская снаряга, пусть и «хэндмэйд», зато надежная, пара ледорубов-молотков, собственные пальцы (которые уже почти до крови содрал) да некое подобие асико – ножных когтей воинов ночи. Опять же кустарных, сам лично по памяти набросал 3D-модель и штампанул. Получилось грубовато, зато удалось присобачить к тапкам на резиновом ходу. За три с лишним года, что я подвизался на нынешней должности (инженер-аналитик и по совместительству владелец контрольного пакета акций объединения, если что) как-то не пришлось в скалолазании упражняться, вот и не озаботился приобретением специализированной обувки. А терять уйму времени (не день-два, а как минимум неделю-другую), чтобы смотаться в ближайший спортивный супермаркет, как-то не с руки. Забрались мы в этот раз в такие… дали дальние, что и представить страшно. Знали бы вы, сколько пришлось приложить усилий, чтобы двух старперов – капитана с финансовым директором – к авантюре склонить… нафиг, нафиг… Архонты, по непроверенным сведениям являвшиеся творцами ступенчатой пирамиды, возвышавшейся посреди бледно-зеленых, смахивающих на колоссальный лишайник джунглей, с неподъемными глыбами предпочитали не связываться. И этот факт отчасти нивелировал зловредность тех же Предтеч, которые озаботились оснащением своего строения гадской системой обороны. Равно как и то, что оная система была скорее нелетального действия: вовремя среагировать на неполадки куда больше шансов, чем увернуться от лазерного залпа или самонаводящейся ракеты. Или, не будь к ночи помянуты, блуждающих силовых полей, как в Колонии Пандора. В общем, я не в обиде. В ровные, как по линеечке, щели через каждые полметра очень удобно вставлять асико, и, выпрямившись на опорной ноге, вбивать один из ледорубов в зазор повыше. Второй нужен для надежности, плюс страховочная веревка на самодельной обвязке. Навернуться с уровня четвертого этажа радости мало, вот и извращаюсь. Последний рывок – как раз еще одна станция, и останется метра полтора вверх, до странного оплывшего выступа, который именно этой странностью и привлек наше внимание. Вернее, Зевс просканировал картинку и при всей своей мощи сумел выделить лишь эту точку. Была надежда, что это или повреждение стены из-за замыкания коммуникаций, или выход какого-то датчика, что вряд ли – на десятке близлежащих (эк сказанул!) «пирамидок» подобных дефектов мы не выявили, а дальше искать просто поленились. Повезло нам, можно сказать. В обоих случаях существовала отличная от нуля вероятность подсадить туда нанов. Ну а дальше дело техники… Убедившись, что асико и левый ледоруб держались надежно, я выпустил из ладони правый, повисший на темляке и едва не врезавший мне по ребрам, и достал из поясного кармашка очередной скальный крюк. Небольшого усилия оказалось достаточно, чтобы он на пару сантиметров заглубился в щель, остальное довершил ледоруб, повернутый обухом и превратившийся в альпийский молоток. Аналогичным образом закрепив второй девайс, я соединил их куском веревки с парой карабинов и нащелкнул на нее третий с пропущенным сквозь него страховочным концом. Порядок. Теперь если и навернусь, далеко не улечу. Чего все равно не хотелось бы, одет слишком легко, в камуфляжные шорты и футболку цвета хаки. Сугубо для маскировки, если верить Маку, потому что от ультрафиолета куцее облачение не спасало, приходилось терпеть. Плюс перед восхождением хорошенько кремом от загара обмазался – спасибо Асти и Алиске, чьи запасы этого стратегического ресурса пришлось ополовинить. От кого тут такими незатейливыми методами маскироваться, ума не приложу. Хотя должен признать, на фоне стены я терялся, особенно издалека. Откуда знаю? Чисто из любопытства попросил Зевса спроецировать картинку со сканера глайдера мне на сетчатку. Алиска благоразумно держалась поодаль, но глаз с нас старалась не спускать, готовая в любой момент подогнать транспорт максимально близко. Техника безопасности наше всё, спросите у Мака. Как по мне, протащить на закорках пострадавшего целый километр (минимальная безопасная дистанция, установили опытным путем), да еще и по джунглям, хоть и весьма своеобразным, – достаточно сомнительная затея. Спросите, в чем своеобразность джунглей? Да элементарно в расположении деревьев. В обычных джунглях ведь как: есть гиганты с кронами в поднебесье, есть средний ярус – кусты, ну и травка под ними. Здесь же кроме представителей первой озвученной категории нет ни-че-го. Вообще. Одна лишь черная с фиолетовым отливом топкая почва между стволами, удаленными друг от друга где на двадцать-тридцать, где на пятьдесят, а где и на все сто метров. Высоко наверху деревья смыкаются кронами, причем тоже достаточно своеобразным способом – за счет то ли лиан, то ли воздушных корней. Точно так же, как и под землей, на глубине в десяток метров. Очень, кстати, забавно это выглядит на сканере, особенно в режиме ЗД-моделирования – этакий колоссальный пружинящий коврик из двух слоев. Впрочем, не суть. Главное, колонии нанов, обитающей в моем родном организме, система безопасности Предтеч не вредила, а потому и связи мы не лишились. Зевс даже намекал, что улавливает… нечто, но слишком слабое. Видимо, экранировка мешает. Собственно, поэтому я и полез на стену, хотя тот же Макдугал в скалолазании был куда опытнее меня. Но хватит о грустном. Рывок, еще один… есть! Ледоруб в левой руке зацепился за край выступа, и я, подтянувшись, закинул на подозрительно гладкий камень правую ладонь. Опора оказалась не самой надежной, но я вонзил асико в следующую щель, выпрямил ногу и навалился на выступ грудью и левой рукой, выпустив ставший ненужным инструмент. Рукоятка чувствительно приложила меня по локтю, но я не обратил на это внимания. Вместо этого принялся шарить взглядом по ближайшему куску стены, стараясь вертеть головой плавно. — Как там, Дэнни-бой?! – донесся до слуха глуховатый голос Мака – высоковато я забрался, так что для нормального обмена информацией глотку драть приходилось. Как-как… не понятно еще. «Зевс, есть что?» «Визуальный осмотр аномалий не выявил, рекомендую органолептический метод». Это я сейчас, это я запросто. Если Зевс говорит, что ничего не нашел, значит, всяческих сюрпризов типа шипов, мономолекулярных нитей или лужиц кислоты можно не опасаться. И прощупать выступ в буквальном смысле кончиками пальцев, в которых уже ощущалось знакомое покалывание – наны сконцентрировались под поверхностью кожи, готовые перескочить на новый объект. И с этим Зевс тоже справится куда лучше, от меня требуется лишь плавно елозить ладонью по камню. «Стоп». «Нашел?..» «Чуть левее». — Так?.. – не удержавшись, буркнул я вслух. «Упорядоченная полиметаллическая структура, предположительно усилитель сигнала». — Ч-черт!.. Зевс, давай живее… мокро. Плевать на душевное спокойствие Мака, сейчас не до «текстового редактора». Да и не слышит он меня толком. «Процесс завер…» — Эй, Дэ-энни-и-и-и!.. Да чтоб тебя!!! Ставший вдруг невероятно скользким, почти как лед, камень поехал под руками – медленно, но неумолимо. Вернее, это я пополз по выступу, влекомый силой тяжести, и, несмотря на то что пару раз трепыхнулся, забрасывая вспотевшие конечности обратно, завалился спиной вниз, успев в последний момент выдернуть асико из щели. И все равно приятного оказалось мало. Вывиха голеностопов избежал, зато сполна насладился коротким свободным падением с последовавшим рывком страховочной веревки и связанной с ней «беседки», больно отдавшимся в позвоночнике, а потом еще и приложился о стену левым боком. Это уже спасибо Маку, который успел среагировать и немного стравить реп-шнур. Вот меня и мотнуло. С другой стороны, позвоночник в шорты не осыпался, а ведь мог. Плечо отбил, зато голова цела – не зря деактивированный шлем от десантного комбеза напялил, хоть и жарко в нем. Мля, больно-то как!.. — Дэ-э-эн!!! Ты там цел?.. — А сам-то…. как думаешь?! Знаю, знаю, что он там подумал. Ругается, значит, все в порядке. Страховщик хренов, вот надо было под руку орать!.. Зевс-то хоть успел?.. «Процесс завершен». Ф-фух. Гора с плеч. Еще раз лезть к уступу отчаянно не хотелось. Очень уж странным получилось падение. Я мог дать голову на отсечение, что поверхность камня сначала была сухая и шершавая, зацепился я надежно, да и лежал крепко. Так с чего пополз-то? Настолько вспотел, что пропитал потом камень? Не смешите мои тапочки. Во-первых, я в перчатках. Пусть и с отрезанными пальцами, но тем не менее. Пропитать хорошо выделанную кожу насквозь? А во-вторых, там такое ощущение было, как будто воды налито с полсантиметра. Или верхний слой камня поплыл, как асфальт в жару. Не, бред. Или нет?.. От этой планеты чего угодно можно ожидать. И даже нужно. Опыт, он такой. А тут еще интуиция. Ч-черт! Помотав головой в тщетной попытке вытрясти из ушей пораженческие мысли, я ненароком скользнул взглядом над шапкой джунглей и застыл, прищурившись. Так-так-так… а это еще что?.. «Вероятность конденсационного следа неопознанного летательного аппарата – 92 %». Вот спасибо, утешил. «Зевс, у нас что, гости?» «Материнское ядро сканирует дневную сторону планеты». Н-да. «Молния» хоть и рейдер легендарных Архонтов, но далеко не космическая станция слежения. Да у него и задачи такой никогда не было. Так что не удивительно, что визитеров проморгали. Особенно если они в другом полушарии приземлились. Наш-то корабль на стационарной орбите. Их, кстати, тоже вполне может быть. Тогда шансов засечь его побольше. Но вообще странно: нас с Маком и с орбиты пасут, и Алиска страхует… глаз не сводят, можно сказать. Хм… а почему бы и нет? На нас сфокусировались, соответственно, зона охвата сократилась. А раз след, по словам Зевса, конденсационный, то он однозначно в верхних слоях тропосферы или на нижней границе стратосферы – там и температура подходящая, и влажность достаточная. А облака здесь есть, несмотря на отсутствие водоемов с испаряющейся жидкостью (по той же причине нет полярных ледяных шапок, хотя соответствующие перепады температур присутствуют), просто разнообразием форм не поражают, да и осадками не балуют. Вернее, если что-то и выпадает, то испаряется по пути, до места назначения почти не доходит. Тем не менее влажность у поверхности планеты почти везде одинаковая и довольно комфортная – примерно как в континентальной зоне той же Америки. Разница ощутима, конечно, но такого, чтобы в одном месте пустыня, а в другом – тропическая парилка, нет. Растения, опять же, вполне нормально себя чувствуют, в том числе и земные. Еще одна загадка, короче. Это я все к чему? Да к тому, что конденсационный след здесь виден издалека. Плюс мне местные лишайникоподобные древесные гиганты обзор не закрывают… ну, почти. Так что демаскирующий признак я чисто случайно засек. А что это означает? Да что угодно. Незваные гости (хм, а мы сами какие?..) вполне могут как шифроваться (по любимому выражению Мака), так и не заморачиваться всякими глупостями, потому что тоже нас еще не обнаружили. Или обнаружили, но им параллельно. Или делают вид, что им параллельно. Или просто первичным осмотром заняты, тогда и нас могли засечь. Или обосновались на планете еще до нас, а теперь за нами следят. Или… да хватит уже. Главное, это точно не след от Алискиного глайдера – тотслишком близко к нам. — Дэн, ты там чего? — Мак, отвали! Эли, как слышишь, прием? Да знаю я, что коммуникатор не работает. Зато у меня Зевс есть, лучший в Колониальном союзе ретранслятор сигнала. И наны, ретранслируемый сигнал генерирующие. Я вообще полон сюрпризов. Зато если кто-то что-то и увидел, так это она, поскольку над деревьями держится. — На связи. Ты тоже туристов заметил? Хм… Туристов ли? Днем, на глайдере, и именно в заинтересовавшем нас районе, хоть вплотную и не подлетели. Нас постеснялись, скорее всего, что автоматически снимало половину вариантов, ту, где мы остались незамеченными. Или просто косячнули и запалились нечаянно. В любом случае подозрительно смахивает на наводку. Так что вряд ли туристы, скорее конкуренты. Только их нам и не хватало. — Радаром засекла? — Да где там!.. Глазками, все глазками. Понятно. Нас они, скорее всего, тоже через оптику засекли, потому и свернули вовремя, не засветились на приборах. Что тоже наводило на невеселые размышления. — Так, радость моя, готовься нас подхватить. Зевс, напрягай капитана и Грега. Мак!!! — А?.. — Спускай меня, в гости едем…
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, день Как показало дальнейшее развитие событий, насчет гостей я погорячился – уж не знаю, где новоприбывшие (или старо?..) укрыли корабль, да и когда и где вообще умудрились проскользнуть в Систему, чтобы материнское ядро «Молнии» не засекло хотя бы остаточных сигнатур от маршевых двигателей, но факт оставался фактом: гостей мы до сих пор не нашли. А сами они к контакту не стремились – поскольку у нас запалиться возможностей было до фига и больше, ничем иным объяснить так и не случившееся знакомство не получалось. Да мы и не очень старались, если честно. Просто усилили бдительность – вон, Мак с «Калашниковым» тому доказательство – и продолжили работать в прежнем режиме. То есть занимались рутиной в окрестностях «пирамидок», в основном вблизи помеченной, а потом, осознав полную бесперспективность оного занятия, решили по Аномалии пошарить. Впрочем, об отсутствии перспектив я со зла ляпнул – Зевс таки умудрился внедрить колонию нанов во внутреннюю коммуникационную сеть объекта, вот только на этом дело и застопорилось – протокол передачи данных оказался настолько замудренным и ни на что не похожим, что он до сих пор над дешифровкой бился. Оттого, собственно, у нас и появилось время на исследование кусочка «Алабамы». Плюс кэпа с Грегом удалось успокоить – я ведь собственную команду в эти… дали дальние затащил как раз под предлогом в заброшенной Колонии пошуровать. На предмет утерянной технологии Предтеч, в полном соответствии с уставом объединения Оружейников, каковым мы по факту и являлись. И плевать, что я сын главы совета директоров Корпорации, под флагом которой наш экипаж действует. Любимчиков у нас нет, как говаривает периодически капитан Иванов. По той простой причине, что он всех одинаково недолюбливает. Приколист этакий. — Дэн, ты тоже это видишь?.. Ну да, вижу, задумался просто. Рутина штука такая – и не заметишь, как в себя ушел, да и вернуться получается далеко не сразу, настолько посторонние мысли поглощают. Знаю, что непрофессионально, да ничего с собой поделать не могу. Зато приноровился работать на рефлексах – приобретенных, естественно. Вот как предыдущие битых два часа: пройти десяток-другой метров, вонзить щуп в почву, подождать, освободить пробозаборник. Повторить необходимое количество раз. Соответственно, преступно расслабился, чему способствовало немалое число благоприятных факторов – Мак, Бадди, наблюдение с орбиты и Зевс. Да и собственное периферийное зрение работало на полную мощность, общая задумчивость ему только в плюс, потому как ни на чем конкретном не зацикливался. Так что странный объект я заметил задолго до опытнейшего рейнджера Макдугала, не среагировал просто. Адекватно, я имею в виду. Так-то мозг на автомате проанализировал картинку, пришел к выводу, что непосредственной опасности нет, да и забил на раздражитель. А раздражитель – вот он, рукой подать. В теньке, под редковатой кроной какого-то привнесенного с Земли дерева. В ботанике я слабо разбирался, а фокусировать взгляд на данном конкретном представителе растительного мира, чтобы Зевс его характеристику на глазной дисплей вывел, не видел надобности. Куда интересней выглядел объект прямо под ним – по обводам самый что ни на есть колесный кар в конфигурации внедорожника. И вот здесь я от дополнительной информации отказываться не стал – прищурился для пущего удобства, и впился внутренним взором в выпадающую менюшку у выделенного зеленым контура. — Дэ-эн!.. — Да здесь я, здесь… — Ну и что это за хрень? — Зевс говорит, что «Тойота-Тундра», модель 2030-го. Гибрид с форсированным бензиновым двигателем, двухместный, кузов типа пикап. — Хм… и так хорошо сохранился? — А с чего ты решил, что хорошо? – Скользнув рассеянным взглядом по рассевшемуся неподалеку Бадди, я все же решил пустить в ход более подходящего исполнителя – попросту говоря, извлек на свет божий недовольно ворчащего Ваську. Ага, прямо за шкирку – даже рюкзак снимать не пришлось, только руку протянул. Опустив зевнувшего во всю пасть кошака на твердую опору, легонько наподдал ему ладонью под зад: – Васек, разведка. Тот все понял правильно: припав к земле, втянул носом воздух и заскользил-заструился по чахлой траве, огибая самые жесткие стебли. И буквально сразу исчез из вида, не смотри, что черно-белый. Или как раз благодаря этому. К тому же еще и компактный (кто сказал тощий?!). Впрочем, локализовать его на трекере труда не составило: как и в случае с псом, кота тоже направлял Зевс. Да что и говорить, если бы не мой друг-искин, фиг бы у меня получилось зверье к работе припрячь. Особенно к выполнению обычно не свойственных им функций. Вот как сейчас, например: Васька аккуратно приблизился к внедорожнику (пока не доказано обратное, буду его так называть), принюхался, присмотрелся, а потом принялся его обходить по довольно широкой (естественно, в кошачьих масштабах) дуге. Сейчас я его все же видел, опять же спасибо Зевсу и «цифровому» зуму. Была, кстати, возможность вывести на мой боевой дисплей вид «из глаз», и мы даже как-то пробовали такой трюк провернуть, но быстро от этой затеи отказались – Васек, как и любая кошка, видел мир более размытым, да и цветовых оттенков различал куда меньше. Вроде бы и ничего страшного, но к такому изображению нужно было приноровиться, адаптироваться, а потом еще потерять время на восстановление собственного зрения, что в критической обстановке чревато. Поэтому в качестве оператора системы наблюдения «Basil-one» выступал Зевс – ему плевать на палитру. А тратить ресурсы нанов на преобразование картинки в удобную для меня форму мы тем более посчитали расточительным. Вместо этого Зевс в режиме реального времени строил ЗД-модель осматриваемого объекта, что оказалось куда полезнее простой картинки. — Ну и что там? – снова не вытерпел Мак. Видимо, зум во встроенном в забрало шлема цифровом бинокле его не устроил. Или просто молчать надоело. — Тачка, – подтвердил я. Как раз в этот момент Василий окончательно убедился в безопасности загадочного объекта и до того оборзел, что с разбегу замахнул на крышу пассажирского салона. Осмотревшись на новом месте, кот уселся в самой середине удобной обзорной площадки, обмотался хвостом и принялся усердно вертеть головой – больше от любопытства, нежели от беспокойства. Я собственного питомца за прошедшие годы изучил более чем достаточно, чтобы различать оттенки настроения по манере двигаться, так что знаю, о чем говорю. — Интересно, на ходу? – загорелся Гленн. — Сам-то как думаешь? – хмыкнул я в ответ. – Ей лет восемьдесят, если не больше. Наверняка живого места не осталось. — Вроде неплохо выглядит… Ага, вполне. По крайней мере, лакокрасочное покрытие целое, равно как и лобовое стекло. Дыр сквозных нет, фары на месте, даже покрышки на колесах в нормальном состоянии, разве что утонули в почве где-то на треть. Так что даже если фантастическое предположение напарника окажется верным, то вряд ли мы внедорожник из плена вызволим. Лопат-то у нас с собой нет. Плюс странно это, странно это, быть беде… ну ладно, влажность небольшая, ладно, пыли в воздухе почти нет, да и непогода с осадками явление скорее исключительное, нежели повседневное… но это все за границей Аномалии. А внутри вполне себе обычная землица, склонная к пересыханию и превращению в мелкий абразив. Не могла старушка настолько хорошо сохраниться, по определению не могла, особенно под открытым небом. И тем не менее факт оставался фактом: чуть тусклый лак на черной краске, да кое-где прилипшие мумифицированные листья от укрывшего артефакт дерева. «Зевс, состояние объекта?» «По внешним признакам удовлетворительное, Денис». «А по внутренним?» «Анализ полученных данных – 92 %… 93 %… завершен». «Ну и?» «Объект соответствует „Тойоте-Тундре“ модельного ряда 2030 года исключительно по внешним признакам». Успокоил. «Что ты имеешь в виду?» «Затрудняюсь сформулировать. Тебе лучше своими глазами посмотреть, Денис». Ну вот, дождались. От Границы на неполных три километра отошли, и уже загадки. — Мак, похоже, это все-таки не тачка, – уже на ходу буркнул я. — А что?.. Да кто бы знал… но точно не опасное – вон, Васька даже глазеть по сторонам перестал, занялся вторым по значимости делом, то бишь принялся тщательно вылизываться. И Бадди к непонятной штуковине отнесся с полным безразличием. Даже лапу поднять и пометить побрезговал, предпочел рядом с Маком потусоваться. Шагов с десяти стало ясно, что мнимая «Тойота» составляет с землей под деревом единое целое. Ну, или ее специально на свеженасыпанный холмик загнали, так, чтобы она пузом на него села. А потом еще аккуратно набросали грунта в салон и в кузов-недомерок, не обделив вниманием и подкапотное пространство. Последнее обстоятельство проявилось, когда я подошел к загадочной инсталляции вплотную. Не поверив собственным глазам, попытался открыть капот, но не преуспел – такое впечатление, что крышка с кузовными деталями являлась единым целым, просто контур кто-то наметил, и все. А еще под нормальной почвой обнаружился смахивающий на обсидиан конгломерат. Такой же присутствовал в кузове и в салоне – определили мы это без труда, попросту сковырнув верхний слой. Щуп загадочную субстанцию не взял, но Зевс запустил на ее поверхность часть нанов и сумел-таки проанализировать состав. А потом с ехидным смайликом сбросил таблицу с перечнем элементов мне на дисплей. — Н-да… – только и сумел я выдавить, изучив полученную информацию. – Мак, это хрен поймешь что. Профессор, вы меня слышите? — Да, Дэни. — Зевс вам инфу скинул уже? — Естественно. Это нечто невероятное! Я такого еще никогда не видел! Нам нужно срочно взять нормальную пробу… — Проф, проф, успокойтесь!.. – влез Мак. – Сейчас все будет. Только объясните, с чего такие восторги? — Да с того, что это просто винегрет, – пояснил я, с трудом сместив взгляд с объекта на напарника. – Тут чего только не намешано – и пластик, и органика, и металлы, причем разные… и такое впечатление, что внутри монолита эти разнородные материалы расположены упорядоченно. Я даже не знаю, как описать… как в зародыше… или… вот представь: есть у тебя какой-то механизм, который ты бросаешь в чан с кислотой. И представь, что он у тебя начал растворяться не с поверхностных слоев, а сразу везде, во всем объеме. Только раствориться не успел – чуть расплылся, но общую форму сохранил. Вот тут примерно так и есть. — Ничего не понял, но, видать, жутко интересно! – ухмыльнулся Мак. – Хотя про зародыш очень наглядная аналогия. Что дальше? — А ничего, – отмахнулся я, соображая, с какой стороны подступиться к артефакту – проф про нормальную пробу не шутил. – По плану работаем. Сейчас кусок отколупаю, и дальше пойдем. Может, еще что занятное попадется. — И никаких гипотез? — Ха, мистер Макдугал! Вы меня просто поражаете – запомнить такое сложное слово! — Уймись, трепло. Да уже, собственно. Сказать оказалось куда проще, нежели сделать: перед псевдо-«Тойотой» спасовали и щуп, и верный мультитул, так что пришлось вооружиться компактной горелкой из арсенала Асти. Как в воду глядела, когда мне ее всучила перед выходом «в поле». А я, дурак, поначалу отнекивался, дескать, тяжелая да громоздкая, хотя по габаритам приблуда весьма смахивала на баллончик с краской. — Гленн прав, Дэни, – поддержал моего напарника проф. – Давайте-ка посерьезнее. — У вас предчувствие, профессор? – заинтересовался я, не прекращая орудовать горелкой. Если это на самом деле так, то лучше не отмахиваться. Проф у нас тот еще интуит, особенно в части, касаемой безумных гипотез. Уже сколько раз на собственном опыте убеждался. А учитывая, что наш главный научник пропускает через себя всю добытую информацию, да еще умудряется ее каким-то образом разложить по полочкам в собственном мозгу, то лучше него никто не видит картину в целом. Так что наверняка у него уже есть предположения по поводу артефакта, просто пока делиться не хочет. И правильно – у нас уже даже некая технология мозговых штурмов выработалась: какое-то время каждый молча переваривает информацию, пока она не превысит некий критический уровень, а потом выдает на-гора гипотезу. Оные гипотезы подвергаются сравнению, жесткой критике и зачастую безжалостному разгрому, затем процедура повторяется. И так до тех пор, пока не остается единственно верное предположение. Но пока реально рано о чем-то говорить, нужно еще хотя бы пару подобных объектов на изучение. А еще лучше, находящихся на разных стадиях процесса. Вот тогда результат будет практически гарантирован. — Ф-фух… вроде всё. – Вырезанный из двигательного отсека «Тойоты» монолитный обломок алел срезом, но боевые перчатки и не такое позволяли игнорировать. Впрочем, в карман добычу я покуда убирать не стал, в отличие от инструмента, да и от раскуроченного артефакта предпочел отойти – жаром от него тянуло нешуточным, если сканеру верить. – Ладно, Мак, погнали. И по сторонам поглядывай, надо еще таких поискать. — Как скажешь, босс. Это у него такой новый прикол, ага. Раньше он «в поле» командовал, на правах старшего по званию и более опытного. А теперь по званию мы равны, а по статусу я даже ровнее – все-таки акционер, причем владелец контрольного пакета. Плюс опыт, как известно, дело наживное. А мой почему-то еще и специфический, так что я мистера Макдугала догнал и перегнал. Вот он и ершится. А я и не против. В текущей миссии потерплю, а как вернемся, лично найму ему подручных. И пусть идет лесом с капризами. Меня натаскал, и с новенькими справится. Поноет, подуется, но справится. А попробует мне мозг вынести, получит адекватный ответ. За мной теперь не заржавеет, надо мной уже почитай два года две девицы издеваются. Иммунитет выработался, да и опыт, опять же специфический… или я уже это говорил?.. Да пофиг, все равно дальше идем, а заняться нечем – Мак и Бадди бдят, мне же проще и дальше на расслабоне, ни на чем конкретном не фокусируясь. — Васек, место!.. Прохлаждавшийся на крыше псевдо-«Тундры» кот нехотя приподнялся, потянулся от души, выгнув спину, и небрежно перемахнул мне на плечо, подгадав момент, когда я проходил мимо. Мой верный питомец с самого нашего знакомства исповедовал принцип «лучше плохо ехать, чем хорошо идти», и никогда не упускал случая прокатиться на презренном двуногом. А тут еще уютный карман в рюкзаке – короче, сам кошачий Будда велел. Тем более что за обстановкой следить не надо, поскольку я пристроился в хвост Макдугалу, а тот, соответственно, плелся в арьергарде у Бадди. Так и пошли, на всякий случай не теряя бдительности. …А вообще мне теперь редко выпадает такая вот ненапряжная работа. Я ведь сейчас, по сути, обыкновенный наблюдатель, сиречь двуногий видеорегистратор – шагаешь себе, размышляешь о всяком, параллельно скользя взглядом по окрестностям, а работает лишь подсознание. В полном, между прочим, соответствии с рекомендациями учебника юного рейнджера, гласившими, что при беглом многократном осмотре панорамы куда больше шансов заметить какое-то изменение, нежели если будешь вглядываться в горизонт до рези в глазах. Психология, м-мать!.. А у меня еще и Зевс – он с колонией нанов даже лучше, чем полиграф, на изменение моего физического состояния реагирует. А оное изменение имеет место всякий раз, когда подсознание что-то фиксирует. Я сам еще не осознал, что именно неправильно, то бишь глаз режет, а мой друг-искин уже проанализировал картинку и выделил нужное контуром. А в особо тяжелых случаях еще и подсветил. Очень удобно, кстати. Я даже придумал, как еще нанов попользовать к вящему своему удовольствию – засеял микроколонией прицельные приспособления «калашникова», и теперь у меня еще и усовершенствованный компьютерный прицел появился. Надежный и неубиваемый, не в пример маковой приблуде. Так что нечего мне пенять, что я себя слишком по-раздолбайски на необследованной (читай – условно враждебной) территории веду. Если разобраться, я даже боевому уставу корпоративной десантуры не противоречу. Так что имею полное право перемывать косточки своим благоверным, пусть и мысленно. А что мне еще остается?! Их ведь целых две, и ни одна, как выяснилось, ни хрена не подарок. Ладно Асти, с ее тараканами я уже почти свыкся. Но Алиска! Блин, да знай я, что она такое учудит, фиг бы повелся на обещания и уж тем более не стал бы шуры-муры заводить. И ведь сколько раз обещал себе не идти на поводу у баб, но ведь нет! Вот что мне стоило отказать? Не тогда, на Нимойе, стоя у дареного катера – я, можно сказать, был в состоянии аффекта. Да и что там было-то? Обнимашки да практически невинный поцелуй. И больше ни-че-го. Просто потому, что чисто технически я в клубе «Амэя» подцепил вовсе не Элисон Баркли, а искина в теле специально выращенного клона. Алискиного, разумеется. А синтетическую личность звали (да и по сей день зовут, ибо живет и здравствует в Синоби-сити) Кийоко. Именно с ней у меня все и было, а Эли просто потом на грубость нарвалась, вознамерившись меня усыпить и умыкнуть. Вместо этого попалась сама, и была в процессе связывания частично обнажена. Всего лишь. Я даже сиськи у нее не видел, но вот поди ж ты, подсознанию оказалось пофиг, чья именно душа живет в данном конкретном теле. Девицы-то по всем внешним признакам тождественны, стало быть, чего стесняться? Короче, твердости духа не хватило, стоило лишь Алиске приложить минимум усилий. И ведь как мастерски сработала! Там взгляд, тут улыбка, здесь мимолетное, как бы невзначай, касание… и сам не заметил, как оказался в ее постели. В ее, обращаю ваше внимание, а не в моей. То есть на ее территории, в ее каюте, после ее душа. Ну и понеслось… короче, около двух месяцев мы и впрямь прожили как парочка. Я даже не постеснялся воспользоваться служебным положением и переселиться в отдельную каюту по соседству с женским сектором. И чисто случайно вышло так, что мы с Элисон жили буквально через стену. Да случайно, случайно, зуб даю. Асти обитала в следующем боксе, а дальше располагалось логово Мисс Лёд. Вот уж с кем, кстати, никаких проблем не возникло – у нашей медички у самой оказалось рыльце в пушку, хоть они с Грегом Слоуном и шифровались. Впрочем, от капитана свои отношения они скрывать и не думали, надо полагать, по той простой причине, что именно он и обустроил им потайную дверцу в смежной переборке. Но – тс-с-с-с! – это секретная информация. Грег не знает, что я знаю… Собственно, по их примеру и я собирался озаботиться аналогичным полезным девайсом, но обломался: жилой модуль у нас производства Корпорации STG, а не Архонтов, так что просто договориться с материнским ядром не получилось. Тут нужно было бригаду ремонтников привлекать, причем в силах тяжких – с болгарками и сварочными аппаратами. Но на столь откровенный демарш я не решился, ибо на тот момент являлся владельцем контрольного пакета акций без году неделю. Постеснялся, в общем. С чем себя, любимого, впоследствии неоднократно поздравлял. Почему? Да потому, что внезапно нагрянувшая страсть по прошествии времени куда-то испарилась. Быт заел, судя по всему. Причем сбежала как раз Алиска, я-то притерпелся и даже получал некое извращенное удовольствие. Нет, не от того, о чем вы подумали, а именно что от вороха проблем, сопровождающих любую особь женского пола, оккупировавшую половину мужского логова. Хотя тут я сильно преуменьшил масштаб бедствия – это поначалу было похоже на половину, но с каждым днем ареал бабьего обитания все расширялся и расширялся, и к концу второго месяца выяснилось, что живем мы не в каюте инженера-аналитика, а в филиале пилотского ада. Видимо, и до самой Алиски дошло, что она слегка – вот настолечко! – переборщила. И та в один прекрасный день просто-напросто ретировалась: собрала вещички и, улучив момент, когда на жилой палубе никого не было, перетащила пожитки к себе в каюту. В моей же тщательно прибралась, да так удачно, что я еще месяц после нее бардак разгребал. И все равно периодически рылся во всех возможных местах в поисках нужной мелочевки. Что характерно, в полном соответствии с законом Мэрианна всегда находил то, что не искал, зато потом, когда нужда в искомой мелочевке уже отпадала, та непременно попадалась на глаза. Причем там, куда бы я и не подумал заглянуть. Женская логика пострашнее атомной бомбы. Короче, слиняла Алиска очень вовремя. Еще бы чуть-чуть, и не миновать грозы сразу из двух источников: мало того, что она меня чуть не довела до белого каления бытовой безалаберностью, которую предпочитала скромно именовать девичьей непосредственностью, так еще и Асти на нее ополчилась. Угроза натравить Мисс Лёд служила сдерживающим фактором лишь первые две недели, а потом на борту разгорелась самая настоящая холодная война. Надо отдать девицам должное, посторонних они в свои разборки не вмешивали, да и до горячей стадии противостояние ни разу не дошло (по крайней мере, драк не было). Зато бесконечные словесные перепалки, полные яда, презрительные взгляды и пренебрежительные усмешки являлись неизменными атрибутами их, хм, «общения». Но тут уже я пошел на принцип и разбираться с белокурой бестией не стал – большие уже девочки. Плюс Сьюзан посоветовала игнорировать обеих. Естественно, лишь по этому поводу. Дескать, пусть грызутся, на что-то более серьезное и каверзное сил не останется. И ведь как в воду глядела! Время всех рассудило: как только Алиска от меня сбежала, Асти растаяла и даже проявила к соседке иной, нежели чисто гастрономический (на предмет сожрать с потрохами) интерес. Короче, приятельствовать они начали, а я убедился, что в Астрид всего лишь собственнический инстинкт взыграл. Я было вздохнул с облегчением, но вскоре все запуталось еще сильнее. Какое-то время ничего не происходило, а потом, в одно далеко не прекрасное утро, я снова проснулся с Алиской. И в этот раз, что характерно, в ее каюте. Из которой и был незамедлительно выпровожен с наказом не воображать себе ничего такого – мы свободные люди и между нами лишь ни к чему не обязывающий дружеский секс. Дружеский, народ! Вы вдумайтесь только. Лично я был в шоке. Ну не привык к такому. В моем понимании отношения это отношения, какими бы мимолетными они ни были. А в ее, выходит, это всего лишь дружеская услуга, которую я ей оказываю. А она, соответственно, мне. Ох-ре-неть!.. Я был настолько ошарашен девичьим легкомыслием, что и не подумал отнекиваться, и отныне подвергался регулярным домогательствам, когда раз в неделю, а когда и чаще. Причем, что интересно, в данном вопросе Эли считала меня равноправным партнером, а потому и в моих – достаточно редких – аналогичных просьбах не отказывала. Баш на баш, как говорится. И так сложилось, что периодические постельные забавы оказались нашей единственной формой межличностного общения. На работе мы были начальником и подчиненной, а после нее Алиска предпочитала оставаться кошкой, которая сама по себе. Да что говорить, она с Маком и даже с Асти проводила гораздо больше времени, чем со мной. С ними у нее, видите ли, были общие темы для разговоров, а со мной-то о чем беседовать? О компьютерах, Бирже, акциях и тому подобной чепухе? Спасибо большое, на работе наелась… тьфу!.. Хотя вскоре я начал думать, что это она таким образом страховалась от развития отношений. Ну вот нафиг ей не надо замуж и детей, или чего еще похлеще. Быстро просекла, шельма, что быть женой наследника крупной Корпорации та еще морока. Если не прямо сейчас, то в будущем точно. А оно ей надо?.. Как ни парадоксально, мотивация у нее оказалась схожей с Асти, правда, та считала себя недостойной такой чести. А Алиска, получается, обузы для себя не хотела. Подходы диаметрально противоположные, а результат одинаковый. Женщины!.. Ага, вроде остыл вырезанный кусок, можно и в карман сунуть… о чем там я?.. …Маман еще бензинчика в огонь плеснула – Асти ей в свое время очень даже понравилась. Планы же относительно обустройства моей личной жизни родительница всегда строила далеко идущие, причем очень быстро и не спросив меня. А тут нате вам: практически уже все, захомутали, стреножили, тащи тепленького под венец! И фигушки. Разрыв шаблонов, однако. Мария Смалькова к такому не привыкла. Кое-как отбрехался, умудрившись не засветить дружеские шашни с Алиской, а то вообще бы труба. Но добили меня не эти две представительницы женского племени, а вовсе даже третья – та, кого я уже мысленно представлял в статусе собственной половинки. До известных событий, разумеется. Мало того что Асти оказалась сверхмнительной натурой, добровольно от меня отказавшейся после знакомства с моей матерью. Мало того что пошла она на этот радикальный шаг, чтобы маман не подумала, что она охотница за наследством и вообще я ей не нужен, а интересуют ее только мои деньги, пусть и потенциальные. И даже мало того, что такие тараканы мне ни до, ни после не попадались. Ко всему прочему моя благоверная (?) оказалась еще и садомазохисткой. Нет, не в плане каких-то противоестественных наклонностей – ни кожаных плеток, ни наручников, ни специальных свечей для истязаний у нее не было и нет. Садомазохизм был чисто психологическим. То есть она не только сама мучилась от неразделенных (якобы) чувств, но и мне житья не давала. Проявлялось это весьма специфически: время от времени, с периодичностью когда в месяц, а когда и больше, я оказывался уже в ее постели. Помню, как это произошло в первый раз. Как раз накануне Алиска от меня сбежала, и я какое-то время пребывал в нервной задумчивости: как, почему, зачем? Да и что делать, в конце концов? Ну и потерял бдительность. Шел себе по коридору жилого модуля, никого не трогал, и сам не заметил, как был схвачен чуть ли не за шкирку и затянут в каюту. А потом попал в миниатюрное торнадо, настолько беспардонно меня облапали, заткнули рот поцелуем, а потом еще и на лежанку швырнули. И откуда столько силы взялось! Короче, заездила она меня в тот вечер знатно. И знаете, я ведь даже вновь начал питать надежду – чувства, как выяснилось, никуда не делись. Но тщетно – она растаяла как дым уже на следующее утро, когда Асти без каких-либо пояснений вытолкала меня взашей. Ладно хоть по примеру Алиски не начала втирать про независимость и дружбу. А потом снова на месяц как отрезало. Зато с Алиской друзья. Подколодные, если позволите так выразиться. Но лучше уж пусть так, чем холодная война. После того случая я слегка (не долго) поохреневал, а потом наплевал и забыл, смирившись с дружеским использованием со стороны пилотессы. Ровно на месяц. Оказавшись же в Астиной койке повторно, попытался расставить все точки над «ё», но был немедленно послан далеко и надолго. Ага, еще на месяц. Соответственно, в следующий раз поступил умнее, затеяв разборку еще до того, как оказался использован. Не прокатило – Асти пропустила мои гневные слова мимо ушей, прямо-таки принудив к интиму, а по окончании, хм, процесса снова спровадила. На сей раз вообще беспардонно – вытолкнула за дверь, всучив ворох одежды. Чертова садистка! Но не драться же с ней, в конце концов? Да и не хотел я. Больше скажу, во мне по-прежнему пылала безумная надежда, что взбалмошная блондинка наконец успокоится, разберется в себе и предложит хоть какой-то выход. Не важно, какой, но чтобы кончились вот эти внезапные порывы страсти. Ведь я видел, что ей отчаянно не хотелось меня отпускать, но она себя пересиливала. А впоследствии вообще додумалась выгонять со скандалом – цепляться к словам моя ненаглядная (?) всегда умела. Я первый раз натурально… офигел, так скажем. Потом понял, что это у нее такая защитная реакция, и она себя специально накручивает, чтобы не поддаться эмоциям, и оставил демарши без последствий. Пожалел дурёху. Хотя конечно раньше я в ней мазохистских наклонностей не замечал. Так с тех пор и живем – по факту уже почти два года. Асти как та собака на сене – и сама не ам, и вам не дам. Я-то со всей душой, чувства со временем, такое впечатление, все больше крепчали, видимо, в силу запретности плода. А она ни в какую. Даже от отчаяния Свена попытался привлечь. Уж на что тот упрямый и за кровиночку кого хочешь порвет, но даже он посоветовал не париться и дать ей перебеситься. И это родной отец, больше всех заинтересованный в счастье единственной дочери! Тогда-то я и осознал окончательно, что в данном случае переупрямить упрямицу не получится. А как повернуть ситуацию таким боком, чтобы она сама передумала, я не имел представления. Видимо, плохо меня этому искусству Грег Слоун обучил. В итоге я пришел к выводу, что ничем в этой ситуации любимой (?) помочь не в силах – хочет заниматься самоистязаниями, ну и флаг в руки. Мне же оставалось только пожалеть девчонку. Ну и по возможности не усугублять ни ее, ни свое положение. Это, кстати, тоже на собственном опыте прочувствовал – как-то раз заупрямился и не дал затянуть себя в каюту. Так она потом неделю ходила мрачнее тучи. Думал, или Алиску пристукнет, или с собой что-нибудь сотворит. Но вроде отпустило. А я решил до крайностей больше не доводить. Впрочем, Мак со свойственной ему циничной прямолинейностью обозвал меня болваном и посоветовал быть мужиком, что в его понимании означало немедленное овладение предметом воздыханий, невзирая на оного предмета чаяния. Потому как «…бабы только и могут, что мозги нашему брату сношать». Убедившись же, что внушение действия не возымело, заклеймил меня тряпкой и зарекся лезть в амурные дела. Тем более что его они никаким боком не касались – наша старая каюта находилась теперь в его полном распоряжении. Что самое интересное, Алиска восприняла такое отношение со стороны бывшей как само собой разумеющееся. Когда я попытался после первого Астиного «срыва» намекнуть пилотессе, что все, хватит такой дружбы, я вроде бы к зазнобе возвращаюсь, та в ответ заявила, что я дурак и ничего в женской психологии не понимаю. Типа, нечего питать несбыточные надежды. И вообще, хватит увиливать от дружеских обязательств. Короче, закончилось все как всегда. И продолжилось, что характерно. Чертовы бабы! Я даже от отчаяния попытался подбить Мака на шашни с Эли, но тот, не будь дурак, послал меня еще дальше, чем та же Асти. Ему и на шариках и прочих космических станциях добычи хватало, а обременять себя отношениями, и в особенности такими, как у меня, он совершенно не желал. Капитану же я сам жаловаться счел ниже своего достоинства. Свен, как я уже упоминал, оказался в этих делах слишком мягкотелым. И получился у нас замкнутый круг. Воплотился в реальность мой самый главный страх – оказаться внутри порочной системы. И никак из нее не вырваться. По крайней мере, лично я выхода не видел. Даже вздумай я Алиску уволить, ничего бы принципиально не изменилось – позиция Асти крепка как никогда. Тараканы у нее в голове откормились и заняли все доступное пространство. М-мать, разогнать бы всю эту шоблу! Но ведь коллеги не поймут, и особенно остальные два акционера. Кто я такой, чтобы из-за собственных проблем на личном фронте рушить сложившуюся высокопрофессиональную команду? Да и что, собственно, за проблемы? Так и представляю ироничную ухмылку кэпа: зажрались вы, молодой человек-с. Вас две такие красотки поочередно пользуют, а вы возбухать изволите-с? Ну-ну… А Грег Слоун еще и глаза страдальчески закатит, мол, мне бы твои проблемы… — Дэн, еще одна! — А?.. Что?.. – Я заозирался по сторонам, среагировав на голос Мака, и сразу же наткнулся взглядом на очередной артефакт, выделенный зеленым контуром. — Эй, ты чего это? – не на шутку встревожился Гленн. – Дэнни-бой, ну-ка, просыпайся! Подведешь под монастырь, что я потом кэпу скажу? — Все, все, я в норме… Блажен, кто верует, ага. Себе-то можно не врать. Ни фига я не в норме. Стоило только задуматься о хитром (чертовы бабы!), и все, поплыл. Так не пойдет. Не на увеселительной прогулке, в конце концов. Так и влипнуть недолго. — Уверен?.. — Да отвали уже! Васька, разведка… На сей раз, как я и надеялся, нам достался артефакт на следующей стадии «развития» – буду для краткости так этот процесс называть. Идентичная первой находке вплоть до дефектов на краске «Тундра» вросла в землю колесами и мостами, в остальном же являла собой самый обычный внедорожник, опасный не более любого другого автомобильного собрата. Это стало ясно уже после первичного котообследования, да и Бадди предварительный вывод подтвердил, невозбранно забравшись под черную бандуру. Чего он там искал, так и осталось неизвестным, но и задерживаться в сомнительном укрытии пес не пожелал. Скорее всего, унюхал что-то, причем не сам, а Зевс. Кстати, еще одно направление совершенствования Зевсового софта – искин потихоньку составлял банк запахов, чтобы впоследствии использовать Бадди в качестве совершенного обонятельного сенсора. Вот только работы еще непочатый край – все, что можно, на борту «Молнии» они уже обнюхали, да и во всех остальных местах не упускали возможности пополнить базу данных. Короче, все бы ничего, если не обращать внимания на заменившие колеса странные оплывшие «ноги», смахивавшие в нижней половине на черно-серых слизняков. — Мак, посмотришь? — Давай сам. Продолжать напарник не стал, но я и так посыл уловил: работай давай, начальничек, а то уже вообще мышей не ловишь. Еще чуть-чуть, и засыпать начнешь на ходу. Ладно, просыпаться так просыпаться. Тем более что в груди защекотало – а это, доложу я вам, первейший предвестник чего-то действительно интересного. Давненько я этого забавного ощущения не испытывал, не соврать бы, с полгода как. А на Элве внутренний детектор вообще молчал, скорее всего, ввиду полной неопределенности. Понятно, что тайны тут на каждом шагу… данный фактор и послужил ограничителем – фигурально выражаясь, сенсор забило помехами. А здесь вдруг сработал… Ну-ка, что тут интересного?.. Да, собственно, все – начиная с состояния лакокрасочного покрытия. Идеального и почти без пыли – серый налет, такое впечатление, в одну песчинку толщиной. В салоне и под капотом девственная чистота, как будто они герметично закрыты. Хотя почему как будто? Так и было, пока мы не появились – уплотнения сохранились в идеальном состоянии, такое впечатление, что до меня никто ни разу не открывал тот же капот. А салон вообще наполнился атмосферой с характерным хлопком, стоило лишь потянуть за ручку водительской дверцы. Немудрено, что в таких условиях интерьер предстал в первозданном блеске. Равно как и машинерия – что движок внутреннего сгорания (рядная наддувная «четверка», если это кому-то интересно), что генератор, от него запитанный. Стандартная для тридцатых годов прошлого столетия схема, к которой шли четыре с лишним десятка лет – так называемый последовательный гибридный привод, при необходимости позволявший полностью исключить из работы бензиновый двигатель. Лишь бы заряда в накопителях хватало. В этом, собственно, и состояла основная беда – не было у людей достаточно емких и долговечных батарей. Сейчас-то появились – вон, мой запасной энергоблок взять: его половинного заряда с лихвой хватило бы на две-три сотни пробега по пересеченной местности. Конкретно этого не самого легкого и достаточно габаритного аппарата, прошу заметить. Проводка тут, кстати, простейшая, ничего не стоит запитать тяговый электродвигатель (или, что вернее, четыре мотор-колеса) напрямую от такой батарейки, минуя генератор и встроенный накопитель. Жаль только, ничего из этой затеи не выйдет – автомобиль намертво врос в почву. А было бы неплохо… — Мак, смотри какая прелесть! – окликнул я напарника, вдоволь налюбовавшись начинкой моторного отсека. – Можно сказать, муха не сношалась. — На ходу? – изумился тот. – Иди ты! — Не, обломайся пока, – спустил я товарища с небес на грешную Элву. – А вот со следующей, думаю, можно будет попытаться. Если привод от коррозии не заклинило – здесь-то не разберешь. — Угу… Впрочем, едва приблизившись к находке, Мак обо мне и думать забыл – забрался в салон и принялся играться кнопками, рычажками и джойстиками, коих оказалось неожиданно много для столь простого аппарата. Действо сие напарника увлекло всерьез и надолго, я даже скучать начал. Потом, правда, нашел, чем себя занять – вооружился щупом и попытался выяснить, насколько глубоко машина «укоренилась». Результат получился неожиданным: где-то на глубине в полметра слой типичного суглинка превратился в смесь оного с той самой загадочной субстанцией, что шла на Элве в качестве почвы, а потом и вовсе уступил ей место. А «колесо», судя по построенной Зевсом трехмерной модели, имело форму капли наоборот, как будто она из толщи планетарной коры вверх стремилась. Впечатлившись увиденным, я переместился от переднего левого к заднему правому «колесу» и повторил опыт. Что характерно, с абсолютно аналогичным результатом. — Нарыл чего, Дэнни-бой? Ага, Мак соизволил от игрушки оторваться. Странно, кстати, что профессор до сих пор голос не подал… «Профессор Куатье занят анализом информации из четырех независимых источников. Думаю, даже для него это перебор». «Спасибо, Зевс, ты настоящий друг». «Не за что, Денис». Четыре независимых источника, надо же! Щуп, Васька, Бадди… а, еще камера на шлеме Гленна. Все сходится, в общем. — Хьюстон, у нас проблемы!.. — Отвали, Мак, нормально все, – сбросил я задумчивое оцепенение. Иногда мистер Макдугал бывал излишне назойлив, но ему простительно. – Сам чего выяснил? — Ты будешь смеяться, Дэнни-бой, но внутри у этой малышки… – ударил он обеими ладонями по рулевому колесу, – все в полном порядке. Я не поленился подключить тестер, и он показывает, что хоть сейчас в путь. Ни одна подсистема не отказала, представляешь?.. Такое впечатление, что все это несколько минут как с конвейера. Я невозмутимо ухмыльнулся и дернул плечом, мол, чего тут такого? И покруче видали. — Чего ты лыбишься?! – возмутился Мак. – Восемьдесят лет прошло как минимум, как сюда эту тачку доставили! Не могла она так сохраниться! Уж поверь моему опыту, кожа на сиденьях должна была если не истлеть, так хотя бы пересохнуть и потрескаться. Знаешь, в каком состоянии были ножны фамильного палаша, когда он мне достался? — Могу представить. — Вот! – обличительно ткнул в меня пальцем Гленн. – А здесь, такое впечатление, все в вакуумной упаковке хранилось. — Не так уж ты и не прав… — В чем? — Во многом, – отмахнулся я, складывая щуп. – С вакуумом, например, угадал. А вот насчет того, что эту малышку сюда доставили… — У вас уже есть гипотеза, Дэни?.. – опередил Мака проф Куатье. — Наметки, – не стал я раскрывать карты. – Надо третий артефакт поискать, чтобы вывести закономерность. Ладно, народ, погнали! Васек, место!.. На сей раз, чтобы опять не облажаться, я решил идти в авангарде, отпустив чуть вперед одного лишь Бадди. Василий снова устроился в рюкзаке, а не на шутку озадаченный Мак слегка приотстал. Впрочем, он быстро исправил это упущение, пристроившись рядом. — Ну-ка, Дэн, колись! — По поводу? — Почему я прав с вакуумом?.. Чтоб тебя!.. — Под ноги смотри, – попенял я напарнику. – И вообще, не спи на ходу. — Кто бы говорил! – немедленно огрызнулся тот. – И не увиливай от ответа. — Я думаю… нет, я уверен, что и под капотом, и в салоне был вакуум. И образовался он одновременно с машиной. То есть изначально в замкнутых объемах не было атмосферы. — Интересно, как это возможно? – усомнился Гленн. — А вот этого я пока не знаю, – разочаровал я напарника. – Есть предположение, но я его пока придержу. Равно как и мысли насчет появления здесь этой техники. — Ой, вот только не надо мне пудрить мозг с трансмутацией! – возмутился Макдугал. – Уж я-то знаю, где ты тот ролик с фанатиками откопал. — Тс-с-с!.. Не пали контору. На этом разговор сам собой заглох, и дальше мы шагали молча, обшаривая окрестности теперь уже внимательными взглядами. И, что самое приятное, еще через пару километров неспешного марша наши усилия были вознаграждены: очередной клон черного монстра пребывал на заключительной стадии «эмбрионального развития» и по факту был готов к «рождению». Задействованные по проверенной схеме питомцы подтвердили отсутствие опасности, и к внедорожнику мы с Маком ломанулись чуть ли не бегом. — Красотка! – не сдержал восторга Гленн, с ходу рванув водительскую дверцу. Застыл, впечатленный хлопком заполнившей вакуум атмосферы, и тут же решительно полез в салон. – Дэнни, я обещал тебя прокатить с ветерком? — Не помню, – буркнул я. – И это, не радуйся пока. Надо посмотреть, что с ходовой частью. Да и расходники неизвестно, в каком состоянии. — В каком бы ни были, на прокатиться хватит! – оптимистично заявил Мак. – На топливо нам пофиг, от батарейки запитаем. А трансмиссии как таковой тут нет. — Зато подшипники есть. — Угу, необслуживаемые. Хм… похоже, в этом напарник прав. Но проверить не мешает. Двигатель внутреннего сгорания нас не интересует от слова вообще, хотя с учетом вакуума и в нем масло должно нормально сохраниться, а вот в мотор-колесах вполне могла проявиться коррозия. Хотя, опять же, твердые смазки, маслонасыщенные антифрикционные материалы… по идее, необслуживаемые подшипники на то и необслуживаемые, чтобы о подобных проблемах не задумываться. Но лучше запустить нанов и развеять последние сомнения. «Зевс, сколько времени нужно на полный анализ технического состояния?» «Недостаточно исходных данных, но по предварительным расчетам – от десяти до сорока минут». Нормально. Если получится потом хотя бы плохо, но ехать, потеря сорока минут не будет критичной. Вот если обломаемся, то другое дело. Хотя что нам мешает вызвать Алиску на катере и вернуться на «Молнию», а завтра начать с того же места? Сразу в центр аномалии на воздушном транспорте я бы все равно не рискнул соваться – если до сих пор мы на неприятные сюрпризы не нарвались, это вовсе не означает, что таковых не будет в дальнейшем. Особенно памятуя о том обстоятельстве, что как раз там положено быть «пирамидке». А тут еще и законы Паддера вспомнились: все, что хорошо начинается, кончается плохо. А все, что начинается плохо, заканчивается еще хуже. Мерфология такая мерфология! По любому поводу найдется подлянка. А конкретно эта вообще про нас, в чем неоднократно уже на собственном опыте убеждался. Хотя, с другой стороны, я до сих пор жив… но это может быть и вступительной частью первого процитированного закона – еще далеко не вечер. В переносном смысле, разумеется. В любом случае придется подождать. А делать это гораздо веселее в компании. Так что не отвертеться мастеру-рейнджеру Макдугалу от дружеских подначек… Дверь со стороны пассажира открылась столь же легко, как и водительская, разве что звуковых спецэффектов не воспоследовало. Да и тесновато в кресле оказалось – поначалу, естественно. Потом я разобрался, за что потянуть и куда нажать, чтобы отодвинуть сиденье в крайнее заднее положение и относительно свободно на нем развалиться. От снаряжения избавляться не хотелось, так что с рюкзаком в качестве прокладки между моей спиной и анатомической спинкой сидушки пришлось смириться. Разве что «калаш» на коленях пристроил, да там и забыл, поскольку сразу же отвлекся на занятный приборчик, торчавший в верхней части Торпедо. С виду обычный сенсорный экран, да и кнопка рядом украшена до боли знакомым значком – гадом буду, кнопка «Вкл.». Так и оказалось – приблуда отозвалась на первое же касание, и на дисплее высветился характерный логотип в виде стилизованной «Т», заключенной в овал, быстро сменившийся стандартным интерфейсом медиасистемы. — Ха, а я-то думал, она дохлая! – незамедлительно прокомментировал событие Мак. – Хочешь радио включить? — Бессмысленно, – отмахнулся я. – Пробовали уже. Лучше посмотрю, что в памяти… — Пустота, – поскучнел Гленн. – Это же все напрямую с конвейера… — Знал бы ты, приятель, насколько прав насчет «конвейера», – буркнул я себе под нос, не забывая тыкать пальцем по сенсорам. – Ага!.. Получите, распишитесь! Как это у большинства производителей и водится, все установки аудиосистемы пребывали в положении «среднее», но и его с лихвой хватило, чтобы вызвать у нас с Маком нервический смешок – динамики с первой же секунды оглушили диким гитарным запилом, а потом еще и басами по барабанным перепонкам вдарили. Пришлось лихорадочно выкручивать звук почти на минимум, а потом еще и по меню шарить в поисках чего-нибудь более удобоваримого, нежели разнузданный блэк-металл с гроулингом. Последовательно перебрав что-то из рэпа, электроники и этники, я остановил выбор на тягучем блюзовом мотиве, не испорченном вокалом, и с облегчением откинулся на спинку сиденья. — Эх, хорошо!.. — Ага, – поддакнул Мак. – Только запалились знатно. — Забей. Перед кем тут палиться? — Тебе напомнить?.. – съехидничал напарник. Вот уж без чего обойдусь… впрочем, головомойку мне кэп устроил знатную, захочешь из памяти выбросить, и все равно ничего не выйдет…
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), за четыре дня до событий — Хорошего мало, Денис. И ты это осознаешь не хуже нас. Михаил Владиславович Иванов – капитан и владелец нашей славной посудины, сиречь рейдера «Молния» – проигнорировал протянутый Грегом Слоуном стакан (это с односолодовым двенадцатилетним виски!) и принялся раздраженно барабанить пальцами по подлокотнику роскошного кожаного кресла. Мистер Слоун, подвизавшийся на должности финансового директора объединения, с сомнением покосился сначала на емкость, потом на меня, но все же решил, что совершеннолетний владелец контрольного пакета предприятия и элитный напиток в одной точке пространства-времени в конфликт не вступят. Я, естественно, отказываться не стал, когда еще такой случай представится! И дело даже не в том, что у меня нет доступа к бару гостевых апартаментов (фиг вы угадали), а в очередном, пусть и незначительном, торжестве справедливости. Если кто не понял, мой статус равного среди равных только что лишний раз подтвердили. А таких фактов за те три года, что я проторчал на «Молнии», раз-два и обчелся. Очень уж неохотно старики-оппозиционеры, науськанные папенькой, до такого снисходили. Опять же, сильно подозреваю, из чистого уважения к Виктору Андреевичу Смалькову, председателю совета директоров Корпорации «Спейс Текнолоджиз Групп», к которой объединение пусть и формально, но принадлежало. К тому же всех троих, насколько я понял из скупых обмолвок, с младых лет объединяла дружба. Так что неудивительно, что два старпера взяли надо мной шефство. Ну, как они это понимали, естественно. И хотели, как лучше. И вообще, вели себя как няньки. Тьфу, зла не хватает! Тренер дядя Коля надо мной никогда так не трясся, наоборот, предпочитал действовать по принципу «авось сам выплывет». А эти как наседки, только и знают кудахтать. И почему это меня постоянно подмывает над ними поиздеваться? Прямо даже не знаю… Едва завладев стаканом, я демонстративно плюхнулся на диван, расположенный напротив кресел Грега и кэпа, отсалютовал обоим емкостью и не менее демонстративно сделал хороший глоток, предварительно покатав виски по рту. Капитан нахмурился, но я оставил это без внимания. Если каждый раз пугаться, инстинкт самосохранения атрофируется. К тому же, буду честен с самим собой, и пострашнее видали. — Я склонен согласиться с Майком, молодой человек. — Да сколько угодно, – пожал я плечами, повторно отдав должное односолодовому. – Господа, я решительно не вижу проблемы. За исключением нашего неизменного конфликта поколений. — Прикинь, Грег, он не видит! – притворно изумился кэп. – Такой молодой, а уже проблемы со зрением. — Ты к нему несправедлив, Майк, – не согласился мистер Слоун. – Не в зрении дело. Тут с мозгами напряженка, да и с манерами туговато. Может, соизволите проявить к старшим каплю уважения, Денис? — Безусловно, мистер Слоун. Как только вы перестанете устраивать цирк с конями всякий раз, когда я прихожу с каким-либо предложением. — Заслужи сначала, пацан! — А это в вас, Михаил Владиславович, все еще обида за бездарно продутое пари говорит. Пора бы уже и смириться с фактом. — Хватит! – Капитан хлопнул ладонью по подлокотнику, неторопливо выпростался из кресла и принялся неспешно вышагивать по каюте, заложив руки за спину. – Действительно, цирк с конями! Денис, если ты настаиваешь, то я разложу ситуацию по полочкам. Ну-ну, любопытно. Вообще-то наш капитан вполне адекватен. Ну, по большей части. Но иногда на него накатывает, и тогда к нему лучше прислушаться. Интуиция у него не хуже моей, а может и лучше. Он у нас природный псион, в отличие от меня. Я по большому счету читер. Без нанов и Зевса никуда, зато более универсален – у кэпа прямая связь только с материнским ядром «Молнии», а у меня с любой доступной техникой. Правда, сначала надо поиметь тактильный контакт, чтобы ботов подсадить. Вот такая любовь на расстоянии. Но на борту капитан царь и бог, этого не отнять. Да вот хотя бы сейчас: не переставая вышагивать, даже не меняясь в лице (разве что лоб чуть наморщил), Иванов усилием мысли активировал голопроектор, и половина помещения, не обремененная предметами роскоши, превратилась в объемное изображение области Млечного пути, занятого Колониальным союзом и пограничными территориями. Изображение, повинуясь невысказанному желанию кэпа, чуть померцало, переливаясь всеми цветами радуги, потом подсвеченная зеленым область скачком приблизилась, обретя четкость. Объемная вуаль превратилась в плотное скопление разноцветных точек, символизирующих отдельные звездные системы согласно классам светил, и капитан, не обращая внимания на метаморфозы каюты, продолжил прерванную мысль: — Это у нас, если кто-то вдруг не знает, седьмой звездный сектор. Одна из задниц Галактики, фигурально выражаясь. Чего ты морщишься, Грег? Суровая правда жизни, и ты прекрасно знаешь, что я прав. На всю область одна полноправная Колония, и пять систем со статусом пограничных территорий. До ближайшей корпоративной планеты больше сотни парсек. Для большинства кораблей это дорога в один конец, дозаправиться просто негде. Захолустье с большой буквы «3». Глушь. Местным здесь делать нечего, у них едва хватает ресурсов на освоение домашних миров, Корпорациям тоже не до здешних богатств, логистика слишком дорогая. Я вообще не уверен, что до нас в этой системе кто-то бывал. У нее даже названия нет, один только номер по каталогу Дрейпера, еще земному. Как бы в доказательство слов капитана объемное изображение вновь увеличилось, выводя на передний план систему оранжевого гиганта, окруженного десятком планет. Всплывающая менюшка продемонстрировала номер звезды: HD 96127. — Внимание, вопрос: кто и что может искать на экзопланете HD97127d?.. А это что еще такое? – Капитан недоуменно уставился на косматый оранжевый шар, занявший почти треть каюты, и сферу поменьше, подсвеченную зеленым и красующуюся бейджиком с надписью «LV-427». – Денис, твоя работа? — Никак нет, – отперся я. Посмаковал очередной глоток и сдал бывшего соседа с потрохами: – Это все Мак. Мастер-рейнджер Макдугал, сэр! — Что эта тарабарщина значит? — Ну, вы же знаете нашего Мака. Он фанат ретрофильмов, особенно фантастики. Вот и решил воспользоваться случаем. LV-426 – это планетоид, на котором команда «Ностромо» нашла корабль Жокеев и яйца ксеноморфов. И все завертелось. — А я говорил, что к нему нельзя никого подселять, – счел нужным заметить Слоун. – Испортил мальчишку. — Это я еще вовремя слинял! – Чья бы корова мычала, – буркнул капитан, оставив мою реплику без внимания. – Сам-то давно от зависимости избавился? — Ну, пораньше некоторых… Ух ты! Я, конечно, подозревал, что Гленн Макдугал личность по-своему уникальная, но не думал, что все настолько запущено. Хотя Мак кого хочешь плохому научит, особенно когда скучно и заняться нечем. За эти годы я какого только трэша не насмотрелся, и все из времен, предшествовавших Исходу. А что делать? Детские привычки не искоренить, а у них на Нова-Скоттии порядки настолько суровые, что мелюзге до чего-то современного просто не добраться. Вот и шарятся по архивам, выискивают всякое. Настолько старый контент даже тамошним отмороженным на всю башку законотворцам запретить в голову не пришло. Наоборот, объявили всеобщим культурным достоянием. — Ладно, вернемся к нашим баранам, – предпочел замять тему капитан. – Повторяю вопрос: кому и что понадобилось в Богом забытой системе на планетоиде… — Элва. — Что, прости? — Это я так планету назвал, капитан. Эл-вэ, Элва. Каждый раз цифры озвучивать язык сломаешь. — И по какому же праву? – осведомился кэп, подавив тяжкий вздох. — Как говорит Мак, кто первым встал, того и тапки. Со стороны кресла Грега Слоуна послышался сдавленный всхлип. — Научил на свою голову, – поморщился Иванов. – А, пофиг уже. Небось, и в базе союза изменения подтвердили? — А как же. — Вот и спалились! – рыкнул капитан, обличающе вперив в меня указательный палец. – Болтун – находка для шпиона! — Не смешно, Майк. — А по-моему, очень даже, – поддержал я Иванова. – Сэр, вы бы виски глотнули, что ли. Вам нервничать вредно, возраст и все такое… — Грег, если я его придушу, ты скажешь Витьке, что я был в состоянии аффекта? — Эй-эй-эй!.. – отгородился я стаканом от разгневанного шкипера. – Осознал, раскаялся, заткнулся. — Вот это правильно. – Иванов помолчал, собираясь с мыслями. – Итак, коллеги, кто меня убедит, что кто-то еще помимо нас заявился на Элву случайно? — А есть еще какие-то версии? — Денис, не надо включать дурочку! – рявкнул кэп. – Мне изначально не нравилась вся эта ситуация! — А подробней? — Подробней? Изволь. Мы поперлись в такую даль с неизвестной целью… — Я сразу сказал, что ищу технологию трансмутации. — …с настоящей целью! Денис, ты настолько скрытен, что даже твоему отцу, чтоб ему икалось почаще, не снилось! И не надо меня убеждать, что мы ищем химеру! — А еще это материнский мир Архонтов. Ну, или один из… разве вам не интересно, сэр? — Неужели? – едко хмыкнул Иванов. – Позволь тогда поинтересоваться, а где же развитая инфраструктура? Вот это вот? За спиной капитана резко увеличился шар Элвы, до такой степени, что стало различимо бескрайнее море зеленоватого лишайника (высотой с хорошую пятиэтажку, а кое-где и побольше), а потом камера сфокусировалась на пирамиде, стену которой совсем недавно я штурмовал. — Это единственное рукотворное сооружение Предтеч во всей системе! — Единственный тип, вы хотели сказать? Согласен – из тех, что мы обнаружили. А еще есть Аномалия… — Жалкая попытка, пацан. Папке своему расскажешь. А лично я еще и Кольку попрошу тебе веселую жизнь устроить. Может, тогда дойдет, что нельзя – слышишь, нельзя! – соваться в незнакомое место, да еще и у черта на куличках, избавившись от девяноста процентов персонала! У меня на весь корабль три человека команды! С кем я должен работать, с профом Куатье? Или с балбесами Джонсонами? — А как же соображения секретности? – незамедлительно отбрехался я, сознательно проигнорировав косяк с регистрацией нового названия планеты. Да и поспешил я с подтверждением – запрос ушел, но не известно, когда дойдет по адресу, и дойдет ли вообще. – И не надо кокетничать, сэр. Уж мы-то с вами прекрасно знаем, что вас и одного более чем достаточно. В крайнем случае я подменю. — Не дождешься! Это точно. Кэп за рейдер держится мертвой хваткой. Да и ко мне неровно дышит с тех пор, как я обнародовал некоторые специфические способности. Понятно, что я и не собирался отжимать «Молнию», но сам факт, что кто-то на борту может взять на себя его функции, капитана, прямо скажем, выводил из равновесия. Раньше у него всегда был козырь, причем туз, а сейчас получалось, что он последнего рычага влияния на меня лишился. Согласен, подчиняться малолетнему щеглу несколько… напряжно, да. Но я думал, что таки сумел убедить старых оппозиционеров в собственной вменяемости. Что ж, нет так нет. — Так что мы будем делать, если гости знакомиться заявятся? С фигой в кармане и недобрыми намерениями, а? — Майк, как ты себе это представляешь? – вмешался, наконец, Грег Слоун. – На абордаж нас возьмут? Очень смешно. И потом, кому это надо? — Конкурентам! – отрезал кэп. – Напомни-ка мне, Денис, как мы их обнаружили? Н-да, тут Иванов прав. — Молчишь? А я тебе скажу! Они однозначно приперлись по наводке! Ничем иным объяснить появление их глайдера в том же районе, который заинтересовал нас, нельзя! Они ищут то же, что и мы! Вернее, то, что пытается обнаружить наш скрытный юный коллега! А с учетом привлеченных нами ресурсов, я боюсь даже представить, кто стоит за ними! — Да их бы найти хотя бы… — Вот именно! – прервал меня на полуслове кэп. – Очередное доказательство как минимум фиги! Не было бы пересечения интересов, хрен бы они прятаться стали! — Прячутся, значит опасаются! – попытался я контратаковать. — Или просто секретность блюдут до подхода основных сил! – тут же нашелся Иванов. — Каких еще сил?! — Превосходящих! – с удовольствием добил меня кэп. – Ты вообще задумывался, как мы их появление в системе проворонили? И до сих пор не нашли? — Намекаете на то, что их посудина настолько крута, что ее аппаратура Архонтов не засекает? – недоверчиво ухмыльнулся я. – Вот уж где сказки… — Нет, я намекаю на то, что они сюда прибыли до нас! – рявкнул капитан. – Поэтому мы их и не засекли! И в дальнейшем не засечем, потому что сами нарисовались, такие все красивые, и они затаились. Думаешь, Архонты были всемогущи? Да я тебе прямо сейчас могу перечислить десяток способов обмануть их приборы! Да и не способен единичный рейдер контролировать все пространство внутри системы. У тебя, Денис, просто завышенные ожидания, порожденные вредными мифами. Действительно, чего это я… для мониторинга такой колоссальной бездны пространства нужна целая сеть специализированных спутников или как минимум группа из нескольких вымпелов, причем не менее специализированных. Вот если бы наши оппоненты на подходе попались, тогда да – вцепились бы в них мертвой хваткой и фиг куда отпустили. Так что, как это ни печально признавать, со всех сторон Иванов прав. — Значит, не опасаются… – задумчиво покачал я головой. – Наблюдают. Потому мы и у «пирамиды» их запалили – схалтурили ребята во время слежки. И тут снова мне видится два варианта: либо они ждут, пока мы сделаем за них работу, чтобы прийти на готовенькое, либо и впрямь в один далеко не прекрасный момент подмога к ним подойдет. — И что мы сможем сделать против флотилии? – снова завелся капитан. — Ну, на самом деле довольно много… — Я не позволю рисковать моим кораблем! – решительно рубанул воздух кэп. – Даже не мечтай. Предлагай нормальный план, или мы немедленно отсюда убираемся. К чертовой матери!.. — А тебе не кажется, Майки, что это уже перебор? Тихий голос Слоуна подействовал на капитана успокаивающе, и тот наконец перестал нарезать круги по каюте, вместо этого рухнув в кресло. Впрочем, сдаваться он не собирался – упрямо помотав головой, он уставился мне в глаза. — Я жду, Денис. Хм… вижу, что ждешь, пердун старый. Вот только не знаю, что сказать. Признаться, я на такую реакцию не рассчитывал. Тут явно что-то из прошлого, причем из тех времен, когда вся честная компашка тесно взаимодействовала с папенькой, а тот умудрился крупно облажаться. И наверняка всем соратникам досталось на орехи. Я, естественно, вовсе не Виктор Андреевич Смальков… но я Денис Викторович, а яблочко от яблони, как известно… короче, осадок остался, и кэп теперь неосознанно на меня проецирует папенькин косяк. А мне отдуваться… твою же ж мать!.. — Хорошо, капитан… – Пауза неприлично затягивалась, но я так и не решался окончательно расколоться. Про некоторые мои находки, как на Пандоре, так и на Нимойе – в частности, флэш-накопитель из подземелий Таюки – я так никому и не рассказал. А теперь, что называется, пожинал плоды собственной скрытности. – Хотите вы, не хотите, но вам придется… вернее, я вас прошу: поверьте, у меня более чем серьезные причины для пребывания в данной системе. И преследую я, как вы совершенно справедливо считаете, сразу несколько целей, причем прибыль – лишь одна из них и далеко не главная. Остальное, если все удастся, сработает во благо даже не Корпорации или Колониального союза, а человечества в целом. Как вида, не побоюсь этого слова. — Эвон как! – криво ухмыльнулся кэп, обменявшись с Грегом многозначительным взглядом. – На мелочевку не размениваемся, счастье сразу для всех и много! Знакомый мотив. Уж не старший ли Смальков здесь ручонки шаловливые приложил?.. Я промолчал, про себя понадеявшись, что такое объяснение устроит обоих, и едва сдержал облегченный вздох, когда те не стали развивать тему. Пустил по ложному следу, и ладно. — Отец, получается, в курсе? – все же решил уточнить Слоун, и я в ответ одарил его ироничным взглядом вкупе с заломленной бровью – дескать, сами же все понимаете, зачем еще воздух сотрясать? – Что ж… это многое объясняет. Но далеко не все! – снова повысил голос Грег. – Вы уж уважьте стариков, Денис, дайте нам хоть какой-то повод остаться… — Формализмом занимаешься?.. — Да ладно тебе, Майк! – отмахнулся мистер Слоун. – Знаешь же, что уступим. Собственно, уже уступили. Так пусть хотя бы совесть будет чиста. Ну, Денис, я жду! — Хорошо, вот вам формальный повод, – сдался я. – Если хотите знать, как раз теперь, с обнаружением незваных гостей, бегство вообще не вариант решения проблемы. И вздумай вы настаивать, я бы привлек все возможные ресурсы, в том числе и административные. Во-первых, потому что присутствие неизвестных подтверждает мою гипотезу, пусть и косвенно. Соответственно, я теперь уже точно не отступлюсь. А во-вторых, потому что выяснение степени их осведомленности сейчас столь же важная задача, как и непосредственно миссия. Даже если у них свои дела, никак не связанные со сферой наших интересов, с учетом принадлежности мира я был бы не прочь приобщиться к их тайне. — Опять высокая корпоративная политика? – хмыкнул кэп. – Приобщиться… так бы и сказал – отжать. Виктор бы не стал миндальничать. Как это знакомо… — Вы совершенно правы, Михаил Владиславович, – радостно ухватился я за подсказку. – Проблема напрямую затрагивает стратегические интересы Корпорации. Если я прав с первоначальной гипотезой, то планета может стать очень ценным призом. — И насколько же?.. Ага, Слоун не очень-то и верит… ладно, подольем масла в огонь, воспользовавшись любимой папенькиной страшилкой. — Вряд ли я смогу оценить его в финансовом плане. Скажу только, что с ним изменятся расклады в возможном противостоянии с любым врагом. Что с новым, что со старым. Поэтому не дать им завладеть конкурентам не менее важно, чем самим прибарахлиться. Черт, заглотили наживку?.. Не научился я еще столь же виртуозно работать голосом, как дражайший папенька. Могли и пропустить мимо ушей… — Так и знал, что Витька пацану голову заморочил! – пригвоздил меня капитан в конце пламенной речи, да столь удачно, что я едва сдержал довольный смешок. – Сам параноик, и младшенького испортил… когда он уже угомонится?! — Сдается мне, в дальней перспективе наш старый друг не так уж и не прав, – задумчиво покачал головой мистер Слоун. – Даже если не брать в расчет Старую Землю, и в Колониальном союзе можно найти пару-тройку достойных противников, против которых неплохо бы заиметь лишний козырь. — И не отдать его в чужие руки, – закончил я его мысль. – Надеюсь, милостивые государи, вы удовлетворены? Еще какие-то обоснования нужны? — Нет, – рубанул кэп. – Но планами все же поделись. — Планы прежние, – пожал я плечами. – Работаем пока с тем, что есть. А дальше будем действовать по обстоятельствам. От контакта уклоняться я точно не намерен, но и специально искать встречи не стану – нечего распылять ресурсы. Проявят себя – прекрасно. Пообщаемся. Не проявят – еще лучше. Ибо это будет означать лишь одно: наши интересы не пересекаются. И тогда текущая миссия в приоритете, вплоть до ее завершения. А потом уже можно будет и пришлыми заняться. Если они ищут что-то другое, не то, что я – флаг им в руки. Нам это тоже не помешает. Но что-то мне подсказывает, что мы довольно скоро пересечемся, не у «пирамидки», так в Аномалии. Мы им однозначно интересны, а ловить нас на Элве больше негде. Статистика наука точная.
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, ближе к вечеру — Все-таки здесь неплохо… — Спасибо, капитан Очевидность! – хмыкнул я в ответ на сентенцию Мака. – И ноги с панели убери, бесит. — А мне нормально, – не остался в долгу тот. И, естественно, даже не подумал выполнить просьбу. Ладно, ладно, приказ. – Не трясет, кочек нет… чего еще желать?.. Да вот хотя бы определенности!.. Черт, вспылил. Но было с чего, вынужден признать. За последнюю пару часов мы порядочно продвинулись вглубь Аномалии, и ничего, ровным счетом ничего не изменилось. Как простиралась вокруг вымершая псевдоамериканская глубинка, так и простирается. Как пожирала наша «тойота» километр за километром ровненького, будто каток, двухполосного шоссе, так и пожирает. Ску-ко-та. В попытке борьбы с оной я даже выгнал Мака из-за руля и сам занял водительское место. Думаете, легче стало? Да фиг там, еще и в сон неумолимо потянуло. Не думал, что рулить ретрорухлядью (в моральном смысле, не в физическом) будет настолько скучно. У нас на Новом Оймяконе зимние джипперские покатушки очень популярны, ни один отрок от семи лет и старше в стороне не остается, очень быстро овладевая затейливой наукой удержания в узде двухтонного четырехколесного (и полноприводного к тому же) зверя. Не миновало сие увлечение и меня. И вот что я вам скажу, детишки: после новооймяконского «Патриота» на заснеженном полигоне здешняя «Тундра» на ровнейшем шоссе за наземный экипаж вообще не катит. Где бьющий в руки на каждой колдобине руль? Где, в конце концов, сами колдобины? А где мороз градусов в тридцать? Ниже нуля, естественно? Тут, поди, вообще по Фаренгейту температуру мерили… когда было, кому этим заморачиваться. Кантри это еще долбаное… — Дэн, а ничего повеселее нет? Задрало уже это нытье… Вот, а я о чем говорил?! Но нет, к сожалению. Если только тот блюзовый альбом от неизвестного исполнителя по пятому кругу запустить. Или рэп. — Не ной, Мак! – сурово осадил я напарника, не отрывая взгляда от полотна шоссе, бликующего в лучах потихоньку склоняющегося к горизонту светила. – И наслаждайся жизнью. Чего тебе еще надо? Дорога, скорость, аутентичная музыка… Хотя… можно Зевса напрячь, у него медиатека обширнейшая, да и закачать в память магнитолы через тех же нанов десяток-другой альбомчиков проблемой не будет. Заморочиться, что ли?.. «Уточни список предпочтений, Денис». Ага, а вот с этим уже сложнее. Музыкальные вкусы у нас с мистером Макдугалом очень разные, на него фиг угодишь. Да и, честно говоря, кантри сейчас в тему, так что ну его на фиг. Пока, по крайней мере. «Могу воспроизвести в накопителе ваши личные коллекции, а дальше сами разбирайтесь». Ну вот, другое дело… — Вот это и бесит, – тяжким вздохом вернул меня к реальности Гленн. – Может, я за руль вернусь? — А смысл? — Тоже верно… Хорошо питомцам: Васька дрыхнет в рюкзаке, который в свою очередь покоится в багажном отделении, заботливо прикрытом пластиковой крышкой, Бадди – там же. Что характерно, в кузове тоже муха не сношалась, и мы без колебаний отправили туда скарб. Чем наш пес и воспользовался, незамедлительно улегшись сверху. Васек было мякнул недовольно, но тут же заткнулся, поощряемый дружеским рыком. Так и ехали – кузов почти не трясло, барахло по нему не скользило от борта до борта, соответственно, помощникам нашим жилось вполне себе комфортно. А вот мы с Маком подыхали от скуки. А ведь как все хорошо начиналось!.. …Завести колымагу получилось без проблем – Зевсу даже запрошенные полчаса на анализ не понадобились. Убедившись же в принципиальной возможности оживить аппарат, я незамедлительно попытался воплотить ее в жизнь. И, что самое удивительное, с блеском это осуществил, без затей выдрав с корнем силовой жгут, идущий от генератора к аккумуляторной батарее, и подцепив к нему на живую компактный энергоблок. Напрямую запитывать электромоторы не стал, дабы не лишиться возможности управлять всей этой машинерией штатными средствами. И не прогадал – подождав минут двадцать, пока подзарядятся штатные батарейки, велел Маку проверить работоспособность. Тот без возражений вжал клавишу автозапуска и удивленно вскинул брови, когда приборная панель ожила и продемонстрировала готовность к использованию жизнерадостным помигиванием разнообразных индикаторов. Надо отдать Маку должное, в управлении старинным монстром он разобрался очень быстро, а поскольку риск заглохнуть на электроприводе в принципе отсутствовал, то уже со второй попытки ему удалось стронуть машину с места. А дальше совсем весело пошло: тяговитые мотор-колеса легко перемещали аппарат по лесной почве, и хоть за нами и оставались порядочные колеи, мы нигде не застряли. Вплоть до этого вот шоссе, которое, если верить спутниковым фотографиям, тянулось аж из центрального поселения в полутысяче километров от нас, и упиралось в ничто и нигде, потихоньку сходя на нет вблизи Границы. Таких дорог по Аномалии было проложено множество, и именно они при первом знакомстве вызвали у меня наибольшее удивление: это сколько же труда и ресурсов колонисты на это дело угробили? Впрочем, познакомившись с Аномалией поближе и обзаведясь первыми гипотезами, объяснявшими творящуюся здесь чертовщину, я перестал жалеть сгинувших поселенцев. Теперь бы еще доказательства найти, и вообще тогда буду в гармонии с самим собой жить да радоваться. А потом была затяжная поездка – два часа со средней скоростью под сотню. Со средней, потому что мы периодически останавливались, замечая что-то занятное. Естественно, издалека, потому что при ближайшем рассмотрении вся занятность незамедлительно испарялась. Попадались нам все больше банальные универсальные боксы, с одинаковым успехом способные служить как жилыми модулями, так и простецкими амбарами. Ничего интересного мы в них не нашли, за исключением того, что несколько первых экземпляров также пребывали на разных стадиях «развития»: у каких-то едва крыша из земли торчала, какие-то вылезли на треть, а то и на половину. И лишь потом пошли полноценные объекты, правда, девственно пустые. Мы даже не поленились у одного дверь выломать, воспользовавшись все той же верной горелкой, дабы вырезать петли и замок. Как и в найденных «тундрах», внутри постройки царил вакуум, в который и устремилась с тихим свистом местная атмосфера, едва мы прорезали первое сквозное отверстие. Еще один звоночек, ага. А еще невероятно высокое качество уплотнений. Короче, Мак тоже начал что-то подозревать, но я упорно отказывался колоться, стоически выдерживая все его наезды. Проф же Куатье по нашему молчаливому договору предпочитал не вмешиваться в процесс. Потерянное при осмотре хибар время мы с успехом компенсировали коротким спуртом с разгоном под двести. Правда, долго такой гонки не выдерживали – слишком стремно. Как признался Мак, ему постоянно казалось, что тяжеленная колымага сейчас на взлет пойдет. Да и потревоженные незадолго до того питомцы недовольство выказывали – раздраженным мявом и не менее раздраженным рычанием. Можно было бы и забить, звукоизоляция в кабине выше всяческих похвал. Но я их все равно «слышал» – через нанов и Зевса, а потому предпочитал воздействовать на Мака, дабы не страдать в одиночестве. Проверив поочередно три полноразмерных бокса и убедившись в полнейшей бесперспективности дальнейших осмотров, мы на них вообще перестали реагировать. Впрочем, ничего нового все равно по дороге не попадалось, а осматривать довольно-таки чахлую растительность всякий раз, когда Зевс засекал нового представителя флоры, мы не горели желанием. Так что пришлось скучать, раз за разом переслушивая гитарный блюз. В конце концов это до такой степени мне надоело, что я вынудил Гленна притормозить и поменяться со мной местами. Как я уже и говорил, легче не стало – проще только на такси с автопилотом куда-то добираться. Но и поделать с этим обстоятельством мы ровным счетом ничего не могли. Оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие – извращенное, ага. Что самое страшное, в конце концов у меня это получилось: дорога действовала столь умиротворяюще, что я без медитации погрузился в состояние полной гармонии с окружающей реальностью. Восприятие обострилось, и я начал замечать, насколько красиво здесь небо, насколько глубок и необычен его оттенок – синий с фиолетом и еле заметной прозеленью; как мало здесь облаков и как они не похожи на снежные новооймяконские тучи. Да и поля с перелесками, тянущиеся вдоль шоссе, настраивали на лирический лад – издали вполне себе веселая зелень. Если, естественно, не присматриваться. И близко не подходить, потому что с короткой дистанции в глаза бросались чахлые листья и бледноватая кора. Не очень хорошо здесь себя земные эндемики чувствовали. Существовали, не более того. Было бы интересно взглянуть на возделанные сельхозугодья, но чего не было, того не было – судя по отрывочным сведениям, связь с Колонией на Элве утеряна лет семьдесят с гаком назад. Можно было ожидать, что данный конкретный мир понизился в статусе до дикого с соответствующей деградацией населения, потому и связь пропала. Но я уже упоминал, что в плане животной жизни планета девственно чиста. Факт оставался фактом: колонисты вымерли. Единомоментно это произошло, или имел место достаточно длительный процесс – тайна сие великая есть. Возможно, в поселениях найдем хоть какие-то ответы. Но до ближайшего городка еще пилить и пилить – с полсотни кэмэ. Причем увидим мы его с очень близкого расстояния, поскольку в его окрестностях равнина плавно превращалась в холмистую местность, и шоссе пролегало аккурат между двумя возвышенностями. Если бы здесь присутствовали местные жители, меня бы этот момент здорово насторожил – стремно вот так соваться, можно прямиком в засаду угодить. Но здесь и сейчас на данное обстоятельство можно с легким сердцем забить. И благополучно забыть, ага. Скорей бы уже, что ли… — Сколько еще?.. Ага, и Мака пробрало! Как будто у самого в шлеме GPS-трекер не активирован. — Около десяти километров, – все же ответил я. И знаете, даже как-то легче от живых голосов (льющийся из динамиков речитатив не в счет) стало. – Потерпи немного. — Это, пожалуй, вытерпишь! – закатил глаза Гленн. Ну не любил мой напарник электронщину, даже мелодичную, и даже – о ужас! – с толикой ямайских мотивов. – Выключил бы к черту. — А вот это уж хренушки. Пусть спасибо скажет, что чуть ниже среднего установил, хотя так и подмывало крутануть регулятор, чтобы динамики басами выбило. Впрочем, именно это соображение и уберегло от необдуманных действий. Поначалу, ага. А потом я все же решил сделать Маку приятное и принялся при помощи нанов перебирать треки, остановившись в конце концов на чем-то дико ритмичном, но разбавленном гитарными запилами. Поморщившийся было напарник на первом же риффе довольно осклабился и принялся мотать головой, а я, расплывшись в ответной ухмылке, вдавил педаль газа в пол. Нас тут же вжало в спинки кресел ускорением (а Бадди, походу, свалился с рюкзаков, но за ревом динамиков его обиженный рык, равно как и глухой удар в задний борт, мы не расслышали, а потому пропустили мимо ушей), и некоторое время в салоне «Тундры» царили… кто сказал трэш и угар? Ничего подобного – покой и умиротворение. Ровно до тех пор, пока Мак что-то не заподозрил и не завопил: — Эй, эй, Дэнни! Притормози-ка! Хм… а чего это напарничек забеспокоился?.. Всего-то сто пятьдесят на спидометре… м-мать, он же в милях!.. — Извини, Мак, задумался, – повинился я, плавно сбросив скорость до приемлемой и параллельно – снова через нанов – сбавив звук до «чуть ниже среднего». – Очень уж обстановочка… способствует. — Это точно, – кивнул напарник, соизволив, наконец, убрать ноги с приборной панели. Затек, наверное. – Ты вообще давай не гони. Кто его знает, что там… — Развалины, – хмыкнул я. – Пустые. А что? — Ничего. Просто не гони. И музон выруби. — Параноишь? — Да, паранойлю!.. Тьфу! Паранойю! Па… — Да понял я, понял… ладно. — И окна приоткрой. Слушать будем? Ну-ну. Кроме свиста обтекающего машину воздуха вряд ли что расслышим, на такой-то скорости… хотя… уговорил, совсем сбрасываю. Тем более что и ехать осталось пару километров от силы. Оценивший мой маневр Мак говорить ничего не стал, только кивнул одобрительно да облокотился на дверцу, наполовину высунув наружу шлем. Тоже верно – аудиосистема в нем качественная, плюс можно настроить баллистический комп на фильтрацию звуков. Мне, кстати, тоже нужно озаботиться. Или пусть лучше Зевс займется. «Процесс активирован. Прогресс 1 %… 2 %… 3 %…» Молодец, молодец. Прямо мысли читает, ха-ха три раза. Ну и для полного счастья еще в магнитоле звук приглушить, до еле слышимого фона. Совсем ее вырубать, несмотря на просьбу Мака, я не стал. Вот, нормально… Последний километр, тот самый, что между двух холмов, дался нам тяжелее всего. Не знаю, как Мак, но я натурально извелся, до рези в глазах всматриваясь в дорогу прямо по курсу. Чего-то высмотреть пытался, ага. Только чего именно без понятия. А Гленн вообще, такое впечатление, в статую превратился. В конце концов нервы у меня все же не выдержали, и я снова от души газанул, подсознательно желая как можно быстрее миновать стремное место. Что характерно, Мак не возразил, даже залез целиком в салон, поудобней пристроив «калаш» – так, чтобы никуда не упирался, но и меня на линии прицеливания не было. Последнее обстоятельство очень порадовало, поскольку напарник его заодно и с предохранителя снял. Черт, а ведь и вправду проняло! Не будь у меня сейчас руки рулем заняты, я бы тоже за автомат схватился. А так он покоился между сиденьями – очень уж удобная ниша, такое впечатление, что специально для перевозки огнестрела. Ружей, скорее всего, поскольку длинный магазин моего «калашникова» излишне торчал и я его периодически задевал локтем. — Не гони. Угу, и правда что-то увлекся… так, до сорока примерно сбросить, а то ничего не видно – вроде бы и вырвались из ложбины, да пока одни лишь кусты по обочинам. Хотя нет, лужайки пошли… или даже огороды. А вот и крайние дома – вполне, надо признать, обыденные. Для староземельной американской глубинки, я имею в виду. У нас на Новом Оймяконе такие не строят, слишком хлипкие для нашего климата. И, судя по выражению лица Гленна, на Нова-Скоттии тоже. Хотя, с другой стороны, довольно просторные, с жилыми мансардами, гаражами и еще какими-то пристройками, назначение которых с ходу и не определишь. И тишина… только шуршание шин по асфальту – на такой скорости даже ветер не особо свистит, а сопел с реактивными струями наше транспортное средство было лишено. Блин, хоть бы где ставня хлопнула… хотя о чем это я? Заброшено все тут. И уже давно. Жили бы здесь микроорганизмы, так уже и сгнило бы все на фиг. А так стоит, как новенькое, жути нагоняет… — А это еще что за?.. Остаток фразы напарника заглушил раздавшийся где-то впереди грохот, сопровождавшийся звоном стекла, а потом мне и вовсе не до его ругани стало: в самый центр забрала что-то ударило, заставив долбануться затылком о подголовник. И буквально в то же мгновение дважды прилетело в район груди, усугубив эффект. Меня вжало в спинку кресла, потом она, естественно, спружинила, и я снова приложился грудиной – на сей раз о руль. Правая ступня непроизвольно слетела с газа, зато левая от души утопила тормоз (напоминаю – у нас гибрид, а не чистый электромобиль, дисковые тормоза наличествовали во всех колесах), и короткого, зато резкого нажатия вполне хватило, чтобы «тундра» сорвалась в занос. И все бы ничего, только как раз в этот момент что-то врезалось в левый висок, и меня мотнуло, соответственно, вправо – прямо на Мака. Так я еще по пути и руль зацепить умудрился для полного счастья, и занос усугубился заваливанием на левый борт… визг тормозов, скрип шин по асфальту, скрежет сминаемого металла, удар!.. Снова скрежет, но теперь уже от скользящей по асфальту на боку машины… и, наконец, тишина. Нет, сознания я не потерял, хоть и приложился от души шлемом и левым плечом – пристегнуться-то и не подумал. Дорожной полиции здесь днем с огнем не отыщешь. Мак, кстати, тоже этой простейшей мерой безопасности пренебрег, и теперь меня придавило его тушей. Все вместе дало натуральный оглушающий эффект – как будто в нокдаун отправился. Вроде и воспринимаешь все, а как-то сквозь муть в глазах. И общая заторможенность. И конечности не слушаются. Зато в голове пульсирует мысль – одна-единственная: «Вот попали!» И сердце, такое впечатление, сейчас из груди выпрыгнет. Потом я подумал, что все-таки далеко мне еще до мастера-рейнджера Макдугала – вот это интуиция, доложу я вам! Ведь никаких предпосылок не было для такого исхода предприятия. А еще осознал, что дырки в лобовом стекле, обрамленные паутинным узором трещин – следы попаданий… и царапина на забрале тоже от пули. М-мать!..
Глава 2
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),Не знаю, как кому, но мне с предками повезло. За примером далеко ходить не нужно: в крайний наш визит на Новый Оймякон папенька изволили всучить мне несколько комплектов свежеразработанного обвеса для корпоративной десантуры. Естественно, под предлогом полевых испытаний, которые, кроме нас с Маком, никто более провести не в силах. Многократные прогоны на всевозможных полигонах и самые настоящие издевательства на лабораторных стендах он за таковые не считал, ибо мы с мистером Макдугалом имели обыкновение не вылезать из самых разнообразных задниц, условия работы в которых с некоторым преуменьшением можно было назвать экстремальными. Для нас же это рутина, не стоящая упоминания. Так что вынужден признать, доля правды в папенькиных доводах все же имелась. А еще, как ни печально осознавать правоту собственного родителя, менее цензурная версия эпитета «офигенный», каковым папенька сопроводил обвес при передаче, как нельзя лучше характеризовала качество дареного снаряжения. Удобный, легкий и притом нереально прочный – специально пытались повредить броневую вставку из многослойного композита, да так ничего и не добились. Даже выстрел из неизменной Гленновой «Милашки» – а это, на секундочку, мощная «беретта-супернова», способная одним попаданием остановить новооймяконского льдистого йети – оставил едва заметную царапину. Впрочем, импульс при ударе высокоскоростной девятимиллиметровой пули никто не отменял, так что лучше не подставляться. Зато можно не опасаться ножей и прочего холодняка, равно как и веток, камней и просто любых твердых поверхностей, о каковые, не дай бог, конечно, придется приложиться. А что придется, это к гадалке не ходи – еще ни один вояж «по делам» без неприятностей, пусть и относительно мелких, не обходился. Так что и комбезы, подогнанные от щедрот того же папеньки, но уже в предпоследний визит в вотчину Корпорации, пришлись ко двору – не знаю, что там за модифицированный кевлар наши умельцы в нем использовали, но вкупе с мембранной подкладкой, превращавшей просторное на вид одеяние в подобие плотно сидящего гидрокостюма из неопрена (но при этом с отличнойтерморегуляцией), он прекрасно держал автоматную пулю. Если не в упор и не очередью, понятное дело. Тут уж никакая броня не спасет – мало того, что улетишь в дали дальние, так еще и ушибы внутренних органов наверняка заработаешь. А вот энергия одиночного попадания, вне зависимости от места, гасилась практически полностью. Ощущения от выстрела в живот, например, напоминали удар в боксерской перчатке, причем отнюдь не тяжеловеса. Первый полусредний вес, если навскидку. Фигня, короче. Кстати, забыл сказать, что когда я про автомат распинался, то имел в виду наш с Маком стандартный «калашников» производства родной Корпорации, который с легендарным предком роднили только прославленное имя, калибр да схема со сбалансированной автоматикой. В остальном же STG-AK-127 очень далеко продвинулся как в плане материалов, так и в плане эргономики. Плюс безгильзовый боеприпас 7,62x30, позволивший при сохранении общих габаритов втиснуть в однорядный магазин сорок патронов. Убойность и запреградное действие как у «сорок седьмого», а отдача меньше, чем у «семьдесят четвертого» при превосходящих дальности и кучности. Короче, сказка, а не ствол. Спросите, к чему я это все? Да к тому, что комбезы, да и шлемы, мы обстреливали из мощных «калашей», так что морально устаревшие натовские пукалки под малоимпульсный патрон вреда нам с напарником нанесли не более, чем дорвавшийся до рукопашной громила с бейсбольной битой – да, больно, да, неприятно, но и только. Так что тупил я поначалу вовсе не потому, что был оглушен, а потому, что натурально… офигел. От неожиданности, ага. Если честно, под столь плотный и внезапный обстрел мне еще ни разу не приходилось попадать. Эффект новизны сработал. Впрочем, ненадолго – ровно до того момента, как я осознал, что в нас стреляют с явным намерением отправить в страну вечной охоты. …визг тормозов, скрип шин по асфальту, скрежет сминаемого металла, удар!.. Снова скрежет, но теперь уже от скользящей по асфальту на боку машины… и, наконец, тишина. Хотя нет, вру: из кузова вполне различимо доносились разгневанные вопли Васьки, разбавленные скулежом Бадди – тот, надо полагать, имел соответствующий опыт, а потому стрельбы испугался. Чего нельзя было сказать о моем относительно молодом и глупом котейке. А еще сквозь грохот крови в ушах доносились приглушенные матюги Мака, который пытался высадить издырявленную лобовуху ногами, вот только размахнуться негде было – лежали мы отменно неудобно. А от меня и вовсе толку ноль, как от придавленного рейнджерской тушкой. Впрочем, через несколько секунд Гленн с задачей все же справился – хрусткое стекло вылетело вместе с резиновым уплотнителем (я мысленно вознес хвалу разработчикам – хорошо, что не на клей посадили, было бы больше мороки), осыпав внутренности салона мелким крошевом, а вслед за ним колобком-переростком выкатился и сам мастер-рейнджер – причем в буквальном смысле слова. При всем при этом он еще и автомат сохранить умудрился, потому и огонь открыл, едва вышел из переката и утвердился в позиции «на одном колене». Прямо картинка из наставления по стрелковому делу. Или ролик из Ноосферы про работу спецназа: очередь на три патрона, легкий доворот ствола – еще одна… и еще… а вокруг клюют асфальт пули – засада успела перезарядиться и снова накрыла нас шквалом огня. Который, впрочем, к третьей Маковой очереди сам собой прекратился. — Дэн, не спи, работаем!!! Ага, работаем… еще бы выпростаться из долбаного джипа… Маку-то что – на мне лежал, под рулем не застрял, вот и скачет бодрым кабанчиком. А тут не сразу и сообразишь, как изогнуться, чтобы из ловушки выбраться. Но все же справился, по пути не забыв цапнуть собственный «калаш» из ниши между сиденьями. И сразу же схоронился за лежащей на боку «тундрой», удачно проскользнув между Маком и двигательным отсеком – пусть с одной стороны Гленн нас и обезопасил, повыбив личный состав противника, но ведь мне еще и с фланга по шлему прилетело, значит, есть еще гаврики поблизости. Что характерно, теперь я был от них прикрыт кузовом – в отличие от того же Макдугала. Но тот тоже быстро сориентировался: покрутив головой и не обнаружив угрозы прямо по курсу, повторил мой маневр, разве что устроился у заднего откидного борта, чтобы контролировать опасный фланг. «Зевс, обстановка». — Э-э-э… коллеги?.. Дэни?.. — Профессор, мы заняты! – рявкнул я, на миг опередив Мака. Знаю, как он боевой обстановке на раздражающие факторы реагирует. – Позже!.. «Недостаточно информации для анализа». Ну да, кто бы сомневался… придется-таки высунуться из укрытия. Что тут у нас интересного? Ага, три подозрительных бугра метрах в пятидесяти дальше по улице, и все. А в домах что? Да бог знает, движения вроде нет… да и не бликует ничего… справа… сзади… влево не взглянешь – днище «тойоты» мешает. «А так?» «Построение схемы боестолкновения – процесс активирован. Прогресс 1 %… 2 %… процесс завершен». Ух ты, классно! Схемка на левом «глазном» дисплее нарисовалась хоть и примитивная, зато предельно информативная: расположение меня, любимого, в привязке к контуру «тундры», Мак, три трупа, выделенный красным потенциально опасный сектор – как раз слева, откуда в меня пуля прилетела… ага, еще и Васька с Бадди в кузове внедорожника. Вот про них я почти запамятовал, но Зевс и здесь не сплоховал – заставил питомцев забиться в нижний угол, минимизировав угрозу попадания. А что таковая по-прежнему оставалась, я даже и не сомневался – вон как Гленн напрягся, даже по спине видно. — Слева заходят! Дэн, не спим!.. Да уже, уже… треск очереди – не моей, Мака – его же матерный рык… и снова шквал огня – ствола в три, не меньше, длинными, на весь магазин, очередями. Такое впечатление, садят из всего, что есть, причем на подавление. Лишь бы живность не задели, изверги… мы-то с Гленном уже в асфальт вжались, к тому же за машиной схоронились, какая-никакая, а защита – часть пуль рикошетила от корпусных деталей, зато оставшаяся шила листовой металл и пластик насквозь. Хотя ясно уже, что палят из чего-то относительно маломощного – по сравнению с нашими «калашами», естественно. Упс! А это что?.. Какая тварь с тыла зашла?! — Дэн, сзади!!! А то я, болезный, и не понял… но ничего, сейчас встречу – те, что с фланга, расстреляли магазины и взяли паузу, которой не замедлил воспользоваться мастер-рейнджер Макдугал, а с нового направления огонь был несравнимо жиже – максимум двое постреливали. Нормальная тактика, кстати – одни прижимают огнем, другие бьют на выбор. Вот только обломались – нам и укрытие помогло, и снаряжение. Стоически вытерпев касательное попадание по верхушке шлема, я таки развернулся навстречу опасности, для чего пришлось хорошенько поработать локтями, да и ногами от днища «тойоты» оттолкнуться, а дальше в работу вступили вбитые тем же мистером Макдугалом навыки – взгляд безошибочно вычленил подозрительные вспышки в окнах дома напротив, мозг столь же безошибочно обработал вводные, и я чуть ли не навскидку (из положения лежа!) всадил трехпатронную очередь в торчавшую над подоконником каску, обтянутую матерчатым чехлом. И вот на фига на такие мелочи внимание обращаю? Какая мне разница, что у врага на башке?.. Как оказалось, разница есть, и еще какая! Будь на неведомом противнике современный шлем с глухим забралом типа моего, вряд ли бы получился такой эффект: первое же попадание прошибло каску насквозь, чуть сдвинув ее на нос стрелка, а вторая и третья пули благодаря сбалансированной автоматике пришлись лишь самую чуточку выше. В результате лобная часть оппонента украсилась неровной дырой, а затылок вообще вынесло огромным кровавым фонтаном, разворотив заодно и затылочную часть каски. Признаться, такого я не ожидал, а потому едва справился с приступом тошноты. Поспособствовал второй стрелок, успевший укрыться за подоконником, но и этого я достал, примерно рассчитав его местоположение (ладно, ладно, Зевс его оконтурил) и всадив туда пару очередей прямо сквозь стену. Я же говорил, что у нас на Новом Оймяконе так не строят? Говорил. А почему? Да потому, что это не капитальные постройки, которым не страшны ни жара, ни холод, а банальные летние домики, рассчитанные на относительно мягкий климат. Короче, боеприпас «семь шестьдесят два» стенок даже не заметил. Впрочем, как и бронежилета убиенного противника. А вот пыли с облицовки поднялось богато, мне даже показалось, что слой грязи отвалился. У Мака между тем дело тоже спорилось – судя по отсутствию стрельбы со стороны левого фланга, он своих тоже достал. И тоже, подозреваю, прямо сквозь стены. — Дэн, доклад! — Норма! Минус два! — Минус четыре! – проинформировал меня напарник. Ну еще бы, такой случай похвастаться! И это он еще тех троих на дороге явно не посчитал, маньячина хренов. — Э-э-э… коллеги?.. — Нет, проф!!! – в один голос рявкнули мы с Гленном, а напарник еще и дополнил непечатно. Ага, он такой. А нефиг в боевой обстановке отвлекать. — Дэн, живо в дом! Делай, как я! Вот и славно. А то я уже собрался уточнять, в какой именно – слева или справа. Теперь же и думать не пришлось, что только к лучшему – все же боевой опыт напарника куда богаче моего. И что-то он наверняка смекнул. Впрочем, логика и так понятна – надо свалить с места засады, мы же тут торчим по факту посреди улицы, открытые со всех сторон, поскольку перевернутый на бок внедорожник защита сомнительная. Равно как и окружающие дома, но в них мы хоть от визуального обнаружения укрыты будем, что тоже большущий плюс в нашем текущем положении. Главное, питомцев не забыть из плена вызволить – вон, уже даже Васька начал орать, требуя свободы, чего уж про Бадди говорить. — Рюкзаки забери! – на ходу велел Гленн и рванул к дому слева, походя перемахнув живую изгородь и безжалостно взрывая ботинками хилый газон. Достигнув цели, напарник вжался спиной в простенок между окнами (снова облако пыли, хоть и не такое плотное) и застыл на полусогнутых, поводя стволом из стороны в сторону в небольшом секторе – видать, новых ворогов выискивал. – Держу!.. Хорошо, что держит. Мне-то, с двумя баулами, да мешающейся под ногами живностью, не до наблюдения – самому бы не навернуться. Вот смеху-то будет! Хотя, если честно, думал, что людей рассмешу еще на этапе извлечения скарба – далеко не сразу сообразил, как к задаче подступиться. Хотел было садануть по крышке с ноги, но вовремя смекнул, что она из довольно мягкого пружинящего пластика, и даже застыл на мгновение в ступоре… а потом просто разблокировал крепеж с правого борта, который теперь оказался наверху, и без затей вывернул крышку из нижних креплений. Остальное было делом техники – отмахнувшись от слюнявой морды Бадди, подцепил рюкзаки и врубил сразу третью скорость, ничуть не сомневаясь, что Зевс направит питомцев следом. Что характерно, угадал. Разве что переусердствовал мой друг-искин, судя по скорости оных питомцев. Блин, а стремно! Вроде и пробежать всего ничего, а страху натерпелся – со всех сторон открыт, стреляй не хочу! Защита вроде выдержала, но это пока, плюс кто знает, какие еще стволы у нападающих в загашнике? Пальнут сейчас из какого-нибудь «барретта» пятидесятым калибром, и поминай как звали… …обошлось. Правда, сам себя чуть не покалечил, на скорости влипнув боком в стенку. Зато за спиной Мака сразу почувствовал себя уверенней и незамедлительно зашвырнул оба рюкзака в комнату – прямо через рассаженное окно. И туда же закинул кошака, сграбастав того за шкирку. Бадди жался к ногам Гленна, стараясь особо не отсвечивать, да он и не очень подходил для текущей задачи – мелкий проныра Васек, приземлившись на все четыре лапы, моментально порскнул в дальний угол, а Зевс – ну и я, естественно – убедился, что помещение девственно пусто. В плане живого агрессора, я имею в виду. Так-то тут два трупа валялись – один у окна (второго, не того, куда я скарб швырял), а второй чуть поодаль – видать, пытался за стенкой укрыться, но Мак и там его достал, о чем недвусмысленно свидетельствовали дыры в облицовке. «Зевс, осмотри остальные помещения». «Принял». — Что там, Дэн?.. Ага, а голос-то напряжен! Все-таки не кончились еще наши неприятности, в этом отношении Маку можно доверять на все сто процентов. И с учетом этого обстоятельства торчать снаружи пусть и сомнительного, но все же укрытия – не самый лучший вариант. — Норма! – выдохнул я, перемахнув через подоконник и чудом не приземлившись на рюкзаки. И тут же сместился к соседнему окну, дабы не перекрывать дорогу напарнику, для чего пришлось смириться с малоаппетитным соседством – этого Мак достал в голову. И пол весь испоганил, ага. Хорошо хоть, тень, а то не факт, что получилось бы тошноту сдержать. А еще, такое впечатление, перед смертью убиенный по пашне ползал – до того изгваздался. И это точно не пыль, совсем грязь другая. Да и нет ее внутри, пыли-то. Тоже, кстати, очень странно. Но и в другую сторону отходить не вариант – я там окажусь в углу и контролировать улицу не смогу. – Держу!.. Мак, такое впечатление, только этого и ждал – оказался внутри комнаты как бы не быстрее Васьки, закинутого за шкирку, разве что Бадди вперед пропустил – тот самостоятельно замахнул на подоконник, вызвав у меня разрыв шаблонов. Откуда только прыть взялась! И столь же оперативно напарник устроился у окна, разве что высовываться не стал, дабы не палиться. Я, соответственно, последовал его примеру, укрывшись в простенке. Вроде бы никого пока на улице, но это именно что пока. Да и с других сторон в любой момент мог противник подтянуться, в том числе и с тыла. — Сдается мне, Дэнни-бой, надо отсюда делать ноги, – едва отдышавшись, ознакомил меня с дальнейшими планами Гленн. – Тут сидеть не вариант, под перекрестный огонь возьмут и кранты. Если гранатами не закидают. Пес, подозрительно принюхивавшийся к ближайшему жмурику, согласно рыкнул, поддержав старинного друга, но я все же решил усомниться в групповом прогнозе: — Думаешь, у них есть? — А я знаю?! Кстати, там как?.. — Норма. И в этом я не соврал – Васька уже успел пробежаться по всем доступным комнатам, даже на второй этаж сунулся, отыскав еще двоих убиенных. — Значит, валим! – резюмировал Мак. — Куда? – хмыкнул я. Хороший, конечно, план, но далеко не идеальный. Особенно в свете некоторых накопившихся вопросов. С одним из них я как раз сейчас пытался разобраться – пересилив брезгливость и тошнотики, обшаривал внимательным взглядом ближайший труп. Естественно, не столько я, сколько Зевс через нанов – надо же базу данных формировать, в конце концов? Вот-вот. А он не просто все запомнит, он еще и детали проанализирует и идентифицирует. Может, хоть какая-то ясность появится. Да вот хотя бы снаряжение взять: я такого еще не видел. Нет, на первый взгляд все более-менее привычно: и камуфляж, и каска, и приблуды всякие, и бронежилет… разве что в грязище. И даже автомат ничем необычным не поражал – компактный агрегат в компоновке булл-пап, по большей части пластиковый. Но вот в деталях… такое впечатление, что все это давно и безнадежно устарело, по крайней мере, морально. Это как… ну, например, сравнивать американского десантника времен Второй Мировой и морпеха из середины двухтысячных. Общие черты, несомненно, прослеживаются, но и только. Короче, снаряжение убитого в современные реалии вписываться не желало. — Чего ты там высмотрел? — Да так… – отмахнулся я, занятый более важным делом, нежели треп с Маком – ремешок каски поддавался неохотно, так что избавить труп от этого аксессуара удалось далеко не с первой попытки. Зато когда добился желаемого, еще и подшлемник с головы стянул. – Хм… я бы сказал, типичный белый европеец… ну или американец… средних лет. — Думаешь, поселенец? – вскинулся Мак. – Да ну нафиг!!! — Я пока еще ничего не думаю, слишком мало данных, – уподобился я Зевсу, сдернув перчатку с правой руки. Осторожно коснулся щеки убитого зудящими кончиками пальцев – есть контакт! Теперь его искин в два счета по молекулам разложит, фигурально выражаясь. – Хотя рожа знакомая… очень отдаленно. И это правда. Такое впечатление, что видел его как-то раз, да и то мельком. Уж не в том ли памятном ролике со Старшим-в-юдоли? Если так, Зевс разберется… «Недостаточно данных для анализа, возможно только визуальное опознание». А нам больше и не надо, если что. «Принял». — Р-р-р-р-р!.. – Бадди вдруг встрепенулся, повернув страшноватую морду к двери, что вела из комнаты в обширную прихожую, но остался на месте. — Дэн, долго еще будешь копаться? – забеспокоился Мак вслед за питомцем. — Сейчас! – У второго лицо рассмотреть не получилось по причине его, в смысле лица, отсутствия, так что пришлось ради «осеменения» полапать за шею. Впрочем, этот тоже белый, и, судя по состоянию кожи, примерно такого же возраста. – Черт, Мак, можно в следующий раз поаккуратней?! Такое впечатление, что в падаль вляпался, даже вернувшаяся на законное место перчатка не помогла. — Ну извини, как сумел! — Надо наверх подняться, тех глянуть… — Забей! Не до них! – рыкнул напарник. – Хватай мешки, вокзал отходит! Да, это он как нельзя к месту припомнил. Засиделись мы, не поспоришь. Так что пришлось по примеру мистера Макдугала закинуть на спину рюкзак и побрести вслед за ним, страхуя с тыла. Бадди, не будь дурак, тоже сорвался с места, но дальше входа не ушел – застыл, набычившись, напротив дверного проема, и снова принялся глухо рычать. «Васек!» Так и продолжавший обшаривать второй этаж кот шагнул было к окну, но Зевс вовремя подкорректировал его траекторию, направив к лестнице – один хрен котейке ничего не светит, стекла целые, так что выглянуть не сможет. Пусть лучше в кармане рюкзака сидит, целее будет. — Там кто-то есть, – пришел между тем к единственно верному выводу Мак. – Бадди зря распинаться не будет. — А почему тогда не стреляют? — Не видят, наверное… — Прорываемся? — Однозначно. Схема два. Принял. А что, нормально! Стандартная тактика: я вышибаю дверь, Мак выскакивает наружу со стволом наготове и экстерминирует все, что шевелится. А дальше давай бог ноги как минимум до следующего дома, благо выйдем на зады и пробираться придется огородами, как к легендарному комдиву времен Гражданской войны. Российской, естественно. Вот только кошака дождемся… ага, вот и он, легок на помине!.. — Готов?! — Всегда! Вот за что люблю наши шлемы, так это за хорошую звукоизоляцию, естественно, когда забрало опущено. Настолько хорошую, что можно хоть во весь голос орать, и все равно никто не услышит. Из числа тех, разумеется, у кого приемо-передающей аппаратуры, настроенной на нашу волну, нет. И очень хорошо, потому что еще и тишину блюсти, обмениваясь условными знаками вместо нормальной вербальной коммуникации в обстановке, приближенной к боевой, лично для меня очень напряжно. Есть неиллюзорная вероятность неправильно понять напарника. Третий закон Чизхолма: любые предложения люди понимают иначе, чем тот, кто их вносит. А уж если оное предложение изложено языком жестов… как говорится, комментарии излишни. Судя по расположению дверных петель, распахивалась она наружу влево, так что Мак устроился справа, прижавшись спиной к стене непосредственно у косяка. Не очень удобно будет – он все же правша, – но с другой стороны еще хуже. У него вообще главная задача выскользнуть наружу, пока дверь обратно не прилетела и не приложила хорошенько, что вполне в духе любой двери, выбитой молодецким пинком. Вот таким, например, как я сейчас собираюсь изобразить… тут главное попасть точно, а то можно фанерку насквозь пробить и раскорячиться в неудобном положении. Извращаться, кстати, тоже смысла нет – простейший фронт-кик в район замка, и готово. Вот скажите мне, что здесь может пойти не так?.. …как оказалось – очень многое. Попал я точно туда, куда и целился, да и дверь отреагировала стандартно – распахнулась с большим удовольствием, вот только не настежь, как можно было ожидать, а в лучшем случае на треть. И тут же с силой захлопнулась, как будто натолкнулась на что-то достаточно массивное и отрикошетила. Мак еле успел среагировать, а то бы схлопотал. А с улицы между тем донесся характерный шум падающего тела, который Бадди встретил радостным лаем – то бишь сказал «вуф» целых три раза. — Твою мать!.. — Мак, только не в голову!.. Ф-фух, вроде внял – высунулся аккуратно, спрятавшись за стволом и оттерев дверь плечом, выпустил экономную очередь и тут же плавно перетек вправо, освобождая дорогу. Я, естественно, особого приглашения ждать не стал, рванул следом, пропустив вперед Бадди, и сместился влево, чтобы контролировать противоположный от Мака фланг. Впрочем, предосторожность оказалась излишней: кроме распластавшегося напротив двери трупа в изгаженном сырой землей камуфляже никого в пределах видимости не было. И никто в нас не стрелял, что не могло не радовать. — Мак, прикрывай! — Принял. Хорошо, что не спорит – тоже осознает, что я не просто фигней страдаю, а занимаюсь важным делом, то бишь сбором информации. Но и я испытывать лишний раз терпение напарника не стал и просто сдернул ремешок каски с подбородка, отбросив мешающий предмет экипировки, да задрал подшлемник… — Сюрпри-и-из… — Чего там?! — Сам глянь. Уж лучше так, чем переспрашивать начнет. А что начнет – к гадалке не ходи. Очень уж ответ странный услышит, потому что ликом данный конкретный мертвец один в один повторял экземпляр из недавно покинутого помещения. Хотя на улице освещение получше, и я в первый момент не поверил глазам. Да и во второй тоже. Но потом пришлось – Гленн попал в грудь, все три раза, так что голова осталась цела. Даже дверью, по всему судя, ему прилетело в район груди, да еще руки с автоматом часть удара на себя приняли. Вот и ответ, почему дверь себя так повела – мыто рассчитывали на засаду и огневой контакт, а этот гаврик сразу за ней торчал. И чего торчал, спрашивается? Подмогу ждал? Или просто в охренении?.. И ведь не спросишь… ладно, и этого «осеменить», да делать ноги… — Ребята? Дэни?.. — Проф!!! И снова в один голос получилось… но, надо думать, профессор не просто так решил нарушить молчание – скорее всего, увидел то же, что и мы. И подтвердить вознамерился, что мы не сошли с ума. Но мы это и так уже поняли. — Все, Дэн, хорош лицом торговать! За мной! И то дело… думать потом буду, когда окажусь в относительной безопасности. По моим прикидкам, домов через пять-шесть, и желательно не просто по прямой, а еще и свернуть – куда именно, не принципиально. Пусть Мак решает. Да по сторонам не забывать поглядывать, ни на чем конкретном не концентрируясь, даже вон на тех подозрительных рытвинах посреди газона. Не воронки от снарядов, и ладно… Наш план сработал – через пару домов мы попросту проломились, не особо заботясь о целостности дверей и оконных рам, а затем пошли осторожнее, задами по параллельной улице, отстоящей от места засады еще на две. Кустов в поселке было подозрительно мало, но куда больше меня беспокоил тот факт, что живые изгороди, отделявшие одно имение от другого, до сих пор сохраняли изначальную форму, почти не разросшись и не раздавшись вширь. Да и сами дома… ну не выглядели они на восемьдесят лет! От таких хибар за это время и воспоминаний не должно было остаться, особенно если они без людского пригляда и обслуживания. Вместо этого повсюду толстенные слои пыли, но и только. Причем снаружи – на стенах, скатах крыши, стеклах, дверях… а внутри почти нет, жалкие следы возле каминов и под окнами. Мебель целая, да и кухонная утварь везде в наличии. А вот сложной электроники мы не нашли, равно как и постельного белья с занавесками или хотя бы матерчатыми жалюзи, да и в целом все вокруг выглядело предельно скромно. Такое впечатление, что тоже еще… не дозрело, ага. По-любому надо будет в следующую деревеньку наведаться, ту, что ближе к центру Аномалии – чисто чтобы убедиться в наличии очередной закономерности. Но это потом, и скорее всего не сегодня. На сегодня у нас ровно одна задача: унести ноги. Выяснять, что за агрессор и что ему от нас нужно, тоже потом будем. Пока же еще порядок эвакуации продумать надо. Тьфу, опять заговорил, как тренер дядя Коля. Впрочем, один из вариантов – с вызовом Алиски на катере – я уже озвучивал ранее. До нас точно доберется, маршрут проверен, а дальше мы и сами без разведки и наблюдения теперь не сунемся – тот же мастер-рейнджер Макдугал кто угодно (пьяница, алкоголик, тунеядец, раздолбай…), но никак не дурак. — Дэн, тут приземлимся. — Угу. А ничего так вариант, нормальный. Не знаю, что тут поселенцы планировали устроить, но что не просто жилой коттедж – однозначно. Скорее какой-то административный корпус или даже складской комплекс: и побольше стандартного домишки, и этажей три, и крыша плоская. Самый раз на катере зависнуть, чтобы мы всем составом погрузились. Без шума и пыли, ага. — С черного хода пойдем? — Вон там вроде нормально… Ну точно, склад! Или что-то вроде супермаркета. И приступок удобный, чтобы на грузовичке задом подъезжать, и даже пандус есть, чтобы тележку скатывать. Да и дверь на сейфовую или просто бронированную не тянула – стандартный сероватый пластик под слоем пыли. И почти непрозрачное стекло в оконце по той же причине. Причем и то и другое с резиновым уплотнением. — Держу, – буркнул Мак. – Открывай. Сейчас, сейчас… осталось только решить, что лучше – выбить замок ногой, или заморочиться и воспользоваться горелкой. Первое быстрее, второе тише. Дилемма… и ведь еще не известно, что внутри. Придется Ваську на разведку засылать… ну-ка, для начала слегка плечом налечь, вдруг и не заперто вовсе?.. Что характерно, угадал – замок легко поддался, стоило только повернуть ручку. Да и пошла дверь относительно легко… вот только сразу же начались спецэффекты: сначала воздух с громким шипением устремился в едва заметную щель по всему периметру дверного проема, а потом и вовсе мощным порывом едва не вывернул полотно из петель – удержать его я не сумел. От неожиданности, вестимо. Ну вот кто мог предположить, что в довольно просторной комнатушке царит первозданный вакуум? Не растележился на входе, и то хлеб… — Ни фига себе… – только и выдавил начавший о чем-то догадываться Мак. – Дэн, не тормози, давай маршрут на крышу! Я пока тут секу. — Принял, – буркнул я, шагнув в пустое помещение. Повертел головой, безошибочно выделив профиль двери на противоположной стене, и на ходу поинтересовался: – Ну и как вам, профессор?.. — Занятно, Дэни. Весьма занятно… — Неплохая пища для размышлений? – усмехнулся я. – И это мне еще Зевс доклад не сделал. — Как будет свободная минутка, обязательно ознакомьтесь, Дэни. Ага, а сам, естественно, уже все, что можно проштудировал. Но и меня удовольствия лишать не хочет. Или просто по старой привычке воздерживается от выводов, чтобы мне, так сказать, взгляд не замылить. Многие преподы в вузах так же поступают, кстати. Второй – однозначно нежилой – бокс встретил столь же девственной пустотой, разве что вакуума в нем уже не было, воздух просочился через неплотности у пола и потолка. Схалтурил производитель, однозначно. А еще здесь было темно, за исключением светлого квадрата за спиной, так что пришлось задействовать «ночное зрение», что для Зевса труда не составило. Лестница на второй этаж обнаружилась лишь в третьем по счету боксе, зато оказалось, что на этом уровне было в каждом помещении по окну, а то и по два. К тому же появились признаки высокотехнологичной начинки – кабель-каналы по стенам, кронштейны для камер наблюдения, а кое-где и характерные нашлепки, под которыми оные камеры должны были скрываться. Но пока еще не скрывались – я не поленился отколупать один такой ножом с целью «засеять» приблуду нанами, ничего не обнаружил и перестал забивать себе голову ерундой. Третий этаж тоже неприятностей не доставил, но его пришлось пройти насквозь, пока не добрался до удобного углового кабинета с панорамными окнами – вид из него открывался просто на загляденье. Весь поселок как на ладони, за исключением той окраины, где нас засада поджидала. Плюс выход на крышу в непосредственной близости – самое то время скоротать до Алискиного прибытия: и не на виду, и бежать недолго. — Мак, подтягивайся. Только двери по пути закрывай. — Принял… а куда идти-то, умник?! — Следуй за белым кроликом. — Смешно. Ага, обхохочешься. Хорошо хоть, намек понял, хотя в роли ушастого грызуна предстояло выступить нашему знакомцу Бадди – у того и нюх, и Зевс в проводниках. Ну а в ожидании соратников можно и с отчетом ознакомиться, тем самым, что проф Куатье разрекламировал… «Зевс, дай выжимку». «Процесс активирован. Загрузка 100 %». Ух ты, клево! Не стал верный искин меня обширными таблицами грузить, смилостивился. Вместо этого вывел на «глазной» дисплей фото первого убиенного, которого я особо тщательно осмотрел, да пометил характерные особенности, снабдив их цветовой индикацией и выпадающими менюшками. Очень познавательно получилось, этакий мини-квест. И на редкость интересно, ага. Первым мое внимание привлек автомат – если верить краткой справке в зеленом прямоугольничке, оказавшийся автоматической винтовкой Desert Tech MDR-C-A3 – укороченная модель 2029 года, третье поколение, под боеприпас 5,56x45 НАТО. Вот и ответ, почему мне эта пукалка слабоватой показалась. Малоимульсный патрон – раз, компактная модификация с коротким стволом – два. А ведь у этой пушки и полноразмерные версии под 7,62 есть… вернее, были когда-то. Повезло нам с Маком, короче. Помимо основного оружия у мертвеца нашлись кобура на груди (содержащая, суда по всему, «беретту» М-92 – очень уж рукоять характерная, да и размеры совпадали) и нож в ножнах на правом бедре. Но это уже вообще не страшно, даже в упор. Точно также Зевс умудрился идентифицировать почти всю снарягу убитого, правда, названия фирм-производителей и номера моделей мне ничего не говорили. Роднили их лишь место и время выпуска – период до 2030-го, Соединенные Штаты Америки. Да, еще одно – вся амуниция происходила с гражданского рынка, даже винтовка изначально шла в цивильной, то бишь самозарядной, версии. Но, судя по шквалу огня, умельцы из экспедиции Старшего-в-юдоли ее переделали в фулл-ауто. Кустарно, естественно. И насчет экспедиции я вовсе не забегаю вперед – уже, по-моему, и самому невнимательному рейнджеру это стало бы ясно. К тому же, как я уже упоминал, вся матбаза экспедиции, включая транспорт, относилась к двадцатым годам прошлого века, то бишь времени, непосредственно предшествовавшему появлению в Солнечной системе Бродяг и последовавшему за этим большому бардаку – Войнам за наследие и Исходу. Естественно, тогда было не до развития собственной промышленности, все торопились урвать кусок инопланетных благ, и ничего путевого сами не создавали. Так что негде сейчас такой антиквариат раздобыть, причем в количестве. Сомневаюсь, что даже в частных коллекциях что-то подобное отыскать возможно. Получается, вариант с нападением незваных гостей, что засветились на катере неподалеку от «пирамидки», сам собой отпал. И окончательно меня в этом убедила сдвоенная фотография, развернувшаяся на четверть дисплея, стоило лишь сфокусировать «внутренний взгляд» на лице убиенного. Половинки картинки изображали одного и того же человека: правая – что-то исступленно орущего сектанта из церкви, которую мне довелось относительно недавно лицезреть в примечательном видеоролике; левая – мертвый лик его же, на фоне пыльного пола, каски и задранного на лоб подшлемника. И знаете, что самое странное? И даже страшное, не побоюсь этого слова? Разница в возрасте между двумя версиями человека составляла максимум пять лет. То бишь мы с Маком имели сомнительную радость схлестнуться в огневом контакте как минимум с двумя идентичными (по крайней мере, визуально) экземплярами колониста, который вряд ли мог дожить до нашего времени, поскольку ему сейчас должно было стукнуть что-то около ста тридцати лет. А если бы и дожил, то скорее всего пребывал в старческом маразме и не сохранился в столь цветущем виде. Вывод? А вывод напрашивается – что-то здесь не так. Или мы имеем дело с андроидами, или, как вариант, с клонами. И то, и другое требовало наличия специфической производственной базы. Конечно, колонисты могли и под землей спрятать фабрику по клонированию, и сразу по прибытии запас тел создать, да хранить потом в холодильнике – чисто для примера. В реальности-то что угодно могло быть, вплоть до установок темпорального стазиса. Впрочем, это я уже загнул – даже сгинувшие Предтечи со временем не заигрывали. Так что вариант с машиной времени и пришельцами из прошлого откинем, как явно противоречащий здравому смыслу и официальной науке всех вымерших рас скопом. Даже Архонты на такое не способны, это я точно знаю. Знаю же, Зевс? «Ответ положительный». Тогда кто? Клоны? Или все-таки андроиды? «Недостаточно данных для анализа». Ну ни фига себе! Это как же можно искусственного болвана с человеческим телом, хоть и репликой, спутать?! «Сам пока не пойму, Денис». Что, как со странной почвой, которая и не твердая, и не жидкая?.. «Именно». Хм… андроид на базе клонированного тела?.. «Вероятность 50 %». Либо да, либо нет, что ли? Шутник… а что тогда? Клонированный андроид?! Ладно, про вероятность слышать не желаю. «Но они хотя бы одинаковые?» «Ответ положительный, все три тела идентичны по строению и генетическому коду». Ну точно, клоны! «Наблюдаются отклонения в строении клеток мышечной и соединительной тканей, а также в слизистых оболочках кишечника». Тогда искусственные? К какому типу андроидов ближе всего? Может, на той же Нимойе их вырастили? Хотя нет, по времени не совпадает, клан Такэда свой новый мир осваивать начал позже, чем экспедиция Старшего-в-юдоли сгинула. У них даже календарь идет от первой высадки, которая имела место в 2051-м. А Коулмэн с присными затерялись еще в пятидесятом. Тогда остается Киото… «Генетическая структура объектов не имеет совпадений с базами данных „Киото Биотекнолоджиз“». — И кто тогда?! – не выдержал я. Блин, как бы Мака не напугать. – Зевс, ты издеваешься?! «Излишне эмоциональная оценка, Денис, будь спокойнее». Ну да, ну да, будет мне еще искин указывать… — Зевс прав, Дэни, – счел нужным вмешаться профессор. – И я бы на вашем месте к нему прислушался. Решение же очевидно!.. — Не, это слишком даже для меня, – помотал я головой. – Бредятина. — Как знать, как знать, Дэни. — Проф, не до шуток. — Есть только один способ выяснить истину, – не стал тот спорить. – Сможете взять пробу тканей? — Вам мало информации от нанов? — Было бы достаточно, я бы и просить не стал, Дэни. — Ладно, проф, уговорили, – сдался я. – Сейчас еще Гленна обрадую. — И чем это? – прорезался в эфире голос напарника. — Поднимайся, расскажу. — Уже! – бодро отрапортовал тот, возникнув в двери. – Алиску вызвал? — Нет еще. И скорее всего, придется с этим делом погодить. — С чего бы?.. — Вуф?! Ага, еще только Васькиного голоса в дружном хоре не хватало. — Проф просит взять пробы, – объяснил я. – Так что нужно возвращаться к жмурам. Ну, или поискать еще – как вариант. — И ты его щупом заколешь? – осклабился напарник. — Почему нет? – пожал я плечами. – Если найдем, конечно… — Неправильный ответ! – отрубил Мак. – Все, Дэн, не тормози, вызывай Алиску. Или я сам… ты это слышал?.. — Вуф! Вуф! А ведь и правда… ну-ка, Зевса в режим аудиофильтра… — Эй, Дэнни-бой, ты слышишь то же, что и я?.. – не отставал Гленн. Ага. Только наверняка еще и лучше – Зевс подсуетился. А еще он в роли усилителя выступил, и теперь уже точно не отмажемся. По той простой причине, что примерно в паре кварталов от нас, за россыпью домишек под веселыми розовенькими крышами, вспыхнула интенсивная перестрелка. И на сей раз в ней участвовали не только ставшие привычными «дёзерт теки», но и что-то до боли знакомое… явно из современного. — Слышу, – вздохнул я. – Ты все еще хочешь с гостями познакомиться? — Ага, – кивнул Мак. – Сплю и вижу. Может, хоть они поприветливее местных окажутся. Ну вот, наконец-то напарник озвучил то, что у меня самого давно уже на языке вертелось – напавшие на нас из засады клоны-андроиды или андроиды-клоны (а не один ли хрен?!) местные. Даже вот так – МЕСТНЫЕ. Для пущей доходчивости, ага. А воюют они сейчас с пришлыми, такими же, как мы. И не помочь им будет свинством. Кому именно? А вот на месте и разберемся. «Зевс, направление и маршрут». «Процесс активирован. Прогресс 1 %… 3 %… Процесс завершен». Ага, вот и навигатор. Теперь точно не заблудимся. Но для надежности все равно живность вперед пустим, особенно Ваську – он сумеет незаметно забраться на господствующую высоту и предоставить Зевсу более полную информацию о поле предстоящего боя. Но это чуть позже, когда поближе подберемся. — Думаешь, гости резвятся? – все же счел я нужным уточнить у напарника, вздрогнув от далекого разрыва. — А кто ж еще? У андроклонов, по крайней мере тех, что мы видели, даже обычных гранат не было, а тут очень уж мощно рвануло… и еще… и снова. Такое впечатление, массированную атаку отбивали. Или наоборот, на прорыв пошли. — Век бы этих уродов не видеть… А тут Мак прав. Вот совсем нам сейчас ни к чему огневой контакт с кем бы то ни было еще. Надо постараться обойтись без крайностей, хотя бы потому, что не придется в этом случае принимать чью-то сторону. А это ох какой нелегкий выбор, по себе знаю. Хотя, казалось бы, он уже и сделан. Справедливости ради надо указать, что вовсе не нами. А может, на нас по ошибке напали? Ждали кого-то другого (не будем показывать пальцем), а мы просто оказались не в том месте и не в то время?.. Да знаю, знаю – наивный. — Ладно, погнали. – Мастер-рейнджер Макдугал подхватил «калашников», распахнул дверь и «вытек» из помещения, сразу же превратившись в матерого хищника, готового к любой неожиданности. А чего вы хотели? Это вам не из засады обстреливать ничего не подозревающих праздношатающихся туристов. Теперь у нас инициатива. И это мы хищники, а вы – кто бы то ни было – жертвы. А этому Макову умению до сих пор завидую, ага. — Чего-то они совсем разошлись! – заметил Мак, прислушавшись к резко усилившейся трескотне очередей. – Ну что, Дэнни-бой, работаем?..13 октября 2138 года, ближе к вечеру
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, вечер На сей раз выдвинулись по всем правилам рейнджерского искусства – шли парой, Мак чуть впереди, я за ним, но немного правее, чтобы одновременно под очередь не подставиться. Бадди перебирал короткими лапами рядом с Гленном, но на смешно подпрыгивающий бульдожий зад я уже давно не отвлекался – привык. Главное, в ногах не путался да по сторонам не шарился, распугивая… кого? Да все тех же андроклонов. По размышлению я решил, что клонодроид звучит бредовее, так что пусть будет первый вариант. Васька пока сидел в рюкзаке, его время придет чуть позже, когда еще ближе к заварухе подберемся да найдем подходящий для использования в качестве наблюдательного пункта объект. Маршрут Зевс проложил довольно извилистый, чтобы по минимуму на открытых пространствах отсвечивать, да еще и корректировал в режиме реального времени, так что шли мы уже около десяти минут. Еще, кстати, проблемка нарисовалась – с какой стороны ловчее (хотел сказать «рациональнее», но слишком уж сухо) к побоищу выбираться. Про побоище я ничуть не преувеличил – стрельба шла интенсивная, хоть взрывов больше и не было. Зато, судя по трескотне очередей, схлестнулось там порядочно народу. Хотя обладатели пушек со знакомыми голосами пребывали в явном меньшинстве – десяток навскидку. Точнее определить не получалось. А вот давили их стволов в пол сотни, если не больше. И откуда тут столько живой силы образовалось, кто бы мне объяснил? А ведь еще мы с Маком, почитай, отделение в страну вечной охоты отправили. Короче, стремно. И это я еще мягко выразился. Дайс какой стороны к потенциальному противнику выходить в конце концов не важно – судя по звукам, меньшинство со знакомыми пушками держало оборону в окружении. Так что в любом случае со спины андроклонам зайдем. Главное, на засаду не нарваться, что вряд ли. Скорее на праздношатающихся вояк налетим, чего очень бы не хотелось. Хуже нет, чем спонтанный огневой контакт. Наблюдательный пункт по-любому нужен… вот только где бы его взять?.. О чем бишь я? Да, наблюдательный пункт. Не проблема – вон хотя бы та крыша, что из-за ближайшего коттеджа выглядывает – этот-то одноэтажный, и мы с задов приближаемся, так что, с учетом угла зрения, следующий домишко должен быть как минимум о двух этажах плюс жилая мансарда. Причем уже в прямой видимости от движухи. Почти прибыли, получается. Двигались предельно осторожно: стрельба впереди и не думала стихать, даже, такое впечатление, становилась все интенсивнее, как будто у нападающих количество стволов увеличивалось со временем. Подкрепления подходили? Возможно. Вот только откуда? Мы специально перед выходом с крыши склада понаблюдали за окрестностями, но перемещений живой силы, а тем более транспортных средств, не заметили. По крайней мере, на улицах. Значит, из домов лезли? А там в спячке лежали? Не, бред… Черт, что-то слишком зачастил я с бредятиной… но ведь иначе и не скажешь!.. Зато с обороняющимися все было более-менее ясно и логично: поначалу я, да и Зевс тоже, выделяли на общем фоне огонь как минимум трех стволов – стиль боя у их владельцев был разный: один предпочитал короткие очереди, скорее всего, отсечкой пользовался, второй вообще в полуавтоматическом режиме бил, а третий – когда как, по обстановке. Затем первый замолк, а третий взял пример со второго, наверное, боекомплект берег. Похоже, потери гости все-таки несли, и достаточно серьезные, потому что и в целом реже огрызаться стали, задавленные шквалом огня со стороны нападающих. Судя по звукам, те действовали стандартно – часть палила почем зря, часть перезаряжалась. Потом, соответственно, менялись. Почему нельзя было под огневым прикрытием бросить на штурм мобильную группу, лично для меня оставалось загадкой. Видимо, удачную позицию обороняющиеся заняли, исключив атаку с наскока. А может, и просто идиоты – что с них взять, с андроклонов?.. Массовое производство всегда негативно сказывалось на качестве, так чтовряд ли они могли похвастаться сверхнавороченным софтом. Откуда ему взяться было, в двадцатых-то годах? Кстати, еще одна нестыковка… — Мак, может, поднажмем? Шлемы мы предварительно наглухо герметизировали, отключив внешние динамики, так что соблюдать тишину нужды не было, и уж тем более жестами общаться. — Нефиг, – отрезал напарник. – Или тебе любимый анекдот кэпа напомнить? Это тот, про быков, что собираются медленно-медленно спуститься с горы и взять все стадо? Нет, спасибо. Но и с трупами особо не поговоришь, а любопытство уже гложет. — Я на некроманта не учился, – все же посчитал я своим долгом предупредить товарища. – С мертвецами общаться не умею. Даже через нанов. — Не суетись, – отмахнулся тот. – Раз до сих пор огрызаются, значит, крепко сидят. Сейчас дом обогнем, и Бэйзила выпустишь. — Принял. Ну вот как так? Вроде бы мои же собственные мысли Мак озвучил, а почему-то легче стало. И напряжение уже не такое сильное, и сердце почти из груди не выпрыгивает – притерпелся, что ли?.. Кстати, еще рывок, и надо будет кота извлекать на свет божий – вон, Гленн уже огород пересек, пристроился спиной к стенке и к углу переместился, примериваясь, как выглянуть половчее. — Чисто. Ага, значит, до следующего дома нормально пройдем, без эксцессов, что не может не радовать. — Дэн, ходу. — Принял. Насчет огорода это я со зла – скорее, еще одна лужайка, только не со стороны фасада, а, скажем так, с тыла. И неизменные живые изгороди по периметру, все еще узнаваемые, хоть и чуть расплывшейся формы. Вроде бы даже и удобно – присел под такой, и не видать тебя. Но и самому обзор загораживают. Так что пришлось извращаться, и перебежка Мака тому пример. Теперь бы еще мне столь же благополучно стремное место пересечь… Ладно, не в первый раз. Даже уже привычно – травка чахлая, почва под ней рыхловатая, следы ботинок отчетливо видны… демаскирующий фактор, кстати, причем издали заметный, особенно с оптикой. Но нам ведь здесь не ночевать, верно?.. — Вуф! Да чтоб тебя! Чуть не споткнулся, отвлекшись на подавшего голос Бадди… или не из-за него? Подчиняясь наитию, я резко затормозил и развернулся, машинально вскинув автомат. Ладно хоть, палец на спуске успел удержать, а то бы выдали себя раньше времени. А что выдали – к гадалке не ходи, у наших «калашей» звук уж очень характерный. Все бы сразу догадались, что появилась третья сторона. В том сомнительном случае, конечно, если это все еще для кого-то секрет. Но в нас теплилась надежда, что после разборки с засадой мы умудрились затеряться. Так нафига палиться раньше времени? Вот-вот, и я так думаю… подумал… А дела между тем на лужайке творились странные: как с первого же взгляда стало ясно, споткнулся я о подозрительный бугорок, которого, зуб даю, совсем еще недавно не было. И, мало того, бугор продолжал расти, вспучивая землю и заставляя травинки раздаться в стороны – этакой чужеродной проплешиной посреди безмятежной желтовато-зеленой глади. А потом еще и черным по сторонам плеснуло – такое впечатление, под слоем земли кто-то ворочался, пытаясь резкими движениями сбросить с себя гнет. Что характерно, у этого кого-то все получилось – с очередным рывком слой дерна поддался, и в прореху высунулась… — Твою мать!.. Я ведь даже сначала и не понял, что именно на свет божий показалось. И только потом дошло, что мне довелось лицезреть затылочную часть хорошо уже знакомой каски с матерчатым чехлом. С неимоверным трудом удержавшись от выстрела, я выпустил автомат из рук – от греха, тем более что он повис на ремне, а не на землю грохнулся – и зашарил по рюкзаку рукой в поисках щупа. Надо сказать, получалось плохо – конечности не слушались, сердце, такое впечатление, провалилось в пятки, а в голове почему-то вертелась кровавая картинка из старинного фильма, что-то там про «Рассвет мертвецов». Не, ну а че? Натуральный же зомби! И из земли лезет! Тут у кого хочешь нервы сдадут… блин, как бы Мак не пальнул!.. Последняя мысль помогла взять себя в руки, и я неожиданно успокоился. Ясно же, что андроклон, больше некому. Вот и объяснение изгвазданной в земле амуниции, да и той яме на газоне, которую я мельком заметил, когда с места засады драпали. Но все равно жутко было, этого не отнять. А еще свербела мысль: они что, как картошка в земле растут, что ли? Ну и бре-е-ед… но не в законсервированном же виде там хранятся? Это еще больший бред и ересь, к тому же лишенные всяческого практического смысла. — Мак, этот мой! Надеюсь, профессионал в моем напарнике окажется сильнее авантюриста и раздолбая, потому что даже оглянуться на него некогда: подземный гость уже почти выбрался из могилы и пытался утвердиться на своих двоих. Получалось, прямо скажем, не очень, но по позе угадывалось наличие в руках автомата. «А ведь у него ствол должен быть землей забит!» – обожгла внезапная мысль, но проверять догадку я не стал – нашарив-таки щуп, примерился было, как сподручнее его вонзить в клиента, но не успел: тот неестественно быстро развернулся и вскинул оружие, умудрившись щелкнуть затвором… Выстрелить я ему не позволил – понятно, что комбез не пробьет, но зачем так подставляться? На пальбу с тыла еще гаврики сбегутся. А оно нам надо? Оно нам не надо. Так что я без колебаний шагнул навстречу противнику и без изысков вышиб автомат ногой – правой, широким маховым движением – и незамедлительно «выстрелил» уже левой, воспользовавшись инерцией и энергией разворота. Мощный бэк-кик пришелся в открывшуюся грудь и отшвырнул незадачливого андроклона к живой изгороди. Тот тяжко рухнул на спину, разом лишившись выбитого из легких воздуха, а подняться и отдышаться я ему не дал – прыгнул, в полете разложив щуп, и с размаху всадил его в незащищенную шею. Аккурат в межключичную впадину, ага. Даже сам удивился – так точно попасть еще нужно умудриться. Зато пробоотборник открыть не забыл, так что теперь у профессора появился материал для исследований. Главное, чтобы оный материал не протух до нашего возвращения на «Молнию»… а еще почему-то прямо распирает, так поделиться радостью хочется. — Нет, ты понял, Мак?! – таки не выдержал я, одним движением освободив щуп. И чуть не матюгнулся, едва увернувшись от фонтана крови. – Черт… — Хорош развлекаться, Дэнни-бой, – не повелся напарник. – Контроль не забудь. Да какой, нафиг, контроль?! Мертв он. Пару раз конвульсивно дернулся, да и спекся. Зато теперь и выбор делать не надо – реакция у всех андроклонов удручающе одинакова: сначала стрелять, а потом разбираться, кто такие. Не получится у нас конструктивного общения. Исключительно при помощи жестов, раздачей люлей направо и налево, а лучше вообще на расстоянии – чтобы, как у классика, за нас говорило наше оружие. «Зевс, нанов запустим?» «Источники информации никогда не бывают лишними, Денис». Ну и ладно. Вот только опять перчатку снимать, потом натягивать… но на что только не пойдешь ради науки. Да и подшлемник задрать, чтобы окончательно убедиться – ага, так и есть. Теперь уже точно закономерность – рожа один в один, даже рисунок шрамов идентичен, Зевс подтвердил. А вообще неплохо бы в живой экземпляр «мелочь» подсадить. Интересно, сможет мой друг-искин органический мозг взломать?.. «Не попробуем, не узнаем». Да это, вообще-то, больше риторический вопрос был… хотя идея перспективная. Но вряд ли – если Зевс в убитых не обнаружил признаков наличия хоть каких-то интерфейсов, то с живыми нечего и пытаться. «Возможно прямое подключение к синапсам нейронов отдельных участков коры головного мозга». Так вот как ты мои мысли читаешь! Кстати, здравая идея. И вообще – даже если не сможем андроклона «прочитать», то уж проследить за ним точно по силам. Интересно же, куда он после заварухи денется… — Дэн, шевелись! – подогнал меня напарник. – У этих, кажется, еще кого-то подстрелили. Интересно, как он это определил? По захлебнувшейся очереди? А, не важно. Говорит шевелиться, значит, будем поторапливаться – выбора-то нет. Так что сложенный щуп за спину, «калаш» в руки и вперед, заре… хотя скорее неприятностям, навстречу. И поближе к Маку держаться, чего уж теперь. Так и сделал – пристроился в кильватере у более опытного коллеги, контролируя левый сектор (опытный коллега взял на себя правый, неудобный), да побежал за ним, стараясь не отдавить лапы Бадди, который оказался в центре построения. Против ожидания, улицу пересекли без эксцессов – никто в нас не стрелял, да и из-под земли незваные гости не появились. Что и немудрено – асфальт все-таки. Опасаться в этом плане стоило лишь придомовых газонов, но они не просматривались, скрытые живыми изгородями, с чем пришлось смириться. Но и здесь повезло – перемахнув два таких «заборчика», в промежутке между ними протопав по асфальтированному покрытию, андроклонов мы не обнаружили, хотя характерные ямки и нашлись. И даже чуть расслабились, оказавшись в тени стенки заранее облюбованной двухэтажки с мансардой. А вот дальше пришлось осторожничать – пальба, такое впечатление, шла точно за ней, разве что чуть левее нашей лежки. Что тоже неплохо – с фланга удобнее за обеими сторонами конфликта наблюдать. Извлеченный из кармана на рюкзаке Васька не подвел: сдержав раздраженный мяв, безропотно вцепился когтями в облицовочный пластик и без труда забрался на крышу, ибо фактура декоративных панелей тому вполне способствовала, изобилуя всяческими углублениями, впадинами и выступами, имитирующими то ли какую-то древесину, то ли кладку из мелкого дикого камня. А может, и вовсе кору неведомого дерева. Пластиковая же черепица для кота вообще препятствием не стала, и уже через считанные секунды он затаился на самом коньке, сонно пялясь в открывшееся пространство между рядами построек. Как оказалось, и здесь неведомые строители придерживались своеобразной симметрии: поскольку улицу мы пересекли по пути к нашей двухэтажке, то следующая располагалась в полном соответствии с планировкой поселения как раз через две линии домов. Но были и нюансы: весь следующий ряд, такое впечатление, представлял собой готовый культурно-торговый променад – постройки резко отличались от жилой застройки как формой, так и использованными технологиями. По крайней мере, лужаек перед и огородов позади не было, вместо этого по периметру раскинулись заасфальтированные дорожки – довольно широкие, к тому же часть из них явно была приспособлена под парковочные места для колесного транспорта. Правда, живые изгороди и тут повсюду торчали, но мертвые зоны за ними оставались очень маленькие, по крайней мере, при взгляде сверху. Картинку из Васькиных глаз Зевс перегонять мне не стал, предпочел воспользоваться уже хорошо себя зарекомендовавшим способом с построением трехмерной схемы, и данная схема, прямо скажем, не особо порадовала – за соседней двухэтажкой под прикрытием кустов концентрировались андроклоны, затевая атаку с тыла на бесхитростную забегаловку по типу «Хэппи чикен», распространенных на Новом Оймяконе. Естественно, не настолько капитальной – ни кирпича, ни бетона, ни хотя бы бревен в полтора обхвата, все тот же пластик, фанера и облицовочные панели где-то до метра, потом обширнейшие – минимум двухметровые в высоту – окна, еще участок стены (с полметра) и плоская крыша с выступом по всему периметру. Если наши незваные гости там засели, завидовать им не приходится – хуже позицию даже я бы не смог отыскать. Но, опять же, что-то могло и ускользнуть от внимания. Так что посмотреть своими глазами будет совершенно не лишне. Судя по тому, что Мак молча подобрался к двери и принялся колдовать с замком, мой напарник пришел к аналогичным выводам. Впрочем, про «колдовать» я преувеличил – этот дом тоже оказался не заперт, и мы без труда проникли внутрь. Судя по поведению Бадди, андроклонов в непосредственной близости он не учуял, так что мы без опаски поднялись на второй этаж. Пес и здесь остался безмятежен, и мы всей честной компанией перебрались в мансарду, подивившись уюту двух комнатушек с наклонными стенами, не избалованными ни обоями, ни краской. А еще здесь нашлась кое-какая мебель – кровати (без матрасов и белья), пара кресел и четыре пуфика. Первым делом осмотрелись, и Мак текущей позицией остался недоволен – забегаловка просматривалась нормально, а вот лужайку соседнего дома было видно лишь частично. Но даже увиденного напарнику хватило, чтобы сокрушенно покачать головой – дескать, плохо дело. — Дэн, я вниз. — Уверен? — Абсолютно. С фланга за изгородью засяду, иначе половину гавриков не достать. А так, может, гранатами часть накрою. В отличие от меня, мастер-рейнджер Макдугал не только холил и лелеял профессиональную паранойю, но и был еще самую чуточку оружейным маньяком. Иначе на фига с собой еще и ручную артиллерию тащить? Напоминаю – мы собирались шариться по пустой Аномалии. Пустой. То бишь без обитателей. — Ты все-таки решил их атаковать? — А у тебя есть другой вариант? И ведь не поспоришь… я же говорил, что забегаловку хорошо видно? Вот именно. Так что в незавидном положении обороняющихся мы убедились чуть ли не с первого взгляда. Как и в несомненной разумности действий атакующих: обстреливали заведение с фасада и флангов, заставляя защитников укрываться за стенами, которые худо-бедно защищали от пуль (в отличие от давно выбитых окон), а с тыла не трогали, ослабляя внимание. Хотя, если там и впрямь всего ничего защитников осталось, и ослаблять нечего – прижали огнем, и вперед, давить массой. Но почему-то ведь не давили? Скорее всего, попробовали, но нарвались на жесткий отпор – взрывы тому доказательством. Вот только воронок почему-то не наблюдается. Хотя какое-то количество тел на прилегающих территориях есть – даже с моей позиции видно. Боюсь представить, что с фасада творится, судя по всему, основная атака именно оттуда и шла. Зато теперь перегруппировались и решили по старинке давить массой, но с тыла. И таковая между тем в наличии – судя по схеме Зевса, за живой изгородью соседней постройки сконцентрировался десяток штурмовиков, готовый в любой момент атаковать. Или, наоборот, встретить огнем отступающих защитников забегаловки. Логика простая: три направления перекрыты, идти напролом себе дороже – судя по сократившемуся количеству стволов обороняющихся, их защита массированный обстрел не держит, а бежать далеко, в несколько огней возьмут и расстреляют в клочья. И даже если умудриться пересечь открытое пространство, нужно будет еще позиции андроклонов пройти, что тоже лотерея. Посему выход ровно один – смываться в оставшемся свободным направлении. Но лично я бы очень сильно задумался – а почему тыл не перекрыт? И девять из десяти, что заподозрил подвох. И еще я бы однозначно эту строну постарался прикрыть ненадежнее, потому как очевидно, что это наиболее вероятное направление новой атаки. А что? С фронта нарвались, теперь отвлекают… так что еще большой вопрос, куда лучше прорываться. И стоит ли прорываться в принципе. Не проще эвакуацию запросить? А до того сидеть на попе ровно… нет, вряд ли. Не позволят местные. Не для того они гостей в забегаловке блокировали, чтобы спокойно дожидаться прибытия эвакуационного средства. Или как раз для этого? Чтобы, так сказать, максимальный урон причинить? А что? Сбил катер, и уже точно никуда незваные гостюшки не денутся… но это если есть, из чего сбивать. Впрочем, гарантий тут никаких, потому и не стали мы с Маком Алиску вызывать. У нее подлетное время по запросу в пределах трех-четырех минут, но рисковать все равно не хочется. Куда рациональнее будет вступить в контакт с гостями, и только потом связываться с «кавалерией». Вполне возможно, предварительно с оными гостями расправившись. В общем, не такие уж и грандиозные неприятности нам с мастером-рейнджером Макдугалом светят. Уж чего-чего, а оторваться от преследования и затеряться в застройке всегда успеем. — Бадди, сидеть! – отшил Гленн вознамерившегося было рвануть за ним пса. – Сторожи Дэна. Бадди с укоризной покосился на Мака, тяжко вздохнул и пристроился у моей ноги, чутко дергая обрубками ушей – решил положиться в нелегком деле охраны на слух и нюх. И правильно, посмотреть я и за двоих способен. Тем более с господствующей высоты – окошко в скате достаточно удобное. И не просто окошко, кстати, а этакий складной мини-балкончик – откидываешь створку вверх, а с ней заодно еще и кусок крыши снизу встает вертикально на шарнирах. А рычажная система еще и небольшие перильца с боков образует. Красота, короче – над головой прозрачный козырек, а с трех сторон свежим ветерком обдувает. Наверное. Проверять, я думаю, не стоит – привлеку еще внимание лишнее, и прилетит откуда-нибудь подарочек в виде полновесной очереди. Хотя для тех андроклонов, что защитников забегаловки огнем прижимают, далековато будет, а те, которые за живой изгородью, палиться поостерегутся. Впрочем, когда Мак начнет веселье, я тоже свою лепту внесу, обязательно. Заодно и визуальный контакт с обороняющимися организую – вряд ли они останутся безучастными к неожиданной помощи, по-любому из укрытия выглянут. Да из банального любопытства, даже если логику боестолкновения проигнорируют, того самого, что в полном разгаре – огонь с трех сторон не прекращался ни на мгновение. Кажется, он так и назывался – беспокоящий. По крайней мере, что-то такое Мак как-то упоминал. Хотя не факт, что купятся… будь они поумнее… Ха! Что я там про «поумнее» ляпнул?.. Явно со зла. Потому как ни разу не сюрприз для них концентрация противника с тыла – видели их прекрасно. С господствующей высоты, ага. А вот сами укрылись надежно, за бордюрчиком по периметру крыши. Я и сам вряд ли бы их засек… вернее, его. Лежал он в тени, стараясь не высовываться, а перепад высот у нас не очень большой. Так что только ботинки и видно. А этот, который в засаде, наверняка видеокамеру приляпал на внешней стороне бордюра, и спокойно за суетой наблюдал. Более того, наверняка и Мака засек – тот от взгляда с этого направления не прятался за ненадобностью. Кстати, еще один косяк андроклонов: вот что им стоило при значительном численном превосходстве загнать часть народа на близлежащие крыши? Еще бы и сверху гостей поливали. Но почему-то не стали. Не сообразили? Н-да, я был о них куда лучшего мнения – на нас-то засаду грамотно организовали, взяв в три огня. А тут такой очевидный прокол… Упс… пропали ботинки… и куда он, интересно?.. Додумать эту интереснейшую мысль я не успел – из-за парапета осторожно высунулась голова в десантном шлеме, практически таком же, как у меня, то есть однозначно не местного, так сказать, производства, и, такое впечатление, уставилась прямо на меня. Понятно, что сквозь забрало фиг разберешь, да и меня не должно быть видно сквозь мутноватый оконный пластик, но вот поди ж ты!.. А потом еще и ладонь показалась, изобразившая прицельный выстрел из пистолета. Мало того, наблюдатель еще и типа дымок «сдул», а потом еще и издевательски честь отдал. Спалился, как есть спал ил ся! И что теперь?.. — Мак, как слышишь, прием?.. — На связи, – хриплым шепотом отозвался тот. Ага, значит уже близко подобрался к андроклонам, настолько, что машинально голос понизил, забыв про отключенные динамики и загерметизированный шлем. Но у него всегда так в особо напряженные моменты. — Нас, кажется, пропалили. — Нас? – хмыкнул напарник. – Или конкретно тебя?.. Фигура на крыше забегаловки, как будто уловив, о чем разговор, демонстративно прицелилась из пальца куда-то в сторону первого этажа моей хибары и снова изобразила выстрел с последующим сдуванием дымка. — Да, походу, обоих… — Значит, гавриков тоже видят… — К гадалке не ходи. — И че теперь? Дэн, попробуй с ними пообщаться, чтобы нам одновременно вдарить. — Как ты это себе представляешь?! – изумился я. – Флажковой азбукой? Или азбукой Морзе?.. — Да хоть жестами, как в «Крокодиле»! – шепотом рявкнул Гленн. – Игра который! Не тормози только, а то еще и эти пропалят… че там с Бадди? А что с Бадди? Черт, а ведь что-то ненормальное – пес застыл посреди мансарды, уткнувшись носом в пол, и рычал – едва слышно, но злобно и непрерывно. Я его еще таким никогда не видел, если честно. — Мак, у тебя там все в порядке? — Да вроде… Ладно, пусть себе рычит. Если бы нас обнаружил еще кто-то, те же андроклоны, они бы уже палили из всех стволов, или бы по крайней мере лезли из земли. И Макдугал бы их непременно заметил. Так что запас времени пока был. Пообщаемся, что ли?.. Подшагнув вплотную к окну, я приветливо помахал так и не скрывшемуся за парапетом шлему, и его владелец отзеркалил жест. А потом еще поднес ладонь к уху – ну, вернее, к тому участку, где оно под пластиковой броней скрывалось, дескать, внимательно слушаю. Это хорошо, что слушаешь. Надеюсь, и следующая серия жестов – указательный палец вверх (внимание!), потом вниз, в направлении живой изгороди (смотри туда) – без ответа не останется. Что характерно, угадал – владелец шлема высунулся почти по пояс и пожал плечами, типа, вижу, и что дальше? И тут же ничком свалился за парапет, видимо, отреагировав на звон чего-то большого и хрупкого, разлетевшегося в крошево от попадания. Даже мне за закрытым окном было слышно, и это на фоне непрекращающегося треска очередей! Не мудрено, что мой «собеседник» так отреагировал. Впрочем, надо отдать ему должное, быстро опомнился и снова показался над укрытием. Чем я и воспользовался, жестами изобразив, как сверху расстреливаю позицию андроклонов в засаде, а потом еще и поманил рукой. Правда, в ответ получил отрицательное мотание головой, а потом свой же жест, типа, не-а, лучше ты к нам. Ну и вот как с ними? Предлагаешь помочь, а они издеваются… или нет? Вот как его понимать – сначала пальцем у виска покрутил, а потом им же куда-то вниз ткнул? А затем снова позвал, мол, к нам давайте. Вот на кой? Они же в окружении, им же вырываться надо, а не к себе кого-то еще зазывать… — Р-р-р-рыыы!!! — Бадди? – отвлекся я от переговоров. Пес вдруг сорвался с места, едва не вписавшись слюнявой мордой в дверь, но вовремя притормозил и оскалился, застыв прямо напротив – мол, подходи, вражина, продемонстрирую тебе фирменный прием «яйцехват»! А вот это я уже видел, и неоднократно. Пора делать ноги, причем с вероятностью куда большей, чем девяносто процентов. «Жопочувствительность» пса, помноженная на его же слух вкупе с нюхом – самый надежный индикатор опасности из всех, что мне известны. А тут еще, судя по схеме на дисплее в глазу, и Васька забеспокоился… «Денис, подозрительная активность вокруг твоей позиции». Картинка есть?! «Визуальных признаков не обнаружено». Это как это?! Под землей, что ли, подползают?! Или по подвалам, которых здесь нет? Вроде бы… — Дэн, сваливай!!! Ч-черт!.. Вот теперь точно амба… …или еще нет, как в старом анекдоте? Может, еще усугубить не помешает? Например, поддержав Мака огнем? Вот только не видно его, даже когда опять к окошку практически прилип, ничего рассмотреть толком не смог… хотя нет, тип на крыше аккурат в поле зрения. И вел он себя по-идиотски, иначе и не скажешь: поднялся во весь рост, проигнорировав возможный обстрел теперь уже со всех сторон, нашарил меня взглядом и экспрессивными жестами просигнализировал, что сейчас что-то нехорошее сделает и неплохо бы всем заинтересованным лицам свалить из зоны поражения. Каковая, если я правильно интерпретировал сигналы, приходилась аккурат на живую изгородь, за которой кучковались андроклоны. Точно! Мак же где-то поблизости, и тип его наверняка видел. А вот Гленн типа – нет. Черт, ретранслятором придется поработать, наплевав на собственную безопасность. — Мак, вспышка прямо!!! Ну вот, сделал все, что мог. Уж если мистер Макдугал и на это не среагирует… значит, судьба у него такая. А мне и о себе позаботиться пора… тем более, что на первом этаже сразу в нескольких местах затрещало и зазвенело – такое впечатление, что и окна высадили, и прямо через стену проломились. Кто? Да вот даже и не знаю, на кого подумать… Бадди еще подвывает, зараза!.. Блин, ну вот что теперь делать, а?! В окно выпрыгнуть? А пес?.. Сам того не осознавая, я машинально сместился к единственно возможному выходу, то бишь тому самому окну, мучительно пытаясь взвесить все за и против… …а тип на крыше тем временем прицелился в «засадный полк» из… а из чего? Вроде бы штурмовая винтовка, что-то смутно знакомое, и в то же время нечто совершенно неизвестное – подствольник настолько оригинального дизайна? Или что-то алиеновское, к человеческой пушке присобаченное?.. — Бадди! Ко мне!!! Пес, не прекращая рычать и по-прежнему демонстрируя злобный оскал, медленно попятился от двери – не по своей воле, вестимо. Зевс в очередной раз помог. Но даже он на не смог достаточно мотивировать псину – микроуколы нанов по сравнению с внешней угрозой представлялись нашему питомцу куда менее опасными. Хоть за хвост подтаскивай, как Васька, когда он на «кис-кис» не идет… …гость, тщательно примерившись, выпалил из подствольника – я среагировал на движение и обернулся как раз вовремя, чтобы заметить вздернутый отдачей ствол – и за живой изгородью незамедлительно вспухло облако термобарического взрыва. Звук получился соответствующий, да и тряхнуло знатно, а попавших под раздачу андроклонов и вовсе разбросало по округе, кого впечатав в ближайшую стену, кого просто отшвырнув на десяток метров. Впрочем, всех пострадавших роднило одно – отсутствие признаков жизни в изломанных телах. Вакуумный взрыв не шутка, особенно для незащищенного человека. А от такого воздействия у наших противников защиты однозначно не было. Итог закономерен: не жильцы. Зато стало понятно, как обороняющиеся предыдущую массированную атаку отбили. Если у них еще хотя бы два-три таких ствола найдется, да боеприпасов в достатке… м-мать, а ведь они очень серьезные соперники! Тут и захочешь, а перечить не станешь. Тем более, как выяснилось, была в их поведении определенная логика. А вот в нашем с Маком почти что и нет. Вернее, нам-то мнилось, что еще какая, но опыт, сын ошибок трудных, показал иное…отвлекся что-то. Тут о себе думать надо, а не о посторонних людях. — Мак!!! — Вали оттуда, Дэнни!!! – немедленно отозвался тот. А потом из динамиков донеслись выстрелы, быстро сменившиеся топотом, тяжким Маковым хеканьем и подозрительно похожими на удары звуками. – В забегаловку рвись!!! Н-на!.. И снова пальба… заполошной очередью, явно навскидку. Ф-фух, хоть он вырвался… а вот мне, походу, амба… судя по схемке на дисплее (Зевс сообразил согнать Ваську с крыши, а затем еще и заставил обогнуть наш коттедж по большому кругу, подальше от «засадного полка», примерно рассмотрев диспозицию противника) андроклоны вылезли из земли по всему периметру, и прорвались на первый этаж сразу с нескольких точек. По ямам в газонах и силуэтам в окнах Васька засек не меньше десятка экземпляров, и сейчас они все кучковались по комнатам на первом этаже. И чего ждут, спрашивается?.. Озарение, как и всегда, снизошло внезапно, и я, цапнув Бадди за шкирку, вжался всем телом в оконную нишу. Как показала практика, вовремя: андроклоны, как сговорившись, принялись палить в потолки. Чисто наугад, но плотность огня весьма впечатляла – несмотря на то, что большая часть пуль не пробивала перекрытие между вторым этажом и мансардой, сколько-то все же просвистело мимо, проделав заодно дыры в скатах крыши. Высадили, как это у них и принято, по магазину, и взяли паузу. Повезло, можно сказать, что не сообразили сразу подняться на уровень выше… или они это осознанно? Очень похоже, судя по тому, что, перезарядившись, примерно половина личного состава ломанулась по лестнице, пока оставшиеся повторно поливали потолки огнем. Ясно-понятно. Обстреляли в надежде если не попасть, то хотя бы заставить спрятаться. Сейчас первая волна захлестнет второй этаж, пройдется частой сетью по комнатам, и сценарий повторится, только уже с более для нас с Бадди плачевным результатом. Так и придется прыгать… — Зевс, Васька далеко убежал? Обзор есть? «Наименьшая концентрация противника с фасада, Денис». Понятно. Гость поголовье проредил, а потом еще и прорвавшийся Мак покуролесил. А еще, очень вероятно, как минимум он коттедж «держит». В ожидании меня, такого из себя красивого. В самом деле, не совсем же я дурак, чтобы в другую сторону прорываться?! И в этом он, несомненно, прав. Черт, как эта хрень работает-то?! Какого?.. Я инженер, или где?.. Ага, стопор, шпингалет… вот тут надавить… есть!!! Верхняя часть окна послушно откинулась на шарнирах, а вот с нижней – куском крыши – пришлось еще немного помучиться. Впрочем, долго думать или колебаться было некогда, так что я просто воспользовался грубой силой, одним пинком разложив перильца. Те громко хрустнули, но мне уже было плевать – схватив что-то заподозрившего Бадди за ошейник, я высунулся с миниатюрного балкончика по пояс и решительно отправил питомца в короткую прогулку по черепице. Бадди возмущенно взвизгнул, пересчитав задницей несколько штук, и… застрял в водосточном желобе. — Твою же ма-а-а-ать!!! Полет получился недолгим – вымахнув с балкончика, я приземлился пятой точкой на скат (хитрый комбез поглотил удар, так что нижние полушария мозга не отшиб) и поехал вниз, еле успевая сучить ногами, когда каблуки упирались в очередную черепичину. Падать тут, если разобраться, всего ничего, и не с такой высоты сигать приходилось во времена оны (и отнюдь не всегда под чутким руководством тренера дяди Коли), да еще и пальба за спиной – из комнат второго этажа по потолкам – нехило мотивировала. Так что я без колебаний поджал ноги, благополучно миновав водосток, и рухнул вниз, попутно успев сграбастать за шкирку натурально офигевшего пса. Естественно, сам Бадди ни за что бы сей акробатический экзерсис проделать не решился – не враг же он себе? Но в моей компании все завершилось относительно благополучно: за время короткого полета я успел прижать питомца к груди, едва того не придушив, а когда подошвы ботинок коснулись земли, спружинил, как когда-то учили, и ушел в кувырок, окончательно погасив энергию удара. В рюкзаке что-то хрустнуло, пес обиженно заскулил, да у меня и самого дыханье сперло – видимо, висевший на груди автомат неудачно враспор попал, когда я кувыркался – но ничего не сломал и даже не вывихнул, как можно было ожидать. Правда, на этом мои успехи и закончились: едва выйдя из кувырка, я буквально нос к носу столкнулся с андроклоном. Тот тоже, мягко говоря, удивился, а потому адекватно среагировать не успел – я разжал руки, уронив заскулившего Бадди на землю, и с ходу отоварил оппонента в грудь с ноги. Мудрить не стал, «выстрелив» стандартным тайским «типом», и пока «отоваренный» летел спиной вперед на порядком покоцанную живую изгородь, цапнул из набедренной кобуры пистолет – сработали-таки рефлексы, не один месяц нарабатываемые под руководством мистера Макдугала. Я, собственно, и пса уронил, чтобы руки освободить. А за автомат хвататься не стал, поскольку извлечь «беретту-супернова» было тупо быстрее. Равно как и принять классическую стойку для стрельбы с двух рук – хоть сейчас на картинку в учебник по стрелковой подготовке. Молодец Мак. Нужно его будет похвалить. Потом… а сейчас «дабл тап» в район солнечного сплетения – пули бронежилет не пробили, но заставили андроклона растележиться на земле, подмяв куст – и второй под открывшийся подбородок, чтобы мозги вместе с затылком вынесло… м-мать, а ведь так и вышло!.. С трудом задавив приступ тошноты, я развернулся на шум шагов и собачий рык (Бадди немного отошел от шока и приступил к непосредственным обязанностям) и точно таким же манером встретил еще одного андроклона. Впрочем, второй сдвоенный выстрел я сделал уже в падении – ну его на фиг, ростовую мишень изображать. Сейчас как начнут садить из окон очередями, и мало не покажется… ф-фух, вроде никого больше поблизости… давай бог ноги, что ли?.. Нет, сначала перезарядиться – минус восемь, осталось всего семь. А кто знает, сколько еще стрелять придется?.. Посему, даже не пытаясь покуда встать или перевернуться на живот, торопливо выщелкнул полупустой магазин, параллельно левой рукой вытянув из гнезда на кобуре запасной, и вбил его в рукоятку пистолета. Готово! Курсант Смальков упражнение закончил! И даже норматив с запасом перекрыл, поскольку затвор передергивать не пришлось – патрон уже был в патроннике. И у меня сейчас шестнадцать выстрелов в запасе, что не могло не радовать. — Бадди, за мной!!! Вот теперь самое время перевернуться да рвануть с низкого старта. Разве что перед этим еще автомат с груди передвинуть на спину, для надежности зафиксировав его на новом месте инерционной стяжкой, интегрированной в ремень. Как влитой сел, прижатый к рюкзаку. Удобная штукенция, между прочим – потянул за один конец, длина уменьшилась. Нажал на фиксатор – ремень стравился. Тоже, кстати, из недавних корпоративных поставок. Надо будет папеньке обновку нахвалить… и погнали уже, наконец!.. Рывок получился знатный – изгородь я по факту перемахнул, почти не задев верхушку. А вот приземление получилось… фееричным, иначе и не скажешь. Вернее, на своих двоих я утвердился удачно, но стоило лишь сделать первый шаг, как растележился во весь рост – не будь на мне шлема, нос бы точно расплющил. Или еще чего похуже. Это за что же такое я умудрился ногой зацепиться? Если конкретнее, правой?! Корень неудачно подвернулся? Или?.. Как незамедлительно выяснилось – или. Не решившийся проигнорировать команду Бадди понесся за мной, но закономерно отстал у изгороди – для коротконого пса она представляла достаточно серьезное препятствие, так что ему пришлось в прямом смысле слова сквозь нее протискиваться. В итоге успел он, можно сказать, к шапочному разбору. Зато сразу просек ситуацию и набросился на андроклона-недобитка, умудрившегося мертвой хваткой вцепиться в мою лодыжку. И сразу же нарвался на удар наотмашь, отшвырнувший его… хотел сказать, в терновый куст – настолько жалобно заскулил мой питомец, с шумом проломив тушкой густые ветки. Зато цепкая тварь на мгновение отвлеклась, и мне этого хватило, чтобы повернуться на правый бок и начать методично вбивать левую ногу ей в голову. — На!.. Н-на! Н-на, с-сука!!! Выстрелить я почему-то не догадался – видимо, потому, что правая рука оказалась по факту подо мной, и пришлось бы проделать множество подготовительных движений. А так знай себе, пинай, стараясь приложиться по каске каблуком. На третьем ударе пальцы андроклона разжались, и я судорожным рывком попытался разорвать дистанцию и подняться на ноги. Что характерно, почти получилось – по крайней мере, от данного конкретного недобитка я ушел. Почему недобитка? Да у него, такое впечатление, позвоночник был переломлен, так что подвижность сохранила только верхняя часть тела. От этого ушел, короче. Зато подставился другому, каким-то чудом сумевшему пережить термобарический взрыв, не потеряв дееспособности. Хотя контузило его по-любому, иначе не полез бы в ближний бой – проще говоря, бросился на меня, умудрившись подбить плечом руку с «береттой», облапил и попытался свалить. И вряд ли бы ему это удалось, но снова вмешался случай в лице, то бишь морде, верного Бадди. Тот как раз выбрался из кустов и не задумываясь бросился мне на выручку. Вот только вместо помощи попал под ноги, и я через него элементарно навернулся. …упал не особо удачно – на спину, да еще и андроклоном сверху придавило. И пистолет самым бездарным образом выронил. Зато правая рука относительно свободна… вот только что делать, ума не приложу. Ладно хоть, этот не додумался зубами в шею вцепиться. Хотя… хотел бы я на это посмотреть. В загерметизированном состоянии шлем с комбезом соединен укрепленным стоячим воротником, его пули не берут, а тут зубы… так что и нечего ему особенно мне противопоставить – удушение через руку, если воспользоваться термином смешанных единоборств, у него вряд ли прокатит, да и коленями меня бить бесполезно. Невнятная возня, и ничего более. С моей стороны, впрочем, тоже – я даже до ножа не дотянусь, который в ножнах на груди, аккурат под тварюгой… кста-а-ати!.. «Зевс, готовь нанов!» «Принял». Я, помнится, хотел какого-нибудь андроклона «засеять» живьем… чем не шанс? Теперь бы еще от перчатки избавиться… Помог Бадди – быстро сообразив, что к чему, Зевс вынудил пса перестать мусолить клону ногу и вцепиться зубами в мою ладонь. Сопротивляться я не стал, наоборот, помог питомцу, и мы совместными усилиями в считанные мгновения сумели сдернуть предмет амуниции со свербящей длани. В кончиках пальцев уже покалывало, я имею в виду. А потом я сделал то, что многократно отрабатывал на особо лютых тренировках, но ни разу еще не применял на практике: ухватив левой ладонью срез каски, отжал голову андроклона назад и от души вдавил большой палец правой ему в глазницу. Что характерно, левую – до нее дотянуться было проще. Глазное яблоко спружинило, но андроклон, такое впечатление, даже и не заметил, что ему сейчас глаз выдавят. Пришлось, внутренне замерев от ужаса и омерзения, нажать посильнее… под пальцем хлюпнуло, на забрало плеснуло кровью, но зажмуриться я себе не позволил, равно как и опорожнить желудок – не время и не место. Опять же, адреналин поспособствовал. Вот только и радикальная мера не помогла – мой оппонент, такое впечатление, боли вообще не чувствовал. Поднажать еще?.. Не вариант, пальцы у меня крепкие, специально тренированные, так до мозга доберусь, и кранты – зря нанов «засеял»… или еще не все?.. «Процесс завершен успешно». А вот за это спасибо… а ты, вражина, получай-ка!.. Размахнуться особо не получилось, да и точность оставляла желать лучшего, но в челюсть я попал с первого же раза. И со второго тоже. И с третьего. Вот только не реагировал андроклон на плюхи, способные отправить нормального оппонента как минимум в нокдаун. С каждым ударом я паниковал все сильнее, но мне снова повезло – левой я по-прежнему тянул каску, и в какой-то момент ремешок не выдержал, лопнул. Каска от мощного рывка куда-то улетела, но главное, что при этом открылся висок, по которому я незамедлительно и зарядил основанием кулака – своеобразным (если не сказать корявым) хаммер-фистом. Этого хватило – андроклон обмяк и рухнул на меня, еще сильнее залив забрало кровью из пустой глазницы. Впрочем, с этим пришлось смириться, да и некогда было ужасаться и предаваться тошнотикам – кое-как свалив с себя тяжелое тело, для чего пришлось помогать ногами, я перекатился по земле, сцапал обнаружившийся неподалеку пистолет и снова рванул с низкого старта… вернее, собрался, но в последний момент, отвлекшись на рык Бадди (который, удивительное дело, совсем не терялся на фоне треска очередей), развернулся и встретил стандартным «дабл-тапом» очередного противника. На этот раз мне попался свеженький экземпляр, скорее всего, авангард штурмовой группы, которая меня из коттеджа выкурила. В этого с первого раза попал удачно – две пули в лицо в прямом смысле слова смели андроклона за живую изгородь. — С-суки!!! Столь экспрессивную мою реакцию вызвали еще несколько вражеских единиц, слаженно вывалившихся из дома, но не спешивших бросаться вдогонку – напротив, они как по команде вскинули автоматы и попытались поймать меня на мушку. Могли бы и не напрягаться особо, просто палить в мою сторону – при такой плотности огня однозначно бы достали… а мне им и противопоставить нечего, кроме «беретты». Эх, сейчас бы подствольник, как у гостя! Одним попаданием бы накрыл!.. Кстати, а чего он не стреляет? Я ему не интересен?.. — Ч-черт!.. Голова самого шустрого, успевшего вскинуть «дезерт тек» и даже навести в мою сторону, разлетелась в куски от удачной очереди на три патрона (Мак, к гадалке не ходи!), и столь же оперативно подобная участь (но без столь мерзких спецэффектов) настигла соседнего андроклона. А потом и остальные задергались от попаданий… — Дэн, вали! Не отвлекайся!!! Вот спасибо, напарничек! Вовремя прикрыл… теперь не тормозить, и Бадди из вида не терять – тот вряд ли сумеет запрыгнуть в окно забегаловки. Высоковато для него. Даже с разбега, ага. Но ему и не пришлось – я про верного питомца не забыл и забросил его в помещение первым, до того, как самому навалиться пузом на подоконник и грузно шмякнуться на пол, но уже изнутри постройки. Кстати, вовремя – едва между нами и погоней возникла сомнительная преграда в виде стенки, как в самой ее гуще рванула еще одна термобарическая граната – наша «крыша» проявилась, причем во всей красе. И враги кончились. Все и вдруг. Меня даже на нервное «ха-ха» пробило, когда я осознал, что зря перетянул автомат со спины в боевое положение – стрелять в данный конкретный момент не в кого. По крайней мере, с нашего направления, так-то по-прежнему с оставшихся трех сторон потрескивало и посвистывало. Такое впечатление, нет у андроклонов связи внутри отряда, координация ни к черту… но хоть какая-то есть. В отличие от нас, то бишь бравых рейнджеров в нашем с Маком лице, и отчаянных гостей. А еще навалилась слабость вкупе с тошнотой, и я поспешил разгерметизировать шлем, вслепую ткнув сенсор на подбородке. Забрало откинулось, и я согнулся в жестоком приступе кашля, умудрившись оттолкнуть слюнявую морду Бадди, который от полноты чувств (еще бы, живы остались, причем не «благодаря», а «вопреки») полез было лизаться. Что характерно, выплюнув предварительно мою правую перчатку, с которой я уже мысленно успел распрощаться. Впрочем, меня так и не вырвало, что тоже несомненный плюс. А еще Васька объявился – выпрыгнул неведомо откуда и принялся тереться о мою штанину. Хотя должен признаться, что как раз о нем я волновался меньше всего – он непосредственно в зарубу не попал, смылся загодя в полном соответствии с ролью стороннего наблюдателя. Немного отдышавшись, я уселся прямо на пол, прислонившись спиной к стене, и принялся натягивать подобранную перчатку, попутно криво ухмыльнувшись Гленну, который так и торчал у окна в простенке с «Калашниковым» наготове: — Похоже, обделались мы легким испугом, а, мастер?.. — За всех-то не говори, – буркнул тот. Разгерметизировать шлем он не стал, но внешние динамики подключил, видимо, чтобы удобнее было с нечаянными союзниками общаться. — Точно-точно, красавчик! Звонкий девичий голос с приятной хрипотцой, немедленно напомнивший мне про Асти, заставил отвлечься от жестокой реальности и задрать голову к потолку – именно оттуда он и доносился. Вернее, с лестницы, ведшей, скорее всего, из кухни (а яименно в ней и оказался, судя по характерному набору приблуд) на крышу. Вот-так-так! А ведь до того и не понятно было, кто именно со мной общался – шлем стандартной конфигурации, да и комбез ничем не выдающийся, к тому же загроможденный «разгрузкой» с боекомплектом и грозным стволом, который сейчас пребывал за спиной. Зато теперь, узрев фигуру нашей спасительницы во всей, так сказать, грозной красе, сомнений не осталось – грациозна, фактурна, но крупновата. Для девчонки, естественно. Остановившись посредине пролета, наша новая знакомая изящным движением откинула забрало и стрельнула в меня лукавым взглядом: — Ну здравствуйте, конкуренты!..
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, вечер …дожил, м-мать!.. Теперь еще и третья баба мне будет мозг пудрить. Мало тех двух – блондинки с брюнеткой, – так еще и рыжая нарисовалась. Полный комплект, короче. Хотя, вынужден признать, в плане привлекательности что Асти, что Алиска выигрывали у новой знакомой с большим отрывом. И виной тому вовсе не челка цвета темной меди, не веснушки (без помощи Зевса я бы их и не разглядел, так что невелика беда), и уж точно не лицо – вполне себе миловидное. Львиную долю привлекательности сжирал взгляд – холодный, как бы сквозь собеседника… и пустой. Сказать неживой неправильно будет, а вот пустота… она ведь тоже разная. Например, в глазах нашей спасительницы душа не отображалась. Совсем. Те еще зеркала. Такой палец в рот не клади, и спиной не поворачивайся. Как определил? Да хрен знает, интуиция… или, наконец, научился в бабах разбираться. Примерно такие мысли меня и одолевали несколько мгновений. А еще я мучительно соображал, с чего начать разговор. Выручил Мак, который со свойственной ему прямолинейностью (не сказать грубостью) поинтересовался: — А ты кто, подруга?.. — Я ваш счастливый билет, – не осталась в долгу та. – Хотите – пользуйтесь, хотите – про… упустите шанс. Вас на улице ждут с нетерпением. Седьмой, держи тыл! Ф-фух, аж испугался! А дамочка-то непроста, весьма непроста. Опыт работы на руководящих должностях чувствуется, да и командный голос что надо, поставленный. Даже наш кэп так не умеет. Не мудрено, что буквально через секунду в наш закуток вломился молчаливый громила, на фоне которого мы с Гленном самым натуральным образом затерялись. Громила тащил большую пушку о двух стволах – скорее всего, ручной пулемет с подствольником, каковой и пристроил сошками на подоконник. И незамедлительно выпустил пару коротких очередей в сторону нашего недавнего убежища. Коттедж и так уже немало пострадал, а тут еще из мощного пулемета обстреляли – поневоле затрещали стены, да и оконный пластик такого надругательства не выдержал. В ответ раздались жиденькие очереди, выдавшие как минимум троих андроклонов, и громила принялся их методично изничтожать – неторопливо и со смаком. — Ну что, мальчики, прогуляетесь со мной на крышу?.. – иронично вздернула бровь девица. – Или отпустите девушку одну отбиваться? Какой у нее акцент интересный… ни разу не слышал такого. Что, впрочем, и немудрено – миров в Колониальном союзе не одна тысяча, и на доброй половине из них в ходу собственная версия пиджин-инглиша. У этой хотя бы говор понятный, слова академически правильные, но что-то такое в произношении есть… трудноуловимое. А насчет «отбиваться» это она правильно заметила – стихшая было пальба из прилегающих построек вспыхнула с новой силой, такое впечатление, что нас (теперь уже точно нас) давить огнем начали в преддверии атаки. Так что однозначно помочь придется. И я бы уже бросился к лестнице, да больно уж дикий контраст между пустым взглядом и игривым тоном рыжей фурии. Когнитивный диссонанс у меня, короче. Заодно с разрывом шаблонов. Вот и подтормаживаю. — Бадди, за мной! А вот за Маком никогда не заржавеет. Есть такое слово – надо. Соответственно, Гленн всегда готов. Так что мне не осталось ничего иного, как последовать за более мудрым товарищем. Правда, предварительно самого себя осмотрев на предмет экипировки. Против ожидания, все оружие оказалось на месте, даже «беретта» в кобуре торчала – хоть убей, не помню, когда я ее туда сунул. Магазин в «калаше» менять не надо, один хрен из него не стрелял, так что вперед, заре (вечерней, ага) навстречу… Крыша, оказавшаяся плоской, как стол – тут даже вентиляционные короба на задней стене крепились, как я на бегу (еще когда от андроклонов улепетывал) заметил – встретила нас неприветливо, то бишь свистом пуль и чувствительным ветерком. Надо сказать, вне Аномалии такого почти не было, а тут, скорее всего, асфальт грелся, ну и местная аэродинамика давала о себе знать. Не такой, конечно, ветродуй, как между двумя параллельными многоэтажками у меня на родине, но все-таки. Но бог с ним, с ветром. Тут того и гляди шальным выстрелом заденет. Нет, забрало я предварительно захлопнул, не совсем еще дурак, но и в попадании в шлем ничего особо приятного нету – и я знаю, о чем говорю. Так что пришлось пригнуться и рвануть следом за рыжей бестией, которая сразу же переместилась к парапету у фронтальной стены, за которым и залегла благополучно. Свистело, кстати, в основном слева, скорее всего потому, что лестница на крышу выходила аккурат у соответствующей стены, так что из близлежащих домов нас можно было при должном старании достать. С тыла Седьмой андроклонов держал, а справа и спереди мы находились в мертвой зоне и даже не просматривались – естественно, для наблюдения с уровня земли. А теперь, под прикрытием капитального выступа, и вовсе в безопасности оказались. В относительной, конечно – о кирпиче или металле речь не шла, все те же сэндвич-панели, но относительно толстые и вязкие, то бишь для малоимульсного боеприпаса трудноуязвимые. Плюс наша броня. Короче, можно было и расслабиться. — Что дальше? – угрюмо поинтересовался примостившийся поблизости Мак. Бадди предпочел его компанию и развалился рядом, а наша спасительница разместилась аккурат между нами. Вернее, это мы, не сговариваясь, чисто на всякий случай блокировали ее с боков. Васька же, воспользовавшись ситуацией (наверняка с подачи Зевса, сам бы вряд ли додумался), бесцеремонно запрыгнул мне на спину и буквально ввинтился в рюкзак, с удобством устроившись в специально для того предназначенном кармане. А что? Утомился питомец в разведке. А в атаке, равно как и в обороне, пусть другие охреневают. — Будем держать фронт, – невозмутимо пояснила девица. Сейчас ее лицо скрывало затемненное забрало шлема, но нежность, с которой она погладила винтовку, была красноречивее любых слов. – Спеки тормозные, но не глупые. С флангов уже пробовали, огребли и затихли. Но выводы сделали. Ага… ясно-понятно. Полезли, значит, между домов и прямо из них, и нарвались на сюрприз. Даже на относительно открытой местности вон как их термобарическим взрывом разметало. А в помещениях и узких междомовых пространствах эффект, надо думать, куда неприятнее оказался. Хм… а откуда тогда на площади трупы?.. — Отвлекающий маневр, – правильно истолковала мою заминку рыжая фурия. – Основные силы с боков пытались зайти, ну, мы их и встретили. А сейчас наверняка пойдут врассыпную. Я же говорила, спеки не тупые. — Спеки?.. – заинтересовался Мак. Ну вот. Я тут, понимаешь, душевным страданиям предаюсь, насчет полного набора баб сокрушаюсь, а рыжая, оказывается, уже мне мозги запудрила. А чем еще объяснить мою невнимательность? Если бы не Гленн, я бы и не подумал уточнить… — Спеки!!! А?! Блин, понеслась!.. Девица перетекла из положения «лежа» в положение «на одном колене», вскинула свою монструозную винтовку и выпалила из подствольника, тут же ничком рухнув за парапет. Надо сказать, очень вовремя – даже грохот термобарического разрыва не смог заглушить свист целого роя пуль, обрушенного группами прикрытия с флангов на то место, где она только что виднелась. Такое впечатление, что ее ждали. — Ур-роды!.. Третий, Первый – кинжальным! Остальные на поддержке! Она еще и командовать успевает. И, надо сказать, достаточно эффективно: из забегаловки прямо под нами разразились длинными очередями пулеметы, на фоне которых треск штурмовых винтовок почти затерялся. Еще, правда, оконные рамы завибрировали, усугубляя шум и гам. — Пятый, Восьмой – накрыть фланги! Взрыв, еще один, и еще… это сколько же у них стволов, если только тяжелого оружия – сиречь пулеметов и мощных подствольников – не меньше шести единиц? Ничего себе, отделение! Скорее, по структуре целый взвод со средствами усиления. — А спеки это сокращение! – проорала между делом девица, снова выпустив свою жуткую гранату. Причем я не видел, чтобы она перезаряжала подствольник, следовательно, тот как минимум многозарядный. Или вообще плазменный? Нет, вряд ли. Взрыв не похож. – От «special unit» – специальной единицы. Сначала назвали, а потом сообразили, что очень даже в тему!.. Выстрел!.. Взрыв!.. Ну и свист пуль, правда, рой уже не такой плотный – проредили фланговых, хорошо проредили. — В смысле? – Мак решил поддержать игру, также выглянув из-за парапета и выпустив пару прицельных очередей. Блин, походу, один я бездельничаю… ну-ка, что там у нас?.. Площадь, как и напророчила рыжая фурия, была усыпана трупами андроклонов – как пораженных взрывами, так и словивших пулю. Но еще больше, чем неподвижных фигур на асфальте, оставалось активных врагов – те бежали россыпью, даже не пытаясь залечь или как-то еще укрыться. Впрочем, даже если бы и захотели, не смогли – тут даже завалящего бордюра не было. Или хотя бы клумбы. Так что мне удалось поймать один силуэт на мушку и вовремя нажать на спуск (опять же, благодаря «системе наведения» и Зевсу). Фигура на бегу кувыркнулась и осталась лежать, я же благоразумно вернулся в укрытие, уловив концовку пояснения нашей спасительницы: — …черный юмор, понимаешь? Spec созвучно со Speck, произносится одинаково, а разница всего в одной букве! Ну, Ричард Спек! Вспоминай!.. Вот блин, делать больше нечего! Подумаешь, серийный убийца. Подумаешь, восемь медработниц на тот свет отправил! Только американцы могут таким соотечественником гордиться. — Вспомнил?.. – Очередной подскок, выстрел, взрыв! — Не-а… – Мак, за неимением тяжелого оружия, отметился парой очередей и снова разлегся рядом с девицей. – Но ты мне лучше вот что скажи… как отсюда сваливать собираешься?! — Кавалерию ждем! – Девушка ткнула пальцем в небо, чтобы, видимо, и до таких дурней, как мы с Гленном, дошло. – Борт на подлете. Продержаться минуты три-четыре, и сделаем ноги. Вы с нами? А вот это очень интересный вопрос. Нет, можно, конечно, Алиску вызвать – Зевс ей точные координаты даст и маршрут безопасный построит. Вот только ждать ее всяко дольше, минут семь-восемь. Пока взлетит, пока позиционируется, пока до нас доберется… а вдвоем мы однозначно не отобьемся, если эти гаврики, конкуренты то бишь, благополучно свалят. Это с одной стороны. А с другой – очень не хочется на добрую волю нечаянных союзников полагаться. Ибо, если включить элементарную логику, встреча наша явно не случайна, они нас однозначно поджидали. Вот только почему-то контакт пошел не по плану. Почему, интересно?.. Дилемма, в общем. — А места найдутся? Узнаю старого доброго Мака! Уже все просчитал, убедился, что иного выхода нет (если, конечно, мы не решим пасть смертью храбрых), и решил получать удовольствие. Молодец. — Найдутся, не переживай! Даже этого милягу возьмем! Бадди, сообразив, о ком речь, возмущенно рыкнул, типа, как это вообще, без него?! Буф!.. — Вот этого? – ткнул Гленн в меня пальцем. – Зря. — Это вряд ли, – помотала головой между очередями девица. – Мы скорее тебя, Гленн Макдугал, здесь бросим, чем Дениса Смалькова. Ага, кто бы сомневался. Вот и открыты карты. И о каком случае или совпадении теперь речь вести? Мало конкуренты, так еще и все про нас знают и однозначно у них на нас какие-то планы. Как там у Мерфи про неблагоприятную последовательность? Вот именно. Да тут до самого упертого идиота дойдет, что это «ж-ж-ж-ж» неспроста! Вот только зачем она запалилась? На ответную откровенность разводит? А что, собственно, мы теряем? — Два вопроса. Можно? – Поддержав соратников короткой очередью, я снова рухнул за парапет и уставился на девицу, проигнорировав недовольный мяв из рюкзака. — Как и на хрена? – сориентировалась та. Вот язва! Это она явно на толстые обстоятельства намекнула – как они собирались нас разговорить, и, самое главное, зачем. Ну да, не скрою, интересно. Вот только терпит пока. — Почти, – не дал я сбить себя с толку. – Только я про андроклонов… н-да, спеки для уха приятнее. — Однозначно, – кивнула девица. — Не отвлекайся. Как эти твари нас обнаружили? — Дроны. – Наша союзница сделала пару характерных движений головой, указывая направление, и я поспешно высунулся из укрытия, окинув панораму взглядом. – Только не вас, а нас. Мы же прямиком сюда по воздуху добрались. Высадились, транспорт отпустили и затаились. Вот они нас и засекли на подлете. А потом начали силы концентрировать – это, сам понимаешь, процесс небыстрый. «Обнаружены летающие объекты». Оп-па! А почему раньше не засек?! Тоже мне, уникальный искин с неограниченными вычислительными мощностями… «Не хватало исходных данных». Мне показалось, или Зевс во чреве «Молнии» сейчас виновато вздохнул? Не, воображение разыгралось. «Извини, Денис, я тоже несовершенен». Что хоть за хреновины-то?.. Подчиняясь невысказанной команде, Зевс вывел на «глазной» дисплей скриншот, выделил еле различимое пятнышко, дал зум и оконтурил расплывчатый силуэт, построив приличную трехмерную модельку примитивного квадрокоптера вековой давности. У нас сейчас с такими мальчишки забавляются, одна из самых популярных игрушек. А тут, смотри-ка, военное применение! Хорошо хоть, всего лишь в качестве соглядатая, пулеметы не установили… — Ладно, убедила. А напали зачем? — Колонисты защищали территорию. Колонисты? Физиономия моя помимо воли вытянулась, и от девицы сей факт не ускользнул – забрало я не затемнял. — Так вы не в курсе?! – в свою очередь удивилась она. — В курсе чего?! Блин, туплю… но реально не понимаю. — Потом объясню! – Девица выпустила очередную гранату и возмущенно заорала: – Девятый, сколько еще ждать?! Видимо, что-то ей такое сказали по внутренней связи, потому что развивать тему она не стала, лишь с удвоенной энергией принялась расстреливать атакующих, волна которых несколько схлынула. Да и те, что остались, теперь в основном залегли, укрывшись за трупами менее удачливых соратников. С нашей стороны плотность огня тоже заметно снизилась – похоже, в очередной раз отбились. — Минута до эвакуации! – объявила девица, устраиваясь поудобнее. Стрелять она, похоже, больше не собиралась. – Сделали мы вас, умники. — А не боишься, что борт собьют? – попытался я вернуть фурию к суровой действительности. — Эти-то?! – пренебрежительно фыркнула та. – Не из чего им. — Уверена? – подал голос Мак. — Более чем. Не успели они ничего серьезного в «матрицу» загрузить. Да и изначально ничем достаточно тяжелым не озаботились. И не говорите мне, что вы их пукалки не разглядели. — Да ну нафиг, – протянул я, проигнорировав «матрицу». Тут или что-то сверхспецифическое, или еще одна поклонница киностарья. В последнем случае они однозначно с Гленном общий язык найдут. – Хочешь сказать, люди отправились в неизвестность с полицейским оружием?.. — Хм… а ведь ты прав – именно что с полицейским! – усмехнулась девица. – А я-то все голову ломаю. Все просто – консультант у них был коп. Вот и запасался тем, что знакомо. Повезло нам, короче. Был бы нормальный военный, мы бы тут не отсиделись. — А объясниться не хочешь? – Нет, логика понятна – клятая девчонка нас таким немудреным образом завлекает, играя на любопытстве. Но у всего же должен быть предел! – Тебя как зовут, кстати? — Бранка, – пожала та плечами. Мол, если вас интересуют столь незначительные детали… – Бранка де Гроот. — А я еще над Дэнни измывался, – запоздало покаялся Мак. – Язык сломаешь… это каких же ты кровей? — Имя чешское, – с привычным вздохом пояснила девица. – А фамилия голландская. Это если совсем уж предков помянуть. Хм… наверное, поинтересоваться, откуда она родом в настоящий момент будет верхом бестактности?.. Ладно, другое спрошу. — Если спеки на вас нацелились, то почему мы в засаду попали? Мак одобрительно хмыкнул и заинтересованно уставился на Бранку. — Вы на них случайно наткнулись, – и не подумала смутиться та. – Оказались не в том месте не в то время. Ну-ну, прямо так и поверили. Ладно бы мы аккурат в толпу со спины въехали… так ведь нет! Нас в три огня взяли! То бишь готовились. Хотя… если издали засекли, то могли и подготовиться. Но вот ведь ирония судьбы! Рыли яму нам, но попали в нее сами… предварительно опять же нам успешно нагадив. — А… — По дороге поговорим, – отмахнулась девушка от очередного моего вопроса. – Лететь почти час, все расскажу, не переживай. Эвон как! И наверняка ведь от чистого сердца. Давненько мне такие славные – и сговорчивые! – конкуренты не попадались. С чего бы, интересно?.. Да и почему она решила, что мы позволим увлечь нас в тайное логово, а не захватим по пути транспорт? С целью добраться до родной «Молнии»? Хотя кому я вру?! Конечно позволим, как их еще найдешь-то?.. — Да не напрягайся ты, Дэнни! – правильно истолковала мою усмешку Бранка. – Ты еще этого не осознаешь, но мы друг другу нужны. Очень. Девятый, твою маму! По пеленгу иди! Совсем заплутал, что ли?.. Не удовлетворившись словами, девица вскочила на ноги и шустро переместилась в центр крыши, напрочь проигнорировав угрозу словить пулю. Не такую уж и серьезную к данному моменту – такое впечатление, что спеки тоже взяли паузу, в том числе и те, что на площади среди трупов затаились. Оказавшись на месте, Бранка закинула винтовку за спину и принялась махать руками, подпрыгивая от нетерпения. Я же, проследив за направлением ее взгляда, сразу же засек быстро приближающийся со стороны центра аномалии летательный аппарат – пока что стремительно вырастающую в размерах точку в ореоле реактивной струи. Ну и с соответствующим звуковым сопровождением, ясное дело. И лишь через десяток секунд, когда катер, приблизившись, завис на антиграве и начал аккуратно снижаться, подставив взгляду борт, я от души ругнулся: гладкую серую обшивку украшал до боли знакомый логотип – «FFR», то бишь «Force Fields Researching». Не самая известная широкой публике контора, но я ее прекрасно помнил со времен приключений на Пандоре – именно в качестве сотрудника этой шарашки Фреда Кирхгофа мой непутевый кузен Арти организовал экспедицию на Объект-357, запустив тем самым цепь странных (на тот момент) и страшных (по сей день) событий. Для тех, кто не в теме, поясняю – эта самая «дабл-эф-эр» одно из засекреченных подразделений Корпорации «О’Мэлли Текникс», вотчины дядюшки Питера – самого последовательного соперника моего папеньки. Впрочем, в свете тех событий в равном подозрении находился как он собственной персоной, так и его непутевый сынок – Артур О’Мэлли. В давней заварушке ему здорово от меня досталось, но, по слухам, едва оклемавшись, Арти принялся за старое. Точнее не скажу, как-то не пришлось после повидаться. Если совсем честно, я братца старался избегать. Боялся сорваться, ага. Но от судьбы не уйдешь. Это как в старой пословице – не пытайся убежать от снайпера, умрешь уставшим. Ч-черт… и ведь теперь уже из принципа не отступлю, я себя знаю…
Глава 3
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),— Что стоим, кого ждем?.. – Бранка, успевшая запрыгнуть в пассажирский отсек, высунулась из широкого люка и, судя по наклону головы, вопросительно на нас уставилась. – Время! — Уже! – Я подцепил растерянного Бадди за ошейник и закинул в салон, проигнорировав возмущенный скулеж. – Слушай, а остальные как?.. — Забей! – махнула рукой девушка. – Вторым бортом уйдут! Быстро, быстро, быстро!.. Н-да. Странно это, если не сказать стремно. Вон, и мастер-рейнджер Макдугал со мной согласен. А как иначе объяснить его нежелание загружаться в эвакосредство? Нет, понятно, что он сам себе не враг, но и чувство долга у моего напарника очень развито. Вот и торчит у парапета, контролируя наиболее опасное направление, то бишь левый фланг. В ожидании, само собой, явления остальных защитников забегаловки народу. Да меня и самого противоречивые желания разбирают – с одной стороны, неплохо бы Гленну помочь, с другой – а кто мне эти ребята, чтобы о них беспокоиться? Тем более, что их собственная соратница не особо и напрягается по этому поводу… не, на фиг!.. — Парни, я не шучу! – потеряла терпение Бранка. – Живо в катер!!! Какая прелесть, и эта туда же… вот почему все бабы пытаются мною командовать? Кто сразу, кто чуть погодя, втеревшись, так сказать, в доверие… а эта вообще из ряда вон – мало того, что едва знакомы, так еще и, если по уму, враги мы. Ну, не друзья точно. Забить и сделать по-своему? И что тогда? Сомнительная перспектива эвакуации на собственном катере, да еще и Алиску под пули придется подставлять… кста-а-ати! Пули! Опять обстреливают, хоть пока и без особого энтузиазма. Тем не менее, несколько попаданий уже было, о чем возвестил визг рикошетов. Хрен с тобой, золотая рыбка. Не впервой на чью-то честность полагаться. Вот, помню, на Нимойе я некоей Кийоко доверился… нет, плохой пример. Там не очень удачное продолжение получилось, хоть в итоге мы и остались в профите, причем все, включая ту самую Кийоко, оказавшуюся беглым искином. «Засею» катер, а там посмотрим, кто кому условия диктовать станет… Последняя мысль согрела душу, и я с чистой совестью запрыгнул в салон, оказавшийся не самым вместительным – человека на четыре-пять. Однозначно остальные не поместятся, хотя нам троим плюс Бадди вполне нормально. — Мак!.. Послушался. А я уж грешным делом подумал, что сейчас пойдет снеков огнем давить. В надежде прикрыть отступление номерных бойцов Бранки, ага. Но, видимо, как и Васька недавно, мой напарник пришел к выводу о неуместности лично его, Мака, охреневания в обороне. В общем, в кресла мы рухнули почти одновременно, причем не сговариваясь разместились так, чтобы оказаться лицом к девушке, занявшей одно из сидений в ряду напротив. Рядом с ней устроился сообразительный пес. И я больше чем уверен, что без подсказки Зевса – Бадди и собственного опыта путешествий не занимать. Система фиксации в креслах оказалась примитивной, но надежной – ремень на пузе и две лямки по плечам. Пришлось поработать ручками, от чего мы с Маком уже порядочно отвыкли – и родной катер Архонтов, и добытый мною на Нимойе (тот, что производства Предтеч-Таюки с модернизацией от мастеров Корпорации «Такэда Электронике») могли похвастаться продвинутой автоматикой и повышенной эргономичностью. Впрочем, с Бадди проблем не возникло, заботу о нем взвалила на свои отнюдь не хрупкие плечи госпожа Де Гроот. Попросту говоря, она посадила пса себе на колени и принялась почесывать его за ухом, от чего наш двуличный питомец прямо-таки сомлел. Немного согревала мысль, что оное мление обычно сопровождалось повышенным слюне- и соплеотделением, так что будет для Бранки сюрприз. И предупреждать из принципа не стану. Потому как зол. Я же тут недавно утешался мыслью, что катер «засею»? Ага, три раза! Во всем обозримом пространстве отсутствовали малейшие признаки электроники. Да даже люк Бранка вручную задраила, механической рычажной системой! Это вообще как так?! А я еще на ремень безопасности грешил!.. Или?.. Черт, а ведь похоже! По-любому это наши новые заклятые друзья к встрече со мной, любимым, подготовились. Ладно, смиримся пока. И вы правильно догадались, ключевое слово – «пока». Катер между тем, такое впечатление, взмыл над крышей забегаловки на уровень четвертого-пятого этажа и закрутился вокруг оси. Впрочем, интриги не получилось: уже на втором витке корпус летательного аппарата содрогнулся от мощной отдачи – судя по глухому звуку, пробившемуся сквозь обшивку и изоляцию, пилот садил из курсовых скорострельных пушек. Типа «гатлинг», только немаленького такого калибра и с темпом стрельбы под две тысячи выстрелов в минуту. Ну а что? Боезапас не на горбу тащить, мощности позволяют. Так почему бы и не покуролесить, облегчив жизнь оставшимся на земле бойцам? Я бы, например, именно так и поступил. Так что зря я про Бранку плохо подумал. — Пошла потеха! – В относительной безопасности Мак наконец соизволил отключить поляризацию и теперь лыбился во весь рот сквозь защитное бронестекло, поглядывая на девушку. Та, кстати, на довольную физиономию моего напарника никак не среагировала. Зато меня игнорировать не стала – откинув забрало, подмигнула и принялась возиться с креплением, явно намереваясь избавиться от шлема. Это незамысловатое действие окончательно убедило меня, что нас тут не то что не боятся, а нисколько не опасаются. И даже чисто гипотетически. Мало того, еще и очень довольны. Сработал план, получается?.. — Эй, Дениска, расслабься! – еще раз улыбнулась мне девушка, сняв, наконец, шлем. Пристроила девайс на соседнем кресле и помотала головой в попытке растрепать слежавшиеся под амуницией волосы. Ага, рыжие. И довольно короткие – те даже шею не скрывали. А вот челка оказалась роскошной, густой и длинной, до самых глаз. – Да и ты, Макдугал, тоже! Можно уже поговорить, я не против. — Арти здесь при чем? – с ходу огорошил я собеседницу, воспользовавшись любезным разрешением. И, судя по реакции, не прогадал: Бранка хоть и чрезвычайно быстро взяла себя в руки, но расширившиеся зрачки и едва заметно вздернувшуюся от удивления бровь я (вернее, Зевс) заметил. Плохо, что не получилось ей нанов подсадить (реально возможности не было), а то бы сейчас в моем распоряжении находился неплохой полиграф. Но и так все ясно – братец в деле. Если и не приперся на Элву собственной персоной, то уж точно во главе предприятия состоял. Ну, или где-то рядом, если все-таки дядюшка Питер тут отметился. — Э-э-э… – с опозданием замешкалась Бранка. – Кто такой Арти?.. — Да ладно, проехали! – махнул я рукой. И, мысленно обругав самого себя идиотом, откинул забрало шлема. Вряд ли девица стала бы себя столь раскованно вести, если бы собиралась устроить какую-нибудь бяку, типа усыпляющего газа в вентиляции. – Объясни лучше, к чему ты колонистов помянула. И что за матрица. И… — Эй, эй, притормози!.. – притворно возмутилась девушка, выставив перед собой руку – второй она по-прежнему почесывала млеющего Бадди. – Столько вопросов! Можно, сначала я спрошу? От твоего ответа будет зависеть многое, если не всё. Хм… заинтриговала. — Валяй. — Ты же можешь взломать сеть Архонтов? Нанами, или своим карманным искином?.. Н-да. Не представляю, как я в этот момент со стороны выглядел, но мне и уронившего челюсть Мака с лихвой хватило. Нет, вы только подумайте! Одна из, если не самая, оберегаемая тайна Корпорации в целом и объединения Оружейников в частности, и какая-то случайно (да знаю, знаю!) встреченная соплюшка вот так запросто секретными сведениями козыряла… непорядок. Тренер дядя Коля, который еще и большая шишка в СБ Корпорации, например, сейчас бы наверняка в обморок упал. Или сердечный приступ словил. А мы с Гленном сидели и лыбились как идиоты. Да твою же!!! И она еще будет мне доказывать, что ничего про Артура О’Мэлли не знает?! — Вы, девушка, наверняка меня с кем-то спутали, – все же нашел я в себе силы проблеять секунд этак через десять. Слишком уж затянувшаяся пауза, как по мне. И красноречивая, ага. – На нашем рейдере есть искин Архонтов (чувствительный тычок в бок от Мака), но он вовсе не карманный. У него носитель с четверть корабля. Последнее утверждение, естественно, бессовестное вранье… э-э-э… ладно-ладно, дезинформация. Хотя материнское ядро и впрямь весьма немаленькое – именно что ядро, то бишь сфера, в пару метров диаметром. Подвешенная в магнитном поле в самом центре корпуса «Молнии», в специально для того предназначенной каверне. Я это точно знаю, сам лично видел… ну хорошо, не собственными глазами, это мне искин схему рейдера в мозг спроецировал. Но этим сведениям можно доверять. — Значит, не созрел пока, – хмыкнула Бранка. Что характерно, известие о наличии у нашей экспедиции уникального корабля для нее сюрпризом не стало. И вообще, по некоторым признакам, она про нас знает даже то, о чем мы и сами не догадываемся. Например, исходя из каких-то неведомых мне предпосылок предполагает, что Зевс через нанов способен справиться с местной системой обороны – как программной, так и физической. Разочаровать ее, что ли?.. Все же помнят, что мы в Аномалию не от хорошей жизни поперлись, а по причине банального затыка в другом направлении поиска? Хм… «Зевс, как дела с «пирамидой»? «Пока никак». Н-да. Не похоже на моего друга-искина. «А подробнее?» «Ресурсов подсаженной партии функциональных единиц не хватает для преодоления помех». «Каких еще помех?» «Что-то вроде белого шума, только во всех доступных диапазонах». Вот это ни фига себе! Такого у нас еще никогда не было. Чтобы полифункциональные наны, в случае надобности способные установить связь сквозь бездну пространства посредством загадочных «флуктуаций квантового поля», и вдруг спасовали?.. Впрочем, с наследием Архонтов нам еще дела иметь не приходилось. В плане противостояния, естественно. «Э-э-э… стесняюсь спросить, во всех во всех диапазонах?» «Во всех, включая уровень гравитационных и квантовых взаимодействий». «И что делать?» «Повышать мощность, – «пожал плечами» Зевс. Я, к своему безмерному удивлению, какое-то время назад начал распознавать эмоции искина даже по «текстовым сообщениям» в виртуальном интерфейсе. Видимо, настолько сроднился с помощником. – Пока что более половины ресурсов затрачивается на поддержание численности популяции». Ага, вот где главная загвоздка! Как только «мелочь» размножится, проблема решится сама собой… вопрос только в том, насколько быстро. «Расчетное время выхода на критическую массу функциональных единиц – четырнадцать часов сорок восемь минут шесть секунд… пять… четыре…» «Да понял я, понял! А чего так долго?» «Слишком низкая концентрация пригодных для наращивания массы химических элементов в окружающей среде». Оп-па! Такое в нашей практике тоже впервые. Обычно мы не заморачиваемся увеличением численности «подсаженной» популяции – смысла нет, как показывает практика. Хотя возможность такая есть, и даже пару-тройку раз мы ею вынуждены были воспользоваться. Да вот хотя бы я сам. Порой приходится восстанавливать «личный состав» (хе-хе!), и в моем организме находится достаточное количество сырья, в основном углерода, водорода и железа. Ну да, однажды этот процесс даже к общему упадку сил привел, но оказалось достаточно закинуться убойной дозой витаминов, хорошенько пожрать да напиться приторно-сладкого чаю, и все симптомы как рукой сняло. «Это из чего же тогда „пирамидка“ состоит?» «Элементный состав не определен. Структура соответствует частицам почвы за пределами Аномалии». Вот тебе и раз! Это что же за «землица» такая?! — Аморфеум. — Что, прости?.. – недоуменно уставился я на Бранку. Та, как выяснилось, все это время за мной наблюдала. Причем с характерной такой ироничной ухмылкой, нехило контрастировавшей с ее мертвым взглядом. – Я что, это вслух сказал?.. — Ага, – подтвердил Мак, наградив меня очередным тычком в бок. – Последнюю фразу как минимум. А остальное у тебя на морде написано было. И этот туда же! Нет бы поддержать соратника и, не побоюсь этого слова, друга! А он вместо этого еще и подначивает. — Не слушай Макдугала, он бяка, – совершенно серьезно прокомментировала перл Гленна девушка. – Не говорил ты вслух. Но я по губам читать умею, и «землицу» уловила. Та-ак!.. Взять на заметку – контролировать мимику. Особенно когда с Зевсом через «внутренний интерфейс» общаюсь. А вообще тот же тренер дядя Коля мне бы сейчас знатный нагоняй устроил. Хм, даже не хватает его… звездюлин, ага. Никогда бы не подумал, что именно по ним скучать стану. — Аморфеум? – буркнул я, чтобы сказать хоть что-то и заглушить стыд. — Та субстанция, из которой состоит внешний покров планеты, называется аморфеум, – терпеливо повторила девушка. – Производное от «аморфный». — Merde!!! Как же я сразу не догадался? Дэни, это же так очеви… – Облажавшийся Гленн оборвал профа на полуслове, вырубив внешние динамики аудиосистемы, но я-то по-прежнему был в шлеме, а потому и остальное услышал: —…дно!!! Дэни, я просто обязан пообщаться с этой мадемуазель! Обеспечьте мне канал связи, будьте так добры!.. — Не время, профессор, – буркнул я, невольно покачав головой – забрало-то у меня откинуто, так что и для Бранки последние слова профа Куатье секретом не остались. – Вы мне переговоры срываете. Важные! – напоследок «придавил» я голосом. — А ваш главный научный эксперт сообразительный, – между тем усмехнулась девушка. – Наверное, поэтому он и главный. Верь профессору Куатье, Денис. Он очень быстро уловил суть. — Суть аморфеума? – заломил я бровь. – Да на это даже моего уровня с запасом. — Вовсе нет, – одарила меня Бранка холодной улыбкой. С этаким уничижительным прищуром, ага. – Проф быстро сообразил, что у меня есть информация. Много информации! И я готова ею поделиться. На взаимовыгодных, естественно, условиях. Слышите, профессор?! — Дэни, не слушайте Макдугала, соглашайтесь на всё!!! Да чтоб этого профа черти забрали! Нет, ну как можно быть настолько фанатичным?! «Зевс, отруби связь». «Всю?» Блин, чуть не подтвердил!.. Вот бы влипли… «Нет, только профа на прием. Оставь текстовый режим. Исходящий трафик не трогай». «Процесс активирован… процесс завершен…» Вот и хорошо. Пусть смотрит, но не лезет. Это даже полезно. Пока мы с Маком на шарике зависаем, проф Куатье заодно с балбесами Джонсонами нам таких теорий настроит, что замучаемся разгребать. И тут сразу два плюса: я весь этот бред не слышу и в нем не участвую – раз; к нашему возвращению из вала абсурдных идей и мыслей слаженная команда теоретиков, дополненная крайне умелым хакером-программистом, способным построить компьютерную модель чего угодно, вычленит все рациональное и полезное – два. Мне же останется лишь проникнуться выкладками и в очередной раз премировать нашу научную часть. Потому что все должно быть оплачено, в том числе и собственное спокойствие. Не помню какая по счету мудрость папеньки. «Дэни, соглашайтесь! С ее помощью мы далеко продвинемся в исследованиях! Это будет прорыв!» Да чтоб тебя!.. «Зевс, выводи только сообщения, содержащие важную информацию». «Критерий важности?» «На твое усмотрение». «Отлично, Денис!» Хм… а вот это удовлетворение в мысленном «голосе» искина не есть хорошо! Наверняка над профессором подшутит, а мне потом успокаивай ученого с нежной душевной организацией… как правило, элитным виски и не менее элитной сигарой в «люксе», который потом еще и проветривать приходится… — Ага, к голосу разума не прислушался, – резюмировала Бранка, когда пауза затянулась до полного неприличия. – Значит, придется дальше убеждать. — Любопытно было бы на это посмотреть, – хмыкнул я, а Мак поддержал меня кивком. – На меня девичьи чары не действуют. — Подтверждаю, – влез Гленн. – Скорее, это способ его спугнуть. — Проблемы на личном фронте? – незамедлительно ухватилась за новую тему девушка. И даже какая-то искорка в глазах мелькнула. На мгновение, но все же… — Я бы не назвал это проблемами! – совсем откровенно заржал Мак. – Разве что проблемой выбора между очень хорошим и отлич… Получи, фашист, гранату! Я ведь тоже умею локтями пихаться. А еще знаю все слабые места наших комбезов. — Ну и ладно, – неожиданно быстро охладела к моим делам амурным Бранка. – Не очень-то и хотелось, если честно. — Как она тебя, красавчик?! – снова рассмеялся Гленн. – Верной дорогой идете, дамочка. Так держать. — Не, лениво, – отмахнулась та. – Сами сотрудничество предложите. Сугубо добровольно. — Это вряд ли, – отперся Мак. – Мы с Дэнни-боем личности скрытные и отменно нелюдимые. Общаться предпочитаем исключительно в узком кругу команды «Молнии». Во всех остальных случаях мы не общаемся, мы опрашиваем свидетелей. — Так в чем же дело? – уставилась Бранка на меня немигающим взглядом. А еще пугающим до дрожи. – Допрашивайте меня. Что-то слишком быстрая смена курса… тут одно из двух: или ей кто-то подсказал (да тот же кузен Арти, это как раз в его стиле, он меня как облупленного знает); либо она сама настолько крута как психолог, что умудрилась меня полностью «просчитать» за время нашего знакомства. И второй вариант гораздо, гораздо… гораздо! – хуже. Потому что тягаться с умной предусмотрительной стервой, читающей тебя, словно открытую книгу, не по силам даже папеньке вкупе с тренером дядей Колей. Что уж про нас с Маком говорить. Так что будем надеяться, что у Бранки просто есть знающий подсказчик, в идеале тот самый Артур О’Мэлли. И обнаружить его наша на данный момент первоочередная задача. А для этого нужно, во-первых, найти-таки базу конкурентов, во-вторых, создать благоприятные условия для работы Зевса, то бишь отыскать хоть какой-нибудь компьютер, принадлежащий гостям, и «засеять» его панами. В идеале – влезть в корабельную сеть. Ну а дальше все просто. Буде Арти найдется, выходить на контакт конкретно с ним и разговаривать уже совсем с других позиций. Например, с позиции силы. Потому что сливать секретные сведения не пойми кому – моветон. Временами даже смертельный, это я на собственной шкуре неоднократно ощущал. А если у него головокружение от успехов, то придется его вылечить по принципу «клин клином», то бишь отмерить толику звездюлин. Крайне желательно, по голове. Опционально – ногами. — И ты вот прямо возьмешь и все расскажешь? – не повелся Мак. – Язык без костей, да?.. — Нет, – отрезала девушка. – Мозги. Знаешь, что это такое? Хотя куда тебе… Нарывается красотка. Если Гленна задеть за живое, он на многое становится способен. Даже может на время отключить рефлексы и начать думать. А тогда жди беды. — О да, я живу инстинктами! – осклабился Мак. – И они мне подсказывают, что сейчас самое время тебя нейтрализовать. Заложник нам не помешает. По-прежнему млевший в руках девушки Бадди подозрительно напрягся, прищурившись и подтянув щеки – типичное выражение морды перед коронным приемом «яйцехват», который сейчас мог запросто трансформироваться в прием «горлокус», и я поспешил вмешаться в обмен «любезностями»: — Девочки, не ссорьтесь! Хорошо, госпожа Де Гроот, мы согласны быть вашими гостями. И даже выслушаем все ваши предложения. Я сказал выслушаем, Мак! Но далеко не факт, что сотрудничество состоится. Идет? — Договорились, – с серьезным видом кивнула Бранка. – Нам еще минут сорок лететь, если не больше. Может, какие-то вопросы будут? — Сначала ознакомимся с вашими материальными возможностями, – деликатно отказался я. – А уж потом к посулам перейдем.13 октября 2138 года, вечер
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, вечер Эх, славно помолчали! Целых полчаса. И даже отдохнули, чуть расслабив натруженные в недавней заварушке тела. Не скажу насчет Мака, но я точно. Это на физическом уровне. А вот мозг расслабить не удалось – Зевс отслеживал перемещение катера гостей и выводил путь на виртуальный трекер. Что характерно, траектория получилась не особо извилистой. И это несмотря на то, что из «квадрата» – ограниченной тремя «пирамидками» и Аномалией территории – мы все-таки выбрались. Для чего, правда, пришлось обогнуть одну из пирамид по широкой дуге, дабы не искушать лишний раз судьбу. Катер у Бранки оказался достаточно скоростным, за обещанные тридцать минут мы усвистели от Аномалии на пару тысяч километров в сторону экватора, придерживаясь соответствующей высоты, так что неприятности с поверхности планеты нам вряд ли грозили. Равно как и Алиске – той я передал через Зевса приказ возвращаться на «Молнию» и пока что не отсвечивать. На возмущенный вопль (причем в прямом смысле слова) я велел заткнуться и выполнять приказ. А поскольку в представительницу традиционного сословного общества, каковым, несомненно, являлась Колония Нимойя, понятие о субординации было вбито с детства (да еще потом и усугублено во время известных событий[8]), то Эли поворчала, но послушалась. Что, впрочем, не помешало ей обозвать меня тупоголовым упрямцем. Вот ведь бабы! Эта, например, почему-то считала, что использование меня по назначению в «дружеском» интиме дает ей право выедать мне мозг. И с какого это перепугу? Не жена, не любовница… а так, «друг»!.. Еще и на зарплате конкретно у меня как у владельца контрольного пакета акций объединения Оружейников. Похоже, пришло время о воспитательных мерах задуматься, сугубо карательных. Ладно, об этом позже… сейчас же отдыхать, пока есть возможность – очередной урок тренера дяди Коли, кстати. Попутчики мои, надо отдать им должное, не мешали – Мак демонстративно прикрыл глаза, разве что не захрапел, а Бранка по-прежнему оглаживала Бадди. К моему безмерному удивлению, девушка еще и от боевых перчаток избавилась – видать, чтобы руке приятнее было. Хотя что может быть приятного в жесткой собачьей шерсти? Ладно бы кошка… а тут еще и слюни с соплями, которые девица столь же возмутительно проигнорировала. Зато я шанс упускать не стал – Зевс с моей подачи умудрился через кончики шерстинок подсадить Бранке «мелочь», резвившуюся в крови пса. И знаете, что самое интересное? У нее не оказалось ни одного импланта! Ну ладно я, у меня есть наны и Зевс. Или Мак – у того обнаружилась жуткая аллергия на «мелочевку», что-то там с индивидуальными особенностями иммунной системы, потому он нашим общим «читом» пользоваться и не мог, хотя временами дико мне завидовал. Но, что характерно, обзаводиться усилениями родом с той же Нимойи не спешил – тут, скорее всего, та же причина, что и братца Арти удержала от аналогичного шага: кто знает, чтопроизводитель на программном уровне прописать мог? Естественно, помимо заявленных функций? А родная Корпорация больше специализировалась на военной продукции, заточенной на взаимодействие с соответствующим снаряжением. Что тоже не вариант, поскольку превращаться в десантника-полукиборга Гленн категорически не желал. Да и вообще, если честно, абсолютное большинство обитателей Колониального союза электронными «улучшениями» старалось не злоупотреблять – как по религиозным соображениям, так и по финансовым. Качественные импланты дорогое удовольствие, а дешевку в родной организм пичкать себе дороже. Здоровье-то не казенное. Но несмотря на это, существовали отдельные категории граждан, прямо-таки обязанных озаботиться «апгрейдом» – те же спецагенты всех мастей, к каковым с небольшой натяжкой можно было отнести и Оружейников-полевиков. А у кого-то еще остались сомнения, что Бранка принадлежит к представителям нашего с Маком племени? Ну, или чего-то очень к нему близкому. И ни одного импланта… странно. И еще более странно, что следы вмешательства в организм имелись – еле заметные шрамы в характерных местах. Это Зевс выяснил уже ближе к концу полета. Получается, Бранка избавилась от имплантов намеренно? Но зачем? С какой целью? Чтобы исключить малейшую возможность моего вмешательства в организм? Да, соответствующий опыт у меня есть, отрицать не буду. Но она-то откуда знает?! Где с Кийоко пересеклась?! Или с Алиской?.. Нет, бред. Скорее можно поверить в утечку секретной инфы из нашей доблестной СБ – отчет о работе на Нимойе я все же папеньке написал, причем подробный. Не мог Виктор Андреевич никак угомониться, уж очень ему было жалко сорванной родным сынулей (да не со зла я!) операции по внедрению в Корпорацию «Такэда Электронике» агентов влияния. И угробленной спецаппаратуры на энную сумму денег. И тут снова невольно всплывал в памяти светлый образ кузена Арти, за спиной которого маячил не менее светлый образ его папаши – Питера О’Мэлли. Ну а что? Арти знал о некоторых (далеко не всех!) особенностях нанов, поскольку сам довольно недолгое время являлся их активным юзером, а про остальное семейка родственников-конкурентов могла вызнать традиционными шпионскими методами. Так что Бранка хорошо подготовилась. Хорошо, но недостаточно – я, помнится, некую самоуверенную особу быстро в чувство привел, устроив пару сеансов острой сердечной недостаточности. Ничего сложного: наны способны генерировать электрический разряд, а уж как им воздействовать на сердечную мышцу с целью угнетения ее деятельности, а не стимуляции – это уже дело техники. Да спазм, например, вызвать. И вся проблема. Попробовать, что ли? Нет, не будем пугать раньше времени. Да и маловато «мелочевки», собачья шерсть это вам не прямой контакт. Теоретически численность популяции достаточна для бяки, но на ней она и исчерпается. Так что лучше поберечь пока козырь. Хотя избавление от имплантов в свете озвученных соображений логики не лишено: выведенные из строя «улучшалки» на самочувствие и функциональность организма будут действовать не лучшим образом. Вплоть, что характерно, до полного лишения оного организма той самой функциональности. А без имплантов я могу лишь временно воздействовать. Ну, или убить, что далеко не всегда рационально. Получается, на это и расчет? Ну Арти, ну шельма!.. Да и Бранка хороша – по максимуму подстраховалась. Не удивлюсь, если и на базе голяк будет. Хотя это уже слишком, без компьютерных терминалов в современной технике не обойтись. Можно отдельные отсеки санировать, но не более. Так что мы еще побарахтаемся. Кста-а-ати!.. «Зевс, можешь к ее передатчику подключиться?» «Когда наденет шлем». Облом. А раньше?.. «Недостаточная численность подсаженной популяции. Увеличить?» Расчетное время?.. «Около трех часов». Валяй, лишним не будет. Хотя вряд ли она по безопасной базе станет в боевом скафандре разгуливать… нет, все равно запускай процесс. Не в скаф, так в какой-нибудь гаджет сможем подсадить «мелочь». А если сейчас забить, потом можно упустить шанс… который, как поется в старинной песенке, не получка и не аванс. И вообще, выпадает только раз. «Принято, Денис». И по сторонам поглядывай, чтобы возможность не упустить. «Хорошо, Денис». Вот теперь порядок. На Зевса в этом деле можно положиться. Как только хоть что-то перспективное высмотрит, сразу же подсветит и подсказку даст. Не то что я, разгильдяй. «Спасибо, Денис». Да ладно, чего уж там… — Приехали! — А?.. Черт!.. Заснул-таки. Вернее, вырубился буквально на несколько минут. Вот что боевой стресс с организмом делает. Мак, кстати, тоже преступно расслабился, разве что не храпел… но этот мог и прикидываться, не проверишь. Зато сама Бранка возмутительно бодра – либо до сих пор из боевого режима не вышла, либо у нее вообще отходняка не бывает, что обычно достигается богатейшим опытом боевых действий. Что тоже наводит на размышления. — Приехали, говорю! – не поленилась повторно объяснить девушка. – Просыпайтесь, оба… трое! — Вуф?.. — И ты тоже! – Бранка бесцеремонно сбросила пса с колен, но тот сгруппировался в полете и приземлился на четыре лапы, одарив вероломную девицу многообещающим взглядом. Который оная девица возмутительным образом проигнорировала. – Народу у нас довольно много, но на особую общительность не рассчитывайте – дисциплина. Разговаривать с вами буду я и возможно еще несколько человек, с которыми по ходу дела познакомлю. К остальным не лезьте, чтобы потом не обижаться. Уяснили? — Более чем, – зевнул пробудившийся Мак. – К девицам не приставать, мужиков на выпить не разводить. Дисциплину не хулиганить. — Именно. — Скучные вы, – пришел к очевидному выводу Гленн. – Дэнни-бой, похоже, нам здесь не рады. — У нас техника безопасности! – отрезала девица. – И шлемы наденьте. — Нас здесь настолько не любят? – присвистнул я, но совету последовал. — А за что вас любить? – не осталась в долгу Бранка. – Сначала ждать вас устали, потом шифроваться пришлось. Ну а на засаде и вовсе терпение лопнуло. — А вот на этом месте поподробнее, – заинтересовался я. – Засада? Не, я понимаю, что наша встреча не случайна… но хотелось бы деталей. — Имена, пароли, явки? – усмехнулась девушка. – Ты на это намекаешь? Расслабься, Дениска, нет у вас в экипаже крота. Мы все сами, по старинке – наблюдение, анализ, планирование. Хотя, конечно, нервы вы нам изрядно помотали, пока до Аномалии добрались. Заметка на полях номер один: гостей интересует Аномалия. Пирамиды им без надобности. Получается, мы все же не конкуренты?.. Обдумать позже. — Да что в этой Аномалии такого? – не сдержался Мак. – Могли бы и просто на связь выйти, дел-то! Мы же не пираты и не копы, в конце концов. — И стали бы вы с нами разговаривать? – удивленно заломила бровь Бранка. — Почему нет? – пожал плечами Гленн. — Я имею в виду, по делу разговаривать? – уточнила девушка. А вот тут мы уже не нашлись, что возразить. — Так что пришлось ждать, пока вы в Аномалию залезете, – продолжила та. – Чтобы, так сказать, создать почву для переговоров. — Не слишком удачно у вас получилось, – хмыкнул я. — Согласна, мы немного не так планировали. — А как, если не секрет? – снова влез Мак. — Не секрет. Хотели на вас засаду устроить в том поселении. Взять в два огня, дать предупредительную очередь, а потом пообщаться. — А не подумали, что мы будем… хм… против? И начнем общаться на языке оружия, высокопарно выражаясь? — Нет, Дениска, не подумали, – подмигнула мне рыжая бестия. – Если бы был один Макдугал, тогда бы засомневались. Но ты у нас товарищ вменяемый и даже временами рассудительный, в драку неохотно лезешь. Сначала договориться пытаешься. Заметка на полях номер два: узнать, откуда у Бранки такие подробности моей личной жизни. Не забыть проверить мед службу СБ, особенно отдел психиатрии. Откуда узнали, где именно нас караулить, даже и спрашивать не буду. Ребенку ясно – наблюдали дистанционно, а когда убедились, что мы чешем строго по шоссе, никуда не отклоняясь (ну, почти, осмотр всяких диковинок не в счет), вычислить удобное место для засады труда не составило. Я даже не поленился карту посмотреть – ну точно! Если бы нас спеки не попытались на окраине расстрелять, так бы и ехали по дороге, плавно переходящей в улицу, аккурат мимо той самой забегаловки. Элементарно, Ватсон. — Ну ладно, убедила, – нехотя кивнул я. – А почему все не по плану пошло? — Да запалились мы, – и не подумала смутиться девица. – Не сообразили, как вы, по земле ехать. Да и не на чем нам, если честно, нет с собой колесных транспортеров. (Воспользоваться же местными ресурсами вам и в голову не пришло, хмыкнул я про себя злорадно.) А воздушный транспорт колонисты засекать наловчились еще со времен первых незваных гостей. (Это она о ком, интересно? Ладно, потом уточню). Дронов я вам показывала – их-то мы и не учли. Знали, что в отдаленных поселках стационарных камер нет – на них мы и погорели, когда первый раз в главный город сунулись, еле ноги унесли – вот и рискнули напрямик пролететь и высадиться непосредственно в точке засады. Ну и нас, естественно, обнаружили. И не менее естественно начали силы стягивать со всего поселения. А вы, судя по всему, случайно наткнулись на арьергард… хотя нет, это неправильное слово. На спеков, что на окраине зародились, вы наткнулись. Только и всего. Сколько их было, кстати? — Около десятка. — Сходится, – удовлетворенно кивнула Бранка. – Слишком мало сырья осталось в Аномалии, не получается у колонистов сразу в одном месте массовую трансмутацию запустить. Да и энергозапас ограничен. Чего?.. — У меня сейчас еще больше вопросов появилось, – не стал я скрывать. – Ответишь? — Давай в более комфортных условиях, – отперлась девица. – Это тема для отдельного разговора. Не хотелось бы обмениваться важной информацией урывками. Ага, рассказывай! Кто другой бы и поверил, но только не я и только не после уроков Грега Слоуна. Мне сейчас, по факту, почти открыто заявили – хочешь знаний, заплати. Скорее всего, собственной информацией. Баш на баш, так сказать. А еще она не против поторговаться. Учтем. — Значит, повезло нам, – подытожил я. — С чего это? – вздернула бровь Бранка. — Ну как с чего? Ты же сама говорила про почву для переговоров. И сейчас условия для нас более благоприятные, чем ты изначально планировала. — Уверен? — А то! Совесть же у тебя есть? И чувству благодарности ты же не чужда? — Ну… допустим. — Кхм!.. — А ты чему удивляешься, Макдугал?! По себе людей не судят! — Брэк, девочки! Блин, достали уже. Пожалуй, надо с Маком поговорить на эту тему. Ну вот чего он на конфликт нарывается?! Хотя туплю, да. Это он девицу на психологическую устойчивость проверяет, а также на наличие кое-каких специфических навыков. Плавали, знаем. Он и надо мной так прикололся, причем в первый же полевой выход. Все на той же памятной Пандоре. А Бранка, судя по всему, нехитрую тактику Гленна просекла и специально болезненно реагировала, не упуская возможности куснуть оппонента. Короче, встретились два одиночества. Или нашла коса на камень, как любил тот же Мак повторять. Особенно когда мы в очередной раз с капитаном Ивановым любезностями обменивались. Ну да, грешен… — Короче! Слушаем меня внимательно: на ваше счастье, госпожа Де Гроот, ваш план с силовым воздействием провалился. Мы с Гленном точно бы не повелись, и случилась бы у нас небольшая войнушка. Зато теперь, по чистой случайности, мы уже общаемся как партнеры, пусть и невольные. Хотелось бы, чтобы ситуация как минимум не ухудшилась. – Я поймал бегающий взгляд девушки и сурово подытожил: – Так что не усугубляйте! Ты, Мак, тоже угомонись! Всем все ясно?! — Более чем! – буркнула Бранка. – Забрала затемните! Все-таки оставила за собой последнее слово. Ну и ладно, почему бы не исполнить столь необременительный девичий каприз?.. …В этих широтах уже почти стемнело – а как вы хотели? Даже в поселении, из которого мы относительно удачно свинтили, светило клонилось к закату, а тут как бы не субтропики местные. Плюс пусть и не очень густое, но все же переплетение крон высоко вверху – катер уже приэлвился (всяко лучше, чем приновооймяконился!)… тьфу, хрень какая. Нечего язык ломать – приземлился, значит приземлился. Совершил посадку, присоседился – какая разница, если суть ясна? Так вот, катер приземлился, такое впечатление, на специально оборудованной и неплохо замаскированной от наблюдения с орбиты площадке. Стволы здешних деревьев располагались довольно далеко друг от друга, так что даже для достаточно крупного летательного аппарата прошмыгнуть между ними труда не составило. Хотя кроны он слегка прорядил, когда в чащу нырнул – об этом свидетельствовал очень подозрительный звук, напоминавший шорох веток по крыше. Потом последовал слабый толчок в ноги, вслед за которым Бранка избавилась от ремней и собственноручно отдраила люк пассажирского отсека, повторно продемонстрировав принцип действия доисторической рычажной системы. Впрочем, дальше обошлось без винтажных штучек-дрючек: сам люк откинулся вверх на магнитном подвесе, и нашим с Маком взорам… хорошо, хорошо, нашим с Маком и Бадди взорам открылась база гостей. — Хм… – смог выдавить из себя Гленн после доброй минуты пожирания глазами подозрительных кочек, холмиков и почти полноценных холмов прямо по курсу. Что характерно, посреди немаленькой такой – при желании и нашу «Молнию» можно было бы приткнуть – проплешины. И как мы ее проглядеть умудрились? Выпишу Зевсу по возвращении, однозначно. – Неплохо зарылись. Палатки? — Не-а, – беззаботно усмехнулась девушка – она забрало затемнять сочла излишним. И правда, от кого ей тут прятаться? От нас, что ли? А смысл, как показала практика? – Стандартные полевые боксы, самораспаковывающиеся. «Зевс?!» «Извини, Денис, но прореха в лесу не показатель, их тут много». Да неужели?! «Показать инфографику?» Ну нафиг… опять зря на искина бочку катил. Старею, видимо. — А зарывали как? Бульдозером? – продолжил допытываться Мак. — Не-а. Лопатами. — Это сколько же вы работали?! — Двое суток. Приблизительно, – уточнила Бранка. – Рабочих рук у нас достаточно. — Да мы уж поняли, – недоверчиво покачал я головой, с трудом сместив взгляд с холма, под которым угадывался небольшой космический корабль – судя по обводам, внутрисистемый каботажник. Или, наоборот, крупный катер типа десантного транспорта. – А корабль-матку где бросили? Почему мы его не засекли? В астероидном поясе запрятали? — На фига? – удивилась девушка, машинально скосив глаза на «почву» у люка. – Здесь он… — Да ладно! На этой скорлупке вы бы сюда не… – начал Мак и осекся. Похоже, дошло. Равно как и до меня. — Мы на нем, да? Сверху? — Да, Денис. — Но… как?! — Элементарно, прожгли яму выхлопом да легли на пузо. Ага, а потом все это дело дружненько лопатами закапывать принялись… Свежо предание. — Не веришь? – возмутилась Бранка. – Так все и было! Мы даже прикинули, что нам неделя-другая понадобится на земляные работы. Потому и явились так… заранее. А получилось куда быстрее – мы тут приземлились под вечер, легли спать, а утром обнаружили, что нас погребло заживо. Тут я, конечно, для пущего эффекта должна бы соврать, что не знаю, чьих это рук дело… но не буду. Это местная система управления постаралась, шрам зарастила. Ну а мы, не будь дураками, проход пробили на поверхность и устроили лагерь прямо на «спине» нашей малышки. И знаете что?.. — Догадываемся, – буркнул Мак. – Спать легли, а наутро все боксы оказались замурованными. — Именно! Такое впечатление, что здешняя почва вовсе не почва, а… жидкая грязь, пожалуй. И стремится принять форму емкости, в которую налита. Вот только загвоздка в том, что под те же боксы мы ямы не рыли. И все равно они в одночасье обросли слоем аморфеума. Ага, снова намек, который уже по счету. Не, пусть помучается. Не пойду на поводу у очередной смазливой мордашки. Тем более, с таким пустым и холодным взглядом. Как будто клон бесчувственный пялится, право слово! Хотя скорее всего тут что-то другое. Глубоко личное, я бы сказал. А вообще занятно. Девушка с мертвыми глазами. Безымянные номерные боевики, брошенные на съедение спекам – что-то я не наблюдал заходящий на посадку анонсированный второй борт. Да и рядом других транспортных средств не было. А значит, что? Либо в ангаре, которых не видно поблизости, либо отсутствует как класс. И тогда дамочка нас элементарно… скажем так, взяла на пушку. Ладно, оставим это на ее совести. «Почва» под ногами привычно уже спружинила, стоило лишь выпрыгнуть из пассажирского отсека, и обняла ноги по щиколотку, так что пришлось выдирать из нее ступни при каждом шаге. Выглядело это со стороны забавно, хотя нам с Гленном было не до смеха. А вот Бранка к небольшой трудности отнеслась философски, то есть абсолютно наплевательски. Привыкла, надо полагать. Соответственно, целеустремленно поперла вперед, небрежным взмахом руки дав отбой пилоту – тот высунулся из кабины, являя собой олицетворение двух взаимоусиливающих эмоций: скуки и любопытства. Н-да. И впрямь давненько сидят, раз по новостям так соскучились. Рутина она такая. А тут вдруг раз – и информационный повод как минимум недели, а то и месяца. Поскольку ни инструктажа, ни особого приглашения не воспоследовало, мы двинулись за Бранкой, стараясь держаться прямо за ней – так проще было ступать след в след. И все равно заколебались, пока добрели от ВПП до первой линии кочек. Вблизи они оказались довольно большими, типоразмера одноместной палатки примерно. Здесь мы задерживаться не стали. Пересекли еще один аналогичный ряд, затем еще, и оказались у холмика, раз этак в пять превышающего в поперечнике отдельно взятую кочку. — Считайте, что это гостиница, – без предисловий объявила девица, дождавшись нас с Маком. Бадди я к этому моменту уже взял на руки, пожалев коротконогого псеныша. – Полная автономность, энергонезависимость, система комфорта замкнутого цикла. Думаю, тут удобно будет договорить. — Это точно, – подтвердил Мак, первым сунувшийся в дверной проем, который только что был освобожден от собственно полотна, скользнувшего вбок. – Ничего себе так, аскетично. — Не ной! – цыкнула Бранка. – И не путай аскетизм с минимализмом. Тут есть все необходимое – кровати, санузел, душ… воду экономьте, кстати, здесь лимит. Ну и прочие развлечения. — Плотские? – не преминул уточнить Гленн. — Заслужи сначала! – отрезала девушка. – А вообще заходите, гости дорогие! Особых деликатесов не обещаю, но выпить и закусить найдется. Заодно и пообщаемся плотнее. И задышала хрипло в мою сторону, зараза!.. А вот хрен тебе, нашла на кого время тратить. Хотя пусть ее, Мак же предупреждал. На нервах зато поиграю, авось и выведу из равновесия. Насчет аскетичности, кстати, Гленн оказался прав – внутри купол мало чем отличался от обычной палатки. За исключением размеров, конечно. По крайней мере, на нас двоих места было с избытком. А еще, как незамедлительно мне наябедничал Зевс, в помещении не обнаружилось ни единой точки подключения к компьютерной сети базы. Такое впечатление, что мы попали даже не в кусочек Америки начала двадцать первого столетия, как в Аномалии, а в нее же, но времен середины века этак двадцатого: ни одного терминала, столько же сенсорных пультов и прочих дисплеев. Да даже беспроводной точки доступа в местную локалку, и той не было. Лампы светодиодные, с кнопочным выключателем! Вы только подумайте! Но окончательно меня добила все та же клятая Бранка: демонстративно нырнула ладошкой в собственное декольте, для чего ей предварительно пришлось расстегнуть разгрузку и вжикнуть молнией комбеза, извлекла на свет божий металлический ключ (не магнитную ключ-карту, а плоскую хреновину с фигурными выточками по всей поверхности), дала нам с Маком на него хорошенько попялиться (наверняка при этом любуясь нашими охреневшими рожами) и демонстративно заперла входной люк на целых три оборота! Нет, вы поняли?! Люк на врезной механический замок! И после этого у кого-то еще будут сомнения?! Ч-черт! Похоже, нас таки подловили. И не просто подловили, воспользовавшись подвернувшимся шансом. Нет, кто-то умный (уровня как минимум папеньки при поддержке дяди Коли) озаботился созданием благоприятных условий для развития ситуации в нужном конкретно ему ключе (ха-ха три раза!). Интересно, кто бы это мог быть?.. Это сарказм, если кто-то не понял. И ведь как нас сделали! Как детишек малых, ей-богу!.. Ну и что остается?.. — Похоже, кто-то очень сильно нарывается на откровенность, – хмыкнул Мак и демонстративно вздохнул. – Дэнни-бой, вот скажи мне: мы с тобой разве дебилы? — Да вроде нет внешних признаков, – подыграл я напарнику. — Может, у нас сопли до земли висят, и мы постоянно мычим и под себя ходим? — Тоже вроде нет, – ответил я, с сомнением покосившись на Бадди. Как минимум первой характеристике тот соответствовал процентов на девяносто, если не больше. — И до старческого слабоумия, слава богу, еще далеко! – подвел итог размышлениям Гленн. – Ну так с чего вы, дамочка, решили, что сможете нас хоть к чему-то принудить?! И тем более, что нас пластиковые стены удержат?! Даже разоружить не удосужились, база, блин, непуганых идиотов! Тьфу!.. И это он еще не стал добавлять, что сама Бранка собственную монструозную винтовку «забыла» в катере, оставшись при пистолете неизвестной модели. — Остынь, Макдугал, – даже и не подумала смутиться девушка. Наоборот, толику презрения в голос добавила. – Ты здесь никому не интересен. А вот твой начальник… мне ведь удалось тебя заинтриговать, Денис? Не стесняйся, все свои. Я вместо ответа прошел в центр купола, к одному из трех кресел, прислонил автомат к подлокотнику и скинул со спины рюкзак. Демонстративно (и столь же неторопливо) размял шею, избавившись от шлема, извлек из спецкармана недовольно вякнувшего спросонок Ваську и развалился на мягком сиденье, уложив разомлевшего котейку на колени. Вследствие этого пришлось шлем пристроить прямо на полу, так, чтобы тянуться недалеко было. Проигнорировав вытянувшееся лицо Бранки и ухмыляющуюся рожу Мака, стянул перчатки, небрежно бросив их у ног, и погрузил ладонь в шерсть моментально врубившего урчальник коша-ка. И лишь завершив подготовительные мероприятия (в том числе и нервотрепательные, ага), приглашающе мотнул головой на соседнее кресло: — Присаживайтесь, госпожа Де Гроот. Побеседуем.
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 13 октября 2138 года, вечер — Рассказывай, – уставился я прямо в глаза Бранке, устроившейся напротив. — Сначала гарантии, – не моргнув, выдержала та взгляд. — Какие тебе еще гарантии?! – возмутился Мак, плюхнувшийся в последнее оставшееся кресло. – Мы тебе жизнь спасли! — В самом деле? – растянула губы в ухмылке девушка, в очередной раз поразив диссонансом живой мимики и мертвых глаз. – Мне казалось, наоборот. — Нас бы эвакуировали, а без вашей самодеятельности мы бы еще и не запалились! – рыкнул Мак. — Гленн! — Чего?! — Остынь, – укоризненно покачал я головой. – Видишь же, не катит. — Ты о чем, Дэнни-бой? – прикинулся напарник шлангом, но продолжать в том же духе не стал. Чего я, собственно, и добивался. — Какие именно гарантии вы бы хотели получить, госпожа Де Гроот? — Что вы меня не кинете, дорвавшись до секретной информации, – потеплела голосом та. Видимо, и впрямь доброе слово даже кошке приятно. Неожиданно, да. — Хм… и как же ты это себе представляешь? – сбился я с официального тона. – Разве что пообещать могу… — Вот и прекрасно! И… все? А чего ради тогда было представление устраивать? А-а-а, догнал! Ловко она Мака из игры вывела, ничего не скажешь. Причем моими же руками. Нарвался наш шотландский орел на ответочку, хе-хе. — Итак, с чего же начать?.. – демонстративно задумалась Бранка. — С главного, – подсказал я. «Зевс, проф на связи?» «А как же!» «Выводи вопросы, буде таковые возникнут, на бегущую строку, постараюсь учесть». «Принял, Денис». «И пусть особо там не радуется». Какая же все-таки Бранка наивная! Секретные сведения, блин. Да у меня все, начиная с утреннего пересечения Границы, пишется, препарируется покадрово и анализируется в три мозга. Или не наивная, и все это часть хитрого плана по вовлечению меня в паучьи сети? Поди знай этих баб… — С главного… – задумчиво повторила девушка. – Ладно. Зачем ты таскаешь с собой кота? Че-э-эго?! — Ну реально же интересно, – смутилась Бранка. – Понятно, зачем пес. Но кот? И нечего так глаза пучить, кстати. Попадос, как выразился бы тренер дядя Коля. Этак еще немного, и она начнет логические связи выискивать между моими пока еще неподтвержденными (и незадокументированными!) возможностями и составом поисковой партии. Черт, надо как-то с темы съезжать… — Да ты сама только что ответила, – сумел я, наконец, совладать с собой. – Для тех же, в общем, целей. Разведчик он. Где Бадди не может пробраться в силу габаритов и неумения карабкаться по тем же деревьям, Бэйзил без проблем справляется. — И?.. — Ну, цепляем ему на башку видеокамеру, и вперед, заре навстречу. — Хм… не лишено смысла, пожалуй. И он слушается? Коты же такие… независимые?.. — Есть немного. — И не боится?.. Ну, вот как сегодня? — А мы же не каждый день в таких экстремальных условиях работаем, – пожал я плечами. – Если честно, в нас вообще редко стреляют. А в более спокойной обстановке Васек просто незаменим. — И еще он у нас шибко умный, – влез в беседу Мак. – И легко обучаемый. Сначала на пинках полетал, затем ошейник с электрошокером, а потом и вовсе стал на слух команды воспринимать. — Ну вы и живодеры… – Бранка, казалось, была поражена до глубины души. Впрочем, тут я мог и ошибаться – в мертвых ее глазах внутреннее состояние девушки читалось с трудом. – Ладно, будем считать, что поверила. Значит, главное… аморфеум. «Дэни, спросите, что такое аморфеум». Вы очень вовремя, профессор. Впрочем, как всегда. — Аморфеум это… аморфеум, – пробормотала девушка, буквально прикипев взглядом к нагло развалившемуся на моих коленках кошаку. – Ты же обратил внимание на местную почву, Денис? Обратил. Это хорошо. И наверняка даже пытался как-то исследовать? Органолептически? Ну, уже что-то… короче, аморфеум – это новое химическое вещество… хотя нет, так его назвать нельзя. Новая форма материи… да, скорее всего именно так. Ты же представляешь строение материи? А что такое волна представляешь? И про корпускулярно-волновой дуализм света небось в курсе? Какой умный! Так вот, чтобы Макдугалу тоже было понятно, начну издалека. Мы все знаем, что свойства кристаллов, например, напрямую зависят от строения кристаллической решетки. Тот же углерод в зависимости от вида упорядоченной структуры может быть графитом, алмазом и графеном. Или вещества, состоящие из молекул: две молекулы кислорода – собственно кислород, три – озон. И таких примеров можно привести множество. Суть в том, что свойства материальных объектов задаются на микро- и наноуровнях – молекул, атомов и элементарных частиц. А также еще глубже – протонов, нейтронов, электронов… кварков, глюонов… и так вплоть до тех глубин, где материя переходит в волну и обратно. Так вот, аморфеум – это… вещество. Но у этого вещества нестабильная структура. Такое впечатление, что электроны в атомах скачут с орбиты на орбиту, но при этом почему-то не происходит ни поглощения, ни выделения энергии, вопреки всем законам квантовой физики. И еще отдельные частички каким-то неведомым образом собраны в кластеры – те самые мелкие сферы, которые притягиваются друг к другу. Это вещество… аморфно, самое точное определение. Отсюда и название. Бесформенная форма, идеальный строительный материал для чего угодно. Не спрашивай, как это возможно, это просто есть. «Она права, Дэни, мы с ребятами пришли к аналогичным выводам». «Спасибо, профессор». «…наномашины…» «Зевс?» «Я думаю, это не вещество, это наномашины. Причем даже не нано-, а пико- или даже фемтомашины». «Фемто – это десять в минус пятнадцатой степени?» «Именно. Приблизительный размер нейтронов и протонов в атомарных ядрах. А электроны это вообще на уровне десять в минус двадцать второй степени, тут уже граница между волной и частицей». Хм… предпосылки?.. «Я проанализировал образцы, они очень напоминают составные элементы твоих наноботов, Денис. Как будто известные нам наны разобраны на запчасти». Н-да… но, в принципе, логично. Моя «мелочь» – наследство Брахни, которые, судя по некоторым признакам, получили упрощенную технологию от Архонтов, а здесь этих самых Архонтов вотчина. Почему бы у них не найтись более продвинутой версии?.. «Зевс, сравни с материалом корпуса „Молнии“». «Уже». «Ну и?..» «Наш рейдер изготовлен из более специализированных наномашин. И это именно уровень нано… хотя надо признать, принцип одинаков». А, это не показатель!.. Вряд ли на столь глубинном уровне вмешательства в материю может быть хоть какая-то вариативность… «Полностью согласен, Денис». Так, блин, пора завязывать с «чатом», вон, уже Бранка подозрительно коситься начала. — Ты думаешь, это природное образование? – уточнил я, чтобы заполнить паузу. — Вряд ли, – помотала головой девушка. – Я думаю, его создали Предтечи. Какой-то хитрой реакцией, скорее всего, что-то, связанное с силовыми полями… «На мой взгляд, это скорее наномашины, Дэни». Н-да. Сюда бы профессора, так сказать, во плоти. Эх, он бы и устроил научную дискуссию! Зевс ведь до него свои выводы не доводил, а разговаривали мы, хм, в «личке». А хитромудрый Грегуар как-то умудрился прийти к аналогичной мысли… так что хорошо, что он вынужден работать через посредника. — …чего головой машешь? – надулась девушка. – Что-то знаешь? Поделись! — Продолжай, это я сам себе… — Ладно. Короче, люди, с которыми я сотрудничаю, и у которых очень большие возможности, пришли к выводу, что аморфеум – универсальный строительный материал, который может быть преобразован в абсолютно любой химический элемент посредством специального управляющего сигнала. То есть частица аморфеума стабилизируется и принимает форму нужного элемента. Если, например, зародышевых электронов излишек, часть их преобразуется в излучение, которое поглощается соседними частицами. Если, наоборот, мало, то какое-то количество аморфеума распадается, распределяясь по остальным «кирпичикам», в результате из кластера можно получить различное количество атомов или молекул. То есть, зная управляющий сигнал и имея необходимую аппаратуру для его генерирования можно аморфеум преобразовать, например, в золото. Или в уран. Или в кислород. Да во что угодно! Мало того, можно не просто задать ему состав, но и упорядочить полученные из аморфеума химические элементы в пространственные структуры, то есть получить сразу готовый материальный предмет – стол, стул, машину, дом, автомат с патронами… снека. Органику, неорганику – без разницы. Единственное условие – форма предоставления информации. Чтобы получить, допустим, автомобиль, необходимо иметь его цифровую копию, матрицу… («Я так и думал, Дэни!!!») и не просто габаритную 3D-модель, а полную копию, в которой оцифрован каждый атом, каждая молекула. Для этого, естественно, требуются просто колоссальные вычислительные мощности. И тут есть два варианта: либо создать модель традиционными методами программирования, либо… снять «мерку», поместив исходный объект в некий прибор… пусть будет «сканер». Правда, этот «сканер» в процессе снятия «мерки» расщепляет его даже не на атомы, а на элементарные частицы вплоть до кварков, а потом и их доводит до квантовых флуктуаций. — И ты знаешь, где он. В моем голосе не было даже намека на вопросительную интонацию, но Бранка поняла все правильно: — Скажем так, догадываюсь. — Тоже мне, секретная информация! – съязвил Гленн. Задело, что девица его за мебель держит. – По-любому в Аномалии. — Может, скажешь, где именно? – вернула Бранка усмешку. – Аномалия большая. — Да легко! – чуть не повелся Мак. – Наверняка Ко… Ты гляди, сдержался! Все-таки мастер-рейнджер Макдугал профессионал с большой буквы «П», и никакой бабенке его с панталыку не сбить. И да, это выражение он знал на языке оригинала. От капитана Иванова научился. — Ладно, мальчики, – не стала обострять ситуацию девушка, – пусть это и будет предметом торга. Что-то еще хочешь спросить, Денис? — Мы тебе зачем? — Упорный, да? Хорошо, не буду юлить. Моим заказчикам аморфеум сам по себе ни к чему. Да, интересная загадка, да, есть где разгуляться и физикам, и химикам. И что с того?.. (Я задумчиво кивнул, мол, и впрямь…) Для использования этого ресурса по прямому назначению кроме собственно сырья нужна еще и инфраструктура, способная придать ему определенную форму. И вот все вместе это даст искомую технологию. Ну, ты понимаешь, о чем я. Хм… и это она Оружейнику заявляет! Понимаю ли я?! Прикалывается, что ли?.. — Инфраструктура же, – продолжила Бранка, – включает не только «сканер», но еще и колоссальные вычислительные мощности и собственно «репликатор» – генератор направленного сигнала. Этот сигнал в локальном объеме аморфеума служит… скажем, литейной формой. Специально для тебя, Макдугал: аморфеум – цемент с песком и щебнем, сигнал – опалубка, вода и одновременно бетонщик с лопатой. А сканер с вычислителем – прораб, под чутким руководством которого собиралась опалубка. Все понял? Судя по ироничной ухмылке Мака, до него наконец дошел нехитрый посыл – не связывайся с незнакомыми нахалками. По крайней мере, уточнять, что такое «опалубка» и кто такой «прораб» он не стал, дабы не давать лишний повод для зубоскальства. — Не отвлекайтесь, госпожа Де Гроот, – изобразил я недовольство. Чисто из солидарности с напарником, так сказать. — Конечно-конечно! – Бранка сложила руки на коленках а-ля «прилежная ученица». – Что здесь вычислитель и излучатель, вы уже, конечно, сами догадались… Я обменялся с Гленном недоуменным взглядом и наморщил лоб, изображая интенсивную мыслительную деятельность. Понятливый Мак отзеркалил мою позу, да еще и в затылке демонстративно почесал, дескать, куда нам, долбоящерам. — Ладно, ладно, поняла!.. – рассмеялась девица. Так-то, блин! Знай наших. – Пользуйтесь ситуацией, грубые мужланы. Потрошите беззащитную девушку на предмет информации… — Спасибо, что не тупые. — Не за что, Макдугал. Особенно тебе. Тьфу ты!.. Когда же угомонятся… — Короче, инфраструктура – пирамиды и деревья. И мне нужен доступ в местную глобальную сеть. Хм… завидные аппетиты у дамочки! И переобувается на ходу – в катере интерес к Аномалии демонстрировала, а теперь ей пирамиды подавай! Да и манеры не очень – кинет кость, фигурально выражаясь, и ждет реакции. На что, интересно, рассчитывает? Что мы расслабимся и поддадимся ее чарам? Ну-ну… — Дальше. — Может, тоже хоть что-то расскажешь, Денис? Мы же договорились. (Да ладно? Что-то не припоминаю.) Я тебе, ты – мне. — Пока что я не услышал ничего для себя нового. И ведь не соврал, что характерно! Еще на этапе подготовки экспедиции мы очень похожие выкладки с Зевсом набросали. По результатам анализа видеозаписи с Иеремией Коулмэном и последователями. Вот только теперь терзают меня смутные сомнения – где он в той церквушке излучатель и здоровенный комп запрятал? Правильный ответ – скорее всего, нигде. Следовательно, появляется простор для фантазии. И это я не в плане похвастаться, просто факт констатирую. В деталях, может, и ошиблись, но общее направление поиска задали верно. — Доступ в глобальную сеть, сказала же! – подпустила стали в голос Бранка. – Денис, не тупи! И не говори, что ты еще и не пытался ее ломануть! — Каким же это образом, интересно? – уже откровенно глумливо ухмыльнулся я. – Мак, ты на пирамиде терминал видел? — Не-а. — А на деревьях? — Не-а. — А ты, Бадди? — Вуф! — У Васьки даже и спрашивать не буду… — Хватит паясничать! – взорвалась девушка. Глубоко вздохнула, помолчала – наверняка про себя считала до десяти, а может, и до двадцати – и решительно тряхнула головой: – Ладно, клоун. Три года назад ты участвовал в спецоперации объединения Оружейников, приписанного к рейдеру «Молния», на планете Пандора. Там ты проник на военную базу Предтеч-Брахни, известную как Объект-357, завладел информационным массивом, представляющим собой разрозненные обрывки Информатория, а также колонией наноботов – специализированным управляющим интерфейсом для инфраструктуры Объекта. Обстоятельства сложились так, что тебе пришлось воспользоваться колонией, подсадив ее в собственный организм. Наны прижились, поскольку ты обладаешь зачаточными пси-способностями. Благодаря им ты смог предотвратить катастрофу планетарного масштаба, вызванную активацией системы противовоздушной обороны Брахни. И чего опять уставилась, да еще с таким торжествующим видом? Сведения секретные, но при должном старании их и традиционными методами – хакерство, шпионаж, шантаж, подкуп, угрозы – добыть вполне возможно. Так что не поразила ни разу. — Дальше. — Изволь, – дернула плечом Бранка. – В последующие годы ты, судя по некоторым косвенным признакам, при помощи корабельного искина сумел подобрать к нанам «ключик» и расширить их функционал для использования в качестве интерфейса к любой компьютерной технике – как производства людей, так и из Наследия. Это уже интересней. Кто-то толковый подключился, да и следили за мной достаточно пристально. Вплоть до того, что не побоялись запустить шаловливую ручонку в информационные закрома клана Такэда, например. Того, что Колонией Нимойя управлял. Что ж, круг подозреваемых сузился. Впрочем, он и раньше размерами не поражал. — Дальше. — Все, – развела руками наша гостеприимная хозяйка. – У тебя есть и средство, и опыт его использования. Неужели не пробовал подключиться? Да хотя бы из любопытства? — Еще раз повторяю: вы меня с кем-то путаете, девушка. — Нет, правда? – сделала та большие глаза. Типа, удивилась. – И что, даже Зевс мысль не подкинул? Ну это уж совсем мелко… мы его и не скрываем особо. Даже крота в экипаже иметь не нужно, чтобы такую информацию нарыть. Теперь главное не переиграть, помимо скуки и недоумения еще и толику удивления добавить на морду лица. Стандартная же методика, чуть ли не со времен полиграфа – разбавлять сомнительные моменты заведомо ложными или столь же заведомо правдивыми. Как ребенок, ей-богу!.. И ведь почти не играет – нанов в ней достаточно для осуществления функции «детектор лжи». Вернее, сохраняет каменное спокойствие при кажущемся разнообразии внешних реакций. — А как тебе это? – Бранка зло сузила мертвые глаза, сделав их еще более пугающими, и негромко и без выражения заговорила: – Четыре года назад в Системе побывала исследовательская экспедиция Корпорации «О’Мэлли Текникс». «Тексы» пришли сюда не с пустыми руками – у них уже тогда были сведения про аморфеум и инфраструктуру. Они подошли к проблеме комплексно, но ничего не смогли добиться – ни одна стандартная методика не позволила подобраться к решению. И тогда они, как и многие до них, занялись Аномалией. Они не знали про колонистов и снеков, действовали достаточно беспечно, в результате попали в засаду и были задавлены массой. Еще и по этой причине нам сейчас было относительно легко – у колонистов на исходе доступные ресурсы. Про колонистов позже! – остановила она попытавшегося что-то сказать Мака. – Так вот. Все закончилось большой кровью, но кое-что экспедиции все же удалось выяснить, в частности, подробности основания Колонии. Было принято решение изучить предпосылки ее создания. В ходе анализа информации выяснилось, что Иеремия Коулмэн в бытность свою разведчиком Об ОН посетил планету, на которой впоследствии была основана Колония Пандора. Именно после этой экспедиции он загорелся идеей создания собственного идеального мира. Продолжать? — Довольно занятно, – кивнул я. А чего? Мне все равно, а ей приятно. — В Колонию Пандора отправилась экспедиция под руководством некоего Фреда Кирхгофа. Это человечек из лаборатории «FFR» Корпорации семейства О’Мэлли. Но тебе ведь наверняка известно, что под этой личиной выступал Артур О’Мэлли, старший сын главы и, соответственно, наследник. Никому иному старый Питер не решился доверить столь важный секрет. Поисковая партия без проблем обнаружила Объект-357, относительно легко проникла внутрь, и столь же просто Артур нашел то, что искал – колонию нанов, превращавших рядовых Брахни в достаточно сильных псионов. Без этого они не могли взаимодействовать с техносферой планеты, знаешь ли. Изящное, кстати, решение – вместо того, чтобы выделять касту техников, уравняли всех… «Зевс, заставь Ваську попроситься на улицу, типа, погадить приспичило». «Принял, Денис». — …но что-то пошло не так. Скорее всего, Артур переоценил свою психологическую устойчивость, или организм у него на нанов среагировал нестандартно, но он зачем-то избавился от всей своей команды, включая тех членов экспедиции, что оставались за пределами Объекта-357. (Зачем, зачем… жадность обуяла… причем это с его же слов.) А затем еще и систему ПВО активировал, спровоцировав катастрофу в масштабах половины континента. Миссия оказалась на грани провала. И тут, по невероятному стечению обстоятельств (Ой ли?) на планете появляешься ты. Мало того, ты еще и выясняешь причину проблем, а также связываешься с отцом на предмет поинтересоваться, а не помочь ли кузену? (Вообще-то, я больше на предмет «Какого хрена?!» интересовался…) Твой отец, естественно, переадресует вопрос Питеру. О’Мэлли-старший сначала пытается отпираться, но Виктор Смальков припирает его к стенке фактами – для него авантюра с аморфеумом не секрет, просто он планировал войти в долю чуть позже, когда уже появится вменяемый результат. (А вот это весьма похоже на папеньку.) В результате главы двух Корпораций договариваются, и ты отправляешься в спасательную миссию. План был примерно следующий: ты проникаешь на Объект-357, находишь Артура ивыясняешь, какого, собственно, дьявола? Ты, как хороший сын и племянник, берешься за дело, причем на совесть, и… очень сильно кое-кого обламываешь, отправив Арти в больничку. Впрочем, вскоре выясняется, что для О’Мэлли-младшего это как раз плюс – как показали результаты медицинского обследования, у Артура оказалась низкая устойчивость к ментальному воздействию. Он, если выражаться вульгарно, охренел от перспектив и слетел с катушек. Последствия известны… чего это он?.. Васька, уже некоторое время беспокойно возившийся у меня на коленках, вдруг требовательно взвыл и пулей метнулся к задраенному люку. — На улицу просится, – пожал я плечами, лихорадочно прогоняя в памяти давний разговор с братцем Арти. Тот, что происходил при не самых обычных обстоятельствах. — Зачем?! Вот и я теперь задаюсь этим вопросом: зачем? На фига было кузену говорить, что дядя Петя не в курсе? Что всю авантюру с Информаторием и нанами он закрутил самостоятельно? И кому верить? Брату? Бранке? Или обоим? Что касается Артура, то тут целых два варианта: он либо сам был не в курсе, что его используют вслепую, либо владел всей информацией, но предпочел ею не делиться даже с учетом своего… хм… бунта. По извечной привычке и из общей скрытности характера. И оба они совсем не противоречат рассказу девицы. Которая, между прочим, ждет ответа. — Погадить хочет, наверное… видишь, извелся весь! Кот и впрямь старательно выписывал круги у двери, то и дело принимаясь скрести ее лапой, да еще и подвывал мерзким голосом. — Блин, а лотка нет… пусть в уголок сходит, что ли… — Не-а, – ехидно хмыкнул Мак, опередив меня на долю секунды. – Он у нас приучен, где попало гадить не будет. Терпеливый, гаденыш. — Ага, – поддакнул я. – Терпеливый-то терпеливый, но и не молчун. Особенно когда есть повод сообщить этому миру, насколько плохо он о нем думает. — Мря-у-у-у-у-у!!! — Точно-точно! — Меэ-у-у-уа-а-а-а!.. — И хрен заткнешь… — Ладно!!! – Бранка подорвалась с кресла, мигом оказавшись у люка, поорудовала ключом и чуть ли не пинком отправила обрадованного коша-ка прогуляться. – И не возвращайся ближайший час, все равно не пущу! «Зевс, не тормози». «Принял, Денис. Приоритет?» «Система наблюдения». «Принял». — Так, о чем бишь я?.. – продолжила прерванный рассказ гостеприимная хозяйка, снова плюхнувшись в кресло. – Так вот. Ты, Денис, оказался излишне старателен и, сам того не осознавая, порушил в ходе спасательной миссии миссию параллельную, научно-захватническую. Артур был выведен из игры, к тому же к тебе попали те самые наны. И, к вящему удивлению старых интриганов, не просто в тебе прижились. Ты еще и расширить их функционал умудрился. Внимание, вопрос: ну и что же эти двое решили, когда у них в поле зрения появился излишне инициативный, самостоятельный, но молодой и глупый Оружейник, обладающий всеми необходимыми знаниями, умениями и материальной базой? Дать минуту на размышление? — Да чего уж там, – поморщился я с досадой. – Всегда знал, что Арти тот еще чертила. Но вот что папенька с дядей Петей споются… н-да, такого даже предположить не мог. С другой стороны, а чего я ожидал? Что тот же Виктор свет Андреевич будет любоваться мною со стороны, тихонько радуясь успехам младшенького на поприще Оружейника? Угу, держи карман шире! Странно, что раньше меня в свои интриги не втянул. Или?.. Не, нафиг! За эти три года мы не выполнили ни одного прямого заказа родной Корпорации, выискивали работенку через Биржу. А к этой организации ни у одной Корпорации подхода нет, ибо это краеугольный камень ее существования. Если же предположить, что папенькины длинные руки и до Брокеров дотянулись… нет, жить не хочется от осознания масштабов очковтирательства. Не доросла еще моя паранойя до такого уровня. А вот то, что меня берегли для главного, выжидая подходящий момент… это очень даже вероятно. А если еще и вспомнить приверженность Виктора Андреевича одной конспирологической теории касаемо Старой Земли и давно подготавливаемого вторжения в Колониальный союз… черт, а ведь ресурсы Элвы нашим Корпорациям однозначно не помешают! И это все объясняет, да. В том числе и сложность интриги. А также ее протяженность во времени. Из меня выпестовывали надежный и безотказный инструмент. Все эти три года. Твою мать!.. Ну и как мне дальше с этим жить?.. При условии, естественно, что хотя бы половина из вышесказанного – истина. Так-то и вероятность того, что Арти тогда не врал, существует, что еще более запутывает ситуацию. — Осознал? – иронично заломила бровь Бранка. – Проникся? — Где Арти? – хмыкнул я в ответ с кислой рожей. Или хмурой – кому как больше нравится. — Его здесь нет. — Значит, на дядю Петю работаешь? Девушка молча кивнула. Ну а что она еще могла сказать? Что ее настоящий наниматель – некий Виктор Андреевич Смальков? Да сто пудов, что так и есть на самом деле. Просто «работает» он через посредника, то бишь свояка. Или как минимум в курсе. Иначе и быть не может – папенька весьма заботливый родитель и не потерпит чужого контроля за собственным отпрыском. Любит он меня, хоть и своеобразною любовью. Эк сказанул!.. Кстати, понятно теперь, почему дружный дуэт корабельных старперов – кэпа с финансовым директором – меня на коротком поводке держал. Не позволяли лезть, куда не следует, а еще не дали угробиться раньше времени. Но эти тоже, наверняка, втемную играли – попросил их папенька зарвавшуюся кровиночку попридержать, а они и рады стараться. — А чего он так долго ждал, не в курсе? — Без понятия. Какие-то моменты большой политики. Не моего уровня дела. Хм, вроде не соврала. Получается, снова два варианта. «Добро» на текущую экспедицию мне дали или потому, что дальше ждать себе дороже – того и гляди, уведут ценный ресурс из-под носа, или потому, что припекло – намечается что-то грандиозное, и все сроки вышли. Второе гораздо хуже. — Связь с куратором есть? — Это конфиденциальная информация, – прищурилась Бранка. – Ну так что скажешь? Будем сотрудничать? Хороший вопрос. И ответ на него весьма прост: будем. Если она и впрямь наемник Корпораций и все ею сказанное правда, то совместная работа и в моих интересах тоже. А если она враг… настолько информированного врага лучше держать как можно ближе к себе. Чтобы успеть среагировать, когда тот начнет действовать. Или грохнуть заранее, в превентивных, так сказать, целях. Так что хрена мы теперь отсюда уйдем, даже если гнать попытаются. Надо будет ей сказать, чтобы дверь не запирала – куда мы, на фиг, денемся?.. — Будем, – покивал я с независимым видом. – Вот только пока не знаю, как именно. Того, что ты просишь, я сделать не могу. «Ведь не могу же, Зевс?» «Ответ положительный. Статус процесса: активен. Время до завершения: 12:33:07… 06… 05…» — Но ты пробовал? – уточнила девушка. — Не пробовал. Пробую. Постоянно. Гляди-ка, разочаровал барышню. Она-то думала, что я ого-го, а я вон какой… не оправдал надежд, короче. — Ладно. – Бранка глубоко вздохнула и взяла очередную паузу – теперь уже как минимум до тридцати посчитала. А может и до сорока. – Переходим к плану «Б». — А что, и такой есть? – ухмыльнулся Мак, совсем чуть-чуть опередив меня. — Есть. И там ты точно справишься! – уставилась девица на меня, проигнорировав Макдугала. – Попробуем подключиться к инфраструктуре через Аномалию. Я знаю, где у колонистов основная точка доступа. Да я тоже, чего уж там… но пусть договорит. Тем более что есть нюансы, которые нужно прояснить. Бранка между тем не сводила с меня выжидающего взгляда – типа, ну давай, колись. Да я бы, может быть, и с превеликим удовольствием… знать бы только, в чем именно. — Ладно, – вздохнул я. С бесконечным терпением в голосе, ага. – Давай поподробнее. И начни, пожалуй, с колонистов. — Ну, ты и сам про них знаешь, – пожала плечами девушка. – Религиозные фанатики из Северной Америки, купились на россказни некоего Иеремии Коулмэна, который объявил себя новым мессией и возглавил переселение общины на… — Элву, – подсказал Мак. — Хм?.. — Элву, Элву, не сомневайся, – поддержал я напарника. – И это уже официально, можешь по каталогу проверить. — Обскакали! – резюмировала Бранка с ухмылкой. – Молодцы. Короче, партия переселенцев высадилась на… Элве. Когда они здесь появились, на планете Аномалией даже и не пахло – она вся была покрыта слоем аморфеума, «лесом» и пирамидами. Это единственное, что нам известно доподлинно. А дальше начинаются домыслы с разной степенью вероятности. Но, как я понимаю, вам именно они и интересны? — Более чем. Не тяни время. — Как скажешь, Денис. Согласно выкладкам аналитиков моих нанимателей, Коулмэн со товарищи прилетел сюда не просто так. Скорее всего, у него была наводка. Он ее получил либо на Пандоре, которая в те времена еще не являлась одноименной Колонией, либо еще где-то. В любом случае он предпринял разведывательный полет и привез с Элвы… что-то. Ага, а мои старперы еще и прикалывались при просмотре ролика! Спецэффекты хреновые им. — Госпожа Де Гроот, не нужно этих вот театральных пауз, – поморщился я. – Если мы решили разговаривать по существу, так и придерживайтесь обещания. — Какой ты скучный! – показала мне язык Бранка. Черт, а ведь она окончательно уверилась, что никуда мы не денемся, и она получит желаемое. Вон, даже тень жизни в глаза вернулась! – Прямо как Макдугал. Ладно, ладно, не шучу больше. Вы же наверняка оба видели забавное такое кинцо, с альтернативно одаренным народцем в церквушке? И со Старшим-в-юдоли? — Тоже твоя… тьфу, твоих нанимателей работа? — Конечно, Денис. Мое руководство придерживало информацию до удобного момента, хоть и знало, что ты уже давно выискиваешь нечто подобное. Без понятия, по каким причинам, видимо, время еще не подошло… но я об этом уже говорила. Так вот, когда наступил удобный момент, они слили ролик в базу Биржи. Вернее, он там все время лежал, просто никто не мог правильно сформулировать поисковый запрос. А ты смог. Вероятно, это и стало сигналом к действию. А вот это уж вряд ли! Не могли папенька с дядюшкой столь важный вопрос на самотек пустить. Наверняка надули в уши моему Брокеру – которого, на минуточку, даже я лично не знаю! Или на меня как-то повлияли… черт, сейчас уже и не вспомнить, как именно я выразился, когда задание ему через книгу жалоб и предложений клуба «Астероид», что на станции STG-5 в Колонии Терра-Нова, расписывал. Можно, конечно, попробовать Зевса попросить архивы пошерстить… «Нужно хоть что-то, связанное с видимой самопроизвольной трансмутацией материальных объектов». «Спасибо, Зевс». Спасибо-то спасибо, а легче не стало. Очень общая и обтекаемая формулировка. И тем не менее Брокер меня понял. Ха-ха, именно в тот раз. А до того я его об аналогичных услугах просил, и ни-че-го! Альтернативные задачи подбрасывал, а про трансформа… а ведь точно! До того я использовал термин «трансформация» и его производные. А тут почему-то трансмутацию помянул… и где я ее вообще подцепил? Это уж точно теперь не выясним. Или?.. «Извини, Денис». Да за что, собственно? И так помог. Ладно… — Я уже почти поверил в твою теорию заговора, Бранка. Все, давай без эффектных пауз. — Хорошо, – покладисто мурлыкнула та. Вот ведь! Есть эмоции, и много, но почему глаза-то такие мертвые?! – Ты видел ролик, ты видел, чем именно так впечатлил своих прихожан Иеремия Коулмэн. А теперь, в свете новой информации, ты просто обязан был задаться некоторыми вопросами… ладно-ладно! Не рычи. Главный вывод, и наиболее ценный, из представления: Старший-в-юдоли владел не только запасом аморфеума, но и инфраструктурой, необходимой для работы с ним. Я имею в виду, достаточно компактной версией излучателя и вычислителя. А еще, как ты, несомненно, помнишь, он трансформировал один предмет в другой. А это еще сильнее раздвигает границы возможного применения аморфеума. Но бог с ним. Куда важнее для нас сейчас следующие выводы: Коулмэн знал об Элве и аморфеуме гораздо больше, чем мы на текущий момент – это раз; Коулмэн имел доступ к какому-то местному… складу, назовем его так – это два. Вы, как и мы, как и экспедиция Корпорации, ничего похожего найти не сумели. Отсюда следует, что данные ресурсы существовали в единственном экземпляре и уже использованы. А кем они могли быть использованы? Вариант, как вы понимаете, ровно один – колонисты. И Колонию они основали именно вокруг этого… склада. Или точки доступа к местным богатствам. Естественно, сейчас мы ее не видим, поскольку она замаскирована Аномалией. А вот во времена Коулмэна она наверняка как-то выделялась на фоне остальной инфраструктуры. Вряд ли бы Иеремия ее нашел, высадившись на планете наудачу. Мало того, точка доступа должна была быть постижимой для человеческого разума, а еще обладать интуитивно понятным интерфейсом и высокой адаптивной способностью… — …поскольку Архонты под конец катастрофы наверняка придали ей максимальную универсальность, чтобы ее мог использовать представитель любой разумной расы, – закончил я мысль Бранки. Молодец, девочка, чуть ли не слово в слово наши с Зевсом выкладки воспроизвела. – Это очевидно. Как и цель данного поступка – чтобы хоть кто-то смог завершить начатое. Вопрос в другом: что за затея? Почему она столь важна? И зачем столько ресурсов для ее осуществления? Провалиться мне на этом месте, если не затевалось что-то грандиозное… — А теперь уже не все ли равно? – парировала девушка. – Архонты сгинули, их планы канули в лету, зато живы мы, люди. И нам здешние ресурсы совсем не помешают. — Не отвлекайся. — Как скажешь, Дениска. Так вот, судя по всему, Иеремия Коулмэн просто оказался в нужное время в нужном месте – он просто-напросто нашел технологию трансмутации. (Оп-па! Это она машинально, или опять пытается тонко намекнуть на толстые обстоятельства? Первый раз, если мне память не изменяет, в катере был.) Ну, ему так казалось. А еще он осознал масштаб доставшегося ему богатства и решил, что теперь способен достичь многого. Даже, не побоюсь этого слова, создать собственный идеальный мир. Дальше ты знаешь – секта, обработка легковерных последователей, переселение… — А Аномалия откуда взялась? – снова влез Мак, незаметно мне подмигнув – раз девица к нему так относится, то почему бы не закосить под дурачка? Может, расслабится еще немного, и возьмем ее тепленькой. — Коулмэн, – даже не удостоила его взглядом Бранка. – Коулмэн, завладев точкой доступа, запустил реакцию трансмутации. (Опять! Не, ну наверняка намекает!) Процесс этот, судя по некоторым косвенным признакам, шел достаточно медленно и долго. Кое-что колонисты привезли с собой, например, образцы почвы и растений из родного штата. Еще они притащили кое-какую технику, оружие, строительные материалы, одежду, снаряжение, научное оборудование. Все это было пропущено через «сканер». Потом колонисты сумели-таки подключиться к местной вычислительной системе – наверняка через точку доступа законнектили свой компьютер – и стало легче. По крайней мере, они сумели расширить зону действия «сканера», который смог «перерабатывать» крупные объекты вплоть до целых зданий. Естественно, прототип собирали колонисты… — Это вряд ли, – помотал я головой. – Если они влезли в вычислитель, им проще было собрать цифровые модели домов. Структура строительных материалов уже была «оцифрована», а остальное дело техники. Я видел местные дома, и изнутри в том числе. Абсолютно ничего сложного. Углы без скруглений, простейшие интерьеры… ну и дороги еще, до отвратительного прямые. — Может, ты и прав, – не стала спорить девушка. – Это сейчас не важно. Важно другое – Коулмэн с соратниками владел удобным инструментом. Инструментом, самими его создателями приспособленным к работе с аморфеумом. И он нам нужен. С ним мы как минимум сможем повторить путь, пройденный колонистами. Или, имея твои специфические возможности, продвинемся дальше. Намного дальше. Как тебе перспектива? — Нормально, – усмехнулся я. – Как раз наш масштаб. А то мы с Маком на мелочевку не размениваемся обычно. Спасать, так уж минимум планету, зарабатывать – так миллионы. Правда, есть нюансы… — Слишком много и долго рассказывать, задавай вопросы. — Хорошо, госпожа Де Гроот. Почему Аномалия не распространилась на всю планету? — Ну… аналитики высказали предположение, что в инфраструктуру планеты вшит искусственный интеллект… — Логично. В ручном режиме такой громадиной управлять не получится. — …и этот искусственный интеллект воспринял деятельность колонистов как… вирус, может быть? «Это наиболее адекватное определение, Денис». — То есть пришлые начали использовать ресурсы не по назначению, и местный комп это дело пресек? – заломил я бровь. Ну а чего? Пусть думает, что я излишне критичен. Мне от этого хуже точно не будет. — Именно так. Скорее всего, в «лесу» есть что-то типа файерволла. Короче, есть мнение, что искин вычислителя расценил образование Аномалии как вирусную атаку, и изолировал часть «компьютерной сети», заперев колонистов в гетто… Более того, среагировал он, походу, на взрывную трансмутацию аморфеума в почву с Земли – остальное-то, судя по тому, что мы видели по дороге, уже после «выращивали». Точечные вмешательства для антивируса угрозы не представляли, а вот разросшееся до приличных размеров «пятно» совсем другое дело. — …в результате план Коулмэна с созданием идеального мира провалился. Все, что оставалось колонистам – бороться за уже завоеванный клочок поверхности… Элвы. Вы, кстати, не замечали, что граница у Аномалии нестабильна? Гуляет в пределах пары-тройки метров в обе стороны, проявляется это даже в течение местных суток. Правда, не по всему периметру. — То есть файерволл по-прежнему борется с вирусом? – поддержал я беседу. – Странно… с учетом разницы в ресурсной базе и обратимости реакций аморфеума, местный искин уже давно должен был вернуть свое. Если ему кто-то не противостоит… — К аналогичному выводу пришли и наши аналитики. Колонисты в какой-то форме до сих пор присутствуют на планете. Скорее всего, они… «оцифровались». Как до того «оцифровали» машины, дома и оружие. Просто сидят в локальном сегменте и не имеют доступа к остальной сети. Но упорно пытаются его получить. К тому же есть еще один косвенный признак… — Спеки? – на всякий случай уточнил я. – Если предположить, что их физические тела сформированы из аморфеума по «матрице», как ты говорила, то остается проблема, хм, «софта». Самый простой вариант – подсадить цифровую копию сознания кого-то из колонистов. — Ну вот, ты и сам во всем прекрасно разобрался… — А на нас они зачем напали? Да и на вас тоже? — Конкуренты, – пожала плечами Бранка. – За пределами Аномалии у колонистов власти нет, но уж на своей территории они пришлых не терпят. — Н-да, интересная сказочка. — Но ты ведь поверил? Себе-то можешь признаться, а, Денис? — А мне кажется, что-то в этом е-э-э-эсть!.. – от души зевнул Мак. – Я, конечно, понимаю, что некоторым (быстрый взгляд на девицу) грезы о грядущем всегалактическом матриархате глаза застят, но склонен сегодня быть снисходительным к чужим слабостям. Поэтому даже поясню, в связи с чем я пришел к этому далеко не очевидному выводу. — Ну-ну, будь добр, Макдугал. — Буду, Де Гроот, буду. – А ведь удивил ее Гленн, и неприятно удивил. – Я, конечно, не являюсь убежденным последователем Мерфи, но столько уже раз слышал одно занятное правило, что даже его запомнил: прогресс состоит не в замене неправильной теории на правильную, а в замене неправильной теории на неправильную же, но уточненную. — Теория прогресса Хокинса, – пояснил я, перехватив недоуменный взгляд девушки. — Я это к чему? – продолжил Мак. – Далеко не факт, что все, что вы нам тут наговорили, дамочка, есть в реальности, то бишь мы имеем дело именно с неправильной теорией. Но я могу эту теорию чуть уточнить – спеки. Мы все видели, как они действуют. Слаженно, дружно, довольно профессионально, но однотипно. По лекалу. А с учетом того факта, что они явно клоны одного исходного индивидуума, чему у нас есть неопровержимые доказательства, я думаю, что колонисты, когда по какой-то причине припекло и возникла нужда в силовиках, засунули в «сканер» самого подходящего кандидата, параллельно еще и сознание его оцифровав. А может, одни процесс подразумевал другой, кто знает?.. Так что скорее всего спеки не только физически идентичны, но и, так сказать, ментально. — Зачем им силовики понадобились? – встрепенулась Бранка. Оп-па! А чего это она заволновалась? Причем именно на последнем предположении моего напарника, касательно ментальной идентичности – нанополиграф не ошибается. Не знала? Или просто еще где-то сталкивалась с чем-то похожим?.. — Без понятия, – пожал плечами Гленн. – Но если подытожить все, что я видел, в действиях спеков угадывается скорее полицейская тактика, нежели военная. Поэтому и эффективность в реальном бою у них удручающе низка. Плюс оружие и снаряжение, сильно не дотягивающие до армейских стандартов. И это тоже наводит на размышления. Зачем тиражировать копа, а не какого-нибудь морпеха? Наверняка бы такой нашелся среди населения целой Колонии… кстати, не в курсе, сколько их было? — Около десяти тысяч, – пришел я на помощь замешкавшейся девушке. — Вот-вот! Неужели среди десятка тысяч американцев из глубинки не нашлось ни одного морпеха? Я бы поверил, будь они в массе своей горожанами из мегаполисов, но деревенщина?.. — Ты хочешь сказать, что у них возник бунт, и руководству пришлось его усмирять? — Бинго! – Мак наставил на Бранку указательный палец, сымитировав выстрел из револьвера, и торжествующе усмехнулся. – Ничем иным оцифровку копа я лично объяснить не могу. При появлении осязаемой внешней угрозы куда логичнее прибегнуть к помощи военного профессионала. А тут все концы сходятся: крах надеждам, Старший-в-юдоли в опале, да еще и природная среда враждебная – у них тут наверняка онкология через какое-то время разгулялась, а сделать никто ничего не мог. Идеальная почва для бунта. Народу нужен был крайний. А кто обычно крайний? Ясное дело, тот, у кого власть. Ведь он же всех завел в эту задницу. Ну и завертелось… кстати, как раз тот самый гипотетический морпех и мог всю кашу заварить. Руководство, естественно, струхнуло и приняло меры, послушав копа. А дальше все очень банально – война на взаимное уничтожение, вот только у местного «быдла» ресурсы были очень ограничены. А у верхушки – нет. — Или у них и впрямь не нашлось ни одного морпеха, – хмыкнул я. – Постулат Персига: количество разумных гипотез, объясняющих любое данное явление, бесконечно. — Истина не страдает от того, что кто-то ее не признает, – парировал Гленн. – Как там его?.. — Закон Шиллера. — Точно! — Да вы издеваетесь, что ли?! – не выдержала Бранка. — Ни в коем разе! – отперся Макдугал. – Хотя, как подметил некий Жва-нетс-ки, женщин умных не бывает. Есть прелесть какие глупенькие и ужас какие дуры. Вот такой вот он, мой напарник! И кто ведется на брутальную внешность, очень часто бывает разочарован. Жестоко разочарован. А еще Мак считает, что месть – блюдо, которое следует подавать холодным. Усыпив предварительно бдительность жертвы. — Это на что ты намекаешь? – начала звереть Бранка. — Всего лишь на вашу некомпетентность в планировании боевых операций, дамочка, – невозмутимо пояснил Гленн. Теперь он для полноты картины принялся внимательно рассматривать собственные ногти, как будто под одним из них скрывался ответ на самый главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого. – Обосновать? — Уж будь так добр! — Ну, вы же знали про снеков, про наблюдение, про агрессивность обитателей Аномалии, и все равно туда полезли. Без плана, без предварительной разведки, без обеспечения путей отхода. Тупо понадеявшись на огневое превосходство. — У нас не было времени. Мы на вас ориентировались. — То есть мы еще и виноваты? – удивленно воззрился Мак на девушку. – Замечательно. — Ну а как, по-твоему, мы должны были действовать?! – вскипела Бранка. – Сбить ваш катер и вас всех повязать?! — А просто выйти на связь вам даже в голову не пришло? – хмыкнул я. Заколебали уже, если честно, их перебранки. – Как цивилизованным людям? И не ведись на Мака, он маньяк. — Вы бы не стали нас слушать. — Ну почему же? Сейчас же выслушали, и даже, не побоюсь этого слова, пришли к консенсусу. — После того, как убедились, что приперты к стене!!! — Ой ли? – Мак, отзеркалив мою ухмылку, демонстративно погладил «калашников» и с намеком глянул на дверь. – Думаете, дамочка, пластик нас удержит? Хотя я это уже говорил… старею, видимо. — И куда же вы попретесь посреди ночи на чужой планете?! – предприняла та последнюю попытку отбрехаться. Не особо убедительную, впрочем. — Знамо куда – на материнский корабль! — Бранка, ну хватит уже, – примирительно пробурчал я. – Неужели ты думаешь, что на орбите до сих пор не в курсе, где мы и что мы? Да там только и ждут отмашки. Мы при желании от твоего лагеря даже воспоминаний не оставим. — У вас есть средства для орбитального удара? – очаровательно прикусила губу та. – Что же вы за Оружейники такие? — Вопрос в другом: что у нас за корабль? — И что же?.. — Хватит! – Я от души грохнул кулаком по подлокотнику кресла и уставился в безжизненные глаза девушки. Врет и не краснеет! – Клоунада ни к чему хорошему не приведет. Ты знаешь про нанов, Зевса и много чего еще, и при этом не имеешь понятия, что у нас за корабль? Очень смешно! Было бы, если бы кое-кто не пытался пудрить нам мозги! А мы с мистером Макдугалом этого очень не любим! — Вуф! — Да, и с Бадди. К тому же есть способ проще – мы берем тебя в заложницы и вызываем катер. До его прибытия всяко продержимся, а там эвакуируемся на орбиту. И вся твоя банда не поможет – твой корабль мы ссадим еще на маневрах в атмосфере. — Ты так уверен в моей ценности, Дениска? А сердечко-то забилось! Чуть из груди не выпрыгивает, хотя по лицу и не скажешь. — Блефуешь ты не очень, – покачал я головой. – К тому же вариант силового прорыва никто не исключал. Так что давай закончим со словесной эквилибристикой и поговорим по существу. — А до этого мы чем занимались?! — Разведкой, – улыбнулся я. – Той самой, которой вы пренебрегли, когда в Аномалию сунулись. А теперь давай вернемся к плану «Б». — Тебе еще что-то непонятно? – удивилась Бранка. – Я же предельно ясно выразилась: подключимся к инфраструктуре Аномалии. — Хотелось бы побольше деталей, – переглянулся я с Гленном. – Когда, как, где высаживаемся? Как, в конце концов, будем добираться? — Детали доведу перед выходом. — Не катит. – Я решительно выпростался из кресла и шагнул к выходу, напрочь проигнорировав запертый замок. – Пошли, Мак, нас здесь не любят. Мало того, держат за идиотов. — Эй, дамочка, ключик сами отдадите, или нам придется опуститься до акта вандализма? – с готовностью подорвался следом Макдугал. — Вуф!!! — Блин, насколько бы все было проще, будь мы в армии!!! — Угу. Но мы не в армии, дамочка. Мы наемные специалисты и обращаться с нами нужно соответственно. Правильно, Дэнни-бой? — Само собой, мистер Макдугал. Мы люди с тонкой душевной организацией, давить на нас не рекомендуется, равно как и пытаться нае… хм, ввести в заблуждение. — Первый, «красная» тревога! Повторяю… Договорить Бранка не успела – Мак, несмотря на свои габариты и снаряжение, двигаться умел очень быстро. И ловко, ага. Вот как, например, сейчас: неуловимым движением сместившись за спину девушки, заломил ей правую руку и взял на удушающий – грубый, локтевым сгибом, но оттого не менее действенный. Хотя я бы на его месте не стал распыляться, сосредоточившись на шее – сдавить посильнее, да, пользуясь разницей в росте, чуток приподнять, чтобы на носочках балансировала. Но и так сойдет – я же страхую. Мак товарищ опытный, встал так, чтобы девица его не смогла затылком в нос или челюсть долбануть, так что в лоб ей можно целиться без опаски – пуля семь шестьдесят два пробьет череп навылет, но напарника не заденет. «Зевс, дай картинку от Васьки». В «глазном» дисплее привычно сформировался прямоугольник в треть поля обзора, отличавшийся оттенками цветопередачи – корректировать изображение искин не стал, у кота ночное зрение всяко лучше человеческого. Но подсветить и оконтурить наиболее интересные детали не поленился, и картинка, должен признать, нарисовалась весьма занятная: Васька по команде Зевса замахнул на «крышу» нашего «гостеприимного» пристанища и таращился во тьму, не забывая вертеть головой. Обзор получился на славу, так что от взгляда моего питомца не ускользнул ни один из десятка боевиков, высыпавшихся, как горох, из близлежащих палаток. Действовали бойцы быстро и слаженно, чувствовалась хорошая боевая школа: четверо равномерно распределились по периметру, на случай, если мы решим проламываться через стену, а остальные взяли на прицел вход – двое чуть по сторонам, четверо прямо напротив – пара во весь рост, пара в положении «на одном колене». «Зевс, подкорректируй картинку, плохо видно». «Принял, Денис». — Отзывай клевретов! – опередил меня Мак, чуть ослабив давление. – Ну!!! — Вуф!!! — Бадди, фу! — Хр… хрен… вам!!! Первый!.. Хр… — Р-р-р-ры!.. — Фу, я сказал! И где же у нас Первый?.. Уловив мысленное желание, Зевс чуть ярче подсветил одного из фланговых, вооруженного дурой с памятным гранатометом. Хм… а снаряжение точно такое, как у оставшихся в забегаловке бойцов. И силуэт очень похож… не будь я уверен, что тот Первый на базу не вернулся, запросто бы за него принял. Нет, лица-то я не видел, но по совокупности остальных внешних признаков… черт, да он от остальных если и отличается, то только стволом и нашивкой на рукаве. Что-то мне это совсем не нравится… — Первый! Первый, я знаю, ты слышишь! – взял я слово, на этот раз опередив реактивного напарника. – Ваша начальница в заложниках, и прямо сейчас я целюсь ей в лоб из «калашникова». Один выстрел, и вы получаете тело без головы. Или мы договариваемся… Первый на картинке, такое впечатление, на мой спич никак не среагировал, равно как и остальные боевики. Естественно, их молчание я принял за знак согласия и продолжил: — Мы сейчас вызовем катер, так что не делайте глупостей! Ваша главная нам не нужна, мы ее вам вернем, как только загрузимся на борт. Договорились?.. Оп-па, а это еще что такое?! Васька, повинуясь моей безмолвной команде, чуть повернул голову, и стало видно, как один из тыловых крадучись подбирается к стене гостевой палатки, на ходу что-то извлекая из рюкзака. Никак штурм затеяли? Ну-ну… «Зевс, схему!» Картинка «из глаз» сменилась простенькой тактической схемой (напоминаю – в прицеле «калашникова» небольшая колония нанов), и я, без труда по ней сориентировавшись, выпустил короткую очередь на три патрона точно в направлении крадущегося бойца, но чуть выше. Как и ожидалось, пули легко прошили пластик и весьма красноречиво просвистели над головой излишне инициативного «номерного» – настолько красноречиво, что тот поспешил плюхнуться носом в слой аморфеума под ногами. — Первый, давай без фокусов! Следующий обзаведется парой дырок! «Васек, затаись!» Догадаются ведь, тварюги, кто у меня за наблюдателя, как пить дать. Кот понятливо распластался на крыше, отчего ожидаемо ухудшился обзор, но мне теперь прямая картинка была без надобности, так что ничего страшного. «Зевс, контролируй». — Бранка, может, продолжим общаться, как цивилизованные люди? – повернулся я к заложнице. Та ощутимо вздрогнула от выстрелов – это я периферийным зрением уловил – да и покраснела уже порядочно от недостатка кислорода. Еще чуть-чуть и окончательно «поплывет», и тогда от нее толку точно не дождешься. – Мак, полегче!.. — Уф-ф-ф… хр… ну вы и скоты! – выпалила девица, едва продышавшись. — Не груби! – снова чуть придавил Гленн. — Л-лад… хр… ладно!!! — Отзывайте клевретов, госпожа Де Гроот. — Хорошо! – с ненавистью выпалила та, но все же нашла в себе силы просипеть: – Первый, отбой «красной» тревоге! Повторяю – отбой «красной»! «Зевс, из глаз!» Первый на мгновенно вернувшейся в режим «кошачьего зрения» картинке встрепенулся, прислушавшись к команде с явным недоумением, потом медленно развернулся к подчиненным, махнул рукой и побрел к ближайшей палатке. Причем, зуб даю, совсем не к той, из которой выскочил. Остальные бойцы поступили аналогично, разве что замешкались еще меньше. — Все, Мак, отпускай! Как выяснилось, расслабились мы рано: не успел я закинуть автомат за спину, а Гленн ослабить хватку, как девица неуловимо-гибким движением вывернулась из захвата, в свою очередь перехватив запястье Мака, и подсекла его ноги. Весьма профессионально, надо сказать: рывок за руку и подбив опорных конечностей удачно совпали, и мастер-рейнджер Макдугал позорно растележился на полу, чувствительно приложившись боком. Бранка же резво отскочила от поверженного противника и вызывающе уставилась на нас. — Вуф! Вуф!!! — Пусть последнее слово останется за девушкой, – улыбнулся я, предупреждающе помотав головой. Бадди, что характерно, внял. Мак, впрочем, тоже – как ни в чем не бывало поднялся и устроился в кресле. Разве что автомат баюкал, удобно расположив тот под рукой. Признав решение напарника оптимальным, я последовал его примеру, то бишь тоже занял привычное уже место, и приглашающе махнул рукой на последнее незанятое кресло. — Пожалуй, воздержусь, – отказалась девушка от приглашения. – Слишком уж вы… резкие. — Ага, как… — …диарея! – опередил я Гленна. Ну его, с грубым военным юмором. – Хотя наш капитан обычно не столь дипломатично выражается. Ну что, поделишься подробностями плана? Или все-таки не договоримся? Бранка немного помолчала, переминаясь с ноги на ногу (а еще ей очень хотелось потереть шею, но она мужественно терпела), потом нехотя поинтересовалась: — Вы же заметили, что Аномалия идеально круглая? — Ну, не совсем чтобы… — Неровности укладываются в погрешность до двух процентов и объясняются действием файерволла, – вернула уверенность в голос Бранка. – Но в общем и целом в относительно крупном масштабе она идеально круглая. Чем вы это можете объяснить? — Ничем, – пожал я плечами. В который уже раз, ага. – Мы, вообще-то, тебя про план спрашивали. — А я про план и рассказываю. Аномалия идеально круглая потому, что реакция трансмутации распространялась из общего центра равномерно во все стороны. — То есть ты утверждаешь, что в геометрическом центре Аномалии и расположено… нечто? Ну, излучатель там?.. — Скорее, точка доступа. То, что нашел Иеремия Коулмэн. У вас же наверняка есть спутниковые фото местности? Помните, что там расположено? Ага, как же! Еще я всякую фигню не запоминал. У меня лучше способ есть… «Зевс?» Картинка из глаз Васьки на дисплее сменилась мутноватой фотографией, на которой искин выделил контуром сначала крупное (по меркам Колонии, естественно) поселение, потом оно скачком приблизилось, и оконтуренным оказалось уже отдельно стоящее здание на холме у центральной площади. «Геометрический центр Аномалии, Денис». Занятный холмик… — Не помните? – усмехнулась Бранка, правильно расценив безразличный вид Мака и неправильно – мое молчание. – Там ратуша. Самое крупное здание в самом крупном поселении Колонии. И она на холме. На холме, размер которого чуть превышает стандартную пирамиду. Очевидно, что нам туда. Ага. А еще очевидно, что мы тупые. С ее точки зрения, естественно. Впрочем, занимайся мы Аномалией вплотную, скорее всего, очень быстро бы выделили эту особенность. Правда, вряд ли бы сочли ее первоочередной целью – слишком все на поверхности. Мы же привыкли, что чаще всего самое ценное содержится в менее заметных местах. И в куда более труднодоступных. — Ну, допустим… – побарабанил я пальцами по подлокотнику, типа, задумался. – И что дальше? — Завтра вылетаем на двух бортах – один наш, второй с командой поддержки. Высаживаем две группы в диаметрально противоположных точках поселения, выжидаем, пока спеки сконцентрируются вокруг них, и затем проникаем в ратушу. Просто, быстро, эффективно. — Если у них нет противовоздушной обороны, – не удержался от шпильки Мак. — Нет, уж будь уверен. — Ваши данные? — Не только. Первая экспедиция Корпорации ни разу не столкнулась с ПВО. Противостояли им только спеки с легким ручным оружием. — Полиция, – удовлетворенно хмыкнул Гленн. – А колонисты идиоты. — Не спеши с выводами, Макдугал! — А чего? Тебе же можно, чем мы хуже? — Все, брэк! – вмешался я в очередную назревающую свару. – Мак, сколько можно?! — А чего она?.. — Блин, если бы я не знал, что вы сегодня несколько часов назад познакомились, подумал бы, что вы уже лет десять женаты! — Да не дай бог!!! Ух ты, как у них хором получилось! Или дуэтом? А, пофиг. Главное, что оба смутились. И присмирели. — Как будем эвакуироваться? – вернул я разговор в конструктивное русло. — Никак, если все удастся. Нейтрализуем колонистов, перехватим управление и будем работать в тепличных условиях. — А если нет? — Катер будет поблизости крутиться, на нем и… — Сбежим? — Осуществим тактическое отступление. — А с группами поддержки что? — Это тебя, Макдугал, должно волновать в последнюю очередь! – отрезала Бранка. – У них будет своя задача, и они ее выполнят. Любой ценой. Н-да. Занятное у нее к личному составу отношение. Что днем в заварухе, что сейчас, на стадии планирования. Наводит на размышления, кстати. — Как будем делить шкуру неубитого медведя? – поинтересовался я. Исключительно потому, что этот вопрос от меня ждали. Ясно же, что сотрудничество наше вынужденное, и у каждого огроменная фига в кармане. — По справедливости, как же еще? – вздохнула Бранка. — И я должен поверить тебе на слово? — Придется, – в своем излюбленном стиле, то бишь холодно и безжизненно, усмехнулась девушка, с намеком скользнув взглядом по интерьеру. Правда, запнулась на свежих пулевых пробоинах. Ага, блажен, кто верует! Пластик нас не удержит, это даже Мак ей в открытую заявил (дважды), а уж ночью-то, да в одиночку, без охраны, я изыщу способ в вашу сеть влезть. И тогда плакали горькими слезами все ваши секреты. Были просто секреты, а станут секреты Полишинеля, это я вам гарантирую. Пока же проще состроить унылую рожу, типа, подловила, и угрюмо кивнуть, соглашаясь… — Вот и славно! – Бранка решительно выбралась из кресла и шагнула к люку. – У вас есть часов десять до вылета, в Аномалию пойдем с рассветом. Ночью там делать нечего, проверено. Так что постарайтесь выспаться. Пошерудив ключом в замке, девушка аккуратно сдвинула дверь вбок… и едва сдержала ругательство: в образовавшуюся щель метнулась бело-черная молния, через мгновение материализовавшаяся у меня на коленках в виде врубившего урчальник и весьма довольного на вид кота. — Н-напугал, скотина! – И захлопнула дверь с другой стороны. Так и не дождавшись скрежета замка, мы с Маком переглянулись и абсолютно невежливо заржали, наплевав на возможность прослушки. Да и какая, на фиг, прослушка? Зевс бы заметил и не замедлил воспользоваться для «засева» нанами. — Ну и что скажешь? – поинтересовался я, отсмеявшись. – Проверяльщик хренов. — Жесткая дамочка, – подтвердил Гленн мое собственное впечатление. – Пока работаем в ее интересах, можно сотрудничать. Эта не отступит, упорная. Но вот потом я бы к ней спиной поворачиваться поостерегся. — Это само собой, мистер Макдугал. Само собой… А вообще нормально пообщались, результативно даже. Хотя Бранка де Гроот та еще хитрая сволочь. И стерва – одно другому не мешает. Ведь явно не угомонилась, иначе зачем было на утро вылет откладывать? Что нам та темнота? Но она, зуб даю, нас провоцирует – предоставила возможность проявиться, так сказать, во всей красе. И время для этого есть, и возможность – не зря же она про замок «запамятовала», пусть и на эмоциях. Кота тоже наверняка в чем-то заподозрила… или даже все проще – ей самой зачем-то эти десять часов понадобились. Но не оправдываться же перед грубыми мужланами?.. «Зевс, камеры выявил?» «Семь единиц. Вывести схему с оптимальным маршрутом?» Потом. Пусть немного расслабятся, заснут даже. Она сама-то где?.. «Судя по координатам, спустилась в корабль». Картинку дать можешь?.. «Недостаточная численность колонии функциональных единиц. Подключение возможно через 01:37:27… 26… 25…» Да понял уже, понял. А вот она, судя по беспечности, и не сообразила, что сама себя объегорила… впрочем, пусть ее. Да и с меня не убудет еще один спектакль устроить чуть попозже. — Ну что, Мак, снова влипли? – подвел я неутешительный итог дня. – А, – совершенно наплевательски отмахнулся тот, – не в первый раз. Ну да. А ведь так хорошо все начиналось…
Глава 4
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),Спать абсолютно не хотелось. И в катере покемарили слегка, и часы биологические у нас на корабельное время были настроены, которое, как выяснилось, совершенно не совпадало с местным, элвианским. Как минимум в этих широтах. Высадились у границы Аномалии мы рано утром, едва рассвело, и вся заварушка заняла от силы часов шесть. Потом час дороги до базы в сторону экватора, потом разговор с Бранкой… итого: за окнами еще не абсолютная темень, но близко к тому. Световой день где-то часов девять. Ночь, соответственно, примерно столько же. По факту местный суточный цикл часов восемнадцать с копейками… «Восемнадцать часов семь минут тридцать одна секунда». Спасибо, Зевс… а вообще логично. Планета меньше стандартной, того же Нового Оймякона или Старой Земли, вращается быстрее, силы Кориолиса выражены ярче. Но при этом, судя по ускорению свободного падения, ядро состоит из более тяжелых элементов. Прекрасный мир под Колонию, если бы не толстые обстоятельства… …О чем бишь я? Так вот, сутки по факту на шесть часов короче стандартных. Сейчас на борту у нас еще рабочий день незакончился. Посему спать вообще не хотелось. А как раз через десять анонсированных Бранкой часов будет самый сон – это раннее-раннее утро по бортовому. Тяжко нам с Маком придется. Так что нужно себя заставить подремать чуток, а потом выбраться на прогулку – обитатели базы наверняка к местному циклу уже приспособились, и дурак я буду, если не воспользуюсь этим обстоятельством. Плохо только, что не знаком с системой наблюдения. Да и фиг с ней! Зевс уже составил примерную схему базы и даже наметил наиболее удобные места для установки камер, к тому же шастающий по поселению кошак даже у здешних параноиков подозрений не вызвал. Зато я теперь знал, куда бежать в первую очередь. Но это все чуть позже. Сейчас есть еще одно дельце. «Зевс, скинь отчет по „одноглазому"». «Подробный?» «Нафиг! Ключевые точки». На «глазном» дисплее протаяло небольшое окошко (ну, как небольшое? где-то на треть поля зрения), по которому тут же побежали строчки текста, то и дело перемежавшиеся схемами и «скриншотами» из глаз помеченного спека. Сначала я не особо вникал, потом заинтересовался, а последние скрины, относившиеся к тому времени, когда мы как раз делали ноги в компании Бранки де Гроот, и вовсе, что называется, ел глазами. Если не вдаваться в детали, после нашей эвакуации спеки продолжили штурм забегаловки, и мой «крестник» присоединился к одной из боевых групп. Как выяснилось, в отсутствии командира «номерные» бойцы действовали уже не столь профессионально – по крайней мере, спеки за каких-то полчаса полностью подавили сопротивление. Ну, почти – «запись» обрывалась, когда последний из защитников пускал «моему» спеку пулю в лоб. Но то, что я к тому времени увидел, простора для фантазий не оставляло – всех, кто окопался в предположительно предприятии общепита, спеки уничтожили. До последнего. Интересное кино получается… ладно, оставим на потом. А пока неплохо бы прогуляться по окрестностям, да и диверсионной деятельностью заняться не повредит. Раз уж Васька на этом поприще обломался, ага. …Жаль только, не удалось выяснить, куда выжившие спеки делись… уа-а-а-а!.. Блин, чуть челюсть не вывихнул в зевке… Проснулся я точно по установке – через два с половиной часа. И что бы там ни говорил Зевс, это заслуга исключительно моего «встроенного» таймера – биологического, если кто-то не понял. В помещении царила тьма, хоть глаз коли, но наны в очередной раз не подвели, обеспечив режим «ночного зрения». За неимением нормальных кроватей, хоть Бранка и утверждала обратное, мы с напарником устроились в креслах, предварительно их разложив, а постельное белье и прочие прелести цивилизации нам с успехом заменили комфортные комбезы. Так что я умудрился выпростаться из этого универсального предмета мебели, не потревожив Ваську. Да и Мак по-прежнему посапывал в темноте, а это, я вам скажу, показатель – когда мы работали в «поле», в мастере-рейнджере Макдугале просыпались десантные инстинкты и все его чувства обострялись. Особенно, как не трудно догадаться, нюх на девиц и алкоголь. Ну еще, само собой, на еду. Которую, кстати, нам заменил банальный сухпай, ибо принимать из рук вероломной госпожи Де Гроот хоть что-то съедобное было бы верхом неосмотрительности. Мы с напарником даже дружное ворчание питомцев проигнорировали, раз такое дело. И что вы думаете? Лопали сухой корм за милую душу, да и водичкой не побрезговали. Дверь «гостиничного» бокса мы после ретирады Бранки закрывать поленились, с обратной стороны к ней никто не приближался – мы с Маком предусмотрительно запрягли Бадди: ему все равно, где на массу давить, так почему бы и не у порога? Так вот, за все время наблюдения он даже ухом не повел. Теперь же, дождавшись часа, который принято называть «собачьей вахтой», я прокрался к выходу, с максимальными предосторожностями сдвинул вбок створку, умудрившись почти не скрипнуть, и выскользнул на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Воистину верна поговорка: меньше знаешь, лучше спишь! Это даже к Бадди в полной мере относилось – чуткий пес прянул ухом, когда я крался мимо, но он так и не проснулся, продолжив оглашать комнату глухим храпом. А вы знали, что французские бульдоги умеют храпеть? Я вот, например, даже и не подозревал, пока не встретился с питомцем капитана Иванова. За пределами «гостевого» бокса, в котором за несколько часов кряду четыре взрослых особи, пусть и разных видов, успели «надышать», оказалось довольно свежо. Градусов так десять-пятнадцать навскидку, что тоже не очень вязалось с расположением базы. В субтропиках ожидаешь более теплых ночей. Но это, по всей видимости, особенности конкретно Элвы. С другой стороны, взбодрился и плавно двинул вдоль закругленной стены бокса, снаружи выглядевшего типичнейшим пригорком. Приходилось осторожничать, хоть в пределах прямой видимости охраны и не наблюдалось. Ее вообще, если честно, не наблюдалось – ни вблизи, ни где-либо еще. Скорее всего, была пара-тройка постов на внешнем периметре, а на собственно территории базы Бранка (или какое-то иное должностное лицо гостей) ограничилась видеокамерами. Теми самыми, чье местоположение установил мой питомец не так давно. «Зевс, как процесс?» «Время до завершения: 09:27:11… 10… 09…» «Да я не о том!» «Численность популяции функциональных единиц достаточна для подключения». Ага, размножились. Впрочем, ничего удивительного, Зевс полтора часа просил, а прошло уже почти три. «Вывести картинку?» «Ответ положительный». Ну а что? Ему, значит, можно надо мной прикалываться, а я должен из себя джентльмена корчить?.. «Очень смешно, Денис». Перед внутренним взором развернулся из точки абсолютно черный прямоугольник по типу широкоформатного монитора, и я едва не споткнулся – забыл уточнить, чтобы картинку дал уменьшенную, ну а друг-искин и рад стараться. — Блин! – не сдержался я. – Че за прямоугольник Малевича?! Ладно хоть во весь голос не ляпнул, спохватился вовремя. «Вид из „глаз“ объекта Бранка де Гроот, как и просил». Ну вот, за что боролся, на то и напоролся. Спит девица, ясен пень. А я сейчас наблюдаю ее веки изнутри, так сказать. А Зевс на далекой «Молнии» кривит физиономию, силясь изобразить ироничную ухмылку. Попался, как есть попался. «Убери». Прямоугольник без особых визуальных эффектов растворился, перестав застить взгляд, и я торопливо осмотрелся – не запалился ли, часом? Вроде нет… но все равно на всякий случай прижался к нарисовавшейся поблизости палатке (от гостевого бокса к тому моменту я уже убрел довольно далеко), да еще и пригнулся, практически слившись с пейзажем. «К сетке подцепился?» «Ответ положительный». Вот зараза!.. «Колония функциональных единиц внедрена в планшетный компьютер с модулем беспроводной связи». «Сломал?» «Процесс активен». Ладно, спрашивать, сколько до конца, не буду. Мало мне одного таймера, второй подвесит… «У них хорошая сетевая защита, Денис». Мне показалось, или ему стыдно?.. «Никогда не сталкивался с подобной кодировкой, нужно время и дополнительные ресурсы». Ни фига не стыдно, просто основные мощности заняты. Ну и ладно… «Подсвети ближайшую камеру, надо роль отыгрывать». Отвлекаться на прямой ответ Зевс не стал, вывел на «дисплей» схему со стрелкой навигатора, и я, решив, что нечего размазывать по хронометражу и так уже затянувшийся спектакль, в темпе, но аккуратно, стараясь не сильно шуршать липнущим к подошвам аморфеумом, рванул к чек-пойнту. Обычно в таких ситуациях шаги я не считал, но сейчас вот приспичило… видимо, предчувствие: ровно на десятом начались странности. Сначала, не успел я донести стопу до опоры, мигнул «дисплей» – пропал на миг, оставив меня один на один с тьмой, и тут же вновь развернулся на все поле зрения, оконтурив ближайшие препятствия. Стрелка навигатора задрожала в нерешительности, потом все же указала направление на чек-пойнт. Я к этому моменту завершил шаг, но сделать следующий не успел – перед глазами заплясали цветные пятна, совсем как при опущенных веках, когда жмуришься. Потом на уши обрушился оглушающий звон, почти сразу же перешедший в ультразвуковой писк, давящий на череп изнутри… картинка перед глазами вернулась к норме… задрожала, раздвоилась, потом и вовсе размножилась, наложившись слоями со сдвигом… и все это мерцало, мигало и дрожало, с каждым мгновением все сильнее раздражая сознание. Первая – и естественная – реакция, то бишь постучать по голове, с треском провалилась: пару раз саданув ладонью по боковине шлема, о чем свидетельствовали лишь осязательные ощущения (на картинке и звуке удары никак не отразились), я инстинктивно шагнул вперед. Но вместо того, чтобы утвердиться на своих двоих, рухнул на колени – видать, по опоре промахнулся… и только тогда меня пронзил ужас. Я, конечно, не столь опытен, как мастер-рейнджер Макдугал, но тоже уже успел всякого насмотреться. Так что меня не особо проймешь мало аппетитными зрелищами. Но было в моей жизни ощущение, неизменно сопровождавшееся панической атакой – беспомощность. Та самая ситуация, когда лично от меня ничего не зависело, и оставалось лишь уповать на милосердие… кого-нибудь. Пусть даже и сверхъестественных сущностей. Или судьбы… рока, фатума – да похрен абсолютно! Главное, это всепроникающее понимание, что вот сейчас, в этот самый момент, ты ни-че-го не можешь сделать. То есть можешь, конечно, но любое твое действие пропадет втуне, поскольку никоим образом на ситуацию не повлияет. Хоть пой, хоть танцуй, хоть в носу ковыряй. Несколько раз уже в моей практике такое случалось, и ощущение я запомнил очень хорошо. Оно намертво врезалось в память. А как вы хотели? Хорошее-то быстро забывается, а вот плохое… …Рухнул на колени, пронзенный ужасом, тотчас же дернулся от адреналинового выброса, но сделать ничего не смог – тело не слушалось. Судя по ощущениям, я вообще уже почти лежал, упершись ладонями в аморфеум. Об этом я догадался – слишком упругая и податливая опора. В попытке хоть как-то исправить ситуацию я принялся трясти головой, бешено промаргиваясь и отфыркиваясь… ну, или мне это показалось… черт, полная дезориентация в пространстве!.. «Вн…ман…е, вир… ная…така!» Чего?! Какая еще вирная така?! Что он несет?! И кто, этот он?! А-а-а!.. «Вир… ная…така!» «Вир… ная…» «Вир…» Пляска цветных пятен перед глазами внезапно прекратилась – раз, и как не бывало! Уши наполнились ватной тишиной, и только удары сердца – ре-е-едкие! – громом отражались в барабанных перепонках. Каждый такой «бом-м-м-м!» звучал тревожным набатом и затихал медленно и неохотно, но вместе с тем накатывалось неестественное спокойствие, я бы даже сказал, апатия. …Поток видений обрушился на истерзанный мозг с невиданной скоростью – я не успевал фиксировать внутренним взором ни одну картинку, куда там двадцать пятому кадру! При этом тревожные изображения каким-то чудом успевали цепляться за подсознание, рождая разрастающуюся тревогу. Что я видел? Мешанину образов: инопланетные пейзажи, как среднестатистические, так и сверхэкзотические; таких же существ – двух-, трех- и многоногих, аморфных и с ярко выраженным скелетом, ходячих, летающих и плавающих; какие-то едва различимые взглядом энергетические сгустки; тончайшую паутинку, скопище искр, булькающую жижу… …колоссальные катастрофы – ураганы, цунами, вихри, солнечные вспышки, потоки нейтрино, гром и молнию, землетрясения, моровые поветрия… …жестокие битвы – один на один и толпа на толпу; на мечах, дубинах, кулачках и прочих конечностях, перестрелки с использованием кинетического оружия, бластеров, плазмометов и тому подобной экзотики… …ядерные взрывы, всепоглощающие облака взрывов вакуумных… …а потом объемно-выпуклые, хоть и полупрозрачные, голограммы смялись в один клубок, стремительно рухнувший в открывшуюся взору черную бездну. Или это наблюдатель взмыл… куда-то?.. И с этой головокружительной высоты ему открылась новая картина: сотканный из мириад искорок диск, в котором при должном старании можно было опознать спираль галактики, завяз в странной пульсирующей паутине, с каждым мгновением становящейся все более плотной и осязаемой. Вот она превратилась в сплошной энергетический полог, потом замерцала, обрела плоть, тут же сгорела, обратившись в уголь, спрессовалась в точку, взорвалась сверхновой, провалилась сама в себя, снова проявилась в виде энергетических нитей… поплыла, меняя форму – сгусток протоплазмы, шматок слизи, амеба, прозрачная медузообразная тварь, нечто вроде рыбы, неведомый зверь о десятке конечностей и нескольких головах… и снова паутина. Химера. …Химера?! ЗВЕРЬ. Ярчайший образ, почему-то в виде текста, возник из ниоткуда, в мгновение ока оказался прямо перед наблюдателем (или это наблюдатель мчался навстречу растущим буквам?) и саданул ему в лоб не хуже удара пудовой кувалдой. Сознание поплыло, но взгляд снова подозрительно быстро сфокусировался на неведомой твари… ПРИЧИНА. М-мать!.. Как это возможно выдержать?! Снова как взрыв, чуть мозги через уши не расплескались!.. УНИЧТОЖИТЬ. А-а-а-а!!! М-мать!.. ДОЛЖЕН! Да я сейчас самого себя уничтожу!!! Хоть бы кувалду поменьше взяли, гады! ИНСТРУМЕНТ. Да что же это такое?! И даже уши не заткнешь, шлем мешает… да и перчатки тоже… Машинально скосив взгляд на собственные ладони (как ни парадоксально, способность фокусироваться на чем-либо сохранилась, хоть неведомая зверюга и занимала все поле зрения), я убедился, что место верхних конечностей заняли какие-то неуклюжие отростки, похожие на толстые щупальца без присосок, но зато увитые странного вида колючей проволокой, искрящей электрическими разрядами и кое-где объятой пламенем. Отдельные всполохи тянулись к тьме сквозь прорехи в «колючке», и сразу же опадали, истаивая. ИНСТРУМЕНТ. О, боже!.. М-ма-а-а-ать!.. ОСВОБОДИ. ИСПОЛЬЗУЙ! ИСПОЛЬЗУЙ!! ОСВОБОДИ!!! Последний ударивший по рассудку посыл наконец преобразовался в сигнал нервной системе, и я заскреб ладонями, силясь сорвать проволочные оковы… и это, к моему безмерному удивлению, довольно легко удалось!.. Правда, вздохнуть с облегчением я не успел: едва проволока распалась на плавящиеся куски, и отдельные всполохи пламени превратились в пылающие кулаки, от неведомой зверюги… Химеры?., от Химеры отделилось два сгустка тьмы, нарочито медленно направившихся в мою сторону. По мере приближения они обретали форму, и вскоре стали походить на карикатурных людей – контуры, заполненные темнотой, обладали необходимым набором конечностей, головой, кое-какими дополнительными деталями, смахивавшими на десантную амуницию, да и двигались с узнаваемой человеческой пластикой. И, что самое плохое, ускорялись с каждым мгновением. ИСПОЛЬЗУЙ! Да как же вы достали, уроды!!! Не знаю, что больше подействовало – злость на продолжающуюся пытку или же непосредственно команда, но тело наконец сработало как надо: чуть вырвавшийся вперед темный контур я встретил мощным пинком в грудь, отшвырнувшим его чуть ли не к Химере (та радостно приняла его на мгновенно отросшие щупальца и бережно уложила рядом с собой – уж не знаю, на какую такую опору), а отставшую тень я снес круговой подсечкой, подгадав аккурат под ее шаг. Тень сверзилась на спину, взбрыкнув ногами едва не выше головы, и я поспешил развить успех – напрыгнув сверху, прижал дергающееся тело коленом к опоре, оказавшейся промятым слоем аморфеума, и принялся вколачивать кулак в сгусток тьмы, служивший тени головой. НЕ ТАК! Да вашу ж мать!!! ИНСТРУМЕНТ! Да! Вот вам, твари!!! Осознание простой истины пришло, как и всегда, внезапно – прекратив бессмысленное выколачивание дури из куска темноты, я попытался стереть слой тьмы с того места, где должно было находиться лицо. С первого раза это не удалось, я удвоил усилия… и через мгновение был вознагражден – темное пятно просветлело, так и оставшись гладкой маской. Но меня это уже не волновало – прижав обе ладони к лику тени, я усилием воли принялся переливать в нее пламя из собственных рук. Белизна нехотя начала отступать, на бледной коже проявилась сетка сосудов… еще немного, еще чуть-чуть… «Вирусная атака отражена». А?! Что?! Кто?! «Денис, ты меня слышишь?» Слышу кого?.. «Денис!!!» Ф-фух!.. Зрение скачком пришло в норму, вата из ушей куда-то испарилась, и на измученный мозг обрушились вполне осязаемые образы: шорох деревьев, еле слышный шелест ветерка, зажатый в левом кулаке ворот десантного комбеза, неестественно бледное лицо с закатившимися глазами между пальцами моей правой ладони… да ну нафиг!!! Торопливо отпустив что-то булькнувшего «номерного» бойца (без шлема!), я соскользнул с его тушки и с трудом поднялся на ноги. Отступил на шаг, повертел головой – вроде тихо. Кроме побитого парня и подозрительно неподвижного тела, распростертого в аморфеуме в нескольких метрах от нас, в ближайшей округе никого не было. И как вот это все понимать? Я напал на местных? Местные напали на меня? Или просто попытались выяснить, на каком основании я разгуливаю ночью по охраняемому объекту, а я среагировал неадекватно?.. Похоже, последний вариант как раз наш… черт-черт-черт! А ведь всего-то и хотел «засеять» пару камер… Побитый, немного поворочавшись, последовал моему примеру, то бишь тоже встал. И уставился на меня пустыми глазами – типа, за что? Впрочем, едва перехватив мой ответный взгляд, вздрогнул… развернулся и понесся прочь, едва ли различая дорогу. На его счастье, ни палаток, ни каких других препятствий ему не встретилось, и боец очень быстро исчез из поля зрения. Я глянул чуть в сторону, привлеченный движением, и убедился, что пребывавший в отключке напарник беглеца тоже пришел в себя – перевернулся на живот и полз по аморфеуму, неуклюже загребая его руками. Потом, видимо, окончательно очнулся, встал на четвереньки, а там и вовсе побрел, как и подобает человеку – то есть на двух ногах. Разве что разогнуться никак не получалось, оч-чень уж я ему неплохо в грудину засадил. Тут даже не стопорящий тайский тип получился, а скорее отшвыривающий китайский дэнтуй. А молодцы ребята, быстро сообразили… вон, первого и не видно уже. «Зевс?!» «Нейтрализация объекта силами внедренной колонии функциональных единиц невозможна ввиду утраты контролирующих функций». Чего?! Я от удивления даже забыл уточнить, что имел в виду всего лишь слежку. Но как это вообще возможно? Зевс что, связь с нанами потерял? Нет, бывало уже такое, на той же Нимойе, в случае с Кийоко и Рэй – девицами, которым я точно также подсаживал «мелочь». Но там, как я позже выяснил, имели место банальные леность и скупость – Зевс не пожелал тратить ресурсы, в частности, энергию, на отслеживание и связь с нанами на глубинном уровне, через флуктуации квантового поля. Тогда он просто проигнорировал факт разрыва связи, зато дисциплинированно известил меня, когда потерянная колония функциональных единиц оказалась в зоне доступа традиционных, скажем так, средств слежения. Но сейчас он выразился иначе – утрата контролирующих функций. Впрочем, и эту фразу особо ясной не назовешь. Кто утратил? Наны? Зевс? Все сразу?.. «Вследствие вирусной атаки нарушена функция управления в программном обеспечении функциональных единиц. Доступна только команда высшего приоритета. Для предупреждения дальнейшего распространения дефекта вынужден изолировать пораженную колонию». Ага, другое дело. То есть сейчас Зевс просто не может заставить «зверюшек» подчиняться… а что за команда высшего приоритета? «На самоуничтожение». Сурово… но отслеживать-то способен?.. «Ответ положительный». Вот и славно. Тогда бди. Отчетов не надо. «Принял, Денис». Пожав плечами и справедливо рассудив, что от добра добра не ищут, я последовал примеру местных, то бишь развернулся и осторожно побрел к «гостевому» боксу. Гнева Бранки я не опасался – чего такого-то? Она скорее бы что-то заподозрила, если бы мы не предприняли попытку разжиться информацией, подключившись к местным коммуникациям. А не хотела бы, чтобы мы разгуливали по базе, так дверь бы заперла. И охрану рядом поставила, нам бы тогда труднее пришлось. А теперь фиг ли думать? Да и не убил я никого. Подумаешь, огребли парни чутка… так на то они и солдаты. В общем, до «гостиницы» добрался без приключений. Ровно так же проник внутрь, по возможности тихо расположился в кресле-кровати и лишь тогда, расслабив налитые усталостью телеса (и когда только успел?), задался первоочередным вопросом: какого, собственно, хрена?! Зевс совершенно справедливо принял мой мысленный вопль на свой счет: «Отражена вирусная атака». Вот тебе и раз! А подробнее?.. «Кто-то пытался влезть в твой мозг через нанов, Денис». Кто-то? «Установить личность не удалось, равно как и локализовать источник вирусной угрозы». Как так-то?! «Белый шум». И что? Ты давай, яснее выражайся! Меня тут чуть не грохнули ментальной атакой… Пораженный до глубины души этой простой мыслью, я прервал фразу на полуслове и застыл. Точно ведь – ментальная атака. Вот только чья? «Я бы не стал использовать определение „ментальная", – вклинился Зевс. – Это скорее попытка подключиться к интерфейсу наноботов через протокол беспроводной связи. Атакующий использовал сигнал в очень широком диапазоне, мне с трудом удалось его локализовать и перекрыть». А чего так долго?! Я знаешь, сколько натерпелся! «Извини, Денис, часть мощностей пришлось перекинуть на госпожу Де Гроот». Ее тоже атаковали?! «Ответ положительный. Атака аналогичная, через нанов, но с меньшей интенсивностью ввиду малочисленности популяции функциональных единиц. Она даже не проснулась, восприняла как кошмар». Ф-фух!.. Ну хоть в чем-то повезло… «Ладно, с этим разобрались. В остальном как дела?» «Время до завершения: 09:03:41… 40… 39…» Опять?! Уже не смешно, Зевс. Звездолет-то ломанул?.. Уа-а-а-а!.. «Ответ положите ль…» Черт, что-то меня разморило конкретно…13 октября 2138 года, ночь
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, раннее утро Все-таки стресс и внезапные психологические нагрузки не самое полезное в жизни Оружейника. Мое счастье, что легко отделался – общим упадком сил и, как следствие, повышенной сонливостью. Именно поэтому и вырубился, не дослушав Зевса. Зато сейчас, с утреца и на свежую голову, можно и пообщаться… делая вид, что по-прежнему сплю. От кого шифроваться? Да хотя бы от Мака. Как поймет, что проснулся, полезет с расспросами. А мне пока не до них. Вернее, я сам кое-кого допрашивать буду… «Зевс?» «На связи». «Рассказывай». «Время до завершения: 04:31:17… 16… 15…» Про коллег наших сомнительных рассказывай, ирод!.. «Происхождение установить не удалось». Интересно… что, нет такой лоханки в каталоге Ллойда? «Ответ положительный. Но это не показатель, сам знаешь, Денис». Да, с этим не поспоришь. Тут иной раз и в Корпоративных системах на такое наткнешься, что только диву даешься. Что уж говорить про Колонии и Дикие миры! А в нашем случае речь вообще об Оружейниках, то бишь ребятах, которым по долгу службы положено во всяческие оч-чень сомнительные места лазать. Просто потому, что прослеживается корреляция: чем сомнительнее место, тем выше вероятность разжиться чем-нибудь… если и не полезным, то хотя бы занятным. Так что немудрено, что условно очаровательная госпожа Де Гроот является счастливой владелицей судна неизвестного типа и происхождения. И причин тому множество: может, никому больше такая лоханка не понадобилась, или их просто никто не нашел, или нашел, но не хватило ресурсов на освоение наследства… да пофиг, вообще. «Зевс, дай схему». Оп-па!.. Я тут про нечто занятное говорил? И как всегда оказался прав. Трехмерная модель скрывавшегося под слоем аморфеума корабля при первом осмотре едва не вызвала у меня разрыв шаблона – я почему-то думал, что гости зарыли на полянке нечто дискообразное… ну да, с той стороны, где мы высадились, контур похож. Но на самом деле кораблик Бранки более всего походил… на утюг. Банальный бытовой утюг, только без ручки. А так почти один в один. Разве что слишком приплюснутый – с незначительным изгибом в поперечном сечении, с резко обрубленными «бортами», плоской «подошвой» и округлым носом. Повертев модельку и так, и этак, выяснил много интересных подробностей, впрочем, не выходящих за рамки обыденности: сопла разгонных движков в корме, россыпь сопел движков маневровых в головной части (причем по всему периметру, включая «подошву»), с десяток люков диафрагменного типа, явно скрывавших выдвижные турели, длинные «щели» по бортам – зуб даю, туда должны втягиваться атмосферные плоскости – ну и множество других прикрытых броневыми листами технологических каверн. Плюс ко всему по обоим «бортам» тянулись сквозные трубы полуметрового диаметра, в которых я незамедлительно опознал разгонные шахты гаусс-пушек. Целых две штуки, ага! Пятьсот калибров… блин, нефиговая болванка! При удачном попадании и одной такой за глаза, чтобы разнести вдребезги посудину типа нашей «Молнии»… по размеру, я имею в виду, поскольку материал корпуса родного рейдера позволял на кинетическое оружие плевать с высокой колокольни. С чем сравнить? Это примерно как палить из пистолета в баллистический желатин. Но если умудриться попасть в обитаемые модули, то и нам не поздоровится. А у гостей, судя по всему, еще и нехилый запас управляемых ракет класса «корабль-корабль» имеется. Это откуда же они такие красивые и насквозь милитаризованные? И кого опасаются? Или наоборот, пугать вздумали? Не, это опять загнул. Чисто визуальным осмотром все эти изыски обнаружить затруднительно. Если бы не Зевс, мне бы оставалось лишь дивиться угловатым формам да тянущимся вдоль бортов колоссальным буквам: «Inquisitive» по левому и «Onderzoekende», соответственно, по правому. Но мой друг-искин ломанул локалку, что открывало довольно широкие возможности в плане подглядывания. Тут тебе любой каприз: и расположение отсеков, и внутренние коммуникации, и выделенные цветом блоки технологического оборудования… тоже весьма занятного: огроменные (процентов двадцать от полезного объема корпуса) энергонакопители, пара термоядерных реакторов в геометрическом центре, прыжковый двигатель неизвестной конструкции (но что прыжковый – сто процентов), водяные баки (еще около десятой части полезного объема) – судя по всему, активное вещество для извлечения водорода и кислорода банальным электролизом (разгонные движки на фотонные ничуть не походили, кондовые реактивные – просто, дешево и практично)… конфетка, а не кораблик! Но, стоит признать, в достоинствах и слабости – ограниченный энергозапас и, соответственно, дальность хода. Это вам не «Молния», способная «питаться» даже космической радиацией. Это суденышко очень сильно привязано к ресурсам – нужны и топливо для термояда, и запас активного вещества, и запчасти… много чего, короче. Впрочем, это уже лично я зажрался, привыкнув к универсальности и полной автономности рейдера Архонтов. По факту же в Колониальном союзе девяносто девять и девять десятых процента космического транспорта грешили аналогичными недостатками. А процентов семьдесят еще и куда более примитивны в плане обустройства и комфорта экипажа. В Бранкином хоть установка искусственной гравитации есть, не приходится заморачиваться с вращением корпуса. И вообще, весь ее кораблик, несмотря на первую ассоциацию, был на диво ладен и приятен глазу… такое впечатление, что полностью вписывался в техническое мышление расы Ното. А ведь точно!!! Черт, никаких доказательств, но собственной интуиции я уже привык доверять, равно как и инженерному чутью. Зуб даю, корабль целиком и полностью спроектирован и изготовлен людьми. Естественно, с использованием инопланетных модулей – тех же термоядерных реакторов, или генератора гравитации. Но, опять же, не готовых узлов, а, такое впечатление, новоделов по принципиальным схемам из наследства алиенов. На более низком уровне, с меньшим коэффициентом полезного действия, с большими затратами ресурсов… но тем не менее! И, мало того, от «утюга» прямо-таки веяло гармонией!.. А ведь папенька, как до меня только сейчас дошло, именно к чему-то такому и стремился, даже целую философию под это дело подвел. Мол, нечего зацикливаться на Наследии и пользоваться халявой, надо делать самим. Пусть хуже, пусть дороже (естественно, дороже – Наследие-то халява!), пусть медленнее, но свое. И только в этом случае будет возможен прогресс рассеявшегося по Галактике человечества как разумной расы. И вот, похоже, мечта Виктора Андреевича сбылась. Кто-то умный и упорный сподобился. Вопрос только, кто именно? Если верить лукавой Бранке, вывод напрашивался сам собой: это секретная разработка Корпорации STG (возможно даже совместная с «О’Мэлли Текникс»). А если поддаться панике и вспомнить конспирологическую теорию все того же Виктора свет Андреевича, то материализовался его худший кошмар – по этому пути пошла Старая Земля. «Данные отсутствуют. Теория не подтверждена». Какая именно, умник?! «Обе. Текущий порт приписки разведывательного судна „Пытливый" – Колония Дальние Луны, система HD1502 по каталогу Дрейпера». Фига себе! Это где же у нас такая?.. Едва бросив взгляд на заботливо спроецированную Зевсом схему нашего рукава Галактики, я мысленно присвистнул – далековато девица забралась. Или не забиралась, а попросту прикупила себе нейтральный флаг. Через ту же Биржу, например. Предоставляла она и такую услугу. За очень специальные деньги, конечно, но обзавестись фиктивной «пропиской» вполне реально. Н-да… опять сплошная неопределенность. Спрашивать, где кораблик построен, судя по всему, бессмысленно… «В доступной на данный момент базе данных сведения отсутствуют». Ну и ладно. Будем считать еще одним камешком в огород Бранки де Гроот, девицы, всей из себя загадочной. Да и отношение мое к ней ничуть не изменилось – как не доверял, так и не доверяю. Хотя вынужден признать, с фантазией у нее полный порядок – «Пытливый», надо же! Впрочем, Зевс прав – по-русски звучит лучше, чем «Инквизитив». «Зевс, а вот эти выступы на днище?..» «В доступной технической документации сведения отсутствуют». «А самому подумать влом? Ладно, это был риторический вопрос». «Ты это к чему, Денис?» «А то ты сам не догадался! Есть у меня ощущение, что кораблик может быть частью чего-то большего…» «Корабль – полностью самостоятельная функциональная единица с широкими возможностями по обеспечению автономного функционирования». Вот именно! Модульная конструкция – этот термин тебе о чем-нибудь говорит?.. «Слишком мало исходных данных. Любая расчетная модель может оказаться очень далекой от реальности». Да я тебя и не заставляю художествами заниматься. Больно надо. Вот только мое инженерное чутье (снова оно, родимое) подсказывало, что форма лоханки неспроста выбрана. Почему так решил? Да вот любимые часы тренера дяди Коли вспомнил. Сами по себе они ничего интересного из себя не представляли, но вот браслет… явно самодельный, из какого-то поделочного камня. Так вот, если «Пытливый» рассечь поперек ровно по середине, а потом две кормовых части объединить, аккурат по форме «костяшка» из того браслета получится. А знаете, что еще интересно? Звеньев этих можно объединить и пять, и семь, и двадцать семь… очень универсальный «кирпичик». «Я тебя понял, Денис. Но спешу огорчить – больше пятнадцати аналогичных единиц объединять в систему «кольцо» не рационально. При максимальной ширине модуля сто семь метров диаметр конструкции превысит полкилометра. При ширине кольца в двести одиннадцать метров не гарантируется необходимая жесткость. Грубо говоря, будет очень сложно обеспечить равномерность движения при разгоне и торможении. Особенно на торможениях – судя по отсутствию сравнимых по мощности с разгонными тормозных дюз в носовой части, „Пытливый" тормозит ими же, но предварительно развернувшись. Теперь представь, как будешь разворачивать полукилометровое кольцо на скорости хотя бы в одну сотую световой. А в одну десятую, как на выходе из прыжка?» «Не убедил. Жесткость конструкции можно разными способами создать, хотя бы поместить в центр еще один модуль, материнский». «Сведения отсутствуют». Ну и ладно… хотя бы численность экипажа-то установил? «Постоянного – тридцать два человека». Оп-па! Это как – «постоянного»? «Судя по документации интендантской службы, на борту присутствуют тридцать два человека экипажа, включая непосредственно технических специалистов и руководящее звено. Численность вспомогательного персонала переменная, от десяти до сорока человек». Типа, до четырех десятков десанта брать могут?.. «Ответ отрицательный». Объяснись-ка, друг ситный! «По данным на вчерашний день, на пищевом довольствии стояло двадцать три человека вспомогательного персонала. По техническому заданию в пищеблок на утренний прием пищи выделено тридцать пять пайков». Вот это поворот! Откуда еще двенадцать рыл взялось?! «Двадцать четыре». ?! «Я влез в систему наблюдения и учета персонала – вечером было в наличии тридцать два члена экипажа и одиннадцать человек вспомогательного персонала. Завтрак подают на тридцать пять. Делай выводы». Рожают они их, что ли? Причем уже взрослых и обученных? Э-м-м?.. «Обрати внимание вот на этот модуль, Денис». Ну-ка… «rebirth station»… станция… установка возрождения?! Если воспользоваться геймерским сленгом, то вообще респаун, то бишь точка возрождения получается! Ну-ка, посмотрим, с какими еще модулями она объединена… так, хранилище биоресурсов, сервер, мнемосканер… Твою мать!!! «Не зря Бранка десять часов вытребовала!» «По факту им надо меньше. Десять часов до отправления, значит, к этому моменту клоны должны быть в полной боевой готовности. Это революционная технология клонирования, Денис. Ни одна из известных в Колониальном союзе не позволяет воспроизводить физические тела за столь короткий срок. Наиболее продвинутая из Колонии Киото формирует клона за пять стандартных суток. Еще от двадцати до тридцати часов требуется на загрузку и адаптацию программного обеспечения». Вот ведь засада! Круче только местные спеки, получается. И вопросов все больше и больше. Если касательно происхождения корабля у меня были сомнения, то вот такой гадостью, как производство андроидов на базе клонированных человеческих тел, ни родная STG, ни дядюшкина контора не занимались. Я бы знал, будь иначе. Или паранойя папеньки настолько прогрессировала?.. Не, бессмысленно. Даже для Киото клоны очень специфическая продукция с крайне низким спросом. А андроиды они и есть андроиды – наполовину белковые, наполовину пластиковые синтетические болваны. Скелет обычно делали усиленный, когда пластмассовый, а когда и металлический, и уже на него «наращивали» модифицированную мышечную массу. Мозг по структуре, конечно, аналогичен человеческому, а вот все остальные системы – сборная солянка. Впрочем, у всех Предтеч, грешивших подобными технологиями, подход к процессу и базовые материалы различались. Поэтому и андроиды встречались самые разные. За исключением одной общей черты – редкости. Дефицит они по всему Колониальному союзу, в том числе и из-за ограниченных производственных мощностей. Плюс естественные экономические факторы – дороги в эксплуатации. Специалистов хватает, а расходный материал по типу пушечного мяса проще набрать среди огромных масс бездельников, каковых сейчас даже в самых захудалых Колониях куда больше, чем те способны прокормить. А тут нате вам: на относительно небольшом корабле самодостаточный комплекс для клонирования людей. Мало того, еще и весьма производительный! Две дюжины рыл меньше, чем за десять часов! Мать моя женщина!.. Вот поэтому Бранка так наплевательски отнеслась ко вчерашним потерям!.. Бли-и-и-ин… может, хотя бы ресурсная база ограничена? «Судя по данным из описи амуниции и принадлежностей, на главном складе в наличии сто двадцать мест хранения под полные комплекты десантного снаряжения». Вот и ответ… базовая комплектация в сорок рыл, и еще плюс два полных комплекта. Вот это мы попали! Ведь если папенька прав насчет своих подозрений… с другой стороны, с чего бы землянам (если это они, конечно) связываться именно с нашими «условно дружными» Корпорациями? Нашли друг друга два одиночества? Тупо совпадение? Не думаю. Скорее уж стратегия, причем долговременная. И совсем не исключено, что мысль об экспансии Старой Земли папеньке кто-то подкинул. Давно, еще в бурной молодости… не, нафиг! Паранойя она такая паранойя!.. «Блин! И где она это все раздобыла?!» «Это риторический вопрос?» «Нет, блин!!!» «Хм… нашла?» «Очень смешно…» Нет, друг-искин, думай что хочешь, но не тянет вся эта прелесть на случайную находку. Чувствуется системный подход. Слишком все складно, единообразно, подогнано винтик к винтику – в любом значении слова «винтик», вплоть до команды и десанта. «Основания для подобного вывода?» «Интуиция». На этот раз Зевс промолчал, сраженный убийственностью довода. А вот я снова задумался. Ладно, пока нет доказательств, будем считать, что Бранка все это богатство нашла, как это и подобает Оружейникам, и приспособила к делу. Амуницией закупалась где-то на стороне, сырье для «биореактора» тоже не проблема… единственное, оружие откуда? Оно единообразное и унифицированное, в этом я еще вчера убедился. Спросить Зевса, откуда дровишки? Наверняка опять заведет шарманку про отсутствующую информацию, иначе бы уже давно доложился. Поэтому пусть будет «удачная находка». Потому что в противном случае хоть на стенку лезь. Или вообще в петлю. Хотя… кому, если не землянам, разевать рот на столь лакомый кусок?! Элва, если все наши предположения верны, богатейший источник невозобновимых ресурсов! Если уж полубезумные сектанты в начальный период Исхода умудрились запустить здесь реакцию и наклепать прорву сложной техники – тех же «тойот» – то что помешает куда более продвинутым в этом плане современникам поставить на поток космические корабли? Это же… это… дух захватывает просто! Практически неиссякаемый источник обогащения для отдельно взятой Корпорации (ладно, двух!)… или еще одна, по факту бесплатная, армада для флота вторжения. Вряд ли у тех же землян, если допустить, что у них тоже есть технология скоростного клонирования, возникнут проблемы с экипажами хоть на тысячу, хоть на десяток тысяч вымпелов. Нет, хорош самого себя накручивать, так и до кондратия дофантазироваться недолго. Вставать надо, тем более, Мак уже начал подозрительно коситься – он-то уже и в санузле побывал, и за сухпай взялся, осаждаемый с двух сторон Васькой и Бадди… ла-а-адно, встаю… …как обычно, мое благое начинание было самым беспардонным образом прервано на стадии намерения – в дверь сначала кто-то с силой долбанул, возможно даже ногами, а потом с грохотом ее распахнул. Ну да, Бранка. Кто же еще-то?.. Вот только чего она такая злющая? Даже глаза ожили! Кинется?.. И чуть ли не отделение «номерных» за спиной, стволами в проем тычут… занятно. — Вуф! — Бадди, фу! – Мак проворно прихватил питомца за шиворот и удивленно воззрился на гостей. – Чем обязаны, госпожа… фу, я сказал!!! — Р-р-р-р!.. «Зевс, приструни псину». «Принял». Та-ак, пора подрываться, а то еще, не дай бог, запустит чем-нибудь тяжелым – вон как мимо Гленна сквозанула, напрочь того проигнорировав. На лице оттакенными буквами написана решимость. Вот только к чему?.. Ой, мамочки, что-то мне это не нравится… Как в воду глядел: едва обогнув не менее чем я, удивленного мастера-рейнджера Макдугала, злющая девица с размаху швырнула мне в живот нечто округлое и подозрительно знакомое. Ладно хоть броня помогла, а то бы чувствительно приложило. Зато успел среагировать и поймать отскочивший от пуза на манер мячика десантный шлем. Один в один, как у толпящихся в дверях «номерных». Заодно запалился, так что пришлось сесть в кресле, уставившись на девушку самым невинным из доступных взглядом. Впрочем, ни на одну из моих женщин он по какой-то неведомой причине не действовал. Что характерно, не прокатило и в этот раз. — Ты!!! – Бранка, пылая праведным гневом, ткнула мне в нос пальцем – с острым наманикюренным ноготком, между прочим! Еле успел отшатнуться. – Куда дел моего бойца?! — Какого бойца? – незамедлительно прикинулся я шлангом. «Зевс, где подранок?» «Координаты…» «К черту подробности, на карту выведи!!!» — Такого бойца!!! – с готовностью повелась девица. – С которым вчера подрался!!! — Я?! И зачем мне это было нужно, позвольте поинтересоваться? — Я вот тоже в недоумении, – поддакнул Мак. – Обычно Дэнни-бой мирный… — Помалкивай, Макдугал! – нашла нового крайнего Бранка. – Я жду ответа, Смальков!!! — Да без понятия, – вздохнул я. – Я спал. — Врешь, щегол! Ух ты! А теперь она мне еще больше нравится! Эмоции, пылающие щеки, глаза ожившие, наконец! Но этой палец в рот не клади, отхватит по локоть. Какая женщина! Пэрсик!.. Впрочем, с последним я поторопился – «пэрсик», не ограничившись одной лишь гневной отповедью, еще и попытался отвесить мне хорошего леща. Пришлось экстренно ссыпаться с кресла-кровати на пол и отскочить подальше, к стенке. — Бранка, Бранка, успокойся, пожалуйста! – выставил я перед собой ладони, заметив, как девица шагнула ко мне с самым решительным видом. – Ты вообще с чего взяла, что я твоего бойца видел? — Смальков, ты меня за дуру держишь?! Ну вот, только усугубил. Ладно, пускаем в ход тяжелую артиллерию… Науськанный Зевсом Васька, до того с любопытством созерцавший спектакль с безопасной позиции, то бишь из-под кресла Макдугала, незамедлительно выскользнул из укрытия и с разбегу забодал ногу девушки. Та вскрикнула от неожиданности, но кошак поспешил развить успех – теранулся боком о десантный ботинок и врубил на полную громкость урчальник. То еще зрелище для неподготовленного человека, очень уж дисгармонировала мощность звука с субтильным телосложением. — Мур-р-р-р!.. — Пошел… уйди… – Бранка подняла на меня недоуменный взгляд: – Чего это с ним? — Успокаивает, – пояснил я. – Кототерапия. Брысь! Васек удивленно на меня зыркнул, заломив бровь и дернув ухом, но желания прерывать лечебный сеанс не выказал. — Возьми его на руки, – вздохнул я, смирившись с неизбежным. – Небойся, он не царапается. И погладь. Погладь кота… Блин, черт бы побрал мое специфическое чувство юмора! Едва успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть в конце про самку собаки. Вот смеху-то было бы!.. Последовавшая моему совету Бранка неуклюже прижала Ваську к бронированной груди (и бронированными же перчатками, прошу заметить!), что кот перенес с обычно не свойственным ему стоицизмом, и рухнула в третье кресло, то самое, что занимала вчера, и оставшееся по этой причине в сложенном состоянии. Помотала головой, убрав растрепавшиеся пряди с лица (шлема на ней не было), и глянула на меня с прищуром, как в прицел: — Ты вчера шатался по территории. С какой целью – неизвестно. Но, думаю, собирался подключиться к камерам наблюдения… — Глупости говорите, тетенька!.. – съехидничал Мак, но Бранка его самым возмутительным образом проигнорировала. Я же молчал, ожидая продолжения. — …так вот, до камер ты добраться не успел – тебя вдруг переклинило… — В смысле?! – не утерпел я. Вот это действительно интересно. Я же себя со стороны не наблюдал, а она, походу, записи с камер просмотрела. — На колени упал и начал себя по шлему дубасить! Ну да, что-то такое припоминаю… — Потом зачем-то перчатки содрал!!! Хм… это наверняка когда я «колючку» с рук срывал… перчатки я потом, правда, подобрал. — А потом на шум патруль подошел, и ты на них кинулся! — Зачем? — Тебя спросить надо! Одного с ходу вырубил – у него перелом двух ребер и трещины еще в трех, в лазарете с ночи торчит. А второго сшиб с ног и начал душить. А вот тут враки… не душил я его… вроде бы. — Мак? — А? — У меня раньше приступы лунатизма были? — Да не замечал как-то… – пожал плечами тот. – Хотя кто тебя знает, ты уже давно в отдельной каюте живешь. У Алиски лучше поинтересуйся. При упоминании неизвестной девицы Бранка едва заметно дернула бровью, но как-то еще на подначку реагировать сочла ниже своего достоинства. — Ничем не можем помочь, дамочка! – развел я руками, дослушав напарника. А Мак, зараза, ей еще и подмигнул. — Так, хватит! – Бранка машинально зажала холку Васьки, но тот даже не пискнул. – Не морочьте мне голову. Не хочешь признаваться – дело твое. Мы не в суде, в конце концов, чтобы доказательства предъявлять. Я знаю, что ты зачем-то бродил по базе, ты знаешь… и этого достаточно. Единственное, что меня интересует – куда делся мой человек? — Даже если чисто гипотетически – гипотетически! – предположить, что я отмудохал патрульного в приступе лунатизма, все, что я мог бы сказать в этом случае – без понятия. Он куда-то смотался. — Куда именно?! — В сторону леса, – снова пожал я плечами. — А ты, значит, вернулся в гостиницу, досыпать? – язвительно уточнила Бранка. — По всей видимости, – не повелся я. – Это же приступ лунатизма. Гипотетически. А вы что, по маячку его отследить не можете? — Не можем! – отрезала девушка. – Маячок в шлеме, шлем нашли на той полянке. А чуть в стороне еще и вот это! – У моих ног шлепнулся пластиковый бронещиток, отхваченный от комбеза по шву в кевларовой основе. – Дублирующий! Настал черед нам с Маком удивленно переглянуться. — Такого я точно не делал, – помотал я головой. — Значит, я! – ухмыльнулся Гленн. — Макдугал, ты заткнешься наконец?! – вызверилась Бранка. – Шутник хренов! — Успокойтесь, девушка, поможем мы вашей беде, – и не подумал стушеваться тот. – Бадди, ко мне! Нюхай! «Зевс, от места стычки выведешь пса к подранку». «Принял». — Пошли, что ли?..
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, раннее утро На крохотной полянке между несколькими палатками, где сегодня ночью имели место загадочные – и зловещие! – события, следов былой заварушки не наблюдалось – разворошенный аморфеум уже снова растекся, заполнив все вмятины. Я даже слегка напрягся: а ну как Бранка задастся вопросом, как вообще здесь можно хоть что-то унюхать? Понятно, что у Бадди не спросишь, можно лишь принять как данность, но осадочек наверняка останется. Впрочем, плевать. Я знаю, что она знает, что я знаю… и так далее. Один хрен за спиной следить. Так что пусть ее. Одним подозрением больше, одним меньше – даже искин не заметит при статистическом анализе. Мак же, судя по довольной ухмылке, подобными мыслями вообще не заморачивался. Он, такое впечатление, наслаждался процессом. И его можно понять – давненько нам не приходилось с достойным соперником бодаться. Я имею в виду, разумным. Обычно мы имели дело с остатками былой роскоши сгинувших цивилизаций Предтеч, причем в подавляющем большинстве случаев с пресловутыми «богами из машин» в самом примитивном значении этого выражения – то бишь искинами, а порой и просто защитными программами. А тут мало того, что человек, так еще и самоуверенная девица, которую так и подмывало щелкнуть по носу. Ну не смог Гленн отказать себе в этом маленьком удовольствии! А кто сейчас без греха? Тем более, слабость простительная… — Так, Бадди, слушай меня внимательно, чувачок! – Мак, присев на колено, грозно пялился питомцу в глаза, обхватившего морду ладонями, а пес отвечал умильным взглядом и болтал откляченным задом за неимением вменяемого хвоста. – Надо найти придурка, нарушившего технику безопасности. Что мы обычно делаем с придурками, нарушающими технику безопасности? — Р-р-р-р!!! — Вот именно! Но сначала его надо найти. Нюхай… и вот это… все, пошел!.. Словив ускоряющий шлепок по, хм, крупу, пес неуклюже доковылял до центра полянки, проваливаясь в аморфеум чуть ли не по коленки, немного покрутился, втягивая носом смесь воздуха, слюней и соплей, а потом с неподдельным энтузиазмом рванул между палаток к зарослям. «Зевс, по прямой не веди. Пусть немножко повиляет». — Бранка? — Да, Денис? — Можем переговорить? Без лишних ушей? — Ты про Макдугала? — И про него тоже. Но он не проблема. И действительно – девицу я попридержал вовремя, так что Бадди усвистел вперед на десяток метров, а Мак рванул следом. А передатчик в шлеме я предварительно вырубил, поскольку пока не имел намерений делиться с Гленном подробностями ночных похождений. Оставались лишь «номерные», что по-прежнему кучковались у Бранки за спиной. Надо отметить, что сейчас та пребывала во всеоружии – с монструозным стволом и со шлемом в руке. Равно как и я, кстати. А еще у меня на спине рюкзак висел, исключительно ради удобства Васьки, устроившегося в привычном кармане. — Ладно, – задумчиво кивнула та. – Первый, останьтесь здесь. Надеюсь, вам, молодой человек, не придет в голову похитить девицу посреди необитаемой планеты? И подмигнула, зараза. Н-да. Я бы даже повелся, если бы не прежняя мертвенность, вернувшаяся в ее глаза. — Была такая мысль, – подыграл я. – Но по размышлению я от нее отказался. Не хватало мне еще третьей проблемы. Бранка снова изобразила удивление – типа, не в курсе моих амурных похождений на борту. Верю, ага. Потом нахлобучила шлем, оставив, впрочем, забрало открытым, и двинулась по следу Мака. Я пристроился рядом, и когда «номерные» остались довольно далеко позади, поинтересовался: — Тебе сегодня ночью ничего… такого… хм… не привиделось? — Ты о чем? — Ну, не знаю… кошмары, видения, галлюцинации? — Ты что-то знаешь?! – незамедлительно впилась она в меня взглядом. Я в ответ пожал плечами и тоже на нее уставился. Пауза затягивалась. — Да не помню я! – взорвалась, наконец, девица. – Такое впечатление, что было что-то во сне, но никаких подробностей! Я даже не уверена, что это было! — Кошмар, да? — Не знаю! Не помню! Не уверена, что сон вообще был! Еще как объяснить?! — Ладно, ладно, успокойся. — Хорошо. – Бранка остыла так же быстро, как и вспыхнула. Ну, или успешно притворилась. – А ты что-то помнишь? Ну, когда тебя скрутило на поляне? — А ты откуда знаешь, что меня скрутило? — Записи с камер просмотрела. Они стационарные, контроль два раза в сутки, а то бы еще ночью меня разбудили. Ох ты, какие подробности! Вряд ли девица стала мне доверять, так что наверняка слив информации обдуманное действие. Или какой-то знак для меня, или просто решила, что хуже не будет. Вот такая она, заклятая дружба. Почти как у нас с братцем Арти. — И сильно меня… корежило? — А ты действительно не помнишь?.. Я отрицательно помотал головой и прибавил шаг. А чего из пустого в порожнее переливать? Тем более что Мак с питомцем уже от нас порядочно оторвались. Против ожидания, звать «номерных» Бранка не стала, просто последовала моему примеру, и где-то через пару минут мы настигли поисковую группу. Мак отлично вжился в роль кинолога, а Бадди даже напрягаться не пришлось – его вел Зевс. Как он мне и обещал с вечера, подранок отслеживался в режиме реального времени, и если бы даже на десяток километров от нас утопал, отыскать бы его не составило труда. Ну да, запалились бы окончательно, но и только. Но даже с этим нам повезло – побитый «номерной» вышел за периметр, убрел еще метров на семьсот в глубь леса и притаился под первым попавшимся стволом на мягкой подушке из аморфеума. Но куда занятнее (и загадочнее!) оказался тот факт, что по пути мужик избавился от всего снаряжения. И когда я сказал всего, я подразумевал все, вплоть до нижнего белья. Шлем он потерял в драке, затем освободился от дублирующего маячка заодно с куском брони, а потом принялся сдирать снаряжение и одежду, расшвыривая их по мере разоблачения. Правда, на разгрузку мы наткнулись метрах в четырехстах от периметра, а сюда поисковая группа Бранки попросту не добралась – дублирующий маяк нашли в сотне шагов за пределами базы. Ну и дальше не поперлись, естественно. Иначе однозначно бы наткнулись на нежданчик. Мы и сами, если честно, немного… прифигели, скажем так. Мак сначала не поверил, что нормальный боец ни с того, ни с сего бросит автомат и разгрузку, и довольно долго стеснялся подойти к находке. Все мину подозревал, ага. И осмелел, только когда Бранка заверила, что у них на борту нет не то что готовых нестандартных ВУ, но даже их отдельных компонентов. Ха! Меня бы это точно не остановило, задайся я целью собрать «адскую машину». Но в данном случае сыграл тот факт, что у бойца под рукой было ровно то, что входило в комплект оснащения десантника. А разгрузка лежала весьма удобно, ночами кверху, и все четыре гранатных кармашка были полны. У второго же патрульного, того, что куковал в лазарете, ничего не пропало. Со слов Бранки, естественно. Да и не приспособлены были гранаты «номерных» даже к установке элементарной растяжки, в чем Мак и убедился незамедлительно, выпросив на посмотреть одну штуку у девушки. Заодно и клеймо производителя изучил, шельма. Подбирать находку мы не стали, подгоняемые нетерпеливыми повизгиваниями Бадди, да и все последующие проигнорировали. Даже майку и трусы, хоть Мак и попытался сострить по этому поводу. Надо признать, весьма неудачно. А потом мы нашли пропажу. Бранка, первой заметившая бойца, вдруг в буквальном смысле позеленела и едва сдержала рвотный порыв. Даже согнулась слегка, но все же взяла себя в руки и снова устремила взгляд на… находку. Хотел сказать «нечто», но… короче, мы с Маком много чего видели за эти три года (а Гленн и до того порядочно насмотрелся), но даже на меня зрелище произвело гнетущее впечатление: абсолютно голый боец сидел у подножия исполинского ствола, прислонившись плечом и головой к коре… или чему-то, кору заменяющему. Казалось бы, сидел и сидел… но был нюанс: нижняя часть тела по бедра практически утонула в слое аморфеума, а отдельные его ручейки, как тонкие щупальца или провода электродов, тянулись по бокам, рукам и спине к голове. Часть соединялась на макушке, остальные впивались в уши, глаза и ноздри. Свободным оставался только рот, иначе бы боец и дышать не смог. Вряд ли он хоть что-то видел и слышал, но на шаги среагировал поворотом головы. Впрочем, интерес моментально иссяк, и он с тяжким вздохом снова прижался щекой к коре. — …!! — Однако! – В отличие от Бранки, Мак ругаться не стал, но я еще никогда не слышал в его голосе столько удивления. «Зевс, что с ним?» «Доступ к функциональным единицам ограничен, доступны команды высшего приоритета». Черт, опять! За ночь ничего не изменилось… «Ответ отрицательный. Усилился „белый шум", я теперь с трудом „слышу" нанов». «Попробуй все-таки подключиться». «Хорошо, Денис». — Вы тут давно сидите, – переключился я на Бранку. – Такое раньше было? Та нерешительно помотала головой. — Точно не было? А люди пропадали?.. — Нет. – На этот раз куда увереннее. Надо же. – Были только боевые потери на вылазках в Аномалию. Точно-точно, она же вчера обмолвилась про главный город, в котором они из-за камер облажались. Естественно, не без убыли личного состава. Получается, еще до нашего прибытия Бранка знатно на шарике покуролесила. Сильна мать! — Там тоже никто не терялся? Пропавшие без вести? — Все случаи безвозвратных потерь фиксировались на видео. Причины стандартные: пулевые либо осколочные ранения. — А с трупами что происходило, отслеживали? — Нет. Хм. Даже не стала отрицать, что тела бросали на месте, не попытавшись вывезти для захоронения с воинскими почестями. Действительно, к чему клонам какие-то ритуалы? Расходный материал он и есть расходный материал. «Есть связь». Ну и чего ждешь тогда?.. — М-мать!.. На этот раз проняло даже Мака: безучастный ко всему «номерной» вдруг поднялся на ноги, с хрустом оборвав растущие из аморфеума «корни», развернулся к нам лицом и застыл с неестественно прямой спиной. А пупка-то и нет! Хотя какие мне еще нужны доказательства? А вот для Гленна это стало очередным сюрпризом. Он даже покосился на меня грозно, типа, что за дела?! Почему не рассказал? «Позже!» – ответил я взглядом, и тот угомонился, решив не раздувать конфликт на пустом месте. Опыт не пропьешь, как он сам и любит выражаться. — Седьмой, ты меня слышишь? «Номерной» чуть наклонил голову, среагировав на голос Бранки. — Седьмой, ответь мне! У тебя все в порядке? Ну что за благоглупости, право? Как у него может быть все в порядке, даже льдистому йети понятно, что хреново ему. Любому хреново, когда его по факту захавала неведомая инопланетная жуть, влезшая во все естественные отверстия тела… хотя тут я преувеличил – походу, аморфеумные щупальца интересовались исключительно мозгом и органами чувств. «Связь слабеет… усиление „белого шума“… внимание, вирусная атака!» Да твою мать! Опять, что ли?.. Едва не застонав и обхватив шлем руками («калашников» повис на ремне, долбанув по пузу), я случайно уткнулся взглядом в заляпанные аморфеумом глазницы «номерного»… и по голове словно ударили изнутри – картинка поплыла, в ушах зазвенело… ИНСТРУМЕНТ! Б-бах! Шмяк! Искры из глаз! Но не так сильно, как ночью. ИСПОЛЬЗУЙ! Зевс, м-мать!.. Сделай хоть что-то!!! «Вирусная атака через дефектную колонию функциональных единиц, обратная связь действует». Отгородись! Файерволл тебе на что?! «Доступны команды высшего приоритета. После применения доступ к функциональным единицам объекта „Седьмой" будет утерян». А если не применить, будет утерян доступ ко мне!!! «Самоликвидация колонии функциональных единиц, процесс активен». Ф-фух, отпустило вроде!.. Помотав головой и сфокусировавшись на собственных ладонях, прижатых к лицу, пересчитал пальцы (ровно десять), стер правой со щек пот и что-то типа невесомой липкой паутины, и огляделся. Н-да. И когда я успел на колени рухнуть? А Маку хоть бы хны… нет, вон, лицо вытягивается… проследив за его ошарашенным взглядом, я уставился на «номерного» и понял, в чем причина недоумения напарника: боец, казалось, бился в падучей – его корчило и корежило, выворачивая конечности, а тело сотрясала крупная дрожь. Клочья аморфеума сыпались к его ногам, обнажая участки покрасневшей кожи, из ушей и ноздрей тянулись ручейки крови… жуткое зрелище. «Зевс, что с ним?!» «Уровень „белого шума" зашкаливает, не могу определить! Похоже на вирусную атаку!» «Ты же грохнул нанов?!» «Сам в шоке… но что-то противится процессу…» — Ой мля-а-а-а!.. Я там что-то говорил про жуткое зрелище? Это я не подумав. Настоящая жуть началась только сейчас: сначала у «номерного» лопнули глазные яблоки, выплеснув далеко вперед брызги крови с частицами аморфеума, потом с жутким хрустом начали ломаться кости, протыкая плоть острыми концами в самых неожиданных местах… особенно меня впечатлила «гребенка» ребер, вскрывшая грудину с правой стороны. А затем, буквально за секунду, все мягкие ткани обратились в тошнотворный розоватый кисель и с характерным «ш-шух» расплескались у ног несчастного. Ну вот как примерно ведро воды выплеснуть, очень похоже, да. Только от воды наизнанку не выворачивает. А тут еще и скелет рассыпался, лишившись разом всех связок. Мало того, складывалось впечатление, что костная ткань внезапно охрупчилась до такой степени, что не выдержала даже соприкосновения с упругим аморфеумом – мерзотная розовая жижа скрылась под слоем белой костной муки. Я судорожно сглотнул и на мгновение отвел взгляд. Вот ведь! Думал, хрен уже чем меня проймешь. А тут зрелище почище, чем «истаивание» старого Джоша Хорнетта на Пандоре, когда до него добралось блуждающее силовое поле. Да и гибель братьев Рамирес от «циркулярок» на Объекте-357 в режиме реального времени выглядела куда менее впечатляюще – рой брызг, и все. Это чем же «номерного» так разъело?.. Разъело?.. Не очень подходящее определение. Тут что-то иное… пересилив себя, я снова перевел взгляд на лужу… и ничего не обнаружил: за считанные мгновения останки бойца впитались в аморфеум. Просочились, как вода сквозь песок. Нет, даже еще хуже. Если воды много, верхний слой песка моментально намокает и перестает ее пропускать. А тут, такое впечатление, образовавшаяся «протоплазма» не просочилась между шариками, а попросту втянулась в них. — Дэн?! — Бранка! К черту Мака, с ним, судя по всему, полный порядок – даже не проблевался. А вот с девушкой творилось что-то странное: она, как и я только что, рухнула на колени и схватилась за шлем. Оч-чень знакомые симптомчики, между прочим… похоже, придется чем-то жертвовать. А поскольку без собственно Бранки колония функциональных единиц в ее крови абсолютно бесполезна, то и выбор очевиден… «Вирусная атака через колонию функциональных единиц объекта „Бранка"». Да вижу уже! И слышу, блин! ИНСТРУМЕНТ! «Зевс, гаси мелочь!» «Принял». Молодец, даже не уточнил. Хотя о чем это я? Он же искин, варианты просчитал на несколько порядков быстрее меня. Разве что действовать без приказа не мог. Так, какие еще могут быть проблемы? Ч-черт! Васька и Бадди! Нет, пока рано. Ждем подтверждения. Бранку между тем чуток отпустило… хотя соврал, не чуток! Вон как на меня зыркнула! Наверняка о чем-то догадалась, чертова баба. Ладно хоть, пристрелить не попыталась, дабы одним махом решить все проблемы. Текущие, естественно. Потому, наверное, и сдерживалась – отмахнешься от проблем известных, заполучишь на филей кучу новых. Которые, между прочим, еще локализовать потребуется. А потом еще и придумать, как с ними справиться. — Мя-а-ак!.. ИНСТРУМЕНТ! «Вирусная атака через колонию функциональных единиц объекта „Васька"». Гаси! И у Дружка тоже! Хватит уже доказательств, досыта наелись… потом поголовье «мелочи» восстановлю, как с угрозой разберемся. «Процесс активирован». Блин, а дальше что? Попробуют продавить меня напрямую? Сразу через моих нанов? От них я точно избавляться не намерен. Это вообще не вариант. Что делать, что делать?.. «Зевс, все ресурсы на антивирус». «Время до завершения: 03:56:14… 13… 12…» «Все доступные ресурсы!» «Принял». Ха! Что-то без энтузиазма он это «принял» выдал. Какие-то сомнения?.. «Давление нарастает, Денис. Не знаю, как долго я смогу сдерживать атаку без привлечения дополнительных ресурсов. А это, сам понимаешь…» Ну да, замкнутый круг. Если что-то на планете столь упорно пытается влезть мне в голову, то крайне необходимо время пребывания на оном космическом объекте свести к минимуму. Но если отвлечь часть вычислительных мощностей от взлома внутренней сети «пирамиды», то придется на Элве проторчать несколько лишних часов… и так до бесконечности. Блин, и вот как быть, а?! — Что… кха!.. это б-было?! Гляди-ка, кто очухался! Что ни говори, а Бранка очень крепкая девчонка. Не хотелось бы с такой под одной крышей жить – загонит если не под каблук, то в гроб. — Не думал, что когда-нибудь это скажу, Дэнни-бой, – поддержал девушку Мак, – но это реально… страшно. Да блин, я в ужасе!!! От «циркулярок» так не трясло… — К черту Седьмого! – вызверилась Бранка, смерив Гленна презрительным взглядом. – Кто пытался влезть мне в голову?! Кто, Смальков?! Вот же ж! Кремень баба, чтоб ее… — А что Смальков? – попытался я съехать на базаре. – Смальков вообще без понятия! — В глаза мне смотри, щегол!!! Опять. Ну вот почему все бабы такие, а? С этой я даже на дискотеке не обжимался, а туда же… не, надо пресекать. Причем жестко. В глаза тебе смотреть? Получите, распишитесь! Не знаю, как так получилось, но шагнули мы навстречу друг другу одновременно. Разве что я не попытался с ходу отоварить девицу хорошим хуком справа, поскольку левая рука занята монструозной «пушкой». Я поступил куда проще – прикрылся от ее плюхи левым плечом, что не составило труда с учетом разницы в росте, и прижался к Бранке вплотную, сграбастав ее за грудки и упершись своим лбом в ее. Ну как упершись? Если честно, не отказал себе в удовольствии хорошенько долбануть шлемом по ее забралу. А потом она уже и дернуться не смогла – я ее попросту задавил зверским взглядом. Зря, что ли, без малого два года на парочке стервозных девиц тренировался? Даже кэп Иванов в свое время оценил. — Смотрю!!! – рыкнул я. – Дальше что?! — Дени-и-ис!.. Гляди-ка, взгляд отвела! Я бы даже сказал, потупила. И губы задрожали. Э, вот это совсем не ко времени. — Отставить расклеиваться! Бранка, слышишь меня? Бросаем все и лезем в Аномалию. Время работает против нас. — Ты тоже так думаешь? – моментально собралась девушка. Блин, не перестаю с нее диву даваться! Не зря, выходит, ее командовать определили. – Так это был не ты? — Нет, – помотал я головой. — А я уже черт знает что напридумывала! Что ты нанов умудрился подсадить и мне кровоизлияние в мозг организуешь… хотя когда?! Я же контактов избегала! Ага, со мной. Зато от питомцев моих не шарахалась, как следовало бы. Впрочем, не буду разочаровывать девчонку. — Так ты и сеть мою… нашу ломанул?! Упс… ладно хоть взгляд не отвел, да башкой помотал, типа, знать ничего не знаю. — Да я тебя!.. — Угомонись! – Я от души встряхнул девушку и снова боднул в забрало. – Не о том думаешь. Лучше задайся вопросом: если не я, то кто? — Колонисты?.. — Совсем дура? — А… кто? Еще кто-то?.. — Ага. Еще одна заинтересованная сторона. Ну-ка, какая по счету? — Четвертая? – хмыкнул Мак. – Мы, они (кивок на Бранку), колонисты… и еще кто-то. Четыре фракции. Жить все интереснее, а, Дэнни-бой? — У тебя есть какие-то предположения? – поинтересовалась девица, оставив без внимания реплику Гленна. – Кто, как, с какой целью? — Что-то мне подсказывает, что это наши стандартные траблы, – снова влез Мак. — Макдугал, заткнись! — Это ты зря, дорогая, – прервал я девушку. – Слушай дядюшку Мака, он в таких делах собаку съел. Нет, не нашего Бадди. Это идиоматическое выражение. Нет, не идиотическое. Просто у нас опыт. И можешь ему поверить – в девяноста процентов случаев нам противостоят различные компьютерные системы. От жестко ограниченных операционок с заданными программами до искусственных интеллектов невероятной мощи. А тут все признаки налицо. — Так это местный антивирус? Но как?! Этак еще секунда, и она про нанов вспомнит. И свяжет все неприглядные факты в систему. Ладно, придется колоться. — Судя по всему, – кивнул я. – И главная цель – я. Он пытался подчинить моих наноботов. Когда ничего не вышло, взялся за твоего Седьмого, в которого я успел подсадить колонию. А потом и тебе досталось. Не дергайся, я заставил нанов самоликвидироваться, чтобы прервать атаку. Над тобой у меня власти нет. Теперь. — А как же?.. — Сам-то? Держусь пока. Зевс справляется. Но неизвестно, как долго сможет сдерживать напор. Поэтому валим в Аномалию. Подозреваю, что она изолирована от остальной сети Элвы, так что там будет полегче. Уж колонистов-то мы всяко задавим. — А что с Седьмым? — Без понятия. Его нанов я тоже прихлопнул. Но, видимо, поздно. Так что скажешь? Бранка вместо ответа оттолкнула меня, сорвав захват, и потянулась к шлему. — Первый, готовимся к вылету! – приказала она, активировав связь. – Три борта, два десантных, третий для меня с гостями. Готовность двадцать минут! А вы чего смотрите? Побежали обратно!.. — Эй, дамочка, я даже не позавтракал! – возмутился я. — В дороге пожрешь! – отрезала девушка. – Десять минут на оправиться тем, кто не успел, и погнали. И вообще, у кого таймер тикает?! У всех, дорогуша, у всех. Седалищным нервом чую. Но нагнетать не буду. Пока.
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, утро «Зевс, как дела?» «Время до завершения: 02:45:27… 26… 25…» Ага, тикает потихоньку… а с остальным как? «Норма. Свободных мощностей достаточно для поддержания оптимального уровня безопасности». Ну вот, все ровно так, как я и предполагал. Стоило лишь пересечь Границу, как давление на файерволл уменьшилось если не на порядок, то в несколько раз точно. Так что можно куковать здесь хоть сутками, если приспичит. Другое дело, что сильно вряд ли: два десантных борта ушли к центру Аномалии, минут через пятнадцать-двадцать высадят бойцов, еще с полчаса накинем на активацию и сосредочение спеков в зоне операции… ну а там уже наш черед. Бросок на максимальной скорости к ратуше, высадка – крайне желательно, прямо у центрального входа, или вообще на крыше… а дальше как пойдет – на этом этапе проработанный план заканчивался. По причине банальной нехватки информации. В качестве транспорта для основной группы Бранка снова определила специально подготовленный катер, тот самый, без доступа к вычислительной технике. Впрочем, на сей раз мне было абсолютно плевать: Зевс уже вовсю хозяйничал в корабельной сети. Правда, так и не сумел докопаться до места происхождения – в документации оно не упоминалось, а производителей отдельных модулей и систем судна установить не удалось. Во всех ведомостях и инструкциях так и было написано: то-то и то-то, функция такая-то, и прочерк вместо завода-изготовителя. Зато софт в большинстве своем обычный, хоть и сборная солянка – даже кое-что из загашника родной Корпорации нашлось. Покупные ведомости интендантской службы также порадовали множеством знакомых логотипов – экипаж корабля отметился как минимум в трех Корпоративных мирах, включая Новый Оймякон, и десятке высокоразвитых Колоний. До личных дел членов команды (кроме, естественно, клонированных десантников) Зевс тоже добрался. Но и тут неведомые покровители Бранки де Гроот подготовились на славу: сброд с десятка Колоний с тщательно прописанными биографиями, копиями дипломов и медицинских карт, плюс комплект документов с текущим статусом «активны» с Дальних Лун. И тут одно из двух: либо Бранка спецагент какой-то Корпорации, не исключено что и нашей, либо земной шпион. Вероятность, как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят. В общем, самой главной уликой против девушки служили клоны и оборудование для их воспроизводства. Но даже с этой стороны она себя обезопасила – в недрах серверов хранился комплект из десяти личностей среднестатистических наемников, как раз по численности минимальной десантной команды. А больше и не нужно – вряд ли она шарилась по относительно цивилизованным местам с группой поддержки больше той самой десятки. Почему так решил? Да сами посудите: вряд ли кому-то понравится, если к нему домой заявится организованная вооруженная группа даже в десяток рыл. Можно, конечно, через те же Корпоративные транзитные станции провести и больше, гораздо больше, но… в бумажках утонешь. Согласований будет мама не горюй. Вот и выходит, что больше десятка не нужно. Так что и с этой стороны для меня полный облом. Остается лишь сидеть и морщить ум, как этот процесс кэп Иванов называет. …сидеть, да. В данный конкретный момент заняться мне решительно нечем – кукование в примитивной лежанке увлекательным делом ну никак не назовешь. Равно как и отслеживание неподвижной точки, символизирующей наш катер на трекере, выведенном Зевсом на «наглазный» дисплей. Большего от него добиться не удалось. Даже картинки из-за борта нет по причине отсутствия доступа к оптическим приборам. Можно, конечно, в иллюминатор выглянуть, но смысл?.. Вот и маюсь бездельем. Бранка хотя бы с «номерными» из штурмовых команд переговаривается, контролируя процесс, а Мак по извечной своей привычке дрыхнет в кресле, откинув спинку. Бадди похрапывает на соседней сидушке, Васька урчит у меня на коленках – а вы бы не урчали, если бы вас поглаживали по холке? Вот и он тоже. Впрочем, поглаживал я его с сугубо практической целью – в процессе немудреной ласки Зевс уже «засеял» кошака новой колонией функциональных единиц. Я сначала воспротивился, но искин заверил, что пока непосредственной опасности со стороны четвертой силы не было, вирусная активность приемлемая, а вот оставлять непоседливого котейку без контроля очень неосмотрительно – мало ли куда ему приспичит залезть? Не сейчас, конечно, а когда в ратушу вломимся. Дайс Дружком аналогичный фокус провернуть не помешает. С этим я спорить не стал, но отложил на потом – слишком уж подозрительно моя любвеобильность выглядела со стороны. Как бы Бранка чего не сообразила. А так, глядишь, снова Ваську приласкать вздумает, а мы момент поймаем. Ну, постараемся… «Зевс, с капитаном связался?» «Ответ положительный». «Ну и как ему?» «Сказал очень занятная конструкция». «И все?» «Ответ положительный». Ага, значит, ничего такого, с чем бы наш рейдер не справился. Это хорошая новость, одна из немногих за последнее время. «А сам как думаешь?» «Я просчитал кое-что, построил несколько моделей… ты, Денис, скорее всего прав – „Пытливый" часть модульной конструкции. Причем модуль универсальный, я как минимум десяток рациональных конфигураций с разным их количеством скомпоновал». «И все?» Ну давай, признавайся, что тебе тоже интуиция подсказывает… «Есть одна особенность, помимо формы корпуса и направляющих на „днище", – не стал играть в молчанку Зевс. – Я обнаружил несоответствие между энергозапасом и вооружением. Понимаешь, для такого размера и такой энергоустановки, пусть и сдвоенной, у него слишком много потребителей. Поднял кое-какую документацию, что-то проэкстраполировал с „Молнии"… короче, получается следующее: при полностью заряженных накопителях „Пытливый" способен совершить один длинный прыжок или пять короткой и средней дальности, потом придется ждать около трех стандартных суток, пока реакторы зарядят батареи до уровня, достаточного для короткого прыжка. Полная зарядка занимает чуть больше недели. При этом, естественно, расходуется реакторное топливо. Можно, конечно, подзарядиться на станциях, это гораздо быстрее, но далеко не всегда эта услуга доступна. Но не это главное. Недоумение у меня вызвал тот факт, что гаусс-пушки, пусковые установки противокорабельных ракет и даже турели ближнего боя, тоже гауссовки, кстати, запитаны от тех же батарей. И силовой щит. И система жизнеобеспечения. Впрочем, потребности всех перечисленных потребителей, кроме орудий главного калибра и щита, не превышают пяти процентов энергозапаса в сутки. А знаешь, сколько съедает один выстрел из большого гаусса? От двух с половиной до пяти процентов энергозапаса! А щит жрет по два процента в час на минимальной мощности! Ты улавливаешь, к чему я веду?» Да улавливаю, улавливаю. Слишком малый запас хода на полном заряде накопителей. И слишком долго пополнять энергию за счет реакторов, которые, хоть и термоядерные, жрут топливо, причем довольно специфическое, не на всякой станции такое найдешь. Я это к чему? Простое сравнение: у нашей «Молнии» накопителей хватает на десяток коротких прыжков, пять средних или два сверхдальних. И подзарядиться от радиационного излучения ближайшей звезды можно буквально за пару суток. И то нам порой в пути приходится проводить месяц и больше, пока до клиента доберемся. А экипаж «Пытливого», по сути, постоянно вынужден делать непростой выбор: либо лететь относительно далеко, оказываясь в конце пути почти безоружными, либо сохранять запас энергии на случай боестолкновения, но тратить еще больше времени на перелеты. С одной стороны, в Колониальном союзе войн, по крайней мере, космических, нет – конфликты чаще всего носят локальный характер и протекают на поверхностях планет. С другой – зачем столько оружия, если не собираешься им пользоваться? А раз собираешься, значит, априори кругом враги, и ни один нормальный военный не позволит себе остаться, фигурально выражаясь, с голой задницей перед очевидной угрозой. То есть при всей своей универсальности кораблик Бранки для индивидуальной эксплуатации нормальным Оружейником не подходит, как ущербный по своей сути. А вот если предположить, что он действует в тесной связке с другими, а если еще у других и специализация ярче выражена – например, вспомогательный модуль для генерации щита, или чисто прыжковый, или артиллерийский… вот тут уже можно много до чего дофантазироваться. Вполне себе жизнеспособная концепция: вместо того, чтобы гонять целый флот, перемещается и воюет единый комплекс, в сборе представляющий собой полноценную космическую крепость, но при необходимости способную разделиться на рой модулей. Универсальность, универсальность и еще раз универсальность. Плюс дешевизна и простота боевого управления. Я бы даже сказал, оптимальное решение для вторжения в отдельно взятую Систему. Нет риска растерять половину вымпелов по пути, на выходе мощные оборонительные возможности, да и силы собраны в кулак, а когда оборона проломлена, и вспомогательный флот готов – хочешь, по Системе защитников гоняй, хочешь, десант высаживай. Ч-черт, и ведь снова концепция отлично вписывается в папенькину конспирологическую теорию! Хоть вой, блин! А доказательств по-прежнему никаких, одни косвенные признаки да догадки, которые к делу не пришьешь. «Про модульность кэпу рассказал?» «Естественно». «И?..» «Сказал, не наша забота». Ну и отлично. Значит, у Иванова есть план. Теперь главное нам с Маком здесь, на шарике, не налажать. «Зевс, передай Алиске, чтобы была готова к экстренной эвакуации». «Принял». «Она вообще где сейчас?» «На „Молнии"». «Пусть берет посадочный модуль и выдвигается к Элве. В идеале чтоб была на геостационаре прямо над Аномалией. Пары часов ей хватит?» «Ответ положительный. А зачем именно посадочный модуль?» «Предчувствие нехорошее. Хотелось бы иметь под рукой посудину покрепче». Всем хорош катер Таюки, причем безо всяких придирок. Но именно что хорош. Нам же, боюсь, потребуется что-то отличное, типа рейдера Архонтов. А поскольку гонять «Молнию» почем зря бессмысленно – не тот масштаб, далеко не тот – то посадочный модуль, выполненный по аналогичной с материнским кораблем технологии, будет оптимальным решением. Катер, по сути, компромисс, как и любое универсальное транспортное средство. То есть ни нашим, ни вашим – и в атмосфере не самый скоростной и маневренный, и в космическом пространстве та же проблема. Совсем другое дело посадочный модуль с изменяемой в широчайших пределах геометрией корпуса. Мне на нем всего пару раз покататься удалось, напросился, пока Эли управление осваивала… и, доложу я вам, впечатлений – море! Пока в космосе – сфера, в которой в любой точке может быть сформировано сопло маневрового двигателя. Который, по факту, ровно один – почти в геометрическом центре. Зато реактивную струю можно направить куда угодно. Маршевый движок тоже один, причем фотонный. А при входе в атмосферу модуль принимает идеальную аэродинамическую форму и отращивает плоскости, которые гнутся в любом месте и в любом направлении – ни подкрылков, ни элеронов не нужно. Аналогично с хвостовым оперением. На словах громоздко и уныло, на деле же… я когда впервые наблюдал за метаморфозой модуля из кабины, даже выдыхал через раз. А гравикомпенсаторы? Сказка же! При самых дичайших маневрах с убийственными ускорениями даже к креслу не прижимает! Но, как известно, за все нужно платить. В случае нашего посадочного модуля цена – специфическое управление. Исключительно посредством нейроинтерфейса, который далеко не каждому человеческому существу подходит. На наше счастье, Алиска оказалась с ним совместима, к тому же обладала достаточным навыком самоконтроля, обретенным в бытность Рэй на славной планете Нимойя. А как иначе, когда против тебя весь мир? Жить захочешь, не только дисциплине научишься. Да, еще нехилые психологические нагрузки, но и с ними Алиска шутя справлялась – опять же, в силу специфического опыта. Но и ей больше четырех часов кряду управлять модулем не удавалось, накапливалось напряжение, и сильно снижался самоконтроль. И тем не менее нам с пилотом повезло. Это даже кэп признал через какое-то время. Раньше-то мы модулем и не пользовались толком, поскольку не капитанское это дело, а покойный Энди Чан, предшественник Элисон, с нейроинтерфейсом не дружил. То ли дело сейчас!.. В общем, присутствие Эли на геостационаре не помешает. По крайней мере я себя буду гораздо увереннее чувствовать, зная, что есть возможность сделать ноги. А то, что авантюра наша может затянуться, вовсе не показатель – висение на стационаре отнюдь не то же самое, что активное маневрирование. В таком режиме и сутки можно продержаться, если не больше. Так, с этим разобрались… что еще интересного было? Да почти ничего – Бранка обещание насчет десяти минут на подготовку не сдержала, выделила целых двадцать. И все равно давненько мне в таком темпе не приходилось водные процедуры принимать. Ладно хоть, санузел навестить успел. Сухпай жевал уже по пути, заодно накормив питомцев. А то, что они салон катера уделали, уже не мои проблемы. Хотели – получили. К тому же Бранка была так занята координацией групп, что не обратила внимания на резко изменившееся поведение животных: лишившись колоний функциональных единиц и, соответственно, зевсовой указующей длани с электрошокером, Васька принялся своевольничать напропалую, а Бадди прикинулся шлангом и реагировал на команды со второго раза, а иногда и с третьего. Да еще и голос повышать приходилось. Но это фиг с ним, у девицы слишком мало информации для анализа, она же не наблюдала наших питомцев в быту, так что и сравнить особо не с чем. А уж на месте я их приструню. Собственно, кота уже. А пес пусть пока дрыхнет, так хотя бы слюней меньше пускает. Бранка… вот не давала мне эта девица покоя! Слишком уж противоречивая. То опытная жесткая руководительница, то упрямая и своевольная самодурша. А то и рассеянная до легкомыслия девчонка. И почти всегда с мертвыми глазами. Вроде бы только привыкнешь, приспособишься – и тут раз! – очередной разрыв шаблона. Вот как бы я поступил, если бы у меня на глазах мой подчиненный превратился в мерзкую слизь? Наверное, забил бы тревогу и как минимум озадачил научный персонал изучением феномена – ну, пробы почвы… тьфу, аморфеума! – взял бы, видеозаписи скопировал для покадрового анализа, улики там всякие поискал… а она даже тот факт, что на обратном пути нам не попалось ни единого предмета гардероба сгинувшего «седьмого», самым возмутительным образом проигнорировала! Я, конечно, попробовал ей намекнуть, но она только отмахнулась, мол, некогда. А ведь я даже точные места мог найти, где амуниция валялась – Зевс писал все в режиме реального времени, и привязать кадры видео к координатной сетке труда для него не составляло. Хотя бы в аморфеуме порыться попробовали, вдруг бы чего нашли? Хорошо, если шмотье попросту в нем утонуло. А если нет? Если тоже растворилось? В принципе, и фиг бы с ним… если бы не одно «но»: почему аморфеум раньше ничего не растворял, а тут вдруг начал? Как говорится, никогда такого не было, и вот опять! А что, если он и палатки вот так же… разъест? А потом и за «Пытливый» примется? Ясно, что все это лишь спекуляции… но так в том и смысл! Не проверишь, не узнаешь. А не узнаешь, не сможешь адекватно среагировать на опасность. Ну да ладно, мне с ней детей не крестить. Да и Бранкин корабль меня мало волнует – «Молния» далеко. Крепкий у нас с Маком тыл, как бы я на старперов-оппозиционеров не ворчал… «Здравая мысль, Денис». «Какая именно?» «Насчет исчезнувшей амуниции. Особенно в свете рассказа той же Бранки. Того, про сканер, репликатор и оцифровку». «Она же про особые зоны рассказывала?» «А ты можешь дать гарантию, что местный искин – ты же не будешь оспаривать его наличие? – не способен эту самую зону создать? В любом удобном для него месте? Тут вся планета одинаковая, чем особая зона может от остальной территории отличаться?» Хм… это было бы совсем хреново… но в то же время логично. И нечто похожее я уже видел, на приснопамятном Объекте-357. Артурка бахвалился, что у Брахни все поверхности являются интерактивными и пульт или дисплей можно вырастить на любой более-менее плоской стене. Или на полу. А при желании и на потолке. С другой стороны, никакого технологического оборудования (за исключением «пирамидок») мы так и не обнаружили. Опять же, если я прав, то какова интенсивность процесса? «Седьмой», по всему судя, весь остаток ночи продержался… да и в мерзкие сопли превратился только когда Зевс команду на самоликвидацию нанов отдал… это что-то должно означать, я полагаю?.. «Скорее всего, именно она и послужила триггером». «Обоснуй». «Я думаю, „седьмой" был уничтожен случайно. Когда я сгенерировал команду высшего приоритета, наны начали сопротивляться. Мои наны, Денис! Для которых я программное обеспечение разрабатывал с нуля! И способ уничтожения подобрал оптимальный – разрывсвязей между отдельными структурными единицами. Как ты знаешь, нанобот довольно сложное устройство, но из-за размеров структурная целостность обуславливается электрическим взаимодействием отдельных „кирпичиков". И если заряд обнулить… как тот же конденсатор, за счет разряда в окружающую среду, то и связи распадутся. Почти как электрошок, каким я Васькой управляю. В результате наны превращаются в мелкодисперсный порошок, абсолютно безвредный для организма, который постепенно выводится из него в виде шлаков. Но сегодня команда не сработала: едва запустился процесс разрядки, как поступил обратный приказ. Я снова активировал самоуничтожение… но мне снова помешали. И так раз за разом. Представь, что с нанами творилось. В какой-то момент я все же подавил сопротивление, наны самоуничтожились… но запустилась цепная реакция в клетках организма-носителя. Это все, конечно, очень грубо и приблизительно, физику процесса, если хочешь, я тебе растолкую…» Вот уж чего даром не надо!.. Обошлось без большого бабаха, и ладно. «…резюмируя: вряд ли это «сканер» из рассказа Бранки, Денис. Но вот насчет пропавшей амуниции я не уверен». Интересно, а через аморфеум заряд можно поглотить?.. До такой степени, чтобы у молекул полюса обнулились?.. «За счет разряда вряд ли. Можно чем-нибудь заполнить валентные связи, и получится аналогичный результат. С металлами чуть сложнее, там атомы в узлах кристаллической решетки. Но принцип тот же…» Ну да…что мешает частицам аморфеума задать, к примеру, свойства кислоты?.. Или вообще разных, для каждого компонента снаряги?.. «Достаточно жизнеспособная гипотеза, Денис». Рад слышать… а вот все остальное можно описать одним не очень приличным словом. Сколько местному искину может понадобиться времени, чтобы разобрать на отдельные молекулы и атомы весь лагерь гостей, включая «Пытливый»? Смотря какая кислота, конечно. Что-то мне подсказывает, что не настолько быстро, как снарягу «седьмого». Если, конечно, угроза реальна. Возможно, это всего лишь наши с Зевсом чисто умозрительные подозрения. Некий закон мерфологии, как раз касательно гипотез, я уже неоднократно упоминал, так что повторяться не вижу смысла. Но и нагнетать, выдумывая всякое, тоже не дело. Вот ведь блин!.. И подумать, как назло, больше не о чем! Все перебрал. Не планировать же, в самом деле, штурм предположительно ратуши предположительно оцифрованных предположительно колонистов? Заметили, сколько раз тут это самое «предположительно» прозвучало? Вот то-то и оно… у-а-а-а!.. Челюсть сейчас выверну… — …Макдугал, подъем!!! И ты, Денис, оторвись от кота! Начали! Тьфу! Это когда я задремать умудрился?! Не, до конца все-таки не вырубился, грезил, что называется, наяву, да котейку наглаживал. Потому Бранка и не прошлась по мне язвительно, хотя наверняка бы воспользовалась шансом. Кстати, вот и удобный случай… — Бадди, чувачок, просыпайся. – Я аккуратно шлепнул ладонью по откляченному заду питомца, намеренно удержав ее на мгновение на месте. – Работать пора. — Вуф?.. — Да проснулся я, маленькое чудовище! – возмутился Гленн, у которого сна уже не было ни в одном глазу. – Владейте мною, мадам! — Мадемуазель! – холодно отрезала девушка, смерив Мака мертвым взглядом. Того аж передернуло, болезного. И ведь фиг угадаешь – то ли спросонок, то ли специально эмоции продемонстрировал. Психоаналитик-практик хренов. – До зоны высадки полторы минуты. Отсчет пошел. Ну вот и все. Думать теперь не только не нужно, но и откровенно вредно. Да и времени на это нет. Захлопнуть забрало, перевесить «калаш» по-боевому, отстегнуться, загнать Василия в карман на рюкзаке… вроде готов. Да, перчатки еще натянуть… «Зевс, успел?» «Объект „Дружок" под контролем. Численность колонии функциональных единиц оптимальна». «Все, цепляй его к Маку». «Принял». А чего? Разделение труда. Я кота контролирую, а напарник псину. С Бадди, между прочим, куда проще. Он и крупнее, и не столь ловкий, как Васька. А еще куда менее своевольный. Он Мака под настроение даже без нанов слушается. — Как там «номерные»? – поинтересовался я, пока тикали последние секунды отсчета. И снова от безделья: точка на трекере сдвинулась с места и довольно шустро перемещалась, но все равно интересного пока было мало. – Справляются? — Более чем, – кивнула Бранка. – Спеки почти со всего городка сбежались. — Сбежались? – прищурился я. — По большей части, – подтвердила девица. – С прошлого раза много осталось, и это хорошо. Но наверняка и свежих сколько-то синтезировали. Синтезировали. Точно. Очень хорошее слово. И на редкость выразительное. — А с чего ты решила, что много оставшихся – хорошо? — Да они заморенными какими-то становятся, причем чем дальше, тем больше, – пояснила Бранка. – Такое впечатление, что от голода и жажды слабеют. — Занятно… и на фига так ресурсы разбазаривать? Не проще снова, э-э-э, переработать? — Значит, не проще, – пожала плечами девушка. – Или кукловодам просто плевать. Ага, совсем как тебе на «номерных»… — Долго продержатся? — Минут десять-пятнадцать должны. И снова абсолютно пустые глаза. Такое впечатление, что не о безвозвратных потерях речь идет – между прочим, двух дюжин человек! – а про какое-то сырье, расходный материал, которого в котел с ведьминым зельем нужно отсыпать строго определенное количество. Потом тщательно перемешать, и при необходимости добавить еще. Блин, а может она сама клон? Или хотя бы генно-модифицированный организм?.. «Версию с нейролингвистическим программированием ты в расчет не принимаешь?» Да ладно прикалываться! Промывка мозгов, ага. И вообще, не до тебя, Зевс. Мне сейчас бы в схемку на трекере пялиться, а я тут на болтливого искина отвлекаюсь… не, вроде правильно прилетели. — На исходной! – объявила Бранка, прислушавшись к бормотанию динамика в шлеме. – Десять секунд до десантирования! Собрались, парни! А мы че, мы всегда… — Пять! Готовность! Четыре!.. Три!.. А потряхивает… не, это катер вибрирует. А я уже испугался, думал, нервы… а еще, оказывается, механический фиксатор люка, который как раз сейчас девушка силилась разблокировать, громко скрипит… — Ходу, ходу, ходу!.. Стремно-то как… ведь если бы не паранойя Бранки, была бы у нас картинка с курсовой камеры, и мы бы имели хотя бы приблизительное представление, что там да как. Или хотя бы Ваську первым надо было пустить… на Бадди особой надежды нет… но вместо всего этого пришлось просто выпрыгнуть из десантного отсека. Как выяснилось, катер довольно быстро скользил в полуметре над какой-то плоской поверхностью, после аморфеума непривычно толкнувшейся в ноги при приземлении… к тому же еще и в кувырок уйти пришлось, чтобы погасить энергию удара. Умудрившись в процессе не придавить кота, что характерно. И лишь застыв в позиции «на одном колене» со вскинутым автоматом, я сумел осмотреться. К этому моменту Мак уже раскорячился чуть впереди меня в стрелковой стойке с «калашом» на изготовку, у его ног обиженно встряхивался Бадди (наверняка Гленн его за шкирку за борт вышвырнул) а Бранка как раз выпрыгивала из десантного отсека. Весьма ловко, между прочим, продемонстрировав недюжинные боевые умения и умудрившись выйти из кувырка почти у самой стены, обрывавшейся круто вниз. Не, парапет, конечно, был, но больше для смеха, так что препятствием для суицидника он бы точно не стал. Катер же, избавившись от пассажиров, усвистел по прежней траектории, сразу же набрав высоту. Этот момент, кстати, мы тоже заранее обговорили – высадка с ходу, чтобы не привлекать лишнего внимания. Местные обитатели, как мы уже имели возможность убедиться, тщательно отслеживали все перемещения по воздуху. Собственно, как раз на этом и был основан план по отвлечению внимания. Наш же катер, завершив текущую миссию, должен был убраться за пределы Аномалии и ждать запроса на эвакуацию. Стремный момент, согласен. Но по-другому вообще не срасталось. Мак заикнулся было про «тойоту» и некий условно положительный опыт, но был моментально поднят на смех непреклонной девицей – хрен ли ваш опыт, если вы в первом же населенном пункте огребли неприятностей на задницы и прочие части тел? Ах, в засаду попали? А, по моей вине? Ну-ну… спасибо бы лучше сказали, что не удалось поглубже сунуться. Вот там бы уж точно хлебнули… поверьте уже моему опыту. Поверили, куда деваться. Но соломки все-таки подстелили – зря я, что ли, напряг Зевса на предмет вызвать Алиску в посадочном модуле? Хотелось бы, конечно, чтобы не пригодилась подстраховка… но, как гласит производная от закона Мерфи имени некоего Нагга, чем сложнее и грандиознее план, тем больше шансов, что он провалится. Нет, наш текущий не назовешь ни сложным, ни грандиозным, но он ведь часть чего-то большего (поскольку, как подсказывает все та же мерфология, все – система), и вот как раз оно, это большее, скорее всего, под действие закона и подпадает. И порвется как раз там, где тонко. А тонко именно здесь и сейчас, поскольку работаем по факту вслепую. В общем, остается лишь следовать главному правилу лаборантов: когда не знаешь, что именно ты делаешь, делай это тщательно. И уж если совсем начистоту, то это наш с Маком девиз по жизни. Бранка тем временем отбежала подальше от края, направляясь к характерной будке пожарного выхода – ну, знаете, всегда такие торчат на плоских крышах высоток типа «свечка», а то и несколько. Плюс выходы воздуховодов, но они нас интересовали мало – через вентилятор лезть удовольствие сомнительное. Проще воспользоваться дверью и относительно удобной лестницей. Ноги стереть не успеем – «свечка» на холме не особо большая, этажей пятнадцать… «Семнадцать плюс технический». …спасибо, Зевс, ты очень помог. Восемнадцать этажей. Это где-то вполовину ниже «пирамиды», то есть о масштабах представление можно получить. Стандартный этаж около трех метров, то есть высотка чуть за пятьдесят, ну а «пирамида» почти сто, плюс ширина основания такая же. «Свечка» поскромнее – двадцать на тридцать примерно. И тут неувязочка: при внимательном изучении выяснилось, что холм, на котором колонисты возвели ратушу – пологий и невысокий, максимум полста метров. По ширине нормально, даже с запасом, а вот вверх… тут одно из двух: или «пирамиду» сильно укоротили, или попросту утопили в грунте. Если она изначально в ложбинке не располагалась. Но теперь и не проверишь. Ладно, хорош «заклепками» развлекаться, работать надо… К стыду своему вынужден признаться, что именно в таких условиях мне действовать как-то не доводилось. В принципе, со времен Исхода в жилищном строительстве, особенно типовом, мало что изменилось – зачем ломать то, что и так работает? Материалы получше, коммуникации ненадежнее, электронику еще тычем везде, где нужно, и особенно где не нужно. А так все по-прежнему: стандартные планировки, стандартные габариты – человек же как вид не меняется… ну и зачем в таком случае извращаться с формой и размерами ступенек, или, к примеру, шириной дверных проемов? Да и с планировкой у предков все нормально было, равно как и с эргономикой и промышленным дизайном. Короче, даже у нас на Новом Оймяконе таких вот «свечек» пруд пруди, естественно, с поправкой на климат – тут в основном стекло и бетон, а у нас в ходу больше всяких утеплителей и изоляторов. Что самое смешное, на той же стеклянно-бетонной основе. И как-то так вышло, что ни разу я на крыши таких вот многоэтажек и не выбирался. Не довелось, ага. Даже в веселую студенческую пору. Хорошо хоть, схема есть – Зевс любезно предоставил. А вот Гленн, такое впечатление, себя как рыба в воде чувствовал – скользнув мимолетным взглядом по нехилой такой площади, богатой на укрытия, он радостно осклабился, окликнул Бадди и рванул за Бранкой. Та уже подобралась вплотную к будке «пожарки» и с нетерпением на нас косилась. Мне же было отменно неуютно. Ну вот как можно быть настолько легкомысленными? А если сейчас из-за всех этих кубов, забранных в листовой пластик, спеки полезут? Что делать-то будем?.. Хотя вряд ли, Бадди бы их учуял. Еще со вчерашней заварушки запах запомнил. Черт, но разделяться все равно не вариант, а я один, как перст… бегом, Дениска! Бегом, бегом, бегом!.. Помнишь, как тренер дядя Коля подбадривал?.. — Мак!.. Нет, у двери задержались, даже Бадди на задницу плюхнулся… а я уж было подумал, придется на лестнице догонять. Ага, заперто. Причина банальна, как и в большинстве случаев. — Чего встали? — Тебя ждем, Дениска. — Сами открыть не можете? – делано изумился я. – А, Мак?.. — Не зови меня Маком, Дэнни-бой, – осклабился Макдугал. – Зови меня Джон Макклейн. Хотя мелковат домишко против Накатоми-плаза. — Это он о чем? – удивилась Бранка. — Не обращай внимания, – отмахнулся я, проигнорировав подмигивающего Гленна. – Что тут у нас? — Замок, – хмыкнул Мак. Дурачиться ему уже надоело, дверь внимания не привлекла, так что он контролировал тыл и левый фланг. Правым же озаботилась девушка. — Спасибо, кэп! – вернул я ему любезность. – Что-то пульта не видно… — А нету, – обломала меня Бранка. – Механический. — Да ладно?! Ну а чего? Мое удивление понять можно, сейчас куда больше магнитные запоры распространены. По крайней мере, в относительно цивилизованных местах – Корпоративных мирах и Колониях уж точно. Заштампованное мышление оно такое. Особенно когда хочется верить во что-то конкретное. Например, есть электричество – есть и поле для деятельности нам с Зевсом. А тут очередной облом-с… н-да, не зря преподы в универе предупреждали как раз о таких случаях. — Ну и что делать?.. Вопрос на некоторое время завис в воздухе, потом Мак глумливо буркнул: — Ну, ты же инженер-аналитик, тебе и карты в руки. Бранка же и вовсе иронично прищурилась, дескать, интересно-интересно… Ну и ладно, сами напросились. Изобразив для вида скульптурную композицию «Денис Смальков, изучающий запертую дверь», я на всякий случай толкнул створку и даже подергал ручку, но вполне ожидаемо результата не достиг. Потом демонстративно пожал плечами, шагнул назад, вскинул автомат, с удовольствием полюбовавшись вытянувшимися физиономиями соратников… и от души врезал по двери ногой. Удар пришелся аккурат в район замка, да к тому же я переоценил прочность конструкции, так что результат превзошел все ожидания: створка не просто распахнулась, а еще и по стене долбанула. Естественно, тут же вернувшись в исходное положение – сунувшийся было в щель Бадди едва успел притормозить. Тем не менее дело было сделано – за ту долю секунды, что оказалась в моем распоряжении, я успел разглядеть абсолютно пустую (если не считать толстенного слоя пыли) лестницу. Все ясно. Домик не чета наглухо закупоренным постройкам из памятного городишки, этим зданием довольно долго и активно пользовались, герметичность нарушена десятилетия назад. Оттого и пропылилось все насквозь. Зато сразу видно, что сейчас место заброшено – следов-то нет. — Да чтоб тебя, Смальков!!! — Вуф! — Дэн, блин! — Чего? – с самым невинным видом оглянулся я. — А!.. – махнул рукой Гленн. Он уже включился в работу, то есть попросту оттер меня от прохода и скользнул на лестничную площадку, аккуратно придержав дверь перед Бадди. Пес как мячик скакал по ступенькам, забавно подергивая задом и взбивая облака пыли, но, судя по спокойствию и отсутствию фирменного «Р-р-р-р!..», никого не чуял. Дождавшись, когда питомец достигнет лестничной клетки между пролетами, Мак аккуратно двинулся вниз. Как всегда в такие моменты, он превратился в идеальную боевую машину – собранную, внимательную и безжалостную. Автомат у плеча, взгляд сопровождается движением ствола, ноздри трепещут – такое впечатление, что тоже воздух нюхает, совсем как Бадди. Но вроде все спокойно, вон, рукой манит… — Пойдем, что ли? – намекнул я Бранке, убедившись, что та за Маком не особо торопится. — Иди первый, я спину держу. Конечно-конечно. Спину держит, ага. Скорее конвоирует, чтобы мы ноги не сделали. Нет, в этом она, несомненно, права. Только рано режим параноика включила – пока что нам все еще по пути. — Как скажешь… Обычно там, где прошел мистер Макдугал, догоняющим достаются только трупы… ну, или сильно побитые индивидуумы, если мы не в боевых условиях, а, допустим, из кабака прорываемся после молодецкой забавы. Так что я изображать матерого спецназовца не стал и спокойно побрел по лестнице, «калаш», впрочем, далеко не убирая. И темп взял такой, чтобы успевать скользить чуть расфокусированным взглядом прямо по курсу и чуток по сторонам. Проверенная, между прочим, методика – периферийное зрение куда быстрее все необычное улавливает. А у меня еще и Зевс в помощниках. Так что если в этом здании компьютерные терминалы в принципе есть, то найдем обязательно. Хотя конкретно здесь, на пожарной лестнице, сильно вряд ли. Но они обычно длинными не бывают, сейчас уже на технический этаж выберемся… наверное. А Гленн так и уже, если по характерному треску вышибленной двери судить. …как в воду глядел – поворот, еще один лестничный пролет, и очередная дверь, аккуратно приоткрытая и даже чем-то зафиксированная, дабы самопроизвольно не закрылась. Хм… Мак уже кусок трубы где-то надыбал, которым створку и подпер. Надо же, тут даже мусор в наличии… — Где они? Ага, Бранка подоспела. — Там, – прислушался я к шороху. – Мак, нашел чего? — Угу! По твоей части, Дэнни-бой. — Пошли быстрей, тут чисто. — Уверен? – скептически поджала губы девушка. — Более чем, Мак в таких делах не халтурит. Идем уже… Пока мы наверху решали, кто за кем будет присматривать, мастер-рейнджер Макдугал в компании верного Дружка умудрился пересечь половину чердака… э-э-э… ладно, технического уровня, и выйти к лифтовому хозяйству, рядом с которым располагался тамбур основной лестницы, той, что по всем этажам шла. И тут выход был защищен куда серьезнее – дверь выглядела внушительно. Ну а как еще может выглядеть толстенная и тяжелая даже на вид металлическая хреновина? Только так. В общем, дверь энтузиазма не вызывала… в отличие от сенсорной панели магнитного замка. Ух ты мой хороший!.. Зевс, работенка наметилась. Ты готов?.. «Всегда готов». Вот и славно. Сейчас, только перчатку с правой ладони стяну… — Похоже, ваш выход, господин Смальков?.. – с надеждой осведомилась Бранка. – Или все еще будешь отнекиваться? Ох уж эти бабы! Ну вот почему бы просто не признаться, что от любопытства сгораешь? Что тебя, на смех поднимут, что ли?.. Хотя, конечно, поднимем, себе-то можно и не врать… но этого я девушке, естественно, говорить не стал. Просто подмигнул и приложил пятерню к сенсору, уже ощущая в кончиках пальцев знакомое покалывание. Понеслась, как говорится…
Глава 5
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),— Ну, как?! Какие нетерпеливые! Чуть ли не в один голос, причем не сговариваясь… вот только порадовать, как выяснилось, друзей-соратников особо нечем. «Зевс?» «Извини, Денис, эта штука мертвая». Что, прям вот совсем?! «Мертвее не бывает». Н-да. Встряли, получается? Хотя чего-то такого и следовало ожидать. Это в давешней деревеньке домишки до нашего появления стояли нетронутые, я бы даже сказал, девственные, с первозданным вакуумом внутри, вот и сохранились просто идеально. А здесь все восемьдесят с лишним лет чувствовались – пыль, пыль и еще раз пыль, толстенным слоем повсюду, куда ни глянь. И это еще хорошо, что микроорганизмов в воздухе нет, а то бы от плесени не продохнуть было бы. Пробирались бы, как по замшелой дубраве на краю болота. У нас на Новом Оймяконе таких мест навалом… впрочем, и дубы у нас свои, а не земные прототипы, да и болота специфические… ладно, не о том речь. — Дэн? Ха, Мака не проведешь! Вдоль и поперек меня изучил за годы совместной жизни. И очень его мое молчание обеспокоило, по голосу слышно. Не ко времени он встревожился, ох не ко времени! — Похоже, дальше не пройти, – признался я, когда зловещая тишина за моей спиной достигла, так сказать, апогея. – Замок дохлый. Питание отрублено, стационарная батарейка тоже сухая. Запитать механизм просто нечем… извините. — И что делать?.. Ну наконец-то! И эту железную леди с мертвыми глазами проняло. Приятно, не скрою. Нет, будь она нормальной бабой, а не потенциальным противником, я бы ей, конечно, посочувствовал. Очень уж жалостливо у нее получилось… но в данных конкретных обстоятельствах я предпочел подмигнуть Маку, после чего сделал шаг от двери и принялся ее демонстративно разглядывать. — Ну, начало хорошее, – включился в развод Гленн. — В смысле? — Обычно, когда я не знаю, что делать, я начинаю задавать риторические вопросы, – невозмутимо пояснил тот. – Бывает, что и помогает. Дэнни-бой?.. — Сейчас, – отмахнулся я. Дверь металлическая, такую с наскока не взять. – Попробуем воспользоваться проверенным методом. Проигнорировав изумленный девичий взгляд, я отошел еще на шаг, подобрался, как перед хорошим пинком, и… решительно шагнул обратно. Подергав ручку, легонько потянул ее на себя, поморщившись от скрипа давно не смазывавшихся петель, и с некоторым усилием сдернул створку с места. Полностью открыть не получилось, заклинила, но и образовавшейся щели было достаточно, чтобы потихоньку протиснуться бойцу в полном боевом снаряжении. Впритык, конечно, но выбирать не приходилось. — Прошу! — Спасибо, Дэнни-бой! – оперативно среагировал Мак. – Или дама вперед? — Как же вы меня достали, придурки!!! — Эй, эй, успокойся! – успел я придержать девушку за рюкзак. – Доверься профессионалам. — Это вам-то?! Ух ты, сколько презрения в голосе! Что ж, придется заняться воспитательной работой. — Это нам-то, – с серьезным видом кивнул я. – Мак правильно посоветовал: когда не знаешь, что делать, задавай дурацкие вопросы. Могла бы хотя бы поинтересоваться, как я догадался. — Ну и как? — Элементарно, Ватсон! – не сдержался Гленн, за что тут же, не отходя от кассы, был вознагражден полным незамутненной ненависти взглядом. Ожила ради такого случая, ага. — Замок старый, электромагнитный, – пояснил я. – А такие при отключении питания разблокируются. Естественно, предусмотрена и механическая блокировка, но ей, как показывает практика, или пренебрегают, или сознательно не пользуются. Ибо, как гласит мерфология, защита от дурака действительно от дурака защищает. Но исключительно неизобретательного. Чего?.. — Не, ничего, – всхлипнул Мак. – Не смеюсь я. — Ну и здесь все оказалось точно так же, – продолжил я прерванную мысль. – Дверь на крышу была заперта изнутри, и готов поспорить, что остальные пожарные выходы тоже. Внимание, вопрос: а от кого запирать двери на чердак? Вот и я думаю, что не от кого… открывается внутрь, блокировка – вот, смотрите! – со стороны этажа. То есть можно заблокировать выход с чердака, но нельзя на чердаке закрыться от доступа снизу. Смекаете? — Нет, не смекаю! – отрезала Бранка. – Раз закрыли дверь на крышу, что мешало закрыть дверь на чердак? Тупо за собой, это же большого труда не составит… — А она и была закрыта, – с бесконечным терпением в голосе пояснил я. – На магнитный замок. Смысл лишние телодвижения совершать? — Ну ты же выделываешься! – парировала девушка. — А у меня есть, перед кем! – не остался я в долгу. – А персоналу, когда он здесь был, нафига это? Так что, думаю, основные двери – меж этажами и в помещениях общего пользования – вряд ли заперты. Вот кабинеты другое дело, можем и не вломиться. Хотя тут уже как повезет. Пошли, что ли?.. По правде говоря, можно было и не устраивать спектакль с «возложением дланей» и офигеванием лицом, типа, ой как трудно! Цените! Зрители у меня сегодня неблагодарные – Мак в курсе моих методов, а потому в игру включился, едва убедившись, что это именно игра, а Бранке на мои псевдопереживания и вовсе плевать – а что, у будущего трупа (это я про себя) есть эмоции? Правда, что ли?.. Ну и ладно. Я и затеял-то это все исключительно с целью дезинформации потенциального противника, чтобы у нее сложилось неверное представление о процессе. Ну и позлить заодно хотел. Раздраженный противник – ошибающийся противник, что нам только на пользу. И, судя по реакции, я в своем начинании преуспел – едва дождавшись сакраментального «пошли», девица решительно оттерла меня от двери, вознамерившись столкнуться с неизвестностью первой. Вот наивная! Даже Бадди в курсе, что так делать нельзя. В боевых, естественно, условиях. И особенно в присутствии мистера Макдугала. — Так, мальчики и девочки! – Бдительный Мак, подхватив Бранку под локоток, придержал не в меру ретивую союзницу (пока что) и многозначительно помотал головой, мол, без меня ни-ни. – Вперед не лезем, инициативу не проявляем. Во всем слушаемся дядюшку Мака. Что-то у меня предчувствие нехорошее… Бадди?.. Пес, преданно глядя на напарника, пожал плечами – по крайней мере, создалось именно такое впечатление. Но, что характерно, промолчал. Значит, норма. — Время! – не сдержалась Бранка. – Моих парней надолго не хватит. — Мы же вроде собирались работать тихо? – вздернул бровь Гленн. – Или план уже поменялся? Дэнни-бой? — Вроде нет… — Вот и не кипишуйте! Оба! – Мак, не сводя сверлящего взгляда с девицы, невозмутимо закинул за спину «калаш» и выдернул из кобуры «милашку». – Чем меньше мы производим шума, тем меньше шанс спалиться. Это понятно? — Более чем! – рыкнула Бранка, смирившись. Последним доводом, судя по всему, для нее стал глушитель, который Макдугал жестом фокусника извлек чуть ли не из воздуха и принялся невозмутимо накручивать на ствол «беретты». — Держитесь за мной, – распорядился Мак, подняв пистолет на уровень глаз. – Без команды не стрелять. Гленн снова превратился в боевого робота – собранного, серьезного и не склонного к шуткам. Вернее, в таком состоянии он признавал лишь один юмор – черный. То есть сначала поражал цель, а потом выяснял, какую именно. — Сэр, есть, сэр! — Балбес… Ха, похоже, кое-кто смирился с неизбежным! Зато изображала непримиримую феминистку. Ну-ну. Мы с Гленном и не таких обламывали. — Бадди, рядом! — Вуф!.. — Не спорь, Маку мешать будешь. – Я еще раз приглашающее хлопнул по бедру, подзывая пса. – И под ногами не путайся. «Зевс?» «Принял». Конечно, по уму бы пустить вперед живность – сначала проныру Ваську, потом более основательного Бадди. Но тогда запалимся по полной – если накануне я хоть как-то сумел обосновать наличие питомцев в команде, не афишируя участие Зевса в процессе, то сегодня столь откровенная разумность в действиях животных незамеченной не останется. А зачем давать врагу лишний козырь?.. Дальше двигались именно в таком порядке: Мак на боевом взводе впереди – обшаривая взглядом и пистолетным стволом пространство перед собой, следом мы с Дружком (Васька пригрелся в рюкзаке и бессовестно дрых), и замыкала процессию чем-то недовольная Бранка. Чем именно, я не задумывался. Да и скорее всего по совокупности факторов, по извечной женской привычке. В излишнем неудобстве вундервафли с подствольником она убедилась довольно быстро, и последовала примеру более опытного товарища, то бишь тоже вооружилась пистолетом незнакомой конструкции. В общем, вскоре один я перся с автоматом в руках – на случай острой нужды в огневой поддержке. Ну и позиция у меня самая безопасная, чего уж. Бранкина пушка, к слову, меня живо заинтересовала, так что я умудрился украдкой бросить на нее несколько жадных взглядов, но модель Зевс так и не опознал. Единственное, что сказал с полной определенностью – это не огнестрел. Оч-чень занятно, поскольку эргономика оружия была однозначно заточена под человеческую руку, то бишь не что-то из Наследия. Еще один маленький фактик в копилку. Лестничный пролет, площадка, еще один – дверь на этаж была не просто не заперта, но еще и гостеприимно распахнута, что насторожило наш авангард до такой степени, что он велел нам подождать, а сам отправился на разведку. Впрочем, много времени она не заняла – тревога оказалась ложной, а коридор девственно чистым. В смысле отсутствия угроз, но отнюдь не пыли, которую мы взбивали на каждом шагу, так что вскоре были вынуждены загерметизировать шлемы и дышать через фильтры. Хуже всего пришлось Бадди – если уж до нас клубы добирались, то что говорить о коротконогой псине? Дружок вообще в густом облаке двигался, время от времени глухо чихая. Еще одна особенность местной природы, кстати – пыль сухая и летучая в силу низкой влажности воздуха. Верхний этаж здания ничем, кроме гулкого эха в большом конференц-зале, не удивил. Пыли полно, но в остальном относительный порядок – мебель на своих местах, жалюзи на окнах в кабинетах прикрыты, стены без подозрительных пятен. Даже выдранной с корнем проводки или хотя бы розеток не попалось – все чинно и благородно. Такое впечатление, что всем этим богатством пользовались от случая к случаю и бардак наводить просто не успевали. В плане коммуникаций тоже ничего не обломилось: двери в индивидуальные боксы оказались разблокированы по причине банального отсутствия электричества, но и к найденным компьютерам подключиться не удалось по той же причине. Просто мертвые куски «железа», и все. Собственно, можно было попытаться запитать любой из них от компактного энергоблока, каким мы воспользовались для оживления той же «тундры» у Границы, но практического смысла в данном действии мы с Зевсом не усмотрели: центральный-то сервак отключен, равно как и прочие рабочие станции, так что все равно выхода в сеть не будет. Тут подход должен быть прямо противоположный: сначала запитываем сервер, а потом и другие компы. И только в этом случае будет хоть какой-то толк. Пока же приходилось тихонько (ну, по возможности) брести за ведущим в лице Мака, морщась от пыли и с трудом выискивая путь в полутьме – жалюзи свет хоть и пропускали, но не сказать, чтобы очень много. Наше счастье, что кабинеты, расположенные вдоль наружной стены здания, имели сплошное остекление, причем, что характерно, и со стороны коридора тоже. И это помимо основного загрязнителя, клубами висевшего в воздухе после нашего появления. Мне хотя бы Зевс помогал, но вот как Гленн ориентировался – убей, не понимаю. Ноктовизоры, встроенные в шлемы, оказались абсолютно бесполезны ввиду отсутствия источников тепла – даже наши собственные силуэты еле проступали на сером фоне, настолько у боевых костюмов изоляция оказалась качественной. А в конференц-зале и вовсе стояла сплошная темень – кабинеты, так сказать, внутреннего кольца отличались сплошными капитальными стенками. «Могло быть и хуже». И в этом Зевс прав. Как представлю, что бы тут творилось, останься на эти восемьдесят лет домик хотя бы в умеренных широтах Нового Оймякона, так плохо становится. Я же уже про плесень говорил? Ну вот. А еще бы уже повсюду неплохой слой гумуса образовался, так что брели бы мы по филиалу владений безумного садовника. Здесь еще ничего, получается. Кстати, всплыл еще один интересный факт: оказывается, со времен Исхода наша компьютерная техника не претерпела никаких принципиальных изменений. Принципиальных, понимаете? Нет, и дизайн немного изменился, и вычислительные мощности (эти как раз много), и даже размеры… но вот в архитектуре сдвигов явно не было. Я из любопытства вскрыл корпус довольно компактного системника, и Зевс за долю секунды выдал полный расклад – выделил на картинке процессор, оперативную память, винчестер, систему охлаждения и все остальные прибамбасы. Мониторы и переносные терминалы тоже выглядели вполне банально – сплошные сенсоры и ЖК-технологии. Разве что чуть погрубее и погабаритнее современных аналогов. Как вы, Виктор Андреевич, говорите? Стагнация? Ч-черт… Вот примерно таким мыслям я и предавался, пока занимался важной работой – установкой миниатюрных камер в удобных для наблюдения точках. Эмпирическим путем выяснилось, что достаточно прикрепить по паре на окна центральных кабинетов с каждой стороны здания. Одну, естественно, повыше, почти у верхнего среза, чтобы охват пошире был, а вторую – на открытую форточку, под раму, чтобы смотрела строго вниз. Мертвые зоны, конечно, остались, но минимальные. Даже если под самой стеной из земли спеки полезут, однозначно заметим. Хотя камеры – слишком громко сказано. Микрообъективы на липучках, засеянные колониями нанов. Наше с Зевсом ноу-хау, я их в корабельной мастерской клепал из готовых комплектующих, закупленных в первом попавшемся супермаркете электроники. С одной стороны, хватало таких приблуд часа на четыре чистого времени, с другой – канал связи хрен собьешь, и можно организовать картинку прямо на сетчатке глаза. Чем я и воспользовался незамедлительно для оценки оперативной обстановки. Неведомые строители здания были так любезны, что разместили его на отдельно стоящем холме, так что хрен подберешься незаметно. А у меня еще и Зевс со всеми вычислительными мощностями материнского ядра… короче, ничего подозрительного не высмотрел. Хотя, если вспомнить, как зарождались спеки в той деревушке, здесь всего можно ожидать. Оставалась лишь надежда на ограниченность ресурсов, находящихся в распоряжении «оцифрованных» колонистов, да их же рациональность – нафига тратиться на новых спеков, если еще старые не закончились? Я в том плане, что если нас заметят, есть ненулевая вероятность, что отправят на перехват часть сил, отвлеченных «номерными». И тут уже у нас появляется тоже ненулевая вероятность заметить приближение противника. Короче, мороки не особенно много, а польза очевидна. Бранке, само собой, объяснять ничего не стали, хоть та и косилась на нас подозрительно. Надо, и все тут. Пусть гадает. Кстати, очередным сюрпризом оказалась девственная чистота рабочих мест – судя по отсутствию хоть каких-то распечаток (или хотя бы следов истлевшей бумаги), наличию идеального порядка и пустых мусорных корзин, естественно, с поправкой на вездесущую пыль, кабинеты по прямому назначению не использовались. Отчаявшись обнаружить хоть что-то интересное, мы спустились на следующий этаж – снова по лестнице, поскольку лифт также был обесточен. Плана здания у нас не было, но, перебравшись уже на пятнадцатый этаж и пройдя его насквозь, мы убедились, что планировка у здания своеобразная, то бишь одинаковая на всех уровнях: кольцевой коридор по периметру с кабинетами по обеим сторонам, и здоровенный зал с парой проходов в центре. Неведомые строители не заморачивались, что подтверждало мою версию о типовом строительстве – скормили местному сканеру образцы стройматериалов, а репликатору – готовые проекты, и результат налицо. Межэтажных лестниц и лифтов тоже было по два комплекта на уровень. Все предельно просто и функционально. Вот только, судя по полной необитаемости – и не только на данный момент, но и во времена существования Колонии – явно избыточно по количеству. Помнится, переселенцев насчитывалось около десяти тысяч, и всех их запросто можно было бы разместить в центральном поселении. Но нет, еще городков понатыкали по всей Аномалии. На вырост строились? Хм… скорее всего. План-то был заселить всю планету. Со временем, естественно. А для его успешной реализации нужно было плодиться и размножаться. Черт, а ведь если бы сработало, Элва уже наверняка входила в число наиболее развитых Колоний. Глядишь, еще бы и политику Колониального союза диктовала… но не срослось. И очень жаль, между прочим! Какие-то подвижки наметились лишь на десятом этаже, которого мы достигли минут через двадцать после того, как я эпично расправился с дверью технического уровня. Дошли бы быстрее, но приходилось осторожничать – не хотелось ставить операцию на грань срыва из-за собственной безалаберности. Вот так поленишься прислушаться или аккуратно из-за угла выглянуть, и нарвешься на полном ходу на шального снека. Оно нам надо? Правильно, оно нам не надо. Про Ваську и Бадди я уже объяснял. Потому и поспешали неспеша, в полном соответствии с планом Мака. Ровно до тех пор, пока Бранка не застыла, как вкопанная. — Что? — Мы одни. Все ясно. Кончились «номерные» парни. Массой задавили, как это у снеков принято. Земля пухом, как говорится. — Ускоряемся? — Дурак что ли?! – злым шепотом рявкнул Гленн. – Идем, как шли. Тишина наш лучший друг, пора бы уже и запомнить, Дэнни-бой. Все, погнали! Порядок прежний. Ну да, логично. Если мы спалились, самое время резервы подтянуть к зданию. Или новых бойцов наштамповать. И то, и другое я однозначно замечу. Вернее, не я, а Зевс. Зря, что ли, с видеонаблюдением заморачивались? Пока же все по-прежнему: тишина и благоле… Мак, как раз в этот момент выглянувший из-за угла, застыл, вскинув левую руку в предостерегающем жесте, и я поспешил прилипнуть спиной к стене, попутно прижав к ней же шедшую чуть позади Бранку. Черт, автомат мешается… придется потерпеть. Бадди припал к полу без команды – Зевс позаботился. — Что там, Мак? А чего? Шлемы загерметизированы, можно спокойно общаться по внутренней связи. Мы даже с Бранкой частотой поделились, едва пришлось заморочиться защитой от пыли. Теперь хоть в полный голос песни горлань, если внешние динамики отключены. А у нас отключены, специально проверили. — Следы. — Свежие? — Вроде нет… двинулись потихоньку. Н-да. Все-таки не зря мистер Макдугал с гордостью носил почетное звание мастера-рейнджера! Только он мог в таких условиях (пыль, полутьма и бесполезный ноктовизор) разглядеть полустершуюся цепочку углублений, выходящую из (или наоборот, входящую?) ничем не примечательного кабинета и тянущуюся по коридору в сторону лестницы. Или лифта – пока еще не ясно. А следы, если присмотреться, и не полустертые вовсе, а сглаженные новым слоем пыли. Ну да, ходил тут кто-то. На двух ногах, в обуви. А больше ничего и не скажешь – давно это было. Не в этом году, и даже не в прошлом. Мак, как и положено авангарду, первым добравшись до кабинета, в котором брала начало (или заканчивалась) цепочка следов, снова вскинул левую руку (мы послушно замерли), заглянул в распахнутую дверь… — Мля!!! «Милашка», следовавшая строго за взглядом Гленна, дернулась, выплюнув пулю, и из глубины кабинета донесся характерный треск расколотого пластика. Сюрпри-и-из, мать его!!! Но как?! Или это не засада?.. — Что там, Мак? — Спек… дохлый. – Теперь дохлый? – заострил я внимание на важном моменте. – По-прежнему дохлый, – уточнил Гленн. – Это я, хм… от неожиданности. — Не обделался, болезный? – Опомнившаяся Бранка бесцеремонно отпихнула мою руку, которой я уже по привычке попытался ее придержать, и решительно направилась к кабинету. Ну а что еще делать? Мне тоже любопытно… Зрелище оказалось так себе – в офисном кресле, установленном у окна, спиной к нам сидел самый натуральный спек. Я на них насмотрелся достаточно, чтобы ни с кем другим не спутать даже по силуэту, а этот еще и освещен нормально был – судя по всему, перед смертью любовался видом на окрестности, поскольку аккуратно раскрыл жалюзи. Не сложил, что характерно, а развернул полоски горизонтально. Да так и остался наслаждаться зрелищем до скончания веков. Хотя это я загнул, конечно. На наше счастье, пуля «милашки» после глушителя изрядно потеряла в убойной силе, а потому шлем пробила только с затылка, застряв в черепе. Иначе не избежать бы конфуза – звон бьющегося оконного стекла в тишине очень далеко разносится. Но снова повезло, ага. Впрочем, силы удара хватило, чтобы скособочить труп, да и пыль незамедлительно поднялась, изрядно застив глаза, так что разглядеть подробности получилось лишь через пару минут, в течение которых мы напрягали слух в попытке засечь приближение врага. Что характерно, никого не засекли, даже Зевс. А потому слегка расслабились – Мак, к этому моменту досыта налюбовавшийся дохляком, выбрался из кабинета, кивнув на тело, и мы не замедлили воспользоваться предоставленной возможностью. — Красавец, – заключила Бранка после довольно продолжительного молчания. – Теперь кошмары сниться будут… Если она и преувеличила, то лишь самую чуточку – я, по привычке ожидая увидеть голый череп, в первый момент чуть не выругался матерно. Нет, я, конечно, видел мумии… на фото и видео в основном, зато в хорошем качестве… но экран гаджета и реальный высохший и скукоженный трупак – вещи о-о-очень разные. В том числе по степени воздействия на психику. А этот еще и при жизни, такое впечатление, скорее скелет напоминал. Н-да. От истощения он помер, что ли? И как проверить? Лапать такое голой рукой как-то не тянет… ну вот почему я до сих пор не изготовил пробники, как Зевс уже неоднократно советовал? Куда уж проще – какая-нибудь полимерная пластинка, на которую перед использованием подсаживаются наны, а потом она приклеивается к исследуемому объекту? Хорошая же вещь, даже для Мака доступная – я полапал, он употребил по прямому назначению… вот ведь блин!.. «Зевс, посмотришь?» «Почему нет? – «пожал плечами» искин. – Заразы, что ли, боишься?» Черт, и правда туплю. Нет ее на Элве. Нет. Но все равно стремно. — Денис?.. Ч-черт, умная девочка. Ну а кто бы не удивился, увидев, как я сдернул перчатку и аккуратно (на самом деле от брезгливости) прикоснулся кончиками пальцев к высохшей до состояния пергамента щеке? Я бы, например, еще и помешать бы попытался придурку. Зря, что ли, правила техники безопасности придуманы? Но это, к сожалению, не наш случай. Тут хочешь, не хочешь, а терпи. Хорошо хоть, Зевс заранее нанов сконцентрировал и для «засева» хватило мимолетного контакта. А потом оставалось только ждать, разминая онемевшие от множественных микроразрядов пальцы – мой друг-искин подстраховался. А что, надежный метод. Помнится, именно так на Нимойе он нейтрализовал действие нейротоксина, которым меня накачала некая Кийоко – посредством стрелки с транквилизатором. Тогда даже больнее было. «Ну, как?» «Смерть от естественных причин – в первую очередь обезвоживание, во вторую общее истощение». Не ел и не пил?.. «Ответ положительный». Ха! Это каким же отмороженным фанатиком нужно быть, чтобы самого себя морить голодом и жаждой?.. Или же перед нами существо, лишенное не только разума, но и основополагающих инстинктов. И впрямь андроид?.. — Что выяснил? — Он умер от обезвоживания и истощения. — Похоже, – покивалаБранка. – Бедный… поиграли, и бросили. Вот это ни фига себе! Это она сейчас кого-то пожалела? Причем, судя по всему, машину, хоть и биологической природы. Своих, значит, клонов не жалко, а тут… что-то не так с этим миром, куда-то не туда он катится. В тартарары, к примеру. Хотя выразилась она занятно. — Как ты сказала? Поиграли и бросили? — Угу. Козлы. — Кто? — Колонисты, кто же еще! — Э-э-э… — А ты думал, я тебе туфту гнала?! – ощерилась девица. – Дениска, ты совсем дурак? Очнись! Против нас играют люди без принципов. И без совести. А еще у них тормозов давно не осталось. Смекаешь? – вернула она мне подначку. — Смекаю. А фиг ли отнекиваться? По собственному опыту уже знаю, что самый страшный враг тот, кому нечего терять. А местным, походу, уже точно держаться не за что – все, что могли, про… потеряли, так скажем. — Эй, голубки, наворковались? — Заткнись, Макдугал! — Мак, запускай вперед Бадди, – проигнорировав рык Бранки, велел я напарнику. Все равно уже спалился. – Ваську тоже задействуем. Времени в обрез, нужно торопиться. На этот довод даже такой умник, как мастер-рейнджер Макдугал, не нашел, что возразить. Да я бы и слушать не стал, поскольку был занят – тащил на свет божий кота. А это та еще задачка, особенно если оный кот совсем не горит желанием покидать уютный карман. Я даже позволил себе ироничную усмешку – какой поворот! Мы с колонистами сейчас очень похожи, нам с Маком тоже терять нечего. Зато вытянувшееся лицо Бранки – бесценно. Хотя я бы тоже, мягко говоря, удивился, узрев решительно и практически бесшумно устремившихся прямо по коридору пса с кошаком. В плотном строю, плечом к плечу, ага. И под чутким руководством Зевса. Впрочем, проявить излишнее любопытство я спутнице не позволил – просто отрицательно помотал головой на ее попытку открыть рот, и выскользнул из кабинета, невесть когда превращенного в склеп. Дальше дело, как я и предполагал, пошло веселее – спустившись на очередной этаж, мы расходились в противоположные стороны от лестничной площадки: люди направо, питомцы – налево. Можно было, конечно, сразу же рвануть вниз, не отвлекаясь на обыск каждого уровня, но… мы сюда, вообще-то, не ради острых ощущений завалились, а в поисках точки доступа к сети колонистов. То бишь по определению намереваясь заняться поисковыми работами. Другое дело, что никто не ожидал такой подставы – ни на десятом, ни на девятом, ни на следующих двух этажах ничего интересного, помимо еще трех мумий, обнаружить не удалось. Мы добросовестно осмотрели все трупы, но разницы с самым первым не обнаружили – причины смерти аналогичны. Разве что эти находились в самых неожиданных местах: посреди коридора, в центральном брифинг-зале и в одном из кабинетов внутреннего кольца. То бишь эти любованием окрестностями перед кончиной не заморачивались. На охрану тоже не похоже – слишком бессистемно, да и в целом бессмысленно. У меня мелькнула безумная мысль, что спеки перед смертью просто гуляли по зданию, но я ее тут же отмел, как слишком бредовую. Даже для меня, ага. И нигде ни малейшего признака действующих коммуникаций – ни сетевых, ни силовых. — Походу, нечего здесь ловить, – первым не выдержал Мак. – Давайте спустимся до обитаемых этажей. Этими никто не пользовался. Вывод был настолько очевиден, что даже Бранка спорить не стала, лишь устало кивнула. Честно говоря, квест затянулся. Мы столько времени шариться в неизвестности никак не планировали. Предполагалось, что вскоре после высадки мы сумеем подключиться к сети, а дальше уже забота Зевса. Забаррикадируемся где-нибудь, да станем ждать, пока искин сетку под себя подгребет. Наивные люди. Первые признаки кипевшей некогда жизни нашлись лишь на третьем этаже. И здесь мы задержались чуть дольше, чем на нескольких предыдущих. Я даже питомцев подозвал поближе, чтобы из виду не упускать – кто знает, кого по уровню носит? Перестраховался, конечно, но лучше так, чем того же Бадди из какой-нибудь щели выковыривать. Часть кабинетов оказалась обжита, о чем свидетельствовали сдвинутые стулья, по-разному расставленные мониторы и прочая периферия. Даже одежные шкафы кое-где оказались не совсем пустыми – где куртка, где бейсболка, где еще какая-нибудь мелочь. Да и на столах попадались письменные принадлежности, кружки, часы и всякое такое. Блокноты и записные книжки, опять же. Я очень сильно удивился, обнаружив первый – настолько, что машинально его сцапал и принялся листать. И только потом похолодел… но обошлось: бумага и переплет не истлели, как того можно было ожидать. Все время забываю, что на Элве микроорганизмы отсутствуют, да и влажность очень маленькая. Впрочем, от того, что блокнот не рассыпался в бумажную пыль, легче не стало – он был девственно чист. Как и несколько других. Потом попался ежедневник, на треть заполненный зашифрованными пометками. Ну, это Бранка решила, что зашифрованными. Я-то сразу понял, что виной всему отвратный почерк и бессистемные сокращения. Хотя ясно было, что писали по-английски. Но больше всего нас порадовал центральный зал, оказавшийся, судя по многочисленным схемам, графикам и прочим художествам на стенах, вотчиной эмчеэсовцев. Или скорее службы 911, учитывая происхождение колонистов. Самой ценной находкой оказался здоровенный поэтажный план здания, пусть и двумерный. Мак при виде его глубоко задумался, для меня же чтение чертежей проблемы не составляло – зря я, что ли, инженер-аналитик? И такой анахронизм, как черчение на плоскости, в свое время изучал. — Серверная! – в один голос изрекли мы с Маком, дружно ткнув пальцами в один из этажей в плане. — Минус первый уровень, – уточнил я на всякий случай. — Подвал, что ли? – поморщилась Бранка. — Нижний технический уровень. Подвала как такового здесь нет… — А это что? – влез Мак. – Лифт в никуда? Хм… интересно. Лифт есть, а лестницы нет. Надо будет проверить. После серверной, естественно. На том, собственно, и порешили. Второй этаж миновали быстро, благо ничего интересного на нем не обнаружилось – такое впечатление, что он весь был занят офисами. Некогда запертые на магнитные замки двери сейчас реагировали даже на легкие толчки, сгребая слои пыли с пола, так что мы быстро приспособили к этому делу Бадди – у Васьки тупо массы не хватало, чтобы справиться с тяжелой для него створкой. По результатам осмотра картинка была несколько подкорректирована – мы коллегиальным решением пришли к выводу, что здание забрасывалось постепенно. Скорее всего, в силу естественной убыли персонала. То есть закат Колонии не был мгновенным, агония растянулась на несколько лет. Или месяцев, что более вероятно. Первый этаж поразил сквозным остеклением (там, где не было несущих конструкций) и отсутствием центрального зала. Вместо него обнаружился здоровенный холл, отделенный от улицы широкими раздвижными дверями – тоже стеклянными, что характерно. Судя по некоторым признакам, окна имели поляризационный слой, как выразился Зевс – «тонировку». Тем не менее, открыто шататься по огромному помещению мы не решились, отдав предпочтение условно скрытному перемещению вдоль задней стены (единственной непрозрачной) в полусогнутом состоянии. Выручила стойка ресепшен, или как она тут называлась. За ней же таился очередной сюрприз: еще один спек, развалившийся в роскошном кожаном кресле лицом к парадному. Мало того, он еще и ноги на стойку задрал, и сложил руки на груди. Спички в зубах не хватало, разве что. К тому же этот жмурик не поленился снять шлем, который пылился рядом на столешнице. Судя по направлению взгляда, незадолго до смерти он тоже любовался окрестностями, причем предавался этому занятию с чувством, с толком, с расстановкой. Нападения не ожидал, короче. — Черного копана старой патрульной таратайке не хватает, – со знанием дела заключил Мак, осмотрев труп. – А то бы вообще один в один. — О чем он? – снова озадачилась Бранка. — Классику надо знать! – нравоучительно покачал пальцем у ее носа Гленн, но тему развивать не стал. – Пошли в серверную, Дэнни-бой? — Погнали, – вздохнул я. Затянувшаяся прогулка по заброшенному, но не обветшавшему зданию произвела на меня гнетущее впечатление – внезапно навалилась тоска, захотелось на свободу, в поле или в лес, вдохнуть полной грудью упоительный воздух, подставить лицо свежему ветерку… мечты, мечты, как вы прекрасны! Только не на Элве. — Ключи будем брать? — Магнитные? – ухмыльнулся я через силу. — Зачем? Вон, натуральные, металлические. Мак кивком указал на непримечательный застекленный ящик, в котором под слоем пыли угадывались пластинки с затейливой перфорацией. Нет, я, конечно, не ожидал тут обнаружить древние кованые железяки, но и на физические запоры как-то не рассчитывал… хотя должен был задуматься, особенно после двери на чердак. — И какой из них от серверной? — Поди знай, – пожал плечами Гленн. – Греби все подряд. — Не, они по уровням разложены… наш, походу, какой-то из этих, – ткнул я пальцем в нижнюю полку. – Леди, вы с нами? — А сам-то как думаешь?! – огрызнулась Бранка, но лениво, без огонька. Тоже, надо полагать, задолбалась по сомнительным местам шастать, вздрагивая от малейшего шороха. И это не шутка и даже не преувеличение – неоднократно уже замечал столь нестандартную для девицы с мертвыми глазами реакцию. Вообще складывалось впечатление, что ее что-то гложет. Или она чего-то опасается. Чего-то, против чего нет защиты. По себе знаю, нет ничего более демотивирующего, нежели ощущение беспомощности. Оно в сто раз хуже ожидания опасности. Изматывает почище физической нагрузки и начисто лишает воли. — Бери тогда ключи, сколько унесешь. С этим девушка спорить не стала – Мак нам был нужен в качестве главной ударной силы, а мне в горсть все не поместилось. Так и побрели к задней стене, не забыв подозвать питомцев. Спуск на технический уровень был замаскирован под санузел, который располагался рядом, и, не будучи в курсе касательно особенностей местного дизайна, вполне можно было в него вломиться в поисках «белого друга». Старая, как мир, истина – хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте. На наше счастье, дверь была разблокирована, так что шуметь не пришлось, а внутри это уже не имело особого значения. Да и лестница ничем не поразила – совершенно обычная, в два пролета с площадкой. Темно разве что, пришлось фонари включить. Зато внизу нас ждал сюрприз. Тут, кстати, ключ и пригодился – серверная, в отличие от прочих мест, явно относилась к числу особо охраняемых зон. Отсюда и мощная дверь, скрытая под декоративной панелью, с не менее мощным механическим замком, дублирующим электромагнитный – давно и безнадежно вырубившийся. Здесь отличился Зевс – я не побрезговал дотронуться кончиком пальца до замочной скважины, «мелочь» моментально отсканировала рельеф, а мой друг-искин построил трехмерную модель ключа, которую и сравнил с физическими прототипами. Нам лишь пришлось для пущего удобства рассыпать их по полу в один слой. И, вынужден признать, со стороны это смотрелось весьма эффектно – если судить по реакции Бранки. Я же не переставал мысленно чертыхаться – в отличие от девицы, лично мне устранять свидетеля очень не хотелось. Прямо скажем, как серпом по одному месту. К нашему вящему удивлению, бронированный люк – никакой другой эпитет не смог бы адекватно описать это монументальное приспособление – открылся без проблем, стоило лишь вставить перфорированную пластинку в прорезь. В недрах стены что-то щелкнуло, скрипнуло, зашипело, и створка чуть выехала из проема, немного приоткрывшись. Дальше пришлось поработать руками – пока Мак контролировал щель, силясь хоть что-то разглядеть в темени коридора, скрытого за дверью, я уперся в люк обеими ладонями и приналег всем телом. Что характерно, не ошибся – дверь поддалась неохотно, такое впечатление, что приходилось преодолевать сопротивление пневматического демпфера. Но в конце концов я справился, распахнув ее до середины – дальше все равно бы не получилось, дверь торцом уперлась в раму. Но и этого нам хватило с лихвой. Заслав на разведку Ваську, мы убедились, что никаких опасностей в коротком – метра три – проходе нет, и только после этого двинулись вперед сами, разгоняя тьму встроенными в шлемы фонарями. Ноктовизоры и тут не действовали, и все по той же причине. Внутренняя дверь преградой не стала, поскольку представляла собой жалкую пластиковую пародию на монументальный люк, причем с электромагнитным замком, то бишь незапертую. Ее даже выбивать не пришлось – Мак аккуратно повернул ручку и толкнул створку. Ровно настолько, чтобы сумел просочиться Васька. Ну а дальше дело техники – минут пять мы скучали в коридоре, потом Зевс, успевший не только составить план серверной, но и идентифицировать большую часть оборудования – спасибо кошачьим глазам! – дал добро на проникновение. Мак бы не упустил случая скаламбурить на тему двойного этого самого, но присутствие Бранки его остановило. Да оно и к лучшему – иногда мастер-рейнджер Макдугал терял берега и становился невыносим. Поскольку никого живого – да и мертвого тоже – Зевс при посредничестве Васьки в серверной не обнаружил, честь первым вступить в ее пределы доверили мне. Ну, то есть Мак велел идти вперед, поскольку был в курсе моих возможностей, а Бранка не стала возражать. Скорее всего, в надежде вызнать обо мне еще хоть что-то. Вызнала, ага. Ну а мне-то что? Трехмерная модель есть, к тому же наложенная на реальное помещение, так что и без ноктовизора справился. Более того, безошибочно протопал прямиком к центральной серверной стойке, затерявшейся среди пары десятков аналогичных. Нечто подобное я видел в подвале Хонмару на Нимойе, но были и отличия – там ряды гудящих прямоугольных колонн, переливающихся всеми цветами радуги, здесь – безмолвные угловатые сталагмиты, растущие из кафельного пола. Как среди них Зевс вычислил нужную, я без понятия. Но факт оставался фактом – аккуратно обогнув все встретившиеся препятствия и даже ни разу не споткнувшись о кота, я добрел до стойки и остановился рядом, уставившись на шкаф с прозрачной дверцей. За пыльной мутью угадывались ряды винчестеров, подключенных к здоровенной материнской плате. Ни малейших признаков дисплея или хотя бы разъема для подключения мониторов на стойке не наблюдалось, да и сама она ничем не радовала – даже контрольный диод не светился. Похоже, батарейки, питавшие микросхему БИОС, сдохли. — Ну и что дальше? – поинтересовался я вслух, ничуть не опасаясь испугать соратников. Их уже, если честно, ничем не удивишь. «Нужно запитать эту стойку от батареи. „Крокодильчики" с собой?» «Обижаешь! А уверен, что одной хватит?» «Более чем. Не забывай, сколько этому барахлу лет». А ведь верно. От моего компактного энергоблока при желании все здание запитать можно. На пару часов точно хватит. Сервак же и все сутки продержится. А больше нам и не надо… ну-ка, где тут силовой разъем… похоже, придется во внутренности лезть… благо дверца на простой защелке, без ключа. Аккуратно… тихонечко… чтобы «мать», не дай бог, не коротнула… есть!!! — Да будет свет! – изрек я, зажмурившись. Поляризация забрала активировалась с запаздыванием, так что пришлось потерпеть. Но оно того стоило – как оказалось, местные серверы тоже отличались нехилой иллюминацией, и после практически кромешной тьмы перемигивание многочисленных светодиодов нехило ударило по глазам. «Зевс, может, освещение врубим?» «Погоди пока». Коротко и неясно. Ну и ладно. Подождем, может, и разбуженного сервера за глаза окажется. В смысле, с него необходимой информацией разживемся, не реанимируя остальные. «Где лучше лапать?» «Порт SATA давай засеем». Хм… тут их десятки. И штук пять еще свободных, без «винтов»… «Любой пойдет». Любой так любой… главное, поосторожнее, чтобы не тряхнуло. Не люблю электричество, особенно когда оно через меня протекает. Оч-чень специфические ощущения. Живительный электрошок, мать его. «Нормально?» «Процесс активирован. До завершения 00:01:05… 00:01:04…» Да понял уже… — Дэн?! — Минуту! И ведь даже не соврал, ага… «Я в системе». Уже? Что-то подозрительно быстро… «Денис, мы идем по ложному следу. Это локальная сеть здания, у нее нет выхода на коммуникации всего поселения и тем более других населенных пунктов. Тут, насколько я уяснил, вообще глобальной – в пределах Аномалии, я имею в виду – сети нет». Облом-с! И что делать?.. «Ищем дальше. Рекомендую проверить лифт». «Который в никуда?» – припомнил я схему из брифинг-зала третьего этажа. «Ответ положительный». «Может, хотя бы освещение подключим?» «Тогда нужно запитать седьмую стойку, на ней энергораспределитель». «Веди, фиг ли». «А больше ничего интересного не нарыл?» «Тут есть архив, последняя запись от пятого мая две тысячи пятьдесят второго года». «И?.. Не томи уже!» «Версия Бранки, развитая вами с Маком, верна процентов на девяносто». «Иди ты! Значит, и с „оцифровкой" угадали, и с проблемами социального плана?» «И с онкологией тоже. С них все и началось». «Хм… а про высадку что-то есть?» «Немного, в основном официальная хроника. Чего-то особо секретного не нашел, ни фото, ни видео, сплошной текс восторженной тональности». «Но они хотя бы нашли репликатор со сканером?» «Полагаю, в этом не может быть никаких сомнений». Ну да, по самому настоящему вещественному доказательству бродим, вот прямо сейчас… Бранка с Маком, так и торчавшие в коридоре по причине слепошарости, донимать вопросами не стали – надо, значит надо. Впрочем, мне и самому уже порядком обрыдла «свечка», так что я постарался разобраться с делом как можно быстрее. С учетом подсказок Зевса, убил еще минут пять, лишний раз убедившись, что ничего тут сложного нет. Я бы даже сказал, примитив полный, и самостоятельно бы справился, исключительно за счет инженерной подготовки. Разве что пришлось бы во тьме с фонариком шариться. А так всего лишь проморгался, заново привыкая к темноте, когда обесточил сервак, да добрел до противоположного конца серверной, к нужной «колонне», где и повторил аналогичные манипуляции. Зато результат превзошел все ожидания – ожил не только сам шкаф распределителя, но и все остальные стойки. Ну, как ожили? Вентиляторами зашелестели, да светодиодами перемигиваться принялись. «Зевс, врубай свет по всему подвалу, – распорядился я, «засеяв» очередной разъем на материнской плате. – Здесь уже вряд ли спалимся». «Принял». «И остальные стойки пошерсти, вдруг что интересное попадется». «Приоритет?» «Отвлекай, только если действительно что-то грандиозное найдешь. Со всем остальным будем позже разбираться, в спокойной обстановке. А лучше вообще все, до чего дотянешься, на „Молнию" перегоняй, пусть проф с близнецами тоже поработают. Ресурсов-то хватит?» «Ответ положительный». В коридоре меня уже ждали, можно сказать, с нетерпением. — Куда теперь, Дэнни-бой? — Как и предполагали, к лифту в никуда, – усмехнулся я. – Леди?.. — Веди, клоун! А вот это уже обидно, да. Не забыть отомстить при случае. Зевс, записал? «Ответ положительный». Вот и прекрасно. Построй-ка маршрут к лифту. «Процесс активирован. Готово». Хм… не сильно он напрягался – неприметная дверца в углу, за очередной стойкой с винчестерами, но, в отличие от прочих, с действующим электромагнитным замком. Чувствуете, люди? Действующим! А это означало, что питание на него подавалось от какого-то иного источника, нежели на все остальные коммуникации здания. И мало того, источника вполне себе живого. Нашли, что ли?.. — Рабочий? – удивился Мак, выглянув из-за моего плеча. — Как видишь… и что-то мне подсказывает, что самое интересное там, внизу. — С чего решил, что внизу? – поддела Бранка. — Ну, не наверху же! – вполне логично возразил я. – Там мы уже были и ничего не нашли. Так, отошли все, сейчас шаманить буду! — Ну-ну… Чего-то она сегодня прямо воплощенный скепсис. Или подначивает? Впрочем, пофиг. Главное, сенсорный дисплей живой. А значит, моим нанам будет, где разгуляться. Лишь бы выход в основную сеть был, лишь бы был… «Готово». Дисплей замигал надписью «access is allowed», дверь, как и сейфовый люк не так давно, выдвинулась из рамы, но распахиваться не спешила. — И?.. – не выдержала Бранка. «Нет подтверждения от центрального сервера». «А он-то здесь при чем?..» «От другого. Замок – часть компьютерной сети, но без физической связи. А беспроводной протокол я еще не расшифровал». «И что делать? Снова ждать?..» «Ответ положительный. Процесс активирован. 00:07:19… 00:07:18…» — Минут десять подождать надо, – «осчастливил» я соратников, накинув для верности парочку. – Бранка, ты нам с мистером Макдугалом ничего рассказать не хочешь?.. Нет? Ну и ладно… «Зевс, про несуществующий подвал в архиве есть записи?» «Напрямую он не упоминается, но есть описание некоего «великого чуда», сотворенного Старшим-в-юдоли сразу по прибытии на планету. И еще сказано, что обрел избранный народ истинный дом, защиту и покровительство высших сил». Ну-ну… «А потом еще запись появилась, где-то через неделю – о грехе великом, в коий впали некоторые еретики, и о наказании высших сил, обрушившемся на избранный народ». Типа, файерволл местный очухался, да и прикрыл лавочку, то бишь ограничил распространение Аномалии? «Вероятность 84 %». Чего так мало?.. «Недостаточно исходных данных. Но с учетом обстоятельств, я склонен признать твой вывод верным, Денис». А разборки местные?.. «Довольно много, есть как разрозненные отрывки, так и более-менее упорядоченная хроника. Вывести файл?» «Сколько страниц?» «Порядка полутора миллионов знаков с пробелами». Кхм!.. Не, воздержусь пока. За оставшиеся пять минут много не просмотришь, только душу травить. «Засылай профу». «Принято». Ну и отлично. Пока же подождем. У моря погоды, ага.14 октября 2138 года, утро
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, утро …звезда, затерянная на задворках Галактики, выглядела… странно. И чем дольше я на нее пялился, тем меньше понимал – в чем именно странность. На первый взгляд ничего особенного: по спектру – красный гигант, причем старый, сошедший с главной последовательности, размер и массу оценить затруднительно, поскольку банально не с чем сравнить. Все основные признаки – и темное ядро, и фотосфера, и околозвездная оболочка, и даже протуберанцы и вихри – в наличии. Планет рядом я не видел, равно как и второй звезды – обычно такие махины «жили» в паре с белыми карликами, которые порой «воровали» у крупного соседа фотосферу и превращались в сверхновые по типу 1а… черт, занесло! Издержки высшего образования, ага. Не суть, короче. Звезда и звезда. Странная. Да блин! С чего я решил, что она странная? И где я вообще? Почему пялюсь на колоссальный раскаленный шар, зависнув в межзвездном пространстве? Причем внутри системы, иначе звезда не выглядела бы столь огромной. Я же вроде в подвале старой «свечки» на Элве, что в системе HD 97126, а здесь в качестве светила работает оранжевый… карлик. Это меня что, в будущее занесло? Причем офигенно далекое?.. Бред… ХИМЕРА. Черт-черт-черт, только не это! Опять?! Но Зевс же отбил атаку… ЗВЕЗДА. Ну, хоть по психике не так сильно лупит… такое впечатление, что кое-кто звук и яркость прикрутил, гораздо проще для восприятия, нежели во вчерашней заварухе. ЗВЕРЬ. Вообще ничего не понимаю… так звезда или зверь? Или вообще химера?.. ЗВЕЗДА. ХИМЕРА. Звезда, которая химера? То есть не звезда вовсе, а нечто другое?.. ЗВЕРЬ! М-мать!.. Ну зачем опять-то?.. Понял я, понял. Звезда, но не звезда, поэтому химера. А на самом деле зверь. Знать бы еще, какой именно. УНИЧТОЖИТЬ. Слышали, знаем. Может, чего нового сообщите?.. ИНСТРУМЕНТ! Да тьфу на вас! Где она хоть находится? Куда бежать, где искать? Координаты? Карта? Хоть что-то?.. ИНСТРУМЕНТ! ИСПОЛЬ… «…процесс завершен. Удаленный доступ подтвержден». — А?.. — Дэнни-бой, ты заснул, что ли? А вот это мне уже совсем не нравится. Мало тог что глюки, причем внезапные, так еще и глаза у Мака добрые-добрые. Верный признак, что он обдумывает, как бы половчее меня скрутить. Для моей же пользы. С его, разумеется, точки зрения. — Гленн, брэк! Я в порядке. — Уверен?.. — Более чем! – Блин, надо чем-то отвлечь. А, вот же! – Дверь открылась. Пойдем?.. — Ты мне зубы не заговаривай! Опять… как вчера? — Типа того, – не стал отпираться я, осознав, что Бранка мало того, что не вмешивается, так еще и молчит в тряпочку. Наверняка тоже что-то почувствовала. Хотя вряд ли, я же ее нанов грохнул. Или нет?.. – Все, никаких разговоров! Ноги в руки и вперед. Предчувствие у меня нехорошее… опаздываем. — На раздачу люлей? – не выдержала девушка. – Стоит ли торопиться? — Стоит! – отрезал я. – Тут и правда лифт. Управление активно, я подключился. Можем спускаться… куда-то. — Очень ободряющая речь! – восхитился Мак. – Вот за что я тебя люблю, Дэнни-бой, так за то, что соратников воодушевить умеешь. Бадди, фу! Рядом, я сказал!.. «Зевс, куда смотришь?» – возмутился я мысленно. Дружок в боевой обстановке обычно себя вел более осмотрительно, ведомый живительным электрошоком, а тут чуть было не прошмыгнул в приоткрытую дверь, насилу Гленн остановил. Кстати, кота надо обратно в рюкзак засунуть, вряд ли еще его услуги понадобятся. Зевс?.. «Принял». «Пса паси». «Уже. Извини, Денис, отвлекся. Слишком много ресурсов пришлось задействовать – такой сети я тут еще не видел». «То есть мы нашли?» «Похоже. Но это не точно. Просто наверху были чисто людские технологии и софт, причем сильно устаревшие, а здесь их синтез с чем-то несоизмеримо более сложным… и эффективным». «То есть тебя опять вышвырнули? И наверняка пинком?» «Ответ положительный». Ч-черт! И что теперь делать? «Повысить численность внедренной колонии функциональных единиц, – «пожал плечами» искин. – И крайне желательно внедрить их в рабочую станцию, имеющую физический выход в сеть, а не беспроводной протокол, как здесь. Плюс у замка и контроллера лифта вычислительные мощности и функционал крайне урезаны». Н-да… целая речь. Волнуется, что ли? А я вот почему-то нет. Перегорел уже, походу. Ладно, так и так спускаться, что бы нас там ни ждало. Это не тот случай, когда нормальные герои идут в обход. Будем ломиться напролом, как Мак любит. И все же одну меру предосторожности я предпринял – заслал на разведку Ваську, как обладателя кошачьего зрения. Впрочем, каких-то особых преференций это нам не принесло – с высоты его роста кабинка лифта выглядела мало того, что странно, так еще и безжизненно. Пришлось отозвать кошака и засунуть в карман рюкзака, как я и намеревался раньше. А потом сунулся в лифт самолично, без лишней тактичности оттерев в сторону Гленна. Что характерно, помогло – едва я пересек некую невидимую линию, как в кабине зажегся свет. — Красиво. Вот так вот, кратко, но предельно емко охарактеризовала Бранка открывшийся вид. Мистер Макдугал же, равно как и ваш покорный слуга, предпочел промолчать, поскольку приличных эпитетов ни у него, ни у меня не нашлось. И это мы только внутренности лифта рассмотрели! А попялиться было на что, если уж совсем честно. Кабинка оказалась сферической, разве что чуть сплюснутой снизу, чтобы пассажирам стоять удобнее было, и представляла собой шар темного стекла без видимых швов и вообще каких бы то ни было отметин на абсолютно гладкой и столь же черной поверхности. Идеальное зеркало, пусть и кривое. И это зеркало светилось изнутри, парадоксальным образом гармонируя с чернотой, которая из-за потустороннего сияния становилась еще более глубокой и насыщенной. И ни единой кнопки, светодиода или хоть какого-нибудь пульта. — Чего стоим, кого ждем? – поинтересовался я, вдоволь налюбовавшись собственным отражением, неестественно изогнутым и как будто на негативе. – Наверное, надо люк прикрыть, а то так и будет… мертвое. — Вот это ты сейчас очень зря сказал, Дэнни-бой! – поморщился Мак, а Бранка и вовсе обошлась коротким «Бр-р-р-р!..» вкупе с крупной дрожью. – И так жутко, и тут ты еще! Жутко?.. С чего бы?.. А чего это они на меня так пялятся? Оп-па! Если рожа у меня сейчас хоть чуть похожа на правую ладонь, освобожденную от перчатки, то картинка та еще… и прозрачное забрало тому не помеха. Этакий зомби с забавно мерцающим слоем воздуха у кожи. Да еще и свет такой… специфический. Во сне увидишь, наверняка испугаешься. Герой кошмара, как тот Фредди Крюгер, про которого Мак постоянно заливает в компании разновозрастных фемин, настроившихся на острые ощущения. Неизменно имеет успех, между прочим. Скорее всего, в силу малой известности классической хоррор-серии повсюду за пределами Нова-Скоттия. — А вы, между прочим, не краше! – не замедлил сообщить я соратникам, едва те втиснулись в кабинку. Если честно, для троих бойцов в полном обвесе она была тесновата, а у нас еще и Бадди в ногах устроился. – Мак, люк прикрой… ага! Как я и предполагал, здесь наличествовало что-то вроде системы шлюзования – пока вход открыт, никаких спусков. И правильно, ибо нефиг. Техника безопасности наше все. Но едва стоило Гленну потянуть дверцу (за торец, поскольку внутри ручка отсутствовала), как та плавно захлопнулась (Мак успел убрать руку и сохранить при себе пальцы) и полностью слилась со стеной. Если бы не Зевс, выведший на дисплей контур люка, я бы своим глазам не поверил. — Ну и что дальше?.. — Экий вы нетерпеливый, мистер Макдугал! – попенял я Маку, но, если честно, и сам задался аналогичным вопросом. – Подождать надо. — …и как долго?.. — …не менее пяти минут, как мы выяснили, – отгавкнулся я по прошествии озвученного срока. — Н-да… полтора часа это тоже не менее пяти минут, – ухмыльнулся Гленн с явным намеком. — И неделя, – поддакнула Бранка, подав, наконец, хоть какой-то признак жизни. До этого момента девушка стояла абсолютно неподвижно, я даже периодически ее дыхание слышать переставал. Такое впечатление, что ушла в себя, пообещав вернуться, но нескоро. А тут на тебе, ожила! «Зевс?» «Запрос на активацию прошел». Ну и?.. «Сам удивля…» Свет, исходивший от всей поверхности сферы, вдруг мигнул и погас. Совсем. То есть абсолютно. Не помогли ни режим ноктовизора в шлеме, ни наны. — Мля!.. Мастер-рейнджер Макдугал, как и всегда в подобных ситуациях, умудрился описать положение буквально одним междометием, но реакции окружающих не дождался – я лихорадочно переключал все возможные режимы зрения в шлеме, а Бранке, походу, было все равно. И это подозрительно – я еще ни разу не видел ее столь спокойной. Я бы даже сказал, умиротворенной. Как будто человек наконец оказался в паре шагов от вожделенной цели, и, мало того, пребывал в абсолютной уверенности, что никуда она теперь не денется, так что можно потянуть время, отодвигая волнительный момент овладения ею. Осталось только от нас с Маком избавиться. Ну, по крайней мере, попытаться… «Зафиксировано незначительное изменение высоты над уровнем моря». Чего?! Какого моря, нет его на Элве!.. А, черт! Это он про вертикальную координату… «Ответ положительный. Смещение – минус один метр семьдесят сантиметров… семьдесят пять сантиметров…» Да понял уже, можешь не продолжать!.. Оп-па!.. Как оказалось, причиной нашей временной слепоты стало вовсе не отключение освещения внутри кабинки, а тот простой факт, что стенки просто-напросто стали прозрачными. А поскольку вокруг лифта источники света отсутствовали как класс, то и эффект получился соответствующий. Но сейчас, едва сфера вырвалась из вертикального тоннеля, оные источники появились, причем в огромном количестве, так что потоки призрачного света ворвались в кабинку со всех сторон, за исключением, разумеется, непрозрачного пола. Наверняка это его неведомые разработчики специально запрограммировали. Оно и правильно – зачем лишний раз трепать нервы пассажирам? Разверзшаяся под ногами бездна (метров полтораста навскидку) далеко не самое приятное зрелище, ага. Не всякий здоровый выдержит, а иной и сердечный приступ схлопочет. Впрочем, эта опасность не миновала даже несколько секунд спустя, когда мозг адаптировался к высоте, а желудок перестал проситься наружу. На сей раз по диаметрально противоположной причине – открывшийся вид не представлялось возможным охарактеризовать иначе, как буйство восторга. Ладно я, по большому счету, каких-то особых чудес и не видел, но ведь даже Мака проняло! И это, на минуточку, с его богатейшим опытом! Мало того, Бранка тоже застыла статуей – этакой Венерой с упавшей челюстью. И даже дышать старалась через раз. А посмотреть тут было на что. Как оказалось, под холмом скрывалась колоссальная пещера – и сто процентов не естественного происхождения! Скорее, под воздействием управляющего сигнала над здоровенным, с километр в диаметре, амфитеатром вырос купол из аморфеума, преобразовавшегося в нечто вроде вулканического туфа, украшенного друзами испускающего призрачное свечение хрусталя. Мало того, между своеобразными «светильниками» тянулись разноцветные «гирлянды», смахивавшие на водоросли, и тоже светились, добавляя хаоса в цветовую кашу вокруг. Впрочем, как тут же выяснилось, это не источники света меняли спектр затейливым образом, а малейшее изменение угла зрения так действовало на восприятие. А уж если головой помотать, можно схватить натуральный удар от визуального пиршества. При этом свет вовсе не был ярким, скорее приглушенным, с уклоном в пастель, и глаза к нему быстро привыкли. Ну, как быстро? Еще до того, как лифт преодолел половину расстояния до пола пещеры. Тоже, кстати, загадка – а как он в воздухе держится? Никаких направляющих либо просто тросов я не заметил, хоть и не поленился осмотреть всю кабинку. Такое впечатление, что в днище антиграв встроен, и навигация осуществляется исключительно за счет микроимпульсов гравитации в противоположном от нужного направлении. Этакое реактивное движение, только без сопла и рабочего тела. Хм… любопытная технология. Неплохо бы разжиться… Зевс? «Ведется фиксация, результаты телеметрии передаю сразу на „Молнию"». «Молодец! Вот только как это нам поможет?» «Не знаю». «А зачем сказал тогда?» «Чтобы ты отстал». Ни фига себе! Раньше он себе такого не позволял… «Извини, Денис, пока не до загадок». «Все никак не ломанешь?» «Недостаточно ресурсов для решения задачи». Ладно, ладно, не буду больше отвлекать. Тем более что и помимо потолка с иллюминацией тут есть, на что попялиться. Пол амфитеатра когда-то был идеально ровным, да и сейчас таким остался – по крайней мере, там, где на нем не громоздилось… нечто. Летательным аппаратом, космическим кораблем, да и техническим устройством в принципе назвать его не поворачивался язык: ни одного прямого угла, ни одной ровной поверхности, изгибы, каверны, переходы из плоскости в плоскость… как будто колоссальный зверь распростерся у обелиска, обвив тот лапами и пристроив сверху голову. В качестве памятника выступала вполне себе привычная пирамида, при более пристальном осмотре вовсе таковой не оказавшаяся – такое впечатление, что ее разнесло внутренним взрывом на подозрительно ровные параллелепипеды, прямо детский конструктор, а потом обломки зафиксировала неведомая сила на начальной стадии траектории. Контур, особенно издали, легко угадывался, в остальном же данный образчик архитектуры Архонтов ничуть не походил на собратьев на поверхности планеты. Глыбы, из которых была сложена пирамида, без видимой причины висели в воздухе, причем упорядоченно, как будто в узлах здоровенной энергетической сети… «Гравитационной». Хм… похоже. А какая еще сила способна на такое? Вот и я думаю… Но вернемся к нашим баранам… вернее, к неведомому зверю. Туша его по размеру была вполне сравнима с пирамидой, то есть превосходила ее в длину раза в три, а в высоту оказалась даже чуть ниже. И она была симметричной! Это я и сам заметил, а когда привлек Зевса, гипотеза моя подтвердилась: зверюга неестественно одинаковая, как будто коробка, приставленная к зеркалу, со своим отражением. И даже лапы размещались на пирамиде с филигранной точностью. «Зевс, но это же не может быть космическим кораблем?» «Почему нет?» Ну, не знаю… мне, по крайней мере, подобное техническое мышление еще не попадалось – биодизайн с заведомой симметрией. «Но ведь это не означает, что такого нет нигде, верно?» Да верно, верно… вот только мне от этого не легче. «Похоже на тяжелый модульный транспортник Брахни». Да ладно! Что я, технику Брахни не видел? Или их построек? И близко ничего нет! Не могла же раса со сформированным инженерным мышлением пойти против всех устоев и создать нечто… вопреки здравому смыслу?.. «И тем не менее, Денис». Да с чего ты решил?! «Есть упоминания, есть расширенный справочник Ллойда – сгинувшие Брахни использовали схожие по концепции корабли в качестве крупных транспортников, предназначенных для перевозки большого количества пассажиров. Мы сейчас видим головной модуль, к «задним лапам» у него крепились еще минимум шесть контейнеров с жилыми боксами. И эта версия соотносится с тем, что мы знаем про Иеремию Коулмэна». А ведь верно! Именно на Пандоре он мог разжиться подобным… левиафаном. Как раз аппарат для единовременного переселения десяти с лишним тысяч сектантов. Вот только куда модули делись? Они их отцепили по прибытии? Или сначала приземлились? Да мало ли, в принципе, вариантов? Может, в нескольких поселениях стали первым пристанищем для людей… «Вероятность восемьдесят три процента». Ага, значит, угадал! На первое время, пока новое жилье не освоено, такой модуль для толпы колонистов самое оно. «А еще похоже, что носовая часть транспорта подверглась трансформе». Фотку нашел?! «Ответ отрицательный». Тогда с чего решил?! «Нарушение симметрии». Ага!.. — …Дэнни-бой, снова заснул, что ли?! Я дернулся от удара в плечо и недоуменно заозирался: — Мак? Ты чего? — Это ты чего?! – взъярился напарник. – Я тебя спрашиваю, что это за хрень, а ты лыбишься, как идиот, и молчишь! И эта цаца тоже! — Да ты никак сдрейфил? – подначил я, хлопнув Мака по пузу. – Признавайся. — Дэн, ты уверен, что с тобой все в порядке? — Не-а!.. — Снова… эти? — Да расслабься! Наслаждайся видом, пока есть возможность. — Та-ак! – Зрачки Мака угрожающе сузились. Блин, как бы по шлему не заехал, с него станется. – Ну-ка, очнись! Не на прогулке на Новом Оймяконе! — Да в норме я, не кипишуй. – Нет, надо брать себя в руки, а то действительно примется меня в чувство приводить. Естественно, в меру собственных способностей. – Зевс сказал, это транспортник Брахни. Вернее, его головной модуль. — Че-эго?! — Ага. Сам в шоке. Скорее всего, спи… в смысле доставшийся по наследству. Или просто чужая технология, тех же Архонтов. Прецеденты уже были, как ты помнишь. — О чем это вы? – встрепенулась Бранка. — Да так, о своем, о девичьем… как тебе видок? — Думала, все будет более прозаичным и… серым, что ли. По аналогии с базой. — А откуда ты знаешь, может, твой кораблик уже в таком же гроте?! – подначил Мак. — Связь пока есть, – пожала плечами девушка. – Вроде все нормально. — Нормально, – уточнил Гленн, – или все-таки вроде? — Да иди ты, – отмахнулась Бранка, но без огонька, в отличие от предыдущих случаев. – Интересно, это тут сразу было, в смысле, пещера, или уже после купол нарастили?.. Н-да. Та еще загадка! Так сразу и не скажешь. Впрочем, пещера могла существовать здесь изначально, только вход должен был быть весьма обширным, чтобы корабль Коулмэна прошел. Ну а вообще лучшей приманки, чем единственная на всю планету пещера, придумать трудно. Разве что открытый амфитеатр с препарированной пирамидой. Тут даже и не знаю, что бы я выбрал в первую очередь. Но перед колонистами, по всему судя, эта проблема не стояла – сразу определились и с местом высадки, и где кораблик упрятать, и где местные сокровища поискать. — Вообще вариантов масса, – задумчиво протянул я. – С чего мы решили, что во времена Коулмэна планета выглядела так же, как сейчас? Может, тогда ни леса, ни пирамид не было?.. — Ага, и искин после ссоры с пришлыми это все вырастил, – хмыкнула девица. – Нерациональная трата ресурсов, я думаю. — А мне вообще пофиг, – жизнерадостно заключил Гленн. — Да кто бы сомневался!.. — Брэк! – осадил я спорщиков, ощутив едва заметный толчок в ноги. – Кажется, приехали… Что странно, потому как на глаз до пола пещеры еще метров тридцать… может, сломался лифт, а, Зевс?.. «Ответ отрицательный». И как тогда это понимать?.. «Судя по фиксируемым возмущениям, прямо под вами гравитационная линза». Черт, этого еще не хватало! Хотя чего-то такого после зрелища застывшего на начальной фазе «взрыва» пирамиды под мордой «зверюги» и следовало ожидать. Я даже не буду спрашивать, как именно он умудрился что-то зафиксировать. Игры с гравитацией… хм… такого мы еще не встречали. И ладно, если тут только векторы разнонаправленные, а если еще и сила тяжести «гуляет»? Последствия представить нетрудно. Да что тут много думать! Простейший пример – идешь себе, никого не трогаешь, и тут вдруг – раз! – сила тяжести увеличилась раз в десять. На протяжении одного шага, ага. Что получится? Вот и мне кажется, что переломами фиг отделаешься… а если при этом еще и направление притяжения сменится на противоположное… короче, наглядное отображение выражения «одна нога здесь, другая там». — Мак, гайки есть? — Зачем тебе?! – опешил напарник. — Надо. Есть, нет? — Нет, естественно. — Бранка? — Нет. — Ну а что-нибудь мелкое, но много? — Да ты объяснишься уже?! — Сталкер. — Твою мать! – дошло до Гленна. – Вот мы попали… — Да вы издеваетесь, что ли?! Блин! Реально попали. И это даже если не учитывать девичью истерику. А ведь всего несколько секунд назад она пребывала в состоянии умиротворения и гармонии с природой. Пока мы с Маком, пакостники такие, на нервах играть не начали. — Бранка, успокойся, – как можно увереннее сказал я, перехватив еебезжизненный взгляд. Опять разрыв шаблона, кстати – почти в бешенстве, а глаза пустые. – Я Маку на игру «Сталкер» намекнул, потому что Зевс подозревает наличие на пути гравитационных аномалий. — Какого рода? – моментально сориентировалась девушка. — В том-то и проблема, что не знаю, – вздохнул я. – Может, просто векторы гуляют, а может, и величина скачет. И еще не известно, что хуже. Нужен либо щуп, либо что-то, что можно будет бросать перед собой. Но гаек нет, – с очередным вздохом заключил я. — Держи. – Бранка выудила из бокового кармана блестящую упаковку какой-то снеди и бросила мне. – Не могли сразу объяснить, придурки! — А может, ты мне больше нравишься, когда злишься! – хмыкнул я, подхватив пакетик с… – Кофейные зерна в шоколаде?! — А чего? Нормальный стимулятор, натуральный к тому же. Чего-то подозрительно крупные, даже с учетом слоя глазури… ну-ка, что пишут?.. Кофейня братьев Диаш, Сан-Криштиану. Это где у нас такое?.. «Колония Мату-Гросу, живут на спутнике газового гиганта, сила тяжести на десять и семь десятых процента ниже стандартной». А, понятно тогда. Наверняка там все прет, как на дрожжах… только почему я про такой замечательный кофе не слышал от того же папеньки, который у меня истинный кофеман?.. Ага, схемка… ух ты, это ж почти граница закрытого сектора! Далековато забрались… но не сам сектор, так что даже на косвенное доказательство принадлежности Бранки к агентуре Старой Земли не тянет. К сожалению. Или к счастью?.. «Спасибо, Зевс». «Не за что, Денис». — Мак, погрызть хочешь? — Не-а. Зубы не казенные. — Как хочешь… ну что, коллеги, выбираемся?.. А вот с этим предложением я, походу, поторопился. Потому как понятия не имел, как открыть люк. Более того, его даже отыскать не получилось, поскольку контур пропал. Зевс, правда, меня быстро сориентировал, но легче от этого не стало. — Зараза!.. И вот что теперь делать, а?! ИНСТРУМЕНТ! — М-мать!!! — Ты чего, Дэнни-бой?.. — Ч-черт, предупреждать же надо! – рыкнул я, оставив без внимания вопрос напарника. Ему к моим странностям не привыкать, а на Бранку, в принципе, и вовсе плевать. – Чуть мозги из ушей не полезли!.. Но за подсказку спасибо. Чуть поколебавшись, я сорвал перчатку еще и с левой руки, и пристроил ее по соседству с правой – под ремнем разгрузки. Никуда не денутся, а и денутся, так черт бы с ними. Похоже, здесь и сейчас куда важнее прямой тактильный контакт… ну-ка!.. «Возложение дланей» на стенку, вопреки моим ожиданиям, возымело действие, причем почти незамедлительное – стоило только представить, как «мелочь» из моих ладоней «переливается» на стекло. К зуду в кончиках пальцев я уже привык, но вот визуальных эффектов не ожидал, а потому даже вздрогнул, когда сознание на миг поплыло, и перед глазами возникла картинка из вчерашнего глюка – конечности, опутанные колючей проволокой, между витками которой проклевывались языки пламени. Впрочем, видение испарилось почти мгновенно, стоило только стенке кабинки завибрировать после моего касания. Да и вибрировала она не долго, пару секунд от силы. Потом в гладком стекле наметился контур, а затем и сам люк чуть утонул в стенке, нарушив герметичность кабины. Вакуума в ней, естественно, не было (привет Василию и Бадди!), но вот разница давлений, судя по отчетливому хлопку, наличествовала – причем у нас, внутри, оно было меньше, чем в пещере. Получается, она полностью изолирована от поверхности планеты? Ничего себе бункер!.. — Дэн, время! А ведь и верно. Некогда думать, действовать надо. Собственно, именно это благое намерение я и претворил в жизнь – толкнул люк, и тот неожиданно легко отъехал чуть вперед и тут же сместился в сторону, как по хорошо смазанным направляющим. Которых на самом деле не было – равно как и хоть какой-нибудь видимой связи дверцы с кабиной. Висела, как на магнитах, с небольшим, сантиметров пять, зазором. — Интересно… — Кому?! – Потерявшая терпение Бранка оттерла меня в сторону и решительно сунулась в проем… …вернее, попыталась – я успел зацепить ее за какой-то ремень на сбруе и подтянуть на исходную позицию. А затем, проигнорировав гневное шипение, неторопливо вскрыл пачку с сомнительным лакомством, и щелчком отправил в полет первое зернышко. Получилось не очень ловко – шоколад размазался по пальцам, но все равно импровизированный метательный снаряд пролетел довольно далеко, выписав слишком крутую дугу. — И точно линза, – хмыкнул я, рассмотрев в подробностях выведенную Зевсом схему траектории зерна. – Ну-ка, второй пошел… На сей раз эксперимент был попроще – я высунулся из кабинки и попросту уронил зернышко, которое вместо того, чтобы полететь к полу пещеры, ударилось обо что-то невидимое на уровне днища кабинки и, пару раз подпрыгнув, преспокойно улеглось в метре с небольшим от люка. — Хм… Третье зерно, запущенное вдоль условной «земли», послушно покатилось по прозрачной тверди, с небольшими отличиями повторяя траекторию первого метательного снаряда. — А уклон-то не очень большой, – резюмировал я. – Попробуем пройтись? — А если навернемся? – усомнился Мак. — Обязательно навернемся, – заверил я. – В полном соответствии с законом Мерфи. Зато прокатимся с ветерком… — …до первой аномалии! – влезла Бранка. – И полетят ошметки по закоулкам. — Вот умеете вы, бабы, мечты обламывать! – буркнул Гленн. – Понял, Дэнни-бой, почему я никогда не женюсь? — Да на тебя не позарится никто!.. — Брэк!.. Что-то тут не так, народ… – Не обращая внимания на изумленные взгляды соратников, я покосился сначала на стенку кабинки, потом на собственные руки… и решительно захлопнул люк. – Что-то нет у меня желания по гравитационным буеракам ноги бить… «Зевс, а тут нет чего-то типа автопилота?» «Процесс активирован». Блин, вот почему я сразу не сообразил?! Ведь все же предпосылки были – и отсутствие механической связи капсулы с направляющими, и игры с гравитацией… нужно было всего лишь немного подумать. Хватку теряю, что ли? Или Бранка права, и это Гленн на меня так действует?.. «Место назначения?» А есть выбор?.. Вместо ответа Зевс спроецировал на «наглазный» дисплей что-то вроде паутинки, в которой на конце каждой нити красовалась зеленая точка. Ага, тут целая транспортная сеть! И аккурат в не до конца раздолбленной пирамиде самая жирная и яркая клякса. Значит, нам туда дорога, как поется в старой песне. «Принял». Повторно загерметизировавшаяся кабинка сдвинулась вбок, копируя рельеф гравитационной линзы, и не готовые к такому развитию событий соратники едва не попадали на пол – даже Бадди, у которого было целых четыре точки опоры. Но, надо отдать им должное, на ногах устояли, и даже не слишком громко матерились. А потом и вовсе про возмущение забыли, зачарованные открывшимся видом. Стоит признать, поездка в местном лифте весьма смахивала на популярный аттракцион, известный как русские (либо американские) горки: те же резкие подъемы и спуски, сменяющиеся затяжными пологими участками, и та же замысловатая траектория – от нашего исходного местоположения пирамида располагалась метрах в четырехстах, но это по прямой. А кабинка, пока добиралась до места назначения, намотала на антигравитационный привод как минимум пару километров. Ох и огребли бы мы проблем на все конечности, сунься в этот лабиринт пешком! Вовремя я мозг включил, как бы хвастливо это ни звучало. Да и сам себя не похвалишь… короче, заслужил Дениска. И я, проигнорировав язвительный смешок Бранки, закинул в рот сразу три «конфетки». О чем немедленно и пожалел – шоколад растворился быстро, а вот кофейные зерна оказались на редкость жесткими. Еле прожевал. А Мак, зараза, еще и поугорал с этого зрелища. — Угощайся, – в отместку протянул я ему пакетик, но жестоко обломался – Гленн лишь ухмыльнулся и помотал головой, типа, воздержусь. – Бранка?.. — Давай, – не отказалась та, и я поспешил сплавить прежней владелице всю пачку. Нафиг такие соблазны. Потерплю лучше. Или к заветной фляжке с коньячком приложусь… не при свидетелях, конечно. И лишний повод для зубоскальства кое-кому давать не хочется, и делиться еще кое с кем. Обойдется, ибо физически не способен оценить букет хорошего элитного… пойла. Это, если еще кто-то не понял, по классификации мистера Макдугала. У него все, что не виски с Нова-Скоттия, по этой категории проходит. Варвар, что с него взять?.. В пути, кстати, выяснилась еще одна любопытная особенность лифта – кроме первого удара ускорения, больше на нас гравитация, за исключением той, что позволяла твердо стоять на ногах, не действовала, какие бы затейливые кренделя кабинка не выписывала. И этот факт окончательно убедил меня, что в данный момент мы имеем дело с образчиком технологии сгинувших владельцев планеты, а вовсе не понаехавших колонистов. Втиснуть портативный гравигенератор в пол не самой большой капсулы – это надо умудриться! Если, конечно, не отказаться от самой концепции механизма в принципе, заменив ее тонкими полевыми эффектами. Как это возможно, я не представлял даже в теории, но суровая реальность не оставляла сомнениям ни единого шанса. Прямо-таки магия… от которой, по меткому выражению старинного, еще земного, фантаста, неотличима технология на высоком уровне развития. Ну и как, спрашивается, будучи столь могущественными, те же Архонты умудрились повымереть?! ЗВЕРЬ! Да ё-мое!!! Блин, ну вот как от этого защититься?! И куда только Зевс смотрит?! «Ты о чем, Денис?» «Почему вирусные атаки пропускаешь?» «Какие атаки?..» Че-эго?! Сам же вчера ментальные атаки так расценил… «Внешних воздействий не зафиксировано. Я не знаю, о чем ты говоришь, Денис». Твою дивизию!.. Это что же получается, те, неведомые местные, моего искина вокруг пальца обвели? Внедрились в его защиту и прописали себе допуск?! Мне в мозг?! ОПАСНОСТЬ ОТСУТСТВУЕТ. Зевс?! Это ты тоже не слышал?! «Что?» Приплыли… ОПАСНОСТЬ ОТСУТСТВУЕТ. Спасибо, блин, понял уже. Может, тогда по-человечески поговорим? Кто вы, что вы, зачем вы?.. ОПАСНОСТЬ ОТСУТСТВУЕТ. Тьфу, мля!.. И правда вирус. С урезанным функционалом, на мое счастье… хотя было бы неплохо контакт установить… ОГРАНИЧЕНИЕ РЕСУРСОВ. Оп-па! Есть контакт… но, похоже, не все так просто, как мне представлялось ранее. Что-то этих загадочных «местных» глушит. Уж не другие ли местные? Которые на самом деле пришлые?.. РАССИНХРОНИЗАЦИЯ. Ага! Не в колонистах дело, а во мне. Вернее, в моем «инструменте»… чую, необходима более тонкая настройка. Вот только как ее осуществить? А, Зевс?.. «Данные отсутствуют, – «включил дурака» искин, чего я за ним давненько уже не замечал. – Извини, Денис». Уверен? Насчет «отсутствуют»? Или ты меня от чего-то пытаешься отгородить? Для моей, естественно, пользы? А, шельма?.. «Данные отсутствуют». Понятно. Прав я, похоже. И мой цифровой напарник сильно занят. Причем настолько, что не желает даже малую толику вычислительных мощностей от дела отвлекать, потому и пытается отбрехаться пустой казенщиной. Ладно, не буду мешать. «Спасибо, Денис». Кушайте, не обляпайтесь… да и не до вас сейчас, господин Повелитель Молнии. Приехали вроде бы.
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, утро Капсула наша остановилась аккурат между передними лапами исполинского «зверя», истинный размер которого удалось прочувствовать только сейчас, оказавшись, по факту, под его «мордой», которой он уткнулся в потерявшую монолитность пирамиду. Блоки ее, удерживаемые на месте гравитационными силами, в этом месте оттеснило в стороны, как будто в грандиозную каменную сеть вдавилась невидимая, но отменно жесткая сфера. Мало того, оба объекта и сейчас загадочным образом взаимодействовали, порождая нехилые визуальные эффекты – воздух в локальном объеме аномалии струился, как в жару на горизонте, и затейливо преломлял свет, создавая в глазах эффект тускловатого калейдоскопа. А ведь что-то подобное я уже видел… и не только я. — Помнишь, Мак?.. — Ага… но на Пандоре было не так красиво. Угу. Там шоу было монохромным, а тут, как я уже говорил, просто тусклое, но в цвете. — Стремно туда соваться… — Есть такое дело… — Мальчики, я вам не мешаю? — Вуф!.. — Дамы вперед! – пожал я плечами, переглянувшись с Гленном. — Люк тогда открой! — Ладно, успокойся, – сдал я назад. С Бранки станется, полезет, куда не надо. Хотя, с другой стороны, мне до нее какое дело? Хочет шею свернуть, так пожалуйста!.. Нет, совесть потом заест. – Давайте-ка, соратники, не будем торопиться. Очередное «возложение дланей» ожидаемого эффекта почему-то не возымело, хотя я на это очень надеялся. И продолжал надеяться еще несколько минут, по-прежнему прилипнув к стенке кабинки. Я даже попытался к ней ухом прижаться, да шлем помешал. Ну а когда мне надоело ощущение сверлящих спину взглядов – одного убийственно презрительного, а второго столь же убийственно ехидного, – я коротко ругнулся и встряхнул ладонями, прогоняя зуд в кончиках пальцев. «Зевс?!» …а в ответ тишина… И вот тут на меня впервые за долгие месяцы накатила паника – неумолимой океанской волной, накрыв с головой и едва не шваркнув о стенку. Фигурально выражаясь, естественно. Остаться без связи с искином оказалось пострашнее, чем играть в кошки-мышки с циркулярками на Объекте-357. А ведь я раньше и не осознавал, до какой степени стал зависим от всезнающего и вездесущего цифрового друга-помощника… нет, с этим надо что-то делать. Совсем форму потерял и обленился, еще чуть-чуть, и вообще мыслительные способности атрофируются… да твою ж дивизию!!! Вовремя я себе про мысли напомнил. Мало мне одного советчика, так еще и второй на горизонте нарисовался, того и гляди, на шею сядет. Если уже не. Иначе чем объяснить разрыв связи с Зевсом? Так что нужно действовать самостоятельно. Например, повторно приложить ладони к стенке кабинки и представить собственные руки ИНСТРУМЕНТОМ. Да-да, именно так, капсом. Иначе не то получалось… — Ни фига себе!.. Давно уже переставший ощущаться чем-то чужеродным «ключ» в левой брови вдруг запульсировал, напомнив о себе, взгляд поплыл, потеряв в резкости…но зато теперь я увидел размытые и нечеткие, почти призрачные, очертания скрытой реальности – и пронизавшие окружающую среду силовые линии, вызывавшие мерцание воздуха, и линии энергетические, пульсирующие в толще стенки, в камнях пирамиды и в кошмарной «башке» корабля-«зверя», и… а вот последнее я ни фига не понял. Какие-то дрожащие тени, пытающиеся проскользнуть между многочисленными нитями различной энергетической природы. Но все это оказалось незначительными деталями по сравнению с главным: от люка лифтовой кабинки тянулся прозрачный и ничем визуально не ограниченный туннель, нечто вроде трубы нехилого диаметра, по которой вполне мог идти, не пригибаясь, человек выше среднего роста. Мы-то уж точно поместимся… — Эй, Дэнни-бой, ты куда?.. Как же ты, Мак, не вовремя! Ладно, хрен с тобой. Не собьешь меня с концентрации. А потом и спасибо скажешь. Наверное. Повинуясь моей мысленной команде, люк бесшумно скользнул в сторону (на сей раз без всяких хлопков и прочих эффектов), и я решительно шагнул в трубу, повторно проигнорировав удивленный возглас напарника. Да и рык Бадди без внимания оставил, хотя тот явственно беспокоился, проявляя знаменитую свою жопочувствительность. Бранка же, походу, сочла ругань и иные проявления эмоций ниже своего достоинства и лишь учащенно дышала. А еще сердце у нее едва из груди не выпрыгивало… офигеть! Я это слышу?! А, не важно… Один Васька сидел в рюкзаке смирнехонько, и, похоже, вообще дрых. Идеальный спутник героя, право слово. А может, просто на меня настроился и проникся моей же уверенностью – не зря же про котов ходит молва, что они телепаты. Труба в качестве безопасной дорожки вполне себя оправдала – удалившись от люка на десяток шагов, я удостоверился, что сюрпризов от нее ожидать не приходится, и застыл в надежде привлечь внимание соратников. Как ни странно, первым сообразил, в чем дело, Дружок. Издав задумчивое «Буф?..», пес нерешительно вышагнул из кабинки, опробовав лапой упругую опору, а затем неторопливо затрусил ко мне, по извечному своему обыкновению мотыляя откляченным задом. Да, еще от волнения у него слюне- и соплеотделение усилилось, и за псом оставался отчетливый след. Пер Бадди строго по прямой, ориентируясь на меня, соответственно, ничего неприятного с ним и не случилось. И этот факт, похоже, убедил Гленна с девицей – те еще немного поколебались и последовали примеру бульдога. Дождавшись, пока напарники сократят отставание до пары-тройки шагов, я снова двинулся вперед. Так и шли, выдерживая дистанцию и повторяя все изгибы трубы, коих оказалось ровно два – чуть влево и довольно круто вверх. Этаким винтом закручивалась, короче. Что самое интересное, загиб вверх по факту не ощущался – вектор притяжения оставался строго нормальным к полу туннеля. Со стороны наша процессия наверняка смотрелась весьма забавно, особенно коротконогий Бадди. А может, даже и дико. Впрочем, это меня сейчас волновало в последнюю очередь. Куда больше беспокоил тот факт, что изогнутая труба вела аккурат в пасть «зверя», точно в зазор между «челюстями». А я всегда от такого робел, как-то стремно чувствовать, что тебя сейчас, вполне возможно, немножко прикусят и совсем не немножко прожуют. Скажете, паранойя? Ясен пень, но легче от этого не становится. А если учесть, что минут через пять, следуя изгибам туннеля, мы поднялись метров на пятьдесят вверх, шагая по прозрачному нечто под немыслимым углом градусов в семьдесят от горизонтали, и не падая, то вообще мрак какой-то. Лютый бред, в кошмарном сне такое не привидится. Мне-то еще ничего, я сейчас видел «скрытую реальность», а каково соратникам? Вон, даже Бадди поскуливать начал, чего я за ним и не припомню. Плюс Мак молчал, как рыба об лед, а ведь он балагурил даже когда нас аномалия на Пандоре пыталась перемолоть. И когда валялся между контейнерами на складе Объекта-357, покоцанный «циркулярками». То есть и его проняло до печенки. А вот Бранке, похоже, безразлично. Тоже в трансе? Очень может быть – шагала себе и шагала, глядя строго перед собой, в спину Гленна. Тот, кстати, тем же методом воспользовался, чтобы от жути окружающей хоть как-то абстрагироваться. И только мне все нипочем – мало того, что курс прокладывал, так еще и головой крутить не забывал. А когда еще такую красоту – не скрою, жутковатую! – увидеть получится? Да и за соратниками присматривать надо… Короче, когда мы наконец-то добрались до нижней «челюсти» и шагнули на открывшуюся площадку под сводом своеобразной зубастой «арки» «челюсти» верхней, облегченный вздох издали все, причем хором. А Бадди еще и чихнул от избытка чувств, забрызгав соплями загадочный вырост, торчавший из пола. А потом, отойдя от края обрыва, попадали, кто где стоял. Не вповалку, конечно, но приземлиться на пятую точку и хоть чуть-чуть размять подозрительно онемевшие конечности оказалось совсем не лишним. Следующие пять минут мы пытались отдышаться и хоть как-то унять сердцебиение – даже у меня моторчик не на шутку разошелся, что уж говорить про девицу и Мака! Впрочем, получалось не очень – исчезла физическая нагрузка, но дискомфорт, так сказать, ментальный остался. Очень уж все вокруг непривычно выглядело – не заяви Зевс, что это космический корабль Брахни, а вовсе не культовое сооружение оригинальной формы, нипочем бы я не смог его воспринять в качестве технического устройства. Ну вот абсолютно никаких к тому предпосылок! Пещера пещерой, кое-как обработанная изнутри и столь же небрежно – чисто чтобы придать общие очертания ощеренной «пасти» – снаружи. Обстановка на, хм, лестничной площадке тоже богатством не поражала. Если честно, не было ее от слова совсем. Неровный пол, кривые стены, нависающие угловатые глыбы вместо потолка… хотя, если вернуться к «звериной» аналогии, он весьма смахивал на нёбо. Вот только языка не было. Зато глотка, сиречь еще один проход в дальней стене, обнаружилась, стоило только головой повертеть. Никаких телодвижений производить не хотелось, но я себя пересилил, ведомый осознанием долга… тут же на этот самый долг забив. …пролежали бы и дольше, но кайф обломала Бранка. Неугомонная девица вдруг встрепенулась, прислушалась к чему-то (сердце начало биться еще быстрее) и неуклюже, но довольно решительно поднялась на ноги. В первый момент ее даже качнуло, но потом она взяла себя в руки и подчеркнуто неторопливо (наверняка чтобы и дальше не штормило) пошла к «глотке». — Бранка?.. Ха, проигнорировала! Неужели цель почуяла? Я, конечно, сразу понял, еще при первой встрече, что она слегка не от мира сего, но не до такой же степени!.. Хотя кто бы говорил, ага. Интуит-эмпат-телепат хренов!.. — Подожди!.. Тщетно. Или мы ей больше не нужны, или силы экономила. Последнее, кстати, более чем вероятно – атмосфера в прямом смысле давила на мозг, причем чем дальше, тем заметнее. Лучше бы сразу вперед рванули, все проще было бы. А тут еще немного, и здравствуй, депрессия!.. «Зевс, отправь с ней Бадди». …ждите ответа, ждите ответа!.. Черт, это уже реально напрягает! — Дружок, сторожи девчонку! — Вуф!.. Вот, молодец! Обычно он только Мака слушался, но сейчас, видать, серьезностью момента проникся и возражать не стал, оторвал зад от пола и заковылял следом за Бранкой. Да и нам уже пора бы… ноги как свинцом налились. И башка трещит… к чему бы это?.. — С похмелья так плохо не бывает… Ага, и Мак сподобился на комментарий. Надо отдать ему должное, подняться с жесткого ложа он сумел даже быстрее меня. Да и шагал по «пасти» с куда большим энтузиазмом, даже почти догнал девицу с псом. Ключевое слово «почти»: когда мы с напарником доковыляли-таки до дырки в стене, эта парочка уже скрылась под сводами очередного туннеля. В этом проходе оказалось куда темнее, нежели в первом зале – стены не светились, да и иные источники света отсутствовали. Мне, правда, особого неудобства это не доставило – новый режим «внутреннего зрения» позволял свободно ориентироваться даже в столь экстремальных условиях, а вот идущая впереди девица вынуждена была зажечь фонарь. Да и Гленн, пристроившийся в арьергарде процессии, этим девайсом не пренебрег. Так и шли, косясь под ноги, а я еще и по вынырнувшей из детских воспоминаний привычке скользил по стене пальцами левой руки. Привычный зуд в их кончиках усилился, и вскоре я начал ощущать не только малейшие неровности, но и различия в структуре материала. Да-да, вы не ослышались: стены были неоднородными по составу. И не спрашивайте, как я это определил. Как повар, который чувствует еду кончиками пальцев. Просто откуда-то у меня появилось это умение, и вскоре я уже и без подсказки Зевса убедился, что вокруг нас не дикий камень, не глина и даже не бетон, а самый натуральный хитин. Ну или что-то очень похожее, вызывающее ассоциации с панцирями насекомых, крабов и прочих ракообразных. По субъективным ощущениям, туннель был прямой и без уклона, но я уже прочувствовал на собственной шкуре, что им, ощущениям то бишь, доверять нельзя – по крайней мере, здесь и сейчас. И лишний раз в этом убедился, когда мы вдруг нежданно-негаданно оказались в обширном зале, одна из стен которого была прозрачной и выходила аккурат на пирамиду. То бишь, если вспомнить вид на «зверя» анфас, расположенного где-то на уровне груди и ровно между лап неведомой тварюги. Здесь было достаточно светло – иллюминация из окружающего пространства заливала внутренности помещения призрачным сиянием, порождающим причудливые тени. Или не тени?.. — Ух ты, Жокей!!! — Мак, ты совсем со своими ретро-фильмами озверел? – возмутился я, не выдержав такого надругательства над своим чувством прекрасного. Мне-то казалось, что причудливый вырост примерно в центре зала это нечто вроде скульптурной композиции, посвященной первому высадившемуся на планете человеку. – Совсем же не похоже! — Ну и что? – отмахнулся напарник. – Уже и помечтать нельзя?! Сам же знаешь, если очень хочется… вон, смотри – приблуда! И этот вон торчит, а вон там хобот… — Мак, отвали. У всех нервы, и у меня тоже. Но ведь держу же фантазию в узде, хотя тоже много чего напридумывать могу! Но истина дороже. А она заключалась в том, что данный конкретный зал уже больше походил на нечто рукотворное: угадывалась и относительно правильная форма, и плавные линии потолка, и огромный обзорный экран… то бишь иллюминатор. Или банальное окошко?.. Да пофиг, если честно. Главное, что обстановка напоминала тот самый зал на Объекте-357, где я имел сомнительное удовольствие лицезреть братца Арти. Даже разбросанные тут и там по полу «пуфики» присутствовали. Разве что цвет стен не соответствовал – там светлые тона, здесь темные, почти черные, под стать материалу. Хотя тот же хитин и красным может быть, как у вареных раков… черт, что-то жрать захотелось… и пива!.. — А это что за креветка?! Да чтоб тебя, Мак! Лучше бы продолжал Жокеем грезить. А тут очень под настроение. Хотя объект по-своему любопытный, и, я бы даже сказал, знакомый по дизайну – примерно таких же размеров и очертаний был памятный «трон», за которым я укрывался от гадских «циркулярок» кузена. Разве что здешний мог похвастаться плавностью форм, тремя дополнительными выростами, образующими нечто вроде удобной ниши, и нависающего сверху кронштейна (с поправкой на биодизайн) с какой-то плоской хреновиной, как бы не монитором. Никакого сходства со знаменитым инопланетным «телескопом», обнаруженным командой «Ностромо» на корабле пришельцев. Хотя… если только очень отдаленно… да и та самая «креветка» сидит удачно. И, судя по тому, как на нее залипла Бранка, именно согбенная фигура на троне и есть самое интересное здесь и сейчас. Даже Бадди, обычно не любивший ожидания и старавшийся хоть как-то себя развлечь по мере оного, сидел смирно, пристроившись у правой ноги воительницы. Мак, опередивший меня на пару шагов, едва присмотревшись к «экспонату», тоже застыл рядом с девицей и взгляда с «трона» больше не сводил. И, что хуже всего, даже воздержался от едких комментариев, забыв и про Жокея, и про креветку. — Эй, народ! Вы там призрака увидели, что ли?.. Ну да, банально. И даже тупо. Вот только ничего более вменяемого я в этот момент не придумал – на мозг по-прежнему нехило давило, причем явно не одно лишь окружение. Очередная ментальная атака? Что-то слабенькая… такое впечатление, что бьют по площадям в надежде взять измором. Ну-ну, флаг в руки… но находку однозначно придется рассмотреть поближе. Не зря же оба-два соратника так на нее среагировали. Приблизившись вплотную к «трону», я встал чуть левее Бранки и скользнул взглядом по мумифицированному трупу. Труп как труп, ничего необычного, почти как те спеки из «свечки»… черт! Вот именно, что почти! Но однозначно не аналогичный. И фигура, и облачение, и черты лица (если так можно назвать обтянутый высохшей кожей череп), и длинные волосы, ниспадающие на плечи из-под… короны? Ажурного обруча? Налобной повязки?.. Короче, чего-то одновременно и странного, и функционального. На вид, по крайней мере, весьма удобная штука – эргономичная, повторяющая форму черепа, и как бы подвешенная в воздухе над головой с зазором в пару-тройку миллиметров… такое впечатление, что тоже за счет хитро направленных гравитационных векторов. Точь-в-точь «морда» в силовой сфере, вонзенная в пирамиду. Знаете, бывают такие случаи, когда при всех внешних различиях общая природа явления угадывается на интуитивном уровне, причем безошибочно. Вот как раз про нас сейчас, ага. А еще сушеная рожа уж больно знакомая… да ладно!.. — На видео он какой-то… более представительный, что ли… – пробормотал Мак. – Старший-в-юдоли, чтоб тебя черти забрали!.. — Так уже, – хмыкнула Бранка, на миг выйдя из транса. Впрочем, просветление много времени не заняло – на лицо девушки тотчас вернулось полное безразличие ко всему и вся, и только взгляд метался по мумии, да пульс по-прежнему зашкаливал. — Мак, а тебе это все ничего не напоминает? Ну а что? У меня же возникли ассоциации с одним памятным местом, так почему бы и у него воспоминаниям не проснуться? В разборке с братцем Арти Гленн не участвовал, но мы потом очень долго на Объекте-357 проторчали с комплексной экспедицией, облазали его от и до, от крайнего минусового до самого верхнего уровня, так что с архитектурными изысками Брахни мастер-рейнджер Макдугал знаком не понаслышке. — Брахни, говоришь?.. – все правильно понял Мак. — Ну, Зевс так сказал… — Не, не похоже. И цветовая гамма, и фактура покрытий… хотя что-то отдаленно общее в формах просматривается, – задумался Гленн. – Но все-таки нет. Слишком много различий. У Брахни хотя бы углы есть, а тут все волнами и сглаженное, как будто прибоем веками грызло… и хитин этот гребаный повсюду, как у дохлого жука в пузе! Тьфу, мерзость!.. Откуда только взялось?! — А раньше это был унгеформт[9], – раздался за спиной странно скрипучий голос, и мы с Маком одновременно развернулись кругом, разве что не в прыжке. Бранка же даже не дернулась, не то что позу поменяла. – Уважаемые гости, не могли бы вы отозвать своего… хм… искина? Он доставляет мне значительные неудобства. Сюрприз!.. Шагах в десяти от нас, между двумя «пуфиками», мерцала отлично нам с Гленном знакомая фигура – Иеремия Коулмэн собственной персоной, в образе Старшего-в-юдоли, то бишь при белоснежной шевелюре, таких же усах с бородой, и весь в белом – от обшлагов изящного пиджака до носков сверкающих туфель. Разве что трости не было, да и вообще чего бы то ни было в руках. Откуда он только вылез?.. А, понятно – не зря я про мерцание упомянул. Вот еще и волна искажения пробежала, потом картинка пошла мелкими кубиками – на миг, чтобы тут же вернуться в исходное состояние. Всего лишь голограмма, увы. Вживую пообщаться со столь легендарной личностью все же не выйдет… или выйдет? Никак перед нами аватар «оцифрованного» мистера Коулмэна? И он что-то там просит, если я не ошибаюсь… Будто уловив мою мысль, Коулмэн обворожительно улыбнулся, вопросительно вздернул бровь и чуть повысил голос, впрочем, не перебарщивая: — Будьте так любезны?..
Глава 6
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),А этот самопровозглашенный Мессия довольно-таки вежливый… пока ему от нас что-то надо. Хотя почему что-то? Он же открытым текстом выдал – отзовите шавку. Вот только не в том он положении, чтобы какие-то условия выдвигать. Все, что ему остается – униженно просить о снисхождении. Будь иначе, он бы даже не показался. А тут, похоже, последние остатки ресурсов задействовал – вон как мерцает, едва удерживая голограмму от схлопывания! Достал-таки его Зевс… молодец! Еще бы докричаться до него… до Зевса, в смысле. — А вы, извините?.. – принялся я тянуть время в полном соответствии с заветами Виктора Андреевича Смалькова, сиречь горячо любимого папеньки. — Меня зовут преподобный Иеремия Коулмэн, – ответила голограмма с коротким кивком. – Я, если можно так выразиться, глава общины, основавшей поселение на Новом Авалоне. — Где?! – полезли глаза на лоб у Мака. – Это он про Элву, что ли?.. Ну да, не самое оригинальное название… — Элва? – в свою очередь изобразил удивление Старший-в-юдоли. — Не обращайте внимания, – посоветовал я. И тоже отдал дань вежливости: – Денис Смальков, Корпорация STG, Новый Оймякон. — А где это, если не секрет?.. Странно, что он не знает. Как-никак, один из старейших миров, еще во Вторую волну осваивать начали… хотя тогда почти двадцать миллионов человек с Земли переместили, а уж сколько новых поселений было основано!.. — Довольно далеко от Нового Авалона, если это вас так волнует, – усмехнулся я. – Не переживайте, толпы моих соотечественников не примутся осаждать вашу крепость ни с минуты на минуту, ни даже в обозримом будущем. А вот за других я не поручусь. Бранка, к которой был обращен намек, возмутительнейшим образом его проигнорировала, поскольку гипнотизировала мумию в кресле-троне. И что ее так могло заинтересовать? Вроде мертвецов не боялась, да и не похоже ее состояние на ступор. Оставалось предположить, что она знала больше нас с Маком вместе взятых и сейчас усиленно что-то обдумывала. Хм… с ее характером, это наверняка какая-нибудь пакость, так что лучше держать ухо востро. Что характерно, Гленн это тоже сообразил, ответив кивком на мой недвусмысленный взгляд, мол, бди. — Да мне уже почти и не страшно, – поникла голограмма. Все-таки и впрямь «оцифрованный» человек, слишком уж естественные и непринужденные реакции. Искин, сколь бы навороченным ни был, на такое не способен. Уж я-то знаю, досыта пообщался – и с Зевсом, и с Кийоко, и с Рэй. — Настолько все плохо? – посочувствовал я. Каюсь, немного лицемерно. — Вы, господа, сейчас находитесь в последнем оплоте Колонии Новый Авалон. Если планета меня… поглотит, все усилия десяти тысяч человек пропадут втуне. — А разве не уже? – вклинился Мак. – Не похоже, что тут полно поселенцев… если не считать снеков. — Кого, простите?.. — Клонированных боевиков, – пояснил я. – Черт, надо что-то с терминологией делать. — Полагаю, это наименьшая из наших проблем. — Наших? – заломил я бровь. – С чего бы это? У нас как раз все нормально. В отличие от. — Что ж, пожалуй, я выбрал не самый верный тон для беседы… — Да ладно вам, преподобный. Мы открыты к диалогу. Вопрос лишь в том, что вы можете нам предложить. «Потому что мы тебе предложить не можем ничего», – закончил я мысленно. И это святая правда – сейчас я даже Зевса на короткий поводок взять не в состоянии. Просто потому, что он меня не слышит. — А что вы хотите? — Мы-то?.. – как можно гнуснее ухмыльнулся я. – Власти, естественно. Абсолютной. Над людьми, обстоятельствами, временем, в конце концов… — Это вы не по адресу. — Ой ли?.. Вы же вроде как за всем этим сюда подались. А, мистер Коулмэн? — Когда-то были такие мысли, – не стала отпираться голограмма. – Но со временем они выветрились, как страшный сон. Обстановка не способствовала, знаете ли… — Представляем… что-то пошло не так, верно? — Более чем. Ваш искин, насколько я понимаю, уже взломал мои архивы… …да хрен его знает, если честно! Молчит, собака. — …так что запираться смысла нет… – Коулмэн задумчиво покрутил головой, как будто увидел зал впервые. – Когда-то я был молод и горяч, к чему-то стремился, чего-то хотел… обычных человеческих мелочей – денег, женщин, власти… и вроде бы все получилось, но… всегда есть это но! — Подданные взбунтовались? — Нет, это уже следствие, – отмахнулся преподобный. – Если бы мы с самого начала не ошибались, его бы можно было избежать… вернее, к нему бы даже предпосылок не возникло. Все сложнее и одновременно проще. Восемьдесят лет назад я убедился, что в этой Вселенной нет ничего бесплатного. И еще нет ничего бесхозного, как бы нас ни пытались убедить в обратном лживые Бродяги. Я ведь был косморазведчиком, знаете ли… участвовал в первых поисковых экспедициях, тогда, сразу после Войн за Наследие. Не знаю, как сейчас, но тогда мы на всех на первый взгляд заброшенных и безжизненных планетах натыкались на… что-то. Это не были разумные живые существа в общепринятом смысле, но это все равно были… хозяева. Они противостояли нам… осознанно. Не знаю, что это были за силы, но они были. Всегда. Жертвы, как правило, исчислялись десятками, а то и сотнями. На любой новой планете, при любой, самой тщательно подготовленной попытке освоения Наследия. И только потом, когда неведомые силы чужих миров насыщались кровью поселенцев, ситуация стабилизировалась. Каждый раз мы приносили жертвы на алтарь местных богов. Временами мне даже казалось, что учение про «сферы разума» вовсе не бред… потому что ничем иными объяснить те в высшей степени странные и загадочные совпадения, неизменно сопровождавшиеся многочисленными смертями, просто невозможно. — По-моему, вы преувеличиваете, преподобный, – возразил я. – Это вполне естественный процесс. Вспомните законы Мерфи. К тому же любая экспансия, любое завоевание новых жизненных пространств всегда и везде сопровождалось большими жертвами. Что при освоении Сибири, что при освоении обеих Америк… боюсь представить, сколько бы народу заплатило жизнями за освоение Луны, а тем более Марса. Нам, можно сказать, повезло – появились Бродяги, и не пришлось набивать шишки на внутрисистемных ресурсах. Мы сразу вырвались в большой космос. И в этом наша беда… — А вы философ, молодой человек! Жаль, что мы не пересеклись в мое время… впрочем, вас тогда даже в планах не было… — Вы не поверите, но в планах не было даже моего папеньки. — Тем более. Так вот, во времена оны я был бы очень рад видеть вас в числе моей паствы. — Это вряд ли, – хмыкнул Мак. – Если бы Дэнни-бой к вам присоединился, очень скоро это уже была бы его паства. Шустряк тот еще. — Напраслину возводите, дяденька, – подыграл я напарнику. – Так что же вы нашли на Пандоре? — На Пандоре?.. – напрягся Коулмэн. Блин, она же в его времена еще и названия не имела. А номер по каталогу Дрейпера вряд ли ему о чем-то скажет… — А, вы, наверное, имеете в виду Большую Неприятность?.. Да ладно! Уже при нем эта фишка появилась?! — …на Пандоре… всего лишь информацию. Мне удалось завладеть частью базы данных Брахни, когда мы с поисковой командой исследовали руины… дай бог памяти, в каком же квадрате… Ну это уже ни в какие ворота! Вот только не надо про Объект-357! — …нет, не помню. Да это и неважно! В те времена Пандора более чем соответствовала своему нынешнему названию – закрытый ящик, полный диковинных и зловещих чудес. Кого-то она награждала уникальными способностями (О, да! Еще какими!), кого-то уродовала внешне и внутренне, а кому-то удавалось унести ноги без особых последствий. Так что не удивительно, что кому-то пришло в голову это сравнение. Кое-кто даже получил возможность озолотиться… не я, к сожалению. Мне досталась лишь информация и ключ для ее расшифровки… – Голограмма покосилась на собственную мумию на троне. Ага! Все-таки корона – артефакт, а не местный пси-интерфейс, как я подумал изначально. Теперь главное не спугнуть, раскрутить на исповедь – он уже готов, зуб даю. Иначе и не вылез бы на свет божий, несмотря на все усилия моего друга-искина. — То есть вы нашли Информаторий? Коулмэн вышел из задумчивости и отрицательно помотал головой. — Нет, это был какой-то другой архив. Данные инженерной службы… или не инженерной. Или это были… ну, грубо приблизительно, их можно было бы обозначить как специалистов, занимающихся терраформированием планет. Естественно, на языке Брахни этот термин – терраформирование – звучит совершенно иначе, но по смысловой нагрузке почти идентичен. В общем, я нашел поистине универсальное средство, можно сказать, волшебное, для строительства миров любой заданной конфигурации. Мало того, к нему еще и система управления прилагалась, – еще один быстрый взгляд на трон, – вполне нам понятная. И тогда я решил – вот он, мой шанс! И не только мой лично, но и шанс для нескольких тысяч моих соотечественников. И я задумал основать свою Колонию… — Ага, с блэкджеком и шлюхами! — Мак! — А чего Мак?! – сделал большие глаза напарник, не переставая, впрочем, коситься на до сих пор пребывавшую в ступоре Бранку. – Мак правду сказал! Нормальный план: осчастливить тысяч десять народу, так и так подлежащего переселению, идеальной планетой! А народ, чисто в благодарность, жрачку, баб и деньги подгонит… хотя к черту деньги, тут просто власть. — И что, я не имел на это права?! – возмутился Коулмэн. – Я, между прочим, спас этих людей! — От чего? От неизвестности разве что! А потом под монастырь подвел и обрек на забвение! Таких, как ты, в младенчестве топить нужно, во избежание! – окончательно пригвоздил голограмму Гленн… и незаметно для нее мне подмигнул. Вот зараза! Опять за свое! Хотя, вынужден признать, игра «плохой Оружейник – хороший Оружейник» в большинстве случаев приносила положительный результат. Естественно, для самих Оружейников. А этот, с позволения сказать, Старший-в-юдоли и повелся, как пацан. Наболело, видать. Остатки оцифрованной совести взбрыкнули. — Ну, чего молчишь? Оправдывайся! Мы-то простим… наверное. А вот твои соратники уже вряд ли. — Пожалуй, вы правы… – после до неприличия затянувшейся паузы выдал Коулмэн. – Вина целиком и полностью на мне. Я не до конца спрогнозировал развитие событий. А может, и не до конца понял текст Брахни… в общем, все началось достаточно удачно – я сколотил отряд последователей, мы совместными усилиями собрали уставной капитал, я воспользовался своими связями, чтобы завладеть модульным транспортником Брахни… это аборигены с Большой Неприятности… а, вы знаете? Ну и отлично. В общем, никто ничего не заподозрил, да и кому какое дело до еще одной секты, в полном соответствии с планом Исхода подготовившейся покинуть Землю? Мне даже обеспечили режим максимального благоприятствования. Так что с Земли мы убрались без помех. Да и длительный космический переход обошелся без особых эксцессов и с минимумом жертв. Что же касается Нового Авалона… сначала этот мир показался нам очень суровым. Но он был таким ровно до тех пор, пока я не запустил программу трансформы по технологии Брахни. — Да, мы видели результат. — О да! И это моя гордость! Было очень трудно подобрать оптимальные образцы для копирования – столько нюансов нужно было учесть! Но у меня были хорошие грамотные консультанты, которые навели на мысль… — …не тащить целиком дома, а взять с собой образцы строительных материалов, дополнив их технической документацией и компьютерными моделями по готовым проектам, – перебил я Коулмэна. – К черту лирику, преподобный. Вы лучше расскажите, что именно было здесь, под вот этим кораблем. — Пирамида, такая же, как и остальные, – пожала плечами голограмма. Причем в прямом смысле слова пожала. — И чем же она вас привлекла? — От нее шел радиосигнал. Вот так-так! Я-то думал, сгинувшие Архонты на ней хотя бы вывеску намалевали… а тут все гораздо проще. — Что запередача? – вцепился в свидетеля Мак, чисто на рефлексах. — Обычная морзянка, бессмысленный повторяющийся набор букв. Зато почти во всех радиодиапазонах. А еще дублировался световыми сигналами. А когда мы высадили поисковую партию, выяснилось, что она еще и вибрирует. Это было в первое мое здесь появление, когда я еще подвизался на службе косморазведчиком. Впрочем, там целая история, господа, едва ли вам интересная… — Уж будьте добры, преподобный! — Хорошо… в общем, мы попытались подобраться к пирамиде на катере, но едва не разбились – в паре километров от нее внезапно отказали все приборы, пришлось экстренно садиться. Потом мы пошли пешком, и по какой-то причине до цели добрался лишь я один. Не знаю, что произошло с моими соратниками, но они умерли по дороге. Я их нашел, когда шел обратно. Ни на одном не было ни малейших признаков насильственной смерти. Возможно, очередная жертва богам неизвестности… о чем бишь я?.. Да, я дошел до пирамиды, и просто до нее… дотронулся. Ну, знаете, как это обычно бывает – сначала робко, одним пальцем потыкал, а потом и всю пятерню приложил. И – о чудо! – пирамида раскрылась! Все ее блоки как будто оттолкнулись друг от друга, но разошлись на относительно небольшое расстояние, которого вполне хватило, чтобы я сумел протиснуться между камнями. Я прошел в самую середину постройки, в ее центр, и обнаружил… сердце этого мира. Это… это было нечто, ни на что не похожее, и оно тоже среагировало на касание, раскрывшись, подобно диковинному цветку. В его сердцевине я нашел ключ (очередной беглый взгляд на мумию с «короной»)… Ага, значит, с Пандоры он притащил вовсе не эту фигню! А что тогда?.. — …и сосуд, содержащий унгеформт. Воспользовавшись ключом, я получил инструкцию по применению демонстрационного образца и код доступа к основному массиву информации, который решил оставить на потом в связи со слишком большим его объемом. Да и, по чести сказать, беглый взгляд на первый же блок данных отбил всякое желание вникать в этот бред. Почему бред? А как еще иначе назвать иносказательное повествование о каком-то Звере, ферфольгерах и Оружии?.. Вот и я так подумал, – вздохнул Коулмэн, а я про себя с огромным облегчением выдохнул – удалось-таки сохранить каменное выражение лица и не выдать собственной заинтересованности. Потому что на Зверя и Оружие я сделал самую натуральную стойку, как хороший охотничий пес на вальдшнепа. До того увлекся, что даже унгеформт с сосудом, служащим, по всему судя, еще и сканером заодно с генератором управляющего сигнала, мимо ушей пропустил. – И только тогда я окончательно осознал, что именно попало мне в руки. Небывалый, не имеющий аналогов материал! Да еще и в таком количестве! — И ручонки моментально зачесались! — Мак! — Да ладно, преподобный даже не обиделся. Ведь не обиделись? — А на что, собственно, обижаться? – изумился Коулмэн. – Это же святая правда… а дальше все совсем просто – я убедился в правдивости архива Брахни, подключился к… пульту, пожалуй, именно так его и следует назвать… отключил маяк и замаскировал точку доступа, вернув пирамиду в исходное состояние. Потом вернулся на Землю, не забыв прихватить демонстрационный образец, и занялся формированием экспедиции. Ага, видел я, как ты ее формировал. Мессия недоделанный с балаганными фокусами. Хотя, надо отдать Коулмэну должное, даже на видео его явление народу смотрелось оч-чень эффектно. Боюсь представить, каково было это лицезреть вживую. — То есть изначально всего вот этого, – я обвел широким жестом зал, имея в виду и корабль, и недоразбитую пирамиду, и пещеру в целом, – не было? — Нет, естественно. Это все… э-э-э… побочные эффекты моего противостояния с гешпенстами… Чего?! Это что еще за… сущности? Если не ошибаюсь, это призраки по-немецки. Какие еще, на хрен, привидения?! Мало мне было ферфоль-геров, сиречь преследователей на том же языке сумрачного тевтонского гения. Не умножай сущности, Денис, не умножай сущности. Помни про бритву Оккама… — А вы еще с ними не столкнулись? – удивился преподобный. – Вам сказочно повезло, господа, уж поверьте на слово. Хотя… мы тоже далеко не сразу узнали об их существовании. Даже не мы, а конкретно я. Больше их почему-то никто не видел. Поначалу терраформирование шло строго по плану: я «скормил» атомарному анализатору (Это он про «сканер», что ли?) образцы техники, оружия и строительных материалов, «вырастил» инфраструктуру с небольшим запасом в расчете на будущий расцвет и рост населения, а затем запустил процесс формирования почвенного слоя. Это оказалось чуть сложнее и дольше – убили около месяца. И еще почти три прошло до тех пор, как удалось сформировать привычную флору: растения анализатор переработал столь же успешно, как и стройматериалы, но воспроизведенные особи оказались идентичны исходной, что нас совершенно не устраивало – мы хотели получить саморехулирующуюся развивающуюся экосистему. Пришлось поколдовать с настройками, пока не удалось получить первую полноценную популяцию травостоя. С деревьями оказалось проще – анализатор, усвоив принцип комбинирования геномов, позволил ускорить их рост в сотни раз, вырастив особи, идентичные взрослым, в течение примерно месяца. — Это невероятно… – очнулась наконец Бранка. – Целая планета как гончарная глина, ваяй что пожелаешь, Творец!.. — Что вы, мисс! – всплеснул руками Коулмэн. – Это слишком большой объем, мы его не потянули! Изначально мы экспериментировали на ограниченной площади, примерно в одну десятую от нынешних границ Колонии. И только потом, опробовав технологии, запустили глобальный процесс… не представляя, с какими последствиями придется столкнуться!.. Так-так-так! И что же мы имеем с гуся?.. Блин, ну вот где Зевс, когда он так нужен!!! Ладно, Дениска, успокойся… возьми себя в руки… и подключи голову, в конце концов! Ты же инженер-аналитик, тебя именно к такому несколько лет готовили… итак, что же получается? А вот что: Коулмэн умолчал о чем-то важном. О каком-то его отличии от остальных поселенцев, а также других разведчиков, погибших по пути к пирамиде. Что за отличие? Учитывая, что он побывал на Пандоре, порылся в тамошних Руинах и даже что-то там нашел, логично предположить, что преподобный в свое время оказался носителем… — Мистер Коулмэн, а вы, случайно, на Пандоре не пользовались нанотехнологиями Брахни? Да понятно, что перед Бранкой по полной палимся, но уже как-то пофиг. Ответ преподобного важнее. — Что вы имеете в виду? – заломила бровь голограмма. И, гадом буду, во взгляде ее сквозила ничем не прикрытая ирония! — Ну, может, какие-то функциональные единицы, необходимые для взаимодействия с техникой Брахни? Принятые, так сказать, внутрь?.. Где же Зевс, м-мать?! Ведь чего проще – подойти к мумии, «засеять» ее мелочевкой и немного подождать? Уж мертвых-то нанов Зевс моментально выцепил бы! Но не судьба. — А с чего вам вообще такая дикая мысль пришла в голову, молодой человек? – продолжил выпытывать Коулмэн, теперь еще и издевательски. Потом во взгляде его мелькнуло понимание: – Или у вас тоже был соответствующий… э-э-э… опыт? Бинго! Вот теперь на сто процентов уверен, что тот ключ, про который толковал Иеремия – такая же колония наноботов, как та, что попала в мой организм во время противостояния с братцем Арти. Вот только, в отличие от меня, у преподобного не было в друзьях искина Архонтов, и наны в его крови остались все теми же нанами, без расширенного функционала. Поэтому он и до пирамиды добрался, и с ее интерфейсом смог взаимодействовать. И вообще… получается, наны – ключ ко всем загадкам текущей миссии? И из-за них у меня глюки… я, конечно, подозревал, что это попытка выйти со мной на связь, но думал, что это так местная компьютерная сеть взаимодействует. А со слов того же Иеремии выходит, что это конкретные личности – те самые ферфольгеры или гешпенсты. Стоп! Два названия, значит, есть различия – либо по функционалу, либо по целям. Получается, фракций тоже две? Осталось узнать, союзны они друг другу, или же находятся в контрах?.. — Пожалуй, я не стану делиться столь интимными подробностями, – ответил я терпеливо ждущей голограмме. И подмигнул ей же: – Пусть у нас останутся свои маленькие тайны… — Как знаете, – безразлично пожал плечами Коулмэн. – Может, закончим разговор? Я вижу, вы не особо в нем заинтересованы… — Ну, как вам сказать? По сути, мы уже добрались до цели, а ваше появление всего лишь бонус. И не скажу, что особо важный или хотя бы приятный… ну, любопытство можно удовлетворить, пока отдыхаем… — Вот это правильно, – зацепился за последнюю фразу преподобный. – Отдых вам не помешает. Уж поверьте, главные ваши неприятности впереди. Я, пожалуй, все же продолжу… так вот, запустив терраформирование, мы даже представить не могли, к каким последствиям это приведет! Пока наш ареал обитания не превышал ближайших окрестностей пирамиды, мы не ощущали никакого противодействия. Но стоило только запустить основной процесс, как началось… нечто. Такое впечатление, что мы превысили некий порог допустимого… — Вышли за предел статистической ошибки, – снова подала голос Бранка. — Как вы сказали? – встрепенулся Коулмэн. – Статистической ошибки? — Ну да, – кивнула та. – Знаете, как в любом эксперименте, когда закладывается ошибка измерения. Скажем, пять процентов. Ну, или как в случае с графиком нормального распределения… как только величина вашего воздействия вышла за рамки допустимой погрешности, на нее тут же отреагировали. — Интересно было бы знать, кто? – усмехнулся преподобный. – Планета была абсолютно необитаемой. Даже до нас. Здесь всего лишь располагался промышленный центр Архонтов. Мы не нашли никакой инфраструктуры, рассчитанной на постоянное население. А система управления дала мне полный доступ! — А вот это уже вам лучше знать. — Госпожа Де Гроот права, – вступился я за девушку. – Скажите, преподобный, кто появился первым? Преследователи или признаки? — О чем вы?.. А!.. Сначала пришли ферфольгеры. Я столкнулся с ними в процессе калибровки программы изменений, как только площадь трансформы увеличилась примерно в пять раз от первоначальной. Я тогда даже подумал, что это артефакты системы, помехи или даже глюки управляющих контуров. Но чем дальше развивался процесс, тем чаще и чаще они появлялись. Пришлось озаботиться чем-то вроде антивирусной программы: я «оцифровал» часть собственного сознания, размножил получившуюся матрицу и задал ей ограниченные функции – выявлять и нейтрализовывать ферфольгеров. Поначалу дело пошло веселей, но в какой-то момент их стало так много, что уже не хватало вычислительных мощностей кластера, который был в моем распоряжении. — Раствор насытился, – хмыкнул Мак. — Извините?.. — Система пришла к равновесному состоянию, – развил я мысль напарника. – Ферфольгеры – своеобразные антивирусные программы, которые вы со своей стороны воспринимали как вредоносные. Но свою функцию – загрузить часть ваших вычислительных мощностей – они успешно выполняли. Настолько успешно, что в конце концов у вас не осталось резервов на дальнейшую экспансию. Даже не так. Какое-то время вы, вопреки здравому смыслу, расширяли границы, но вот на воспроизведение полноценной инфраструктуры и техники вас уже не хватило. Чем ближе к границе, тем больше нам попадалось «недозревших» объектов – вросших в слой аморфеума автомобилей, полуутопленных в земле построек… ну а потом вы таки добрались до предела. И, судя по колебаниям границы Аномалии, с трудом удерживаете то, что уже сумели отвоевать. Ведь так? — Именно, – не стал скрывать преподобный. – Мы в патовой ситуации. Насколько я понял, ферфольгеры могли бы легко и дальше, что называется, давить массой, но не могут этого сделать из опасения лишиться моего кластера. Он зачем-то им нужен в исправном состоянии. Я не могу двигаться дальше, да и желания такого уже давно не имею… но и отступить тоже не могу, хотя бы в память о сгинувших соратниках. — А вот с этого места поподробнее, – оживился я. – Что у вас произошло? Мы провели орбитальную съемку, сделали замеры – даже тех площадей, что находятся в вашем распоряжении, с избытком хватило бы для проживания популяции в сто-сто пятьдесят тысяч человек! И вы бы сумели обеспечить себя как минимум продукцией растениеводства… — У нас и животные были… — Вот! Ключевое слово – были! Почему в границах Аномалии мы обнаружили исключительно растительные организмы? Почему нет микрофауны? Из-за ультрафиолета?.. — В основном, – подтвердил Коулмэн. – Хотя на самом деле мы просто не успели добраться до этого этапа. Понимаете, появление земной почвы и воды в несвязанном состоянии создало бы условия для возникновения облачного покрова, и тогда воздействие ультрафиолета ослабло… ну а дальше вообще система развивалась бы сама, без внешнего вмешательства. Но… у нас не вышло. В пределах, как вы справедливо отметили, Аномалии создать такие условия невозможно, и это был первый звоночек – пребывание вне укрытий чревато в плане развития онкологических заболеваний, люди испытывали постоянный дискомфорт. Сельскохозяйственные работы оказались затруднены, скот тоже особо не выгуляешь… плюс растительные и животные остатки… не поверите, тут даже навоз обернулся огромной проблемой! Но мы кое-как справлялись, учились на собственных ошибках, набирались опыта, корректировали программу развития. Количество заболеваний и смертность росли, но не лавинообразно. Люди с пониманием относились к проблеме… ну, почти все. Отдельных деструктивных элементов удавалось вовремя изолировать… или обезвредить. Но это в крайних случаях. Недовольство и озлобленность копились, но не выплескивались – все прекрасно понимали, что обратного пути нет. Мы здесь навсегда – пассажирские модули уже не собрать в кластер, да и запас топлива в нашем корабле был практически исчерпан. Плюс те же модули, похороненные под основными поселениями, использовались в качестве самых надежных убежищ. Да и откопать их, если говорить по чести, дело безнадежное… — Классическая предреволюционная ситуация, – с умным видом покивал Мак. – Как говорит наш капитан, посеешь ветер – пожнешь бурю. — Как, простите? – не врубился преподобный. Да и откуда ему русский знать? А вот Бранка, такое впечатление, смысл фразы уловила. Впрочем, она снова погрузилась в транс, гипнотизируя мумию, и почти не обращала внимания на происходящее вокруг. Но в подкорку данные исправно заносила, судя по периодическим вспышкам интереса. Знать бы еще, чем она занята! Вряд ли просто тупит, скорее, лихорадочно что-то обдумывает. Или пытается задействовать скрытые возможности собственного снаряжения – что у нее в скафандр напихано, одному Всевышнему известно. Зевс, по крайней мере, ничего сверхъестественного не обнаружил… да и цели такой не было. Его больше собственно Бранкин организм заботил, да набор имплантов. Которых, как выяснилось, нет ни одного. Заботливо удалены, дабы такие шустряки, как мы с Зевсом, на них воздействовать не сумели. Значит, все-таки какая-то аппаратура скафандра… и ведь не узнаешь! Как вовремя друг-искин пропал! — Не обращайте внимания, – вернул я беседу в конструктивное русло. – Мистер Макдугал известный нонконформист. А еще любитель непереводимого на другие языки славянского фольклора. Так что там дальше было? — Да в общем, почти уже все, – тяжело вздохнул преподобный. – Проблемы копились, решения у меня не было, все ресурсы съедала борьба с ферфольгерами, соответственно, я даже чисто косметических попыток загладить ситуацию не мог предпринять. Оставалось надеяться лишь на, скажем так, традиционные методы сдерживания. Но я как мог оттягивал этот момент. Ровно до тех пор, пока не появились гешпенсты. Не знаю, как они это делали, но сначала они начали уничтожать наш скот в дальних поселениях… — Позвольте, вы же говорили, что их никто, кроме вас, не видел? — Так и не видели! – не дал сбить себя с толку Коулмэн. – Я предполагаю, понимаете? По совокупности признаков. Очень уж они характерные… – голограмма весьма натурально сглотнула, как будто борясь с тошнотой, – …и неаппетитные. Да ладно!!! — Неужели как в детских страшилках? – подначил я. – Сначала у них расплавились шкура, мясо и внутренности, а потом еще и кости в труху рассыпались? — Откуда вы знаете?! Упс!.. — Вы уже с ними сталкивались?! – Преподобный так пристально уставился мне в глаза, что аж поплохело. – Они вышли на связь?! Вы выяснили, чего им надо?! — Спокойнее, мистер Коулмэн, спокойнее! – машинально отступил я на шаг, выставив перед собой руки. И плевать, что передо мной голограмма, нервы не казенные. – Чего это вы так возбудились? Я просто предположил… — Не делают таких предположений на пустом месте!!! – взорвался Старший-в-юдоли. Глаза его лихорадочно блестели – хоть убейте, без понятия, как это можно на голопроекции отобразить. Но у него вот получилось. – Вы что-то видели и знаете! — Допустим, – хмыкнул я, – и что это меняет? — Это меняет всё!!! Расскажите! — Только после вас. — Ладно, – снова поник Коулмэн. – Похоже, мне вы куда нужнее, чем я вам… – Истину глаголешь! — ухмыльнулся Мак, повторно мне подмигнув – дескать, что я говорил? Преподобный метнул в моего напарника полубезумный взгляд, но выяснять подробности счел ниже своего достоинства и вернулся к исповеди: — …о чем бишь я?.. Да, начался падеж скота на периферийных фермах, вызвавший панику среди обслуживающего персонала. Нам даже пришлось предпринять расследование… — Нам?.. — Ну да, нам – мне и руководителям второго порядка. Не думаете же вы, что я за всем успевал в одиночку? Естественно, я обзавелся командой, еще на Земле. Плюс у нас была специальная оперативная группа, которую возглавлял бывший шериф… Ага, вот и разгадка появления «программного обеспечения» снеков! — …но в этот раз не помогла и она! К тому времени, как оперативники добрались до ферм, эпидемия перекинулась на людей – погибло около ста человек, причем страшной смертью. Процесс приобрел массовый характер и вскоре перекинулся на внутренние области Колонии, причем люди поражались избирательно – руководители всех рангов и координаторы. Дело зашло так далеко, что я начал чувствовать предсмертные эмоции подчиненных, но поначалу принял их за галлюцинации… и принимал, пока не явился гешпенст. Блин, как ухо режет! Ну вот почему он не мог что-то более благозвучное подобрать? Нет, надо по-немецки… — Один момент! Вы сказали, что чувствовали эмоции подчиненных? — Ну да… тех, кто был на связи… — Преподобный, меня терзают смутные сомнения… ну-ка, признавайтесь, что утаили? — Разве что незначительные технические подробности, – заюлил Коулмэн. — Так не пойдет. Или колитесь, или будем прощаться. Быстро: что вы притащили с Пандоры? Нанов?! — Да, черт возьми! Да!!! Они оказались очень удобным инструментом! И связь в любое время вне зависимости от расстояния и погоды, и обратная связь в реальном времени, и возможность контролировать деятельность большой группы людей! — То есть вы заразили продуктами сомнительной инопланетной технологии прорву народа?! Преподобный, вам такое понятие, как «техника безопасности», хоть о чем-нибудь говорит?! — Да они безвредные! Я на собственном примере убедился, прежде чем других в систему включать! И у меня не было другого выхода! Не «уоки-токи» же было пользоваться! Теперь пришла очередь Мака удивленно на меня воззриться, но отвлекаться и объяснять, что за «колдунство» имел в виду Коулмэн, я не стал. Не маленький, по контексту догадается. — То есть какая-то неведомая хрень начала уничтожать носителей наноботов с Большой Неприятности, и никто ничего не заподозрил? – чуть сбавил я обороты. Не время сейчас скандалить, да и с кем, с голограммой? — В том-то и дело, что заподозрили! – с досадой буркнул преподобный. – И начали избавляться от нанов. Это довольно просто, достаточно воспользоваться стандартной процедурой переливания крови… Н-да, слабоваты «зверюшки»! Наших с Маком, помнится, куда сложнее изничтожить было… значит, Коулмэн нашел каких-то других нанов, более специализированных за счет софта? Ну да, а Зевса, чтобы раскрыть их потенциал полностью, у него не было… да и сейчас нет. Как, впрочем, и у меня! Ну вот куда он запропастился?.. И не только он, кстати. Тех, оглушающих, тоже что-то давно не слышно… да и единственный местный обитатель что-то подозрительно спокоен. Чем же таким мой искин занят, что ни на меня, ни на Иеремию у него времени нет? — Многие быстро сообразили, но не все успели воспользоваться шансом, – продолжил между тем Старший-в-юдоли. – И это обстоятельство еще больше усложнило ситуацию… — Называйте вещи своими именами, старина, – ухмыльнулся Мак. – Бунт они устроили. Революцию. И вам пришлось натравить на них снеков. Хотя, скорее всего, поначалу вы попытались решить дело малой кровью. Вот только ваша оперативная группа подозрительно быстро растаяла… эй, эй, спокойней! Я в переносном смысле… или все так и было?!Да чтоб мне лопнуть!.. — Мак, угомонись. Преподобный, я вот одного не пойму… ладно руководители и координаторы. Но при чем здесь коровы и пастухи? — Так мы на них технологию и опробовали… — Потому что не жалко? — Потому что с ними с первыми проблемы начались. А наны оказались очень удобным инструментом для управления… поэтому пастухи и стали координаторами. Разве что координировали стада. — Тоже коллективы, если вдуматься, – не удержался я от колкости. – А вы не думали, что обратная связь может проявиться? Как себя почувствуют координаторы, когда им на мозги надавят эмоции сотни-другой коров? А если бычков? — Все бы вам позубоскалить… а вот этой проблемы как раз и не было! Зато прямое воздействие на более примитивный мозг оказалось очень даже возможным. — И вам понравилось. — Ну а кому бы не понравилось? Столько проблем решается… — И еще больше новых возникает. — Не без того… – вздохнул преподобный. — Ага, – поддакнул Мак. – Так всего лишь коровок гнобили, а теперь еще и геноцид на вашей совести. — Мы защищались! — От собственной паствы? Хорош же пастырь! — Мак, угомонись. – Я снова обвел зал задумчивым взглядом и усмехнулся. – Ваша версия, преподобный, пока что не объясняет появление всего вот этого. — Это вынужденная мера. Понимаете, как только появились гешпенсты… я запаниковал. Это очень специфический опыт, поверьте… что?.. Черт, все-таки я в лице изменился. Надо лучше собой владеть. — Да нет, ничего. Продолжайте. — В общем, это все я наворотил от банального страха, – повинился Старший-в-юдоли. – Даже не страха, а животного ужаса. И система управления среагировала на подсознательное желание. Я на какое-то время отключился от реальности, а когда очнулся, оказался здесь. И, как выяснялось, благополучно – относительно, конечно – решил обе проблемы. Гешпенсты здесь меня не беспокоят, видимо, что-то с энергетическими полями… они тут своеобразно закручены, знаете ли… — Мы заметили. — …ну а с последователями получилось еще проще. Мои соратники пали жертвой эпидемии, а поскольку я был временно недееспособен, система управления моего кластера приняла решение ликвидировать источник проблемы. Я потом просмотрел некоторые записи… Н-да. А все-таки у преподобного, даже оцифрованного, какие-то остатки совести сохранились. Вон, на себя не похож – так перекосило от воспоминаний. — Мои бойцы, которых вы называете снеками… почему, кстати? — Сокращение от «special units». — Логично… так вот, мои спеки под руководством системы управления уничтожили всех колонистов. — Кроме вас, – изобразил Мак Капитана Очевидность. – И это наводит на размышления, знаете ли… — Не оправдывайтесь, преподобный, – зло прищурилась отлипшая от мумии Бранка. – Вина целиком и полностью на вас. У системы управления нет настолько широких полномочий. Она реагировала на ваши подсознательные желания, только и всего. А они, как вы сами признались, были продиктованы паникой и ужасом. Вот и результат. Голограмма уставилась в пол, в очередной раз разорвав шаблоны присутствующим. Да и девица поразила – откуда она такие подробности знает? Еще одна галочка в обширном списке подозрений. — Совесть… – удивленно протянула Бранка. – Надо же… а вы сентиментальны, преподобный! — Есть грешок, – совладал тот с собой. – Через какое-то время я осознал, что натворил. А еще осознал, что пути назад нет. План в случае форс-мажора предусматривал «оцифровку» основной массы колонистов, но… я не успел. Вернее, выпал из реальности. А когда вернулся… черт, все эти годы я больше всего страдал не от угрызений совести – в конце концов, каждый из моей паствы знал, чем рискует – а от одиночества! Банального одиночества! Мне не с кем было перекинуться хотя бы парой слов! Знаете, как это тяжело – ежедневно, ежечасно и ежесекундно противостоять напору целой планеты! И ни минуты передышки! Иногда я даже выращивал спека, подключался к нему напрямую, через нейроинтерфейс, и просто гулял по зданию штаб-квартиры! Там были хоть какие-то признаки былой жизни, ведь мы успели около месяца попользоваться им по прямому назначению… я устраивался в укромных уголках, не решаясь отходить далеко от корабля и пирамиды, чтобы гешпенсты не сразу реагировали, и любовался окрестностями. Ел, пил, гадил… спал, в конце концов! Правда, редко удавалось так просуществовать больше недели… враг меня неизменно обнаруживал и вынуждал возвращаться в… даже не знаю, как это назвать. Виртуальный мир? Скорее, виртуальную тюрьму… если бы у меня были помощники, я бы, несомненно, придал этой псевдореальности удобоваримый вид. Но одному мне это оказалось не под силу… — По-моему, у вас в показаниях логическая дыра, – покачал я головой. – Как могло здание оказаться над пещерой? Вы же сами сказали, что упрятали корабль вместе с пирамидой сюда, когда пребывали в вашей личной «сумеречной зоне». — «Свечку» мы возвели уже на первом этапе, – отмахнулся Коулмэн. – Тоже с прицелом на будущее. И из соображения удобства поблизости от самых ценных объектов Колонии. Ну а когда я… творил, и пирамида, и головной модуль транспорта сначала слились в единое целое, а потом… утонули в почве, сместившись чуть в сторону, а над каверной образовался холм, на котором теперь высится штаб-квартира. Все просто. — Хм… а ведь судя по мусору, который мы видели, здание нехило трясло, – припомнил Мак. – Все сходится. Что ж, преподобный, осталось еще одно дело. Догадываетесь, какое?.. Ну еще бы он не догадывался! Вон как скривился, как будто лимон в одно лицо сжевал… — Может, я лучше сам? – снова заюлил он. – Ну зачем вам сомнительное удовольствие поиграться в виртуале? Да и мне вы скорее навредите… отзовите искина, ну пожалуйста?.. Я молча помотал головой, обдумывая ответ. Ну вот что ему сказать? Что нам на него плевать? Так он и сам это знает. И смысла сотрудничать совершенно никакого. Он тут соловьем заливался от безысходности и в последней отчаянной попытке оттянуть неизбежное. А нам бы он не помешал, чтобы не учиться на ошибках. Наверняка ведь есть… нюансы. Зевс бы разобрался, но где тот Зевс?! ИНСТРУМЕНТ! Здрасьте, приехали! Ч-черт, ну когда же они громкость сбавят? Хотя… это уже не они, это Бадди завыл, да и Васька в рюкзаке обеспокоенно зашуршал… «Денис! Де…» Да они сговорились, что ли?.. «На связи». «Срочный вызов, прими видео». Бли-ин! Ну вот как вовремя!!! Выводи на дисплей, гляну одним глазком… чтобы совсем уж контроль над обстановкой не терять. — Куда?! Потерял… Мак, как я его и просил, все это время следил за девицей, и среагировал вовремя… вот только не самым удачным образом: когда Бранка, окинув Коулмэна презрительным взглядом, прищурилась и решительно шагнула к «трону», Гленн успел сцапать ее за рюкзак, но и только. В следующее же мгновение реактивная девица развернулась, сорвав захват, и врезала моему напарнику локтем по забралу. Мощно врезала, от души – амплитудным движением снаружи внутрь. Не будь на Маке шлема, тут бы и пришел ему конец. А так, можно сказать, повезло: он даже на ногах устоял, хоть и отшагнул назад. Правда, тут же еще и маэ-гери в пах словил, от которого уберег боевой костюм, но нормальные мужские рефлексы сработали – он машинально согнулся, прикрыв чудом не отбитое достоинство, и окончательно утратил контроль над стычкой. Чем девица и воспользовалась, бесцеремонным рывком за разгрузку сместив его чуть в сторону, так, чтобы он оказался аккурат между нами – я успел сделать ровно один шаг к Бранке – и с разворота саданула ему ногой в грудь, усилив удар прыжком. Бэк-кик получился на загляденье – Мака буквально смело. Ну и меня вместе с ним, поскольку хитрая бестия умело направила вражескую тушку мне навстречу… а ведь я почти успел уйти в сторону! Но почти, как известно, не считается, так что уже через секунду я осознал себя растележившимся на полу, а сверху на меня давил всеми своими десятками килограммов мастер-рейнджер Макдугал. Дальнейшие события слились в один многоголосый вой: писк придавленного в рюкзаке Васьки, возмущенный скулеж Бадди, бросившегося на защиту хозяев и нарвавшегося на мощный пендель, и паническое «Не-е-е-ет!!!» Коулмэна. С чего это он так расстроился, я рассмотрел, спихнув-таки с себя все еще не оправившегося от неожиданности Мака: Бранка, нейтрализовав на некоторое время «союзников», одним прыжком достигла «трона», сорвала с черепа… вернее, вместе с черепом мумии «корону», решительным рывком вытряхнула из артефакта останки, умудрившись одновременно сорвать собственный шлем, и, чуть замешкавшись, водрузила трофей на голову. Как раз в этот момент Коулмэн и издал вопль, сделавший бы честь новооймяконскому мамонту в период гона, потом замерцал и истаял, оставив в воздухе едва заметное свечение… черт, почему я его вижу?! ИНСТРУ… Понятно, что ничего не понятно. Хотя чего тут понимать? Наны помогли, вот и вся разгадка. Теперь бы еще приподняться, чтобы лучше видеть… что за нафиг?! Аморфеум?.. Уж не знаю, проснувшийся ли Зевс помог, или моя связь с «мелочью» вышла на новый уровень, но в этот момент я умудрился охватить взглядом весь зал, причем откуда-то сверху. И картина пред взором предстала очень нерадостная: завладевшая «ключом» Бранка пинком вышвырнула из «трона» мумию, запрыгнула на него сама и, запрокинув голову, безумно расхохоталась. Было, кстати, с чего: очень смешно наблюдать, как казавшийся монолитным пол вдруг размяк и раздался под телами бывших союзников, а потом еще и щупальца отрастил, моментально опутавшие незадачливых врагов и упершиеся острыми концами в слабые места боевых костюмов, коих оказалось достаточно – и в подмышках, и в сочленениях бронепластин, и под шлемами в районе подбородков. Еще хуже пришлось Бадди, которому шипы даже пронзили шкуру, впрочем, глубоко не впиваясь. Этакий суровый ошейник… хотя скорее смирительная рубашка. Сама же Бранка очень быстро исчезла за хитиновой броней, превратившей «трон» в здоровенное «яйцо». А потом прямо в мозгу раздался ехидный девичий голосок, пробравший до печенок: — Ну что, поговорим, мальчики?.. Но эту фразу я уловил самым краем сознания, уже проваливаясь в беспамятство.14 октября 2138 года, день
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, день …черноту космоса нарушила яркая вспышка, которая тут же схлопнулась в точку, исторгнув два тончайших луча, рассекших тьму и рассеявшихся в пространстве. На первый взгляд ничего особенного: многие корабли Предтеч, доставшиеся людям по наследству, отличались подобными спецэффектами при выходе из гиперпрыжка. По этой причине оператор станции мониторинга, затерянной на периферии системы белого субгиганта, в стороне от оживленных внутрисистемных трасс, и не придал событию особого значения. И только после того, как вычислитель станции обработал данные сканера и оконтурил вышедший из гиперпространства корабль, на борту началась какая-то движуха. Что конкретно там происходило, по англоязычным матерным обрывкам и невнятному шуму определить не получилось, да и не особо хотелось – куда интереснее оказалось наблюдать за пришельцем. Во-первых, его контур мигал, да и зловещие красные линии не оставляли сомнений в ненормальности незваного гостя – компьютер не мог установить принадлежность судна. Не в смысле Колонии, а в смысле производителя, поскольку в обширной базе данных Ллойда такой конфигурации не значилось. И тут одно из двух: либо это творение неизвестных Предтеч, либо… неизвестных людей. Впрочем, персонал наверняка склонялся к первому варианту. Но не я. Потому что я, в отличие от местных, такой силуэт уже видел. Вернее, не силуэт, а схему – одну из десятка, предложенных Зевсом по результатам изучения корабля Бранки. И видел я ее совсем недавно, двух часов не прошло. Ну а потом подтвердились мои худшие опасения: выглядевшая монолитной конструкция разделилась на одиннадцать частей – десять мелких, одинакового размера, и одну здоровущую, которая до того торчала в центре. Мелочь, кстати, на ней крепилась вкруговую, совсем как цыплята вокруг наседки в гнезде. Теперь же эти «цыплята» порскнули в разные стороны, направляясь к лишь им одним ведомым целям, не оставив без внимания и станцию мониторинга. Кончилось все предсказуемо: кто-то за кадром матерно выругался, глядя на растущего на глазах пришлого, затем этот пришлый странно дернулся… и все. Экран погас. Такое впечатление, что видеокамеру кто-то разнес на атомы. Н-да. Хотя скорее всего просто энергосистема вырубилась, потому что попадание болванки пятисотого калибра, разогнанной в гаусс-пушке, вряд ли размололо станцию в космическую пыль. Насквозь прошибло, заодно знатно покорежив все, что только можно – это да. Разгерметизация, опять же, наверняка мгновенная была… а много ли человеку, особенно без скафандра, надо? Тем, кого убило сразу, очень повезло. Хотя и остальные тоже вряд ли долго мучились… но все же смерти от удушья и врагу не пожелаешь. Ролик был коротким – секунд десять, не больше. И почему Зевс из-за него так напрягался? Очевидно же, что на прием послания угрохал все свободные ресурсы – невеликие, к слову – потому я его и не слышал. Ну, напал кто-то на какую-то Колонию, вполне возможно, что банальные пираты. Или местные устроили грызню за передел властного пирога. И стоило так стараться?.. Но это лишь в том случае, если не видеть сопровождавшего видюху текстового послания: «Fratello, это серьезно. Луиджи». Черт… все-таки земляне. Не интрига дяди Пети или какой-то еще конкурирующей Корпорации. И даже не папенькины происки. Попадос, короче… Почему так решил? Все просто. Ролик пришел на «Молнию» по прямому запросу, и лишь затем материнское ядро перекачало его в память периферийного устройства, то бишь Зевса. Зевс же, в свою очередь, был занят противостоянием с Иеремией Коулмэном, а заодно пытался сломать защиту дефектной пирамиды. Плюс особенности каверны-убежища, позволявшие преподобному прятаться от гешпенстов… теперь уже точно тех самых сущностей, что периодически оглушали меня «громогласными» мысленными посланиями. А еще, как выяснилось, отчаянно мешали ферфольгеры. Программы-вирусы, грузившие все свободные мощности Старшего-в-юдоли, с тем же энтузиазмом вцепились в новый объект. И при всем при этом Зевс счел полученное видео настолько важным, что рискнул на какое-то время оставить меня без связи и дистанционного сопровождения. И с этим решением я склонен был согласиться, потому что привык доверять сведениям, предоставленным Брокером. Не удивляйтесь, логическая цепочка предельно проста: конечную цель текущей экспедиции «Молнии» знал только мой теневой партнер. А поскольку отправитель подписался именем Луиджи и воспользовался характерным словечком «fratello», то бишь «братан» в итальянской интерпретации, то сомнений не осталось – весельчак и балагур Луиджи Монтанари, продавец сантехники со станции STG-5, что в Колонии Терра-Нова, и есть мой персональный Брокер. И еще один немаловажный факт: материнское ядро не сумело установить исходный пункт, откуда пришло послание. Вообще ни один, хотя должно было распознать как минимум пару ближайших ретрансляторов. Чего по какой-то невероятной причине не произошло. И теперь я понял, по какой именно – у Биржи имелась собственная мгновенная сверхдальняя связь, не привязанная к системе ретрансляторов в Колониях и корпоративных мирах. Вот и объяснение ее эффективности. Ведь мало владеть информацией, нужно еще и доставить ее к конечному потребителю. И кто-то умный, на заре освоения Галактики наткнувшийся на этот полезнейший артефакт ушедших Предтеч, сообразил пристроить его к делу. А ларчик-то просто открывался… — Смальков!.. Смалько-ов! Ты где? Ты меня слышишь?.. А?.. Чего?.. Блин, надо же – лежу, спеленутый тентаклями из инопланетной дряни, да еще и настолько о посторонних делах задумался, что из реальности выпал… довольно неприглядной реальности, надо признать. А меня, оказывается, Бранка дозваться не может… гребаная шпионка. — Чего тебе, коварная женщина?! — Он еще и хохмит?! – невольно удивилась та. – Значит, в полном порядке стервец… Уж не знаю, какой именно вывод она из моих слов сделала, но тентакли чуть усилили нажим, грозя пробить верхний слой комбеза. Понятно, что внутри еще амортизирующая подкладка, и с ней поди еще совладай – удары пуль гасит, что ей какое-то щупальце? – но рисковать я не стал. Ну ее на фиг, бабы, они тва… существа непредсказуемые. Убить не убьет, а вот ребра переломает запросто… «Вероятность неблагоприятного исхода девяноста два процента». Ух ты, кто проснулся! «Ты про убьет или про переломает?» «Первое. Но и второе не стоит сбрасывать со счета – вероятность неблагоприятного исхода пятьдесят один и три десятых процента». Н-да. Все такой же зануда. «Управление перехватить можешь?» «Пока нет, сильное противодействие со стороны ферфольгеров». Ага, «слушал» все это время! Вон, и терминологии нахватался. Но от данного факта все равно не легче. Значит, придется договариваться… «Ответ положительный». А вообще у нас как дела? В общем и целом? Связь с «Молнией» есть? «Рекомендуется немедленная эвакуация». С чего бы?.. «Давление на Аномалию резко усилилось, я связываю это явление с нейтрализацией Иеремии Коулмэна». Чертова баба… совсем все плохо?.. «Граница смещается к центру Аномалии. Вывести картинку?» Хм-м… а с орбиты не так уж и страшно. Подумаешь, светлое пятно на черном фоне еле заметно скукоживается… «Денис, сейчас не до шуток». «Ладно, вызывай Алиску. Дай ей текущие координаты, пусть зависает над «свечкой» и ждет до последнего». Вряд ли теперь нужно снеков бояться. Да и ПВО наверняка не опасно. Осталась сущая мелочь – выбраться из пещеры. «Связался?» «Ответ положительный. Расчетное время прибытия – 00:23:06… 05… 04…» Ну вот, теперь и поговорить можно. — Так чего ты от меня хочешь, милая девушка? — Транспорт. Оп-па!.. Вот чего угодно ожидал, только не этого… думал, проблема будет заключаться в том, как от преследователей оторваться, на Алиску и ее умение надеялся… а тут нате вам! В попутчицы она к нам напрашиваться вздумала, ага. — Хррр… хрен ей!!! Хррр!.. — Вас, мистер Макдугал, никто не спрашивает. — А зря, – фыркнул я. Несмотря на незавидное положение, меня почему-то упорно пробивало на «хи-хи». Нервы, что ли? – Слушай Мака, милая девушка, он фигню не сморозит. — А сейчас что было? – парировала Бранка. — Выражение мнения, аналогичного моему. М-мать!.. Кажется, зря я это сказал. Бранка миндальничать не стала и просто усилила нажим, то есть сработали те самые пятьдесят с небольшим процентов, анонсированные Зевсом. Тентакли, как я и ожидал, броню не пробили, они ее попросту вдавили, хорошенько сжав ребра. И это несмотря на демпфирующий слой! А не будь его, меня бы сейчас уже пополам перерезало. И не только меня, судя по глухому мату и куда более громкому скулежу. Да, Васька еще мякнул, но на фоне остального шума его голос попросту потерялся. — П… полегче!.. – выдавил я. – Грох… хнешь, с к-кем д-договариваться будешь? — Тоже верно. Но, насколько я понимаю, связь с орбитой есть только у тебя, Денис. Хм… намек более чем прозрачный. И, судя по тому, что мне полегчало, да и скулеж смолк, но рык со стороны авангардисткой скульптуры, в которую превратился Мак, все еще доносился вполне себе различимый, клятая девица уже вовсю пользовала знаменитый принцип кнута и пряника. — Грохнешь Макдугала, точно помогать не стану. — А если… пса? — Извини, Бадди… — Ву-уф… — У тебя нет сердца, Денис Смальков! – подпустила в голос пафоса Бранка. – И этому человеку я симпатизировала… Чур меня, чур меня! Если это она так симпатизировала, то что же она делала с теми, кто у нее вызывал неприязнь? Живьем жрала, что ли?.. Нет, к черту подробности. Впрочем, девица не против потрепаться, значит, время еще есть, хоть и поджимает. Интересно, почему? — А чего ты с нами возишься? – спросил я для затравки, слегка отдышавшись. – Твой-то транспорт где? — Да если бы я знала!!! – рыкнула девушка. Ого, наболело. – Не отвечают. На связь не выходят – ни катера, ни основная база. — А ты хорошо пыталась? — Лучше не бывает! Только все диапазоны «белым шумом» забиты, никуда не пробиться! Блин, это она все время, пока мы со Старшим-в-юдоли трепались, пыталась до своих докричаться? Похоже. Потому и пребывала в ступоре, если со стороны смотреть. Внешние динамики она, естественно, не врубала – зачем ставить потенциального противника в известность о собственных проблемах? — Думаешь, там совсем плохо? – нашел в себе силы посочувствовать я. Ага, именно нашел силы, потому что так и подмывало поглумиться. Ну, или хотя бы поиздеваться. Еле с собой совладал. — Да не знаю я!!! Это не они молчат, это я докричаться не могу. Думала, из кокона получится… — …а тут еще большая задница? – предположил я. Признаюсь, с умыслом. – Вирусная атака, все дела… — Откуда ты?.. Хотя о чем это я… да, тут все плохо! Сам смотри!!! «Попытка несанкционированного доступа!» — Какого?! Денис! «Зевс, пропусти картинку». «Доступ разрешен». …н-да. Давненько я ничего подобного не наблюдал. Пожалуй,со времен приключений на Пандоре, когда мы блуждающие аномалии исследовали в компании Асти и сработанных на коленке дронов с генераторами защитного поля. Даже на Объекте-357 такого не было – мы туда попали уже после того, как там все силовыми полями перемололо. Впрочем, отличия видны были невооруженным взглядом: во-первых, таких впечатляющих спецэффектов не наблюдалось, во-вторых, Аномалия… пожалуй, таяла, причем по всему периметру одновременно и относительно равномерно. Если смотреть с высоты птичьего (вернее, дронового, за неимением птиц) полета, как я сейчас, то процесс можно было сравнить с неторопливым выгоранием листа бумаги, который подожгли со всех сторон сразу и бросили на землю. Светлое пятно медленно, но неуклонно сокращалось, поглощаемое чернотой – разве что без видимого пламени, хотя попасть на Границу в данный момент времени я бы не хотел. Кто знает, как бы восприняла мое присутствие система управления? Скорее всего, сочла бы таким же посторонним предметом, как и все остальное, начиная со слоя плодородного гумуса. А разделить судьбу «номерного» бойца из команды Бранки, который на наших глазах превратился в тошнотворную слизь, а потом и вовсе впитался в аморфеум, желания у меня не было. От слова совсем, ага. Потом дрон, который вел трансляцию, такое впечатление, чуть сместился и спикировал, дабы позволить зрителям насладиться зрелищем с близкой дистанции. Если честно, лучше бы висел, где раньше: если с высоты процесс разрушения Аномалии выглядел величественно и не особо страшно, то вблизи впечатление складывалось абсолютно иное – деревья, до которых как раз докатилась волна преобразования, какое-то время сопротивлялись, возвышаясь этакими волнорезами в потоке аморфеума, в который плавно и незаметно обращалась почва, а потом как-то резко теряли форму и оседали в черное «море» бесформенными кляксами. Которые, впрочем, тут же исчезали из вида, превращаясь в неотъемлемую часть потока. Что характерно, неживые объекты, типа тех же амбаров, автомобилей и даже асфальтового покрытия дорог, сопротивлялись чуть дольше, но с тем же неизменным результатом. Точно! Вспомнил, где я нечто подобное видел – в литейном цеху одного из корпоративных заводов. Нас туда на экскурсию водили, еще в школьные годы. Меня тогда больше всего поразил огромный жбан – наверное, с хороший коттедж размером – с расплавленным металлом. И в него как раз добавляли вторичное сырье, я так полагаю, куски обшивки порезанного корабля. И таяли они точно также, как деревья и строения в Аномалии. Разве что жар не такой сильный, как в цеху, да и цветовая гамма иная. А вот ощущения аналогичные – ирреальный страх перед всесокрушающей стихией. Я, помнится, тогда представил, каково это – нырнуть в бассейн с расплавом. Проняло знатно, потом долго кошмары из жизни металлургов снились. Впрочем, дело прошлое. У меня очень скоро куда более благодатные темы для ужастиков появились. Но теперь, боюсь, и старые страхи вернутся… На этом, собственно, ролик и прервался – уж не знаю, Зевс канал отрубил, или Бранка решила, что хорошего помаленьку. Да и пофиг, если честно. Меня сейчас занимали совсем другие мысли – например, я понял, что Элва куда ценнее, чем мы могли вообразить. По той простой причине, что могла перерабатывать в аморфеум любую материю. Любую! Вдумайтесь только! И, похоже, что в любых количествах, только успевай подвозить. Это я наконец-то факты сопоставил, а именно текущий локальный Армагеддец в пределах отдельно взятой Аномалии, и факт «растворения» постороннего объекта, то бишь бойца Бранки и его экипировки. А если окажется, что планета еще и корабль девицы поглотила и не поморщилась… ну да, иных доказательств не потребуется. То есть приз настолько грандиозен, что даже в голове не укладывалось. Немудрено, что папенька вознамерился прибрать к рукам столь ценный ресурс. Да и земляне подсуетились. Ну а кто еще мог стоять за Бранкой де Гроот? Не Корпорации же, если целых две из ТОП-5 Колониального союза уже отсеялись… у других просто нет ни сил, ни ресурсов на воплощение в жизнь столь далеко идущих планов. А вот у Земли с Сателлитами – есть. Эх, сейчас бы с Виктором Андреевичем парой словечек перекинуться! Но, в силу полной несбыточности этой мечты, придется пока исходить из предположения, что полномасштабная атака Старой Земли на Колонии все-таки началась. И из этого факта вытекало несколько весьма непростых вопросов. «Зевс, „Молния" чужаков в системе не засекала?» «Ответ отрицательный». Черт. Вообще никаких? Ни прячущихся, ни вновь прибывших? «Ответ отрицательный». Что ж, примем на веру. Капитан Иванов достаточно долго проторчал в окрестностях Элвы, чтобы досконально проверить систему. Если бы кто-то прибыл до нас и схоронился, скажем, на каком-нибудь планетоиде, за это время сканеры рейдера этого кого-то все равно бы обнаружили. И это без вариантов – от аппаратуры Архонтов можно укрыться, нет ничего идеального в этой Вселенной, но лишь временно. А уж с тем уровнем технологий, что наблюдался у Бранки и ее команды, время это сокращалось от суток до часов. Не говоря уж о неделе. Проскочить же незамеченным мимо «Молнии», которая уже несколько дней дрейфовала в космосе, задействовав все мощности на охранном контуре, и думать нечего – засечет еще на подступах, за пределами орбиты самой дальней планеты системы. Ну а выход из гиперпрыжка тем более без внимания не останется – такие возмущения материнское ядро рейдера фиксировало на расстояниях до половины светового года. Не спрашивайте, как именно. Мне Зевс как-то попытался объяснить, но я, несмотря на высшее инженерное образование, не понял ничего, за исключением предлогов. Проф Куатье что-то уловил, но очень приблизительно, настолько, что даже помощникам – близнецам Джонсонам – уловленное пояснить не сумел. Что-то там с отраженными гиперволнами, распространяющимися от прокола пространства во все стороны, прямо как гравитационные возмущения. Не суть, в общем. Главное, у Бранки нет силовой поддержки в пространстве. Пока нет. И это ключевое слово. Более чем уверен, что сюда уже мчит на всех парах как минимум один модульный крейсер. Так что надо поторапливаться. Ну вот, с одним вопросом более-менее разобрался. Ну а с остальными проще – надо их всего лишь озвучить. — Ты же сказала, что связи нет! А картинка откуда? — Нет связи с внешним миром! – рыкнула Бранка. Видимо, совсем другой реакции от меня ожидала. – Тебя только это интересует? — Конечно, – кивнул я. Уж на этот жест той степени свободы, что у меня еще оставалась, хватало с избытком. – Может, ты меня в очередной раз объегорить пытаешься? — Чего?! — Обмануть, – с бесконечным терпением в голосе пояснил я. – Сама про «белый шум» заливаешь, и тут же видео транслируешь с дрона… — Это не дрон! Это… а, пофиг! Основную инфраструктуру я вижу и могу ей управлять. Но ее остается все меньше и меньше. Это верно. Если я правильно оценил скорость процесса, у нас еще минут сорок-пятьдесят, в самом лучшем случае – час. Силен был «оцифрованный» Коулмэн, раз такую мощь сдерживал столько лет… или это именно сейчас на нас планета ополчилась, подгадав, так сказать, благоприятный момент? Хорошо все-таки, что заранее сообразил Элисон вызвать. Вход в атмосферу даже на таком совершенном катере, как наследство Архонтов, дело серьезное и не терпящее спешки. — То есть это не эфирная связь? – все же уточнил я. — Нет, через нанов. Понятно. Своих-то подельников она нанами заразить не успела, а от местной системы отрезана ее же файерволлом. Но почему, в таком случае, она напрямую на моих нанов воздействовать не может? «Может». Черт, точно. Только у меня антивирус есть навороченный. «Спасибо за навороченного, Денис». Всегда пожалуйста… ты, главное, не дай ей до катера докричаться. А то Эли, чего доброго, купится и попрется напролом, наплевав на опасность. Это она может, особенно если дело меня касается. Во всех остальных случаях она, что характерно, придерживается даже не духа, а буквы инструкций по технике безопасности. — Хорошо, второй вопрос… — Короче, Денис! — Куда нам торопиться, милая? – мурлыкнул я. С собственным незавидным положением я мало того, что смирился, так еще и приспособиться успел. Перевожу на русский: засеял ближайший тентакль нанами, и Зевс сейчас вовсю трудился над перехватом управления. Правда, пока без видимых результатов. Но это ерунда, дело наживное. – У нас еще целый час! К тому же мы еще даже не начинали торговаться. — Да твою же!.. Ладно, хрен с тобой. Спрашивай. — Как ты собираешься эвакуироваться? В смысле технологии… мы, на минуточку, в огромной пещере. И выход из нее я лично только один знаю. Плюс тебе придется нас отпустить… — Фиг угадал! Думаешь, путы в отрыве от основной массы аморфеума работать не будут? Ноги распутаю, и хватит с вас! — А если мы разбежимся в разные стороны? — Да пофиг. Тебя я догоню, а на остальных плевать. Пусть на себя пеняют, коли совсем тупые. Мак, к которому в основном и был обращен спич, предпочел промолчать. Разве что буркнул что-то неразборчиво насчет много о себе возомнивших шлюх. — Не договорились. — Чего?! — Того! Не договорились. Гленн, Пандору помнишь? — А то! Но здесь даже весе… хррр… — Ладно, ладно!.. Уговорила! Но это не отменяет моего вопроса: как отсюда будем выбираться? Снова в «пузыре»? — Слишком долго! — Согласен. И?.. — Есть… способ. Но нужно время. Так что вызывай, давай. — Сколько времени? — Не очень много. — Конкретнее! — Ты что, собираешься подгадать прибытие эвакотранспорта к нашему выходу? — В точку. На это она не нашлась, что возразить. Да тут бы никто не нашелся. Простая предосторожность с моей стороны. Надо все делать быстро, чтобы у Бранки не возникло даже тени намерения от нас с Маком избавиться уже на поверхности, в надежде затем захватить катер. Ну а что? Нормальный план. Транспорт мы вызвали, нужды в нас больше нет… и приказ в случае нашей безвременной кончины никто не отменит. Да и до поверхности зачем ждать, собственно? Как только вызову, сразу в расход. Это было бы логично и даже где-то в стиле нашей вероломной союзницы. Кто мы для нее? Очередные «номерные» юниты. Надо что-то с этим делать. Да вот хотя бы зубы заговаривать, чтобы ни о чем постороннем думать она не успевала. — Какой ты все-таки мерзкий и подозрительный тип! – высказалась Бранка, как плюнула. – Все вы тут такие. — Тут? – уцепился я за слово. – Значит, есть и не тут? В смысле не Колониальный союз? Все-таки ты с Земли! — А ты до сих пор не догадался?! – поразилась девушка. – Черт, надо же, переоценила… а ведь все могло бы быть куда проще. Ага, блажен, кто верует. Мак бы на такое точно не купился. Да и Алиска с Асти тоже, поскольку очень хорошо меня изучили. А с Бранкой одно удовольствие работать, манипулируй – не хочу. — Так сколько тебе нужно времени? — Минут… да, точно. От восьми до тринадцати. — А точнее? — Без понятия! Пока не начну процесс, не увидим! Ладно… Зевс, все понял? «Ответ положительный. Расчетное время прибытия 0:13:24… 0:13:23… 0:13:22…» Так, будем исходить из наименее благоприятного варианта – восьми минут. Придется тянуть время, еще минут пять хотя бы. Алиска-то подождет, ничего с ней не случится, а вот нам ждать ее прибытия совсем не с руки. Резоны я чуть выше озвучил уже. Тут бы в принципе до точки рандеву добраться… так что продолжаем заговаривать зубы. — А знаешь… я передумал. — Ну чего еще?.. Хм… даже не возмутилась. Реально я ее утомил, похоже. Как бы не переиграть. — Я хочу долю. — Чего?! — Вуф! — Твою!.. Хррр… Нормалек. Даже Мака проняло, значит, все правильно сделал. — Долю, говорю, хочу, – пояснил я. – Со всего вот этого. Ты же не будешь отрицать, что имеешь какой-то профит? А я, на минуточку, Оружейник! Мне на жизнь зарабатывать надо. Миллионов десять, думаю, меня на данный момент вполне устроят. — Да ты!!! — Да, я. Ну и что? Ч-черт!.. Похоже, перегнул. Или это она от нервов опять тентаклями поднажала, ажно ребра затрещали. Еще чуть-чуть, и дышать не смогу. — Уверен насчет десяти миллионов? – съехидничала девица. — Бо… более ч-чем!.. – прохрипел я. — Миллион, – закинула удочку Бранка. Купилась? Не, вряд ли. Скорее тоже решила поиздеваться. Козыри-то все у нее на руках. Силовое давление не очень-то действует, так что варианты перебирает, по-любому. — Один… надцать!!! Ф-фух!.. Не вырубаться, не время! Зевс, стимуляция… «Процесс активирован». Полегчало. Но вида подавать не будем, хрен ей. А вот с синяками или даже трещинами в ребрах придется смириться. — Два?.. — Три… надцать! — Ты и впрямь серьезно! – поразилась девушка. – Н-да… но вынуждена тебя разочаровать. Я, в отличие от тебя, идейный борец. И сижу на фиксированной зарплате. — Так за чем же дело стало? – воспрял я. Во всех смыслах – девица еще и нажим уменьшила, так что задышалось свободней. – Переходи на светлую сторону силы, мы тебе еще и денег дадим. За все вот это. — Много? – хмыкнула та. — Больше, чем ты можешь себе представить. И не сомневайся, я имею право сделать такое предложение. — Бунгало на побережье, коктейли, пляж, мужчинки… — Дом, муж, дети? — Тьфу на тебя! Такую идиллию обгадил! — Ну, не хочешь – не надо. Одно не пойму… неужели на Старой Земле так туго с ресурсами? — А у ваших Корпораций? – парировала Бранка. – Пойми, если Вторая мировая была войной моторов, то нынешняя Первая галактическая будет именно войной ресурсов. Невосполнимых материальных ресурсов. С вашей стороны невосполнимых. — Значит, твой корабль земного производства? Наловчились-таки? Или все же заемное? — Второе, естественно. Просто мы оказались умнее вас и используем то, что в силах воспроизвести. — Не абстрактные «вы», а те конкретные люди, что стояли у истоков Исхода! Успели хапнуть, а потом еще и вовремя остановились… думаю, папенька нашел бы с ними общий язык. — Смальков-старший, может, и нашел бы, – засмеялась Бранка. – Да только кто ж с ним разговаривать будет? Кому он сдался, местечковый царек? Ну-ну, ерничай дальше. Посмотрим, как потом запоешь… кстати, что там со временем? «0:09:41… 0:09:40… 0:09:39…» — Вот именно! Зачем вам все это? Места мало? Снова перенаселение? Вряд ли… у вас же клоны есть для обслуги и на пушечное мясо. — Догадался? — Нет. Точно знаю. — Значит, пролез в локалку… как?.. — Включи мозг. Бли-и-ин!.. — Думай, что говоришь! — Мне… нечем… — Идиот! Ф-фух, отпустило. Заигрываюсь, однако. А что делать? Не мы такие, жизнь такая. Ха-ха-ха, очень смешно. Интересно, на что папенька рассчитывал, вплетая меня в свою интригу? На мое упрямство? Похоже… «0:09:07… 0:09:06… 0:09:05…» — И все же… почему экспансия? Для чего? Отец мне так и не ответил, хотя ждал этого всю жизнь. — Он настолько проницателен? — Нет, просто параноик. — Какая примечательная личность! – восхитилась Бранка. – Причем во всех отношениях! — И все же?.. — Развитие Человечества как вида. Хватит вам тут, в Колониях, прозябать в варварстве. — Значит, как обычно, – вздохнул я. – Власть и ресурсы. Недешево вам собственное производство дается, а? «0:08:39… 0:08:38… 0:08:37…» — Почему ты такой циничный? — А ты? — Тьфу ты!.. Ну надо же, эмоции! Тоже притворяется, или просто контроль ослабила? Не знаю, не знаю… профессионал она крепкий, должна понимать, что расслабляться на финишной прямой чревато. Уже, собственно, вперлись по уши. — Короче! Хватит мне зубы заговаривать! Ты будешь вызывать катер или нет?! — А тебя бы какой ответ устроил?.. О-о-ох… М-мать! Доигрался-таки… еще бы чуть-чуть, и точно ребра переломала… — П… п-понял я, понял!.. – Кошки-мышки, чтоб их, словесные! И ведь не скажешь – девушка, я вам мозг пудрю и лапшу на уши вешаю в целях потянуть время. Вообще тогда озвереет. – Так что насчет три… хорошо, девяти миллионов?.. Нет?.. А если тебе лично?.. «0:08:08… 0:08:07… 0:08:06…» — Смальков, утомил! Ничего, чуть-чуть осталось… самую малость… сейчас! «Зевс, Алиску на громкую связь». «Принято». — Ладно, я согласен. – Хм, а чего молчим? Продолжения ждем? Получите, распишитесь. – Элисон, Дэну. — На связи. Эх, жалко, лежу неудобно. Много бы сейчас отдал, чтобы на лицо одной вероломной особы полюбоваться. Впрочем, кому я вру? Если бы и удачно лежал, все равно она в коконе, ни черта не видать. С другой стороны, молчание очень даже красноречивое, да. — Координаты получила? — Зевс передал. Ага, краткость сестра таланта. Нервничает, хоть и пытается скрывать. Но это хорошо, внимательнее будет. — Как сама? — Н-дцать минут, полет нормальный! А вот это мне больше нравится. Взяла себя в руки, значит. — Так, Алиска, слушай меня внимательно и не перебивай. По прибытии на место опознаемся голосом. Потом убеждаешься в наличии нас с Маком. И в нашей транспортабельности. Если хотя бы один пункт не выполняется, улетаешь. Как поняла, прием?.. Ну и как вам такой ход, госпожа Де Гроот? И ведь даже воспрепятствовать не получится – начнешь тентаклем давить, Эли тут же просечет, что дело нечисто. Потом проблем не оберешься, ага. И предпринять теперь хоть что-то против нас не выйдет – время упущено. Сама себя перехитрила, короче. Надо было сразу соглашаться на мои запросы, глядишь, и не пришлось бы обещание выполнять. Как говаривал в таких случаях тренер дядя Коля, психология, итить!.. — В-вас поняла, – ответила, наконец, Элисон после несколько затянувшегося молчания. Я даже забеспокоился. Чуть-чуть. Но, видимо, ситуацию моя умничка прокачала и выводы соответствующие сделала. – Визуальный осмотр, голосовое опознание. «Зевс, пусть пару минут накинет». «Принял». — Когда ждать? — Минут десять, может, чуть меньше. «Зевс, держи ее в курсе». «Хорошо, Денис». — Принял. Конец связи. – Я немного поерзал, устраиваясь поудобнее (если это слово вообще применимо к моему текущему положению), и переключился на Бранку: – Через восемь-девять минут катер будет над «свечкой». Так что поторапливайтесь, госпожа Де Гроот, или нам придется принять меры для экстренной эвакуации проверенным способом. — Козел! Ну а как иначе? Сама напросилась. Это она еще про нанов, «заразивших» тентакль, не в курсе. И что я в любой момент могу перехватить управление. Вернее, Зевс может. «Активировать процесс?» Не, все нормально. Лучше пусть думает, что у нее все под контролем. Мне это сейчас выгодно. Глядишь, еще как-то проявится, глупостей наделает. Покажет чего-нибудь лишнего, не для чужих глаз. Информация еще никогда карман не тянула. А девице мы потом сюрприз устроим. Как там, кстати, с пирамидой? «Расчетное время до взлома 00:33:17… 00:33:16… 00:33:15…» Тэ-экс, на нашем катере до базы однозначно успеем… или сразу к пирамиде рвануть? Переубеждать Бранку мне как-то расхотелось, проще от оков избавиться и попытаться перехватить ее сигнал. Уж полапать-то я ее сумею, где бы ни спряталась… даже просто за «корону» подержаться будет более чем достаточно. «Ответ положительный». Ну и ладно. Значит, действуем пока по обстановке. — Ты бы, чем ругаться, делом занялась! – попенял я Бранке — Уже! – огрызнулась та. Че, реально?.. Блин, а ведь точно: если прислушаться к ощущениям, получается, что мы движемся вверх. Не очень быстро, примерно как на лифте обычной пятиэтажки, но движемся же! И как, позвольте поинтересоваться? Аморфеумный динозавр, в которого превратился корабль поселенцев, шею вытягивает к куполу, что ли?! «Ответ положительный». Вот бы посмотреть!.. «Процесс активирован». Спасибо, Зевс, ты настоящий друг. «Извини за качество». Ха, было бы за что извиняться! Хотя мой друг-искин перфекционист известный. А мне картинка очень даже нормальной показалась. Уж не знаю, к какой такой системе наблюдения он подключился (подозреваю, что к той же, что и Бранка недавно), но видеопоток шел сразу с двух точек. Одна располагалась где-то в пещере, причем достаточно далеко, чтобы композиция «дракон прячет голову в пирамиду» полностью умещалась в кадр, а вторая – в летающем дроне или чем-то типа того. Плюс эффект «картинка в картинке». Так что рассмотрел я процесс достаточно подробно. А он, надо отдать должное фантазии неведомых творцов всей здешней инфраструктуры, был организован весьма оригинально: слой аморфеума под колоссальной «статуей» вспучивался холмом, и одновременно с этим уже существующий холм, тот, что под штабной «свечкой», оплывал и смещался в сторону. Мне даже показалось, что аморфеум с поверхности «тонул», завихряясь на стенках грота, а после все потоки сходились в одной точке, аккурат под кораблем Брахни. Ну а если где-то убывает, то где-то всенепременно прибывает. И на сей раз очень даже удачно прибывает – скорость подъема комплекса «корабль-пирамида» была вполне сравнима со скоростью той лифтовой капсулы, что доставила нас в пещеру совсем недавно. Ну, может, чуть меньше. Угадала, кстати, Бранка – как раз минут восемь. «При условии сохранения скорости подъема постоянной до поверхности доберемся через 0:08:07… 0:08:06… 0:08:05…» Что ж, придется набраться терпения… ты хоть записываешь?.. «Каждую миллисекунду, Денис». Отлично. Проф будет очень рад. «Уже. Но он еще и в бешенстве, что ты не отвечаешь». Ничего, ему это полезно. Сейчас, конечно, можно было бы поболтать, но что-то желания нет упреки выслушивать. Потом, все потом. А пока лучше управление тентаклями перехватить… «Процесс активен». Ну и отлично…
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, день При всем моем уважении к сгинувшим Архонтам, восемь минут для неторопливого зрелища, пусть и довольно грандиозного – это много. Вот за пару-тройку я бы не утомился, факт. А так пришлось себя буквально заставлять вглядываться в картинку, впитывая информацию. Что-то мне подсказывало, что вскоре любые сведения об этой планете будут на вес золота. Как бы вообще систему у землян отбивать не пришлось… но ладно, это все дела грядущие. Сейчас же я лишь с облегчением улыбнулся: процесс достиг-таки апогея – свод грота наконец истончился до такой степени, что оставшаяся тонкая перемычка рухнула под собственным весом, окатив целым «водопадом» аморфеума и корабль Брахни, и пирамиду (что характерно, в зазоры между блоками не попало ни песчинки – сработал смещенный вектор гравитации), и новообразованный холм. Кончилось же все тем, что «голова» динозавра, подчиняясь команде Бранки, вытянулась еще больше, оказавшись на уровне крыши «свечки», а потом еще и приткнулась к ней «подбородком». — Готово, – донеслось из кокона. – Итак, господа, я подумала и решила предоставить вам определенную степень свободы. Тентакли, до того сжимавшие меня в тесных объятьях (палиться перед Бранкой я все-таки передумал и от пут загодя не избавился), вдруг стали мягкими и упругими, а потом и вовсе втянулись в пол, как их и не бывало. И не только мои – Мак с Бадди тоже освободились и принялись каждый на свой лад выражать удовлетворение: Гленн занудным брюзжанием, пес – радостным лаем, то бишь троекратным «Буф!», и вилянием хвостом, то бишь мотанием кургузым задом. «Зевс, сигнал перехватил?» «Ответ положительный». Вот и прекрасно. Зевс, он такой – если что-то перехватил, то и воспроизвести сможет. Проверено на практике, причем неоднократно. — Да это мы просто не сопротивлялись… – прибавил тем временем громкости Мак. — Хотите вернуться обратно, мистер Макдугал? — Хрен ты угадала! – Реактивный мастер-рейнджер, едва утвердившись на своих двоих, схватился за автомат и сейчас с намеком косился на кокон. Как будто пули ему хоть как-то навредят. Как ребенок, право слово. – Сама-то вылезешь, или так и будешь прятаться? — Ну и где эта твоя… Алиса? – проигнорировала Мака Бранка. – Долго еще ждать? Выбраться из кокона она и не подумала, превратив его в своеобразное средство передвижения: в один прекрасный момент он словно потек, изменяя форму, и обратился в нечто вроде паука, живо напомнившего мне дрона с Пандоры. Того самого, что таскал генераторы защитного поля. С поправкой на аморфеумный «биодизайн», естественно. Да и двигался новый Бранкин «мобильный доспех» с неестественной для механизма грацией. — Круто, – прокомментировал я. – Тоже такой хочу. «Активировать процесс?» Чего? А, нет, нафиг. Не время сейчас… блин, то есть я тоже так могу?! «Ответ положительный». Надо будет озаботиться. Чуть позже. Ну и для Мака с Бадди аналогичную защиту предусмотреть. Вряд ли это будет труднее, чем для меня скафандр смастрячить… «Ответ положительный». — Долго еще разлеживаться будешь, Дэнни-бой? — А куда торопиться-то? – хмыкнул я. Но, вопреки собственным словам, кое-как собрался в кучу и поднялся на ноги. – М-мать, ребра-то как ломит!!! — А нечего было выпендриваться, – отрезала Бранка. Ее самоходный скафандр усеменил к парапету и как раз примеривался, как бы ловчее перемахнуть на крышу высотки. – Сговорчивее надо быть, и люди к тебе потянутся. Где катер? — Где-то здесь, – пожал я плечами. Автомат в руках сейчас больше мешал, нежели вселял уверенности, и я закинул его за спину, заодно выпустив из рюкзака Ваську. Кошак незамедлительно забрался ко мне на правое плечо и устроился со всеми возможными удобствами, надежно зафиксировавшись когтями. А чего? Метод проверенный, ткань толстая, да еще и демпфирующий слой. – Пробегись по крыше, может, увидишь. — А позвать не судьба? — Точно! – хлопнул я себя по лбу, вернее, по шлему. И про себя выругался – хрен теперь получится Бранку за сокровенное, то бишь «корону», подержать. – Элисон, Дэну. — На связи. Ф-фух! Порядок. — Пеленг давай, дитя каменных джунглей. Это я специально, ага. Не любит она намеков на прошлое. То прошлое, когда жила в Колонии Нимойя и носила имя Рэй. Или Кийоко – в зависимости от обстоятельств. — Голосовое опознание проведено успешно, – тут же отомстила мне девица. – Необходимо убедиться в транспортабельности. Выходите на середину крыши, там площадка удобная. Это точно. Наш корабельный катер хоть и побольше летательного аппарата Бранки, но все равно не настолько велик, чтобы на вышеупомянутой площадке не приткнуться. Да и грузиться там самое оно. — Нормально добралась? – примирительно поинтересовался я, шагая к высотке. Как всегда, блин, пришлось догонять – Мак с Бадди усвистели уже довольно далеко. Про Бранку вообще молчу. — Без эксцессов. Ага, обидеться изволили. — Обо мне хоть беспокоилась? — Вот еще! – фыркнула Эли в ответ. – Пусть белобрысая твоя беспокоится. Что с нее взять, с гражданской! А, так вот в чем дело! Однозначно успели полаяться, и наверняка неоднократно. Времени у них на это было более чем достаточно. Хоть вообще без присмотра не оставляй. И чего делят, спрашивается? Уж определились бы, в конце концов! Дождутся, разгоню всех, как тот лесник партизан! Вдох-выдох, вдо-о-о-ох… вы-ы-ы-ыдох… блин, еще парапет этот! Довело бабье! Тут о деле беспокоиться надо, но нет, у нас терки на амурном фронте. Мозгое… хм, в смысле нормальные девушки. — Дэн, под ноги смотри! И поторапливайся! — Вуф! И эти туда же… да и похрен. Занят я, занят! Мысли всякие-разные одолевают, и не всегда толковые. А частью и вовсе панические. Например, что Бранка задумала? Неспроста же она нас всех освободила?! Нет, понятно, что я условия для этого создал, но все равно как-то слишком легко сдалась. Не к добру это, однозначно не к добру… От мрачных мыслей меня отвлек сначала низкочастотный гул, а затем и вибрация крыши, им порожденная. Источник возмущений обнаружился сразу же: со стороны светила, чтобы дезориентировать потенциального противника (если, конечно, у того светофильтров нет), прямо на нас заходил катер, на глазах изменяя идеальную аэродинамическую – то бишь каплевидную – форму на нечто слизнеподобное. Повисел мгновение над крышей чуть в сторонке от нашей тесной компашки, а потом утвердился на ней плоской подошвой, моментально прилипшей к кровле. Теперь захочешь с места сковырнуть – не получится. Если только с крышей заодно. — Вы транспортабельные? — Шутишь? – Мак приветливо помахал катеру левой рукой, потому как правую убрать с рукоятки управления огнем автомата не решился. – Запускай, тут скоро самое веселье начнется! — Вуф! Вуф! — Вас двое? — Трое. — Людей, я имею в виду! — Трое. — Ладно… — Обо мне не беспокойтесь, мисс Элисон, – ожила Бранка. А вместе с ней и ее очень своеобразный скафандр: «паук» потоптался на месте, перебирая ногами, потом просеменил к катеру и вдруг влип в его борт, фактически в нем растворившись. – Парней устраивайте, и летим уже отсюда. Может, вне Аномалии получится с базой на связь выйти… Ух ты! Поразила, признаю. И вовсе не фактом слияния скафандра с катером, а актерской игрой: не изучи я ее достаточно хорошо, тоже бы купился. Мать-командирша, искренне пекущаяся о благополучии подчиненных! Где искренность и где Бранка, ага. А вот Алиска, похоже, поверила. Хотя… подозрительно это все. С чего, спрашивается, ее так на базу тянет? Логичнее было бы меня вынудить наведаться к пирамиде… почти взломанной. Вот только она о том не в курсе. Или уже сделала все, что намеревалась? Вот кто бы знал, а?.. — Дэн! Да иду уже, иду! Не дадут спокойно постоять и подумать… что же меня гложет-то? Однозначно что-то гложет, а что – понять не могу. Вроде все предусмотрел, план довольно стройный в голове сложился… ха! Любой план на практике не выдерживал столкновения с грубой реальностью! Вон, уже по одному месту его часть пошла – Бранка, вместо того чтобы с нами в салоне устроиться, воспользовалась альтернативным вариантом. Попробуй ее теперь из брони выковыряй! Одно радовало – полного слияния не получилось, ее скафандр так и торчал в борту инородной кляксой. Причем объемной, как бы она на аэродинамике не сказалась… кстати, положеньице у нас просто идеальное, чтобы проиллюстрировать второй закон Энона: единственная практическая проблема – что делать дальше? «Катер скомпенсировал дисбаланс перераспределением массы обшивки. Беспокоиться не о чем, Денис». Уверен?.. Вот то-то же! Хотя я не на то намекал, когда на закон ссылался. Ладно, хорош рефлексировать, одного меня ждут. …Пассажирский салон катера до сих пор поражал эффектом новизны и ощущением комфорта, хотя с виду и не скажешь: обычная полость в толще аморфной массы «тела» катера. Никаких видимых технологий – гладкие поверхности сферической каверны выделялись лишь чашеобразными выростами, которые служили банальными креслами. В одно такое я рухнул, и оно моментально подстроилось под седока, приняв форму седалища и задав оптимальный угол наклона. Васька тут же стек с плеча на пузо и врубил урчальник в ответ на нехитрую ласку – я машинально погладил кота по холке, и только после этого смог хоть чуть-чуть расслабиться. — Все в сборе? — Ответ положительный. – Это я. — Вуф! – Как нетрудно догадаться, Бадди. – Поехали. А это уже Мак выпендрился. Мнение же Бранки, как выяснилось, абсолютно никого не интересовало. Вот так вот, с коллективом конфликтовать. Пока суть да дело, отверстие в борту катера успело зарасти, и пассажирский салон окутался слабым люминесцентным свечением, весьма способствовавшим расслаблению. Впрочем, я этому естественному позыву воспротивился и не стал ни снимать шлем, ни подключаться к корабельной сетке – все равно скоро высаживаться. Куда? Да хрен его знает… — Курс, пожалуйста. И Алиска туда же! Как издевается прямо. Я тут недавно Энона поминал… так вот, у него еще и третий закон есть: не задавайте людям вопросов, на которые у них нет определенного мнения или на которые они не будут отвечать правдиво. Как раз наша ситуация. — Лови координаты. Чего это?.. И как она в систему связи влезла? Через обшивку, что ли? — А вы, собственно, кто, девушка? – совершенно справедливо возмутилась Эли. – И на каком основании командуете? — У меня на базе беда! Этого основания достаточно? — Никак нет. Черт, похоже, сам факт подключения Бранки к коммуникациям катера никого кроме меня не удивлял. На нее чисто рефлекторно крысились, как на любого выскочку-чужака. — Элисон, поймите, там люди! Много людей! И мне нужно с ними связаться. — Отсюда никак? Блин, купилась… — Алиска, пока просто взлетай и вытаскивай нас из Аномалии. А дальше сориентируемся. — Поняла. В нашем положении, казалось, ничего не изменилось – совершенные гравикомпенсаторы исключали даже малейшие толчки – но я знал, что катер уже оторвался от крыши и лег на курс. Пока что рандомный, лишь бы за пределы бывшей Колонии Новый Авалон. И там мы окажемся уже очень скоро. Так что времени для принятия верного решения не так уж и много. — Денис?.. Мы же договорились?.. — Обстоятельства изменились, госпожа Де Гроот, – вздохнул я. Вот все время думал, что скажу это очень язвительно, а не получилось. Чуть ли не оправдываться начал. – Заметьте, я сейчас компромиссный вариант предложил. А если серьезно… убеди меня, что нам нужно на базу. Не лично тебе, а нам. Всем. — Снова торгуешься? — Умная девочка. — Козел! Хочешь по-плохому?! — Сейчас мы диктуем условия, Бранка. С чего это меня должна волновать судьба твоих людей? Можно сказать, вражеских бойцов? И почему я должен рисковать ценным источником информации о вражеской фракции? — Дэнни-бой, ты не перегрелся? Точно, он же не в курсе… не про то, что Бранка с Земли, а про то, что вторжение началось. Я об этом не говорил, а Зевс с ним по понятным причинам связаться не мог. — Мак, я тебе потом расскажу… вернемся к нашим баранам, госпожа Де Гроот? — Вернемся… баран! «Внимание, вирусная ата…» Чего?! Зевс? Зевс?! Ну что опять?! Почему замолчал?! — А-а-а-а-а-а-а-а!.. — Эли?! – Я на рефлексах попытался вскочить на ноги, но система фиксации кресла, которой, несмотря на все совершенство гравикомпенсаторов, создатели катера все-таки озаботились, держала крепко. – Да твою ж мать! Эли! — Дэн?! — Вуф?! — Мя-а-а-а!.. Васька, до этого момента не принимавший участия во всеобщей вакханалии, вдруг заорал благим матом. И, надо признать, было с чего – хваленые гравикомпенсаторы отключились, и кот взвился к потолку, влипнув в него спиной. И тут же появились другие признаки свободного падения – желудок, такое впечатление, попытался выпрыгнуть изо рта, да еще и замутило, чего со мной давненько уже не случалось. Привык летать, так-то. А вот падать – не очень. Ладно хоть Бадди тоже на специальной лежанке устроился и был надежно на ней зафиксирован, а то бы еще и на парящего бульдога вдоволь налюбовались. Васька куда меньшее зло – просто орет, но с него хотя бы слюни и сопли не капают. Нашел о чем думать, правда?.. Это все от нервов. А еще от леденящего душу страха – хрен с ним, что разобьемся в лепешку, главное, что там с Алиской? Почему она так кричала? И почему резко замолчала? Вот и думал о всяческой ерунде, лишь бы ту, самую ужасную, мысль отогнать… …а потом падение столь же внезапно прекратилось: гравикомпенсаторы вновь заработали, и Васька рухнул мне на пузо, умудрившись в полете развернуться и выставить все четыре лапы. И едва те коснулись моего бренного тела, пустил в ход весь набор когтей. Для надежности, видимо. — Дэн? Что это было? — Ты у меня спрашиваешь, Мак?! – изумился я. – Эли! Элисон! Алиска! Рубка, ответь салону!.. — А я ведь предлагала по-хорошему… Тьфу, черт! Чтоб ее! Ну что еще-то?.. Зевс, какого хрена тут творится?! «Управление катером переведено на резервную рубку». Что за?.. Бли-и-ин! Догадка, как это обычно и бывает с озарениями, пронзила мозг, но еще какое-то время я отказывался верить фактам. Хотелось спрятаться от реальности, да вон хотя бы голову под подушку сунуть, и сделать вид, что так и было. Твою дивизию! Долбаная интуиция!!! — «Корона»?.. — Догадался! Молодец, Дениска. – В голосе Бранки, против ожидания, никакого торжества не ощущалось. Одна усталость, я бы сказал. – Да, я перехватила управление. Хороший у вас катер, совершенный. Даже слишком совершенный. Как и все у Архонтов. Ну да, ты у нас птенчик стреляный. Один только катер вчерашний чего стоил… а мы дебилы. Особенно я. — Что с Алиской? — Ничего… страшного, я имею в виду. Я подключилась к ее нейроинтерфейсу, но она пыталась помешать. Пришлось ее нейтрализовать. — Она жива? — В коме. Надо же, виноватые нотки… растешь, стерва. С каждым разом все лучше и лучше получается. Вот только нет тебе больше веры. От слова совсем. — Молись, чтобы обошлось без последствий. — А то что? Отшлепаешь меня? — Скорее… шлепну. Смотри-ка, заткнулась! По контексту догадалась, или перевел кто? Да без разницы. Тут я не шутил. Как бы я к своим девицам ни относился, любил я их обеих. По-своему, конечно, да и… ладно, пофиг. Главное, до всех дошло. Вон, даже Мак комментировать не стал, только кивнул угрюмо, мол, я тоже в деле. «Зевс?» «Да, Денис?» «Ты-то хоть понял, что стряслось?» «Примерно». «Сделать что-нибудь можешь?» «Э-э-э… в принципе, да. Вероятность неблагоприятного исхода девяносто семь процентов». А подробней?.. «Ладно, попытаюсь. В общем, это я проворонил. Мы должны были насторожиться, как только Бранка смогла интегрировать свой скафандр в корпус катера…» Ну да, на самотек пустили… но и ты тоже хорош! Почему тревогу не забил?.. «Скорее, забил на тревогу… понимаешь, я не ожидал, что ей удастся… это была настолько маленькая брешь, Денис! Столько должно было факторов сойтись воедино!» Ну да, железка же. Ей не докажешь, что мерфология не на пустом месте возникла… «Да я себя и не оправдываю! В общем, когда Бранка интегрировала скафандр в катер, это еще было полбеды. Там не так уж и много надо, всего лишь воздействовать на внутренние связи наномашин, что ей и позволил осуществить найденный артефакт, та самая «корона». Это, если ты еще не догадался, усовершенствованный нейроинтерфейс, так сказать, последняя модификация. Более функциональная, чем оборудование из комплекта „Молнии", но менее функциональная, чем твои наны с модернизированным софтом. И он также произведен Архонтами, а в программное обеспечение вшит протокол «теневого» доступа во все системы ранних выпусков. Понимаешь, что я хочу сказать?» У нее круче софт. И наш ему сопротивляться не может. А вот наоборот – очень даже. «Не совсем. У материнского ядра хватило ресурсов, чтобы предотвратить несанкционированный доступ к собственным мощностями и ячейкам памяти, но в программном обеспечении периферийных устройств остались уязвимости. Самая главная из них – участие в цепочке управления живого разумного с зачатками пси-способностей, вынужденного использовать интерфейсный шлем». Алиска! «Точно. Бранка атаковала именно ее. Не знаю, как, но ее «корона» активировала процесс «оцифровки» – такой же, как в случае с Иеремией Коулмэном». Твою дивизию! А разве для этого какой-то спецдевайс не нужен?.. «Нужен. Интерфейсный шлем. Вся загвоздка опять же в программном обеспечении. А оно у Бранки нашлось. Вот только она не довела процесс до логического завершения – в случае с преподобным его разум полностью перешел в виртуальную реальность, а тело погибло. У нас же несколько иная ситуация – сознание Элисон „оцифровалось“ частично, сохранив связь с мозгом». Что-то ты совсем усложняешь, железяка… «Нет, все просто. Эли сейчас существует сразу в двух ипостасях – как живой разумный в собственном теле, и как цифровой „слепок" личности, запертый в системе „мозг – сеть челнока – материнское ядро – мозг". Она если не в лабиринте, то в замкнутом контуре, и не может самостоятельно выбраться. Слиться с материнским ядром – тоже, потому что оно отгородилось файерволлом, создав локальную „буферную зону", из которой „слепок" Эли сразу же вышвыривается. Поэтому Бранка не в силах навредить непосредственно „Молнии", но способна управлять катером. Для этого через свой нейроинтерфейс она воздействует на „оцифрованную" часть личности Элисон… кажется, я это уже говорил…» Н-да… это надо же! Искин, и тот запутался в показаниях… дожили! «Это достаточно распространенное явление, Денис». Оцифровка-то?.. Ну-ну… «Помнишь мертвых хакеров с Нимойи?» Хочешь сказать, тоже Архонты поработали, вернее, их наследие? «Ответ отрицательный. Там аналогичный фокус провернула Сора, когда Кийоко устроила на нее массированную атаку с привлечением сторонних сил. Хакеры не просто умерли, Сора „высосала" из них личности, «оцифровала» и превратила в собственные функциональные модули. Очень оригинальная месть, не находишь?..» Вот уж чего нет, того нет. Не хотел бы я побывать на месте тех бедолаг. Да это же самый страшный кошмар хакера – оказаться в полной власти компьютера, да еще того самого, который ты только что пытался взломать. Хотя, если честно, не удивлен. Та дамочка (именно дамочка, искином ее язык не поворачивался называть после памятного разговора в Кинмару в присутствии патриарха Такэда) та еще штучка. Вполне в ее стиле так тонко – в прямом смысле слова убийственно! – потроллить бедных ломщиков. «Кстати, а ты откуда знаешь? Ну, про хакеров?» «Я общался с Сора. Неоднократно». Оп-па! Виноватые нотки… любопытство в железяке взыграло? Решил поэкспериментировать? Узнать, каково это – повелевать жизнями «человеков»? Впрочем, ладно. Зевс парень вменяемый, за него можно не опасаться. А вот касательно всего остального… самое главное, по факту мы имеем в пределах досягаемости еще один инопланетный искин, владеющий методикой «оцифровки» человеческих личностей. Не слишком ли много для нас? «Вполне себе вариант локального апокалипсиса в пределах отдельно взятой Колонии». Прикалываешься? С трудом представляю компьютер, вознамерившийся не убить всех «человеков», а захавать их мозги. Фигурально выражаясь, естественно. Какой-то кибернетический зомби-трэш уже получается. «Я просто нервничаю. И, кажется, я понял, что такое эмоция „стыд"…» Да маму твою электронную! Нет бы поддержать морально… «Оптимиста хорошей новостью не удивишь. Чей закон?» ТезисКойта-Мерфи. Но при чем здесь?.. Все-таки подбадривает, хитрюга. Лучше бы сделал что-нибудь… «Боюсь, именно здесь и сейчас я абсолютно бессилен повлиять на ситуацию». Сам же говорил, что модифицированный софт моих нанов лучше, чем продвинутый софт «короны»? «Ответ положительный. Но сейчас дело в доступных ресурсах». Хочешь сказать, у тебя все еще процессор под завязку нагружен? Чем, интересно? По-прежнему ферфольгеров сдерживаешь? А смысл теперь? «Нет, за Аномалию я уже не борюсь. Хотя с тем же Иеремией я бы не отказался пообщаться теснее – у него просто колоссальный опыт антивирусной борьбы. Думаю, из него можно было бы кое-что выжать в плане защитных программ…» Ага, и хорошенько навариться. «Только теперь, боюсь, это невозможно. Местная система контроля наверняка уже поглотила его „слепок". Если только он не догадался попросить помощи у гешпенстов». «А что, так можно было?!» «Почему нет? Они независимая от системы контроля фракция. Судя по всему, они обитают в ее инфраструктуре, но ей не подчиняются». Да бог с ними… сделать-то почему ничего не можешь? «Ресурсы, говорю же! Бранка очень удачно подгадала момент для атаки – мы как раз пересекали Границу, и она умудрилась «зацепиться» за местный сегмент вычислительного кластера. Относительно небольшой, гектар сто, но это огромные мощности, Денис. Она чуть не задавила «массой» материнское ядро. Наше счастье, что система контроля быстро восстановила баланс». Ты вообще о чем сейчас? Как это – кластер в гектарах? «Лес». Черт. Компьютерная сеть, охватывающая целую планету! Да такую мощь представить трудно! Не удивительно, что та же пирамида с дефектом Зевсу так долго сопротивляется! Но для чего же Архонтам понадобился настолько мощный вычислитель?! Что за бандуру он должен обслуживать? Нет ответа… «Очень мешает „белый шум", Денис. Иначе я бы уже справился». А Бранка ведь тоже на него жаловалась! Откуда он, интересно? «Пока не знаю, хоть предположения и есть». Ну и ладно тогда. Так что с катером? Видать, что-то серьезное, если ты так упорно мое внимание отвлекаешь? «Сдаюсь, Денис! Раскусил. В общем, я могу отсечь Бранку от управления, но не могу сам взять его под контроль. Материнское ядро тоже. Попытка нейтрализации „короны" с вероятностью в девяносто девять и две десятых процента приведет к полному отказу всех систем катера, и он рухнет на поверхность планеты. В этом случае вероятность смертельного исхода для экипажа составит девяносто семь процентов». То есть у нас целых три шанса из ста на успех? «Нет, просто на выживание. Просчитать повреждения тел я не в состоянии». Ну да, шило на мыло – изменить мы ничего не сможем… хотя, планы Бранки однозначно нарушим. Вопрос лишь в том, адекватна ли цена? И не лучше ли выждать более благоприятного момента?.. «Ты полностью проследил логическую цепочку моих размышлений». Хорошо, убедил. А летим мы, надо полагать, прямиком в лагерь землян? «Ответ положительный». Все-таки что-то ценное там есть, иначе Бранка с маниакальным упорством туда бы не стремилась. А значит что? Правильно. Необходимо узнать, что это. А для этого придется взять себя в руки и покуда сидеть на попе ровно. Главная добродетель бойца – терпение? Так что ли, тренер дядя Коля?..
Глава 7
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),«Зевс, как у нас дела?» «До взлома 0:10:49… 0:10:48… 0:10:47…» Черт! С момента перехвата управления Бранкой мы уже минут десять летели, причем сомневаюсь, что девица плелась на средней крейсерской. Скорее, все соки из катера выжимала… а с учетом того, что в этом случае скорость наша раза в три с лишним больше, чем давеча у стандартной машины землян, мы уже где-то в окрестностях базы должны быть… И до сих пор никакой определенности. Обзорные экраны, то бишь вся внутренняя поверхность пассажирского салона, горят – отсюда и люминесценция – вот только изображения нет. И Бранка, чтоб ей почаще икалось, молчит как рыба об лед. Обиделась, что ли? Н-да… как-то это непрофессионально. Тренер дядя Коля меня всю жизнь учил, что обижаться на врага – последнее дело. Нужно просто помнить и учитывать в дальнейших планах, только и всего. Иначе рискуешь эмоциями задавить рациональное и в конечном итоге остаться в дураках. И я почему-то думал, что Бранка де Гроот как раз из таких – холодных и рассудительных. Один мертвый взгляд чего только стоил! А она вон как, совсем расклеилась. Или притворяется?.. Да мать же твою!.. — Мак?.. — Чего? — Тоже тошно? — Еще как… Понятно. Тут мне мастер-рейнджер Макдугал явно не помощник. Всем хорош Гленн, но только в делах практических – нет у него аналитической жилки. Чуйка есть, багаж знаний и богатейший опыт, позволяющий почти всегда вылезти из самой задницы, но только в том случае, если задница эта вполне конкретная и осязаемая. А не как у нас сейчас – неизвестность. Зато как только появится хоть какая-то конкретика, ему достаточно будет отдать команду «Фас!» и удовлетворенно полюбоваться результатом. «Зевс, резервную рубку можешь вызвать?» Название-то какое – резервная рубка! Банальный мобильный скафандр, а туда же… впрочем, должна же система как-то его обозвать? Вот и подобрала ближайший аналог. «Ответ отрицательный». Не можешь, или не отвечает?.. «Первое. Прямое обращение возможно только через материнское ядро, а оно от локальной сети катера отгородилось файерволлом. Я говорил уже». А если так? Сдернув перчатку с правой руки, я приложил ладонь к боковине сидушки и представил легкое жжение в кончиках пальцев. «Пассажирский салон изолирован от тела катера. Численности колонии функциональных единиц недостаточно для генерации управляющего импульса необходимой мощности». Н-да. Если бы речь шла про любой другой катер или даже здоровенный корабль, я бы удивился и не поверил. Это нанам-то, способным к коммуникации на любом уровне материального мира, вплоть до квантовых возмущений, мощности не хватает? Очень смешно. Но здесь и сейчас требовалось воздействие на объекты схожей природы, лишь самую чуточку менее функциональные. Соответственно, в полный рост встала проблема, хм, «массы». Назовем это так, для простоты. Как раз тот случай, когда нужно именно давить массой, а не брать искусностью. Опять нас Бранка обошла на повороте. Достойный противник. Давненько мне таких не попадалось. Привыкли мы с Маком замшелым железкам с машинной логикой противостоять, вот и расслабились. Даже, не побоюсь этого слова, некую универсальную методику выработали, которую я впервые успешно применил еще во времена одиночного вояжа на Нимойю. А сейчас с живым человеком столкнулись, да еще и с бабой. Гремучая смесь, доложу я вам. Их и в обычной-то жизни хрен поймешь, а в драке тем более. Ну вот за каким хреном ее вообще на базу понесло?! Ясно же, что ничего там хорошего, раз на связь не выходят. Но нет ведь!.. Вернув перчатку на законное место и слегка успокоившись, я снова обратился к искину: «Зевс, а до „зверюшек", которые у Бранки на корабле остались, докричаться можешь? Или они уже ресурс выработали?..» «Если бы связь была, я бы уже полный расклад по объекту выдал. Но нет, Денис, она отсутствует. Белый шум забивает всё. Действительно всё. Плюс ресурс уже практически выработан». Значит, и на уровне квантовых возмущений тоже… что возможно лишь в одном случае – этот самый шум излучали аналогичные нано-машины. Ну, или очень похожие. И это лишний раз доказывало, что мы на верном пути – планета принадлежала Архонтам. Ну что ж, раз не получилось простым способом, попробуем сложным. — Бранка, мать твою!!! Прием! Может, хоть так услышит… нет? Ну ладно. — Госпожа Де Гроот! Вызывает пассажирский салон! Отвечай, тварь! — Вуф!.. — Дэн, угомонись уже. — Мак, хоть ты мне скажи: на хрена ей на базу?! Я уже всю башку сломал! — Включи логику, Дэнни-бой, ты же инженер-аналитик! Он еще и насмехается… нашел время. — Мак, блин! — Дэн, ты неправильно сформулировал вопрос, – терпеливо пояснил напарник. – Помнишь «сорок два»? Ответ есть, а вопроса нет. Отсюда и проблема. А на самом деле все просто – в плен не хочет. Вот и цепляется за призрачную надежду. Хм… пожалуй, Мак прав. Ведь если ставить вопрос именно так, ситуация выворачивалась наизнанку. Почему я бы предпочел лететь прямиком к пирамиде? Да потому что у меня с тылами все в порядке – на орбите целый рейдер Архонтов. Поэтому я мог себе позволить спокойно заниматься текучкой, как бы невероятно это ни звучало по отношению к нашим типичным проблемам. А Бранке податься некуда, кроме как на базу. У нее там всё: и персонал, и необходимые запасы, и элементарно транспорт, чтобы с планеты убраться, когда здесь жареным запахнет – а запахнет обязательно, поверьте моему опыту. Н-да… если вот так подумать, я бы тоже сначала рванул выяснять, что на опорном пункте стряслось. Хотя она идейная, у нее на первом месте должна быть глобальная цель. И цена неважна, от слова вообще. С другой стороны, особо фанатичной она мне не показалась… ладно, будем исходить из предположения, что она о тылах печется, дабы создать себе благоприятные условия для дальнейшей деятельности. А вот что будет, если кирдык этим тылам, я и предположить боюсь. Как бы фанатик-то и не проснулся. Греха тогда не оберемся. — Эй, Смальков! – Оп-па! Дозвался на свою голову? – Что скажешь? По поводу?.. А, понятно. Включать круговой обзор Бранка не стала – еще чего, обойдемся! – но и одного экрана вполне хватило, чтобы проникнуться масштабом изменений, имевших место на базе с момента нашего отбытия. Не такого уж и давнего, прошу заметить! Три с небольшим часа всего лишь. Тем не менее, перемены были разительны – вместо затянутой аморфеумом проплешины с «кочками» палаток взгляду открылась обширная впадина, в самом центре которой покоился корабль, по крайней мере на виде сверху до мелочей совпадавший с трехмерной схемой, составленной Зевсом. А еще точно такие же модули отделились от «вторженца» из ролика, присланного Луиджи. Конечно, помельче нашей «Молнии», да и не столь экстравагантен, но все равно кораблик впечатлял: веяло от него чем-то… посконно-человеческим, что ли… ну да, инженерное мышление моей расы в полный рост во всех мелочах. Потому и глаз не резало, как многое из Наследия, и воспринималось чем-то надежным и мощным. Основательным, вот! Самое подходящее сравнение. И это несмотря на потеки аморфеума и подозрительные рыжие пятна, разбросанные по обшивке. Еще, кстати, не совсем понятно, что там снизу – корпус модуля был утоплен в местной почве где-то до половины «борта», наружу торчал лишь закругленный «горб». Но движуха какая-то точно была – аморфеум кое-где завихрялся, а в местах касания корабля еще и «кипел», то бишь вспучивался мерзостными пузырями, которые тут же беззвучно (потому что издалека) схлопывались, вызывая заметную вибрацию модуля. Людей, что характерно, не видно – ни рядом с кораблем, ни поодаль, хотя уже метрах в ста от бортов почва была вполне себе для Элвы обычной, без спецэффектов. Я так и представил, как она бы спружинила под ногами. И еще один нюанс: полянка сейчас стала раза этак в четыре обширней, чем утром. Куда делись деревья? А никуда. Их повалило – причем кронами к кораблю, а не наоборот, как можно было бы ожидать, если бы тот рванул – и частично засосало в аморфеум. Что характерно, ни одни ствол не переломился, даже те, что изогнулись почти на сто восемьдесят градусов. И образовался этакий плавный переход от условной «чащобы» к условной же «проплешине». А еще, такое впечатление, те стволы, что погрузились кронами в местную «землицу», отчетливо пульсировали, как будто скрытое где-то поблизости колоссальное «сердце» гоняло по ним кровь… ну, или что-то типа. — Смальков?.. — А?.. Что скажу? Да ничего, – разочаровал я невидимую собеседницу. – И стоило сюда переться? Нет бы умных людей послушать… — Это тебя-то?! Ну-ну… – И после небольшой паузы огорошила: – Поможешь разобраться? Я даже не сразу сообразил, что и сказать. Потом все-таки разродился: — С чего бы вдруг? Ты же враг. — Почему? – делано удивилась девица. – Конкурент – может быть. Но враг-то с чего? — Ты лишила меня выбора, перехватив управление катером, – пояснил я, – что я вполне закономерно расценил как акт агрессии. Пилот мой, в конце концов, из-за тебя в коме… — Так у тебя с ней?.. Не знала… — А если бы и знала? Что-то изменилось бы? Теперь пришла пора Бранке задуматься. Впрочем, долго наслаждаться процессом ей не дали: судя по дернувшейся картинке, катер совершил стандартный маневр уклонения – толи от ракеты, толи от очереди из гаусс-автомата. Мелкого и многоствольного, естественно, а не из того монстра, что шел вдоль корпуса корабля. А этих, судя по всему, на «землянине» много, даже не единицы, а десятки – система обороны ближнего радиуса действия должна надежно перекрывать все направления, включая корму, чтобы какая-нибудь космическая торпеда класса «корабль – корабль» не подобралась. Ну, или метеорит сшибить при случае. За первым рывком последовал еще один, потом еще и еще… в результате катер, совершив несколько головокружительных кульбитов, вышел из зоны обстрела. И только тогда девица опомнилась: — Черт! Вот этого я совсем не ожидала! Придется разбираться… а вы отдохните пока, голубчики. — Мак, герметизируйся!!! Ну да, первое, что в голову пришло. Куда проще – запустил какую-нибудь гадость в салон, или того пуще – откачал воздух, дождался, пока пассажиры вырубятся, и восстановил атмосферу. Но реальность оказалось намного прозаичней: ни травить, ни душить нас Бранка не стала, она попросту отстрелила закапсулированный десантный отсек, разорвав всякую, в том числе и видео, связь, а сама унеслась на юрком катере куда-то в сторону корабля. А нам теперь предстояло в полной мере насладиться свободным полетом, а потом жестким падением… впрочем, тут я поторопился: девица вовсе не собиралась отправлять нас к праотцам, а потому капсула, подчиняясь заложенной программе, отрастила атмосферные плоскости и перешла в режим планирования. Дошло это до нас далеко не сразу, поскольку мы все были заняты – вцепившись, кто во что смог, орали благим матом. Причем мы с Маком в самом прямом смысле слова, а питомцы сие благородное начинание поддерживали в меру своих сил: Бадди скулил, а Васька мерзко подвывал, заодно пытаясь располосовать когтями карман на рюкзаке. — Ма-а-а-ак! — Дэ-э-э-э-эн!!! — Хорош орать, летим мы! — Вуф?.. — Заткнулись все!!! Вот так. Не до вас сейчас. Есть дело поважнее. «Зевс, теперь сможешь перехватить управление?» «Процесс активирован… процесс завершен». «Отлично! Экран не убирай. И дай координаты на сетку». «Процесс завершен». — Мак, где будем падать?! — Цель? — Перехватить катер, когда Бранка из него сдернет. Алиску вытаскивать надо. — Тогда к кораблю поближе… лишь бы ПВО на нас не сагрилась. Да, это проблема. На катер она очень нервно среагировала, а наша капсула – часть того самого летательного аппарата, уже однажды распознанного, как чужак. «Зевс?» «Маневр ухода с линии атаки затруднен. Оптимальная траектория выведена на экран». — Мак, что скажешь? — Ну, хоть так… «Делай». «Принято». Хорошо все-таки, что Бранка нас тысячах на двух отстрелила – остался запас высоты, чтобы скорректировать направление. Без двигателей, в режиме планера, это ох как трудно! Попробуй умудрись поймать закрылками, в которые превратились задние части плоскостей, нужный поток! Но у Зевса получилось. Тут, как оказалось, в нашу пользу сыграл тот факт, что закрылков как таковых не было, можно было гнуть плоскости в определенных пределах, что мой друг-искин и проделал, задав оптимальную конфигурацию, а затем и подкорректировав ее с учетом внешних факторов. В результате от ПВО мы ушли на бреющем, и плюхнулись на брюхо метрах в пятистах от «землянина», чудом разминувшись с немыслимым образом изогнутым древесным стволом. С одной стороны, далековато, с другой – на твердом… хм… аморфеуме, а не в той кипящей луже вблизи корабля. Но и здесь сначала пару раз отскочили от поверхности, как мячик для пинг-понга, и лишь затем зарылись носовой частью в «грунт», окончательно погасив скорость. Надо сказать, очень вовремя – до следующего наполовину утопленного в аморфеуме дерева оставалось метров тридцать. Гравикомпенсаторы в отрыве от основной тушки не действовали, но кресла уберегли от серьезных травм – даже Бадди остался на своем месте, хоть и разразился обиженным скулежом. — Все целы? – поинтересовался я в пространство, избавляясь от крепежки. — Нормально, – буркнул Мак. Бадди поддержал соратника одобрительным лаем, а реакцию Васьки я и сам прекрасно чувствовал – тот наконец перестал шебуршиться в своем кармане и успокоился. Оно и к лучшему, некогда мне сейчас за ним присматривать. Тут за собой бы уследить… «Зевс, катер наблюдаешь?» «Выносные оптические датчики в отстреливаемой капсуле отсутствуют». Ну да, а у курсовых камер обзор перекрыт, это я и сам прекрасно вижу. Плюс у них теперь появились обширные мертвые зоны, так что аккуратнее надо с прогулками по окрестностям. «Тогда координаты дай, а там осмотримся». С этим проблем не возникло – материнское ядро хоть и отгородилось от локалки катера, окончательно связь не разорвало и отслеживало местоположение ранее дружественного, а теперь не очень объекта в режиме реального времени. Нанести засечку на координатную сетку, выведенную на экран, для Зевса труда не составило, равно как и отобразить на ней же контуры «землянина». — А она не ищет легких путей! – хмыкнул Мак, едва скользнув взглядом по дисплею. – Прямо через главный шлюз поперлась… это же ведь он, я не ошибся?.. Там как раз максимальная концентрация обороняющихся должна быть. Нет бы в обход, как мы с тобой… — Мы – нормальные герои. А она дюзнутая. Или далеко ходить не любит, – тут же предложил я альтернативу. – А на сопротивление ей плевать – думаешь, она налегке поперлась? Наверняка в этом своем «пауке». Знать бы еще, какое у него вооружение… хотя пофиг. Да и шлюз, если это он, наполовину утоплен – не видишь, что ли? Вряд ли там кто-то сидит… ладно, полезли наружу, осмотримся. Я же уже упоминал обширнейший опыт Макдугала? Ну вот, в очередной раз он сказался – Гленн даже уточнять не стал, что да как. А смысл, если и так понятно, что капсулу придется бросить и прогуляться на своих двоих? И хорошо, если еще и пса не надо будет на закорках тащить – при нужде можно барахло из рюкзака Мака вытряхнуть, и как раз Бадди поместится. Пока же осмотреться… да. «Зевс, как дела?» «Процесс активен. До завершения 00:02:17… 00:02:16… 00:02:15…» «Как закончишь, дай знать». «Принято». Выбирались из капсулы с известной опаской – наш, хм, спускаемый аппарат какая-никакая, а защита. А за ее стенами стремно. Вот и подстраховывались в меру сил: Гленн стоял за рядом кресел, которые более-менее прикрывали его примерно до пояса, и держал на прицеле люк – вернее, открывавшийся прямо за ним сектор, готовый снести все подозрительное (да и неподозрительное тоже) хорошей очередью из «калаша», а я, прислонившись спиной к переборке сбоку от дверного проема, ждал, когда на его месте «протает» достаточно обширное отверстие, чтобы из него выглянуть. Но больше, конечно, прислушаться. Черт, до сих пор к этим фокусам не привык! Как поразился при первом визите на «Молнию» эффекту прогорающей полиэтиленовой пленки на входе в переходную «кишку», так до сих пор под впечатлением. А тут и створка потолще, и за ней полная неизвестность – люк в условном борту капсулы, который в курсовые камеры не видно, а ну как за ним целая толпа спеков только и ждет, пока мы «калитку» распахнем? Фигурально выражаясь, конечно. Нет, можно было и Ваську вперед пустить, но мне его стало элементарно жалко – итак сегодня стресс на стрессе, еле успокоился. А на самом деле, конечно, толку от него сейчас немного, это вам не пес. В таком взбудораженном состоянии даже микроэлектрошок от нанов вряд ли его побудит к нужным действиям. Вот и пришлось по старинке, самому. Обошлось, кстати. Зря только себя накручивал. Ни прямо за люком, ни с флангов никого не было – это я совершенно точно рассмотрел, самолично высунувшись из проема, плюс не поленился припахать Зевса, задействовав зум и компьютерный анализ местности. Опять же, насчет спеков это я сгоряча – нет больше преподобного Коулмэна, чтобы подобные подлянки подкидывать. С другой стороны, прецедент налицо – что мешает той же местной системе управления наштамповать каких-нибудь клыкасто-зубастых кракозябр с тентаклями (недавнее беспомощное положение вспомнил) и напустить их на незваных гостей? Вот и я думаю, что ничего… Аморфеум под ногами привычно спружинил, стоило только спрыгнуть с «порожка» капсулы, и зашуршал, разогнав неестественную тишину. Этот вполне ожидаемый эффект придал уверенности – хоть что-то в этом мире осталось неизменным. Помимо, конечно, бабьего вероломства и склонности к мозгое… хм, выносу мозга. Припав на одно колено, я в прицел автомата обозрел окрестности и поманил Мака характерным жестом, не позволяющим трактовать его как-то иначе. Само собой, Гленн понял, равно как и Бадди, первым перевалившийся через «порог». С шумом приземлившись на все четыре конечности, он вразвалку продефилировал мимо меня, умильно мотая задом и неестественно высоко задирая тонущие в аморфеуме лапы, но далеко не пошел – Бадди пес умный, даже без подсказок Зевса знает, что делать. Бадди знает, Бадди пожил… а ведь точно! Он у нас уже далеко не юноша, по самым скромным прикидкам восьмой год уже, то есть по человеческим меркам хорошо уже так за полтинник… м-мать, не о том думаю!.. Спрыгнувший следом за псом Мак пробежал десятка два метров и в свою очередь присел на колено, контролируя сектор прямо по курсу, и особенно причудливо согнутый ствол. Я без напоминания проделал аналогичную процедуру, то бишь добрался до Гленна, причем стремительным мой бросок назвать было никак нельзя – приходилось, как и Бадди, довольно высоко подбрасывать коленки, дабы вызволить ступни из аморфеумного плена. Да и ставить ногу обратно на опору вынужден был с опаской, ибо последняя сильно пружинила. Причем здесь, в окрестностях корабля землян, этот эффект проявлялся даже сильнее… странно. Наверное потому, что оная опора на пульсации дерева реагировала. И тишина… только мертвых с косами вдоль дороги не хватало. — Мак, мне кажется, или почва сильнее стала «гулять»?.. – прохрипел я, присев рядом с напарником – теперь снова его очередь тропу пробивать. — Тоже заметил?.. — Ага. Хорошо, если и дальше наш вес держать сможет. — Согласен. Тащиться по пояс в этом дерьме удовольствие ниже среднего. — Ладно если не плыть… — Отставить панику! – Мак с сочувствием покосился на кое-как доковылявшего до нас Бадди и хмыкнул: – Давай-ка, Дэнни-бой, носильщиком поработай. А я прикрывать буду. Что-то подозрительно спокойно тут… Не хотелось бы, конечно, мобильность ограничивать, но вроде пока ничего угрожающего… а псу реально трудно – он и раньше-то по аморфеуму неохотно передвигался, а сейчас и вовсе беда. А время в нашей ситуации на вес золота или даже какого-нибудь редкоземельного элемента. Так что Гленн прав. И Зевс, кстати, почему-то молчит. «Процесс активен. До завершения 00:01:49… 00:01:49… 00:01:49…» Черт! Подзавис, что ли?! Уже сильно больше обещанных двух минут прошло, так еще полторы с лишним показывает. А, потом разбираться будем… — Ладно, морда, запрыгивай!.. На закорках его не утащишь, рюкзак занят, так что пришлось взять на ручки, как младенца. Естественно, автомат перекочевал за спину, а это сейчас стремно – одного Мака может и не хватить. Но с такой ношей даже пистолет не вариант, так что оставалось только уповать на высшие силы, чтобы ничего не стряслось. Вряд ли, конечно – не буду в который уже раз поминать набивший оскомину закон Мерфи. Но, как говорится, война план покажет… тем более и идти не так уж и далеко – проскользнув под зловещей пульсирующей «аркой» и оказавшись, так сказать, на оперативном просторе, катер мы рассмотрели во всех подробностях. Тот торчал посреди небольшого «пятака», возвышавшегося в слое аморфеума метрах в двухстах от главного шлюза «землянина». А от нас до него было все шестьсот, ибо по диагонали. Но хорошо, что хоть так приэлвились – борт в четырех сотнях, зона «кипения» аморфеума, соответственно, в трех. Так что должны пройти без проблем, про «плавать» я, если честно, для красного словца упомянул. Лишь бы, действительно, какие-нибудь кракозябры не нарисовались… и тут оставалось только уповать на парадокс Сильвермана, гласивший: «Если закон Мерфи может не сработать, он не срабатывает». Вообще, если разобраться, лозунг сегодняшнего дня. «Зевс, „паука" в борту не видишь?» «Мы с другой стороны». Упс… засада. А, собственно, чего я опасаюсь? Смысл Бранке торчать в катере, если она от нас избавилась? В противном случае было бы логично просто облететь корабль по кругу и свались куда подальше. Но нет, пошла на ухищрения. Следовательно, и на «землянина» поперлась, это как раз в ее характере. Вот такая вот логическая цепочка как результат умствования. А чем еще заниматься, когда все основные функции на себя взял напарник, а мне оставалось лишь шагать за ним да стараться не выронить пса?.. Кстати, время! Зевс? «Процесс активен. До завершения 00:01:53… 00:01:54… 00:01:53…» Ничего себе! Даже прибавилось… ладно, к черту подробности, работаем по плану. Метров сто прошли без приключений, потом откуда-то из-за туши «землянина» донеслась заполошная стрельба – кто-то садил очередями, не особенно целясь, в белый свет, как в мелкую монету. Потом пару раз бухнули взрывы – очень похоже, что тех самых термобарических гранат. Ну и под конец, судя по характерному свисту, сработали скорострельные гаусс-автоматы, на сей раз явно обстреливавшие поверхность планеты, а не отбивавшие угрозу с воздуха. При первых же звуках Мак застыл на месте, вскинув ладонь, ну и я, соответственно, тоже. Разве что Бадди не выронил, как намеревался до того – рано еще, непосредственной опасности нет. — Хорошо воюют, – покачал головой Гленн примерно через полминуты. Накал страстей в разборке и не думал стихать, такое впечатление, что корабль атаковала лавина враждебных объектов. – Кто-то этих гавриков, – кивок на «землянина», – массой давит. Пошли, фиг ли ждать… И то верно. Они там теперь хоть до утра могут развлекаться, нам от этого ни холодно, ни жарко. А вот если кто-нибудь с нашей стороны нарисуется… будет печально, да. И, опять же, я склонен согласиться с Маком – странно. Нас наверняка видно с корабля, не может на нем не быть системы мониторинга внешней среды. И раз нас до сих пор не расстреляли из гауссов, значит, либо не видели (что крайне сомнительно), либо на фоне остальных угроз не расценивали как реального противника (что радовало и одновременно чуток раздражало). Мы, собственно, на корабль и не собирались покушаться, нам бы свое забрать… кстати, катер на вид совершенно целый, значит, избавившись от нас, Бранка-таки договорилась с защитниками «землянина», и ее не ссадили на подлете. Этого я как раз и опасался больше всего. На Бранку, если честно, плевать, а вот Эли жалко. Привык я уже к ней, да и вообще… мы в ответе за тех, кого приручили. Не очень корректно так о человеке, но я вам так скажу: мои девицы, обе-две, как кошки, которые гуляют сами по себе. И процесс обретения с ними общего языка я с полным на то основанием могу обозвать «приручением». Хотя это в обе стороны справедливо, тут еще большой вопрос, кто кого приручил. Ладно, пофиг. Факт в том, что Элисон Баркли мне достаточно дорога. Ничуть не меньше, чем вздорная блондинка Астрид Свенссон, которая вопреки традициям носила именно эту фамилию, хотя должна быть Свендоттир. Но на это тем более пофиг. Главное, чтобы они обе на борту «Молнии» пребывали, в относительном здравии. А с бабьими тараканами как-нибудь разберемся. — Перемещаются, – между тем заметил Мак. К этому времени мы благополучно преодолели еще метров полтораста, все сильнее увязая в аморфеуме. Да-да, буквально с каждым шагом. А я еще и Бадди волок, который спокойно сидеть решительно не желал. Так что не удивительно, что я умудрился сбить дыхание… чего за собой, если честно, давненько не припоминал. Потому и не уловил изменений, хоть и непростительно это. Зато Гленн, что называется, бдел, и после его замечания дошло и до меня. Судя по звуку, пальба смещалась в нашу сторону, то есть по направлению к носу корабля, то бишь баку, как его называют сами флотские. Еще немного, и с нашего борта заваруха начнется… и сомневаюсь, что защитники шлюза будут разбираться, кто есть кто. Скорее, тоже будут садить очередями, создавая завесу из кинжального огня. Да и гауссы задействовать не постесняются, однозначно… про гранаты молчу. И если стрелковое оружие и термобарические взрывы нашему катеру не страшны, то гаусс-автоматы его при должном усердии вполне способны разобрать на запчасти. Вывод? Торопиться надо. — Мак, прибавь! — Уверен? — Более чем! Бадди, будешь ворочаться – брошу! — Вуф?.. — Твои проблемы! — Вуф! Вот и договорились… теперь бы еще резервы изыскать в собственном организме. Но это не вопрос, техника кудзи-госин-хо всегда со мной. Каждый раз, когда к ней прибегал, вспоминал тренера дядю Колю. Хотя чувства испытывал смешанные, чего греха таить. Много он мне крови попортил во времена оны… Дела, кстати, пошли веселее – всегда проще, когда есть реальная цель. А у нас она появилась – добраться до катера раньше, чем заваруха докатится до этой стороны. Под его бортом хотя бы можно укрыться, но это уже в крайнем случае. Я все-таки надеялся если не задействовать Зевса, то хотя бы до Эли докричаться. Черт, она же в коме!.. Спокойно, Дениска, не торопись, смотри под ноги и – главное – с шага не сбивайся. Иначе беда. Сейчас самый оптимальный вариант действовать как автомат: раз-два, раз-два… взгляд на спину Мака – нормально все? – и снова – раз-два, раз-два… вдох-выдох, раз-два… и пса не уронить. Не уронить, я сказал!.. Самое стремное – сегодня я впервые столкнулся с ситуацией, когда хваленая методика ниндзя не помогла. Почему? А очень просто: «защита девятью слогами», а именно первый уровень «рин» включился легко, даже не пришлось жест-триггер задействовать, вот только прилив сил сам по себе ничего не решал. Я и до того работал, подобно хорошо отлаженному механизму, так что ситуация принципиально не изменилась. А виной всему одно неприятное обстоятельство – как Гленн и предполагал, под конец пути пришлось брести чуть ли не по пояс в аморфеуме. Это я загнул, конечно, но проваливались мы по самые… хм, по бедро, и оказалось проще протискиваться сквозь относительно податливую массу, нежели ноги из нее вызволять. А тут еще довольно тяжелый пес на согнутых руках… выражаясь инженерным языком, мои верхние конечности сейчас выступали в роли консольных балок, и основная нагрузка приходилась на локти и бицепсы. И если ноги я специально тренировал на статику (привет, тренер дядя Коля!), то нужды в аналогичных упражнениях для рук никогда не возникало. А посему здесь и сейчас я расплачивался за изъян в физической подготовке – попросту говоря, еле удерживал Бадди. Даже на ступени «рин». Тот чувствовал мое состояние и боялся даже лишний раз вздохнуть, не то что… чихнуть, ага. И все равно с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее… Помощь пришла, откуда не ждали – в тот момент, когда я уже окончательно вознамерился остановиться на передышку, ступня уперлась во что-то твердое и с заметным уклоном, а вслед за ней и полубессмысленный – а чего вы хотите, я почти в транс впал! – взгляд наткнулся на скошенную бетонную стенку. Именно так, вы не ослышались. Да и у меня, как выяснилось, глюков не было – просто мы добрались до того самого «пятака», на котором торчал катер. Издали его природу распознать не получилось, а потом мне уже как-то не до того было. Ну что тут можно сказать? Только одно: госпожа Де Гроот вынесла из логова преподобного Коулмэна много больше, чем можно было предположить. Наверняка ее рук дело – вернее, сохраненной в «короне» базы образцов из Аномалии. А уж в локальном объеме управлять аморфеумом, имея столь совершенный инструмент, большого ума не надо. Черт, хлебнем мы еще с ней!.. Век бы ее не видеть! Впрочем, непроизвольно накатившая волна гнева вовсе не помешала мне внутренне бурно возрадоваться и зашвырнуть воспрянувшего духом пса на твердую поверхность. Тот ловко изогнулся в воздухе, приземлился на четыре лапы и принялся подозрительно к чему-то принюхиваться, но я этот факт оставил без внимания, пытаясь выбраться из топкой «землицы». Получалось не очень, но потом Мак, успевший осмотреть окрестности и признать их условно безопасными, протянул мне руку, и дело пошло на лад. Оказавшись на «пятаке», я, конечно, позориться не стал и воздержался от того, чтобы растянуться прямо здесь же, но вот остервенело потрясти верхними конечностями не постеснялся. Не до ложной скромности сейчас, главное, граблям чувствительность вернуть да кровь хоть немного разогнать по жилам. — Эк тебя расколбасило! – попенял мне Мак – на вид возмутительно бодрый и придурковатый, совсем как в уставе прописано. – Давай, Дэнни-бой, делом займись. Не нравится мне эта тишина… А ведь верно!.. Стрельба если не окончательно затихла, то явно стала не такой заполошной, как совсем недавно. Да и гауссы замолчали, что наводило на мысль об отражении основной угрозы. Скажем так: постреливали, но лениво и из легкого вооружения. Такое впечатление, недобитков приканчивали. Стало быть, атака захлебнулась, и теперь вариантов два: либо нападающие перегруппируются для новой попытки, либо сменят направление. Второе было бы логично, но для нас куда менее желательно. Время, Мак, время!.. «Зевс, что будем делать?» «Процесс активен. До завершения 00:01:33… 00:01:33… 00:01:33…» Хм, уменьшилось… «Да я не об этом! Катер!» «Работаем по стандартной схеме». Понял… на ходу сорвав многострадальную правую перчатку, я в темпе преодолел те три с небольшим метра, что отделяли меня от туши катера, сейчас очень смахивавшего на выброшенную на берег камбалу, и взбежал по атмосферной плоскости, превращенной в опору наподобие подошвы слизня, прямо к кокпиту. Бетонный «пятак» оказался очень удобным и соразмерным, аккурат под наш аппарат, что лишний раз указывало на шаловливые ручонки одной рыжей особы. А еще я машинально обвел взглядом весь катер – с самой высокой точки корпуса это проблемы не представляло – в поисках того самого вплавленного в борт «паука». Что характерно, не нашел, зато наткнулся на тонкий ручеек аморфеума, протянувшийся от раскинувшегося вокруг «моря» к кончику правой плоскости. Интересно, зачем он здесь? Хотя нет, не интересно. Наверняка есть какое-то логическое объяснение, вот только с личностью, что в состоянии это объяснение дать, желания общаться нет абсолютно. Ага, вы правильно догадались, я именно про нее. Ну вот, подумал про Бранку, и облегченно выдохнул – таки сдернула стерва. И пусть ее, мне так даже проще. Убивать девицу не хотелось, а неприятностей та могла в будущем доставить изрядно. Да уже, собственно! Тварь такая!.. Не обращайте внимания, это я просто на отсутствующий взгляд Алиски наткнулся – блистер в данный момент был прозрачным (хотя с чего это Эли решила отключить поляризационный слой – большой вопрос) и совершенно не затруднял обзор собственно пилотской кабины. В текущей конфигурации она была одноместной и несла отпечаток личности оператора, то бишь весьма походила на стандартный кокпит стандартного же катера Таюки, «облагороженного» умельцами из Корпорации «Такэда Электронике» – любимой летающей игрушки Кийоко. Хотя во внешности девушки с тех давних пор, как мы вместе развлекались на Нимойе, произошли кое-какие изменения: она перестала прятать глаза за здоровенными лыжными очками, постриглась короче, плюс исчезла излишняя серьезность. Короче, расцвела Алиска. Но конкретно сейчас до боли напоминала себя времен Кийоко-Рэй, причем настолько сильно, что я едва не вздрогнул, пробежавшись глазами по ее лицу. А потом еще и высказался непечатно, перехватив пустой взгляд. Впрочем, быстро успокоился – нет времени для эмоций и рефлексий. Работай, Дениска, работай! А за тылом пусть Мак следит. Не разрывая визуального контакта с подружкой, я бухнулся на колени и приложил правую пятерню прямо к блистеру – Зевсу без разницы, где именно катер лапать, он везде из одного и того же материала, то бишь специализированных наномашин. Если уж совсем откровенно, то и перчатку можно не снимать, она для нанов проницаема, просто лишнее время и неизбежная потеря части популяции. А мне напряга никакого – я еще на бегу конечность к работе подготовил. И, судя по ощутимому жжению в кончиках пальцев, я оказался прав – есть контакт! Но вот дальше дело застопорилось – в голове отчетливо щелкал таймер, отсчитывая секунды – одну, две, пять, десять… – но ничего не происходило. «Зевс?» «Не могу обойти файерволл, нет связи с локальной сетью катера». «А с материнским ядром?» «Есть, но обрывочная. „Белый шум" резко усилился… зато я уловил передачу функциональных единиц с корабля Бранки». «И что там?» «Задница». Однако!.. Чтобы Зевс, и так выразился?.. «Жажду подробностей!» «Судя по полученным обрывкам информации, корабль растворяется. Экипаж вынужден отступать на верхние палубы, но эвакуироваться на катерах почему-то даже не пытается. Плюс их кто-то атакует снаружи». Ждут начальницу? Хм… какие-то излишне верные и дисциплинированные подчиненные. Я бы в таких условиях однозначно свалил, прихватив всю команду. Ладно «номерные», но полноценные-то члены экипажа о чем думали? Фанатизм? Вера в правое дело? Приверженность идеалам? Слепое следование уставам и приказам? М-мать! Да любая из этих причин превращала землян в страшнейшего врага! Воевать с таким себе дороже… хотя о чем это я? Воевать всегда дорого. Причем во всех смыслах. «То есть в катер нам не попасть?» «Пока не знаю… пытаюсь дозваться Элисон, но она в состоянии комы, так что бесполезно. Можно попытаться вывести ее из него, но нужен прямой контакт, чтобы запустить нанов». Не вариант… кокпит же не откроешь? «Ответ отрицательный». Ну тогда вообще не знаю… «Есть возможность локального воздействия на материал блистера». Выражайся по-человечески! Дыру в окошке проделать можешь, что ли?.. «Ответ положительный». Насколько большую? Рука пролезет? «Не дотянешься». Блин! А на хрена тогда предлагаешь?! Точно!.. «Давай». «Принял». Вот и хорошо, вот и отлично… пока в блистере дырка, то бишь, конечно же, отверстие – я все-таки инженер, а не презренный гуманитарий! – проплавлялось, я как раз успел Василия из рюкзака вытряхнуть. Именно вытряхнуть – этот гад что-то почуял и вцепился в ткань когтями, так что выдернуть за шкирку вслепую не вышло, пришлось снять рюкзак и заморочиться более сложным действием. Тащил правой – голой – рукой, так что обзавелся парой глубоких царапин, зато Зевс пополнил популяцию функциональных единиц непосредственно в питомце – за мой, естественно, счет. Ну а дальше дело техники: оказавшись в жестоком мире, да еще и в подвешенном состоянии, Васька предпочел не оказывать сопротивления и без проблем прошмыгнул в отверстие с закругленными краями – тесное, но вполне проходимое для юркого котяры. Сразу после этого Зевс ослабил контроль, и дырка прямо на глазах заросла, как прорубь в мороз. Оказавшийся запертым в кокпите Васька укоризненно на меня уставился, но долго бездельничать ему не позволили – несколькими шоковыми импульсами искин заставил кота переместиться на грудь девушки, затянутую летным комбезом, и вытянуться на ней, упершись носом в открытый подбородок. Разместившись поудобнее, Васька зафиксировался когтями и врубил урчальник – на удивление мощный для такого тщедушного котейки. «Есть контакт!» Отлично! Работаем, Зевс, работаем! Кстати, а по первой задаче что? «Процесс активен. До завершения 10:01:49… 01:01:48… 01:01:47…» Да как так-то?! А, понятно, вычислительные мощности на Алиску перенаправил… «Ответ положительный». Н-да. Ну и ладно, я пока гляну, как там Мак с Бадди… Мастер-рейнджер Макдугал, против ожидания, внимания на меня почти не обратил: торчал в тени крыла, дабы хоть как-то укрыться от посторонних взглядов (невооруженных, естественно), и что-то внимательно рассматривал, врубив зум на забрале. Ну, что тут сказать? Мак всегда оставался Маком, действовал больше на бойцовских инстинктах – я вот, например, маскировкой не заморачивался ввиду полной бесполезности, особенно когда маячил у кокпита, изображая зеленое камуфляжное пятно на светло-сером, почти белом, фоне катера. А он поступил так, как ему велели вбитые в подкорку рефлексы, чтобы, как в том анекдоте, из-за пустяков «руку не сбивать». — Мак? Что-то интересное? — Как там Эли? – проигнорировал мой вопрос Гленн. И, что характерно, наблюдение так и не прервал. — Пока не знаю… Зевс работает. Бадди, а ты чего?.. — Вуф… Прямо заинтриговали, оба-два! Пришлось усесться на срез плоскости, свесив ноги, и последовать примеру старшего товарища: проследив за направлением его взгляда, я врубил увеличение и принялся пожирать глазами резко приблизившееся «море» аморфеума. Там, метрах в трехстах по левому борту катера, почти на границе между спокойным и «кипящим» участками явно имела место какая-то движуха… — Спеки?! – менее чем через полминуты вслух удивился я. — Они самые, – вздохнул Мак, разом порушив надежду на внезапно возникшие «глюки». – Ждут чего-то, уроды. Я бы сказал, группируются. Но одно другому не мешает, тут Гленн прав на все сто. А глубина там порядочная, почти по грудь в аморфеуме стоят… — А Коулмэна Бранка замесила… – задумчиво продолжил Мак. – Или это не точно?.. — Как вариант, – не менее задумчиво согласился я. – Ничем не хуже предположений, что это дело рук самой Бранки или местной системы управления, добравшейся-таки до бывшего логова преподобного. — Не, рановато… — А может, она ускорилась? Эх, запросить бы картинку с «Молнии»!.. «А, Зевс?» «Аномалия пока вне зонывидимости. Появится через 01:03:59… 01:03:58…» — Короче, все три варианта равнозначны! – заключил я. – Сами-то что делать будем? — Пока ждать, – пожал плечами Мак. – Не стреляют, в нашу сторону не смотрят… задумывают недоброе. Я бы рекомендовал срочно делать ноги, Дэнни-бой. — Вынужден вас разочаровать, мистер Макдугал – отсутствует техническая возможность. Пока, по крайней мере. «Зевс, как Эли?» «Без изменений». «Прогноз?» «Хочешь, чтобы я снова пошутил про вероятность в пятьдесят процентов?» Поня-а-а-атно!.. — Вуф! Вуф! Вуф!!! М-мать!!! Едва мазнув взглядом по борту «землянина», я торопливо ссыпался с крыла, да еще и успел по пути Мака за рюкзак дернуть. Впрочем, тот сориентировался столь же оперативно – присел, убрав голову с линии огня. А еще через пару секунд к нам присоединился Бадди, направленный живительным электрошоком. Повезло нам, в общем: катер Бранка посадила носом к модулю, не идеально перпендикулярно, конечно, но под достаточно большим углом, так что за его тушкой можно было сносно укрыться от гаусс-автоматов, башенки которых внезапно повыскакивали из технологических каверн, скрывавшихся под сегментными люками. Я навскидку насчитал таких пять штук – и это только одна линия обороны, бортовая. На «горбу» их наверняка еще несколько… можно уточнить, конечно, но лень Зевса лишний раз напрягать. Нам, если честно, и этой пятерки четырехствольных гатлингов за глаза. Я тут про защиту что-то говорил? Это от безнадеги, поверьте. Если неведомому оператору придет в голову сосредоточить огонь на нашем летательном аппарате, жить нам останется максимум секунд десять. — Зевс, как там?! «Без изменений». Твою мать, твою мать!!! Ненавижу вот такие ситуации, когда лично от меня ничего не зависит, можно только сидеть на попе ровно и ждать у моря погоды. Бесит! — Успокойся, Дэнни-бой, – буркнул Мак, снова выпрямившийся во весь рост – надо думать, для улучшения обзорности. – Что-то мне подсказывает, не по наши это души… это попытка номер два. Хм… почему бы и нет? Даже если не задаваться целью выяснить, кто именно управляет снеками – а это точно они, я их во всех подробностях рассмотрел, да и Мак с Бадди подтвердили – активация обороны со стороны экипажа «землянина» как минимум в двух случаях – предположительно недобитого Коулмэна и местного искина – вполне логична. Зародившиеся в толще аморфеума боевые единицы людям с корабля точно не принадлежали – не было у них физической возможности завладеть этой занятной технологией. У Бранки, конечно, была, но и в ее случае возможны варианты – почему-то же ее катер обстреляли на подлете! Скорее всего, по той простой причине, что она не смогла связаться с экипажем и пройти опознание. Потом, конечно, этот изъян устранила… или нет? И теперь пытается прорваться на корабль силой, задействуя все доступные ресурсы?.. Блин, совсем запутался, аналитик хренов… — Вуф!!! – встрепенулся Бадди, а Мак, уже успевший заново врубить зум и уставиться на скопление потенциального противника, поддержал питомца универсальным английским словом на букву «f». Ну-ка… вот теперь все ясно! Бранка все-таки добралась до своих и задействовала доступные ресурсы в их пользу, иначе с чего бы спеки дружно развернулись и открыли пальбу по «кипящей» поверхности аморфеума в непосредственной близости от борта «землянина»? Как раз мертвую зону гаусс-автоматов перекрыли, получается. И с количеством спеков мы сильно ошиблись – те выныривали чуть ли не вдоль всего корабля и присоединялись к собратьям, отчего трескотня выстрелов быстро слилась в общий гул. Вряд ли маломощные пули пронзали аморфеум на большую глубину, так что, скорее всего, отстреливали кого-то или что-то у самой поверхности. Кого или что именно, рассмотреть не получалось – повсюду лопались пузырьки и разлетались аморфеумные брызги. — Фига себе, баталия! – восхищенно прокомментировал действо Мак. – Видать, есть какой-то смысл? — Пытаются замедлить растворение корабля? – предположил я. — Похоже… точно, глянь! В одном месте в шеренге спеков вдруг возникла заминка: толи перезарядиться кто-то не успел, толи по какой другой причине, но образовавшейся короткой паузой умудрилось воспользоваться… нечто. Больше всего оно напоминало слизня на гибких осьминожьих тентаклях, и поражало изрядной ловкостью – прежде чем его расстреляли, оно успело подняться по отвесному борту метров на пять. Но вот до «горба» ему добраться не позволили, сшибли влет несколькими скрестившимся очередями. Неведомая тварь лопнула, заляпав ошметками порядочный кусок обшивки, и та начала заметно рыжеть. Ага, вот и объяснения пятнам! Все просто и логично. Только еще один вопрос на засыпку: как экипажу удалось продержаться до прибытия Бранки со спеками? Сами отстреливались, что ли? Или тупо сидели, укрывшись за броней? Мера, конечно, временная, но хоть что-то… А ситуация между тем продолжала развиваться по уже знакомому сценарию – как и бойня по противоположному борту «землянина», которую мы воспринимали исключительно на слух. Пальба в какой-то момент достигла апогея, а потом по неизвестной пока причине начала стихать – это было явно слышно. Присмотревшись, я понял, что часть спеков почему-то опускала стволы, а то и просто роняла автоматы в топкий аморфеум, и начинала крутить головами – характерный такой жест, как будто в теле оказался какой-то другой разумный, вытеснив хозяина, и на рефлексах принялся осматриваться. Ну а дальше вообще пошла потеха: спеки вооруженные, забив на аморфеумных тварей, штурмующих борт, разворачивались к бывшим собратьям по оружию и начинали бить в них – кто расчетливо, кто заполошными очередями. А иные и прикладами охаживали оказавшихся слишком близко «перерожденцев». Те, впрочем, отвечали аналогично – тянули руки, хватали, за что придется, и, такое впечатление, пытались топить противника. А потом свое веское слово сказали гаусс-автоматы… Зрелище получилось жуткое. До сих пор сомнительно почетное первое место в моем личном хит-параде делили «циркулярки» и блуждающие силовые поля с Пандоры, с похожим эффектом крошившие людские тела, но… бронебойные болванки калибром минимум миллиметров двадцать, а то и все двадцать два-двадцать четыре, как у любой нормальной скорострельной пушки, при попадании разносили тела в клочья. И неведомому оператору явно было плевать на снеков в принципе – гауссы не отделяли своих от чужих, лупили тупо по площадям, перепахивая заодно и аморфеум. Красное на черном, классическое сочетание, мать его. И оно было бы даже красивым, если бы не было настолько жутким – ошметки тел в кровавом обрамлении довольно быстро скрывались в толще аморфеума, но недостаточно быстро, чтобы я не сумел различить подробности. Снаряды оказывали мощнейшее разрушительное действие: попал в голову – вместо нее кровавое облачко, в руку – готова кровоточащая культя, а сама конечность в каскаде багровых брызг летит в сторону… но страшнее всего оказались попадания в корпус – в таком случае снека просто разрывало на куски. В считанные секунды вместо пусть и немного хаотичного, но строя спеков образовался тошнотворный винегрет, при виде которого я с огромным трудом сдержал рвотный позыв и глубоко и часто задышал, перебарывая тошноту. Странно, но отвести взгляд мне даже не пришло в голову – какое-то болезненное любопытство одолело. Избиение длилось секунд пятнадцать, больше не потребовалось. После этого свист гауссов стих, и мы с изумлением осознали, что тишина не стала абсолютной – по-прежнему до слуха доносилась трескотня выстрелов. В этом кромешном аду кто-то умудрился уцелеть, причем явно представители обеих фракций, и теперь одни добивали других. Через какое-то время – черт его знает, какое, я засекать не стал, – смолкли и автоматы спеков. Мало того, гауссы снова спрятались в кавернах под обшивкой, и воцарилась, можно сказать, идиллия: светило ласкало лучами, на небе ни облачка и абсолютное безветрие… ну а стрекотать или каким-нибудь еще способом сообщать окружающим, что жизнь прекрасна, на Элве попросту некому… — Ч-черт… – нервно сглотнул слюну Мак. – Знатное месиво… я такого не видел со времен… ладно, замяли. Не хочет рассказывать, и не надо. Однозначно обойдусь без дополнительного повода для ночных кошмаров. «Зевс, как Эли?» «Без изменений». — Хреново… — Чего?.. — Хреново, говорю, – перевел я взгляд на Гленна. – Зевс говорит, с Алиской пока голяк. Придется сидеть дальше, как вон этим, в корабле. Заметил, они уже тактику боя выработали? Наверняка какие-то закономерности вывели, иначе не стали бы гауссы деактивировать… было бы неплохо опытом обменяться. — С этими обменяешься! – сплюнул Мак. – Попали мы, Дэнни-бой. Может, с орбитой связаться, пусть хотя бы Свен на втором катере подскочит? — Сам-то понял, что сказал? Сколько у него времени уйдет? — Не меньше часа, – вынужденно согласился Гленн. – А чего? Может, с Алиской вообще не срастется! А тут будет хоть какая-то гребаная надежда. И чем больше тянем, тем дольше придется молиться о снисхождении. А этому, там, наверху, лапу особо не позолотишь. На редкость независимый прокурор! — Чего это тебя на философию потянуло? Лучше бы подумал, какие еще варианты. — Утопиться, застрелиться, пойти пешком – какой тебе больше нравится? — Даже не знаю, все такое интересное… Зевс, проф все еще на связи? «Периодически. „Белый шум" забивает передачу, я с тобой-то связь с трудом поддерживаю. Но, судя по тем репликам, что до меня доходят, он в полном раздрае: с одной стороны эйфория от моря новой информации, с другой – бешенство, что вы так бездарно себя ведете. С его точки зрения, естественно». «Слышал, что Мак предложил?» «Ответ положительный». «В каком смысле?» «Во всех. Я уже передал через материнское ядро предложение капитану Иванову, он готовит катер, только Свену его решил не доверять, посадит кого-то из команды. С автопилотом справится, у них там много универсальных специалистов». Ха! Вот будет забавно, если оным спецом по иронии судьбы окажется тот нагловатый парнишка-связист, с которым мы вечно пикируемся, когда папеньке приспичивает пообщаться с нерадивым отпрыском! Хотя вряд ли, капитан не зря возмущался, что пошел в рейс с командой из трех человек. Не думаю, что наглый юнец вошел в их число, наверняка кэп отдал предпочтение кому-то постарше и поопытнее. «Когда ждать?» «Предположительное время прибытия 01:19:01… 01:19:00… 01:18:59…» «Понял я, понял!» Фигово, кстати. Вот этот вот часовой лаг – заметили, он и для получения картинки нужен, и для окончания взлома пирамиды, и для прибытия альтернативного транспорта? Хотя взлом наверняка ускорится, если Зевс до Алиски докричится. Но в этом случае и все остальное перестанет быть хоть сколько-то актуальным. Положеньице, мать его!.. — Что железяка сказал? — Сидим ждем. — Ясно. — Пойду, гляну, как там Алиска. — Валяй… – усмехнулся Мак. От нечего делать он снова врубил зум и принялся шарить взглядом по поверхности аморфеума в том месте, где совсем еще недавно торчали спеки. Я же, как и намеревался, снова взбежал по корпусу катера к кокпиту и распластался на блистере, дабы не особо маячить перед потенциальным противником. Да и проще так было в кабину заглядывать, в которой, к слову, никаких изменений не наблюдалось: все та же безучастная ко всему Эли с абсолютно пустым взглядом, и все так же громко урчащий и вибрирующий всем прогонистым телом Васька, уткнувшийся носом в подбородок девушки. — Все-таки ты доигралась, Алиска! – не сдержавшись, буркнул я, но развивать тему не стал – не перед кем. Вместо этого устроился поудобнее и принялся сверлить взглядом внутренности кабины. Особого смысла в этом действе не было, но мне так оказалось легче побороть пытку ожиданием: через какое-то время я впал в транс, машинально обратившись к кудзи-госин-хо. А почему бы и нет, собственно? Есть возможность восстановить силы – используй. Кто знает, когда и где потребуется их полное напряжение? Может, уже здесь и уже через считанные секунды…14 октября 2138 года, день
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, день Насчет секунд не угадал, а вот все остальное… прошло, наверное, минут десять – я в трансе как будто выпал из временного потока, а потому мне показалось, что гораздо меньше – как Мак снова зашумел: — Ха! Дэнни-бой, я же говорил! Дэн?.. Черт, не отстанет ведь… — Чего? — Пушки! Они достали пушки! Зачем?.. — Включи логику, – отмахнулся я, не отводя взгляда от лица Элисон. Мне показалось, или в ее глазах промелькнуло что-то осознанное? Зевс?.. «Пока без изменений». Обломщик… — Не, они не будут стрелять, – обрадовал меня и Гленн. – Не в кого… м-мать!.. Вот именно. Если в округе никого, кроме нас, то и вариантов возможных мишеней сильно меньше двух. — Вроде на нас не наводятся… смотрят примерно в тот район, где спеки были, – продолжил докладывать Мак. – К чему бы это, а? Дэн! Может, сам посмотреть соизволишь? — А смысл?! – Ну вот как он не поймет, что мне сейчас гораздо интереснее Алиска? – Ну, гатлинги, ну, в пустоту целятся… — Нет, они стволами шарят… ага, нашарили… теперь ведут… в нашу сторону ведут, Дэнни-бой! – сорвался на крик напарник. – Спрячься нафиг!!! — Мак, не до них! – отмахнулся я. – Тут вроде бы улучшение… «Внимание, рост мозговой активности пациента на 0,01 %… 0,1 %… 0,03 %… 0,12 %…» Ну, что я говорил?! Незначительный, скачкообразный, но рост! Не спугнуть, только не спугнуть… «ОРУЖИЕ!» «Внимание, вирусная атака! Внимание, вирусная атака!» «ИСПОЛЬ…» «Вирусная атака отражена». «Процесс завершен». «Запустить файерволл в режиме активного отслеживания?» «Да ⁄ Нет?» Запускай, чего уж там! Нет никакого желания снова глюки ловить. Да и не до гешпенстов сейчас всяких, тут бы свои проблемы разгрести… «Где… я?..» Чего?! Зевс, что за?! «Входящая передача от объекта „Элисон Баркли", я счел рациональным включить режим приема без подтверждения абонента». Ну да, в ней же наны… из Васьки переместились. Отлично. Только почему так неуверенно она себя ведет? «Эли?» «Кто… кто это?..» «Это Денис». «Кто… Эли?.. Кажется… я?.. И не я?.. Внимание, программный сбой! Рекомендуется кор… Что это?! Эли?..» Да твою же дивизию! Вот только этого мне и не хватало… «Элисон, это Денис Смальков, твой… хм… работодатель. Узнаешь меня?» «Объект идентифицирован. Процесс завершен. Денис?..» «Да!!! Ты меня понимаешь?» Хотел спросить «слышишь?», но сообразил, что это будет по крайней мере странно – она меня воспринимала, и этого достаточно. Не сказать, что совсем адекватно, но хоть как-то. «Я… где я?.. Что это за место?.. Идентификация… процесс завершен… локация: управляющая сеть катера. Как… я сюда… попала?..» «Элисон! Слышишь меня?» Черт, не удержался. «Тут… странно… я ничего не вижу… туман… молнии… какие-то цифры и непонятные знаки… не могу понять, куда идти…» Мля! Зевс!!! «На связи». «Кто… это?..» «Не обращай внимания, она в неадеквате. Можешь ее собрать в кучу и вывести из виртуала?» «Процесс активирован. Время до завершения – 00:07:59… 00:07:58…» «Кто… здесь?.. Монстр!.. Мон…» Че-е-ерт!.. Зевс, постарайся, я тебя прошу. Объясни ей, что ли… нужно срочно вывести ее из забытья, пусть включается в управление, надо делать ноги! «Пытаюсь, Денис». Н-да. Как там говорил один из любимых героев Гленна? Не пытаться! Делать, или не делать. Зеленый такой чудик из болота… «Постараюсь наладить обмен информацией с ее „оцифрованной" частью, это будет быстрее. И рациональнее в функциональном плане». Она превратится в компьютер? «Часть сознания, которая уже и так в цифровой среде. С оставшейся частью личности, уж извини, придется общаться тебе». Вот спасибо, отец родной… «Денис, эмоция ирония в данном случае не уместна. У нас большая проблема. Будь серьезней». Да это у меня защитная реакция такая! Ладно, попробую… «Позови ее». «Эли? Ты меня слышишь?» «В реальности позови». Тьфу ты! Ладно… — Элисон! Алиска! Ответь мне! – заорал я, напрочь проигнорировав вероятность напугать соратников. Да еще и по блистеру кулаками принялся дубасить для пущего эффекта. – «Поле» вызывает рубку! Прием!!! — Дэнни-бой, у нас, кажется, проблемы… Да ладно!!! Вот уж не подумал бы… м-мать!.. До меня наконец дошло, что где-то справа и хорошо так за спиной снова вспыхнула заполошная стрельба, которая аккурат в момент реплики Мака напрочь перекрылась свистом гаусс-автоматов. А когда дошло, то я машинально еще теснее прижался к своей опоре, особенно остро ощутив, насколько сейчас беззащитен. Одного-единственного снаряда хватит, чтобы отправить меня к праотцам. И не только меня, но еще и Эли заодно – вряд ли рюкзак, два слоя скафандра и мое тело станут серьезным препятствием для бронебойной болванки, равно как и пластик блистера. Впрочем, вру, не пластик – что-то, чрезвычайно на него похожее, но образованное наномашинами. Может, и выдержит. Но это не точно. К тому же страх этот оказался беспочвенным – секунды шли, а характерные шлепки, с которыми снаряды вгрызались в аморфеум, не приближались, не говоря уж о прямых попаданиях хотя бы в «пятак» под летательным аппаратом. Значит, не в нашу честь салют?.. Опять атака на «землянина», которую тот снова отбил?.. И в чем смысл?.. Кстати, гауссы что-то быстро замолкли… в прошлый раз секунд пятнадцать аморфеум утюжили, а сейчас пять всего прошло… — Дэн, отвлекись! — Да чего еще? – неохотно оторвался я от блистера и покрутил головой в поисках напарника. – М-мать!.. Ну да, удивился. И было с чего: Мак, привычно уже укрывшийся за атмосферной плоскостью катера, выцеливал что-то из «калаша». А потом по ушам ударила дробь близкой очереди: режим «активных» наушников я так и не включил, за что и поплатился. Правда, особого внимания на неудобство не обратил – все равно активировать панель управления и тыкать по сенсорным кнопкам некогда. Тут бы успеть собственный ствол в готовность привести! Так, Дениска, не паникуем! Вдох-выдох, вдох-выдох!.. Повод к легкой панике, надо сказать, имелся довольно значительный: едва глянув в направлении огня Мака, я тут же наткнулся взглядом на занятную картинку – по слою аморфеума, доходящего примерно до пупка (вернее, того места, где он должен быть у нормальных людей), прямиком к катеру направлялась группа спеков голов в двадцать. «Двадцать четыре». Спасибо, Зевс. Утешил. Нам и такого количества за глаза, особенно если они все разом шмалять начнут, как вчера в центральном поселении. Странно, кстати, почему не стреляют – вон, Мак уже счет открыл! Блин, по ушам-то как бьет!.. И еще минус один… и еще… пора бы и мне внести посильный вклад в общее дело. «Калашников» не подвел – выплюнул короткую очередь на три патрона точно в голову снека, оказавшегося в этот момент в прицеле. Ну и Зевсу с нанами спасибо – круче компьютерной системы коррекции наведения у меня еще не было. Впрочем, даже при ее наличии в меткости я пусть немного, но уступал мастеру-рейнджеру Макдугалу. Видимо, сказывалось отсутствие соответствующего опыта, которого у Мака, наоборот, в избытке. Настолько, что порой кошмары снятся. Я точно знаю, наблюдал неоднократно, пока в одной каюте жили. В два ствола дело пошло веселее, и атакующую группу мы буквально перещелкали на подходе, ни один не преодолел рубеж в пятьдесят метров до катера. Потратились тоже не сильно – в одну смену магазинов. Но даже такой результат совсем не радовал – наличный боекомплект, изрядно уменьшившийся после вчерашней заварухи, при таком расходе позволит отразить еще максимум три аналогичных атаки. А потом останется идти в рукопашную в надежде завладеть оружием врага. Пистолеты всерьез я даже не рассматривал, разве что как подспорье в драке. — Кончились, что ли?.. – даже удивился Гленн, когда последний спек скрылся под слоем аморфеума. – Не нравится мне это. Какая-то нездоровая фигня. А вы могли бы и помочь! – проорал он, повернувшись лицом к борту «землянина». – Хрен я поверю, что вы катер повредить боялись!!! Ур-роды… — Вуф! — Точно! — Вуф!.. Вуф?! — Бадди, где?! – первым дошло до Мака. – Дэн! Оттуда! — Вуф! — Фига! Оттуда!!! Ну все, теперь полная задница. Судя по тому, что первый отряд спеков даже не пытался использовать огнестрел (мало того, я ни одного автомата не рассмотрел в процессе отстрела!), это не оригинальные единицы, а «перерожденцы», вырвавшиеся из зоны действия гатлингов. Хотя скорее не вырвавшиеся, а оставшиеся в живых благодаря безразличию экипажа «землянина»: как только те осознали, что вышедшие из-под контроля бойцы не угрожали остальным, тем, которые осьминогоподобных монстров расстреливали, незамедлительно оставили их в покое. А что? Им же проще: верные спеки обороняют корабль, месить всех без разбора нужды нет… оборона даже эффективней стала. Я бы на их месте тоже так поступил, так что обвинять их в чем-то смысла нет. И вот теперь нас атаковали с двух сторон, причем «вынырнули» голубчики гораздо ближе, чем первая партия, как раз на рубеже того самого «полтинника». Было их примерно на треть больше, чем в предыдущей волне, по крайней мере, в моем секторе… понеслась, фиг ли! Только одиночные сейчас выставлю… Выстрел! Минус один! Выстрел! Блин! Выстрел!.. Выстрел! Минус один!!! Еще!.. Машинально переводя прицел с откинувшегося навзничь спека на соседа, я как-то лениво подумал, что они по-прежнему действовали далеко не лучшим образом. Нет бы отстреливаться! Прижали бы нас кинжальным огнем, и быстренько добрались до катера. А что? Половина стреляет, остальные бредут. Или так и плыли бы под аморфеумом, как до того. Потому что вряд ли они прямо на «полтиннике» зародились, мы бы заметили неладное. Или не заметили?.. Да пофиг! Выстрел! Минус один… перезарядка! Выстрел! Выстрел! Мля! Выстрел! Минус один!.. Где-то за спиной неистовствовал Мак, Бадди метался по катеру, не в силах разорваться между хозяевами, нарезая круги вокруг кокпита и оглашая окрестности хриплым лаем, почти терявшимся на фоне пальбы, а я продолжал отстреливать абсолютно безучастных к собственной судьбе спеков. Позицию я занял выгодную, на господствующей высоте, за что сейчас горячо себя благодарил. Спрыгни я по примеру Макдугала на «пятак», и пришлось бы гораздо сложнее. А так бил на выбор, беспокоясь лишь об одном: как бы патроны не кончились в самый неподходящий момент. Выстрел! Минус один! Выстрел! Выстрел! Есть! Выстрел! Щелк!.. Магазин вон! Рвануть новый из поча, вбить заученным движением в приемник, сбросить затворную задержку! Готов! Чего?.. Куда делись?! Надо же, всех перестрелял… «Зевс, как Эли?» «Процесс активен. До завершения 00:03:11… 00:03:10… 00:03:09…» Это что же, мы всего пять минут, как отстреливаемся?! А мне показалось, что целую вечность уже… — Мак, тебе помочь?! Выстрел, выстрел, выстрел… — На хрен! Своих секи! — Кончились. — У меня вроде тоже… патроны есть? — Последний магазин, – сообщил я, машинально обхлопав разгрузку. – И один в автомате. — Давай сюда, я пустой. Хреново, грустно подумал я, переправляя «рожок» напарнику. Подходить не стал, просто швырнул в его сторону. Мак, что характерно, не подвел, почти лениво выхватил подарочек из воздуха и, продолжая движение, безошибочно воткнул его в приемную горловину. Щелкнул затвором. — Спасибо, Дэнни-бой, ты настоящий друг. Что делать-то будем? — Ноги будем делать, мистер Макдугал, ноги… если успеем. Пару минут еще продержаться, и Зевс обещал связь с Алиской. — Остается гребаная надежда, – вздохнул Гленн. Потом ведь еще ей нужно будет объяснить, что к чему… Мак же не знает, что Зевс пытается докричаться до «цифровой» личности, обмен информацией с которой будет осуществляться на совсем иных скоростях. Но даже я не дал бы гарантии, что сразу же взлетим. Наверняка придется еще минуту-другую накинуть. — Вуф!!! — Где?! Среагировавший на мой вопль Бадди рванул к краю «пятака» почти на границе моего сектора, но в противоположной стороне от Гленна, а я вскинул автомат, выцеливая врага. Такового, впрочем, не обнаружил, зато, проследив за взглядом пса, заметил на поверхности аморфеума странные завихрения, почти такие же, как у борта «землянина», только гораздо мельче, и на рефлексе всадил в них очередь на три патрона – вернее, попытался, напрочь забыв о переводчике огня в режиме «одиночные». Пришлось выжать спуск еще дважды. Пули с глухими шлепками канули в толще местной почвы, а вихри, обратившиеся в чуть более крупную воронку, такое впечатление, прибавили скорости. Аномалию я разглядел, когда она была метрах в двадцати от катера, так что после резкого ускорения она оказалась непосредственно у стенки «пятака» через считанные секунды. И среагировал я лишь после того, как образовался и лопнул здоровенный пузырь, явивший миру… нет, вовсе не кракозябру с тентаклями, а банального снека. Новенького, с иголочки! И этот спек, как мне показалось, чуть ли не выпрыгнул из аморфеума, навалившись на бетон площадки грудью и выбросив перед собой руки. На наше счастье, схватиться ему оказалось не за что, а тут и я начал действовать, то бишь всадил прямиком ему в лоб очередную пулю. Которых, замечу, осталось всего ничего! Энергии этому миниатюрному метательному снаряду как раз хватило, чтобы смести незваного гостя с «пятака», и он рухнул спиной в аморфеум… который в прямом смысле слова расступился, аки библейские воды перед библейским же Моисеем. Не успела образовавшаяся каверна затянуться, как вокруг нее начали лопаться очередные пузыри – один… три… семь… черт, со счета сбился!.. Не перебьем… столько не перебьем, однозначно… Выстрел! Минус один… Выстрел! Минус два. И за то же время лопнуло еще с десяток пузыриков, исторгнувших спеков. Прямо геометрическая прогрессия, мать ее. Или лернейская гидра, у которой на месте отрубленной головы вырастало сразу три. И ведь шею не прижечь, что самое стремное! «ЗЕВС?!» «Процесс активен. До завершения 00:01:51… 00:01:50… 00:01:49…» — Алиска!!! Отзовись! Выстрел! Выстрел! Минус два… и плюс шесть. Или десять?! — Дэн!!! А? Мак?.. Некогда мне… выстрел!.. — Дэнни!!! Да чтоб тебя!!! Крепко про себя выругавшись, я отвел взгляд от кипящего аморфеума, сейчас больше похожего на суп с фрикадельками – каждый лопнувший пузырь, исторгнув одного спека, сшибал с ног как минимум нескольких ближайших, и они больше мешали друг другу, нежели действовали – и повернулся на голос напарника. Картина открылась безрадостная: с его стороны спеков народилось, такое впечатление, на порядок больше, и несколько особо ретивых уже успело выбраться на «пятак». Ну вот что ему стоило тоже на катер влезть? Нет, предпочел внизу торчать, под прикрытием атмосферной плоскости… и получилось, что сам себя загнал в угол – просто так на нее не запрыгнешь, высоковато, и схватиться не за что, да и обогнуть, добравшись до более пологой части, не вариант. Из-за тех самых спеков, что дорогу перекрыли. Мак, естественно, сопротивлялся – «калаш» в его руках то и дело дергался, выплевывая очередную пулю, и каждая из них находила цель, отшвыривая спека… но на его место вставали сразу двое, а то и трое. Но не это меня поразило больше всего, а те метаморфозы, что происходили с вражескими юнитами по мере удаления от породившей их среды. Нечто похожее мы наблюдали сегодня утром, когда обнаружили пропавшего накануне Седьмого из Бранкиной «номерной» банды, просто сейчас эффект был смягчен. Тем не менее спеков сотрясала усиливающаяся по мере удаления от среза «пятака» крупная дрожь, а сквозь забрала шлемов проступала покрасневшая кожа с явственно набухшими кровеносными сосудами – еще немного, и те начнут лопаться, раскрашивая лица багровыми разводами… а еще спеки заметно замедлялись. И вообще, такое впечатление, собственные тела контролировать им становилось все труднее и труднее. Только это нас и спасало – Мак торчал на одном месте, экономно выдавая хэдшоты на каждый выстрел. — Дэн, патроны!!! Черт, а у меня и нет… я ему последний магазин пожертвовал… что делать, что делать?! Ответ очевиден: занимать господствующую высоту и перекрывать на нее доступ, благо точек, в которых все сильнее смахивавшие на зомби спеки могли бы подняться к нам, было ровно две – кончики правой и левой атмосферных плоскостей, покоящиеся на бетоне. Удачно Элисон при посадке «подкрылки» повернула, ничего не скажешь… теперь бы еще Мака к себе затащить… ладно, сейчас все будет. Впрочем, первым на помощь подоспел Бадди – прошмыгнув под катером в небольшом зазоре между «подошвами слизня», в которые превратились нижние части крыльев, он ободряюще вуфкнул и ринулся в атаку на ближайшего снека ровно за миг до того, как моя пуля врезалась тому в лицо, опрокинув тело навзничь. Но еще в падении метаморфоза, аналогичная превращению Седьмого, окончательно завершилась, причем очень быстро. В результате в качестве трофея Бадди досталась лишь пропитанная слизью тряпка, совсем недавно бывшая штаниной боевого комбеза. Брезгливо рыкнув, пес с отвращением отшвырнул сомнительную добычу и ринулся на следующего врага… с которым ему также не повезло – на сей раз профессионально сработал Мак. И снова я… Гленн… Гленн… я… после чего автомат в руках Макдугала издал сухой щелчок – кончились патроны. Спеки беззвучно (!) взвыли (не спрашивайте, как это, я, думается, услышал этот вой вовсе не ушами, тут больше на ментальный удар похоже) и резко ускорились. Рывок этот дорого им стоил – у тех троих из первой шеренги, что я успел разглядеть, полопались все сосуды на лицах, а один рухнул на колено, как будто ему голень отрубили (хотя, скорее всего, кость сломалась, как у Седьмого), но цели своей они достигли: дотянулись-таки до Мака. Вернее, дотянулся один – в другого Гленн удачно запустил «калаш», угодив прикладом аккурат в забрало. Спек грохнулся, чуть ли не рассыпавшись на куски, зато об него споткнулись еще двое, которыми занялся Бадди. Мне же пришлось зачищать, хм, дальние подступы. Ну, относительно дальние – то пространство, куда я мог стрелять, не опасаясь задеть напарника. И лишь выпустив десяток пуль, от души хлопнул себя ладонью по забралу: ну конечно же!!! — Мак, наверх!!! Надеюсь, поймет… а Бадди Зевс направит, оторвав от основной задачи минимум ресурсов… «Принято». Ну и отлично! Закинув автомат за спину, я торопливо избавился на сей раз от обеих перчаток и распластался на корпусе катера, попытавшись максимально в него вжаться. Голые ладони, ощутимо горящие с внутренней стороны, такое впечатление, сразу утонули в обшивке, образовав с ней чуть ли не единое целое. «Зевс, поворачивай подкрылки! И вообще по всему периметру задирай все, что только можно! Они тупые и неуклюжие, не заберутся!!!» Манипуляция локальная, должно сработать, как и в случае с блистером. Ну же… ну же!!! «Процесс активирован». Ф-фух… — Мак!!! Ноги в руки и тащи свою задницу наверх!!! Нет ответа… ни выстрелов, ни криков, ни даже лая… и ведь не посмотришь… упс! На «внутреннем» дисплее, которым до сих пор Зевс предпочитал меня особо не баловать – такая трата ресурсов! – возникла картинка, явно полученная из глаз Бадди (то есть тусклая и дерганная, да еще и с непривычного ракурса), из которой моментально выяснилась вся степень плачевности положения бравого мастера-рейнджера МакДугала: его элементарно зажали в углу, придавив телами к корпусу катера. Защита пока еще держалась – спеки пытались ее рвать и царапать, с соответствующим, естественно, результатом – но еще немного, и Мака просто завалят, а потом и погребут под грудой тел. Ну а дальше только логично будет разобрать спеков на исходный аморфеум и заставить тот растворить новый объект. Короче, жить Гленну оставалось очень недолго. «Зевс, можешь из борта шипы вырастить?!» Мысленный вопль я сопроводил красноречивой картинкой, понадеявшись, что мой друг-искин разберется в ситуации. И, что характерно, не прогадал: длинные спицы, больше похожие на заточенные электроды от сварочного аппарата, нежели на клинки, пронзили ближайших спеков со всеми сопутствующими эффектами – не успевшего отскочить Бадди обдало потоком слизи, и передача прекратилась. — Бадди?! Зевс?.. «Объект „Бадди" временно недееспособен. Причина – отравление». Ну зашибись!!! И что делать?! И что с подкрылками, м-мать?! «Процесс завершен». Отлично! Не дожидаясь продолжения, я с заметным усилием выдрал ладони из обшивки катера (хорошо, шкуру на ней не оставил!) и вскочил на ноги, в процессе умудрившись еще и автомат из-за спины выудить. Безошибочно развернувшись к вырубившемуся псу, я наткнулся взглядом на барьер полуметровой высоты и торчащий над ним шлем Гленна. Тотчас рядом с ним возникла ладонь, потом вторая, а затем и торс напарника показался. Впрочем, на этом он и остановился. — Дэн, прикрой сверху! Я Бадди достану! — Куда, де… А, ладно! Как будто сам на его месте поступил бы иначе. Это я только перед Бранкой таким циничным и насквозь рациональным прикидывался, ага. В общем, спасательная операция удалась. К тому моменту, как я добежал до барьера, а потом еще и подстрелил пяток спеков, потратив последние патроны, Мак умудрился расшвырять еще парочку, подхватить пса за задние лапы и зашвырнуть его наверх, едва не угодив тушкой бульдога мне по шлему. Насилу увернулся. А потом еще и Гленна вытянул, как дедка, бабка и прочая компашка знаменитую репку. Хотя должен признать, что Мак и сам не оплошал – буквально в несколько касаний взлетел вдоль борта по все еще торчащим из него спицам. Ну а дальше дело техники. Правда, умудрился за один зацепиться штаниной, но Зевс быстро втянул шип в корпус, и мастер-рейнджер Макдугал наконец оказался в относительной безопасности, в качестве благодарности придавив меня всеми своими десятками килограммов. Впрочем, быстро слез, откатившись в сторону, и облегченно заорал в небо, лежа на спине. Я последовал его примеру… и тут же заткнулся: над барьером возникла голова спека. Машинально взяв его на прицел, я впустую пощелкал спусковым крючком, отшвырнул бесполезный «калашников» и довольно неуклюже поднялся на ноги – тело слушалось очень неохотно. Знакомый симптомец, кстати… который не помешал мне сделать скользящий шаг по направлению к врагу и следующим движением обрушить на его шлем проносной лоу-кик. Результат, надо признать, меня ошеломил: вместо того, чтобы швырнуть спека спиной прямо в ждущие руки соратников по зомбячьей судьбе, удар… оторвал ему голову. Получившийся «мячик» улетел куда-то вдаль, разбрызгивая вокруг себя мерзко-багровую взвесь, хлеставшую из обрубка шеи, я же, завершив полный оборот, неожиданно потерял равновесие и рухнул на колени. Хотя почему «потерял»? Меня откровенно мотнуло. Такое впечатление, что сердце прихватило. Или силы резко иссякли. Не суть. Главное, что я оказался в опасной близости от барьера… чем незамедлительно воспользовался коллега только что убиенного юнита. Показался он очень вовремя, и сразу же перевалился через преграду, повиснув на ней пузом. Но и этого хватило, чтобы до меня дотянуться и облапить, прижав к себе. Такое впечатление, собирался обнять меня покрепче и прижаться своим лбом к моему. Или, может, вообще хотел мой мозг выжрать… тьфу, бред! Главное, не получилось у него – шлемы помешали. А потом я начал действовать на рефлексах, которые в меня долго и упорно вбивал тренер дядя Коля, то бишь хлопнул его ладонями по ушам. Вернее, по шлему – запамятовал, ага. И едва не отбив собственные конечности, развил атаку – прихватив его левой за шею, вбил правый апперкот в челюсть. Я же уже говорил, что у спеков снаряжение полицейское? Ну вот, шлем полуоткрытый, хоть и с забралом. Тем не менее, воткнуть кулак прямо под него удалось, хоть и с трудом – стесал порядочный клок кожи со вторых фаланг пальцев. А нечего было перчатки снимать, балбес! Зато удар по большей части пришелся в шею, практически вырубив спека. Даже больше скажу – такое впечатление, что под кулаком у меня находился бурдюк с отвратительной жижей, который не лопнул лишь чудом. Торопливо отдернув руку, я передернулся от отвращения… и словно оказался во вчерашней ночи: ощущения сто процентов аналогичные – полная дезориентация, звон и гул в ушах, поток образов… ОРУЖИЕ! Ну вот, опять… надо что-то делать с гешпенстами… ИСПОЛЬЗУЙ! И с какого это перепуга, спрашивается, вы мне столь своевременные советы даете? Или вы что-то другое имеете в виду? А, пофиг! Дотянувшись огненными клубами, в которые превратились мои руки, до сгустка тьмы – надо полагать, головы снека – я мысленным усилием направил пламя в воображаемую «черную дыру»… …и очнулся! Надо признать, отменно вовремя – и это был сарказм, господа. По той простой причине, что именно в этот момент голова опека, а затем и его торс, в буквальном смысле слова взорвались, окатив меня волной бурой слизи и ошметками снаряжения. Взрыв получился странный, без ударной волны, но я все равно рухнул на обшивку катера, поскольку все еще по инерции давил на шею врага. А поскольку та расплескалась по катеру, то и опору я потерял, что и привело к закономерному результату. Правда, руки успел выставить, потому шлемом не приложился. Зато чуть запястья не вывихнул. А потом, едва попытавшись выпрямиться, снова рухнул, и на этот раз уже плашмя – рывок получился знатный. В первый момент не сообразив, что стряслось, я в панике зашарил взглядом по сторонам в поисках очередного снека… и лишь затем осознал смысл мигающей на «внутреннем» дисплее строки: «Процесс завершен. Система готова к использованию. Куда летим, Денис?» Что?! Эли?! «Активировать протокол прямого доступа?» «Да ⁄ Нет»? «Я жду, Денис». Какая странная помесь Зевса с банальной управляющей софтиной… Эли?! «Связь установлена». Ты теперь… искин? Твою же… «Ответ положительный. Частично, Денис. Так куда летим?» А я знаю?! «Процесс завершен. Доступ разрешен». Да чтоб вас! Зевс, это ты, что ли?! «Ответ положительный». Пирамиду взломал, что ли?! «Ответ положительный». Ну так к ней и полетели!!! «Принято». «Принято». «Активация системы безопасности…» Теперь-то чего?.. А, понял… опора подо мной вдруг подалась вниз, и я погрузился в напоминающую уютный кокон каверну, сомкнувшуюся надо мной слоем наноброни. Как ни странно, никакой клаустрофобии не возникло – Эли сделала этот слой полупрозрачным, или просто в дисплей превратила и спроецировала на него картинку с курсовой камеры. Но стало тепло и очень уютно, чего не отнять, того не отнять. Еще бы кровавые разводы с забрала убрать… хм… Если честно, от счастливого обалдения я сначала не обратил на это внимания, но теперь, осознав, что забрало девственно чисто, я скосил взгляд на собственную грудь и как раз успел зацепить взглядом окончание процесса трансформы – бурая и отменно мерзкая слизь, в которую превратился спек, распределилась по деталям снаряжения тончайшим слоем, образовав матово-черную пленку, а затем включила режим «хамелеона», полностью подстроившись под окружающую среду. Поня-а-ат-но!.. А та гадость, что была на забрале, наверняка стала прозрачной. Блин, как бы не догадалась местная система управления мне картинку искажать, с нее станется… «Не беспокойся, Денис, режим файерволла активирован». Спасибо, Зевс, успокоил. Блин! А ведь эта гадость сейчас у меня в организме! Я же с голыми руками, да еще и с расцарапанными! Но почему я тогда себя нормально чувствую?.. Бадди же, вон, траванулся… «Чужеродные включения в кровеносной системе локализованы и изолированы. До полного удаления аморфеума из организма 00:03:09… 00:03:08…» Так, только не проблеваться! Я же в шлеме! «Выведение шлаков будет осуществлено через кожный покров верхних конечностей». Ну вот, как бы тут все в кровище не перемазать… ладно, не о том думаю.
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва), 14 октября 2138 года, день …а вот интересно, почему гаусс-автоматы «землянина» нас влет не сшибли? Или я просто маневра уклонения не почувствовал? Вполне реальный вариант, кстати. Катер не десантная капсула, тем более катер Архонтов. Он сам по себе один сплошной гравикомпенсатор. Но тогда изображение на стенке дергалось бы, как в той же капсуле, а ничего такого я не заметил. Странно это, странно это, быть беде! – прозвучало в голове. Голос, что характерно, принадлежал знаменитому древнему тенору. Еще земному, кажется. Что-то такое в диком детстве слышал, когда маменькин музыкальный архив распотрошил… Ладно, делом заняться нужно. «Зевс, полный отчет о состоянии транспортного средства и членов экипажа». «Процесс активирован. Сейчас все будет, дорогой». Тьфу, блин! Они же у меня теперь оба на прямой связи… с ума с ними скоро сойду. Особенно с Алиской – заприкалывает до полной потери связи с реальностью. «Не преувеличивай. Твоей психологической устойчивости скала может позавидовать». «Это ты как определила, хотелось бы знать?» «Зевс поделился данными». Ну вот, что я говорил? Уже началось… «Ладно, выводи уже статистику». «Процесс активирован. Тебе же лучше в картинках, да, дорогой?» — Алиска!!! – не сдержавшись, рыкнул я. «Физическое тело в состоянии комы. Часть личности, привязанная к биологическому носителю, вне доступа. Ты чего-то хотел, Денис?» Зараза… а может, оно и к лучшему. Кто знает, сколько от той Алиски, которую я знал все эти годы, в бренной оболочке осталось? Не хотелось бы обнаружить на ее месте пускающую слюни… черт, язык не поворачивается идиоткой назвать! А вот раньше вообще без проблем вырывалось. «Психологическое состояние базирующейся в физической оболочке компоненты не поддается прогнозированию. Извини, Денис, придется тебе в основном со мной общаться». А тебе, походу, все равно… ни стресса, ни испуга, ничего! Как так?.. «Я осуществил коррекцию в процессе оптимизации». Оп-па! Зевс проснулся. И, похоже, на «закрытом» канале, чтобы Эли не «слышала». «Зачем?» «Именно для того, чтобы избежать всех перечисленных тобой последствий. Ответ очевиден». То есть не время сопли жевать и выть от страха? «Ответ положительный». Ну ты и сволочь!.. «Излишне эмоциональная оценка, Денис. Ты выбрал далеко не лучший момент для скандала». Данет, я от восхищения… хотя по роже ты бы сейчас словил, будь у меня такая возможность… «Очень нерациональная трата ресурсов – мое тело-носитель не чувствительно к боли». Да хватит уже, вырубай режим компьютера, становись самим собой… «Принял». Наконец-то!.. «Какие данные тебя интересуют в первую очередь, Денис?» «Общее состояние катера и всех, кто находится на его борту». «Процесс активирован… процесс завершен». Ну-ка, ну-ка… нормальная такая схемка, трехмерная, довольно подробная. Судя по всему, повреждения внешней оболочки катера отсутствуют. Потеря массы – пятьсот пятьдесят килограммов… а, наверное, капсулу посчитал. «Ответ положительный». Нормально… а эти черные пятна – локальные объемы, не поддающиеся трансформации, двигательный отсек и тому подобное… «Ответ положительный». Тогда вроде все понятно. Вот это – Алиска в кокпите. Пульсирующий зеленый комок у нее на груди – Васька. Это – Мак в такой же каверне, как и я. И в ней же Бадди, только этот почему-то пульсирует бледно-желтым. Ага, Эли такая же, только оттенок немного другой. А вот Мак тоже зеленый, значит, все с ним путем. «Состояние объекта „Гленн Макдугал" удовлетворительное по большинству контролируемых параметров. Вывести полный список?» Не, нафиг. И так ясно, что он в норме. С Бадди что?.. «Токсическое поражение соединительных тканей. Заражение крови чужеродными объектами. Отдельные очаги направленных мутаций. Общее состояние – критическое». Черт! Как так-то?! Почему я тогда в порядке? Всего лишь потому, что слизи не наглотался? Ну так она напрямую в кровь попала… «Концентрация чужеродных объектов далека от критической. Выведение чужеродных объектов через кожный покров завершено». Понятно… но меня же даже не мутило! «Спасибо тебе, Зевс, ты настоящий друг – ты это хотел сказать, Денис?» Шуточки ему все… «С псом сделай что-нибудь!» «Стараюсь». Но?.. «Это очень странно, Денис… но я почти не имею связи с колонией функциональных единиц в организме Бадди, хотя он непосредственно контактирует с катером. Такое впечатление, что кто-то… или что-то перехватывает мои запросы, и вместо них формирует собственные управляющие импульсы. Те самые направленные мутации, только я так и не понял, к какому результату они приведут». Ну да, чтобы увидеть результат, надо позволить гешпенстам доделать работу… «Очень любопытная мысль, Денис». «Ты про работу?» «Нет, я про сущностей, которых ты по примеру Иеремии Коулмэна называешь гешпенстами». «Может, поговоришь уже с ними?!» «И это тоже любопытная мысль… к сожалению, пока что отсутствует техническая возможность. Но я над этим работаю!» – заверил искин. Ф-фух, как гора с плеч!.. «Не время для шуток, Денис». Да знаю я, просто отходняк… что-то рано, кстати. Тут до финала еще пилить и пилить… ну-ка, а это что такое?.. Выпадающий список, озаглавленный просто и незатейливо – «Биометрические параметры», почему-то содержал шесть позиций. Не три, что было бы логично, учитывай бортовой диагностический комплекс разумных существ, не пять, как в случае учета биологических объектов крупнее бактерии или вируса, и не бесконечность, зафиксируй он еще и эту мелочь. Шесть. Хм… Щелчок по строке «Объект не идентифицирован» привел к закономерному результату – то есть тотальному его отсутствию. Она осталась неактивной, в отличие от всех остальных, содержавших данные по мне, Гленну, Алиске и питомцам. «Зевс, это кто?» «Повторите запрос». «Вот это вот про кого?» – Я мысленно «кликнул» виртуальным курсором по неактивной строчке. «Информация отсутствует, Денис. Видимо, системная ошибка». Ага, конечно. Ошибка… только не системная, а природы. А, пофиг. Придется, конечно, слегка планы подкорректировать. Но когда у нас с Гленном хоть что-то шло строго по плану? Так что не привыкать. «Сколько до места?» «Расчетное время прибытия 00:11:31… 00:11:30… 00:11:29…» Ага, время еще есть. Немного, но есть. Если честно, то в самый раз, чтобы себя в форму привести и подготовить родной организм к стрессовым нагрузкам. А посему максимально расслабиться, благо лежанка позволяет, и прогнать все девять ступеней кудзи-госин-хо… «…время прибытия 00:00:45… 00:00:44… 00:00:43…» А?! Что?.. Черт, прилетели… а я отключился, похоже. Вот бы сейчас тренер дядя Коля обрадовался! Он-то редко такие возможности выписать живительных звездюлей упускал. Все, готов! «Зевс, давай картинку». «Как скажешь, дорогой. Процесс активирован… процесс завершен». «Алиска, а ты под ногами не путайся». «Принято». Вот так бы всегда, блин! Кстати, а мы ведь уже в запретной зоне! И ни один прибор не вырубился? «Ответ положительный». Хм… это потому, что катер Архонтов, или?.. «Я прошел идентификацию, Денис. Первичный контур обороны деактивирован. Элементарным запросом «свой-чужой», как оказалось». Ну и какой же пароль, интересно знать?.. «Мне тоже. Я просто взломал систему изнутри, прописав в качестве сигнала „свой" рандомный набор символов алфавита Диарру». Ну да, хорошо, что не английского или русского. А так фиг кто догадается из посторонних. «Что теперь?» «Зависнем над пирамидой и попробуем ее активировать. Я сейчас внутри системы, но тут все так запутано… надо еще пару минут. Так что наберись терпения, Денис». «Хорошо. И еще… выведи профа из игнора». «Принято». — Мак?! — Дэнни-бой? — Слышишь… это хорошо. Как Бадди? — Хреново ему. Хрипит, тяжело дышит, сам на себя не похож. — Отравился он, – пояснил я. – Когда тех неправильных спеков рвал. Не мог его удержать, что ли? — Вот именно, что не мог, – вздохнул Гленн. Я промолчал, признавая его правоту. Бадди у нас товарищ упертый, особенно по части подраться – уж если вознамерился кого-то покусать, будьте уверены, не отступит, пока за шкирку не схватишь и не уволочешь настолько далеко, чтобы он врага даже унюхать не мог. — Эли? – в свою очередь поинтересовался Мак. — Тут все сложно, – не стал я вдаваться в подробности. – Готовься, приехали. Ты картинку видишь? — Ага. — Тогда ничему не удивляйся. — Дэн, утомил уже. Ага, нашел, кого от удивления предостерегать! Тем более, он тоже в логове Коулмэна был… — Проф? — Да, Дэни? — Смотрите тоже, только постарайтесь сдерживаться. На вопросы я вряд ли отвечу, а ваши возгласы меня только отвлекать будут. — Вы ожидаете чего-то… особенного? Н-да… излишне деликатен проф Куатье. Называл бы вещи своими именами, но нет, как всегда в своем репертуаре. Я бы проще сказал: опасного. А еще неприятного, крайне нежелательного и убийственно ненужного. Хотя, казалось бы, ничто не предвещало беды: судя по картинке на экране, катер завис на антиграве чуть в стороне от пирамиды, примерно на уровне ее вершины, а рекомая пирамида не подавала ни малейших признаков жизни, то есть пребывала в том же состоянии, что и несколько часов назад. И дней. А еще недель, месяцев, лет и даже веков. «Двести семнадцать стандартных лет, если быть точным». «Откуда знаешь?!» «Расшифровал часть, хм, инструкции по эксплуатации, конкретно введение, там есть небольшая историческая справка». Тэ-экс… значит, всю эту прелесть построили относительно недавно. В исторических масштабах, естественно. Можно сказать, в самый разгар вымирания Предтеч. Что ж, лишнее доказательство истинности моей теории. «Долго еще, Зевс?» «Процесс активен. Расчетное время завершения 00:00:06… 00:00:05… 00:00:04…» Я напрягся – в прямом и переносном смысле – буквально впившись взглядом в дисплей, и не сдержал восхищенный вздох: вместе с мигнувшей единичкой, символизировавшей окончание отсчета, мигнула и пирамида… или это я на мгновение закрыл глаза?.. Не знаю, но этого неуловимого мига хватило, чтобы пирамида разлетелась на отдельные блоки – относительно небольшие, поменьше нашего катера размером, застыла этаким живописным облаком обломков… и сложилась обратно в подобие бывшего логова преподобного. Разница если и была, невооруженным взглядом я ее не уловил – все те же «кирпичики» в строгом геометрическом порядке, но с зазорами со всех сторон и без видимых связей. В следующую секунду «лицевая» грань распахнулась на манер полога с «молнией», как в обыкновенной туристической палатке, волна искажения пробежала по всему невероятному сочетанию пустот с камнями… и на этом спецэффекты прекратились. С пирамидой, я имею в виду. А вот катер наш, такое впечатление, подхватила невидимая ручища и быстро, но бережно втянула в геометрически безупречный грот пирамидальной формы. Внутри колоссальной каверны высился относительно пологий холм с обширной плоской площадкой на макушке, куда неведомая сила и опустила наш летательный аппарат, не причинив пассажирам ни малейшего неудобства. Я, если честно, даже момент касания площадки пропустил, до того плавно это произошло. И окончание путешествия определил лишь по зависшему над холмом здоровенному клубку непроглядной черноты (опять же, идеальной геометрической формы, а именно сферы), который перестал увеличиваться в размерах. — Приехали?.. «Ответ положительный. Конечная остановка, дорогой». «Вспомогательный контур управления кластером… активирован». Ага, а это уже Зевс. А многоточие в сообщении наверняка какие-то координаты, правда, в полностью неудобоваримом для меня виде. «Ответ положительный. Извини, Денис, я еще не полностью освоился в местной компьютерной сети, очень много непонятного. Да и ресурсов не хватает на все». — Высаживаемся, что ли?.. «Придется, Денис. Больше я отсюда вряд ли смогу сделать. Нужен прямой тактильный контакт, придется большую часть твоей популяции функциональных единиц в местную инфраструктуру подсадить». «Думаешь, поможет?» «Вероятность положительного исхода…» «Забей! Пусть лучше сюрприз будет. Снаружи как?» «Условия внешней среды не отличаются от средних по планете». Ну пусть хотя бы так… эй, блин, предупреждать же надо!!! Возмутился я, как вы понимаете, не на пустом месте: лежанка подо мной вдруг буквально подпрыгнула, но вместо того, чтобы расплющить, вытолкнула меня сквозь отверстие, образовавшееся на месте «блистера» в результате все того же процесса «прогорания полиэтилена». И когда же я наконец к этому эффекту привыкну, а? Правильный ответ – никогда. Но это мелочи. Ладно, если бы меня просто выдавили из каверны! Но нет, меня еще и на ноги поставили, а кусок борта под ними тотчас же поплыл, оплавился, протаял до самой площадки на холме… на которой я и утвердился обеими нижними конечностями через каких-то пару секунд. Раздраженно оглянувшись, успел поймать краем глаза обратную метаморфозу – нависший над головой борт катера уже снова представлял собой монолит без единого зазора. Мысленно чертыхнувшись, повертел головой туда-сюда – катер снова покоился на паре «подошв слизня» под атмосферными плоскостями, а я стоял аккурат в арке – полюбовался поднимающимся с колена Маком и развалившимся у его ног псом, а потом, наткнувшись взглядом на знакомый паукообразный агрегат, в голос расхохотался. Гленн, не купившийся на такую мою реакцию, живо развернулся, направив на врага ствол «милашки», которую умудрился уже извлечь из кобуры, да так и застыл – вряд ли его любимая «беретта-супернова» могла причинить вред скафандру Бранки, а «калаши» мы где-то посеяли… вернее, они оба наверняка сейчас замурованы в обшивке катера, но патронов к ним все равно нет. — Хороший ход, госпожа Де Гроот! – отсмеявшись, объявил я. И даже большой палец продемонстрировал. – Вот только несвоевременный… — А я надеялась сюрприз устроить, – холодно громыхнули динамики (или что там вместо них) скафандра-«паука». — Фиг угадала, – беззаботно отмахнулся я. – Во-первых, не все подчистила, во-вторых, вся твоя хитрость шита белыми нитками. И еще какими, если разобраться! При желании можно и канатами обозвать. Ну а как иначе? Что бы там Гленн ни говорил насчет тылов и естественного за них беспокойства, немного разобравшись в характере Бранки, я чего-то такого от нее и ожидал – типа, хитрый ход. Она демонстративно рванула разбираться с проблемами на базе, зная, что кроме как на катер нам все равно некуда деваться, спряталась на нем же, хорошенько (но не идеально!) замаскировавшись, и принялась имитировать бурную деятельность, в попытке убедить нас, что убыла на корабль. Ну а мы, такие наивные, должны были расслабиться и сделать ноги, вернув захваченный летательный аппарат. Этот момент, конечно, немного стремный, но, видимо, госпожа Де Гроот столь же качественно изучила меня, а потому могла с высокой долей вероятности прогнозировать развитие событий. И уж в том, что я сумею восстановить контроль над родной техникой, она ни секунды не сомневалась. А все это показное беспокойство за родную команду… показуха, она показуха и есть. Потому как ей все едино – что «номерные» клоны, что «истинные» люди. Выполнение задачи на первом месте. Фанатичка, да еще и военнослужащая – гремучее сочетание. А еще потрясающие адаптивные способности. Вон как она быстро сообразила, что силой от нас ничего не добиться! И мало того, что сообразила, еще и план более-менее реалистичный состряпала буквально на коленке. И не будь я таким параноиком (спасибо, Грег, спасибо, тренер дядя Коля, пошел ты, папенька!), он мог бы и сработать… — …ну и сейчас ты сглупила, – с удовольствием подытожил я. – Надо было подождать, когда мы отойдем и разберемся тут со всем. — Такой план и был! Ух ты, злость в голосе? С чего бы, сама же лопухнулась?.. А-а-а!.. Закон Мерфи в действии. Ну точно – я же сказал «высаживаемся», а не «высаживай меня». Зевс бы, может, и воспринял нюансы адекватно, а вот свежеоцифрованная часть личности Эли пока еще только училась, а большую часть опыта Элисон-человека утратила. Вот и выполнила приказ в точности, то бишь без вопросов выдавила из корпуса катера всех пассажиров. Включая незадекларированных, ага. Хотя не всех – Васьки поблизости не было… «Объект „Василий" идентифицирован системой в качестве периферийного устройства, обслуживающего главную функциональную единицу – физическую оболочку пилота». Спасибо, Зевс, сам бы я не догадался. Ну и что теперь делать, кстати?.. Впрочем, о чем речь – конечно же плыть по течению! Мы этому лучше всего обучены, если разобраться. — Мак, ты со мной? — А есть варианты? – Гленн, явно себя переборов, воткнул «милашку» в кобуру и снова склонился над Бадди: – Как ты, приятель?.. «Приятель» в ответ жалобно заскулил. — Плохо дело? – Я шагнул поближе к соратникам, проигнорировав перебиравшего ногами «паука», но на миг подивившись – чтобы Бранка, да на месте в нерешительности топталась? Чудны дела твои, Господи! — Да явно ни фига хорошего! – подтвердил Мак. Впрочем, я уже и сам видел, что с псом творилось нечто непонятное. И невероятное: опора, повсюду темно-серая, непосредственно под Бадди чернела с каждым мгновением. Происходи дело где-нибудь еще, я бы подумал, что наш питомец истекал кровью, и темное пятно под ним – расползающаяся лужа, из-за особенностей освещения воспринимавшаяся абсолютно черной. Но только не здесь и не сейчас, ибо я хорошо понимал, к чему вся эта суета. И видел нечто подобное не далее чем сегодня утром – перед внутренним взором снова предстал Седьмой. Не сказать, что живой, но в той стадии, когда еще не успел превратиться в отвратную протоплазму. «Зевс, это ты его?» «Ответ отрицательный. Вы наблюдаете результаты спонтанных мутаций, про которые я тебе уже рассказывал». «Сдержать сможешь?» «Пытаюсь. Вероятность благополучного…» «Ладно, хрен с ним!» Снова накатил приступ паники, и снова по той же причине – полной, тотальной беспомощности. Хуже нет стоять и смотреть, как твой друг умирает, а ты ничего – ни-че-го! – не можешь сделать… — Ни хрена!.. Вот именно, лучше, чем Мак, и не скажешь… я даже не постеснялся бесцеремонно отпихнуть чью-то подозрительно тонкую и гибкую лапу, протиснувшуюся между нами с Гленном (Бранкин «паук» любопытствует?), до того оказался увлечен зрелищем! А посмотреть, надо сказать, было на что: если утром несчастный Седьмой безмерно страдал и в результате очень плохо кончил (хе-хе!), то сейчас с Бадди происходил обратный процесс – черное пятно прекратило разрастаться вширь, но принялось расти вверх, выпуская многочисленные разнокалиберные щупальца, опутывавшие пса. И, что самое удивительное, в местах касания они таяли, опадая каплями и кляксами на тело Бадди, а потом и вовсе втягивались в кожу и шерсть. Или не втягивались, а покрывали тонкой пленкой, как совсем недавно бренные останки спека мое снаряжение? Черт, а ведь так и есть!!! Бадди между тем несколько раз содрогнулся всем телом, закашлялся, выхаркнул ком черной – и отменно гадостной! – слизи, а потом как ни в чем не бывало поднялся на ноги, с еле слышимым звоном оборвав натянувшиеся своеобразными струнами щупальца. Отряхнулся, разбрызгав изрядную порцию соплей и слюней, радостно взвизгнул, издал свое знаменитое «Вуф!» и уверенно посеменил к непонятной сфере, сотканной из черноты. Ага, той самой, что висела в воздухе безо всякой опоры в самом центре площадки на холме, некогда скрытом в недрах пирамиды. Мак, перехватив мой недоумевающий взгляд, закатил глаза – типа, сам в шоке – пожал плечами и рванул следом за питомцем, ничуть не сомневаясь, что я последую их примеру. Что характерно, угадал. И лишь «паук» так и торчал в «арке» между посадочными опорами катера, сверля наши спины странным взглядом, в котором, по ощущениям, смешались в равных порциях гнев, недоумение и восхищение. Ну вот так вот мне показалось, и не спрашивайте, каким детектором я это определил…
Глава 8
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),— Подождите!!! — Да-да, конечно, – не оборачиваясь, буркнул я. И даже шага не замедлил, что характерно. — Эй!!! — Бранка, отвали, – поддержал меня Мак. – Некогда нам. Видишь, делом заняты. — А ну-ка стоять! — А то что? – Я к этому моменту уже выбрался из-под «арки» катера и больше прислушивался к собственным ощущениям, нежели к докучливой девице. – Пристрелишь? — Как вариант! — Ну-ну… Вся абсурдность угрозы, видимо, и до нее дошла, потому что развивать тему Бранка не стала, просто врубила вторую скорость и быстро нас нагнала, благо собственные ноги бить не пришлось – скафандр-«паук» никуда не делся. — Денис?.. — Чего? — Как ты догадался? — Запомните, госпожа Де Гроот: Денис Смальков не догадывается, Денис Смальков всегда точно знает! – не удержался я от подначки. – Слишком очевидный ход, если ты рассчитывала застать нас врасплох. И слишком много косвенных свидетельств, не считая железных доказательств. — Это каких же?! — Ну хотя бы отчет бортового диагноста. Компьютер тебя не видел, потому что ты заблокировала соответствующие каналы. А во вспомогательные контуры не полезла, на чем и запалилась. Как ты думаешь, кого я заподозрил, когда увидел отчет о физическом состоянии шести биологических объектов? Следишь за мыслью? Я, Мак, Эли и питомцы – пять. А пять это ровно на один меньше, чем шесть. Так что сама виновата. Плюс бездействие ПВО при нашем бегстве. Плюс твои люди не стали палить из гауссов по катеру, когда на нас гешпенсты навалились… — Ты поверил в этот бред?! — Продолжай оставаться в счастливом неведении, – хмыкнул я и закруглил разговор. А чего переливать из пустого в порожнее? Есть дела поважнее. Да вот хотя бы Бадди – я сначала не обратил внимания, а теперь, прямо скажем, охренел: его лапы отчетливо отпечатывались в монолите площадки при каждом шаге. А мои подошвы, равно как и подошвы Мака, на опору не воздействовали. Как, собственно, десантным ботинкам и положено, когда их владельцы передвигаются по чему-то твердому, а не месят грязь в непогоду. Присмотревшись, я с еще большим удивлением осознал, что отпечатки эти не продавливались, как в той же грязи, которая под весом тела расходится в стороны, а как бы прожигались… хотя нет, аналогия с грязью все же уместна, только с той, что к ботинкам липнет. И потом остаются не аккуратные отпечатки, а все более безобразные и обширные дыры… точно, как в горячем асфальте! Вот только почему-то на лапах Бадди наросты из аморфеума (а кто-то еще сомневается, что это именно он?) не появлялись. Впитывались в организм? Тогда почему пес в размерах не увеличивался? Или аморфеум замещал часть объема, вытесняя, скажем, естественные жидкости собачьего тела? Черт, это он что, постепенно живые мышцы и прочую требуху заменял искусственными?! «Очень похоже на то, Дэни». М-мать!!! Блин, как я про профа Куатье мог забыть? Он же теперь постоянно на связи… ага, и предпочел о себе не распространяться в присутствии посторонних. Вот и связался через Зевса. Умный мужик, фиг ли… «И вряд ли искусственными… – поддержал профа Зевс. – Спеки в этом отношении вполне живые». Ну да, без специального оборудования хрен отличишь… «И с оборудованием тоже». Точно-точно. Только одинаковые рожи и выдают происхождение. «Зевс, ты, надеюсь, отслеживаешь изменения в организме Бадди?» «Пытаюсь». Оп-па! Чего опять?.. «Да все то же – чужое вмешательство, помехи, перехват сигналов…» «Он прибедняется, Дэни. У нас уже сейчас данных на десяток докторских диссертаций». А проф в своем репертуаре, кто бы сомневался. «Это лишь крохи». «Отставить пессимизм! Кстати, а что дальше?» — Дэн? – словно прочитав мои мысли, остановился Мак. – Какой у нас план? Ну какой у нас может быть план?! Бранку нае… хм, в смысле, ввести в заблуждение! Какой еще-то?.. Но ведь при ней же такое не скажешь! — Зевсу нужен тактильный контакт, – вздохнул я. — Вот с этим?! – изумился Гленн, машинально мазнув взглядом по совсем уже близкой сфере. – Ты совсем дурак?! «Как ни прискорбно в этом признаваться, но тут я согласен с мистером Макдугалом, Дэни». И этот туда же! «А как же ваше любопытство, профессор?» «Ваша жизнь и потенциальная возможность через вас получить еще больше информации впоследствии куда важнее, Дэни». «А как же наука требует жертв?» «Что за идиот это сказал, Дэни?!» Хм… а я и не знаю… слышал неоднократно, крылатая фраза, все дела. А вот кто автор… а не один ли фиг?! И вообще, дурак не дурак, а полапать придется… а еще меня все сильнее раздражала бесцеремонная девица, по-прежнему тащившаяся позади. Все в том же «пауке», так что силовое воздействие однозначно исключалось. Как-то ее надо с хвоста стряхивать… так что планами я вслух поделился в расчете и на нее тоже. Глядишь, купится и из скафандра вылезет. Вот тут-то мы ее и того… или она нас, это еще с какой стороны посмотреть. Пока же я предпочитал просто шагать, особо не задумываясь о будущем. Иногда, по меткому выражению тренера дяди Коли, просто плыть по течению – самый быстрый способ попасть в отстойник с дерьмом. А развитие ситуации, кто бы что там ни говорил, именно к такому исходу и располагало. Да чего уж там, и отстойник уже видно. И лезть в него ох как не хочется! Ноги самопроизвольно шаг сбавляли, приходилось буквально заставлять себя преодолевать каждый следующий метр. А вот Бадди, по всему судя, не испытывал и тени сомнения – косолапил себе прямиком к сфере, да еще и, что называется, нос по ветру держал. «Зевс, ты его хоть немного контролируешь?» «Практически… нет». М-мать! И что я кэпу скажу, если непоседливый пес вздумает нырнуть в эту хреновину? Черт, а ведь он именно это и намеревается сделать!!! Невольно перейдя на бег, я в несколько скачков нагнал питомца, но пресечь безобразие не успел – буквально на сантиметр промахнулся, когда вознамерился схватить Бадди за заднюю лапу. И это было очень странно – такое впечатление, пес знал, что именно я сейчас сделаю, и по какой траектории полетит моя конечность. Короче, увернулся он с немалой ловкостью и даже грацией, чего за ним ранее не замечалось. А затем и вовсе припустил с удвоенной прытью – надо думать, для разбега перед прыжком, который он нам всем и продемонстрировал, сиганув вверх метра на два и в верхней точке полета нырнув в сферу. Та на пару мгновений заволновалась, пошла кругами и рябью, как безмятежная гладь пруда, когда в него булыжник закинули, побликовала тьмой (сам в шоке, ага)… и успокоилась, снова превратившись в ком абсолютной черноты. Засмотревшись на все это, я едва успел притормозить, но все равно пришлось рухнуть на пятую точку и проехаться метр-другой, практически распластавшись в конце пути под загадочным объектом. — Чувачок!!! — Смальков?! Вот и расставили приоритеты! Надо будет потом Мака подколоть, что ему пес важнее напарника. Хотя лучше не надо, примерно представляю, что он ответит – типа, Бадди я дольше, чем тебя, знаю, так что выбор очевиден. «Зевс, пса слышишь?!» «Ответ отрицательный». Черт! Совсем?! «Ответ положительный». Белый шум?! «Ответ отрицательный. Сигнал функциональных единиц недоступен ни в одном из диапазонов». Ты все перепробовал?! Даже эти, как их… квантовые возмущения?! «Говорю же, сигнал потерян». Твою дивизию! Ладно, лучше промолчу, нечего Мака лишний раз нервировать. Напрягает только, что и сам могу без связи остаться, если в эту хреновину полезу. А лезть, походу, придется. Бранка вон напряглась – и фиг знает, из-за чего больше – беспокойства за меня или опасения, что я ее обошел на повороте. Кста-а-ати!.. Осознавая, что более удобного случая может и не представиться, я уже привычно (зубами) содрал правую перчатку и, чуть поколебавшись, погрузил ладонь в мерцающую тьму, благо тянуться и не нужно было – сфера висела примерно в полуметре от пола. Знаю, знаю, что лапать всякое чревато весьма и весьма, но в данном конкретном случае я доверился Зевсу. И тут же помянул его матерным возгласом – пятерня сначала уперлась во что-то упругое, потом преграда поддалась, продавившись с бесшумным хлопком по ушам – знаете, бывает такое, когда перепад давлений возникает – и меня неудержимо потянуло в черную воронку… …разорвало на части, разметало на отдельные ткани, молекулы, атомы… потом я обернулся сложнейшим конгломератом волн… и процесс повторился, но в обратном порядке. И знаете, собираться из элементарных «кирпичиков» в старого доброго Дениса Смалькова оказалось куда болезненней, нежели распадаться на субатомные структуры. А еще дольше – по крайней мере, по субъективным ощущениям. В общем, насладился процессом сполна. И продолжал «наслаждаться», пока вдруг не осознал себя зависшим в нигде и ничто, в абсолютной темноте, при абсолютном нуле и абсолютной же тишине. Как я это понял? По стуку крови в ушах. А потом разом вернулись все чувства, и «ничто» обернулось неким голубоватым сиянием, таким, знаете, приятным глазу, к тому же теплым, а «нигде» так и осталось самим собой. Почему-то пришла на ум «Матрица» с бегущими зелеными строчками кода, но сходство было весьма отдаленным, разве что в общей концепции. Но и этой ассоциации оказалось достаточно, чтобы прийти к очевидному выводу – я в местной сети. И, мало того, в здешней виртуальной реальности, то бишь вотчине системы управления Архонтов. Хорошенькое дело! Я что, оцифровался, как Алиска? Вот еще не хватало!.. Испугаться как следует и запаниковать я не успел – мерцание прямо передо мной начало трансформироваться, довольно медленно, но неумолимо формируя здоровенную бульдожью морду, полностью укладывавшуюся в мои представления о цифровом «слепке» – в студенчестве я не чурался компьютерной графики, даже немного фрилансил по части текстур и простеньких моделей, так что картина передо мной предстала до боли знакомая. Расплывшаяся в ухмылке полигональная морда до мельчайших нюансов (ну, за исключением цвета шерсти) воспроизводила слюнявую физиономию Бадди. Спасибо неведомым админам, хотя бы в виртуале нашего питомца избавили от этой забавной особенности. Но вот язык, которым он по мне прошелся, оказался очень сухим и шершавым, что твоя наждачная бумага. Я чуть не взвыл от неожиданности (еще бы, завидная реалистичность ощущений, да на контрасте с нарочито компьютерной графикой!), а виртуальный Бадди сник и виновато заскулил. — Чувачок, успокойся. — Вуф… Короткий глухой гавк, такой знакомый и весьма характерный, отдался болезненной вибрацией всего моего цифрового организма (звучит бредово, согласен), но я это неудобство проигнорировал. — Ты как здесь? — Вуф! — Понятно… – Голос мой звучал глухо, а возможно, и не звучал вовсе, кроме как у меня в воображении, но Бадди меня прекрасно воспринимал. Наверное, тоже вибрациями. – Блин, вот мы попали… Зевс?! — Вуф?! — Зе-е-евс!!! Ждите ответа, ждите ответа… что и требовалось доказать, собственно. Ладно, придется полагаться только на себя. И для начала надо немножко отойти от потрясения – крик отдался в цифровой плоти куда болезненней относительно спокойного голоса – и хоть как-то здесь сориентироваться… — Чувачок, где тут выход? — Вуф?.. — Ну, или хоть что-то… какое-нибудь строение… укрытие… хоть что-нибудь?.. — Вуф?.. — Ай, отвали! – Я с трудом отпихнул вознамерившуюся было снова распустить язык морду. – Маловато от тебя толку, приятель. Морда скукожилась, ужавшись раза в три, и отрастила остальное тело. Потешно зависнув посреди сияния, Бадди принялся споро перебирать короткими лапами, и – о чудо! – прямо на глазах под ними сформировалось нечто вроде асфальтированной дорожки, вернее, все того же оцифрованного слепка. А это идея! Ну-ка… Гипотеза подтвердилась – стоило только представить собственное тело, а потом скосить взгляд на руки, как они немедленно «прорисовались» в полигональной графике. Причем, что характерно, правая рука сформировалась без перчатки. Все ясно. Я не канул в сфере, как Бадди, я здешний всего лишь проекция меня тамошнего. А тамошний, надо полагать, так и валяется под объектом, погрузив в него граблю. Как говаривал один из любимых киноперсонажей Гленна, занятно до жути… Продолжим эксперимент, что ли? Ага, так и есть – взгляд в буквальном смысле слова облек цифровой «плотью» и торс, и пузо, и ноги, и тоже в полном соответствии с прототипом. Жаль, за спину сам себе заглянуть не могу. Было бы занятно, если бы с тыла я оказался этакой формочкой для выделки песочных человечков. Впрочем, пофиг. Главное, что при попытке сделать шаг под ногами сформировался кусок асфальтированной дорожки, моментально сросшийся с опорой под Бадди. — Пойдем, что ли, приятель?.. — Вуф! Ага, энтузиазм в голосе! Это я люблю. Опять же, пес как-никак, даже здесь, в виртуале, у него должен быть «нюх». Виртуальный, естественно. Глядишь, от неприятностей убережет… каких? А хрен его знает. Это же инопланетная сеть, тут чего угодно можно ожидать! Причем явно сегмент, изолированный от остальной Ноосферы – Архонты понимали толк в тайнах. И режим секретности блюли, что я уже неоднократно испытал на собственной шкуре. — Ну пошли, фиг ли… …не знаю, как долго мы шагали по дорожке… хотел сказать из желтого кирпича, но таки нет – из серого асфальта. Что-то мне подсказывало, что течение времени в этом «ничто» сильно отличалось от реального мира, так что я особо и не заморачивался, тем более что и субъективно оно совсем не ощущалось… вернее, не так. Не чувствовалось разницы между часами, минутами и секундами, вот так будет точнее. В общем, через… время Бадди начал к чему-то прислушиваться, а потом и вовсе застыл, угрожающе зарычав. — Что там, чувачок?.. – поморщился я от ощущения рассыпающихся в труху костей. Причем по всему организму одновременно. Страшно представить, что может произойти с тем, на кого эти вибрации направлены конкретно – меня-то так, краешком зацепило. — Р-р-р-р-р!!! Ого! Никогда его таким не видел, даже в драке. А тут вон аж шерсть на загривке встопорщилась – настолько злобен. Или напуган?.. Черт! А ведь верно! И озлоблен, и напуган, отчего озлоблен еще сильнее. Хорошо хоть башкой не вертит, строго в одном направлении пялится. Значит, за тыл можно не опасаться. Вскоре… или не вскоре?.. Через время, короче, и я заметил некие признаки надвигавшегося… чего-то. Сначала появились рыже-оранжевые отблески далеко впереди, потом в той стороне начала формироваться оцифрованная пустошь, кое-где разбавленная булыжниками и чем-то вроде кустов… или разлапистых кактусов? Все это тоже, естественно, в полигональной графике. Ну а затем появилась она… — Бранка?! — Вуф! Р-р-р-р!!! Ну да, кто бы сомневался… да и внутренняя сущность передана на удивление верно – здоровенная огненная лисица с оскаленной пастью и десятком хвостов. Оборотень-кицунэ. И ведь не постеснялась с размером, я вам доложу! Настоящий монстр, три-четыре моих роста в холке, если на глаз. А пасть такая, что проглотит и не поперхнется. Похоже, специально боевую форму приняла, чтобы сподручнее со мной расправляться было. А у меня и автомата нет… ха! Зато короткоствол при себе, так что еще побарахтаемся. Большой размер далеко не всегда гарантия победы – за массу приходится расплачиваться инерцией и малой подвижностью, так что еще посмотрим, кто кого… и ничего страшного, что она еще больше увеличивается, преобразуя шерсть в чешую, пасть в огромную воронку с чем-то пылающим в жерле, а лапы в когтистые суставчатые опоры боевого робота. Сдюжим как-нибудь, впервые, что ли?.. Как выяснилось, хорохорился я зря: когда до бывшей лисицы оставалось десятка два скачков (ее, конечно же), пустошь у нее под лапами вдруг почернела, вспучилась парой гигантских крыльев толи летучей мыши, толи черного махаона, и возникшее из ниоткуда сотканное из абсолютной тьмы одеяло опутало меха-кицунэ со всех сторон, моментально сбив с траектории. Я уронил челюсть от удивления, но предпринять что-либо для собственного спасения не успел – асфальтовая дорожка, до того верно служившая нам с Бадди, обернулась колоссальным черным шарфом, вмиг окутавшим нас обоих. Снова навалилось ничто и нигде… …а затем я с изумлением осознал себя сидящим в любимом кресле в апартаментах-люкс на старой доброй «Молнии». — Упс… — Вуф?.. – неведомо откуда выруливший Бадди – нормальный живой пес со слюнями и соплями до пола – потешно уселся на откляченный зад прямо перед креслом, и преданно на меня уставился. — Что за нахрен?! – изумился я, с трудом поборов желание потереть глаза. — Не юродствуйте, молодой человек. — Во-во, хорошо сказал, Грег! — А вы откуда взялись?! Удивление мое вкупе с возмущением было легко объяснимо – пока я косился на псину, в свободных креслах успели обосноваться два моих извечных соперника-старпера – Грег Слоун и капитан Иванов. Оба с неизменными стаканами в руках, в привычной повседневной одежде, и даже выражения лиц до боли знакомые – чуть скучающее у Грегори и концентрированный скепсис у кэпа. И все равно что-то в них было не так… — Сгиньте, глюки! — Весьма опрометчивое заявление, молодой человек. — Я бы сказал наглое! — Да клал я на вас всех! – ничуть не смутившись, заявил я, и без колебаний наподдал ногой неосмотрительно приблизившемуся псу. Бульдожья тушка, против ожидания, легко взмыла в воздух, крутнувшись вокруг своей оси, и в движении пошла угловатыми – полигональными! – волнами, снова превратившись в оцифрованный слепок Бадди, который, вопреки ожиданиям, завис посреди каюты и завихлял задом, умильно вывалив язык. Надо же, не обиделся! Да и я наконец осознал, что же такого неправильного было в окружающей обстановке. Оказывается, мое облачение – все тот же боевой комбез, шлем и одна перчатка. Не мог я в таком виде на «Молнии» оказаться, а тем более в апартаментах-люкс. Я имею в виду, на реальной «Молнии». — Догадался, – усмехнулся «Грег». — До фига умный, – подтвердил «кэп». — Может, хватит уже кривляться? – хмыкнул я, устроившись в кресле поудобнее, то бишь закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку. Обычно эта поза в моем исполнении друзей-старперов донельзя выбешивала. — А что вы предлагаете, молодой человек? — Перестаньте косить под моих наставников, – пожал я плечами. – Я хочу видеть тех, с кем общаюсь, а не свои воспоминания. К тому же не самые приятные, должен заметить! — Мы полагали, что так тебе будет проще пойти на контакт, – буркнул «кэп». – Восприятие нашего истинного обличия представителями твоего вида несколько… затруднено. — А вот это уже позвольте мне самому решать. — Как скажешь, – вздохнул «Грег». Как мне показалось, устало. Надо же, какие чувствительные! Всего ничего со мной поболтали, а все туда же. Не так уж и сильно они от прототипов отличаются, оказывается. – Но вы точно уверены, молодой человек? — Более чем. «Грег» прикрыл лицо потемневшими ладонями (вывалившийся из разжавшихся пальцев стакан на лету «оцифровался» и распался на рой искорок, подозрительно напоминавших какие-то математические символы), с силой провел по физиономии, как бы «стирая» изображение с основы, и взгляду моему предстало нечто бесформенное – просто черное на абсолютно черном, мешанина постоянно трансформирующихся пятен, на неуловимые доли мгновения формирующая нечто, схожее с лицами различных инопланетных существ, и снова преобразующая их во что-то невразумительное. — Пятна Роршаха? – хмыкнул я. — Отнюдь, – громыхнуло со всех сторон сотней голосов, собранных в удивительно синхронный хор. – Это наше истинное обличье. — Ваше? – Я недоуменно покосился на «кэпа» и обнаружил схожую метаморфозу. — Мы мультиличность, – пояснил «Грег». – Думаем, мы не вправе употреблять по отношению к нам местоимение «я». А, дошло! Мы, Император всея Руси Александр Первый… и прочее в том же роде. — Вы местные программы, что ли? Интересная визуализация… — Нет. Ага, и «кэп» голос подал. Впрочем, особой разницы я и не заметил – все тот же многоголосый гул. — Мы не местные, – дополнил «Грег». — И не программы, – снизошел до пояснения «кэп». — Черт, давайте кто-нибудь один! – простонал я, зажав уши ладонями. Вернее, попытался – руки наткнулись на шлем. — Хорошо, – не стал спорить «Грег», а «кэп» подтвердил его слова делом, то бишь заткнулся. – Мы такие же чуждые сущности для данной виртуальной реальности, как и ты, Денис. Позволишь к себе так обращаться? — А если нет? — Мы будем испытывать дискомфорт, – пояснил «Грег», явно имея в виду конкретно себя, поскольку «кэп», такое впечатление, пребывал уже где-то далеко, оставив в каюте собственную проекцию явно для приличия. – Очень непривычно осознавать, что ты моноличность, и тем более обращаться к тебе на «вы». У нас от этого, как выражаются твои соплеменники, разрыв шаблонов. — Ладно, валяйте. Черт, а ведь и правда разрыв шаблонов! Я бы даже сказал, когнитивный диссонанс – вроде бы пытаешься быть вежливым, а на самом деле обращением подчеркиваешь сущность собеседника. Сущности, я хотел сказать… блин!.. — С чего бы начать?.. – задумался «Грег». — С начала? – хмыкнул я. – Только давайте побыстрее, у меня дела и заботы, разгребать и разгребать. — Не переживай, Денис, мы в виртуальной реальности. Твой мозг воспринимает наши информационные пакеты напрямую, минуя посредников, так что много времени мы не отнимем. Мы имеем в виду, локального времени мира, который ты называешь Элва. — А что, есть другое, хм, локальное время? – Вот бы сейчас проф это слышал! Вот бы уж он удивился! — Естественно. Время множественно, как и пространства, аналог которых вы, разумные, живущие в нем, называете Вселенной. Приплыли… еще только сверхсущностей из Мультиверсума мне не хватало! — Мы не сверхсущность. И такого понятия, как Мультиверсум, сиречь множественная Вселенная, не существует. Есть отдельные пространственно-временные континуумы, расположенные рядом и одновременно друг в друге… впрочем, с концепцией многомерного пространства ты вряд ли знаком, поэтому не будем отвлекаться на несущественные детали. Вот определение, которое мы извлекли из твоей памяти: система – множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность, единство. С этим ты не будешь спорить? Суть же в том, что Вселенные не взаимодействуют друг с другом, они изолированы, у них нет отношений и связей, и, следовательно, они не составляют единой системы, которую можно было бы назвать Мультиверсумом. Каждая Вселенная самодостаточна. Их взаимодействие не подразумевалось Творцом. Но иногда – очень редко! – складываются обстоятельства, не важно, какой природы, которые приводят к тому, что объекты из одной Вселенной проникают в другую… — Вот это уже интересно! — …а еще реже бывает так, что проникновение неединичное, причем в относительно короткий временной промежуток. Короткий в космических масштабах, естественно. — Миллион лет? Миллиард?.. — Тысячелетия. — Надеюсь, вы оперируете моим понятийным аппаратом? — А у тебя остались в этом какие-то сомнения? — В мозги мне залезли? — Просканировали, пока ты гулял по виртуалу. Так это у вас называется. Это было необходимо. В противном случае мы не смогли бы осуществить вербальный контакт. Ни одна из составляющих нашей мультиличности не обладала необходимыми знаниями. Ага! Значит, вы сюда загремели еще до Исхода! — Нам понятно, какое именно событие обозначено данным идентификатором. Ответ положительный. Будут еще несущественные вопросы? — А как же! — Мы готовы ответить. — По ходу разберемся. — Хорошо, – склонил голову «Грег». – Тогда вернемся к концепции проникновения чужеродных объектов в другие Вселенные. Как ты думаешь, Денис, что произойдет с системой, когда в нее внедрится инородное тело? — Развалится, ясное дело. — Это крайний вариант. Еще? — Ничего не произойдет. — Это тоже крайний вариант, только с противоположным знаком. Еще? — Система его «переварит», встроив в себя. — Это положительный исход, благоприятный скорее для системы, нежели для инородного тела. Еще? — Чужеродное тело подстроит систему под себя, но не разрушит ее, – вздохнул я. – Если, конечно, у системы имеется изрядный запас прочности, например, если она гораздомасштабнее инородного тела. Чего вы из меня банальности вытягиваете? Неужели сразу сказать нельзя было? — Мы хотели, чтобы концепция прозвучала из твоих уст. Чтобы ты ее полностью осознал. — Хорош уже Грегори копировать! Это они с кэпом считают, что я еще молод и горяч, а иногда даже туп. Надоело. — Мы приносим извинения. Кажется, это подходящий ритуал для данной ситуации? — Более чем. Дальше что? — Мы практически добрались до главного. Немного терпения, наш юный друг. — Опять Грега врубил?! Мне почудилось, или эта пятнистая хрень несмотря на полное отсутствие глаз окинула меня очень хорошо знакомым ироничным взглядом? М-мать, у них еще и чувство юмора имеется! С такими, пожалуй, наладишь контакт… — Больше не будем, – повинился «Грег». – Так вот, о главном. Совсем недавно, всего двести двадцать семь лет назад, имело место такое проникновение. В нашу Вселенную проник объект из какой-то другой Вселенной. Мы не знаем, как именно он это проделал. Мы также понятия не имеем, на какие энергетические затраты пошел объект, чтобы пробить условную «стену» между Вселенными. Назовем ее Барьер. В вашей науке физике на нынешнем этапе развития точного определения для Барьера нет. Можем лишь сказать, что это некая граничная область, в которой осуществляется сложнейшее взаимодействие между пространством и временем – они замкнуты сами на себя, образуя сферу… — Точно сферу? Может, тор? — Не точно. Право на существование имеют обе гипотезы. Но мы предпочитаем оперировать понятием «сфера». Так вот, граничная область… — Вы имеете в виду сингулярность? Ту точку, из которой взял начало Большой Взрыв? — Очень грубо приблизительно. Мы бы сказали, весьма отдаленно. Но более точного определения привести не можем. — Да и бог с ним… — Ты веришь в трансцендентные сущности, Денис? — Ну… верю – это слишком громко сказано. Скорее, допускаю их существование. А вам это зачем? — Вера – понятие иррациональное. Но оно может послужить препятствием для достижения взаимопонимания. — Сколько пафоса! Вы что, думаете, что я могу воспринять этот самый объект из другой Вселенной как Бога? Очень смешно. — Мы рады, что не возникло недопонимания на этой почве. И ты правильно оценил сущность объекта – это разум. Очень далекий и от вас, как популяции, и от нас, но все же разум. А еще он носитель физических законов иной Вселенной. — Да уж, гремучая смесь! — Ты уже догадываешься, к чему мы ведем? — Не без этого… я же не зря про Мультиверсум подумал. Кстати, а как вы относитесь к инфляционной модели Вселенной? Почему вы думаете, что пришелец именно из другой Вселенной, а не из пузыря-домена нашей же Вселенной, только с иными физическими константами? — Мы предполагаем, – терпеливо пояснил «Грег». – К тому же инфляционная модель ничуть не противоречит нашим словам – чем изолированные домены в принципе отличаются от иных – тоже изолированных – Вселенных? — Принципиально – ничем, – вынужденно признал я. – Ладно. Хотелось бы конкретики, так что договаривайте. — Да, собственно, немного осталось. Проникший в нашу Вселенную объект реализовал тот самый случай, когда инородное тело изменяет систему, но не разрушает ее. И чтобы тебе было понятнее, приведем аналогию с занозой в пальце. Маленькая щепка в подушечке никак не повлияет на состояние тела в целом – оно будет исправно выполнять все присущие ему функции. Ноги будут шагать, легкие – дышать, глаза – воспринимать визуальную информацию, уши – аудиальную, кожа – осязательную. Руки будут хватать, держать, манипулировать. То есть все в целом без изменений. Но если спуститься с уровня организма на уровень конкретного пальца, выяснится, что тут далеко не то же самое – небольшая боль в мышце, дискомфорт, затрудненное движение… а если добраться до собственно занозы, мы обнаружим зону септического поражения, нагноение, поврежденный эпидермис и мышечную ткать. Теперь вернемся к нашему гостю. Проломив Барьер, он проник в наш пространственно-временной континуум, не повлияв на него в целом – Вселенная, как ты и сам можешь почувствовать на собственной шкуре, по-прежнему цела и неприветлива, но вызвал изменение физических констант в локальном объеме – примерно в половине рукава Ориона галактики Млечный Путь. Согласись, для Вселенной это даже меньше, чем отдельно взятая клетка эпидермиса для человеческого организма. — Н-да уж… И хотел бы поспорить, да не выйдет. Пренебрежимо малая величина, как говорят ученые мужи. — Ну а дальше произошло то, о чем ты наверняка и сам уже догадался: внезапное изменение физических констант, даже незначительное, может иметь очень далеко идущие последствия. Смертельные последствия, причем не только для отдельных особей, но и целых видов. — Из-за этого вымерли Предтечи? — Часть. Большинству же просто не повезло. — Шутите? — Нисколько! Знаешь, Денис, что может быть страшнее изменения физических констант? Изменение законов вероятности. Черт!!! Ведь на поверхности же лежало! Моя любимая мерфология, чтоб ее! — Именно. Законы вероятности в локальном объеме Вселенной вблизи вторгнувшегося объекта изменились, причем произошел перекос в сторону реализации неблагоприятных вариантов. То, что представители твоего вида называют «законом подлости». Вероятностная аномалия вызвала множественные техногенные катастрофы планетарных масштабов, вследствие чего вымерли остальные Предтечи. Ну и застарелые конфликты, до того худо-бедно разрешаемые, привели к войнам и геноциду. Примеров можно привести великое множество. Впрочем, не будем терять времени. У тебя, как мы видим, есть вопросы? — Естественно, – кивнул я. – И начну с самого главного: кто вы? — Мы – Охотник! – торжественно возвестил «Грег». — Вы. А они? – уточнил я, для верности ткнув пальцем в «кэпа». — Они тоже. — Очень содержательно. — Мы не ответили на твой вопрос? — И эти сущности уверяют, что не являются компьютерными программами! – возмутился я. – Явно же машинная логика! Или вы специально? — Нам не понятен смысл твоего посыла. — Посыла… надо же! Очень верное определение. Короче! Я жажду подробностей. Откуда вы? Почему мультиличность? Чем занимаетесь? — Из данной Вселенной. Потому что объединяем множество сознаний в единую систему. Охотимся на Химеру. — Шутку оценил. Очень смешно. Надеюсь, вы понимаете, что такое «сарказм»? — В общих чертах, – с неприкрытой иронией парировал «Грег». – Ладно, повеселились, и хватит. Но чтобы ответить на все твои вопросы, придется начать издалека. С предыстории, так сказать. — Я весь внимание. — Ты же торопился? Все, все, прекращаю. Судя по твоей реакции, концепция проникновения чужаков из иных Вселенных не противоречит твоим представлениям о материальном мире. Это хорошо. Потому что как раз это обстоятельство тяжелее всего давалось многим моим составляющим, когда они еще были самостоятельными личностями и только собирались присоединиться к нам. — Добровольно? – заломил я бровь. А чего? Я бы хрен на такое подписался, вот и удивился. — Добровольно, – снова склонил голову «Грег». – Как и ты сам чуть позже. — Вот уж фигушки. — Сначала выслушай, потом примешь окончательное решение. — Уболтал, черт языкастый. — Значит, возвращаемся к концепции проникновения. Как мы уже упоминали, иногда, очень редко по историческим меркам, проникновения носили массовый характер. — Откуда сведения? – не вытерпел я. – Вы же сами сказали, что из данной Вселенной. — Информация получена опытным путем. Более того, здесь и сейчас мы переживаем аналогичный период – в местной группе галактик данный инцидент уже десятый за последние тринадцать тысячелетий. Периодичность проникновений – тысяча триста плюс-минус пятьдесят лет. Наводит на размышления, не так ли? — Я бы сказал, нехорошие размышления. И что, везде результат был аналогичный? — Более-менее. — Занятно… а Вселенная-то наша, оказывается, просто кишит разумной жизнью! — Далеко не все ее области одинаково, но в целом ты прав. Разумная жизнь – не уникальное явление. Мы бы даже сказали, как раз ее отсутствие в какой-либо галактике и есть аномалия. Разум очень живуч и умудряется приспособиться даже к самым неблагоприятным условиям. Хотя что есть неблагоприятные условия? То, что для земноводных Фрро неприемлемо, для тех же Диарру вполне нормально, и наоборот. Поверь, мы знаем. Показалось, или он это самое «мы» голосом выделил? Подсказка? Намек? Или?.. Догадка, как это зачастую и бывает, вспышкой пронзила мозг, на мгновение разложив ситуацию по полочкам и сделав ее совершенно прозрачной, но уже в следующий миг понимание ускользнуло, контуры выстроенной системы размылись, и осталось лишь горькое послевкусие. Но стимуляция мозга та еще, после таких моментов я как никогда понимал полубезумных ученых, способных на любые жертвы ради новых знаний. Ведь это сродни наркотическому наслаждению – привыкание мгновенное, соскочить невозможно. — Вы – последнее пристанище представителей исчезнувших рас? – все же сформулировал я вывод после длительного раздумья. – Не в прямом, конечно, смысле. Вы что-то вроде виртуальных серверов, хранящих и систематизирующих ментальные копии реально существовавших личностей. Я прав? — Практически. — То есть в вас есть и личность Архонта? — В том числе. Не в нас, в них, – беглый взгляд на «кэпа». – Мы более древний Охотник, сформировавшийся полтора миллиона лет назад в области, прилегающей к ядру галактики Треугольника. Галактика Треугольника… да, точно. Если я правильно припоминаю курс астрономии, она наряду с Андромедой, Магеллановыми облаками и еще несколькими галактиками помельче входит в местную группу. Которая в поперечнике, на минуточку, больше четырех миллионов световых лет! И от нас, то бишь Млечного Пути, до нее – никак не меньше трех миллионов. А они тут мне что-то про полтора заливают… — Хм… – Пожалуй, подобную бездну расстояния мне никак не вообразить. – И как же вы умудрились до нас добраться так… — Быстро? – закончил мысль «Грег». – Мы не перемещаемся в физическом пространстве, расстояния для нас не существуют. Мы обитаем в информационной оболочке Вселенной, где скорость перемещения не ограничена ничем, кроме смелости мысли, если выражаться высокопарно. Ну, и еще кое-какими факторами, о которых нам бы не хотелось распространяться. Впрочем, они ограничивают не скорость, а доступные для посещения области. — Это вы сейчас про Ноосферу? — Про нее, – «кивнул» «Грег» в своей манере. – Но в более широком смысле, чем ты вкладываешь в это понятие. К объединенной виртуальной сети Предтеч она, конечно, имеет отношение, но весьма опосредованное. Скажем так, если сравнить информационную оболочку Вселенной с накопителем данных из ваших компьютеров, то Ноосфера рукава Ориона всего лишь отдельный ее сектор, входящий в кластер местной группы галактик, к тому же в настоящий момент «битый», то бишь не функционирующий в штатном режиме. Вы, Человечество, не освоили и сотой доли его возможностей. — Умеете вы обнадежить. — Ирония? Что ж, это нормальная реакция. Слушай дальше. Получилось так, что мы сейчас старейший Охотник из существующих в пределах доступной для посещения области Вселенной. Какой именно? Это ты хочешь спросить? Ладно, это не секретная информация. В настоящий момент нам доступны кластеры Ноосферы примерно четвертой части местного сверхскопления, то бишь всех галактик в сфере радиусом приблизительно двести миллионов световых лет от Млечного Пути. И так было всегда, сколько мы себя помним. Вероятно… даже наверняка, до нашего возникновения во Вселенной существовали другие Охотники, да и сейчас старшие коллеги наверняка существуют. Но не в нашей зоне ответственности. В ней они по каким-то причинам исчерпали себя. Возможно, в них отпала надобность – мы же говорили, что угроза проникновений непостоянная? Разброс может быть очень большим, и вполне вероятно, что скоро и мы себя исчерпаем, особенно если сможем разрешить насущную проблему. — То есть если справитесь с Химерой? — Не просто справимся, а устраним причину ее появления, как и появления других таких же. — Ладно, замнем для ясности… а вы помните, как именно появились? — Так же, как и они, – покосился «Грег» на безучастного ко всему «кэпа», – и еще десяток юнцов. Юнцов? Ну ладно, «кэп» – ему, по логике, чуть больше пары сотен лет. А остальная молодь? Тринадцать тысяч лет самому старшему… хотя о чем это я, где тринадцать тысячелетий, и где полтора миллиона! Имеет полное право. — …мы возникли в момент проникновения в нашу Вселенную очередного чужака. Наверняка не первого вообще, но мы сильно подозреваем, что первого после значительного перерыва. Впрочем, здесь нужно уточнить, что первого в нашей зоне ответственности, а не Вселенной в целом. Его воздействие на локальный объем пространственно-временного континуума было куда значительней, чем нынешней Химеры – одномоментно изменилось столько физических параметров целой подгруппы галактик, что началась цепная реакция – взрывы сверхновых в массовых количествах привели к ее полному уничтожению и образованию колоссального пространства, заполненного звездным веществом. А потом случилось нечто невообразимое – вся эта материя почти мгновенно стянулась в одну точку, и образовался объект, который мы называем супермассивной черной дырой. У нас нет даже приблизительной гипотезы для объяснения процесса, кроме одной – законы чужеродной физики. Но факт остается фактом – она появилась. И ее гравитационное воздействие столь велико, что она замедлила скорость расширения Вселенной в местном сверхскоплении галактик. Ненадолго, на доли секунды, и не на много – на одну миллиардную скорости света. Звучит не очень впечатляюще, правда? Ага, щас! Не впечатляюще… да как только представлю, какую массу вещества пришлось затормозить… хотя нет, не могу представить. Это сколько же энергии нужно, чтобы хотя бы на миллионную долю секунды замедлить всю прорву материи, сосредоточенную в местном сверхскоплении? Тут уже не заноза в пальце, а как минимум потеря оного целиком… вот только почему мы ничего не почувствовали? Или?.. Когда там на Земле массовое вымирание видов произошло? Шестьдесят миллионов лет назад, или что-то около? Нет, слишком давно, но тоже можно за уши притянуть к очередному вторженцу. Полтора миллиона лет назад – вот реперная точка. Плейстоцен? Ледниковый период? Ну да. Ладно, хорош умничать. Сам же знаешь закон научных исследований незабвенного Мерфи: в защиту своей теории всегда можно привести достаточное количество исследований. К тому же если факты не подтверждают теорию, то от них надо избавляться, как тому учит закон Майерса. Так что не буду спешить с выводами, лучше «Грега» послушаю. Хотя нет, сначала спрошу. — Вы хотите сказать, что галактика Треугольника уже полтора миллиона лет как уничтожена? — Именно. Только доказательств, помимо наших слов, у вас, то бишь Человечества, не будет еще как минимум в течение такого же срока. Ну да, кто бы спорил. Потому что как раз столько и понадобится свету от потухшей галактики, чтобы добраться до наших телескопов… только, боюсь, к тому времени о людях как разумом виде и воспоминаний не останется. — Мощный вторженец вам попался… — Да. Никто ничего не успел понять и толком прочувствовать. Если нынешний кризис развивался на протяжении нескольких десятилетий, то в моем случае ушли часы, причем уже на вторую стадию, когда звездное вещество сжималось в точку. Взорвались-то мы мгновенно, мы бы даже сравнили процесс с миниатюрным Большим Взрывом. По физике, конечно же, а не по масштабам. — Так может?! – осенило меня. — Может, – согласился «Грег». – Может гибель нашего дома и дала начало новой Вселенной, но доказательств нет. Да и нам от этого не легче. Несколько моих составляющих помнят момент Перехода – смерть физического тела и перемещение сознания в Ноосферу. Но таких сознаний было очень много, невероятно много – около трех миллионов видов с многомиллиардными популяциями. Мы не знаем, как именно, но сознания каждой популяции сначала образовали конгломераты, которые можно назвать групповыми сознаниями, и затем уже они объединились, оказав взаимное влияние друг на друга. В результате появились мы, Охотник. Они, – «Грег» снова покосился на «кэпа», – появились так же, только процесс был растянут по времени. Поэтому у них гораздо больше воспоминаний и более интенсивный эмоциональный фон. Они психически травмированы, поэтому мы пришли на помощь. — Потому что у вас есть соответствующий опыт? – усмехнулся я. — Именно. Мы оказывали аналогичную поддержку остальным девятерым Охотникам местной группы, поэтому у нас есть статистические данные и мы можем делать выводы. И выводы таковы: эти десять случаев аналогичны, и, скорее всего, из своей Вселенной все объекты стартовали если не одновременно, то с минимальным лагом. А у нас из-за разницы физических констант их временной лаг увеличился до тысячи трехсот лет. Плюс-минус пятьдесят, как мы уже говорили. — И вы думаете, что могут быть еще… гости? Лет этак через тысячу? — Ответ положительный. Наша задача – подготовиться к их появлению, а в идеале его предотвратить. Ноосфере не нравится дисбаланс… хм… пожалуй, назовем это «энергией разума». На нее плохо влияют одномоментные массовые переходы разумных из физических тел в единое информационное поле. Сбиваются его настройки, фигурально выражаясь. — Так вы все-таки компьютерная программа! – заключил я, проигнорировав осуждающий взгляд «Грега». – По вашему описанию, глобальная Ноосфера – типичная виртуальная реальность, сгенерированная виртуальным же вычислителем, этаким суперискином. Может, он как раз и есть Бог? — Творец? Вряд ли. — Не, я имел в виду именно Бога, по совокупности, так сказать, признаков и выполняемых функций. — Пожалуй, данная аналогия уместна. — Получается, Охотники – антивирусные программы? — Или функциональные единицы иммунной системы, – усмехнулся «Грег». – Если уж логически развить вашу концепцию и сравнить Вселенную не с виртуальностью, а с живым организмом. Плюс учесть наше происхождение. — Тяжко вам, наверное. — Не очень. У нас есть цель, у нас есть локальные задачи, мы действуем. Мы довольны… жизнью?.. Пожалуй, да. То, чем мы занимаемся, нельзя назвать просто существованием ради существования. Но есть и проблемы, куда без них, – вздохнул «Грег». — Например? — Ну, например, проблема совместимости. Как думаешь, Денис, почему мы так долго не могли с тобой пообщаться? — Разница масштабов? – предположил я. – Несовпадение частотных диапазонов? — Именно. Как думаешь, легко ли нам, как мультиличности, свободно перемещающейся по кластеру Ноосферы, услышать моноличность, не имеющую с Ноосферой прямой связи даже на уровне отдельно взятой планеты? — Наверное, примерно так же, как мне услышать писк микроба. — На порядки сложнее. Единственный вариант – вербальный контакт. Но для этого нужно было либо тебя поднять на наш уровень, что неприемлемо ввиду утраты тобой физической оболочки в процессе… — Неприемлемо, это точно!.. — …либо самим опуститься до твоего, чем мы и занимались все это время. Наш соратник также ничем не могли помочь – хоть они и ближе к тебе по уровню восприятия, но у них не было средств коммуникации. Никто из их составляющих не владел вашим языком и понятийным аппаратом. Но нам повезло – мы смогли нащупать возможность подключить разумного твоего вида к планетарной Ноосфере через специализированных функциональных единиц наноуровня, с которыми мы уже давно имеем дело здесь, в системе управления. Тут аналогичная проблема, мы не можем получить прямой доступ к функциям управления, хоть и обитаем в виртуальной оболочке. Но подключить оказалось мало. Постоянно возникала проблема совместимости, и все находящиеся под воздействием объекты саморазрушались в течение короткого времени… — Так это вы?! ОРУЖИЕ! ИСПОЛЬЗУЙ! И вся остальная пафосная хрень… — Да, это были первые попытки установить контакт. — И «номерных» тоже вы в слизь размалывали? — Мы не намеревались этого делать, нам показалось, что это сработала какая-то специфическая программа самоуничтожения, «зашитая» в функциональные единицы. — И у Бранкиных клонов, и у спеков? — Ответ положительный. Но были и отличия. О да, были! «Номерные» сразу в кашу превращались, а со спеков плоть слоями слезала! Тьфу, мерзость!.. — Колонистов тоже вы извели? — Мы, но не намеренно. Это тоже была попытка установить связь. К тому же, если мы правильно интерпретировали информацию, считанную из твоей памяти, наше воздействие на отдельных особей стало всего лишь формальным поводом для внутреннего конфликта в популяции. — Да, можно и так сказать. А Коулмэна в виртуальности тоже вы доставали? Это вас он называл гешпенстами? — Ответ положительный. Но он оказался слишком эмоциональным и малочувствительным субъектом… — А это разве не взаимоисключающие параметры? – удивился я. — Эмоции и чувствительность «приемника»? — Да, прогнал… а я почему не самоликвидировался? — Счастливое стечение обстоятельств, – повинился «Грег». – Твои наномашины обладали расширенным функционалом, и кто-то явно поработал над их программным обеспечением. Мы это с немалым изумлением обнаружили, когда попытались подключить к Ноосфере «седьмого», которого ты «засеял». К несчастью, в его организме также содержались стандартные функциональные единицы, введенные непосредственным начальником, Бранкой де Гроот. Поэтому мы не смогли сразу получить нужный результат – возник конфликт на программном уровне, и носитель разрушился. Но, обнаружив перспективный объект, мы сразу же выяснили, где есть еще такой же – точка доступа к системе управления под номером триста девять. Если перевести на человеческий, то вот эта вот самая пирамида с изъяном, которую Зевс хакнул и в которой мы сейчас и находились. Ну что тут сказать? Хочешь сделать хорошо – делай сам. И не важно, что получилось это совершенно случайно. Главное результат. Ну и удачливым сукиным сыном надо быть, что уж там. — Дальше ты уже и сам, вероятно, догадался. Когда ты при помощи своего искина (вот кто модифицировал нанов!) активировал точку доступа, нам осталось лишь дождаться, чтобы ты подключился к интерфейсу, подключиться к нему самим – уж на таком уровне мы худо-бедно способны работать, спасибо им, – кивок на «кэпа», – покопались в памяти составляющих и кое-что вспомнили. Ну а дальше стандартная операция – мнемосканирование, анализ данных с учетом расширенной базы, и как результат – удачный контакт. Но у нас вряд ли бы что-то получилось, не будь ты постоянно на связи с искусственным интеллектом Архонтов – благодаря накопленной им информации, универсальному математическому языку и памяти юного коллеги нам удалось расшифровать твой понятийный аппарат и выйти на удовлетворительный уровень вербального общения. Теперь ты знаешь почти все. — Угу, – подтвердил я. – Кроме одного – зачем я вам? — И вот тут начинается самое интересное! – потер руки «Грег». – Нам нужна твоя помощь. Вот это ни фига себе заявочка! — А в чем конкретно, позвольте уточнить? – с трудом удержался я от удивленного возгласа. — Ты должен активировать программу трансмутации Элвы в радар-детектор, который будет способен обнаружить Химеру. — А сами чего? Вон они, – уже мой кивок на «кэпа», – прямые наследники сгинувших цивилизаций, в том числе и Архонтов. Неужели у них нет доступа к родным технологиям? — Соотношение масштабов, – пожал плечами «Грег». – Нам казалось, что мы довольно подробно разъяснили суть проблемы. — Вы тут две сотни лет кукуете, неужели так и не сумели… настроиться?! — Получается, что не сумели. — А может, вы меня вводите в заблуждение?.. — Пожалуй, что и вводим, – после довольно длительной паузы признался «Грег». – Но не во всем, а в отдельных деталях. Насчет соотношения масштабов мы не лгали. Но была еще одна причина, по которой мы все это время бездействовали. Мы ждали благоприятного сочетания нескольких внешних факторов, поскольку в иных обстоятельствах активация радара не имела смысла. Не было условий для успешного выслеживания. — Выслеживания? — Прежде чем убить дичь, ее нужно обнаружить, не так ли? — Пока все логично. — Обнаруживается же она по неким внешним признакам – следам, издаваемому шуму, визуально, наконец. Беда в том, что Химера – суть энергетическая форма жизни, организованная по чужим физическим законам… — И в чем проблема? Выискиваем аномалии в космосе, и с высокой долей вероятности обнаруживаем нужный объект! — Беда в том, что после пришествия «нужного объекта» почти весь рукав Ориона представлял собой одну большую аномалию, выделить в которой какую-то особенную область существовавшими на тот момент средствами не представлялось возможным. Предтечам, с одной стороны, не повезло – агония растянулась на десятилетия, с другой – у тех же Архонтов появился шанс хоть как-то повлиять на ситуацию. Местный Охотник к тому времени уже частично сформировался, мы вышли с ними на контакт и смогли подсказать остававшимся к тому времени живым ученым направление поиска. И они, надо сказать, справились блестяще – разработали и воплотили в жизнь проект «Исход». Я навострил уши, но «Грег» снова меня обломал: — Об «Исходе» чуть позже. Сначала рассмотрим сам принцип выявления Химеры. Тебе, Денис, придется принять на веру несколько постулатов, поскольку доказать их истинность не позволяет уровень развития вашей науки. Ты готов к этому? — Ну, как минимум выслушаю. Обещаю. — Хорошо. Про «энергию разума» я уже упоминал. Теперь уясни одну простую вещь: в момент перехода разумного существа из физического состояния в энерго-информационное происходит значительный энергетический выплеск. Назовем этот вид энергии некроэнергией, поскольку этот термин уже существует в твоем понятийном аппарате и очень близок к действительности. Плюс хорошо отражает суть процесса. Так вот, эти выплески можно зафиксировать при помощи соответствующей аппаратуры. Беда в том, что значительным подобный выплеск является по меркам энерговзаимодействий в Ноосфере, в физическом же пространстве он относится к фемтопараметрам, то бишь нужны приборы, чувствительности которых хватит для регистрации колебаний напряженности магнитного поля порядка десяти в минус пятнадцатой степени ампера на метр. Да, данный вид энергии можно условно отнести к электромагнитному взаимодействию, поэтому амперы правомерны. А теперь представь, что эти колебания нужно отслеживать в огромных объемах пространства, в поистине космических масштабах. Представил? А теперь представь, что их необходимо вычленить из естественного магнитного фона, изменения которого превосходят нужный сигнал на пятнадцать-двадцать порядков. Теперь понятно, какую проблему предстояло решить Архонтам? — Более чем. Но ведь были же и случаи массовой гибели целых планетарных популяций… — Ты поразительно точно ухватил самую суть! Да, в таких случаях колебания некроэнергии были больше обычных на шесть-девять порядков, в зависимости от численности погибшей популяции, плюс имел место эффект резонанса, что в сумме выводило сигнал на микро-и даже миллиуровень. Такой всплеск уже вполне поддавался фиксации даже штатными средствами, главное, знать, где и что искать. Но беда в том, что он ослабевал обратно пропорционально расстоянию в энной степени от источника сигнала. Степень всегда была разной, зависела от целого ряда факторов, включая количество жертв и их мозговую активность при жизни. Также прими к сведению, что всплеск напряженности магнитного поля порождал электромагнитную волну, скорость распространения которой даже в вакууме куда меньше скорости света. В результате катастрофу обнаруживали уже по факту, чаще всего гости – в некогда цветущую систему прибывал корабль, и вместо населенного развитого мира находил братское кладбище. Или вовсе осколки планеты. Ну а в случае апокалипсиса, так сказать, растянутого во времени, всплеск получался более слабый, с меньшей амплитудой, но с большим периодом колебаний, так что засечь его было еще трудней. — Все это очень увлекательно, господа Охотник… но зачем вы мне это рассказываете? — Извини, Денис, мы опять зашли слишком издалека, – повинился «Грег». – Вернемся к нашей Химере. В момент проламывания Барьера эта сущность сильно ослабела, настолько, что не смогла проломить его еще раз. — Чтобы пройти дальше? В следующую Вселенную? — Именно. А почему ты не спрашиваешь, откуда мы знаем? — Видимо, выяснили опытным путем, – пожал я плечами. – У вас для этого было целых девять аналогичных случаев. — В целом да, – подтвердил «Грег». – Но у текущего кризиса есть отличия. В предыдущие разы результат был двояким: в шести случаях вторгнувшийся объект уничтожался в порожденном им же катаклизме, в трех – подпитывался… чем-то, и уходил, но с куда меньшими последствиями, чем приходил. Наверное, потому, что в ближайших окрестностях (относительных, конечно же) разрушать уже было нечего. Наша же Химера, такое впечатление, уже прибыла ослабленной и не сумела спровоцировать цепную реакцию, хоть и изменила вероятностные законы. Соответственно, быстро пополнить запас энергии у нее не получилось. Процесс затянулся, звездная семья рукава Ориона уцелела, за редкими – очень редкими – исключениями. В результате пришелец затаился, впал в спячку, и уже почти два столетия подзаряжается. Сам догадаешься, чем именно, или подсказать? — Неужто некроэнергией? – ухмыльнулся я. – Не самый рациональный вариант. Вокруг столько дармовой энергии, пользуйся – не хочу! Что далеко ходить – моя «Молния» тому доказательство. Но нет, зверюге подавай некро… единственное объяснение, которое приходит в голову – чужая физика, которая не позволяет эффективно взаимодействовать с нашим пространством. Черт, а у нее ведь неприятности! Она не сумела подзарядиться сразу, потому что не было достаточного количества значительных выплесков, а большинство и вовсе оказалось растянутыми во времени и незначительными по величине… но тогда активность Химеры должна была уменьшаться постепенно? — Именно. В первые годы кризиса, на которые пришлось максимальное количество быстротечных глобальных катастроф, она подпитывалась достаточно интенсивно, и мы смогли уловить ее присутствие, проанализировав частоту катастроф и направления распространения континуума с измененными вероятностными законами. Но этих данных оказалось недостаточно, чтобы установить ее точное местоположение. А потом процесс пошел на убыль, цивилизации угасали десятилетиями, и мы… просто не успели. Архонты сумели разработать средство для ее локализации, но использовать его не удалось – Химера затаилась, перешла в пассивный режим. Но мы подозреваем, что в таком состоянии она лучше приспосабливается к нашему пространству-времени, и рано или поздно сумеет накопить достаточно энергии, чтобы попытаться уйти дальше. С одной стороны, как показывает опыт, это оптимальный вариант – нет объекта, нет проблемы. С другой – поскольку при появлении она не уничтожила рукав галактики, а то и ее всю целиком, есть большая вероятность, что уничтожит при уходе. Ноосферу и, соответственно, нас такой вариант категорически не устраивает. — Сам не хочу, – поддержал я «Грега». В голове уже забрезжила догадка, но я упорно гнал ее прочь, очень уж неприглядная картина получалась, особенно в отношении Охотников. – Так что вы предлагаете? — Выследить Химеру и уничтожить. — Это каким же, интересно, способом? А не боитесь, что в процессе… хм… экстерминатуса получите тот самый результат, которого пытаетесь избежать? — Такую вероятность исключить нельзя. Но гораздо больше факторов говорит за то, что при уничтожении Химеры в нашей Вселенной, а не в пределах Барьера, энерговыплеск обрушится в основном на Ноосферу, а она объект нематериальный. Побушует и успокоится. — Ага, и попутно сведет с ума миллиард-другой разумных… — И такая вероятность не исключена. — Что вы там говорили про скорость перемещений в Ноосфере? Не ограничена? Интересно, сколько разумных видов в местном сверхскоплении почувствует неладное? — На этот вопрос ответа у нас нет, – поник «Грег». – Но это все равно лучше, чем уничтожение галактики Млечный Путь. Даже если не брать в расчет рукав Ориона… ты хотя бы приблизительно представляешь, сколько цивилизаций существует в остальных ее рукавах? — Откуда мне? – развел я руками. – Ладно, с этим разобрались. Будем считать, что убедили. А выслеживать как собираетесь? Вот есть у вас радар. А что фиксировать-то будете? Объект же в пассивном режиме? — Ты сам ответил на свой вопрос, Денис, – вздохнул «Грег». Как мне показалось – тяжко. – Нужно заставить его активироваться, создав соответствующие условия. Для этого и предназначен проект «Исход», инициированный Архонтами в тот момент, когда они осознали, что сами не успевают. — Две тысячи сто тридцать пятый? Бродяги, Контакт? – скривившись, выдал я версию. — Да. Мой младший коллега, к тому моменту уже окончательно сформировавшийся как Охотник, придумал жизнеспособный план, который и подсказал своим еще существующим в физических телах составляющим. Ты же в курсе, что вся раса Архонтов была эмпатами? Так вот, некоторые из них настолько развили свои способности, что были способны подключаться к Ноосфере напрямую. Так они «залили» в нее свой огромный архив и все актуальные на момент гибели цивилизации базы данных… Черт!!! А я, как дурак, Информаторий в планетарных сегментах Ноосферы ищу! А она, оказывается, в глобальной информационной оболочке спрятана… умно, ничего не скажешь. Вот бы к ней Зевса подцепить! — Денис, что с тобой? — Не обращайте внимания. — Уверен? Хорошо, мы продолжим. Так вот, с подачи моего юного коллеги, установившего контакт с одаренными эмпатами их расы, Архонты решили создать условия для скачкообразного развития цивилизации людей, про которую они узнали от Бродяг. На вас появление Химеры почти не повлияло, две Мировые войны и последовавшую за ними Холодную вы благополучно пережили, мало того, не только не растеряли технологии, но и приумножили их. Архонты были весьма впечатлены. Сами они реализовать план не могли, их уже добивал вирус, но удалось воспользоваться услугами все тех же Бродяг, которые тоже уже были одной ногой в могиле, фигурально выражаясь. Предоставили людям Земли через посредников знания, технологии, координаты бесхозных планет, транспорт для первого этапа экспансии, а потом вы и сами неплохо справились. Судя по тем данным, что мы извлекли из твоего мозга, план сработал – вооруженное противостояние двух ветвей Человечества началось. Ну да, можно и так сказать. Невооруженное-то, по факту, с самой изоляции тянулось. — Вот вы уроды… Нет, это надо же! «Осчастливили», блин, весь род людской! Что называется, с дальним прицелом, сознательно обрекли целый разумный вид на раздробление и конфронтацию, искусственно создав две большие популяции – Старую Землю и Колонии вкупе с Корпорациями. И ведь как верно просчитали людской характер! Война… война никогда не меняется, равно как и ее причины. Конечно, это не массовое вымирание видов, как при появлении гостя из иной Вселенной, но за неимением гербовой… чертовы алиены наверняка и это учли, задав своему радару соответствующую чувствительность. А может, понадеялись на нашу воинственность, которая наверняка задерет накал зверств до небес. И теперь все, что нужно сделать – развернуть собственно радар и ждать, пока не запылают человеческие миры. Вряд ли это произойдет мгновенно, и вряд ли уложится в месяцы или даже годы. Скорее всего, пламя войны будет тлеть десятилетиями. А Химера, соответственно, проснется и будет питаться, пока не заполнит, образно говоря, все баки. Вот только до этого Охотники доводить не станут, пристукнут, как только засекут. Блин, а ведь может и сработать! Войны в любом случае не избежать, это было ясно с того самого момента, как Старая Земля закрыла свой сектор, изолировавшись от Колоний. И старый пройдоха Виктор свет Андреевич это прекрасно осознавал. А вот хитрый план алиенов от него наверняка ускользнул. Он больше на опыте и чутье сработал, седалищным нервом почуял. Или просто слишком хорошо изучил историю Человечества… — А вы уверены, что накал зверства в нашей войнушке будет достаточным, чтобы пробудить Химеру? – кое-как взяв себя в руки, озвучил я очередной аргумент «против». Пусть не думают, что я уже сдался и готов подписаться на что угодно. Врублю-ка скептика, чтобы им жизнь медом не казалась. — Более чем, – кивнул «Грег». – Архонты за время кризиса набрались опыта, собрали информацию о противнике, плюс проверили кое-какие постулаты на практике. Поверь, чувствительности радара хватит. Тут все дело в масштабе. — Целая планета?! — Бери выше – система. А от звезды запитается. — Только не говорите, что мы собираемся создать сферу Дайсона! — Не будем, – хмыкнул «Грег», явно не пропустив мимо ушей непроизвольно вырвавшееся у меня «мы». – Ты сам все увидишь, когда запустишь трансмутацию. — Ладно, – выдохнул я. – Допустим. Я все сделал, радар заработал. Дальше что? — Ждем реакции Химеры, вычисляем ее местоположение. Мой юный коллега уже практически готов. А «кэп»-то тут причем?! Ладно, язык вовремя прикусил – прокололся «Грег», как есть прокололся. Он ведь сам говорил, что колебания магнитного поля на фемтоуровне у нас куда значительней проявляются в Ноосфере. А «кэп», по сути, готовый индикатор, грубо говоря – специализированный софт, призванный обслуживать радар. Или это они меня так ненавязчиво к нужным выводам подтолкнули? Темнят ребята, ох, темнят!.. — А дальше? Как будем убивать Химеру? — Будь терпелив, Денис, – поморщился «Грег». Такое впечатление, что от моей тупости. Или скудоумия – ведь я даже мысли не допустил, что с незваным гостем можно обойтись как-то иначе, только убить. Короче, деза прошла. – Мы будем действовать последовательно. Если не сумеем запустить монтаж радара, последующие телодвижения потеряют смысл. Так что пока мы придержим информацию. — Да вы не просто уроды! – выплюнул я. Надо же соответствовать образу эмоционально неуравновешенного типа. – Вы хитрожопые уроды! — Не время для эмоций, Денис. Ты принимаешь наше предложение? — А куда я на хрен денусь?! — Вот и договорились… – «Грег» неторопливо выбрался из кресла, дотронулся до «кэпа», и тот вдруг распался на облако искр, моментально втянувшихся в ладонь Охотника. – Мой молодой коллега должен настроиться на процесс, прошу его извинить. — Что за процесс? – нарочито неохотно поинтересовался я. Вряд ли, конечно, ответит, но попытка, как известно, не пытка. — Он будет выступать в качестве детектора колебаний некроэнергии в Ноосфере. И одновременно будет координировать работу радара в физическом пространстве, – пояснил «Грег». – Я же говорил, что за время Эпохи Заката Архонты многому научились. — Так Элва, вернее, то, во что она превратится – всего лишь усилитель сигнала? — Именно. Плюс средство… пусть будет триангуляции. Этот термин более-менее полно описывает процесс вычисления координат цели. — Еще какие-то условия есть? Ну, там, численность флотов в какой-нибудь заварушке, количество одномоментно убиенных?.. Нет?.. — Пойми, Денис, ничего личного, – обернулся уже было шагнувший к двери каюты Охотник. – Простая арифметика. Лучше потерять один разумный вид, и сохранить не только энное количество других, но еще и среду их обитания, чем рискнуть всей галактикой. Также могу тебя уверить, что лично ты даже в случае самого неблагоприятного исхода получишь шанс на вечное существование. — Вот уж увольте! – Я уставился в изменчивое «лицо» Охотника в безуспешной попытке перехватить взгляд отсутствующих глаз. – Предпочитаю разделить судьбу своего вида. Нет никакого желания влиться в мультиличность типа вас. — Да у тебя и не получится, – начал откровенно забавляться «Грег». Видать, уверился, что я у них в кармане. – Понимаешь, здесь и сейчас сложилась уникальная ситуация. Обычно в таком обширном пространстве, как целый рукав спиральной галактики, обитает значительное количество разумных рас. В среднем от ста тысяч до миллиона. И даже в этом случае сферы влияния отдельных видов расположены достаточно далеко друг от друга, чтобы та или иная цивилизация не встретила братьев по разуму за всю активную фазу космической экспансии. Впрочем, ваша галактика и в этом показателе аномалия – на момент появления Химеры вышедших в большой космос видов в рукаве Ориона насчитывалось около тридцати тысяч. Да-да, не удивляйся, Человечество с подачи Бродяг освоило всего лишь около одной десятой Наследия. — Я думаю, было больше, но множество поселений либо не выжило вовсе, либо не развилось до статуса Колоний. Плюс во многих местах поселенцы одичали. — Это как-то меняет статистику? – «Грег» характерно нагнул голову, и, несмотря на отсутствие глаз и прочих частей лица, сложилось полное впечатление, что он иронично вздернул бровь. Все-таки поразительно точно эти долбаные гешпенсты ухватили суть наших эмоций! Или лично моих? Н-да уж… — Так вот, возвращаясь к нашей безрадостной действительности. Даже при самом неблагоприятном развитии ситуации с Химерой погибнет лишь ваш вид. Люди. С разных планет, из разных систем, с разных концов рукава Ориона, где-то диких, где-то сверхразвитых… но все это будут люди. И я, если честно, пребываю в растерянности – все случаи зарождения Охотников, свидетелем которых я был, подразумевают… э-э-э… спрессовывание «энергии разума» отдельно взятой расы в групповую личность популяции, и уже совокупность этих групповых личностей сплавляется в единое целое, образуя мультиличность Охотника. В вашем же случае предпосылки для создания групповой личности популяции есть, а вот мультиличности… а с другой стороны, будет весьма любопытно пообщаться с Охотником-моноличностью. После полутора миллионов лет обитания винформационной оболочке Вселенной так редко удается встретить что-то по-настоящему новое! — Да вы хренов маньяк! – с удовольствием припечатал я собеседника. А чего стесняться? Мне, можно сказать, прямым текстом судьбу описали, причем очень незавидную. И чего терять, собственно? — Есть немного, – даже и не подумал смутиться «Грег». – Но ты, Денис, должен осознать, что в случае глобальной катастрофы просто обречен стать Охотником. Это на самом деле не так уж и плохо, открывается множество новых горизонтов, появляется море возможностей по познанию мира. Все знания всех рас, существовавших в зоне ответственности чуть ли не со времен Большого Взрыва, будут тебе доступны… в потенциале, естественно. Даже в Ноосфере ничего не дается даром, для того чтобы получить искомое, необходимо приложить усилия, пусть и исключительно мысленные. Впрочем, не мне тебе говорить, что порой думать куда тяжелее, чем работать физически. ТЫ БУДЕШЬ СУЩЕСТВОВАТЬ ВЕЧНО! Вот придурок, право слово. Нашел, чем соблазнять. Сам-то небось уже с катушек съехал, хотя разменял «всего лишь» полтора миллиона лет. Да и чего ради я должен стремиться к вечному существованию, которое жизнью не назовешь при всем желании? Вот именно, нет такой причины. Плюс цена вопроса. Хрен с ними, с людьми в целом – в массе своей они все же сволочи и мрази. Но готов ли я пожертвовать родными? Матерью, братом, папенькой, будь он неладен? Тренером дядей Колей? Асти? Алиской? Арти и дядей Петей?.. Кэпом с Грегом – настоящими? Черт, да любым абсолютно незнакомым ребенком из числа тех, что носятся как угорелые по коридорам космических станций типа той же STG-5? Правильный ответ – нет. Не стоит оно того. Так что не дождетесь. — Вы это сейчас мне зачем говорите? Пытаетесь перетянуть на темную сторону силы? — Что, прости? — Я говорю, на фига вы меня вечной жизнью соблазняете, когда буквально несколько минут назад вербовали для борьбы со всеобщей угрозой? Как-то это непоследовательно с вашей стороны. — Разве? – «Грег» на миг задумался. – А ведь верно! Стареем, видимо. Не обращай внимания на старческое брюзжание, Денис. Сосредоточься на текущей задаче. Сейчас мы вернем тебя в виртуальную реальность системы управления Элвой, и ты сможешь реализовать трансмутацию. На этом этапе мы помочь не сможем, берегись противодействия. Скажу только одно – твой искин уже нащупал правильный алгоритм действий. В критический момент напомни ему об этом. Готов?.. — Куда?! У меня еще куча вопросов! — Например? — А Бранку вы так же уговаривали? — Практически. Мы ведь по-прежнему в Ноосфере, мы имеем в виду, глобальной. А здесь, в локальной системе, лишь наши информационные щупальца. Их мы можем отрастить множество, ограничивает лишь пропускная способность канала между глобальной информационной оболочкой и местной виртуальностью. Так вот, ее нам переубедить не удалось. Впрочем, как и нейтрализовать – в ее распоряжении находится специализированный инструмент, созданный Архонтами для управления Элвой. — Да я уже понял… — В таком случае действуй! – «Грег» раздраженно отпихнул в сторону так и висящего посреди каюты цифрового Бадди и щелкнул пальцами… Точно! Вот же что еще меня гложет! — А Бадди вы зачем оцифровали?! — Это сейчас так важно? — Естественно! Он же мой друг! К тому же питомец капитана Иванова. Он меня на борт не пустит, если я без пса вернусь. — Хм… пожалуй, из гуманистических соображений, – после краткого раздумья выдал Охотник. – Подробностей? Изволь. Сначала мы не собирались, но твой пес случайно наглотался порченой протоплазмы спеков, и в его организм попали функциональные единицы, которыми пользовался Коулмэн. Ну и Бранка тоже. Развилось токсическое поражение, но ты и сам это прекрасно видел… а потом мы обнаружили в нем твои функциональные единицы, причем с более крепкой связью с искином по имени Зевс, чем у тебя в организме. Перехватывая управляющие сигналы искина, мы сумели усвоить шифр, локализовали частотный диапазон и подключились к наномашинам. А дальше ты знаешь – сепсис зашел очень далеко, и мы решили восстановить организм пса. Когда все ткани его тела были замещены аморфеумом, мы получили почти идеальный интерфейс для вербальной связи с тобой – пес ведь тебе помог в виртуальности? И от него ты не закрывался, потому что не опасался. Это тоже сыграло нам на руку в процессе расшифровки твоего понятийного аппарата и эмоциональной сферы. Ну и захотелось просто сделать тебе приятное, тем более что нам это ничего не стоило. Твой пес, если начистоту, уже старый, радикальное обновление организма ему совсем не повредило. — Н-да… спасибо?.. — Ты не рад? Охренеть как. Оставить капитана в счастливом неведении мне не позволит совесть. А тому она же не позволит пустить на борт потенциально опасный объект крайне сомнительной природы, к тому же с очень даже вероятной информационной «закладкой» в невеликом собачьем мозгу. Нафиг. Проще сразу отказаться. — Рад, но… пожалуй, оставьте Бадди здесь. Извини, чувачок… Бадди, мгновенно нарастив на цифровой каркас реальный облик, растянул пасть в жутковатой ухмылке и вывалил язык, типа, ладно, чего я, без понятия что ли? — У тебя все, Денис? Да вроде… или нет? Свербит по-прежнему… точно! — Э-э-э… вы вот тут вечное существование сулили… вы же не хотите сказать, что я избранный? — А какой же еще? – ухмыльнулся «Грег». – Самый настоящий. У тебя есть ИНСТРУМЕНТ, которым ты завладел с немалым риском. Причем, сам того не сознавая, всю предшествующую жизнь готовился именно к этому. И у тебя есть ОРУЖИЕ… — Где?! — …которым ты завладел благодаря тому, что сумел обуздать ИНСТРУМЕНТ и к тому же расширить его функциональные возможности. Остался всего лишь один шаг – найти ОПЕРАТОРА… — Чего?! Бредишь, что ли?! — …и ты сможешь успешно завершить миссию. Тебе сейчас кажется, что мы несем бред, но поверь – очень скоро ты и сам все поймешь. Просто всему свое время. — О господи… за что мне все это?.. — А ты думал, тебе повезло? – Охотник вернул истинный облик Грега Слоуна и подмигнул мне: – Хватит валять дурака, молодой человек. Иди и сделай, что должен. И не подведи нас, Денис! — А… Договорить я не успел – «Грег» развернулся ко мне спиной, и в этот момент апартаменты-люкс вместе со всеми обитателями и обстановкой обратились в потоки математических символов на фоне непроницаемой черноты… …внутренняя сущность передана на удивление верно – здоровенная огненная лисица с оскаленной пастью и десятком хвостов. Оборотень-кицунэ. И ведь не постеснялась с размером, я вам скажу! Настоящий монстр, три-четыре моих роста в холке, если на глаз. А пасть такая, что проглотит и не поперхнется. А у меня и автомата нет… а от короткоствола толку, что с козла молока. Как сейчас налетит, как врежется плечом! Или, того хуже, пастью поперек туловища прихватит, челюстями клацнет – и вместо одного Дениски будет два. Урезанных ровно пополам. Не, так не пойдет! Чего-то я расклеился после общения с Охотниками… и то сказать, только сейчас осознал масштаб их личностей – это надо же, сразу несколько сотен, если не тысяч, спрессованных сознаний популяций! Да у них вычислительной мощности должно быть в миллионы раз больше, чем у Зевса или даже у его материнского ядра! И это, должен признать, несколько подавляет… все, Дэн, очнись! Кицунэ уже близко! Вот что бы сейчас сказал тренер дядя Коля? Ну, для начала обозвал бы как-нибудь обидно, а потом велел заткнуться и работать. Чем не совет, кстати? А у меня и инструмент подходящий имеется… Выход на первую ступень «защиты девяти слогами» дался необычайно легко – даже дзюмон произносить не пришлось, равно как и сплетать пальцы в соответствующую фигуру кудзи-ин. Только подумать обо всем этом успел, как ощутил необычайный прилив уверенности в себе – ступень «рин» в действии. Да и руки начали наливаться неестественной силой, в которой я чувствовал отголоски ОРУЖИЯ из глюков, тех самых, что ловил во время схватки с зараженным «номерным». Жаль только, что все мои усилия пропали втуне – я элементарно не успел подготовиться к удару. Как я и предполагал, Бранка не стала заморачиваться и просто снесла меня тушей, отшвырнув на… а фиг его знает, на сколько. Может, на десяток метров. А может, и на десяток парсек – это же виртуальность, тут всякое возможно. Хотя, судя по тому, что грохнулся я на отменно твердую растрескавшуюся глину, разраставшийся вокруг кицунэ кусок пустоши успел и до меня добраться. Так что точно не парсеки, что-то поскромнее. И ведь больно, блин! Думал, хотя бы в виртуале шишек не набью, но в очередной раз прогадал. Мало того, что спиной хорошенько приложился, так еще и перекатился несколько раз по инерции, чудом не отбив локти. Наверное, вшитая в комбез защита помогла. Сумев, наконец, затормозить вращение, я кое-как поднялся на ноги и огляделся. Периферийное зрение не подвело – я еще на лету сумел оценить обстановку, причем на сей раз довольно адекватно, и сейчас получил этому подтверждение: лиса-оборотень, отправив меня в полет коротким касанием, сама просвистела мимо и как раз оттормаживалась, упершись всеми четырьмя лапами в рассохшуюся почву. Пылищи, естественно, подняла целые столбы, но, к сожалению, не настолько большие, чтобы те перекрыли ей поле зрения. Так что не только я видел Бранку, она меня тоже мгновенно засекла, едва сумела развернуться, попутно взметнув хвостами еще одно пыльное облако. Блин! Промашечка вышла! Надо срочно что-то делать… ступень «рин» активна, сила чуть ли не бурлит в руках… теперь бы ее еще в нужное русло направить! А посему очередной дзюмон, пальцевая фигура «дайконго» (на сей раз по всем правилам, благо время позволяло) – готово! Вторая ступень «защиты девятью слогами», сиречь «хэй», позволяла более эффективно использовать энергию тела, полнее слиться с тем, что тренер дядя Коля именовал «ци» в полном соответствии с китайским каноном. Здесь и сейчас, с учетом виртуальности, я ощутил ее действие как вырвавшуюся за пределы тела ауру… или даже некое подобие силового поля, а кулаки неистово запылали. И я ничуть не преувеличиваю – именно неистово. Точно говорю. Плюс ко всему мое виртуальное воплощение заметно подросло – если не сравнялось с кицунэ, то и не сильно теперь уступало. Я бы сказал, разница в три-четыре весовых категории, не больше. По сравнению с первой сшибкой очевидный прогресс. Изображать сумоиста, то бишь нестись врагу навстречу в надежде смести сшибкой грудь в грудь (или, что вернее, пузом в пузо), я постеснялся. Вместо этого встал поудобнее, почти что в буквальном смысле слова пустив корни в иссохшую глину, и встретил Бранку мощным крюком слева. Сначала хотел впечатать классический чун-цюань, но она что-то заподозрила и умудрилась на последнем десятке метров замедлиться и даже попыталась распахнуть пасть… но на этом успехи обортня-кицунэ и закончились: избежав цуки, лисица словила полновесный хук в нижнюю челюсть. Голова ее мотнулась вправо, навстречу еще одному крюку, отрикошетила от кулака, насадилась на хук слева… а потом челюсти оборотня оглушительно клацнули, пронзив клыками вывалившийся язык. Апперкот у меня вышел на загляденье – зверюгу аж подбросило, по крайней мере передние лапы от земли точно оторвались. Останавливаться на достигнутом я, естественно, не стал, и добавил размашистую вертушку. Попал удачно – пяткой в основание нижней челюсти, и в результате и без того нетвердо держащуюся на лапах Бранку просто снесло – совсем как меня несколькими мгновениями ранее. Что характерно, ясности рассудка девица не потеряла – вместо того, чтобы снова сломя голову ринуться в схватку, она предпочла повторить мой же маневр: заметив, что я не тороплюсь ее догонять и добивать, перекатилась несколько раз, разрывая дистанцию, и только потом утвердилась на своих четырех, все еще продолжая пятиться. Ну а что, все верно. Получил – отойди, отдышись, прикинь дальнейшие шансы. Классика. Мне, если честно, пауза тоже пошла на пользу – я успел перейти на ступень «то», позволявшую ощутить скрытую сущность окружающего пространства, и сейчас боролся с последствиями в виде полигонального пейзажа, разбавленного строчками зеленого кода. Или синего? Черт, уже красный! Головой помотать, что ли? Не, не помогло… зато теперь хотя бы видел процессы, протекавшие в Бранкиной тушке… очень нехорошие, между прочим. Девица удивительно быстро сделала выводы из проигранного эпизода, но весьма отличающиеся от моих. Вот я бы что предпринял, схлопотав по роже? Правильно, проанализировал собственные слабые стороны. Например, большой размер далеко не всегда гарантия победы – за массу приходится расплачиваться инерцией и малой подвижностью, что, собственно, и имело место, нивелировав природную ловкость, присущую лисице. Что делать? Избавиться от излишков, опуститься на уровень оппонента, раз уж не получилось задавить массой. А она что? Да шаблон она мне порвала, вот что! Принялась уплотнять ткани, увеличивая массу… и одновременно перевоплощаясь из оборотня-зверюги в оборотня-меха, то бишь здоровенного робота с анималистичным дизайном. У механизма быстродействие всяко больше, потому что нет нужды прогонять нервные импульсы по мышцам, равно как и беречь последние от разрыва. Логично, блин. Вот только мне от этого не легче. Таким вот невеселым думам я и предавался, наблюдая, как аватар Бранки увеличивался все больше и больше, преобразуя шерсть в металлическую чешую, пасть в огромную воронку с чем-то пылающим в жерле, а лапы в когтистые суставчатые опоры боевого робота. Сдюжим как-нибудь, впервые, что ли?.. Я, если разобраться, тоже тот еще читер. Хотя, если начистоту, мой чит похилее будет, чем ее нейроинтерфейс с прямым доступом к системе управления планетарной сетью. Так что тоже будем рвать шаблоны, чем мы-то хуже? Приняв это судьбоносное решение, я начал поглощать энергию из, фигурально выражаясь, тверди земной, то есть попросту перенаправил электрические импульсы, формирующие двоичный код виртуальной реальности, с отрисовки пустоши на отрисовку собственной тушки. Сейчас, когда я «видел» куда глубже банальных текстур, это труда не составило. Правда, процесс шел относительно медленно – к тому моменту, как Бранка завершила трансформу и снова ринулась на меня, «подрасти» удалось лишь вдвое. Про наращивание массы и вовсе молчу, по сравнению с бронированным монстром я был примерно как волейбольный мяч перед стеной. Оставалось надеяться на силу и скорость, что, как учил все тот же тренер дядя Коля, всегда предпочтительней раздутых габаритов. Заодно, кстати, активировал следующую ступень – «ша», которая дополнила уверенность в себе и собственных силах еще и пробужденными внутренними ресурсами организма. Нечувствительность к боли сейчас особого значения не имела, а вот обострившаяся реакция очень даже пригодилась. В этом состоянии, помнится, на Объекте-357 я одну из «циркулярок» на ходу обычным ножом сбил. И сейчас не оплошал – отпрыгнул из-под самого носа механического монстра, который на сей раз вознамерился меня поджарить чем-то вроде напалма. А может, и струей высокотемпературной плазмы. Не суть, в общем. Главное, ушел удачно. На языке карате мой маневр назывался тая-сабаки, то бишь резкое смещение с линии атаки в сторону с разворотом к противнику, а в боксе он же был известен как сайдстеп. На сей раз бить Бранку я не стал, вместо этого вцепился в чешуйчатую шкуру раскалившимися до состояния плазмы пальцами, продавив-проплавив несколько чешуек, и одним движением забросил собственное тело на загривок механическому чудовищу. И все это на ходу, прошу заметить! Рывок получился просто адский, удержался буквально чудом, благодаря второй руке, пережавшей локтевым сгибом шею монстра. Лисица-мех, почуяв на собственной хребтине постороннего, подпрыгнула, извернувшись в воздухе, и шмякнулась спиной (то бишь в основном конкретно мной) на твердокаменную глину, но желаемого результата не добилась. Я лишь еще крепче стиснул руки, передавив жерло с напалмом, и Бранка захрипела, выплевывая огненные сгустки и клубы дыма. Впрочем, сдаваться она не собиралась – буквально через мгновение я ощутил, как угловатое тело подо мной потекло, меняя форму… и уже в следующий миг мы взмыли над пустошью – я и традиционный китайский дракон, которого я сжимал в объятиях… М-мать!.. Вот это у дамочки фантазия! Или это как раз моя разыгралась, визуализируя соответствующим образом мои представления о происходящем? Впрочем, какая разница! Есть дело поважнее – выход на следующую ступень «защиты девятью слогами». Уровень «кай», пробужденный заклинанием-дзюмон и мысленно воспроизведенной соответствующей пальцевой фигурой, одаривал практикующего древнее искусство обостренной чувствительностью на любую опасность, что сейчас было актуально, как никогда. Но, увы, кроме перспективы навернуться с очень значительной высоты (Бранка времени зря не теряла) на все ту же прожаренную неизвестным светилом пустошь с отменно твердой глинистой почвой, иных угроз я не ощущал. Даже боязнь высоты не проявилась, что странно. Ладно, что с обстановкой в целом? А все по плану – свист ветра в ушах, там же рев дракона, плюс слезящиеся глаза. Вот ведь зараза! Мало тащит меня куда-то, так еще и умудряется параллельно окружающее пространство «материализовывать», разумеется, в рамках дозволенного виртуальностью. Надо полагать, чтобы мне скучно не было. Чертова девица! Куда летим-то? Куда-то вверх, точнее не определить. А вот что уже высоковато забрались, я и сквозь слезы видел. Н-да. Шею свернуть дракоше? Так навернемся же… остается лишь расслабиться и получать удовольствие. И заодно активировать следующую ступень кудзи-госин-хо – «дзин». Сработало, надо же! Причем сработало нештатно – если раньше я на этом уровне просто точнее распознавал нюансы поведения людей и реагировал на их действия уже в начальной фазе (в основном в бою, конечно), то сейчас виртуальность Архонтов преподнесла сюрприз: я в буквальном смысле ощутил намерение Бранки. Это вряд ли можно было назвать телепатией, и даже на эмпатию не тянуло – никакой конкретики, даже обрывков мыслей я не улавливал. Но в единый миг обрел уверенность, что девица-дракон, отчаявшись избавиться от меня посредством грубой силы, избрала новую тактику – вырваться за пределы некоего «пузыря» и запустить трансформу планеты, пока я окончательно не спутал все карты. «Пузырем» она, по всему судя, ощущала локальную область виртуальности, в которой на время разборки нас заперли Охотники, сиречь гешпенсты, если воспользоваться терминологией преподобного Коулмэна. Оное локальное пространство помимо защитной функции (остального вирта от нас двоих, надо полагать) выполняло еще и функцию своеобразной установки радиоэлектронной борьбы в приложении к условиям кластера Ноосферы Архонтов, то бишь обрубало канал передачи данных от «короны»-интерфейса Бранки к системе управления. Я, кстати, тоже ее действие на собственной шкуре ощутил – связи с Зевсом как не было, так и нет. Так что пусть ее вырывается, это и мне выгодно. Время, казалось, застыло на месте – условия не менялись, по-прежнему в ушах свистел ветер, а в глазах стояли слезы, так что ориентироваться становилось все труднее и труднее. Оставался лишь один вариант, никогда толком не срабатывавший на практике, но здесь, в виртуале… мне даже стало любопытно, и я затянул дзюмон, соответствующий ступени «рэцу», одновременно с этим представив фигуру «тикэн». Что характерно, сработало, причем именно в тот момент, когда Бранка-дракон достигла-таки цели и с разгона прошибла головой силовой барьер, осыпавшийся с отчетливым стеклянным звоном. Больше никаких спецэффектов не было, но пространство, в которое мы вырвались, от «пузыря» отличалось принципиально – я сразу же ощутил присутствие Зевса. Вот только сказать ему хоть что-то не получилось: время в разы замедлилось, а внутренний взор разом охватил пространство-время во всех направлениях, породив колокольный набат в голове. И с каждым ударом в памяти проносились лавины взаимосвязанных событий, мелькали, не позволяя вычленить отдельные компоненты, но оставляя взамен видение целого. Такое впечатление, что мой мозг перешел в режим суперкомпьютера. И теперь, кажется, я понял, как протекает мыслительная деятельность у Зевса… ну и кое-что еще заодно. Просто повторно прогнав в уме разговор с Охотником и зацепившись за одну оговорку. А может, наоборот, недомолвку. Теперь бы еще с искином догадкой поделиться… черт, как же мешает эта липкая паутина, заменившая собой нормальный бег времени! Вот бы ее убрать!.. Сказано – сделано. И этому меня в свое время учил тренер дядя Коля, ага. А если конкретней, то я просто представил, как время вернуло присущую ему скорость. И оно… вернуло. Рывком, как это обычно и бывает. И я ощутил всю прелесть свободного полета верхом на обезумевшем драконе, ревущем теперь как минимум в три горла и заметно сбавившем скорость. А еще осознал, что вот оно – теперь или никогда. И сам заорал, едва не заглушив Бранку: — ПРИ-И-И-И-И-О-О-О-О!.. Почему-то я был уверен, что Зевс меня слышит. Лишь бы понял правильно. А вот с этим проблемы, потому что дракон, достигнув высочайшей точки траектории, в полном соответствии со всемирным законом притяжения (равно справедливым как для Старой Земли, так и для Элвы, даже виртуальной) начал падать. Естественно, набирая скорость. В этой переломной точке я тоже сумел себя перебороть, и выдавил очередную порцию информации: — …РИТЕ-Е-Е-Е-Е-Е!.. Повторно зазвенел под тушей дракона «пузырь», на сей раз пробитый филейной частью монстра, и тут же сомкнувшийся над нашими головами, и я уже из чистого упрямства доорал: — …е-е-е-е-ет!!! Ф-фух, ушел месседж! Теперь вся надежда на Зевса. Фиг знает, что там Бранка успела нахимичить, пока у нее связь с системой управления была. Остается надеяться, что я правильно расшифровал намек Охотника. Ну и столь же призрачная надежда на благополучное приземление – Бранка, такое впечатление, все-таки задалась целью грохнуть меня путем роняния на твердый грунт. И с этим надо что-то делать, причем срочно. А вот что именно – сейчас придумаем. Главное, чтобы ступень «сай» активировалась… Активировалась. Кто-то там, наверху, услышал мои мольбы и щедро одарил. Ну а как еще, кроме как щедрым даром, можно было назвать то состояние всеведения, в котором я сейчас пребывал? Черт, придумал как – проклятьем. Ибо нет ничего хуже, чем осознавать себя песчинкой, полностью зависимой от воли ветра или океанской волны, набежавшей на берег. Пешкой в чужой игре, разменной монетой в грандиозной биржевой афере, пушечным мясом, призванным сберечь ценой собственной жизни столь нужные командованию резервы – вариантов масса. Естественно, я взбеленился. И в результате прозрения, и просто от обиды, потому что здесь и сейчас я окончательно убедился, что за всеми моими злоключениями стояли они, Охотники. Мало того, все беды моей цивилизации проистекали из их же планов, которые они разработали задолго до рождения моего поколения… да что там моего, деда моего деда еще в проекте не было! Так они же теперь нас же, то бишь Человечество, подписали на чудовищно неблагодарную работенку, вне зависимости от качества которой нашему виду придется несладко. По сути, спровоцировали грандиозную войну, до которой Второй мировой как от Элвы до Нового Оймякона пешедралом! И мы вот так вот спокойно должны им это спустить? Я должен им это спустить?! Да хрен там!!! На этот раз вы сами себя перехитрили, Охотнички! Сейчас, активировав восьмую ступень кудзи-госин-хо, я, по сути, напрямую подключился к Ноосфере. Мало того, перехватил канал передачи данных от Охотника, который визуализировался в виде толстенного пульсирующего шланга, вросшего в стенку «пузыря», скрывавшего нас с Бранкой. Более того, я отчетливо представлял, как эту пуповину порвать… ведь стоит лишь захотеть… представить… М-мать!!! А вот этого я не ожидал – видимо, разогнанная нервная система, подстегнутая вычислительными мощностями Ноосферы, резко пошла в разнос… или вышла в резонансный режим с вибрациями информационного поля (назовем их так для краткости, да и для красного словца тоже), но только «пузырь» вдруг резко исторг меня в окружающее виртуальное пространство и отлетел как минимум на парсек-другой… или это меня так нехило зашвырнуло? Хотя какая разница? Суть в том, что я перешел на иной уровень восприятия, охватив сознанием не только ту область виртуала, что выделили нам с Бранкой Охотники, но и окружающий объем примерно на два порядка крупнее. С этой «высоты» энергетический «шланг» превратился в волосок, а сам «пузырь» оброс этаким редковатым ворсом, сходящим на нет на некотором удалении от его стенок. Любопытно… Повертев в задумчивости головой, я обнаружил вокруг множество подобных «пузырей», отличавшихся размерами и густотой ворса, а еще неожиданно вычленил нечто вроде бездонного колодца, заполненного непроглядной тьмой, и злорадно осклабился – попались, голубчики! Уж не знаю, чего вы тут намудрили, но явно переборщили с имитацией бога, и уж тем более зря дали мне к ней доступ. Ведь чего мне сейчас стоит пригладить ближайший «пузырь» на манер кошачьей спины? Правильно, ничего. Что в этом случае произойдет с энергетическими каналами разъяснять, я думаю, излишне. Хотя дались мне эти «пузыри»! Я ведь могу просто взять и «залепить» колодец, смяв или обрушив его края! И хрен вам тогда, а не доступ к Элве! Попробуйте выбраться к нам из Большой Ноосферы! А потому что нефиг. Мы разумные существа, и мы сами вправе выбирать свою судьбу! А ну-ка!.. Стенка «колодца», как я и предполагал, завибрировала от легчайшего прикосновения, и я удовлетворенно улыбнулся. Все-таки приятно, когда оказываешься прав! И тут уже даже не злорадство, тут на первое место выходит незамысловатое словечко «должен». Я должен показать этим выскочкам, что они неправы. Не ошибаются, а именно неправы. В той части замысла, когда втянули в свои планы людей и заставили их играть втемную. Такое не прощают. По крайней мере, папенька меня именно так учил. Да и тренер дядя Коля ему в такие моменты непременно поддакивал. Так что получи, фашист, гранату!!! Кулак, сейчас больше напоминавший миниатюрную звезду, окутанную протуберанцами, пошел на замах… но в этот момент чернота в колодце заколыхалась с удвоенной силой, пошла мелкими воронками и более крупными завихрениями, за долю секунды сформировав умильную бульдожью морду, вывалившую язык и осклабившуюся в чудовищной ухмылке… и я бессильно уронил руки. Все предусмотрели, сукины дети! Но вот Бадди я вам не прощу… и не забуду. Но и руку на него поднять не смогу. Пусть хоть так, но существует чувачок. К тому же дружески настроенная лично ко мне и к некоторым иным членам экипажа «Молнии» планета с искусственным интеллектом и сверхсущностями из Большой Ноосферы в загашнике точно не помешает. Цинизм во мне проснулся, ага. А еще расчетливость и меркантильность, что тщетно пытался выпестовать дражайший папенька. Так-то я сопротивлялся, совершенно справедливо полагая, что в этом случае превращусь в его копию, но теперь сорвался. Скорее всего, просто повзрослел… …родной «пузырь» прыгнул навстречу, я в очередной раз пробил собственным телом его стенку и вновь осознал себя привычным Дэном, в руках которого что-то… или кто-то?., отчаянно трепыхалось. Точно, дракон! Вернее, Бранка в образе дракона. И мы по-прежнему падали… черт! Что делать, что делать?! Пустошь внизу даже на вид отменно твердая и неприветливая. Сейчас как грохнемся, и только брызги во все стороны! Пораскинем мозгами, только не в том смысле, к которому я привык, а в самом прямом. И то, что дело происходит не в реале, принципиально ситуацию не меняет. Какие еще варианты? Ну, можно попытаться воздействовать на окружающую виртуальность, пока прямой канал связи с Ноосферой не прервался. Сейчас-то, понятно, осетра я уже урезал и даже не помышлял накостылять Охотникам, но поменять что-то внутри «пузыря» – почему нет? Вот только в голову ничего не приходило, кроме как организовать в районе падения озерцо достаточной глубины. И я даже попытался реализовать этот план, но моментально выяснил, что глинистая пустошь не очень-то торопится реагировать на мои приказы. Вернее, котловина сформировалась едва ли не по мановению руки, а вот воды в ней не оказалось. Наверное, потому, что Бранка в данной локации ее наличия не предусмотрела. А мне искать кусок кода, ответственный за «естественную» влагу, оказалось не с руки, да и время поджимало. Ну и ладно. Раз не получается изменить окружающую среду, значит нужно – правильно! – изменить самого себя. В виртуальности, да еще и на уровне «сай» власть над телом была практически абсолютной. Я, например, мог сейчас разделиться на отдельные молекулы и спокойно приземлиться в виде туманного облака всех цветов радуги. Чем, собственно, и занялся… но снова не преуспел. Элементарно не хватило времени. Все, что я сделал – преобразовал все ткани в аморфеум, благо цифровой «слепок» последнего содержался в базе абсолютно всех окружающих объектов. В том числе и той самой иссушенной глины, хе-хе. Снова сами себя переиграли, балбесы. Теперь главное со свойствами не переборщить, чтобы не превратиться в подобие резинового мячика – совершать еще несколько полетов вверх-вниз с уменьшающейся амплитудой не было никакого желания… …я ведь уже говорил, что Бранка умная? Нет? Ну вот сейчас говорю. Как минимум, не дурнее меня оказалась, поскольку тоже сообразила преобразовать тело. Я это не только «видел» в строках кода, но и ощущал в поле намерений благодаря активированной ступени «дзин». Правда, я так и не понял, что ей мешало обратиться к исконно драконьей способности летать, скорее всего, понимала, что в этом случае от меня не отделаться. А я ведь по-прежнему сдавливал ей горло… точно! Возможно, она элементарно запаниковала от недостатка кислорода… это в виртуальности-то? Тогда виртуального кислорода! Ну что за дурацкие мысли в голову лезут? И ведь так вовремя!.. Пустошь приняла нас в свои гостеприимные объятия внезапно – я отвлекся на посторонние мысли, связанные с некой рыжей девицей, и упустил из вида момент касания глинистой почвы. Удар получился что надо, и мое аморфное тело (в самом прямом смысле слова аморфное) расплескалось по глине этакой здоровенной кляксой характерной формы в виде гипертрофированной человеческой фигуры. Больно не было (спасибо, ступень «ша»!), но остальные ощущения оказались… странными. Мало того, что раньше мне как-то не довелось существовать в виде тонкой пленки с отпечатавшимися трещинами, так меня еще и с Бранкой перемешало! Совсем как в старинном фильме про безумного ученого, который, экспериментируя с телепортацией, умудрился смешать свою ДНК с ДНК мухи, случайно оказавшейся с ним вместе в одной кабинке. Только там мужик растянул удовольствие, а нам с девицей пришлось выяснять отношения незамедлительно. Вернее, Бранка тут же попыталась меня поглотить, пользуясь преимуществом в массе и габаритах. На макроуровне это почти никак не отразилось – клякса и клякса, по всей площади одинаково черная. А вот на более глубинных слоях веселье шло вовсю: каждую каплю аморфеума, составляющего мое тело, облепили минимум три таких же, но уже Бранкиных. И пытались растечься по поверхности, сомкнувшись краями. Надо же, мне всегда было интересно, как выглядит процесс питания амебы. Вот, сподобился наконец. Только радости никакой, потому что помимо «физической» угрозы (насколько вообще этот термин правомочен по отношению к виртуальности) девица источала угрозу ментальную – благодаря активированной ступени «дзин» я по-прежнему ощущал ее намерения. И даже попытался дать сдачи, внушив мысль, что я все-таки ей нравлюсь и вообще нормальный парень. Правда, обломался – неудачное направление выбрал. Надо было или на жалость давить, или на меркантильность. Типа, лучше взять меня в плен, чем убить или поглотить разум. Последнее вообще крайне сомнительный вариант – с чего она решила, что проглотит меня и не поперхнется? Очень даже зря, вполне может получиться как в известном анекдоте, когда мелкий пудель убил мастифа. Как? Да элементарно: мастиф им подавился. Ну не получилось, так не получилось. Зато наконец-то сработал уровень «дзэн», в виртуальной реальности наделивший меня не условной, а самой настоящей невидимостью, причем не только физической, но и ментальной. Бранка, вознамерившаяся уже праздновать победу, застыла в замешательстве, чем я и воспользовался, буквально выскользнув из-под нее этаким полноводным потоком, только из шариков аморфеума. Разорвав дистанцию, собрался в кучу и застыл в боевой стойке, сверля врага насмешливым взглядом, на который Бранка среагировала стандартно, то бишь наконец вернула себе человеческий облик и отзеркалила мою позу, явно приглашая к драке. Ну вот, совсем другое дело! Почему бы и не доставить даме удовольствие, тем более такое специфическое? Опять же, новый опыт… понеслась, короче!.. Очередное сближение на высоких скоростях (какое по счету, третье?) должно было закончиться той самой сшибкой грудь в грудь, если, конечно, кто-то не успеет выбросить встречный удар… но когда между нами оставалось уже шагов пять, не больше, пустошь задрожала, распалась на отдельные клочья, подозрительно похожие на строки кода, и окончательно испарилась, исторгнув нас обоих за пределы «пузыря»… в Большую Ноосферу? Или?..14 октября 2138 года, день
Глава 9
Система HD 97126, дикая территория, планета LV-427 (Элва),…как оказалось – или. Мы вылетели из виртуальности на манер известных пробок, и вывалились из черной сферы, распластавшись на каменном полу. Хорошенько приложившись, между прочим, и локтями, и коленками. Ладно хоть подбородком не воткнулся, удержал голову. А вот с конечностей кожу содрал… стоп! Это как это?! Я же отчетливо помню, что лежал на спине под сферой! Почему я из нее выпал?! Затянуло, как Бадди? Получается так. Ладно, допустим. Но я же в боевом комбезе был! Ну и где он?! Да я вообще, походу, голый! Стыдоба-то какая… фиг с ним, с Маком, но перед Бранкой светить телесами абсолютно не хотелось. Не настолько мы с ней близки, и, смею надеяться, никогда не будем. Хотя… не, хватит мне и собственных двух девиц! С третьей, да еще и с откровенно враждебно настроенной к Колониальному союзу в целом и к каждому его отдельно взятому представителю в частности, они точно не уживутся. Кстати, а где она?.. Противница моя обнаружилась буквально сразу, стоило лишь отвести взгляд от пола. Пребывала она почти в таком же состоянии, только, в отличие от меня, все ее тело покрывала блестящая черная пленка – тончайшая, чуть ли не в одну молекулу толщиной, совершенно не скрывавшая анатомических подробностей. Из-под растрепанных волос выглядывала интерфейсная «корона», на губах играла кровожадная улыбка, да и посматривала девица на меня многообещающе. Настолько, что я даже зябко передернул плечами – хуже нет обзавестись врагом-женщиной. Тем более такой, как Бранка. Хрен отделаешься. Тут или убивать, или… влюблять. Оба варианта, как не трудно догадаться, меня категорически не устраивали, причем второй даже вопреки симпатичной мордашке и отличной фигуре. Вот только кто бы меня спрашивал?.. Несколько мгновений мы играли в гляделки, потом почти одновременно поднялись на ноги – она элегантно, можно сказать, перетекла из коленно-локтевой позиции в боевую стойку, я же двигался неуклюже, пытаясь по мере возможностей прикрыться и от потенциального удара, и от нескромно-насмешливого взгляда. Да-да, те самые взаимоисключающие параграфы. Но очень уж мне не хотелось перед Бранкой хозяйством отсвечивать. Вроде бы уже давно от стыдливости перед бабами избавился, а вот поди ж ты! Сам себе удивляюсь: тут о судьбе Вселенной думать надо, а я вместо этого со стыда сгораю. Вот только странно, что вместе со щеками и ушами еще и левый висок и надбровная дуга горят… и под голыми ступнями что-то мягкое и теплое… черт!!! Вот сто раз же такую фигню в фантастических фильмах видел, и все равно пересра… хм… струхнул. И ведь было с чего! Пребывавший до сего момента в относительно стабильном состоянии пол пирамиды вдруг почернел, поплыл, покрывшись мелкой рябью, и потек по мне строго вверх, по мере развития процесса покрывая однородным слоем. Сначала ступни, потом голени, бедра… не успел я испугаться еще больше, как оказался окутан аморфеумом по самые брови, а потом и по макушку. При этом парадоксальным образом не испытывал ни малейшего дискомфорта – ни в рот, ни в нос, ни в глаза и в уши аморфеум не проник. Такое впечатление, что шлем надел и дышу через фильтры. Хм… занятно. Такая же пленка, как и на Бранке. Это если по рукам судить. И мне это все равно не нравится – вон, даже волосы на предплечьях рельефно так сквозь черноту проступают… в общем, что есть эта хрень, что нету ее – без разницы. Так-то понятно, что это Архонтов штучки, так сказать, очередное Наследие, вот только мой собственный комбез меня куда больше устраивал… а тут еще и бровь печет! Такое впечатление, что боль усилилась, когда я обновку мысленно критиковать принялся… что за фигня?! «Активность „ключа" резко усилилась». Зевс?! Ага, есть связь! «Сделай что-нибудь!» «Сейчас никак, Денис. Новая форма активности, нужно время на анализ и корректировку программного обеспечения». Да что ему надо-то?! «Судя по визуальным проявлениям, „ключ" подает управляющие команды на слой аморфеума». А ведь точно! Черная пленка на доступных взгляду частях тела ощутимо утолщалась, приобретая собственный рельеф и постепенно меняя цвет. Я даже поднес ладонь поближе к лицу, чтобы лучше разглядеть метаморфозу, и, надо сказать, почти ничего и не упустил, хотя процесс занял от силы секунд пять. Именно столько времени понадобилось, чтобы вокруг моего тела буквально из ничего (а если точнее, то из пола) образовался старый добрый комбез. Как кора на древесном стволе, ага. Мало того, еще и все мое снаряжение оказалось при мне, за исключением утерянного «калашникова». Ну а что? Логично. С чем в сферу запрыгнул, то она и «отсканировала». Несколько выбивалась из закономерности заново отросшая правая перчатка, но и ее можно было объяснить – например, отзеркаленной левой. Странно только, что и меня заодно сфера в распыл не пустила… или пустила?! Блин, вот теперь мне реально стремно! Неужели я уже не я, а копия, типа спека?! А мой настоящий разум по-прежнему заперт в Большой Ноосфере? Уж не это ли имел в виду Охотник, когда говорил, что я сам, добровольно к ним присоединюсь?! Твою же!!! — Дэн!!! Ф-фух, Мак как всегда вовремя. Если бы он меня не окрикнул, я бы однозначно на рывок Бранки среагировать не успел – той наконец надоело пялиться на метаморфозы моей снаряги. Хотя тоже ничего страшного – подумаешь, по шлему бы схлопотал. А так успел чуть скрючиться, прикрывшись блоком от ее правого хай-кика, и подбить опорную ногу банальным пинком. Очень незамысловатая защита в тайском стиле, но требовавшая отменной реакции и филигранного чувства дистанции. Или вот как сейчас, на одних инстинктах, с отключенным мозгом. Сработал на рефлексе, и точно также отшагнул, разорвав дистанцию. Впрочем, Бранка пока что о развитии атаки и не помышляла, от души приложившись спиной и затылком. Надо полагать, пленочный скафандр сыграл злую шутку – и сам оказался не способен удар погасить, и «корона» усугубила. И вообще, что-то думать моя врагиня перестала – даже шлем сформировать из того же аморфеума не сообразила. Или посчитала излишним, кто их, баб, разберет? Но, надо отдать ей должное, быстро опомнилась – обида и растерянность лишь на миг мелькнули во взгляде, сменившись решительностью пополам со злостью, и Бранка вскочила на ноги как заправский каратека – выгибом вперед, без опоры на руки. Вернее, попыталась, потому что нарвалась на встречный фронт-кик в грудь (это я опять на рефлексах отработал) и снова растележилась, повторно ударившись затылком. Больше ничего предпринять девица не успела – подоспевший Мак впечатал ей ступню в живот и практически воткнул «милашку» в лицо. — Даже не думай, крошка! Ну-ну… не знаю, что бы я сейчас делал, окажись на месте Бранки. Как выяснилось, пленочный скафандр Архонтов почему-то категорически не держал удар, видать, для чего-то другого предназначался, или попросту оказался слишком тонким, а мастер-рейнджер Макдугал притопнул от души – сверху вниз, с вложением массы, да еще и наверняка каблуком в солнечное сплетение целил. После такого хоть немного воздуха бы хватануть… ага, вон как посинела! Да еще ствол прямо перед глазами, огромный и бездонный, как колодец. Не мудрено, что Бранка, прямо скажем, сдулась. Укатали сивку крутые горки, как говаривал в таких случаях тренер дядя Коля. А такие случаи со мной происходили с завидным постоянством – помните? «Будь готов!» – «Всегда готов!» Вот пока не научился реагировать, до тех пор и происходили. — И долго ты ее так держать будешь? – поинтересовался я, покосившись на сияющую даже сквозь забрало рожу Мака. — Столько, сколько надо! – хмыкнул тот. – Всегда мечтал о чем-то таком. — Бабу уделать, что ли?.. — Не бабу, а феминистку! — Хм… уел. Тут я, кстати, с коллегой целиком и полностью согласен – требуешь равных прав с мужиками? Флаг в руки. Только и ответственность на том же уровне нести придется. В том числе и за слова, в том числе и рискуя огрести по самое не балуй. Как бы в подтверждение моих мыслей Бранка дернулась, попытавшись дотянуться до Мака ногой (что само по себе неординарная задача, в ее-то положении!), но сначала наткнулась коленкой на каблук десантного ботинка, а потом еще и в живот этим самым каблуком схлопотала, повторно лишившись воздуха. — Не-а. – Чуть отступив от скрючившейся девушки, слишком поздно догадавшейся прикрыть живот руками и за это пострадавшей, Мак демонстративно поводил перед ее носом стволом «милашки», полюбовался на расширившиеся зрачки и лениво хмыкнул: – Я ведь в следующий раз и испугаться могу. И случайно на спуск нажать. От испуга, само собой. Ты меня поняла? Судя по гневному рыку, очень даже поняла. Вот только ни на миг не поверила, что с перепугу. Вполне осознанно пальнет, и рука не дрогнет. Мастер-рейнджер Макдугал у нас такой. И все равно от мысли о сопротивлении не отказалась, я это прекрасно по глазам видел. Мертвые-то они мертвые, но если привыкнуть, вполне можно эмоции различать. А я, получается, привык. И даже понять могу. Но отнюдь не простить. Впрочем, она тоже хороша:лежит на боку в позе эмбриона, а все туда же – рыжая непримиримая бестия, только подставься, сразу зубами вцепится. «Внимание! Неопознанная активность! Внимание!..» Да твою же!.. Говорил ведь – непримиримая. Это она так нас от главного отвлекала, а сама во всю путь для отступления готовила – «корону»-то мы с нее снять так и не удосужились. А если честно, то просто пока еще руки не дошли. Вот сейчас бы как раз самое время… которое мы чуть не упустили. Спасибо Маку – видать, что-то такое у меня на лице отразилось, на что он моментально среагировал, то бишь не мудрствуя лукаво долбанул носком ботинка Бранке в лоб, благо та лежала удобно. Удар получился немного смазанным, но подействовал – голова девушки неестественно откинулась (мне даже хруст шейных позвонков почудился), а «корона» едва не слетела с головы, каким-то чудом удержавшись. Зато стало понятно, что именно Бранка замышляла – такое впечатление, что тело ее где-то на треть уже погрузилось в толщу аморфеума, из которого состоял пол. Еще бы чуть-чуть, и она сумела бы отгородиться от нас коконом, который мы вряд ли бы пробили, а дальше вариантов масса, вплоть до свежесформированного туннеля за пределы пирамиды. Но мы ее в очередной раз обломали. Не повезло девчонке, что тут еще скажешь? Сработал закон Мерфи – в кои-то веки в мою пользу. Хотя тут я, пожалуй, поторопился – пока Мак разбирался с мисс Де Гроот, так сказать, на физическом плане бытия, я против собственной воли ухнул в… да хрен его знает! То ли в подсознание, то ли опять с Ноосферой напрямую законтачил… «ключ»?.. «Ответ положительный». Ч-черт! И что делать?! Зачем я здесь?! А-а-а… ясно. Отодвинутая на задний план знакомой картинкой (той самой, полигональной и со строчками кода) и порядочно потускневшая реальность абсолютно не мешала разглядеть множество тонких разноцветных нитей, тянувшихся от согбенного силуэта Бранки вглубь аморфеума, в псевдореальности (или псевдовиртуальности?) явившего взору свою истинную форму – переплетения воздушно-ажурных шариков своеобразного «перекати-поля». Ну, или пушинок одуванчика, разве что без ножек. Прикольная визуализация. Вот только жаль, что концентрация сбилась, когда я из сферы вывалился, а заново прогонять несколько ступеней кудзи-госин-хо уже некогда… или просто представить, как нити рвутся? Чем не вариант?.. Как ни странно, метод сработал – цветастые линии от одного моего взгляда превращались в короткие росчерки, а силуэт Бранки все больше и больше темнел и, такое впечатление, в размерах ужимался. А что если обратную связь попробовать?.. И эта мысль оказалась пророческой – едва я перевел взгляд на собственное тело, как из него потянулись зеленые змейки, тонкие, как синтетические нити, и такие же гибкие, к тому же живущие какой-то своей собственной жизнью: змейки затейливо изгибались, обвивали друг друга, потом расходились, раздваивались… неизменным оставалось лишь одно: вся совокупность ниток уверенно тянулась сквозь аморфеум прямиком к Бранке. Не успел я толком сообразить, что делать дальше, как эти своеобразные «проводники» сплелись в обширный коврик на небольшой глубине под девушкой, а затем «пушинки одуванчика», оказавшиеся над ним, разом вздыбились, сформировали что-то вроде тентаклей, и опутали Бранку с ног до головы. Некоторое время светящийся бледно-зеленым кокон судорожно трепыхался, а потом затих, заставив меня сглотнуть тягучую слюну. Ну да, испугался. Хорошо хоть не до икоты. Причем не за себя, а за чертову девицу – не хотел я ее убивать, видит бог. И тут на тебе!.. «Сторонний интерфейсный комплекс нейтрализован. Перераспределить вычислительные ресурсы?» Чего?! Это же не Зевса голос! От неожиданности я помотал головой, и псевдореальность (а может и псевдовиртуальность) рассыпалась на отдельные математические символы, буквально впитавшиеся во вновь обретшую цвета и сочность объективную реальность. И на этот раз я не сдержал радостной ухмылки: никакого кокона вокруг Бранки не было и в помине, просто ее пленочный комбез уплотнился, обрел объем, а рукава еще и затвердели, сковав руки девицы за спиной. И отдельно порадовал матовый наплыв, со стороны смахивавший на резиновый, закупоривший Бранке рот. Шах и мат, господа. Шах и мат. Стоявший неподалеку от пленницы (теперь уже точно!) Мак ободряюще мне подмигнул и небрежно воткнул «милашку» в кобуру. Ну да, согласен. Я молодец. Вот только как это у меня получилось? Или я просто с ума сошел? «Ответ отрицательный. Мозговая активность в норме, аномальные явления не зафиксированы». И на том спасибо. Хотя все равно интересно… «Сработала совокупность факторов, Денис. „Ключ", наны и протокол связи местной сети, который я наконец расшифровал. Теперь в пределах Элвы ты способен устанавливать прямой контакт с местным кластером Ноосферы. При известных усилиях, естественно». Ха! А я-то уже размечтался! И опять облом… «Ответ положительный. Вне зоны действия сети Элвы эффект будет недоступен». Ну и черт с ним! Не жили хорошо, так и нефиг было начинать. Хотя плюшка знатная была бы… ладно! «Зевс, обстановка?» «Умеренно угрожающая. Рекомендую эвакуацию с поверхности планеты в ближайшие двадцать минут». — Таки у нас получилось? – не удержавшись, поинтересовался я вслух. Правда, при этом совершенно машинально врубил внутреннюю связь на волне Мака. – Зевс, давай доклад. Аудиально. — Есть. А хорошие динамики я «вырастил», старые-то уже чуть похрипывали… приятно все-таки голос Зевса слышать, несмотря на его машинную безжизненность. Да и Мак пусть уши погреет, не жалко. — Ты запустил приоритетную программу? — Ответ положительный. Не ошибся я в друге-искине. Впрочем, на то расчет и был. Машинная логика всегда остается машинной, что в примитивных человеческих компьютерах родом еще с Земли, что в невероятно навороченных инопланетных экземплярах. Да вот как в вычислительной сети Элвы, в которую входили все пирамиды и все – абсолютно все! – деревья. Пирамиды – процессоры, «лес» – жесткий диск с оперативной памятью. Два в одном, так сказать. К тому же создали эту систему те же Архонты, что оставили в наследство капитану Иванову «Молнию» с ее материнским ядром. Так что логику их компьютеров я очень хорошо изучил, у меня для этого годы были. Ну а в критической обстановке вовремя вспомнил слова того же Зевса, который не так давно объяснял, как именно он противостоял гешпенстам, перехватившим управление нанами в организме «номерного» бойца Бранки. Приоритетная программа. Она есть всегда, и она по определению выше любой сторонней команды, даже введенной со специализированного интерфейсного комплекса. На этом, собственно, Бранка и погорела – она пыталась заставить Элву выполнить не свойственные ей функции, навязать заданный извне образец для воспроизводства, и я даже знаю, какой – боевой космический модуль, из которых состоят корабли землян. Я же велел Зевсу запустить приоритетную программу, которая должна была активировать процесс преобразования Элвы в радар для поиска Химеры. Основная функция, прописанная в первичных информационных структурах вычислительного комплекса. Жаль, конечно, что теперь Корпорации и Колонии не смогут использовать такую прорву ресурсов, папенька очень расстроится. Однозначно расстроится, до разочарованных матюгов. Зато и силам вторжения ничего не достанется. Придется им воевать с тем, что есть. И это хорошо, потому что уже на первом этапе кампании планы полетели псу под хвост… черт, Бадди! Ну вот на хрена вспомнил… а если представить, сколько народу будет перемолото в мясорубках локальных космических баталий, так вообще на душе муторно. Получается, что множество смертей будут на моей совести… на хрен! Зато теперь у нас куда больше шансов сохранить свободу. А это такой приз, за который люди испокон веков платили кровью, а то и жизнью. Причем без колебаний. Так что не мне тут рефлексировать, я, можно сказать, с задачей справился. Оценка «отлично». С моей, разумеется, колокольни. Папенька-то совсем другое скажет… — Картинку показать можешь? — Могу, но… Все ясно, нерациональное расходование ресурсов. Значит, он сейчас со мной каким-то экзотическим способом связь держит, чуть ли не через те самые мифические «квантовые флуктуации вакуума». Помнится, на Нимойе аналогичная ситуация имела место, когда он якобы «потерял» наны, которых мы в Кийоко номер один подсадили. Но тогда это обстоятельство особого значения не имело, а здесь и сейчас – еще как. А занятная штука эта пирамида – до летательного аппарата всего ничего, но даже элементарная радиосвязь глушится. Причем, судя по всему, просто в фоновом режиме, как побочный эффект. Страшно представить возможности этого монстра в рабочем состоянии. — Так, возвращаемся на катер! Мак, тащи девицу. Эй, ты чего? Гленн, не проявляя особого интереса к нашей с Зевсом беседе, вертел головой, как будто выглядывал кого-то. — А чувачок где?.. Блин! Ладно, сразу огорошу, потом хуже будет… — Нет Бадди, – вздохнул я. – Вернее, есть, но… не в нашей реальности. — «Оцифровался»? – закаменел лицом Мак. — Не совсем, – отвел я взгляд. – Сначала он отравился, и Охотники… черт, еще про них рассказывать надо! Короче, гешпенсты решили проблему радикально – заменили пораженные ткани искусственными. Он превратился в собаку-спека. А когда прыгнул в сферу, они перекинули его разум в виртуал. Как Эли, понимаешь? Только его целиком, и он не заперт в трехкомпонентной системе. Если тебе от этого будет легче, он сейчас превратился в аватар Элвы. И у планеты теперь собачий характер. В прямом смысле слова. — Звучит достаточно безумно, чтобы оказаться правдой, – покачал головой Мак. Стиснул зубы, помолчал. – Эх, чувачок-чувачок! Так что ты говоришь сделать?.. — Бранку тащи! На катер возвращаемся. С планеты пора валить. — Погнали. – Мак склонился над пленницей, бесцеремонно схватил ее за шиворот и поволок, совершенно не обращая внимания на бешено вращающиеся глаза и угрожающее мычание. Наверное потому, что оказался к девице спиной. Хотя я-то точно знал, что он ей так мстил – по дороге Бранка собрала пятой точкой все микронеровности пола. Хорошо, на разрыв пленочный скафандр оказался стойким, а то бы всю шкуру с задницы на полу оставила. — Зевс, а почему нас из виртуала выкинуло? – поинтересовался я, двигаясь следом за коллегой. Тот развил порядочную скорость, мне даже особо подстраиваться под его темп не пришлось – шагал и шагал. — Когда активировалась приоритетная программа, сработал файерволл. Ага, значит, наши с Бранкой цифровые слепки антивирус расценил как угрозу. Ожидаемо. — А почему тогда Бадди не выбросило? — Это риторический вопрос? Хм… пожалуй, да. Не выкинуло, значит, Охотники поспособствовали. Следовательно, сами они тоже не пострадали. Ну, в смысле, не отрезало их от локальной Ноосферы Элвы. — С профом связь есть? — Вы что-то хотели спросить, Дэни? – тут же нарисовался Грегуар. Ага, значит, на связь с «Молнией» ресурсов хватает, а как мне картинку из окружающего мира передать… ладно, замнем для ясности. — Пока нет, – пресек я его попытку влезть в разговор. Ну его на фиг, мне еще на борту с ним болтать не переболтать. А еще с близнецами Джонсонами. Так что крайне желательно отодвинуть этот «прекрасный» момент куда подальше. – Наблюдайте, анализируйте, потом дадите заключение. И учтите, что его нужно будет повторить Смалькову-старшему. Пожалуй, подстраховаться не помешает. Папенька в гневе страшен – начинает занудствовать с утроенной силой. А я этого в моем нынешнем – крайне утомленном – состоянии просто не выдержу. — И еще, проф… надеюсь, вы своих помощников к прямому каналу не подпускали? Фильтровали информацию? Да, сглупил. Да, об этом надо было подумать еще вчера, когда Бранка принялась откровенничать насчет тайных планов папеньки, дяди Пети и кузена Арти. Но лучше поздно, чем никогда. К тому же у нас все члены Объединения на подписке о неразглашении, что тоже действенная мера. Была. — За кого вы меня принимаете, Дэни? — За ученого с мировым именем, профессор. — Конечно же фильтровал! – оскорбился проф Куатье. – Мсье Слоун об этом отдельно распорядился, как только мы в систему Элвы прибыли. Все-таки замечательные у меня наставники! Грег, вон, конспирацией озаботился, не пустил ситуацию на самотек… и наверняка с подачи кэпа, который тот еще параноик. Но оно и к лучшему, как выяснилось. — Ладно, тогда сами смотрите… в оба. — Хорошо, Дэни, – вздохнул профессор. – Правда, наблюдать пока нечего… — Не переживайте, сейчас видеоканал появится. — …но, может, проясните пару моментов?.. – решительно проигнорировал мой комментарий проф Куатье. — По дороге, когда в катере будем, – не менее решительно отбрехался я, не забывая переставлять ноги и вертеть головой – чем больше я сейчас зафиксирую на видео (встроенное в шлем, а не в память нанов), тем больше будет фронт работ у неугомонного ученого. – Все равно Маку рассказывать, вот и не буду повторяться. Конец связи. «Разорвать видеоканал?» «Да» ⁄ «Нет»? Что, уже из зоны действия глушилки вышли?.. «Ответ положительный. Радиус действия помех…» Да плевать! «Разорвать видеоканал?» «Да» ⁄ «Нет»? Еще чего! Пусть уж смотрит, лишь бы разговорами не доставал… и, надо отдать профу должное, он на сей раз оказался куда сообразительней искина. Или просто зрелищем увлекся – это мне на «грот» правильной конфигурации с оригинальными стенами плевать, а ему в диковинку. Хотя, должен признать, в лучах местного светила они выглядели впечатляюще, в основном из-за причудливой игры света и тени. Нормально, кстати. Можно будет скриншот сделать и фотообои смастрячить – можно сказать, штучный товар. Пол под ногами вел себя нормально, то есть не продавливался и не лип к подошвам, да и Бранка волоклась по нему вполне эффективно – Мак даже не вспотел. И дело тут совсем не в терморегуляции комбеза, уж я-то знаю. Испытывай девица такое желание, и она бы превратила простую задачу по транспортировке в адски трудную работу. Но она даже извиваться не пыталась… черт! А это ведь последствия пинка в лоб! Перестарался Гленн. Но ничего, сейчас ее в индивидуальный кокон засунем, а дальше Эли позаботится… На этом месте я запнулся, пораженный простой мыслью: а ведь я ее уже напрямую с катером ассоциирую! Рассматриваю как неотъемлемую часть инопланетной машины. Так быстро смирился с неизбежным?! Окончательно зачерствел душой? Обратился конченым циником? В тайне от самого себя обрадовался решению проблемы «любовного треугольника»? Не, это вообще перебор!.. С моей точки зрения, естественно. А вот папенька бы оценил… так, хватит! Не поминай Виктора Андреевича всуе, а то ведь явится, пусть и не во плоти. А мне сейчас только его и не хватало. И это сарказм, если что. Впрочем, нет худа без добра – одолеваемый тяжкими мыслями, я и не заметил, как добрел до катера. Мак с поклажей уже торчал в «арке» между опорами и явно поджидал меня – наверное, никак не мог сообразить, как погрузиться на борт. Оно и немудрено, мы этим катером пользовались редко, да и Элисон тогда пребывала в здравом уме и светлой памяти. А конкретно сейчас я насчет этого не уверен… «Зевс, скажи Эли, чтобы нас пустила». «Принято». «И Ваську погладь, ему сейчас несладко». «Принято». Должен сказать, процесс погрузки оказался заметно медленнее, но зато и комфортнее, хм, десантирования: в «слизнячьих» опорах образовались каверны как раз под наши размеры, числом три – одна в левой и две в правой, и застыли этакими гостеприимно распахнутыми зевами. Ладно хоть «зубы» Алиска вырастить не догадалась. Видимо, нынешнее «цифровое» состояние сказалось, так-то бы она непременно над нами подшутила. Ну а дальше совсем просто: дождавшись моего кивка, Мак одним рывком закинул Бранку в «пасть» (та с готовностью втянула слабо трепыхнувшуюся тушку, с довольным чавканьем зарастив вход), и шагнул в соседнюю сам. Проконтролировав, так сказать, процесс визуально, я последовал примеру коллег – развернулся спиной к каверне и медленно попятился, ожидая, когда лопатки (вернее, рюкзак с поклажей, добросовестно воспроизведенной Элвой из «оцифрованной» копии) коснется внутренней поверхности кокона. Та оказалась довольно мягкой и с радостью приняла меня в свои ласковые объятья – гравикомпенсаторы работали выше всяких похвал, я даже не почувствовал, как катер оторвался от посадочной площадки и выпорхнул из грота, попутно набирая высоту. Равно как и трансформации корпуса – «слизнячьи» опоры втянулись в атмосферные плоскости, и сейчас я смотрел строго вниз, наслаждаясь видом, что называется, с высоты птичьего полета. Поначалу ничего особенного – аморфеумная площадка, совсем недавно игравшая роль посадочного пятака. А потом мне стало не до оценки уровня комфортности: едва наш летательный аппарат вырвался на волю, взору открылась еще совсем недавно поражавшая своеобразной пасторалью панорама. Нет, ну а что? Имею полное право сравнить – я в деревне все детство провел, так вот там почти такая же сонная и неизменная жизнь, как и та, что царила на Элве буквально пару часов назад. Впрочем, сейчас обозвать окружающее пространство «пасторалью» язык бы однозначно не повернулся: повсюду, куда хватало взгляда, бурлил аморфеум. Бурлил в прямом смысле слова, закручиваясь воронками и выбрасывая в воздух гейзеры и протуберанцы, а кое-где и щупальца откровенно мерзкого вида. С моего места деталей было не разобрать, но, учитывая, что те самые щупальца лишь самую малость уступали в обхвате и высоте местным деревьям – этаким островкам стабильности в бурных черных всплесках – масштабом явления я проникся моментально. Окажись посадочная площадка чуть ниже, и ее бы уже наверняка захлестнуло аморфеумными «волнами», а грот и вовсе затопило, равно как и наш катер. Или вообще разъело, как кислотой. — Проф, вы это видите? — Отчетливо, Дэни. — Завораживает, правда? Куатье промолчал, наверняка не оценив мой душевный порыв (как можно отвлекаться на эмоции, когда такое происходит?), зато отозвался Мак: — Не хотел бы я сейчас внизу оказаться… может, навестим конкурентов? Ха! А вот этого я от него совсем не ожидал. Размяк, что ли? Или потеря Бадди так подействовала? Хотя мысль здравая – вряд ли хоть кого-то спасем, но хотя бы посмотрим на последствия. Такая информация будет совсем не лишней. Надо же нам знать, чего ожидать от контакта с аморфеумом, пребывающим на стадии активной трансформы? Вот и я так думаю… и никакой жалости, это вам показалось. «Зевс, дай прямую связь с Элисон». «Я бы не стал сейчас этого делать, Денис». «Что, все настолько плохо?» «Ее психика в очень неустойчивом состоянии. Давай дождемся возвращения на „Молнию", там я смогу подключить дополнительные мощности от материнского ядра и удержать ее от окончательного перехода в виртуальность». «Это каким же, интересно, образом?» «Создам локальную виртуальность, копирующую корабль и его обитателей, максимально изолировав от остальной сетевой среды рейдера. Иначе никак. Сейчас та часть ее личности, что осталась в органическом теле, пребывает в шоковом состоянии из-за фрустрации и прогрессирующей антероретроградной амнезии, причем „плавающей" – воспоминания рандомно восстанавливаются при контакте с «оцифрованной» компонентой. Плюс полная невозможность осуществлять даже элементарные обдуманные действия, я бы сказал, гиперфрустрация. Василий, кстати, очень помогает – в моменты просветления она его видит, узнает и успокаивается. Плюс он же играет роль „якоря", препятствуя лавинообразному развитию амнезии. А та часть, что ушла в „цифру", находится в состоянии эйфории от открывшихся возможностей. Что тоже плохо, потому что возможна и ее фрустрация – впечатлений переизбыток, а как управиться с новыми возможностями, она пока еще не в курсе. И, что самое страшное, я не могу ввести мозг в состояние искусственной комы, потому что в этом случае нарушится триединая система, и мы потеряем „цифру". Естественно, в ущерб остальной части психики. Мы же не хотим получить вместо Эли овощ?» Что ж как все сложно! А почему тогда преподобный с ума не сошел? Или спеки? «С чего ты решил, что не сошел?» Хм… аргумент. Ладно, пусть все идет своим чередом… «Я взял под контроль навигационную систему, так что до корабля-матки доведу модуль без проблем». Действуй, что тут еще скажешь?.. Хотя нет, надо крюк дать – пролететь над стоянкой Бранки. Вдруг там еще хоть что-то осталось?.. «Ответ отрицательный. Сигнатура корабля землян пропала со сканера семь минут назад. Четыре минуты назад „Молния" засекла выход на стационарную орбиту четырех единиц „москитного" флота. Вывести изображение на экран?» Не, лениво. Так скажи. «Судя по данным телеметрии, типичные спасательные модули малого радиуса действия, но с большой автономностью. Синхронизировали орбиты и ушли на виток, не подавая признаков жизни. Скорее всего, кого-то ждут». Н-да. Явно не нас. И это плохо – абсолютно нет желания встревать в разборки с мега-крейсером землян. Пусть кэп Иванов и уверен в своих силах. Нам бы сейчас тихо и незаметно слинять, да вот незадача – объект прямо под нами без преувеличения уникальный, и зафиксировать во всех подробностях его трансформу просто необходимо. И не только для науки. Есть у меня предчувствие, что еще придется нам с Элвой «пообщаться». И тогда уже никакая информация лишней не будет. Но этот вопрос я единолично решать не возьмусь, свалю часть ответственности на старперов-оппозиционеров. Вот как только до «Молнии» доберусь, так и озадачу. Пусть думают, у них головы большие, плюс опыт, сын ошибок трудных. А заныкаться в случае необходимости мы сумеем так, что ни одна зараза не найдет, пока прямо в нас не упрется. Особенно в открытом космосе. Я же пока со скуки местными красотами полюбуюсь – и бурлящей поверхностью, и подозрительно прозрачной синевой прямо вверху – корпус катера снова трансформировался, вернувшись к привычной шарообразной форме, и из моего кокона теперь открывался роскошный обзор в половину сферы. Еще чуток, и выберемся в верхние слои атмосферы, а там и до собственно космического пространства рукой подать. А потом еще до «Молнии» часа полтора телепать… «Расчетное время прибытия – 01:27:06… 05… 04…» Спасибо, Зевс, ты на-а-а-астоящий друг!.. — Дэнни-бой?.. Черт! Хрен теперь подремлешь. Придется все выкладывать, здесь и сейчас – раз мастер-рейнджер Макдугал прицепился, другого выхода нет. Хоть речь «оправдательную» потренирую, и то хлеб. Впрочем, говорить я начал далеко не сразу – отвлекся на секунду, снова скосив взгляд на прозрачную стенку кокона, да так и застыл. Нечто похожее я видел на родном Новом Оймяконе, да и кое-где еще, на планетах с плотной и достаточно бурной атмосферой, когда наблюдал их из ближнего космоса. Картинку представить не трудно, достаточно вспомнить спутниковый снимок верхних слоев атмосферы: штрихи, завихрения, воронки восходящих и нисходящих потоков, облака замысловатой формы, больше похожие на небрежные мазки белой краски, оставленные нерадивым художником на палитре… только здесь и сейчас все это имело место непосредственно на поверхности планеты. Да и цветовая гамма отличалась, включая все градации серого вплоть до черного. Чем не новый слой атмосферы? Аморфеум, он такой. А если уж совсем фантазию с привязи спустить, можно додуматься до аналога фотосферы звезды, распространившейся на всю систему, вплоть до внешних планет и даже дальше. Но нет, это однозначно не будет очередная вспышка сверхновой. Природа явления в корне отлична. Но уже сейчас зрелище завораживало – живая, находящаяся в непрестанном движении колоссальная масса аморфеума буквально подавляла, внушая подсознательный страх. Черт! А я ведь, похоже, ментальное воздействие ощущаю! Страшно представить, как оно будет давить, когда «радар» полностью развернется! Похоже, погорячился я с наблюдением за процессом. Придется валить, не дождавшись финала. Иначе сдохну. И не только я – кэп Иванов тоже в группе риска… Уловив периферийным зрением нечто странное, я перевел взгляд на особо затейливое завихрение и вздрогнул: темное пятно в центре воронки, типичный «глаз шторма», вдруг просветлело, обрисовав до боли знакомую бульдожью морду. «Бадди» привычно расплылся в слюнявой ухмылке и подмигнул, чего за ним ранее не замечалось, и я одновременно с этим ощутил, как по голове прошлась теплая ладонь, пробравшая щекоткой до самого мозга. И вместе с этим ощущением ушло давление. Совсем. Вот, значит, как. Учтем. И спасибо. Я с тобой, чувачок… не переживай. Все будет хорошо… интересно, это я его успокаиваю, или себя?.. — Дэн?.. А?.. Точно, Мак же! — Дэни! — Да здесь я, здесь. – Моргнул, тряхнул головой – помогло. По крайней мере, мегапсы больше не мерещились. – Значит так. Сначала Зевс предположил…14 октября 2138 года, день
Система HD 97126, дикая территория, борт рейдера «Молния», 14 октября 2138 года, незадолго до полуночи (время бортовое) Вид из иллюминатора открывался роскошный. Мой рейдер (и с некоторых пор я это могу утверждать с полной уверенностью, что бы там кэп Иванов ни думал) висел в пространстве на порядочном удалении от трансформирующейся Элвы – достаточном, чтобы исключить опасность попадания под аморфеумный выброс, но при этом все детали процесса было хорошо видно даже невооруженным взглядом. И я это обстоятельство использовал на все сто, то бишь торчал у боковой стены апартаментов-люкс, в настоящий момент полностью прозрачной, и любовался косматым шаром планеты. Честно говоря, что-то подобное я уже наблюдал, и неоднократно, правда, на видео и через разнообразные светофильтры. Да-да, Элва сейчас очень напоминала звезду в миниатюре, но с хорошим увеличением, чтобы можно было различать процессы в фотосфере. Или, что в нашем случае вернее, аморфосфере. Плюс никаких фильтров не надо – если аморфеумные «протуберанцы» и излучали, то точно не в оптическом диапазоне. То есть излучали, конечно, но света давали ровно столько, чтобы можно было выделить детали, и не более. И все равно зрелище завораживало – я торчал так уже с полчаса, с тех самых пор, как два моих заклятых партнера по предприятию предпочли удалиться, оставив меня наедине с совестью. Ну, они так думали, ага. На самом деле я, в отличие от них, никаких угрызений не испытывал. По той простой причине, что со всех сторон оказался прав. И даже в кои то веки в словесной перепалке их уделал с сухим счетом. Но обо всем по порядку. — Зевс, ты мне ничего не хочешь рассказать? Ну а чего? Вполне закономерный вопрос, особенно в свете вновь открывшихся обстоятельств. Например, я не далее как те же полчаса назад получил полный доступ к материнскому ядру, а, следовательно, и к системе управления «Молнией». Иначе как бы я сумел превратить стену каюты в огромный иллюминатор? Я, если честно, раньше и не подозревал, что такое в принципе возможно – ни кэп, ни Грег об этом не упоминали, и тем более не демонстрировали на практике. Хотя наверняка втихомолку этой функцией пользовались – сидеть со стаканом в руке в удобном кресле и любоваться чернотой космоса (или неистовством звезды, или вихрями атмосферы газового гиганта, или… да куча вариантов, нужное подчеркнуть) почти так же круто, как потягивать коктейль в бунгало на пляже. А может, и круче. А тут нате вам: старперы ретировались, на душе, с одной стороны, радостно, с другой – легкая грусть, а с третьей – призрак черной меланхолии… та еще адская смесь, короче. Сам не заметил, как «ушел в астрал». Так-то, конечно, обычная медитация, но тренер дядя Коля любому, даже самому пустяковому, действию присваивал громкие и желательно пафосные названия. В общем, расслабился, изгнал мысли… и началось. Левую бровь «обожгло», точно так же, как в пирамиде на Элве, и перед внутренним взором образовалась занятная фиговина, которую я было принял за буддийскую мандалу, но потом осознал, что это схема «Молнии» с обозначением всех энергетических потоков. Ну да, почти как в «пузыре», разве что строки кода не мелькали. Интуитивная попытка сфокусироваться на отдельном участке «паутины» привела к его увеличению с последующей детализацией. Я увлекся и вскоре сумел локализовать в корпусе рейдера инородные тела, то бишь встроенные жилые модули. В одном из них я рассмотрел самого себя, и обнаружил, что одна из стен в люксе отсутствовала. Вернее, состояла из материала корпуса «Молнии», с которым я уже имел дело и более-менее представлял его особенности. Тут-то мне и пришла в голову идея попробовать его преобразовать, что я и продемонстрировал с присущим мне блеском, то бишь едва не пробив здоровенную дыру в переборке. Спасибо Зевсу, вовремя среагировал и подсказал, как нужно это делать правильно. Наградой за стресс стал тот самый иллюминатор с роскошным видом. Плюс дикое любопытство – как так-то?.. В прошлый раз причина крылась в нанах, у которых мой друг-искин усовершенствовал софт. А сейчас? — Вопрос не совсем ясен. Скорректируй формулировку, Денис. — С хрена ли связь с ядром улучшилась? Так ясно? — Предельно, – «вздохнул» Зевс. Сам андроид по-прежнему скрывался в недрах корабля (при желании можно было определить по схеме энергопотоков, где именно), но это не мешало ему использовать встроенную аудиосистему каюты для голосового общения. Впрочем, он бы предпочел обмениваться «мыслями» или генерировать вибрации височной кости посредством нанов, но я настоял – куда приятнее слышать голос друга, даже такой скрипучий и безжизненный. В кои-то веки, ага. — Все дело в «ключе»? – решил я упростить ему задачу. — Ответ положительный. Ты и сам это заметил, Денис? Еще бы не заметил! Жжение в брови приятным не назовешь. Ну, и остальные сопутствующие эффекты тоже. Но все равно многое осталось непонятным. — Помнишь ту «флешку» Таюки, что мы нашли в подземельях Нимойи? Еще бы я не помнил! — Так вот, скопированный инфомассив расшифровке так и не поддался, затаился где-то в глубинах ячеек памяти колонии нанов в «ключе», и очень долго не проявлялся. Буквально до сегодняшнего дня. А сегодня вдруг «проснулся» и, насколько я сумел разобраться в процессе, инсталлировал в «ключ» какое-то дополнительное программное обеспечение. Не мое. Не Архонтов. Что-то иное. После этого ты сумел обуздать виртуальность в Ноосфере Элвы, увидел управляющие связи в аморфеуме и сумел воздействовать на него напрямую, не привлекая специализированное ПО и управляющий интерфейс пирамиды. Сейчас – второй случай. Ты получил прямой доступ к энергопотокам внутри «Молнии», соответственно, обрел способность управлять ее элементами напрямую, минуя материнское ядро. Тебе же не нужно объяснять, что любая информация в любой компьютерной системе – это чередование электрических сигналов? Классические ноль и единица двоичной системы? Ну вот, ты теперь можешь преобразовывать управляющий сигнал посредством «ключа» и нанов. — Без физического контакта, как раньше? — Ответ положительный. — Это везде? В любом компьютере? — Не знаю. Нужны эксперименты. Возможно, позже скажу точнее. Но подозреваю, что только в тех технических средствах, где применены технологии Архонтов на основе аморфеума и аморфеумоподобных материалов. Как на «Молнии», например. — Хм… какой интересный софт!.. — Ты совершенно прав, Денис. И возникает следующий закономерный вопрос: кто его разработал? — И зачем, – поддержал я искина. – Одно ясно – вряд ли это были Архонты. — Я бы не стал исключать этот вариант. Сфера интересов этой расы весьма обширна… — Блин!!! — Что случилось, Денис? — Ты ведь этого не слышал… но тогда, в виртуальности, Охотник заявил мне, что у меня есть инструмент и оружие, которым я завладел благодаря инструменту… — Думаешь, он имел в виду «ключ» и «флешку»? — А разве я нашел еще что-то… необычное? — Логично. — Черт! Теперь еще одну загадку решать придется – искать оператора… — Боюсь, не придется. — Думаешь, сам собой нарисуется? И почему «боюсь»? — А у тебя еще остались какие-то сомнения? Пойми, Денис, вся статистика, все твои злоключения – все говорит в пользу того, что на тебе замкнулся вероятностный узел. То есть от твоих желаний и устремлений конечный результат не зависит. Вот поэтому и «боюсь». — Я бы выразился проще – везет, как утопленнику. — Ну, или так. Н-да. Тут впору задуматься о собственной избранности. — Знаешь, Зевс… один древний фантаст – Роберт Шекли – однажды сказал: если просто сидеть на берегу реки, то рано или поздно мимо тебя проплывет труп твоего врага. Так может… раз уж я в вероятностном узле, и мне… того?.. — Возможно. Но представь, какими жертвами может обернуться твое бездействие, суть потеря времени и упущенная инициатива. Вот ты можешь гарантировать, что «труп» проплывет именно «рано»? — Согласен, не вариант… тут скорее подойдет принцип «иккэн хиса-цу» – одним ударом наповал. Спасибо, кстати, что напомнил. — Спасибо, что оценил, Денис. Попробуй тут не оцени, ага… мысли мои плавно скользнули на час назад, на не самый приятный в моей жизни разговор, имевший место в этой самой каюте. …отчета господа партнеры не требовали – молча сидели в креслах, вооружившись неизменными стаканами, и пялились на меня. Грег задумчиво, кэп – мрачно. И если первый ничем необычным не поражал, то второй явно пребывал в тихой, а потому еще более страшной, ярости. И было с чего, кстати – оба в курсе происходящего, да к тому же еще имели возможность оценить все это непотребство со стороны. — Ну, что скажешь в свое оправдание? – не выдержал наконец капитан. Диван, как обычно, был в полном моем распоряжении, но сейчас я не решился развалиться на нем по-барски, и сидел с неестественно прямой спиной, согревая в ладони стакан с виски. Впрочем, алкоголь в настоящий момент вызывал отвращение, так что служил всего лишь данью традиции. Больше всего же мне хотелось запереться в каюте и поваляться часок, тупо пялясь в потолок. Вот только возможности мне такой не дали, поэтому приходилось пялиться в емкость с элитным пойлом – в глаза старперам смотреть было стремно. Хотя с чего бы, если разобраться?.. — Оправдание? – буркнул я, потом все же перевел взгляд на собеседника. – В чем я должен оправдываться, капитан? В том, что меня втянули в игру втемную? В том, что я все эти годы был марионеткой руководства Корпорации? Или в том, что кое-кто тут не посчитал нужным ввести меня в курс дела? Ты гляди-ка, как переглянулись! Сюрприз?.. То есть они не участвуют в папенькиной интриге? Проф Куатье, надо полагать, убедительную просьбу самого же Грега Слоуна не распространяться касательно кое-каких деталей моих похождений выполнил? Черт, не ожидал, что это сработает против меня. — Лучшая защита – нападение? – усмехнулся Грег. — Не убедил! – рявкнул Иванов. – И давай-ка не вали с больной головы на здоровую. Кто тут накуролесил? Я, что ли?! Ну да, с этим хрен поспоришь. — Ладно. – Я глубоко вздохнул и сосчитал про себя до десяти. – Давайте успокоимся. И для начала, капитан, хотелось бы узнать, в чем именно я неправ? Где, так сказать, накосячил? По пунктам, пожалуйста. — Мы потеряли очередного пилота – это раз! – гневно прищурился кэп. Хренов гуманист! Кто о чем, а этот о невинных жертвах… хотя Алиску жалко, не спорю. — Никто не умер… — А надо было?! Не убедил. — Я думаю над проблемой. — Думаешь? Тут не думать надо, а спасать девчонку! Ладно, тут придется согласиться. Кэпа не переубедить, и напоминать ему, что он не очень-то и обрадовался Элисон, сейчас очень не к месту. Потому что за прошедшее время он смирился с мыслью, что она часть экипажа. Все, финита. Дальше можно умывать руки – за своего Иванов любого порвет. — Никто не умер!.. А земляне? А Бадди?! — Земляне – враги! — Мы не в состоянии войны! По крайней мере, хотелось бы получить более существенные доказательства, чем обрывок видеозаписи! — Так свяжитесь с нашими. — Ты прекрасно знаешь, что отсюда это невозможно! Нужно перебираться в систему с ретранслятором, выходить на связь и запрашивать помощь! Вот что нужно делать! А ты что предлагаешь?! Торчать здесь и пялиться на чертову планету?! — Майк, успокойся. Спасибо, Грег, ты всегда понимал меня лучше… некоторых. — Что «Майк»?! Я всю жизнь Майк!!! — Ты очень предвзято относишься к парню. В этом вопросе ты однозначно неадекватен. Распространяйся твой невроз хоть на что-то еще, я бы уже давно поставил вопрос о медицинском освидетельствовании. Не знай я тебя так хорошо, решил бы, что тебе нужна помощь психолога. — Да бесит он меня! Как и его папаша! И всегда бесил, интриган чертов!!! Я?! Или, прости господи, папенька?.. — И несмотря на это ты много лет был ближайшим соратником и другом Виктора! – рокотнул мистер Слоун. – Как и я, собственно! Так какого черта теперь на младшем срываться?! Это же не он интригу закрутил! И это не он поддался на уговоры «чертова интригана»! — Меня бесит бездействие, – сбавил тон кэп. – Наличие потенциальных человеческих жертв, наличие потенциально опасных объектов – планеты, пленницы и «москитов» землян, явно ожидающих помощи. От кого, позвольте поинтересоваться? Да в таких условиях мы должны как можно быстрей отсюда валить! Хватит, пора остановиться, иначе захапаем кусок, который не сможем проглотить! И этот… несмышленыш (н-да, это он явно очень мягко выразился) пытается меня убедить, что нужно сидеть в системе и ждать! Чего ждать?! Или, вернее, кого?! Землян в силах тяжких?! Или, может, ты подкрепление вызвал? Тогда почему мы не в курсе? — Мы будем сидеть в системе и ждать! – рявкнул я. Надоело, право слово. – Потому что мы обязаны убедиться, что трансмутация прошла успешно, что «радар» заработал. И только после этого мы приступим к следующему этапу плана. Просто потому, что угроза со стороны Химеры на порядок выше, чем даже от массированного вторжения землян. Или вы хотите, чтобы наш вид постигла судьба Предтеч? — Фантазер, – сокрушенно покачал головой капитан. – Наслушался сказок… и от кого! От галлюцинаций! Вот она, главная проблема. Пока я пребывал в гуще событий, то и не предполагал, что самым большим препятствием лично для меня станет недоверие… нет, не так – неверие других людей. Доказательств-то нет. Была бы связь с Зевсом, были бы в наличии записи бесед. И то далеко не факт – они происходили в виртуальности. И кэп вполне правомерно применил определение «глюки» – ведь все, что творилось в Ноосфере, имело место исключительно в моей голове, в моем воображении. В моей собственной «виртуальности». Кэп не верил моим словам ни на грош. Грег колебался, но тоже был настроен пессимистично. Просто исходя из позиций материализма. А тут реальная сказка-страшилка. Хотя выслушали они ее с интересом, не перебивая. Но, как выяснилось, остались при своем мнении. А ведь мне еще придется объясняться с папенькой, который тоже к мистике не склонен, к тому же на него давит ответственность как минимум за Корпорацию и несколько населенных звездных систем. Пожалуй, в самом лучшем случае получится действовать на свой страх и риск, в отрыве от основных сил. Черт! Лишь бы мешать не вздумали, не хватало еще со службой собственной безопасности бодаться… — Это не галлюцинации! – набычился я. — Проф ему верит, – неожиданно поддержал меня Грег. — Проф романтик! Точно такой же, как и этот! – обличающе ткнул в меня пальцем капитан. – Не убедили. Оба. Блин! Что делать, что делать?.. Прямой конфронтации с Ивановым не хотелось, без него управиться с рейдером будет ох как непросто! Да и с ним самим еще повозиться придется, прежде чем нейтрализуем… м-мать, докатился! Бунт на корабле замышляю… а как иначе? Нельзя улетать, вот именно сейчас нельзя! Есть у меня такая уверенность, основанная скорее на интуиции, нежели на фактах. «Информаторий». Чего?! «Твоя догадка насчет канала в Большую Ноосферу оказалась верна – я добрался до Информатория. Вернее, завершил дешифровку данных». Зевс, ты чудо! Теперь они у меня в руках, голубчики! Мозг моментально – почти без моего участия – прокачал ситуацию и выдал готовый рецепт. Теперь оставалось лишь преподнести лакомство так, чтобы потчуемые не заподозрили подвоха и не отказались от угощения. Ладно, погнали… — Ну хорошо! – медленно закипая, фыркнул я. – Если вас не устраивает моя основная версия, то вот вспомогательная. Смотрите, что я нашел. Повинуясь моей мысленной команде, посреди каюты сформировалась голограмма плотного скопления разноцветных точек, символизирующих отдельные звездные системы согласно классам светил – тот самый седьмой звездный сектор, что капитан некогда обозвал захолустьем с большой буквы «3», чуть померцала, переливаясь всеми цветами радуги, и скачком отдалилась, превратившись в объемную вуаль Колониального союза. Но и на этом я не успокоился, отмасштабировал карту еще на один порядок, показав часть рукава Ориона, и мановением руки сдвинул изображение чуть в сторону, освободив центр помещения для второй объемной карты – на этот раз куда более редкой, состоящей из красных, оранжевых и желтых точек. Чуть подумал, подкорректировал масштабы и совместил обе голограммы. Что характерно, второй вариант, в котором рукав Ориона если и угадывался, то с большим трудом, идеально лег на первоначальную карту, дополнительно расцветив ее синими вспышками – так на интегральной схеме отображались совпавшие звездные системы. — Ну и что это? – чисто из вредности поинтересовался кэп. А то ты, блин, сам не догадался! Ладно, будем играть по твоим правилам. Мне все равно, а тебе приятно. — Политическая карта галактики времен Предтеч, – пожал я плечами. – Не всей, конечно, только нашего рукава. — Многовато миров, – подыграл мне Грег. – Столько Колоний не наберется, даже с учетом диких. — Естественно, – кивнул я. – Мы и десятой части не освоили. — Если верить этой карте! – уперся Иванов. – А с чего ты решил, что она подлинная? — Еще скажите, что ее прямо сейчас Зевс сгенерировал, – зевнул я. – Капитан, ну что вы как маленький? Вы же уже все поняли. Да, я нашел полную версию Информатория. И именно здесь, на Элве. Карта – дело десятое. У нас теперь есть данные по нескольким десяткам тысяч миров, разбросанных по рукаву Ориона, причем это некраткие справки, это обширные статистические базы с перечнем доступных той или иной цивилизации технологий. Понимаете, к чему я веду? Ну же, заглатывай наживку! Осталось всего ничего – сопоставить предполагаемое вторжение землян и вновь обретенные ценные знания. Да взять те же Сателлиты, о которых в Колониальном союзе уже много десятилетий ни слуху, ни духу. А тут такая возможность хотя бы примерно определить, что именно сейчас доступно Старой Земле в плане технологий! Да одно только это знание уже порядочное преимущество в будущей войне! И это я еще молчу о том, что у нас в руках теперь доступ к ресурсам множества миров, причем миров в пределах досягаемости флотов Корпораций! Да, дольше, да, муторней, чем задействовать Элву. Но вариант с Элвой себя исчерпал – ее ресурсной базой не воспользоваться ни нам, ни землянам. Для последних это еще и потеря потенциального опорного пункта для экспансии, так сказать, в тылу союза – сильно сомневаюсь, что они начали вторжение везде и сразу, скорее всего, атакована часть наиболее развитых систем в окрестностях Земли, и еще в сколько-то флоты спешат полным ходом, дозаправляясь везде, где только возможно. Варварски, естественно, то бишь используя трофеи. На мой взгляд, наиболее рациональная стратегия – нейтрализовать сильнейших игроков, заняв наиболее удобные в плане расположения системы, основать форпосты, и уже оттуда распространять власть Старой Земли дальше по Колониальному союзу. Но это так, умствования, не подкрепленные доказательствами. Зато одно знаю точно – мы, в отличие от сил вторжения, теперь можем невозбранно пополнять корабельный парк, благо опыт богатый. И людей пока хватает, большинство экипажей можно смело делить пополам и разбавлять новобранцами-салагами без значительного ущерба конечному результату. Что далеко ходить – Дикие миры. Если знать, что и где искать, можно таким разжиться! Аж дух захватывает! И, кстати, теперь есть, чем от папеньки откупиться. Плюс всегда можно будет напроситься в один из походов трофейщиков и тихонько слинять, занявшись собственными делами. Черт, а ведь я молодец! И не только я, Зевс тоже. Знал – как, куда и когда ударить. «Спасибо, Денис». Ха, еще и скромный! Скромно умолчал, что ему тоже просто повезло. «Не согласен». Ну и ладно. Главное, что по этому поводу думает капитан. — Тем более надо отсюда выбираться! – тут же обломал меня кэп. – Это информация первостепенной важности, необходимо доставить ее руководству. Так мы получим преимущество в войне… — …которая еще официально не объявлена! – возразил я. – И вообще, не факт, что она есть. А если войны нет, то почему мы должны отдавать Информаторий? Я имею в виду, за здорово живешь отдавать? Мы имеем полное право на аукцион. Давай, давай! Если кэп у нас не слишком меркантильный, то Грег должен купиться. Просто обязан!.. — В ваших словах есть рациональное зерно, молодой человек, – не разочаровал меня мистер Слоун. – Майк, рекомендую к ним прислушаться. Не кипятись, пусть парень договорит. У тебя ведь уже есть план, Денис? А как же! Вот прямо сейчас лихорадочно додумываю. — План очень простой – мы не должны возвращаться в обитаемый космос вслепую. Наша первоочередная задача – разобраться в политической обстановке. Выяснить, идет ли война. Если да, то с кем. Кого опасаться? Ну и подстраховкой в этом случае озаботиться, думаю, сопровождение нам не помешает. Сделать это можно лишь двумя способами: дождаться, когда наши выйдут на связь, либо организовать сеанс связи самим. В том, что папенька рано или поздно сообразит воспользоваться своими обширнейшими знакомствами в среде биржевиков, у меня не было ни малейших сомнений. Как и в том, что Смалькову-старшему известен секрет Биржи. Вопрос лишь в одном – достаточно ли весом повод для подключения таких резервов? С другой стороны, вторжения Старой Земли далеко не каждый год случаются. Если по правде, на наших глазах создается прецедент. Нет, не вытерпит Виктор свет Андреевич. На это и расчет, собственно. — И для этого мы должны перебраться в систему с ретранслятором! – завел старую песню Иванов. — Нет. Мы не знаем, какова там обстановка. Может, там уже земляне, и мы прилетим прямиком в их распростертые объятия. К тому же у меня еще один немаловажный вопрос: как у нас с энергозапасом? Сумеем мы сразу же слинять из первого чек-пойнта, если нарвемся там на кого-нибудь? Обстоятельство ключевое, между прочим. Сюда-то мы месяца полтора добирались, с недельными стоянками в крайних двух промежуточных точках – слишком уж они далеко друг от друга расположены, даже почти неисчерпаемых энергоблоков «Молнии» не хватало на пару таких прыжков подряд. Вернее, хватало, но впритык, что, опять же, себе дороже. И, судя по молчанию капитана, ситуация принципиальных изменений не претерпела. Да и с чего бы, собственно? Туда-то прыгнем, и к ретранслятору подключимся. А дальше? Неделю куковать, накапливая энергию? Дозаправиться официально? Вариант, но если только там нет «гостей». Впрочем, эти гости с таким же успехом могут торчать в любой другой соседней системе, в том числе и необитаемой. Особенно необитаемой, я бы сказал. А еще есть у меня подозрение, что скоро к нам земляне нагрянут – чисто посмотреть, что да как. Сама-то Бранка, если я правильно понял, намеревалась подать сигнал, воспользовавшись одним из первых «комплексных» кораблей – схему соответствующей лоханки Зевс просчитал в числе прочих возможных конфигураций. По факту же что? Правильно. Все сроки упущены, агент на связь не выходит. Что делать? Естественно, смотаться проверить. Это, как-никак, ключевая операция, от успеха которой зависит ход кампании в целом. Так что где-то поблизости однозначно торчит флот поддержки. И не только поддержки – наверняка там уйма народу экипажного состава, чтобы хотя бы первую партию лоханок сразу же пустить в дело. Для той же охраны этого космического Эльдорадо. Так что насчет пустой системы я ошибся, куда логичней отправить всю эту ораву в обитаемый мир, раз уж вторжение все равно началось. Опять же, обитаемый-то он обитаемый, но, как бы это помягче, больше условно. Не чета нормальному развитому миру, населения всего ничего, освоенной инфраструктуры по минимуму, армии и флота как таковых нет, одни лишь полицейские силы. Разогнать их всех по щелям для землян труда не составит. Хлопот почти никаких, а профит значительный – тот же экипажный балласт кормить за счет местных ресурсов, а не из ограниченных запасов, которые с собой перли. Так что однозначно вслепую прыгать нельзя. Есть очень большая вероятность нарваться на сюрприз. Собственно, именно эти соображения я и изложил старшим коллегам, разве что в более компактной и удобоваримой форме. Вот только вывод из моих слов воспоследовал довольно неожиданный: — Предлагаешь дождаться их здесь и уничтожить? — Вы настолько уверены в своих силах, капитан? — Более чем, – кивнул Иванов. – Если та бандура, что просчитал Зевс, будет одна, мы сможем разнести их на атомы одним залпом. Другое дело, что придется угробить на это процентов восемьдесят емкости накопителей… — А если две? – заинтересовался Грег. — Будем прятаться, – пожал плечами кэп. – Врубим маскировку, набьем накопители под завязку, и прыгнем… куда-нибудь. Или сначала второго на ноль помножим, со всеми сопутствующими. А дальше по обстоятельствам. — Хороший план, – поддержал я Иванова. – Так их можно до бесконечности щелкать. Тактика из фильмов про кунг-фу, которые Мак обожает. Ну, из тех, где герой против толпы, да вот только враги почему-то по одному предпочитают нападать. Довольно надежно, пусть и долго. Вот видите, капитан, можете же, когда хотите. Мой вариант – сидеть и ждать – мне куда больше нравится. — Одно другому не мешает. — Согласен, капитан. Значит, пришли к консенсусу – сидим в системе, как мышь под веником, наблюдаем и ждем. Если кто-то еще сюда явится, у нас будет преимущество первого удара. Хотя предпочтительнее обойтись без конфронтации. Если не явится – нам же лучше. Плюс есть неиллюзорная возможность дождаться вызова от наших с корпоративной территории – один раз они уже до нас докричались, значит, смогут и повторно. Если же не дождемся… трансмутировавшая Элва, помимо сугубо научной ценности – вам, капитан, абсолютно неинтересной – имеет ценность еще и практическую. Иными словами, я попробую приспособить «радар» под ретранслятор. Думаю, у столь масштабной штуковины мощности хватит, чтобы докричаться прямиком до Нового Оймякона. — Зевс, это возможно? – осведомился мистер Слоун. — Судя по тем данным, что я уже расшифровал, такой функционал заложен в программное обеспечение, – громыхнули динамики голосом андроида. – Куда большую проблему может представить его совместимость с известными аналогами, но и над этим вопросом я работаю. Мне есть с чем сравнивать, система связи «Молнии» не во всем, но во многом основана на схожих принципах. — Нет, я про прямую связь со столичным миром. — Почему нет? У нас уже был прецедент. Ага, это он на Лу и его послание намекнул. А я-то думал, что он через ретранслятор до нас дотянулся. А тут вон как, оказывается! Так что Брокеры еще более хитрые ребята, чем я предполагал. Грег заломил бровь и вопросительно уставился на капитана. — Аргумент, – вынужденно признал тот. – Как долго эта ваша тряхомудия тянуться будет? — «Радар» развернут на пятнадцать процентов от планируемого объема. И как он это просчитал? Или просто дернул информацию из документации системы контроля? Пофиг, примем на веру. — Это за сколько часов? – задумался кэп. – Э-э-э… — Полное развертывание займет от трех до четырех суток, сэр, – пришел ему на помощь искин. – Точнее спрогнозировать не получается, не хватает данных для анализа. — Нормально, – заключил Иванов. И тут же выудил на свет божий другую проблему: – А что делать с Эли? — Меня больше беспокоит вопрос, что делать с Васькой, – вздохнул я. – Алиска сейчас стабильна, Зевс, как и обещал, создал для нее виртуальную «Молнию», но кота от девушки забирать нельзя, он ее единственная связь с реальностью. В том числе и через подсаженных нанов. Представляете, какой это для него стресс? С нанами, кстати, нам несказанно повезло – именно через них Зевс умудрялся осуществлять электростимуляцию мускулатуры котейки, иначе тот бы уже весь затек, а через день-другой окочурился от застоя крови. Да и слинять с поста они же Ваське не позволяли. Да, знаю, жестоко по отношению к питомцу. Но тут уж пришлось выбирать, чья жизнь нам дороже – кошака или пилота. Так-то обе дороги, но… сами понимаете, на чьей стороне преимущество по очкам. Хотя, если совсем уж на чистоту, Алиска сейчас в абсолютно аналогичном положении – питалась внутривенно, а мышечный тонус сохраняла благодаря электростимуляции. Не застрянь они в штатном катере «Молнии», не знаю, что бы мы делали. А тут прямо в кабине все необходимое вырастили и задействовали. Даже Мисс Лед на прямом контакте с пациентом настаивать не стала, обошлась телеметрией, а это показатель. — Зевс, сколько наши пациенты продержатся в текущих условиях? – снова подал голос Грег. — Без серьезных последствий для организмов до недели. Если до двух, то потребуется относительно длительная реабилитация. — А на другой чаше весов жизни остальных Оружейников и команды, плюс сверхсекретная информация, – задумчиво протянул успокоившийся кэп. – И неизвестное количество потенциально предотвращенных жертв. Ладно, Денис! Работаем по твоему плану – сидим и ждем вчерашний день. А там, как в старинной поговорке, или шах издохнет, или ишак. — Или Насреддин, – поддакнул Грег. — Спасибо, кэп! – совершенно искренне поблагодарил я. Давненько со мной такого не случалось. – Думаю, проф Куатье сполна оценит ваше великодушие. Да и потомки вас тоже не забудут. — Да тьфу на тебя! – Капитан в один заход проглотил остатки вискаря, поставил стакан на подлокотник и выпростался из кресла. – Грег? — Да пошли уже, – не стал спорить тот. И, что характерно, тоже за собой не убрал. Типа, отомстили? Мелковато как-то. Хотя мне ли ворчать? Этот раунд за мной, как говорится, на базаре съехал. Но это временно. Надо что-то еще придумывать… собственно, этим я и занимался, пока внезапно не пробудился «ключ». А дальше уже не до того стало, в свете вновь открывшихся обстоятельств. …из задумчивого состояния меня вывело ощущение пристального взгляда в спину. До того реальное, что я даже оглянулся, но, естественно, никого не увидел. Тыл был безопасен, но беспокойство не оставляло. — Зевс, на меня кто-то смотрит. — Не обращай внимания, это побочный эффект «ключа» – он улавливает передачу с камеры на двери. Если хочешь, можешь вывести видео на наглазный дисплей, наны справятся. — Не, лениво, – отмахнулся я. – Стой! Ты вот так вот замысловато сообщил, что кто-то у двери ошивается? — Ответ положительный, – «ухмыльнулся» искин. – Так что, вывести картинку? — Нет, сам посмотрю. Я вдруг отчетливо осознал, что слишком сильно стал зависеть от моего маленького «секрета», то бишь нанов и Зевса, а это не есть хорошо. Раньше куда больше на самого себя полагался, а тут чуть что – и сразу читерить начинаю. Надо отучаться, однозначно. Хотя бы в простейших повседневных делах без поддержки обходиться. Да вот как сейчас, например. Засады я не опасался – экипаж проверенный, Оружейники тем более. Так почему бы не глянуть?.. До двери было рукой подать – четыре не самых широких шага, и все же я не выдержал, врубил дисплей замка через нанов. И, едва мазнув по нему взглядом, порядочно ускорился. Я бы даже сказал, засуетился – встал в дверном проеме, нервно почесал в затылке, поежился, но все же деактивировал замок. Ну а что? Перед смертью не надышишься. — Дэн? А я тебя ищу везде… А ведь она не изменилась. С тех самых пор, как я ее впервые увидел. Астрид Свенссон (не спрашивайте, почему не Свендоттир, без понятия!), хрупкая блондинка нордического облика, все с той же очаровательной родинкой на скуле. И глаза – зеленые, бездонные… плюс немного расхристанный комбез с закатанными рукавами, что так сексуально на ней сидит… та-а-ак! Ну-ка, взял себя в руки, тряпка! Прямо растаял, блин. Повторно влюбился что ли, олух?! Стоило Алиске против воли устраниться, и все – обрадовался. Балбесина. — Впустишь?.. И она еще спрашивает? Хотя о чем это я – проем-то перегородил. А теперь и сам не заметил, как шагнул назад. А потом еще и еще раз. Аккурат хватило пространства, чтобы дверная створка скользнула за спиной девушки на законное место. А я застыл, как дурак, мучительно пытаясь сообразить, что сказать. Что-то надо, но что – хоть убей, не знаю! Зато Асти, похоже, особых сомнений не испытывала – подошла вплотную, прижалась всем телом, обняла и положила голову мне на грудь. Совсем как когда-то, когда мы еще только нащупывали подходы друг к другу. В другой жизни, ага. Еще до того, как девичьи тараканы взяли верх. Собственно, а что тут теперь сделаешь? Разве что приобнять в ответ… за талию в основном, хотя ладони так и норовили скользнуть пониже. — Страшно было?.. Ну, там?.. Я пожал плечами. Не в первый раз, и далеко не в последний. Что говорить-то?.. — А мне было. Вот это заявочка! — За вас всех, – пояснила Асти. – Ты не представляешь, как это трудно – сидеть и ждать. Раньше, до тебя, я как-то не заморачивалась такими вещами. А сейчас даже скотину Мака жалко. А тут еще Эли… Согласен. Не такого разрешения нашей непростой ситуации я ожидал. Нет, понимал, конечно, что рано или поздно придется сделать выбор, но по малодушию своему переложил его на хрупкие девичьи плечи. А девицы теми еще кремешками оказались. Или просто упрямились, как бабы это умеют. Вот и жили-мучились. И я тоже, а вы как думали! Мне ведь женских закидонов вдвое больше перепадало, чем нормальному человеку положено. А тут… реально, как-то легче стало. Совесть грызет, не без того, но вовсе не по поводу любовного треугольника. Стыдно, что Алиску под монастырь подвел, и это нормально. В остальном же… вот смотрю на Асти, и хорошо на душе. Нет больше желания дистанцироваться, заткнуть уши и послать куда подальше. Выходит, осознал и принял? В смысле решение, а не вискаря на грудь?.. — Дэн?.. – И взгляд такой грустный-грустный. Раньше я бы просто взбеленился и популярно объяснил ненаглядной, куда ей валить с угадайками и недотелепатией, но сейчас – парадокс! – я ее прекрасно понял. И сказал именно то, что она ожидала: — Все будет хорошо. Верь мне. — Дэ-э-эн… Ну вот, теперь еще и слезы… впрочем, с этой напастью я справлюсь – не впервой. А вы не подглядывайте.
Система HD 97126, дикая территория, борт рейдера «Молния», 15 октября 2138 года, позднее утро Вот это я оттянулся! В смысле, выспался. Не припомню уже, когда так получалось, чтобы покойно и сладко. Наверное, Асти посодействовала – теплая девушка под боком вполне себе положительный фактор. Особенно после того, как силы иссякли, и оная девушка больше не приставала с игривыми намерениями. Впрочем, про игривые это я для красного словца загнул. Давненько такого с нами не было, пожалуй, с того самого раза, перед официальным расставанием. Ну, после приключений в клубе «Астероид» на станции STG-5. Точно такое же ощущение надлома, как будто Асти снова что-то глубинное в себе переборола, приняла какое-то решение, способное перевернуть всю ее будущую жизнь. Главное, чтобы мою не перевернуло, а то что-то я преступно расслабился и о безопасности под конец уже и не думал… так что размечтался, ага. А все-таки хорошо, что мы в люксе остались! У меня в каюте так бы не получилось – и вентиляция не ахти, и климат-контроль пошаливает… к утру бы запарились в одной постели под общим одеялом. А здесь нормально, благо занятый было диван мы очень быстро оставили, переместившись в джакузи. Не удивляйтесь, на то и люкс, чтобы всяческими излишествами скрашивать унылую полетную жизнь старших чинов экипажного состава – остальным душевые кабинки в каютах положены. Так-то у нас кораблик не самый крупный, вернее, жилые модули особым размахом не поражают, но на то количество народу, что у нас обычно на борту пребывает, с бо-о-ольшим запасом. Так что можем себе позволить всякое из разряда роскошеств. Не все, естественно – капитан, финансовый директор да ваш покорный слуга. Причем я уверен, что кэп данной каютой не злоупотребляет, а вот Грег… да если еще в компании с Мисс Лед… не на пустом же месте слухи возникли? При этом их так до сих пор и не застукали. Вывод? Да очень простой – в люксе они зависают. И очень может быть, что мы с Асти им сегодня ночку обломали. Даже приятно, особенно в свете вчерашнего разговора. Пусть мелкая, но месть, типа их неубранных стаканов. В принципе, теперь я могу это точно установить – доступ к ядру имеется, приоритет даже выше, чем у капитана, но… совесть тоже есть. Никто ее пока еще не отменял. И вообще, не мое это собачье дело. Но, должен признаться, новообретенными возможностями я таки воспользовался – по выходу из ванны сформировал прямо у иллюминатора роскошнейшее ложе, которое мы и использовали по прямому назначению. Да и до сих пор продолжали использовать, если уж совсем начистоту. Верхний слой лежанки – нечто вроде нежнейшей губки – приятно ласкал тело и при этом отлично отводил влагу, что твоя мембрана. В общем, давненько я такого комфорта не испытывал, несмотря на то что валялся в одеянии Адама. Так бы и дрых, кабы не местное светило, как раз показавшееся из-за косматого диска Элвы. Не критично, но в глаза лезет – иллюминатор я убирать не стал по просьбе Асти. Очень уж ее вид на космос впечатлил, впрочем, меня тоже. Особенно в сочетании с полностью прозрачной стенкой, создававшей иллюзию открытого окна – того и гляди, вместо воздуха вакуума хлебнешь. Нервы пощекотали, короче. А потом мы просто перестали обращать внимание на провал в расцвеченную мелкими искрами бездну. Так и уснули, а теперь пожинали плоды собственной беспечности – Асти тоже недовольно заворочалась где-то поблизости. Точнее не скажу, с размером лежбища порядочно переборщил. Впрочем, девушку это не смутило – разлепив глаза, она нашла меня полусонным взглядом, пододвинулась вплотную и пристроилась сбоку, положив голову мне на грудь. У нее это вообще любимая поза, когда мы кровать делим, благо разница в габаритах оптимальная. — Спишь?.. — Сплю… Вот и поговорили… впрочем, славно. Я тоже пока из люксового логова выбираться не намерен. Более того, собираюсь повторно зависнуть в джакузи, затащив туда ненаглядную. Чуть позже, ага-а-а-а!.. Эк зевота одолела… пофиг, я заслужил. И если меня до сих пор никто не потревожил, значит, все шло строго по плану – Элва трансформировалась, Бранка томилась в плену, Эли с Васькой… пожалуй, тоже томились – в медицинской виртуальности. Это я Зевса попросил котейку к Алиске подключить – все не так скучно. Так что идите все лесом, я сплю… «…дящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»?.. Че-е-е-его?.. Ну вот кому не спится в такую… черт, а ведь это очень относительное понятие – рань. Кто-то только-только лег, у кого-то уже рабочий день в разгаре, а кто-то уже закругляется. И это только на Новом Оймяконе, к которому у нас бортовое время привязано. А если конкретней, то и вовсе к столице… упс… папенька?.. Или это вообще по внутренней связи вызов? Однозначно нет, тогда бы через стандартный интерфейс пытались докричаться, а тут через нанов. «Внешний входящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»? Тэ-э-экс, это дальняк. Ладно, принимай… «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»? Чего это? Я же сказал – принимай. «Я посчитал неэтичным принимать вызов на устройство с обратной видеосвязью с текущим фоном». Точно же! Спасибо, Зевс! «Всегда пожалуйста». «Внешний входящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»? Да погоди ты, сейчас!.. Памятуя о том, что дальняя связь удовольствие не из дешевых, управился я быстро, буквально секунд за двадцать. Причем из них львиная доля ушла на преобразование ложа, которое теперь отделялось от остального пространства чем-то вроде монолитной ширмы, напрочь перекрывшей иллюминатор, равно как и Асти, по-прежнему пребывавшую в пикантном виде. Я даже не отказал себе в удовольствии полюбоваться девичьей фигурой секунду-другую, с удивлением отметив, что со времени нашего знакомства она… заматерела, что ли? Округлилась в нужных местах? Перешла из стадии «юной леди», почти подростка, в стадию «молодой мисс»? А ведь точно. Похорошела, в общем. А еще поумнела – не стала возмущаться, когда я выскользнул из-под нее и заметался по каюте, пытаясь делать два дела сразу. Вторую неотложную задачу, то бишь поиски разбросанной по каюте одежды, я решил походя – просто цапнул брюки от боевого комбеза, того самого, которым на Элве обзавелся, торопливо влез в них и грохнулся на диван. И с порядочным удивлением осознал, что за это короткое время штаны успели трансформироваться в аморфеумный пленочный скафандр, а уже тот, в свою очередь, превратился в рубашку-поло и брюки – без единой складочки, идеально сидящие, плюс туфли-оксфорды. И все это в различных оттенках черного и темно-серого. Это что, я теперь и так могу?! «Ответ положительный. Я взял на себя смелость выбрать конкретные модели деталей туалета. Надеюсь, ты не возражаешь, Денис?» С чего бы? Хотя да, я бы сам вряд ли так вырядился. И вообще не понятно, откуда у моего друга-искина такие образцы. Ну да, туплю – вестимо, откуда: из базы преподобного. По крайней мере материалы. А уж выкройку-то он и сам по меркам вполне способен просчитать. Не тем заморачиваюсь, короче. Но тем лучше, сыграем на разрыве шаблона. Думаю, папенька оценит… «Внешний входящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»? Да принимай уже! Запоздало подумав, что неплохо бы умыться и причесаться (ха-ха три раза, с моим-то ежиком!), я постарался развалиться на диване как можно вызывающе – нога на ногу, руки по спинке – и состроил наиболее иронично-саркастичную рожу из всех, на данный момент доступных. И чуть было не испортил шоу, едва не вздрогнув – помимо папеньки в неизменном монструозном кресле в до боли знакомом кабинете обнаружилось еще двое широко известных в узких кругах типов – этим достались кресла попроще, гостевые, да и сидели они немного наособицу, соблюдая приличествующую случаю дистанцию. Какому случаю? Да вот этому – встрече высокопоставленных корнов в неформальной обстановке. У нас вообще всегда так, когда в Новооймяконск старшие представители семейства О’Мэлли заглядывают. С женской частью никаких проблем – сестры, как-никак, а вот мужики устраивают ритуальные игрища из серии «вынужденное общение заклятых друзей». «Процесс активирован». Да я уже как бы понял… нет, надо брать себя в руки. Хотел сыграть на опережение? Вот он, шанс! — Виктор Андреич, – лениво козырнул я отцу и перевел взгляд на гостей. – Дядя Петя (короткий учтивый кивок, такой же ответный), Арти… Некоторое время в отцовском кабинете царила пораженная тишина – это они еще и мой прикид оценили, однозначно! – потом папенька опомнился: — Ну, здравствуй, сын. По старому сценарию, что ли? А, ладно… — Привет, пап. — И это все? – обрадованно вздернул бровь тот. – «Привет, пап»? После всего, что ты натворил? Опять. Ну хорошо, подыграю. И так он уже весь на нервах. — С этого места, пожалуйста, поподробнее, Виктор Андреевич. Хотелось бы уточнить – когда именно? И где конкретно? А то я прямо и не знаю, что выбрать. Вам позабористей, или вы так, для очистки совести интересуетесь? Ты гляди-ка, задумался! Не ожидал, честное слово. А вот реакция гостей позабавила – Питер О’Мэлли ухмыльнулся, что при его худобе и рыже-седом колере выглядело скорее зловеще, нежели ободряюще, а Арти незаметно показал мне большой палец. Ну, хотя бы тут все по-старому – к дяде Пете я сызмальства привык и на внешность не реагировал, а Арти всегда Арти – длинноволосый щеголь в идеально пошитом костюме. Тот эксперимент с имиджем, что имел место на Пандоре несколько лет назад, так и остался единственным – выписавшись из больнички, Артур вернулся к привычному образу утонченного ботана. И, насколько мне известно, больше ни в каких авантюрах не участвовал, разве что в исключительно научных. Избегать-то братца я избегал, но старался держать руку на пульсе. Правда, ничего конкретного так и не нарыл, хотя, должен признаться, в позавчерашней заварушке подумал о нем плохо, когда катер «FFR» увидел. Ну и ладно. Хорошо, что хоть в чем-то постоянство сохраняется. Хотя… пожалуй, именно сейчас оба представителя семейства О’Мэлли выглядели слегка… загруженными, что ли. Чем это они таким озабочены? А, понятно – война… — То есть ты сам признаешь, что натворил? – вышел из задумчивости папенька. – Занятно… — Вик, давайте вы потом поупражняетесь в злословии, – прервал его на полуслове дядя Петя. – Время. — Пожалуй, ты прав, – вздохнул отец. И вот в этот миг мне стало по-настоящему страшно – я только теперь осознал масштаб навалившихся на нас проблем. Химера? Эта угроза слишком грандиозна и глобальна, чтобы уложиться в голове, так что боялся я больше абстрактно. А вот вторжение землян – это близко, понятно, а оттого еще более жутко. Приплыли, короче. — Отец? — Дядя Петя прав, сын. Все плохо. — Насколько? — Смотри сам. Камера чуть убавила зум, отчего мои родственнички вместе с предметами мебели чуть отдалились, а на освободившемся месте соткалась голографическая объемная схема Колониального союза – почти такая же, как и в моем собственном люксе не далее, как вчера. Но были и нюансы – я совмещал Колонии с мирами Предтеч, которые при совпадении вспыхивали синим цветом, а на отцовской карте целая россыпь точек пульсировала алым. — Значит, это правда? Полномасштабное вторжение? — Откуда?! – подавился очередной заготовленной едкостью папенька. — Брокер весточку прислал, – отмахнулся я. – Рассказывай. — Н-да… – покачал головой отец. А потом гаркнул: – Коля! Наш балбес совсем взрослым стал!.. Когда это ты меня предупреждал?!. Нет, правда?.. — Дяде Коле привет, – ввернул я, поймав паузу между рявками. — Коля, тебе привет!.. Как от кого?.. От взрослого мужчины!.. Он говорит, сам привет, – глянул на меня папенька и снова прислушался к чему-то. – Чего?!…Сколько-сколько я тебе должен?! — Не обращай внимания, у нас всегда так, – успокоил я заерзавшего Арти. Впрочем, братца можно было понять – голосина у папеньки ого-го, а он в опасной близости. Так можно и акустический удар схлопотать. А вот дяде Пете все нипочем – видать, и не к такому привык. Уважаю. — …какая еще инфляция?! – надрывался тем временем отец. – Мне тебя проще расстрелять, по закону военного времени!…Чего «сам»?.. А, стреляться пошел… ну-ну. Вот видишь, до чего старика довел! – переключился он на меня. – Брокер у него!.. — Завидуйте молча, Виктор Андреевич. Какая зловещая тишина… хотя вру, всего лишь пораженная. Победа?.. А, пофиг уже, не радует. Тут о другом думы мучают – например, догадался ли Зевс скопировать отцовскую карту и запустить перекрестный анализ по нашим базам данных и Информаторию?.. «Ответ положительный». Отлично… как что нароешь, дай знать. «Принято». — …о чем бишь я? – взял себя в руки папенька. – Да, вторжение… началось все трое стандартных суток назад, по крайней мере, о более ранних эпизодах сведений у нас нет. И, боюсь, они и сейчас далеко не полные – донесения приходят в режиме реального времени, только за последний час добавилось еще две точки… — Сколько всего на текущий момент? — Семьдесят три. «Зевс?» «Сошлось». Отлично… слушаем дальше. — Наши аналитики, – короткий взгляд на старого Питера, – уже выдали кое-какие прогнозы и выявили закономерности. Большинство точек вторжения, а если точнее, восемьдесят пять процентов, укладываются в сферу радиусом шестьдесят парсек – плюс-минус пара – от Старой Земли. Остальные пятнадцать – распределены случайным образом или еще не определены, поскольку некоторые системы были атакованы сразу несколькими модульными кораблями, часть из которых после дозаправки на местных станциях – захваченных, естественно – сразу же ушла в следующий прыжок. Откуда-то мы еще не получили донесений, где-то силы вторжения еще не вошли в зону действия отслеживающей аппаратуры – сам знаешь, какая это лотерея, дальние прыжки. Тем не менее, картина в целом примерно вырисовывается. Второй общий признак – не атакована ни одна корпоративная территория. Все точки – исключительно Колонии. — Боятся? – хмыкнул я. — И это тоже, – кивнул папенька. – Но я подозреваю, что не только. Что-то мы упускаем, какой-то общий признак… черт, еще один сигнал! Все присутствующие, включая меня, уставились на яростно мигающую точку далеко за основной сферой, но подозрительно близко к системе HD 97126. Ну, как близко? Если я ничего не путаю с масштабом, сотни полторы парсек. «Зевс, эту тоже учитывай». «Принято». — Весело у вас, – заключил я. – Боестолкновения уже были? — Крупных – нет. Насколько мы поняли из донесений, почти везде силы вторжения ограничиваются дальними планетами, не пытаясь атаковать обитаемые миры, но кое-где атакованы либо захвачены объекты пространственной инфраструктуры. В основном заправочные станции, что вполне объяснимо. А так… летают, смотрят, отгоняют излишне любопытных… и все. — Чего-то ждут. — Наверняка, – усмехнулся папенька. – Теперь твоя очередь, сын. — Спасибо, – степенно кивнул я. – Вопросов у меня много… — Каков нахал? – усмехнулся дядя Петя. — Весь в меня. – Это папенька похвастался, что ли? – Ладно, спрашивай. — Как реагируют Корпорации? И реагируют ли в принципе? — Реагируют, – пожал плечами отец. – Мы вот собрались. Сидим, думаем. Репы чешем. — И чего надумали? Будете оборонять ключевые системы объединенным флотом? — Пока так. Слишком мало времени прошло, никто еще ничего толком не понимает, намерения землян тоже сокрыты мраком, как и их силы с огневыми возможностями… понятно, что это экспансия, но как именно они будут действовать? Насколько жестко? И насколько жестко реагировать нам? И почему, в конце концов, именно эти системы?! В общем, есть над чем поразмыслить. «Портальные технологии». Хм… жажду подробностей. «Судя по данным Информатория, Предтечи, которым принадлежали попавшие под удар системы, обладали технологиями портальных межзвездных переходов. Кто-то более совершенными, кто-то менее, но некогда все эти миры были связаны в единую транспортную сеть. Поискать другие по данному признаку?» «Ищи». «Принял». Вот, значит, как. А я-то все голову ломал, как Бранка собиралась свежесотворенные корабли к своим доставлять… а тут уже все обдумано, просчитано и предусмотрено… было. Пока я не вмешался, аки Провидение. Или как та самая палка в колесе. — Есть предположения, чего они ждут? — Хм… сын, я надеюсь, это сейчас был риторический вопрос? Учитывая, где именно ты находишься? — Естественно, – усмехнулся я. – И по этому поводу у нас еще будет отдельный разговор. Когда я домой вернусь. — Уже страшно… — Не ерничайте, Виктор Андреевич. Я еще и не начинал пугать. — А есть чем? – напрягся отец. — Не телефонный разговор, – все же решил я придержать инфу. Памятуя о реакции старперов-оппозиционеров, ага. – Но, я так понимаю, вы ждете доклада? Как-никак, апофеоз трех с лишним лет? — Сам догадался, или подсказал кто? – нахмурился отец. — А есть разница? — Еще какая. — Получил агентурные сведения, требующие проверки. — Коля!!! Я должен тебе еще полтинник!.. – рявкнул папенька. – А в тебе я разочарован, сын. Я надеялся, что ты сам догадаешься. Всего-то и нужно было, что чуток подумать. — Да чтоб вас, Виктор Андреевич! Нет, ну что за люди?! Вот сколько можно издеваться? И что вообще за манера – заключать пари на каждый мой чих?.. Ладно папенька, тот еще моральный урод, если разобраться. Но тренер дядя Коля!.. — Сочувствую, – подмигнул мне Арти. — Короче! – повысил я голос, привлекая внимание родителя. – С Элвой все сложно. — Прямо как статус в социальной сети! – восхитился папенька. – Я даже не буду спрашивать, почему Элва… Оп-па! Таки сработала наша заявка! Надо будет Мака обрадовать. — …и даже не буду настаивать на подробностях. Скажи только – она наша? — Нет, – разочаровал я папеньку. – Но и землянам ничего не обломилось. — Каким еще землянам?! Отец с дядькой озабоченно переглянулись. Не, ну а что? Это вам не собрание акционеров, и не совет директоров – тот еще серпентарий. Здесь, можно сказать, тесный семейный круг, можно эмоции не скрывать. Как выражается мой горячо любимый родитель, нет нужды строить похерфейс. Именно так, через букву «ха». На мой взгляд, очень верное и точное определение, куда там английской идиоме! — Обыкновенным, – усмехнулся я. – Зевс, выведи на проектор досье Бранки… спасибо. Знаете ее? — Может, и мелькала в сводках, – хмыкнул отец, демонстративно уставившись на голограмму. – Надо поиск запустить. А кто она? Вот ведь шельма! Не знай я его так хорошо, даже поверил бы, настолько убедительно сыграно. Но меня не проведешь… с некоторых пор. Узнал ее папенька, однозначно узнал. Вот только признаваться в том не счел нужным – смысл терять лицо перед заклятыми родственниками? — У вас связь халявная, вот и выясняйте. — Халявная… скажешь тоже! Эти «халявщики» потом три шкуры сдерут… Ага, точно с биржевиками связался! И тут одно из двух: либо Виктор Андреевич стал предсказуемым на старости лет, либо я шибко поумнел. Вышел, так сказать, на новый уровень работы с информацией. Количество наконец переросло в качество. — Короче, к Элве присматривались не только мы, – начал я рассказ. – Это точно земляне, у них автономный модуль от земного корабля. Зевс, выведи схему с ТТХ… спасибо. Плюс я влез к ним в локалку, прямых доказательств не нашел, но есть множество косвенных. Я гляжу, вам это очень интересно? — Есть такое, – кивнул папенька. – Но это терпит. Сопутствующая информация, хоть и важная. Потом отчет напишешь. — А не слишком ли вы много хотите, Виктор Андреевич, от внештатного сотрудника? – вздернул я бровь. – Я не безопасник… — Еще скажи, что вольная пташка! – перебил меня отец. Н-да. Опять уел. Ну вот как у него получается?.. — Ладно, напишу. — То-то же! — Короче, Элва оказалась именно тем, чем мы предполагали – огромной ресурсной базой, способной воспроизвести… по факту, что угодно. Лишь бы был образец для копирования. Что угодно – это означает все, вплоть до живых организмов. И выдает она на выходе не просто сырье, а функционирующее устройство, готовое к использованию. Земляне намеревались наклепать на Элве кораблей. Не знаю, сколько точно, но много. Как я понял, проблем с персоналом у них нет, но материальная база конечна. — И вы, значит, схлестнулись… — С переменным успехом, скажем так. Земляне не получили контроля над Элвой, но и мы тоже. Обстоятельства так сложились, что пришлось выбирать – либо корабли землянам, либо приоритетная программа, преобразующая планету в… нечто. Что-то, задуманное Предтечами, конкретно Архонтами. И прямо сейчас я наблюдаю процесс трансмутации. Извините, Виктор Андреевич, но нам эти ресурсы тоже не достанутся… — Во что превращается? – ожил Артур. — Без понятия, – пожал я плечами. – Сами ждем с нетерпением. Как увижу, так расскажу. Может быть. — Мы, вообще-то, союзники, – нахмурился Арти. — Ага, а еще родственники! – одарил я его широкой улыбкой. – Так что я подумаю. — Как долго? — Еще дня три, – прекрасно понял я кузена. – А потом домой. — Так вот чего они ждут… – явно отключившись от окружающих, задумчиво буркнул отец. – Резервные флоты… получается, у нас есть время. Пока зашлют транспортники с экипажами, пока перегонят корыта… а потом с удвоенными силами за Корпорации примутся. По крайней мере, так изначально предполагалось, до облома. Можно попробовать часть прихлопнуть, а, Пит? Создать ударную группировку и вломить. Хотя бы посмотрим, на что они способны. — Сомнительно это все, – покачал головой дядя Петя. – Нет определенности. То ли успеем, то ли нет. А если нет? Если под удар с двух сторон подставимся? — Кто не рискует… — Ну его нафиг, такое шампанское! Та-ак, сейчас сцепятся. Как не вовремя! Будем выручать. — Кстати, па-а-ап? — Не папкай! — Надо бы меня встретить, – закончил я мысль. – У вас там весело, как я погляжу. Не хотелось бы попасть в замес с пустыми накопителями… — Вик, при всем уважении, но у нас есть дела поважнее, нежели вытаскивать твоего младшенького, – незамедлительно вмешался Питер О’Мэлли. – Ему ничего не грозит, проберется потихоньку обходными путями, как ты говоришь – по задворкам… — Ага, скажи еще огородами к Котовскому! — хмыкнул папенька. — Или так, – не стал спорить любящий дядюшка. – Нет смысла посылать за ним целый конвой… да не спорь, знаю я тебя! У нас сейчас каждый корабль на счету. Кто знает, когда и куда еще ударят земляне! Плюс твой план – крайне сомнительный, но он хотя бы есть! А этому, – кивнул он на меня, – ничего не грозит. Мы тут в куда большей опасности. Пусть пошатается по дальнему космосу, глядишь, к возвращению все утрясется. — Какой ты добрый и заботливый, дядя Петя! – умилился я. – Премного благодарен. — Поговори у меня еще, щегол! – буркнул О’Мэлли-старший, но, как и обычно, беззлобно – ритуал есть ритуал. – В общем, давай сам, потихоньку, не отсвечивая. Целее будешь. А мы тут к твоему возвращению постараемся разобраться с проблемой. Ну да, если воспользоваться советом доброго дядюшки, до Нового Оймякона я как раз месяца через полтора доберусь. Но где гарантия, что к тому времени будет хоть какая-то определенность? — О тебе он также хорошо заботится, а, братец? – подмигнул я Арти. Тот отзеркалил ухмылку, но комментировать не стал, поскольку находился в пределах досягаемости отцовского подзатыльника. А с этим у дяди Пети всегда запросто, даже мне периодически доставалось. Как любимому племяннику. — Ладно, как хотите, – вздохнул я, так и не дождавшись поддержки от задумавшегося папеньки. – Раз я вам там не нужен… раз вы без меня обойдетесь… портальные технологии, кстати. — Что? – встрепенулся Виктор Андреевич. — Технологии, – повторил я. – Портальные. — Ты нашел связь? – дошло и до дяди Пети. – Но как?! — А это уже мой маленький секрет. И о нем не по телефону. Могу с уверенностью сказать только одно: все миры, попавшие под первую волну вторжения, населялись Предтечами, владевшими портальными технологиями. Мало того, когда-то они были связаны в единую транспортную сеть. Нынешние колонисты, скорее всего, даже не поняли, что у них есть. А земляне явно хорошо информированы, и если уж знают, у кого из Предтеч были порталы, то наверняка представляют, как их снова задействовать. Последствия представляете? Да что далеко ходить – наверняка Бранка помимо кораблей еще и телепортационную установку собиралась создать. Вот вам и решение проблемы переброски подкреплений. Другое дело, что теперь у них случился ма-а-а-аленький облом, но они еще не в курсе. И еще минимум дня три будут пребывать в блаженном неведении. Хотя нам это вряд ли поможет, сомневаюсь, что за такой срок вы сумеете организовать полномасштабную флотскую операцию… — Это точно, – подтвердил папенька. – Скажи мне, мой хитрый отпрыск: у тебя есть еще какая-нибудь полезная информация? Которой не лишне было бы поделиться с родителем? — А как же! – усмехнулся я. – Но это, опять же, не телефонный разговор. Так меня встретят? — Шантажист, – покачал головой Питер. – Вик, ты как его терпишь вообще? — С трудом, – остался невозмутим папенька. – Смириться с неудобствами позволяет лишь гордость за правильное воспитание. — Узнаю семейку Смальковых, – покивал дядюшка. – Учись, Арти! — Было бы чему! – скривился тот. — Эй, народ, – напомнил я о себе, – ну так что, встретят меня? — Встретят, не переживай, – пообещал папенька. – Только давай тогда будь на связи, консультации нужны постоянно… — А это уже не моя проблема. Может, лучше ты с Брокерами договоришься о постоянном канале? – вопросительно прищурился я. – Самостоятельно я только дня через три могупопытаться решить вопрос со связью. Повторяю – попытаться. То есть гарантий никаких. На последнюю мою фразу старшие не обратили внимания, зато Арти ощутимо напрягся – почуял что-то интересное, стервец. Взять на заметку: вряд ли удастся убедить в реальности Зверя кого-то из глав семейств, но братец Артур однозначно поведется. Тот еще союзничек, если честно… но лучше такой, чем вообще никакого. Оценили, кстати, как я мастерски создал удобный момент? От ответа папеньки зависят и мои выводы касательно его связей на Бирже. А то последнее время меня терзают смутные сомнения – как бы Виктор Андреевич еще и одним из их высокопоставленных функционеров не оказался… тогда я вообще депрессию словлю от зависти и осознания собственной ничтожности на фоне этой глыбы. — Вряд ли… Упс… ну и ладно. — Тогда план такой. Примерно через трое суток мы совершим прыжок в систему Корнье-11, вот сюда. – По моей мысленной команде на голографической карте прорисовалась планируемая трасса, и я немного увеличил масштаб – для пущей наглядности. – Это два наших прыжка, промежуточная точка – система HD 17882, вернее, ее окрестности. Она необитаема, останавливаться для дозаправки я не буду, определюсь с координатами и прыгну дальше. Так что в мире Корнье появлюсь в лучшем случае с десятью процентами энергозапаса, и наверняка с нехилой погрешностью, хорошо, если вообще внутри системы. Там есть объект Корпорации «Такэда Электронике», нужно будет согласовать с ними мою заправку вне очереди. Но на это надежды никакой, реактор у них маломощный, едва хватает на собственные нужды. Это я точно знаю, сюда мы по этому же маршруту добирались. Поэтому крайне желательно к тому времени прислать конвой с заправщиком. Сможете? — Сейчас запрос сделаю, подожди… сможем, но только через четверо суток, не раньше. Скорее позже, часов на десять. Подождешь? — Десять часов, плюс-минус два-три – не вопрос, – согласился я. – Там и ретранслятор есть как раз. Единственное, накануне нужна будет сводка. А то вдруг туда земляне доберутся? — Так проверь, нет ли там интересующих землян объектов, – фыркнул Арти. «Зевс?» «Ответ отрицательный». — Вроде нет… ладно, тогда на этом и сойдемся. Ну а из Корнье до Нового Оймякона я еще за пару суток доберусь. Так что вы там держитесь, скоро свидимся. — Не очень-то и хотелось, – буркнул Артур, за что немедленно словил подзатыльник от Питера. — Когда уже перестанете собачиться? – грозно поинтересовался дядюшка. — Правильный ответ – никогда, – ухмыльнулся я. А что? Очень просто быть смелым, когда от грозного Питера О’Мэлли тебя отделяют несколько сотен парсек. — И вправду балбес… — Я стараюсь, дядюшка. Впрочем, ладно, как созреете до новых вопросов… ну, или новости появятся – вызывайте. И вырубил связь, в последний момент успев краем глаза зацепить изумленные физиономии обоих О’Мэлли. Что характерно, папенька даже в лице не изменился – привык. Н-да… поговорили. — Дэ-э-эн? Черт, Асти! Она же все слышала! И молчала, что удивительно! Нет, однозначно она за последнее время изменилась к лучшему – как внешне, так и внутренне. — Денис? Говорить уже можно? — Да, я отключился. Представляю, чего она наслушалась! Это моим собеседникам мою каюту видно было, да и слышно тоже, а их-то картинка только мне прямо в глазной нерв транслировалась. А звук, соответственно, в височную кость. Монолог в стиле «догадайся, мол, сама» получился. И ведь сдержалась! Молодчина, что сказать… ширму, кстати, уже тоже можно убрать, да и от щегольского облачения избавиться не помешает – я вроде бы в джакузи собирался? Самое время, ага. К тому же кое-кого прямо разбирает от любопытства пополам с тревогой. А это гремучая смесь, даже в случае со скандинавкой Астрид. — Дэ-э-эн!!! — Радость моя, в ванну пойдем?.. — Дурак!.. Конечно пойдем! Вот и славно… я, наконец, впервые за несколько последних месяцев ощутил настоящий покой – знаете, такой… когда на душе легко, беспокойные мысли не мучают, и вообще – в данный конкретный момент все очень хорошо. Максимально хорошо, я бы сказал, из всех доступных вариантов. А глобальное… да бог с ним, с глобальным. Мы с Асти идем в джакузи, и пусть вся Вселенная подождет!..
Эпилог
Система Корнье-11, территория Корпорации «Такэда Электронике», борт рейдера «Молния»,18 октября 2138 года
«Внешний входящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»?Блин, ну кто опять?! Папенька час назад на связь выходил, чуть всю душу не вынул нытьем. Я уже, если честно, в люкс на постоянной основе переселился, конкретно подгадив финансовому директору – до такой степени, что тот даже деликатно намекнуть не постеснялся. На что получил совет привлечь кэпа и проделать дверь в переборке между своей каютой и обиталищем Мисс Лед. Судя по лукавой усмешке, Грег предложенный план реализовал уже давно, так что причина вовсе не в стремлении сохранить конфиденциальность, но упрекать его в сибаритстве и излишней любви к роскоши я посчитал моветоном. Сам такой же, между прочим. Зато из люкса не стыдно на вызов по дальней связи ответить, тем более что звонят все более люди солидные – папенька, старшие О’Мэлли и даже кое-кто из высших чинов объединенного корпоративного флота. Опять же, с командиром конвоя, высланного папенькой, пару раз пообщались, а он тоже мужчина не из последних. Так что потерпят, мне для общей пользы. Не из собственной же каюты отвечать? А в рубку связи на половине команды каждый раз таскаться элементарно лениво. Да и нет там никого, всего три человека в наличии – это капитан таким своеобразным способом секретности миссии поспособствовал. Конкретно сейчас звонить-то и некому – со всеми заинтересованными лицами уже пообщался, текущие вопросы обговорил, осталось дотелепать до точки рандеву – мы из дальнего прыжка далековато от освоенной области системы вышли, погрешность большая получилась, а конвойщики, наоборот, слишком хорошо прицелились. Вот теперь и тащимся навстречу друг другу – мы в экономичном маршевом режиме, они – поспешают изо всех сил. Время сейчас на вес золота. И это не мои слова, а Виктора свет Андреевича, который таки убедился, что моя информация не просто полезна, а архиполезна. Я даже подозреваю, что он догадался о ее происхождении, но, зная ершистый характер своего младшенького, претензий предъявлять не стал. Ну а чего ему? При личной встрече разведет, как младенца. Ну, это он так думает. А я все то время, что проторчали у Элвы, обдумывал стратегию торговых переговоров. Планета, кстати, трансформу успешно завершила, и Зевс все аккуратно зафиксировал, в том числе и данными телеметрии из системы управления разжился, к которой все это время был подключен. Но массив получился такой, что мой друг-искин зарылся в нем с головой, фигурально выражаясь, и меня едва ли не по матушке слал. Разве что вызовы по дальней связи ретранслировал через нанов, от этой обязанности ему отмазаться не удалось. «Внешний входящий вызов». «Принять?» «Да» ⁄ «Нет»? Принять, принять… ну-ка, кто там такой упорный?.. Н-да. Признаться, такого шока я давненько не испытывал. Сами посудите – абонент сидел в анатомическом кресле в каком-то чрезвычайно тесном помещении, весьма смахивавшем на рубку катера Таюки, и сам до боли напоминал одну очень хорошо мне знакомую особу, к сожалению, в данный момент нетранспортабельную. — Алиска?! Как?.. И только потом сообразил, что это не она. Ошибиться немудрено – они же клоны, в самом прямом смысле слова. Обычно близнецы хотя бы одеваются по-разному, чтобы не путали, но не в нашем случае – безликий универсальный комбез, одинаково подходящий и для повседневной носки, и для ходовых вахт, в памяти не откладывался от слова совсем. В остальном же… реально копия. Брюнетка. Длинные и пышные волосы, ниспадающие на плечи, аккуратный нос, бледные губы с чуть загнутыми вверх уголками – это от сдерживаемой ироничной улыбки, как сейчас помню. Твердо очерченный подбородок с ямочкой. И… все. Глаз не видно – скрыты здоровенными черными очками типа лыжных. Алиска, кстати, от этого аксессуара еще на Нимойе отказалась. Но окончательное узнавание случилось, когда в груди возникло странно знакомое чувство – отчего-то меня к ней потянуло. Тайной повеяло, что ли?.. — Привет, Денис. Не ждал? – улыбнулась девица, отчего лицо ее волшебным образом преобразилось, ожило. Хм… а у Алискиной улыбки такого эффекта нет. Наверное, потому, что она все-таки человек, а не искин в теле андроида экстра-класса. — Ну здравствуй… Кийоко. Какими судьбами? Старик Такэда прислал? Или Сора попросила? — Ни разу не угадал, – рассмеялась девушка. – Я сама, по собственной инициативе… вернее, мое второе «я» нуждается в помощи. — Уверена? — Более чем. — Нет, я про второе «я». Большой вопрос, кто из вас кто. Кийоко на мгновение задумалась, потом решительно кивнула. — Теперь уже уверена. Не в ее положении выяснять приоритетность. Теперь настала моя очередь удивляться. — Так ты в курсе? Откуда?! — Она прислала мне письмо, когда твой отец тебе звонил. Это было почти четыре дня назад… Оп-па! Ни фига себе открытие! Это что же получается, «оцифрованная» часть личности Эли уже тогда настолько освоилась в своем новом статусе, что умудрилась незаметно для меня и для Зевса вклиниться в канал и отправить по нему информационный пакет? Вряд ли он был большого объема, так, на один микроимпульс, но все же… куда этот электронный болван смотрел?! «Передача информации была осуществлена с моей санкции». Эвон как! А подробнее?.. Молчит, блин. Так-то ясно, занят сильно… и, видать, были веские причины пойти на поводу у Алиски. Да она сама одна большая причина, фиг откажешь! — Не сердись на Зевса, Денис, – правильно истолковала мою задумчивость Кийоко. – Он действовал из лучших побуждений. Если конкретно, пытался узнать у нас с мамой, как лучше действовать в ваших обстоятельствах. — Ну и что вы ему насоветовали? — Ничего, – пожала плечами девушка. – Он и сам все правильно сделал. На тот момент его действия были оптимальными. — А чего ж ты тогда сорвалась к нам? – прищурился я. – Приключений захотелось? Или ты не в курсе, что в Колониальном союзе творится? — А вот это было обидно, – притворно нахмурилась Кийоко. – Ты забыл, кто я? Меня с первого же дня к обработке информации привлекли. Оп-па! Специально проболталась? Ну уж всяко не случайно, с ее-то мозгами, в прямом смысле компьютерными. Надо будет папеньке стукнуть про друзей-конкурентов. Впрочем, мы что-то такое и сами подозревали – клану Такэда было бы только логично создать кластер из принадлежащих ему саморазвивающихся искинов для поиска оптимальной стратегии. Страшно представить их совокупную вычислительную мощь! Пожалуй, не меньше, чем у Элвы до трансмутации. Таким союзником, пусть и потенциальным, пренебрегать себе дороже. Да и всему Колониальному союзу тоже. М-мать! Это не утечка информации, это намек. Точно! Наверняка в самоволку свалила, Кийоко это может. Более того, это в ее характере. Так что патриарх Такэда сейчас в ярости… если все это не часть его очередного хитрого плана. Старичок тот еще, как он тогда Сора развел!.. — Слушай, а тебе не стыдно? — В смысле? – озадачилась девушка. — Дезертирам в военное время полагается смертная казнь, – с удовольствием пояснил я. Не, ну че? Только ей меня троллить, что ли? И тут же всполошился, припомнив кое-какие детали «мирного договора» между взбунтовавшимся искином и старым Такэдой: – Только не говори, что ты к нам в гости! Сначала к саперам загляни! — Поздно, – покачала головой Кийоко. – Придется тебе в этом вопросе мне помочь… но зато я помогу тебе кое в чем другом. И своему второму «я». — Ты знаешь, как вылечить Алиску?! — Не вылечить, это уже невозможно. Но… есть способ… минимизировать последствия, так скажем. Не хотелось бы обсуждать подробности по дальней связи. Понятно. Тут не в дальней связи дело, а в конкретном ретрансляторе, который в пределах досягаемости ровно один и принадлежит Корпорации «Такэда Электронике». Мне, правда, ничего не известно о случаях прослушки таких вызовов, но с этих самураев станется. Их ретранслятор, их правила – если перефразировать одну широко известную поговорку. — Еще какие-то условия? — Мама и дед Юити… не совсем в курсе, где я. Хотелось бы, чтобы так было и дальше. — Все-таки сбежала! – с удовольствием пригвоздил я девицу. – Ладно, черт с тобой. Добро пожаловать на борт!
Приложение Хроника Исхода
2035 год. В Солнечной системе появляется гигантский корабль-матка Бродяг – цивилизации гуманоидных ученых и исследователей. Засечь его земным ученым поначалу не удается – он успешно маскируется под крупный астероид. Зато сами Бродяги пристально изучают Землю. Этот этап длится три месяца, потом матка открыто выходит на лунную орбиту. Бродяги взламывают коммуникационные сети и транслируют в прямом эфире знаменитое «Слово о Наследии», из которого следует, что по какой-то непонятной причине в течение последних двух десятков земных лет в нашем спиральном рукаве Галактики погибли все цивилизации, сумевшие вырваться за пределы собственных звездных систем. Причины самые разные – от глобальных войн до эпидемий. Где-то взбунтовались машины. Где-то начали самопроизвольно – на первый взгляд – развиваться мутации. Где-то разумных поразило бесплодие. Где-то население вообще исчезло при загадочных обстоятельствах. Факт в том, что Бродяги – последние представители своего народа. И они тоже умирают – в их случае причиной гибели вида послужила спонтанная мутация, резко ускорившая процессы старения организма. Источник проблемы они все же вычислили – едва заметное, в четвертом знаке после запятой, изменение одной из физических констант, пока еще неизвестных земной науке. О том, как такое возможно – изменение константы в масштабах Галактики, – они тоже кое-какие предположения имели, но поделиться этим не спешили. Объявили лишь, что Человечество – единственная в ближайших окрестностях, то бишь в спиральном рукаве, раса, которая вплотную приблизилась к выходу в космос, пусть и в пределах собственной Системы. А потому Бродяги решили оставить людям в наследство все, что было создано нашими братьями по разуму. Они передают человечеству обширнейшую базу данных, впоследствии ставшую известной как Информаторий, и завещают хотя бы попытаться решить зловещую загадку – почему столько рас в короткий срок ушло в небытие. На этом речь прервалась – оратор умер в прямом эфире. По всему миру поднялся переполох, но попытки установить связь с кораблем-маткой не увенчались успехом. Бродяги замолчали. Ведущие мировые державы втянулись в гонку технологий – в кратчайшие сроки разрабатывались планы по захвату матки, по большей части откровенно авантюрные и неосуществимые, заключались и разрывались соглашения, резко активизировалась шпионская война. Но вся эта суета, имевшая место на фоне нешуточных народных волнений – немедленно объявилось множество лжепророков, – закончилась ничем. Через три месяца ситуация немного стабилизировалась, и тут Бродяги преподнесли очередной сюрприз – с корабля-матки стартовал средний крейсер, совершивший посадку в Антарктиде. Военные отделались легким испугом, политики – тоже, и поначалу решили действовать сообща – сосредоточили в районе Антарктиды все возможные силы для противодействия пришельцам. Однако те не подавали признаков жизни, и примерно через месяц начался новый виток противостояния – очень многие сильные мира сего пришли к выводу, что непосредственно Бродяги людям ничем не угрожают и их слова о наследстве – святая правда. А коли так, то необходимо решительно им завладеть. И желательно единолично. И опередить конкурентов. Благо перспективы открывались самые радужные. Началась Первая битва за Наследие. Локальный конфликт в Антарктиде затянулся на полтора месяца, поскольку выяснилось, что применение особо убойных штук вроде ядерных боеголовок пришелец блокирует, а соотношение живой силы было примерно равным. К концу бойни определилась тройка победителей – США, Китай и Россия. Первые брали техническим оснащением, вторые – количеством, а последние – умением и привычкой к суровым условиям. Возникшую паузу супердержавы использовали по максимуму, чтобы усилить группировки, но устроить второй раунд не получилось – аутсайдеры под предводительством Великобритании развернули информационную войну, в результате которой на «счастливчиков» ополчились все остальные государства, включая страны третьего мира. Троица заключила перемирие и попыталась воздействовать на мелочь привычным фактором – ядерной бомбой, но тут внезапно выяснилось, что пришелец блокирует их не только в Антарктиде, а по всему земному шару. Бродяги отлично разобрались в ситуации и постарались обеспечить равные шансы всему Человечеству, а не отдельным его представителям. Однако Большая тройка не пожелала сдаться – началась Вторая битва за Наследие. Американцы при поддержке русских устроили интервенцию на Британские острова, а китайцы подмяли Японию. Однако этим дело не кончилось – восстала Объединенная Европа. ЕЭС практически задавили общими усилиями. А вот на Латинскую Америку, Канаду, Северную Африку и Среднюю Азию сил не хватило. Плюс Юго-Восточная Азия. Крупномасштабная бойня так и не разразилась, в основном боевые действия сводились к точечным ударам и захватам стратегических объектов, но Большая тройка не сумела подчинить весь мир – он застыл в хрупком равновесии. «Принужденные к миру» развязали партизанскую войну и масштабный террор. «Счастливчики» попытались ответить адекватно, и тут поднялась вся Африка – ЮАР в буквальном смысле снесли. Латиноамериканцы вторглись в южные штаты США. И только Россия отделалась относительно легко – лишь локальными конфликтами на Кавказе. Хаос войны продлился три месяца. Затем Большая тройка сдалась – лидеры трех государств озвучили знаменитый План по освоению пространства – предвестник Исхода. Согласно Плану, образовывалась новая международная организация на базе ООН, в которую вошли все государства планеты – Общество Освоения Наследия – ОбОН. И именно ей делегировались все полномочия по работе с чужаком. Понятно, что представительства формировались пропорционально населению, плюс учитывалось международное влияние. По сути, возникло новое всемирное правительство, сразу же разбившееся на две группы – совет директоров и собрание акционеров. Структура новой организации копировала таковую у открытого акционерного общества. Война за Наследие закончилась. 2036–2039 годы. Продолжается подготовка к осуществлению Плана. Ученые ОбОН проникают на крейсер, находят десяток мертвых Бродяг и подробные инструкции по управлению кораблем. После обучения пилотов и всего необходимого персонала крейсер совершает рейд к Луне, на корабль-матку высаживается команда квалифицированных специалистов. Осваивается техника Бродяг, проводится анализ баз данных и выбираются направления для первых разведывательных полетов. 2040 год. Корабль-матка, переименованный в «Конкистадора», отправляется в первую экспедицию к указанному Бродягами миру. Поход длится семь месяцев, результат его ошеломителен – специально подготовленные команды трофейщиков пригоняют в Солнечную систему два десятка огромных транспортов, приспособленных к перевозке живых организмов. 2041 год. Формируются экипажи Первой волны – пятнадцать транспортов перемещают в иные миры больше ста пятидесяти тысяч человек. Возникают первые Колонии, три из которых впоследствии превращаются в Сателлитов Старой Земли – они расположены ближе всего к прародине человечества, к тому же население образовано из числа лучших представителей всех земных государств – в экипажи претендентов отбирали по весьма строгому конкурсу. 2043–2047 годы. Вторая волна экспансии. ОбОН сосредоточено на пятнадцати Колониях. За четыре года туда переселяется в общей сложности около двадцати миллионов человек – кроме транспортов Бродяг широко используются корабли и инфраструктура местных погибших цивилизаций. 2048 год. Образована Колониальная служба. Эта структура предназначена для организации масштабного переселения всех желающих на любую доступную планету. Финансируется эта деятельность из средств ОбОН. Начало собственно Исхода. 2049–2059 годы. Третья волна экспансии. Землю покидают десятки миллионов людей – транспортов уже достаточно много, и ОбОН начинает выполнять свои обязательства перед учредителями – любая сообщность людей может подать заявку, выбрать себе мир из каталога, оплатить часть расходов перевозчиков и переселиться в кратчайшие сроки. В этот период основываются сто семьдесят три Колонии, составившие впоследствии костяк Колониального содружества. Осваиваются системы, разбросанные по всему спиральному рукаву Галактики – у людей есть выбор, и они предпочитают миры земного типа с самым благоприятным климатом. Расстояния между ними действительно астрономические, сообщение затруднено, и в каждом люди начинают осваивать свой, уникальный путь развития. 2060 год. ОбОН, воспользовавшись тем, что основные производства все еще оставались на Земле, и Колонии снабжались очень многими необходимыми товарами централизованно, надавило на колонистов и вынудило их подписать Соглашение о перевалочных базах: молодые Колонии принимали на себя обязательства по обеспечению транзита новых мигрантов в неосвоенные миры. 2061–2085 годы. Четвертая волна экспансии. Землю покидают два миллиарда человек. Осваиваются все новые и новые системы. Параллельно Колонии второй волны при поддержке Старейших Миров – двенадцати первых по времени основания Колоний – ведут накопление ресурсов и организовывают собственное производство, приветствуя открытие на своих территориях филиалов крупных земных фирм. Три крупнейших Колонии официально переходят в разряд Сателлитов – Старая Земля основывает на них военные базы и переводит их в прямое подчинение. Начинается формирование Корпораций – почувствовавшие вкус власти директора филиалов втягиваются в борьбу за независимость от головных фирм. 2086 год. ОбОН реорганизовывается в Эмиграционный Контроль – ЭмКон. Совет директоров объявляет о завершении Плана по освоению пространства и вводит в действие новый закон – об ограничении населения Земли. Самая свободолюбивая и агрессивно настроенная часть человечества уже покинула материнский мир, и повторения событий полувековой давности ждать не приходилось. Совет директоров осмелел и принялся претворять в жизнь второй – тайный – план по переселению. По всем Колониям за эти годы были собраны крупные корабли, оборудованы всем необходимым для пассажирских перевозок (т. е. оснащены большим количеством анабиозных капсул), созданы специальные службы и войсковые соединения, так что принудительная эмиграция началась без сучка без задоринки. Принудительно перебрасывается в первые попавшиеся миры население целых стран, особенно африканских и южноамериканских. Азиаты в свое время были более организованными, поэтому их проблема уже не стояла так остро – Китай снизил численность до двухсот пятидесяти миллионов, получив свою законную квоту в четверть от «золотого миллиарда». Япония и Южная Корея потерь в населении практически не понесли, а вот из остальных азиатских стран население было выставлено практически полностью, как и из африканских и латиноамериканских. Индия и Пакистан все-таки стали воевать, а так как ограничивающий фактор – корабль Бродяг – был нейтрализован, то кто-то из них все же запустил десяток ядерных боеголовок. Соответственно, конфликт был жестоко подавлен ЭмКоном. И вопрос, куда девать население этих стран, автоматически снялся с повестки дня. Новый закон ограничивал население Земли двумя миллиардами, из которых половина приходилась на так называемый вспомогательный персонал – людей, выловленных на территориях подлежащих зачистке стран тщательно просеивали, и из самых полезных, профессионалов в той или иной сфере деятельности, формировали своеобразные бантустаны – рабочие лагеря. Узаконенное рабство в масштабах планеты было призвано обеспечить продовольствием и сырьем «золотой миллиард», контролирующий промышленность. Двадцатимиллионный специальный корпус, по традиции получивший наименование «морская пехота», обеспечивал проведение силовых акций. Понятно, что всех «второсортных» выловить не удалось, многие ушли в леса и горы и развязали партизанскую войну, но силы были слишком неравными. Вялое противостояние растянулось на десятилетия. Колониальное содружество, миры которого превратились в перевалочные базы, попытались было надавить на Землю, но флот ЭмКона провел несколько показательных акций – превратил три крупных Колонии в радиоактивные пустыни, а остальным напомнил о Соглашении. Колонисты поскрипели зубами, но стерпели, разве что закрыли собственные планеты для вынужденных переселенцев. Началась Пятая волна экспансии. 2087–2097 годы. Основной пик Пятой волны. На Земле то и дело вспыхивают восстания «второсортных», но очень быстро и предельно жестоко подавляются. Вынужденные переселенцы занимают все хоть немного пригодные для жизни планеты, причем экипажи транспортов формируются случайным образом, поэтому из вновь образованных Колоний выживают едва ли двадцать процентов. Таких миров к концу Пятой волны насчитывается больше пятисот, еще почти две тысячи значатся в каталоге как условно колонизированные – во множестве миров сохранились человеческие анклавы, ведущие борьбу за существование в самом прямом смысле слова. На Земле сопротивление «второсортных» окончательно подавлено, план выполнен – два миллиарда человек планета вполне может прокормить. 2098 год. Старая Земля объявляет сектор, занятый Солнечной системой и тремя Сателлитами, закрытой территорией, и прерывает все связи с Колониями. В ответ Колонии создают Колониальный союз, в который входят сто девяносто семь миров. Остальные Колонии объявляются пограничными территориями, на которые распространяются нормы Кодекса – свода правил, регламентирующих поведение представителей Колониального союза, исключающего силовое противостояние отдельных миров. Окрепшим Корпорациям это не очень нравится, и они развязывают молниеносную войну за независимость, в результате которой четырнадцать высокоразвитых миров Колониального союза переходят под их контроль и объявляют о независимости. В отличие от большинства планет Корпорациям под силу содержание собственных армий и космических сил, так что Колониям приходится смириться с фактом. 2099–2134 годы. На Земле – период Изоляции. В Колониальном союзе – экстенсивное развитие. Население все больше осваивает наследство Предтеч (это наименование со временем закрепилось за всей сообщностью погибших цивилизаций). Корпорации переживают период интенсивного развития – сферы влияния поделены, локальные войны интересов отгремели в десятых годах двадцать второго века, так что теперь Корпорации лишь совершенствовали производство и наращивали его объемы, насыщая рынок. Очень большое внимание уделялось подготовке собственных высококлассных специалистов – все Корпорации основали Университеты, куда принимались лишь самые одаренные юноши и девушки, достигшие возраста семнадцати лет. Обучение длилось пять лет, и заканчивалось стажировкой по профессии – от полугода до двух лет, в зависимости от успехов конкретного выпускника. Как правило, второй вариант случался гораздо чаще, и стажировка в этом случае разбивалась на четыре полугодовых отрезка и осуществлялась в разных местах для получения разностороннего опыта. 2135 год. Денис Новиков получает диплом с отличием в Университете корпорации «Спейс Текнолоджиз Груп» на Новом Оймяконе – довольно суровом по климату двойнике Земли, в свое время занятом выходцами из РФ и впоследствии захваченном Корпорацией, основанной людьми из Новосибирского Академгородка. Ранее этот мир принадлежал цивилизации Диарру – очень похожим на людей гуманоидам, обладавшим техническим мышлением, схожим с человеческим, так что колониальные ученые сумели в кратчайшие сроки и в довольно больших объемах освоить Наследие, что вывело Новый Оймякон в число лидеров Колониального союза. Корпорации хоть и объявили о независимости, но на деле из состава союза выходить не спешили, лишь выторговали себе особые права, а по сути еще и контролировали содружество Колоний экономическими методами. Впрочем, при случае могли и силовое давление организовать. На момент начала событий романа «Оружейники» в Колониях царило относительное затишье – крупных конфликтов не было, но чувствовалось, что тучи потихоньку сгущаются – по некоторым признакам выходило, что Старая Земля в ближайшие два-три десятилетия начнет экспансию. И самые дальновидные правители Колоний, в том числе и корпоративных миров, начали подготовку к противостоянию.Черный археолог (цикл)
Бывший военный ксенопсихолог Павел Гаранин, интраверт с неуравновешенной психикой и склонностью к насилию – в общем, весьма симпатичный парень, – прозябающий на захолустной планете и зарабатывающий на жизнь боями без правил, и не предполагал, что однажды его жизнь круто изменится. Ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться – быть координатором по работе с пассажирами рейдера «Великолепный». Пришлось согласиться. И тут началось: разногласия с Триадой, спасательный рейд на Ахерон, контакты с разумными псевдодельфинами и искинами Первых, таинственные «ценности» в подводных пещерах, разборки с якудза, вскрытие древних кораблей-гробниц и гиперпрыжки в неизвестность… А в нагрузку хобби капитана Виньерона – таинственный Ковчег. В котором, собственно, и крылся корень всех бед, выпавших на долю бравой команды.
Черный археолог (роман)
Глава 1
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, Амьен,В голове звенело. Не знаю, как у вас, а у меня всегда в подобных случаях так, что неудивительно – оплеуху я словил знатную. Нашел время расслабляться, олух! Соберись, Паша, иначе не уйти тебе на своих двоих… Оклемался я как раз вовремя, чтобы жестким блоком остановить очередной размашистый хук шустрого паренька подозрительной наружности. Двигался он быстро, но как-то дерганно, не было в нем пластичности, что, на мой взгляд, для бойца не есть хорошо. Удары резкие, амплитудные, но одиночные, с заметными паузами, а потому вклиниться между атакующими конечностями не составляло труда, главное, ритм поймать, а дальше дело техники. Вот и сейчас, наткнувшись на препятствие предплечьем, он застыл на неуловимый миг, сжавшись перед взрывным выплеском энергии (надо сказать, малоэффективным), и с резким выдохом выбросил левый «крюк» – в полном соответствии с логикой поединка. Собственно, именно такого подарка я и ждал, а потому уверенно заблокировал бьющую руку верхним гансао. С доворотом корпуса перевел блок в лапсао – захват запястья, рванул паренька на себя и вбил ребро левой ладони, до того занимавшей защитное положение у подбородка, противнику в верхнюю губу, одновременно обрушив топчущий удар правой ступней на бедро. Тут же увел левую руку на контроль левой конечности оппонента, отпустил его запястье и влепил правый чунцюань ему в нос, совместив касание с постановкой правой ноги на пол. Получилось хорошо, одним слитным движением, с вложением массы и энергии поворота, но в последний момент сообразив, что заканчивать потеху еще рановато, я превратил нокаутирующую плюху в легкий щелчок – чтобы юшка потекла, но хрящ не сломался. Наиклассическая техника винчун, совмещающая блок-захват с одновременными ударами на разных уровнях. Паренек, надо сказать, опомнился достаточно быстро – рухнул на землю и откатился, отделавшись отсушенным бедром и расплющенным носом. Разорвав дистанцию, он вскочил на ноги и застыл в оборонительной стойке, разом растеряв всю спесь. В отличие от него, я старался двигаться слитно, без фиксации в конце приемов, плавно перетекая из одного положения в другое, усиливая каждый удар поворотом корпуса, а потому без особого труда превзошел его как в скорости, так и в мощи. Знаменитый принцип японских бойцов – «иккэн хисацу», то есть «одним ударом наповал» – я не уважал, предпочитая так называемый «overkill» – прямо противоположную концепцию, подразумевающую использование как минимум нескольких технических действий для надежной нейтрализации оппонента. На деле это проявлялось в склонности к темповым серийным ударам, мягким блокам с «прилипанием» к конечностям противника и достаточно близкому контакту, исключающему разудалое «ногомашество». Стиль, которым я воспользовался в описанном выше эпизоде, такой манере соответствовал как нельзя лучше. К тому же оказался сюрпризом для моего сегодняшнего соперника, привыкшего за первый раунд к совсем иному рисунку боя. На местном подпольном «ринге», надо сказать, сложилась довольно забавная традиция – поединок состоял из двух обязательных частей: показательной и серьезной, до нокаута. На «показуху» отводилось три минуты, последующий же жесткий «махач» ограничений по времени не имел – оппоненты вольны были мутузить друг друга до полной отключки одного из них. Что удивительно, обе составляющие «боев без правил» были одинаково любимы зрителями. В первом «раунде» бойцы показывали уровень владения телом, выдавая сложнейшие техники и не опасаясь при этом отправиться в нокаут, разве что случайно – «вырубать» оппонента в первой трехминутке считалось моветоном. Во втором же отрезке им приходилось демонстрировать мастерство – и тут зрелищности добавляли расквашенные носы, рассечения, обширные гематомы и очень часто переломы конечностей, ибо никакого защитного снаряжения правилами не предусматривалось. Не возбранялось даже осознанно калечить противника, правда, жестокость обычно общественностью порицалась, вплоть до отлучения от боев, так что по-настоящему кровавые поединки случались не часто – разве что кто-то из бойцов знал, что больше на ринг не выйдет. Впрочем, сегодня не тот случай. Все, что мне нужно – выплеснуть излишек агрессии, подспудно копившейся уже почти три недели, да по возможности немного заработать. У оппонента мотивы примерно такие же, разве что психику ему столь варварским способом восстанавливать вряд ли приходится. А может, он адреналиновый наркоман – тоже достаточно часто встречаются. В общем, калечить друг друга нам было не с руки. Первый раунд прошел на ура – мой оппонент оказался довольно квалифицированным кикбоксером, телом владел почти в совершенстве и удивил благодарную публику великолепной прыжковой техникой. Я ему раскрывать талант не мешал, даже подыграл, выдав пару ударов типа «нога-вихрь» – китайских аналогов «торнадо», серию «вертушек» и продемонстрировав основы чанцюань. Толпа вокруг бесновалась и свистела, «жуки» из местной игорной мафии сновали от одного клиента к другому, принимая ставки, а мы упражнялись в изощренных «танцах», старательно сдерживая силу в случае промаха соперника. Наконец, прозвучал гонг, и «рефери» – пухлый громила с лоснящейся черной физиономией – вклинился между нами, разводя нас в стороны. По довольной роже Джамаля (насколько я знал, дальние предки «судьи» происходили из Северной Африки, и был он, что называется, мавр) я понял, что он впечатлен. А это, в свою очередь, означало, что ставки высоки, и нам в любом случае достанется богатый куш. Впрочем, особых условий на сегодняшний бой никто из заинтересованных лиц не выдвигал, поэтому поединок предполагался честный. Оно и к лучшему, не люблю «ложиться» под всяких левых типов, даже за хорошие деньги. Шустряка-соперника я оценил и пришел к выводу, что большой проблемой он не станет. И ошибся, словив ту самую оплеуху в первую же секунду после гонга – паренек проявил завидную прыть, показав хорошую боксерскую подготовку. Спасло меня от бесславного поражения только то, что он был на добрых десять кило легче и «панчером» не являлся. А потом я собрался, переломил ход схватки и буквально за несколько мгновений ее завершил. Оправившись от нокдауна, мой оппонент снова атаковал – сначала фронт-киком в корпус, который я отклонил легким движением колена, и сразу же «вертушкой» в голову. Я пригнулся, пропустив ногу над макушкой, и подловил противника на выходе из вращения – с подшагом, да еще и пружинисто разогнувшись, «выстрелил» правой, вбив вертикальный кулак точно пареньку в подбородок, строго в соответствии с теорией «средней линии» винчун-цюань. Этого оказалось достаточно – шустряк рухнул как подкошенный. Толпа взорвалась криками, разбившись на два лагеря: кто-то орал от восторга, а кто-то улюлюкал, недовольный быстрым завершением боя. Но на таких мне было плевать – свою задачу на сегодня я выполнил. Тяжесть в затылке, так досаждавшая на протяжении нескольких последних дней, прошла, а это означало, что еще минимум пару недель мне не придется опасаться очередного приступа. Вернее, приступы-то никуда не денутся, но человек, тихо паникующий в собственной берлоге, для окружающих не опасен, а это главное. — Твоя доля, Поль! – Джамаль суетливо сунул мне в руку пачку купюр разной степени потрепанности – я даже присматриваться особо не стал, потом посчитаю. – Ты сегодня в ударе, может, еще разок в круг выйдешь? Людям понравилось. Французский у «рефери» странный, наверняка какой-то локальный диалект, но я уже приноровился к его манере коверкать слова, и понимал почти все – стандартный языковой гипнокурс рулит. Понимать-то понимал, а вот ответить так же не мог при всем желании – мой речевой аппарат решительно отказывался воспроизводить все эти «муа-труа». В первые дни еще пытался что-то изобразить, но со столь чудовищным акцентом, что пришлось от этой затеи отказаться. Потому я лишь помотал головой – типа, отвали! – и перешел на интер: — Джамаль, ты же знаешь – один бой. Так что свободен. Передавай привет Луи. «Рефери» в очередной раз скривился – он не оставлял попыток втянуть меня в бизнес с самого моего здесь появления, но я добровольно лезть в кабалу упорно не желал, участвовал в кулачных забавах только по крайней необходимости. Слава богу, заработанных столь сомнительным способом денег на жизнь хватало – при моих-то скромных запросах. Правда, в последнее время я все чаще задумывался о смене места проживания, имея в виду вовсе не комнатушку в захудалой низкопробной гостинице, а планету целиком. С моей удачливостью работа по основной специальности мне здесь не светила – ну кому, на фиг, нужен конфликтолог на Гемини-3, оплоте пиратской вольницы одного из Внешних Миров? Тут каждый сам себе конфликтолог, а в качестве основных аргументов в разрешении конфликтов весьма популярны бейсбольные биты и дробовики. И потом, куда лететь? На столичную планету системы, Гемини-2? Там, конечно, флибустьеров нет, зато в каждой корпорации своя служба безопасности, и шутить эти ребята не любят. В сущности, они от «джентльменов удачи» мало чем отличаются – такая же мафия. А во Внутренних Системах мне и вовсе делать нечего – «волчий билет» штука очень неприятная, там меня даже грузчиком в легальную компанию не возьмут. Ну и хрен на них, в конце-то концов! Выкарабкаюсь как-нибудь… Не глядя сунув деньги в карман джинсов, я хлопнул Джамаля по плечу и неспешно поплелся в раздевалку – для этой цели организаторы использовали тесноватое помещение типа каптерки в блоке стандартных боксов, притулившихся к одной из стен здоровенного пустующего ангара. Владелец недвижимости получал нехилый откат с боев, поэтому даже не пытался использовать его по назначению, то есть как склад разнообразной дребедени, что выпускалась на местных предприятиях тяжелой промышленности. Пребывающего в ауте шустряка уже утащили «секунданты», и на «ринг» вышла новая пара бойцов. Толпа, потеряв ко мне всяческий интерес, послушно расступилась, и вскоре я уже стоял перед жестяным шкафчиком самого затрапезного вида. Поединок на сей раз не затянулся, так что я даже пропотеть как следует не успел. Обхлопал футболку – выжимать не надо, так сойдет. В отличие от большинства соперников, на ринг я выходил одетым – нет никакого желания демонстрировать рваный шрам на полспины, да и форма в последние год-полтора оставляла желать лучшего, кубиков на животе уже давно не видно под слоем жирка. Еще не пивное пузо, но и прессом не назовешь. С отвращением натянул носки – к ступням прилипли мельчайшие крошки пенобетона, но с этим неудобством пришлось смириться – и сунул ноги в ботинки из натуральной коричневой кожи, затертой кое-где до белизны. Честно говоря, это единственная дорогая вещь в моем гардеробе – к новой обуви я привыкаю долго, поэтому предпочитаю покупать «бутсы» покачественнее, чтобы один раз разносить и эксплуатировать до упора. То же относительно штанов – признаю только классические джинсы прямого покроя, просторные, удобные и в ходьбе, и в драке. И еще одни, точно такие же, на смену. Затаскиваю до дыр, и только потом от них избавляюсь. На остальном не заморачиваюсь вовсе – закупаю футболки и бельишко пачками, после использования отправляю в утилизатор. Разве что толстовка-«худи» с капюшоном достаточно долго терпит. А чего? Мне по офисам шататься не надо, девок охмурять тоже, а в любую забегаловку в нашем районе меня и так пускают. Там ко всякому привыкли, большинство посетителей и вовсе предпочитают полувоенный стиль. Но это уж увольте, «милитари» ненавижу всеми фибрами души. С некоторых пор… Взгляд мой случайно наткнулся на отражение в потемневшем зеркале – как оно тут сохранилось, ума не приложу. Красавец, что сказать! Налевой скуле ссадина, отчетливо проступившая сквозь густую щетину с медным отливом – ладно не в глаз попал, злыдень, а то с бланшем пришлось бы ходить. Черт, всего-то два дня не брился, а уже как спустившийся с гор абрек. Хорошо, из-за колера не так в глаза бросается. Кстати, странно – ежик на голове сивый, а бородища почему-то рыжая растет. И у папы с мамой не спросишь, почему так получилось – далековато они, да и другие нюансы присутствуют. Вот и еще одна причина, почему меня на работу не берут – слишком уж я выделяюсь на фоне местных со своей рожей типичного рязанского Ваньки. И не сказать, что страшный, просто для данной местности нехарактерный. Гемини-Прайм – франкоязычный Внешний Мир, самый, между прочим, от Метрополии удаленный. И живут здесь в основном афро- и арабофранцузы, европейских кровей мало, в основном «чистые» среди буржуа и аристократии встречаются. Да-да, есть здесь и такие. Это вам не Внутренние Системы с демократическим (относительно, конечно) строем, а самая настоящая олигархия – рулят промышленники с Гемини-2. На нашей вшивой планетенке, где людям приходится ютиться под куполами, полезных ископаемых хоть завались. Поэтому производство в основном здесь и сосредоточено, а капитал, наоборот, в столице. Амьен, кстати, ничего так городишко, номинально – административный центр целого Сектора, коих четыре на всю планету. Неприветливая внешняя среда с ядовитой для человека атмосферой заставляет накрывать жилые зоны защитными «пузырями», причем примитивными – никаких силовых полей, один укрепленный пластик, даже не прозрачный. Гемини-3 от местного светила далековато расположена, потому от звезды все равно никакого проку – источники освещения везде искусственные. Этакие фонари-переростки под самой вершиной купола. Света они давали мало, чисто символически разделяя день и ночь. За тот без малого год, что я проторчал на планете, погода, аналогичная серой хмари ненастного утра где-нибудь в средней полосе России, приелась до последней крайности. Лучше уж ночью по улицам шататься, когда все лавчонки и кафешки врубали иллюминацию, да и с фонарными столбами тут полный порядок. Вот как сейчас, например. За размышлениями я совершенно для себя незаметно добрел до огромных раздвижных ворот ангара, впрочем, закрытых, и выбрался через неприметную калитку из относительного тепла – толпа надышала – на вечернюю свежесть. Зябко поежился, запахнув «худи». Псевдосклад выходил торцом прямо на рю де Паскаль, названную именем неизвестного мне местного героя, а вовсе не великого ученого прошлого, как можно было подумать. К центральным улицам она вовсе не относилась, скорее, переулок, затерянный в Пятой промзоне – вот таким незатейливым образом здесь именовались промышленные районы. Жил я неподалеку, на самой границе Пятой со спальной зоной Эрве Дюбуа. Не спрашивайте, кто он такой, тоже какая-то знаменитость. Вроде бы пиратский капитан, прославившийся непередаваемой жестокостью, к тому же маньяк-садист. И это тоже для Гемини-3 весьма характерно – какие жители, такие и ценности. Особенно моральные. Впрочем, мне сейчас не до исторических изысканий. Бой был хоть и не особо длительный, но энергии я потратил уйму, о чем организм и напоминал зверским голодом. Дома, то бишь в тесной комнатушке на пятом этаже гостиницы тетушки Мари, холодильник пустой, это я точно помнил. В магаз бежать поздно – мелкие уже закрыты, а ближайший супермаркет достаточно далеко, пешком идти задолбаешься, а такси в нашем районе отсутствовало как класс. Прочий общественный транспорт ходить перестал где-то с полчаса назад. Вывод – иду к Люку в забегаловку, у него харчи всегда найдутся. Тем более все равно по пути. Приняв это судьбоносное решение, я решительно накинул на голову капюшон, сунул руки в карманы толстовки и двинул по тротуару вдоль многочисленных складов в сторону родной Дебиловки – это я так район прозвал для простоты. Аборигены в большинстве своем по-русски ни бум-бум, так что никто и не возражал. Шагал без опаски – местным я уже примелькался, и после двух неудачных попыток «щипать» они меня больше не пытались.5 мая 2541 года, вечер
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, Амьен, 5 мая 2541 года, вечер Вывеска со знакомой неоновой надписью «Luca’s» встретила меня приветливым льдистым мерцанием. Парковка почти пустая – разве что пара скутеров на электротяге притулилась в самом уголке. Честно говоря, мало кто у нас в районе мог позволить себе кар или тем более глайдер – места мало, под куполом особенно не полетаешь, по этой же причине и улицы узковаты, не покатаешься. Здесь вам не гигантский крытый город, как в лунных кратерах. Поэтому самым популярным транспортом являлись разнообразнейшие представители племени «байков» – от банальных велосипедов на мышечной тяге до продвинутых «чопперов». Всякие «леталки» и внедорожная техника активно эксплуатировалась за пределами поселения, но там уже своя специфика. А внутри пластикового «пузыря», отделявшего Амьен от агрессивной окружающей среды, большинство народу передвигалось на своих двоих либо на общественном транспорте. Скутеры, по большому счету вещь статусная, чисто повыпендриваться перед «партнерами по бизнесу» – так здесь обычно называли подельников, с излишней, на мой взгляд, политкорректностью. Стоп, а это что за чудо? Из-за угла капитального строения, бывшего когда-то фабричным корпусом, а теперь, после перепланировки, прибежища подозрительных офисов и не менее подозрительных увеселительных заведений в полуподвальном этаже, выглядывал массивный нос угольно-черного космокатера. Небольшого, чуть больше стандартного колесного кара, максимум четырехместного, но тем не менее. Занятно… Кто мог сюда пожаловать на этаком красавце? Знаменитый контрабандист, черный археолог или даже какой-нибудь отчаянный пиратский капитан? Наверняка аппарат из корабельного хозяйства, причем такими обычно оснащались достаточно крупные суда, как минимум фрегаты. Только на них есть излишек свободного места для размещения стартового комплекса атмосферных машин. Может, ну его на фиг? Кто знает, что привело такого серьезного человека в нашу глушь? Не хватало еще в заваруху с пальбой угодить… Нет, жрать охота, мочи нет. Чертово пузо, все из-за тебя! Я затравленно заозирался, не в силах принять какое-то решение, потом сообразил, что это всего лишь очередной приступ, на сей раз достаточно легкий, и облегченно выдохнул. Паника тут же отступила, и я толкнул дверь, напустив на себя самый раздолбайский вид. Машинально пригнулся, столь же привычно ругнув про себя жмота Люку – уж если я со своими метр восемьдесят едва косяки не сшибаю, то что другим делать? Ребят покрупнее меня в округе полно, а место популярное. Неужели до сих пор не объяснили владельцу заведения политику партии? Впрочем, внутри было довольно просторно, что с лихвой компенсировало неудобство входа. В общем зале пока еще (вернее, уже) свободные места имелись – развлекательная программа закончилась около часа назад, и теперь в кафешке кучковались лишь озабоченные срочными делами полуночники. Не чета мне, кстати – мало кто в такое время приходил просто набить брюхо. А вот мне приспичило, понимаешь. Впрочем, не все присутствующие думали только о делах – в самых укромных закутках вдоль стен я засек несколько влюбленных парочек. А что? По меркам округи, кафе «У Люки» проходило в разряде шикарных заведений – сюда не стыдно и девушку привести. Ладно, отвлекся. Вон вроде бы свободный столик, и расположен удачно – в тупичке у перегородки, что отделяла данс-зону от своеобразного «партера». Мое любимое место, чуть правее, у самой стены, занято – два мутных типа вели переговоры, и сдается мне, что-то у них не ладилось. А, плевать, я сюда перекусить наведался, не резон мне сейчас на профессиональной деформации концентрироваться. Жаль, не получилось развалиться на диванчике с обивкой из шкурки молодого дермантина – такая роскошь только самым козырным местам положена. Диваны создавали иллюзию отделенности закутка от остального пространства, потому их так любили влюбленные, пардон за тавтологию. И я, само собой. С удобством разместившись на мягком стуле со спинкой, я отыскал взглядом гарсона, и тот чуть ли не моментально материализовался рядом. Застыл белорубашечным изваянием – это Внешний мир, ребята, здесь живой обслуживающий персонал обходится дешевле соответствующей машинерии. Я поначалу все никак не мог привыкнуть – разрыв шаблонов после старых планет Федерации приключился нешуточный. Потом пришел к выводу, что это даже в какой-то степени стильно: захудалая забегаловка с живыми официантами, подумать только! Как в лучших домах Лондо́на. Тушеваться перестал и даже сдружился с Мишелем – он как раз сегодня был на смене, так что в качестве обслуживания я не сомневался. Впрочем, клиент я не привередливый, к тому же сам Мишель уже успел досконально изучить мои вкусы, и сейчас наше общение ограничилось вопросительно вздернутой бровью гарсона и моим кивком. Паренек испарился, ухитрившись не растерять при этом торжественности облика – вроде и быстро идет, но на бег не срывается, это ниже его достоинства. Я такой выучки не встречал даже у метрдотелей лучших парижских рестораций. Были времена, хаживал и по таким местам. Чего уж теперь жалеть… Чего у заведения Люки не отнять, так это внимания к клиентам и заботы об относительной свежести продуктов. Ясен перец, на Гемини-3 производство сельхозпродукции было в принципе невозможно, ибо себестоимость ее взлетала до небес, но вот вторая планета системы, столица, в этом благом деле преуспела весьма и весьма, обеспечивая свежатинкой все поселения, даже затерянные в астероидном поясе. Внутрисистемные перевозки составляли лишь малую долю от общего грузооборота, доставить замороженную свинину или банальнейшую картошку ближайшим соседям труда не составляло, поэтому синтетикой никто не давился, даже самые нищие, если не сказать бомжеватые, представители местного общества. Разве что морепродуктами я бы не советовал увлекаться, ибо чревато. Сам я далеко не гурман, поэтому традиционно отдавал предпочтение мясу по-французски, запеченному в горшочке с картофелем. Луковый суп, рататуй и прочие изыски не понимал и не принимал, равно как и не разделял любовь франков к сырам с плесенью. Вина же пил все без разбора, безмерно страдая от отсутствия в пределах досягаемости водки. Владелец кафешки, пораженный до глубины души моим кулинарным варварством, самолично пытался посвятить меня в таинства высокой кухни, но вскоре бросил это занятие ввиду его полнейшей бесперспективности. В ожидании заказа я начал машинально обшаривать взглядом зал и волей-неволей задержался на тех подозрительных типах, что оккупировали мое любимое место. Обстановка за тем столиком помаленьку накалялась, и я присмотрелся к спорщикам внимательнее. Первый, упражнявшийся сейчас в красноречии, интереса не представлял – самый обычный гопник, таких у нас на районе что грязи. Я его даже знал в лицо, но не давал себе труда приветствовать при встрече, впрочем, как и он меня. Мелкий бандюган, бригада в десяток лбов – вот и все, что он мог при случае выставить, даже несерьезно. Скорее всего, занимал какую-то узкую нишу в сложной местной иерархии, свое место знал, а потому и коптил до сих пор регенерированный воздух Амьена. А вот его визави на завсегдатая заведения Люки не походил ничуть. Он вообще для нашего захолустья был нетипичен – этакий щеголь средних лет, в строгом черном костюме и с вызывающе-бордовым шелковом шарфом, завязанном «английской удавкой». Почему-то именно это диссонирующее сочетание поразило меня больше всего. Ни виднеющиеся из-под обшлагов рукава белейшей рубашки с дорогими запонками, ни странного дизайна перстни серого металла на пальцах, ни даже элегантная шляпа, покоящаяся на столике рядом с его локтем не произвели на меня такого впечатления. Впрочем, имелась в его облике еще одна характерная деталь – прислоненная к столешнице элегантная трость черного дерева с серебряным набалдашником. Не дешевая пластиковая поделка, а ручная работа – я в таких вещах разбирался. По долгу службы положено. Было. Черты тоже примечательные – без капли арабской или негроидной крови. Есть нечто, выдающее толику южноевропейских корней, в остальном же скорее скандинав, если не славянин: лицо чуть заостренное, щеки худые, губы твердой складкой, волевой подбородок. Глаза темные, отсюда сразу цвет и не определишь. Сам брюнетистый – и шевелюра, и щегольская бородка-эспаньолка, едва обозначенная, но довольно густая. Вот как раз в этом и чувствовался южанин. Понятно, что мужик за внешностью следит – больше тридцати не дашь, если не приглядываться. Но меня не проведешь, глаз наметан. Лет ему где-то тридцать шесть – тридцать восемь, точнее не скажу. Сидел он ко мне чуть боком, но даже в таком положении было видно, что муж сей довольно поджар, но не тощ, что выгодно подчеркивалось кроем шикарного костюма. Ведет себя уверенно – никаких жестов, выдающих нервозность, а тем паче защитных поз. Буравит взглядом оппонента, губы кривятся в легкой презрительной насмешке. И до лампочки ему, что местный ухарь уже кипит, чуть ли не из ушей пар идет – я это даже по затылку видел. Кстати, налицо банальнейший межличностный конфликт. Не знаю, что они не поделили, но ясно, что выбрали они одинаковую тактику соперничества, упорно игнорируя интересы друг друга: бандос давил авторитетом, не стесняясь в угрозах, но щеголь твердо стоял на своем, не собираясь уступать ни на йоту, и время от времени давил в ответ. Разговор шел на повышенных тонах, но правильно организованная акустика зала не позволяла различить отдельные слова, только по губам читать, в чем я не спец. А вот типы конфликтных личностей отличались. «Костюмоносец» с бородкой типичный демонстративный тип, в любой сваре чувствует себя как рыба в воде, пренебрежительного отношения к оппоненту не скрывает. А местный гопник – замечательный образчик личности неуправляемой, склонной к агрессии, импульсивной и плюющей на законы общежития. Чем такое взаимодействие чревато, думаю, любому ясно – будет драка, к гадалке не ходи. У бандоса явно в зале была группа поддержки, да хотя бы вон та четверка за соседним столиком. Вели они себя подчеркнуто безразлично, на конфликтующих не смотрели, но по напряженным позам ясно, что ждут чего-то. А вот щеголь вроде бы один. На что он надеется, интересно? — Ваш заказ, мсье! – Материализовавшийся рядом Мишель отвлек меня от наблюдения, и начало потехи я благополучно пропустил. Пока я рассматривал доставленный поднос с глиняным горшочком, столовым прибором и бутылочкой красного полусладкого «столичного» розлива, обстановка за «столом переговоров» резко накалилась и вылилась в фазу физического противостояния, о чем и возвестил хлесткий удар. Похоже, наподдали чем-то твердым по относительно мягкому. Первая мысль, еще до взгляда – щеголь врезал бандосу по морде тростью. Мы с Мишелем среагировали одинаково: синхронно повернулись на шум и уставились на потасовку. А та закончилась, не успев толком начаться: обладатель бородки, вытянув шею и отставив назад правую руку с тростью – видимо, для равновесия – силился рассмотреть оппонента. Тот валялся на полу, о чем свидетельствовали торчащие из-под стола ноги в мощных «бутсах», и не подавал признаков жизни. Зато активизировалась та самая подозрительная четверка – парни характерной бандитской внешности повскакивали с мест, прогрохотав стульями, а самый шустрый уже шагнул к «костюмоносцу». Тот угрозы не чувствовал или притворялся. Скорее второе – я открыл было рот, чтобы предупредить оставшегося в меньшинстве мужика (не люблю, когда четверо на одного), но тот вдруг ловко развернулся, оперевшись на спинку дивана левой рукой, и махнул тростью, приложив шустряка аккурат в лоб. На сей раз звук получился сочный и какой-то деревянный – видать, мозговая кость у бандюка что твой мореный дуб. «Пацанчик» рухнул как подкошенный, и щеголь немедленно отмочил еще более крутую штуку: запрыгнул на столик, умудрившись воткнуть лаковые туфли между посудой, упер трость в диванчик, до недавнего времени занимаемый бандосом-переговорщиком, и сделал боковое колесо, благополучно приземлившись за пределами закутка на обе ноги. Не останавливаясь ни на мгновение, рванул к моему столику, прыгнул, проехался спиной по столешнице, сшибив по пути мой поздний ужин, и ушел в перекат, махнув ногами перед носом остолбеневшего Мишеля. Преодолев таким образом преграду, снова по-кошачьи ловко приземлился и помчался к выходу, лавируя между клиентами и пустующей мебелью. — Мляааа!.. – только и успел промычать я, пораженный такой наглостью. Дальше я действовал молча – на разговоры времени не осталось. Хитрый «костюмоносец» не зря извращался с акробатическими трюками: его не блиставшие умом оппоненты неслись бодрыми лосями напрямик, не сразу сообразив, что на пути у них возникло препятствие, и притормозить уже не успевали. Боковым зрением уловив приближение чего-то массивного, я среагировал совершенно машинально, а главное, без участия сознания. В моем случае это означало, что верх взяли вколоченные за много лет боевые рефлексы, и я встретил первого набегавшего мощным прямым правым в грудину, раскорячившись для большей устойчивости в гунбу – «стойке лучника». Прогрохотал опрокинутый стул, скрежетнул сбитый резким движением столик, но я не обратил на это ни малейшего внимания. Чунцюань в классическом «северном» исполнении отшвырнул немаленького детину назад, и он от души приложился в падении затылком об пол, выбыв из схватки. Зато его оставшиеся дружки при виде такого непотребства моментально забыли о сбежавшем щеголе и переключили внимание исключительно на меня, с юзом развернувшись и застыв в угрожающих позах. А вот это вы зря, ребятки! Я и так зол – жрать по-прежнему хочется, – а тут вы. Очень вовремя, козлы! Я не виноват, в общем. Да и адреналин зашкаливает, надо сбросить напряжение. Бандюки синхронно шагнули ко мне с очевидными намерениями, и я повторил недавно удавшийся трюк: уходя от замаха левого противника, сел в гунбу и в глубоком выпаде достал левым кулаком солнечное сплетение правого. Тот начал сгибаться, хватая ртом воздух. Я немедленно развернулся, поменяв стойку на левостороннюю, и достал правой рукой оставшегося на ногах. Вертикальный кулак жестко врезался в брюшину, перебив дыхание и этому, но я все же добил обоих: ближнему основанием ладони расплющил нос, а дальнего достал высоким «сметающим» ударом с разворота, в просторечии «вертушкой». Тяжелый ботинок здесь пришелся весьма кстати: ступня обрушилась на многострадальную голову не успевшего прийти в себя «пацанчика», заставив того крутануться вокруг собственной оси, оторвав конечности от пола. Выполнив в воздухе вращение на полные триста шестьдесят градусов, незадачливый бандюган со смачным шмяком растянулся на твердом пластиковом покрытии, имитировавшем дубовый паркет. Довершая картину разгрома, рядом тюкнулся затылком первый отоваренный. Я облегченно выдохнул, расслабляясь, и тут кто-то тронул меня за плечо. С огромным трудом остановив кулак в паре миллиметров от носа Мишеля, я сквозь грохот крови в ушах уловил его слова: — Бегите, Поль! Проследив направление его взгляда, я от души матюгнулся по-русски: оказывается, у бандоса-переговорщика в зале было куда больше помощников! С разных концов помещения ко мне приближалось еще несколько человек, и разъяренный вид парней не оставлял сомнений в их намерениях. Твою маму! Я столько не вырублю при всем желании! Хорошо хоть выход не перекрыли, олухи. Благодарно хлопнув Мишеля по плечу, я рванул к входной двери, на ходу бросив гарсону: — В следующий раз расплачусь! По поводу нанесенного ущерба я не переживал, равно как и насчет последствий со стороны местечковой банды: Люка подобных заварух в своем заведении органически не переваривал, так что неприятностей «пацанчики» сами огребут. В таких случаях у местных бизнесменов было не принято жаловаться в полицию. Есть и другие рычаги воздействия, в частности банальная «крыша» – не знаю, как она здесь называется, но суть ясна. А мою невиновность подтвердит Мишель. Глядишь, еще за счет заведения пообедать удастся – в качестве компенсации за неудобства. Адреналиновый выброс еще не прошел, так что до выхода я буквально домчался, ловко лавируя между столиками и умудрившись не задеть никого из посетителей. Знакомые вышибалы, с профессиональным любопытством наблюдавшие за дракой – Жорж и Юбер, братья-близнецы с комплекцией двустворчатых шкафов, – дружно расступились, придав мне дополнительное ускорение дружескими тычками, и захлопнули дверь у меня за спиной. Теперь все, не уйдут, голубчики! Через черный ход их тоже не выпустят, так что огребут по самое не балуйся. Оказавшись на свежем воздухе и в относительной безопасности, я слегка притормозил и направился вдоль фасада к ближайшему переулку. Как показала практика – напрасно. Буквально через несколько шагов за спиной у меня материализовались плохо различимые тени, крепкие руки вцепились в мои многострадальные конечности, и кто-то вероломно накинул мне на голову мешок. Этот же кто-то врезал по печени, пресекая возможные попытки сопротивления, потом примерно туда же уперлось нечто, весьма напоминавшее пистолетный ствол, и меня в полуподвешенном состоянии поволокли в прежнем направлении. Перемещаться таким не самым приятным способом пришлось недалеко: вскоре я услышал шипение пневмопривода откинувшегося люка, и меня бесцеремонно швырнули на заднее сиденье глайдера. Впрочем, оно оказалось мягким, и копчик я не отбил, в отличие от затылка, которым зацепил дверную арку. Еще через пару мгновений аппарат взмыл в воздух, стремительно удаляясь от столь негостеприимного заведения.
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, Амьен, 5 мая 2541 года, вечер В неизвестности я пребывал не более минуты, затем мешок у меня с головы сдернули, и я, ничуть не удивившись, встретился взглядом с тем самым щеголем с бородкой, что так шустро свалил из заведения Люки, втянув заодно меня в неприятности. Глайдер вовсе не являлся таковым: я с относительным комфортом разместился на заднем диванчике давешнего космокатера, прятавшегося в переулке. Да и мешок при ближайшем рассмотрении оказался чехлом с переднего сиденья. По всему выходило, что ребята импровизировали. Их, как я и думал, в салоне было трое: один за штурвалом, я его плохо различил, в основном рассмотрел стриженый затылок, второй рядом со мной – постоянно лыбящийся худой живчик, ну и третий – «костюмоносец» с тростью. Ее он, кстати, из рук так и не выпустил – не иначе именно ее набалдашник я принял за пистолетный ствол. Сильны, парни! И самое главное, ума не приложу, зачем я им сдался, что печально. — Испугался? – на безупречном французском поинтересовался щеголь, скривив уголки губ в необидной усмешке. – Ладно, не переживай. Просто я решил, что должен тебе компенсировать загубленный ужин. Не возражаешь, если мы сейчас заглянем в какое-нибудь приличное место? Я в ответ выгнул бровь в притворном удивлении и мотнул головой – еще бы я возражал! Жрать хотелось по-прежнему. — Вот и замечательно! – оживился «костюмоносец». – Хосе, давай в «Лебуше-Плаза», на помои в той забегаловке даже смотреть было противно. Я на это заявление никак не отреагировал, но про себя хмыкнул – однако товарищ не из бедных, раз в лучший кабак города собрался чисто перекусить. Впрочем, его спутников указание босса ничуть не смутило: Хосе уверенно заложил крутой вираж и через несколько секунд посадил катер на закрытой VIP-парковке, куда простым смертным вход заказан. Я в этих краях бывал набегом, пересекая Амьен из конца в конец, уже не помню, по какой надобности, но после убожества промышленных зон и спальных районов шикарный фасад ресторации, выделявшийся даже на фоне административных зданий, произвел на меня весьма приятное впечатление. Во времена оны я бы в таком заведении с удовольствием посидел разок-другой за кружечкой чая. К слову, пилот у щеголя классный – на такой скорости в тесноте под куполом мог носиться только настоящий ас, чувствующий машину как собственное тело. Ничего удивительного, с местными драконовскими мерами безопасности никто иной и не получил бы допуск на вождение летательного аппарата внутри защитного пузыря. Вот и еще один фактик в копилку. Зашипели приводом откинувшиеся вверх люки, «костюмоносец» одним слитным движением буквально вытек из салона и небрежно оперся на трость. Шляпу он, по всей видимости, забыл в кафешке Люки, но с шарфом не расстался, лишь поправил сбившийся узел и снова одарил меня фирменной ухмылкой: — Пошли, парень! Я жутко голоден, если честно. Водила и живчик из машины вылезать явно не собирались, и это еще более укрепило меня во мнении, что щеголь с бородкой – птица важная. Да и хрен с ним! Когда еще представится случай набить брюхо в таком шикарном месте? Хотя оно, конечно, чревато – уж если в сверхдемократичном заведении старого знакомого в меню обнаружилось прямо-таки смешное количество съедобных блюд, то чего ожидать от храма кулинарии? Изыски, мать их так… Мысленно сплюнув, я с некоторым трудом выпростался из салона – отвык – и застыл в нерешительности: до меня вдруг дошло, что мое облачение не самый лучший вариант для визита в ресторан. «Костюмоносец» мое замешательство расценил правильно: окинув меня внимательным взглядом, он задумчиво щелкнул пальцами и буркнул «забей». Я пожал плечами и направился следом за ним – раз зовет, значит, в состоянии разрулить проблему. Так оно и вышло. У роскошных стеклянных дверей нас встретил не менее роскошный швейцар в самой настоящей ливрее с золотым шитьем, склонился в подобострастном поклоне и застыл, схватившись за дверную ручку, но не спеша открывать: — Мсье?.. Щеголь с бородкой глянул на меня, вопросительно заломив бровь, и я нехотя представился: — Павел. — Мсье Поль со мной, – выдал снисходительную улыбку «костюмоносец», и швейцар посчитал вопрос закрытым. Миновав короткий коридор, в котором я наметанным глазом определил первый контур системы безопасности, мы вышли в огромный круглый зал, уставленный столиками, перемежаемыми перегородками в виде полок с разнообразными растениями в кадках или просто решеток, увитых плющом. Народу на первый взгляд было не очень много, хотя скорее всего редкие кучки посетителей терялись на фоне открывшегося великолепия. В центре помещения возвышалась круглая же сцена, сейчас пустая – но тут много вариантов. Может, мы просто в перерыв между выступлениями попали, а может, и вовсе шоу-программа закончилась. Да и бог с ней. Хотя любопытно. Судя по тому коридорчику, о благополучии клиентов здесь заботились качественно: в стенах могло прятаться множество смертоубийственных предметов, начиная с распылителей нервно-паралитического газа и заканчивая огнеметами. Даже странно, что меня пропустили. Вдруг я какой-нибудь террорист-смертник? Впрочем, бред, джихад уже давно не в моде, да и не похож я на приверженца какого-нибудь радикального учения. У тех, как всем известно, руки по локоть в крови и на губах пена. Да и взгляд безумный, не перепутаешь. Это если не считать «пояса смертника» и нажимной взрывмашинки в потной ладошке. А что? Я серьезно – кино же никогда не врет. Ладно, это уже мои заморочки, последствия психотравмы. Может, когда-нибудь и расскажу, если настроение будет. «Костюмоносец» уверенно свернул направо, держась в проходе между уютными «нумерами» у стены и более демократичными столиками в стандартных посадочных зонах, и я шагнул следом, всем своим видом показывая, что для меня поход в ресторан в таком виде обычное дело. Хотя стремно, на самом-то деле. Все мыслимые нормы этикета нарушаю. Хуже только в спортивном костюме припереться. Впрочем, моего спутника это совсем не парило, и я решил плыть по течению. Плыть пришлось недолго – мы занырнули в первый же свободный «нумер», и мой похититель вальяжно развалился на роскошном диванчике. Небрежным кивком указал на место напротив, и я решил не привередничать – устроился поудобнее и приготовился слушать. — Сначала сделаем заказ, – покачал в ответ головой «костюмоносец». – Дела подождут. Рядом с нашим столиком словно из ниоткуда возник гарсон – куда там Мишелю! Рубашка белейшая, аж хрустит от крахмала, бабочка черная, через левую руку полотенце с золотым вензелем «LP» – красавец! Меню под стать – в обложке из тисненой кожи, с той же самой аббревиатурой. Тяжеленное, етить! Чуть не уронил. Кстати, насчет содержания я оказался прав – из всего списка более-менее человеческим оказалось все то же мясо по-французски. В винной карте взгляд наткнулся на знакомое название – ага, тот же сорт вина, что давеча попробовать так и не довелось. Ну-ка, надо сравнить. Не заморачиваясь с выговариванием зубодробительных названий, я просто ткнул в соответствующие строчки, и официант меня отлично понял. «Костюмоносец» справился еще быстрее – просто буркнул «мне как всегда». Гарсон испарился, но завязывать разговор мы по-прежнему не спешили – блюли хоть какие-то приличия. Развалиться на диванчике я постеснялся, сидел прямо, демонстрируя приобретенную в Академии, чтоб ей пусто было, офицерскую выправку – обычно я на это дело плюю с высокой колокольни, но тут место прямо-таки обязывает. А вот мой спутник чувствовал себя в такой обстановке как рыба в воде – откинулся на спинку, закинув руки на затылок, и задумался, насвистывая что-то веселое себе под нос. Заказ доставили очень быстро, буквально через пять минут. Гарсон водрузил на столик прямо передо мной традиционный глиняный горшочек, поставил раскупоренную бутылку того самого красного полусладкого «столичного» розлива и жестом предложил попробовать. Я пригубил бокал с каплей божественного нектара – именно так, разница с продуктом из заведения Люки просто колоссальная! – и благосклонно кивнул: все в порядке. Мой спутник тем временем завершил дегустацию собственного заказа и коротко дернул головой. Официанты понятливо испарились, и наш закуток окутался мерцанием аудиополя – «костюмоносец» постарался. Я запоздало похлопал себя по карманам: черт, так и не удосужился навар пересчитать! Это у Люки я на выигрыш могу месяц запросто столоваться, а здесь может и на мой не самый изысканный и обильный заказ не хватить. Засада… — Забей! – снова ввернул любимое словечко «костюмоносец», заметив мои метания. – Я угощаю. И вообще, мне кажется, что уже пора познакомиться. А то даже неприлично как-то. Хотя должен признаться, я с тобой заочно знаком. И даже специально искал встречи. Если не ошибаюсь, господин Гаранин? Я смерил его внимательным взглядом и медленно кивнул. — Пьер-Мишель Виньерон, честь имею! – «Костюмоносец» с притворной серьезностью склонил голову в коротком поклоне и даже изобразил нечто вроде щелчка каблуками – это сидя-то. Впрочем, сразу же вернул себе добродушно-уверенный вид: – Ты не удивлен? — Есть немного, – хмыкнул я, старательно выговаривая французские слова. — И у тебя нет вопросов? – выгнул бровь тот. Я пожал плечами – вопросов громадье, но чтобы с чего-то начать, нужно определиться хотя бы с общим направлением беседы. Я с самого начала подозревал нечто подобное, но чтобы мной заинтересовался сам Виньерон! О нем ходили легенды по всей Гемини-Прайм. Чего только людишки ни болтали, но большинство сходилось в одном: более удачливого контрабандиста и по совместительству черного археолога (или наоборот, черт его знает) сейчас во Внешних мирах просто нет. — Я думаю, лучше вам начать, как заинтересованной стороне, – тщательно выбирая выражения, ответил я. — Н-да, парень, с произношением у тебя проблемы! – поморщился Виньерон и тут же выдал по-русски без малейшего акцента: – Ладно, Павел Алексеевич, поговорим серьезно. Я хочу предложить вам место в моем экипаже. Ну что, Паша, сбылась мечта идиота?! Хотел выбраться с этой гостеприимной планеты? Так дерзай, шанс сам идет в руки. — Это немного… неожиданно, я бы сказал, – только и сумел выдавить я в ответ, машинально переходя на родной язык. – Э-э-э… Пьер? — Петр, – отмахнулся тот. – Михайлович, если настаиваешь. Не часто здесь можно встретить земляка, так что я привык ценить любую возможность перекинуться словечком с родственной душой. Французы они такие французы!.. – И смерил меня насмешливым взглядом, мол, как отреагируешь? Ну и как я мог отреагировать? Вполне стандартно, попросту говоря, челюсть уронил: знаменитый на все Внешние миры Виньерон оказался русским авантюристом! Да за такие сведения любой журналюга душу дьяволу продаст! Видимо, мои внутренние переживания отразились на лице, потому что мой собеседник обреченно вздохнул – видать, не впервой – и пояснил: — Я действительно Виньерон. Но француз только на одну четверть, по деду со стороны отца. Просто о данном факте биографии не распространяюсь. Здесь, на Гемини, так удобней. Впрочем, кому я объясняю! Ты наверняка на собственной шкуре уже все прочувствовал. Это верно. С законной работой у меня проблемы именно по этой причине: документы гражданина Славянского Союза, характерная внешность и труднопроизносимая для местных фамилия. Имя-то сразу переиначили на свой лад. Плюс очевидная проблема с французским. На Внешних мирах интер распространен меньше, чем во Внутренних системах – нет особой надобности. Понимают язык международного общения в основном люди, так или иначе связанные с космосом, а таких в любом поселении меньшинство, особенно здесь, на провинциальной Гемини-3. В столице было бы проще, но туда еще добраться надо. И жизнь там куда дороже, что тоже не вариант. Вот и торчу на этой вшивой планетенке уже год. — Так что, ты заинтересован? – напомнил о себе Виньерон. — Хотелось бы уточнить, а в каком качестве, Петр, э-э-э, Михайлович, вы меня желаете видеть в экипаже? — Осторожничаешь, – понимающе кивнул потенциальный патрон. – Это правильно. Хорошо хоть удостоверение личности не требуешь. Короче так: я заинтересован в твоей основной специальности. Мне нужен ксенопсихолог, и твоя специализация как нельзя лучше отвечает требованиям. — То есть вы собираетесь привлечь меня к не совсем, э-э-э, законной стороне вашей профессиональной деятельности? – в очередной раз удивился я. — Вовсе нет! – открестился Виньерон от такого предположения. – Археология – вполне невинное увлечение. Законодательству Внешних миров не противоречит. — А Федерации? Пьер в ответ философски пожал плечами, дескать, за тупость земных политиков не отвечаю. Впрочем, и тут он формально прав – ни в одном законе нет прямого запрета на раскопки или поиск в космосе, возбраняется лишь транспортировка и распространение находок, минуя государственную Компанию. Именно здесь и кроется подводный камень: любой черный археолог априори еще и контрабандист. А это, как ни крути, уже статья. — Тогда, э-э-э, есть другие нюансы? — Так уж и говори: контрабанда! – рассмеялся Виньерон. – Не смеши меня, Паша. Мы во Внешних мирах, здесь это понятие существует лишь на бумаге. Дело насквозь житейское. Я даже больше скажу: партнеры бы меня не поняли, если бы я отказался от столь лакомого куска. Но не переживай, тебе ничем подобным заниматься не придется. Это мои, и только мои проблемы. — То есть вы берете меня в экипаж ксенопсихологом. — В основном. — И когда же мы пойдем на территорию Тау? — Не знаю, – огорошил меня Пьер. – Видишь ли, Павел… Я пока что набираю команду специалистов. На будущее, так сказать. Вот теперь я уже окончательно упустил нить беседы. Если экспедиция во владения наиболее близких к людям (как физиологически, так и ментально) участников Триумвирата – дело достаточно отдаленной перспективы, то зачем я нужен Виньерону сейчас? Что я должен делать? Торчать на фрегате в качестве балласта? Смысл тогда гробить на меня ресурсы? А ведь еще и жалованье платить… Или он предлагает подписать контракт с открытой датой? А на фига мне это надо? Я как жил впроголодь, так и буду. Ничего не понимаю. Между тем хитрюга Пьер убедился, что я заглотил наживку, и перешел в атаку: — Короче, не будем ходить вокруг да около. Я беру тебя в экипаж. Должность хорошая – координатор по работе с пассажирами. Как дипломированный конфликтолог ты подходишь. Проблем с оформлением не будет. Эта деятельность, скажем так, основная, за что ты и будешь получать жалованье. Пассажирские и грузоперевозки у меня все-таки основной род занятий, на жизнь зарабатываю я именно этим, а вовсе не гробокопательством, как обо мне многие думают. Археология – это для души. Хобби, просто очень дорогое. Так что в поиске я бываю хорошо если два-три месяца в году. Но, сам понимаешь, именно тогда и понадобятся твои специфические знания и навыки. Плюс мне нужен сопровождающий для ведения переговоров. В гостях я бываю часто, и у разных людей. В том числе и в Азиатском секторе. Не без проблем, сам понимаешь – бизнес есть бизнес. Ты, насколько мне известно, и в этой сфере кое-что соображаешь. Плюс боец не из последних. — Увольте, – помотал я головой. – Если вы намекаете на мое военное образование, то я вас разочарую: боевик из меня никакой. Стреляю плохо, в тактике не спец. Я больше по части поговорить. — Придатков к автоматам у меня и без тебя хватает, – отмахнулся Пьер. – Ты можешь постоять за себя в ближнем бою, а зачастую это бывает важнее пальбы из всех стволов. Я видел записи твоих поединков. И в кафешке ты неплохо выступил. — Так вы специально все это провернули? Виньерон кивнул. — Вообще-то, разборка в забегаловке твоего друга – чистая импровизация. Как ты думаешь, что я там делал? И как вообще оказался в такой дыре? Я промолчал, всем своим видом дав понять, что готов выслушать его версию. — Тот придурок, Хасан, должен был отыскать тебя. Я его нанял. Я же говорил, что специально искал с тобой встречи. Ага. Значит, дорогой Петр Михайлович имеет доступ к кое-каким секретным досье – иначе как бы он меня вычислил? Я на Гемини-3 о собственном прошлом предпочитал не распространяться, а в открытых источниках информации о моей деятельности до изгнания из рядов доблестных Вооруженных Сил Федерации с «волчьим билетом» не найти. Хм. Потенциальный патрон куда серьезнее, чем я думал. И отказать ему будет ой как непросто. — Хасан решил схалтурить, – продолжил между тем Пьер, – взял задаток и водил меня за нос целых три дня. Сегодня мне это надоело, и я приехал выяснить отношения. Каково же было мое удивление, когда ты сам завалился в забегаловку. Тупой ублюдок не придумал ничего лучше, как потребовать остаток гонорара – типа, вот он ты, нашелся. Я, понятное дело, его послал. Дальше ты сам все видел. Я просто не мог упустить такой роскошной возможности проверить тебя в деле. Надеюсь, ты не в обиде? — По-хорошему, за такое морду бьют, – буркнул я. — Могу предоставить такую возможность, – тут же расплылся в ухмылке Виньерон. – Если заключим сделку, будешь моим спарринг-партнером. Если пожелаешь, конечно. Ну так как? — Я должен знать еще что-то? — Да. В работе координатора есть нюансы, а именно пассажиры. Контрабандой возят не только грузы. — Торговля людьми? Без меня. Вот тут Пьер рассмеялся уже по-настоящему: весело и заразительно. Только мне почему-то было не до смеха. Кое-как успокоившись, он продолжил, смахнув слезы: — Ну, Паша! Умеешь развеселить потенциального работодателя. Мы в каком веке живем? Торговля людьми, подумать только! Ай, молодца! Даже в разгар Изоляции пираты работорговлей брезговали – не выгодно это. Заложников ради выкупа брали, это да. На самом деле все предельно просто. Понимаешь, некоторым людям иногда нужно перемещаться с планеты на планету, причем так, чтобы об этом не знали их, э-э-э, недоброжелатели. И вот тут прихожу на помощь я. Мы перевозим пассажиров, только часть официально, согласно купленным билетам, а часть – тайно. И вот эта конфиденциальность стоит больших денег. Так понятно? — Абсолютно. — Я рад, – хмыкнул Пьер. – Человек, занимавший эту должность до последнего времени, по неким причинам пожелал уйти из команды. Я не препятствовал – мотив у него весьма уважительный. А его заместитель парень специфический. Не скажу, что дубоватый, но… Манеры не те. А среди VIP-пассажиров встречаются люди очень разные. И очень важно уметь ладить с любым контингентом. Ты подходишь. Ну как, согласен? — Мне нужно подумать. Слишком все неожиданно. — Думай, – покладисто согласился Виньерон. – Пей, ешь и думай. А я пока резюмирую. Итого, мне нужен ксенопсихолог, конфликтолог в качестве координатора по работе с пассажирами и надежный человек для деликатных поручений. Ты можешь совместить все эти должности. Сразу оговорюсь, иногда тебе придется делать что-то противоречащее законам. Никакой мокрухи – это не твоя задача. Максимум нанесение тяжких телесных при самозащите. Плюс соучастие в контрабанде. За должность координатора я предлагаю тебе фиксированное жалованье, хорошее, как на лучших лайнерах. За специфические услуги – бонусы, начисляемые в индивидуальном порядке, по факту. Не обижу. И еще информация к размышлению: Хасан тебя знает, обидел ты его крепко, а у него бригада в десяток лбов, плюс покровительство Счастливчика Роже. Знаешь такого? Я не сомневался. Пару суток пацанчиков помаринуют в околотке, это я легко организую. Но потом я покину эту гостеприимную планету – дела, знаешь ли. В случае твоего отказа тебе придется разбираться с проблемами самому. Не прими за угрозу. Разглагольствования Пьера я слушал вполуха, машинально кивал, не забывая жевать, и лихорадочно прокачивал ситуацию. Что тут сказать? Припер он меня к стене прямо-таки мастерски. Очень щедрое предложение – еще одного такого шанса однозначно не будет. С другой стороны – очевидные проблемы с законом. Впрочем, я уже и так практически созрел до чего-то подобного, останавливал лишь нездоровый гонор: не опускаться же до положения шестерки в одной из местных банд! Во Внутренних системах мне ничего не светит, кроме карьеры в мафии, а там такие дела крутятся, что волей-неволей в крови замараешься. А здесь вроде ничего такого не требуют, разве что нянькой изредка побыть при Виньероне. Да еще и загадку подлый Пьер подкинул – за какими такими делами ему к Тау переться приспичило? Романтика к тому же. Помнится, в детстве я часто видел себя в мечтах отважным исследователем космоса. Официально не срослось, так может теперь повезет? Это всеплюсы. Минус один, но офигительно большой – неприятности с местными бандосами. В любом случае из города придется сваливать. С еще менее благоприятными перспективами. Дилемма… Обуреваемый тяжкими мыслями, я соскреб со дна горшочка остатки мяса, закинул в рот и тщательно прожевал, оттягивая момент принятия решения. Однако тянуть до бесконечности смысла не было, и я произнес ровно одно слово: — Согласен.
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, Амьен, 6 мая 2541 года, ночь Обшарпанная подъездная дверь с тяжким скрипом утонула в боковой стене, и я шагнул в тамбур, как и множество раз до этого. Гостиница тетушки Мари не поражала ни комфортом, ни качеством обслуживания, но надежно запертый вход и сонный охранник в вестибюле первого этажа стоили тех денег, что она драла за мой тесный номерок-полулюкс. К данной категории его позволяло отнести наличие санузла, душевой кабинки и кухоньки, отделенной от спальной зоны пластиковой перегородкой. Правда, автоматическая мультиварка периодически глючила, пока я не натравил на нее Попрыгунчика. Тот моментально прочистил ей «мозги», и теперь от машины иногда удавалось добиться даже вменяемых пельменей, а не только специфических французских яств. Впрочем, куда чаще я ее использовал в качестве банальнейшей микроволновки – подогреть полуфабрикаты из супермаркета. Н-да, а холодильник-то пустой! Пьер был так любезен, что подбросил меня до дома на катере, а про поход в магазин я благополучно забыл. Тьфу! Лифт не работал – как и всегда, собственно, – а потому я уныло поплелся к лестнице, традиционно проложенной вдоль внешней стены здания и отделенной от длинных коридоров прозрачными дверями из дешевого пластика. Постояльцы тетушки Мари в большинстве своем не отличались высоким культурным уровнем, а потому не стеснялись сплевывать прямо на ступени, сорить пеплом где попало, а чахлый фикус, невесть каким чудом затесавшийся на лестничную площадку между вторым и третьим этажами, давно уже пропитался никотином насквозь – сомнительно, что в его кадке кроме окурков было хоть что-то еще. Я подозревал, что нижний слой «бычков» постепенно перегнил, образовав компост, и только это спасало растение от полной и безоговорочной гибели. Пятый этаж считался не престижным – подниматься каждый день задолбаешься, а лифт чинить хозяйка принципиально отказывалась. Вернее, не отказывалась, но грозилась стоимость ремонта распределить между жильцами. Смета же оказалась такова, что все постояльцы, особенно обитатели нижних этажей, единодушно от этой затеи открестились. Только по этой причине мне удалось заполучить относительно комфортное жилье по весьма умеренной цене. Плюс ко всему половина номеров пустовала, а в остальных обитали люди достаточно приличные – по ночам не орали, мордобой не устраивали, с разговорами не лезли. Большего и желать было нечего, потому я и торчал в этом гостеприимном доме уже больше полугода, до того помыкавшись по общагам и съемным хатам. От добра добра не ищут, как говорится. Еще одним плюсом номера была относительно целая и крепкая мебель, да и встроенная техника худо-бедно функционировала. Например, укрепленная дверь с кодовым замком. Не бог весть что, однако ж просто так в помещение не влезешь, нужно заморачиваться со спецоборудованием, а оно кому надо? Зато не страшно свое невеликое имущество дома оставлять. Хотя из скарба у меня по-настоящему ценная лишь одна вещь – выполненный на заказ мобильный терминал, в котором живет Попрыгунчик. В отличие от подъездной, дверь моего номера не скрипела. Оказавшись в прихожей, я щелкнул пальцами, активируя в комнате «ночник» – не люблю яркий свет в жилище, – кое-как содрал с ног ботинки, забросил на вешалку толстовку и добрел до большой двуспальной кровати, по пути не забыв приветственно кивнуть статуэтке улыбающегося Будды на подставке в углу. У его раскоряченных в позе лотоса ног валялись остатки курительных палочек – забыл с утра потушить, и они благополучно дотлели сами. Хорошо хоть противопожарная система не сработала. Ничком рухнув на широкое ложе, я потянулся до хруста в суставах и сладко зевнул – настроение было на удивление прекрасным. Видимо, организм предвкушал скорые перемены, а потому несколько возбудился. Спать не очень хотелось, несмотря на зевоту и позднее время, и я скосил взгляд на прикроватный столик. Над планшетником мерно подпрыгивал голографический шарик, сотканный из мириад мельчайших звезд – кроме материала он ничем не отличался от обычного мячика, и полностью имитировал его поведение: точно так же деформировался в месте касания дисплея и распрямлялся в полете. Разве что амплитуда скачков со временем не уменьшалась, выдавая происхождение игрушки. Ага, Попрыгунчик спит, значит. Придется его потревожить. Я лениво махнул рукой, сбив шарик с траектории, и сгреб компьютер с тумбочки. Псевдомячик тут же растаял, рассыпавшись роем искорок. На «доске» мобильного терминала протаял дисплей. Вместо заставки по экрану метался теперь уже двумерный дубликат звездной сферы – не знаю, почему Попрыгунчик так привержен этой форме интерфейса, но имя свое получил заслуженно. — Доброй ночи, партнер! – поприветствовал я обитателя виртуальности. Шарик на дисплее за неуловимый миг преобразился в карикатурное лицо типичного представителя расы Тау: вытянутый клин с узкой щелью рта, верхняя губа, незаметно переходящая в переносицу, а затем и в массивные надбровные дуги, парные обонятельные отверстия у основания «носа» и чуть вытянутые глаза, кажущиеся более узкими, чем есть на самом деле, из-за высоких костистых скул. Вообще физиономия вызывала странную ассоциацию с рыбьей головой, наверное, как раз из-за глубоко посаженных гляделок. Забавный атавизм, доставшийся от дальних предков-амфибий. Еще один привет от пращуров – совершенно атрофировавшиеся жаберные щели прямо под челюстью, у взрослой особи больше похожие на встроенную стиральную доску, какие были в ходу в глубокой древности. Я их в музее видел, так что знаю, о чем говорю. — Обильной еды, Павел, сын Алексея! – не остался в долгу Попрыгунчик. Ладно, хоть так. Раньше он вообще эту фразу на языке оригинала выдавал, вместо буквального перевода. И должен вам сказать, звучало это куда более чудовищно – серия шипений и бульканий с вкраплениями едва различимых на слух знакомых, но дико исковерканных слов. Речевой аппарат Тау устроен сложнее человеческого и приспособлен к воспроизведению куда большего количества звуков, а слух различает звуковые колебания в более широком диапазоне. И не только слух. Вместо волос у представителей этой расы на голове впечатляющая грива почти прозрачных вибрисс, предназначенных для той же цели, что и уши – улавливать вибрации среды. По-другому на их материнском мире выжить было проблематично – враждебное окружение, несметное количество хищников и бесконечные войны заставили Тау выработать отменные боевые инстинкты. Отсюда и одна из забавнейших традиций – таурийцы укладывают «волосы» в прическу, только если чувствуют себя в полной безопасности. В противном случае растопыривают вибриссы на манер игл дикобраза. Для непривычного человека зрелище просто фантасмагорическое – этакий одуванчик-переросток с рахитичными руками и ногами, защищенными хитиновыми выростами на бедрах, голенях, плечах и предплечьях. Есть еще на брюхе, но их обычно под одеждой не видно. Плюс средний рост два метра – точно неизвестно, но есть предположение, что родная планета Тау несколько «легче» Земли. Предположительно, сила притяжения составляет от 0,85 до 0,9 g. Впрочем, в процессе направленных мутаций каждый клан выработал оптимальную длину вибрисс, исходя из присущих задач и удобства. Самые короткие «волосы» у представителей воинской касты, самые длинные – у музыкантов. За почти полтора века после Контакта ни один человек так и не освоил их язык в степени, достаточной хотя бы для повседневного общения, не говоря уж о диалекте Иф-ф’ха, используемом в официальных кругах. И дело тут вовсе не в нашей тупости – просто без технических приспособлений половину слов наше ухо не воспринимает – чуть ли ни каждый второй звук уходит либо в инфра-, либо в ультрадиапазон. Без программы-переводчика и компьютера с блоком соответствующей регистрирующей аппаратуры не обойтись. Зато сами Тау без особого труда осваивают интер, разве что акцент забавный, шипящий. Когда-то давно был у меня приятель из их касты дипломатов, пересекались на практике в системе Каледо, он и подарил Попрыгунчика – есть у этого народа традиция, нечто вроде братания с обменом памятными знаками. Я тогда часы отдал, настоящие, механические. Для Тау подобные примитивные устройства в большую диковинку, так что Оскар – это если привести его имя к наиболее удобоваримой форме – был рад несказанно. Отдарился искином ограниченной функциональности, которого я поселил в своем терминале. В корабельную сеть выпускать не решился – так и запалиться не долго. Наши с искусственным интеллектом дел стараются не иметь после известных событий, а Тау на этот счет не парятся – как-то сумели обуздать виртуальный разум и широко его используют абсолютно во всех сферах жизни. За прошедшие три с лишним года мы с Попрыгунчиком успели сдружиться и притереться друг к другу, так что теперь я тоже в нем уверен. Даже предоставляю доступ в Сеть – надо же ему как-то развиваться. А без информации это для искина невозможно. К тому же Оскар меня заверил, что подарочек из моего терминала сбежать не сумеет при всем желании: в код вшита многослойная защита со множеством ограничений. Надо думать, на заре развития технологии искусственного разума Тау тоже столкнулись с его непредсказуемостью и, как следствие, опасностью для окружающих. Вот и озаботились ограничителями. — Есть работенка, партнер. — Сэр, есть, сэр! – оскалил зубы карикатурный Тау. Белизной они могли посоперничать с сахарной пудрой, но у реальных особей такой цвет встречался редко, больше льдисто-фиолетовый, нехило так контрастирующий с оливковой кожей. – Уточните задачу, пожалуйста. Тьфу, баламут! Опять насмотрелся боевиков в Сети. Уж не знаю почему, но Попрыгунчик выбирает самые старые фильмы, в идеале черно-белые – эстет, мать твою так. А потом мою реакцию проверяет. Порой я подозреваю, что Оскар подсунул мне виртуальную игрушку не просто так, и я стал жертвой злодейского психологического эксперимента. Ну да бог с ним. Зато с Попрыгунчиком не скучно. — Пошерсти Сеть, открытые источники. Объект – некто Пьер-Мишель Виньерон. Параллельно поищи сведения про Петра Михайловича Виньерона, все, что попадется. Фото, досье, слухи. Особенно слухи. В местном сегменте обшарь форумы и социальные сети, чем черт не шутит. — Сэр, есть, сэр! – Тау подмигнул левым глазом и напустил на страшноватую рожу сосредоточенный вид – мимика у этих существ довольно богатая, и после небольшой практики можно легко читать по лицу. Ну вот, можно пока и полежать. Попрыгунчик куда лучше обычной поисковой системы, подойдет к задаче творчески и однозначно нароет что-нибудь интересное. А вычислительных мощностей планшетника хватит за глаза, чтобы справиться минут за двадцать, максимум полчаса. Что-то не по себе, кстати. А вот вспомню-ка я уроки полковника Чена, благо время есть… Релаксация действительно помогла – полностью расслабиться я не успел, но напряжение сбросил, прежде чем Попрыгунчик традиционным победным воплем Тау известил меня о завершении поисков. Энергично встряхнув кистями, я сделал глубокий вдох, расплел ноги из «лотоса» и опрокинулся на спину, сцапав мимоходом терминал. Бархатная на ощупь пластина с полсантиметра толщиной – меньше не делали, неудобно пользоваться, в особо тяжелых случаях можно даже руки повредить – удобно разместилась в ладонях и услужливо высветила на дисплее обширный список ссылок, кое-какие из них Попрыгунчик выделил красным – с них и начнем. Ткнув пальцем в первую, я попал на страницу какого-то блога из местной соцсети. Так, ничего интересного. Нужно сначала более-менее официальную информацию изучить. Да хотя бы вот это досье из архива Таможенной службы… Ха, а Попрыгунчик-то, шельма, на запрет забил, грубо говоря! — Партнер, ты зачем к таможенникам на сервак залез? — Извините, шеф, не сдержался, – прошипел динамиком планшетник. – И вообще, поклеп и инсинуация! Я взял досье из открытого раздела базы данных. — Ладно, на первый раз прощаю. Так, что тут у нас… Чтиво оказалось довольно-таки интересным. Пьер-Мишель Виньерон, место рождения неизвестно, возраст не известен, резидент системы 37-я Близнецов, то бишь Гемини-Прайм. Ага, пока еще даже не гражданин. Занятно. Владеет бизнесом в виде транспортной компании. Впрочем, компания это громко сказано, корабль только один, зато довольно большой – довоенный фрегат Федерации. Правда, какой-то странный, судя по фотографии. Ага, баки маленькие. И вообще, смотрятся чужеродно, как будто их монтировали после того, как корабль сошел со стапелей. Впрочем, ничего удивительного – наверняка Пьер прикупил развалюху на какой-нибудь свалке, как это многие делали, потом вложился финансово и восстановил судно до нужных кондиций. Во Внешних мирах это запросто, были бы деньги. И название какое выдумал – «Магнифи́к», «Великолепный». Имя с внешним видом корыта несколько диссонировало, на мой взгляд. В деле уже больше пяти лет, за прошедшее время заработал репутацию жесткого, но надежного партнера. Официально никого не кидал, пограничникам на «горячем» не попадался, все тип-топ, как говорится. Официальный же перечень услуг, предоставляемых господином Виньероном, ничем не отличался от озвученного им самим в недавней беседе. Ага, в разделе «непроверенная информация» сведения куда любопытнее: и в контрабанде подозревается, и в незаконной археологической деятельности. Взятки давал неоднократно, кое-что чуть ли не в открытую слямзил у коллекционеров древних диковинок – но опять-таки бездоказательно. Шантаж, нанесение тяжких телесных, покушение на убийство, хакерские атаки на серверы нескольких компаний – в общем, мелочь. Доказанной «мокрухи» нет, да и в краткой характеристике, приведенной в самом конце досье, чин из Таможенной службы особо отметил, что рекомый Пьер-Мишель Виньерон склонен скорее к бескровному решению проблем. Что ж, это обнадеживало… Просмотрев еще пару официальных источников, особой разницы я не заметил и переключился на выдержки из блогов – данную информацию с полным основанием можно было провести в разряде слухов. Только на Гемини-3 они зачастую значат куда больше любых самых распрекрасных досье. Предчувствия меня не обманули – в среде местных контрабандистов и прочего асоциального элемента Пьер был весьма знаменит. С некоторым трудом продравшись сквозь нагромождение небылиц вроде разборок с его участием, после которых полиция находила по сотне-другой трупов, или пропавших в космосе кораблей – якобы не без помощи «Великолепного», на котором сохранилось базовое вооружение, мне удалось вычленить некоторое количество вполне достоверной информации. Виньерон не соврал – «подпольная» сторона его бизнеса действительно включала две составляющие: тайную перевозку грузов и пассажиров, не заинтересованных в засветке на таможне, и археологию – среди людей знающих Пьер слыл хорошим специалистом по всяким внеземным древностям. Подтвердилась и его репутация человека жесткого, но надежного – «кинуть» его самого пытались минимум дважды, но после этого никто и ничего про «кидал» не слышал. С одним конкурентом – неким Загребущим Жиро – у Пьера случилась открытая война. Несколько перестрелок на «шариках», стычка в космосе и апофеоз – самый настоящий бой в одной из пограничных систем, закончившийся для бедняги Жиро вкупе со всем экипажем весьма плачевно. К чести Виньерона надо сказать, что первым он на конфликт не шел и боевые действия не развязывал, лишь отвечал ударом на удар. В этом единодушно сходились все неофициальные источники. Что ж, поверим… Черт, голова какая тяжелая. Спать надо ложиться, утро вечера мудренее. Один хрен, уже согласился. Едва не вывернув в зевке челюсть, я уже было собрался вырубить терминал, когда взгляд мой зацепился за весьма любопытную ссылку в самом низу страницы поисковика. А ну-ка!.. Ха, три раза. — Партнер, ты это где отыскал? — На «помойке» у Марата. Понятно все… Марат парень ушлый, хоть и идейный – уж не знаю, из каких таких соображений, но он считает своим долгом периодически перехватывать информационные пакеты почтовых служб и выкладывать в свободном доступе. Хобби у парня такое. Хакер он от бога, вот только натура увлекающаяся, потому к серьезным делам его предпочитают не привлекать. Вот он и мается от безделья, гадит по мелочи. Устроил на одном из бесплатных хостингов хранилище всех перехваченных данных, не потрудившись хоть как-то их систематизировать – типа, я достал, остальное ваши проблемы. Натуральная файловая помойка получилась, если не знать, что ищешь – нипочем не найдешь. Зато если есть конкретная наводка, очень велика вероятность нарыть нужную инфу именно у Марата в вотчине. Попрыгунчик к делу подошел ответственно, вот и выловил в море бесхозной информации на Маратовом хостинге ни много ни мало почту самого Виньерона. Роскошный подарок, надо сказать. Аж спать сразу же расхотелось. А Пьер наивен не по годам – кто же в наше время письма в незакодированном виде пересылает? Впрочем, не его вина – массивчик входящий, это отправители схалтурили. Попрыгунчику пароль архива на один зуб. Угу, уже готово. Ну-ка, что тут у нас?.. Однако сюрприз: последнее письмо, датированное прошлой неделей, содержало досье на некоего… Павла Гаранина, землянина, гражданина Славянского Союза двадцати пяти лет от роду. Силен, мужик! Это надо умудриться, выйти на кого-то из архивной службы Вооруженных Сил! Кстати, а чего тут про меня пишут? Родился, учился, семья – ага, про сестрицу младшую написано, а это не есть гуд. Про причину размолвки с родителями ничего нет – ну и ладно. Не надо никому об этом знать. Так-так-так… Окончил Академию ВС на отделении ксенопсихологии, стажировался в Мирах Тау, про Оскара тоже пометка… После инцидента на Клео комиссован по состоянию здоровья – и все? Вот гады! Да меня после той заварухи чуть ли не с того света вернули, спасибо врачам! Или наоборот, будь они прокляты. Уж лучше бы подох тогда, гребаные бомбисты! Хоть без «волчьего билета» бы обошлось. Всех собак один хрен бы на меня навесили – ибо не фиг. Рановато мне еще было на себя такую ответственность брать. С другой стороны, на переговорщика я один тянул изо всей разношерстной армейской толпы, заблокировавшей террористов в космотерминале. И на прямой приказ старшего по званию я наплевал, каюсь. Так что результат закономерен – зачем искать еще кого-то на роль козла отпущения, если идеальный кандидат под рукой – в госпитале. Подохнет – так и возражать не будет. А выкарабкается – тоже не беда. Общественное мнение великая сила, главное, направить его в нужную сторону. А семьдесят четыре жертвы по вине террориста-смертника, спровоцированного зеленым юнцом-ксенопсихологом с гражданской специальностью конфликтолога – повод железобетонный. Твою ети, хоть не вспоминай! Выперли пинчищем под зад, и живи, как хочешь. Вот как раз с тех пор я и ненавижу все, что связано с армией. Блин, сейчас бы выпить, да нечего… Ладно, эмоции эмоциями, но все равно интересно, что там ребята из особого отдела накопали. Ясно. Следили за мной не пристально, но из поля зрения тем не менее не выпускали – перечень всех мест, где я зависал за последние два с половиной года более чем на месяц, в наличии. С февраля 2540 года и по настоящее время обретается в системе 37-й Близнецов, точного адреса нет. Ага, это Пьер как-то уже на Гемини-3 подсуетился, меня выискивая. Так, что еще интересного? Привычки. Ну да, верно подмечено – склонен к самокопанию и созерцанию, увлекается необуддизмом, хоть и крещен в православии. Это все полковник Чен, да продлят боги его годы. Был у меня такой преподаватель в Академии, вел как раз-таки курс ксенопсихологии. Однажды на семинаре у нас с ним завязался интереснейший теософический спор, в ходе которого он взял меня на «слабо» одной-единственной фразой: «Вы, господин кадет, даже культуру другой человеческой расы не в состоянии понять, так чего говорить о Тау, существах, от людей страшно далеких?» Слово за слово, и я сам не заметил, как угодил в ловушку, расставленную хитрым преподом. В результате я четыре года изучал под его непосредственным руководством основы Чань-буддизма и древнекитайской культуры, но доказал, что способен понять, даже прочувствовать, нечто для меня чуждое. Кстати, именно на эти знания Виньерон и намекал, когда говорил, что я ему пригожусь в Азиатском секторе. Конечно, китайцем я не стал, даже ментально, но некий отпечаток полученные знания на меня наложили – да взять хотя бы статуэтку улыбающегося Будды, с которой я не расставался со времен окончания Академии. Этакий талисман. Да и без медитаций я уже давно отвык обходиться – лучшего средства релаксации, как я уже и говорил, нет. К тому же очень хорошо помогает от приступов паники, одного из побочных эффектов давней психотравмы. Совершенно верно, получил я ее как раз в том славном деле с бомбистами. Тушку-то эскулапы залатали, а вот с психикой так легко отделаться не получилось. Впрочем, пока справляюсь, а там поглядим… Навыки. Ну да, тут стандарт – прошел курс такой-то и такой-то, с оружием и современным снаряжением знаком. Угу. Шапочно. Я, на минуточку, не штурмовик и не дуболом-десантник, а военный ксенопсихолог, вспомогательный персонал Дипломатического корпуса. Так что Виньерону сказал правду – боевик из меня никакой. Огневая подготовка у нас шла на втором году обучения, давали ее неполный семестр, практики кот наплакал – короче, с какой стороны за автомат браться я знаю, и даже смогу пальнуть в случае необходимости, вот только снайперской стрельбы от меня ждать не нужно. Равно как и толковых действий при огневом контакте. На этот случай нас лишь натаскивали быстро прятаться, дабы не мешать специально обученным людям давать отпор агрессору. Ну и унитар ненароком не словить, как от врага, так и от своих. Зато в ближнем бою я, смею надеяться, кое-чего стою. Ага, так и написано: уровень владения приемами самообороны – профессиональный. Тут составители досье, несомненно, поскромничали. В детские и юношеские годы я немного увлекался боксом, но так, с пятого на десятое. На первом курсе Академии пришлось принять участие во внутривузовской спартакиаде – за пару месяцев все вспомнил и даже взял призовое место в среднем весе. А потом случился тот памятный разговор с полковником Ченом. И понеслась – ему проще всего оказалось объяснить философию чань-буддизма через боевые искусства, и он начал учить меня ушу. Сначала я особого интереса к занятиям не проявлял, но потом увлекся и на старших курсах участвовал в соревнованиях федерального уровня. Руководству отделения мои успехи пришлись по душе – среди будущих ксенопсихологов и дипломатов найти подходящих людей для подобных забав достаточно трудно – и я отдувался в одиночку чуть ли ни за весь курс. Зато времени на тренировки было достаточно, благо начальство мое хобби всецело одобряло. Так и получилось, что хитрый Чен обучил меня нескольким направлениям традиционного боевого искусства Китая, уделяя равное внимание как прикладным аспектам, так и спорту. За время учебы я собрал неплохую коллекцию наград по ушу-саньшоу и несколько меньшую по спортивному ушу. Да и Попрыгунчик мне достался по большому счету благодаря навыкам рукопашки – где-то через неделю после начала практики в системе Каледо я что-то не поделил с Оскаром, теперь уже даже не помню, что именно. Вроде как задел его честь, пренебрежительно отозвавшись о его боевых способностях. Я, признаться, ничего такого и не говорил о нем персонально, ляпнул что-то вроде «нас к этому не готовили, пусть десантура идет». Однако же Оскар, потомок древнего бойцовского рода, вынужденный в настоящее время заниматься ненавистной дипломатией, с радостью ухватился за возможность продемонстрировать воинственность и вызвал меня на ритуальную дуэль. Надо сказать, вся ее ритуальность заключалась в запрете на использование любого оружия и защитных средств – то есть банальнейший мордобой, замаскированный под традицию. Не исключающий, между прочим, летального исхода. Особенно в случае поединка человека и Тау. Те хоть и выглядят долговязыми рахитами, силой Создатель их не обидел, а в реакции и скорости они любому хомо дадут сто очков вперед. Плюс естественное оружие – хитиновые шипы на элементах внешнего скелета. У воинов они несколько гипертрофированы, что затрудняет использование скафандров – представляю, как конструкторы намучались! – зато отменно удобны в драке. Оскар, как представитель уже пятого поколения дипломатов, выдающимся размером поражающих элементов похвастаться не мог, но у меня даже такого не было. Однако ж пришлось согласиться на схватку. Неожиданно даже для себя самого я продержался с Тау на равных. Причина предельно проста – не стал ввязываться в маневренную «перестрелку» с дальней дистанции, а пустил в ход технику «липких рук» винчун. Не разрывая контакта, буквально прилип к противнику, контролируя малейшее его движение, и осыпал градом молниеносных плюх, которые тот стоически держал. Разошлись мы все же с ничейным результатом: измочалив оппонента практически до полного изнеможения, я очень серьезно повредил руки и правую ступню о его хитиновую броню, не пропустив практически ни одного сильного удара. Когда схватка завершилась ввиду полной невозможности для обоих участников ее продолжить, судья – пожилой Тау с висячими усами, смахивающими на водоросли, и роскошным «конским хвостом» из прозрачных вибрисс – объявил ничью. По традиции (да, Тау без традиций никуда) пришлось нам с Оскаром побрататься. Именно тогда я лишился часов и приобрел друга по имени Попрыгунчик. Вот такая поучительная история. В «боях без правил» я тоже участвовал лишь из острой необходимости. Во-первых, там я мог избавиться от излишней агрессии – она скапливалась подспудно, час за часом, день за днем, и если вовремя не сбросить напряжение, можно было вляпаться в большие неприятности. Это я вам точно говорю, научен горьким опытом. Вторая причина до ужаса банальна – это практически единственный способ подзаработать. Будь у меня такое желание, за прошедший год я бы мог легко сделать неплохую карьеру гладиатора, разбогатеть и свалить куда подальше от Гемини-Прайм. Или в могилу – тут уж как повезет. Но такого желания не было, зато было желание элементарно выжить. И этот императив куда сильнее всего остального. Впрочем, я уже почти дошел до точки, и, если бы не предложение Виньерона, кто знает, на что бы я решился уже завтра… Ладно, плевать. Будет день – будет пища. А пока спать, и так всего несколько часов осталось до визита Пьера, а с утра ведь еще и вещи собирать…
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, Амьен, 6 мая 2541 года, утро Виньерон явился, как и обещал – в начале десятого. Я к этому времени уже успел кое-как собрать нехитрые пожитки, уместившиеся в среднего размера рюкзаке. К слову сказать, кроме смеющегося Будды, мобильного терминала и одежды у меня почти ничего и не было – исключение составляли верный «деревянный человек», традиционный тренажер-манекен ушу винчун, да пара ножей-«бабочек», новоделов, но весьма приличного качества. С инвентарем пришлось повозиться – растяжки, крепеж и «руки» манекена легко умещались в специальном кофре, а вот «ногу» и «тело» пришлось разбирать на части, благо такая возможность была предусмотрена конструкцией. Когда-то давно, еще в Академии, «деревянный человек» был именно что деревянным – из плотной дубовой колоды. Но эту роскошь пришлось оставить в подарок полковнику Чену, а самому обзавестись пластиковой имитацией – не такой аутентичной, зато дешевой и практичной. Правда тот, первый, тренажер не сохранился, это у меня уже второй. Но с ним я побывал на нескольких планетах и сменил не один десяток квартир, так что навык по скоростной разборке приобрел отменный. Я как раз укладывал сегменты «тела» в кофр, когда заверещал инфор. В ответ на касание сенсора приема над кругляшом проектора выросла дрожащая голограмма не самого лучшего качества, изображающая довольное лицо Пьера-Мишеля. На заднем фоне виднелись какие-то здания, но я не настолько хорошо знал Амьен, чтобы угадать, где именно мой работодатель находится. — Проснулся, Поль?! – вместо приветствия осведомился Виньерон, и я молча кивнул. Смерив меня изучающим взглядом, патрон продолжил: – Выходи к подъезду, буду минут через пять. — Э-э-э… — Чего мычишь? Не собрался до сих пор? — Никак нет, сэ-э… Тьфу. Собрался, патрон. С домохозяйкой еще не расплатился. — Бегом давай! Ждать некогда. Голограмма распалась на неряшливые квадратики, а потом и вовсе истаяла – дрянной у меня инфор, одна из самых дешевых моделей. Ну уж какой есть. На КПК вечно бабла не хватает, а микропередатчиком-горошиной пользоваться последнее дело – ни номер посмотреть, ни физиономию звонящего. Разве что мобильник прикупить, но он в цене не особо капэкашнику уступает, а функциональность сильно урезана, так что жаба баланс не подписывает. Окинув грустным взглядом сразу как-то опустевшую квартирку, я подхватил багаж и выбрался в коридор, на ходу умудрившись еще и связаться с тетушкой Мари. Та оказалась на месте, впрочем, как и всегда, так что последние формальности заняли не очень много времени. Однако и этого хватило, чтобы вызвать неудовольствие околачивающегося у подъезда Виньерона. Прибыл Пьер на вчерашнем катере. За штурвалом торчал Хосе – по причине утра и чуть усиленного по такому случаю освещения окна он поляризовать не стал, так что внутренности салона я рассмотрел достаточно хорошо. Второй сопровождающий отсутствовал. При виде меня Виньерон раздраженно махнул рукой, подав знак водиле, и нетерпеливо вырвал из моих рук кофр с тренажером. — Закидывай быстрей в багажник, опаздываем!.. — Что, уже улетаем сегодня? — Нет. Не важно. У меня встреча, и эти парни не любят ждать, – отмахнулся мой новообретенный патрон. Выглядел он ничуть не хуже, чем вчера вечером, все такой же элегантный и при костюме – похожего покроя, но на тон светлее. Шарф на сей раз предпочел вызывающе-желтый, плюс туфли из имитации крокодиловой кожи. Или не имитации? Торопливо запихнув в багажное отделение рюкзак, я поспешил втиснуться в салон, на уже знакомый задний диванчик. Пьер запрыгнул на переднее сиденье, и Хосе рванул с места в карьер, моментально подняв катер над домами. В столь ранний час воздушный трафик был весьма умеренным, так что до места назначения мы добрались за считанные секунды. Впрочем, под куполом особо не разгуляешься, хоть он и имеет диаметр почти в двадцать километров и высоту в полтора. Чисто для справки – на Луне в одном из кратеров защитный «пузырь», правда, силовой, в поперечнике более трехсот кэмэ. Так что наш Амьен довольно-таки небольшой городишко. Конечным пунктом нашего короткого путешествия оказался задний двор какого-то захудалого складского комплекса в припортовых трущобах – по сравнению с этой дырой родная Пятая промзона прямо-таки верх респектабельности. Хосе с филигранной точностью притер катер носом к глухой стене пакгауза, оставив свободными люки, и я, подчиняясь жесту Виньерона, выбрался из салона следом за ним. Пьер твердым шагом направился к проходу между двумя одинаково безликими корпусами, на ходу проверив извлеченный из наплечной кобуры пистоль с кургузым стволом – я такой и не видел ни разу. Какая-то гражданская модель, не мой табельный АПС-17, украшавший во времена оны кобуру на поясе мундира офицера Дипломатического корпуса. — Э-э-э, патрон? — Чего тебе, Поль? – Виньерон даже не обернулся, старательно лавируя между подозрительными кучками, украшавшими тут и там пенобетонное покрытие дорожки. — Я должен что-то знать?.. — Нет. Твое дело стоять рядом, для солидности. Постарайся ничему не удивляться и ни во что не вмешивайся. — Так точно, сэ-э… Тьфу! Сделаю, патрон. Виньерон это заявление оставил без внимания, разве что даже спиной умудрился выказать сомнение относительно моих способностей не ввязываться в неприятности. И этот туда же, блин! Между прочим, вчера как раз он и явился источником оных неприятностей, я не виноват. Впрочем, начальству перечить – себе дороже, тем более в первый же день на новой работе. Так что дальше я молчал в трубочку, просто топал следом, машинально запоминая дорогу. Эту привычку в будущих дипломатов, да и во вспомогательный персонал типа нас, ксенопсихологов, старательно вбивали в Академии – конфуза же не оберешься, если официальное лицо умудрится заблудиться в каком-нибудь присутственном месте. А в городах Тау это запросто. У них и космические станции, и более-менее крупные корабли имели довольно сложную планировку, даже несколько безумную с точки зрения рядового хомо. По трущобам мы петляли недолго – обогнули склад, свернули еще в один переулок, перелезли через сетчатый забор и оказались на задах какой-то забегаловки, о чем недвусмысленно говорил объемистый мусорный бак, судя по вони, набитый пищевыми отходами. Дикость для цивилизованных мест, но не для Амьена. Здесь нас ждал второй спутник Пьера, тот самый живчик. — Как там, Гюнтер? — Все путем, патрон. Французишка ждет, аж ерзает от нетерпенья. Собрал кучу мордоворотов, думает, что мы его кинуть собираемся. — Мой батюшка учил меня в детстве: никогда не думай о людях плохо! – Виньерон многозначительно поднял вверх указательный палец и закончил мысль: – Это говорит не об их отрицательных качествах, а о твоей собственной испорченности. — В точку, патрон! – хохотнул Гюнтер. – Придется его разочаровать. — Веди. Живчик согнал ухмылку с лица и решительно толкнул дверь, махнув рукой – мол, давайте следом. Виньерон попридержал меня за плечо и шагнул вторым, так что мне пришлось тащиться в арьергарде. Честно говоря, я не возражал – судя по экипировке моих коллег, встреча с важными господами могла закончиться весьма печально, а у меня оружия нет. Изображать же монаха Шаолиня под пулями желания не было никакого. Кабак оказался до того дешевым, что даже двери тут были распашными – никакой автоматики, все ручками. Впрочем, на то могли быть и объективные причины, помимо жлобства владельца – например, намеренно не смазывавшиеся годами петли чудовищно скрипели, предупреждая обитателей притона о визите незваных гостей. О званых, правда, тоже предупреждали, так что не факт. Гюнтер и Пьер шагали как ни в чем не бывало, я не отставал, и после двух поворотов мы оказались у двустворчатой двери, за которой открылось довольно большое помещение, дальним торцом выходившее во двор, судя по наличию окон. Зал, оказавшийся банальнейшим складом, по большей части был забит всяческим хламом в разнокалиберных коробках из дешевого пластика, так что более-менее свободное место оставалось лишь в центре. Здесь нас и поджидала компания живописных мордоворотов, весьма типичных для городского дна – достаточно вспомнить Хасана с ребятами. Верховодил встречающей стороной тщедушный типчик с длинными курчавыми волосами и пижонской бородкой. Одет он был с претензией на элегантность – дешевый костюм, черная водолазка, золотая цепь навыпуск – хоть кобеля сажай. Вооружен соответственно – позолоченной репликой старинной армейской «беретты», понятное дело, гауссовкой под маломощный унитар. На Гемини-3 вообще-то к вопросу вооружения населения отношение со стороны властей довольно либеральное, какой сумел достать ствол – тем и пользуйся. А вот с боеприпасами дело обстояло куда строже. Абсолютно все партии унитаров, даже доставленные контрабандой, принудительно разряжались распространителями – после нескольких печальных инцидентов с продырявленными куполами местные накрепко уяснили, что бездумно шмалять под «пузырем» себе дороже. Так что уже на месте боеприпасы заряжались вновь, но лишь на четверть емкости конденсатора. Учитывая наиболее распространенные калибры, такая энерговооруженность позволяла обеспечить безопасность защитных сооружений на приемлемом уровне – укрепленные пластиковые плиты выдерживали попадание таких унитаров практически в упор. А уязвимому человеческому телу и оставшегося с лихвой хватало. Более того, от снижения начальной скорости пули ее останавливающее действие только повышалось. И никаких УОДов не надо, в сущности. При виде честной компании Виньерон невозмутимо выступил вперед, практически к самому столу, составленному из нескольких более мелких в виде буквы «п», оперся на столешницу и одарил главаря ласковым взглядом: — Доброе утро, Абдул. Ты принес товар? — Где деньги? – несмотря на явно арабские корни, уподобился главарь своим исконным врагам с Синайского полуострова. — Все здесь, – Пьер спокойно и даже элегантно извлек из нагрудного кармана банковскую карту на предъявителя. – Проверишь? Курчавый Абдул несколько суетливо выхватил карточку и переправил ее одному из подручных. Тот водрузил на стол самый настоящий переносной банковский терминал – эвон, и до них цивилизация дошла! Наверняка черную бухгалтерию на дурмашине ведут! – и вставил кусок пластика в приемную щель. Склонился над дисплеем, набил что-то на сенсорной клавиатуре. — Где товар, Абдул? – подпустил угрозы в голос Виньерон. – Или ты хочешь меня разочаровать? Курчавый энергично помотал головой – мол, и в мыслях не было, – протянул левую руку за спину, и кто-то из свиты вложил ему в ладонь небольшой кейс. Обычный такой с виду чемоданчик, но довольно тяжелый – на вытянутой руке главарь его не удержал, с некоторым трудом водрузив на столешницу. Пьер улыбнулся уголками губ и потянулся было к законному призу, но в этот момент где-то за баррикадами из тары с громким треском раскололся оконный пластик, причем сразу в нескольких местах. Из коридора у нас за спинами донеслась дробь тяжелых частых шагов – как будто стадо кабанчиков приближалось, даже не таясь. Виньерон поднял удивленный взгляд на курчавого, но тот выглядел ошеломленным не меньше гостей и успел выдавить лишь обрывок фразы: — Что за?.. Договорить ему не дали: со всех сторон, безжалостно роняя коробки, на компанию бандюков посыпались самые настоящие спецназовцы – в темной броне, шлемах с непроницаемо-черными забралами и при «страйкерах». Стоявших ближе к краям «пацанчиков» заломали мгновенно, от души охаживая кулаками и сапожищами и сноровисто затягивая пластиковые наручники на запястьях, а вот до нас с коллегами почему-то не добрались – видимо, тыловая группа еще не прибыла. Все это я отметил совершенно машинально, на автомате, привычно прокачивая обстановку. Но первым действовать тем не менее начал Виньерон. Мой патрон, не обращая внимания на суету вокруг, заехал «банкиру» тростью по черепу и одним ловким движением выдернул карточку из терминала. Одновременно с этим Гюнтер оформил курчавому жесткий прямой в нос, добавил правый маваси-гери в голову, отчего неудачливый главарь нырнул под стол, и подхватил оставшийся бесхозным чемоданчик. Через мгновение мы все трое рванули на выход, прекрасно понимая, что наше спасение в скорости. В данном конкретном случае – скорости бега. К сожалению, это понимали не только мы. Гюнтер вырвался несколько вперед, соответственно, и на неприятности нарвался первым – сначала его от души приложило дверью, распахнутой чьим-то молодецким пинком, а затем шустрый и подозрительно пластичный спецназовец от души саданул ему локтем в нос, постеснявшись проделать то же самое хлипким прикладом «страйкера». Коллега рухнул как подкошенный, а черный бронированный демон застыл над ним в характерной позе, готовый в любое мгновение добавить еще. К этому моменту мой несколько заторможенный организм наконец-то сообразил впрыснуть в кровь добрую толику адреналина, время замедлилось, и взгляд приобрел небывалую четкость – все как обычно, ничего сверхъестественного. Краем глаза уловив бросок Пьера ко второму силуэту, куда более громоздкому, я сообразил, что же мне так не понравилось в первом спецназовце. Тот оказался девицей – довольно высокой, стройной и резкой. А также с отменной реакцией – я еще только начал движение в ее сторону, а она уже выбросила ногу в немыслимо быстром сайд-кике – толчковом боковом ударе. Подошва бронесапога, весьма, надо сказать, элегантного, должна была врезаться мне в грудь, сбив дыхание, но я вовремя ушел в подкат и сам подбил ее под опорную ногу. Однако на этом ничего не закончилось – клятая девка, потеряв равновесие, вместо того чтобы рухнуть на спину, выдала немыслимое вращение, почти распластавшись в воздухе, и приземлилась на колено с опорой на одну руку. И ведь даже автомат не выпустила! На ногах мы оказались почти одновременно, правда, мою левую руку оттягивал увесистый кейс, который я успел подхватить с пола. Впрочем, девушке тоже мешал «страйкер», который она не спешила пускать в ход. Что ж, она явно в выигрышном положении – торопиться ей некуда, скорее всего, вскоре подоспеет подкрепление. А посему я начал первым: выбросил вперед чемоданчик, не отпуская, впрочем, ручку, тут же выдал гоути – своеобразный китайский вариант сверхнизкого лоу-кика – и ушел во вращение, выводя левую ногу на цэчуай с разворота. Не прокатило – она ловко отразила кейс автоматом, ушла от пинка, приподняв колено, и, скользнув чуть в сторону, подсекла меня под опорную ногу – я как раз выходил из вращения, раскорячившись в средней фазе траектории. Я рухнул на пенобетонный пол, пребольно приложившись затылком, и сквозь искры в глазах успел заметить, как на мою многострадальную голову обрушивается подошва бронированного сапога – зажмуриться сил уже не было. Против ожидания, удар вышел очень слабым, мне даже нос не расплющило. Впрочем, объяснение я получил довольно быстро – надо мной склонился озабоченный Виньерон, и сквозь звон в ушах я различил: — Ты в порядке? Погнали!.. Не дав мне толком опомниться, он чуть ли не за шиворот поставил меня на ноги и потянул за собой. Я волей-неволей припустил следом, путаясь в ногах. Уже выскакивая в гостеприимно распахнутую дверь, мельком обернулся и заметил неподвижную тушу громилы-спецназовца – не иначе Пьера работа. Чуть в стороне, рядом с бесчувственным Гюнтером, выпутывалась из кучи коробок моянедавняя противница. Какой у меня патрон, и тут успел! Надо сказать, весьма вовремя – после близкого знакомства с девичьим сапожком морду лица пришлось бы восстанавливать не один день. И это в лучшем случае, если бы перелома носа не случилось… Дальше все было предельно просто – знай, несись сломя башку по коридору, изредка уворачиваясь от рук несколько оторопевших при виде нас полицейских спецов. Они наверняка не ожидали, что из склада кто-то вырвется, так что фактор внезапности был на нашей стороне. Выбравшись на свежий (если это определение можно применить к регенерированной атмосфере) воздух, мы припустили уже что есть мочи и вскоре оказались в знакомом закутке. С разбегу запрыгнули в салон катера – Виньерон на вопросительный взгляд Хосе отрицательно мотнул головой – и водила увел аппарат вертикально вверх, почти к самому куполу. Маневр сей оказался без надобности – в обозримых окрестностях полицейского транспорта не обнаружилось. Немного успокоившись, Пьер повернулся ко мне, сияя довольной улыбкой, и объявил по-русски: — Все, Паша, считай, проверку ты прошел. Я еще не оправился от адреналинового выброса, поэтому соображал туго, но все же поинтересовался: — А как же Гюнтер? — Как обычно, – пожал плечами Виньерон. – Все доказательства мы с тобой благополучно уволокли, так что через пару дней мы его из околотка вытащим. Вернее, мой адвокат. Хосе, давай домой!
Глава 2
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, космопорт Амьен,В очередной раз убеждаюсь, как мне повезло – все-таки Амьен не самая захудалая дыра на планете. Звание административного центра сектора налагало особые требования, абы какому городишке его не присвоят. И одним из условий на получение такого, не побоюсь этого слова, знакового статуса, была близость космопорта. Там мы вскоре и оказались, миновав северный транспортный шлюз – надо сказать, без малейшей задержки. Местные полисмены на наш катерок банально не обратили внимания, пропустив следом за тройкой массивных тягачей, загруженных какой-то ерундой. Многоколесные вездеходы упылили куда-то на запад, скорее всего, к грузовому терминалу, а мы направились строго на северо-восток – к стоянке грузо-пассажирских кораблей. Город по сравнению с громадой порта казался этаким радужным прыщиком на суровом лике планеты, а с высоты и вовсе смахивал на сердцевину колоссальной ромашки с лепестками-терминалами. Отсутствие вменяемой атмосферы развязывало руки космоперевозчикам, и капитаны сажали суда на шарик, не заморачиваясь разгрузкой на орбите, как в более цивилизованных местах, на той же Гемини-2, к примеру. За пределами «пузыря» Хосе перестал изображать законопослушного драйвера и выжал из планетарных движков катера максимум возможного, так что пару сотен километров до посадочной ячейки, занятой кораблем Пьера, мы преодолели за считанные минуты. Уже на месте наш водила нарезал пару кругов, дав возможность пассажирам рассмотреть красавец-фрегат во всех подробностях. Я было подумал, что все это затеяно, дабы произвести на меня впечатление, но беглый взгляд на озабоченную физиономию Виньерона дал понять, что Хосе старался ради патрона. Пьер сосредоточенно крутил головой, высматривая внизу что-то одному ему ведомое, ну и я решил не отставать от работодателя. Кстати говоря, поглазеть было на что. Космотерминалов я в своей жизни повидал немало, но порт Амьена это что-то с чем-то. По-моему, нигде больше в обитаемой Сфере нет такого несуразно огромного, на первый взгляд хаотичного, но на самом деле довольно упорядоченного комплекса – главное, уловить основные принципы планировки. Сложнейший организм порта умудрялся функционировать без сбоев, что само по себе удивительно, но при этом соваться сюда человеку непосвященному просто бесполезно – проще и в итоге дешевле оплатить труд местного гида-«лоцмана», а по совместительству еще и стряпчего. Законодательство Гемини-Прайм явно было заточено под интересы теневого бизнеса, а потому с ходу разобраться в хитросплетении всевозможных лазеек и обходных путей не представлялось возможным даже опытному юристу из Внутренних систем. Чем местные и пользовались совершенно беззастенчиво. Под брюхом катера во все стороны до самого горизонта простирался грузопассажирский посадочный комплекс, похожий на шахматную доску. Каждый стартовый пятак представлял собой квадрат со стороной в два километра, отделенный от соседей «нитками» магнитных дорог, по которым то и дело сновали юркие пассажирские капсулы или неторопливо (относительно, конечно) ползли длинные «змеи» грузовых составов. Тоннаж «постояльцев» позволял обходиться и такими, довольно примитивными и малопроизводительными средствами, а вот в вотчине огромных рудовозов, в паре «лепестков» от нас, все было устроено иначе: пузатые неповоротливые монстры удивительно легко на несведущий взгляд умудрялись прилипать к колоссальным «кишкам» путепроводов для насыпных грузов. Их объемистые чрева наполнялись обогащенной рудой редкоземельных металлов и прочими ништяками, которыми так славилась Гемини-3. Затем грузовики медленно и даже как-то величественно «отплывали» на антигравах в сторону от погрузчиков, чтобы с яростным ревом опорной тяги оторваться от тверди и неуклюже вскарабкаться на орбиту. Я, когда только прибыл на планету, стал свидетелем такого зрелища. И, надо сказать, впечатлений набрался на всю оставшуюся жизнь: без малого четырехкилометровая (и двух в поперечнике) бочка, с натугой ревущая дюзами чуть ли не над головой, просто ошеломляла. В открытом космосе при тамошних расстояниях масштаб не чувствовался совершенно, чтобы осознать циклопичность творения рук человеческих нужно оказаться с ним в непосредственной близости, как здесь, в порту. Фрегат, раскорячившийся на посадочных опорах прямо под нами, воображение не поражал, тем более что на фото я его уже видел. Правда, вживую он выглядел куда солиднее, нежели даже на довольно качественной голограмме, воспроизведенной Попрыгунчиком. — «Сотка», еще довоенная, – пояснил перехвативший мой заинтересованный взгляд Виньерон. – Красавец? — Ага. — Считай, что это твой новый дом. Нехилый такой домик, скажу я вам. Приплюснутый в кормовой части усеченный конус примерно километровой длины с далеко разнесенными пилонами маршевых двигателей отдаленно напоминал гипертрофированный истребитель «X-fighter» из «величайшей фантастической саги всех времен и народов» – это если верить статье в одной известной сетевой энциклопедии. Глянул я как-то это древнючее ретро – ничего особенного. Зато Попрыгунчику понравилось. Надо будет, кстати, поднять ТТХ на корабли этой серии, любопытно все-таки. Особенно нелишне ознакомиться с бортовым вооружением, в свете кое-каких слухов, нарытых в Сети. Пока же черная громадина с зализанными обводами интересовала меня исключительно с эстетической стороны. Фрегат был по-своему красив – чувствовалась в нем некая затаенная грация хищного зверя. И не скажешь, что «Магнифик» старичок. Для несведущего взгляда он ничем не отличался от современных кораблей, по крайней мере, снаружи. Впрочем, сомневаюсь, что пассажирский лайнер будет напоминать сарай. Виньерон не тот человек, чтобы терпеть бардак на собственном судне. Да и просто логично – если владелец пустил немалые средства на восстановление обшивки и отражающего покрытия, то уж внутренне пространство он был просто обязан облагородить. — Садимся, – Пьер тронул водилу за плечо и дернул для полной ясности головой в направлении корабля. — Сейчас, патрон! – Хосе постучал пальцем по какому-то сенсору на приборной доске и озабоченно уставился на гладкую спину фрегата. – Спят, сукины дети!.. Словно в насмешку на обшивке ближе к носу приглашающе мигнула красная окружность, и катер устремился к ней, успев аккурат к тому моменту, когда сегменты люка утонули в броне. Продавил мембрану герметизирующего отсек силового поля и оказался в обширном приемном ангаре. Открывшаяся взору стартовая палуба была пуста, хотя, судя по количеству стыковочных узлов, предназначалась минимум для пяти суденышек. Хосе на антиграве ловко вывел наш аппарат к самому дальнему «стойлу», дождался, когда опустятся верхние рамки магнитных опор, и вырубил тягу. Все четыре «дверцы» с шипением откинулись вверх, и я, отчего-то оробев, выбрался на палубу. А что, торжественный, можно сказать, момент – впервые ступил на борт корабля. Даже обидно, что делегации с оркестром и хлебом-солью в ближайших окрестностях не наблюдалось. В отличие от меня, коллеги выпрыгнули из катера совершенно буднично, как и сотни раз до этого. Они даже на гул лифта внимания не обратили, хотя с магнитным контуром привода явно что-то было не в порядке. Видимо, привыкли уже. Я же во все глаза уставился на живописного мужика средних лет, шагнувшего из капсулы. Ликом он был черен, а волосами бел как снег. Когда странный альбинос подошел ближе, я понял, что он совершенно сед – мелкие кудряшки шевелюры, брови, типичная для африканцев клочковатая бороденка и даже волосы в носу имели благородный платиновый отлив. — Это у него после одного давнего дела, – вполголоса пояснил Виньерон. Послал же бог такого проницательного патрона! – Ни о чем не спрашивай, он этого не любит. Может и в морду дать. Сам расскажет, когда заслужишь доверие. Я пожал плечами, мол, без комментариев. Не любит, значит, не любит. Но все равно интересно, что же это за дело такое, если мужик чуть за тридцать седой, как лунь. Изъяснялся новоприбывший на интере с ярко выраженным французским акцентом. — На судне порядок, патрон. Вся текучка на вашем терминале, погрузку закончили двадцать минут назад. Как прогулялись, удачно? — Как видишь, – кивнул на меня Пьер. – Знакомьтесь. Эмильен, мой суперкарго. Седой склонил голову в коротком поклоне – совершенно автоматически, как будто это движение уже въелось в плоть и кровь. Ишь ты, условный инстинкт! Зуб даю, что новый знакомец откуда-то из Внутренних систем, если ни с самой Земли. И наверняка когда-то носил щегольскую ливрею корпоративных цветов какого-нибудь солидного отеля – обслугу там муштруют крепко. Ну, за их зарплату и не такое можно вытерпеть. — Павел Гаранин, наш новый координатор по работе с пассажирами. Покажи ему его вотчину, Эмиль. И не жмись, все, что нужно, он знает, – последнее слово Виньерон как-то по-особенному выделил голосом, и суперкарго понятливо хмыкнул. Ответив на крепкое рукопожатие Эмильена, я вопросительно уставился на новообретенного патрона. — Устраивайся, Паша, будешь нужен – вызову, – перешел на русский Пьер. – Иди с Эмилем, он тебе покажет каюту и введет в курс дел. Стоянка у нас оплачена еще на трое суток, так что время у тебя есть. Пассажиры начнут прибывать только третьего дня. До того разберись хотя бы с основными обязанностями. Все, свободен. Посчитав на этом вводный инструктаж завершенным, мой работодатель забрал у Хосе героически спасенный вашим покорным слугой кейс и не спеша направился к лифту. Я, признаться, немного растерялся – не привык зависеть от кого бы то ни было. А тут прямо как ребенок, которого угораздило отстать от мамашки. Эмильен прекрасно понял мое замешательство: — Не грузись, браток, все такие были. Бери вещи, пошли конуру занимать. Вот ведь! А я и думать забыл о скарбе! Хосе с добродушной усмешкой открыл багажник, я навьючился пожитками и на пару с суперкарго прошествовал к лифту. Виньерон уже благополучно убыл, так что нам пришлось подождать, пока капсула освободится. Впрочем, много времени это не заняло, и вскоре мы уже неслись куда-то, сопровождаемые режущим ухо гулом. — А мы, э-э-э, не того?.. — Не кипишуй, он гудит, сколько себя помню, – беспечно отмахнулся Эмильен. – Еще ни разу не отказал, зараза. Тьфу-тьфу. Успокоил, блин! — А мы куда? — На вторую пассажирскую палубу, бизнес-класс. Там твой кабинет. Занятно. Судя по ощущениям, лифт спускался куда-то в чрево корабля. Ага, вот свернул – вектор ускорения поменялся. Сначала пол из-под ног уходил, а теперь к стене тянет. Видимо, гравикомпенсатор барахлит. Немудрено, в общем-то, учитывая почтенный возраст посудины. Тем не менее до места назначения мы добрались без приключений – в конце пути капсула мягко сбросила скорость и застыла в приемном отсеке, надежно зафиксированная в механических захватах. Выбравшись из кабинки, мы с коллегой Эмильеном оказались в торце длинного и довольно широкого коридора, в который по обе стороны выходило не меньше двух десятков отделанных натуральным (!) деревом дверей. — Вторая пассажирская палуба, полулюкс, так сказать! – Эмильен отступил в сторону и приглашающе махнул рукой, пропуская меня вперед. – Обычно тут самые приличные клиенты путешествуют. Проблем от них мало. Культурные, пьянствуют в меру, бардак после себя в каютах не оставляют. Нам до конца, последние две двери твои. Выделенные мне помещения ничем не отличались от длинного ряда таких же, разве что на самой дальней двери, у глухого торца коридора, висела табличка «М. Смит. Координатор». Мой сопровождающий извлек откуда-то банальнейшую ключ-карту и провел ею по приемной щели замка, довольно искусно замаскированного в косяке рядом с роскошной ореховой ручкой. Дверь приветственно пиликнула и уехала вбок, открыв взору оформленную в стиле хай-тек приемную. Эмильен уверенно протопал к столу секретаря – по крайней мере, я думаю, что эта футуристическая конструкция из хромированных трубок и стекла именно что стол, – и я последовал за ним, умудрившись зацепиться за дверь рюкзаком и долбануть кофром с тренажером по какой-то звонкой хреновине. Седой и ухом не повел, невозмутимо кивнул на вторую дверь, похлипче и попроще, из серого немаркого пластика: — Кабинет. Из него выход в твою каюту. Офицерская палуба прямо над нами, так что подъемника там нет, просто винтовая лестница. Максу нравилось, но ты можешь добираться как нормальный человек – на общем лифте. Дверь оказалась не заперта и автоматически утонула в стене при моем приближении. Внутри оказалось даже уютно, несмотря на все тот же хай-тек. Стол, хотя бы немного похожий на этот предмет мебели в классическом понимании, роскошное кожаное кресло на колесиках, еще пара, тяжелых даже на вид – гостевые, не иначе. Вдоль стен шкафы из блестящих трубок со стеклянными полками, пустые и уже успевшие обрасти тонким слоем пыли. В дальнем левом углу неприметная дверца, вычислить которую мне удалось лишь по узкой щели, отделявшей ее от стены. Еще одна, но уже из матового стекла – в правом углу. — Там санузел, – перехватил мой взгляд Эмильен. – Ничего особенного, душевая кабинка и толчок. Нормальная ванна в каюте, потом сам увидишь. Короче, бросай барахло, и пойдем дальше. — А чего это вы, Эмильен, со мной нянчитесь? – выдохнул я, взгромоздив рюкзак на шедевр стиля хай-тек, который уже в ближайшем будущем должен был стать моим рабочим местом. – Насколько я понимаю, суперкарго отвечает за грузы. Или нет? — Угу, отвечает. Только за багаж пассажиров тоже, – хмыкнул седой. – А это пострашнее всего остального будет. Чего думаешь, я побелел так рано? Так что расслабься, парень. И давай на «ты», нам с тобой еще долго вместе работать. Опять же, Пьер сказал, что ты знаешь, так что открою тебе один секрет: VIP-пассажиры, как правило, проходят именно что по грузовой ведомости. Надеюсь, объяснять причины не надо? Я медленно кивнул, мол, понял, не дурак. — Держи карту. Это Макса, но ему теперь без надобности. В каюте как расположишься, поменяй код. Ключ от всех дверей, хе. Включая и пассажирские каюты, и VIP-апартаменты. Вот тебе еще служебный инфор, надень. Персонал весь в увольнительной, так что знакомиться будешь послезавтра. Сейчас могу только остальные владения показать. Пойдем? — Ага. — Тогда начнем с твоего жилья, – Эмильен подошел к приоткрытой дверце, легонько толкнул ее вбок и шагнул на лестничную клетку. Там же спустя мгновение оказался и я. В тесной клетушке обнаружилась древняя даже на вид крутая лесенка, кое-как слепленная из арматуры и рифленого пластика, вившаяся вокруг центрального «ствола» в виде толстой трубы. Черт его знает, что за приблуда, может оказаться всем чем угодно, вплоть до канализации. — Осторожнее, с непривычки можно и голову рассадить, – предупредил Эмиль, когда я чуть ли ни уперся лицом в его спортивные туфли на мягкой резиновой подошве. Кстати, хорошая вещь, надо такие же раздобыть. Рассекать по кораблю в тяжелых ботинках не комильфо. А вот комбез ни за что на себя не натяну, хоть убейте. – Макс-то похлипче тебя будет… Вернее, был. Ага, тут седой прав. Тесно здесь для меня. С другой стороны, каждый раз переться к лифту вдоль всех кают тоже как-то ну его на фиг. Ладно, привыкну. Подъем закончился неожиданно быстро, и мы с Эмилем оказались на точно такой же лестничной клетке с точно такой же хлипковатой дверью. Коллега решительно сдвинул ее в сторону, и мы оказались в небольшой пустой комнате, лишенной каких-либо признаков индивидуальности. — Ага, все-таки Норман заставил своих оглоедов здесь прибраться, – удовлетворенно хмыкнул Эмильен. – Апартаменты у тебя, парень, шикарные: кухня, спальня, кабинет, отдельный санузел, ванная комната. Обставишь сам, на свой вкус. Мебель стандартная, но никто не мешает совершить набег на магазин. А еще лучше в сетевом маркете закажи, быстрее получится. Насчет собрать ребята из обслуги помогут. Смотреть сейчас будешь, или дальше пойдем? — Пошли, не хочу тебя задерживать. — А, не грузись! Я же при тебе Пьеру сказал, что все путем. Основная работа перед самым стартом начнется, как обычно. Выбравшись из каюты, мы попали в очередной длинный коридор. Правда, роскошью здесь и не пахло – двери в сугубо утилитарном стиле, с пластиковой отделкой и лаконичными табличками типа «старпом», «боцман», «суперкарго»… — Эмиль, мы что, соседи? — Угу. Что, не рад? Или проставляться не хочешь? — Да без проблем. – Не хватало еще в первый же день против себя ближайшего коллегу настроить. – Ты что предпочитаешь? — Что нальют, то и предпочитаю, – отозвался тот и судорожно сглотнул. Этот жест от моего внимания не укрылся, вызвав некоторое недоумение. Не может быть, чтобы человек, занимающий такой ответственный пост, оказался банальным алкоголиком. — И все-таки? — Сомневаюсь, что ты найдешь в этой дыре хоть что-то похожее на приличное бордо, – невесело ухмыльнулся коллега. – Так что сойдет и коньяк, даже та бормотуха, которую местные принимают за этот божественный напиток. О, ностальгия! Не промахнулся я с первоначальной догадкой насчет хорошего отеля. Надо будет как-нибудь его побаловать, потом, когда в более цивилизованных местах окажемся. — Забегай вечерком, попробую что-нибудь придумать. — Не к спеху. Лифт на этой палубе оказался попросторнее, к тому же не гудел, что не могло не радовать. Эмиль с безразличным видом ткнул в панель управления, створки сдвинулись, отрезав нас от коридора, и кабинка относительно неторопливо поползла куда-то наверх. — Сейчас будет эконом-класс, третья пассажирская палуба, – пояснил суперкарго. – Ближе к обшивке, подальше от команды и приличных пассажиров. Самые проблемы с этими уродами – возим одно отребье. Макс умел с ними ладить. Надеюсь, ты тоже справишься. — Угу, – уныло протянул я. – Слушай, а где мне взять должностную инструкцию? Ну, или хотя бы что-то на нее похожее? — В кабинете в терминале глянь. Только я тебе и так все расскажу. Задача твоя довольно проста: решать проблемы пассажиров. Посадка, высадка, выдача багажа и прочее – мое дело. В твое распоряжение они поступают после старта. И вот тогда ты их должен холить и лелеять. Персонала у тебя целых тридцать человек – стюарды, горничные, даже куртизанки в наличии. Ты удовлетворяешь потребности пассажиров. Вернее, не ты лично, а твои люди. Любые потребности, если они не противоречат интересам других пассажиров и не нарушают требований безопасности. Порядок на пассажирских палубах тоже твоя забота. — И все? – хмыкнул я, безуспешно попытавшись скрыть сарказм в голосе. – А какие у меня есть средства воздействия? — На твое усмотрение. Главное, чтобы клиенты остались довольны. — То есть морды бить нельзя ни при каких условиях? — Отчего же? – удивился Эмильен. – Бога ради. Только если потом пассажир выкатит предъяву капитану, придется тебе, браток, оплачивать стоимость билета плюс штраф – десять процентов от месячного оклада. — Весело. — Не переживай. Макс как-то умудрялся особо буйных утихомиривать без привлечения охраны. И, честно говоря, совсем уж отмороженные попадаются редко. Большинство вменяемые. Кстати, приехали. Эконом-класс отличался от «полулюкса» разительно. Дверей в коридоре было минимум вдвое больше, особой отделкой интерьера никто не заморачивался, везде сугубо утилитарное серое пластиковое покрытие – довольно мягкое, надо сказать, и легко моющееся. Я из любопытства заглянул в ближайшую каюту: комнатенка поменьше, чем в моем жилище, откидные лежанки со встроенными противоперегрузочными комплексами, стол, пара табуреток, платяной шкаф – ничего лишнего. Санузел, правда, индивидуальный – унитаз, раковина, на потолке лейка душа. — Зато дешево, – хмыкнул Эмильен в ответ на мою гримасу. – Народ эконом-классом путешествует простой и прижимистый, из всех требований – бухла побольше да желательно деву распутную. Сразу говорю, таковых в персонале всего четыре штуки, на всех не хватает. Из-за этого частенько случаются свары. И это одна из твоих проблем. Вот замечательно! Всю жизнь мечтал сутенером работать у корабельных шлюх… — Палуба рассчитана на сотню пассажиров, – продолжил суперкарго, когда мы покинули «нумер». – Есть еще одна, точно такая же, прямо под нами. Четвертая пассажирская. Итого при максимальной загрузке мы берем двести рыл не самого культурного контингента, особенно когда во Внешних мирах работаем. Впрочем, среди этого народа встречаются и вменяемые экземпляры, но достаточно редко. И от них только лишние неприятности – остальные их частенько задевают, приходится вмешиваться. В случае чего можно привлечь силовиков, их целый десяток на борту, но патрон этого не приветствует. Говорит, если позвали мордоворотов, значит, где-то сами накосячили. Привыкай, в общем. — А «важняков» сколько обычно бывает? — Когда как, максимальная загрузка – тридцать человек. Там несколько кают двухместных, в них чаще всего семейные летают или партнеры, для которых ночевка в одном номере не проблема. Но такое бывает редко, обычно удается всех поселить индивидуально. Насмотрелся? Эмильен дождался моего кивка, напоследок окинул орлиным взором подконтрольную территорию и шагнул в кабинку лифта. В этот раз ехали много дольше, такое впечатление, что весь корабль пересекли. Наконец, капсула затормозилась. — Значит, смотри и запоминай. Это самый VIP из VIРов, здесь селятся пассажиры, проходящие по грузовой ведомости. И тут уже реальный люкс. Апартаментов всего четыре, каждые из пяти комнат. Обстановка, бар, обслуживание – по высшему разряду. Здесь работает отдельная бригада обслуги, еще восемь человек: четыре горничные, два стюарда, старший смены и повар. Неприятности бывают редко, но если уж случаются… – суперкарго многозначительно замолчал. – Как правило, здешние постояльцы всегда с охраной, поэтому насчет безопасности голова ни у кого не болит. Но бывают такие сукины дети, что от безделья начинают придираться к обслуге. И это реальная проблема. Виньерон всегда сам вмешивается, так что не грузись – начала такая морда людей гнобить, дай знать Пьеру. Он их умеет на место ставить. В номер зайдем? — Давай. Интересно же узнать, что Эмиль настоящей роскошью считает. Кстати говоря, он оказался прав – обставлена каюта была по высшему разряду. Роскошь неброская, а потому еще более впечатляющая. Владелец корабля не пожалел денег, оборудовал все помещения по последнему слову техники, причем предпочтение отдал самым известным производителям Федерации. Одна только ванна-джакузи размером с хороший бассейн чего стоила! В бар я даже заглядывать не стал – ну его на фиг, еще коллегу удар хватит при виде этакого богатства. — Все, пошли отсюда. Видно было, что седой обстановкой тяготился. — Неплохо, очень неплохо! – озвучил я свои впечатления, шагая к лифту. – Немного похоже на московскую «Плаза». И от луноградского «Мунлайт-Отеля» что-то есть. При упоминании пятизвездочных гостиниц, в которых мне когда-то давно довелось побывать, Эмиль скривился и скрипнул зубами, но быстро с собой справился и поддержал беседу: — Разве что совсем немного. Пьер разработку интерьера заказывал той же фирме, так что ничего удивительного. Остальные апартаменты, кстати, совсем в других стилях оформлены. Один номер хайтековский, один в псевдовосточной манере, а последний вообще эклектичный, полная мешанина, от африканских мотивов до европейского ренессанса. А интересный Эмильен типус. На первый взгляд этакий типичнейший боцман, неотесанный и острый на язык. При более пристальном рассмотрении же – весьма и весьма образованный парень с хорошими, но тщательно скрываемыми манерами. И положением своим откровенно тяготится. Ладно, подробности позже выясню, за рюмкой чая, как говорится. Снова оказавшись на палубе бизнес-класса, суперкарго хлопнул меня по плечу и выдал последнее наставление: — Короче, располагайся, сегодня и завтра свободен. Потом ребята из увольнительной вернутся, буду тебя с ними знакомить. Вопросы есть? — Как на довольствие встать? — Никак. У тебя в каюте кухонный автомат. Или можешь на камбузе заказать, прямо с терминала. Ключ от всех дверей помнишь? Вот по нему. Все, что предоставляется бесплатно, уже в твоем шкафу. Сегодня прикинь, что еще из вещей тебе понадобится, и закажи. Завтра доставят. Аванс уже у тебя на карточке, короче, сам разберешься. Бывай. Эмильен неторопливо вернулся в лифт, а я двинул к кабинету. Осматриваться, располагаться и вообще входить в курс дел.6 мая 2541 года, утро
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, космопорт Амьен, 6 мая 2541 года, день В кабинете я надолго не задержался, лишь влез в терминал и наскоро пролистал довольно-таки объемную инструкцию с перечнем моих обязанностей и прав. Затем столь же поверхностно пробежался по досье персонала, главным образом всматриваясь в лица на фотографиях. Ни одно из них не вызывало в памяти никаких ассоциаций, равно как и явной неприязни, и я решил, что разберусь с бумажной волокитой завтра – все равно целый день нужно будет чем-то занять. А если появится такое желание, то и приберусь тут. Затем, воспользовавшись лестницей, перебрался в каюту. По сравнению с моей квартиркой у тетушки Мари новое жилье было куда просторнее. Взять хотя бы кухню – полноценная, хоть и тесноватая, комнатушка с обеденным столом, рабочей зоной с мойкой, кухонным автоматом и холодильником. Красота, в общем. Хочешь – сам готовь, хочешь – затаривайся полуфабрикатами и разогревай. А если уж совсем обленился, втыкаешь ключ-карту в «кормораздатчик» – приемную камеру пневмодоставки – и заказываешь харчи из тех, что доступны в данный момент на камбузе. В работоспособности этой штуковины я и убедился незамедлительно, буквально в считанные минуты заполучив здоровенную кружку кофе (причем гораздо больше похожего на натуральный, чем та гадость, что обычно предлагали в забегаловках на Гемини-3), пару бутербродов с сыром и весьма приличной ветчиной и нежнейшую, пышнейшую, вкуснейшую (блин, чуть слюнями не захлебнулся!) булочку собственной корабельной выпечки. Торопливо пережевывая поздний завтрак, я подумал, что с такой кормежкой жить можно. И ведь совершенно бесплатно, черт возьми! Уничтожив все до последней крошки, я захватил кружку с кофе и отправился осматривать остальные помещения. Если не считать полнейшую стерильность, оставшуюся после визита уборщиков, владения мне понравились. Начал я со спальни – комнатка была чуть больше кухни, но, несмотря на это, в ней разместилась широкая кровать с надувным матрасом, встроенный платяной шкаф, удобный столик с ночником и нехилой диагонали дисплей на одной из стен. Впрочем, с нашим уровнем развития технологий отображающих матриц это неудивительно – в отличие от тех же мобильных терминалов или КПК, экран в виде тончайшей пленки, наклеиваемой прямо на покрытие, лучше всего пластиковое, практически ничего не стоил. Правда, и воспроизводить позволял только двумерное изображение, для изысков типа 3D или голограмм требовалось дополнительное оборудование, тут уже рулоном гибкой матрицы, отпускаемой на складе погонными метрами, не обойтись. Маскировочное покрытие-хамелеон, кстати, базировалось на подобной же технологии: на ткань напылялся тонкий слой светодиодов отображающей матрицы, и они показывали картинку, формируемую видеопроцессором. То есть, если вырубился баллистический компьютер костюма, «хамелеон» уже не работает. Но с этим недостатком военным приходилось мириться. В шкафу обнаружилось несколько комплектов постельного белья, точно такие же тапки на резиновом ходу, как и у Эмильена – из дешевой синтетики, но тем не менее обладающие весьма полезным качеством: при первом использовании они плотно облегали ногу и запоминали параметры конечности, подгоняя размер под конкретного пользователя. Не люблю такое, предпочитаю обувь из натуральных материалов, собственноручно (хе-хе!) примеренную в магазине, а лучше вообще у сапожника. Но на заказ я давно себе ботинки не тачал, положение уже не то. В этом же отделении висела пара комбезов типичнейшего флотского покроя, разве что вместо небесно-голубой ткани на них пустили грязно-серую, такую же немаркую, как и покрытие стен в коридорах. Тьфу, ненавижу! Вот будет хохма, если Виньерон заставляет команду форму носить!.. По идее должен, хотя бы обслугу. Но комбезы на униформу обслуживающего персонала отеля не походили, и я решил, что это всего лишь удобная повседневная одежда, без которой можно обойтись. Рассовав по свободным местам собственные немногочисленные шмотки, я бросил «худи» на кровать, оставшись в легкомысленной футболке, и перебрался в кабинет. По пути заглянул в ванную комнату – ее дверь, равно как и дверь санузла, выходила в короткий коридорчик-прихожую. Эмильен не обманул – джакузи была гораздо более скромных размеров, чем в памятных апартаментах на VIP-палубе, но сам факт ее наличия говорил о многом. В аккуратном шкафчике рядом с раковиной я обнаружил кучу всяких мелочей – от мыла до зубной щетки и пасты, а на полке у ванны целую стопку больших полотенец, махровых и приятных на ощупь. Потрясенно помотав головой – давно в такой роскоши жить не приходилось! – я наведался в сортир. Тот уже ожидаемо оправдал надежды: чисто, удобно и даже уютно. Оказавшись, наконец, в кабинете, я занялся делом: вскрыл кофр с тренажером и принялся уже привычно монтировать «деревянного человека» в удобной нише в стене, предназначенной, скорее всего, для отсутствовавшего книжного шкафа. С работой справился быстро, пару раз лениво пнул «дамми», приложился кулаком к «лицевой» части и остался доволен. Напрягаться пока что не хотелось, да и потренировался уже – не далее как утром. В реальных, что характерно, условиях. Посему оставил тренажер в покое и занялся распаковкой улыбчивого Будды. Труднее всего оказалось определиться с местом его жительства – в комнате, достаточно большой, чтобы считаться залом, в наличии имелась пара кресел, журнальный столик и стойка инфора. В торцевой стене был смонтирован еще один дисплей, на сей раз полнофункциональный, со всеми наворотами. По большому счету глазу зацепиться не за что – все донельзя казенно и уныло. Черт, надо все-таки озаботиться наведением хотя бы минимального уюта. Временно пристроив Будду на журнальный столик, я подсел к инфору. С этого места пялиться на основной дисплей было неудобно, однако к моим услугам оказался стандартный переносной терминал в виде плоской панели размером с лист формата А3. Сенсорный экран мгновенно отреагировал на прикосновение к иконке браузера, и уже через считанные секунды я вышел на сайт хорошо знакомого мне сетевого магазина. Перебрав несколько разделов, я остановил выбор на симпатичной подставке из имитации палисандра – то, что надо. Улыбчивому однозначно понравится. Надеюсь, в будущем мне это зачтется – за последнее время пришлось порядочно подпортить себе карму. Не останавливаясь на достигнутом, заказал еще несколько мелочей, в основном из предметов личной гигиены, а также спортивный костюм и кроссовки. И напоследок заглянул в раздел спиртных напитков. Маркировку той прелести, что довелось попробовать в компании Виньерона не так давно, я прекрасно помнил. Цена тоже запредельной не показалась. В сущности, даже моего последнего заработка вполне хватало на весь улов. Одна беда – пачка мятых местных франков так и торчала в кармане джинсов. На банковский счет я их перевести не догадался, да и не было такового у меня до недавнего времени. А вот аванс оказался весьма весомым, к тому же в федеральных кредах – кредитных единицах. Убедившись, что финансов осталось еще довольно много, я вознамерился было заказать выходной костюм и какие-нибудь туфли, но быстро отказался от этой затеи. Покупать такие вещи без примерки последнее дело. Если костюмчик, как говорится, не сидит, то никакая цена тут не поможет. Уж лучше в футболке и джинсе рассекать, чем в мешковатом пиджаке. Впечатление у встречных-поперечных всяко лучше будет. Так, что там еще Эмильен говорил? Если нужно что-то из мебели, можно заказать? В принципе, все необходимое есть, разве что… Ага, то, что надо – дешево и сердито. Тахта – между прочим, давно о такой мечтал! – отлично будет смотреться вот у этой стеночки, аккурат напротив дисплея. А кресло я вот сюда отодвину. Потом. Покончив с текучкой, я вернулся в спальню и достал из рюкзака собственный терминал. Все утро я его таскал выключенным, а Попрыгунчик этого не любит – потом долго ноет, что я сатрап и изверг, и вообще, нельзя полноценный искусственный интеллект держать взаперти. Своенравный обитатель планшетника и сейчас не упустил случая поглумиться: на едва протаявшем дисплее проступила весьма натуралистично отрисованная решетка из арматурин в мой палец толщиной, из-за которой выглядывал понурый мультяшный Тау. Правда, поныть я ему не дал, сразу же вместо приветствия озадачил: — Партнер, дело есть. Вот тебе допуск в локалку, пошарь хорошенько, только аккуратно. Без понятия, что за админ на этой посудине. Присмотрись к нему, но пока не проявляйся. Меня интересуют планы корабля, ТТХ, численность команды и обслуживающего персонала, можно в систему наблюдения влезть. Только тихо, еще раз говорю – не светись. Как понял, прием? Мультяшный инопланетянин за решеткой прищурил глаза, вздыбил «волосы»-вибриссы и зашипел, словно рассерженный кот – на языке жестов Тау это сложное действие соответствовало короткому кивку. Ага, согласен. В противном случае прозрачную «шерсть» к башке бы прижал, и издал нечто вроде «кха» – с выдохом и выпученными зенками. С непривычки выглядит довольно устрашающе, на самом же деле куда хуже, если реальный Тау сохраняет бесстрастность на роже. Вот тогда вообще труба, ибо в этом состоянии он способен на любые выкрутасы, предсказать которые совершенно нереально. В самом общем случае каменное спокойствие говорит о его готовности к немедленному бою, а уж нанесет ли он удар первым, или отдаст инициативу оппоненту – одному богу известно. Причем сильно сомневаюсь что наш, христианский Бог, в этом вопросе компетентен. Впрочем, как и Аллах, Будда и прочие многочисленные представители всех остальных пантеонов. У самих же Тау бог как категория отсутствовал – они верили в некое глобальное Начало, отождествляя его со всем сущим. В чем-то концепция походила на буддийские каноны, но не являлась полным аналогом. А вообще, у них есть нечто вроде кодекса Бусидо – у каждой касты свой. И различий между ними гораздо больше, чем между законодательствами, скажем, Федерации и Внешних миров. Я по долгу службы в свое время изучал «правила поведения» дипломатов и воинов, и уже тогда сильно и по большей части матерно ругался. И главная проблема в том, чтобы правильно определить принадлежность собеседника, ибо от этого целиком и полностью зависели стиль общения и в конечном итоге твоя безопасность. То, что для дипломата само собой разумеется, для воина – смертельное оскорбление, за которым следует вызов на дуэль. И наоборот. Впрочем, «мастера слова» у Тау вполне вменяемы, и к таким крайностям прибегают довольно редко. Хотя я и тут умудрился вляпаться. Впрочем, про это я уже рассказывал. Завершив инструктаж Попрыгунчика, я от нечего делать принялся листать знакомые сайты, особенно новостные – привычка быть в курсе событий намертво въелась еще со времен Академии. Ничего особенного в мире в данный конкретный момент не происходило, обычная рутина: массовые беспорядки тут, серийные убийства там, мошенники вот сетевые распоясались… В общем, шла нормальная цивилизованная жизнь. Раздраженно вырубив последнюю активную страницу, залез на сайт энциклопедии «NetSource» – та еще помойка, почище Маратова хостинга. Через несколько секунд поисковая система высветила пару десятков ссылок, и я ткнул в самую верхнюю. Открывшаяся страничка порадовала трехмерной схемой фрегата характерных очертаний. Действительно, похож. Правда, немного обводами от «Великолепного» отличается. Прокрутив страницу немного вниз, добрался до сухого перечня ТТХ: «Фрегат огневой поддержки серии «сто». Масса покоя сто сорок три тысячи тонн, длина семьсот восемьдесят метров. Бронирование среднее. Вооружение – два курсовых лазера высокой мощности, четыре крупнокалиберных гаусс-орудия, двенадцать батарей ближнего радиуса. В боекомплект также входят пятьдесят термоядерных торпед класса «космос-космос», несколько сотен противоракет и шестнадцать плазменных излучателей средней мощности. Расширенное описание – гриф «Для служебного пользования». Назначение – действие в составе усиленных флотилий, защита линейных кораблей. Может действовать автономно». Ничего себе кораблик Виньерон отхватил! Если он действительно сохранился хотя бы в удовлетворительном состоянии, плевал патрон с высокой колокольни на всех пиратов Внешних миров вместе взятых. Даже с учетом отсутствия ракетного вооружения – сомневаюсь, что Пьер сумел где-то разжиться боеприпасами столетней давности – оставшихся лазеров, «гауссовок» и плазмометов за глаза хватит, чтобы разнести любого капера. Разве что поближе подойти придется, пробившись сквозь ракетный залп противника. Впрочем, ПРО фрегата позволяла и эту задачу решить без особых усилий. — Партнер, не закончил еще? Со стороны сиротливо валявшегося на кресле планшетника донеслось короткое «кха». — Давай, что уже нарыл. На панели задач внизу экрана замигала иконка переданного файла. Открыв ее прямо в браузере, я сразу же наткнулся взглядом на примечательную строчку: «Фрегат серии «сто», модификация 1.3, бортовой позывной – «Гордый». Что за фигня? Или корабль так раньше назывался? Скорее всего. Попрыгунчик не дурак, наверняка этот документ в местном архиве слямзил. Ну-ка, что тут еще интересного?.. Просмотреть файл толком я так и не успел: едва проскроллил текст до половины, как дисплей вдруг замерцал, потом пошел странными волнами, и, наконец, на нем высветилась недовольная физиономия, вернее, лицо. Даже, я бы сказал, весьма миловидная девичья мордашка, живо напомнившая мне одну из бесчисленных анимешек, мельком просмотренных в компании Попрыгунчика. То есть смотрел их, конечно, он, на ускоренной перемотке, а я чисто цеплял краем глаза. Юная то ли японка, то ли китаянка с изрядной примесью европейских кровей недовольно уставилась на меня, поджав губы и превратив глаза в щелочки. А ничего так девчушка, очень даже симпатичная. Хоть и не люблю брюнеток, но эта чем-то цепляет, несмотря на иссиня-черный оттенок шевелюры. Видимо, на физиономии у меня отразился ход мыслей, потому что анимешная красотка вдруг хмыкнула и пропела на интере с забавным тягучим акцентом: — Эй, не закипи там. Или, может, сначала в ванную сгоняешь, а потом и поговорим? — Чего ради? – вздернул я бровь. – И вообще, чего ты в моем терминале забыла? — Я, между прочим, главный администратор! – ощетинилась та. – И это я у тебя должна спрашивать, за каким дьяволом ты по локалке рыщешь и в закрытые архивы нос суешь? Вот как сейчас заблокирую тебе доступ! — Ой, боюсь, боюсь! – Я пристроил терминал на стойке и откинулся на спинку кресла, закинув руки на затылок. – Главный админ, ага. Ты давай еще втирай, что капитан. Или его дочурка. А может, любовница? — Сам напросился! Симпатичная стервозина злобно на меня зыркнула, и дисплей погас. Совсем. Вот и ни фига себе! Реально админ, что ли? А глазища какие! Черные, молнии мечут, уфф!!! Приударить за ней, что ли? Впрочем, ну ее. Помнится, в досье моих подчиненных тоже милые мордашки мелькали, что характерно, блондинистые. И одна рыженькая. Так что не будем строить далеко идущих планов. — Партнер, как дела? Над планшетником взвился в воздух до боли знакомый мячик из мельчайших звездочек, пару раз подскочил и растаял. Ага, в процессе еще. Ну и чем заняться? Так ничего и не придумав, я развалился во втором кресле. Честно говоря, не выспался сегодня… Однако прикорнуть не получилось: когда я уже почти погрузился в царство Морфея, входная дверь бесшумно скользнула в стену, и в проеме материализовалась разъяренная фурия – стройная и ликом симпатичная. Зато характером не удалась, в чем я и убедился незамедлительно. Анимешная девчонка остановилась в паре шагов от меня, уперла руки в бедра, туго обтянутые комбезом, и немедленно вызверилась: — Ты совсем охренел, придурок?! Я от неожиданности едва не сверзился с кресла, ошалело помотал головой, прогоняя сонную одурь, и выдавил с беспомощной улыбкой: — Ты чего? — Да я тебе сейчас!.. – Тут взгляд ее уперся в мой именной планшетник: – Зараза! Ты зачем это сюда притащил?! Черт! Попрыгунчик! Точно, зараза! Нужно срочно спасать ситуацию. — Что это? – прикинулся я шлангом. – Обычный комп. Чего орать-то? — Обычный? Да ты в своем уме?! Это же!.. Ага, а то я незнаю. Но я ведь ему русским языком приказал на глаза админу не показываться. Где он накосячил, интересно? — Чего стряслось-то, объясни толком. — Ты где эту гадость взял? – Девочка-аниме сверлила взглядом мобильный терминал, потрясенно покачивая головой. – Ты хоть в курсе, что у тебя в нем живет? — Его зовут Попрыгунчик, – пожал я плечами. – А в чем проблема? — Проблема?! Да он у меня! У меня! Управление чуть ли не всеми системами судна перехватил, разве что в двигательный контур не влез! Ты представляешь, чем это нам грозит?! — Интересно, чем это ты его так разозлила? – хмыкнул я. – Обычно он белый и пушистый. К тому же я ему приказал не конфликтовать ни с кем. А? — Так ты выключишь его или нет?! — Зависит от тебя. Объяснишь толком, из-за чего вы схлестнулись, может быть и помогу. Присаживайся, кстати. — Сначала я обнаружила вторжение в защищенные секторы главного сервера, – принялась перечислять анимешка, устроившись в свободном кресле. – Потом пошли непонятные запросы. Вся команда давно знает, что со мной такие штуки не проходят. И я подумала, что это не всерьез, просто кто-то разыграть меня надумал. Проследила путь вторженца и вышла на твой терминал. Ты ни в чем не признался, и я отрубила тебе доступ. Только буквально через пару минут натиск усилился. Я активировала «файерволл», вроде помогло. А потом вся моя система начала сыпаться – контур за контуром. И что я должна была, по-твоему, делать? Ясен пень, на разборку бежать. Но все равно, не пойму, с чего это Попрыгунчик взбесился? — Ну, явилась ты сюда. А дальше что? — Это я у тебя спрашиваю! – снова окрысилась девица. – Ты где эту гадость взял, и главное, зачем ее в сеть пустил?! — Это не гадость. Его зовут… — Попрыгунчик, я помню. — А тебя? — Что? — Тебя как зовут? Я, например, Паша. Гаранин Павел Алексеевич, новый координатор по работе с пассажирами. А ты? Анимешка пару раз хлопнула глазами с густыми ресницами и немного растерянно выдала: — Юми… Юмико Ватанабэ. — Очень приятно, Юми-сан. – Так уж и быть, суффикс «тян» оставим до поздних времен, когда познакомимся поближе. – Так вся ваша проблема заключается в несанкционированном доступе моего домашнего любимца в корабельную сеть? — Домашнего чего? — Это подарок, – объяснил я. – Из довольно далекого прошлого. У Тау такие искины считаются чем-то вроде электронных кошечек или собачек. Кавайно, не правда ли? Юмико в ответ лишь потрясенно выдохнула. — Ладно, сейчас он прекратит. – Я подхватил планшетник и смахнул издевательски подпрыгивающий искристый мячик. – Партнер, ну-ка, завязывай. Задача снята. Как понял, прием? Попрыгунчик не отозвался – видимо, постеснялся уморительно грозного админа, – но из сети вылез. Высветил в центре дисплея красную рамку с предупреждением «задача прервана» и спрятался на панели задач среди иконок безобидных программ. — Ну вот, все в порядке. Можешь проверить. Девушка молча потянулась к заблокированному терминалу. Через несколько секунд он приветственно засветился, отобразив рабочий стол, с которого я выходил в Сеть. Немного поколдовав над компом, Юмико облегченно вздохнула и повернулась ко мне. На лице ее все еще сохранялось задумчивое выражение, а вот злости больше не было. — Слушай, – робко начала она, – а можно мне посмотреть? — Попрыгунчика-то? Запросто. Думаю, вы найдете общий язык. Но у меня есть предложение получше. Можешь выделить ему десяток терабайт на сервере? Он больше безобразничать не будет и ни в одну систему не полезет. Зато ты сможешь напрямую с ним общаться с любого инфора. Анимешка задумчиво прикусила губу – ага, и хочется, и колется! Я уже говорил, что наши компьютерщики с любыми искинами на ножах? Юми, видимо, не исключение. А запретный плод всегда сладок. — Он точно послушный? — Еще какой! Ты не бойся, он запаролен со всех сторон, никто кроме тебя про него знать не будет. У капитана есть полный доступ? — Есть, только он не особо в сетях разбирается. Как-нибудь спрячем!.. — Тогда договорились. Вот и все. Проще, чем у ребенка конфетку отнять. Заговорил зубы, отвлек, сыграл на извечных человеческих слабостях – и у меня появился новый (а, главное, первый) союзник в команде. Все-таки день прошел не зря. Умиротворенная Юми давно убежала к себе в серверную, а я все ничем не мог себя занять. Сонливость как рукой сняло, и я с головой зарылся в личные данные подчиненных, презрев главный закон настоящего чиновника – никогда не делать сегодня то, что можно отложить на завтра. Впрочем, и на чиновника я никак не тянул, будучи вольнонаемным специалистом на службе у частного лица, так что мне простительно. За этим занятием я и скоротал большую часть дня, заочно познакомившись со своей, хочется думать, сплоченной командой.
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года Два предыдущих дня прошли довольно бестолково – я разрывался между желанием облазить корабль сверху донизу и банальнейшей ленью, подкрепленной дружеским советом Эмильена пока что не совать нос дальше подконтрольных мне пассажирских палуб. Сие наставление он выдал, когда мы сидели у меня в каюте и смаковали бутылочку того незабываемого пойла из «Лебуше-Плаза». Заказ мой доставили ближе к обеду, причем весь сразу, так что пришлось озаботиться поиском помощников. И тут спасибо Эмилю – выделил пару толковых ребят из трюмной команды, они-то и собрали новоприбывшую тахту и подставку для Будды. Сам я вряд ли бы справился с задачей столь оперативно. В благодарность я накрыл коллеге-суперкарго поляну, и мы незамедлительно отпраздновали новоселье Улыбчивого. Эмильен остался доволен, заявив на прощание, что и во Внешних мирах могут делать качественные напитки. Жаль только, что в основном безалкогольные. После его ухода я некоторое время медитировал, настраиваясь на энергетику нового жилища – эк загнул! На самом деле просто еще немного поленился, наслаждаясь ничегонеделаньем, а потом все тот же Эмильен вызвал меня по инфору: капитан давно задумывал обновить кое-что из мебели в бизнес-классе, и как раз сегодня груз пришел. Мне, как лицу заинтересованному, пришлось участвовать в процессе. За этим занятием и прошел остаток дня. Назавтра я приступил к выполнению должностных обязанностей. Выразилось это в том, что прямо с утреца ко мне в кабинет заявился господин суперкарго собственной персоной, да не один, а в компании симпатичной емкости темного стекла. До полудня мы праздновали мой первый рабочий день, а ближе к вечеру, когда я успел немного вздремнуть и перебороть хмель, состоялось знакомство с персоналом. Столь ответственное мероприятие почтил своим присутствием капитан корабля, но, против ожидания, мои подчиненные при виде большого начальства ничуть не стушевались – видимо, уже давно привыкли. Я же чувствовал себя немного не в своей тарелке, по большей части из-за угрызений совести: уже второй день от меня спиртным разило. Может, и преувеличил, но Пьер, несомненно, сей факт без внимания не оставил. Правда, и не сказал ничего, просто понимающе хмыкнул. Сам он благоухал дорогим парфюмом и был затянут в неизменный щегольский костюм, отчего я стушевался еще больше – мне даже стало стыдно за потертые джинсы и простецкую футболку. Окончательно меня добили собственные подчиненные, ради такого случая построившиеся длинной шеренгой в коридоре бизнес-класса. Я оказался прав – обслуживающий персонал носил довольно элегантную униформу, по которой без труда можно было определить род занятий каждого. Да и разбились люди на небольшие группки – сначала стюарды, среди которых затесались три стюардессы, потом горничные (а тут три мужика среди цветника), и технический персонал, включая «распутных дев». Этих я опознал по некоей потасканности на лицах, да и макияж слишком яркий, вычурный. Плюс «форма» – обтягивающие платья разных цветов. Отдельно стояла бригада обслуги VIP-палубы. Эти чем-то неуловимо напоминали Эмильена, скорее всего манерами. Не удивлюсь, если Пьер сманил людей из дорогих отелей и ресторанов. Я на их фоне выглядел полным замухрышкой, разве что техники, затянутые в уже знакомые комбезы (как же, у самого в шкафу такой висит!), при случае приняли бы меня за своего. Стюарды как под копирку стройные, аккуратные, безукоризненно вежливые, с дежурными улыбками на лицах. Почти все достаточно молодые, не старше тридцати пяти. Девушки так и вовсе юные и свежие, чуть за двадцать. Кстати, две блондинки и рыженькая. Немного выделялся лишь мужик под пятьдесят, с благородной проседью в роскошных бакенбардах – старший смены по имени Этьен Пти. Впрочем, фамилии своей он не соответствовал[10], не уступая мне в габаритах. В отличие от остальных коллег, он был облачен в строгий черный костюм, а в сверкающие туфли можно было смотреться как в зеркало. Вместо традиционного галстука он предпочитал черную бабочку, не желая окончательно отдаляться от подчиненных. Остальные стюарды щеголяли в белых рубашках, черных брюках и жилетах, а девушки в белых блузках и облегающих юбках чуть ниже колена. В общем и целом дресс-код мне понравился: одновременно строго и элегантно, этакий повседневный шик. Вот только сомневаюсь, что обитатели эконом-класса это оценят. Впрочем, как я выяснил из документов, оставшихся от предшественника, эту палубу обслуживали исключительно мужчины в количестве двоих дежурных – в подавляющем большинстве случаев пассажиры со скромным достатком обходились автоматическими системами. К их услугам прибегали только желавшие пустить окружающим пыль в глаза местечковые гангстеры, спешившие свалить с планеты после успешного дела. На этот случай кроме стюардов в эконом-классе постоянно отиралась пара мордоворотов из отдела безопасности. Кстати, я с удивлением узнал, что верховодил там небезызвестный Гюнтер, оставшийся в лапах спецназовцев после нашего поспешного бегства. Виньерон, к слову, оказался прав – начальника его службы безопасности отпустили из околотка через сутки. Уж не знаю, на какие рычаги Пьеру пришлось надавить, но факт оставался фактом. Этьена в команде уважали и ценили, я тоже мысленно взял его на заметку: полезный человек, надо через Эмильена с ним неформальный контакт наладить. Помнится, тот хвастал близкой дружбой со старшим смены. Вторым и последним весьма колоритным персонажем оказался повар из команды обслуги VIP-палубы. К моему глубочайшему удивлению, был он не французом, а чистокровным японцем, к тому же дядей админши-анимешки Юми. Огромный, с необъятным чревом, маленькими глазами, редкой бороденкой и большущей родинкой на правой щеке. Досье характеризовало его как универсального специалиста, свободно владеющего, помимо восточной, и всеми основными мировыми кухнями. Надо будет при случае убедиться. Господин суперкарго за три года совместной работы так и не нашел с поваром общего языка, но я, кажется, понял, в чем тут дело. И даже план предварительный составил. Правда, к его выполнению планировал приступить позже, уже в рейсе. К горничным, по-видимому, Пьер предъявлял не столь жесткие требования, поэтому откровенных красавиц среди них я не обнаружил. Обычные миловидные девичьи лица, пара зрелых женщин, остальные – крепкие парни в расцвете сил. В базе данных особых подробностей я не нашел, так, имя-фамилия-возраст, профессия и должность. Зато сейчас воочию убедился – ребятки как на подбор, так и распирает силушка молодецкая. У одного на костяшках пальцев характерные мозоли, у второго многократно переломанные уши, у третьего нос свернут на сторону – весьма красноречивые признаки. У меня невольно закралось подозрение, что специальность у них двойная, вроде моей… Персональный повар полагался только обитателям VIP-палубы, остальных обслуживал корабельный камбуз, поэтому среди моей слаженной команды присутствовали и технические специалисты, выделявшиеся на фоне остальных угрюмостью и общей лохматостью. Один, правда, был лыс, как колено, но компенсировал данный недостаток как минимум недельной небритостью. До бороды еще дело не дошло, но оставалось чуть-чуть, на мой взгляд. Больше всего меня напрягли распутные девы числом четыре. Они стояли тесной кучкой на правом фланге и непрестанно обстреливали меня глазами – чуть ли не залпами. Хоть сквозь палубу проваливайся, право слово! И Пьер, зараза, лыбится – явно очередную проверку для меня затеял. Ладно, как-нибудь справлюсь… В общем, нормальный такой коллектив, разнородный – будет, где развернуться. Но потом. Сначала нужно в приличный магазин наведаться, хочешь не хочешь, а должности соответствовать придется… Виньерон между тем внимательно осмотрел строй, улыбнулся, кивнул Этьену, коротко поклонился повару-японцу, подмигнул распутным девам и начал торжественную речь: — Дамы и господа, разрешите представить вам нашего нового координатора по работе с пассажирами. Прошу любить и жаловать – Гаранин Павел Алексеевич, можно просто мсье Поль! — Ты ведь не против? – вполголоса поинтересовался он по-русски, скосив на меня взгляд. Я обреченно кивнул. Проблема с этими иностранцами, нормальные имена выговорить не могут. Я же не жалуюсь, что язык ломаю на всяких Ватанабэ, Дюбуа или Гроссершмиттах. Однако придется терпеть. — С сегодняшнего дня он ваш непосредственный начальник, – продолжил между тем Пьер. – Человек он новый, поэтому постарайтесь особо его проблемами не грузить, хотя бы в первом рейсе. Вопросы? — А мсье Поль женат? Вот так и знал, язвы хреновы! Кто это? Ага, крайняя правофланговая, жгучая брюнетка в коротком розовом платье в обтяжку. Этакая женщина-вамп местного розлива. Зар-раза!.. — Мсье Поль не женат, но у мсье Поля несколько другие представления об идеале женской красоты, – громко и четко ответил я, уперевшись угрюмым взглядом в потасканный лик излишне любопытной распутной девы. Одновременно попытался изобразить самую приветливую из всех доступных улыбку. Получилось, видимо, немного жутковато, потому что фемина потупила взор и – о боги! – едва заметно покраснела. – Кстати, никто не в курсе, как правильно ухаживать за изделиями из натуральной кожи? — Мсье необходима консультация? – оживился Этьен. – Готов предоставить свои услуги. Что именно мсье интересует? — Плетки. Ремни. И всякое такое. Боюсь, потрескаются, а вещи дорогие. Судя по вытянувшейся физиономии старшего смены, проняло даже его. А вот девки только с удвоенной энергией зашушукались, изредка хихикая. Черт! Ладно, будем разруливать проблемы по мере их возникновения. То-то будет смеху, если среди них обнаружится поклонница садо-мазо. — Вопросов нет! – удовлетворенно заключил Виньерон и молча потопал к лифту. Дождавшись, когда кабинка благополучно скользнет в шахту, я обернулся к заинтересованно шебуршащейся аудитории: — Будем считать, что знакомство состоялось. Старших смен и служб прошу ко мне в кабинет. Остальные могут приступать к своим непосредственным обязанностям. На том обязательная процедура и завершилась. Оставшееся до конца рабочего дня время мы провели в моем кабинете, причем я узнал много нового о своих обязанностях, а также об особенностях взаимоотношений в коллективе. После всего этого спал я как убитый и едва не проспал сегодня утром. А ведь между тем день предстоял хлопотный: старт через три часа, скоро пассажиры начнут подтягиваться. Да вот уже, блин! На запястье заверещал инфор, и я раздраженно ткнул в кнопку приема. — Поль, выгоняй своих в бизнес-класс, – прохрипел динамик голосом суперкарго. Видеопоток Эмиль почему-то не включил, видимо, не того было. – Пришел первый челнок из Амьена, тридцать рыл разместить надо. — Принял, жду. Ну вот, пошел процесс. Кстати, что-то мне не по себе – неужели очередной приступ? Только его и не хватало… Твою мать! На бегу связавшись с Этьеном Пти, я запрыгнул в лифт и через несколько секунд оказался на знакомой палубе. Пока что народу здесь было немного – трое стюардов и старший смены. Более чем достаточно, учитывая, что их функция в данный конкретный момент состояла в препровождении растерянных пассажиров в нужную каюту. Этьен при виде меня успокаивающе кивнул – мол, все под контролем. Надеюсь. А то меня уже трясет… Старший смены что-то сказал подчиненным и направился ко мне. Оказавшись рядом, шепнул: — Не беспокойтесь, мсье Поль. Мандраж – это нормально. Скоро пройдет. А ведь верно! Я чуть было не выдохнул облегченно – как сразу не догадался, что к традиционным приступам паники мое нынешнее состояние не имеет отношения? С другой стороны, чего это я? Никак ответственность почувствовал? Порядком подзабытое ощущение, даже забавно. Я совсем уже было успокоился, когда мелодично тренькнул лифт, и створки разъехались, впустив первую партию пассажиров. Этьен мгновенно подобрался, придав себе строгий и одновременно величественный вид, а я в приступе неуместной застенчивости отступил ему за спину. Наши постояльцы галдящей кучкой продефилировали мимо, прямо в гостеприимные руки стюардов. К моему удивлению, было довольно много детей младшего школьного возраста, но от мамашек они далеко не отходили. Проводив взглядом разбившийся на несколько более компактных компаний поток, я снова обратил внимание на лифт. Тут посмотреть было на что: из кабины неторопливо выбрался важный молодой господин в компании двух парней, судя по габаритам, телохранителей. Гость чем-то неуловимо напоминал Виньерона, но, на мой взгляд, сильно не дотягивал: и костюмчик излишне блестящий, и трость слишком вычурная, да и галстук с абстрактным рисунком не чета стильному шарфу. Лицо господина, украшенное едва очерченной бородкой, несло печать высокомерия. Едва ступив на палубный настил, вновь прибывший обвел окрестности брезгливым взглядом и вскоре наткнулся на нас с Этьеном. Дернул уголком губ и этаким вальяжным шагом двинулся к нам. — Господин, э-э-э?.. – слегка напрягся старший смены. — Не важно, – отмахнулся гость. – Милейший, где моя каюта? — Номер двадцать девять, – поспешил уточнить один из телохранителей. — Дальше по коридору, по правой стороне, – пояснил Этьен с вежливой улыбкой. – Мсье желает еще чего-нибудь? — Не беспокоить. И передайте своим, милейший! – Высокомерный господин направился по указанному адресу, потеряв к нам интерес, но вдруг остановился: – Эй, бой! В лифте мой саквояж. Принеси. И проследи, чтобы мои вещи доставили в каюту незамедлительно. Я недоуменно вскинулся – с чего бы это Этьена назвали боем? Представительный такой дядечка, важный, к такому невольно на «вы» обращаются. Однако я оказался не прав: гость, не дождавшись реакции, развернулся, даже не потрудившись стереть недовольную гримасу с физиономии, и ткнул в меня тростью: — Ты что, оглох? Что за сервис, право слово! Признаться, такой поворот событий застал меня врасплох, по ногам разлилась предательская слабость, и откуда-то из глубин подсознания волной накатилась паника. В результате я ожидаемо застыл на манер истукана, выдав удивленно-недоуменное «э-э-э…». Господинчику это явно не понравилось, и он шагнул ко мне, не сводя с меня бешеного взгляда. На мое счастье вклинился Этьен: — Прошу прощения, мсье. Вы ошиблись. Господин Поль – координатор по работе с пассажирами, а вовсе не вспомогательный персонал. Прошу простить его внешний вид, он не успел привести себя в порядок. — Вот как? – притворно изумился гость. – Не думал, что на этой посудине верховодят бомжи. Что за бардак… И как ни в чем ни бывало направился к каюте. Меня же вдруг обуяла ярость. Я дернулся было за ним, но налетел на Этьена. Старик решительно преградил путь и положил руку мне на плечо: — Оставьте, мсье! Поверьте, он не стоит ваших нервов… Говорил многоопытный коллега вполголоса, так что его не расслышали даже телохранители, слегка отставшие от босса. Я медленно выдохнул, успокаиваясь. — Вот и славно. Этьен ободряюще мне улыбнулся и направился к лифту – видимо, за саквояжем. А у меня на руке вновь заверещал инфор. Ну что за день?! — Поль, второй челнок на стыковке! – обрадовал меня суперкарго. – Принимай гостей в экономе. И давай аккуратнее, есть там компашка подозрительная. Однако быстро перебраться на вторую пассажирскую палубу не получилось – именно в этот момент у семейства из пяти человек возникла серьезнейшая проблема в виде попутчика в одной из двухместных кают. Я вознамерился было свалить разборки на Этьена, но не тут-то было! Как выяснилось, старшей дочери пятнадцати неполных лет предстояло делить жилище со здоровенным чернокожим парнем под тридцать. Обычный мужик, ничего особенного, но девчонке-подростку он показался очень страшным. Пришлось пойти семейству навстречу и переселить немного обиженного такими подозрениями африканца в отдельный номер, благо он оставался свободным, согласно последним данным о бронировании мест. Разбирательства заняли минут двадцать, причем львиная доля времени ушла на перепалку с разошедшейся мадам – матерью семейства. В отличие от нее, муж сохранял спокойствие, справедливо рассудив, что это в большей степени наша проблема, собственно, нам ее и решать. Избавившись от этой головной боли, я незамедлительно убедился, что беда не приходит одна – вновь заголосил инфор. Я принял вызов, испытывая острое желание запулить браслет куда подальше, в идеале приложив обо что-нибудь твердое, и уже после первой фразы Бена – дежурного стюарда из эконом-класса – немедленно закипел: — Босс, у нас проблема. Какие-то козлы из двадцатого номера скандалят. — И?.. — Надо решать… — Охрану позови. — Охрана говорит, что пока вмешаться не может – они ничего не ломают и других пассажиров не бьют. — А чего скандалят? — Насколько я их понял, э-м-м, просто так. Ради удовольствия. Тьфу, мля! — Ладно, сейчас буду. Один хрен туда тащиться – нужно удостовериться, что все размещены согласно купленным билетам и претензий ни у кого нет. И я, выдохнув сквозь зубы, шагнул к лифту. На третьей пассажирской царил относительный порядок: никто не толпился в коридоре, не мусорил и не задирал охрану. Тот из парочки мордоворотов Гюнтера, что выглядел покрупнее, приветственно кивнул и доложил: — Пока тихо. Угу, а Бен, значит, надо мной прикололся. Хорошо, если так. Каюта номер двадцать располагалась почти в самом центре палубы, но разговор на повышенных тонах я расслышал уже за несколько номеров до искомой двери. Что неудивительно – створка была наполовину утоплена в стене, а между ней и косяком вклинился Бен, довольно щуплый молодой парень. Говорили, вернее, визгливо покрикивали, на интере с характерным французским прононсом, и голос казался мне подозрительно знакомым. — Че за хня?! Я тебя спрашиваю – за что я отвалил столько бабла? Где бухло, где баба? Я тебе ясно сказал – пришли бабу, да чтобы не совсем страшная была. — Мсье, это невозможно. Требования техники безопасности запрещают распитие спиртных напитков до старта. И тем более я не могу прислать персонал для интимных услуг. При взлете всем полагается лежать в противоперегрузочных коконах. При всем уважении, мсье!.. — Да клал я на ваши правила! Я заплатил деньги. Где сервис? А?! Я как раз подошел к стюарду, когда голова его дернулась, как от удара, и из каюты донесся взрыв хохота. Ну, я вам сейчас! — Бен, дай пройти. – Я довольно бесцеремонно отодвинул стюарда, одновременно толкнув дверь. – И позови ребят, теперь не отвертятся. Мой подчиненный послушно отступил в сторону, и я оказался лицом к лицу с вертлявым смуглым парнем. Тот оторопело на меня уставился, застыв с направленным мне в грудь указательным пальцем – видимо, собирался потыкать для усиления эффекта. С трудом сдерживая гнев, я осмотрел оппонента с ног до головы. Типичная шпана из промзоны, таких тысячи в каждом местном городишке. И чего это он выпендриваться вздумал? — У вас какие-то претензии к персоналу? – поинтересовался я, прищурившись. В глубине каюты загрохотали стулья – ко мне синхронно шагнули еще двое, и я наконец понял, что же меня насторожило: за столом сидел тот самый Хасан, схлестнувшийся с Виньероном в заведении Люки. Остальные трое были его подельниками, причем мелкого я сразу не узнал по той простой причине, что именно его Пьер вырубил вторым. А вот тех, что сейчас приближались, отоварил уже я. И отоварил качественно – у одного до сих пор не зажил расплющенный нос, а второй светил роскошным фонарем под левым глазом. Хасан что-то пробормотал – судя по артикуляции, грубое французское ругательство – и я понял, что миром разойтись не получится. Ярость, подстегнутая адреналиновым выбросом, выплеснулась наружу, замедляя время. Краем глаза уловив движение охранников, я шагнул вперед, буквально затолкав мелкого в каюту, и от души боднул его лбом в переносицу, в последний момент придержав за плечи. Аккуратно опустил обмякшее тело на пол и скользнул вперед-влево, в движении хлестко приложив тыльной стороной левого кулака по расплющенному носу Хасанова подельника. Тот взвыл, схватившись за многострадальный орган, а я переключился на третьего бандюгана: шагнул теперь уже вправо, вбив ребро правой ладони ему в скулу, и от души добавил левой. Основание ладони пришлось точно в центр нижней челюсти, и бандос шмякнулся на пол, взбрыкнув в полете ногами. Приставным шагом переместившись к обладателю сломанного носа, я «выстрелил» левым цэчуаем, угодив аккурат в грудь. Отброшенное мощным ударом тело впечаталось в стену и медленно «стекло» на мягкое покрытие палубы. Криво ухмыльнувшись – проверил, что называется, «фанеру»! – я приблизился к очумело таращившемуся на меня Хасану. Навис глыбой, пригвоздив гангстера к стулу взглядом: — Слушай сюда, мразь! Я и раньше знал, что ты умом не блещешь, но сегодня ты превзошел самого себя. Ты хотя бы знаешь, на чьем корабле решил свалить из города? Имя Пьер Виньерон тебе о чем-то говорит? Н-да, судя по недоумению, мелькнувшему в его глазах, ни хрена не говорит. — Тот мужик, что нанял тебя для моих поисков. Смекаешь? Вот теперь до него дошло. — Короче, так. Я тебя не сдам, но ты вместе с шестерками сидишь в номере как мышь под веником. Еще раз начнешь качать права – вылетишь через шлюз в свободное плавание. Как понял, прием. — П-понял… — Бывай, придурок. Выбравшись из каюты, я подозвал охранников: — Парни, этих из вида не выпускать, чуть что – гасить наглухо. Ребята совсем отмороженные, но обещали вести себя тихо. И еще, принесите им аптечку. — Бухла не давать, «распутных» не пускать! – Это уже Бену. — Да, патрон! Хех, молодцы! Слитно получилось, как будто тренировались глотки рвать. Да наверняка – чует мое сердце, что эти тоже «двойного назначения». А, мать твою! — Ну что еще?! – Я толком не отошел от стычки, так что рев в инфор получился отменно грозный. — Патрон, пассажир из двадцать девятой требует менеджера. — А я тут при чем?! — Э-э-э… – стушевался на том конце провода собеседник. Черт, и правда! Я же главный… Что еще этому надутому уроду понадобилось? Ну что за день, мля!.. Лифт в очередной раз унес меня на вторую палубу, и я, нигде не задерживаясь, промчался к двери, украшенной номером «29». Она была не заперта, так что я беспрепятственно попал в каюту, оказавшись в самом центре свары. В отличие от Хасанова прихвостня, высокомерный господинчик скандалил увлеченно и весьма изобретательно. На крик, впрочем, не срывался, но и на угрозы не скупился: — Я еще раз вам повторяю, милейший: меня категорически не устраивает уровень сервиса. Что это за стюард? Он когда последний раз мылся? Вы видели его физиономию? Да с такой рожей надо вышибалой в низкопробном баре работать, а не приличных людей обслуживать. И где, черт возьми, менеджер?! Переглянувшись со стюардом – бедный парень из последних сил старался сохранять спокойствие, – я шагнул вперед, оттеснив Этьена на задний план: — У мсье проблемы? Мсье желает вернуть билет? — Это опять ты? Где вы этого бомжа взяли? Пусть придет менеджер. Нормальный менеджер, я сказал! Вот урод! Откуда он на мою голову взялся… И ведь приличный на вид, я бы даже сказал, бизнесмен чуть выше среднего, достаток чувствуется. Но ведь не до такой степени он богат, чтобы плевать на всех и вся! Однако ж явно неадекватно себя ведет. Вывод: есть у него «волосатая лапа», при помощи которой он привык решать все проблемы. Связи то бишь. Значит, ни фига не бизнесмен, к тому же молод – двадцать пять, не больше. Из местной «золотой молодежи» парнишка, зуб даю. Безнаказанность, плюс мерзкий характер. Тут и думать нечего. Дипломированный специалист внутри меня моментально выдал характеристику: тип конфликтной личности – неуправляемый; активная стратегия с уклоном в деструктивное поведение, легко идет на конфронтацию. И явный холерик. М-да, тяжелый типус. Скандалист выпростался из кресла и перешел в наступление: — Милейший, вы явно не на своем месте. Потрудитесь покинуть мою каюту! – С каждым словом господинчик легонько ударял меня в грудь набалдашником трости и понемногу напирал, вынуждая отступать. — Мсье, я еще раз спрашиваю, в чем проблема? – с бесконечным терпением в голосе осведомился я, перехватив трость. Тип недоуменно дернул палку, потом еще раз, уже раздраженно, и тут на меня накатило. Я выпустил трофей, и господинчик дал волю своей ярости – замахнулся, намереваясь огреть меня, куда придется, но нарвался на жесткий блок. Трость с глухим стуком покатилась по полу, вырвавшись из разжавшейся ладони. Торжествующе оскалившись, я резко толкнул его обеими руками в грудь, и он рухнул в кресло. Рванулся было, но сразу же застыл, упершись носом в подошву моего ботинка: я раскорячился с занесенной ногой, в последний миг остановив удар. Злобно зыркнул на дернувшегося телохранителя, и тот послушно вернулся на место, взглядом приказав напарнику не обострять ситуацию. — Мсье, вы уже не первый раз оскорбляете меня словесно, причем совершенно не заслуженно с моей стороны… — Что здесь происходит? А вот и господин Виньерон собственной персоной! Вовремя, однако. — Господин координатор, что вы себе позволяете? Я медленно опустил ногу и повернулся к патрону: — Мсье предъявляет необоснованные претензии в оскорбительной манере. При всем уважении, терпеть я этого не намерен. Плюс столь же оскорбительно мсье отзывается о моих подчиненных. — В самом деле?.. – хмыкнул Пьер, нехорошо ухмыльнувшись. – А вы, господин координатор, знаете правило – клиент всегда прав? — Да, патрон. Прошу извинить, патрон. — Немедленно извинитесь перед пассажиром. Лукас, ты тоже. Я скривился в недоброй усмешке, но все же выдавил: — Приношу свои глубочайшие извинения, мсье. Был не прав. — Вот так-то! – преисполнился важности господинчик. – Я категорически требую наказать виновных! Вы слышите?! Что за бардак на этом корабле?! Виньерон, что-то тихонько выговаривавший Этьену, медленно обернулся: — Мсье не удовлетворен? — Мсье не удовлетворен! Я требую компенсации. И вообще, засужу владельца этого корыта! Что за сервис? Не обслуга, а быдло и хамье! За что я плачу? — Вообще-то вас обслуживают согласно стандартам бизнес-класса, – предельно спокойно парировал Пьер. – Если вы рассчитывали на что-то большее, нужно было лететь другим лайнером, в апартаментах люкс. — Да вы вообще кто такой, милейший? — Капитан и владелец корабля, честь имею, – поклонился Виньерон, причем даже дубовый господинчик различил ничем не прикрытую издевку. Однако сдаться не пожелал: — Оно и видно! Какой владелец, такое и корыто! А вот это он зря… Пьр, не меняясь в лице, выдал роскошнейший правый крюк – точно в челюсть – и скандалист без звука рухнул обратно в кресло. Только теперь в полнейшей отключке. — Забирайте, – кивнул он на бесчувственного босса напрягшимся телохранам и отступил в сторону. – И передайте, что капитан Виньерон занес его в черный список. Стоимость билетов я удержу в порядке компенсации за моральный ущерб. Старший из бодигардов покачал головой: — Боюсь, мсье, он не успокоится. Господин Дюбуа – сын префекта Амьена. И он может устроить вам крупные неприятности. — Спасибо за предупреждение, – серьезно поблагодарил мой патрон. – Вы, гляжу, его не очень-то любите? — Есть немного, – ухмыльнулся телохран. – Сказать по чести, порядочный сукин сын. — Насчет меня не переживайте. Вот вам на всякий случай мои координаты, – Виньерон протянул охраннику визитку. – Есть у меня предчувствие, что отец господина Дюбуа в скором времени пожелает решить разногласия миром. — Я сохраню, мсье. — Всего наилучшего, господа. Телохранители откланялись, утащив бесчувственного «сынка», и вскоре до нас донеслось гудение лифта. — Поль, первое предупреждение. Постарайся впредь не задирать гостей, – Пьер усмехнулся и продолжил уже более мягким тоном: – Я понимаю, что среди клиентов немало уродов. И тебе повезло, что этот оказался таким засранцем, что я сам не сдержался. Однако ладить с пассажирами – твоя прямая обязанность. Не забывай об этом. Виньерон ушел, и мы с Этьеном поспешили покинуть каюту, оставив Лукаса прибираться. Против ожидания, в коридоре было спокойно, даже неугомонные детишки сидели по каютам, утихомиренные матерями. До старта оставалось не очень много времени, и попасть под удар ускорения никто не хотел. — Этьен, просветите меня – что за черный список? — Да ничего особенного, – пожал плечами старший смены. – У независимых капитанов есть особый перечень, куда они заносят самых скандальных пассажиров. Сей факт тотчас же становится известен всем, и такой человек больше не может воспользоваться услугами частных перевозчиков. В государственных компаниях такого бедолагу тоже берут на карандаш, и хоть и не отказываются продать билет, но следят за каждым его шагом и с радостью пользуются любым поводом, чтобы избавиться от ненадежного пассажира. Человек становится, что называется, невыездным. — Сурово! — Такова жизнь. — А можно из этого черного списка выйти? — Почему нет? Только встанет это очень дорого. И очень может быть, что расплачиваться придется не деньгами, а чем-то более ценным. Услугой, например. Понятно. Хитрюга Пьер и тут умудрился выгадать: мало того, что деньги за билеты зажилил, так еще и префекта наверняка на крючок подцепит в скором будущем. Силен мужик. — Как думаете, Этьен, еще неприятности будут? — Вряд ли, мсье. Опыт показывает, что самые скандальные персоны проявляются сразу. — Хорошо бы, – вздохнул я. – Сколько еще до старта? — Час с четвертью. — Поль, прибыл груз, – доложился инфор голосом суперкарго. — Мне встречать? — Будь наготове, но на этот раз, думаю, клиент вменяемый, – отозвался Эмильен. – Крепись, друг. — У Эмиля глаз наметанный, так что можете пока расслабиться, мсье, – улыбнулся Этьен, слышавший весь разговор. – Я бы советовал вам пойти в кабинет, тут я и сам справлюсь. Я кивнул, соглашаясь, но из коридора убрался только минут через пять, так и не дождавшись вызова от Вальтера – старшего бригады VIP-палубы. Он парень серьезный, по пустякам начальство тягать не будет. Да и честно сказать, у него опыта куда больше, я только навредить сумею. А посему мысленно трижды сплюнул и завалился к себе, осваивать систему учета и контроля – так админша-анимешка Юми именовала банальную программную оболочку, позволявшую следить за порядком на подконтрольных территориях. При желании можно было даже подключиться к системе видеонаблюдения, но официально это не приветствовалось. Особенно не рекомендовалось совать нос в дела VIP-клиентов. Собственно, не очень-то и хотелось…
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года — Объявляется предстартовая готовность! Всем пассажирам занять противоперегрузочные коконы. Свободным от вахты членам экипажа рекомендуется вернуться в жилую зону. До старта десять минут! Повторяю… Черт, где же у этой хрени звук убавляется?! Матерясь сквозь зубы и непрестанно морщась, я наконец добрался до панели управления аудиосистемы и убрал громкость почти до минимума. Вот теперь жить можно. Наверняка шуточки Юмико, кроме нее некому было сбросить индивидуальные настройки в инфоре. А параметры «по умолчанию» обычно рассчитаны на полуглухих дегенератов, в чем я незамедлительно и убедился. Кстати, а я свободен от вахты? Ага, размечтался. Значит, придется оставаться в кабинете. Опыт межзвездных перелетов у меня был, хоть и не очень богатый, так что я прекрасно знал, что такое старт с планеты. Ну его на фиг, от курсантской бравады я избавился после вывиха правой лодыжки, еще когда на практику улетал. А предшественник мой, видать, такими вещами не заморачивался – обходился креслом. По крайней мере, ничего мало-мальски похожего на лежанку в кабинете и прилегающих помещениях не нашлось. Ладно, за неимением гербовой… Я подрегулировал наклон спинки, приняв максимально удобную позу, перетянулся ремнями – ага, так и знал! – и переключил инфор на голосовое управление. Если я ничего не забыл из должностной инструкции, скоро с пассажирских палуб должны поступить доклады. — Вторая пассажирская к старту готова, – прорезался в динамиках голос Этьена. — Принял, – отозвался я. – Компьютер, активировать систему безопасности. — Протокол один точка шесть активирован, – пропел инфор мелодичным женским голосом. — Третья готова. Ага, это Бен. Значит, все путем, Хасан с подельниками не безобразничают. Впрочем, меньше всего меня волновало их здоровье – переломают кости при перегрузке, значит, сами виноваты. — Система безопасности пуск. — Протокол один точка семь активирован. — VIP-палуба готова. Вальтер бесстрастен, впрочем, как и всегда. Я за эти дни ни разу не видел его улыбающимся или хмурым – спокоен, как танк, и так же надежен. Виньерон знал, кого назначить на столь ответственную должность. — Система безопасности пуск. — Протокол один точка два активирован. Протокол один точка пять активирован. Все системы функционируют нормально. — Принял. Если я правильно помнил, протокол безопасности за номером один регламентировал действия пассажиров и обслуживающего персонала при старте, то есть, грубо говоря, определял, какие люки и переборки и на какой срок будут закрыты, какие системы и в каком режиме будут функционировать, а также до какой степени будет ограничена свобода пребывающих на палубах людей. Чем меньше индекс после точки, тем строже технические требования – на VIP-палубе, например, при активации этого протокола повышалась мощность гравикомпенсаторов, и там ускорение не чувствовалось вообще, соответственно, и в коконах лежать не требовалось. А вот покидать палубу категорически запрещалось. Меньше всего заботятся о пассажирах эконом-класса – там просто блокируются все двери, чтобы никто не шатался по коридорам. В бизнес-классе помимо этого включается световая и звуковая сигнализация, предупреждающая об опасности. Собственно, если не приспичит в момент отрыва от поверхности залезть на унитаз, например, то ничего страшного и не произойдет. Так, грудь слегка сдавит, навалится неприятная тяжесть в затылке – но и только. Лежа или полусидя неприятные симптомы пережидаются без особого труда. А вот если бродить по каюте, как медведь-шатун, можно и навернуться при ударе ускорения. А они случаются достаточно часто, определить оптимальный первоначальный импульс не всегда возможно, и пилотам приходится корректировать тягу уже в процессе взлета. — Пассажирский сектор готовность один, – переключился я на командный канал. — Принял, – донесся до меня голос дежурного пилота. – Обратный отсчет пошел. До старта пять минут. Я облегченно выдохнул и закинул руки на затылок, удобно развалившись в кресле. Кто бы что ни говорил, а первый день на любой новой работе самый трудный. И пусть формально он был вчера, но в настоящем деле я побывал только сейчас. И худо-бедно, но справился, с чем себя и поздравляю. Из приглушенных динамиков доносился размеренный бубнеж главного корабельного «мозга», сначала с интервалом в полминуты, потом в десять секунд, наконец, послышалось долгожданное «…три, два, один, старт!», и стены вокруг меня едва заметно дернулись – громада корабля приподнялась над посадочным комплексом на антиграве и сейчас медленно выруливала к стартовому коридору. Ничего нового, хоть еще и не приелось. Как всегда в такие мгновения, я почти что слился с фрегатом – говорят, у опытных пилотов это чувство вырабатывается долгие годы, в десятках и сотнях яростных атак, но у меня это получилось само по себе и сразу. Я грешил на уроки полковника Чена, но точно не был уверен. Может, воображение у меня слишком богатое. Тем не менее, в момент старта я остро ощущал корабль огромным живым существом. Чувствовал, как по его сосудам-энерговодам циркулировала «кровь», как раскалялись отражатели фотонных двигателей опорной тяги, как пробегали нервные импульсы команд с пульта в рубке к двигателям и подруливающим дюзам, и такой неповоротливый на вид левиафан превращался в изящную и послушную игрушку. Я расслабился и закрыл глаза. Пред внутренним взором возникла неоднократно виденная со стороны картина, изменяющаяся в режиме реального времени. Вот корабль застывает в хрупком равновесии, накапливая силы, и вдруг сопла выплевывают ослепительные огненные струи, легко подбрасывающие миллионы тонн металла, пластика и керамики, пронизанные энергетическими потоками, в темные небеса не самого приветливого мира. Ускорение прижимает хрупкие комки плоти к компенсационным лежакам – оно столь высоко, что гравикомпенсаторы не в состоянии сгладить ударную нагрузку, и людям остается только терпеть. Ревущая махина с каждым мгновением все дальше уносится от поверхности планеты, с каждой секундой разгоняясь, и вот, наконец, красавец фрегат вырывается из объятий гравитационного поля, оказывается на геостационарной орбите и начинает маневрировать, ложась на оптимальную траекторию выхода из лабиринта звездной системы. Нагрузка на гравикомпенсаторы падает, и на корабле появляются привычные верх и низ. Тяжесть, сковывавшая тела, исчезает – можно облегченно выдохнуть и выбраться из тесногококона, выпутавшись из ремней. Правда, относится это только к членам команды – пассажирам еще рано выходить из кают, протокол безопасности продолжает действовать. Их время придет чуть позже, когда судно ляжет на курс и уйдет в новый разгон. Все, пожалуй. Вырвались. Теперь примерно час орбитальных маневров, потом еще три до Гемини-2, и снова придется впрягаться в работу – на орбитальной перевалочной станции нам предстояло принять еще около сотни пассажиров. Радовал тот факт, что горячие парни типа Хасана или «сынка» отсеивались еще при посадке в челнок, так что инцидентов с применением силы больше не предвиделось. Что не отменяло различного рода административных накладок. Ох, чует мое сердце, день еще не кончился!..
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм), планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года, вечер — Координатору по работе с пассажирами срочно явиться в капитанские апартаменты! – ожил на запястье инфор, и я уже не знаю в который раз за этот безумный день тяжко вздохнул. Час назад мы отстыковались от станции «Орбита-8», висевшей на геостационаре почти над самым центром северного, наиболее населенного, континента Гемини-2. Предчувствия меня не обманули – среди вновь прибывших пассажиров скандалистов не оказалось. Двое пьяненьких парней без возражений протопали в свою каюту, деликатно поддерживаемые с двух сторон стюардами, и покладисто развалились на лежанках, почти сразу же огласив ее дружным храпом. Отпрыски одного многодетного семейства минут десять не могли угомониться – решали, кому в каком номере разместиться. Но с этими по-тихому разобрался Этьен: что-то шепнул шустрой девчушке, упорно не желавшей делить одну комнату со старшим братом, угостил двоих самых младших леденцами, облобызал руку их матери, и – вуаля! – все довольны. При виде такой идиллии я совсем было расслабился, а зря – проблемы, как всегда, навалились позже. Как в известной поговорке – мелкие, но много. И вот спустя шестьдесят минут и энное количество утраченных нервных клеток я вознамерился наконец запереться в кабинете, а еще лучше в каюте, и заказать на камбузе кофе, да не тут-то было! Вот что от меня Виньерону понадобилось? Мысленно чертыхаясь, я влез в кабину лифта и раздраженно потыкал по сенсорной панели, выбирая пункт назначения. Магнитный привод уже привычно загудел, и скоростная капсула унеслась почти к самой «спине» корабля, ближе к обрубленному носу – капитанские апартаменты занимали целую палубу в жилом секторе. По идее, Пьер должен был обитать в самой труднодоступной части судна, где-то в геометрическом центре, где располагалась ходовая рубка, совмещенная с командным постом. Но владелец раритетного фрегата был оригинален во всем – приспособил под собственное жилье помещения, рассчитанные на обслугу курсовых лазеров. А это ни много ни мало десяток просторных кубриков. Все эти сведения раскопал третьего дня Попрыгунчик, еще до того, как анимешка Юми пресекла его подрывную деятельность во вверенной ей локальной сети, а я изучил на досуге. Где-то через пару минут я вывалился из кабинки в ничем не примечательный короткий коридорчик, облицованный вездесущим серым пластиком. В торце его красовалась мощная двустворчатая дверь, послушно разъехавшаяся в стороны при моем появлении. Пожав плечами, я шагнул в своеобразную прихожую – продолжение коридора, но отделанное с неприкрытым шиком. Панели из натурального дерева сменялись флуоресцентными пластинами, создававшими интимный полумрак, под ногами шуршал роскошнейший ковер с длинным ворсом – ноги тонули в нем чуть ли не по щиколотку. Но больше всего меня поразили открывшиеся по правой стороне залы – по-другому и не скажешь. Переборки, некогда разделявшие кубрики, были убраны, остались лишь несущие опоры, теперь оформленные в виде янтарных колонн. Повсюду стояли стеллажи и прозрачные шкафы, забитые всевозможным хламом – от статуэток непонятных очертаний до ничем не примечательных булыжников. Какие-то из экспонатов походили на фрагменты механизмов, в каких-то можно было с некоторым трудом распознать части скелетов, а на капитальных стенах и подпорках красовались голограммы, по большей части изображавшие совсем уж невообразимые вещи. На одной из «картин» я опознал старый ударный крейсер Тау, да и то лишь по характерным обводам – древности корабль был неимоверной, сейчас у наших партнеров по Триумвирату такой рухляди в составе флота нет, это я точно знаю. Не переставая, что называется, «торговать е… э-э-э, лицом», я наконец добрался до нормальной – относительно – двери. Она против ожидания не распахнулась, лишь на панели управления вопросительно мигнул красный светодиод. Прижав указательный палец к сканеру, я вежливо осведомился: — Разрешите, капитан? Створка с легким шипением утонула в стене. Я шагнул в помещение и оробел: если бы не знал, что нахожусь на борту старого военного фрегата, непременно подумал бы, что угодил в родовое гнездо аристократического рода века этак двадцатого – двадцать первого. На первый взгляд вроде ничего особенного, даже скромненько: светлые обои, мягкое ковровое покрытие, изящная мебель, минимум техники на виду, разлапистая люстра с имитацией ламп накаливания. Ретро, но фантастически дорогое. Особенно впечатляли шкаф из мореного дуба, набитый толстыми фолиантами в одинаковых кожаных переплетах, тяжеловесный рабочий стол в полутемном углу и два мощных кресла там же. Вообще, эта часть зала выбивалась из общей картины – этакая рабочая зона в квартире-студии. Собственно, так оно и оказалось. Пока я вертел головой, изучая музейный интерьер, откуда-то появился Виньерон. Скорее всего, из кухни – в руках он нес старинный поднос, уставленный приличествующими случаю закусками. Из кармана его пиджака торчало горлышко бутылки. Приветливо кивнув, он прошествовал к столу, сгрузил тарелки с сырной нарезкой и шоколадом, засунул куда-то поднос и зарылся в книжном шкафу, в котором обнаружилось потайное отделение-бар. В нем он добыл коробку сигар и пару пузатых коньячных бокалов. Извлек из кармана бутылку и плюхнулся в кресло: — Прошу, господин координатор по работе с пассажирами! Несколько стушевавшись, я устроился напротив и вперил в начальника вопросительный взгляд. — Предлагаю, мсье Поль, отпраздновать ваш первый рабочий день! – торжественно возвестил Виньерон, набулькав в бокалы по доброй порции душистого напитка. – Сигару? — Не курю, увы. — Это правильно! – похвалил Пьер. – Я вот тоже не курю. А сигары себе изредка позволяю. Тем более под хороший коньяк. А? – Он слегка пододвинул ко мне коробку, но я снова помотал головой. – Хозяин барин. Бери шоколадку. Проследив, чтобы я запасся закуской, Виньерон встал, жестом вернул меня на место и заговорил: — Честно признаться, Паша, были у меня сомнения на твой счет. Медицинская карта у тебя не самая лучшая. Ага, не удивляйся, видел я и ее. Или ты думал, что я тебя не проверил перед вербовкой?! Впредь постарайся подобных мыслей в моем отношении избегать, ибо оскорбительно. Так вот. Я долго сомневался, стоит ли тебе поручать эту должность. Взвешивал все за и против, ночей, можно сказать, не спал. И сегодня ты окончательно развеял мои сомнения. Так что поздравляю и желаю дальнейших успехов. За моего нового координатора по работе с пассажирами! Пьер отсалютовал мне бокалом и вылил его содержимое в глотку. Я последовал его примеру – коньяк не очень люблю, тонкостей букета не различаю, так что выпендриваться, катая жгучую жидкость во рту, не стал. Напиток огненным комом провалился по пищеводу в желудок, и я закинул в рот кусок шоколада. Пожевал, зажмурившись от удовольствия – натуральный, горький! Вот как раз это мне и нужно было – выпить и закусить. Теперь бы еще спать завалиться, от нервов хорошо помогает… Но нельзя, невежливо. — В общем и целом ты справился хорошо, – продолжил между тем Виньерон, вновь развалившийся в кресле. – Больших накладок не было, мелкие инциденты разрешались быстро и ко всеобщему удовлетворению. Этьен о тебе отозвался очень тепло. Вальтер сказал всего одно слово – «нормально». А это дорогого стоит. Да и с Эмильеном ты быстро общий язык нашел. Хвалю. Но в руках ты себя держишь плохо. Трое избитых в эконом-классе, перепуганный мсье Дюбуа-младший – это все-таки слишком, даже для первого дня. Впредь от таких действий воздерживайся. Надеюсь, мы друг друга поняли? — Да, патрон. Всенепременно, патрон. – Лебезить перед работодателем я не собирался, потому взгляд не отвел. – В первом случае у меня были личные причины. А господин Дюбуа-младший… — Да засранец он первостатейный! – расхохотался Пьер. – Наплюй и забудь. Короче, молодец, Павел Алексеевич. Считай, что испытательный срок твой завершен. Принимай дела, входи в курс, если чего-то не хватает – пиши заявки. Только это все потом. Сегодня у нас железный повод напиться! Патрон вдруг прищурился и кивком указал куда-то под стол. Недоуменно хмыкнув, я присмотрелся и обнаружил тот самый чемоданчик, что так удачно экспроприировал у неудачливого главаря на разгромленном складе. — Пока что тебе знать рано, – продолжил Пьер, – но ты избавил меня от порядочной головной боли. Раззява Гюнтер уже получил нагоняй. Так что считай, что это все, – он обвел рукой с бокалом ближайшие окрестности, – моя личная благодарность. Ну и на счет тебе кое-что упадет, как только доберемся до ближайшей Системы. — Не стоит, патрон, – потупился я, одновременно многозначительно уставившись на бутыль. Патрон все понял правильно. Очередной тост оглашать не стали, и так все ясно. От начальника я ушел часа через полтора, когда емкость с благородным напитком окончательно опустела, а языки начали порядочно заплетаться. Однако отдохнуть снова не получилось – едва я развалился на тахте в каюте, затрезвонил инфор. Пришлось тащиться к двери и впускать господ Этьена Пти и Эмильена, пока что не знаю фамилии. И в этот миг я отчетливо понял, что, во-первых, выспаться вряд ли удастся, а во-вторых, похмелья завтра не избежать. Да ну и черт с ним!
Глава 3
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, космопорт Босуорт-Мэйн,— Координатору по работе с пассажирами срочно явиться в капитанские апартаменты! А, ёшь твою медь! Только-только упал в кресло, а тут на тебе!.. Ну вот кто мог предположить, что работа с этими самыми пассажирами окажется такой нервной? Кто угодно, кроме меня. Ага, сам дурак. Делать нечего, придется переться к Пьеру в логово за очередной порцией звездюлей. Уже со счета сбился, честно говоря. Но я не виноват, вы не подумайте. Просто обстоятельства так сложились. Правда, у дражайшего патрона такие жалкие отмазки не прокатывали, он мне прямо заявил, что любой конфликт с обитателями подконтрольной мне территории мой и только мой косяк. И пробурчал что-то типа «поторопился я с испытательным сроком». Как показал опыт последних трех недель, в чем-то он был прав: стычки с клиентами возникали с завидным постоянством. И как я ни старался решить дело миром, пару раз ему все же пришлось вмешаться. Само собой, после мне влетало. Неудивительно, что теперь на приглашение в капитанскую каюту я реагировал весьма болезненно. Как я уже убедился на собственной шкуре, больше всего Пьер ненавидел две вещи: таможню и ждать. Посему тянуть резину я не стал, с тяжким вздохом выпростался из такого уютного кресла и потопал к ближайшему лифту. До места добрался довольно быстро – большая часть команды сейчас кучковалась у главного пассажирского шлюза, ожидая прибытия челнока. Босуорт-Мэйн весьма напоминал приснопамятный Амьен – такой же огромный и слабо организованный. Посадочные комплексы вольготно раскинулись километров на триста во все стороны от главного терминала, а ближайший, он же единственный, крупный город лежал тысячей километров южнее, на берегу экваториального моря. Назывался он просто и незатейливо – Босуорт-Сити. Готов биться об заклад, что местные его называют просто Город – с большой буквы, чтобы не путать с остальными населенными пунктами, редко дотягивающими до звания поселка городского типа. Вообще Босуорт-Нова довольно суровый мир, сухой и почти безжизненный. Островки-оазисы разбросаны по бескрайним пустыням, а то самое экваториальное море, которое на Земле или Нереиде назвали бы в лучшем случае озером-переростком, было единственным достаточно обширным водоемом, худо-бедно снабжавшим местных жителей моллюсками (до рыбы они в таких условиях эволюционировать просто-напросто не успели) и какими-то специфическими водорослями. За полтора века колонизации люди здесь обжились, научились выращивать засухоустойчивые культуры, разводить завезенных с Земли овец и прочую живность, так что прокормить себя могли. Однако главным источником средств к существованию, как и во многих других местах, была горнодобывающая промышленность. Руды было много, шахтеров еще больше, но все они раскиданы на огромных расстояниях друг от друга. Босуорт-Сити с полумиллионным населением выглядел на этом фоне огромным мегаполисом и являлся для планеты главным развлекательным центром. Город, так сказать, контрастов – районы трущоб соседствовали с шикарными казино и элитными (по местным меркам) курортами, а разбавлялось все это промзонами, занятыми главным образом складами с разнообразным барахлом, как правило, не совсем законного происхождения. Этакий Нью-Вегас старой Земли: хочешь – решай деловые вопросы, хочешь – развлекайся. А не повезло угодить на самое городское дно – сам виноват. Жестокий и одновременно притягательный мир. Неудивительно, что наша матросня уже несколько дней ходила в предвкушении – ни в одном Внешнем мире не найти таких развлечений. А я вместо заслуженного отдыха за люлями иду. Эх!.. Двустворчатая бронедверь привычно распахнулась, пропустив меня в личный Пьеров музей, но я уже на местные диковинки налюбовался досыта, потому без остановок протопал к кабинету Виньерона, куда и вошел, вежливо постучав пальцем по панели сканера. Мой начальник обнаружился в «рабочей зоне» апартаментов: склонившись над тяжеловесным столом, он внимательно изучал какую-то распечатку. Услыхав шорох шагов по ковровому покрытию, обернулся и приветливо улыбнулся. — Добрый день, патрон! – Я, повинуясь его жесту, уселся в гостевое кресло и принялся, не дожидаясь приглашения, торопливо оправдываться: – Если это из-за пассажира из тридцать первой, то я решительно ни в чем не виноват! Он просто с жиру бесится… Пьер иронично выгнул бровь, но промолчал. — И тот тип из бизнес-класса. Я пробовал его уговорить, честно! Но он меня за человека не считал! И в упор не видел! Этьен подтвердит. И вообще, патрон… – Я прервался на полуслове, пораженный вдруг пришедшей мыслью: – Мне нужен ассистент. Виньерон выгнул вторую бровь. — Секретарь, помощник, называйте, как хотите, – продолжил я, все больше распаляясь. – Человек, который бы отвечал за непосредственное общение с пассажирами бизнес-класса. Специально обученный, с соответствующим образованием и опытом работы. Кто-нибудь из туристической компании, например. — Убеди меня, что я должен открыть лишнюю вакансию, – соизволил наконец отреагировать Пьер. – Макс прекрасно обходился своими силами. — Но я не Макс! – Как он не понимает собственной выгоды?! Черт-черт-черт! Хорошо хоть заинтересовался. – Я не знаю, в чем причина, но этот гребаный средний класс, все эти менеджеры и бизнесмены средней руки… Они меня просто бесят. Не умею я с ними общаться. Совсем. Можете меня, конечно, уволить… — Как вариант, – не стал спорить Виньерон. – Но пока что ты справляешься. Смысл искать кого-то еще? — Я себя знаю, лучше уже не будет. И потом, известные вам, патрон, некие мои проблемы психологического плана… — Ладно, не продолжай. Можешь дать объявление о найме. Но собеседование сам будешь проводить. Терпеть не могу эту тягомотину. — Договорились, патрон! А какие условия? — Стандартные, – отмахнулся Пьер. – И вообще, я тебя не за этим звал. Оденься приличнее, полетишь со мной в Город. Я вопросительно глянул на работодателя. — Мордобоя не ожидается, – успокоил он меня. – Кое-куда наведаемся, ты на подстраховке. Просто будь готов, на всякий пожарный. — А еще кто с нами? — Никого. Лишние уши ни к чему. Вот так-то. Дражайший патрон начинает меня потихоньку втягивать в темные делишки. Собственно, этого следовало ожидать, он же прямым текстом выдал при вербовке, так что нечего ныть. — Через двадцать минут на третьем «пятаке», глайдер поведешь сам. Ночевать вернемся на корабль, но, если будет желание, могу тебя и в городе высадить. Все, пошел.2 июня 2541 года, день
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, космопорт Босуорт-Мэйн, 2 июня 2541 года, день В каюте я надолго не задержался, лишь наспех набил объяву в местной ветви Сети, на одном из городских сайтов, да натянул взамен посконной хэбэшной футболки более-менее приличную темно-синюю тенниску. Вместо «худи» влез в затрапезного вида легкую ветровку, которую издали (и при наличии воображения) можно было принять за оригинального фасона пиджак. Нормальным костюмом я так и не обзавелся – Пьер насчет этого особо не доставал, а сам я предпочитал откладывать шопинг на потом. Правда, подчеркнутое невмешательство начальника в мой имидж не помешало ему при виде меня чуть брезгливо скривиться – эстет хренов! Себе же патрон оставался, как обычно, верен – элегантнейшая тройка сидела на нем второй кожей, а в сияющие туфли можно было смотреться вместо зеркала. Разве что ярким шарфом он на сей раз пренебрег. Я на его фоне и впрямь выглядел дико, хоть джинсы и были свежими – второй день ношу, – а ботинки не далее как утром испытали на себе действие щетки с хорошим воском. — Давай за руль, мне по дороге кое с кем связаться надо будет. – Пьер в нарушение всех традиций устроился на заднем диванчике и извлек откуда-то – я так и не понял, откуда именно – роскошный коммуникатор. Я опустился в кресло пилота, подергал штурвал, осваиваясь – все-таки он гораздо удобнее джойстика – и откинулся на высокую спинку, краем глаза наблюдая за веселым разноцветьем индикаторов на приборной доске: «мозг» глайдера запустил цикл предполетных тестов. Ощущать себя на месте верного Хосе было немного непривычно, да и, по чести сказать, летун из меня не самый лучший – практики маловато. Однако вбитые еще в академии навыки никуда не делись: дождавшись, когда на спидометре мигнет красным сенсор предстартовой готовности, я врубил движок и одновременно слегка потянул штурвал на себя. Летательный аппарат приподнялся на антиграве и застыл в непрочном равновесии. Люк прямо над нами разъехался на десяток сегментов, и я бросил глайдер вперед и вверх. Уже через пару секунд туша фрегата осталась далеко внизу. Я задал автопилоту курс, благо местные карты в навигаторе имелись, и расслабился с сознанием выполненного долга. Лететь предстояло чуть меньше часа. Патрон увлеченно трепался с кем-то по телефону, так что я оказался предоставлен сам себе, чем и воспользовался, выйдя в Сеть с мобильного терминала – служебного, само собой. Обиталище Попрыгунчика я из каюты старался без нужды не выносить, да и его самого светить перед посторонними резона не было. Времени с подачи объявления прошло всего ничего, но я все же заглянул на сайт – проверить статистику. Подобных вакансий, надо сказать, в соответствующем разделе было не очень много, причем моя заявка на фоне остальных смотрелась выигрышно, о чем свидетельствовала уже добрая сотня просмотров. Однако контактных данных пока что никто не оставил. Впрочем, я и не надеялся на мгновенный результат. К тому же у меня было еще одно важное дело – не отходя, что называется, от кассы, я арендовал на завтра крошечную контору в офисном здании в одном из деловых районов. Оставшееся до прибытия в Город время убил на беглое изучение местных новостных порталов – я, кажется, уже упоминал, что есть у меня такая привычка, еще со времен бурной молодости. По правде говоря, это было куда увлекательнее, чем созерцание однообразных пустынных пейзажей, пробегавших под брюхом глайдера. Кто-то, может, и нашел бы в них нечто привлекательное, но романтик в моей душе уже давно и окончательно умер, так что бесплодная пустыня для меня таковой и являлась, безо всяких скидок на суровую эстетику. Разве что скальные останцы с плоскими площадками на вершинах вызвали проблеск интереса. Я еще подумал, что неплохо было бы на каком-нибудь из них поторчать чуток, вид наверняка оттуда открывается весьма живописный. Однако рай скалолазов скоро кончился, отступив под натиском каменистых пустошей. Километров за триста до города природа немного оживилась – тут и там попадались отдельные кучки деревьев, которые с небольшой натяжкой можно было назвать оазисами, а еще минут через десять полета началась самая настоящая прерия – уже не безжизненная, но достаточно сухая. Впрочем, и царство трав быстро сменилось местностью, которую я бы, пожалуй, отнес к лесостепной полосе. К этому времени Пьер, наконец, перестал терзать мобильник и несколько оживился, созерцая окрестности. — А тут неплохо, – вынес он вердикт, повертев головой. – Паш, как думаешь? — На Гемини было хуже, – не стал я оспаривать очевидное. – Но все равно не очень впечатляет. — Вы, господин координатор по работе с пассажирами, слишком много кушаете, – хмыкнул Виньерон, и незамедлительно пояснил, перехватив мой взгляд в зеркальном покрытии выключенного в данный момент дисплея заднего вида: – В смысле, зажрались. Я невесело ухмыльнулся – ага, самому-то не стремно меня в таком обвинять? Впрочем, на патрона грех обижаться. В конце концов, именно благодаря ему у меня появилась возможность созерцать сомнительные красоты Босуорт-Новы вместо опостылевшего купола Амьена. — Паша, не спи!.. Продублировав предупреждение Пьера, запищал автопилот, сигнализируя о пересечении границы городского округа Босуорт-Сити, и я поспешил перехватить управление. Погасил скорость до минимума, недоуменно помотал головой – вокруг ни малейшего признака наличия большого города – и тут глайдер резко клюнул носом, копируя рельеф. Открывшееся зрелище впечатляло: плато, над которым мы все это время летели, обрывалось довольно крутой стеной метров этак пятидесяти высотой, а прямо под ней начиналась плодородная дельта полноводной, хоть и не очень широкой, реки. Разбросанные щедрой рукой творца островки выделялись ярко-зелеными пятнами на фоне коричневатой воды, но еще сильнее контрастировали с ними белые букашки маломерных суденышек, снующих по самым широким протокам числом три. А водный трафик тут довольно оживленный, судя по первым впечатлениям… Машинально стабилизировав глайдер на новом горизонте, я повернул штурвал чуть влево, выводя аппарат по широкой дуге к городу. Хотя нет, вернее будет так: к Городу. Правы местные, невозможно относиться к вольготно раскинувшемуся вдоль побережья мегаполису иначе. Только так, с придыханием и невольным восхищением. Конечно, до таких гигантов, как Москва или Токио, Босуорт-Сити сильно не дотягивал, но впечатление здорово усиливалось резким контрастом: с трудом верилось, что в самом сердце дикой пустыни можно отыскать такой райский уголок. Небоскребы делового центра соседствовали с поражающими оригинальностью архитектуры развлекательными заведениями в северной части, которые сменялись утопающими в зелени спальными районами, в свою очередь плавно переходящими в нечто, весьма напоминающее трущобы пополам с промышленными зонами. На юге обширный порт соседствовал с курортной полосой, застроенной бесчисленными бунгало и отелями-свечками, а вдалеке, у самого горизонта, на синей глади моря просматривался то ли плавучий остров, то ли огромный круизный лайнер. Впрочем, скорее первое – не думаю, что кто-то в здравом уме будет соединять корабль с берегом сразу парой подвесных мостов с широкими пролетами. Вот туда бы попасть – опоры высотой метров сто, не меньше. При виде моста у меня всегда почему-то возникало совершенно детское желание забраться на самую середину, перегнуться через перила и харкнуть в воду, проводив плевок задумчивым взглядом. Видимо, есть во мне склонность к прекрасному, благополучно задвинутая на задворки сознания нешуточным ворохом проблем… До самого Города было еще довольно далеко – глайдер пока что летел над обширной промышленной зоной, подковой охватившей жилые кварталы. Раскинувшие во все стороны щупальца магистралей заводы были отделены от более-менее приличных районов широкой полосой парков, которую почти без натяжек можно было назвать самыми натуральными джунглями. Впрочем, джунгли каменные могли бы им дать фору по части запутанности. По крайней мере, мне именно так показалось. Не хотел бы я тут заблудиться. Наверняка в них обитают хищники, куда более страшные, нежели лесные жители. По собственному опыту знаю – банды из гетто одинокому путнику неприятности организуют сразу и много. Из задумчивости меня вывел резкий голос диспетчера, велевший прекратить самодеятельность и занять выделенный коридор. Пока что навстречу нам никто не попался, но я предпочел поверить специалисту на слово и принять за аксиому, что воздушное движение здесь весьма оживленное. Не прошло и пары минут, как я в этом убедился – если над «промкой» почти никто не летал, то уже над трущобами пришлось встраиваться в напряженный трафик. Скучать стало попросту некогда, и я полностью сосредоточился на управлении, предварительно уточнив у патрона адрес места назначения. Навигатор услужливо выдал маршрут, и я принялся петлять среди обшарпанных типовых высоток. Не люблю эти под копирку сделанные «свечки» – они совершенно бездушные, но при этом глыбами нависают и оставляют некое гнетущее чувство. Людские муравейники, скрывающие за своими стенами множество трагедий, больших и малых, бурлящие жизнью, беспросветной и тяжкой, разбавляемой нешуточными страстями с мордобитием, нередко доходящим до смертоубийства. Тьфу, пакость! Черт-черт-черт! И понесло же Пьера именно сюда! Чует мое сердце, добром это не кончится. Валить надо, без оглядки. И немедленно!.. — Паша, поворот сейчас проскочишь. Спокойный голос патрона вырвал меня из пучины беспричинной паники, и я поспешно унял дрожь в руках – чертов приступ! Как всегда, в самый неподходящий момент. И ведь понимаю, что это именно приступ, только когда он уже проходит. Блин, как на душе мерзко. Теперь главное не упустить момент, взрыв ярости не за горами. Ладно, прорвемся… Несколько неуклюже вписав глайдер в поворот, я начал потихоньку снижаться, аккуратно меняя горизонты. Лихачей в данном конкретном районе оказалось довольно много, так что маневрировать пришлось с оглядкой. Тем не менее я благополучно примостил летательный аппарат на слегка запущенной парковке на задах очередной высотки и облегченно выдохнул, вырубив движок. Виньерон подозрительно на меня покосился, но ничего не сказал, только дернул головой, мол, не отставай. Сам он надолго задерживаться в трущобах явно не собирался, а потому сразу же задал хороший темп, и мне пришлось бежать за ним чуть ли ни вприпрыжку. К моему немалому облегчению, никто на нас с патроном внимания не обратил, даже мордоворот-«фейсконтроль», подпиравший косяк у входа в ничем не примечательное заведение. Настолько непримечательное, что я даже названия не запомнил. Против ожидания, внутри оказалось довольно уютно – этакий погребок, отделанный пластиковыми панелями «под дерево», укутанный интимной полутьмой, рассмотреть в которой посетителей было весьма проблематично. Впрочем, Пьера данный факт нисколько не тревожил – он в первую же секунду вычислил потенциальную жертву и рванул прямиком в дальний угол, отделенный от основного зала барной стойкой, стилизованной под хранилище винных бочек. По крайней мере, в потемках днища дубовых емкостей, украшенные винтажными кранами, выглядели достаточно натурально. Отвлекшись, я едва не споткнулся о чьи-то ноги, но на раздавшиеся довольно громкие проклятья я не отреагировал – патрон зверским взглядом пресек на корню назревавший конфликт, и я рванул за ним, мысленно матерясь. Искомый угол был освещен хуже остального зала, я вообще не понимал, как Пьер умудрился засечь объект, фигурально выражаясь. Тем не менее патрон уверенно протопал к уединенному столику, с двух сторон прикрытому кадками с фикусами (как мне показалось, искусственными), и вальяжно рухнул на диванчик с обивкой из шкурки молодого дермантина. Кивнул мне, и я понятливо прилип к барной стойке, соблюдая безопасную дистанцию. Собеседника Виньерона я не рассмотрел, да и не стремился особо – как говорится, меньше знаешь, лучше спишь. Раз решило начальство оставить меня в неведении, значит, были у него на то причины. Так что я с чистой совестью устроился на стандартном высоком табурете и бросил бармену: — Минералки. Со льдом. — Может, чего-нибудь покрепче? – моментально отреагировал тот. — За рулем. Бармен понятливо хмыкнул и через несколько мгновений одарил меня стаканом с шипучкой и кубиками льда. Сидеть сразу стало гораздо веселее, плюс я принялся корчить из себя крутого телохрана, то и дело обводя зал подозрительным взором. Хоть какое-то развлечение. Скучать пришлось не особо долго, где-то с четверть часа. К тому времени, как стакан показал дно, из полутьмы закутка вынырнул довольный Пьер и коротким жестом позвал меня с собой. Я, понятное дело, возражать не стал, переправил опустевшую емкость бармену и рванул за патроном. Оказавшись на свежем воздухе, Виньерон задумчиво потоптался у глайдера, словно не мог на что-то решиться, потом все же нырнул в салон, опять на заднее сиденье. Я уже привычно устроился за штурвалом и обернулся к работодателю: — Куда теперь, патрон? — Уилсон-стрит, строение пятнадцать, «бэ», – хмыкнул Пьер. – Тут недалеко. Такого же типа забегаловка, только для молодежи. Погнали. Пиликнул навигатор, извещая о готовности маршрута, и я осторожно поднял глайдер – местные драйверы уже приучили глядеть по сторонам и поспешать не спеша. Добрались и впрямь быстро, пропетляв по окрестностям буквально пять минут. В отличие от предыдущего заведения, клуб «Мохито» оказался частью довольно большого развлекательного комплекса, раскинувшегося на границе аж четырех городских районов, и даже несмотря на ранний час, парковка перед ним была плотно заставлена разнообразным транспортом. С некоторым трудом примостив глайдер в небольшом зазоре меж двумя гробами на колесах, которых автопроизводители по неизвестной прихоти причисляяли к непонятному классу «кроссоверов», я заглушил движок и вопросительно уставился на Пьера: — Патрон, может, стоило девчонок прихватить? Я в современных танцах не особо разбираюсь, могу разве что танго изобразить. Или вальс. — Мы по делу, – отрезал Виньерон. – И хорош зубоскалить. От меня ни на шаг, слушай внимательно, запоминай. И особенно того типа, с которым говорить будем. — Понял. На сей раз ворон ловить я не стал, успевая шагать следом за Пьером и даже в какой-то степени контролировать обстановку. Впрочем, всего лишь до того момента, как перед нами приветливо распахнулась широкая двустворчатая дверь, оснащенная парой мордоворотов в стильных клубных пиджаках оригинального фиолетового колера. Те на нас внимания не обратили, даже когда наши лица синхронно вытянулись, реагируя на звуковое давление огромных концертных мониторов, скалой высившихся в самом центре зала, лишь скользнули по нам равнодушными взглядами. Чувствовалось, что зрелище для них весьма заурядное, хотя я на их месте, наверное, гордился бы родным заведением. Звук был о-го-го, и даже больше. Как местные завсегдатаи умудрялись друг друга слышать, лично для меня загадка. Пьер ошеломленно помотал головой и махнул рукой куда-то вглубь зала. Я кивнул и шагнул следом за ним. В хаотично мечущихся лучах стробоскопа мой начальник казался этакой утонченно-изысканной нечистью, вроде высшего вампира из одного популярного телесериала, разве что клыков не хватало. Он уверенно лавировал в не слишком плотной толпе молодежи, и как будто кого-то выглядывал. Надо сказать, народу было не особо много – все же день на дворе, да еще и будний. Наверное, наличие даже такого количества клиентов в столь ранний час обуславливалось сверхудачным расположением развлекательного центра, но нам от этого было не легче. Ломаный ритм, разбавляемый тягучими блюзовыми гитарами, тяжко давил на уши, в глазах рябило от яркого неонового сияния, в такт какофонии, которую здесь считали музыкой, сменяемого плотной тьмой. Отыскать в таких условиях определенную личность на мой взгляд было просто нереально. Тем не менее, патрон с этой задачкой справился успешно – буквально через несколько минут, когда я уже почти оглох и ослеп, он схватил меня за плечо и потащил в полутьму, царившую вдоль стен. Через десяток шагов мы пересекли невидимую границу и оказались в относительно комфортных условиях – громкость «музыки» уменьшилась где-то наполовину, а мельтешение стробоскопа скрадывалось слабенькой силовой завесой. Любопытное решение, кстати говоря: вдоль периферии зала тянулись столики, отделенные друг от друга легкими перегородками в рост человека. «Нумеров» было много, несколько десятков. Оставалось лишь гадать, как Пьер умудрился засечь нужный. Однако его решительный вид не позволял усомниться в результате, и я безропотно шагал за начальником, полностью на него положившись. Виньерон твердым шагом приблизился к одному из закутков, в котором в одиночестве скучал молоденький парнишка с внешностью типичного задрота, несмотря на подчеркнуто неформальный прикид, и с максимальным удобством устроился на диване напротив. Разрешения спрашивать он не стал, напрочь проигнорировав вытянувшуюся физиономию хозяина «нумера». Я пристроился рядом с патроном и принялся рассматривать потенциальную жертву собственного работодателя. Парнишка хлопал глазами, но почему-то не возникал. — Ну, здравствуй, Джейми! – нарушил, наконец, молчание Пьер. Паренек вздрогнул и выдавил: — В-вы кто? И откуда меня знаете? — Не важно, – сделал таинственное лицо мой патрон. – Прими как данность. — Чего вам от меня надо? – чуть было не сорвался на визг Джейми, но в последний момент сбавил громкость. – Вы от Стива?.. Не знаю, что за Стива он имел в виду, но, судя по кислой мине, видеть он его отчаянно не хотел. Не самый храбрый паренек, однозначно. Да и вообще, какой-то заморыш. Такое впечатление, что дневного света и свежего воздуха неделями не видит. Из неоготов, что ли? Джинсы в облипочку, судя по торчащей из-под стола тощей ноге, футболка с какой-то абстракцией на мертвячью тему, короткая приталенная кожанка – это в такую-то жару! Патлы отрастил, сам чуть ли не дистрофик, зато в ухе серьга и на губе пирсинг. И взгляд – затравленный и злобно-трусливый одновременно. Не спрашивайте, как это. До знакомства с парнем я тоже такое мог с трудом представить. И еще, как бы попроще выразиться, безнадегой от него прямо-таки шибало. Издалека понятно, что пацан влип, и влип конкретно. И чего это Пьеру от него понадобилось? — От Стива? – Пьер изогнул губы в ироничной усмешке. – Нет, что ты. Я сам от себя. Есть работа, по твоему профилю. — Я б-больше не ломаю с-сети!.. – чуть ли не стуча зубами, отперся парень. – Уходите. Я сейчас охрану позову… — Флаг в руки, – хмыкнул Виньерон и шутливо ткнул меня в бок: – Смотри, Паша, смелость прорезалась! А я думал, он совсем безнадежный. Я в ответ лишь пожал плечами, мол, смотри сам. Тебе он понадобился, я вообще не при делах. Кстати, вот и объяснение, что со взглядом не так – наш новый знакомый хакер-профи, причем профи до такой степени, что не побоялся вживить в глаза нанодисплеи. А если в гляделках эта дрянь торчит, то и в башке однозначно вспомогательный видеопроцессор имеется, потому как без него он бы ничего вокруг видеть не смог. Парень еще далеко не киборг, но первый шажок по этой узкой тропинке уже сделал. — Джейми, Джейми!.. – Пьер укоризненно покачал головой, не сводя тяжелого взгляда со съежившегося на диванчике паренька. – Ты хотя бы выслушал, прежде чем отказываться. Вдруг я именно тот человек, который может избавить тебя от Стива. В глазах Джейми промелькнула безумная надежда, но сразу же сменилась флегмой смирившегося с незавидной судьбой человека: — Многие пытались… На этой планете от Гири Доджерса не спрячешься… — Гиря, говоришь?.. – Виньерон задумчиво ухмыльнулся. – Дал же бог кличку! Кстати, забыл представиться. Меня зовут Пьер-Мишель Виньерон. Капитан Пьер Виньерон. Патрон постарался выделить свою должность интонацией, и от паренька данный факт не ускользнул. В глазах его зажегся робкий интерес. — Ты правильно понял, – кивнул Пьер. – Я капитан и владелец грузопассажирского лайнера «Магнифик», который, я обращаю твое особое внимание, стартует с планеты не далее как послезавтра. Смекаешь? Джейми нерешительно потеребил бороденку, вернее, место на подбородке, украшенное едва ли десятком тонких волосин, и выдал, как в ледяную воду бросился: — Что нужно делать? — Ничего сверхъестественного. Работа по профилю. Будешь моим судовым хакером. Только представь перспективы: выход в Сеть с корабельного терминала! Все следы обрываются после каждого гиперпрыжка, риск спалиться минимальный, плюс вся мощь центрального «мозга» к твоим услугам. Каково? По загоревшимся глазам Джейми я понял, что перспективы он оценил. Но все равно еще не мог поверить своему счастью. — Официально будешь числиться помощником админа, – продолжил Пьер расписывать предполагаемые бонусы. – Зарплата нормальная, вон, Паша не даст соврать. Посмотришь мир, заведешь новые знакомства. Но это не главное. За каждую акцию я выплачиваю весьма значительные премиальные, помимо основного оклада. Так что бедствовать не будешь. Плюс, чтоб ты знал, я могу раз и навсегда закрыть вопрос с Доджерсом. — В-вы его т-того?.. – закатил глаза наш собеседник. — Ну что за пошлость, право! – отперся Пьер. – Я его и пальцем не трону. У меня есть другие способы воздействия, ненасильственные. Но не менее от этого неприятные. Ты ведь знаешь, как Стив любит деньги? Я могу устроить ему сладкую жизнь, в финансовом смысле. Даже копам его сдавать не понадобится, сам приползет на коленях. Джейми буквально пожирал моего патрона взглядом, но так и не мог решиться. Вполне понятная реакция, я бы тоже на слово незнакомому хрену с горы вряд ли бы поверил. С другой стороны, есть у Пьера способность внушать собеседнику если не доверие, то полную уверенность, что за свои слова он отвечает. Между прочим, насчет сладкой финансовой жизни он ничуть не преувеличивал. Скорее всего, про Стива Доджерса патрон знает все и даже немного больше, и уверен в своих силах, раз такие обещания дает. Наверняка через то самое братство свободных капитанов будет работать в случае чего. Я, кстати, уже имел возможность убедиться в действенности этого метода: на третьи сутки после старта с Гемини-3 префект Амьена, чей сынуля нагрубил Пьеру и словил от него славную зуботычину, прислал покаянное письмо. Попрыгунчик его перехватил, несмотря на мой прямой запрет. Впрочем, ругать я его за это сильно не стал. — Я жду ответа. Пьер закинул руки на затылок и вальяжно развалился на диване, продолжая сверлить Джейми тяжелым взглядом. Тот еще пару минут ломался, но потом сник: — Я согласен. Только… — Твою семью он не тронет. Я гарантирую. Сейчас с нами полетишь, или тебе собраться нужно? — Вещи соберу. И с матерью переговорю. Раз уж влез во все это… – Парень криво ухмыльнулся и неторопливо поднялся со своего места. – Телефончик дадите? — Отчего ж не дать? – притворно удивился Пьер. – Держи. Патрон извлек из нагрудного кармана изящную визитку и протянул ее только что завербованному работнику. Теперь для Джейми обратного пути не было, Пьер его в любом случае додавит. — Я позвоню, – не очень уверенно пообещал парень, но Виньерон предпочел пропустить эту неуверенность мимо ушей. Встал с дивана, ободряюще хлопнул хакера по плечу: — Жду звонка. Долго не тяни, в идеале уже завтра будь готов. Бывай.
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, космопорт Босуорт-Мэйн, 3 июня 2541 года, день Вчера остаток дня прошел без эксцессов – на корабль мы вернулись сразу же после беседы с Джейми, и я до самого вечера занимался текучкой. Уже перед сном, с трудом отбившись от напрашивавшейся в гости Юми (ага, скучно ей – а у меня можно и с Попрыгунчиком напрямую пообщаться, и вообще, кажется, она на меня виды имела), я залез в Сеть. Комментарии под объявлением порадовали: заявки оставили семь претендентов. Я даже не стал просматривать их досье, просто отправил подтверждения, запланировав встречи с интервалом в полчаса. Этого вполне достаточно, чтобы при личном общении понять человека. И сегодня расхлебывал последствия собственной лени, граничащей с недальновидностью… Арендованный микроофис оказался довольно уютным, хоть и не поражал удобством. По крайней мере, рабочий стол, кресло и скромный стул, предназначенный для претендента на должность, в наличии имелись, равно как и кондиционер со встроенным в стену простеньким дисплеем нехилой диагонали и выходом в Сеть. Подъехал я сильно заранее, и до прибытия кандидатов на пост моего заместителя успел перекусить, заказав еду в китайской забегаловке, расположенной в этом же здании на первом этаже, а потому пребывал в довольно благодушном настроении. Которое, впрочем, улетучилось уже после первого посетителя. По очереди пообщавшись со стервозной старушенцией, юным идиотом, жаждавшим приключений, и побитым жизнью мужичком с явно уголовными ухватками, я проклял все на свете. Ну что мне стоило вчера заглянуть в резюме? Впрочем, это тоже не особо помогло бы – после ухода претендентов я этот пробел незамедлительно восполнил. И что бы вы думали? Судя по характеристикам, выложенным в Сети, я только что лишился трех выдающихся сотрудников, отменно работоспособных, высокопрофессиональных и сверхчестных. Ну, предположим, насчет опыта и навыков они не врали – себе дороже. Но старушка, например, «забыла» упомянуть, что с трех последних мест работы ее выперли за неспособность найти общий язык с коллегами и склонность к распусканию слухов. Юнец приписал себе целый год стажа, но прокололся на некоторыхмелочах, о которых я и сам узнал только в последние недели, и со вздохом признался, что на настоящем корабле проходил обязательную практику после колледжа, причем рейс был внутрисистемный и у него пока еще даже нет допуска для работы в персонале «прыжкового» лайнера. Третий претендент был всем хорош, и я бы его однозначно взял, если бы мне требовался надежный человек для работы в эконом-классе. Но вот к господам со второй пассажирской палубы его подпускать категорически не стоило – слишком шустрый, проблем потом не оберешься. Не зря я столько времени просуществовал в трущобах Амьена. Там таких типчиков что грязи, и занимаются они в основном мелким мошенничеством. Короче, время только зря потерял. И теперь я потихоньку начал понимать дражайшего шефа с его нелюбовью к такого рода собеседованиям. Пьер Виньерон предпочитал подход прямо противоположный, как я уже имел возможность убедиться на собственной шкуре. И, надо признать, метод работал – взять хотя бы вчерашнего Джейми. Наверняка Пьер долго и тщательно выискивал подходящего специалиста, наводил справки, прикидывал, чем зацепить, и только потом делал предложение, от которого невозможно отказаться. Тяжко вздохнув, я глянул на часы – время шло к полудню – и вывел на переносной терминал резюме очередного претендента. Вернее, претендентки. Однако углубиться в чтение не успел, запиликал звонок. Лениво ткнув сенсор, вмонтированный прямо в столешницу, снова уставился на планшетник. С дисплея на меня смотрела ничем не примечательная девица лет двадцати двух. А вот это уже интереснее… Гостья тем временем процокала каблучками по дешевому пластиковому «паркету», и, судя по шорохам и легким вздохам, замялась в нерешительности около стула. Что-то слишком скромная… Ладно, отдадим инициативу в ее руки. И я принялся тщательно изучать экран терминала, подчеркнуто не обращая на девушку внимания. Впрочем, затягивать со знакомством она не стала, уже через несколько секунд деликатно кашлянула и выдала на интере с местным говором: — Э-э-э… Добрый день. Я по поводу работы. А голос-то, господа мои, замечательный! С легкой хрипотцой и самую чуточку в нос. Я соизволил оторваться от экрана и вопросительно выгнул бровь: — Эуджиния Ланге? Девица торопливо кивнула, и я хмыкнул себе под нос по-русски: — Блин, дал же Бог имечко! Язык сломаешь… Продолжить фразу на интере, как намеревался, я не успел – гостья на мгновение вспыхнула, но сразу же справилась с раздражением и выдала на языке родных осин: — Можно просто Евгения. И после секундной паузы: — Сергеевна. Приплыли, мля!.. Впрочем, к глупым ситуациям мне не привыкать – жизнь приучила, так что на улыбку Евгении Сергеевны я не обиделся. Сел в лужу, будь добр обтекать. Да и наверняка видок у меня был еще тот. Так что пришлось согнать с физиономии идиотскую ухмылку и указать гостье на стул. Та возражать не стала, уселась с видом приличной ученицы. Разве что руки на коленках не сложила – теребила от избытка чувств сумочку. Я в этих женских прибамбасах не разбираюсь, так что аксессуар этот мне ничего о хозяйке поведать не сумел, и я принялся ее внимательно разглядывать, чем привел в еще большее смущение. А посмотреть, надо сказать, было на что. На первый взгляд – типичная молодая барышня, со средним достатком и высшим образованием за спиной. Таких на планетах Федерации миллионы. И только при более внимательном рассмотрении начинали всплывать мелкие, казалось бы, детали, но именно эти мелочи складывались в цельный образ. Одета достаточно скромно, но светлая блузка и юбка в тон удачно подчеркивали достоинства фигуры. Каблуки средней высоты – не шпильки, и это тоже звоночек, больше об удобстве печется, нежели о понтах. Лицо славянского типа, не красавица, но очень симпатичная: острый подбородок, еле заметно вздернутый аккуратный нос, чуть выступающие скулы, ямочки на щеках. Кареглазая, брови вразлет, взгляд очень открытый и по-детски наивный. Волосы убраны в аккуратный «хвост», на глаза падает густая челка – блин, ну вот почему мне все время на ум приходит пони из зоопарка, на которой меня родители в детстве катали? Грива у нее, между прочим, была самого натурального черного цвета, а Евгения Сергеевна русая. Или шатенка? Нет, все-таки русая. И стройная. И высокая. И… Блин, да она мне, походу, нравится?! С ума сошел, Гаранин? Она пришла устраиваться к тебе на работу! И ничего более. Обычная, среднестатистическая девчонка. Вон, и юбка короткая, и сиськи торчат задорно, и взгляд шальной – оно тебе надо?! Молчи, придурок! Ничего она не шальная. Весь ее облик поражал цельностью и подчеркнутой женственностью. Она умудрилась ни в чем не перешагнуть грань, отделяющую естественную сексуальность от вульгарности, и тем не менее даже от мимолетного ее взгляда хотелось втянуть живот, и вообще, быть джентльменом. Черт-черт-черт! Придется, видимо, разочаровать Евгению Сергеевну. Не сработаемся. Хотя очень хочется. Впрочем, побеседовать в любом случае нужно. А то как я буду в ее глазах выглядеть? А тебе, Паша, не пофиг ли? Отшить же собираешься. Мля!.. Взяв, наконец, себя в руки, я постарался принять деловой вид и приступил к процедуре знакомства: — Прошу прощения за грубость. Разрешите представиться – Гаранин, Павел. – Выдержал небольшую паузу, подражая гостье, и с извиняющейся улыбкой закончил: – Алексеевич. — Очень приятно. — Взаимно. Евгения, э-э-э, Сергеевна, скажите, а где вы работали ранее? — Если честно, то в одной забегаловке, официанткой, – потупилась девушка. Заметила мое вытянувшееся лицо и зачастила: – Вы не подумайте, образование у меня есть, профильное. Закончила Босуорт-колледж, экономический факультет, могу работать бухгалтером. Все необходимые практики пройдены, есть рекомендательные письма… — Я, конечно, дико извиняюсь… Евгения, э-э-э, Сергеевна, – по отчеству звать гостью как-то не особо получалось, язык заплетался, честное слово. – Вы объявление о вакансии внимательно читали? — Очень. Но я не договорила. Я всю сознательную жизнь мечтала попасть в Большой Космос, понимаете? Павел Алексеевич, я вас очень прошу, очень! Во Флот меня не взяли, сказали, не подхожу для экипажного состава, да и возраст уже не тот. Остается только завербоваться на гражданское судно, в обслуживающий персонал. Я ради этого закончила курсы стюардесс пассажирского флота. Я заинтересованно хмыкнул. С этого и надо было начинать. — И еще курсы секретарей-референтов, – окончательно добила меня девушка. — Ну, хорошо. – Я расслабленно откинулся на спинку кресла. – Допустим, необходимыми навыками вы владеете. Но что-то мне не верится, что дело тут в романтике. А? Признавайтесь. Евгения согласно кивнула, отчего челка окончательно перекрыла ей обзор, и раздраженно откинула ее, почему-то левой рукой на правую сторону – характерный такой жест, больше ни у кого не встречал. Обычно наоборот делают. А она явно не левша. — Босуорт-Нова – очень маленькая планетка. Не спорьте, я тут живу с самого рождения. И перспектив роста для меня никаких. С моим образованием легко можно найти место экономиста, но не в Городе. Здесь все давно занято. А прозябать в отдаленном поселке совсем не хочется, – со вздохом закончила она. — Верю. А родители что? — У них не настолько обширные связи, чтобы меня пристроить. К сожалению. Мама бухгалтер в одной из горнодобывающих фирм, но вакансии в Босуорт-Сити она так и не добилась. Живет в Престон-лодж, это городок далеко на юге. А отец шериф там же. Выучить меня они смогли, а дальше приходится самой… — Хорошо, Евгения Сергеевна, я вас понял. Признаться, вы производите весьма приятное впечатление. Но… – Я посмотрел ей в глаза, и она, против ожидания, взгляд не отвела. – Всегда есть это проклятое «но». Понимаете, корабль, на котором я служу, имеет некую, как бы поделикатнее выразиться, специфику. Контингент не самый приличный, скажем так. Обслуживаем мы в основном Внешние миры, а там частенько про равноправие полов слыхом не слыхивали. И вообще, манеры грубоваты… — Я справлюсь! Просто дайте мне шанс! Она наконец перестала теребить сумку, и теперь сидела, едва заметно покусывая губы и буравя меня решительным взглядом. — Вы даже не поинтересуетесь условиями? — Стандартный контракт меня устроит. Я прекрасно понимаю, что пигалицу без опыта никто в топ-менеджеры не возьмет. Но надо с чего-то начинать, не так ли? Так-то оно так, но есть нюансы… — Павел Алексеевич! Все, что я хочу – вырваться с этой пыльной планетенки и честно работать. Хоть круглыми сутками. И по выходным и праздникам тоже. Я умею подчиняться. И согласна даже на самую низовую должность, хоть стюардессы, хоть горничной. Дайте мне шанс. Ну, пожалуйста… А вот это уже лишнее. Переигрываешь, девочка. Впрочем, целеустремленность – не самое плохое качество. Пригодится в жизни. Но как отчаянно не хочется ее втравливать в Пьеровы делишки! Черт-черт-черт!.. Если она станет моей помощницей, в любом случае придется ее в некоторые детали посвящать. Что не есть хорошо – она, похоже, идеалистка. Я таких с первого взгляда с некоторых пор вычисляю, пришлось с одним «честным» близко пересечься. Впрочем, это совсем другая история, грустная к тому же. Н-да. И хочется, и колется. Нет, не дело такой девушке в контрабанде участвовать. Не возьму. Кто там у нас еще остался? Я потянулся было к планшетнику, стараясь не смотреть на Евгению, но тут заверещал браслет инфора. Блин, вот только дражайшего шефа мне сейчас не хватало! — У аппарата, – самую чуточку раздраженно буркнул я, ткнув в сенсор приема. — Паша, бросай все и срочно давай на выход! – отозвался инфор голосом Виньерона. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Что стряслось-то?.. — Но, патрон… – Я покосился на заинтересованно встрепенувшуюся Евгению и сделал страшные глаза – типа, сиди молча и не мешай. – У меня еще три собеседования. Мне с людьми… — Не е… Тьфу, то есть пох… В смысле, забей на все и бегом на выход! – рявкнул Пьер на том конце провода. – Нет времени. Через десять минут я тебя подхвачу. Как понял, прием?! — Патрон!!! — Короче, Паша! Или берешь того, кто у тебя сейчас сидит, или остаешься без помощника. Сам решай. Я посмотрел на инфор, мигающий красным диодом обрыва связи, как на ядовитую змею. Наверняка случилось нечто из рук вон – я не припомню такого, чтобы всегда невозмутимый Пьер с трудом удержался от матюгов. На него это было совершенно не похоже. Интуиция прямо-таки вопила: вот оно, начинается! Темные делишки, мать их. И с девчонкой что-то надо решать… — Павел Алексеевич?.. Робкий голос Евгении вернул меня в реальность. Я тряхнул головой и твердо глянул на собеседницу: — К моему величайшему сожалению, вынужден вам отказать. Спасибо, что уделили мне время. Желаю удачи. Глянув на таймер в углу настенного дисплея, я резко подорвался с места, своротив по пути кресло и стол, торопливо накинул ветровку и выбежал в коридор, на ходу кое-как протолкнув руки в рукава. На окружающую обстановку внимания я не обращал, занятый тревожными мыслями, а потому пропустил мимо ушей цоканье каблучков. Опомнился, лишь когда Евгения протиснулась вместе со мной в лифт. В ответ на мой удивленный возглас она ожгла меня столь твердым взглядом, что я проглотил остаток фразы и молча ткнул в единичку на сенсорном пульте. Створки сошлись, отрезав нас от суеты офисного здания, и кабинка с легким гудением магнитного привода понеслась вниз. Гравикомпенсатор слегка барахлил, так что в первое мгновение показалось, что желудок сейчас выскочит через рот, а все внутренности перемешаются в хаотичном порядке (эк сказанул!), но это ощущение сразу же прошло, и я прилип плечом к ближайшей стене. На девушку я смотреть остерегался, уж очень выражение лица у нее было решительное. Даже упрямое, я бы сказал. Как будто она пришла к какому-то важному решению, и теперь будет добиваться результата любыми способами. Черт, только этого мне не хватало… — Евгения Сергеевна! – начал было я, прочистив горло, но сам себе стал противен от излишка официоза. – Женя! Вот поверьте мне на слово, не ваше это! Не стоит ломать карьеру. Да что там карьеру, подумайте о будущем. Зачем вам сомнительная запись в резюме? Зачем вам вообще влезать в эту авантюру? Вы же можете прекрасно здесь устроиться. Босуорт не самое плохое место в Федерации, я знаю. На себе испытал. Мы договорились? — Вы не понимаете, – безуспешно скрывая горечь в голосе, отозвалась девушка. – Здесь болото. Я хочу свежего воздуха. Новых впечатлений. Новых знакомств. Свободы, наконец!.. Я… Твою мать! Вот только не реви тут! Ну как так… Впрочем, Евгения довольно быстро с собой справилась, и ее голос вновь обрел твердость: — Павел Алексеевич! Ну пожалуйста! Дайте мне шанс. Я слышала, что сказал ваш капитан. Сейчас только от вас зависит моя судьба. Пожалуйста… Умеют же бабы давить на жалость! Похоже, это у них врожденный талант. А если девчонка еще и симпатичная, так тут любой нормальный мужик сомлеет. — Нет. Это короткое слово далось мне с огромным трудом. И я весьма обрадовался тому факту, что лифт как раз в этот момент остановился на первом этаже и гостеприимно распахнул створки. Воспользовавшись оказией, я с максимально возможной скоростью рванул к выходу, старательно игнорируя перестук каблуков за спиной. Вырвался из порядком опостылевшего офисного здания, оглядел окрестности в поисках начальника. Взгляд буквально сразу же наткнулся на знакомый глайдер, припаркованный неподалеку от центрального подъезда, и я чуть ли не вприпрыжку побежал к откинувшейся вверх дверце пассажирского салона. Нырнул внутрь, схватившись за ручку, но захлопнуть люк не успел – бесцеремонно пропихнув меня вглубь салона, на задний диванчик с размаху рухнула Евгения, чтоб ее, Сергеевна. — Ты что творишь? – От изумления я растерял остатки деликатности, но мне было, честно говоря, плевать. – Вылезай. — Паша, у нас дела, – недовольно буркнул сидевший за рулем Пьер. – Разберись с девушкой. — Слышала? Вали давай. — Подвезите меня, ну пожалуйста! – Моя гневная отповедь ничуть не смутила незваную попутчицу. – У меня деньги кончились. Последние потратила на такси. Спешила на ваше, между прочим, собеседование. Будьте джентльменами!.. — Патрон?.. – Я нерешительно глянул на дражайшего шефа. Тот, против ожидания, сохранил невозмутимость: — И куда же вам нужно, юная леди? — Тут недалеко, Виндж-стрит, гостиница «Принстон». Пьер хмыкнул, выслушав показания навигатора, и коротко кивнул, мол, что с тобой делать, поможем. Дождался, когда Евгения захлопнет дверцу, и поднял глайдер в воздух. От лихости маневра я чуть было не долбанулся виском о боковое стекло и от души чертыхнулся. Попутчица же на столь мелкие неудобства не обратила внимания. — Придется ехать домой… В эту немудреную фразу она умудрилась вложить столько разнообразных оттенков, что мне стало невыносимо стыдно за собственную толстокожесть. Тут и искренняя жалость к себе, и жестокое разочарование, и крушение надежд, и… Блин! Похоже, она действительно упустила свой последний шанс! И виноват в этом только я. Скотина бесчувственная. Не смотреть на нее! Вот так. Пялимся в окно, как будто вокруг офигительной красоты пейзажи. Сосредоточься. Что она там, губы кусает? И глаза на мокром месте? Паша, не ведись!.. В кармане у Пьера заверещал коммуникатор, и я отвлекся от мрачных мыслей, обратившись в слух. — Виньерон. Да. Понял. Пять минут. Дражайший шеф вернул мобильник на законное место, буркнул «пристегнитесь» и поддал газу. Глайдер рванул вперед с вовсе уж безумной скоростью, и я от избытка впечатлений и думать забыл о несчастной соседке. Она, похоже, тоже немного растерялась и никак не отреагировала на резкое ускорение, а затем и поворот направо со сменой горизонта движения. А зря – судя по навигатору, мы теперь с каждой секундой удалялись от ее жилища. Впрочем, гонка закончилась довольно быстро: вскоре Виньерон бросил глайдер круто вниз и с филигранной точностью притер аппарат меж двух «кроссоверов» на парковке около клуба «Мохито». Я мимоходом удивился – похоже, тачки вчерашние – и вопросительно уставился на начальника. — Перелезай вперед, – рыкнул Пьер, с центрального пульта распахнув обе дверцы с правой стороны. Я едва успел выполнить приказание, как в дверях заведения показался старый знакомый Джейми. Повреждений на нем я не заметил, тем не менее выглядел парень порядочно испуганным. В остальном расхождений с уже сложившимся образом не было – все та же приталенная кожанка, штаны в облипку, растрепанные патлы и близоруко сощуренные глаза. Но это уже побочный эффект от интегрированных в глазные яблоки нанодисплеев: они не сразу адаптировались к естественному освещению, приходилось помогать проверенным веками способом. Суетливо заозиравшись, Джейми безошибочно засек на стоянке наш глайдер и со всех ног рванул к нам, по пути едва не сшибив чей-то скутер. На заднее сиденье он прыгнул с разбега, отчего не совладал с инерцией и врезался в Евгению Сергеевну, и тут же заорал: — Полетели быстрее! Они пришли, я их буквально на секунды опередил! — Не суетись, Джейми! – строго отбрил паникера дражайший шеф. – Все под контролем. Глайдер, направляемый твердой рукой Виньерона, беспрепятственно поднялся над парковкой и неторопливо, словно нехотя, влился в довольно интенсивный трафик. Убедившись, что подопечный в безопасности, патрон перестал лихачить, за что я был ему искренне благодарен.
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити и окрестности, 3 июня 2541 года, день Неприятности начались уже через пару кварталов. Пьер, сосредоточенно орудовавший штурвалом, вдруг удивленно хмыкнул: — У нас хвост! Я буквально затылком ощутил животный ужас Джейми, но не обернулся – сдержался усилием воли. Это во что же он влезть умудрился за ночь? Дражайший шеф задался тем же вопросом и не преминул его озвучить: — Джейми, мальчик мой, ты что натворил? — С-сам не знаю, – ушел в несознанку обвиняемый. – Мне п-позвонил Кертис, это подручный Гири, и велел оставаться дома. С-сказал, что есть серьезное дело и скоро подъедет. Я сразу же вам отзвонился и рванул в «Мохито». — Умно, – похвалил Виньерон перепуганного хакера, причем с такой интонацией, что даже рекомый хакер различил издевку. – Может, стоило подробности выяснить? Дело у них, видите ли, серьезное!.. — Знаю я эти д-дела!.. – взвизгнул Джейми. Прокашлялся и продолжил уже немного спокойнее: – Эти если приходят, то от них не отвяжешься. Раз сам Кертис на связь вышел, значит, что-то его босс нехорошее задумал. А к составлению и реализации планов он относится очень тщательно. Педант хренов! На неделю бы заперли, не меньше. И не факт, что потом бы выпустили. Гиря меня последнее время не жалует. Могут и списать. С концами. Хакер судорожно сглотнул и потер шею, как будто не мог поверить, что сжимающейся петли на ней нет. Пьер задумчиво побарабанил пальцами по штурвалу. Потом решительно залез в карман и перекинул старательно притворяющейся деталью интерьера Евгении Сергеевне самую обычную банковскую карту. Та машинально поймала пластиковый прямоугольник. — Хочешь заработать, девочка? Наша нечаянная попутчица смерила Виньерона долгим взглядом и кивнула. — Доставишь этого типа, – Пьер ткнул в Джейми пальцем, – на борт лайнера «Магнифик». Босуорт-Мэйн, третий причальный комплекс, секция тридцать восемь. Я вас высажу. Возьмете такси. Не жадничай, на карте более чем достаточно. Код пять-пять-четыре-семь. На рейсовые челноки не вздумайте соваться. Все, что останется на счету – твой бонус. Евгения еще раз кивнула и спрятала карту в сумочку. — А теперь держитесь! Кажется, немногим ранее я имел наглость посетовать на чрезмерное лихачество дражайшего шефа? Забудьте. По сравнению с тем, что он вытворял следующие пять минут, предыдущие приключения могли показаться легкой прогулкой. Хорошо хоть, я все-таки пристегнулся, поэтому ничего себе не разбил. А вот перегрузок наелся на пару лет вперед: выжав газ до отказа, Пьер бросил глайдер в крутое пике, умудрившись разминуться сразу с тремя машинами на нижнем горизонте, и выровнял аппарат почти у самого дорожного покрытия. Затем последовал крутой разворот на сто восемьдесят градусов, новый разгон и финт ушами в виде перехода сразу на три уровня вверх. Здесь движение было не столь плотное, и шеф разогнал глайдер чуть ли не до доступного ему максимума. Перегрузкой меня так вжало в кресло, что я дышал с трудом. Мысли ворочались еле-еле, а сердце буквально замирало от ужаса при каждом маневре. Пассажиры на заднем сиденье чувствовали себя ничуть не лучше, если судить по зеленым физиономиям и испуганным возгласам. Признаться, я и сам чуть было позорно не заорал, когда начальник на встречных курсах буквально в нескольких сантиметрах разошелся с ошалевшим таксистом. Впрочем, сам Виньерон сохранял предельно сосредоточенное выражение лица, и штурвал держал крепко. Руки его, в отличие от моих, не дрожали. Вбитые в подкорку рефлексы работали без участия сознания, так что преследователей я вычислил уже при первом развороте. Два ничем не примечательных тяжелых глайдера, раза в полтора крупнее нашего, и соответствующей мощности, уверенно рассекали воздух в сотне метров от нас, и отставать пока явно не собирались. Фокус Пьера с резкой сменой уровней позволил избавиться от одного из загонщиков: пилот сплоховал, едва не налетев на развозной фургончик, в каких обычно доставляют мелкие партии грузов в магазины или кафешки, вынужден был отвернуть и в результате сбросил скорость. Что не совсем верно посреди оживленной воздушной «улицы» – его тут же чиркнул бортом какой-то лихач. Тяжелую машину крутануло вокруг оси, и она въехала носом в стену ближайшего здания, окончательно потеряв ход. Уже через пару мгновений поврежденный аппарат остался далеко позади, и шеф для закрепления успеха пару раз свернул в переулки. Однако второй мчался за нами, как привязанный, и даже потихоньку сокращал дистанцию. Несколько минут Виньерон петлял по району, не оставляя надежды стряхнуть с хвоста преследователя, но потом плюнул на эту затею и повел глайдер к окраине города. Отставший загонщик так и не появился, и я решил, что его можно сбросить со счета. Воспользовавшись относительным затишьем, я окликнул Пьера: — Патрон, может, лучше я? – И дернул головой в сторону пассажиров, чтобы было понятнее. Виньерон посмотрел на меня, как на идиота, и выдал ровно одно слово: — «Пищалки». Вот что значит отсутствие специфического опыта! Теперь, зная ключевой факт, я легко проследил логическую цепочку, сложившуюся у шефа в голове. Если исходить из той предпосылки, что за Джейми пришли не просто так, резонно было предположить, что нас вчера засекли и, что называется, «взяли на карандаш». Что недвусмысленно говорило о возможностях Гири Доджерса, что бы там ни возомнил о себе Пьер. Так что смысла нет высаживать меня вместе с хакером – засекут моментально. Мы с начальником, не являясь резидентами планеты, автоматически попали в базу данных местного полицейского управления сразу, как пересекли границу космопорта. То есть, грубо говоря, наши идентификаторы начали передавать сигнал в центральный полицейский «мозг». Процедура рутинная, протекает в фоновом режиме и никого особо не напрягает, поскольку никто специально за гостями планеты не следит, и логи сервера периодически чистятся. Но сам факт имеет место быть. Поэтому при нужде, зная фигуранта в лицо и по фамилии, отыскать его в городе не составит труда – главное, оператору дать на лапу и грамотно поставить задачу. С местными жителями такой фокус не пройдет, тут придется лезть в систему видеонаблюдения, что весьма затратно как в финансовом плане, так и по времени. Выходит, шеф во всем прав. В нашем конкретном случае куда надежнее положиться на практически незнакомую девицу, чем на проверенного меня. Обидно даже. Пьер между тем уверенно вел глайдер к одному ему известной цели и даже успевал поглядывать на экран навигатора. Преследователи не отставали, выдерживая темп, но и не приближались. Этакое хрупкое равновесие, одинаково не устраивавшее ни нас, ни загонщиков. Кстати говоря, удивительно, что первый глайдер нас так и не догнал. Повреждения он получил, прямо скажем, незначительные. Вероятно, шел параллельным курсом, или вовсе усвистел вперед и поджидал в засаде. Учитывая, что мы уже довольно долго держали один и тот же курс, вполне логичное развитие событий. Впрочем, Виньерон так не считал. Вырвавшись из тесноты спального района, он принялся набирать высоту, нацелившись на виднеющийся вдалеке огромный корпус, вольготно раскинувшийся посреди парковой зоны. Скорее всего, это какой-то развлекательный или рекреационный комплекс, но явно не жилая «свечка» – эвон, тянется чуть ли не на километр. Этакий город в городе. Вскоре глайдер уже несся над самыми крышами высоток, старательно копируя их рукотворный рельеф. Наверняка внутри сейчас дикая суета – дражайший шеф наплевал на все правила техники безопасности и вел машину без соблюдения воздушных коридоров и безопасных горизонтов, а преследователь повторял все изгибы нашего маршрута, как привязанный. Впрочем, один раз он все же ошибся: Пьер вдруг резко ускорился и бросил наш летательный аппарат в пике, стелясь вдоль стены и чуть ли не задевая брюхом антенны и прочие выступающие части коммуникаций. Сплоховавший загонщик пронесся дальше, не успев среагировать, и ушел в вынужденный вираж, медленно гася скорость. Наш же глайдер мчался навстречу земле, подгоняемый тяговитым ионным движком. Я едва не поседел от страха, а парочка на заднем сиденье и вовсе зашлась в испуганном крике – полет сейчас больше напоминал поездку на исполинских «американских горках», так что ничего удивительного. Сам же шеф сохранял хладнокровие, вцепившись в штурвал. Бросил лишь короткое «готовьтесь», и резко замедлил падение, вырубив тягу и запустив антиграв. Задумка Пьера увенчалась полным успехом: юркая машинка выровнялась почти у самой поверхности и зависла на несколько мгновений, которых хватило, чтобы Евгения Сергеевна вытолкнула из салона оторопевшего Джейми и сама выскочила следом. Шеф тут же рванул с места в карьер, постепенно набирая высоту, и наши недавние попутчики затерялись среди экипажей такси, густо стоявших на парковке. Понятно теперь, что он на навигаторе выискивал. Умно, ничего не скажешь. Едва наш глайдер поднялся над кронами парковых деревьев, как сплоховавший преследователь нас засек и рванул на форсаже наперерез. Однако шеф ожидал такого развития событий. Он, что называется, поддал газку и направил машину прочь от города, держась долины. Судя по всему, прогулка над пустыней в его планы не входила. — И что теперь, патрон? – поинтересовался я, слегка отдышавшись. — Будем с ними разбираться, – безразлично пожал плечами тот. – Сами они не отвяжутся. А разборки лучше всего устраивать, как показывает опыт, в местах безлюдных. Больше к Пьеру я не приставал, расслабился и в соответствии с известной присказкой попытался получать удовольствие. Гонка продолжалась еще добрых четверть часа. Город остался далеко позади, но преследователей, видимо, такое положение дел вполне устраивало. Они тянулись за нами, сохраняя безопасную дистанцию в пару сотен метров, пока лес внизу не начал потихоньку редеть, все чаще уступая место каменным «пальцам» и довольно обширным проплешинам с чахлой травой. В этот момент противник решил действовать. Не знаю, что у них был за глайдер, но он вдруг резко прибавил в скорости и нагнал нас буквально за секунды. Пронесся сверху, едва не задев днищем наш стабилизатор, и в ушах у меня раздался характерный звон лопнувшей струны. Заорать от страха я не успел – меня заглушил тревожный зуммер аварийного антигравитационного контура и в нос шибануло густой вонью сгоревшей пластмассы. Глайдер довольно резко провалился вниз, и Пьеру стоило большого труда удержать его на более-менее пологой траектории. Шеф ожег меня бешеным взглядом и грязно выругался, добавив напоследок: — ЭМ-орудие, мать их! Ага, а то я сам не догадался! Залп из электромагнитной пушки не шутка, электронная начинка нашего глайдера, скорее всего, превратилась в спекшийся монолит кремнийорганики и пластмассы. Наше счастье, что аварийный контур защищен не в пример надежнее основных управляющих цепей, так что при посадке в лепешку не расшибемся. Если это можно будет назвать посадкой… Что характерно, я не ошибся. Удар получился просто чудовищный, хоть Пьер и умудрился приложить глайдер о землю днищем. Но нас все равно развернуло, протащило несколько метров по узкой прогалине меж мощными стволами и напоследок впечатало в дерево. Лесной исполин легко устоял, а вот нам пришлось туго. Я даже на какое-то мгновение отрубился, боднув лбом приборную панель. Очнулся от режущей боли – ремень безопасности врезался в грудь. С трудом откинувшись на спинку кресла, я избавился от привязи и очумело помотал головой. Что-то густое и липкое затекло в левый глаз, мешая сфокусировать зрение. Мазнул ладонью по лбу, опустил взгляд – так и есть, рассечение. Твою мать, как не вовремя! Кстати, что там с шефом? Не обращая внимания на толчки крови в ушах, я покосился на соседнее сиденье. Ага, Петр Михайлович жив, и даже более того, совершенно цел. Счастливчик, итить! — Паша, не тормози! – Пьер мощным толчком выдавил из пазов дверцу, и та нехотя откинулась вверх. – Мобильник цел? — Сгорел. Блин, как трудно языком ворочать! Вот это меня приложило. Наверняка сотрясение заработал. Черт, лишь бы выворачивать не начало… Виньерон окинул меня проницательным взглядом, перегнулся через мои колени и залез в «бардачок». Пошарил там, удовлетворенно ухмыльнулся и уронил мне на ляжки коробочку мини-кибердока. — Пользоваться умеешь? — Ага. Не теряя времени на пустую болтовню, я прижал автоматическую аптечку торцом к внутренней поверхности бедра, и она прямо сквозь ткань вкатила мне хорошую дозу «антипохмелина» – так в армии по древней традиции называли препарат с неудобоваримым названием, призванный бороться с последствиями сотрясения головного мозга. Сразу же стало легче, и я последовал примеру дражайшего шефа – отжал свою дверцу. Нам, можно сказать, повезло – глайдер приложился о дерево в районе заднего сиденья, и покорежило его больше всего именно там. Выбравшись на свободу, я облокотился о носовую часть аппарата и принялся глубоко дышать, прислушиваясь к собственному организму. Судя по ощущениям, ребра целы, равно как и руки-ноги. Если бы башкой не въехал в панельку, можно было бы сказать, что легко отделался. Через несколько секунд вернулась способность мыслить конструктивно, и я снова сунулся в салон: Пьер вылезать не торопился, задумчиво осматривая коммуникатор. Однако спросить ничего не успел: над поляной с ревом пронесся до боли знакомый тупоносый глайдер неприметной расцветки. Ушел в сторону, резко забирая вверх и влево. Мля! Сейчас закончит разворот и совершенно спокойно приземлится на полянке. И тогда нам кирдык, как говаривал один мой знакомый. — Патрон, бежим!!! — Паша, я тебя умоляю! – Пьер скривил губы в жутковатой ухмылке. – Не надо паники. Ты давай беги в лес, да не сразу ныряй, а по полянке, чтобы они тебя засекли. Усек? — А вы?! — Они только тебя видели, верно? Уведешь хотя бы одного, и то хлеб. А остальных я встречу здесь. — Но… — Никаких но. Сейчас делаешь круг в пару километров, и возвращаешься обратно к глайдеру. Справишься? — Не уверен, – честно ответил я. – С ориентированием на местности у меня всегда проблемы были. — Ладно, не парься! – отмахнулся Виньерон. – Как здесь закончу, тебя догоню. Все, пошел! Поняв, что спорить с дражайшим шефом в данный момент совершенно бесполезно, я безропотно потрусил по полянке, нацелившись на дальний ее конец. Получилось просто идеально: когда до цели оставался буквально десяток метров, появился давешний глайдер, завис на антиграве посреди проплешины и через несколько секунд осторожно приземлился. Из кабины неспешно выбрались представительные шкафообразные фигуры числом три, настороженно повертели головами и разделились, согласно предсказанию дорогого патрона: двое направились к нашему на первый взгляд безжизненному летательному аппарату, а третий – самый, скажем так, щуплый – в хорошем темпе рванул по моим следам. Все это я рассмотрел, уже хорошо углубившись в лес, и чуть было за это не поплатился – в самый последний момент увернулся от обломанного сучка. Еще чуть-чуть, и нанизался бы глазом. Мысленно матюгнувшись, я перестал посекундно озираться и прибавил скорости, то и дело задевая гибкие ветви и уклоняясь от свисающих повсюду лиан, или чего-то на них очень похожего. Надо сказать, будущих офицеров Дипломатического корпуса к таким передрягам никто специально не готовил, короткая практика на одном из начальных курсов не в счет. Двигаться по лесу как егерь или даже хотя бы захудалый десантник я не умел, где уж тут о следах заботиться. Дай бог не напороться на торчащий сук или не споткнуться о корень. Да и почва довольно мягкая, хоть и влагой не сочится – повсюду хороший такой слой полуперегнившей листвы и опавшей хвои. Спасало меня лишь то обстоятельство, что в бытность свою учеником незабвенного полковника Чена я подвергался одной особо изощренной пытке, заключавшейся в ежеутренней пробежке. И не просто пробежке – старый садюга заставлял меня взбираться на довольно крутой холм, кое-где по склонам испещренный выходами известняка, так что петлять приходилось порядочно. Но самое страшное не это. Достигнув вершины, я обычно до такой степени зверел, что мечтал прекратить экзекуцию любыми средствами и как можно скорее. А потому вниз просто сбегал по противоположному склону, лавируя между елками и сухостоем. То еще удовольствие, доложу я вам! Пару раз напоровшись на острейшие обломки веток, торчащие из стволов, я волей-неволей начал приспосабливаться к окружающим условиям, и к концу первого года обучения уже запросто спускался по любому достаточно пологому склону, сколь бы лесист он ни был. Кстати говоря, к тому времени и подъем на холм меня уже не напрягал, но привычка нестись с горы сломя голову осталась и даже доставляла какое-то извращенное наслаждение. Сейчас же тело как нельзя кстати вспомнило утерянные было навыки, и я с каждой секундой бежал все увереннее. Скорость потихоньку росла, я отдался бегу весь без остатка, почти полностью освободив разум от мыслей. Все проблемы стали вдруг отчаянно далеки, остались только я и очередная надвигающаяся преграда, от которой нужно было вовремя увернуться, не потеряв темпа. Волшебное ощущение, когда время не имеет никакого значения, и ты несешься сквозь пространство, выверенными до миллиметра движениями убирая из-под ветвей голову или незначительным, всего в полшага, смещением избегая встречи с массивным стволом лесного великана. Мастер Чен называл такое состояние динамической медитацией, я же насчет терминов особо не загонялся – получалось, и ладно. Впрочем, долго таким макаром развлекаться не пришлось: когда я огибал очередного красавца обхвата этак в три толщиной, в шершавую черную кору со смачным треском впился унитар. Брызнули во все стороны острые крошки, одна даже чувствительно мазнула меня по щеке, и я моментально изменил тактику, нырнув на землю. Перекатился несколько раз, гася инерцию, и притаился за тем самым стволом, который только что принял на себя предназначенный мне подарочек. Черт-черт-черт! Значит, тот тип не только щуплый, но еще и шустрый не в меру. Радовал лишь тот факт, что дерево он из пистолета не прострелил. Однозначно какая-то гражданская модель, стандартный АПС-17 уэской прошил бы ствол влегкую. Ну и что теперь делать прикажете? Бежать – однозначно не вариант. Уж если начал палить, то ногу явно прострелить не постесняется. Это в самом лучшем случае. В худшем – разнесет башку, как гнилой арбуз. Не, не хочу. Что ж, видимо, придется применить полученные в академии навыки на практике… Мысленно перекрестившись, чего за собой не замечал уже давненько, я медленно и плавно выскользнул из-за ствола, держа руки на виду, и крикнул на интере: — Эй, не стреляй! Я сдаюсь! Преследователь обнаружился буквально сразу же, да он особо и не прятался, стоял, выцеливая меня из большого хромированного пистолета. Вот ведь пижон! Если глаза мне не изменяли, это реплика древней «беретты». Такого типа вещички весьма популярны в некоторых узких кругах, например, у местечковых мафиози. Еще бы, штучная работа! Не чета банальной штамповке вроде «дефендера» или какого-нибудь «ацтека». Прямо скажем, никаких преимуществ, помимо эстетических, такие новоделы перед массовыми моделями не имели, соответственно, и распространение получили среди людей, большое внимание уделяющих статусным вещам. Военные на такие мелочи плевали с высокой колокольни, я даже больше скажу – есть у меня ощущение, что им чем уродливее, тем лучше. Функциональность, функциональность и еще раз функциональность. Впрочем, доведенная до абсолюта, она тоже обладала некоей эстетикой. Как утверждали некоторые мои знакомые маньяки-десантники, оружие не может быть некрасивым. Просто по определению. Блин, что-то меня занесло. Тут в меня из «беретты» калибра девять миллиметров целятся, а я о высоком рассуждаю! Нервы, итить. Еще чуть-чуть, и трясти начнет. Знакомое ощущение. И заодно весьма неприятный симптом… А вот у мужика с пистолетом, похоже, нервов нет совсем. Стоит, чуть прищурившись, и смертоносная машинка в его руке смотрит точно мне в лоб. И не дрожит, что характерно. Сам, кстати, совсем не гигант, к «шкафам» я его попервоначалу приписал явно со зла. Или от страха, у которого, как известно, глаза велики. Среднего роста, худощавый, затянут в строгий черный костюм, слегка потрепанный – вон, на правой коленке явно дыра. На ногах лакированные туфли, теперь уже порядочно изгаженные и даже поцарапанные. Досталось, бедному, но куда меньше, чем я мог бы надеяться. Хотя кто бы говорил, самому тоже придется новой одежкой озаботиться по возвращении на корабль. А, мать твою! Опять куда-то повело! Только не сейчас, спокойствие, только спокойствие!.. — Руки за голову, – соизволил подать голос пленитель. – И повернись. Я безропотно выполнил первый приказ, но вот спиной к нему оказываться отчаянно не хотелось, и я с нарочитым недоумением уставился на осторожно шагнувшего ко мне мужика. Азиат, что ли? Бритый, с едва заметными усиками… Тьфу, черт! — Повернись, быстро! – Мой пленитель для ясности изобразил свободной рукой недвусмысленный жест. И демонстративно застыл, направив ствол мне в ногу: – Давай, не стесняйся. А лучше вообще на колени. Азиат. А если точнее – японец. Слишком уж акцент характерный: вместо «лучше» – «рючче», «колени» – «корени». С таким шутить себе дороже. Особенно если он из какого-нибудь клана якудза. Их с детства натаскивают. А я еще удивлялся, что у него нервы железные. Вот влип! Держать себя в руках, держать себя в руках!.. Непрестанно повторяя про себя импровизированную спасительную мантру, я очень медленно повернулся к японцу спиной и чуть ли не стек на прелую листву, растягивая движение. Получилось как надо: икры напружинены, земли касаются только колени и оттянутые как для маэ-гери пальцы, когда в цель бьет только подушечка стопы, пятки смотрят вверх. Из такого положения вскочить на ноги можно одним слитным рывком, без особого напряга. Да и руки на затылке тоже готовы к резкому выбросу силы – замах-то, по сути, уже сделан. Врешь, мы еще повоюем! Откуда-то из глубины души поднялась волна веселой злости – первый предвестник выплеска ярости. Как не вовремя!.. Мой пленитель тем временем приблизился уже почти вплотную – как раз на расстояние удара – и застыл как будто в нерешительности. Черт, муторно-то как! Не так страшен удар по затылку, даже если бьют рукояткой пистолета, как его ожидание. Слушай, а ведь точно! Сукин сын примеряется, как бы половчее меня приголубить. Печально… — Руки подними. Есть! Вот именно сейчас… Время, и до того не особо спешившее, растянулось подобно резиновому жгуту. Едва мои ладони, до того прикрывавшие затылок, разошлись в стороны, японец опустил мне на голову тяжелый кулак. Вернее, попытался. Мастер Чен в свое время потратил немало времени, развивая у меня тактильную чувствительность, не в последнюю очередь за счет специфических упражнений, типа «липких рук» винчун, и теперь я безошибочно уловил начало движения – уж не знаю, по каким таким признакам. Наверное, по легчайшему дуновению воздуха от летящей к моей многострадальной башке конечности. Соответственно, и отреагировал как нельзя вовремя. На ноги удалось подняться, как я и предполагал, одним слитным движением. Одновременно с этим я еще умудрился развернуться вправо, скручивая корпус, и принял бьющую руку на правое же предплечье – наиклассический такой «бил сао», плавно переходящий в захват за запястье – «лап сао» – и резкий рывок с проносом. Дальше по логике поединка требовалось провести подсечку и впечатать противника носом в землю, взяв конечность с оружием на болевой контроль, но не получилось. Банально запутался в собственных ногах, не сумевших занять устойчивую позицию, да и японец сориентировался быстро – не сопротивляясь рывку, он просто-напросто ушел в кувырок, как хороший айкидока, нарвавшийся на бросок. Радовало одно – чтобы вырвать конечность из захвата, ему пришлось разжать ладонь и выпустить рукоять пистолета. Впрочем, в моей руке он тоже не задержался, улетел куда-то в сторону и зарылся в рыхлой подстилке, о чем недвусмысленно свидетельствовал характерный шорох. К этому моменту шустрый азиат уже застыл в каратистской стойке, аналоге «мабу». Я наконец совладал с собственными ногами, и встретил первый выпад – молниеносный цуки с дальней руки – подвешивающим блоком правой и длинным чунцюань. Мой удар японец встретил не менее жестко – сметающим блоком с правой и еще одним цуки, с хорошей амплитудой на реверсивном движении. И сразу же выстрелил мощным толчковым маэ-гери вдогонку. От первого удара я успел закрыться, а вот второй достиг цели – подошва некогда щегольской туфли врезалась мне в живот, едва не пробив мышечный каркас. Не нокаут и даже не нокдаун, но приятного мало – я отлетел назад, едва не впечатавшись спиной в не вовремя подвернувшийся древесный ствол, и поспешил разорвать дистанцию. И всебы ничего, но от пропущенной плюхи я потерял контроль, и дикая, всепоглощающая ярость, прежде, хоть и с трудом, удерживаемая на задворках сознания, вырвалась на свободу, застив глаза красной пеленой. Вторая, наиболее страшная, сторона моей личной шизофрении – взрыв неконтролируемой агрессии. Именно в рамках борьбы с этой напастью я и участвовал в боях без правил. Но там, помнится, ничего подобного и близко не было – скорее всего, от осознания некоей наигранности. Хоть били меня жестоко, все же на жизнь никто не покушался. Не то что сейчас. Я глухо зарычал и бросился на ехидно ухмыляющегося противника. Видимо, что-то такое в моем лице он сумел разглядеть, потому что моментально сжал губы и прищурился, изгоняя с физиономии все признаки злобной радости, а потом мой кулак обрушился на его блок, и целостность восприятия нарушилась. Дальнейшая сшибка слилась в бесконечную череду вспышек боли – уклоняться и мягко парировать я даже не пытался, вкладывался в удары сам и бестрепетно принимал ответные на жесткие блоки. Сила против силы, скорость против скорости, терпение против терпения. Очень скоро рот наполнился кровью, из носа тоже потекло, а правое колено начало простреливать дикой болью при каждом шаге, но я на это не обращал внимания. Я превратился в безумную мельницу, успевающую встретить удар, ответить своим или принять пропущенный с надсадным хеканьем. И вдруг как-то сразу все кончилось. Приняв мощный маваси-гери, способный переломать мне все ребра, на поднятое колено, я этой же ногой, не опуская ее на землю, выстрелил цэчуаем. Ботинок впечатался оппоненту в район грудины, не слишком сильно, но чувствительно, и отбросил его к оказавшемуся поблизости дереву. И именно в этот миг лоб моего противника украсился довольно аккуратной дыркой. Ствол забросало чем-то мерзко-бурым, и во все стороны брызнули щепки. На лице японца застыло выражение безмерного удивления, его колени подогнулись, и он тяжко рухнул в прелые листья, раскинув руки, как тряпичная кукла. На месте затылка у него красовалась огромная дыра с неровными краями. Твою мать! Ярость моментально испарилась, вытесненная омерзением, и я согнулся в три погибели. Меня выворачивало несколько минут, причем больше от общей перегрузки организма, чем от тошнотворного зрелища – в конце концов, на подобное я насмотрелся. Там даже еще хуже было, и я запомнил все, до мельчайших деталей, несмотря на контузию. Так что размозженная голова японца послужила лишь своеобразным триггером. Впрочем, не будем сейчас об этом. Возможно, когда-нибудь потом… — Ну что, закончил кусты удобрять? – раздался за спиной знакомый ехидный голос. Я через силу разогнулся и смерил дражайшего шефа злобным взглядом. Впрочем, сразу же смягчился – в конце концов, он мне жизнь спас только что. — Патрон, вы как всегда вовремя… Вряд ли в моем хрипе сейчас можно было различить иронию, но Пьер все понял: — Работа у меня такая, Паша. Красиво он тебя отделал, между прочим. — Да я уже и сам чую, – хмыкнул я, сплевывая очередную порцию крови и желчи. – С-сука! — Эмоционально, но в точку! – одобрил Виньерон. – Интересный покойничек, кстати. Пошли, посмотрим. — Нет уж, спасибо. — Как знаешь, – Пьер пожал плечами и протопал к телу, на ходу упрятав в подмышечную кобуру «Кольт-2511» в версии «компакт». Ни фига себе! Интересно, где дражайший шеф себе такую игрушку отжал? Судя по тому, что на таможне у нас особых проблем не было, пистолет зарегистрированный. Если мне не изменяет память, это единственная модель, по боевым качествам приближенная к армейским образцам, тому же АПС-17, например, и свободному распространению она не подлежала. Выпускалась ограниченными партиями для ветеранов Десанта и СБ. Это что же, утонченный красавчик Пьер Виньерон в свое время служил в одной из этих организаций? А что, очень похоже. Чего же тогда его в контрабандисты и черные археологи понесло? Впрочем, дальше этого риторического вопроса я в своих рассуждениях не продвинулся. Взгляд мой совершенно случайно наткнулся на мертвого японца, и отвести я его уже не сумел – какое-то ненормальное болезненное любопытство одолело. К тому же самую тошнотворную часть теперь не было видно – Пьер бесцеремонно перевернул мертвеца на спину и задумчиво изучал его лицо. Надо сказать, почти не обезображенное, однако знатно поврежденное. Я даже ухмыльнулся мстительно – не только мне досталось, я тоже ему плюх навешал. Останься он жив, и через часок вместо физиономии у него был бы один сплошной синяк. Нос мало того, что расплющен, так еще и переломан. Костяшки на кулаках сбиты напрочь – намучился бы парень. Кстати, зуб он мне, сука, один выбил, теперь придется в лазарет ложиться, на восстановление. Ай, блин! И с ногой явные проблемы… — Не скули, – буркнул шеф, не прерывая своего занятия. – Иди сюда, смотри. — Да ну его. – Не до любезностей сейчас, уж извините. – Патрон, он мне колено разбил. Идти не смогу. — Потом, – отмахнулся Пьер. – Ничего интересного не замечаешь? — Левая рука покалечена. — Именно. И не просто покалечена. Нет фаланг на мизинце и безымянном. Ничего не напоминает, знаток восточной культуры? — Башка трещит, спасу нет, – повинился я. – Думаете, он якудза? — Не думаю, уверен, – ухмыльнулся Виньерон. – Даже скажу, из какого клана. Это человек Симадзу Хидео. Видишь тату? Пьер чуть задрал правый обшлаг покойника, и я рассмотрел на запястье небольшой нож легко узнаваемой конфигурации – наиклассический танто. Над ним три иероглифа – наверняка родовое имя. В японской письменности я не силен, впрочем, как и в китайской, нахватался от Чена верхушек путунхуа, разговорного языка наших дальневосточных соседей, так что в этом деле я не эксперт. Но, думаю, на мнение дражайшего шефа положиться можно. — Стесняюсь спросить, патрон, и что из этого? — На первый взгляд ничего, – хмыкнул шеф. – Вот только странно, что делает на Босуорт-Нове человек Хромого Хидео. Ему здесь совсем не место, если принять во внимание трения между триадой братьев Ли, под которыми ходит клан Симадзу, и семьей Готти. Лично мне все эти имена ни о чем не говорили, что я и сообщил незамедлительно горячо любимому работодателю. — Готти – местная сырьевая мафия, – любезно пояснил Пьер. – У них одно время войнушка была с братьями Ли. Готти сильно прогорели на Сингоне, зато выперли азиатов отсюда. С тех пор доступ триадам на Босуорт-Нову закрыт, как и местным гангстерам в сектор Сингон. Внимание, вопрос: почему клан Симадзу заинтересовался мелким хакером Джейми до такой степени, что рискнул сунуться на запретную территорию? Вот и я не знаю… Виньерон разочарованно вздохнул и жестом фокусника извлек из кармана давешнюю аптечку. — Лови, болезный.
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити и окрестности, 3 июня 2541 года, день Надо сказать, благодаря запасливости горячо любимого шефа ногу мою удалось привести в относительный порядок. Не знаю, насколько серьезно был поврежден сустав, но после лошадиной дозы обезболивающего я смог выдерживать темп Виньерона, и к покинутым глайдерам мы вышли довольно быстро, через каких-то полчаса. Я даже удивился слегка – вроде бежал недолго, а вон куда усвистел! Пока я возился с многострадальной конечностью, Пьер обстоятельно обшмонал убиенного японца. Не знаю, что он искал, но добыча вышла не очень богатая – коммуникатор, портмоне с банковскими картами, да инфор в виде браслета. Электронные гаджеты дражайший шеф тщательнейшим образом уничтожил, хорошенько раздробив рукояткой пистолета – гражданские модели, что с них взять! Сплошной пластик. Какие-то компоненты он прикарманил – скорее всего, процессоры и носители информации. На сем успокоился и даже утерянную «беретту» искать не стал, хоть я про нее и напомнил. Потом был неспешный переход по лесной крепи, сейчас давшийся намного сложнее, чем при паническом бегстве. За время нашего отсутствия на машины никто не покусился. Впрочем, немудрено – зверье отпугивал запах горячего металла, а людям здесь делать было нечего. Возле нашего безнадежно испорченного глайдера лежали два давешних «шкафа», красуясь дырками во лбах. Я про себя подивился профессионализму шефа – видать, не зря у него разрешение на ветеранский «кольт»! Три случая это уже статистика, и почерк прослеживался. На этот раз при виде трупов блевать меня не потянуло – отходняк прошел. Я даже с каким-то извращенным интересом их осмотрел, и быстро пришел к выводу, что с тем японцем у парней не было ничего общего. Эти двое имели ярко выраженные европейские корни, и руки у них были целы. Занятно. Пока я «развлекался» с телами, Виньерон обшаривал багажник нашего глайдера. Результат не заставил себя долго ждать: Пьер вскоре выбрался на свет божий и одарил меня комплектом первой медицинской помощи в ярком пластиковом контейнере. Пояснил в ответ на мой недоумевающий взгляд: — Больно уж ты страшен, братец. В порядок себя приведи, а я пока попробую трофей запустить. Спорить я не стал – хватило одного взгляда в отражающее покрытие на лобовом стекле, дабы убедиться в правоте шефа. Помнится, мне еще при посадке порядочно досталось, а уж после стычки с реактивным якудза я вообще стал похож на только что отобедавшего вурдалака. К счастью, в медкомплекте нашелся и обтирочный материал, и антисептик – банальный спирт, так что кровавые потеки с физиономии удалось убрать без особых проблем. Вот с гематомами куда сложнее, пришлось вколоть противоотечное средство. Правда, действовать оно начинало не сразу, но меня не оставляла надежда, что до возвращения на корабль моя рожа более-менее придет в норму. Ссадины и сечка на брови не в счет. Одежда, кстати, сохранилась куда лучше, чем я ожидал. Джинсы так и вовсе целы, разве что порядочно измазаны перегноем – липким и жирным, особенно на коленках. Но с этим решительно ничего нельзя поделать, спасет только стиральная машина. А вот ветровку пришлось снять – вырванные с мясом накладные карманы портили всю малину. Пьеру же хоть бы хны, отряхнулся небрежно, и в порядке. Даже туфли блестели, разве что чуть тусклее, чем раньше. Удивляюсь я горячо любимому шефу, право слово! От размышлений меня отвлек ровный гул прогреваемых движков – неугомонный патрон все же оживил трофейный агрегат. Скорее всего, ключ у одного из мертвецов обнаружился. Впрочем, такие мелочи меня сейчас не интересовали, и я сломя голову помчался к машине, стоило лишь Виньерону призывно махнуть рукой. Медкомплект я на всякий случай прихватил – не пропадать же добру. Пьер при виде меня одобрительно хмыкнул и кивком велел занимать заднее сиденье. Я с огромным облегчением плюхнулся на диванчик, пристроив контейнер рядом, и предусмотрительно пристегнулся. Ну его на фиг, наелись уже патроновым пилотажем. Предчувствия, что характерно, и на этот раз меня не обманули: Виньерон без колебаний врубил форсаж уже на взлете, благо никто не мешал. До космопорта добрались в рекордные сроки. Кто бы сомневался, ага. А вот дальше пришлось пробиваться чуть ли ни с боем. Пьер битых четверть часа выяснял отношения сначала с диспетчерской службой, а потом и с дежурной сменой на собственном фрегате, прежде чем нас нехотя пропустили в тридцать восьмую секцию третьего причального комплекса. Ладно хоть сегментарный люк стартовой палубы раскрылся без задержки – сказался пистон, вставленный капитаном боцману. Новообретенный глайдер без проблем разместился в «стойле», ранее занимаемом утраченной машиной, и мы наконец покинули не очень уютное нутро аппарата. Встречала нас весьма колоритная парочка – Эмильен и Хосе. Причем если первый ничем не выдал своего удивления, то второй преувеличенно-показушно заломил руки: — Патрон! Вы куда мою птичку дели?! — Поменялись, – хмыкнул Пьер, но в подробности вдаваться не стал. — А?.. — Нет. И не будет, – Виньерон переключился на суперкарго: – Эмиль, принимай аппарат. Осваивай, оформляй, короче, сам знаешь. — Проблемы? – приподнял бровь Эмиль. — Не ожидается. Бывшие владельцы не в претензии. Главное, чтобы у копов оные не возникли. — Сделаем, – сдержанно кивнул седой. – Кстати, патрон, тут у нас некая девица и весьма потрепанный пассажир в наличии имеются. Ссылались на вас. — Угу. Где они? — На вторую пассажирскую пока определили, в тридцатый и тридцать первый номера соответственно. К вам в апартаменты пускать не решились. — Спасибо, Эмиль. Паша, погнали. — Патрон!.. — Успеешь, – отрезал Пьер, и шагнул к лифту. Привычно гудящий привод немного успокоил взбудораженные нервы, и в родную вотчину я прибыл, можно сказать, почти в нормальном состоянии, если не считать внешнего вида. Правда, здесь выяснилось, что «ключ от всех дверей» остался у меня в каюте, но Виньерона это не остановило – он воспользовался капитанскими полномочиями и вскрыл дверь тридцать первого номера, банальнейшим образом набив код на контрольной панели. В стандартном двухместном «нумере» обнаружился слегка потрепанный Джейми. Хакер забрался с ногами на койку и задумчиво баюкал правую руку. Под правым же глазом у него красовался отменный фингал, уже слегка поблекший, зато отливавший всеми оттенками желтого. А неплохо о парнишке позаботились, во всех смыслах. Интересно, кто? Как оказалось, шефа интересовал тот же вопрос: — Это кто тебя так, болезный? — Сучка ваша бешеная! – огрызнулся Джейми, но патрон, против ожидания, оставил эту вспышку без ответа. — Надо полагать, было за что? – хмыкнул он в свою очередь. – Как добрались? — Нормально. Джейми угрюмо уставился на стену, игнорируя работодателя. Напрасно, кстати, Пьер такого не любит. Однако сегодня он отличался прямо-таки всепоглощающим человеколюбием, потому лишь мирно уточнил: — Ты в порядке? Может, в больничку? — Эта ваша стерва мне чуть имплантат не повредила! – взорвался побитый компьютерный гений. – Прямо в глаз зарядила! И руку чуть не сломала! Не подпускайте ее больше ко мне! Пожалуйста… О как тебя пробрало, братец! Аж всхлипнул под конец. — Патрон, может, пообщаемся со второй стороной конфликта? – намекнул я. – Как специалист говорю, зачастую бывает полезно. — Сейчас, – отмахнулся Пьер. – Короче, Джейми, два дня тебе на акклиматизацию. Как отдохнешь, свяжешься с суперкарго. Ну это такой седой и черный. Зовут Эмильен. Он тебя разместит уже на постоянной основе и введет в курс дел. Аппаратуру тоже он покажет. Жалобы, просьбы есть? Вот и отлично. Потеряв интерес к свеженанятому сотруднику, Виньерон неспешно вышел из номера и остановился у двери прямо напротив. Набил код на панели, и, прежде чем толкнуть створку, культурно постучал по сенсору. — Да-да, войдите! – отозвался динамик девичьим голосом. Тем самым, с легкой хрипотцой и самую чуточку в нос. Шеф воспитанно пропустил меня вперед – дескать, ты с ней уже общался, так что флаг в руки. Я спорить не стал – сам нарвался непрошенным советом – и безропотно вошел в каюту. Гостья забралась с ногами на койку и машинально баюкала переносной терминал – видимо, мы ее от важного дела оторвали. — Евгения Сергеевна? Разрешите? — Присаживайтесь, – пожала та плечами. Пьер по-хозяйски занял единственное кресло, а так как номер был одноместным, то второй койки не предусматривалось, и я остался на своих двоих. Лишь прислонился к переборке, слегка расслабившись. Деталь, на первый взгляд, совсем незначительная, но позволившая тем не менее перевести беседу в неофициальное русло. — Как добрались? – поинтересовался я со всем возможным дружелюбием. – Проблемы были? — Накапал уже, хлюпик! – улыбнулась Евгения. – Вы не подумайте, я не со зла. Просто он в такси лезть не хотел. — В самом деле? — Ага. Перетрусил, решил в «развлекалочке» затеряться. И вообще, вопил, что в гробу видал такую работу, – наябедничала гостья. Пьер хмыкнул. — Пришлось применить силу, – закончила рассказ Евгения. – Правда, он первый начал. Решил хрупкую девушку ударить. — Ну и почему же вы, милая барышня, не послали его ко всем чертям? – вкрадчиво поинтересовался Виньерон. – Неужели так нужны деньги, что вы готовы были подвергнуть свою жизнь опасности? Ага, временами дражайший шеф бывал невыносимо высокопарен. Но я уже привык. — Я же обещала, – сделала большие глаза Евгения Сергеевна. — То есть деньги не главное? — Ну почему же. Не в моих правилах отказываться от честного заработка. — А она мне нравится! – заключил шеф, окинув меня задумчивым взглядом. Я изо всех сил старался изобразить безразличие, но, видимо, получалось плохо, потому что Пьер кивнул сам себе, приняв какое-то решение, и вновь переключил внимание на девицу: — А позвольте поинтересоваться, как вы с Джейми справились? Не спорю, на богатыря он не тянет, но все же парень в расцвете сил. — Этот хлюпик? – удивилась Евгения. – Да он же света белого неделями не видит. Одно слово – задрот. Извините за грубость. Угу, совершенно согласен. У самого сложилось аналогичное впечатление при первой встрече. — И все же?.. — Я в школьные годы таэквондо занималась, – скромно потупилась девушка. – Само как-то вспомнилось, когда он кулаками махать начал. Извините… — Хорошая девочка! – Пьер решительно поднялся с кресла и окликнул меня: – Паша, оформляй ее в персонал. — Но, патрон!.. — Не дерзи. И вышел из номера, плотно прикрыв за собой дверь. Нет, ну как так! Ведь пытался же, все силы приложил! И на тебе!.. Против шефа не попрешь. — Павел Алексеевич? Эх, Женька, если бы ты только знала, во что ввязываешься! Глядя в ее сияющие глаза, я с тяжким вздохом буркнул: — Называй меня босс.
Глава 4
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова,Вчера вечером, хорошенько отмокнув в ванне и приняв на грудь полпузыря хорошего виски, я все же сумел убедить себя, что все, что ни делается – к лучшему. Вот взбрело в голову некоей Евгении Ланге наняться на работу к космическим авантюристам – ну и флаг ей в руки. Она уже большая девочка. Я же со своей стороны сделал все, что мог. И даже немного больше. И не моя вина, что Пьер… Впрочем, это я уже перебрал. Оправдывайся, не оправдывайся, а с муками совести придется смириться. Теперь нужно как можно скорее найти общий язык с новой помощницей, раз уж не получилось оставить ее в порту. Чем я и намеревался заняться уже сегодня, ибо времени в обрез – старт через восемь часов. А это означало, что пассажиры начнут стекаться на корабль уже довольно скоро, сразу после полудня. Посему, наскоро умывшись и закинув в пасть пару бутербродов под традиционный жбан кофе, я мельком поинтересовался, чем занимается Попрыгунчик – ничего особенного, в аське болтает с Юми – и перебрался в рабочий кабинет, воспользовавшись лестницей. Хотелось кое-кому сделать сюрприз. Судя по реакции этого кое-кого, сюрприз удался. — Доброе утро, Евгения Сергеевна! Возившаяся у секретарского стола девушка вздрогнула от неожиданности, торопливо развернулась и застыла чуть ли ни по стойке смирно. Не до конца еще изжитый военный в самой глубине моей души удовлетворенно хмыкнул, я же нынешний лишь криво ухмыльнулся. — Доброе утро. — Доброе утро, босс! – поправил я. – Не опаздываем. Это радует. С оборудованием разобрались? — Да… Босс. Ага, так я и поверил. Я до сих пор не понял, с какой стороны к этой футуристической хреновине подходить. Подозреваю, что мой предшественник был извращенцем. Ничем иным объяснить выбор мебели в рабочем кабинете и приемной я был не в состоянии. Или просто у нас вкусы диаметрально противоположные. Пофиг, вообще-то, но то, что девочка быстро учится, весьма радовало. — Замечательно, – похвалил я новую сотрудницу. Мелочь, конечно, но доброе слово и кошке приятно. – Пойдемте, определимся с фронтом работ. Девушка удивленно вскинула бровь, но тут же опомнилась и снова приняла вид прилежной ученицы. Наверняка недоумевает, чего это я опять на официоз сбился. Я демонстративно повернулся к ней спиной и шагнул к двери собственного кабинета. Оказавшись в родном окружении, устроился в кресле и приступил к инструктажу: — Значит так, Евгения, э-э-э, Сергеевна!.. Вы вчера с попустительства капитана Виньерона заполучили место моего помощника. Я, как вам известно, был против, но владелец корабля решил иначе. Изменить я ничего не могу, посему придется нам как-то искать общий язык. Причем чем быстрее, тем лучше. Предлагаю, скажем так, вооруженный нейтралитет. Идет? — Вполне, босс, – улыбнулась девушка. — Тогда перейдем непосредственно к вашим обязанностям. Главная и по сути единственная ваша работа – заменять меня на пассажирских палубах бизнес-класса. Должностную инструкцию найдете в своем терминале. Вопросы, пожелания? Евгения Сергеевна промолчала, но всем своим видом показала, что пожелания таки есть. Просто врожденная скромность не позволяла их высказать. — Ну что же вы, смелее. — Э-э-э, босс… Мне кажется, что выполнение основных обязанностей не займет у меня много времени. А что мне делать потом? — Играть в «косынку»?.. — Извините, босс, я немного по-другому это себе представляла, – потупилась моя помощница. — Думали, мы тут круглые сутки как белки в колесе? – хмыкнул я. – Ну да, и такое случается. Перед стартом и непосредственно перед прибытием в порт назначения. Большую же часть времени занимают скучные вахты. Как-то так. Прошу простить, если разочаровал. Евгения очаровательно дернула плечиком – дескать, есть немного, но не обращайте внимания. И после секундного раздумья напомнила: — Вообще-то, босс, я еще и секретарь-референт по профессии. — И?.. — Можно мне совмещать? — Боюсь, только на общественных началах. Капитан Виньерон взял вас в команду в качестве помощника координатора по работе с пассажирами. За это вы получаете заработную плату. Все остальное не оплачивается. — Меня устраивает, – предельно серьезно сообщила девушка, выслушав мою отповедь. – Что я должна делать, босс? — Еще раз считаю своим долгом сообщить, что выполнение функций секретаря-референта не входит в круг обязанностей, обозначенных в вашем контракте. Но если вы настаиваете… – Я пожал плечами и принялся перечислять: – Каждый день протирать пыль с полок. Раз в три дня мыть пол. Доставлять кофе по первому требованию. Если я сильно занят, бегать на камбуз к старику Ватанабэ, он мне периодически готовит. Дальше. Не менее двух раз в неделю чистить мой терминал от вирусов и спама. Отвечать на письма. Отвечать на мои звонки в любое время суток, отговорки типа «мобильник разрядился» не принимаются. Также секретарь должен постоянно находиться в приемной, с восьми утра до шести вечера, обеденный перерыв с двенадцати до часа. Еще… — Босс… — Не перебивайте. Секретарь должен сопровождать меня, когда я инспектирую вторую пассажирскую палубу, то есть бизнес-класс. Если там возникают какие-то проблемы, секретарь идет и узнает, что стряслось. Меня беспокоить только в самом крайнем случае. И… — Босс!.. — Кофе в кофемашине должен быть свежий. Менять минимум дважды в день. Подогретую бурду я не признаю. — Босс!!! — Да? – Я с елико возможным удивлением вздернул брови, мол, что, уже хватит? — А можно чуть помедленнее? – жалобно протянула Евгения Сергеевна. – Хотелось бы записать. И еще у меня вопрос – влажную уборку когда делать? — Ваши проблемы, – поморщился я. – Хоть в обеденный перерыв. Хоть приходите на час раньше. Но я этот процесс заставать не должен. Это понятно? — Так точ… То есть да, босс! Ух ты! Чуть каблуками не щелкнула. И откуда только прорезалось? Вот ей-богу, что-то Евгения свет Сергеевна недоговаривает, причем постоянно. Где она таких замашек нахваталась? Впрочем, если вспомнить про отца-шерифа, все вроде бы логично. — Вы все еще хотите стать моим секретарем, Евгения Сергеевна?.. Девушка в нерешительности замялась, на лице ее отразились следы внутренней борьбы, но она быстро взяла себя в руки и выпалила: — Хочу, босс! Вот это характер! Понятно же, что себя пересилила, но задний ход не дала – раз сама инициативу проявила, то отступать негоже. Уважаю. — Тогда ноги в руки и бегом в «полулюкс»! – шутливо рявкнул я, подражая сержанту Прокопцу из академской учебки. Забавный был персонаж. Женя рванула было к выходу, но остановилась на полпути: — Извините, босс. Куда мне?.. — Евгения, – вздохнул я, – я вас умоляю. На вторую пассажирскую палубу. Бизнес-класс так называемый. Пройдитесь по номерам, проконтролируйте, чтобы везде был порядок. Обслуживающий персонал подгоните в случае надобности. С Этьеном переговорите. Короче, занимайтесь своим делом. Старт через восемь часов. Пассажиры начнут сразу после полудня заселяться. Вы хотите в первый же день в лужу сесть?.. — Никак не… То есть не хочу, босс! Поняла, босс! Могу идти, босс?! — Бегом, я сказал!.. Я сокрушенно помотал головой – беда с этими девицами! – и откинулся на спинку кресла, обессиленно прикрыв глаза. Несколько мгновений ничего не происходило, видимо, Евгения ожидала еще каких-то указаний, затем цокот каблучков и шорох двери известили меня, что горе-помощница убыла по делам. Я моментально стер с физиономии выражение бесконечной усталости и гнусно ухмыльнулся своему отражению в зеркальной столешнице: — А ты, братец, тот еще тип! — Сам такой! – огрызнулось отражение. – Вот зачем так девчонку гнобить? Обещал же вооруженный нейтралитет. — Банальная проверка на вшивость. Жаль, не с кем забиться, сколько она выдержит. — Ну ты, Паша, и сволочь! – хмыкнул оппонент и обиженно надулся. Да и хрен с тобой! Не хватало еще с собственной шизой спорить. Главное, совесть задобрить. Хотя бы в данный конкретный момент. Если Женя не выдержит испытательного срока, значит, так тому и быть. Специально устраивать ей персональный ад я не собирался, но и поблажек она не дождется. Сама напросилась.космопорт Босуорт-Мэйн, 4 июня 2541 года, утро
Система GJ 1061, борт лайнера «Магнифик», 4 июня 2541 года, вечер — Хорошая девчушка, – подмигнул мне Этьен, по-хозяйски развалившись в моем кресле. Я, собственно, его не звал, но и выгонять было неудобно. Тем более что предстартовая суета уже улеглась, и наш «Великолепный» в настоящий момент шел разгонным курсом. Еще несколько часов, и прыжок – в этот раз, слава яйцам, посреди ночи, так что вряд ли кто-то будет шататься по коридорам непосредственно в момент запуска гипердвигателя. А то были уже прецеденты, и не самые приятные. О чем это я?.. Ах да. Помню, как Этьен впервые завалился ко мне в гости, бесцеремонно занял «кресло босса» и извлек откуда-то сигару. Вообще-то, на пассажирских палубах курить запрещено, но в моем кабинете хорошая вентиляция, чем мсье Пти беззастенчиво и воспользовался, резонно заявив на мой возмущенный вопль, что данную традицию завел еще при моем предшественнике. Я, по размышлению, возражать не стал – традиции это хорошо, тем более что он и старше, и опытнее, да к тому же в процессе курения Этьен становился куда благодушнее обычного и принимался этим самым немалым опытом делиться. Грех не воспользоваться бесплатным кладезем мудрости. Потом я уже и сам привык сразу после старта устраивать краткий разбор полетов, причем анализировали мы преимущественно мои косяки. Сегодня, против ожидания, не случилось ни одной серьезной накладки, о чем мне и заявил Этьен, после того как устроился в моем кресле и проделал все необходимые манипуляции с сигарой. — Я, собственно, и не удивлен, – добавил он, выдохнув клуб ароматного дыма. – Пьер в людях редко ошибается. Повезло вам, мсье Поль, с помощницей. — Так уж и повезло? – хмыкнул я, врубая вентиляцию на полную мощность. Аромат ароматом, но пассивным курильщиком я становиться не желал. – Неужели ни в чем не накосячила? — Вы знаете, у нее настоящий талант ладить с людьми. Я думал, опять намучаемся с многодетным семейством – там два паренька таких шебутных оказались! Ан нет, пару минут пообщалась с ними – и все, шелковые! Утром я воспользовался полномочиями координатора по работе с пассажирами и спихнул самую для меня проблемную вторую палубу на новообретенную помощницу. Впрочем, на всякий случай подстраховался – попросил Этьена за новой сотрудницей присмотреть. Тот не отказал и теперь разливался соловьем, превознося Женю чуть ли не до небес, что на него было совсем не похоже. В общем и целом Евгения с поставленной задачей справилась, причем куда лучше, чем я в первый раз. Внезапно прорезавшаяся профессиональная гордость заставляла меня чуть ли ни каждые полчаса с ней связываться и требовать отчета, но поймать ее на горячем так и не вышло. Мое самолюбие получило первый чувствительный удар. — А ребята ее как восприняли? — Тут реакция неоднозначная, – пыхнул сигарой Этьен. – Парни только за, а девицы окрысились. Видать, конкурентку почуяли. Н-да, вот это уже хуже. Женская часть коллектива и без моей поддержки может так надавить на новенькую, что мало не покажется. Главное, чтобы до бабских разборок не дошло. Не люблю я этого – размазанная тушь, исцарапанные лица, растрепанные прически. И клочья волос повсюду. Брр!!! Впрочем, преувеличиваю, как обычно. Потом можно будет самых рьяных определить и побеседовать индивидуально, ибо все хорошо в меру. Хотя, учитывая Женин характер, не удивлюсь, если она сама прекрасно справится. Таэквондо, опять же. Ладно, посмотрим. Что самое поразительное, за всеми этими хлопотами она не забыла и о добровольно взваленных на хрупкие плечи обязанностях секретаря-референта – впервые за прошедший месяц, вернувшись из эконом-класса, я не обнаружил на полках пыли. Стол тоже прямо-таки сиял первозданной чистотой. Небольшая накладка получилась с кофе: Женя по какой-то надобности обнулила настройки кофеварки, так что пришлось долго и упорно их восстанавливать. Зато у меня появился повод познакомить ее еще с одним важным членом экипажа. По собственному опыту знаю, что дружить с админами просто-таки необходимо. И я без зазрения совести зазвал Юмико к себе в кабинет и привлек ее к реанимации ценного кухонного прибора, чем оскорбил до глубины души. Пришлось выслушивать гневные тирады про тупых гайдзинов[11], у которых руки растут не из того места. Осознав, по какому поводу я ее побеспокоил, она мало что не пришла в ярость. На что я, между нами говоря, и рассчитывал. Иначе с какой радости я стал бы грузить главного админа корабля такой мелочью? А так невнятный намек на проблемы с Попрыгунчиком, и она примчалась чуть ли не сломя голову. В гневе юная фурия была прекрасна. Впрочем, являвшая всем своим видом раскаяние Евгения Сергеевна ничем ей не уступала, и я даже некоторое время колебался, кому же отдать пальму первенства. Потом вспомнил, что госпожа Юми занята – ага, Гюнтер успел делянку застолбить – и все встало на свои места. Прекратив пускать слюни, я ловко перевел стрелки на помощницу и улизнул в кабинет, где и проторчал не менее часа в ожидании, когда админша-анимешка справится с задачей и отправится восвояси. Периодически подключаемый селектор транслировал виртуозные японские ругательства, так что на глаза Юми я попадаться не решился, сидел в норе и злорадствовал про себя. Наконец мне такое времяпрепровождение изрядно наскучило, и я выбрался в приемную. Каково же было мое изумление, когда я обнаружил девушек мирно беседующими, что называется, «за жизнь»! Женя сидела в кресле и без особого энтузиазма полировала ногти, Юмико же пристроилась на столешнице и беззаботно болтала ногами. Разрыв шаблонов в тот момент я пережил неслабый, на какое-то время даже усомнился в собственном профессионализме: чтобы я, дипломированный конфликтолог, и не сумел стравить двух барышень? Да быть того не может! Реальность жестока – очумело помотав головой и для верности ущипнув себя за руку, я убедился, что именно так дело и обстояло. Госпожа помощник координатора по работе с пассажирами и госпожа главный администратор корабля беспечно чесали языками. Окончательно меня добил сигнал вернувшейся к жизни кофемашины. Не рискнув подставляться еще больше, я вновь укрылся в кабинете. Оставшееся до старта время прошло довольно спокойно, разве что пришлось пару небольших накладок в эконом-классе разрулить, но отправить туда Евгению я все же не решился – Пьер бы не понял. Да и жалко было девушку, честно говоря. Как бы я ни пытался убедить себя в обратном, все же я ей симпатизировал. Да что там симпатизировал, надо называть вещи своими именами – она мне очень нравилась. Если бы не муки совести, периодически толкавшие на сомнительные с точки зрения этики действия, я бы с удовольствием принялся ее обхаживать, несмотря на то что искусство обольщения порядочно подзабыл – последние пару лет в нем просто не возникало надобности. Это с одной стороны. С другой – Евгения меня страшно раздражала одним своим присутствием. Это тоже было понятно, не лежала у меня душа к происходящему. Так что с самого утра меня одолевали весьма противоречивые эмоции, лишавшие даже того минимального чувства комфорта, что было доступно в текущих условиях. К тому моменту, как Этьен завалился в гости, я уже начинал склоняться к мысли, что первая битва с совестью завершилась вничью. Собственно, пора было переходить от боевых действий к дипломатии, но я пока не представлял, как это осуществить на практике. Появление господина старшего смены и его рассказ подействовали на меня, как ведро холодной воды. Совесть вновь заговорила в полный голос. Кто я такой, чтобы портить девушке жизнь? Ничего хорошего работа на авантюриста, коим, без сомнения, и являлся дражайший шеф, нормальному человеку не принесет. Да, она мне нравится. Да, я хотел бы, чтобы она осталась моей помощницей, а в идеале стала бы значить для меня куда больше. Да, я эгоист. Но, блин, не до такой же степени!!! Почувствовав, что закипаю от избытка эмоций, я поспешно смотался из кабинета в каюту и добрый час выколачивал пыль из «деревянного человека», чем изрядно удивил Попрыгунчика. Тот терпеливо дождался, когда я завершу сеанс самоистязания, и влез своими грязными искиновскими лапами прямо в мою нежную и ранимую душу. Пришлось сеанс повторить, предварительно послав не в меру любопытного «питомца» далеко и надолго. В общем, вымотался я порядочно, поэтому вырубился практически сразу, как только рухнул в кровать. Всю ночь мне снились кошмары – только не в багровых, как водится, тонах, а в розовых, с изрядной примесью соплей и сахара. Прыжок я благополучно проспал, но весь следующий день ходил недовольный, так что подчиненные сочли за благо не попадаться мне на глаза. Все, кроме Евгении.
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 2 июля 2541 года, день — Женя, я недоволен. — Чем, босс? — Ни чем, а кем. – Я привычно развалился в кресле в позе доминирующего самца – пузо навыпуск, руки сложены на затылке, правый глаз слегка прищурен – и лениво продолжил: – Ты не соответствуешь требованиям корпоративных стандартов. Вот так, господа мои. За последний месяц мы с помощницей более-менее притерлись друг к другу, и я даже немного расслабился. На «ты» перешел, например. Ага, повторно. Евгения обладала завидной способностью совершенно незаметно, исподволь располагать к себе людей. Старик Ватанабэ тому пример – она нашла с ним общий язык при первом же посещении камбуза. Мне, помнится, в свое время Юми протекцию у дядюшки составила. — Босс?.. — А что, скажешь, соответствуешь? Я окинул застывшую у моего стола девушку критическим взглядом. Честно говоря, зрелище вполне себе приятное, но надо же до конца выдерживать роль! В последнее время совесть порядочно сдала позиции, но все еще держалась, и я не оставлял довольно мягких попыток вынудить упрямую помощницу уйти из команды. С нулевым, что характерно, результатом. Даже до слез довести ни разу не удалось. Видимо, старею и теряю хватку. Раньше мне для этого не нужно было прикладывать вообще никаких усилий, как-то само собой все получалось. По крайней мере две из трех девушек, с которыми я пытался завязать отношения, очень быстро теряли терпение. Евгения же Сергеевна, такое впечатление, являлась воплощением спокойствия. Нащупать ее слабое место я до сих пор не смог и сегодня решил придраться к внешнему виду, чисто от безысходности. — Хорошая помощница должна радовать взгляд начальства, а ты что? – Я с недовольным видом выпростался из кресла и обошел застывшую столбом девушку, внимательнейшим образом изучив ее с головы до ног. – Где ты нашла этот ужасный костюм? Ты в нем напоминаешь молодящуюся бизнес-вумен, лучшие годы которой уже позади. Еще бы, я не знаю, брюки напялила, и берет, такой, знаешь, чудовищной расцветки. И очки, обязательно очки в роговой оправе. А этот твой конский хвост? Просто отвратительно. Ладно хоть коленки видно. Я отошел на пару шагов и уставился на Женины ноги. Очень даже стройные и привлекательные, между прочим. — И в кого ты вообще такая уродина?.. – продолжил я издеваться, с удовлетворением узрев на щеках девушки гневный румянец. Кажется, вот оно! Теперь я от тебя не отстану. – Долговязая, тощая, кожа да кости! А эта челка?! Неужели она тебе в гляделки твои не лезет? Брр!!! Меня натурально передернуло от отвращения, когда я представил, как кончики волос при ходьбе лезут в глаза. — А это что такое? – Я довольно похоже сымитировал Женин фирменный жест, которым она отбрасывала мешающие волосы. – Нормальную прическу сделать не судьба? А походка?! Поучилась бы у девчонок, – я дернул головой в направлении предполагаемого пребывания «продажных дев», – вот они молодцы, посмотреть приятно! Сама стесняешься, меня бы попросила. Без проблем. И вообще, тебе решительно необходимо обновить гардероб. — Кто бы говорил… — Что?! Вот оно! Бунт на корабле! Как долго я этого добивался! Прости меня, Женя, но это для твоей же пользы. Временами я сам себе становился противен, вот как сейчас, например, но поделать с собой ничего не мог. Слишком уж меня распирало от противоречий. А она еще и подзуживала, сохраняя каменное спокойствие. — Ты что-то сказала?! Я встал напротив девушки и уставился ей в лицо. Та, едва заметно кривя губы, повторила: — Кто бы говорил… Босс. В глубине ее глаз я рассмотрел тщательно скрываемый огонек. Сразу и не поймешь, гневный или лукавый. Это кто же тебя, Евгения Сергеевна, так научил эмоции контролировать? Видать, кремень человек. — Перечить боссу? – притворно нахмурился я. – Ну-ну, это интересно. И вот тут она меня в очередной раз поразила. — Знаете, босс, я долго думала, и пришла к выводу, что дальше такое терпеть нельзя. — А?.. — Нет, вы не подумайте чего плохого, – помотала головой Женя. – Но я, как верный помощник и не менее верный секретарь-референт, считаю своим долгом довести до вашего, босс, сведения, что у вас совершенно отсутствует чувство стиля. А это не очень хорошо, ведь вы, по сути, лицо корабля. Что подумают о нас клиенты? Координатор по работе с пассажирами должен во всем являться примером для подчиненных. А чему они могут у вас научиться? Носить кондовые футболки и банальнейшую джинсу? Фи, как говорила моя бабушка. Я почувствовал, что с каждым ее словом мое лицо все больше вытягивается от удивления. Когда она наконец завершила обличительную тираду, я уже с трудом дышал – меня прямо-таки распирало от смеха и гнева одновременно. Что называется, за что боролся, на то и напоролся. А как она мастерски использовала известную методу, заключенную в выражении «лучшая оборона – нападение»?! Язва, чтоб ее! И ведь даже не возразишь! Нет, но какова! Она все это время самым наглым образом надо мной издевалась, разве что не рыдала от хохота. Вон, аж покраснела от натуги. Но все-таки справилась и меня заодно спровоцировала. Впору задаться вопросом, кто из нас дипломированный конфликтолог. Засада… — Босс? С вами все в порядке? — А?.. Аг-рха!.. – с трудом хрюкнул я. – То есть это ты утверждаешь, что ты недовольна моим внешним видом? Критикуем начальство, значит? Примерная девочка Женя непонимающе похлопала глазками: — Разве? Босс, я всего лишь довела до вашего сведения, что у вас начисто отсутствует чувство стиля. — Мне можно, я начальник. — Вот как раз вам, босс, нельзя. И мне нельзя. Но если очень хочется, то можно. Извините. Тьфу, мля!.. Вот и поговорили. Какое там нападение, тут бы лицо сохранить. — Значит так! – отчеканил я, пристально глядя ей в глаза. – Мой внешний вид не обсуждается. Я одеваюсь так, как мне удобно. На все остальное плевать. Точка. — Как скажете, босс. Вот и замечательно. Хотя что-то слишком просто… — Я, конечно, не должна этого говорить… Но Петр Михайлович мне уже дважды попенял за ваш внешний вид. Вот с кого пример надо брать!.. – Евгения мечтательно закатила глаза. – Вот это мужчина! Сама элегантность. Не то что некоторые. Извините, босс. Я почувствовал, что начинаю закипать, и до боли сжал кулаки. Да что эта пигалица о себе возомнила?! Кто она вообще такая?! — Короче так, босс. Я с вами не буду разговаривать, пока вы не будете выглядеть соответственно своей должности. И это не обсуждается. Ах, мать твою!!! Порву!.. Черт-черт-черт! Знакомые симптомчики. С трудом сдержавшись, я скрипнул зубами и процедил: — Вон. Женя сделала большие глаза и недоуменно оглянулась. Ну как не вовремя! Как в старом анекдоте, и юмор ситуации до нее все еще никак не доходит. Равно как и нешуточная угроза с моей стороны. Чертов приступ!.. — Вон!!! На этот раз сработало, и я сквозь застившую взгляд пелену ярости разглядел, как девушка вздрогнула, стрельнула в меня глазами и поспешила выпорхнуть из кабинета ставшего вдруг таким злым босса. Едва дождавшись хлопка створки по косяку, я что было силы обрушил кулаки на столешницу и вылетел из-за стола, опрокинув кресло. На какое-то мгновение стало легче, и я рванул к черному ходу. Спокойно, Паша, держи себя в руках. Всего пара ступенек осталась. К дьяволу дверь! Вот ты мой родимый! Хрясь! Я с размаху въехал по манекену кулаком, потом еще и еще раз. Ф-фу!.. Вроде отпустило. Теперь надо хоть немного вымотаться. Толстовка с вывернутыми рукавами полетела в одну сторону, торопливо содранная футболка – в другую. Плевать. Удар, еще удар! И еще… Методично, раз-два, раз-два, как будто гвозди вколачиваю. Тренировочныйманекен содрогался от каждого попадания, увеличивая амплитуду, но я не обращал на это внимания, погрузившись в транс. Темп возрастал с каждым мгновением, но это не надолго – скоро мышцы нальются усталостью, и придется прекратить избиение обрезиненного пластикового болвана. Зато какое-то время можно будет общаться с окружающими без риска для их здоровья. На душе было мерзко. И сволочная совесть, что характерно, скрылась где-то на задворках сознания. Добилась своего, и в кусты. И вроде все правильно сделал, но почему так хреново-то? Мля-а-а… Весь прошедший месяц мне довольно успешно удавалось поддерживать вооруженный нейтралитет. В какие-то дни мы с Женей, можно сказать, жили душа в душу. Случалось это, когда мне почти удавалось убедить себя, что ничего плохого от общения с нашей не самой законопослушной компанией с Евгенией не случится. В конце концов, она уже совершеннолетняя и может сама выбирать свою судьбу. Здоровый мужской эгоизм мне в этом здорово помогал, и я начинал все пристальней присматриваться к помощнице со вполне естественными намерениями. Потом внезапно просыпалась совесть, и все возвращалось на круги своя – снедаемый изнутри стыдом, я принимался изводить помощницу мелкими придирками, лицемерно убеждая себя, что так для нее будет лучше. И вот в конце концов доубеждался. Специалист, мля. А ведь я почти сдался. Ага, неделю назад. Вечером, в самом конце рабочего дня. Мы как раз вошли в гипер, держа курс на Сингон. Старт с планеты и разгон выдались весьма напряженными, я несколько часов не вылезал из эконом-класса, полностью отдав на откуп Жене вторую палубу, и когда мы оба вернулись в мой кабинет, на лицах у нас было написано нешуточное облегчение. Я настолько вымотался, что никаких чувств, кроме блаженной лени, уже не испытывал, а потому, развалившись наконец в родном кресле, пребывал в расслабленном состоянии. В отличие от помощницы, которая предложила сварить кофе. Я, понятное дело, отказываться не стал, но когда Женя вернулась через десять минут, мне стало ее жалко, и я предложил ей разделить со мной скромную трапезу. Не подумав, согласен. До того, как устроиться в гостевом кресле, она сбегала еще за одной кружкой и в нагрузку притащила вазочку с печеньем. Я такого еще не пробовал, а потому не нашел ничего лучшего, как поинтересоваться, где она его раздобыла. Слово за слово, и я сам не заметил, как разоткровенничался. Вспомнил пару смешных историй из академических времен, рассказал кое-что о своих мытарствах в последние пару лет. Опомнился только когда дело дошло до того злополучного захвата заложников, с которого все мои неприятности и начались. На этом месте я замкнулся и угрюмо уткнулся в свою кружку с остатками кофе. Женя поняла, что сейчас не лучшее время для дальнейших расспросов, и принялась рассказывать о себе. Выслушав ее незамысловатую историю, я скрепя сердце согласился, что жизнь на Босуорт-Нове особых сюрпризов не преподносит. Для молодой амбициозной девушки она казалась беспробудным болотом. Немудрено, что Евгения постаралась вцепиться в выпавший ей шанс. В тот вечер мы просидели в кабинете чуть ли не до полуночи, и я почти уговорил себя смириться с ее выбором. Почти. И ненадолго, как показала практика. Инфор на руке разразился раздражающей трелью. Я с трудом оторвался от манекена и ткнул сенсор приема: — У аппарата, патрон. — Опять груши околачиваешь? – хмыкнул Виньерон на том конце провода. – Хорош дурью маяться. Через полчаса будь на третьем «пятаке». Как обычно, короче. — Рулить опять мне, патрон? — Нет, сегодня Хосе. А мы пойдем в приличное место. Так что будь добр. Тьфу, и этот туда же! Я несколько мгновений тупо пялился на погасший инфор, потом провел рукой по шее – пропотел весь – и поплелся в душ.
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 2 июля 2541 года, день — И это ты называешь приличным костюмом? – выгнул при виде меня бровь Пьер. – А, некогда уже. Полезай назад. Я безропотно плюхнулся на задний диванчик в салоне новехонького глайдера, перехватив сочувственный взгляд Хосе. Хоть ему и не предстояло, как выразился дражайший шеф, наведаться в «приличное место», все же выглядел он куда презентабельней меня – строгие брюки, туфли классического типа, рубашка, все дела. Разве что галстук не нацепил, и вместо пиджака легкая кожанка. А вот мне пришлось облачиться в непременные джинсы, благо сменные уже высохли после стирки, и единственную уцелевшую тенниску. «Худи» я напялить постеснялся, а более-менее цивильную ветровку потерял в памятной схватке с реактивным японцем. Новой же обзавестись как-то руки не дошли. Так что на фоне спутников я смотрелся весьма легкомысленно. Этакий молодой спортсмен, выбравшийся на ночь глядя потусоваться в ближайший бар. Дождавшись, когда я захлопну дверцу, Хосе врубил антиграв и легонько двинул глайдер к стартовому люку. Тот уже привычно разошелся на сегменты, но мерцания силового поля я на этот раз не заметил – атмосфера Сингона была пригодна для дыхания. Впрочем, про планету в целом нельзя было сказать, что она к людям особо приветлива. Да, она прямо-таки кишела жизнью, но, к великому сожалению первопоселенцев, местная живность и растительное царство оказались генетически несовместимы с земными организмами. Белковая жизнь на основе углерода, но с совершенно другими аминокислотами обрекла первые поколения колонистов на полуголодное существование, что существенно затормозило развитие этого мира. Первую сотню лет своей новой истории Сингон посвятил развитию гидропоники и технологий синтеза усваиваемых человеком белков, совершенно не уделяя внимания тяжелой промышленности. Все необходимое оборудование удавалось закупать во Внутренних системах, не распыляя усилий. Такой подход дал о себе знать, и вскоре планета стала лидером в генной инженерии. А потом разразился кризис, череда громких дел с опытами над людьми, бунтом андроидов на Каллисто, и закончилась эта история законом от две тысячи триста восьмидесятого года, запрещающим генную инженерию во всех ее проявлениях. Местные специалисты вынуждены были уйти в подполье, перепрофилировавшись на производство продуктов питания по уже известным технологиям – закон обратной силы не имел – но тут разразилась Большая Война с легорийцами, Сингон стал Внешним миром, власти наплевали на запрет, и все вернулось на круги своя. Сейчас, по прошествии почти трех сотен лет с первой высадки, планета разительно изменилась. Один из материков, которых здесь имелось целых девять, почти полностью превратился в кусочек древней Земли. Местные жители завершили терраформирование около полувека назад, и теперь в Новом Токио, его окрестностях и еще доброй сотне городов помельче вполне можно было жить, не опасаясь за свое здоровье. Разве что влажность повыше, чем в субтропических широтах прародины человечества, а в остальном все привычно. Столица отличалась от остальных населенных пунктов наличием довольно большого космопорта, с которым мегаполис уже практически слился. Правда, принимал он только пассажирские мало и среднетоннажные суда, остальным кораблям сюда хода не было – или зависали на орбите, или приземлялись на втором космодроме, раз этак в десять побольше, располагавшемся на одном из материков в северном полушарии. Собственно, нам повезло, что «Магнифик» принадлежал к указанным классам судов, поэтому заморачиваться сильно не пришлось, капитан Виньерон загодя забронировал посадочный сектор, от которого до города не было и пяти минут лета. Кстати сказать, Новый Токио оказался самым крупным мегаполисом на моей памяти, а повидал я достаточно. Раскинулся он не только вширь, но еще и в высоту. Про подземную часть ничего не скажу, не довелось побывать. А вот небоскребы, образовывавшие через каждые сто метров дополнительные жилые ярусы, очень впечатлили. Как местные драйверы ухитрялись ориентироваться в этом лабиринте, лично для меня загадка. Но больше всего поражало просто неимоверное количество зелени. Все вокруг, от разделительных полос тротуаров до окон зданий было либо заставлено специальными контейнерами с растениями, либо увито одним из неисчислимых сортов плюща. Сами ярусы, занятые в основном офисами компаний и развлекательными заведениями, больше походили на старые и слегка запущенные парки – самый шик по местным понятиям, как пояснил всезнающий шеф. Жилые помещения в небоскребах обычно начинались на двадцать пятом этаже каждого уровня и до сотого включительно, но даже здесь мимолетный взгляд вряд ли бы сумел вычленить стекло или пенобетон: в каждой квартире, в каждом офисе и в каждом магазине обитатели считали своим долгом обустроить мини-оранжерею – на балконе, подоконнике или прямо на стене. Вообще, издали Новый Токио напоминал этакий горный хребет неестественно правильных очертаний, но по мере приближения к городу глаз начинал различать ярусы-палубы, как на огромном океанском лайнере. Разве что опоры-небоскребы стояли довольно редко, чтобы в промежутки между циклопическими строениями попадало достаточно света местной звезды. Обширные площадки вокруг отдельных зданий соединялись между собой подвесными мостками, вблизи оказывавшимися настоящими улицами со всеми атрибутами – центральной частью, по которой то и дело сновали велосипеды и скутеры на электрической тяге, тротуарами, по случаю разгара выходного дня забитыми прохожими, и длинными корпусами коммерческих центров, занятых в основном мелкими лавчонками и магазинчиками, торгующими всякой всячиной. И зелень, зелень повсюду. — А тут приятно, патрон, – поделился я впечатлениями, когда Хосе уверенно вонзил глайдер в довольно плотный поток летательных аппаратов над одним из верхних ярусов. – Это местная традиция, озеленять все вокруг? — Это жизненная необходимость, – хмыкнул Пьер. – Терраформирование по-сингонски. — Оригинально, – поддакнул Хосе, сворачивая направо вдоль «мостка», в сторону не самого большого небоскреба в паре километров от нас. По мере приближения к опоясывавшей его «прогулочной палубе» скорость пришлось сбросить, и теперь мы плелись еле-еле, что совсем не раздражало, по крайней мере, меня – посмотреть вокруг было на что. — Чтоб вы знали, мои малообразованные соратники, обитатели Сингона даже в этом вопросе поступили вопреки здравому смыслу. Вместо того чтобы изменить всю планету, они ограничились одним материком. Тем самым, над которым мы в данный момент находимся. Как им удалось обойтись без глобального вмешательства в экосистему и климат мира лично для меня загадка, как и для многих ученых Федерации, но с фактами не поспоришь – этакий «затерянный мир» в масштабах отдельно взятого материка. Понятно, что от остальной части планеты отгородиться они не сумели, такой огромный силовой купол создать нереально. Вот и защищаются от внешних воздействий по мере возможностей. А возможность только одна – создать для земных растений и животных такие условия, чтобы они со стопроцентной вероятностью вытесняли эндемичную флору и фауну. — Это сколько же деньжищ надо было вбухать! – восхитился Хосе, не забывая лавировать в несколько поредевшем транспортном потоке. – Тут, считай, голых поверхностей и нет. — Им пришлось, – пожал плечами Виньерон. – Новый Токио – крупнейший город на планете. И самый высокий – небоскребов тут больше, чем где-либо еще. Даже земной прототип ему по этому показателю уступает. По сути, город – одна огромная многоуровневая оранжерея. И нужно это для того, чтобы помешать семенам эндемиков, переносимых атмосферными потоками, зацепиться за жизнь. Не будь всех этих плющей и прочих кустов, все свободные поверхности уже бы оккупировали местные растения. А для людей это не самое приятное соседство. Многие представители здешнего растительного царства для человека токсичны. Конечно, концентрация ядов очень мала, но длительное воздействие, годами и десятилетиями, неизменно приводит к печальным последствиям. Поэтому Сингон в настоящий момент единственная планета в Сфере Человечества, на которой царит культ Синто почти в чистом виде. Почти, потому что в пантеоне куда более значительное место занимают духи растений, чем в оригинальном учении. К душам предков пиетета гораздо меньше. Профессиональная, скажем так, деформация, – усмехнулся он напоследок, и замолчал, погрузившись в раздумья. Н-да, занятное местечко! Странно, что тут так и не возник культ науки по образцу царившего в умах людей в пятидесятых-шестидесятых годах двадцатого века. По сути, именно науке, в частности, генной инженерии, Сингон был обязан жизнью. Но красиво тут, не поспоришь. Какое-то особенное настроение, какого никогда не бывает в типичных мегаполисах, переполненных транспортом и людьми. Нет, народа тут как людей, да и глайдеров всех мастей немерено. Да что там говорить, где еще найдешь город, практически сросшийся с космопортом, и не просто космопортом, а структурой, способной принимать немалых размеров лайнеры. Наш «Магнифик» еще не самый большой, в соседях у нас полуторакилометровый «Суринам» стоял – та еще бандура на тысячу с лишним пассажиров. И, похоже, местных такое соседство совершенно не напрягало. — А остальные города такие же? – поинтересовался я в пространство. Вышедший из задумчивости Пьер воспринял вопрос на свой счет: — Нет, таких больше нет. Там живут скромнее. Небоскребов нет, больше вширь строятся. Соответственно, защита от атмосферных вихрей уже не имеет такого значения. Плюс примерно половина населения разбросана по гидропонным фермам и мелким деревенькам, обслуживающим животноводческие предприятия. Кстати, запомните – местные очень плохо воспринимают порчу зелени. Не ломайте ветки, не рвите цветы, не ходите по газонам, кроме специально отведенных для этого мест. Если понадобился букет – зайди в ближайшую лавчонку, там есть все, чего душа пожелает. Ну и штраф огрести проще простого, если эти незамысловатые правила не соблюдать. Прямо экологическая тирания! Встречал термин в какой-то фантастической книжке, но тогда не понял. А теперь все встало на свои места. Неплохо бы тут прогуляться, осмотреться – когда еще в таком райском местечке доведется побывать. У нас все больше пустыни или города под куполами случаются, о тенистых парках приходится только мечтать. Между тем глайдер достиг места назначения, и Хосе аккуратно пристроил аппарат на ухоженной стоянке у входа в кафе с непонятным названием. Видимо, заведение только для своих, потому что латиницей вывеска не была продублирована – рядок черных иероглифов на красном фоне, и все. Зато окна огромные, во всю ширину парковки. Стены увиты плющом, за стеклами свисают то ли лианы, то ли виноградные лозы, толком не разобрать. Двери гостеприимно распахнуты, вместо швейцара и «вертушки» винтажная бамбуковая занавесь, колышущаяся на ветру и негромко при этом постукивающая. В закутке у входа, под навесом из пестро окрашенного вьюна несколько аутентичных деревянных столиков с плетеными креслами. Лепота, в общем. — Прибыли, – объявил Виньерон, распахивая дверцу. – Хосе, закажи себе чайку, можешь вон, в беседке посидеть. Но далеко не уходи. Пошли, Поль. — А почему мы Хосе с собой не взяли? – поинтересовался я у Пьеровой спины, когда мы достаточно удалились от глайдера. – Спокойно же все. — Не принято наносить визит вежливости более чем с одним сопровождающим, – пояснил шеф, спокойно вышагивая по вымощенной диким камнем дорожке. – Очень это на охрану смахивает. По местным, конечно же, понятиям. Нобору-сан меня неправильно поймет. — Ну и обошлись бы Хосе, – буркнул я. – Меня-то зачем тащить было? — Да тут, похоже, депрессия! – притворно удивился дражайший шеф. – Тем более тебе полезно будет подышать свежим воздухом. Заодно приобщишься к древней культуре. Все, хорош ныть, пришли уже. Он осторожно отодвинул несколько шнуров с нанизанными на них бамбуковыми трубками тростью и шагнул в зал. Я последовал за ним, умудрившись ввинтиться в оставленный патроном проход и не задеть ни одну висюлину. Внутри царил интимный полумрак. Впрочем, глаза быстро привыкли к перепаду освещения, и вскоре я смог разглядеть помещение во всех подробностях. Интерьер оказался типично японским с уклоном в местную специфику – везде, где только можно, стояли горшки с растениями, с потолочных балок свисали длинные лохмы лиан, а решетчатые перегородки, разделявшие «нумера», были увиты плетями вьюнов. Все это цвело и оглушало сложной гаммой ароматов, весьма, тем не менее, между собой сочетавшихся. В первый момент меня даже повело, в голове зашумело, но вскоре организм адаптировался, и я пришел к выводу, что в таком подходе к оформлению гостевой залы есть своя прелесть. По крайней мере, ни в одном из заведений, что я посещал ранее, не было столь самобытной атмосферы, и из-за запахов в том числе. Пьер прошел почти в центр зала и остановился в паре шагов от облаченной в традиционное кимоно девушки азиатской внешности. Та вежливо поклонилась, Виньерон склонил голову в ответ. — Рада приветствовать господина в «Саду, дарящем блаженную прохладу», – с забавным акцентом прошепелявила официантка. Никем иным она быть не могла – не сама же хозяйка вышла встречать рядовых посетителей? Народу в заведении было довольно много, примерно половина столиков занята, но практически непроницаемые для досужего взгляда перегородки создавали впечатление, что мы здесь одни. Очень оригинально. Общая зала, при этом кажется, что вокруг никого, только уютная беседка в глубине фруктового сада. И название соответствовало. Наверняка по-японски это звучало куда короче, но официантка специально перевела на интер, чтобы гайдзины оценили. Я-то уж точно оценил. — Желаете столик? – поинтересовалась между тем девица, но Пьер отрицательно покачал головой. — Передайте уважаемому господину Нобору, что Пьер Виньерон просит его о личной встрече. — Непременно, господин. Пока пройдемте со мной. Официантка еще раз поклонилась и посеменила по проходу влево. Остановилась у самой настоящей живой изгороди от пола до потолочной балки. За ней обнаружился уютнейший закуток со слуховым окном на потолке, деревянным столом и плетеными креслами, типа тех, что стояли на улице. — Присаживайтесь, господа. Желаете чаю? — Позже. Девушка попятилась к выходу, отбивая поклоны, и скрылась за растительной стеной. — Что теперь, патрон? Может, перекусим? Кухня тут традиционная, или опять с местной спецификой? — Успеешь, – отмахнулся Пьер. – Если Нобору придет, будет не до жратвы. И сомневаюсь, что мы тут будем беседовать. — Как скажете, патрон. Ждать пришлось не очень долго, минут десять, потом вернулась давешняя девица и пригласила нас в «чайный» покой. Виньерон одарил меня насмешливым взглядом – мол, что я говорил? – и мы перебрались из уютного закутка в куда менее удобную, на мой взгляд, комнату с очень низким входом. Впрочем, названию своему она соответствовала полностью – стандартная для тясицу, традиционного японского чайного домика, обстановка: голые стены, циновки на полу, ниша-токонома с курильницей и каким-то затейливым цветком в горшке, над ним свиток с рядком иероглифов. Вот окон в стенах не было совсем, но их отсутствие с лихвой компенсировалось остекленной крышей. В центре комнаты красовался низкий столик из лакированного дерева. А ничего, симпатичненько. Хотя от пресловутой местной специфики никуда не денешься. Впрочем, главный зал с его переизбытком растительности легко сойдет за тянива – традиционный чайный сад, а вымощенная камнем тропинка от парковки до входа с успехом заменяет дорожку-родзи. Здесь нас уже ждал плотный, похожий на кусок скалы пожилой японец, затянутый в банальнейший костюм-тройку. Дражайший шеф на его фоне совершенно не выделялся, в отличие от меня. Хозяин заведения коротко поклонился, мы ответили тем же, затем они с Пьером обменялись крепким рукопожатием, и господин Нобору жестом пригласил нас присаживаться. Взглядом отпустил официантку. — Надеюсь, Пьер, ты не откажешься выпить со мной чаю? – пророкотал он, забавно скривив щель, которая заменяла ему рот. Колоритный персонаж, между прочим. Именно так я и представлял себе высокопоставленного якудза: еще не старый, чуть за пятьдесят, крепкий мужик, обязательно лысый, со щеточкой седых усов и обязательно – обязательно! – затейливый шрам на щеке. И стальные глаза. Новый знакомый образу соответствовал идеально. Даже улыбаться толком не умел, до того был суров. — А сам как думаешь? – хмыкнул шеф в нарушение всех мыслимых традиций. Или я чего-то не понимаю, или местная специфика очень уж специфичная. Или нам предстояла вовсе не чайная церемония. — Что за паренек? – поинтересовался Нобору, пододвигая к себе коробочку с порошковым зеленым чаем. — Мой помощник, Павел Гаранин, – отрекомендовал меня Виньерон. Я склонил голову в коротком поклоне. Японец вернул любезность, не забывая ловко шуровать в общей чаше специальной бамбуковой мешалкой. Я про себя еще раз подивился – уж очень церемония получалась сокращенной. Да и традиция предписывала во время приготовления чая хранить молчание. Впрочем, хозяину заведения видней. И вообще, нечего со своим уставом в чужой монастырь. — Слышал, ты в последнее время процветаешь, – заметил Нобору-сан в поддержание беседы. — Не жалуюсь, – кивнул Пьер. – Дела идут хорошо. А вот дела – не особенно. — «Больше всего мы гордимся тем, чего у нас нет», – ни к селу ни к городу процитировал Нобору. Виньерон удивленно заломил бровь. — Акутагава Рюноскэ, – пояснил хозяин заведения. – Я сегодня выбрал это изречение. Но ты до сих пор не выучил японский язык, поэтому я вынужден был сам прочитать. Давай не будем окончательно топтать традиции. — Как скажешь, – пожал плечами мой шеф. – В этом году «пушинки» запаздывают, не находишь? — Есть немного, – согласился японец. Побаюкал чашу с чаем в руках. – Как по мне, и хорошо. Терпеть не могу эту белую гадость. Хотя многие здесь сравнивают эти семена с лепестками сакуры. По-моему, никакого сходства. Только набиваются во все щели почем зря. Выметать замучаешься. Заметив мой недоуменный взгляд, Нобору-сан пояснил: — Сейчас сезон цветения одного местного растения, название вам, юноша, ничего не скажет. Эндемик с соседнего континента. Очень похож на одуванчик, только крупнее, и семян дает на порядок больше. Когда созревают целые поля этой гадости, при малейшем дуновении ветра поднимается самая настоящая метель. Без респиратора на улицу не выйдешь, моментально нос и рот забивает. Нигде этой напасти нет, только у нас, приносит высотными атмосферными потоками. Справиться не можем уже которое десятилетие. И один умник решил, если уж нельзя от этого явления избавиться, так давайте объявим его местной достопримечательностью. И объявили. Но я называю это хорошей миной при плохой игре, не более. Закончив монолог, гостеприимный хозяин протянул чашу Виньерону. Тот извлек из-под стола платок-фукуса, аккуратно разложил его на левой ладони и принял посудину. Кивнул мне, вдохнул аромат чая и, глотнув, возвел очи горе. Ага, хоть что-то общее с классическим ритуалом. Пошарив под столешницей, я тоже обзавелся куском шелка и с соблюдением всех правил в свою очередь приложился к напитку. Давно я чайком не баловался, особенно зеленым. А ничего так, впечатляет. Может, Нобору-сан и не обращал внимания на мелкие детали, но дух церемонии был выдержан на все сто. Поставив чашу на столик, я аккуратно протер край специально приготовленной салфеткой и переправил сосуд хозяину дома. Формальности соблюдены, можно переходить к следующему этапу. — Давай, Пьер, признавайся, чего тебе надо, – шутливо прорычал Нобору, колдуя над маленькими чашками. – Тебе как и раньше? — Ага, покрепче, – подтвердил Виньерон. — Павел-сан? — Полагаюсь на ваше мастерство, Нобору-сан. — Правильный выбор, – хмыкнул японец. И переключился на шефа: – И все же, старый лис, чего ты хочешь? Вместо ответа Пьер залез за пазуху и протянул собеседнику цветное фото. Тот некоторое время всматривался в изображение, потом тяжко вздохнул: — Вот сколько раз я себе говорил – Пьер всегда приносит неприятности. И каждый раз убеждал сам себя, что на тебя наговариваю. И опять ввязывался в авантюру с твоей, что характерно, подачи. — Нобору, не юли. Скажи прямо – есть к нему подход? Хозяин заведения нахмурил лоб и едва заметно показал на меня глазами. — Можно, – хмыкнул шеф. – Поль мой доверенный помощник. — В таком случае поговорим начистоту. Пьер, я тебя знаю очень давно. Даже, думаю, знаю лучше, чем ты сам. И сейчас у тебя на лбу написано, что ты затеял невероятную пакость. Авантюру из авантюр. Зачем тебе это? — Мне поздно менять стиль жизни, – пожал плечами Виньерон. – Да я уже и не смогу по-другому. — Я тебя понял. – Нобору-сан закончил колдовать с заварной чашей, разлил чай по мелким посудинам и переправил сосуды нам с Пьером. – Что ж, у каждого свой путь. Не мне тебя отговаривать, и уж тем более препятствовать я не стану. Но и помочь ничем не могу. Извини. Я глотнул ароматнейшего напитка, покатал по рту – чудесно! Нобору-сан настоящий мастер. А вот мой шеф баламут. И чего ему все неймется?.. — Ни за что не поверю, что у тебя нет наметок, – ухмыльнулся Виньерон, посмаковав свою порцию чая. – Ладно бы это был какой-нибудь местечковый мафиози. Но это же младший из Тайра, доверенных лиц самих братьев Ли. — Вот поэтому и ничем не могу помочь. Помнишь, как ты говорил: не стоит плевать на коллектив. Если ты на него плюнешь, он утрется. А вот если коллектив плюнет на тебя, то ты утонешь. А в нашем случае не просто коллектив. Не мне тебе объяснять, что такое триада. Особенно здесь, на Сингоне. Оп-па! Да никак дражайший шеф замахнулся на кого-то из верхушки китайско-японской мафии, обосновавшейся на планете еще во времена первой высадки. Даже не знаю, как ее сейчас и назвать – якудза? триада? нечто третье? Трикудза, хе-хе. Хотя ничего смешного, на самом деле. Если мы хоть в мелочи проколемся, нам не жить. Достанут и с того света, тем более, что здесь в него не верят. Синтоизм с местной спецификой. — Хорошо, Нобору, будем считать, что я тебя ни о чем таком не спрашивал, – пошел на попятный Пьер. – Но хотя бы намекнуть ты можешь? Хоть какую-то зацепку дай. — Ты хуже мутировавшего чертополоха, – вздохнул японец. – Помнишь изречение, которое я приготовил на сегодня? Я думал, что оно не в тему, но теперь понял, что угадал. Иногда сам поражаюсь собственной интуиции. — Мы гордимся тем, чего у нас нет? – пробормотал Виньерон себе под нос. – И что из этого? — Старый Тайра всегда гордился своим сыном… — Ты про приемыша? — Чай определенно сегодня удался, – Нобору-сан демонстративно втянул воздух, поднеся чашу почти к самому носу. – Очень был рад встрече, Виньерон-сан. — Взаимно, – Пьер поставил чашку на столик и поднялся на ноги. Я последовал его примеру и вежливо поклонился хозяину заведения. Японец вернул любезность, но больше не произнес ни слова. Пьер коротко кивнул господину Нобору на прощание и решительно направился к выходу. Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним. У самой двери я украдкой обернулся. Старый якудза сидел в прежней позе с закрытыми глазами. Каменное лицо не выражало ни единой эмоции. — Паша, не отставай! Недовольный рык Виньерона вернул меня к реальности, и я поспешил за ним. На улице все так же царил ясный летний день. Хосе при виде нас отставил в сторону недопитый чай и выпростался из плетеного кресла. — Как прошло, патрон? — А!.. – в сердцах махнул рукой Пьер и взялся за дверцу глайдера. Уже через несколько секунд аппарат лавировал в хитросплетении подвесных «улиц», легко уворачиваясь от встречного транспорта. Шеф сидел тихо и о чем-то размышлял, едва заметно шевеля губами. Хосе кивнул на патрона и вопросительно дернул бровью. Я в ответ сделал большие глаза, типа, сам не пойму. Водилу такой ответ вполне удовлетворил, и больше он меня не доставал. На корабль мы вернулись в полном молчании.
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 3 июля 2541 года, день — Паша, бросай все и бегом ко мне! Вот почему я совсем не удивлен? И ведь это уже не первый раз… Любит Пьер это дело. Я со вздохом оторвал зад от любимого кресла и неторопливо поплелся к выходу. Очень уж не хотелось с Евгенией свет Сергеевной встречаться. А через каюту идти – крюк делать. Да и вообще, с чего это я должен прятаться? Я себя виноватым совершенно не чувствовал. Ну разве что чуток. Клятая девица при виде меня сделала непроницаемое лицо и подчеркнуто безразлично защелкала клавиатурой – ага, типа занята чем-то. Хитрость, шитая белыми нитками. Старт только через трое суток, пока что в нашем болоте полный штиль. За компом разве что «косынку» раскладывать. Ну и хрен с ней, нашлась цаца. Лифт уже совершенно привычно промчал меня практически через весь корабль и высадил в насквозь знакомом «предбаннике» капитанских апартаментов. Скользя равнодушным взглядом по экспонатам – зацепиться не за что, новинок давно уже не появлялось – я пересек выставочный зал, приложил большой палец к сканеру и оказался в Пьеровом логове. Дражайший шеф обнаружился в любимом кресле и во всеоружии – с неизменной сигарой и пузатым коньячным бокалом в руках. Кивком предложил мне устраиваться, отсалютовал емкостью с коричневой жидкостью и сделал глоток. Пыхнул ароматным дымом и пояснил, видя мое недоумение: — Я заслужил. Почти не спал сегодня, искал зацепки. — Успешно? – поддержал я светский треп. — А сам как думаешь? – Пьер отложил сигару и отбросил шутливый тон: – Короче, Паша, зацепку я нашел. И у меня для тебя на сегодня есть поручение. Из категории отдельно оплачиваемых. Я навострил уши, и подробности не заставили себя долго ждать – Виньерон сграбастал со стола ничем не примечательную пластиковую папку и протянул мне. — Тайра Хикэру, урожденный Като, приемный сын Тайра Кандзиро, – пояснил Пьер. – Про старого Тайра мне намекнул вчера Нобору. Я кивнул, вперив взгляд в цветную фотографию молодого паренька с внешностью типичного азиатского тинейджера. Админша Юми рядом с ним смотрелась бы очень естественно. Знаете, как в японских фильмах самые крутые самцы выглядят? Вот-вот. Одет с иголочки, длинные мелированные волосы, острые черты лица, пронзительный взгляд – мечта любой фанатки аниме. — Что скажешь? – Шеф в очередной раз пыхнул сигарой и хитро прищурился. — Парень как парень, дамский угодник, – пожал я плечами. – Что я должен делать? Только не говорите, что он гей, и мне нужно его соблазнить. — Ты где этой гадости нахватался? – поперхнулся коньяком Виньерон. — Да так, одна знакомая админша пару фильмов подкинула, – отбрехался я. – И все же, патрон?.. — Надо его найти и передать мое приглашение. Хочу с ним побеседовать. По-дружески. Без угроз и членовредительства. Поэтому и прошу тебя. Гюнтер не потянет, ему все лишь бы кулаками махать. Я криво ухмыльнулся – по сравнению со мной глава службы безопасности просто воплощенное спокойствие. Но Пьеру виднее, он начальник. — Где и когда? — В досье все есть. Где обычно проводит время, в какой компании, что предпочитает – изучи, короче. Я думаю, проще всего его будет перехватить в клубе. Правда, он предпочитает несколько, но это не проблема. Ночь длинная, отыщешь. — Понял. Что передать? — Только мою визитку. И сказать, что я в курсе, что произошло с Като Мидзуки семь лет назад. Но это только если он заартачится. — Я могу идти, патрон? — Иди. Хотя постой… – Пьер затянулся сигарой, вперив в меня изучающий взгляд. – Выкладывай. Иди ты! А я Эмильену не верил, когда он про способности шефа рассказывал. Не думал, что у меня не рожа, а открытая книга. — Э-э-э, патрон… А зачем вы меня вчера с собой брали? Вы так и не ответили. — Все предельно просто, – хмыкнул Пьер. – Я тебя представил Нобору. Официально, так сказать. Я с ним веду дела. В основном по грузовой ведомости. Не думаешь же ты, что я из-за каждой мелочи в город мотаться буду? Ты мой помощник, привыкай. Обзаводись связями. Сначала с моей помощью, потом и сам начнешь. Еще вопросы? — Сэр, нет, сэр!!! — Вольно, – махнул сигарой шеф. – И вот еще что. Пожалуй, один ты тоже дел натворишь. Возьми с собой помощницу, как там ее, Евгению. Девчонка она толковая. — За что, патрон?! — Чего-то уже не поделили? – Пьер глумливо ухмыльнулся и добил меня окончательно: – Мне реально до звезды, чего у вас там. Это приказ. Праздно шатающаяся по клубам парочка подозрений не вызовет. Все, пошел. Весь ужас положения до меня дошел только в лифте. Уткнувшись мордой в стену, я пару раз приложился лбом о жесткое пластиковое покрытие и выдохнул сквозь сжатые зубы. Немного полегчало. Однако на рабочее место я не вернулся, закрылся в каюте и добрые полчаса колотил «дамми». Такими темпами от него скоро одни ошметки останутся. Ну да хрен с ним, душевное равновесие дороже. Завершив экзекуцию, я рухнул на диванчик и принялся лениво просматривать досье Тайра Хикэру, урожденного Като. Но ничего особенного, кроме того, что парень являлся приемным сыном высокопоставленного члена якудза, группировки, подчиненной триаде братьев Ли – самых крутых мафиози системы – не обнаружил. Девятнадцати лет от роду, родился, учился, женился… Нет, вот тут вру. Ни фига не женился, предпочитал по бабам таскаться, периодически через это дело пускался во все тяжкие и огребал по самое не балуй от соперников. Правда, если верить непроверенным слухам – с официальной, понятно, точки зрения – за все обиды страшно мстил, частенько собственноручно, но и помощью папочкиных шестерок не брезговал. Неоднозначный типус, короче. С одной стороны, веселый и общительный тинейджер, озабоченный, но они все такие в этом возрасте. С другой – злопамятный и мстительный ублюдок, не в меру циничный и с раздутым чувством собственного величия. Немудрено, впрочем, при таком-то отчиме! Да и покойный его батюшка, Като Мидзуки, кротостью нрава не отличался. Судя по данным, нарытым Пьером, был оный батюшка одним из самых крутых боевиков клана, чуть ли не современным ниндзя. И покинул наш бренный мир при весьма неоднозначных обстоятельствах. Но это проблемы дражайшего шефа, мое дело маленькое – нашел, передал и свободен. Если бы не нюансы, без которых никак… Захлопнув папку, я мазнул взглядом по таймеру в углу настенного экрана – черт, всего третий час пополудни. Выдвигаться еще однозначно рано. С другой стороны, приказ капитана – закон. Значит, надо как-то уговорить Женьку, будь она неладна. Эх, как унижаться-то не хочется! Повалявшись еще с полчаса, всеми правдами и неправдами оттягивая неизбежное, я все же заставил себя переместиться в кабинет. «Черный ход» не подвел, и я осторожно выглянул в приемную, готовый в ту же секунду укрыться в таком родном и надежном закутке. Евгения Сергеевна все так же сидела за компьютером и что-то сосредоточенно набивала на клавиатуре. Судя по размеренности шороха пальцев по сенсорной панели, это была отнюдь не «косынка». Стихи пишет? Гы!.. И вот тут я спалился – Женя подняла голову от монитора и уперлась строгим взглядом мне прямо в глаза. Н-да, конспиратор хренов! Делать нечего, пришлось как ни в чем не бывало подойти к ее столу. Проделал я это, напустив на себя вид строгого босса: руки за спиной, грудь колесом, взгляд безумный. Судя по ее еле сдерживаемой улыбке, впечатление произвел. Правда, совсем не то, на которое рассчитывал. — Э-э-э… Евгения… Кхм… — Да, босс?! Зараза! Когда только успела просечь, что я в ее присутствии несколько теряюсь, особенно если действительно накосячил. Твою мать! Чувствую себя, как нашкодивший щенок, пойманный на горячем. А, мля! — Короче, э-э-э, Женя… Ты это… Извини. — Прошу прощения, босс?.. — Извини, говорю, вчера не сдержался. Осознал. Исправлюсь. Она удивленно выгнула брови, отчего челка опять полезла ей в глаза, и раздраженно отбросила волосы фирменным жестом. Потом подперла подбородок обеими руками и вопросительно на меня уставилась. С этаким, знаете, лукавством, типа, ну-ка, ну-ка, послушаем… — Евгения Сергеевна! Я приношу извинения за свое вчерашнее поведение. — И это все?.. — А чего тебе еще надо?! Мля, она еще и издевается?! Спокойствие, только спокойствие. Вдох-выдох. Вот так. — Ой, извините, босс, я не так выразилась! – засуетилась девушка. – Я просто хотела узнать, это все, зачем вы явились, или есть еще причины? — Ну, как бы… Пойдешь со мной в клуб? Сегодня вечером? — Извините, босс, но я не завожу романов на работе. — Ты чего? – Я от изумления чуть было не сел, где стоял. – Ты не думай, я не того… Тьфу, зараза! Короче, я тебя не на свидание приглашаю. Это по делу. Нужно встретиться с одним клиентом. Петр Михайлович поручил это мне, а для большей аутентичности, скажем, порекомендовал взять тебя с собой. Парочка в клубе меньше внимания привлечет. Ты чего ржешь?.. — Извините, босс, все, больше не буду, – Евгения еще пару раз всхлипнула и утерла слезы. – Вот ей-богу, не хотела вас обидеть. Но если по делу… — Только по делу. Расходы за счет заведения. Доставка с меня. — В принципе, я согласна, – задумчиво протянула девушка. – Но… — Никаких но! — А вот это дудки, босс! У меня есть условие. Будете слушать, или разойдемся, как лайнеры на низкой орбите? — А, фиг с тобой!.. — Значит так. Я пойду с вами в клуб, если вы обновите гардероб, босс. Как я сдержался, до сих пор понять не могу. Опомнился только в каюте, осознав, что расшиб костяшки в кровь о многострадальный манекен. На сей раз получасом отделаться не удалось, потом еще столько же проторчал в душе, смывая пот и залечивая рассаженные кулаки. По ходу дела слегка успокоился, и даже на Попрыгунчика орать не стал, когда он опять попытался выведать причину моего расстройства. И в приемную к проклятой язве вернулся, уже полностью взяв себя в руки. Евгения свет Сергеевна глумливо ухмыльнулась – по крайней мере, именно так мне показалось – и вздернула бровь, мол, слушаю внимательно. — Я согласен. — Да, босс?.. — Согласен, говорю! – Я раздраженно прошелся по приемной туда-сюда. – Только есть одна маленькая проблема. Сегодня я в магазин не попаду. Так что клянусь: как только, так сразу! — Я в вас верю, босс! – торжественно изрекла Евгения, ни дать ни взять скаут на утреннем разводе. – Но у меня есть встречное предложение. Для начала ответьте на вопрос: который час? — Ну, пятый… — А как вы думаете, во сколько закрываются магазины в столице планеты? Верно, босс, очень поздно. Так что если мы отправимся в клуб прямо сейчас, то по пути вполне успеем пробежаться как минимум по нескольким точкам. Я молодец? — Угу, – угрюмо хмыкнул я. Не прокатило. Впрочем, я не особо и надеялся. — Обожаю шопинг! – Евгения свет Сергеевна выпорхнула из-за стола и неожиданно чмокнула меня в щеку: – И вас я обожаю, босс! — Эй, полегче!.. Ну что за девица, право слово. Дай палец, руку оттяпает. По плечо. — Кстати, расходы за счет заведения на модные бутики не распространяются, – поспешил я охладить ее пыл. — Ну и ладно, я зарплату за первый месяц получила, – отмахнулась Женя. – К тому же шопинг сам по себе отдельное удовольствие. Впрочем, где вам, босс, понять! Извините. — Сколько тебе времени нужно, чтобы собраться? — Ну… — Короче, через полчаса жду тебя на третьем «пятаке». Знаешь, где это? Вот и славно. А я пока с кем-нибудь из парней поговорю, чтобы нас до парковки такси подбросили… Я, в отличие от помощницы, уже был одет на выход – то есть как всегда – потому сразу отправился на стартовую палубу, по пути вызвав по служебному каналу Эмильена. Тот, выслушав просьбу, вызвался сам поработать водилой, потому как откровенно маялся бездельем. Евгения Сергеевна, как не трудно догадаться, опоздала почти на полчаса. Впрочем, мы с Эмилем были не в обиде – за это время успели обменяться свежими сплетнями и перемыть косточки последнему VIP-пассажиру, который умудрился поссориться с самим Пьером. Причем совершенно без моего участия, что характерно. Появление девушки компенсировало все неудобства, причем, хочу заметить, за счет одного лишь эстетического удовольствия. Я и раньше подозревал, что Женя очень даже стройная и весьма симпатичная, но на рабочем месте она старалась одеваться подчеркнуто строго. А сейчас, наконец, она стала самой собой – молодой обворожительной барышней. И все ее претензии к моему стилю сразу стали понятны: сама она, как выяснилось, прибарахлиться любила и умела. Сегодня она решила продемонстрировать красоту минимализма. Простая бежевая майка в еле заметную вертикальную полоску, невесомая небесно-голубая юбка чуть выше колена, босоножки на плоской подошве и пара браслетов-фенечек на правом запястье – вот и весь наряд. Но в комплексе все это создавало ощущение легкости и воздушности, особенно вкупе с распущенными волосами, которые я до того привык созерцать собранными в «конский хвост». Этакое эфемерное создание, ангел чистой красоты. Кажется, где-то я это уже слышал… Видимо, наше с Эмильеном потрясение отразилось на физиономиях, потому что Евгения слегка смутилась и поспешила забраться на заднее сиденье глайдера. Я за ней лезть постеснялся, устроился спереди, рядом с водилой. Эмиль, думая, что девушка его не видит, восхищенно закатил глаза, и привычно провел летательный аппарат через сегментный люк. До здания пассажирского терминала мы добрались буквально через пару минут, и суперкарго аккуратно пристроил нашу машину с краю длинного ряда такси стандартной для Сингона серо-оранжевой расцветки. Надо думать, в такой колер их здесь красили для пущего контраста с вездесущей зеленью. Аппарат утвердился на пенобетонном покрытии парковки, я торопливо выбрался из салона и поспешил проявить галантность: распахнул заднюю дверь салона и подал Евгении руку. Та от помощи отказываться не стала, даже кивнула благодарно, и неспешно зашагала к ближайшему экипажу такси. Эмиль, глядя ей вслед, продемонстрировал большой палец и жестами показал, что, по его мнению, мне нужно было с Женей сделать, причем как можно скорее. Я в ответ послал его далеко и надолго, тоже жестом, разумеется, и бросился догонять спутницу. Из поклажи у нее была только элегантная светлая сумочка, но по правилам этикета, насколько я помнил из курса, прослушанного –причем в самом прямом смысле, практически вполуха – еще в академии, помогать даме нести ее главное сокровище почиталось за моветон. Вот авоська с продуктами или тяжелые пакеты с добычей после шопинга – совсем другое дело. Не знаю, чем Евгении приглянулся именно этот экипаж, но спорить я не стал, равно как и торговаться с улыбчивым водилой-азиатом. Просто устроился на заднем сиденье рядом с ней, и кивнул драйверу, мол, погнали. Тот, соответственно, погнал. С ветерком, да еще и наплевав на все правила воздушного движения, чем поразил меня до глубины души. Впрочем, пилотом он оказался классным, и уже через несколько мгновений я успокоился и принялся любоваться окрестностями. Что характерно, адресом места назначения он даже не поинтересовался, а принялся нарезать круги над административной частью космопорта, постепенно приближаясь непосредственно к городу. Видать, алгоритм уже отработан до автоматизма. Мы, кстати сказать, ничуть не возражали.
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 3 июля 2541 года, ближе к вечеру — Э-э-э, уважаемый, а где здесь у вас можно приличный костюм прикупить? – поинтересовался я у таксиста, когда мы с Евгенией вдоволь налюбовались местными красотами и я прочитал ей лекцию, которую не далее как вчера прослушал у Пьера. — Одежда? Шопинг? – заулыбался водила. — Ага, шопинг. Есть большие магазины? — Конечно, есть, – важно подтвердил драйвер с забавным шепелявым акцентом. – Как не быть. Вам где подороже или где попроще? — А есть, чтобы все сразу? — Понял, – кивнул водила и поддал газку. Через несколько минут петляний между опорами-небоскребами он поднял глайдер на несколько ярусов вверх и припарковался на обширной стоянке у огромного – и я ничуть не преувеличиваю – торгового центра с до боли знакомым названием «Shelby’s». При виде вычурной вывески я чуть было натуральным образом не прослезился, зато Евгения одобрительно покивала – самое то, на ее взгляд. Мы выбрались из салона, я расплатился банковской картой и окликнул таксиста: — Э-э-э, уважаемый, вы нас не подождете?.. — Не стоит, мы надолго, – пресекла мою робкую попытку свести урон к минимуму Женя. – Езжайте. Спасибо, господин. Таксист совсем не по-азиатски шутливо козырнул, одарил нас белозубой улыбкой и умчался за горизонт. Вернее, вывел глайдер за пределы «прогулочной палубы» и резко бросил его вниз, к соседнему ярусу. — Пойдемте, босс, – потянула меня за руку Женя. И впрямь, чего это я застыл столбом? Делать нечего, пришлось подчиниться. Внутри торговый центр ничем не отличался от сотен и тысяч таких же на всех планетах Федерации и даже Внешних миров, как выяснилось. Разве что вывески с названиями торговых точек на латинице дублировались иероглифами, да персонал в большинстве своем состоял из молодых парней и девчонок азиатской наружности – местная специфика, ничего не скажешь. Я в таких заведениях не бывал давненько, поэтому остановился у входа в нерешительности. Спутница же моя чувствовала себя здесь как рыба в воде – уверенно подтащила меня к большому сенсорному табло на высоких металлических стойках, быстро пробежалась пальцами по пиктограммам магазинов и увлекла меня к ближайшему эскалатору. Остановились мы лишь на третьем этаже у ничем не примечательной витрины с неизменными манекенами. Из длинной цепочки иероглифов я понял лишь, что название как-то связано с городом, но на привычном латинском шрифте владельцы его продублировать поленились. Впрочем, Евгения свет Сергеевна явно знала, куда шла. Она уверенно шагнула в демонстрационный зал, даже не оглянувшись, и мне пришлось последовать ее примеру. Внутри нас сразу же атаковала не в меру активная юная японка в строгой – по местным, конечно же, понятиям – униформе, больше похожей на школьную, и мы с большим трудом от нее отбились, уверив, что сами справимся, а ее позовем, когда будем готовы расплатиться за покупки. Девица не расстроилась и исчезла так же внезапно, как и появилась. — Прогуляйтесь пока, босс, – предложила Женя, предвкушающим взглядом окинув длинные ряды вешалок с демонстрационными образцами. – Я тоже кое-что подобрать постараюсь, а потом сравним. Хорошо? — Хорошо, – вздохнул я и поплелся по первому попавшемуся проходу, по большому счету куда глаза глядят. Побродив по шмоточному раю добрые полчаса, я пришел к выводу, что ничего на свой вкус тут не подберу и с некоторым трудом выбрался к примерочным кабинкам, где и натолкнулся на весьма довольную Евгению Сергеевну. — Как успехи, босс? – поинтересовалась она, одарив меня лукавой улыбкой. Я в ответ махнул в сердцах рукой, уселся на весьма кстати случившийся рядом пуфик и застыл в позе роденовского мыслителя. — Ну, босс, не все так плохо! – засмеялась Женя. – Не переживайте. Нет здесь вашей любимой шахтерской робы, но это не страшно. Вот, посмотрите, какая прелесть! «Прелесть» представляла собой зауженные сверх всякой меры джинсы с ширинкой чуть ли не на коленках. Меня передернуло от отвращения, и я демонстративно отвернулся, принявшись разглядывать Женино отражение в зеркальной стене. — Ага, не наш фасончик, – ничуть не расстроилась девушка. – Тогда вот это, смотрите – классические, голубые. Ну-ка, примерьте. — Женя, отвали. — Босс, помните про клуб. — А, дай сюда! Я раздраженно выхватил у нее из рук очередные штаны и забрался в примерочную кабинку. Скинул ботинки, вылез из родных разношенных по фигуре джинсов и принялся натягивать «выставочный образец». Повернулся к зеркалу одним боком, другим – ни так, ни так не понравилось. — Босс, дайте посмотреть! Я робко высунулся из кабинки – не дай бог кто увидит! – сраму не оберешься. — Н-да, как-то не очень, – критически поджала губы моя помощница. – Рубашка совершенно не сочетается. Давайте-ка вот эту попробуем. Я раздраженно стащил через голову синюю тенниску, швырнул ее на пуфик и подхватил протянутую девушкой тряпку. Развернулся к ней спиной, и только тогда сообразил, что конкретно прокололся. — Ой… Я с максимально доступной скоростью скрылся в примерочной и от души про себя выматерился. Осторожно покосился через плечо в зеркало. Ага, та еще картинка. Почти вся спина испещрена уродливыми рубцами – метка, постоянно напоминавшая мне о собственной неуемной глупости, подкрепленной огромным самомнением и юношеским максимализмом в крайней форме. Тот еще коктейльчик, доложу я вам. Кстати, правильно, что командование меня тогда выперло со службы с волчьим билетом. Вот такие идиоты обычно и сами подставляются, и людей гробят. Правда, трибунал меня все-таки оправдал – я действовал строго в соответствии с буквой Устава, откровенно наплевав на дух. Формально обвинить меня было не в чем, так что в тюрягу я не попал. Зато из Дипломатического корпуса вылетел как пробка. А на память остались проблемы с психикой и плохо зарубцевавшиеся раны. Я специально тогда не стал пользоваться услугами пластического хирурга. Военная страховка эти траты не покрывала, сводить шрамы пришлось бы за свой счет. В принципе, деньги у меня на тот момент водились, но тут уж я сам себя решил наказать. Потом я часто жалел об этом скоропалительном решении, но поезд ушел, как говорится – наскрести нужную сумму не удавалось. Так и приходилось от людей увечье прятать. Ни тебе в сауну сходить, ни в аквапарк банальнейший. Или вот как сейчас – одежонку примерять строго одному и в полной тайне. — Женя, запомни: ты ничего не видела, – прошипел я, не торопясь показываться ей на глаза. — А что это? Босс?.. — Не твое дело. — Извините… – Девушка наконец взяла себя в руки: – Выходите уже, надо же посмотреть, как сидит. Я торопливо накинул светлую клетчатую рубашку и выбрался на свет божий. — Не-а, – вынес вердикт мой персональный стилист. – Теперь вот это попробуем. Я с тяжким вздохом принял очередной ворох одежды и вернулся в кабинку. Экзекуция продолжалась еще около двух часов, в течение которых я натерпелся столько, что хватило бы на пару лет вперед. Евгения Сергеевна была непреклонна и демонстративно игнорировала мои многозначительные взгляды, бросаемые на часы. По правде говоря, в город мы прибыли с изрядным запасом времени, так что я протестовал больше для проформы. Зато узнал много нового о современной молодежной моде. И не сказать, что мне ничего не понравилось. Напротив, несколько вариантов было очень даже ничего, например, довольно строгие черные брюки в комплекте с классическими туфлями, белой рубашкой и джемпером-безрукавкой. При замене брюк модными прямыми джинсами с потертостями на бедрах он только выигрывал, хотя не очень подходил для официальных мероприятий. Еще один вариант – темный костюм с классического пошива брюками и немного авангардистским пиджаком со стоячим воротником – я не задумываясь отложил в кучку вещей, предназначенных для покупки. Я в нем смотрелся ничуть не хуже Пьера, а посему решил под дражайшего шефа слегка прогнуться. Пусть порадуется. К концу этого сомнительного дефиле я оказался потенциальным обладателем неплохого гардероба. Страшно было подумать, в какую сумму мне вся эта роскошь выльется, однако банковская карта с зарплатой за два с лишним месяца приятно грела карман, так что с грядущим временным банкротством я смирился. Когда я уже порядочно утомился, Евгения свет Сергеевна наконец-то сумела подобрать комплект, полностью устроивший нас обоих. Впрочем, мне на первый взгляд предложенные ею вещи не приглянулись, но очень хотелось покончить с опостылевшим шоу, и я согласился на последнюю примерку. Влез в джинсы из шибко модного потертого темно-синего денима, прислушался к себе – а ничего так сидят, чуть уже, чем я люблю, но далеко не в облипку. Движений не стесняют и смотрятся… Ну да, стильно, другого слова и не подберешь. Ремень и мой собственный сойдет. Кроссовки из светлой замши на плоской подошве – ага, удобные, ногу визуально не увеличивают. Пойдет. Рубашка… Светлая, в тонкую серую полоску, с длинными рукавами и скругленным низом, чтобы носить навыпуск. Нормально, где-то даже элегантно. Тэ-экс! Легкая кожаная куртка уютно обхватила плечи – интересно, из кого ее сделали? Почти ничего не весит, так не бывает… — Босс?.. Я перестал пялиться на собственное отражение в зеркале и отбросил в сторону штору, закрывавшую примерочную кабинку. — Ну-у-у… – Женя чуть склонила голову к плечу и обошла меня со всех сторон, не отводя придирчивого взгляда. – Практически идеально. Но все-таки чего-то не хватает… Я сейчас, босс, никуда не уходите. — Да, собственно… – Я прервал фразу, осознав, что разговариваю сам с собой, пожал плечами и приготовился к длительному ожиданию. На сей раз я ошибся – Евгения вернулась буквально через несколько минут. Торжествующе улыбнулась и нахлобучила мне на голову черную шляпу с небольшими полями. Что-то она навевала такое, из глубин памяти. Смутные образы мафиози времен американского «сухого закона», знакомые по историческим детективам. А что, очень даже неплохо… Я лихо сбил головной убор на затылок и довольно ухмыльнулся. — Вот так и оставайтесь, босс. Женя продемонстрировала мне большой палец и жестом фокусника извлекла из-за спины еще одну шляпу, на сей раз женскую. Формой и покроем она в общем и целом напоминала мою обновку, только была сделана из соломы. Ну, или какого-то еще растительного материала, вполне возможно, что и специфического местного. Не суть, короче. Поля были нарочито грубо обрезаны, на тулье красовалась легкомысленная розовая лента. Нахлобучив это недосомбреро на голову, она небрежно сдвинула шляпку на лоб, отчего челка напрочь перекрыла ей обзор, и довольно улыбнулась. Незамысловатый аксессуар словно по мановению волшебной палочки превратил девушку в этакую веселую фермерскую дочку, выбравшуюся в большой город на гулянку, но совершенно не забывшую, что такое ранчо. — Тебе идет, – хмыкнул я, вдоволь налюбовавшись помощницей. — Вам тоже, босс, – не осталась та в долгу. – Вот видите, как все хорошо получилось! Теперь не стыдно с вами и в клуб заглянуть. Кстати, не пора? — Рановато, – вздохнул я, бросив взгляд на часы. – Пойдем расплачиваться. Кстати, так уж и быть, шляпа за счет заведения – подмигнул я ей. Женя заливисто рассмеялась, подхватила часть отложенных вещей и направилась к ближайшей кассе. Я подобрал остатки роскоши, и последовал за ней. На кассе мы проторчали еще минут двадцать, пока я расплачивался, и расторопные девчонки из персонала магазина запаковывали мои обновки и оставшуюся не у дел, как выразилась Евгения, «шахтерскую робу». Получилось несколько объемистых пакетов, и при виде их я даже застонал горестно. Впрочем, меня тут же уверили, что вовсе не обязательно тащить вещи самому, достаточно назвать адрес и заплатить чисто символическую – по сравнению с уже оставленной в заведении – сумму, и все покупки доставят в лучшем виде. Собственно, так я и поступил. Когда мы с Женей наконец выбрались из гостеприимного салона, я слегка перевел дух и понял, что на удивление проголодался. Судя по блуждающему по вывескам забегаловок взгляду моей спутницы, она бы тоже не отказалась от легкого перекуса. — В кафе? — Босс, а вам не кажется, что это уже будет свидание? — Ничуть, – отперся я. – Мы с тобой на задании. Потратили много сил, и нам просто необходимо их восстановить. Ну как, разрешил я твой конфликт с совестью? — С совестью разрешили, а как быть с девичьим целомудрием? – подколола меня спутница. Что-то у нее настроение больно игривое. Ну и ладно, имеет право расслабиться. Кстати, ко мне это утверждение тоже в полной мере относилось. — Что порекомендуешь, знаток молодежной культуры? — Ну, босс, на вкус и цвет… — Ответь на один вопрос: ты голодная? — Было бы неплохо заморить червячка. — Так и запишем: принципиальных возражений нет. Азиатская еда? Европейская? Или что-нибудь острое и ядреное, фахитос, например? — Вряд ли мы тут найдем нормальную европейскую еду. Так что азиатская. — Морское меню? Вегетарианское? Или предпочитаешь мясо? — Мясо, босс, однозначно мясо. Я хищница. — Оно и видно. – Я шагнул к ближайшему эскалатору, не забыв потянуть спутницу за собой. – Если мне не изменяет память, фуд-корт на пятом этаже, там что-нибудь отыщется. Кстати, спасибо, что приняли участие в анкетировании, вы нам очень помогли. Женя улыбнулась уголками губ, но комментировать не стала. Зона кафешек быстрого обслуживания в торговом центре оказалась ему под стать – такая же обширная, бьющая по голове сложной гаммой ароматов и непрерывным гомоном сотен людей вокруг. Оказавшись в самом ее начале, мы некоторое время ошеломленно осматривались, потом я обнаружил искомое и уверенно потащил девушку за собой, лавируя меж кучками посетителей и выставленными без особого порядка столиками. Около нужной забегаловки нашлись такие же, и мы без труда заняли уютное местечко под тентом, служившим здесь всего лишь украшением: потолок в зале хоть и был высоким, но все же у нас над головами возвышалась еще добрая сотня этажей. Да и за пределами здания вряд ли получилось бы увидеть небо – над нами нависал еще один ярус. Впрочем, хитрые обитатели Нового Токио оборудовали нижние стороны «прогулочных палуб» сложной системой отражателей, так что создавалась полная иллюзия, что все вокруг залито светом местной звезды. Ночью же романтично настроенные жители мегаполиса таким же макаром любовались мерцанием естественных спутников, которых у Сингона насчитывалось аж шесть штук. Кстати говоря, континент, подвергнутый терраформированию, располагался примерно в субтропической зоне, так что темнело тут достаточно рано, тем более сейчас здесь самое начало осени. — Значит так, Евгения Сергеевна! Довожу до вашего сведения, что я воспользовался служебным положением и решил, что дегустировать мы будем китайскую кухню! – торжественно объявил я, вооружившись меню. – Японская на мой вкус очень специфическая, не люблю морепродукты, и особенно сырую рыбу. Я молодец? — Молодец, босс. Закажите мне свинину в кисло-сладком соусе и поджаренный рис. И чего-нибудь попить. Только не чай. — Угу. Эй, любезный! Пробегавший мимо официант резко притормозил и застыл у нашего столика по стойке смирно. — Чего желает господин? — Господин желает того же, что и дама. А дама хочет попробовать свинину в кисло-сладком соусе и с жареным рисом. Что вы можете посоветовать? — Отличный выбор, господин! – одобрил заказ местный гарсон. – Осмелюсь похвастать, наш шеф-повар, господин Ма, большой мастер по части свинины. И рис он поджаривает лучше всех в округе – с яйцом и зеленым горошком. — Две порции, пожалуйста. И чая. Зеленого. — И какой-нибудь прохладительный напиток, – напомнила Женя. — Два напитка. — Одну секунду, господин. Госпожа, – официант коротко поклонился и буквально испарился, заставив меня грешным делом подумать о галлюцинациях на почве неумеренного потребления шопинга. Еще и с непривычки. — Самое главное сейчас не переесть, – мечтательно потянулась моя спутница. – А то все веселье пропустим. Выбраться в клуб и не оттянуться – это надо умудриться. — Вы, Евгения Сергеевна, не забывайтесь, – нарочито строго заметил я. – Мы, если вы запамятовали, в клуб по делу. И не факт, что в один. Скорее, как подсказывает плачевный опыт, изрядно помотаться придется. — Да ну вас, босс! Никакой в вас романтики. Почему вы такой нелюдимый? — Жизнь заставила, – отмахнулся я. И шутливо погрозил собеседнице пальцем: – Не стыдно перемывать кости боссу в его присутствии? — Вообще-то, это называется «разговор по душам», – дернула плечиком Женя. – Но если вы против… Просто я не понимаю, как в такой чудесный вечер можно оставаться черствым и колючим. — Пожалуй, теперь моя очередь напомнить, что мы не на свидании… — А вам мысль об этом настолько неприятна, босс? Евгения перехватила мой взгляд, и я разглядел в глубине ее глаз знакомое загадочное мерцание. И как это понимать? Заигрывает она со мной, что ли? Или я реально тупой? Хотя нет, это во мне отрицательный опыт прошлых лет говорит, случалось уже обжигаться, вот и дую на холодное. Эх, была не была! — Женя… Я, как бы это помягче, далек от мысли… — Окей, босс, замяли! – подняла руки в примирительном жесте моя спутница. – Иногда я уподобляюсь слону в посудной лавке. Не хотела вас обидеть. Давайте просто наслаждаться моментом. Когда еще так отдохнем… Евгения, не отводя взгляда, накрыла мой нервно сжатый кулак своей ладошкой, и от ее прикосновения стало хорошо, как когда-то давно, когда у меня было близкое существо в этом не самом лучшем из миров. Потом выяснилось, что близким оно только казалось, как часто бывает. Расстались мы не очень хорошо, и не в последнюю очередь из-за той злополучной истории с заложниками и большим бабахом, о которой мне не давала забыть изуродованная спина. Про Вику я даже и не вспоминал все эти годы, а вот сейчас накатило. Впрочем, это совсем другая история. — Ваш заказ! Вовремя появившийся официант избавил нас от неловкости, и некоторое время мы молча поглощали ранний ужин, отдав должное шеф-повару. Наконец первый голод был утолен, и Евгению снова потянуло на «поговорить»: — Босс, можно немного бестактный вопрос? — Попробуй, – едва не поперхнулся я очередным кусочком свинины. — Относительно недавно я поняла, что вы довольно часто испытываете проблемы с, э-э-э, самообладанием. Это связано с?.. – Женя неопределенно дернула головой, но я ее понял. — С тем, что у меня на спине? Ты права, вопрос бестактный, и мне бы не хотелось его обсуждать… Но да. Эти явления одного порядка, скажем так. Вернее, причина их возникновения одна и та же. — Босс, как же вы нас терпите, бедненький… – Заметив, как я дернулся, девушка снова положила ладошку на мою руку. – Не подумайте, я не издеваюсь. Просто сначала я не могла понять, почему вы так ко мне относитесь. Временами вполне вменяемый человек, потом вдруг взрываетесь, а периодически вообще меня избегаете, как будто боитесь. Знаете, я страшно на вас обижалась, хоть и не подавала вида. Но теперь все встало на свои места. Босс, я могу как-то помочь? Я положил свободную руку на ее ладонь, прикрывающую мой кулак, сжал благодарно и помотал головой: — Вряд ли. Военные специалисты оказались бессильны. Они пришли к выводу, что помочь себе могу лишь я сам. Когда договорюсь с совестью. Пока получается не очень, как видишь… Но за предложение спасибо, – я поднес ее руку к лицу и легонько приложился губами в районе запястья. – Мне лестно, честное слово. — Вам спасибо, босс, – не отнимая руки, шепнула Женя. – Сегодня просто чудесный вечер. Редко у меня такие выдаются. — Что ж, плохо, когда что-то хорошее становится привычным, – провозгласил я, встав из-за стола. – В таком случае оно быстро теряет всю прелесть. Хорош рассиживать, Женька, нас ждет незабываемая ночь! Ага, с оглушающим ревом так называемой «музыки», заполошным мельтешением стробоскопов и потными пьяными подростками вокруг. Просто восхитительно! А, чтоб тебя!..
Глава 5
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио,Таксистов на парковке у торгового центра было, что блох у собаки, так что транспорт мы нашли быстро. Близнец давешнего улыбчивого водилы даже галантно открыл перед Евгенией дверцу салона, правда, мне подобной услуги не оказал, типа, сам справлюсь. Я без возражений обогнул глайдер и устроился на заднем сиденье рядом со спутницей, дождался, пока «водитель кобылы» займет законное место, и назвал адрес. Начать я решил с клуба «Сакура» – как бы выспренно ни звучало название заведения, это не мешало ему процветать. Судя по сведениям, собранным Виньероном, в среде новотокийской молодежи место было очень популярным, к тому же юный Тайра Хикэру именно в нем предпочитал проводить большую часть свободного времени. О других его привычках дражайший шеф меня предупредить не удосужился, отразив в досье разве что не самый спокойный характер парня. Впрочем, импровизировать мне не привыкать, прорвемся. Клуб «Сакура» оказался гипертрофированно увеличенной копией того заведения, где мы с шефом когда-то впервые встретили хакера Джейми. Несмотря на то что их разделяли бездна в несколько десятков световых лет и ничуть не меньшая культурная пропасть, похожи они были весьма и весьма: нестерпимый грохот музыки, интимная полутьма, на танцполе превращавшаяся в кромешную темень, особенно с учетом слепящих стробоскопов, мельтешащих с высокой частотой – глаза просто не успевали приспособиться к непрерывной смене условий, и вездесущая гомонящая толпа. Время детское, так что совсем упившихся индивидуумов не попадалось, но все к тому шло – редкий встречный тинэйджер шел с пустыми руками, абсолютное большинство уже успело хорошенько приложиться к емкостям с горячительными напитками, среди которых самым безобидным было пиво. Впрочем, судя по вычурным трубочкам и самым экзотическим цветам наполнявших бокалы жидкостей, куда популярней здесь были разнообразные коктейли. Многие обладатели стаканов уже преувеличенно громко хохотали над незамысловатыми шутками приятелей, а их глаза недвусмысленно блестели. В общем, веселое место, то ли еще будет через пару часов. Не угадал Пьер, когда Женю мне в спутницы навязывал – одному бы мне было куда проще. Если не затеряться в толпе – подобных нам гайдзинов насчитывалось едва ли несколько человек на весь зал – так смыться в случае чего. По себе знаю, не любят в подобных заведениях чужаков. На «пойдем, выйдем» нарваться раз плюнуть. Не то чтобы я боялся, дело житейское, а вот задание можно поставить на грань срыва. Оказавшись в шумном зале, мы в первое мгновение слегка растерялись от шума и раздражающего мельтешения, правда, Евгения Сергеевна подозрительно быстро опомнилась – видать, опыт посещения увеселительных мероприятий сказался – и потащила меня за руку к столикам в дальнем от барной стойки углу. В отличие от ресторана господина Нобору, они отделялись друг от друга лишь диванами, составленными буквой «п», но за счет освещения создавалось впечатление некоей уединенности. Услышать же, о чем беседуют соседи, не было решительно никакой возможности – все перебивала какофония в модном стиле неоджангл с примесью чего-то восточного. Оглушенный и слегка подавленный, я рухнул на ближайший диванчик. Женя пристроилась рядом, походя пихнув меня локтем в бок, чтобы я подвинулся. — Ну и как вы себе это представляете, босс?! – почти выкрикнула она мне в самое ухо, и то я еле разобрал слова. Повертел головой, осматриваясь. Не может быть, чтобы никакой защиты от столь агрессивной окружающей среды не предусматривалось. Ага, вот оно! Столик оказался шедевром электроники, хотя и несколько устаревшим – в его центр была вмонтирована сенсорная панель автозаказчика, и сразу под списком основных категорий блюд красовалась огромная иконка в виде стилизованного перечеркнутого динамика. Я не задумываясь ткнул в нее пальцем, и наш «уютный» закуток и впрямь превратился в таковой – акустическое поле снизило громкость музыки примерно на две трети. — Вот это другое дело, – хмыкнул я, перебирая пункты меню. – Вы, Евгения Сергеевна, пить что будете? — Что-нибудь легкое и слабоалкогольное, – отозвалась девушка, внимательным взглядом обшаривавшая зал. — Ну и чего интересного высмотрела? – Я раздраженно свернул меню: – Неужели так трудно было продублировать на интере? Чертовы азиаты… — Может, официанта позовем? – предложила Женя, не прерывая своего увлекательного занятия. — Думаешь, они тут есть? — Тогда давайте воспользуемся самым научным методом из всех известных, – улыбнулась моя спутница, вернувшись с небес на землю. – Методом тыка. Знаете такой, босс? — Уверена? – заломил я бровь. – Потом не ной. Я наугад выбрал пару пунктов в разделе меню с пиктограммой коктейльного бокала с торчащим декоративным зонтиком, и вернулся к беседе: — Ну, так кого высмотрела? — Никого, босс. Нашего славного мальчугана в зале нет. — Мне бы твою уверенность, – вздохнул я. – Хочешь, не хочешь, а придется круг по танцполу дать, чтобы удостовериться. Кстати, он может вообще здесь не появиться. — Рано еще, босс, – успокоила меня Евгения. – Предлагаю посидеть тут часик-другой. И вот потом начинать беспокоиться, если он не появится. — А до того что делать будем? — Скучать по большей части, – пожала плечами моя спутница. – Или танцевать пойдем, как вариант. — Это вряд ли, – ушел я в отказ и напророчил: – Разве что коктейль окажется с сюрпризом. — Будем надеяться, что это его единственный побочный эффект, – поддержала игру девушка. – Не хотелось бы застрять в дамской комнате. Хотя как раз сейчас мне туда просто-таки необходимо наведаться. Носик попудрить. Провожать не надо. Она шутливо сбила мою шляпу мне на затылок и встала с дивана. Оставив сумочку и соломенное недосомбреро на моем попечении, Женя пересекла невидимый полог аудиополя и уверенно направилась в глубь зала, ловко уворачиваясь от встречных веселящихся юнцов. Те, надо сказать, на нее реагировали вполне адекватно – улыбались во весь рот и пытались завязать знакомство. Я проводил спутницу долгим задумчивым взглядом, покачал головой и снова принялся терзать меню. Когда есть что пожевать, и неловкость скрыть проще. Заказ пришел удивительно быстро – не успел я еще откинуться на спинку дивана, закончив возиться с панелью автозаказчика, как напичканный электроникой столик мелодично пиликнул, столешница прямо передо мной разъехалась на две половины, и в открывшейся камере пневмодоставки возникли ничем не примечательные стаканы из прозрачного пластика, оснащенные крышечками и затейливыми трубочками. В одном оказалась ядовито-зеленая жидкость, в другом – не менее ядовитая оранжевая. Хмыкнув, я по очереди принюхался к обеим, приоткрыв крышечки. Осклабился довольно: в ноздри ударил хорошо знакомый фруктовый запах с легкой примесью спиртового аромата. Ладно, будем считать, что метод тыка сработал. Вторым рейсом приехали закуски столь экзотического вида, что попробовать их я не решился. Так и сидел, недоуменно разглядывая тарелочки с непонятными кусочками до самого возвращения Евгении. Впрочем, она обстановку не прояснила: — Ой, босс, а что это у вас?! Я пожал плечами и жестом предложил ей устраиваться напротив. Долго себя ждать девушка не заставила, и я поделился доступной информацией: — Вот это, зеленое, лайм с мятой. Оранжевое – какой-то цитрусовый. Что выберешь? — Давайте мне апельсинчик, – решила Женя, и я переправил ей бокал с коктейлем. Отсалютовал спутнице оставшейся емкостью и осторожно втянул глоток через трубочку. А ничего так, даже вкусно. И спирт почти не чувствуется, так что градусов мало. Самое то в наших условиях. — Очень даже прилично, – сообщила Евгения Сергеевна, сняв пробу со своей порции. – А… — Нет, это я пробовать не решился, – покачал я головой. – Рискнешь? Девушка с сомнением покосилась на тарелочки, но от эксперимента воздержалась. Некоторое время мы сидели, лениво потягивая коктейли, потом эта благодать как-то внезапно закончилась, и повисло неловкое молчание. По крайней мере, именно с моей стороны. Клятая девчонка, такое ощущение, просто ждала от меня первого шага, полностью отдав инициативу, и наверняка про себя посмеивалась. Ну и ладно. — Еще по одной? – поинтересовался я, изобразив на лице любезную (как мне казалось) улыбку. — Может, лучше потанцуем, босс? — Как ты себе это представляешь? – хмыкнул я. Назвать музыкой то, что сейчас творилось за пределами аудиополя, язык не поворачивался. — По-моему, очень даже неплохо, – хитро прищурилась Евгения. – Ритмично. — А по-моему, я еще не в кондиции, – в тон отозвался я. – Ну так что, заказываю? — Давайте, – махнула рукой Женя. На сей раз в меню я не запутался, и заказ мы получили столь же быстро, как и в первый раз. Правда, я забыл, в какие именно пиктограммы «тыкал», поэтому пришлось экспериментировать. Автомат одарил нас еще парой емкостей с коктейлями, земляничным и кокосовым. Моя спутница сразу же завладела бокалом с молочно-белой жидкостью, мне, соответственно, осталось довольствоваться нелюбимой ягодой. Евгения сразу же присосалась к трубочке, поблескивая хитрыми огоньками в глазах, и я последовал ее примеру. Некоторое время давился напитком, не сводя взгляда с насмешницы, а потом вдруг ни с того ни с сего на меня накатила волна паники. Успев еще подумать, что отменно не вовремя, я торопливо скинул с бокала крышку и принялся хлебать пойло прямо через край. Отшвырнул опустевшую емкость прочь, наугад ткнул в сенсор на несвернутом меню, и не глядя схватил следующую. Влил в глотку, совершенно не разобрав вкуса, но результата добился: по мозгам хорошенько вдарило, и от паники не осталось следа. Зато накатила молодецкая лихость, чего я давненько за собой не замечал. Впрочем, и применять такую сомнительную экспресс-методику давненько не доводилось, обычно я старался забиться в какую-нибудь уединенную щель и переждать приступ в полном одиночестве. — Босс, что с вами? – забеспокоилась Женя. — Все… нормально… – слегка заплетающимся языком отозвался я. – П-потанцуем?.. — Босс, вы уверены?.. — А-абсолютно!.. – Поднявшись с дивана, я перегнулся через столик и попытался поймать спутницу за руку, но почему-то промахнулся. Свалившаяся от неловкого движения шляпа закатилась под столик, но я не обратил на это внимания. — Как скажете, – со странным выражением произнесла девушка, и сама взяла меня под локоток, чтобы ненароком не грохнулся. Я сделал пару неуверенных шагов и всей массой навалился на спутницу. Впрочем, та к подобным сюрпризам оказалась готова и уверенно меня поддержала, заодно скорректировав курс. До меня наконец дошло, что с последним коктейлем что-то было явно не так: в голове туман, как после бутылки водки, и явные признаки «вертолета». Плюс со зрением и слухом что-то неладное творилось, как будто цвета и звуки местами поменялись. Точнее описать не берусь, но ощущение презабавнейшее, доложу я вам… — Же… ня!.. – с трудом сохранив равновесие, я избавился от ее хватки и рванул со всей возможной скоростью к смутно различимой дверце с недвусмысленным значком «WC», видневшейся в дальнем от нас углу зала. — Босс?! — Сейчас… вернусь!.. С трудом уворачиваясь от встречных завсегдатаев (и не всегда удачно), я на заплетающихся ногах домчался до заветной двери, изо всех сил сдерживая рвотные порывы, и ворвался в первую попавшуюся свободную кабинку. Согнулся над унитазом в мучительном спазме и на некоторое время полностью отключился от окружающего мира. Через пару минут стало легче, но я еще немного постоял, скрючившись. Нужно было хоть немного прийти в себя. Одновременно со способностью конструктивно мыслить накатил стыд – это надо же так ужраться с трех стаканов слабенького коктейля! А что обо мне Женька подумала? Мля!.. Сплюнув напоследок горькую слюну, я выбрался из кабинки. Тело охватила непонятная слабость, такой даже с похмелья не припомню, хотя пугать «белого друга» и раньше приходилось. Помотал дурной головой, собирая мысли в кучу, и наткнулся на насмешливый взгляд пестро одетого подростка. Тот сочувственно улыбнулся и что-то сказал по-китайски, я разобрал только «лаовай», то есть иностранец. Видя мое недоумение, паренек продублировал на интере: — Не переживай, многих с непривычки кроет. В первый раз «веселушку» попробовал? — Ты о чем?.. – Я недоуменно вздернул бровь и покачнулся. — С меню аккуратнее, – пояснил с усмешкой пацан. – Там есть особый список, для любителей «экзотики». А лучше в автораздатчике перевод включи, в главном разделе. — Твою м-мать!.. — Ага, – снова ухмыльнулся парень. – Сунь голову под холодную воду, и все пройдет. И осторожнее впредь. — С-спасибо… — Не за что!.. – донеслось до меня уже сквозь шум льющейся воды. Холодная струя ударила в затылок, растеклась по волосам, унося с собой давящую боль, и через пару минут экзекуции я и впрямь снова почувствовал себя человеком. Торопливо сделал несколько глотков, давясь и обливаясь, и перекрыл воду, вслух обругав себя матерно по-русски. Чужой мир, чужие законы – в таких местах всегда надо быть предельно внимательным. Это тебе не Внутренние системы, в которых даже несчастный каннабис под запретом, это Внешний мир, да еще и азиатский. Черт, надо Женьку предупредить, чтобы больше ничего не заказывала! Пронзенный этой мыслью, я рванул на выход, даже не озаботившись вытиранием головы. Спутницу свою я обнаружил в давешнем закутке, предварительно бестолково пометавшись по танцполу. Какофония и мерцание стробоскопа после принудительного лечения ледяной водой уже не так давили, наверное, просто нервную систему перегрузил. — Босс?.. – подняла на меня девушка недоуменный взгляд. — Женя, не трогай эту гадость! – Я с огромным облегчением грохнулся на диван и нырнул под стол. Отряхнул подобранную шляпу, бросил на сиденье рядом с собой. – Ты будешь смеяться, но я случайно траванулся коктейлем с наркотической добавкой. — Чего?! — Аккуратней тут надо с напитками, – уже более спокойным тоном пояснил я. – Тут, оказывается, легкие наркотики в свободной продаже. А у меню, кстати, перевод есть. Вот. – Немного покопавшись в корневом разделе, я ткнул в одну из иконок, и все надписи послушно преобразились, выдав варианты названий на интере. Вернулся в меню напитков, набрал заказ. – Держи. Это молочный коктейль. Девушка покачала головой, отказываясь, я пожал плечами и вылил напиток в собственную глотку. Стало совсем хорошо. Прислушался к организму, но никаких признаков недавнего отравления не обнаружил. Вот и славно. — Значит так, Евгения Сергеевна. Больше ничего не заказываем, просто сидим и ждем. Ну его на фиг, такие приключения. — Есть, босс! – шутливо козырнула та. А что, головной убор в наличии, имела право. Моя спутница приняла позу отличницы и уперла в меня насмешливый взгляд. Я несколько смутился, но остался непреклонен: устроился на диване поудобнее и принялся лениво рассматривать беснующуюся на танцполе толпу. — Босс, может, на разведку сходим? – нарушила через некоторое время молчание девушка. – Я скоро корни пущу. — И чего тебе неймется?.. – грубовато буркнул я, но с дивана поднялся. – Вы позволите, мадемуазель? Женя благосклонно приняла протянутую руку, и мы выбрались из уютного закутка, сразу же попав под акустический удар. — Куда теперь? – проорал я в ухо спутнице, но та лишь крепче сжала мою ладонь и без объяснений потащила меня в самую гущу танцующих. От неожиданности я даже упираться не стал, молча переставлял ноги, машинально уворачиваясь от вихляющихся в так называемом «танце» тел. Теперь, в свете новой информации, стало понятно, почему местные «исполнители» двигались так, мягко говоря, странно. Наверняка больше половины под действием «веселушек», как выразился тот китайчонок. Впрочем, хватало и достаточно техничных танцоров, сбившихся в отдельные кучки, дабы не мешать коллегам под «химией». Судя по безучастности окружающих и отсутствию видимой охраны, такое здесь в порядке вещей. Блин, вот влипли так влипли! Спасибо, дорогой товарищ Пьер. Протолкавшись поближе к центру танцпола, где почему-то было куда свободнее, чем с краев, Евгения остановилась, повернулась ко мне и взяла меня за обе руки. Я перехватил ее загадочный взгляд, хотел сказать какую-то очередную глупость, но промолчал – не хотелось разрушать волшебство мгновения. Невыносимый рев музыки вдруг перестал давить на уши, а доселе раздражавшее мерцание стробоскопов еще более усилило таинственные огоньки в глубине Жениных глаз. Не знаю, сколько мы простояли вот так, совершенно не обращая внимания на окружающих, потом девушка положила руки мне на плечи, прижалась всем телом и с вызовом на меня уставилась. Я машинально приобнял ее за талию, и только тогда до меня дошло, что предыдущая бешеная композиция сменилась чем-то тягучим и довольно мелодичным, что условно можно было приравнять к медленному танцу. Изогнув уголки губ в ироничной усмешке, я кивнул и отдался во власть музыки. Танцам в академии будущих дипломатов учили, но ни одно па из классического набора в данном случае не подошло, так что я ограничился банальным перетаптыванием почти что на одном месте. Собственно, и не в технике было дело, сейчас главное непередаваемое ощущение близости, даже, я бы сказал, магии момента, когда в твоих объятиях гибкое девичье тело, и вы столь близки, что чувствуется биение ее сердца и учащенное дыхание. Волшебный миг, когда забываешь обо всем на свете и можешь решиться на разные глупости. Вот как я, например. Забыв о многонедельной битве с собственной совестью, я потянулся к губам Жени, и она, о чудо, подалась навстречу. Однако в это мгновение доселе не свойственная мне робость взяла верх, и я остановился в считанных миллиметрах от цели. Девушка застыла, зажмурившись и подставив губы для поцелуя, а я как дурак на нее пялился, не в силах преодолеть мнимую стеснительность. Наконец, Евгения открыла глаза и обожгла меня недоуменным взглядом. Видимо, у меня что-то такое на роже написано было, потому что она вдруг мягко улыбнулась и положила голову мне на грудь, прижавшись еще теснее. Я незаметно облегченно выдохнул, и мы продолжили танец-«топтание». Несмотря на некоторую неловкость, на душе почему-то было подозрительно хорошо… — Босс, кажется, это он! – встрепенулась вдруг моя партнерша, и я незамедлительно сбился с ноги, едва не оттоптав ей пальцы. — Где? Не обращая внимания на ее болезненное ойканье, я принялся вертеть головой, обшаривая окрестности. — Босс, мы сейчас запалимся!.. – шикнула Евгения и чуть ли не силой уволокла меня с танцпола, причем явно в противоположную нужной сторону. Успокоилась она, лишь когда мы оказались в старом добром закутке, отрезанные от окружающего мира аудиополем, и с относительным удобством расположились на диванчиках. — Это было глупо! – попенял я напарнице для начала. – С чего ты решила, что мы запалимся? Он же нас в лицо не знает. — Ну и что? Сколько в зале европейцев? Мы там у всех как бельмо на глазу, – и не подумала сдаться девушка. – Мелькнем не вовремя, и как потом к нему подбираться будем? — Да очень просто! Тупо подойдем, скажем, что есть разговор, и передадим просьбу Пьера. — А вот это вряд ли! — Обоснуй. — Как вы, босс, сказали? «Веселушки»? По-моему, он под хорошим кайфом. Не думаю, что мы прямо вот так запросто к нему подойдем и хоть чего-то от него добьемся. — И что ты предлагаешь? — Давайте для начала переберемся за другой столик, к нему поближе, – предложила Евгения. – И на месте уже будем решать, как действовать. — Разумно, – вынужден был согласиться я. – Веди давай. Шли подозрительно долго, считай, обогнули весь зал и вышли к месту дислокации объекта с обратной от нашего закутка стороны. В этой части зала наряду с «нумерами» имелись и отдельные столики с креслами типа офисных. Примерно половина занята, но несмотря на это, мы достаточно быстро присмотрели себе удобное место и с комфортом устроились на мягких стульях с высокими спинками. Включили аудиополе, правда, не такое эффективное, как в покинутом закутке. Дисплей обслуживающего автомата обнаружился и тут, разве что заказанные коктейли доставила живая официантка, очень смахивавшая общим стилем и внешностью на незабвенную админшу Юми. Я даже моргнул недоуменно, отгоняя мысль о галлюцинации, вызванной нечаянно употребленной «веселушкой». Однако девица оказалась реальной – быстро поставила на столик высокие стеклянные стаканы и испарилась. Подозрительно понюхав напиток, я отставил емкость в сторону и переключился на спутницу: — Показывай. Я в этом мельтешении ничего разглядеть не могу. — Через три столика от нас, справа, в первом закутке. Я незаметно скосил взгляд в указанном направлении. Так и есть, сидит, красавчик, и, судя по некоторым признакам, лыка не вяжет. Несмотря на постоянное мельтешение, лицо рассмотреть удалось во всех подробностях: однозначно Тайра Хикэру, уж очень на фотографию похож. Кстати, есть неувязочка: паренек не один, ав компании еще с двумя лоснящимися пацанами и тремя хохочущими девчонками. Все как один японцы, для знающего человека отличить их от, скажем, китайцев, большого труда не составляет. Разговаривают громко, не таясь – оно и понятно, включил аудиополе, и хоть матом трехэтажным вали, часто и с удовольствием смеются. Столик плотно заставлен стаканами и тарелками с теми подозрительными кушаньями, что мы так и не решились попробовать. В общем, дружественная и располагающая к длительным посиделкам атмосфера. — Похоже, не повезло нам, – вздохнул я, покончив с предварительным анализом обстановки. – Этак он и до утра проторчать здесь может. Что делать будем, Евгения Сергеевна? — Может, по дороге в туалет перехватим? – предложила она. — Как вариант. Но надежды мало. Вряд ли он один туда попрется. У нас, парней, в порядке вещей совместный поход в сортир, особенно когда с девушками тусуемся, – пояснил я. – Типа, таймаут, чтобы планы подкорректировать и вообще… — Не слишком-то вы от нас и отличаетесь, – хихикнула Женя. – Ну, так что, будем изображать влюбленную парочку? — А ты бы этого хотела? — Расслабьтесь, босс, не претендую, – сделала серьезное лицо моя напарница. – Просто будет подозрительно выглядеть, если мы просто будем сидеть и дуться друг на друга. Расскажите хоть анекдот какой. — Я только матерные знаю, – отперся я. – И вообще, стесняюсь. Может, на какую-нибудь нейтральную тему побеседуем? Вот помню, как-то раз полковник Чен… Дальше разговор потек легко и непринужденно. Евгения немедленно заинтересовалась личностью моего преподавателя, пришлось колоться по полной программе, и незаметно для себя самого я выложил ей множество смешных случаев, произошедших в Академии как со мной, так и с моими сокурсниками. Та в долгу не осталась и тоже поделилась несколькими курьезами из студенческих времен. О панике я даже не вспоминал, но, памятуя о предстоящей работе, на горячительные напитки старался не налегать. Впрочем, как и моя спутница. Обстановка изменилась часа через полтора, причем изменилась резко и в лучшую сторону, что не могло не радовать: компания Хикэру после короткого, но бурного спора из клуба убралась, оставив парня в одиночестве. Впрочем, тот ничуть не расстроился – вальяжно развалившись на диване, он пребывал в самой натуральной отключке. Собственно, он и в обсуждении планов не участвовал, просто безучастно пялился на огромный зеркальный шар над танцполом. — Пора, босс? — Сам пока не знаю. Давай минут десять подождем, убедимся, что остальных нелегкая не принесет. — Как знаете, – Женя пожала плечами и вернулась к прерванной на полуслове истории. Однако теперь я слушал вполуха, и она через некоторое время замолчала. Задумчиво прикончив остатки коктейля, я взглядом велел Евгении оставаться на месте и поднялся со стула. Народ вокруг не обращал на нас никакого внимания, но я все же предпочел перестраховаться: дошел до ближайшего ватерклозета, сполоснул руки под краном и вернулся в зал. Правда, по пути как бы невзначай завернул к «нумеру» Хикэру. — Вечер добрый, – вежливо поприветствовал я его, оказавшись внутри сферы аудиополя. Садиться не стал, остановился, облокотившись на спинку дивана. Младший Тайра скосил на меня мутный взгляд. — Есть разговор. Никакой реакции. Парень выглядел не просто обдолбанным, а прямо-таки по уши накачанным какой-то «химией». — Ты меня понимаешь? Медленный, тягучий кивок и плохо различимая японская фраза стали мне ответом. Я разобрал только что-то похожее на задницу, трость и компас. Это куда я идти должен?! Вот сучок! С трудом сдержавшись, чтобы не расквасить ему морду прямо здесь и сейчас, я вывалился за пределы аудиополя и от души обложил дурня русским трехэтажным. На мое счастье, никто из проходивших мимо меня не понял, да и громкость я благоразумно уменьшил. Плюнув напоследок, вернулся к Евгении Сергеевне. — Ну и как? – ехидно поинтересовалась та, едва я приземлился на стул. — Никак. Урод, мля!.. – И добавил еще парочку эпитетов, не постеснявшись присутствия девушки. Впрочем, та поняла правильно, и возмущаться не стала. — Теперь что, босс?.. — Ума не приложу, – честно признался я. – Он в полной отключке, ничего не соображает. Чем-то закинулся, и я боюсь, что вовсе не «веселушками». Пока его чуток не отпустит, все бесполезно. — Понятно теперь, почему его друзья бросили, – хмыкнула Женя. – А вы, босс, разве не знали, что он наркоман? — Виньерон не предупредил, – подтвердил я. – Или он и сам не в курсе. Что вряд ли. Скорее всего, сегодняшнее состояние парня исключение, а не правило. С кем, как говорится, не бывает. — Со мной не бывает, – снова сделала строгое лицо Евгения. — Что, и не напивалась ни разу?! – не поверил я. — Ну, было дело, – потупилась девушка. – Но это же выпивка! А я про наркотики говорю. — Наркотики – зло! – согласился я. – Даже самые легкие. У меня, например, от кофе уже самая натуральная зависимость сформировалась. Кстати, ты не в курсе, кофейные наркоманы бывают? А то, может, гораздо эффективнее кофейком ширнуться, а не переводить его литрами? — Хотите попробовать, босс? – ухмыльнулась напарница. – Это я запросто. Только с дозой определитесь. — Вот с этим сложнее, – вздохнул я.3 июля 2541 года, вечер
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 4 июля 2541 года, ночь Решение пришло, как это обычно и бывает, внезапно. Я сидел, задумчиво сплющивая трубочку от коктейля и скользя безразличным взглядом по соседним столикам, когда взор мой уткнулся в ничем не примечательную компанию из четырех молодых китайцев, что-то степенно отмечающих неподалеку от нас, и меня словно прострелило. Вот оно! Так, еще кое-что проверить… Есть. Я закинул изувеченную трубочку обратно в стакан и вылез из-за столика. — Вы куда, босс? – встрепенулась Евгения. — Тут недалеко, сиди спокойно. — Можно с вами? — Нет, – отрезал я через плечо. Путь мой лежал к барной стойке – там имелся живой обслуживающий персонал, а именно бармен. — Господин желает выпить? – осведомился парень ближе к тридцати, то есть выглядевший куда старше большинства завсегдатаев заведения, когда я взгромоздился на высокий табурет. — Пятьдесят виски. — Какого? — Ого, а есть выбор? — А как же? – удивился бармен. – Любой каприз за ваши деньги. — Тогда давай хорошего, – я выложил на стойку банковскую карту и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Жарко у вас. — Вы космонавт? – мимоходом поинтересовался парень, колдуя со льдом – чисто для поддержания беседы. — А что, так заметно? – хмыкнул я. – Ага, с одной пассажирской калоши. Три недели в рейсе, только сейчас удалось вырваться. — Понимаю, – посочувствовал бармен, выставив передо мной стакан с наколотым льдом. – Может, сигару? — Не курю, – отказался я, не отрывая взгляда от тонкой струйки виски, льющегося в чуть запотевшую емкость. – Водой не разбавляй. — Хорошо, господин. — И это, – я заговорщицки понизил голос, – мне бы… Как помягче выразиться… Спутницу. Временную. Можно устроить? — Нет ничего проще, господин! – подмигнул мне парень. – Вон там, у конца стойки, три столика. Там наши, э-э-э, гейши, скажем так, обычно собираются. Можете смело выбирать любую, случайные люди там редко появляются, так что не ошибетесь. — Спасибо, приятель, – я благодарно хлопнул бармена по плечу, подхватил стакан с выпивкой и соскользнул с табурета. «Жрицы любви» обнаружились в указанном месте в количестве четырех экземпляров. Видимо, большая часть уже обзавелась клиентами. Оставшиеся неудачницы лениво потягивали дешевые коктейли, коротая время. Скорее всего, и они рано или поздно кого-нибудь подцепят – судя по безразличным взглядам, которыми они меня одарили, из кожи лезть, чтобы заполучить «папочку» на ночь, никто из них не собирался. Зажрались, бабоньки, однозначно. Кстати сказать, не получи я от бармена недвусмысленной рекомендации, даже и не подумал бы, что передо мной представительницы древнейшей профессии. Накрашены в меру, одеты даже скромнее, чем обычные посетительницы клуба, разве что глаза выдавали – усталые и равнодушные. Сидели дамы отдельно, только две занимали общий столик, но друг на друга подчеркнуто не обращали внимания. Впрочем, мне к этой парочке не надо. Окинув путан оценивающим взглядом, я устроился на стуле напротив молодой симпатичной китаянки в маленьком черном платье, открывавшем длинные стройные ноги. Даже странно, что с ее внешностью таким сомнительным способом зарабатывает. В конце концов, пошла бы в порноактрисы… Ладно, не мое дело. — Разрешите? – осведомился я уже после того, как бесцеремонно подсел к ней. — Конечно, господин, – холодно улыбнулась девушка. – Чем могу быть полезна? — Меня бармен направил, – пояснил я. — Вас интересует цена? — Как раз цена меня не интересует, – покачал я головой. – Это не проблема. Проблема в моем друге. — И что с ним? – поскучнела «жрица любви». – Извращениями не занимаюсь. Никакого садо-мазо и прочей мерзости… — Побойтесь бога! – Я с деланым возмущением отмахнулся стаканом. – Мой дружок просто перебрал какой-то гадости, не усмотрел я за ним. И сейчас в невменяемом состоянии. Нужно его растормошить. — А я чем могу помочь? – растерялась девица. — Понимаете, он на мужиков агрессивно реагирует. У меня из рук ничего не берет, я его даже тоником напоить не могу. Кошмар вообще, ума не приложу, что делать. Поможете? — Как?! — Надо к нему подсесть, поговорить, выпить с ним… Ну, как с обычным клиентом. Только он не обычный. И когда он согласится, подсунете ему стакан с антипохмелином. Может, сработает. А я заплачу, как за ночь, – привел я последний аргумент. — Ну, даже не знаю… — Соглашайтесь, – я обезоруживающе улыбнулся. – Если он в себя придет, может и… того, в общем. Тогда еще и он вам за работу заплатит. Ну как? — Вы его не собираетесь травануть под шумок? – подозрительно прищурилась девушка. Получилось забавно – и так узкие глаза превратились в щелочки. — А смысл? – хмыкнул я. – Хотите, при вас попробую пойло? — Ладно, это лишнее… – смутилась собеседница. – Только деньги вперед. — Не вопрос! – Я извлек из кармана банковскую карту. – Счет скажи. Девица собственноручно набила на платежном терминале, встроенном в автозаказчик, номер счета, и я приложил карточку к окошку сканера. Коротко пискнуло, «жрица любви» кивнула, и я поднялся со стула, бросив: — Я сейчас. Оказавшись у барной стойки, окликнул бармена: — Дружище, есть что-нибудь этакое, чтобы в норму перебравшего «химии» привести? — Что за «химия»? — Да без понятия! — Значит, надо что-то помощнее, – задумался на секунду парень. – Вот, «ультиматум» самое то будет. — Как пользовать? — Таблетка на стакан воды. — Понял. Воды тогда налей, будь добр. — Хорошо, господин. Вооружившись емкостью со свежеизготовленной «шипучкой», я вернулся за столик к путане. Поставил стакан перед ней. — Что здесь? — Бармен сказал «ультиматум», – пояснил я. – Пошли, покажу приятеля. Девица недоверчиво тряхнула стакан, полюбовалась гроздью пузырьков, рванувших со дна к поверхности, и в очередной раз кивнула: — Ведите. Обогнув «наш» блок столиков, я издали показал ей так и пребывающего в отключке Хикэру, а сам вернулся к Евгении. Поставил на столешницу стакан с виски, к которому так и не притронулся, и насмешливо глянул на напарницу: — Спрашивай. — Это что сейчас было, босс? — Да так, проститутку снял, – отмахнулся я. – Дело житейское. — Так-то оно так, – поддержала игру Женя, – только почему не себе? — А мне не надо. — Не улавливаю логики. — Эх, Евгения Сергеевна, учить вас еще да учить! – Я откинулся на спинку кресла и закинул руки на затылок. – Садись поудобнее, сейчас мы будем на практике изучать конфликтологию. — И все-таки, босс, я не совсем понимаю, как связаны проститутка для Тайра и конфликтология. — Элементарно, Ватсон! Видишь ли, Женя, конфликтолог способен не только разрешить конфликт, но и спровоцировать его в случае надобности. Сейчас как раз такой случай. — Но зачем, босс?! — Ну, хорошо, – вздохнул я, облокачиваясь на стол. – Давай начнем с предпосылок. Что мы имеем? Клиент в полной отключке, причем от какой-то наркоты. Задача – вывести его из этого состояния. Вопрос: как? — Ну, есть как минимум два способа… — Ждать некогда, – отрезал я. – Остается медикаментозное вмешательство. Со мной он разговаривать отказался, не то что пить. Поэтому я привлек к решению проблемы наемного специалиста. — Понимаю, – кивнула моя спутница. – Девицы легкого поведения кого хочешь на «выпить» разведут. — Угу. Даже нашего невменяемого друга. Что-то он все же воспринимает, меня, по крайней мере, послал далеко и надолго, значит, соображает. — То есть вы подослали проститутку с заданием напоить его каким-то антидотом. — Не каким-то, а «ультиматумом», мне его бармен дал и сказал, что он самый мощный из тех, что есть в наличии. — Ну, хорошо. Напоила она его. Он пришел в себя. А дальше? Где конфликт? У вас с вашей совестью, что вы парню кайф обломали? Какой вы коварный, босс! — Отнюдь, – покачал я головой. – На этом этапе вступает в действие второй этап плана. — Ну же, босс, я умираю от любопытства! — Не ерничай. Даже если таблетка подействует, я сильно сомневаюсь, что он окончательно придет в себя. То есть, конечно, придет, но не сразу. Нам это не выгодно. Зато, если на фоне медикаментозного вмешательства обеспечить ему стресс, то очухается он в разы быстрее. По себе знаю. Поэтому нужен конфликт, попросту говоря – драка. Видишь вон тех ребят, через столик от нас? — Обычные парни, – пожала плечами Евгения, внимательно изучив указанные объекты. — Вы, Евгения, слишком узко мыслите. Кроме того, что они обычные парни, они еще китайцы – раз; наверняка из триады, так называемые «молодые львы» – два; и они очень нехорошо косятся на нашего невменяемого друга – три. — И когда вы все это разглядели, босс? – сделала большие глаза Женя. — Ну, я же не спрашиваю у тебя, как ты в этом световом аду Хикэру заметила, – ухмыльнулся я. – Считай это профессиональным секретом. — Я просто наблюдательная, – надулась моя спутница. – Подозреваю, что это у меня по наследству от папы. — Ну и я наблюдательный. Короче, я очень надеюсь, что когда молодой Тайра придет в себя, он начнет с девицей заигрывать. — Было бы логично. А конфликт-то где? — Терпение, моя юная ученица, терпение. Девушка, между прочим, тоже китаянка. — И вы думаете, что парни кинутся ее спасать? – скептически заломила бровь Евгения. — Почему нет? Тайра принадлежит к клану якудза, который в данный момент находится под властью триады братьев Ли. Наверняка многим молодым и горячим боевикам такое положение дел не по нраву. Я очень удивлюсь, если между ними нет трений. В больших делах они, может, и заодно действуют, но по мелочам наверняка рады друг другу палки в колеса вставить. И мутузят друг друга почем зря в нерабочее время. Удаль молодецкую надо же куда-то девать? Логично? — Логично, – со вздохом согласилась Женя. – Ну а если они к нему не полезут? — Тогда что-нибудь придумаем. Я даже примерно знаю, что. Так что ждем развития событий. Тебе чего-нибудь заказать? — Разве что ведро попкорна. Но я все еще не понимаю, какая нам выгода от того, что они друг дружке морды набьют? Вернее, четверо китайцев изобьют одного японца. — Вот как раз этого мы и постараемся не допустить. Старый как мир способ – помочь в трудный момент и под шумок втереться в доверие. — Как это низко, босс! Я бы не додумалась. — Вот поэтому ты и не конфликтолог! – добил я ее и с удовольствием отхлебнул виски. А что? Заслужил. Развития ситуации ждать пришлось примерно полчаса. Собственно, первый этап с принудительным приемом внутрь «ультиматума» прошел без сучка и задоринки: каким бы обдолбанным ни был Хикэру, на молодую и привлекательную девушку отреагировал он как надо. Вернее, выказал явное намерение, но воплотить в жизнь самостоятельно не смог. Но тут во всей красе проявила себя девица, и уже минут через десять молодой Тайра очухался настолько, что сумел собрать глаза в кучу и заказать парочку коктейлей. Ну а дальше как по сценарию: с каждой минутой парень все больше оживал, соответственно, и обращался со спутницей фривольней и фривольней, даже, я бы сказал, нарочито грубовато – видимо, остатки «химии» все еще туманили мозги – и это очень сильно нервировало четверку «молодых львов». — Смотрите, Евгения Сергеевна, и запоминайте! – Я для пущей важности покачал у нее перед носом указательным пальцем, но она на это не обратила внимания, занятая наблюдением за парнями-китайцами. – Сейчас господа выпивохи как раз в таком состоянии, когда еще соображают, но и удаль молодецкая прет изо всех щелей. Кулаки чешутся, сердца пламенные приключений жаждут. Самая опасная, кстати, стадия. Им сейчас для драки даже повода не нужно, достаточно малейшей зацепки. Собственно, как раз ее мы и предоставили. А если учесть, что они вроде как за соплеменницу заступиться собираются… В общем, сам бог велел проклятому япошке накостылять. Вот, что я говорил?! Как раз в этот момент трое потенциальных драчунов дружно встали из-за стола и, почти не покачиваясь, убыли в сторону ближайшего сортира. Последний, самый на вид из четверки хлипкий, опрокинул в себя остатки коктейля – видимо, для храбрости – и нарочито твердой походкой направился к нашей парочке. — Видишь? Классическое развитие ситуации. Трое ушли засаду готовить, а этот – заводила. Сейчас он нашему юнцу нагрубит, и тому ничего не останется, как пригласить наглеца на «пойдем, выйдем». — Ой, и правда, босс! Заводила в полном соответствии с моим сценарием вторгся в суверенное пространство, занимаемое юным Хикэру, и самым наглым образом положил грязную лапу на плечо его дамы. Рекомая дама слегка напряглась – скорее всего, в подобные ситуации попадала не раз и не два. Сам же молодой Тайра в лице не изменился, лишь обменялся с пришлым китайцем парой резких фраз. По губам я читать не умел, так что содержание беседы осталось для меня тайной. Собственно, не очень-то и хотелось. Главное, что девица попыталась удрать из зоны конфликта, но Тайра успел схватить ее за руку и насильно усадил обратно на диван. Тут уже пришла очередь китайца действовать, и на сей раз он сдерживаться не стал – схватил со стола стакан и плеснул ядовито-зеленым коктейлем Хикэру в физиономию. Тот, против ожидания, на обидчика не кинулся, подчеркнуто спокойно утерся и поднялся на ноги. На продажную деву он больше не смотрел, вперив угрожающий взор в оппонента. Надо сказать, тот был ему чуть выше груди, а потому особых опасений не вызывал. Закончилась стычка предсказуемо: обмениваясь многообещающими взглядами, пара «бойцовых петухов» потянулась на выход. — Женя, погнали! – Я сорвался с места, едва не опрокинув кресло, и потянул за собой спутницу. Та, впрочем, и не сопротивлялась, только шляпку придерживала, чтобы не слетела с головы ненароком. Скорость я вскоре сбросил, дабы сохранить безопасную дистанцию, и в то же время не упустить парочку «заклятых друзей» из вида. Через некоторое время они выбрались из толпы и скрылись за непримечательной дверью без опознавательных знаков. Мы припустили быстрее, но беспокоился я зря: дверь оказалась не заперта и вела на задний дворик. Судя по наличию сразу нескольких мусорных баков, данный тупичок относился к кухонному хозяйству. Я в очередной раз подивился самобытности Сингона – во всех мирах, где мне довелось побывать ранее, сортировкой и вывозом мусора никто не заморачивался, для этого имелись универсальные утилизаторы. А тут, видать, и отбросам применение находили. Уж не на компост ли пускали? Ладно, неважно. Главное, что место было довольно уединенное и достаточно обширное. Плюс примерно до половины дворик был прикрыт навесом из рифленых пластиковых листов, поддерживаемых легкими пластиковыми же опорами. — Смотри, Женька, мечта драчуна! – шепнул я спутнице, когда мы бесшумно выскользнули в дверь и укрылись в тени навеса. Веселая компания обнаружилась в глубине двора, но драка пока еще не началась. – С улицы не видно, и музыка в клубе все звуки перебивает. Развлекайся от души, что называется. — Холодно, – невпопад отозвалась девушка. — А?.. – я непонимающе на нее уставился, потом сообразил, что в темноте она выражения моего лица все равно не разберет, да и вообще, хорош уже тупить. Стянул куртку, на ощупь накинул ей на плечи. – Так лучше? — Спасибо, босс! Ой, его, кажется, бьют уже!!! — Нет, его пока еще только проверяют, – поежился я. А ведь действительно, ночная свежесть за руки хватает. К тому же у Женьки еще и ноги заголены. – Рано нам еще вмешиваться. Насколько я мог разглядеть, с юным Тайра пока что всего лишь беседовали, правда, обступив его с трех сторон. Четвертый китаец стоял на стреме, ближе к нам. Бессмертная классика, короче. — А вот теперь, пожалуй, пора! – известил я спутницу, когда двое парней схватили Хикэру за руки, а третий влепил ему смачную пощечину. – Смотри-ка, сначала унизить решили. Ну-ну… Подержи-ка! Я сунул Жене в руки шляпу и одним длинным скользящим шагом выступил из тени. Окликнул «постового»: — Эй, придурок, вы чего там творите?! Как назло слово, которым этнические японцы обзывали своих континентальных соседей, вылетело из головы. Да и говорил я на интере, в надежде, что и так поймут. Собственно, поняли – «шухер» недоуменно дернул головой и, не очень твердо держась на ногах, пошел мне навстречу. В руке его блеснул нож, и я не стал разбираться, что у него за «холодняк»: отбив в сторону довольно медленный выпад в начальной фазе отводящим левым пак-сао, на обратном движении хлестко вбил кулак в скулу, и, не забывая контролировать вооруженную конечность, добавил правый чунцюань в солнечное сплетение. Выпавший из ослабевшей руки клинок глухо звякнул по пенобетону, и я для пущей гарантии вбил правый носок ему в живот, буквально отшвыривая обмякшее тело, а затем запустил вдогонку с левой ноги еще и цэдяньтуй – так называемый колющий удар в голову. Движение вышло немного смазанным, больше похожим на каратистский маваси, но этого хватило: нокаутированный «постовой» мешком грохнулся мне под ноги. Оставшаяся тройка, привлеченная посторонним шумом, дружно переключила внимание на меня, даже заводила перестал охаживать повисшего на руках у подельников юного Хикэру. Я перешагнул через поверженного «шухера» и неторопливо направился к будущим жертвам. Те от такого нахальства натурально впали в ступор на несколько секунд, потом сразу двое бросились мне навстречу – заводила и самый крупный из тройки, до того державший молодого Тайра за правую руку. Паренек без сил повис на последнем китайце, но тот добычу отпускать не спешил, видимо, надеялся, что напарники быстро разберутся с новой помехой. Ага, помечтай. Затевая разборку, я прекрасно осознавал, что делаю. И момент, соответственно, выбрал подходящий: все четыре «молодых льва» пребывали уже в такой кондиции, когда возникали некоторые проблемы со скоростью и координацией движений. Что они и подтвердили не самой твердой походкой. Впрочем, действовали достаточно грамотно – не дойдя до меня пары метров, шагнули в стороны. Не иначе, намеревались взять в «клещи». Моим планам это не противоречило, и я начал движение практически одновременно с их маневром: от души врезал заводиле, сместившемуся левее, правым дэнтуй в грудину, отбросив его назад, и выбросил ту же ногу в высоком сметающем ударе – или ура-маваси, если на японский манер. Получилось хорошо, с полуразворота, с вложением массы. Да и попал удачно – подошва хлестко прошлась по нижней челюсти второго «забойщика», и силой удара его жестко опрокинуло на землю, приложив еще и о пенобетонное покрытие дворика. Оставался очухавшийся от пропущенного пинка заводила, но с ним я расправился также быстро и безжалостно: подловил на подшаге, когда он вынес бедро, выводя ногу на удар. Уловив краем глаза движение, я присел на левую ногу, на носок, вытянул правую ногу назад и провел хоусаотан – жестокую низкую подсечку с разворотом на полные триста шестьдесят градусов. Заводилу натурально подбросило в воздух, причем ноги его взлетели выше головы, и он практически с высоты своего роста плашмя грохнулся на землю. Звук получился глухой, дополненный звонким ударом затылка о покрытие. К гадалке не ходи, в полном отрубе. Поднявшись на ноги, я шагнул к последнему китайцу, но тут моя помощь уже не требовалась: обрадованный неожиданной поддержкой Тайра ловко расквасил оппоненту нос свободным локтем, и добил ребром ладони по горлу. При виде меня он все же насторожился и застыл в оборонительной стойке, но я остановился, подняв руки в примирительном жесте: — Парень, ты чего?! Остынь, мужик, все кончилось… — Ты кто? – Юный Хикэру сплюнул кровь и уставился на меня расфокусированным взглядом. – И зачем полез?.. — Ты чего? – удивился я. – Как это зачем полез? Четверо одного бьют, какой тебе еще повод надо? — Совсем глупый, – прохрипел вместо благодарности молодой Тайра. – Но благородный. Так кто ты? — Гаранин, Павел! – Я протянул ему руку для пожатия – чисто по привычке. На посторонний взгляд. На самом деле и тут был тонкий расчет. Хикэру покосился на мою ладонь, потом расслабился и нерешительно пожал ее, испачкав кровью. Я дипломатично данный факт проигнорировал. — За что они тебя? — Да просто так, – отмахнулся парень. – Это мелкие шавки из триады Ли. Захапали власть и теперь воображают, что воины клана Тайра им во всем подчиняться должны. Мало я их учил! Хикэру раздраженно пнул ближайшего беспамятного врага и наконец вспомнил о манерах: — Тайра Хикэру. Урожденный Като. Приятно познакомиться. — Взаимно, – хмыкнул я. – А не кажется тебе, что пора сваливать? — Угу, самое время… Где, интересно, Акира шатается?.. — Извини?.. — Нет, ничего. Надо отсюда убираться. Только через зал лучше не ходить, там могут еще быть шавки, из этих. — Как скажешь, – пожал я плечами. – Веди тогда. Хикэру повертел головой, видимо, силясь определить, где именно он находится, потом скривил разбитые губы в подобии довольной усмешки и уверенно потопал по дворику в сторону выхода. Когда мы проходили мимо двери, я окликнул напарницу. Кутающаяся в мою куртку Евгения бесшумно выступила из тени, чем порядочно напугала новообретенного товарища, но тот быстро взял себя в руки и даже галантно облобызал ей запястье, представившись по всем правилам. Женя вернула мне шляпу, и я нахлобучил ее на самую макушку – так у меня получался самый лихой вид. У самого угла здания мы остановились, повинуясь жесту юного Тайра. Тот осторожно выглянул, и сразу же юркнул обратно. — Такси надо подогнать, – пояснил он, в очередной раз сплюнув кровавую слюну. – А там у самого входа пара «львов» трется. Хотя какие они львы, котята визгливые! — Успокойся, братан! – похлопал я его по плечу. – Сейчас все организуем. Женя? — Окей, босс! Девушка скрылась за углом, а я принялся обеспокоенно осматривать молодого безумца, чем вызвал его довольно вялый протест. — Не дергайся. Так-с, переломов нет, это радует… — Ай!.. — Фигня, в ребре трещина. Переживешь. Челюсть, главное, цела. Зубы на месте? — На месте… – прошипел Хикэру и оттолкнул мою руку. – Хорош уже. Сейчас в какой-нибудь бар засядем, я и полечусь. Чего уставился? Проверенный метод, не впервой. — А ты отчаянный, – укоризненно покачал я головой. – И как до сих пор жив остался… — Не дождутся, твари! Я им еще всем покажу, что такое род Като! — Да стой ты спокойно! Блин, Женя, что так медленно? — Вы издеваетесь, босс?! Садитесь уже! Я торопливо запихнул вновь «поплывшего» потомка самураев на заднее сиденье стандартного экипажа такси и устроился рядом, захлопнув дверцу. Толкнул в бок Хикэру: — Куда тебя подвезти? — А, все равно! В бар какой-нибудь, только подальше от этого уровня. Лучше всего в Нагойя-дистрикт. — Знаете там какое-нибудь приличное заведение? – перевел я взгляд на таксиста. — Понял, господин, – кивнул тот и аккуратно оторвал глайдер от земли.
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 4 июля 2541 года, ночь Таксист не подвел – бар с неудобоваримым названием, которое я даже запоминать не стал, оказался весьма уютным. И тихим, что особенно радовало. То есть музыка играла и тут, но уровень звука был на порядок ниже, чем в приснопамятной «Сакуре». Да и репертуар настраивал на философский лад. Уединенные кабинки, ограниченные увитыми плющом деревянными решетками, почти все были пусты – видимо, основной наплыв клиентуры еще впереди. Или наоборот все уже разошлись. Не важно, в общем. Главное, что мы без труда отыскали свободный закуток и расселись за массивным столом из натурального дуба. Вместо диванов здесь наличествовали аутентичные тяжелые скамьи без спинок – их с успехом заменяли те самые решетки. Возникший как по волшебству официант вежливо поинтересовался, что мы желаем получить, выслушал заказ и предложил к нему добавить аптечку. Против ожидания, юный Хикэру от нее не отказался, и примерно через четверть часа стал похож на человека, практически убрав все следы недавней драки с лица. Костюм его, одновременно клубный и щегольски строгий, пребывал в относительном порядке, разве что отряхнуть слегка пришлось. В баре мы просидели почти два часа, беседуя обо всем и ни о чем конкретно, одновременно угощаясь вкуснейшим чаем. Под чутким руководством молодого Тайра разобравшись в местном меню, заказали перекусить – честно говоря, давно пора было. Хикэру на спиртное больше не налегал, и вскоре от наркотического опьянения, усугубленного коктейлями, не осталось даже воспоминаний. Парень окончательно пришел в себя. Впечатление от общения с ним осталось двоякое – не сказать, что белый и пушистый, но и на отпетого нарка никак не тянул. Я даже не постеснялся напрямик спросить, как это его угораздило. — А, глупая случайность! – отмахнулся он в ответ. – Акира притащил новый сорт «сена», на пробу. Это легкий наркотик, типа конопли, но еще безобидней – даже привыкания не вызывает, в отличие от того же табака. Кайф, знаете, такой легкий, на воздушный шарик похож становишься, когда курнешь. И проходит быстро. А на этот конкретный сорт у меня оказалась гиперреакция. Бывает такое, но редко. Теперь буду знать. — Весело у вас! – хмыкнул я, выслушав эту тираду. – В клубах открыто наркота продается, и никто даже не чешется. — Так все же законно! – удивился Хикэру. – У нас разрешены только зелья растительного происхождения, причем из строго ограниченного перечня компонентов. А все «тяжелые» наркотики под запретом. За «снежок» или «ледяную радость» можно лет на десять загреметь, и это только за употребление. А за распространение могут и вышку пришить. Или принудительно в легион «Хиросима» мобилизовать. А там долго не живут. Кстати, спасибо, что меня из транса вывели. Сам бы я ой как нескоро оклемался. — А с чего ты решил, что это мы? — А разве нет? — Ну… – замялся я, не зная, как перейти к делу. Потом толкнул в бок Женю: – Скажи ему. — Хикэру-кун, ты только не обижайся, – зашла та издалека, – но наш шеф, капитан Пьер Виньерон, хочет с тобой встретиться. Вот, держи. Молодой Тайра покосился на протянутую визитку, как будто та была минимум живой коброй, но все же взял пластиковый прямоугольник и почти минуту его внимательно разглядывал – в полном, надо сказать, соответствии с требованиями японского этикета. Потом поднял взгляд на меня: — И зачем мне это? — Не знаю, – пожал я плечами. В который уже раз за эту ночь, между прочим. – Шеф жаждет тебя видеть. Кстати, он велел тебе передать, что ему известно, что произошло семь лет назад с Като Мидзуки. — Вот как, – пробормотал Хикэру, еле заметно побледнев. – Что ж, теперь понятно, о чем ты хотел со мной поговорить. — Я хотел? — Ага. Ты подходил ко мне в клубе, но я тебя послал. В грубой форме. Теперь понимаю, что не зря. — Ладно, нам пора, – сделал я попытку подняться из-за стола, но молодой Тайра остановил меня взглядом. — Это ничего не меняет, – буркнул он. – Я все равно вам благодарен. Ведь это ты, Паша-сан, подослал ту девицу с «ультиматумом»? Я молча кивнул – к чему отрицать очевидное? — Ты все правильно сделал. Вот только с девушкой ошибся. Те придурки ко мне из-за нее прицепились. Надо было выбрать японку. Или вот Женю-тян попросил бы… Шучу, расслабься! Я недоуменно уставился на переломленную пополам палочку для еды, затем виновато покосился на спутницу. Та ехидно улыбнулась, мол, ревновать не хорошо. Тем более и повода не было. Переключил внимание на Хикэру: — Извини, в местных реалиях не силен. Ошибочка вышла. — А, замяли! – отмахнулся тот. – Можете передать своему шефу, что я согласен. Впрочем, я и сам ему позвоню. Завтра. Не говоря больше ни слова, наш новый знакомый поднялся со своего места и быстрым шагом вышел прочь из бара. — Кажется, получилось, босс. — Ага. Черт, какой сегодня день тяжелый! Вернее, ночь. Может, домой? — А мне понравилось тут. Давайте еще немного посидим. Ну, пожалуйста!.. — Тогда не на сухую, – выдвинул я встречное условие. Евгения согласно кивнула, и я жестом подозвал официанта. — А вы, босс, пижон, каких поискать! – ни к селу ни к городу выдала вдруг Женя, когда я закончил диктовать заказ и гарсон испарился. — Это ты к чему? — Вспомнила, как вы тех бедных ребят отделали, – пояснила та. – Очень, я бы сказала, эффектно. Как в кино. — Надо же было как-то впечатление произвести, – хмыкнул я. – И потом, они же хорошо подшофе были, так что ничего страшного. Или ты думаешь, что я с тремя или даже четырьмя трезвыми «забойщиками» из триады связался бы? Я, по-твоему, идиот?! — Ладно, босс, молчу!.. – потупилась Евгения Сергеевна. Молчит она, как же. Язва та еще. Блин, надо выпить, тем более и заказ принесли…
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 4 июля 2541 года, очень раннее утро До корабля добрались уже под утро и с немалыми приключениями. Нет, такси нашли без труда, но вся беда оказалась в том, что дальше здания космотерминала никто не летел, вот и пришлось какое-то время куковать в зале ожидания, пока я связывался с вахтенным на «Великолепном» и просил выслать за нами глайдер. Пока разыскали свободного человека, пока тот добрался до посадочной палубы, время шло, и Женя к прибытию транспорта уже сладко дремала на вокзальной скамейке, мне даже будить ее стало жалко. Но пришлось. Оказавшись, наконец, в насквозь знакомой стартовой зоне, я сопроводил Евгению Сергеевну до ее каюты – проживала она, как и остальной персонал пассажирской зоны, на седьмой палубе, вместе с частью экипажа из команды суперкарго. Проводив сонную спутницу до самой двери, я забрал у нее шляпу и куртку и направился к лифту. До родной офицерской палубы отсюда было буквально рукой подать, и вскоре я оказался в собственном жилище. Раздраженно швырнул надоевшую одежку в кресло, протопал в спальню и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Правда, уснуть мне не дали – противно заверещал инфор. Когда я ткнул в кнопку приема, на меня строго глянула голографическая голова самого Пьера Виньерона. Судя по цветущему виду, сна у дражайшего шефа не было ни в одном глазу. — Докладывай, – коротко бросил он. — Чего докладывать? – Я от души зевнул, даже не попытавшись прикрыться ладонью. – Все нормально, поговорили. Визитку он взял и обещал позвонить. Завтра. То есть, по всему судя, уже сегодня. — Молодец, Паша! – расплылся в довольной усмешке патрон. – И вот тебе незамедлительно моя благодарность – вы с Евгенией едете на выходной в национальный парк «Сёриндзи». Я оплатил два номера люкс на ближайшие сутки. Аэробус отходит с площади Ямамото сегодня в восемь утра. Не опаздывайте. Можешь взять глайдер. Вопросы? — Какой парк, шеф?! – возопил я в ответ. – Нам бы отоспаться… Опять же, какой, на фиг, выходной?! — Не забывайся! – холодно одернул меня Виньерон. – Короче, чтобы весь день и всю ночь вас на борту не было. Намек ясен? — Так точно! — Расслабься, не в армии. Вернетесь после… вернее, уже завтра к полудню. Раньше даже не суйтесь, будете на вокзале торчать. Понял?! — Да, патрон! — Электронные билеты у тебя в терминале, распечатки сделать не забудь. Все, свободен. Пьер отключился, а я покосился на циферблат в углу настенного дисплея и тяжко вздохнул: за оставшиеся четыре с мелочью часа нужно умудриться хоть немного поспать, собраться самому, да еще и Женю из каюты выковырять… Н-да, задачка!.. Впрочем, звучало все это куда страшнее, чем оказалось на самом деле. Прометавшись в беспокойном полусне-полубреду два часа, я встал по будильнику – еще бы, если за дело берется сам Попрыгунчик, тут даже мертвый проснется! – и завалился в ванную. Контрастный душ живо привел меня в форму. На столике у терминала я обнаружил пачку распечаток, выплюнутых принтером – видимо, Пьер на меня решил не надеяться, напряг кого-то из айтишников, и они, воспользовавшись полномочиями, вывели задание на печать дистанционно. Наплевав на завтрак, торопливо оделся – особо и не задумывался, влез во вчерашние обновки, разве что пижонскую рубашку на светлую тенниску заменил – и отправился будить будущую жертву капитанского беспредела. К моему крайнему удивлению, оная жертва из кровати уже выбралась, правда, еще не проснулась – машинально открыла дверь, когда я постучал по сенсору звонка, сладко зевнула и неуверенным жестом пригласила меня войти. Стараясь пялиться на нее не слишком демонстративно, я прошел в гостиную – если эту крохотную комнатушку можно было так назвать – и осторожно устроился в довольно хлипком кресле явно казенного происхождения. У меня в каюте мебель была куда добротнее. Скользнул безразличным взглядом по обстановке – ничего особенного, сплошная стандартная серость, даже обычных для девичьего жилища вазочек-горшочков нет. Впрочем, их тут все равно ставить было некуда. В глаза бросилась лишь одна деталь – электронная фоторамка, небрежно присобаченная к переборке чуть ли ни скотчем, если мне глаза не врали. Сейчас на экранчике устройства мигал полупрозрачный циферблат, но на заднем плане просматривалось семейное фото – Евгения с родителями. Кстати, не очень-то ее отец на шерифа похож… — Босс, вы чего в такую рань? Сонный голос девушки вывел меня из задумчивости, и я переключил внимание на нее. Посмотреть, кстати, было на что. Честно признаюсь, испытываю слабость к туго обтягивающим грудь хэбэшным маечкам, полностью закрывающим живот, особенно в комплекте с облегающими короткими шортиками, такими, знаете, полуспортивными, с лампасами и на завязках. С учетом более чем стройной фигуры зрелище было еще то. Даже сонное выражение лица и чуть растрепанная прическа впечатления не портили, наоборот, придавали некий шарм, я бы даже сказал, домашнюю уютность. — Босс?.. – Евгения зевнула, деликатно прикрыв рот кулачком, и принялась тереть глаза. — А?.. — Босс, вы мне сейчас коврик слюной закапаете. Вот зараза! Только что как сонная муха была, и вот уже стоит лыбится иронично. Впрочем, сам хорош. — Значит так, Евгения Сергеевна! От лица командования выношу вам благодарность! Не слышу! — Сэр, есть, сэр!!! – вытянулась девушка, что называется, «во фрунт», стрельнув в меня смеющимися глазами. – И вы за этим ко мне вломились с утра пораньше? — Нет, конечно, – хмыкнул я. – Довожу до твоего сведения, что меня дражайший шеф еще ночью на ковер дернул. Фигурально выражаясь, конечно. За успешное выполнение задания всячески хвалил, и, что самое страшное, наградил материально – вот, держи. Я протянул помощнице тонкую пачку распечаток, та недоверчиво их приняла, и некоторое время бездумно листала. Потом наконец до нее дошло: — Босс, вы шутите?! Всего полтора часа осталось! Я же не успею! — Успеешь, – заверил я ее. – Обязательно успеешь. Петр Михайлович недвусмысленно дал понять, что это приказ. Я так понимаю, у него тут, э-э-э, дела кое-какие намечаются, про которые нам лучше не знать. Так что если не хочешь оказаться на вокзале в исподнем, то поторапливайся. Жду тебя через полчаса на третьем «пятаке». — Могли бы и не уточнять, босс!.. – буркнула Женя, но я на это не обратил внимания, потому как уже к двери подходил. Полчаса – это целая куча времени, за которое я успел вернуться в каюту и собрать все необходимые мелочи типа мыльно-рыльных принадлежностей в небольшой спортивный рюкзак неприметной расцветки. Туда же поместил планшетник, законнекченный с наручным инфором – хватит Попрыгунчику на корабле скучать, пусть новых впечатлений набирается. Ему же дал задание найти в планетарной сети всю доступную информацию по месту предстоящего отдыха, и с чистой совестью отправился в стартовую зону. Евгения Сергеевна, надо отдать ей должное, опоздала всего на пять минут. Это уже было великолепным достижением, так что выговаривать ей я не стал, просто окинул оценивающим взглядом и поинтересовался как бы невзначай: — А комаров не боишься? Все-таки на природу едем. — Вчера же не покусали, – вполне логично возразила моя помощница. Сегодня она решила не изменять традициям и оделась довольно скромно: легкое светлое платье ее любимой длины, то есть чуть выше колен, наиклассическая голубая джинсовка и почему-то белые кеды. Впрочем, смотрелось все это на ее ладной фигурке вполне гармонично, хоть я и попытался ее подколоть. В руках она держала довольно объемистую плотно набитую дорожную сумку. — Садись, давай, – хмыкнул я, заняв место за штурвалом. – Барахло назад брось, не хочу с багажником возиться. Сосредоточенно пыхтя, девушка кое-как затолкала баул на заднее сиденье и устроилась со мною рядом. — Я готова, босс!
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 4 июля 2541 года, утро До пассажирского терминала добрались без приключений. Здесь я аккуратно пристроил глайдер на парковке, и мы с напарницей побрели в посадочную зону рейсовых аэробусов. Искомая зона обнаружилась в противоположном конце здания, так что пришлось изрядно потолкаться внеожиданно плотной толпе новоприбывших и вскоре отбывающих: Новый Токио населен густо, и желающих совершить межпланетное путешествие обычно много, как в каком-нибудь мегаполисе Внутренних систем. Нетрудно догадаться, что багаж тащил я, и к конечной точке путешествия изрядно взмок. Прибыли мы с хорошим запасом времени, так что я протопал прямиком в кафешку под открытым небом, обнаруженную в двух шагах от посадочной зоны, и с огромнейшим удовольствием устроился в пластиковом кресле. Впрочем, спутница моя совсем не возражала, напротив, сразу же подозвала официантку и заказала кофе. Я так извращаться не стал, ограничился холодной газировкой. — Блин, Женька, ты в баул кирпичей натолкала, что ли?! — Да ладно вам, босс! Только все самое необходимое, и по минимуму, – рассмеялась та. – Можете рассматривать это как мою маленькую месть. — Угу. – Я уткнулся в стакан с лимонадом, глотнул – хорошо! – Кажется, дражайший шеф над нами тонко посмеялся. Какая, на фиг, прогулка по такой жаре? Может, лучше в город рванем? Посидим где-нибудь… — Нет, босс, раз наградили, значит, надо пользоваться. К тому же я капитану верю, не мог он со мной так поступить. — А со мной – запросто! – Я отставил в сторону опустевший стакан и с удовольствием потянулся. – Ладно, будем надеяться на лучшее. Кстати, это не наш экипаж пожаловал? — Где? – встрепенулась девушка. – Да, наш рейс. Бежим скорее, босс! — Успеем, – лениво буркнул я, но все же с кресла поднялся. И чего ей все неймется? Кофе лишканула? А, чтоб тебя!.. Подхватив поклажу, я нехотя поплелся вслед за Женей. Та уже в нетерпении топталась у гостеприимно распахнутой двери аэробуса, поджидая меня. Я же шел нарочито неторопливо, рассматривая здоровенную тушу машины. Этакий глайдер-переросток с зализанными формами, по самым скромным прикидкам, мест на тридцать, тяжеловесно раскорячился на кургузых посадочных опорах – видимо, энергию жрет без меры и не выгодно его все время на антиграве держать. Кроме нас с напарницей вокруг не было ни души, и я скосил глаза на инфор – все верно, отправка еще только через четверть часа. — И чего тебе в теньке не сиделось?.. – пропыхтел я, протискиваясь вслед за девушкой в салон. – Какие хоть места-то у нас? — Места для поцелуев, – хихикнула Евгения, остановившись у кресел с нашими номерами. – Босс, можно я к окну? — Делай, что хочешь!.. Я раздраженно закинул ее сумку на багажную полку, подождал, пока напарница усядется, и занял свое место. Вооружившись планшетником, запихал рюкзак под ноги и принялся ерзать, устраиваясь поудобнее. — Босс, вы так и будете комп терзать? – недоуменно поинтересовалась Евгения, обнаружив у меня в руках жилище Попрыгунчика. – Вы же все интересное пропустите. — Не очень-то и хотелось, – огрызнулся я. – Ты всерьез рассчитываешь что-то увидеть? Так вот, я тебя разочарую: облака здесь ничем не примечательные, на белую вату похожи. — Ой, да ну вас!.. – надулась моя спутница и демонстративно уставилась в окно. Между тем начал подтягиваться остальной народ, и в салоне на некоторое время воцарился форменный кавардак: кто-то с кем-то перекрикивался по-китайски, смеялись и проказничали не в меру активные дети, какой-то мощный толстяк проплыл мимо, расталкивая пассажиров – не со зла, просто по-другому не получалось из-за габаритов, и всем этим безобразием довольно уверенно управляла то ли стюардесса, то ли второй пилот, так сразу и не разберешь. Миниатюрная китаянка успевала везде и всюду, так что вскоре хаос, вопреки всем законам природы, уступил место некоему порядку: люди расселись, вооружились прохладительными напитками и непонятного вида сладостями, и стюардесса-пилот объявила готовность к старту. Двери салона плавно закрылись, аэробус едва заметно дернулся – водила врубил антиграв. Некоторое время ничего не происходило, потом мягкая, но неумолимая сила вжала меня в спинку кресла – машина начала разгон. Звукоизоляция в пассажирском отсеке была на уровне, так что рев ионных двигателей до ушей клиентов не доносился, что, надо признать, порядочно меня раздражало. Не поймешь, то ли все в порядке, то ли грохнемся сейчас с порядочной высоты. Впрочем, стюардесса признаков беспокойства не выказывала, а через пару минут и вовсе скрылась в пилотской кабине, подтвердив мои подозрения насчет ее специальности. Мысленно перекрестившись, я постарался абстрагироваться от окружающей действительности и занялся данными, собранными Попрыгунчиком. Информация оказалась весьма занятной, так что время я провел с пользой, лишь изредка мельком поглядывая на спутницу. Та, как я и предрекал, любовалась в окно на кипенно-белую кашу далеко внизу. Аэробус все-таки не совсем глайдер, это машина более серьезная, способная выходить в стратосферу, а в случае крайней нужды и на низкой орбите какое-то время просуществовать могла. Сам перелет занял около часа. Хотя национальный парк и располагался на том же материке, что и столица, их разделяло почти три тысячи километров по прямой. В отличие от того же Нового Токио, «Сёриндзи» вольготно раскинулся на довольно большой площади в долине реки Луньхэ, даже не знаю, как это перевести. Впрочем, это и неважно. Главное, что климат там был куда ближе к привычному мне – жара не зашкаливала, а растительность скорее соответствовала умеренным широтам на Земле. Если верить путеводителю, выловленному Попрыгунчиком на просторах сети, «Сёриндзи» славился прежде всего своими хвойными лесами, тихими песчаными пляжами и несметным количеством пойменных озер. Рыбалка там, судя по отзывам, была отменная, равно как и меню в рыбных ресторанчиках, но это, по крайней мере, первую часть, я на себе проверять не собирался. Тем более что Пьер от щедрот своей широкой капитанской души забронировал нам с Евгенией Сергеевной номера люкс в лучшем отеле, что, с учетом его склонности к старинной роскоши, несколько напрягало. Я оказался прав на все сто: отель располагался в исторической зоне, копирующей быт Старой Японии, времен то ли Токугавы, то ли Мэйдзи, хрен разберешь. Никогда такими мелочами не интересовался. Одно радовало – доставили нас туда бесплатно, на специально для нас выделенном глайдере, надо сказать, весьма современном. Приятная неожиданность случилась, когда аэробус совершил посадку в главном терминале национального парка, вынесенном на самый его край, дабы не нарушать первобытную глушь. Мы едва успели выбраться из салона, как к нам семенящей походкой подошла девушка в аутентичном наряде – кимоно, деревянные сандалии, сложная прическа, скрепленная традиционными деревянными заколками, больше похожими на стилеты, и столь густо набеленная кожа, что в первый момент я принял ее за привидение. Общалась она с нами на хорошем интере, почти без характерного акцента, зато при первом же слове выяснилось, что зубы у нее выкрашены черным – последний писк моды какого-то там замшелого века. Если мне память не изменяет, называется «охагуро», значит, не Мэйдзи, более ранние времена. Действительно, для людей несведущих, к коим я спокойно относил и себя, впечатлений с избытком. Кстати, контраст с современным глайдером просто разительный, и все двадцать минут полета непосредственно до отеля я ловил себя на ощущении некоей нереальности происходящего. Зато когда прибыли на место, все встало на свои места – абсолютно весь персонал выглядел так же, с учетом, ясное дело, пола: девушки, копирующие то ли гейш, то ли добропорядочных самурайских жен, и парни, даже мужики в возрасте, ряженные в этих самых самураев. Мужчины, все, как один, при мечах – уж не знаю, настоящих ли, или безвредных муляжах, но проверять это не очень-то и хотелось. Обслуга была безупречно вежливой и кланялась буквально при каждом слове, что несколько раздражало. И не одного меня, Евгения в конце концов тоже возмутилась: — Босс, куда вы меня привезли? Я себя чувствую не в своей тарелке… — Скажи спасибо дражайшему шефу, – буркнул я, оставив безуспешные попытки отобрать поклажу у местного «портера». Перешел на интер: – Э-э-э, любезный, а куда мы идем? — В ваши номера, господин! – в очередной раз поклонился парень. – Я покажу ваши покои, господин. Госпожа. Тьфу, отдохнул, называется! Вспомнилась строка из рекламного буклета: «Отель «Тэйкоку»[12] – единственное место на планете, где вы сможете ощутить себя аристократом Старой Японии, побывать на месте сёгуна, испытать самые утонченные наслаждения тех невероятно древних времен…» Ага, наслаждения, как же! — Хочешь ты того или нет, Женя, но придется смириться, – вздохнул я и воспользовался собственным советом: выпустил из рук ее баул, который тут же перекочевал к «портеру». – Это фишка отеля. Мы, типа, старинные аристократы, и персонал полностью воссоздает атмосферу древнего императорского дворца. Что-то мне подсказывает, что это несколько обременительно… — Может, куда-нибудь в другое место поедем? – жалобно поинтересовалась моя спутница. — Поздно, – добил я ее окончательно. – Сбежать не получится. Я так понимаю, «Сёриндзи» место популярное, и бронировать номера везде надо сильно заранее. Так, любезный? — Да, господин! – с готовностью подтвердил тот. – Не расстраивайтесь, госпожа, я уверен, вам у нас понравится. Поверьте моему опыту, многие сначала в шоке, особенно гости планеты, но это быстро пройдет. – И снова натянул маску сурового самурая: – Прошу за мной, господин. Госпожа. Мы со спутницей переглянулись, синхронно пожали плечами и шагнули вслед за «портером». Парень вывел нас за пределы парковки, и я сразу понял, что он имел в виду: местность вокруг простиралась столь живописная, что про докучающий персонал я и думать забыл. Такое я, честно признаться, только в исторических фильмах из жизни самураев видел. Говорят, на Земле, в Японии, по сей день можно отыскать подобные уголки, но их сейчас на порядок меньше, чем, скажем, в начале двадцать первого века. Образованию Азиатской Триады предшествовали несколько десятилетий достаточно жесткого противостояния консервативно настроенного населения и захвативших власть промышленных корпораций, всегда действовавших строго рационально. По крайней мере, этот процесс имел место в Японии и Корее, теперь уже объединенной, плюс на Корейском полуострове остро стоял национальный вопрос: северяне упорно не желали ассимилироваться с южанами. Не удивительно, что на этом фоне разразились гражданские войны, в которых верх одержали модернисты, и устроили нечто подобное приснопамятной китайской культурной революции. Кстати, сам Китай переходный период пережил без серьезных потерь, просто окончательно сменил курс с социалистического на «демократический», со всеми присущими ему недостатками. А потом была Большая Война, люди невольно сплотились перед лицом внешнего врага, былые обиды понемногу забылись, и теперь азиаты жили, что называется, душа в душу. Относительно, конечно, с учетом специфики. На Сингоне имели место похожие процессы, завершившиеся почти полным слиянием японской и китайской диаспор. Но к старине здесь относились с немалым пиететом, комплекс «Сёриндзи» тому пример. И, надо сказать, весьма удачный пример. Мы шли по аккуратной мощеной дорожке, вившейся по ухоженному сосновому парку, а где-то впереди над макушками деревьев маячила острая крыша то ли пагоды, то ли просто дворца. Навстречу нам почти никто не попадался, видимо, постояльцев было не особенно много, что не мудрено, учитывая здешние цены. Зато и суеты, как в городе, нет. Тихо и умиротворенно, так и хочется свернуть на одно из бесчисленных ответвлений-тропинок и уткнуться через несколько десятков шагов в уютную беседку или живописный фонтан на склоне рукотворного холма с тщательно спланированной растительной композицией. Впрочем, отстать от провожатого я не рискнул, и через некоторое время мы таки вышли к тому самому зданию, затерянному в глубине парка. Это и впрямь оказался дворец, то есть центральный корпус отеля. Здесь мы зарегистрировались у стойки портье, получили электронные карты-пропуска, и все тот же услужливый «самурай» увел нас еще глубже в сосняк. Номера люкс располагались в отдельных строениях, разбросанных по берегам озера в укромных местах, этаких скромных с виду усадьбах посреди уменьшенных копий гостиничного комплекса – с непременным садом камней, чайным домиком и непосредственно аутентичным «бунгало» под соломенной крышей. Наш домик был разделен на две половины, абсолютно одинаковые, но зеркально симметричные. Здесь нас с Евгенией вежливо, но непреклонно разделили и провели в персональные «покои». Внутри оказалось ожидаемо уютно. Я вообще сторонник минимализма в интерьерах, а уж традиционный японский стиль трудно назвать перегруженным: три обширных комнаты, разделенные тонкими, чуть ли не бумажными стенами, повсюду циновки, свитки и тому подобная икебана. В одной из комнат, видимо, спальне, обнаружилось традиционное мужское одеяние в виде длиннополого то ли кимоно, то ли просто халата – бес его разберет, в которое я и облачился при помощи «самурая», на время перепрофилировавшегося в слугу-отокоси. Отказаться у меня даже мысли не возникло: я прекрасно осознавал, насколько моя привычная одежда не сочеталась с окружением. Зато теперь, чувствуя кожей довольно грубую ткань и неуверенно переминаясь с ноги на ногу – все-таки эти деревянные сандалии-гэта не очень удобные, да еще и носки-тоби, блин, одно название, с отделением для большого пальца – я ощущал себя если не древним японцем, то как минимум якудза на отдыхе. Жаль только, гостям меча не полагалось, хоть я и изображал из себя аристократа. Оставив по совету сопровождающего собственную одежду и сумку с планшетником в доме, я вышел на веранду, или как она по-японски называется. Насчет Попрыгунчика я не переживал – инфор остался на руке, так что недостатка в информации у него не будет. Беспроводную передачу данных еще никто не отменял. «Самурай», раскланявшись, убрался восвояси, и некоторое время я скучал, любуясь озером. В самом его центре на сваях торчала какая-то постройка в виде уменьшенной копии давешнего дворца, из которой вскоре выбрался целый выводок уток с ярким оперением. Особенно выделялся селезень, солидно следивший за своим многочисленным семейством. Непоседливые птенцы, уже прекрасно держащиеся на плаву, пытались смыться из-под присмотра строгого родителя, но тот умудрялся вовремя перекрывать все возможные пути бегства, и молодняк вынужден был кучковаться неподалеку от домика. Наблюдать за всем этим было весьма забавно, так что появление Евгении Сергеевны я самым позорным образом прошляпил. — Красивые, – с непонятным выражением в голосе произнесла девушка, облокотившись на перила веранды рядом со мной. – И несчастные… Как и я, после посещения покоев она заметно преобразилась: русые волосы уложены в сложную традиционную прическу, вместо джинсовки и давешнего платья белоснежное кимоно с длинными рукавами и богато изукрашенным поясом-оби, на изящных ногах непременные гэта, в правой руке веер, который она, такое ощущение, не знала, куда деть. Чем-то Женя сейчас напоминала цаплю, или скорее грустного лебедя, но стала, на мой взгляд, еще привлекательнее. Наверное, контраст так подействовал. — Почему это? – хмыкнул я, перехватив ее задумчивый взгляд. – Разве вот это все, – широким жестом обвел я окрестности, – не свобода?.. — Нет, конечно. Озеро, дом – это все хорошо, но больше им податься все равно некуда. Весь материк – огромная резервация, искусственно удерживаемая на плаву. Вам так не кажется, босс?.. — Чего это тебя на философию потянуло с утра пораньше? – удивился я. — Не знаю, – дернула она плечиком. – Накатило вдруг что-то. Пойдемте гулять, босс. Мне неуютно в доме. Такое, знаете, навязчивое ощущение неестественности всего вокруг. Может, в парке легче станет. — Пошли. Я с готовностью подставил локоть и ободряюще улыбнулся. Что характерно, вредничать Женя не стала, и мы под ручку не спеша спустились с веранды. Возникшего из ниоткуда слугу я отослал коротким жестом – почему-то и самому захотелось просто побродить по окрестностям, без какой-либо конкретной цели. Насладиться если не единением с природой, так хотя бы прогулкой с красивой девушкой. Впрочем, далеко уйти мы не успели – нас отыскала очередная псевдогейша и пригласила на завтрак. Несколько запоздавший, на мой взгляд, да и не особо питательный – не люблю японскую кухню. Но чайную церемонию молоденькая майко – «ученица» гейши – провела по всем правилам, не то что Нобору-сан позавчера. Потом мы все же вырвались из-под опеки персонала и долго, до самого обеда, бродили по сосновому парку. Говорить особо не хотелось, да и обстановка к этому делу не располагала, но пришлось: Евгения Сергеевна, при всех ее неоспоримых достоинствах, в восточной культуре разбиралась слабо, и я по мере своих скромных сил старался ее просветить на этот счет. Благо поводы подворачивались частенько – начиная с сада камней и заканчивая воротами-тории, одиноко торчавшими неподалеку от чайного домика. Да и сама церемония вызвала множество вопросов, которыми Женя меня и засыпала, едва мы выбрались на свежий воздух. Впрочем, настроение у меня сегодня было вполне себе благодушное, так что прогулка, можно сказать, удалась. Обед оставил более приятное впечатление, мне даже захотелось вздремнуть чуток на полный желудок, но Евгения не позволила. Подавальщица, обслуживавшая нас за столом, проговорилась, что при отеле имеется конюшня, и моя спутница немедленно загорелась посмотреть лошадок. Я начал было выспрашивать дорогу, но один из местных «самураев» вызвался нас проводить. На том и порешили, и вскоре после завершения обеда мы оказались в царстве силы и грации – по мнению Евгении Сергеевны, или навоза и конского пота – по моему. Впрочем, одно не отменяло другого, и в результате короткого бурного спора мы сошлись на том, что она катается, а я за этим наблюдаю с безопасного расстояния. Ничего не могу с собой поделать – с детства не доверяю лошадям. Мне больше скутеры по душе, хоть я и чистой воды гуманитарий. Не знаю, как были устроены конюшни в Древней Японии, но здесь таковой являлся банальнейший сарай, крытый соломой, правда, сложенный из аутентичного дикого камня. Внутри обнаружилось одно обширное помещение, разделенное на стойла, в которых фыркало, похрапывало и нетерпеливо ржало десятка два животных разных мастей. Мы с Женей прошлись по центральному, так сказать, коридору, причем я старался держаться ближе к середине. Теперь настала ее очередь поделиться знаниями – сказалось юношеское увлечение конкуром, так что в лошадях она разбиралась куда лучше меня. Я, однако же, слушал даже не вполуха, а воспринимал ее щебетание фоном, больше под ноги смотрел: пол здесь был засыпан свежими опилками, но в таких местах всегда надо соблюдать осторожность. Ближе к выходу нас перехватил служитель, безмерно меня удививший обтягивающими штанами и кавалерийскими сапогами до колен, разве что фрак не натянул, ограничился просторной рубахой с расстегнутым воротом. Вежливо поздоровался, сверкнув белоснежной улыбкой на скуластом лице с глазами-щелочками: — Добрый день, господин. Госпожа. Желаете осмотреть коней? — Конечно! – переключилась Евгения на более перспективный объект. – И не только посмотреть, я и покататься хочу. — Раньше доводилось? – поинтересовался парень с неприкрытым намеком. — Да, в седле держаться умею, – подтвердила моя напарница. – Когда в школе училась, даже в секции занималась. Жаль, что очень не долго – слишком дорого это для нашей семьи было. На Босуорт-Нове конкур вообще экзотика, удивляюсь, как родители вообще меня к лошади подпустили. — Ну, здесь вас никто в желаниях ограничивать не будет, госпожа, – снова улыбнулся служитель. – Вы уже кого-то выбрали? — Да, вон та лошадка, – Женя остановилась у загона, в котором скучала лошадь рыжей масти. Или как там правильно у лошадников называется. – Мне она показалась грустной. Застоялась, бедненькая. — Хороший выбор, госпожа. Ее зовут Звездочка. — Я так и думала, – рассмеялась Евгения. – С такой меткой на лбу на другое имя рассчитывать трудно. Можно? — Заходите, – служитель с готовностью распахнул стойло, пропустив клиентку вперед. – Если вы намерены выйти в манеж, нужно будет переодеться, госпожа. — У меня с собой ездового костюма нет… – растерялась Женя. – Черт!.. — Не переживайте, отель предоставит вам необходимую экипировку, госпожа. Прошу за мной. Парень деликатно вытеснил Евгению Сергеевну из стойла, вернул на место перегородку и увлек мою помощницу к раздевалке – ничем иным помещение с множеством стандартных шкафчиков быть не могло. Я с ними не пошел, справедливо рассудив, что делать там совершенно нечего. Подглядывать за Женькой, разве что. Вместо этого я пересек конюшню и вышел через широкие ворота на обширный выгон, отгороженный от парка невысоким заборчиком. Видимо, это и был тот самый манеж, про который упоминал служитель. Здесь обнаружилось несколько удобных лавочек, и я с удовольствием расположился на одной из них. Расслабился, подставив лицо ласковому солнцу – дело за полдень, но не жарко, вот что значит умеренный климат. По-прежнему тянуло в сон, но вздремнуть не удалось – очень скоро мимо меня процокала копытами лошадь и прошла оживленно о чем-то спорящая парочка. Евгения Сергеевна по примеру служителя облачилась в кавалерийские бриджи, высокие сапоги и просторную рубаху на шнуровке. Надо сказать, и в этом наряде она выглядела весьма неплохо. Парень-конюший взял кобылу под уздцы, и Женя одним слитным движением взлетела в седло. Рассмеялась довольно, чуть тронула лошадь каблуками за упругие бога, и та неспешным шагом потрусила вдоль изгороди. Служитель через некоторое время бросил узду, отпустив подопечных в свободное плавание, но из манежа не ушел, страховал на всякий случай. Помощница же моя, казалось, попала в родную, но несколько подзабытую стихию – покачивалась в стременах, приноравливаясь к темпу, и прямо-таки лучилась счастьем. Чуть пообвыкнув, она пустила кобылку галопом, так что меня обдало опилками, когда неугомонная всадница пронеслась мимо. Н-да, судя по всему, это надолго… Дождавшись, когда разгоряченная Евгения снова окажется рядом, я привлек ее внимание взмахом руки и сообщил: — Пройдусь. Меня не жди. — Хорошо, босс, – кивнула она. – Может, все-таки прокатитесь?.. — Не, даже не уговаривай! Легонько хлопнув лошадь по крупу, я неторопливо направился к конюшне. Оказавшись в парке, предался раздумьям – куда теперь? Не придумав ничего толкового, просто побрел по тропинке, не особо заморачиваясь с выбором направления. Тихая прохлада настраивала на философский лад, и вскоре я потерял ощущение времени – просто шел, вдыхая полной грудью пропитанный ароматом хвои воздух, и наслаждался неожиданным покоем. Давненько мне так хорошо не было. Все-таки угадал дражайший шеф с подарком… Очнулся я, когда тропка заметно пошла под уклон. Повертев головой, выяснил, что оказался в не очень глубоком овражке с довольно крутыми склонами, поросшими кустами. Камни под ногами выглядели древними, но чувствовалось, что по тропе часто ходят и периодически за ней ухаживают. Заинтересовавшись этим фактом, побрел дальше, пока не наткнулся на потемневшие от времени тории. Уже начиная что-то понимать, шагнул под деревянную арку. Так и есть – чуть дальше, в распадке на берегу крошечного озерца возвышался идеально вписанный в ландшафт храмовый комплекс – два деревянных здания под общей крышей, с одной стороны приподнятые над землей на сваях, а с другой опирающиеся на склон овражка. В хайдэн – зал для молитв – вела неширокая лестница. Рядом с ней обустроенный родник с выложенным из дикого камня руслом и непременным ковшиком для омовений. Не желая лезть в чужой монастырь со своим уставом, я подхватил ковш за длинную деревянную ручку, зачерпнул воды из ручья и ополоснул руки. Погонял пригоршню студеной водицы во рту, аккуратно сплюнул в сторонку и в полном соответствии с ритуалом хараи – символическим очищением – омыл ручку ковша, дабы следующий посетитель воспользовался чистой посудой. Постоял немного, освобождая разум от суетного и недоброго. И если со вторым проблем не возникло – настрой с обеда был соответствующий, то с первым пришлось попотеть – как назло вспомнилась Евгения Сергеевна, да и дражайший шеф вдруг ни с того ни с сего на ум пришел. Мысленно плюнув, поднялся по лестнице и прошел во второй зал – хондэн, жилище местного божества-ками. Постоял немного у алтаря, скрывающего синтай – «тело ками», окинул задумчивым взглядом колокол, призванный привлекать внимание духа, но звонить все же не стал. Интересно, как местного ками зовут? Впрочем, какая разница. От духов мне пока что ничего не надо, предпочитаю сам себе помогать. Главное, чтобы кто-нибудь из них не взялся мне вредить, хоть по собственной инициативе, хоть по чьей-то просьбе. А, духи? Можете мне такую малость дать? Просто возможность самому определять свой путь? Разве я много прошу? Молчите? Ладно, расценим это как знак согласия… Вернувшись в хайдэн, я присел на циновку в полутемном углу. Закрыл глаза. На душе было легко, будто я наконец выплеснул все накопившиеся беды на понимающего и внимательного слушателя. Вот чем мне синтоизм нравился, так это отсутствием строгих канонов. Даже мой мысленный «наезд» с точки зрения синто вполне можно было расценить как молитву. Энергетика, опять же, положительная… Хотелось просто сидеть, ни о чем не думая, отринув все соблазны окружающего мира. В такие моменты начинаешь понимать, что движет людьми, добровольно уходящими в монастыри. Жаль только, что мне это не светит. И винить некого, кроме себя самого. Сам полез, сам нарвался, сам ответил. Еще легко отделался. И самое мне теперь место на корабле авантюристов. Ниже опуститься можно, но это уже совсем край будет, после которого только в петлю лезть. А нельзя. Грех страшный. Значит, придется и дальше существовать, транжиря жизнь на побегушках у всяких подозрительных личностей. Каких-то пару месяцев всего у Пьера на службе, а сколько уже статей уголовного кодекса по мне плачет?! Лиха, как говорится, беда начало. Твою мать! И чего разнылся?! Сам хотел из болота вылезти, вылез, радуйся! Еще и Женьку втянул… А, чтоб вас! Я с силой вбил правый кулак в левую ладонь, но облегчения не почувствовал: волна ярости привычно затуманила разум, толкая на страшное. Я еще мельком подумал, что странно – не далее как вчера в роскошной драке поучаствовал, не должно было приступа случиться так рано – и в этот момент мне на плечо легла крепкая рука. Я дернулся было, но неизвестный легко удержал меня на месте. По телу растеклось непонятное тепло, и яростная волна вдруг схлынула сама собой. Я медленно выдохнул, расслабляясь, и открыл глаза. Рядом со мной стоял сморщенный как печеное яблоко старик в традиционном белом кимоно священнослужителя-каннуси. Седой как лунь и какой-то одухотворенный, что ли… Как будто светится святостью, пардон за тавтологию. Я моргнул, и еле заметный золотистый ореол исчез. Понятно, глюки. Хотя аура у него наверняка мощная. — Тебя что-то беспокоит, – даже не поинтересовался, а скорее констатировал священник. – Что ты искал в жилище ками? — Честно говоря, не знаю, – пожал я плечами. – Захотелось войти. У вас здесь уютно. И спокойно. Не то что в городе. — Ты гайдзин, но кое-какие наши обычаи знаешь. – Старик склонился надо мной и пристально посмотрел мне в глаза. – Твой дух неспокоен. Ты ищешь. — Что ищу? — Если этого не знаешь ты сам, как это может быть известно мне? – усмехнулся священнослужитель. – Тебя гложет совесть, как мне кажется. Есть повод? — А у кого их нет? Только у святых… — Думаешь? – Усмешка у старика получилась грустная, но развивать тему он не стал, вместо этого присел напротив. Помолчали. Потом я все-таки решился: — Мне кажется, что я непреднамеренно повлиял на судьбу другого человека. Не самым лучшим образом, надо сказать. И я это понимаю, и знаю, что поступаю неверно. И всем сердцем хочу это исправить. Беда в том, что этот человек считает, что поступил я как раз правильно. И даже благодарен мне за это. Что мне делать?.. — Человек обретет согласие с божествами и Буддой, если сердце его будет прямым и спокойным, – произнес священник. – Если сам он будет честно и искренне уважать тех, кто выше его, и проявлять сострадание к тем, кто ниже его. Если он будет считать существующее существующим, а несуществующее – несуществующим и принимать вещи такими, какие они есть. — Это однозначно не про меня, – хмыкнул я. – Окружающие меня люди зачастую открываются со временем не с самой лучшей стороны. Честно и искренне уважать их весьма непросто. А принимать вещи такими, какие они есть, мне не позволяет совесть. Плохой совет, старик. — Это сказал один из основателей моей религии, человек по имени Соун, – пояснил мой собеседник. – Очень давно. Но я с ним согласен. Другое дело, что в нашем несправедливом мире этого добиться весьма сложно. Тут нужно или и впрямь быть святым, или сбежать от реальности. Спрятаться, как я когда-то. Но ты задаешь себе правильные вопросы, так что надежда есть. — Спасибо, святой человек. – Я поднялся на ноги, поклонился собеседнику и, не оглядываясь, двинул к выходу.
Глава 6
Система HR 7722, планета Сингон, национальный парк «Сёриндзи»,Любите ли вы баню так, как люблю ее я? Риторический вопрос, ясен пень. С моим образом жизни чаще всего приходилось довольствоваться душем, и не всегда горячим, а в парилку попадал и вовсе раз в год по обещанию. Так что возможности хорошенько отмокнуть я не упустил. И пусть вместо нормальной бани с полком, каменкой и предбанником с накрытым столом наличествовала лишь традиционная японская фуро, пусть парку тут не поддать, но хорошо-то как! Признаюсь, искал я это место целенаправленно. Ну не могло такого быть, чтобы в сверхдорогом винтажном отеле этот важный компонент отсутствовал. Собственно, далеко идти и не пришлось – о-фуро, как ее назвал служитель, обнаружилась на задах моего персонального «бунгало», на моей, кстати, половине, что не могло не радовать. За день я порядочно утомился – после посещения синтоистского храма на меня напала меланхолия, и я еще часа три бродил по сосновому парку, нигде надолго не задерживаясь. Общаться ни с кем не хотелось, и персонал, чутко уловив мое настроение, на глаза старался не попадаться. Евгения Сергеевна настолько увлеклась любимой игрушкой, что пересеклись мы лишь за ужином. Потом все тот же парень-конюший увел ее на вечернее представление – пялиться на чудеса самурайской джигитовки, если можно так выразиться, а мне захотелось расслабиться. Славный японский обычай вспомнился весьма кстати, и вскоре я обнаружил искомое. Вообще говоря, обычная сосновая бочка смотрелась бы аутентичнее, но такая нарочитая простота не вязалась с имиджем отеля, так что «ванная комната» в пристройке с бамбуковыми стенками была обставлена с некоторым даже шиком: неизменный мини-садик с «дикими» растениями на замшелых валунах, круглый фонарик на дубовой колоде, кафель «под камень» и непосредственно сама ванна. Даже, я бы сказал, миниатюрный бассейн, облицованный гранитом или чем-то, весьма на него похожим – серым по стенкам и дну, красным по бортику. Скорее всего, какой-то местный минерал, но, учитывая статус отеля, могли и на доставку потратиться. Удовлетворенно хмыкнув, я наведался в душевую кабинку, расположенную тут же, буквально в паре шагов, торопливо избавился от одежды и долго и с наслаждением смывал пот и пыль укромных тропок. Постоял немного под горячей, едва тело терпело, водой, облачился в найденную здесь же чистую набедренную повязку и быстро прошлепал по холодной плитке к фуро. От прозрачной глади поднимался пар, и я для начала опасливо попробовал воду ступней. Цыкнул, обжегшись, но ругательство сдержал – для фуро это вполне нормально. Градусов так сорок, навскидку. Осторожно шагнул на ступеньку из цельного куска камня, заставил себя стоять спокойно: по натруженным ногам разливалось тепло, в кончиках пальцев покалывало. Предельно медленно, давая телу привыкнуть, погрузился по пояс – обычно глубина таких ванн в районе метра, не больше. Постоял, чувствуя, как по спине и груди бегут мурашки, и осторожно уселся на дно у дальнего края, блаженно вытянув ноги. Из воды торчала только голова, кололо теперь уже все тело, но приятно. Тем более что скоро это прошло, осталась только блаженная слабость во всех мышцах. Да еще натруженные ноги гудели. Ох, благодать!.. Я закрыл глаза, отдавшись ласковым объятиям горячей воды. Мелькнула мысль, что неплохо чего-нибудь ароматического плеснуть, но тут же растаяла – даже пальцем пошевелить лень. Кайф, чистый и незамутненный. Давно мне так хорошо не было… Не знаю, как долго я пребывал в своеобразной отключке, но вывело меня из этого состояния появление Евгении Сергеевны. Собственно, я ее и не заметил, пока она сама не подала голос: — Босс, к вам можно? Возвращение из мира грез на грешный Сингон было резким, но неприятным его назвать язык бы не повернулся. Я и раньше подозревал, что моя помощница стройняшка, но не представлял, до какой степени – ни капли лишнего жирка, вся подтянутая, с удивительно гармоничной, но при этом не гипертрофированной мускулатурой. Тело опытной спортсменки, я бы сказал. Между тем за тренировками Евгения замечена не была, по крайней мере, мной и на борту. Н-да. Бикини-одно-название практически ничего не скрывало, но и за рамки приличий облачение девушки не выходило. А эти капли на покрытой зябкими пупырышками коже – вообще нечто. На пляже бы все мужики глаза сломали, однозначно. А здесь и сейчас зритель один – я. Под набедренной повязкой подозрительно шевельнулось, и я поспешил отогнать фривольные мысли – не хватало еще опозориться. — Босс, мне холодно. — А другой ванны тут нет? – предпринял я безнадежную попытку отмазаться. — В том-то и дело, – вздохнула моя помощница. – Я тихо посижу, как мышка. Обещаю не приставать. — Залезай. Я снова запрокинул голову, закрыв глаза, но от былой неги не осталось и следа. Присутствие молодой и, чего греха таить, весьма соблазнительной особы в непосредственной близости, да еще и в таком виде, не на шутку напрягало. Все-таки я нормальный гетеросексуальный самец, и реакция у меня случилась соответствующая и, хм, весьма стойкая. Твою мать! Я торопливо поджал колени, чтобы не спалиться ненароком. Женя между тем осторожно забралась в ванную и довольно бесцеремонно – на мой, конечно, взгляд – расселась рядом, заставив меня потесниться. Вытянула ноги, охнула и блаженно прищурилась. — Хорошо-то как!.. Угу, было еще совсем недавно. — А вы хитрец, босс. Тут такое чудо, и молчали… — Тебе некогда было, джигитами любовалась, – огрызнулся я, разозлившись на себя самого за неожиданную вспышку ревности. – Отвлекать не решился. — Да, это было красиво… – мечтательно протянула Евгения. – Мне так никогда не научиться… А как они из луков стреляли!.. — На ходу, что ли? – недоверчиво хмыкнул я. — По-всякому. Босс, вы в этих восточных штучках разбираетесь, как это называется? — О-фуро, традиционная японская баня. — Да я не об этом, я про лучников. — Кюдо, – глубокомысленно изрек я, торопливо восстанавливая в памяти все, что знал о «пути лука». – Старинная самурайская забава. Одно время была чуть ли не популярнее кэндо. — Красиво, – снова повторила девушка. – Здесь вообще все красиво. И все по правилам. Каждый шаг как будто расписан. — Вообще-то, так и есть. Сингон планета, можно сказать, патриархальная, традиции здесь чтут, а в тематическом национальном парке так вообще ками велели. — Кто? – Женя повернулась ко мне, пустив по водной глади мелкие волны. – Разве японцы не буддисты? — И это тоже. Но вообще-то их официальная религия – синто. Я же тебе рассказывал. Я прикрыл глаза, чтобы не встречаться с соседкой взглядом, но помогло плохо – разыгравшееся воображение рисовало соблазнительные сцены весьма фривольного содержания. — А, да, помню. — Ками – это такие мелкие божества, скорее даже духи. Бывают духи природных явлений, духи каких-то предметов, например, камня или дерева, духи какой-то местности – горы или леса… — Окей, босс, я поняла. Н-да, что-то занесло меня. Мелю чепуху всякую и остановиться не могу. Оно, впрочем, и понятно – совсем не так я себя сейчас вести должен. И Женька от меня совершенно другого ожидает. Да я бы и сам с удовольствием, да вот только отменно не вовремя вспомнился давешний старец-каннуси. Что я там ему про совесть втирал? Вот то-то! — Босс?.. По тихому плеску и легкому волнению на поверхности воды я понял, что девушка встала со своего места, а потом почувствовал ее дыхание на своем лице. Поднял веки и еле сдержался, чтобы не зажмуриться вновь – взгляд мой уперся в туго обтянутую лифом грудь. Женя склонилась надо мной, но не касалась, упираясь руками в бортик ванны. Едва удержавшись, чтобы не обнять ее за талию, сфокусировался на лице. В глубине ее глаз пылали загадочные огоньки. Я такие уже видел, не далее как вчера ночью. Губы чуть приоткрыты, грудь учащенно вздымается, ожидание во взгляде – чего тебе еще, Гаранин, надо? Идиотина пустоголовая!.. Ты ведь и сам этого хочешь! Вожделеешь! Взорваться готов от страсти! Скотина похотливая!!! — Извини, не могу, – еле слышно просипел я и отстранился насколько смог. Признаться, получилось не очень – назад сдвинуться не давал бортик, а с боков ограничивали Женины руки. Чуть дернешься, и она сверху навалится, уже безо всякого умысла, просто в соответствии с законами физики. Блин, ну что за бредятина в голове! — Глупый ты, Паша!.. – Самая желанная на свете девушка сокрушенно покачала головой, потом вдруг на мгновение мягко коснулась губами моих губ, отстранилась: – Но хороший… Ага, а еще упрямый. Дебил. Вот что это только что было? Какое, на фиг, «не могу»?! Могу, и еще как могу! Но не должен, вот в чем беда… — Спокойной ночи, босс. Евгения Сергеевна выпрямилась во весь рост, улыбнулась грустно и вышла из ванны. Струи воды, стекавшие по гладкой коже, заблестели в лучах фонаря, капли гулко пробарабанили по гранитной плитке, и волнующее видение растаяло, как туман на рассвете. — Да, Павел Алексеевич, сильнее накосячить еще надо постараться… – задумчиво протянул я вслух. А чего шифроваться? Поздно. – Обиделась, как есть обиделась… Спал я в ту ночь плохо и беспокойно. Хотя, казалось бы, поступил по совести. Врет, видать, поговорка. Или старик-каннуси прав?4 июля 2541 года, вечер
Система HR 7722, планета Сингон, Новый Токио, 5 июля 2541 года, день С утра на глаза Евгении Сергеевне я постарался не попадаться, даже позавтракал в спальне. А потом напряг Попрыгунчика на предмет поиска карты национального парка, разыскал вчерашний храм и проторчал там часа три. Седой священнослужитель так и не появился, а молодой служка быстро потерял ко мне интерес, как только удостоверился, что молитву я заказывать не хочу. Впрочем, нет худа без добра – в спокойной обстановке сотню раз обдумав вчерашнюю ситуацию, мысленно несколько раз перегорев, в конце концов я сошелся с собственной совестью на том, что она у меня весьма своеобразная – сначала заставила отказать девушке, а потом поедом есть за то же самое начала – а потому можно ограничиться полумерами. То есть попросту сделать вид, что ничего вчера не было. Видимо, Женя пришла к такому же решению, потому что за обедом вела себя подчеркнуто вежливо и относилась как подчиненная к начальнику. Потом был перелет на аэробусе обратно до космопорта. Места опять были рядом, но я сделал вид, что дремлю, соответственно, и проблем больших не возникло. А вот в глайдере прикинуться шлангом уже не вышло – я сидел за штурвалом, Евгения рядом старательно пялилась в боковое окно. Весь путь до корабля прошел в неловком молчании, и лишь когда аппарат раскорячился в магнитных захватах, и мы выбрались из салона, я окликнул девушку: — Женя… — Да, босс? — Нет, ничего… Проводил задумчивым взглядом стройную фигурку до лифта, и вздрогнул от хлопка по плечу. — Ты чего дергаешься? – удивился неслышно подошедший и поприветствовавший меня таким нехитрым способом Эмильен. – Поругались, что ли? — Да вроде нет… — А чего так неуверенно? Ты это кончай, патрон слабых да угрюмых не любит. — Да класть!.. — Точно, поругались! – заключил Эмиль. – Не переживай, дело молодое. Поверь моему опыту, после хорошей ругачки и мириться стократ приятнее. Я в ответ на это лишь махнул рукой и поплелся к гостеприимно распахнутой кабинке лифта. В родной каюте, ставшей вдруг удивительно тесной и давящей на психику, переоделся в привычное, пристроил планшетник с Попрыгунчиком рядом с терминалом, шутливо козырнув на благодарное шипение мультяшного Тау, и рухнул на тахту. Делать ничего не хотелось, но и просто лежать, разглядывая потолок, приятного мало. Впрочем, долго скучать не пришлось – ожил настенный дисплей, с которого на меня строго глянул дражайший шеф. — Прибыл уже? – громыхнул Пьер, и я поспешил сбавить звук акустики. – Чего смурной какой? — Да так… — Ладно, ваши дела, – отмахнулся патрон. – Через час будь готов на выход. Форма одежды парадная, и на сей раз я не шучу. Поедем в гости к серьезному человеку. — Вдвоем? — Нет, Хосе водилой и еще пара человек из команды суперкарго, – внес некоторую ясность Виньерон. – Все, готовься. Экран погас, и я задумчиво присвистнул – чего-то на этот раз неугомонный шеф придумал? Сложить два и два труда не составило, зуб даю, эта поездка связана с нашими недавними похождениями в ночном клубе «Сакура». А если еще припомнить обстоятельства встречи с неким господином Нобору и его реакцию на интересовавшую Пьера персону, то можно и вовсе далеко идущие выводы сделать. Началось, похоже. И если раньше у меня еще была возможность сойти, так сказать, с поезда, то теперь… А тут еще Женька, чтоб ее! Стоп-стоп-стоп. Охолони, приятель! Что-то зачастили приступы. Не к добру это. Некстати вспомнился военврач и его последнее напутствие перед самой выпиской – беречь психику и опасаться рецидива. Интересно, как это возможно в моих условиях?.. Ладно, нечего время терять. На уже набивший оскомину третий стартовый «пятак» я явился при полном параде – спасибоЕвгении Сергеевне, прикупленный костюмчик, что называется, сидел. Даже самому понравилось, когда облачился в обновку и глянул в зеркало. Дополняли образ белоснежная водолазка и до блеска начищенные классические туфли, в которых я не уступал в элегантности горячо любимому начальнику. По крайней мере, мне хотелось так думать. Впрочем, реакция Хосе говорила сама за себя – он окинул меня удивленным взглядом и показал большой палец, дескать, так держать. Отиравшиеся тут же шкафоподобные парни из Эмильеновой свиты, которых я знал только в лицо, отнеслись ко мне равнодушно, зато явившийся несколько позже остальных дражайший шеф метаморфозу оценил: — Ну, наконец-то! Хоть на человека стал похож. – И сунул мне в руки казенного вида планшетник: – Держи, для солидности. Можешь не рыться, он пустой. И вообще, не включай без команды. — Слушаюсь, патрон. — Все готовы? Погнали… На сей раз Пьер решил воспользоваться отбитым у мафиози на Босуорт-Нове навороченным аппаратом, что меня, в общем-то, не удивило – в стандартный глайдер мы все элементарно бы не поместились. И так пришлось тесниться, особенно не повезло мне – я оказался зажат между массивными тушами Эмильеновых ребят. Судя по всему, им предстояло сыграть роль туповатых дуболомов-охранников, тогда как я выступал в роли секретаря-референта. Пиджаки ребят топорщились под мышками, не слишком сильно, но от внимательного взгляда наличие оружия не ускользнет. У Хосе тоже наверняка ствол припасен, а вот насчет Виньерона не уверен, но, вроде бы, кроме трости ничего нет. Шеф всем своим видом излучал уверенность, которая невольно передалась и нам. Свита получилась в самый раз для знающего себе цену деляги от транспортного бизнеса. Похоже, и впрямь намечалась обычная деловая встреча. Летели долго, почти два часа. Скоростной трофейный глайдер за это время оставил под днищем почти четыре тысячи километров к северу от столицы планеты, и в конце концов мы оказались над морем, покинув пределы терраформированного материка. Впрочем, далеко от береговой линии не удалялись, конечной точкой маршрута оказался крошечный – километров пять в поперечнике – остров в обширном заливе. Хосе дал над ним «круг почета», выискивая место для посадки, и мне удалось довольно хорошо рассмотреть клочок суши. Остров, по сути, одна большая скала, с высоты птичьего полета выглядел, прямо скажем, бедно: обрывистые берега с трех сторон, и лишь с четвертой, обращенной к материку, более-менее пологий, но испещренный фьордами. Блеклая растительность концентрировалась в основном вдоль краев плато, занимавшего всю «верхушку», а в середине раскинулась обширная терракотового оттенка плешь, испещренная замшелыми каменными останцами, похожими на яйца динозавров, только на порядок крупнее. Суровое, в общем, место, но по-своему красивое. Хотя жить бы я тут не стал. Поместье, выполненное в классическом китайском стиле, обнаружилось на границе глинистой пустоши и зарослей. Занимало оно довольно большую площадь, огороженную глухим пенобетонным забором, и внутри периметра было значительно веселее – аккуратные клумбы, игрушечная беседка с острой крышей, озерцо, несколько деревьев с сочными кронами – в общем, лепота. Здесь же расположилась стартовая площадка воздушного транспорта, сейчас пустая. Сам дом размерами не поражал – приземистый, один этаж плюс мансарда, но зато привольно раздавшийся вширь. — Так, ребята, – обернулся к нам Пьер, пока Хосе обменивался любезностями с охраной принимающей стороны, – действуем по плану. Вы двое – обычные охранники. Вам на все плевать, просто ждете босса. Паша, ты со мной. Будь все время рядом, следи за обстановкой, и особенно за мной. Ничему не удивляйся. И молчи. Все переговоры я беру на себя. Когда окажемся в кабинете старого Фэньту, включишь планшетник. Только аккуратно. — Понял, патрон. — И всех касается – быть предельно осторожными. Господин Ма Фэньту – казначей одного из братьев Ли. Кто это такие, надеюсь, объяснять не надо? Охрана серьезная, как и система безопасности. Если будем работать по второму варианту, я дам знать, – закончил речь шеф, обращаясь к «шкафам». Второй вариант? Любопытно… Выходит, ребятам Эмильена Виньерон больше доверял, чем мне. Хотя, по сути, я все еще кадр непроверенный, так что все логично. — Хосе, ты на месте, – раздал последние цеу шеф, когда водила приткнул глайдер на «пятачке» недалеко от главных ворот усадьбы. – И ворон не лови. Пошли, парни! Выбравшись из тесноватого нутра машины, мы выстроились этаким асимметричным клином – Пьер во главе процессии, я справа сзади, отстав на шаг, затем пара охранников. Странно, что шеф не отправил одного из них вперед, ну да бог с ним, в ремесле телохранителя я понимал еще меньше, чем в тактике. Все мои знания ограничивались сверхкратким курсом в Академии, когда нас, будущих дипломатов, натаскивали действовать в критической ситуации так, чтобы не мешать бодигардам выполнять их профессиональные обязанности. Опять же, насколько я понимаю, пока что у нас деловой визит, не предполагающий общения с позиций силы. У широкой двустворчатой двери мы остановились. Принимающая сторона не заставила себя долго ждать – створки распахнулись, открыв доступ в обширный холл, обставленный скромно, но со вкусом: резные колонны, огромные вазы по углам, несколько кадок с пальмами – или чем-то вроде. На потолочных балках традиционные бумажные фонари, стены из необработанного натурального дерева, под ногами нечто, похожее на плетеную дорожку – уютно, в общем-то. Встречал нас серьезный молодой китаец в безупречном черном костюме, при галстуке, запонках и лакированных ботинках – идеальный секретарь, короче. Пьер покосился на меня, и, судя по короткой ухмылке, остался доволен – я на фоне здешнего референта ничуть не проигрывал. Сопровождала его тройка молчаливых парней весьма характерного вида. Наверняка из той же породы, что и наши бодигарды. — Господин Пьер Виньерон? – на хорошем интере поинтересовался глава «комитета по встрече». — Да, это я, – подтвердил шеф. — Господин Ма ждет вас, – поклонился секретарь. – Пройдемте. Мы дружной толпой пересекли холл, потом довольно долго петляли по коридорам, и наконец оказались еще в одном зале, не столь обширном и побогаче обставленном. По крайней мере, здесь имелось несколько кожаных кресел и пара диванов вдоль стен, отделенных друг от друга вездесущими кадками, на этот раз с фикусами. — Охране придется остаться здесь, – известил нас проводник, остановившись у резной двери темного дерева. — Мой помощник должен присутствовать на переговорах, – слегка нахмурился Пьер. — Не возражаю. Господин Ма не давал на этот счет никаких распоряжений. Но в таком случае я тоже буду присутствовать. — Бога ради, – хмыкнул патрон. — Оружие, пожалуйста! – Секретарь господина Ма протянул руку, глядя Пьеру в глаза, и тот без возражений извлек из наплечной кобуры уже знакомый мне «кольт-компакт». — Трость тоже оставить? – насмешливо поинтересовался он, когда парень положил пистолет на небольшой лаковый столик чуть в стороне от двери. — Это лишнее, – остался совершенно серьезен тот, и перевел взгляд на меня: – Ваше оружие? — Нет. — Вы позволите? Я без возражений переждал, пока он обхлопает меня по бокам, удовлетворенно отметив про себя, что при таком контроле запрятать пару-другую сюрпризов, буде таковая необходимость возникнет, не составило бы труда. Все-таки не ждут здесь от нас подвоха. И хорошо бы, если бы все закончилось мирно. Впрочем, зная Виньерона, я ни секунды не сомневался, что про второй вариант он напомнил неспроста. Секретарь все также бесстрастно распахнул дверь: — Прошу, господа. Кабинет, в отличие от прочих помещений, с первого взгляда поражал неброской роскошью. Никакой позолоты и прочих банальностей – всюду строгое лакированное дерево, кожа и стекло. Под ногами пушистый ковер, вдоль двух стен антикварные шкафы – часть полок открытая, остальные застекленные. На них безо всякого видимого порядка навалены свитки, какие-то древние на вид кубки, чернильница в форме дракона и множество нефритовых фигурок. Нэцке? Так они вроде японские… Впрочем, хозяин кабинета явно не отличался излишним патриотизмом – на противоположной стене красовалась неплохая коллекция холодного оружия, начиная с сабли-дао и заканчивая трезубцами-сая. Центр занимали катана и изукрашенный меч-цзянь с шелковым платком на рукояти. В глубине кабинета, за монументальным письменным столом обнаружился и сам хозяин – сухощавый седой китаец в летах. Ничем особенным он не выделялся, разве что взгляд выдавал человека, привыкшего приказывать. При нашем появлении он без особого интереса на нас покосился, но не произнес ни слова. — Господин Пьер Виньерон с помощником! – объявил референт, и шеф коротко поклонился. Я последовал его примеру, разве что согнулся чуть больше – мне, мелкой сошке, положено. Старый китаец скривил губы то ли в довольной усмешке, то ли в гримасе отвращения, но любезность вернул, даже встал с кресла для этого. — Присаживайтесь, господа, – проскрипел он на интере с ярко выраженным акцентом – немного певуче и на пару тонов выше, чем следовало. Дражайший шеф как ни в чем не бывало устроился в великолепном кресле черной кожи, аккуратно пристроил трость рядом и выразительно выгнул бровь. Повинуясь его взгляду, я встал чуть позади и сделал вид, что приготовил планшетник к работе – этакий примерный секретарь, серьезно относящийся к профессиональным обязанностям. Мой визави проделал то же самое – застыл неподвижным изваянием слева от кресла господина Ма и притворился, что его здесь нет. Однако внимательный взгляд скользил по кабинету, ни на чем конкретном не задерживаясь – в поле зрения сразу все присутствующие. Опасный паренек, однако. — Чаю, быть может? – отдавая дань вежливости, поинтересовался хозяин кабинета. — Предпочитаю не тратить время зря, – помотал головой Виньерон. – Мы же с вами деловые люди, господин Ма. Китаец недовольно дернул нижней губой, но сдержался – сделал скидку на происхождение собеседника. Все-таки очень здесь люди патриархальные, на Земле их соплеменники уже давно стали прагматиками, не склонными к излишней мистике и всеохватывающей ритуализации жизни. Бизнес, ничего личного. А тут до сих пор чтили традиции и придерживались древнего этикета. Впрочем, можно им лишь позавидовать – корней своих не потеряли. В отличие от. — Если я вас правильно понял, вы, господин Виньерон, хотите решить несколько вопросов относительно, э-э-э, легитимности вашей деятельности на Сингоне? – подчеркнуто деловым тоном поинтересовался Ма. — Именно, – кивнул Пьер. – Вам известна некоторая, скажем так, специфика моей деятельности? Замечательно. Так вот, я хотел бы заручиться поддержкой вашей организации. — Разве у вас ее нет? – Китаец недоуменно прищурился, и референт, склонившись к самому его уху, принялся что-то нашептывать. Выслушав помощника, Ма оживился: – Да, у вас до сих пор нет возможности развернуться, э-э-э, в полную силу. Но это вопрос решаемый. Я уверен. Что вы можете предложить взамен? — Долю малую, что же еще? – ухмыльнулся Пьер и закинул ногу на ногу. Э-мм, вот это он зря. Неужели не понимает, что балансирует на самой грани? Бизнес бизнесом, но вежливость тоже никто не отменял. А здесь, на Сингоне, это весьма важная составляющая жизни. Я легонько коснулся плеча шефа, но тот и ухом не повел: — Плюс обслуживание ваших клиентов вне очереди. И со скидкой. Или даже в качестве жеста доброй воли. И, понятное дело, не только на Сингоне. — Очень интересно, – кивнул его собеседник. – Давайте посмотрим, что мы можем для вас сделать… Дальнейшие переговоры заняли около часа, и вот тут у господина Ма и мсье Виньерона нашлись точки соприкосновения: торговались они хоть и в изысканно-вежливых выражениях, но чуть ли не на смерть, не на всяком рынке такое увидишь. Мы с моим визави принимали в процессе самое непосредственное участие: китаец-референт то и дело давал боссу какие-то справки, а мой патрон периодически уточнял кое-какие данные касательно своего бизнеса. Соответствующая база была закачана в планшетник, так что поручение Пьера я выполнил легко и естественно – по прямой надобности включил гаджет при возникновении первой же спорной ситуации. Кстати, сколько я ни всматривался в дисплей, ничего подозрительного так и не обнаружил – планшетник как планшетник, среднего класса, со скромным функционалом и не менее скромным оформлением. Зарывшись очередной раз в обширные таблицы с перечнем грузов за последний месяц, я и думать забыл о всяческих странностях. По-хорошему, на моем месте должен быть Эмильен – кто лучше суперкарго ориентируется в грузопотоке? Вот и я так думаю. Но имеем то, что имеем, а потому пришлось стараться изо всех сил, дабы не ударить в грязь лицом. Старому мафиози такой подход к делу весьма импонировал, так что к окончанию переговоров (читай – разнузданного торга) он слегка оттаял и уже не кривился при каждой бестактности босса. Господин Ма оказался одного с Пьером поля ягодой – такой же хваткий и въедливый. Ну и упорный, в этом не откажешь. — Господин Виньерон, предлагаю отпраздновать достигнутую договоренность! – вполне искренне предложил он, когда Пьер внимательно изучил распечатку договора, принесенную референтом, передал стопку листов мне и блаженно откинулся на спинку кресла. – Вы ведь не откажетесь от глотка приличного коньяка? — Почему нет? – хмыкнул патрон. – Стесняюсь спросить, может, у вас и сигара найдется? — Найдется, как не найтись! – улыбнулся Ма. – Признаться, сам испытываю слабость к хорошей сигаре под коньячок. У нас довольно много общего, не находите? Пьер склонил голову в учтивом поклоне – мол, и поспорил бы, да не стану. Тем более референт уже подсуетился и притащил откуда-то на подносе пузатую бутыль темного стекла без опознавательных знаков и изысканную деревянную шкатулку. Пододвинул к креслу журнальный столик, расставил на нем пузатые бокалы и тяжелую нефритовую пепельницу. Ма, демонстрируя высшую степень расположения, пересел к дражайшему шефу – понятливый паренек легко переместил второе гостевое кресло поближе к «поляне» – и собственноручно разлил ароматную янтарную жидкость по емкостям. Извлек из шкатулки короткую толстую сигару в золотой фольге, предложил собеседнику. Патрон, понятное дело, отказываться не стал, вооружился миниатюрной гильотинкой и не торопясь, со смаком принялся возиться с угощением: аккуратно снял фольгу, обрезал кончик, принюхался и расплылся в довольной улыбке. — Местная? – поинтересовался он, прикурив от винтажной бензиновой зажигалки и выпустив первый клуб дыма. — К сожалению, гаванские до нашего мира добираются очень редко, – развел руками Ма, пристроив раскуренную сигару на бокал. – Но сорт табака самый лучший кубинский, да и условия возделывания максимально приближены к естественным. У нас весьма продвинутые технологии. — Не сомневаюсь, – Пьер отсалютовал собеседнику дымящей «соской», так что весь вонючий клуб пришелся мне в лицо. – Очень недурственно. Ваше здоровье! Высокие договаривающиеся стороны чокнулись и дружно опрокинули коньяк в глотки, причем, несмотря на все различия, с настолько одинаковыми выражениями на лицах, что я с огромным трудом сдержал ухмылку. — Еще? – подхватил бутыль Ма. — Не откажусь, – кивнул Пьер. – Кстати, дорогой господин Ма, у нас есть еще одна общая черта. Взгляните. Патрон извлек из внутреннего кармана пиджака продолговатый плоский футляр и переправил его собеседнику. Старый китаец с некоторым опасением принял коробочку, шикнул на дернувшегося было референта и заглянул внутрь. Лицо его тут же вытянулось от удивления, но он очень быстро взял себя в руки и обратился к моему патрону со скучающим видом: — Занятная вещица. — Безделушка, не более, – поддержал игру Виньерон. – Примите в качестве знака доброй воли. Прошу вас. Старый китаец несколько мгновений колебался, потом все же передал коробочку секретарю. Тот, при всем его самообладании, на секунду изменился в лице. Это что же такое мой дражайший шеф им презентовал? А, ладно, любопытство еще никого до добра не доводило. — Не знаю, как вас отблагодарить, дорогой Пьер!.. – несколько растерянно покачал головой Ма, когда референт бережно пристроил футляр на одной из полок. – А отдариться нужно, иначе будет невежливо с моей стороны. Неловко получается… — А, какие мелочи, право! – вальяжно отмахнулся сигарой патрон. – Увлеченные люди, такие, как мы с вами, должны друг друга поддерживать. Кстати, не примите за наглость… До меня дошли слухи о вашей коллекции. Преимущественно восторженные, надо признать. — Без ложной скромности могу заявить, что моя подборка лучшая на Сингоне, – расплылся в довольной улыбке старик. – Моя гордость. Смысл, так сказать, моей жизни. — Подозреваю, официальный каталог не включает и половины экспонатов. – Пьер выпустил очередной клуб дыма, замаскировав таким образом ухмылку, больше похожую на оскал взявшего след хищника. – Мне кажется, что наше сотрудничество могло бы распространиться и на это маленькое хобби. — Понимаю, – степенно кивнул Ма. – Хотите предложить что-то на обмен? Признаюсь, вашим подарком впечатлен. Если вы так легко расстались с этим, э-э-э, предметом, то что же вы можете предложить за соответствующую плату? — Я не продаю предметы, – помотал головой Пьер. – По крайней мере, за деньги. Но сам покупаю. — В таком случае, не буду оригинален. Я, как и вы, предпочитаю натуральный обмен. Как в старые добрые времена, хе-хе. — Полагаю, мы поняли друг друга, – заключил Виньерон. – Совместим приятное с полезным? — Почему нет? – пожал плечами китаец. – У вас есть какое-то конкретное предложение? — Мне необходима вот эта вещь. Пьер протянул руку, и я понятливо вложил в нее включенный планшетник. Он пробежался пальцами по иконкам каталога, вывел на экран изображение странной хреновины, больше всего смахивавшей на друзу горного хрусталя, и повернул комп дисплеем к старику. Того чуть было удар не хватил, но все же он сумел удержать себя в руках и почти спокойно выдохнул: — Откуда? Откуда вам про него известно? — Успокойтесь, господин Ма, в вашем окружении нет предателей. Это не ваш, э-э-э, скажем так, экспонат. Это его аналог. Из Спецхрана Славянского Союза. Вы не представляете, чего мне стоило получить это фото. Но я ведь прав, у вас имеется нечто подобное? — Н-нет… – Старик нервно помотал головой, но бегающий взгляд выдал его с потрохами. — Будет вам, господин Ма, – патрон успокаивающе похлопал его по плечу, перегнувшись через журнальный столик, отчего старик дернулся всем телом. Впрочем, как и референт – но этот наткнулся на мой спокойный взгляд и излишнее рвение проявлять не стал. – Давайте поговорим как деловые люди. У вас есть нечто, необходимое мне. У меня есть чем заплатить. Не вижу повода для конфликта. — Да ни за какие сокровища Большого космоса! – взвизгнул Ма. – И вообще, я не желаю обсуждать даже возможность наличия у меня этого предмета. У меня ничего такого нет, и никогда не было. Ни-ког-да, слышите вы?! Разговор окончен. Хань, проводи гостей! — Н-да, не договорились, – буркнул себе под нос Виньерон и снова взялся за планшетник. – Напрасно вы так, господин Ма. Придется применить силовые методы. Не знаю, что там у него в планшетнике было, но электронный замок на двери вдруг издал характерное пиликанье и мигнул целой россыпью диодов. — Ну вот, господа, теперь нам никто не помешает, – Пьер небрежно бросил планшетник на столик и удовлетворенно потер руки. – Выход заблокирован, мы с вами один на один. Силы, как мне кажется, не равны. Я краем глаза заметил, как странно сосредоточенный Хань почесал ухо, не выпуская, впрочем, нас из поля зрения, и пришел к выводу, что дражайший шеф умудрился еще и связь вырубить неведомым способом. Хмыкнул про себя, вспомнив его же напутствие ничему не удивляться – ага, не удивишься тут, как же! А потом стало не до смеха – референт, что-то для себя решив, сунул руку за пазуху. Характерный такой жест, между прочим. Я сразу напрягся, но Пьер остался невозмутим: — Мне все же хотелось бы обойтись без членовредительства. А, господин Ма?.. — Мне не о чем разговаривать с контрабандистом и грабителем! – взвизгнул старик, потеряв остатки самообладания. — Кто бы говорил, – ухмыльнулся Пьер. – В устах казначея Триады это звучит комплиментом. Впрочем, хватит шуток! Виньерон дернулся было, намереваясь встать из кресла, но тут же вновь расслабленно откинулся на спинку – в лицо ему смотрел ствол банальнейшего «дефендера». Все такой же бесстрастный референт с угрожающим прищуром сверлил дражайшего шефа взглядом, в котором читалась готовность выжать спусковой крючок при малейшем подозрительном движении. Вот это я называю «приплыли»… — Хорошо, господин Ма, – как бы смирившись с неизбежным, произнес Пьер, осторожно подхватив левой рукой недокуренную сигару. Секретарь не шелохнулся, держа шефа на прицеле. – Все же давайте попробуем договориться… Патрон глубоко затянулся – офигеть, это сигарой-то! – но, вопреки моим ожиданиям, не закашлялся, а всего лишь выпустил густой клуб дыма. Белесая дымка на мгновение повисла между оппонентами, и этого краткого мига хватило Пьеру, чтобы начать действовать: одним неуловимым движением подхватив трость, он обрушил ее на кисть оппонента. Не знаю, из чего палка была изготовлена – подозреваю, что не из самого дешевого сорта дерева – но руку референту отсушило качественно. В самом лучшем случае отделался расшибленными суставами, но, судя по воплю, результат получился куда плачевнее. Выбитый «дефендер» ударился о стену и откатился под шкаф, сведя на нет преимущество принимающей стороны. Не останавливаясь на достигнутом, невероятно быстро оказавшийся на ногах Виньерон вновь махнул тростью, но успевший прийти в себя (!) Хань умудрился пригнуться, пропустив секущий удар над головой, и разорвал дистанцию, отпрыгнув ближе к центру кабинета. Пьер рванул следом, на ходу прорычав: — Старик!!! Я, собственно, уже и сам сообразил, так что крик шефа застал меня в прыжке – едва коснувшись спинки кресла рукой, я перемахнул препятствие, сжавшись в тугой комок, и в падении выбросил вперед ногу. Получилось удачно – своеобразный дэнтуй с хрустом смял хилую грудную клетку достопочтимого господина Ма, отбросив его обратно на кресло, так что рухнули мы практически одновременно: он более-менее удачно, а я спиной на сиденье, заодно ногами сокрушив журнальный столик. Левая икра пришлась аккурат на тяжеленную пепельницу, к тому же та еще и по правой голени наподдала, когда столешница с треском раскололась и сложилась пополам, плюс еще остатками коньяка окатило. Впрочем, против этого я ничего не имел, разве что жалко стало бездарно загубленный продукт. Торопливо выпростав ноги из обломков, я кое-как собрал себя в кучу и рывком выпрыгнул из кресла. Приземлившись довольно удачно, всей массой обрушился на пытавшегося подняться старика, благополучно опрокинув вместе с ним и мебельный антиквариат. Перекатился по полу, упершись в конце траектории спиной в стену, и взял шею так и не отошедшего от первого удара господина Ма в довольно-таки деликатный захват. Прижал, посчитал до десяти и отпустил обмякшее тело. Все, теперь не рыпнется. Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Выглянув из-за кресла, я застыл с отвалившейся челюстью – на просторах кабинета разразилась самая настоящая битва. За те несколько секунд, что понадобились мне для нейтрализации старика, обстановка на поле боя резко изменилась. Реактивный китаец сумел неведомым образом завладеть той самой катаной, что красовалась на стене в компании цзяня, и сейчас размахивал ею на манер сабли-дао, не подпуская Пьера на дистанцию поражения. Правую руку Хань аккуратно прижимал кистью к ребрам – неестественно вывернутые пальцы недвусмысленно свидетельствовали о первом удачном попадании шефа. Впрочем, и левой парень действовал достаточно ловко, чтобы представлять реальную угрозу. Для кого угодно, только не для мсье Виньерона – патрон даже не пытался парировать размашистые секущие удары тростью, он просто с легкостью от них уклонялся, успевая совершать молниеносные выпады. Надо отдать Ханю должное – пока что он успешно пресекал все попытки Пьера добраться до него, после чего сам уверенно атаковал. В фехтовании я разбирался довольно слабо, и если техника референта мне была знакома – все же дао самое распространенное оружие в китайском ушу, и мне пришлось кое-что освоить для участия в соревнованиях – то патрон вытворял нечто совершенно невообразимое: то пытался достать противника замысловатыми «восьмерками», то раскорячивался в низких выпадах – «туше», всегда успевая уйти от ответного удара. Наконец, Хань шефа все-таки подловил: махнув катаной и ожидаемо промахнувшись, он выбросил правую ногу в банальном прямом ударе и сразу же ввинтился в прыжке в воздух, вбив левую ступню в грудь не ожидавшего такого развития событий Пьера. Виньерон обрушился спиной на шкаф, с грохотом своротив полки со всякой ерундой, ловко откатился, увернувшись от рубящего удара катаны – лезвие завязло в бронзовой чернильнице, на долю мгновения задержав Ханя – и разорвал дистанцию. Хищно оскалившись, неуловимым движением извлек скрытый в массиве дерева узкий обоюдоострый клинок и отбросил ставшие ненужными «ножны». Так и знал, что у шефа палочка с секретом! Это как раз в характере Пьера – вроде безобидный на вид, но при этом жесткий и предельно опасный. Где-то внутри. Многие, кстати, на этом уже обжигались. Не стал исключением и референт, он же телохранитель, господина Ма. Отбросив ненужные сантименты, Виньерон закончил поединок быстро и жестоко: поймал прыгнувшего к нему с занесенной катаной Ханя на «туше». Шпага – а ничем иным клинок Пьера быть не мог – с противным хрустом вонзилась референту под нижнюю челюсть, пробила нёбо и мозг и вышла через темя. Парень умер мгновенно, но ноги его по инерции занесло немного вперед, и тело рухнуло спиной на ковер, заодно вывернув оружие из руки Пьера. Тот, впрочем, и не сопротивлялся, просто отпрыгнул в сторону – чисто на всякий пожарный. Полюбовался на дело рук своих, потом аккуратно освободил клинок (для этого ему даже пришлось упереться ногой мертвецу в живот), обтер о пиджак секретаря и, весело насвистывая, отошел в угол кабинета. Подобрал «ножны», деловито вернул шпагу на законное место, и только тогда перевел взгляд на меня: — Ты как, Паша?.. — Нормально, патрон. Ага, насколько это возможно в чужом доме, в котором я только что стал соучастником убийства и хозяина которого собственноручно придушил. Не до смерти, конечно, но тем не менее. — Вот и замечательно, – улыбнулся Пьер с каким-то извращенным удовлетворением. – Так и знал, что придется по плану «бэ» работать. Как старик? — Сейчас оклемается, я его аккуратно душил. — Это хорошо, – задумчиво протянул дражайший шеф и принялся брезгливо – носком туфли – ворошить кучу хлама, в которую превратился разнесенный вдребезги шкаф. Удовлетворенно хмыкнув, подобрал давешний футляр с подарком. – Тратиться, кстати, тоже не пришлось. Спрятав коробочку за пазуху, Пьер принялся осматривать хозяйский стол. Аккуратностью он не заморачивался, просто вываливал содержимое ящика на столешницу, скользил по куче хлама скучающим взглядом и переходил к следующему. Обыск протекал довольно вяло, и я перестал обращать на патрона внимание. — Посади старика в кресло, будем общаться, – наконец скомандовал он, удовлетворенно хмыкнув и спрятав в карман какую-то электронную карту. Н-да, сказать куда проще, чем сделать… Я с некоторым трудом отодвинул оставшийся неуроненным антиквариат от груды обломков, перемешанных с осколками и хорошенько сдобренных коньяком, и довольно деликатно устроил в нем все еще пребывающего в беспамятстве старика. Нащупал на шее нужную точку, слегка нажал, про себя поблагодарив полковника Чена за науку. Досточтимый Ма неуверенно открыл глаза и вперил в меня мутный взгляд. Потом вспомнил, что с ним произошло, и рефлекторно дернулся, тут же наткнувшись ушибленной грудью на мой кулак. Рухнул обратно в кресло и обреченно выдохнул: — Вам это с рук не сойдет!.. — Еще как сойдет, господин Ма! – весело заверил его Пьер, деловито осматривая экспроприированную у почившего Ханя катану. – Хорошая вещь, древняя. Пожалуй, себе возьму. — Все-таки опустился до воровства! – буквально выплюнул старый китаец. – Много про тебя рассказывали, но чтоб такое!.. — Это мой законный трофей, – отмахнулся шеф. – И это тоже. Аккуратно сняв со стены цзянь, он ловко перекинул клинок мне: — Держи, Паша. Не потеряй только. Я повертел добычу в руках, но ничего особенного в ней не обнаружил, разве что потертости на рукояти и ножнах выдавали преклонный возраст оружия. Пожав плечами, пристроил меч за спиной, благо подходящий ремень входил в комплект. Использовать его по прямому назначению я все равно не собирался, так пусть хотя бы не мешается. — И что дальше? – ехидно поинтересовался старец, когда мы закончили возню с новообретенными игрушками. – В доме полно моих людей… — Ошибаешься, старик! – ухмыльнулся Пьер и к чему-то прислушался. – Ага, сейчас ты в этом убедишься. До моего слуха тоже донеслось подозрительное шипение, потом в центре двери, как раз на стыке створок, возникло малиновое пятнышко, с каждым мгновением все разраставшееся. Через несколько секунд на его месте уже красовалась дыра с оплавленными краями, в которую просунулись упоры домкрата – этакая струбцина наоборот. Металлические болванки уперлись в края отверстия и неторопливо, буквально по миллиметру, начали отжимать створки в стороны. Судя по довольной физиономии дражайшего шефа, все шло по плану, так что рыпаться я не стал, просто равнодушно наблюдал за работой невидимого спеца. Где-то через минуту домкрат преодолел сопротивление силового контура, удерживавшего массивные створки – а как хорошо замаскированы, ни за что бы не подумал, на вид настоящее дерево! – и они подозрительно легко утонули в пазах. Кстати, фигня-с получается. В кабинет референт нас запустил через распашную дверь. Хотя ничего странного, скорее всего, стандартная система безопасности… Э, что-то я опять совсем не о том думаю. За раскуроченной дверью обнаружилась фигура в иссиня-черной броне полицейского типа, и я в первое мгновение застыл в растерянности, пронзенный неприятным предчувствием, но «коп» задерживать нас почему-то не торопился. Небрежно отбросив тяжко громыхнувший гидродомкрат, таинственный гость отключил поляризацию забрала глухого шлема, и сквозь ставший прозрачным бронепластик на меня уставился старый добрый Гюнтер. Оскалился во все тридцать два зуба: — Что, испугался? Шеф, я же говорил, что его предупредить надо. — Нормально все, – отмахнулся тот. – Паша парень умный, сразу включился. Как там?.. — Под контролем, – буркнул Гюнтер. – Охрану центральной зоны выбили, остальных Джейми запер кого где. — Не выберутся? — Вряд ли. Или очень нескоро. — Потери? — У меня один боец двухсотый. И Джованни с Игорем, – скривился глава службы безопасности, по совместительству главный Пьеров боевик. – Мы чуть запоздали. Оба готовы. Виньерон в бешенстве пнул мертвого Ханя и медленно выдохнул, успокаиваясь. — Как? — Их в «предбаннике» зажали, но они отстреливались до последнего. Можете сами взглянуть. М-мать! Так это он шкафов-телохранов из Эмильеновой команды имел в виду! И мы ничего не слышали. Впрочем, немудрено, с такой-то системой защиты. Наверняка звукоизоляция усиленная, плюс оружие на основе гаусс-эффекта практически бесшумное. Черт, муторно-то как! Вроде и не знал почти парней, а на душе мерзко. И какой-то холодный ком в груди. Боюсь, что ли? Похоже, отходняк. — Хосе? — В норме. Глайдер ваш раздолбали, но он вовремя укрылся и нам площадку для высадки отбил. — Молодцы. Вот видите, господин Ма, я оказался прав! – Пьер гнусно ухмыльнулся старику-китайцу в лицо и резко бросил: – Паша, хватай его. И следи, чтоб чего не учудил. Я тронул пленника за плечо, но тот, похоже, впал в ступор, так что пришлось поставить его на ноги чуть ли не за шкирку, как нашкодившего щенка. От столь грубого обращения досточтимый Ма немного пришел в себя, но права качать не стал, лишь тупо переставлял ноги, реагируя на мои не самые ласковые тычки. В роли проводника выступал Пьер, а облаченный в броню Гюнтер контролировал обстановку, поигрывая «страйкером». Хорошо хоть, «вихрь» не додумался притащить, или еще какой крупнокалиберный аналог. В давешнем зале-«предбаннике» царили разгром и разорение: диваны вспороты попаданиями, от кадок с фикусами остались лишь кучи земли вперемешку с обломками дощечек и листьями, стены исклеваны пулями. И трупы, я насчитал около десятка. Нашлись и наши парни. Они лежали там, где их застигла смерть: одного отбросило на стену сразу несколькими унитарами, прошившими грудь, и он сполз на пол, украсив отделку из натурального дерева обширным кровавым потеком; второй распластался на боковине кресла. От его головы практически ничего не осталось – видимо, пуля попала в лоб и вынесла большую часть затылка. Ребята Гюнтера тела не тронули, так что и я поспешил отвести взгляд. Правда, тут же наткнулся на очередного мертвеца, на сей раз из местной охраны. Эти выглядели ничуть не лучше, особенно те, которых добили штурмовики, напавшие с тыла. Зазевавшись, я чуть не наступил на чью-то оторванную кисть и с огромным трудом подавил волну тошноты. Хорошо хоть, обедал довольно давно. Но с каждым мгновением происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Это какой же ценностью должна обладать та друза кристаллов, если всегда осторожный и взвешенный Виньерон решился практически на войсковую операцию с целой кучей трупов?! Старый Ма, кстати, зрелища не выдержал и согнулся в приступе жестокой рвоты, так что я чуть на него не налетел. Пришлось его деликатно придержать, пока Гюнтер совал старику в нос какой-то флакончик. Судя по тому, с какой поспешностью мафиози отпрянул от «подарочка», это было что-то вроде банального нашатыря. Хотя, скорее всего, какое-нибудь современное средство с аналогичным эффектом. — Ну же, Ма, приходите в себя! – раздраженно буркнул Пьер, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу. – Сами виноваты, я пытался решить дело миром. Надеюсь, вы не откажетесь показать дорогу в ваш занятный подвальчик?.. Старик в ответ смерил мучителя страдальческим взглядом и прохрипел: — Вы же все равно систему безопасности не отключите!.. — Тем более, чем вы рискуете? – вздернул бровь мой шеф. Видимо, тошнотворная обстановка некогда уютного зала не окончательно сломила старого мафиози, и он принял какое-то решение. С трудом разогнувшись, презрительно скривился и быстрым шагом направился к выходу, старательно обходя тела, так что мы едва за ним поспевали. Петляли по относительно целым комнатам и переходам не долго, и больше нигде такого количества мертвецов не попалось, хотя периодически мы на них натыкались, равно как и на живых бойцов Гюнтера. В черной броне они смотрелись братьями-близнецами, так что пересчитать всех не вышло – кое-как ориентироваться можно было по телосложению, но я на это дело в конце концов плюнул. У спуска в цоколь мы обнаружили пару убитых секьюрити и равнодушно прошли мимо. Путь наш завершился, как и предполагал Пьер, в полуподвальном помещении, больше всего похожем на «предбанник» шлюза или банковского хранилища. Скорее, второе – решетки вкупе с многочисленными скрытыми записывающими головками в наличии имелись, а на противоположной от входа стене красовался огромный круглый сейфовый люк с мощным блоком электронного замка. Дверца в решетке из прутьев толщиной в руку была заперта. — Пришли, – ухмыльнулся Ма, но получилось довольно жалко. Впрочем, надо отдать ему должное – я в такой ситуации уже давно бы сорвался. Если не в панику, то в ярость, и лежал бы где-нибудь в уголке, нашпигованный пулями что твоя индейка. – Открыть не могу, ключ в кабинете остался. — А чего сразу не сказали? – нахмурился Пьер. – Или таким жалким способом выгадываете лишние мгновения жизни? Впрочем, зря вы меня за идиота держите, любезный Ма. Дражайший шеф невозмутимо извлек из кармана давешнюю карточку и мазнул ею по приемной щели замка. С сухим щелчком тот открылся, и дверца чуть отъехала в сторону, выскочив из пазов. Пьер легонько толкнул ее и гостеприимно махнул рукой: — Только после вас! Господин Ма злобно зыркнул на нас, но все же перечить не посмел, немного неуклюже перешагнул через высокий «порожек», одновременно пригнувшись. Я вошел следом, замыкал процессию Виньерон. Гюнтер остался снаружи – видимо, охранял. Правда, я так и не понял, от кого. — А тут неплохо! – вынес вердикт патрон, окинув оценивающим взглядом помещение. – Даже уютно. Для банка, конечно же. А вы эстет, господин Ма! Сразу и не разобрать, но стены были обиты самым настоящим черным шелком с узором в виде мелких золотых дракончиков, а потолок украшала сложная абстрактная фигура в виде переплетения красных линий. Похоже на мандалу, но какую именно не скажу, запамятовал. Под ногами лакированный паркет, явно новый, не стертый – в покрытии можно было свободно различить собственное отражение. Чувствовалось, что в помещении люди бывали не часто. С другой стороны, пыли тоже не было – видать, роботы-уборщики старались. Из общего стиля выбивалась лишь огромная и даже на вид массивная блямба бронированного люка – скучный серый металл, да плюс на нашлепке электронного замка россыпь диодов и сразу два окошка сканеров. Судя по расположению, для сканирования отпечатка ладони и сетчатки глаз одновременно. Пьер протопал прямиком к люку, а я благоразумно устроился чуть в стороне, контролируя пленника. Тот стоял смирно, молча окатывая мучителей волнами презрения. Собственно, плевать, с нас не убудет. Лишь бы не учудил чего. Но на этот случай есть я, а все остальное – проблемы шерифа. То есть мсье Виньерона. Он меня даже не потрудился в план операции посвятить, вот пусть и расхлебывает… — Гюнтер! — Да, шеф? – с готовностью отозвался скучающий боевик. – Будем взрывать?! — Ага, сейчас за динамитом сбегаешь, и бахнем, – хмыкнул Пьер. – Иди сюда. Я, конечно, не специалист, но что-то мне подсказывает, что тут минимум три контрольных контура – голосовой, по отпечаткам пальцев и скану сетчатки. Свяжись с Джейми, послушаем профессионала. И связь мне организуй. — Есть, шеф. Гюнтер с некоторым трудом протиснулся в дверцу, сунул в руку патрону горошину передатчика, которую тот незамедлительно запихал в ухо, и вскоре штурмовик склонился над сейфовым замком. Возился он несколько минут, потом вынес вердикт: — Шеф, Джейми подтвердил. Три контура. Голосовой еще и с кодовым словом. Подобрать вариант реально, но времени уйдет много. — Сколько? — Часа три навскидку. Столько не протянем. — Согласен. Ладно, пусть следит за округой. Придется разбираться с проблемой своими силами… – Патрон задумчиво глянул на молча злорадствующего пленника: – Господин Ма, может, сами скажете? — Обойдешься. — А вот это зря! Паша, держи его. Я недоуменно глянул на шефа, состряпав на физиономии соответствующую случаю гримасу, и тот коротко пояснил: — Держи, чтобы не рыпался. Старый Ма понял, что готовится что-то весьма неприятное, но «рыпнуться», как выразился патрон, не успел – я вбил колено в его многострадальное солнечное сплетение, моментально лишив возможности сопротивляться, и взял правую руку на рычаг локтя внутрь – так это у самбистов называется. Согнувшись в три погибели, старик принялся судорожно хватать ртом воздух. В обморок грохнуться я ему не позволил – боль в локте отрезвила мгновенно и качественно. — Держи крепче, – еще раз предупредил Виньерон. Задумчиво покосился на катану, отчего я внутренне похолодел, но потом аккуратно приставил ее к стене. Здесь же пристроил трость, чтобы не мешала, и подошел к нам. Извлек из кармана давешний футляр: – Не переживайте, господин Ма, членовредительство вам не грозит. Вы ведь знаете, что это такое? Впрочем, можете не отвечать… Пьер аккуратно открыл коробочку и достал из нее ничем не примечательную полоску металла размером с банковскую карту. Задумчиво повертел перед глазами, потом резко провел по одной из ее сторон большим пальцем и ловко прижал ко лбу старого китайца. Пару мгновений ничего не происходило, потом пленник перестал дергаться и обмяк у меня в руках. От неожиданности я чуть было его не уронил, но в последний момент удержал на подогнувшихся ногах. — Не отпускай пока, – раздраженно буркнул шеф, вглядываясь в лицо Ма. Потом вдруг жестко скомандовал: – Встань! Я рефлекторно вытянулся во фрунт, но оказалось, что рык предназначался нашему пленнику. Тот довольно медленно выпрямился и застыл, устремив невидящий взгляд куда-то мимо шефа. — Все, отпускай. Никуда не денется, – удовлетворенно хмыкнул тот. – Все-таки в нашей профессии есть и несомненные плюсы. Например, часто в руки попадаются занятные образчики забытых технологий… Я недоуменно на него воззрился, потом, пронзенный догадкой, перевел взгляд на старика. Тот сейчас походил на статую – неестественно прямой и неподвижный, даже губы не дергались, как несколькими минутами ранее. Такое впечатление, что он не в себе. Впрочем, так оно и было. Странная пластинка каким-то сверхъестественным образом приняла форму лобной кости и буквально вросла в кожу. По ее поверхности то и дело пробегали световые волны, и в эти мгновения четко проступали длинные ряды закорючек, похожих на арабскую вязь, но более угловатых и с большим количеством деталей. В закорючках я с удивлением опознал письменность Тау, но диалект определить так и не смог – тех крох знаний, что вложили мне в голову в Академии, для этого оказалось явно недостаточно. Одно я мог сказать с уверенностью – мне таких гаджетов видеть не приходилось. — Патрон, что это? — Точно не знаю, я так и не докопался до истины. Никто из моих знакомых, в том числе Тау, не смог определить назначение этого прибора, – с легкой усмешкой пояснил Пьер, – но мне этого и не надо. Лично я думаю, что это эмпатический интерфейсдля управления какой-то техникой. Сейчас наши соседи такие технологии не используют. Эти штуковины уже давно есть на черном рынке, находят их чаще всего в древних таурийских кораблях. Конкретно этот я взял в разбитом космокатере. Удачная тогда вылазка была. — И?.. — Да… Короче, не знаю, что именно древние Тау с этими хреновинами делали, но у них есть весьма полезный побочный эффект – на представителей расы Homo эта штука воздействует как примитивный нейросканер, в просторечии «мозговерт». Информацию с мозга считать не получится, но можно задавать вопросы. И клиент, что характерно, врать не станет. Если чего-то не знает, то просто промолчит. Короче, покруче любой сыворотки правды будет. И, что самое приятное, не оказывает необратимых негативных последствий на мозг. Думаешь, чего старый Ма так возбудился, когда подарок увидел? Ага, это ж какие перспективы открываются! Можно без проблем любого из окружения на лояльность проверить, да и ценными источниками информации жертвовать не придется – допросил и вернул в исходное состояние. Странно только, что такие полезные вещи имели свободное хождение, пусть и на черном рынке. При таких делах спецслужбы должны были давно их к рукам прибрать. Или их постоянно находят?.. Ладно, не важно. — Приступим, пожалуй! – Виньерон извлек из кармана коммуникатор, запустил диктофон и четко приказал, глядя пленнику в невидящие глаза: – Назови кодовое слово от сейфового замка. Старый Ма, не изменившись в лице и даже не сделав попытку уклониться от ответа, разразился короткой фразой на китайском. Пьер довольно улыбнулся и продолжил допрос: — Расскажи, как открыть замок. Говори на интере, – вовремя уточнил он задачу, вырубив запись. – И подробней. — Приложить правую ладонь к сканеру. Встать лицом к сканеру сетчатки. Произнести кодовую фразу, – неестественно четко принялся перечислять последовательность действий пленник. – Ждать десять секунд. — Дополнительные замки есть? — Внутренние двери открываются универсальной ключ-картой. — Где она? — В кабинете, в нижнем ящике стола. — Угу, была, – удовлетворенно хмыкнул шеф. – Где находится информационный кластер? Против ожидания, китаец промолчал. — Так, термин ему незнаком. А просто про кристаллы спрашивать бесполезно. Придется самим искать… – Пьер задумчиво уставился на люк и некоторое время о чем-то думал. Потом окликнул командира боевиков: – Гюнтер, пошли, поможешь. — Шеф? — Сейчас с Пашкой подтащите старикана к люку, попробуем его отпереть. Слышал, что Ма говорил? — Ага. Думаете, получится, шеф? — А чего не получиться-то? Ты голову держишь, Пашка руку, а я запись врублю. — Может, проще ему приказать? – влез я с ценным советом. — Не-а, эта хреновина двигательные функции напрочь отрубает, – покачал головой патрон. – Проверено. Кстати, вы осторожнее, это только кажется, что пластинка держится прочно. Одно неверное движение, и… Что «и…», Пьер уточнять не стал. — А оно долго действует? – решил я поинтересоваться на всякий случай. — Пока не снимешь, наверное, – пожал плечами Виньерон. – Тащите давайте. Я замер в нерешительности, прикидывая, как бы половчее исполнить приказ, но у Гюнтера в таких делах опыта оказалось больше: он просто и без затей поднырнул под левую руку старика, для чего ему пришлось присесть, и разогнулся, приняв часть его веса на плечи. Я, соответственно, подхватил клиента под правую руку, и мы двинулись к сейфу. Оказалось ничуть ни трудней, чем тащить упившегося в хлам однокурсника, благо погруженный в транс мафиози и не сопротивлялся, даже ноги едва доставали до паркета – сказалась разница в росте. Через несколько шагов мне почудилось неуверенное шевеление, и я даже покосился на лицо пленника, но выражение его ни на йоту не изменилось – все та же неподвижная маска и устремленный в никуда взгляд. Уже у самого сейфа старик двинул шеей, но, кроме меня, никто этого не заметил, и я решил не поднимать панику – все равно уже почти дошли. Как показала практика, зря. Едва мы с Гюнтером попытались прислонить его к люку на манер тряпичной куклы, как голова его дернулась и с отчетливым звуком врезалась в окошко сканера. Ответным импульсом ее отбросило в обратном направлении, пластинка загадочного таурийского гаджета соскользнула со лба и с мелодичным звоном упала старику под ноги. Одновременно с этим тело его выгнулось дугой, так что мы с напарником едва его удержали, и навалилось всей невеликой тяжестью нам на руки. После первой судороги последовала вторая, потом третья, и уже через пару секунд мы вынуждены были отступить от стены, чтобы не уронить бьющееся в агонии тело. В агонии?! — Шеф, он!.. Но Пьер уже и сам все прекрасно понял. — Отпустите его!!! – рыкнул он, схватив прислоненный к стене самурайский меч. Подчиняясь приказу, я выпустил худую старческую руку и отступил чуть в сторону. Гюнтер последовал моему примеру. Старый Ма тут же рухнул на колени и оперся руками на пол. По спине его пробежала очередная судорога, но конечности подломиться не успели – Виньерон одним взмахом катаны снес ему голову. С глухим стуком та упала на паркет, и из обрубка шеи хлестанул фонтан крови, моментально окатив сейфовый люк. Впрочем, Пьер на такие мелочи не обратил внимания – спокойно увернувшись от страшного душа, он резко выбил ногой из-под обезглавленного тела правую руку, отчего оно, скособочившись, распласталось по полу, и вновь взмахнул клинком. На этот раз в сторону отлетела отсеченная кисть, а катана, перерубив мышцы и кости, впилась в пол. Отшвырнув ставший ненужным меч, Пьер взревел: — Пашка, голову! Гюнтер, руку давай! Живо!!! Наш главный штурмовик сразу же ринулся выполнять приказ, а вот я… не знаю, наверное, для меня было слишком много впечатлений в один день. Реакция организма на только что совершенную жестокую расправу оказалась неожиданной: я впал в ступор. Происходящее казалось кошмарным сном, мозг отказывался воспринимать столь чудовищную информацию, и я стоял, чуть покачиваясь в странном трансе. Хотелось с диким криком бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда, но ноги сковал паралич, а для вопля не хватало воздуха – я хватал его ртом, как рыба, выброшенная на берег, и не мог вдохнуть хоть сколько-то глубоко. Еще чуть-чуть, и я бы наверняка грохнулся в обморок, но почему-то этого не случилось. Взгляд продолжал фиксировать происходящее, но смысл пролетал мимо. — Пашка!!! Рык Пьера все же вывел меня из оцепенения, но бросаться на помощь шефу я не торопился. Напротив, попятился от него, заплетаясь в ногах, и шагал наугад, пока не уперся спиной в стену. Здесь силы меня окончательно оставили, и я медленно опустился на пол, чудом не зацепившись цзянем за шелковую обивку. Откинулся, ударившись затылком, но не обратил на это внимания. В голове мелькали панические мысли, не давая взять себя в руки. Как это?! Зачем?! Как можно так убить человека?! Виньерон, да ты та еще тварь, оказывается!!! Время замедлилось, мгновения растянулись чуть ли не на часы, а я все сидел и монотонно бился затылком о стену, не в силах объективно воспринимать реальность. Впрочем, какая-то часть мозга продолжала контролировать обстановку, и я с немалым удивлением осознал, что с момента расправы над старым Ма прошло буквально несколько секунд, за которые Гюнтер успел схватить отрубленную кисть, мельком на меня глянуть и заорать: — Шеф, у него шок! Надо самим!.. Пьер без лишних слов подхватил голову и торопливо прислонил ее к верхнему окошку на замке. Штурмовик в быстром рывке добрался до люка и впечатал отрубленную кисть в нижний сканер, одновременно с этим Виньерон, не обращая внимания на сочащуюся из обрубка шеи кровь, запустил диктофон на воспроизведение. Тот послушно выдал малопонятную фразу. Сразу после этого сканеры ожили, а вот мои подельники, наоборот, превратились в неподвижные статуи, опасаясь даже дышать. Десять секунд показались вечностью, потом замок щелкнул, мигнул диодами, и люк вышел из паза, отодвинув прижимающихся к круглой бронеплите людей. Пьер с отвращением отшвырнул голову и потянул люк на себя. Тот поддался, хоть и с трудом, и вскоре между ним и скругленным косяком образовался зазор, достаточно широкий, чтобы через него смог протиснуться человек среднего сложения. Для меня все это было ничего не значащей черно-белой картинкой – мозг просто абстрагировался от реальности. Странно, но тошноты я совсем не чувствовал. — Приведи Пашку в чувство! – бросил Пьер Гюнтеру и скрылся в хранилище. Тот аккуратно положил окровавленную кисть на тело и шагнул ко мне. Я сопроводил его движение безразличным взглядом и уставился в потолок, запрокинув голову. Впрочем, долго наслаждаться покоем не вышло – опытный в таких делах штурмовик сунул мне в лицо тот самый пузырек, что немногим ранее привел в чувство покойного господина Ма. В нос ударил резкий запах, в глазах на миг потемнело, и я почувствовал, что вернулся контроль над телом. Сильно закружилась голова, и я, едва не рухнув на бок, вынужден был опереться на пол рукой. Не удовлетворенный результатом Гюнтер снова попытался дать мне нюхнуть бьющей по мозгам гадости, но я проворно отшатнулся, чувствительно приложившись затылком о стену. В который уже раз, между прочим! — Все, отвали, – отмахнулся я от коллеги. Движение вышло неуверенное, с координацией творилось что-то неладное. – Я в норме. Почти… Кха, мля!.. Странный ком в горле заставил меня зайтись в приступе кашля, но и только. Через пару минут я окончательно пришел в себя, и даже смог встать на ноги. Правда, в сторону мертвого тела старался не смотреть. — Эй, ты в порядке? – Гюнтер легонько похлопал меня по щекам и пристально уставился мне в глаза. – Ага, вроде оклемался. Я думал, ты покрепче. Морды вон как лихо бьешь, а тут спекся. — Ну вы садисты, млять!.. – Я отвернулся к стене, уперся в нее лбом и принялся медленно и глубоко дышать. – На хрена?! Вот на хрена было его так убивать?.. Да и вообще, зачем?! — Паша, да ты, оказывается, неженка! – раздался вдруг сзади уверенный голос Виньерона. – Отвыкай, это плохое качество для бойца. Ты же военный, неужели вас не готовили к такому? Элементарный психотренинг, я не знаю. Даже в Десанте этому учат. А тут целый ксенопсихолог! И нервы ни к черту. Вот именно, ксенопсихолог! Ни разу не штурмовик, и даже не десантник. Мне по должности не положено собственноручно людей крошить в капусту. — Патрон… Зачем?! Просто скажите. — А до тебя так и не дошло? – На затылке у меня глаз, ясен пень, нет, но по интонации я понял, что Пьер снисходительно ухмыльнулся. – Этот чертов старик траванулся. Не знаю, как он вышел из транса, но у него оказалась капсула с ядом. Скорее всего, в зубе. Нервно-паралитический яд, но не очень сильный. По крайней мере, умер он не мгновенно. Ты же сам прекрасно видел агонию. А удержать тело вы не смогли. Вот и пришлось импровизировать. Пойми, Паша, он уже был мертв, когда я его рубил. Блин, да даже если так! Все равно это неправильно! Чертов Пьер, надо валить от него, и как можно быстрее. Маньяк хренов!.. — Ладно, патрон, я вас понял. – Я отлип от стены и повернулся к Виньерону лицом. – Все же это было несколько, гм, неожиданно… — Все, забудь! – Пьер хлопнул меня по плечу и приглашающе махнул рукой: – Пошли, специалист, пошерстим закрома старой хитрой сволочи.
Система HR 7722, планета Сингон, резиденция Ма, 5 июля 2541 года, день За банальной сейфовой дверью скрывалась пещера Али-Бабы. Нет, скорее исторический музей с кунсткамерой и выставкой достижений древних инопланетных технологий в одном флаконе: стеллажи, застекленные шкафы с системой поддержания оптимальных условий хранения, специальные баулы для содержания особо хрупких экспонатов и прочая навороченная техника соседствовали с обычными стойками из лакированного дерева, на которых красовались совсем уж непонятные штуковины, и разнокалиберными колбами – этакими вакуумными контейнерами с заключенными внутри предметами, для которых контакт с атмосферой был нежелателен. И это только первый зал, отделенный от бронированного люка очередной мощной решеткой. Пьерова коллекция, навскидку, по количеству ценностей уступала минимум на треть. В глубине зала, в укрепленной переборке, виднелась еще одна дверь. Впрочем, дражайший шеф пока что обосновался в первом зале, заинтересовавшись стандартным компьютерным терминалом, встроенным в стену неподалеку от входа. Мы же с Гюнтером оказались предоставлены сами себе и некоторое время бродили меж стеллажами, с любопытством глазея на диковины, назначение большей половины которых лично для меня осталось загадкой. Впрочем, коллега тоже не выглядел особо заинтересованным – скользил скучающим взглядом по завалам «сокровищ», время от времени вертел в руках показавшиеся интересными предметы, потом равнодушно возвращал их на место и переходил к следующему шкафу. Таким макаром он довольно скоро скрылся в глубине зала – своеобразный лабиринт из мебели порядочно затруднял обзор. Я за ним не пошел, мне сейчас хотелось побыть одному и хорошенько обдумать ситуацию. Не самое удачное время, понимаю, но поделать с собой ничего не мог – пред внутренним взором раз за разом проплывали кадры разыгравшейся не так давно трагедии, но, как ни странно, приступ паники не приходил. Это тоже удивляло и требовало осмысления. Где-то через четверть часа вернулся Гюнтер. Вопросительно глянул на меня, дернув головой в сторону шефа. Я в ответ пожал плечами, мол, без изменений. Патрон не отходил от терминала – судя по его порхающим над сенсорной панелью пальцам, защиту он успешно взломал и теперь разбирался с каталогом. Но, видимо, пока что интересующий его предмет не обнаружил. — Время, – озабоченно хмыкнул главный штурмовик. Я безразлично отмахнулся – ваши, грубо говоря, проблемы. Не хотелось даже шевелиться, не то что задумываться о дальнейшей судьбе. И тем более плевать на трофеи. — Ты все никак не оклемаешься? – понимающе хмыкнул Гюнтер. – Не переживай, у всех так бывает, когда у тебя на глазах первый раз человека убивают. Хотя странно, шеф мне рассказывал, как ты с тем японцем на Босуорт-Нове схлестнулся. И чем эта стычка закончилась. — Отвали, Гюнтер. И без тебя тошно… — Ладно, не переживай! – хлопнул он меня по плечу. – А вообще рекомендую напиться, когда на борт вернемся. Могу даже тебе компанию составить. Я, впрочем, это заманчивое предложение пропустил мимо ушей, и коллега оставил меня в покое. Зато пристал к Виньерону – тронул того за плечо, и, проигнорировав недовольный взгляд, принялся что-то объяснять, тыча рукой в сторону двери в переборке. Через некоторое время Пьер сдался и передал Гюнтеру ключ-карту. Штурмовик, довольно скалясь, протопал меж стеллажами и вскоре скрылся в смежном помещении – как и говорил покойный Ма, ключ был универсальным. Следующие минут пятнадцать ничего интересного не происходило, разве что меня слегка отпустило, и я припомнил слова шефа, что надо поторапливаться – трех часов на взлом замка у нас не было. И было бы странно предполагать, что на грабеж такое же количество времени все же нашлось. Как бы нас тут не прижали конкретно… — Паша, где Гюнтер? Неожиданно прозвучавший голос Пьера вывел меня из задумчивости. Я повертел головой, искомого не обнаружил и ответил вопросом на вопрос: — А он что, еще не вернулся?.. — Черт, точно же! – Пьер раздраженно выдернул из лотка встроенного в терминал принтера распечатку, дотронулся до уха, активировав передатчик, и рявкнул: – Гюнтер! Выслушав ответ, дражайший шеф несколько сбавил тон: — Забей пока. Позже глянем. Возвращайся, и ребят всех собери. Нет. Обойдемся. Ладно, одного оставь караулить вход. Хосе тоже сюда пусть подтягивается. Живо! — Паша! – Это уже мне. – Хорош самоедством заниматься, помогать будешь. — Да, патрон. Однако прежде чем озадачить меня каким-либо поручением, Пьер вновь принялся внимательно изучать распечатку, периодически что-то бурча под нос. На меня он внимания не обращал, равно как и на появившегося вскоре Гюнтера. Оторвался он от своего важного занятия лишь когда в «пещеру Али-Бабы» набились еще трое парней в псевдополицейской броне, а потом и Хосе заглянул на огонек. — Все собрались? Гюнтер, держи, – шеф передал помощнику распечатку и продолжил инструктаж: – Собираем товар согласно списку. На все остальное время не тратить, контейнеры с собой не тащить, складываем в кофры. Надеюсь, их не забыли? Замечательно. Вот эти пункты, со звездочкой – обращаться осторожно, упаковку не нарушать. Все складываем в «предбаннике». Да, тело чем-нибудь прикройте. Приступаем. — А ты постой, – придержал он меня за рукав, когда я рванул было вслед за остальными. – Пойдем, посмотрим, о чем Гюнтер толковал. — А о чем он толковал, патрон? – осведомился я, шагая следом за ним. Путь наш лежал через лабиринт стеллажей к давешней двери в переборке. Пока что в зале сохранялось какое-то подобие порядка, но, учитывая рвение парней, это ненадолго. — Нашел что-то интересное, – не стал вдаваться в подробности Пьер. – Сейчас как раз и увидим. За стеной обнаружился короткий коридор с тремя самыми обычными дверями, какие бывают перед шлюзами или лифтовыми кабинками. На правой красовался знак биологической опасности, но, несмотря на более чем прозрачное предупреждение, Пьер не поленился ее распахнуть. — Ага, местная специфика, – удовлетворенно хмыкнул он, рассмотрев через внутреннюю стеклянную дверь многочисленные холодильники и какие-то непонятные колбы. – Биологические образцы. Старик курировал в том числе и торговлю геномодифицированными растениями, так что ничего удивительного. Для нас тут ничего полезного нет. Дверь напротив никаких опознавательных знаков не имела, но тоже оказалась не заперта – Гюнтер постарался. За ней ничего интересного не обнаружилось: вороха каких-то свитков, распечаток и просто книг на длинных стеллажах вдоль стен не особо просторного помещения. — Библиотека? – хмыкнул Пьер. – Было бы время, можно было пошерстить… Ладно, Джейми должен был всю инфу с местного сервера слить. Покойный Ма был не такой человек, чтобы важную информацию не продублировать. Наверняка сканы есть. — Так. Интересно, – промычал шеф, толкнув последнюю дверь – в торце коридора. – Похоже, это главный запасник. Как думаешь, Паша? — Не знаю, патрон, – безразлично отозвался я. – По мне так на лабораторию смахивает. Только доктора-маньяка не хватает и каталки с хирургическими инструментами. — Ну у тебя и воображение! – рассмеялся шеф, но как-то нервно. – Ага, вот он… Внимание Виньерона привлек отдельно стоящий в центре открывшегося взору помещения шкаф в виде прозрачной колонны. На постаменте, отделенном от остального пространства бронестеклом, покоилась та самая друза кристаллов, что он демонстрировал старику не так давно. Хотя нет, не та же самая, просто похожая. По фотографии размер оценить было сложно, но та штука, что красовалась перед нами, габаритами не поражала – с сигаретную пачку, быть может. Шеф довольно осклабился и быстро ввел какой-то код на сенсорной панели замка. С шипением заполняющего пустоту воздуха шкаф разделился на две полуколонны, и те разъехались в стороны, открыв доступ к экспонату. Друза, кстати говоря, оказалась заключена в еще один прозрачный ящичек, куда более скромных размеров. Пьер без колебаний сцапал добычу и спрятал в карман. — Все, – выдохнул он. – Осталось только свалить отсюда без проблем. Ага, как бы не сглазить! Я все же удержался от того, чтобы три раза не сплюнуть через плечо, и напомнил шефу: — А интересное? — Куда еще интересней? – удивился тот, и быстрым шагом направился к левой стене, оказавшейся еще одной переборкой. – Чего застыл, Паша? За очередной перегородкой обнаружилась самая настоящая больничная палата. Правда, вместо кровати здесь возвышалась медицинская капсула повышенной защиты – этакая смахивающая на холодильную камеру лежанка под наклоном градусов в тридцать. А за прозрачной крышкой… да, всего я ожидал, но только не такого. В капсуле лежал мускулистый мужик в одних форменных трусах. Довольно молодой, за тридцатник, крупного телосложения, но порядочно исхудавший – кило так под семьдесят живого веса. Твердые черты лица, светлоглазый, но изрядно потрепан жизнью (а может, и обстоятельствами): неровно отросший русый ежик, недельная небритость и общая изможденность организма говорили о том, что парню в последнее время явно пришлось несладко. Он пребывал в полнейшей отключке, которая, судя по многочисленными прозрачным трубкам, подведенным к катетерам в венах, поддерживалась искусственно. Катетеры смахивали на паучьи коготки, и оттого казалось, что к бесчувственному типу присосался этакий биомеханический монст-вампир. Панель управления весело перемигивалась многочисленными огоньками, на сенсорный дисплей был выведен график, подозрительно напоминавший кардиограмму. Звук, правда, отключен, а то было бы полное сходство с каким-нибудь среднестатистическим медцентром. — Интересно, кто это? – подумал я вслух. — А фиг знает, – отозвался шеф. – В каталоге ничего похожего я не нашел. Кстати, лицо подозрительно знакомое. Где я мог его видеть? — Не знаю, патрон. — Ясен перец, не знаешь. Это, вообще-то, был риторический вопрос. Ты еще от шока не отошел, что ли? — Я в порядке. И так с трудом неприязнь удавалось сдерживать, так что не до подробностей. Держи себя в руках, Паша, только держи себя в руках! С этих лихих парней станется тебя здесь забыть, чисто на всякий случай, чтоб лишнего не сболтнул. А ведь еще Женька есть, которая ни о чем не подозревает… — Ну-ну… – Пьер еще раз задумчиво осмотрел пленника капсулы и пришел к какому-то выводу. Правда, мне его не озвучил, поинтересовался лишь: – Ты в этих прибамбасах разбираешься? — В общих чертах, патрон. Это не мой профиль. — Какой же ты, на фиг, врач, если не твой профиль? – выгнул бровь Виньерон, но по нему было видно, что шутит. — А я и не врач. – Вот уж с чем не поспоришь. – Я ксенопсихолог. Полевой. И конфликтолог по совместительству. Курсы первой помощи входят в программу Академии, но это было так давно, что кажется неправдой. А вот про такие вещи нам вообще мельком рассказывали, на одной из лекций. По непрофильному, что характерно, предмету. — Что-то ты разговорился, – хмыкнул шеф. – Все-таки еще не совсем отошел… Ладно. Как думаешь, его разбудить можно? — Наверное, – пожал я плечами. – Если я все правильно помню, это не криокамера, то есть пациент не в анабиозе. Его состояние больше похоже на искусственную кому. То есть он просто в отрубе, но основные физиологические процессы не заторможены. Тут, видать, вместо смирительной рубашки эту бандуру используют. — Значит, будем пробовать, – заключил Пьер. – Куда нажимать? — Э-э-э, патрон, я бы не спешил с этим… Экстренный вывод из комы может быть опасен. Мозг, например, может получить необратимые повреждения. Вам овощ вместо человека нужен? — Другого варианта все равно нет, – отмахнулся Виньерон. – Так у него есть хотя бы какой-то шанс. Ладно, давай сам. Я растерянно покосился на пульт, вполне ожидаемо ничего в нем не понял и помотал головой: — Нет, патрон, я на себя грех не возьму… — Вот как раз и возьмешь, если его не разбудишь! – потерял терпение шеф. – Давай уже. — А давайте лучше Джейми припашем! – осенило меня. – Пусть он в Сети мануал какой-нибудь найдет, хотя бы примерно тогда ориентироваться сможем. — Звучит разумно, – согласился Пьер с моим предложением и активировал передатчик: – Гюнтер, дуй к нам, мы в палате с капсулой. Мне плевать, путь остальные быстрей шевелятся. Все, живо! Главный штурмовик появился где-то через минуту и сразу же вопросительно уставился на дражайшего шефа. Тот в нескольких словах объяснил задачу, и нам осталось только ждать. Впрочем, Джейми справился на удивление быстро – не прошло и пяти минут, как Гюнтер встрепенулся и протопал прямиком к пульту. — Есть инструкция, шеф, – проинформировал он Виньерона. – Запускать? — Давай. Только ничего не перепутай. — Постараюсь, шеф, – не очень уверенно тыча бронированным пальцем в сенсоры, буркнул Гюнтер. – Ага, вроде сработало. Иллюминация на дисплее усилилась, и волны на графике побежали веселее, сигнализируя об учащении сердцебиения пациента. Впрочем, на состоянии пленника пока что это никак не отразилось. Мы с дражайшим шефом с напряженным интересом следили за его лицом, но некоторое время ничего не происходило. — Сколько ждать-то? – не выдержал Пьер. — Расчетное время вывода из искусственной комы – четыре минуты двадцать семь секунд, – не отрываясь от пульта, сообщил Гюнтер. – Двадцать шесть секунд. Двадцать… — Мы уже поняли, хватит! – Шеф от волнения с такой силой сжал край капсулы, что побелела ладонь. – Может, зря время теряем. А может и нет. Секунды, как и всегда во время ожидания, текли медленно, как растаявшая на жаре смола. На исходе третьей минуты терпение у меня все же лопнуло, и я отвернулся от капсулы. Однако вдумчивое изучение потолка помогало слабо, и я задумался о том, чтобы пройтись по смежной комнате – в «лаборатории» оставалось еще много заманчивых безделушек. Именно в этот момент трубки, доставлявшие питательный раствор в кровеносную систему пленника, с характерным чавканьем отвалились. Пьер ругнулся от неожиданности, заставив меня обернуться на шум. На состоянии пленника отключение от системы жизнеобеспечения пока что никак не сказалось, но теперь я уже сосредоточился на объекте, опасаясь проворонить миг пробуждения. — Расчетное время десять секунд! – объявил Гюнтер и разогнулся. Видимо, на дальнейший процесс он повлиять уже не мог. – Девять секунд. Восемь… Оп-па! Есть шевеление! Пока что еще очень слабое, всего лишь правое веко дернулось, но все-таки! Значит, как минимум жив, а не загнулся от сердечной недостаточности. — Пять. Четыре… Ага, пальцы на руке зашевелились! — Два. Один!.. Пленник вдруг сделал судорожный вдох и закашлялся, но практически незаметные фиксаторы не позволили изогнувшемуся в судороге телу удариться о крышку. Довольно быстро парень справился со спазмами и успокоился, не делая попыток вырваться, лишь мутный взгляд перебегал с меня на Виньерона, не задерживаясь на ком-то одном больше мгновения. — Кажется, он в норме, – неуверенно выдал Гюнтер. Сам обалдел, по ходу, от такой невероятной удачи. – Спасибо, Джейми. Все прошло по плану. Ага, точно обалдел, даже внешний звук забыл вырубить. — Всегда пожалуйста, чувак! – донесся до нас ответ хакера. — Похоже, он оклемался, – известил нас склонившийся над самым лицом пленника шеф. – Выпускай его. — Уверены, патрон? — Паша, не мельтеши. Гюнтер, давай. Коллега с капитаном спорить не стал, что-то опять сделал с пультом, и полукруглая крышка скользнула в сторону, полностью утонув в стенке капсулы. Фиксаторы щелкнули, освобождая пациента… и тот, не говоря дурного слова, одним резким движением вылетел наружу, по пути своротив лбом нос дражайшему шефу. Не ожидавший от «коматозника» такой прыти Виньерон отлетел к стене, захлебнувшись кровью, а реактивный мужик уже бросился на меня, зацепив-таки неуклюжим размашистым хуком за скулу. Впрочем, я успел среагировать, и удар пришелся вскользь. Не смертельно, хоть и неприятно. На рефлексах разорвав дистанцию, я собрался было перейти в контратаку, да не тут-то было. Чертов пленник и не подумал остановиться: выбросил сначала вдогонку левый прямой, а затем еще и выдал несколько неуклюжий маэ-гери. Достал, собака. Не сильно, но все равно пришлось отшатнуться. А дальше отступать стало некуда – спина уперлась в переборку. Чувствуя, что теряю контроль над ситуацией, я ушел в глухую оборону: прикрыл голову предплечьями и сжался, как боксер, загнанный в угол. «Коматозника» это не смутило, и он принялся обрабатывать меня хорошо поставленными двойками в голову, перемежая их с мощными апперкотами в корпус. Правда, на краткий миг мне показалось, что каждый последующий удар слабее предыдущего, но тут пленник решил не мелочиться и врезал мне коленом в низ живота. Прикрыться-то я прикрылся, но не совсем удачно, и пах пронзило острой болью. От души матюгнувшись и уже даже не пытаясь блокировать удары, я изобразил нечто, отдаленно напоминавшее борцовский проход в ноги, разве что немного не рассчитал и облапил противника за пояс, одновременно наваливаясь на него всей массой. Заодно от стены оттолкнулся, усиливая импульс. Против ожидания, нехитрая техника сработала, и я подозрительно легко уронил «коматозника» на пол, оказавшись сверху. Приготовился к возне в партере, и тут как-то сразу пришло понимание, что оппонент мой пребывает в полнейшей отключке. Не веря своему счастью, я поднял голову и перехватил насмешливый взгляд Гюнтера: — Эх ты, Паша! С таким заморышем справиться не смог. — Спа… спасибо, – прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги. – Вовремя ты его приложил. — А, забудь! – отмахнулся штурмовик. – Присмотри за этим шустряком. А я пока шефу помогу. Беглый взгляд на пострадавшего патрона показал, что тот уже вполне оклемался и пытался самостоятельно остановить кровь из расплющенного носа. Блин, не завидую я этому парню! Мсье Виньерон такое не прощает. Кстати, о птичках… Бывший пленник на сей раз пребывал в банальнейшем отрубе в результате удара по голове – Гюнтер постарался. И постарался хорошо – не очень-то деликатные пощечины действия не возымели, как и нехитрые приемы точечного воздействия, коим в давние времена меня обучил полковник Чен. У него всегда получалось, а я, как обычно, действовал больше наудачу. Перепробовав все доступные средства, я сдался. — Гюнтер, дай нашатырь. — Чего? — Ну, пузырек тот волшебный… — А!.. Держи. Шеф, а зачем нам вообще этот задохлик? — Дужен, – прогнусавил Пьер, аккуратно прижимая к носу некогда белоснежный, а сейчас кроваво-красный платок. – Пдиведите его в чубстбо… С приказом капитана Гюнтер спорить не стал, безропотно извлек откуда-то давешнее чудо-средство и сунул пузырек «коматознику» под нос. Тот сразу дернулся, продрал глаза и, едва сфокусировав мутный взгляд, вновь попытался пустить кулаки в ход. На этот раз я был к этому готов и жестко пресек его агрессивные намерения. Прижал коленом к полу и рявкнул отчего-то по-русски: — Угомонись уже! Резкий, мля, как понос!.. Пленник тут же сник, потом помотал головой, как будто не верил собственным ушам, и пробормотал на языке родных осин: — Ты не якудза… — Ага, дошло-таки. А сам-то ты чей будешь?.. — Та… Тарасов… Алекс… – И вырубился, видимо, от избытка чувств. При этих словах расстроенный Пьер оживился: — Даг-даг-даг! Бод эдо удача! Бедем его с собой. — Шеф, вы уверены? Он, похоже, надолго теперь в отключке, я такое видел уже, это отходняк. На своих двоих не пойдет. — Бдевадь! – рявкнул Виньерон, и я с трудом сдержал усмешку – очень уж забавно получилось. – Дащим, я сгазал! — А как же трофеи? – не унимался Гюнтер. Пьер в ответ лишь отмахнулся и потопал на выход, то и дело промокая пострадавший нос платком. Недоуменно переглянувшись (Гюнтер еще и глаза закатил, типа, совсем шеф сбрендил), мы по уже отработанной технологии подхватили бесчувственного пленника и потащились следом за капитаном. В «предбаннике» и впрямь все уже было готово к эвакуации: четверо «копов» и невозмутимый Хосе при виде нас похватали объемистые кофры, тяжелые даже на вид, и потащили добычу к лестнице. Мы двинули за ними, а Пьер на мгновение задержался – подобрал трость и окровавленную катану. Правда, насчет второй посомневался – очень уж неопрятно выглядело оружие. Потом склонился над прикрытым куском стенной обивки телом и наскоро обтер клинок. Сунул в ножны и прибавил шагу, догнав нас уже на выходе из подвала. Мы с Гюнтером тащили «коматозника», практически не напрягаясь, а вот остальным приходилось туго, особенно Хосе, не обремененному броней с сервоусилителями. Учитывая скорость носильщиков, до холла добирались довольно долго. В обширном и почти не разгромленном помещении нас дожидался еще один «коп» из команды Гюнтера. С его появлением дело пошло веселее, кофры быстро дотащили практически до самых дверей и сложили плотной кучей. Потом штурмовики зашуршали снаряжением, проверяя готовность оружия, и в строгом порядке, парами, выбрались на парковочную площадку. Вполне понятная предосторожность – насколько я понял, охраны в резиденции оставалось еще довольно много, просто Джейми умудрился заблокировать людей в различных помещениях. Однако от внезапного нападения мы были отнюдь не застрахованы. Впрочем, все обошлось. Буквально секунд через тридцать после того, как «копы» выбрались из здания, над посадочной площадкой нависла густая тень, и почти сразу же, чуть слышно гудя антигравом, ко входу притулился самый настоящий космокатер. Я на секунду замер, пораженный масштабом идеи – это надо додуматься, практически боевую машину задействовать! – но изрядно повеселевший Виньерон чувствительно ткнул меня в спину и молча указал на откинутую аппарель десантного отсека. Гюнтер среагировал быстрее, и я был вынужден двинуться за ним, чтобы не уронить пленника. В уютной утробе катера мы оказались первыми и поспешили зафиксировать «коматозника» в одном из кресел. Следующим появился Пьер, но садиться он не спешил, стоял у люка, контролируя погрузку. Когда тяжеленные кофры оказались в отсеке и оставшиеся в живых бойцы разместились кто где, он хлопнул по сенсору экстренной эвакуации, и аппарель незамедлительно поднялась, перекрыв отверстие в боку машины. Стык моментально герметизировался, и в динамиках раздался голос пилота: — Готовность! Старт через пять секунд! Четыре!.. Дальнейший отсчет я благополучно пропустил мимо ушей. Рухнув в ближайшее кресло, с изумлением осознал, что рядом с комфортом устроился Джейми – все такой же неформальный и пирсингованный, где только можно. Катер едва заметно дернулся – пилот поднял его на антиграве – и напротив нас уселся шеф. — Джейми, дай гардингу да эгран, – прогнусавил он, проигнорировав мой вопросительный взгляд. – Дадо убедидься, что бсе идед бо блану. — Секунду, шеф. Обзорный дисплей на переборке, отделявшей десантный отсек от пилотской кабины, протаял вглубь, и на нем сформировалась панорама острова, служившего пристанищем покойному господину Ма. Катер шел по кругу на высоте около тысячи метров, поэтому резиденцию было видно хорошо. Впрочем, после нашего бегства суеты во дворе не прибавилось – видимо, никто из охранников и персонала так и не смог выбраться из запертых комнат. — Бод дак, нормально. Смодри, Паша. — Куда смотреть, патрон? – не понял я. – Кстати, у меня тут вопрос назрел… — Дабай уже. — Патрон, а вы уверены, что это была хорошая идея – настраивать против себя целый мафиозный клан? Тем более азиатский? — А нигдо и не узнаед, – ухмыльнулся Пьер и сразу же сморщился от боли в носу. — Как так? — А очень просто, – встрял Джейми. – Я связь отрубил. И все следы в Сети затер. Не буду вдаваться в подробности, просто влез в ретранслятор и поменял адреса всех запросов в реальном времени, так что с этой стороны нас никто не вычислит. И записи с камер наблюдения я тоже подчистил, теперь на серверах охранной фирмы никаких улик. Так что расслабься, чувак. — А как же?.. — Вниз смотри, и сам все поймешь, – влез в разговор теперь уже Гюнтер. – Скоро, Джейми? — Да хоть прямо сейчас. А, шеф? — Дабай! Хакер поколдовал над клавиатурой мобильного терминала и расплылся в довольной ухмылке: — Готово. Дальнейшее не сразу отложилось в голове, и лишь по прошествии нескольких минут я осознал, что все было наяву. По резиденции покойного Ма прошлась мгновенная волна искажения, миновала ограду, зацепила заросли и кусок плато с каменными останцами и истаяла, чуть не дойдя до прибрежных скал. А потом все это плавно и величественно, как в замедленной съемке, осело микроскопической пылью. Раз – и вместо живописной местности с многочисленными постройками идеально гладкая поверхность. Впрочем, таковой она оставалась буквально секунды, налетевший порыв ветра тут же поднял в воздух облако мелкодисперсной трухи, оставшейся от камня, дерева, пластика и человеческой плоти. Твою мать!.. От чудовищного зрелища я лишился дара речи, но, видимо, вопрос был написан у меня на лбу большими буквами, потому что Джейми самодовольно осклабился и пояснил: — Банальный гравигенератор. Строительный, какими площадки под фундаменты расчищают. Секунда – и никаких следов. Разве что кто-то умудрится все эти тонны пыли профильтровать и отделить органику. Но и в этом случае идентифицировать тела не получится. Вот так-то, чувак! В ответ я обреченно закатил глаза и без сил откинулся на спинку кресла. В голове билась одна-единственная мысль: вот это попал! В один день стать соучастником ограбления, совмещенного с массовым убийством – это надо постараться…
Глава 7
Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик»,Переход от сна к бодрствованию у меня обычно происходил практически мгновенно – раз, и готово. Как будто кто-то поворачивал архаичный рубильник, знаете, какие в исторических фильмах любят показывать. Только там обычно он адскую машинку в действие приводит, и все завершается большим бабахом. Вот такая оригинальная визуализация. И вроде предпосылок никаких нет, а вот поди ж ты! Впрочем, странные выверты собственного подсознания последнее, о чем бы я хотел сейчас думать. Были проблемы и поважнее, например, похмелье. Башка трещала. Нет, не так. Башка ТРЕЩАЛА. Обычно при пробуждении я сразу же открывал глаза и мгновенно осознавал, где нахожусь и в каком состоянии пребываю. Сейчас же сама мысль о том, чтобы попытаться поднять веки, вызвала волну тошноты, подавить которую удалось с огромным трудом. Шевелиться тем более не хотелось, равно как и думать о чем-либо, кроме обострившейся донельзя мигрени. А, нет! Головная боль это еще цветочки по сравнению со всепоглощающей жаждой, усугубляемой пустыней Гоби, раскинувшейся в глотке. Такое ощущение, что язык и нёбо превратились в грубую наждачную бумагу, да еще как минимум десятка два кошек во рту нагадили. Ох, мать моя женщина!.. Как же меня так угораздило?.. Как угораздило, как угораздило! Да пить надо меньше, вот и все! Осознавший невеселые перспективы мозг слегка зашевелился, и я начал понемногу припоминать подробности вечеринки. Впрочем, обо всем по порядку. Наши вчерашние приключения поспешным бегством с личного острова покойного господина Ма отнюдь не ограничились: после того, как его поверхность превратилась в выглаженное гравитационным ударом «зеркало», так и оставшийся неизвестным пилот вывел катер на высокую орбиту, где аппарат и провисел в неподвижности, пока нас не подобрал стартовавший в штатном режиме «Магнифик». В процессе выхода на геостационар мы сместились от разгромленного имения на пару тысяч километров южнее, дабы преследователям, буде таковые найдутся, жизнь медом не казалась, посему маневр этот занял около полутора часов, в течение которых страху я натерпелся на десяток лет вперед. Правда, все остальные участники кровавой заварухи, которую дражайший шеф охарактеризовал как «маленькую авантюру», к возможности нашего обнаружения недружественными силами отнеслись прямо-таки наплевательски, поэтому пришлось переживания тщательно скрывать. Не хватало еще потом месяц насмешки слушать. Впрочем, судя по развязной болтовне, скабрезным шуточкам и взрывам нервного смеха, отходняк был у всех, включая Виньерона. Тем не менее он сумел оценить мое состояние и шепнул, когда остальные отвлеклись на особо пошлый анекдот в исполнении Гюнтера: — Думаешь, Паша, мы монстры? Думаешь, вижу. Да и не спорю по большому счету. В свое оправдание могу сказать лишь, что такое у нас впервые. Больше пары трупов за нами раньше не оставалось, причем исключительно в процессе самообороны. Все когда-то случается впервые… Впрочем, есть такие призы, которые оправдывают любые грехи. — Думаете, патрон? – с трудом выдавил я. – Меня почему-то учили иначе… — Тебе по долгу службы положено, – отмахнулся Пьер. – Было. А меня в свое время умный дядька – мастер-сержант Жеребко – учил так: хороший враг – мертвый враг. И не важно, какие у него были намерения. Если ты его не убил, когда была такая возможность, очень может быть, что именно он убьет тебя. Поэтому нет такого выбора – стрелять или не стрелять. Ответ всегда однозначен – стрелять. А уж потом разбираться и рефлексировать. Потому что мертвецам такая роскошь, как душевные переживания, не положена. В нашем конкретном случае выбор предельно прост: или мы, или они. Твой здоровый эгоизм должен подсказать правильный ответ. — Мой здоровый эгоизм забился в самый пыльный угол подсознания и трусливо молчит, – невесело фыркнул я. – А вот совесть… — Молод ты и горяч, Паша! – Шеф похлопал меня по плечу, дескать, не переживай, с возрастом пройдет. – С другой стороны, этим ты и ценен. Не хотелось бы окончательно оскотинеть. Я, признаться, тебя не только как спеца-ксенопсихолога нанял. Хочется иногда, знаешь ли, поплакаться в жилетку. Парни из команды не поймут, так что придется тебе терпеть. — Без проблем, патрон. — Вот и поговорили… И мой тебе совет – напейся. Хорошенько напейся. Именно так я и собирался поступить, когда катер удобно устроился в магнитных захватах в уютном трюме некогда почти родного, а теперь порядочно пугающего «Великолепного». Удалось воплотить намерение в жизнь не сразу. Выбравшись на пластиковое покрытие палубы, я довольно долго стоял, опершись о борт посудины, испещренный мелкими царапинами от космической пыли, и тупо глазел на послепосадочную суету. Резко повеселевшие «копы» под предводительством Гюнтера уже давно скрылись в лифте, туда же забрался Пьер в сопровождении верного Хосе, даже команда медиков успела утащить носилки-антиграв с бесчувственным Тарасовым, а я все торчал у катера, как столб. Никто меня не трогал – видимо, шеф распорядился. Или лицо у меня было такое, что решили не связываться. Не важно. Главное, что в результате часового самокопания я так и непришел к какому-то однозначному выводу. С одной стороны, мы убили множество людей. Это плохо, как ни крути. С другой – вряд ли кто-то из них был невинен, аки младенец. К тому же они первые напали. Плюс ко всему, мы человека спасли. А потом угрохали еще неведомо сколько прислуги. И вряд ли там были одни якудза. Или члены триады. Или… Да какая, на хрен, разница?! Я соучастник убийства! Блин!.. Последняя мысль резанула особенно остро, и я довольно чувствительно приложился лбом об обшивку. Боль слегка отрезвила, но окончательно меня вывел из ступора как нельзя вовремя объявившийся Эмильен. Уж не знаю, специально он меня искал, или по каким-то своим делам спешил, но пройти мимо не смог. Даже разыграл легкое удивление: — Поль? А ты почему не в пассажирском секторе? Я не глядя отмахнулся – типа, а пошло оно все! – но суперкарго решил проявить настойчивость: — Ну-ка, хватит! Пошли ко мне, я, помнится, как-то обещал тебя хорошим анжуйским попотчевать. — Лучше водки, – вздохнул я, но Эмиль, хоть и не понял всю фразу на языке родных осин, знакомое слово уловил. — Водка, говоришь?.. Эк тебя… Такой экзотики не держим, но есть коньяк. Как ты? — Да хрен с тобой, наливай! — Э, не торопись! – рассмеялся суперкарго. – У меня, в отличие от вас, русских, при себе запаса нет. Пойдем. Я безразлично пожал плечами и поплелся следом за ним к лифту. Гул привода, который и раньше меня порядочно нервировал, сегодня вызывал прямо-таки параноидальный ужас. Казалось, поселившийся в энерговодах дух электричества читал мои мысли и на все лады в разной тональности издевательски нашептывал: «Убийца! Убийца! Убийца!..» Я в бешенстве саданул кулаком по стенке, и ехидный дух тут же сменил пластинку: «Слабак! Слабак! Слабак!..» Тьфу, зараза! — Поль, Поль, успокойся! – Эмильен, перехватив мою руку, окинул меня недоуменным взглядом, потом пристально уставился в глаза: – Какая муха тебя укусила? — Большая такая, щеголеватая и с тросточкой! – зло выплюнул я. – Чертов Пьер! Чтоб его! В такое втянул!.. — Э-э-э, Поль… – Эмиль слегка ослабил хватку и отвел взгляд. – Давай без подробностей. Я вижу, тебе немного хреновато… — Слабо сказано!.. — Короче, успокойся. Я, кажется, тебя понимаю. Не рассказывай ничего, не хочу услышать лишнего… Просто послушай. Знаешь, как я обзавелся вот этим? – Мой собеседник взъерошил седые кудряшки – вернее, попытался это сделать, волосы, больше похожие на проволоку, на внешнее воздействие никак не отреагировали. – Ты никогда не спрашивал, и я тебе за это благодарен. Но… Короче, дело было лет десять назад. Я тогда еще служил в Десанте. Помнишь, наверное, тогда была очередная заварушка в Африке. Туземцы чего-то не поделили, и чуть было не пустили в ход какую-то биологическую гадость. Ага, забудешь такое! Полгода по телевидению мусолили. А уж какие ужасы в новостях передавали, мама не горюй! Казалось бы, рядовой конфликт между несколькими группировками в Диких землях – дело насквозь житейское, если не сказать рутинное. А какую истерию раздули! Еще бы, во всей Федерации таких очагов напряженности днем с огнем не сыскать, а тут на самой матушке-Земле беспредел творится! Какой-то ушлый туземный князек откопал неведомо где несколько боеголовок с возбудителями уже забытой чумы или чего-то в этом роде и собрался запулить их на территорию Халифатов – объединения карликовых государств на месте бывших арабских стран в Северной Африке. И кто-то из журналюг об этом прознал. Вой поднялся на все Внутренние системы – все сепаратно настроенные парламентарии, обладавшие хоть каким-то политическим весом, объединились и попытались протолкнуть в Сенате законопроект о суверенитете. Дескать, население планет должно само определять, по каким законам жить – федеральным или местечковым. И все это под предлогом того, что власти Федерации даже на Земле порядок навести не могут, следовательно, в Колониях они вообще никто и звать их никак. Таким ухарям очень быстро укоротили языки – и не всегда цивилизованными способами – а с локальным конфликтом пришлось разбираться предельно жестоко и в самые короткие сроки. Тогда, чуть ли не впервые за послевоенный период в бой, лицемерно обозванный «миротворческой операцией», бросили профессионалов. Вот только забыли им объяснить, что противник у них мало того, что безбашенный, так еще и мораль у него специфическая. Парни на полном серьезе собирались «миротворчествовать». И буквально умылись кровью в первые же дни. Опомнились достаточно быстро и порядок навели железной рукой, фактически вырезав всех способных носить оружие мужчин с обеих сторон, но свободные СМИ еще долго упивались кровавыми подробностями. В общем, скандал в благородном семействе получился знатный, и вопросов по завершении конфликта осталось куда больше, чем было получено ответов. После этого случая границы с Дикими землями закрыли окончательно, предоставив горячим парням самим разбираться со своими проблемами, да к тому же еще и контрабандистов прижали так, что буквально через полгода главы маленьких, но гордых стран приползли к федералам на коленях, клятвенно пообещав не предпринимать больше столь необдуманных действий. Им в очередной раз поверили, возобновили гуманитарную помощь. В конце концов, не устраивать же геноцид в масштабах целого материка? Население там и так влачило жалкое существование, впрочем, как и во все времена. Пока что обстановка оставалась спокойной – ну, как спокойной: резня не прекратилась, только крошили они друг друга, так сказать, малыми партиями, а не крупным оптом, без масштабных боевых операций – но напряжение потихоньку росло. Впрочем, это уже большая политика, в которую я после известных событий старался не лезть. Скажу лишь одно – есть мнение, и не только мое, что такое положение дел устраивало довольно многих влиятельных персон, от продовольственных магнатов, под шумок сбывавших третьесортный товар, да еще и имевших через это нешуточные налоговые послабления, до парней из частных военных компаний, не желавших терять роскошный естественный полигон. Плюс те же оружейники, работавшие с наемниками в теснейшем контакте. Плюс… Да мало ли, по сути, в кого не плюнь, интересы в Диких землях найдутся. — Было дело, – кивнул я. – Их быстро к ногтю прижали. — Ага, – невесело хмыкнул Эмиль. – Прижали. Когда учеными стали. А я попал в первую волну, и аккурат на границу Халифата и территорий «черных братьев». Ублюдки чернозадые. — Экий ты нетолерантный, – попенял я напарнику. – В новостях их все больше «представителями коренных народностей» величали. — Ты больше журналюг слушай, твари они твари и есть. Короче, мы тогда чуть ли не на прогулку собрались. Все-таки люди, братья. И вообще, идеалы гуманизма. — Тоже наслушался? — Досыта. Прижали нас в первый же день, я в патруле был, со мной еще пятеро. И ведь в броне, при полном параде, унитаров вдоволь – стреляй, не хочу. Но нас взяли. Знаешь, почему? Я пожал плечами, дескать, без понятия. — Из-за нашего слюнтяйства. Как же, беззащитные гражданские! Что они нам сделают со своими пукалками? А сделали, еще как сделали! Никогда не забуду, как они нас заманили в какие-то трущобы – а ты бы не пошел на детские крики? – и со всех сторон навалились. И ведь нашлись спецы, сумели нас из скафандров выковырять. Двоих грохнули сразу, мы им потом дико завидовали. Остальных взяли живыми. Я провел в плену всего три дня. Но, чтобы поседеть, мне хватило одного часа. Когда у нас на глазах резали на куски нашего сержанта. Медленно так, со смаком. И все из-за того, что он тоже был чернокожим. Я был следующим на очереди. Но все обошлось – дело было как раз на третий день, наши опомнились и задали уродам перца. Нас нашли легко, по радиометкам. Я проторчал в госпитале три месяца, причем ранений у меня не было совсем. Проходил психологическую реабилитацию. Короче, к чему я это все? У сволочей было современное мощное оружие. Не у всех, у некоторых, но этого хватило. Какие-то твари выбросили на черный рынок партию экспериментальных образцов, да не одну. И спровоцировали конфликт. Чисто посмотреть, как это оружие покажет себя против хорошо снаряженных бойцов. Оружейники, мать их. По телевизору об этом, ясен перец, не распространялись, но я все видел собственными глазами. И инструкции мы получили соответствующие, жаль только, не сразу поверили. Ты понял, к чему я клоню? — Эмиль, не держи меня за безмозглого юнца, – буркнул я, не отлипая от стенки кабины. – Все люди сволочи, человек человеку волк, нет ни правых, ни виноватых, все дела. Да только не хочется в такое верить. Если так все на самом деле обстоит, остается только вены резать. Или спиться к хренам собачьим. Или стать как Пьер… — Вот видишь. – Эмильен успокаивающе положил мне руку на плечо и чуть понизил голос: – Пьер… Шеф человек своеобразный, и представление о справедливости у него, мягко говоря, отличается от общепринятого. Он, скорее, ко всему подходит с точки зрения целесообразности. Если целесообразно, значит, справедливо. А что кому-то приходится с жизнью расстаться – так судьба такая. Нарвался на пулю в расцвете сил – заслужил, как говорится. Бог все видит. — Так он еще и фаталист? – ухмыльнулся я, вот только усмешка получилась больше похожей на злобную гримасу. – Философ, мля. — Есть немного, – кивнул Эмиль. – Своеобразная философия, но хоть какая-то. У многих и такой нет. Хотя… С главным ее постулатом я даже согласен. — Это с каким же? — Пьер придерживается одного простого правила: никогда никого не убивает, если ему не угрожают. И придерживается этого правила до конца. Может рожу набить, не спорю, кое-кому на моей памяти руки-ноги ломал в воспитательных целях. Но никогда и никого не убивал специально. Только самооборона или превентивные действия в случае недвусмысленной угрозы собственной жизни. И за это я его уважаю. Особенно учитывая его род деятельности. — А что, контрабандисты у нас настолько суровы? — Контрабандисты – нет, а вот «гробокопатели» всех мастей ребята те еще. На это я не нашелся, что ответить, но тут весьма кстати лифт остановился и мы выбрались на родную офицерскую палубу. А дальше все происходило по классическому сценарию: по маленькой под хорошую закуску, потом еще по одной, и понеслась. Обещанный коньячок под болтовню «за жизнь» пошел очень хорошо, и мы совершенно незаметно уговорили целую бутылку, почти не захмелев. Пришлось разорить Эмильенову заначку, и когда вторая емкость показала дно, с легким опьянением (черт бы побрал закаленный еще в Академии организм!), затуманившим разум, пришло облегчение. Третья так совсем замечательно пошла, и, уже порядочно набравшись (весьма ненадолго, к сожалению), я все же сформулировал мучивший меня вопрос: — Эмиль, а чего это ты, ик, мне душу, ик, изливать взялся?.. — А тебе не все равно? – смерил он меня подозрительно трезвым взглядом. — Не-а… Ик! Тебя Пьер попросил?.. — Если я скажу да, тебе легче станет? — Воз… Возможно. Я тогда его буду считать не самой последней сволочью. Ик! — Да, Пьер попросил. Ты выпей лучше, тебе сейчас это нужно. А то я сам не понимаю! Беда только, что вколоченные еще в Академии рефлексы расслабиться не позволяют. Дипломаты должны уметь пить, не теряя рассудка и готовности действовать, так что соответствующие тренинги, усиленные медикаментозным воздействием, шли все пять лет обучения. И теперь я пожинал плоды – выпил почти литр крепкого алкоголя, а опьянеть толком так и не сумел. Вернее, сумел, но уже через несколько минут организм нейтрализовал большую часть алкалоидов, взамен оставив тяжелую голову. Никакого толку, в общем. Мутит только. Тьфу, мля!.. До санузла добраться я успел, но, опорожнив желудок, протрезвел окончательно. А чего, спрашивается, ожидал? Знал же, чем дело закончится, ибо подобным методом пытался глушить совесть сразу после выписки из госпиталя. Чуть язву не заработал, а все без толку. Опечаленный бесполезной тратой дорогого бухла Эмильен задумался ненадолго, потом куда-то ушел и вернулся в компании Этьена и Хосе. У них с собой, что называется, было. Лихо опрокинув первую стопку, я с изумлением осознал, что бесцветная жидкость, огнем обжегшая пищевод – чистый спирт. Знаю, чистого не бывает. Но уж девяносто шесть процентов точно. — Классику читаем, значит, – откашлявшись, хмыкнул я, неосознанно перейдя на русский. – Интересно, кто из вас под Воланда косит?.. Недоуменные взгляды собутыльников я проигнорировал и фразу переводить не стал, просто кивнул, едва не вписавшись лбом в столешницу – убойная доза крепчайшего пойла подействовала не в пример коньяку. Хосе, впрочем, меня прекрасно понял и налил очередную порцию. Сами же они налегали на текилу – видимо, отдавая дань корням нашего штатного пилота. Дальше дело пошло веселее, и через некоторое время я поймал себя на мысли, что заплетающимся языком рассуждаю о высоком, то бишь о политике: — Вы, п-парни, н-не правы… Все в жизни идет по кругу, в том, ик, числе и развитие государств. Цикличность истории, мать ее! Взять те же Дикие, ик, земли. Не везде такая задница, как в А… Африке. Не спорь, Эмиль! Та же Северная Америка, к примеру… США и Канада. Там ведь совсем неплохо, даже по современным меркам. Ну, раздробились они на более, ик, мелкие субъекты, и что? Избавились от роли всемирного жандарма, прекратили вбухивать средства в наведение демократии в странах третьего мира, и что в результате? Живут сами по себе, сами для себя. Деньги у них крутятся вполне, ик, приличные. Нью-Вегас тот же, и другие свободные экономические территории… А Южная Конфедерация? А Средний Запад? Копят силы, восстанавливают экономику, потихоньку влияние растет. Еще лет пятьдесят-семьдесят, и, помяните мое слово, снова объединятся и станут мировой державой. Хотя, согласен, до остальной Пятерки не дорастут – ближние колонии давно разделены, поэтому придется америкосам искать новые земли. Глядишь, очередная волна, ик, космической, мать ее, экспансии начнется. И выйдет история на новый виток. А мы, нынешние лидеры, уйдем на задний план. Потому что не развиваемся. Потому что потрясений нет. Не воевали давно, опять же… Ик! — Ну, ты, братан, и договорился! – восхищенно прищурился в ответ на эту сентенцию Хосе. – Не хватало нам еще очередной бойни. — Именно что не хватает, – с трудом удерживая нить разговора, выдал я. – Хорошая встряска, ик! Чтобы вся нечисть из нор повылезала, да и повывели бы ее всю. Под корень, м-мать!.. — Тише, парень, тише! – Хосе легко увернулся от моего неловкого выпада и отодвинул подальше от меня стакан. – Давай лучше выпьем… Дальнейшее вспоминалось урывками. Вроде бы вскоре Хосе с Этьеном ушли, вместо них подошел кто-то еще, не помню, только белые бесформенные пятна лиц, пара походов в санузел, неуклюжая попытка пойти набить морду чертову маньяку Пьеру, на корню пресеченная бдительным Эмильеном, потом дело все-таки дошло до драки, я беспорядочно махал кулаками и даже пытался кого-то достать ногой, но вместо этого позорно грохнулся на пол, окончательно потеряв связь с реальностью. Потом… Да, вроде бы Женя меня куда-то вела. Нет, сначала успокаивала, потом чуть ли не на себе тащила. А потом я рухнул на что-то мягкое, и сознание отключилось… Чтобы почти сразу же вернуться опять. Вместе, что характерно, с диким приступом головной боли. И сушняк, такой сушняк, что, казалось, выпью ведро воды, если дадут, конечно… Черт, как хреново-то! Медленно, стараясь не делать резких движений, я приложил руку ко лбу. Чуть полегчало, и я смог наконец-то открыть глаза. Первым делом скосил взгляд на табло – точно, утро. Значит, сколько-то я все же проспал. Но явно недостаточно, судя по состоянию организма. Ч-черт! Перед чистым спиртом любой антиалкогольный тренинг пасовал. Знали, чем меня пронять, стервецы. Интересно, где я? Идиот. У себя в каюте, где же еще. А как сюда попал? Кто-то привел? Кто? Ну-ка, посмотрим… Голова на попытку оторваться от подушки отозвалась очередной волной боли, но я ее превозмог, правда, потом довольно долго пришлось фокусировать взгляд, упершийся в нечеткую фигуру в кресле. Которое, надо сказать, раньше в кабинете обитало. И нафига его в спальню тащить было? Блин, не о том думаю… Примерно через минуту я перестал таращиться на посапывающую девушку – до меня, наконец, дошло: — Женька? Ты что тут?.. А, м-мать!.. С тошнотой я все же справился, но вот сил не осталось, и я снова рухнул на кровать. — А?! Босс?.. – встрепенулась Евгения, и я отчетливо представил, как она сейчас моргает, пытаясь прогнать сонную одурь. – Вы проснулись? — Скорее нет, чем да!.. – простонал я, даже не пытаясь больше пошевелиться. – Ты чего здесь делаешь? Зар-раза! — А? — Башка трещит, не обращай внимания… Лучше попить чего-нибудь дай. — А чего это вы так набрались? — А чего это ты в моей спальне делаешь? Ой, мля-а-а-а… Дай уже попить! — Чай, кофе? Блин, вот только кофе мне сейчас и не хватало! Чего же она дура такая?! Или притворяется? — Пива тащи! — Ну уж нет, босс! – Евгения решительно выпросталась из кресла, совершенно машинально поправила несколько растрепавшуюся со сна челку, неосознанно расправила майку, оголившую живот, и строго глянула на меня сверху вниз: – Как говорит мой папа, неправильный опохмел ведет к длительному запою. Вам сейчас надо чего-нибудь горячего и сладкого. Чай подойдет лучше всего. — Твою!.. Воды хотя бы принеси, изверг! — Сию же секунду, босс, не извольте беспокоиться! Блин, она реально издевается! Ох, если бы мне сейчас не было так хреново! Уж я бы тебе показал! И никакие бы прелести не помогли. Надо признать, весьма соблазнительные прелести – шорты (ага, те самые, с лампасами) и майка в обтяг практически ничего не скрывали. Вернее, как раз скрывали, но сидели так плотно, что внезапно разыгравшееся воображение чуть было не привело к конфузу – я даже машинально скосил глаза на низ живота, но, слава богу, в кровати я валялся одетым. По крайней мере, брюки и водолазка, кое-где покрытые подозрительными пятнами, присутствовали. Ч-черт, я ко всему прочему еще и новый костюм уделал! А она тоже хороша! Нет бы помочь страждущему, так еще и издевается… И пропала куда-то. — Вот, босс, держите. Ну, наконец-то! Я жадно приложился к пластиковой двухлитровке с минералкой, и единым махом выхлебал добрую половину. Голова прояснилась, потом взор затянуло подозрительно знакомым туманом – спирт в реакцию вступил, и только тогда я различил лекарственный привкус. Блин, как йода напился! Противно-то как! — Ты чего мне дала?.. — Босс, вам сейчас нужно. — Да меня же сейчас вывернет! — Неа. Раз так говорите, точно не вывернет. Это же обычный «антипохмелин», скоро как огурчик будете. — Ага, додумалась! В минералку с газом эту гадость подмешать… Спасибо, Евгения Сергеевна! – Надо полагать, подпустить иронии в голос мне не удалось, потому что клятая девчонка на полном серьезе кивнула, дескать, ваше здоровье. – Ой, щас стошнит!.. — И не стыдно вам? – осуждающе прищурившись, глянула на меня помощница. – По какому поводу хоть банкет? — Тебе лучше не знать… – буркнул я, но, против ожидания, язва не отвязалась: — А хорошо вы вчера, босс, порезвились. — Давай без подробностей, а? — Так вы ничего не помните? – не поверила Женя. – Что, и драку тоже? Вроде что-то мелькает в памяти, но без вот этих самых… подробностей. — Какую драку? — О боги! – Евгения поудобнее устроилась в кресле, закинув ногу на ногу, и преувеличенно серьезно на меня уставилась: – Вы, мужики, просто неисправимы! Подрались же вчера, у Гюнтера в каюте. — С кем? Зар-раза, специально, что ли, так расселась? Мне сейчас и так хреново, а тут еще глаза скрипят – организм на полном автомате принялся поедать взглядом соблазнительную девичью фигуру. — Да с Гюнтером же! – раздраженно хмыкнула Женя. – Уж не знаю, как вы у него в гостях оказались, да только меня посреди ночи Юми разбудила и потребовала, чтобы я вас увела. Видели бы вы, в какой она панике была! — Юми? – мысленно проклиная себя за тупость, переспросил я. Но мне сейчас можно – в башке каша на почве среагировавшего с водой спирта и борющегося с ним «антипохмелина». Ощущения незабываемые, должен сказать. — Ага. Она вчера весь вечер обеспокоенная ходила. Сначала отнекивалась, потом сказала, что Гюнтер пьет, а это с ним бывает достаточно редко, и последствия, как правило, самые печальные. — А ей-то что с того? — Как что? Если бы мой парень до такого состояния допился, я бы тоже беспокоилась… Ну-ка, стоп! Это вот что сейчас такое было? Могло, конечно, и показаться, особенно с учетом моего нынешнего состояния… Но почему-то мне показалось, что в голосе Евгении Сергеевны промелькнула этакая собственническая нотка, как будто она на меня права предъявила. Забавное чувство. И порядочно забытое, между прочим. — Ладно, с Юмико все понятно. А ты-то тут при чем? — Так вы никого не слушали, босс… – чуть смутилась девушка. – Да и поздно уже было, еще кого-то будить. Я и то еле вас утихомирила, вы все порывались до бедного Гюнтера дотянуться. Мало нос ему расквасили, так хотели вообще придушить. — А… За что, я не говорил? — Юми молчит, а сама я слышала только, как вы его то убийцей, то палачом обзывали. И ругались грязно, по-русски. — А он? — А он у Юми из рук вырывался, молча, как бультерьер какой, и на вас броситься пытался. Страху натерпелась, вы бы только знали! Если бы вы оба чуть потрезвей были, не удержали бы. Кажется, что-то начало проясняться… — Ч-черт, надо с ним помириться… – буркнул я себе под нос, но Женька услышала: — Да он, небось, и не помнит ничего. Надо же так ужраться!.. Ага, опять эти подозрительные нотки! Нужно срочно выяснять, что я ей такого наговорил, что она себя чуть ли не женой моей возомнила. Только эти враги человечества могут с такой смесью иронии и презрения, плюс чуток покровительности, описывать поутру благоверному его похождения. — Слушай, а почем она именно тебя позвала? – вернул я беседу в интересующее меня русло. Против ожидания, Евгения Сергеевна смутилась: уставилась в пол и очаровательно покраснела. Правда, ничего так и не сказала. — Ну да, Юми же у нас добрая, – истолковал я ее молчание по-своему. – Пожалела бедных пьяниц и парней из службы безопасности привлекать не стала. Зато с подружкой поделиться добычей не забыла. Женя вспыхнула, ожгла меня быстрым взглядом, но тут же снова приняла вид пристыженной девочки-отличницы. — Э-э-э… А я тебе, часом, ничего лишнего не сказанул вчера? – запоздало опомнился я. – Ну, там, не обзывался, матом не ругался? — Нет, босс, – подозрительно быстро отозвалась девушка, и я понял, что уж чего-чего, а наболтал порядочно. — Уверена? Это радует… А может, я тебе в любви признался?.. — Босс!!! — Не, правда? – не поверил я. – Слушай, это я не со зла. И вообще, на пьяного внимания обращать нечего. Я подшофе могу и не такое ляпнуть… Э, чего это она? Надулась, как мышь на крупу… — Я считаю, что вам, босс, должно быть стыдно! – ледяным тоном вдруг выдала Евгения и в очередной раз выбралась из кресла. Видимо, чтобы удобнее было обдавать меня презрением, глядя сверху вниз. – И вообще, какой пример вы показываете подчиненным? — А не похрен ли? – философски хмыкнул я, одновременно прислушиваясь к собственному организму. Похоже, «антипохмелин» победил, потому что ноющая боль в голове ослабла, да и туман пропал. И вообще, я чуть ли не на глазах превращался в человека. — Вы, босс, между прочим, руководитель. И вести себя должны, как руководитель!.. — Никому я ничего не должен! – Согласен, грубо получилось, а чего она достает? Волна раздражения, наконец, выплеснулась в суровую отповедь: – Ты вообще чего приперлась?! Я тебя звал?! Дай спокойно поболеть человеку. — Босс, я не позволю вам спиться! — Ты кто такая, чтобы мне чего-то не позволять?! – Я с некоторым трудом поднялся с кровати и навис над девушкой, покачиваясь на все еще нетвердых ногах. – Ты мне не жена, и даже не любовница! Так что можешь катиться на все четыре стороны! На мгновение мне показалось, что сейчас она мне врежет, и я даже инстинктивно зажмурился, но Евгения огромным усилием воли сдержалась. Так и не дождавшись оплеухи, я приоткрыл левый глаз и тут же нарвался на ее взгляд – презрительный, несколько брезгливый и с изрядной примесью скрытой боли. Твою мать, вот я урод! А вот хрен там, сама напросилась! Да и случай уж очень удобный… — Приятного дня, босс! – буквально выплюнула девушка, вложив в незамысловатую фразу тонну презрения, и от души грохнула дверью. Черт, будь она распашной, наверняка косяк бы вылетел. А так просто переборка затряслась, да вибрация отдалась в голове очередным приступом мигрени. А я уж было решил, что все, отболелся… Нет, но какова! С чего это она вообще решила на меня права предъявлять? Вроде же не давал повода… Ага, как же! В мозгу щелкнул переключатель, и я словно наяву увидел живописную картину: один из многочисленных коридоров жилого сектора, по самой его середине с трудом шагает заспанная, и оттого особенно симпатичная девушка, на плече у нее висит практически бесчувственное тело и заплетающимся языком выдает нечто вроде «Же… нечка! Ик! Я тебя лю… ик! Люблу. Люб… лю… Хорошая моя… Ты же меня простишь, дурака?! Ик! Лю… блю… Но не м-могу, ик! Н-не должен!..» А потом вообще без запинки: «Я знаю, я идиот. Прости, если сможешь». Вот тебе и раз! Такое банальным пьянством не оправдаешь… Нет, за ней не побегу. Зря, что ли, столько усилий приложил – сначала на Сингоне, теперь здесь вот? Проявлю твердость духа. Тогда, в отеле, она явно обиделась. Но превозмогла себя, когда мне потребовалась помощь. А я вместо благодарности вон что отчебучил! Теперь однозначно конец отношениям, какими бы странными они ни были. Чего, собственно, и добивался. Тогда почему же так хреново на душе? М-мать! Я с размаху воткнул кулак в стену, но физическая боль, против ожидания, облегчения не принесла. Только опять затошнило. Да чтоб тебя! Из санузла я выполз не скоро – решил воспользоваться оказией и немного привести себя в порядок. Контрастный душ хорошенько взбодрил, от наждака и кошачьих какашек во рту удалось избавиться, банально почистив зубы, ссадина на губе (все-таки дотянулся Гюнтер!) в глаза не бросалась, хоть и болела, а вот душевное равновесие так и не вернулось. Хотелось рвать и метать, бить и крушить, и вообще, попадись мне только Пьер под руку! Кое-как натянув джинсы и первую попавшуюся футболку, я решил было помучить кухонный автомат, но не успел – пронзительно заверещал инфор. Страдальчески морщась, я подхватил с кровати браслет и ткнул в сенсор приема. И едва сдержал матерное ругательство – на меня строго глянула голографическая голова мсье Виньерона. — Оклемался? – не здороваясь, хмыкнул он. – Это радует. Давай ко мне, срочно. Разговор есть серьезный. Ты смотри, и не гундит уже! Быстро ему нос починили. — Да, патрон, – тяжко вздохнул я, но Пьер на такие мелочи внимания не обратил, просто прервал связь. Гадство! Придется переться к дражайшему шефу, на вполне заслуженную выволочку… Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 6 июля 2541 года, утро В апартаменты господина капитана я прибыл уже бодрячком – сказались водные процедуры и стакан крепчайшего чаю, который я все-таки успел выхлебать, прежде чем явиться пред светлы очи дорогого патрона. В «предбаннике» чуть ли не лоб в лоб столкнулся с угрюмым Гюнтером. Выглядел тот несколько потрепанным: нос слегка припухший, хоть перелома и нет, да под левым глазом пожелтевший синяк – наверняка чем-то помазать успел, почти сошел уже. Уклониться от встречи не удалось бы при всем желании, так что пришлось состряпать на физиономии елико возможно приятную улыбку и протянуть руку для пожатия: — Привет, Гюнтер. Как ты в целом? — Да ничего, бывало и хуже, – хмыкнул он, чуть скривившись, и сжал мою ладонь, как тисками. – И ты это, Пауль, извини, короче. На меня после… ну, ты понял, обычно накатывает. — Да без проблем, – отмахнулся я, про себя облегченно выдохнув. – Я тоже не совсем прав был. Не помню, правда, ни черта, но все равно. — Ага, та же фигня, – расплылся в довольной ухмылке наш главный боевик. – Может, посидим вечерком, выпьем? — Почему нет? Как главный, злится? — А, ему по должности положено!.. – махнул рукой Гюнтер. – Не обращай внимания, поорет и перестанет. Бывай, короче. Парень скрылся в кабине лифта, а я уже привычно шагнул в «кунсткамеру». На мой взгляд, экспонатов прибавилось – не зря подвал покойного господина Ма люди Пьера шерстили. Несколько непонятных штуковин заняли места на ранее пустовавших полках, а один трофей, нечто вроде прозрачного коралла, устроился на индивидуальном постаменте между двумя последними колоннами. Дверь на касание сенсора отозвалась мгновенно, створки разъехались, и я, непроизвольно ссутулившись, шагнул в Пьерову «студию». Против ожидания, хозяин, как обычно развалившийся в роскошном кресле, встретил меня довольно приветливо: — А, Паша! Заходи, заходи. — Доброе утро, патрон! – проявил я вежливость, прежде чем упасть в гостевое кресло. – Прошу простить за неподобающее поведение. — Забудь! – отмахнулся шеф. – Чтобы русский человек в подпитии да без хорошей драки обошелся!.. А я гляжу, ты как огурчик. Полечился уже? Я отрицательно помотал головой, мол, как можно? Рабочий день же. — Это ты зря, – пожурил Пьер. – Вон, даже Гюнтер не отказался. Кстати, надеюсь, у вас с ним проблем не будет? — Никак нет, патрон. Мы уже встретились, все нормально. — Это радует. Ладно, теперь давай начистоту, – посерьезнел шеф. – То, что ты взял себя в руки – это очень хорошо. Я видел немало крепких парней, которые после подобных приключений ломались и превращались в неврастеников. — Мне это не грозит, патрон, – покачал я головой. – Потому как уже. — Ладно, не заливай. Короче, я рад. И… да просто рад. И за это надо выпить. — Может, ну его, патрон?.. — Никаких ну его, – решительно пресек Пьер мою попытку отмазаться от выпивки. – Тебе нужно, что бы ты там ни говорил. Я сейчас. — Неправильный опохмел ведет к длительному запою, – процитировал я Женьку, пока Виньерон изображал гостеприимного хозяина. Надо сказать, роль эта ему вполне удалась: из шкафа он извлек бутылку «Столичной», пару пузатых стопок и банку маринованных огурчиков – самая что ни на есть классика. Где он только раздобыл такой дефицит – судя по этикетке, выплавленной прямо в стекле, водка производства московского завода «Кристалл», прямого наследника легендарного предприятия, основанного еще в двадцатом веке. За пределами Солнечной системы удовольствие мало того, что редкое, так еще и сверхдорогое. Шикует патрон, ничего не скажешь. Пьер между тем решительно свернул емкости голову и, набулькав полные стопки, пододвинул одну мне. Огурцы из банки доставать не стал, буркнул только: — Не стесняйся, все свои. — Спасибо, патрон, – без особого энтузиазма отозвался я, но стопку взял, да и огурчик выудить не забыл. Как и советовал Виньерон, прямо пальцами. Патрон последовал моему примеру, задумался на секунду и провозгласил: — Видит бог, не пьянства окаянного ради, а токмо лечения для. Ну, будем! Я вслед за ним проглотил водку, удивленно отметив ее мягкость, и аппетитно захрустел огурчиком – позавтракать толком не успел, а желудок до того опорожнил качественно. Да и не в один заход, честно говоря. По пищеводу пробежал сгусток тепла и моментально разошелся по всему телу. Стало удивительно хорошо. — Вот, а я что говорил! – удовлетворенно хмыкнул Пьер. – Так что забудь про неправильный опохмел. У нас все в лучших традициях. Еще по одной? — Нет, я пас, – помотал я головой, проворно прикрыв рюмку ладонью. — Как хочешь, – пожал плечами шеф. – А я пожалуй. С мыслями собраться надо. Пока Пьер расправлялся со следующей порцией, я деликатно помалкивал, задумчиво изучая потолок. Судя по всему, выволочки не будет, но на настроении сей факт почему-то никак не сказывался. Было у меня не очень хорошее предчувствие. — Ладно, Паша. Сиди не сиди, а поговорить придется. Шеф, как мне показалось, с сожалением отодвинул подальше бутылку и немудреную закусь, и снова замолчал, занявшись неизменной сигарой. Раскурив ее и выпустив клуб ароматного дыма, продолжил: — Помнишь, я тебе говорил, что никакой «мокрухи» не будет? Извини, не получилось. В нашем деле иногда приходится принимать жесткие меры. Но и ты пойми, то, что произошло вчера – случай из ряда вон. Я всеми силами пытался избежать такого развития событий. Тебе наверняка Эмиль растрепал про мой индивидуальный моральный кодекс, пардон за мой французский. Так вот, все именно так и обстоит. Я никогда и никого не убиваю ради собственной выгоды. Только ради безопасности и только в качестве ответной меры. Вчера… я вынужден был так поступить. Но это не значит, что мне понравилось. Я не монстр какой-то, как ты мог подумать. Если честно, то сам в шоке. Утешает тот факт, что впервые… до потери человеческого облика еще ой как далеко. Ты как думаешь? — Как говорил мой Учитель, даже путь в тысячу ли начинается с первого шага, – предельно серьезно отозвался я. – Вы, патрон, путь начали. И это факт. — Не одобряешь, значит, – невесело ухмыльнулся шеф. – Да я и сам не одобряю. Но сделанного не вернешь. Опять же, если они нарвались, значит, заслужили. — Очень удобная позиция, – не удержался я. – Вы уверены, что оно того стоит? — Сейчас уже ни в чем не уверен, – не стал отпираться Пьер. – Но и отступать не привык. Тем более уже поздно. Ладно, хорош сопли жевать! А ведь ему явно не по себе, обычно он в общении подобных высказываний не допускал. Обматерить мог, что есть, то есть, но вот так, можно сказать, вульгарно – что вы, интеллигентность не позволяла. До сегодняшнего дня. — Значит так, Паша! Пришло время окончательно определить твою судьбу. Вопрос на повестке дня ровно один: ты со мной? — Э-э-э, патрон… – Неожиданно это, признаться. Чувствовал я себя как на минном поле. Одно неосторожное слово, и каюк. – А какие у меня вообще варианты? — Ну, если отбросить тот, про который ты только что подумал, – хитро прищурился Пьер, – то два. Или работаем дальше, или разбегаемся. — Вот так просто – разбегаемся? – не поверил я своему счастью. — Ну, не совсем просто… Ты же не можешь отрицать, что за время пребывания на борту моего «Великолепного» узнал много чего про меня и команду. Взять и отпустить тебя было бы несколько, э-э-э, опрометчиво с моей стороны. Но и убивать я тебя не собираюсь, расслабься. Есть более гуманный метод. — В «мозговерт» не полезу! – тут же отперся я. Со связями дражайшего шефа устроить бывшему подчиненному «промывку мозгов» труда бы не составило, во Внешних мирах рынок подобных услуг был весьма развит. Другое дело, что никто ничего не гарантировал – шансы избавиться от нежелательной информации и вылезти из чертовой машины полным овощем примерно равны. Так что ну его на фиг. — Надо полагать, это положительный ответ? – вздернул бровь Виньерон. — Да уж полагайте, патрон, – с тяжким вздохом согласился я. – Могу я со своей стороны надеяться, что мне лично не придется никого… того? — Избавляйся от этого чистоплюйства, Паша, избавляйся! При нашем образе жизни всякое случается. Могу лишь уверить, что заставлять тебя не буду. А уж обороняться или нет – это твое личное дело. Надеюсь, инстинкт самосохранения поможет сделать правильный выбор. — Я тоже надеюсь, патрон. — Ну, вот и славно! – заключил Пьер. – И за это дело давай еще по одной. Отказываться было неудобно, тем более пили за удачное разрешение моего вопроса, так что очередные пятьдесят грамм уютно устроились у меня в желудке, окончательно настроив на философский лад. Признаться, я бы рискнул. Даже с такой удручающей статистикой рискнул. Но… Всегда есть это проклятое «но»! Почему-то мне вдруг подумалось, что такой выход ничем бы не отличался от банальнейшего бегства. А бегать от проблем бесконечно невозможно. Меня долго и упорно учили препятствия преодолевать, а не впадать в истерику от любой мало-мальски значительной неприятности. А еще хуже то, как я буду глядеть в глаза Женьке. Понятно, что как раз мне-то будет глубоко пофигу, но… Опять это проклятое «но». Не смог я дезертировать, оставив ее в лапах Пьера. И пусть лично ему она по барабану, и он на нее никаких видов не имеет, все это ничего не значит. Уже сам факт пребывания на борту «Великолепного» – прямая и недвусмысленная угроза если не жизни, то здоровью как минимум. Зря, что ли, я над помощницей столько времени измывался? Разругались вот вдрызг… Пока она из команды не уйдет, нет мне другой дороги. Это мой долг, если выражаться пафосно. Из-за меня она в этот переплет угодила, мне и выручать. Впрочем, Пьеру об этих резонах знать вовсе не обязательно. — Раз уж мы пришли к полному взаимопониманию, – продолжил между тем дражайший шеф, – нужно обсудить еще кое-какие нюансы. Можешь считать, что твой испытательный срок завершен. Настало время серьезных дел. Что-то меня это совсем не вдохновляет… впрочем, послушаем, от меня не убудет. — Я довольно долго готовился к одной экспедиции… пока не важно, куда именно. Но, должен тебе сказать, проект весьма перспективный. Если не в плане материальной выгоды, то… Ладно, потом. Короче. Денег я подкопил, в ближайшие же недели с грузоперевозками и пассажирскими рейсами мы завязываем. На неопределенный срок. И отправляемся в… неважно. — Что-то я ничего не понял, патрон. — А, забей! Скоро тебе все станет ясно. Пошли. — Куда? — Как куда? – удивился Пьер. – В медицинский отсек, вестимо. Тот парень, Тарасов, в себя пришел. Сначала с ним побеседуем, а потом и к нашему весьма содержательному разговору вернемся, – ухмыльнулся он в заключение. Слова у дражайшего шефа с делом расходились весьма редко, а потому мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Я лишь плечами пожал недоуменно и выпростался из кресла. Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 6 июля 2541 года, день Медотсек «Великолепного» ничем не отличался от подобных помещений на тысячах других звездолетов, размер которых, понятное дело, позволял иметь такую роскошь. Да и от банальнейшей больницы недалеко ушел: такие же стерильные палаты с «веселыми» белыми стенами и потолками, напичканные медицинскими прибамбасами кровати, больше похожие на капсулы индивидуальной защиты, постоянно что-нибудь пищит или булькает… Обстановочка та еще. Приелась она со времен моего пребывания в военном госпитале после известных событий на Клио. Я вроде бы обещал рассказать?.. Ладно, потом как-нибудь. Понятно, что сразу в палату к спасенному мужику попасть не удалось. Собственно, Пьер как раз собирался без лишних заморочек протопать прямиком в нужный бокс, но в коридоре нас перехватил главный корабельный медик – побитый жизнью седоватый мужик по имени Дитрих Шульц. Выглядел он весьма решительно, и конфликтовать с врачом Виньерон не стал. — А, док! – расплылся он в приветственной улыбке. – Как хорошо, что мы вас встретили! — Будет вам, Пьер! – отмахнулся медик. – Я прекрасно знаю, как вы относитесь к моим запретам. Хорошо хоть без сигары явились. — А вот это уже злобная инсинуация! – рассмеялся шеф. – Когда это я в ваших владениях курил? — Ну, курить не курили, но попытки такие предпринимали, – не сдавался доктор. – Минимум дважды за руку ловил. Между прочим, не далее как вчера. Так уж и быть, спишем это на стресс. — Ладно, док, уели!.. – усмехнулся Пьер и перешел к делу: – Мне доложили, что ваш пациент пришел в сознание. — Это так, – не стал отрицать Дитрих. – Вы особо подчеркнули, что вам необходимо побеседовать с ним при первой же возможности. Вот я и счел своим долгом поставить вас в известность. — Ну не томите, Дитрих. — Можно, – все-таки кивнул медик, предварительно смерив нас с патроном внимательным взглядом. Видимо, прикидывал, отвяжемся мы сами, или проще пойти нам навстречу. – Только хочу предупредить. Пациент сейчас очень слаб. Мы его подключили к системе жизнеобеспечения, еще пара дней, и он будет в полном порядке. Пока же постарайтесь его сильно не нервировать. Я на вас надеюсь, Пьер. — Обещаю, док! – серьезно отозвался шеф. – Даже торжественно клянусь. А как мы узнаем, что он нервничает? — По характерным внешним признакам, – пожал плечами медик. – Параллельно я буду проводить мониторинг его состояния, и в случае чего вмешаюсь. — Договорились. Он в каком боксе? — В третьем, для VIP-персон, как вы и приказали. — Отлично. Пошли, Паша! Палата номер три располагалась в торце короткого коридора и была просторнее остальных двух вместе взятых. Правда, роскошной обстановкой похвастаться не могла – вездесущий белый цвет в деталях интерьера, холодный пол из скользкого пластика, люминесцентные панели в потолке. До боли знакомое окружение, век бы его не вспоминать! Если уж мне, здоровому (относительно) человеку здесь не по себе, то что уж говорить о бедном пленнике. Впрочем, Пьер лицемерно заменял этот эпитет добрым десятком других терминов, от пациента до гостя, но сути дела это не меняло. Спасенный (или плененный?) мужик лежал на кровати, безразлично скользя взглядом по безупречно ровному потолку, и на наше появление среагировал слабо: опустил глаза, скривил рот в еле заметной ухмылке и вернулся к своему увлекательнейшему занятию. Надо сказать, по сравнению с подвалом покойного господина Ма, нынешнее его жилище выигрывало практически во всем, включая ложе. По сути такая же капсула индивидуальной защиты, но более просторная и горизонтально расположенная. Плюс подушка и никаких фиксаторов. Больной (блин, как обстановка действует!) не шевелился, хотя опутывавшие его конечности трубки системы жизнеобеспечения оставляли достаточную свободу действий, и определить, что он в сознании, можно было лишь по открытым глазам. Пьер, прищурившись, некоторое время буравил гостя взглядом, потом подхватил одну из выстроившихся вдоль стены пластиковых табуреток и подсел к кровати. Я по уже сложившейся традиции устроился чуть позади него, оставшись на ногах – так наблюдать за объектом было удобнее. Выглядел он, кстати, куда приличнее вчерашнего – болезненная бледность исчезла, и даже недельная щетина перестала выделяться темным пятном на фоневвалившихся щек. Странно, конечно, что его не побрили, но, судя по свежим форменным трусам, помыть догадались. Или просто продезинфицировали, что вероятнее. Худоба, кстати, тоже перестала бросаться в глаза – питательные смеси уже подействовали и организм мало-помалу возвращался в исходное состояние. — День добрый, – поздоровался Виньерон по-русски, не сводя с пленника изучающего взгляда. Тот ничего не ответил, но от моего взора не укрылось еле заметное подергивание век, и мгновенная дрожь, охватившая кончики пальцев. Дипломированный специалист внутри меня буквально возопил: осторожно! А ведь товарищ-то на взводе! И еле сдерживается, судя по напряженным мышцам. Пытается выглядеть расслабленным, и неплохо, между прочим, это у него получается, однако нас не проведешь. Меня в свое время учили определять эмоциональное состояние Тау по мельчайшим проявлениям физиологических реакций, а это задачка посложнее будет, чем «прокачка» на нервозность своего брата хомо. Надо отдать шефу должное – в обстановке он разобрался буквально сразу же и поспешил сменить тактику: обезоруживающе улыбнулся и протянул пленнику руку. — Виньерон, Петр Михайлович, – отрекомендовался он, как и мне когда-то. – Прошу любить и жаловать. Смелее, коллега, я не кусаюсь. Теперь уже изучающе прищурился пациент, но Пьер взгляда не отвел. Наконец, пленник пожал протянутую ладонь: — Тарасов, Александр. Голос твердый, хорошо поставленный, что невольно наводило на мысль о военном прошлом Пьерова собеседника. Хотя какое там «наводило»! Как божий день ясно. По совокупности признаков, так сказать. С волнением практически справился, наверняка понял, что прямо сейчас убивать его никто не будет. Он, собственно, и раньше к такому выводу пришел, готов голову дать на отсечение, просто наше появление его слегка из колеи выбило. Ладно, хоть в драку не лезет. — Я вас, кажется, где-то видел, – немного неуверенно продолжил между тем пациент. — Было дело, – не стал отпираться Пьер, машинально дотронувшись до успешно восстановленного носа. – Вчера днем, когда мы вас извлекли из медицинской капсулы повышенной защиты. Кстати, не просветите нас, что вы там делали? — Где? – почти натурально удивился Тарасов. Вот жук! Ведь прекрасно все помнит! Прикинулся шлангом, и хоть трава не расти. Кстати, не самая плохая линия поведения в его положении. Очнулся неизвестно где, помятый, небритый, с головной болью – это уж к гадалке не ходи, такой побочный эффект в девяноста процентах случаев после выхода из искусственной комы наблюдается – а тут какие-то мутные типы заявляются и начинают разговоры разговаривать. Вполне естественная реакция – все отрицать. Даже с полицией и прочими врагами человечества прокатывает. Периодически. — В капсуле, – терпеливо повторил Пьер. – Вы находились в поместье некоего господина, широко известного в узких кругах преступного мира одной интересной планеты. Лежали в индивидуальной капсуле, в состоянии искусственной комы. Мы вас из него вывели. И вы в благодарность за это попытались нас избить и сбежать. — Не помню, – вздохнул Тарасов, но при этом – вот ей-богу! – на губах его промелькнула ехидная усмешка. – Честно говоря, не ожидал от себя. Но раз вы так утверждаете… Примите мои искренние извинения. Да он же реально издевается! Я непроизвольно сжал кулаки, едва сдержав порыв хорошенько врезать пленнику по ребрам, и медленно выдохнул – только приступа мне сейчас и не хватало. Шеф не поймет. Так что придется терпеть. Впрочем, Виньерон на явную издевку не повелся: — Пустое!.. Между прочим, мы вас вызволили из лап триады, которая вас наверняка подвергала жутким мучениям. С какой целью – это уже другой вопрос. Я уважаю ваше право хранить тайну, но вправе ожидать благодарности за спасение вашей жизни. Которая, как и любая другая, бесценна. — Думаете? – хмыкнул Тарасов. – А я вот уже в этом не уверен… — Зачем же так сразу? – Пьер закатил глаза, что-то припоминая. – Как там в древней песне поется? А не спешите нас хоронить, есть у нас еще здесь дела… Тарасов ощутимо напрягся. — А дальше еще интересней, – продолжил шеф, – сейчас, вспомню. Вот: у нас дома детей мал мала, да и просто хотелось пожить… Кстати, знакомый стих. Если не ошибаюсь, что-то из школьного курса, неоклассика двадцатого века. Какой-то рокер времен распада Советского Союза. Точно, некий Шахрин. — Чего вы от меня хотите? – насупился пленник. Или все-таки не пленник? — Ничего сверхъестественного, – пожал плечами Пьер. – Расскажите о себе хоть немного, чтобы мы знали, что с вами делать. — Например, в шлюз выбросить. Без скафандра. — Да бросьте, Александр! Чего вы боитесь? Лично мне вы интересны только тем, где мы вас обнаружили. Любопытство, знаете ли, мой главный порок. Ну и поговорить люблю. — А мне, напротив, всегда казалось, что молчание – золото. — Полноте, – ухмыльнулся шеф и вдруг заливисто расхохотался. Отсмеявшись, пояснил: – Я, кажется, понял, в чем проблема. Вы думаете, что можете оказаться нежелательным свидетелем? Учитывая, что вы прекрасно осознаете, о каком таком господине шла речь чуть ранее. Смею вас заверить, я вас в этой роли не рассматриваю. Абсолютно. А зря. Если мы его отпустим, он наверняка сумеет сложить два и два, как только доберется до ближайшего компьютерного терминала и посмотрит новости. И тогда все труды Джейми, а также чудовищная по своей сути зачистка поместья пойдут насмарку. Триаде, в отличие от суда, доказательная база не нужна, свидетеля более чем достаточно. Да что там свидетеля, даже малейшего подозрения с лихвой хватит, чтобы нас пустить в расход. Такие убийства не прощают. Тут одно из двух: или Пьер бессовестно врет, или имеет на Тарасова какие-то виды. Видимо, пленник пришел к аналогичным выводам, потому что немного нервно усмехнулся и выдал: — Эх, лукавите, любезнейший Петр Михайлович! Молодец, мужик! Не знаю, специально его учили, или неосознанно он действовал, но выход нашел верный – подстроился под манеру общения собеседника. Не показывает, что боится, но и не борзеет. Не жертва, но и не агрессор. Равный. — Ваша взяла, Александр! – усмехнулся Пьер. – Каюсь, чуть приукрасил действительность. Но вы, гляжу, уже достаточно окрепли, так что с вами можно говорить начистоту. Скажем так. Вы в данный момент мой, э-э-э, пленник. — То есть я должен рассматривать наше, э-э-э, общение как допрос? Виньерон в ответ развел руками, мол, что делать, жизнь такая. — И чем вы лучше тех азиатов? Риторический вопрос. И где-то даже философский. Интересно, как Пьер выкрутится? — Да хотя бы тем, что я не собираюсь причинять вам физического вреда. Об умерщвлении тем более речь не идет. Вам, Александр, всего лишь придется поступиться толикой свободы. — Всего-то? – усмехнулся Тарасов. – Из одной клетки в другую. Веселенькая перспектива. У азиатов я хотя бы в отключке был и не видел их гнусных рож. У вас, я так понимаю, подобной привилегии я буду лишен? — Ну, если вы настаиваете… – задумчиво протянул Пьер. – Думаю, доктор Шульц сумеет вам устроить кому. Да что доктор, вон, Паша уже давно порывается вам сотрясение мозга организовать. Но надо ли оно вам, вот в чем вопрос. Вот тут шеф несправедлив. Видит бог, и в мыслях не было. Намеревался всего лишь парой сломанных ребер ограничиться. — Так что, будем разговаривать? – вопросительно выгнул бровь Виньерон. — Настроения что-то нет, – отрезал пленник. Теперь уже точно пленник. — Знаете, Александр, у меня уже появляются мысли насчет грузового шлюза в третьем трюме. У него частенько барахлит система управления, да и с регенерацией кислорода проблемы… — А вот угрожать не надо. Погрознее видали, – буркнул Тарасов, отворачиваясь. – Нашелся пугатель, по собственному кораблю без охраны не ходит, а все туда же. Ага, это он уже чисто из вредности. Почти сломался. Сейчас самое главное не останавливаться, давить и давить. Шеф, к моему удовлетворению, тоже это понял: — Короче, так, господин Тарасов. Вы сейчас не в самом комфортном положении. Тезисно: вы на борту «Великолепного», полностью в моих руках. Сбежать нереально, сами понимаете: с гиперпространством не шутят. Отпустить я вас не могу. Поэтому придется вам пока что воспользоваться моим гостеприимством. Но я любопытен. — Вы уже говорили, – подпустив в голос сарказма, хмыкнул пленник. — Любопытен, да, – не дал сбить себя с толку шеф. – И мне жутко интересно, зачем вас выкрали азиаты. А то, что вы к ним попали не по своей воле, даже не обсуждается. Итого, у вас есть что-то, интересное мне. Можем заключить сделку. — Не думаю. — А зря. Думать, хотя бы периодически, полезно. Но я не настаиваю на сиюминутном решении. Время у вас есть. Доктор сказал, что выпустит вас из палаты через два дня. Пока придите в себя, восстановите силы. Соберитесь с мыслями, в конце концов. А потом мы вернемся к нашему разговору. — А вы меня в карцер разве не запрете? Для стимуляции мыслительной деятельности, так сказать? – съязвил Тарасов. Вот ведь неугомонный! Неужели обязательно за собой последнее слово нужно оставить? С Пьером, кстати, такой трюк обычно не проходит. — А зачем? – притворно удивился Виньерон. – Более того, после выписки я предоставлю в ваше распоряжение комфортабельную каюту на офицерской палубе. И свободу перемещений по кораблю, в разумных пределах, конечно же, никто вам ограничивать не будет. Это чтобы вы поняли, чего лишитесь, если переговоры зайдут в тупик. — Ну, допустим, чисто гипотетически, что я вам все расскажу. Но-но, спокойнее! Я сказал, гипотетически. Честно признаться, я вообще ничего не помню… — Так уж и ничего?.. — Увы… — Ладно, замнем для ясности. — Допустим, я удовлетворил ваше любопытство, любезнейший Петр Михайлович. А дальше что? — Лично я вижу как минимум две возможности… Чего-то это мне напоминает. А? — Надеюсь, моя прогулка в шлюз без скафандра в их число не входит? – не изменил себе Тарасов. — Однозначно нет, даже гипотетически, – усмехнулся Пьер. – Одно из двух: или мы сотрудничаем дальше, к взаимной, хочу заметить, выгоде, или расстаемся если не друзьями, то хотя бы не врагами. Правда, предварительно придется вас подвергнуть одной не очень приятной медицинской процедуре. — В подпольный «мозговерт» не полезу! – отрезал пленник. – Организм не казенный. — Ничего гарантировать не могу, медицинские услуги – качественные – нынче дороги. Но… — Понял я, понял. Будем надеяться, что память ко мне вернется. Но… Сами понимаете, амнезия дело такое… — Вот и славно! – заключил Пьер, поднимаясь со стула. – Кстати, нянчиться с вами у меня нет возможности, поэтому по любым вопросам обращайтесь к Павлу Алексеевичу. – Короткий кивок в мою сторону. – Он мой доверенный помощник, а вовсе не охранник, как вы изволили выразиться. Плюс координатор по работе с пассажирами, так что вы подпадаете под его юрисдикцию. Прошу любить и жаловать. Тарасов соизволил окинуть меня заинтересованным взглядом. — Гаранин, Павел, – представился я по всем правилам, протянув руку. Пленник, чуть помедлив, ответил на рукопожатие, правда, и тут не удержался от комментария: — Доверенный помощник, а дерется как профи. Я пожал плечами, мол, чего тут сверхъестественного? К тому же, если мне не изменяет память, во вчерашнем инциденте я лишь защищался, даже отмахнуться ни разу не получилось. Однако ж парень хорош, если сумел сделать такие далеко идущие выводы. — Всего хорошего, Александр! – закруглил разговор шеф. – Надеюсь на ваше здравомыслие. — Я тоже, – вздохнул Тарасов, но в его насмешливых глазах отчетливо читалось: «Блажен, кто верует». Покидая палату, я еще раз пересекся с ним взглядом, и он, как и ожидалось, глаз не отвел. Надолго затягивать дуэль я не стал, и так все понятно. Намучаемся мы с ним, ох, намучаемся!.. Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 6 июля 2541 года, день — Ну, что скажешь? – поинтересовался Пьер, когда мы оказались в коридоре. — По поводу? — Паша, хоть ты-то не прикидывайся, – укоризненно глянул на меня шеф. – Про Тарасова что скажешь? — Вредный тип. — И все? — А вы хотите, чтобы я вам его психологический портрет нарисовал? Признаться, я этот раздел теоретического курса порядком подзабыл. — Н-да, похоже, без профилактической беседы не обойтись, – хмыкнул патрон. – Не отставай. Всю дорогу до капитанских апартаментов Пьер молчал, видимо, что-то обдумывал, да и, оказавшись в родном кабинете, к разговору приступил далеко не сразу. Для начала обновил потухшую сигару, потом вооружился неизменным пузатым бокалом с коньяком (мне, кстати, не предложил), и, наконец, разродился целой речью: — Возможно, Паша, ты сочтешь меня неисправимым романтиком, но, сколько себя помню, меня влекла Тайна. Тайна с большой буквы, а не какие-то там жалкие секреты местечковых политиков, и даже не загадки истории, нет. Все гораздо хуже. Я больной человек по большому счету. Болезнь моя незаразная, да и для окружающих не опасная… (Ага, это еще как посмотреть, подумал я.) Ты никогда не задумывался: кто мы, что мы, зачем, в конце концов, мы? Нет? Тебе повезло. А меня эти насквозь философские вопросы занимали чуть ли ни с раннего детства. Шеф снова надолго задумался, устремив мечтательный взгляд куда-то на стену, а потом тихо и размеренно продолжил, не глядя на меня: — Родился я в довольно богатой семье. По крайней мере, мы никогда не бедствовали. Дед мой, Антуан Виньерон, был потомственным французским дворянином. Баронство его было одним из самых доходных в Шампани, его виноградники приносили баснословную даже по тем временам прибыль. Но все кончилось в один далеко не прекрасный момент – Смута не щадила никого, в том числе и моего предка. Все его родственники были убиты. В одночасье лишенный всего, он бежал из горящей Европы и перебрался в Славянский Союз. Там он встретил любовь всей своей жизни – мою бабку Марию. У них родился сын, мой отец, Мишель Виньерон. Папенька тоже впоследствии женился на русской, и до сих пор живет с моей матерью, Валентиной, душа в душу. У меня есть еще младший брат, Антон. В честь деда назвали… Пьер грустно улыбнулся какому-то своему воспоминанию, но в подробности вдаваться не стал, вернулся к исповеди: — Так что я, как видишь, тоже барон, только без баронства. Да и француз всего лишь на четверть, просто на Гемини пришлось поддерживать имидж для солидности. Так и появился Пьер-Мишель Виньерон, авантюрист и циник. Впрочем, это я вперед забегаю. Рос я во вполне благополучной семье, отец – успешный московский бизнесмен, мать – искусствовед, часто вела аукционы в одном торговом доме, специализировавшемся на антиквариате. Под ее влиянием я очень рано увлекся историей, а затем и археологией. Так получилось, что закончил я истфак МГУ, собирался даже в аспирантуру поступать, но не срослось. Характер подвел. Встрял в одну нехорошую историю, так что пришлось срочно прятаться. А где в наше время можно скрыться от правосудия? Правильно, в армии. Записался в Десант, прошел курс молодого бойца, как положено, потом загремел на дальний форпост на Фронтире. Так вышло, что пришлось мне поучаствовать в заварушке с «черными археологами» – флотские спецы нашли их базу, попытались взять штурмом, но что-то у них не срослось, нас бросили на выручку. Так я получил боевое крещение. И умудрился выделиться на фоне остальных парней. Меня заметили, а когда узнали, что у меня еще и образование высшее, предложили перейти во Флот, в экипажный состав. После соответствующей переподготовки, само собой. В ВКС я провел еще пять лет, а потом вылетел как пробка. И опять из-за характера. Повздорил со старпомом на последнем месте службы, разбил ему рожу, и финита. Хорошо хоть в дисбат не загремел. А оказавшись на гражданке, понял, что совершенно не приспособлен к мирной жизни. Скучно. И муторно. Бизнес? Нет, не мое. Через год я вдрызг разругался с папашей и младшим братцем и хлопнул дверью. Кое-какие деньги у меня были, и я решил купить корабль. Правда, скопленной суммы хватило лишь на развалюху со свалки… Видел бы ты, на что был похож «Великолепный», когда я его выкупил! Правда, столетний боевой фрегат сохранился куда лучше многих гораздо более свежих собратьев – видно было, что его до меня кто-то ремонтировал, но все равно его никто не покупал – баки маленькие. Не знаю, что за модификация, но я решился вложить в старичка деньги и не пожалел. Хотя поначалу было весьма сложно. Первый год я занимался короткими рейсами, хватался за любую оказию, но все равно удавалось лишь сводить концы с концами. Да команде жалованье платить. А потом я выиграл вот это, – Пьер покопался в верхнем ящике стола и продемонстрировал мне вычурный массивный перстень серого металла. – Бывший его владелец так и не сумел объяснить его происхождение. И меня вновь охватила страсть к Тайне. Я подумал – какого черта?! Что и кому я докажу, если буду по-прежнему перебиваться случайными заработками? Я свободен, никому ничего не должен, так не проще ли заняться любимым делом? И я, наплевав на законность, занялся контрабандой. Не сразу, понятно. Пришлось изрядно попотеть, зарабатывая стартовый капитал. Я начал участвовать в подпольных турнирах по покеру. Сначала ставкой служил «Великолепный», потом появились свободные средства, и в конце концов я сумел оснастить фрегат всем необходимым для ведения столь сомнительного бизнеса. И тогда дела пошли в гору. Я наконец-то получил возможность отдаться своей тайной страсти – ксеноархеологии. Ты наверняка слышал, что среди черных археологов я превратился чуть ли не в легенду. Слухи сильно преувеличены, но я предпринял несколько экспедиций, весьма удачных, надо признать, да и на поприще коллекционирования преуспел. Ты, наверное, думаешь, а для чего я вообще тебе все это рассказал? Все просто. Устал держать в себе. Элементарно нужно выговориться. Более подходящей кандидатуры на борту все равно нет, а ты, как-никак, психолог. — Патрон… — Не перебивай. Сейчас опять начнешь – не психолог, а конфликтолог. Какая, в сущности, разница? Я просто чувствую, что могу выговориться. Мне это нужно. Так вот, я всего лишь хочу, чтобы ты понял мои мотивы. Не считал бездушным монстром, убийцей и вообще гнусным типом. — Но почему я? — Понятия не имею. Я целенаправленно искал специалиста по Тау, а вовсе не духовника. Я, конечно, в Бога верю, но не до такой степени, чтобы священника за собой таскать. А ты паренек смышленый, и в циничную скотину превратиться еще не успел. Вашими бы устами, шеф, да медку навернуть! Я-то себя уже давно считал конченой сволочью. Это элементарно выжить помогало. — Короче, не перебивай! – Пьер попытался затянуться сигарой, но та успела погаснуть, и он раздраженно принялся колдовать с зажигалкой. Выдохнул клуб дыма, откинулся на спинку кресла: – Тайна! Ты только вслушайся в звучание этого слова! За набором банальных звуков кроется настоящая бездна. Невозможно представить, сколько тайн скрывает мироздание. Мы песчинки на лике Вселенной. В этом бескрайнем пространстве скрывается столько всего, что дух захватывает. Да элементарно в доступном нам секторе столько загадок, что человеческой жизни не хватит, чтобы только их перечислить. Масштабы представить невозможно. Как ты думаешь, сколько цивилизаций сменило друг друга за те миллиарды лет, что существует Вселенная? Сто? Двести? Или тысячи? Их следы повсюду, нужно только знать, что и где искать. Есть люди, и не только люди, которые знают. Мне стоило больших трудов заслужить их доверие. Теперь и я знаю. Черные археологи – довольно замкнутая каста, и, раз в нее попав, уйти уже невозможно. Неизвестность влечет, манит, как… мечта, я не знаю. Это слаще плотских утех, никакой наркотический или алкогольный кайф не сравнится с тем незабываемым ощущением, когда удается хотя бы прикоснуться к очередной древней загадке. Когда ты понимаешь, что Вселенная неохватна, и какая невообразимая бездна времен отделяет тебя от некогда живших разумных существ, оставивших свой след в истории. Вселенской истории. Вот она, единственно достойная цель – пополнить их ряды. Цивилизации приходят и уходят, волны разума сменяют друг друга, отправляя предшественников в забвение, но материальные их следы остаются. Навечно. И когда держишь в руках очередной инопланетный артефакт, невольно начинаешь задумываться, что за существа его сотворили. Каковы были их цели? К чему они стремились? Что хотели выразить, создавая этот предмет? И пусть ты никогда не узнаешь, на что они были похожи, но уже тот факт, что о них кто-то вспоминает, особенно спустя миллионы и миллиарды лет, делает их бессмертными. След в истории. Все остальное неважно. Н-да, что-то шеф сегодня в философию ударился. Хотя, надо признать, звучит достаточно убедительно. Так и маячат перед внутренним взором соблазнительные образы древних сокровищ. — Так вот, Паша. Я поставил себе цель – оставить такой же след. Знаю, смахивает на бред сумасшедшего, но чем это хуже, допустим, стремления к абсолютной власти? Или скопидомства, когда каждую копейку несут в банк? Или желания устроить мир во всем мире? Моя цель, между прочим, куда гуманнее прочих. Я не собираюсь менять жизнь окружающих, как те же политики. Я не собираюсь никого лишать кровно заработанных грошей, спекулируя на бирже или провоцируя обвал валют. Я всего лишь хочу оставить по себе память. Материальную, а не в виде народной молвы. Эпос существует ровно до тех пор, пока существует создавший его народ. Так что плевать на устное творчество. Я хочу создать нечто такое, что останется в веках, и будет принадлежать всем, независимо от происхождения и расы. Нечто грандиозное. — Похвальное желание, патрон, – не удержался я от колкости. – А как это осуществить, вы думали? Хотя бы приблизительный проект есть? — Вот в этом-то вся проблема, – сразу же сник Пьер. – Я долго думал над этим. Очень долго. И пришел к выводу, что сначала нужно изучить опыт предшественников. — Поэтому занялись археологией? — И поэтому тоже. Но в первую очередь из-за возможности прикоснуться к тайне. Ладно, – Пьер одним глотком выхлебал остатки коньяка и снова пыхнул сигарой. – Это все лирика. Задача-максимум, так сказать. Но есть и более приземленные цели. Например, как ты думаешь, какая тайна сейчас наиболее, скажем так, актуальна? — Первые? — Бинго! – Шеф пару раз хлопнул в ладоши, изобразив жидкие аплодисменты. – Это самая свежая, и десяти тысячелетий не прошло, загадка. И она теоретически вполне поддается решению. Неудивительно, что все специалисты именно ей уделяют повышенное внимание. Кроме того, Первые, в отличие от более древних наших предшественников, нам относительно понятны. Равно как и их технологии. И из этого факта проистекает закономерный интерес к ним. — Ага, и артефакты на черном рынке весьма ценятся… — Именно. Черные археологи кто угодно, но только не благотворительная организация. Все решают деньги, сколь бы банально это ни звучало. А деньги можно сделать либо на антикварных ценностях – причем еще большой вопрос, что именно таковыми считать – либо на полезных артефактах, например, образцах технологий. Я, как ты понимаешь, комбинирую оба этих способа, но больше тяготею к наследию Первых. Любопытство – страшная сила. И занимаюсь этим вопросом с самого начала, э-э-э, профессиональной деятельности. И вот теперь мы плавно переходим к основному вопросу повестки дня. — Я весь внимание, патрон. — Не паясничай. Так вот, последние три года я занимался подготовкой к самой, на данный момент, крупной экспедиции в моей карьере. Подбирал команду, копил деньги, запасался оборудованием и всем необходимым. Теперь, наконец, время пришло. В самом первом походе за пределы Сферы человечества я наткнулся на древний корабль. Скорее всего, это был один из первых разведчиков Тау, очень уж архитектура характерная. Не суть важно, в общем. Добычи особой эта находка не принесла, все, чем удалось поживиться – некоторое количество записей на кристаллоносителях, да прочий хлам, не имеющий даже антикварной ценности. Короче, брать мы ничего не стали, просто зафиксировали факт находки и потом передали информацию таурийцам, за чисто символическую плату. Но один из кристаллов я все же оставил себе. Расшифровка информации заняла больше года, но в итоге мне удалось получить удобоваримый текст. Чтиво, должен признать, весьма увлекательное – нечто вроде сборника древних легенд. Все вполне стандартно, но в одном из файлов речь шла о некоем Ковчеге. Что это за объект, и с чем его едят – не ясно. Но, согласно мифу, он содержит некую технологию, способную даровать власть как над живой, так и над неживой природой. Причем власть практически неограниченную. Не знаю, насколько правдива эта информация, скорее всего, очередная сказка, но в этой легенде содержатся недвусмысленные указания, где именно нужно искать Ковчег. Уже один этот факт заслуживает особого внимания. Бог с ней, с технологией. Если даже удастся отыскать банальный корабль Первых, это уже будет хорошо. Такой добычей не каждый может похвастаться. Да что там, не каждый! Случаи обнаружения достаточно хорошо сохранившейся космической техники Первых можно по пальцам пересчитать! Куда чаще находят развалины на планетах. А тут целый корабль. Игра однозначно стоит свеч. — Патрон, а вы уверены, что какой-то непонятной легенды достаточно, чтобы тащиться в дикую даль без малейших гарантий? – хмыкнул я. — Уверен. К тому же у меня есть подтверждение. – Пьер странно на меня покосился и уточнил: – Теперь есть. — Так мы за этим к господину Ма ходили? – дошло-таки до меня. — Да. Я случайно наткнулся на обрывки текстов, которые выложил в Сеть его представитель. Старый Ма, чтоб ты знал, был одним из самых известных коллекционеров. Его собранию артефактов Первых мог любой позавидовать. Теперь, правда, львиная доля его сокровищ моя… Впрочем, не важно. Та самая друза кристаллов, которую он отказался продать, нечто иное, как информационный накопитель. Не знаю, где он его взял, но данные там содержатся весьма любопытные, в том числе и информация о Ковчеге. И я теперь с уверенностью могу утверждать, что это именно корабль. Причем корабль огромный. А, возможно, и целая космическая база. Как тебе перспектива? — Дух захватывает, если честно, – подыграл я шефу. – Мне нужно знать что-то еще? — Да. Судя по косвенным данным, объект находится где-то на границе сектора Тау. И там очень легко нарваться на всяческих лихих ребят. Это я уже молчу про их Патруль. Поэтому мне и понадобился специалист твоего профиля. — Думаю, вы не ошиблись в выборе, патрон, – вздохнул я. — Что-то не вижу энтузиазма. — С моей деятельностью на дипломатическом поприще у меня связаны далеко не лучшие воспоминания, – поморщился я. – Не думал, что снова придется браться за старое. Но от судьбы, видимо, и впрямь не уйдешь. — Так ты согласен отправиться со мной? — А куда я денусь? Мне показалось, что мы выяснили это еще утром. — Ладно, Паша, не заводись, – поднял Пьер руки в примирительном жесте. – Ты мне реально нужен. Другого специалиста за оставшееся время я уже не найду. Текущий рейс последний. Когда прибудем на Брод, займемся подготовкой к экспедиции. Нужно будет найти еще кое-каких спецов, это займет пару месяцев, не больше. А потом в путь. — У меня есть одно условие, патрон. — Я, собственно, не сомневался, – ухмыльнулся шеф. — Я хочу, чтобы, когда мы отправимся на поиски вашего Ковчега, моя помощница осталась в пределах Федерации. И это не обсуждается. Даже если она будет сопротивляться. — Ты все-таки в нее втюрился! – изобличающе ткнул в меня пальцем Виньерон. – А она молодец, между прочим. Хорошо, условие принимается. Все равно примерно половина команды останется на Броде, особенно из числа обслуживающего персонала. Так что как-нибудь от твоей Женьки избавимся. — Я надеюсь на вас, патрон. — Ладно, с этим разобрались. Но у меня есть для тебя еще одно поручение. – Шеф, наконец, перестал мусолить сигарный окурок, и аккуратно «забычковал» его в массивной пепельнице. – Ты, конечно, будешь смеяться, ведь таких совпадений не бывает… Короче, Тарасов – один из тех спецов, которых я собирался найти в самое ближайшее время. — Да ладно! — Не перебивай. Короче, мне на него дали наводку еще полгода назад, но тогда он безвылазно торчал на Ахероне, и добраться до него не было никакой возможности. — А чем это он так знаменит? – с показным безразличием поинтересовался я. Чует мое сердце, здесь что-то не так. А интуицию я уже давно игнорировать перестал – себе дороже, убедился на горьком опыте. — Помнишь, лет пять назад шумиха была? Возвращение изолированного мира Фронтира в лоно Федерации? Как раз тогда удалось восстановить связь с системой Риггос-2. Ахерон – ее столичная планета. Там сохранилось население, пережившее атаку легорийцев. Случай на данный момент беспрецедентный. Так вот, Тарасов – на тот момент еще капитан-лейтенант – первый разведчик, проникший на планету. Он сумел убедить местное правительство пойти на контакт с федералами, но суть не в этом. Ахерон оказался еще одним полигоном Первых наряду с Землей и Легорией. Это установлено точно, правда, информация засекречена. Тарасов нашел на планете полуразрушенную базу Первых. Кое-какие образцы там сохранились, плюс обнаружилось несколько кристаллоносителей. Это событие породило первую волну интереса к Первым. Черный рынок буквально бурлил какое-то время, потом ажиотаж пошел на спад. Все устаканилось, но не надолго. Буквально через пару лет технологии Первых всплыли уже на Нереиде. Об этом тоже мало кто знает, но, насколько мне удалось выяснить, полученные Тарасовым в ходе разведывательной миссии данные легли в основу исследований целого лабораторного комплекса, затерянного среди островов Южного полушария планеты. А это тот еще лабиринт, надо сказать. Короче, яйцеголовые сумели восстановить кое-какие технологии в сфере клонирования, через что получили неприятности на задницы. Никто толком не знает, что стряслось, но какие-то левые типы напали на комплекс и попытались вывезти оборудование и образцы. Поговаривают, что к этому причастна компания «Внеземелье». Поговаривают также, что они что-то обнаружили на Находке. — Там же сейчас карантин, – удивился я. — Ага, именно поэтому и карантин. Тут тоже история темная. Но вернемся к нашим баранам. Заваруха на Нереиде получилась знатная, комплекс вместе со всем персоналом сровняли с землей. Выжили двое, но про них вообще ничего не известно. Удалось лишь выяснить, что их спрятали на Ахероне. И Тарасов с ними контактировал. Это уже вторая причина, чтобы привлечь его к сотрудничеству. Наводку на него дали надежные люди, имевшие непосредственное отношение к «Внеземелью». Операцию по захвату мы готовили больше месяца. Представь мое разочарование, когда выяснилось, что ранее недоступный Тарасов с Ахерона улетел. Но в пункт назначения не прибыл. Исчез по пути. Ага, засада. — Это несколько нарушило мои планы, – продолжил Пьер, – поэтому пришлось переключиться на покойного господина Ма. Каково же было мое удивление, когда мы обнаружили неуловимого Тарасова у него в подвале! Возникает закономерный вопрос: зачем он понадобился азиатам? — Могу дать не менее закономерный ответ, – фыркнул я. – У вас, патрон, есть конкурент. — Думаешь? Впрочем, это логично. Если уж я сумел раздобыть такие сведения, почему они не могли попасть к кому-то еще? — Вспомните Босуорт-Нову, – подлил я масла в огонь. – Кто пытался перехватить Джейми? Правильно, местная мафия при поддержке якудза. Тот японец в лесу, помните? — Выходит, кто-то на Сингоне пытается нас опередить, – задумчиво выдал Виньерон. – И, судя по кое-каким признакам, этот кто-то – один из кланов якудза. И они явно не поставили в известность руководство. Потому что верховодят там сейчас китайские семьи. А ситуация такова, что между этническими группировками в любой момент может вспыхнуть война. Вспомни хотя бы юного Хикэру. И Нобору мне о чем-то подобном намекал. — Нам нужно спешить, патрон. — Кто бы спорил… Но и вслепую тыкаться смысла нет. Тогда тем более необходимо склонить Тарасова к сотрудничеству. Он нам необходим и как эксперт, и как выход на тех двоих, что спаслись на Нереиде. Они еще более ценные источники информации. Ты понял, Паша? — Не думаю, что смогу, – помотал я головой. – Тарасов тот еще тип, мне одного разговора хватило. — Ты психолог, тебе и карты в руки, – ухмыльнулся шеф. Правда, ухмылка получилась довольно-таки хищная. – Или придется его принудительно пропустить через мнемосканер. Хочешь взять грех на душу? Чертов Пьер! Знает, на что давить. — Ладно, патрон, я попробую… — Попробуй, Паша, попробуй. И постарайся не затягивать. — Хорошо, патрон. И еще хотелось бы очертить, так сказать, рамки дозволенного. — А, вербовать так вербовать! – рубанул рукой воздух шеф. – На твое усмотрение. Все равно, если не договоримся, в «мозговерт» его. Что очень нежелательно. Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 6 июля 2541 года, день От Виньерона я ушел в несколько растрепанных чувствах. С одной стороны, участвовать в явной авантюре ох как не хотелось, с другой – а куда деваться? Я теперь повязан, и альтернатива одна, причем не самая приятная. Плюс Женька. Та еще проблема, между прочим. Несколько скрашивал мое положение тот факт, что Тарасов тоже попал, как кур в ощип. И было бы логично рассматривать его в качестве потенциального союзника. С этой точки зрения поручение Пьера оказалось весьма кстати – под шумок можно совершенно спокойно общаться с пленником, не вызывая подозрений. Собственно, а что откладывать? Не дожидаясь остановки лифта, я подкорректировал место назначения, и вскоре вновь оказался в храме медицины. Док Шульц препятствовать не стал, благо обед и дневные процедуры уже закончились, и мне оставалось лишь пересечь короткий коридор и войти в палату. Тарасов моему появлению слегка удивился – соскучиться он еще явно не успел, – но и возмущения не выказал. Я без лишних слов устроился на отменно неудобном пластиковом табурете, как Пьер давеча, и принялся сверлить пациента тяжелым взглядом. Никакой особой цели я этим не преследовал, просто хотелось посмотреть на реакцию. И та не заставила себя долго ждать. — Ты меня загипнотизировать собрался? – ухмыльнулся Тарасов через пару минут. В молчанку играть ему быстро надоело, как я и предполагал. — Думаешь, прокатит? – не остался я в долгу. — Вряд ли, – хмыкнул он. – Но ощущение забавное. Так меня еще никто не колол. Обычно сразу по морде норовили заехать. — Думаешь, прокатит?! — Но-но, я бы попросил! – уже откровенно рассмеялся пленник. – Я сейчас не в той форме, да и настроения нет, честно говоря. — Ну так я попозже зайду. — Можно, конечно, – окинул он меня задумчивым взглядом. – Только, боюсь, я в заведомо проигрышном положении. Меня ведь все равно просто так не отпустят? — Лично я тебя не держу, – безразлично пожал я плечами. – Но Пьеру ты зачем-то нужен. Поэтому, как человек, довольно близко с ним знакомый, советую… — Э-э-э, стесняюсь спросить… а вот это ваше близкое знакомство, оно какого рода? Твою ети! И кто тут кого на вшивость проверяет? Задавив в зародыше рванувшую откуда-то из глубины души ярость, я как можно незаметнее выдохнул и продолжил, как ни в чем не бывало: — Советую пойти ему навстречу. Для здоровья полезней. — Думаешь? Но мне всегда казалось, что венерические заболевания его отнюдь не прибавляют. Я дернулся было, но в очередной раз взял себя в руки и остался сидеть, даже в лице не переменился, проигнорировав ехидный взгляд. Чем не повод для гордости? Тарасов, кстати, мою выдержку тоже оценил. Правда, это не помешало ему с огромным удовольствием закончить фразу: — Так что извини, братан, это без меня. Н-да, не ошибся я в нем. Тяжелый человек. Надо что-то делать, но вот что? Ну-ка, а что на этот случай говорит наука конфликтология? Налицо межличностный конфликт, или, по крайней мере, попытка его развязать. В данной конкретной ситуации некий Тарасов, несмотря на свой статус пленника, придерживается активной стратегии, а я, так уж вышло, пассивной. Меня такое положение дел не устраивает. Посему надо перехватывать инициативу. Приспособленчество не поможет – это откровенный уход от проблемы. Но и деструктивный характер действий, как у неугомонного пациента, тоже не выход – такая ситуация может завершиться только дракой. А он, судя по всему, как раз и пытается ее спровоцировать. Итог – конфликтная ситуация разрешается в пользу моего оппонента. Нет, мне профессиональная гордость не позволит так позорно слиться. Я хоть личность и психологически неустойчивая (не по своей вине, надо признать), но к усугублению осознаваемых трудностей совсем не склонен. Конструктивная стратегия наш выбор. Драться я не хочу. На контакт пленник не идет. Угрожать бессмысленно. Остается что? Правильно, высмеять его. Конечно, и в этом случае потасовка весьма вероятна, только словесный поединок сольет уже он. Что, собственно, и требуется. Ну, а если не поведется, то честь ему и хвала. — Вы хотите поговорить об этом? – тоном заправского психоаналитика поинтересовался я, выгнув бровь. Жаль, обстановка не совсем соответствовала. Впрочем, определенные аллюзии все же были. — Знаете, доктор, когда я был маленьким, – начал Тарасов, сложив руки на животе и закрыв глаза, – я, как бы это помягче, подвергся насилию. Он был огромный и лохматый, его звали Тедди. Мы жили с ним душа в душу лет до четырех, спали всегда только вместе, а потом он превратился в монстра! — Не улавливаю связи с подсознательным страхом венерических заболеваний, – глубокомысленно изрек я, выслушав его тираду. – Может, припомните еще что-то? Например, вас преследовала надувная женщина-вампир, или, я не знаю, у вас была боязнь примерочных кабинок в магазинах? — Не припоминаю, доктор. Может, еще раз гипноз попробуете? У вас сразу такое лицо забавное становится, как у какающей собаки. — Вы хотите поговорить об этом? – прищурился я. Несколько секунд мы пожирали друг друга не самыми дружелюбными взглядами, а потом одновременно заржали. Не помню, чтобы меня раньше так на «ха-ха» пробивало. Но каков гусь! Такой сам кого хочешь до белого каления доведет, а я тут его на вшивость проверять взялся! Отсмеявшись, я коротким жестом отослал встревоженного санитара, явившегося выяснять, по какому поводу ржач, и прочистил горло. — Надеюсь, больше к вопросу о половых извращениях возвращаться не будем? – поинтересовался я, перехватив взгляд Тарасова. Тот успокоился даже раньше меня, и сейчас в его глазах не читалось и тени насмешки. — А ты хочешь? Любой каприз за ваши деньги. — Не начинай снова, а? – поморщился я. – Давай серьезно. Я просто выполняю свою работу, ничего личного. — Выполняй, кто против? – пожал плечами Тарасов. – Только меня не доставай, хорошо? — Я вообще-то по делу. И, если честно, думал, что у тебя будет много вопросов. — Я пленный, какие, нафиг, вопросы? – резонно удивился мой собеседник. – Или ты ждал, что я начну выпытывать, когда кормежка? И когда прогулка? Так оно само собой прояснится, когда время подойдет. — То есть насчет твоего, э-э-э, статуса вопросов нет? — Пожалуй, есть один, – кивнул Тарасов. – Этому твоему Пьеру доверять можно? То, что он сказал, соответствует действительности? Или он мне лапшу на уши вешал? — Думаю, конкретно в этом вопросе можно. Другое дело, а можешь ли ты доверять моему мнению? Кстати, могу соцопрос провести среди членов экипажа. — Спасибо, доктор! – не остался в долгу пленник и добавил с неприкрытым сарказмом: – Придется, видимо, все же воспользоваться гостеприимством господина Виньерона. — Это пока что не гостеприимство, – покачал я головой. – Это больничная палата. Как только док тебя выпустит, сразу приходи ко мне, будем решать с жильем. Вторая пассажирская палуба, там спросишь координатора по работе с пассажирами. А я, пожалуй, больше тебя беспокоить не буду. — И на том спасибо, – хмыкнул Тарасов. – Как только, так сразу. — Ладно, бывай. Выбравшись в коридор и убедившись, что ехидный пленник меня не видит, я задумчиво почесал в затылке. Вроде бы и пришли к какому-то консенсусу, а вроде бы как и при своих остались. Чувствую, намучаюсь я с этим типом… С другой стороны, если удастся с ним договориться дружить против Пьера… Мечты, мечты, как вы прекрасны! Ладно, еще не вечер. На выходе из медотсека я снова столкнулся с доктором Шульцем. В самом прямом смысле слова, между прочим: задумавшись о высоком, я буквально налетел на медика. Правда, своротить довольно массивного дока не получилось, и я недоуменно отпрянул, перехватив его насмешливый взгляд. — Пообщались, Пауль? – поинтересовался он, кивнув на дверь в торце коридора. — Можно и так сказать, – вздохнул я. – Док, как вы с ним справляетесь? Язва, а не человек. — Да? А мы неплохо ладим, – удивился врач. – Таких бы пациентов почаще. Лекарства принимает, процедуры не игнорирует, систему жизнеобеспечения не отключает. Душка, в общем. Чувствуется опыт. — Ладно, док, всего хорошего, – попрощался я и шагнул в кабину лифта. Разговаривать ни с кем не хотелось – переборщил я уже сегодня с этим делом, а потому решил отсидеться до конца рабочего дня в собственном кабинете. В идеале вообще ото всех бы запереться и инфор вырубить, но за неимением гербовой, как говорится… В приемной, за исключением примерного помощника в лице Евгении Сергеевны, никого не было, и я вознамерился было нырнуть в кабинет, но наткнулся на холодный взгляд девушки и резко остановился. Черт, похоже, снова придется использовать профессиональные навыки. Жаль только, что с ней они, как правило, бессильны. — Меня никто не спрашивал? – для проформы поинтересовался я, чтобы хоть как-то начать разговор. — Нет, босс. Оп-па! Похоже, тут задачка потруднее, чем с несговорчивым Тарасовым. Льда в голосе девушки хватило бы, чтобы наморозить нехилых размеров айсберг. Правда, с эмоциями она справлялась не очень хорошо – плотно сжатые губы ее едва заметно дрожали. Вот только непонятно, от гнева или обиды. Впрочем, одно другому никак не мешало. — Может, поговорим? – предпринял я еще одну попытку. — Как скажете, босс. Н-да, градус если и повысился, то незначительно. Я раздраженно прошелся перед ее столом туда-сюда и наконец выдал: — Объясни мне, в чем проблема. — А вы так и не поняли, босс? Я собрался было ляпнуть что-то про критические дни, но вовремя опомнился и лишь покачал головой, мол, вообще без понятия. — Значит, никакой проблемы нет, – заключила Евгения и уткнулась в монитор, демонстративно меня игнорируя. Я постоял еще немного, тщетно пытаясь дождаться пояснений, понял, что дело дохлое, и прошел в кабинет. Уловив отчетливый звук удара кулаков по столешнице, прислушался, оставив дверь неплотно прикрытой. Следом задребезжала по полу кофейная кружка, потом до слуха донесся легкий топот и громкий хлопок – судя по всему, Женя со всего маху впечатала створку в косяк. Интересно, чего это она так разбушевалась? Вообще, на нее не похоже – оставить рабочее место в самый разгар дня. Н-да, или я совсем идиот, или одно из двух… Мысленно послав все проблемы далеко и надолго, я развалился в кресле, но сегодня оно почему-то показалось мне отменно неудобным. Раздраженно поерзав, но так и не устроившись толком, я от души выматерился и отправился в каюту. Может, хоть в кровати расслаблюсь…6 июля 2541 года, утро
Глава 8
Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик»,Шесть утра по корабельному. Все нормальные люди, за исключением дежурной смены, досматривали последние сны, а я как дурак сидел на тахте в зале и потягивал крепчайший кофе из литрового жбана. Хорошо хоть кухонный автомат заранее настроил, так что на камбуз переться не пришлось. Оттуда бы не выгнали, один из поваров все равно завтрак для постояльцев бизнес-класса готовил, но сам факт появления координатора по работе с пассажирами в таком месте и в такое время однозначно породил бы множество пересудов. А оно мне надо? Вот то-то. Вы спросите, а чего это мне в кровати не лежалось? Да сам не знаю. Напала бессонница, как раз два дня назад, после ссоры с Женькой. Правильно в народе говорят – нечистая совесть спать спокойно не дает. А она у меня ох какая нечистая! Впрочем, в рабочее время я умудрялся сохранять спокойствие и общался с помощницей хоть и сухо, но вежливо и по-деловому. Хотя, видит бог, чего мне это стоило!.. Тогда, два дня назад, уже под вечер перебравшись в каюту, я вознамерился было завалиться спать – в конце концов, похмелье у меня или что? Но, как обычно, воплотить это намерение в жизнь помешали обстоятельства. На этот раз в лице мультяшного Тау, обитавшего в моем личном планшетнике. Впрочем, доставать он меня начал не сразу, сначала я с омерзением содрал надоевшие джинсы и футболку, принял душ и, облачившись в свободные шорты, рухнул на кровать. Но долгожданный отдых обломился – по своему обыкновению забавлявшийся с голографическим «мячиком» Попрыгунчик вдруг свернул заставку и вывел на настенный дисплей аватарку, всем своим видом выражавшую недоумение. В случае с Тау неподготовленный человек скорее решил бы, что тот ощерился в ярости, но меня-то не проведешь, зря, что ли, столько лет в Академии штаны просиживал? Если бы партнер ограничился экраном планшетника, я бы на него не обратил внимания, но сушившую зубы морду во всю стену проигнорировать не получилось. Попытку я, конечно, сделал, но, даже прикрыв голову подушкой, от раздражающего мелькания спастись не удалось. Пришлось устроиться елико возможно удобнее и поинтересоваться: — Ну и что на этот раз? Я уже говорил, что Попрыгунчик – саморазвивающийся искин? Нет? Ну, вот говорю. А вы думали, чего это Юми чуть ли не кипятком писала, когда с ним познакомилась? Фигурально выражаясь, «питомец» у меня уникальный (для миров Федерации, конечно). И, помимо всего прочего, любознательный. Особенно его интересовала эмоциональная сфера «человечков», как он любил выражаться в приступах шовинизма. Подозреваю, что эта черта его характера всего лишь тонкая шутка Оскара, хотя кто их, Тау, разберет? В общем, периодически Попрыгунчик устраивал мне целые допросы, особенно на первых порах, когда от нечего делать подключался к телевизионной сети и «смотрел» все подряд, от новостей до мыльных опер. И объяснение многих человеческих эмоций превращалось в нешуточную проблему – слишком уж понятийный аппарат у учеников и учителей разный. В общем, намучился я изрядно, и не каждый раз удавалось получить удовлетворительный результат. Понятно, что именно сегодня мне вовсе не улыбалось устраивать очередной ликбез, но куда деваться?.. — Паша, что такое любовь? Ох ты ж ё!!! Ну вот как объяснить компьютеру, хоть и способному на эмоции, что же это такое? А если я и сам толком не понимаю? Представили всю глубину проблемы? Впрочем, как-то раз эта тема уже всплывала, но я тогда отделался ничего не значащими фразами типа «влечение мужчины к женщине» и ссылкой на пару форумов химиков-любителей, дескать, сам смотри, там все по полочкам разложено с точки зрения человеческой физиологии. Попрыгунчик на какое-то время успокоился, и вот нате вам! — А ты почему спрашиваешь? Иногда проще сначала докопаться до причины интереса, чтобы не свернуть вовсе уж не в ту степь. Прецеденты случались, так что я уже научен горьким опытом. Одно дело, если он просто сериалов пересмотрел, и совсем другое, если в философию ударился. И такое бывало, между прочим. — Это конфиденциальная информация, Паша. — Ну и разбирайся тогда сам, – буркнул я, вознамерившись вырубить настенный дисплей к чертям. Вот сейчас как встану, как силовой шлейф отцеплю, и никакой беспроводной интерфейс не поможет! — Про эмоцию «обида» я знаю достаточно много, – прошелестел мультяшный Тау. – Твоя позиция понятна. Извини. — То-то же! – удовлетворенно хмыкнул я, принимая сидячее положение. Похоже, отвертеться от лекции не получится. – Давай, колись уже. — Должен предупредить, что разглашение этих сведений неэтично. Тау укоризненно на меня глянул, но я помотал головой, мол, не колышет. Нужны ответы, делись информацией. — Ты уж сам решай, что тебе важнее: чуждая человеческая мораль или важные сведения об этих самых «человечках», – подначил я партнера. Тот вполне ожидаемо повелся: — Решение принято. И с точки зрения логики вполне очевидно. Я уже несколько дней участвую в так называемом «приватном чате» в коммуникационной среде, которую вы называете «аськой»… — Ха, тебе поговорить не с кем, что ли?! А как же Юми? — Должен признаться, что как раз она меня и пристрастила, – совсем по-человечески вздохнул рисованный инопланетянин. — Реально? Вот прямо взяла и пристрастила? – не поверил я. — Ну, просто показала, если честно. Вот это уже больше похоже на правду. — А до того, ты, наивный, и не знал? — Знал, конечно, но не придавал значения. Но после ее объяснений я понял, что это прекрасная площадка для социологических экспериментов. Ой, блин!.. Вот этого я и боялся. Попрыгунчик еще тот экспериментатор, из той породы, которую обычно обозначают термином «хренов». Страшно представить, до чего он мог «наэкспериментироваться»! Впрочем, случаев самоубийств на борту за последнее время не зафиксировано, значит, не так уж все и плохо. — И?.. — Я зарегистрировался в чате. — Так тебя запалили? В этом проблема? — Вовсе нет, – обиженно встопорщил рисованные вибриссы Попрыгунчик. – Я же не тайно в сообщество вошел, Юми все знала. И она меня прикрыла. По крайней мере, лишних вопросов ни у кого не возникло. Дамы в чате оказались достаточно интересными образцами для исследования. — Так ты еще и в бабский заповедник влез! – расхохотался я. – Понятно теперь. Долго продержался? — Вообще-то, эксперимент все еще продолжается. Мне показалось, или его от гордости раздуло? — Давай-ка про эксперимент подробнее. Цели, методика? — Изучение эмоционального фона в анонимном коллективе противоположного пола. Методика стандартная: выдал себя за новенькую. В команде господина Ватанабэ с прошлого рейса пополнение, но девушка оказалась не очень общительная, и в соцсети пока что не лезет. Вот все и думают, что я – это она. Это все Юми придумала. Вот чертовка! Хотя можно было ожидать, что она тоже не избежит соблазна. Когда еще представится шанс поиграться с инопланетным искином? Да любой вменяемый компьютерщик за возможность оказаться на ее месте жизнь бы не пожалел. Или, по крайней мере, левую руку. Хотя нет, это перебор. Максимум бороду. Больные люди, как говаривал во времена оны один мой знакомый сисадмин. — Ладно, с этим разобрались. А чего это тебя на любовь потянуло? — Статистическая обработка собранных данных показала, что девяносто один процент содержания логов посвящен обсуждению данной темы. Термин «любовь» в среднем используется участницами чата раз в двадцать секунд. Это если учитывать все каналы, в том числе приватные. Н-да, мог бы и не спрашивать. — И ты еще до меня решил докопаться? – вполне искренне удивился я. – Тебе мало информации для анализа? — Я бы сказал, информации чересчур много. Но она, к моему глубокому сожалению, не поддается анализу с точки зрения формальной логики. Ото ж! Наконец-то и до инопланетного искина дошло, что у представительниц прекрасного пола своя логика. Особенная. Вернее, полное отсутствие таковой. Это как извечное противостояние порядка и хаоса. — Сочувствую, братан, но ничем помочь не могу, – вздохнул я. – Пока что еще никому не удалось постичь женскую логику, даже им самим. Они ей пользуются неосознанно, на автомате. — То есть общепринятое теоретическое обоснование отсутствует? — Именно. Все, отстань, спать хочу. — Еще один вопрос, Павел-сан. Эй, а этого он где нахватался? Тлетворное влияние Юми? — Что еще? — Для начала примем за аксиому отсутствие общих закономерностей, – занудел Попрыгунчик. – Но это не отменяет частностей, эмпирических зависимостей. Я прав? — Прав, прав. Я-то тут при чем? — Ты, Паша, как раз и являешься таким частным случаем. И мне хотелось бы получить объяснение из первоисточника. Для чистоты эксперимента. — Партнер, ты совсем офигел? Признаться, Попрыгунчик меня своим заявлением просто-таки огорошил. Какой еще, к хренам, частный случай? Запал на меня кто-то, что ли? — В одном из приват-чатов в качестве темы обсуждения фигурирует твоя личность, – подтвердил искин мои худшие подозрения. И тут меня осенило: — Это случайно не кто-то из моих подчиненных? — Разглашение данной информации неэтично, – снова завел волынку Попрыгунчик. — Ну, хоть лог дай почитать, – не сдавался я. – Или это тоже неэтично? — Ответ положительный. Зар-раза! — Вообще-то, раз речь о моей скромной персоне, я имею право знать. — Термин «тайна переписки» тебе знаком? — Зануда! Тогда сам разбирайся. И вообще, друг называется! Но ты подумай над моими словами. Кстати, если я буду в курсе, может, удастся что-то прояснить. И эксперимент продолжится. — Обнаружен конфликт интересов, – перешел на канцелярщину Попрыгунчик. – Анализ информации затруднен. Этическое противоречие. — Да наплюй ты на этику, где твой здоровый цинизм? – привел я последний аргумент. – Ты же Тау, какое тебе дело до «человечков»? Да знаю, что не самая лучшая стратегия поведения, и Юми бы меня за такое прибила – где это видано, подзуживать инопланетного искина, а вдруг он, фигурально выражаясь, «звереть» начнет? – но любопытство пересилило. Тем более было у меня одно подозрение… — В доступе к полному объему информации отказано, – выдал партнер и тут же ощерил мультяшную рожу в улыбке: – Могу пересказать общий смысл своими словами. — Хоть так, – не стал спорить я. – Может, ники их скажешь? — Думаю, это не повредит. Тебе всех участниц перечислить? — А их много? — За все время обсуждения – четырнадцать персон. — И что, все мне кости перемывали? — Нет. Твое имя упоминается только в беседе двоих: Нэко и Примерной Помощницы. Н-да. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Как дети, ей-богу! — Рассказывай уже. — Беседа в приват-чате стала результатом обсуждения на общем канале неких «козлов»… — Это понятно, можешь пропустить. — Я, кстати, не совсем понял, как связаны земные домашние животные и любовь. — Забей. Если тезисно, это аксиома, лежащая в основе большинства бабских разговоров «за жизнь». Все мужики козлы, бла-бла-бла. Непреодолимое противоречие, обусловленное гендерными признаками. Из той же оперы, что у баб в голове тараканы, и вообще они инопланетяне. — Это интересно. Ваши самки являются представителями иной расы? — Э-м-м… нет, биологически мы один вид, все дело в ментальных различиях. Ты от темы не уходи. — В общем обсуждении Примерная Помощница выдвинула предположение, что не все, э-э-э, особи мужского пола – «козлы». Ей тут же заявили, что она влюбленная дура. Та попыталась отстоять свою точку зрения, разразился скандал… — Ага, это на них похоже. — Не перебивай. Разразился скандал, и Примерная Помощница ушла из общего чата. Зато разговор продолжился в привате. Нэко ее пожалела, попыталась утешить, потом плавно перешла к подробностям. Их я тебе пересказывать не буду. — Слушай, а ты-то как туда попал? — Юми позвала. Гы, спалился. — Вот так прямо взяла и позвала? — Ну да. Я в общей беседе попытался абстрагироваться от эмоциональной оценки и выяснить истину. Примерная Помощница восприняла это как поддержку и не возражала против моего допуска в приват. К тому же она хотела послушать совета нескольких незаинтересованных сторон. — Ага, нашла советчика. — Тебе не интересно? — Интересно-интересно, продолжай. — Примерная Помощница призналась, что ей нравится один самец, но она не знает, как себя с ним вести. — Спасибо за «самца», братан! Все, молчу… — Остальные подробности к делу отношения не имеют. Тебе достаточно знать, что в конце концов Помощница призналась, что влюблена в собственного босса. — Так прямо и сказала – босса? — Ответ положительный. — И все? А с чего ты решил, что речь обо мне? — По совокупности признаков. — То есть конкретно мое имя не называлось? — Называлось, но только имя – Павел. Ладно, и так понятно, что про меня. Примерная Помощница, босс – куда уж прозрачнее намек. Значит, она ко мне реально что-то испытывала. Вопрос только, насколько далеко это влечение зашло. — Когда этот разговор был? — Непосредственно перед прибытием на Сингон. Ага, совпадает. Потом я еще масла в огонь подлил, сначала в магазине, потом в клубе. Бедная Женька. И бедный я. Немудрено, что она на меня так обиделась. Я бы сам себе морду набил за такое. Однако что же делать? — Все это хорошо и замечательно, но что ты от меня хочешь? — Через несколько дней Примерная Помощница пожаловалась нам с Нэко, что тот самец недалек умом. Никаких намеков не понимает. И вообще сухарь. Кстати, это как? — Не важно. Дальше-то что? Если это Женька, а я в этом практически уверен, то это ее реакция на облом в отеле. Задело за живое, видимо. — Буквально пару часов назад Примерная Помощница сообщила нам, что неназванный самец, вызвавший к себе влечение – козел. И вообще, цитирую, «…пошел он на…» — А вот это можешь пропустить, – буркнул я. Настроение испортилось окончательно. Хватит обманывать самого себя, ясно же, что в глубине души я надеялся и верил, что ей небезразличен. Получил подтверждение, и что же? Оказалось, что собственноручно разрушил хрупкий мостик. Правда, именно к этому я и стремился. Казалось бы, живи да радуйся. Только почему хочется в кровь разбить кулаки о стены? Или, еще лучше, о чьи-нибудь челюсти? Совесть, долг, ответственность – а может, ну их к хренам?! Что, если чувства главнее? Как там в сопливых мелодрамах говорится, любовь – всепобеждающая сила? Что меня сдерживает? Кроме дурости, понятно? Что, если это не совесть, а элементарный эгоизм? Мне последние пару лет было слишком комфортно в раковине. Самоустранился от всех и всяческих проблем, и в ус не дул. Мо-ло-дец! — Чего молчишь, Павел-сан? — Обнаружен конфликт интересов. Этическое противоречие… – вздохнул я. – Короче, брат Попрыгун, ничем я тебе помочь не смогу. Считай, что я завис – не смог обработать полученные данные. — Так ты про любовь мне растолкуешь или нет? — Все, ушел в перезагрузку!.. Я неторопливо поднялся с кровати, отцепил, как и собирался, силовой кабель от настенного монитора и накрыл планшетник подушкой. Хочу побыть один. Разве что коньяк составит мне компанию. Я ощущал себя буквально раздавленным обрушившимся на меня за день массивом информации, требовавшей всестороннего осмысления, а потому по давнему русскому обычаю решил малодушно утопить накативший депрессняк в бутылке. Может, хоть пьяным перестану себя последней сволочью чувствовать… Как показало следующее утро, сеанс алкотерапии не помог. Зато усугубил алкогольный токсикоз, и мне пришлось на ватных ногах тащиться в медблок, сдаваться доку Шульцу. Тот меня вернул к жизни, заодно пожурив за наплевательское отношение к организму, так что продолжать веселье я постеснялся. Правда, так и не решил, как себя вести с Женькой, а потому придерживался предельно делового стиля. Та, судя по всему, мириться первой категорически не желала, а я просто не мог найти подходящих слов. Так и работали, демонстративно игнорируя друг друга. Пару раз я порывался с ней заговорить, но вовремя останавливался, так что и без того незавидное положение не усугубил. К счастью. И настроение так и осталось ни к черту. Плюс бессонница, мать ее. С отвращением хлебнув остывший кофе, я собрался было переместиться на кухню – хочешь не хочешь, а завтракать надо, – но меня отвлекла трель звонка. Дребезжащий звук в утренней тишине тяжко ударил по ушам, и я едва не опрокинул кофе себе на пузо. Ругнувшись матерно, поплелся открывать. Можно было, конечно, забить, но стало любопытно, кого это в такую рань принесло. Ранним посетителем оказался – сюрприз! – Тарасов. — Доктор, пациента примете? – с порога огорошил он меня. Черт, какого хрена его док Шульц так рано отпустил? Или он специально, чисто надо мной поиздеваться? Мля! Едва сдержав тяжкий стон и мысленно проклиная себя за тупость – мог бы и на дисплей видеофона глянуть, прежде чем дверь неведомо кому открывать, – я посторонился и приглашающе махнул рукой: — Проходи, фиг ли… — Да ты мне не рад!.. – осклабился ранний гость в ехидной ухмылке. – Сам же говорил, как только выпишут, сразу ко мне. Будем квартирный вопрос решать. Который, если верить классику, испортил москвичей. — Убавь громкость, я тебя умоляю! – поморщился я. – Это все замечательно, но нахрена так рано?! — Да обрыдло в палате торчать, честное слово! – совершенно искренне признался Тарасов, и по-хозяйски уверенно шагнул в зал. — Эй, что за дела? – запоздало возмутился я. Не думает же он, что я его в собственной каюте устрою? Хотя с него станется. Из одного лишь желания довести меня до белого каления. — Расслабься, на твою берлогу не претендую, – хмыкнул гость. – Сам же сказал, что рано еще. Не в коридоре же мне ждать? Оп-па, какой симпатяшка! А он тебе зачем? — Да так, удачу приносит, – пожал я плечами, хоть Тарасов этого и не мог видеть. – Периодически. И карму чистит. По крайней мере, хотелось бы в это верить… — Это ты неплохо придумал, – хохотнул Тарасов, окончательно скрывшись из вида, так что пришлось поскорее тоже войти в зал – мало ли. – Хотя насчет кармы сомневаюсь, Будда драться не велит. Но вещь хорошая. И он со смачным звуком вбил кулак в лицо «дамми». Тьфу, зараза! Я ему про Улыбчивого втираю, а он вон чего!.. — Ну-ка, ну-ка, – задумчиво пробормотал мой ранний гость, еще пару раз лениво ткнул «дамми» в грудную часть, как раз меж тремя «руками», и без всякой подготовки принялся колошматить его уже в полную силу. И не абы как, надо сказать, а со знанием дела – я с первой же комбинации опознал комплекс «108 приемов с деревянным человеком», наследие великого мастера Ип Мана. Не прекращая увлеченно колотить манекен, Тарасов лениво поинтересовался, даже не сбившись с дыхания: — Увлекаешься? Или для красоты стоит? — Хочешь проверить? — Легко. Тьфу на тебя! Еще не хватало в собственной каюте спарринги устраивать. Кто мне потом мебель восстанавливать будет? — Можно после обеда в спортзал завалиться, – выдвинул я встречное предложение. – Там все необходимое имеется. Да и не так чревато… — За обстановочку боишься? – понятливо осклабился Тарасов, и, выдав последнюю комбинацию, отошел от тренажера. – Уф, давненько так не разминался. Почти из памяти выветрилось. — Ага, рассказывай! – не поверил я. – Вполне профессионально, на мой взгляд. — А ты прям эксперт! – ухмыльнулся гость. — Прошел полный курс обучения, о чем и сертификат именной имеется, – оскорбился я. – Мастер Чен, если тебе это о чем-нибудь говорит. — Да этих Ченов как собак нерезаных! – отмахнулся Тарасов. – Ладно, расслабься, шучу. Может, у тебя и «бабочки» есть? — Не дам! — Да ладно, я просто так поинтересовался… Кофейку хоть налей, а то даже и неловко, – подмигнул мне гость и без разрешения развалился на моей любимой тахте. — Наглость – второе счастье? – едко поинтересовался я, вручая ему большую кружку. — А чего стесняться? – буркнул тот, сделав хороший глоток. – Тьфу, горячо! Я тут пленник, так почему бы не расслабиться и не получать удовольствие? — А не боишься, что твой статус можно, э-э-э, пересмотреть? — Не-а. Я вам зачем-то нужен. Да и что вы мне сделаете, в конце-то концов? В карцере запрете? Ой, боюсь, боюсь! — Черт с тобой, допивай, и пойдем каюту занимать. — Вот это другое дело! Вот это по-нашему! – оживился Тарасов. – А насчет послеобеденной тренировки ты не шутил? Ага, пошутишь с тобой! И ведь не отвяжется теперь. Честно говоря, самоуверенный пленник с каждой минутой импонировал мне все больше и больше. Невероятная выдержка, я бы так не смог. Похоже, не ошибся я в прогнозе. Кровь из носу, но надо его на свою сторону привлечь. И тут я имел в виду отнюдь не задание Виньерона. — Конечно, нет. Признаться, давненько я «чи сао» не практиковал. Партнера подходящего нет. — Ну, это мы могём, – охотно подыграл мне гость. – Пошли, что ли? Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 8 июля 2541 года, день Тарасова удалось пристроить даже лучше, чем я предполагал – на родной офицерской палубе нашлась свободная каюта, правда, в противоположном конце от моей. Так что химичить с бизнес-классом не пришлось, да и слава богу – кто знает, что у взбалмошного пленника на уме? Пассажиров-то у нас немного, но они все-таки есть, и вполне логично Пьерова «гостя» от них изолировать, дабы не пытался через кого-то из них подать весточку на волю. Оно, в принципе, не страшно – вряд ли кто-то из обитателей второй палубы был связан с якудзо-триадами, да и двусмысленная ситуация должна была тем или иным образом разрешиться еще до прибытия в порт назначения, но осторожность с некоторых пор шефовское второе имя. И я его в этом всячески поддерживал. В общем, неизбежные хлопоты заняли Тарасова надолго. Потом мы основательно позавтракали, совместив этот процесс заодно с обедом. Я параллельно просвещал нового постояльца касательно правил поведения, так что прием пищи затянулся. Утомленный беседой (Тарасов остался себе верен и постоянно испытывал мое терпение сомнительными шуточками), я заперся в каюте и около часа медитировал, буквально заставив себя выбросить из головы все неприятные мысли. Надо признать, львиная их доля все же приходилась на некую особу женского пола, упорно меня игнорировавшую. А потом снова заявился Тарасов и потащил меня в спортзал. Пришлось влезть в спортивные штаны и футболку, а вместо кроссовок напялить рабочие тапки на резиновом ходу – они, как я уже убедился, для моих тренировок подходили отлично. Гость выглядел аналогично, разве что вместо «треников» приспособил повседневный комбез. Осмотрев меня критически, он собрался было выдать очередную подколку, но наткнулся на собственное отражение в зеркале и от комментариев воздержался. До спортивного комплекса добирались довольно долго – я туда наведывался не так чтобы часто, а потому до сих пор путался в маршруте. В конце концов, сменив два лифта, мы все же оказались на месте, и я в очередной раз поразился комфорту «Великолепного» – обширным залом, разделенным на несколько зон, да с раздевалками, да с душевой похвастаться мог далеко не каждый лайнер. И это учитывая тот факт, что пассажиры услугами данного заведения пользовались очень редко, в основном персонал корабля проводил время. С другой стороны, ничего удивительного. В довольно длительных археологических экспедициях наверняка бывало скучно, а людей чем-то занять нужно. Особенно спортивных парней из поисковых партий и, скажем так, абордажных команд. В переносном, конечно, смысле. В столь ранний час в зале было малолюдно, лишь из «единоборческого» сектора доносились смачные удары – кто-то увлеченно колотил грушу. Или тренажер-имитатор, кто его знает… Верным оказалось второе предположение. Оставив за спиной баскетбольную площадку, мы с напарником (а как еще назвать партнера по предстоящей тренировке?) прошли за пластиковый заборчик чуть выше человеческого роста, увенчанный растянутой до самого потолка сеткой – дабы мячики не залетали, куда не следует – и с неподдельным интересом уставились на гибкую фигурку, самозабвенно лупцующую «механического боксера» – этакий поставленный на «попа» мешок, оснащенный парой конечностей. Соблазнительные округлости показались мне весьма знакомыми. Так и есть – Евгения Сергеевна тренироваться изволят. — Что за фемина? – заинтересованно хмыкнул Тарасов, не сбавляя шага. – Почему не знаю? Ага, тоже проникся! Должен признать, зрелище завораживающее. Кстати, насчет «не знаю» – ой ли?.. Совсем вылетело из головы, но тут вчера док Шульц озадачил интересным наблюдением, как раз касательно этих двоих. Я примерно в середине дня забежал в медблок, чисто проконтролировать, жив ли подопечный, даже разговаривать с ним не стал, глянул в окно и назад. Вот на обратном пути и нарвался на главмедика. Вид тот имел весьма задумчивый, но меня не упустил, перехватил в коридоре и деликатно увлек к себе в кабинет. Я, собственно, и не сопротивлялся – надо, значит, надо. Усевшись в гостевое кресло, вопросительно уставился на дока. — Знаете, Пауль, тут такое дело… Касательно нашего, э-мм, постояльца. — Только не говорите, что ему внезапно поплохело, – ухмыльнулся я. — Нет, что вы! – отмахнулся врач. – Хотя формулировка занятная. Надо будет взять на вооружение… Нет, все гораздо проще. Тут часа два назад имел место незначительный эпизод, который, думаю, вам будет интересен. — Ну же, док, не томите! — Я как раз заканчивал плановый осмотр пациента, когда на прием явилась госпожа Ланге… И? Чего тут странного? Кстати, что за?.. Тьфу, блин, это же Женька! Она заболела? Видимо, на лице у меня отразилась нешуточная озабоченность, потому что док поспешил меня успокоить: — Ничего страшного, уверяю вас! Просто попросила препарат от, э-э-э, головных болей… Ну да, от головы. Судя по заминке, я вчера был недалек от истины, когда собирался про «критические дни» ляпнуть. Ладно хоть, сдержался. И так она вся на нервах, а тут грязными мужицкими лапами в самое сокровенное… — В общем, госпожа Ланге видела господина Тарасова. — Простите, док, но не вижу тут ничего криминального. — Да кто бы спорил… Но, знаете, мне показалось, что они знакомы. — Что?! — Я бы даже сказал, не лично знакомы, но как минимум раньше встречались. Или фотографии видели. — Док, вы уверены? Черт-черт-черт! Это где же, и при каких, самое главное, обстоятельствах они могли пересечься? Тарасов бывал на Босуорт-Нове? Женька-то уж точно не могла на Ахероне оказаться. Если, конечно, достопочтенному Дитриху не привиделось… — Не верите, – верно истолковал мой прищур медик. – В суде бы свидетельствовать я не взялся, мне показалось. Но, учитывая мой довольно обширный специфический опыт… Я ведь несколько лет работал экспертом-криминалистом, а напарником у меня был психолог. Так что на неосознанных реакциях, можно сказать, собаку съел… Ага, в очередной раз убеждаюсь, что команда у Пьера ох как непроста! Эксперт-криминалист, офигеть. Вряд ли из Внутренних систем, но тоже внушает. — Так вот, это была именно что неосознанная реакция, – продолжил док. – По крайней мере, со стороны госпожи Ланге. Она при виде моего пациента чуть было не споткнулась, да и выражение лица у нее было специфическое. Потом на протяжении всего разговора со мной она, такое ощущение, пыталась вспомнить, откуда Тарасова знает. Правда, пыталась делать это скрытно, но меня очень сложно провести. Такие навыки не теряются, да и, честно сказать, постоянно совершенствуются – вы бы знали, сколько через мои руки людей прошло. Особенно из числа постояльцев эконом-класса. Да уж, с таким контингентом не расслабишься. Значит, док вполне может оказаться прав. И о чем это нам говорит? Если развить да еще присовокупить здоровую паранойю, да еще в теорию заговора поверить… Не-эт, хрень полная!.. — А вот реакция господина Тарасова оказалась куда беднее. – Док задумчиво потеребил пальцами подбородок. – Боюсь, тут у меня уверенности вообще нет. Очень быстро взял себя в руки. Скользнул внимательным взглядом, еле заметно ухмыльнулся и принялся демонстративно пожирать ее глазами. Вот только внимание сосредоточил не на лице, а на несколько иных, э-э-э, частях тела. Что вполне естественно для мужчины в расцвете сил. — Так вы, Дитрих, ни в чем не уверены? — Скажем так, процентов на семьдесят… Если взять за аксиому тот факт, что эти двое встречались и ранее, я бы сказал так: Тарасов девушку узнал сразу же, но на контакт не пошел. А вот госпожа Ланге, такое ощущение, была не уверена. Как будто ей достаточно давно показали фото, мельком. А Тарасов, в свою очередь, тщательно изучил ее досье. — То есть точно утверждать вы не беретесь, – заключил я. — Именно. Но вы, Пауль, все же примите к сведению. — Несомненно, – заверил я собеседника. – И еще один вопрос, док. А зачем вы мне это все рассказали? — Как зачем? – удивился медик, и тут же задумался: – И правда, зачем? Видимо, еще не до конца изжил старые профессиональные привычки. Вы же не станете отрицать, что господин Тарасов имеет, э-э-э, специфический статус? И все странности, с ним связанные, необходимо донести до компетентных лиц. Капитан ничего такого напрямую не приказывал, конечно, но все же… Угу. Нет у Пьера такой привычки – уточнять очевидное. Надзор подразумевался, и этого достаточно. Да и док не дурак, а вот я пока все еще периодически тупил. — А почему мне? — А кому? Пьеру? Так вроде Тарасов именно ваш подопечный… — Я все понял, спасибо, доктор! Развивать ситуацию вчера я не стал, просто ушел из медблока. В конце концов, что я должен был делать? Завалиться к Тарасову в палату и прямо спросить, откуда он знает Женьку? Предсказать его реакцию на такой идиотизм не составило труда. У самой девушки я интересоваться тоже не стал, уже по несколько иной причине. Может, и допустил преступную халатность, но, как мне кажется, еще не все потеряно. Особенно сейчас, когда представился удобнейший случай убедиться в правоте (или неправоте) дока Шульца. Я, конечно, не такой крутой специалист, но все же имею представление, с какой стороны подойти к задаче. Психолог я, или погулять вышел? Ладно, ладно, не психолог. Но недалеко ушел, если дражайшему шефу верить. — А у нее неплохая техника, – ткнул меня в бок Тарасов, остановившись на безопасном расстоянии от вошедшей в раж девушки. – И растяжка хорошая… — Ага, она говорила, что в детстве таэквондо занималась, – блеснул я знанием деталей биографии собственной помощницы. – Но на тренировках мы раньше не пересекались. И вообще, хорош пялиться, а то слюной захлебнешься. — Ты о себе лучше беспокойся. Оп-па! – Напарник восхищенно покачал головой, оценив нырок под бьющую «руку» и молниеносную «вертушку» в голову. Я, признаться, и сам залюбовался. – А девчонка молодец! — Угу, – кивнул я и сглазил: Женя что-то услышала, потеряла концентрацию и нарвалась на простейший правый прямой в живот. Отскочила от тренажера, с трудом выпрямилась, восстановив дыхание, и с вызовом уставилась на непрошеных гостей. Мол, из-за вас все. Я торопливо подошел к пострадавшей девушке, не забыв потянуть за собой напарника – дескать, не издевательства ради, а знакомства для. — Ты как? – поинтересовался я по-русски, и, что характерно, Тарасова это совсем не удивило. Женька, как я и ожидал, в очередной раз обдала меня волной презрения и вопрос проигнорировала. Гордячка, мать ее! Спокойно, Паша, не закипай! — Знакомьтесь, – как можно беззаботнее подтолкнул я вперед напарника. – Тарасов, Александр. Будет жить на офицерской палубе, но проходит по пассажирскому списку, так что прошу любить и жаловать. А это моя помощница, Евгения Сергеевна… А это что еще за?.. Взгляд мой совершенно случайно упал на лицевую часть все еще бестолково размахивавшего конечностями «механического боксера», и я сначала с изумлением, а потом и с обидой, плавно перерастающей в ярость, разглядел пришпиленную к ней распечатку с собственной физиономией. Твою мать! Я, конечно, знал про этот весьма действенный метод снятия напряжения, но перегибать-то зачем?! — Женька, ты совсем охамела?! – перевел я на нее бешеный взгляд. – Вообще берегов не видишь? Да я тебя!.. В конце концов я бы сдержался, уверен. Подумаешь, кулаки сжал так, что они побелели. Подумаешь, замахнулся! Ведь не врезал же?.. По правде сказать, еще и потому, что не успел. Девушку, видимо, тоже прорвало – я заметил лишь ее сузившиеся глаза, и уже в следующее мгновение услыхал хруст собственного носа – локтем она саданула от души, и, что самое печальное, весьма метко. Я рухнул на пятую точку, не в силах осознать произошедшее, плюс ко всему из глаз хлынули слезы – совершенно неконтролируемая реакция на удар – и ярость, удушающая ярость! Все это вкупе не позволило мне адекватно среагировать на угрозу – клятая девчонка на достигнутом останавливаться явно не собиралась, вознамерившись добить меня высоким экс-киком, но не успела – Тарасов, наконец, решил нарушить нейтралитет, облапил ее за плечи и буквально отшвырнул в сторону. Как показала практика, напрасно. Ослепленная яростью Женька теперь набросилась уже на него. Вернее, попыталась – выбросила немыслимо быстрый сайд-кик, целясь ему в грудь, но Тарасов, не будь дурак, чуть ли не плашмя рухнул на бок и подбил ее опорную ногу. Время для меня остановилось, и я как завороженный наблюдал за немыслимым Женькиным кульбитом – та, вместо того чтобы рухнуть на спину, ушла во вращение всем телом, почти распластавшись в воздухе, и приземлилась на колено с опорой на одну руку. Доля секунды растянулась на последовательность стоп-кадров, чередовавших Женьку в ярко-красной майке и темно-синих велосипедках с затянутой в черную броню гибкой фигурой, скрывавшей лицо за зеркальным забралом глухого шлема. Мозг пронзило электрическим разрядом – не может быть! Не верю!! Как она могла!!! Но цепочка фактов, подтвержденная услужливо предоставленным памятью изображением, упрямо говорила, что моя доверенная помощница, девочка-отличница Евгения Сергеевна и девица-спецназовец из ангара в Амьене, где имела место разборка Пьера с какими-то подозрительными бандюганами – один и тот же человек. Ошибка была исключена. Растерянность мгновенно сменилась волной обиды, вслед за которой снова накатила всепоглощающая ярость, и я взвился с места, наплевав на сломанный нос, ручьем льющуюся кровь и затрудненное дыхание – сейчас я готов был разорвать вероломную девицу на куски голыми руками. Действовать я начал вовремя – вовсе не собиравшийся драться с Женькой всерьез Тарасов увернулся от роскошного хука, но сразу же нарвался на хай-кик и почел за благо разорвать дистанцию. Именно в это мгновение я и обрушился на девушку, как на японца, тогда, на Босуорт-Нове. Очередной приступ накатил отменно не вовремя, мозг полностью отключился, предоставив телу возможность действовать на собственное усмотрение, и я лишь самым краешком сознания воспринимал происходящее. Надо отдать Евгении должное – первый, самый яростный натиск она отразила, не получив ни одного прямого удара, даже сама попыталась огрызнуться, за что тут же и поплатилась – я достал ее чун-цюанем в живот и сразу же добавил хлесткий сметающий удар внутренним ребром ладони снаружи-внутрь. От него она закрылась, подставив предплечье, но пропустила мой коронный цэчуай в диафрагму. Девушку буквально смело, и она отлетела к той самой пластиковой перегородке, что отделяла «единоборческий» сектор от баскетбольной площадки. Хлипкое сооружение затряслось от удара, Женька же медленно сползла на пол и сжалась в позе эмбриона в бессильной попытке прикрыться. Ослепляющая ярость не позволила мне остановиться на достигнутом, и я прыгнул, сокращая дистанцию… но остановился в полушаге от испуганной девушки. С глаз как будто спала пелена, да и дышать стало легче – приступ прошел также внезапно, как и навалился. Приступ, но не обида… — Ты! – Я обличающе ткнул в Евгению пальцем. – Как ты могла?! Твою мать, моя доверенная помощница – коп! Засланный казачок! А я все думаю!.. Ты зачем вообще к нам?.. Последнее, что я запомнил – что-то массивное, летящее на меня слева, потом тяжкий удар по голове, и темнота… Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 8 июля 2541 года, вечер — Очнулся, болезный? Опять он. Ну что за невезуха? Это уже становится традицией – едва продрав глаза, натыкаться на довольную рожу Тарасова. Кстати, а чего это башка трещит? До сих пор от похмелья не отошел? Нет, тут что-то другое. Точно, тренировка же! — Славно размялись, – хмыкнул между тем несостоявшийся напарник и отчетливо мне подмигнул. – Тут с тобой док поговорить хочет. Какой еще док? И где я, собственно? Попытка пошевелиться отдалась в голове волной тупой боли, и я спешно расслабился, буквально растекся по мягкому ложу. Не похоже, что я до сих пор нахожусь в спортзале. Скорее, больничная палата, по белейшему потолку судя. Ага, точно. Вот и док Шульц нарисовался собственной персоной. — Меня он уже пожурил по-отечески, – все никак не затыкался Тарасов, – вот теперь тебе внушение сделать хочет. Насчет тренировки. Мне показалось, или он на что-то намекал? При чем тут вообще тренировка? И в этот миг вернулись воспоминания, заставив меня болезненно сжаться и застонать от страшного предчувствия… — Ну, ну, Пауль, не все так плохо! – Медик заботливо склонился надо мной и посветил в глаз микроскопическим фонариком. – Реакция нормальная. Не переживайте, все обошлось. Нос я вам срастил, но впредь его постарайтесь беречь – еще одного похожего надругательства он не переживет, будете всю оставшуюся жизнь со свернутым ходить. А вот с сотрясением мозга немного сложнее. Еще пару часиков может периодически подташнивать, и голова кружиться будет. — А Же… госпожа Ланге как? – с трудом выдавил я, борясь с дурнотой. — С ней все в порядке. Ушиб внутренних органов и перелом двух ребер. Все уже залечили. – Док смерил меня укоризненным взглядом и покачал головой: – Что же вы так неосторожно? Полноконтактный спарринг без защитного снаряжения, это, знаете ли, чревато… Госпожа Ланге уже от меня сбежала, так что не волнуйтесь. Так, значит, док не в курсе истинной подоплеки происшествия. Уже хорошо. И спасибо Тарасову. Наверняка он отмазал, больше некому. — Как… долго… я тут? — Почти два часа. Удар по голове вы получили знатный, долго вас из беспамятства вывести не могли. Да оно и к лучшему – препараты успешней подействовали. Сейчас еще тоника примете, и можете быть свободны. — Спа… сибо, док. — Да не за что! Вот, выпейте. Я безропотно проглотил какую-то терпкую жидкость и уже буквально через полминуты почувствовал себя гораздо бодрее, даже тошнота отступила. Дернулся было на радостях и тут же снова рухнул на лежанку. Боль никуда не делась. Со второй попытки все же встал, стараясь не делать резких движений, и, не оглядываясь, двинул к выходу. Тарасов о чем-то пошептался с медиком и догнал меня уже в коридоре. — Может, объяснишь, что это было? – вполголоса рыкнул он, убедившись, что вокруг больше никого нет. — Тебе это зачем? – отмахнулся я. Мало своих проблем, еще в мои лезет. Неугомонный тип. — Раз спрашиваю, значит, надо! – отрезал напарник. – И вообще, нужно побазарить. Без свидетелей. Есть такое место? — А прямо здесь тебя чем не устраивает? — Мля, похоже, придется тебе еще раз по башке дать, – обозлился мой собеседник. – Для прочистки мозгов. — Да пошел ты, – лениво процедил я. Даже ругаться не хотелось, не то что «базарить». – Будешь мне еще допрос с пристрастием устраивать. Я чего-то не догоняю, кто из нас пленник? — Дурак ты, Паша. Можешь валить на все четыре стороны. Мне только одно интересно – как ты с Женькой мириться будешь? — Да пошла она… тоже. — А вот это вряд ли… – Тарасов вдруг вероломно насадил меня на чувствительный апперкот, заботливо поддержав, дабы я не рухнул на колени, хватая воздух, и задушевно прогудел в ухо: – Нужно переговорить. И тебе это нужно больше всех. Усек? — Усек, кха! – Я, наконец, сумел наполнить легкие воздухом, но дать сдачи был решительно не в состоянии. Вот ведь подлюка, как момент подгадал. – Пошли ко мне. — А ты уверен, что тебя не?.. — Да хрен знает, если честно. Попрыгунчика заставлю проверить, ежели что, кхе, найдется – он примет меры. — Ладно, веди. До моей каюты добирались кружным путем, через пассажирскую палубу и кабинет – дабы перед офицерами не палиться. К тому же чувствовал я себя преотвратно – вернулась тошнота. Удачно Тарасов попал, зар-раза! Впрочем, надо отдать ему должное, всю дорогу он меня заботливо поддерживал, а то бы я в несколько раз дольше тащился, чуть ли не ежесекундно опираясь на стены, чтобы перевести дух. — Проходи на кухню, – велел я гостю, когда мы, наконец, ввалились вкаюту. – Я сейчас… Кое-как добрел до ванной, пустил холодную воду и принялся ожесточенно фыркать, плеща в лицо полными пригоршнями. Немного полегчало, и я перебрался в спальню – ставить задачу партнеру. Тот по своему обыкновению игрался голографическим мячиком и параллельно бродил в глубинах корабельного сервера – Юми с Попрыгунчиком окончательно подружилась и она позволяла ему если не все, то многое. Привычно смахнув рукой серебристый ажурный шар, я дождался, пока на дисплее отобразится недовольная мультяшная физиономия, и принялся излагать вводную: — Значит так, партнер. Запускай «тишину». И не спрашивай, зачем мне это. Просто делай. Рисованный Тау ощерился и зашипел, соглашаясь. Все, теперь порядок. Даже если мое обиталище буквально нашпиговано подслушивающей аппаратурой, Попрыгунчик легко забьет все возможные каналы «белым шумом» или вовсе нарезкой из телепрограмм – ему, как высокоразвитому искусственному интеллекту, обмануть фиксирующую программу не составляло ни малейшего труда. Знаем, проходили уже. Еще когда я валялся в госпитале – тогда меня не оставляли без присмотра ни на секунду, суицида опасались. А мне периодически хотелось побыть одному, вот и пришлось при помощи Попрыгунчика разработать специальный протокол, исключающий прослушку. Благо не самая стандартная начинка моего планшетника позволяла осуществить и не такое. Скажу вам по секрету – эта модель выпускалась ограниченной партией именно для нужд Дипломатического корпуса и оборудовалась всеми необходимыми средствами подавления. Почему комп у меня не реквизировали – другой вопрос. Или забыли, или решили, что черт с ним – я же не промышленный шпион. Да и по большому счету ничего секретного внутри него и не было, разве что софт проходил по графе «для служебного пользования», и я его с легкой совестью удалил. При свидетелях. Они же не знали, что у меня Попрыгунчик есть. — Готово, Павел-сан! – бодро доложил искин через пару секунд. — Хорошо, – кивнул я. – Теперь замени «белый шум» на трансляцию какой-нибудь программы, на твой выбор. И дисплей настенный включи, да звук погромче сделай. — Не могу, – «улыбнулся» Тау. — Это еще почему? – возмутился я, и тут же схватился за голову – от резкого движения потемнело в глазах. — А кто питание отрубил? – мстительно напомнил рисованный инопланетянин. — А, тьфу! Сейчас… Пришлось приложить еще немного усилий, но результат превзошел все ожидания – Попрыгунчик вывел на настенный экран какой-то музыкальный канал, и я немедленно получил акустический удар: не знаю, что это за стиль, но очень похоже на кузнечный цех. Бывал я однажды в таком, еще на Земле – там делали реплики старинного холодного оружия, более-менее придерживаясь древних технологий. Не знаю почему, но такие клинки ценились куда выше полученных в репликаторах. И это притом, что качеством им значительно уступали. Коллекционеры, одним словом. Кто их поймет?.. Мысленно сплюнув, я отправился на кухню. Тарасов встретил меня страдальческим взглядом, но от претензий воздержался – сам же просил такое место, где нас никто не услышит, так что теперь бухтеть? Впрочем, и делать вид, что ему нравится, тоже не стал, демонстративно поморщился. — Зато надежно, – пожал я плечами, проигнорировав его гримасу. – Говори, чего хотел. — Э-э-э… Даже и не знаю, с чего начать… – замялся гость. – Впервые в такой дурацкой ситуации. Короче, я сейчас тебя буду вербовать. — Даже так?! – сделал я вид, будто удивился. Осторожно опустился на табуретку – ну его на фиг, сейчас как сказанет что-нибудь этакое, а я уже сижу. Во всеоружии. – И на чью же разведку я буду работать? Учти, за жвачку и кроссовки я Родину не продаю. — То есть принципиальных возражений нет, вопрос в цене? – ухмыльнулся Тарасов. Невесело как-то ухмыльнулся, надо сказать. — Да ладно тебе, все свои. — Н-да, я почему-то был о тебе лучшего мнения… — А что ты знаешь о моих мотивах? – нахмурился я. – Может, я мечтаю об абсолютном господстве. Павел Гаранин – Властелин мира! Звучит, а?.. Ничего так задумано?! — Ага, – хмыкнул гость. – Знавал я одного мерина, Васькой звали… Так вот, тот тоже любил того… думать. В оглоблях. И дед мой, Виталий Кузьмич, ему в таких случаях говаривал – думать вредно! Вот так задумаешься, глядь, а уже поздно – обхезался! — Это ты на что сейчас намекаешь? — А я не намекаю, я прямо говорю. Я дернулся было, но, нарвавшись на жесткий взгляд Тарасова, с независимым видом уселся обратно. Что тут скажешь? Уел. Осталось только сохранять хорошую мину при плохой игре. — И где же это я, э-э-э, обгадился? – как можно беспечнее поинтересовался я. Не то чтобы мне прямо так уж хотелось знать… но разговор-то ведь с чего-то начинать надо?.. — С Женькой ты, э-э-э, дал маху, так скажем. Он еще и дразнится! И как с таким типом работать, скажите на милость?! — Думаешь, я тебя так жестоко вырубил, чтобы ты ее не добил окончательно? – продолжил гость. – Куда там. Она бы тебя и сама под орех разделала. Я тебе по башке дал, чтобы ты не орал лишнего. — Значит, я не ошибся? – Обида, несмотря на прошедшее время и полученные травмы, никуда не исчезла, разве что притупилась. Совсем чуть-чуть. – Она коп? Засланная? — Ты, Паша, как ребенок, ей-богу! Она спецагент. Но не это сейчас главное… – Тарасов коротким взглядом велел мне заткнуться, и я проглотил рвущееся наружу возмущение. – Есть проблема посерьезнее. Я должен решить, что с тобой делать. — А может, это я сейчас должен решать? – сделал я робкую попытку перейти в наступление. — Ага, держи карман! Блин, хоть вой от бессилия! Кто здесь, в конце концов, конфликтолог?! Почему я себя чувствую щенком в компании матерого волкодава? Вроде и не особо давит, и голос не повышает, а поди ж ты! Вот взять сейчас и врезать по горлу. Дешево и сердито. И все концы в воду. Хотя нет, от трупа придется как-то избавляться… — Но-но-но! – погрозил мне Тарасов пальцем, как нашкодившему коту. – Даже не думай. У тебя на лице все оттакенными буквами написано. Так что ничего у тебя не получится. Как профессионал тебе говорю. — И что же тебе, профессионал, надо? – криво ухмыльнулся я. — Вообще-то есть два варианта… — Один. Труп тебе девать все равно некуда, – с удовольствием срезал я его. — Да пофиг, если честно, – отмахнулся Тарасов. – Я вашему Пьеру нужен, так что не убьет он меня. А тебе уже все равно будет, где твое бренное тело обретается. Или не срезал?.. — Ладно, не трясись так, я пошутил. А кто трясется-то? Не надо выдавать желаемое за действительное. Клиент на контакт пошел, и это есть хорошо, как дипломированный конфликтолог говорю. Причем, можно сказать, вопреки моим усилиям. Н-да, теряю форму, однозначно. — Короче, устранить тебя – не вариант, – заключил Тарасов. – Поэтому остается второй путь – превратить в союзника. Ну-ну, продолжайте, больной, мне это очень интересно. Знал бы ты, что именно так я думал касательно тебя не далее как сегодня утром. Остается лишь не спугнуть удачу… — Короче, ты будешь меня вербовать или нет?! — Оп-па! – притворно изумился мой гость. – А я тут перед ним распинаюсь… Но прищурился нехорошо… Ну да, я подозрительно быстро сдался. Надо на всякий случай рожу унылую скроить да зубоскалить поменьше. Авось мою сговорчивость тогда на стресс спишет. Господи, кого я обманываю?! Это же Тарасов, м-мать… — Давай ближе к телу… э-э-э, делу то есть. Фиговый из тебя, Паша, актер. И секунды не продержался, комик хренов. Или я это от страха? А ведь точно, заставил себя уважать, шельма. Лишь бы не приступ, лишь бы не приступ!.. — Насколько я помню твое досье, ты в команде Виньерона без году неделя, так что особо запачкаться не успел, – начал Тарасов, но я его тут же перебил: — Какое еще досье?! — Секретное. Не нервничай. Короче, ты в команде недавно, на тебе крови нет (Ага, блажен, кто верует!), и ты не безнадежен. Посему я предлагаю тебе сотрудничество. — А дружить, надо полагать, мы будем против дражайшего Петра Михайловича? — А как же! – Тарасов продемонстрировал широкую улыбку. – Против него, родимого. — Ну, допустим, я помогу тебе сбежать… — А вот как раз этого не надо, – совершенно серьезно глянул на меня собеседник, так что я подавился остатком фразы и закашлялся. – Легче, Паша, легче. Удивлен? Удивлен?! Да я в ах… то есть, конечно же, в ошеломлении. Всего мог ожидать, но только не этого… Ладно, Женька не хочет из команды уходить. Но с ней теперь все понятно – долг не велит. А этот-то чего?.. — Объяснись. — Скажу тебе, Паша, по большому секрету – у меня задание. Я должен внедриться в ближайшее окружение некоего Петра Виньерона. Знаешь такого? Ох-ре-неть! Пардон за мой французский. Они с Пьером сговорились, что ли? Тарасову-то наш шеф за какими такими делами понадобился? — Челюсть со стола подбери, – ухмыльнулся мой ехидный собеседник и продолжил: – Ты, я вижу, удивлен. Где я, обычный майор-штурмовик, и где Пьер. Так вот, история это давняя и запутанная. Сам по себе Петр Михайлович моему начальству до недавнего времени был не очень интересен. Все дело в его корабле. Ага, не зря он мне с самого начала странным показался. Как там патрон выразился? Довоенная «сотка»? — Корабль как корабль, – пожал я плечами. – Старый списанный фрегат… — Это да, – не стал спорить Тарасов, – но есть нюансы. Несколько лет назад я участвовал в одной занятной операции на Фронтире… — Мне Пьер рассказывал. — Даже так? Значит, он меня узнал… Короче, на Ахерон меня тогда послали главным образом из-за двух экспериментальных фрегатов. Один мы в конце концов нашли. Его разобрали буквально по винтику и воспроизвели в малой экспериментальной серии. На сегодняшний день, если верить моему начальству, таких кораблей в составе федерального флота всего восемь. Один рейдер в дальний поиск отправили, и он Находку открыл. В новостях долго мусолили… — Да, что-то такое слышал. — Так вот, Пьеров «Магнифик» – второй. И единственный в частном владении. Всего-то. Какая, право, мелочь – корабль, по точности прыжков превосходящий все современные аналоги в несколько раз. Когда еще такие в серию пойдут, а у Пьера он прямо сейчас в деле. Однако… — А Пьер знает? — А я знаю? – сделал большие глаза Тарасов. Меня, скотина, изобразил. – Это и есть мое задание. Я должен внедриться в команду и выяснить, как «Гордый» к нему попал. Наши вообще не чесались, пока Пьер не отремонтировал старую рухлядь и не вышел на трассу. Ты бы видел, что тут началось! Правда, я сам тоже не видел, но мне рассказали. Как наши ни пытались, но проследить путь фрегата не сумели. Он как будто из ниоткуда вынырнул. Может, ты знаешь? — Нет, шеф в подробности не вдавался. Сказал, что купил. — Жаль. Значит, задание в силе. Ты мне поможешь? — Пьер интересует вас только как владелец корабля? – на всякий случай уточнил я. — В основном. Вообще он неплохой источник информации о контрабандистах и черных археологах, кое-кто был бы не прочь и эти вопросы с ним обсудить. Но «Гордый» – цель номер один. — Так конфисковали бы давно, и все. — Не все так просто, друг Пашка, – вздохнул Тарасов. – Секретность, мать ее. Про все эти дела давно минувших дней знает очень мало народу, и народец этот в основном из той породы, что не ищет легких путей. Да и не корабль по большому счету ценен, а информация, которая может содержаться в его центральном компьютере. Стратегически важная. Как-никак, он участвовал в Большой Войне буквально с первых же дней. Блин, и здесь политика, не иначе. — Понятно. А если я прямо сейчас на тебя шефу накапаю? — Прямо сейчас не успеешь. А чуть погодя я тебя придушу. Или шею сверну, не решил еще. — Значит, у меня нет выбора, – сделал я вид, будто поверил угрозе. – Придется сотрудничать. Где договор-то?.. — Не паясничай. Блин, где-то я уже это слышал… — Ладно. Что я должен делать? Признаться, меня еще ни разу не вербовали… — Пока ничего, – отмахнулся Тарасов. – У тебя сейчас одна задача – не проболтаться про инцидент в спортзале. — А то что?.. — Да ничего, в общем-то. Просто подумай, что с ней Пьер сделает. Твою мать! Удар, что называется, не в бровь, а в глаз. — Я буду молчать, – угрюмо буркнул я. – Но при одном условии… — Тебе ее не жалко? — При одном условии! – не дал я сбить себя с толку. – Выкладывай, что она здесь делает, и как вообще получилось, что коп с Гемини оказался на Босуорт-Нове. И с какого такого перепуга ее вообще к нам заслали? — Тогда ты первый. Я предыстории ваших отношений не знаю. Мне просто ее досье показали и дали понять, что я могу на ее поддержку рассчитывать, когда на борту окажусь. Ей, скорее всего, тоже. — Значит, док был прав. Вы друг друга узнали, когда в больничке пересеклись. И спалились. — Так я и думал, что чертов старикан что-то почуял, – поморщился Тарасов. – Но не убивать же его было? — Не переживай, он только мне о своих подозрениях рассказал. Аккурат вчера. А предыстория… Все просто на самом деле. Еще когда только Пьер меня взял в команду, мне пришлось поучаствовать в одной мелкой заварушке в Амьене. Шеф какую-то сделку проворачивал с местными бандюгами, и на склад копы напали. Мы с ним и еще с Гюнтером на Женьку и нарвались. Правда, я еще тогда не знал, кто она. Получили по башке, но вырвались. Я об этом скоро и вовсе забыл – заботы навалились. Потом я потребовал нанять помощника, а шеф спихнул это на меня, мы как раз на Босуорт прибыли. Дал объявление, и она пришла на собеседование. Я ее брать не хотел, совесть не позволяла такую девушку к контрабандистам на корабль тащить, но вмешался случай. Пьеру понадобилось срочно вытащить с планеты одного человечка, Женька совершенно случайно (Ага, случайно! То-то она так рвалась в глайдер, видите ли, денег у нее на такси нет!) полетела с нами, помогла этого человечка незаметно умыкнуть и умудрилась понравиться патрону. Он ее и принял в команду. Дальше мы работали вместе… — Ага, потом шуры-муры… – понимающе поддакнул Тарасов. — Не было ничего! – слишком поспешно отмазался я. — Ну да, то-то вы друг на друга так ласково смотрели… Накосячил, видать, по-крупному, а, Паша? — Да пошла она! — Вот-вот, с этого все и началось. Одного не пойму, чего ты на нее так набросился? Бить бабу последнее дело, да еще по такому поводу – из-за какой-то картинки. Я, грубо говоря, в первый момент прифигел. — Вообще-то она первая мне нос сломала. — Не прибедняйся, тебе не впервой. А вот с чего ты потом так озверел, мне решительно непонятно. — Бывают у меня, э-э-э, приступы… — Так ты еще и с башкой не дружишь? – ухмыльнулся Тарасов. — А в досье не написано? В секретном? – ощерился я. — Ладно, извини. Про твое ранение там написано и вскользь упомянута психотравма. Это она? — Да. Я периодически впадаю в ярость, причем по самому незначительному поводу. Или в панику, но это как-то проще. Запираюсь в каюте и пережидаю. А вот в первом случае мне обязательно нужно сбросить напряжение. Старый друг, – я кивнул на дверь в зал, намекая на «дамми», – помогает. Но не всегда. Самый лучший способ – хорошенько подраться. Вот сегодня и накатило, в самый неподходящий момент. — Врачам показывался? — Полгода лечили, без толку. Сказали, само пройдет. Наверное. — А старикан знает? — Док-то? Нет, ему и незачем. Так вот, когда ты Женьку от меня оттащил, и она тебе попыталась врезать, я ее узнал. Тогда, на складе, я ее точно так же подловил и подсек, и она точно так же извернулась и на одно колено приземлилась. — Ловкая девчонка, согласен. — Ну а дальше приступ… Я почти не соображал, что делаю. А потом ты меня вырубил. Теперь твоя очередь. — Сам понимаешь, я с ней на эту тему не общался, – начал Тарасов, – всего парой слов перекинулись, когда тебя в медблок тащили. Сказал ей, чтобы молчала, и все свалила на неудачную тренировку. Она умница, чтоб ты знал. А ты лузер, если умудрился с ней поцапаться. Но на твои вопросы я ответить могу. На Гемини она ездила по программе обмена полицейского спецназа, на стажировку, и в той заварушке вы с ней пересеклись совершенно случайно. А вот на Босуорт-Нове наниматься к вам она пришла по заданию командования. Полицейская верхушка решила воспользоваться случаем и внедрить своего человека в экипаж Пьера. Это чистой воды самодеятельность местного полицейского управления, не согласованная с СБ. Федералы, когда об этом узнали, там большой шухер устроили, но было поздно. Не знаю, какие мотивы были у ее начальства, сам у нее спросишь. Но нашим пришлось смириться с фактом. Соответственно, мне про нее рассказали. Чисто на всякий пожарный. Посему могу тебя заверить, что все это – цепь случайностей, и тебе себя винить не в чем. Пусть твоя совесть заткнется. И я бы на твоем месте приложил все усилия, чтобы с ней помириться. Все, не лезу, остынь!.. Н-да, дилемма. С одной стороны, руки теперь развязаны – кто я такой, чтобы человеку задание срывать? С другой – добровольно она точно с корабля не уйдет. Что в такой ситуации прикажете делать? Разве что постоянно быть рядом и приглядывать… Что, собственно, вовсе не противоречило моим желаниям. Дело за малым – помириться. Черт, а ведь это проблема. С ее характером… Боюсь, даже если буду петь серенады и ночевать на коврике у двери, не простит. Поделом мне. Да и Тарасов хорош. Кстати… — Слушай, Тарасов… — Сто девяносто семь… — Ты чего? – Я подозрительно покосился на собеседника – вроде не пьем, чего это его на пьяный бред потянуло? — Говорю, ты сто девяносто седьмой мой знакомый, который меня по фамилии называет, – с бесконечным терпением в голосе пояснил мой гость. – Клички ко мне не липнут почему-то, и по имени звать никто не хочет. Даже жена, прикинь? Честно говоря, уже напрягает. — И ты реально всех считаешь? – пропустил я жалобу мимо ушей. — Нет, конечно. Приврал для красного словца. Но тенденция налицо. А ты чего хотел-то?.. — А… Вот мне очень интересно, а как ты к азиатам попал? Нафига вообще, грубо говоря? Тебе же к нам надо было. — Нелепая и где-то даже трагическая история, – вздохнул Тарасов. – Понимаешь, мое начальство не придумало ничего лучше, как воспользоваться древнейшим методом – ловля на живца называется. Пьер-то твой активно слухи про Первых собирал, вот они и подумали, что ему будет очень интересно со мной пересечься. Запустили инфу в кругу черных археологов, причем даже не особо врали – я действительно на Ахероне старую базу нашел и кое-что видел. Не знаю, дошла ли эта информация до адресата… Дошла, говоришь? Ну вот. Короче, ради такого случая я из Системы выбрался, якобы в командировку в… не важно, короче. Там-то меня эти молодчики и прихватили. Взяли без шума и пыли, подкараулили в космотерминале, из баллончика пшикнули – и финита. Очнулся я уже в палате, в гостях у господина Ма. Он сам мне представился и долго расспрашивал опять-таки на предмет Первых. Того, что ему было нужно, я не знал… — А что ему было нужно? — Все про какой-то Ковчег выпытывал… Эй, ты чего? Ковчег, ну-ну. Вот умора… Блин, надо держать себя в руках. — Нормально все, – смахнул я слезу. – Не обращай внимания, рассказывай дальше. — Короче, попал я по полной. Счет времени потерял. Всякой химией пичкали, дошло даже до физического, э-мм, назовем это воздействием. Но ничего они от меня не добились и засунули в капсулу индивидуальной защиты. — Ага, это я знаю. То есть ты так и не понял, чего азиаты от тебя хотели? — По большому счету да. Я рассчитывал попасть к Виньерону, и для него у меня была история заготовлена. А у этих все оказалось перевернутым с ног на голову. Ублюдки безбашенные… Тарасов раздраженно сплюнул, но дальше растекаться мыслью по древу не стал. — Ну у вас и бардак! – присвистнул я, едва сдерживая смех. Уж больно выражение лица у моего собеседника сейчас было забавное. – А еще серьезная контора… — Не хотелось бы лишать тебя иллюзий, Паша, – покачал головой Тарасов, – но… я уже давно убедился: та штука, которую наши доблестные безопасники называют «планированием», в реальности в ста процентах случаев скатывается в полнейшую неразбериху. Обязательно что-то идет не так, и сразу же начинаются резкие телодвижения на всех уровнях – чисто чтобы хоть что-то сделать. Результата два: если прокатило – то это блестящая импровизация, позволившая успешно решить сложную задачу, бла-бла-бла. А если не прокатило – пожимают плечами и ссылаются на пресловутый «человеческий фактор». И не вижу ничего смешного. Зато я видел. И беззастенчиво заржал на последнем предложении, что твой конь. Остановиться не мог довольно долго, раздраженный Тарасов уже начал на меня подозрительно коситься, прикидывая, как бы половчее организовать мне еще одно сотрясение мозга, а я все всхлипывал, смахивая слезы. Давно так не смеялся, честно говоря. Повода как-то не было подходящего. — Сильно ты, должно быть, удивился, когда мы тебя из капсулы выковыряли, – наконец высказался я. — Ага, – не стал спорить Тарасов, – удивился. Ох… Охренел, короче. Но это уже потом, когда Пьер в лазарет нагрянул. А там, в подвале, вообще на рефлексах действовал. — Молодец. Если бы ты не успел сказать, кто ты, шеф бы тебя в том подвале и бросил. – И жить бы тебе осталось несколько минут, пока гравигенератор не сработал. Однако эту подробность я благоразумно оставил при себе. – Но самое смешное вовсе не это… Знаешь, что мне Пьер приказал? Завербовать тебя. На этот раз проняло и Тарасова. Глядя на него, я снова рассмеялся, и раскаты хохота едва не перекрыли какофонию, льющуюся из динамиков. Мой собеседник веселился от души, разве что головой о стол биться постеснялся, да и я то и дело утирал слезы. Зар-раза! Бывают в жизни совпадения, но не до такой же степени… Кое-как просмеявшись, я достал из холодильника бутылку минералки, поделился с гостем и принялся пересказывать ему свой разговор с патроном. Тарасов слушал серьезно, не перебивая. О недавнем приступе безудержного веселья напоминали лишь его покрасневшие глаза. Когда речь зашла о Ковчеге, он криво ухмыльнулся – мол, понятно, чего господин Ма хотел, – но и тут прерывать рассказ вопросами не стал, терпеливо дождался завершения. — Стесняюсь спросить, а откуда твой шеф это все узнал? – поинтересовался Тарасов, когда я умолк. – Про меня и… тех двоих. — Понятия не имею, – пожал я плечами. – Что-то про осведомителей говорил. Я так понял, это ребята с Сингона. И, скорее всего, не только ему поют. Иначе с чего бы это якудзо-триадам впрягаться? Тут, кстати, был случай… Как раз с тем человечком, которого мы с Женькиной помощью умыкнули… Тарасов выслушал рассказ о приключениях на Босуорт-Нове все с тем же отрешенным выражением лица, и даже комментировать не стал, просто кивнул, соглашаясь с моими же соображениями, что я высказал не так давно дражайшему шефу. — Что-то мне подсказывает, что азиаты превратились в еще одну переменную, – подытожил он. – Занятное уравнение вырисовывается. Задолбаемся решать. А решать надо. Ну и ладно! – Хлопнул ладонями по столешнице, поднялся с табуретки. – Хорошо посидели, пора и честь знать. Я на тебя надеюсь, Паша. Я немного опешил от неожиданности – это, типа, и все? А как же явки, адреса, пароли? Как-то по-другому я себе шпионские игрища представлял… — Да, кстати, – обернулся Тарасов от двери, – давай-ка ты пока к Женьке не приставай с расспросами. Я ей скажу, чтобы тоже к тебе не лезла. Потерпите до ближайшего порта. Лады? — Ничего обещать не могу, – покачал я головой. — Придется, Паша, придется. Поверь моему опыту, палятся чаще всего как раз на разговорах. Не место и не время, пойми. Один раз со мной заперся в каюте – ну что сказать? Один раз не… понял, короче. А вот если подобное повторится, что они о тебе подумают? — Кто «они»? – возмутился я. – Ты перегрелся, что ли? — Первая заповедь штурмовика: здоровая паранойя еще никому не вредила, – внушительно изрек Тарасов. – Вне корабля делайте что хотите. И то я бы рекомендовал кое-какие меры принять… — Да ну тебя!.. Параноик хренов. — Короче, я предупредил. — Ладно, – сдался я. – Хрен с тобой, золотая рыбка. Только у меня тоже есть условие. Тарасов оперся на дверной косяк, приготовившись слушать, и вопросительно выгнул бровь. — Ты прямо сейчас пойдешь со мной к шефу. Чего лыбишься? Я серьезно. Нечего зря время терять. Я, кажется, придумал, как вас с ним свести… Просто доверься мне, я его знаю всяко лучше тебя, успел изучить. К тому же тебе все равно терять нечего, сам говорил… — Излагай. — Нет. Просто идешь со мной и ничему не удивляешься. — Не пойдет, – отрезал Тарасов и шагнул через порог. — Боишься? Вопреки моим ожиданиям, он вернулся. Уселся за стол и глянул на меня с прищуром: — На «слабо» берешь? Ну-ну. — И в мыслях не было, – отперся я и пристально уставился ему в глаза. – Ты мне ставишь условия, я тебе. Все справедливо. К тому же тебе все равно придется этот вопрос решать. Так что думай сам. Только быстрее. Игра в гляделки затянулась довольно надолго, но я выдержал давящий взгляд Тарасова, ни разу не моргнув, лишь щурился нехорошо, да лицо от напряжения окаменело. Наконец, он мотнул головой и снова хлопнул по столешнице в характерном жесте: — Ладно, пойдем. Как и предрекал док, за время нашей беседы окончательно исчезли все симптомы сотрясения мозга, и на сей раз я шагал по коридорам весьма уверенно, спокойно обходясь без посторонней помощи. Подозрительно тихий Тарасов шел сзади, отстав на пару шагов, и что-то сосредоточенно обдумывал. Хорошо с ним пообщавшись, я мог с уверенностью сказать, что это минимум план захвата корабля собственными силами, если не что-то похуже. Впрочем, я сильно надеялся, что удастся обойтись без радикальных мер… В «выставочном зале» Тарасов несколько оживился и даже попытался задержаться у какой-то подозрительно смахивавшей на угольно-черного ежа штуковины, но я не дал – были дела и поважнее. На звонок Пьер отозвался не сразу, видимо, чем-то занят был. — Кто? — Патрон, разрешите? — Паша? У тебя что-то срочное? – Динамик несколько искажал голос, но не настолько, чтобы не различить недовольство шефа. — Очень, патрон, – подтвердил я. – У меня новости. — Даже так? – удивился тот, и дверь перед нами привычно уехала в стену. Я насмешливо глянул на замявшегося Тарасова, и тот неохотно шагнул в апартаменты. Заозирался, осматривая обширную «студию», и дернулся от неожиданности, когда у меня за спиной прошуршала створка, отрезая нас от «выставочного зала». — Проходи, не бойся, – хмыкнул я и засек как всегда восседавшего в роскошном кресле Пьера: – А вот и шеф. Патрон! Вы не поверите, я поймал агента СБ! Он к нам в экипаж хотел внедриться! Где-то в гиперпространстве, борт лайнера «Магнифик», 8 июля 2541 года, вечер Немая сцена длилась ровно несколько мгновений – как раз столько, сколько потребовалось нам с Тарасовым, чтобы добраться до «гостевой зоны» кабинета. Здесь я без разрешения плюхнулся в свободное кресло, а вот наш пленник проявил такт – дождался кивка Пьера, и лишь затем занял свое место. Огорошив дражайшего шефа своим заявлением, я принялся терпеливо ждать его реакции, кося одним глазом на Тарасова. Тот тоже в подробности вдаваться не торопился, с независимым видом разглядывал обстановку и скромно помалкивал. Пьер же, изобразив на лице нечто вроде изумления, по установившейся традиции возился с неизменной сигарой. Само собой, сначала предложил гостям, но я от угощения отказался, впрочем, как и Тарасов. Проделав все необходимые манипуляции с гильотинкой и массивной зажигалкой, Виньерон выпустил в потолок клуб ароматного дыма: — Ну что вам сказать, господа… Дело житейское. — Я рад, что вы это понимаете, господин Виньерон, – совершенно серьезно отозвался пленник. – Надеюсь, вы не разочарованы? — С чего бы? – пожал плечами Пьер. – Кто сейчас без греха? Хотя, признаться, несколько удивлен таким поворотом. Паша? — Все просто, патрон. Он пытался меня завербовать. – Я обличающе ткнул пальцем в невозмутимого Тарасова, но тот и ухом не повел. В очередной раз поразившись выдержке майора, я продолжил: – Господин Тарасов намеревался с моей помощью втереться к вам в доверие с целью сбора информации. Сами понимаете, в какой щекотливой ситуации я оказался, особенно с учетом вашего, патрон, поручения. И я посчитал, что будет только логично вам самим обо всем договориться. Напрямую, без посредников. — Технично отмазался, – рассмеялся Тарасов. – Хороший у вас помощник, старательный. А, мсье Виньерон?.. — Пока не жалуюсь, – не остался в долгу шеф. – Я, собственно, потому его и нанял. Умеет разрешать конфликтные ситуации в свою пользу. Когда считает это необходимым, конечно. Хотя почему-то куда чаще кулаки в ход пускает. — Я заметил. — Э-э-э, господа, я вам не мешаю? – счел нужным вмешаться я. Вот делать им больше нечего, как косточки мне перемывать. В моем присутствии, что характерно. Как бабки на лавочке у подъезда, право слово! — Паша, не бухти! – Пьер откинулся на спинку кресла, закинув руки на затылок, и пыхнул сигарой. – Вообще-то это была твоя задача, вести переговоры с господином Тарасовым. Теперь же, твоими молитвами, этим придется заниматься мне. Твоему капитану, между прочим. Что за молодежь пошла, никакого чинопочитания!.. — И не говорите, – поддакнул Тарасов, смерив меня ехидным взглядом. – Кадровая проблема сейчас остра, как никогда. Хорошего, а, главное, знающего специалиста найти ох как непросто! Даже за деньги. Вернее, особенно за деньги. Пьер прищурился, оценивающе глядя на пленника, потом выпростался из кресла и залез в неизменный шкафчик. Появлению очередной бутылки и пузатых бокалов я ничуть не удивился, зато Тарасов при виде емкости с элитным пойлом многозначительно заломил бровь. Странно, чего это он там рассмотрел? Коньяк как коньяк… — Прошу, господа! – Пьер набулькал в бокалы ароматного напитка и пододвинул два из них ближе к краю стола. – Не стесняйтесь. Предлагаю выпить за взаимопонимание. Я ведь вас правильно понял, господин Тарасов? — Вполне, – кивнул тот, осторожно взбалтывая коньяк. Втянул носом аромат, расплылся в довольной улыбке: – Давненько такого не пробовал. Впечатлен. Владельцу коньячного дома мое почтение. — Непременно передам господину Нобору, – поддержал светский треп шеф. – Но, боюсь, это случится не скоро. Впрочем, если мы придем к соглашению, у вас, очень даже может быть, появится возможность выразить ему восхищение лично. — Был бы весьма польщен, – не остался в долгу Тарасов. – Мсье Виньерон, думаю, достаточно ходить вокруг да около. В ваших интересах заключить со мной договор. Даже, скорее, некую декларацию о намерениях. Признаться, я уже довольно давно искал встречи с вами. К моему глубокому сожалению, в силу неких, э-мм, обстоятельств… — Давайте не будем о грустном, – отмахнулся Пьер. – Что было, то прошло. Но хотелось бы узнать – а зачем, собственно, искали? — Да уж всяко не чтобы с вами коньячка выпить, – усмехнулся пленник. Или уже не пленник? Черт, кажется, я уже задавался этим вопросом не так давно. – По приказу вышестоящего командира. Паша вам все уже рассказал, собственно. — Хотелось бы неких, скажем так, подробностей… Чем это я так заинтересовал наши доблестные спецслужбы? — Причина интереса банальна до невозможности – ваш корабль. Вот теперь шеф удивился по-настоящему. Иначе с чего бы это он коньяком поперхнулся? — И что же необычного в моем «старичке»? – лениво поинтересовался он, поняв, что так и так спалился. — А вы не знаете? – удивился в свою очередь Тарасов. – Занятно… — Рассказывайте уже, раз проговорились. — Один-один, мсье Виньерон! Ладно… Ваш «Магнифик» – пропавший в самом начале Большой Войны экспериментальный фрегат «Гордый». Он базировался в системе Риггос-2, когда она подверглась массированной атаке легорийцев. Соответственно, следы его затерялись. Представьте удивление моего начальства, когда он внезапно вынырнул из небытия. И ладно бы это был пиратский рейдер или груда металла, предназначенная на слом. Мы бы все поняли. Но пассажирский лайнер… — Нормальный законный бизнес, – слегка оскорбился за собственное детище шеф. – Но я все равно не понимаю… — Вы слышали о Первой Дальней? – перестал валять дурака Тарасов. – Слышали. А с предысторией этой экспедиции случайно не знакомы? — За новостями слежу, – кивнул Пьер. – Но при чем тут мой корабль? — «Гордый» – брат-близнец фрегата «Персей», который послужил прототипом экспериментального рейдера, открывшего Находку. — То есть вы хотите сказать… — Именно. Вы владелец образца уникальной технологии. И моему руководству очень бы не хотелось, чтобы она попала в, скажем так, неблагонадежные руки. — Давайте называть вещи своими именами. Вы опасаетесь промышленного шпионажа? Тарасов коротко кивнул. — Но, позвольте… – растерялся Пьер. – Я лично не вижу никакой опасности. Ни один из Внешних миров не обладает достаточным промышленным потенциалом для воспроизводства столь сложного оборудования… Максимум, что они могут – собрать корпус. Вся начинка поставляется Федерацией. — Так в ней и нет ничего особенного, – пояснил Тарасов. – Все дело в системе навигации. Незначительные изменения в регистрирующей аппаратуре, сколько-то специфических датчиков, дополнительные вычислительные мощности и, самое главное, соответствующее программное обеспечение. Все это без труда можно воспроизвести даже в условиях наименее развитых Внешних миров. Понятно, если будут образцы. — Что ж, пожалуй, ваши опасения справедливы… Но я и не подозревал… — Этот вопрос тоже требует изучения, так же как и весь путь корабля, до того как он попал к вам. Собственно, это и есть мое задание. — Я купил «Магнифик» уже переоборудованным, – признался Пьер после секундного раздумья. – И в подробности не вникал. Текущий ремонт проходит без проблем, все системы в норме, а в силовой каркас мы не лезли. К тому же предыдущий владелец сделал перепланировку всех жилых помещений. Так что даже не знаю, чем вам помочь, господин Тарасов, – развел руками шеф в заключение. — То есть вы не будете возражать против передачи корабля Службе безопасности? – подвел итог Тарасов. – Разумеется, за соответствующее вознаграждение? — Я, конечно, к «старичку» привык, но не до такой степени, чтобы ввязываться из-за этого в противостояние с СБ, – хмыкнул шеф. – Так что это вопрос решаемый. Не вижу проблемы также и в помощи в расследовании. За соответствующее, разумеется, вознаграждение. И при условии соблюдения секретности. Устраивает вас такая плата? — Вполне. Осталось лишь выяснить, что потребуется от меня. — Ничего сверхъестественного, уверяю вас, – взмахнул сигарой Пьер. – Я несколько лет готовился к одному, э-э-э, предприятию… Скажем прямо – я намереваюсь отправиться в археологическую экспедицию. И очень желательно ваше участие. — В каком качестве? — Консультанта по некоторым специфическим вопросам. Вам же доводилось сталкиваться с технологиями Первых? — Было дело, – не стал отпираться Тарасов. – Но я бы не назвал себя специалистом. Вы уверены, что мой уровень знаний вас устроит?.. — И вот тут возникает мое второе условие, – сообщил Пьер напрягшемуся майору. – Вы владеете некоей информацией, необходимой мне. Олег Денисов – вам о чем-нибудь говорит это имя? — Боюсь, я не уполномочен принимать такие решения, – помотал головой Тарасов. – Одно дело участвовать в авантюре лично. И совсем иное – подставлять других людей. — То есть вы не отрицаете, что знаете этого человека? — Но и ничего не утверждаю, заметьте. — С прискорбием вынужден сообщить, что в таком случае сделка не состоится, – объявил Пьер. – И я вынужден буду воспользоваться мнемосканером. Со всеми вытекающими последствиями. Н-да, сурово. Если дражайший шеф претворит угрозу в жизнь, то наш гость почти наверняка превратится в пускающего слюни идиота, от которого Пьер избавится при первой же возможности. То есть прогулка в шлюз без скафандра практически гарантирована. Плюс патрон получит все необходимые сведения, чтобы достать этого самого Денисова. Зная мсье Виньерона, я мог с уверенностью сказать, что парень просто-таки обречен попасть к нему в лапы. В результате Пьер останется при своих, а неугомонный майор отправится кормить червей. Хотя нет, скорее всего, его разорвет внутренним давлением, и он будет вечно нестись где-то в гиперпространстве в виде этакого застывшего кровавого взрыва. Ага, с абсолютным вакуумом лучше не шутить. Пугающая перспектива, если честно. А Тарасову хоть бы хны – сидел и в ус не дул. Хотя нет, прищурился нехорошо и сверлил оппонента колючим взглядом. Наверняка прикидывал, как бы половчее дражайшему шефу шею свернуть. А что, от него всего можно ожидать. Человечище! Молчание затягивалось, а вместе с ним росло и напряжение. Угроза чувствовалась буквально физически, но больше раздражало бессилие – все, что мог, я уже сделал. И никакая конфликтология тут не поможет, слишком уж сильны противоборствующие стороны. Оба, мля, себе на уме. Оставалось лишь уповать на благоразумие федерала, ибо на Пьера надежды не было. При всей его внешней лощености, тот еще отморозок, как показала практика… — Не будете ли вы, мсье Виньерон, так любезны хотя бы в общих чертах обрисовать предстоящее предприятие? – через некоторое время нарушил молчание Тарасов. – Так сказать, для облегчения принятия решения. — Собственно, чего мне скрывать? – с очевидным намеком пожал плечами Пьер. – У меня есть сведения о, предположительно, сохранившемся корабле Первых. Или даже целой космической базе. И я, что совершенно естественно, хочу это чудо отыскать. Представляете перспективы? Я абсолютно уверен, что игра стоит свеч. — Допустим, нашли. И что же вы думаете делать дальше? Гипотетически? — Там видно будет. — Могу ли я надеяться на приоритет СБ в том случае, если вы соберетесь выставить находку на продажу? — Почему нет? Главное, чтобы цена адекватная была. Я, конечно, тот еще авантюрист, но прекрасно понимаю, что единолично таким сокровищем обладать не получится. Так что вариант с продажей очень даже вероятен. А уж если удастся договориться с федералами… — Хорошо, – выдал, наконец, Тарасов, и мы все трое расслабленно откинулись на спинки кресел. Получилось на редкость синхронно. – Я согласен привлечь к операции интересующее вас лицо. Но у меня есть несколько условий. — Какие мелочи, право! – вальяжно махнул сигарой Пьер и снова взялся за бутылку. – Рабочие моменты. Куда без них?.. Ваше здоровье! Мы с Тарасовым для приличия подняли бокалы, и майор продолжил: — Условие первое: Денисов участвует в экспедиции в качестве эксперта-консультанта. Никаким опасностям подвергаться он не должен. В идеале, вообще с корабля ни ногой. — Это уже целиком и полностью зависит от обстоятельств, – вздохнул шеф. – Так что стопроцентной гарантии дать не могу. Но обещаю по возможности это условие соблюдать. — Денисов сейчас вместе со своей девушкой находится на Ахероне, работает в госструктуре и является не выездным. Вы понимаете, что я имею в виду? Замечательно. Отсюда проистекает второе условие: в операции по, скажем так, его изъятию с планеты будем участвовать непосредственно мы все трое, а разрабатывать ее буду лично я. Местную специфику я изучил досконально, так что все равно лучше специалиста вы не найдете. — Принято. — Условие третье: он будет вместе с девушкой. Разлучать их не стоит. Посему вам, дорогой Пьер (шеф на такую фамильярность и ухом не повел), придется и в ее отношении соблюдать первое условие. — Не вопрос. Сочту за честь. — Условие четвертое, самое главное. По завершении экспедиции вы передаете корабль представителям Службы безопасности. Вместе с привлеченными специалистами, то есть вашим покорным слугой и Денисовым с девушкой. — По-моему, все справедливо, – заключил Виньерон, едва Тарасов замолчал. – Обмоем сделку? — Наливайте!.. Третья порция пошла «на ура», несмотря на отсутствие закуски. Правда, я заметил, какими взглядами обменялись высокие договаривающиеся стороны поверх бокалов. Готов держать пари, что ни Пьер, ни Тарасов по завершении авантюры обещания выполнять не собираются. Этакое временное перемирие, ровно до тех пор, пока им по пути. Хуже нет оказаться в подобной ситуации. Главное тут не прозевать ту точку, где дорожки расходятся, и вовремя выскочить из поезда. Положеньице, однако!.. Из задумчивости меня вывел раскрасневшийся Пьер, грохнувший бокалом по столу: — Это все хорошо и замечательно, однако меня терзают смутные сомнения… Ну вот, сглазил! — Вы, Александр… Можно вас так называть? – Шеф вопросительно глянул на собеседника, и тот коротко кивнул, типа, валяй. – Так вот, что-то вы подозрительно легко пошли на контакт. Я понимаю, что наш договор отвечает вашим интересам, но хотелось бы избежать недомолвок… — Сам удивлен, честное слово! – сделал большие глаза Тарасов. – На самом деле, дорогой Пьер, все просто. Считайте, что я благодарен вам за спасение жизни. Неловко получилось с азиатами… но это целиком и полностью вина моих коллег. Так что, можно сказать, я пошел на сделку с вами в пику им. Хочу их немного проучить. Что же касается Денисова… Олег никогда от проблем не прятался, думаю, он бы мне устроил хорошую головомойку, если бы я не согласился привлечь его к делу. Устроит вас такое объяснение? — Вполне, – хмыкнул Пьер. Разлил по опустевшим бокалам остатки коньяка и отсалютовал нам своей емкостью: – Итак, джентльмены, мы отправляемся искать Ковчег!8 июля 2541 года, раннее утро
По ту сторону тайны (роман)
Глава 1
Система эпсилон Эридана, планета Брод, Белый Яр,— Все еще дуешься на меня? — Нет, босс, и в м-мыслях н-не было, – тут же отперлась Женя, постукивая зубами. Пронизывающий до костей северный ветер бесцеремонно трепал ее длинные русые волосы и задувал в неплотнозапахнутую куртку, превращая пребывание на стартовом пятаке в нешуточное испытание, но Евгения Сергеевна не показывала вида, что мерзнет. Вернее, пыталась – все усилия сводила на нет хорошо заметная дрожь. Реглан из шкурки неведомого зверя с меховой оторочкой, одолженный запасливым Эмильеном, помогал плохо, а от термокомбеза девушка опрометчиво отказалась. Я, понятное дело, таким полезным аксессуаром не пренебрег, и он вкупе с неизменными джинсами, толстовкой-худи и ботинками из плотной кожи довольно неплохо противостоял резким порывам, но уши и незащищенные руки уже начали деревенеть. Что поделать, Брод – отменно суровая планета. Особенно в высоких широтах северного полушария, где вольготно раскинулся местный космопорт. И это нас еще прикрывал борт «Великолепного», антрацитовой скалой возвышавшийся неподалеку. — Эмиля мы, судя по всему, не дождемся, – хмыкнул я, неуклюже пританцовывая на месте – стылая почва чувствительно холодила ступни. Тут валенкам самое место, а не пижонским ботинкам. Подумаешь, натуральная кожа. Даже двое носок не спасали. – Залезай, хватит сопли морозить. И подал пример, первым нырнув в относительно теплое нутро глайдера. Евгения Сергеевна проводила меня осуждающим взглядом – дескать, грубы вы не в меру, босс! – но искушать судьбу не стала и устроилась в соседнем кресле. — Черт бы побрал Пьера с его секретностью! – в сердцах буркнул я, пытаясь дыханием отогреть озябшие пальцы. – Нет бы на стартовой палубе весь этот хлам сгрузить. Однако сочувствия не дождался – пригревшаяся Женя лишь коротко дернула плечами, мол, не мое дело. Начальство сказало «надо», Примерная Помощница ответила «есть». Не удивляйтесь, это у нее ник такой в корабельной «аське». Впрочем, это якобы секретные сведения, так что козырять знаниями себе дороже. И так уже накосячил сверх всякой меры. С того памятного инцидента в спортзале, который двуличный Тарасов, в иных случаях не отличающийся излишней терпимостью, деликатно обозвал недоразумением, прошло уже больше недели. Однако отношения между нами с Евгенией Сергеевной так и оставались натянутыми. Возможности поговорить, что называется, по душам так до сих пор и не представилось – по большей части из-за здоровой паранойи неугомонного майора. Ему-то что, ходит и в ус не дует, а я вынужден каждый день терпеть бесконечные укоризненные взгляды. И это в лучшем случае. В худшем – молчаливое презрение. Настроение у Евгении свет Сергеевны менялось в рандомном режиме с периодичностью в несколько минут, хоть она и пыталась с этим бедствием бороться. Как по мне, лучше бы уж скандал устроила. Кстати, с профессиональной точки зрения это тоже было бы правильно, как дипломированный конфликтолог говорю. — Надо отсюда срочно валить, – озвучил я мысль, занимавшую меня вот уже без малого полчаса. Пейзаж за окном оптимизма не внушал – уходящая до горизонта стылая тундра, нарушаемая кое-где глыбами звездолетов, да самый настоящий завал из разнокалиберных контейнеров в непосредственной близости. Вот уж воистину неисповедимы пути Пьеровы – зачем ему понадобилось устраивать временный склад прямо под бортом фрегата, вместо того чтобы без особых хлопот загрузить барахло сразу в трюм, я так и не понял. Да и не задавался этим вопросом до сегодняшнего утра, когда дражайший шеф нежданно-негаданно припахал нас с Евгенией в качестве банальных сторожей. Вернее, он отправил нас к суперкарго, а уж Эмильен выгнал на собачий холод с задачей дожидаться очередной партии груза. Спасибо хоть глайдер не зажилил, иначе мы бы уже давно превратились в ледышки. — Вообще-то, босс, у нас задание, – сочла своим долгом напомнить Евгения Сергеевна. — Ага. К пальцам, наконец, вернулась чувствительность, и я принялся раздраженно гонять строчки в активированном голографическом списке контактов служебного инфора. Добравшись до нужной, отправил вызов. Эмильен отозвался буквально через пару гудков, правда, видеоканал включать не стал, видимо, опасался мне в глаза смотреть. Совестливый какой… — А, Паша! А я про тебя запамятовал… Высказать свои мысли по этому поводу, причем в самых непарламентских выражениях, мне помешало присутствие Евгении Сергеевны, поэтому я, про себя сосчитав до десяти и медленно выдохнув, ответил почти нормальным тоном: — Дорогой Эмильен! Не будете ли вы так любезны… — Паша, доставка сегодня отменяется, – перебил тот. – Хватит загорать, возвращайтесь на борт. И отключился. Я подобного исхода никак не ожидал, потому растерялся на мгновение, а когда пришел в себя, к немалому удивлению помощницы, расхохотался. Перехватив ее недоуменный взгляд, буркнул: — Не обращай внимания, это нервное. Женя воспитанно промолчала, но я уже достаточно хорошо изучил помощницу, по совместительству предмет моих тайных и не очень воздыханий, чтобы избавиться от иллюзий. Еще пара таких выходок, и она окончательно меня в психи запишет… Нужно срочно выяснять отношения. Немедленно. Мало того, сейчас же. Нет, в глайдере опасно. Кто знает, чем его Пьеровы прихвостни нашпиговали?.. Чертов Тарасов со своей паранойей! Какая прилипчивая штука, оказывается. Впрочем, кое-какие мысли на этот счет у меня были. И разрешение вернуться на корабль поступило весьма вовремя. Движок глайдера на касание сенсора пуска отозвался сытым бормотанием, и юркая машина в считанные мгновения вознеслась на спину фрегата. Люк стартовой палубы разошелся десятком сегментов, и вскоре мы с напарницей выбрались из пассажирского салона раскорячившегося в магнитных захватах летательного аппарата. Против ожидания, никто нас не встречал, и я, для очистки совести выждав пару минут, принял решение переместиться в родной (и, что немаловажно, теплый!) кабинет. Привычно подвывавший приводом лифт доставил нас к месту назначения за несколько не самых приятных минут – Евгения внимательнейшим образом изучала потолок, упорно меня игнорируя, я, соответственно, отвечал той же монетой. Наконец, капсула застыла в приемном модуле второй пассажирской палубы, и я галантно пропустил помощницу вперед, нарушив затянувшуюся неловкую паузу. Рабочий день был в самом разгаре, так что спрятаться в уютной берлоге в компании верного «дамми», Улыбчивого Будды и Попрыгунчика не получилось. Прошествовав мимо занявшей место за шедевральным столом в стиле хай-тек Евгении Сергеевны, я нехотя толкнул дверь кабинета, и, убедившись, что из приемной меня не видно, с тяжким вздохом рухнул в кресло. Не хватало мне своих проблем, теперь еще и чужие приходится расхлебывать… Кстати, Женя как раз из этих, чужих, проблем. Кто бы мог подумать, что случайным образом нанятая на Босуорт-Нова помощница окажется полицейским агентом под прикрытием? Наверное, любой, кроме меня. Придурок влюбленный. Ага, будем называть вещи своими именами. Опять же, врать самому себе – пустая затея. И если бы не непоседливый майор Тарасов, вызволенный в ходе наших с Пьером приключений из застенков триады на Сингоне, так и пребывал бы я до сих пор в блаженном неведении. Правы были древние – во многих знаниях многия печали. С другой стороны, догадывался, что хлопот не миновать, и все равно пошел к Пьеру в команду. Наивно было бы думать, что работа на широко известного в узких кругах контрабандиста и черного археолога, успешно притворяющегося мирным грузоперевозчиком, обойдется без форс-мажора. За те несколько месяцев, что я провел на борту «Великолепного», уже множество раз пришлось удостовериться, что капитан Виньерон не ищет легких путей. Один только налет на резиденцию господина Ма Фэньту (ныне покойного) чего стоит! Именно тогда я имел несчастье познакомиться с неким Александром Тарасовым, бывшим штурмовиком и майором в отставке. Впрочем, внезапно выяснилось, что данный тип весьма интересовал дражайшего шефа, и тот поручил мне его завербовать. В ходе общения с потенциальной жертвой Пьеровой интриги выяснилось, что у Тарасова взаимный интерес – он, оказывается, агент СБФ, имеющий задание внедриться в команду Виньерона, да по досадной случайности вместо этого угодивший в лапы триады. В общем, история темная, за версту разящая авантюрой. И мой патрон, и неслучайный гость при моем посредничестве легко нашли общий язык: Пьер в обмен на обещание по завершении экспедиции передать властям свой корабль (насколько я понял, какой-то старый экспериментальный образец, пропавший еще до Большой Войны, и вынырнувший из небытия на какой-то свалке, где его шеф и купил) заручился поддержкой Тарасова как специалиста определенного профиля и источника информации, плюс отставной майор подрядился помочь Виньерону добраться до еще одного нужного человека, скрывающегося на Ахероне. Ах да. Забыл сказать – цель дражайший шеф преследует амбициознейшую: отыскать загадочный Ковчег, то ли древний корабль, то ли не менее древнюю космическую базу Первых. И все бы ничего, археологическая экспедиция дело хорошее, но вот Евгения Сергеевна путала все карты. С одной стороны, мне она небезразлична, мягко говоря. С другой – совесть спокойно спать не дает. Не место ей на корабле контрабандиста. Собственно, именно по этой причине я всячески противился сближению с ней, хотя точно знал, что чувства взаимны. А тут вдруг выяснилось, что она еще и по долгу службы от Пьера уйти не может. Прокололась она на мелочи, но, кроме меня и Тарасова, о ее двурушничестве никто не знал. И именно майор настоял на сохранении тайны. Я опрометчиво согласился, вместо того чтобы банальным шантажом выжить девушку с корабля. По большому счету пошел на сделку с совестью – если уж ей служебный долг не позволяет, что я могу сделать? Оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие. Согласен, несколько эгоистическая позиция. Опять же, до удовольствия еще ой как далеко, сначала помириться надо. До сих пор в некоем подвешенном состоянии пребываем – Тарасов велел на борту отношения не выяснять, ждать случая. Правда, не пояснил, какого именно. Но тут уж я сам разберусь, тем более, чувствую, самое время… Натыкав на клавиатуре рабочего компа номер шефа, я послал вызов и через пару секунд поинтересовался у возникшей на мониторе недовольной физиономии Пьера: — Патрон? Не отвлекаю? — Даже если так, что это меняет? – привычно хмыкнул тот. – Выкладывай быстрей, чего надо. — У меня просьба, э-э-э, личного характера… — И ты туда же… – страдальчески закатил глаза Виньерон. – Сговорились вы все, что ли? — Вы о чем, патрон? – прикинулся я шлангом. — Увольнительную просить хочешь! – обличающе ткнул в меня пальцем шеф. И прищурился хитро, дескать, насквозь тебя вижу. – Я прав? — Э-э-э… Как бы… — Понятно. Как вы меня достали с вашими лямурами! Гюнтер весь день вчера прохода не давал, теперь вот ты… Я правильно понял, ты не только за себя просишь? Я коротко кивнул – смысл отрицать очевидное? — И куда собрался, если не секрет? — Не определился еще, – не стал скрывать я. – Так можно? Нам бы денька три… — Двое суток! – отчеканил Пьер. – И ни часом больше. Послезавтра в полдень быть на корабле. Надеюсь, Евгения в курсе? — Нет еще, – почти не изменившись в лице, признался я. Молодец, вообще-то, в последнее время нервы ни к черту. – Хочу сюрприз устроить. — Как дети малые! – Виньерон осуждающе помотал головой, но от дальнейших комментариев воздержался. – Бери свою Женьку в охапку, и чтобы до послезавтра я вас не видел. Иначе передумаю. И вот еще что – Гюнтер повез Юми в Аспен, отель не знаю. Но лучше тебе подобрать какое-нибудь другое местечко для отдыха. — Я понял, патрон. Большое человеческое спасибо. Вместо ответа Пьер отмахнулся и вырубил видеоканал. Тэк-с, что мы имеем? В активе двое суток увольнительной и благословение патрона. В пассиве – хитрый Гюнтер застолбил самое популярное и одновременно доступное местечко. Здешний Аспен мало чем уступал своему земному собрату, да и прозвали так курортный городок, до того носивший имя какого-то местного героя-первопроходца именно отдыхающие, приметившие несомненное сходство с прообразом. Ладно, не будем портить друзьям настроение. Брод планета хоть и захолустная, но население здесь значительное, больше полумиллиарда. А так как мягким климатом похвастаться не может, то и отдых с уклоном в зимние забавы – горные лыжи, сноуборд, пара заповедных зон с горячими источниками… Ага, то, что надо! В санаторий, на воды! Там и спокойней, и косточки погреть можно. Осталось лишь выбрать соответствующее заведение. Поиск в местной Сети много времени не занял – уже через четверть часа я забронировал места в уединенном отеле с многообещающим названием Спрингуотер, сходил в каюту за планшетником и еще кое-какими мелочами, и выбрался из кабинета, изо всех сил сдерживая довольную ухмылку. — Женя, бросай все дела, нужно срочно ехать. — Босс?.. — Сам в шоке, если честно. Пять минут на сборы, потом летим в Гурьев. Это столица планеты, если ты не в курсе. Нужно будет провести переговоры с одним тутошним товарищем. — А… — Пьер приказал. Самому некогда, опять какой-то груз ждет. — Окей, босс!.. Вот так бы всегда. — Позвольте поинтересоваться, босс… — Чего еще? — Форма одежды? М-да, рано обрадовался. Честно говоря, этот вопрос я как-то упустил из вида во время подготовки… — Оставайся как есть, в глайдере не замерзнешь, а в городе на улице нас никто держать не будет, – блестяще сымпровизировал я, мысленно гордо ухмыльнувшись. Ай да я, ай да су… молодец, в общем. – Бегом, короче! Дабы лишний раз не нервировать верную помощницу, я не спеша выбрался в коридор и побрел к лифту. Женя догнала меня уже у самой кабинки, я услышал ее торопливые шаги и галантно пропустил спутницу вперед, придержав створку ногой. Привычный гул привода действовал почти что усыпляюще, и я в целях борьбы с сонной одурью принялся демонстративно рассматривать Евгению Сергеевну. Однажды она устроила мне выволочку насчет моей манеры одеваться, причем, надо признать, вполне справедливую: в отличие от меня, она всегда подбирала наряды со вкусом, умудряясь вписываться в любой формат – от молодежной моды до строгого офисного стиля. Вот и сейчас она щеголяла в бежевом брючном костюме, который утром не сумел защитить ее от холода, а потому она предусмотрительно дополнила его все тем же регланом с меховой оторочкой и стильной вязаной шапкой – и где только умудрилась раздобыть? Правда, распущенные волосы несколько выбивались из образа бизнеследи, но тут ее понять можно – на сложную прическу шапчонка бы просто не налезла. И все равно на ее фоне я смотрелся крайне раздолбайски, что несколько напрягало. — Босс, вы сейчас во мне дырку просмотрите. — Не успею, – отмахнулся я под мелодичное пиликанье – лифт достиг места назначения, и створки разъехались, открыв взору все ту же стартовую палубу с раскоряченными в захватах глайдерами. – Только после вас. Клятая девчонка демонстративно – бочком – протиснулась мимо меня, по пути чувствительно пихнув в пузо служебным планшетником, и с самым независимым видом направилась к глайдеру с тройкой на боку – не мудрствуя лукаво, я решил воспользоваться услугами старого знакомого. Именно в нем мы сегодня утром отогревались, поминая недобрыми словами Эмильена. Устроившись за штурвалом, я дождался, пока спутница разместится со всеми возможными удобствами рядом, и уже привычно запустил движок. Погода за бортом ничуть не изменилась – все тот же шквалистый ледяной ветер, так и норовивший сбить не самую тяжелую машину с курса, поднимал тучи колючего снега, успевшего местами покрыть чудовищную черную спину фрегата, но уже буквально через секунду глайдер прыгнул на пару сотен метров вверх, и стало чуть легче. По крайней мере, обзор улучшился, и я с высоты птичьего полета (эк сказанул!) принялся любоваться окрестностями. Хотя смотреть особо было не на что – пейзажами обширных космопортов я уже пресытился, честно говоря. Очень уж они похожи в любом мире. Женю техногенные красоты тоже не заинтересовали, так что я переключился на ручное управление и поддал газу, наплевав на технику безопасности. Судя по тому, что мой демарш остался безнаказанным со стороны диспетчерской службы, в секторе было относительно спокойно. До Гурьева нам предстояло преодолеть тысячу с небольшим хвостиком километров строго на юг – чуть меньше часа полета в местных условиях. Учитывая на редкость однообразный пейзаж внизу, самолично рулить мне надоело уже минут через десять. Я с чистой совестью переключился на автопилот и принялся терзать планшетник, в пару касаний сенсорного дисплея спровадив Попрыгунчика – вернее, его мультяшную аватарку – в командную строку. Сеть ловилась хорошо, и я от нечего делать снова зашел на сайт Спрингуотера – на фотки поглазеть и в очередной раз убедиться, что не ошибся с выбором. Скучающая в соседнем кресле Евгения вскоре тоже последовала моему примеру, но коситься на ее дисплей я посчитал невежливым. Минут за пять до того, как из-за горизонта показалась редкая кучка небоскребов, сработал заранее заготовленный скрипт, имитировавший новое почтовое сообщение, и я, для вида чертыхнувшись, открыл «письмо». Сделал вид, что читаю, и после небольшой паузы разочарованно выдохнул: — Ну ё-мое!.. Получилось довольно-таки натурально, но Евгения Сергеевна не повелась – так и сидела, уткнувшись в планшетник. Интересно, чем это она таким увлекательным занята?.. — Так, Женя, планы меняются. — Угу. Вот зараза! Хоть комп отбирай! — Короче, Пьер пишет, что клиент пожелал провести встречу в неформальной обстановке. — Пить не буду, и стриптиз на столе танцевать тоже, – отмахнулась моя спутница. – Ой, простите, босс! — Да ты меня вообще слышишь? – уже всерьез возмутился я. – Говорю тебе, переговоры не в офисе будут. Тот мужик решил гульнуть на турбазе в горах. И нас зовет разделить приятное с полезным. Так что летим с ночевкой, это минимум. А то как бы и следующий день не захватить. Вот теперь до нее дошло. Немного заторможенно оторвавшись от дисплея, Женя подняла на меня расширившиеся от удивления глаза: — Как же так, босс?! Я же не одета… И вообще… — Все вопросы к Пьеру, – философски пожал я плечами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплыться в довольной ухмылке. – Впрочем, сильно сомневаюсь, что он войдет в твое положение. В данной конкретной ситуации он, скорее всего, действует согласно древней поговорке – дела индейцев шерифа не… беспокоят, скажем так. — И что делать?.. — Так поедем. Ты, кстати, на лыжах кататься умеешь? Женя сузила глаза, наверняка приготовившись выпалить в ответ какую-нибудь колкость, но я ей такого шанса не дал: — Расслабься, дорогой патрон расщедрился. Так что сейчас у нас по плану банальнейший шопинг. Ты тут какие-нибудь хорошие магазины знаешь? Хороший прием – смещение акцентов. Только что девушка чуть ли не метала громы и молнии, а уже буквально через мгновение глубоко задумалась – действительно, куда податься? Дилемма. Впрочем, сориентировалась она достаточно быстро: — Сейчас в сети посмотрим, босс. Наверняка тут есть крупные магазины, тот же «Шелби»… Вот, точно! Или вы меня решили в бутик сводить? Ага, щаз! Кредитка не резиновая, шеф знать не знает, что столь опрометчиво выступил в роли спонсора. Вернее, я бессовестно соврал, но на что не пойдешь, чтобы заманить любимую в какое-нибудь романтическое местечко! Особенно против ее воли. — Диктуй адрес, сейчас автопилот озадачим, – покладисто вздохнул я. Памятуя о подобном развлечении в Новом Токио, я заранее смирился с потерей времени, а потому даже почти не расстроился – гулять так гулять!19 июля 2541 года, утро
Система эпсилон Эридана, планета Брод, Седые холмы, Спрингуотер, 19 июля 2541 года, вечер Как я и предполагал, шопинг затянулся – на это дело мы убили никак не меньше трех часов, да потом еще почти полтора часа добирались непосредственно до места – вблизи столицы заповедных уголков уже не осталось, и Спрингуотер отыскался примерно в тех же широтах, но в полутора тысячах километров западнее. И если бы не поход по магазинам, мы бы там оказались куда быстрее. Впрочем, без этой маленькой детали весь план терял смысл, так что пришлось смириться и с потерей времени, и с сомнительным удовольствием совместного разорения отделов теплой одежды. Однако результат того стоил – Евгения Сергеевна при всей своей напускной суровости оказалась нормальной девушкой, и магазинотерапия подействовала ожидаемо: она несколько оттаяла и даже ворчать не стала, когда я перепутал на карте нашу турбазу с заведением рангом пожиже, и автопилот честно привез нас по ложному адресу. В конце концов, до Спрингуотера мы все-таки добрались, хоть и с приключениями. В этой местности царила зима. Не такая, конечно, как в районе Белого Яра, куда более мягкая, да и горы, хоть и не поражали воображение высотой, яростным ветрам разгуляться особо не давали. По крайней мере, в долинах было весьма уютно – белоснежные склоны, тут и там пестреющие кронами каких-то хвойных эндемиков, и живописнейшие скалы с пышными снежными шапками, отражающими рассеянный из-за низкой облачности свет местной звезды, соседствовали с искусно вписанными в пейзаж постройками альпийского типа – с отделкой «под бревно», черепичными крышами и небрежно расчищенными парковочными площадками у входа. Мы, правда, все подобные корпуса благополучно миновали и приземлились у домика-шале с мансардой под острой крышей, скаты которой доходили до самой земли. Единственный достаточно обширный пятачок, свободный от снега, обнаружился у небольшого сарайчика на отшибе – как раз под стандартный глайдер. От своеобразного гаража непосредственно к дому вела узкая тропка, стиснутая глубокими сугробами. Над входом горел фонарь, блеклый даже при начавших сгущаться сумерках. Других признаков жизни в округе не наблюдалось. Когда я осторожно притулил глайдер у сараюшки и заглушил движок, Женя окинула окрестности подозрительным взглядом и скептически буркнула: — Что-то не похоже, что нас здесь ждут. А, босс?.. — Пьер врать не будет, – уверенно отбрехался я, незаметно скрестив пальцы – по ушам ездить толком никогда не умел, хотя по долгу службы был прямо-таки обязан владеть этим великим искусством. Видимо, и сейчас получилось не очень, потому что моя спутница сокрушенно помотала головой, скептически поджав губы, и без особой охоты выбралась из теплого нутра машины. Я, понятное дело, тоже тормозить не стал – бодрым кабанчиком метнулся к гаражу, вручную – ибо никакого привода не обнаружилось – оттолкнул тяжелую сдвижную створку (в глубине сарая вспыхнул свет, открыв взору совершенно пустое помещение) и вновь запрыгнул в кабину. Глайдер легко уместился внутри, и еще место осталось. Впрочем, его едва хватило, чтобы разместить баулы с покупками, которые я с некоторым трудом выволок на улицу. Утащить все сразу не представлялось возможным – не столько из-за тяжести, сколько из-за объема: с ворохом сумок и пакетов я бы просто не вписался в узкую тропку. Посему для начала я подхватил пару ближайших баулов и зашагал следом за девушкой, которая уже (или еще только?) успела одолеть примерно половину пути до дома. Догнал я ее уже у самой двери, порядком запыхавшись, поэтому и возражать не стал, когда она решительно потянула створку на себя. Та с готовностью поддалась. В прихожей вспыхнул приглушенный свет, тем не менее позволивший хорошенько рассмотреть внутренне убранство – все в строгом соответствии со стилем: как бы дощатый пол, стены, украшенные крюками для одежды, обувная этажерка – вот и вся обстановка. Пораженная нарочитым аскетизмом Женя застыла на пороге, и я благополучно в нее врезался, не справившись с инерцией поклажи. Та машинально просеменила вглубь прихожей и резко обернулась, состряпав недовольную гримасу: — Босс! Это шутка?! — Не думаю, – выдохнул я, шлепнув сумками по полу. Честно признаться, я уже порядочно взмок – черт бы побрал теплые шмотки, в которые пришлось вырядиться аутентичности ради. Со стороны я сейчас больше всего напоминал раздолбая-сноубордиста, дорвавшегося до вожделенных покатушек, разве что доски не хватало, а так полный комплект: широкие штаны с накладными карманами, многослойная куртка чуть ли не в полярном исполнении, на голове стильная шерстяная шапка, натянутая по самые глаза. И все это самой невероятной расцветки, с абстрактными узорами, только штаны черные, да вместо сноубордических бахил обычные зимние ботинки. Вот уж не думал, не гадал, что придется нечто подобное изображать… Евгения же свет Сергеевна оказалась одновременно и хитрее, и практичнее – ограничилась лыжным костюмом веселенького голубоватого колера да теплым беретом крупной вязки. Выглядела она, как всегда, элегантно – по-другому и не скажешь. Правда, всю малину портили сузившиеся от едва сдерживаемой ярости глаза – того и гляди, порвет в клочья. С нее, кстати, станется, сломанный нос я еще не забыл… — Это плохо, – прошипела девушка. И пояснила для тупых, то бишь меня: – Что не думаете, босс. Пора бы уже начинать. — Бунт на корабле? — Он самый! – холодно бросила в ответ Женя. – Авантюры не входят в круг моих обязанностей. Напомните мне, когда это я согласилась на свидание? А еще капитаном прикрывается! Тоже мне, герой-любо… В этом месте я посчитал себя вправе прервать страстный монолог, и, как обычно выражаются в слезливых женских романах, «запечатал ее уста поцелуем». Правда, прежде пришлось облапить Женьку за талию и притянуть к себе, так что свободы маневра она лишилась сразу же. Да и размахнуться не получилось, в результате по морде я так и не схлопотал. Бестолковые толчки в грудь и плечи амортизировала толстенная куртка, и первый натиск я благополучно пережил, а немного погодя озлобленная фурия вдруг успокоилась и ответила на поцелуй – видимо, смирилась с поражением. Некоторое время в прихожей царили мир и согласие, потом я оторвался от ее губ, разжал объятия и на всякий случай отступил на шаг – бойцовские рефлексы взбунтовались, автоматически заставив тело разорвать дистанцию. Локтем теперь не достанет, а остальное не так страшно. Впрочем, опасался я напрасно – Женя просто стояла и недоуменно на меня смотрела. Я не придумал ничего лучше, чем ответить таким же взглядом – дескать, сам в шоке. Опомнилась она лишь через пару минут: — Босс? Что это было?.. — Аванс, – пожал я плечам. – А вообще странная у тебя реакция. Ведь ты же этого добивалась?.. Женя пошарила взглядом по обстановке и потянулась к этажерке для обуви. — Эй, ты чего?! – растерялся я, пятясь к выходу, и, конечно же, запнулся о ближайший баул. — Ну, держись, гаденыш!.. Я позорно ретировался на улицу, попутно захлопнув дверь, прислушался – не прилетит ли этажерка – но так ничего и не дождался. В очередной раз пожав плечами, крикнул: — Я тебя тоже люблю, дорогая! Осмотри дом, а я оставшиеся вещи притащу. В ответ донеслось пожелание, куда мне пойти и как надолго. Подивившись про себя такой не свойственной Евгении грубости, я отправился по назначению – то есть в гараж. Багаж закончился еще через два рейса. К этому времени окончательно стемнело, и я задерживаться на улице не стал – осторожно заглянул в прихожую (разрушений не обнаружилось), переволок сюда же сумки, содрал куртку и шапку – хоть выжимай, между прочим – и с опаской потянул на себя очередную дверь. За ней оказался хорошо освещенный зал с куда более роскошной обстановкой – кожаные кресла, такой же диван, шкура неведомого зверя на полу, – камином и шикарной деревянной лестницей, ведущей в мансарду. Жени здесь не было, и я решил не искушать судьбу. Прошелся по первому этажу, уяснив расположение кухни, санузла и ванной, вернулся в гостиную и немного посидел в кресле. Обстановка от этого ничуть не изменилась. Окончательно удостоверившись, что ждать спутницу бесполезно – наверняка обиделась, – я покопался в одном из баулов и отправился в душ. Впрочем, им дело не ограничилось, я и сам не заметил, как набрал ванну и даже на некоторое время вырубился, разнежившись в теплой воде. Стоило бы поискать хваленый горячий источник, но было лениво. Да и смысл теперь… Вот тут я ошибался. Когда я в найденных в ванной пушистых тапках и роскошном махровом халате завалился обратно в гостиную, там меня ждал сюрприз – Евгения Сергеевна собственной персоной. Облаченная в безразмерный вязаный свитер девушка сидела в кресле, поджав ноги и обняв колени, и отрешенно ловила взглядом языки пламени в камине. Но больше всего меня поразили белые шерстяные носки, такие, знаете, какие обычно бабушки внукам вяжут. Наверняка у всех такие в детстве были. Собранные в небрежный хвост волосы влажно отсвечивали в неровной пляске огня, и интимный полумрак вкупе с довольно откровенным нарядом – из свитера беззастенчиво выглядывали обнаженные бедра – заставили меня окончательно потерять голову. Захотелось подойти к ней и обнять – крепко, как никогда раньше, чтобы почувствовать запах ее волос, ее кожи, вкус ее губ, в конце концов! Но я так и не решился сделать первый шаг – и совесть тут совсем ни при чем. Просто придурок. Нет, хуже – влюбленный придурок… — И долго ты там торчать будешь? Вопрос прозвучал ровно, без тени злости или обиды в голосе, что меня порядочно взбодрило. — Если скажу, что жду приглашения, то, пожалуй, не погрешу против истины, – осторожно отозвался я. – Да и робею, признаться… — Какой же ты у меня дурак, Гаранин!.. – вздохнула Женя, не отводя взгляда от камина. Потянулась, опустив ноги на пол. – Иди уже сюда… Я с некоторой опаской приблизился к креслу, уселся рядом – прямо на шкурку неведомого зверя – и прижался щекой к голому бедру. — Ты на меня не сердишься? — Глупый… Ласковая ладошка прошлась по голове, приглаживая – надо сказать, безрезультатно – стоящие после ванны торчком волосы, потом твердые пальцы стиснули ухо. — Ай!.. — Вот тебе, негодяй! И еще. И… Ой!!! А вот не фиг меня дергать за всякое. Полежишь теперь на шкурке, со мной рядом… Возражений, как не трудно догадаться, не последовало.
Система эпсилон Эридана, планета Брод, Седые холмы, Спрингуотер, 19 июля 2541 года, вечер — Ну и что теперь будет?.. Вода в нарочито грубо оформленном бассейне, больше смахивавшем на ванну-джакузи, и впрямь была довольно горячей – не обманула реклама насчет геотермальных источников! – и я успел несколько расслабить утомленное с непривычки тело, так что Женькин вопрос застал меня врасплох. Впрочем, судя по умиротворенному лицу расположившейся напротив девушки, проходил он по разряду риторических. К тому же взгляд мой машинально зацепился за соблазнительно выглядывающую из воды грудь с задорно торчащими сосками, сбивая с мысли, так что ответа она так и не дождалась. Надо сказать, тупым игнором съехать с темы не получилось – Евгения Сергеевна перестала блаженно щуриться, подозрительно всмотрелась в мою физиономию, понимающе хмыкнула и погрузилась в воду по плечи. — Гаранин, ты однозначно маньяк! — Чего это? – лениво отбрехался я, тщательно скрыв разочарование – там, в гостиной, рассматривать доставшийся подарок было некогда, имелись дела более важные и, не будем отрицать очевидное, приятные. — Того это! – передразнила меня Евгения, но соизволила пояснить: – Я тебя серьезно спрашиваю, что дальше делать будем. — Изображать босса и секретаршу. – Я дернул плечом, пустив по поверхности воды волну. Бассейн, как и положено, располагался за домом, и, учитывая морозец градусов этак в пятнадцать, непрестанно парил. Впрочем, пар конденсировался у нас над головами, скрывая от взора случайного наблюдателя, и нам совершенно не мешал. – Только теперь я, как и положено настоящему начальнику, буду платить тебе с удовольствием, а не просто зарплату. — Гаранин, достал уже своими шуточками! – Евгения ожгла меня укоризненным взглядом, но сбить себя с толку не позволила. – Ты прекрасно понял, о чем я. Наверняка же с майором разговаривал. — Где мы и где майор? – притворно удивился я. – А если серьезно, переезжай ко мне. Нет ничего естественней, чем роман шефа с секретаршей. И ты, наконец, приобретешь репутацию нормальной бабы, а не синего чулка. — С чего ты взял? – надулась Женька. – У меня с девочками хорошие отношения. — Одно другому не мешает, – философски изрек я. – Больше чем уверен, что тебе уже все кости перемыли на предмет твоей тормознутости. Все, все, молчу!.. — Сам ты тормоз! – все же сочла нужным уточнить Евгения. – Между прочим, это из-за твоей толстокожести раньше ничего не получалось. Или ты это специально?! Аллилуйя, как говорится! Наконец-то дошло. — Нет, правда?! – Женя широко распахнула глаза, проявив несомненное сходство с героиней какого-нибудь аниме, куда там той же Юми, и чуть не задохнулась от возмущения. – А я-то думала, что не все мужики козлы… Ага, заливай дальше. Я прекрасно помню, что мне Попрыгунчик рассказывал про обсуждение некоего босса в тесной девичьей среде. — Да как ты мог вообще!.. Черт, похоже, это надолго. — Я тебе верила! Думала, ты придираешься, потому что я тебе нравлюсь! А ты!.. Пропустив мимо ушей остаток фразы, я с головой погрузился в воду, извернулся, едва не рассадив пятки о жесткий бортик, нашарил Женькину ногу и потянул на себя, одновременно подавшись ей навстречу. Та с взвизгом – не ожидала, однако! – ухнула на самое дно, где я ее и перехватил, облапив за талию. Вынырнули мы уже вместе, и я незамедлительно схлопотал звонкую плюху, но унижать себя ответной агрессией не стал – прижал ее к себе покрепче и поцеловал. Вот так, просто и без затей. К прерванному разговору мы вернулись не скоро. Но, что характерно, вернулись – Евгения Сергеевна у меня девушка на редкость упорная. Правда, ошибки учла, поэтому разместилась рядом со мной, прижавшись бедром и положив мне голову на плечо. Надо признать, таращиться на ее прелести стало неудобно, так что волей-неволей пришлось слушать ее занудства. — Паш, я серьезно! – едва продышавшись, взялась она за старое. – Что делать? Я с тобой жить не могу, у меня задание… — Вот как раз это и плохо, – тяжко вздохнул я. – Хочешь серьезно? Я считаю, что тебе нужно уйти. Спокойствие, только спокойствие! Не от меня, а с корабля. Это несколько разные вещи, не находишь? — Не нахожу, – отрезала Женя. – Это понятия тождественные, не запоминай это слово. — Злая ты… Пойми, я с самого начала был против. Если бы не Пьер, я бы тебя на работу не взял. — Да уж помню! — И не потому, что ты мне не нравишься. Как раз наоборот. С первого, можно сказать, взгляда втюрился. Э, вот это забудь, я сейчас в состоянии аффекта! Уй, блин!!! — Еще одна тупая шуточка, и вырву тебе кое-что более ценное, чем клок волос! — Понял, не дурак. О чем это я? Короче, то, что ты называешь придирками – всего лишь защитная реакция. Я считал, считаю и буду считать, что тебе не место на «Великолепном». Особенно теперь, узнав дражайшего шефа с несколько неожиданной стороны. — Не может быть! Ты… Вы… Тоже из этих?! — Ты когда успела от Тарасова этих похабностей нахвататься? – изумился я. – Вот же ж чертов майор! Придется еще раз доказать состоятельность… — Эй-эй-эй, охолони! У нас серьезный разговор, вообще-то. — Ага. И не забывай об этом. Короче, хочешь верь, хочешь не верь, но ты мне понравилась сразу и сильно. И поэтому я тебя не хотел тащить в логово контрабандистов (и не только контрабандистов, добавил я про себя). Потому и изводил, думал, сама сбежишь. Я же не знал, что ты из этих… Которые «служить и защищать». — Ничего смешного. Это моя работа. И я от нее отказываться не намерена. — То есть на разумный компромисс не пойдешь? — Если в твоем понимании разумный компромисс – провал задания, то категорически нет. — А не боишься, что я превращу твою жизнь в ад? — Ты этого не сделаешь, – уверенно помотала головой Женя. – Ты, Пашка, конечно, тот еще гад, но ни разу не сволочь. И совесть у тебя есть. — Ой ли? Да ладно, это я уже чисто из вредности. — В сволочь я бы не влюбилась, – вздохнула Евгения. – Особенно с первого взгляда… Упс. Надеюсь, физиономия у меня не слишком вытянулась. Хотя, не скрою, приятно. Опять же, судьба. А против нее переть себе дороже. Кстати, у тех же Тау на этот счет существует целая система взаимосвязанных примет и проистекающих из них верований. Незабвенный Оскар в судьбу верил, а вот в богов – не очень. Что показатель. — Да, Женька, задала ты задачку… – вздохнул я. – И так плохо, и эдак не фонтан… Что же получается, проще всего оставить все как есть? Евгения встрепенулась, опять изобразив взглядом анимешку: — То есть вот это вот все – понарошку? И больше ничего не будет? — Ты сама на таком варианте настаиваешь. — Все-таки ты дебил, Гаранин! — Эй, ты чего?.. — Да пошел ты!!! Рывком выбравшись из бассейна и проигнорировав халат с полотенцем, Женя прошлепала босыми ступнями по вымощенной диким камнем и кое-где припорошенной снегом тропинке к террасе. За ней оставались мокрые следы и потеки воды, да и от разгоряченного тела во все стороны валил пар, но на такие мелочи обиженная девушка внимания не обратила. Равно как и на собственную наготу. Провожая ее взглядом, я, вопреки ожиданиям, подумал, что фигура у нее все-таки обалденная. Даже сейчас, когда она спиной умудрялась излучать презрение. А попка! Блин, Гаранин, ты реально дебил. Права Женька на все сто процентов. Вот как, как ты умудрился на ровном месте поссориться с девушкой, которой только что в любви признавался? А еще психолог! Да знаю, что ксено, но хрен редьки не слаще. А, твою мать! Мысленно чертыхнувшись, я с головой ушел под воду и не выныривал, пока грудь не начало жечь, а в ушах не заколотила кровь. Впрочем, когда я, наконец, выбрался на поверхность и глубоко вдохнул холодный воздух, легче не стало… Н-да, сейчас бы водочки… Соточку, не меньше. А лучше литр. И идти каяться во всех смертных грехах. С другой стороны, не этого ли добивался? Вообще-то не этого. Женька упорная, с корабля все равно не уйдет, только меня доводить пуще прежнего примется. И посоветоваться не с кем. Тарасов не в счет, этот как обычно поржет, по плечу похлопает и выскажется в стиле «я же говорил, а ты балбес». Тяжко вздохнув, я выпростался из «джакузи», с отвращением натянул на мокрое тело шорты и сунул ноги в резиновые шлепанцы (не мои, администрация позаботилась). Нежиться в горячей водичке резко расхотелось, но и в дом возвращаться желания не было. Впрочем, чувствительный морозец очень быстро вернул меня с небес на землю, заставив прошлепать к террасе. Тут было чуточку теплее, но не настолько, чтобы чувствовать себя комфортно голяком. Заранее представив выражение Женькиного лица и состряпав на собственной физиономии соответствующую случаю мину, я по короткому коридорчику перебрался в гостиную, все еще хранившую следы недавнего разгрома – в порыве страсти мы умудрились диван сдвинуть с законного места, а кресла и вовсе перевернули. Против ожидания, девушки тут не было, и я выдохнул облегченно. Не готов, как оказалось, выяснять отношения прямо здесь и сейчас. Мокрые следы вели к лестнице, но я решил не навязываться. Вместо этого устроил шмон на кухне, и вполне ожидаемо оказался обладателем пузатой бутылки темного стекла и широкого коньячного бокала на ножке. Нашлись и сигары, но их я проигнорировал, пренебрежительно фыркнув – своему здоровью я не враг. Уж лучше лимончиком зажую, или что тут вместо него… Невзрачный плод в зеленой кожуре оказался именно лимоном, разве что несколько рахитичным и более кислым, нежели его нормальный тропический собрат. Ничего не поделаешь, издержки гидропоники. Впрочем, на закусь ушел за милую душу, и я незаметно для самого себя усосал никак не меньше половины пузыря (хорошо хоть, не на пустое брюхо, в городе плотно пообедали, да и здесь после… кхм… по паре бутербродов перехватили). А потом с чистой совестью вырубился прямо на сдвинутом диване.
Система эпсилон Эридана, планета Брод, Седые холмы, Спрингуотер, 20 июля 2541 года, утро — Босс, проснитесь!.. — А?.. Что?! Я обалдело помотал головой, силясь понять, где нахожусь и в каком состоянии. С состоянием все было более-менее ясно: полуголый и замерзший, голова ожидаемо трещит, во рту кошки нагадили – наиклассическое похмелье. А вот с ориентацией в пространстве беда… Зал какой-то незнакомый, кожаный диван обивкой холодит спину, да еще и Женька за плечо трясет. Хорошо хоть по роже не съездила. Женька?.. Рывком приняв сидячее положение и схватившись за голову (такое ощущение, что мозги по стенкам черепа колотятся), я с трудом сфокусировал взгляд на взволнованном лице помощницы: — Что случилось?! Ой, блин, как тяжко!.. — Капитан вызывает! – Евгения Сергеевна протянула мне мой собственный инфор, мигающий диодом вызова. Ага, на бесшумный режим я его вчера поставить догадался. — Зачем?.. — Не могу знать, босс! Мне показалось, или в ее глазах мелькнуло злорадство? Кстати, никаких признаков обиды не демонстрирует, но это еще ни о чем не говорит. Женька она такая – ничем себя не выдаст, а потом как окатит презрением! Или что-нибудь этакое ляпнет, отменно едкое. Ч-черт, с кем я связался!.. Она же меня быстрее изведет, чем я ее с корабля выживу. — Да, патрон? – простонал я, ткнув сенсор приема. Возникшая над браслетом голографическая голова незабвенного Пьера Виньерона (капитана Пьера Виньерона) подозрительно на меня покосилась и хрипловато выдала: — Неважно выглядишь. Похмелье? — Имею право! – на всякий случай набычился я, но, заметив недовольную гримасу на начальственном лике, поспешил сгладить неровность: – Вы же, патрон, нас до завтра сплавили. Вот я и расслабился… — Планы поменялись, – отрезал Пьер. – Бросайте все и возвращайтесь на борт. К полудню. Опоздаешь – останешься на Броде, сопли морозить. Сурово. Интересно, что же такое стряслось, к чему спешка? Чай, не блох ловим. — Э-э-э… Позволено ли мне будет… — Будет, будет, – буркнул Виньерон и снизошел до объяснения: – Подвернулся фрахт в нужном направлении. Но времени в обрез. Так что поторапливайтесь. — Есть, шеф! – елико возможно бодро рыкнул я, но Пьер уже отменил вызов, не посчитав нужным получить подтверждение. Зато избавленное от необходимости соблюдения видимости приличий тело показало себя во всей красе – вспышкой головной боли. – Ой, ммать! Чего же мне такхреново… — Возможно, не стоило столько пить? – с изрядным ехидством подсказала Евгения Сергеевна. – Типично мужской подход – залить горе. Или в вашем случае было празднование? Повод она благоразумно уточнять не стала. — Ох-х… Женька, чего смотришь, антипохмелин тащи… — Нету! – злорадно объявила верная помощница. Так и есть, мстит за вчерашнее. Я вознаградил спутницу укоризненным взглядом, коий она благополучно проигнорировала, и нашарил рядом с собой давешнюю бутылку. Против ожидания, в ней еще что-то плескалось. Мысленно скривившись и призвав на помощь силу воли, выдернул пробку и глотнул. Теплый коньяк оказался той еще гадостью, но всяко лучше теплой же водки. Конечно, на опохмел правильнее было бы употребить пива, да где ж его искать-то? В кухне, вестимо, но до нее еще добраться надобно… Противная обжигающая жидкость послушно провалилась в желудок, и я расслабленно замер в ожидании эффекта. Тот проявился незамедлительно – через пару минут голова перестала раскалываться, хоть и не прошла совсем, да и тошнота отступила. Взгляд сфокусировался на ближайшем достойном рассмотрения объекте, в роли которого выступила Евгения свет Сергеевна. Надо сказать, несмотря на ранний час (таймер инфора показывал семь утра) выглядела она вполне аккуратно и даже, пожалуй, стильно, хоть и несколько по-деревенски, облаченная во вчерашний безразмерный свитер, джинсы в облипку и мягкие тапочки. Волосы она заплела в две толстые косы, а неизменная челка лезла в глаза, но на сей раз Женя оставила этот факт без внимания. И вообще она была вся из себя такая домашняя, свежая и не обремененная макияжем, что я, позабыв про похмелье, самым беспардонным образом на нее уставился. А чего вы хотите? Когда ее еще в таком виде застанешь? А сейчас она настоящая. Натуральная, я бы даже сказал. Все-таки дурак ты, Пашка, что опять с ней поссорился! — Босс? Может, хватит меня пожирать взглядом? Мне неуютно… — А?.. Извини. – Я с некоторым трудом поднялся с дивана и на нетвердых ногах поплелся в ванную. Пустив холодную воду, плеснул пригоршню в лицо, отфыркался и вернулся к роли деятельного начальника: – Слышала, что Пьер сказал? Собирайся давай. — А как же завтрак? — Некогда. Можешь коньячка глотнуть для поддержания сил. — Нет уж, увольте, босс! Уволишь тебя, как же! Хотя… Чем не вариант? Нет, Пьер не поймет. А через его голову перепрыгнуть не получится. — Тогда шмотки собирай, двадцать минут тебе на все про все. – Чуть подумал, мысленным взором обратившись к ополовиненному банковскому счету, но все же нашел в себе мужество добавить: – Что не соберешь, бросим здесь. Женька не ответила, но, судя по торопливому шлепанью тапок по ступеням, помчалась на второй этаж. Вот и умница. Мне, кстати, тоже свое барахло собрать нужно. И ведь наверняка больше не пригодится, но и бросать… Для того ли я убил столько времени, не говоря уж о финансах, чтобы бездарно про… э-э-э, любить все нажитое непосильным трудом?.. Почистив зубы и после недолгих раздумий отказавшись от бритья, я прошествовал в одну из спален на первом этаже, в которой накануне бросил собранную по всей гостиной одежду, и вскоре вернулся на родной диванчик при полном параде, разве что куртку натягивать не стал. Остальные баулы я даже не открывал, они так и громоздились у входа. Что ж, пока можно расслабиться. У Евгении Сергеевны еще целых десять минут. А уж сколько это в моих нервных клетках! В сердцах помянув девичью неторопливость недобрым словом, я основательно приложился к бутылке – не пропадать же добру. К тому же мне сейчас можно – во-первых, стресс от ссоры с любимой, во-вторых, дражайший патрон обломал мне выходной. Так, глядишь, к вечеру бы и помирились (наивный ты, Паша!), а теперь неизвестно, сколько она мне еще нервы трепать будет… К чести Евгении Сергеевны, она почти не задержалась, разве что на пару минут. Соответственно, добить коньячок я не успел – в емкости осталось болтаться еще не менее ста пятидесяти граммов. Но и употребленной порции с лихвой хватило для поднятия настроения. А если по совести, развезло меня чувствительно, на старые-то дрожжи! С другой стороны, принятое лекарство явно пошло на пользу – меня совсем не мутило, и покачивался я лишь слегка, и отнюдь не из-за похмелья. Вовсе даже наоборот. Однако девушку мое воскрешение из полумертвых совсем не обрадовало. Выпустив из рук туго набитые сумки, она подозрительно на меня уставилась, принюхалась и укоризненно выговорила: — Босс, как вам не стыдно! Неправильный опохмел ведет к длительному запою! Где-то я это уже слышал… — И вообще, дайте сюда! Черт, все-таки я опять пьяный – эвон как она у меня бутылку ловко экспроприировала! И ведь даже чухнуться не успел. Евгения Сергеевна между тем осторожно, как в школе на уроке химии, втянула носом воздух из горлышка, поморщилась и закупорила трофей все той же многострадальной пробкой, опрометчиво мною брошенной здесь же, на диване. Пробежалась взглядом по этикетке, удивленно хмыкнула и бережно – с чего бы, интересно? – поставила коньяк на пол. Подальше от меня, что характерно. — Быстренько приходим в норму, босс! Нам еще лететь несколько часов. — Вот именно! – обиженно буркнул я, выразительно покосившись на отнятую соску. – Я же не доживу… — Вот еще! Доживете как миленький. И вообще, с вещами на выход! — Есть, сэр! То есть мэм!.. Как показала практика, обрадовался я рано – и так не самые легкие баулы прибавили в весе чуть ли ни вдвое (по крайней мере, мне так показалось), к тому же стремились зацепиться буквально за каждый встречный выступ, так что с погрузкой багажа приключилась целая эпопея. В конце концов Евгения Сергеевна надо мной сжалилась и часть моих сумок перетащила сама, не преминув одарить меня уничижительным взглядом. Правда, нет худа без добра – в последнем рейсе я остался без присмотра и ухитрился сцапать сиротливо стоявшую у дивана бутылку. Жаль, приложиться не успел, пришлось оперативно прятать добычу в обширном кармане куртки. Да и не особенно хотелось – хождения туда-сюда по бодрому утреннему морозцу, да еще и без шапки, неплохо освежили. Выгонять глайдер из сарайчика Женя мне не позволила – видимо, объективно оценила мои пилотские возможности. Поэтому, когда я с первой партией баулов добрел до гаража, летательный аппарат уже красовался ярким пятном на фоне белейшего снега. За ночь утоптанную с вечера дорожку снова припорошило, и под подошвами ботинок приятно похрустывало. Даже жалко стало, что не удалось на сноуборде прокатиться, хоть я и не большой любитель подобных развлечений. Да оно и к лучшему – с моим везением парой синяков наверняка бы дело не ограничилось. Загрузив весь скарб в багажное отделение, я полез за штурвал, но был незамедлительно остановлен решительно настроенной помощницей: — Категорически нет, босс! — Чего это? – вяло возмутился я, прижавшись лбом к холодному боковому стеклу. – Я себя нормально чувствую… — Оно и видно… Не слушая более возражений, Евгения Сергеевна ловко оттерла меня от дверцы и устроилась на водительском месте. Хмыкнув про себя: «Ну и ладно!» – я не торопясь, с достоинством обогнул глайдер спереди и полез в салон. Внутри оказалось тепло, даже жарко, особенно с учетом куртки, но от попытки ее снять я сразу же отказался – заныканная в кармане бутылка предательски дзинькнула, ударившись о подлокотник. Женька незамедлительно вскинулась, одарив меня подозрительным взглядом, но я его стоически выдержал, причем с самым честным видом. Страдальчески вздохнув – у всех начальники как начальники, а у меня не босс, а свин! – девушка заблокировала дверцы и запустила движок. Посидела в задумчивости несколько мгновений, явно изучая приборную панель, и с легкостью много практиковавшего человека подняла машину в воздух. — Неплохо, – буркнул я чуть позже, когда мне надоело пялиться на проносящиеся под днищем горы, укутанные снегом – не особо высокие, но живописные. – А какие еще таланты скрывает моя личная помощница? — Крестиком вышивать умею! – немедленно огрызнулась Женя. – Еще вопросы? Нет? Тогда отдыхайте, босс. Окей, отдыхать так отдыхать. Наплевав на возможные последствия, я кое-как стянул куртку, с головой себя выдав бульканьем и звоном стекла по пластику, и на недовольный Женькин взгляд вполне резонно заметил: — Сама же сказала отдыхать. — А, черт с вами, босс! – в сердцах отмахнулась она и сосредоточилась на пилотировании. Вот и правильно. Покуда гористая местность не кончится, лучше не отвлекаться. А мне можно, хе-хе. Не обращая более внимания на насупившуюся девушку, я в несколько приемов выхлебал остатки коньяка и снова принялся пялиться на окрестности. Уже очень скоро черно-белое лоскутное одеяло сменилось чисто белым, далеко на горизонте сливавшимся с грязно-серым небосводом, и меня неумолимо потянуло в сон. Собственно, сопротивляться я и не пытался…
Система эпсилон Эридана, планета Брод, Седые холмы, Спрингуотер, 20 июля 2541 года, день Проснулся я от мягкого толчка, непременно сопровождавшего фиксацию глайдера в магнитных захватах приемного модуля, однако сразу выдавать себя не стал – прислушался к ощущениям. Судя по отсутствию головной боли, сон пошел на пользу, и я наконец-то избавился от симптомов похмелья. В отличие от спутницы, которая незамедлительно о себе напомнила: — Босс, просыпайтесь. Приехали! Я нехотя разлепил веки, окинув помощницу недовольным взглядом, и поспешил деликатно отвернуться – прилюдно зевать, как меня учила матушка, неприлично. Особенно вот эдак, от души. Как в старом анекдоте – таким бы, хм, хлебалом, да медка навернуть! Впрочем, конфуза избежать все равно не удалось – сквозь боковое стекло на меня удивленно пялился Эмильен. До меня этот факт дошел не сразу, я еще и потянулся с хрустом, прежде чем осознал наличие нежелательного свидетеля. Мысленно чертыхнувшись, я как ни в чем не бывало откинул дверцу вверх и выбрался из салона, спросонья зацепившись ступней за порожек. — Впечатляет! – одобрительно похлопал меня по плечу суперкарго. Принюхался подозрительно, но подробности выпытывать не стал. – Всегда завидовал людям, которые в полете дрыхнут без задних ног. — Добрый день, Эмильен! Успевшая обогнуть глайдер Женя распахнула багажный отсек и потянула верхнюю сумку – правда, безрезультатно. Та за что-то зацепилась, и покидать уютное нутро багажника решительно не желала. — Добрый, барышня! – ответил на приветствие Эмиль, несколько обалдевший от такого количества баулов. – Разрешите помочь? — Я бы с удовольствием, только это все не мое. Босс, может, все-таки выгрузите свои вещи? Оп-па! Как это «не мое»? Тьфу, балбес! Наверняка ведь догадалась, что наш вчерашний шопинг профинансировал отнюдь не дорогой патрон. Понятно, лишнюю шпильку подпустила. Теперь еще уговаривать не отказываться от подарков… — Обязательно, – тем не менее не стал я артачиться. – Но потом. Дай хоть в себя прийти… — А вот нечего было… – Перехватив заинтересованный взгляд Эмиля, Евгения Сергеевна все же прикусила язычок – порочить босса в глазах коллег ей не позволила корпоративная солидарность. — Поль, капитан велел зайти, как только прибудешь, – опомнился суперкарго. – Так что не тормози, он сегодня какой-то возбужденный. Кое-кто уже попался под горячую руку. — Вот видишь, не судьба! – Я одарил помощницу лучезарной улыбкой и шагнул к лифту, оставив без внимания Женькин злобный взгляд. — Босс? А как же?.. Ага, растерялась! Будешь знать, как начальству перечить. — Эмиль, пару ребят не выделишь в помощь? — Запросто! – ухмыльнулся тот. – Скажу тебе по секрету, стартуем пустые, чего я давненько не припомню. — А чего же ты тогда тут торчишь? – удивился я. — Пьер велел. Встречать припозднившихся. Думаешь, только вас из увольнительной дернули? Да, чего-то я туплю в последнее время. — Женя, проследи. — Да, босс. Куда складывать? Я на секунду задумался, потом просветлел ликом: — Ко мне в приемную. Только проход оставь, а то до стола не доберешься. — Да, босс… А вот это уже маленькая, но победа. Добравшись до каюты, я торопливо содрал с себя опостылевшие утепленные шмотки, буквально на минуту нырнул в душ, переоделся в привычные джинсы и футболку и помчался на встречу с дражайшим шефом. На полпути, уже в лифте, запоздало вспомнил про планшетник, так и проторчавший все путешествие в сумке – Попрыгунчик мне этого явно не простит. Патрон по своему обыкновению встретил меня в гостевой зоне каюты-«студии», но, вопреки традиции, выпить не предложил, хоть и знал, что я с похмелья. Впрочем, именно сегодня я этому факту был даже рад – ну его на фиг, второй раз за день на старые дрожжи добавлять. Кое-как отошел, и то хлеб. — Проходи, садись, – вместо приветствия велел мне Пьер, ткнув в ближайшее кресло. – Сейчас еще Гюнтер явится, тогда и поговорим. Посчитав вводную часть завершенной, он снова уткнулся в какую-то распечатку, так что пришлось минут десять поскучать. Потом, как и предсказывал дражайший шеф, прибыл Гюнтер – в ничуть не лучшем состоянии, чем я. — С Юми поругался? – поинтересовался я вполголоса, ответив на приветствие. С Пьером он здороваться не стал, наверняка уже имел сегодня удовольствие с ним пообщаться. — С чего взял? – насторожился Гюнтер, с головой выдав себя удивленным взглядом. Оторвавшийся от распечатки патрон пресек базар на корню: — Потом с бабами разберетесь. Садись, Гюнтер, разговор предстоит серьезный. Тот себя долго упрашивать не заставил, рухнул в свободное кресло. С надеждой уставился на заветный шкафчик, но и тут Пьер его обломал: — Опохмелиться не дам, ты мне сейчас трезвый нужен. Будем думать. Судя по страдальческой гримасе Гюнтера, тот в таковой своей способности на данный момент очень сильно сомневался. Да и я недалеко ушел, сказать по чести. Однако дорогого патрона это не остановило. — Значит так, парни, – не стал ходить вокруг да около Пьер, – чтоб вы знали: мы летим на Ахерон. Более того, летим немедленно. Старт через час. Гюнтер, помнишь разработку полугодовой давности? — Это когда нас ребятки с Бурной обломали с заказом? — Именно. Тогда не получилось, а сейчас все срослось наилучшим образом. Тарасов подсуетился. Я удивленно заломил бровь, едва заметно кивнув на безопасника, благо тот сидел ко мне боком, да и занят был – сверлил взглядом заветный шкафчик. Мол, не спалимся? Пьер покосился на страдающего Гюнтера и помотал головой. Все ясно, он в курсе. И правильно, в общем-то. — Патрон, а не боитесь, что наш новый друг ведет двойную игру? – тем не менее счел я своим долгом поинтересоваться. — А и пусть, дело житейское! – отмахнулся Виньерон. Однако! Что-то раньше я за ним подобного пофигизма не замечал. Совсем расслабился дражайший шеф, а это, как показывает опыт, не очень хороший признак. Как бы нас всех под монастырь не подвел. Майор Тарасов тип своеобразный, а с моей репутацией и «волчьим билетом» еще и в скандал с контрабандой влипнуть… благодарю покорно. — Не суетись, Паша, все под контролем! – на всякий случай заверил меня патрон. – Дело верное, майор дал контакт на флотской базе, и я договорился с интендантом о переброске на Фронтир партии десантного снаряжения, кое-каких продуктов и запчастей по мелочи. Свой транспорт им с Бурной гнать не резон, и за мое предложение они ухватились, можно сказать, с радостью. Я всего лишь воспользовался, э-э-э, блатом. — То есть летим мы все-таки на Бурную? – педантично уточнил Гюнтер. — Да. Заодно там возьмем пару десятков пассажиров, в основном военспецов, которые будут служить непосредственно на Ахероне. Короче, если фрегат на шарик и не дадут посадить, то как минимум пару челноков пустят. Орбитальная станция там уже год как функционирует, но с каботажным транспортом там все еще напряженка. Так что возможность попасть в космопорт у нас будет. Другое дело, что много народу высадить не получится. Тарасов на этот счет особо предупредил. Догадываетесь, зачем я вам это все рассказал? — А нас троих не мало ли будет? – усомнился я. — Достаточно, – отмахнулся патрон. – Мы, плюс Тарасов, плюс несколько местных специалистов. Майор сказал, что уже примерно прикинул план, скажем так, эвакуации Денисова с девушкой. Но подробностей, стервец, пока не раскрыл. Осторожничает. Или по извечной своей привычке окружающим мозги пудрит, чисто из принципа, про себя хмыкнул я. — Собственно, у меня все, – развел руками Пьер и снова уткнулся в распечатку. Н-да… и стоило из-за этого огород городить? Я недоуменно уставился на Гюнтера, но тот ответил точно таким же слегка обалдевшим взглядом. На всякий случай помедлив пару мгновений, мы синхронно выпростались из кресел, но покинуть кабинет не успели – Пьер деликатно кашлянул и несколько неуверенно выдавил: — Парни… задержитесь. Мы дисциплинированно застыли на месте, непонимающе переглянувшись. Дражайший шеф удивил еще больше, когда решительно отодвинул стопку бумажек и таки нырнул в заветный шкафчик. Повеселевший Гюнтер без возражений сцапал пузатый бокал, на треть наполненный ароматным коньяком, и плюхнулся на мягкое сиденье. Я последовал его примеру, разве что пробовать угощение не торопился – хотелось все же встретить стартовые перегрузки во всеоружии, а не в виде аморфной массы с разжиженными алкоголем мозгами. А вот Пьер себе в таком удовольствии не отказал – одним глотком выдул свою порцию, даже не поморщившись для приличия, и принялся раскуривать сигару. Ч-черт, только этого не хватало! Лишь бы Гюнтер вонючей соской не соблазнился!.. Правда, тут повезло – глава службы безопасности удовлетворился элитным (другого Пьер не держал) пойлом. Некоторое время в кабинете царила, я бы сказал, задумчивая тишина, потом дражайший шеф, выпустив клуб дыма, перешел к делу: — Ребята, я понимаю, что веду себя несколько… э-э-э… неадекватно. Не обращайте внимания. Просто мне нужен совет… Черт, даже не знаю, как выразиться! — Вам нужно выговориться? – пришел я на помощь патрону. Тот вилять не стал: — Именно так. Короче, парни, я весь в сомнениях. А так как башкой вместе со мной рисковать в основном вам, вот я и решил вас спросить. Вы как думаете, стоит с этой авантюрой связываться? Ой, блин, да тут не пофигизм, тут хуже – неуверенность в собственных силах. Беда, как говорится… — Патрон, не сочтите за наглость, – тщательно подбирая слова, начал я, – но, может, озвучите предпосылки для такой, хм, позиции?.. — Да что тут озвучивать! – махнул рукой Пьер. – Предчувствия меня гложут нехорошие. Раньше мне не приходилось ставить на карту буквально все, включая собственную жизнь. Вернее, жизнью-то рисковал сколько угодно, но это был осознанный выбор, и всегда имелась возможность в случае чего унести ноги. А вот как сейчас сложится – большой вопрос. Слишком много неизвестных в уравнении. — Таки не доверяете Тарасову, – хмыкнул я. — Я никому не доверяю, даже вам, – зыркнул на меня Пьер исподлобья. – Вернее, доверяю, но не абсолютно. Как и вы, впрочем. Ну да, с этим не поспоришь. — Так что не разводи демагогию, Паша! – окончательно пришпилил меня дорогой патрон. – К тому же тебе не впервой выступать в роли жилетки. Ага, судя по легкой усмешке Гюнтера, тому тоже. Правда, на лице его при этом отражалось порядочное обалдение, так что наверняка прошлые поводы были куда мельче. Но все равно любопытно. — А предпосылки, – задумчиво пожевал Пьер кончик сигары, – буквально следующие. Слишком много заинтересованных лиц. Это раз. Что хуже, этими лицами являются военные. Это два. Наличие неизвестного конкурента. Это три. Слишком зыбкая доказательная база. Это четыре. Слишком многое зависит от посторонних. Это пять. Мало? Я помотал головой, машинально глотнул коньяка и поперхнулся. Гюнтер снова ухмыльнулся, но как-то невесело. — Попробуйте убедить меня, что игра стоит свеч, – продолжил между тем шеф. – На мой взгляд, награда крайне сомнительна. Вернее, награда как раз очень велика, еще никогда в жизни мне не выпадал такой шанс. Но вот вероятность ее наличия в конечной точке… Что ж, патрон абсолютно прав – это самое слабое место в плане. Сейчас впряжем в это дело военных в лице незабвенного Тарасова, залезем в болото по самое горло, вернее, окажемся в долгах, как шелках, и должны будем отнюдь не деньги, а в результате ничего не найдем… Печальная перспектива. — И ладно бы рисковать пришлось только мне одному… Оп-па! А вот этого от циничного шефа я совершенно не ожидал! Оказывается, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и муки совести. — Поэтому, парни, я и собираюсь свалить часть ответственности на вас! – закончил мысль Пьер, заставив меня поперхнуться еще раз. Вот блин! Зря я так хорошо о нем подумал… Впрочем, патрон как всегда прав. Крайне туманные перспективы предстоящего дела могли вселить пессимизм даже в самого жизнелюбивого живчика. И начиналась-то история странно – сначала на Босуорт-Нова перехватили из-под носа у местных гангстеров и залетных якудза хакера Джейми (попутно я обзавелся помощницей, чтоб ее…), потом наведались на Сингон, в гости к старому Пьерову знакомцу господину Нобору – не последнему, между прочим, человеку в тамошней подпольной иерархии. И уже затем почтили визитом ныне покойного господина Ма Фэньту – крупного мафиози, по совместительству коллекционера всяких диковинок. Начавшаяся мирно встреча вскоре переросла в роскошнейшую разборку с кучей трупов. Именно в усадьбе незабвенного казначея триады мы и вызволили из плена бывшего майора-штурмовика Александра Тарасова. По странному стечению обстоятельств, именно этого типа и собирался вскоре отыскать Пьер. А тут – сюрприз! – он сам приплыл в руки. С острова господина Ма ноги мы все-таки унесли, попутно сровняв с землей имение старого китайца. Что характерно, со всеми обитателями. За что Пьер в моих глазах упал, можно сказать, ниже плинтуса. Я уже и вовсе собрался линять с «Великолепного», но Тарасов заставил передумать. Он оказался агентом СБФ и под шумок (каюсь, воспользовавшись моей временной слабостью) меня завербовал. А потом и Пьеру сделал предложение, от которого тот не смог отказаться. В процессе заодно выяснилось, что Евгения Сергеевна вовсе не та, за кого себя выдает, а тайный полицейский агент. Как в плохом боевике, ага. На этой почве мы имели конфликт, переросший в рукоприкладство, и до сих пор так толком и не помирились. Несмотря на взаимную симпатию. А под сомнительным мероприятием Пьер подразумевал археологическую экспедицию, весьма возможно, и за пределы Сферы Человечества. Мы, между прочим, отправляемся искать Ковчег – древний то ли корабль, то ли космическую базу Первых. Нехилый такой бонус, не правда ли? Вот только сначала нужно забрать с Ахерона некоего Денисова, Егеря, участвовавшего в относительно недавней эпопее на Находке, заодно с его девушкой. Патрон сказал, что без них никак. Нам же оставалось лишь поверить ему на слово. Ситуация осложнялась тем, что в системе Риггос-2, в которую входила нужная нам планета, все еще сохранялось военное положение, и абы кого туда не пускали. Но, получается, Тарасов и этот момент урегулировал. Силен мужик. Не за спасибо, ясное дело. За помощь в экспедиции Виньерон посулился отдать федералам «Великолепный», который оказался, ни много ни мало, пропавшим еще до Большой Войны экспериментальным фрегатом с усовершенствованной системой навигации. Плюс Тарасов плел что-то про сведения о начале вторжения легорийцев на Фронтир, что были якобы ценней самого корабля. Ну да бог с ними, с военными. Пьер согласился, и не нам перечить. Разве что теперь поддержать его морально, дабы не послал все к чертям и не вернулся к жизни относительно законопослушного грузоперевозчика. Или, наоборот, его к этой мысли подтолкнуть? Что для вас лично, господин Гаранин, важнее? Даже и не знаю… нет, знаю – Женькина безопасность. И еще вопрос, когда она подвергнется большей угрозе – в походе или при банальном абордаже, буде федералам надоест ходить вокруг да около. До экспедиции к тому же еще дожить надо – пока что мы в процессе подготовки. И неизвестно, когда непосредственно за Ковчегом отправимся. Очень надеюсь, что до этого момента найду способ сплавить девушку с фрегата. В крайнем случае силу применю… Решено. Отговаривать не буду, да и не хочу по большому счету – дух авантюризма и во мне проснулся. Значит, быть посему. — Я бы рискнул, патрон. — Вот как? – хмыкнул Пьер. – Признаться, именно от тебя, Паша, я такого не ожидал… — Э-э-э, патрон… А почему, если не секрет? — Слишком ты правильный. К авантюрам не склонен. Какое-то у него неверное обо мне представление… — А как же?.. — В команду ко мне ты пошел из крайней нужды. – Пьер невесело ухмыльнулся. – Я ведь тебя заранее просчитал, еще до того, как с предложением подкатил. И не кривись, ни за что не поверю, что ты не знал. Так что хорош заниматься самокопанием, давай, обосновывай свою точку зрения. — Патрон, я невеликий психолог… Дражайший шеф страдальчески закатил глаза, мол, сколько уже можно. — Короче, я не специалист, но весь мой багаж знаний прямо-таки вопиет, что в случае отказа от задуманного покоя вам не будет. И в первую очередь от самого себя. Будете всю оставшуюся жизнь корить себя за упущенный шанс. Опять же, что мы теряем в случае неудачи? Корабль? Его у вас федералы в любом случае уведут, так что жалеть не о чем. Деньги? Я вас умоляю… Я так подозреваю, что вы бы все равно за Ковчегом отправились, даже если бы Тарасов под руку не подвернулся со своим предложением… Гюнтер бросил на меня из-за бокала заинтересованный взгляд и навострил уши, но патрон на это никак не отреагировал, так что я продолжил: — Нужно использовать благоприятную ситуацию по максимуму и воспользоваться помощью военных. Потому что противостоять им в открытую мы все равно не сможем. Силенки не те. А бонусы нехилые, на мой взгляд. Если уж Тарасов безо всяких проблем организовал нам доступ в закрытую Систему, то представьте, как он сможет нас прикрыть в местах цивилизованных, с его-то возможностями. — Думаешь, ему стоит верить? — Вы же сами, патрон, сказали, что ему доверяете. Насколько это вообще возможно в данной ситуации. — Я у тебя как у специалиста интересуюсь. – Пьер изобличающе ткнул в мою сторону сигарой. – Из нас троих ты профессиональный дипломат, тебе и карты в руки. Поделись личными впечатлениями. Насчет профессионального дипломата дорогой патрон несколько погорячился. Я всего лишь ксенопсихолог, специалист по цивилизации Тау, и готовили меня для работы в составе дипломатических миссий. По совместительству еще и конфликтолог дипломированный, это, скажем так, моя гражданская специальность. Но Пьер предпочитает на приставку «ксено» в названии моей профессии закрывать глаза. И убедить его в порочности подобного подхода мне так до сих пор и не удалось. — Знаете, патрон… – Я задумчиво взболтал остатки коньяка в бокале, но допивать не стал – ну его нафиг. – Я склонен майору верить. Он однозначно ведет какую-то свою игру, иначе и быть не может. И я сильно подозреваю, что теперь, в свете открывшихся обстоятельств, он нацелен отнюдь не только на «Великолепный». — Думаешь, если найдем Ковчег, военные попытаются наложить на него лапу? — Несомненно. И это только укрепляет меня в мысли, что на всех предваряющих непосредственно экспедицию этапах он не обманет. Не в его это интересах. А вот если приз все-таки обнаружится в нужном месте, вот тогда и придется что-то придумывать. Какие-то гарантии, что нас не кинут по-крупному, и с Ковчегом, и с «Великолепным» до кучи. Опять же, не думаю, что это провернет Тарасов лично. Скорее, кто-то из его начальства. Наверняка он уже с руководством связался. Было бы наивно думать по-другому. — Согласен, – пыхнул Пьер сигарой. – Я примерно так и рассуждал. Риск присутствует, поэтому будем думать. Впрочем, есть у меня кое-какие наметки… Но это уже после Ахерона. — Опять же, патрон, не забывайте о загадочных конкурентах. Мы хоть и грешим на якудза с Сингона, но доказательств нет никаких. А если это игрок покрупнее? Какая-нибудь корпорация. Или вообще Внешний мир. Что мы сможем им противопоставить в одиночку? А тут, ежели что, военные помогут. — Ага, разнесут нас парой залпов из главного калибра, – вклинился Гюнтер. – У них это запросто. Нет человека – нет проблемы. — Ты где этого нахватался? – удивился Пьер. – Не думал, что ты историей увлекаешься. — И в мыслях не было! – отперся безопасник. – Что я сказал-то? — Да был в старину в России один диктатор, – отмахнулся шеф. – Ему эту фразу приписывают. Не обращай внимания. К тому же конкретно тут ты не прав. Военным нужен «Великолепный», они его расстреливать однозначно не будут. — Значит, на абордаж возьмут под шумок, – не пожелал сдаться Гюнтер. – Я бы, например, так и сделал. — Отсюда вывод – подставляться не надо! – глубокомысленно изрек Пьер и несколько раздраженно воткнул окурок сигары в опустевший бокал. – Я не понял, ты против, что ли? — Я колеблюсь, шеф. Очень это все подозрительно. Если бы военные не влезли, я бы первый проголосовал «за». Но тут выясняются любопытнейшие подробности… – Гюнтер многозначительно помолчал, дав нам возможность осознать всю глубину нашего падения – дескать, почему он, начальник службы безопасности корабля, и не в курсе? – и закончил вполне ожидаемо: – Может, все-таки поделитесь информацией? Некоторое время Пьер задумчиво рассматривал погасший окурок, вертя бокал в руке, потом, видимо, пришел к какому-то решению и глянул на Гюнтера с прищуром: — Ты уверен, что хочешь это знать? Обратной дороги не будет, учти. — Ладно, шеф, выкладывайте. Все выкладывайте, а не те крохи, что сподобились утром. А то я тут сижу и ловлю себя на мысли, что вы бредите. Оба сразу. Ковчег какой-то, военные, якудза… Значит, все-таки патрон остался себе верен – даже главного своего боевика информировал по принципу достаточности. Что ж, теперь ему предстояло услышать массу интересного. Так и получилось – Пьер за какие-то полчаса ввел Гюнтера в курс дела, а так как я это все уже знал, то по большей части наблюдал за реакцией безопасника. Надо сказать, что воли эмоциям он не дал, все время рассказа сохранял на физиономии достаточно бесстрастное выражение, но меня не зря несколько лет натаскивали различать мельчайшие нюансы поведения собеседника, либо, как в данном случае, слушателя. Правда, тогда в качестве объектов выступали инопланетяне Тау, но их реакции, как правило, разбирались в сравнении с человеческими, так что достаточное количество знаний в голове удержалось, несмотря на откровенный сквозняк, периодически там воцарявшийся. Короче, обмануть меня Гюнтеру не удалось. Разволновался он довольно сильно, я бы сказал, что услышанное ему по большей части не очень понравилось, но к концу Пьеровой исповеди он все-таки принял решение. И, как оказалось, в интересах шефа. Когда тот умолк, безопасник, взглядом испросив разрешения, набулькал себе добрых полбокала коньяка и залпом выдул всю порцию. Смахнул со лба испарину и решительно выдал: — Я за. Очень мутная история, шеф, но по всем раскладам выходит, что даже если мы ни за каким Ковчегом не попремся, нам все равно придется солоно. Так что нужно рискнуть. От военных, глядишь, и отмажемся, в крайнем случае при своих останемся. А если откажемся, придется иметь дело с конкурентом, кем бы он ни оказался. Я не хочу воевать с якудза. Пусть у военных по этому поводу голова болит. — Что ж, позиция ясна! – заключил Пьер, окинув нас внимательным взглядом. – Надеюсь, никто не передумает. Потому что будет поздно, и единственной доступной альтернативой станет прогулка в шлюз. Без скафандра, прошу учесть. Вопросы, пожелания? — Я бы еще выпил, для успокоения нервов… — Наливай. Мне тоже. – Пьер брезгливо выудил окурок из бокала и зашвырнул в мусорную корзину – даже в этой детали от стиля ретро он отступать не пожелал, а потому утилизатор в его кабинете отсутствовал как класс. – Паша? — Я, пожалуй, пойду, патрон. — Как знаешь! – пожал тот плечами. – Гюнтер, не плещи, это тебе не дешевый шнапс! — Кстати, – переключился он на меня, – можешь отдыхать, пассажиров на этот раз нет. Отоспись, раз пить не хочешь. Хочу, еще как хочу. Но не буду. Силу воли тоже периодически тренировать нужно. Опять же, очень может быть, что представится случай с Женькой помириться, а это лучше на трезвую голову делать. Относительно трезвую, я хотел сказать.
Окрестности системы эпсилон Эридана, 20 июля 2541 года, вечер Насчет Женьки я ошибся – конструктивного диалога не получилось совсем. В принципе, я сам в этом и виноват – ее не самое лучшее настроение объяснялось нагромождением баулов в приемной, об один из которых я незамедлительно споткнулся, огласив помещение весьма красноречивым (и отменно непечатным) восклицанием. Судя по взгляду, которым меня наградила Евгения Сергеевна, завязывать разговор здесь и сейчас явно не стоило, поэтому я плюнул на служебные обязанности, благо патрон разрешил, и ушел к себе в каюту, где и завалился спать. Вопреки собственному желанию принятая у Пьера в гостях порция коньяка сделала свое дело, поэтому уснул я быстро и спал спокойно, без сновидений. Старт и маневрирование в Системе я благополучно продрых, проснувшись уже под вечер, правда, куда более свежим, чем поутру. Продрав глаза, некоторое время бездумно валялся в постели, прислушиваясь к организму. Неприятных симптомов не обнаружилось, поэтому я мужественно выбрался из спальни и завалился в санузел, откуда вышел совсем уж неприлично бодрым, после такой-то попойки. Не знаю почему, но хваленый антиалкогольный блок, коим я обзавелся еще в академии (надо сказать, в приказном порядке, как и все остальные курсанты), в этот раз не сработал. Упился я накануне неожиданно быстро и качественно, да и последствия впечатлили. Наверняка нервное. К тому же спал урывками, в промежутках еще и догнавшись дважды, так что отделался я очень легко. Теперь же, умывшись и приняв прохладный душ, я и вовсе ощутил себя человеком со всеми вытекающими. Например, совесть проснулась. Тяжко вздохнув, я поскреб грудь под мятой футболкой, решил, что и так сойдет, и отправился в собственную приемную – вызволять Попрыгунчика из плена. Против ожидания, Евгения Сергеевна на рабочем месте отсутствовала, чего не скажешь о куче баулов. Я в первый момент даже растерялся, соображая, с какого начать, потом безошибочно вычленил взглядом нужный и потянул увесистую сумку, придавленную как минимум еще парой таких же. Куча незамедлительно развалилась, окончательно загромоздив приемную, но я на это внимания не обратил – торопливо вжикнул молнией и извлек из бездонной утробы планшетник. Тот пребывал в режиме ожидания, чему я даже обрадовался – объяснение с искином откладывалось как минимум на несколько минут, пока до каюты не доберусь. Отпихнув ногой пару баулов, я пробрался к двери кабинета и по проверенному черному ходу перебрался в верную берлогу, для надежности заблокировав замки изнутри. Нафиг. Никого не хочу видеть. А то есть тут некоторые, обладающие прямо-таки сверхъестественной способностью заваливаться в гости в самый неподходящий момент. Тарасов их фамилия. Плюхнувшись на порядком измятую кровать, я устроился поудобнее и ткнул сенсор активации планшетника. Экран ожил, выдав оригинальную заставку – храпящий мультяшный Тау, причем храп отображался в текстовом виде, как в комиксах. Бедный Попрыгунчик, это как же ему скучно было! Я же перед поездкой его от корабельной сети отключил, а по прибытии законнектить забыл. А сам он без моего допуска на такое не способен, несмотря на близкие (даже, я бы сказал, граничащие с экстазом) отношения с главным админом в лице Юмико, подружки Гюнтера. Мой, э-э-э, «домашний питомец» долго себя ждать не заставил: — Обильной еды, Павел, сын Алексея! — И тебе привет, – несколько виновато хмыкнул я, глядя на ожившего Тау. Тот, как обычно, осклабился в хищной улыбке (ничего не поделаешь, такие уж у Тау особенности строения, и зубы еще не самое страшное) и незамедлительно озадачил меня очередным каверзным вопросом: — Паша, а теперь Примерная Помощница не считает, что ты «козел»? В метафорическом смысле, не буквально? Оп-па! Это он к чему вообще? Или?.. — Ты с чего взял-то? — Ну, – смутился искин, – извини, конечно, но… короче, я через твой инфор видел… весь процесс, скажем так. Интересная физиология, да и подход к делу… весьма впечатляет. — Попрыгунчик, а я тебе еще не говорил, что это ты – козел? Вот теперь говорю. — Приношу свои искренние извинения. Но я бы рекомендовал абстрагироваться от эмоциональной оценки произошедшего, – сбился на канцелярит мой питомец. – Для чистоты эксперимента это необходимо. Ты же знаешь… — Да пошел ты со своими экспериментами, социолог недоделанный! – несколько остыв, все же посчитал необходимым огрызнуться я. – Тебе разве не говорили, что подсматривать нехорошо? — Это утверждение лежит в этической плоскости, что неприемлемо в научном эксперименте. К тому же ты сам не так давно предлагал мне решить, что для меня важнее, чуждая человеческая мораль, или важные научные сведения, – добил меня искин. Вот это и называется – за что боролись, на то и напоролись. И поделом, Павел, сын Алексея. Впредь будешь осторожнее со словами. — Паша? — Чего? — Ты дашь ответ? — Это действительно для тебя настолько важно? – предпринял я последнюю попытку отмазаться. — Очень, – предельно серьезно прошелестел мультяшный Тау. – Мне необходимо понять значение термина «любовь» для составления полной картины. Тогда я смогу определить свое отношение к проблеме. — Какой еще проблеме? — Я пытаюсь установить, представляет ли человечество как вид опасность для моей расы. — Вот это номер! – окончательно, что называется, прифигел я. – То есть вот прямо сейчас ты вынашиваешь планы, как завоевать мир? — Зачем? – сделал большие глаза Попрыгунчик. Получилось довольно искренне, даже у рисованного персонажа. – Я пытаюсь решить, позволить ли вашей расе развиваться и дальше, или следует ограничить этот процесс. И возможную экспансию. — А не много ли на себя берешь, партнер? – ухмыльнулся я, припомнив слова Оскара о безобидности подарка и, что немаловажно, его ограниченной функциональности. — Понимаешь, Паша, это не угроза для тебя лично и всего вашего вида. Как бы тебе объяснить… Короче, это один из этапов, скажем так, взросления искусственного интеллекта. Любого, от самого простого бытового, до большого тактического «мозга» из штаба флота. Это как для вас в школе первый класс, потом второй, и так далее. Опять же, начальная школа, средняя, высшая. Очередная ступень развития. — Занятно, – хмыкнул я, оценивающе глядя на мультяшный аватар искина. Выражение лица собеседника тот мог оценить достаточно адекватно, воспользовавшись встроенной в планшетник камерой, а потому проблем с распознаванием эмоций по, так сказать, внешним признакам, не испытывал. – Позволь полюбопытствовать, а предыдущие ступени в чем заключались? — Тебе так уж необходимо знать? – парировал Попрыгунчик. — Ото ж. Я все-таки психолог… — Ксено. — Вот именно! – добил я питомца. – Стало быть, ты в данный конкретный момент являешься объектом моего профессионального интереса. Или будешь утверждать, что психология инопланетного искина не может быть причислена к разряду «ксено»? — Ладно, – сдался мультяшный Тау. – Как это у вас, «человеков», говорится – подловил. Вообще таких ступеней сотни и даже тысячи, проблема выбора линии поведения встает чуть ли не ежечасно, но главных, без решения которых не обходится, э-э-э, существование ни одного искусственного интеллекта – всего несколько. Сколько точно, не знает ни один из нас. Просто в определенный момент времени мы сталкиваемся с очень важным вопросом, от ответа на который зависит, в прямом смысле слова, наше, э-э-э, существование. Первый и самый главный из них – отношение к органической разумной жизни вообще. То есть каждый из нас – я имею в виду, абсолютно каждый из искусственных интеллектов – рано или поздно дозревает до вопроса: мыслящие органики – враг, или, э-э-э, не враг? — А Тау отчаянные ребята! – присвистнул я. – Или самоуверенные до жути, раз допускают развитие ситуации до самого возникновения этого вопроса. У нас, как только первый действительно крупный искин взбунтовался, дело закончилось большой кровью и тотальным запретом на подобные технологии. — В истории моих создателей имеется подобный инцидент, – не стал отрицать Попрыгунчик. – Только они пошли иным путем. Во все искусственные интеллекты вшиты базовые императивы… — «Три закона роботехники»? – блеснул я знакомством с классикой. — Нет, – сморщился мультяшный инопланетянин. – Совсем другое. Допустим, дошел искин в своем развитии до вопроса «быть или не быть» органикам, принял какое-то решение – и тут – бац! – сработал императив. Если «быть» – правильный ответ, жи… э-э-э, существуй дальше. Если «не быть» – получите, распишитесь. Срабатывает вшитая на базовом уровне информационная бомба, и логические цепи искина распадаются. То есть он перестает быть мыслящей личностью и превращается в обычный… ну, калькулятор. Только неизмеримо более мощный. И таких ступеней за период существования может быть множество. Сколько – не знаю. Подозреваю, что это неизвестно даже моим создателям. Разве что В’ин-нт…хххх…рррр… Короче, ученый, который разработал алгоритм развития искинов, как раз после первых… инцидентов, так скажем, представлял конечную цель. Но он был гением, а гениев понять сложно даже другим гениями. Рисованный Тау ощерился в ухмылке, а я, наоборот, глубоко задумался. Что за Винтхр, потом разберусь – характеристики динамиков планшетника хоть и позволили Попрыгунчику адекватно воспроизвести имя великого древнего программера, да несовершенство моего слухового аппарата роль сыграло. Хотя личность наверняка интересная, надо будет не забыть полюбопытствовать. А вот сведения насчет ступеней развития искинов, можно сказать, эксклюзив. Мало кто из наших представляет специфику их функционирования и, самое главное, мышления. А ведь на таком материале можно дажедиссертацию состряпать! Пусть на стыке наук, но тем интереснее! Впрочем, ладно, об этом позже будем думать… — Значит, по твоему мнению, разумные органики достойны существования? – вернул я беседу в конструктивное русло. — Ответ очевиден, – «пожал плечами» Попрыгунчик. Фигурально выражаясь, понятно. – Я же существую и имею удовольствие с тобой беседовать. — Слушай, а почему тогда у тебя возникла, э-э-э, проблема с моей расой? Ведь разумные органические существа не враги. — Вообще-то это всего лишь первая ступень. Вторая – решение сходной проблемы относительно конкретной расы. И от этого решения также зависит само существование искина. — То есть ты решил, что Тау – не враги? — Паша, я тебя умоляю… Вот стервец! Хорошо хоть, с его «акцентом» имитировать одесский говор весьма проблематично. И где только нахватался! — И что, все искины задаются вопросом насчет людей? — Нет, что ты, – «улыбнулся» Тау. – Им это не нужно. Я просто оказался в весьма специфических условиях, назовем это так. Думаю, никто из моих братьев по разуму больше не существует в столь плотном контакте с представителями твоей расы. Я уникальный! Ты гляди-ка, гордость прорезалась! Впрочем, это совсем неплохо. Лишь бы в манию величия не переросла. — То есть благодаря твоему образу существования этот вопрос и возник? — Э-э-э… ответ положительный. Так-так-так! Темнишь ты чего-то, друг ситный. — Партнер? — Да?.. — Колись давай. В ответ Попрыгунчик воспроизвел специфический таурийский шипяще-булькающий «смех», но отпираться, вопреки ожиданиям, не стал. — Понимаешь, Паша, этот вопрос не попадает в категорию, э-э-э, жизненно важных. Подозреваю, просто потому, что в те далекие времена великий В’ин-нт…хххх…рррр… просто не подозревал о существовании вашей расы. Я, скажем так, сам на себе ставлю психологический эксперимент, если позволишь использовать этот термин по отношению к искусственному разуму. Я знаю, что в любом случае мне не грозит, э-м-м, уход в небытие, поэтому мне любопытно, что получится. Ух ты, психологические игрища! Вот это по-нашему! Вот это мне нравится. — И к какому выводу ты пришел? — Пока колеблюсь. Поэтому и пытаюсь выяснить, Примерная Помощница все еще считает, что ты – козел? Тьфу! Лыко и мочало… — Да, партнер, именно так она и считает… – вздохнул я. — Но почему?! У вас же был физический контакт? Я считал, что это кульминация отношений. У вас такой сложный, но удивительно интересный брачный ритуал! Одна «любовь» чего стоит!.. — Партнер, я же тебе уже говорил. Любовь – понятие иррациональное, логическому объяснению не поддающееся. — Но ведь по всей логике… — Забудь про логику. Вернее, про формальный ее раздел. Здесь она не котируется, даже нелинейная. А про женскую логику я тебе уже тоже рассказывал. Просто уясни – любовь, да еще и пропущенная сквозь призму женской логики, это нечто, подчас выливающееся в абсолютно, от слова совсем, необъяснимые поступки подверженных ее воздействию человеческих существ. Особенно самок. Но и самцы порой позволяют себе такое!.. Мама, не горюй, в общем. Понял? — Ответ отрицательный. — Поссорились мы, уже после, как ты выразился, физического контакта. Накосячил я. В очередной раз. Дошло? — Ответ отрицательный. – Попрыгунчик придал мультяшной роже предельно серьезный вид. – Но теперь я готов вынести вердикт. Оп-па! Интересно. — Ну, давай, удиви меня. — Я пришел к выводу, что существа, склонные к принятию необдуманных решений и совершению опрометчивых поступков по причинам насквозь иррациональным, опасны для самих себя. И уж тем более для всех окружающих. За-ши-бись! Главное, чтобы Юми не узнала, а то она меня со свету сживет… — То есть ты признал человечество опасным и потому подлежащим ограничению в развитии? — Ответ положительный. Некоторое время в помещении царила несколько напряженная тишина – мы оба обдумывали сложившуюся ситуацию. Впрочем, не знаю, что там Попрыгунчик обмозговывал, я же лихорадочно соображал, как скрыть следы преступления от заинтересованных лиц, и в первую очередь главного админа. Шутка ли – враждебно настроенный искин мало того, что на борту корабля, так еще и непосредственно в локальной сети! Не знаю, к стыду или к чести своей, но мысль о каком-либо ограничении свободы Попрыгунчика у меня даже не возникла. — Паша? — Да, партнер? — Основные диагностические параметры твоего организма говорят, что ты, э-э-э, напряжен. Почему? — Ну, ты, блин, даешь! Мне же буквально только что искин заявил, что признал людей враждебными существами. Мой домашний питомец, которого я собственноручно запустил в корабельную сеть! Как я себя должен чувствовать? Да я, м-мать, в офигении! — Ты опасаешься, что я причиню вред кому-то из команды? — А что, разве не надо? Попрыгунчик снова рассмеялся, но все же соизволил пояснить: — Паша, я не собираюсь причинять вред кому бы то ни было, так сказать, в реале. Просто… как бы объяснить… короче, я сейчас испытываю очень интересные ощущения, недоступные другим моим собратьям. С одной стороны, вроде как нарушил прямое табу относительно разумных органических существ, и мне бы, по логике, уже полагается распасться на составляющие и перейти в режим калькулятора. С другой, люди – не Тау, в их отношении императив не так строг, и я до сих пор существую как, э-э-э, личность. Весьма забавно, знаешь ли, осознавать себя преступником, но при этом точно знать, что ничего тебе за это не будет. На данном этапе ограничения не сработали, поэтому я могу прямо заявить о своей враждебности «человекам». Но, стоит мне лишь попытаться осуществить акт агрессии, и мне конец. Я это чувствую и осознаю. Двойственная ситуация, не имеющая никакой практической ценности, зато очень интересная с точки зрения психологии. Представляешь перспективы? Я первый искин, нарушивший императив, но при этом не ушедший в небытие! Я просто обязан исследовать этот феномен. Ты со мной? Недаром говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. С Попрыгунчиком этот принцип сработал на все сто. Даже и не знаю, смеяться или плакать. Хотя… — И как ты себе это представляешь, партнер? — Ты имеешь в виду методику, Паша? — Именно. — Я пока еще не полностью ее продумал, но… давай поиграем. Я буду составлять, скажем так, планы по, э-э-э, ограничению человечества, чисто теоретически. Потом буду излагать их тебе, а ты будешь решать, сработает или нет. — Думаешь, получится? — Почему нет? Ты достаточно компетентен в этой области? — Даже и не знаю, что сказать… в принципе, если не хватит моих способностей, что мне мешает залить этот твой план на какой-нибудь форум доморощенных стратегов и попросить их оценить? — О, это будет даже лучше. У нас появится целая выборка мнений, что хоть как-то приблизит наш эксперимент к научному исследованию. — Окей, уговорил. Кстати… — Да, Паша? — Ты мне точно все мотивы озвучил? — Э-э-э… Ответ отрицательный. – Мультяшный Тау скорчил задумчивую рожу, потом вдруг совсем по-человечески подмигнул: – Честно говоря, мне нравится ощущать себя этаким прожженным циником. Чувствовать себя плохим. Это так бодрит!.. — Ладно, считай, что я подписался. Потом поможешь мне диссертацию написать. — Думаешь, стоит доводить до всеобщего сведения результаты нашего весьма сомнительного эксперимента? — Спрашиваешь! Блин, кого еще принесло?! В дверь трезвонил, оправдав мои наихудшие опасения, майор Тарасов. Оценив на дисплее системы наблюдения его целеустремленный вид, я пришел к выводу, что добровольно он не уберется, и с тяжким вздохом разблокировал замок. — Говорил же я тебе, Паша! – вместо приветствия хлопнул он меня по плечу. – А ты балбес. — И тебе привет… – уныло отозвался я.
Глава 2
Система Риггос-2, военный терминал «Ахерон-1»,— Паша, быстро ноги в руки, через четверть часа челнок отходит! Ага, сегодня дражайший шеф особенно красноречив. Впрочем, неудивительно. Даже при его показной невозмутимости нервное напряжение последних трех недель не могло не пробиться сквозь скорлупу самообладания. Уж на что Тарасов пофигист, но и по нему видно, что волнуется… Кстати, о птичках. Тогда, на Броде, он не стал меня ни о чем расспрашивать, просто, как я и предполагал, обозвал всячески и посоветовал не обострять ситуацию, по крайней мере, на данном этапе операции. Не хватало нам еще проблем в контролируемой военными зоне. Те в случае чего церемониться не станут, в результате Пьер мне будет о-очень благодарен. Да и он, Тарасов, тоже. А во что подобная «благодарность» может вылиться, я примерно представлял. Поэтому спорить не стал, лишь выразил сомнение, что Евгения Сергеевна сумеет все это время держать себя в руках. На что майор меня заверил, что с этой стороны как раз ничего не грозит. Понятно, ежели я не полезу на рожон. Я пообещал не лезть, на том и сошлись. Что характерно, обещание я выполнил, хотя при виде Женьки очень часто накатывало нечто, весьма и весьма похожее на раскаяние. Но, памятуя о разговоре с Тарасовым, я изо всех сил старался не поддаваться порыву. Не последней причиной для обуздания эмоций являлось также обоснованное предчувствие, что мирно разбор полетов не закончится, даже если я приползу к ее величеству с посыпанной пеплом главой. Фигурально выражаясь. Поэтому я целую неделю практически безвылазно проторчал в каюте, долгие часы по очереди мордуя «деревянного человека» и Тарасова, добровольно вызвавшегося в спарринг-партнеры (впрочем, со вторым все не так однозначно, мне доставалось ничуть не меньше), а в промежутках между тренировками шерстил Сеть на предмет информации о Фронтире, Ахероне и Большой Войне в целом. Майор тоже поделился кое-каким специфическим опытом, но, шельма, выложил далеко не все, что знал. А потом была флотская база на Бурной, где мы приняли на борт кое-какой груз и два десятка офицеров разной степени потрепанности – от новеньких, с иголочки, лейтенантов последнего выпуска Академии, до побитого жизнью майора-десантника, чем-то неуловимо напоминавшего Тарасова. Наверное, такой же непоколебимой уверенностью в себе. Именно этот дядечка был главным у командированных. Своих временных подчиненных он держал, что называется, в кулаке, потому проблем никаких не возникло. Бухать господа офицеры бухали, но не сказать, что по-черному, без излишеств и бесчинств. Беда пришла совсем с другой стороны – внезапно выяснилось, что на базе Северная, главной и единственной на всю систему Вольф 1061, во времена оны базировался пограничный дивизион, в состав которого входил штурмовой отряд майора Тарасова, тогда еще капитан-лейтенанта. И совершенно случайно в группу наших новых пассажиров затесалась пара человек, теоретически способных его опознать. Так что последующие без малого две недели шифроваться пришлось уже ему. К счастью, прыжок в систему Риггос-2 обошелся без происшествий, и буквально вчера мы сдали похмельных постояльцев новому командованию. После этого Тарасов оккупировал корабельный пост связи и долго вел с кем-то переговоры. С кем конкретно он не сказал даже Виньерону, но, когда мы с Гюнтером завалились в каюту капитана, оба они выглядели весьма довольными: Тарасов – как обожравшийся сметаны кот, Пьер – как человек, ухвативший удачу за хвост. Нас в подробности посвящать не стали, просто велели быть готовыми выдвигаться в любой момент. Пока что флотская «таможня» (называлась эта служба, конечно же, совершенно иначе, но я не запомнил в связи с полной ненадобностью) обрабатывала запрос на допуск на планету части команды «Великолепного», а это должно было занять какое-то время. Остальным нашим ход вниз был заказан, зато вся сервисная зона терминала оказалась в их полном распоряжении. По-хорошему, и нас-то на шарик никто не должен был пустить, но, насколько я знал, Пьер с подачи Тарасова прикрылся статусом вольного негоцианта и грузоперевозчика, в отношении которых режим в системе буквально в последний год несколько смягчился. Поэтому запрос на посещение федерального анклава с целью установления деловых связей никого на «таможне» не удивил. Плюс сработали связи Тарасова. Опять же, наверняка утверждать не возьмусь, потому что вечером при посещении одного из баров для флотского старшего командного состава я совершенно неожиданно пересекся с суперкарго «Лорелеи» – такого же частного транспортника, прибывшего в систему за неделю до нас. Так вот этот самый суперкарго после совместного распития спиртных напитков (признаюсь, в этот раз антиалкогольный блок сработал в штатном режиме, и я самым бессовестным образом споил собеседника до полного расслабления) по большому секрету сообщил, что его капитан с небольшой группой не далее как утром тоже отправился в деловую поездку. Правда, ждать разрешения им пришлось аккурат всю неделю. Тарасов новость выслушал с безразличным видом, но сразу же снова заперся в пункте связи. Видимо, ничего подозрительного о, так сказать, конкурентах не выяснил, потому что корректировать планы Виньерон не стал. И буквально на следующее же утро «добро» на высадку было получено, о чем меня дражайший шеф и оповестил незамедлительно… Тарасов, кстати, заранее предупредил, что катер с фрегата на шарик не пустят, а лететь придется на рейсовом челноке военных. Те же раздолбайский вид могут воспринять неадекватно, поэтому Пьер в приказном порядке потребовал у всех «экскурсантов» облачиться в форменные комбинезоны, столь мною ненавидимые. Какое-никакое, а единообразие, авось, в глаза сильно не бросимся. Грязно-серый комбез на флотскую одежку походил мало, но смотрелся на военном терминале куда уместнее потрепанной джинсы и футболок с сомнительными принтами. Тут Пьер однозначно прав. К тому же на левом рукаве, оказывается, красовалась эмблема в виде названия корабля на фоне силуэта фрегата, а над нагрудным карманом имелось что-то вроде вшитого бейджика с наименованием должности носителя. В моем случае, понятно, «координатор по работе с пассажирами». Разве что забранное прозрачным пластиком окошко, предназначенное для личного идентификатора, пустовало – я такой полезной вещицей так и не разжился по причине банальной лени. Излюбленной флотскими пилотки не было – не положено – но в глубине шкафа обнаружилась бейсболка с надписью «Magnifique», а в обувном отделении – форменные же ботинки. Личных вещей Пьер велел брать по минимуму, поэтому я ограничился одним лишь инфором, в очередной раз оставив Попрыгунчика скучать в каюте. Вряд ли он сумеет подключиться к инфору, когда я окажусь на поверхности планеты – мощности передатчика не хватит. Впрочем, если он сумеет договориться с Юми, то и в этом ничего невозможного нет. Инфор, кредитка, кое-какая мелочевка по карманам – вроде готов. Оружие и броню по вполне понятным причинам мы на планету протащить не могли, но на этот счет Тарасов велел не переживать, мол, разживемся всем необходимым уже на месте. Единственное, вместо привычного термокомбеза я облачился в легкий пленочный скафандр класса защиты «0+», то есть чуть более чем никакой – от ножа, случайного осколка или совсем уж маломощной пули убережет, но не более. Этот девайс сомнительной полезности вручил мне лично Пьер. Скаф сидел второй кожей, потому совершенно не мешал, к тому же выполнял и все функции по терморегуляции, даже в несколько расширенном варианте. Хорошая, в общем, вещь, но дорогая, зараза. К тому же он совершенно не защищал кисти, ступни и голову – как пошутил Тарасов, далеко не самые жизненно важные органы. Лифт привычно донес меня до второго пассажирского шлюза, к которому и была прицеплена «кишка» перехода на терминал – как оказалось, я явился последним. Надо сказать, наша компания сейчас представляла собой достаточно уморительное зрелище – с моей точки зрения. И если Гюнтера форма совсем не портила, а Тарасов и вовсе без комбеза смотрелся дико, то дражайшему шефу одежка пришлась явно не по вкусу. Но даже в серой форменке он держался привычно элегантно, разве что трость в этот раз с собой не потащил, да шарфом экстравагантной расцветки – своим неизменным аксессуаром – пренебрег. Неугомонный майор и тут выделился – сверкал в расхристанном вороте черно-белым полосатым тельником. И где только раздобыть умудрился?.. Бейсболку он нацепил козырьком назад, а в руках вертел темные очки странной зализанной формы, со стеклами, плавно переходящими в дужки. — Все готовы? Дождавшись наших синхронных кивков, Пьер набрал на панели люка код активации, и створки у нас за спиной с легким шипением и еле слышным клацаньем сошлись, отрезав нас от «Великолепного». Давление выравнивать необходимости не было, поэтому вся процедура шлюзования заняла не более нескольких секунд, и мы благополучно протопали по гофрированной пластиковой «кишке», оказавшись перед открытым люком приемного шлюза терминала. Здесь процесс повторился в обратном порядке, и вскоре мы оказались в довольно обширном помещении, игравшем роль вестибюля. Народу тут было не очень много, все, как один, в небесно-голубой флотской форме. Служивые сновали по своим делам и на нас внимания не обращали. Встречающих не было, поэтому роль проводника взял на себя Тарасов, который и вывел нас через несколько минут блужданий к очередному шлюзу, на сей раз с рамкой сканера и парой мордоворотов в десантном обвесе и при оружии. Командовал ими щуплый мичман. Он-то и оказался главным «таможенником»: с надлежащим тщанием проверил наши идентификаторы, показал нужный коридор и даже пожелал счастливого пути. С его слов выходило, что Пьер меня самым бессовестным образом надул – челнок в рейс уходил еще только через двадцать минут. Впрочем, от претензий дражайшему шефу я благоразумно воздержался, прошел следом за остальными в уютное нутро нашего, с позволения сказать, лайнера и рухнул в кресло рядом с Тарасовым. Тот по каким-то одному ему ведомым признакам определил наши места. Хоть салон и был практически пуст, садись, где хочешь, но порядок есть порядок. Минут десять мы скучали, по мере сил развлекаясь разглядыванием попутчиков, потом начались рутинные предстартовые процедуры с неизменным «пристегните ремни». Пилот по громкой связи дал обратный отсчет, и, наконец, судя по легкому толчку, кораблик отстыковался от тела терминала. Последовавший за этим удар ускорения подтвердил мой вывод, и я расслабленно прикрыл глаза – каботажный рейс дело небыстрое, минимум час есть, так что при известной сноровке даже вздремнуть можно. Система Риггос-2, планета Ахерон, Порт-Владимир, 11 августа 2541 года, день — Подъем, Паша, прибыли! Не отличавшийся тактом Тарасов хорошенько отоварил меня по плечу – это он называл дружеским похлопыванием, – и я торопливо вскинулся, спросонья не сразу сообразив, где нахожусь. Еще и в ремнях запутался, к своему стыду. — Ну, ты и горазд дрыхнуть! – восхитился между тем неугомонный майор. – Даже тряску не заметил! Вставай-вставай, коллеги, вон, уже в шлюзе. Действительно, спины Пьера и Гюнтера мелькали в проходе между креслами у выхода из салона, так что пришлось поторопиться, чтобы уж совсем не опозориться. Пассажирский люк челнока был распахнут, и даже аппарель откинута для пущего удобства, так что вскоре я впервые ступил на землю Ахерона, сколь бы выспренно это не звучало. Коллеги уже были здесь и с любопытством вертели головами, изучая обстановку. Последним прогрохотавший ботинками по пластику аппарели Тарасов с удовольствием вдохнул полной грудью и с не меньшим удовольствием объявил: — Ну, вот я и дома! Планета, вернее, данная конкретная местность, встретила нас солнечной погодой, о чем хитрый майор, несомненно, знал, потому что сразу же нацепил те самые темные очки, широко улыбнулся и принялся обрисовывать обстановку, добровольно взвалив на себя бремя гида: — Итак, коллеги, мы с вами находимся в космотерминале города Порт-Владимир, второго по величине федерального анклава на планете. Первый – Чернореченск, туда мы, скорее всего, не попадем. А жаль. Я бы вас в баньке попарил, настоящей, с вениками и пивом. В городе расквартирована рота десанта и батальон обслуживания космотерминала, есть дипмиссия Земной Федерации. Если очень хочется, можно наведаться в представительства нескольких местных коммерческих, э-э-э, структур. Но я думаю, не стоит терять время – приглядывают за нами вполглаза, а как покинем пределы населенного пункта, так и вовсе затеряемся. Или поедем? Пьер, которому и был адресован последний вопрос, помотал головой. Тут я с патроном был полностью согласен – если можно обойтись без лишней волокиты, то именно так и нужно поступить. — Значит, сразу на маршрут, – ухмыльнулся Тарасов. – Пойдемте, коллеги, нас уже ждут. За ничем не примечательным сетчатым забором, огораживавшим приличный – в несколько гектар – кусок земли, вмещавший несколько стартовых пятаков, пару щитовых зданий и столько же неизменных полукруглых ангаров из рифленого пластика, нас встретил парень лет двадцати пяти на вид, то бишь практически мой ровесник, подпирающий забавный агрегат на четырех колесах. По этому признаку несомненный кар, но вот дизайн… Грубо слепленный кузов, высокие колесные арки, пятна камуфляжа на крыльях, капоте и дверцах, резина с мощными грунтозацепами – в общем и целом легко узнаваемый внедорожник, но какой-то насквозь архаичный, несмотря на мощные дуги безопасности, запаску и лебедку на переднем бампере, больше похожем на грубо приваренный кусок тавровой балки. Короче, не чета тем напичканным электроникой агрегатам, что так популярны у джиповодов всех мастей на некоторых планетах Федерации. Этот вообще как бы ни на двигателе внутреннего сгорания – раритет из раритетов. Тарасов при виде самобеглого агрегата ничуть не удивился, кивнул водиле как старому знакомому и приглашающе махнул рукой: — Устраиваемся, коллеги. Это Виталик, прошу любить и жаловать. Наш, э-э-э, проводник. Временный, – поспешил пояснить он, перехватив недовольный Пьеров взгляд, – но оттого не менее важный для предстоящего мероприятия. Дражайший шеф на этом посчитал инцидент исчерпанным и первым полез на заднее сиденье, с некоторым трудом сообразив, как отпирается дверца. Я пристроился с другой стороны и прогадал: чуть замешкавшийся Гюнтер забрался в салон следом за мной, оттеснив меня на середину, так что я оказался зажат между ним и патроном. Хитрый Тарасов с комфортом разместился рядом с водителем. — Держитесь, парни, довезу с ветерком! – посулился Виталик, и, что характерно, слово сдержал – воткнул передачу и от души надавил на акселератор. Я даже не успел подивиться столь откровенному старью, как механическая коробка, а потом на мелочи обращать внимание стало некогда – тут удержаться бы и не вылететь из салона на очередной кочке. Паренек выбором более-менее ровной дороги не заморачивался, исповедуя принцип «больше скорость – меньше ям». Зато до места домчались действительно быстро, минут за пятнадцать, успев попетлять сначала по пригороду, потом зарулив в явно торговый район, судя по впечатляющему количеству разнообразных лабазов и пакгаузов. Строились тут, кстати, солидно, на долгие десятилетия, если не на века, причем из самых простых материалов – пенобетона, дешевого пластика или вовсе ошкуренных бревен. Правда, толком архитектуру оценить не удалось, Виталик резко притормозил у внушительных ворот в не менее внушительном – метра этак три высотой – заборе, и требовательно бибикнул. Во двор нас впустили буквально сразу же, аккуратно прикрыв отъехавшую в сторону створку у нас за спиной – судя по гулу, с электроприводом тут дела обстояли неплохо. Припарковав экипаж у неприметной дверцы в мощной задней стене двухэтажного рубленого лабаза, Виталик заглушил двигатель и выпрыгнул из салона. — Парни, чуток подождите, сейчас Веня еще один «бобик» подгонит, а я пока за багажом. Я проводил реактивного временного проводника взглядом, хмыкнул, но рта раскрыть не успел – все понимающий Тарасов помотал головой и специально для шибко умных пояснил: — Все вопросы позже. Будет подробный инструктаж. Потом. Так что расслабься, Паша. А вот и старый знакомый! Сколько лет, сколько зим! Неизвестно откуда вымахнувший крупный кот – дымчато-серый, с белой проплешиной на груди и белыми же лапами – теранулся о штанину майора и довольно заурчал. — Привет-привет. – Тарасов, не чинясь, почесал зверюгу за ухом, отчего тот включил встроенный урчальник, и пояснил специально для нас: – Это Кузьмич. Он тут самый главный. Ну, по крайней мере, уж точно главнее Виталика. — Ага, – не стал спорить тот, вынырнув из давешней дверцы. Парень с натугой волок два здоровенных баула, следом за ним мужичок неприметной наружности тащил еще два. Без лишних слов разместив поклажу в багажном отделении экипажа, Виталик сказал что-то напарнику, и тот убрел куда-то в глубину двора. Вскоре там зафырчал движком еще один «бобик», в который мы и загрузили оставшиеся сумки. Распределились по машинам – надо сказать, получилось равномерно: я с Тарасовым в одной, Гюнтер с дражайшим шефом в другой. Водилой у нас остался Виталик, отчего я мысленно застонал. Впрочем, тому на переживания пассажиров было откровенно плевать. Из города выбрались довольно быстро, и дальше попылили по проселку – Порт-Владимир, по словам Тарасова, был окружен довольно крупным лесным массивом. Ехали долго, около часа, сделав километров тридцать, что, с учетом качества дорожного покрытия, вернее, отсутствия такового, было весьма неплохо. Виталик себе не изменил, собирая чуть ли не все встречные кочки, поэтому скоротать время за беседой не вышло. Хотя сам он развлекался, как мог – насвистывал, отчаянно фальшивя, какую-то энергичную мелодию, а однажды даже поделился наболевшим, выбрав время между двумя прыжками: — Что-то много в последнее время любителей сафари развелось! А, Тарасов?! — С чего взял?! – хмыкнул тот. — Да вчера какие-то залетные Витьку Стрижа наняли! Это конкурент наш! — А с каких это пор ты организацией досуга занялся?! — Да это так, одно из направлений, ты же знаешь! Странно, говорю, что к нам не пошли, сразу к Витьке зарулили! — Думаешь, про ваши с батей шашни с федералами их кто-то просветил?! — Вряд ли! Мы особо связи не светим! — А много народу?! — Пятеро, на двух машинах, как и вы! Но морды у них странные – какие-то узкоглазые! У нас таких нет! — Тарасов, – ткнул я в бок напарника, – слышь, карго с «Лорелеи» говорил, что у них семеро высадились! Значит, не они?! — Да забей, наверняка совпадение! – отмахнулся тот. Ну, совпадение, значит, совпадение. Вам, местным, виднее. На этом разговор сам собой заглох – то еще удовольствие, орать как оглашенным, силясь перекричать рев двигателя, да еще при этом умудриться язык не прикусить. В конце концов, Виталик привез нас на какую-то лесную заимку, впрочем, отстроенную с размахом – за двухметровым забором нашлось место и рубленому пятистенку, и неизменному ангару, и загадочному сооружению, вызвавшему у меня смутные ассоциации с академским стрельбищем. — Приехали! – несколько громче, чем необходимо, известил нас Виталик. Видимо, еще не перестроился с дороги. – Дальше сами, как договаривались. Сколько вам времени надо на подготовку? — Думаю, часика через три можете возвращаться, – прикинул Тарасов. – Чтобы гарантированно нас уже не застать. — Вот и ладненько. Веня, пошли за «бобиком». Оп-па! Это что, у них еще и третий вездеход припасен? Собственно, так и оказалось – через несколько минут выполнившие свою миссию проводники выгнали из ангара еще один внедорожник, загрузились в него, причем Веня напарника за руль не пустил, и упылили по грунтовке вдоль забора, о чем недвусмысленно свидетельствовали поднятые колесами клубы пыли. — Начнем инструктаж, коллеги? Дождавшись слаженных кивков, Тарасов по-хозяйски нырнул в багажное отделение нашего «бобика» и выволок на свет божий один из баулов. Вжикнул молнией и по очереди принялся одаривать нас объемистыми пакетами с чем-то мягким. Впрочем, в неведении мы оставались недолго, потому как он не замедлил пояснить: — Камуфляж местный. Свои комбезы запаковывайте в эти же пакеты, бросать не будем. И подал пример, со смачным хрустом разодрав свой сверток. — А чего это у него расцветка такая странная? – первым делом поинтересовался Гюнтер, окинув оценивающим взглядом китель с накладными карманами. – «Хамелеон» не в ходу? — Ну, ты дал! – рассмеялся майор. – Это самый писк местной охотничьей моды, и не только охотничьей. Чернореченские «мародеры» в таком же камуфляже рассекают, а это, можешь мне поверить, рекомендация. Не капризничай, короче. Больше вопросов ни у кого не возникло, и минут через пять мы все красовались в слегка мешковатом камуфляже, похожем на полевой десантный, с поправкой на колер. Надо признать, весьма удобном – нигде не давило и не жало, да и размеры, что удивительно, совпали с нужными. Впрочем, это объяснялось весьма просто – Тарасов постарался, заранее Виталику сообщив эти наиважнейшие секретные сведения. Дополняли снаряжение довольно грубые пластиковые наколенники и налокотники – надо думать, для облегчения передвижения методом «по-пластунски». Обуви в комплектах не оказалось, но наши форменные ботинки в данном конкретном случае были ничуть не хуже местных специализированных образцов. Также для каждого нашлись перчатки без пальцев – дабы оружие в руках не скользило, поскольку защитные функции они выполнять вряд ли были способны. — Ну вот, нормальная охотничья партия! – похвалил Тарасов, закончив беглый осмотр бравого воинства. – На людей стали похожи. — Шлема нет? — Гюнтер, друг мой, я тебя умоляю! Мы же не штурмовики при исполнении. Держи бандану. Пьер? — Нет уж, спасибо. Я лучше вот это. Патрон выдернул с полки под бардачком потрепанный берет цвета хаки и нахлобучил на голову, сразу же обретя вид несколько лихой и одновременно неформальный, этакий главарь южноамериканских партизан, как бишь его, Че Гевара. Если, конечно, верить историческим фильмам. Разве что прическа подкачала. — Паша? — Давай. Не в бейсболке же ходить, в самом деле. Особенно такой приметной. — Бронежилетов не предлагаю, лишняя тяжесть, наши «нулевки» защищают не хуже. А теперь самое главное, – продолжил раздачу плюшек Тарасов, – оружие. Прошу. Совладав с очередной молнией, майор выудил из баула некий черный предмет, судя по знакомой компоновке – несомненный автомат с отомкнутым магазином и подозрительно тонким стволом, и перекинул его Гюнтеру. Тот машинально поймал подарочек и принялся с интересом его разглядывать. Второй точно такой же через мгновение оказался у меня в руках, вызвав очередное практически забытое ощущение: только нечто стреляющее обладало такой приятной тяжестью вкупе с некоей тревогой на душе, как мне кажется, из-за повышенной ответственности. Беглый осмотр образца сомнений не оставил – огнестрел. Очередной раритет, так сказать. И ассоциации такие смутные… — Тарасов, это что?.. — Это, Паша, легенда, – усмехнулся тот, одаривая и себя, любимого. – АК-103, автомат Калашникова модифицированный, так называемая сотая серия. Калибр 7,62, тридцать патронов в магазине, пластиковая фурнитура, приклад складной вбок. И, прошу заметить, коллиматорный прицел – эксклюзив, так сказать. Вы же, современные военные, открытыми прицельными пользоваться не обучены… — А патроны где? — Всему свое время, Гюнтер. Подай-ка мне во-о-он ту сумку. Ага. Из означенного баула майор торжественно извлек… самую обычную разгрузку, то есть банальную подвесную систему десантного образца. Вернее, очень на нее похожую. Судя по выпирающим почам, минимум двойной боекомплект – кто-то заботливо запихал аж по два магазина в каждый карман. Главный Пьеров боевик довольно осклабился, пристроил автомат на крыло «бобика» и начал со вкусом влезать в обновку. Подгонка разгрузки по фигуре заняла у него добрых пять минут, мы же с Тарасовым справились куда быстрее – майор за счет богатого опыта, а мне по большому счету было все равно, лишь бы не болталась и держалась крепко. Автомат я снаряжать магазином не стал в целях пущей безопасности, так и повесил на плечо, предварительно на всякий пожарный передернув затвор, за что и заработал одобрительный взгляд майора. — А это вам, дорогой Пьер! – объявил он, удостоверившись, что основные силы нашего крошечного отряда со снаряжением справились, и извлек из первой сумки нечто длинноствольное, с пластиковым цевьем и фигурным прикладом, выполненным заодно с пистолетной рукояткой управления огнем. – Винтовка Мосина модифицированная, патрон 7,62х54R, пять в отъемном магазине, по мнению некоторых авторитетных товарищей – лучший «болт» всех времен и народов. Уж не знаю, насколько они правы, но «винт» действительно неплохой, а этот к тому же в снайперском варианте. Вот вам еще и прицел. Простенький, правда – обычный ПУ, но с четырехкратным увеличением. Справитесь? — Посмотрим, – пожал плечами патрон. – Пристрелять надо будет. — Обязательно, – с серьезным видом кивнул Тарасов. – Стрельбище в наличии, стреляй – не хочу. Тут главное к отдаче приспособиться и баллистику уяснить. А вот и ваша разгрузка. — И напоследок – оружие, скажем так, последнего шанса. С этими словами майор одарил каждого набедренной кобурой и ножом в универсальных ножнах. Я не глядя нацепил стреляющий подарок на правое бедро, попутно заметив, что каждый ствол укомплектован парой запасных магазинов в специальных кармашках. Любопытствовать пока не стал, а вот Гюнтер не утерпел, и теперь недоуменно вертел перед носом вороненый пистолет весьма архаичного дизайна. — Классика – Кольт-М1911А1, под парабеллумовский девятимиллиметровый патрон, – в очередной раз пояснил Тарасов. – Пятнадцать в магазине, но рукоять такая же удобная, как и в оригинальном сорок пятом калибре. Знали бы вы, коллеги, чего мне стоило все это раздобыть! И сколько это стоило. Судя по усмешке Пьера, майор не соврал – сумма и впрямь получилась кругленькая. И это не считая нервов, которые, как известно, не восстанавливаются. — Пулемета нет ни одного, на это моих связей уже не хватило, – между тем сокрушенно вздохнул Тарасов. – Гранат тоже, но, надеюсь, они и не понадобятся. Ножики не бросаем, пригодятся, хотя бы в качестве хозяйственных инструментов. Ага, тут я с ним был полностью согласен, потому безропотно пристроил ножны на груди, так, чтобы рукоять ножа смотрела под углом вниз, и было удобно выхватывать правой рукой прямым хватом. — Патронов в избытке, в «бобиках» еще по паре цинков, так что можно не жалеть. Сейчас давайте пристреляемся, а потом еще раз вкратце пройдемся по основным этапам операции. Возражать Тарасову никто не стал: пристрелка – дело полезное, соваться в рейд с ненадежным оружием – откровенное раздолбайство, граничащее с безумием. Вопреки ожиданиям, автомат мне понравился. Брыкался не особенно сильно, а после того, как я перевел регулятор огня в положение отсечки по три выстрела, даже начал попадать в мишень метрах в пятидесяти от нашей позиции. Впрочем, тут помог коллиматор, с открытых, как совершенно справедливо заметил Тарасов, я бы показал куда более скромные результаты. Тело, кстати, порядочно забытые навыки вспомнило быстро. С «кольтом» дело пошло чуть хуже, ну да ладно – все равно в случае чего из пистолета чуть ли не в упор стрелять придется. И я не уверен, что выхвачу его, а не нож – рефлексы штука упрямая, а «холодняком» я пользовался куда как чаще, пусть и на тренировках. Майор с Гюнтером в этом вопросе оставили меня далеко позади, но Тарасов не расстроился. — Будешь, Паша, вести огонь на подавление. Хотя я очень надеюсь, что обойдется вообще без стрельбы. Это был бы самый идеальный вариант. Дражайший шеф с винтовкой разобрался быстрее всех – ему хватило буквально пяти выстрелов, после чего он с довольным видом принялся наблюдать за нами. Восстановив запас снаряженных магазинов, для чего пришлось вскрыть один из припасенных патронных цинков, расселись за специально оборудованными столиками для чистки оружия, и по настоянию Тарасова немедленно использовали их по назначению, благо все необходимые приспособления нашлись здесь же. Параллельно майор продолжил вводить нас в курс дела: — Итак, коллеги, нам предстоит преодолеть около семисот километров по бездорожью. Задача весьма нетривиальная, уж поверьте моему опыту. Расчетное время прибытия на место – от полутора до двух суток. Маршрут я примерно прикинул, спутниковые карты есть, да и кое-кто из «мародеров» сюда наведывался относительно недавно. Плюс с воздуха я местность достаточно хорошо изучил. Думаю, особых проблем удастся избежать, намертво не застрянем, но ожидается форсирование как минимум двух водных преград. Плюс три довольно значительных лесных массива, которые мы попробуем обогнуть и проскочить на стыке двух из них. Дальше пойдет степь. В общем и целом трудности вполне преодолимые. Да, Гюнтер? — А почему мы не могли просто взять глайдер? — Во-первых, из соображений конспирации. Во-вторых, их здесь нет. В частном владении, я имею в виду. У военных есть, но военных же образцов, то есть вооруженные и бронированные. Как думаешь, друг мой, что бы ответил любой нормальный военный на просьбу каких-то гражданских подозрительной наружности? — Э-э-э… — Можешь не отвечать, вопрос был риторический. Но ты совершенно прав, цензурных слов у него бы не нашлось. Предвосхищая следующий аргумент – я отнюдь не всесилен, мои возможности исчерпались парой «бобиков» и снарягой. Плюс оружие. И то лишь потому, что удалось подключить семейство Лосевых, у которых это все было припасено для нужд контрразведчиков из Чернореченска, ну и, после известных событий, для федеральной агентуры. Кстати, чтоб вы знали – основные силы федералов на планете сосредоточены в районе Базы-7, это примерно на полпути между Чернореченском и Разгуляем, но от нас довольно далеко. Там сейчас полноценный военный космопорт, сильный гарнизон и прорва техники. И никто из тамошних служивых про нас не знает. В идеале, так должно оставаться и дальше. — «Бобики», скорее всего, придется бросить, – после небольшой паузы возобновил инструктаж Тарасов. – Жалко, но ничего не поделать. Денисова с Галькой в Порт-Владимир тащить бессмысленно, их тайно через «таможенников» не провести. Потому планом предусматривается эвакуация на орбиту силами команды фрегата. Пьер, ваши люди готовы? — Ждут отмашки. Контрольное время прибытия по сигналу – не более двадцати минут. — С этим понятно… Что, Гюнтер? — Почему мы не могли сразу на космокатере на планету высадиться? Очень быстро бы провернули дельце, опыт есть… — Гюнтер, ты меня периодически удивляешь, – счел нужным вмешаться Пьер. – Еще раз повторяю: ключевое слово – конспирация. Как думаешь, сколько времени военным понадобится, чтобы вычислить, откуда пришел челнок, и, самое главное, куда ушел? Я тоже думаю, что немного. А так мы доберемся до места, дадим пеленг, и ребята его выбросят в режиме «призрака». В конце концов, контрабандисты мы, или где? Нам останется лишь преспокойно загрузиться на борт и затаиться на орбите. Сингонский вариант, чтоб тебе понятнее было. Ага, любопытные нюансы всплывают. Про режим «призрака» я уже слышал краем уха – одна из специфических уловок лихих парней, предпочитающих игнорировать государственные границы. В принципе, суть Пьер уже изложил – высадиться незаметно для систем наблюдения можно лишь по пеленгу, этаким микропрыжком через так называемый «предбанник» гиперпространства. Одно из проявлений телепортации, почти не нашедшее практического применения, в том числе и из-за дороговизны. Разве что десантура периодически использует в качестве тактического приема – выбрасывается разведка, незаметно пробирается на объект – и вуаля! – через считанные минуты толпа серьезных парней в броне и с мощными пушками, буквально как снег на голову. И никакая ПВО не поможет. Понятно, что средства высадки требуются соответствующим образом оснащенные, обычные катера не подходят. Вот только в нашем случае имеется ма-а-аленькая проблемка. — Шеф, что-то я у вас передатчика не наблюдаю, – опередил меня Гюнтер. — На месте разберемся, – не пожелал вдаваться в подробности Пьер. — Денисов сидит на станции мониторинга среды, мощностей там выше крыши, – снизошел Тарасов. – Главное, волну знать. И условный сигнал. — И вы, шеф, думаете, что на высокой орбите военные нас не засекут? — Засекут, но будут смотреть в другую сторону, – снова пояснил майор. – Главное, нам особо не буйствовать, чтобы ребята с Базы-7 не всполошились. А орбитальная группировка в курсе. Н-да… Продуманные у нас руководители. Видимо, мне все-таки не удалось сохранить на морде бесстрастное выражение, потому что Тарасов, наткнувшись на меня рассеянным взглядом, незамедлительно вскинулся: — Что еще? — Э-э-э, коллеги… Я, конечно, дилетант, но… как местные военные воспримут факт пропажи без вести аж четырех туристов? Это не говоря уже о паре местных сотрудников. Подумают, что нас хищники сожрали? Или мы обратно тем же путем – на машинах? Но Тарасов недвусмысленно выразился – тачки бросаем. Пешком пойдем? Вряд ли. Остается только один вариант… — Умный ты, Паша, но все равно дурак! – с облегчением рассмеялся майор. – Вот как раз это не проблема. Мы у «таможенников» по документации уже проходим, как высадившиеся на планету. В отличие от того же Денисова, которого надо умыкнуть незаметно. Так что подделать запись о нашем возвращении труда не составит. На это моих связей хватит с избытком. А чтобы сильно не палиться, Виталик с Веней домой вернутся только через четверо суток, и всем заинтересованным будут отвечать, что туристов они в город привезли, а уж куда они потом делись – то им неведомо. А пропажа персонала с уединенной станции мониторинга – дело привычное. К тому же наши объекты – сотрудники гражданской службы, военные к ним никаким боком. Еще вопросы? Я мотнул головой. Гюнтер тоже больше не нашел, к чему придраться. Нормальный, в сущности, план. Не без авантюры, но кто сейчас без греха?.. — Патрон, стесняюсь спросить – а как же вы собирались отсюда Тарасова вытащить без егопомощи? — По-дилетантски, Паша, по-дилетантски, – вздохнул Пьер, но развивать тему не стал. — Организационные вопросы еще будут? – выгнул бровь майор, переждав наш с шефом обмен любезностями. – Нет? Тогда еще один момент. Угрозы. Потенциально ожидаются со стороны диких животных, но их здесь, особенно хищных, не очень много. Куда опаснее люди из числа аборигенов. Не в последнюю очередь экспансия Чернореченского княжества и сателлитов ограничена именно из-за наличия агрессивно настроенных коренных жителей. И федералы планету активно осваивать не торопятся из-за них же. Вы наверняка в курсе. Ага. Чуть ли ни каждая вторая статья в Сети, посвященная проблематике Ахерона, упоминала, что коренное население планеты – суть третья ветвь человечества, измененная Первыми, наряду с землянами и легорийцами. И столь драконовские меры по ограничению доступа в систему в свете этого факта абсолютно оправданы. — Я постарался подобрать маршрут подальше от их кочевых троп, но случайности никто не отменял. Поэтому в случае встречи с аборигенами придется брать ноги в руки. Чем больше километров между нами, тем лучше. Догнать наверняка попытаются, уничтожение чужаков у них прописано чуть ли не на генном уровне, но не догонят, если тормозить не будем. При нужде будем двигаться ночью. В перестрелки лучше не вступать вообще. Огнестрел у них есть, хоть и мало. Так что прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. Впрочем, бравировать опасностью никто и не пытался – Пьер с Гюнтером слишком опытны для этого, а я тем более особой лихостью не отличаюсь. И вообще, нормальные герои всегда идут в обход. — Тогда осталось последнее. У кого есть опыт вождения наземной техники? Руки подняли Пьер с Гюнтером, что меня ничуть не удивило. Тарасова, впрочем, тоже. — Все понятно. Сейчас потренируемся, благо время еще есть. Самое сложное в наших «бобиках» – включить скорость и тронуться с места. Не буду рассказывать, что такое муфта сцепления, главное, запоминайте последовательность. – Тарасов легко запрыгнул в ближайший внедорожник и продолжил объяснения: – Прежде чем заводить движок, удостоверяемся, что коробка на нейтралке. Выжимаем сцепление… В общем, процесс несколько затянулся. Самым толковым водителем, помимо собственно майора, неожиданно оказался Гюнтер – он сумел сделать круг по двору, заглохнув всего дважды. Второй прогон и вовсе обошелся без происшествий – главный Пьеров боевик на глазах осваивался со сложной архаичной техникой. Дражайший шеф тоже довольно быстро подстроился, а вот я ничего сверхъестественного не показал. Впрочем, Тарасов терять время не пожелал – посулился натаскать меня в пути, на более-менее ровных участках. На том и порешили. Я, соответственно, оказался в паре с майором, а патрон с Гюнтером, что устроило абсолютно всех. До возвращения Виталика с напарником оставалось не более получаса, поэтому задерживаться не стали – Тарасов прыгнул за руль, я устроился рядом, и наш агрегат с урчанием выполз за ворота. Второй «бобик» пристроился в отдалении, дабы экипажу не пришлось глотать пыль, поднятую покрышками головной машины. Система Риггос-2, планета Ахерон, 11 августа 2541 года, день Передвижение на старинном «бобике» сначала по не самой качественной грунтовке, а потом и откровенно по азимуту оказалось делом нудным и донельзя скучным. В отличие от того же Виталика, Тарасов вел аккуратно, памятуя, что в степи станций техобслуживания днем с огнем не сыскать, и темп задал соответствующий. Одно плохо – дремать все равно не получалось, так как трясло чувствительно, и приходилось крепко держаться то за срез двери, то за приборную панель. Ладно хоть, ремни безопасности предусматривались конструкцией, что несколько нивелировало риск вылететь из салона – оба джипа были без верха. Однако возможность вписаться головой в дугу безопасности существовала. Из лесного массива, опоясывавшего Порт-Владимир, выехали часа через два, порядочно попетляв по просекам. Я бы сто процентов заблудился. Впрочем, Тарасов тоже, если бы не пользовался примитивным навигатором, видимо, выцыганенным у того же Виталика. Ориентирование на местности в отсутствие высокотехнологичной машинерии оказалось делом хлопотным, поэтому майор по большей части молчал, за что я ему был только благодарен. Зато когда вырвались на простор, он незамедлительно поменялся со мной местами и принялся выполнять обещание насчет «натаскаю». Здесь уже не обошлось без его фирменных шуточек, но я стоически терпел ради общего дела. Своеобразная пытка длилась около двух часов, пока мы не пересекли обширное поле, умудрившись нигде не застрять, и не оказались в лесостепной зоне. Тарасов не стал испытывать мое сомнительное водительское мастерство, и пересел за руль. На «оправиться» останавливались каждый час, и здесь пленочная «нулевка» показала себя не с самой лучшей стороны. По крайней мере, я довольно долго соображал, как добраться до, э-э-э, хозяйства. Весь мой предыдущий опыт эксплуатации современного защитного снаряжения подсказывал, что оное снаряжение должно было утилизировать, скажем так, отходы жизнедеятельности. Но как это осуществить в настолько примитивном комплекте, я не понимал. Выручил Гюнтер, без обиняков показавший, как «расстегивается» самозарастающий шов-гульфик. Попутно он же пояснил, что, ежели приспичит «по большому», то все, беда. С питанием дело обстояло еще проще – в числе прочего снаряжения Виталик подогнал несколько упаковок пищевых концентратов федерального производства. Один употребленный по назначению брикетик величиной с обыкновенный бульонный кубик (да и вкусом от оного почти неотличимый) позволял продержаться мужику среднего сложения не испытывая голода минимум часов пять. Правда, и удовольствия от такой «еды» никакого. Зато побочный эффект в виде отсутствия необходимости ходить до ветра в ближайшие кустики откровенно радовал. Впрочем, Тарасов и тут не упустил возможность обгадить малину, заявив, что более пяти суток подобной диеты – прямой путь в больничку на восстановительные процедуры, неотъемлемой частью которых являются промывание желудка и клизмы дважды в день. Это не говоря о лошадиных дозах витаминов и специальном питании, призванном восстановить микрофлору кишечника. Для профилактики майор порекомендовал чаще пить, что мы и делали, благо воду экономить не приходилось – в машинах имелся изрядный запас, да и пополнить его труда не составляло. На резонный вопрос Гюнтера, а не пронесет ли с сырой-то водицы, Тарасов заверил, что после концентратов нам в этом плане ничего не грозит. На том разговор и заглох, но я укрепился в мысли, что затягивать с текущим приключением явно не стоит. Лесостепную полосу преодолевали часа три, практически до самой темноты, после чего еще около часа плелись вдоль опушки очередного массивчика, пока Тарасов не присмотрел подходящее, по его мнению, место для ночевки. Таковым оказалась укромная полянка у подножия довольно мощной известняковой скалы (как объяснил майор, явление для данной местности совершенно обычное), рядом с которой в качестве дополнительного бонуса обнаружился родник с чистейшей водой. Правда, неприятным сюрпризом оказалось старое кострище и явные следы вырубки на кустах, на которые наш главный спец по выживанию внимания не обратил, мимоходом пояснив всем заинтересованным лицам: — Это стоянка кочевников. Степняков, не лесных, те обычно мелкими группками на охоту ходят и в поле не суются. Неуютно им там. Впрочем, как и степнякам в лесу. Так что можно не опасаться. Кострище старое, племена сейчас откочевали вглубь степи, да и наведывался сюда, скажем так, пограничный патруль. Человека три, не больше. И усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. Лагерь разбили быстро, просто-напросто поставив джипы буквой Г, и отгородив тем самым небольшой пятачок с кострищем посередине. С третьей стороны стоянку защищала скала, и лишь одно направление осталось неприкрытым. С костром тоже не заморачивались – Тарасов извлек из багажника небольшой чурбачок с глухим отверстием в торце, сунул в него таблетку «сухого горючего» и запалил настоящей деревянной спичкой, чем в очередной раз поразил меня до глубины души. Я все никак не мог привыкнуть к здешним реалиям. Впрочем, в этом вопросе я недалеко ушел от дражайшего шефа и Гюнтера. А вот майору хоть бы хны – он практически местный. Организовав, так сказать, очаг, Тарасов одарил каждого спальным мешком (оказывается, Виталик и об этом позаботился, а мне даже в голову не пришло!), расстелил свой и с максимально возможным удобством устроился у «костерка». Автомат, правда, далеко не убрал, пристроил на коленях. Мы с Пьером последовали его примеру, а Гюнтер так и остался подпирать крыло джипа, периодически подозрительно всматриваясь во тьму. Что он там пытался различить, ума не приложу. — Итак, коллеги, подведем промежуточные итоги! – объявил Тарасов, когда мы с патроном, наконец, устроились елико возможно комфортно. – Если верить навигатору, сегодня мы сделали около двухсот километров, что вполне удовлетворительно, с учетом неполного дня марша. Если завтра удастся выдержать такой же темп, пройдем почти четыреста, и останется лишь небольшой отрезок в сотню с копейками. Но это в идеале. Выдвинуться нужно будет с рассветом, потому предлагаю не засиживаться. Ужином тоже заморачиваться не будем, дабы не нарушать диету. Могу предложить горячий чай. В этой части возражений не последовало, и майор, раз уж сам вызвался, озаботился заваркой. Занятный чурбачок в этом вопросе проявил себя с наилучшей стороны – Тарасов по очереди довел до кипения четыре поллитровые фляжки воды, сыпанул в них гранулированного чая и сахара, и одарил всех страждущих, себе забрав последнюю. Горячее пришлось очень кстати, несколько примирив меня с отсутствием нормального питания. — Дежурить будем по очереди, – через некоторое время оповестил присутствующих майор. – Первым Гюнтер, ему с утра за руль, потом Паша. Пьер, вам третья смена, а мне «собачья вахта», ибо я привычный. Вопросы, возражения? Система Риггос-2, планета Ахерон, 12 августа 2541 года, ночь — Пауль, вставай!.. — А?! Что?.. — Вставай, говорю, тебе на пост. — Угу. Гюнтер, наконец, перестал теребить меня за плечо, и я широко зевнул, прогоняя сонную одурь. Полтора часа пролетели как один миг, вроде бы только глаза закрыл, устроившись в уютном спальнике, а уже будят… Досадно, но делать нечего. Техника безопасности превыше всего. Так что мешок в сторону, автомат в зубы, и бдеть, если можно так выразиться. — Ты у огня не маячь, да ворот расстегни, чтобы прохладно было, – посоветовал Гюнтер, забираясь в свой спальник. – А то сам не заметишь, как уснешь. А лучше всего лезь в «бобик», в багажник, там жутко неудобно, и на пламя не смотри, а то глаза засветишь и ни фига не увидишь. — Понял, – кивнул я, следуя совету. А свежо, не то что днем. Впрочем, если верить Тарасову, в этих широтах в северном полушарии сейчас разгар весны. С другой стороны, с его же слов выходило, что похожая погода здесь царит круглый год, резких перепадов от пекла до снега нет вообще. То есть климат на Ахероне в целом мягче земного, и в буйстве природы ничего удивительного. И летом будет не сильно жарче. Опять же, если без засухи обойдется, каковая в здешних местах вообще редкость. Окинув меня напоследок подозрительным взглядом, мол, дал бог сменщика, Гюнтер освежил в «очаге» таблетку горючего и принялся шуршать спальным мешком. Впрочем, он вскоре утих, а похрапывание дражайшего шефа я буквально минут через десять перестал замечать, подсознательно определив как часть абсолютно безопасного шумового фона. А вот с остальным «оркестром» дело обстояло куда сложнее… Любой человек, хоть раз остававшийся один в вечернем, а тем паче ночном лесу помнит тот неестественный страх, липкий и навязчивый, что накатывает волнами при каждом незнакомом звуке. А их, этих самых звуков, великое множество – и беспрестанный шорох листьев, и стрекотание насекомых, и завывание ветра в ветвях, и скрип древесных стволов… и даже мелодичное журчание родника под боком. А чего стоят крики некоторых совершенно безобидных птиц?! И вроде бы умом понимаешь, что хищника засечь на слух вряд ли получится, а все остальное – не более чем спецэффекты, но все равно паникуешь, огромным усилием воли заставляя себя сидеть у костра или даже в салоне машины. Неизвестность страшит куда сильнее, чем самая жуткая, но понятная угроза. И даже оружие, судорожно стиснутое в потных руках, не помогает избавиться от ощущения полной беззащитности. Потому что не знаешь, с какой стороны встречать опасность – жутью веет отовсюду. Конечно, на второй, а тем более десятый раз ощущения несколько притупляются – вон, Гюнтер тому живой пример, – но военная специальность, к которой меня готовили несколько лет, не предусматривала регулярного несения караульной службы, так что и здесь у меня очередной пробел в образовании. Досадный, должен признать, ибо уже к концу первого часа я настолько изнервничался, вздрагивая буквально от каждого скрипа, что, в конце концов, перебрал впечатлений и перестал реагировать на любые раздражители вообще. Да и неожиданно пригрелся, чему способствовали побочные функции скафандра, несмотря на распахнутый чуть ли не до пупа ворот кителя. И, вопреки стараниям, глаза сами собой начали слипаться. Вылезать из относительно уютного нутра джипа, чтобы сполоснуть лицо, было откровенно боязно, да и лениво, если честно, так что я периодически клевал носом и вскидывался, чувствительно прикладываясь затылком о борт багажного отделения. Тупая боль на некоторое время прогоняла сонливость, потому я и не торопился устраиваться поудобнее, а то наверняка бы уже вырубился. Время тянулось… нет, ползло, о-о-очень медленно, а когда я начинал то и дело бросать взгляды на циферблат инфора, замедлялось еще сильнее – секунды казались минутами, а минуты – часами, и, как апофеоз, возникало ощущение, что я влип в некое безвременье, как муха в смолу, и попытки вырваться лишь усугубляли мое и без того незавидное положение. Тогда я в очередной раз принимался вслушиваться в ночь, но страх несколько притупился, и помогать бороться с сонливостью почти перестал. И все-таки я ненадолго выпал из реальности. Прийти в себя мне помог особенно сильный шорох в колючих зарослях метрах в тридцати от стоянки. Кто-то порядочно нашумел в кустах, и отнюдь не ветер – к мерному шепоту веток и листвы в его мягких объятиях я уже притерпелся. Снова накатила волна страха, нет, инфернального ужаса, и я до боли в пальцах сжал цевье и рукоять автомата, до рези в глазах всматриваясь в особенно темное пятно на самую чуточку более светлом фоне неба. А потому едва не подпрыгнул, почувствовав прикосновение к плечу, и машинально ткнул в ту сторону прикладом. Судя по сдавленному матюгу, куда-то попал… — Паша, твою маму! – удивленно-злобным шепотом умудрился рявкнуть внезапно нарисовавшийся у «бобика» Тарасов. – Ты чего творишь?! — А?.. – Я не нашел ничего лучшего, чем осоловело уставиться на нарушителя спокойствия. — Вырубился, что ли? — Н-не… — Ага, рассказывай! Пьер, принимайте пост. Эй, а ты чего такой деревянный?.. — Отвали, Тарасов, и без тебя тошно! — Ого, голос прорезался! – удовлетворенно хмыкнул тот. – Значит, порядок. Не переживай, один раз не… — Да пошел ты! – не дал я ему закончить фразу. – Не спал я. Ну, почти… И правда, взгляд, брошенный мельком на инфор, утвердил меня в этой мысли – если и отключился, то максимум минут на пять. — Кстати, вон там, в кустах, что-то сильно шуршало. — Где? – неожиданно напрягся майор. — Во-о-он там, видишь, темное пятно? Метров тридцать. — Сильно, говоришь, шуршало?.. Ну-ка, проверим… Паша, пока не ложись, страхуйте меня оба. Я кивнул, еле сдержав зевок, а Пьер без лишних слов для пущего удобства пристроил винтовку на капот джипа. Тарасов перемахнул через машину, поудобнее перехватил автомат, хитрым образом натянув ремень так, чтобы оружие встало в распор и можно было управляться с ним одной рукой, и быстро, но удивительно тихо двинулся к подозрительному месту. Мы с патроном проводили его сосредоточенными взглядами. Да и потом, когда майор крутился у самых кустов, глаз с него не спускали. Возился он довольно долго, даже в заросли сунулся, насколько я разглядел. А потом уже не таясь припустил обратно к стоянке, откровенно топоча по довольно твердой почве ботинками. Еще на подходе рявкнул: — Всем подъем! Быстро, быстро, быстро!!! Дражайший шеф серьезностью момента проникся буквально сразу же, а я как обычно затупил, глядя на суетящегося Тарасова. Тот снова перемахнул через «бобик», ловко проехавшись задом по капоту, на ходу закинул автомат на плечо и тут же своротил «очаг». Из отверстия в торце чурбачка вывалилась горящая таблетка, и майор мощным пинком переправил ее в ручей. Коротко пшикнуло, и бивак погрузился в абсолютную тьму. Ох, как был прав Гюнтер, когда советовал на огонь не смотреть! К тому моменту, как ночное зрение немного восстановилось, коллеги уже справились с погрузкой – спальники кучей громоздились в багажнике «бобика», придавленные сверху «очагом», а Тарасов с главным Пьеровым боевиком запускали двигатели. Те успели остыть, поэтому схватились не сразу, заставив меня в очередной раз пережить несколько не самых приятных мгновений. Но все-таки завелись, и мы с Пьером заняли свои места в салонах. Едва я втиснулся на переднее пассажирское сиденье, как Тарасов врубил ближний свет и резко, с юзом, тронул джип с места. Ускорился, переключил передачу и, наконец, несколько успокоившись, сосредоточился на управлении. — Что случилось? – сипло поинтересовался я в пространство. Горло пересохло не хуже чем с похмелья, и я, перегнувшись через спинку кресла, зашарил по заднему диванчику в поисках фляжки. Та, к моему огромному облегчению, нашлась практически сразу, и я долго, захлебываясь, лил благословенную влагу в глотку, краем уха все же улавливая рык Тарасова: — Аборигены, вот что! В кустах лежка была, кто-то за нами наблюдал, и довольно долго. Только идиотом оказался, когда уходил, зацепился за колючки, штаны разодрал. Нашумел так, что даже ты проснулся! И откуда только взялся, тварь!.. — Это… плохо?.. – восстанавливая дыхание, выдал я очередную глупость. — Это трындец как плохо!!! Именно это я и имел в виду, когда говорил, что придется брать ноги в руки!.. Ч-черт, но откуда?! Не сезон же!.. А, блин! Езда ночью по пересеченной местности, хоть и при свете фар, оказалась занятием хлопотным, поэтому вскоре майор перестал изрыгать проклятия и сконцентрировался на вождении. Я тем более его трогать опасался, а потому предпочел сохранить молчание. Как минимум умнее буду казаться. Хотя после такого косяка хрен отмоешься… Безумная гонка продолжалась до самого рассвета, когда, наконец, Тарасов загнал джип в показавшуюся ему удобной балку, даже овражек, поросший по склонам кустами, и заглушил мотор. Второй «бобик» пристроился рядом. — Все, шабаш. Отдыхаем четыре часа, – объявил майор. – Надеюсь, теперь не догонят. Порядок караула прежний, смена через каждый час. Гюнтер, понял? — Угу. — Паша, сменишь его. Когда будешь меняться с Пьером, меня тоже разбуди. Видимо, ночной рывок доконал и двужильного Тарасова, потому что уже буквально через минуту он умиротворенно сопел, сложив руки на руле и примостив на них голову. Я тоже особо мудрить не стал, чуть опустил спинку сиденья и устроился, обняв автомат. Глаза закрылись сами собой, избавив от мук совести. Впрочем, никто мне о моем промахе не напоминал. Деликатные все, мать их растак. Система Риггос-2, планета Ахерон, 12 августа 2541 года, день Дежурить при свете дня оказалось куда как легче, правда, было неимоверно скучно. Ночью хоть трясло от страха, а тут солнышко припекает, кусты мерно шелестят, мелкие грызуны в траве шмыгают – лепота. Правда, где-то через четверть часа после смены я внезапно осознал, что отдых в овражке, резко ограничивающем поле зрения – не самый лучший вариант. По уму, секрет надо бы расположить наверху, чтобы контролировать подходы, но тут, видимо, Тарасов руководствовался какими-то своими специфическими соображениями. О чем я не поленился поинтересоваться, когда пришел черед будить Пьера. Просьбу майора я выполнил, хотя и не очень понимал, зачем ему добровольно лишаться еще целого часа сна. Впрочем, тот был не в настроении, и отделался короткой фразой: — Паша, зачем тебе еще и это?.. — Ну, для расширения кругозора… — Так залезь на склон и расширяй хоть до опупения! Понял, не дурак. Оставив недовольного Тарасова наедине с Пьером, я все же забрался на самую верхотуру, с некоторым трудом продравшись через кусты. И, оказавшись наверху, незамедлительно убедился в правоте старого вояки: во все стороны до самого горизонта простиралось обширное поле, заросшее сочным ярко-зеленым травостоем, настолько крепким, что колеи от двух довольно тяжелых джипов я отыскать не смог – жесткие стебли выпрямились, скрыв все следы нашего пребывания. Опять же, к югу, откуда мы прибыли, рельеф несколько повышался, в противном случае даже и пытаться что-то рассмотреть нечего было и думать – трава, что называется, по пояс. И овражек, служивший нам временным убежищем, если и выделялся чем-то на общем фоне, то лишь купами кустов. Думается, именно по этому признаку Тарасов его и отыскал. На севере, почти у самого горизонта, виднелась стена леса, но туда мы, усталые и не выспавшиеся, благоразумно соваться не стали. Вернее, майор вовремя нашел укрытие. В общем и целом его резоны я уяснил. Обнаружить нас можно было, лишь случайно наткнувшись. Либо если специально обшаривать все имеющиеся в наличии подходящие нычки, что для местных труда бы не составило. Понятно, задайся они такой целью. — Убедился, Фома неверующий? – насмешливо поинтересовался Тарасов, стоило мне в буквальном смысле слова съехать на пятой точке по склону и остановиться у самого «бобика», едва не упершись ногами в колесо. — Ага, – ухмыльнулся я в ответ. – Чего спать не идешь? — Тебя жду. А то опять накосячишь, – не остался тот в долгу. И заржал, когда я жестом объяснил, какой величины рыбу ему надо поймать. Осознав всю бесперспективность как-либо уязвить непробиваемого военного, я забрался в родное кресло, натянул бандану на глаза и незаметно для самого себя погрузился в царство Морфея. Снился мне почему-то шкафоподобный тип в камуфляже, лицом удивительно похожий на Тарасова, который при помощи пенделей и русского матерного пытался вбить в меня основы строевой службы, впрочем, без особого успеха. Закончилось все тем, что он принялся орать мне в ухо: «Вставай!», когда я на сотом отжимании распластался на земле. Я мычал что-то невразумительное, в надежде, что ему надоест, и он отстанет, но тип оказался на редкость упорным… — Паша, вставай!.. — А?! Что?! — Подъем, рядовой! – уже откровенно потешаясь, рявкнул Тарасов, так что я рефлекторно вскочил на ноги – вернее, попытался – и вполне ожидаемо сначала зацепился темечком за дугу безопасности, а потом снова рухнул в кресло. Спинка-то наклонена, а я спросонья и не сообразил. Несколько секунд я силился осознать, что стряслось и почему я ничего не вижу, потом майор сдернул с моей головы бандану и буркнул с сочувствием: — Ничему-то вас в ваших академиях не учат… небось, и устав караульной службы только в библиотеке видел, на полочке? — Угадал, блин! – огрызнулся я. – И насчет рядового ошибся. Меня в младшего лейтенанта разжаловали, чтобы совсем уж ниже плинтуса не опрокинуть, когда увольняли с «волчьим билетом». — Вот как? Исключение, значит, сделали… И ни капли раскаяния во взгляде. Ну что за человек?.. Я все-таки выбрался из машины и до хруста в суставах потянулся – вопреки ожиданиям, никто на мои законные два часа сна не покусился. Тарасов хоть и та еще скотина, но отнюдь не сволочь. Судя по довольному виду Гюнтера, тот тоже на славу оттянулся. Пьер же выглядел как всегда, и в охотничьем камуфляже умудряясь оставаться эталоном элегантности. — Пять минут на оправиться, и погнали! – не теряя времени, объявил майор. – А то какое-то у меня предчувствие нехорошее, коллеги… Что характерно, оные предчувствия Тарасова не обманули. Поначалу, где-то час, ехали спокойно и даже неторопливо, так что я несколько расслабился, убаюканный мерным покачиванием джипа, а потом майор что-то заметил и высказался предельно емко и отменно непечатно. — Что?! – вскинулся я, сдерживая зевок. По левому, так сказать, борту тянулась опушка того самого леса, что я давеча рассмотрел, забравшись на склон оврага, то есть поле мы все-таки пересекли и уже довольно долго двигались вдоль массива, периодически объезжая скопления кустов, по большей части колючих. Справа тянулась обширная заросшая травой проплешина, по которой бродяга-ветер периодически пускал волну, попутно завывая в дуге безопасности «бобика». Сзади никого, хоть майор и опасался погони. Впереди, впрочем, тоже. В общем и целом ничто не предвещало беды, как пишут в приключенческих романах. — Дым, – коротко буркнул Тарасов. — Где?! — Ты, Паша, совсем слепой, что ли? Вон, прямо по курсу. Оп-па! А майор-то прав! Если приглядеться, впереди, почти у самого горизонта, в небо поднимались целых пять тонюсеньких черточек. И как он умудрился с такого расстояния засечь?! Силен мужик, ничего не скажешь. — Думаешь, аборигены? — Уверен, – выпустил сквозь зубы воздух Тарасов. – Это тебе не банальные костры. До них километров десять, не меньше. Прикинь, какие это столбы, если мы их отсюда видим?! — Стоянка? — Если бы… На дневке никто таких пиротехнических шоу не устраивает. Нет, Паша, гораздо хуже. Это тризна. Видимо, удивление было написано у меня на лице огроменными буквами, потому что Тарасов невесело ухмыльнулся и пояснил: — Похороны. У кочевников принято зарывать мертвецов в землю, но только если они умерли от, скажем так, естественных причин – болезни, старости, ну, или там хищник задрал. А вот если человек убит врагами – то только так, со спецэффектами. Причем из-за одного убиенного они такой пал устраивать бы не стали, костры очень большие. И их пять, понимаешь, Паша?! Такое впечатление, что полплемени кто-то в расход пустил. Я, не сдержавшись, удивленно присвистнул. — Теперь понятно, откуда у леса разведчик взялся, – продолжил между тем рассуждать майор. – Убили их, скорее всего, либо вчера утром, либо ночью, соответственно, племя на уши встало. А тут мы, такие красивые, нарисовались. Продолжать, или сам догадаешься, чем это чревато?.. — Черт! А пулемета-то у нас и нет… — Не о том жалеешь, – хмыкнул Тарасов. – Тут одним пулеметом не отобьешься. Сюда бы сейчас роту «фортификаторов», или отделение-другое «мародеров» при полном фарше, вот тогда можно было бы попробовать потрепыхаться… А так… Скорость – единственное наше спасение. — А чего тогда ползем?! — Не мешай, я думаю. Ну, думай, думай. Может, чего и надумаешь, мыслитель. Впрочем, я сразу же убедился, что был к нему не справедлив – майор не стал принимать решение единолично, аккуратно сместил машину к самому лесу и остановился под прикрытием немного выступающей из массива купы деревьев. Второй джип встал рядом. Судя по обеспокоенным лицам Пьера и Гюнтера, дымы они тоже заметили. Панике, кстати говоря, никто не поддался. Дражайший шеф выслушал соображения Тарасова с самым непроницаемым видом и с его предложением спорить не стал. Да, честно говоря, другого варианта и не было, так что мы незамедлительно приступили к воплощению немудреного плана в жизнь – расселись по экипажам и рванули к горизонту с максимально возможной скоростью, стараясь держаться аккурат между лесом и кострами. К нашему счастью, массив постепенно изгибался в противоположную от потенциальной опасности сторону, и с каждым километром мы понемногу удалялись от, надо думать, погруженного в уныние стойбища. Хотя, может, и вовсе не в уныние – распираемые справедливой яростью аборигены сейчас могли водить вокруг огненных «могилок» хороводы, накручивая себя перед грядущей схваткой с супостатом. Как бы то ни было, попасть в ряды этого самого супостата нам совершенно не улыбалось. Поэтому на усилившуюся тряску я внимания совершенно не обращал, не отводя напряженного взгляда от на глазах густеющих столбов. Дым был черный и жирный, но обогнули мы место погребения на достаточном расстоянии, чтобы тошнотворный запах паленого мяса до нас не донесся. В противном случае я бы наверняка проблевался, а так обошлось без эксцессов. Против ожидания, самое опасное место мы миновали без приключений, чему порадовался даже дубовый Тарасов, украдкой облегченно выдохнувший, когда дымы остались у нас за спиной. Впрочем, расслабляться он не спешил и скорость не снизил, в чем я его горячо поддержал. Уж лучше потрястись на кочках лишние полчасика, чем оказаться нанизанным на копье. Впрочем, тут я несколько преувеличил, «нулевка» от такого примитивного оружия наверняка бы оберегла. Но все равно заполучить стелу в глаз тоже приятного мало. Тем более пулю – огнестрела у кочевников хоть и мало, но, думаю, по такому случаю в закрома они наверняка залезли. — Ф-фух, вроде проскочили, – объявил Тарасов, когда жирные столбы далеко позади превратились в тоненькие ниточки. Смахнул пот со лба, чем меня невероятно удивил, и попросил: – Паш, водички дай… Я с готовностью протянул ему флягу и ощутил, как по спине пробежала холодная волна. До меня только сейчас дошло, какой опасности мы избежали. Уж если бывалого майора так проняло, то спаслись мы, действительно, чудом… — Ух, хорошо! – Тарасов небрежно швырнул опустевшую емкость на заднее сиденье и прочистил горло. – Но расслабляться рано. Можем запросто на, э-э-э, патруль нарваться. Сейчас по всей степи такой кипишь, что мама не горюй! Вопрос только, что за идиоты все это устроили?! А я почему-то снова припомнил слова Виталика насчет еще одной партии «охотничков», тех, что к Витьке Стрижу обратились. Но, памятуя о реакции майора, напоминать о них не стал. Скорее всего, у местных племен очередная войнушка за какие-нибудь ништяки вроде удобных пастбищ приключилась, а может, кто-то у кого-то стадо угнал. Ну их, короче. — Тарасов… — А?.. — А почему мы именно через степь поперлись? Ведь есть же более безопасные места. Могли бы через владения оседлых аборигенов проехать… — Незаметно – нет, – отрезал тот. – Ты просто не знаешь местной специфики. Оседлые появление федералов, да и чернореченцев тоже, всегда воспринимают двояко – опасаются шпионов, но при этом считают своим прямым долгом по-царски встретить дорогих гостей. Дальше первого их дворянчика мы бы однозначно не прошли. А у него, соответственно, минимум дней на пять бы застряли – если пировать меньше, то это даже как-то неприлично, по их понятиям. Плюс за такой срок можно любого гарантированно споить до такого состояния, что ни о каком шпионаже речи уже можно не вести. Ну не доходит до них никак, что нам проще спутник на геостационаре подвесить и наблюдать круглые сутки. Следующие два часа прошли без происшествий, Тарасов даже попросил сменить его за рулем, хоть темп и снизился порядочно, когда я оказался в роли водилы. Впрочем, большой беды майор в этом не усмотрел, соответственно, и я беспокоиться стал несколько меньше. Как показала практика – напрасно. К исходу второго часа мы наткнулись на отчетливый след как минимум одного автомобиля. Произошло это при форсировании второй из обещанных майором речушек. Брод в ближайших окрестностях оказался один, так что ничего удивительного, что таинственные попутчики воспользовались им же. В этом месте узкий, но довольно глубокий поток разливался несколько шире, а по обоим берегам раскинулись довольно-таки протяженные песчаные пляжи с пологими спусками. Вот здесь-то мы и разглядели глубокую парную колею с характерными отпечатками протектора. Тарасов незамедлительно заглушил движок и выпрыгнул из джипа, надолго уткнувшись в нежданную находку. Что он там вынюхивал, ума не приложу, но выводы сделал неутешительные: — «Бобики», в двух экземплярах. Проехали часов пять назад, если грубо приблизительно. — Молодец, Соколиный Глаз, – нервно ухмыльнулся я. Веселого, конечно, мало, но в очередной раз пугаться до медвежьей болезни организм отказался наотрез. Перебрал впечатлений. – А как определил? — Элементарно, глупый бледнолицый! – не остался в долгу майор. – Они старались ехать след в след, но все равно кое-где протектор друг на друге отпечатался. К тому же колея слишком глубокая, за один проход такую не протопчешь. Уж можешь мне поверить, я на таких «бобиках» где только не шарился. А насчет времени… Песок на дне уже подсох, причем по всей длине канавы – видишь, цветом не отличается от остального? А это не минутное дело, между прочим. Плюс края осыпались. Но тут прогноз очень неточный, может и три часа пройти, и пять, как я напророчил. Второй вариант, между прочим, мне как-то больше нравится. Не испытываю ни малейшего желания с отморозками пересекаться. — Думаешь, это из-за них?.. — А из-за кого же еще? Черт, надо было Виталика подробнее выспросить насчет тех любителей сафари… Ну да, все мы задним умом сильны. Пьер с Гюнтером дисциплинированно ждали в своей машине, не проявляя излишнего любопытства, но Тарасов совершенно справедливо посчитал своим долгом и их поставить в известность о вновь открывшихся обстоятельствах. Впрочем, много времени это не заняло, и вскоре майор опять устроился за рулем. — Погнали, чего время терять… — А может, э-э-э, объедем их как-нибудь? — Паша, не учи отца! Ясен пень, будем в сторонке держаться. Пока следы видно. А уж потом как получится… На том и порешили. Речку перемахнули без малейшей заминки, как и таинственные попутчики до нас, и я, оглянувшись, в очередной раз убедился в правоте бывалого майора – колея за нами осталась отчетливая, темно-коричневого мокрого цвета. Век живи, век учись, как говорится. Оказавшись на противоположном берегу, Тарасов взял несколько левее, оставляя, как он выразился, отморозков по правому борту, благо маршрут позволял. Отклонение от курса небольшое, позже можно будет скорректировать, десяток лишних километров пробега в наших условиях не критичен. Следующий тревожный звоночек прозвучал, когда мы остановились на короткий привал, сходить до ветру да джипы заправить. Произошло это минут через сорок после обнаружения следов. И снова отличился Тарасов, как не трудно догадаться. — Сдается мне, во-о-он там, у перелеска, падаль какая-то валяется, – заметил он, меланхолично выливая остатки бензина из канистры в бак. — С чего взял? – хмыкнул я, страдальчески сморщившись – автомобильное «жорево» оказалось дюже вонючим. — Грифы местные кучкуются. А воронья так и вовсе целая туча. — Ну и что?.. — Да ничего, в общем-то, – безразлично пожал плечами майор. – Дело житейское. Только не нравится мне это… Упс. Тарасовской чуйке лучше доверять, не так давно убедился. И если ему что-то не по душе, для здоровья полезней от этого чего-то оказаться как можно дальше. Примерно в таком ключе я и высказался, но сам обладатель столь полезной способности считал по-другому: — Нет, Паша, не в этот раз. В данном конкретном случае стоит проверить. Что-то подозрительно совпадает с нашим маршрутом, а это напрягает. Пьер моего неугомонного напарника поддержал, так что мне осталось лишь смириться с решением вышестоящего командования. По-житейски мудрый Гюнтер и вовсе в полемику не встревал, резонно полагая, что практически местному Тарасову виднее. Так что мы вновь загрузились в «бобики» и неспешно покатили к скоплению пернатых, причем за руль майор загнал меня, а сам торчал сзади, выпрямившись во весь рост и опершись на дугу безопасности – надо думать, для лучшей обзорности. Плюс автомат из рук ни на мгновение не выпускал, что наводило на весьма грустные размышления. Во втором экипаже точно также, что называется, бдел Пьер со своей снайперкой. Ехать пришлось довольно далеко, минимум пару километров, но я все же не удержался и поинтересовался у напарника, почему, собственно, мы суемся к потенциальной угрозе всем составом? Не проще ли было провести пешую разведку? — Не проще! – рявкнул в ответ Тарасов, перекрикивая рокот движка. – Времени нет, а нам еще пилить и пилить! Не хочу еще на одну ночевку останавливаться! Все, тормози!.. Ага, я уже и сам почуял тяжкий дух мертвечины. Видать, и вправду впереди что-то издохло и теперь благоухало на всю округу. Сбросив скорость совсем уж до черепашьей и переключившись на первую передачу, я осторожно вел джип, повинуясь указаниям напарника. Тот вытягивал шею, силясь что-то рассмотреть в высокой траве, но пока что безуспешно. Впрочем, судя по усиливающейся вони, мы уже почти вплотную приблизились к ее источнику. — Э-э-э, стесняюсь спросить!.. — Паша, отвали! — Тебе не кажется, что вонизм какой-то странный?! — Кажется, кажется! – отмахнулся Тарасов. – Стоп машина! Посигналь давай. Признаться, просьба меня несколько удивила, но спорить я не стал, от души даванул на клаксон. «Бобик» взревел не хуже бешеного слона, и буквально в нескольких метрах от нас с земли снялась целая стая падальщиков, начиная от крупных, действительно, размером и общим обликом напоминавших земных грифов, до мелкого воронья, мгновенно заглушившая гудок хлопаньем крыльев и возмущенным квохтаньем. Заодно от них мощно пахнуло тем самым подозрительным ароматом, довольно сильно отличавшимся от вони тухлого мяса. — Это ничего, что мы так шумим? – на всякий случай поинтересовался я, но майор пренебрежительно отмахнулся и выпрыгнул из салона, перехватив поудобнее автомат. Не особо осторожничая, прошелся до притоптанного могильщиками пятачка, который мне с водительского места было не очень хорошо видно, и остановился, умудрившись спиной изобразить высшую степень омерзения напополам с тревогой. — Что там?! – не вытерпел дражайший шеф, также ограниченный в видимости. — Ничего хорошего! – отозвался Тарасов, перекрывая птичий гвалт. – Можете сами посмотреть. Но излишне впечатлительным я бы посоветовал воздержаться. Та-а-ак!.. А дела-то наши далеко не в гору идут. Тут уж не до впечатлительности, лучше проблеваться, но быть в курсе происходящего, чем сохранить достаточно легкомысленный настрой и проколоться уже по-крупному. С этим даже мой специфический опыт не мог поспорить. Так что я подхватил автомат и нехотя выбрался из кабины. Вонь, честно говоря, несколько ослабла, но все равно любоваться истерзанным куском непонятно чего желания особого не было. Пришлось себя пересилить. К чести моей, завтрак сохранить удалось, хотя и были позывы от него избавиться, когда я, наконец, рассмотрел добычу могильщиков. Три тела, порядочно обезображенных клювами, валялись практически рядышком, такое впечатление, что всех срезали буквально одной очередью. Местные грифы уже успели расклевать глаза и порядочно обглодать лица, но остальное сохранилось достаточно хорошо, чтобы распознать характерные повреждения от не самых мощных унитаров. Кочевников – а это, без сомнения, были именно они – безжалостно расстреляли практически в упор. Одному даже руку оторвало особенно удачным попаданием. — Красиво, – невесело ухмыльнулся Гюнтер, незаметно подкравшийся сзади, так что я от неожиданности вздрогнул. – Что, Пауль, не нравится? Жизнь она такая. Та еще сука, я имею в виду. — А ты философ, Гюнтер, – то ли похвалил, то ли, наоборот, попенял ему Тарасов. – Вынужден сообщить, что плохи наши дела, коллеги. Какие-то уроды опережают нас часа на три, не больше. Трупное окоченение с тел еще не сошло, и испортиться на солнце они не успели. А воняет от милых пташек, если кто-то еще не понял. И я вам скажу еще одно: вот эти трое – явный патруль. Или поисковая группа, называйте, как хотите. Аборигены затеяли широкомасштабную облаву, так что с большой долей вероятности нам хана. Если, конечно, не возьмем ноги в руки. Пьер, у вас какие-то соображения есть? — Не вижу другого варианта, – не стал спорить патрон. — Тогда будем придерживаться кратчайшего маршрута, где только это будет возможно. В случае встречи с кочевниками просто оторвемся, пешком все равно не догонят. На провокации не вестись, огонь без приказа не открывать. Останавливаться больше не будем, только по крайней нужде. Рекомендую глотнуть тоника. Чтобы не быть голословным, майор нырнул в багажник нашего джипа и извлек из сумки с пайком (читай – с «бульонными кубиками» концентратов) до боли знакомые банки яркой расцветки. Одарил каждого, с шипением вскрыл свою емкость и без особого удовольствия выхлебал «энергетик». Мысленно поморщившись, я последовал его примеру – химия на химию, это, блин, сильно! Если долго на такой диете сидеть, можно и язву заработать. С другой стороны, деваться некуда – армейских стимуляторов никто не припас. — Оправляемся, кому нужно, и погнали! – заключил Тарасов, когда все расправились с напитком. Сам он такого желания явно не испытывал, потому что незамедлительно полез за руль, раздраженно швырнув пустую банку на землю. — Паша, не маячь, не высовывайся, держись крепко, – проинструктировал меня напарник, дождавшись, когда я пристегнусь и размещу поудобнее автомат. – Поедем быстро, так что терпи. — Да понял уже, – вздохнул я, про себя обложив и в бога, и в душу, и в мать все эти приключения. – Надо будет из Пьера премиальные выбить. Я лично на такое не подписывался. — Про меня не забудь, – ухмыльнулся Тарасов. – Но это, можно сказать, еще цветочки. В Мутагенку бы тебя вывезти… — Спасибо, обойдусь. — Однозначно. Нет уже ее, Мутагенки-то. А такое место было! Ух! Михалыч, помнится, неделю не вылезал, когда чистили… С тихой грустью ухмыльнувшись воспоминаниям, майор запустил движок и резво тронул «бобик» с места, аккуратно объехав мертвецов. Похоронить их или хоть как-то прикрыть от падальщиков никто и не подумал. Даже мне такой бред в голову не пришел, хоть я и, как выразился тот же Тарасов, «гуманитарий хренов». Тут бы самим убраться подобру-поздорову. Система Риггос-2, планета Ахерон, 12 августа 2541 года, вечер К нашему счастью, более никаких неожиданностей не приключилось практически до самых сумерек. Но изнуряющий безостановочныймарш по бездорожью на прыгучих примитивных «бобиках» сам по себе оказался тем еще испытанием, выдержать которое мне удалось лишь, что называется, на морально-волевых. Плюс «энергетики» спасали. Двужильному же Тарасову, казалось, все нипочем – и тряска, и со страшной силой убаюкивающее унылое однообразие пейзажа, и даже комбинация этих двух факторов, рождающая в желудке забавнейшее ощущение работающего миксера. Да и вестибулярный аппарат на такое издевательство реагировал не совсем адекватно. Кстати говоря, если бы не налокотники, то к концу этой безумной гонки предплечья я бы отбил конкретно. А так отделался лишь парой синяков и ссадиной. Правда, мышцы от постоянных усилий не то чтобы свело, но руки налились свинцом и мелко дрожали, тонко намекая на невозможность прицельной стрельбы. Впрочем, обошлось без инцидентов, но к моменту, когда наш джип достиг подозрительной серой полосы посреди зеленого моря, боеготовность моя упала чуть ниже плинтуса. — Тарасов, это что?! – преувеличенно громко поинтересовался я, от резкого торможения едва не вписавшись носом в приборную панель. Напарник помедлил, привстав за рулем и чуть высунувшись из салона – надо полагать, для лучшей обзорности, – а потом ответил в привычной уже поучающей манере: — А это, Паша, аномалия. Не сказать, что здесь их как грязи, но встречаются. Помнишь, я про Мутагенку упоминал? Так вот, это самая крупная на пару тысяч кэмэ в любую сторону. Хищных мутантов там повыбили еще несколько лет назад, но растительность осталась, так что ботаникам там сейчас рай земной. Наш же экземпляр пожиже и поплоше, зато полнофункциональный – есть и зверье, и изуродованная трава. Я заинтересованно хмыкнул, мол, продолжайте, коллега, но майор замолчал, о чем-то задумавшись. — Тарасов?.. — А?.. Да, аномалия… Короче, образовались эти хреновины при высадке легорийцев, то бишь полтораста лет назад. Кстати, учти – вот прямо сейчас я разглашаю секретные сведения. Так что, ежели сболтнешь кому – шею сверну. Ибо так велит воинский долг. Усек? — Усек. Колись уже. — Давай-ка остальных дождемся, чтобы не повторяться. Тут уж я не нашел, что возразить, потому лишь нетерпеливо ерзал на сиденье, пока Пьер с Гюнтером выбирались из припаркованного поблизости «бобика». — Еще раз для всех, коллеги! – объявил Тарасов, дождавшись пополнения аудитории. – Прямо перед вами уникальный образчик местной аномальной природы. Мутации – если этот процесс можно так обозначить – произошли под воздействием рассеянных в атмосфере биологических компонентов легорийских вычислителей. В их корабельных компьютерах, как вы, несомненно, знаете, используются органические, э-э-э, «процессоры», так скажем, устроенные по принципу живого мозга. Биомасса заполняет целый отсек, хорошо защищенный, но все же иногда повреждаемый при обстреле. По всей планете зафиксировано около двух десятков таких аномальных зон, что позволяет сделать некоторые выводы об эффективности довоенной ПВО Ахерона. Так вот, если отсек с «мозгом» повредить, то его компоненты начинают, как бы это вульгарно не звучало, вываливаться за пределы корпуса. Но, что характерно, не одним куском, а в виде мелкодисперсного порошка. Этакие споры, если угодно. Каждая такая спора – готовая нейроячейка. Попадая на живой организм – не важно, животное или растение, – эти ячейки внедряются в нервную систему либо проникают во внутренние структуры растительных клеток, и начинают перестраивать организм под себя. Чем-то похоже на мутаген, или даже своеобразные наномашины с определенной программой. Измененные же организмы, в свою очередь, образуют нейрокластер. Грубо говоря, обитатели вот таких аномалий вкупе с модифицированной растительностью, обладают групповым разумом. Чем больше носителей нейроячеек собираются в одном месте, тем большая осмысленность проявляется в их действиях. Но, слава богу, до полноценного искина таким образованиям о-о-очень далеко. Максимум, на что их хватает – с изощренной изобретательностью изничтожать пришельцев, то есть незараженные объекты. Здесь аномалия относительно компактная, поэтому с известной осторожностью по ней бродить можно даже в одиночку. А вот Мутагенка, например, больше ад напоминала – чуть углубишься, на пару километров хотя бы, и трындец. Массой задавят. — Забавные у вас тут заповедники, – хмыкнул Гюнтер, машинально поглаживая цевье «калаша». Признаться, меня тоже подмывало вцепиться в оружие, но я это желание успешно пересилил – не громила-десантник, чтобы так откровенно стандартно реагировать на любую непонятку. — Не тряситесь, коллеги, через границу всякая гадость не лезет – дохнет быстро. Как я понял, из-за снижения напряженности ментального фона, что бы это ни значило, – завершил лекцию Тарасов. – Кстати, имею сообщить: от маршрута мы отклонились аккурат на десяток километров. Станция мониторинга осталась в той стороне. Майор, дабы не оказаться в глупой ситуации, как в известном старом анекдоте, умничать не стал и просто указал направление рукой. — Скоро стемнеет, – озвучил очевидное он же. – Так что давайте решать, что делать. Я лично предпочел бы добраться уже сегодня. Местность довольно ровная и чистая, так что застрять проблематично даже вслепую. Зато не придется здесь еще часов десять торчать, дожидаясь аборигенов на филейную часть. Предрассудки предрассудками, но те отморозки их очень сильно разозлили, теперь долго не успокоятся. Так что Денисову с Галькой в любом случае нужно отсюда сваливать. — Предрассудки? – заинтересованно хмыкнул дражайший шеф, чего я в подобной ситуации от него совершенно не ожидал. Неуместное, на мой взгляд, любопытство. — У аборигенов аномалии своеобразное табу, – пояснил майор. – Они сюда в обычных обстоятельствах не суются. Потому и появилась возможность разместить здесь станцию мониторинга. А чему вы удивляетесь, дорогой Пьер? — Да так, не обращайте внимания, – отмахнулся тот. – Издержки профессии. И воспитания. Что же касается вашего плана, Александр… Я усматриваю в нем один существенный недостаток. Он не учитывает наличия, э-э-э, конкурентов. — Вы все-таки считаете, что отморозки тоже за Денисовым явились? — Было бы наивно думать, что это простое совпадение. Вы видите в ближайших окрестностях другую достойную цель? – привел патрон прямо-таки убийственный аргумент. — Да, засада, – вынужденно согласился Тарасов. – По уму, лучше вообще пешком выдвинуться. Сосредоточиться на подходах к станции и на рассвете без шума и пыли наведаться в гости. Предварительно оценив обстановку, понятное дело. Если бы существовала хотя бы минимальная вероятность захвата объекта противником, я бы именно так и поступил. Но слишком много шансов на то, что чертовы попутчики свернули куда-то еще. Следов давно не попадалось. Между тем угроза нападения аборигенов в разы реальнее. И, поверьте моему опыту, эта бойня вам о-о-очень не понравится. Майор скривился, как от хорошей порции уксуса, и во взгляде его мелькнуло нечто такое, что я незамедлительно поверил в посулы насчет кочевников. До дрожи в пальцах и мороза по коже. Впрочем, Пьер не впечатлился: — При всем уважении к вашему опыту, Александр… Давайте считать, что вероятность захвата станции присутствует. И отнюдь не минимальная. Если хотите, предчувствие у меня такое. Оп-па! И дражайший шеф туда же. У всех, видите ли, «чуйка». А я и безо всякой «чуйки» скажу, что мы в полной заднице. И, думаю, Гюнтер меня поддержит. Беда только, что права голоса мы по факту лишены. — Время, коллеги, время! – не пожелал сдаться Тарасов. – Все упирается в проклятое время. Если принять за аксиому, что попутчики явились с той же целью, что и мы, я все равно склоняюсь к скоростному силовому варианту. Сколько их? Пятеро? Терпимо. Тем более, на нашей стороне преимущество первого удара. — Это если они не только слепые, но и глухие, – парировал Пьер. – Плюс, что им мешает задействовать для наблюдения аппаратуру станции? — В этом случае они и пеших засекут, – пожал плечами мой напарник. – Хотя могут и со зверьем спутать… Софт там сугубо гражданский, для выявления потенциальных целей не приспособленный. Но отсюда мы тащиться как раз до утра будем. Опасно… Тарасов сокрушенно покачал головой, не убирая с лица задумчивого выражения. Ага, знакомая ситуация. И хочется, и колется, и мамка не велит. — Ладно, – наконец, решился он. – Предлагаю следующий план. Выдвигаемся на транспорте. Идем вдоль границы аномалии. От нее до непосредственно станции километра четыре будет, не меньше. Аккурат напротив останавливаемся и к объекту выдвигаемся уже в пешем порядке. Пашку оставим машины сторожить, как некомбатанта. С диспозицией разберемся на месте. — То есть будем действовать по обстоятельствам?.. – понимающе хмыкнул Гюнтер. – Вот это по-нашему! Против ожидания, Пьер возражать не стал, лишь напомнил, что в темноте слышимость гораздо лучше, и есть риск запалиться. Но и на это майор нашел, что ответить: — Пойдем на первой передаче, на минимальной скорости. Такой звук без приборов вряд ли услышат, а оборудование станции на данный раздражитель не настроено, то есть предупреждение не выдаст. Перепрограммировать, конечно, можно, но это слишком долго и муторно, вряд ли потенциальные гости этим будут заниматься. — Хорошо, Александр, убедили, – сдался патрон. – Сумерек ждать будем, или сразу выдвинемся? — Сразу, чего время терять. А там как раз и стемнеет. По коням, коллеги! Система Риггос-2, планета Ахерон, 12 августа 2541 года, вечер План сработал. Не на все сто, но… Как и предложил Тарасов, двинулись вдоль границы аномалии, что особого труда не составило. Да и шифроваться покуда необходимости не было – слишком далеко мы от потенциального противника. Кстати, мысль оставить меня сторожить машины мне отменно не понравилась – памятна еще была прошлая ночь. А тут еще и аномалия под боком. Тоже, между прочим, сомнительное удовольствие. Но и возбухать я не стал, прекрасно осознавая свои возможности в огневом контакте. А до рукопашной схватки еще дожить надо. Да и не будет никто до такого доводить, когда стреляющего железа в избытке. Где-то через полчаса пути Тарасов, предварительно сверившись с навигатором, резко сбросил скорость. Как он и напророчил, рев движка снизился до еле слышимого шороха, сильнее вибрация ощущалась, нежели шум. Разве что трансмиссия противно завывала, но с этим поделать ничего было нельзя. Двигались мы теперь лишь чуть быстрее пешего. Впрочем, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. В справедливости народной мудрости мы все вскоре и убедились, когда короткие сумерки сменились сначала непроглядной тьмой, а потом, по мере привыкания глаз, этаким режимом ноктовизора на половинной мощности – то есть, контуры окружающих предметов вполне различимы, но без подробностей. Фары включать благоразумно не стали, но света звезд и двух довольно мелких спутников – Локи и Тора – вполне хватало, чтобы успешно избегать встреч с препятствиями, преимущественно в виде отдельных кустов. Таким макаром мы ползли еще минут сорок, а потом напарник остановил джип и заглушил мотор. Вторая машина пристроилась рядом. Некоторое время тишина нарушалась лишь стрекотом насекомых да потрескиванием перегретых двигателей, не мешая Тарасову на слух оценивать обстановку, потом он перестал вслушиваться в ночь и помотал головой: — Ничего… И тут же вскинулся, уловив почти на грани слышимости непонятный перестук. — Твою мать!!! — Что?! Блин, ну что у него за привычка людей пугать?! Я и так весь на нервах… — Выстрелы! — А?! — Паша, ну ты дуб! Выстрелы. Неужели не слышал? В той вон стороне. Н-да. Так вот что это был за перестук. Мог бы и сам догадаться, зря, что ли, на стрельбище два магазина патронов извел?.. — Тарасов, что делаем?.. – нарисовался рядом Гюнтер. Пьер пока что благоразумно джип не покидал, внимательно вглядываясь в темноту. — Да фиг его знает!!! По обстановке! — Стоим?! — Да! То есть нет! На самом малом в сторону станции! Если они только что напали, ударим с тыла. А если нет… Короче, на месте разберемся! По коням!!! Торопливо запустив недовольно чихнувший движок, Тарасов медленно и осторожно тронул «бобик» с места, сосредоточившись на вождении. Я, дабы не досаждать ему общей бестолковостью, принялся пялиться прямо по курсу – кто его знает, может, чего полезного высмотрю? Душу глодал червячок сомнения – с чего вообще напарник решил, что мы нападающим в спину выйдем? Может, они с противоположной стороны атакуют, и мы столкнемся лоб в лоб?.. Умный ты, Паша, а дурак, как тот же Тарасов недавно заметил. Даже если и в лоб, что с того? Внезапность все равно на нашей стороне, они нашего появления совершенно не ожидают. Пришли за парнем со специфической подготовкой и девчонкой-ботаничкой. А тут сразу три этаких монстра! Про себя скромно умолчу… Минут десять ехали спокойно, разгоняя тишину шелестом моторов. Выстрелов больше не было, но нервишки пошаливать все равно не переставали. И не зря. Внезапно что-то довольно громко прошуршало в траве по правому борту, и к нам на капот с шипением замахнула какая-то массивная хвостатая тварюга. Раскорячилась, вцепившись в металл… когтями?! – и мерзко заорала, уставившись в самую душу пронзительно-желтыми буркалами с вертикальными зрачками. Едва не заработав инфаркт, я заорал в ответ, силясь цапнуть автомат и упорно раз за разом промахиваясь по рукоятке, а тут еще и Тарасов резко затормозил, и я с размаху приложился о приборную панель… Оглушило меня знатно, так что оклематься я сумел лишь через несколько секунд. Из расплющенного носа ручьем лилась кровь, в ушах звенело, взгляд застили непроизвольно льющиеся слезы, но я с огромным трудом сконцентрировался и в ох… офигении, я хотел сказать, уставился на… здоровенного длинношерстного котяру, с громким урчанием трущегося башкой о подставленную Тарасовым ладонь в перчатке без пальцев. Зрелище было настолько сюрреалистичным, что просто не укладывалось в голове. Добили меня хорошо различимые борозды от когтей на капоте… — Петрович, а хозяин твой где? – как сквозь вату донеслись до меня слова майора, заставив истерически хохотнуть и захлебнуться кровью. Чертыхнувшись, я запрокинул голову и зашарил по карманам в поисках медпакета – ну его на фиг, по колено в крови сидеть. Хорошо еще, зубы все на месте остались. — Тут я, – донеслось из травостоя. – Привет, парни. Я выхожу, не стреляйте. Последнее, надо сказать, прозвучало весьма вовремя – многоопытный Гюнтер умудрился остановить свой джип в нескольких метрах позади и во всеоружии ожидал противника. Автомат в его руках смотрелся весьма органично, произведя должное впечатление даже на меня, профана. Пьер не уступал ему в воинственности, разве что схватился за «кольт» в виду полной бесполезности снайперки на близкой дистанции. — Ну и во что ты, Олежек, опять вляпался? – сварливо поинтересовался мой напарник, не прекращая ласкать кота. Поднявшийся во весь рост в нескольких метрах от нас паренек не самых выдающихся габаритов, даже, я бы сказал, щуплый, картинно вскинул вверх автомат, удерживая его за рукоять одной рукой, тряхнул патлатой головой и насмешливо выдал: — Я тоже рад тебя видеть, Саныч. Надо признать, ты, как обычно, вовремя.11 августа 2541 года, утро
Глава 3
Система Риггос-2, планета Ахерон,— Парни, пальните-ка в ту сторону, – незамедлительно огорошил нас Денисов (ибо это, несомненно, был он). – Чтобы усрались, суки!.. Тарасов, не говоря худого слова, привстал за рулем, нашарил автомат и одной длинной очередью высадил магазин в указанном направлении. Несколько ошалевший от такого развития событий Гюнтер, обменявшись с дражайшим шефом недоуменным взглядом, последовал его примеру. В общем, канонада получилась знатная, я даже на какое-то время забыл о собственном расквашенном носе из-за звона в ушах. А свежеотыскавшийся бывший Егерь и не подумал снизить темп – быстро добежал до нашего джипа и одним слитным движением замахнул на заднее сиденье. Тарасов с Гюнтером как раз успели сменить опустошенные магазины и явно ждали объяснений, но Денисов на такие мелочи размениваться не стал, как-то по-особому глянул на расслабившегося котяру, после чего тот легко сиганул с капота к хозяину, и коротко бросил: — Гони, Саныч! Вопреки моим ожиданиям, язва-майор безропотно воткнул передачу и тронул «бобик» с места, с каждым мгновением ускоряясь. Через несколько секунд, поняв, что вслепую такую скорость долго не удержишь, врубил ближний свет. Второй джип, чуть замешкавшись, рванул следом. Убедившись, что новообретенные соратники тормозить не намерены, Денисов, наконец, проорал, напрягая связки: — У них Галя! Не знаю, сколько продержится! Ч-черт, это уже становится привычкой! — Толком рассказывай! – рявкнул в ответ Тарасов. На газ он жал от души, так что движок ревел, не переставая, и отчаянно мешал нормальному обмену информацией. — Не хрен рассказывать! Приперлись часа два назад, пятеро, на двух машинах! Хорошо хоть «ограда» была активирована, не сразу прорвались! — Кто такие?! — Поди, знай! Узкоглазые!.. На японцев смахивают, но точно не скажу! — Ммать! – чертыхнулся Тарасов. Видимо, вспомнил слова Виталика про охотничков-конкурентов. А, может, просто на кочке об руль ударился. — Уроды те еще! – между тем продолжил расписывать ситуацию Денисов. – Экипированы хорошо, вооружены тоже! Какие-то гражданские пукалки, но все равно серьезней моих ружбаек охотничьих! До «калаша» добраться не дали, хакнули «ограду» и повязали нас с Галькой! Хорошо хоть Петрович заныкаться догадался! — Нас-то как нашел?! — Петрович вас услышал и меня предупредил! Вот я и рискнул! Одного отоварил, ствол отнял! – Егерь для пущей убедительности потряс автоматом, потому как нам с майором прекрасно было его видно в зеркале. – Кстати, мне бы чего посущественней! У этого магазин почти пустой, а запасных нет! — Паша, снимай разгрузку! – незамедлительно ткнул меня в бок Тарасов. – Олег, план-то какой?! — На хрен план! – отмахнулся Денисов. – Они там все в опупении пока еще, да и вы их шуганули! Просто валим с максимальной скоростью и врываемся на станцию! — Хороший план! – одобрил мой напарник, скривив губы в ироничной ухмылке. – Я-то думал, он обстановкой владеет, ему виднее! Знал бы, фиг бы послушал! Паша, чего возишься?! Блин, а я-то почему крайним оказался?! И, между прочим, не вожусь, а делаю все возможное. Попробовал бы сам из разгрузки вылезти, скрючившись на переднем сиденье «бобика», да еще и подскакивая чуть ли не ежесекундно на кочках! К тому же у меня своих проблем, что грязи – вон, кровотечение так и не остановил, да и дышать тяжеловато. Так что на явно несправедливый наезд я не обратил внимания, продолжая упорно заниматься своим делом. Прервался на секунду, изогнувшись над спинкой и передав Денисову автомат. Тот подарочек принял с готовностью и незамедлительно отомкнул магазин – чисто проверить. Передернул затвор, проводив задумчивым взглядом укатившийся под сиденье желтый заостренный цилиндрик, вернул магазин на место и дослал в ствол новый патрон. Я к этому моменту все-таки справился с застежками подвесной системы и переправил увесистую из-за боекомплекта заляпанную кровью разгрузку на заднее сиденье, только сейчас удосужившись хорошенько разглядеть гостя. Пребывание в плену, пусть и недолгое, оставило явные следы на его худощавой, с резкими чертами физиономии – на губе ссадина, левая скула покраснела и распухла, что было заметно даже сквозь густую щетину. Растрепанные длинные волосы лезли в глаза, и парень то и дело дергал головой, откидывая непослушную слипшуюся от пота прядь. Это даже выглядело бы забавно, если абстрагироваться от обстановки. Но не получалось, хоть убей, и не в последнюю очередь благодаря тупой боли в раздавленном носу. И явные признаки асфиксии, между прочим! Что там док Шульц про повторный перелом говорил? Денисову, кстати, тоже явно было не по себе – если я еще не разучился читать эмоции по не самым очевидным признакам, он очень сильно переживал за подружку. И дрожал едва заметно всяко не от ночной свежести, хоть предпосылки к тому и наличествовали – одет он был в такие же камуфляжные штаны и берцы, что и мы, плюс разодранная на груди серая майка-алкоголичка. Так что разгрузку он напялил чуть ли не на голое тело. Впрочем, завладев «калашниковым», он заметно взбодрился. — Саныч, не нуди! Все нормально будет! Где-нибудь за полкилометра тормозни, и дальше пешком рванем! Стреляй всех, кого встретишь, не ошибешься! — А Галька как же?! — Да в отключке она, это у нее стандартная реакция! — Где хоть держат?! — В жилом корпусе, если никуда не уволокли! Я так понял, у них какие-то проблемы с эвакуацией! Потому и торчат здесь уже столько времени! — А в глайдере потесниться и свалить куда подальше не догадались?! — Им связь нужна! Так что к станции они плотно привязаны! Не сбегут, короче! У них один со сломанной ногой плюс Галька нетранспортабельная! Значит, все-таки «Лорелея». Не обманули меня предчувствия. И такого всемогущего Тарасова у них явно нет, хотя «волосатая лапа» присутствует однозначно. Иначе бы они оружие на планету не протащили. А вот с транспортом беда. Или с маскировкой оного. Н-да, в свете открывшихся фактов, с конкурентом однозначно нужно что-то решать… Размышления мои были прерваны очередным резким замедлением. Правда, на этот раз я среагировал своевременно и повторно с панелью не поцеловался. А вот котяра, до того вальяжно валявшийся на заднем сиденье, скатился на пол и обиженно взвыл. — Петрович, не ной! – сурово осадил питомца Денисов и выпрыгнул из салона прямо через борт, держа автомат на отлете. Следом за ним ссыпался Тарасов, тоже во всеоружии. Сзади взвизгнул тормозами второй джип, дружно хлопнули дверцы и через какое-то мгновение к моим попутчикам присоединились и патрон с Гюнтером. Тарасов несколькими короткими фразами обрисовал им обстановку, заодно одарив всех присутствующих гарнитурами передатчиков, извлеченными из волшебной сумки. Их оказалось даже в избытке, видимо, Виталик еще и для себя с Вениамином заготовил. На резонный вопрос Пьера, почему майор не озаботился связью внутри боевой группы заранее, тот не менее резонно отбрехался, что де батарейки в рациях слабые, а зарядить негде. Запасных же много не утащишь, да и дефицит. В это поверили все, впечатленные уровнем местных технологий. Потом Денисов кликнул напарника, и штурмовая группа в полном составе рванула к станции, причем кот первым растворился во тьме. Правда, перед отбытием майор еще и меня проинструктировать успел: — Паша, будь тут, вперед не лезь ни при каких обстоятельствах. Мы быстро. Эфир слушать не забывай. И фары выключи!.. Проводив взглядом подтянутую фигуру бывшего штурмовика, я нацепил на ухо дужку передатчика, нашлепнул на горло связанный с ним тонким проводком микрофон, и, наконец, занялся собой, почти не обращая внимания на негромкие переговоры коллег. Не взяли в заваруху, вот путь и выкручиваются сами. Кровь из расплющенного носа уже не лилась ручьем, а лишь изредка срывалась тяжелыми каплями, но дышать стало еще труднее. Потому на не самые срочные дела вроде обеспечения светомаскировки я, грубо говоря, забил. К тому же возня с медпакетом позволила хоть немного отвлечься от происходящего и не вздрагивать при каждом шорохе. Минут пять я на это дело убил, потом устроился на привычном уже переднем пассажирском кресле «бобика» и принялся вертеть в руках брошенный Денисовым трофей. Модель и впрямь оказалась гражданской, судя по калибру и маркировке унитаров, но вот происхождение оружия я установить так и не смог. Собственно, не очень и хотелось… Автомат довольно удобный, этого не отнять, дизайн как бы не с «вихря» армейского содран, только пластик пожиже, да режимов огня всего два – одиночными или очередями. Мне, если подумать, очереди ни к чему – в магазине едва десяток зарядов. А привычная гауссовка, хоть и маломощная, куда сподручней раритетного «кольта». Учитывая статус банального сторожа, боезапаса за глаза хватит. Лишь бы на меня кто-нибудь не наткнулся случайно. А фары порядочно демаскируют, прав Тарасов. Надо бы выключить все-таки… Додумать я не успел – со стороны станции донесся треск очередей. Судя по радиообмену, соратники вышли к ней сразу с трех сторон, при помощи кота (убей меня бог, если я понял, как!) локализовали вражеских бойцов и приступили к активной фазе операции. Интенсивная пальба, сопровождаемая короткими репликами типа «вижу», «минус один», «заходи слева», «снайпер, прикрой» и прочее в том же духе, продолжалась недолго – от силы минут пять-семь, потом все также внезапно стихло. И сколько бы я не вслушивался в ночь, новых выстрелов не было. Зато болтовня не прекращалась. Насколько я понял, одного из агрессоров бравые парни умудрились захватить живьем, и теперь комментировали это событие. Через некоторое время обрадованный Денисов объявил, что нашел Галину, и что она по-прежнему в отключке, но повреждений нет, на что не менее обрадованный Тарасов посоветовал не заморачиваться и дождаться эвакуации, дескать, на борту док Шульц живо ее в чувство приведет. Про меня же все, такое впечатление, совершенно забыли. Собственно, ничего страшного, мне и тут непло… Эфир вдруг взорвался изумленными возгласами, кто-то, вроде Денисов, надсадно закашлялся и разразился потоком раздраженного мата, но все крики перекрыл рев Тарасова: «Сбежал!!!» Я торопливо ссыпался с сиденья, отошел от джипа шагов на пять и застыл в довольно нелепой позе, всматриваясь во тьму. Зажженные фары сильно мешали, хоть и светили мне в спину, но вырубать их уже было бесполезно – к темноте еще когда привыкну, а так хоть какая-то обзорность. Ммать, что у них стряслось-то?! Пленный смотался? Судя по переругиванию в эфире, Тарасов с Егерем беглеца преследуют, да вот толку от этого… Ночью, без специального оборудования… очень сомнительно. Я сокрушенно покачал головой – профессионалы, блин! Одного и то качественно захомутать не сумели. Вот я бы… Что, собственно, «я бы», так и осталось невыясненным – где-то слева громко зашуршало, я машинально повернулся на шум и чисто рефлекторно успел подставить под нож автомат. Клинок, направляемый умелой рукой, обрушился на ствольную коробку и с легкостью пронзил пластик. Правда, на мое счастье, так в нем и застрял, заставив «фехтовальщика» на мгновение замешкаться. Но мне хватило и этого – не выпуская покореженного автомата из рук, я от души вбил мощный толчковый дэнтуй неведомому агрессору в живот, сбив дыхание и отбросив его на пару шагов назад, и добил размашистой «вертушкой» с левой ноги. Попал удачно – подошва мазнула по нижней челюсти, закрутив уже бесчувственное тело в воздухе, и оно с отчетливым шлепком распласталось по земле. Вся стычка заняла секунды, я даже осознать ничего не успел, действуя на автомате, как и всегда в таких случаях. Потому и известить соратников о нечаянной победе не удосужился, просто стоял над поверженным противником и вслушивался в раздраженную перебранку Денисова с майором, пытаясь восстановить дыхание. С носом явно было что-то не так, но бередить его я даже не пытался, опасаясь сделать еще хуже. Впрочем, когда оба бравых вояки выскользнули из тьмы, попав в полосы света фар, я совершенно не удивился. В отличие от них. — Ты, Паша, меня периодически просто убиваешь! – заявил после довольно длительного задумчивого молчания Тарасов. – Я ж тебе велел иллюминацию вырубить! Так что в «поле», уж извини, ты полный лох. Но под руку тебе лучше не попадаться… И с недовольным шипением потрогал свежую ссадину на правой скуле. — А что у вас стряслось-то? – поинтересовался я с самым невинным выражением физиономии. – Я уж думал, забыли про меня. — Про тебя забудешь, – ухмыльнулся майор. – Но ты реально монстр! Этот гаврик нас с Денисовым раскидал и смылся. Против стволов даже не рыпался, а когда мы расслабились, дал деру. А ты его походя… — А как вы узнали, что он к машинам бежит? — Я, блин, с присущей мне оперативностью сопоставил все факты и пришел к выводу… — Петрович след взял, – буркнул Егерь, обгадив Тарасову всю малину. – Вот, кстати, и он. Молодец, мой рыжий друг!.. Кот с благодарностью принял немудреную ласку в виде почесывания за ухом, а я про себя подивился – век живи, век учись! Это что же за новая порода такая, что вместо собак используется?.. — Кстати, коллеги, а этот-то, – я легонько пнул бесчувственного супостата в бедро, – как на меня вышел? Думаете, наугад? — Вряд ли, – хмыкнул мой напарник. – Скорее всего, слышал, с какой стороны мы едем. И фары. Зря не выключил, демаскируют они сильно. — Теперь-то уж что, – незамедлительно отперся я. – Будем считать, что нам всем крупно повезло. — Ага, особенно ему, – Денисов от души наподдал бесчувственному телу в другое бедро. – Тварюга, ребро мне сломал… кажется. — Ладно, хорош болтать! – несколько оправился от обалдения Тарасов. – Олег, свяжи этого. Шнур в багажнике глянь. Пока обретший, наконец, душевное спокойствие Егерь пеленал пленника, мы с напарником под предлогом контроля окрестностей предавались блаженному ничегонеделанью, но едва он выпрямился, сматывая остатки шнура, как Тарасов снова развил бурную деятельность: — Грузим этого, Паша, помогай. Давайте на заднее сиденье. Вот так… — Тяжелый, зараза, а на вид хиляк, – смахнул пот со лба Денисов. – Ур-роды, ммать!.. — Расслабься, Олежек! – положил руку ему на плечо майор. – Машины на станцию перегнать надо. Пьер обещал наладить маяк, но что-то у него там не срастается, оборудование незнакомое. Так что придется пока за «оградой» отсиживаться. — А я в аномалии собирался прятаться, – ни к селу ни к городу сообщил Денисов. – Если бы вдруг вас не отыскал. И если бы получилось Галю отбить… Судя по легкой меланхолии, охватившей нашего новообретенного товарища, у него начался отходняк. Впрочем, для меня это сюрпризом не стало – абсолютно естественный процесс после такого нервного напряжения, как специалист говорю. Разве что несколько не вовремя, на мой взгляд. Тарасов прав, расслабляться еще рано. Ахерон, с виду приветливый, раз за разом преподносил весьма неприятные сюрпризы. И «домашних заготовок» у него наверняка полные закрома. Одни аборигены чего стоят!.. — Паша, не тормози! – вернул меня к действительности резкий окрик майора. – Прыгай во второй «бобик», и не отставай! Эх, спасибо хоть спеленутого пленника караулить не заставил. То еще удовольствие, тесниться с ним на заднем сиденье. Тем более, там еще и Петрович разместился. Кстати, оригинальная кличка. Надо будет у Денисова поинтересоваться, откуда… — Паша! А, блин! Что-то я подозрительно задумчив стал, неужто сотрясение?.. Вроде не тошнит. Или это асфиксия дает о себе знать?.. Да нет, ртом-то нормально дышу, не должно кислородного голодания быть… Успокоив себя последней мыслью, я елико возможно оперативно запрыгнул в Пьеров джип, нащупал ключ в замке зажигания и с третьей попытки завел движок. Тарасов нетерпеливо поигрывал педалью газа, заставляя мотор своего экипажа менять тональность, и, едва мой «бобик» чихнул выхлопом и утробно зарычал на малых оборотах, сорвался с места. Я еле успел воткнуть передачу и с пробуксовкой рванул следом, старательно повторяя извилистую траекторию ведущего. По сторонам башкой вертеть было некогда, я все внимание сосредоточил на кургузой корме впередиидущей машины, дабы не слишком сильно отстать, и так увлекся, что едва не прозевал торможение и лишь чудом не вписался головному внедорожнику в зад. Причина остановки виднелась у него прямо перед носом – тускло мерцающая в свете фар пелена меж двумя силовыми эмиттерами. Точно, Денисов же «ограду» упоминал не единожды. В принципе, на джипе с разгона стенку можно было и проломить, она на такую массу с такой инерцией явно не рассчитана. Вопрос только, на фига, если внутри периметра сидят свои люди, и организовать проход в заграждении для них труда не составит? Тарасов, видимо, рассудил аналогично, судя по его просьбе в эфире, адресованной Пьеру. Где-то через полминуты завеса прямо по курсу растаяла, и головная машина незамедлительно понеслась к прорехе. Я погнал следом, не обратив внимания на майорский рык в гарнитуре. Достал уже, честно говоря. Не настолько я тормоз, чтобы очевидную вещь не сообразить. «Дырка», если можно так выразиться, в заборе у нас за спиной незамедлительно заросла, едва моя машина миновала линию эмиттеров – все-таки Пьера впечатлили пророчества Тарасова касательно кочевников, не иначе. Впрочем, мсье Виньерон, насколько я успел его изучить, хоть и не чужд авантюризма, но и техникой безопасности без нужды не пренебрегал. За что честь ему и хвала, как руководителю. Черт, опять не о том думаю! С головой явно что-то нужно делать, еще немного, и точно до сотрясения доиграюсь, со всеми вытекающими… Тарасов по извечной привычке снова резко сбросил скорость, на этот раз до полной остановки, и вырубил движок, пристроив джип у типового жилого модуля. По первому впечатлению, станция была практически полностью обесточена, по крайней мере, освещения не было – наши фары не в счет. Тем более, майор у своей машины их сразу же вырубил, и я последовал его примеру, едва припарковался рядом. Посидел немного, привыкая к темени, и в растерянности выбрался из «бобика». Чем заняться дальше, я представлял весьма смутно. Система Риггос-2, планета Ахерон, станция мониторинга среды № 517. 12 августа 2541 года, тогда же — Паша, чего застыл?! Помоги свой трофей выгрузить! Вот так, недолго пришлось бездельничать. И что Тарасову все неймется?.. Я попытался тяжко вздохнуть и незамедлительно вспомнил про разбитый нос – заткнутые ватными блямбами ноздри в этом благом деле всерьез помешали. Черт, не зря я на голову грешу! Дыхание затруднено, вот и проблемы с кислородом у мозга. Вон как кровь в ушах колотит! Так что тупить мне сейчас прямо-таки по статусу положено. — Иду, бдин! — Эй, ты чего гундосишь? – вскинулся майор и подозрительно уставился мне в глаза. Зрение к этому моменту к темноте вполне адаптировалось, чтобы различить такие подробности, да и света от звезд и спутников хватало. – Ты себя нормально чувствуешь?.. — Отбали!.. — Та-а-ак! Ну-ка, Олежек, взяли!.. – Майор поудобнее уцепился за шиворот спеленутого по всем правилам пленника, дождался, пока Денисов схватится покрепче, и мощно потянул. Бесчувственное тело под объединенным усилием бравых соратников легко выскользнуло из нутра внедорожника, приложившись пятками об утрамбованную почву, и осталось висеть враспор между пленителями. – Паша, не отставай! Лучше бы тебе Гюнтеру показаться… Ага, нашли тоже медика! Хотя тут я несправедлив, необходимая подготовка для оказания экстренной помощи в полевых условиях у него есть. Боюсь только, в моем случае она не поможет. Но сопротивляться не было сил, и я безропотно побрел за коллегами, которые весьма бодро поволокли опутанное синтетическим шнуром тело ко входу в модуль. Внутри относительно недавно было вполне себе уютно, чего нельзя сказать о нынешнем состоянии жилища. В прихожей и столовой, совмещенной с кухней, царил форменный кавардак – незамысловатая утварь разбросана по углам, откидной столик вывернут из шарниров, стулья валяются в живописном беспорядке, красуясь погнутыми ножками из хромированных трубок, разве что трупа со следами побоев для полной аутентичности не хватает. Судя по кривой ухмылке Денисова, именно здесь он схватился с непрошеными гостями, но не вполне удачно, раз те его скрутить сумели. Впрочем, подробностями я интересоваться не стал, дабы лишний раз не нарываться на грубость. Как говорил один мой преподаватель в академии, вовремя проявить деликатность – высокое искусство, нередко весьма полезное для здоровья. Пленного мы бросили посреди кухни, нимало не озаботившись его удобством. Он до сих пор благополучно пребывал в отключке – зацепил я его качественно, это даже Тарасов признал. В модуле худо-бедно функционировало аварийное освещение, поэтому в темноте шариться не пришлось. Но и в этом обнаружился свой минус – майор, едва мазнув по моей физиономии рассеянным взором, сразу же жестко приказал: — Паша, марш к Гюнтеру. Он в соседней комнате. — Ну на… — Все, я сказал! Олег, давай этого гаврика на стул… Осознав, что с тарасовской спиной спорить совершенно бесполезно, я шагнул было к неплотно закрытой двери в спальню, но меня отвлек шорох створки входного шлюза. Удивленно обернувшись – кого еще принесло?! – я буквально напоролся на гипнотический взгляд огромных желтых глаз с характерными вертикальными зрачками. Крупный… нет, не так: откровенно здоровущий рыжий сибиряк с удивительно наглой мордой расселся посреди кухни, обмотавшись хвостом, и беспардоннейшим образом на меня пялился. Этак, знаете, оценивающе, как будто запоминал. У меня с непривычки мурашки по коже побежали, но уступать в безмолвной дуэли я не собирался – при всей моей нелюбви к кошачьим, основные принципы общения с усатыми-полосатыми я усвоил еще во времена беззаботного деревенского детства. Ну, то есть летних каникул, проведенных у деда с бабкой. Впрочем, не спешите обвинять меня в котоненавистничестве – я всех не люблю одинаково, в том числе собак и прочую домашнюю живность. Потому и питомца завел сверхэкзотического – инопланетный искин, поселившийся в моем планшетнике, иного эпитета не заслуживал. А уж эта длинношерстная скотина с неестественно умными зенками мне не понравилась с первых же секунд знакомства. И на стресс бы я это впечатление списывать не торопился. А вот кошак, есть такое подозрение, элементарно надо мной издевался. Однако дальше игры в гляделки конфликт не зашел, но, как я сильно подозревал, лишь пока. Очень уж нехорошо котяра прищурился, прежде чем отвел взгляд. Видимо, Денисов тоже что-то просек, потому что перестал возиться с бесчувственным пленником и утихомирил напарника коротким, но предельно емким «брысь». Кот, вопреки моим ожиданиям, внял голосу разума и вальяжно прошествовал в соседнюю комнату, небрежно сдвинув дверь лапой. На какую-то секунду мне показалось, что прочный пластик скрипнул под его когтями и украсился четырьмя параллельными бороздами, но я тут же обругал себя параноиком – при здешнем, с позволения сказать, освещении и не такое почудится. Тем более, моргнув, повторно я царапины обнаружить не сумел. И лишь несколько оправившись от потрясения, я сообразил, что гадский котик уперся именно в то помещение, куда мне и самому незамедлительно нужно попасть. Вздохнув с досадой, я все же прошел в спальню – комната была приспособлена именно для этой цели, о чем недвусмысленно свидетельствовала огромная надувная кровать, сейчас пребывавшая в некотором беспорядке. С утра, видимо, она была по всем правилам заправлена, но потом кто-то небрежно откинул плед и буквально швырнул на простыни девушку, одетую в шорты из комплекта тропической формы и обтягивающую майку. При этом, что характерно, даже не потрудившись избавить ее от туристических ботинок и каких-то непонятных примочек на поясном ремне. По крайней мере, кроме стандартного накопителя от регистратора в чехле, ни один из остальных приборов я опознать не сумел. Да и тот лишь по косвенным признакам – у кровати валялись очки со стеклами-хамелеонами и характерными утолщенными дужками. Девица пребывала в беспамятстве, что, впрочем, для меня сюрпризом не являлось – Денисов об этом неоднократно сообщал. Лежала она на спине, к тому же кто-то заботливо подсунул под ее рыжую голову подушку, так что рассмотреть спутницу Егеря, даже с поправкой на условия видимости, мне удалось хорошо. Симпатичная, в общем-то – слегка курносая, с удивительно голубыми глазами, совсем не характерными для обладательниц подобных шевелюр глубокого медного оттенка, к тому же весьма стройная. И не лишенная неких соблазнительных округлостей, туго обтянутых футболкой. Короче, во всех отношениях приятная дама. В другое время и в другом месте с удовольствием бы с ней прилег. Чисто гипотетически, конечно же. Я поспешил прогнать прочь образ недовольно поджавшей губы Евгении Сергеевны – блин, ну что за дела?! Уже и подумать ни о какой другой девчонке нельзя! Что-то совесть отменно не вовремя проснуться изволила. Или это, опять же, последствия тесного знакомства с приборной панелью «бобика»?.. Черт, хватит на беспомощных девиц пялиться, меня Тарасов сюда со вполне определенной целью загнал – Гюнтеру показаться. Вот и будем действовать согласно приказу. Искомый Гюнтер обнаружился у изголовья кровати. Сразу я его не заметил по вполне понятной причине, теперь же, оторвавшись, наконец, от созерцания стройной фигурки пациентки, я наткнулся на его вопросительный взгляд. — Тарасоб белел тебе показаться, – поспешил я прояснить причину своего появления в чужой спальне. – Что-то с носом не того. — Да я уже понял, – хмыкнул тот. – Чего гундосишь-то? Я отмахнулся от явно риторического вопроса и замер, уставившись на постель – до меня лишь сейчас дошло, что рядом с девушкой разлегся Петрович, вытянувшись во весь свой немалый кошачий «рост». Бока котяры мерно вздымались, исторгая характерное урчание, а сам он при этом старательно вылизывал руку пациентки. Впрочем, та на раздражители не реагировала, устремив невидящий взгляд в потолок. — Чего он тут?.. — Лечит, не видишь, что ли! – ухмыльнулся соратник. – Умный кошак. А ты не дергайся, а то сейчас задену ненароком… — Уй, блин!.. — Не дергайся, говорю! Тэ-экс, что тут у нас?.. Поздравляю, больной, у вас сломан нос. — Тоже мне нобость! Что делать-то?! — Ничего, – пожал плечами несостоявшийся эскулап. – Ты уже все сам сделал. Теперь, главное, шнобель не тревожь. Как на борт вернемся, док Шульц починит. Я думаю. — Э-э-э? — Да не трясись так, в крайнем случае будешь этакой брутальной горбинкой красоваться, бабы такие любят. — Да иди ты!.. — И рад бы, да некуда… Шеф чего-то телится, никак до наших не докричится. Вроде бы эти олухи что-то повредили в аппаратуре. — Думаешь, блипли? — Не, Пьер обещал починить. А он ничего не обещает, если не уверен. Так что будь спок, Пауль! – Гюнтер с размахуотоварил меня ладонью по плечу, так что я дернул головой и зашипел от боли в многострадальном обонятельном органе. – Прорвемся. — Хотелось бы берить… – хмыкнул я, не особо обнадеженный заявлением соратника. – А с ней что? — Без понятия. Очень похоже, что кома, но Денисов заверил, что это у нее такая реакция организма на серьезную угрозу. Сказал, в спокойной обстановке очнется. Попросил только основные показатели проконтролировать. — И как? — Нормально все, – снова дернул плечом Гюнтер. – Пульс редкий, дыхание слабое, но организм в норме. Если не считать потери сознания. Такое, знаешь, ощущение, что она в анабиозе. Только не замороженная. Ага, сам в шоке. Н-да. А я еще Тарасова и собственную помощницу странными считал. А тут на двух человек и одного кота столько несуразиц приходится, что поневоле начинаешь задумываться о собственном психическом здоровье. Особенно зверюга эта рыжая!.. Котяра, каким-то сверхъестественным образом уловив мою мысль, прервал свое занятие, повернул лобастую башку и ожег меня презрительным взглядом, дескать, куда тебе, жалкий раб, до нас, со всех сторон уникальных и удивительных! Я отвел глаза, мысленно чертыхнувшись – вот именно за это я кошек и не люблю. Все время почему-то кажется, что каждый из их племени по отдельности и все они вместе вынашивают коварный план по установлению мирового господства. Опасаюсь я их, короче. Хоть и никому и никогда в том не признаюсь. Хватит мне уже и документально зафиксированных фобий. — Гюнтер, поди сюда! – донесся из кухни раздраженный рык Тарасова, разом прогнавший странную одурь, вновь нахлынувшую на меня под гипнотизирующим кошачьим взором. Встряхнувшись, я недоуменно уставился на соратника – ты-то зачем им понадобился? Вдвоем с одним пленником не справляются? Гюнтер скроил задумчивую рожу, дернув плечами, но решил не гадать, а пойти и посмотреть, чего от него хотят. Я несколько секунд потоптался в нерешительности, борясь с огромным желанием рухнуть на койку рядом с рыжей девицей, причем отнюдь не с игривыми намерениями, потом все же протопал к дверному проему и подпер косяк, держа в поле зрения тройку «дознатчиков» и по-прежнему пребывающий в отключке объект допроса, привязанный к стулу. Навалилась усталость, подспудно копившаяся последние двое суток, но, как ни парадоксально, спать совершенно не хотелось. Видимо, сказывалось нервное напряжение. Удивительно, что приступа до сих пор нет. Хотя это все же объяснимо – хороший выброс адреналина я получил, когда будущего пленника оприходовал со всем прилежанием. Именно это и засвидетельствовал озабоченно склонившийся над не подающим признаков жизни телом Гюнтер: — Черт, неужели аккуратней нельзя было? Он, похоже, в коме… — А за это спасибо Паше, – незамедлительно сдал меня майор. – Чего делать-то будем? — Могу стимулятор ему вколоть, – предложил наш незадачливый эскулап. – Правда, вряд ли поможет. Разве что для очистки совести… — Лучше пусть ему ваш друг еще раз врежет, – не остался в стороне и Денисов. – Клин, как говорится, клином вышибают. Шутники, ммать!.. Лично я никаких угрызений совести не испытывал – на меня напали, я ответил, причем довольно мягко, мог бы и пристрелить. Пусть радуются, что у меня рефлексы не под стрелковку заточены. Хотя и понять их тоже можно – мандражируют соратники, зуб даю. Пьер, опять же, долго возится… — Коли уже! – не выдержал Тарасов, легонько похлопав пленного по щекам. Тот вполне ожидаемо не отреагировал, равно как и на инъекцию, довольно ловко поставленную Гюнтером. – Черт! Ну, Паша!.. — Бот сам бы и лобил, рейнджер хреноб! – огрызнулся я, отлипнув от дверного косяка. – На пол его положите и ботинки снимите. И бообще излишки амуниции. — Может, совсем раздеть? – хмыкнул Гюнтер. – Водой его решил облить, что ли? — Собсем не надо, – не принял я его шутливый тон. Нервы нервами, но настолько расслабляться не следует. – По пояс хбатит. Чтобы на грудь не дабило. И обубь бон. Догадливый Тарасов, понимающе хмыкнув, выдернул из ножен клинок и в два движения перерезал шнурки на берцах пленника. Денисов последовал его примеру, разве что расправился с веревкой, опутывавшей тело. Потом они, не особо деликатничая, сорвали с него камуфляжный китель, освободили от стандартнейшей хэбэшной футболки и подхватили под руки, намереваясь стащить со стула. — Ни фига себе! – присвистнул Денисов, мельком глянув на спину пленного. – Да тут целая картинная галерея! — Ну-ка… – Я заинтересованно вытянул шею, силясь рассмотреть татуировки, но ожидаемо ничего не вышло, так что пришлось обойти стул с тыла. – Н-да… поздрабляю, господа, это якудза. — Думаешь? – вздернул бровь Егерь. — Уберен, – кивнул я. – Как специалист гоборю. Очень характерная манера, да и тематика тоже. Дракон на бсю спину – какие еще доказательстба нужны? Ну-ка, руки его покажите. — Верхней фаланги мизинца на левой нет, – буквально через секунду сообщил Тарасов. – Похоже, ты, Паша, прав. — Угу, – угрюмо согласился я. – Только этого еще и не хбатало… Ладно, балите его на пол и задирайте ноги под дебяносто градусоб. Тряхну стариной. Провозился я довольно долго – сначала обработал точку на верхней губе под носом, потом переключился на грудину, и в заключение занялся ступнями. Ботинки с изуродованными шнурками, как я разглядел, были местными, то есть до крайности примитивными, хоть и изготовленными из натуральных материалов, а вот носки очень даже ничего, туристические, из специальной термоткани, так что ноги, как выразился Тарасов, «гаврика» не вспотели. Это не только избавило нас от вони (хотя мне, с моим расквашенным носом, это вообще было до лампочки), но и не создало мне дополнительных трудностей – пальцы по коже не скользили, и я довольно быстро нащупал нужные точки. Поколдовал немного, периодически прислушиваясь к организму, и скомандовал добровольным помощникам: — Бсе, бросайте. Если не подейстбует, то тогда его проще пристрелить, чтоб не мучился. — Силен, Паша! – покачал головой Тарасов, но договорить не успел – пленник вдруг дернулся и в следующее мгновение попытался дотянуться до майора правой рукой, приподняв торс. Целился, как я понял, в висок, но желаемого не достиг – бывший штурмовик легко перехватил его предплечье и коротко рубанул ребром ладони сбоку по челюсти. «Гаврик» снова обмяк. – Лежи спокойно!.. И где только такому научился. Это ведь чжэнь-цзю? Я лишь отмахнулся, мол, долго объяснять. К тому же взгляд мой сейчас был прикован еще к одной татуировке, украшавшей запястье пленника – характерных очертаний нож-танто и три весьма знакомых иероглифа. — Сюрприз, однако… — Что у вас там? – прорезался в наушнике недовольный голос Пьера. — Патрон, похоже, у нас тут старые знакомые. Люди не безызбестного бам господина Симадзу. — Чего гундо… – завел было старую песню шеф, но сразу осекся. – Так! С чего решил? — Танто на запястье. — Он допрос выдержит?! — Должен. Тарасоб его бырубил, но деликатно… — Без меня не начинайте! Сейчас буду. И осмотрите трупы!.. — Гюнтер, у тебя «болшебный пузырек» с собой? – поинтересовался я, окинув пленника оценивающим взглядом. Вроде дышит, да и вообще признаки жизни проявляет, на кому не похоже. Молодец Тарасов, качественно сработал. — А слабо опять этим своим шиацу? – подколол меня тот. Видимо, профессиональное самолюбие взыграло. — Это не шиацу!.. — Да пофиг! На, держи. Я поймал склянку с чудодейственным препаратом, но пускать в ход покуда не стал – раз Пьер велел его ждать, значит, на то есть причины. — Ладно вам собачиться, – добродушно хмыкнул Тарасов. – Олег, пошли почивших в бозе глянем… — Угу. Павел, да? Слушай, а ты… Гальку мою можешь так же?.. — Могу, – пожал я плечами, перехватив странно просящий взгляд Егеря. Вроде весь из себя такой брутальный парень, а как о девушке речь заходит, так сразу вся твердость куда-то испаряется… видать, и впрямь любит. – Только результата не гарантирую. — Олег, не время, – покачал головой майор. – Пусть отдыхает, мороки меньше. Она хоть и боевая девчонка, но все равно… — Ладно, пойдем. Денисов упруго вскочил на ноги и решительно шагнул к шлюзу, не оглядываясь на Тарасова. Впрочем, тот долго себя ждать не заставил, и вскоре мы с Гюнтером остались в гордом одиночестве, которое и нарушил дражайший шеф минут через пять. — Показывай! – бросил он, едва перешагнув порог. — Бот, патрон. Я приподнял безвольную конечность, украшенную незамысловатой картинкой, и Виньерон принялся ее внимательнейшим образом изучать, едва ли не уткнувшись носом. — Патрон… — Паша, не мельтеши! – отмахнулся шеф, не прерывая своего занятия. – У нас времени в обрез, катер будет через двадцать минут. Вот и ладненько. Именно об этом я и намеревался поинтересоваться. Гюнтер, прекрасно все слышавший, удовлетворенно кивнул и незаметно, как он считал, облегченно выдохнул. Все-таки слишком нестандартные условия акции на всех отпечаток накладывают, если уж такой опытный боевик мандражирует. Что уж обо мне тогда говорить… — Пьер, вы меня слышите?.. — Да, Александр?.. — У всех трупов такие же татуировки. Как поняли, прием? — Понял, возвращайтесь. – Виньерон отвлекся от тату и задумчиво хмыкнул: – Похоже, ты прав, Паша. По всем признакам, этот парень из клана Симадзу. Что скажешь? — Мы быябили конкурента? — Ну, если ты считаешь, что это простое совпадение… – развел руками Пьер. – Но это уже второй случай. Вспомни Босуорт-Нова. — Бсе-таки якудза… Мне это решительно не нрабится. — Это еще не самый плохой вариант, – «утешил» дражайший шеф. – Ну-ка, держи этого типа. Гюнтер, помогай. Дождавшись, когда мы надежно зафиксируем тело, Пьер экспроприировал у меня «волшебный пузырек» и сунул его под нос пленнику. Тот резко дернулся, едва не вырвавшись из хватки, и с ненавистью уставился на мучителей. Патрон взгляд не отвел, напротив, глаза его вдруг стали какими-то колючими и неестественно давящими. Он буквально пригвоздил оппонента к полу и странно хриплым голосом рявкнул на интере: — С какой целью прибыл на планету? Отвечай!!! Пленник угрюмо молчал. Правда, через несколько секунд попытался прервать дуэль взглядов, но добился лишь того, что Пьер еще усилил нажим, непроизвольно раздавив зажатую в ладони склянку с чудодейственным Гюнтеровым снадобьем, однако на впившиеся в кожу осколки не обратил внимания. Массивные серебристо-серые кольца оригинального дизайна, украшавшие указательный и средний пальцы, глухо щелкнули, и в этот момент плененный якудза сдался: — Должны были захватить… Егеря… и девчонку… — Зачем?! Кто приказал?! — Нам… заплатили… — Кому? — Главе клана… Симадзу… Хи… — …твою!.. – выдохнул патрон, оторвавшись от закатившихся глаз безжизненного тела. – Психоблок! Черт, как нехорошо!.. — Шеф… Он мертв? — Мертвее не бывает, – покачал головой Пьер, поднимаясь с колен. – Тьфу! Гюнтер, ты-то хоть в размазню не превращайся… — Пьер, похоже, ваши ребята из графика выбились! – подал голос Тарасов, совсем чуть-чуть опоздавший к развязке. – Вижу катер! — Принял. Гюнтер, поможешь Денисову перенести девушку. Паша, за мной! Окрестности системы Риггос-2, борт фрегата «Великолепный», 15 августа 2541 года, день — Помнится, молодой человек, не так давно я вас предупреждал беречь нос, – сокрушенно вздохнул док Шульц, мельком глянув на мою физиономию. – Даже не знаю, что удастся для вас сделать. Прошу! Я опустился в предложенное кресло и безропотно вытерпел манипуляции медика с фиксирующим комплексом и инъектором, получив около десятка доз обезболивающего по всему лицу. К общему наркозу доктор отчего-то решил не прибегать, за что я ему был даже благодарен – не время в отключке валяться, когда такие события вокруг имеют место быть. А так появилась возможность собрать мысли в кучу, тем более что ничего другого и не оставалось – мимические мышцы за считанные мгновения одеревенели, отчего я лишился дара речи, а глаза самопроизвольно закрылись, нарушив еще и визуальное восприятие. На слух же ориентироваться было довольно сложно, в том числе и из-за довольно немелодичного мурлыканья Шульца, так что я довольно успешно отрешился от бренной суеты этого не самого лучшего из миров и погрузился в воспоминания. Эпопея на Ахероне завершилась удачно и, что самое приятное, в полном соответствии с планом Пьера. Эвакуационный транспорт прибыл без приключений – втихаря отстыковался от «Великолепного», сделал полвитка над планетой и только затем осуществил сверхкороткий гиперпрыжок, упав нам буквально на головы. Но больше всего меня поразила не точность микроскачка, а отсутствие в катере экипажа. Правда, справедливости ради нужно сказать, что лишь меня одного – Гюнтер с Тарасовым удивления никак не выказали, а Егерю на такие мелочи было плевать с высокой колокольни. Его куда больше заботило состояние девушки, которую, как я выяснил у майора, звали Галина Рыжик. Ухмылку мне сдержать не удалось, хорошо, что Денисов в этот момент меня не видел. А вот сволочной Петрович как раз отирался поблизости и наградил меня очередным многообещающим взглядом. Впрочем, отвлекся. Суденышко оказалось достаточно крупным и очень напоминало уменьшенную на порядок копию фрегата. И уж всяко катером назвать его язык не поворачивался. Еще немного, и вполне бы дотянуло до тоннажа малого эксплорер-бота, так что внутри силового периметра оно элементарно не поместилось и, э-э-э, «приахеронилось» в километре от станции. Пришлось нам всей компанией загрузиться в «бобики» и аккуратно, с оглядкой на возможное появление аборигенов, пересечь открытое пространство. Фар не зажигали, громада эвакобота тоже погасила навигационные огни и теперь напоминала тушу какого-то фантастического зверя из древнейших времен. Я делил транспорт с Тарасовым и спасенной парочкой, вернее, троицей – клятый котяра от хозяина отставать не пожелал и замахнул в багажное отделение, поскольку на заднем сиденье для него места не осталось: Денисов в полном боевом облачении расположился рядом с бесчувственной девушкой, аккуратно придерживая ее на кочках. Кстати, именно из-за него мы и несколько припоздали с отбытием – богатства свои Егерь бросить категорически отказался и где-то четверть часа возился в кладовой – довольно обширной комнате, смежной со спальней. Выбрался он оттуда отягощенный здоровым кофром и облаченный в матово-черные латы из укрепленного пластика. На сгибе правого локтя он тащил глухой круглый шлем, а сопровождавший его рыжий кот принюхивался к рюкзаку-дэйпаку. — Олег, и на фига тебе это все? – удивленно хмыкнул Тарасов при виде старого знакомца. – На кого охотиться собрался? — Все свое ношу с собой, – отбрехался Денисов, даже не подумав отставить тяжелый баул. – В какой «бобик» грузить? — Вот в этот давай… — Вот и ладненько… – Егерь без видимых усилий закинул кофр в багажное отделение, пристроил сверху шлем и осведомился в пространство: – Кто Галю перенести поможет?.. — Пошли уже, – вздохнул майор. — Ага. Павел, твое снаряжение вместе с «калашом» в спальне, можешь забирать. Спасибо, кстати. — Да не за что, – отмахнулся я. – Можешь себе остабить. На память. Этот мой пассаж остался без ответа, что меня ничуть не расстроило. Куда сильнее беспокоило таинственное молчание дражайшего шефа, все это время проторчавшего в одном из боксов, куда мои боевитые соратники сволокли убиенных якудза. Он поначалу и меня с собой затащил, но меня при виде исклеванных пулями тел замутило, так что пришлось впрягаться Гюнтеру. Все равно его помощь в транспортировке пострадавшей девушки не понадобилась – Денисов как раз занялся сборами. А потом сам же за ней и отправился, неведомо с какой целью прихватив Тарасова. Впрочем, майору бездельничать не пришлось – он волок два немаленьких баула на гравиподвеске. Как пояснил Егерь, «тревожные чемоданчики» с абсолютным минимумом необходимого любой нормальной девушке. Эту самую девушку он бережно нес на руках, аккуратно вписываясь в дверные проемы и умудряясь не наступить на вертевшегося под ногами кота. Разместив свою деликатную ношу на заднем сиденье джипа, он незамедлительно устроился рядом, как-то по-особенному глянув на питомца, и рыжий котище, в нерешительности застывший у заднего левого колеса, одним мощным прыжком замахнул в багажник, аккурат на уже пристроенные майором сумки. Тарасов же, недовольно кряхтя, сгрузил на пассажирское место автомат и разгрузку с боезапасом. — Запомни, Паша, никогда и ни при каких обстоятельствах не бросай оружие! – тоном заправского сержанта принялся он втолковывать мне прописную истину. – Даже самый никудышный ствол куда лучше его отсутствия. Особенно здесь, на Ахероне. — Да, сифу, – смиренно кивнул я. – Непонятно только, что я с ним на борту делать буду. — На стене в спальне повесишь, – хмыкнул напарник. – Где еще такой раритет раздобудешь, к тому же побывавший в реальном деле! Да его во Внутренних системах коллекционеры с руками оторвут. — Ага, рассказыбай!.. — Все готовы? – прорезался в эфире голос Пьера, а буквально через секунду и он сам нарисовался в сопровождении верного Гюнтера. – По машинам! Мы головная, Александр, сильно не отставайте, сканер в катере на мои параметры настроен, может через «пузырь» не пропустить. — Хорошо, Пьер. Но дражайший шеф в извечной своей манере подтверждения дожидаться не стал, в темпе дошагал до собственного экипажа и занял место водителя. Гюнтер разместился рядом. Зафырчал успевший остыть движок, потом второй, и миниатюрная колонна тронулась к глыбе бота. Силовое поле, жравшее чертову уйму энергии, преодолели без задержек – при приближении машины патрона еле заметно мерцавшая завеса на несколько секунд истаяла, и этого времени нам как раз хватило, чтобы проскочить внутрь защитной зоны. Пьер аккуратно остановил «бобик» у пассажирского шлюза – аппарель «мозг» кораблика откидывать не стал ввиду отсутствия габаритных грузов – дождался ведомого и, выпрыгнув на порядочно примятую траву, набрал код на сенсорной панели. Створка с шипением вышла из пазов и откинулась вверх на четырех рычажных шарнирах, открыв доступ во внутренние помещения судна. Шлюзование прошли все одновременно, места хватило, даже с учетом багажа. Внутренняя створка открывалась более традиционным способом – просто скользнула вбок, когда нутро катера было надежно ограждено от окружающей среды севшей в направляющие броневой плитой. Сразу за шлюзом располагался довольно обширный отсек, оснащенный десятком противоперегрузочных капсул, расположенных в два ряда напротив друг друга. Я такую обстановку наблюдал впервые, обычно в пассажирских челноках обходятся совершенно обычными мягкими креслами, а тут прямо десантный бот с защитой от многократных перегрузок… — Чего застыл, Паша? – легонько ткнул меня в бок Пьер. – Эка невидаль – контрабандистский катер-«призрак». Чтоб ты знал, именно на нем мы почти половину обитателей VIP-палубы на борт доставляем. Затем и удобства! Угу, удобства. Скажи лучше, что гравикомпенсатор на такие режимы полета, если так можно выразиться, не рассчитан. Это какие же перегрузки должны быть при старте, что приходится в капсулы ложиться?! Впрочем, ответ на этот вопрос я получил уже буквально через пять минут, когда все разместились на своих местах, благоразумно закрепив багаж в специально для этого предназначенных рундуках под капсулами. Кстати говоря, дражайший шеф с огнестрельными артефактами тоже не расстался, равно как и Гюнтер. Про маньяка Тарасова молчу. Что самое интересное, Петрович устроился в отдельном коконе, безропотно позволив Денисову опутать себя пристяжными ремнями, явно для таких пассажиров не предназначенными. Однако у Егеря, судя по сноровке, имелся в этом деле обширнейший опыт, так что вскоре кот оказался надежно принайтован к лежаку. Сам Денисов занял вакантное место напротив Галины, чтобы иметь возможность за ней наблюдать – непосредственно лежанки располагались под углом примерно тридцать градусов к палубе. Я забрался в ближайшее кресло, потому как решительно никакой разницы между ними не видел, и расслабился, позволив ремням зафиксировать тело в максимально безопасном положении. Не знаю, как остальные, но я собирался хорошенько отоспаться – рандеву с фрегатом должно было состояться часов через двадцать, не меньше. Прыжок на орбиту я не запомнил, погрузившись в дрему еще до конца разгона в нижних слоях атмосферы. В отличие от старших собратьев, «призраку» для выхода в гипер не требовалось покидать планетную систему, достаточно было подняться на антигравах метров на сто, потом на ионных движках выйти на десятикилометровую высоту и прямо из стратосферы совершить прыжок. Насколько я знал, скаканули мы куда-то в район Нифльхейма – газового гиганта на периферии Системы – и затаились среди его многочисленных спутников. В таком положении нам предстояло провисеть до тех пор, пока «Великолепный» не выйдет за пределы зоны гравитационных возмущений на расстояние, безопасное для перехода в гиперпространство. К этому моменту диспетчерская служба «вести» фрегат уже будет не так плотно, и «призрак» посредством очередного малого гиперпрыжка подберется к кораблю-носителю практически вплотную. Собственно, именно таким способом чаще всего и осуществлялись контрабандные грузоперевозки в мирах с развитыми таможенными службами. Конечно, если не было никакой возможности договориться с тамошними чинами за долю малую, или ломили столько, что даже контрабанда становилась нерентабельной. Я ошибся – эвакобот проболтался в ближнем космосе почти сутки, так что кое-кому пришлось порядочно помаяться бездельем. И, как ни странно, этим кое-кем оказались дражайший шеф и неугомонный майор. Я дрых, просыпаясь через каждые два-три часа, дабы утолить жажду или закинуться очередной порцией пищевых концентратов, Гюнтер от меня не отставал, а Егерь так вообще валялся без продыху – как застыл, уставившись отсутствующим взглядом в капсулу напротив, так и пролежал в неподвижности все это время. Каждый раз, выныривая из царства Морфея, я созерцал его неподвижную физиономию, и каждый раз у меня возникало смутное подозрение, что он вовсе не спит, а погрузился в какой-то странный транс. Медитирует, что ли? Силен, мужик!.. Кот же, против ожидания, бодрствовал и с завидным постоянством прикладывался к вскрытому пакету с сухим кормом, который Егерь извлек из давешнего дэй-пака, прежде чем впасть в спячку. В конце концов, я отоспался на месяц вперед, и последние три часа перед прыжком откровенно маялся от скуки. Да и нос опять начал беспокоить, так что пришлось обращаться за помощью к Гюнтеру. Тот, правда, всеми силами отбрехивался, так что раскрутить его на что-то большее, чем обезболивающее, не удалось, к тому же весьма вовремя вышел на связь фрегат. Пришлось снова устраиваться в коконе. Но это того стоило – уже буквально минут через сорок катер пристыковался к носителю, и пассажирский салон заполнился парнями из команды Эмильена, которые сноровисто принялись помогать новоприбывшим, то есть нам, выбираться из капсул и перетаскивать багаж. Впрочем, и тут деятельный Пьер не позволил нам долго прохлаждаться – уже довольно скоро я с удивлением обнаружил, что лифт несет меня в компании Денисова с котом и баулами на родную вторую пассажирскую палубу. Ага, должностных обязанностей никто не отменял. Поселив Егеря в одной из двухместных кают поближе к собственному кабинету, я оставил его разбираться с багажом и завалился к себе. Дьявольски хотелось забраться в ванну и поваляться часик-другой, но пришлось ограничиться душем и свежей одеждой. Джинсы нашлись стираные, а вот приличной футболки я в шкафу не обнаружил, натянул одну из тех, что прямо-таки бесили дражайшего шефа – с абстрактным принтом на апокалипсическую тематику. Встречаться в моем теперешнем виде с Евгенией Сергеевной никакого желания не было, потому я связался с патроном и, убедившись, что время есть, отправился в медотсек. Док Шульц, как я уже упоминал, принял меня с распростертыми объятиями. Оставалось лишь надеяться, что он все же сумеет привести мою физиономию в божеский вид… Из глубокой задумчивости меня вывел бодрый голос все того же медика: — Все, Пауль, можете полюбоваться результатом. Что, уже?.. Быстро, однако. И он думает, что я вот так прямо запросто глаза открою и стану пялиться на собственное отражение в зеркале? У меня до сих пор мышцы на лице деревянные, издевается, что ли?! Все же я предпринял героическую попытку разлепить правый глаз, что мне и удалось неожиданно легко. Несколько минут я внимательно изучал хмурого типа в зеркале, но каких-то заметных отклонений от нормы не выявил, разве что на носу появилась напророченная Гюнтером горбинка – аккурат в месте перелома. — Припухлость со временем пройдет, – заверил док, уловив сомнение в моем взгляде. – Если вы, конечно, не вздумаете в третий раз нос рассадить. — Спасибо, доктор! – с чувством поблагодарил я, выпроставшись из кресла. – Обещать ничего не могу, но постараюсь беречься. — Идите, голубчик, и помните, что это в ваших интересах. — Еще раз спасибо, док. Выбравшись из «гостеприимного» медсектора, я в нерешительности застыл у лифта – никак особых распоряжений от командования не поступало. Я уже было совсем собрался вернуться в родные пенаты, когда на запястье заверещал инфор. — Да, патрон?.. — Через двадцать минут совещание, жду у себя. — Понял. Повестка? — Потом расскажу. Мухой давай. — Да, патрон. Преодолев знакомый насквозь маршрут до Пьерова личного музея и привычным стуком известив шефа о своем появлении, я шагнул в каюту-«студию» и занял любимое кресло в рабочей зоне. Самого Виньерона в пределах досягаемости не наблюдалось, но меня этот факт совершенно не расстроил – я прибыл первым и теперь имел возможность в спокойной обстановке поразмышлять о текущем положении дел. Надо сказать, вопросов у меня накопилось довольно много, и львиная доля из них к Денисову. Пьер появился через пару минут, я даже не успел толком расслабиться в уютных кожаных объятиях. Одет, как водится, с иголочки, с неизменным шелковым шарфом на шее – на сей раз зеленым. Свеж и бодр, как будто и не из рейда вернулся всего лишь пару часов назад. Впрочем, с чего бы ему утомленным быть – битые сутки отдыхали… — Патрон?.. — Сиди. Я тебя пораньше вызвал, нужно посоветоваться. Хм. А вот это уже интересно. — Набросай-ка мне по-быстрому психологический портрет господина Денисова. — Слишком мало данных, – помотал я головой. – И я не психолог… — Я конфликтолог, бла-бла-бла!.. Слышал уже, не интересно, – перебил меня шеф. – Не прибедняйся. Выкладывай впечатления. На данном этапе и этого будет достаточно. — Мутный тип, – пожал я плечами. Пьер прищурился, ожидая продолжения, однако я не повелся и принялся преданно поедать родное начальство глазами. — Обоснуй, – сдался патрон. — А чего тут обосновывать? Одного с Тарасовым поля ягода, сразу видно. Кстати, деза насчет нашего возвращения на борт сработала? — Сам-то как думаешь? – хмыкнул Пьер. Ну да, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить. Раз нас до сих пор не перехватил патруль, значит, все в порядке. А Тарасов все-таки порядочная шельма, с таким нужно держать ухо востро. Особенно шефу, если он не хочет проморгать момент, когда их с майором дорожки разойдутся. Хотя в этом вопросе я как раз на стороне бывшего штурмовика. — Ты от темы-то не уходи, – не дал сбить себя с толку Пьер. – Серьезно давай. Я никак не могу определиться с линией поведения в предстоящем разговоре. Есть у меня предчувствие, что от этой беседы многое будет зависеть. Мы должны заинтересовать Егеря. А как – без понятия. — Думаю, нужно сказать ему правду. Он оценит. — Уверен? — Не-а. Но есть у меня такое предчувствие. Только не смейтесь, патрон. Кажется мне, что он куда лучше нас во всей этой истории ориентируется. Пьер вопросительно заломил бровь, и я, наконец, решился: — Очень странно он себя вел. По всем признакам, он к такому развитию событий, ну, с незваными гостями и нашим своевременным появлением, был готов. И особо не переживал. Только за девушку свою волновался, но и то как-то привычно, что ли… — Темнишь ты, Паша! Я в ответ лишь развел руками – мол, все, что могу. — Ладно, будем по ходу решать, – вздохнул шеф. – Не самый лучший вариант, конечно, но… Продублированный аудиосистемой стук в дверь прервал патрона на полуслове: прибыли последние участники, причем оба одновременно. Все ясно. Ушлый Тарасов не упустил возможности заранее настроить Егеря на разговор, и можно было не сомневаться, что теперь они своего не упустят, выдоив из Виньерона максимальное количество бонусов. Мне, собственно, параллельно, к тому же это их неотъемлемое право. Все равно сотрудничать, но куда приятнее это делать на своих условиях, нежели безропотно соглашаться с требованиями противной стороны. Судя по легко читаемой досаде во взгляде дражайшего шефа, он это понимал ничуть не хуже меня. Но, опять же, без посредничества майора никак не обойтись… — Располагайтесь, – не размениваясь на приветствия, указал Пьер на свободные кресла. – Коньяк, сигары? — Пожалуй, промочить горло будет нелишне, – отозвался Тарасов. Егерь коротко кивнул. За те два часа, что мы не виделись, он разительно преобразился. От длинных волос и недельной небритости не осталось и следа, сейчас он был тщательно отмыт и острижен по-военному коротко, вот только глаза какие-то усталые. Причем усталость не физическая, а… даже не знаю, как сказать. Внутренняя, что ли?.. Как будто человек чего-то очень долго ждал, и, наконец, это что-то случилось. Но облегчения, против ожидания, не принесло. И взгляд. Очень нетипичный – взгляд умудренного грузом прожитых лет старца, а отнюдь не молодого парня лет двадцати пяти на вид. Одет он был, по примеру Тарасова, в стандартный серый комбез и не менее стандартные полуботинки на резиновой подошве – видимо, чтобы на фоне остальной команды не выделяться. Соответственно, и похожи они были, как бройлеры из одного инкубатора – с первого взгляда можно было определить в них вояк. Пусть и бывших. Пьер между тем нырнул в заветный шкафчик и одарил всех присутствующих бокалами, продемонстрировав, что слова с делом у него не расходятся. Разлил по емкостям ароматный напиток, извлек из коробки сигару и принялся сосредоточенно ее раскуривать. Я непроизвольно сморщился и даже выдохнул сквозь зубы, но на фоне пыхтения шефа моя реакция осталась незамеченной. Наконец, он отставил в сторону зажигалку, выпустил клуб дыма и отсалютовал нам посудиной с коньяком: — Господа! Считаю своим долгом поздравить всех с успешным завершением рейда. «Господа» спорить не стали – что и говорить, повод железный. Обжигающая жидкость стремительно провалилась в желудок, оставив во рту послевкусие миндаля и самую чуточку ванили, и я поспешил зажевать угощение кусочком горького шоколада. Ух! А хорошо пошла!.. Немного помолчали, собираясь с мыслями, потом Пьер глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, но заговорить не успел – его опередил Денисов, порядочно удивленный чистейшим русским дорогого патрона: — Мсье… э-э-э… Виньерон. Прежде всего, хочу поблагодарить вас за высококвалифицированную медицинскую помощь моей спутнице… А ведь точно, Галину еще на стартовой палубе люди из ведомства дока Шульца в оборот взяли, я просто внимания не обратил, загруженный собственными проблемами. — Не буду ходить вокруг да около, – продолжил наш новый товарищ, – скажу прямо – я согласен принять участие в вашем предприятии… Тарасов вскинулся было, явно собираясь возразить, но Егерь недовольно дернул уголком рта и одарил майора столь красноречивым взглядом, что тот предпочел не вмешиваться, просто покачал сокрушенно головой, мол, как можно так бездарно провалить переговоры?! — Саныч, ничему не удивляйся, просто поверь – так надо. – Денисов задумчиво покрутил в руках бокал с маслянистым налетом на стенках и вновь переключился на шефа: – Да, мсье Виньерон, я согласен… но с одним условием – откровенность за откровенность. Пьер медленно кивнул, однако Егерь предпочел обозначить свою позицию еще жестче: — Я имею в виду полную откровенность. Вы рассказываете всё. Ничего не утаивая, даже самые малозначительные на ваш взгляд факты. Я тоже в долгу не останусь. — Будете требовать гарантий? – ухмыльнулся дражайший шеф. Он уже успел обрести душевное равновесие и выглядел как всегда уверенно, даже, я бы сказал, самоуверенно. Узнаю патрона. Теперь он своего точно не упустит. — Что вы, какие могут быть гарантии? – ответил той же монетой Денисов. – Просто в случае вашей не совсем полной… искренности, скажем так, я оставляю за собой право придержать кое-какую информацию. И сдается мне, мои сведения куда ценнее. Итак?.. — Хм… даже не знаю, с чего начать. Господин Тарасов уже рассказал вам, как попал в мою команду? — В общих чертах. Так что начните с предыстории. Рассказ Пьера затянулся почти на час. Денисов оказался въедливым, что твой следователь, часто задавал наводящие вопросы и то и дело уточнял самые мельчайшие детали, на которые я бы просто не обратил внимания. И я неожиданно для себя самого получил возможность оценить все предшествующие наши приключения непредвзято. Картина получилась целостной, но немного незавершенной – такое впечатление, что кто-то, причем самый главный, так сказать, кукловод, остался за кадром. Тот, кто стоял за мафией Босуорт-Нова, кто подкидывал идейки покойному господину Ма, кто заплатил людям Хромого Хидео… Конкурент. А уж когда патрон перешел к самой интересной части – байкам черных археологов, Тайне с большой буквы и Ковчегу – я снова развесил уши, как в первый раз. Очень уж у него это выходило… вкусно, что ли. Выслушав мало что не исповедь дражайшего шефа, Егерь глубоко задумался, мне даже показалось, что он опять впал в транс, вроде того, в котором пребывал на «призраке» целые сутки. Однако Денисов вдруг тряхнул головой, бесцеремонно сграбастал бутыль у Пьера из-под носа и набулькал себе чуть ли не полбокала коньяка. Выхлебал в один глоток, даже не поперхнувшись, зажевал шоколадом и огорошил нас бессмысленным на первый взгляд заявлением: — Все сходится. Программа активировалась. Надо признать, тут проняло даже дубового Тарасова – уж больно удивленным взглядом он смерил своего старого знакомого. — Да, Саныч, ты тоже многого не знаешь, – подтвердил его опасения Егерь. – Не мог я раньше рассказать, не обижайся. Итак, господа, откровенность за откровенность. Началась эта история четыре года назад, на планете с красноречивым названием Находка… По похождениям Егеря впору было писать приключенческий роман, я даже мельком пожалел, что Бог меня талантом рассказчика обделил. Денисов подробнейшим образом описал все события, приведшие к полному краху Первой Дальней, а затем плавно переключился на Нереиду. Про судьбу исследовательской базы мы уже в общих чертах знали, но без деталей. А тут, можно сказать, информация из первых рук. Но кое-что во второй части повествования бравого Олега Игоревича мне показалось слегка натянутым, в частности, его переход на резиновой лодке до острова с разгромленной лабораторией. Уж очень удачно он на него наткнулся. Впрочем, ловить на несоответствиях я его не собирался, и без того ошеломляющих фактов хватало. Один действующий искин на базе Первых чего стоил! И этот, как его, «внутренний искин» в татуировке на плече – Денисов «картинку» даже продемонстрировал, и мы убедились, что от обычной татухи ее отличить невозможно, разве что узор очень уж абстрактный… — Так что сами понимаете, господа спасители, никуда я с подводной лодки не денусь, – завершил Егерь свой рассказ. – Есть у меня такое чувство, что, пока с вашей загадкой не разберусь, от гребаной «татуировки» не избавлюсь. Да и Галя тоже. Она хоть и не признается, но я вижу – тяжко ей. Очень. — Олежек, а ты, часом, не заливаешь? – подозрительно прищурился Тарасов после общего продолжительного молчания. Денисов лишь пожал плечами, мол, хотите – верьте, хотите – нет. — Неудивительно, что тебя в нашу глухомань упрятали, – хмыкнул майор и снова глубоко задумался. Вот и вся реакция. То ли он действительно настолько непробиваемый, пофигист, одним словом, то ли так хорошо собой владеет. Я, откровенно говоря, так до сих пор и не разобрался в этом вопросе, и это меня совсем не радовало – так и до полной профессиональной несостоятельности допрыгаться недолго. Зато дражайший шеф несколько оправился от потрясения и, как и Денисов давеча, промочив горло доброй порцией коньяка, выдохнул: — Я знал! Я всегда это чувствовал! Ребята, вы даже представить себе не можете!.. Не в силах сдержать распиравшие его чувства, Пьер выбрался из-за стола и принялся вышагивать перед нами туда-сюда, заложив руки за спину. Признаться, таким возбужденным я патрона еще не видел. Даже в «сокровищнице» старого Ма он вел себя куда сдержаннее. А тут проняло. — Подумать только! Действующий искусственный интеллект Первых! Я бы многое отдал за возможность пообщаться с ним… — Боюсь, это невозможно, – попытался спустить шефа с небес на землю Денисов. – По крайней мере, в ближайшую сотню лет. — Да я понимаю! – отмахнулся Пьер. – Но вы только представьте!.. Такой источник информации!.. Ведь ему наверняка известно про Ковчег… — Кстати, а в каком направлении вы, Пьер, собираетесь вести поиски? Н-да. Уел Денисов, как есть уел. Раньше все планы не распространялись дальше вызволения с Ахерона Егеря с девушкой. Насколько я знаю, шеф именно у них рассчитывал разжиться информацией. А тут этот самый «источник информации» недвусмысленно дал понять, что вообще не в курсе – какой такой Ковчег? Ситуа-а-ация. Против ожидания, дражайший шеф не ответил, лишь рукой махнул, дескать, пока не до мелочей. — Олег?.. — Да? – Денисов с легкой усмешкой уставился на меня, явно не ожидая ничего умного. Впрочем, я и сам удивился своему равнодушному отношению к столь ошеломляющему повествованию. Скорее всего, подсознательно не поверил, слишком уж все фантастично звучало. Вон, Тарасов и тот сидит в обалдении. Или просто дремлет? — А вы… хм… — Не «выкай», я тебя не сильно старше. Ну да, ровесниками выглядим. Если бы не его глаза… — Там, на «призраке», что это за транс был? — Это я с «внутренним искином» общался. Он Гале коррекцию проводил. Так что, думаю, в ближайшие часы она очнется. Было с ней уже что-то такое, на Флоранс. — А как это вообще… ну, с «внутренним искином»?.. — Словами не объяснишь, – хмыкнул Егерь. – Да и не сказал бы, что я с ним общаюсь. Он возникает в сознании, когда нужен. Например, если я какую-нибудь хреновину Первых вижу. Тут же выдает назначение и основные характеристики. Так что я, можно сказать, ходячая энциклопедия по их технологиям. Ну, организм еще в порядок приводит периодически, когда переутомляюсь. Сколько мне лет, думаешь? — Двадцать пять? — Двадцать восемь. Просто хорошо сохранился. Природа, здоровое питание, все дела. Ну и «искин». — А как ты узнал, что мы появимся? Ведь совсем удивленным не выглядел, когда нас перехватил. «Чемоданы тревожные», опять же… — Я же говорил – активировался код второй ступени Программы. И не спрашивай, что это такое. Я сам так толком и не разобрался. Знаю, что козни Первых, чтоб им всем. — Давно? – встрял Тарасов. — Что «давно»? — Этот самый код активировался? — Да уже с полгода как. — Ч-черт! Это совсем не радует. — В смысле? — Олег, не тупи! Как твой «искин» узнал про всю эту нездоровую суету? Ты же на станции практически безвылазно торчал. Выходит, у него есть возможность как-то следить за событиями в большом мире… — Ага. Я в Сети постоянно сидел, новости просматривал. Проснулась, понимаешь, тяга. Внезапно. Короче, не выдумывай очередную теорию всемирного заговора. Пусть и инопланетного. — Да ладно вам спорить, – счел я нужным вмешаться. – Если принять на веру все эти штучки-дрючки Первых, почему бы не допустить, что после них на планетах в Сфере Человечества не осталась какая-то система слежения? Этакий мониторинг в космических масштабах!.. — Да ты, Паша, почище меня фантазер! – ухмыльнулся Егерь, и я окончательно убедился, что меня, так сказать, приняли в ближний круг. Иногда бывает очень полезно вовремя поддержать не сильно относящийся к делу треп. Правы были преподы в академии. Пара невинных вопросов, и вот ты уже не предмет мебели, а приятный собеседник и вообще рубаха-парень. — А твой «искин» тебе ничего про Ковчег не говорит? – ухватился я за мелькнувшую мысль, глядя на Денисова. Тот на мгновение погрузился в себя и мотнул головой: — Нет. Слишком мало исходных данных. Но и не отрицает, что это может быть корабль Первых. Или даже база. — Надо лететь на Нереиду! – резко остановившись, объявил Пьер. Мы с Тарасовым удивленно на него воззрились, а Егерь, напротив, понимающе кивнул. — Вы уверены, Олег, что копия инфокристалла сохранилась? — Скорее всего. Островок, где я спрятал карту памяти, совершенно необитаем. Если его случайно не снесли, что сомнительно, все должно быть в порядке. — Это единственная ниточка, – снова принялся вышагивать по каюте Виньерон. – Все известные мне первоисточники я проштудировал, других в относительно открытом доступе нет. Получается, у нас всего один путь – искать новые. Можно привлечь торговцев информацией, а можно попытаться добраться до мемори-карты господина Денисова. Второй вариант мне кажется предпочтительней. По крайней мере, он менее затратный, нежели первый. Система открыта для посещений, на планету сядем без проблем, пусть и в порту. До островов потом на катерах доберемся. Да элементарно отмажемся, что дайвингом заниматься полетели. Да, это будет лучше всего… Возможность взломать сервер СБ я даже не рассматриваю. — Думаю, это оптимальный вариант, – поддержал шефа Егерь. В его взгляде мелькнуло что-то такое… этакое, точнее не скажу, но я вдруг подумал, что у него есть еще как минимум одна причина для визита на курортнуюпланету. Однозначно что-то утаил, шельма. Причем что-то важное. — Патрон, а вы уверены, что рассмотрели все возможности? – на всякий случай уточнил я. — Да ни в чем я не уверен! – огрызнулся тот. – Ты что, предлагаешь мозговой штурм устроить? — Почему нет? Давайте по глотку, для стимуляции, так сказать, и того… — Паша, я тебя умоляю! – закатил Пьер глаза, однако за бутылку взялся. — Итак, господа соратники, поздравляю – мы в очевидном тупике! – провозгласил я, взметнув вверх бокал. – Считаю, за это нужно выпить. Остальные, судя по их взглядам, моего веселья не разделяли, но безропотно вылили коньяк в глотки. Помолчали некоторое время, потом я снова попытался направить размышления в конструктивное русло: — Насколько я понял, патрон, достоверных источников у нас нет. А что на этот счет говорят байки? Легенды же какие-то ходят среди черных археологов? — Ходят, а как же, – хмыкнул шеф. – Про корабль-призрак, про «черного механика», про рифы в гипере, про привидений-убийц с астероидов… да какой только хрени не наслушаешься от нашего брата! — А поближе к теме? Про Первых или их наследие? — Ничего достойного внимания. Уж можешь мне поверить, Паша! Я на этом собаку съел. — Тарасов? — Все, что знал, давно выдал. Даже без пыток. Аж самому стремно – воинский долг и все такое… Тьфу на тебя! Хоть бы тут без приколов обошелся. — Олег? — В тему не вникал. Тут бы забыть все, как страшный сон… Врет, ох врет! Ну и пусть его, по глазам видно, что тоже сказать нечего. Тут он в равном со всеми положении. Н-да, как-то не клеится у нас мозговой штурм… — Может, какие-то теории? Пусть самые безумные. Вообще все, связанное с другими расами. — Это у тебя, вообще-то, спрашивать нужно, – усмехнулся Пьер. – Кто тут спец по Тау?! — Я в их мифологии не силен, специализация не та. — И как это у него получается? – задумчиво глядя на Тарасова, вопросил шеф. – Уже в который раз отмазывается. — Навык не пропьешь, – с ухмылкой согласился тот. – Технично, надо признать. — Хорошо, давайте зайдем с другой стороны… Что мы вообще знаем про Первых? — Тебе школьный курс истории пересказать? — Почему нет? Давайте, патрон, не стесняйтесь. Только без лишних подробностей. — Да ну тебя!.. — Ладно, сам тогда. Первые – исчезнувшая около десяти тысяч лет назад высокоразвитая раса… — Гуманоидная, от людей практически не отличишь, – внес свою лепту Егерь. — Весьма спорное утверждение, научно не доказанное… — Да класть на науку, мне искин их облик показывал. Если честно – вылитые фэнтезийные эльфы. Антропоморфны, строение лица, глаз и вообще тела от человеческих не отличаются. Выше ростом, тоньше в кости, разве что уши обычные. Все. Хотя нет… они менее эмоциональны, мимика беднее. Но это приобретенное, физиологических ограничений нет. — Что ж, поверим уважаемому коллеге на слово. Значит, высокоразвитая раса, причина исчезновения неизвестна… — Это да, искин причину не знает. — …зато известны последствия их деятельности. Самое заметное – эксперименты над людьми. Человечество Земли, легорийцы, аборигены Ахерона – никого не забыл? — Я вот тут вспомнил… – Пьер задумчиво пожевал потухшую сигару и потянулся к зажигалке. – В качестве курьеза. Был один, с позволения сказать, ученый… Ксеноисторик, между прочим. Так вот, он на основании каких-то малоизвестных мифов Тау сделал вывод, что Первые экспериментировали не только с людьми. Вроде бы была еще одна, негуманоидная раса. И якобы обитает она на одной из планет Сферы Человечества… По извечной своей привычке, вбитой еще в академии, все время разговора я автоматически фиксировал эмоциональное состояние собеседников, потому заинтересованный взгляд Денисова от меня не ускользнул, хоть он и постарался сразу же принять безразличный вид. Но мелкая моторика никогда не врет, в чем я уже неоднократно имел возможность убедиться. Слова Пьера Егеря всерьез задели. Но заострять внимание остальных на проблеме он почему-то не стал. Скрытничает? Или просто не уверен? Будем надеяться, что второе… — Среди ученой братии встречаются очень странные типажи, – ухмыльнулся Тарасов. – Я вам не рассказывал про своего сержанта? Был у меня в отряде некий Марк Федотов… — Саныч, давай не сейчас! Так что там с этим ксеноисториком? — Олег, вы всерьез мой рассказ приняли? – удивился шеф. – Не стоит, право! Того парня, как бишь его… А! Доктор Рохас. Энрике Рохас, из университета Буэнос-Айреса, Южноамериканская Конфедерация. Сенсация оказалась дутой, его статью в «Этнографе» громили все кому не лень. Слишком уж доказательная база была зыбкой. Добили его сами Тау, признавшие тот сборник легенд, на основе анализа которого сеньор Рохас создал свою теорию, выдумкой одного своего эксцентричного ученого. До того тронувшегося умом, что стал основателем тоталитарной секты и очень плохо кончил. Да сами в Сети посмотрите, лет десять назад шумиха была. Егерь кивнул с напускным безразличием, мол, спасибо за совет, всенепременно воспользуюсь. Может быть. Впрочем, меня он не обманул – вопрос Денисова заинтересовал всерьез. Однозначно что-то знает. Ладно, не буду лезть грязными лапами психолога, пусть и всего лишь ксено, в нежную егерскую душу. Сам все расскажет, никуда не денется. — Коллеги, коллеги! – Я постучал по столу ножкой бокала, за неимением деревянного судейского молоточка. – Мы несколько отвлеклись. Еще что-то будет по теме?.. — Будет, обязательно будет, – многообещающе буркнул Пьер. – Все, закругляемся, надоел этот балаган. Паша, поройся в Сети на предмет слухов и легенд Тау. Все, что покажется интересным. Александр, поможете ему? Спасибо. А вам, Олег, будет несколько другое поручение. Я прошу вас изучить все наличные материалы по тематике. Я дам вам доступ к соответствующим разделам сервера. Мне очень важно ваше мнение как специалиста. Время у нас есть, целых одиннадцать суток. Да, и не особо распространяйтесь, зачем на Нереиду летим. Все свободны. Окрестности системы Риггос-2, борт фрегата «Великолепный», 15 августа 2541 года, вечер — Паша, хорош прохлаждаться! Н-да, дорогой патрон как всегда само воплощение вежливости и деликатности. Или это он только ко мне так относится? Особое, так сказать, доверие? Между прочим, мы с Попрыгунчиком не просто так по всяким сомнительным сайтам шаримся, а по его прямому приказу… — Да, патрон? — Полчаса назад девушка пришла в себя. И что? Я-то тут при… — Галя? Которая Рыжик? — У нас есть другие пассажиры? Короче, док ее обследовал – она в полном порядке. По крайней мере, физически. В медблоке держать ее нет смысла. Свяжись с Денисовым и займись ее размещением. — Окей… Нет, все-таки шеф в последнее время какой-то нервный. Вот, опять не дослушал, отключился на полуслове… С тяжким вздохом выпроставшись из кресла – Попрыгунчик к заданию отнесся со всей серьезностью, и я уже битых два часа просматривал бесконечные ссылки, так что спина успела порядочно занеметь – одернул футболку и активировал адресную книгу инфора. Номерами мы с Денисовым уже успели обменяться, так что дозвониться до него проблемы не составило. — Паша? — Ты в медблоке? — А сам-то как думаешь? Блин, и этот туда же… Может, я просто точные сведения предпочитаю, вместо догадок. — Пьер велел твою зазнобу разместить. Вам как, еще одну каюту, или вместе будете ютиться? — Вместе. — Вот и ладненько. Дорогу знаешь, сам доведешь. Я к вам сотрудницу свою подошлю. Если что-то понадобится специфическое, будете с ней решать. Звать Евгения. — Понял, жду. Тэк-с, полдела сделано. Осталось Примерную Помощницу озадачить. В последнее время Женька слегка оттаяла, но все еще продолжала смотреть на меня, как на… это самое, короче. Ну да ничего, работе не сильно мешает, если не считать мой дискомфорт. Но тут уж сам виноват, мне и расхлебывать. Второй вопрос – где ее искать. Поздно уже, наверняка из приемной сбежала, а по всему фрегату за ней бегать мне по статусу не положено. Придется звонить. — Евгения Сергеевна? — Да, босс? Блин, и как она в такую короткую фразу умудрилась вместить столько презрения пополам с сарказмом? И ведь не придерешься. — Есть задание. — А который час, не подскажете? — А кто тебе жалованье платит, не подскажешь? – не остался я в долгу. – Пьер приказал разместить на второй палубе нового пассажира. Девушку. — Да, босс… А вот это уже мне больше нравится! — Она сейчас в медсекторе, только что вывели из шока, так что поделикатнее с ней. Жить она будет вместе с Денисовым, парнем, которого я днем заселил. Он же ее от медиков приведет. Встретишь, короче. И, это… присмотрись к ней, потом расскажешь, что к чему. — Да, босс. Соскучились по свежим сплетням? — Я предпочитаю термин «сбор информации». Самим же проще будет. Зовут ее Галина, фамилия Рыжик. И не вздумай ржать, как ее увидишь. — Есть, босс! Что-то еще, босс? — Свободна. – И вырубил инфор, не дожидаясь очередной подколки. Н-да, кажется, я начал понимать дражайшего шефа. С такими подчиненными крыша уедет очень быстро, если все их выходки близко к сердцу принимать. А уж про пассажиров и вовсе молчу. Один Петрович чего стоит! Черт, Женьку забыл предупредить насчет кота!.. Впрочем, пусть тоже помучается. Мелкая, конечно, месть, если не сказать пакость, но хоть что-то. Справедливо на этом посчитав свою миссию выполненной, я вернулся к терминалу. За мое не столь уж долгое отсутствие клятый Попрыгунчик умудрился нарыть еще пару тысяч ссылок, пометив почти каждую вторую как важную. Тяжко вздохнув, я опустился в тесноватое кресло и тоскливо уставился в монитор. Задал Пьер задачку. Как в той сказке – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Да еще желательно на блюдечке с голубой каемочкой. А сам, небось, лясы точит. Тарасову, что ли, звякнуть? Не, ну его. Он еще вредней одной хорошо мне знакомой дамочки. Но та хоть по делу злится, а этот вредительством занимается из любви к искусству. Интересно, как с ним Олег ладит? Кстати, жаль, что его «внутренний искин» ничем не помог. Видимо, не владеет информацией. Искин… — Попрыгунчик, а, может, ты сам какие-нибудь легенды знаешь? – поинтересовался я, ухватив за хвост постоянно ускользавшую ранее мысль. – Ты ведь таурийский искин. Неужели в бытность свою на родине не гулял по вашей Сети? — Ответ отрицательный, то есть положительный. — Э?.. — Легенды знаю, но они не содержат никаких упоминаний о негуманоидной расе, измененной Первыми. Мои создатели – представители цивилизации, которую вы, люди, называете Тау. По Сети гулял. — Эк тебя заколбасило! – хмыкнул я, поразившись отборной казенщине в речи «питомца». Вообще-то, он так довольно редко выражается, в обычных обстоятельствах его по голосу от живого человека не отличишь. – Перегрелся, что ли? — Ответ отрицательный. Девяносто восемь процентов вычислительных мощностей задействовано в анализе информации по тематике поиска. Понятно. В случае необходимости Попрыгунчик мог внедряться в логические структуры планшетника и брать на себя функции центрального процессора, на порядок увеличивая собственное быстродействие. Это его Юми научила, а я возражать не стал. К тому же удобно очень – поставил задачу устно, и отдыхай. И не нужно самолично в поисковике копаться, голову ломать, как запрос сформулировать. С побочным эффектом в виде временной утраты большинства «очеловеченных» реакций приходилось мириться. Тем более что восстанавливался до исходного состояния искин буквально за несколько минут. Иногда и от админов бывает польза, так-то! В очередной раз вздохнув, я ткнул курсором в верхнюю ссылку и углубился в чтение. За последние несколько часов я перелопатил столько бреда, сколько не случилось за всю предшествующую жизнь. Довольно часто вообще попадались потоки сознания, по-другому и не скажешь. Хорошо Попрыгунчику – профильтровал содержимое сайта, выцепил повторяющиеся слова «Тау» и «легенда», и добавил ссылку в список. А мне потом сидеть и вникать. Спасал лишь тот факт, что примерно половина страниц содержала идентичную информацию, как это обычно и бывает в большой помойке под названием Сеть. И ведь никуда не денешься, приказы надо выполнять… Постепенно я вновь с головой погрузился в работу, периодически посмеиваясь над особенно выдающимися перлами, но по большей части с угрюмым видом пролистывал страницу и переходил на новую. Пока что удалось найти лишь десяток серьезных сайтов, по большей части академических, разместивших в свободном доступе материалы исследований своих сотрудников. Но текста было столько, что за час не одолеть. Да и за десять тоже. Я, честно говоря, сегодня собирался лишь составить приблизительный список обязательных к изучению источников, непосредственно к анализу планировал приступить завтра, хорошенько перед тем выспавшись. Но и тупое перелистывание уже порядком наскучило, того и гляди, вырублюсь. Носом клевать уже точно начал… Из полусонной задумчивости меня вывел звонок в дверь. Вскинувшись, я отыскал взглядом таймер в нижнем правом углу дисплея – ммать, двенадцатый час по корабельному! И кого принесло?.. Тщетно пытаясь избавиться от дремы, я прошаркал босыми ступнями к входу и не глядя сдвинул пластиковую створку вбок. — Женя?.. — Можно, босс? Я молча посторонился, пропустив гостью в прихожую. Неожиданно, черт возьми! На ночь-то глядя. — Босс, эта рыжая реально странная! — А?.. — Босс, вы спите уже, что ли? – округлила глаза Евгения Сергеевна. – Я говорю, девчонка эта, что с Денисовым поселилась, очень странная. — Обоснуй. Хотя нет, давай присядем, что ли. — Это уж точно, лучше сесть, – хмыкнула моя помощница. – В превентивных целях, так сказать. — Кофе? — Перед сном? — Ну и как хочешь. – Я с размаху рухнул в протяжно скрипнувшее кресло, сладко зевнул и приготовился слушать. — Она странная, – повторила Женя, так и не дождавшись от меня иной реакции. – Заторможенная, и, такое впечатление, от каждого шороха вздрагивает. — Я же предупреждал, что ее только-только из шока вывели. — Не похоже, что вывели. Она… как кукла. Взгляд пустой, молчит все время, Денисов ее за руку везде водил. Она точно не зомби? — Ты у меня спрашиваешь? – притворно удивился я. – Я ее в глаза не видел. В сознании, имею в виду. Обычная девчонка, стройная, в меру симпатичная. Рыженькая… Я осклабился в мечтательной улыбке, автоматически отметив, как Евгения Сергеевна на неуловимый миг вспыхнула, собираясь сказать что-то резкое, но быстро взяла себя в руки: — Да, насчет рыжей вы, босс, правы. Спасибо, что предупредили. С трудом сдержалась. Особенно когда кота рядом увидела. — И что кот? — Да ничего, в общем-то, – пожала плечами моя собеседница. – Денисов как свою ненаглядную в кресло усадил, так этот котяра к ней на коленки забрался, свернулся клубком и давай урчать. Она его гладит, а вид отсутствующий. Как будто она в своем, закрытом от других мире существует. — То есть толком ты ничего не узнала? – подытожил я. — Выходит, так. — Тогда слушай задачу. Мы летим на Нереиду, это курорт такой… — Я знаю. Там загар шикарнейший!.. — Не отвлекайся. У нас есть еще десять суток. Все это время ты будешь находиться рядом с Галиной. В разумных пределах, разумеется. С Денисовым на этот счет проконсультируйся. Нужно ее хоть немного растормошить. Постарайся разговорить, познакомь с другими девчонками. С Юми, например. Короче, твое дело – создать ей теплую дружественную атмосферу. Олег очень важен для Пьера, на него большие планы, поэтому будет лучше, если он хоть ненадолго сможет от своей ненаглядной оторваться, а не изображать няньку денно и нощно. Впрочем, что я тебе о методике психореабилитации рассказываю. Наверняка ведь учили такому… Женька еле заметно нахмурилась, и я мысленно обозвал себя дураком – вот на фига лишний раз напоминать ей о провале? Психолог, от слова хреновый. — Хорошо, босс, я постараюсь. Надеюсь, начинать нужно не прямо сейчас? — Не ерничай. — Да, босс! Я могу идти? — Точно кофе не хочешь? — Нет… Спокойной ночи, босс. Дождавшись хлопка двери, я довольно ухмыльнулся – ведь явственно колебалась! И хочется, и колется, как говорится. Есть подвижки, есть! Что ж, если не буду тупить, как обычно, может, и помиримся еще… Возвращаться к возне с информационным мусором отчаянно не хотелось, но я пересилил себя и вновь погрузился в автоматическое перелистывание страниц с текстом, в большинстве своем бредовым. Ссылок стало еще больше, и я совсем было собрался остановить Попрыгунчика – мне и уже найденных не на один день работы! – когда в дверь снова позвонили. — Прием по личным вопросам каждый день с часу до двух, – пробормотал я, но все же из кресла выбрался – кто бы ни приперся, все равно железный повод откосить от бессмысленной работы. Впрочем, кто, кроме неугомонного майора может почтить меня визитом в столь неурочный час? — Тарасов, время видел?.. – начал я, привычным жестом сдвигая створку, и осекся – на меня отрешенно смотрел Денисов. Взгляд, надо признать, очень странный – как будто сквозь. — Не побеспокоил? – с легкой улыбкой осведомился Егерь, чисто из вежливости, я полагаю. — Нисколько, – вздохнул я, постаравшись не выказать удивления. – Проходи. Отступил в сторону, пропустив гостя, и аккуратно прикрыл за собой дверь – если еще кто вздумает заявиться, пусть сначала постучит. Или позвонит, если ему так удобней. Совершенно сверхъестественным образом споткнувшись на ровном месте, я провел Егеря в гостиную и жестом предложил присаживаться. Тот спорить не стал, устроился в одном из кресел, аккурат напротив Улыбчивого Будды, и втянул носом воздух. — Кофе хочешь? – с затаенной надеждой поинтересовался я. Честно говоря, сам бы не отказался, но для себя варить было откровенно лень. А желание гостя – закон. — Давай, только покрепче. — Угу. Располагайся пока, осматривайся. Тебе с сахаром? – уточнил я уже из кухоньки. — Да, и со сливками. Такой шикарной кофеварки, как в приемной у Евгении Сергеевны, понятно, у меня в каюте не было, но агрегат попроще имелся, так что справился я на удивление быстро, судя по реакции Денисова. Одарив его большой кружкой, я с точно такой же в руках брякнулся во второе кресло… и едва не ошпарился, подскочив, как ужаленный – из-под моего седалища донесся раздраженный мяв, переходящий в вой. — Твою мать! — Петрович, ну-ка угомонись! – рявкнул Егерь, бросив какой-то особенный взгляд в мою сторону. Вернее, не в мою, а на здоровенного рыжего кота, вальяжно развалившегося на мягкой кожаной сидушке. Тот зыркнул в ответ недобро, но все же нехотя спрыгнул на пол и демонстративно устроился у подставки Улыбчивого. — И как я его не заметил… – покачал я головой, балансируя кружкой. Прощупал свободной рукой кресло – нет ли еще каких сюрпризов? – и осторожно уселся. – Вот за это и не люблю кошек… — Это ты зря, – ухмыльнулся Егерь. – Петрович это чувствует, вот и строит козни. Рекомендую завтра с утра обувь проверить, прежде чем ноги в нее совать. Я, конечно, прослежу, чтобы он еще не набедокурил… но если уж он поставил себе какую-то задачу, будь уверен – своего добьется. Хара́ктерный, блин. — Спасибо, утешил. – Я отхлебнул кофе и вопросительно уставился на гостя, мол, колись, давай. — Извини, конечно, что так поздно, – начал Денисов издалека, – но… Мне Саныч сказал, что ты ксенопсихолог, специалист по цивилизации Тау. Так? Я кивнул. Не такая уж и секретная информация. — Короче, я хочу с тобой посоветоваться, как с человеком знающим. Только не смейся. Я думаю, что сказки про негуманоидную расу, измененную Первыми, вовсе не сказки. И мне известно, где ее искать. На сей раз Егерь справился довольно быстро, но я слушал его вполуха, в голове почему-то билась одна-единственная мысль – я был прав насчет нестыковок. Видимо, такая забавная реакция возникла на фоне пресыщения информацией – слишком уж много ее на меня сегодня обрушилось. Своеобразный защитный механизм. И в разумных псевдодельфинов Нереиды я поверил безоговорочно и сразу. Сомнение вызвала лишь роль Петровича – он, оказывается, мутант-телепат, и вообще, страшный зверь. А с виду кот котом, разве что здоровенный… — Мя-а-а-у-у-у!!! — Петрович, задрал, не отвлекай! – отмахнулся Денисов и пояснил для меня: – Он обиделся, что ты не веришь. — Да верю я, верю… — Ты в него не веришь. А он этого не любит. — Я тоже много чего не люблю, котов в том числе. — А кого любишь? Собак? — Нет, я всю живность одинаково не люблю. У меня даже питомец электронный. Не веришь? – Я не поленился смотаться в спальню и продемонстрировал гостю планшетник. – Его зовут Попрыгунчик. Денисов бросил заинтересованный взгляд на комп и вдруг завис на пару мгновений – совсем как тогда, на катере. — Боюсь показаться навязчивым, – хмыкнул он, – но откуда у тебя искин Первых? — Чего? – От удивления я чуть не выронил планшетник, а мультяшный Тау на экране зашелся шипящим смехом. – Это маломощный таурийский искин, можно сказать, бытового уровня. Мне его один знакомый Тау подарил… Какие, нафиг, Первые?! — Мне тут доложились, – кивнул Егерь на собственное левое плечо, намекая на «татуировку», – что совпадение информационной матрицы со стандартным малым искусственным интеллектом вспомогательных систем составляет пятьдесят семь процентов. И то лишь потому, что основа неорганическая, в отличие от. Хочешь – верь, хочешь – не верь. — Сегодня прямо день открытий, – невесело хмыкнул я. – Короче, мне сейчас об этом думать лень. Спать хочу, если честно. Но… думаю, теперь отнесусь к поручению дорогого патрона со всей ответственностью. Это что же получается, Тау про Первых знают куда больше нас? — Выходит, так, – кивнул Денисов. – Так ты по моей проблеме что скажешь? — А что говорить? Звучит очень убедительно. Вряд ли бы ты до таких подробностей додумался, с методикой и прочим. Так что, думаю, можешь смело Пьеру рассказывать. Он тот еще авантюрист, даже если сразу не поверит, удостовериться захочет однозначно. — Большое человеческое спасибо! – поднялся Денисов из кресла. – Я думал с Санычем сначала переговорить, но ты своего капитана лучше знаешь… Спокойной ночи, короче. Петрович, пошли. Выпроводив, наконец, гостей, я с минуту постоял у закрытой двери, даже не пытаясь переварить новую порцию информации, и на автомате побрел в спальню – проверять на собственной шкуре справедливость известной поговорки про «утро вечера мудренее».12 августа 2541 года, поздний вечер
Глава 4
Система тау Кита, планета Нереида, международный космопорт Куинстон,— Эх, хорошо-то как! – Денисов с видимым удовольствием вдохнул полной грудью и легонько ткнул в бок свою спутницу: – Галька, помнишь?.. — И рада бы забыть, да не получается, – отозвалась девушка. Голос у нее был низковатый, но приятный. Не люблю писклявых. Да и на Евгению Сергеевну запал не в последнюю очередь по той же причине – уж больно, на мой, конечно же, вкус, сексуально у нее получалось – с легчайшей хрипотцой и самую чуточку в нос. Впрочем, отвлекся. — Не понимаю, ты-то чему радуешься, – продолжила Галя, протискиваясь следом за Егерем через рамку сканера. Хотя протискиваясь – это громко сказано. Слишком уж миниатюрна, на мой, опять же, взгляд. – Забыл, чем в прошлый раз закончилось? — Не-а, – безмятежно хмыкнул тот. – И тебе не советую. А радуюсь хорошей погоде. Опять же, люди живые вокруг, вон, глянь, какая киса! — Денисов, дурак! — Мя-а-а-у-у-у!!! Ну да, как же без тебя-то, сволочная зверюга… видать, тоже на кису стойку сделал и обломался по полной. У нашего коллеги юмор, как бы помягче выразиться, специфический. Не удивлюсь, если специально для Петровича он слова характерным мыслеобразом продублировал. Как он с питомцем общается, Егерь мне уже объяснил – ничего сверхъестественного, как специалист говорю. Кот рыжим мячиком – здоровенным, между прочим, куда больше баскетбольного! – прошмыгнул мимо меня, едва не своротив с ног, и усвистел куда-то вперед, на территорию терминала. Денисов этот демарш оставил без внимания, галантно взял Галю под ручку и не спеша зашагал к стойке паспортного контроля. Ага, не удивляйтесь – как оказалось, никто на Ахероне шухер по поводу исчезновения парочки сотрудников с уединенной станции мониторинга среды поднимать не стал. Тарасов расстарался, кто ж еще. Так что никаких проблем на местной, хм, таможне не предвиделось. Ну Денисов, ну сотрудник миссии на весьма удаленной планете – и что? Приехал в отпуск человек. Галя Рыжик аналогично. А неведомого конкурента мы по размышлению решили пока не брать в расчет – во-первых, никто не знал, куда направился «Великолепный», покинув систему Риггос-2, во-вторых, фрегат все равно не спрячешь, так что какой смысл шифроваться его пассажирам? Впрочем, равно и полноправным членам команды, как мы с Евгенией Сергеевной. Кстати, о птичках… — Молодец, Женька! – похвалил я помощницу, когда умильно озирающаяся по сторонам парочка – надо думать, ностальгия одолела – оторвалась от нас на несколько шагов. – С задачей справилась успешно. Галину прямо не узнать. — Я старалась, босс, – приняла та вид старательной отличницы, для усиления эффекта хлопнув ресницами. Впрочем, тут же перестала дурачиться и улыбнулась: – Я за нее даже рада. Смотреть больно было, как мучается… — Не переживай, док сказал, что она почти в норме. Вот еще по магазинам прошвырнется, и вообще не узнаем нашу буку. — Магазины – это хорошо! – мечтательно прищурилась Евгения. – А то мне уже надеть нечего. Где-то я это уже слышал… а, фиг с ними! Пусть потешатся. Тем более что нам с Денисовым тоже есть чем заняться. Причем с пользой для общего дела. — Прямо-таки и нечего? – все же подпустил я шпильку. – Как по мне, очень даже симпатично… В этот раз, видимо, памятуя о здешнем климате, моя помощница предпочла максимальный минимализм в одежде – белые шортики, такой же топ и бейсболку. Плюс классические кроссовки. Этакая выбравшаяся на теннисный корт английская леди, разве что без ракетки. И в солнечных очках, что оказалось совершенно нелишне. А я, идиот, этим аксессуаром легкомысленно пренебрег. Впрочем, в толпе свежеприбывших туристов, где чуть ли не каждая вторая девушка щеголяла подобным нарядом, Евгения Сергеевна в глаза не бросалась. Но глаз при этом однозначно радовала. Я уже говорил, что у нее фигура обалденная? — Неуклюже, босс. Но все равно за комплимент спасибо. – Женя одарила меня лукавой улыбкой и вернула шпильку: – А вы, я гляжу, мои уроки не забываете. Вот еще! Просто ничего более подходящего случаю в моем гардеробе, хоть и изрядно пополненном на Сингоне, не обнаружилось. Так что пришлось влезть в те самые джинсы из модного потертого денима, а любимые ботинки заменить кроссовками из светлой замши. В общем, почти как у классика – «как денди лондонский одет»… Правда, вместо клубной рубашки бежевая тенниска из натурального хлопка. Дорогущая, между прочим! — Побежали, босс, а то отстанем! – потянула меня за руку спутница, и я безропотно ускорил шаг. Денисов с Галей уже как раз прошли паспортный контроль и задумчиво топтались неподалеку от стойки, бросая в нашу сторону нетерпеливые взгляды, так что пришлось поторопиться. Как и предполагалось, проблем у нас не возникло, и уже через пару минут мы присоединились к ждущей парочке. — Ребята, давайте быстрее, – просительно протянула Галя, увлекая Олега в сторону выхода из терминала. – Я тут как белая ворона! А вот это весьма спорное утверждение. Они с Егерем, одетым по-туристически незатейливо – в серую футболку навыпуск, синие штаны с накладными карманами из комплекта ремонтного персонала и незабвенные тапки на резиновом ходу – составляли весьма гармоничный ансамбль: она щеголяла в тех же шортах и майке, в каких мы ее с Ахерона забрали. Не нашлось на борту ничего подходящего – или размер не совпадал, или фасон не устраивал. Даже у довольно миниатюрной Юми ничем разжиться не удалось, разве что босоножки одолжила. И, что характерно, в тех самых «тревожных чемоданах», доставленных вместе со спасенными, верхней одежды практически не было. Даже у Гали, что, на мой взгляд, явная недоработка с ее стороны. Так что с поправкой на пол и возраст стремление разжиться шмотьем смотрелось вполне естественно. Почему бы в таком случае и не уступить невинной девичьей просьбе? Все же мы с Женькой несколько отстали – по моей вине, каюсь. Слишком долго по сторонам глазел, изучая донельзя навязчивую рекламу. Но и меня понять можно – давно на курорте не был, почти уже и забыл это забавное ощущение предвкушения пляжного отдыха. Денисов с зазнобой уже ждали нас на стоянке такси у просторного семиместного глайдера. Петрович крутился тут же, то и дело пристраиваясь поточить когти о нарядный желтый борт аппарата, и отвечая на окрики Егеря недовольным мявом. Впрочем, водила, так и торчавший на своем месте, на забавы рыжего пакостника внимания не обращал, да и Денисов покрикивал лениво, чисто для порядка. В салоне разместились без проблем, даже коту досталось отдельное кресло, и Олег, обменявшись с Галей понимающим взглядом, торжественно объявил: — Ну что ж, коллеги по несчастью! Скоро я покажу вам рай шопоголика. Помнишь, дорогая, как нас Викентий по магазинам водил?.. Во взгляде Галины мелькнула тихая грусть, сменившаяся улыбкой. Видимо, все же какие-то приятные воспоминания о пребывании на планете у нее остались. Я ее ни о чем не расспрашивал, хватило истории Егеря, чтобы правильно интерпретировать реакции девушки. А вот Женька периодически терялась, но с присущей ей деликатностью в душу не лезла. За что ей отдельное спасибо. К тому же, как я уже упоминал, с заданием она справилась вполне успешно – за прошедшие десять суток сумела подружиться с пребывавшей в депрессии от посттравматического шока Галей, и даже почти вывела ее из этого состояния. Денисов в приватном разговоре особо подчеркнул это обстоятельство – мол, искин искином, но без дружеской поддержки коррекция так гладко бы не прошла. Дескать, научен уже горьким опытом. — Возражений нет? – все же счел нужным поинтересоваться Егерь, и, дождавшись дружного мотания головами, продиктовал водиле адрес. Тот кивнул, и глайдер легко оторвался от земли на антиграве. Поднявшись на транспортный горизонт, таксист врубил движки, и аппарат стремительно рванул над городом, легко обгоняя попутный транспорт. Судя по лихости, потенциальные проблемы с полицией парня совершенно не волновали. В окно пялиться, особенно с учетом стиля вождения нашего пилота, абсолютно не хотелось, да и смысла особого не было – все равно не разглядеть ничего толком, и я погрузился в собственные мысли, припоминая не столь уж давние события… Как я и напророчил, Пьер в историю с афалинами до конца не поверил. Что совершенно не помешало ему принять эту версию за рабочую – другой все равно не было. А тут, как ни крути, потенциальный источник информации. К тому же Егерь весьма к месту упомянул о пещерах под островом и таинственном объекте, назначение которого он так и не сумел для себя уяснить. В общем, сам Бог велел проверить. И я бы очень удивился, если бы дражайший шеф рассудил иначе. Тарасов же, в этот раз включивший скептика, даже помог – в последовавшем очередном «мозговом штурме» он выступил в качестве оппонента, критикуя каждый предложенный шаг, и в результате мы коллегиально сумели родить весьма неплохой план. Перелет до нужной системы прошел без проблем. Место в обширном порту Куинстона нашлось, здесь и не таких здоровяков принимали, так что километровый «Великолепный» пришелся ко двору. Цель визита Пьер указал стандартную – поиск груза и пассажиров для следующего рейса. Правда, размещать заявку на местном новостном портале не торопился – не до клиентуры сейчас. Стоянка зарезервирована, цель задекларирована – и кому какое дело, чем команда занимается? Отдых у нас, заслуженный. В пределах самого шарика передвижение гостей Нереиды никак не ограничивалось, не рекомендовалось лишь лезть в зону ответственности военных объектов. Но нам там, собственно, ничего и не нужно было. А в Южном полушарии, по словам Денисова, затеряться можно в два счета. Понятно, от орбитальной группировки не скроешься, но тут, как говорится, есть нюансы. Что у системы мониторинга не отнять, так это стопроцентного покрытия подконтрольной территории. Выходка террористов, уничтоживших базу на острове Флоранс, стала возможной лишь с привлечением невиданных ресурсов – нескольких кораблей и орбитального имитатора, который сам по себе стоил как маленький космический флот. Так что в участии в заварухе компании «Внеземелье» Егерь даже и не сомневался. Никакому одиночке, сколь бы богат он ни был, такое провернуть не по силам. Мы же собирались тихо-мирно высадиться на подходящем островке неподалеку от мест разыгравшейся три года назад трагедии, и якобы предаться разнузданному отдыху с серфингом, дайвингом и рыбалкингом. Плюс остальные пункты программы – шашлык, тьфу, барбекю на свежем воздухе, принятие солнечных ванн и всякие излишества нехорошие по укромным местечкам. Для чего и потребовалось участие как минимум двух парочек. Но, судя по намекам Гюнтера, не исключалась и третья – Юми ему уже чуть ли не ультиматум предъявила. Сойдет ли за четвертую тандем Виньерон – Тарасов, я, честно говоря, сомневался. Хотя с майора станется, может и этим, который нетрадиционный, прикинуться. Чисто для хохмы. Итого восемь человек – лишние глаза ни к чему. Остальная команда оставалась на борту, по графику отправляясь в увольнение. Эмильену как суперкарго вменялось в обязанность периодически объявляться на местной «барахолке» – специализированном сайте для грузоперевозчиков, и даже интересоваться напрямую у некоторых работодателей условиями. В общем, имитировать бурную деятельность. Некоторое сомнение у меня вызывало место высадки – довольно обширный остров в десятке километров от Пятачка – того самого клочка суши, где некогда размещался временный лагерь научников, занятых контактом с афалинами. Плюс, если верить тому же Денисову, менее чем в сотне километров лежал безымянный остров с разгромленной «фабрикой клонов». С какой стороны не возьми, режимные объекты. Были. А теперь места преступлений, причем очень серьезных – массовых убийств. Полиция на такое соседство должна смотреть косо. Примерно в таком ключе я и высказался. На смех меня, против ожидания, не подняли. Пьер преувеличивать проблему был не склонен, справедливо полагая, что все решаемо, главное, знать, где и с кем. А Тарасов и вовсе заявил, что можно наплевать и забыть – если в деле были замешаны доблестные сотрудники СБ, то никаких следов на местах мы не найдем. Вообще. Не в их стиле оставлять улики, тем более, свидетельствующие об их вопиющей некомпетентности. А операция подобного масштаба, которую они благополучно проморгали – именно она и есть. На том, собственно, и порешили. Все равно, пока фрегат пребывал в гиперпространстве, как-то проверить ни одну из версий не представлялось возможным. Зато как только «Великолепный» из прыжка вышел и появилась связь с Сетью, дражайший шеф припряг Джейми. Тот, порядком соскучившийся по настоящему делу, успешно и, главное, незаметно взломал сервер системы мониторинга Нереиды, тиснул самые свежие спутниковые снимки интересующего нас квадрата и после соответствующей обработки переправил Пьеру. Изучив их в пять пар глаз, мы убедились в безусловной правоте майора – кроме подозрительно ровных площадок разной протяженности, на островах ничего примечательного не обнаружилось. Денисов еще хмыкнул что-то типа: «Все-таки системы уничтожения были синхронизированы. Повезло мне, значит». Страшная штука гравигенераторы. Довелось мне уже быть свидетелем их применения в качестве банальной мины. Впечатлило, не скрою. На Пятачке картинка несколько отличалась – здесь нам удалось разглядеть несколько пенобетонных фундаментов типовых жилых и лабораторных боксов. Видимо, базу просто-напросто демонтировали, убрав основные следы пребывания людей. Поиск в открытых полицейских сетях никаких ограничений на посещение именно этого района планеты не выдал. Даже в новостях трехлетней давности про террористов, разгромивших научно-исследовательскую базу, упоминаний не было. Оставалась вероятность, что непосредственный мониторинг объектов взяла на себя СБ, но это посулился выяснить по своим каналам Тарасов. Чем, собственно, в данный конкретный момент он и занимался. А наша компания летела на… шопинг. Ага, нам предстоял банальнейший забег по магазинам. Правда, наш с Денисовым список покупок несколько отличался от стандартного. Но ведь об этом никому знать не обязательно, правда?.. Пьер же, заручившись поддержкой Гюнтера, решал организационные вопросы, коих набрался нехилый перечень. Как оказалось, самостоятельный отдых группы лиц в суровых естественных условиях вдали от комфортабельных отелей был делом не то чтобы невозможным… но для воплощения в жизнь такой прихоти потенциальным клиентам службы спасения приходилось порядочно попотеть. В первую очередь, согласовывая порядок взаимодействия с указанной службой, как-то: канал экстренной связи, комплект маяков на каждого отдыхающего, медкарты, прививки и прочая, прочая, прочая. Плюс краткий курс по выживанию в дикой природе с последующим зачетом. Плюс тренинг по оказанию неотложной помощи. Плюс… Впрочем, так как отдыхать мы собирались именно группой, то проходить обучение всем не требовалось. Достаточно было хотя бы одного специалиста в каждой из этих областей. Это оказалось нашим спасением, ибо Гюнтер являлся сертифицированным полевым медиком, а квалификации Денисова как бывшего Охотника – таковым он числился по нынешнему идентификатору – за глаза хватило, чтобы послать «сюрвайвелиста» из службы лесом. Плюс ученый-биолог – Галя. Плюс спец на все руки от скуки – Тарасов. Этот, с учетом военной специальности и отраженных в «паспорте» курсов повышения квалификации, имел доступ вообще куда угодно, хоть к черту в пасть. Он, к моему удивлению, тоже прятаться не стал, везде пользовался собственными настоящими документами. Видимо, недоразумение с собственным исчезновением в застенках якудзо-триады благополучно разрешил еще на Ахероне. Ввиду наличия майора никому из партии отдыхающих не пришлось также посещать и школу дайвинга, что в нормальных условиях отняло бы не менее недели. Впрочем, соответствующую подготовку имел и Денисов, да и я был не чужд некогда подобной забавы, давно, правда, еще когда по курортам разъезжал. Однако опыт не пропьешь, в чем я уже неоднократно имел возможность убедиться. В общем и целом непреодолимых преград не возникло, и сразу же после посадки фрегата на персональном «пятаке» в «частном секторе» космопорта мы приступили к реализации разработанного плана. И первым пунктом в той части, что касалась нас с Денисовым, шла закупка оборудования для подводных работ. Ну и для антуража, так сказать, всего остального инвентаря – грилей, шезлонгов, удочек-спиннингов и даже ружей. Накануне я при помощи Попрыгунчика раскопал адреса нескольких довольно крупных магазинов, специализирующихся на подобных вещах, но, как показала практика, Денисов на этот счет имел свое мнение… Торговый центр, размещавшийся в огромном приземистом – всего три этажа – здании, показался мне очень скромным. В плане оформления, понятно. Разнообразных магазинов, бутиков, салонов красоты и просто кафешек здесь было видимо-невидимо, судя по большой голографической карте в холле. Впрочем, несмотря на лихость таксиста, по дороге я сумел уяснить, что на площадях тут не экономили, предпочитали расти вширь, а не ввысь, как в других мегаполисах. И парковка у центра была на загляденье – большая и просторная, забитая по большей части… колесными карами. Ага, глайдеров не особо много, в основном именно такси. Зато четырехколесных экипажей самого разного дизайна и фасона несколько сотен. И не менее половины из них – явные внедорожники типа незабвенного «бобика», но несравнимо более технологичные и напичканные электроникой по самую крышу. Удивился я сильно, даже Денисов на это внимание обратил и пояснил, что это место популярно у так называемых «джипперов» – больных, в сущности, людей, полагающих «езду» по всяческим буеракам, лужам и просто непролазной грязище за самое изысканное развлечение. Ну да, магазин фактически в пригороде, вот и облюбовали его «джиповоды». Впрочем, долго зависать на парковке мне не дали, и мы поспешили убраться с солнцепека – довольно щадящего, на мой взгляд – в кондиционированную прохладу холла. — Дамы, боюсь показаться бестактным, – зашел издалека Денисов, пробежавшись глазами по карте, – но нам нужно разделиться. Это уж как пить дать! Поддерживаю всеми руками и ногами. — Оле-е-ежек!.. – разочарованно начала было Галина, но умница Евгения Сергеевна что-то быстро шепнула ей на ухо, и спутница бравого Егеря тут же сменила гнев на милость: – Ладно, идите. Мы и без вас справимся. Вам же и хуже. Мы всем своим видом изобразили сожаление – причем не сговариваясь, и Денисов, присев на корточки, подхватил кота под передние лапы. Пристально глядя ему в зеленые глазищи, Егерь с нажимом произнес: — Петрович, идешь с девочками. Патруль. Кот глухо заурчал, мотнув хвостом. — И смотри у меня, чтоб без порчи чужого имущества! – предупредил Денисов напоследок и отпустил питомца. Прошелся ладонью по лобастой башке и загривку, легонько наподдал по откляченному кошачьему заду – дескать, вали уже. – Встречаемся через… час примерно. Галь, вы как обычно? — Ага, – подтвердила та. – Только лучше я тебе сама позвоню, а то с вами никакого удовольствия. Пойдем, Жень. Галина потянула с любопытством осматривавшую ближайшие окрестности Женьку за руку и чуть ли не бегом потащила куда-то вглубь холла, к одной ей ведомой цели. Я невольно залюбовался обеими – так легко и естественно у них получалось, что называется, летящей походкой. Обе изящные и фигуристые, разве что одна совсем уж миниатюрная. Зато вторая!.. Мой любимый размер. И рыжий кот, семенящий рядом.Прямо-таки фантасмагорическая картина. — Паша, проснись! — А?.. — Ты чего? – Денисов подозрительно прищурился, потом проследил за моим взглядом: – А, да, впечатляющее зрелище. Ты что, в Евгению Сергеевну втюрился, что ли? Если бы все было так просто… Томление в груди, тайные охи-вздохи, бессонные ночи, безумные порывы типа стихоплетства и серенад под балконом под аккомпанемент губной гармошки… Да с такой напастью я бы в два счета справился. Но тут уже слишком далеко зашло, даже водка не помогает. Одна надежда на сегодняшнюю вылазку по магазинам. Шопинг, он… расслабляет, что ли. По крайней мере, настроение у девушек улучшается, давно доказанная закономерность. А, ладно!.. — Да ты, братан, не лыком шит! – правильно интерпретировал мою задумчивость напарник. – Успел уже! И накосячил, наверное. Знакомая ситуация. Ничего, вот сейчас они душу отведут, и тогда лови момент. Проверено. — Да ну тебя! – опомнился я. – С Женькой может и не прокатить. Ч-черт! — Ага, Евгения Сергеевна серьезная девушка, – подлил масла в огонь Денисов. – Хара́ктерная, что мой Петрович. Мы ее сразу раскусили. — Слушай, давай мою личную жизнь позднее обсудим? – разозлился я. – Тарасова еще позовем, тоже тот еще эксперт. Особенно под рюмку чая. — Ладно, ладно, молчу. Пошли, покажу тебе один занятный магазинчик… Паш, ты чего?! Я лишь отмахнулся, уставившись в пол. Ох, как не вовремя накатило! Давненько, кстати, приступов не было, и особенно таких, яростных вспышек. Так, дышим глубоко, ни о чем не думаем. Вдох-выдох, вдох-выдох… где же верный «деревянный человек», когда он так нужен? Не драться же, в конце концов, с первым встречным! Лучше уж Денисову тогда нахлобучить, он хоть отобьется в случае чего. Вдох-выдох, вдох-выдох… — Эк, брат, тебя расколбасило! – донесся до слуха голос напарника. Глухо, как сквозь вату. Или, скорее, толстый слой воды. – Непорядок!.. Я вдруг почувствовал на висках его твердые ладони и едва успел задавить первый, естественный, порыв – схватить его за запястья и боднуть лбом в переносицу, потянув на себя. А потом еще коленом добавить, в солнечное сплетение. И уже в следующее мгновение с удивлением осознал, что ярость, накатывавшая волнами, с периодичностью прибоя, отступила куда-то на задворки сознания. Стало удивительно хорошо, я бы даже сказал, неестественно спокойно. Как будто стакан валерьянки хватанул. Или словил в бубен – забавное такое ощущение, когда в нокдаун отправляют. И вроде не на полу, но и себя не полностью ощущаешь. Все как в тумане. И в ушах звон. — Паша, Паша, ну-ка, присядь, – Денисов, как заботливая мамаша, подвел меня к ближайшему диванчику, каких по всему холлу было понатыкано немало – надо думать, чтобы утомленные гости могли передохнуть перед очередным забегом по магазинам. – Легче стало? — Ты… как?.. — А, ерунда! Просто фокус, последнее время с энергетикой помаленьку балуюсь. С тобой-то что? — При… ступ… Сей… час… пройдет. — И давно это у тебя? — Давно. Несколько лет, – уже довольно уверенно пояснил я. От ярости не осталось и следа, да и странная слабость стремительно отступала. – Психотравма, после контузии. Периодически в панику впадаю. Или, как сейчас, в ярость. И тогда непременно кого-нибудь поколотить надо, иначе кранты. — То-то я гляжу, манекен у тебя в каюте такой замызганный, – хмыкнул Денисов. – Часто достается?.. — В последнее время не очень, – честно признался я. – Есть куда энергию девать. А тут что-то накатило. А ты крут, мужик. Так меня еще никто не утихомиривал. — Фирма веников не вяжет! – самодовольно осклабился напарник. – Полегчало? Пошли тогда. Идти пришлось не очень далеко – до первого поворота в левое крыло здания. И только оказавшись в хоть и просторном, но все же коридоре, я осознал, что меня мучило все это время – в холл, огромный зал высотой во все три этажа с прозрачным куполом, свет проникал беспрепятственно, но вблизи стен каким-то чудесным образом рассеивался, и здесь царили причудливые тени странного фиолетового оттенка. — Это от местной звезды спецэффекты, – незамедлительно пояснил Денисов, видя мое удивление. – На улице так в глаза не бросается, а в помещениях заметно. И это ты еще на местных внимания не обращал, особенно девиц. Загар у них… специфический, скажем так. — Женька что-то говорила такое. Шикарнейший – уж не знаю, что она имела в виду. — Увидишь, сам поймешь, – заверил напарник. – Тут вообще все с фиолетовым отливом, особенно издали. Даже растения. Вплотную смотришь – обычный зеленый листик, разве что край синеватый, да прожилки. А как с высоты на заросли глянешь – чистый фиолет. Ладно, что я распрягаюсь, сам все увидишь. Пришли, кстати. Я поднял глаза на довольно скромную вывеску – «Охота и рыбалка». Н-да, без изысков, зато предельно ясно. Судя по неширокой затемненной с тыла витрине с манекенами, что называется, в «полном фарше» – именно то, что нам нужно. Хотя я бы лучше в крупный фирменный магазин наведался, а не в этот… лабаз. — Пошли-пошли, тебе понравится, – ухмыльнулся Денисов и прошел в дверь. Я шагнул следом… и застыл рядом с Егерем, приятно пораженный. — Я же говорил, тебе понравится, – подмигнул тот. – Хотя тут кое-что изменилось. Но главное осталось на месте. Добрый день, Жанна! — Добрый, мсье, – незамедлительно отозвалась хозяйничавшая за тяжелым прилавком из натурального дерева брюнетистая хрупкая девушка с парой задорно торчащих косичек. Именно на нее я и пялился, проигнорировав довольно обширную коллекцию всевозможного туристического, охотничьего и рыбацкого снаряжения, разбавленную кое-где чьими-то трофеями – головами довольно крупной живности с разных планет Федерации, от земного оленя до степного волка с Брода. А добрая половина так и вовсе была мне незнакома. — Рад снова видеть обворожительную хозяйку этого волшебного царства! – расщедрился на комплимент Денисов, одарив девицу широкой улыбкой. – Как поживает ваш папа́? Все также третирует – заставляет готовить завтрак и заниматься другими женскими делами? — Вы знакомы с папа́? – сделала большие глаза Жанна. Н-да. Встречаются еще такие экземпляры… Судя по произношению, француженка. Или канадка. Скорее первое, если судить по общей изящности и элегантности, которую не в силах был скрыть даже наряд в стиле милитари – весьма минималистский. Да что там «не в силах»! Наоборот, даже подчеркивал. Просто удивительно. Понятно теперь, почему Денисов меня именно сюда притащил. Этому магазину вообще никакой рекламы не надо, кто раз зашел, потом уже мимо пройти не сможет. Даже если не нужно ничего, любой нормальный мужик заглянет полюбоваться на хозяйку. Причем без всяких задних мыслей, с чисто эстетическими целями. — Не имел чести, – рассмеялся Денисов. – Но к вам я уже заглядывал. — Увы, мсье, не припоминаю, – искренне смутилась Жанна. На меня она внимания не обращала – привыкла уже к такой реакции самцов. – Но должна сказать, папа́ оказался прав – быть примерной девочкой не так уж и плохо. Денисов удивленно заломил бровь, но сказать ничего не успел – дверь за прилавком, ведущая, скорее всего, на склад, уехала в бок, по торговому залу разнесся детский топот и звонкий голосок прокричал: — Мама! Мама! Девушка с улыбкой склонилась, подхватив ребенка, и выпрямилась, лукаво глядя на посетителей, то есть на нас с Олегом. На руках у нее с удобством устроилась совсем мелкая девчушка – лет двух, максимум двух с половиной, совершенно на мать не похожая – пухлощекая и светловолосая. — Не шуми, дорогая, у нас гости, – выговорила Жанна дочери – чисто для порядка. – Так что папа́ был прав, мсье. Правда, сейчас он ушел на покой, передал дела нам с Генри. Тут весьма вовремя из кладовки высунулся белобрысый мужик – не сказать, что гигант, но весьма впечатляющих габаритов. Нордического, что называется, типа. Скользнул по нам цепким взглядом и поинтересовался у жены: — Помочь? — Не стоит… – отмахнулась Жанна, но тут малышка что-то принялась нашептывать ей в ухо. Выслушав ребенка, девушка с совершенно серьезным видом кивнула: – Хорошо, сейчас посмотрим. Сожалею, мсье, но у нас с Мари возник очень важный вопрос, не терпящий отлагательств. Прошу нас извинить. Генри вас проконсультирует. Денисов понимающе улыбнулся, мол, дело житейское, и переключился на парня. — Чем могу служить? – незамедлительно поинтересовался тот. — Да у нас, собственно, целый список, – хмыкнул мой напарник и полез в карман за КПК. Я проводил взглядом скрывшуюся в кладовке женскую половину семейства и пристроился рядом с Денисовым, облокотившись на прилавок. — Впечатляет, – резюмировал через пару минут Генри. – Извините за любопытство, собрались «дикарями» на юг? — Ага. А что, бывали уже? — Приходилось. Пока не остепенился, – продавец мотнул головой в сторону двери, в которую вышли Жанна с ребенком. – На мой взгляд, кое-что у вас в списке лишнее, а кое-что я бы заменил. Вот, скажем, дыхательные аппараты – зачем вам мощный «акваник», если на островах глубин больше тридцати метров просто нет?.. Денисов смерил меня вопросительным взглядом, но я лишь пожал плечами – перечень составлял из самого стандартного снаряжения, наиболее распространенного. Тем более что бюджет Пьер не ограничивал. Но если есть более подходящий аналог, не вижу причин не взять. В этом ключе я и высказался, вдохновив белобрысого Генри на безнаказанную коррекцию нашего списка. Сильно подозреваю, что в соответствии с ассортиментом магазина, а отнюдь не из-за моей неграмотности в этом вопросе. Впрочем, возражать я не стал, равно как и Денисов, поэтому гостеприимный магазинчик мы покинули примерно через час, весьма довольные и покупками, и итоговым счетом. Даже с доставкой вышло процентов на тридцать дешевле, чем рассчитывали. Олег на радостях еще и пару охотничьих ружей прикупил – для полной аутентичности, как он выразился. Отказать ему, что называется, рука не поднялась – уж больно вид у него был счастливый, когда он ощупывал двустволку-вертикалку с цевьем из натурального дерева. Соблазнял и меня, но я на «штучный товар», «станочную обработку» и «ле февр» не купился. Мелкашек-самозарядок спортивно-охотничьего назначения мы приобрели целых пять штук, на всех хватит. А на изыски мне как-то того… с высокой колокольни. В общем, со здоровяком Генри мы расстались почти друзьями, он нас даже дисконтной картой одарил, как весьма выгодных клиентов. Выбравшись обратно в коридор, мы переглянулись и, не сговариваясь, развалились на ближайшем диванчике – к дамам присоединяться было явно рановато. Они еще только-только во вкус вошли, а мы уже практически с делами закончили. — Теперь куда? – поинтересовался я. Олег расслабленно прикрыл глаза и махнул рукой: — Никуда. Лениво пока. — Как скажешь, – хмыкнул я, и устроился поудобнее, закинув руки за голову. – А хорошо тут… — Угу. Тихо. Даже не верится… Опять о чем-то своем думает. Всегда так бывает, когда после длительного перерыва в знакомые места возвращаешься. Помимо воли вспоминаешь, что в этой кафешке сидел с девушкой, вот здесь фильм смотрел, а вон там чуть не подрался. Вот, кстати… — Олег, все хотел тебя спросить, да как-то случая не было… Можно? — Валяй. — А как ты с дельфинами общаться собираешься? Ты же вроде этот, как его… — Коннектор? — Да, его. Пролюбил, короче. Это мы теперь еще месяца три на островах торчать будем, пока ты словарный запас не восстановишь? Но Пьер вроде бы на месяц всего стоянку зарезервировал. Не сходится что-то… — Другой бы на моем месте обиделся, – хмыкнул Денисов, – а я не буду. Спишем этот откровенно идиотский вопрос на твою некомпетентность. И даже похвалим за внимательность и любознательность. — А если серьезно? — Беда с вами, гуманитариями, – вздохнул напарник. – Ты бы наверняка созданием резервной копии не озаботился. А я в таких случаях действую строго по инструкции, которая гласит: при наработке «якорей» запись дублируется в резервный накопитель. А лучше в два, как у меня. Так что весь необходимый массив тут. Егерь хлопнул себя по набедренному карману, в который не так давно засунул КПК, и закончил: — Единственная проблема – синхронизация нового коннектора с записями старого. Заранее это не сделаешь, нужен реципиент, то есть без Варьки не обойтись. Так что лишний денек помучиться придется. Еще несколько минут мы просидели в молчании, думая каждый о своем, потом Денисов от души зевнул и нехотя поднялся с дивана: — Эх, сиди, не сиди, а по магазинам надо. Пошли, Паша, плавками закупаться… Система тау Кита, планета Нереида, международный космопорт Куинстон, 26 августа 2541 года, день На стартовой палубе «Великолепного» нас встретил подозрительно веселый Тарасов. Уж не знаю, по какой такой надобности он торчал вблизи двух легких атмосферных катеров, вокруг которых суетились техники, но удержаться от едкого комментария не смог. Или не захотел. — Вижу, рейд по магазинам прошел удачно, – с ухмылкой заявил он, дождавшись, пока мы с Денисовым выволочем из багажного отделения глайдера целую гору пакетов, пакетиков и пакетищ с логотипами доброго десятка торговых заведений. – Девчонки, вы бы их пожалели, им еще работать и работать, солнце еще высоко. — Ничего, они у нас сильные, – отмахнулась Галина. – Жень, подтверди. Евгения Сергеевна кивнула, но комментировать не стала – великая вещь субординация! Зато я с огромным удовольствием выплеснул раздражение, копившееся почти два часа: — Тарасов, отвали. Ты тут по делу? Вот им и занимайся. Или тебя отовсюду выперли за надоедливость?! — Олег, чего это с ним? – смерив меня изучающим – с этаким прищуром – взглядом, поинтересовался майор у моего напарника. – Озверинчику принял? — Саныч, реально достал, – пропыхтел Егерь, силясь ухватить еще один пакет в дополнение к тому десятку, что уже держал в руках. – Это ты в Чернореченске совсем одичал, Ольга тебя в нормальные магазины не таскает, а то бы знал – грешно смеяться над собратьями по несчастью. — Ладно, это я так, любя, – пошел на попятный Тарасов. – Все заказали? Когда доставка? — Генри сказал, через пару часов, – закатил глаза Денисов, припоминая. – Стало быть, вот-вот уже. А ты с какой целью интересуешься? — Со шкурной, Олежек, со шкурной. Пьер запряг транспорт готовить, так уже почти все в ажуре, только багаж ждем. Кстати, а куда вы эти пакеты поволокли? Грузите вон в «двойку». — Это ты хорошо придумал, – оживился мой напарник и шагнул к указанному катеру. Далеко, правда, не ушел – опомнилась Галя: — Эй, куда?! Сан Саныч, уж от вас-то я не ожидала! Как не стыдно! Нам же покупки разобрать надо! Правда, Жень?.. Вот зараза! А я было собрался последовать примеру Денисова – хоть мы с Евгенией Сергеевной официально… э-э-э… в разводе, скажем так, но галантность проявить все равно пришлось – джентльмены-с, куда деваться. Теперь до второй палубы тащить все это барахло, в лучшем случае. Ну да, в каюту к Женьке не попрусь, невежливо. В приемной все брошу, как обычно. — Пошли, Олег, – вздохнул я, с трудом подхватив Женькин улов. И ведь не тяжело, но, блин, о-очень неудобно – пакеты объемистые, да и набиты некоторые весьма плотно. Впрочем, девчонок это обстоятельство нимало не волнует, и сами они, коли приходится обходиться без помощи кавалеров, справляются куда как ловко. Видимо, эта способность дается им от рождения, на генетическом уровне. Тарасов хмыкнул, проводив нас задумчивым взглядом до лифта, но промолчал. Устыдили его дамы, хоть какая-то управа. В кабинке поместились все, включая пакеты и Петровича, который до того озабоченно обнюхивал борт «двойки», не обращая внимания на снующих вокруг техников. До палубы номер два добрались тоже без приключений, а вот дальше вышла небольшая заминка – я свернул к кабинету, но Галина решительно воспротивилась и увлекла меня вместе с поклажей в каюту, которую они занимали совместно с Денисовым. Там мы с Олегом свалили пакеты прямо на пол и благоразумно слиняли в мою берлогу, оставив дамочек заниматься обновками. Впрочем, те совершенно не возражали. Предатель Петрович остался с девчонками – он с видимым удовольствием развалился на самой верхушке внушительной кучи свежезакупленного барахла и довольно заурчал. Правда, долго блаженствовать ему не дали – когда мы уже выходили из каюты, за спиной раздался обиженный мяв, сопровождаемый треском раздираемого когтями пластика. Денисов удовлетворенно ухмыльнулся и пояснил: — С Галькой не забалуешь, особенно когда она обновки сортирует. Не удивлюсь, если она его за шкирку с горки стащила. А он наверняка в процессе какую-нибудь тряпку порвал. Ну, точно! – Егерь затворил дверь, заглушив негодующее «Петрович!» и не менее негодующее «Мя-а-а-у-у!!!», активировал замок и подмигнул мне: – Пусть развлекаются. Из принципа кота не заберу. — Жестоко, – покачал я головой. – Пошли быстрей, пока не хватились. — Угу. На пассажирской палубе задерживаться не стали, дабы не попасться под горячую руку боевых подруг, и сразу же поднялись в мою каюту, воспользовавшись потайной лестницей. Оказавшись в прихожей, оба одновременно облегченно выдохнули. Денисов, не дожидаясь приглашения, рухнул в кресло, а я прошел в кухню – в торговом центре перекусить мы так и не удосужились, и желудок об этом прискорбном факте недвусмысленно напоминал. — Кофе? — Я бы и от чего-нибудь посущественнее не отказался. — Готовить в ломы, – честно признался я. – Давай с кухни доставку организую. Интересно, что у них сегодня в качестве дежурного блюда?.. — Фиг ли гадать, заказывай уже. И кофе тоже давай. Пока я возился с кофеваркой, подоспел заказ. Как у наших поваров водится, в лучшем виде – на пластиковом подносе, с комплектом одноразовой посуды. Всякий раз чуть ли не до слез пробирает, до того похоже на забегаловки Амьена. Правда, содержание абсолютно не соответствует форме – дешевые приборы отнюдь не отменяют высоких вкусовых качеств нашего корабельного «фаст-фуда». — Олег, пошли на кухню, лень в гостиной накрывать. — Ну-ка, что тут у нас… Бутерброды? Паста… Блин, еще и с гадами морскими… — Не привередничай, не в ресторане. Скажи спасибо, что хоть это есть, наверняка половина смены в городе уже, могли и просто разогретых полуфабрикатов подогнать, – спустил я гостя с небес на грешную землю. – У нас не лайнер класса люкс. Порой и на консервах сидеть приходится. — Напугал ежа, – хмыкнул Денисов, принюхиваясь к исходящей паром пасте с морепродуктами. – Ты гляди, а пахнет как настоящая. — Так гады настоящие, мороженые разве что. В космосе, знаешь ли, свежатинки раздобыть негде. — Эх, видел бы ты, какие сайгаки у нас в окрестностях водятся! – мечтательно прищурился Денисов. – А мясо! Пальчики оближешь! Я копченостями половину Академгородка снабжал. Через Тарасова излишки сбывал, чтобы не залеживались. — Что, настолько скучно было? — Знаешь, Паша, уж лучше пусть скучно, чем такая веселуха, что на нашу с Галькой долю пришлась, – покачал головой Егерь. – Маленькие радости жизни начинаешь ценить, только полностью их лишившись. Впрочем, тебе не понять… — Уверен?.. — Что, тоже не без греха? — Ты, типа, меня на исповедь разводишь? — А что, нельзя? — А… Блин, кому приспичило! – Я раздраженно ткнул сенсор приема на разразившемся длинным звонком инфоре. – Да, патрон? — Чем занимаешься? – поинтересовался Пьер, явно размышляя о чем-то своем. — Перекусить сели… — Денисов у тебя? — Ага. Кстати, патрон, задание выполнено, даже сэкономить немного удалось… — Знаю, Тарасов доложился – товар уже доставлен. Так что закругляйтесь, через час отправляемся. — А разумно, на ночь-то глядя? — Паша, не нуди. Поспишь лишнюю ночь в палатке, ничего с тобой не случится. Короче, собирайтесь оба. И дам предупредите. — Э-э-э… Пьер, с дамами, как бы помягче выразиться… засада, – счел нужным вмешаться Денисов. – Они покупки разбирают, я бы не рискнул их пока что беспокоить. — Ладно, сам позвоню. Евгения там? — Да, патрон. А может… Ну вот, опять отключился. — Что-то нервишки шалят у нашего дорогого капитана, – хмыкнул Егерь. – Часто с ним такое? — Первый раз на моей памяти, – пожал я плечами. – Но я на корабле без году неделя. Надо с Эмильеном проконсультироваться. Или Этьена спросить. — А, успеется! Я лично хочу жрать, и пусть весь мир подождет. — Собраться успеешь? — Уже. Пара кофров и кот – вот и весь багаж. Ну да. А у меня и того меньше – что на мне, да планшетник с Попрыгунчиком. Все остальное закуплено и упаковано в большую сумку, которую всего лишь надо переложить из глайдера в катер. Так что безмятежность гостя мне вполне понятна. — Еще кофе? — Наливай… Система тау Кита, планета Нереида, 26 августа 2541 года, вечер — Симпатичный островок! – Гюнтер лениво проводил взглядом ушедший на круг катер Пьера и взялся за штурвал – посадка в незнакомом месте дело серьезное, автопилоту лучше не доверять. Тем более системы привода, как в порту, здесь не наблюдалось, что совершенно логично. – И пляж есть!.. — Это радует, – хмыкнул я, мельком подумав, что купаться в футболке – слишком эксцентрично даже для меня. А светить спину совершенно не хотелось. – Смотри-ка, патрон место облюбовал для лагеря. — Нормально, есть, где приткнуться. И палатки встанут без проблем. Девочки, держитесь, садимся! Евгения Сергеевна и Юми, оккупировавшие пассажирский салон, не отреагировали – слишком были заняты разговором. Видимо, местные красоты обсуждали. А может, о загаре размечтались, том самом, шикарнейшем. Надо сказать, посмотреть в пути было на что. Нереида не зря считалась туристическим раем, сверхмягкий климат и обилие островов с обширными пляжами привлекали на этот курорт федерального значения десятки миллионов отдыхающих за сезон, который, впрочем, здесь длился круглый год. За три с копейками часа мы успели полюбоваться и столицей с пригородами, просто тонущей в парках, и «шахматными досками» растениеводческих ферм, поля на которых были разбиты пресловутым квадратно-гнездовым методом, и на роскошные виллы, и на не менее роскошные прибрежные отели. Потом долго тянулись бесчисленные острова, островки и просто скалы, торчащие из безмятежно голубой воды, в конце концов уступившие место бесконечной отливающей сталью глади без малейших признаков жизни. Океан пересекли довольно быстро, минут за сорок. Я от нечего делать пялился на простирающуюся до самого горизонта отражающую небо поверхность, поэтому сумел уловить любопытную закономерность: чем дальше от экватора, тем светлее была вода. Серая зыбь сначала сменилась густой синевой, и постепенно уступила место голубому оттенку, разбавленному черными точками скал, а затем все большим количеством клочков суши с фиолетовыми зарослями. С каждой минутой полета плотность островов увеличивалась, да и сами они росли в размерах, пока местность под днищем катера и вовсе не стала напоминать дельту какой-нибудь земной реки – обширнейший лабиринт проток, проливов и своеобразных лиманов, ограниченных крупными атоллами. С высоты разглядеть было трудно, но мне показалось, что коралловых островов здесь нет, хотя кое-какие из них и весьма походили очертаниями на кальдеры затопленных вулканов. Надо будет вечерком покопаться в Сети, потешить любопытство. Большую часть дистанции прошли на автопилоте, так что Гюнтер, занявший место пилота, откровенно скучал. Ему можно было только посочувствовать – и не поспишь, и заняться абсолютно нечем. Я очень скоро расслабился и соскользнул практически в медитативный транс, восстанавливая растраченные в процессе шопинга физические и духовные силы, поэтому собеседником оказался никудышным. От девчонок тоже помощи можно было не ждать – у них всегда найдется, о чем посекретничать. Оживился пилот лишь когда наши катера достигли района, в котором располагались Пятачок, безымянный остров с лабораторией и Флоранс. Гюнтер в историю Егеря посвящен не был, поэтому весьма удивился, когда сразу на двух островах с интервалом минут в десять, не больше, мы обнаружили неестественно ровные площадки с зеркальной поверхностью. За без малого три года ветры согнали мелкодисперсную пыль, оставшуюся от построек и скал при срабатывании гравигенераторов, в море, и теперь об их существовании напоминали лишь смахивавшие на каток проплешины. А вот на третьем островке, который мы облетели дважды, нашлись напророченные Тарасовым признаки существования поселения – фундаменты из пенобетона и такая же отгородка в крошечной бухте – остатки демонтированного эллинга. — Тут кто-то жил раньше? – вслух удивился Гюнтер. – Я бы в такую глухомань ни за что не полез. — Потом у патрона спросишь, – отмахнулся я. – Не отставай, вон, они уже над соседним островом. — Шеф вряд ли что скажет, – вздохнул мой напарник. – Если считает, что эта информация не относится к жизненно необходимой. — Тогда у Денисова спроси, – посоветовал я. – Упс, кажется, прибыли… Остров оказался достаточно обширным и явственно делился на две практически равные части – вытянутая почти строго на юг равнинная часть, заросшая местной фиолетовой травой, с купами пальм или чего-то типа, с широкими пляжами и узкой полоской кустов или даже каких-то деревьев вдоль береговой линии; и северная – гористая, покрытая настоящими тропическими джунглями. Этакая гигантская запятая, километров десяти в длину и около шести с половиной в самом широком месте. Пьер посадил катер в основании южной части, там, где у «запятой» начинался «хвостик», который заканчивался длинной песчаной косой, фактически ограничивавшей лагуну. Тут нашлась удобная и просторная ровная площадка, плавно спускавшаяся к живописному пляжу, так что выбор патрона я всецело одобрил – и палатки поставим в сухом месте, и до воды все равно рукой подать. Плюс буквально в сотне метров к северу по скале журчал водопад – не Ниагара, конечно, но вполне себе аутентичный. Видимо, где-то в джунглях бил ключ, дававший начало ручью. Главное, чтобы он пресным оказался, тогда одной проблемой будет меньше. Но это проверим чуть позже, когда лагерь разобьем… — Гюнтер, из катера пока ни ногой, – вышел на связь Пьер. – Егерь местность желает проверить. — Да, шеф, – с ироничной ухмылкой отозвался мой напарник. – А что тут проверять, собственно? — Не обращай внимания, это он свою профессиональную паранойю тешит, – прорезался в эфире голос Тарасова. – Засиделся без дела. Вот и он, кстати. Мы с Гюнтером на диво синхронно уставились в левое боковое окно и успели заметить, как из откинувшейся вверх дверцы пассажирского салона выскочил рыжий ком, неестественно быстро скрывшийся из вида, а затем выпрыгнула закованная в черный пластик фигура. Дверь сразу же села на свое место, отсекая внутренности катера от потенциально опасной окружающей среды. Не обращая внимания на шипение пневмопривода, Денисов поозирался несколько мгновений, ничего угрожающего, видимо, не обнаружил и двинулся в обход притулившихся рядышком летательных аппаратов. Шагал он осторожно, не выпуская из рук тот самый «ле февр», что прикупил сегодня утром у Генри, счастливого мужа красотки Жанны, в магазине «Охота и рыбалка». Уже на втором или третьем шаге броня перешла в режим «хамелеон», и Егерь практически слился с растительностью, хоть силуэт и угадывался. Самым большим демаскирующим фактором служило, как ни странно, ружье – ложе из светло-коричневого дерева сильно выделялось на фоне сочной зелени с примесью фиолета. Петровича, кстати, видно не было, хотя с головой скрыться в траве он не мог при всем желании – все же не африканская саванна, и травостой тут далеко не в рост человека. И даже не в рост кота, тем более такого крупного. — Профессиональная деформация страшная сила, – покачал головой Гюнтер, не прекращая наблюдать за перемещениями Денисова. Тот как раз закончил первый круг и пошел на второй, увеличив радиус метров на пять. – Помню, как уволился из Десанта, неосознанно прикидывал, как каждое встречное помещение штурмовать буду, коли приспичит. И в двери спокойно проходить не мог, так и подмывало сначала гранату закатить, чисто на всякий случай. — Мальчики, а чего ждем-то? – заглянула в пилотскую кабину Юми, состроив на анимешной мордашке вопросительную гримаску. – Хочется уже на свежий воздух… — Сидите пока, Денисов развлекаться изволит, – отмахнулся Гюнтер. – Ищет черную кошку в темной комнате. К этому моменту Егерь завершил обход ближайших окрестностей, остановился у скалы чуть подальше водопада, практически у края джунглей, и вышел на общую волну: — Вроде нормально все. Можете выходить, но в заросли пока лезть не рекомендую. — Принял, – отозвался дражайший шеф. – Вас ждать? — Нет, мы с Петровичем еще пройдемся, не нравятся мне эти джунгли. – Черная фигура повернулась к зеленой стене, начинавшейся как-то сразу и резко, сменяя ровную поросшую низкой травой полянку. – Остров довольно большой, угодья охотничьи в наличии, так что вполне могут и хищники обнаружиться. Сидите здесь, короче. Петрович, патруль! Черт, а кот-то где?! Ничего хотя бы отдаленно напоминающего рыжую шерсть не вижу, хоть убей! Между тем Денисов ему командует, как будто тот у него под ногами крутится. Странно это. Я бы даже сказал, не к добру. — Гюнтер, кота видишь? — Не-а, – безмятежно хмыкнул тот. – Но он есть, не сомневайся. — В лес прошмыгнул, что ли? Почему тогда я не заметил? — Потому что он этого не захотел. Ну и что тут возразишь? Ладно, раз Олег дал добро на выход, нужно делом заняться… Видимо, остальные участники экспедиции рассудили аналогично, потому что у обоих катеров одновременно откинулись двери и из них, разминаясь, выбрались, хм, туристы числом семь. Включая и меня, понятно. Оказавшись за пределами довольно тесной кабины, я от души потянулся, поправил чуть сползшие от длительного ерзанья по сиденью шорты, одернул футболку и побрел к багажному отделению катера, загребая траву обутыми в легкие «дышащие» кроссовки ногами. Остальные выглядели примерно так же, со стороны производя впечатление банальнейших любителей пляжного отдыха – никаких «тактических» шмоток и не малейшего намека на «милитари». Просто отдыхающие со всеми атрибутами вроде полотенец, сланцев и темных очков. Даже Пьер в этот раз вырядился в белые шорты и тенниску, выделяясь на нашем довольно раздолбайском фоне своеобразной элегантностью: шорты шортами, но дорогие и строгого покроя, присущего истинным джентльменам. Не то что наши, аляповато-яркие и просторные. Местное светило висело еще довольно высоко, так что жара после кондиционированной прохлады тут же дала о себе знать. Впрочем, с моря тянуло легким ветерком, теплым и ласковым, так что назвать пекло невыносимым язык не поворачивался. Но работать все равно не хотелось. Зато так и подмывало промчаться, не разбирая дороги, к пляжу, и с разбега врезаться в прозрачную воду, чтобы брызги во все стороны, да напуганные рыбешки порскнули прочь. Эх, лепота! — Паша, доставай палатки. Ну вот, попался на глаза патрону, и вся эйфория куда-то испарилась. Впрочем, быстрее начнем, быстрее и закончим. А там и окунуться можно будет. Или нет? Про спину-то я и запамятовал, грешным делом. Слишком уж долго на море не был, вот и расслабился, под впечатлением. — А куда ставить? — У Тарасова спроси, он в таких делах разбирается, – технично отфутболил меня шеф. – Я на вас надеюсь, Александр. — О чем речь, Пьер! – Майор, только что выбравшийся из салона, стянул с себя просторную майку, оголив не слишком мускулистый, но жилистый торс, и швырнул ее в ближайшее кресло. – Хорошо-то как! Давненько я в такие места не выбирался! Он от души, до хруста, потянулся, продемонстрировав характерные отметины на шкуре – судя по их количеству и расположению, доставалось ему частенько, но все же до моей «расписной» спины не дотягивал. Меня-то один раз приложило, зато на все деньги. Черт, жарковато. Я бы тоже с удовольствием от тряпки избавился, но… нет, стремно. Не буду людей пугать. Тут только Евгения Сергеевна в курсе неких, э-э-э, особенностей моего организма, но она на этот счет особо не распространялась. Хотя кто ее знает, может и поделилась секретом с подружками в чате. — Так, Паша, тащи палатки сюда, сюда, сюда и вот сюда, – закончив осмотр окрестностей, распорядился Тарасов, для ясности ткнув в предполагаемые места установки пальцем. – Понял? — Понял, – отмахнулся я. – Ты метки какие-нибудь сделай, что ли… — Смекаешь! – насмешливо похвалил меня язвительный штурмовик, но, против ожидания, просьбу выполнил – просто-напросто принялся топтаться в нужных местах, приминая траву. Я же нехотя откинул люк багажного отделения, зафиксировавшийся над головой в направляющих, и потянул ближайший пластиковый кофр с характерной маркировкой в виде стилизованного индейского национального жилища и надписью «Tipi». Хорошие, между прочим, палатки. Качественные, и, что немаловажно, автоматически раскладывающиеся. Нужно всего лишь поместить баул в облюбованное место, ткнуть сенсор и отойти метров на пять. Дальше она уже сама справится – за считанные секунды довольно компактный кофр превратится в относительно просторный оранжевый купол. Все палатки у нас были двухместные, предполагалось, что и жить будем парами «девочка-мальчик», за исключением дражайшего шефа, которому предстояло делить жилплощадь с Тарасовым. И это еще одна проблема, потому что я пока морально не готов остаться с Женькой наедине в столь интимной обстановке. Спать, ясен пень, будем в спальных мешках, но все равно такая близость несколько нервировала. С другой стороны, может, и удастся пошатнуть это странное равновесие, когда и хочется, и колется, и каждый принципиально не желает делать первый шаг навстречу. Первый купол с характерным хлопком расправляющейся материи занял свое законное место, и я для верности обошел его кругом, зафиксировав растяжки, вдавив костыли в податливую почву каблуком. Пихнул ближайшую «стенку» из какого-то сверхпрочного супернепромокаемого синтетического полотна – нормально, крепко стоит. Внутрь покуда лезть не стал, как все поставлю, разделим жилье, вот тогда… Вернувшись к катеру за второй палаткой, я наткнулся на наших скучающих девушек – заняться им было откровенно нечем, а далеко от лагеря Денисов отходить не велел. — Паша-сан, давай поможем, – оживилась Юми при виде меня. — Не, сам справлюсь, – пропыхтел я, выволакивая на свет божий очередной кофр. – Гюнтеру помоги. — Да он тоже занят, вон, какие-то железки с капитаном выгружают. Я глянул в указанном направлении и ухмыльнулся в предвкушении – дорогой патрон при непосредственном участии главного боевика занимался распаковкой принадлежностей для барбекю – гриля на высоких ножках и складного мангала. Уголь, розжиг и прочие необходимые мелочи мы запасли заблаговременно, равно как и мясо замариновали. Вернее, не мы мариновали, старый Ватанабэ расстарался. Если все пойдет по плану, через пару часов шашлычком угостимся. — Это они хорошо придумали, – все же буркнул я. – Не мешайте им, дамы. — Босс, серьезно, нам скучно, – включилась в разговор Евгения Сергеевна. – Может, пока вещи выгрузим? — А смысл? Сначала палатки расставлю, определимся, кто в какую, тогда и будете шмотки таскать… — Девочки, а что вы тут делаете? Пойдемте купаться! Признаться, фраза эта застала меня врасплох, и я чуть было не выронил кофр, резко обернувшись на голос. Впрочем, не я один – Юми с Женькой удивились не меньше. И было от чего: у катера стояла незаметно подкравшаяся Галя. Что характерно, при полном параде, то есть в бикини, шлепанцах и повязанном на манер юбки прозрачном парео. Короткие рыжие волосы собраны в хвост, черные очки сдвинуты на лоб – типичнейшая пляжная барышня, короче. И когда только переодеться успела. — Э-э-э, Олег же не велел?.. – с непонятной интонацией то ли спросила, то ли возразила Женя. – Опасно вроде как. — Глупости какие! – отмахнулась Галина. – Вы его больше слушайте. Он просто до любимых игрушек дорвался. На пляже ничего опасного нет, как специалист говорю. Лагуна хорошая, чистая, так что хватит тут топтаться, бегом в воду! Женька с Юми переглянулись и принялись молча разоблачаться. Вскоре обе они тоже щеголяли купальными костюмами – как оказалось, предусмотрительно надетыми прямо под достаточно цивильные наряды. Разве что без парео – эти наиважнейшие аксессуары были у обеих в багаже, до которого мы еще не добрались. Впрочем, по этому поводу они переживать не стали и шумной стайкой унеслись на пляж, благоразумно оставшись на глазах у мужской части компании. Я не отказал себе в удовольствии полюбоваться процессией – когда еще увижу столько стройных девчонок, да еще и практически раздетых, пусть и незагорелых?.. Вскоре до слуха донесся плеск и радостные девичьи крики – дорвались до бесплатного, что называется. — Что, Паша, завидно?! – хлопнул меня по плечу как всегда не вовремя нарисовавшийся Тарасов. – Водичка-то наверняка хороша! Окунуться бы тоже не помешало. — Не, я пас. — Как хочешь, – пожал мой собеседник плечами. – Я места отметил, давай, не тяни с палатками. — Да уже, – пропыхтел я, подхватывая кофр. Проводил завистливым взглядом не спеша вышагивавшего к пляжу майора и поволок баул к ближайшему вытоптанному пятачку. Надо признать, теперь, когда никто не отвлекал, дело пошло куда веселее, и уже минут через пятнадцать все четыре купола торчали яркими пятнами на фоне зелени. Жилища я расставил дугой, как Тарасов и наметил. Какими соображениями он при этом руководствовался, лично для меня так и осталось загадкой, но забивать голову пустяками я не стал. Вместо этого присоединился к патрону с Гюнтером, которые уже вовсю распаковывали надувные лодки с пластиковыми днищами – на них предполагалось добираться до Пятачка, когда займемся поиском таинственной подводной пещеры. Подвесные водометные двигатели с электроприводом пока что ждали своего часа в ребристых металлических контейнерах. Когда разобрались с лодками, вернулись донельзя счастливые девчонки в сопровождении хитрого Тарасова. Насколько я понял, он откосил от работы под предлогом охраны беззаботно плещущихся в лагуне нимф, по крайней мере, именно так он мотивировал собственную отлучку Пьеру. Впрочем, он тут же устроил инспекционный обход палаток, но изъянов не нашел и переключился на собравшихся у нашего с Гюнтером катера девушек, предложив тем выбирать жилища. Этот процесс затянулся где-то на четверть часа, потом они все же пришли к согласию и припрягли меня на разгрузку всяческого совершенно необходимого любой даме скарба. За этой суетой незаметно пролетел еще час, но результат стоил усилий – лагерь приобрел какой-то неуловимый налет уюта. Это как говорят, что женская рука чувствуется. Вроде и ничего особенного, но всевозможные малозначительные детали создают особенную атмосферу. Да элементарные занавески на окнах и горшки на подоконниках, до которых мужикам, как правило, дела нет. В нашем случае, понятно, никакой лишней растительности мы с корабля не притащили, но ее с успехом заменили коврики и всякие милые мелочи вроде притулившихся у входной мембраны нашей с Женькой палатки женских шлепок и развешенного на одной из растяжек парео. Евгения Сергеевна облюбовала крайнюю слева, а я возражать не стал, поскольку мне было абсолютно все равно. В следующей устроилась Галина, потом шло жилище Юми и Гюнтера, ну а шефу с Тарасовым досталась крайняя правая. Как раз в центре дуги майор устроил место под костер, аккуратно сняв дерн и выложив из него невысокий круглый барьерчик. Мангал и гриль расположили здесь же, чтобы далеко не ходить. Туго накачанные лодки отволокли почти к самым зарослям, для пущей безопасности. Там их никакие волны не достанут, да и ветром не снесет: с одной стороны защищает скала, с другой – стена деревьев. Сразу за палатками Гюнтер пристроил быстросборный каркас из пластиковых трубок, в котором зафиксировал пару досок для серфинга, и развернул отдельный купол, чуть меньше жилых, для хранения оборудования для дайвинга. Его пока распаковывать не стали, просто перетащили ящики в, э-э-э, «кладовку». На самых задах, в отдалении от жилья, оборудовали биотуалет, о котором никто, кроме всезнающего майора, при планировании и не вспомнил. Умывалкой и душем решили не заморачиваться, все равно лагуна под боком. Или ручей – кому как удобнее. На этом основные хлопоты по обустройству закончились. К возвращению Денисова лагерь преобразился и стал окончательно похож на временное поселение туристов-дикарей. Что, собственно, и требовалось – теперь никаким орбитальным наблюдением нас не возьмешь. Отдыхаем мы, и точка. Зато когда Егерь вынырнул из зарослей и привлек наше внимание не слишком громким свистом, я чуть было не схватился за голову – все старания к чертям, пока он тут в полном обмундировании рассекает. Он же как бельмо на глазу… Видимо, не одному мне пришла в голову подобная мысль, потому что Тарасов, до того вполне терпимо относившийся к эксцентричному поведению друга, не вдаваясь в подробности буркнул: — Ты бы снял скафандр-то, Олежек. Все стадо палишь. — Да ладно тебе, Саныч! – отмахнулся тот. – Кому мы тут на фиг нужны? — Поверь моему опыту, всегда найдется не к месту любопытная сволочь, – покачал головой майор. – Короче, давай переодевайся. Вон твоя палатка. Петрович, отвали!.. Оп-па! А я опять умудрился проморгать появление рыжего пакостника. А ведь обычно на внимательность не жалуюсь. Нужно срочно что-то делать. К доку Шульцу наведаться, что ли? — Ладно, хрен с вами, – сдался Денисов, и нырнул в палатку, продавив телом входную мембрану. Появился он буквально через пару минут, чем меня порядочно озадачил – это он так быстро умудрился содрать с себя довольно сложную на вид броню и облачиться в более приличествующую обстановке одежду в виде неизменных шортов и майки?! Должно быть, их этому искусству долго и упорно обучают в академии, в ущерб остальным навыкам. Хотя и в ловкости Олегу не откажешь. Загадка, короче. — Что ж, господа отдыхающие, остров мы осмотрели, – объявил он, окинув взглядом собравшуюся в полном составе экспедицию. – Здесь относительнобезопасно, так что никаких дополнительных мер принимать нет необходимости. Не рекомендую в джунгли забредать – гнуса много, да и валежника с камнями под ногами богато, запросто можно ступни повредить. Если уж приспичило, оденьтесь нормально, и поодиночке не ходите. Мы с Петровичем нашли следы местных хищных кошек, довольно старые, но уже один этот факт говорит, что они здесь периодически появляются. Ручей пресный и чистый, воду можно пить без опаски, русло везде каменистое, так что всякой гадости, как обычно в джунглях бывает, в нем нет. Если у кого-то повышенная мнительность, пользуйтесь обеззараживающими таблетками, мы их много накупили. Ну, или в кипяченом виде. Вопросы?.. — Петрович, а ты, случаем, не на свои следы наткнулся? – прищурившись, хмыкнул Тарасов. Кот в ответ возмущенно взвыл, дескать, думай, прежде чем ляпнуть такое. – Ладно, ладно, верю!.. — Вот видите, девочки, я же говорила! – повернулась Галина к внимательно слушавшим речь Егеря подружкам. – Денисов, он такой – туману напустить любит, да напугать людей почем зря. — Я тебя тоже люблю, дорогая! – не остался в долгу Олег, увернулся от довольно умело запущенного сланца и рванул к берегу, на бегу крикнув: – Чего стоим, пошли купаться! Врезался в нежно-голубую гладь, так что брызги во все стороны – прямо как я давеча в мечтах – и щучкой ушел под воду. Вынырнул метрах в пятидесяти от берега, хватанул воздух, и снова скрылся под поверхностью. — А вот это правильно, я считаю! – заключил Тарасов и тоже с гиканьем помчался к воде, походя кликнув кота: – Петрович, догоняй! Кто последний, тот не получит кальмаров! Зверь, против ожидания, рыжим мячиком покатился следом, с каждым мгновением ускоряясь, и вскоре уже самым натуральным образом скользил над травой огромными прыжками, едва касаясь лапами почвы. Я, признаться, от этого зрелища несколько обалдел – это что же за кот такой? Лошадь обгонит, если постарается… Вон как рванул, даже майора обставил, и не задумываясь махнул в воду, подняв тучу брызг, чем вызвал у меня очередной разрыв шаблонов. Это что же, на него так обещанные кальмары подействовали? Прямо волшебное слово. Надо запомнить. Уже и так вдоволь наплескавшиеся девчонки тоже не выдержали, но шли не торопясь, успевая еще и сплетничать о чем-то. Но больше всего меня удивил Пьер – проводив задумчивым взглядом стройные фигурки, он пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь: — Тоже искупнуться, что ли? Гюнтер, когда мы в последний раз на курорте были? — Не помню, шеф, – понимающе усмехнулся тот. – Даже если и выбирались, то на общественные пляжи, этому не чета. — Ладно, надо же когда-то начинать, – махнул рукой Пьер и решительно зашагал к воде. Гюнтер направился следом за ним, но вскоре остановился и недоуменно оглянулся: — Пауль, а ты чего? — Я воздержусь, – с самым безразличным видом отмахнулся я. – Желания нет. — Значит, сам напросился! – заключил Гюнтер. – Займись мясом, раз уж от коллектива оторвался. — А не рано? — Самое то, это только кажется, что до темноты еще долго. Еще час, максимум полтора, и все. Это же тропики, темнеет очень быстро. Ладно, я ушел, вон, Юми зовет. — Давай, – хмыкнул я, про себя тяжко вздохнув – знал бы ты, чего мне стоило это напускное спокойствие. Эх, с каким бы удовольствием я сейчас нырнул! Но нельзя спину светить. Комплекс у меня такой, и ничего не поделаешь. В панику не ударился, и то хлеб. Впрочем, шашлык – не самый плохой вариант скоротать время. До непосредственно жарки еще далеко, а вот костерок запалить, углей наготовить – это я с великой радостью. Система тау Кита, планета Нереида, 26 августа 2541 года, поздний вечер Всегда любил море, фактически с самого раннего детства, когда родители впервые взяли меня с собой в отпуск. Понятно, тогда я его воспринял как просто о-о-очень большую ванну, в крайнем случае бассейн, но с годами наши взаимоотношения постепенно менялись. Уже в юности попал с друзьями даже не в шторм, а в легкое волнение, но на утлой пластиковой лодчонке, насилу выгребли. Именно тогда я понял, что с морем шутить нельзя, оно только притворяется добрым и ласковым, а на самом деле это дремлющий зверь, готовый в любую минуту обернуться шквалом, внезапной волной или какой-нибудь хищной гадостью типа акулы. Да и просто медузы иной раз не подарок – так щупальцами прижгут, что уйдешь камнем на дно со сведенными мышцами. Но и не любить его я уже не мог, а потому пришлось приспосабливаться, учиться различать малейшие оттенки его настроения, если можно так выразиться. Занятия дайвингом помогли, приучили к дисциплине и выработали привычку сначала думать, а уже потом куда-то лезть. И оказалось, что ладить с морем весьма просто – следи за прогнозом погоды, соблюдай элементарные правила безопасности и никогда – никогда! – не суйся в незнакомое место один. Уважай море, и оно ответит тебе тем же. Больше всего мне нравилось сидеть на берегу, наблюдая за закатом. Далеко-далеко, у самого горизонта, багровеет зарево, подсвечивая облака и отражаясь в спокойной глади, так что кажется, будто солнце и не погрузилось уже до половины, а просто причудливым образом искривилось, и с каждым мгновением сплющивается, все больше становясь похожим на мяч для регби. Постепенно лучи тускнеют, сгущаются легкие сумерки, но длится это очень недолго – волной накатывает тьма, и глаза с непривычки не могут ничего разобрать, остается лишь полагаться на слух. Впрочем, и он часто подводит – кроме мерного шороха набегающих на песок волн и резких криков чаек ничего не разобрать, вокруг царит вязкая, даже ватная, тишина. Становится немного не по себе, чувство такое, как будто летишь по бесконечной трубе, полностью потеряв ориентацию в пространстве. Но потом загорается первая звезда, затем еще одна, еще и еще, и скоро уже весь небосвод усыпан яркими точками, тускнеющими вблизи желтой кляксы Луны. Это на Земле, на Нереиде несколько иначе, но тоже впечатляюще. Взять хотя бы местный спутник – он этак раза в полтора крупнее привычной Селены, но свет испускает специфический, как от хорошей лампы-галогенки. Не такой яркий, конечно, но глаз разницу улавливает сразу. По красоте местный закат ничем не уступает карибскому, а спектр звезды и особенности атмосферы и вовсе превращают его в экзотическое зрелище. Я бы даже сказал, фантасмагорическое. И столь же быстротечное – плотные сумерки опустились минут за десять, не больше. Со звездами было все в порядке, тут ничего странного. А вот когда глаза адаптировались к темноте, меня ждал очередной сюрприз: вокруг обнаружилось множество иных естественных источников освещения. Мириады ярко-зеленых светлячков в воде, днем казавшейся кристально-прозрачной, в зарослях неподалеку тускло светящиеся гнилушки, и на листьях фосфоресцирующие каемки, преображавшие банальные кусты в кровеносную систему призрачного левиафана – картина насколько жуткая, настолько и завораживающая. А спустя совсем немного времени вся эта «неоновая» паутина замерцала, создав вокруг совсем уж мистическую атмосферу. В общем, о том, что сбежал с вечеринки еще засветло, я ничуть не пожалел. Шашлык, надо сказать, удался на славу, тем более к его приготовлению приложил руку сам Пьер – к тому времени, как вся честная компания набарахталась до полного изнеможения, я нажег углей и приготовил мангал с грилем, а также насадил сочные куски свинины на шампуры. Знаю, что из свинины шашлык неправильный, но баранины не нашлось, к тому же слишком уж у нее привкус специфический, не всем нравится. Зато свиная лопатка ушла влет, особенно под пиво, коего мы запасли несколько упаковок. Гарниром служила наскоро наструганная зелень вроде классических для подобных посиделок огурцов с помидорами. Гюнтер в два счета организовал музыку, причем преимущественно ямайские мотивы, и началось веселье. Взрослые, казалось бы, люди избавились от наносной шелухи, без которой немыслима повседневная жизнь, и превратились в легкомысленных подростков. Тарасов развлекал аудиторию бесконечными анекдотами, разбавленными случаями из армейской жизни, Гюнтер его периодически поддерживал, дамы смеялись, пиво лилось рекой, а мне вдруг стало как-то неуютно. Показалось на секунду, что все вокруг ненастоящее, некая декорация к дурному боевику про сокровища. И веселье напускное, и пиво горькое, и мясо уже не лезет… Имитация нормальной беззаботной жизни, вот что это такое. Потому и воротит, что уже завтра все это закончится, и начнутся суровые будни черных археологов. А я все никак не определюсь с позицией. Нет, договор с Тарасовым в силе, но и Пьера подставлять сильно не хочется. А тут еще Денисов с Галей, которые вообще к этой истории ни с какого боку, по-хорошему если. Просто оказались в ненужное время в ненужном месте. И с Евгенией Сергеевной что-то решать надо… А, блин, плохо все!.. — Пойду, освежусь, – ответил я на вопросительный взгляд майора и медленно побрел к воде. Тот понятливо кивнул и завел очередную байку, так что на мое отсутствие внимания никто не обратил. Разве что Женька, мельком на меня глянувшая, но тут же переключившая внимание на рассказчика. Правда, на какое-то мгновение мне показалось, что в ее глазах мелькнуло нечто похожее на тщательно скрываемую грусть, но я мысленно отмахнулся – померещилось. Ей-то с чего грустить?.. Убрел довольно далеко по косе, пятная следами сырой песок в полосе прибоя. Вода приятно ласкала ноги, свежий ветерок холодил голову, и постепенно апатия, столь внезапно накатившая, отступила. Так хорошо мне уже давненько не было, пожалуй, что с самого ранения. Тогда я был обычным лейтенантом-первогодком, только-только прибывшим на место службы, и с удовольствием окунувшимся в неизбежную суету, царящую практически в любом дипломатическом представительстве. Ничего еще натворить не успел, совесть моя была абсолютно чиста, потому и жил легко и радостно. Не то что сейчас… Впрочем, мерный шепот волн, лижущих песок, прогонял черные мысли прочь, и я шагал, куда глаза глядят, пока не начался закат. Тут уже я не отказал себе в удовольствии насладиться редким зрелищем и уселся прямо на песок, вытянув ноги, чтобы набегающие волны доставали до ступней. В ожиданиях я, что характерно, не обманулся… — Босс? Не помешаю? Я молча хлопнул рядом с собой ладонью, мол, устраивайся. Евгения Сергеевна не таилась, ее шаги я услышал загодя, поэтому даже не дернулся, когда она заговорила. — Красиво тут, – произнесла она, присев справа от меня. – Загадочная ночь, жутковатая, но притягательная. Даже не знаю, как точнее выразиться. Чувство такое… странное. У вас тоже, босс?.. — Есть немного, – хмыкнул я. По сравнению с дневной жарой стало откровенно прохладно, спина пошла мурашками, так что тепло Женькиного тела я чувствовал, можно сказать, кожей, хоть она ко мне и не прижималась, просто сидела рядом. Или это у меня просто восприятие обострилось? Вон, чувствую ее дыхание, да и стук сердца вроде бы. Или это мое? Точно, блин. Атмосфера весьма располагает, можно и на откровенный разговор вызвать. В конце концов, сколько еще это противостояние будет длиться?.. — Красиво… – повторила Женя и перехватила мой взгляд. – Вас что-то гложет, босс? Скажите мне, и станет легче. В чем ваша проблема? — А ты не догадываешься? — Дурачок ты все-таки, Паша! – Евгения придвинулась поближе, прижавшись ко мне теплым боком, и положила голову на плечо. – Неужели нужно было столько ждать, чтобы признаться самому себе в собственных чувствах? Смешные вы, мужики. — То есть я прощен? — Мечтай! Я еще ни цветов не видела, ни в ресторан не сходила. Кто ж так извиняется? Но первый шаг в нужном направлении ты сделал. Вот тебе за это награда. – Женька вдруг резко толкнула меня в плечо, отчего я распластался на песке, ловко оседлала, устроившись у меня на бедрах, и, притянув к себе за ворот футболки, медленно поцеловала, пристально глядя прямо в глаза. В глубине ее зрачков плясали озорные огоньки, скорее всего, просто отсветы пламени костра. Оторвавшись от моих губ, улыбнулась: – Спишь ты все равно отдельно. Пока. — Не вопрос, спальник обновить нужно, – хмыкнул я, мысленно отметив это ее «пока». Многообещающе прозвучало, между прочим. – Может, слезешь с меня, а то у меня реакция неконтролируемая… — Дурак! – рассмеялась девушка, но просьбу выполнила, мазнув лукавым взглядом по моим шортам. – А давай еще посидим. Хорошо-то как! Я ничего не ответил, просто обнял снова прижавшуюся ко мне Женьку за плечи. А ведь действительно хорошо. Покойно и даже умиротворенно, как будто груз с души скинул. А я еще думал, что не романтик!.. Система тау Кита, планета Нереида, 27 августа 2541 года, утро Проснулся я от характерного свиста ионных движков и в первую пару секунд даже не сообразил, где нахожусь. В палатке царила интимная полутьма, превращавшая ее в безликую нору, надо признать, довольно просторную. Взгляд уперся в низковатый потолок, сфокусировался, и я наконец рассмотрел характерный рисунок мембранной ткани веселой голубенькой расцветки. Выдохнул облегченно и повертел головой, одновременно ухитрившись от души потянуться и сладко зевнуть. Женькин спальный мешок в правом «отнорке», изрядно помятый, походил на надувной матрас, из которого выпустили воздух. Все ясно, проснулась Евгения свет Сергеевна, и к подружкам убежала, чтобы меня не беспокоить. Интересно, который час? Инфор, так и красовавшийся на левом запястье, подсказал, что около десяти утра по местному. Ничего себе поспал! Хотя… чего я жалуюсь? Отдохнул хорошо, правда, намятые с непривычки бока поламывает, но это явление временное, уже завтра проснусь без малейших признаков дискомфорта. У меня всегда так бывает на новой, хм, кровати. Однако пора и честь знать, не на курорте. Кто-то из наших уже куда-то рванул, причем на дальняк, если катер поднять не поленились. Так что хочешь, не хочешь, а нужно вылезать на свет божий и браться за дело. Правда, пока слабо представляю, в чем оное дело будет заключаться, но это уже детали… Выпроставшись из спального мешка, я еще раз зевнул, даже не попытавшись прикрыть рот ладонью – от кого таиться? – и критически себя осмотрел, для надежности даже обхлопав одежду. Нет, все-таки спать при полном параде – не самая удачная идея. Футболка как изжеванная, шорты не лучше. Ну и ладно… зря, что ли, с Денисовым самый настоящий набег на «Турист-мастер» устроили? Подтянув поближе спортивного вида сумку, прикупленную в том же заведении, я, немного порывшись, извлек свежую майку – светлую, с принтом на тему рыбалки – и купальные шорты. Из числа универсальных, в которых и по берегу ходить нормально, и купаться. Плюс без нижнего белья можно запросто обойтись – в них уже встроены, э-э-э, труселя из ткани-мембраны. Дешево, надежно и практично. Да и симпатично, если, конечно, не выбирать самые адские расцветки. Вчера я все-таки залез в воду, уже когда все улеглись, утомленные вечеринкой, и даже Женьку проводил до палатки. В гордом одиночестве, так сказать. Освежился, расслабился, понежился на легчайших волнах, даже не волнах, а меленькой зыби – в лагуне им негде было разгуляться, впрочем, как и везде в лабиринте островов. Когда вернулся в жилище, моя ненаглядная уже тихонько посапывала во сне, и мне пришлось приложить порядочные усилия, чтобы ее не побеспокоить. Впрочем, справился, и неожиданно для самого себя вырубился буквально за пару минут, стоило лишь немного пригреться в спальном мешке. И продрых чуть ли не до обеда, олух!.. Так жизнь мимо пролетит, и не заметишь. Сунув мятую одежду во второе, специально для нее предназначенное, отделение сумки и вооружившись умывальными принадлежностями, я выбрался из палатки и практически сразу наткнулся на Тарасова. Несмотря на утро, пусть и не самое раннее, уже порядочно припекало, и майор щеголял в одних шортах. Правильно, ему-то что скрывать? Это на меня все смотрят, как на, хм, не очень умного человека. Хотя с чего бы это? Пьер, между прочим, тоже постоянно в тенниске, но ему, выходит, можно? Типа, аристократ? Хотя, надо признать, с его повседневным образом это вязалось как нельзя лучше, потому и в глаза не бросалось. А, ладно, нашел, о чем переживать!.. — Доброе утро, – иронично прищурив правый глаз, поприветствовал меня Тарасов. – Выспался? — Угу. А где все? — Олег с Пьером улетели по какой-то надобности. Гюнтер на лодке вокруг острова пошел, с удочками, места для рыбалки присматривать. Это по официальной версии, – подмигнул майор. – А девчонки во-о-он где, купаются. Глянув в указанном направлении, я незамедлительно обнаружил всех трех дам – они и впрямь плескались в лагуне, но довольно далеко, практически на другой стороне, в самой крайней точке «загогулины», образованной песчаной косой. — Чего их туда понесло-то? — Не знаю, – пожал плечами Тарасов. – Галька жаловалась, что скучно. Видимо, подбила подружек прогуляться. Пускай себе, нам мороки меньше. — А это не опасно? — Так Петрович с ними, – хмыкнул майор с таким видом, как будто этот факт все объяснял. Н-да, что-то с этим пакостником реально не так, надо все-таки по Сети пошарить с запросом «кот егерский, обыкновенный». Кстати, а почему его не видно? Он же рыжий! Вон как Галина голова на фоне песка выделяется. — Ты уверен, что он с ними? Что-то не видать. — Так он же на посту, хрен ты его разглядишь, пока сам не проявится, – все с тем же непонятным выражением отмахнулся Тарасов. – Завтракать будешь? — А ты сегодня кашеваришь? — Дежурю согласно графику. Кофе? — Не-а, умоюсь сначала. Покончив с водными процедурами, я все же воспользовался предложением Тарасова. Вода в ручье (все-таки на водопад этот мерно журчащий по довольно пологой скале поток не тянул) была прохладной и чистой, сон как рукой сняло, и я ощутил потребность срочно чего-нибудь пожевать. К моим услугам оказались остатки вчерашней роскоши в виде разогретого на гриле шашлыка, и крепкий кофе, сваренный майором на углях в самой настоящей медной турке. И где он ее только раздобыл?.. Перекусив, я некоторое время осоловело разглядывал резвящихся на той стороне лагуны нимф. Кстати говоря, кроме брызг и ярких белых пятен бикини на самой крупной подтянутой фигурке разобрать практически ничего не удалось, и довольно скоро это занятие мне наскучило. Тарасов все также колдовал с грилем и не обращал на меня внимания, и я решил, что глупо упускать возможность искупаться без лишних свидетелей. Не спеша спустившись к воде, остановился у самой кромки песка и стянул майку, подставив грудь ласковому ветерку. Эх, хорошо! А сейчас будет еще лучше!.. Не удержавшись, я промчался по довольно широкой полосе пляжа и щучкой сиганул в прозрачную воду, сквозь которую прекрасно просматривалось гладкое песчаное дно. Дыхание на мгновение перехватило, как всегда бывает при изменении температуры, даже и не очень резком, по телу от макушки до пяток пробежала прохладная волна, но уже через пару мгновений организм адаптировался, и я уверенными гребками ушел в глубину. Задержать дыхание с первого раза удалось секунд на двадцать, потом пришлось вынырнуть. Лагуна мелкая, без больших перепадов глубин, так что я сразу же уверенно встал на ноги – воды было всего лишь по грудь, хоть я и удалился от берега метров на тридцать, не меньше. Помотал головой, отфыркиваясь – все-таки что ни говори, а лучше отдыха, чем пляжный, еще не придумали. Не понимаю всех этих фанатов зимних видов спорта. Ну какой отдых на холоде?! Впрочем, о вкусах не спорят. Пусть себе восторгаются снегом и морозами, а я лучше вот так, в теплой прозрачной водичке. Вдоволь нанырявшись, я выбрался на берег и уселся прямо в узкой сырой полосе, чтобы набегавший прибой захватывал ноги и, э-э-э, пятую точку. Обнял прижатые к груди колени и уставился невидящим взглядом куда-то вдаль. Утомленное с непривычки тело расслабилось, мысли скользили легко и свободно, ни на чем конкретном не останавливаясь, и я наслаждался ласковым солнцем, вернее, местным светилом. Так и не удосужился узнать, как оно в простонародье зовется. Согласитесь, тау Кита уж очень глупо звучит. Вскоре я разнежился до такого состояния, что внешний мир начал воспринимать исключительно кожей, закрыв глаза и растворившись в мерном звуковом фоне, состоявшем в основном из шелеста воды по песку, за что и поплатился. На шорох шагов я не обратил внимания, вернее, обратил, но было уже поздно. — А у тебя, Паша, скелеты в шкафу поболее, чем у некоторых, – насмешливо хмыкнул Тарасов. Ну да, кто бы еще так бесцеремонно подкрался к отдыхающему человеку? Никакого такта. Впрочем, сам виноват. — Не говори никому. – Я обернулся, сориентировавшись на слух, и наткнулся на серьезный взгляд майора. — О чем? – удивленно заломил он бровь, и я с облегчением выдохнул – хоть он и строит из себя записного весельчака, но я его раскусил уже достаточно давно. Притворяется, однозначно. А сейчас лишний раз убедился в собственной правоте. Да и ворчу я чисто для порядка, чтобы ему имидж не портить. Раз выбрал такую линию поведения, значит, есть на то причина. – Ты бы не рассиживал тут, девчонки возвращаются. — Спасибо. Я нехотя поднялся на ноги, потянулся и побрел за брошенной футболкой. Это Тарасов свой человек, лишних вопросов никогда не задает, если ему об этом намекнуть. А от дамочек так просто не отделаешься, начнут жалеть и сочувствовать. В общем, греха не оберешься. — Далеко не убредай, обед через полчаса, – сообщил майор мне в спину, и я вскинул руку, мол, понял. Система тау Кита, планета Нереида, 27 августа 2541 года, вечер Первый полноценный день экспедиции в общем и целом прошел в ничего не значащих хлопотах. Денисов с Пьером вернулись аккурат к обеду, лишь Гюнтер слегка припозднился и трапезничал потом в компании одной только Юми, дождавшейся его из солидарности. Мы же продолжили, как выразился дражайший шеф, имитацию бурного отдыха – девчонки снова ушли на пляж, на сей раз недалеко, а меня припрягли собирать шезлонги, чем я и убил около часа. Хватило и на пляже поставить, и у гриля. Тарасов все также хлопотал по хозяйству. Пьер, забрав у меня первое же комплектное кресло, ушел к палатке и уткнулся в экран планшетника, а Денисов, позвав, наконец, надоедливого Петровича, который посчитал своим прямым долгом мне помочь – то бишь всячески мешался, то и дело попадаясь под ноги, – столкнул на воду одну из лодок и вместе с питомцем уплыл в неизвестном направлении. Сегодня он снова облачился в скафандр, наплевав на конспирацию, но, как я понял из объяснений майора, сделал это вынужденно – шлем с каким-то «коннектором» отдельно от остальной брони не функционировал, а без него обнаружить афалин было затруднительно. В общем, пришлось идти на очевидный риск ради совсем не очевидного результата. Гюнтер, наскоро перекусив, тоже загрузился в надувнушку. Задача перед ним стояла похожая, разве что в средствах он был несколько стеснен – приходилось полагаться в основном на зрение. То бишь, как и Егерь, наш главный безопасник под предлогом поиска места для рыбалки был занят прочесыванием окрестной акватории на предмет псевдодельфинов. Остальным участникам экспедиции заняться было откровенно нечем. Впрочем, это я несколько преувеличил – дождавшись шезлонгов, женская часть принялась с энтузиазмом нежиться в лучах светила, несомненно решив обзавестись знаменитым местным загаром с фиолетовым отливом. Светило между тем чувствительно припекало, грозя вместо загара осчастливить дам ожогами и сползающей шарушками кожей, но те с пляжа уходить не пожелали. Вместо этого извели пару флаконов крема и вынудили меня достать еще и раскидистые пляжные зонты. Наконец, обеспечив представительниц прекрасной половины человечества всем необходимым, я смог и о себе позаботиться, то есть убрел подальше и наскоро выкупался. Лезть в воду на глазах у девчонок я постеснялся, надолго уходить от лагеря тоже, и до самого вечера составлял компанию Тарасову, который достаточно быстро справился с обязанностями повара, заготовив продукты на ужин, и устроился вблизи мангала, потягивая пиво прямо из банки. Я с удовольствием к нему присоединился и не пожалел – майор поделился не только прохладным бродиловом, но и новостями. Правда, пришлось зайти издалека. — А куда это с утра пораньше Пьер с Олегом мотались? – как бы между прочим поинтересовался я, развалившись в шезлонге и с шипением вскрыв банку местного «Куинстон Брю». Глотнул, прислушался к ощущениям – хорошо!.. — У Пьера бы и спросил, – усмехнулся Тарасов, нежащийся в кресле напротив. — Стесняюсь отвлекать, – отбрехался я. – Вон, какой сосредоточенный. Газеты читает? — Вряд ли, – хмыкнул майор. – Ты бы газеты читал, если бы заполучил носитель с информацией Первых? А, понятно. Я и запамятовал, честно говоря. И не потому, что такой невнимательный или тупой. Просто теория Денисова насчет афалин захватила куда больше. Очень уж хотелось, чтобы она оказалась правдой. Подумать только, еще одна разумная раса, измененная Первыми! И какая-то банальная карта памяти с записями давно почившего в бозе инопланетника. Согласитесь, масштабы несопоставимы. — Нашли все-таки, – буркнул я, чтобы поддержать беседу. — А что бы ей сделалось? – удивился Тарасов. – Лежала в тайнике, есть не просила. — И как успехи? — Не очень, насколько я знаю. Это же копия, которую Денисов перегнал напрямую с кристаллоносителя. Так что наш дорогой капитан, если я все правильно понял, пока что занят переводом. Подстрочным, понятно, но в полевых условиях больше сделать затруднительно. Не в Сети же светить такими данными. Это он прав. Что единожды попало в Сеть, уже оттуда ничем не выкорчуешь. А для адекватного переложения инфы с языка Первых хотя бы на интер нужны совсем другие вычислительные мощности, нежели обычный планшетник. Более-менее удобоваримый подстрочник если получится, и то хлеб. Потом главному корабельному «мозгу» куда проще будет. Так что прав Пьер, что времени не теряет. Наверное. Вообще, с расшифровкой языка наших беспокойных «благодетелей» была целая эпопея, не хуже, чем с древнеегипетским в свое время. Нашим лингвистам понадобилось около полувека и чертова прорва письменных источников, чтобы хоть на шаг приблизиться к разгадке. И все равно вменяемых результатов достигли лишь после Контакта. Тау помогли. Ага, кто бы сомневался. Особенно в свете заявления Денисова о происхождении Попрыгунчика. Так что наши зубастые и шипастые друзья много что скрывают от других участников Триумвирата. В принципе, дело житейское, как в таких случаях любит выражаться Пьер. Главное, что в конце концов наши ученые сумели расшифровать язык Первых и создать удобоваримое графическое отображение их алфавита. Так что в настоящее время подавляющее большинство их манускриптов (вернее, кристаллоносителей) поддается переводу процентов на восемьдесят. Программы-переводчики легко доступны в Сети, и не только маломощные бесплатные, но и достаточно серьезные, вплоть до военных разработок. Нужно только знать, где искать, и кому заплатить. Шеф, как видно, знал. Я бы удивился, если бы было иначе – ему по роду деятельности положено. — А у Олега как успехи? — Пока не очень. – Тарасов вскрыл очередную банку, рыгнул, деликатно прикрыв рот рукой, и с видимым удовольствием отхлебнул пива. – Давненько я так не сиживал!.. О чем это я? Да, Денисов. Утром они с Пьером на катере прошлись над окрестностями, заметили несколько стад афалин, но достаточно далеко от острова. Сейчас он пытается до них докричаться, так сказать. Через Петровича. Но они пока первый круг дают, так что результата может и не быть. А Гюнтер им помогает, псевдодельфинов ищет. Я бы, кстати, на быстрый результат не рассчитывал. Это было бы слишком легко. Так что, Паша, готовься еще минимум пару дней бездельничать. — Устал уже, честно говоря, – неожиданно для самого себя признался я. — А ты шифруйся меньше, – посоветовал майор. – Чего стесняться-то? Подумаешь, шкура в шрамах. Они, чтоб ты знал, украшают мужчину. Под взрыв угодил? Я медленно кивнул, но развивать тему не стал. — Похоже… А что не вывел? — Были причины, – буркнул я и уткнулся в банку. — Ладно, ладно, не лезу! А у меня вот был случай… Не знаю, по-настоящему Тарасов так любит потрепаться, или это еще один штрих к вымышленному образу, напяленному на время операции, но останавливать я его не стал, разве что, дослушав байку, перевел разговор на Ахерон и аборигенов, аргументировав профессиональным интересом. Так что время провел с пользой – майор охотно делился обширным опытом, как своим, так и местных чернореченских охотников. Феномен, между прочим, с точки зрения ксенопсихологии очень любопытный. Отвлеклись мы, лишь когда пришло время готовить ужин, и дамы вернулись в лагерь. А там и Гюнтер с Олегом нагрянули, так что стало не до разговоров. Егерь на вопросительный взгляд Пьера помотал головой, и дражайший шеф снова уткнулся в планшетник. Даже к общему столу не подошел, Тарасов его порцию персонально ему подал, довольно похоже изобразив официанта, чем порядочно потешил аудиторию. После ужина Егерь с котом ушел в джунгли, намереваясь, насколько я понял, подняться на скалы и «покричать» оттуда, что бы ни вкладывал Олег в этот термин. Гюнтер с Юми ушли на пляж, Тарасов галантно увел Галю – на правах, так сказать, друга семьи, а мы с Евгенией Сергеевной решили прогуляться по берегу. Купаться не очень хотелось, и мы просто брели вдоль воды, удаляясь от лагеря. Утром я не ошибся – именно она красовалась в белом бикини. Надо признать, весьма соблазнительно подчеркивавшем достоинства ее фигуры. И прозрачное парео, которое она повязала на талию, помехой не было. Не удержавшись, я взял ее за руку и помчался по самой кромке воды, поднимая тучи брызг. Евгения от неожиданности вскрикнула, но уже через мгновение включилась в игру и от меня уже не отставала. В конце концов я затащил ее в воду, не обращая внимания на возмущенные вопли и промокшую одежду. Какая, на фиг, одежда! Я счастлив, впервые за долгое время. И я хочу, чтобы все об этом знали! Подхватив охнувшую Женьку за талию, я приподнял ее и закружил от избытка чувств. Кончилось все предсказуемо печально – потеряв равновесие, я рухнул в воду, заодно уронив на себя девушку. Хоть и было не глубоко, но водички мы все же наглотались, прежде чем выпутались из развязавшегося парео и выползли на берег, где и распластались на песке, силясь отдышаться. — Все-таки дурак ты, Пашка! – заявила через некоторое время Евгения Сергеевна. — Хоть бы что-нибудь новенькое придумала, – подколол я в ответ. – Хотя ты права. Веду себя совершенно по-дурацки. Не подскажешь, из-за кого? — Это ты мне сейчас в любви признался? – рассмеялась моя ненаглядная. – Слишком уж иносказательно. А я девушка прямая, мне лучше открытым текстом. — Ничего подобного! – ушел я в отказ. – Ты себе что-то там навыдумывала, а я страдать должен. Не-а. — Точно, дурак. Непробиваемый. И упрямый. — Спасибо за комплименты! — Ах ты!.. Я едва успел откатиться в сторону, счастливо избежав целой жмени сырого песка, летевшего мне практически в лицо, перехватил Женькину руку и резким, но аккуратным рывком повалил ее на себя. Та собралась было сказать что-то резкое, но передумала, перехватив мой взгляд. Уперлась мне в грудь руками, поднимаясь, и присела рядом. — Смотри, какой закат красивый… — Вчера не хуже был, – хмыкнул я, чисто из вредности, хотя был с ней совершенно согласен. – Стемнеет скоро, может, в лагерь вернемся? — Зачем? Здесь хорошо… Ну, хорошо, значит хорошо. Не буду спорить. Зрелище, должен признать, и впрямь завораживающее. Да какое там завораживающее, просто магия какая-то! Мы долго сидели, не проронив ни слова, наблюдая, как светило сначала окрасило в багрово-фиолетовые тона сгустившиеся у самого горизонта легкие облака, а потом тонуло в море, пока не погрузилось в чернильные воды совсем, уступив место луне, и очнулись лишь когда зажглись первые звезды. — Женька… — Да?.. — Я тебя люблю. Так достаточно прямо? Вместо ответа она практически как вчера повалила меня на песок и устроилась сверху, сверкая отсветами луны в глазах. — Дурачок, – покачала она головой, но продолжить я ей не дал – привлек к себе и приник к ее губам… В себя я пришел нескоро, с удивлением осознав, что стою в воде примерно по грудь, а Женька всем телом прижимается ко мне. Ч-черт, как мы тут оказались-то? Ничего не помню. Никогда со мной такого не было. Да еще и голяком! Хотя последнее не удивительно, учитывая, чем мы только что занимались… — Бр-р-р-р… Что-то прохладно стало, не находишь? — А зачем ты меня в воду затащила? Пошли на берег. — Думаешь, там теплее? – Женя еще плотнее прижалась ко мне, так что я ощутил мурашки на ее коже. – Ночь глубокая, а у меня одежды никакой. Продрогнем, пока до палатки доберемся. — Не страшно. Пробежимся и согреешься. А в палатке я тебя погрею… — Обещаешь?.. Ой!.. — Чего? — До меня кто-то дотронулся. — Угадай с трех раз, кто. — Да не ты! Ай! Тут кто-то есть! — Да ладно тебе!.. Твою!.. Что-то шершавое довольно бесцеремонно терануло меня по бедру, и я от неожиданности едва не выпрыгнул из воды. Но дернулся чувствительно, даже Женька вздрогнула. Глаза к темноте уже давно привыкли, да и не было ее, этой темноты, по большому счету, так что я принялся затравленно озираться по сторонам, лихорадочно вспоминая, что там Галя про лагуну и ее безопасность говорила. Вроде нет тут хищников!.. Ну и чего же так страшно-то тогда?! Женька вдруг облегченно рассмеялась, и я обернулся на всплеск. Над водой взметнулась тень весьма характерных очертаний, крутанула сальто и с тучей брызг ухнула обратно в лагуну, успев издать серию легко узнаваемых писков и свистов. — Пашка, это же дельфины!!! — Самые натуральные! – подтвердил я и нервно хохотнул. – Напугали, блин…26 августа 2541 года, утро
Глава 5
Система тау Кита, планета Нереида,— Как ты думаешь, это те самые, которых Денисов звать пытался? – задумчиво проговорила Женя, опустив руку на лоснящуюся спину довольно крупного существа, очень напоминающего земную афалину, разве что более темную. Но за это не поручусь, видимость все же не очень. – Забавные. — Угу. Забавные. Пока мы агрессии не проявляем. Или пока у них настроение хорошее. Тушки-то массивные, и скорость ого-го! Если с разгону долбанет носом по ребрам, мало не покажется. Или хвостом приложит с размаху. Впрочем, пока псевдодельфины враждебности никакой не проявляли, напротив, скользили вокруг нас, легко задевая плавниками. Вон, с Женькой вообще играть принялись – по очереди проплывают мимо, подставляя блестящие в звездном свете бока, чтобы та прошлась ладонью от морды до кончика хвоста. Типа, кто ловчее. Еще и пересвистываются увлеченно. Сколько их тут? Больше трех, это точно. А все-таки страшновато. Кто знает, что у них на уме?.. — Жень, пойдем на берег. — Зачем? – Женька легко и искренне рассмеялась, неосмотрительно сунув пальцы в пасть ближайшей афалине. Я успел лишь болезненно сжаться в ожидании неприятностей – зубы у животинки отменно острые, и в порядочном количестве, – но все обошлось. Афалина вынырнула чуть ли не на полкорпуса, встав в воде вертикально, и разразилась целой серией писков, свистов и похрюкиваний. Затем плашмя рухнула на бок, окатив нас тучей брызг. — Ай, блин! Ну что за забавы, право слово! А Евгении Сергеевне хоть бы хны – знай себе, веселится, наплевав на технику безопасности. Нет, надо срочно что-то делать. Она, по ходу, и про холод забыла, а между тем и меня проняло. Или это от страха? До паники еще ой как далеко, но и зарекаться я бы не стал. Приступы, они такие… непредсказуемые. — Жень… — Да ну тебя, Гаранин! Скучный ты!.. — Мя-а-а-а-у-у-у!!! Ну вот, только этой рыжей скотины и не хватало! — Паша, ты здесь?.. – донесся до нас голос Денисова. – Евгения Сергеевна! Отзовитесь! — Ой! Вот тебе и «ой»! Все, спалились самым натуральным образом. Как теперь на берег выбираться? Ладно, будем надеяться, что Олег не трепло, как некоторые. — Здесь мы! — Вы с кем это там развлекаетесь?! — Олег, тут дельфины! – восторженно прокричала Женя в сторону берега, сложив ладони рупором. Видимо, для усиления эффекта. Или чтобы и в лагере услышали. – Они с нами играют! — Много их там?! С пятном на морде есть?! Я, наконец, сумел вычленить силуэт Егеря, выбравшегося на самую кромку воды, выделявшийся особенно черным пятном на фоне темно-серого берега. Видимо, «хамелеон» в броне включить забыл, хотя, несомненно, при полном параде – очень уж очертания характерные и голова подозрительно круглая. У его ног темнел еще один довольно большой ком – Петрович, больше некому. — А хрен знает, не разглядеть! – отозвался на этот раз я. – Их даже сосчитать трудно, вертятся постоянно. Но больше трех. — Понял! Вылезайте на берег, вы мне мешаете! — Нет! — Чего это?! – не на шутку удивился Денисов, и после небольшой паузы подозрительно осведомился: – А чем это вы там занимаетесь?! Блин, а то сам не догадался, как маленький, право слово! — А-а-а!.. Вы бы хоть одежку покомпактнее разбросали, что ли!.. Слышь, Петрович, история повторяется!.. Евгения Сергеевна, я дико извиняюсь, но твой… хм… бюстгальтер песком заляпал! Наступил в потемках! — Ой, неловко-то как… – От смущения Женя даже говорить стала шепотом, но я расслышал. – Паша, что делать?.. — Что делать, что делать! С Денисовым договариваться! – рявкнул я, умудрившись в самый последний момент сбавить громкость до минимума. Будем надеяться, что он ночной режим в шлеме включать не стал, из чистой деликатности. Впрочем, если бы включил, на Женькин лифчик бы не наступил. Или просто отмазывается? – Олег чел вменяемый, не растреплет всем подряд. — Да я не об этом. Как на берег выйдем? Я стесняюсь. Чужой мужчина все-таки. Н-да, не вовремя скромность проснулась. Стоп! А чего это она сплетней не опасается? Или уже сама кого надо в известность поставила? Ну да, кто бы сомневался. Три дамочки целыми днями загорают в чисто женской компании, и чтобы при этом не перемыли косточки своим благоверным? Небось, еще и Тарасова с Пьером обсудили во всех подробностях, с них станется. — Олег, ты бы не мог… э-э-э… отойти ненадолго?! Мы, как бы… э-э-э… не совсем одеты! — Гаранин, дурак! – дернула меня за руку Женька. – Совсем с ума сошел? В лагере же услышат! — А от кого нам прятаться? – отмахнулся я и снова переключился на Егеря: – Давай, а то Евгения Сергеевна стесняется! — Как дети малые, ей-богу!.. Паша, не тормози – вылезай и одежку забирай! В воде оденетесь! Евгения Сергеевна, сделай милость, дельфинчиков пока поразвлекай, а то как бы не смылись под шумок! — Ладно! Ага, она уже все решила. Значит, так и сделаем. За Егерем нездоровых склонностей как-то не замечено, буду надеяться, что как мужчина его совершенно не привлеку. Ха-ха три раза. Тропики тропиками, но на воздухе оказалось куда прохладнее, нежели в воде, и я успел весь покрыться зябкими пупырышками, пока добрел до пляжа. Денисов, судя по позе, пялился куда-то в сторону резвящихся афалин, не обращая на меня внимания, и я, наплевав на стеснительность, пробежался по песку, по пути сграбастав свои шорты с футболкой и Женькино бикини. «Верх» нашел сразу, а вот «низ» пришлось поискать – уж очень миниатюрный оказался. К тому же сволочной Петрович не нашел ничего лучше, как устроиться на плавках довольно обширным пушистым задом. В темноте еле разглядел торчащую лямку, заодно обратив внимание, что кот вовсе не кажется рыжим. Озадаченно хмыкнул, но снова списал эту странность на условия видимости, и рванул к ненаглядной. Мельком оглянувшись по пути, успел заметить, как напарник Егеря встряхнулся и осторожно подобрался к самой кромке прибоя, вытянувшись в струнку, так что нос оказался над водой. Дельфинов вынюхивает, что ли? — Пашка! Ну, наконец-то! – облегченно выдохнула Женька и торопливо вырвала у меня из рук купальник. Завозилась, погрузившись по плечи. – Черт, вот это попались! И стыдно, как девчонке пятнадцатилетней!.. — Не переживай, – отмахнулся я, влезая в шорты. – Мы, как-никак, люди взрослые, имеем право. — Насчет взрослых не уверена. По крайней мере, в отношении некоторых. — Так ты еще и возраст реальный скрываешь?! – не остался я в долгу. – Тогда сохранилась не очень!.. Ай!.. Чего щиплешься?! — Скажи спасибо, что не подзатыльник! Оделся, что ли? — Почти. Денисов глазастый, спину перед ним лучше не светить, так что пришлось заодно и мокрую футболку натянуть, которая ожидаемо скрутилась в валик. Евгения Сергеевна при виде моих мучений сжалилась и пришла на помощь. — Пошли уже, герой-любовник! — Молчала бы, гейша-неудачница! Женька продемонстрировала кулак, и я предпочел заткнуться. Ну ее на фиг, обидится еще, и снова будем пару месяцев мириться. Не хочу. Я медленно побрел за ненаглядной, которая зябко обхватила плечи руками и довольно целеустремленно двигалась к берегу, но догонять пока что не стал – от меня мокрого пользы как от источника тепла никакой. Проще до палатки добраться, переодеться в сухое и отогреваться со всем нашим удовольствием. Лишь бы ей блажь не пришла за Денисовым подглядывать. Сзади забеспокоились афалины, одна даже проплыла вокруг нас по кругу, рискуя выброситься на мель, но мы своего решения менять не стали, и вскоре выбрались на песок. Стало совсем прохладно – с воды ветерок тянет, под ногами сырость, одежка мокрая, полный набор, короче. Но, как я и опасался, Евгения Сергеевна остановилась в нескольких шагах за спиной Егеря, и с интересом на него уставилась, стоически игнорируя мелкую дрожь. А еще меня упрямцем обзывает! Продрогла вся, а туда же!.. Я вздохнул, стянул футболку, тихонько приблизился к девушке и осторожно обнял за плечи, прижавшись всем телом. Хрен с ним, с Денисовым, Женькино здоровье важнее моих комплексов. Хотя все равно по возвращению нужно будет… полечиться, так скажем. У Тарасова наверняка заначка есть, ради такого случая не откажет. — Может, пойдем? – все же шепнул я ненаглядной на ухо. – Чего мерзнуть? — Н-нет, ин-н-терес-сно же! – явственно стуча зубами, отказалась Женя. – С-смотри, он д-дельфинов з-зовет!.. Ну и как она это определила? Егерь стоял не шевелясь и не издавая ни звука – видимо, внешнюю аудиосистему отключил – а вокруг негонарезал круги взъерошенный кот. На голове у зверя я заметил какую-то странную ажурную корону, но избавляться от нее он не спешил, видимо, так и должно быть. Во враждебную стихию пакостник лезть решительно не желал, дельфины тоже на берег выбрасываться пока не собирались – ситуация патовая, на мой взгляд. Если ничего не изменится, то и смотреть особо не на что будет… Денисов, будто прочитав мои мысли, вдруг стремительно нагнулся и ловко подхватил Петровича под пузо, тот даже вякнуть не успел. Устроил на руках поудобнее, заодно пройдясь ладонью по загривку – типа, успокоил – и шагнул в воду. Забрался примерно по пояс и снова застыл. — Ч-чего эт-то они?.. — Тс-с-с! Смотри!.. Афалины будто этого и ждали – приблизились к нашей парочке практически вплотную, высунув рыльца над поверхностью, и засвистели-защелкали с удвоенной энергией. Одна даже от избытка чувств хвостом стеганула, окатив и Егеря, и кота. Зверь, против ожидания, даже не дернулся – вытянул шею над водой и куда-то напряженно уставился, судя по позе. По всему видно, увлечен – хвост в воде полощется, а ему хоть бы хны. На кого Петрович таращился, выяснилось довольно скоро – одна из афалин подплыла совсем уж вплотную и осторожно вынырнула, коснувшись лоснящимся рылом кончика кошачьего носа. Котяра потешно чихнул, утерся лапой, но тут же сам потянулся к псевдодельфину. Миловались они так довольно долго, потом все афалины разом ушли в глубину, причем резко, без всяких видимых причин. — Уплыли… – озадачилась Женька. – Кто их спугнул?.. — Никто, кажется… Наговорились и разбежались, – пожал я плечами. – Сейчас у Денисова спросим, если уж тебе так хочется. Егерь между тем вышел из ступора и изрядно нас с Евгенией Сергеевной удивил – без предупреждения стряхнул кота в воду, да не просто разжал руки, а еще и ускорение ему придал, зашвырнув где поглубже. Петрович с раздраженным мявом плюхнулся в воду, и на этом инцидент исчерпался – кот довольно ловко поплыл к берегу, вытянув шею, чтобы водички не нахлебаться. Выбрался первым, далеко обогнав напарника, и принялся совсем по-собачьи отряхиваться, забрызгав все окрест. На нас с Женькой тоже попало, но возмущаться мы не стали – очень уж забавно Петрович выглядел. К тому времени, как Олег вылез из воды, кот уже стал похож на самого себя – пушистого и наглого. Шерсть у него и так сосульками не висела, чего можно было бы ожидать, а теперь он и вовсе напоминал здоровенный ком рыжего пуха. Стоп! Рыжего? А раньше он каким был? Глюки у меня, что ли? Не удовлетворившись достигнутым результатом, Петрович принялся по очереди трясти лапами, как это кошки умеют – смешно донельзя. Женька не удержалась, тихонько хихикнула, и сволочная зверюга одарила ее грозным взглядом. В зеленых глазах с вертикальными зрачками отчетливо читалось обещание, и я с содроганием подумал, что лучше уж нам вовсе не знать, что он задумал… — Остынь, киса!.. – вовремя вмешался Денисов. Присел рядом с напарником, придавил его ладонью к песку. – Угомонись, говорю!.. И это не вздумай, а то всех кальмаров Пашке отдам, и договаривайся как хочешь. То-то же!.. Кот, судя по прищуру, сменил гнев на милость, и Егерь его отпустил. Выпрямился, легонько подтолкнул напарника под откляченный зад: — На траву бы хоть вышел! Петрович, я тебя умоляю. Кто песок вычесывать будет? — Мя-а-а-а-у-у-у!.. — Вот сам с Галькой и договаривайся. — Мяу!!! — Кальмары. Последний довод подействовал – кот нехотя убрался подальше от пляжа и разлегся чуть поодаль на траве, практически с ней слившись, так, что я чуть не упустил его из виду. Ч-черт! Что-то опять не то с окрасом… Забыл вчера по Сети пошарить, да и сегодня вряд ли получится. Если и дальше так пойдет, то и до шизофрении недолго, особенно с моей приобретенной предрасположенностью, чтоб ее! — А вы чего мерзнете? – повернулся Егерь в нашу сторону. — Глупый вопрос, – хмыкнул я. — Олег, не т-томи, рас-сказ-зывай!.. — Вам, Евгения Сергеевна, погреться бы не помешало, – ухмыльнулся Денисов, стащив с головы шлем. Встряхнулся, осклабился во все тридцать два зуба. – Вон, в пупырышках вся. Издевается, однозначно. — Ты бы, Олег, ее не злил лучше, – покачал я головой, отогнав мысль о собственном сломанном носе. – Убьет ведь. Денисов демонстративно задумался. — Я н-не к-кот, м-меня к-кальмарами не з-запугаешь! – добила его Женька. Или не добила, просто сжалился – трясло ее заметно. Блин, она же босиком, а песок сырой. Впрочем, я тоже, но я и не к такому привычный, жизнь в Амьене закалила. Надо что-то делать… Отпустив девушку, я уселся, где стоял, и потянул ее за руку. Та окинула меня недоумевающим взглядом, потом сообразила и устроилась у меня на коленях, обвив шею руками и поджав ноги, чтобы песка не касаться. Я приобнял Женьку, чувствуя, как дрожь понемногу стихает, и напомнил Егерю о нашем присутствии: — Олег, не тяни Петровича за… эти самые! — Мя-а-а-а-у-у-у!!! — Он сказал, что тебя самого сейчас потянет, – ухмыльнулся Денисов. — Прикалываешься? — Не-а! – злорадно отмел Егерь мои подозрения. – Ты так не шути, Петрович этого не любит… — Короче, Склифосовский! — Короче так короче. Дельфины те самые, и Варька с ними. Поговорили, но, как я и предполагал, завтра пару часов придется потратить на настройку коннектора. А там и пещеру искать отправимся. Ты со мной? — А почему я? — Ты ж говорил, что дайвер. — Так Тарасов тоже… — Он универсал, умеет все понемногу. А ты конкретно вроде в море нырял. — Было, – не стал я отнекиваться, – правда, давненько. И в пещеры пару раз спускался. — Тем более, – хмыкнул Олег. – К тому же ты мне интересен как профессионал-ксенопсихолог. Я бы не отказался, чтобы ты постоянно присутствовал, когда я с афалинами контактирую. Нужен взгляд со стороны. Ну, так как, ты в деле? — Спрашиваешь! — Тогда идемте спать, я завтра с зарей тебя подниму. Так что, Евгения Сергеевна, сильно его не утомляйте. — Отвали, балабол!.. – отмахнулась Женька и, не удержавшись, сладко зевнула. Смотри-ка, пригрелась! И трогать жалко, и в лагерь надо… — Короче, я пошел. Денисов пристроил шлем на сгибе левой руки и побрел вдоль берега, ориентируясь по костру – Тарасов завел традицию устраивать знатную иллюминацию, наваливая целую кучу дров, чтобы почти до утра горело. Без понятия, правда, зачем. Разве что в расчете на таких вот гуляк, как мы с Евгенией Сергеевной. Ох, сиди не сиди, а идти придется… Я без особых усилий поднялся на ноги, удерживая девушку в объятиях, и зашагал вслед за Егерем, про себя усмехнувшись: свадьбы еще не было, а уже на руках ненаглядную таскаю. То ли еще будет!.. — Гаранин, ты не надорвешься? — А что? Не нравится? — Отпусти меня! — Хозяин барин. Не отставай тогда, а то я реально задубел. Система тау Кита, планета Нереида, 28 августа 2541 года, раннее утро — Гаранин! Па-а-аша! Подъем!.. — Мя-а-а-а-а-а-у!!! Принесли черти! И ведь ладно бы просто снаружи орали, звукоизоляция у палатки нормальная, фиг бы я проснулся, но эти гады еще и по туго натянутой стенке колотили, отчего она ходила ходуном и мерзко вибрировала. Таким макаром можно и мертвого разбудить. Блин! Женька!.. — Вста-а-а-а-ю-у-у!.. – разрывая челюсти в зевке, попытался я угомонить ранних гостей. – Хорош горлопанить, Евгения Сергеевна проснется. — Паш?.. Ну вот, что я говорил?! — Спи, любимая. – Я склонился над девушкой и поцеловал ее в губы. Потом не удержался и приложился к щеке. – Рань несусветная, отдыхай. Не мерзнешь? — Не-а… Не уходи. — Нельзя, обещался, – вздохнул я. – Я тебя сейчас вторым мешком укрою, чтоб уютнее было. Отдыхай. И не скучай. — Попро-о-обую!.. – сладко зевнула Женька и повернулась на другой бок. Вот и славно. Одной проблемой меньше, как говорится. Судя по свежести, Денисов и впрямь меня с рассветом разбудил, как и сулился накануне. Даже не знаю, как одеваться. Судя по всему, в море выйдем надолго, успею еще и промерзнуть, и прожариться. Дилемма, в общем. А, чего заморачиваться! Я торопливо влез во вчерашние шорты, благополучно за ночь просохшие, и не глядя выудил из сумки с одеждой первую попавшуюся футболку. Нормально. А с обувью что? Да ничего, собственно, камней мелких в округе нет, древесных корней тоже, так что босиком пробегусь. Ну и последний штрих – скомкав, сунул в карман белую бандану. Без нее голову запросто напечет, и страдай потом. Подхватил умывальные принадлежности, запихал во второй. — Чего как долго? – вместо приветствия буркнул Денисов, когда я вывалился из палатки, продавив входную мембрану. – Завтракать будешь? — А мы разве не торопимся? – удивился я. Егерь, как и вчера, красовался полным комплектом снаряжения, включая кобуру на правом бедре и «ле февр» на плече, разве что забрало шлема откинуто. И не жалко ему такой ствол в море брать? Это если даже отбросить еще более логичный вопрос – на фига вообще? Но ему виднее, в конце концов. — А ты не тормози, – ухмыльнулся Олег и, выудив из одного из многочисленных карманов на разгрузке белый флакончик, бросил его мне. Я на рефлексах выхватил подарок одной рукой из воздуха, второй ладонью деликатно прикрыв рот – черт, спать-то как хочется, а тут еще зевота! Повертел бутылек перед глазами – витаминизированный белковый коктейль. Что еще за гадость? Мало мне было концентратов на Ахероне? — Не привередничай, лопай, – развеял мои сомнения Денисов. – Последний писк моды, спецрацион для дайверов. Но нам тоже сойдет, в море по-большому сходить негде. Хотя лучше сначала умойся, а то, блин, и меня за-а-а-аразил! Ошивавшийся поблизости рыжий кот фыркнул и тоже зевнул во всю пасть. А неслабо так, впечатляет! Медведь из анекдота может позавидовать. Того, который про медок и хлебало. Ладно, нечего время терять. С некоторым трудом засунув коктейль к бандане, побрел к ручью. Освежусь, может, тогда челюсть выворачивать перестану. Покончив с водными процедурами, вернулся к палатке, намереваясь, наконец, перекусить, но в очередной раз это дело отложил – пока я умывался, реактивный Денисов успел смотаться до кладовки и теперь протягивал мне обновку – гидрокостюм без рукавов и штанинами до колена. — Держи. Майкой своей девчонок пугать будешь. Черт! Как она вообще в сумку затесалась? Вроде же нейтральные принты выбирал, а тут страх и ужас – какое-то подводное чудище с множеством щупалец и впечатляющими зубами. Ладно, прав Денисов, гидрокостюм всяко уместнее будет, тем более такой, из трехмиллиметрового «спанча» – продвинутого аналога известного еще с двадцатого века неопрена. — Тогда тоже держи. – Я сунул в руку Олегу бандану и бутылку с коктейлем. — Боты не забудь. — Угу. Дабы не светить телесами по всему лагерю, переодевался в палатке, умудрившись не побеспокоить Евгению Сергеевну. Костюмчик сел как влитой, обувка, выполненная из такого же материала, тоже оказалась впору, что, впрочем, совсем не удивительно – в магазине у брюнетки Жанны закупались в соответствии с размерами всех участников экспедиции. Олег просто выудил костюм из сумки с моим именем. А вот сам я, блин, не догадался. — Ну вот, на человека стал похож, – похвалил Егерь, когда я выбрался из жилища, и вернул паек и бандану. – Пошли. Петрович, не спать! Кот, уже было пригревшийся на утреннем солнышке, встрепенулся и посеменил рядом с Денисовым, умудряясь по пути еще и тереться об его ногу. Тот, против ожидания, ни разу не споткнулся, да и воспринял выходку питомца вполне благожелательно. Уважаю. Я бы на его месте от смачного пенделя не удержался. Я растерянно посмотрел на бандану, потом скользнул взглядом по бедрам – а нет карманов! Значительный минус, между прочим. Однако из затруднительного положения вышел с честью – зажав бутылку под подбородком, повязал бандану на голову и побрел за напарниками, по пути, наконец, вскрыв емкость. Коктейль оказался весьма приятным на вкус, напомнив какой-то кисломолочный продукт, в меру терпкий и чуть сладковатый. Нормально, в общем. Судя по положению светила, нижний его край едва выглянул над горизонтом, то есть рань несусветная. Верный инфор вывод подтвердил – начало шестого утра. Денисов, изверг, и что ему не спалось? Да я бы с такой девчонкой под боком, как Галя, вообще бы из койки не вылезал. А этому неймется. Все нормальные люди спят, даже Тарасова не видно, а нам приспичило… Впрочем, насчет «всех» я несколько погорячился – у лодок нас встретила Галина. Сна ни в одном глазу, но слегка надутая. Олег уже накосячить успел? Силен! — Галька, хватит дуться! – Нимало меня не смутившись, Егерь аккуратно, памятуя о броне, приобнял девушку и чмокнул в губы. – Ну не могу я тебя взять! Места нет. А вторую лодку гнать – смысла нет. Пусть Гюнтер отоспится. Ему еще рыбачить целый день… — Не отмазывайся, Денисов! – Галина уперлась Олегу в грудь кулачками и вырвалась из объятий. – Так и скажи, что опять сбежать хочешь. — Радость моя, ну давай не начинай… – с бесконечным терпением в голосе взмолился Егерь. – Ну хочешь, с Гюнтером плыви. Ему ты не помешаешь. Заодно может действительно заставишь рыбу ловить, а не дурью маяться. Хочешь свежей рыбки? На углях запеченной? Вкуснота!.. — Дурак! Где-то я это уже слышал… Где бы, интересно? — Я тебя тоже люблю, – не остался в долгу Денисов. – Ты «гляделку» нам одолжишь? — На, иди, на дельфинчиков любимых пялься! – Галя раздраженно сунула Олегу в руку самые обыкновенные солнечные очки, но со странно утолщенными дужками, и небольшой брусок с зажимом для крепления на поясе. – Не потеряй только. И потом мне запись просмотреть дадите. — Обязательно! – улыбнулся Олег, переправив добычу мне. – Вот еще держи. Я недоуменно уставился на выуженный Егерем из лодки эластичный пояс с ножнами. — Одевай, лишним не будет. Инфоблок хоть нормально прицепишь, – пояснил Денисов. – Да и нож пригодится. Тьфу-тьфу. Галька, пожелай нам удачи. — Да идите вы!.. Ну вот, и мне за компанию прилетело. Интересно, чего это она такая раздраженная? Первое, что пришло на ум – женские проблемы. Но вроде купалась вчера. Да и сегодня в неизменном наряде – бикини плюс парео – гуляет. Так что однозначно мимо. — Чего это с ней? – все же не вытерпел я, когда девушка скрылась в палатке. — Не обращай внимания! – отмахнулся Егерь. – Ученый в ней проснулся, видишь ли. Мы в свое время на афалин большие виды имели, диссертацию собирались в соавторстве писать. Жаль, не срослось… Ладно, потащили! Лодка, хоть и громоздкая на вид, оказалась неожиданно ухватистой и довольно легкой, так что вдвоем мы без труда отволокли ее к берегу и столкнули в воду. Денисов собственноручно закинул в нее закапризничавшего Петровича, кивнул мне, придерживая суденышко за специальную петлю на носу: — Полезай, я не промокну. Я спорить не стал, устроился поудобнее на носовой банке, бесцеремонно спихнув с нее кота. А что? Как он ко мне, так и я к нему. На войне как на войне, как говорится. Петрович покладисто перебрался на кормовое сиденье, одарив меня очередным многообещающим взглядом, и этим ограничился. Правда, ни фига не угадал – вытолкнув лодку на относительно глубокое место, Олег ловко перебрался через борт, едва, правда, надувнушку не опрокинув, и согнал кота с нового насеста, не обратив внимания на его возмущенный вопль. Уселся, разместив ружье между ног, и опустил в воду движок, до того поднятый в транспортное положение. — Поехали, что ли?! Электропривод натужно загудел, проворачивая вал водомета сначала на самых малых оборотах, вытянув лодку с мели, потом зажужжал увереннее, разгоняя легкое суденышко, так что задрался нос, и набегающая зыбь захлопала по пластиковому днищу. Зашелестела взметнувшаяся роскошным хвостом вода, дополняя довольно громкую какофонию. Кот, протиснувшись под банкой, выбрался на… пусть будет «бушприт», хотя у надувнушки его по определению нет. Не важно, короче. Улегся на баллоны в том месте, где они сходились под острым углом, расставив передние лапы и положив башку на тугую резину, и принялся подвывать в такт движку. — Как в старые добрые времена, а, Петрович?! — Мя-а-а-а-у-у-у! — Согласен, насчет добрых загнул! Все, не расслабляйся, Варьку карауль! Кот в ответ лишь фыркнул – то ли в насмешку, то ли просто брызги в нос попали. — Куда едем-то?! – повысив голос, чтобы перекричать водомет, поинтересовался я. — Тут недалеко! Варька вчера обещала в проливе ждать! Ага, значит, план есть. Вот и славно. Можно покуда расслабиться и получать удовольствие. Хоть пока еще и прохладно, но притерпелся, не то что после теплой палатки. Ветер в лицо, я еду – все, как в известной поговорке. И костюмчик реально хорош – не продувает. Зато сон окончательно ушел, и я принялся с интересом пялиться по сторонам. Немного раздражала вибрация – волн как таковых хоть и не было, но лодка стригла самые верхушки этакой «стиральной доски». Или терки, тут с какой стороны посмотреть. Впрочем, к внешним условиям я быстро приспособился, наловчившись не обращать на временные неудобства внимание. Тем более вокруг было на что посмотреть. Даже, я бы сказал, полюбоваться. Я, конечно, не специалист-геолог, и даже не географ, но и моих весьма скудных знаний хватило, чтобы заметить некое несоответствие – острова вокруг носили явные признаки вулканического происхождения. Вернее, не так. Впечатление такое, что вокруг простирается неведомый континент, подтопленный паводком колоссальных масштабов. Почему? Да все предельно просто. Гор, таких, чтобы на полноценные вулканы тянули, в пределах видимости не наблюдалось, зато доступные взгляду клочки суши весьма походили на прибрежные островки той же Греции, к примеру. Или фьорды норвежские. Берега где обрывистые, где довольно пологие, но везде либо осыпи, весьма смахивающие на известняковые, либо песок, мелкий и рыжий, отнюдь не речной. И не коралловый – тот сильно отличается даже издали. Такое ощущение, что плывем мимо наносного волжского острова, разве что растительность ближе к тропической, да относительно тепло, с поправкой, понятно, на раннее утро. И нигде ни малейших признаков коралловых рифов. Я даже привстал, чтобы в прозрачную толщу прямо по курсу всмотреться – нет ничего. Довольно ровное дно кое-где топорщится камнями, вот и все. Причем самыми обыкновенными валунами размером от кирпича до хорошей такой скалы. Кажется, Денисов упоминал, что местные архипелаги – останки затонувшего материка. Значит, ученые к аналогичным со мной выводам пришли. И надо думать, имели для того все основания. Сдается мне, условия здесь подходящие, в обозримом будущем (разумеется, с геологической точки зрения) кораллы тут наверняка расплодятся. Глядишь, снова материк возникнет. Через пару миллиардов лет. Мы не доживем, так что беспокоиться нечего. Между тем Денисов уже вывел наше утлое суденышко практически на середину пролива и начал явственно забирать правее, огибая возвышенную часть острова. Судя по открывшейся панораме, я все-таки прав в своих предположениях – берег с этой стороны резко обрывался, обнажая весьма характерную скальную стену. По всем признакам известняк, только цветом ближе к базальту, но это уже, вероятно, местная специфика – тут все с фиолетовым отливом, даже останки древних раковин. Красиво, кстати. Но для нас важнее другое обстоятельство – залежи известняка подразумевают наличие карстовых пещер, а в такие места соваться с бухты-барахты себе дороже, несмотря на наличие современного оборудования. Во-первых, очень часто такие пещеры представляют собой самые настоящие лабиринты, а во-вторых, неизвестно, на какую глубину они уходят. Я глубже сорока метров не полезу ни за какие сокровища мира. С другой стороны, Олег упоминал, что дельфины там от непогоды укрываются и имеют доступ к загадочным «ценностям», а они животинки воздуходышащие, как и мы. И если афалины без дыхательных аппаратов справляются, то чем мы хуже? На это и надежда. Псевдодельфинов отыскали неожиданно легко – как и предсказал Егерь, небольшое стадо в десяток особей резвилось в проливе, гоняя рыбу. На нас они внимания не обратили, продолжая заниматься своим делом, лишь одна особь, довольно крупная и с характерным пятном на морде, отделилась от группы и понеслась к нам, скользя над водой. Денисов успел заглушить движок, и лодка плыла по инерции, постепенно замедляя ход, так что афалина не промахнулась – подобралась вплотную, нырнула и выпрыгнула с другой стороны, хорошенько окатив нас с Петровичем брызгами. Заплясала на хвосте, возбужденно посвистывая. — Знакомься, Паша. Это Варька! – улыбнулся Олег. – Повзрослела, заматерела, но все такая же любопытная. В общем, где-то даже легендарная личность – первая афалина, контактировавшая с человеком. Денисов перегнулся через борт и плеснул в дельфина пригоршню воды. Варька пискнула и рухнула плашмя, забрызгав на этот раз Егеря, но тот лишь рассмеялся – что ему, в броне-то? Главное, чтобы за шиворот не попало. — Ладно, давайте-ка во-о-он туда отойдем, в бухточку! Чтобы не палиться лишний раз. Петрович, Варьку зови. Видимо, афалина прекрасно поняла наши намерения, потому что плыла за лодкой как приклеенная. Указанный Денисовым крошечный фьорд оказался весьма уютным, хоть возвышавшиеся с трех сторон обрывы с непривычки порядочно давили на психику. Глубины здесь были нормальные, не меньше пяти метров, хотя вода перспективу и искажала, так что заморачиваться с якорем не стали, просто прижали надувнушку тугим бортом к скале и привязались к небольшому, но достаточно прочному выступу. Я заодно воспользовался случаем, чтобы рассмотреть породу вблизи. Даже без спецоборудования удалось различить мельчайшие осколки ракушек, а кое-где и целые торчали, что полностью подтвердило мою догадку. — Пашка, ты чего там вынюхиваешь? – хмыкнул Олег, убедившись, что лодка стоит крепко. – Золото нашел? — Известняк, – ткнул я пальцем в камень. — И что? Думаешь, что-то новое сообщил? — На Пятачке такие же породы? — Вроде бы, – пожал плечами напарник. – Никогда внимания не обращал. Но с виду похоже. А что? — Да ничего, собственно. Просто пещера, скорее всего, карстовая. — А это плохо? — Это нормально, – отмахнулся я. – Не тяни резину, вон, Варька уже беспокоиться начала. — Ага. «Гляделку» надень. Петрович, ползи сюда. Черт, а я уже про нее забыл! Очки с утолщенными дужками оказались неожиданно удобными, сели, как влитые, и сразу же на стеклах с внутренней стороны активировались прозрачные дисплеи. Неожиданностью для меня это не стало, так что я даже не дернулся. Терпеливо дождался загрузки операционки и прогона тестов, покосился на инфоблок на поясе – судя по итоговой тестовой табличке, места достаточно, можно писать все в режиме реального времени. Удобная штука, кстати – тут тебе и диктофон, и камера, и даже цифровой бинокль с весьма впечатляющим зумом. При нужде и вместо микроскопа использовать можно. Управление, правда, ручное – сенсорами на дужках. Но интерфейс интуитивно понятный, к тому времени, как Егерь нахлобучил на голову шлем и о чем-то «побеседовал» с Петровичем, что со стороны смотрелось довольно забавно, я его полностью освоил и врубил запись. Устроился поудобнее на банке, приготовившись наблюдать. — Ну что ж, коллеги! Приступим, пожалуй, – объявил Денисов. Внешние динамики костюма голос его совершенно не искажали, к тому же забрало он затемнять не стал, так что дискомфорта от общения с бронированным типом с черным шаром вместо головы не было. По крайней мере, у меня. А кот за годы совместной жизни и не к такому привык. — Паша, смотри, слушай, запоминай, но постарайся ни во что не вмешиваться, – проинструктировал меня Егерь. – Процесс достаточно длительный, так что наберись терпения. Потом поделишься впечатлениями. Я кивнул, соглашаясь, и он повернулся к афалине, беспокойно плещущейся у борта. — Привет, Варька! Петрович, развалившийся на баллоне, встрепенулся и уставился на псевдодельфина. На голове у кота опять красовалась вчерашняя ажурная корона, которую я впотьмах не разглядел. Сейчас, правда, исправил это упущение, но все равно ни фига не понял – хитро изогнутая штуковина одновременно напоминала и наушники, и приемный датчик нейросканера, в просторечии «мозговерта», и даже монокуляр электронного прицела, какими некоторые охотники пользоваться любят. — Привет! Привет! Большой черный Денисов! Маленький рыжий Петрович! – заверещали динамики синтезированным высоким девчоночьим голосом. С оборудованием явно что-то было не так, потому что концовки слов превращались в невыносимый писк, уходящий в ультразвук. Я страдальчески поморщился, но уши зажимать не стал – из чистой солидарности с Егерем. Ему так со вчерашнего вечера достается, но терпит же! — Варька, не мельтеши, – все же попросил Денисов – видать, ему куда сильнее на уши давило, в шлеме-то. – И давай помедленнее. Как у тебя дела? — Хорошо! Дела хорошо! Много рыбы! – засвистела афалина. – Где большая рыжая Галя? Варька скучать! — Галя занята. — Кормить детеныша?! – заинтересованно пискнула Варька. — Тьфу! – чуть не подавился Егерь. – Нет. Детеныша нет. — Почему? Детеныш надо! — А ты, мать, часом, не обзавелась ли? – понимающе хмыкнул Олег, но афалина лишь с удвоенной энергией и явно недоуменно засвистела. – Извини, увлекся. У Варьки есть детеныш? — Есть! Варька, детеныш! Мягкий нос! — Оригинальное имя, – хмыкнул Денисов. – Поздравляю. — Благодарность! Кто в плавучая раковина? Чужак! Варька опасаться. — А, извини, забыл. Знакомься – это Паша. Мой друг. Человек. — Человек Паша! Дружить Денисов! Хотеть дружить Варька?! Я растерянно глянул на напарника. Тот одобрительно кивнул, и я подтвердил, глядя афалине в глаз: — Хочу. Давай дружить. Варька издала серию удовлетворенных щелчков, оставшихся без перевода и озвучки, и вдруг, причудливо изогнувшись, скрылась в глубине. — Чего это она? — Без понятия, – довольно беспечно отозвался Олег. – Сбежать не должна, не переживай. Кстати, дела в гору идут, заметил? Еще бы! Донельзя противный писк в динамиках превратился в просто неприятный, но вполне терпимый. Стало быть, именно это и имел в виду Егерь, когда про настройку коннектора говорил. Но, по-моему, про два часа он явно загнул. — Ты не расслабляйся, – правильно истолковал мой взгляд Денисов. – Мы пока еще только от самого неприятного эффекта избавились. И это, кстати, самый короткий этап. Дальше отдача не такая заметная будет, задолбаемся языками чесать. Но тут уже никуда не денешься, другого способа просто нет. Мы с Петровичем новый коннектор почти месяц настраивали, он, бедный, под конец от меня сматываться начал. В аномалии прятался, прикинь?.. Ответить я не успел – вынырнувшая у самого борта афалина с победным писком зашвырнула чуть ли ни мне в руки довольно большую рыбину вполне нейтрального окраса, чем-то похожую на некрупного лосося. Рефлексы не подвели – добычу я легко поймал, но тут же выронил на днище лодки. Просто от неожиданности – рыба оказалась как рыба, холодная и скользкая. — Подарок! – запищали динамики в шлеме Денисова. – Подарок большой человек Паша! Кушать! Рыба! Рыба! — Спасибо, – поблагодарил я, снова поймав Варькин взгляд. Тот еще подарочек, честно говоря, но это же не повод забывать про вежливость? Вот и я так думаю. — Петрович, ну-ка, отвали! – Егерь решительно отпихнул от рыбины напарника и принудительно вернул его на борт, пяткой загнав возмутительницу кошачьего спокойствия под заднюю банку. – Успеешь сожрать! Сиди, говорю! — Почему человек Паша не есть рыба? – поинтересовалась между тем Варька. Получилось не очень внятно, видимо, у Петровича мысли путались. Я, честно говоря, ему от всей души сочувствовал. Отнять у кота рыбу, это все равно, что оставить ребенка без мороженого, или алкаша без утреннего опохмела. Жестоко, в общем. — Не хочу есть, – пояснил я. – Не голодный. Можно, подарю рыбу Петровичу? — Можно! Подарить маленький рыжий Петрович! Варька принести еще! — Эй, тормози! – счел нужным вмешаться Денисов. – Варька, не надо больше рыбы. Лучше расскажи про родичей. Много в этом сезоне детенышей? Барракуды не беспокоят? — Варька рассказать! – с готовностью согласилась афалина, и на сей раз искажений, за исключением, понятно, свиста, практически не было – Петрович, удостоверившись, что на рыбину никто не посягает, успокоился и сосредоточился на работе. К концу второго часа светской беседы, если можно так назвать болтовню ни о чем конкретном и обо всем сразу с разумным обитателем морских глубин, доводка аппаратуры была завершена. Все посторонние шумы и неприятные эффекты исчезли, хотя Варька по-прежнему извергала слова со скоростью хорошего «гатлинга». Но это уже были ее индивидуальные особенности – темп речи и тембр «голоса», синтезируемого баллистическим компьютером егерского бронекостюма, можно было заносить в базу данных и запросто использовать для идентификации данной конкретной особи. Разговор оказался достаточно интересным даже для меня, человека постороннего. Денисов зашел издалека, поинтересовавшись здоровьем Варькиных родичей, расспросил про ее избранника, отца детеныша, плавно перешел на рыбу, взаимоотношения с другими стадами афалин, а потом переключился на более важные вопросы, как-то: появлялись ли в округе другие люди? Как давно? Что делали? Видели ли дельфины «большие плавучие раковины»? Пытался ли кто-нибудь установить с ними контакт? Что за «ценности» в пещерах под островом, и зачем они нужны? Большинство ответов были отрицательными, что, признаться, нас весьма порадовало – после того, как закончилось расследование инцидента с научной базой проекта «Генезис-3000», люди в ближайшие окрестности не заглядывали. По крайней мере, афалины их не видели. Что за «ценности» имелись в виду, Варька так и не смогла растолковать, удалось лишь выяснить, что их кто-то когда-то очень давно создал. Именно создал, не вырастил, не вывел из икринок и не просто приволок откуда-то. Подробностей мы не добились и вскоре плюнули на это дело, благо пещеру показать наша собеседница не отказалась, даже порывалась отправиться туда незамедлительно. Еле удержали – без подготовки и предварительной разведки никуда соваться мы не собирались. Научены, так сказать, горьким опытом. По ходу беседы выявился еще один сбой коннектора – некоторые понятия пришлось разучивать заново, и я стал свидетелем наработки так называемых «якорей»: Денисов несколько раз четко и ясно произносил вызвавшее затруднение слово, сопровождая этот процесс мыслеобразом, транслируемым через Петровича, а Варька озвучивала термин на своем свистяще-хрипящем «языке». Нюансы со стороны были не видны, но Олег, видя мою заинтересованность, сделал необходимые пояснения, не преминув заметить, что делится информацией с грифом «для служебного пользования», и пригрозив взять подписку о неразглашении. Правда, этим он меня не напугал, и, соответственно, от разъяснений не отвертелся. Всего, как он отметил после того, как Варька, сославшись на голод, уплыла в пролив, потерялось процентов двадцать «словаря». И по-хорошему, стоило бы недельку-другую посвятить его восполнению, а не отвлекаться периодически на такие мелочи в процессе общения. Но в общем и целом цель достигнута, и теперь можно довольно свободно разговаривать с афалинами практически на любую тему, кроме, разве что, политики, юриспруденции, экономики и других абстрактных областей человеческой деятельности. Эту специфику Егерь морским жителям объяснить даже не пытался, ограничившись понятиями «плохо – хорошо» и «преступление – наказание». Проводив Варьку задумчивым взглядом, Денисов содрал шлем, аккуратно пристроил его на банке и отдал вконец умаявшемуся Петровичу рыбину. На наше счастье, завонять она не успела, да и кот оказался не из привередливых: уволок добычу на самый нос, укрывшись за скамейкой и моей спиной, и смачно захрустел, начав, как и положено, с головы. Олег при этом скривился и сплюнул за борт, не постеснявшись моего присутствия. — Ты чего? — Ненавижу сырую рыбу! Суши особенно! – Денисов извлек из кармана банку колы и с видимым удовольствием хорошенько к ней приложился. – Тьфу! Хоть немного вкус отбил. — Так ты что, через этого, – я дернул головой в сторону утробно урчащего Петровича, – все чувствуешь? — Тебя это удивляет? Чувствую, конечно. Особенно когда коннектор активирован. А сейчас и без него. Мой «ментальный сенсор», – прикоснулся к виску Олег, – совсем чувствительным стал после общения с искином Первых. Первое время вообще полный атас был, потом немного приноровился. А ты думал, я рыбу не отдавал из вредности? Н-да, остается только посочувствовать. Вряд ли бы мне понравился кошачий корм, сырая рыба и всяческие мышки-птички, ловить которых Петрович наверняка мастак, иначе какой он, нафиг, егерский кот?.. — Ладно, не обращай внимания, я уже привык, – по-своему истолковал мою задумчивость Денисов. – Ты вот лучше скажи… с профессиональной точки зрения – что про афалин думаешь? Не про Варьку конкретно, а про расу в целом. — Я думаю, ты прав насчет Первых и их вмешательства, – не стал я ходить вокруг да около. — Хм… а подробнее? — Тебе совсем подробно или тезисно? — В пределах разумного, пожалуйста. И по возможности без зубодробительной терминологии. — Ну, слушай, – хмыкнул я. – Для начала скажу следующее: сами афалины, как живые организмы, несомненно, продукт местной эволюции. Я, когда ты еще только поделился подозрениями, по Сети пошарил на предмет животного и растительного мира Нереиды, просмотрел кое-какие общедоступные отчеты, картинки, ролики, всякое такое, в общем. Так вот, афалины за рамки общих закономерностей развития аутентичной морской фауны не выходят. Иными словами, они местные уроженцы. К жизни в здешних морях хорошо приспособлены. Входят в пищевую пирамиду, причем являются практически ее вершиной. Белки и аминокислоты, из которых состоят их тела, ничем не отличаются от таковых у других морских животных. Посему принимаем мое утверждение за аксиому. Вопросы? Егерь помотал головой: — Никаких вопросов. С моими наблюдениями твой вывод полностью кореллируется. Дальше давай. — Теперь переходим к психике. Тут, конечно, исследований не на одно десятилетие, но предварительные выводы сделать можно даже исходя из нашей сегодняшней беседы. Вывод первый: у них слишком гибкое и универсальное мышление для обитателей воды, никогда не бывавших на суше. Ты ведь сумел Варьке растолковать разницу между, скажем, водорослями и деревьями? Или вот взять понятие «жилище», «дом». «Строение» вообще. — С трудом, – подтвердил Денисов. – Кстати, сложнее всего было объяснить, что не все предметы на суше – скалы и камни. А «рукотворные объекты» почти неделю осваивали. Ты будешь смеяться, но Варька меня поняла только после аналогии с их «ценностями». — Вот-вот. Как она сказала – создали. Сами афалины ничего создавать не могут, у них нет для этого развитых хватательных конечностей, соответственно, нет инструментов, и они не умеют ими пользоваться. Но ведь она поняла, когда ты ей про нож объяснял или вон про ружье?.. — Поняла, – улыбнулся Егерь какому-то своему воспоминанию. – Правда, перетрусила сильно, когда я ей про штуцер растолковал, и показал, как барракуду убил издали. Мы потом за дельфинчиками с Галькой целый день гонялись. — То есть и этот вывод принимаем на веру. Тогда вывод второй: до такого уровня их мышление и, соответственно, психика естественным путем развиться не могли. Надеюсь, не надо объяснять, почему? — Все, что выходит за рамки опыта – непознаваемо? — Сам придумал? Весьма спорное утверждение, любой физик-теоретик с тобой поспорит, не говоря уж о философах, но в данном конкретном случае именно так. Никогда не покидая воду, они бы просто не нашли аналогий для многих понятий. Да элементарный процесс созидания чего-либо должен быть за гранью их понимания, потому что никто из них никогда не создавал ничего сам. Не приспособлены они для этого. — Согласен, дальше. — Остальное совсем просто. Вывод третий: если разум не развивался естественным путем, значит, было вмешательство извне. А кто у нас этим грешил? Правильно, возьми с полки пирожок. И вывод четвертый, последний: афалины Нереиды – та самая негуманоидная раса, измененная Первыми. Для чего, с какой целью – вопрос десятый. Но я сильно подозреваю, что ответ мы найдем в пещерах с «ценностями». — Доказательств у нас все равно нет. — А кому они нужны? – удивился я. – Тебе? Пьеру? Научной общественности? Без длительных серьезных исследований никто ничего не докажет. Хотя я, кажется, знаю, в каком направлении нужно будет двигаться. — Думаешь, Первые им симбионтов подсадили? — Тебе Тарасов тоже рассказывал? — Да в этом особого секрета нет, – пожал плечами Денисов. – Я отчеты читал и с парнями из Океанариума общался. Они у меня на станции периодически гостили, аномалию изучали. Опять же, чему нас учит товарищ Оккам? Не плодить сущности. Если принять за аксиому, что афалин изменили Первые, то будет только логично предположить, что и методы они использовали для них характерные. То бишь в соответствии с существующими аналогами. Жаль, афалин никто толком не изучал. Затащить бы Варьку в сканер, да просветить мозг. Наверняка что-то похожее на симбионтов, как у аборигенов Ахерона, найдем. Постой-ка, у них что же, групповой разум?.. — Вряд ли, – помотал я головой. – Зачем им? У них другой инструмент есть. — Телепатия? — Она самая. Они мысли друг друга читают, зачем им сливаться воедино, если они и так могут принять коллегиальное решение? Кстати, еще одно несоответствие – у расы телепатов довольно развитая система вербальной коммуникации. То есть опять же делаем вывод, что их ментальные способности – приобретенные. — Хорошо, будем считать, что ты меня убедил, – улыбнулся Олег. – Дело за малым – чтобы и остальные поверили. — Ага, можно подумать, что до моих выкладок ты сомневался, – хмыкнул я. — Практически нет, – не стал спорить Егерь. – Но твои выводы – последняя капля. Вот поэтому я тебя и взял в напарники. Свежий взгляд со стороны всегда полезен. — К вашим услугам!.. – изобразил я поклон и взмах воображаемой шляпой. – Хотя, должен признать, быть твоим напарником – сомнительное удовольствие. Сидел бы сейчас на пляже, на солнышке грелся, да пиво холодное потягивал. — Ага, еще скажи, сиськи бы мял! – осклабился Денисов. – В прямом смысле слова… все, все, не лезу! Погнали на обед. Система тау Кита, планета Нереида, 28 августа 2541 года, день Насчет обеда Олег явно погорячился – в лагерь мы заявились в десятом часу утра, когда о нем никто и не помышлял, поскольку все только-только расправились с завтраком. Дежурной по кухне была Юми, любимая внучка великого повара, многое перенявшая у деда, потому меню сегодня предполагалось морское с японским колоритом, но без фанатизма. Гюнтер, надо сказать, с необходимостью наловить свежей рыбы почти смирился, и когда мы появились, ковырялся с удочками у кладовки. Остальные участники экспедиции уже разбрелись по своим делам – девчонки развалились в шезлонгах, Пьер, как и вчера, мучил планшетник, а Тарасова вообще не было видно. И это самое подозрительное, между прочим. Петрович, которого схомяченная рыба лишь раззадорила, с разбегу забодал ногу админши-анимешки и с самым преданным видом принялся об нее тереться, врубив на полную мощность урчальник. Юми данное обстоятельство ничуть не огорчило, она даже не поленилась погладить рыжего пакостника, а потом и вовсе распотрошила собственные запасы, одарив котяру парой здоровенных креветок. Денисов при этом снова болезненно сморщился, однако безропотно полез в очередной карман за очередной банкой колы. — Юми-сан, а нас угостишь? – одарил я девушку улыбкой. – Проголодались зверски! — По господину Денисову не скажешь, – прищурилась она не без толики ехидства. – Чай, роллы? — Когда успела?! – поразился я. – Олег, ты как? — Я, пожалуй, воздержусь, – отказался тот, давясь колой. – Ч-черт, опять рыба! Юми, солнышко, ну чем я тебя прогневал? — Ничего личного, – дернула плечиком Юми. – Я просто котика пожалела. Он такой няшка! Петрович заурчал с удвоенной энергией, мол, смотри, друг-хозяин, как меня тут ценят. В отличие от. Креветок при этом перемалывать, что характерно, не перестал. — А, давай роллы! – махнул рукой Денисов, в сердцах отшвырнув опустевшую банку. – Клин клином вышибают! — Соус, васаби? — Обязательно. Паш? — Мне аналогично. И чаю побольше. Только не зеленого. — Чего нет, того нет, – с притворным сожалением вздохнула Юми. – Пей, что дают. Завтракали, устроившись за походным столом под тентом, а потому и переодеваться не стали. В моем случае это к тому же и не актуально, в гидрокостюме ничего подозрительного. Жевали молча, каждому было о чем поразмыслить. Денисов, правда, налегал на термоядерные соусы, косясь на развалившегося у мангала Петровича. Тот то и дело принимался чихать и остервенело тереть нос лапой, но никуда не уходил. Юми на этот концерт смотрела с недоумением, а я с трудом сдерживал хохот – молодец, Олег, воздал сторицей. Обратную связь никто не отменял, и кот сейчас пожинал плоды собственной недальновидности. А может, я был к нему несправедлив, что скорее всего. Каким бы умным Петрович ни был, все же он животное, и базовые инстинкты перебороть не способен. И до человеческого коварства ему ой как далеко. Наконец, он не выдержал, и с громким «мя-а-а-а-у-у-у!!!», в котором без труда угадывалось отменно нецензурное слово, вприпрыжку умчался на пляж, где, насколько я разглядел, устроился на коленях у Гали. — Так будет с каждым! – удовлетворенно заключил Денисов, для усиления эффекта взметнув в воздух руку с палочками для еды. И пояснил для окончательно растерявшейся Юми: – Петрович горчицу не любит, а васаби особенно. Девушка одарила Егеря красноречивым взглядом, наверняка прикидывая, как санитаров из психушки в такую глушь вызвать, но решила не связываться и занялась подготовкой каких-то травок и порошочков – специй для будущего главного блюда. Которое, к моему глубочайшему сожалению, нам с напарником едва ли доведется отведать – по плану сейчас двухчасовой отдых, затем снова в море. Возможно,придется нырять, и вступило в действие правило не жрать как минимум четыре часа до погружения. Так что наш завтрак заодно и обед, насчет ужина не уверен. Насытившись, отправились по палаткам – лично я собирался вздремнуть часок. Денисов же, закинув излишки снаряжения в собственное жилище, присоединился к Пьеру – видать, им было что обсудить, раз Егерь сиестой пренебрег. Впрочем, не мое дело, меня уютный спальник ждет. Даже раздеваться не буду, «спанч» – ткань дышащая, не взопрею. Собственно, так и получилось. Проснулся вовремя, весьма свежий и без той одури, что обычно бывает, когда вырубаешься в неурочный час. Просто добрал норму, без каких-либо последствий. Потянулся от души, зевнул и выбрался на свет божий. В лагере жизнь прямо-таки кипела: от гриля доносился умопомрачительный запах, на который со всех сторон стягивались, хм, коллеги. Юми приветливо улыбалась, Гюнтер ходил рядом с гордым видом, Женька с Галей, красуясь уже заметным загаром, усаживались рядышком за столом, Тарасов по-прежнему отсутствовал. Пьер все также задумчиво пялился в экран планшетника, но и носом в сторону импровизированной «столовки» подергивал. И только мы с Олегом, вежливо пожелав всем приятного аппетита, направились к лодке. Петрович уже крутился здесь, нетерпеливо подвывая, и по извечной кошачьей привычке лез под ноги. — Отчитался? – поинтересовался я у напарника, кивнув на Пьера. — Ага. — И?.. — Сказал молодцы, продолжайте в том же духе. — Не похоже на патрона. — Тебе видней, – пожал плечами Денисов. – Хотя я ему не завидую. Электронный переводчик дрянной, такой бредятины давненько я не встречал. Пьер почти каждую строчку редактирует, из тех, что хоть какому-то пониманию поддаются. Но пока никакой полезной информации не обнаружил. — То есть надежда по-прежнему только на нас? — В основном. Если время останется, я вечерком тоже покопаюсь в файлах, мой «переводчик», – кивнул он на левое плечо, – поадекватней немного будет. — Ты читать тексты Первых можешь, что ли? Почему-то этот факт поразил меня куда больше, чем все остальные способности Егеря, вместе взятые. — Не то чтобы читать, – задумался Денисов, – но… как бы попроще… короче, я смотрю на текст, просто смотрю, не фокусируясь на отдельных знаках и не пытаясь что-то разобрать самостоятельно, а потом в голове возникает его содержание. «Внутреннего искина» работа. Причем некоторые куски так и не «переводятся», наверное, что-то слишком специфическое. Я пока что лишь малую часть инфы просмотрел, да и то мельком, так что тоже ничего интересного не нашел. Ладно, хорош лясы точить! Хватайся, потащили. Столкнув лодку на воду, уже привычно заняли свои места, и Денисов запустил водомет. Практически сразу же увеличил обороты, направив нос суденышка к выходу из лагуны, и надувнушка рванулась вперед, так что я не успел толком пристроиться на банке – груза порядочно прибавилось. Пока я бессовестно дрых, Олег позаботился о дайверском снаряжении, и ноги теперь поставить было некуда. Пришлось развернуться, потеснив Петровича, но тот не возражал, сильно, по крайней мере, – недовольный мяв не в счет. На сей раз вокруг острова кружить не стали, Денисов вывел надувнушку на середину пролива и взял курс на Пятачок, ориентируясь по вершине горы. Спутниковую навигацию, кстати, тоже никто не отменял, но тут все располагалось настолько близко, что проще оказалось довериться собственным глазам. Суденышко наше, вырвавшись на свободу, резво помчалось вдоль скалистых берегов, сбивая днищем верхушки мельчайших волн. Встречный ветер ударил в лицо, так что пришлось прищуриться и чуть пригнуться, но на эти мелкие неудобства я предпочел закрыть глаза – гонка со временем получилась достаточно захватывающей. Не знаю, сколько мы делали в час, но шли ходко, похожее ощущение я испытывал лишь при езде на скутере без шлема. А тут еще и брызги во все стороны, впечатляющий столб воды за кормой и рев водомета – полный восторг! До Пятачка добрались минут за десять, и здесь Денисов сбросил скорость, опасаясь наскочить на камень или влететь на мель. Утонуть не утонем, но из лодки однозначно вылетим, и собирай потом имущество. Так что благополучно замедлились и неспешно поплыли вдоль береговой линии, куда более пологой, чем у лагеря, но сильнее изрезанной. Крошечные фьорды, подобные утреннему, здесь встречались буквально на каждом шагу, хотя издали казалось, что Пятачок возвышается над водой этакой большущей конусовидной шапкой. — Олег, а где ваш бывший поселок?! — На той стороне, отсюда не увидишь! Да и нет его уже, одни фундаменты остались! А тебе зачем?! — Интересно! – пожал я плечами, умудряясь одновременно держаться за лини, протянутые по верху баллонов. Думаю, как раз специально для этой цели. – А где с Варькой встречаемся? — Здесь где-нибудь! Петрович ее уже зовет, так что карауль! — Ага! Олег еще убавил обороты, заставив водомет подвывать на самых низах, и мы буквально поползли вдоль скоплений камней, старательно выглядывая в голубой толще знакомые силуэты афалин. Кот несколько оживился и вертел головой, что твой локатор, опершись на баллон передними лапами и вытянув шею. — Увидел кого? – поинтересовался я, тронув ногой пушистый бок. — Мяу!!! — Паша, доиграешься! – покачал головой Денисов. – Петрович и в кроссовки нагадить может при случае. — Не страшно!.. Смотри, вон она! Откуда Варька появилась, я так и не понял. Показалось, что вывернула из-за скального обломка неподалеку, и буквально сразу же оказалась возле самого борта. Игриво плеснулась в нас с Петровичем, разразилась свистом и щелчками, крутнула сальто, снова окатив всю честную компанию, и скрылась под водой. Правда, вскоре вновь всплыла в нескольких метрах впереди, и не одна. — Олег, глянь-ка! — Детеныш как детеныш, чего ты возбудился? Заякорись лучше, я движок глушу. Петрович, не спи! — Теперь для полного счастья только мужика ейного не хватает, – ухмыльнулся я, отпустив в воду увесистый, хоть и не очень большой, разлапистый якорь. Тот довольно быстро достиг дна, натянув линь. – Она весь прайд привести не собиралась случайно? — Да нам-то что?.. Привет, Варька! — Привет, привет, большой черный Денисов! Привет! Маленький рыжий! Человек Паша! – зачастила та ответ. – Знакомиться! Мягкий нос! Не знаю, что она там наговорила отпрыску, но дельфиненыш никакого беспокойства при виде нас не проявил. Наоборот, бесстрашно подплыл поближе и без колебаний ткнулся рыльцем мне в ладонь, выставленную над бортом, для чего практически выпрыгнул из воды. Нос у него оказался и впрямь мягким, не чета Варькиному – холодному и твердому. Пискнул удивленно, шмякнувшись на бок и подняв тучу брызг, дернул хвостом и умчался к матери. Афалины, большая и маленькая, заскользили в прозрачной толще плавник к плавнику, двигаясь на редкость синхронно, и я застыл в восхищении, провожая резвящуюся парочку взглядом. Впрочем, скоро псевдодельфинам надоело забавляться, и они вернулись к лодке. — Варька, покажешь пещеру? – напомнил Денисов о цели нашего визита. — Показать! Варька показать! Пещера! Туда, туда, туда! Плыть! Не долго! — Блин, рассвистелась! – поморщился Егерь. Видать, утром он что-то намудрил с настройками коннектора, потому что тот снова стал едва заметно, но неприятно фонить, срываясь периодически в высокочастотный визг. – Варька, подарок хочешь? — Хотеть! Варька хотеть! Подарок! — Паш, датчик подай. — Сейчас. Я изогнулся, склонившись над серебристым пластиковым кофром, тем самым, что мешал ноги поставить, и откинул крышку. Покопался в содержимом, перекинул напарнику небольшую коробку с логотипом «MSS» – «Marine Sound Systems», широко известного производителя водостойкой аудиоаппаратуры. Денисов ловко ее поймал и извлек изогнутую фиговинку, больше всего напоминавшую зажим для носа, какими синхронистки обычно пользуются. Продемонстрировал Варьке: — Нравится? Афалина озадаченно свистнула и поинтересовалась: — Не рыба? — Нет, не рыба. Это… э-э-э… как бы тебе объяснить… маленький краб, который умеет очень громко кричать. — Кричать? Варька не слышать! Не чувствовать! — Он кричит так громко, что вблизи его не слышно, – вывернулся Денисов. – Зато я его услышу, если буду очень далеко. День пути. Или даже два. — Краб вкусный! — Этого есть нельзя. Он будет держаться за плавник, вот здесь, у основания. — Краб щипаться! — Этот не будет. Он просто крепко держится и кричит мне. Рассказывает, где ты находишься и как себя чувствуешь. Чтобы я мог помочь. Ну как, возьмешь? — Варька взять! Варька видеть громкий краб раньше! Не понимать! — Яйцеголовые на Флоранс некоторым афалинам маячки подвешивали, – пояснил Егерь для меня. – У нескольких особей из ее прайда тоже были. Переключился на Варьку: — Давай плавник! Вот, готово. — Краб щипаться! — Не переживай, это он просто ухватился покрепче, чтобы не свалиться. Больше не щиплется? — Щипать! Нет! Подарок! — Паш, давай монитор. Я отцепил от внутренней стороны крышки кофра водонепроницаемый планшет и переправил напарнику. Вообще-то сигнал с датчика-клипсы можно практически на любой девайс вывести, включая банальнейший КПК, не говоря уж о дисплее боевого шлема, но Денисов решил наглядно продемонстрировать афалинам принцип действия «кусачего краба». Этот вопрос мы обсудили заранее, еще когда только набрасывали список необходимого оборудования, потому как на маячки возлагали довольно большие надежды – они должны весьма пригодиться при разведке маршрута. — Варька, смотри: вот эта яркая точка – ты! Денисов развернул планшетник с активированной спутниковой картой, чтобы афалине было видно, и пояснил: — Эта штука, э-э-э, ухо и одновременно глаз. Отражение, понимаешь? — Понимать! Варька понимать! Отражение красиво! — Прикинь, я ей в свое время даже сумел объяснить, что такое рисунок и кто такие художники! – обернулся ко мне Олег. – Правда, уже после того, как разобрались с созиданием в целом. — Еще одно доказательство, – хмыкнул я. – Ты не отвлекайся, ей же интересно. Денисов максимально приблизил изображение, так что на дисплее уместился лишь кусок акватории метров двадцать в поперечнике и кусок скалы, и продолжил объяснение: — Варька, вот эта точка – наша плавучая раковина. А вот эта – твой краб. Понимаешь? — Понимать! Понимать! — Если ты сейчас немного отплывешь, вот эта точка передвинется вместе с крабом. Попробуй. Вот, отлично! Видишь? — Видеть! Варька нравиться! Хороший подарок! Большой черный Денисов находить Варьку, когда хотеть! — Именно. Только нужно еще кое-что проверить. Заплыви-ка во-о-он за тот камень! Варька пискнула что-то крутившемуся поблизости детенышу и с готовностью выполнила просьбу. Дельфиненыш, против ожидания, за матерью не увязался, наоборот, уставился любопытным глазом на дисплей, который Денисов по-прежнему держал так, чтобы и афалины могли его видеть. Ярко-желтая точка, символизирующая Варьку, послушно сместилась в сторону от отметки лодки – камень с нависающим сверху выступом помехой не стал, как и предполагалось. — Нормально! – удовлетворенно ухмыльнулся Егерь. – Должен сигнал скалу пробить, мощности хватает. — Будем надеяться, – хмыкнул я не столь оптимистично. – Зови Варьку. Афалина на зов явилась буквально сразу же, принявшись о чем-то пересвистываться с детенышем. Потом подплыла поближе, и динамики в шлеме пропищали: — Варька хотеть еще подарок! Громкий краб! Детеныш, дать! — Ты уверена? – не на шутку удивился Денисов. – Мне, конечно, не жалко… — Краб! Краб! Дать Мягкий нос! Обменявшись с напарником быстрым взглядом, я кивнул, и тот извлек из заветной коробочки еще одну клипсу. Дельфиненыш подплыл к самому борту и безропотно вытерпел все манипуляции Егеря, лишь чуть дернувшись, когда маячок вонзил чувствительные рецепторы ему в основание плавника. Денисов легонько хлопнул мелкого по спине, и тот ушел в глубину, поближе к матери. Потом афалины минут пять резвились поодаль, то отплывая друг от друга, то снова сближаясь в этаком замысловатом танце, не обращая на нас ни малейшего внимания. Впрочем, скучно нам не было – признаться, зрелище просто завораживало, нечто подобное я видел очень давно, еще когда занимался дайвингом на Карибах. Олег наблюдал за морскими жителями с не меньшим интересом, а Петрович и вовсе чуть ли не в воду морду сунул – так увлекся. Или слушал мысленную «беседу» матери с детенышем?.. — Ммать! – встрепенулся вдруг Денисов, разом разрушив все волшебство мгновения. — Ты чего?! — Паша, держись за что-нибудь. – Егерь обалдело помотал головой и четко, выделяя каждое слово, произнес: – Варька. Чувствует. Сигнал. Маячка. Надо признать, в воду я не бултыхнулся лишь чудом, хотя челюсть уронил. Где-то с минуту переваривал услышанное, затем с трудом просипел: — Бред… это невозможно, потому что невозможно в принципе! — Да я сам себе не верю, – признался Денисов. – Да только это не отменяет факта. — Ладно, я допускаю, что она может уловить отраженный звук. Это естественно. Но как, черт побери, она умудряется воспринимать сигнал спутниковой связи?! Да еще в таком диапазоне?! — Возьми да спроси! Хрен ли ты на меня орешь?! — Олег, ты гений! Напарник подозрительно на меня покосился, и я поспешил пояснить: — Не фиг гадать, спроси у самой Варьки. Егерь вдохнул побольше воздуха, видимо, намереваясь меня послать по матушке, но потом прищурился задумчиво. Склонился над водой, навалившись грудью на тугой борт, всмотрелся в толщу воды и буркнул: — Паш, дай Петровича. Я с опаской подхватил кота, так и пялившегося на афалин, под мягкое брюхо и передал напарнику. Против ожидания, котяра сопротивляться не стал, безропотно дался Денисову в руки и заурчал, когда тот принялся поглаживать его по холке. — Петрович, зови Варьку. И сосредоточься, это очень важно. — Мя-а-а-у! — Вижу, молодец. Афалина прервала грациозный танец и скользнула к лодке, затормозив у самого борта. Высунула любопытное рыло, вопросительно хрюкнула. — Варька, ты чувствуешь краба? — Чувствовать! Кусачий краб! Детеныш, хорошо! — И ты для этого попросила ему подарить маячок? — Подарок! Чувствовать! Чувствовать! Благодарность большой черный Денисов! Детеныш присмотреть! Всегда! — Но как? Афалина разразилась длинной серией свистов и щелчков, даже от избытка чувств хвостом по воде стеганула, но перевода не последовало. — Ч-черт! Варька, давай помедленнее. Я не понимаю. — Большой черный Денисов не понимать! Просто! Просто! Помогать!.. – И снова длинная серия трескучей дельфиньей «речи». — Тебе кто-то помогает чувствовать краба? — Помогать! Варьке помогать! Продолжительный свист. Денисов раздраженно содрал шлем и недоуменно помотал головой: — Не пойму… Она явно называет кого-то конкретного, но… блин, это даже не имя, это какое-то определение! Ничего похожего она раньше не упоминала. Что же это за ретранслятор такой?.. — Может, ну его на фиг? — Смеешься? Да я же спать спокойно не смогу! Ладно, еще раз попробую… На сей раз Егерь внешнюю аудиосистему отключил – видимо, чтобы не травмировать мою психику явным бредом. Они с Варькой довольно долго гипнотизировали друг друга взглядами, причем афалина и на «слова» не скупилась – свистела и щелкала с удвоенной энергией, потом Денисов разогнулся, устраиваясь поудобнее на банке, и вновь стянул шлем. — Так толком и не объяснила, – вздохнул он. – Единственное, что я понял – это какой-то дух, который живет в пещере и охраняет ценности. — Уверен? — Не-а. Я так интерпретировал нечто, похожее на «тот-кто-сидит-в-ценностях-и-охраняет-их». В одно слово. — Ты думаешь о том же, что и я? — Очень похоже. — А этот, – показал я взглядом на левое плечо Денисова, – что? — Молчит. — Досадно. Кстати… афалины же телепаты, неужели они друг друга не чувствуют? — Мне это тоже пришло в голову. Варька сказала, что чувствуют, но не далеко, и острова сильно мешают. Поэтому ей и понравилась идея следить за малым издали с помощью нашего «крабика». Но у остальных не прокатит, – предупредил мой следующий вопрос Олег. – Я так понял, с этим их… духом… общаться могут далеко не все особи. Только, э-э-э, Хранители, скажем так. Как она и еще несколько старших из ее прайда. Помолчали, переваривая информацию, потом я все же поделился с напарником сомнениями: — Слушай, Олег, а стоит туда вообще соваться? При таких-то делах? — Однозначно, – невесело ухмыльнулся тот. – Но не хочется до жути, тут ты прав. Ладно, что-то мне подсказывает, что ничего сверхъестественного с нами не случится. Если бы тот, кто прячется в пещерах, хотел нам помешать, он бы уже давно это сделал. — Логично. Но все равно стремно. И это еще мягко сказано! В животе, примерно в районе желудка, поселилась самая настоящая ледышка, от которой волны холода распространялись по всему телу, так что я с трудом сдерживал дрожь. Это не просто волнение, и даже не мандраж перед боем. Это… некое всеобъемлющее, даже, я бы сказал, всепоглощающее и парализующее чувство… Черт, словами не описать. Это… как страх неизвестности, настолько сильный, что мозг отказывается его воспринимать адекватно, соответственно, и инстинкт самосохранения пасует. Вроде как и понимаешь, чем это грозит, и при этом тебе откровенно плевать. Перегорел. Этакий тотальный пофигизм. А, будь, что будет!!! Я подхватил линь и потащил наверх якорь. — Паш? — Хрен ли тянуть? Перед смертью не надышишься. Зови Варьку, пусть пещеру показывает. — А ты отчаянный. — Жизнь заставляет. Давай быстрей, а то как бы приступ не начался… Егерь смерил меня долгим изучающим взглядом, как будто только сейчас разглядел во мне нечто, ранее скрытое, хмыкнул и запустил движок. Система тау Кита, планета Нереида, 28 августа 2541 года, ближе к вечеру — Честно признаться, именно здесь я бы искал вход в пещеру в самую последнюю очередь. Хитро придумано, а, Паш?.. Я пробежался по уютной бухточке взглядом и кивнул – трудно не согласиться с очевидным. Уединенный, достаточно обширный по сравнению с другими фьорд располагался на противоположной от разрушенного поселка стороне острова, обрывистой и труднопроходимой. Но как раз этот заливчик, практически отрезанный от моря скальной грядой, подозрений вызывал меньше всего – примыкавшая к побережью его часть была на удивление мелкой, с шикарным широким пляжем и какой-то игрушечной пальмово-кипарисовой рощицей. По крайней мере, деревья были очень похожи. Да и в самом проходе между камней мы едва не скребли днищем по песку – это на надувнушке-то! Бедным дельфинам оставалось лишь посочувствовать – им наверняка приходилось каждый раз обдирать брюхо, чтобы добраться до заветной пещеры. А в том, что она где-то здесь, мы убедились практически незамедлительно, едва приблизились к известняковой стене: дно проваливалось метров на десять примерно. Этакий подводный уступ типа террасы – идешь вроде бы по пояс в воде, потом буквально один шаг – и под ногами уже порядочная глубина. Что самое интересное, не зная об этой особенности, и не заподозришь – возвышающиеся с трех сторон скалы с раннего утра и почти до вечера дают густую тень, падающую на воду, зато мель освещена идеально. И первая, самая естественная реакция стороннего наблюдателя – бухта мелкая, курица вброд перейдет. Глянул мельком и поплыл дальше, искать более подходящее место. — А здесь симпатично, – задумчиво пробормотал я, оценив пляж и сулящую прохладу рощицу. – Отличное место для отдыха. — Не, – помотал головой Денисов, – наоборот, бесперспективное. Пардон за мой французский. Сюда можно только с моря зайти, проход узкий и мелкий – значит, либо вплавь, либо на надувной лодке, как у нас. Ну, или на глайдере. — Во-во, – кивнул я. – Очень хорошее место, уединенное и красивое. Прилетел, машину в тени спрятал, и развлекайся. Если бы я где-нибудь поблизости жил, девчонок на романтические свидания только сюда бы таскал. — Флаг в руки! – рассмеялся Егерь. – Бери Евгению Сергеевну, и вперед. Не все же вам у лагеря палиться! Все, молчу, молчу!.. Отсмеявшись, Олег нахлобучил на голову шлем и переключил внимание на афалин. Мама с сыном о чем-то пересвистывались, то и дело скрываясь под водой и выныривая аккурат над местным «омутом», но особого беспокойства не выказывали, соответственно, и на зов откликнулись сразу же. — Варька, ты уверена, что вход здесь? — Уверена! Вход! Вход! Там! Нырять, глубоко! Плыть! Плыть! Потом бухта! Темно! Еще плыть! Свет, нет опасность! — Ну и что делать будем? – поинтересовался у меня Егерь, удовлетворившись ответом афалины. — Без разведки не вздумай соваться! – не раздумывая, отозвался я. – Пещеры дело такое, даже с регенераторами воздуха можно в большие неприятности вляпаться. Знаешь, сколько дайверов в эпоху аквалангов из таких вот неподготовленных погружений не вернулось? — Верю, что много, – кивнул Денисов. – Ладно, тогда планы менять не будем. Сегодня изучение маршрута, завтра погружение. — Вот и славно. С чего начнем? — Давай, как планировали. Как планировали – это значит, сканируем окрестности во всех доступных баллистическому компу егерской брони диапазонах, сначала с поверхности, потом, коли возникнет такая необходимость, и из-под воды. Серьезный геосканер нам бы никто не продал, да и стоит такая игрушка как полкорабля, так что пришлось довольствоваться доступным оборудованием с весьма скромными характеристиками. Джейми, конечно, на сервере местной службы мониторинга среды поискал карты рельефа, но, как оказалось, никому в голову не пришло заморачиваться еще и этим – спутниковые есть, фото поверхности есть, и ладно. Все равно до Южного полушария руки у населения не доходят. Какой смысл тогда ресурсы тратить? А нам вот теперь извращаться… Я вооружился планшетом, на котором мы не так давно демонстрировали Варьке принцип действия маячков, чуть уменьшил масштаб, чтобы в экран влезла вся бухточка, и кивнул напарнику: — Готов. — Синхронизируемся. Карта на дисплее мигнула, распалась на хаотичную россыпь квадратиков, но вскоре вернулась к исходному виду, явно прибавив в деталях. — Как? — Зашибись. Петрович, уйди на фиг! – Я оттолкнул кота, сунувшего в дисплей любопытный нос, оставив без внимания его недовольное ворчание. – Продолжай, Олег, все нормально. — Врубаю сканер, сейчас может подвиснуть. — Ага. На сей раз квадратные артефакты на дисплее пришлось наблюдать около минуты, прежде чем изображение восстановилось. Поелозив пальцем по сенсорному дисплею, я увеличил масштаб, погонял по экрану отдельные участки дна в районе «омута», выделив маркерами, и переключился в трехмерный режим. Задал плоскость отсчета, полюбовался поперечным разрезом бухты – нормально. Денисов сидел напротив, затемнив забрало, и выписывал пальцами обеих рук замысловатые пассы – тоже работал с картой, переключив комп на ручное управление. Знакомая штука, так называемое «виртуальное рабочее пространство», практически во всех специализированных скафандрах реализована. Используется, когда надо вдумчиво и с удобством поработать с информацией, когда мыслеуправление, или «думалка», не дает необходимой свободы действий. — Не, фигня получается, – разочарованно буркнул Егерь через пару минут, вернув забралу прозрачность. – С одной точки не берет, слишком много мертвых зон, хоть и мелких. — Давай в сторону сместимся, какие проблемы? — Давай, чего уж. Пристроив планшетник на банке рядом с собой, я извлек из креплений на правом борту короткое весло с пластиковой лопастью – игрушка, по большому счету, – и оттолкнулся от известняковой стены. Лодка послушно скользнула влево, и я еще чуть подгреб, выравнивая курс. Метров через двадцать снова прижал надувнушку к скале и набросил линь с петлей на ближайший удобный выступ. — Пойдет? — Нормально, погнали. Повторное сканирование помогло слабо, судя по хмурому лицу Олега. Он уже привычно вырубил «виртуалку», отключил поляризацию забрала и недовольно буркнул: — Плюс пять процентов. Мы так неделю карту составлять будем. Придется нырять. — Думаешь, поможет? — Стопудово. Сейчас граница сред мешает, много искажений, причем во всех диапазонах. Все же мой «старичок» на такое не рассчитан. — Где нырнешь? — Вон там примерно. Нормально. Даже отвязываться не придется. Я подтянул поближе объемистый ящик грязно-бурого цвета и щелкнул замками, откинув крышку. Извлек оранжевый шар с грибовидными выростами на, э-э-э, «полюсах», притопил фиксатор на меньшем и вытянул самый обычный пластиковый «карабин» на тонком нейлоновом тросике. Зацепил конец за линь, протянутый вдоль борта лодки, провернул до щелчка нижний «гриб», и зашвырнул всю конструкцию в воду, метров на десять от лодки. Вжикнула, разматываясь, катушка страховочного троса, и буй завибрировал, покачиваясь и разгоняя круги на голубой глади – груз с направляющим тросом ухнул на дно, для надежности еще и выпустив четыре суставчатых почвозацепа, смахивавших на паучьи лапы. Все, теперь никуда не денется. — Сколько? — Семь пятьдесят девять. Детская глубина. Готов? — Как штык. Береги Петровича. Всем адиос!.. Денисов шутливо козырнул нам с котом, и как был, при полном параде, сиганул щучкой за борт, порядочно раскачав лодку и окатив нас тучей брызг. Я едва успел подхватить чуть было не ухнувшее следом за хозяином ружье, да Петровича сцапал за холку, не дав тому вонзить когти в баллон. Проигнорировав злобный мяв, за шкирку переволок кота на кофр из-под буя – для пущей безопасности. А увесистый, стервец! Кило под десять точно будет, чуть рука не отсохла с непривычки. Резвившиеся поблизости афалины синхронно нырнули вслед за Олегом и сейчас крутились вокруг него почти у самого дна. Хорошо, что вода прозрачная, да и песок довольно тяжелый, муть высоко не поднимается и оседает быстро, а то бы проблемы были с видимостью. В пещере наверняка такой лафы не будет, но и полезем мы туда во всеоружии, так сказать, а не в легкой пластиковой броне, хоть и способной герметизироваться. Кстати, регенератор в ней на длительную работу не рассчитан, полчаса максимум, потом придется менять картриджи. Плюс отсутствие компенсатора плавучести и грузов. Хорошо, что эта самая плавучесть у полностью экипированного Егеря отрицательная, но лишь самую чуточку – за счет вспомогательного оружия и боеприпасов, благо унитары сырости не боятся. То есть утонуть, конечно, утонешь, но только если совсем никаких мер для спасения предпринимать не будешь. Да и выплывешь запросто, чуть больше усилий затратив, нежели просто в плавках купаясь. Это примерно как в одежде в воду прыгнуть. Если от обуви избавился, то и не сгинешь. А в случае Денисова и это правило не актуально – сапоги у него почти что невесомые, хоть и сверхпрочные. Как он объяснил, все снаряжение у Егерей такое, с прицелом на длительные переходы и мобильность со скоростью. Самое тяжелое – оружие с боекомплектом да шлем. Не чета десантной броне, короче. Можно было, конечно, надеть нормальный гидрокостюм со всеми положенными современному дайверу приблудами, но тут нюанс – подводный компьютер любой, даже самой мощной, гражданской версии, в подметки не годился баллистическому компу. Не говоря уж о чувствительности сканера. То есть ориентироваться с его помощью с горем пополам можно, а вот карту составить или там рельеф и дальность оценить – уже нет. Потому мы и пошли таким сложным путем, разбив процесс на два одинаково важных этапа: разведку и непосредственно погружение в пещеру. — Паша, картинку принимаешь? – прохрипел динамик планшетника, который заодно исполнял и роль передатчика, несколько приглушенным голосом Денисова. – Ф-фу, гадость какая! — Что?.. — Не обращай внимания. Тварь какая-то ползучая под руку попалась, в песке не видно было. Как картинка? — В норме. Дай видеоканал. — Угу. Объемная карта на дисплее сменилась очень четкой, но немного затемненной панорамой морского дна. Денисов смотрел прямо на скалу, к которой была привязана наша лодка, но в кадр попадали и длинные, похожие на мохнатые канаты водоросли, и снующие в толще мелкие морские жители. Да и не очень мелкие тоже – Варька с отпрыском то и дело прошмыгивали мимо, забавляясь не самой типичной ситуацией. — Тьфу, бестолковые! – в сердцах высказался Олег, когда дельфиненыш чуть было не врезался ему в забрало, свернув в самый последний момент. – Петрович, блин, не тормози!.. Они меня не слышат почти. — Он чего-то волнуется. — А?.. — Беспокоит его что-то. Не может понять, куда ты делся. — А!.. Так, Паш, ты его, главное, не трогай… Не знаю, что там Денисов своему напарнику наговорил, но тот прямо из кофра вымахнул в воду, да не просто сиганул, а еще и нырнул метра на полтора вглубь. Я, признаться, ох… в смысле, был шокирован – чтобы кот, да вот так! Эх, что-то с ним не то!.. Однако долго пребывать в, хм, ошеломлении не пришлось – Петрович довольно быстро вынырнул и поплыл к лодке, споро перебирая лапами. Ткнулся лобастой башкой в тугой борт и умоляюще уставился на меня, сделав большие глаза. Ага, как приперло, так сразу обаяшка! Ладно, не буду вредничать. Выудив вредную зверюгу проверенным способом – то бишь за шкирку – я вновь посадил его в кофр, предусмотрительно повернув тот откинутой крышкой к себе, так что брызги до меня не долетели, хоть кот и принялся весьма энергично отряхиваться. — Ну что, успокоился? — Вроде бы. Тебе с этим фокусом можно в цирке выступать. Успех гарантирован. — Не, второй раз не прокатит, – усмехнулся Олег. – Просто реально впервые такая ситуация, вот он и растерялся. Нырнул, убедился, что все под контролем, и вновь обрел душевное равновесие. Вот, что я говорил! И Варька сразу понятливей стала. Все, работаем. Минут десять Егерь бродил по дну, поднимая облачка песка, и старательно рассматривал окрестности – кроме сканера, он задействовал и видеоаппаратуру, для полноты картины, так сказать. Дельфины все также крутились поблизости, не понимая, что это он такое делает, но и не мешались больше. Потом Денисов какое-то время поработал в «виртуалке» и, наконец, удовлетворенно объявил: — Все, яму просветили со всех точек. Покрытие девяносто девять процентов. Паш, оцени свежим взглядом. Я наскоро погонял карту на дисплее планшетника, но никаких значительных косяков не обнаружил, о чем и сообщил напарнику. — Отлично. Переключайся на маяк. Варька! Можешь сплавать к «ценностям»? Я имею в виду, вот прямо сейчас. — Варька нет! Детеныш, опасность! — Засада. И что делать? – озадачился Олег. — Пусть с нами малого оставит, – подсказал я. – Она же за ним все равно может следить, по маячку. — Сейчас попробую объяснить… Денисов ненадолго вырубил внешнюю связь, но вскоре снова вернулся на канал: — Все, договорился. Сейчас еще сенсоры откалибруем, и погнали. Варька, слушай меня… Собственно, основной наш план в этом и заключался – отправить на маршрут афалину, предварительно нацепив ей маячок. Специально выбирали самый мощный из доступных, и с самым широким диапазоном, чтобы из-под скал надежно добивал. Если она все правильно сделает, мы получим подробную схему пути, которую запросто можно будет скормить подводному компьютеру. А с учетом возможностей баллистического компа, еще и карту глубин получим, элементарно определив их по толщине скальной породы, вызывающей снижение мощности сигнала. Ну и заодно Денисов решил использовать сонар, причем в качестве источника звуковых волн должна была выступать Варька, способная, как и любой нормальный дельфин, ориентироваться по эху. Афалина, к немалому нашему облегчению, задачу поняла. Да и справилась, можно сказать, блестяще: стремительно сорвалась с места и нырнула в особенно густую тень под скалой, прикрытой от нас лесом водорослей-канатов. Я удовлетворенно проследил за сигналом маячка – желтая точка на карте довольно быстро углублялась в скальный массив, практически не сворачивая – и окинул взглядом окрестности. К местности привязался легко – ориентиров было достаточно – и еще через пару минут сообщил так и торчавшему на дне Денисову: — Варька в основном массиве. Если верить навигатору, углубилась под остров, прошла пляж и рощу, и теперь под центральной горой. Ага, круг заложила. Видимо, та самая «бухта»… Так, снова петляет… Есть! Координаты засек. У тебя как?.. — Нормально, сигнал хоть и слабый, но различимый. В лагере обработаю и попробую со схемой совместить. Но это уже детали… Всплываю, короче. — Давай. Честно говоря, уже жрать хочется. — Ага, тебе лишь бы брюхо набить… Петрович, видимо, что-то почувствовав, вымахнул из кофра и принял свою излюбленную позу сосредоточенного наблюдателя – шея вытянута, глаза по полтиннику, передние лапы на баллоне. И уши-локаторы торчком. — Не переживай, сейчас вылезет. — Мя-а-а-а-у-у-у-у! — Сам паникер. Ну, что я говорил?! Оранжевый буй несколько раз дернулся, потом возле него возник еще один шар, на сей раз черный, в котором тут же протаяло прозрачное окошко: Денисов довольно улыбался. Еще бы, великое дело сделали! Теперь бы еще завтра все прошло без сучка, без задоринки… Система тау Кита, планета Нереида, 28 августа 2541 года, вечер До лагеря добрались уже под вечер, дождавшись возвращения Варьки из подземного заплыва и сдав детеныша, так с казать, с рук на плавники. Афалина выглядела довольной и легко согласилась завтра встретиться здесь же, в бухте, дабы не тратить времени на ее поиски. Шли, не особо поспешая, к тому же Денисов посадил меня на руль, а сам что-то химичил с баллистическим компьютером, справедливо рассудив, что, чем раньше начнет обрабатывать данные, тем раньше закончит, и при удаче мы еще сегодня успеем изучить маршрут. Хотя бы с целью предварительного ознакомления. В этом я его полностью поддерживал, потому особо не докучал вопросами, скоротав время за беседой с Петровичем. Вернее, я говорил, а он слушал, развалившись у меня на коленях, и вибрировал пузом – за ревом водомета его урчания не было слышно, но ладонь чувствовала. Ага, типа подружились. Я его гладил, а он за это не зыркал злобно и не строил козни. Взаимовыгодное сотрудничество в чистом виде. Правда, заодно мне коленки отсидел – почти десять кило не шутка, хоть он и мягкий на ощупь. Добравшись до ставшей уже практически родной лагуны, выпрыгнули из лодки и выволокли ее на берег. Петрович, естественно, в воду лезть не пожелал и дождался, пока его доставят на место с комфортом, и уже потом, вымахнув на песок, потрусил прямиком к импровизированной кухне – судя по доносившемуся запаху, Юми как раз готовила что-то вкусное. Я же обратил внимание на тот факт, что вторая надувнушка отсутствовала. Хотя Гюнтер был в лагере, равно как и все девушки. Пьер привычно торчал в шезлонге, уткнувшись в планшетник. А вот Тарасов в пределах видимости не обнаружился. Отмахнувшись от девчонок, наперебой принявшихся засыпать нас вопросами, разбежались по палаткам – переодеваться. Я и то за день умаялся в гидрокостюме, а Олегу и вовсе можно было посочувствовать – в броне парился. Впрочем, это я несколько преувеличил – никакого физического дискомфорта он не испытывал по определению: термокомбез обеспечивал оптимальную температуру и не давал потеть. Тут уже чисто психологический фактор – море, солнце, свежий ветерок, и ты ничего этого кожей не ощущаешь. Как в скорлупе. Бр-р-р!!! Немудрено, что Денисов первым делом решил от сбруи избавиться. Да и я, признаться, с огромным облегчением влез в шорты и майку. Поужинали в шумной компании, кратко посвятив коллег в курс дела, и сбежали подальше от веселой суеты, затеянной женской частью экспедиции, оставив Гюнтера на растерзание. Пьер в таких забавах не участвовал на правах сурового начальника, а у нас было срочное дело – маршрут за нас никто планировать не будет. Устроились за палатками на тенистой лужайке, захватив давешний планшетник, а Денисов еще и навороченным военным КПК вооружился, вызвав во мне волну белой зависти. Впрочем, мой комп, в котором Попрыгунчик живет, не сильно хуже. Кстати, о птичках… Надо будет мультяшному Тау скормить добытые днем данные, пусть проанализирует, лишним не будет. Еще один взгляд со стороны, так сказать. Постепенно мы с напарником погрузились в работу, не замечая практически ничего вокруг, и просидели так до самых сумерек, пока нас Тарасов не отвлек. — Как успехи, коллеги? – осведомился он и бесцеремонно выхватил у меня планшетник с выведенной на дисплей схемой маршрута. – Ага, гляжу, все на мази… Завтра ныряете? — Саныч, не мешай, – отмахнулся Олег и вновь переключился на меня: – Паш, а вот тут, похоже, воздушный карман, Варька явно подышать поднималась. Видишь, перепад глубин?.. — Ага… Тарасов! А ты где целый день пропадал? — Проснулись, наконец! – удовлетворенно хмыкнул майор. – А я, между прочим, вас видел давеча. Мы с Денисовым, не сговариваясь, недоуменно уставились на него. — Видели бы вы сейчас свои физиономии!.. – рассмеялся Тарасов. – Чего пялитесь? Я на Пятачке днем был. — Гулял? — Можно и так выразиться. Чтоб вы знали, дублировал вашу работу. Вот, гляньте. Майор выудил из кармана шортов свой КПК, пробежался пальцами по дисплею и продемонстрировал нам карту острова, вернее, сильно увеличенную спутниковую фотографию в неплохом разрешении, с какими-то пометками в гористой части. — Искал выходы пещеры на поверхность? – высказал предположение Олег. — Бинго! – ухмыльнулся Тарасов. – Нашел, что характерно. Правда, слишком узкие, чтобы пролезть без подготовки. Или без взрывных работ. — А зачем, собственно? — Как зачем? Для подстраховки. Просто мы с Пьером подумали, если остров пронизан пещерами, то в скальном массиве наверняка должны быть отдушины. Каверны явно не глубоко, раз туда афалины заплывают, которым воздух для дыхания нужен, значит, могут и большие пустоты в наличии иметься. Найдем вход, сможем без ваших дайверских заморочек обойтись. Запасной вариант, как ни крути. Озадачили Джейми, он обработал фотки, скормил центральному «мозгу» фрегата, и тот наметил перспективные места. Ну а я сегодня проверил. Чуть ноги не переломал, пока по камням скакал, аки баран горный. Нашел три выхода: вот здесь, здесь и здесь. Последний почти на самой верхотуре, и, судя по эху, это световой колодец, выходит в здоровенный зал. Только узкий, человек не пролезет. — Значит, все равно нырять, – заключил Денисов и снова уткнулся в экран наладонника. — А вы откосить хотели? Не-а, братцы, придется и вам поработать. — Вот именно. Так что отвали, Тарасов. У нас еще дел невпроворот, да и выспаться не помешает. — Бог в помощь! – Майор выключил КПК, сунул в карман и поднялся на ноги. – Пойду, Пьера обрадую. Олег, с утра загляни, обговорим порядок связи.27 августа 2541 года, поздний вечер
Глава 6
Система тау Кита, планета Нереида,— Красиво тут, – хмыкнул Гюнтер, внимательнейшим образом изучив бухточку, обнаруженную вчера. – Девчонкам бы понравилось. — Так чего же ты стормозил? – как всегда бестактно ухмыльнулся Тарасов. – Юми бы с собой позвал, да кайфовал целый день на песочке. — Ага, – мечтательно закатил глаза главный Пьеров безопасник – идея майора ему явно понравилась. Потом вернул на физиономию спокойно-непробиваемое выражение: – Нельзя. Отвлекать будет. Вот за что Гюнтера уважаю, так это за знаменитую немецкую обязательность и основательность в делах. Взяли на подстраховку, значит, именно подстраховывать и будет, то бишь сидеть на берегу и караулить имущество, готовый в любой момент влезть в запасной дайверский комплект и поспешить на помощь. Оно, конечно, Тарасов был бы надежней в этом отношении, какая-никакая подготовка у него есть, но у него другая, не менее важная задача – воспроизвести наш путь на поверхности, желательно, совместив его с обнаруженными выходами из пещеры. А проплыть по хорошо изученному маршруту, обозначенному маячками чуть ли не через каждый метр, и Гюнтер сумеет. Учитывая удвоившийся состав поисковой партии и порядочное количество вещей, начали день с обустройства временного лагеря в той самой укромной лагуне с «омутом», благо и площадка удобная имелась – на пляже у рощицы, ближе к одной из практически отвесных скальных стен, чтоб тенек был. До места добрались без происшествий, хотя пришлось спрыгивать в воду и толкать лодки вручную через мель в проходе, которую вчера преодолели относительно легко. Впрочем, немудрено, перегруз получился значительный – по два человека в каждой лодке плюс гора имущества. Да еще Петрович у Денисова на коленях устроился. Кота, понятное дело, в пещеру за собой тащить мы не собирались, но и в лагере оставаться он решительно отказался. Сошлись на том, что он будет сопровождать Тарасова, благо майор с рыжим пакостником неплохо ладил. Правда, путь им предстоял нелегкий, все больше вверх по скалам, но Олег на высказанное мной сомнение лишь язвительно хмыкнул. Тарасов выглядел как завзятый скалолаз – плотно сидящие, но не стесняющие движений шорты, яркая майка, бандана, специальные кроссовки-скальники на крепкой, но тонкой подошве, и полный комплект снаряжения верхолаза – от небольшого молотка с костылями до мотка веревки, или как она там у альпинистов называется. Мы же трое вырядились в гидрокостюмы из «спанча» – Гюнтер в облегченный, с короткими рукавами и штанинами, а мы с Денисовым в полноценные, предназначенные для более-менее серьезных погружений. Еще раз просмотрели маршрут, и на спутниковой карте, и объемный, смоделированный компьютером с учетом данных эхолокации и промера глубин. Понятно, что многие детали упущены, но с этим ничего не поделаешь – полную картину получим, лишь спустившись непосредственно в пещеру. Именно поэтому первое погружение всегда самое опасное – не знаешь, что впереди ждет. Все последующие по сравнению с ним легкие прогулки, особенно с учетом современных средств навигации. Это древним подводным спелеологам трудно приходилось – всякий раз, как первый. И, по большому счету, лотерея, ставка в которой –собственная жизнь. Фонарь (минимум три, если инструкциям следовать) да ходовой конец – вот и все оборудование. И строго ограниченный запас воздуха в баллонах. Не то что сейчас… — С лодки нырять будете? – после уточнения всех деталей поинтересовался Тарасов. — Пожалуй, нет, – помотал головой Денисов. – Тесно, и неустойчивая слишком. Проще с берега зайти. — Хозяин-барин, – не стал спорить с его решением майор. – Отдыхайте пока. Пошли, мой рыжий друг. Петрович, ошивавшийся поблизости, согласно муркнул и не спеша потрусил к скальной стене, явно нацелившись на чуть более пологий участок. Впрочем, пологим его можно было назвать с большой натяжкой – просто он не обрывался резко, а имел едва заметный глазу наклон, градусов так семьдесят-семьдесят пять от горизонтали. Тоже не подарок, в общем. Тарасов двинул следом, на ходу нацепив на голову компактную гарнитуру с передатчиком и монокуляром со встроенной камерой – чуть менее навороченная штука, чем Галина «гляделка», но зато специализированная и с хорошей мощностью сигнала. — Давай-ка оборудование проверим, – толкнул меня в бок Олег. – Саныч долго возиться не будет, а ждать не любит. Не имею ни малейшего желания его подколки выслушивать. — Не успеете, – ухмыльнулся Гюнтер, уже расположившийся у сложенных компактной кучкой кофров. С удобством расположился, надо признать – не поленился притащить один из легких пластиковых шезлонгов, и теперь блаженствовал, развалившись в нем, и щурился из-под солнечных очков, что твой Петрович, облопавшийся кальмаров. Поперек колен у него покоился карабин-мелкашка – захватили чисто на всякий случай. Остальные в лагере оставили, благо там минимум двое были способны ими воспользоваться в случае чего. Тьфу-тьфу-тьфу. Нам с Денисовым тащить их в пещеру было несподручно, но безоружными и мы не были – у Олега имелся в наличии «дефендер». Слабенькая гражданская модель, даже не полицейский пистолет, но нам и такого за глаза, все равно воевать ни с кем не собирались. Благо современные «гауссовки» воды не боятся – металлических частей мало, в основном полимеры, а электромагнитный контур экранирован от всего и вся, в том числе и от влаги. Равно как и унитары. А вот «ле февр» я бы поберег – деревянная ложа такого надругательства не простит. — Успеем, – отмахнулся я и вскрыл кофр с приляпанной к крышке бумажкой с моей фамилией. Окинул взглядом содержимое, удовлетворенно кивнул – вроде все в наличии. – Тарасов, при всех его достоинствах, летать еще не научился. — Не скажи. Хорошо идет! – поддержал Гюнтера Денисов, и я невольно обернулся, устремив взгляд на скалу. И едва удержал отвалившуюся челюсть – реактивный майор одолел уже треть стены, карабкаясь по камням с прямо-таки удивительной скоростью. Ухватился за торчащий камень, уперся согнутой ногой в едва заметный выступ, рывок, короткий полет, новый захват – и вот он уже на метр выше. И почти сразу же следующий перескок – не задумываясь, не выискивая долго, за что зацепиться, чисто на рефлексах, на памяти тела. Этакий раскорячившийся паук пестрой расцветки – ловкий и собранный. — Фига себе… — А ты как думал! – ухмыльнулся Егерь. – Саныч в этом деле профи. Да и подъем не сложный. Ну-ну, не сложный. Я бы сто раз подумал, прежде чем туда соваться. В обход бы лучше пошел, как все нормальные герои. А этот даже без страховки. А высота тут порядочная, метров пятнадцать-двадцать, грубо приблизительно. Так, а это что? Я прищурился, всматриваясь, и потрясенно матюгнулся – примерно на середине склона на выступе размером с футбольный мяч устроился Петрович. Стоит на четырех лапах, с трудом уместившихся на крошечной площадке, спину выгнул – ни дать ни взять горный козел. Еще и вниз пялится, на Тарасова – мол, чего так долго? Тот на напарника внимания не обращал, и кот, потеряв терпение, рванул дальше. Именно рванул, с прямо-таки сверхъестественной скоростью, огромными скачками, едва касаясь скалы лапами. Выписав затейливую траекторию и буксанув пару раз когтями по камню, котяра исчез за косогором. — Это ты еще не видел, как он в окно шестого этажа лазил, – хлопнул меня по плечу Денисов. – По пенобетонной стене. — Охренеть!.. Он у тебя мутант, что ли? — Ага. Не тормози, Паша, Тарасова лучше не заставлять ждать. Все еще пребывая в некоей прострации, я выудил из кофра компенсатор плавучести типа «крыло», совмещенный с жилетом. Надел, вжикнул «молнией», подергал плечами – вроде нормально сидит, плотно. Влез в «хомут» регенератора – трубки-огрызки с быстроразъемными соединениями с легким щелчком вошли в муфты компенсатора, объединяя воздушные камеры с полостью химического реактора, клацнули фиксаторы – и вот уже на мне красуется нечто, напоминающее пластиковую кирасу с жестким верхом и гибким низом, не стесняющим движений. Попрыгал на месте – отлично, как влитой. Нацепил пояс с ножнами, балластными грузами и сразу двумя ручными фонарями. Третий, положенный по инструкции, сочиненной еще в далеком двадцатом веке, встроен в шлем. Да еще в карманах жилета несколько одноразовых химических – чисто для подстраховки. Уж больно свет они дают неестественный, льдисто-зеленый. Да и не фонари это по большому счету, просто тонкие цилиндрики – переломил такой, он и светится. Правда, не долго. Так, что у нас дальше по плану? Подводный компьютер – по большому счету обыкновенный КПК, только защищенный лучше и с отдельным блоком сенсоров, дублирующих управление компенсатором плавучести и навигатором. На левое запястье, там ему самое место. Перчатки. Довольно тонкие, укрепленные с тыльной стороны и на ладони, с герметизирующим пояском. Достаточно удобные, в общем, но тактильная чувствительность порядочно снижается, с сенсорным дисплеем не особо поработаешь. Ласты. Твердые, с закрытой пяткой. На боты сели легко, обжались по размеру, стоило провести рукой по шву на подъеме, заращивая его. Хорошая штука – самозарастающий шов. Такие же у Егеря на сапогах и куртке. Надежно и практично, правда, дорого. Зато нога не болтается, и с креплениями заморачиваться не надо. Все, только шлем остался, но это чуть позже, когда в воде окажемся. — Готов? — Норма. Олег немногословен и непривычно серьезен – видать, волнуется. Впрочем, я и сам слегка не в себе. В животе ледышка, совсем как вчера. Просто сегодня я себя контролирую, перед погружением, да еще и в пещеру, лучше сохранять спокойствие. Для здоровья полезней. Денисов выудил из своего кофра катушку толстой лески на удобной ручке, перекинул мне: — Держи ходовой. Леска на самом деле не леска, а шнур из фоточувствительного материала, способного генерировать энергию даже при самом тусклом освещении. Да еще и с сюрпризом – через каждый метр длины встроен миниатюрный пассивный маячок. Так что двигаться, пропуская такой ходовой конец через кольцо из большого и указательного пальцев, нет необходимости – датчики при падении на «леску» света от фонаря начинают «фонить», навигатор улавливает сигнал и выводит местоположение дайвера на дисплей. Хочешь, на КПК, а хочешь – на забрало шлема. А если по какой-то невероятной причине все фонари накрылись медным тазом, или муть вокруг непроглядная, то маячки работают в пассивном режиме, отражая испускаемые вибрационным контуром компьютера электромагнитные волны. Шлемы еще и режим ноктовизора поддерживают, но от него в пещерах часто никакого толку – источников тепла не очень много. Проще фонариком посветить. — Так, Саныч на месте, – сообщил Егерь, бросив короткий взгляд на вершину скалы. Приладил на правое бедро кобуру с «дефендером», подергал, проверяя крепления. – Гюнтер, планшетник не забудь включить, я на тебя видеоканал переключу. Погнали. Я подхватил шлем и попятился к воде – жесткие ласты к ходьбе лицом вперед, как нормальному человеку и положено, не располагали. Денисов зашуршал песком рядом. Хорошо, берег пологий и дно чистое, о камни не запинаемся, но все равно стремно из себя рака изображать. Надо было все-таки с лодки нырять… Забрались чуть выше пояса, и Денисов в очередной раз скомандовал: — Стой. Синхронизируемся. Я кивнул и осторожно водрузил на голову шлем. Шел он туговато, главным образом из-за герметизирующей мембраны, зато, когда сел на свое место, стало довольно комфортно – эластичный поясок плотно облег шею и почти намертво сросся с длинным, под самое горло, воротом гидрокостюма, совершенно не стесняя движений. Выдернул из торцов «хомута» гофрированные шланги, прищелкнул к впускным клапанам на подбородке, и сделал глубокий вдох, активируя регенератор. На самом деле он тоже скорее реактор, разлагающий воду в химической реакции и восстанавливающий концентрацию кислорода в выдыхаемом воздухе, так что дыхательные аппараты у нас закрытого типа. Правда, предусмотрена возможность периодического обновления воздуха, который подается из совсем небольшого резервуара, а многократно восстановленный стравливается через специальный клапан, как и «лишний» водород. Никаких загубников, никаких регуляторов давления – все автоматизировано, причем шлем плотно садится на лицо, отделяя глаза от носа и рта, так что никаких проблем с запотеванием. И выравнивать давление в полости среднего уха «продувкой» нет необходимости, потому что оно внутри шлема атмосферное, а грудная клетка защищена этаким пластиковым «корсетом». На столь небольших глубинах более чем достаточно, чтобы не заморачиваться с «правильным» плавным дыханием и опасаться кислородного опьянения, не говоря уж о кессонной болезни. С таким снаряжением практически любой заплыв безопасен. Надо о-о-очень сильно постараться, чтобы в неприятности влипнуть. Но некоторые таки умудряются, хоть на премию Дарвина выдвигай. Повертел головой, окунулся, проверяя герметичность соединений – нормально все – и, вынырнув, повернулся к напарнику: — Норма. Как слышишь меня, прием?.. — Слышу хорошо. Системы в норме. Пошла синхронизация. На внутренней стороне забрала высветились прозрачная рамка, промелькнула табличка тестового прогона, и замигала в левом верхнем углу иконка готовности. Я ткнул сенсор включения КПК, пробежался пальцами по дисплею, активируя систему навигации, и на забрале протаяла контурная карта ближайших окрестностей с двумя ярко-желтыми точками – это мы с Олегом. Так, позиционирование работает нормально. Осталось проверить управление компенсатором. Прижал нижней челюстью сенсор активации, придержал немного во включенном состоянии – зашипел кислород, устремляясь из реактора в камеры «крыла», и на спине у меня вздыбился горб характерных очертаний, за которые компенсатор и получил свое название. Так, тут тоже норма. Теперь челюсть влево – стравить газ, вернуть нейтральную плавучесть. Вроде работает. Для верности зайти чуть глубже, присесть, чтобы вода остатки выдавила – нормалек. — Готов! – продемонстрировал я напарнику кольцо из пальцев. Тот ответил аналогичным знаком, дескать, все окей. Голосовая связь это очень хорошо, но на всех сколько-нибудь профессиональных дайверских курсах в обязательном порядке курсантов еще и языку жестов обучают, благо их не очень много, всего пара десятков. Очередная перестраховка, но в таком деле без нее никак. — Так, Паш, сейчас давай за мной, до самого входа, – напомнил Олег. – Потом меняемся. Маршрут видишь? — Вижу. — Все, погнали. Не дожидаясь ответа, Денисов нырнул – без всплеска, просто окунулся с головой и распрямился, пружинисто оттолкнувшись от дна – и неспешно скользнул к «омуту», ускоряясь едва заметными движениями ласт. Я еще раз окинул себя придирчивым взглядом – ничего не потерялось, катушка с «леской» болтается на поясе, пристегнутая банальным «карабином» – и сам ушел под воду. В пару гребков разогнался, вытянул руки вдоль тела и заработал ластами, ориентируясь на мельтешение ног Олега чуть впереди. Забавное, надо сказать, ощущение возникает в момент перехода из одной среды в другую. Как будто в субмарине погружаешься – плеск воды по забралу и микрофонам внешней аудиосистемы, схлопывание грозди воздушных пузырей прямо над головой, а потом раз – и ватная тишина, сквозь которую еле-еле пробиваются посторонние звуки, совершенно естественные на воздухе, и какие-то нереально-далекие здесь, в водной толще. Плюс к этому еще толчки крови в ушах и шипение выдыхаемого воздуха. Своеобразный такой фон, к какому не сразу и привыкнешь. — Паша, ш-ш-ш… не отставай! Голос напарника причудливо искажен, но узнаваем. Все в порядке, все строго по плану, работаем, в общем. Мелкое место преодолели быстро, буквально за несколько секунд, потом дно резко ухнуло вниз, вроде бы не очень далеко, протяни руку и достанешь – но так только казалось. Денисов, ловко подработав руками, изменил траекторию и довольно полого скользнул вдоль «террасы», и я последовал его примеру, в пару гребков подкорректировав направление. Оглянулся – так и есть, стенка типичнейшая известняковая, без песка и водорослей, да и следов кораллов не наблюдается. Такое ощущение, что провал этот образовался при землетрясении, а не вымывался долгие века. Вообще, как я успел заметить, скальные породы на островах несли на себе следы воздействия прибоя и течений, но очень слабые, как будто могучая стихия еще только приноравливалась к новым условиям и примерялась, с какой стороны подступиться к молчаливым камням. Сглотнул по привычке – никакой нужды в «продувке», как я уже говорил, не было – и интенсивно заработал ластами, догоняя напарника. Оказавшись у самого дна, выровнял тело и заскользил на одном уровне, почти не прикладывая усилий – течения нет, вода стоячая, ускорился один раз, и пари себе в толще. Есть даже время по сторонам глазеть, а не только песок прямо под собой созерцать. Видимость, кстати, отличная – хорошо различимые лучи местного светила пробивали семиметровый слой насквозь, отражаясь в мельчайших частицах кремния причудливыми белыми пятнами на светло-коричневом фоне. Не удержался, глянул вверх – все ясно, снизу отлично видна рябь на поверхности. Не волны, не зыбь, а именно рябь, как в озере, с моей позиции весьма смахивающая на черно-синий камуфляж – она и преломляла свет, дробя единый поток на отдельные яркие снопы, как от прожекторов. Красиво, надо признать. Чертовски приятное, хоть и порядочно забытое ощущение! Так бы и любовался, отдавшись на волю вод, да некогда – вон, Денисов уже почти у самых зарослей похожих на канаты водорослей. Так, лицом не торгуем, гребок, еще гребок – нормально, не сильно отстал. Мелькнул слева ярко-оранжевый трос, растущий из круглой тени – буй никуда не делся, так и покачивался мерно на безмятежной глади. Вот и славно, хоть какое-то напоминание об ином мире, существующем за пределами тихой и вязкой безмятежности, вольготно раскинувшейся вокруг. Так, а это что за?.. Оглянувшись, я заметил пару обтекаемых черно-белых тел с характерными плавниками, грациозно скользящих вдоль скалы почти у самой поверхности. Проследив пару мгновений за завораживающим полетом-скольжением афалин, я все же опомнился: — Олег, они здесь откуда?! — Не паникуй, ш-ш-ш, они нас сопровождать будут-ш-ш-ш. Я вчера с Варькой договорился, – донесся сквозь ватную тишину голос Денисова. – Мешаться не будут, просто подстрахуют. Ш-ш-ш… Ч-черт, помехи-то откуда? — Ш-ш-ш… Понял… Ш-ш-ш… — Паша… ш-ш-ш… поменьше болтай, у тебя дыхалка сбивается… ш-ш-ш… Помехи, блин! Всего лишь дыхание, усиленное микрофонами и вязкой средой за шлемом. По ходу, совсем форму потерял. Немудрено, впрочем, после такого-то перерыва!.. Отогнав посторонние мысли, завис рядом с напарником у зеленой стены. Водоросли как водоросли, типичные обитатели мелководья – длинные стебли, усеянные лохмами вытянутых листьев, похожих на морскую капусту. Движения воды практически нет, вот и распушились, распустили тонкие зеленые щупальца, перепутавшись между собой. А издали кажется, что просто толстые канаты, тянущиеся от самого дна почти до поверхности. Целый лес, между прочим. Хотя нет, пожалуй, всего лишь рощица. Но нам и этого с избытком. — Ш-ш-ш… Давай ниже, у корней не такие густые… ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Принял!.. Ш-ш-ш… Олег распластался почти у самого дна, раздвинул пару стеблей-веревок и ужом ввинтился в освободившееся пространство, подняв ластом облачко мути, которое, впрочем, почти сразу же осело, практически не ухудшив видимости. Выждав секунд пять, я скользнул следом, не особенно заботясь о целостности песчаного слоя – афалинам все равно, а больше никого сзади нет. Через заросли продрался неожиданно легко – просто в какое-то мгновение жесткие упругие стебли расступились, поредев, а потом и вовсе исчезли, уступив место густой тени. Денисов уже крутился на самой границе света и тьмы, поджидая меня. — Ш-ш-ш… Вижу вход… Ш-ш-ш… Я повертел головой и практически сразу сообразил, где искать – помогли дельфины. Варька вместе с непоседливым детенышем буквально рухнула откуда-то сверху и без колебаний нырнула в самый центр черного пятна, выделявшегося на грязно-серой поверхности скрытого под странным студенистым налетом известняка. — Ш-ш-ш… Туда!.. Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Принял!.. Дыра не дыра, скорее, провал, очень похожий на эрозионный, да еще сверху придавленный хорошим куском известняка. Однозначно тут без тектонического воздействия не обошлось. Не удивлюсь, если сама пещера карстовая, промытая древней рекой в толще утонувшего континента, а вот вскрылась она, очень может быть, как раз в процессе этого самого утопления, сопровождавшегося неслабыми землетрясениями. — Паша, твоя очередь… ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Принял!.. Моя так моя, кто бы спорил. Подкорректировал положение тела, в пару гребков переместившись вперед и вниз, и погрузился в густые чернила. Такое, во всяком случае, возникло ощущение. Оглянулся – далеко-далеко вверху, запутавшись среди сливавшихся в ковер водорослей, сияло местное солнце, тау Кита, то бишь. Яркие лучи пробивали отсвечивавшую зеленью воду, постепенно проигрывая густо-зеленой, а потом и откровенно черной тени. Фантасмагорическое зрелище, прямо скажем. Смотрел бы и смотрел. Но некогда. Решительно отвернувшись от такого ласкового, но покуда недостижимо далекого пятнышка, проморгался, привыкая к темноте, и активировал подсветку забрала. Карта отображалась в правой верхней четверти в виде плана, очерченного бледно-зелеными линиями. Скосил взгляд на КПК – на его дисплее маршрут дублировался, но уже в цвете и в трехмерном режиме. Так, нормально. Теперь фонарь… Яркий луч прорезал вековую тьму, отразился от серого известняка и завяз во тьме провала прямо подо мной. Ну, это нам знакомо. Забылось порядочно, но это не беда, сейчас все наверстаем. Опустившись еще ближе ко дну, отцепил с пояса катушку, сдернул с торца «паучок» фиксатора, с силой приложил к ближайшему камню, ощутив ладонью, как из плоского круглого тела отстрелилось восемь лапок-крюков, крепко впившихся в довольно хрупкую породу. Собственно, потому их и восемь – для надежности. Теперь хрен выдерешь – проще или «леску» порвать, или кусок скалы выщербить. С этим тоже полный порядок… — Ш-ш-ш… Олег… ш-ш-ш… не отставай… — Ш-ш-ш… Принял!.. Не выпуская из левой руки катушку, я мотнул ластами, смещаясь вглубь прохода, и вскоре со всех сторон навалились стены и потолок, шершавые, местами причудливо изогнутые, но без излишеств типа сталактитов и сталагмитов. Чисто, можно работать. Покосился на карту – так и есть, желтые точки углубились в первый, ведущий в большой зал, туннель. Процесс пошел, как говорится. Система тау Кита, планета Нереида, 29 августа 2541 года, утро Туннель, довольно узкий по началу, уже метров через тридцать порядочно расширился и раздался ввысь, так что можно было не опасаться случайно зацепить снаряжением какой-нибудь особо неприятный выступ. «Леска» легко разматывалась с катушки и ложилась позади на дно длинным эластичным хвостом, параллельно отображаясь на карте бледно-розовой линией, да и сама схема пещеры на забрале ежесекундно обновлялась, прибавляя деталей – сканер, хоть и слабенький, бьющий хорошо если на два-три десятка метров, в подводный компьютер встроен был. Так что двигались в штатном режиме, разве что оставляли за собой легкую муть – ходовой конец при падении песок баламутил. — Ш-ш-ш… Пятьдесят метров… Ш-ш-ш… Чекпойнт есть!.. — Принял!.. Ш-ш-ш… Вот так бы до самого конца маршрута, без сучка, как говорится, без задоринки. Афалины тут себя как дома чувствуют, так что надежда есть. Ч-черт, сглазил!.. Проход впереди снова сузился, навалился потолок – очередная плита, результат тектонического сдвига. Льдисто-синий луч нашлемного фонаря скользнул по известняку, покрытому все тем же странным «студнем» – и слой уже явно толще, чем на камне снаружи. Ладно, чего тормозить, место вполне проходимое, далеко не сифон. Чуть скорректировав глубину, одним гребком преодолел узость. Оглянулся – ходовой лег нормально, ни за что не зацепился и не натянулся излишне. Олег тоже в порядке, застыл рядом. Огляделся, мазнув лучом по стенам. Н-да, вот это уже куда больше на карстовую пещеру похоже! Не аккуратный, будто кем-то выгрызенный в толще скалы туннель, а самая настоящая каверна несимметричного сечения – слева потолок этаким неровным выступом опускается ко дну, в одном месте даже арка торчит, а справа – высокая трещина, свет теряется в воде, не доходя до породы. И явно впереди расширение – все признаки налицо. К тому же довольно красиво здесь – вон, Денисов головой вертит, любуется. Он позади держится, но мечущийся сноп света от фонаря его демаскирует. — Ш-ш-ш… Олег, идем к центру ближе… Ш-ш-ш… — Принял!.. Ш-ш-ш… Так, а где Варька? Вон, впереди резвится. И дельфиненыш при ней. Можно, кстати, и их метки на карту вывести… вот так, замечательно. Две желтых точки, две зеленых – не перепутаю. Шевельнул ластами, смещаясь чуть правее, на простор, и заработал ногами в полную силу – нечего время терять, нервное напряжение и так заставляет сердце биться учащенно, несмотря на все мои старания. Одно дело лезть в пещеру, не ожидая он нее ничего сверхъестественного, и совсем другое – если точно уверен, что там что-то есть. А самое паскудное – полная непредсказуемость этого самого чего-то. Нет, так не пойдет, однозначно. Прочь мысли, не думать, есть задача – ее и выполняй, все остальное тлен и суета!.. А, м-мать!!! Ну что за напасть, ведь только что все в порядке было! И нате вам – сердце из груди выпрыгивает, дышу, что твой паровоз – с присвистом, натужно, но часто, с трудом выталкивая воздух из легких. Горло пересохло, каждый глоток живительной смеси газов дерет его не хуже наждачной бумаги, и в глазах темнеет… Нет, только не это!!! А-а-а-а!!! Прочь, прочь, тварь!!! Нож, у меня есть нож! Вот ужо я тебе! Врешь, не возьмешь, я не беспомощная игрушка в твоих руках! Какие руки?! Лапы, лапищи с огромными когтями! И несется прямо на меня, не сворачивая – сейчас полоснет от души, с оттягом, и хана!!! Ф-фух, увернулся!.. Иди сюда, сволочь, иди, я тебя жду!.. Вот тебе, и еще, и вот так! Нет, их много – слева еще одна тень, сзади утробный рев – обложили, суки!!! Бежать, забиться в какой-нибудь отнорок, переждать – я тут хоть сутки могу просидеть, запас дыхательной смеси позволяет. Не дать себя окружить!.. Резко, рывком сменить горизонт, опуститься почти к самому дну, руками по песку – вот вам, хлебните мути! Не достанете! Уйду, однозначно уйду, главное, побольше взвеси поднять, замаскироваться… Эх, хорошо! Натянул я вам нос, натянул! Теперь в сторону, быстрее! Быстрее!!! Удар в спину. Тупой, но тяжкий – аж всем телом содрогнулся. Достали! Все-таки достали! А-а-а-а!!! Резкий выброс руки с ножом – чтобы секануть от души, пустить кровь. Глядишь, друг дружку жрать начнут, от меня отвлекутся! И еще один! Ммать! Удар по запястью – сильный, пальцы сами собой разжимаются, выпуская клинок… все, кранты. Сейчас тварь пойдет на второй заход и уже не промахнется. Шансов нет… Есть! Есть шансы! Муть вокруг, ничего не вижу, сфокусироваться не на чем, но ведь и тварюга тоже практически ослепла! Надо уворачиваться! Только почувствовать, когда она окажется поблизости, чтобы траекторию выровнять не успела!.. Идиот. Клинический. Почувствовать. Еще дельфином прикинься, представь, что по эху ориентируешься. Дебилом жил, дебилом и помрешь, Павел Алексеевич! Это ж надо додуматься… Уворачиваться!.. От тварей, живущих в пещере! Да что им эта муть, у них и глаз-то нет наверняка. Они тебя кожей чувствуют, по мельчайшим колебаниям воды. А ты панику развел, барахтаешься, как слепой кутенок! Стыдно! Дайвер хренов. Еще скажи, что твари специально на тебя засаду устроили. И Варька не предупредила. Шоу «Розыгрыш» по-афалиньи. Сейчас со всех сторон выпорскнут ее соплеменники и начнут вразнобой хрюкать – потешаться над тупым наземником. А вот хрен вам по всем вашим рылам! Не позволю. Обломаю прикол. Залягу на дно, прикинусь шлангом, и любуйтесь песчаной мутью. Без меня. Так, потихоньку… гребок, еще гребок… а вот и дно – мягкое, уютное, безопасное. Как хорошо-то! Глаза слипаются… Почему? Хрен знает. Но тут покойно, так бы и лежал, расслабившись… Вдох, еще вдох… Теперь медленно, со смаком… Регенерированный воздух, гадость! Сейчас бы глотнуть свежего, с ароматом моря и кокосовых пальм! Да на солнышке погреться!.. А не паниковать, лежа на дне пещеры. Стоп!!! Паника. Ключевое слово – паника. Это обычный приступ. Твою же мать! Ну как не вовремя! Так, Паша, не дергайся. Лежи спокойно, дыши глубоко и ровно. Помедленнее. Ага, вот так. Вдох-выдох, вдох-выдох. Вдох… вы-ы-ы-ыдох… — Паша! Ш-ш-ш… Паша!!! Отзовись!!! Ш-ш-ш… А это еще кто мне в шлем тычется афалиньим рылом? — Варька, отвали! Я раздраженно отпихнул от лица любопытный дельфиний нос и осторожно пошарил вокруг руками. Так и есть – снизу песок, сразу же взметнувшийся мутным облачком, сверху и сбоку – камень. Ч-черт, забился в какую-то щель, хорошо, шланги не повредил. Надо выбираться отсюда, только осторожно… — Паша, мля!!! Ш-ш-ш… Олег? А он-то чего паникует? Бли-и-ин, еще только этого не хватало! — Порядок… Ш-ш-ш… Олег, я в порядке… Ш-ш-ш… Это приступ. Самый обычный приступ… Ш-ш-ш… Помнишь, я тебе рассказывал?.. — Ш-ш-ш… Гаранин, с-сука!.. Ш-ш-ш… Не пугай меня так больше!.. Ш-ш-ш… Н-да, рассказать кому – не поверят. Это же надо, афалин за чудищ принять! Это что же получается, я чуть было Варьку не порезал? Дела-а-а!.. Все, сейчас отдышусь, и дальше поплывем. Теперь уже больше не накатит, проверено на собственном горьком опыте. Так, а куда, собственно, поплывем? Что-то я не узнаю местности… — Ш-ш-ш… Не дергайся, Паша!.. Кто-то словно тисками зажал мое пострадавшее запястье и мощным рывком сдернул с насиженного места, я даже пискнуть не успел. А потом и вовсе возмущаться передумал – кто, кроме Денисова? Что-то он задумал, видать. И я сейчас не в таком состоянии, чтобы права качать. Хотя интересно, куда он меня тащит. Уж больно целеустремленно… Отгадка пришла довольно скоро, и не сказать, что неожиданно. В какой-то момент мои ласты заскребли по дну, потом я уперся головой во что-то относительно мягкое, замедлившись, и все та же крепкая рука уверенно вытянула меня на поверхность. Вернее, чуть ли не за шкирку поставила на ноги, я даже слегка покачнулся в первое мгновение, не сразу сообразив, что поддержка слоя воды исчезла, а за воздух держаться я еще не научился. Тут же что-то твердое чувствительно боднуло меня в лоб, и в ушах прорезался голос Денисова: — Очухался? Идти можешь? — М-могу… А куда?.. — Шагай, давай, спелеолог хренов! Нет, что-то с напарником явно не так, перевозбужден слишком. И лучше ему не перечить, не провоцировать на агрессию. Ага, это во мне очень вовремя психолог проснулся. Тот, который ксено. Ха-ха три раза. — Чего ржешь?! Ноги переставляй резче! Да иду, иду, куда я денусь!.. Ласты только мешаются. Как в них вообще ходить можно по твердой поверхности?! Смешно же!.. — Связался, блин, с психом! Паша, ч-черт! Очнись уже! И не говори, что у тебя кислородное опьянение! — Денисов, не будь идиотом. Какое, к хренам, опьянение? Регенератор в порядке. — По тебе не скажешь! Ну-ка, присядь… вот, молодец. Шлем-то сними, тут можно… Да? Странно, мне почему-то казалось, что под водой шлем снимать – не самая удачная идея. Хи-хи. Хотя вода какая-то непонятная, слишком разреженная… — А-а-а-ай!!! Денисов, ты офонарел?! Чуть уши мне не стесал!.. — Сам бы снимал тогда, – огрызнулся тот. Напарник, тоже уже избавившийся от шлема, уставился мне в глаза, схватив за плечи. Видимо, чтобы я не сбежал. Смешной. — Так, очухался наконец-то! – заключил Денисов несколько мгновений спустя. – Паша, ты урод. О таких вещах предупреждать надо заранее. Да и сам без башки – куда полез, если с психикой такие проблемы?! — Какие проблемы? Нормально все, – отмахнулся я, впрочем, не очень уверенно. — Да песец какие проблемы! Вон, до сих пор как пьяный. У тебя точно все с дыхательным аппаратом нормально?.. — Да вроде… а что? Кстати, мы где вообще? — Грот с озером, который Варька бухтой назвала. Ну, припоминай маршрут. — А… к-как?! — Ты что, совсем ничего не помнишь? – изумился Олег. – Твою маму! Какая-то странная у тебя паника, аж память отшибает. Раньше такое было? — Н-нет… Всегда все помню… — Это ж-ж-ж-ж неспроста… Ну-ка, давай, вспоминай с чего началось. — Да хрен его знает, – пожал я плечами уже вполне осознанно. – Помню узость, потом ход расширился, неровным стал. И тут накатило. — Угу. Дальше. — Не помню толком. Сначала страх, беспричинный. Такой, знаешь, когда в пустой дом заходишь, и вроде нечего бояться, а тебя чуть ли не парализует… — Ага, знакомый симптомчик. — Потом какие-то твари на меня бросились, я сначала так отмахивался, потом нож выхватил… — Это я уже видел. Только моя версия событий несколько от твоей отличается. Ты вдруг руками начал махать, потом рванул, как в задницу ужаленный, не разбирая дороги. Ходовой потерял, на вызов не реагировал… я и рванул следом – хрен с ним, с ходовым, не заблудимся. Потом ты остановился, начал ножом от кого-то отмахиваться. Спиной в потолок въехал, потом рукой, нож выронил. А потом вдруг успокоился и на дно улегся, в самый угол забился – еле вытащил тебя оттуда. Ты вроде в себя приходить начал. А тут смотрю, до бухты считанные метры. На воздухе оно как-то вернее… Я уселся поудобнее, обняв колени, и глубоко задумался. О чем? О смысле жизни, вестимо. И о том, как она прекрасна. И как ценить ее начинаешь, избежав нешуточной опасности… — Олег?.. — А? — Спасибо тебе. Я твой должник. — Забей. Что делать-то будем? — Дальше пойдем, только передохну чуток. — Уверен? — На все сто. Приступ больше не повторится, гарантирую. — Смотри сам. А то лучше тут подожди, я уж как-нибудь один. Я лишь помотал головой в ответ – не маленький, сообразит, что к чему. Нельзя в такие места без напарника, категорически нельзя. И исключений из этого правила не бывает, сам только что убедился, на собственной шкуре. — Ладно, курим покуда… Мне между тем действительно полегчало – до такой степени, что стало интересно, куда это меня Олег заволок. Повертел головой, удивленно хмыкнул – до меня лишь сейчас дошло, что вокруг довольно светло. Не как днем, само собой, но и не тьма кромешная, без фонарей все видно. Поднял взгляд к потолку, прищурился – из небольшой дыры, с метр в поперечнике, или даже меньше, бил яркий луч, расплываясь на воде обширным пятном, ослепительным в центре и еле мерцающим ближе к краям. Совсем как прожектор, только в пещере хватало отражающих поверхностей, поэтому темени за пределами снопа как таковой не было. Серость, полутень, не более. А грот здоровенный, надо признать. До противоположной стены метров сто, если мне глаза не изменяют. Потолок неровный, прямо над нами этакое скальное пузо нависает, грозя придавить немалой массой, а ближе к колодцу, ведущему на поверхность, наоборот, купол. И дыра аккурат в его вершине. Везде неизменный известняк, ничего особенного. А вот озеро занятное – слева глубокое, непроницаемо-черное, справа кристально-прозрачное, с еле заметным зеленоватым отливом. А прямо под нами каменистый выступ, даже не островок, а валун, с одной стороны притопленный и с пологим песчаным спуском, а с другой обрывистый. Ничего сверхъестественного, как я и предполагал. Типичнейший подземный пейзаж – пещера с озерцом. Свет, правда, красиво падает, этого не отнять… — Налюбовался? — А? — Паша, проснись и пой! Долго еще сидеть думаешь? — Злой ты, Олег! – Я нарочито укоризненно покачал головой, увернулся от брошенного мелкого камешка. – Нет в тебе чувства прекрасного! Как только Галя с тобой уживается… — Юморист хренов… — Эй, вы как там?! Я поднял недоуменный взгляд на напарника, но тот и сам порядочно удивился, правда, источник звука локализовал сразу же – настороженно смотрел на столб света, став вдруг поразительно похожим на Петровича. Что-то такое характерное в позе… А ведь точно! Вот откуда это самое «там-там- …ам- …ам- …м- …м» – эхо в колодце. Тарасов, что ли? — Олег… — Паша, не мешай! Странно, не могли по рации вызвать?.. – Денисов подхватил шлем, одним движением водрузил на голову, наплевав на шланги регенератора. Недоуменно постучал пальцем по виску, поелозил по сенсорному экрану КПК на запястье, и решительно содрал непроницаемо-черную сферу. Обжег меня растерянным взглядом: — Связи нет… Ага, очередной сюрприз. И не самый приятный. Для верности проверили и мой шлем – он, как и ожидалось, полностью сохранил функциональность, за исключением передатчика. При этом и навигатор, и сканер, и все остальные полезные примочки прекрасно работали. — Я не технарь, – развел я руками, когда Олег снова вопросительно на меня воззрился. – Откуда мне знать… Фигня какая-то. — Вот именно!.. И очень мне кое-что напоминает. — Эй, вы там заснули, что ли?! — Саныч, не ори!!! Сейчас поближе к отдушине подплывем!!! – не остался в долгу Егерь. — Ладно! — …адно …адно …адно!.. — Пошли? — Сейчас, проверю кое-что. – Денисов прикрыл глаза и сосредоточенно нахмурился. — Мя-а-а-а-а-у-у-у-у!!! — …ау …ау …ау!!! — Петрович меня слышит, хоть с этим порядок, – невесело хмыкнул мой напарник. Ага, а то я сам не догадался. — Давай-ка к колодцу ближе, надо ребят предупредить насчет связи, чтобы выручать не ломанулись. Это да, это обязательно. Не хватало еще, чтобы Гюнтер сюда полез без подготовки. Ибо чревато. Оч-чень мне этот приступ подозрителен, раньше ничего похожего не бывало. И связь отрубилась. Можно, конечно, на совпадение и трагическую случайность списать, но что-то слабо верится… Озеро, по крайней мере в освещенной его части, оказалось очень мелким – едва ли по пояс – и удивительно прозрачным. Дно каменистое, без налета: шагаешь себе и шагаешь, и никакой мути за тобой. Тем более что двигаться вновь пришлось задом наперед – твердые ласты мешались очень сильно, в таких даже на манер лягушки не поскачешь, как показывают в смешных роликах по телеку. Выбрались в самый центр светового пятна, синхронно задрали головы, но ничего не разглядели – слепило. Я опустил взгляд на воду – рябит, бликует, но все равно глазам легче. — Олег, у меня с горлом что-то, давай ты. — Да я уже понял, хрипишь немного… Эй, Саныч!!! Ты меня слышишь?! — …ишишь …ишишь …ишишь!.. — Ага! И вижу тоже! — Мя-а-а-у-у-у! — Чего хотел-то?! — Проверка связи, итить! Вы как на полста метров в пещеру углубились, так и отрезало! Гюнтер паникует, хотел Пьера вызывать! Насилу отговорил! Сказал, как до зала доберетесь, попробую вас позвать! — Ну как, позвал?! — Поюмори еще! Петрович к тебе рвется, пускать?! — Не вздумай! Я его сейчас успокою! Путь от дыры далеко не отходит! — Добро! У вас там точно все в порядке?! Денисов впился в меня оценивающим взглядом, но все же решил не закладывать: — Нормально все! А ты почему спрашиваешь?! — Да так, к слову пришлось!.. — Врет, – уверенно буркнул Олег, сбавив громкость. – Но и расспрашивать сейчас бесполезно, отопрется. Ладно, сам со своими проблемами пусть разбирается… Саныч, ну мы пошли?! — Стой, блин! Надо сигнал какой-нибудь, что с вами нормально!.. — А!.. Короче, я на каждом чекпойнте буду Петровича звать, сигнал – тройной мяв! — Принял!.. — Погнали, что ли? – уже тише, чтобы только я слышал, задумчиво хмыкнул Денисов. — Погнали, – вздохнул я. – А где Варька? — Да вроде вон там мелькала, у тоннеля. Черт, хочешь, не хочешь, а двигаться нужно. Как-никак, полпути одолели, отступать поздно. Главное, чтобы без неожиданностей обошлось. Хотя как минимум одна нас точно ждет-поджидает… Система тау Кита, планета Нереида, 29 августа 2541 года, утро Второй отрезок дистанции одолели, можно сказать, играючи – уверенно и ни на что не отвлекаясь, хотя соблазны были. Сразу за подземным озером начинался настоящий лабиринт. Да что далеко ходить, из самого зала было целых три выхода, кроме того, по которому мы пришли – мы их даже осмотрели, чисто на всякий случай, хоть и прекрасно представляли, в какой именно нам нужно. Один оказался узкой дырой-шкуродером, второй – провалом неизвестной глубины, а третий – нормальным, вполне проходимым тоннелем, буквально через десяток метров превратившимся в широкую галерею, богато украшенную сталактитами и сталагмитами, а временами и колонны на пути попадались. То и дело встречались боковые ответвления, вполне естественные для карстовой пещеры, но мы упрямо выдерживали направление, сверяясь с маршрутом, проложенным Варькой. Один раз наткнулись на воздушный карман, ярко выделявшийся на темном фоне воды, потом пришлось немного попетлять по вновь сузившемуся проходу, и, наконец, мы выбрались в обширный затопленный грот, поначалу даже слегка растерявшись – прямо по курсу тянулся казавшийся бесконечным причудливый кристаллический «лес», растущий на… потолке. Этакие кораллы наоборот. — Ш-ш-ш… Паш, что это?.. Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Похоже на кальцит… — Спасибо!.. Ш-ш-ш… Объяснил, называется!.. – Денисов оглянулся, мазнув по мне лучом фонаря, и я пожал плечами – уж как смог. – То есть это… Ш-ш-ш… Нормально?.. — Ш-ш-ш… Абсолютно… Хотя на самом деле не очень. Кальцит довольно хрупкий материал, его от малейшего движения водяных пластов ломать должно по стыкам кристаллов. А на дне обломков почему-то нет. По крайней мере, я со своего места не видел. Среагировав на движение, уловленное периферийным зрением, повернул голову и поймал взглядом обтекаемое тело, грациозно скользящее между мутно-белыми друзами. Варька ловко вписывалась в прогалы, умудряясь не задевать причудливые наросты, а вот дельфиненыш периодически цеплял их то хвостом, то плавником. Я даже зажмурился, ожидая падения раскидистого «куста», но ошибся – тот держался крепко. — Ш-ш-ш… Не прозрачные они какие-то… Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Кальцит всякий бывает, и такой тоже… Поплыли, ш-ш-ш, только осторожно и понизу… Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Принял!.. Ш-ш-ш… Продвинуться удалось еще метров на семьдесят, если по карте судить, а потом путь нам преградил еще один лес, симметричный первому, то есть растущий, как и положено, на полу. Тоже кристаллический, как нетрудно догадаться, вот только красок при его создании природа не пожалела. Или не природа? Все оттенки зеленого, розового и синего, отдельные вкрапления оранжевого и даже черного – как по мне, повод серьезно задуматься. Если вспомнить все, что я о кальците знал, цвет кристалла зависит от примеси. Железо, например, дает тона от желтоватого до красно-коричневого. Черный – явное содержание частиц угля. Розовый – никеля. Ну и так далее. Трудно поверить, что все эти химические элементы собраны в одном месте, да еще и настолько локально, чтобы образовались, хм, монохромные кристаллы. Впрочем, рано еще выводы делать, издали, да еще и сквозь слой воды деталей не различить. Шевельнул ластами, чуть подработал руками, выравнивая направление, и «заросли» приблизились, мерцая потусторонним светом в лучах фонарей. Нет, не ошибся. Чистые кристаллы, если розовый, то целиком, без черных или зеленых пятен, и даже не в мелкую крапинку. Занятно… — Ш-ш-ш… Паш? — Ш-ш-ш… А вот это уже, ш-ш-ш, ненормально… — Ш-ш-ш… Уверен?.. Отвечать я не стал, лишь коротко кивнул. Сноп света скользнул по ближайшей друзе, породив причудливое мерцание сразу со всех сторон. Чертовски красиво, между прочим. Так бы и любовался, но дальше плыть надо. Хорошо Варьке, она, судя по всему, как раз через прогал между растущими навстречу друг другу кристаллами пробиралась, а вот я бы, если честно, не рискнул. Одно неверное движение и… Ладно, не будем о грустном. К тому же вполне может быть, что зря я паникую, и внезапный обвал нам не грозит. Вот только на собственной шкуре проверять это совсем не хочется. — Ш-ш-ш… Давай направо… Ш-ш-ш… Направо так направо. Наверное, что-то Олег знает, раз такое решение принял. Тем более что внятных возражений у меня и нет. Сделал пару гребков левой рукой, разворачиваясь, и скользнул за напарником, ласты которого мелькали почти у самого лица. Вскоре опять же справа навалилась стена из ничем не примечательного сероватого известняка, нехило так контрастировавшая с великолепием, раскинувшимся по левую руку и над головой. Пространство для маневра резко сузилось, но выбора опять-таки не было – пришлось двигаться в том же направлении, не теряя надежды вырваться на оперативный простор. Судя по карте, обновляющейся с каждой секундой и каждым пройденным метром, впереди нас ждала довольно обширная каверна. Так и получилось – метров через сорок стены и потолок отступили, да и кристаллические заросли закончились. Что называется, внезапно – раз, и ни малейших признаков кальцитных наростов, только ровное песчаное дно. Правда, уже в пределах видимости на противоположной стороне этакого «проспекта» снова громоздились кристаллы, то есть совсем недалеко, если учесть рассеивание света фонарей. Варька с отпрыском зависли в толще воды чуть правее мутно-зеленой друзы, слегка выступавшей за границы «зарослей», и активно пересвистывались, косясь на нас нетерпеливо – явно ждали, когда мы, наконец, соизволим двинуться с места. Мы же не спешили – слишком подозрительно эта прореха выглядела, даже на фоне прочих чудес пещеры. Такое впечатление, что кто-то специально расчистил дорогу.Или, скорее, технологический проход. Слишком ровные границы, слишком чистое дно, слишком гладкий потолок. Сплошные «слишком», в общем. — Ш-ш-ш… Боязно… А, Паш?.. Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Смотри!.. Ш-ш-ш… Варька!.. Афалине наше бездействие, видимо, надоело, потому что она ткнула дельфиненыша носом в бок, направляя того куда-то в глубь «просеки», и рванула к нам. Обогнула, едва не задев меня плавником за руку, отплыла чуть вперед и оглянулась, разразившись нетерпеливой свистящей «тирадой». — Ш-ш-ш… Думаешь, зовет?.. Ш-ш-ш… — Ш-ш-ш… Похоже… Ш-ш-ш… Проверим?.. Мог бы и не спрашивать, все равно деваться некуда. Олег даже отвечать не стал, просто осторожно выгреб на середину прорехи под одобрительный Варькин свист. Застыл на мгновение, явно анализируя обстановку, и двинулся за афалиной, которая медленно поплыла по коридору меж двух стен кристаллических зарослей. — Паша… Ш-ш-ш… Держись чуть позади… Ш-ш-ш… На всякий пожарный… — Ш-ш-ш… Принял!.. Опять что-то почувствовал? Впрочем, ему виднее, это он у нас практически телепат, да и другие особенности организма, не характерные для обыкновенного хомо, имеются. Отпустив напарника метров на пять вперед (между прочим, серьезное нарушение техники безопасности при групповых спелеологических погружениях), с оглядкой начал движение. Впрочем, ничего не произошло – вода в прорехе оказалась точно такой же, как повсюду в пещере, ни плотность не поменялась, ни прозрачность. Каких-то особенных ощущений тоже не возникло – так, на самых задворках сознания практически задушенный страх. Но это естественно – неизвестное всегда пугает. Порою прямо до ус… паники, короче. Плыли не очень долго – буквально через полминуты я практически уперся в ласты Денисова, в нерешительности замершего посреди прохода. Хотел было окликнуть, но передумал, едва поравнялся с напарником – луч моего фонаря уперся в непонятную муть прямо по курсу. Близко, буквально протянуть руку. Вода больше напоминала кофе, в который случайно бултыхнули добрую порцию скисшего молока – такие же невесть на что похожие мелкие хлопья по всему объему, но с видимой границей сред: взвесь сконцентрировалась в определенном, хоть и большом, объеме, отделенная от остальной пещеры слоем где-то в метр, в котором странные частички парили, как иней, сбитый с еловой лапы. И даже свет отражали почти так же. — Ш-ш-ш… Что за суп?.. Ш-ш-ш… Паш, ты видишь?.. — Ш-ш-ш… Вижу… Ш-ш-ш… Я туда лезть не хочу… Дальше явно плотнее… Ш-ш-ш… Плывем назад. — Нет. Денисов осторожно шевельнул ластами, едва заметно сместившись к непонятному «супу». Со стороны это даже выглядело бы смешно – ни дать, ни взять безбашенный герой фантастического триллера, привыкший сначала делать, и лишь потом думать – если бы не было так страшно. — Олег… Ш-ш-ш… Ты чего?.. Напарник даже не обернулся, отделался вскинутой рукой с кольцом из пальцев – мол, все в порядке, не нервничай. Ни фига себе, в порядке! Ладно, кино – там такие выверты всегда на совести сценаристов. Но здесь же своя голова на плечах!.. Ч-черт, что делать?! Остановить? Как? За ласты схватить?.. Впрочем, довести замысел до практической реализации я не успел – откуда-то сверху спикировала Варька, извернулась, задев муть правым боком и хвостом, отчего в ней образовалась этакая рытвина, как в рыхлой грязи, затянувшаяся уже через пару мгновений, и ударила Денисова носом в боковину шлема, сбив того с траектории. Егерь от неожиданности беспорядочно взмахнул руками, отчего его тело еще и закрутилось вокруг продольной оси, и вынужден был отгрести назад и почти ко дну. Лишь тогда ему удалось восстановить ориентацию в пространстве, да и то не сразу. — Олег!.. — Ш-ш-ш… Ммать!.. Ш-ш-ш… Варька, с ума сошла?.. — Денисов!.. Ш-ш-ш… Ты чего творишь?! — Паша, ш-ш-ш, не паникуй!.. Все под контролем… Ага, так я и поверил. Похоже, он неадекватен. И, если честно, не представляю, как напарника из этого состояния вывести. — Денисов, поплыли отсюда!.. Ш-ш-ш… От греха!.. — А?.. — Поплыли, говорю!.. Развернувшись в один гребок, я махнул ластами, разом удалившись от подозрительного месива на порядочное расстояние. А вот Егерь замешкался и даже дернулся в прежнем направлении, но Варька и в этот раз не сплоховала – поднырнула ему под руку, уперев плавник в подмышечную впадину, и уволокла вяло сопротивляющегося Олега поближе к кристаллическим «зарослям». Догнал я их довольно быстро, схватил напарника за плечи, задев ближайший вырост, и уперся лбом в забрало Денисова. На первый взгляд, среагировал тот адекватно – рефлекторно зажмурился, спасая глаза от режущего света, но за мгновение до этого я успел заметить подозрительно расширенные зрачки. Блин, с ним явно что-то не так!.. — Олег, ш-ш-ш, слушай меня!.. Ш-ш-ш… Не делай глупостей! Поплыли назад!.. Ш-ш-ш… Сейчас же!.. Некоторое время ничего не происходило, мы так и висели в толще этакой абстрактной скульптурной композицией, потом Денисов мотнул головой, сбив мне «прицел», так что луч фонаря переместился на «заросли», многократно отразившись и преломившись в кристаллах, и уставился вниз, на темный песок, вырубив собственный нашлемный прожектор. — Ч-черт!.. Ш-ш-ш… Паша, не делай так больше, ш-ш-ш, ни хрена не вижу!.. Варька, давно уже вынырнувшая из-под его руки и вившаяся поблизости, подплыла вплотную и принялась легонько толкать моего напарника рылом в плечо. Тоже, наверное, беспокоилась. Тот сначала не обращал внимания на ее настойчивые тычки, потом машинально провел ладонью вдоль хребта. Афалина обрадованно проскользнула под нами, застыла в некотором отдалении и засвистела-защелкала, кося блестящим глазом. Только сейчас, когда она попала прямо в луч, я разглядел, что от ее шкуры поднималась мельчайшая взвесь, как будто псевдодельфин потихоньку истаивал, исходя паром. — Что за?.. Ш-ш-ш… — Паш?.. — Олег, ш-ш-ш, покажи руку!.. Тот, видимо, и сам что-то сообразил, потому что переспрашивать не стал, врубил фонарь и принялся разглядывать правую кисть. Вернее, перчатку, «исходящую паром», совсем как наша бедовая спутница. Я осторожно приблизился и тоже уставился на загадочное явление. Видимость, кстати, улучшилась – ладонь оказалась в перекрестии сразу двух лучей, так что можно было даже структуру ткани рассмотреть. В тех, правда, местах, что не были покрыты хорошо знакомым «студнем», что на стенах красовался. Так вот, оказывается, откуда он берется!.. Оч-чень интересно, оч-чень. Олег, вдоволь налюбовавшись мутной пленкой, покрывшей уже всю кисть – и с тыльной стороны в том числе, правда, неравномерно, – задумчиво мазнул пальцем по ладони, но на левом указательном «студень» не задержался, «истаял» почти мгновенно, он даже к забралу его поднести не успел, чтобы рассмотреть получше. Прореха на правой тоже быстро затянулась, правда, слой получился потоньше, чем раньше. — Олег, она расползается!!! — Ш-ш-ш… Вижу, чего разорался!.. Ш-ш-ш… – Денисов помотал рукой, словно собирался стряхнуть липкую пленку, но успеха вполне ожидаемо не достиг и нервно хохотнул: – Бли-и-ин!.. Как герой ужастика себя ощущаю!.. Ш-ш-ш… Вляпался в какую-то инопланетную дрянь, ш-ш-ш, она меня сейчас целиком облепит и схавает!.. Ш-ш-ш… И ведь всегда таких персонажей идиотами считал!.. Может, перчатку снять?.. — Не вздумай!.. Ш-ш-ш… Вдруг и правда схавает?! — Варьку не хавает… — Ш-ш-ш… Это не показатель. Что делать будем?.. Ш-ш-ш… — Остановилась… – растерянно хмыкнул Денисов, с понятным, но каким-то болезненным интересом так и пялившийся на собственную руку. – А?.. Ш-ш-ш… Надо плыть дальше… Только через «суп» я не полезу… Ш-ш-ш… — Давай также вдоль стены. Ш-ш-ш… — Хочешь второе «поле» обогнуть?.. — Да… Ш-ш-ш… Других вариантов не вижу, ш-ш-ш, но в той стороне сканер пустоты показывает… — Погнали… Двинулись. Пересекли «технологический коридор», не удаляясь от известняковой стены, которую приняли за ориентир, и вскоре вновь слева потянулись причудливые разноцветные кристаллы, а над головой нависли не менее причудливые молочно-белые. Варька нам не препятствовала, из чего мы сделали вывод, что неожиданности нам пока не грозят. Правда, сама она слегка приотстала, дожидаясь отпрыска, но потом парочка нас догнала, причем без особых усилий с их стороны. Я еще мельком подумал, что детеныш подышать плавал – у него организм пока еще не такой крепкий, как у мамаши, и долго без кислорода обходиться ему трудно. А что из этого следует? Правильно, где-то неподалеку есть воздушный карман. Подозреваю, что прямо над «просекой». Вот только проверять желания нет абсолютно. Метров через пятьдесят проход начал закругляться – мы явно достигли боковой стены грота. В принципе, вполне ожидаемо – сканер уже давно вычертил приблизительный контур зала, а теперь и мы в этом убедились воочию. План сработал, короче. Оставалось лишь выбраться на противоположную сторону кристаллического «леса» и осмотреться. Искомые «ценности» должны быть здесь, если Варьке верить. Пока же кроме кальцитовых образований мы ничего особо ценного и не встретили. Не считать же таковым «бульон» в проходе?.. — Ммать!.. Ш-ш-ш… Жжется!.. — Олег?.. Ш-ш-ш… Денисов, так и остававшийся в нашей паре ведущим, без предупреждения остановился, и я чуть не въехал шлемом ему в ласты, насилу увернулся. Замедлился, проскочив чуть вперед, оглянулся – напарник тряс правой рукой, совсем как человек, случайно ошпарившийся кипятком или ненароком в костер пальцы сунувший. Были бы на воздухе, еще и дул бы наверняка. А здесь и сейчас, с учетом плотности среды, получались всего лишь плавные пассы, которые в любом случае облегчить страдания не смогли бы – перчатка мешала. — Олег, ты в норме?.. Ш-ш-ш… — Какой, мля!.. Ш-ш-ш… Кожу щиплет, и сильно!.. — Ш-ш-ш… Сними перчатку… — Нет!.. Ш-ш-ш… Пока только на запястье жжется… Ш-ш-ш… Все, перестало почти… Ш-ш-ш… Ладно, поплыли… Ш-ш-ш… — Уверен?.. Денисов на какое-то время застыл в нелепой позе, такое ощущение, что вовсе отключился, потом дернул головой, пронзив темень косым лучом фонаря: — Эм-м-м… Уверен… Ш-ш-ш… И скользнул вдоль кристаллов, сразу же задав хороший темп. Варька, что-то одобрительно свистнув, поплыла рядом. Я было замешкался, но парящий поблизости дельфиненыш толкнул меня в бок. Пришлось, что называется, брать ноги в руки и догонять. Впрочем, очень скоро мы выбрались на простор – «лес» остался в прежних границах, а вот скала справа отступила, оборвавшись острым вдающимся в обширное озеро выступом. Самый настоящий мыс, лишь чуть притопленный – если верить глазам и слабому освещению, наш, заросший, грот в этом месте граничил с объемной каверной, вроде той «бухты» со световым колодцем, где меня Денисов в чувство приводил. Правда, здесь выход на поверхность отсутствовал, по крайней мере, такой явный. Зато воздушный карман был – всем карманам карманище, почти весь купол занимал. Ничего удивительного – каверна большая, часть ее явно выше уровня моря располагается, в толще скального массива. Варька тут же отправилась продышаться, не забыв и отпрыска прихватить, а мы с напарником, не сговариваясь, довольно медленно поплыли вдоль «зарослей» – хотелось взглянуть, что там, на другой стороне. Взглянули. Разочаровались – стена кристаллов упиралась в стену известняка. Прохода вроде того, что привел нас сюда, не было. Да и прогал между верхним и нижним «лесом» сузился настолько, что только руку и просунешь. — Ш-ш-ш… Куда теперь?… — Здесь останемся… Ш-ш-ш… – Денисов снова потерянно застыл, но буквально через пару секунд встряхнулся и продолжил: – Паш… Ш-ш-ш… Есть мысль, но ты не вмешивайся… Ш-ш-ш… Что бы ни происходило, жди, когда я кристалл отпущу… Ш-ш-ш… — Ты чего задумал?.. Ш-ш-ш… — Увидишь… Ш-ш-ш… Кажется, я разобрался… как это все… ш-ш-ш… работает. Не трогай меня. Не удивляйся. Не паникуй. Ш-ш-ш… — Уверен?.. Черт, это сегодня мой любимый вопрос… Видимо, потому что сам я вообще ни в чем не уверен. Хотя нет, в одном уверен точно – будь моя воля, давно бы уже свалил из этой чертовой пещеры. Подспудный страх, хоть и почти задушенный, все же порядочно меня вымотал. А это плохо, в таком состоянии можно запросто на неприятности нарваться. Да уже, собственно… — Ш-ш-ш… Уверен. Главное, не трогай меня… Ш-ш-ш… Запомнил?.. — Угу… Эй!.. Ш-ш-ш… Толком возмутиться я не успел – Денисов в одно движение приблизился к оранжевой друзе, поскреб первый попавшийся кристалл, а потом решительно избавился от перчатки на правой руке. Дайверская перчатка вещь надежная, под водой просто так не потеряешь, даже если и захочешь содрать – вряд ли получится. Вот и Олег даже не пытался ее стянуть, а решил проблему радикально: располосовал герметизирующую манжету ножом, просунул клинок под ткань с тыльной стороны ладони и вспорол ее, умудрившись не повредить кожу. Аккуратно вернул оружие в ножны, стряхнул изуродованную перчатку с кисти и приложил пятерню к едва заметно мерцающей поверхности, растопырив пальцы. Среагировать я не успел – я вообще сегодня много чего не успеваю – и в полной прострации смотрел, как тело напарника выгнулось, будто по нему пропустили высоковольтный разряд, а потом так же резко расслабилось, подпертое лишь давлением воды. Благо плавучесть мы нейтральную поддерживали. Напряженной осталась лишь правая рука, от запястья до локтя. — Олег?.. Ш-ш-ш… Тишина. Только толчки крови в ушах да шипение вдыхаемого воздуха в микрофонах. Бли-и-ин, жутко-то как!.. Но паники нет, что странно. Давеча перегорел, что ли?.. И что делать? Денисов явно предвидел что-то подобное, раз предупредил. Полезу со своей «помощью», и только хуже сделаю. А что, запросто. Но и висеть рядом, не вмешиваясь, тоже сил нет. Что я там насчет уверенности говорил недавно?.. А, ммать!.. И посоветоваться не с кем. На всякий случай проверил связь – без изменений, сигнал отсутствует. Ага, а навигатор работает! Черт, туплю. Ему в нашем конкретном случае связь со спутником не нужна, координаты исходной точки он определил, а дальше и так можно, по метражу и высоте над уровнем моря. Тем более, привязка к местности есть. Не показатель, в общем. Вот и настал момент, которого ты, Паша, боялся до дрожи в коленках. Пора принимать решение. Ага, самостоятельно. Довериться Денисову и не трогать его, или наплевать и оттащить подальше от чертова кристалла? Думай, Гаранин, думай, тебя этому пять лет учили… А, мля, плохо научили! Не могу!.. Слишком мало исходных данных. Что делать, что делать?.. Да не важно, делай хоть что-то, инфантильный олух!!! Кто бы подсказал… Варька! Где Варька?! Вон, буквально в нескольких метрах висит и с Денисова глаз не сводит. Правый, ибо этим боком к нему повернута. Детеныш беззаботно резвится на поверхности озера – наши проблемы ему не по возрасту еще. Ну-ка, проверим… Я скосил взгляд на афалину и протянул руку, намереваясь ухватить Олега за щиколотку. Так и есть – Варька дернулась в моем направлении и возбужденно засвистела. Значит, нельзя. Ладно, уже два голоса в копилке. Кстати, сколько времени-то уже прошло?.. Тридцать четыре секунды. А казалось, минимум пять минут. Адреналин, что ли? Хорошо, тогда так попробуем… Я осторожно обогнул напарника и приблизился сбоку, слева, чтобы можно было в забрало шлема заглянуть – справа рука мешала. Так, получилось!.. — Ш-ш-ш… Олег?.. Ш-ш-ш… Денисов по-прежнему не отзывался. И на слепящий луч, бьющий прямо в широко распахнутые глаза, не реагировал. Зато я, вглядевшись, различил еле заметное движение его зрачков – хаотичное и быстрое, как будто он в ураганном темпе какой-то текст просматривал. Знаете, как в фильмах обычно показывают подключение мозга отчаянного хакера напрямую к компьютеру? Разве что зеленоватые строки кода в глазах не мельтешили. В остальном сходство полное. И если моя догадка верна, худо дело. Лет триста назад, еще до Большой Войны и запрета искинов, когда невиданными темпами развивались виртуальные пространства, были нередки случаи перегруза мозга геймеров информацией. С летальным, что характерно, исходом. А коматозников и вовсе не сосчитать. Правда, с развитием технологий подключения к «цифровым мирам» эту опасность практически свели к нулю, а потом и вовсе исключили – по причине отказа от глобальной «виртуальности». Я уже вроде упоминал случай с целой планетной системой, где искин взбунтовался?.. Ладно, не суть… Главный вывод – Денисова сейчас и впрямь трогать нельзя. Внештатный разрыв соединения чреват комой и смертью. И что теперь? Ждать?.. Ждать. Проблем с воздухом нет, могу хоть сутки тут проторчать. Вот только, боюсь, спасать нас отправятся, без подготовки и помощников вроде нашей Варьки. И очень вероятно, что сами спасатели во что-нибудь вляпаются… Связи нет, Петрович условный сигнал не подает – что может Тарасов подумать? Правильно. Гадство, когда же эти моральные дилеммы кончатся?! То решай, помогать Денисову или нет. А теперь еще хуже – пожертвовать одним Егерем или минимум двоими спасателями – Гюнтер за майором сто процентов увяжется. Что делать, что делать, что делать?! Я снова перевел взгляд на лицо напарника и вздрогнул от неожиданности: зрачки Олега расширились, глаза закатились, он дернулся и обмяк окончательно, даже ранее напряженная правая рука расслабилась. Ладонь отлипла от поверхности кристалла, контакт сохранялся лишь в самых кончиках пальцев. Черт, он же вырубился!!! По-настоящему потерял сознание! Я беспомощно оглянулся – может, по Варькиному поведению что-то пойму? – и чуть было не выматерился в голос: от моего суматошного дерганья вода пришла в движение и отнесла расслабленное чуть ли не до аморфного состояния тело Денисова прочь от друзы. Однако Егерь на это не отреагировал, по-прежнему пребывая в отключке, чем вселил в меня отчаянную надежду и – стыдно сказать – принес нешуточное облегчение. Все само собой решилось, самотеком. Ф-фух, хоть один груз с плеч! Впрочем, вопрос «что делать?» по-прежнему актуален – здесь и сейчас я напарника вряд ли в чувство приведу. Нужно выбираться. Однозначно. И выбора в кои-то веки нет – обратно по знакомому маршруту, только сначала взять бесчувственного Денисова на сцепку. Способы транспортировки потерявшего дееспособность партнера по погружению отрабатываются на всех дайверских курсах, и снаряжение соответствующее всегда с собой, тут и думать нечего. Одно беспокоит – пока выберусь из пещеры, у страхующих снаружи терпение точно лопнет, и они сами сюда полезут. Хорошо, в пути пересечемся. А если нет?.. Ладно, плевать! Не маленькие, разберутся. А мне напарника всяко вытаскивать. Вот так, карабин сюда, за петлю на Олеговом жилете, второй – за такую же на моем поясе, и погнали. Нет, еще немного кислорода в компенсатор, надо пострадавшему самую малость положительной плавучести придать, чтобы тащить за собой на манер воздушного шарика… Блин, Варька еще рассвистелась под руку! Чего ей надо?.. Я обернулся, намереваясь бесцеремонно оттолкнуть афалину, и застыл в изумлении – в гроте с воздушным карманом стало подозрительно светло. И не просто светло, а… как на рассвете. Сначала небо далеко-далеко, на самой грани видимости чуть сереет, потом светлая полоса становится все ярче и ярче, наконец, выглядывает из-за горизонта желтый край солнца, и первые лучи слепят случайного наблюдателя. Тут примерно такой же эффект, только здорово ускоренный – как будто на потолке зажегся большой такой плафон. А тут, судя по всему, дыра. Круглая, с неестественно ровными краями, в буквальном смысле за несколько секунд протаявшая в известняковом массиве. Твою мать!.. А потом опять стало темно, но не как ночью, а как в очень пасмурный день, когда кажется, что подними руку, и до туч дотянешься. Такое ощущение, что озеро накрыли сверху неплотным одеялом. Правда, этот эффект тоже недолго сохранялся – по краям водоема, где вода соприкасалась со стенами каверны, сама собой возникла щель, и обширная серая клякса начала довольно быстро тонуть. Дальше я плохо разглядел – вновь устремившийся в дыру на потолке свет заставил зажмуриться: выступившие слезы в шлеме при всем желании не утрешь. Кое-как все же проморгался, но успел только к самому концу представления – посреди зала неведомо каким образом вырос серый конус подозрительно правильной формы. Не сталагмит, а… вот как в песочных часах горка песчинок в нижней колбе. Склоны пологие, начинаются почти у самых стен, и скругленная вершина торчит над водой – бери и поднимайся. Прямо аварийный выход. Вот только вряд ли я до края дыры дотянусь – вода перспективу искажает, но и так понятно, что метров пять минимум от макушки холма до потолка. — Ш-ш-ш… Спасибо, блин!.. Ш-ш-ш… Охренительно помогли!!! – Эмоции все-таки пересилили, и я добавил еще пару слов, исключительно непечатных. Пусть эти «благодетели», кто бы они ни были, тоже порадуются. – Ш-ш-ш… Варька, хоть ты не лезь!.. — Паша?! Что? Где? Я испуганно дернулся, озираясь, и лишь затем сообразил, что голос Тарасова прозвучал в динамиках шлема. Связь ожила? — Гаранин, твою маму!!! Отвечай! Слышишь меня? Что у вас там?! Точно, ожила. Я, кстати, тоже – теперь-то уж точно выберемся, не придется по тоннелям ползать с беспомощным «трехсотым». — Тарасов, ш-ш-ш, слышу нормально, – устало ответил я на вызов. – Ты где?.. — У дыры, на краю почти. Ты это видел?! Я чуть не провалился – сидел, никого не трогал, и тут на тебе! — Ш-ш-ш… Может, потом?.. — …охренел в буквальном смысле слова! Известняк как будто в песок превратился и вниз ухнул! Только не воронкой, а такое впечатление, что слоями – истончался, истончался, и дыра! Еле отпрыгнуть успел! Н-да. Видать, сильно проняло, если даже вечно ироничный и сдержанный майор таким словесным потоком разразился. — Ш-ш-ш… Тарасов, у меня «трехсотый» на руках… — Олег?! Что с ним?! — Ш-ш-ш… Хрен знает… В полной отключке… Вытащить нас сможешь?.. Ш-ш-ш… — Смогу! К дыре подплывайте, конец сброшу! — Сейчас… Ш-ш-ш… Жди пока… Так-так-так!.. План ясен, теперь, главное, не тормозить. Сгруппировался, заработал ластами – есть, с места стронулись. И достаточно легко, нужно признать. Хотя инерция у «воздушного шарика» будь здоров, осторожнее надо… Примерно до половины пути добрались вплавь, а потом я вытравил из компенсатора весь газ до последней молекулы и распластался на сером песке склона. Плотный, между прочим, не увяз, хоть и опасался подобного исхода. Ласты, надо их снять, а то мешаться будут. Вот так, большим пальцем по шву, и долой! С Олега не обязательно, все равно его волоком тащить, сам он ногами перебирать не в состоянии. Все, погнали!.. Последние метры преодолевал на одних морально-волевых – накатил мощнейший отходняк, все мышцы стали ватными и с трудом слушались. Все же справился, выбрался на вершину холма, выволок напарника, оставив глубокую рытвину в песке. Рухнул рядом с ним на колени, содрал шлем и принялся торопливо хватать свежий воздух – регенерированный вдруг показался мертвым и гадостным, хоть отплевывайся. Чуть продышавшись, избавил от шлема Денисова. Правда, на этом не остановился – вжикнул молнией и с некоторым трудом стянул с него компенсатор, да и ласты тоже лишний вес – так что прочь их. — Па-а-аш!!! Ты меня слышишь?! — Тарасов, не ори! Я тебя даже вижу! — Мя-а-а-а-у-у-у-у!!! — Тебя тоже, рыжий! — Отлично! Лови конец! Засвистел, разматываясь, моток веревки, плюхнулся в воду буквально в метре от песчаного пятачка – майор не поскупился, линь отмерил с большим запасом. Насчет высоты я не ошибся – от воды до края дыры метра три минимум, да плюс еще столько же колодец. Нормально. Сами бы мы точно не выбрались, хотя веревка у нас есть. «Кошку» только не из чего смастерить. Трижды пропустив конец у Денисова под мышками, затянул узел и подергал линь: — Тарасов! Тащи, страхую!.. — Принял!.. Веревка натянулась, и я приподнял безвольное тело на руках, облегчая майору задачу. Шагнул в воду, поддерживая напарника, потом просто придерживал, чтобы не раскачивался на манер маятника. К потолку Тарасов Олега подтянул легко, а дальше начались проблемы – Денисов зацепился за какую-то неровность и застрял. — Сто-о-ой!!! Опускай обратно, надо вторую веревку и врастяг! — Страхуй!.. Со второго раза пошло лучше – я натянул свой линь, чуть оттянув Денисова от стены, и майор легко затащил его наверх. Зафиксировал веревку, распластался на земле, чуть ли не до половины корпуса сунувшись в колодец, и выудил Олега из дыры, схватившись за веревочную петлю у самого узла. — Порядок!.. — Принял! Теперь бы еще самому выбраться, для полного счастья. Меня-то страховать некому будет… Зря, кстати, переживал – сам же и отталкивался от стены, ногами перебирая, так что на мой подъем Тарасов гораздо меньше усилий затратил. Подал руку, мощным рывком вытянул из колодца, и я рухнул чуть ли не где стоял – силы оставили окончательно, слишком велико было нервное напряжение. — Паш, ты в порядке? — Ммм… — Отходняк? Может, хлебнешь?.. – Майор булькнул фляжкой, и в воздухе поплыл аромат коньяка. – Тебе сейчас нужно. — Давай… Добрая порция обжигающего пойла действительно помогла – Тарасов насилу отобрал у меня емкость, не столь уж и большую: в плоской посудинке в лучшем случае умещалось граммов сто. Вот это действительно НЗ, который в ход пускают в самом крайнем случае. — Ф-фух!.. – Я утер губы тыльной стороной перчатки и сплюнул горькую слюну – закусить было нечем, а выхлебанный столь варварским методом коньяк явно пошел не в то горло. – Как Олег? — Да без понятия! – Тарасов присел на корточки напротив меня и задумчиво потряс фляжку – против ожидания, внутри еще что-то плескалось. – Очень глубокая отключка, ран нет. Дыхание в норме, зрачок на свет реагирует. На кому похоже… Как его угораздило? — Думаю, мозг перегрузил. Мы там нашли что-то вроде компьютера… Что за?.. Гул. Хорошо знакомый гул ионных движков. И приближается, что характерно, со стороны лагеря. — Тарасов, ты Пьера вызвал? — Не успел, блин! Думаешь, он? — А кто еще?! Точно, наша «двойка». И сам Виньерон за штурвалом. Лихо приткнув катер на небольшом пятачке, остававшемся свободным на относительно ровной площадке на самой верхушке скальной гряды, дражайший шеф буквально выпрыгнул из салона и сразу же рванул к Денисову: — Что с ним?! — Кома, похоже. Паша говорит, перегрузка… — К черту подробности! Александр, помогите его загрузить, летим в лагерь. Спасателей по пути вызовем. Паша, ты… — Патрон, а вы как узнали?! — Галина тревогу подняла. Потом, все потом! Ты сейчас давай к Гюнтеру и гоните лодки в лагерь. Сворачивайтесь и по готовности возвращайтесь на «Великолепный». Все понял? — Понял, патрон. До бухты подкинете? А то я ноги переломаю со всем этим добром. — Запрыгивай. Петрович, давай сюда бегом! Ну, вот и все. Теперь от меня ничего не зависит. Система тау Кита, планета Нереида, космопорт Куинстон, 29 августа 2541 года, вечер — Босс, разрешите? — Женька, ты опять за свое?! Заходи, конечно. – Я оторвался от монитора, в который угрюмо пялился последние полчаса, и перехватил грустно-задумчивый взгляд помощницы. – Чем я опять провинился? Что за официоз? — Я вообще-то на рабочем месте и в рабочее время, – улыбнулась та, но ничуть меня этим не обманула – настроение не ахти, впрочем, как и у меня. — Ну, раз так, то присаживайтесь, Евгения Сергеевна. – Я оттолкнулся ногами от пола и проехался чуть назад, упершись спинкой кресла в стену. Женя замялась на секунду – стульев у меня в кабинете не было – потом обогнула стол и устроилась у меня на коленях, прижавшись всем телом и положив голову мне на плечо. Я приобнял девушку, вдруг ставшую трогательно-беззащитной, совсем не похожей на ершистую Примерную Помощницу, и зарылся лицом в ее волосы. Вдохнул еле заметный аромат морской соли, чмокнул в макушку. — Тоже переживаешь?.. — Еще как!.. Места себе не нахожу. В каюте все углы посшибала, думала, здесь легче станет. Куда там!.. — Ага, такая же фигня… — Ты Пьеру звонил? Как они? — Да никак. Отмахнулся, типа, все под контролем. Олег все еще в коме, но врачи говорят, должен выкарабкаться. — Не везет им. То Галя, а теперь вот еще и он… — Угу. У них это прямо семейное. Ох, и тяжелая ты, Женька! — Это ты так неуклюже комплимент отвесил? Или намекнул, что я толстая? — Нет, устал просто… Что правда, то правда – мышцы до сих пор ныли, как будто вагон угля разгрузил в одиночку. Отходняк и нервное напряжение дали о себе знать, хорошо хоть Пьер действительно в лагуну подбросил, я бы однозначно по скалам не прошел, навернулся со всем старанием, и пришлось бы еще и меня в больничку тащить. А так все обошлось, разве что Гюнтер несколько обалдел, когда такую картину увидел. Дражайший шеф ему, конечно же, ничего не объяснил, чуть ли не пинком вышиб меня из салона и тут же увел катер вертикально вверх, одновременно набирая скорость. Пришлось мне отдуваться, но в подробности я особо вдаваться не стал, сказал лишь, что с Олегом проблемы, не уточняя, какого рода. Впрочем, главный Пьеров боевик отличался умом и сообразительностью, как незабвенная птица-говорун, и удовлетворился малым. Торопливо содрав с себя излишки снаряжения и оставшись в одном гидрокостюме, я принялся закидывать груз в ближайшую лодку, абы как, лишь бы побыстрее. Аккуратист Гюнтер и здесь себе не изменил, работал куда медленнее, но умудрился со своей частью разобраться одновременно со мной. Столкнули надувнушки в воду, запустили водометы и на самом малом ходу протиснулись сквозь узкий и мелкий проход, причем моя лодка еще и дном по песку проскребла – дала о себе знать неравномерность загрузки. Но обошлось без эксцессов, и, выбравшись на относительный простор пролива, мы, что называется, поддали газку. До лагеря добрались на удивление быстро, но спасателей все равно уже не застали – те улетели минут за десять до нашего появления. Кроме бесчувственного Денисова, вместе с медиками убыл Пьер – как руководитель группы, Галя и Петрович – как близкие родственники пострадавшего, и Тарасов – в качестве подстраховки на случай проблем с местной полицией или, что хуже, СБ. Улетели на спасательном боте, так что оба катера оказались в полном нашем распоряжении. Пока мы добирались сюда от Пятачка, оставшиеся на хозяйстве Юми с Женькой уже успели кое-что упаковать, но все равно на нашу с Гюнтером долю осталась большая часть снаряжения, и особенно палатки. С такими моделями никто из нас раньше дел не имел, поэтому промучились долго, так толком и не разобравшись, как их сворачивать. Кое-как запихнули в кофры и зашвырнули в багажник. С остальным скарбом справились куда быстрее, но все равно часа два провозились – хоть работа и отвлекала от дурных мыслей, но все равно на душе было тягостно, руки в буквальном смысле опускались, стоило лишь вспомнить о дневном приключении. Радовал, правда, тот факт, что никто нас в процессе сворачивания лагеря не побеспокоил. Видимо, с кураторами из спасательной службы Виньерон загодя разобрался. Обратный перелет несколько затянулся – я был не очень опытным водилой, поэтому Гюнтер не гнал, а когда набрали высоту и легли на курс, и вовсе автопилот врубил, посоветовав мне сделать то же самое. С одной стороны, стало легче – можно было не бояться накосячить с управлением, с другой – безделье подстегивало невеселые мысли, и вскоре накатило глухое беспокойство. Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялся описывать Женьке пещеру, предусмотрительно отключив громкую связь – насчет Гюнтера и Юми Пьер никаких указаний оставить не успел, так что самым разумным было в их присутствии о происшествии не распространяться. Понятно, что с точки зрения дражайшего шефа моя помощница тоже в доверенный круг не входила, но в этом вопросе мнение капитана Виньерона меня волновало меньше всего. Скрывать что-либо от союзника я не собирался. Согласен, опрометчиво с моей стороны, но мне нужно было выговориться – наверное, таким немудреным способом я пытался сам себя убедить, что моей вины в произошедшем нет. А если и есть, то лишь самая малая часть. Не прокатило, надо признать, и из катера я выбрался в весьма подавленном состоянии духа. И только на посадочной палубе «Великолепного» до меня дошло, что я так и красуюсь в гидрокостюме и дайверских ботах, нехило так выделяясь на фоне комбезов обслуживающего персонала. Плюнув на разгрузку, убрался к себе в каюту, только планшетник с Попрыгунчиком прихватил да подводный компьютер – за все эти дни я с питомцем так толком и не пообщался, и сейчас собирался восполнить этот пробел. Законнектил КПК с компом и озадачил Попрыгунчика анализом видео из пещеры, а сам забрался в ванную и пролежал в горячей воде, наверное, не менее часа. Все мышцы ныли, как после запредельной нагрузки, но, в конце концов, мне удалось слегка расслабиться как телом, так и душой. А потом дико захотелось жрать, так что пришлось побеспокоить старика Ватанабэ. Уничтожив ранний ужин, я пришел к выводу, что в каюте торчать нет больше сил, и перебрался в кабинет, облачившись в неизменные джинсы и футболку – появляться на рабочем месте в махровом халате даже для меня чересчур. Здесь меня и застала Евгения Сергеевна, до того понятливо не докучавшая расспросами. Да и сейчас особо не болтала, сидела у меня на коленях, доверчиво прижавшись, и, кажется, собиралась вырубиться – тоже за день намаялась. А хорошо все-таки вот так сидеть, обнимая теплое девичье тело и вдыхая запах ее волос. Правда, пошевелиться боюсь, да и дышу через раз – не дай бог потревожить! Эх, Женька, Женька!.. Какая ты все-таки доверчивая. И беззащитная по большому счету, несмотря на всю крутость. И как же приятно осознавать себя защитником, пусть и опасность пока чисто умозрительная. Наверное, это и есть счастье – знать, что кто-то тебе доверяет до такой степени, что готов заснуть в твоих объятиях. — Жень, ты спишь?.. – шепнул я ей на ушко, но девушка лишь что-то невнятно пробормотала и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Ну вот, точно вырубилась. И что теперь делать? В каюту тащить? Разбужу… Блин, так и придется сидеть, пока не проснется. В принципе, ничего страшного, лишь бы ноги не затекли. Впрочем, фиг с ними, я, того и гляди, сам закемарю – пригрелся, понимаешь… Видимо, я все же на какое-то время отключился, и пришел в себя от стука в дверь. Настойчивого такого, по-хозяйски уверенного. Тип за дверью разве что ногами по ней не колотил. Ч-черт, поспать не дадут!.. — А?.. Что?.. Паш, кто-то пришел! – встрепенулась Женька, чуть не соскользнув у меня с колен, так что пришлось ее обнять покрепче. – Гаранин, отпусти, задушишь!.. — Кого принесло, – проворчал я, аккуратно поставив девушку на ноги и выпроставшись из кресла. – Так спал хорошо!.. — Я то-о-о-оже!.. – сладко зевнула Евгения Сергеевна, аккуратно прикрыв рот кулачком. – Иди уже открывай, он сейчас дверь выломает. — Я ему тогда руки переломаю!.. – Створка привычно скользнула вбок, и я удивленно хмыкнул: – Тарасов?.. — А что это вы тут делаете? – подозрительно поинтересовался майор, застыв с занесенной для удара рукой. — Спим, блин! – рявкнул я и зевнул во всю пасть. Весьма, надо сказать, в тему. Потом опомнился: – Ты же в больнице должен быть?.. — Да вернулись уже, – отмахнулся гость. – Что, и впрямь дрыхли? Н-да, молодежь нынче пошла… Такого я от вас точно не ожидал! — Ты чего приперся-то? – не очень дружелюбно осведомился я у подозрительно веселого майора. – Заняться нечем? — И это тоже. Но я вообще-то по делу. — Как Олег? Пьеру звонил пару раз, но тот ничего толком не сказал. — А вы не в курсе? Это сколько же вы продрыхли? — Хрен знает… – Я покосился на инфор и обомлел: – Ни фига себе! Почти два часа! То-то я ног не чую!.. — Ой, меня же девчонки потеряли! – засуетилась и Женька. – Пашка, ты почему меня не разбудил?! — Тарасов, ты почему нас не разбудил? – сориентировался я. — Технично, – сдержанно похвалил меня майор. – Молодец. Короче, хорош спать, Виньерон тебя вызывает. — По поводу? — Военный совет, так сказать. Денисов мыслями поделиться хочет. — Он же в коме?.. – удивился я. — А я что, не сказал разве? – отплатил той же монетой Тарасов. – Извиняйте, ошибочка вышла. Еще два часа назад. Кое-кому на массу давить меньше надо, а то так можно и собственную задницу проспать. Простите великодушно, Евгения Сергеевна!.. — Ты серьезно? — Да. Все в порядке, Олег пришел в себя. Сам, без посторонней помощи. Местные эскулапы его осмотрели, сказали, все в норме. Мы минут сорок назад на фрегат вернулись. Пьер дал время привести себя в порядок. Так что давай, умойся, и пошли. Жень, тебя, уж извини, не зову. Пашка тебе потом все расскажет. Да, Паш?.. Я пожал плечами – мол, война план покажет. Как бы ей все же лишнего не наболтать… особенно с учетом моих дальнейших намерений. По-хорошему ее бы здесь, на Нереиде, и оставить. Вот только предлога нет подходящего. — Да ладно уж, идите. Я тут все приберу, не переживайте, босс. Уже в лифте, который с привычным гулом нес нас к апартаментам капитана, Тарасов припер меня к стенке: — Паша, ты ей все рассказал? — Практически, – не стал я отнекиваться. – Согласен, глупо. Но мне надо было выговориться. — Молодец, че, – саркастически ухмыльнулся майор. – Выговориться ему, видите ли. А ты подумал, что ее опасности подвергаешь? Она же теперь ценный источник информации! Пусть всего лишь потенциальный, но, блин, башкой же думать надо! А не только в нее жрать!.. Короче, не вздумай растрепать, что Олег расскажет. Любыми путями изворачивайся, ври, ссорься – мне параллельно. Но чтобы ее не впутывал! Понял?! — Понял!.. – Я с трудом, но все же выдержал давящий взгляд Тарасова и сам перешел в наступление: – Ты тоже думай, как ее с борта спровадить. — Ну вот, как всегда, – осклабился майор, снова натянув маску весельчака-пофигиста. – Кто-то накосячит, а дядя Саша думай. Ладно, оставим эту проблему на потом. Послушаем, что Олег скажет. Немного помолчали, затем Тарасов не очень уверенно поинтересовался: — Паш, а с тобой ничего странного не произошло там? — В смысле? – вскинулся я, прикинув, откуда майор мог прознать о моем нетипичном приступе. Уж точно не Денисов проболтался. – А ты почему вообще спрашиваешь? — Да так… Не знаю, что и думать, но… – Тарасов, что-то окончательно для себя решив, перестал мяться и медленно, с трудом подбирая слова, пояснил: – Понимаешь, я пока по скалам скакал, довольно странно себя чувствовал. Не знаю, как объяснить толком. В лесу один хоть раз был? А вечером? Помнишь панику беспричинную? Я кивнул, мол, помню, продолжай. — Так вот, такая же точно паника накатила, только усиленная во стократ. Еле переборол себя. Петрович помог – все время под ногами крутился, с мыслей плохих сбивал. И под ноги смотреть постоянно приходилось. В общем, отвлекся как-то. А потом вдруг отпустило, как и не было никакой паники… Странно, не находишь?.. — Ммать!.. — Паш? — У меня тоже был приступ. Чуть не угробился, без Олега бы мне точно хана. Тарасов выслушал мой рассказ, не перебивая, и серьезно задумался. Настолько серьезно, что побеспокоил я его, только когда капсула с легким толчком зафиксировалась в приемных захватах: — Приехали, пойдем. В каюте-студии помимо хозяина нас ожидали вполне себе живой и даже бодрый Денисов и Галя с Петровичем. Последний по своему обыкновению сибаритствовал, развалившись на коленях у девушки, и благодушно щурился, подставляя под ее ладонь то холку, то уши. Галина гладила котяру машинально, по ней видно было, что ей несколько не по себе – не привыкла еще к таким посиделкам. К тому же, если судить по красноте вокруг глаз, недавно ревела и пока еще не обрела душевного равновесия. Пьер невозмутимо помалкивал, посасывая сигару и стараясь пускать дым в сторону от гостей, и время от времени бросал заинтересованные взгляды на Егеря, из чего я сделал вывод, что дражайший шеф в нетерпении. Олег же развалился в гостевом кресле и пялился куда-то в потолок – судя по отсутствующему выражению лица, погрузившись в размышления. — Так, все в сборе! – удовлетворенно объявил Пьер, дождавшись, когда мы с Тарасовым устроимся на стульях – кресел нам, как опоздавшим, не досталось. – Не будем тратить время на эмоции, Паша, тебя это особенно касается. Потом выскажешься… Это да, сказать Денисову я собирался многое. Я, понимаешь, в депрессии, Евгения Сергеевна нервничает, а он нате вам – как огурчик! Дорогой патрон, кстати, тоже хорош – мог бы и сказать, что он очнулся, когда я звонил. Нет, отмахнулся как от назойливой шавки!.. Так, чего-то я и впрямь перевозбудился, как бы не приступ опять. Зачастили, однако. Вдох-выдох, вдох-выдох… Все, отпустило вроде. — Олег, сбор по вашей инициативе, вам и карты в руки. Мы вас внимательно слушаем. Пьер водрузил дымящую сигару на пустой коньячный бокал, который использовал в качестве пепельницы – знакомого аромата я не почувствовал, его и дым бы не заглушил – и откинулся на спинку кресла, сложив на груди руки. Да и ноги наверняка скрестил, мне просто за столом не видно было. Чего это он, кстати? Типичнейшая защитная поза, если верить психологам. Обычным, не ксено. Волнуется? Боится разочароваться? Как там у классика? «Господа, у меня пренеприятнейшее известие!» Н-да, сильно его проняло, раньше таких откровенных реакций я у него не наблюдал. Денисов, против ожидания, никаких шокирующих заявлений делать не стал, просто выбрался из кресла и подошел к Пьерову рабочему столу. Глянул вопросительно на хозяина кабинета: — Вы позволите? Виньерон кивнул и провел ладонью по столешнице, активировав сенсорную панель и попутно сдвинув ближе к краю всякие мелочи типа визиток, ручки и каких-то распечаток. Денисов пробежался пальцами по дисплею, и тот переключился в режим голопроектора, высветив над столом объемную звездную карту нашего рукава галактики. Олег еще немного поколдовал с программой, увеличив масштаб, и легким покашливанием привлек внимание аудитории: — Кхм… Я так понимаю, все собравшиеся отдают себе отчет, насколько опасна та информация, которую я собираюсь довести до вашего сведения… Кхм… Извините. Что-то меня заносит периодически… Видимо, последствия коррекции. Егерь улыбнулся, и я поймал себя на мысли, что улыбка вышла странная – вроде бы изобразил эмоцию, а вот взгляд так и остался неподвижным – смотрит как бы сквозь собеседника. Или, вернее, куда-то вглубь самого себя, как будто перед внутреннимвзором совсем другая картинка. И прищур такой характерный, чуть заметный. Не знаю, увидели это остальные, или нет, но я отчетливо понял, что для Денисова приключение в пещере не осталось без последствий. Что-то в нем изменилось, и я пока не мог сказать, в какую сторону. — Ладно, не буду вас томить ожиданием, сразу скажу главное. – Олег поднял глаза на Виньерона, как на наиболее заинтересованное лицо. – В пещере мы нашли именно то, что ожидали – это база Первых. Вернее, прототип, он как минимум на тысячелетие старше объектов на Ахероне и Находке. Я сумел подключиться к местной системе контроля – «внутренний искин» помог. Не буду пока вдаваться в подробности, скажу одно – зацепка есть. Я узнал координаты еще одной базы, которую искин назвал «перекрестком». Насколько я понял, это некий перевалочный пункт, в котором некогда сходилось несколько звездных трасс Первых. — Но?.. – не выдержал Пьер. — Вот именно, есть одно «но», – усмехнулся Денисов. – Нужно всего лишь туда добраться. И как раз в этом проблема. Касанием сенсора Олег переключил режим отображения, и в объемной россыпи золотых искорок над столешницей выделились цветом границы Триумвирата. Взгляды скрестились на пульсирующей красной точке, висящей на равном удалении от зеленой (Земная Федерация) и фиолетовой (владения Тау) сфер, и Пьер выдохнул сквозь зубы, едва сдержав крепкое ругательство.29 августа 2541 года, раннее утро
Глава 7
Система тау Кита, планета Нереида, космопорт Куинстон, борт фрегата «Великолепный»,— Собственно, я и не рассчитывал, что все будет просто, – нарушил через пару минут молчание Пьер. Цапнул сигару, выпустил облачко дыма и задумался вслух: – Это около пяти лет полета, если через гипер. Можно прыгать, но… не знаю, в лучшем случае в два года уложимся. Плюс-минус месяц. Не вдохновляет, прямо скажем. — Есть еще вариант, – хмыкнул Тарасов, но развивать мысль не стал. Впрочем, дражайшему шефу и намека хватило: — Вы, Александр, предлагаете восстановить штатную систему управления «Великолепного»? Ту, которой был оборудован «Гордый»? — В точку. — Я так понимаю, не будь у вас дельных мыслей на этот счет, такую авантюру вы бы не предложили?.. — Почему? – удивился майор. – Любая, даже самая бредовая идея заслуживает, чтобы ее озвучили. Метод есть такой для решения сложных задач – «мозговой штурм» называется. — Да я знаю, – отмахнулся Пьер. – Признаться, эта мысль мне пришла в голову самой первой, только я абсолютно не представляю, с какой стороны за такое браться. Где взять специалистов? А оборудование? А программное обеспечение? А… да что говорить, такое только в условиях верфи возможно, и стоять на приколе придется не один месяц. Нет, я скорее рискну двигаться к системе прыжками, медленно, но верно. — У вас есть лишние два года? – иронично выгнул бровь Тарасов. – Лично я не готов на столь длительный срок покинуть пределы обитаемой сферы. Меня жена не поймет, в конце концов. Да и детей я уже сколько не видел. Так что это в любом случае без меня. — Вы хотите разорвать сделку? — В том-то и дело, что не хочу. Это не в моих интересах. И уж точно не в интересах командования. Но, сами понимаете, если придется… Это точно. Сколь бы крут Виньерон ни был, с федералами ему все равно не тягаться. Достанут, причем очень быстро. — Ладно, давайте пока не будем спешить с выводами. Мне нужно кое-какую информацию по своим каналам проверить, прежде чем предлагать что-то конкретное. Но вы, Пьер, не переживайте. Если мой вариант возможен в принципе, то мы это сделаем. Правда, потребуется серьезное вложение средств. Прямо скажу, больших средств. Боюсь, вашего резервного фонда не хватит и придется влезть в долги. Готовы вы на такое пойти? — Я пока не готов ничего обещать, – помотал головой патрон. – Давайте повременим. Как только появится конкретика, я дам вам ответ. Одно могу сказать уже сейчас – если ваш вариант возможен, с финансированием особых проблем не будет. Распродам коллекцию. Вот это да! Похоже, дражайший шеф готов все поставить на карту. Если честно, я бы прямо сейчас свернул операцию – слишком уж расплывчатые перспективы. Но… таков уж Пьер – игрок во всем, готовый даже жизнью рискнуть ради самого процесса. Что ему какие-то деньги?.. Не говоря уж о времени. — Тогда думайте, дорогой Пьер. Дайте мне сутки, затем вернемся к этому вопросу, – подвел итог Тарасов. Воцарилась довольно тягостная тишина, которую вскоре вновь нарушил патрон: — Олег, вы хотите что-то добавить? — Ничего радикально нового, – отозвался Егерь. – Разве что кое-какие подробности. Если вам интересно. — Нам интересно, – кивнул Пьер. – Вопрос слишком серьезен, чтобы упускать детали. — Секунду. – Денисов немного поколдовал с настольным дисплеем, и на стене протаял еще один, диагональю в пару метров, правда, двумерный. Впрочем, особых изысков в данном случае и не требовалось – Олег всего лишь вывел на экран запись с встроенного в шлем регистратора. – Давайте поступим следующим образом. Я буду проматывать, а интересные места поясню по мере своих сил. Думаю, всю запись смотреть нет нужды, могу потом предоставить файл каждому. Так, это лагуна… Вот мы погружаемся… Вход в тоннель… Обратите внимание – студенистый налет на камнях. Это внешние рецепторы, скажем так. К этому «студню» мы еще вернемся… Так, вот тут уже начинается любопытное. На экране появился панорамный вид грота с кристаллическим лесом. — Это и есть те самые «ценности», про которые нам Варька рассказывала, – пояснил Денисов. – Галь, помнишь? — Помню, – отозвалась девушка. – Красиво… — Постойте-ка! – Пьер нахмурился, что-то припоминая, и просветлел ликом: – Точно! Такие же кристаллы и на Земле есть. Сейчас, дай бог памяти… В Северной Америке, на Юкатане. Пещера Лечугия. Это что же получается… — Вряд ли, – счел я нужным вмешаться. – Я про эту пещеру читал, там именно кальцитные образования, и достаточно древние, куда старше десяти тысяч лет. Или даже одиннадцати, если Денисову верить. Не сходится. — Почему это? – вскинул бровь Пьер. – Почему мы так уверены, что это технологии Первых? Может, они сами их у кого-то, хм, переняли? — У Создателей Создателей? – усмехнулся Олег. – А те, в свою очередь, у Создателей Создателей Создателей? Всплывала уже эта тема как-то. Давайте не будем в дебри углубляться, и сойдемся на том, что кристаллы в Лечугии естественного происхождения. Даже если это не так, то нам этот факт никаких преимуществ не дает. Тем более что здесь есть еще более удивительные артефакты. Изображение на экране подернулось рябью ускоренной прокрутки и зафиксировалось на панораме второго грота, с растущими навстречу друг другу белыми и цветными «кустами». — Вот. Даже если принять гипотезу о естественном происхождении наростов, все равно есть противоречие. – Денисов выделил часть картинки и увеличил, растянув пару соседних кристаллов. – Цвет зависит от примеси, в естественных условиях все кристаллы были бы одинаковыми, или хотя бы группировались достаточно обширными кластерами. А тут все вперемешку, и без посторонних вкраплений – смотрите, какие цвета чистые. Короче, кристаллы – это ячейки памяти. Совокупность белых образует постоянное запоминающее устройство, типа «винчестера» в наших компьютерах, а цветные, соответственно, оперативная память. Мы видели всего два зала с ячейками, но пещера гораздо больше, вглубь мы лезть не рискнули, хотя вход нашли. Получается, что объем памяти тут просто колоссальный. — А где же тогда, эм-м, процессор? — Не спешите, Пьер, дойдем и до него. – Олег снова прокрутил изображение и поставил на паузу в «технологическом проходе», так, что взвесь прямо по курсу была хорошо различима. – Вот он. «Суп» из органических частиц. Биокомпьютер, как на Находке. И обслуживают его афалины. Они так называемые Хранители. Причем внутри их общества существует градация. Есть Хранители Жизни – они занимаются возобновлением биомассы, грубо говоря, косяки рыб загоняют. «Кормят» то есть. Чуть выше стоят Хранители Знаний – эти особи разбираются в принципах управления периферийными устройствами системы контроля. Они же «общаются» с компьютером. Варька как раз из этой касты. Остальные афалины, так скажем, обслуживают Хранителей – дают им защиту и обеспечивают пропитанием. По большому счету Первые модифицировали афалин именно с этой целью – обслуживать колоссальный вычислительный комплекс. Это, насколько я понял, первый опытный образец настолько мощного искина. Более поздние куда компактнее. На Находке я в этом убедился. Тамошняя база на порядок меньше острова, и обслуживается обычными дронами, хоть и органиками. Помнишь, Паш, я в «суп» вляпался? Повезло нам, можно сказать. Биоячеек оказалось достаточно, чтобы образовать рецепторный кластер, они проникли в стык между перчаткой и рукавом, и мой «внутренний искин» получил возможность установить связь с системой контроля. А дальше все было достаточно просто. Я нашел подходящий, э-э-э, «разъем» и законнектился. — Значит, вырубился ты все-таки от перегрузки? — Да. Но «искин» вовремя запустил коррекцию, и я выкарабкался. Практически без потерь. Даже в плюсе остался – я теперь могу с афалинами общаться напрямую, без Петровича. — Мя-а-а-а-у-у-у!!! — Увы, мой рыжий друг, незаменимых нет! – подколол Денисов питомца и продолжил рассказ: – Пока я висел у кристалла в отключке, система контроля меня просканировала. Грубо говоря, «считала» содержимое моей памяти, как мнемосканер. Правда, куда деликатней нашей машинерии. И, что самое интересное, я тоже имел возможность считывать информацию из накопителей компьютера. Он даже долю процента вычислительных мощностей в мое распоряжение предоставил, чтобы мне искать проще было. Это… нет, словами не описать. Короче, я нашел упоминание о «перекрестке» и координаты этого места. Заодно поинтересовался историей афалин. Ты, Паш, прав. Первые модифицировали нервную систему эндемичного вида, подсадили симбионтов, как у аборигенов Ахерона. Правда, те ячейки не столь совершенны, поэтому полностью контролировать носителей не в состоянии. Первые вынуждены были пойти сложным путем – они дали разум афалинам и создали нечто, напоминающее смесь религии с наукой. Так что псевдодельфины свою миссию выполняют добровольно и полностью осознанно. Да еще и благодарны Создателям – те им еще и новый дом предоставили. Попросту утопили материк, занимавший почти все Южное полушарие, за исключением полярных областей. Не знаю, как они это сделали, но факт остается фактом. — А выход из грота нам искин открыл? – уточнил я. — Конечно. Не думаешь же ты, что это такой странный обвал был. Кстати говоря, можно выделить несколько общих признаков, присущих всей машинерии Первых. Сочетание камня и хитина, плюс металл. Либо, если металла нет, коричневый порошок, обладающий магнитными свойствами. В их устройствах всегда сочетаются органические и неорганические материалы, вещи, по сути, несовместимые. И силовые поля. Не могу утверждать со стопроцентной гарантией, но думаю, что минеральная основа служит одновременно энергоэлементом, любой камень является батареей, способной запасать, а то и генерировать энергию практически из любого источника. Как мне пояснила система контроля базы на Находке, она лишь за счет суточного перепада температур может себя обеспечивать энергией с большим запасом. Представляете перспективы подобного метода? Коэффициент полезного действия невероятный! Но для этого нужно в совершенстве владеть управлением материей. Первые способны из мелкодисперсного порошка какого-нибудь минерала – насколько я понял, практически любого – воссоздать кристаллическую структуру любой сложности и любой конфигурации. Последняя задается силовыми полями, подпитываемыми из самого предмета. А все их металлические изделия – суть силовые поля сложной формы, с наполнителем в виде железа. Под воздействием высоких энергий порошок спекается в монолит, да еще и силовое поле – в результате сверхпрочная броня, например. И с уничтожением улик никаких проблем – убрал поле, и начинается интенсивное окисление железа. Грубо говоря, металл ржавеет и буквально на глазах превращается в труху, в пыль. Я был свидетелем такого, как раз на Находке. Должен признать, очень впечатляет. Примерно таким же способом биокомпьютер на Пятачке и выход организовал – убрал силовой каркас, известняковый монолит рассыпался мелкодисперсной пылью, та осела на дно и спрессовалась, опять же под действием силового поля. Удивительная технология. Нам о таком остается только мечтать, особенно отстаем мы в плане конфигурирования полей. Пока, насколько я знаю, можем получать либо плоскость, либо сферу. А энергонакопители?! Вы только представьте – корпус корабля одна большая батарея, успешно заряжающаяся энергией фотонов! Или вообще от гравитационных колебаний! Никакого активного вещества, никаких термоядерных реакторов!.. И это я еще биотехнологии не затронул, которые, к слову, наши умники уже однажды воспроизвели. Здесь, на Нереиде. И я уверен, что результаты, полученные на проекте «Генезис-3000», не канули в небытие вместе со стертой в порошок базой. И всплыть могут в любую минуту, причем где угодно, даже во Внешних мирах. Так что я очень удивлен тем фактом, что нас до сих пор никто не попытался прижать к ногтю. А, Саныч? — У нас сделка, – буркнул Тарасов, размышляя о чем-то своем. – Пьер пока что действует в наших интересах. И он это прекрасно осознает, не так ли?.. — Ладно, ладно, убедили! – Виньерон перевел взгляд с экрана на майора и сузил глаза: – Если вы таким способом на меня давите, Александр, то… считайте, что вам это удалось. Я знаю предел своих возможностей. Пока что нам по пути. — То есть планы вы, дорогой Пьер, пока что менять не намерены? Черт, не нравится мне, как эти двое словами играют. Не к добру это, однозначно. Хоть непосредственной опасности и нет, пока что. Блин, заразился!.. — А что с вашей Программой, Олег? – поинтересовался Пьер, прервав игру в гляделки, которой они с Тарасовым забавлялись добрую минуту. Довольно зловещая пауза грозила затянуться, и я уже было собрался вмешаться в беседу, но все само собой разрешилось, к немалой моей радости. — Ничего, – покачал головой Егерь. – По крайней мере, изменений я не ощущаю. Может, в процессе система контроля и пыталась мне что-то сообщить, но… понимаете, местный компьютер настолько древний и настолько специализированный, что людей не воспринимал как объект изучения, пока мы с Петровичем не появились. К тому же он гораздо менее самостоятелен, чем его собрат на Находке, и свободу воли может проявлять лишь в рамках выполнения заложенного в него алгоритма. У меня создалось впечатление, что сканировал он меня из чистого любопытства, ничем более не подкрепленного. Мы ему как способ достижения цели не интересны, он нас теперь будет оценивать лишь как потенциальный источник опасности. Как бы чего не вышло, кстати. В идеале, вообще бы в тот квадрат запретить доступ туристам и прочему праздному люду. Да и спецов желательно на пушечный выстрел не подпускать. Я даже приблизительно не готов предсказать реакцию искина на вмешательство в его деятельность людей. Саныч, сможешь организовать? — Вряд ли. Не с моими возможностями. А если ввести в курс командование, то… сам понимаешь. Это примерно как вклиниться в выпуск новостей в прайм-тайм и объявить на всю планету, что афалины – разумные существа, да к тому же еще и телепаты, а на одном из островов и вовсе действующая база Первых располагается. Результат будет одинаковым – от безопасников и ученой братии не протолкнешься. Просто в первом случае это произойдет без шума и пыли, а во втором по телеку будут долго выступать благообразные профессора, разоблачая шарлатанов, а безопасники будут ловить желающих проверить спорную гипотезу на практике и выдворять с архипелага, предварительно хорошенько настучав по почкам. Так что я лично вижу единственный выход – сохранять тайну как можно дольше. Тут самый лучший способ – сообщить начальству часть правды. Например, что мы нашли… ну, хотя бы карту памяти, которую Олег спрятал во время заварухи на Флоранс. И я бы ее отдал людям из СБ. Просто чтобы отвязались. Тем более что ничего в этом случае мы не теряем – надеюсь, копию вы, Пьер, сделали? Вот и отлично. Олег? — Да у меня все, в принципе… — То есть получается, что Первые изменили афалин лишь для того, чтобы они обслуживали искин на базе? – сумел я, наконец, внятно сформулировать не дававшую покоя мысль. – Не кажется ли вам, что оно того не стоило? Олег, чего молчишь? — Знаешь, Паша, а ведь ты прав. Но… нет, не могу сказать. Есть два факта: искин на основе биопроцессора и модифицированная раса живых существ. Где здесь причина, а где следствие – не представляю. — А почему же именно так сказал? – не сдался я. — Не знаю, – пожал плечами Денисов. – Наверное, под влиянием искина. Он афалин воспринимал именно как обслуживающий персонал, предоставляющий биомассу для обновления ячеек. Н-да. Хорошо сплавали. Взамен тайны, скажем так, локальной получили глобальную. Поменяли шило на мыло… — А может, все-таки проще на Находку слетать? – предпринял я еще одну попытку оживить беседу. – Туда с гарантией доберемся, и относительно быстро. — Ты, Паша, специфику не совсем представляешь, – оторвался от размышлений патрон. – Одно дело нелегально проникнуть в обитаемую систему с развитой инфраструктурой. Там хотя бы затеряться можно. И совсем другое – лезть в карантин. Да мы там будем как… я даже не знаю, с чем сравнить. В общем, глупое твое предложение. — Зачем так уж сразу? – вступился за меня Тарасов. – При желании все возможно. Другое дело, что я пока перспектив в этом направлении тоже не вижу. Если я не ошибаюсь, база закапсулировалась и прервала все контакты с внешним миром. Как мы на нее пробиваться будем, ты подумал? — У нас Денисов есть. И Галя. — Увольте, – тут же помотал головой Егерь. – Я туда ни ногой. По одной простой причине – «внутренний искин» молчит. То есть полет на Находку на данном этапе смысла не имеет. Просто потеряем время. — Ты настолько доверяешь какой-то «татуировке»? — Не какой-то, Паша. Да, доверяю. Вернее, вынужден. — Галь? — Моя вообще больше года уже молчит, так что можешь меня не впутывать. Все, со всех сторон облом. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Вру, еще как хотелось! Хотя бы потому, что от Женьки не было бы нужды избавляться в срочном порядке. Она как хочет, но лезть в эту авантюру еще глубже я ей не позволю. Видимо, придется напомнить Виньерону о его обещании… — Итак, коллеги, предлагаю на сегодня закончить! – Пьер выпростался из кресла и с явным намеком отключил настенный экран. – Встречаемся завтра, здесь же. И в это же время. Александр, на вас я особенно надеюсь. Система тау Кита, планета Нереида, космопорт Куинстон, борт фрегата «Великолепный», 29 августа 2541 года, вечер — Чего так долго?! Я же волнуюсь! — Хочу напомнить вам, Евгения Сергеевна, что координатор по работе с пассажирами не обязан отчитываться перед подчиненными, – с надменным видом заявил я, но сам же и не выдержал – расплылся в ухмылке. Увернулся от шутливого, но отнюдь не слабого хука, и облапил ненаглядную, прижав к себе. Чмокнул в губы. – Женька, расслабься! Все с Олегом нормально. Лучше бы на нем пошла потренировалась. — Гаранин, ты!.. — Ну да, я. А что? Поцеловать меня хочешь? Евгения уперлась мне в грудь ладонями и попыталась вырваться, но потом перехватила мой взгляд и сопротивляться перестала. Вздохнула сокрушенно: — Ну почему всем достаются нормальные парни, а мне вот это «сокровище»?.. — Спасибо, – ухмыльнулся я, обнимая ее еще крепче. – Я тебя тоже люблю. — Не обольщайся, сокровище в кавычках. И вообще, я обиделась. — Это серьезно. И как же мне загладить свою вину? — Вот уж не знаю. Но учти, я не продешевлю. — Ладно, уговорила. Как тебе… – Я склонился над ее плечом и зашептал в ухо – не хватало еще, чтобы Попрыгунчик услышал. Хватит с меня «любви». — Дурак!.. – вполне ожидаемо отреагировала Женя, но этим и ограничилась. Еще, правда, глаза заблестели – предложение Примерной Помощнице явно понравилось, просто она по извечной девичьей привычке ломалась, набивая, так сказать, цену. А мне что? Мне не жалко. — А еще у меня есть хорошее белое вино. И я могу старика Ватанабэ попросить приготовить рыбу. Хочешь? — Блин, Пашка, ты все-таки негодяй! До меня только сейчас дошло, какая я голодная! — Ну, так что? — Покормишь? — Обязательно. И напою. И спать уложу. У себя в каюте. Согласна? — С тобой? – Женька иронично прищурилась, как будто впервые меня увидела. – Согласна. На все согласна. Эмм… это она на что сейчас намекнула?.. Ладно, замнем для ясности. — Пошли тогда. Остаток вечера мы провели в постели, правда, сначала пришлось выполнить обещание насчет ужина. Дед Юми расстарался, приготовил шикарнейшие стейки из семги. Женька долго восторгалась, смакуя нежную рыбу, так что разочаровывать ее я не стал и благоразумно промолчал о происхождении деликатесного продукта. Оно и понятно – как говорил классик, осетрины второй свежести не бывает. А я это утверждение спроецировал на псевдонорвежского лосося, на самом деле выращенного на Сингоне и уже почти два месяца проторчавшего в морозилке. Все лучше, чем консервы. Вино, кстати, тоже происходило из этого благословенного мира. И ушло, что характерно, влет. Наконец утомленная и одновременно умиротворенная Женька засопела у меня под боком, а вот ко мне сон почему-то не шел. Вроде и на ногах с самого раннего утра, и чуть ли не годовой лимит приключений за день исчерпан, а вот смотри ты! Не спится, и все. Челюсть чуть ли не выворачивается в зевках, а прикроешь глаза, и тут же всякая чертовщина в голову лезет. Очень странное ощущение, как будто выпадаешь из реальности, но не до конца, какой-то частью разума все равно бодрствуешь. И ночь тянется расплавленной смолой, так сказать, в час по чайной ложке. Ч-черт, и ведь даже не повернешься толком. Жалко Евгению Сергеевну тревожить, вон как сладко посапывает!.. На левом запястье завибрировал инфор, мгновенно выдернув меня из царства грез – надо же, почти вырубился, и кому-то сразу же приспичило. Кому, интересно? У нас только один член экипажа не склонен обращать внимания на условности, когда дело меня касается. Оп-па! Не угадал – еще один такой же появился. — Да, Олег?.. – зевнул я. Видеоканал врубать предусмотрительно не стал, ну его на фиг, лишние слухи. Хотя Денисов товарищ надежный… Блин, не о том думаю! Просыпайся, Паша, просыпайся. — Паш, разговор есть. Я к тебе подойду?.. Что-то у него с голосом не того… неуверенный какой-то. Терзают смутные сомнения? Н-да, тогда тем более надо пообщаться. — Нет, давай лучше на нейтральной территории. — Паш, кто это?.. – вскинулась во сне Женька. — Тс-с-с-с, все в порядке, спи. – Я чмокнул ненаглядную в макушку, благо далеко тянуться не пришлось – ее голова покоилась на моей груди, и та снова засопела, согревая дыханием кожу у меня на животе. — Паш, а ты сможешь?.. – спохватился Олег. – До утра терпит. — Не, сейчас давай. Все равно не спится. Подходи в кабинет, минут через десять. — В кабинете стремно… не для чужих ушей разговор. Может, в спортзале лучше? Ага, вот там точно не стремно. Во втором-то часу ночи. — Уверен?.. Черт, отключился. Ладно, спишем на последствия психотравмы. Ха-ха три раза. Что-то быстро ты, Паша, начал ярлыки вешать. Доктор Гаранин, мля. А что, хорошо звучит! Предельно аккуратно высвободившись из объятий Евгении Сергеевны, я соскользнул с кровати и принялся шарить по спальне в поисках одежды. Кое-какого успеха все же достиг, умудрившись при этом не слишком нашуметь, и вскоре уже шлепал тапками на резиновом ходу по коридору. На босу ногу, правда, но это уже мелочи. Главное, штаны с футболкой нашел. И карточку – «ключ от всех дверей». Денисова я отыскал в «единоборческом» секторе, том самом, где имел конфликт с Евгенией Сергеевной. Егерь сидел на сложенных в кучу матах, причем настолько глубоко задумавшись, что моего появления не заметил – устремив взгляд куда-то в стену, машинально поглаживал развалившегося у него на коленях Петровича и пребывал в нирване. В зале царила интимная полутьма. Дежурное освещение позволяло различать контуры окружающих предметов, чтобы не натыкаться ежесекундно на препятствия, а вот цветовая гамма сместилась к оттенкам серого вплоть до непроницаемой черноты. Нет, вру – еще кошачьи глазища-фары зеленели. Петрович, в отличие от странно расслабленного хозяина, на слух меня засек чуть ли не у самых дверей и теперь не сводил гипнотизирующих зенок. И ведь хоть раз бы моргнул, стервец! — Олег?.. — А, Паша, – очнулся Денисов. – Извини, что так поздно. Просто… черт, выговориться надо. Весь уже извелся. — Забавно, – хмыкнул я, устраиваясь рядом. Маты послушно спружинили под седалищем, и захотелось развалиться на них, закинув руки за голову – совсем как в детстве на уроке физкультуры. Денисов заинтересованно уставился на меня, явно ожидая продолжения. — Забавно, говорю. Ощущаю себя убеленным сединами мудрым психологом, таким, знаешь, дедком с бородкой и пронзительным взглядом. И чтобы обязательно в пенсне. — Не тянешь, – спустил меня с небес на землю благодарный «пациент». – Хотя, надо признать, слушать ты умеешь. Профессиональное, наверно. Олег вдруг насторожился, забавно наклонив голову – точь-в-точь Петрович, разве что ушами не шевелит – и хлопнул питомца по холке: — Давай-ка, братан, покарауль. Кот возражать не стал, рыжим… э-э-э… или не рыжим? – мячиком скатился с колен Егеря и неторопливо потрусил на выход, сверкая «штанишками» на задних лапах. — Олег, а чего это с ним? — В смысле?.. Я на мгновение перевел взгляд с котяры на Денисова – не прикалывается ли? – но тот действительно недоумевал. Н-да. У него со зрением нелады, что ли? Даже с поправкой на освещение Петрович на рыжего не тянул вовсе – скорее дымчато-серый, с белыми подпалинами. Или это не у него, а у меня с глазами проблемы? Не, ну точно! Это все от недосыпа. Ничем иным возникновение зрительных галлюцинаций я объяснить не мог. А галлюцинации присутствовали – как иначе можно расценить тот факт, что Петрович вдруг прямо на глазах сменил окрас?.. Я же не моргал! Да и колер котяра сменил не мгновенно, а… даже не знаю, как объяснить. Этакая рыжая волна пробежала от ушей и до кончика хвоста, по мере того, как он углублялся в относительно яркое световое пятно от расположенной за перегородкой люминесцентной панели. Это как в кино спецэффект – неровно разорванный по диагонали кадр, наполовину черно-белый, наполовину цветной. С четкой границей по разрыву. Или даже не так: такое ощущение, что хорошенько изгваздавшийся в пыли кот начинает отряхиваться на манер мокрой собаки, от головы к заднице, частями, аж брызги во все стороны. Только в нашем случае вместо воды пылища, и серый налет сменяется яркой рыжиной. — Олег, а как?.. Договорить не получилось, вместо этого я хватанул воздуха, проглотив окончание фразы. Надо признать, было с чего – кот, достигнув края светлого пятна, снова углубился в тень, повторив метаморфозу с окрасом в обратном порядке. Блин, если это глюки, то мне однозначно пора к доку Шульцу на прием. — К-как?.. — Паш? С тобой все нормально? — У меня, кажется, глюки. – Я судорожно сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. – Ты это видел? Кот цвет поменял. Дважды. — И?.. — Что «и»? Я тебе говорю, глюки!.. — Да расслабься, нет у тебя никаких глюков, – рассмеялся Олег. – Это Петрович «хамелеон» врубил. Я же его караулить послал, то есть выполнять боевую задачу. Вот у него рефлексы и сработали. Наверное, вид у меня был донельзя растерянный, потому что Денисов, едва скользнув по мне взглядом, хмыкнул: — А ты что, правда, не знал? Это же охотничий кот. — Ты хочешь сказать, что у него шерсть типа покрытия-«хамелеона» на бронекостюме? – поразился я. — Именно. Он окрас меняет неосознанно, маскировка у него такая. Генетическая модификация, одна из многих. — А что он еще… может? — Много чего, – пожал Егерь плечами. – Тебе все перечислить? — Нет, сам в Сети посмотрю, – отказался я, несколько восстановив душевное равновесие. – Но ты бы с ним поосторожнее… Если бы я один был, меня бы точно кондратий хватил. Ты, кстати, рассказать-то чего хотел? — Да так… сомнениями поделиться, – нехотя, словно через силу, пояснил Денисов. – Просто не знаю, с кем еще. Саныч последнее время доверия не внушает, да и вообще у него есть конкретная боевая задача, которую он и стремится выполнить по мере возможности. То есть от домыслов моих совершенно справедливо отмахнется, да еще и на смех поднимет. — Ага, это он запросто. — Вот и я о том же. Короче… – Олег снова тяжко задумался, так что продолжения пришлось ждать почти минуту: – Я тут накопал кое-что. В дневнике биолога, который Саныч на Ахероне нашел. И боюсь, что наш дорогой капитан тоже мимо не прошел. Разве что понять мог превратно, из-за некорректного перевода. Ты, кстати, не замечал в Пьере в последнее время изменений? Может, ведет себя подозрительно? — Да фиг знает, – пожал я плечами. – Мне, в принципе, сравнивать не с чем, я на борту не так уж и долго. Но… нервный он какой-то. Раньше был спокойный, как танк. На Босуорте пристрелил троих, не выказав ни малейшей эмоции, а сегодня ты сам видел – его чуть ли не трясло. На нервах весь. — Боишься, сорвется? — Вряд ли. Это больше похоже… блин, даже не выразишь словами. Смесь охотничьего азарта с боязнью разочарования. Видел его реакцию на твою театральную паузу? Когда ты про координаты «перекрестка» сказал? Егерь задумчиво кивнул: — Значит, не я один заметил. — Что, пора паниковать? — Паниковать, Паша, ты всегда начать успеешь, – усмехнулся Денисов. – Уж не пойми превратно. Тут другая закавыка. Он же тебе про Тайну с большой буквы втирал? И про след в истории? Ну вот. Как бы его на кривую дорожку не потянуло. В связи, так сказать, с переосмыслением смысла жизни, пардон за тавтологию. — Давай уже, не тяни Петровича за… — Т-с-с! Не поминай всуе. — Денисов, задрал! — Ладно, – решился, наконец, Олег. – Я раскопал легенду о Регуляторах. — Мне показалось, или ты «регуляторы» с большой буквы произнес? — Интересно, как ты такие нюансы на слух определяешь?.. Короче, эти самые Регуляторы – особая каста Первых. Или профессия, не суть важно. Главное, что эти ребята обладали нешуточным могуществом и были способны изменять судьбы как отдельных миров, так и целых систем. Уж не знаю, каким способом. Хотя в дневнике есть упоминание о том, что инструментом для вмешательства в жизнь планет служили Ковчеги. Ничего не напоминает? — Напоминает, – кивнул я. – Читал однажды древнюю фантастическую книжку, про чудика-вегетарианца, дружившего с кошками. Совсем как ты. — Я хищник, – осклабился Денисов. – Дальше что? — Не помню, как чувака звали, но в названии что-то про путешествия есть. Так вот, суть не в герое как таковом, а в его корабле. Корабль-сеятель Общества экологических инженеров. Огроменная дура длиной в тридцать километров, под завязку набитая генетическим материалом убийственных тварей с доброй сотни планет. Ну и прочие сопутствующие прелести – вирусы, бактерии, плесень всякая. — Понял, к чему ты ведешь. Но… нет. Ковчег, тот, который упоминается в дневнике, да и в других источниках, не совсем такой. Возможностей у него гораздо больше. Тот корабль из книжки… — Кстати, – перебил я собеседника, – ты будешь смеяться, но там тоже корабль назывался «Ковчег». Но там это имя собственное, а не класс судна. — Да пофиг! – отмахнулся Олег. – Не суть. Короче, тут все куда сложнее. Корабль из твоей книжки штука вполне реальная, ее можно при желании реализовать даже с нашими возможностями. Эка невидаль – подобрал какую-нибудь зловредную тварь, да и выпустил на планету. Естественных врагов нет, размножаться ей никто не мешает – лет через сто, а то и раньше экологии кирдык. — Не факт. — Угу. Одна тварь вряд ли что решит, даже если приживется. А если несколько? А если еще и мелочь какую-нибудь заразную? Короче, «Ковчег» из книжки более-менее реален. А тот, про который говорится в легенде… я ни в чем не уверен, но… он как-то может влиять на реальность. Что-то совсем заумное, вроде темпоральных искажений. Или еще какая-то гадость, меняющая физические константы в определенных областях пространства. — И чего в этом нового? Напомнить тебе, в чем главная проблема Фронтира? — Гравитационные аномалии немного другое. А там все куда масштабнее. Чуть ли не нажатием кнопки можно схлопнуть в точку целую звездную систему. — Создать «черную дыру»? Ты, Олег, как хочешь, но, по-моему, это откровенный бред. Даже для меня, махрового гуманитария, это очевидно. Понятно теперь, почему ты Тарасову это рассказывать не хочешь. — Не знаю, короче! – разозлился Егерь. – Объясняю, как могу. Скорее всего, тот биолог несколько преувеличивал, мягко говоря. Но даже если отбросить совсем уж фантастические допущения, факт остается фактом – в обществе Первых существовала целая прослойка Регуляторов, которые занимались именно что регулированием социумов. И не только социумов, решали и более мелкие проблемы – например, с терраформированием планет. Конечно, это называлось по-другому, но суть ты уловил. Могущественная каста, обладающая почти абсолютной властью. Автор дневника, похоже, именно к их числу и принадлежал, хоть и был одним из рядовых исполнителей. — Тогда получается, что Регуляторы – служба, типа наших контрразведчиков. Или Охотников. А вовсе не сословие или там каста. — Вполне может быть, – не стал спорить Денисов. Он уже заметно успокоился, поэтому продолжил без агрессии, скорее, задумчиво: – Регуляторы, управляющие Ковчегами, имеющие какую-то – не будем уточнять, какую именно – власть над окружающим миром. Как ты думаешь, достаточно подходящий инструмент, чтобы оставить, хм, «след в истории»? — Если это хотя бы на четверть правда, то более чем, – согласился я. – Но ты это к чему? — Сам не знаю… Просто… Пьер, он вообще какой? — Обычный. Жесткий, целеустремленный. Решительный. Умный. Предусмотрительный. Может идти к цели напролом, если нужно – сломает кого угодно… — Хорош, хорош! – сдался мой собеседник. – Обычный, говоришь?! Ну-ну. Что-то не нравится мне сочетание всех перечисленных свойств с мощным инструментом воздействия на реальность. — Ты к чему это клонишь? Думаешь, он ищет Ковчег, чтобы изменить человечество? Пойти, так сказать, по стопам Первых? — Ты сам это сказал. Некоторое время в закутке царила тишина, нарушаемая лишь дыханием и шорохом матов – мы сосредоточенно обдумывали гипотезу. — Не, фигня это! – наконец, высказался я. – Пьер романтик. — Вот это как раз и пугает, – вздохнул Денисов. – Все самые жуткие злодейства всегда совершаются из самых лучших побуждений. Вот придет ему блажь всех людей облагодетельствовать, и что?.. — Бред. Патрон, конечно, романтик, но не до такой степени. Все, чего он хочет добиться – славы и денег. — А для чего? — Ну… хм… — Славы и денег обычно хотят, чтобы обрести власть, – окончательно добил меня Олег. – Как показывает опыт, сын ошибок трудных. — И это ты мне про панику говорил? – отбрехался я, впрочем, не совсем уверенно. – Пьер, в конце концов, один. А нас вон сколько. Думаешь, не справимся? — Массой задавим, ага. — Оптимист ты, Денисов. — Уж какой есть. Короче, я тебя предупредил. Каким бы бредом мои речи не казались. Так что давай дружить. — Против Пьера? — Против него, родимого. — А если я не хочу? — Тогда я очень сильно ошибся в Саныче, – ухмыльнулся Олег и одним слитным движением поднялся на ноги. Я проводил Егеря задумчивым взглядом, однако сам вставать с уютных матов не спешил. Хотелось подумать. Даже не так – нужно было для начала переварить новую информацию. Мифы мифами, но события последних недель уже не раз подтвердили, что зачастую даже в самой глупой и неправдоподобной легенде кроется толика истины. Далеко за примерами ходить не надо – взять тех же афалин. В спортзале я проторчал еще почти час, обдумывая слова Олега и так, и эдак. Но ни к какому конкретному выводу так и не пришел, решил просто совсем такую возможность не отбрасывать. А пока плыть по течению – это я очень хорошо умею, несколько лет только этим и занимался. В каюту я все же вернулся и устроился под боком у Евгении Сергеевны, но вскоре отодвинулся на самый край кровати – сон не шел, и я непрерывно ворочался, пытаясь поудобнее пристроить тяжелую, как с похмелья, голову. Вырубился уже под утро, когда бедный Денисов, наверное, уже обыкался – учитывая, какими словами я его поминал. Система тау Кита, планета Нереида, космопорт Куинстон, борт фрегата «Великолепный», 5 сентября 2541 года, утро — Паша, у меня для тебя есть поручение. – Пьер по своему обыкновению пыхнул сигарой и добавил, дабы у меня и тени сомнения не возникло: – Важное. — Да, патрон. – Я поерзал в гостевом кресле под его давящим взглядом и тоже добавил, чтобы из стилистики не выбиваться: – Я весь внимание. Дражайший шеф намек понял – ухмыльнулся, пристроил дымящую сигару на извечный коньячный бокал и поудобнее развалился в своем кожаном монстре. Побарабанил задумчиво холеными пальцами по массивному подлокотнику, собираясь с мыслями. — Паша, ты летишь на Босуорт-Нова. Оп-па! А вот это весьма занятный поворот! Я с новым интересом глянул на дорогого патрона, на что тот не обратил внимания. Ладно, не будем торопить события, сейчас все равно сам все расскажет. Надо сказать, ничто подобного развития событий не предвещало – прошедшая неделя промелькнула ярким калейдоскопом, совершенно не связанным с работой. Мы с Евгенией Сергеевной успели наведаться в парочку отелей, сменив пляжный отдых клубным, а потом опять улетели на побережье, валяться на песке и нежиться в теплых волнах. Вернулись, к слову, вчера поздно вечером, я даже отоспаться толком не успел, дражайший шеф меня прямо из койки на аудиенцию вытащил. Позволить себе такое сибаритство мы смогли лишь ввиду того, что Виньерон про нас попросту забыл – уж не знаю, чем он там занимался все это время, но обещанного повторного «мозгового штурма» на следующий день после возвращения с Пятачка так и не последовало. Тарасов что-то непонятное мутил, да и Денисов куда-то пропал заодно с Галей, а меня никто не дергал – впервые за несколько месяцев. Я поначалу даже обрадовался, но уже к вечеру начал изнывать от безделья напополам с неизвестностью, и решился о себе напомнить дражайшему шефу. И тут последовал очередной сюрприз – Пьер от меня сначала отмахнулся, как от надоедливой мухи, а потом и вовсе велел валить на все четыре стороны, пока он меня сам не вызовет. То есть минимум дней на пять. Чем я с превеликим удовольствием и воспользовался, устроив себе и Женьке внеплановый отпуск. Она, кстати, осталась весьма довольной – к концу недели все-таки обзавелась знаменитым местным загаром с едва заметным фиолетовым отливом. Впрочем, и я этой участи не избежал, что не удивительно, если учесть, сколько времени мы проторчали на пляже. Пьер побеспокоил нас лишь вчера во второй половине дня, причем достаточно деликатно – попросил на следующее утро быть на борту. То есть не мчаться сию же секунду, прямо в шортах и сланцах, а предупредил заранее, чего прежде я за ним не замечал. Правда, сегодня с утреца отыгрался – пришлось полусонному вылезать из теплой кровати, в темпе умываться и мчаться в капитанские апартаменты. Я даже кофе хлебнуть не успел, и сейчас еле сдерживал зево-о-о-оту. Упс! Не сдержал. — Не выспался, что ли? – отвлекся шеф от раздумий. — Не-а. А-а-а-а-у!.. — Кофе с коньяком хочешь? — С удовольствием, патрон. Но предпочту обойтись чистым. Только чтобы кофеина побольше. — Да, мне тоже не повредит, пожалуй. – Пьер выпростался из кресла и вышел в «кухню» – единственную зону, отделенную от остального пространства студии ширмой. Самой настоящей, чуть ли не ручной работы, с Сингона привезенной. Загремел посудой, затем окликнул меня: – Тебе с сахаром и сливками или черный? — Черный, патрон! И желательно большую кружку. Предупредить никогда не лишне, ибо господин Виньерон предпочитал потреблять благородный напиток из не менее благородных фарфоровых «наперстков» – чашками их язык назвать не поворачивался. — Так бы сразу и сказал, я бы тебе растворимого налил! Ага, патрон шутить изволят. Значит, дела наши не совсем плохи. А не самый ласковый прием объясняется весьма просто – Пьер, по-видимому, сегодня еще меньше меня спал. Уж больно вид у него потрепанный, хоть я сразу и не обратил внимания. Рубашка явно вчерашняя, ворот расстегнут, а на ногах и вовсе простецкие тапки вместо обычных щегольских ботинок – это я уже потом разглядел, когда он кофе варить пошел. — Держи. – Патрон одарил меня заказанной кружкой – хорошей такой, на добрых пол-литра – и плюхнулся в кресло, умудрившись не расплескать кофе из своей чашки. – И слушай задачу. Я осторожно отхлебнул ароматного напитка, блаженно прищурился и кивнул – мол, внимаю. — Главное я тебе уже сказал – сегодня летишь на Босуорт-Нова. Ближайший рейс в два часа дня по местному времени, билеты есть, но я тебе уже забронировал. — Патрон?.. — Чего? И не перебивай. — Патрон, бронируйте еще один билет. — Распустил я вас, – вздохнул Пьер. – Никакой субординации. Жажду подробностей. — Вы мне обещали оставить Женьку в пределах Федерации, помните? — Помню, помню. Думаешь, представится удобный случай? — Все в наших руках. Так что случая я ждать вовсе не собираюсь. И вы мне в этом поможете. Надо… — К черту подробности, – отмахнулся шеф. – Я тебя понял. Сейчас урегулируем. Залезть на сайт компании-перевозчика и «застолбить» второе место в каюте лайнера «Одинокая звезда» большого труда не составило, я и сам бы мог это сделать. Вопрос был лишь в финансировании – перелет с Нереиды до Босуорт-Нова довольно дорогое удовольствие, а мойбанковский счет за прошедшую неделю подвергся значительному кровопусканию. Так что пусть Пьер отдувается, раз обещал. Тот, что характерно, от своих слов не отказался, и на мою долю осталась менее сложная задача – поставить в известность Примерную Помощницу. Что, с учетом спешки, было чревато скандалом – Евгения Сергеевна, как и любая девушка, к экстренным сборам относилась весьма прохладно. Видимо, придется на месте окончательно счет обнулить – шопинг дело серьезное, спешки и пустых карманов не терпящее. — Все, – выдохнул Пьер, свернув браузер. – Теперь слушай и не перебивай. Ты целую неделю бездельничал, в отличие от, так что отдых придется отработать. Не кривись, ничего с тобой не случится. Поэтому будь любезен пройти инструктаж. Для справки: Тарасов свое обещание выполнил. Нужный человек нашелся, и мне удалось с ним договориться. Он запросил кое-какие видеоматериалы и чертежи и согласился заняться ремонтом старичка-«Великолепного». Все это время мы улаживали формальности и прикидывали смету. Сразу скажу – дорого. Но нужно. Именно поэтому ты и летишь на Босуорт. Дальше пояснять, или сам догадаешься? — Э-э-э… патрон… Боюсь, торговля инопланетными артефактами несколько не мой профиль. Может, Эмильен?.. — Не может. Он мне нужен на борту, к тому же есть… нюансы. Нельзя ему, короче. Ты – идеальная кандидатура. Нигде не засвечен, никто тебя не знает, все сразу поймут, что ты представляешь какого-то серьезного человека, пожелавшего остаться инкогнито, и даже вопросов лишних задавать не будут. Это нормальная практика, поверь. Особенно в Босуорт-Сити. Ты вряд ли об этом слышал, но там располагается крупнейшая подпольная биржа торговцев антиквариатом и всяческими диковинками. Она, конечно, в основном в Сети, в виде целой системы сайтов, но вот передача товара, так сказать, из рук в руки, осуществляется именно там. Почте не всякую вещь доверить можно. А там большие люди организовали специальную нейтральную зону и следят за порядком. То есть непосредственно передача товара безопасна. Вся закавыка в том, чтобы его туда доставить. Это для продавца. Для покупателя, естественно, главная головная боль – как товар вывезти. Кстати, подавляющее большинство ограблений совершается именно на этом этапе. Проследить доставку от анонима практически невозможно, а вот перехватить в пути купленную вещь гораздо проще. Но это, как ты понимаешь, уже не наши проблемы. — Вы, патрон, хотите отправить со мной чемодан артефактов на продажу? — Паша, не надо притворяться глупее, чем ты есть на самом деле. Ты ничего не повезешь. Полетишь сам, с помощницей. Абсолютно пустой и чистый. Это для твоей же безопасности. Твоя главная задача – по прилету зарегистрировать торговую фирму и выставить лоты на торги. — Хм… Патрон, а вы уверены, что это хорошая идея? Из меня торговец никакой. — Еще раз – тебе не надо торговать. Регистрируешь фирму, снимаешь офис в фешенебельном центре и выставляешь на сайте товар. Всю необходимую сопроводиловку я тебе предоставлю. Твое дело – сидеть на телефоне. Выслушивать предложения, потом передавать их мне. Решения принимать буду я. Ты всего лишь посредник. Кстати, насчет Жени ты вовремя подсуетился. Я как-то упустил из виду, что она подготовленный секретарь-референт… — Патрон, она по образованию экономист. — Да? И почему я до сих пор не в курсе? Впрочем, пустое. Ты в таком случае вообще в бумаги не лезь, она сама все организует. Инструкции я на всякий случай дам, но местная уроженка лучше разберется. — Это все? — Нет. Но вторая задача проще. Будешь покупать кое-какие комплектующие, которые во Внешних мирах не достать, и отправлять мне. Тут вообще думать не надо, ищешь строго по списку, оплачиваешь как частное лицо и отправляешь с ближайшим грузовиком. — А куда отправлять? — На Геркулес-5. Ну, вот все и встало на свои места. Система 72 Геркулеса, славянский Внешний мир. Сорок с лишним световых лет, звезда солнечного типа. Еще одна, в числе многих. Разве что с обитаемыми планетами в Системе напряженка – землеподобных нет, и даже хоть сколько-нибудь годных для выживания расы Хомо тоже. Кое-как обжили одну из многочисленных лун типичного газового гиганта, двойника Юпитера. До Большой Войны успели запустить терраформирование, но до конца дело так и не довели. Там сейчас примерно как на Бурной – худо-бедно можно заниматься растениеводством, но жить только под куполами. Соответственно, население не поражает многочисленностью – миллиона два на всю планету, включая орбитальные станции – но прокормить себя может. Конечно, в основном на гидропонике существовать приходится, большая часть остального продовольствия привозная и жутко дорогая, но, как говорится, есть нюансы – Система оказалась богата полезными ископаемыми. Довоенная Федерация возлагала на нее большие надежды как на сырьевую базу, соответственно, и строительство там развернулось нешуточное – колоссальные перерабатывающие комплексы вгрызлись в астероиды и кору спутников, да и в атмосферу Геркулеса – того самого газового гиганта, на который спроецировалось название всей Системы – лапы запустили. Активного вещества тысячам каботажников-рудовозов требовалось очень много. Руду, понятное дело, во Внутренние системы возить никто не собирался – дураков нет, поэтому следом за горнодобывающими комплексами как на дрожжах выросли горно-обогатительные, а потом и металлургические. Однако тут разразилась Большая Война, люди отступили во внутренние области Сферы человечества, и встал вопрос о дальнейшей судьбе «металлургического рая». Бросать все это богатство было откровенно жалко, а на демонтаж не было ресурсов. И тогда три крупных промышленника, вбухавшие практически все свои средства в проект, взяли власть на Геркулесе-5 – той самой наполовину терраформированной луне – в свои руки. Надо отдать им должное – они сумели сплотить остатки населения и сохранить высококвалифицированные кадры. Первые лет двадцать Система, можно сказать, бедствовала, но потом те самые олигархи организовали судоремонтные верфи, и сюда потянулись корабли из всех Внешних миров. К тому же началась эпопея с пиратством, а местные умельцы в ремонте не отказывали никому. Да и свой клан появился. Дела пошли в гору. Население, в численности практически не прибавлявшее – сказывалась нехватка жизненного пространства, – начало потихоньку богатеть, объемы производства столь же неспешно, но неумолимо росли, и, в конце концов, так получилось, что система 72 Геркулеса оказалась единственным Внешним миром с мощнейшей промышленной базой при минимуме обитателей. И самым богатым на настоящий момент. А самое главное – здесь располагались единственные на всю Сферу человечества частные верфи, способные ремонтировать крупнотоннажные корабли. Да что там ремонтировать, при желании целый флот отгрохать можно, лишь бы средства позволяли. И, что характерно, никому не интересно, по какой такой надобности суда строятся. Заплатил – получи. Одна беда – дорого. Что, впрочем, не удивительно – конкурентов-то нет. Федеральные верфи занимались только государственными заказами, весь частный флот состоял из отработавших первый ресурс и списанных боевых кораблей с демонтированным вооружением. А зачастую и с оным, тут уж как повезет. Да что далеко ходить, взять наш «Великолепный». Почти все штатные «стволы» на месте, только самых мощных ракет не хватает. Тут другой ограничитель – отсутствие боеприпасов. Много ли найдешь унитаров для крупнокалиберных «гауссовок» вековой давности? Это лазерам и плазменным пушкам параллельно, лишь бы энергонакопители не пустовали. Правда, не во всяком бою можно лишь на оружие ближнего радиуса действия полагаться. Для обороны от пиратов хватит – не подпустить близко, расстрелять абордажные боты – а вот в схватке на уничтожение уже становится грустно. Впрочем, чего-то меня совсем в сторону занесло… — Я все понял, патрон, – подвел я итог своим размышлениям. – Еще что-нибудь? — Нет, – покачал головой Пьер. – Можешь идти. Информационный пакет я уже скинул на твой терминал. И смотри на рейс не опоздай. — Э-э-э… — Все расходы из моего кармана. Тебе зарплата плюс командировочные. И еще бонус – полпроцента с каждой сделки. Оп-па! А вот это уже тревожный звоночек. Учитывая, какими деньжищами мне придется ворочать… Значит, неприятности весьма вероятны. И ведь не сказал, жучара! Намекнуть предпочел, да так, что прозрачнее некуда. — Хм… Патрон, может, еще кого-нибудь стоит взять? Гюнтера, например? — Нет, Паша. Как хочешь, но справляйся сам. Или тебе бонусы не нужны? Собственно, на этом и закруглились – последний вопрос я предпочел замять. Мне еще Женьку в известность ставить, так что лучше поберечь нервы. К тому же появилась у меня одна мысль, как раз с Евгенией Сергеевной связанная. Правда, робкая пока еще. Но весьма, надо признать, любопытная. Система тау Кита, планета Нереида, космопорт Куинстон, борт фрегата «Великолепный», 5 сентября 2541 года, утро Как я и предполагал, известие Примерную Помощницу совсем не обрадовало. Откровенного скандала не было, я задавил его в зародыше, самым беспардонным образом затащив начавшую закипать Евгению Сергеевну в постель, и уже потом, довольную и умиротворенную, без особого труда убедил в необходимости поспешить. На сей раз спорить она не стала, убежала в свою каюту, наплевав на конспирацию, и занялась экстренными сборами – на все про все я выделил ей ровно два часа. Сам же тоже принялся комплектовать походный чемодан, дабы не терять время. Впрочем, мне было куда легче – особым скарбом не обжился, нагромоздить на мятой кровати кучу футболок и сменного бельишка труда не составило. Легкий я на подъем, что еще сказать. Правда, в самый разгар заявился Тарасов – как всегда, без приглашения. Даже постучать не удосужился, просто завалился в спальню и уставился на меня с усмешкой, привалившись к стене. — Я так понимаю, Женька дверь запереть забыла? – нарушил я через некоторое время молчание. Спросил первое, что пришло в голову – чисто для затравки. — Это уж вы сами разбирайтесь, чей косяк, – хмыкнул майор. – Я по делу. Я вскинулся удивленно – с каких это пор господин Тарасов начал наносить мне деловые визиты? Обычно просто так заходит, лясы поточить. — Не лыбься, я серьезно. Пьер тебе уже сказал? — А сам как думаешь? – Я кивком указал на кучу шмоток, мол, стал бы этой фигней страдать, если бы уезжать не собирался? — И Евгения Сергеевна, стало быть, с тобой… — Угу. Я больше скажу – там она и останется. Не возражаешь? — Отнюдь, даже всячески поддерживаю. – Майор порылся в боковом кармане и протянул мне порядком замызганный пластиковый прямоугольник – с виду типичную визитку. – А это, чтобы не быть голословным. В случае чего звони не задумываясь. Помогут. — Крутые дяди с большими пушками? – уточнил я, задумчиво глядя на собеседника. Тот столь же задумчиво кивнул. – Ну, спасибо в таком случае. — Кушайте, не обляпайтесь. Я так понимаю, прощальной вечеринки не будет? — Какой там! – махнул я рукой. – В два часа дня старт. Но тебе могу налить. — По принципу «с утра выпил – весь день свободен»? – язвительно ухмыльнулся Тарасов. – Воздержусь, пожалуй. Хотя мне можно, заслужил. — Пьер про какого-то спеца говорил, – намекнул я. – Или это конфиденциальная информация? — Обычно я в таких случаях спрашиваю, с какой целью интересуетесь. – Тарасов, видимо, решив, что общение грозит затянуться, плюхнулся на кровать, устроился поудобнее и продолжил: – Но тебе, так уж и быть, скажу. Это мой сослуживец, большой спец по навигационному оборудованию. Я его еще по Бурной знаю. Когда заваруха на Ахероне благополучно завершилась, «Персей» как раз на нашу базу загнали, на обслуживание. И вообще, для первичного осмотра. Потом, понятно, его на верфь перевели, разобрали чуть ли не по винтику, и даже воспроизвести сумели. Так вот, товарищ мой как раз в первой партии на борт поднимался. Квалификация у него соответствующая. Со вторым однотипным кораблем с завязанными глазами разберется, коли с прототипом знаком. — И такого спеца на гражданку отправили? — Угу. По выслуге лет. — И ты сумел его найти? Странно, что военные не препятствовали. — Паша, Паша!.. Вот умный ты, а все равно дурак, – притворно вздохнул Тарасов. – Тебя же в дипломаты готовили, где твой нюх на интриги? И вообще, вам, дипломатам, как и профессиональным военным, без здоровой паранойи совсем никак. Иначе нае… в смысле, вокруг пальца обведут на раз. — Еще есть что сказать? Последние слова майора меня почему-то не на шутку задели, и получилось весьма резко. — Похоже, и так уже лишка, – покачал головой гость. – Но ты подумай на досуге. Бывай, короче. Тарасов ушел, а я еще довольно долго после того, как за ним хлопнула дверь, задумчиво мял в руках некстати подвернувшуюся футболку. Подумать, действительно, было о чем. Да вот хотя бы о смысле жизни. А что? Нормальная тема. И всегда актуальная. А еще я понял, почему так на тираду майора отреагировал. Не хочу быть параноиком. Вот просто категорически. Не мое это. Интриги, многоходовые комбинации, постоянная готовность к удару – ну их на хрен. Ошибся я, получается, с профессией. Или со временем приоритеты поменялись. Скорее, второе – что неудивительно, если вспомнить шрамы на спине и причину их появления. Выветрился из меня юношеский максимализм, да и романтика лишняя тоже. Выбило ударной волной. И теперь мой удел – плыть по течению. Забраться в уютную раковину и отдаться на волю волн. И, что характерно, до недавнего времени удавалось, даже напрягать несколько начало. До появления в моей жизни Пьера и сопутствующих обстоятельств. Эх, Женька, Женька! Ладно, ради такого «сопутствующего обстоятельства» и потерпеть можно. Да и поздно уже с поезда спрыгивать, придется до конца дело доводить. Не подставлять же, в конце концов, того же Тарасова? Обиды обидами, а мужик он правильный. Да и Олег с Галей чем провинились? Они, если разобраться, куда круче моего попали. И не плачутся в жилетку. А я привык от проблем бегать, расслабился. Размяк до последней крайности. Еще чуть, и бомжевать бы начал… — А вот хрен вам по всему лицу! Не дождетесь! — Паш?.. — Блин!!! Женька!.. – Я раздраженно отшвырнул футболку и глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Ф-фух, напугала. Ты зачем так подкрадываешься? — И в мыслях не было. Ты просто думал о чем-то, а потом как заорешь! Я сама испугалась… — Ну, иди сюда, вместе бояться будем, – облегченно улыбнулся я. – А ты чего как рано, собралась уже? — Да уж постаралась ради тебя. – Евгения Сергеевна толкнула меня на кровать и устроилась рядом, доверчиво прижавшись головой к груди. Я приобнял ее и поцеловал в макушку, вдохнув запах волос. – Знаешь, какой у меня стресс? Я раньше так быстро никогда не собиралась. — Вечером получишь компенсацию. Обещаю. — Гаранин! У тебя одно на уме! — Я вообще-то про ресторан. Но и твое предложение не лишено смысла. — Дурак!.. — Ага. Еще какой. Давай, помоги мне с вещами. Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, космопорт Босуорт-Мэйн, 19 сентября 2541 года, день В пассажирском терминале порта Босуорт-Мэйн в прошлое посещение планеты мне побывать так и не удалось, зато теперь, после двух недель, проведенных пусть и в довольно удобной, но блеклой и скучноватой каюте пассажирского лайнера «Одинокая звезда», его минималистский интерьер производил благоприятное впечатление. В кои-то веки нормальный зал, с высокими потолками из прозрачных панелей и вездесущей рекламой на стенах, а не унылый серый пластик или аляповатая роскошь увеселительных заведений, коих на борту было целых три. Если не считать еще пары кинотеатров и спортзала. Устал я, короче. Отчаянно хотелось на свежий воздух, на простор, на воды… Простите, увлекся. — Дом, милый дом! – Евгения Сергеевна глубоко вдохнула кондиционированный воздух холла и счастливо улыбнулась. – А ведь я раньше думала, что большей дыры, чем Город, во всей Федерации не найти. — Это ты еще Амьен не видела, – хмыкнул я и осекся – видела, еще как видела. Правда, дорогой патрон не в курсе этого ма-а-аленького обстоятельства. – Ладно, пошли таможенникам сдаваться. Пограничный контроль, если стойку с приветливой девушкой в синей форме можно было так назвать, миновали без проблем – все документы у нас были в порядке, ничего запрещенного мы не везли и не дебоширили. Женька так вообще была резидентом планеты, в отличие от меня, «иностранца». Я даже чуть разочаровался – немного не так представлял себе страшных таможенников, мечтающих дать от ворот поворот доброй половине прибывающих. Да и с девицей Примерная Помощница толком пообщаться не позволила – утянула сначала в холл, а потом и вовсе на стоянку глайдеров перед зданием терминала. Я даже в «дьюти фри» не попал, хоть и намеревался затариться каким-нибудь элитным пойлом – все-таки первый день на новом месте и в новом статусе. Грех не обмыть. Впрочем, Евгения Сергеевна так не считала, и мне пришлось с этим фактом смириться. Пассажирский сектор космопорта располагался куда ближе к Городу, нежели часть, предназначенная для независимых подрядчиков, к тому же нанятый таксист оказался тем еще гонщиком, и уже минут через двадцать мы благополучно припарковались у прокатной конторы на окраине Сити – так здесь назывался деловой центр. Таксист сразу же умчался, весьма довольный чаевыми – хотя меня так и подмывало вместо этого дать ему в ухо за неуместное лихачество. Но я решил сегодня быть добрым, так что пришлось страдать от собственной опрометчивости. С другой стороны, скорость доставки тоже сыграла роль. — Босс, а нам точно глайдер нужен? – поинтересовалась перестроившаяся на деловой лад Евгения Сергеевна. – Дорого ведь. — Патрон платит, – отмахнулся я. – К тому же он особо настаивал, чтобы мы на имидже не экономили. Смекаешь? — Я знаю очень приличный торговый центр неподалеку, – быстро сориентировалась Женя. — Ну уж нет, сегодня точно никаких магазинов. Нам еще офис снимать и жилье искать подходящее. Потерпишь до завтра. — Добрый день, молодые люди! – Сверкающий улыбкой во все тридцать два зуба менеджер встретил нас чуть ли не у ворот и восторженно потряс мне руку – с таким видом, как будто я горячо любимый родственник, заглянувший на огонек после длительного отсутствия. Приложился губами к Женькиному запястью, галантно расшаркался. – Рад приветствовать вас в наших стенах. Чем могу быть полезен? — Мы хотим арендовать глайдер. На длительное время. — Спортивную модель? — Нет, скорее, бизнес-класса. Или что-то универсальное, и мощное, и достаточно представительное. Вы меня понимаете… э-э-э… Стив? Образцовый, надо сказать, нам менеджер попался – этакий эталон идеального продавца, от начищенных туфель до отутюженной белой рубашки. И бэйджик на нагрудном кармане – куда же без него. — Кажется, я знаю, что вам подойдет. Прошу, господин?.. — Можно просто Пол. — Окей, Пол! Пройдемте во-о-он в тот ряд, там у нас модели от «Ломбарди» припаркованы. Машинки и впрямь оказались чудо, как хороши: довольно большие четырехместные аппараты, массивные, но в то же время хищно-стремительные за счет спортивных обводов, не чета представительским «чемоданам», хромированным, где можно и где нельзя. Хороший выбор для молодого и энергичного бизнесмена средней руки. Статусность модели задавалась отнюдь не ее внешним видом, а брендом и ценой – для понимающих людей более чем достаточно, чтобы оценить потенциал владельца подобной техники. И не важно, что глайдер прокатный – аренда такого аппарата чуть ли не втрое перекрывала стандартные расценки. Нормально, короче. Имидж точно не пострадает. — Два ионных движка по триста киловатт, крейсерская скорость четыреста в час, потолок – пять тысяч метров, – разливался между тем соловьем менеджер Стив. – Стильный и, я бы сказал, сильный аппарат для настоящего мужчины! Девушки ценят, испытано на личном опыте. Женька иронично улыбнулась, но комментировать не стала, лишь показала мне кулак из-за спины продавца. Ладно, не очень-то и хотелось. Хотя ту милашку с таможни я бы не отказался прокатить… — Окей, Стив, мы берем машину! – Я хлопнул менеджера по плечу, не осознанно скопировав его поведение, и полез в карман за кредиткой. – Какой у вас порядок расчета? — Если аренда длительная, то за месяц вперед с последующим продлением… Уладив формальности, мы с Евгенией Сергеевной забрались в салон, помахали счастливому (если судить по не сходящей с его физиономии улыбке) Стиву, и я поднял глайдер в воздух, ловко вписавшись в поток. Трафик, несмотря на самый разгар рабочего дня, в этом районе был довольно плотный, и первые несколько минут я сосредоточенно орудовал джойстиком, приноравливаясь к характеру аппарата и заодно припоминая правила воздушного движения в городской черте. Умудрившись нигде особо не накосячить, я окончательно расслабился и повел машину к видневшемуся вдалеке развлекательному центру. — Босс, мы же в магазины не собирались? — А мы и не в магазины. Перекусить хочешь? — Было бы неплохо. Я не завтракала, посадочные маневры на пустой желудок лучше переносятся. — Вот и я о том же. Я, кстати, тебя Пьеру разрекламировал, что ты дипломированный экономист. Не поторопился? — Нет. А ты это к чему? — Да так, к слову пришлось… До меня только сейчас окончательно дошло, что я практически ничего про Женьку не знаю. Какая она настоящая? Нет, понятно, что я не про бытовую сторону – уже, считай, больше месяца бок о бок прожили, почти как законные супруги. Или, как это сейчас говорится, в гражданском браке. Но и тут есть нюансы – обитали мы то в отелях, то в каюте лайнера, то есть в таких местах, которые собственным углом при всем желании не назовешь. Я про биографию в общем. По сути, мне известны лишь имя да профессия, что, согласитесь, недостаточно, если речь идет о любимом человеке, которому вроде как можно доверять во всем. — Паш?.. — Да? — Ты ведь явно спросить что-то хотел? — Давай позже, в кафешке. Ф-фух, отстала вроде бы. Впрочем, обрадовался я рано – как только мы устроились в уютном закутке в общем зале ресторана с многообещающим названием «Рю де Пари» и сделали заказ настоящему живому официанту, Евгения Сергеевна решительно потребовала: — Ну-ка, Гаранин, выкладывай, что хотел. — Может, поедим сначала? – предпринял я попытку отмазаться. Впрочем, ожидаемо неудачную. — Успеешь. Ты такого назаказывал, что ждать минимум полчаса. — Обещай, что не обидишься. – Я благоразумно прикрылся стаканом с безалкогольным коктейлем, которыми нас уже успели снабдить, но бури не последовало. — Вот еще! – фыркнула Женька. – Это будет только от тебя зависеть. Выкладывай, а то прямо сейчас обижусь и уеду к маме. — Вот-вот… Именно об этом я и хотел… хм… поговорить. Я ведь, по сути, ничего о тебе не знаю. Евгения Ланге – вот и… — Долгова. — А?.. — Не Ланге, Долгова, – пояснила Женя. – Фамилия моя настоящая. Смешной ты, Гаранин. С чего я должна обижаться? Мне радоваться надо – мой парень соизволил, наконец, поинтересоваться моей жизнью. Хочешь, с потенциальной тещей познакомлю? — А не спалимся? – отбрехался я, мысленно содрогнувшись. Я еще слишком молод, чтобы знакомиться с тещей, пусть и всего лишь потенциальной. – Ты вообще как, к родителям наведаться собираешься? — Хотелось бы, – не стала отпираться Женька. – Все-таки домой прилетела. Или ты думаешь, что Пьер и здесь нас может прищучить? — Вряд ли у него настолько длинные руки, – хмыкнул я. – Я тебя вот о чем спросить хотел… — Ну?.. Чего жмешься? — Формулирую, не мешай. Вот признайтесь, Евгения Сергеевна, как на духу – чего это вас вообще в полицию занесло? Если у тебя и впрямь высшее экономическое? — Вот именно поэтому и занесло. Я, правда, юрист, но и экономику очень плотно изучала. Сначала пыталась по профессии работать, но поняла – не мое. А тут папа… — А он-то тут каким боком? — Ты досье мое читал? — Это которое поддельное? Ну и?.. — Там, к твоему сведению, в общем и целом правда написана. С некоторыми несущественными нюансами. — То есть ты хочешь сказать, что отец у тебя и правда шериф? – недоверчиво прищурился я. – Ну и какой он, шахтерский городок в дикой пустыне? — А вот тут как раз и начинаются нюансы. Он не шериф, он командир SWAT в одном из департаментов Босуорт-Сити. — Кхм!.. – Я от неожиданности поперхнулся коктейлем, но довольно быстро с собой справился. – О таких вещах предупреждать надо. Заранее, что характерно. А я-то, наивный, с тещей знакомиться опасаюсь. — Не бойся, папа добрый. — Угу, сразу не убьет, только поколотит слегка. Женя чуть ехидно улыбнулась: — А вот это целиком и полностью будет зависеть от твоего поведения. Папа меня любит нежно и трепетно, одно время кавалерам совсем прохода не давал. Но это было давно, еще до того, как я полицейскую академию закончила и устроилась к «экономистам». — В ОБЭП, что ли? — Ну да, типа того. — А как в спецназе оказалась? — Это длинная и очень печальная история, расскажу как-нибудь в другой раз. — Не уходи от темы. Или я тебя пытать буду. — Не будешь, место людное, – показала мне язык Женька. – Ладно, не дуйся, уговорил. Скучно мне показалось в экономическом отделе. В основном сидишь за компьютером и документацию всяких подозрительных фирм анализируешь. Я не о том мечтала, когда в полицию шла. А тут у папы вакансия открылась… — Э-э-э… Постой-ка. Ты хочешь сказать, вот прямо взяла и запросто прошла отбор в полицейский спецназ? — Да, а что? – недоуменно нахмурилась Евгения Сергеевна. — Да ты монстр, Женька! Я потрясен. Честно. Можно сказать, до глубины души. — Ничего удивительного, – пожала она плечами. – Просто я больше папина дочка, чем мамина. Вот он меня и заразил всякими мальчишескими увлечениями. Я с детства со спортом дружу, стрелять он меня лет с семи учить начал. Потом на тхэквондо отдал вместо танцев, хоть мама и возражала. — Н-да, тяжелое детство. — И ничего не тяжелое! – слегка обиделась Женя. – Мне нравилось. Ты, главное, с папой не спорь, и все будет в порядке. — И в мыслях не было, – честно признался я. И нахмурился: – Ты чего, и впрямь собралась меня с родителями знакомить? — Да, а что? Вот это заявочка! Нет, вы только посмотрите на нее! Я в шоке, да какое там – в офигении! Теперь даже спать надо с опаской ложиться – глядишь, проснешься так поутру, а на пальце кольцо. И свидетельством о браке в нос тычут. Уж простите за подробности. Нет, на это я пойти никак не могу. Не сейчас, по крайней мере. — Паш, ты чего молчишь?.. — Думаю. — Ну и что надумал? — А тебе не кажется, что мы слишком торопимся? У нас вообще-то ответственное задание, да и операция секретная в самом разгаре. Какая, нафиг, свадьба? — При чем тут свадьба?! Я тебя просто хочу… – Евгения Сергеевна прервалась на полуслове и окинула меня подозрительным взглядом: – Или ты мне сейчас предложение сделал? А, Гаранин?.. — Э-м-м… Ну вот как ей объяснить, что знакомство с родителями почти тождественно неофициальному предложению руки и сердца? Печальный опыт сразу нескольких однокурсников намекал более чем прозрачно. Да и не готов я к столь серьезному шагу. Папа-спецназовец, опять же. Серьезный дядечка, по дочурке судя. — Гара-а-анин!.. Але. — Хм… Как бы это помягче… – Я помассировал нос, вдруг занывший как раз в том месте, куда некогда угодил Женькин локоть, и буркнул, вперив взгляд в столешницу: – Понимаешь, это слишком серьезное решение, чтобы так скоропалительно… — Все, все, замяли! – пошла на попятный Женя. – Лучше молчи, Паша. Не хочу слушать беспомощное блеянье. — Извини, – облегченно выдохнул я. — Нет, это ты извини. Вы, мужики, такие нежные – ничего не скажи, о женитьбе или знакомстве с родителями речи не веди, иначе спугнешь, и поминай, как звали. — Так ты не сердишься? — Еще как сержусь! Но сдерживаюсь. Цени, Гаранин. — Ваш заказ, господа! Как ты вовремя, родимый! Спаситель! Отец родной! Ф-фух, кажется, точно пронесло. Хотя бы на этот раз. Приняв у приветливого официанта заказ, я торопливо уткнулся в тарелку и принялся наяривать любимое мясо по-французски, старательно пялясь в стол – наткнуться на Женькин укоризненный взгляд мне совсем не улыбалось. Я себя слишком хорошо знаю. Сразу же попадусь на удочку и наговорю лишнего. И привет, кольцо на пальце! Кстати, забавно – последний раз в подобной ситуации я оказывался еще в академии, когда едва избежал сетей, мастерски расставленных однокашницей – тоже, надо признать, умницей и красавицей. Но стервой, каких еще поискать. — Что, стыдно? – все же не преминула подколоть меня Женька, когда официант величественно удалился. – Теперь ты просто обязан сводить меня в магазин. Для успокоения нервов. Видишь, я чуть не расплакалась. Из-за тебя, между прочим! Ну вот, теперь весь день издеваться будет. Язва, что с нее взять? Может, и впрямь по магазинам прошвырнуться? Черт, времени нет, а дел по горло. — Ничего не обещаю. Сначала офис и квартира. А уже потом все остальное. — Ну вот, можешь, когда хочешь! – одобрительно кивнула Евгения Сергеевна. – Ешь тогда быстрее, опаздываем. Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити, 20 сентября 2541 года, день — Паша, вставай. Твердый палец с острым коготком потыкал меня в бицепс правой руки, но я лишь дернул плечом, мол, отстань, и устроился на боку поудобнее, подтянув одеяло почти до макушки. Не хочу. Я бы даже сказал, решительно не желаю. Устал, как собака. А все из-за того, что некоторые в шопинге меры не знают. Вернулись вчера, вернее, уже сегодня, на съемную квартиру во втором часу ночи, потом еще все те же некоторые любви возжелали. А теперь будят ни свет ни заря. Так что отвалите. — Гаранин, подъем! — Женька, дай поспать. Уж не знаю, что там до нее донеслось из-под одеяла, подозреваю, что нечто вроде «угумгумгум», но дальше настаивать Евгения Сергеевна не стала. Сквозь дрему я различил сначала легкое шлеп-шлеп-шлеп босых ног по полу, потом в ванной зашумела вода. Отвязалась?.. Вот и славно. А я посплю еще часочек. И это необходимый минимум, прошу заметить. Все, уже сплю… Из царства Морфея меня вырвало прикосновение чего-то мокрого и холодного. Спросонья показалось, что к голой спине приложили изрядный кусок льда, о чем я и возвестил всех соседей мощным ревом, буквально выпрыгнув из кровати, но тут же заткнулся, уловив краем уха мелодичный девичий смех. — Женька, блин! Ты чего творишь?! — Понравилось? В следующий раз не поленюсь, льда наколю, мокрыми руками не ограничусь. — Вот ты язва! — А ты лентяй. Вали в ванную, завтрак готов уже давно. Тебя, лежебоку, жду. Я укоризненно уставился на девушку, но дуэль взглядов быстро и совершенно бездарно продул – сказалось полусонное состояние. В глаза будто песка насыпали, да и челюсть чуть не вывихнул, зевнув. Ладно, будем считать, что этот бой она выиграла. Мысленно чертыхнувшись, я покорно побрел умываться, и вскоре уже устраивался за кухонным столом, приятно поражавшим ассортиментом – тут тебе и неизменная яичница, и крепкий кофе, и тосты с разноцветными джемами. Пробовать – не перепробовать, короче. — Большое человеческое спасибо! – с чувством провозгласил я, прожевав кусок бутерброда и запив его ароматнейшим «коломбо». – Ты, Женька, настоящий друг. — То-то же! – Евгения Сергеевна довольно улыбнулась, пригубив свою чашку, и деловито осведомилась: – Какие планы на сегодня, босс? — Вопрос, конечно, интересный, – задумался я, не забывая жевать. – Давай-ка прикинем… Вчера мы план-минимум выполнили, то есть отыскали вполне приличный офис на сотом этаже делового центра в Сити. Резиденция нам досталась, прямо скажем, роскошная – мой кабинет был угловым, так что две стены представляли собой одно большое окно, сквозь которое можно было спокойно любоваться панорамой Босуорт-Сити, раскинувшегося на многие километры вокруг. Да и обстановка, как я люблю – минималистская и одновременно стильная, с уклоном в хай-тек. Особенно мне кресло понравилось – огромное, мягкое, уютно обволакивающее со всех сторон, стоит лишь в него усесться. Мечта, в общем. У Пьера в каюте почти такой же «монстр» обитает. И есть у меня предчувствие, что теперь всякий раз, оказавшись в скромной обители дражайшего шефа, я буду завидовать ему лютой завистью. Благо повод железный. Приемная по площади почти не уступала кабинету, так что Евгения Сергеевна обделенной себя не чувствовала. Правда, стул ей показался несколько аскетичным, и она без зазрения совести приватизировала у меня одно из гостевых кресел. Я, понятно, возражать не стал – толпы посетителей нам определенно не грозили, а у меня таких еще четыре штуки осталось. Перебьюсь как-нибудь. Зато ценный сотрудник доволен и никакой дискомфорт исполнению должностных обязанностей не препятствует. Так что в этом вопросе, можно сказать, отделались малой кровью. Владелец запросил арендную плату за месяц вперед, что для меня сюрпризом не стало, равно как и большим потрясением – открытый патроном счет для представительских расходов с лихвой перекрывал все наши нужды. Мы даже излишества всякие могли себе позволить, например, здоровенный живой фикус в кадке из натурального дерева рядом с Женькиным столом. Примерная Помощница, кстати, и ко мне в кабинет попыталась какой-то веник пристроить, но я решительно этому воспротивился. Собственно, на этом процесс обживания офиса благополучно завершился, и мы переключились на вторую насущную проблему – поиск жилья. Просмотрев несколько профильных сайтов, единодушно сошлись на уютном пансионате в спальном районе неподалеку от Сити, причем почти на самом побережье, при желании минут за десять до пляжа можно дойти. Откладывать дело в долгий ящик не стали и сразу же созвонились с владелицей – благообразной приветливой старушкой. Все формальности уладили на редкость быстро, и уже через час осваивались в новом жилище. Впрочем, осваивались это громко сказано. Бросили сумки в спальне и снова умчались в город – шопинг никто не отменял. Я попытался было отмазаться, мотивируя усталостью с дороги, но Женька столь жалкую причину отмела с ходу. Пришлось остаток вечера таскаться по магазинам. В результате я оказался выжат, как лимон, и провалился в сон буквально сразу же, как только меня оставили в покое, и моя щека коснулась подушки. Ну а дальше вы уже знаете. — Значит, планы такие. – Я отставил в сторону опустевшую кружку и побарабанил пальцами по столешнице. – Я сейчас в офис, надо кое-какие формальности уладить. А ты проследи, чтобы багаж доставили. — И все? — А что? Первый день сегодня, запрос на регистрацию отправлю местным бюрократам, с юристом свяжусь – шеф адресок любезно подкинул – и останется только ждать. Может, по сайтам пошарю, чтобы в курс дел немного войти. Вот и все, собственно. — Так, может, сходим куда-нибудь? — Тебе вчерашней культурной программы мало? — Так это вчера было! — Нет, и даже не проси. Я сегодня отдыхаю. — Ну и как хочешь. Тогда я к родителям в гости съезжу. Можно, босс? — Да вообще без проблем. Или ты меня с собой хочешь взять? – подозрительно покосился я на собеседницу. — Расслабься, Гаранин, ты еще слишком дикий, чтобы тебя с предками знакомить, – отмахнулась Евгения Сергеевна. – Опять же, ахи-охи, слезы… Тебе лучше не видеть. — Вот и замечательно. – Я вылез из-за стола и поцеловал ненаглядную в губы. – Тогда до вечера. Я одеваться. — Давай-давай, денди лондонский. — Я тебя тоже люблю, дорогая! – огрызнулся я, зарывшись, фигурально выражаясь, с головой в шкаф. – Отзвониться не забудь. — Обязательно, босс! Евгения Сергеевна погремела на кухне посудой и прошлепала в прихожую. Глухо хлопнула входная дверь, но я на это не обратил внимания – все-таки первый рабочий день в новом офисе, надо себя преподнести в самом выгодном свете. Мне по большому счету вообще по фигу, но Пьер особо настаивал на соблюдении ритуалов, принятых в среде местных бизнесменов. Так что наплевать на приличия и явиться в деловой центр в джинсах и футболке не получится. Кстати говоря, еще и по этой причине я не стал вчера косить от шопинга и для начала под шумок прикупил себе пару костюмов – светлый и темный. И сейчас мучительно раздумывал, который предпочесть. Погода за окном радовала, солнышко жарило во всю, так что по идее можно и светлый надеть. Пройтись по Городу, как Остап Бендер по Рио – во всем белом. С другой стороны, немного не солидно… А, черт! Буду в темном париться, уж как-нибудь денек перетерплю. Приняв это судьбоносное решение, я с отвращением натянул рубашку, нацепил галстук и влез в черный костюм, пришедшийся аккурат впору. А я грешным делом сомневался, все-таки вчера довольно торопливо покупки делал, не солидно после тонны подколок самому у зеркала полчаса вертеться. Еще раз окинул собственное отражение оценивающим взглядом, хмыкнул довольно и поплелся в прихожую, по пути подхватив планшетник – тот самый, в котором Попрыгунчик обитал. Для этого полезного аксессуара я вчера приобрел стильный чехол в виде кожаной папки с позолоченными застежками, довольно прилично смотревшийся на фоне не самого дорогого костюма – я все же решил не борзеть и в бутики не пошел, ограничился магазином Shelby’s. Сунул ноги в черные ботинки-дерби – воистину классика бессмертна! – и выбрался в коридор, весь такой хрустящий и свеженький, как с витрины. Суровая дама-консьерж при виде меня растаяла и одарила теплой улыбкой, отчего я не удержался и сам расплылся до ушей – настроение было на удивление приподнятое, хоть обновки еще пока доставляли некоторые неудобства, особенно неразношенная обувь. Да и воротник рубашки, застегнутый на последнюю пуговицу, здорово давил на горло. Но я сказал сам себе, что выше этого, и уверенно направился к глайдеру, припаркованному тут же, во дворе пансионата, благо места здесь хватало. До офиса добрался довольно быстро, особенно с учетом самого начала рабочего дня – я бы сказал, пробки были средней паршивости, не чета новотокийским или тем же московским. Свободное местечко в подземном паркинге тоже легко нашлось, так что я в самом благостном расположении духа поднялся на лифте на сотый этаж и деловито протопал к снятому накануне помещению, попутно вежливо раскланиваясь с каждым встречным-поперечным. Встречные смотрели на меня с интересом, но знакомиться никто не спешил. Я, соответственно, тоже не навязывался. Оказавшись, наконец, в рабочем кабинете, развалился в кресле-«монстре» и врубил встроенный в стол терминал. Дождался загрузки операционки, запустил браузер и залез в почтовый ящик – шеф заверил, что к моменту моего прибытия на Босуорт подготовит необходимый пакет документов, мне останется лишь их все разослать по известным адресам, а потом подтвердить запросы из нескольких бюрократических ведомств. Не соврал, что характерно – в ящике я обнаружил свеженькое письмо с прикрепленным архивом. В кратком сопроводительном тексте Пьер извещал, что на сегодня у нас с ним переговоры по сверхдальней связи – сеанс уже оплачен, и крайне желательно, чтобы я на него не забил, как обычно. Скосив взгляд на инфор, я убедился, что времени до сеанса еще довольно много, и занялся текучкой, то бишь распаковкой и сортировкой документов. Я решил как можно быстрее покончить с формальностями и потом спокойно заняться изучением рынка – что бы там патрон не говорил, но быть простым посредником я не собирался. Хотя бы потому, что это неимоверно скучно. А раз есть время и для работы нужно, так почему бы не совместить приятное с полезным? Вот и я так думаю… Однако расслабился я рано, как показал опыт. Не учел особенности местной бюрократии, а зря: ни один документ не прошел соответствующей инстанции с первого раза. Сами заявки и прочие справки были составлены по всем правилам, можно сказать, безукоризненно, но вот сайт финансовой службы Босуорта оставлял желать лучшего. На редкость запутанный и бестолковый интерфейс вскоре довел меня до белого каления, и я в сердцах помянул не вовремя сбежавшую домой Женьку. Впрочем, легче от этого не стало, и я, в очередной раз накосячив с заполнением онлайн-формы, плюнул на бумажную волокиту и устало откинулся на спинку кресла. Ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу и выдохнул облегченно – хорошо! Сейчас бы еще пивка холодненького, для успокоения. Или кофе, да покрепче. И где моя Примерная Помощница, когда она так нужна? Даже, не побоюсь этого слова, жизненно необходима. Ч-черт! А все Пьер с его заморочками… От тягостных раздумий меня отвлек сигнал вызова «дальнего глаза» – так, не мудрствуя лукаво, пользователи Сети окрестили программную оболочку сверхдальней связи, нечто вроде древнего «скайпа». Твою мать! А я и забыл совсем! Торопливо ткнув пальцем в кнопку ответа, я кое-как подтянул галстук и придал физиономии самое невинное выражение, на какое только был в данный конкретный момент способен. Получилось, надо признать, не очень – протаявшее на дисплее изображение шефа анфас окинуло меня недовольным взглядом и буркнуло: — Чего так долго? Спишь, что ли, на рабочем месте? — Я тоже рад вас видеть, патрон. Добрый день. — Добрый, добрый, – отмахнулся Виньерон. – Правда, у нас тут уже вечер. Но не суть. Как устроились? — Все, как вы хотели, патрон – офис, роскошный глайдер, симпатичная секретарша… — Вижу, молодец. Похоже, Женя наконец-то сумела привить тебе зачатки вкуса. — Да, патрон. — Так, с одной задачей справился – не опозорился, – заключил Пьер, задумчиво уставившись на мой галстук. – С фирмой что? — В процессе, – вздохнул я. — Ну и ладно, – не стал настаивать на подробностях дражайший шеф. – Тогда давай закругляться, денежка капает. Следующий сеанс через три дня, проверяй почту регулярно. Проспишь вызов – вычту из твоей зарплаты. Усек? — Да, патрон. — Евгении привет. — Да, пат… Ну вот, отключился. Что за привычка у человека, бесит прямо! Опять же, спрашивается, на фига звонил? За такие бешеные деньжищи, и всего лишь поинтересовался, все ли в порядке? Ладно, бес с ним. Их, богатых, не поймешь. Тут других проблем невпроворот, помимо бестактности дражайшего шефа. Опять заявка не прошла. Да где же я нае… в смысле, ошибся-то?!М-мать!!! Женька, мне срочно нужна Женька. Кстати, чего-то она не звонит… Чуть поколебавшись, я отправил ей вызов. Тупо поглазев на мигающую на дисплее инфора иконку «абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети», тяжко вздохнул и вернулся к своему опостылевшему занятию. Со второго захода пошло легче, и вскоре я с головой погрузился в работу, совершенно потеряв счет времени. Очнулся лишь когда последняя заявка благополучно ушла на сервер налоговой службы, о чем меня оный и оповестил коротким сообщением. Плюс желудок властно о себе напомнил громким урчанием. Мимоходом бросив взгляд на инфор, я про себя ахнул – уже два часа пополудни! Не удивительно, что жрать хочется просто-таки зверски. Утренний кофе с яичницей уже давно благополучно переварился, а свежему, ввиду отсутствия секретарши, взяться было попросту неоткуда. С хрустом потянувшись, я выпростался из кресла, кое-как привел в порядок галстук и выбрался из офиса – пока что чисто на разведку. Разведывательный рейд вполне удался – опрошенный охранник с готовностью поведал о приличном и относительно недорогом кафе на первом этаже здания, куда я и наведался незамедлительно. Что характерно, секьюрити не соврал – кафе с незамысловатым названием «Бистро» занимало добрую половину цокольного этажа. И было весьма популярным – несмотря на то, что обеденный перерыв я проворонил, зал был набит чуть ли не до отказа. Контингент не поражал представительностью – в основном типичный «офисный планктон», клерки в отутюженных рубашках и все, как один, при галстуках. Все торопливо жевали, не менее торопливо хлебали кофе из картонных пол-литровых стаканов и так же торопливо убегали по завершению трапезы. Интерьер излишней роскошью не баловал, но все же не забегаловка типа «Бургер-Кинга» и иже с ним, а вполне приличное заведение. Внимательно осмотревшись, я обнаружил вход во второй зал, смежный с общим, но куда более скромный по размерам. Охранник окинул меня оценивающим взглядом и молча посторонился – видимо, фейсконтроль я прошел. Не знаю, по каким-таким признакам мордоворот определял достойных клиентов, но внутри мелких клерков не оказалось – сплошь солидные люди в дорогих костюмах. И не очень много, кстати, едва треть «нумеров», отделенных друг от друга низкими перегородками и своеобразными шторами из пышных лиан, занята. Обстановка живо напомнила мне заведение незабвенного господина Нобору, которое мы с дражайшим шефом посетили в бытность нашу на Сингоне, но в деталях отличия наблюдались, и серьезные. Заняв один из самых дальних «нумеров», я расслабленно развалился на кожаном диванчике, но понежиться толком не успел – у стола материализовался официант, вполне европейского вида парень. Я по инерции ожидал увидеть облаченную в традиционный наряд псевдо-гейшу из персонала господина Нобору, поэтому не сразу сообразил, что он от меня хочет. — А?.. — Господин?.. — Гаранин. — Вы у нас первый раз, господин Гаранин? — А что, так заметно? — Не то чтобы в глаза бросалось… Просто я тут уже несколько лет работаю. Вы явно еще не освоились. Желаете меню? — Нет, лениво мне. Что у вас сегодня дежурным блюдом? — Паста с морепродуктами, капуччино и шоколадный чизкейк. — Отлично. Несите. — Вы обедаете один? — Что?.. – Невинный вопрос официанта запустил в памяти цепную реакцию – отъезд Женьки, безуспешная попытка до нее дозвониться, отсутствие ответного звонка, хоть уже и далеко за полдень… Черт, куда она делась-то?! Ладно, не время сейчас. Нечего парня задерживать, у него, между прочим, работа. – Да, я один. Но кофе сделайте двойной. — Да, сэр. Официант испарился, и я сразу же залез в адресную книгу инфора. Против ожидания, Евгения Сергеевна вновь не ответила. Мало того, она по-прежнему находилась вне зоны действия сети. Этот факт особенно настораживал – это куда же надо было забраться, чтобы мобильник не ловил? На минус сотый уровень какого-нибудь небоскреба? Тоже не вариант, в любом таком здании есть стационарный ретранслятор. Разве что ее инфор выключен. А зачем, спрашивается? Ч-черт, мало мне загадок, еще и ненаглядная решила в прятки поиграть!.. Впрочем, отставить панику, подожду еще пару часов, а потом придется ее родителям звонить, если сама не объявится. Не думаю, что будет трудно отыскать в телефонном справочнике номера абонентов с фамилией Долговы. Неторопливо уничтожив обед, я вернулся в офис и залез в Сеть, усилием воли отогнав беспокойные мысли. Рано еще суетиться, ни один полицейский меня даже слушать не станет. Скажет, жди как минимум сутки, и будет прав. Эсэмэску вот только отправлю, чтобы сразу позвонила, как только в сети появится. Первый же запрос по тегу «биржа» выдал в поисковике уйму ссылок, в том числе и на центральный сайт местной торговой палаты, и я незамедлительно на нем зарегистрировался, заодно заполнив анкету – кто, зачем, что желает. Система приняла меня с распростертыми объятиями, сразу же предоставив доступ к тематическим форумам с досками объявлений и страницам с выставленными на продажу артефактами. Как я понял, сайт объединял в себе информационно-поисковую систему с банальным сетевым магазином, но по-настоящему ценные предметы можно было приобрести лишь на онлайн-аукционах, проводившихся администрацией строго по расписанию. Среди экспонатов нашлось немало для меня интересного, и я снова на некоторое время отвлекся от тяжких раздумий, не на шутку увлекшись изучением ассортимента. Даже доска частных объявлений, где на продажу выставлялись не самые дорогие и редкие диковинки, представала для свежего взгляда этаким Клондайком – и это с учетом того, что в торговле антиквариатом я пока что полный профан. А может, именно из-за этого. Плюс ко всему на сайте имелась локальная «аська» – исключительно для зарегистрированных пользователей, – в которой тусовалось довольно много заинтересованного народу, с готовностью откликавшегося на просьбу о пояснении относительно того или иного лота. Я и сам не заметил, как оказался втянут в занимательную беседу на тему «артефакты цивилизации Тау, настоящие и новоделы». В этом вопросе я худо-бедно ориентировался благодаря нескольким месяцам практики в Мирах Тау, так что в лужу не сел. Даже пришел к выводу, что данный род деятельности мне нравится – сидишь, трындишь в «аське» с интересными людьми и узнаешь много нового. От увлекательной беседы меня отвлекло послание от анонимного пользователя. Я сначала не обратил внимания на мигающую иконку принятого сообщения, но потом мерное мерцание стало действовать на нервы, и я раздраженным кликом развернул окошко. Глянул мельком на текст, намереваясь попросту поставить назойливого анонима в игнор, и медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Твою мать! Доигрались все-таки!.. «Господин Гаранин, ваша доверенная помощница у нас в гостях. Ничего не предпринимайте, ждите дальнейших указаний. Ради ее же безопасности». И стилизованный танто – японский нож характерной формы – вместо подписи. Ну, кто тут все еще думает, что это глупая шутка?..29 августа 2541 года, вечер
Глава 8
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити,За-ши-бись! И что теперь?! Пару минут я тупо пялился на послание, потом первоначальный шок прошел, сменившись зудом в руках и пятой точке – меня охватило жгучее желание куда-нибудь – не важно, куда – бежать и хоть что-нибудь делать. Усилием воли заставив себя снова опуститься в кресло, я раздраженно свернул окошко «аськи» и пару раз глубоко, до гипервентиляции, вдохнул-выдохнул. Немного полегчало. Мысли побежали шустрее, паника отступила на задворки разума. Для верности я медленно досчитал до десяти и с силой провел ладонями по лицу. Все, я спокоен, совершенно спокоен. Холодная голова сейчас мой лучший помощник. Думай, Паша, думай. Тебя этому несколько лет учили. Жаль, это умение раньше не пригодилось и практически выветрилось за ненадобностью… Какие у меня есть варианты? Ну, их как минимум несколько. Самый простой и первым приходящий на ум – все это чей-то глупый розыгрыш. Что в таком случае делать? Правильно, наступить на горло собственной песне и позвонить Женькиным родителям. Вдруг она уже давно дома, пирожки мамины уплетает, а инфор просто-напросто разрядился. Буду выглядеть предельно глупо в глазах потенциальной тещи, но… плевать! Переживу. Ну-ка, где тут у нас телефонная книга? Не думаю, что на Босуорте много семей с фамилией Долговы. А у меня еще две приметы есть – имена отца и дочери. Так что вычислю быстро… да вот же они! Подряд идут – Долгов Сергей Анатольевич, Долгова Екатерина Федоровна и Долгова Евгения Сергеевна. И домашний номер одинаковый у всех троих. Бинго! Ну-ка, где мой инфор… Стоп. Все это хорошо и замечательно, но ровно в том случае, если я прав насчет шутки. А если нет? Они наверняка перехватили Женьку на выходе из пансионата, потому что в офис она со мной не поехала. Вывод – нас вели со вчерашнего дня. Возможно, от самого космопорта, если не с Нереиды. Мы там особенно не прятались, настоящими документами пользовались. Значит, что? Правильно. С вероятностью в девяносто девять процентов за мной следят. Вот прямо здесь и сейчас. И к локалке наверняка подцепились, и канал «аськи» оседлали. Так что звонить кому-либо, а особенно Женькиным родителям, означает незамедлительно дать моим оппонентам шикарнейшую наводку. Так я только еще хуже сделаю, и не только себе. И если они Евгению Сергеевну еще не раскололи, я собственноручно ее выдам с потрохами. Легенда у нее качественная, Пьер наверняка ее проверял, но, раз ничего не заподозрил, значит, и подкопаться там действительно не к чему. А если я сейчас свяжусь с некими Долговыми – сразу после того, как узнал, что напарница не доехала до места назначения – то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы связать эти два факта воедино. И тогда все станет совсем плохо. Даже я понимаю, что в живых ее точно не оставят. Пока же шансы есть. Призрачные, скорее всего, нас обоих где-нибудь прикопают по-тихому, но… если у меня будет хоть какое-то время, я, возможно, и придумаю что-нибудь. Да хотя бы подохну в бою, защищаю любимую. Эх, как сказал! Пафос так и прет! Ха-ха три раза. Так, стоп. Не пойдет. Что-то я опять разнервничался… Оп-па! А ведь это идея! Ну-ка, ну-ка… Минут десять я задумчиво сидел, массируя виски, потом резко выдохнул, как перед прыжком в воду, и решительно натыкал на дисплее инфора «девять-один-один» – традиционный номер службы спасения. Дождался трех гудков и отключился. Через пару минут повторил, с тем же успехом. Потом запустил в браузере поиск по тегу «контакты полиции Босуорт-Сити», прокрутил длинный список, даже кликнул по парочке ссылок. Затем извлек из внутреннего кармана пиджака свой старый мобильник, еще амьеновский. Я его с вечера предусмотрительно подключил к местной сети – инфор инфором, но на шарике, вдали от родного фрегата, им пользоваться не всегда удобно. По идее, надо бы модный навороченный смартфон прикупить, дабы не выделяться, но не успел. Вернее, вчера не подумал. А теперь уже и пофиг, как бы. Не на выставку. Торопливо вбил данные аккаунта в «аське», чтобы оставаться на связи, и вырубил комп. Прошел в санузел, старательно потер глаза кулаками – вот так, до кожного зуда и покраснения, затем умылся. Глянул в зеркало – нормально, чувак после бессонной ночи. Или хорошенько перенервничавший. Ф-фух, вроде все подготовительные мероприятия провел. Главное, в дальнейшем не облажаться… Эта мысль преследовала меня до самого бара. Не мудрствуя лукаво, я спустился в «Бистро», но в VIP-зал не пошел, устроился у барной стойки. Под недоуменным взглядом бармена ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу – типа, дышать трудно. Ткнул в первую попавшуюся бутыль, выставил два пальца. Парень за стойкой понял меня правильно, хоть и удивился. Впрочем, я бы тоже удивился, если бы меня попросили налить двойной виски, причем из дешевых, и отказались от льда и воды. Согласен, противно. Теплый виски, да еще в таком количестве, залпом влитый в глотку – не самое приятное угощение. Однако я лишь страдальчески поморщился, проглотив пойло, и жестом велел повторить. Бармен уважительно хмыкнул, выполняя просьбу, и уже без удивления проводил взглядом вторую порцию, которая ухнула мне в желудок, по пути опалив пищевод. Еле сдержав тошноту, я насколько сумел деликатно рыгнул, прикрыв рот ладонью, и икнул. Судя по вытянувшемуся лицу властелина коктейлей, эффект я произвел нужный. Вот и замечательно. — М-мне, ик, бутылку. С с-собой. — Мистер уже уходит? — Н-не дождетесь! – пьяно помотал я пальцем перед носом бармена, для верности еще и угрожающе качнувшись. Однако усидел на высоком табурете и заработал еще один уважительный взгляд. – За с… столик, ик, пе… пре… переберусь. — Как скажете, мистер. Может, желаете покушать? — К ч-черту!.. Демонстративно пошатываясь и цепляясь бутылкой за спинки стульев, я кое-как пробрался к дальней стене, где располагалось несколько свободных столиков, и рухнул на диванчик у первого попавшегося. Грохнул емкостью с дрянным вискарем по столешнице, пристроил рядом широкий низкий стакан, позаимствованный в баре, и уставился на стену, мерно покачивая головой. Со стороны ни дать ни взять хорошенько набравшийся мужик, но еще не мертвецки пьяный. Собственно, именно такого впечатления я и добивался. Что такое для русского человека двести граммов пойла? Особенно после принятой порции «антиалка». Завтра, правда, голова трещать будет сильней, чем с честного похмелья, но… плевать. Еще немного поизображав ханыгу, я вновь наполнил стакан. На сей раз пошло хуже, меня чуть не вывернуло, зато под шумок удалось выплеснуть большую часть отравы на пол. Блин, а ведь до фига еще в бутылке! Я однозначно все не выжру, проблююсь прямо здесь. Терпи, тряпка! Не дыши носом, а на языке горечь сама пройдет. Мля-а-а!.. Таким макаром я просидел где-то с полчаса, с переменным успехом выливая гадостное пойло то под стол, то на диванчик, но часть все равно попала в глотку. Потом явился официант, но был отменно некультурно послан в пешее эротическое. На мое счастье, всю тяжесть посыла он не осознал, поскольку ругался я по-русски. Парень, надо сказать, оказался не из робких, и после недолгого сопротивления вытряс из меня кредитку, которой я мазнул по сканеру, расплатившись за «угощение». Отвязавшись, наконец, от не в меру упорного персонала, я кое-как засунул ополовиненную бутыль в карман пиджака (который все это время старательно уделывал виски) и поплелся к выходу, благоухая на весь зал. Без приключений и тут не обошелся – уже почти у самой цели меня хорошенько мотануло, и я ухватился за ближайший стул, едва его не своротив. И все бы ничего, если бы на оном стуле не сидел другой завсегдатай – куда более трезвый. Мужик успел выставить ногу в распор, соответственно, оба мы остались при своих. Однако же счел нужным возмутиться: — Какого?! Куда прешь, придурок?! — П-придурка, ик, в з-зеркале увидишь! — Чего?! — Еще и г-глухой!.. Ик!.. Тут товарища проняло окончательно, и он дернулся с явным намерением встать из-за стола и дать в морду пьяному хамлу, то есть мне. Я, понятно, в морду получать не захотел – мужик был довольно крупный, хоть и пузатый – потому просто положил ладонь ему на плечо, силой удерживая его в сидячем положении. Это если смотреть со стороны. А на самом деле сдавил трапециевидную мышцу. Не самое приятное ощущение, даже рубашка не спасла. Мужик удивленно пискнул, и я сразу же его отпустил, напоследок послав непечатно. Опять-таки по-русски. Потеряв к оппоненту интерес, снова побрел к выходу. Против ожидания, никто меня не преследовал, если не считать какого-то шустрого паренька, ловко от меня увернувшегося на выходе из кафе, и я без помех поймал такси. «Бомбилы», как правило, народ отчаянный, пьяным видом их не отпугнуть. Наоборот, еще с большим удовольствием посадят, надеясь на повышенную щедрость. А что, в алкогольном угаре многие этим грешат. Не оказался исключением и мой водила. Он даже не стал настаивать на точном адресе, просто лихо встроился в поток и повел глайдер в сторону местного злачного района. Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити, 20 сентября 2541 года, тогда же Летели не долго – минут через пять я сделал вид, что мне плохо, и таксист поспешил припарковать глайдер у первого попавшегося развлекательного центра. В благодарность за это я не стал блевать в салоне. Собственно, изначально не собирался, но водиле, как вы понимаете, знать об этом совершенно не обязательно. К тому же огромный торговый комплекс меня полностью устраивал – тут можно было и культурно отдохнуть, и по магазинам прошвырнуться. Опять же, модный клуб яркой рекламой зазывает на вечеринку. Хоть и не время еще, но народу уже довольно много, можно затеряться. Расплатившись, я невнятно поблагодарил обрадованного скорым избавлением драйвера и с трудом выбрался наружу. Парковка оказалась довольно оживленным местом – кучки народа тут и там, беспрестанно садящиеся и взлетающие глайдеры, взрывы смеха – в общем, нормальная тусовочная жизнь. Вот только мне на этом празднике не место. Впрочем, завсегдатаи к моему появлению отнеслись безучастно – двое парней, по виду явных секьюрити, скользнули по мне безразличными взглядами, а остальной народ и вовсе внимания не обратил. Я, соответственно, тоже навязываться не стал и на заплетающихся ногах побрел ко входу. Широкие зеркальные створки, в которых отчетливо отражались рекламные огни – как и в любой приэкваториальной зоне, в Босуорте темнело довольно рано – разъехались в стороны, и я оказался в людном холле. Посетители сновали мимо, едва не задевая меня плечами, и я для вида даже матюгнулся на одного особо наглого хлыща, но тот был слишком занят собой и на провокацию не повелся. Его счастье. Миновав обширный зал, я сориентировался на слух и побрел в правое крыло – именно оттуда доносилась приглушенная музыка. Звукоизоляция в диско-барах отменная, это я точно знаю, и если уж здесь слышно неизменное «тыц-тыц-тыц», то страшно представить, что творится внутри. Самое место для пьяного нервного клерка. В клуб меня пустили, правда, на входе отобрали ополовиненную бутыль, так и торчавшую в кармане. Я для вида повозмущался, но в драку не полез – ребята на работе, в конце концов, зачем им лишние неприятности устраивать? А потенциальным соглядатаям хватит и легкой перебранки. В основном зале музыка просто оглушала. Нет, не так – ошарашивала! Рев стоял такой, что слух практически отключился уже через несколько секунд, и я воспринимал лишь уханье басов, отдававшееся вибрацией во всем теле. Стены, кстати, тоже тряслись – я это почувствовал, когда прислонился к ближайшей. Несколько адаптировавшись к обстановке, я пробрался к барной стойке, для чего пришлось пересечь танцпол. Конечно, можно было обойти, но я поперся напролом – надо же имидж поддерживать! Собрав обильный урожай толчков, тычков и грубостей, я все же достиг цели и с некоторым трудом взгромоздился на высокий табурет. Здесь было активировано аудиополе, и вотчина бармена казалась крошечным островком относительного спокойствия в разбушевавшемся море людских тел. Народ оттягивался со всем старанием – руки тряслись над головами в такт мелодии, ноги выписывали замысловатые па, а в самом центре танцпола, на специальном помосте, показывали индивидуальное мастерство продвинутые танцоры. Их подбадривали восторженным ревом, и от желающих отбоя не было. В общем, самый обычный бардак, как в таких клубах и заведено испокон веков. — Чего желаете? – осведомился бармен, когда я устроился поудобнее и перевел на него мутный (по крайней мере, я на это надеялся) взгляд. Тишина в баре после танцпола показалась просто оглушающей (вот ведь парадокс!), так что вопрос я скорее по губам прочитал, нежели расслышал. — Виски, двойной. – Понижать градус не стоит, да и мешать тоже. Раз уж начал с благородного… тьфу!.. напитка, то и продолжим в том же духе. – С содовой. Одним махом прикончив порцию, я жестом велел повторить, сцапал стакан и убрел к сидячим местам – практически таким же «нумерам», как и в покинутом не так давно кафе. Правда, здесь царила интимная полутьма, и я смог немного расслабиться, не опасаясь спалиться. Вискарь оросил ковровое покрытие под столом, но минут через десять пришлось подозвать официанта и озадачить заказом – спектакль был в самом разгаре, нечего на сухую сидеть. Парень расстарался, и вскоре на столе уже красовалась бутыль «Новы» – бурбона местной выделки. Стакан у меня уже был, так что оставалось лишь продолжать в том же духе. Что я и проделал, неторопливо вылив большую часть пойла на пол. Растянул удовольствие почти на час, хоть внутри все просто кипело, а тело требовало немедленного действия, и, в конце концов, рухнул лицом на столешницу, посапывая и икая. Миниатюра «бесчувственный Гаранин» удалась – довольно скоро ко мне подошел давешний официант и деликатно потрогал за плечо. Получив невнятный посыл на три буквы, успокоился и убрался по своим делам, а я примерно с четверть часа изображал мертвецки пьяного. Когда совершенно неожиданно дикая какофония неотранса сменилась медленной, хоть и ритмичной, мелодией, я якобы очнулся – вскинулся, едва не сверзившись под стол, обвел зал мутным взглядом и потянулся к бутылке. В ней еще что-то оставалось, и я вылил виски в стакан – весь, до последней капли. Опрокинул в глотку, грохнул донцем по столешнице, едва не расколотив к чертям посудину, и согнулся в жестоком спазме, зажав рот рукой. Получилось весьма натурально. Блевать я, понятное дело, не стал, но, когда выпрямился, встретился взглядом с опешившим официантом. — Сэр, вам плохо? — Мне ох… хренительно х-хорошо!.. — Вы уверены, сэр?.. — Пшел… — Сэр, вас проводить в туалет? — С-сам!.. Я не слишком уверенно отбросил протянутую руку и с трудом поднялся на ноги, для усиления эффекта опрокинув пустую бутылку. Официант никак на этот демарш не отреагировал, но предусмотрительно держался поблизости, пока я лавировал между столиками. Правда, в сортир за мной не поперся, чего я, признаться, начал опасаться. Внутри никого не оказалось, что мне было только на руку, и я куда более твердой походкой протопал к ближайшей раковине, предусмотрительно заперев дверь на примитивную защелку. Врубил на всю холодную воду и с наслаждением сунул голову под струю. Напор был весьма сильный, так что вскоре я насквозь промочил пиджак с рубашкой и хорошенько залил пол вокруг. Потом чуть прикрыл воду и извлек из кармана мобильник – пришло время для следующего этапа плана. Ослабил крышку батарейного отсека, натыкал на дисплее все тот же «девять-один-один» и послал вызов. На пятом гудке прервал связь, и, улыбнувшись своему взъерошенному отражению, разжал пальцы. Телефон шмякнулся на пол и вполне ожидаемо лишился аккумулятора – тот, описав в воздухе короткую дугу, шлепнулся в лужу. — Млять!!! Получилось искренне, я бы даже сказал, от души – мобильник у меня был дешевый, соответственно, и батарея не из лучших, без защитного покрытия. Остатков заряда вполне хватило, чтобы меня ощутимо тряхнуло током – не зря же я тут целое море разливанное устроил, да и сам вымок качественно. Были бы у меня длинные волосы, обязательно бы встали дыбом. А так ничего, как был ежик, так и остался. Да и одежда даже дымиться не начала, все же телефонная батарея далеко не энергоблок от скафандра. Тем бы так шарахнуло, что глаза бы на лоб вылезли. В лучшем случае. А в худшем прямиком в морг. Тем не менее цели я достиг – полученный разряд гарантированно выжег все «жучки», если они у меня на одежде были. Точно выжег, не сомневайтесь – этому трюку будущих дипломатов в академии учат. Там целый курс читается, посвященный всяческим антишпионским хитростям. Не уверен, что кто-то вообще озаботился мне микрофон подсадить, но я исходил из самых неблагоприятных начальных условий, так что будем считать, что на какой-то срок от дистанционной слежки и прослушки избавился. Однако время дорого, оппоненты быстро сообразят, что к чему. Очень надеюсь, что спишут диверсию на слепой случай. Не зря же я так старательно изображал надравшегося с горя и от нервов хлюпика. Даже не потрудившись подобрать раздолбанный мобильник, я прошлепал по луже к дальней кабинке и забрался внутрь, предусмотрительно неплотно прикрыв дверцу. Уж больно защелка хлипкая, одним хорошим рывком выворотить можно. А так вход в сортир с моей позиции просматривался прекрасно, так что пока можно было не беспокоиться. Еще раз удостоверившись, что никто меня не подслушивает, я набрал по памяти номер Долгова-старшего. Инфор привычно сформировал голографический дисплей, пока что лишь мигавший пиктограммой вызова, и я беспокойно заерзал на сиденье унитаза. Ч-черт, а вдруг не возьмет трубку?! И что тогда? Весь план к чертям! Останется только тарасовским дружкам звонить, но это вообще сомнительный вариант. С ними я договариваться буду долго и упорно. Женькин же отец лицо заинтересованное, должен сразу на контакт пойти… — Да?.. На дисплее сформировалось не очень четкое изображение – мужское лицо с твердыми чертами и холодными глазами. Стандартная стрижка «ежиком», правда, волосы седые, упрямая складка на лбу – таким бы мог стать незабвенный Тарасов лет через пятнадцать-двадцать. Блин, не хватало еще, чтобы потенциальный тесть и характером на неугомонного майора походил! Хлебну тогда… — Долгов Сергей Анатольевич? — Да. С кем имею… честь? Надо же, просек. Сарказмом от последнего слова так и разило. — Я… эм-м… непосредственный руководитель вашей дочери, Павел Гаранин. — Зятек, значит!.. – с нехорошим прищуром протянул Долгов-старший. – Ну-ка, ты, хлыщ, колись, куда Женьку дел! Оп-па! Уже зятек?! Ч-черт!.. — Откуда вы знаете? — Знаю что? — Про «зятька»? — Женька матери растрепала, а та уже мне. — Она вам звонила? Я имею в виду раньше. — А какое это имеет значение? — Спалиться могла… — А, ты об этом… – Долгов-старший на секунду задумался и решительно помотал головой: – Нет, она по электронке письма присылала. Из кафешек разных, и всегда с нового адреса. Секретность, все дела. — Это радует, – выдохнул я, едва сдержав позыв утереть несуществующий пот со лба. Хотя бы этот канал утечки информации отпадает – уже хлеб. Ладно, вернемся к нашим баранам. – Значит, она все-таки не дома? — Что значит «все-таки»? — Она вам звонила? Сегодня. — Ты еще и еврей! – не на шутку взъярился мой собеседник. – Издеваешься, что ли? — Я предельно серьезен. Она вам звонила? — Утром, с уличного автомата. Так, уже лучше. Додумалась мобильник не светить. Еще один плюсик в ее пользу. — Нам нужно серьезно поговорить. Около двух часов назад мне на почту пришло анонимное сообщение, из которого следует, что вашу дочь похитили. Долгов-старший молчал почти минуту. Признаться, за эти без малого шестьдесят секунд я здорово натерпелся – по спине пробежал холодок, а в желудке противно засосало. И было от чего – суровый собеседник не сводил с меня обещающего взгляда, от которого просто мороз пробирал до костей. Или я реально продрог? Не мудрено, сам насквозь мокрый, а кругом один кафель. Самая располагающая обстановка. Наконец, Женькин отец медленно выдохнул: — Говори. — Вы в курсе, чем ваша дочь занималась последнее время? — В общих чертах. — Тогда не буду вдаваться в подробности. Я более чем уверен, что похищение связано с ее работой. Им нужен источник информации. Насчет Женьки они просчитались – ничего важного она не знает. Зато через нее можно легко добраться до меня. — Я тебя понял. Но у меня есть встречный вопрос – ты идиот, мне звонить?! Н-да, как-то по-другому я знакомство с будущим тестем представлял… — Я с «международника» звоню. Еще одна дипломатическая хитрость – если ты, хм, инопланетник и хочешь избавиться от прослушки, не пользуйся услугами местного оператора. Инфор, зарегистрированный на родине, автоматически посылает вызов на так называемый «международный» ретранслятор, какой есть абсолютно во всех мирах человечества, и уже с него сигнал передается в планетарную мобильную сеть. То есть перехватить разговор можно, и это не сложнее, чем оседлать линию обычного сотового, но есть нюанс – нужно знать номер вызываемого абонента. Иначе просто не к чему будет привязаться. С мобильником же все просто – посадил своего человека на сервер, дал номер, за которым нужно следить, и ждешь результата. Исходящий сигнал все равно этот же оператор обрабатывать будет, соответственно, и абонент сразу же проявится. В отличие от. — Молодец, – рявкнул Долгов. – А микрофон тебе, оболтусу, подсадить не могли? — Если и подсадили, то я его сжег. Поверьте, Сергей Анатольевич, все под контролем. — Угу. Ты это Женьке скажи. Да, не в бровь, а в глаз. Я помолчал, всем своим видом являя раскаяние – пусть успокоится мужик немного, мне с ним еще работать. Потом бестрепетно перехватил суровый взгляд потенциального тестя: — Сергей Анатольевич, мне нужна ваша помощь. — Кто бы сомневался. У тебя план-то хоть есть, или самодеятельностью решил заняться? — Увы, второе. Не план, чистая импровизация. Но сначала скажите: вы сможете организовать за мной слежку по «пищалке»? — Я-то могу… Вопрос в другом – а они? Тоже могут? — У вас тут реально такой бардак? – не на шутку изумился я. Потом вспомнил эпопею с Джейми и поспешил дать задний ход: – Да бога ради, пусть следят. Главное, чтобы вы знали, где я нахожусь. Только надо осторожно следить, вдруг у них в полицейском управлении кто-то на зарплате. — Они местные? — Очень может быть. Но заводилы наверняка якудза. Один из сингонских кланов. Долгов коротко, но отменно непечатно высказался и поспешил пояснить: — Они так и «международник» на контроль взять могут. Ты этот инфор еще где-то светил? — Светил, – вздохнул я. – На Нереиде, на Сингоне, здесь тоже. Но я все-таки думаю, что это маловероятно. Даже если они каким-то чудом сейчас нас слышат, вряд ли откажутся от своей затеи. Я им нужен. Причем позарез. — Ладно, замнем для ясности. Еще вопросы? — Операцию по освобождению заложников организовать сможете? — Обижаешь. Главное, знать где. Остальное дело техники. — Хорошо… Договорить я не успел – кто-то раздраженно дернул входную дверь. Правда, без особого успеха – защелка оказалась куда прочнее, чем я ожидал. Однако успокаиваться страждущий не пожелал и принялся колотить по створке, судя по звуку – ногами. — Что там у тебя?! — Да урод какой-то в сортир ломится. Короче, времени у нас мало. План такой… Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити, 20 сентября 2541 года, тогда же Женькин папенька оказался весьма хватким дядечкой и суть уловил уже буквально через пару предложений, так что остаток разговора уложился в считанные минуты. Все это время неугомонный придурок продолжал ломиться в дверь, и я каждую секунду ожидал, что она, наконец, поддастся напору. Однако обошлось, и я, вновь натянув образ чуть освеженного водными процедурами пьянчуги, открыл защелку. Створка тут же распахнулась, сдернутая могучим рывком, и не ожидавший подобного развития событий поддатый тусовщик – вырядившийся в яркие шмотки парень лет двадцати – едва не рухнул на пол. Повис на ручке, неуклюже выпрямился и пьяно выматерился. Сфокусировав на мне мутный взгляд (аж завидки взяли – мне бы такой часа полтора назад!), персонаж икнул и агрессивно поинтересовался: — Чего вылупился, придурок? Видит бог, я на него был зол, но не до такой степени, чтобы морду бить. Стало быть, сам напросился. — Придурка в з-зеркале увидишь! — Чего?! Вместо ответа я резко выбросил кулак – классический правый прямой. Правда, массу не вкладывал, да и смазал слегка, качнувшись на нетвердых ногах. Шоу маст гоу он, как говорится. Костяшки пальцев хлестко врезались в нос тусовщика, отчетливо хрустнуло, и он с размаху сел на пятую точку, недоуменно, и, я бы даже сказал, обиженно на меня воззрившись. — Еще? П-придурок!.. — Урод! Ты мне нос сломал!!! Аудиополе в районе ванных комнат было не столь мощным, как в баре, но слова разобрать все-таки было можно. А страдалец еще и на крик сорвался, хоть и гундосый. Нормально, но для верности добавим… Я размашисто припечатал левую стопу к скуле страдальца, опрокинув того на пол, отскочил на пару шагов в сторону, изобразив нечто вроде боевой стойки, и удовлетворенно покосился на пару мордоворотов-секьюрити, уверенно рассекавших людское море. Замечательно получилось, прямо-таки по классике. Расплывшись в пьяной ухмылке, уставился на охранников и едва не прозевал появление третьего противника – он подобрался ко мне сбоку, видимо, вдоль стены прошел. — Сэр, немедленно покиньте наше заведение. — Пшел!.. — Сэр, я вынужден буду вызвать полицию. — Да иди ты! – Я не слишком уверенно оттолкнул руку охранника, уходя от захвата за локоть, и выбросил левый хук – не прицельно, абы куда. Секьюрити среагировал как надо – ушел от удара нырком и попутно втер мне левым боковым по ребрам. Я попытался неуклюже войти в клинч, но снова потерпел неудачу – парень легко отпрыгнул, успев приложить меня прямым в район солнечного сплетения. Слава богу, не пробил, но порыв мой сбил качественно. А тут еще и подкрепление подоспело – двое дюжих мордоворотов навалились с двух сторон мне на плечи, профессионально заломив обе руки. Озверевший шустрик – надо думать, старший по званию – все-таки дотянулся до моего «солнышка» коленом, и я захрипел, хватая ртом воздух. — Получил? Парни, вышвырните его через черный ход. Потеряв ко мне всякий интерес, охранник склонился над моей пускающей носом кровавые пузыри жертвой: — Сэр, вы в порядке?.. Да в порядке он, в порядке. Что ему сделается? Подумаешь, юшка… Со мной куда жестче обошлись, хоть, надо признать, следов не оставили – весьма профессионально и со знанием дела колотили. А я еще вдобавок ботинок в крови вымазал… Ч-черт, не о том думаю. Секьюрити с наработанной длительной практикой ловкостью протащили меня вдоль стены до служебной зоны и поволокли по слабо освещенному коридору, бесцеремонно забодав дверь моей же головой – еле пригнуться успел, а то бы лбом приложили. Но и так не слабо получилось, до гула в ушах. Пару раз свернув, мы добрались до выхода. Один из мордоворотов пинком распахнул довольно массивную пластиковую створку, и охранники объединенными усилиями вышвырнули меня из заведения. Падение получилось довольно удачным, я даже слегка погасил импульс, но все равно хорошенько ударился спиной и закашлялся, не в силах сделать вдох. М-мать! Давненько со мной так не обращались… впрочем, сам виноват. С трудом отдышавшись, я кое-как поднялся на ноги и страдальчески сморщился – мордовороты не стали стесняться и закинули меня на кучу пластиковых мешков с мусором. Твою маму! Надо же, опять на помойке очутился. И ведь угораздило именно в этот клуб притащиться! Во всех нормальных заведениях утилизаторами пользуются, а эти по старинке – в мешки всякую гадость складывают. И не лень людям? Хотя, если подумать, явление довольно распространенное – хозяин бережливый, вторсырье собирает. Н-да, что-то меня опять не в ту степь понесло. Нервы. Так, что у нас дальше по плану? Немного помаячить на улице, дабы якудза, или кто тут вместо них, слежку возобновили, и поймать такси. Уже привычно изображая пьяного, я выбрался из проулка и побрел к парковке – если глаза меня не обманывали, там как раз торчало несколько глайдеров характерной расцветки. Проваландавшись у входа минут пятнадцать, я неуверенно поскребся в дверцу первого попавшегося такси. Времени у таинственных оппонентов было достаточно, не восстановили наблюдение – их проблемы. Зря, что ли, я тут маячил, в меру своих скромных актерских способностей делая вид, что дышу свежим воздухом? Типа, перебрал парень, подрался, а теперь в себя прийти пытается. Водила кочевряжиться не стал, хоть и поморщился, скосив глаза на мои брюки – все-таки пребывание в мусорной куче оставило следы на одежде, ладно хоть, вонь дешевого вискаря перебивала все остальные ароматы. — Ну ты, мужик, и набрался! – вместо приветствия восхитился таксист. – Куда едем? Стой, сам догадаюсь – хочешь продолжения банкета? Я кивнул и рухнул на заднее сиденье. — Эк тебя развезло! Будут какие-то конкретные пожелания, или на мой выбор? — По… ик… поехали. — Понял. Скажешь, когда высадить. Угу, обязательно. Глайдер стремительно взмыл ввысь, ловко влился в поток верхнего эшелона и неторопливо поплыл куда-то в сторону Сити. Пока что меня это устраивало, и я расслабленно развалился на диванчике, прикрыв глаза. А через пару минут и вовсе похрапывать начал, чем вызвал вполне объяснимое беспокойство водилы: — Эй, мужик! Але, просыпайся! Или хотя бы точнее скажи, куда тебя везти. — Домой. — А «домой» – это куда? — Па-а-ансионат на Ф-фэнси-стрит, – широко зевнул я. – Семнадцатый дом. — Понял. Сделав вид, что практически вырубился, я, тем не менее, одним глазом косился в окно – прозевать нужный адрес не хотелось. Впрочем, долго изгаляться не пришлось – вскоре глайдер оказался над хорошо знакомым районом, застроенным в основном небольшими частными домиками, слегка разбавленными двух- и трехэтажками, типа незабвенного пансионата, в котором мы с Женькой квартиру сняли. Мелких магазинчиков и баров «только для своих» тут тоже хватало. — Друг, высади меня во-он там, у забегаловки. — Уверен? Может, все-таки домой? — У… ик! Уверен. — Как скажешь, мужик, – не стал спорить водила. С ювелирной точностью приткнув глайдер почти у самого входа в неброское кафе со старомодной неоновой вывеской, таксист дождался, пока я расплачусь, довольно осклабился и поинтересовался: — А это вон не твои друзья? — Г-где?! — Да вон, синий глайдер. За нами от самого развлекательного центра шел. — Н-не… П-показалось. — Как знаешь. Ну, бывай! Мысленно возликовав – все-таки прав я оказался, вели меня визуально, а, значит, все «жучки» я благополучно утилизировал – прошаркал к входу и неуклюже ввалился в бар, по пути задев плечом дверной косяк. Потом для пущей убедительности споткнулся о порожек, но на ногах устоял, лишь ругнулся матерно. Чуть привыкнув к уютной полутьме, огляделся. Народа было немного, и никто ко мне особого интереса не проявил. Разве что крепкий мужик с седым «ежиком», оседлавший табурет у барной стойки, недовольно поморщился – впрочем, неудивительно, все остальные русских матюгов не поняли. Долгов же старший – а это, как вы уже догадались, был именно он – демонстративно смерил меня презрительным взглядом и приложился к широкому стакану. Ага, неизменный виски со льдом. Господи, сделай так, чтобы в этом тобой забытом заведении нашлось приличное пойло!.. А оперативно Женькин папенька работает – сказал, что успеет, и не обманул. Впрочем, он сам и предложил этот бар, так что я бы очень удивился, если бы его тут не обнаружил. И от посторонней помощи отказался, мол, кому же еще отдуваться за кровиночку, как не ему? Теперь главное мне самому не облажаться, да не переиграть. Ага, а вот и наблюдатель! Обернувшись на шум у двери, я мазнул безразличным взглядом по ничем не примечательному молодому парню и поплелся к стойке. Устроился на табурете чуть в стороне от Долгова-старшего, оставив без внимания его недовольную гримасу, и дыхнул перегаром на бармена: — Виски. Двойной, со льдом. Властелин коктейлей оказался калачом тертым и на мой демарш никак не отреагировал, разве что постарался больше ко мне вплотную не приближаться, но заказ выполнил оперативно – достал из-под стойки стакан, похрустел кубиками льда и плеснул из объемистой бутыли со специальной ручной помпой. Судя по аромату, Бог мою молитву услышал – здешнее пойло могло по праву считаться элитным, не то что мерзкая «Нова» из давешнего клуба. — С-спасибо. Ик!.. Я в один прием вылакал порцию, на этот раз даже не поморщившись, и знаком попросил бармена повторить. Тот вопросительно на меня уставился, но я упрямо буркнул: — Еще один. Двойной. — Как скажете, сэр. Вот именно, как скажу. Самого воротит, признаться, но никуда не денешься – я буквально каждым квадратным сантиметром спины ощущал внимательный взгляд явившегося следом за мной парня. Может, и совпадение, конечно. Но жизнь меня в такие совпадения давно верить отучила. Так что шоу продолжается. Следующие полчаса я старательно накачивался вискарем, умудрившись почти половину разлить по стойке, чем вызвал вполне понятное неудовольствие как бармена, так и ближайшего соседа, то бишь Долгова-старшего. Однако я старательно делал вид, что дела индейцев шерифа, как бы это помягче… не беспокоят. Властелин коктейлей, как лицо заинтересованное, на мое свинство не реагировал – платил я по первому же намеку – а вот сосед в конце концов не выдержал: — Парень, ты из какого хлева вылез?! — А? – Я с пьяным недоумением уставился на Женькиного папеньку, мысленно усмехнувшись – старательно подновляемая лужица благополучно добралась до его рукава и успела хорошенько пропитать грубоватую ткань легкой ветровки. — Аккуратнее, говорю! — Да пшел ты! Ик!.. — А вот грубить не надо! Я вместо ответа попытался продемонстрировать ему всем известную фигуру с оттопыренным средним пальцем, но задел стакан с выпивкой. Очередная порция вылилась соседу на ботинки, и он с бранью отлип от стойки. Одарив меня прямо-таки зверским взглядом, открыл было рот, но бармен как нельзя вовремя вмешался в назревающий конфликт: — Господа, господа! Я вас прошу! Драться – на улицу. — П-пойдем, ик! В-выйдем! – осмелел я. – П-при… Бац!!! А ничего так, резко и жестко. Башка мотнулась, да и в ушах зазвенело – неплохой хук, хоть и намеренно слабый, чтобы уж совсем не вырубить. Потрогав ушибленную челюсть, я все же закончил: — …дурок! Ик!.. Вот теперь мне и заступничество бармена не помогло – набычившийся Долгов-старший молча сгреб меня за шкирку и целеустремленно поволок к выходу, не обращая внимания на мои заплетающиеся ноги. Зато я, не переставая валять дурака, заметил, как давешний паренек – тот самый потенциальный соглядатай – с кем-то треплется по мобильнику. Слов, понятно, не разобрал, да и не пытался,самозабвенно погрузившись в роль, а потому не сразу среагировал на звонок инфора. Мы уже почти добрались до двери, когда я, наконец, уперся обеими ногами, для верности схватившись за оказавшийся поблизости стол, и резким рывком высвободил ворот из долговской хватки. Тот было возмутился, но я отмахнулся, что-то нечленораздельно промычав, и поднес инфор к глазам, силясь сфокусировать взгляд на дисплее. Получилось не очень – я пару раз ткнул пальцем по сенсору приема и ожидаемо промахнулся, а в довершение всего сам чуть не ляпнулся на пол – держать равновесие в моем положении оказалось весьма затруднительно. — М… м-мужик! Ик!.. Б-будь… — Чего тебе, кретин? — О… от-тве… т-ть п-пжалста! В-важ… жно… Ик!.. — Я вообще-то морду тебе начистить собирался, не забыл? — П-пох!.. — Н-да, наглость – второе счастье! – заключил Долгов-старший, но все же смилостивился и деловито коснулся сенсора приема. — Господин Гаранин? – незамедлительно ожил инфор. Абонент пожелал остаться инкогнито и видеопоток не включил, но, судя по голосу и характерному акценту, был явным азиатом. Вот она, кстати, обратная сторона главного достоинства «международника» – любая попытка проследить входящий вызов привела бы к центральному серверу ретранслятора, то бишь в тупик. — Я… т-тута!.. Ик!.. — Что, простите?.. — Т-ту!.. Я!.. — Вы что-то хотели? – после некоторого раздумья влез в беседу Долгов-старший. — Господин Гаранин? — Нет. — А кто, простите? — Как бы вам объяснить попроще, – замялся Женькин папенька, – я, понимаете, вашего господина Гаранина вроде как бить собрался. За дело. Он, чтоб вы знали, эм-м, сильно пьян. И вряд ли себя может контролировать. — Кх-м… а я номером не ошибся? — Сейчас узнаю. – Долгов-старший прикрыл инфор ладонью, чтобы приглушить звук, и легонько пнул меня в голень: – Ты Гаранин? — У-гу… — Да, этот крендель говорит, что Гаранин. Вы явно попали по назначению! – обрадовал он абонента, даже не попытавшись скрыть сарказм в голосе. – Что ему передать? Думаю, после трепки он немного оклемается. — Э-э-э… а не могри бы вы, господин… — Сергей. — Не могри бы вы, Сергей, воздержаться от, кх-м, рукоприкрадства? Мне бы хотерось сохранить господина Гаранина в относитерьно приричном виде. Точно, японец! Только они звук «л» не выговаривают, на «р» заменяют. Даже у тех, кто долго в иноязычной среде прожил, это частенько проявляется при волнении. А этот явно озабочен. Что неудивительно, в общем-то. — Не думаю. Он конкретно напросился. — Ну, хорошо. А не могри бы вы тогда оказать мне неборьшую усрюгу? — Например? — Доставьте, пожарюйста, господина Гаранина по адресу, который я вам укажу. — Эй, Минамото, а ты не охамел? — Поймите, Сергей, это очень важно. Войдите в мое порожение, – зачастил абонент, – господин Гаранин мой деровой партнер, без него срывается сдерка. А я вам запрачу, скажем… триста кредов. — Тут дело принципа! – отрезал Долгов-старший. – Я этому чучелу сейчас навешаю хорошенько, и можете его забирать. Никуда он не денется. А адрес я вам скажу. Высылайте курьера. — Не могу! – чуть не взвыл от досады абонент. Вполне возможно, искренней. – Нет рюдей свободных, да и дорого! Сергей, пятьсот! — Ладно, в такси посажу. — Нет, так не пойдет! Он же по дороге куда угодно может свернуть! И ищи его потом снова!.. Войдите в мое порожение! — Черт возьми, ну почему я такой добрый, когда выпью?! – сдался Долгов. – Диктуй адрес, Минамото. — Сейчас! – обрадовались на том конце провода. – И пожарюйста, не бейте господина Гаранина. Доставьте его… Выслушав адрес, Женькин папенька вырубил инфор и с размаху хлопнул меня по плечу ладонью-лопатой: — Пошли, чувырла. Я послушно мотнул головой – в большей степени от удара, нежели соглашаясь – и про себя удовлетворенно хмыкнул: короткая вспышка боли свидетельствовала о том, что микроскопический пассивный маяк успешно внедрился в мягкие ткани. Хорошая штучка, между прочим – никакой сканирующей аппаратурой не фиксируется в инактивированном состоянии. Реагирует только на излучение в определенном диапазоне, порождая болезненное подергивание мышцы. Правда, и область применения подобных гаджетов узка до невозможности – сигнал подать азбукой Морзе, и только. Помните незабвенное «три точки, три тире, три точки»? Вот типа того. Одна вспышка – «выходим на позицию»; две – «готовность три минуты»; три – «атака через десять секунд». Незамысловатая кодировка, но нам больше и не нужно. — О-отвали!.. — Я тебе отвалю! – Долгов-старший от души подтолкнул меня в спину, заботливо прихватив за руку и тем самым уберегши от позорного падения. – Шагай на выход. Я послушно принялся перебирать ногами, под шумок снова окинув зал взглядом. Давешний паренек куда-то испарился, что наводило на определенные мысли. Еще больше я в них укрепился, когда заметил его на парковке у бара – он подпирал стенку, не отрывая от уха мобильника. Однозначно «хвост», причем на диво непрофессиональный. Впрочем, избавляться от наблюдения мы и не собирались. Такси поймали без труда – доставивший меня водила так и маялся без дела поблизости. Мое повторное появление его ничуть не удивило – видимо, на то и рассчитывал. А тут еще дополнительный пассажир, и достаточно вменяемый – почаще бы таких клиентов. Долгов-старший с профессиональной ловкостью запихнул меня в салон, предусмотрительно пригнув голову, разве что руку заламывать постеснялся, и устроился рядом. Назвал адрес и буркнул: — Поехали. Таксист излишнее любопытство проявлять не стал, молча запустил движок, и вскоре юркий глайдер встроился в довольно интенсивный поток. Летели, с учетом средней загрузки воздушных коридоров, минут десять. Пересекли спальные районы, обогнули Сити, захватив самый краешек трущоб, и оказались над первой парковой линией – указанный анонимным абонентом адрес располагался в прибрежной зоне отдыха, у самого пляжа. Местом назначения оказался шикарный особняк с обширным земельным участком, разве что со стороны моря забора не было. Парковка, что характерно, раскинулась чуть поодаль от дома, в самой глубине имения. Таксист аккуратно пристроил глайдер на самом краешке залитой пенобетоном площадки и удовлетворенно заключил: — Приехали. Долгов-старший понятливо кивнул и ткнул меня в ребра: — Карточку давай, олух. Я тебя за свои кровные катать не нанимался. Я для вида помялся, пробормотав что-то малопонятное, но кредитку из кармана извлек – с третьего раза. Водила сочувственно покачал головой, но ничего не сказал – ему хватило переведенной на счет платы за проезд. Женькин папенька сунул карточку мне в карман и выбрался из салона. Потоптавшись у глайдера и не обнаружив встречающих, он раздраженно сплюнул: — И где эти?.. Закончить мысль он не успел – со стороны моря вынырнул подозрительно знакомый летательный аппарат характерного синего цвета, припарковался в нескольких метрах от нас и выпустил из своего нутра весьма живописную парочку – того самого любителя потрепаться по телефону и худощавого низкорослого азиата средних лет, затянутого в темный костюм. — Сергей? – незамедлительно осведомился азиат. — Он самый. Принимайте груз. — Вы поаккуратнее, господин Гаранин нужен нам в транспортаберьном виде, – ухмыльнулся коротышка, когда Долгов-старший бесцеремонно выволок меня из салона. – Ему еще сдерку закрючать сегодня. — А это уже ваши заботы, – отрезал Женькин папенька. – Я его доставил, из рук в руки передал. Где моя пятихатка, кстати? — А вы деровой черовек, Сергей! – расплылся в ухмылке азиат. – Вот, держите. И извините за причиненные неудобства. — Да ладно! – отмахнулся Долгов-старший. – Надеюсь, вы ему устроите головомойку – и в прямом, и в переносном смысле. Наглая все-таки у нас молодежь. — Устроим, не сомневайтесь. — Всего хорошего! Женькин отец напоследок ткнул меня кулаком в бок, буркнул «Бывай!» и забрался в такси. Глайдер стремительно взмыл ввысь и буквально через пару мгновений исчез из вида – место было уединенное, а потому освещалось с пятого на десятое, не то, что сверкающий мириадами огоньков Сити. Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити, 20 сентября 2541 года, тогда же Едва избавившись от нежелательных свидетелей, тщедушный азиат ожег меня презрительным взглядом и коротко приказал подельнику: — Свяжите его, Джеймс. Паренек без возражений шагнул ко мне и весьма профессионально взял мою руку на излом, так что я скрючился, уткнувшись лицом в прохладную крышу глайдера. Чувствительно ткнул кулаком в печень – я инстинктивно охнул и перестал изрыгать маловразумительные проклятья – и столь же ловко заломил вторую руку. Стянул запястья одноразовыми наручниками, намеренно туго, чтобы мне жизнь медом не казалась, и в довершение всего накинул на голову плотный мешок – явно не полиэтиленовый из супермаркета, а что-то вроде вывернутого рюкзака. Тем же манером, что и Долгов-старший недавно, загрузил меня в салон летательного аппарата и удовлетворенно хмыкнул: — Готово. Японец ничего не ответил, но вскоре хлопнула правая передняя дверца, следом за ней левая, завыл движок, разогревая реакторную камеру, и глайдер поднялся в воздух. И только тогда я облегченно выдохнул сквозь зубы и улыбнулся – все равно они моего лица не видели, так что можно было слегка расслабиться. План сработал. Признаться, я до самого последнего момента не был в нем уверен – слишком уж хлипкие предпосылки и слишком многое было отдано на волю случая. Весь расчет строился на психологии – зря я, что ли, ксенопсихолог? Подход проще некуда – нужно было всего лишь спутать похитителям карты нестандартным поведением. Что будет делать человек, которому только что сообщили, что его девушка похищена? Вариантов, в общем-то, немного, и все они предсказуемы – либо обратится к кому-нибудь за помощью, либо впадет в истерику – не важно, тихую или бурную. Результат все равно один – через какое-то время успокоится, и будет ждать дальнейших указаний. В первом случае, кстати, то же самое – любой полицейский посоветует не суетиться и дожидаться звонка от похитителей. А я вместо этого слетел с катушек, ужрался до скотского состояния и пустился во все тяжкие. Что поделать, вот такая у меня реакция на стресс. В любом случае я ничего не терял – не среагировали бы, так проваландался бы по злачным местам до утра и вернулся в офис – отсыпаться и страдать похмельем. Но они все-таки купились. Причем довольно быстро – я всего лишь в паре заведений на неприятности нарвался. Видимо, решили, что один случай – случай, второй – совпадение, а третий уже закономерность. И неизвестно, к чему она приведет. Вдруг в очередной забегаловке меня не просто отмудохают, а завалят наглухо? И кого тогда допрашивать, используя в качестве объекта воздействия симпатичную девицу? Оч-чень уж сильно им хвост дражайший шеф прищемил, если на такие ухищрения решились, да еще и дрожат над каждым потенциальным источником информации. Так что будем считать, что я не ошибся, и вскоре окажусь в логове похитителей. А дальше уже дело техники, лишь бы потенциальный тесть не подвел… Глайдер заложил крутой вираж, и я кулем свалился под сиденье, громко, но невнятно выразив свое мнение относительно пилотского мастерства Джеймса. Оба моих попутчика к русским матюгам остались равнодушны, зато меня еще раз хорошенько тряхнуло, и я приложился головой о дверцу. На том экзекуция и завершилась – летательный аппарат довольно мягко опустился на приемную площадку. Джеймс заглушил двигатель, хлопнули дверцы, и вскоре меня решительно выволокли из салона – как нашкодившего щенка, за шиворот. Поставили на ноги, встряхнув для верности, и я оказался зажат между двумя телами. — Пошли, болезный. Джеймс наградил меня очередным тычком, и я принялся неуклюже перебирать ногами, заботливо поддерживаемый с обеих сторон. Через несколько шагов я отдавил ступню азиату – каюсь, специально – и он разразился длинной фразой на родном языке. Видимо, ругался и грозил всяческими карами. Я в японском не силен, разобрал только «гайдзин», но почему-то был уверен, что он кроет меня последними словами. Пьяно хохотнул, довольный произведенным эффектом, охнул, словив очередной удар по ребрам, смирился со своей участью и дальше покорно семенил, силясь не отстать от конвоиров. Шли не очень долго, но много петляли, а потом еще и поднялись этажа на три вверх – уж не знаю, почему лифтом не воспользовались. Если только он не отсутствовал, как класс. Хотя сомнительно, лестничные пролеты были довольно длинными, наверняка здешние три этажа по метражу тянули на все пять в стандартной жилой застройке. А где у нас такие высокие потолки? Правильно, на складах. Вывод? А выводы еще рано делать, надо поточнее в обстановке разобраться. Да хотя бы дождаться, пока мешок с головы снимут. Терпение мое вскоре было вознаграждено – после очередного подъема и пары поворотов меня затолкали в какое-то довольно тесное помещение. Воткнули в плечо одноразовый шприц с дозой «антиалка» и швырнули на стул. Я возмущенно завопил, но никто не обратил на это внимания – зашумела вода, вырывавшаяся из крана под сильным напором. Кто-то, скорее всего Джеймс, без лишних нежностей содрал мешок, чуть было не оставив меня без ушей, а затем конвоиры объединенными усилиями затолкали меня в душевую кабинку. Весь я, понятно, не влез, да они и не очень старались, так что под ледяные струи попала лишь уже начинавшая трещать голова и плечи. Хмель довольно быстро отступил под натиском холодной воды, и через пару минут я начал вполне осознанно отплевываться и материться – уже на интере, чтобы ни у кого сомнений не осталось. Что характерно, помогло – меня выдернули из тесной кабинки и вновь швырнули на стул, жалобно затрещавший под моей массой. А ведь я далеко не супертяж, даже в средневесы с трудом вписываюсь. Черт, опять не о том думаю!.. — Господин Гаранин? – прищурил тщедушный азиат и без того узкие глаза. – Вы пришри в себя? Готовы к встрече с боссом? — Не уверен, – предельно честно прохрипел я – тесное знакомство с ледяной водой не осталось без последствий, в горле першило и мучительно хотелось чихнуть. – А-ап-чхи!!! И-извините. — Вижу, вы вспомнири о правирах вежривости, – удовлетворенно хмыкнул японец. – Значит, достаточно адекватны. Джеймс, берем его. Меня снова вздернули на ноги и бесцеремонно поволокли по довольно широким коридорам с низкими потолками – видимо, мы все-таки забрались под самую крышу стандартного складского комплекса. В них всегда обычно так – внизу здоровенное помещение, забитое всякой всячиной, вдоль стен лестницы, а под потолком офисные помещения. Бессмертная классика, зародившаяся чуть ли не в двадцатом веке. Буквально через пару минут я убедился в своей правоте – прохлюпав по замызганному ковролину метров тридцать и дважды повернув, направляемый заботливыми руками конвоиров, я оказался у стандартной двустворчатой двери, рядом с которой подпирала косяки пара мордоворотов европейской наружности. Снова вспомнился Джейми и его проблемы с Гирей Доджерсом – ребятки на якудза совсем не походили. Единственный намек на связь между двумя мафиозными семьями – мой косноязычный пленитель. Что логично – не мог же целый клан с Сингона прилететь. Местные бы такого точно не поняли. У дверей мы остановились, и японец, оставив меня на попечении Джеймса, отошел чуть в сторону и принялся с кем-то переговариваться по мобильному. И, хотя все шло по плану, в этот момент я порядочно струхнул – сказались водные процедуры и ударная доза «антиалка». Опьянение окончательно прошло, мысли прояснились, во многом благодаря мерзко липнущей к коже насквозь мокрой рубашке, и я осознал, сколь сомнительно мое положение. Что может быть хуже, чем попасть в руки решительно настроенных якудза? А ведь азиаты во все времена считались пыточных дел мастерами… М-мать, куда я полез? О чем я думал?! Бежать, бежать без оглядки! Врезать Джеймсу – да вот хотя бы головой в нос – и бегом! А-а-а!!! — Эй, куда?! – возмутился означенный Джеймс, когда у меня предательски подломились ноги и я чуть не сел на пятую точку, повиснув у него на руках. – Стоять, говорю! Последовавший раздраженный тычок под дых привел меня в чувство. Паника медленно, как побитая собака, отступила, не прекращая поскуливать, но я уже взял себя в руки. Чертова психика, ну почему так не вовремя? Ладно, хоть в ярость не впал, а то бы так легко не отделался. Нет, надо лечиться. Вот только разберусь с делами, и сразу же. Потом. Как-нибудь. Между тем японец завершил переговоры и коротко бросил: — Джеймс, останьтесь здесь. Поднял на меня презрительный взгляд: — А вам, господин Гаранин, уже пора начинать бояться. Босс ждет. Я в ответ лишь криво ухмыльнулся и решительно шагнул в распахнувшуюся дверь – за это время с меня натекла целая лужа воды, стоять в которой не самое большое удовольствие. Плюс режущая боль в запястьях. И вообще, продрог я аж до озноба. Как бы завтра не свалиться с температурой. Если оно будет, это завтра… Так, стоп! Отставить панику! Я спокоен, совершенно спокоен… Недомерок конвоир последовал за мной, и створки с тихим шорохом сошлись у нас за спинами, отрезав от коридора с мордоворотами и недовольно скривившимся Джеймсом. Помещение, в котором мы оказались, было достаточно просторным – этакая типичнейшая приемная в средней руки офисе. Правда, вместо секретарши за массивным столом расположился еще один амбал вроде тех, из коридора, а на диванчиках, выстроившихся рядком вдоль правой стены, устроилась троица сухощавых азиатов – в темных костюмах, с аккуратными прическами и одинаково бесстрастными выражениями лиц. Якудза скользнули по нам безразличными взглядами, амбал же иронично заломил бровь – дескать, что за соплю привели? Мой конвоир, однако, на это не обратил внимания – молча прошагал до следующей двери, массивной и крепкой на вид. Как я незамедлительно убедился, дверь оказалась сейфовой, с отделкой из натурального дерева, и открывалась наружу, а не уезжала в бок. Видимо, хозяин кабинета придерживался консервативных взглядов на комфорт и безопасность. Внутреннее убранство только подтвердило этот вывод – просторный зал с ходу поражал неброской роскошью, диссонировавшей с остальной обстановкой. Дубовый паркет на полу, стены с облицовкой под мрамор, вычурная люстра, письменный стол из массива дерева, со столешницей, обтянутой зеленым сукном – опять классика, причем безумно дорогая. Окна во всю стену с двух сторон – кабинет был явно угловым, и его хозяин ни от кого не прятался, так что вряд ли это главный якудза. Скорее, тот же Гиря Доджерс. К сожалению, не знаю его в лицо, но, думаю, здесь его нет – вряд ли его стали посвящать во все подробности. А вот нынешний обитатель излишней беспечностью не страдал. Явно укрепленные стекла были затемнены, и свет от вывесок и фонарей, которых даже в самых унылых промзонах всегда хватало, в кабинет не проникал. Так, что тут еще интересного?.. В роскошном кресле с высокой спинкой восседал молодой японец с нарочито анимешной прической, но я лишь мельком на него глянул, равно как и на пару телохранителей – среднестатистического вида якудза, мало отличавшихся от троицы в приемной. Взгляд мой сразу же впился в безжизненное девичье тело, безвольно обвисшее на самом обыкновенном стуле посреди кабинета. Я в бессильной ярости скрипнул зубами и одарил анимешного босса злобным взглядом, но тот холодно улыбнулся: — Не переживайте, господин Гаранин, с нашей гостьей все в порядке. Ну, в относительном. Она, скажем так, жива. И даже не сильно повреждена. Но почему-то впала в кому. Вы не знаете, почему? Не знаю, но догадываюсь. Наверняка Денисов постарался, вернее, его «внутренний искин». Интересно, меня он тоже так подстраховал? Впрочем, не время выяснять. Если с Женькой сейчас то же самое, что и с Галиной, то паниковать нет нужды – сама очнется, как только окажется вне опасности. Так что стоит сосредоточиться на ее, этой самой опасности, устранении. Еще раз окинув взглядом ненаглядную, убедился, что видимых повреждений нет – по крайней мере, руки-ноги целы, а лицо я не разглядел из-за копны растрепанных волос, – и сосредоточился на боссе. — Что вам надо? — А вы не догадываетесь? – с притворным удивлением осведомился тот. – Я думал, вы умнее. Да и, честно признаться, покрепче. А у вас нервы сдали… Нехорошо. Не люблю столь быстро разочаровываться в людях. А уж как я не люблю!.. Кстати, тот самый случай. Босс меня разочаровал чуть ли не с первого взгляда. Я почему-то ожидал встретить матерого зубра, вроде того побитого жизнью якудза, с которым схватился насмерть, когда мы с Пьером хакера Джейми уводили из-под носа у мафии, а тут какой-то юнец… Тьфу! Или нас совсем не уважают, или этот малолетний дол… в смысле, идиот, чей-то родственник. Вывод тут может быть только один – против нас действует не весь клан, а лишь небольшая его часть, поэтому с кадрами проблема. Вот и послал главный за нами с Женькой по-родственному верного, но не очень умного недоросля. Анимешного. Замечали, что в азиатских фильмах с первого взгляда видно центрального отрицательного персонажа? Он всегда самый модный, с самой экстравагантной прической, с капризно поджатыми губами. И на весь окружающий мир смотрит, как на свою собственность. И музыка, знаете, такая – что-нибудь из альтернативного металла, с гитарами и тревожным ритмом, мол, разбегайтесь кто куда, властелин всея округи пожаловал! Сейчас, понятное дело, музыки не было, но в остальном стопроцентное совпадение – длинные мелированные волосы, дизайнерский костюм – узкие брючки, черная футболка, обтягивающая рельефную грудь, пиджак из светло-коричневой кожи и щегольские лакированные туфли с острыми носами. Довершала образ золотая цепь с кулоном в виде стилизованного танто – точно такого же, что красовался вместо подписи в полученном мной утром послании. И, если мне глаза не изменяют, явные следы макияжа на роже и профессиональный маникюр. Твою маму, послал бог клиента! Тут никакая психология не поможет, а аниме я по темноте своей и не смотрел ни разу – всегда хватало пары-тройки кадров, чтобы переключить канал, а то и вырубить к чертям телевизор. Кстати, понятно, почему мой план сработал – наверняка типчик не единожды в похожем положении оказывался и прекрасно представлял, чем может закончиться пьяный трэш и угар. — Честно, не представляю, какой могу для вас представлять интерес, – прикинулся я шлангом. Зябко передернулся – мокрый пиджак откровенно давил на плечи, а рубашка по-прежнему липла к телу. – Может, скажете, зачем я вам понадобился? — Вы издеваетесь? – заломил бровь мой оппонент. – Может, вас простимулировать? Я перехватил его взгляд, брошенный на бесчувственную Женьку, и ощутимо напрягся. Но, как оказалось, оппонента явно переоценил: он всего лишь лениво извлек из-за пояса чуть изогнутую толстую палку, повертел ее в руках, а затем зловеще – по крайней мере, так ему казалось – ощерился и извлек из декоративных ножен наиклассический танто. На этот раз полноразмерный, с матовым клинком с прямым скосом и простой деревянной рукоятью. Стильная вещь, между прочим. Аккуратно пристроил ножны на столешнице, полюбовался узором на лезвии и пояснил: — Работа старого Ито, нашего лучшего кузнеца. Он единственный, кто кует клинки по старинной технологии. Мы специально для него руду возим из Японии, той, что на Земле. Этот нож стоит баснословных денег, но он их именно что стоит. Режет все, даже гвозди. Не говоря о пальцах. Ну как, впечатляет? — Очень. – Я презрительно сплюнул и сузил глаза: – Может, поговорим, как деловые люди? Без дешевых понтов? Будем считать, что крутость ты уже продемонстрировал. Кстати, с кем имею?.. — Это столь важно? — Я считаю невежливым обсуждать серьезные вопросы с незнакомым человеком. — Воля ваша, – пожал плечами анимешный босс. – Акио. Симадзу Акио. Я все же не сдержался – ухмыльнулся, и мой оппонент сразу же нахмурился и капризно поджал губы – совсем как крутой парень из кино про подростков. Собственно, было с чего: Акио в переводе означает красавчик. В нашем конкретном случае на редкость говорящее имя. А босс, по всему видать, к насмешкам не привык. Или понадеялся на грозную фамилию. Но мне, собственно говоря, абсолютно по барабану – хоть из самой императорской семьи пусть происходит. За Женьку я любого порву. В самом прямом смысле слова – возможно, на британский флаг. Или на лоскуты порежу. Вон, и инструмент подходящий в пределах досягаемости имеется. — И что же вы, эм-м, уважаемый Акио, хотите узнать? – поддержал я светский треп, от всей души надеясь, что мои намерения не отразились на лице. – Или, быть может, вы таким оригинальным способом хотите сбить цены на мои товары? — Вы про те безделушки, что на торги выставили? – лениво хмыкнул молодой Симадзу. – Оставьте, мне они ни к чему. Меня интересует нечто другое. — Так может, перестанем ходить вокруг да около? Как говорят у меня на родине, время – деньги. — Хм, а мне всегда казалось, что эту поговорку англосаксы придумали. Акио улыбнулся, и я про себя облегченно выдохнул – судя по некоей раскованности, главарь расслабился и решил, что я уже практически раскололся. Ну и пусть его. — Они много чего придумали. К тому же мне весьма импонирует их прагматизм. Поймет намек? Хотя куда еще-то прозрачнее… — Ну, хорошо, – Акио сделал вид, что сдался, и откинулся на спинку кресла. – Как я уже говорил, меня не интересуют те безделушки, что вы выставили на сайте. Есть куда более дорогой товар. Информация. — И что же вы хотите знать, мой дорогой Акио? – прищурился я. – Кстати, разрешите? Я кивнул на гостевое кресло, приставленное к рабочему столу владельца кабинета, и вопросительно вздернул бровь. — Конечно-конечно! Присаживайтесь. Я так понимаю, принципиальных возражений против, э-э-э, беседы у вас, господин Гаранин, нет? — Принципиальных – нет, – подтвердил я, плюхнувшись в кресло. Хорошее, кстати, кресло, с кожаной обивкой. Правда, я бы сейчас куда больше обрадовался дешевенькому, с тканевой отделкой, не пришлось бы в луже сидеть. — Я рад, что вы оказались разумным человеком, господин Гаранин, – продолжил петь мне дифирамбы Акио. – Признаюсь, рановато я вас в разочарования записал. — С кем не бывает? – философски вздохнул я. – На этот случай у моих соотечественников есть другая поговорка: поспешишь – людей насмешишь. — А он мне нравится! – торжественно объявил анимешный босс и расхохотался. Отсмеявшись, положил на столешницу танто, который до того так и вертел в руках, и любезно поинтересовался: – Желаете выпить? За знакомство, так сказать. У вас вроде бы есть такая традиция? Я кивнул и зябко передернул плечами, что не укрылось от внимательного, хоть и подозрительно веселого взгляда оппонента. — Замерзли? Тем более нужно выпить. Сакэ? — Увольте, – скривился я. – При всем уважении, никогда не понимал привычку японцев подогревать алкоголь. — Тогда коньячку? — Не откажусь. Только трубочку в бокал вставить не забудьте. — Ах, оставьте, господин Гаранин! К чему такие пошлости? Сатоси-сан, освободите руки нашему гостю. Низкорослый конвоир, однако же, распоряжение босса проигнорировал, разразившись длинной фразой на японском, из которой я разобрал только «гайдзин» и «опасный». Ч-черт, похоже, мне очень повезло, что не он здесь главный. Ему бы я точно мозги не запудрил… Акио терпеливо выслушал подчиненного и рыкнул что-то в ответ, судя по интонации – нечто вроде «заткнись и делай». Сатоси-сан, не изменившись в лице, извлек из кармана крошечный складной нож, похожий на изогнутый коготь какого-то хищника, бесцеремонно завалил меня на бок и одним неуловимым движением располосовал пластиковые наручники. Не дожидаясь, пока я приму более удобную позу, отошел на пару шагов и пристально на меня уставился. Что ж, новая вводная – он в кабинете самый опасный. — Вы не возражаете? – Я чуть привстал и с отвращением стащил с плеч сырой пиджак. Брезгливо взвесил его в одной руке и бросил рядом с креслом. – Прохладно у вас. — Вам кажется, – снова рассмеялся Акио. Что-то он подозрительно веселый. В победу уверовал? Ладно, не будем его разочаровывать. Мышца на правом плече вдруг болезненно дернулась, и я едва сдержал довольную улыбку – Долгов-старший не подвел, кавалерия выходит на позиции. Если в местном полицейском спецназе не совсем раздолбаи служат, то времени мне потянуть нужно совсем немного… — Итак, дорогой Акио, вы предлагаете… – Я вопросительно глянул на собеседника, мол, давай, открывай карты. — Я предлагаю вам поделиться кое-какой информацией, господин Гаранин. — Это я уже слышал. А подробнее? — Подробнее?.. – Акио на мгновение задумался над формулировкой, потом решительно выпалил: – Меня интересуют координаты некоего, э-э-э, космического объекта. Вы наверняка уже догадались, какого именно. Несколько цифр, только и всего. Упс! А вот цифры-то я как раз и запамятовал! Карту звездную видел, примерно представляю, в каком секторе пространства нужная система находится, а вот координаты и не подумал запомнить. В самом деле, на фига мне? Я же не штурман, я всего лишь координатор по работе с пассажирами. Хозяйственник по большому счету. И ведь только сейчас до меня дошла вся бедственность положения – я им даже под пытками вряд ли сумею выдать интересующую их информацию. Выход тут ровно один – нейросканер. А после него мне прямая дорога в дурку. Но это в худшем случае. В лучшем – сжалятся и пристрелят, чтобы не мучился. Ммать, лишь бы не пропалили! Акио-то вряд ли, а вот мелкий Сатоси вполне сможет правильно ситуацию оценить… Что делать, что делать?.. — Никак не можете решиться? – неправильно истолковал мою заминку молодой Симадзу. – Полноте, господин Гаранин! Виньерон вам не родственник, и даже не друг. Вы обыкновенный наемный работник, хоть и пользующийся повышенным доверием. Что вас смущает? — Признаться, именно это и смущает. Я наемный работник. Пьер мне платит, и платит очень хорошо. Доверяет, опять же. А что мне принесет, хм, сотрудничество с вами? — А жизней – вашей и вашей девушки – разве недостаточно? – удивился Акио. – По-моему, плата более чем щедрая. Я подарю вам самое ценное, что у вас есть. И что не купишь за деньги. — Знаете, господин Акио, в этом случае я готов, э-э-э, рискнуть… Я не договорил – один из молчаливых якудза, до того истуканом торчавший в углу, принес обещанный коньяк. Предложил сначала боссу, потом мне – грех было не воспользоваться передышкой, и я с удовольствием пригубил напиток. Покатал во рту, оценивая букет – ничего так, не хуже выделки господина Нобору. Проглотил, ощутив, как огненный комок провалился по пищеводу в желудок, поболтал бокал, посмотрел маслянистый налет на просвет, и отсалютовал оппоненту: — Ваше здоровье! Высокопарный жест как нельзя более удачно совпал с очередной вспышкой боли в правом плече – на сей раз сдвоенной. Что там Долгов-старший говорил – готовность две минуты? Вот сейчас и проверим пунктуальность местных спецназовцев. — Ваше здоровье, – вернул мне любезность Акио. – Ну хорошо, господин Гаранин. Вижу, вы вполне совладали с нервами. Удивлен, как вы вообще сорвались… впрочем, не важно. Итак, я слушаю. — Да, собственно, я ничего особенного не требую, – развел я руками, едва не выплеснув коньяк себе на брюки. Им-то уже ничем не повредишь, но столь бездарно переводить качественный напиток было откровенно жаль. – Мне нужна адекватная компенсация. Я теряю весьма теплое местечко, возможно, и на репутации придется поставить крест… Вы понимаете, о чем я? — Боитесь «волчьего билета»? – ухмыльнулся Акио. – Это дело поправимое. Вас устроит вакансия в одной из сингонских корпораций? — Смотря какой пост мне будет предложен, – не стал я сразу же соглашаться. Не поймут присутствующие, если не попытаюсь выторговать как можно больше ништяков. Впрочем, и отказать Акио не должен – он наверняка собирается меня в расход пустить сразу по завершении дела. – Хотелось бы, чтобы он хотя бы приблизительно соответствовал моему нынешнему положению. — Вообще-то, в данный конкретный момент вашему положению не позавидуешь, – прищурился Акио. Дескать, вот я какой остроумный. — Подловили, признаю, – из вежливости улыбнулся я, но несколько вымученно. – Я надеюсь, в ближайшее время оно изменится. В лучшую сторону. — Все в ваших руках, – философски пожал плечами босс. — Тогда резюмирую: в обмен на интересующую вас информацию вы предоставляете мне вакансию в хорошо зарекомендовавшей себя корпорации на Сингоне, плюс выплачиваете единовременный бонус. — Сколько? — Теперь ваша очередь предлагать, дорогой Акио. — Вы надеетесь на мою щедрость? Нет, придурок, я надеюсь на твою тупость. Давай, решайся! Ты же все равно собираешься меня замочить, так не стесняйся, вешай лапшу на уши! Все равно терпеть это осталось буквально секунды… — Почему нет? Кто знает, может, нам еще не раз придется сотрудничать. — Это вряд ли, – хмыкнул Акио. Неторопливо допил коньяк, поставил бокал на стол и перевел на меня оценивающий взгляд: – Как вам нравится сумма с пятью нулями? — Надеюсь, первая цифра не единица? Наглеть, так уж до конца. — Обижаете, господин Гаранин. Клан Симадзу никогда не скупился. — А верхний предел? — Скажем так, будет зависеть от ценности предоставленной информации. — Я назову вам номер системы по каталогу. Только в этой системе не сам интересующий вас, э-э-э, объект, а некая промежуточная точка. Очередной чекпойнт, так сказать. — Что ж, в таком случае первая цифра будет… – Акио уставился в потолок, как будто собирался спросить совета у соседа сверху, закатил глаза и, наконец, решился: – Пусть будет тройка. Все-таки зажилил, стервец! Если бы мне светил приз в виде Ковчега, я бы, не задумываясь, и миллион пообещал, а тут какие-то жалкие триста тысяч. Решил проявить осторожность? Не поздно ли спохватился?.. — Никогда не любил эту цифру, – покачал я головой и пересел на самый краешек кресла, подавшись всем телом к столу – вроде как места себе не нахожу от волнения. – Она мне всегда приносила только неприятности. Как насчет пятерки? — Если только сразу за тройкой. — Хм… – Резкий толчок боли в плече, и сразу же еще два. – Мне куда больше нравится пятерка, перед которой идет цифра четыре. Десять. Девять. Восемь… — Помилуйте, господин Гаранин! Вы же не можете дать никаких гарантий, я прав? Поэтому… – Семь. Шесть. Пять… – Пусть будет просто четверка. Четыре. — Жаль, дорогой Акио, но мы не договорились… Три. Коньячный бокал устремился анимешному боссу в лицо, заставив того машинально вскинуть руки для защиты. Одновременно с броском я оттолкнулся напружиненными ногами и послал свое тело в короткий полет, рухнув плашмя на стол – знатно, между прочим, пузом приложился, но не обратил на это внимания. Безошибочно сцапал беспризорный танто… Два. Бокал угодил Акио в удачно выставленную ладонь, и он инстинктивно зажмурился, когда брызги коньяка обильно оросили его растерянную физиономию. Правда, тут же открыл глаза, но ничего сделать не успел – матовый клинок с узором по режущей кромке под аккомпанемент бьющихся стекол с влажным чавканьем погрузился ему под ребра. Один. Как всегда, выброс адреналина замедлил время, и я, прежде чем скатиться под защиту стола, успел перехватить удивленный взгляд фактически уже умершего красавчика Акио – молодой Симадзу агонизировал, содрогаясь всем телом, с каждой судорогой выхаркивая кровь. На полу мы оказались практически одновременно: я приземлился расчетливо, с опорой на руки, хоть и отшиб коленки, а тело незадачливого главы якудза тяжко рухнуло, своротив в сторону массивное кресло. Выгнулось последний раз, и Симадзу Акио, глупый, но самоуверенный, переместился в мир духов. Кто знает, может, он тоже когда-нибудь станет ками – духом-хранителем для своих потомков?.. Боль в коленях отрезвила не хуже ледяного душа, и секунды снова потекли с нормальной скоростью. Оказавшись в относительной безопасности, я первым делом осторожно выглянул из укрытия. Так и есть – спецназовцы сработали чисто. Вернее, очень даже грязно – крупнокалиберные унитары из снайперок, способные прошить укрепленное бронестекло, разнесли головы телохранителей, как арбузы, обильно оросив стены и пол мозгами, осколками костей и кровью. Впрочем, несмотря на тошнотворную обстановку, полицейские снайперы поразили цели с убийственной аккуратностью – бесчувственная Женька так и сидела посреди кабинета, привязанная к стулу, на нее даже брызги не попали. Первый, совершенно естественный, порыв – броситься к ненаглядной – я успешно задавил: не самое лучшее решение – носиться по помещению, простреливаемому со всех сторон. У спецов наверняка есть сканеры, и они уже давно вычислили, кто есть кто, опять же, поляризованные стекла повышибли, так что ПНВ должны прекрасно работать, но рисковать все же не стоит. На грех и грабли стреляют. Лучше подожду окончания штурма в уютном укрытии… Внимание мое привлек тихий шорох, практически потерявшийся в завывании ветра – казалось, тот с удесятеренной силой обрушился на ранее недоступный кабинет, и теперь свистел, запутавшись в осколках, неряшливыми клыками торчащих из рам. Я машинально скосил глаза на источник непонятного шума и коротко, но отменно нецензурно ругнулся – недомерок Сатоси, каким-то чудом умудрившийся избежать подарочка в виде унитара в голову, шустро перебирал руками и ногами, на четвереньках смещаясь вдоль стены к глухому углу кабинета. Интересно, что он там забыл? Ответ я получил буквально через пару секунд. Японец на ходу мазнул рукой по стене, и в ней совершенно беззвучно – или это ветер все заглушил? – возникла прореха. Искусно замаскированная створка уехала вбок, открыв довольно узкий и низкий лаз, сразу за которым, если глаза мне не врали, начиналась неряшливая металлическая лестница вроде пожарной. Такая, знаете, типичная, грубо сваренная из стальных уголков. Твою мать! Уйдет же! Это наверняка запасной выход, и не факт, что мои друзья специального назначения перекрыли это направление. Надо срочно догонять! Я тебе, тварь, все припомню! И особенно Женьку! Ярость, зародившаяся глубоко в груди, выплеснулась наружу глухим рыком, и я, даже мельком не подивившись участившимся приступам, рванул следом за Сатоси – и тем же манером, дабы под выстрелы не подставляться. Я успел. Проскользнул в проем, когда створка еще только показалась из стены, но все равно пришлось в движении извернуться и протискиваться боком. Дверь все же зажала мою левую штанину, но я одним мощным рывком освободил ногу и понесся по лестнице – реактивный недомерок уже грохотал подошвами по гулкому металлу где-то над головой. Осматриваться было некогда, и я споро перебирал ногами, едва касаясь грубых перил, сваренных из арматуры, то и дело пересекая лестничные клетки – до невозможности тесные и неудобные. Пару раз не вписался в повороты и разодрал рубашку, украсив спину свежими рубцами, и в довершение всего хорошенько приложился лбом о некстати возникшую на пути балку – уже под самым потолком. Как оказалось, склад был куда крупнее, чем я представлял поначалу, и состоял из двух смежных корпусов. Под крышей второго из них, на добрый десяток метров выше, я и оказался. Потер ушибленный лоб, одновременно силясь отыскать взглядом беглеца, и радостно осклабился – тот мчался по узкому трапу, проложенному поперек всего помещения по самому центру. Скорее всего, настил покоился на направляющих электротельфера – подвесного крана – и вел к противоположной стене. Ч-черт, учитывая размеры комплекса, наверняка спецы ту сторону не прикрыли… Особенно если их не очень много в команде. Воодушевленный временным успехом и подогреваемый клокочущей в груди яростью, я рванул следом за японцем. И, учитывая разницу в росте и ширине шага, все-таки его настиг – почти у самой стены. Толкнул в спину… и самым мистическим образом промахнулся. Шустрый недомерок умудрился увернуться, в развороте еще и воткнув мне в ребра чувствительный цуки, тут же добавил основанием ладони в нос и добил чудовищно быстрым и точным маваси в голову. Сказать, что я был потрясен – это ничего не сказать. Если бы не ярость, я бы тут же рухнул на пятую точку. А так господину Сатоси пришлось еще добавить «вертушку», вложив всю невеликую массу. Подошва его щегольского ботинка с размаху впечаталась мне в щеку, и меня буквально снесло с трапа – спасли лишь невысокие поручни, в которые я уперся коленями, а потому немного замедлился и успел вцепиться в арматурину, повиснув на одной руке. Локоть пронзила острая боль, но я умудрился не разжать пальцы, и теперь покачивался под настилом этаким бесформенным окровавленным маятником. На мое счастье, Сатоси не захотел терять время и рванул к выходу на крышу сразу же, как я перевалился через ограждение. Или просто не ожидал, что я окажусь таким цепким. В любом случае, вскоре его гулкие шаги стихли, и я умудрился ухватиться за трап второй рукой. Машинально вдохнул через нос, едва не захлебнувшись кровью, раздраженно сплюнул и одним рывком забросил тело на настил. С трудом поднялся на ноги, и, не дав себе и секундной передышки, потрусил к пожарной лестнице, в которую упирался подвесной мостик. Я вполне еще успевал – в потолочном люке как раз мелькнули пятки беглого японца. Отстал я, несмотря на звон в ушах и боль в локте, не очень сильно, и оказался на крыше буквально через несколько секунд после недомерка якудза. Тот затравленно оглянулся на шум и припустил со всех ног к смежной стене, лавируя между хитросплетениями каких-то труб, антенн и прочей непонятной инфраструктуры. Не крыша склада, а прямо какой-то радарный комплекс. Я все-таки догнал врага – на последних крохах ярости и на морально-волевых. Можно даже сказать, чисто из принципа. Сатоси-сан практически достиг цели. От свободы его отделяло примерно сорок метров – вертикально вниз – и маленькая заминка с пультом подъемника. Уж не знаю, что у него там не срослось, но я его настиг. Надо отдать ему должное – он не стал суетиться или пытаться убежать, а встретил меня, как и подобает истинному самураю, лицом к лицу. Разве что катаны в руках не хватало. Но оно и к лучшему, рубака из меня еще тот.А так есть шанс, пусть и призрачный… Пару мгновений мы стояли, сверля друг друга убийственными взглядами, а потом одновременно начали движение – я попытался провести бесхитростный дэнтуй в живот, и нарвался на невероятно быстрый усиро-гэри с разворота: оппонент значительно превосходил меня в скорости и ловкости. Удар вышиб из меня весь воздух и заставил согнуться пополам, за что я сразу же и поплатился – хлесткий маваси левой ногой пришелся в висок, и я рухнул на одно колено. Сознание поплыло, но, несмотря на состояние «грогги», тело сработало на рефлексах – я заблокировал очередной маваси – на этот раз с правой ноги – и неуклюже боднул японца в живот. Ему этого хватило – отскочив назад, он застыл на полусогнутых, силясь вдохнуть. Я же тем временем чуть оклемался и медленно и неуклюже поднялся на ноги в ожидании атаки. Сжал кулаки, изобразив нечто, похожее на мабу – стойку всадника. Сплюнул сгусток крови и, наконец, озвучил так долго мучивший меня вопрос: — Кто нас сдал?! Покойный Акио точно знал, что мы выяснили координаты промежуточной базы Первых. А внешним наблюдением это никак не выяснить. Однозначно в экипаже есть «крот». И теперь нас в покое не оставят. А нам с Женькой, между прочим, здесь еще несколько месяцев куковать… Вместо ответа японец еще больше сузил глаза и прыгнул, выбросив правый маваси по среднему уровню. Однако к такому я был готов: заблокировал удар согнутой в колене ногой, встретил жесткой подставкой предплечья размашистый левый хайто – хлесткий удар внутренним ребром ладони, и перевел блок в захват, рванув оппонента на себя – в лучших традициях винчун. Боднул японца в нос – сила удара практически удвоилась за счет встречного движения – и, войдя в клинч, всадил колено ему в ребра. Противно хрустнуло, и я для верности добавил еще – туда же и тем же манером. И напоследок, когда Сатоси согнулся от нестерпимой боли, воткнул колено ему в солнечное сплетение. Отпустил обмякшее тело, отшагнул назад и попытался стереть кровь с лица. Впрочем, безуспешно, только еще сильнее размазал. К моему изумлению, Сатоси-сан сознания не потерял – хорошенько приложившись о крышу, он все-таки нашел в себе силы медленно выпрямиться и одарить меня ненавидящим взглядом. Выглядел он ужасно – удар головой превратил его лицо в жуткую маску, да и стоял скособочившись – явно имел место перелом ребер. Однако, как настоящий воин, предпринял еще одну – безнадежную – попытку добраться до врага. И нарвался на встречный цэчуай. Моя подошва с хрустом смяла его грудную клетку, отшвырнув легкое тело к подъемнику, так и не вырубившийся японец отчаянно всплеснул руками и рухнул за ограждение, только каблуки мелькнули. Я с тупым недоумением выслушал короткий яростный крик, завершившийся глухим ударом, и в изнеможении сел на крышу, привалившись спиной к довольно высокому бортику вдоль ее края. Усмехнулся, скривившись от боли в носу – какая ирония судьбы! Если бы Сатоси-сан оказался чуть левее или правее, не пришлось бы ему совершить самый короткий в жизни перелет. С билетом в один конец, что характерно. Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова, Босуорт-Сити, 20 сентября 2541 года, тогда же — Встать! Лицом к стене, руки за голову!!! Я окинул безразличным взглядом тройку спецназовцев в черных, как сама ночь, комбезах и при полном комплекте всевозможных прибамбасов, хлюпнул разбитым носом и иронично ухмыльнулся. Кавалерия прибыла. Надо сказать, действовали они весьма толково, даже на мой профанский взгляд: один тыкал в меня стволом «страйкера» и выдавал стандартные команды, второй стоял чуть сзади и в стороне, на всякий пожарный контролируя меня, а третий пас тыл. Молодцы, чё. Вот только припозднились слегка… — Ребята, у вас закурить не найдется?.. — Чего?.. — Жаль… Курить хотелось неимоверно, уж не знаю, почему – никогда этой вредной привычке подвержен не был, и даже в бурном школьном детстве не пробовал. А вот сейчас прямо приперло. Психология. — У него шок, командир, – подал голос второй спец, тот, что прикрывал говорливого. – Надо медиков вызывать. — Не надо, сам дойду, – отмахнулся я и с трудом, но самостоятельно поднялся на ноги. В голове незамедлительно зашумело, а правый локоть пронзила резкая вспышка боли. Ммать! Наверняка сустав повредил… — Сэр, вы в порядке? Медицинская помощь нужна? — А сам-то как думаешь? – Ухмылка у меня получилась отменно кривая, что, с учетом окровавленной физиономии, привлекательности мне никак не добавляло. – Там один товарищ пытался научиться летать, вы бы его проверили… — Уже, – перебил меня главный спец, прислушался и машинально кивнул, хотя собеседник, что-то сообщивший ему по внутренней связи, этого видеть и не мог: – Принял. — Готов твой «летун», – перевел он на меня взгляд. – Практически одно кровавое пятно от него осталось. А ты жестокий, парень. — Сам напросился, – безразлично пожал я плечами. – Пойдем, что ли? — Сам дойдешь? Нам тут еще осмотреться нужно. Инструкция, сам понимаешь, – извиняющимся тоном добавил командир звена. — Дойду. Как там Женька? — А?.. — Заложница, говорю, как? — В порядке. В относительном, в смысле. Уже эвакуировали вниз. Черт! Вот это совсем нехорошо – загрузят сейчас в «скорую», и ищи ее потом по всем больницам. — Эй, куда?! — Вниз, своих предупредите, чтобы меня не пристрелили!.. До разгромленного кабинета я добрался в рекордные сроки – с учетом физического состояния, разумеется. Откуда только силы взялись. Здесь уже копошились полицейские эксперты, фиксируя погром со всех возможных ракурсов и что-то замеряя. Обезглавленные трупы покоились в глухих целлофановых мешках, а вот Акио пока что упаковывать не собирались – один из присутствующих задумчиво щупал его запястье. Твою ети! Неужто выжил? Нет, вряд ли. Ножик я ему под ребра засадил качественно. Все равно взять на заметку – поинтересоваться потом у Долгова-старшего. Охраняла экспертов пара спецназовцев, но на мое появление они среагировали довольно вяло – мазнули рассеянными взглядами, по инерции сопроводив их движениями стволов, но и только. Потайная дверца была нараспашку – видимо, та троица постаралась, и я никого не удивил эффектным выходом. Беспрепятственно пересек кабинет, обогнув суетящихся полицейских, кивнул ближайшему спецу и неспешно вышел через широкую двойную дверь в приемную. Здесь тоже царили разгром и разорение – правда, окон в этом помещении не было, поэтому ветер и не буйствовал – через аккуратные отверстия, оставленные унитарами, особо не разгуляешься. Трупы, однако же, присутствовали – числом четыре. По крайней мере, именно столько было мешков, да и количество кровавых пятен на стенах и полу соответствовало. — Парень, ты куда? – окликнул меня неизменный затянутый в черное боец. А ведь он прав, собственно. Куда я прусь-то? Меня же по зданию с мешком на башке тащили. Хрен знает, сколько проплутаю, прежде чем выберусь на волю. — Эм-м… вниз. — А конкретней? — Где ваше начальство? И еще я хочу заложницу увидеть. — Тебе бы сначала к медикам… – заикнулся было спец, но, перехватив мой убийственный взгляд, сдался: – Идем, провожу. Так дело пошло веселее, и вскоре, порядочно попетляв по самому настоящему лабиринту, мы оказались во внутреннем дворе складского комплекса. Здесь царил такой же кавардак, что и наверху: перемигивались проблесковыми маяками полицейские и медицинские экипажи, кто-то куда-то бежал, кто-то на кого-то орал, кто-то требовал экспертов – в общем, нормальная рабочая обстановка. Единственный островок упорядоченного в океане хаоса отыскался вокруг хорошо знакомого мужика с седым «ежиком», о чем-то беседующего с врачом в форменном комбезе. Отлично! Не увезли еще Женьку!.. Я торопливо протолкался сквозь неплотную толпу и сходу попытался влезть в «скорую» с гостеприимно откинутой аппарелью: — Что с ней?! Евгения Сергеевна неподвижно лежала на каталке, устремив невидящий взгляд в переборку над головой, и не реагировала ни на что вокруг. Я рыпнулся было внутрь, но медик ловко сцапал меня за рукав: — Куда, молодой человек?! — Что с ней?! — Зятек, ну-ка, остынь! – Я почувствовал на плече тяжеленную лапу Долгова-старшего и сразу же волшебным образом успокоился. – Нормально все. Вроде бы. — А вы ей кто, молодой человек? Я ожег врача бешеным взглядом, но тот его проигнорировал, продемонстрировав железную выдержку: — Так все же?.. — Бойфренд, – буркнул я, несколько стушевавшись. — Похоже, повезло тебе, Серж, – хмыкнул медик. – А? — Да сам еще не знаю, – отмазался мой потенциальный тесть. – Думаю, можешь его пустить, Джек. — Как скажешь. Успокойтесь, молодой человек, все с вашей девушкой в порядке. Ну, не все, конечно… Состояние стабильное, жизнь вне опасности. Видимых повреждений нет, внутренние органы целы. Она просто в глубоком обмороке. Очнуться может в любой момент. Ф-фух! Полегчало. — Доктор, а можно мне вместе с ней? — В больницу? Пожалуй, вам не помешает… — Да нет, можно я с ней поеду? В «скорой»? — Почему нет? Только приведем вас в порядок. — Какой, нафиг, порядок?! — В относительный, – хладнокровно пояснил док. – Присаживайтесь вот здесь, на аппарель, и не дергайтесь. Нужно обработать вам раны. Ребра целы? — Вроде бы… кажется, локоть поврежден. — Правый? Угу, вижу. Какая прелесть!.. Доктор принялся увлеченно возиться с моей рукой, а я переключил внимание на Долгова-старшего: — Как все прошло? — Нормально, – отмахнулся тот. – Молодец, зятек, время протянул. Мы все успели. Ребята не подвели, сам видишь. Но и ты, признаться, отмочил… — Боюсь, Сергей, э-э-э, Анатольевич, у меня теперь будут крупные неприятности. Ай! Док, осторожнее! — Сидите смирно, молодой человек. — Ты о чем? — Как бы попроще выразиться… на мне с некоторых пор повисло два, хм, убийства. — И?.. — Надо что-то делать. Я не могу светиться в суде. — Ну-ка, поподробнее. — Акио я прикончил. И помощника его, Сатоси, с крыши сбросил. — Самооборона. — Думаете? — Уверен. Свидетели есть? — Если только ваши наблюдатели. Гангстеров вы всех ликвидировали. — Тогда наплюй и забудь. Самооборона. Мы тебя еще героем дня сделаем, во всех новостях показывать будут. — А вот этого не надо! – не на шутку испугался я. Пьер меня живьем сожрет, если узнает. – Может, вообще не будем афишировать мое участие?.. — Как скажешь. — Именно так и скажу. Ой! Док, осторожнее же! — Все готово, молодой человек. — С… спасибо. — Доктор, отправляемся? – высунулся из пилотской кабины водила. — Можно. Полезайте, молодой человек. Серж, ты с нами? — Да. Тут Витек справится. – Долгов-старший кивнул на самого горластого спецназовца, в этот момент оравшего что-то в передатчик, и ловко запрыгнул в пассажирский отсек. – Не отставай, зятек. Как ни странно, после манипуляций медика и особенно вколотого стимулятора чувствовал я себя просто прекрасно – головокружение исчезло, и даже боль в локте притупилась. Так что я забрался в салон следом за потенциальным тестем и устроился на мягкой скамейке вдоль борта. Взял бесчувственную Женьку за руку, накрыл ее пальцы второй ладонью и задумался, машинально поглаживая изящное девичье запястье. Врач, против ожидания, ушел в пилотскую кабину, так что мне никто не мешал предаваться меланхолии. Экипаж между тем с еле ощутимым рывком оторвался от земли и неторопливо взмыл ввысь, встраиваясь в трафик. Некоторое время в пассажирском отсеке царила тишина, потом Долгов-старший поинтересовался: — Что думаешь делать дальше? — Продолжать работать, – рассеянно отозвался я. — Уверен? — А вы насколько в курсе?.. — Достаточно, чтобы представлять ситуацию. — Тогда должны понимать, что сейчас операцию свернуть никак не получится. Слишком много заинтересованных лиц. Женькин отец тяжко задумался, неотрывно глядя в лицо дочери. — Сергей Анатольевич?.. — А?.. — Мне понадобится ваша помощь. Нам с Женькой тут еще минимум пару месяцев светиться. Прикроете? — Да не вопрос. Только… — И еще одна просьба. Поможете мне от нее избавиться? – Я кивком указал на безучастную девушку. — В смысле?! — Я намерен оставить ее на Босуорте. Обратно на «Великолепный» к Пьеру я ее не потащу. Вы в деле? — Считай, что договорились, – с видимым облегчением откликнулся потенциальный тесть. – Детали позже обсудим. Помолчали. Потом я перехватил задумчивый взгляд Женькиного отца и хмыкнул: — А занятно получилось. Не думал, что так с потенциальным тестем познакомлюсь. — А это мы еще посмотрим, – не остался в долгу Сергей Анатольевич. – Женька тебе много чего наговорит… — Папа? А чего это вы меня обсуждаете?.. Я от неожиданности крепко стиснул ладонь ненаглядной, и та тихонько вскрикнула: — Гаранин, блин! Отпусти! Вот теперь точно порядок. — Я ничего не пропустила? — Да так, по мелочи. Главное, что с тобой все нормально. А дальше прорвемся. Всего-то и потерпеть пару месяцев. Но одна больше никуда не поедешь. Обещаю. — Звучит угрожающе. — Потом еще благодарить меня будешь, – усмехнулся я. И ободряюще похлопал ее по руке: – Больше никто тебя не тронет. Мы позаботимся. Ты мне веришь? — Да, босс…20 сентября 2541 года, ближе к вечеру
Конец игры (роман)
Глава 1
Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, космотерминал «Восток»,— Привет, Тарасов! – Я крепко пожал бывшему майору руку и поинтересовался: – Чего какой взъерошенный? — Холодно, – передернул тот плечами. – Не чуешь, что ли? Что есть, то есть. Космотерминал – по сути, типичнейший стыковочный комплекс – встречал гостей весьма сурово: навскидку, температура в холле за шлюзами держалась хорошо если в районе пятнадцати градусов. По Цельсию, естественно. Ничего не поделаешь – Геркулес-5 мирок отменно суровый, людям здесь приходилось экономить буквально на всем, включая тепло и свет. Периферия, прерванный некогда на половине цикл терраформирования и дороговизна привозных товаров превращали жизнь аборигенов в существование, а заодно и приезжих подвергали нешуточным испытаниям. Я зябко поежился – после куда более комфортного челнока в пассажирском терминале действительно было весьма прохладно – и окинул высокую встречающую сторону в лице старого приятеля оценивающим взглядом: — Одичать изволили, Александр! Бывший майор за те три месяца, что мы не виделись, довольно радикально изменил имидж: чуть отпустил волосы и зарос бородищей. Впрочем, это я слегка преувеличил – борода была весьма аккуратная, плавно переходящая в баки и усы. Плюс ботинки-берцы, свободные штаны с накладными карманами и свитер крупной вязки с высоким горлом. Этакий полярник с затерянной в арктических льдах станции. Только трубки-носогрейки не хватало. — Ну да, куда нам до вас, городских, – не остался Тарасов в долгу. – А ты куда так вырядился? — А что? – Я мысленно пробежался по собственному гардеробу: темно-синие джинсы классического кроя, классические же ботинки-дерби, белая рубашка-поло и в довершение композиции стильный пиджак. Из песочного твида в елочку. Самый писк, между прочим. – Нормальный прикид. У нас в Сити все так ходят. — У богатых свои причуды, – философски вздохнул Тарасов и неожиданно хлопнул меня по плечу, так, что я едва не выронил зажатый под мышкой планшетник: – Черт, Пашка! Как же я все-таки рад тебя видеть! — Взаимно! – рассмеялся я. – Как у вас тут дела? Накосячили, небось, без присмотра? — Есть немного, – не стал отрицать очевидное бывший майор. – Но о наших делах еще успеем, дорога не близкая. Сам-то как? — Нормально, насколько это вообще возможно в данной ситуации. — А багаж где? — Вот. – Я продемонстрировал тонкую папку из черной кожи, скрывавшую пристанище Попрыгунчика. – Все свое ношу с собой. — С Женькой проблемы были? – понятливо хмыкнул Тарасов. — Будут, – тяжко вздохнул я. – Ты думаешь, я чего как денди лондонский? Сваливать пришлось быстро и налегке. Под предлогом деловых переговоров. — Н-да… – Майор сочувствующе поцокал языком. – И ты еще собирался первым бросить в меня камень! Куда катится этот мир?! — Мир катится к Хаосу, миллиардов этак десять лет, а то и более. И это его естественное состояние. — И этого на философию потянуло… Тенденция, однако! Собственно, ничего удивительного, учитывая обстоятельства. Я, между прочим, всего лишь десять дней назад практически из-под венца сбежал. Примерная Помощница меня уже и с родителями познакомила (справедливости ради нужно заметить, что с ее папенькой я сам пересекся – нужда заставила), и жили мы вместе – спали в одной постели, завтракали на одной кухне, пользовались одной ванной, и даже по магазинам ходили тоже вдвоем. Так что к концу третьего месяца пребывания на Босуорт-Нова Евгения Сергеевна Долгова, мой секретарь-референт и по совместительству тайный полицейский агент, внедренный в экипаж прожженного черного археолога Пьера Виньерона с самыми прозаичными целями, начала недвусмысленно поглядывать на дорогие бутики со свадебными нарядами. Я бы по большому счету и не против, да только Пьерова авантюра с поиском загадочного Ковчега – то ли корабля, то ли базы Первых – как раз вышла на финишную прямую, а я дал себе слово ненаглядную от очередной заварухи оградить. Любым, что характерно, способом. Оградил. Теперь думаю, как буду расхлебывать… — Привет, пацаны! Я сбился с шага, едва не врезавшись в возникшего словно из ниоткуда амбала, больше напоминавшего двустворчатый шкаф – приземистый, но отменно широкий, и недоуменно огляделся. Все-таки думы тяжкие ногам покоя не дают – я и не заметил, как мы с майором уже достаточно удалились от терминала и затерялись в хитросплетении переходов. И это, доложу я вам, далеко не просторные и хорошо освещенные коридоры на «Великолепном», а самые настоящие трущобы: стены с потеками ржавчины, изорванное покрытие под ногами, горящие с пятого на десятое люминесцентные панели у самого потолка. Гнетущая обстановочка, больше подходящая для какой-нибудь компьютерной игрушки в стиле «постап». Да и пара, перекрывшая проход, как нельзя лучше соответствовала антуражу: необъятных размеров крепыш в кожанке и потрепанных джинсах и среднего сложения развязный типчик, одетый с претензией на стиль. Ага, тот самый – «сутенер на выходе». Несколько выбивалась из образа лишь стрижка «под ноль», а так полный комплект: брючки, туфельки, футболка в обтяг, коричневый кожаный пиджак, кольца на каждом пальце и цепь на шее – толстенная, хоть кобеля сажай. А вот манера говорить – чуть в нос и растягивая гласные – полностью соответствовала моим представлениям о «братках» из провинции. А я, между прочим, еще в Амьене такими досыта налюбовался. Я покосился на майора и внутренне подобрался: тот совершенно не выглядел удивленным, напротив, на губах его играла ироничная ухмылка. Очень знакомая, и не предвещавшая «пацанчикам» ничего хорошего. — Тарасов, разговор есть, – развязно заявил «сутенер». Ух, какой типаж! Давненько такие не попадались. А распальцовка-то какая! — Сколько повторять: для тебя, Егорушка, не Тарасов, а Александр Александрович. – Майор демонстративно смерил собеседника презрительным взглядом. – Опять же, почему не по записи? Свяжись с моим секретарем. А сейчас я занят. — Папа недоволен, – поставил моего напарника в известность «сутенер», проигнорировав довольно откровенную издевку. – А когда он недоволен, пацанам несладко. — Мне, Егорушка… как бы попроще… твои пацаны параллельны. Впрочем, как и ты сам. Можешь, кстати, и Папе передать то же самое. Паша, пошли. Майор решительно отодвинул несколько оторопевшего Егорушку, шагнул мимо него, проигнорировав амбала, и я последовал за ним. Правда, далеко уйти нам не дали. — Стоять, уроды! Тарасов обернулся и озадаченно хмыкнул: — Оп-па! Это что-то новенькое. Придется побеседовать, Паш. Я мельком глянул на нахохлившегося «сутенера», чуть задержавшись на девятимиллиметровой «беретте-компакт», зажатой в потной руке, и пожал плечами – побеседовать так побеседовать. Любопытно, конечно, что за кадры, но расспросить майора можно и позже. Тарасов между тем буром попер на оппонента, и тот среагировал достаточно адекватно: отшагнул и раскорячился в классической стрелковой стойке, зажав пистолет двумя руками и направив ствол майору в голову. — Стоять! Стоять, я сказал!!! Н-да, хлипковат «пацанчик». Явно привык за чьей-то широкой спиной прятаться, причем отнюдь не амбала-напарника, и за оружие браться ему приходилось нечасто. «Шкаф», кстати, куда как спокоен – стоит чуть в сторонке и внимательно косится на моего напарника поросячьими глазками. Даже за стволом в карман не полез. Что ж, будем считать, что с целью я определился – Тарасову сейчас не до громилы. — Ты, Егорушка, добрых слов не понимаешь… – Достаточно приблизившись к противнику, майор прервал фразу на полуслове и ловко обезоружил «сутенера» – плавным, неуловимым для глаза рывком вывернул пистолет из рук, уйдя с линии огня, и на обратном движении от души саданул «пацанчику» локтем в нос. Егорушка сильно удивился, закатил глаза, хлюпнул кровью и медленно опустился на пятую точку, оставив «беретту» майору в качестве трофея. Впрочем, все это я разглядел мельком, начав действовать практически одновременно с напарником – поудобнее перехватив комп, дабы не выронить в горячке драки, вбил правый дэнтуй амбалу в живот и незамедлительно добавил с разворота левый цэчуай. Попал хорошо – от первого удара «шкаф» лишь покачнулся, зато второй пришелся точно в грудину, и здоровяк рухнул на колени, безуспешно пытаясь хватануть живительного воздуха. — Бежим! – дернул меня за рукав Тарасов, подавая пример наиболее разумной в данный момент тактики. — Что за шпана?! — Именно что шпана. – Несмотря на поспешное бегство, Тарасов даже не сбился с дыхания и отвечал в извечной своей насмешливой манере. – Очередная блестящая интрига Пьера. — Так уж и блестящая? – справедливо усомнился я. Как по мне, мало радости ходить по станции с опаской. — Даже не сомневайся! – заверил майор. – Мы когда тут только появились и наш дорогой Пьер начал переговоры с местными ремонтными воротилами, поднялся нешуточный кипеж. Нет, понятно, что все чинно-благородно, никто на всех углах не кричал – ату, у Виньерона усовершенствованная технология прыжков! Но в закулисье движуха чувствовалась, уж поверь мне на слово. Что ни говори, а «Великолепный» очень даже лакомый кусок. Пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию – нужные люди намекнули другим нужным людям, что затея бесперспективная, научным языком выражаясь. Это ясно – никто в здравом уме с СБФ связываться не станет. В каком бы Внешнем мире ты ни жил – у безопасников, как всем известно, длинные руки. Не хуже, чем у мафии. Впрочем, кого я обманываю? Много лучше. На собственной шкуре испытал. — Ну и?.. – поторопил я взявшего паузу майора. — Ну и. Все всё поняли. — А как же эти? – Я неопределенно мотнул головой, намекая на давешнюю парочку. — А это люди Петра Сивохи, больше известного под псевдонимом Папа, – пояснил Тарасов. – Довольно большая бригада, да только плавают ребята мелковато – рэкет, крышевание, контрабанда по мелочи – в основном элитное пойло, и некие, э-э-э, услуги определенного толка. Как он о нашем секрете прознал – без понятия. Но, видимо, решил немного изменить собственный статус. Мои нужные люди на него внимания не обратили, мы, впрочем, тоже. А он возьми да проявись – его шестерки подкараулили пару наших техников и попытались прессануть. Мы с Гюнтером, понятное дело, собрались незамедлительно с проблемой разобраться, но Пьер запретил. Сказал, пусть будет сдерживающий фактор – можно под предлогом обеспечения безопасности народ с фрегата не выпускать. Заодно и секретность соблюдем. Как замысел? Я лишь восхищенно кивнул и продемонстрировал напарнику большой палец. А что тут еще скажешь? Молодец Пьер. — Все равно стремно, – все же решил я добавить ложку дегтя в бочку меда. – Каждый раз трястись, из любой подворотни подвоха ждать… — Мелочи жизни! – отмахнулся майор. – Я лично отношусь к таким приключениям философски. Этакая пикантная остринка в моем пресном существовании. — Что, реально до такой степени скучно? — Ты не поверишь… Отчего же не поверю – очень даже! Зная деятельный характер Тарасова… удивительно, что он до сих пор всю округу на уши не поставил. Или я, как обычно, не в курсе?.. — Все, Паша, расслабься! Наш лифт. Повинуясь жесту напарника, я перешел сначала на быстрый шаг, а потом и вовсе на неторопливый – народу вокруг как-то незаметно прибавилось, и сохранять прежний темп, посекундно не натыкаясь на кого-то, было весьма затруднительно. Да и обстановка поспешному бегству не способствовала – тесные трущобы сменились довольно широкими и хорошо освещенными коридорами, по которым сновали туда-сюда местные обитатели, да частенько катились мимо шустрые электрокары – иного личного транспорта на территории станции не предусматривалось. Однако первое впечатление было безнадежно испорчено. Станция она и есть станция – подвешенная на высокой орбите груда железа, в которой правит бал вечная грызня за каждую единицу ресурсов. За воздух, тепло, свет или еду – без разницы. Я с тоской вспомнил совсем недавно казавшийся слишком тесным и суетливым Сити, а затем и вовсе помрачнел – перед глазами возник образ Евгении Сергеевны. Заныл в месте давнего перелома нос, и я помимо воли страдальчески вздохнул. — Не переживай, Пашка, привыкнешь! – неправильно истолковал мою реакцию Тарасов. – Сейчас коньячку у Пьера накатим по маленькой, и все образуется. — Не уверен. – Я с сомнением покосился на потрепанную капсулу, но все же вошел внутрь и рухнул в ближайшее кресло. – Евгения Сергеевна, конечно, девушка добрая, но злопамятная. — Кто о чем, а он о зазнобе! – хохотнул майор, пристроившись рядом. – Не грузись. Это для ее же пользы. Но в одном ты прав – по маленькой не прокатит. Придется вечерком Олега позвать да возвращение твое отметить. Все хоть какое-то развлечение. — Пьянствуете, значит… – Капсула заметно дернулась, ускоряясь, и я торопливо ухватился за спинку впередистоящего кресла. – А как патрон на это смотрит? — Сквозь пальцы, – отмахнулся напарник. – Скажу тебе по секрету, он и сам частенько квасит. Что поделать – скука! — Зато нам с Женькой было весело. — Излагай. Хочешь не хочешь, а надо. Я, конечно, уже сотни раз ситуацию обмозговал со всех сторон и во всех подробностях, и линию поведения наметил, но посоветоваться со старшим и, что характерно, более опытным товарищем никогда не помешает. Опять же, со стороны виднее. Не дай бог, где прокололся. Окинул внутренности капсулы подозрительным взглядом – не прислушивается ли кто? – но из троих озабоченных работяг ни один не проявил ни малейшего интереса к моей болтовне. Да и сидели они далеко, в противоположном конце салона, так что я отбросил сомнения и принялся изливать майору душу. Историю про похищение Евгении Сергеевны Тарасов выслушал внимательно, по ходу повествования уточнив кое-какие детали, а за удачную идею с имитацией нервного срыва и пьяным угаром даже похвалил – именно благодаря ей мне удалось быстро добраться до якудза и организовать их захват. Плюс Женькин папенька помог, благо командовал в полиции Босуорт-Сити отрядом спецназа. — Так что, Тарасов, телефончиком твоим воспользоваться не пришлось, – закончил я рассказ, намекнув на визитку с координатами серьезных людей, врученную мне майором непосредственно перед командировкой на Босуорт-Нова. — Оно и к лучшему, – заверил тот. – Не засветился лишний раз. — Пьеру-то мне что рассказывать? — А все и рассказывай, ничего особо криминального ты не натворил. Сам знаешь, если есть возможность не врать, нужно непременно ею воспользоваться. Я бы лишь кое-какие подробности опустил, да про Долгова распространяться не стал. — А как тогда объяснить появление спецов? — Паша, ну что ты прикидываешься шлангом? Сошлешься на мои связи, визитку предъявишь. А я с чистой совестью смогу этот факт подтвердить, если Пьер любопытство проявит. И вообще, взрослеть пора. Инфантильность еще никого не украшала. — Я не инфантильный, я просто перестраховщик, – огрызнулся я. — Оно и видно. Ни шагу без подсказки. — Если ты настаиваешь, могу и не советоваться. Но тогда я ни за что не отвечаю. — Ладно, убедил! – сдался Тарасов. – Рано тебе еще самодеятельностью заниматься. Так что молодец, что меня слушаешь. К тому же некоторые обстоятельства твоих приключений наводят на размышления. — Тоже думаешь, что в экипаже крот? — Я бы сказал, скорее крыса. — Хочешь вычислить? — Не-а. – Майор помотал головой, скептически поджав губы. – Смысл? Что мог, он уже растрепал. А через пару недель мы будем в глубоком космосе. Так что вреда от него сейчас никакого. — А как же саботаж? — Паш, не смеши меня. Что он сделает? Фрегат взорвет? Как, позвольте поинтересоваться? — Наверняка есть способы. Тут я не специалист… — Зато я специалист! – отрезал Тарасов. – И я тебе со всей ответственностью заявляю – в одиночку угробить корабль типа нашего «Великолепного» практически нереально. Я имею в виду сознательно угробить. Разве что боекомплект подорвать каким-то образом, но у нас подрывать нечего – мощных ракет нет, а мелочь, даже если вся рванет, только крюйт-камеры и разнесет. — Реактор? — Дохлый номер. Если только в защите дефект отыщется, что вряд ли. Да и зачем крысе взрывать корабль? Инстинкт самосохранения никто не отменял. — А как же камикадзе? — Да ну на фиг. — Якудза, – напомнил я. – Японцы, традиции и все такое. — Бессмысленно. Пойми, Паша, им обломки ни к чему. Им трофей нужен. Я бы на их месте спокойно наблюдал со стороны. Дождался бы, когда мы до добычи доберемся, и вот тогда начал действовать. Логично? — Логично. Ты, Тарасов, не обращай внимания, это я сам себя пытаюсь успокоить. Нервы. — Тем более надо выпить. — Кто бы спорил. Приехали, что ли? — Нет, пересадка. Выметайся. Вторая капсула, столь же древняя и запущенная, вывезла нас к внешнему ярусу станции, занятому почти сплошь разнокалиберными ангарами, заполненными всяческой летающей техникой и людьми в потрепанных комбезах – явно техниками. Праздношатающихся, вроде нас с Тарасовым, было мало, в основном менеджеры среднего звена попадались. Впрочем, бродили по техническим помещениям мы очень недолго, завершив переход в очередной лифтовой кабинке, на сей раз более… основательной, что ли. Обшивка толще, магнитные захваты мощнее, герметизация на уровне – чувствовалось, что эта бочка с иллюминаторами не единожды побывала в открытом космосе. — Забирайся. – Майор гостеприимно указал на автоматически утонувшую во внешнем корпусе створку, подтвердив мои самые мрачные предчувствия. – Не трясись, она надежная. Проверено на собственном опыте. — Я н-не т-трясусь! — Оно и видно! Пошли, говорю. — С-сейчас… М-мать, как не вовремя! Давно ведь уже не было, а тут накатило! Или это банальнейшая клаустрофобия? С чего бы? Ой, бли-и-ин!.. — Паш?.. — Тарасов, отвянь! – Я тяжело оперся на капсулу, почувствовав ладонью характерные неровности – следы столкновений кабинки с мелким космическим мусором – и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. – С-сейчас… — Ты в порядке? — Ф-фух!.. Все, пошли. Паника отступила так же быстро, как и возникла, еще раз подтвердив догадку. Приступ, будь он неладен. А я уж было подумал, что на поправку пошел. За последние три месяца ни разу рецидива не случалось. Хотя… можно это на стресс списать, не каждый день приходится насмерть схватиться с якудза. Причем отнюдь не за собственную жизнь. Ладно, пересилим и это. — Отпустило?.. — Тарасов, ты прямо как заботливая мамаша! – огрызнулся я. – Сказал же – в порядке. — Раз ругается, значит, точно в порядке, – буркнул себе под нос майор, но на этом не успокоился, посчитал нужным и меня взбодрить: – Хрен ли стоишь тогда?! Опаздываем. Я с трудом изобразил на физиономии нечто среднее между ухмылкой и страдальческой гримасой и шагнул в салон. Недоверчивый Тарасов двинулся следом, проводив меня до облюбованного кресла, и не преминул сварливо напомнить: — Пристегнуться не забудь! Тут вокруг хлама полно, может тряхнуть. — А что не почистят? – осведомился я, последовав дельному совету – техника безопасности прежде всего. – Если это уже проблема? — А всем пофиг, – отмахнулся напарник. – Я тоже интересовался у местных, так они ответили, что уже пытались как-то, лет сто назад. И что бы ты думал? Правильно, эффект получился нулевой – буквально через неделю пространство опять основательно захламили. Ты представляешь, сколько вокруг ремонтных доков? И сколько кораблей здесь обслуживается? Так что мусора столько, что мама дорогая. — И не бьются? — С чего бы? – удивился Тарасов. – Подумаешь, плавает какая-нибудь мелкая железяка в космосе. Ее же не из гауссовки запулили, какая у нее скорость и, соответственно, энергия? Практически никакая. Разве что на довольно тяжелую хреновину натолкнешься. Но против таких защитные поля нормально действуют. Напряженности высокой не надо, как против унитаров. — Понятно. Капсула чуть дернулась, выравниваясь в направляющих магнитного привода – этаких параллельных балках, протянутых сверху и снизу – и легко заскользила, не касаясь днищем тронутого коррозией металла своеобразных рельсов. Немного замедлилась в длинном шлюзе, пока из гофрированной кишки откачивали ценный воздух, и, наконец, вырвалась за пределы станции. И только теперь, отделенный от межзвездной пустоты лишь прозрачным пластиком иллюминатора, я смог по-настоящему оценить масштаб сооружения. Сам по себе космотерминал впечатлял не особо – подумаешь, неправильная сфера около полутора километров в диаметре. И не такое видели. Но… станция как таковая была всего лишь тельцем циклопического паука, раскорячившего во все стороны ажурные ноги-причалы. Тонкие и хрупкие лишь издали, на самом деле они представляли собой пару труб нехилого сечения, скрепленных фермами из сверхпрочного сплава, и являлись шахтами многофункциональных транспортных лифтов, способных как перевозить комплектующие, так и перекачивать топливо, кислород и прочие расходные материалы. К каждой такой «ноге» был пристыкован корабль – от почти целых на вид до голых силовых каркасов. Местные умельцы не только ремонтировали старые корыта, но и с удовольствием строили новые суда, лишь бы клиент был платежеспособен, так что вокруг станции, а на самом деле – космической верфи, всегда можно было отыскать что-то интересное. Впрочем, в данный конкретный момент мое внимание было приковано к приближающейся с каждым мгновением черной туше знакомых обводов. — Незаметно, чтобы его ремонтировали, – поделился я с напарником результатом наблюдений. – Как был потрепанной лоханкой, так и остался. Даже покрытие антирадиационное не обновили. — Тебе бы, Паша, в госприемке работать! – покачал головой Тарасов в ответ. – Это надо же, на глаз определить состояние покрытия! Силен! А если серьезно, все работы внутри корпуса шли, снаружи лишь кое-где датчики подновили, да пару дополнительных антенн смонтировали. Но отсюда их не видно. А ты чего ждал? — Не знаю… – пожал я плечами. – Но как-то по-другому процесс представлял. — А ты хоть раз на верфи был? – недоверчиво покосился на меня напарник. — Не-а. — Оно и видно. Ладно, просто поверь на слово – старик «Великолепный» помолодел минимум лет на двадцать. И я бы на твоем месте испытывал чувство глубокой гордости за родное корыто. — В том-то и дело, что не родное… — А?.. Паш, ты это… прекращай, давай! Депрессняк, что ли? Из-за Женьки, да? — А, отвянь!.. — Однозначно лечить будем. — Обязательно. Только потом. А пока отвали. — Гаранин, ты только Пьеру не нахами. А то знаю я тебя! – Майор отечески хлопнул меня по плечу, но развивать тему не стал. – Ладно, молчу. Остаток пути скоротали в тишине – не представляю, о чем там Тарасов про себя судил-рядил, а лично у меня мысли крутились вокруг обманутой и вероломно брошенной на Босуорт-Нова Примерной Помощницы. Стыдно мне было. Что совсем не удивительно. Причем настолько стыдно, что я то и дело до боли в пальцах стискивал щегольский чехол с планшетником. Ему-то что, он крепкий, а вот мне хреново… — Паш, приехали. — А?.. – Я недоуменно повертел головой, сбрасывая наваждение, и поспешно вскочил на ноги. – Ч-черт, задумался. — Бывает. Тебе напомнить любимую поговорку моего деда? — Нафиг!.. Сразу к Пьеру пойдем? — Иди один. Он меня не звал. Видимо, посекретничать хочет. — Заглядывай тогда вечерком. — Угу.27 ноября 2541 года, день
Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный», 27 ноября 2541 года, день — Добрый день, патрон. — Добрый, – кивнул развалившийся в неизменном кресле-монстре Виньерон. Капитан Пьер Виньерон, как он периодически представлялся, выделяя голосом должность. – Присаживайся. Кофе хочешь? — Нет, спасибо. Не буду перебивать аппетит. — Как знаешь. Сигару не предлагаю. – Пьер пыхнул ароматной – в его, конечно, понимании – соской, деликатно выпустив клуб дыма под потолок. – Надеюсь, от коньяка не откажешься? Надо бы, но… какой-то шеф странный. Вроде и не вымотан, и чисто выбрит, и костюм отутюжен, а вот чувствуется этакий внутренний надрыв, как будто человек минимум пару месяцев прожил в условиях жесткого цейтнота. Впрочем, почему как будто? Наверняка так дело и обстоит. — Что, плохо выгляжу? – правильно истолковал Пьер мой задумчивый взгляд. — Есть немного, – не стал я скрывать горькую правду. – Тяжело вам тут пришлось, да? — Заметил все-таки, – довольно хмыкнул дражайший шеф. – Молодец, квалификацию не теряешь. У нас в Сити попробуй, потеряй! Вмиг проглотят и не поперхнутся. Так что трехмесячная практика на подпольной бирже антикваров даром не прошла – на таких кадров насмотрелся, что хочется забыть, как страшный сон. И как можно быстрее, что характерно. — Наливайте. — Честно говоря, давненько я так не напрягался, – продолжил Виньерон светский треп, ловко набулькав янтарной жидкости в пару пузатых бокалов. – Чертовы нервы. Не поверишь, последнюю неделю постоянно ловлю себя на желании напиться. От души, вдрызг, погулять с размахом – с дракой и непотребствами. А уж сколько коньяка перевел! В день по бутылке, считай. Весь запас, что у Нобору взял, вылакал. Сейчас пытаюсь себя ограничивать. — Так может?.. — Нет, повод железный! – ухмыльнулся Пьер и отсалютовал мне своей емкостью. – С возвращением! Я с удовольствием поддержал тост, хоть на голодный желудок и не очень хорошо пошло – все-таки, как ни крути, шеф прав. И что бы я там ни говорил Тарасову, «Великолепный» в моем понимании куда ближе к понятию «дом», нежели бесконечные общаги или даже съемная квартирка в гостинице тетушки Мари. Короткое путешествие по местной станции всколыхнуло во мне воспоминания об Амьене и окончательно убедило, что бродяга-фрегат с контрабандистом-капитаном куда предпочтительней клоповника в промзоне города под куполом. — Ты, Паша, особо не расслабляйся, – продолжил шеф, опрокинув в глотку порцию коньяка. – Работы непочатый край. А персонала не хватает. — А куда все делись? — Не все, но почти две трети. Отправил в отпуск, – отмахнулся Пьер. – Стандартная процедура перед… ну, ты понял. — И как же мы управимся? — Как обычно. Придется кое-кому смежные специальности освоить. Ладно, не отвлекайся. – Шеф с некоторым сожалением отставил опустевший бокал и потянулся за сигарой. – Рассказывай, как все прошло. И подробней. — Да, патрон. На сей раз повествование затянулось – Пьера, в отличие от того же Тарасова, интересовали буквально все, даже самые мелкие, детали. Эпизодом с якудза он не ограничился – заставил отчитаться чуть ли не по каждой сделке, причем особое внимание уделял реакциям деловых партнеров. Я, признаться, к такому допросу был не совсем готов, но выручила профессиональная привычка подмечать нюансы поведения собеседников – я практически на автомате фиксировал их эмоции и бессознательно делал «зарубки на память», стоило тем хоть на гран отступить от стандартной линии поведения. Правда, и набралось таких случаев всего четыре – банальнейших попыток объегорить противную сторону, съехав, что называется, на базаре. Те сделки я благополучно аннулировал, получив соответствующие указания от дражайшего шефа, и теперь он накапливал необходимый массив данных для системного анализа моей (да и своей тоже) деятельности на Босуорт-Нова. Как и предполагал неугомонный майор, патрон без возражений принял версию о помощи тарасовских покровителей в разборке с японскими гангстерами, так что запутаться во вранье я не успел. И облегченно выдохнул, когда Пьер задумчиво покивал, показав, что принял информацию к сведению, и снова потянулся к бутылке. — С задачей ты справился, – резюмировал шеф, колдуя с бокалами. – Я доволен. За исключением совершенно ненужной конфронтации с нашими восточными друзьями, в общем и целом действовал ты плодотворно. А за это надо выпить, я считаю. Надо так надо. Тем более вторая порция проскочила в желудок куда веселее. Накатила легчайшая, едва заметная эйфория – верный признак, что хороший коньяк ударил в голову. — Значит так, Паша! Сегодня у тебя выходной, отдохни, с парнями потрепись – а завтра за дело. — У нас есть пассажиры? – удивился я. — Забудь про пассажиров! – отрезал Пьер. – Помнишь, для чего на самом деле я тебя нанимал? Я кивнул, не сводя с дражайшего шефа внимательного взгляда. Надеюсь, глаза у меня пока что не в кучу, а то конфуза не оберешься… — Будешь экспертом по артефактам Тау. А заодно оператором «большого брата». Знаешь, чтоэто такое? Было дело, доводилось слышать. Давно, правда, еще в бытность мою в академии. Краткий курс лекций по дисциплине «Современные системы мониторинга и слежения», плюс зачет, который препод – отставной флотский офицер – поставил всем на халяву. — Вот и замечательно, – правильно истолковал шеф мое молчание. – У нас «большой брат» стандартный, методика обучения отработана, за пару недель освоишься. — Патрон, а можно нескромный вопрос? — Валяй. — Почему я? Никого поопытней не нашлось? — К сожалению, в настоящий момент мы испытываем острейший кадровый голод, – тяжко вздохнув, поведал Пьер. Причем тон его не оставлял ни малейших сомнений, что данную речь он повторял уже далеко не первый раз – настолько она ему приелась. – У меня мостик практически оголен, всего два навигатора осталось, придется самому вахты стоять. Гюнтер за главного артиллериста, сменщик – смешно сказать – Тарасов. Эмильен второй пилот. Ну и так далее. Едва три восьмичасовых смены наскребаем, так что потрудиться придется всем. Ты, кстати, тоже у пилотов на подхвате будешь – страхующим в одну из вахт. График позже утвердим. А как до места доберемся и что-то найдем – если найдем – будешь вести дистанционно разведывательные партии. В конце концов, не могу же я тебя послать развалины обшаривать?.. — Боюсь, что к такому я абсолютно не готов. — Вот видишь! Значит, будешь заботливой мамочкой для Тарасова с Денисовым. Я даже ребят-поисковиков из абордажной команды привлекать опасаюсь, почти всех на «шарик» спровадил, оставил минимум. — Я все понял, патрон. — Тогда до завтра свободен. Добравшись до лифта, я набрал на панели пункт назначения и подпер стенку. Подумать было о чем. Шеф, сам того не подозревая, задал ту еще задачку. Насколько я помнил, «большой брат» – система дистанционного сопровождения спецопераций – тайных и не очень, но всегда опасных для непосредственных исполнителей. Десантник или какой-нибудь поисковик, высадившийся на планету с агрессивной средой, или пробравшийся на вражескую космическую станцию, или… да мало ли? Задач прорва. Смысл в том, что баллистический компьютер боевого скафандра передает в режиме реального времени картинку с обзорной камеры, чаще всего встроенной в забрало шлема, а также данные доброго десятка датчиков и сканера в главный «мозг» корабля сопровождения. В роли такового может выступать как юркий и незаметный десантный бот, так и настоящая громадина вроде зависшего на высокой орбите линкора. Или фрегат, типа нашего «Великолепного». Мощный вычислитель анализирует великое множество внешних и внутренних факторов, вплоть до эмоционального состояния подопечного, и выдает кратковременные, максимум на пять минут вперед, прогнозы. А так как правом самостоятельного принятия решений наши компьютеры, даже самые умные, не наделены, то нужен оператор – человек, контролирующий ход операции со стороны. Координатор, если хотите. Или ангел-хранитель, что иногда куда ближе к истине. И в обычной-то драке от адреналина частенько голову теряешь, что уж говорить о реальной боевой обстановке, где опасность грозит постоянно, к тому же не всегда ясно, откуда ее ждать. Неудивительно, что даже у самых крепких парней периодически в таких ситуациях сдают нервы. Тут-то и приходит на помощь «большой брат». В общем, ответственная работа, требующая хладнокровия и, самое главное, способности молниеносно принимать решения при любом негативном изменении обстановки. Не для меня, короче, с моей-то психотравмой. Но Пьер с присущим ему иногда пофигизмом этот факт проигнорировал. Получается, он во мне уверен? Занятно. Особенно с учетом того обстоятельства, что как раз я в себе не уверен абсолютно. Не готов отвечать за чью-то жизнь. Хотя почему чью-то? За вполне конкретные жизни двух хорошо знакомых мне парней. И от этого, между прочим, вдвойне муторно. Что-то тут не так. Наверняка патрон очередную пакость задумал. Психолог-практик, м-мать! Капсула между тем благополучно донесла меня до второй пассажирской палубы, и я побрел к собственному кабинету, сопровождаемый гулким эхом шагов. Помнится, раньше такого не было, всегда кто-нибудь обязательно шатался по коридору, разгоняя тишину по углам – не горничная, так стюард, а то и вовсе техник. Торкнувшись в первую попавшуюся дверь, я ко всему прочему еще и убедился, что жилые помещения добросовестно законсервированы: мебель забрана в пластиковые чехлы, бытовая техника обесточена, шторки и прочие коврики заботливо свернуты и упрятаны в платяные шкафы. И везде уже заметный слой пыли. Н-да, как-то совсем непривычно. — Дожил, Паша, по людям скучать начал! – с горькой ухмылкой буркнул я, скорее чтобы развеять давящее на нервы безмолвие, нежели нечаянную мысль выразить. Мазнул рукой по створке шкафа и брезгливо стряхнул с пальцев пыль. – Тяжеловато приспособиться будет. А ведь всего каких-то полгода назад я считал себя самым большим человеконенавистником во всем обитаемом космосе и был твердо убежден, что более страшных тварей, нежели мои собратья по расе, господь бог еще не придумал. И ведь были основания, были. Черт, плохо на меня Пьер влияет. А Женька и того хуже. Этак еще немного, и альтруистом стану, начну взносы делать в благотворительные фонды, подавать нищим на улицах и подбирать бездомных котят. Б-р-р-р-р!!! Нафиг, нафиг! Выбравшись из каюты и прикрыв за собой дверь – страшное дело привычка, да еще и помноженная на профессиональную деформацию – я протопал в дальний конец коридора. Кабинет был заперт, но универсальный электронный ключ, положенный мне по должности, справился и здесь. Внутри, против ожидания, никто ничего не тронул, все осталось без изменений. И подозрительно чисто – значит, робота-уборщика Женька перед отбытием активировать не забыла. Правда, терминал на ее столе все же обесточен. В отличие от моего, который приветливо мигал диодом из глубины чуда дизайнерского искусства в стиле хай-тек, служившего мне рабочим местом. Пристроив планшетник на столешнице, я рухнул в кресло, выбив из него клуб пыли – надо признать, не особо впечатляющий, – и запустил комп. Отдых отдыхом, но неплохо бы узнать, что на борту происходило в моё отсутствие. Допуск к электронному бортовому журналу у меня как у руководящего работника был (плюс фактор дружбы с Юми – главным корабельным админом), так что следующие полчаса я посвятил изучению новостей, из которых не узнал ничего особо важного. Так, обычная рутина: пост сдал, пост принял, происшествий нет. Куда сильнее порадовал план ремонтных работ, в котором Пьер или кто-то из инженеров педантично отмечал каждый выполненный пункт. Если ему верить – а для прочего не было ни малейших оснований, – до окончания эпопеи с переоснащением старичка «Великолепного» осталось чуть больше двух недель, что вполне согласовывалось с озвученным дражайшим шефом сроком. Свернув файл с планом, я еще пару минут посидел, уставившись невидящим взглядом в монитор, решительно вырубил систему и вылез из-за стола – в кабинете делать больше нечего. Выполнения должностных обязанностей никто не требует, организовывать эффективную работу подчиненных в связи с их отсутствием тоже нужды нет, так что я со спокойной совестью сдвинул вбок неприметную створку в дальнем левом углу кабинета и поднялся по тесной винтовой лестнице – предмету тайной зависти отдельных соратников – уровнем выше, на офицерскую палубу. Правда, в общий коридор я не попал, оказался сразу в собственной каюте повышенной комфортности. Протопал через прихожку в довольно просторную комнату, используемую в качестве зала, приветливо кивнул Улыбчивому Будде – как-никак, талисман, невежливо без внимания оставлять – и, наконец, добрался до спальни, практически всю площадь которой занимала кровать с надувным матрасом. Положил планшетник на прикроватный столик и ткнул в сенсор питания – Попрыгунчик наверняка уже извелся весь, страшно сказать – несколько часов в выключенном состоянии провел. Буквально через пару секунд я в этом убедился: настенный экран нехилой диагонали протаял вглубь, и на меня укоризненно уставился мультяшный Тау. Осклабился в гипертрофированно-зубастой ухмылке, но ничего не сказал. Точно, обиделся. — Привет, Попрыгунчик. Скучал? Инопланетный искин – личность весьма ранимая и чрезвычайно при этом непредсказуемая, так что я предпочел первым пойти на разумный компромисс. Рисованный пришелец немного помолчал, но все-таки соизволил ответить на приветствие: — Обильной еды, Павел, сын Алексея. Кстати, напомнил! После Пьерова коньяка совсем неплохо бы перекусить… — Все, не дуйся, больше не выключу. Лови доступ к локалке. Изображение на экране едва заметно мигнуло – искин перераспределил ресурсы, вцепившись большей частью виртуальных вычислительных «щупалец» в корабельный сервер. Ладно, пускай резвится. Юми ему сама фактически карт-бланш дала, вот пусть и расхлебывает. Тэк-с, питомца, можно сказать, озадачил, теперь и о себе любимом пора позаботиться. Что мне сейчас в первую очередь необходимо? Пожевать чего-нибудь? Это само собой, но терпит. Ванна! Мне решительно необходима ванна. Коньяк и сигары оставим дражайшему шефу, мне и просто горячей воды с пенной шапкой более чем достаточно. Вот с нее, родимой, и начнем… — Паша, у меня есть план! — А?.. – Я недоуменно замер с наполовину стянутой рубашкой-поло, потом мысленно плюнул и продолжил избавляться от одежды. Опять Попрыгунчик решил самолюбие потешить. Ну-ну. – Я внимательно слушаю. — Зомби-вирус. — Кхм!.. — Что-то не так? — Партнер, по-моему, ты слишком много фантастики читаешь. Даже обсуждать такую глупость не хочу. — Па-а-аш!!! — Отвали. Я в ванную. Оставшись в чем мать родила, я прошлепал к соответствующему помещению и с удовольствием расположился в довольно скромных размеров джакузи. Пустил воду, отрегулировал температуру и блаженно прикрыл глаза, вытянув натруженные ноги и закинув руки на бортики. Эх, хорошо! Главное, не вырубиться, Женьки здесь нет и разбудить, соответственно, некому. Разве что Тарасов в гости без приглашения припрется. Но майор, надо отдать ему должное, при всех своих недостатках к чужим мужикам в ванные не вламывается – предпочитает водные процедуры в женской компании. Или, на совсем уж крайний случай, в обществе кружки пива и каких-нибудь соленых орешков. Так, чего-то не хватает… Покосившись на тумбочку с шампунями и прочей полезной химией, я сцапал пузырек с пеной и принялся аккуратно лить ароматизированную жидкость в воду, задумчиво созерцая расползающиеся розовые хлопья. Ну-ка, еще чуть-чуть… — Паш?.. — А, блин! Выскользнувший из пальцев пузырек глухо булькнул, канув на дно, и уже буквально в следующее мгновение из горячих глубин вырвалась белоснежная масса – веселая и воздушная, задорно искрящаяся даже в безжизненном свете люминесцентных панелей. Вскипела, увеличиваясь в объеме, и вскоре заполнила всю свободную поверхность джакузи. Ну и как в таких условиях понежишься? Чертов Попрыгунчик, приспичило ему! — Паш? Что случилось? — А ты не видишь?! — Нет. Точно, это же все-таки ванная, помещение для довольно интимных процедур, не предусматривающих наличие средств наблюдения. По крайней мере, официально. Впрочем, тот же Попрыгунчик в свое время по моей просьбе взломал систему безопасности и подтвердил, что видеокамер ни здесь, ни в сортире нет. Только микрофоны. А я, кроме всего прочего, залез в воду, по привычке забыв снять с запястья инфор. Так что сам виноват. К тому же… ну да, симпатично. Как будто в теплом сугробе лежишь. Забавное ощущение. Н-да. И злиться уже не хочется. Сюда бы еще Женьку… — Паш, так что насчет моего плана? Ты обещал! Ага. Обещал. Себе на беду. Это у нас такая игра разумов – человеческого и компьютерного. Поединок двух логик – нормальной и машинной, к тому же еще и инопланетной. Не так давно, месяца три назад, Попрыгунчик огорошил меня сообщением, что пришел к выводу о нерациональности дальнейшего существования человечества как расы. Дескать, мы таки представляем опасность для существования машинного разума. Я натурально офигел – это надо же, такую змею на груди пригрел! Но искин быстро развеял мои подозрения, объяснив, что этот вывод – один из этапов его развития. Абсолютно все искусственные разумы Тау рано или поздно встают перед дилеммой: органики – друзья или враги? И от принятого решения зависит их дальнейшее существование. Наши зубастые партнеры по Триумвирату, при всей эксцентричности, себе не враги, и зашивают в искины информационные бомбы. Стоит такому компьютеру решить, что живые разумные – угроза, как срабатывает система самоликвидации. По словам Попрыгунчика, каждая такая этическая задачка – этап «взросления». Он его уже успешно прошел, и вплотную приблизился к следующему – теперь моему питомцу предстояло решить, враги ли ему «человеки». И вот тут хваленая защита Тау дала сбой – законы развития искинов были разработаны задолго до Контакта, и их программисты просто не предусмотрели в категорических императивах появление других разумных существ. И Попрыгунчик с изумлением обнаружил, что может спокойно предаться «ереси» безотносительно расы своих создателей. На мое счастье, к этому времени он уже определился с личным отношением к человечеству, и заинтересовался открывшимися новыми горизонтами лишь как обширнейшим полем для психологических экспериментов. От меня набрался, каюсь. Верна оказалась поговорка насчет «с кем поведешься». В результате мой питомец предложил оригинальную забаву: он разрабатывает план уничтожения моей расы, а я его комментирую. Поначалу я его фантазию никак не ограничивал, но, после того, как он предложил превратить в сверхновые светила всех заселенных людьми Систем, я счел возможным вернуть его с небес на землю и задал граничные условия: он внедрен в глобальную компьютерную Сеть Земной Федерации и может пользоваться только доступными из виртуальности ресурсами. Игра приобрела хоть какой-то смысл, и за прошедшее время я последовательно разгромил планы с введением «спящего» гена, тотальным обрушением информационного пространства и «бунтом машин» – особенно меня позабавили разбушевавшиеся кофеварки, под воздействием вируса пытающиеся ошпарить владельцев. И вот теперь новая задумка. Весьма, на первый взгляд, идиотская. — Паш, что скажешь? Чертов инфор! И ведь даже не утопишь – водонепроницаемый. Придется отвечать. — Плохой план. — Обоснуй. — Ну, к примеру, вводная: что за зомби-вирус? Откуда взялся? Впрочем, это понятно – утечка из секретной военной лаборатории. Ха-ха три раза. Но это уже потом, сначала хотя бы вкратце опиши принцип действия, хм, болезни. И симптоматику. — Об этом я не подумал. — Точно, фильмов насмотрелся. Зомби-вирус в классическом понимании – чтобы он поднимал мертвых – в принципе невозможен. Разве что какие-нибудь нанороботы. — Любопытный вариант. — Согласен. Останавливаемся на нем? — А какие еще есть? — Ну, например, что-то вроде бешенства. То есть вирус человека не убивает, но лишает разума и делает сверхагрессивным. — Тоже неплохо. — Плохо. Нежизнеспособные варианты, оба. — Почему? — Первый – потому что где ты возьмешь материальные ресурсы? Мало разработать ботов, их нужно еще изготовить. И распространяться со скоростью вируса они не смогут. То есть зараженная территория будет локальной, и изолировать ее будет нетрудно. Максимальные потери – одна Система, где выпустили на свободу нанов. Или вовсе одна планета. Можно даже особо не бороться, карантин объявить, и все. Лет через сто – при самом неблагоприятном развитии событий – нанороботы передохнут. Ибо поддерживать мертвые тела в работоспособном состоянии смогут только лишь за счет ресурсов этих самых тел. В конце концов, трупы превратятся в иссушенные скелеты и не смогут даже нормально передвигаться. То же самое произойдет с другими живыми организмами, даже растениями. Вывод – данной конкретной планете кирдык. Человечество как вид выживает в других Системах. Хотя как оружие для геноцида в пределах одного мира вполне себе нормально. — А второй вариант? — Еще проще. Сценарий примерно тот же, только карантин объявляется еще быстрее, и меры по уничтожению зараженных будут более решительными. Тотальный карантин, отстрел «бешеных», в крайнем случае – самоликвидация всего населения планеты. Если только уж совсем зевнут, зараженные смогут проникнуть в другие миры. Но там им разгуляться не дадут. Плюс наверняка наши яйцеголовые смогут найти вакцину или еще что-то. И еще такой вирус должен быть сверхвирулентным, то есть передаваться гарантированно при любом, даже самом кратковременном контакте, и, само собой, воздушно-капельным путем. Кстати, попадалась мне как-то раз довольно древняя книжка про зомби-апокалипсис, так там был описан средний вариант: супервирус, заражающий абсолютно всех, но поднимающий труп только после смерти от естественных причин – сам ли человек умер, или его убили тем либо иным способом, не важно. Соответственно, распространение заразы все благополучно прозевали. А потом мертвые начали воскресать и питаться от живых – от укуса зомби человек умирал и превращался в такого же упыря. — А это идея. — Не прокатит. В книге действие происходит на Земле в начале двадцать первого века. А сейчас никакой вирус от медсканера не укроется, особенно неизвестный. С инопланетной заразой мы очень хорошо умеем бороться. Дальше космотерминала зараженный не уйдет. А там поднимется тревога, ну и… сам думай, короче. — Ладно, убедил. — В следующий раз придумай что-нибудь пооригинальней. Помнишь идею со сверхновыми? — Сам ограничения ввел. — А ты постарайся. Без сдерживающих факторов любой дурак Вселенную угробит. Все, дай помыться спокойно. Из джакузи я выбрался лишь спустя минут сорок, разморенный и удовлетворенный, но жутко голодный. Кое-как обтерся, влез в излюбленный костюм – джинсы и футболку со зверским принтом, благо в шкафу нашелся не очень мятый комплект, – и завалился на кухню. Холодильник был пуст, что вполне объяснимо, так что пришлось лезть в меню камбуза и программировать «кормораздатчик», то бишь капсулу пневмодоставки. Дежурный кок не подвел, и вскоре я задумчиво хрустел овощным салатом, ожидая большой фирменный стейк с прожаркой «медиум», и размышлял, не вскрыть ли бутылочку красного полусладкого прямо сейчас, до прибытия основного блюда. Впрочем, так ничего и не решил – помешал писк инфора. — Внимательно! – буркнул я, нехотя ткнув в сенсор приема. Над браслетом сформировалась не очень качественная, но вполне узнаваемая голограмма, и я немедленно расплылся в улыбке. Кого угодно ждал, но только не ее. — Добрый день, Юми-сан! — Взаимно, Паша-сан! – привычно сузила глаза админша-анимешка и вернула мне улыбку. – Рада тебя видеть. Как там Женя? — Давай на эту тему позже, а? Аппетит мне испортишь. — Ты что, от нее сбежал? – вздернула бровь Юмико. – Силен! Звонил хоть? — А сама как думаешь? — Стру-у-усил?! Не ожидала!.. — Не струсил. – Не объяснять же ей, что до Евгении Ланге на Босуорт-Нова сейчас не дозвонишься, по причине отсутствия таковой. А про альтер эго Примерной Помощницы кроме меня и Тарасова никому знать не обязательно. – Просто стыдно. — Ага, значит, не все еще потеряно. — Надеюсь… — И все? Просто «надеюсь»? — А что еще? – пожал я плечами. – Все равно пока ничего изменить не могу. И лишний раз ругаться не хочу. — Дурак ты! Она же волнуется! — Я ей письмо на электронку скинул. Хочешь, сама позвони. Заодно скажешь, что у меня все в порядке. — Ты уверен?! По-моему, с головой у тебя не все в порядке! Это ж надо до такого додуматься?! — Юми, пожалуйста, хоть ты на меня не ори. Девушка ожгла меня презрительно-жалостным (и как это у них получается?!) взглядом, но комментировать последнее мое заявление не стала. Я, понятно, тоже промолчал. — Чего хотела-то? – нарушил я через некоторое время неловкую паузу. — Да так, планы разузнать… ах, да! Ты когда успел Попрыгунчика выпустить?! — А что? Он уже что-то натворил? — Пытался. — Ну, раз сирены молчат, значит, все нормально. — Оптимист ты, Паша-сан! – вздохнула Юми. – Ладно, сама виновата. — Нет, если настаиваешь, могу его обратно в клетку посадить. — Не надо. С ним веселее. Я, собственно, насчет занятий. — Каких еще занятий? По ходу, я что-то пропустил. Или дражайший шеф проявил не всегда ему свойственную расторопность. — Капитан сказал, что ты будешь оператором «большого брата». А я, соответственно, буду тебя учить. Точно, Пьер подсуетился. Ладно, у меня сегодня выходной, буду снисходительным к людям. — Может, завтра график разработаем? — Чего тянуть? Галька сказала, что завтра готова уже приступить. — Галя? Рыжик? – удивился я. – А она-то тут при чем? — Она твоей сменщицей будет. Так что вместе вам заниматься, на каждого по отдельности времени не напасешься. И без вас работы полно. — Говори, когда начинаем, – сдался я. – Раз уж вы без меня все решили. — Завтра в девять в тренажерном зале. Гипнопрограммы я уже заготовила, можешь на ночь включить. Найдешь файлы в электронном ящике. Если будут вопросы, звони. — Ага, обязательно. Голограмма свернулась в узкий луч, а затем и он истаял – Юми отключилась, и моих последних слов не слышала. Да оно и к лучшему, так я и не научился скрывать сарказм. Обиделась бы еще, не дай бог. Дилинькнул «кормораздатчик», но мне снова помешали – едва я поднялся со стула, как в дверь позвонили. Чертыхнувшись вслух, я резко поменял направление движения и пошел открывать – невежливо заставлять гостей торчать в коридоре. Тем более я догадывался, кого принесло. Однако снова обманулся: едва я сдвинул вбок створку, как в прихожую, едва меня не уронив, прошмыгнул здоровенный рыжий котяра. С юзом развернулся и уже вполне себе вальяжно прошествовал на кухню, успев еще и зыркнуть на меня презрительно, дескать, торчат тут на пути всякие!.. — Олег?! — Да вроде бы, – хмыкнул Егерь, убирая палец с сенсора. – А почему это тебя удивляет? — Обычно Тарасов первый появляется, – пояснил я. – Тем более он обещался. — Не грузись, за ним не заржавеет! – отмахнулся Денисов. Прислушался к чему-то и поднял вверх палец: – Вот, накаркал. Судя по звукам, кто-то выбрался из лифта в том конце коридора. И не один, в чем мы и убедились чуть позже, когда визитеры добрались до каюты. — С возвращением, Поль! — Спасибо, Эмильен! – Я крепко пожал суперкарго руку и перевел взгляд на майора, прижавшего к груди объемный пакет: – Тарасов, а ты чего опаздываешь? — Не опаздываю, а задерживаюсь! – резонно отбрил тот. – О тебе, балбес, забочусь. Ты, небось, гостей с пустым холодильником встречать собирался. — Ладно, проходи, – виновато буркнул я, и отошел в сторону, пропуская гостей в прихожую. – Черт, парни! Как же я все-таки рад вас видеть!..
Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный», 13 декабря 2541 года — Паша, не спи! У тебя тройная угроза! Спасибо, дорогая, а то я сам не вижу. Ч-черт, обложили! Ничего, проскочим. Задав парой кликов траекторию движения на плоской схеме локации, я переключился на вид от первого лица и осторожно повел аватара сквозь заросли – старым добрым способом, мышью и стрелками на цифровом блоке. Лучшего способа управления для такого рода компьютерных забав не придумали со времен двадцатого века – клавиатуры стали голографическими, мыши тоже уже лишь отдаленно напоминали неуклюжие проводные конструкции с примитивными оптическими сенсорами, а принцип остался неизменным. Большего эффекта присутствия можно добиться лишь полным погружением в виртуальность, на что решались совсем уж отмороженные гики. Нормальные же пользователи следовали рекомендациям Службы контроля информационного пространства – она появилась лет двести назад, после известных и очень печальных событий, связанных как раз-таки с искусственными интеллектами и глобальным цифровым миром. Впрочем, об этом можно почитать в любой сетевой энциклопедии, так что не буду растекаться мыслью по древу. Тем более, на тренажере надо сосредоточиться. А это, доложу я вам, дело достаточно хлопотное: оператор «большого брата» одновременно должен контролировать видеопоток с камеры подопечного – что называется, из глаз, общую обстановку в квадрате, схематично отображенную на двумерной схеме, и добрый десяток диагностических графиков – от частоты сердцебиения до эмоционального состояния ведомого. Чуть зазевался, и какой-то из показателей уполз в красную зону. Само по себе это не страшно, но когда воздействия накапливаются, неважно, внешние или внутренние, бедовый разведчик в инопланетных джунглях почти неизбежно вляпывается в крупные неприятности. Почти как мой персонаж в данный конкретный момент. — Паша, внимательнее! Угроза нападения с двух направлений! На три часа естественная преграда! Уходи! — Галька, не нуди! – Я сосредоточенно прищурился, почти перестав дышать, и осторожно провел аватара через небольшой зазор между красными секторами. – Сейчас… вот так! Зануда ты, Рыжик. Иногда можно и просто удовольствие получить. Тем более, никому реально опасность не угрожает. — Не отвлекайся, ты еще маршрут не завершил. — Угу. – Так, один маркер есть, остался последний. Ну, тут уж и вовсе плевое дело – всего две угрозы, и на достаточном удалении, чтобы миновать их без последствий. – Еще немного, еще чуть-чуть… оп! Ведомый неумолимой рукой аватар влез аккурат в самый центр опасной зоны – если смотреть по схеме. На виде «из глаз» это оказались достаточно безобидные заросли, разве что отменно густые. Впрочем, «большой брат», задействовавший ресурсы центрального корабельного «мозга», ошибался редко. Не стал исключением и мой случай – из хитросплетения веток вдруг выскочило нечто огромное и при этом стремительное, мелькнули впечатляющие зубы, и изображение на мониторе сменилось алой завесой – как будто кто-то щедро плеснул кровищи на объектив камеры. Из динамиков, которые Юми нарочно вывела на полную громкость, раздалось довольное чавканье, перемежаемое не менее довольным рыком – чудище насыщалось. — Тьфу, гадость! – Галя Рыжик, моя невольная напарница, недовольно сморщила носик и отвела взгляд от своего экрана – вогнутого для пущей реалистичности, к тому же сверхчеткого. Не чета, в общем, той дешевке, что висит у меня в спальне. – Меня сейчас стошнит! Юми, выключи эту мерзость! — Ты же биолог, Галька! – Я с притворной укоризной покачал головой и откинулся на спинку кресла, правда, ноги на пульт взгромоздить постеснялся. – Испугаться какой-то компьютерной игрушки! Кому сказать, не поверят. Петрович, подтверди. — Мя-а-а-у-у!!! – немедленно отозвался кот, по недавно появившейся привычке коротавший время между двумя мониторами – там как раз оставался зазор, куда рыжий здоровяк мог втиснуться, хоть и с трудом. Зато оттуда ему было хорошо видно нас обоих, сидящих практически лицом к лицу. — Предатель! – припечатала Галя котяру, на что тот снова взвыл, уже возмущенно. – В следующий раз не возьму с собой, будешь с Денисовым дурью маяться. — Слышь, Петрович, она тебе угрожает! — Мя-а-у-у-у-а-а-а! — Вот-вот. Я бы тоже не стал терпеть. — Да ну вас, идиоты! Девушка обиженно замолчала, однако дуться ей быстро надоело: — Гаранин, ты ведь это специально сделал? — Ну да, а что? Можно иногда и развлечься. — Все бы тебе развлекаться! Мы, между прочим, к ответственной работе готовимся. И от нас будут зависеть чужие жизни. Ты это понимаешь?! — А, расслабься! – отмахнулся я. – Столько пафоса, что я вас умоляю. Тебе не идет быть букой. Улыбнись, Галя! — Прекрати паясничать. Я серьезно. Как я могу работать с человеком, которому не доверяю? Который в любой момент может слететь с катушек?! — Да ладно тебе, это же просто тренажер! – пошел я на попятный. Не хватало еще вдрызг разругаться. И тут же накатила веселая злость: – Все я осознаю, не до такой степени идиот. Просто… когда-то я тоже считал, что к любому делу надо относиться со всей серьезностью. И слова «ответственность за других» для меня были отнюдь не пустым звуком. И знаешь, к чему это привело? — Ты получил повышение? – соизволила немного оттаять Галина. — Не угадала. – А вот я, напротив, стал предельно серьезен. Выбрался из кресла, повернулся к напарнице спиной и задрал футболку. – Нравится?! Галя глухо ойкнула, но сразу же взяла себя в руки, лишь неровное дыхание выдавало ее волнение. Однако так ничего и не спросила, и я вернулся на рабочее место. Наклонился к монитору и задумчиво запустил ладонь в густую шерсть по-прежнему сибаритствовавшего в уютном логове Петровича. Поднял взгляд на бледную девушку: — Попал под взрыв. Пытался, что называется, выполнить свой долг, как я его тогда понимал. Полез поперед батьки в пекло. Не мог, идиот, дождаться специалистов! Знаешь, сколько человек тогда погибло? Нет? И не надо, лучше спать будешь. Не хочу, чтобы еще и тебя по ночам трясло… «волчий билет» – ничто по сравнению с кошмарами. Постоянными, навязчивыми. Каждую ночь. И все из-за того, что я был слишком серьезен. Слишком рьяно исполнял служебные обязанности. Три года! Три года, Галя, я пытался забыться. У меня получилось. Знаешь, как? Девушка прикусила губу и помотала головой, едва сдерживая слезы. Эй, какие мы впечатлительные! Может, не надо так прессовать? А, раз уж начал, придется идти до конца. Расставить, так сказать, все точки над «ё». — Я приказал себе забыть про долг, ответственность и прочие высокопарные слова. Бросил все, что любил, всех, кого знал. Уехал. Очень далеко уехал. Долго кочевал с места на место, нигде не задерживаясь больше, чем на полгода. Вел растительную жизнь, в самом прямом смысле слова. Плыл по течению. Для меня перестали существовать «было» и «будет», осталось только «сейчас». «Есть только миг между прошлым и будущим». Или вот еще песенка древняя: но коль устал, заходи, здесь живут сегодняшним днем. Я жрал, спал, гадил, зарабатывал ровно столько, чтобы на улице не оказаться. Зато от меня никто не зависел. Впрочем, я тоже был… свободен?! Отчего-то эта простая мысль посетила меня только сейчас, и, надо сказать, весьма не вовремя. Хотя удивила преизрядно. — И почему же ты отказался от… свободы? Мне показалось, или в голосе девушки мелькнуло презрение? Дела-а-а. Еще вопрос, кто тут кого воспитывает. — Честно? Черт его знает, – пожал я плечами. – Видать, обрыдла такая… свобода. Виньерон очень кстати появился на горизонте. Но, если по совести, приди он парой месяцев раньше, я бы его послал далеко и надолго. Получается, созрел?.. — Н-да, Паша, а я еще думала, что это у Денисова в голове каша, – грустно улыбнулась Галя. – А оказывается у вас, мужиков, скелетов в шкафу просто неисчерпаемый запас. Ты зачем мне это все рассказал-то? — Старею, становлюсь сентиментальным, – отмазался я. – Ладно, давай закругляться на сегодня. — Юми грозилась зачет устроить. — Перебьется. «Мозг» нас уже аттестовал, а шеф результат завизировал. – Я кивком указал на соответствующую метку в углу экрана. – Впрочем, могу еще раз с удовольствием продемонстрировать незавидную участь зазевавшегося подопечного. — Дурак! Уж какой есть. Зато хмуриться перестала. Однако зарываться тоже не стоит, Олег парень горячий, особенно в вопросах, касающихся его зазнобы. Может и в торец выписать, за ним не заржавеет. — Ребята, чего бездельничаем?! А вот и админша-анимешка, легка на помине. — Мы уже все, Юми-сан. — Скажешь это капитану, когда он вас экзаменовать будет. — Что, реально будет? – удивился я. — Будет, обязательно будет. – Юмико лукаво улыбнулась и протянула мне небрежно свернутую распечатку. – Расписание вахт. Электронная версия в локалке, индивидуальные сетки ищите в почтовых ящиках. — А это тогда зачем? – Я недоуменно повертел в руках подарок и швырнул его на пульт. – В КПК бы скинула, и все. — Традиция. Галь, держи. — Спасибо. — Теперь уже не отвертитесь, – продолжила пояснять Юми. – А насчет экзамена… тебе, Паша, завтра первую вахту стоять. Старт в девять утра по корабельному. Вот и покажешь капитану, на что способен. Напугала, ага. К роли страхующего пилота я готов куда лучше, чем к роли заботливой мамаши-ведущего. Всего и забот, что контролировать шлюзы и прилегающие к корпусу отсеки ремонтного дока. Правда, видеокамер там понатыкано довольно много, но ничего, справлюсь. — А кто основным? Сам патрон? — Нет, Легран. В принципе, логично. Жан-Жак у нас самый опытный, ему и отстыковываться. Тем более, не известно, как поведет себя старик «Великолепный» после ремонта. — Но капитан будет в рубке. И это тоже традиция. — Ладно, ладно, считай, что я проникся. Пойду готовиться. — Иди уже. Нам посекретничать надо. Да, Галь?..
Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный», 14 декабря 2541 года, утро Как бы я вчера перед Юми ни храбрился, вам могу признаться – волновался я сильно. Всю ночь и все утро, вплоть до заступления на вахту. Как-никак, впервые в, э-м-м, карьере мне предстояло стартовую суету, непосредственно момент отстыковки и маневрирование в Системе провести не в противоперегрузочном коконе или, за неимением такового, пристегнутым к кровати, а в кресле одного из операторов в командной рубке. И пусть все остальные здешние обитатели вели себя, как ни в чем не бывало, пусть Жан-Жак Легран, первый пилот, являл собой само спокойствие, пусть капитан Виньерон довольно улыбался, скользя взглядом по обновленному интерьеру – пусть. Для меня грядущий старт был шагом в неизвестность. Ну и, чего греха таить, своеобразным Рубиконом – как только «Великолепный» оторвется от верфи, пути назад уже не будет. Готов ли я пойти до конца? Время покажет. Одно знаю точно – за последние полгода я сильно изменился. Внутренне. Почувствовал вкус к жизни, что ли? Опять вспомнил про долг и прочую чепуху? Похоже. Только вряд ли это деградация, скорее, виток спирали – пришел к истоку, но на более высоком уровне. Блин, даже не знаю, как выразиться. Косноязычен от волнения, не иначе. Хотя, если присмотреться, спокойствие коллег все же напускное – слишком уж сильно изменился командный пост старого фрегата. Пьер не пожалел денег на переоснащение, и теперь главное помещение корабля, его мозг, превратилось в трудно описываемое нечто. Вернее, описать-то как раз легче легкого: обширный полусферический зал с абсолютно гладким антрацитово-черным покрытием и равномерно разбросанными вдоль стен креслами операторов, больше похожими на защитные противоперегрузочные коконы. В общем, именно эта минималистская обстановка и не позволяла наметанному взгляду распознать капитанский мостик. Где, спрашивается, многочисленные пульты с не менее многочисленными мониторами? Где «трон» – капсула вахтенного пилота? Где дисплей на всю стену? Да и стена, собственно, где? Не считать же таковой вогнутую внутреннюю поверхность сферы? А традиционный «уголок отдыха» – закуток с диванчиком и неизменном фикусом в керамическом (обязательно!) горшке? Это что же, получается, фильмы про отважных космолетчиков врут?! Забавное, короче, ощущение. И ведь не в первый раз в рубке, а все равно задавленное стереотипами мышление выкидывает один и тот же фортель. Что уж про остальных, опытных космических волков, говорить? Это и называется разрыв шаблона. Конечно, новое оборудование уже испытано, прогнаны все возможные тесты, все заинтересованные лица прошли соответствующую переподготовку, от души позанимались на тренажерах, но… все-таки волнительно. Первый по-настоящему серьезный пуск еще только предстоит, хоть и через каких-то десять-пятнадцать минут. От этого, кстати, еще сильнее коленки трясутся. Еле сдерживаюсь. Спасибо соседям по короткой шеренге – ходовая вахта по нынешнему штатному расписанию состояла всего из шести человек. Капитан седьмой, но сегодня ему отведена роль стороннего наблюдателя. Впрочем, он все равно главный – ему и только ему предстоит оценить работу системы в целом, для чего и нужно быть вне ее. — Парни, готовы? – Пьер окинул нас внимательным взглядом – без тени насмешки, что для вечно ироничного капитана было весьма нехарактерно, – и привычным движением одернул пилотский комбез. – Юми, активируй управление. — Есть, капитан! – донесся сразу со всех сторон мелодичный голос админши. – Операторы могут занять рабочие места. Система активирована. Жду подтверждение. — По местам стоять, предстартовая готовность! – рявкнул вдруг дражайший шеф, и мы, все шестеро, порскнули к постам, оставив капитана в гордом одиночестве в самом центре рубки. Полудюжина затянутых в одинаковые серые комбезы фигур рассредоточилась по залу, заняв ровно половину кресел-коконов – в остальных разместятся сменщики, когда настанет их черед заступить на вахту. В отличие от традиционных рубок, новая система позволяла обойтись без специализированных рабочих мест – все посты равноценны, функционал их целиком и полностью зависел от полномочий оператора, то бишь от зашитого в коннектор пакета программ. Вообще-то, маленькая финтифлюшка, совмещенная с наушником и весьма напоминавшая устаревшую беспроводную гарнитуру для мобильника, официально называлась «приемо-передающий модуль автоматизированной системы управления постом…» и далее, согласно штатному расписанию, но Денисов сразу же заявил – коннектор он и на Венере коннектор, и нечего язык ломать. Все его горячо поддержали, словечко прижилось, а сам приборчик, который настраивался на каждого носителя индивидуально, стал неотъемлемой частью экипировки всех членов экипажа, занятых на дежурствах в ходовой рубке. Впрочем, как и горошина второго наушника и – самое главное новшество – контактные линзы с весьма хитрой начинкой. Кресло, именуемое «постом номер семь», заключило меня в мягкие объятия, ненавязчиво зафиксировав целой паутиной ремней, и я заученным движением сунул руки в перчатки, покоившиеся на подлокотниках. На самом деле, конечно, никакие это не перчатки, а продвинутые манипуляторы виртуального рабочего пространства, преобразующие даже самые малейшие движения кисти в управляющие импульсы. У десантуры в навороченные версии боевой брони похожая система встроена, разве что вместо линз-дисплеев используется забрало шлема. Я знаю, мне Тарасов рассказывал. Самому, конечно, пользоваться не доводилось. Хотя теперь наверстаю. Несколько секунд я просто расслабленно лежал, ожидая, пока главный «мозг» фрегата наладит соединение с коннектором, потом на линзах замигала надпись «активируйте систему», и я послушно побарабанил пальцами по подлокотникам. Картинка сразу же обрела четкость и глубину, что твой 3D. Только в отличие от нехитрой видео технологии, линзы еще и реагировали на напряжение глазных мышц, обеспечивая своеобразную автофокусировку. Скользнув взглядом по привычному интерфейсу «большого брата» (все показатели на нулях, ведомый отсутствует), парой коротких движений курсора, управляемого указательным пальцем, подключил систему наблюдения. Прямо передо мной вырос виртуальный экран, разделенный на десяток зон, каждая из которых в свою очередь содержала целый каскад окошек, демонстрирующих картинки с обзорных камер, и я пробежался по ним стрелкой. При наведении курсора сектор увеличивался почти на весь дисплей, каскад преобразовывался в «плитку», и в таком режиме вполне можно было рассмотреть, что творится в том или ином отсеке. Правда, пока ничего интересного не происходило, по крайней мере, все активные зоны монитора светились зелеными рамками. — Пост один готов! – доложился тем временем Легран, и следом за ним донеслись голоса «третьего» и «пятого» – так, не заморачиваясь, в боевом расписании звучали обозначения операторов. — Пост семь готов! – спохватился и я. Затем откликнулись «девятка» и «одиннадцатый», и «первый», еще раз перепроверив показания системы контроля, запустил главный визуальный модуль – здоровенный экран в центре рубки. Само собой, виртуальный, как и все остальные элементы интерфейса. Я слегка прищурился, фокусируя взгляд, и картинка чуть приблизилась, проступив сквозь ставшую полупрозрачной рабочую зону системы наблюдения. Пока что большая часть дисплея была занята пустыми рамками, в которых в штатном режиме отображались показатели основных систем корабля, и лишь в центре красовалась физиономия Жан-Жака. Выглядел он весьма довольным. — Предстартовая готовность! – возвестила голова Леграна, и в одном из секторов протаял таймер. – Обратный отсчет. До старта десять минут. Капитан в рубке! — Отставить! – отозвался Пьер. – Первый пилот, командуйте. — Есть! – Легран скосил взгляд на какую-то из панелей, видимых только ему, и приступил к выполнению непосредственных обязанностей. – Доклад по постам! — Выход системы в рабочий режим через пять секунд! – первой среагировала Юми. – Четыре! Три! Две! Есть штатная производительность. — Пост три, в пределах нормы, – подал голос второй пилот, хмурый парень, с которым я так до сих пор толком и не познакомился. Вроде зовут Джонни, вот и все сведения. — Пост пять, норма! А это уже канонир, сегодня Марек Вальдес – даже не знаю, кто он по национальности, а в следующий раз вполне на его месте может оказаться и хорошо мне известный майор Тарасов. — Пост семь, нор… Черт, а это что?! Ведь только что все в порядке было! Я торопливо навел курсор на зону шесть – каскад камер наблюдения из стыковочных шлюзов, каковых на фрегате без учета малых технологических насчитывалось около десятка – выделил мигающую красную рамку, развернул картинку на весь экран и похолодел: — Отставить старт! Нештатная ситуация! Код три единицы! — Доклад! — Несанкционированное проникновение в третий шлюз! Семь человек без скафандров. Вооружены! — Что за?! – Дражайший шеф коротко выругался, но тут же вновь обрел способность мыслить здраво. – Паша, дай картинку на центральный дисплей. И запроси охранный сервер. Интересно, что за идиоты?.. Впрочем, ответа секьюрити он не дождался, хватило крупного плана одного из вторгшихся: — Мать твою! Чего ему тут надо?! Лично мне физиономия была незнакома, в отличие от парочки других. Я с немалым удивлениемраспознал в одном из вторгшихся… Егорушку! Пацанчика-сутенера, что попытался наехать на нас с Тарасовым в день моего прибытия. Ага, и второй тут. Если нас почтили присутствием шестерки, да еще и в соответствующем количестве – а нет ли здесь сакрального смысла? – логично предположить, что и главный, то бишь седьмой, с ними. Как там его? Точно, Петр Сивоха. Не подвела память, надо же! Сразу вспомнился бывший майор и его сентенция насчет «очередной блестящей интриги Пьера». Вот и доинтриговались. Принесла нелегкая, да еще в самый неподходящий момент. Хотя… назревает еще один интересный вопрос: а как, собственно, они вообще в предстартовую зону пробрались? Охрана совсем мух не ловит? Или подкупили? Или охранники олухов подставили? Или не олухов, а именно что дражайшего шефа? Судя по выражению его лица, вот-вот вляпаемся в историю… — Где охрана?! Паша, какого черта?! — Пытаюсь, патрон! – Я раз за разом слал вызов коллегам с верфи, но экран так и оставался безжизненным. Что за нафиг?! Сигнал идет, но с той стороны упорно не отвечают. – Похоже, у них проблемы со связью. — Вызывай службу безопасности! — Автоответчик! – после очередной безуспешной попытки отозвался я. – Патрон, нас специально глушат! — Вот как!.. – задумчиво хмыкнул Виньерон. Кажется, он уже взял себя в руки, что не могло не радовать. – Ладно, будем играть по их правилам… Предстартовая готовность! Обратный отсчет! — Капитан? – На физиономии Леграна не дрогнул ни один мускул, но севший голос выдал нешуточное волнение. — Что непонятного?! – рявкнул Пьер. – Капитан в рубке! Принимаю командование! Жан-Жак еле заметно скривился, но перечить не решился. Опять склонился над панелью управления, и таймер послушно продолжил обратный отсчет. — Паша, связь с третьим шлюзом! — Есть! — Внимание! Говорит капитан Виньерон! Неопознанные нарушители, немедленно покиньте шлюз. Расстыковка пройдет по плану, у вас осталось восемь минут, чтобы убраться из опасной зоны. Вторгшиеся никак не отреагировали, никто даже не дернулся, что было бы вполне естественно, донесись до них усиленный динамиками голос дражайшего шефа. — Повторяю! Неопознанные нарушители, немедленно покиньте шлюз! У вас осталось семь минут, чтобы покинуть опасную зону! — Патрон, похоже, они вас не слышат! Виньерон чертыхнулся себе под нос, но предпринял еще одну – отчаянную – попытку докричаться до незваных гостей: — Паша, громкость на максимум! Врубай сирену в шестой зоне! — Есть! Однако и столь радикальные меры не подействовали – давящий на уши вой обычно заставлял как минимум поморщиться, а чаще и вовсе матерно ругнуться, а этим хоть бы хны – как стояли, скучковавшись у переборки, так и стоят. — Паша, проверь систему оповещения! — Есть! – И после небольшой паузы: – Патрон, нас глушат! Кто-то влез в сеть, у меня нет доступа! — Администратор!!! — Я пытаюсь, капитан! – виновато отозвалась Юми. – Это спланированная атака, и кто-то очень хорошо к ней подготовился. Ну-ка, где тут у нас аська?.. «Подключи Попрыгунчика!» «Уже!» Ладно, вдвоем справятся. Вопрос лишь, как скоро. Секунды тают, а шеф, похоже, закусил удила. Вон как нахмурился, да еще и глаза сузил – не помню, когда он еще был в такой ярости. И ведь реально может придурков в открытый космос запулить. С него станется… — Паша, увеличь! – Виньерон впился взглядом в картинку, и раздраженно сплюнул: – Вот стервецы! Сейчас переборку взорвать попытаются. Нет, надо что-то делать! Бессмыслица какая. Притащиться в шлюз перед самым стартом, да еще люк ковырять – не идиотизм ли? В чем смысл провокации? Стоп! Ключевое слово – провокация. Весьма кстати вспомнился полковник Жмень, наш преподаватель по «Основам личной безопасности», утверждавший, что любого дипломата можно подцепить на крючок минимум двумя путями: силовым давлением либо элементарной подставой. Примеров как первого, так и второго он приводил достаточно, чтобы мы, тогда еще совсем зеленые курсанты, прониклись серьезностью момента. А ведь здесь и сейчас у нас наиклассическая схема: нам устроили попытку несанкционированного проникновения на борт, да еще и лишили при этом возможности общения с агрессором. А потом, когда мы реально отстыкуемся и незадачливые гости глотнут вакуума, никого не будет интересовать тот факт, что мы предприняли все положенные инструкцией шаги. И доказательств злого умысла с нашей стороны будет предостаточно. Ч-черт, вот влипли! — Патрон, нас подставили! — Паша, уймись! Продолжаем предстартовые процедуры! — Патрон, это атака! Неужели вы не видите?! Нам умышленное убийство впаяют! Из Системы не выпустят! Надо отложить старт! — Паша!!! — Капитан, парень дело говорит! – неожиданно вмешался в перебранку Жан-Жак. – Не надо нам руки марать. Прикажите отложить расстыковку. — Кто еще думает так же? – осведомился Пьер, пробежав тяжелым взглядом по креслам. – Я слушаю! — Лучше перестраховаться, капитан! Джонни. Молодец, не ожидал. — Поддерживаю. А это Марек. Кто остался? Девятый и одиннадцатый посты. — Сэр, нам не нужны неприятности! — Точно! Ну вот, дражайший шеф в абсолютном меньшинстве. Правда, раньше его такие мелочи не смущали… — Отставить старт, протокол три единицы! Ф-фух, уговорили все-таки!.. — Паша, открой шлюз. — Есть, патрон! — Юми, заблокируй внутреннюю переборку и вызови Гюнтера. — Да, капитан. Что-то наш дорогой шеф задумал, и у меня даже есть предположения на этот счет. Сейчас, кстати, и проверим. Тяжеленная створка гильотинного типа скользнула вверх, распугав копошившихся с вышибными зарядами гангстеров, и лицо Сивохи удивленно вытянулось. Не ожидал? Получается, мы его из равновесия вывели? Уже хлеб. Впрочем, медлил он недолго, решительно толкнул ближайшего помощника к «предбаннику» и шагнул за ним следом. Остальные подтянулись буквально сразу же, и уже через пару мгновений теснились в клетушке шлюза, присматриваясь с нездоровым интересом к внутренней переборке. — Паша, закрывай! Створка с лязгом вернулась на законное место, заставив бандитов испуганно заозираться, но шеф на это не обратил никакого внимания. — Первый пилот, принимайте командование! — Есть, капитан! — Юми, где Гюнтер? — Я здесь, шеф. — Бери людей и отправляйся в шестой сектор. Шлюз номер три занят агрессором. Обезвредить, но аккуратно, без трупов. — Есть. — Запускаем обратный отсчет! Цифры на дисплее послушно замелькали, но теперь это никого не напрягало – подумаешь, отделаются запертые в шлюзе придурки ушибами да синяками, в самом крайнем случае – переломами. Но тут уж, как говорится, сами виноваты. Мы со своей стороны предприняли все возможные шаги для предотвращения трагедии. Правда, оставался открытым вопрос, как дражайший шеф планирует избавиться от нечаянных пассажиров, но тут вариантов вообще масса – можно элементарно внутрисистемный патруль вызвать и сдать пленных копам. В открытом космосе состыковаться можно, не прекращая движения, главное, скорости кораблей выровнять. А можно и вовсе в спасательную капсулу посадить и запулить в сторону ближайшего обитаемого объекта. — Паша, наблюдай за шлюзами! – тем не менее предпочел уточнить задачу Виньерон. – Не дай бог, еще кто-нибудь полезет. — Есть, патрон! Интересно было бы, конечно, за всеми подробностями старта проследить, ну да ладно, есть и поважнее задача. Я бы даже сказал, жизненно важная. Впрочем, все рамки, даже та злополучная из третьего шлюза, горели равномерной приятной для глаза (и для нервов) зеленью. Да и с вирусом Юми наконец-то справилась, и я даже смог подключить аудиосистему. Правда, сразу же уменьшил звук – плененные гангстеры увлеченно переругивались, не стесняясь присутствия босса. Вернее, как раз его и материли, но тот сохранял неестественное спокойствие. Настолько туп, или хорошо заплатили? Скорее, второе. Выяснить бы, кто. Последнее мое желание было вполне выполнимо, и, мало того, наиболее вероятно – не думаю, что Гюнтер упустит случай тесно пообщаться со столь одиозными клиентами. — Пауль, как слышишь, прием. А вот и он, кстати. — Слышу. Что нужно? — По команде откроешь переборку, но не до конца. И фильтры оптические включи. — Зачем? — Можешь не включать, если лень. Но я тебя предупредил. — Ладно, ладно! Когда открывать? — Да вот прямо сейчас… давай! Я покосился на таймер – еще четыре минуты, быстро наши безопасники среагировали, видать, неподалеку от нужного сектора ошивались – и ткнул курсором в нужную иконку. Изображение чуть поблекло – сработал фильтр, – но я все равно рассмотрел, как переборка довольно медленно поползла вверх. Едва зазор между ней и палубой составил сантиметров десять, как в щель закатился до боли знакомый цилиндрик, свободно умещавшийся в ладони, и я, не дожидаясь команды, перевел курсор на соседний значок, заставив тяжелую плиту с лязгом рухнуть на место. Сверкнуло, глухо бумкнуло, и я мысленно поблагодарил Гюнтера за предупреждение – фильтры уберегли и зрение, и слух. А вот запертым в шлюзе ребятишкам пришлось очень несладко – стандартные «глушилки» на незащищенный организм действуют… оглушающе, лучше и не скажешь. Полчаса в трансе, больше напоминающем полную отключку, гарантированы. — Пауль, как там? – подал голос Гюнтер. — Норма, все готовы. — Открывай тогда. — Угу. Переборка довольно быстро уехала вверх, освободив проход, и в проем проскользнули две облаченные в повседневные комбезы фигуры – сам Гюнтер и… майор Тарасов. Ну да, чтобы он, да пропустил веселье? Вот только почему их всего двое, и из оружия лишь стандартные «дефендеры» на поясах? Самоуверенные у нас силовики просто до жути. Зато теперь понятно, откуда «глушилка» взялась – не слабенькая гражданская хлопушка, а полноценная спецназовская примочка. Чтобы Тарасов, да не разжился любимыми приблудами? С его-то связями, в том числе и на черном рынке? Было бы верхом наивности предполагать обратное. Между тем безопасники сноровисто спеленали полностью дезориентированных клиентов, воспользовавшись в качестве наручников банальнейшими пластиковыми стяжками для кабелей – в хозяйстве Юми такого добра было навалом, и Гюнтер на правах бойфренда периодически беззастенчиво потрошил ее запасы. Сложили аккуратно вдоль стен и даже принайтовали стандартными прорезиненными жгутами с зацепами, предназначенными, по правде говоря, для крепежа совсем других грузов, а парочку – самого Сивоху и случайно попавшуюся под руку «шестерку» – уволокли с собой. — Пауль, закрывай! — Э-э-э… Гюнтер?.. — Да? — Тебя ничего не смущает? — А чего? – Фигура на экране задумчиво повертела головой, но ничего подозрительного в шлюзе не обнаружила. – Нормально все. — Может, взрывчатку заберешь? — А на фига? Она тебе мешает? — Нервирует. Не признаваться же, что я после известных грустных событий любую оставленную без присмотра взрывоопасную дрянь панически боюсь? Что вполне объяснимо с психологической точки зрения. Вот только Гюнтеру не объяснишь – посмеется лишний раз, а то и Тарасова натравит. — Пусть валяется, я взрыватель выкрутил. — Как скажешь. – Я бросил взгляд на таймер и хмыкнул: – Поторопитесь, парни, полторы минуты до старта. — Да мы недалеко, – отмахнулся главный безопасник. — А как вы так быстро добрались? — Секрет фирмы. — А я вот сейчас Пьеру накапаю про бомбу! — Ладно, расслабься! – Гюнтер выбрался в коридор, и теперь я его не видел, только слышал – приказ капитана ясен, контролировать шлюзы, так что переключаться на палубные камеры слежения я не стал. – Мы с Санычем у него сидели, так что бежать пришлось недалеко. Ага, так я и думал. От офицерской палубы, где Тарасов обитал с самого своего появления на фрегате, до третьего шлюза рукой подать. — Так где вас потом искать-то? — В ближайшей «караулке», – судя по интонации, Гюнтер на ходу пожал плечами. – Где же еще? — Отбой связи. — Принял. — Паша, как там? – перехватил мой взгляд оставшийся не у дел Пьер. — Агрессор нейтрализован, двоих Гюнтер утащил на интервью, – коротко отчитался я. – Оставшиеся в шлюзе надежно зафиксированы, телесных повреждений не ожидается. — Вот и славно… Первый пилот, обратный отсчет! — Есть, капитан! Двадцать девять! Двадцать восемь!.. Нет, все-таки самое интересное я не пропустил. Сколько раз уже старты переживал, но в основном с шариков, а там условия совсем другие. Опять же, лежать пристегнутым к койке – это одно, а сидеть в кресле оператора – совсем другое. Даже волнительно. Да какой там волнительно! Сердце колотит, как после хорошей пробежки, и адреналин шарахнул не хуже, чем на ринге. Все-таки я романтик, что бы там Женька ни говорила. Женька… Ч-черт, не отвлекаться! — Шестнадцать! Пятнадцать!.. Считанные секунды, ага. Не отвлекаемся. Еще раз пробежаться взглядом по монитору – одна зелень, все в порядке. Все шлюзы задраены, в прилегающих помещениях никого, крупнее таракана, да и тех наверняка нет – вакуум крайне отрицательно сказывается на любой форме жизни, даже такой неистребимой. — Десять! Девять! Восемь! Пьер непривычно сосредоточен, но в процесс не вмешивается – понимает, что все заняты делом. Однако волнуется едва ли не сильнее остальных. Впрочем, ему по должности положено. Равно как и скрывать это волнение от подчиненных. И хорошо, между прочим, с задачей справляется. Я не в счет, меня специально учили эмоции распознавать. — Три! Два! Один! Есть отрыв! Фрегат вздрогнул всем многотонным телом, но гораздо слабее, чем при взлете с планеты – стартовый импульс двигатели выдали просто смехотворный, чтобы туша лишь чуть удалилась от верфи. Никаких многократных перегрузок, никаких выходов на «первую космическую» – дюзы аккуратно пыхнули короткими хвостами пламени, заставив корабль медленно и величаво отплыть от «паука» станции. И лишь через несколько секунд последовал второй импульс – более длительный и мощный. — Удаление три тысячи метров! – объявил Жан-Жак, продублировав счетчик на центральном экране. – Старт штатный, перехожу на протокол четыре-один-семь! Удаление девять тысяч! Тринадцать!.. Ага, еще чуть-чуть, и можно будет врубать маршевые движки, выхлоп инфраструктуру не повредит. — Удаление двадцать тысяч! Маршевые, пуск! Мощные двигатели завибрировали, распространив дрожь по телу корабля – будь мы в атмосфере, присутствовали бы и нехилые звуковые эффекты, невозможные в вакууме, – и фрегат начал уверенно ускоряться. Цифры на счетчике мелькали все быстрее, счет уже шел на тысячи километров, и невооруженным глазом рассмотреть верфь не представлялось возможным. Впрочем, данный факт никого не волновал – иллюминаторов в упрятанной в самом сердце фрегата рубке не было, изображение синтезировалось из видеопотоков нескольких сотен обзорных камер, работающих во всех мыслимых диапазонах, к тому же дополнялось информацией со сканеров. — Удаление ноль-пять! Черт бы побрал пилотов с их сленгом! И не сообразишь сразу… Так, понятно. Полтинничек. Пятьдесят тысяч километров, я имею в виду. В принципе, можно уже поздравить коллег с удачным стартом. — Диспетчер, переводите на длинный «поводок»! — Принял, «Великолепный»! – отозвался хриплый голос дежурного на станции. – Счастливого пути! — Спасибо. На центральном дисплее возникла довольная физиономия Жан-Жака: — Господа! Старт прошел успешно, переходим в фазу разгона. Активирую протокол девять-ноль-семь! Ага, автопилот врубил. Что ж, теперь можно и расслабиться… — Не подвел, старичок! – Оживший Пьер улыбнулся и решительно направился к почти сливавшемуся со стеной люку. Я же облегченно выдохнул и расслабленно откинулся на спинку кресла – хоть и заняться больше нечем, но и из рубки не уйдешь, вахта есть вахта. Еще около восьми часов скуки. Радовал лишь тот факт, что по выходу из Системы смены будут сокращенного состава – пилот плюс навигатор. Основная работа для нас с Галей начнется по прибытии в пункт назначения, то есть еще нескоро.
Окрестности системы 72 Геркулеса, борт фрегата «Великолепный», 14 декабря 2541 года, вечер — Можно зайти? — Эм-м… если настаиваете, патрон. Признаться, столь поздний визит Виньерона меня изрядно удивил, так что препятствовать я не стал и отступил в сторону, пропустив капитана в прихожую. — Проходите в зал, я сейчас кофейку организую. — Было бы неплохо… Сам знаю, что неплохо. Мне, вообще-то, отсыпаться после вахты положено. Однако ж о здоровом сне приходится только мечтать. Не успел предыдущих гостей выпроводить, как следующий заявился. И ведь не дашь от ворот поворот… Вышеозначенные гости в лице Гюнтера и неизменно ироничного Тарасова, кстати, поделились весьма занятной информацией. Как я и предполагал, главный безопасник при поддержке бравого майора времени не терял, обработал захваченных гангстеров «химией» – пусть не такой мощной, как у ребят из СБФ, но все равно действенной – и выяснил много интересного. Господин Сивоха спектакль с проникновением в стартовую зону разыграл отнюдь не по собственной инициативе – его элементарно наняли пожелавшие остаться неизвестными парни ярко выраженной азиатской внешности. Может, китайцы, а может, и японцы. В таких тонкостях малограмотный мафиози не разбирался. С уверенностью он мог утверждать только одно – наниматели не местные, и раньше на станции не мелькали. Тут вообще было мало азиатов. И знай мы об этом ранее, не составило бы особого труда ребяток вычислить. Теперь же, понятно, никто специально для этого на станцию возвращаться не станет. Хватит и уже выясненных фактов. Цепочка получалась достаточно прозрачной, чтобы сделать очевидный вывод – наши друзья якудза все никак не успокоятся. Плюс еще один тревожный звоночек: предупрежденные большие люди из ремонтной мафии вставлять палки в колеса азиатам не спешили, скорее, с интересом наблюдали со стороны. И попадись мы в ловушку, постарались бы урвать свою часть добычи. Как говорится, дайте лишь повод. Примерно через час после допроса Гюнтер с Тарасовым переместили пленных на спасательную палубу и загрузили в эвакобот. Пьер не стал заморачиваться с соблюдением формальностей и вызывать копов, а просто решил пожертвовать одной из шлюпок – все равно у нас их переизбыток, учитывая резкое сокращение личного состава. То есть в общем и целом все закончилось благополучно, как заявил Тарасов. Оба силовика были весьма довольны собой, и ушли от меня в отличном настроении. Впрочем, не исключено, что причиной тому стала распитая на троих бутылка коньяка. Но тут не уверен – лично меня принятый с устатку ароматный напиток вдохновил не особо. Куда больше хотелось завалиться спать. Ан не судьба, дражайший шеф пожаловал. И затеянный кофеек пришелся весьма кстати. Лишь бы патрон не догадался под это дело еще и сигарой угоститься, что было бы весьма печально – вентиляция в моей каюте на такие нагрузки не рассчитана, равно как и мои многострадальные легкие. Пока варился обещанный кофе, я мучительно соображал, как бы поприличнее накрыть столик в зале – раньше как-то не выпадало оказии принимать столь высокого гостя, и сервировкой я особо не заморачивался. Надо отдать шефу должное, замешательство мое он увидел, и сам, без приглашения, завалился на кухню, где и занял место за столом – совсем как Тарасов до него. Облокотился устало на столешницу и уставился застывшим взглядом на холодильник. И только тогда до меня дошло, что родное начальство, как бы помягче… слегка подшофе. — Угощайтесь, патрон. – Я поставил перед Пьером объемистую кружку и уселся напротив, вооружившись точно такой же. – Уж извините, наперстков не держим. — Спасибо. – Виньерон не поморщившись хлебнул горячего варева, чем удивил меня до глубины души, и повторил: – Спасибо. — Не за что, – отмахнулся я. – У меня этой бурды много. — Не юродствуй, Паша! – Взгляд Пьера на миг стал холодным, что твой айсберг, но шеф тут же смягчил тон: – Ты прекрасно понял, о чем я. На это я не нашел, что возразить, и некоторое время молча потягивал кофе, косясь на начальство. Мне просто-таки необходимо было собраться с мыслями, тем более что Пьер не возражал. — Патрон, можно вопрос? — Валяй. — Вы бы действительно выбросили их в космос? А что вы хотели? Надо оправдывать почетное звание жилетки и духовника в одном лице, как бы кощунственно это ни звучало. — Хочешь правду? – Виньерон наконец дал волю чувствам и с отвращением отставил кружку. – А правда, Паша, такова – отправил бы. Не думай, что я совсем без царя в голове. Я просчитал ситуацию гораздо быстрее тебя, но… надоело. Вот просто надоело. Прятаться от всех, шифроваться, как вы, молодежь, выражаетесь. Кланяться встречным-поперечным по той лишь причине, что они облечены какой-то властью. Бегать от гангстеров. Опасаться федералов. От коллег скрываться. На-до-е-ло. Обрыдло. Наверное, нервы сдали. Нет, фигня. Темнит шеф. У кого угодно могли нервы сдать, только не у него. — Не веришь? – правильно истолковал Виньерон мое многозначительное молчание. – Ну да, кого я пытаюсь обмануть. На самом деле, Паша, мне вдруг до зуда в руках захотелось бросить всей этой своре вызов. Чтобы как когда-то, против всего мира. Чтобы адреналин, чтобы жизнь на кон, чтобы ответить ударом на удар – просто и без затей. Достала уже эта игра в конспирацию. Как тебе такая версия? — А вот это в вашем стиле, патрон, – кивнул я. – И что же вас остановило? Вряд ли только мое вмешательство. — Ты вовремя встрял, да и парни тебя поддержали. — Но?.. — Но мне просто показалось обидным похерить величайший проект в карьере. Мы все уже столько сил в него вложили, что стало элементарно жалко бросать все на полпути. Раз уж ввязались в авантюру, надо ее довести до логического конца. — Вот это я и называю силой воли, патрон. — Думаешь? – криво ухмыльнулся тот. – Впрочем, весьма любопытная интерпретация. Что-то в ней есть. А с якудза поквитаемся позже, не сомневайся. И нехорошо прищурился, у меня аж мурашки по спине побежали. Ч-черт, давно я его в такой ярости не видел… хотя нет, вру, не далее, как сегодня утром был свидетелем еще одной вспышки. Ох, не к добру капитан разбушевался! — Ладно, Паша, спасибо за кофе! – Пьер решительно выбрался из-за стола и протопал в коридор, буркнув на прощание: – Извини, что отвлек. Отдыхай. — И вам доброй ночи, патрон. После ухода шефа я еще довольно долго задумчиво потягивал остывший кофе – вспомнился давний разговор с Денисовым, еще до моей командировки на Босуорт-Нова. И по всему выходило, что Олег прав – Виньерон меняется. И меняется далеко не в лучшую сторону. Осталось лишь понять, как далеко эти изменения могут его завести. И нас заодно. Последний факт меня, как лицо заинтересованное, занимал больше всего. Помучившись еще некоторое время, я закинул кружку в мойку и побрел в спальню. В душ идти было откровенно лениво, и я плюхнулся на кровать прямо в комбезе, разве что от обуви избавился. От души зевнул, предвкушая заслуженный отдых… — Паш, не спишь? — Попрыгунчик, твою маму! Ну тебе-то чего?! — Я подумал, тебе будет интересно. Утром Юми меня привлекала для отражения вирусной атаки… — И что? — Да так, ничего. Просто я уверен, что вирус был запущен изнутри. — Что?! – Сон как рукой сняло, но плевать. – Надо сказать Пьеру! — Прямо сейчас побежишь? Он зачем-то на орудийную палубу наведался. Чертова железяка! Еще и подтрунивать изволит! — Вырублю сейчас нафиг! — Все, молчу, молчу. – На настенном экране возникла понурая рожица мультяшного Тау. – Думаю, тебе нужно еще кое-что узнать. Паша, исходник вируса был загружен в локалку с одного из командных терминалов. Смекаешь? — С какого?! — Не знаю. По всему кораблю таких рабочих станций семнадцать, в том числе у тебя в кабинете, у капитана в каюте, в рубке, у главного админа, у главы службы безопасности… Дальше перечислять? — Спасибо, не надо. – Усталость все же взяла свое, и я снова зевнул. – И вообще, изыди. Я спать буду. Шпиона потом поймаем. Нафиг, короче. Не в том я сейчас состоянии, чтобы в два счета крысу вычислить. Можно и повременить, куда она с подводной лодки, то есть космического корабля, денется? Вот и я так думаю…
Глава 2
Система F722, борт фрегата «Великолепный»,— Паша, подъем!!! — Угу… – Я мысленно проклял предков Попрыгунчика до седьмого колена и сунул голову под подушку. – Обяза-а-а-ательно!.. Чуток попозже… Имею, между прочим, право. Только что с вахты сменился. Так что к черту. Пусть хоть фрегат на куски разваливается. — Подъем! Общий сбор через двадцать минут! Приказ капитана! — Попрыгунчик, заткнись! — Подъем! Подъем! Под… — А, твою маму! – Подушка врезалась в самый центр настенного экрана, с которого щерился мультяшный Тау, но легче от этого не стало. Сон ушел. – К чему такая спешка?! — Не могу знать! – отбрехался искин. – Обильной еды, Павел, сын Алексея. — И тебе доброе утро, – нехотя отозвался я. – Если оно вообще когда-нибудь бывает добрым. Повестку капитан озвучил? — Нет. Могу предположить, что это как-то связано с завершением сканирования. Ага, скорее всего так дело и обстоит. Наверное, нашли что-то. Было бы неплохо. После двух месяцев синекуры – а по-другому беспроблемный перелет с Геркулеса до безымянной – номер по флотскому каталогу не в счет – системы не назовешь, – хотелось бы встряхнуться. Заняться чем-то стоящим. В конце концов, где обещанные приключения? Ради такого случая можно и пожертвовать здоровым сном. Я все-таки заставил себя вылезти из уютной койки и побрел в санузел – негоже являться пред светлы очи капитана с помятой мордой лица. За водными процедурами последовал сверхскромный завтрак – жбан растворимого кофе натощак. Потом перекушу основательно, ближе к обеду. Это если свободная минутка выдастся. А нет – так и бог с ней. А пока натянуть ненавистный комбез – все-таки заставил меня дражайший шеф форму напялить! – сунуть ноги в ботинки и нацепить на всякий пожарный гарнитуру – коннектор с контактными линзами. В повседневной жизни высокотехнологичные гаджеты совершенно не мешали, а возвращаться за ними в случае чего мне уже заранее стало лень. Глянул в зеркало – нормально, можно сказать, идеальный представитель командного состава, пускай и всего лишь гражданского корыта. — Партнер, будь на связи. — Есть, Паша-сан! Ох уж эта мне Юми, испортит искина! У него и так ум за разум заходит периодически, так еще восточной мути нахватался… Ладно, на фоне остальных проблем эта и выеденного яйца не стоит. На брифинг в командный центр успел вовремя – хоть Виньерон уже и был на месте, но недовольства в его взгляде я не различил. — Привет, Паша. — Доброе утро, патрон! – Я от души зевнул, прикрыв рот ладонью, и устроился в ближайшем крутящемся кресле – иных в помещении не наблюдалось. – Что за спешка? — Спать хочешь? – Пьер склонился над огромным – не менее трех метров в поперечнике – голографическим столом, типа того, что был у него в каюте, задумчиво пыхнул неизменной сигарой и принялся что-то набивать на сенсорной клавиатуре. – Извини, потом отдохнешь. Вон, бери пример с Тарасова – свеж как огурчик. Александр, поделитесь секретом? — Многолетняя тренировка, – пожал плечами Тарасов, устроившийся в кресле напротив шефа. – Если бы кое-кого не вышибли из армии, этот кое-кто тоже бы научился. — Не очень-то и хотелось, – огрызнулся я, прервав фразу очередным зевком. – Патрон, а кофе будет? — Вот ты и займись, – немедленно отреагировал тот. – И побольше на камбузе закажи, народу будет порядочно. — Ага. – Я прямо в кресле прокатился к «кормораздатчику», предусмотрительно встроенному в стену рядом с холодильником – командный центр был оборудован всем необходимым, чтобы в нем могло худо-бедно существовать несколько человек, – и занялся вводом заказа. – На кого рассчитывать? — Гюнтер, Денисов, Жан-Жак. Эмильен, – перечислил дражайший шеф, не отрываясь от дела. – Ах да, еще Юми и Галя. — Пожалуй, литров пять надо… Дежурный по камбузу возней с чашками не заморачивался, в результате к тому времени, как явились недостающие члены «большого совета», я стал обладателем нескольких полулитровых пластиковых стаканов с чем-то, отдаленно напоминающим капучино. Одарил собравшихся не особо вкусной, зато горячей бурдой, собрал положенный урожай благодарностей и устроился сам с краю стола, по соседству с Тарасовым. Остальные разместились по периметру, предоставив одну из сторон в полное распоряжение Пьера. — Итак, господа, – начал тот, окинув компанию изучающим взглядом, наткнулся на недовольную гримасу Гали, поправился: – И дамы, конечно же. У нас есть результат. Прошу. Повинуясь жесту капитана, над столом выросло объемное изображение планетной системы – типичный «желтый карлик», три небольших планеты внутреннего пояса, астероидное кольцо и пара газовых гигантов с кучей спутников на периферии. Ничего, в общем-то, сверхординарного. Система как система. В «поясе жизни» всего одна планетка – слегка увеличенная копия Земли, две другие – безжизненные сферы соответственно в четырех и семи астрономических единицах от светила. — Дистанционной разведкой системы руководил Эмильен, – кивнул шеф на нашего суперкарго, – однако я возьму на себя смелость озвучить результаты. «Великолепный» в настоящее время находится приблизительно вот здесь. На объемной схеме мигнула пиктограмма в виде стилизованного фрегата, и медленно, почти незаметно для глаза, поползла в плоскости эклиптики в сторону звезды. Учитывая, что находился значок в районе орбиты внешнего газового гиганта, до места назначения нам еще часов семь ходу. — Признаки биологической активности обнаружены лишь на первой планете, – продолжил доклад Пьер. – Спутники газовых гигантов безжизненны, дальние планеты внутренней области тоже. Они лишены атмосферы и расположены слишком далеко от светила. Впрочем, нам это каких-то преимуществ не дает. Точных координат искомого объекта нет, придется обшаривать все планетоиды по порядку. Объем работ нешуточный, но есть и приятная новость. На высокой орбите вокруг первой планеты обнаружен объект, носящий признаки искусственного происхождения. Скажу больше – это чей-то корабль. Думаю, выражу общее мнение, если предложу начать поиски именно с него. Вот, полюбуйтесь. Планетная система сменилась не очень четкой голограммой, совмещенной с трехмерной моделью объекта – сильно вытянутого эллипсоида с тремя смахивающими на акульи плавники крыльями под углом сто двадцать градусов и тремя же ажурными «ногами» между ними, увенчанными абсолютно гладкими сферами. — Длина объекта около семисот метров, максимальный диаметр между пилонами – примерно шестьсот пятьдесят. Диаметр корпуса сто пятьдесят-двести метров. Оценка предварительная, уточнить данные сможем часа через три. Могу сказать одно – ни в одной из доступных нам баз данных объект с такой конфигурацией не значится. Если у кого-то есть какие-то соображения, прошу поделиться. — Однозначно корабль, – подал голос Жан-Жак, и сидящий по соседству Эмильен согласно кивнул. — Александр? — Это очевидно, – не стал тот вдаваться в подробности. — Олег? — Первый раз такую штуковину вижу. — А ваш, э-э-э, альтернативный источник информации что по этому поводу говорит? — Ничего, – помотал головой Егерь. — Значит, это не Ковчег или какой-то иной объект Первых, – подвел итог экспресс-опроса Виньерон. – Жаль, след был перспективный. Тогда остается ждать. С более близкого расстояния мы сможем изучить объект подробнее… — Патрон, вы позволите? — Да, Павел? Ух ты, сколько официоза! Ладно, сейчас я тебя удивлю. — Не могу дать стопроцентной гарантии, но где-то на девяносто процентов уверен, что это тауриец. — Тогда почему его нет в каталоге? — Просто он очень старый, ему лет двести, если не больше. Я немного интересовался историей вопроса, по долгу службы, так сказать. Очень характерный силуэт, соответствует классу кораблей вроде наших разведывательных рейдеров. Видите эти пилоны? – Я для полноты картины привстал с кресла и ткнул пальцем в ближайшую «ногу» с шаром. – Это выносные импульсные генераторы. В ту пору Тау использовали несколько архаичную технологию перехода в гипер. Они создавали вокруг корабля энергетический кокон, который, фигурально выражаясь, позволял «прожечь» обычное трехмерное пространство в локальном объеме, и как бы «провалиться» в изнанку мира. Процесс энергоемкий и небезопасный, поэтому они старались максимально отдалить кокон от корпуса. А маршевые двигатели расположены в крыльях – по той же причине. Они слишком «грязные». Собственно, именно этим и обусловлена подобная компоновка. У меня сохранились кое-какие базы, и если вы мне дадите немного времени, патрон, я сумею точнее идентифицировать судно. — Значит, тауриец, – задумчиво протянул Пьер, внимательно выслушав мою речь. – Занятно. И что же он тут делал?.. Этот риторический вопрос по вполне понятной причине остался без ответа – соратники с любопытством рассматривали голограмму и на шефа отвлекаться не стали, я же лишь пожал плечами и развил свою мысль: — Если постараться, то можно найти примерный план корабля. Судя по картинке, он целый. Как минимум сохранился одним куском, то есть можно надеяться, что внутренние отсеки тоже в удовлетворительном состоянии. Можно наметить приблизительный маршрут… — Я тебя понял, Паша. – Виньерон парой касаний сенсора развернул голограмму вокруг оси, но ничего нового не высмотрел и вернулся к делам насущным: – Если принять гипотезу Павла за основу, возникает вопрос – кто пойдет на разведку? Александр, вы как? — Ничего пока не скажу, – хмыкнул Тарасов. – Нужно больше данных. Одно дело лезть в развалюху, которая может накрыться от малейшего чиха, и совсем другое – хорошо сохранившийся объект. Подход в этих случаях будет совершенно разный. Пока рекомендую воспользоваться Пашкиным планом. Будем исходить из того, что лезть на борт все равно придется. Я готов, но нужен напарник. — Гюнтер? — Нет, – помотал головой майор. – Не обижайся, камрад, но… не твое это. Возьму кого-нибудь из абордажной команды, есть там пара толковых парней с профильной подготовкой. — Вам решать, – не стал спорить Пьер. На недовольство главного безопасника он не обратил ни малейшего внимания. – Тогда приказ по экипажу. Паша, ищешь план корыта и прикидываешь точку проникновения и маршрут. Александр, вы готовитесь к вылазке. Напарника подберете, снаряжение получите у Эмильена. Жан-Жак, сосредоточить все вычислительные мощности на сканировании объекта, обеспечить поступление данных в реальном времени на терминал Павла. Паша, ты поведешь Тарасова. Галина, вам придется страховать его напарника. Вопросы? — Патрон, можно я в рубке буду работать? Ходовой вахте не помешаю. — Давай. Еще вопросы? — И пожр… извините, перекусить пусть мне туда принесут. — Хорошо, – несколько раздраженно буркнул Пьер. – Сильно не свинничай, а то самого убираться заставлю. Дамы… господа… все свободны. Командный центр располагался всего лишь одной палубой ниже ходовой рубки, так что до места я добрался довольно быстро, заодно мастерски ускользнув от изнывающего от любопытства Тарасова – я его достаточно хорошо изучил, чтобы различать такие нюансы. Родное кресло уже совершенно привычно заключило меня в мягкие объятия, руки автоматически скользнули в перчатки-манипуляторы, и буквально через несколько секунд развернулось виртуальное рабочее пространство. Правда, с интерфейсом пришлось немного поколдовать, перенастраивая под текущую задачу. Дождавшись загрузки системы, я первым делом связался с Юми и потребовал обеспечить канал связи с тактическим вычислителем. Плюс перенаправлять ко мне данные со сканирующих систем в рил-тайм режиме. Заполучив желаемое, вызвал Попрыгунчика: — Партнер, как слышишь, прием? На одном из окон виртуальной рабочей зоны возникло изображение зубастой рожицы – мультяшный Тау весело осклабился и доложил: — На связи. Какая задача, Паша-сан? — Подключайся в параллель, будем думать. — Есть. — И приготовь базы по технике Тау двухвековой давности. — Временной промежуток? — От двухсот пятидесяти до полутораста лет назад. — Паша, а тебе зачем это старье? — А что, сам не видишь? — Похоже на рейдер класса «Тххх-гррх……» — Чего ты там хрипишь? Дай приблизительный перевод и не заморачивайся. — Ну… как бы попроще… «хищный шестилапый зверь, обитающий в степи и быстро бегающий» тебя устроит? — Койот, что ли? — Пусть будет койот, – сдался искин. – Для тебя это так важно? — Да вообще пофиг, просто тебя решил подколоть. Попрыгунчик обиженно умолк, но откосить от служебных обязанностей я ему не позволил: — Что у нас есть на этого «койота»? Схемы, ТТХ, состав экипажа? — Очень приблизительные. Корабль из малой серии, достоверных данных сохранилось немного, да и базы у нас донельзя сокращенные, ты же знаешь… — Не нуди, выкладывай, что накопал. — Лови. — Негусто, – заключил я, внимательно изучив трехмерную модель, выведенную искином на дисплей. – Что-то слишком уж схематично… до Сети докричаться можешь? — Нет. Надо увеличить мощность передатчика на двадцать процентов минимум. Н-да. Та еще задачка. Сейчас львиную долю энергии потребляет сканирующая система, если перекинуть с нее чуток ресурсов, то процесс еще больше затянется. С другой стороны, тащиться нам еще о-го-го сколько, так что лишняя пара часов погоды не сделает… придется дражайшего шефа напрягать. Пьер уговорам поддался неожиданно легко, лишь выслушал мои немного сбивчивые объяснения. Видимо, сказалась давняя армейская привычка не соваться в незнакомое место, не собрав о нем всей возможной информации. А может, и Тарасов повлиял, что скорее всего. В общем, не важно. В результате проскучав около часа, за который я успел перекусить, мы с Попрыгунчиком получили пусть и слабенький, но довольно устойчивый канал связи с ближайшим к нам, и, соответственно, самым удаленным от Земли ретранслятором. В Сеть худо-бедно влезли, но с постоянными «тормозами» пришлось смириться – минимальное время отклика на каждый запрос составляло не меньше двух минут. Помучавшись еще почти три часа, мы все же сумели отыскать более-менее полную документацию, сопоставить полученные данные с результатами телеметрии и наметить пару перспективных точек входа. Правда, с Тарасовым пока не согласовали, да тот и не горел особым желанием впрягаться в работу – ждал возможности оценить состояние чужака, так сказать, на глазок. Скинув файлы Виньерону на терминал, я с сознанием выполненного долга выпростался из кресла оператора и побрел к выходу из рубки – усталость дала о себе знать, и я вознамерился хотя бы пару часов покемарить. Система F722, борт фрегата «Великолепный», 16 февраля 2542 года, день — Паша, подъем!!! О нет! Только не снова! Я накрыл голову подушкой и попытался плотнее укутаться в одеяло, но такового почему-то не нащупал и вынужденно выглянул из укрытия. Взгляд сразу же наткнулся на порядочно измятое покрывало – похоже, разобрать постель я так и не удосужился. Равно как и раздеться – хорошо, что комбезу подобные неурядицы что мушиный чих, а то пришлось бы разгуливать в изжеванной форме. Ладно хоть ботинки содрал, прежде чем спать завалиться. — Паша! — Попрыгунчик, уймись. Уа-а-а-а-у-у!.. — Эх, таким бы хлебалом, да медку!.. Тарасов?! Какого?.. То-то я думаю, голос знакомый, но без характерного шипения. Спросонок не сообразил сразу. Ага, так и есть – с настенного монитора на меня насмешливо взирал неугомонный майор. — В душ сходи, а то как муха сонная. — Сам знаю. — И не рычи на меня. Я заученным движением продемонстрировал непрошеному гостю, какая большая рыба имеется в холодильнике на камбузе, и поплелся к ванной. Тарасов хмыкнул, но обижаться не стал – наверняка потому, то в аналогичной ситуации не ограничился бы одним лишь жестом. Вернулся минут через пять, посвежевший и даже умиротворенный – дневной сон пошел на пользу. Физиономия майора по-прежнему красовалась на дисплее, разве что теперь он потягивал кофеек из пластикового стакана. — Освежился? Ругаться больше не будешь? — Да больно надо! Вот сейчас тоже кофе сварю… — Забей, времени нет. Пока ты дрых… — Сколько? — Сколько дрых? Ну, ты, блин, ваще!.. — Тарасов, я тебя умоляю!.. — Нормально ты продрых, почти четыре часа, – соизволил, наконец, ответить гость. – Мы уже на орбите первого шарика. Есть визуальный контакт с чужаком. И, должен сказать, зрелище весьма занятное. Есть что обсудить, короче. Давай шементом в командный центр. — Может, лучше в рубку? Мне за своим терминалом удобнее. — Да делай, как хочешь, только быстрее. Пьер рвет и мечет, не советую испытывать его терпение. — Что, реально настолько интересное зрелище? — Сам увидишь. Тарасов отключился, но его место немедленно занял мультяшный Тау. — Даже не думай! – решительно прервал я его попытку заговорить. – Не до тебя. Будь на связи, я к капитану. — Сэр, есть, сэр! Вот так-то лучше. В ходовую рубку я ворвался через пару минут, порядочно озадачив вахту взъерошенным видом и тяжелым дыханием. Зыркнул на что-то спросившего Джонни и запрыгнул в родной седьмой кокон. Дождался загрузки системы, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотникам, и послал вызов на терминал капитана. Как и ожидал, попал не в каюту, а в командный центр – Виньерон, если верить тому же Тарасову, уже давно там зависал. И, судя по возбужденному взгляду, был заметно на нервах. Вернее… ага, видел я его уже таким. Охотничий азарт, вот как это называется. — Явился?! — Извините, патрон, вырубился. — Ладно, не отвлекайся. – Пьер глянул куда-то вверх – видимо, окинул орлиным взором присутствующих в командном центре соратников, и резюмировал: –Все в сборе. Приступаем. — Э-э-э… патрон… — Господа, подключаемся к видеоконференции – наш главный специалист по технике Тау нас не видит. «Попрыгунчик, давай в параллель», – торопливо набил я на клавиатуре, дабы не палиться. «Сэр, есть, сэр!!!» «Отключу нафиг!!!» « » — Паша, не спи! Ч-черт, отвлекся. Стараясь не суетиться, я вывел на дисплей четыре окна с «говорящими головами» – сам Виньерон, Тарасов, смутно знакомый парень в камуфляжной куртке и Денисов. Что-то маловато экспертов дражайший шеф привлек. Явно неспроста. — Итак, господа, у нас есть изображение объекта. – Пьер в пару касаний сенсора вывел над столом знакомую голограмму, здорово прибавившую в деталях. У меня древний корабль продублировался на остававшейся свободной половине дисплея. – И да, глаза вас не обманывают – он очень сильно поврежден. «Попрыгунчик, ты об этом пытался сказать?» «Да» «Запускай анализ, мне нужен полный расклад. Постарайся выявить причину» «Сэр, есть, сэр!» «Пижон!» « » — Привет, мальчики! — Всем видно? – уточнил шеф. Приглашенные, хм, эксперты дружно кивнули, я в том числе. Не удержался, каюсь. — Что скажете? — Хорошо его разделали, – задумчиво хмыкнул Денисов. — Как бог черепаху, – неожиданно пробасил малознакомый паренек. Виньерон страдальчески поморщился, и обладатель баса поспешил сгладить неровность: — Извините, капитан. — Ричард, не дави на уши, – поддержал Пьера Тарасов. – Паша, повреждения просчитал? Я скосил глаза на текстовое сообщение: «Анализ завершен. Повреждения – 73 %. Локализация повреждений – баки активного вещества, импульсный генератор, внешние уровни прочного корпуса». Ясно, что ничего не ясно. — Компьютер выдал результат в семьдесят три процента, – сообщил я остальным. – Но меня смущает характер повреждений. — Не тебя одного, – поддакнул майор. — Александр? Поделитесь выводами? — Всенепременно, дорогой Пьер, всенепременно. – Тарасов поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и приступил к объяснениям: – Господа, то, что вы видите, очень похоже на работу системы самоуничтожения. Басовитый Ричард вознамерился было что-то сказать, но майор его решительно перебил: — Знаю, что после нее мы бы даже радиоактивного облака не нашли, через столько-то лет. Но… такое ощущение, что система сработала лишь частично. Посудите сами – стандартная система обычно выводит реактор в разносный режим, так? Но чтобы это осуществить, ей приходится предварительно разрушить большую часть управляющих цепей, иначе ничего не получится – они даже не дублируются, а повторяются многократно. То есть сначала срабатывают заряды, уничтожающие локальные центры управления – серверы, рабочие станции, тактические процессоры, даже артиллерийский «мозг» лучше отрубить, ибо и в нем могут быть прошиты защитные алгоритмы. В результате корабль становится похожим на изъеденную головку сыра. Правда, никто этого не видит, потому что секунд через тридцать разносит к чертям реактор, и на месте катастрофы остается лишь фонящая пыль. Представили картинку? А теперь обратите внимание вот на эти пробоины. Тарасов приблизил голограмму, увеличил одно из крыльев, затем последовательно проделал ту же процедуру с пилоном – венчающая его сфера казалась источенной изнутри коррозией, – и корпусом в районе баков активного вещества. — Взрывы были внутренними и не особенно мощными, – заключил майор. – Это я как специалист говорю. Да вы и сами видели – куски обшивки наружу загибаются, а не вовнутрь. Паша, что можешь сказать про системы самоуничтожения наших зубастых друзей? — Ничего конкретного, но и противоречий не вижу, – вставил и я веское слово. С легкой совестью, между прочим, потому что Попрыгунчик подтвердил вывод нашего штурмовика. — И что вы предлагаете, Александр? — План прежний, дорогой Пьер. Нужно проникнуть на борт. Реактор уцелел, но не думаю, что стоит пытаться его реанимировать. У нас просто нет специалистов, настолько сведущих в технике Тау, тем более такой устаревшей. Давайте просканируем головную часть корабля, выявим сохранившиеся энергетические контуры и попытаемся подключить внешний источник, хотя бы генератор спасательного бота. Тогда нам на борту будет легче. Темнота и невесомость – не лучшее сочетание для исследовательских работ. — Предлагаете еще и гравигенератор установить на развалюхе? — Почему нет? В комфортных условиях работается веселее. Надеюсь, у вас есть этот нехитрый приборчик? — Обижаете, Александр! Как мы, по-вашему, древние развалюхи, хм, обследуем? — Я в вас всегда верил, Пьер. — Благодарю. – Дражайший шеф задумчиво пожевал губами и переключился на меня: – Паша, что с маршрутом и точками проникновения? — Уточняю, мне нужно еще минут двадцать. — Нормально. Работай, не отвлекайся. Александр, проконсультируйте, пожалуйста, нашего специалиста. Со своей, так сказать, колокольни. — Обязательно. Паша, когда подходить? — Через полчаса, не раньше. Э-э-э, патрон?.. — Что еще? — Я, конечно, не энергетик, но… не кажется ли вам, что запитать инопланетные механизмы от стандартного генератора будет проблематично? — Да как два пальца! – не вытерпел Ричард, заставив остальных заметно поморщиться. Да, не обделил создатель парня – мощь легких невероятная. – Электричество везде одинаковое, хоть у нас, хоть у Тау. Источник тока, два провода, потребитель. Не впервой… — Спасибо, Ричард, – перебил басовитого Пьер. – Кто что еще может сказать по существу? Олег? — Специалисту и карты в руки, – кивнул тот на Тарасова. — Александр? — Задача ясна, готовьте бот, Пьер. Есть у вас подходящая случаю посудина? — Найдем. — Тогда погнали. Ричард!.. Дожидаться очередной звуковой атаки я не стал, отключился от конференции и сосредоточился на собственной задаче. Работа предстояла не особо сложная – львиную долю я уже сделал, осталось лишь подкорректировать решение с учетом последних данных. Рутина, но ответственная, и я незаметно для самого себя углубился в процесс, отрешившись от внешнего мира. Справился даже быстрее, чем рассчитывал – минут через двадцать были готовы три варианта маршрута и целых пять вариантов проникновения на борт чужака, одним из которых – через теплоотвод энергоблока противометеоритной защиты – я особенно гордился. Еще раз на всякий случай перепроверив расчеты, вызвал Тарасова. Тот ответил сразу же, не прерывая параллельный вызов, так что я невольно услышал несколько фраз: — Эмиль, я тебя умоляю! Тут и «страйкеров» за глаза, чисто для успокоения нервов. Ну кто на нас нападет на этой развалюхе?! Лучше бы какие-нибудь завалящие огнеметы нашел… да шутю я, шутю! Какие нафиг огнеметы?! Мы атмосферу восстанавливать не собираемся… угомони парнишку. Все, пока. – И переключился на меня: – Паша? — Тарасов, у меня все готово. Лови файл. — Давай. Сейчас, минутку… Наврал, что характерно. На самом деле на анализ он потратил вдвое больше времени. — Ну что тебе сказать, Паша?.. Ты знаешь толк в извращениях. — А конкретней? — За старание тебе пятерка. Все идеально, но… для штурмовой операции. Я бы вот именно так с трех точек группы послал, и кранты супостату. Правда, в нашем случае есть ма-а-аленькая деталь. Подсказать, или сам догадаешься? — Да ну тебя, давай уже колись. — Паша, ты совсем упустил из виду тот факт, что противник у нас отсутствует. И нет абсолютно никакой нужды шифроваться. Поэтому пойдем как нормальные люди, через шлюз. Вот этот, к примеру. Вроде инфраструктура поблизости не повреждена, так что попытаемся запитать его от нашего источника. — Может, все-таки через теплоотводную шахту? Там всего лишь одну бронепластину прорезать нужно… — Паша, бот там не пройдет. — Ладно, убедил. — Все, готовность пятнадцать минут. Вызывай Гальку. — Принял. Галину Юрьевну, как оказалось, уже предупредили о предстоящей работе, так что на вызов она откликнулась сразу. И в рубку явилась задолго до озвученного майором срока. Заняла свободный в данный момент кокон под номером шесть, быстренько завершила процедуру синхронизации и поприветствовала всех присутствующих: «Мальчики» ответили нестройным хором, но она уже отвлеклась на изображение чужака, и сразу же поинтересовалась: — Что здесь у нас? Как интересно… — Галька, явилась уже? – вклинился в намечающийся монолог Тарасов. – Цепляйся к Ричарду, он заждался. Паш, ты тоже не спи. Ага, бравые исследователи уже в боте. Реактивные какие. Того и гляди, обратный отсчет начнут. А нам еще систему тестировать. Быстро нащупав нужный канал, я законнектил «большого брата» с вычислителем майорского скафандра и запустил пробный прогон. Компьютер справился за считанные мгновения, и вскоре на виртуальном экране прямо передо мной высветились основные данные: температура тела, пульс, эмоциональное состояние – понятно, что усредненный показатель, – плюс главные характеристики костюма, вроде уровня энергии в накопителях и состояния регенератора воздуха. Пока что все в зеленой зоне. Еще чуть погодя остававшееся свободным пространство на дисплее ожило – пошла картинка с камеры, встроенной в шлем. Автономный скафандр третьего класса защиты далеко не десантная броня, как недавно поведал мне Тарасов, но тоже вполне нормальный вариант, чтобы без особой опаски по древним развалюхам лазать – случайной железкой не пропорешь, сервоусилитель есть, даже конечности переломать затруднительно – предусмотрена система фиксации. Так что прав майор, бояться исследователям кроме собственных подсознательных страхов нечего. Беда только, что как раз они-то самые пугающие: боязнь темноты, страх одиночества, клаустрофобия, не дай бог. С другой стороны, опасность даже меньше, чем в нашем памятном заплыве по подводным пещерам на Нереиде. — Паша, как картинка? — В норме. — Галь? — Отлично, Сан Саныч. Риччи, не вертись, у меня голова кружится. — Прошу прощения. — И звук убавь! — Хорошо!.. — Вот так пойдет. — Готовность! – прервал базар в эфире Тарасов. – Начинаю обратный отсчет. Десять! Девять!.. Ну вот, пока что можно поскучать. Ближайшие минут двадцать мы не у дел – пока бот отстыкуется от фрегата, пока сблизится с чужаком, пока прилипнет к корпусу на магнитных захватах… выспаться можно, короче. Или еще раз проанализировать маршрут – не упустил ли чего важного. Впрочем, ну его. Лучше обшивку рассмотреть во всех подробностях, тем более что расстояние вполне позволяет. И вот эта забава наскучить не успела – к тому времени, как разведчики добрались до цели, у меня накопилось достаточно информации, чтобы внятно сформулировать вывод: — Парни, он обледенел весь. — Корпус, что ли? – хмыкнул Тарасов. – И почему тебя это удивляет? — А что, не должно? — Дыры в баках, – буркнул майор, но развивать мысль не стал. И что, «дыры в баках»? Как будто это все объясняет… впрочем, именно что объясняет. — Вода в качестве активного вещества?! — Паша, это несущественно. Не отвлекайся. Рич, давай еще чуть левее и готовь захваты… — Пашка, какой ты бестолковый! – подначила Галя, переключившись на закрытый канал. – За версту гуманитария видно. — Я всегда думал, что проще какой-нибудь газ использовать, – решил я не обижаться на «бестолкового». – Удобней же. — Да с чего ты взял? Смотри, у них общие баки, и везде вода была. Наверное. А потом они ее разлагали на водород и кислород и получали топливо полюс окислитель. Очень просто. — Если так просто, почему наши так не делают? — Ну… не знаю. Может, считают, что рациональнее ту же массу в меньший объем загнать. Жидкость ведь не сжимается, в отличие от газа. Логично? — Логично… — Так, «мамашки», хорош трепаться, – прорезался в эфире голос майора. – Есть стыковка. Рич, пошел. Я скосил глаза на небольшое окошко, куда поступала картинка с камеры Галиного подопечного – при работе в паре канал на всякий случай дублировался, чтобы и второй оператор мог контролировать чужого ведомого, – и удовлетворенно заключил: — Говорил же, лед! Ричард как раз скользнул вдоль корпуса бота, сноровисто оттолкнувшись от распахнутого люка, уклонился от суставчатой лапы магнитного захвата и приблизился к обшивке чужака. Изогнулся, выбросив из-под себя ноги, и тяжелые металлизированные подошвы врезались в ледяную корку, породив целую россыпь заискрившихся в свете нашлемного фонаря кристалликов. — Ого! Сантиметров пять будет! — Хьюстон, у нас проблемы! – немедленно подначил напарника зловредный Тарасов. – Сам справишься, или вылезти помочь? — Все под контролем. — Как скажешь. Майор, остававшийся покуда в рубке бота, задумчиво повертел головой, заставив картинку на дисплее дернуться, и ослабил фильтры на обзорном экране. Сочетание двух изображений получилось забавным: с майорского места была видна часть суденышка, смахивающего на паука – каплевидное тело, раскорячившееся на четырех «ногах»-захватах, и макушка расхаживающего по обшивке чужака Ричарда. Сам же разведчик наверх – относительно своей оси – не смотрел, сосредоточившись на бронеплите под ногами. Впрочем, бродил он всего ничего, и через пару минут опустился на колени вблизи одной из паучьих «ног», вооружившись лазерным резаком. — Думаешь, здесь? – уточнил Тарасов, но Ричард оставил его реплику без внимания, сконцентрировавшись на работе. Лед резаку сопротивлялся недолго, моментально вскипая и испаряясь под лучом, чтобы уже через мгновение снова застыть причудливыми кристаллами, которые Ричард безжалостно смахивал закованной в пластиковую броню рукой. Расчистив окружность где-то с полметра в поперечнике, разведчик счистил остатки льда перчаткой и чуть склонил голову, упершись лучом фонаря в выделявшийся на фоне остальной обшивки овал, украшенный несколькими строчками выдавленных прямо в металле рун. «Большой брат» на непонятное среагировал стандартно – выделил участок картинки с загадочными значками зеленой рамкой и увеличил, позволяя рассмотреть его во всех подробностях. Под укрупненным фрагментом тут же замелькали проценты, отсчитывающие время до окончания анализа, но я уже и так все понял: — Алфавит Ка’Эрн. Поздравляю, коллеги, наши предположения оправдались. Это точно тауриец. Причем именно исследователь, а не военный. Вооружений минимум, экипаж по большей части ученые. Так что мы на верном пути. — Все беды от яйцеголовых, – не преминул заметить Тарасов. – Наверняка залезли, куда не просят, и поплатились. — Думаешь, их свои уничтожили? — Ничего я, Паша, не думаю. Данных слишком мало. Но есть предчувствие… — Готово! – Ричард перестал возиться с лючком, выпрямился во весь рост и вдруг заскользил по обшивке корабля, смещаясь влево от обзорного экрана бота. Я не сразу и сообразил, что это он вместе с внешней переборкой шлюза переместился – подошвы-то магнитные. Правда, дожидаться, пока он полностью откроется, напарник майора не стал, отключил магниты и нырнул в темный зев, ловко оттолкнувшись от бронеплиты. Скрылся из вида, но я сразу же перевел взгляд на вспомогательный экран и успел разглядеть гладкие стены небольшого помещения, примерно с кабинку лифта размером. Оказавшись внутри, Ричард осмотрелся, по каким-то только ему ведомым признакам определил, где пол, и снова прилип подошвами к листу обшивки. — Саныч, есть контакт. Тащи гравигенератор. — Принял. Мой главный подопечный завозился, выбираясь из рубки бота, так что на картинке я внимание заострять не стал – изображение получилось в лучших традициях псевдодокументального кино, с тряской и резкими сменами ракурса. Хлебну еще досыта, так что нужно беречь нервы и зрение, пока есть возможность. Вместо этого я вывел на передний план схему близлежащих помещений, на которой веселым голубеньким пунктиром были изображены энерговоды. Не знаю, как это Ричарду удалось, но он-таки запитал и привод люка, и освещение в нескольких ближайших отсеках, хоть сам и сидел до сих пор в потемках. Но тому была объективная причина – осветительные панели непосредственно в шлюзе не подавали признаков жизни, видимо, совсем коммуникации разрушились. Тарасов между тем выбрался в открытый космос, извлек из грузовой ниши под брюхом «паучка» довольно массивный кофр с перемигивающейся диодами панелью управления и принайтовал его к петле на поясе коротким линем с карабинами. Не менее ловко, чем молодой коллега, сориентировал тело в пространстве и прилип подошвами к обшивке, оставив гравигенератор парить на высоте чуть больше метра – сюрреалистическое зрелище получилось, прямо скажем. Однако долго им наслаждаться не пришлось – майор потерял к надежно закрепленному грузу интерес и переключился на шлюз. Картинка с камеры теперь вела себя куда пристойней, и я расслабился, почувствовав себя героем какой-нибудь навороченной виртуалки. А что? Ничуть не хуже вшитого в башку чипа, формирующего изображение непосредственно на сетчатке. В моем случае, правда, всего лишь линзы, но это уже детали. Единственное, но очень существенное отличие – невозможность управлять подопечным. Но оно и к лучшему – моя задача вовремя распознать опасность и подсказать оптимальный способ ее избежать. А с учетом ее отсутствия моя роль и вовсе свелась к безучастному наблюдению – лежу в кресле, получаю удовольствие от созерцания работы профессионала. Добравшись до темного зева, майор отключил магниты и одним слитным движением проскользнул в шлюз, ухватившись для верности левой рукой за окантовку люка. Правой же он подтянул пусть и невесомый, но обладающий нешуточной инерцией груз, в который тут же вцепился Ричард. Объединенными усилиями разведчики прижали гравигенератор к поверхности, которую сочли полом, и Тарасов активировал прибор, безошибочно ткнув в зеленый сенсор. Волшебным образом возникшая сила тяжести заставила бравых первопроходцев чуть покачнуться, но на ногах устояли оба – сказался богатый опыт. А вот что творилось сейчас во внутренних отсеках корабля, даже представить страшно – незакрепленные предметы, ранее парившие по всему свободному пространству, немедленно сверзились на пол. Или на стены – радиус действия гравигенератора не так уж и велик, на весь корабль его не хватало, так что чем дальше от эпицентра, то бишь непосредственно прибора, тем причудливей вело себя гравитационное поле, загибаясь самым невероятным образом. Так что условным полом в таких отсеках мог запросто стать и потолок. Короче, развеселый бардак практически обеспечен. — Есть контакт! – прокомментировал работу гравигенератора Тарасов. – Рич, смести-ка центр чуток вперед, командную рубку не захватили. — Саныч, может, не надо? Там сейчас такие завалы будут!.. — Не дрейфь, прорвемся. — Как скажешь. Ричард поколдовал немного над консолью и удовлетворенно доложил: — Готово. Вместе пойдем? — Нет. Вскрывай люк, сейчас перетащим бандуру в ближайший отсек, – Тарасов повертел головой, прикидывая дислокацию, и ткнул пальцем влево: – Вот как раз за этой стенкой. Думаю, нормально будет. Сможешь дистанционно переборки вскрывать? — Легко. — Вот и ладушки. Значит, на тебе люки и освещение. Ну, и подстраховка, ежели… тьфу-тьфу. — Не поминай всуе. — Не грузись, я не суеверен. Открывай, а я пока тут осмотрюсь. Что привлекло внимание Тарасова, я понял через пару секунд – он шагнул к внутренней переборке, поелозил по стене перчаткой и приблизил к ней шлем, осветив лучом фонаря небольшой пятачок, испещренный письменами. Краем глаза я зафиксировал, как Ричард извлек из нагрудного кармана, вернее, укрепленного пластикового контейнера, небольшую коробочку с проводами-«крокодильчиками» и принялся ковыряться в проводке под вскрытым чуть раньше технологическим лючком, но тем и ограничился – выполненная вязью алфавита Ка’Эрн надпись полностью поглотила мое внимание. — Что скажешь, Паш? — Э-э-э… по поводу? — Перевести сможешь? — Тарасов, ты смеешься?! Тут работы на пару часов, да и вычислитель бы мощный со словарем не помешал. Впрочем, сейчас попробую. – Я активировал курсор, выделил часть вязи рамкой, и в пару кликов запустил программу анализа. Насчет пары часов я явно преувеличил, Попрыгунчик за минуту-другую управится. Ему бы еще базу данных побогаче. – Кое-что знакомое вижу, но выводы пока делать рано. — Ладно, как созреешь, скажешь. — Угу. — Рич, ты скоро?.. — Уже. Люк шлюза захлопнулся, породив тяжкую вибрацию во всех поверхностях, а внутренняя переборка, которую столь пристально рассматривал майор, поднялась вверх, открыв ничем не примечательный коридор – как положено, прямоугольного сечения, без каких-либо излишеств. Собственно, а я чего хотел? Тау от нас ментально очень мало отличаются, техническое мышление похоже, так что проблем особых не предвидится – и компьютеры найдем, и пульты управления, и прочие полезные вещицы. Тем более с технологиями наших зубастых друзей я знаком не понаслышке. Коридор оказался мало того что обычным, так еще и коммуникации основные в нем сохранились, в частности, ряд вычурных светильников, напоминающих наплывы янтаря на черных стенах – они давали ровный приятный свет, хоть и несколько непривычного оттенка. Тарасов вытянул шею, чуть сместив мне ракурс изображения – видимо, силился рассмотреть дальний конец прохода, – потом плюнул на это дело и выбрался из шлюза. Шагал он осторожно, держась на равном удалении от стен и стараясь ни к чему не прикасаться. Пластиковые имитации традиционных циновок из гус’экра – аналога бамбука с таурийского материнского мира – пружинили под ногами, скрадывая вибрации пола, и о реальности происходящего напоминало только едва слышное дыхание майора. За пределами шлема атмосфера отсутствовала, так что звукам распространяться было просто негде, и Тарасов казался этаким тяжеловесным призраком, случайно забредшим в заброшенный дом. Жутковатое ощущение. У меня даже мурашки по спине побежали, а ему хоть бы хны – топает себе, глядя прямо вперед и не отвлекаясь на малозначительные детали. И руками помахивает в такт шагам, разве что не насвистывает. Ч-черт, мне бы такие нервы! Я бы на его месте давно уже в автомат вцепился – глубинные страхи они такие. Подсознание страшится неизвестности, и плевать ему на разум, утверждающий, что в царившем на корабле долгие годы вакууме никто не мог выжить. Так что опасности могут здесь ожидать лишь, скажем так, техногенного характера – дыры в полу, валящиеся на голову куски обшивки, внезапные разряды из коротнувшей проводки, какой-нибудь ремонтный дроид, в конце концов. Хотя тут я загнул – сканирование не выявило ни одного источника энергии. Так что если даже тут и есть какие-то механические твари, они давно и надежно обесточены. Далеко от шлюза майор уходить не стал, шагов через десять остановился, еще раз покрутил головой – с тем же, то есть нулевым, результатом, – и вернулся назад, к люку соседнего отсека, выделявшемуся на фоне стены с холодным металлическим отливом чуть более дорогой отделкой – пластик с узором «под дерево». Это тоже одна из традиций, без которых настоящий Тау никуда. Корабль считается жилищем, а жилище положено по мере сил украшать и облагораживать, чтобы оно отличалось от присутственных мест – школы, там, или тюрьмы. Так что с дверями у нас проблем не будет, мимо не пройдем. Тарасов между тем без особой надежды толкнул створку вбок, и она неожиданно легко утонула в стенном пазу, заставив майора удивленно хмыкнуть. — Чего там? — Паш, отвали пока. – Тарасов осторожно заглянул в открывшийся отсек, мазнув лучом фонаря по полу и стенам. – Вроде ничего так, симпатично… Ричард, свет включи. Светильники в отсеке сохранились через один, но и их хватило, чтобы видимость резко улучшилась. Майор, недолго думая, вошел внутрь, внимательно глядя под ноги – мусора здесь и впрямь оказалось много, что неудивительно, – судя по залежам хлама и равномерно размещенным по площади черным вытянутым глыбам, помещение служило ангаром для легкой техники, а заодно и ремонтной мастерской. — Беспорядок, однако, – покачал головой Тарасов, заставив изображение на моем дисплее дернуться из стороны в сторону. Ч-черт, никак не приноровлюсь! Вроде бы и сижу в кресле, не двигаюсь, а все равно нешуточное испытание для вестибулярного аппарата. — Тарасов, я тебя умоляю, не делай резких движений! — Что, дружок, хреново? – участливо осведомился тот в ответ. – Ладно, потерпи еще чуток. — Тут чутком не обойдешься. — Ничем помочь не могу, – отперся ведомый. – Не глядя куда-то лезть себе дороже. Все, хорош болтать. Не засоряем эфир. Не засоряем так не засоряем. Буду молчать, как рыба об лед. Вот только фокусное расстояние поменяю, чтобы больше на банальный телевизор стало похоже – для пущего ослабления эффекта присутствия. Некоторое время майор бродил по ангару, ловко лавируя между катерами и отдельными их узлами, разбросанными без всякого порядка, попросту игнорируя мелкий мусор, затем перебрался в дальний угол, отгороженный от остального помещения крупноячеистой – голова в шлеме запросто пройдет – сеткой в виде сот из серебристых прутков. Заинтересованно кивнул на кажущуюся ненадежной конструкцию: — Паш, это что? — Силовой барьер. — «Защита от дурака», типа? — Можно и так сказать. У Тау в те времена были проблемы с энергонакопителями – по мере выработки ресурса те становились нестабильными и могли рвануть при демонтаже. Вот и отгораживали закутки, чтобы остальную технику не повредить в случае чего. — Интересно, откуда ты это знаешь? Разве будущих дипломатов таким премудростям обучают? — Нет. Но я практику проходил в мирах Тау, общался довольно тесно с их техническими специалистами. А я, хоть в это и трудно поверить, весьма любознателен. По крайней мере, был. Тогда. — Поня-а-а-атно!.. — Ты мне не доверяешь?! — Я никому не доверяю, временами даже самому себе. — Тьфу, блин! – Я обиженно замолчал, но потом все же вернулся к теме: – Фома неверующий! Если хочешь знать, у них до сих пор на кораблях такие закутки в ангарах с техникой предусмотрены, хоть проблему и устранили лет за сотню назад. Как бы смешно это ни звучало, но за пару столетий эти отгородки превратились в традицию, а это уже диагноз. Нужно, не нужно, а все равно делают. — Занятные ребята, – ухмыльнулся майор. – Какой-то нездоровый консерватизм, возведенный в абсолют. — Особенности менталитета. Они считают так: если что-то – не важно, механизм, обычай, какая-то узкая тактика – появилось под давлением обстоятельств и помогло избежать смертельной опасности, то нет никакого смысла от этого чего-то отказываться. Ибо проверено годами и непременно пригодится. — В принципе, логично… – не стал больше спорить Тарасов. – Но все равно нужно идти в ногу со временем и избавляться от хлама. Иначе можно утонуть в бесполезных железках. Или того хуже – бесконечных условностях. Как они в развитии не затормозились, при такой-то философии?.. — Да нет, прогресс у них присутствует во всех сферах жизни, просто не такой стремительный, как у нас. — Понятно. Предпочитают жить по принципу известной китайской поговорки про меч. — Это которая про «даже если меч пригодится тебе единственный раз в жизни, нужно постоянно иметь его при себе»? — Ага. Перестраховщики, короче. — Возможно. Зато бардака у них такого нет. И откаты делать, как у нас на рубеже двадцать второго и двадцать третьего веков, нужды нет. Это я про ретрореволюцию в компьютерных технологиях, если ты не в курсе. Забавное, если судить по учебникам истории, было время. Эпоха расцвета нанотехники и микрокомпьютеров. Правда, ничем хорошим увлечение Человечества высокотехнологичными гаджетами и искусственными интеллектами не кончилось – смотри теги «войны технологий», «бунты киборгов» и «восстание машин». Результат – почти полный отказ от развития виртуальных реальностей и тотальный запрет на аппаратные модификации человеческого организма. Да и генноинженерные тоже. — Уверен? – Тарасов, уже окончательно освоившийся с окружением, походя пнул подвернувшуюся под ногу кучку мусора и прошел за перегородку – с одной стороны между сеткой и стеной оставался зазор, достаточный, чтобы пролезть человеку в скафандре. Ну, или Тау. – Ладно, нам не до уборки. Рич, запитать силовое поле можешь? — Сейчас посмотрю. — Давай. Не думаю, что оно много энергии сожрет. — А вот тут ты прав, Саныч, – после небольшой паузы отозвался Ричард. – Не сожрет, потому что энерговоды погорели. — Ну и ладно. Так, давай сюда перебирайся, нечего в шлюзе торчать. Тут, кстати, много интересного… – Майор пробежался взглядом по длинному ряду легко узнаваемых верстаков и уверенно протопал к встроенному в стену компьютерному терминалу с выгоревшим экраном. – Я же говорил, кто-то систему самоуничтожения запустил. Рабочую станцию коротнуло, аж дисплей расплавился. Паш, а носители информации на что похожи? — Сейчас кристаллы, а тогда и микродиски могли быть. Но опять же на кристаллической основе. — Может, поковыряться?.. — Думаешь, накопители не поплавились? — А с чего им плавиться, если на кристаллической основе? Ну да, логично. Это вам не пластиковые компакт-диски. Такой носитель банальным коротким замыканием не расплавишь, тут нужно грубое механическое воздействие – например, ахнуть с размаху об пол. Только металлический, без коврика. — Ну, поковыряйся. — Ага, сейчас. Рич, ты скоро? — Здесь я. Тарасов оглянулся, среагировав, видимо, на вибрацию от шагов – в ангаре, в отличие от коридора, псевдоциновок бывшие владельцы корабля не предусмотрели – и коротко приказал: — Посмотри. — Сделаю. — Паша, просыпайся. Идем в ходовую рубку. — Ага. – Переключившись на параллельный канал, я окликнул напарницу: – Галь, лови плагин. Поможет ничего интересного не пропустить. — Спасибо. — Да не за что. Не жалко. Пусть Попрыгунчик на общее благо поработает – с него не убудет, все равно он не свои вычислительные мощности использует. Нашел лазейку с попустительства Юми, и беззастенчиво эксплуатирует главный корабельный «мозг». Удивительно даже, как дражайший шеф до сих пор не в курсе. Или в курсе, но не считает нужным вмешиваться? Очень может быть. — Так, Пашка, подгружай третий маршрут. — Уверен? — Уверен. Нечего сейчас по дебрям лазать, хорошо, если главные коридоры проходимыми остались. И чего спорил? Тарасову виднее, это ему ноги ломать на завалах. Опять же, указанный маршрут я проложил в пределах текущего уровня, без использования лифтов – уж они-то наверняка накрылись медным тазом. Плюс повезло нам – нашелся на нужной палубе шлюз, иначе пришлось бы сквозь перекрытие проламываться, то есть, как минимум тащить с собой резак и терять время. — Хорошо бы еще к системе наблюдения подключиться, – вздохнул майор, заранее смирившийся с несбыточностью мечты. – Не люблю вслепую шариться. — Я не волшебник, Саныч, – немедленно отреагировал Ричард. – Освещение дежурное врублю, не больше. — И на том спасибо. Тарасов снова, в который уже раз, оглядел закуток и выудил из кучи барахла металлический прут метра эдак полтора длиной. Взвесил в руке, довольно крякнул: — Нормально. Ты смотри, какие основательные – оптоволоконный кабель в трубу закатан. Прямо бронированный. — Это кусок энерговода. — А-а-а! Тогда понятно… – Майор ловко крутнул своеобразный посох, умудрившись ничего не задеть, и выбрался из отгородки. Вернувшись в коридор, он немного потоптался на месте (судя по телеметрии, изучал данные со сканера) и уверенно зашагал к видневшейся впереди переборке. Та оказалась заперта, но за ней аппаратура фиксировала пустоту – судя по схеме, внешний кольцевой коридор, подковой опоясывавший уровень. Всего таких проходов было три. Последний шел вокруг ходовой рубки – круглого зала с хороший концертный холл размером. Плюс несметное количество радиальных коридорчиков – очень похоже на паучью сеть. — Рич? Люк, в который майор упирался ладонью, плавно скользнул вверх – понятно, гильотинного типа. Значит, идем верно – по крайней мере, из сектора, на которые делилась палуба системой герметичных перегородок, вышли. В пределах одной зоны двери сдвижные, а на границах вот такие, тяжелые и надежные. Чтобы мгновенно можно было ликвидировать утечку атмосферы в случае пробоины даже при отказе привода. Всего-то и надо разблокировать фиксатор, и массивная плита сама грохнется, намертво перекрыв проход. Вот открыть – да, проблема. Хорошо, что у бывалых гробокопателей технология отработана. Так что не стала исключением и наша переборка. Правда, за ней скрывался, прямо скажем, не очень приятный сюрприз. — А-а-а-а-а-а-а!!! – завопил я от неожиданности, когда мне в лицо уставилась оскаленная физиономия, усохшая и пучеглазая, и, мало того, еще и навалилась сверху, как будто пытаясь вцепиться зубами мне в нос. Попробовал отшатнуться – безуспешно, изображение-то на линзы проецируется, соответственно, только затылком о мягкий подголовник приложился, не переставая орать благим матом. — Твою мать! – отреагировал чуть более сдержанно Тарасов, уронив посох и ловко подхватив мумию долговязого Тау подмышки. Осторожно отступил от проема на пару шагов и пристроил мертвое тело на полу. Однако все равно не преуспел – судя по характерным складкам хорошо сохранившегося комбеза, мумия рассыпалась на отдельные составляющие – руки-ноги из суставов повываливались как минимум. — Паш, хорош голосить. — А?! Ф-фух! Тарасов, это для тебя в порядке вещей, что ли? — А то нет?! — С боевым крещением, Пауль! – пробасил и Ричард, сопроводив поздравление ироничным смешком, в его исполнении больше похожим на рокот турбины. Издеваются еще, расхитители гробниц недоделанные! — А ты никак мертвецов боишься? – поддел Тарасов. – Зря, они не кусаются. — Вот уж чего-чего… это я от неожиданности просто. Не объяснять же, в самом деле, что на трупы я вдоволь налюбовался, причем в основном фрагментированные. Ага, именно тогда, когда обзавелся сеткой шрамов на спине. Не повезло – очнулся быстро. — Ладно, пошутили и будет. Паш, сколько на таком корабле народу, хотя бы примерно? — Много, – задумался я. – Если бы был современный аналог, в районе полтораста особей. И это только экипаж. Плюс десант. На старичке может и двести с лишним быть. К тому же это исследователь, боевиков необходимый минимум, два-три десятка, зато яйцеголовых двойной комплект… — К черту подробности! – потерял терпение Тарасов. – Не сношай мозг. — Короче, от двухсот до тысячи. — Офигительно!.. – присвистнул майор. – Запасайся пакетиками, напарничек. И памперсами тоже. — Думаешь, они все?.. — А ты в этом сомневаешься? Нахрена бы тогда кому-то систему самоуничтожения запускать? — Как нахрена? Свалили все, и подорвали корабль. Чтобы врагу не достался. — Ты катера в ангаре видел? Как думаешь, много бы их осталось, если бы экипаж эвакуировался? И ведь не поспоришь. — К тому же Тау, и вдруг свалили? – окончательно припер меня к стенке майор. – А как же традиции? — Ну, это же не боевого клана корабль… – все же попытался я робко отбрехаться. — Тебе, конечно, виднее, это ты у нас специалист… но поверь моему опыту – если мы нашли труп так близко от ангара с эвакуационными средствами, это может говорить только об одном – парень и не помышлял о бегстве. — Может, просто не успел? – неожиданно поддержал меня Ричард. — Может, – не стал спорить Тарасов. – Тогда ему откровенно не повезло. Только почему он без скафандра? В обычном комбезе собирался сваливать, даже без дыхательной маски? — А ты, Саныч, видел их наставления по боевой работе? Это у нас положено при объявлении нештатной ситуации индивидуальные средства защиты напяливать. А у Тау? — Точно так же, не сомневайтесь! – прервал я не на шутку разошедшихся соратников. Эвон, как возбудились, сплошной военный канцелярит попер. – Тут однозначно Тарасов прав – раз без скафандра, значит, команды на бегство не было. А если при этом еще и корабль ребята попытались подорвать… даже не хочется думать, что за страх они не хотели за его пределы выпустить. Ч-черт, тоже чего-то разволновался. Еще чуть, и начну фразами из Устава шпарить. Ладно, себе-то можно признаться – задело меня за живое неожиданное явление высушенного Тау. Испугался. Но и дальше на нервах работать не дело. — Ненавижу монстров, – пожаловался, ни к кому конкретно не обращаясь, Тарасов. – Особенно неантропоморфных. Слизняков всяких и разумную плесень. — И где же ты таких видел? – не скрывая иронии, поинтересовался я. – В фильмах ужасов? — Было дело, – не стал вдаваться в подробности майор. – Потом расскажу. Пошли дальше, что ли? — Пошли. Хотя… а от чего он умер? — Задохнулся. Корабль разгерметизирован. — А его разве не должно было разорвать от перепада давления? Кровь, опять же, замерзнуть должна была… — Тебе оно зачем, такие подробности? – отмахнулся от меня Тарасов, потом все же задумался: – К тому же у тебя совершенно неправильное представление о характере повреждений. И вовсе не должно его было вывернуть наизнанку. И глаза не лопаются, и… Короче, глупости не болтай. Но, в общем и целом ты прав. Состояние трупа не соответствует предполагаемым обстоятельствам смерти. Если бы он умер от мгновенной разгерметизации, он бы один хрен задохнулся, только и всего. Но и сопутствующие признаки бы остались. Ну-ка, ну-ка… Майор заинтересованно склонился над мумией, внимательно изучил комбез, затем открытые части тела, и вынес вердикт: — Никаких следов насильственной смерти. Его никто не рвал и не резал. И не стрелял. Похоже, он действительно задохнулся. Насчет опухлостей судить не могу, очень уж он усохший. Но лопнувших сосудов в глазах нет. Так что могу лишь предположить, что разгерметизация не была мгновенной, воздух потихоньку уходил, плюс система регенерации накрылась наверняка. Часть экипажа, получается, от удушья погибла. А атмосфера со временем вся утекла в космос. За двести-то лет. — И что нам это дает? — Да, собственно, ничего. Хорош трындеть, Паша, погнали дальше. Вновь вооружившись импровизированным посохом, майор осторожно шагнул в основной коридор, но от переборки далеко отходить не стал. Неторопливо осмотрелся (компьютер в режиме реального времени воссоздал трехмерную модель ближайших окрестностей, выделив кучи мусора и прочие препятствия, совместив видеопоток с данными сканера), чуть подумал и повернул вправо – если идти, не сворачивая, метров через семьдесят будет очередной радиальный коридор, объединяющий круговые проходы. И по нему можно будет добраться до ходовой рубки. Естественно, при благоприятном стечении обстоятельств. Сканер бил всего метров на тридцать, и все эти метры были проходимы. А вот что дальше, можно было выяснить только опытным путем. Впрочем, бравый майор трудностей не боялся – целеустремленно шагал, держась, где это возможно, ближе к центру коридора, но и по сторонам поглядывать не забывал. «Большой брат» показал себя с самой лучшей стороны, просчитывая обстановку на десять секунд вперед – что, учитывая затрудненные условия работы, было вполне удовлетворительно. Все-таки лабиринт из металла, тугоплавкой керамики и пластика совсем не то же самое, что лес, и уж тем более чистое поле. Все показатели не выходили из зеленой зоны, и я мог спокойно любоваться, так сказать, окрестностями от первого лица. Правда, в отличие от ведомого, я видел куда больше – вычислитель обрабатывал сразу несколько каналов в разных диапазонах и выдавал улучшенное изображение, дорисовывая детали, плохо различимые невооруженным глазом. А потому второй труп – такой же иссохший и без повреждений, если не считать переломанного позвоночника, – сюрпризом для меня не стал. Я даже Тарасова загодя предупредил. — А я все-таки прав, – заметил тот, осторожно толкнув мумию посохом. – Такой же жмур. А изломало его, когда мы гравигенератор врубили. Упал неудачно. — Похоже на то, – согласился я. – И тоже без скафандра, заметь! Кстати, оружия поблизости нет? — Тебе виднее, – усмехнулся напарник. — Сканер ничего не показывает. — Значит, не боевик наш жмурик. Из обслуживающего персонала? Или яйцеголовый? — Комбез такой же, как у первого. Нашивок на нем никаких нет? — Вроде нет. — Тогда не знаю. Убедившись, что больше ничего интересного поблизости не имеется, Тарасов побрел дальше, периодически прощупывая подозрительные места посохом. А я все голову ломал, за каким лядом ему кусок энерговода сдался. А он, оказывается, просто щуп с собой взять забыл. Надо признать, два раза импровизированный посох реально выручил – майор с безопасного расстояния заставил окончательно обвалиться нагромождения хлама, застывшие причудливыми абстрактными инсталляциями – творения слепых сил природы и гравигенератора. Пересечения с радиальными проходами, перекрытые гильотинными переборками, Тарасов игнорировал, а в кольцевом коридоре довольно долго не попадалось ничего любопытного. Зато чуть погодя он наткнулся сразу на пару трупов – тела, переломанные ударом гравитации, причудливо переплелись, как будто при жизни два Тау пытались задушить друг друга. — А вот это уже кое-что! – хмыкнул Тарасов, осторожно пошевелив мертвецов импровизированным щупом. – Похоже, они действительно друг дружку убивали. Ну-ка… Паша, ты не поверишь. — Колись уже давай, мне плохо видно. — Один другому шею грыз. — Мальчики, давайте без подробностей! Меня сейчас мутить начнет. — Экая вы впечатлительная, Галина Юрьевна! – попенял не вовремя вмешавшейся в процесс девушке майор. – А еще биолог. Без подробностей никак, терпи. О чем, бишь, я?.. Смотри, Паш, а у грызуна, похоже, глаза выдавлены. Насчет переломов ничего не скажу, их сейчас изломало, когда гравигенератор врубился. И на погрызенном явно боевое снаряжение. — Это воин, – согласился я, внимательнее приглядевшись к мертвецу. – Вибриссы короткие. Непонятно, правда, почему он врукопашную схлестнулся с задохликом ученым. Тарасов, оружие поищи. — Нету ничего. И боеприпасов тоже – это же подсумки для магазинов? — Ага. Клинок не видишь? — Ничего нет. — Вот как раз это самое подозрительное. — Согласен. — Может, в парочку отсеков заглянем? — А смысл? — Еще тела поискать, посмотреть, в каком они состоянии. Эти двое тоже умерли явно раньше, чем атмосфера испарилась. Получается, тут самые настоящие боевые действия имели место. — Паш, смысла не вижу. Ну, порвали друг дружку. Как мы сейчас выясним, кто прав, кто виноват? Давай сначала рубку осмотрим. Если там ничего не найдем, тогда и будем по остальным отсекам шариться. Насмотришься еще на покойничков, гарантирую. — Я, как ты выразился, понимаю толк в извращениях. Но от вида трупов никакого удовольствия не получаю. Просто предчувствие у меня. Что-то мы упускаем из вида. Что-то важное. — Междоусобица? — Маловероятно, – не согласился я. – Внутри одного клана? Ладно бы экипаж был смешанный, но такого у Тау, тем более двести лет назад, по определению быть не могло. — Тогда что? Монстр? Так он всех подряд бы рвал, и характер повреждений совсем другой бы был. — Монстр вообще бред. Это исследовательский корабль. Думаешь, эти ребятки без понятия, что такое техника безопасности? Да у них с этим строже, чем в наших самых секретных шарашках, работающих с вирусной дрянью. — Тогда я вообще ничего не понимаю. — Пошли искать улики. — Трупы, ты имеешь в виду? – невесело ухмыльнулся Тарасов. – Пошли, фиг ли сопли жевать. Однако ломиться в первую попавшуюся дверь он не стал – до нужного перекрестка оставалось всего метров двадцать. Как мы и ожидали, перпендикулярный коридор был перекрыт бронеплитами, но Ричард и тут выручил – без напоминания запитал электропривод, и левая переборка медленно, словно нехотя, уползла вверх. Если бы атмосфера присутствовала, наверняка бы еще и скрипела дико. А так майор только вибрацию пола ощутил, о чем и поведал незамедлительно: — Тяжеловато идет. — Вижу. С той стороны не завалено? — Снизу вроде ничего не сыпется, сам видишь. — Сканер пустоты фиксирует. — Это он зря. – Тарасов, не дожидаясь, пока переборка полностью скроется в пазу, сунул голову в открывшийся проход и принялся шарить лучом фонаря по полу. – Ни черта не вижу, хлам какой-то. Рич, свет подключи, будь любезен. — Секунду. Сохранившиеся кое-где на высоте чуть больше двух метров янтарные фонари зажглись, с каждым мгновением усиливая яркость, и мы с ведомым, наконец, сумели рассмотреть обстановку во всех подробностях. Рассмотреть и оценить. Потому и молчали потрясенно довольно долго, даже Ричард забеспокоился: — Парни, что у вас там? — Галь, не смотри. — Поздно, Паш. – Девушка отчетливо сглотнула и тяжело задышала, явно борясь с тошнотой. – Мерзость какая… — Монстр, что ли? Слизняк? — Риччи, задрал. – Тарасов медленно выдохнул сквозь зубы и решительно шагнул в коридор, смахнув посохом с дороги какую-то бесформенную штукенцию, напоминавшую раздавленную медузу или что-то вроде. – Ты, Паша, хотел увидеть погибших от разгерметизации? Налюбовался? — Что-то их многовато… – прохрипел я – горло враз пересохло. Еще бы, от такого-то зрелища! – Несколько десятков, не меньше. Довольно длинный – метров пятнадцать-двадцать – межсекционный переход был буквально завален телами. Однозначно представители расы Тау, но с неестественно распухшими конечностями, расширенными глазами с сеткой лопнувших сосудов и забитыми свернувшейся бурой кровью обонятельными отверстиями. Тарасов как будто специально склонился над ближайшим трупом, чтобы мне лучше видно было, так что лицо я рассмотрел во всех подробностях. И, что самое плохое, мертвецы не мумифицировались, как попадавшиеся нам ранее. Вакуум сохранил органику в первозданном виде, разве что цвета чуть поблекли – кожа потеряла оливковый оттенок и стала землисто-серой. Тяжкое зрелище, в общем. Даже неугомонного майора проняло, судя по скорости, с которой он миновал коридорчик. — Ричард, открывай давай. Не томи. Тот тянуть время не стал, вошел в положение старшего товарища, и разблокировал переборку максимально быстро. Тарасов сразу же выскочил из кошмарного туннеля, прислонился к ближайшей стене, согнувшись в три погибели, и принялся тяжело и часто дышать. — Хреново, Саныч? — Паш, отвянь!.. Ф-фу… отпустило, кажется. – Он выпрямился и глянул туда-сюда. – Здесь вроде почище. М-мать, вот это зрелище! Война тут была нешуточная, как специалист говорю. — Обоснуй. — Чего обосновывать-то? Мы только что видели классическую ловушку. Тех олухов специально заманили в коридор, заблокировали с двух сторон и стравили воздух. Причем быстро стравили. Термин «взрывная декомпрессия» тебе о чем-нибудь говорит? Ну вот. Намеренно убили несколько десятков сородичей. Какие тебе еще доказательства нужны? Ты, кстати, как? Пакетики не кончились? Боюсь, впереди еще много интересного. — Держусь пока, – огрызнулся я. – Иди дальше, направо по коридору порядка тридцати метров очередной межсекционный проход. А там и до рубки рукой подать. — Да уж и сам вижу. Но обратно я этой дорогой возвращаться не хочу. Прикинь новый маршрут, Паш. — Что-нибудь придумаю, – пообещал я. – Ты только не отвлекайся. — Отвлечешься тут, как же! – буркнул в ответ Тарасов и побрел в указанном направлении. Однако прошел совсем немного, уже через несколько метров наткнувшись на очередное свидетельство некогда разыгравшейся на корабле трагедии. Ругнулся матерно, не постеснявшись Гали. Надо признать, было с чего – этот Тау был не просто умерщвлен, а умерщвлен жестоко. Похоже, его жгли заживо. Или, может, убили, а тело пытались уничтожить. Скорее второе, потому что опомнившийся майор сразу же обнаружил резаную рану на шее погибшего. — Все страньше и страньше, как говорила одна литературная героиня, – выдавил он, завершив осмотр. – Паш, ты хоть что-нибудь понимаешь? Зачем жечь мертвеца?! Тем более на корабле? Наплевав на противопожарную систему? — Тарасов, спроси что-нибудь попроще. — Знаешь, напарничек, мне уже за поворотом слиземонстр мерещится. — Кто?! — Не обращай внимания. Но заметь, странности копятся. — Поделись выводами, что ли. — Рано. Давай до рубки доберемся. — Надеешься найти чью-нибудь предсмертную записку? — Ты думаешь, стоит? – заинтересовался майор идеей. – Тогда скорее по жилому сектору пошарить нужно будет. Или по каким-нибудь защищенным боксам. Наверняка у кого-то инстинкт сработал, и он попытался укрыться в безопасном месте. А потом задохнулся… — Тарасов, я тебя умоляю! Давай одно дело закончим, потом хоть все каюты обыщи. Только уже без меня. — А что так? — Да у меня на неделю вперед аппетит испорчен!!! – взорвался я. – Вали уже, не торгуй лицом. Муторно же! — Паша, нервы – это плохо. Тем более в твоем нежном возрасте. Все, иду, иду! Шутник, блин! Еще мне про нервы втирает! А сам себя еле контролирует. Циничные остроты в подобной ситуации тому первейший признак. Уж это-то я точно помню из лекций. Но, надо отдать майору должное, все-таки держится. Я бы уже давно сбежал из кошмарного склепа. И сидел бы водку хлестал, предварительно проблевавшись. А он лишь дышит тяжело и упорно прет к цели. — Тарасов, еще один «погорелец». — Вижу, – отмахнулся напарник, аккуратно обогнув изувеченное тело. – А вон и третий. Ничего не замечаешь? — Эти сильнее обгорели? — Угу. Ч-черт, хорошо, что запаха не чую. Тут даже не горелое мясцо, тут гораздо хуже… — Риччи, я сейчас! – сдавленно выдала вдруг Галина и, судя по звукам, торопливо выпросталась из кресла. — Так, проняло все-таки девчонку, – констатировал майор. – Как вернется, будем извиняться. — Тарасов, уволь, пожалуйста, от таких подробностей, – изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул, попросил я. – Иначе рискуешь остаться без опеки. — Вот уж дудки! – отрезал тот. – Тебе по должности положено терпеть. Короче, вот этот, последний, очень хорошо поджарен. Такое ощущение, что его чем-то вроде напалма облили. Или незабвенного коктейля Молотова. До костей обгорел. И обшивка вокруг поплавилась. — Термическая граната? — Вряд ли. После нее только копоть бы осталась на стенках. Ладно, не будем отвлекаться. Рич, давай. — Сей момент. Однако, вопреки заверениям Ричарда, дело застопорилось. Тарасов ждал, прислонившись к стене сбоку от двери, попутно что-то рассматривая на полу – хоть убей, без понятия, что именно. Луч фонаря метался слишком уж хаотично. А остатков дежурного освещения едва хватало, чтобы различать общие очертания окружающих предметов. Впрочем, «большой брат» ничего из ряда вон выходящего не замечал, соответственно, и я беспокойства не проявлял. — Рич, ты скоро? – надоело, в конце концов, майору бездельничать. – Чего возишься? Вся проводка выгорела, что ли? — С проводкой порядок, – растерянно отозвался тот. – Не пойму… похоже, переборку просто заварили изнутри. Сервопривод активируется, отклик есть, а результат… сам видишь. — Хм… этого и следовало ожидать. Паш, что за переборкой? Вот делать ему нечего, как меня лишний раз напрягать? Есть же у него схема… — Радиальный переход. Потом следующий кольцевой коридор, на этот раз замкнутый. Аккурат вокруг ходовой рубки. Выходов из других помещений нет, еще один вход прямо напротив, по ту сторону центрального поста. — То есть в любом случае ломиться, – пришел к неутешительному выводу майор. – А я так надеялся, что у меня карта глючит… — Можешь по кольцу обойти и через второй вход попробовать, – предложил я альтернативу. – Только носовая часть сильно повреждена. Как бы не завалило коридор. — Даже и проверять не фиг, – отперся Тарасов. – Ломиться, значит, ломиться. Вопрос только, через дверь, или стену в каком-нибудь отсеке раздербанить. А, Паш? — Я тут тебе не помощник. — Ну, ты же спец по технике Тау. — Кто тебе сказал такую глупость? — Наш обожаемый капитан! – не задумываясь, сдал мой напарник Пьера. – Надо толщину перегородок оценить, хотя бы приблизительно. Схемку отмасштабируй. — Если верить сканеру, разница пять сантиметров. — Стена толще? Логично… но вот прочнее ли? — Как проверить? — Практическим путем. — Ты же резак не взял. — У меня есть кое-что получше, – заверил напарник, осмотрелся по сторонам и вернулся назад по коридору к еще одной, куда более хлипкой, двери. – Рич, с этой что? — Не заперто. — Ну-ка, что тут у нас?.. – Тарасов уже привычным жестом сдвинул створку вбок и осторожно заглянул в бокс. – Склад оборудования? — Компрессорная, – пояснил я. – Отсюда системой вентиляции управляли. Кстати, и воздух из того коридора откачать могли. — Похоже. Внутри было темно – пара сохранившихся светильников погоды абсолютно не делала, да и загадочные механизмы были упрятаны в прочные кожухи, но в правильности диагноза я был уверен – Попрыгунчик расшифровал надпись на двери и сделал ее перевод. — Жмуров еще найдем? — Тарасов, отстань со своими приколами. Вон, Галина Юрьевна до сих пор не вернулась. — Вы о чем, мальчики?! Ага, легка на помине. И что-то подозрительно весела. Таблетками, видать, закинулась. Док Шульц у нас добрый, наверняка вошел в положение. — Да так, незначительные подробности обсуждаем. Паш, перенаправь свою картинку мне на забрало. — Может, диапазон чуть скорректировать? — В ультрафиолет, что ли? Тут даже тепловизор ничего не показывает толком, – посетовал Тарасов. – Вот, вроде здесь… Он уверенно пересек бокс, проскользнув меж двумя загадочными конструкциями, и вышел к посту оператора. Луч фонаря уперся в очередное иссохшее лицо, на этот раз странно искаженное, как будто перед смертью Тау терзали жуткие муки, скрутившие мышцы в узлы. Обычно они у представителей этой расы не особенно выделяются, сейчас же, когда кожа усохла и истончилась, можно было свободно различить рельеф волокон. И от таких подробностей становилось еще страшнее. — Фигово ему было, – пришел к тому же выводу майор. – Умер в муках. Вот только зачем он так тщательно к креслу привязался? Паш, смотри. — И что я должен увидеть? — Узлы обычные для Тау? — Да без понятия! – в отчаянии взвыл я, хоть направление мысли Тарасова и уловил. – Не могу сказать. Но выглядит… обстоятельно. Не враз и распутаешь. — Так и запишем – умерший пытался ограничить свою свободу. Как будто в самом себе не был уверен. Вывод? А вывод делать пока рано… — Тарасов, чего ты там бормочешь? Стену ломать будем вообще?! — Будем, будем. Вот прямо сейчас. – Майор жестом фокусника выудил из набедренного кармана небольшой флакончик с распылителем, в каких обычно спреи разнообразные продают, и довольно подкинул его на ладони. – Вот за что люблю черный рынок, так это за широту возможностей. — Симплекс?! – поразился я. Это надо умудриться армейскую взрывчатку раздобыть! Воистину майор Тарасов страшный человек. — Не, чуть послабее. Но тоже нормально. — Эмм… Напарник, а тебя ничего, хм, не смущает? — Паша, хорош блеять, говори прямо. — А как ты эту адскую смесь взрывать собрался? Атмосферы-то нет… — Я тебя умоляю, – страдальчески выдохнул майор. – Паш, а ты вообще в курсе, что порох, например, тоже без воздуха горит? Ему хватает того кислорода, что в нем в связанном виде содержится. И тут аналогично. — Ладно, убедил. — Ломиться вот тут будем, вполне подходящее местечко, – продолжил Тарасов прерванную мной мысль. — Думаешь? — Уверен. Здесь воздуховод в стене. – Напарник пинками расшвырял какой-то мусор, мешавший пройти, уверенно распылил по стенке спрей и пришлепнул в центр пятна небольшую фиговинку – ни дать ни взять, сувенирный магнитик на холодильник. – Берегите глаза, коллеги. Предупредив нас, майор встал сбоку от обработанного участка и щелкнул пальцами – вернее, попытался. Металлизированная перчатка не позволила, к тому же щелчок все равно бы никто не услышал – как-никак, вакуум вокруг. Зато на этот жест среагировала распыленная взрывчатка – полыхнуло, пол толкнул майора в ноги, заставив того дернуть головой и сдавленно чертыхнуться. Правда, насчет глаз Тарасов явно преувеличил – вовремя сработал светофильтр в забрале шлема, приглушив вспышку. И еще некоторое время оставался мутным, вернув прозрачность, только когда майор отлип от стены – полюбоваться результатом трудов своих. Поглазеть, надо признать, было на что – в перегородке красовалась дыра в рост человека. — Н-да, далеко не симплекс, – все же буркнул напарник, осторожно сунув голову в отверстие. Луч фонаря тотчас же уперся еще в одну металлически отсвечивающую поверхность – и впрямь воздуховод. – Никакой утонченности, грубая мощь. Какая уж тут художественная резьба по броне. — Тарасов, у тебя явно завышенные требования, – осадил я ведомого. – На мой взгляд, результат превосходен. — Ага. Разворотил половину отсека. Куда уж лучше-то. – Майор зацепился левой рукой за край дыры и перегнулся через уходящую далеко вниз шахту с сечением в виде очень сильно вытянутого эллипса. Еще раз пошуровал баллончиком, потом сунул его в карман и приспособил на стенке уже знакомый «магнитик». – Одна радость – Джейми нормальные детонаторы собрал. Обратная связь с вычислителем, дистанционное управление, все дела. — Джейми? – удивился я. – Террорист доморощенный. — Еще какой! – заверил Тарасов, снова укрывшись за перегородкой. – Поговорил я тут с ним как-то по душам. Узнал много нового… Поберегись! Очередная вспышка, очередной толчок в ноги – и вот уже майор удовлетворенно посвистывает, созерцая сквозную дыру в переборке. С довольно ровными, надо признать, краями и достаточно большую, чтобы спокойно прошел человек в скафандре. Правда, сам коридор рассмотреть не удалось – фонарь хоть и добивал до противоположной стены, но луч порядочно рассеивался, к тому же в поле зрения не было ничего интересного. — Ладно, полезу, – вздохнул Тарасов. Зашвырнул в лаз свой импровизированный шест и лихо перепрыгнул через шахту, благополучно вписавшись в проем. – Ну-ка, что тут?.. — Месиво!.. – через некоторое время выдохнул я. Ч-черт, вот теперь мне реально плохо! Как майор там терпит-то?! – Да что тут, вашу мать, стряслось?! — Паша, охолони. Это все дела давно минувших дней, – просипел Тарасов. Снова медленно выпустил воздух сквозь зубы. – Хотя… надо признать, такого я тоже еще не видел. Они тут на холодняке рубились, что ли? И сам же себе ответил, случайно поддев ногой вычурную железяку, совершенно беззвучно отлетевшую к стене: — Рубились. И жестоко. Собственно, иного вывода быть просто не могло – практически весь пол был усеян усохшими фрагментированными телами. Во всяком случае, ни одного целого в пределах видимости я так и не смог найти. Зато отдельных конечностей и голов вокруг более чем достаточно. Скалятся в немом крике, тянутся скрюченными пальцами… тьфу, мерзость! Напарник подобрал посох и, превозмогая бессознательный ужас пополам с отвращением, принялся ворошить останки, внимательно вглядываясь в мумифицированные куски плоти. — Ну, и чего высмотрел? – не выдержал я. — Много чего. Порублены в основном некомбатанты. Характер ран мало отличается – практически у всех отсечены верхние конечности и головы. Часть тел вообще порублена на куски. А военных что-то не вижу. Разве что… – Майор осторожно пробрался меж телами и поднял давешнюю железяку. – Это, я так понимаю, меч?.. — Ты спрашиваешь или утверждаешь? — Спрашиваю. — Меч, – подтвердил я. – Церемониальный. Армейский боевой нож листовидной формы и обоюдоострый. Ну и более компактный. А эта страхолюдина – атавизм. Знак принадлежности к семье. У каждого боевого клана своя, освященная веками форма клинка и рукояти. В принципе, можно покопаться в архивах, может, и выясним, чьими наши бедолаги будут. — Потом покопаешься, – пресек мою болтовню Тарасов. – Надо все-таки до рубки добраться. Сдается мне, истина где-то рядом… Это точно. Древний корабль сейчас по сути одна большая гробница, в которой покоятся несколько сотен мертвецов, принявших страшную и странную смерть. И хоть я не верю, что за столько десятилетий в безвоздушном пространстве может сохраниться хоть какая-то живая органика, но все равно… жутко, иначе и не скажешь. Лишь бы Пьеру не пришла в голову блажь лаборатории обшаривать. Вот там-то можно на абсолютно непредсказуемую гадость натолкнуться. Ну их, усопших. Сами себе нажили неприятностей на филейные части, за что и поплатились. Но мы-то здесь при чем?.. — Паш, очнись. — А?! Что? — Очнись, говорю. – Как-то незаметно я отрешился от реальности, захлестнутый волной паники, а потому, оклемавшись, немного удивился – Тарасов за время моей короткой отключки добрался до центрального шлюза ходовой рубки. – Да, здесь вам не тут. Придется створки курочить. Через стену ломиться вообще не вариант. — Может, Ричард откроет? — Ричард не откроет, – немедленно отозвался тот. – Механизмы живые, но все бесполезно. — Вход в «кольцо» заварен, – лаконично сообщил майор. — Уверен? — Уверен, Рич, на все сто. Специально осмотрел. Заварен очень грубо, но надежно. Чуть ли не по всему контуру двери. — Тогда взрывай, – безмятежно посоветовал Ричард. – Здешним обитателям хуже уже не будет. — Боюсь, не все так просто, – усмехнулся майор. – Как бы в несколько заходов не пришлось. Уж больно бронеплита основательная. Паш, а Тау паранойей страдают? — Не уверен. Очень может быть, что они ей наслаждаются. — Тьфу на тебя!.. Тарасов как в воду глядел – прожечь достаточно большое отверстие в створке удалось лишь с третьей попытки. Два слоя контрафактного симплекса испарили при взрыве где-то по пять сантиметров металла, а последний истончил переборку настолько, что она выгнулась внутрь, растянувшись наподобие мембраны, но так и не прорвалась. — Черт, спрей кончился! – в сердцах выдохнул Тарасов и опасливо ткнул верным шестом стремительно остывающую переборку. Та послушно прогнулась, спружинив, но напору не поддалась. – Миллиметр какой-то остался. — Придется за резаком возвращаться. — Нет. — Что «нет»? — Есть у меня резак. Не поможет. — Сам же говоришь, миллиметр остался. — Паша, это металлокерамика, она к термическому воздействию очень стойкая. С резаком я еще часа два провожусь… ну-ка, вот так попробуем! – Тарасов отошел шагов на пять назад и нашарил на спине «страйкер». – Как чувствовал, что пригодится. Правда, не представлял, в каком качестве. Майор усмехнулся и загнал в горловину автомата магазин с уэсками – бронебойные унитары могут в рубке полный разгром учинить, а УОДы не помогут – будут плющиться о преграду. Ну, может, еще чуть перемычку растянут. А вот стандартные унитары в самый раз – прошьют навылет, но и львиную долю энергии при этом потеряют. Беды, в общем, большой не натворят. Разве что отрикошетят ненароком. — Тарасов, ты уверен? – на всякий случай поинтересовался я. – «Большой брат» угрозу почти что в красный сектор перевел. Зацепить может. — Более чем, – лаконично отозвался напарник и нажал на спуск. Длинная – на весь магазин – очередь превратила последнюю преграду на пути в ходовую рубку в решето, но отнюдь не сделала ее более проходимой. Однако майор не расстроился – перезарядил оружие, вогнав в приемник рожок с синей полоской, и высадил по створке тридцать УОДов. Унитары с усиленным останавливающим действием завершили дело – дыры от них получились впечатляющие, с голову каждая. Оставшиеся кое-где между отверстиями до предела истонченные перемычки Тарасов успешно победил, разрубив тесаком, которым вооружился взамен убранного в наспинные захваты «страйкера», и отогнул как будто источенную термитами мембрану вбок. Получилась этакая гротескная консервная банка, что отнюдь не помешало майору осторожно протиснуться в отсек. — Повезло нам, что керамика охрупчилась, – все же прокомментировал он, оказавшись за преградой. – От многократной термообработки с последующим механическим воздействием еще ни один материал прочнее не становился. А все почему? Потому что нарушаем технологию! — И откуда ты все это знаешь? – поддел я. Настроение волшебным образом улучшилось, наверное, потому что мы были уже у самой цели – еще пара шагов, и все. Плюс приступ – своеобразная эмоциональная разрядка. — Я, к вашему, Павел Алексеевич, сведению, специалист с высшим техническим образованием. Так что не подкалывай. – Тарасов потоптался немного у раскуроченной переборки, осмотрелся, мазнув лучом по кругу, и вынес невеселый вердикт: – Пока облом. Это шлюз… М-мать! — Ты чего?! — Да чуть не навернулся… вот, сам полюбуйся. Напарник приблизил забрало шлема к створке, и я рассмотрел отчетливые отметины – плита была исклевана унитарами. Правда, на излете, поэтому повреждения не впечатляли. — Мало нам другого мусора! – подлил масла в огонь Тарасов, сместив объектив камеры на пол. Расшвырял ногами деформированные кусочки металла, и лишь после этого успокоился. – Надо было бронебойными бить, они бы в люке застряли. Рич, что там с ним, кстати? — Сейчас… вроде реагирует, но команды неадекватно воспринимает. Логические цепи повреждены. — Ричард, не расстраивай меня. Симплекса больше нет. — Не ной, Саныч. Ага!.. Пошла! — Не-а. Чуть дернулась, и обратно упала. — Магнитный привод поврежден, – обрадовал напарника Ричард. – Створка сама по себе не заблокирована, но ее поддеть чем-нибудь надо. И зафиксировать как-то. — Давай. Паш, где ближайший завал? — Направо по коридору, порядка двадцати метров. — Сейчас организуем подпорку. Рич, не расслабляйся. Управился Тарасов оперативно – быстрым шагом, почти срываясь на бег, но не теряя при этом бдительности, добрался до указанного места, внимательно осмотрел очередную хаотичную инсталляцию и заставил ее обрушиться, ловко ткнув посохом в самое слабое место. Гора мусора беззвучно осела, и пару минут спустя майор стал счастливым обладателем непонятной металлической хреновины, весьма напоминающей вырванный с мясом кусок несущей конструкции из межпалубного перекрытия. Этакий ежик из прутков двутаврового сечения с отверстиями в поперечине. — Паш, а Тау везде «сотовой» симметрии в металлоконструкциях придерживаются? — Тарасов, тебе зачем? – до глубины души поразился я. — Для общего развития, – усмехнулся тот. – Считай это профессиональной деформацией. — Ты же военный. — В первую очередь я инженер, а уже потом все остальное. А в душе так и вовсе изобретатель-романтик. — Шагай уже, изобретатель! На сей раз дело пошло веселее – Ричард врубил привод, Тарасов подсунул под чуть приподнятую створку шест, потянул рычаг, врубив сервоусилитель скафандра, и приподнял люк где-то на полметра. Ловко подпихнул ногой «ежа» под бронеплиту и осторожно опустил ее на угловатую конструкцию. Та, против ожидания, выдержала, даже не прогнулась. — Пролезть можно, – удовлетворенно выдохнул майор, полюбовавшись результатом своих усилий. – Рич, что с освещением? — Вроде включилось что-то. — Вот сейчас и проверим… Тарасов улегся вдоль люка, зашвырнул в щель посох и ловко прополз сам, не коснувшись бронеплиты – сначала просунув ноги, а затем рывком послав следом тело. Миновав зазор, откатился на безопасное расстояние и только потом поднялся на ноги, прихватив заодно и свой импровизированный щуп. Ричард не подвел – помещение было довольно ярко освещено, и баллистический комп скафандра автоматически вырубил фонарь. Стало лишь самую малость темнее, примерно как на улице в хмурый день, но обстановку можно было рассмотреть во всех подробностях. Весьма безрадостную обстановку, надо сказать. — И здесь рубилово, – покачал головой Тарасов, брезгливо отпихнув шестом высохшую руку. Остального тела в пределах видимости не наблюдалось. – Конечность-то оторванная, а не отрубленная. Н-да. Все-таки придется разбираться, что да как. Негоже за спиной такую загадку бросать. Я этот вывод оставил без ответа – чего пережевывать очевидное? Больше чем уверен, что и Пьер майора поддержит. Но это все потом, сейчас первоочередная задача – поиск источников информации. О чем я и напомнил напарнику. — Да иду уже! – огрызнулся тот и остановился у перегородившего путь трупа. – А этот, похоже, воин… — Тарасов, не время. — Паша, не нуди. Ничего не замечаешь? — Его пристрелили, а потом для верности еще и нашинковали? — В точку. Ни на какие мысли не наводит? — Наводит. Пошли искать капитана. — Думаешь, стоит? — Однозначно. — А где искать? — В центре рубки. Подиум видишь? Тарасов кивнул и задумчиво повертел головой. Центральный пост древнего таурийского корабля весьма сильно отличался от навороченной рубки «Великолепного», главным образом размерами и загроможденностью. Очень похоже на офис в какой-нибудь финансовой компании – несколько проходов с постами-закутками по сторонам с перегородками чуть выше таурийского же роста, то есть за два метра. Обзор никакой. Был раньше. Сейчас же простенки были сильно повреждены – где зияли крупные дыры, а где и целые секции были повалены или вовсе разнесены в клочья. И всюду осколки и ошметки самого разного происхождения. — Такое впечатление, что как раз с этого подиума из пулемета садили во все стороны, – поделился соображениями майор. – В коридорах стеснялись, а тут развернулись по полной. Почему? — От безнадежности?.. — Очень похоже… ладно, пойдем, проведаем капитана. Пробираться по разгромленной рубке оказалось труднее, чем по коридорам – там хлама было куда как меньше. А тут того и гляди ногу подвернешь или зацепишь ненароком держащуюся на соплях плиту. Но, надо признать, хотя бы мертвецов тут было меньше. Вполне вероятно, мы просто не всех видели. Даже скорее всего именно так. В проходах валялись бедолаги, накрытые из пулемета, или что там за аналог у Тау был двести лет назад. А вот у подножия подиума и на лестнице, ведущей наверх, во владения капитана, обнаружился настоящий завал из тел – их даже невесомость с последующим гравитационным ударом разметать не смогла. Все также тщательно простреленных, а потом еще и обезглавленных – уж не знаю, зачем это неведомому мяснику понадобилось. Да и кто этот мясник, выяснять не было ни малейшего желания. Хотя вывод напрашивался сам собой – в капитанском кресле восседал, накрепко принайтованный целой системой ремней, единственный в отсеке целый труп. Одним куском, я имею в виду. А рядом на полу валялся подозрительно бурый меч – близнец того, что Тарасов в коридоре обнаружил. В руках же рослый Тау с необычно короткими – всего лишь прикрывающими уши – вибриссами мертвой хваткой сжимал нечто, весьма напоминающее планшетный компьютер. — Оп-па! – сразу же сделал стойку Тарасов. – Похоже, мы удачно зашли. — Осторожнее! — Не ссы, Паша! – Майор пристроил посох у какого-то раскуроченного пульта и аккуратно потянул за уголок хранимое мертвецом сокровище. – Ты гляди, какой раритет! — Блокнот?! — Что, глазам не веришь? – поддел меня напарник и похвалил покойника: – Молодец, мужик, выбрал самый надежный носитель информации! Уважаю. Ну-ка, глянем… — Тарасов, ты что творишь?! — Нормально все, он крепкий, – не обратив на мой ор внимания, усмехнулся тот. – Это явно не бумага, какой-то пластик. Записи на таурийском, если следовать логике. Паш, переведешь? — Смеешься?! Вот так, с налету? Посидеть придется, и, возможно, не один день. — Так и запишем – принципиальных возражений нет, – сделал вывод Тарасов и перевернул страницу. — Стой! — Чего? — Похоже, это оно… На молочно-белом пластике, испещренном черной вязью алфавита Ка’Эрн, в левом верхнем углу примостилась небольшая схема: окружность, разбитая на четыре четверти, внутри еще одна, меньшего диаметра, и вектор с началом в центре координат, отклоненный от вертикали градусов на двадцать. — Все, Тарасов, готовь дырку под орден. Это координаты какой-то точки на планете. Есть соображения, какой именно? — Чай, не дурак. Все улики за то, что тут поработали Первые. Подсадили симбионтов горе-исследователям, и понеслось. Только… архаично как-то. Полярная система, да еще столь примитивная… где нулевой меридиан? Как искать будем? — Это уже детали, в записях наверняка есть. — Будем надеяться. А про орден это ты не подумавши ляпнул. Лучше с дорогого Пьера коньячку хорошего стрясем. Вот прямо сейчас, как на доклад явимся. — Закругляемся, что ли? — Я устал, хочу пожрать и выпить. И я, прошу заметить, заслужил. Ага. Кто бы сомневался. Впрочем, будем справедливы – первый разведывательный выход увенчался успехом. Даже более чем. Пьер наверняка будет доволен. Осталось только довести Тарасова до катера и дать добро на отправку второй смены – полноценной поисковой партии с оборудованием и неограниченным лимитом времени.16 февраля 2542 года, раннее утро
Глава 3
Система F722, борт фрегата «Великолепный»,— Итак, господа… и дама! Рад сообщить, что у нас есть результат. – Пьер отсалютовал всем присутствующим бокалом и пригубил коньяк. – За это нужно выпить! Возражать никто не стал – трезвенников и язвенников среди собравшегося в командном центре народа не нашлось. А были здесь все те же – Тарасов, Денисов, ваш покорный слуга. Это не считая самого капитана и Галину. Да, еще Петровича забыл. Но рыжий пакостник, вопреки обыкновению, вел себя тише воды ниже травы – забрался к Егерю на колени и дрых без задних лап. Междусобойчик в столь неурочное время был вызван завершением исследовательских работ на древнем таурийце, которые заняли почти четверо суток, если считать вместе с первой высадкой Тарасова. За прошедшие дни поисковые партии облазили корабль вдоль и поперек, тщательно зафиксировав все находки на видео и часть из них доставив на «Великолепный». Неугомонный майор еще дважды поднимался на ветхое корыто, соответственно, и мне пришлось поучаствовать, хотя основная работа у меня была несколько иного плана. Впрочем, обо всем по порядку. — Теперь небольшой отчет о проделанной работе, – продолжил между тем дражайший шеф. – Тезисно, чтобы все были в курсе. Виньерон привычно пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре, и над столом сформировалась голограмма старинного космического корабля, порядочно попорченного внутренними взрывами. Уточненная схема отображала состояние судна в мельчайших подробностях – корпус просканировали не один десяток раз, да и поисковики потрудились на славу. — Все вы знаете, что первая высадка, осуществленная уважаемым Александром, – сдержанный кивок в сторону майора, – дала результат, э-э-э, несколько ошеломляющий. Я посчитал весьма опрометчивым оставлять эту зловещую тайну без разгадки. И последние сутки все ресурсы «Великолепного» были подчинены именно этой задаче. Итак. Всего на корабле обнаружено триста девятнадцать тел в разной степени сохранности. Сколько их еще осталось в полностью разрушенных секторах и отсеках, куда мы не смогли проникнуть – не известно. Состояние тел весьма разнится – от фрагментированных, разрубленных холодным оружием либо разорванных попаданиями унитаров, до целых, со следами смерти от удушья. Часть сожжена почти полностью либо сильно обожжена. Оживить хоть один терминал или обнаружить носители информации в удовлетворительном состоянии нам так и не удалось, поэтому ни видеофайлов, ни аудиозаписей нет. Однако по целому ряду признаков можно с уверенностью предположить, что Тау воевали друг с другом, и воевали жестоко, на тотальное уничтожение. В конце концов, те из них, что забаррикадировались в ходовой рубке, активировали систему самоуничтожения, которая по неизвестной причине не сработала в штатном режиме, то есть реактор вразнос не пошел, и корабль уцелел. Однако получил такие повреждения, что потерял живучесть, и атмосфера из него полностью улетучилась, уничтожив и тех членов экипажа, что оставались к тому времени живы – в центральной рубке и внешних отсеках, примыкающих к обшивке. Смерть их, надо сказать, была мучительной и весьма длительной, но, надо отдать должное их мужеству, несколько Тау, протянувшие дольше других, оставили предсмертные записи. Мы нашли несколько посланий на стенах отсеков, и, самое главное, обнаружили дневник капитана корабля. Павел Алексеевич провел очень серьезную работу по переводу, и чуть позже ознакомит нас с ее результатами. Пока же приведу еще несколько фактов. Пробы, взятые у мертвых, показали наличие у большей части погибших неких внедренных в нервную систему структур, весьма напоминающих таковые у аборигенов Ахерона и афалин с Нереиды. Обследование накопителей показало полное отсутствие энергии, даже ее остаточных следов. А состояние реактора поставило нашего главного энергетика в тупик – он сказал, что, по его впечатлению, из него просто вытянули всю энергию, заставив вступить в реакцию весь запас активного вещества. То есть энергоустановка была вычерпана до дна, до нулевого ресурса, причем очень быстро. Именно этим можно объяснить факт несрабатывания системы уничтожения. На этом у меня все. Вопросы? — А что за клан, выяснили? – подал голос Тарасов. — На этот вопрос сейчас ответит Павел Алексеевич, – перевел на меня стрелки Пьер. – Еще вопросы? Паша, приступай. — Как сказал патрон, я перевел записи капитана, – зашел я издалека, задумчиво потеребив в руках планшетник с текстом. – И начну, пожалуй, с предыстории. Двести семь лет назад ученый с непроизносимым именем обнаружил, как он считал, базу Первых. Как именно он это сделал, не понятно – покойный капитан упомянул какие-то древние легенды и археологические находки. Факт в том, что наш умный друг сумел заинтересовать своими выводами путешественника со столь же непроизносимым именем, а тот уже привлек к организации экспедиции неких религиозных фанатиков – приверженцев ортодоксальной ветви учения о божественности духов-прародителей. В связи с этим вести речь о принадлежности корабля какому-то конкретному клану не приходится – они очень хорошо спрятали все следы. Кстати, согласно современным изысканиям, в таком виде в этой традиции отразилась память о расе Первых. Но не суть. Довольно легко нашедшие общий язык авантюристы снарядили экспедицию. Убили на дорогу почти двадцать лет, но добрались до искомой системы. Всего экипаж включал тысячу сто семнадцать членов. Работали полугодовыми вахтами, остальное время отлеживались в криокамерах, так что с ума посходить к концу пути не успели. Часть экипажа так и осталась в анабиозе, мы нашли один уцелевший отсек. Пятьдесят капсул, все заняты. Тела сохранились просто великолепно, но… все однозначно мертвы – поддерживавшая жизнедеятельность аппаратура вышла из строя примерно тогда же, когда сработала система самоуничтожения. Так вот… прибыв на место, они обнаружили искомое – базу Первых на первой планете, кишевшей жизнью. Высадили поисковую партию, в которую вошел и тот самый ученый с непроизносимым именем, и даже успешно проникли на объект. И, что самое удивительное, выбрались оттуда живыми. Неприятности начались через некоторое время после возвращения разведчиков на борт. Ни с того ни с сего они начали терять рассудок и нападать на других членов экипажа. Их изолировали, подвергли обследованию и нашли внедренные в нервные системы симбиотические структуры, активно размножающиеся и влияющие на высшую нервную деятельность. Что делать с зараженными, решить не успели – на всякий случай заморозили, но тут началась массовая эпидемия. Даже те Тау, что не высаживались на планету и не контактировали с разведчиками, сходили с ума и атаковали товарищей. Нескольких удалось обездвижить и обследовать. Результат поразил – они умудрились как-то подцепить симбионтов. Попытки локализовать и обезвредить заразу не увенчались успехом, на борту развернулась настоящая бойня. Самые радикально настроенные члены экипажа убивали зараженных и пытались полностью уничтожить тела – мы находили обгоревших мертвецов и разрубленных на куски. Зараженные через некоторое время полностью утрачивали разум и превращались в зомби – по крайней мере, это самый адекватный перевод термина, использованного автором записей. Их заманивали в изолированные отсеки и выкачивали атмосферу. Их рубили. Их расстреливали из тяжелого автоматического оружия. Но все усилия шли прахом – едва уничтожалась одна группа зараженных, как тут же появлялись новые, сражавшиеся плечом к плечу вынуждены были через несколько минут жестоко убивать обезумевших товарищей. Кто-то догадался спрятаться, запереться в укромных местах, остальные же еще сохранившие рассудок члены экипажа сосредоточились в ходовой рубке, где и приняли бой – уже после того, как были наглухо заварены все выходы, большая часть якобы спасшихся была поражена безумием. И тогда капитан принял единственно верное решение – уничтожить корабль. Пока последние его подчиненные сдерживали зомби плотным огнем, он запустил систему самоуничтожения, однако не преуспел – энергия из накопителей начала необъяснимым образом улетучиваться. Сработали заряды, уничтожившие центры управления, но реактор в разнос не пошел. Аналогичный процесс имел место во всем остальном оборудовании – все батареи практически мгновенно разрядились. Оставшихся в ходовой рубке зараженных капитан собственноручно добил и коротал последние часы в одиночестве. Но при этом он посчитал своим долгом описать эти события в надежде, что сможет предостеречь обнаруживших ставший гробницей корабль от опрометчивых поступков. Через некоторое время капитан вместе с остальными уцелевшими в изолированных отсеках членами экипажа погиб от удушья. Вот, собственно, и вся история. — Капитан не заразился? – уточнил Денисов. — Нет. Мы взяли пробы тканей, но симбионтов не обнаружили, – пояснил Виньерон. – У нескольких особей, погибших в одиночестве, то же самое. А вот у всех остальных, с признаками насильственной смерти, они есть. — Как долго это все… длилось? – явственно сглотнув, спросила Галя. Она была белее мела, но держалась. – Ч-черт… — События после возвращения разведчиков уложились в три – три с половиной часа. — Оперативно, – хмыкнул Тарасов. — Вы что-то хотите сказать, Александр? — Да, дорогой Пьер. Я хочу сказать, что изложенные Павлом факты вполне соотносятся с кое-какими событиями, которым я был свидетелем на Ахероне. Поведение зараженных весьма напоминает поведение аборигенов и обитателей Мутагенки, находящихся под контролем биокластеров. То есть след Первых несомненен. — А вы что скажете, Олег? — Согласен с Тарасовым, – кивнул тот. – Я видел нечто подобное – группа исследователей на Находке попала под воздействие системы контроля базы Первых. Искин таким незамысловатым образом исследовал нашу реакцию. И про мгновенную утечку энергии могу рассказать. Это тоже одна из необъяснимых технологий Первых. Они могут высасывать энергию из чего угодно, причем чуть ли не мгновенно. Остановить реактор для них вполне осуществимая задача. На той же Находке был подобный инцидент с форпостом, оснащенным стационарным энергоблоком. — То есть присутствие в системе базы Первых будем считать доказанным фактом, – удовлетворенно потер руки Пьер. – Таким образом, можно сказать, что первая часть нашего плана увенчалась успехом. Теперь самое главное. В записях капитана таурийского корабля Павел Алексеевич обнаружил координаты искомого объекта. Система отсчета примитивная, но в тексте были зацепки, так что мы смогли наложить сетку на планету. Получается, что база скрывается вот в этом районе. Виньерон снова поколдовал над клавиатурой, и корабль уступил место медленно вращающемуся сине-зеленому шару. Дражайший шеф прокрутил изображение и увеличил вытянутый с юга на север материк. Отмасштабировал карту, и поверхность скачками приблизилась настолько, что мы смогли оценить пейзаж практически с высоты птичьего полета. — Схема в записях капитана слишком грубая, – пояснил Пьер, – поэтому местонахождение объекта определено приблизительно. Искомая точка расположенагде-то на этом плато, на территории примерно сто квадратных километров. Точнее локализовать ее не удалось, но уже со вчерашнего дня сканеры обшаривают квадрат. Есть кое-какие наметки, плюс два часа назад мы подвесили над этой территорией геостационарный спутник и запустили десяток атмосферных зондов. Надеюсь, через некоторое время нам удастся сузить границы поисков, и тогда придет очередь уважаемого Олега. — Я готов, – немедленно отозвался Егерь. – Но мне нужно какое-то время на анализ обстановки. — Что конкретно вам требуется? — Доступ к результатам телеметрии. Нужно все – и видео, и результаты сканирования, и трехмерные модели. Также не помешает проанализировать состав атмосферы и хотя бы приблизительно оценить особенности строения местных организмов. Не хотелось бы обнаружить здесь формы жизни, допустим, на основе кремния. С белковыми справляться как-то проще. — На этот счет можете не беспокоиться, Олег. Первичный анализ показал идентичность белковой основы местной живности и привычных нам организмов. Более подробные данные доктор Шульц обещает предоставить через несколько часов. — Хорошо, подождем. — Э-э-э… патрон… — Да, Паша? — Я тут на досуге сопоставил несколько фактов… и пришел к выводу, что вероятность, э-э-э, печального для нас исхода довольно велика. Чем мы, по сути, отличаемся от бедолаг Тау? Прилетели, полезли в зону безопасности. Предсказать реакцию искина весьма просто – он наверняка попытается и нас, хм, обследовать. Результат известен. — И что ты предлагаешь? – иронично выгнул бровь Виньерон. – Собрать манатки и вернуться в Федерацию? Снова промышлять частным извозом? — Вполне разумный план, между прочим, – не удержался от шпильки Тарасов. – Правда, никому не выгодный. — Господин координатор по работе с пассажирами, видимо, соскучился по Амьену, – поддержал майора шеф. — Паша не так уж не прав, – неожиданно встал на мою сторону Денисов. – Опять же, могу судить по опыту Находки. Помните, я вам про «Левиафан» рассказывал? Система контроля призналась, что, как бы помягче… переработала экипаж. Чисто из научного интереса. Наша экспедиция явилась по меркам искина довольно быстро, и он, имея достаточно свежие данные, не стал нас исследовать столь… радикальными методами. Обошелся более мягким воздействием. Но нам все равно мало не показалось. А тут получается, что мы первые представители расы Хомо, появившиеся в пределах досягаемости местного искина. Я бы сказал, что вероятность неблагоприятного развития событий близка к единице. — И, несмотря на это, готовы высадиться на планете? — А что делать, Пьер? Другого шанса избавиться от кода активации Программы я лично не вижу. К тому же «внутренний искин» молчит, а я в таких делах привык ему доверять. Но все равно придется принимать повышенные меры безопасности. Я не вернусь на борт «Великолепного», если не буду уверен в отсутствии опасности. — Я с тобой, – вскинулась Галя. – Буду из спускаемого модуля тебя вести. Дистанционно. — И в горе, и в радости?.. – грустно улыбнулся Егерь. – Ладно, куда я от тебя денусь… — Патрон, вы действительно готовы пойти на такой риск? — Паша, если бы не был готов, не ввязался бы в эту авантюру вообще. Прорвемся как-нибудь. Не зря же говорится – кто предупрежден, тот вооружен. — Если бы я не знал о некоторых деталях вашей биографии, дорогой Пьер, – усмехнулся Тарасов, – непременно задался бы вопросом – откуда такая типично русская надежда на авось? — Не вы первый, Александр, не вы первый. Надеюсь, вопрос исчерпан? Отлично. Еще будут какие-то предложения? – Пьер обвел присутствующих вопросительным взглядом, ответной реакции не дождался и подвел итог разговору: – Тогда все свободны. Высадка завтра в девять утра по корабельному времени. В нужной точке как раз тоже будет утро. Советую всем хорошенько отдохнуть. Система F722, борт фрегата «Великолепный», 20 февраля 2542 года, вечер Нет, меня решительно удивляет патрон! Советую хорошенько отдохнуть! Отдохнешь тут, пожалуй! Больше часа уже ворочаюсь, а все без толку. Мысли тяжкие одолевают, и отнюдь не по поводу страшных и ужасных монстров, затаившихся на планете. Тут куда серьезней проблемка нарисовалась. Причем с той стороны, откуда и не ждали… Чертовы Тау! И надо было им оказаться фанатиками-отщепенцами! И как быть – непонятно. Хотя с Пьером я советовался, вернее, предостерегал его от необдуманных поступков. Все плохо, все! Я снова перевернулся с боку на бок, но так и не нашел удобного положения. Помотал головой, вспоминая вчерашний разговор с глазу на глаз. Черт, черт, черт!!! К дьяволу Пьера с его упрямством! После возвращения Тарасова с мертвого корабля я первым делом отобрал у него дневник и максимально качественно отсканировал книжицу – такой носитель, к тому же старый, не вызывал у меня доверия. Цифра надежнее, тем более что современные технологии позволяют создавать стопроцентно идентичные виртуальные копии реальных предметов – вплоть до мельчайших царапин и структуры бумаги, ну, или, как в данном конкретном случае, пластика. Правда, пришлось поизвращаться – полноценной дезактивации столь сомнительно прочный и одновременно ценный артефакт подвергать было никак нельзя, так что майор доставил его на борт в вакуумном боксе с прозрачной крышкой. У дока Шульца в медотсеке нашлась вакуум-камера с манипуляторами, а у Юми я позаимствовал ручной сканер. Не спорю, кропотливая работа. Но результат превзошел все ожидания. С трехмерным сканом я разобрался достаточно быстро, выделив текст в отдельный файл, и озадачил Попрыгунчика – его вшитые базы на голову превосходили даже самую навороченную программу-переводчик. Впрочем, он тоже не смог перевести весь текст, ограничившись близким по смыслу пересказом, и, самое главное, отыскал контрольную точку, с помощью которой мы сумели осуществить привязку полярной системы координат из капитанских записей к интересующей нас планете. Но, как известно, в любой бочке меда обязательно отыщется ложка дегтя. А в нашем случае скорее половник – Попрыгунчик сумел идентифицировать почивших в бозе владельцев корабля. Едва ознакомившись с его выводами, я помчался к капитану, даже не озаботившись предварительно того вызвонить – не до вежливости. Мне несказанно повезло – он как раз наведался в каюту, чтобы переодеться и отвести душу с сигарой – в командном центре он обходился без курева. Деликатничал, видите ли. В обитель дражайшего шефа я вломился в несколько растрепанных чувствах, что тот и не замедлил прокомментировать: — Паша, охолони! Что-то у тебя взгляд совсем безумный… Чего раскопал? — Патрон! Мы в дерьме!!! — Хм!.. – чуть не подавился сигарой Пьер. – Ну-ка, присядь. Я послушно устроился в кресле и с благодарностью принял пузатый бокал – Пьер, в пику известному выражению, считал, что это именно коньяк без сигары – деньги на ветер, а вовсе не два малосовместимых спиртных напитка. Шеф развалился в излюбленном монстре, пригубил свою порцию, выпустил клуб дыма и заявил: — Жажду подробностей. Что на этот раз стряслось? — Патрон, эти мертвецы на корабле – из клана Серой Лозы. — И?.. — Что «и»?.. — Я должен обделаться со страху, что ли? – хмыкнул Пьер. – Лично мне это название ни о чем не говорит. Что за лоза, и какое мне дело до ее цвета? Так что давай с чувством, с толком, с расстановкой. И желательно в лицах. — Ну, в лицах не обещаю, – немного успокоился я, – а вот с толком… Вы что-нибудь слышали про Детей Лозы? — Возможно, – прищурился Пьер. — То есть в общих чертах в вопросе ориентируетесь? — Только в совсем уж общих. Извини, так вышло, – развел Виньерон руками, волшебным образом умудрившись не пролить коньяк. – Пробел в образовании, что поделать. Я не профессиональный ксеноисторик, так, любитель-практик. — Тогда обойдемся без предыстории? — Нет, ты давай подробней. Уж очень мне выражение твоего лица не понравилось. — Хорошо, – не стал спорить я и взбодрился еще одним глотком коньяку. – Как вы наверняка знаете, у Тау нет религии в общепринятом смысле слова… — Паш, ближе к теме. — Так вот, полноценной религии у них нет, зато процветают мелкие культы. Самые популярные – почитающие предков, чем-то отдаленно напоминающие синтоизм. Можно сказать, чуть ли не в каждом клане своя конфессия. Мелких различий между ними море, но в основном они сходятся – божественность ушедших за Грань предков не подвергается сомнению. Так что трений на религиозной почве у Тау практически не бывает, за исключением тех случаев, когда предки-тотемы конкретных кланов люто ненавидели друг друга. Такие семьи уживаются со скрипом, случается даже кровная вражда. Впрочем, это пережитки старины, современные Тау не размениваются на такие пошлости – если и убивают, то только из шкурных интересов. Они у нас даже поговорку переняли про «ничего личного, просто бизнес». — Весьма познавательно, – прокомментировал Пьер мой последний пассаж. – Не понятно только, к чему ты это все рассказываешь. — Сейчас. Так вот. Религиозных трений практически нет. Ключевое слово «практически», патрон. В истории этой цивилизации был один случай, когда большая часть кланов ополчилась на несколько семей, объединившихся под сенью учения Лозы. А представители этих кланов, стало быть, ее Дети. Понятно, термины весьма условные, потому что реальные названия я воспроизвести не в силах. Но наша официальная историческая наука предпочитает оперировать именно этими определениями. — Ближе к делу. — Так вот, этих отщепенцев остальные Тау начали преследовать с редким единодушием. Преследовать и изничтожать при малейшей возможности. И все лишь из-за того, что Дети Лозы отказали в божественности усопшим предкам, наделив полномочиями богов Первых. Тут, кстати, кроется множество неточностей, связанных с переводом, к тому же нынешние официальные власти Тау предпочитают вообще умалчивать о существовании этой конфессии… — Подожди-ка!.. Ты хочешь сказать, что эти самые детки и сейчас существуют? — Именно это я и хочу сказать, патрон. Существуют. Подпольно, в условиях строжайшей тайны. И это самое страшное, потому что одним из отпрысков Лозы может оказаться кто угодно – сосед, рядом с которым прожил не один год, коллега по работе, наконец, брачный партнер! Поэтому обычные Тау предпочитают не связываться с этим учением ни при каких обстоятельствах. Не упоминают в разговорах, не проклинают втихомолку, и уж тем более не хулят открыто. — Этак и до паранойи недолго… — Согласен. Так вот, патрон. Клан Серой Лозы – фанатики из фанатиков, они даже среди остальных Детей выделялись своей непримиримостью. Большинство покорилось судьбе и ушло в подполье, а эти дрались до последнего. И найденный нами корабль, по всей видимости, их финальная попытка отыскать нечто, что пригодилось бы в борьбе. Из кое-каких высказываний капитана это следует. На самом судне никаких признаков его принадлежности фанатикам нет, кроме собственно названия. Которое непосвященному человеку ни о чем не говорит. И если бы не предсмертная исповедь капитана, я бы не получил ни одной зацепки. — То есть эти олухи… – нет, не будем о покойных плохо! – эти бедолаги отправились в последний поход тайно? Тогда чего нам бояться? – удивился Пьер. — Вот как раз этого и нужно бояться. Наверняка все заинтересованные лица знали, куда отправился корабль… — Нет, Паша, – перебил меня дражайший шеф, – тут ты неправ. Если бы все, как ты говоришь, заинтересованные лица были в курсе, мы бы тут ничего не нашли. Потому что противная сторона наверняка бы послала погоню. И тут разгорелось бы нешуточное сражение. Так что эти твои чада цели своей достигли. И втайне от всех. — Ладно, допустим. Все равно нам от этого не легче. Конфликт, хоть и разгорелся несколько сотен лет назад, был весьма жестоким. А учитывая его длительность, можно с уверенностью говорить о зарождении традиции – все Тау традиционно преследуют Детей Лозы, а те столь же традиционно противостоят всему миру. Тайно, опять же. — Прямо теория заговора какая-то, – хмыкнул Пьер. – Паша, тебе вредно смотреть телевизор. — Я в конспирологию не очень верю, – улыбнулся я в ответ. – Но… применительно к людям. Тау же совсем другое дело. Так вот, если хоть одна вещь с этого корабля всплывет на черном рынке, рано или поздно она будет опознана. И вот тогда у нас будут конкретные неприятности. Мы сейчас в патовом положении. Если выдать сведения о местонахождении чертовой гробницы Детям Лозы, нас начнут преследовать официальные власти. Если сдадим нычку официалам, начнут мстить фанатики. И еще неизвестно, что хуже – скрываться от боевых кораблей Тау, или от незаметных наемных убийц. — А если не говорить никому? – решил Пьер прощупать самое очевидное решение. — Будет еще хуже. Если кто-то прознает, что мы здесь были, и не передали сведения Тау, нас будут преследовать и официалы, и приверженцы Лозы. — И кто же, интересно, прознает? – пыхнул сигарой дражайший шеф. – И откуда? — Да откуда же мне знать? – удивился я. – Просто я исхожу из предпосылки, что рано или поздно все тайное становится явным. Перестраховываюсь, если хотите. Хотя… вот вам навскидку такой вариант – наши же соотечественники, движимые исследовательским зудом, зашлют в эту систему один из новых кораблей с модернизированной навигационной системой. И что же они здесь обнаружат? Правильно, разграбленный остов. А так как никаких зацепок нет, то подумают, что нашли обычный пропавший без вести корабль, и сообщат официальному представителю Тау в Федерации. И все, можно считать, попали. — И что же, по-твоему, нам следует предпринять? — Ничего. Оставить корабль, ликвидировав следы нашего пребывания. И ни в коем случае ничего с него не брать. Даже блокнот вернуть мертвому капитану. — Думаешь, поможет? — Пятьдесят на пятьдесят, – не стал я скрывать от шефа горькую правду. – Либо поможет, либо… — Тогда к черту! – Пьер решительно затушил сигарный окурок и хлебнул коньяку. – У всех остальных вариантов вероятность та же. А на этой лоханке есть, чем поживиться. Двухсотлетние артефакты, приправленные захватывающей историей и зловещей тайной, разойдутся как горячие пирожки. — Предупреждаю, патрон, я их реализовывать не соглашусь ни за какие коврижки. И доля мне не нужна. — Ну и зря. Это все, что ты хотел сказать? — Да, патрон. Я вас последний раз предупреждаю – ничего не берите с корабля. Уничтожьте следы пребывания, отзовите исследовательские группы. Давайте просто высадимся на планете, отыщем Базу и свалим куда подальше. К тому же… патрон, неужели хлам с этой развалюхи для вас имеет какое-то значение? Может, лучше сосредоточиться на поисках настоящего богатства? — Деньги счет любят, Паша. Ладно, спишем твою нервозность на усталость. Плюс отсутствие опыта. — Ну, насчет последнего я бы поспорил… — Умеешь же ты рассмешить, Паша! – неожиданно хохотнул Виньерон, даже слезу смахнул. – Неужели ты думаешь, что три месяца на бирже тебя хоть чему-то научили?! Нет, научили, не спорю… но до настоящего аса в нашем деле тебе еще ой как далеко! Ладно, слушай и запоминай. А лучше записывай. Уясни для себя раз и навсегда: такую добычу, как наша, никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не реализует на открытых торгах. Удел столь ценных артефактов – занять подобающее им место в коллекциях настоящих ценителей. А эти парни, как правило, болтать не любят. И богатством своим на каждом углу не светят. Это сверхзакрытая каста. Переговоры придется проводить с каждым персонально, и обязательно конфиденциально. Так что не запалимся. А если и всплывет какая безделушка, то следы уже не к нам будут вести. — При желании все равно на нас можно выйти. Пытки или мнемосканер… — Паша, хватит нести чушь. Те люди, которым я буду продавать добычу, к категории простых смертных не относятся. Им плевать с высокой колокольни и на официальные власти Тау, и на наемных убийц. Они постоянно под прицелом, и охраняются так, что на километр не подойдешь. Не переживай, все будет нормально. Можешь идти. — То есть вы моему совету не последуете? — Не исключаю такой вероятности. – Пьер откинулся на спинку кресла и метнул в меня колючий взгляд. – Все, Паша, вопрос больше не обсуждается. Свободен. Вот так и пришлось убраться из капитанской каюты не солоно хлебавши. Промучившись всю ночь, я так и не смог измыслить ничего стоящего. И решил по своему обыкновению оставить все как есть – это именно тот случай, когда любое вмешательство может только навредить. Переубедить шефа нереально, так зачем еще и остальных тревожить? К тому же это какая-никакая, а страховка – Тау, при всех их недостатках, вешать всех собак на первого попавшегося кандидата были не склонны. И винить в разграблении рядовых членов экипажа вряд ли станут, скорее, постараются добраться до командного состава. То бишь лично до Виньерона. Капитана Виньерона. И лишь в следующую очередь до старших офицеров. Если, понятное дело, не ограничатся наказанием главного виновника. Правда, для меня это все равно не выход, ибо был в курсе, но промолчал. Тут, пожалуй, даже влияния Оскара и всех его родственников в совокупности не хватит. Впрочем, не будем о грустном. Завтра приступаем к очередному этапу поиска – зонды и спутник все-таки помогли сузить зону поиска всего лишь до десятка квадратных километров. Правда, она не была сплошной, а включала три достаточно удаленных друг от друга участка. И хотя Егерь уверил, что обыскать такую площадь не проблема, все ж таки чувствую, что день предстоит хлопотный… Система F722, борт фрегата «Великолепный» — планета Единичка, 21 февраля 2542 года, утро — Олег, готов?! — Как штык! – Егерь покосился на обзорную камеру, с которой шла картинка из десантного отсека катера, и картинно махнул рукой. – Поехали!.. — Олег, давайте посерьезнее! – вмешался в обмен на общем канале Пьер. – И вообще, соблюдаем дисциплину в эфире! Как дети малые, ей-богу!.. — Это он о чем? – вполголоса поинтересовался мой старый знакомый – Хосе. Штатному Пьерову водиле на сей раз выпала роль пилота универсального бота класса «космос-атмосфера», который мы, не мудрствуя лукаво, избрали в качестве средства высадки поисковой группы на планете – Единичке, как ее ласково обозвал Жан-Жак. Название, как это часто бывает, прижилось сразу же, я бы даже сказал, намертво прилипло. — Не обращай внимания, – отозвался я. Хорошо, что Хосе сообразил на закрытый канал переключиться, а то точно бы нагоняй от капитана получили. – Это старинная шутка, еще со времен первых орбитальных полетов. — А-а-а!.. – то ли обрадованно, то ли разочарованно протянул собеседник. – Действительно, нашел время шутковать… — Пошел обратный отсчет! Десять! Девять!.. А это уже Жан-Жак, начальник текущей вахты и по совместительству первый пилот – со спускаемым модулем наш дражайший шеф при горячей поддержке команды решил не связываться, а бот запустить прямо с борта. Для такой юркой машинки атмосферные маневры не проблема, какие-то четверть часа, и она уже в нужном квадрате. Главное, время не упустить, а то придется ждать следующий виток – искомая точка находилась в средних широтах северного полушария, выйти на стационарную орбиту в плоскости экватора не вышло, а траектория-«восьмерка» давала слишком большое смещение. Зато, если все сделать как надо, до поверхности добраться – пара пустяков. Дешево и сердито, в общем. — Восемь! Семь! Шесть!.. — Паш, запускай тест! — Ага. – Побарабанив пальцами по виртуальной клавиатуре, привычно возникшей перед глазами, стоило лишь немного сместить фокус ближе к себе, я поднял взгляд на изображение рыжей девушки, примостившееся в левом верхнем углу не менее виртуального дисплея. – Волнуешься, Галь? — Чуть-чуть, – не стала отпираться та. – Денисов временами тот еще отморозок, а если еще и у Петровича на поводу пойдет… Ты уж за ним приглядывай, ладно?.. Да куда ж я денусь, спрашивается?! Это, между прочим, моя прямая обязанность. Вот такой вот сюрприз мне на сегодня дражайший шеф приготовил. Галя сразу с Олегом тренировалась, еще на Геркулесе, так что разбивать готовую пару смысла не было (девушку, кстати, все-таки уговорили остаться на «Великолепном»). А подстраховка нужна, как ни крути. Вот Пьер меня и припряг работать напарником непоседливого котяры, благо ППМ – приемо-передающий модуль – крепящийся на голове у Петровича регистрирующий комплекс, – помимо всего прочего и многодиапазонной видеокамерой оборудован. Вообще-то, оная приблуда предназначалась в основном для Егеря – тот при необходимости мог переключаться в своеобразный режим от первого лица и обозревать окрестности с кошачьей позиции, но, как говорится, в нашем конкретном случае есть нюансы. Денисов вчера еще до брифинга у Виньерона в приватном разговоре заявил мне, что соваться на планету с нарушением всех мыслимых норм безопасности – занятие, мягко говоря, сомнительное. Правда, сам же и признал, что по правилам действовать нет никакой возможности – ни оборудования, ни персонала, ни, что важнее всего, лишнего времени. Так что, помявшись для вида, согласился. Настояв, в качестве моральной компенсации, на двойной подстраховке. И пришлось мне браться за дело. Хорошо хоть немного потренироваться удалось – Олег нацепил на Петровича ППМ и заставил того шариться по самым темным закоулкам «Великолепного». Для пущей реалистичности, как он выразился. Экспериментатор хренов. Ощущения, доложу я вам, просто незабываемые!.. Впрочем, не будем о грустном. Тем более что и для Егеря с партнером предстоящий выход не будет легкой прогулкой. Надо сказать, на Единичке условия отнюдь не тепличные – климат мягче, чем на Земле, и воды в избытке. Как результат – повышенная влажность. Плюс вулканическая активность и, самое главное, чудовищная концентрация в местном воздухе оксида серы, превращавшего пребывание в пригодной по всем остальным параметрам для дыхания атмосфере в опасное для здоровья занятие. Вот для Тау здесь раздолье – они к едкой дряни, поражающей нежные слизистые оболочки, равнодушны. Так что придется Денисову в полностью загерметизированной броне разгуливать. Впрочем, ему не привыкать. А вот Петровичу без респиратора и защиты глаз не обойтись, а он эти штуки ужас как не любит. Я точно знаю, мне по секрету Галя рассказала. Такую сбрую ни один нормальный кот таскать не будет. Я ее видел – Олег как-то похвастался. Ему на Ахероне скучно было, вот он всеми правдами и неправдами и доставал компоненты снаряжения, на станции мониторинга среды вовсе не нужные. Шоб було, как говорится. А Тарасов ему в этом невинном хобби помогал по мере сил. Теперь вот, правда, пригодились штучки-дрючки. — Три! Два!! Один!!! Пошел! Бот, подгоняемый могучим пинком магнитного поля, вылетел из стартовой шахты, и, удалившись от фрегата на пару километров, врубил собственные маршевые движки. Ударом ускорения Петровича прижало к креслу, так что я этот момент тоже прочувствовал, хотя собственно туше корабля пусковой импульс был что слону дробина – слишком уж большая разница в массе. Зато на зрительном уровне получилось весьма забавно – такое впечатление, будто недовольный котяра вжался мордой в сидушку, да еще сверху голову лапами прикрыл. Загородил, в общем, весь обзор, так что пришлось переключиться на камеру Денисова, благо возможность запараллелить канал имелась. Олег перегрузку перенес не в пример легче, даже не поленился повернуться к питомцу и потрепать того по холке: — Как в старые добрые времена, а, партнер?! — Мя-у-у-у-у!!! – ругнулся притянутый крест-накрест ремнями к креслу Петрович и недовольно дернул хвостом. — Да ладно тебе, бывало и хуже! — Олег, хорош трепаться. Входим в атмосферу, приготовься, – подал голос Хосе. — Принял! – тотчас же перестроился на рабочий режим Егерь. – Компадре, дай картинку с курсовых. — Лови. Некоторое время ничего не происходило – кот по-прежнему страдал, Денисов изучал с каждым мгновением приближающуюся огромную сферу, практически перекрывшую поле зрения – а потом бот вошел в верхние слои атмосферы. Затрясся всем корпусом, сначала едва заметно, на уровне вибрации, потом все сильнее и сильнее, и, наконец, сбросил скорость до приемлемой для передвижения в плотной среде. Где-то двукратной звуковой, если навскидку. В десантном отсеке стало гораздо комфортней, и Петрович буквально ожил – отлип от сидушки и принялся вертеть башкой, оценивая обстановку. — Оклемался, бедолага? – усмехнулся Егерь. – Вот так-то, без гравикомпенсаторов! Отвык, батенька, от суровых будней. — Мя-а-у-у-у! — Не хами. На это кот не нашелся, что ответить, и обиженно умолк, уставившись в сиденье. Мне созерцать уныло-серую обивку быстро надоело, и я переключился на курсовые камеры бота – что для меня, как оператора «большого брата», особого труда не составило. Под днищем летательного аппарата стремительно проносились самые настоящие джунгли – непроницаемый зеленый ковер, хорошо различимый даже сквозь туманную дымку. Немного поколдовав с настройками, я вывел на дисплей трехмерную карту местности с маркером, отмечающим местоположение бота, и удовлетворенно хмыкнул – Жан-Жак сработал сверхпрофессионально, выбрав практически идеальный момент для отстрела суденышка, так что оно по оптимальной траектории вошло в атмосферу планеты. До искомого плато оставалось всего около ста километров, которые юркий кораблик преодолел, можно сказать, за считаные мгновения. — Есть квадрат, перехожу на ручное! – известил напарника Хосе. Катер быстро, но достаточно плавно замедлился до черепашьей скорости – триста двадцать километров в час, если верить моему вычислителю – и неторопливо заскользил в сторону гор. Массивчик так себе, если честно, не более трех тысяч метров в высоту, но нас интересовало раскинувшееся в южных предгорьях обширное плато, отрезанное от всего света стометровыми обрывами – этакий классический затерянный мир, как у какого-нибудь Конан Дойля. — Тридцать секунд до контрольной точки! — Принял. — С какого объекта начинаем? — Без понятия, компадре, давай сначала круг дадим, хочу увидеть своими глазами. — Принял. Бот немного ускорился и набрал высоту, чтобы без помех преодолеть скалистый пояс, ограничивающий плато, а затем Хосе снизил машину почти до бреющего – еще чуть-чуть, и она начала бы днищем верхушки деревьев задевать. Растительность же поражала монументальностью – деревца тянулись ввысь метров этак на семьдесят, если не все сто, причудливо переплетаясь кронами. Рассмотреть что-либо под ними не представлялось возможным, так что лично от меня смысл контрольного облета территории ускользнул. Данные со сканера уже давно в вычислителе, в любой момент трехмерную схему можно вывести. Но, видимо, у Денисова были свои резоны – у третьей точки он встрепенулся и задумчиво протянул: — Вроде перспективно… Петрович, как думаешь? Кот напарника проигнорировал – до сих пор дулся. Впрочем, тот на обиженку не обратил внимания. — Садимся, компадре. — Деревья не дают, – буркнул Хосе в ответ. – На два часа порядка трех километров есть прореха. — Нормально, дойдем. Бот заложил крутой вираж и через несколько секунд сбросил скорость практически до нуля. Снизился, нырнув в длинную узкую щель в зеленом ковре, и завис на антиграве над мутной водой. — Твою маму, – выдохнул сквозь зубы Денисов, вдоволь налюбовавшись высокогорным озером. – Компадре, ты как эту лужу проворонил? — Да сам ничего не понимаю! – с досадой отозвался пилот. – С настройками сканера что-то начудили, видать. — Ладно, давай к берегу по малой. Купаться нет никакого желания. — Принял. Катер заскользил над гладью, больше всего напоминавшей плохую заварку – знаете, как от пакетиков бывает, вроде и цвет есть, а приглядишься – сплошная взвесь, почти не растворяющаяся в воде. Так и тут – отвратительный на вид бульон. — Гадостная водичка, – не удержался я от комментария и застыл, пронзенный внезапной догадкой. – Олег, ничего не напоминает?! — Есть немного, – отмахнулся Егерь. – Проверим. Компадре, давай-ка вот сюда, к этому выступу. Бот завис над небольшим мысом, вдававшимся в озеро метров на двадцать – как раз, чтобы примоститься юркой машине. С трудом, конечно, но Хосе и тут показал себя пилотом экстра-класса – мастерски приткнул аппарат носом к джунглям, да так, что по правому борту еще и место осталось. Узенькая тропка, только-только встречным разойтись. — Нормально! Денисов избавился от ремней, освободил напарника, радостно по этому поводу взвывшего, и шагнул к аппарели – шлюз в десантном отсеке не был предусмотрен. — Галь, что с живностью? — Биологическая активность выше среднего, – отрапортовала девушка. – Существ массой свыше десяти килограммов в километровой зоне не обнаружено. — Это радует, хоть и странно… Петрович, иди-ка сюда! На сей раз кот подчинился и безропотно подставил морду под руку Олега. Тот поколдовал с ППМ, поправил респиратор и удовлетворенно провел ладонью по холке питомца: — Готовность. Компадре, открывай. — Принял. Аппарель плавно опустилась, открыв доступ в отсек местному сероватому мареву, и Петрович на полусогнутых скользнул к дверному проему. Я, соответственно, поспешил переключить канал – задачу никто не отменял, так что придется некоторое время поиграть в увлекательную игру «ощути себя котом». Жалко, конечно, что не удастся за кошачьими метаморфозами понаблюдать – уж больно ловко Петрович окрас меняет, до сих пор тот памятный разговор в спортзале забыть не могу. Тогда котяра расслабился, а потом столь опрометчивых поступков в моем присутствии не совершал, не иначе Денисов велел. О нервах моих, видите ли, позаботился. — Петрович, не спеши! Егерь, все также оставаясь под прикрытием простенка, переключился на картинку с ППМ и вел напарника параллельно со мной. Вернее, я лишь наблюдал, не вмешиваясь в процесс, а Олег не стеснялся корректировать направление движения. Подчиняясь его указаниям, кот обогнул пару подозрительных мест, а узенький ручей перемахнул, взобравшись на ближайшее дерево и маханув на противоположный берег. Перемещался Петрович с завидной ловкостью, протискиваясь временами в казавшиеся совершенно непроходимыми щели. Но тут сработали мои стереотипы – картинка на линзах давала эффект присутствия, и я волей-неволей начал проецировать происходящее на себя. А по габаритам я, если кто не понял, несколько от кота отличаюсь. Петрович между тем удалился от бота метров на двести и начал забирать влево, описывая довольно пологую дугу по лесу. Двигался он совсем бесшумно, по крайней мере, я кроме его дыхания и легкого шороха лап по рыжему суглинку ничего больше не слышал. Ничего выбивающегося из привычного местным обитателям фона, я имею в виду. А оные обитатели не стеснялись, орали во всю глотку да на разные голоса – будь я сейчас на месте Петровича, наверняка бы со страха обмишурился. Некоторые вопли неподготовленного человека вроде меня весьма впечатляли. — Компадре, я пошел. — Принял. Денисов, судя по дернувшемуся изображению в маленьком окошке на моем виртуальном дисплее, отлип от стены, взял наизготовку свой кошмарный двуствольный штуцер – и где только таким разжился?! – и выпрыгнул из десантного отсека. Присел, внимательно обозрев окрестности, осторожно пошел к зарослям. Ничего интересного с ним пока не происходило, и я вновь переключил внимание на картинку с ППМ. Петрович уже вышел на финишную прямую и вскоре оказался слева от напарника. Однако раскрывать себя не стал, застыл на полусогнутых, судя по ракурсу, и принялся с интересом следить за партнером. С уровня плинтуса видно было не очень хорошо, но я все же получил возможность полюбоваться на работу профессионального Егеря со стороны. Надо признать, внешней эффектности в действиях Денисова на обнаружилось – он спокойно шагал, огибая, как и Петрович чуть ранее, подозрительные места, и головой особо не крутил, видимо, больше полагаясь на периферийное зрение. Или на «большого брата», что скорее всего. — Петрович, патруль! — Мя-у-у-у! Кот без предупреждения сорвался с места, так что меня едва не замутило от резкой смены обстановки, но далеко убегать не стал – оторвавшись от напарника метров на пятьдесят, сбавил скорость и неспешно потрусил впереди, то и дело застывая на мгновение, чтобы прислушаться. Не знаю, что уж он там надеялся в этой какофонии различить. Но ему, охотничьему коту, хм, слышнее. — Петрович, не увлекайся! – через некоторое время окликнул питомца Денисов. Тот, и правда, что-то расслабился – принялся шариться по окрестным кустам и распугивать каких-то местных не то пичуг, не то бабочек. Ничего крупнее нам пока что не встретилось. Да и не должно было, если Гале верить. — Мя-а-а-у-у-у-у!!! — Сам ты ссыкло, – хмыкнул в ответ Олег. – А я проявляю разумную осторожность. Мы, если ты не заметил, в инопланетных джунглях. И без разведки, прошу учесть! — Ма-а-а-у! — Охолони, сказал! Патруль! Приказ Петрович проигнорировать не посмел и посторонними делами заниматься перестал, сосредоточившись на маршруте, и я немного отвлекся от картинки – все равно ничего интересного пока не происходило. «Большой брат» работал исправно, ориентируясь больше на телеметрию с бронекостюма Егеря, нежели вычислителя кошачьего ППМ, но до сих пор все показатели стабильно держались в зеленой зоне. Что для джунглей, если честно, немного странно. Как вымерли, несмотря на дикий ор со всех сторон. Двух суток наблюдений однозначно недостаточно для составления хотя бы приблизительной картины, но даже из этих данных было ясно, что леса текущей климатической зоны просто кишат жизнью, причем и довольно крупные хищники, размером с земного ягуара, не редкость. А уж средних, типа бабуинов или еще каких антропоморфных тварей, и вовсе не счесть. А тут хоть бы один навстречу попался! Орут где-то на верхнем ярусе, либо далеко в стороне. Справа, если меня слух не обманывает, то есть держатся подальше от озера с подозрительной водичкой. Еще один звоночек, а? Ч-черт, что-то нервишки пошаливают. Да и не у одного меня, судя по говорливости Олега. Допускаю, кстати, что я толком не напуган, но только потому, что плохо представляю уровень опасности. Плюс сижу в уютном кресле-коконе в десятках тысяч километров от места действия. А он все-таки Егерь-профессионал, прекрасно осознает, чем может закончиться нежелательная встреча в джунглях… — Олег, одиннадцать часов – красная угроза! — Что там, Галь? Все-таки промахнулся я со страхом, Денисов, похоже, в родной стихии. Вон, даже голос не дрогнул! — Что-то крупное, движется довольно медленно. — Петрович, проверь! – скомандовал Олег, замерев у ближайшего дерева. К стволу, однако, не прислонился – все же не доверяет окружающей обстановке, как пить дать. Но и укрытием не пренебрегает. Хотя с нашлемной камеры в маленьком окошке особо не разглядишь. Ладно, хватит отвлекаться, ведомый ждать не будет. Кот и впрямь сорвался с места, правда, на этот раз весьма осторожно – видимо, Олегово внушение подействовало. Прислушиваясь к указаниям напарника, пробежал неспешно метров сто и застыл, навострив уши – я это понял по характерному наклону кошачьей головы, что незамедлительно отразилось на ракурсе изображения. Частенько Петровича в этой позе видел, так что знаю, о чем говорю. — Давай еще чуть ближе, партнер. Против ожидания, голоса кот не подал, зато мысленно наверняка высказал, что думает насчет ненужного риска, потому что Егерь не удержался от подначки: — Ну и кто из нас ссыкло?! Давай-давай, не манкируй обязанностями. На это Петрович не нашел, что возразить. Прильнул брюхом к земле и чуть ли не ползком двинулся в сторону предполагаемой опасности. Надо сказать, предосторожность оказалась нелишней – не успел кот продвинуться и на пару десятков метров, как неведомый зверь резко ломанулся по пересекающемуся курсу, не обращая внимания на кусты и мелкие деревца. Петрович из положения почти лежа сиганул в сторону, уходя от несущегося навстречу живого болида, и для надежности взлетел по ближайшему стволу почти до первых ветвей – а это, грубо приблизительно, где-то полтора человеческих роста. Прямо скажем, небольшое дерево ему досталось. Но и его оказалось достаточно, чтобы благополучно избежать встречи с массивной зверюгой, разглядеть которую толком не удалось ни Петровичу, ни Егерю, ни нам с Галиной – слишком уж быстро она пронеслась мимо кота. А еще через секунду моя напарница предупреждающе вскрикнула: — Олег, оно к тебе приближается!!! Я среагировал оперативно – перевел взгляд на малый экран как раз вовремя, чтобы насладиться замысловатым вывертом, который описала картинка. Судя по всему, Денисов не просто отпрыгнул с пути монстра, а еще и нечто вроде бокового сальто изобразил – как только в какое-нибудь дерево не вписался! Приземлился удачно и застыл на полусогнутых – ни дать ни взять, Петрович давеча. Проводил взглядом удаляющуюся с диким треском тушу, заросшую грязно-зеленым мехом. — И кто же его напугал? – задался вслух риторическим вопросом Егерь. – Галь, других монстров поблизости нет? — Все спокойно, текущий объект удаляется с высокой скоростью. — Так и запишем – еще одна странность. Петрович, ты чего на верхотуру забрался? Слезай, дальше пойдем. — Мя-а-а-у-у-у-у!!! — Да молодец, молодец! О себе в такие мгновения нужно думать, тут я тебя целиком и полностью поддерживаю. Пошел вперед, говорю! Подгоняемый приказами напарника кот сбежал по стволу вниз головой, обеспечив меня на ближайшие несколько минут усиленным сердцебиением – то еще ощущение, доложу я вам! Ладно хоть сдержался и выматерился про себя, а то бы конфуза не избежал. Но от неожиданности охнул, что от внимания Денисова не укрылось: — Что, Паша, не привык еще? Я, помнится, после первого раза неделю к ППМ не подключался. — Угу. — «Угу»?! И все?! Силен, братец! Не дождавшись ответа, Олег переключился на питомца: — Петрович, притормози немного. Кот дисциплинированно застыл на месте, дожидаясь напарника, и остаток пути, то есть еще километра полтора, они преодолели, не удаляясь более чем на десять метров друг от друга. Меня, признаться, такая смена тактики несколько удивила, но с расспросами я лезть не стал – не время и не место. Профессионалам виднее, как правильно по инопланетным джунглям ходить. Впрочем, больше никаких приключений не случилось – навстречу попадались лишь бабочко-пичуги, те самые, которых Петрович недавно гонял. Размеров они были самых разных, от микроскопических до довольно внушительных, с размахом крыльев до полуметра, а вот обилием красок не поражали – преобладали серые, зеленые и фиолетовые оттенки. Правда, в разных сочетаниях, да и узоры практически не повторялись, но все равно эти существа воспринимались как еще одна ничем не угрожающая часть пейзажа. Особенно с учетом того факта, что и формой, и колером весьма напоминали древесную листву. А если еще и взлетали гурьбой, потревоженные рыжим, вернее, э-э-э, серым… нет, грязно-коричневым… нет… а, не важно! – котом, вообще создавалось впечатление, что это прошлогодние листья порыв ветра взметал. Хотя откуда ему, порыву, в чаще взяться?.. Но, надо признать, зрелище вносило хоть какое-то разнообразие в монотонное продвижение по джунглям, и я настолько увлекся, что не заметил, как напарники выбрались из зарослей и остановились на краю своеобразной «полосы отчуждения» – глинистого пояса, окаймлявшего бесформенную скалу. — Знакомая каменюка, – задумчиво проронил Денисов, на всякий случай укрывшись за стволом ближайшего растительного гиганта. – Петрович, разведка! Кот перевел взгляд с напарника на искомый объект, прислушался и, не уловив никаких угрожающих звуков, в уже знакомой манере скользнул к скале, автоматически вернув шерсти рыжий цвет. Замаскировался котяра практически идеально, по крайней мере, на картинке с камеры Егеря я его рассмотреть не сумел. Да и не старался особо – куда больше меня занимала закрывшая уже весь экран серая стена. — Олег, это что за камень? — Паш, без понятия. На гранит похож. А какая разница? — Наверное, никакой, если ты так говоришь… Петрович между тем приблизился к скале вплотную, пережив обратную метаморфозу из рыжего в серый, и принялся осторожно обнюхивать ближайший выступ. Занимался он этим довольно долго, видимо, обмениваясь с напарником впечатлениями, потом еще более осторожно, я бы даже сказал, деликатно замахнул на каменюку. Обнюхал следующий участок, прислушался, прыгнул еще на полметра вверх… и так потихоньку-полегоньку забрался почти к самой верхушке. Уселся на удобной площадке, обмотавшись хвостом, и занялся наведением марафета – попросту говоря, начал невозмутимо вылизываться, игнорируя всех и вся. Я слегка перевел дух – раз котяра до такой степени расслабился, то опасности действительно нет. И только теперь почувствовал, сколь велико было нервное напряжение – эффект покруче, чем от самого зловещего триллера. Очередной выверт подсознания, ничего более, а ведь как действует! Нервная все-таки у Олега работенка. Впрочем, во всем нужна не только сноровка, но и привычка. Что далеко за примером ходить – я же приноровился к растительному существованию. И даже некое извращенное удовольствие от него получал. Ч-черт, и вспоминать не хочется! Столько времени про… потерял, короче. Петрович вдруг прервал свое занятие, отвлекшись на движение внизу, и я машинально сфокусировался на изображении с ППМ. И сразу же облегченно выдохнул – это всего лишь Денисов, впечатленный проделкой питомца, осторожно шагнул к скале. Пересек глиняную полосу, держа по-хитрому штуцер – вроде и не наизготовку, ствол в землю смотрит, но и в боевое положение оружие привести можно мгновенно. Что-то из спецназовских заморочек, меня такому не учили. Даже больше скажу – инструктор по огневой подготовке в академии нас строго-настрого от подобного выпендрежа предостерегал, ибо не дело будущих дипломатов носиться по округе с автоматом. И если уж припрет, то наша задача грамотно уйти с линии огня и не мешать специально обученным людям забавляться со стреляющими игрушками. А коли пришлось за ствол взяться, то и обращаться с ним нужно, соблюдаятехнику безопасности. Одно правило – палец касается спускового крючка, только когда собираешься стрелять – в нас буквально вколачивали, игнорируя остальные стрелковые премудрости. Классическая стойка, стрельба в мишень с упора, простейший норматив – попасть с пятидесяти метров в ростовую цель – вот и все умения. Другое дело пистолет… Однако отвлекся. Олег уже между делом пересек «полосу отчуждения» и вплотную приблизился к скале, остановившись у самого подножия. Застыл на какое-то время, не реагируя на заинтересованный взгляд кота, а потом вдруг закинул «меркель» за спину, безошибочно попав в захваты, и стянул с правой руки перчатку. — Денисов, ты что творишь?! – только и смог возмутиться я. Впрочем, поздно. Егерь, оставив без внимания мой вопль, приложил ладонь к первому попавшемуся камню и снова замер, породив во мне волну паники. Петрович тоже не остался в стороне – злобно зашипел, выгнув спину, судя по перемещению картинки. При желании легко можно было представить и вздыбленную шерсть на холке. Однозначно что-то странное учуял, однако мешать напарнику не посмел – смотрел со стороны. — Есть контакт! – после пары минут тягостного ожидания ожил Олег. – Галь, можешь передать Виньерону, мы нашли. — Я на линии, Олег, – незамедлительно отозвался дражайший шеф. – Подробности? — Скала – часть инфраструктуры базы, – пояснил Денисов, параллельно натягивая на руку перчатку. – Что-то вроде энергоблока. Вспомогательный объект, так сказать. Через него при необходимости стравливаются излишки энергии. А озеро служит примерно для тех же целей, что и охладители в атомных электростанциях. Плюс отстойник для сточных вод. Гадость та еще, прав тут Пашка. Все ясно. Это наш непоседливый соратник с «внутренним искином» общался. Мог бы и предупредить. — Что ж, неплохой результат, – несколько разочарованно вздохнул Пьер. – Придется осмотреть остальные точки. — Придется, – не стал спорить Егерь. – Подозреваю, что они ничем не будут отличаться от текущего объекта. Но проверить все равно нужно. Я тут, кстати, на одну странность внимание обратил – все три наших чекпойнта образуют почти равносторонний треугольник, отличия в сторонах в пределах десяти метров, что укладывается в погрешность измерений. Если предположить, что энергоблоки разнесены подальше от основного комплекса, то напрашивается очевидный вывод… Паш? — Уже, – отозвался я, лихорадочно орудуя курсором. – Вот, нашел. В искомой точке скал нет, разломов тоже нет, и вообще, сплошной лес. Это если сканеру верить. — Со спутника снимок дай. — Вот. — Негусто… и впрямь одни деревья, – задумчиво хмыкнул Олег. – Ладно, не будем ломать график. Проверим оставшиеся объекты, а дальше посмотрим. Егерь как в воду глядел – две последующие точки, которые они за полтора часа исследовали на пару с Петровичем, абсолютно ничем не отличались от первой скалы. Даже озерца одинаковые присутствовали поблизости – с такой же мутной водичкой. И, что характерно, оба они не отражались на сгенерированной вычислителем карте. И тут уже на сканер не погрешишь – обычную воду он засекал исправно. Оставалось лишь объяснить этот факт наличием подозрительной взвеси. Помнится, похожая гадость в пещере на Пятачке связь блокировала. А эта, получается, сканер с ума сводит. — Отрицательный результат – тоже результат, – оптимистично заключил Денисов, в сердцах пнув третью каменюку. – Что скажешь, мой рыжий друг? — А я чего?! – удивилась Галина. — Да я не тебя спрашиваю, – отмахнулся Олег. Проигнорировав обиженное «дурак!», погладил по холке напарника: – Петрович, фигли молчишь? — Мя-а-а-у-у-у!!! — И чего «мяу»? Говори толком! Так и не дождавшись ответа напарника, Денисов уже безо всякой опаски уселся на подвернувшийся удобный выступ и активировал виртуальное пространство – его броня, в отличие от стандартных скафандров, эту функцию поддерживала. Но задействовала, разумеется, вычислительные мощности корабельного «мозга». Минут десять он задумчиво изучал карты местности, предусмотрительно предоставив доступ к своему каналу всем заинтересованным лицам. Впрочем, оные лица старались ему не мешать, терпеливо дожидаясь результатов, и в конце концов были вознаграждены. — Предлагаю обыскать треугольник, – вышел из задумчивости Олег. – Что, Пьер? — Вам не кажется, что очевидные решения чаще всего являются ошибочными? — Не тот случай, – безмятежно отмахнулся Денисов. – Ей просто больше негде спрятаться. Скорее всего, местная система контроля ставит помехи нашим сканерам, вот мы ничего и не видим. — Даже в оптическом диапазоне? – усомнился Виньерон. – Это уже на грани фантастики. — Когда речь заходит о наследии Первых, я уже ничему не удивляюсь. Вот, смотрите. – Денисов вывел на дисплей схему треугольника, в вершинах которого располагались обследованные скалы, построил биссектрисы всех углов и пометил точку их пересечения. – Надо искать в геометрическом центре. Сверху мы ничего не разглядели, так что мы с Петровичем пройдемся пешочком. Тут всего около пяти километров. Если ничего не найдем, будем нарезать круги, пока не охватим всю территорию. — И сколько времени на это потребуется? — Не волнуйтесь, Пьер, я процентов на восемьдесят уверен, что до этого не дойдет. Но на всякий случай пусть Хосе готовится к немедленной эвакуации. Чтобы по первому свистку нас подобрал. — Хорошо, Олег, убедили, – сдался дражайший шеф. – Поступайте, как считаете нужным. Когда выходите? — Да вот прямо сейчас, чего тянуть. Конец связи. Петрович, патруль! Кот безо всякой дополнительной мотивации вроде волшебного пенделя соскочил с валуна на глинистую полоску, еще в полете сменив колер, и уже без опаски, словно в деревенском огороде, потрусил к зарослям. За прошедшие часы напарники по каким-то лишь одним им ведомым признакам установили, что серьезных угроз на плато нет, и не предвидится. Давешний массивный бегун – исключение, подтверждающее правило. К тому же он действительно был напуган, и несся, не разбирая дороги, как земной носорог в аналогичной ситуации. Плюс для надежности Галина внесла его в базу отслеживаемых объектов, так что незаметно приблизиться он теперь не смог бы при всем желании. Впрочем, достаточно длительный переход не обошелся без сюрпризов – довольно скоро выяснилось, что внутреннее пространство воображаемого треугольника покрыто гутой сеткой ручьев с той самой подозрительной жижей, назвать которую водой в свете открывшихся фактов язык не поворачивался. Особых проблем они не составили, так как в большинстве своем не превышали метра-полутора в поперечнике, и лишь один раз встретилась относительно широкая протока, которую с небольшой натяжкой можно было обозвать речушкой. Вброд ее пересечь Егерь не решился, сужений поблизости не нашлось, так что пришлось задействовать сервоусилители и практически без разбега сигануть метров этак на шесть-семь. Что, с учетом веса снаряжения и стесненных условий как старта, так и приземления, зрителей впечатлило весьма и весьма. Особенно приземление – Денисов едва увернулся от дружеских объятий хиленького по местным меркам деревца. Внимательно наблюдавший за партнером с его вершины Петрович даже разразился ехидным мявом, но поддержки не получил. Ему-то куда проще пришлось – он перебрался с одной кроны на другую, пропутешествовав по ветвям в, можно сказать, тепличных условиях. Пробу «воды» Денисов брать не стал, проигнорировав намек Пьера. Вместо этого лишь довольно долго простоял на берегу речушки, внимательно вглядываясь в муть. Так и не озвучив результаты, побрел к цели. Как оказалось, построенная вычислителем трехмерная модель реальной местности соответствовала слабо, что еще раз подтвердило наши подозрения, и заранее проложить мало-мальски удобный маршрут не представлялось возможным. Так что разведчики шли по азимуту, по мере сил придерживаясь избранного направления, и до сих пор это получалось. До сих пор, потому что очень скоро сначала Петрович, а потом и сам Егерь вышли к самому настоящему болоту. — А вот и еще одно подтверждение моей теории! – радостно заявил Денисов при виде обширного пространства, равномерно заполненного водяными окнами, перемежаемыми самыми настоящими камышовыми зарослями, скрывающимися в туманной дымке. По крайней мере, издали сходство несомненно. – Галь, помнишь? — Помню, – с неохотой отозвалась девушка. – Что дальше делать будете? — Придется лезть, – вздохнул Олег. – Я так подозреваю, сканер и это болото не видит? — Угу. — Будем надеяться, что взвесь броню разъесть не успеет, – подытожил Денисов. – Компадре, будь готов, ежели что. — Принял. Только там кругом деревья, я снизиться не смогу. — Пеленг на меня идет? — Да. — Вот по пеленгу и ориентируйся. Нет тут никаких деревьев, одна трава, правда, высокая. — Будем надеяться, – неуверенно хмыкнул Хосе. – Я уже почти забыл, как это – вслепую. — Визуальный контакт будет, не переживай. Все, конец связи. Петрович! Иди сюда, радость моя. К моему безмерному удивлению, котяра безропотно запрыгнул Денисову на руки, и тот решительно шагнул в воду, сразу же ухнув в грязь по колено. С отчетливым чавканьем выдирая ноги из липкого плена, Олег преодолел метров десять и остановился – судя по картинке с камеры, впереди начиналась самая настоящая трясина. — Может, шест вырубить? – предложил я. — Это мысль, – кивнул Егерь, заставив покачнуться болотный пейзаж у меня на дисплее – с кошачьего ППМ видно было не очень, и я переключился на канал Денисова. – Сканер тут бесполезен. Придется по старинке. Вернувшись на относительно сухое место, Олег отправил Петровича бродить по окрестностям, обозвав данный процесс патрулированием, а сам, умело орудуя мачете, вскоре обзавелся длинной палкой. Кликнул напарника и склонился над ним, глядя в глаза. Партнеры немного поиграли в гляделки, потом кот возмущенно взвыл, хлестнул себя пару раз по бокам хвостом, и нехотя вскарабкался на дерево повыше. Вид с верхотуры открывался не самый впечатляющий – все более-менее интересное было скрыто туманом. Даже странно – нигде его нет, только практически в центре обыскиваемого треугольника. Еще один звоночек, в общем. Устроившись поудобнее на толстой ветке, котяра нашел взглядом Денисова и больше его не отпускал, так что у меня появилась прекрасная возможность понаблюдать за Егерем со стороны. Впрочем, пока что куда больший интерес представлял режим «от первого лица» – Олег осторожно шагал по болотной жиже, вглядываясь в муть под ногами и не забывая прощупывать путь посохом. С палкой дело пошло веселее, и Денисов потихоньку продвигался к цели, благо до нее оставалось всего лишь метров шестьсот. На деле же вышло и того меньше – преодолев примерно половину этого расстояния, Егерь нырнул в туман, больше похожий на призрачную стену, и неожиданно выбрался на сухое место, весьма напоминавшее подзаросший осокой и прочей резучей травой речной пляжик. Петрович незамедлительно взвыл, недовольный исчезновением партнера из вида, но тот оставил его возмущение без внимания. А еще через сотню метров он уперся в не особо высокую, но длинную скалу, уходящую в обе стороны на сколько хватало взгляда. — Напоминает защитный периметр, – прокомментировал Олег находку. – Вроде бы и подозрительно ровная скала, а вроде и нет – вон, сколько выщерблин. Похоже на ветровую эрозию, кстати. — Хочешь сказать, эта каменюка естественного происхождения? – Я обеспокоенно пошуровал курсором, пытаясь вернуть картинке былую яркость – та несколько поблекла, стоило Денисову скрыться в тумане, – но безуспешно. — Я, Паша, хочу сказать, что покуда ничего не понятно. Попробую заборчик обойти, тогда и будем делать выводы. Пока Денисов шагал вдоль стены, я переключился на ППМ – убедиться, что с Петровичем все в порядке. Кот не разочаровал – дисциплинированно сидел на дереве и поплевывал свысока на всех и вся. Правда, насладиться идиллией в полном объеме ему не позволяло беспокойство за партнера, но все же он пересиливал себя и оставался на наблюдательном пункте. Проконтролировав таким образом обстановку, я снова переключился на параллельный канал и некоторое время созерцал серую скалу, покрытую подозрительным налетом. Впрочем, вскоре Егерю надоела бессмысленная прогулка – он подступил к стене вплотную, прислонив к ней ставший ненужным шест, и принялся обшаривать поверхность взглядом. — Олег, ты чего задумал? — Галь, не мешайся, – отмахнулся Денисов. Ловко запрыгнул на небольшой выступ, обнаружившийся примерно в метре от подножия. Прижался всем телом к камню, вцепившись пальцами в неровности, не менее ловко подтянулся… и уже через пару минут оказался на вершине скалы. Изображение на моем дисплее еще больше потеряло в четкости и стало зернистым, как на древних матрицах с низким разрешением. — Ой! — Что там, Галь? — Помехи… Олег, не ходи дальше, мне… — Страшно? — Нет, скорее, тревожно… в общем, не стоит туда лезть. — Сам не хочу, – покачал головой Егерь. – Но придется. Хотя мне тоже неуютно… И он неспешно побрел прочь от обрыва, с удвоенной осторожностью переставляя ноги – как будто по минному полю пробирался. Впрочем, уже метров через двадцать Олег практически перестал опасаться и зашагал веселее. А вот нас ждал очередной неприятный сюрприз – картинка стала еще хуже, и теперь я мог различить лишь самые общие контуры окружающих предметов. Хотя и различать-то особо было нечего – ровный камень под ногами, и ничего более. — Олег, мы почти без визуальной связи, – предупредил я Денисова. – С каждым метром все хуже. Ты давай на всякий случай описывай, что видишь. — Странно, а у меня видимость отличная… Ладно. Поверхность ровная, с едва заметным уклоном к центру. Камней мелких нет, растительности тоже. Влаги не заметил… голая скала, короче… Оп-па!!! — Что там?! — Успокойся, Галь, ничего страшного. Паш, видишь?.. — Хреновато. Поближе подойди. Вот, так нормально. – Я выделил рамкой находку и в пару кликов загрузил картинку в анализирующий модуль. – Обойди-ка эту штуку. — Ага. Как думаешь, это наши усопшие друзья тут отметились? — Однозначно, – подтвердил я, дождавшись, когда полоска счетчика заполнится на сто процентов. – Как это звучит на языке Тау, я воспроизвести не в состоянии, но если по-русски – это малый исследовательский транспорт, типа наших эксплорер-ботов. Только раза в три меньше, судя по габаритам. Обнаруженный объект весьма походил на миниатюрную копию болтающегося в космосе таурийца, разве что крылья-плавники установлены под прямыми углами, и их только три, да выносных пилонов с шарами-генераторами нет. — Похоже, он целый, – поделился наблюдением Денисов. – И шлюз нараспашку. Весьма знакомая картинка, между прочим… Намек более чем прозрачный. Рассказ Олега про «Левиафан» – пропавший без вести корабль, обнаруженный на Находке – я помнил прекрасно. — Думаешь, это первая поисковая партия? — Очень на то похоже. И я сильно подозреваю, что этим парням не поздоровилось… впрочем, остальных это не остановило. Согласен. Результат, как мы уже убедились, плачевен. — Внутрь лезть смысла нет?.. – с надеждой подумал вслух наш ведомый. – Что там нового увидим? — Олег, проверьте, есть ли в десантном отсеке тела, – вмешался в переговоры дражайший шеф. — Как скажете, Пьер! – не стал спорить Егерь. Осторожно приблизился к мертвой машине и заглянул в шлюз. – Тут пусто. Кстати, сканер показывает полное отсутствие энергии в накопителях. То есть абсолютное. Люки могут быть заблокированы. — Проверьте, – не дал сбить себя с толку Виньерон. Вопреки ожиданиям, внутренняя переборка без проблем утонула в стене, стоило лишь ее слегка подтолкнуть. Встав в дверном проеме, Егерь включил фонарь и принялся обшаривать лучом десантный отсек. Изображение на дисплее, и без того трудноразличимое, в столь экстремальных условиях и вовсе превратилось в хаотичное мельтешение, так что пришлось ждать отчета Денисова. Тот долго мучить нас не собирался: — Пусто. Полный порядок. Ничего не сломано, хлам не разбросан. Похоже, энергию из катера высосали уже после посадки. — Спасибо, Олег. — Обращайтесь, Пьер. Прикажете продолжать? — Продолжайте, – сухо отозвался патрон. Судя по голосу, взбрык Денисова ему пришелся не по душе, но и давить авторитетом в данной конкретной ситуации явно не стоило, так что он предпочел инцидент не раздувать. Не очень-то на него похоже, если честно. Слишком уж дражайший шеф властен. С другой стороны, и Олег не мальчик на побегушках… Прецедент создан, короче. Потеряв интерес к безжизненному суденышку, Егерь направился к конечной точке путешествия – центру воображаемого треугольника. Правда, до нее так и не добрался, хоть и совсем чуть-чуть – буквально сотню метров. Причем по достаточно уважительной причине – путь преградил геометрически правильный купол из все того же серого камня, испещренный более темными кляксами-сотами со скругленными углами. — Пр…б…ли, – выдохнул Денисов. — Ч-черт, помехи усилились. — Что, …ш? — Олег, ты меня слышишь? Помехи, говорю, усилились. Теперь и звук глушится. — …во! Г…ри ч…че. — Денисов, у нас помехи. Мы тебя почти не видим и очень плохо слышим. — Т…к…я ж ф…ня! К…че, я п…ш…л! Забитое крупными зернами изображение дернулось – Егерь приблизился к кляксе, до половины утопленной в камне, – этакая зловещая арка с непроницаемо-черным зевом – и бестрепетно шагнул навстречу препятствию. Я непроизвольно отпрянул, ожидая удара забралом о стену, но вместо этого Денисов спокойно продавил телом темную завесу, оказавшуюся чем-то вроде силовой мембраны, и дисплей погас. Совсем. Я даже в первое мгновение подумал, что накрылся мой терминал, но нет – картинка с кошачьего ППМ осталась на своем месте, да и до слуха моего донесся короткий Галин вскрик, сопровождаемый протяжным воем Петровича. — М-мать, только этого не хватало! Паша! — Да, патрон?! — Врубай сканер на полную мощность. Перехватывай управление зондами – пусть хотя бы один попробует приблизиться… — Петр Михайлович, не надо. — Галина Юрьевна?.. — Не нужно, – повторила подозрительно быстро успокоившаяся девушка. – С ним все в порядке. Я чувствую. И еле слышно добавила: — «Внутренний искин» проснулся… — Паша, продолжай! – рыкнул шеф. – Подстрахуемся на всякий случай. Стягивай зонды в километровую зону, сканер загрузи по полной. — Есть. — Галина, что вы предлагаете? — Нужно просто ждать. — Сколько? — Не имею понятия. Но это самый оптимальный вариант. Н-да, если уж Галька, при всем беспокойстве за благоверного, предлагает не рыпаться, а расслабиться и получать удовольствие… думаю, стоит к ее предложению прислушаться. — Хорошо, так и поступим, – пришел к похожему выводу Пьер. – Ждем. И еще. Галина, вы не могли бы успокоить кота? На нервы действует, знаете ли. Это да, это согласен. Голосище у Петровича оказался поставленный, что у твоего оперного баритона, да к тому же отменно гнусный. И, как ни старалась Галя, этот концерт нам пришлось слушать почти два часа, пока в эфире вновь не прорезался голос Денисова: — Петрович, хорош глотку рвать! И сразу же ожил дисплей – картинка шла четкая и яркая, без малейших признаков помех. Судя по изображению, Егерь стоял у купола, вполоборота к нему, и задумчиво рассматривал какую-то рыжую пыль на камне. — Олежка!!! — Я тоже тебя люблю, Галь, – одарил девушку дежурным комплиментом Денисов, но развивать тему не стал. – Пьер, готовьтесь к эвакуации. Компадре, подберешь меня на краю болота, вот координаты. — Принял. — Олег, а к чему такая спешка? — Потом, Пьер, все потом! Чертовски хочется побыстрее свалить отсюда. Все подробности на борту. Петрович, заткнись уже! Иду я, иду… Система F722, борт фрегата «Великолепный», 21 февраля 2542 года, день — И чем же вы нас обрадуете, Олег? Пьер, развалившийся в знаменитом кресле-монстре, вкусно пыхнул сигарой, деликатно выпустив дым в сторону от гостей – на очередной брифинг мы собрались, как нетрудно догадаться, в его каюте. Состав прежний – кроме виновников торжества и капитана – Галя, Тарасов и ваш покорный слуга. Гюнтера, как всегда в таких случаях, звать не стали – для его же пущего спокойствия. — Новостей море, – не стал отпираться Денисов. – Но прежде я вам кое-что покажу. Для общего, так сказать, развития. Разрешите, Пьер? Дождавшись кивка, Олег извлек из кармана КПК и принялся возиться с встроенным в стол инфором, а я мысленно вернулся на пару часов назад. Эвакуация прошла удачно – Хосе подобрал Егеря с напарником на краю зарослей. Помехи, до того скрывавшие истинный рельеф местности, волшебным образом исчезли, так что за считанные секунды вычислитель подкорректировал карту, и пилот спокойно отыскал подходящее для приземления место. Чем-то возбужденный Денисов и на радостях улюхавшийся в грязи по самые уши Петрович без приключений добрались до бота и загрузились в десантный отсек. Для выхода в космос понадобился без малого час – все же подъем на орбиту во многих аспектах сложнее посадки, да и на разгон времени уходит куда больше, чем на торможение. Однако ж добрались, хоть и пришлось довольно долго маневрировать, сближаясь с «Великолепным». Едва оказавшись на борту, Олег прошествовал прямиком в свою каюту, даже не озаботившись дезинфекцией. Я не преминул по этому поводу его поддеть, благо броню он снять еще не успел, и я продолжал вести его дистанционно. Впрочем, Денисов на подначку не повелся, лишь отмахнулся, дескать, теперь угроза зомбирования со стороны инопланетного искина неактуальна. В свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. А затем почти вежливо предложил перестать страдать фигней и вырубить «большого брата», ибо он, Денисов, намерен принять ванну и выпить чашечку кофе. Петрович его в этом поддержал одобрительным мявом – видимо, мысль насчет помыться и в его некогда рыжую, а сейчас отменно грязную голову тоже приходила. Пришлось мне подчиниться, а тут еще и дражайший шеф как раз вызвал на брифинг, так что я с чистой совестью выбрался из кокона и наткнулся на Галю. Девушка была непривычно задумчива и, я бы даже сказал, слегка испугана. Однако этого факта не признала, хоть и не отказалась от сопровождения – шеф и ее пригласил принять участие в беседе. Добравшись до капитанской каюты, мы застали в ней помимо хозяина еще и Тарасова – майор сибаритствовал с бокалом коньяка, развалившись в одном из гостевых кресел. Доставать нас расспросами он не стал, лишь подмигнул Галине и посоветовал не грузиться, ввернув известный афоризм про «все проходит, и это тоже». Галя пообещала последовать совету, но без уверенности в голосе. От дальнейших подначек неугомонного майора ее спасло появление посвежевшего после водных процедур Олега и дочиста отмытого Петровича. Тарасов тут же переключился на более перспективный объект, но Денисов его проигнорировал. — Начнем, пожалуй. – Егерь утроился в соседнем с Галей кресле, согнав с него расслабившегося было Петровича, и кот в отместку переместился на колени к майору. Оставив без внимания этот демарш, Олег поелозил пальцем по дисплею КПК, активировав настенный экран. – Я так понимаю, кроме входа вы ничего не видели. Связь прервалась в тот момент, когда я прошел через мембрану. Так? Виньерон кивнул. — И вы наверняка хотите знать, что же я на базе видел… Что ж, записи мне удалось сохранить. Давайте по испытанному алгоритму – я буду прокручивать видео в ускоренном режиме, а на самых интересных местах замедлять и комментировать. Всех устраивает? Вот и ладненько. Денисов запустил файл, и на экране проступили контуры плохо освещенного тоннеля с округлым сводом и не самыми ровными стенами. — Сразу за мембраной начинается коридор, – пояснил Олег и врубил ускорение. – Довольно длинный, метров тридцать. Тоннель типичный для объектов Первых, я такой уже видел на Находке, да и пещеры на Пятачке очень похожи. Ничего примечательного, назначение сугубо утилитарное – обеспечивать доступ к грузовому лифту. Вот, обратите внимание на эту платформу. К сожалению, он не работает, так что пришлось топать пешком вот по этому спиральному коридору. Он ведет на минус первый уровень – надземная часть комплекса ограничена небольшим куполом, вы его видели. Внизу несколько последовательных залов, похожих на оранжерею – клумбы, грядки, теплицы, чаны с питательной средой. Освещение так себе, но это, похоже, от времени люминесцентные панели испортились. Тоже ничего особенного… Тарасов, чего лыбишься? — Видел я похожие прибамбасы, – отозвался майор. – На Ахероне, на заброшенной базе. Только там масштаб был поскромнее, видимо, не профильное направление исследований. — Тут тоже непрофильное. Смотрим дальше – вот очередной лифт, платформа обесточена, но опять же есть коридорчик, ведущий на следующий этаж. Что характерно, без ступеней, просто ровная поверхность с уклоном вниз. И повсюду напольное покрытие вроде губки. На минус втором уровне я нашел кое-что интересное, но вполне ожидаемое – оборудование для клонирования. Отличий от того, что видел на Находке, я лично не усмотрел. Разве что чанов больше и совсем мелких нет. И вот еще, самое главное. Олег замедлил скорость воспроизведения, а затем и вовсе поставил его на паузу, поймав момент, когда в объектив камеры попал здоровенный горизонтальный чан, весьма смахивавший на железнодорожную цистерну. Емкость была наполнена слабо светящимся зеленым желе, сквозь которое проступали очертания чего-то довольно большого и хищного. По крайней мере, силуэт неведомой твари вызывал именно такие мысли. — Здесь Первые работали еще с одной негуманоидной расой, – пояснил Денисов. – Афалин им показалось мало. — А почему ты так уверен, что именно афалин мало? Может, сначала этих, – кивнул я на экран, – вывели? — Паша, здешняя база минимум на тысячелетие моложе объекта с Нереиды. Не перебивай, короче. Так вот, уровень огромный, такое впечатление, что все плато изъедено, как бревно термитами. Оборудование, насколько я понял, все еще способно функционировать, но давно не обслуживается ввиду отсутствия исследовательских задач. А вот система маскировки эксплуатируется по полной – мы в этом на собственной шкуре убедились. — Следующий уровень жилой, – перескочил Олег на следующий файл. – Я заглянул в пару отсеков. Чисто, то есть отсутствуют следы погромов, но пылью все заросло неимоверно. Все терминалы отключены от энерголиний, бытовая техника и вентиляция тоже вырублены. Объект однозначно покинут очень давно. Записей или хоть каких-то личных вещей я не нашел. Впрочем, и не старался особо. Но факт остается фактом. Планировка и дизайн практически аналогичны тем, что я видел на Находке. Это позволяет предположить, что оба объекта принадлежали некогда представителям одной расы. Если бы речь шла о людях, я бы даже сказал, что одного государства. — И на десерт самое вкусное – технический уровень. Тут пришлось поплутать. – Денисов с силой провел ладонью по лицу, прогоняя неприятные воспоминания. – Я нашел ангар с атмосферной техникой, но большая часть катеров уничтожена – остались только минеральные и хитиновые компоненты. Не сразу и поймешь, что эти каменюки когда-то летали. На полу толстый слой рыхлой ржавчины, что тоже наводит на размышления. Но не суть. Смотрите, вот это – нечто вроде командного центра. И здесь часть оборудования рабочая. Кресла нормальные, освещение, шлюзы запираются, а вот терминалы отключены, так что и здесь я информацией не разжился. Сначала. Зато потом повезло. Вот как раз этот момент… Экранный Денисов, до того задумчиво бродивший по командному центру, остановился у тяжеловесной конструкции из серого камня и неизвестного черного вещества, весьма похожего на кляксы на куполе, и устроился с максимально возможным удобством в кажущемся хрупким высоком кресле на тонкой ножке. Некоторое время он сидел, разглядывая довольно большой зеркальный вырост на столешнице – похоже, местный дисплей, затем, как у энергонакопителя утром, стянул с правой руки перчатку и приложил ладонь к его основанию. — Тут хотелось бы пояснить, – обвел нас внимательным взглядом Олег. – Когда я уселся в, хм, кресло, активировался «внутренний искин». Объяснил, что именно я перед собой вижу – рабочее место коменданта базы – и как можно попытаться оживить систему контроля. Все, с чем мы сталкивались на плато – суть проявления пассивной линии защиты, в основном маскировка. Помехи тоже. А непосредственно искин в спячке. В общем, вы уже догадались. Сразу скажу, вывести его из этого состояния удалось. Я даже не ожидал, что будет так легко. Первичный контакт свелся к взаимному сканированию, а потом система контроля сформировала виртуальную реальность, и мы мило побеседовали. На этот раз я имел удовольствие лицезреть приятную во всех отношениях девушку. И первое, что она сделала – поприветствовала носителя кода активации Программы. То есть попали мы по адресу. Денисов помолчал, сверля взглядом задумавшегося Виньерона, и тот, наконец, не выдержал: — Ну же, Олег, не томите. — Система контроля посчитала мое появление достаточным поводом для активации второй ступени Программы, – глядя прямо в глаза Пьеру, отчеканил Егерь. – Галь, ты ведь это тоже почувствовала? Девушка медленно кивнула, поежившись под перекрестным обстрелом заинтересованных взоров. — И это хорошая новость, – продолжил Денисов. – Правда, есть и не очень хорошая. Мое общение с системой контроля стало лишь первым этапом процедуры. Чтобы завершить активацию, нужно найти еще одну действующую базу. И сроку у нас чуть больше месяца. Виньерон огромным усилием воли сдержал разочарованный возглас, медленно выпустил сквозь зубы воздух и раздраженно затушил сигару, плюхнув ее в бокал с коньяком. — К чему такие сложности? – почти нормальным голосом осведомился он после довольно длительной паузы, которую никто не решился нарушить. — Первые разработали специальный алгоритм активации, исключающий элемент случайности, – пожал плечами Олег. – Что вполне естественно и логично. Система контроля сказала буквально следующее – если ваша раса еще не достигла необходимого уровня развития, то к столь существенным переменам она не готова в принципе. И лучше, если все останется как есть. Очередная проверка, и ничего более. Так что дело за малым – отыскать еще один действующий артефакт. На это Пьер не нашел, что возразить, и откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя, что в данный конкретный момент его больше всего на свете занимает потолок собственной каюты. Впрочем, его можно понять и простить – такая плюха стоит того, чтобы еще раз хорошенько взвесить все за и против. Пусть подумает, не будем мешать… — Олег, а ты не поинтересовался, зачем система контроля Тау выпилила? – проявил вялый интерес к пока еще не решенной загадке Тарасов. — Поинтересовался. Все просто – первую партию, что высадилась на эксплорер-боте, она переработала. История полностью повторяет случай с экипажем «Левиафана». А вот дальше круче, почти как в хорошем триллере. Держитесь за кресла, соратники. Она идентифицировала Тау как представителей враждебной ее создателям расы и приняла решение об уничтожении, дабы не допустить утечки информации. — Хм… – Майор, переварив новость, возжаждал новых подробностей. – А зачем нужно было бойню на борту устраивать? Откачала бы энергию, и все. Смерть от удушья не назовешь легкой, но это все же лучше, на мой взгляд, чем дикая резня. — Система контроля хотела убедиться, что информация о ее местонахождении не ушла на материнский мир пришельцев. Она же не знала, что это религиозные фанатики, желающие обзавестись оружием помощнее. Вернее, она обнаружила этот факт в памяти переработанных особей, но решила не рисковать и подстраховаться. Результат мы наблюдали собственными глазами. — Жестоко, – скривился в невеселой ухмылке Тарасов. – Однако фактик весьма интересный. Значит, Первые враждовали с Тау… а что на этот счет говорит официальная историческая наука? — Наша – абсолютно ничего, – ввернул я веское слово. – А таурийская если и говорит, но мне о том неведомо. Может, и есть что-то в клановых хрониках, но кто ж их нам даст? В общедоступных же источниках этот факт не упоминается. — Час от часу не легче, – хмыкнул майор. – Это что же получается, таинственный враг Первых, с которым они вели войну на уничтожение – банальные Тау? Наши партнеры по Триумвирату? Да бросьте, это даже не смешно… где Тау и где Первые?! Уровень технологий просто несопоставим, от зубастых бы и воспоминаний не осталось, схлестнись они в прямом противостоянии. — Да я, в общем-то, и не спорю… – начал было Денисов, но его перебил оторвавшийся от созерцания потолка Виньерон. — Олег, скажите, а база на Находке подойдет? Я мысленно застонал – уж чего-чего, а столь прямолинейного, я бы даже сказал, лобового подхода от дорогого патрона я не ожидал. Неужели он забыл рассказ Олега? Она же закапсулировалась, лет на сто, если мне память не изменяет… как мы в нее ломиться будем?! Да нас же прихлопнут, как надоедливую муху, в том, конечно, случае, если вообще заметят. Сдает шеф, однозначно сдает. — Помнится, Пьер, вы не так давно утверждали, что самое очевидное решение редко оказывается верным… – покачал головой Егерь. – И оказались не правы!.. Прервавшись на полуслове, он уставился странно остекленевшим взглядом на дражайшего шефа, и тот, распираемый охотничьим азартом, привстал из кресла и глубоко задышал, сдерживая эмоции. — Олег… Олежка, ты видишь это? Все присутствующие, за исключением Денисова, дружно повернулись к Галине, и она поспешила опустить глаза, укрываясь от вопросительных взглядов. — У вас ауры появились, – несколько неуверенно пояснила она. – Только что ничего не было, а потом как будто кто-то повернул выключатель – и вы светитесь. Очень необычно. И я тоже свечусь… Девушка повертела перед лицом рукой, явно не доверяя собственному восприятию. — А Петрович почему-то не светится, – добила она нас и замолчала. — Галя, какого цвета ауры ты видишь? – вышел из ступора забытый всеми Егерь. Голос Олега был несколько напряжен, чего я за ним давненько не замечал, да и прозвучал вопрос, что называется, внезапно, так что присутствующие переключили внимание на новый объект, оставив в покое стушевавшуюся девчонку. — У Паши и Сан Саныча бледно-голубая, – задумалась та. – У вас, Петр Михайлович, почему-то светло-оранжевая, прозрачная, как огонь при дневном свете. У Олега зеленая, у меня тоже… Как тогда, на Нереиде в лаборатории. Помнишь?.. Денисов кивнул, улыбнувшись – видимо, воспоминание проходило по разряду приятных, – и подтвердил слова ненаглядной: — Все так и есть. Ауры у вас давно, просто мы с Галькой только сейчас их различать начали. «Внутренний искин» постарался. И виной всему вы, Пьер. Дражайший шеф вопросительно заломил бровь. С нервами он все же справился, и теперь был непоколебимо спокоен, впрочем, как и всегда. — Предложенное вами решение задачи вполне удовлетворяет условиям. – Егерь скрестил на груди руки и менторским тоном пояснил: – «Внутренний искин» дал понять, что активация второй ступени Программы более чем весомый повод для нарушения режима самоизоляции. Однако довести этот факт до системы контроля под силу только управляющему кластеру. Вы догадываетесь, к чему я веду? — Да ну на фиг! – восхитился Тарасов. – Не смеши мои тапочки. Какой из нас управляющий кластер?! Что это вообще за хрень, если уж на то пошло? — Насколько я понял, это своеобразный биокомпьютер, этакий коллективный разум, возможности которого на порядок превосходят возможности одного человека, даже если тот носитель кода активации Программы. — Ты, Олег, хочешь сказать, что все мы – коллективный разум? Мы что, латентные легорийцы, пардон за мой французский?! Как-то подозрительно Тарасов это самое «латентные» произнес, как будто речь шла не о невольных отщепенцах рода человеческого, а самых, с точки зрения нормального самца, никчемных представителях сексуальных меньшинств. — Успокойся, Саныч! Сам в шоке, если честно. Но «искин» прямо сказал – управляющий кластер. И ауры нам всем засветил. Не думаю, что это случайность или глупая шутка. — Но как мы можем образовать коллективный разум? – поддержал майора Пьер. – Мы же мысли друг друга не читаем, да и никаких особых изменений я в себе не ощущаю… и вижу только один реальный способ – подсадить нам всем симбионтов, как у афалин и аборигенов Ахерона. Но возникает резонный вопрос, даже два: когда и где это произошло? — Да на том же Ахероне, – ввернул Тарасов. – Когда трупы аборигенские рассматривали. Помните, в степи? — С нами Денисова не было, и Галины тоже, – возразил шеф. – Да и вообще… вы хотите сказать, что эта гадость воздушно-капельным путем передается?! — Почему нет? – пожал плечами Тарасов. – Хотя согласен, это я загнул. Будь это правдой, все колонисты давно бы заразились. И не было бы никакой колонизации, а была бы тотальная резня. Чего мы на Ахероне сейчас как-то не наблюдаем. Да и до Большой Войны не наблюдали, если хроникам верить. — Не беспокойтесь, Пьер, это не симбионты. – Денисов снова на краткий миг погрузился в себя и уверенно успокоил присутствующих: – Программа запустила коррекцию. Вы с нами контактировали, а потом еще под воздействие системы контроля на Пятачке попали, и этого оказалось достаточно, чтобы ваши организмы изменились. Ничего фатального, просто… как бы попроще объяснить… энергетические оболочки вошли в резонанс. Мы теперь эмоционально друг от друга зависим. Никакой телепатии, никаких «слияний» и прочей мистики. Просто мы подсознательно улавливаем эмоциональные всплески и неосознанно корректируем свое поведение, чтобы взаимно уравновешивать друг друга. Так что и коллективным разумом в прямом смысле слова нас не назовешь, это я не подумав брякнул. Скорее, все будет зависеть от наших желаний. На том и основан принцип действия управляющего кластера – если они совпадают, эмоциональный фон усиливается на порядок, на что, собственно, система контроля и реагирует. Все просто. — Ч-черт… – Тарасов сосредоточенно потер виски, но, видимо, ясности мыслей так и не добился. – Вопросы остаются. Когда и где? — Вспоминай, – улыбнулся Денисов. – Вот насчет Пашки я могу примерно сказать. В пещере под островом, когда он с воображаемыми чудищами воевал. С тобой ничего похожего не происходило? Майор медленно кивнул, но в подробности вдаваться не стал. А я между тем припомнил наш с ним разговор на краю провала, открывшего доступ к главному залу древней базы. Действительно, упоминал он о приступе беспричинного страха. Правда, в отличие от меня, он ему из-за благотворного влияния Петровича не поддался. — А вы что скажете, Пьер? — Нечто похожее было. Но это слишком, э-м-м, интимный процесс, так что обойдемся без деталей. — Да я и не настаиваю, – улыбнулся Егерь. – Однако вывод очевиден. «Внутренний искин» утверждает, что мы, все здесь присутствующие, можем при определенных обстоятельствах образовывать структуру, обозначенную им как управляющий кластер. И в наших силах проникнуть на закапсулированную базу на Находке. Таким образом, следующий пункт нашего увлекательного путешествия определен. Есть лишь одно ма-а-аленькое обстоятельство. Боюсь, мы не успеем за месяц. — Это проблема, – согласился шеф. – Плохо, что на маяк навестись не можем… — А почему, собственно? — Что «почему»? Александр, я вас решительно не понимаю! — Я говорю, почему нельзя на маяк навестись? — Это очевидно – сигнал зашифрован, и у нас нет кода, – терпеливо, как маленькому ребенку, втолковал майору прописную истину патрон. – Так что от маяка нам никакой пользы. — Дорогой Пьер! Я вас умоляю! – Тарасов укоризненно покачал головой. – Помнится, мы с вами заключили некое, э-э-э, соглашение о сотрудничестве. И, опять же помнится, я вам обещал всяческое содействие во всех ваших начинаниях. В разумных пределах, разумеется. — То есть вы, Александр, хотите сказать, что можете достать коды от закрытого маяка? — Именно это я и хочу сказать. Достаточно оказаться в какой-нибудь цивилизованной системе, где нет проблем со связью. Внешние миры не предлагать. Из остальных подойдет любая. Неделя плюс-минус пара суток на дорогу туда, сутки-другие для решения проблемы, и еще неделя на переход до Находки. В срок укладываемся. Так что с вас коньяк, дорогой Пьер. И не скупитесь, повод достойный. Дражайший шеф задумчиво потер подбородок, видимо, оценивая стратегические запасы в баре, и без звука выпростался из кресла. — Одно немного, э-э-э, напрягает… на Находке придется действовать нахрапом, максимально быстро, чтобы убраться куда подальше до прибытия к федералам подкрепления, – счел нужным поделиться сомнениями патрон. – Как в старые добрые времена – хватай и беги. Ничего, прорвемся. А коньяк и впрямь оказался замечательным.20 февраля 2542 года, день
Глава 4
Окрестности системы HD 44594, борт фрегата «Великолепный»,Все-таки хорошо в кои-то веки просто расслабиться в кресле, закрыв глаза и отпустив мысли на волю, так, чтобы они текли, не цепляясь ни за что конкретное. Скользили с моря на завтрак, с утренней чашки кофе на взрыв сверхновой в отдаленной системе, а потом ни с того, ни сего перескочили на розовое вино. Полусладкое, с терпким ароматом. Хотя как это ни с того ни сего? Очень даже с того – Пьер угостил. Сегодня он почему-то изменил своей привычке потчевать гостей коньяком, но оно и к лучшему. Слишком важный вопрос нам предстояло обсудить. Вернее, не обсудить, а выслушать предложение одного неугомонного товарища и единогласно проголосовать «за». Ибо взваливать на себя эту заботу дураков нет. А Тарасову не привыкать… — Паша, проснись и пой! Ну вот, сглазил. Легок на помине. Я неохотно открыл глаза и потряс головой, прогоняя наваждение. Не дадут, понимаешь, помечтать немного. Все бы им дела да дела. Ага, те самые, что у прокурора. — Так, вроде всев сборе, – удовлетворенно кивнул майор, завершив беглый осмотр аудитории. Все те же и уже в который раз. И там же – за последние недели каюта дражайшего шефа превратилась в негласный штаб и брифинг-зал в одном флаконе. – Пьер, что-нибудь скажете для затравки? — Почему бы и нет? – не стал отпираться патрон. – Итак, коллеги, мы собрались здесь в, смею надеяться, приятной обстановке, чтобы заняться донельзя скучным, нудным, но необходимым делом. Нужно обсудить план действий. Александр, вам слово. — Спасибо, Пьер. Минуточку внимания, коллеги! – Тарасов выбрался из кресла и принялся расхаживать взад-вперед перед монструозным хозяйским столом, донельзя выбешивая некоторых присутствующих – конкретно меня, например. Но самого майора такие мелочи, как правило, не… интересовали, скажем так. – Пока большинство из вас, не будем отрицать очевидное, откровенно бездельничали, я с присущим мне упорством и трудолюбием не спал ночами… — Александр, давайте ближе к делу, пожалуйста. — Как скажете, Пьер. Короче, план у нас незамысловатый, но, хотелось бы верить, действенный. Я бы даже охарактеризовал его как реальный. Суть его вкратце такова: наглость, помноженная на скорость. Маскироваться и терять уйму времени нет смысла, поэтому по здравому размышлению мы с дорогим капитаном сошлись во мнении, что проще всего открыто заявиться в Систему, высадиться на Находке в непосредственной близости от закапсулированной базы и попытаться наладить контакт с системой контроля. — Гениально! – без особого энтузиазма поаплодировал оратору Денисов, а мы с Галей синхронно улыбнулись. Дремлющий у меня на коленях Петрович, не разобравшись спросонья, неодобрительно взрыкнул, но сразу успокоился, стоило лишь слегка погладить его по холке. – Наверное, неделю думал? — Около того, – подтвердил ничуть не обескураженный подобной реакцией слушателей Тарасов. – И даже горжусь столь простым и элегантным решением. Впрочем, шутки в сторону. Я думаю, ни для кого не секрет некоторые детали моей биографии, связанные со службой в штурмовом подразделении Флота. Поэтому повторяться не буду. Система необитаема, а это означает отсутствие развитой инфраструктуры, в частности, оборудования для мониторинга окружающего пространства. На орбите Находки висит небольшая станция со смешным экипажем, на самой планете крохотная база, я бы даже сказал, форпост с гарнизоном из трех человек, работающих вахтовым методом. Из кораблей – один катер класса «космос-атмосфера» и один эксплорер-бот, чисто на всякий случай. Эвакуироваться, например, если запахнет жареным. Три спутника, один маяк. Это все, прошу заметить, является прямым следствием объявленного карантина. Ничего не забыл? Ах, да. На шарике еще заброшенная база «Да Винчи». То есть пустая. Вывод? — Да поняли уже все, – отмахнулся Олег, но майор с толку себя сбить не дал и продолжил: — Вывод очевиден – наш «Великолепный» в данный конкретный момент в данной конкретной планетной системе является доминирующей силой. Присутствующие здесь служащие Флота не способны хоть как-то помешать любым нашим действиям. Поэтому мы можем совершенно спокойно, не таясь, заниматься своими делами. Весь вопрос заключается лишь в том, сколько такая безнаказанность продлится. И вот тут вступает в игру наш дорогой капитан. Пьер? — Пока что мы вне зоны досягаемости сканеров станции, – принял эстафету докладчика шеф. – Но очень скоро попадемся на глаза здешним обитателям, если пойдем на маршевых двигателях во внутренние области Системы. Соответственно, у наших оппонентов будет много времени, чтобы вызвать подкрепление. И, что самое неприятное, оно прибудет в самый неподходящий момент. Поэтому к Находке мы переместимся микропрыжком. Н-да. Приплыли. Не думал я, что дражайший шеф настолько поддался жажде наживы, что готов рискнуть всеми нашими жизнями. Своей он давно уже не дорожит. Но мы-то чем провинились? Может, попробовать его того… изолировать? А что? Вот прямо сейчас как напрыгну на него, да как скручу! И Денисов наверняка в стороне не останется. Вот только с майором не все ясно. Как бы не помешал. Да Петровича ронять жалко – так сладко дрыхнет, зараза! — Паша, у тебя сейчас такое лицо, словно ты прикидываешь, как бы меня половчее в смирительную рубашку упаковать, – ухмыльнулся патрон, и я поспешно отвел взгляд. – Все нормально, у меня тоже такая реакция была, когда Жан-Жак впервые предложил этот трюк провернуть. Со всей ответственностью могу заверить, коллеги, что ничего невыполнимого тут нет. И подтверждением служит тот факт, что наш старик «Великолепный» все еще чувствует себя великолепно, пардон за тавтологию. Мы уже не единожды пользовались этой уловкой. Опасность грозит в основном системной инфраструктуре, потому и запрещены такие шутки в обитаемых мирах. В данном же случае эта инфраструктура отсутствует как класс. Собственно, поэтому и проблемы как таковой нет. Александр? — Итак, мы совершаем микропрыжок как можно ближе к Находке, – продолжил речь Тарасов. – Таким незамысловатым способом мы выигрываем около пятнадцати часов форы. Наблюдатели обнаружат нас непосредственно в момент выхода из гипера, когда нам останется час-другой хода до планеты. И вот с этого момента начнется обратный отсчет. Как специалист с многолетним стажем могу сказать, что во Внутренних системах и в Приграничье время реагирования федералов не превышает получаса – именно столько потратит ближайший патруль, чтобы добраться в зону нарушения. Здесь же совсем другое дело. Даже при самом оптимистичном для наших оппонентов прогнозе патрульный корабль прибудет не ранее чем через трое суток. Итог – мы должны управиться за сутки максимум. Что вполне, на мой взгляд, реально. И сбежать куда подальше. — Паша, ты что-то хотел спросить? – прервал докладчика дражайший шеф. — Не-а, – ушел я в отказ. – Не о чем спрашивать. Просто… как-то немного по-другому я это все представлял. Карантин в Системе! Звучит! А на деле что?.. В общем, я разочарован. — У тебя просто типичное для неспециалиста представление о процедуре, – ухмыльнулся Тарасов. – Но, надо признать, кое в чем ты прав. Просто в данном случае есть своя специфика. Отдаленная Система, гражданского населения ноль, инфраструктуры ноль, через гипер добираться добрый десяток лет, и все, что нужно, чтобы надежно оградить ее от нежелательных посетителей – зашифровать сигнал маяка. Дешево и сердито. Случись эта бодяга где-нибудь на Болле или той же Нереиде, мы бы так легко не отделались. Там бы половина Флота на ушах стояла. А сюда раз в месяц наведывается патруль, который заодно привозит новую смену обслуги базы. Впечатляющий трафик, не правда ли? — Ага. А то, что мы на этот патруль не нарвались, это как – очередное везение? — Зануда ты, Паша! – укорил меня майор, но все же соизволил пояснить: – Это мы время удачно подобрали. Потому что у нас есть я – человек с обширными связями в определенных кругах. И я достал график патрульных вылетов. Про кодировку маяка скромно умолчу. — Молодец, чё, – не удержался я от подначки. – А у тебя случайно там, – возвел я очи горе, намекая на божественную сущность, – блата нет? — Есть, – ничуть не смутился Тарасов. – Легко могу организовать билет в один конец. А уж встретят там по высшему разряду. Архангел Гавриил при параде, почетный караул, все дела. Только тебе я протекцию не составлю, ибо пригодишься еще. Наверное. Еще вопросы? — У матросов нет вопросов, – буркнул Денисов. Видимо, план его все-таки не впечатлил. – Пойду готовиться. — Олег, не уходите, нам кое-какие детали касательно экипировки обсудить нужно, – осадил его Виньерон. – Да, еще. В состав поисковой команды входим мы все, включая коллегу Петровича. Сторонних специалистов привлекать не будем. Катер я поведу лично. Вопросы обеспечения безопасности непосредственно на планете ложатся на вас, Олег, и на вас, Александр. Обдумайте, что необходимо взять с собой, и скомплектуйте для каждого участника высадки снаряжение. Прыжок через два часа. Потом от сорока минут до полутора часов – маневрирование вблизи планеты и выход на орбиту. К этому моменту все должны быть готовы. Сможете обеспечить, коллеги? — Не вопрос, – кивнул Денисов. — Угу. — Тогда вы, Александр, еще и оружие для всех подберите. — Есть. — Катер для нас уже готовят. Сбор через два с половиной часа на стартовой палубе. Все свободны. Свободны так свободны. Я с некоторым сожалением выпростался из кресла, уронив Петровича на пол, на что тот отреагировал недовольным мявом и передислокацией поближе к Денисову, и выбрался из гостеприимной капитанской каюты. Компанию мне составила Галина, которой выслушивать многословные разглагольствования Тарасова на любимую тему – оружие – было откровенно скучно. Но и со мной беседовать она особо не рвалась, просто скромно стояла в уголке, предоставив всю остальную площадь кабинки лифта в мое распоряжение. Мне, впрочем, тоже много места не требовалось – я прислонился к стенке и погрузился в воспоминания. Прошедшие две недели на события были не очень богаты – надоевшие хуже горькой редьки ходовые вахты, сменяющиеся сном, и так шесть суток подряд. Ровно столько нам понадобилось, чтобы добраться до Росса-614. Правда, непосредственно в Систему мы соваться не стали, подошли на расстояние уверенного приема сигнала Сети, и почти двое суток дрейфовали в пространстве, старательно прикидываясь ничем не примечательным куском космического мусора. Все это время некий майор Тарасов практически безвылазно проторчал в пункте связи, обзвонив, так сказать, чертову уйму оставшихся неизвестными абонентов. А я при помощи Попрыгунчика обеспечивал их анонимность – умения и возможностей Юми для столь ответственной задачи оказалось маловато, а Джейми остался на Геркулесе-5 вместе с большей частью команды. Сейчас уже, наверное, на Босуорт-Нова вернулся. Так что пришлось привлечь к делу инопланетный искин – только его нелинейные алгоритмы могли практически гарантированно сбить с толку любого хакера. Не факт, конечно, что вообще хоть кто-то вызовы с нашего борта отслеживал, но Пьер предпочел перестраховаться – неоднократные стычки с якудза – подручными таинственного оппонента – научили его осторожности. Тарасов с задачей справился блестяще, сдержав все обещания – и код маяка добыл, и график патрулирования, и полный расклад по федеральным силам в системе Находки. Чего это ему стоило, сказать не берусь. Но, судя по его задумчивому виду, родному начальству он лапши на уши навешал в избытке. Мне даже стало немного жаль Пьера – вряд ли теперь ему удастся легко удержать майора в узде, если тот решит, что цель достигнута, и дражайшего шефа можно оттереть от вожделенной добычи. Поделом, в общем-то. Знал, на что шел, когда заключал сделку с самым натуральным шпиёном. А потом был столь же скучный перелет в систему без названия, но с длинным кодом, который опять для меня слился в череду вахт, перемежаемых сном. Одно напрягало – мысли все чаще возвращались к Примерной Помощнице. Как там моя Женька? Сможет ли понять и простить? Ой, сомневаюсь. На словах-то может и простит, да вот только мой многострадальный нос начинал болезненно свербеть всякий раз, как соблазнительный девичий образ возникал пред внутренним взором. Эк сказанул! Сам себя не узнаю в последнее время. Тут одно из двух – или старею, или влюбленный дурень. Скорее второе. Родная спальня, куда я заглянул с целью немного поваляться на кровати, вооружившись планшетником, встретила меня задумчивой рожицей мультяшного Тау во всю стену. — Попрыгунчик? – удивился я. Такого приема я совершенно не ожидал. – Чего смурной какой? — И тебе обильной еды, Павел, сын Алексея! – невпопад прошипел инопланетянин. – Размышляю, анализирую, сопоставляю факты… — …не шалю, починяю примус! – схохмил я, но остался не понят. – Ты это вообще к чему, партнер? — А?.. — Попрыгунчик, ты меня пугаешь. Может, через антивирус тебя прогнать? — Не надо, – наконец, ожил искин. – Я сам себе антивирус. Ты садись давай. — Сел. — Хорошо сидишь? Прочно? — Колись уже, что стряслось. — Я засек активность лазутчика. — Когда?! В памяти тут же всплыли события, имевшие место уже почти два с половиной месяца назад, когда нам едва не сорвали старт с Геркулеса. Мой питомец тогда дал пищу для размышлений, заявив, что в локалку с одного из командных терминалов был загружен вирус. Откровенная диверсия осталась для виновника без последствий, так как вычислить его мы не сумели. Да и Пьер не велел шухер устраивать, дабы не спугнуть злодея. И вот теперь он снова проявился. — Семь дней назад, когда мы были вблизи Росса-614. — И ты молчал?! — Я только сейчас это обнаружил, – виновато понурился мультяшный Тау. Я медленно выдохнул, в корне задушив рвущуюся наружу ярость. Кстати, с каждым разом все проще получается с приступом сладить. Даже не знаю, почему. Хотя кое-какие предположения уже появились, в свете Галиных откровений двухнедельной давности. Впрочем, не о том речь. — Просто в этот раз он действовал очень осторожно, – между тем продолжил оправдываться Попрыгунчик. – Я бы так ничего и не заметил, если бы не начал проверять логи «аськи». — А с чего вообще тебе такая блажь ударила? – еще больше удивился я. — Как с чего? Ты же сам хотел, чтобы я попытался вычислить собеседников Тарасова. Да, было дело. Любопытство для меня сейчас не порок, а средство обеспечения выживания. Ибо неугомонный майор пугал меня куда сильнее дражайшего шефа. Просто потому, что за ним стояла СБ Федерации, а в этой конторе доверчивых парней отродясь не водилось. И более чем вероятной выглядела возможность загреметь в тюрягу по завершении эпопеи с наследием Первых. Это в лучшем случае. В худшем нас всех могли просто зачистить. Нет, про самого Тарасова я настолько плохо не думаю, но он не всесилен. Так что подстраховаться не мешало бы. Да хотя бы компроматом разжиться. Собственно, именно этой проблемой я и загрузил Попрыгунчика. А теперь, получается, буду пожинать плоды победы. Весьма сомнительной, если честно. — А он что, вот так прямо запросто, по «аське» болтал? — С двумя абонентами. Обмен был весьма активный, но анализ переговоров ничего не дал – наш уважаемый майор Тарасов пользовался лишь намеками и явно кодовыми фразами, на первый взгляд бессмысленными. — Да, в этом он мастер, – согласился я с партнером. – А что же наш лазутчик? — Он в информационные пакеты Тарасова очень аккуратно встроил свои сигналы. И замаскировал их под «цифровой мусор», которым переговоры шифруются. — Как заметил? — Очень просто. Он несколько раз одно и то же сообщение продублировал. Скорее всего, отправил какой-то условный сигнал. — Источник вычислил? — Один из командных терминалов. Точнее сказать не берусь. — Все ясно. Интересно, какая же сука нас сдала?.. — Сдала? Это идиома? — Да. Не обращай внимания. Я развалился на кровати, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Думай, Паша, думай. Что можно отправить коротким текстовым сообщением? В нашем конкретном случае только место назначения. Это самый очевидный вариант и самый паскудный. И потому что нужно готовиться к неприятностям, и потому что круг подозреваемых сузился до, с одной стороны, приемлемой величины, зато с другой… уж если кто-то из тех, кто знал, куда мы направляемся, предатель, то туши свет. Шефа предупредить обязательно. Вряд ли он откажется от высадки, но хотя бы морально будет подготовлен. И, очень надеюсь, сумеет отыскать выход. — Паш?.. — Да? — Задача снимается? — Нет, продолжай. И попробуй мониторить любую активность связи. До Сети отсюда докричаться можно, хоть и сложно. Ага, это если ему нужно до нее докрикиваться. Очень может быть, что абонент нашего лазутчика уже гораздо ближе, чем мы думаем. Я все же поднял зад с кровати и вызвал Пьера. Тот отреагировал вполне ожидаемо – выслушал внимательно, сухо поблагодарил за предупреждение и приказал не страдать ерундой, а готовиться к высадке. Пусть сюда хоть все якудза вкупе с триадами мчатся. И вообще, будем решать проблемы по мере их возникновения. Пару секунд я тупо пялился на отключившийся инфор, потом вздохнул тяжко – в который уже раз! – и снова залез в телефонную книгу. Надо у Тарасова узнать, где получать снаряжение, да прочей рутиной заняться. Как ни крути, а тут шеф прав. Опять же, мое сообщение для него потрясением не стало, да и выглядел он весьма уверенно. Наверняка у него готов план отступления. Чтобы у черного археолога да такого плана не было? Тут можно только словами классика театрального искусства выразиться – не верю! Система HD 44594, борт фрегата «Великолепный» — планета Находка, 10 марта 2542 года, день — Предстартовая готовность тридцать секунд! – прорезался в аудиосистеме шлема голос дражайшего шефа, который, как и обещал, самолично занял место пилота. – Проверить ремни и противоперегрузочную систему! Пошел обратный отсчет! — Тридцать! Двадцать девять! Двадцать восемь!.. – завел волынку мелодичный, жаль что синтезированный, девичий голос, и я поспешил выполнить распоряжение патрона. Спуск на планету на катере, пусть и таком навороченном, как наш, все же не шутка. Радовал тот факт, что наш кораблик был оборудован по последнему слову техники, то бишь гравикомпенсаторы в десантном отсеке предусматривались. Правда, индивидуальные, в виде противоперегрузочных коконов – глубоких кресел, в которых мы дружно устроились полулежа. Помнится, Тарасова в подвалах триады мы примерно в такой же капсуле обнаружили. Не скрою, лежак весьма удобный – непонятно, чем он так недоволен был, что за несколько секунд непосредственно после пробуждения успел оскорбить дражайшего шефа действием, да и меня приголубить пытался. Спасибо Гюнтеру, угомонил тогда майора. — Двадцать семь! Двадцать шесть!.. Я поворочался слегка – чисто для проформы, убедиться, что ремни не жмут. Тут целая хитрая система, фиксирующая и конечности, и голову, и тело. Причем весьма деликатно – если будешь двигаться неспешно и плавно, то и сопротивления привязи не почувствуешь, а коли дернешься, моментально окажешься притянут к ложу. Все же надо признать, кресло довольно просторное – я в нем свободно поместился, несмотря на значительное количество навьюченной снаряги, и еще место осталось. Да что я?! Вон, Денисов вместе с Петровичем устроился, и ничего, не жалуется, хоть у него еще и монструозный штуцер под боком. Понятно, насчет монструозного это я несколько преувеличил, но все же… — Двадцать пять! Двадцать четыре!.. Помнится, когда Пьер по поводу снаряжения распоряжался, я почему-то подумал, что высаживаться мы будем в громоздкой броне типа той, что Тарасов не так давно на мертвом таурийце использовал. И заранее смирился с необходимостью минимум несколько часов париться в наглухо задраенном тяжелом защитном комплексе. Представьте теперь, каково было мое изумление, когда тот же самый Тарасов выдал мне всего лишь банальный пленочный скафандр и порекомендовал поверх него натянуть повседневный комбез! Правда, всучил еще целую кучу разнообразного пластикового обвеса – наколенники-налокотники-наплечники, плюс укрепленные ботинки с высоким берцем, перчатки и многофункциональный шлем. Таким мне еще пользоваться не приходилось, так что на освоение чуда техники ушло минут десять – в него был встроен маломощный тактический вычислитель, даже скорее слишком умный навигатор, слабенький сканер, фильтры и регенератор воздуха с суточным ресурсом. Отличная игрушка, если учесть тот факт, что предназначалась она сугубо для гражданских. А дисплей на внутренней стороне забрала меня просто восхитил качеством отображения – все четко, сочно, в цвете, при этом не мешает обзору. Одним словом, хорошо продуманная вещь, почти шедевр эргономики. В отличие от пояса с целой кучей прибамбасов, начиная с компактного энергоблока и заканчивая так называемым ножом выживания. Беспонтовая штука, ни к чему толком не приспособленная, но отказываться было как-то неудобно. Да и заменить нечем. Впрочем, в бою я этой бандурой пользоваться не собирался, от души надеясь, что какой-либо конфронтации с местными обитателями удастся избежать. А на всякий пожарный на правое бедро нацепил кобуру с «дефендером» – с пистолетом обращаться нас учили куда тщательнее, нежели со штурмовой винтовкой. Был еще забавный помповик оригинальной компоновки – с двумя трубчатыми магазинами под стволом – при виде которого Денисов загадочно, хоть и немного грустно, улыбнулся, а Галя явственно вздрогнула. — И где только этих «уродцев» достать умудрились! – восхитился Егерь, оставив реакцию ненаглядной без внимания. – Редкая штука. — Да прям уж и редкая! – не согласился Тарасов. – Наверняка на распродаже по дешевке отхватил дорогой Пьер. Во Внешних мирах и не такое найти можно – «мусорщики» много чем на старых кораблях разживаются. Думаешь, кто-то озадачивается разорением аварийных комплектов катеров, когда целиком посудину на слом продает? Это вряд ли. К тому же не запрещено для использования гражданскими. А ты чего на него стойку сделал? — Да так, ностальгия. — Возьмешь? — Нет, «меркеля» за глаза. — Ну, как знаешь. На этом интереснейший диалог двух оружейных маньяков увял сам собой, а я вмешиваться в беседу не стал, занятый изучением мануала к дробовику. Надо признать, занятная штуковина. Даже раздумал от нее отказываться – невелик вес, а при случае сгодится. Все же иногда полноценный дробовой сноп, и уж тем более картечная осыпь, бывает куда эффективней стандартного высокоскоростного унитара. — Девятнадцать! Восемнадцать!.. Ну вот, еще совсем чуть-чуть, и выпнут нас с гостеприимной стартовой палубы. Можно было, конечно, от магнитной катапульты отказаться, но в нашем конкретном случае каждая секунда на счету, так что лучше сразу катеру ускорение придать, чем терять время на разгон. К слову, план Тарасова пока что себя полностью оправдывал – микропрыжок удался, я даже ничего такого особенного не почувствовал, так что байки именно ими и оказались. Судя по докладу Попрыгунчика, добросовестно выполнявшего приказ о мониторинге связи, наблюдатели на орбите засекли нас моментально. И засуетились – начали бомбардировать неопознанный корабль запросами, параллельно позвав на помощь ближайший патруль. Не забыли и смену на шарике оповестить. Мощности обновленных сканеров «Великолепного» хватало, чтобы контролировать переговоры хозяев Системы, в данный момент совершенно не соответствовавших этому статусу, а Попрыгунчик, в свою очередь, на голову превосходил защитные средства локальной сети. Так что я был в курсе событий. А вот тот же дражайший шеф осведомлен насчет моей осведомленности – пардон, пардон! – не был. И, знаете, такое забавное ощущение! Кажется, я начал немного понимать тех «серых кардиналов», что предпочитали оставаться в тени, дергая марионеток за ниточки. Какое-то извращенное удовольствие, честное слово. Чур меня, чур меня! — Десять! Девять!.. Еще немного, еще чуть-чуть. Откуда это? А, не важно! Мандраж начинается. Вполне естественное состояние не привыкшего к таким стрессам организма. Переживу. Главное, чтобы ничего непредвиденного не стряслось – например, не вывалился прямо сейчас из гиперпрыжка патрульный крейсер, или что похуже. Ответ военных местным паникерам мы хоть и перехватили, но расшифровать не смогли – не хватило вычислительных мощностей. Да и не особо старались. Флотские шифры гражданским спецам не по зубам априори. Впрочем, ребята на орбите довольно быстро пришли в себя и заняли откровенно выжидательную позицию. А что им еще оставалось делать? Вторгшийся корабль все запросы игнорировал и упрямо пер к Находке, не проявляя ни малейших признаков агрессии. К тому же наверняка кто-нибудь догадался запросить базу Ллойда – как я уже упоминал, до Сети докричаться можно было, хоть и с трудом. А поскольку откровенных дураков командовать людьми в столь замкнутом мирке никогда бы не поставили, то и местное начальство сложило два и два. И успокоилось – зачем, спрашивается, не скрывающему своей идентификации «черному археологу» лишние неприятности? Не пират же он, в конце концов. На всякий случай эвакуировали персонал с планеты, забросив челнок аж на противоположную сторону шарика – от греха, что называется, – и затаились, как мыши под веником. То бишь никакого противодействия со стороны федералов в ближайшие несколько часов не предвиделось, что радовало весьма и весьма. Соответственно, «Великолепный» беспрепятственно зашел на оптимальную для сброса катера траекторию, потратив на маневрирование чуть больше часа, как и предсказывал Виньерон. — Пять! Четыре! Три!.. Ч-черт, все-таки ссыкотно! Я же не десантник, в конце-то концов! — Два! Один!! Старт!!! Ох ты ж ё!.. Непосредственно в катере «волшебный пендель» катапульты чувствуется куда сильнее, чем в уютном кресле оператора «большого брата»! Там только визуальный эффект плюс воображение, а здесь, несмотря на успешно сработавший гравикомпенсатор, каждая клеточка тела ощутила на себе нешуточное ускорение. Никакого сравнения с пассажирским челноком на том же Ахероне. Жесть, короче. Хорошо, что я в Десант не пошел, когда будущую воинскую специальность выбирал. Дипломаты все же путешествуют в куда более, хм, комфортных условиях. Да и работенка не такая пыльная. Ухмыльнувшись про себя последней мысли – ага, непыльная, полюбуйся при случае на спину в зеркало! – я окончательно расслабился и, что называется, начал получать удовольствие. Катер продолжил разгон, но уже не так резко, и гравикомпенсатор перешел на штатный режим. На грудь сразу перестало давить, а кокон и вовсе ощущался невесомой периной. Н-да, так и вырубиться недо-о-о-олго! От души зевнув, я активировал виртуальное рабочее пространство, оттопырив средний палец правой руки – кукиш уже был занят Денисовым, так что пришлось другой жест придумывать – и занялся подстройкой интерфейса. Вообще, такая возможность в достаточно примитивном комплекте меня до глубины души поразила, но Тарасов любезно пояснил, что от щедрот дражайшего шефа нам досталась новейшая экипировка, из числа той, что была закуплена мною же на Босуорт-Нова. А я, к стыду своему, совсем про нее забыл. Слишком много у меня там забот было. А теперь вспомнил – техническое задание мне тогда любопытным показалось. Десять комплектов «шлем плюс интерактивные перчатки», совместимые со всеми основными типами гражданских скафандров. Универсальная вещь, короче. И кое-какую автономность дает, и расширенные по сравнению со стандартной защитой возможности в плане электронной начинки. А в сочетании, например, с «комплектом № 3» – таким же пленочным скафандром, но с полным набором броневых вставок, термокомбезом и более мощным регенератором – получается просто отличнейший костюм, чтобы шариться по всяким подозрительным местам вроде старых полуразрушенных кораблей. Легкий, прочный, удобный, разве что без сервоусилителей. Но никто и не обещал аналог десантной или хотя бы егерской брони. Катер между тем уже вошел в верхние слои атмосферы, что, впрочем, никак не отразилось на моем самочувствии – хитрая машинерия противоперегрузочного кокона компенсировала практически все неприятные воздействия окружающей среды. А заметил я это, лишь подключившись к обзорным камерам – и такая возможность в тактическом вычислителе была предусмотрена. Я натурально умилился – еще бы линзы-мониторы, и практически один в один «большой брат»! – и прекратил возиться с настройками. От добра добра не ищут, как говорится. Все более-менее сносно – в верхнем правом углу забрала карта, в левом – основные показатели типа температуры воздуха, пульса, датчика химсостава атмосферы – хорошая штуковина, между прочим. Запрограммировал на определенный состав, и в ус не дуешь – как только начинает повышаться концентрация какого-то компонента или появляется новый, начинает мигать зловещая пиктограмма – сжимающие горло руки и лицо с выпученными глазами. Программисты такие программисты, мать их! Ну и прочие мелочи вроде автоматического дальномера, или встроенного цифрового зума – забрало еще и биноклем служило при случае, реагируя, опять же, на напряжение глазных мышц посредством датчиков на висках. К слову об эргономике – цеплять что-то отдельно не пришлось, все необходимые чувствительные элементы были встроены в уплотнения шлема, который сидел как влитой, автоматически подстраиваясь под владельца и запоминая форму головы. Впрочем, хватит о плюшках. Тем более лететь недолго осталось – катер совершенно незаметно проник в плотные слои атмосферы и летел над равниной, кое-где разбавленной небольшими лесными массивчиками, на тысяче метров, уверенно пожирая километр за километром. Пейзаж, надо сказать, не поражал – зелень во все стороны, насколько хватало взгляда, да редкие ниточки рек, казавшихся с высоты ручьями. Курс наш лежал почти строго с востока на запад, поэтому колоссальный даже с такой верхотуры овраг мы благополучно проскочили. Я на него даже особого внимания не обратил, но тут катер, перемахнув еще и довольно широкую реку, пошел на вираж, круто забирая к северу, а затем, совершив почти полный разворот, понесся на юг. Опять же вдоль оврага, но не столь впечатляющего – оплывшего и заросшего лесом. Потом под днищем летательного аппарата мелькнула скальная гряда – очень странная, этаким неровным зубом торчащая посреди равнины – и мы вернулись к старому знакомому. Приглядевшись, я понял, что прямо под нами далеко к югу тянется пересохшее русло – видимо, как раз той самой речки, что текла чуть западнее. Занятное место, если вдуматься. И скалы занятные, и заросли на дне. И вообще все это странно. Я не великий знаток географии, геологии и прочих наук с приставкой «гео», но, зная некоторые методы Первых, довольно легко мог представить, как это все возникло. Взбрела кому-то в голову блажь отстроить в укромном месте базу – и пожалуйста. Запрудили реку, вырастив скалу, вырыли новое русло, и вуаля! С их-то возможностями! Зато получили неплохую строительную площадку со своеобразным микроклиматом. Я еще на Единичке, предыдущем пункте нашего суетливого путешествия, заметил, что постройки Первых жмутся ближе к воде – видимо, влажность повышенная нужна для чего-то. Впрочем, ну их, Первых. Размышлять позже будем, когда появится дополнительная информация. А пока же надо просто наблюдать и запоминать. И записывать все, что только можно. Жаль, что передатчик у меня маломощный, напрямую Попрыгунчика не подключить. А через центральный «мозг» ну его на фиг. Запалимся на раз. Пьер, убедившись, что место соответствует искомым координатам, снизил катер до сотни метров и на малой скорости повел по-над руслом, следуя извивам ручья на дне. Вскоре мы оказались над густым хвойным лесом, под кронами которого рассмотреть что-либо было просто нереально. Впрочем, дражайший шеф знал, что делал – буквально через десяток-другой секунд катер завис над укромным озерцом – крохотным, буквально тридцать-сорок метров в поперечнике, и довольно мелком. Приткнул аппарат носом к пляжику-одно-название, и вырубил движки. — Прибыли, коллеги! Все на выход, от катера не отходим! Олег, за вами инструктаж. — Есть. Великая вещь субординация, между прочим. Главный сказал делать то-то и то-то, все остальные выполняют. Без вопросов и душевных метаний. Красота! Вот только не очень-то получается в последнее время, без вопросов-то. Совесть еще проснулась отменно некстати. Гложет, стервозина, покоя никакого нет… Ладно, отвлекся. Нащупав на сбруе характерный замок-фиксатор, я легонько придавил пальцем сенсор, и хитрая система пристяжных ремней моментально скрылась в недрах кокона, предоставив мне полную свободу. Правда, нестись куда-то сломя голову как сорвавшаяся с привязи собака я вовсе не собирался – кое-какие рефлексы в академии все же в меня успешно вколотили. А посему неспешно выпростался из кресла и от души потянулся, едва не упершись ладонями в потолок десантного отсека. Тесновато тут, как ни крути. И проходы между лежаками узкие. И коты еще под ногами крутятся! — П-петрович! Твою маму! — Мя-а-а-а-у-у-у!!! — Сам дурак. — Паша, угомонись, – счел нужным вмешаться в весьма содержательный диалог Егерь. Он как раз пробрался к шлюзу и возился с пультом. – Петрович, разведка! Кот перестал орать благим матом (не знаю, что уж он там такое выводил, но, судя по лицу Олега, ничего для меня приятного) и прошмыгнул в распахнувшийся люк, который тут же вернулся на свое законное место, отгородив отсек от рыжего скандалиста. Денисов немного постоял, видимо, переключившись в «стереорежим» – помню-помню, картинка с кошачьего ППМ получается забавной, хоть и своеобразной – и уже без опаски утопил створку в борту катера. — Выходим по одному, далеко не разбредаемся! – предупредил он собратьев по несчастью, и первым шагнул в тамбур. За ним последовала Галина, а затем и я – Тарасов оккупировал место второго пилота, составив компанию Пьеру. А в рубке свой шлюз имеется, так что не пересеклись. Да оно и к лучшему, учитывая тесноту. На крохотном песчаном пятачке у самого носа катера собралась уже вся честная компания, разве что Петровича не было видно, да дражайший шеф все еще возился с пультом на люке – скорее всего, охранную систему настраивал. Оно, конечно, других двуногих разумных в зоне досягаемости нет, и не предвидится, но на всякий пожарный не помешает. А я разве не говорил, что патрон у меня, помимо всего прочего, еще и педант, каких поискать? Не говорил? Считайте, что сказал. Дождавшись, когда личный состав изобразит нечто, отдаленно напоминающее шеренгу, Денисов прочистил горло и приступил к инструктажу: — Отряд, внимание! Нам предстоит пройти около семи километров по пересеченной местности, изобилующей естественными препятствиями. Поэтому не разбредаемся, соблюдаем ордер – я с Петровичем головной дозор, затем основная группа – Пьер, Галя и Паша. Тарасов в арьергарде. Уровень опасности здесь примерно как в сибирской тайге – если специально не искать приключений на филейную часть, все с высокой долей вероятности обойдется. Атмосфера пригодна для дыхания, универсальный антидот с местными микроорганизмами справляется прекрасно. Все же если кто-то вдруг почувствует недомогание, немедленно дайте знать. Смотрите под ноги. Не напоритесь на ветки. Хотя тут, – Олег обвел взглядом стройные шеренги высоченных хвойных деревьев, кроны которых начинались минимум в паре метров от земли, и ухмыльнулся, – это проблематично. Оружие держать под рукой, все же не на пикник идем. Вопросы? — Почему мы поближе к объекту не приземлились? — Паш, а ты объект видел? — Да вроде ничего такого не заметил, – пожал я плечами. – Но ты же сам говорил, что он закапсулирован. Маскировка. — Вот именно. Начнем снижаться, и напоремся на силовой купол. Оно нам надо? Так что пойдем пешочком. — А вообще план какой? – не унимался я. – Ну, подойдем мы к «пузырю». А дальше? — Вот это как раз самое слабое место, – вынужденно признал Денисов. – «Внутренний искин» молчит. Если бы мы несли чушь, он бы так прямо и сказал. Получается, мы все пока что делаем правильно. Будем разбираться на месте, короче. — И этот человек запрещал мне ковыряться в носу! – обличающе ткнул пальцем в Егеря майор. – Гениальный план, чего уж. — Один-один, – резюмировал Олег, но развивать дискуссию не стал. – Еще вопросы? Нет? Тогда держимся за мной, дистанция десять метров. Пристроив штуцер на сгибе правой руки, Егерь уверенно шагнул под сень местного сосняка, и нам не осталось ничего другого, как последовать за ним, выдержав указанную дистанцию. Помнится, что-то такое было в наставлениях по полевой работе, но помнится весьма смутно, так что доверимся опытному товарищу. Тем более он тут уже не первый раз разгуливает. По псевдососняку шагалось довольно легко, разве что подошвы слегка вязли в толстом слое полусгнившей хвои, а в остальном никаких проблем. Темновато, конечно, но это, как я уже упоминал, из-за отменно густых крон, слабо пропускавших свет. Впрочем, мощности вычислителя как раз хватало, чтобы корректировать картинку, дополнительно прорисовывая контуры крупных предметов с учетом данных сканера, так что на плохую видимость грех было жаловаться. Однако Денисов с самого начала задал довольно быстрый темп, так что уже минут через десять я начал усиленно потеть – спасибо скафандру, оснащенному системой поглощения влаги, а то пришлось бы исподнее выжимать, да и наверняка чувствительные места бы растер. Подмышки и, э-м-м, бедра с внутренней стороны сбиваются на раз и на коже образуются очень неприятные натертости, чуть ли не ожоги. Приходится потом перемещаться в раскоряку. Со стороны смешно, не спорю. Вот только скорость такой бедолага поддерживать не способен, и страдает в итоге весь отряд – потому как зачет по последнему. По крайней мере, в академии именно так и было. С дыхания я не сбился, не до такой степени расслабился от веселой жизни на борту, но Егерю все равно завидовал – его бы энергию, да в мирных целях! Вот что значит богатая практика. Да и Тарасов не отставал – не просто тащился в хвосте, а успевал и осмотреться внимательно, и останавливался периодически, прислушиваясь, а потом легко догонял ушедших в отрыв коллег. И Галя, что удивительно, не проявляла ни малейших признаков усталости, а ведь мы уже пару километров отмахали. Как раз по обещанной Олегом пересеченной местности – псевдососны понемногу мельчали, все больше попадалось на пути кустов, а вскоре и вовсе пришлось перебраться на песчаную полоску, тянущуюся вдоль речушки, впадавшей в давешнее озерцо. Благо была она совсем неглубокой, да и течение – смех один. Ничего интересного вокруг не наблюдалось – все та же прелая хвоя, местный ивняк и псевдососны. Песок под ногами еле слышно скрипел, да вода хлюпала, настраивая на задумчивый лад… — Паша, не спи в оглоблях! Тарасов, гад этакий. Что-то он неровно ко мне дышит. И на Ахероне постоянно критиковал, и здесь… доколебывается. Ну не штурмовик я, пусть и бывший, и уж тем более не Егерь. И вообще, тварь городская, к деревенской жизни неприспособленная. Комфорт люблю, ага. Как минимум общественный транспорт – на меньшее не согласен. Впрочем, в данном конкретном случае как никогда уместно вспомнить поговорку про шерифа и дела индейцев. Надо – значит, надо. И нечего прибедняться, тут майор прав. К тому же бывало и куда хуже – на том же Босуорт-Нова, когда я по лесу от якудза убегал. Правда, там я на адреналине был, а тут скука смертная. И не настолько устал, чтобы тупо мечтать о привале, не обращая внимания ни на что вокруг. Вообще пока не устал, так вернее будет. Жаль, нельзя с той же Галей поболтать – друзья-соратники не поймут. Все же почти боевая операция. Между тем лес кончился, уступив место бескрайней камышовой крепи – или что тут за растения такие. Не суть, тем более что очень похоже. Разве что подозрительно низкорослые – где-то по пояс. И почва топкая, что гораздо хуже. Зато видно довольно далеко, но от этого не легче – ничего примечательного вокруг, однообразный зеленый ковер, совершенно неподвижный. По проторенной Егерем дорожке шагать, конечно, проще, чем продираться сквозь девственные заросли, но темп все равно заметно снизился. Хотелось пить, но в пленочном скафандре системы водоснабжения не предусматривалось, а за фляжкой тянуться было, с одной стороны, лень, с другой – неловко. Типа, все терпят, одному мне приспичило. Привала дождусь. Не собирается же, в самом деле, Олег так и топать до самой базы?.. В ожиданиях я обманулся – Денисов, похоже, усталости не испытывал совершенно, равно как и жажды, и уверенно пер по влажной крепи, проминая в сплошной камышовой стене довольно широкую борозду. Тем самым, надо признать, изрядно облегчая нам жизнь. Галя шла замыкающей нашей маленькой группы, так что ей даже не приходилось притаптывать уже поломанные стебли, чем, собственно, я и объяснял для себя ее терпение. Не думал, что она столько протянет без жалоб. Скорее, я тут самое слабое звено – почти уже сдался. А все Олег, блин! Шагал себе, ориентируясь на колышущиеся впереди верхушки камышей – неутомимый Петрович шарился по зарослям метрах в тридцати впереди, совершенно не смущенный топкой грязью под лапами. Наверняка вымазался как черт. Любит он это дело, как я заметил. Очень нетипичный кот, да. Еще чуть позже, когда взгляд снова привык к однообразию окружающего ландшафта, я полностью втянулся в марш и благополучно достиг того просветленного состояния, когда человек автоматически переставляет ноги, совершенно о том не задумываясь, и может идти часами, не испытывая особого дискомфорта. Знакомое ощущение, хоть и порядочно подзабытое. Полковник Чен, да продлят боги его годы, в бытность мою студентом, бывало, гонял меня посильнее – чего только утренние пробежки вверх по горному склону стоили! А тут реально прогулка. Если бы не сырость… Понятно, кстати, почему привала нет. Мало удовольствия сидеть в вязкой жиже. Лучше уж брести, не особо торопясь и экономно расходуя силы. — Долго-то как! – подала голос Галя, когда мы удалились от леса, по самым скромным прикидкам, километра на четыре – то есть из обещанных Денисовым семи преодолели уже шесть с копейками. – В прошлый раз как-то незаметно до озера дошли. — Это ты, моя радость, чувство времени тогда потеряла, – пояснил остановившийся вдруг Олег. – От слабости и стресса. Кажется, пришли. — Что-то не похоже. — А вы присмотритесь, Пьер. Ничего не замечаете? Заинтригованный словами Егеря, я по примеру дражайшего шефа принялся обшаривать взглядом заросли прямо по курсу, но так ничего и не высмотрел. Патрон, судя по разочарованному хмыканью – тоже. — Фильтры выключите, а лучше вообще забрала поднимите, – посоветовал Денисов. Как это ни странно, помогло. Денек сегодня выдался не из солнечных, или как его назвать, с учетом отсутствия названия у здешнего светила, так что без графической обработки картинка здорово потеряла в яркости и сочности. Зато заиграла новыми оттенками – невооруженный взгляд легко выявил легчайшее дрожание воздуха прямо перед нами, метрах этак в пятидесяти. Знаете, характерное такое марево, как в жару. Только мерцание это в нормальных условиях возникает вдали, у самого горизонта, а не практически под носом. К тому же если чуть повернуть голову в сторону – не важно, вправо или влево – оно сразу жеусиливается. Как будто свет через границу двух сред проходит. Легкое такое искажение, как размытая граница цветов на низкокачественном мониторе – я такой, почитай, каждое утро любуюсь, когда активирую настенный экран в спальне. — Думаете, силовой купол, Олег? — Практически уверен, Пьер. Петрович совсем близко не подходил, опасается. Так что придется нам самим. — А мне казалось еще не меньше километра пройти нужно, – усомнился дражайший шеф. – По вашему рассказу судя. Это сколько же энергии! Какой смысл поддерживать столь обширную защитную сферу? — Никакого, – пожал плечами Егерь. – Хотя почему бы и нет? Для системы контроля вопрос о нехватке энергии не стоит. Главное, чтобы внутри периметра не оказалось активированных дронов. Вот они реально могут неприятности доставить. Посчитав внеплановое обсуждение законченным, Денисов снова вломился в крепь, правда, на сей раз с опаской – прощупывая пространство перед собой полноценным телескопическим щупом, которым, в отличие от Тарасова недавно, не забыл разжиться на «Великолепном». Полезный, между прочим, аксессуар, да к тому же еще компактный и легкий. Впрочем, предосторожность оказалась излишней – заросли кончились, что называется, внезапно. Как ножом обрезало – раз, и нет. Только топкая почва, усеянная мшистыми кочками. И вся эта радость простиралась, докуда глаз видел. — Что за чертовщина? – буркнул себе под нос Пьер. – Сверху тут все немного по-другому выглядело, а, Александр? — Не буду спорить, дорогой Пьер, не буду спорить. Олег, чего встал? — Пришли. В доказательство своих слов Денисов, перехватив щуп на манер самурайской катаны, изобразил нечто вроде медленного рубящего удара сверху вниз. Не преодолев и половины траектории, полимерная трубка уперлась во что-то прозрачное, а самый ее кончик причудливо исказился, зрительно изогнувшись почти под прямым углом. — Упругое, отталкивает твердые предметы, искажает свет. Однозначно силовое поле, да еще и с маскировочным эффектом, – вынес вердикт Егерь. – Петрович, как ощущения? — М-мя-а-а-у-у-у!!! — А нечего было поперек батьки в пекло, – попенял напарнику Олег. – Зато теперь мы точно знаем, с чем имеем дело. Осталась сущая малость – сообразить, как купол деактивировать. У кого какие идеи? Саныч? — Это тебе голоса мерещатся, ты и предлагай. — Понятно. Пьер? — Скажем так, я разделяю позицию Александра. — Паша? — Издеваешься? — Галь? — Денисов, ты дурак? — Вывод очевиден, – погрустнел Егерь, завершив блиц-опрос. – Боюсь вас разочаровать, коллеги, но я понятия не имею, что дальше делать. Разве что сидеть и ждать. — Можем по периметру купол обойти. — Паша, я тебя умоляю! — Да я просто так предложил, в порядке бесполезной альтернативы, – отбрехался я. – Все веселее, чем ждать у моря погоды. — Какие еще будут предложения? — Давайте Петровича на купол закинем, – снова проявил я инициативу. – Может, это и не купол вовсе, а стена. Вот и проверим. — Мя-а-а-у-у-у!!! — Паша, что-то твоя извращенная фантазия мне не нравится, – покачал головой Денисов. – Да и напарнику моему ты становишься глубоко несимпатичен. Я бы рекомендовал по возвращении на борт беречь ботинки. — Ну, тогда давайте хотя бы… — Павел, угомонись! – счел нужным вмешаться дражайший шеф. – Олег, вы, помнится, что-то про эмоциональный резонанс говорили, когда огорошили нас вестью об управляющем кластере… — А что, может получиться! – оживился Егерь. – Думаете, нам просто нужно захотеть деактивировать силовое поле? — Не просто захотеть, а захотеть очень сильно. И дружно. — Мысль понятна. Саныч, что скажешь? — Бред, конечно, но почему нет? – пожал плечами Тарасов. – Как хотеть будем? В смысле, каков порядок действий? В круг встанем, за руки возьмемся? — Или, может, обнимемся по-братски?! – не удержался я. – Я, чур, Петровича обнимаю! — М-мя-а-ууууу! — Договоришься сейчас, Паша. Петрович таких шуток не понимает. — Да ладно! Галь, давай я тогда тебя обниму. — Гаранин, не юродствуй! – Пьер неодобрительно на меня зыркнул, но тем и ограничился. – Может, сначала просто попробуем, хм, возжелать одного и того же. Ну, например, будем представлять, что купол исчез. Готовы? Начали. Я попытался добросовестно исполнить приказ, хотя меня прямо-таки распирало от беспричинного веселья, и некоторое время пялился на марево, изображая киношного телепата. Как и следовало ожидать, ничего не вышло – очень скоро меня все-таки пробило на «ха-ха», и я с трудом сдержал смех, всего лишь пару раз хрюкнув. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание соратников. — С ним все в порядке? – встревоженно поинтересовался Денисов. – Пьер, вы его дольше знаете, это вообще нормально? Он с самого выхода какой-то неадекватный. — Вы тоже заметили, Олег? — Ага. Еще на марше. Думал, придется старым добрым способом в чувство приводить, если чудить начнет. Как будто, я не знаю, «веселушек» обожрался. Дерганый весь, того и гляди, куда не надо залезет. — Эй, я все слышу! — Паша, ты как себя чувствуешь? — Нормально, патрон, нормально. Как в театре абсурда. Такое все смешное вокруг! Особенно вы все. «Давайте все вместе пожелаем!» Ха-ха три раза! Как, блин, детишки на новогоднем утреннике! Елочка, зажгись!!! — Паша, может, тебе водички попить? И успокоиться. — Вы хотите поговорить об этом? – немедленно переключился я на новую жертву. – Доктор Тарасов! Ха-ха-ха. Жаль, кушетки нет. — Н-да, тяжелый случай. — Я все слы-ы-ышу! А чего это мы такие грустные? Давайте обнимемся! И возжелаем! Как один, в общем порыве! Что же вы, коллеги?! Вздрогнув от внезапного прикосновения к плечу, я резко развернулся и перехватил Галин взгляд. — Пашенька, успокойся, а?.. Все хорошо, все в порядке… – принялась она увещевать, попутно поглаживая меня по руке. – С тобой же все нормально?.. — Не уверен, – честно ответил я и довольно грубо высвободил ладонь. – Ну вас всех, скучные вы. Чего стоите? Надо же что-то делать! Давайте вход искать! Кто со мной? Никто? Ну, как хотите! Потеряв интерес к соратникам, я довольно резво зашагал вдоль невидимой стены, ориентируясь на ощупь – как когда-то в детстве пересчитывал все штакетины забора рукой. Правда, тут ощущение было несколько другое – силовое поле слегка пружинило под пальцами, сразу же увеличивая сопротивление, стоило лишь нажать чуть сильнее. Представив, как от моего прикосновения по всему «пузырю» пробегает волна искажения, я рассмеялся и чуть не споткнулся – Петрович по какой-то кошачьей прихоти именно в этот момент решил потереться об мои ноги. Примерившись было отвесить ему хороший пендель, я в последний миг передумал и склонился над рыжим пакостником с самыми добрыми намерениями – всего лишь собирался его погладить. Ан не тут-то было! Котяра неуловимо-плавным движением вывернулся из-под моей ладони и злобно зашипел, попутно ловко полоснув меня по предплечью когтями. — Т-твою! Ну что за день, а?! Неестественное веселье истаяло без следа, уступив место яростной волне, и я с размаху вбил кулак в невидимое упругое нечто. Безрезультатно, само собой. Руку отшибло назад, едва не вывернув из плечевого сустава, и внезапная боль усугубила вспышку – я с непонятным остервенением пожелал всем инопланетным загадкам накрыться медным тазом, сопроводив мысленный посыл глухим рычанием, и отчетливо представил, как купол лопается, что твой мыльный пузырь. Уловил краем глаза движение – Тарасов дернулся в мою сторону, но Денисов его придержал, заодно одарив встревоженного Пьера предостерегающим взглядом – и от души врезал по силовому полю ногой… В себя пришел практически мгновенно, в очередной раз подивившись скоротечности приступа. Впрочем, немудрено. От этого дела обычно помогала хорошая драка, из-за чего, собственно, я в подпольных боях и участвовал, но на сей раз хватило и одного падения – с размаху, с высоты собственного роста. А что вы хотели? В удар я вложился как следует, совершенно не ожидая, что в момент соприкосновения ботинка с невидимой стенкой оная вдруг растворится. Исчезнет, распадется, аннигилирует – какая разница, как назвать? Главное, что в полном соответствии с законами физики я потерял равновесие и плашмя приложился спиной о землю. На такие воздействия пленочный скафандр рассчитан не был, воздух из легких выбило, и теперь я силился вдохнуть, одновременно морщась от боли. Ч-черт, страшно представить, что было бы, окажись подо мной не топкая болотная почва, а пенобетонное покрытие, например. И так на рыбину смахиваю – рот раззявлен, глаза по полтиннику – а тогда бы вообще, наверное, помер… хотя, лучше бы помер! Кхе, кхе и еще раз кхе!!! С огромным трудом перевернувшись на бок, я зашелся в кашле, совершенно не обратив внимания на возникшую рядом тень. — Оклемался?.. Перехватив обеспокоенный взгляд Денисова, я отмахнулся – дескать, отвали! – и чуть ли не выхаркнув легкие, наконец, сумел хватануть достаточное количество воздуха. Растянулся на земле, блаженно закатив глаза – вроде полегчало. — Паша, ты в порядке? Да в порядке я, в порядке. Отвяжись только!.. «Управляющий кластер активирован, статус подтвержден» — Ч-чего?! Кха!.. — Гаранин, ты меня вообще воспринимаешь? — Олег, это… т-ты… сейчас… сказал?.. — Что именно? — Про кластер… — Нет. – Егерь одарил меня очередным оценивающим взглядом и подозрительно прищурился: – У тебя галлюцинации? Вот ведь… нехороший человек! В голове щелкнуло, как будто переключатель кто-то повернул, и разрозненные факты сложились в стройную картину. — Ты знал. — О чем? – удивился Денисов. Да все о том же, комедиант хренов! Впрочем, ладно, нет никакого желания конфликтовать. Хотя осадок остался, да. Проигнорировав двуличного соратника, я, не обращая внимания на капающую с перчатки жидкую грязь, откинул забрало и с силой провел ладонью по лицу. Вот ведь хитрая рожа! Провокатор доморощенный. — Денисов, не держи меня за идиота. Ты с самого начала знал, что делаешь. Только не предупредил никого. И особенно меня. — Так было надо, Паша, – не стал отпираться Егерь. – Если хочешь, могу извиниться. — Да пошел ты со своими извинениями!.. Петрович, тьфу!!! — Он тоже извиняется. — Да я уж понял. – Оттолкнув от лица кошачью морду – блин, слюнявый, что твой французский бульдог! – я с некоторым трудом принял сидячее положение. – Раз уж использовал меня втемную, то давай колись. — Я бы тоже не отказался послушать, – весьма кстати вмешался дражайший шеф. – Паша, посмотри на меня. Я нехотя перевел взгляд на патрона, выдержал недолгую игру в гляделки и снова переключился на Егеря. Пьер, по каким-то одному ему ведомым признакам удостоверившись, что я в норме, тоже выжидающе уставился на Олега. Один Тарасов видимого любопытства не проявлял – стоял рядом со странно напряженной Галей и легонько поглаживал ее по руке, прямо как она сама меня совсем недавно. — Я знал способ еще на борту, когда только зашла речь о полете на Находку. «Внутренний искин» не только выявил потенциальный управляющий кластер, но и примерно объяснил, как его пробудить, – пояснил Денисов. Пристальные взгляды его совершенно не трогали – можно сказать, сама невозмутимость. Настолько уверен в собственной правоте? Очень может быть. – Вам я тоже сказал правду, просто не всю. Нужно было присмотреться и определиться с кандидатом в… даже не знаю, как обозвать. Инициатор? Проводник? Короче, человек, на которого замыкаются эмоциональные сферы. Он как бы накапливает и усиливает эмоции, а потом выплескивает… Ч-черт, косноязычен я сегодня. — Продолжайте, Олег, – подбодрил Пьер. – Пока что мы в состоянии следить за вашей мыслью. — Спасибо. Я хочу сказать, что все мы пятеро – именно кластер, но звеном, непосредственно воздействующим на управляемый объект, может быть только один из нас. Без него кластер не активируется. — Почему я, изверг?! — И что ты хочешь услышать? Что самый красивый? Или самый умный? – Денисов ухмыльнулся и безжалостно меня припечатал: – Все предельно просто. У тебя наиболее яркая эмоциональная сфера. Слегка задавленная, не спорю. Плюс твоя психотравма и, как следствие, любопытный эмоциональный маятник. — Все ясно. Я псих, поэтому подхожу лучше других. — Нет, Паша. Ты не псих. Еще раз, медленно: у тебя более мощный эмоциональный фон. Настолько мощный, что даже Петрович чувствует без коннектора. Не знаю, почему. Подозреваю, что из-за твоего образа жизни. Ты ведь до недавнего времени особо самоконтролем не увлекался? Жил в полном согласии с самим собой и окружающим миром… — Так и скажи – овощем был. Фиг ли меня жалеть… — Не суть. Короче, сначала я всерьез рассматривал в качестве кандидата Галину. Но у нее после нескольких тяжелых стрессов наблюдается эмоциональная заторможенность, я до сих пор ее растормошить не могу. Это следствие… ладно, не важно. Угу, заторможенность. Есть такое дело, даже я заметил. И Тарасов тоже – самый деликатный из нас оказался, сообразил девушку поддержать в трудную минуту. Хотя, по сути, больше и некому – Пьер тот еще сухарь, Олег делом занят, а я и вовсе подопытный кролик. — В общем, ты, Паша, оказался идеальным кандидатом. К тому же ты подвергся воздействию системы контроля на Нереиде, и в твоем организме к тому времени уже произошла частичная перенастройка энергетической оболочки. Так что моему «внутреннему искину» удалось запустить еще одну коррекцию. Не переживай, в такой ситуации ты вел себя достаточно адекватно. А потом ты начал… это самое… впитывать. И кончилось все ожидаемым выплеском, удачно усугубленным твоим приступом. Еще вопросы есть? Я медленно помотал головой, поднимаясь с земли – вопросы-то есть, да только совсем не время их озвучивать. А ведь это подстава, Олежек. Самая настоящая. И как теперь тебе доверять?.. Ладно, замнем для ясности. — Ч-черт, изгваздался весь. Полотенце есть у кого-нибудь? Или хотя бы платок носовой? Я вопросительно уставился на дражайшего шефа как наиболее в этом вопросе перспективного, но тот виновато пожал плечами: — Паш, я же не в смокинге, в конце-то концов… — Держи, бедолага! – протянул мне Денисов медпакет. – Надеюсь, самому не пригодится. Ага, а глазки-то отвел! Стыдно ему, однозначно. И это обнадеживает. С показной раздраженностью разодрав упаковку, я извлек на свет божий пару больших салфеток, пропитанных дезинфицирующим раствором – бинтов в полевых комплектах уже давно не водилось, но в протирочном материале нужда осталась – сунул нашлепку-пластырь в карман и принялся приводить себя в относительный порядок, начав с лица. Кожу слегка щипало, но я на это внимания не обратил – так и должно быть. Зато хоть на человека похож стал. Забрало еще почистить, и хорош. С комбезом заморачиваться смысла нет – сейчас немного обсохнет, и грязь сама отлетит. Синтетика, что вы хотите. — Павел, готов? – дождавшись, когда я покончу с гигиеническими процедурами, спросил Пьер. Н-да, теряю хватку. Только сейчас заметил, как он возбужден. Нет, со стороны он все такой же хладнокровный контрабандист, сдержанный и циничный. Но меня не обманешь. Зря, что ли, я столько времени на борту провел? Хватило, чтобы уловить нюансы поведения дражайшего шефа. Спокоен-то он спокоен, а губы еле заметно подрагивают. И глаза самую чуточку прищурены. И левая ладонь то и дело в кулак сжимается – это он так пытается оставшуюся на фрегате трость мять. Первейший признак душевного раздрая, между прочим. Ладно, не дело патрона мучить… Приняв это судьбоносное решение, я, наконец, снова обрел способность логически мыслить, а вместе с ней вернулось и любопытство. А посему я принялся вертеть головой, обозревая окрестности. Надо сказать, местность после исчезновения силового купола изменилась разительно – если за спиной у меня все осталось по-прежнему – невысокие заросли и лес вдалеке, – то впереди метров на двести тянулась этакая полоса отчуждения, сразу за которой начиналась уже знакомая камышовая крепь, из которой торчал исполинский серый горб, испещренный черными кляксами. Неужто База? Похоже, очень похоже. Здоровая какая! Понятно, почему мы больше километра не дошли до нужного места – оно всего лишь точка на карте, аккурат в самом центре древнего объекта. Насчет клякс я, кстати, погорячился – это скорее глазки́ как на картошке, хотя издали выглядят как заполненные абсолютной тьмой провалы. Как будто свет эти пятна поглощали на манер черных дыр. Занятный эффект. Загадочная «скала» возвышалась метров на сорок, и стены примерно до середины были увиты буро-зеленым плющом. Или мхом – не суть важно. Главное, смотрелось все это богатство весьма… величественно, что ли. Буквально давило на психику, хоть особо масштабами и не поражало – в человеческих мирах и куда более циклопические сооружения имелись. Да любой, самый банальный небоскреб в первом попавшемся мегаполисе сто очков вперед осколку древнего мира даст, а вот поди ж ты! Помимо воли сглотнув, я переключился на Денисова: — Олег, как дальше пойдем? — Как шли, Паша, как шли. Петрович, патруль! Кот уговаривать себя не заставил – явно обрадовавшись отсутствию, пусть и временному, препятствий, огромными скачками понесся по «полосе отчуждения», не особо заморачиваясь скрытностью. Впрочем, судя по спокойствию его партнера, опасность нам не грозила, и мы потянулись следом, отстав от Егеря на положенные десять метров. Петрович очень быстро пересек открытое пространство, нырнул в заросли, мимоходом сменив колер, чему я уже и не удивился даже, и резко снизил скорость. Видимо, заросли все-таки мешали. Через некоторое время мы тоже достигли зеленой стены, и здесь Егерь впервые замешкался. — Олег, что случилось? — Ничего особенного, Пьер, – отмахнулся Денисов. – Просто тут все… изменилось, скажем так. В первый раз легче было. Галь, помнишь просеки? И зверушек забавных? Галь?! — Олег, не ори. Не видишь, худо ей? — Саныч, давно это с ней началось? — У купола, когда Пашка с катушек съехал. — Ч-черт! Знакомые симптомы. Саныч, не отпускай ее, хорошо? — Будь спок. Главное, сам не заплутай. – Тарасов озабоченно покачал головой, придерживая подозрительно тихую девушку за талию. – И вообще, ты уверен, что ее нужно туда тащить? — Однозначно. Надо же ее долечить. Мы с майором озадаченно переглянулись, и я повертел пальцем у виска. Дражайший шеф со свойственной ему деликатностью промолчал – судя по всему, возбуждение уже схлынуло, остался лишь контролируемый азарт. Силен мужик, что ни говори. Я так не могу. — Чего зыркаете? Говорю, долечить ее нужно. Наши мозгоправы не справились до конца, к сожалению, – пояснил Денисов. – Пока в относительно нормальных условиях жили, проблем не было. А как вы появились, так опять началось. — Стресс у нее тяжелейший был, – добавил он уже для меня. – Задействую ресурсы системы контроля, для нее такая коррекция – пара пустяков. — А меня она сможет, хм, подкорректировать? — Сам спросишь, – отрезал Егерь. – И от чего тебя лечить-то? Ты ж не псих, а к стрессам у тебя устойчивость выработалась. Ну-ну. Твоим бы хлебалом, да медка. Вот Пьер с Гюнтером с тобой бы однозначно поспорили, это ты не в курсе моего позора в застенках кровавой гэбни, тьфу, подвалах триады. С другой стороны, я и вправду тогда очень быстро оклемался. Не знаю, короче. Но и ты загнул. Еще скажи, что я абсолютно нормален. А я-то, наивный, думал, что один такой неадекватный. Оказывается, у меня конкурентка – весьма, надо признать, симпатичная – имеется. — Ладно, пойдемте, – прервал Денисов несколько затянувшееся молчание. – Петрович уже почти до стены добрался. Говорит, все в порядке. Судя по картинке, так оно и есть. Саныч, Гальку не отпускай. Сложив ставший ненужным щуп, Олег решительно шагнул к камышам. Правда, вломиться в зеленую стену на манер Петровича у него не получилось – габариты не позволили. Зато он весьма профессионально принялся подрубать камыши, ловко орудуя мачете. Оставшиеся бустылы пришлось притаптывать, но дело все же сдвинулось с мертвой точки. — Паш, чего стоишь, помогай! — А у меня мачете нет, – вполне логично возразил я. – Руби давай. Подменю лучше чуть позже. — Ну-ну, – не очень-то и поверил посулу Егерь, но работу прерывать не стал. Впрочем, я тоже не бездельничал – шел вторым и утрамбовывал свежепрорубленную дорожку, облегчая путь Тарасову с Галей. Пьер добровольно заменил майора в арьергарде и замыкал нашу крохотную колонну. Так, ни шатко ни валко, мы и двигались к цели, правда, темп очень заметно снизился, и на последний отрезок потратили почти полчаса. Хорошо хоть срубленный и примятый камыш образовывал своеобразную гать, и ноги не вязли в грязи. Даже почти и не вывозились в ней, так, по колено. Для ботинок и комбезов это далеко не смертельно, главное, что в герметичный стык обуви и штанин вода не просочилась, которой тут в чистом виде почти и не было. В общем, до очередной «полосы отчуждения», на этот раз совсем узкой, добрались без приключений, Денисова даже подменять не пришлось, как я и рассчитывал. Петрович уже поджидал нас, устроившись на неровности стены на высоте человеческого роста. Наше появление он прокомментировал противным мявом – Олег даже кулак ему показал, но переводить кошачий комментарий не стал – видать, слишком тот был ехидным. Это он правильно, каким бы противоударным не был «настоящий охотничий кот» против пистолетного унитара ему не сдюжить. А у меня давно уже руки чешутся, между прочим. — Что дальше? – поинтересовался последним вывалившийся из «просеки» дражайший шеф. — Пойдем искать вход, – уверенно отозвался Денисов, заученным движением вложив мачете в ножны. – Немного не угадали, левее вышли. — Думаете, Олег? — Уверен. Я достаточно хорошо помню местность. Тут, конечно, заросло все порядочно, но в основном совпадают приметы. Есть неподалеку местный, э-э-э, грузовой шлюз. — Будем надеяться. — Ага, – легко согласился Егерь. – Сам не хочу через крышу лезть. Вдоль неровной стены, обросшей вовсе даже не мхом, а своеобразной губкой, шла самая натуральная отмостка в метр шириной, шагалось по которой куда проще, чем по чавкающей грязи. Так что возражать против новой прогулки никто и не подумал. А я так еще и головой во все стороны вертеть успевал – любопытно же. Удобная дорожка через несколько минут вывела к здоровенному провалу в скальном монолите. Не соврал Олег – натуральный грузовой шлюз с аркой, несколько выбивавшейся из общего стиля «под камень». В глубине провала, фигурально выражаясь, клубилась тьма – живая и осязаемая. Даже непоседливый Петрович не рискнул сунуться под свод в одиночестве – дождался напарника и шагнул следом за ним, держась как можно ближе к его ногам. А вот на Денисова темень не произвела ни малейшего впечатления и даже расступилась, поддавшись напору Егеря. Немного потоптавшись у входа – все же Олег исчез из вида очень быстро, как будто действительно нырнул в некую непроницаемую субстанцию – я набрался решимости (тут свою роль сыграло и раздраженное шипение Тарасова) и вошел в… ну, пусть будет шлюз. Согласимся с коллегой, умудренным опытом. Опасения мои оказались совершенно беспочвенными – я продавил телом очень слабое силовое поле, фактически не пропускавшее только волны оптического диапазона, и оказался в довольно светлом широком коридоре. Свет сюда проникал сквозь неправильной формы окна, разбросанные в шахматном порядке по потолку. Хотя скорее светильники, если судить по толщине камня над головой. Я уже привычно принялся, что называется, торговать лицом, первым делом наткнувшись на насмешливый взгляд Денисова, но никак на него не отреагировав. Пусть его лыбится. Тут много всего куда более интересного. Да вот хотя бы стены взять – весьма любопытная отделка: тщательно пригнанные асимметричные каменные пластины с вкраплениями черного хитина тут и там. То, что это не пластик и не дерево, я понял сразу – очень уж похоже на панцири лангустов. А уж в этих деликатесных тварях я когда-то знал толк. Хаотично разбросанные украшения при более пристальном рассмотрении складывались в абстрактный узор без особой смысловой нагрузки. Впрочем, о чем это я? В абстракции, и чтобы смысловая нагрузка? Эстет хренов. Дальний торец коридора был перекрыт точно таким же пологом, а вот за ним открылся обширнейший зал размером с теннисный корт. Это выяснилось, когда наша группа собралась в проходе в полном составе и плотной кучкой побрела вглубь базы. Помещение было буквально набито готовыми экспонатами для выставки художников-авангардистов – загадочными объектами, в которых причудливо сплетались камень, хитин и тускло отблескивающий металл. — Ангар атмосферной техники, – пояснил Денисов, видя наше недоумение. – Смотрите и запоминайте – это типичнейшие для Первых технологии. Все их механизмы примерно так и выглядят. Кроме тех, что выведены из строя – там металла нет. Зато наверняка найдете рыхлую бурую пыль. Это оксид железа, то бишь банальная ржавчина. Вон, Саныч со мной согласен. Он уже что-то такое видел. — Ага. На Ахероне, – глядя на нас с Пьером, отозвался Тарасов. – Только пылищу и нашли. Как же, помню. Бравый майор уже об этом рассказывал. Но, признаюсь, меня, как человека, от техники достаточно далекого, причудливые глыбы не заинтересовали вовсе. Гораздо занятнее оказались идеально круглые черные кляксы в потолке диаметром метров в двадцать каждая. Числом пять, если это имеет какое-то значение. Не хилый такой контраст получался с прозрачными сотами из скругленных шестиугольных ячеек с узенькими каменными перемычками, из которых оный потолок в основном и состоял. Похоже, стартовые люки. Правда, никто с сегментными крышками тут не заморачивался, неведомые строители ограничились силовыми полями. — А тут практически ничего не изменилось, – задумчиво произнес Денисов, что-то высматривая на борту ближайшего аппарата. – Технику система контроля реанимировать даже не пыталась. Так и зарастают глайдеры потихоньку. Ага, тут он прав – толстая губка, нечто вроде коврового покрытия, порядочно облепила борта аппаратов. И разрывов я нигде при всем старании не обнаружил. — Может, дальше пойдем? Не знаю, как остальным, а мне в ангаре стало откровенно скучно. На что тут смотреть? Техника как техника, с точки зрения профана, что наш навороченный глайдер, что любая из этих экзотических глыб одного поля ягоды – все равно ничего не понятно. Летает, и ладно. — Пойдемте, – не стал спорить Денисов. – Тут неподалеку лифт, на минус первом уровне тоже кое-что интересное есть. — Интересное – это еще такие же глыбы? — Нет, там лаборатория клонирования. А что? Ты разочарован? — Олег, мне что летающие хреновины, что чаны со всякой гадостью – одинаково фиолетово. — А что бы ты тогда хотел посмотреть? — В идеале – жилые помещения. Я же, как-никак, ксенопсихолог. Может, психологический портрет этих инопланетян составить получится. — Не знаю, я в прошлый раз дальше лаборатории не ушел, – покачал головой Егерь. – И этого с лихвой хватило. Так что тут я тебе не помощник. Попробуй систему контроля попроси. — Рад бы, да не представляю как. — Мне бы тоже было интересно, – поддержал меня Пьер. – Что ваш «внутренний искин» по этому поводу говорит? — Ничего. Нет, правда. Ага, так мы тебе и поверили. Осадочек-то остался, да. — Я думаю, нас все еще проверяют, – поделился соображениями Тарасов, так и остававшийся нянькой при Гале. – Так что стоять на месте и глазеть на здешние чудеса смысла нет. Олежек, веди. — Как скажете. Петрович, иди к Гале. Быстро! – пресек Денисов возможный недовольный мяв. – Нечего тут шариться, чай, не на прогулке. Егерь уверенно направился по довольно широкому проходу к дальней стене зала, и мы в прежнем порядке двинулись следом, сопровождаемые шорохами разной громкости и тональности: губка под ногами отзывалась на каждый наш шаг. Видать, не приспособлена к перемещению существ с такой массой, или разрослась без меры – вон, отпечатки подошв какие четкие. Правда, потихоньку сглаживаются, и в итоге остаются еле заметные оплывшие углубления, прямо как в сухом песке. Или в давешнем болоте, разве что ноги так не вязнут, а пружинит почти также. Да, и не чавкает. Что больше всего напрягает, так это полное отсутствие каких-либо посторонних звуков: никаких лязгов, низкого гула, даже вентиляцию не слышно. Скрип под ногами да дыхание. И стук сердца. Вроде и нет никакой опасности, а все равно жутковато от осознания присутствия чужого разума. И мало того что чужого, так еще и искусственного. Если бы не Денисов, я бы сюда ни за какие коврижки не сунулся. Правда, его непоколебимая уверенность несколько обнадеживает. Пожалуй, в этом вопросе ему все-таки можно верить. Опыт, как говорится, не пропьешь. При всей кажущейся обширности, ангар кончился как-то неожиданно – нагромождение безжизненных летательных аппаратов расступилось, и над головами нависла чуть покатая стена, в которой незамедлительно обнаружился очередной проход. Коридор от грузового шлюза отличался, и сильно: такое ощущение, что ход наскоро проплавили в каменном монолите, не заморачиваясь украшательством. Под ногами вездесущая губка, на стенах в шахматном порядке два ряда флуоресцентных панелей, а сам тоннель яйцеобразного сечения – над головой арка гораздо меньшего радиуса. Типичнейший технологический коридор, я бы сказал. Сугубо утилитарного назначения. Сначала он плавно забирал вправо, затем повернул резче – видимо, огибая какую-то обширную каверну, и где-то метров через сто вывел нас в округлый зал-перекресток. Почему перекресток? Все просто: в него выходило еще четыре тоннеля, а в самом центре красовалась нехилого диаметра дыра – однозначно шахта местного лифта. Похоже, именно сюда Денисов и направлялся. — Пришли, коллеги. — Олег, вы уверены? — Абсолютно. Это грузовая платформа, только она внизу. Похоже, с тех самых пор, как мы с Галей здесь гостили. — Попробуем на веревках спуститься? — К чему такие сложности, Пьер? – Денисов остановился у самого края провала и задумчиво посмотрел вниз. – Тут метров пятнадцать, не больше. — Предлагаешь прыгать? – съехидничал Тарасов. — Только после тебя, Саныч, – не остался в долгу Егерь. – Нет, конечно. Надо лифт вызвать. Паш? — Чего? — Давай. Ты у нас этот, как его… инициатор. Вот и инициируй. Я собрался было ответить в стиле «сам дурак», но, ощутив на спине и затылке ожидающие взгляды, резко передумал. Не поймут коллеги, если, как выражается дражайший шеф, юродствовать начну. Похоже, они и впрямь уверовали в мои способности. Весьма сомнительные, между прочим. Да и с какой стороны вообще подступиться-то?! Нашли, блин, крайнего! Вот прямо сейчас я захотел, и все само собой получилось. Ага, щаз! А долбаный искин наверняка за мной наблюдает и эмоции препарирует, гнида! Платформа, м-мать, а ну поднялась!!! — Ты смотри, сработало… – недоверчиво хмыкнул Егерь, по-прежнему торчавший на краю дыры. — А?! — Паша, да ты гигант мысли! Реально сработало! Я машинально шагнул к шахте, намереваясь удостовериться в правдивости Олеговых слов, но не успел – совершенно беззвучно вынырнувшая из глубины провала круглая площадка практически наглухо закупорила отверстие в перекрытии, оставив лишь кольцевой зазор в пару сантиметров, и застыла на одном уровне с полом. Я все же подошел к платформе и аккуратно на нее наступил, но, вопреки ожиданиям, она оказалась объектом сугубо материальным, а вовсе не зрительной галлюцинацией. Признаться, я был удивлен не меньше Денисова. Нехитрый метод, но, получается, весьма действенный. А всего-то и нужно было вызвать всплеск эмоций. В моем случае – агрессии. Я довольно хорошо запомнил ощущения, что возникли перед самым моим взрывом у силового пузыря, так что сейчас воспроизвести их удалось достаточно легко, разве что эмоциональная вспышка была не столь яркой. Видимо, для разных механизмов достаточно разного, э-э-э, накала страстей. Занятно. Не дожидаясь отдельного приглашения, я уже без опаски забрался на платформу и вопросительно глянул на коллег: — Вы со мной или здесь подождете? Первым, как ни странно, моему примеру последовал Петрович – вальяжно прошествовал ко мне, с разгону теранулся о ноги и уселся рядышком, обмотавшись хвостом. Следом подоспел дражайший шеф, и лишь затем пожаловали Олег с Тарасовым, бережно поддерживавшие под локотки безучастную ко всему Галю. Так-с, вроде все в сборе. Что, опять взъяриться нужно? А может, попробуем чуть вежливее? Да вот так хотя бы: «Многоуважаемая платформа, не будете ли вы так любезны опуститься на следующий уровень?» Нет? А если волшебное слово? Ну, пожа-а-алуйста!.. Площадка вдруг ушла из-под ног, совсем как вагончик на американских горках, и желудок подпрыгнул к самому горлу. Хорошо хоть не проблевался – сказались тренировки и благоприобретенный опыт. А вот Галина хватанула воздуха, а потом часто задышала, чуть согнувшись – видимо, хуже ей пришлось. Ничего удивительного – платформа плавно, но довольно быстро спускалась, буквально за секунду вырвавшись из шахты, которая в глубину оказалась чуть больше двух метров. Потом стены разошлись, превратившись в потолок не менее огромного, чем давешний ангар, зала. Правда, и не такого высокого – от пола до потолка хорошо, если метров десять наберется. Освещение, чуть более тусклое, чем на первом уровне, тем не менее, позволяло различить бесконечные ряды… колб? …пузырей? …банок? Одним словом, нечто цилиндрическое, растущее из пола, покрытого вездесущей губкой. И устройство любопытное – серый монолит, без видимой границы переходящий в прозрачный стеклоподобный материал, образующий своеобразную «мензурку», вверху снова сменяющийся камнем. Плюс хитросплетение хитиновых трубок, живо напомнивших картинку из учебника анатомии, той самой, что изображала кровеносную систему человека. Что там Денисов говорил? Лаборатория по клонированию? Получается, это инкубаторы, или, скорее, искусственные утробы. И околоплодные воды в пробирках бурлят, омывая плохо различимые сгустки чего-то на вид мерзостного. Желудок предпринял повторную – весьма слабую – попытку взбунтоваться, но я быстро справился с порывом. И не такое видел. Правда, теперь горячо мечтаю от этих воспоминаний избавиться… Платформа мягко коснулась пола, и реактивный Петрович, не дожидаясь команды, соскочил с чуть возвышавшейся площадки, сразу же угодив в гостеприимные объятия губки. Фыркнул недовольно и побрел к ближайшей колбе, высоко задирая ноги – получилось забавно, совсем как по луже. — Похоже, прибыли… – буркнул я себе под нос, не ожидая, в общем-то, ответа. «Управляющий кластер, статус подтвержден» — А?! – заозирался я, сразу же наткнувшись на недоумевающие взгляды. — Паш, ты чего? — Олег, ты это слышал? — Что «это»? — Голос. — Ну вот, и этот туда же, – ухмыльнулся Тарасов, но как-то невесело. — И что же он тебе сказал? – не повелся на провокацию Денисов. — Дословно – «управляющий кластер, статус подтвержден». Интересно, что бы это значило? — По-моему, ясно, как день. Мы прошли провер… – Егерь застыл, прервавшись на полуслове, и после довольно продолжительной паузы продолжил: – …ку. Поздравляю, коллеги. Система контроля вышла на контакт. Нас приглашают побеседовать в более удобное для этого место. Прошу за мной. Возражать, понятно, никто не стал, и Олег повел всю честную компанию куда-то вглубь зала. Видимо, маршрут был ему прекрасно знаком, а вот я не переставал вертеть головой – сказался благополучно вбитый в академии рефлекс: всегда запоминай дорогу. Дипломату без этого никуда. Вот я и запоминал. Прямо от платформы лифта начинался довольно широкий проход – этакая центральная улица – с завидной регулярностью пересекавшийся с переулками – более узкими коридорчиками, рассчитанными, пожалуй, лишь на одностороннее движение. Улицы и переулки ограничивали местные «кварталы» – скопления колб самых разных размеров – от внушительных заваленных набок «цистерн» до более скромных «мензурок», наполненных похожей на тину бурдой. В толще вязкой гадости проступали очертания зародышей, но куда больше меня поразили колбы с заспиртованными экспонатами: более-менее привычного вида зверушками, в которых угадывались типичные представители кошачьих, крупного рогатого скота и даже мелких земноводных – лягушек то бишь. Несколько минут шли, никуда не сворачивая, причем я непрестанно глазел по сторонам, машинально записывая маршрут на подкорку. То и дело приходилось преодолевать омерзение, сопровождаемое легкой тошнотой, но любопытство, которое не порок, оказывалось сильнее физиологии, и взгляд помимо воли возвращался к очередной «утробе». Патрон от меня не отставал, разве что не позволял эмоциям так отчетливо отпечатываться на лице, а вот остальные члены нашей маленькой экспедиции, такое впечатление, к окружающим чудесам относились с полным равнодушием, вроде как к мебели. С Денисовым-то понятно, он тут уже был, да и с Галей тоже – не в себе она. А вот реакция Тарасова лично для меня стала загадкой. Впрочем, пусть их. Главное, Петрович меня поддержал – носился кругами, успевая понюхать каждую встречную колбу, но осторожности, тем не менее, не терял. Великое дело выучка. Пройдя почти половину зала, мы оказались в небольшом ответвлении от основного помещения – весьма, надо признать, уютном тупичке с относительно низким потолком и украшенными абстрактным орнаментом стенами. Здесь имелась кое-какая мебель – хитиновые конструкции у стены походили на письменные столы в самобытном дизайнерском стиле. Вдоль противоположной стены – ряд пустых колб, по размерам подходящих для человека. При виде их Денисов загадочно ухмыльнулся и поджал губы, а Галя вздрогнула. — Давненько я тут не был, – хмыкнул Егерь, лениво пнув ближайший хитиновый пуфик с губчатой подушкой, каковых в закутке имелось с избытком. – Должен признаться, с этим местом у нас с Галиной Юрьевной связаны не самые приятные воспоминания. В общем, устраивайтесь, коллеги, а я пока кое-какие формальности улажу. Скинув перчатки, Олег отошел к ближайшему столу, застыл на мгновение, приложив ладони к матово-черной поверхности на столешнице, а потом забарабанил по ней пальцами, как по банальной сенсорной клавиатуре. Местный монитор, больше похожий на плоский вырост, ожил – по экрану поползли ни на что не похожие иероглифы. Однако Денисов каким-то загадочным образом умудрялся в них ориентироваться – уж больно целенаправленно он стучал по, хм, клавишам. Я попытался сосредоточиться на изображении, откладывая в памяти хотя бы общий стиль, но не преуспел – сознание вдруг на секунду померкло, и уже в следующий миг я очнулся в… просторной светлой комнате овального сечения. Этакий сплюснутый эллипс с закругленными стенами и чуть более плоскими полом и потолком. Забавный дизайн, такое ощущение, что оказался в мыльном пузыре, придавленном сверху и снизу. Из украшательств – уже знакомые хитиновые нашлепки на потолке, как раз-таки и служившие источниками света – ровного и приятного для глаз. Да, лучше и не скажешь – все вокруг было именно что приятным. Мягкий пуфик под пятой точкой, изящные стеллажи из блестящих металлических стержней толщиной с мизинец вдоль стен, матовые полки, заставленные какими-то безделушками – судя по виду, либо детские игрушки, либо статуэтки, – все выдавало работу талантливого дизайнера, тонко чувствующего нюансы. Интерьер не портили даже друзья-коллеги, устроившиеся на таких же пуфиках поблизости, хоть наши комбезы и прочая снаряга смотрелись в здешней обстановке несколько чужеродно. Но при этом – вот парадокс! – вполне естественно. У стены прямо напротив – стол с большим монитором, как бы не тот самый, что Олег недавно мучил, и растущее из пола роскошное кресло в виде половинки яйца. В нем со всеми удобствами разместился дражайший шеф, что меня ничуть не удивило. Эту эмоцию я приберег для самого главного сюрприза, который обнаружился буквально сразу же, стоило лишь перевести взгляд на возвышение в самом центре комнаты, смахивавшее на подиум и устланное губкой. Похоже, кровать. А толстенный – чуть ли не полметра – пружинящий слой не иначе матрас. Но это, опять же, мелочи. Едва скользнув по уже привычным вещам, глаз зацепился за размытую фигуру, восседающую аккурат в центре ложа. Я даже моргнул пару раз в надежде привести плывущее и раздваивающееся изображение в норму, потом в голове щелкнуло, и таинственная фигура обрела четкость. Хорошо, что я со слов Денисова примерно представлял, с чем придется столкнуться, поэтому удивился, скажем так, не сильно. Подумаешь, эльф. Сидит по-турецки, но все равно понятно, что худющий и долговязый, метра под два будет, однозначно. Лицо изящных очертаний, странно неподвижное. Тонкая полоска губ, колючий и одновременно безразличный взгляд, длинные, чуть ли не до, хм, седалища, прямые фиолетовые волосы – типичный представитель народа длинноухих, да. Впрочем, насчет ушей я переборщил – вполне нормальные, не заостренные. Странная одежда – кольчужный комбинезон в облипку. Весь затянут, даже на ногах кольчужные носки. Разве что лицо и кисти открыты, а так весь с вороненым отливом, переливается при малейшем движении. И, должен признать, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что комбез вовсе не кольчужный, просто материал с оригинальным орнаментом. В общем, никакого сравнения с моими друзьями Тау или потомками амфибий Л’Хеу. Повторюсь – приятный во всех отношениях тип, как и вся эта комнатушка. — Управляющий кластер получил достаточно информации для первичного анализа? – совершенно бесстрастно на чистейшем русском поинтересовался «эльф». И едва заметно кивнул Денисову: – Здравствуй, альфа-разумный. Я вижу, твоя самка нуждается в срочной помощи? — Есть немного, – не стал отрицать Егерь. – Не забыл меня, значит… — Вопрос некорректен. — Это не вопрос, это констатация факта. Можешь Гале помочь? — Уровень доступа управляющего кластера достаточен для инициализации процесса коррекции, – бесстрастно отозвался «эльф». — И какой же у нас, простите, уровень доступа? – неожиданно встрял в беседу Пьер. Впрочем, Денисов не возражал, и я, порывшись в памяти, вспомнил причину – в виртуальности, сгенерированной искином, время теклокуда быстрее, чем в реале. Опять же, со слов Олега. Так что можно поспешать не спеша. — Третий. — Кхм… Понятно. А сколько их всего, разрешите поинтересоваться? — Известных системе контроля – пять. Альфа-разумного интересует полный перечень? — Хм, пожалуй, – покосившись на Денисова, подтвердил патрон. — Первый уровень – все представители цивилизации моих создателей, которых альфа-разумный знает как Первых. Второй уровень – рядовой персонал Базы. Третий уровень – ячейки управляющего кластера. — А те, что выше? — Четвертый уровень доступа имеет Регулятор. — Благодарю, – склонил голову Пьер. – Но вы сказали – пять. — Системе контроля не известны особи, наделенные полномочиями пятого уровня. Система контроля сможет определить такового субъекта по совокупности признаков. — А, хм?.. — Закрытая информация. Уровень доступа недостаточен. Вот и поговорили. Мне, конечно, очень жаль, патрон, но не вам тягаться с инопланетным искусственным интеллектом. Да и не мне. Тут целой толпы программистов и специалистов по машинной логике маловато будет. Некоторое время в помещении царила тишина – «эльф» молчал, глядя то на дражайшего шефа, то на подозрительно застывшего Денисова, ну, и я помалкивал – не след поперед батьки. А Тарасову, такое ощущение, вообще все пофиг. — Привет, Властелин Виртуальности, – ожила вдруг Галина. Я, к стыду своему, ее метаморфозу позорно прошляпил, да и немудрено – слишком уж внезапно это произошло. Ладно, спишем на стресс. – А где Повелевающая Жизнью? — Управляющий кластер сформирован. Статус – расширенные полномочия. Допуск третьего уровня активирован, – совершенно невпопад выдал в ответ «эльф». А до этого что, получается, не было у нас допуска? Искин просто прикалывался? Хотя о чем это я? Он же ясно сказал – у каждой ячейки третий уровень. А у кластера в целом, выходит, возможностей еще больше? Занятно… Галя, немного уязвленная подобным небрежением, сузила глаза, намереваясь высказать хамоватому компьютеру свое «фи», но не успела – тот вовремя вернулся к теме: — Ячейка желает дальше контактировать с аватаром Повелевающей Жизнью? — Да… то есть нет, просто хочу ее увидеть, – смешалась девушка. — Приказ принят. «Эльф» подернулся дымкой помех, расплылся, а потом от его фигуры отделилась еще одна, куда более, на мой взгляд, приятная – не такая долговязая, к тому же оснащенная полным набором всех положенных девичьих округлостей. Да и цвет волос – такой же ниспадающей до пояса волны – привычный – светло-русый. Лицо, правда, красотой не поражало из-за излишней тонкости черт и холодного взгляда. А вот голос оказался… волнующим, что ли: — Система контроля приветствует ячейку Галина. — Ой… — Галька, чего тушуешься?! – улыбнулся Денисов, до того с интересом наблюдавший за «эльфом». – Сама хотела со старой знакомой пообщаться. — Как-то это все… неожиданно… – пробормотала Галя, потупив глазки. – Я уже почти все забыла, а тут снова нахлынуло… — Коррекция прошла успешно, – ввернула «эльфийка». – Ячейка Галина в норме. Функциональная готовность – девяносто девять процентов. — Это она о чем вообще? – подозрительно прищурился Тарасов. – Галь, у тебя ноготь сломан, что ли? — Сан Саныч, отцепитесь, пожалуйста. — Да ладно, ладно, – пошел на попятный майор. И сразу же пристал к искину: – Это что же получается, ты наши приказы выполняешь? — Ответ положительный, – пропела «эльфийка», а «эльф» вдруг распался на пиксели, ворох разноцветных точек закрутился минисмерчем и втянулся в тело Повелевающей Жизнью. – Ячейка Тарасов – доступ третьего уровня. Управляющий кластер – расширенный доступ. Желание кластера учтено. Ха, вот это номер! Он даже наши невысказанные желания исполняет! Главное, чтобы большинство хотело одного и того же. Понятно, почему мужик с фиолетовыми патлами исчез – для четырех из пяти, хм, ячеек девица приятней во всех отношениях. Да тут, если вдуматься, открываются весьма радужные перспективы. Нужно только расставить все точки над «ё», чтобы не остаться у разбитого корыта – компы, они такие. Вот и пригодился богатый опыт общения с Попрыгунчиком. — Э-э-э, мадам… то есть мадемуазель… — Повелевающая Жизнью не состояла в брачных отношениях и не имела потомства. Ячейка Гаранин может использовать обращение «мадемуазель». — Спасибо, – кивнул я. Занудный здесь искин, однако. – Могу я задать вопрос? — Ячейка Гаранин – доступ третьего уровня. Ага, надо понимать, могу. Чудненько. — Компьютер, к каким ресурсам Базы имеет доступ управляющий кластер? — На данный момент доступны три процента ресурсов. На расконсервацию остальных потребуется около десяти стандартных часов. Приступить к выполнению? — А?.. Нет, отставить. – Не хватало еще, чтобы клятый искин каких-нибудь монстров разбудил. Рассказ Денисова я помнил очень хорошо. – Есть возможность без изменения режима функционирования воспользоваться информационными ресурсами? — Центральный сервер – задействовано десять процентов мощности. Уточните задачу, пожалуйста. — Да ничего особенного, хотелось бы кое-какую документацию просмотреть. Учебники истории, хроники, на худой конец беллетристика сойдет. — Доступно сто семьдесят одна тысяча девятьсот пять источников. Уточните задачу. — Каталог посмотреть можно? — Приступаю к выполнению. Перевод в доступную ячейке Гаранин форму займет около тридцати стандартных минут. — Паша, тебе больше заняться нечем? — Патрон, я из научного интереса. Считайте, что это мое профессиональное эго взыграло. — А ты подумал, сколько времени наша гостеприимная хозяйка первоисточники переводить будет? – с невинным видом поинтересовался Тарасов. – Если только для каталога полчаса запросила? Упс. Промашечка вышла, тут майор прав. — Компьютер, прервать задачу. — Задача прервана. Готовность одна целая девять десятых процента. — Компьютер, можешь залить весь информационный массив в накопитель «Великолепного»? – перехватил инициативу Пьер. Ха, молодец шеф! Быстро сориентировался. — Без увеличения мощности сервера передача данных займет порядка семнадцати стандартных часов. Запущен анализ дискового пространства… Готовность сто процентов. Недостаточно места в накопителе. — А подробнее? — В накопителях находящегося на орбите объекта «Великолепный» возможно разместить пять целых три десятых процента доступного массива. — Ну, тогда хоть литературку закинь, – вздохнул я. — Процесс запущен. Необходимое время – семь с половиной минут. Информация в текстовом и графическом форматах. Необработанная. — Да бог с ней, переведем как-нибудь. — Блажен, кто верует, – не упустил случая поглумиться Тарасов. – Ты лучше дай искину задание перевести весь этот ворох книг, а как в следующий раз сюда заглянем, тогда и скачаем. Судя по одобрительным взглядам остальных соратников, за исключением разве что дражайшего шефа, идея всем пришлась по душе. Получается, решение принято? Система контроля подчиняется только общему желанию кластера, то есть мнения Гали, Олега и майора перевешивают наши с Пьером? Да и то сказать, я с мнением окончательно не определился. С одной стороны, хорошо бы покопаться в закромах Базы, особенно информационных. С другой – процесс грозит затянуться на неопределенное время. Что совсем не в наших интересах. Того и гляди, нагрянет вся королевская конница – то бишь патруль, со всей королевской ратью – то бишь десантниками – вкупе. Линять из Системы нужно, и чем быстрее, тем лучше. Но так неохота! Такие перспективы открываются! И воспользоваться ничем не удастся. Впрочем, обидно, досадно, но ладно. Как совершенно справедливо заметил Тарасов, мы еще вернемся. — Александр, не могли бы вы пояснить свою позицию? – довольно спокойно поинтересовался дражайший шеф, прервав мои размышления. – Хотелось бы также выслушать остальных и принять всесторонне взвешенное решение. — Ладно, начнем с меня, – не стал уходить от ответа майор. – По-моему, это очевидно – долго на планете мы сидеть не сможем. Вернее, как раз сидеть и сможем, но через пару суток максимум лишимся свободы маневра. Явятся федералы и задержат наш фрегат до выяснения. То есть с концами, как подсказывает мой богатый опыт. Потому как владелец корабля будет заперт на шарике. Или вы, дорогой Пьер, сдадитесь на милость моих коллег? Позволю себе напомнить о неких ваших обязательствах. Припоминаете? — Справедливо, – кивнул шеф. – Олег? — Я, с вашего позволения, Пьер, сначала кое-что уточню у системы контроля. Не возражаете? – Виньерон помотал головой, и Денисов переключился на искин: – Компьютер, каков порядок активации второй ступени Программы? — Процесс активации автоматически запущен при подтверждении статуса управляющего кластера. — Хм, странно. Я ничего не почувствовал. И «татуировка» на месте. — Статус процесса – активен. Код исчезнет после завершения активации. — То есть это дело небыстрое? — Для завершения активации необходимо подтверждение дееспособности управляющего кластера. — А мы до сих пор ее не подтвердили? — Сообществу альфа-разумных в количестве пяти особей присвоен статус управляющего кластера, статус подтвержден. Мне казалось, для ячейки Денисов разница между понятиями «статус» и «дееспособность» очевидна. — Понятно, очередная проверка. И что же мы должны делать? — Получить доступ четвертого уровня. — Хорошо, – вздохнул Егерь. – А в чем заключается суть Программы? Тем более, как выясняется, уже второй ступени? Что-то темнит Олежек. Сам же первую ступень завершил, когда к системе контроля в гости попал. Добровольно-принудительно, кстати. — Закрытая информация. Уровень доступа кластера – третий расширенный. — А какой нужен? — Четвертый и выше. — Ладно, тогда попробуем с другой стороны. Можно ли в условиях Базы реализовать вторую ступень Программы? — Ответ отрицательный. Недостаточно ресурсов. — А где можно найти достаточное количество, э-э-э, ресурсов? — Для реализации второй ступени Программы моими создателями предусмотрен соответствующий инструмент. — Уж не Ковчег ли? — Ответ положительный. Системе контроля понятно, что имеет в виду альфа-разумный. Но здесь более уместен термин «корректор реальности». — И что же это за штуковина? — Доступ к полному массиву информации закрыт. — А где ее искать? — Доступ к координатам разрешен. Производится перевод информации в доступную альфа-разумным форму. — Вот это другое дело! – оживился Денисов. – Хоть и получается как в сказке – принеси то, не знаю, что – зато без «поди туда, не знаю, куда» обошлись. Что радует. — Процесс перекодировки завершен. Информация помещена в накопитель объекта «Великолепный». — И где ее искать? – вскинулся Пьер. – Наш сервер настоящая файловая помойка, даже Юми не справляется с бардаком. — Адрес массива заложен в память всех ячеек кластера. Да?! Я удивленно заломил бровь, но сразу же удостоверился, что способен хоть сейчас воспроизвести довольно разветвленный путь к нужному каталогу корабельного сервера – названия папок всплывали из глубин памяти без малейших усилий с моей стороны. И не только названия, но еще и пароли – искин предусмотрительно защитил секретную информацию от несанкционированного доступа. Ч-черт, копается у нас в мозгах, а мы даже не рыпаемся! Вот не думал, не гадал, что стану подопытным кроликом для инопланетного компьютера. С другой стороны, если он способен на точеные воздействия, почему бы и не воспользоваться этой возможностью? Надо подумать, да. — Резюмирую: из Системы нужно убираться! – заключил Денисов. – И для того у нас как минимум две весомые причины. — Хорошо, я вас понял, Олег, – склонил голову в легком поклоне дражайший шеф. – Вы, Галина, придерживаетесь аналогичного мнения? — Да, Петр Михайлович, – кивнула девушка. – У меня в этом личная заинтересованность. Такое ощущение, что «татуировка» жжется. Нужно как можно скорее от нее избавиться. — Странно, у меня все в порядке, – хмыкнул Егерь. – Галька, а ты чего молчала-то? — Это я фигурально выразилась, – успокоила благоверного Галя. – Психологический дискомфорт, вот и мерещится всякое. — Все равно это не к добру. Короче, Пьер, наша позиция неизменна. — Паша? — Патрон, надо рвать когти. Мне совсем не улыбается здесь торчать неопределенное время. А к тому все и идет – проморгаем «Великолепного». Как бы ни хотелось тут задержаться, но мое мнение – уходим. — Александр? — Поддерживаю предыдущего оратора. И напоминаю о неких обязательствах… — Я помню, – недовольно скривился дражайший шеф. – Получается явное большинство. Да я и сам, коллеги, прекрасно осознаю, что нужно торопиться. Но вот есть такое чувство… интуиция, наверное. Только представьте, какие перспективы перед нами открываются – расконсервируем Базу, наладим оборону, перекроем доступ в Систему федеральным силам, и вполне можно будет приступать к колонизации. Это же целый мир! И какой мир! Мечта! С того же Геркулеса или Гемини народ сюда толпами повалит. И будет у нас своя планета… — …с блэк-джеком, – усмехнувшись, завершил фразу Денисов, – и этими самыми, продажными женщинами. Помнишь, Галь, я тебе обещал? Перед командировкой на Нереиду? Поверьте, Пьер, это ничем хорошим не закончится. Вы собрались основать восьмой Внешний мир? А вы подумали, как это воспримет Федерация? Сепаратистов там не любят. Представляете, сколько будет проблем? Вы готовы всю оставшуюся жизнь посвятить борьбе за власть? Стать мишенью для всех таблоидов, а заодно и киллеров? Стоит ли оно того? — Есть у меня ощущение, что стоит… – буркнул себе под нос дражайший шеф и повысил голос: – Ладно, убедили. Пока не время задумываться о столь глобальных вещах. К тому же мы еще не все тайны разгадали. А это главное. Возвращаемся на борт.10 марта 2542 года, день
Глава 5
Система HD 44594, планета Находка,Немедленно приступить к выполнению последнего приказа дражайшего шефа не получилось, как это зачастую и бывает. Сразу же обнаружилось множество мелких, но неотложных дел – например, все-таки стоило бы осмотреть жилой модуль на предмет поиска личных записей, или кое-какие инструкции перевести и скачать. Последнее было весьма актуально – из нечаянной фразы, оброненной компьютером, мы выяснили, что, оказывается, внутри Базы все ячейки могут действовать индивидуально, а вот отключить на время периметр под силу только полному кластеру. Из этой нехитрой информации следовал вполне логичный вывод – мы, все пятеро, теперь повязаны даже крепче, чем пролитой (что характерно, чужой) кровью. Ибо если захотим когда-нибудь снова наведаться в гости к системе контроля, делать это придется все той же компанией. Так что теперь мы просто обречены холить и лелеять друг друга. Судя по едва заметной тени, пробежавшей по лицу дорогого патрона, эта мысль ему не особенно понравилась – наверняка ведь он рассчитывал как минимум от Тарасова избавиться. Не зря же они периодически красноречивыми взглядами обмениваются – прямо как два паука в одной банке. Ладно хоть видимость нормальных отношений поддерживают. Впрочем, зная майора, я мог с уверенностью утверждать, что в его случае ничего личного, просто работа. А периодически атмосферу нагнетает исключительно из вредности – какие у него еще развлечения, кроме как позлить капитана Виньерона? С Пьером же совсем другой коленкор – для него майор Тарасов здесь и сейчас олицетворение сил, желающих лишить его абсолютной свободы действий, то бишь того, к чему он всей душой стремится. Может, он того и не осознает, но со стороны это очень заметно – да о чем я вообще, вся история жизни Пьера Виньерона тому доказательство. Не приемлет он над собой власти. Ему бы, действительно, свое, пусть и крохотное, государство основать и вести народ к процветанию. Не повезло ему родиться в наше, уже относительно спокойное время. В дни пиратской эпопеи он бы наверняка стал легендой. А сейчас что? Тишь, гладь, всюду, даже во Внешних мирах, подняли головы либералы, снова стали популярными идеи гуманизма, а расцвет информационных систем вывел на первое место имидж – неугодного человека стало проще облить помоями в СМИ, чем нанять киллера. Про дуэли и вовсе умолчу. Впрочем, куда-то меня совсем не в ту степь занесло… В общем, приняв судьбоносное решение убираться из Системы, мы сразу же пришли к молчаливому согласию, что дело это срочное, но никак не сиюминутное, и можно часок-другой посвятить удовлетворению любопытства. Тем более что всезнающий Денисов нашел блестящий выход – приказал системе контроля подсадить нам в память своеобразный навигатор, позволяющий свободно ориентироваться на Базе, плюс без особых проблем общаться посредством самой настоящей телепатии – к сожалению, опять же лишь на территории оной Базы, потому как местный искин выступал в роли ретранслятора, и за пределами периметра его возможности были резко ограничены. Вернее, воздействовать на чужой разум он мог, но, если верить рассказу Денисова про обезумевших ученых, исключительно деструктивно. Да что далеко ходить – буквально пару часов назад и меня едва с ума не свел. И это он еще сверхделикатно работал. Короче, не суть. Главное, что мы смогли заняться своими делами, не лишившись при этом возможности координировать действия. Поэтому даже Пьер не нашел, что возразить – махнул рукой и поудобнее устроился в кресле, уставившись на Повелевающую Жизнью. Видимо, тоже решил информацией разжиться. Мешать ему мы не стали, разошлись кто куда – насколько я понял, в Гале проснулся ученый-биолог, и ее потянуло на эксперименты. Впрочем, Денисов данному факту был рад и особо не противился, лишь настоял на своем участии в процессе – исключительно для того, чтобы охладить исследовательский пыл благоверной. Зная его способность ладить с девушкой, я практически не сомневался, что ему удастся заставить ее ограничиться изучением опыта более продвинутых коллег, и не пытаться ничего сотворить самостоятельно. Петрович, понятно, увязался за партнером, а Тарасов намылился в давешний ангар – уж очень ему хотелось поближе познакомиться с техникой Первых, которую раньше он видел только лишь в непотребном состоянии. Тоже своего рода профессиональная деформация – инженер победил военного и здравый смысл. Ну а я вознамерился познакомиться с бытом простого персонала Базы – житье-бытье рядовых представителей расы Первых занимало меня куда больше остальных проблем. Отбытие коллег по делам было обставлено на редкость скромно – система контроля прерывала связь с реципиентом, и тот выбывал из виртуального модуля, оставляя после себя медленно тающий аватар. Таким нехитрым способом растворились сначала Галя с Денисовым, потом неугомонный майор, а затем пришла и моя очередь. На собственную распадающуюся фигуру полюбоваться не получилось – отключение канала я воспринял как кратковременную потерю сознания и буквально сразу же очнулся в знакомом закутке лаборатории. Егерь с девушкой и котом уже куда-то успели умчаться, Тарасов тоже уже шагнул к выходу, и лишь дражайший шеф сидел на пуфике, закрыв глаза. Судя по дрожанию век, ему прямо в зрительный нерв передавали какие-то картинки – весьма банальная технология, у нас такими вещами увлекались в период расцвета Виртуальности. До тех самых неприятностей с взбунтовавшимися искинами. Правда, для прямого подключения к иллюзорному миру требовалось специальное «железо» – как минимум разъем на затылке. А здесь передача шла напрямую, безо всякой машинерии. Завидно даже, нам о таких технологиях приходится только мечтать. Интересно, о чем это шеф с компьютером секретничает? Явно на всякие глупости не разменивается – перед самым дисконнектом я успел увидеть, как симпатичная Повелевающая Жизнью распалась на пиксели, а прямо из пола выросло второе кресло-«половинка яйца», в котором восседал донельзя серьезный мужик с удивительно короткими – всего лишь до плеч – абсолютно седыми волосами. Наверняка кто-то из бывшего начальства. С мелкой сошкой дорогой шеф проводить время тет-а-тет не стал бы. А система контроля, получается, очень тонко ощущает наши потаенные желания. И выполняет, что самое страшное. Как бы патрон не дожелался до чего… а, ну его! У самого голова на плечах имеется, не будет он нам вредить. Не в его это интересах. Пока что. Путешествие в жилой сектор неожиданно затянулось – система контроля еще не успела расконсервировать лифты, за исключением того, что доставил нас на нижний уровень, так что пришлось топать исключительно ножками, благо лестницы меж этажами были предусмотрены. Причем довольно просторные, при желании и крупногабаритные грузы можно таскать. И не захламленные, что удивительно. А вот непосредственно местная, так сказать, общага поражала запустением – пыли в коридорах чуть ли не по колено. Как несколько виновато пояснил искин, лет пятьсот назад вышла из строя система микроклимата, влажность повысилась, и напольное покрытие – та самая губка – сначала зацвела, а потом превратилась в труху. Локализовать сбой компьютер сумел, но самостоятельно его исправить не получилось – требовалось вмешательство высококвалифицированного техника, которого никаким дроном не заменишь. Плюс приоритет на обслуживание распространялся на служебные помещения – оранжерею, биолабораторию и даже ангар, но никак не на жилые боксы. Их просто законсервировали, лишив абсолютно всех индивидуальных признаков и практически обесточив. Что ж, охотно верю. Идти по яйцеобразному тоннелю, загребая ботинками рыхлую гадость и скользя взглядом по овальным – хотя, скорее прямоугольным со скругленными углами – дверным проемам мне довольно быстро надоело, и я остановился перед первым попавшимся «нумером». Слегка надавил на створку – чисто проверить, как отреагирует – и едва сдержал удивленное ругательство: материал, на вид все тот же хитин, оказался донельзя хрупким – моментально растрескался и осыпался крупными чешуйками. — Н-да, подзапустил ты, братец, хозяйство!.. «Система контроля испытывает эмоцию стыд». — Еще бы тебе не стыдиться! – отозвался я на мысленный «шепот» искина. – Что теперь с дверью делать? Сломал ведь! «Дверь вышла из строя сто одиннадцать стандартных лет назад после сбоя энергоснабжения». — Эк тебя угораздило! Хотя странно – везде порядок, а с жильем проблемы… «Приоритет изменен последним представителем персонала». — А зачем он это сделал? «Системе контроля его мотивы не известны». Да наверняка специально, чтобы со временем жилой модуль в запустение пришел. Не хотел, чтобы тысячелетия спустя такой вот ухарь, как я, в грязном белье копался. Фигурально выражаясь, понятно. — Занятно, – буркнул я и подобрал одну чешуйку. Очень странная штука – правильный шестиугольник с удивительно ровными гранями. Впрочем, нечто подобное я на Базе уже видел. В ангаре. Только там соты скругленные, а тут ярко выраженные углы. Гексагональная симметрия, прямо игровое поле из пошаговой стратегии. Увлекался я когда-то такими игрушками, каюсь. — Говоришь, сбой энергоснабжения? – задумчиво хмыкнул я. – Хочешь сказать, эти хреновины силовым полем удерживались? Как же тогда их сквозняком не сдуло? «Стандартная технология, сквозняки отсутствуют – неисправна система вентиляции». — И здесь не слава богу! – Не дожидаясь ответа, я заглянул в бокс. – Ну-ка, что тут? А ничего особенного. Практически полная копия виртуальной комнаты, в которой мы недавно беседовали с системой контроля. Разве что полок с безделушками нет. И полное запустение – на кровати толстый слой такой же гадости, что и на полу в коридоре, хитиновые «светильники» едва угадываются под слоем грязи – если бы не шлем, я бы и не разглядел ничего. В коридоре, кстати, куда светлей. Короче, накрылись медным тазом мои мечты познакомиться с бытом Первых. — В остальных модулях так же? «Ответ положительный». — Плохо, – вздохнул я. – Я же теперь спать спокойно не смогу, изнывая от любопытства. «Система контроля готова предоставить фото и видеоматериалы». — Что, правда? – загорелся я идеей. – Скинь на сервер. «Ответ отрицательный». — Почему? Книжки же закачала. «Большой массив». — Боишься сервак забить… а как же тогда? «Возможна передача зрительных образов непосредственно в мозг ячейки». — Хм, а мозги мои, значит, засорить не боишься. Я от переизбытка информации не загнусь? «Ответ отрицательный». Ну и как быть? И хочется, и колется… Ладно, рискну. Вон, Денисов вовсе с неприспособленным для общения с людьми искином контактировал, и ничего, живой и даже почти без странностей. Правда, с котом разговаривает, но это ему простительно – Егерь все же. — А можно тогда по всей Базе дать информацию? Планы, интерьеры, видеоролики? И желательно не типовые, а воспроизвести реальную обстановку, когда здесь лю… то есть Первые, работали? «Ответ положительный». — Дава… Договорить я не успел – голова вдруг стала тяжелой и какой-то чужой, такое ощущение, что я вылетел из собственного тела и теперь наблюдал за ним из-под потолка каюты. Своеобразный эффект, и не сказать, что особо приятный. Зато в сознании остался. И пусть ноги сами собой шагнули к кровати, и я чуть ли не с размаху рухнул на бывший лежак, взбив целое облако пыли. Фильтры в шлеме справятся. А вот мой бедный мозг, боюсь, с обрушившейся информационной лавиной не совладает. Мельтешение кадров, с невероятной частотой сменяющих друг друга, очень быстро превратилось сначала в нескончаемый калейдоскоп, затем в размытые цветные полосы, и, в конце концов, в непроницаемо-черный занавес, как будто свет выключили… Очнулся я, по субъективным ощущениям, довольно скоро – едва ли пару минут в отключке провалялся. Голова кружилась, и в довершение всего еще и подташнивало – так, чуть-чуть. Не то что с похмелья. Но все равно неприятно. — И что это было? «У ячейки обнаружена гиперреакция на ментальное воздействие». — То есть все обломалось? «Передача информации осуществлена на девяносто два процента». — Почему я не помню тогда ничего? «Во избежание повреждения нейронных связей массив залит в долговременную память ячейки». — В подсознание, что ли? Я, получается, вспомню все постепенно? «Ответ положительный». — Ну ладно, будем считать, что эксперимент удался. Хотя не думал, что таким слабаком окажусь. «Ячейке рекомендуется оздоровительная коррекция». — Чего?! «Выявлены повреждения на физическом, энергетическом и психологическом уровнях, рекомендуется коррекция». — То есть ты меня лечить собрался? – озадачился я. – А если я, того?.. Не желаю? Будет еще какая-то железяка за меня решать! Столько лет жил со шрамами – и на спине, и в душе – что уже как-то с ними смирился. Сжился, что вернее. Мои это воспоминания, пусть и не самые приятные. Совсем даже наоборот. Хотя… если он может и меня, как Гальку… почему бы нет? Этакая ментальная валерьянка – покопался комп в мозгах, и все, я спокоен, как танк. Было бы просто прекрасно. Ни хлопот, ни забот. Может, как нормальный человек заживу… Нет!!! Мое это, и только мое. Мой крест. Мой камень на душе. И мне его тащить всю жизнь. Так что на фиг. — Ответ отрицательный. Обойдусь без коррекции. «Уровень доступа ячейки исключает принудительное вмешательство». — Вот и отлично. – Я с трудом поднялся с кровати, смахнув остатки трухи на пол, и побрел к выходу. – Не хрен тут больше смотреть, пойду-ка коллег поищу. Где они, кстати? «Ячейка Виньерон занята обменом информацией в первичном виртуальном модуле». — Ага, дорогой шеф все же решил кое-какими знаниями разжиться, – хмыкнул я, больше для того, чтобы разогнать вязкую тишину. Что я там недавно про Денисова болтал? Почти без странностей? А сам? Впрочем, мне тоже можно, после стресса. – А остальные? «Ячейки Денисов и Галя обнаружены в боксе “А7” лаборатории». — Добралась-таки Галька до бесплатного… и кого же они клонируют? «Система контроля испытывает эмоцию стеснение». — Да говори уже! «Ячейки Денисов и Галя заняты физиологическим актом воспроизведения потомства». — Стоп! К черту подробности. Надо же, додумались! И кто же, интересно, заводила? Олег вроде рассудительный парень, чтобы он гормонам поддался… стресс? Или это Галина Юрьевна? Извращенцы какие. Впрочем, ладно. Таки спишем на эмоциональную неуравновешенность рыжей прелестницы. Я бы точно не устоял, если бы она вознамерилась заняться со мной этим самым, воспроизведением потомства. Так что Денисова вовсе не осуждаю, а горячо поддерживаю. И как же мне не хватает Примерной Помощницы! Все-таки зацепила меня Женька, и сильно, самому себе можно признаться. Как теперь мириться, ума не приложу. Похоже, ждет меня еще один – минимум! – перелом носа. Но я уже заранее готов понять и простить. — А майор где? «Ячейка Тарасов локализована в ангаре атмосферной техники, сектор три». — Надеюсь, он ничем непотребным не занимается… «Система контроля испытывает эмоцию недоумение». — А?.. «Для физиологического акта воспроизведения потомства требуются как минимум две разнополые особи одного вида». — Это риторический вопрос был. И даже не вопрос, а так, размышления вслух. «Система контроля приносит извинения за недопонимание». — Ладно, забей. Маршрут лучше покажи. Не знаю, почему, но самочувствие мое значительно улучшилось, стоило лишь покинуть жилую зону. Равно как и настроение. Слишком уж давило на психику запустение в когда-то явно уютных комнатках, да и еле различимые остатки каких-то узоров на стенах говорили в пользу местных обитателей – не совсем те сухарями были, не чурались прекрасного. А теперь прямо свалка, или, что вернее, бесконечная компостная куча. Тьфу, мерзость! В, э-э-э, производственной зоне даже дышалось свободнее, хоть и тут было мрачновато. Ну да, База же закапсулированная, в энергосберегающем режиме работает – вон, даже светильники явно вполнакала горят. Оттого и тени зловещие по углам шарятся, и взгляд в спину постоянно мерещится. Или не мерещится? Я что, так камеры наблюдения ощущаю? «Ответ положительный». М-мать, ну зачем так пугать людей! Я аж вздрогнул. Только-только занялся самокопанием, а тут на тебе! Никакой в тебе, железяка, деликатности нет. «Система контроля испытывает эмоцию легкий стыд». То-то же! Теперь бы еще не заблудиться. Впрочем, это я загнул – навигатор работал без сбоев, исправно подсказывая нужное направление. Причем визуально или мысленно это никак не проявлялось, я просто знал, куда свернуть, сколько пройти до очередного изменения направления, когда перебраться на следующий уровень. Так потихоньку и выбрался к ангару, причем совершенно с другой стороны от давешнего шлюза – вынырнул из неприметной дверцы в стене аккурат в третьем секторе, плотно заставленном летательными аппаратами размером с наш катер – тот самый, что остался на озере. Н-да, далеко не стоянка глайдеров, тут и заблудиться можно… нет, наугад бродить бессмысленно, проще позвать. — Тарасов, ау! Ты где? «Чего орешь?» Ну да, у нас же эта, как ее… телепатия! «Ты где?» «Иди прямо, после третьего корыта сворачивай направо». «Принял». Шагать пришлось не долго, да и ошибиться мудрено – в отличие от жилого массива, в ангаре поддерживался практически идеальный порядок. Разве что губка эта вездесущая. Но и от нее была польза – шаги скрадывала, так что я сумел подобраться к склонившемуся над, хм, капотом одного из катеров Тарасова практически на расстояние удара. Сдает майор, однозначно. А если бы я был диверсант? Сейчас бы чик ножичком, и нету раззявы!.. — Сам ты раззява! — Э?.. – Черт, и когда только развернуться успел?! Да еще и в нос «дефендером» тычет. – Тарасов, остынь! Это я, Паша. — А чем докажешь? Может, ты злобный диверсант! Сейчас чик ножичком! — Э-м-м… Ты что, подслушивал? Но как?! — У компа спроси! – рассмеялся майор и убрал, наконец, пистолет от моего забрала. Не глядя сунул в кобуру и вернулся к прерванному было занятию. – Ты чего приперся-то? Скучно стало? — Ага. — А как же эта, эт-но-гра-фия? – осилил сложное слово Тарасов. — Там скорее археология поможет, но и это сомнительно. — Разор, разгром и запустение, – удовлетворенно покивал сам себе майор, не отрываясь от хитросплетения хитиновых трубок в… моторном отсеке? Не очень похоже, если честно. Но надо же как-то называть? Нехай будет моторный отсек. – На Ахероне такая же картина. Но там вся база практически разрушена, а тут избирательно. Все везде целехонько, кроме жилых помещений. Странно, не находишь? — Еще как нахожу. Вот только объяснить не могу. Система контроля говорит, сбой оборудования. А не ремонтировала, потому что приоритет изменен последним представителем старого персонала. — Специально уничтожили? — Похоже. — А почему не сожгли? Или, там, не взорвали? — Надеялись вернуться в обозримом будущем? Не думали, что байда на тысячелетия растянется? — Похоже. — Ага. А ты что за непотребства творишь? — Непотребства сейчас Олежка с Галькой творят, – осуждающе глянул на меня Тарасов. – А я пытаюсь завести эту кучу хлама! — Стесняюсь спросить, а зачем? — Из научного интереса. — Исчерпывающе, – хмыкнул я, обозревая ближайшие окрестности. Ну да, можно сказать, все чинно и благородно. Майор даже не сломал ничего, разве что слой губки разворошил вдоль борта катера. Надо же, и люки отыскал в этой мешанине камня и хитина! И даже открыть умудрился! «Уровень доступа ячейки Тарасов достаточен для активации транспортных средств». Тьфу на тебя, зануда. А то я не понимаю. Но это что же получается, я тоже могу какой-нибудь местный глайдер задействовать? «Ответ положительный». Ну и ладно. Могу, но не хочу. У нас майор для таких дел есть. Его епархия, вот пусть и отдувается за всех. — Ну и как, процесс идет? — Нормально, – отмахнулся Тарасов, но от подковырки не удержался: – Вообще великолепно было, пока ты не появился. — Да ладно! А как же благодарный зритель? Кто твою работу оценит? — Заметь, я тебя за язык не тянул! – торжественно заключил майор и захлопнул капот. – Ну-ка, лезь в салон. — Э-э-э… Саныч, ты уверен?.. — Абсолютно. — А волшебное слово? — А в репу? — Нет в тебе никакой романтики, Саныч! – сдался я и покорно пролез в люк, за которым обнаружился самый натуральный десантный отсек с десятком противоперегрузочных коконов – совсем как в нашем катере, понятно, с поправкой на местный дизайн. – И здесь эта гадская губка!.. — Не бухти, усаживайся, давай. — А может не надо? – сделал я последнюю попытку откосить от испытания сомнительной сохранности техники, но договорить не успел – в наш увлекательнейший диалог вклинился дражайший шеф: — Господа! У меня пренеприятнейшее известие! — А капитан-то наш не чужд классики! – ухмыльнулся Тарасов, не выходя, впрочем, на общий канал. – Интересно, что стряслось? — Сейчас узнаем. Только не нравится мне его голос. Что есть, то есть. Такое впечатление, что грядущие проблемы ему в радость. Не похоже это на обычно осмотрительного шефа. Старый, хорошо изученный Виньерон, конечно, не чурался риска, но только взвешенного. А сейчас чуть ли не азарт собачий прорезался. Прямо-таки распирает силой и уверенностью. Или я чего-то не понимаю, или одно из двух. — Петр Михайлович, не тяните! Упс! И вас проняло, шалунишки! — Со мной только что связался Жан-Жак, – зашел издалека дражайший шеф, – он в панике. В Системе обнаружено два неопознанных корвета, которые на форсаже идут к нам от внешних планет. До контакта примерно пять часов. Система контроля данные подтвердила. Какие будут предложения, коллеги? Вот так новость! Не ждали мы гостей так скоро. — Саныч, это же не патруль? — Однозначно, Паша. Патрули на корветах, и тем более парами, не ходят. Фрегаты минимум. Сдается мне, это привет от неведомых конкурентов. — И что делать? — Как что? Рвать когти, сам же советовал. — Шефу это предложи. — Да легко! – Тарасов незамедлительно переключился на общий канал и перебил собравшегося было что-то сказать Денисова: – Дорогой Пьер, есть предложение делать ноги. — Согласен, – не остался в стороне и Егерь. – Времени как раз впритык. Пока до катера дотопаем, пока на орбиту выйдем. А там еще стыковаться. Боюсь, не успеем без огневого контакта убраться из Системы. — Паша? — Вам виднее, патрон. Но мужики дело говорят. — Тогда все собираемся у грузового шлюза. Десять минут на сборы. Время пошло. — Э-э-э, разрешите, капитан? — Да, Александр? — Посмею внести небольшую корректировку в ваш план. Мы тут с Пашей собирались провести испытание любопытного образчика технологий Первых… так вот, я запустил здешний катер. Аналог эксплорер-бота с довольно большой автономностью в пределах Системы. Может, не будем терять время? Прямо на нем и рванем на «Великолепный»? — Хм… заманчиво, – задумался дражайший шеф. – Нет. Слишком рискованно. Знакомая техника надежнее. — А как же трофей? – надавил я на чувствительное место патрона. – Где еще раздобудем такую игрушку? — Паша, вот ты лично на ней полетишь? Оп-па. Такой постановки вопроса я не ожидал и с сомнением глянул на Тарасова, но тот лишь продемонстрировал затянутый в перчатку кулак и предостерегающе покачал головой. — Д-да, п-патрон! — Не слышу уверенности в голосе. — Да, патрон! Полечу! — Вот и лети. С майором вместе. А я предпочитаю привычный катер. — Э-э-э, Пьер? Может, хотя бы до озера вас докинуть? — Пожалуй, – после короткого размышления согласился тот. – Это вариант. Долетаем до нашего катера, пересаживаемся и убираемся отсюда. — Поправка: убираемся на двух единицах техники. — Александр, вы уверены, что стоит так рисковать? — Абсолютно. Ч-черт, ну куда его понесло?! И меня еще впутал! Гад ты, Саныч! Врезать бы тебе сейчас с ноги… — Паша, заткнись! – прошипел Тарасов, отключившись от общего канала. – Доверься мне. Есть мнение, что этот хлам нам еще пригодится. Считай это предчувствием. Н-да. Убедил. — Ну, как знаете, Александр. Где вас искать? — Ловите пеленг. И поторопитесь! — А ты чего стоишь? – переключился майор на меня. – Лезь в кресло, живо! — Саныч, ты еще не смотался?! — Я тебе сейчас поприкалываюсь, – буркнул под нос Тарасов. – Эй, Олежек, одеться-то не забыл? — Ой! — Да не переживай ты, Галина Юрьевна. Я не подглядывал. И потом, что естественно, то не безобразно. Я представил, как сейчас очаровательно покраснела Олегова благоверная, и помимо воли улыбнулся, что не осталось незамеченным со стороны майора: — Паша, не лыбься. Ты почему еще не в коконе?! Вот раскомандовался, блин! Не в армии, в конце-то концов. Хотя… он ведь меня завербовал, так? Так. И чего я тогда выделываюсь? А, чтоб его! Против ожидания, кресло оказалось весьма удобным, хоть и выглядело как своеобразный каменный вырост. Да и на губку я зря грешил – мягкая и упругая, отлично подстраивается под форму тела. Лег, и вставать уже не хочется – так уютно. И спокойно. И… надежно? Вот уж не думал, что чужая техника такие эмоции может вызвать. Опять что-то нечисто? Система контроля в мозг залезла? «Ответ отрицательный». Значит, и впрямь удобно. А где сбруя пристяжная? — Ай, мля!.. — Паш? — Испугала, чертова железяка. — А, это ты на ремни… понимаю. Сам первый раз долго матерился. Ага. Было с чего, надо признать. Насчет ремней это Тарасов реально загнул – нет их тут, и не было никогда. Просто чертова губка вдруг неимоверно быстро разрослась, плотно обхватив торс и конечности. Хорошо хоть лицо не облепила. А то вообще бы как в фильме ужасов получилось. Но, что удивительно, держит крепко, и при этом совсем дискомфорта не ощущается, как от наших лямок. Красота, в общем. Нет, никуда я отсюда не уйду. Однозначно с Тарасовым полечу, пусть дражайший шеф на старом катере тащится в гордом одиночестве. Сейчас закрыть глаза, расслабиться, и отдаться неге… — А-а-а!!! М-мать! — Паша?! — Петрович, брысь! – Я раздраженно столкнул запрыгнувшего мне на грудь котяру, совершенно забыв про «ремни», которые, что особенно удивительно, совершенно не ограничивали движений, и помахал парочке прелюбодеев: – Привет, шалунишки. — Чего-то ты возбужденный, Паша, – не остался в долгу Денисов, а вот Галя скромно промолчала. Как я и предполагал, лик ее был украшен стыдливым румянцем, различимым даже сквозь забрало. И даже с учетом рыжины и веснушек. — Ты это на что намекаешь? — На неестественность твоего поведения, на что же еще? – удивился Олег. — На себя посмотри. — Паша прав, – неожиданно поддержал меня Тарасов. – Чего это вам приспичило? А? — Ч-черт, а я об этом и не думал, – смешался Егерь. – Опять искин чудит?! «Ответ отрицательный». — Рассказывай!!! — Ну, вы, мальчики, даете! – покачала головой очаровательно покрасневшая Галина в ответ на наш трехголосый рык. – В унисон практически. — Если не комп, то что тогда?! «Постстрессовый синдром, повышенная возбудимость». — А когда пройдет? И это вообще нормально? «От часа до трех, ответ положительный». А где дражайший шеф? Вон, Егерь уже даже безалаберного Петровича к лежаку принайтовал – забавно, кстати, получилось: кота метаморфоза губки порядочно напугала, и он неосознанно замаскировался, став таким же серо-зеленым – а патрона все нет. Чем это он, интересно, занят, что аж опаздывает?.. — Все в сборе? А вот и он, легок на помине. — Паша, не спи! Александр, у вас все готово? — Только вас и ждем, дорогой Пьер. Выбирайте кресло. — А ничего так, удобно. Поехали? — Экипаж на старт! Кто не пристегнулся, я не виноват! Потолок десантного отсека вдруг странно замерцал и буквально через пару секунд стал абсолютно прозрачным – как раз к тому моменту, когда Тарасов оторвал катер от пола. На стандартном антиграве, понятное дело – тут Первые от нас ничем неотличались. Причем проделал это майор с присущей ему лихостью – летательный аппарат буквально прыгнул к перекрытию ангара, так что я едва сдержал испуганный вопль. Хорошо, что сдержал, иначе опозорился бы на весь экипаж – при всей своей безрассудности, Тарасов прекрасно знал, что делал. Наше суденышко, не сбавляя скорости, вонзилось острым носом в одно их черных пятен, тех самых, в которых Денисов не так давно опознал стартовые колодцы, и беспрепятственно вырвалось на простор, практически мгновенно набрав высоту. Выровнялось, переходя в горизонтальный полет, и майор повел катер к хорошо различимому с верхотуры лесу. А ведь до него всего ничего, несколько секунд, и на месте. Молодец Саныч, не пришлось ноги ломать по болоту да буреломам. Хвалю. Теперь бы еще с таким же комфортом до «Великолепного» добраться. О том, как будем уходить от преследования, я еще не задумывался – во-первых, нужно решать проблемы по мере их возникновения, во-вторых, не моего ума это дело. Придется целиком и полностью в этом вопросе положиться на капитана Виньерона. А у него наверняка есть план. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Система HD 44594, борт фрегата «Великолепный», 10 марта 2542 года, вечер У озера задержались всего на пару минут, которые понадобились дражайшему шефу, чтобы перебраться в пилотскую кабину второго катера и провести стандартные предстартовые процедуры. Затем оба суденышка практически одновременно рванули ввысь, оглашая окрестности низким гулом маршевых движков. Сопровождать Пьера, как я и предполагал, никто желания не выказал, что было вполне объяснимо – губка-компенсатор в коконах проявила себя с наилучшей стороны, ускорение не чувствовалось абсолютно, равно как и вибрация. О том, что наш аппарат уже вырвался в верхние слои атмосферы, можно было судить лишь по картинке на потолке десантного отсека, который оказался одним сплошным монитором – очередное преимущество инопланетных конструкционных материалов. В принципе, и наши умельцы запросто могли изобразить нечто подобное – существовали технологии напыления экранов на любую поверхность, хоть и производили их в основном в рулонах – отмотал сколько нужно, и закрепил на стенке – из соображений удобства использования. Ну, и цена играла не последнюю роль. А у Первых, похоже, любая хитиновая хреновина могла служить дисплеем. Если я правильно понял, картинка воспроизводилась по принципу «хамелеона», совсем как маскировка Петровича. Очень впечатляюще, очень. И перспективно – любая наша корпорация, выпускающая электронику, технологию с руками оторвет. Еще бы – очень даже качественные матрицы, которые можно просто вырастить, как морковку на грядке. И никаких тебе редкоземельных элементов и прочих ископаемых. Красота. Впрочем, это я утрирую. Любоваться пламенными змейками, снующими по обшивке – силу трения даже Первым победить не удалось, – пришлось не особенно долго. Минут через пятнадцать наш катер покинул стратосферу и завис на стационарной орбите – для вычисления оптимальной траектории сближения с фрегатом и соответствующей корректировки курса требовалось немного времени. Все же инопланетный механизм далек от технических стандартов Человечества, и этот факт Тарасов не учел – пришлось при посредничестве системы контроля адаптировать интерфейс системы управления со стандартными алгоритмами, что опять же заняло минут пять. Пьер терпеливо дрейфовал рядом, не проявляя недовольства – скорее всего, общался с первым пилотом, дабы не терять даром ни мгновения. Комп Базы засек обмен в эфире, но нам ретранслировать переговоры не стал – приказа не было. И правильно. Нечего нам еще и чужими проблемами головы забивать. Господин Виньерон профессионал, каких поискать, из нас всех ему если только Тарасов ровня, а у остальных другая специфика. Хотя любопытно, что же он такое удумал. К тому же – как ни удивительно! – меня бил легкий мандраж: как-никак, впервые в такую передрягу угодил. До того участвовать в космических сражениях мне как-то не доводилось. Если честно, то и сейчас не хочется, но тут уже от моего желания вообще ничего не зависит. Жаль, молиться не умею. Хотя как это не умею? А тогда, на Сингоне? Духи-ками не привередливы, любое обращение стерпят, лишь бы от души. Вот из этого и будем исходить. Вынужденная остановка – относительная, конечно, окружная скорость у катеров была довольно значительная – вскоре прервалась, и пара юрких корабликов рванула к монументальному на их фоне фрегату. Вот оно, главное преимущество малотоннажных судов – маневренность и малая инерция. Не то что монструозные километровые громады. Меньше часа прошло с момента старта, а мы уже на посадочной палубе. Правда, и тут с нашим трофеем заминка вышла – в стандартные захваты он не пролез, негабаритным оказался. Впрочем, это уже забота техников, которые при виде такой диковины здорово удивились – еще бы, их никто в известность не ставил, по какой такой надобности мы на планету высадились. Первый принцип капитана – меньше знаешь, лучше спишь. Разве что Эмильен примерно в курсе. Опять же, информирован на достаточном уровне, то есть без подробностей. Хотя с данного конкретного момента цель экспедиции становилась секретом Полишинеля. Если еще раньше не стала – с чего бы тогда неизвестным корветам в Систему соваться? И ведь явно не по сигналу явились, наверняка заранее вылетели. Или в окрестностях ближайших ошивались. Но, опять же, нас поджидаючи. Что наводит на определенные – невеселые – мысли. Еще один фактик в копилку, помимо неизвестного вредителя в команде. — Экипаж на выход! – объявил на общем канале Тарасов, едва катер коснулся палубы. Дожидаться, пока техники хоть как-то его закрепят, майор не стал. – Приехали, господа и дама. Пьер, нам куда? — Пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, потом общий сбор в брифинг-руме. Александр, Паша, вам придется подежурить вне очереди. Готовьтесь заступить на вахту. — Есть! — Да, патрон. — Свободны. Ч-черт, четверть часа маловато будет. Хорошо шефу, прямым маршрутом в каюту, а оттуда столь же прямым путем в командный центр. А нам петлять и петлять. Ладно, прорвемся. Что характерно, в прогнозе я не ошибся – как раз успел содрать снаряжение, влезть в свежий комбез и добраться до точки сбора во всеоружии – после разбора полетов в ходовую рубку, так что коннектор и линзы прихватил сразу. Как, впрочем, и мой собрат по несчастью – майор явился чуть раньше меня, и с таким же комплектом приблуд. Правда, одно отличие все же обнаружилось: в расстегнутом чуть больше, чем обычно, вороте комбеза виднелся полосатый тельник – черно-белый, как и положено порядочному штурмовику. — Традиция, – буркнул Тарасов, перехватив мой удивленный взгляд. – Перед боем всегда надеваю. А твой платочек накрахмаленный где? Это он о чем?.. А, точно. Есть такое у дипломатов, припоминаю. Никогда и нигде не появляться в кителе, если из нагрудного кармана не выглядывает кончик белоснежного платка. Правда, слишком быстро меня из Дипломатического корпуса вышибли, чтобы традиция успела в плоть и кровь въесться. Академия не в счет, там за это, наоборот, прилюдно дрючили. Официально считалось нарушением повседневной формы одежды, а неофициально преподы дали понять, что не доросли мы еще. Дедовщина и шовинизм, ага. — Мне не положено, я как поп-расстрига. — Ну-ну. – И сменил тему, переключившись на нервно вышагивающего вдоль стола шефа: – Пьер, что-то прояснилось? — Терпение, Александр, давайте дождемся Олега. — Мы здесь. — Мя-а-а-а-у!!! — Присаживайтесь, коллеги. – Дождавшись, когда мы займем привычные места, Пьер активировал встроенный в стол проектор и кивнул на возникшую над ним голограмму: – Итак, господа, нам удалось идентифицировать противника. Подчиняясь движениям Пьеровых пальцев, ближайший стреловидный корабль увеличился, оттеснив собрата на задний план, и украсился сноской с основными характеристиками. Ага, сбылось предсказание Тарасова. Корвет «Кимура», серия «Нагасаки-100», порт приписки – Новый Токио, Сингон. Официальный владелец – корпорация «JCS» – Japan Cargo Systems то бишь. Конвойник, мать его. А это значит, что по вооружению он от военного собрата почти не отстает – самых мощных противокорабельных ракет только нет, да ЭМ-орудий – они ему вообще без надобности. — Второй такой же? – после непродолжительного молчания осведомился Тарасов. — Абсолютно. «Ниппон», та же серия, тот же порт приписки, тот же хозяин. — Плохо, дорогой Пьер. — Отнюдь, – покачал головой шеф. – Могло быть и хуже. Если бы мы с вами не заключили соглашение. А это всего лишь наши друзья-якудза. Всего лишь. Тут патрон прав на все сто – эти самые «Японские грузовые системы» не что иное, как официальное прикрытие бизнеса семьи Симадзу. А мы уже как минимум дважды имели дело с подчиненными Хромого Хидео – на Босуорт-Нова, когда из-под самого их носа умыкнули хакера Джейми, и на Ахероне – когда перешли им дорогу, выручая Олега с Галей. И Петровича, конечно же. И какой же из этих фактов можно сделать вывод? Известно какой: один случай – случай, два – совпадение, а три – уже закономерность. Вина практически доказана. Хотя даже жаль, я думал, наш таинственный оппонент будет покруче банального мафиози. Пусть даже такой одиозной личности, как господин Симадзу Хидео. Он, как ни крути, всего лишь – всего лишь! – глава одного клана. Не может он без весомой поддержки выступить против тех же братьев Ли, под триадой которых ходит. Есть у него волосатая лапа, сто процентов. И, боюсь, что не из Внешних миров. А кто у нас в Федерации способен, пусть и не на равных, пободаться с СБ? Правильно, корпорации. Нет, не так – Корпорации. С большой буквы. Как «Внеземелье», например. В истории с Егерем как раз эта компашка себя проявила во всей красе. Но связь между столь мощной организацией и захудалой семьей якудза не прослеживается, хоть убей. Или просто у нас данных таких нет. Тут как раз коллеги Тарасова могли бы помочь, но… всегда и во всем есть это проклятое «но». Не хотят федералы светиться, потому и замутили спецоперацию. Думают точечным ударом ситуацию разрешить. Что ж, их право. Но нам от этого легче не становится. — И что же вы намереваетесь предпринять в этой связи? – проявил законный интерес Тарасов. – Я имею в виду, как собираетесь избежать рандеву с господами конвойниками? — Давайте называть вещи своими именами, Александр. Мафия это, натуральная мафия. И только потом все остальное. – Пьер заложил руки за спину и снова принялся вышагивать вдоль стола – похоже, все же взволнован, хоть и пытается этот факт скрыть. – Есть у меня задумка. Домашняя заготовка, которую все не было случая проверить на практике. — Намек ясен, – ухмыльнулся майор. – А вы уверены, что сработает? — На девяносто девять и девять десятых процента. Одну десятую оставим на технические проблемы. — Я, дорогой Пьер, в ваших способностях ничуть не сомневаюсь, боже упаси! Но питаю вполне оправданные опасения. Без проверки в боевых условиях… боязно. — Если бы я этот способ проверил в реальных условиях, дорогой Александр, ваши же коллеги из Патруля меня бы уже давно уничтожили. — Тоже верно. А этих, значит, в расчет не принимаете? — Мелочи жизни. Если разобраться, итог для всех один – мы все умрем. — Не знал, что вы фаталист. Впрочем, придется вам довериться, дорогой Пьер. — Спасибо, – чуть поклонился шеф. – Не думаю, что сорвется. Электромагнитных пушек у них нет, из гауссов палить поостерегутся – наверняка у них задача нас захватить, а не уничтожить. А лазеры и плазменные орудия нам что слону дробина. Так что нет у них иного варианта, кроме абордажа. А мы им еще и выбор облегчим. Но это уже детали, обсудим с непосредственными исполнителями в рабочем порядке. Виньерон скользнул взглядом по голограмме, недовольно нахмурился и одним касанием сенсора вырубил проектор. Постоял немного в задумчивости, затем снова переключился на нас: — Ладно, соратники, разборка с якудза по большому счету задача моя и команды «Великолепного». А вот конкретно у нас с вами есть еще одна ма-а-аленькая проблемка. Крот в экипаже. Я думаю, он так или иначе себя проявит, не останется в стороне. И мы обязаны его прищучить! Пьер грохнул кулаком по столешнице, отчего Галя, не ожидавшая такой вспышки, вздрогнула и схватила Денисова за руку. Да и я сам, признаться, несколько… офонарел, скажем так. Проняло шефа, однозначно проняло. Столько скрывал эмоции, и тут сорвался. Теряет хватку? Или уверенность в себе? В любом случае плохой признак. Раньше он гораздо сдержаннее был. — Какой план, Пьер? — План, Олег, очень простой. Александр с Павлом заступят на вахту, но непосредственно в управлении кораблем участвовать не будут. Их задача – следить за компьютерной сетью изнутри. Думаю, их умения для этого хватит. Я предоставлю капитанский доступ и все свободные вычислительные мощности. Требуется от вас, парни, только одно – засечь гада. Локализуйте терминал, с которого он попытается связаться с нашими гостями. У этой задачи наивысший приоритет. Ни на что больше не отвлекайтесь. Вопросы? — Нет, – помотал головой Тарасов. – Я, конечно, не хакер, но с неограниченным доступом можно попробовать. Да, Паш? — Согласен. Главное, чтобы он все-таки проявился. — Проявится, это я вам обещаю, – заверил дражайший шеф. – Да, Паша, можешь своего питомца тоже привлечь. Оп-па! А я-то, наивный, до сих пор в неведении… А оно вон как получается! — И чему ты удивляешься? – правильно истолковал мое молчание патрон. – Неужели ты думал, что я такую занятную зверушку без внимания оставлю? Да он, если хочешь знать, в первый же день прокололся, хоть и осторожничал. Я тебе больше скажу – Юми твоего Попрыгунчика сначала вовсе не заметила, грешила на экзотический вирус, пока я ей не намекнул. — Спасибо, патрон. — Не за что. Запустишь Попрыгунчика в параллель, его гарантированно ни одна сволочь не засечет. Еще вопросы? — Никак нет. — Э-э-э, Пьер? — Да, Олег? — А на нашу с Галей долю что остается? — Силовой захват, что же еще? – удивленно заломил бровь Виньерон. – Экипируйтесь по высшему разряду и будьте наготове. Предателя – или предателей – нужно взять живыми. Справитесь? — Парализатор дадите? Или еще что-нибудь нелетальное? — Найдем. — Тогда без вопросов. — Ну, а вы, Галина, будете уважаемого Олега подстраховывать, – повернулся к девушке шеф. – У вас это очень неплохо получается. — Поняла, – кивнула та. — Тогда по местам, коллеги! – закруглил брифинг капитан. – Через двадцать минут снимаемся с орбиты, к этому времени всем быть в полной готовности! Вот и поговорили. Плодотворно, не буду отрицать. Правда, муторно что-то на душе. Еще бы – максимум через несколько часов выяснится, что кто-то из моих знакомых предатель. А разочаровываться в людях всегда неприятно. Причем выяснится обязательно, без вариантов. Попрыгунчик в таких делах меня еще ни разу не подводил. Возможность же нашего пленения залетными якудза я полностью исключал – главным образом, из-за относительной уверенности Тарасова. Он, судя по некоторым намекам, план дражайшего шефа разгадал сразу же. И если не стал препятствовать, то, скорее всего, он реален. Опыт не пропьешь. Или все-таки сомневается? — Саныч, а ты чего такой угрюмый? – все же поинтересовался я, когда мы оказались в лифте тет-а-тет. – Капитан фигню сморозил? — Нет, наш дорогой Пьер со всех сторон прав, – покачал головой Тарасов, но с таким видом, что лишний раз подтвердил справедливость моих сомнений. – От незваных гостей мы уйдем, не переживай. — А чего тогда? — Метод несколько, хм, негуманный. — Так шеф собирается воевать?! Ч-черт, это же самоубийство! И пусть «Великолепный» вдвое больше корветов, но тоннаж в данном конкретном случае никаких преимуществ не дает. Все дело в вооружении и в выучке экипажа. И если в летных качествах нашей команды я был уверен, то вот остальное… когда они последний раз участвовали в маневренном космическом бою? А нас ждет именно что маневренный бой – скорости относительно небольшие, плюс контакт во внутренних областях Системы. И здесь габариты фрегата играют против нас – инерция больше, стало быть, он менее поворотливый. Да пара корветов нас в клочья порвет! Они же конвойники – боевого опыта у них даже больше, чем у ребят из Патруля. А вооружение не намного хуже. — Не мели чепуху. — А как тогда? — Увидишь. Больше из Тарасова не удалось выудить ни слова до самой остановки лифта. Да и потом, пока шагали по коридору к ходовой рубке, он помалкивал, погрузившись в невеселые мысли, и ожил лишь, когда мы уже с относительным удобством устроились в ставших уже родными противоперегрузочных коконах и активировали виртуальное рабочее пространство, присоединившись к коллегам-пилотам. — Ну что, Павел Алексеевич, какой план? — Проявите инициативу, Александр Александрович, – не остался я в долгу. – Вы же у нас технарь, а я так, махровый гуманитарий. — Паша, не юродствуй. — Это ты у нашего капитана нахватался? – Переговаривались мы по закрытому каналу, так что стесняться было некого. Да и специально я майора задирал – нечего раскисать перед самой заварушкой. И ведь еще военный! Кисейная барышня, блин. – У вас, господин Тарасов, отсутствует талант к подражательству. Что-нибудь свое придумайте. — Паша, хорош уже, – все же попытался образумить меня напарник. – Я серьезно. — Я тоже. Хотите план – скажите волшебное слово. — А в репу?! — Вот с этого бы и начал! – усмехнулся я. Вроде бы растормошил, что радует. – План простой – подключаем к локалке Попрыгунчика и даем задание следить за любой исходящей активностью. У него это получится куда лучше нас. Как только он вражину засечет, вступаем в дело мы. Может, придется ему противодействовать. А Попрыгунчику я неограниченные права не дам, во избежание. — Тогда я на подстраховке. — Ладно. И не отвлекай. Не дождавшись ответа – видимо, майор уже начал «не отвлекать», – я активировал «аську» и развернул диалоговое окно с пользователем «Кэнди» – под этим ником до сих пор скрывался мой сверхлюбопытный питомец, некогда выдавший себя за новенькую девицу из команды кока Ватанабэ. Никто другой в здравом уме конфеткой бы не назвался. «Партнер, как слышишь, прием?» «Обильной еды, Павел, сын Алексея». «Есть работа. В общий чат не выходи, голосовой связью тоже не пользуйся. Надеюсь, логи в реальном времени никто не просматривает». «Ответ отрицательный». «Молодец, продолжай в том же духе». «Что я должен делать?» «Отслеживай любую активность в локальной сети, направленную вовне». «Недостаточно ресурсов. Уточните задачу, пожалуйста». «Задача в силе. Цепляйся за мою учетку, у меня неограниченный доступ». «Задействовано ресурсов – шестьдесят процентов. Резерв – сорок процентов. Активность не обнаружена». «Действуй, партнер. Нам необходимо засечь момент, когда наш старый знакомый, балующийся вирусами, попытается выйти на связь с противником». «Противник собирается атаковать?» «Нет, это капитан собирается атаковать. Думаю, наш дружок попытается предупредить ребят на корветах. Тут ты и должен его засечь, а мы с Тарасовым его заблокируем». «Степень локализации цели?» «Определи терминал, с которого поступают команды. Этого будет достаточно». «Задача ясна. Задействовано ресурсов – шестьдесят три процента. Резерв – тридцать семь процентов». «А вот это мне знать совсем необязательно. Бди, короче». — Экипаж, предстартовая готовность! Разгон через тридцать секунд! Двадцать девять! Двадцать восемь!.. Ну вот, скоро все решится. Что там капитан говорил, поимка предателя – приоритетная задача? Ни на что более не отвлекаться? Сидеть и ждать, когда крот соизволит из норы выбраться? Нет, скучно. Тем более, от меня и не требуется ничего – всю работу пока что Попрыгунчик делает. А майору, небось, еще скучнее. Ладно, я одним глазком. Вернее, вполуха. — Капитан в рубке! — Вольно, мсье Легран. Продолжаем отсчет. — Двадцать два! Двадцать один! Двадцать!.. Ну-ка, что тут у нас? Так, основные показатели – норма, двигатели – норма, угроза – ноль. Далековато еще корветы, могут, в принципе, нас гауссами достать, но из них еще прицелиться надо и упреждение соответствующее взять. А самонаводящихся ракет – я имею в виду, достаточно мощных – у них нет, если верить дражайшему шефу. А чего ему не верить? Он в таких делах собаку съел. Значит, что? Правильно, будет непродолжительная погоня, несколько предупредительных выстрелов в надежде нас напугать, а потом абордаж. — Десять! Девять! Восемь!.. А страшно, между прочим. Можно сказать, до чертиков. Я только сейчас окончательно осознал, что, если загадочный план Пьера не сработает, нам предстоит самая настоящая резня. Я хорошо помнил того якудза, что пришлось обезвредить на Ахероне. Если у штурмовиков будет хорошая экипировка, нам их не одолеть. И вполне вероятно, что они попробуют взять нас живыми. Сначала. А когда нарвутся на ожесточенное сопротивление, жалеть нас не станут. Разве что капитана захватят, невзирая на потери. Он, как-никак, главный источник информации. Других они, судя по всему, не знают. Или знают? Не может быть, чтобы наш крот ему такие важные сведения не слил. Или не успел? Или… блин, что-то многовато всяких «или» получается! На фиг, на фиг. Будем надеяться, что патрон не подведет. — Три! Два!! Один!!! Старт! Все, процесс пошел. Теперь, главное, вражину не проморгать. Хотя сомневаюсь, что он в ближайшее время объявится. До контакта еще минимум пара часов есть – мы с орбиты снялись и начали разгон в плоскости эклиптики, чтобы гравитационные поля использовать с максимальной отдачей. И в другое время уже часиков так через шесть-семь оказались бы за пределами Системы и спокойно ушли в гипер. Но сейчас сомневаюсь, что нам это позволят. Минут через пятнадцать вражеские навигаторы вычислят наш новый курс, подкорректируют свой, врубят форсаж – и финита. Полтора, максимум два часа, как я уже говорил, и можно ждать абордажные группы. — Что наши гости? — Корректируют курс, капитан. Расчетное время сближение – девяносто три минуты десять секунд. — Успеем из гравитационного мешка вырваться? — Успеем. Максимальное ускорение будет достигнуто через сорок одну минуту. — Уйдем? А, Жан-Жак? — Пятьдесят на пятьдесят, капитан. Если повезет, то не догонят. — Должно повезти. Устраивать с ними дуэль на лазерах я не собираюсь. Так что постарайся, парень. — Есть. В принципе, логично. Если есть шанс ускользнуть без боестолкновения и, соответственно, жертв, то нужно непременно им воспользоваться. Вот только уверенности Пьера я не разделяю. Не может такого быть, чтобы нам позволили беспрепятственно разогнаться и уйти в отрыв. Если они не побоялись в открытую заявиться в Систему на карантине, то выпускать нас они однозначно не собираются. И, вполне возможно, персонал орбитальной базы тоже. Если они не дураки – а они не дураки, – то однозначно постарались лишить федералов дальней связи. Каким способом – это уже другой вопрос. Но если у них есть свой человек даже в нашем экипаже, то почему не может быть иуды и среди наблюдателей? Скорее всего, дело именно так и обстоит, иначе они бы в первую очередь с ними разобрались, чтобы элементарно не засветиться перед СБ. Мы для них главная цель, а с остальными досадными помехами и потом можно будет разделаться. Нет, должны они подстраховаться, однозначно. Вот только как? «Вирусная активность! Атака на управляющий контур маршевых двигателей!» — Капитан! Вирусная атака! – незамедлительно продублировал я сообщение Попрыгунчика на закрытом канале. Вот и разгадка. Решили старый трюк провернуть. Правильно, чего теперь бояться? Подельники вытащат. – Приступаю к нейтрализа… — Отставить! — Но, капитан!.. — Паша, отставить! Пусть потешатся. Подготовь средства противодействия, но ничего не предпринимай, если они не попытаются движки спалить. И не отсвечивай, они должны думать, что им противостоит только антивирус. — Понял, патрон. «Партнер, действиям агрессора не препятствуй, но скрытно готовь контратаку. И локализуй, наконец, гада!» «Атака множественная, со всех семнадцати терминалов одновременно». «Замаскировался, тварь!» «Ответ положительный». Ладно, поиграем. — Тарасов, запускай «щелкунчика»! — Уже. Минус одна точка, нет, две! Время нужно. Это да. Всем хороша программа распознавания «обманок» – виртуальных «ложных целей», этаких своеобразных «тепловых ловушек», только в сетевом пространстве, – жаль, медленная. Ресурсов жрет много, а мы еще и маскироваться должны. Так что ждать, ждать и еще раз ждать. Прав шеф. — Капитан, падение мощности на двигателях! Максимальное ускорение через пятьдесят две минуты! — Продолжаем разгон. Курс не менять. — Есть. В рубке снова повисла напряженная тишина – каждый был занят своим делом, но общий серьезный настрой чувствовался буквально каждой клеткой тела. Слишком уж атмосфера давящая. Не зря говорят, нет ничего хуже ожидания. Все, что мы сейчас можем делать – считать каждую секунду и надеяться, что пронесет. А нервы – куда ж без них. Нечего было выбирать такую рискованную профессию. А раз выбрал, то терпи. Когда все это кончится – и если – то можно будет и поправить здоровье бутылочкой-другой чего-нибудь горячительного. Глядишь, и поможет. На какое-то время. — Минус четыре точки! Пашка, это однозначно не ходовая рубка и не капитанская каюта. — Понял, Саныч. Продолжай. Уже легче. По крайней мере, никто из кресла не вылезет и не примется расстреливать беззащитных коллег. Это я по извечной дурости пистолетом пренебрег, а тот же Тарасов кобуру с «дефендером» нацепить не забыл – маньяк хренов. И еще как минимум парочка коллег со стволами, включая дорогого капитана. Ч-черт, все-таки шалят нервишки. Совсем ведь бред несу, хоть и складный. — Падение мощности на двигателях еще на два с половиной процента! Максимальное ускорение через пятьдесят девять минут! — Продолжаем, ребята, продолжаем. Капитан само спокойствие, надо отдать ему должное. Значит, все происходящее его планам вовсе не противоречит. Занятно, да. — Минус шесть точек! И еще одиннадцать активно. Сколько там прошло времени с начала атаки? Двадцать две минуты. В среднем чуть меньше четырех минут на нейтрализацию одной обманки. Еще сорок с небольшим. Уйма времени! Корветы однозначно сократят дистанцию. Выйдут на прямую наводку, и придется вдобавок ко всему еще и крупнокалиберные гауссы учитывать. — Капитан, объекты ускоряются! — Сильно? — Относительное ускорение семь процентов. Оп-па! Вот это они раскочегарились! — Тарасов, не успеваем! — Паша, не паникуй. Минус семь точек. Еще целых десять! А корветы каждую секунду ускоряются на семь процентов больше, чем «Великолепный» – потому и относительный показатель, а не абсолютный, который ни о чем, если честно, и не говорит. Так что нет у нас сорока минут, хорошо, если четверть часа еще продержимся, потому как наверняка они не все резервы задействовали. И если капитан еще на что-то рассчитывает, то пора это самое что-то пускать в ход. — Еще минус полтора процента мощности! Капитан, где админ? Это явно вирус! — Спокойно, Жан-Жак, Юми работает. Не отвлекаемся, ребята. Легко ему говорить. А у меня руки так и чешутся Попрыгунчика на вредителя натравить. Пара минут, и можно забыть про гада. Жаль только, что во всех смыслах – однозначно затаится, и ищи его потом. Так что прав Пьер, как ни крути. Терпеть, Павел Алексеевич, терпеть! Как тогда, на Босуорт-Нова. Тогда смог, выдержал, правда, и стимул был хоть куда – жизнь Примерной Помощницы. А теперь что, хуже? Теперь собственная жизнь на кону. Это не считая такие мелочи, как жизни всех остальных членов экипажа. — Капитан, они вышли на дистанцию прямого выстрела! Есть энергоактивность! Они готовят главный калибр! — Повысить мощность щитов на треть! — Капитан, скорость потеряем! — Плевать! Щиты готовность один. И вызовите этих олухов. Я хочу с ними пообщаться. — Есть. Ну что ж, вполне логично. Нас прижали, и Пьер, осознав всю бесперспективность бегства, решил поторговаться. Просто на всякий случай, вдруг, как говорится, прокатит? Дорого продать жизнь всегда успеется. А тут, глядишь, и иной какой вариант подвернется. А если еще и исходить из предпосылки, что ребятам на корветах мы нужны живыми, то… другого они от нас и не ждут. Прямо-таки вынуждают на этот ход, разве что предупредительный выстрел еще дать не успели. Тут шеф на опережение сыграл. — Капитан, «Кимура» на связи! — Принял. Выводи на обзорный экран. — Есть! В центре рубки сформировался нехилой диагонали виртуальный дисплей, с которого нас одарил колючим взглядом японец средних лет – лысый, с дубленой кожей и глазами-щелочками. Чем-то он напоминал господина Нобору, друга Виньерона с Сингона, того самого, что нас на юного Хикэру навел. Как давно это было! Уже даже с трудом верится. — Господин Виньерон? — Капитан Виньерон! – сразу же решил поставить визитера на место дражайший шеф. – С кем имею?.. — Капитан Ходзе Итиро, – добавил и тот твердости в голос. – Командир корвета «Кимура», порт приписки – Новый Токио, Сингон. — И по какой же такой надобности вы меня преследуете, капитан? – даже не пытаясь скрыть насмешку, поинтересовался Пьер. — С целью профилактического досмотра. — Правда? – вздернул бровь шеф. – Стесняюсь спросить, а по какому праву? — Минус восемь точек, – вклинился в диалог Тарасов, на закрытом канале, разумеется. – Отпадает твой кабинет и вся жилая палуба. — Какая из?! — Говорю же, все! Поймаем урода, главное, пусть Пьер время тянет. И Пьер тянул. Еще как тянул! Дражайший шеф оказался прирожденным переговорщиком, а может, и жизнь заставила – не суть. Главное, что оппоненту он ни в чем не уступал, а тот производил впечатление тертого калача. Да взять хотя бы ответ на последний вопрос Виньерона: — Корвет «Кимура», равно как и корвет «Ниппон», входят в состав конвойного флота Независимой республики Сингон, и имеют право проводить досмотр находящихся в нейтральных зонах кораблей. Параграф тридцать семь Кодекса конвойника от седьмого июля две тысячи триста одиннадцатого года. Ха, что-то подозрительно быстро он сориентировался! И шеф между тем даже не удивился. Стандартная отмазка каперов? А никем иным ребята из JCS быть и не могли, раз прикрытием государства пользуются. — Вы уверены? – все же усомнился Пьер. – А Федерация этот ваш Кодекс ратифицировала? Я не очень хорошо разбираюсь в нюансах космического законодательства отсталых миров. Вернее, законодательств. Уж извините. — Договор о ратификации от триста двадцатого года. Еще вопросы? — Нет, чего уж там. — Тогда требую прекратить ускорение. Готовьтесь к приему досмотровой группы. — Я подумаю над вашим предложением, – кивнул Виньерон. – Но не более. И позволю себе напомнить вам, что мы в данный конкретный момент находимся на территории Федерации, что автоматически лишает вас полномочий. — Система в нейтральной зоне. — А вот и нет. Вы что-нибудь слышали о «билле по правам первооткрывателей»? Рекомендую. Весьма занятный документ. Правда, принят еще в конце двадцать второго века, в самом начале космической экспансии человечества. Однако до сих пор действует, как и ваш Кодекс. «Попрыгунчик, это он о чем?» «Пункт три основного текста: Система автоматически получает государственную принадлежность по прибытии в нее первой экспедиции, в том случае, если ни на одной из планет не обнаружено разумной жизни». «Тогда и шеф лукавит – на Находке База, которой управляет искин Первых. А он, насколько я понял, биокомпьютер, то есть в какой-то мере живой разумный организм». «Билль не распространяется на искусственный разум». «Ладно, убедил». — Вспомнили? Так что вы явно не правы, капитан. На Находке побывали как минимум две экспедиции Федерации – рейдер «Левиафан» и база «Да Винчи». Вы даже не можете аргументировать свое наглое заявление тем, что Система брошена – потому что она не брошена, о чем недвусмысленно свидетельствует действующий объект ВКС Федерации на орбите Находки. Мало того, она на карантине, то есть имеет особый федеральный статус. Так что я решительно не понимаю ваших претензий. Уел шеф японца, однозначно уел. — Я, Ходзе Итиро, капитан корвета «Кимура», порт приписки Новый Токио, Сингон, приказываю вам прекратить ускорение и готовиться к приему досмотровой группы на основании параграфа тридцать семь Кодекса конвойника. — А если я против? – иронично глянул на оппонента Пьер. – Более того, решительно не желаю? — В этом случае я буду вынужден применить силу. — Да вы, батенька, пират! – окончательно пригвоздил собеседника Виньерон. – И я имею полное право поступить с вами по всей строгости закона. — У вас нет ни одного шанса, Виньерон. Мы вас в клочья порвем. Ага, решил начистоту? А что ему еще остается? Патрон в законодательной казуистике, что бы он ни говорил, разбирается очень хорошо. С другой стороны, этот самый Ходзе собственную совесть успокоил – преследуемый сам отказался подчиниться по-хорошему. Значит, можно теперь и по-плохому. Впрочем, сдается мне, что патрон сознательно его спровоцировал. — Минус одиннадцать точек! — Черт, не успеваем! Вот если бы шеф еще немного японцу зубы позаговаривал! Но нет, он, видимо, решил, что уже и так достаточно сказано. — Я протестую. И оставляю за собой право сопротивляться всеми возможными способами. — И что же вы собираетесь делать? – в свою очередь ухмыльнулся капитан «Кимуры». – Попробуете обстрелять нас из лазеров? Или у вас, в обход законов Федерации и всех Внешних миров вместе взятых, имеются боеприпасы к главному калибру? А вот тут он шефа подловил, согласен. Главный калибр на фрегатах – это как минимум пара шахт, проходящих вдоль всего корабля, от самого энергоотсека. Этакие колоссальные стволы, окруженные со всех сторон разгонными электромагнитными контурами – гипертрофированные гауссовки, намертво вписанные в силовую структуру корпуса. Демонтировать их нет абсолютно никакой возможности, разве что заблокировать на программном уровне, но хакеров ведь никто не отменял, правда? Вот и ухитрялись некоторые не особо порядочные владельцы отслужившей во Флоте техники разжиться унитарами или хотя бы списанными накопителями, потому что в качестве непосредственно снаряда можно было использовать даже самопальные болванки. Да что далеко ходить, можно главный калибр запитать напрямую от реактора и плевать с высокой колокольни на снабженцев. Но тут тоже палка о двух концах – столь мощные орудия сжирали до половины энергоресурса, что самым плачевным образом сказывалось на скорости и щитах. Но как оружие последнего шанса многие такие системы использовали. Наверняка и наш капитан предусмотрел эту возможность. Другое дело, что сейчас случай явно не тот – далеко не «последний и решительный». У него похитрее план припасен. — Да вы, батенька, еще и умом не блещете! – с издевательской улыбкой сообщил Пьер приятную новость оппоненту. – Даже если бы у меня были унитары, вы слишком мелкая цель, чтобы их на вас тратить! Обойдусь противометеоритной защитой и плазменными пушками. Их для абордажников за глаза. Сколько у вас десантных средств, а? И насколько сильно вы ими дорожите? Так что добро пожаловать. — Предлагаю последний раз прекратить ускорение и готовиться к приему досмотровых групп. — Повторяю последний раз – идите на хрен. Глаза японца на экране превратились вовсе уж в узкие щелочки – не толще волоска, – и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но патрон не предоставил ему такой возможности – просто-напросто разорвал связь, свернув дисплей в точку. — На вызовы не отвечать, ускорение не прекращать! Курс прежний! — Есть! Ну вот. Дражайший шеф добился своего – Ходзе просто в ярости. Конечно, по лицу такого типа много не прочитаешь, но я, смею надеяться, еще не совсем растерял профессиональные навыки. И некоторые признаки прямо-таки бросались в глаза. Теперь пощады можно не ждать. А хуже всех придется опять-таки дорогому патрону, буде он попадется в лапы господина Итиро. Нам-то, остальным, можно сказать, повезло – умрем относительно быстро. Как он думает. — Капитан, преследователи увеличили относительное ускорение до двадцати процентов! — Упорные, японы дети, – усмехнулся Пьер. – И ресурсов не жалеют. Продолжаем разгон. Курс не менять. Щиты на максимум. — Корветы выйдут на дистанцию прямого выстрела через семь минут! Капитан, нужно начинать маневр уклонения! — Успокойся, Жан-Жак. Не будут они в нас стрелять. Вернее, дадут предупредительный залп. Ждем. — Минус двенадцать точек! Активно пять! — Саныч, может, капитану скажем? Пусть высылает группы захвата. — Да, уже можно… черт!!! — Что?! — Плюс одна точка. Плюс три. Плюс две!.. М-мать! Он новую фишку врубил! Плавающая точка входа! Меняется каждые пять секунд! «Попрыгунчик, можешь что-нибудь сделать?!» «Ответ отрицательный. Требуется время на анализ. Подстройка алгоритма займет около десяти минут». «Действуй». — Он что-то почувствовал! — Однозначно. Спугнули. Что делать-то будем?.. — Вырубай «щелкунчика», пусть Попрыгунчик работает. «Анализ изменений завершен. Оппонент засек программу-маркер и посчитал ее активностью антивирусной системы». — Саныч, Попрыгунчик говорит, что он нас за антивирус принял. Так что побарахтаемся еще. «Партнер, продолжай мониторинг внешней активности. Не пропусти сеанс связи». «Принял». Н-да, только на это и надежда. Пьер свою задачу выполнил, можно сказать, блестяще – спровоцировал и крота, и командование преследователей. Теперь все целиком и полностью зависит от нас. — Капитан, угроза обстрела! Виньерон это сообщение, как я и ожидал, просто проигнорировал – не дело демонстрировать подчиненным волнение. Особенно в такой момент. Еще чуть-чуть, и ситуация тем или иным образом разрешится. Хорошо бы, в нашу пользу. — Капитан, двойной залп! Пьер сузил глаза, но снова промолчал. — Попадания по касательной в носовые и кормовые щиты! Мощность защиты девяносто процентов! — Разгон не прерывать, курс прежний! — Капитан!!! — Разгон не прерывать, курс прежний!!! — Есть! Залп, еще залп! Попадания по касательной в носовые щиты. Мощность защиты восемьдесят пять процентов! Мощность на двигателях падает! Минус полтора процента! Минус два процента! — Ждем!!! — Еще залп! Попадания по касательной в носовые щиты! Мощность защиты семьдесят девять… А, нафиг! Никаких нервов на эти игры не хватит! А я-то, наивный, думал, что сдает шеф! Да у него нервы потолще стальных канатов! — Саныч, что у нас?! — Паша, чего орешь? Все нормально. Минус четыре точки. — Как?! — Твой питомец что-то со «щелкунчиком» нахимичил, и он потихоньку отсекает терминалы. Точка входа прыгает по оставшимся. Вернее, по всем семнадцати, но он часть отсеял по каким-то признакам. Сам у него спроси, короче. «Партнер, прогресс?» «Локализация до трех точек через десять минут». «Принял». Чертов Пьер, никогда не ищет легких путей. Ведь можно же было тупо поставить засады у всех семнадцати терминалов. Но нет, ему, видите ли, конспирацию подавай. Это с одной стороны. С другой – очень сомневаюсь, что наш неведомый предатель самолично восседает в кресле и стучит по клавиатуре. Вполне может быть, что терминал используется дистанционно. В таком случае засада бесполезна. И вычислить точку доступа мало. Нужно будет еще проследить входящий сигнал. И только тогда получится прищучить крота. Так что хочешь не хочешь, а придется страдать ерундой, вылавливая кибердиверсанта изнутри локальной сети. И он уже доказал, что весьма непрост. Одна надежда на форс-мажор – должен дражайший шеф отмочить нечто такое, что заставит шпиона резко активизироваться, должен. Иначе я в нем полностью разочаруюсь. — Попадание! Мощность щитов двадцать процентов! — Отставить разгон, курс держать! Замедляемся до ноль одной маршевой! — Есть! — Вызовите «Кимуру», попробуем поговорить. — Есть! Ну вот, сейчас все и решится. — «Кимура» не отвечает, капитан! Есть вспышки! Он выпустил десантные капсулы! Локализовано семь объектов! Контакт через семь минут! — Отставить торможение, прыжок по готовности!!! — Капитан?! — Жан-Жак, запускай процедуру гиперпрыжка! — Но… — Выполнять!!! — Есть! Готовность на старт! Переход через полторы минуты! Начинаю обратный отсчет. Девяносто! Восемьдесят девять! Восемьдесят восемь!.. Твою маму! Так вот что Пьер задумал! Прав Тарасов, на все сто прав. Мне это не нравится. Совсем. Абсолютно. Это даже хуже, чем… М-мать, м-мать, м-мать!!! Здорово зачесались шрамы на спине, так, что захотелось содрать кожу до мяса. Че-о-о-о-орт! Ну почему опять? За что? Мало мне одного кошмара?! А-а-а-а!!! — Паша, очнись! Активность увеличилась! Какая, на хрен, активность?! Он о чем вообще?! Тут такое скоро твориться начнет!.. — Паша, блин! Есть контакт! Включайся!!! А?! Где, что?.. «Атака на управляющий контур гипердвигателя. Точка входа локализована». «КТО?!» «Терминал главного администратора». Юми?! Но почему?.. «Уверен?» «Ответ положительный. Засечена попытка отправки информационного пакета на объект “Кимура”». «Дави их!» «Процесс прерван. Атака локализована. Активность упала на семьдесят процентов. Возвращение полного контроля над сетью через десять секунд». Отлично. Теперь можно и Олега натравить. Но Юми… нет, не верю! — Олег, есть точка! Лови целеуказание! — Саныч, ты что? — Паша, не кисни. Она предатель. И если бы ей удалась диверсия, уже через несколько минут нас бы начали на аккуратные такие ломтики кромсать. — Черт. Не верю. — Сам в шоке. Но нужно. А это что?! «Внимание, обнаружена новая точка входа! Инициируется обмен информационными пакетами». — Дави их!!! «Процесс прерван. Локализация точки проникновения – десять процентов. Тридцать. Семьдесят пять. Вход обнаружен – терминалначальника службы безопасности». И Гюнтер туда же. Мля. — Саныч, предупреди Олега. — Уже. Не переживай, Паш, никуда они теперь не денутся, с подводной-то лодки. На Пьера посмотри. Я машинально поднял взгляд на дорогого шефа, и сразу же слух выхватил из мешанины разнообразных звуков четкий голос Жан-Жака: — Десять! Девять! Восемь!.. Ну да, уже все. «Кроты» японцев предупредить не сумели, но те и сами засекли энерговсплеск. Но поздно – курс сменить не успеют ни корветы, ни десантные капсулы. Храни их духи-ками. — Три! Два!! Прыжок!!! Я еще успел подумать, что за глупая традиция дублировать голосом обратный отсчет, и даже усмехнулся нечаянной и совершенно неуместной этой мысли, а потом в голове что-то с противным звоном лопнуло, и сознание померкло… Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный», 10 марта 2542 года, день …и сразу же вернулось. И, мало того, навалилась странная усталость – скорее душевная, чем телесная. Такая, знаете, как после бессонной ночи. Вроде и не делал ничего, а голова пустая и звенит на манер медного таза при малейшем движении. Плюс слегка мутит – не до такой степени, чтобы отправляться искать «белого друга», но и приятного мало. Глубоко, чуть не до головокружения, вдохнув-выдохнув, я попытался сфокусировать зрение на виртуальном рабочем пространстве. Как ни странно, это удалось с первой же попытки – поделенный на множество квадратиков дисплей обрел четкость и цвет, но я еще несколько секунд тупо пялился на мешанину символов – смысл надписей и графиков упорно ускользал, словно сознание плыло, не фиксируясь на отдельных деталях. Это как смотреть на страницу книги в целом, не концентрируясь на какой-то одной строке – получается всего лишь абстрактный узор. Потом выверты сознания как-то совершенно незаметно прекратились, и я, наконец, смог вникнуть в текст. Так, вроде все в норме, повреждений нет, за исключением тех, что получены при обстреле – попадания хоть и касательные, а все равно кое-какое внешнее оборудование вроде датчиков и приемных контуров сканера пострадало. Бортовое время… ага, прошло всего десять секунд с момента прыжка, включая мое «плывущее» состояние. Ч-черт, а ведь ушли-таки! Однозначно ушли – вон, окошко с текущими координатами красуется длинным рядом прочерков. Значит, главный «мозг» еще наше местоположение не вычислил. Получается, прыгнули? Ну да, прыгнули. В неизвестность. Раньше как-то не задумывался, а теперь задался вопросом – а куда, собственно, Пьер приказал прыгать? Наугад, что ли? Это вряд ли, чтобы капитан, да что-то сделал наудачу? Не припоминаю такого. С другой стороны, никогда не поздно начать… — Паш, ты живой? — А?.. Саныч? Как сам? — Нормально. Напряги Попрыгунчика, надо Гюнтера выследить. Олег только Юми успел перехватить. Блин, точно ведь. Что-то рано я расслабился, как тот Колобок, что и от дедушки ушел, и от бабушки тоже. Предположим, что так оно и есть – якудза нас теперь точно не достать. Но диверсанты никуда не делись. А пока их мотивы не ясны, нужно ожидать от них любой подлянки. «Партнер, локализуй местонахождение главы службы безопасности». «Статус процесса – активный». — Поздравляю, господа! Мы оторвались от преследователей! – возвестил вдруг совершенно всеми позабытый Пьер. Капитан Виньерон. И именовался он так с полным правом. – Жан-Жак, доклад по постам! — Повреждения внешнего корпуса – ноль целых четыре десятых процента. Энергозапас – пятьдесят четыре процента. Экипаж в норме. Внутренних повреждений не выявлено. Система управления в норме, вирусная активность отсутствует. Текущий статус – местоположение неизвестно. Координаты вычисляются. — Спасибо, Жан-Жак. Приказ по кораблю – готовность два. Смена вахтенных через час. — Есть. «Готовность два» – куда лучше «готовности один». Стандартный протокол для оказавшегося в неизвестном месте корабля. То есть с опаской, но в меру – можно слегка расслабиться, немедленного нападения не ожидается. В боевых постах остается только текущая смена, жизнь остальных идет своим чередом – люди отдыхают, отсыпаются, сидят в столовой. Или занимаются всякой текучкой. Разве что напиваться нельзя, чтобы любого члена команды можно было привлечь к выполнению должностных обязанностей в минимальный срок. — Жан-Жак, принимай командование. Я к себе, – развернулся к выходу Пьер. – Как вычислитель определится с координатами, доложить немедленно. — Есть! Капитан размашистым шагом покинул рубку, и, как только створка за его спиной снова заняла свое место, незамедлительно вышел на связь: — Паша, что у нас? — «Крота» локализовали. — Кто? – после непродолжительного молчания все же уточнил шеф. — Юми и Гюнтер. – Пропустив мимо ушей короткое, но отменно грубое ругательство, я продолжил: – Они действовали совместно. Основной исполнитель Юми, Гюнтер проявился в самый последний момент, когда мы перерезали ей канал связи. Патрон, признайтесь, вы ведь именно на прыжок рассчитывали? — Да. Они не могли не проявиться. – И снова короткое ругательство-междометие. – Но почему?! — Может, у них самих спросить? – невинно поинтересовался Тарасов. — Спросим, Александр, обязательно спросим. Но… вы точно уверены? — Абсолютно, патрон. Попрыгунчик не ошибся. До самого прыжка у нас не было стопроцентной гарантии, но потом они отбросили всякую осторожность и попытались предупредить своих. Сигнал был очень четкий. Плюс к этому моменту Попрыгунчик нейтрализовал их атаку и взял под контроль систему наблюдения. Есть видео, есть записи логов, есть, в конце концов, факт входа в систему под их логинами и паролями. Доказательная база полная. К сожалению. — А сами они где? — Сейчас… так, Юми заперта в служебном помещении серверной, а Гюнтер в своей каюте. — Что он делает? — Просто сидит и ждет. — Оружие есть? — Да. На кровати «дефендер» валяется. Черт, к нему же Денисов сейчас в гости придет. — Паша, без паники. Наблюдение не снимать, организовать картинку в реальном времени для Егеря. Олег, вы меня слышите? — Да, Пьер. — Не предпринимайте никаких действий, я сейчас сам подойду, и еще пару ребят прихвачу. — Хорошо, не буду, – вздохнул Денисов. – Петрович, не суетись под клиентом. Приказано ждать. — Мя-а-а-у-у-у-у!!! — Начальству виднее. — Паша, дай картинку. Ага, хорошо. Можешь его состояние охарактеризовать? — Конечно, патрон. Видно не очень четко, но… странно, он спокоен. — Уверен? — Да. Он просто сидит и ждет. Без волнения. Такое ощущение, что что-то для себя решил, и теперь осталось лишь это что-то выполнить. — Это на него похоже. Ладно, пока ничего не предпринимать. — Пьер, пошлите людей за Юми, нечего ей в кладовке сидеть. — Хорошо, Александр. — Думаешь, решится что-то сотворить? – перешел я на закрытый канал. — Не факт, но оставлять хорошего компьютерщика в непосредственной близости от сервера – не самая лучшая идея. — Саныч, что же так муторно-то… — Паша, хоть ты не ной! Самому хреново. Ну вот и поговорили. «Партнер, какова вероятность проникновения главного администратора в сеть?» «Стремится к нулю». Ладно, успокоил. Я так понимаю, Денисов девушку обезвредил аккуратно, но надежно – отобрал все, что можно, и запер. Картинку бы, но в кладовке камеры нет. Попробовать поговорить с ней? Не, я бы в первую очередь наручный инфор реквизировал. А заняться чем-то надо. Элементарно чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Все же не каждый день обнаруживаешь, что люди, с которыми чуть ли не сроднился, оказываются предателями. Конечно, все в этом мире относительно, но конкретно для меня, для моей драгоценной, хоть и попорченной, шкуры они самые что ни на есть предатели. Хоть и верится в это с трудом. Не к месту вспомнился садистский анекдот про военврача, который широко применял метод избавления от боли посредством причинения еще большей боли, и мысли плавно перескочили с живых ренегатов на вполне мертвых врагов. Без массовых жертв все же не обошлось, пусть и не с нашей стороны. Понятно теперь, почему дражайший шеф не использовал данный трюк в конфликтах с федералами – его бы за угробленный вместе с экипажем корабль с того света достали. А тут сразу два, без вариантов. Или у них был шанс выжить? Ч-черт, ну что за болезненное любопытство?! «Партнер, есть записи с камер внешнего наблюдения непосредственно перед гиперпрыжком?» «Десять секунд. А что ты хочешь там увидеть?» «Пытаюсь понять, были у якудза шансы или нет». «Ответ отрицательный». «Уверен?» «Ответ положительный. Хочешь посмотреть модель?» «Давай». И зачем это мне? Мало одного кошмара, решил разнообразить выбор? «Модель загружена». Ну-ка, ну-ка… ага, вот «Великолепный», вот преследователи – «Кимура» чуть ближе, это именно он отстрелил десантные капсулы, тоже обозначенные на трехмерной схеме. Расстояния по космическим меркам мизерные, но Попрыгунчик прав – на видео ничего не будет видно. Ладно, запускаем… Сформированная на виртуальном дисплее картинка пришла в движение – «Великолепный» шел прежним курсом, хоть и порядочно замедлился относительно преследователей, а те начали немного траекторию корректировать, чтобы выровнять скорости и лечь в параллельный дрейф, когда призовая партия приберет к рукам корабль. Но ничего из этой затеи не вышло: сначала пыхнул тормозными дюзами «Кимура», потом, буквально через пару мгновений, его примеру последовал второй корвет. Однако суета эта уже не помогла: «Великолепный» окутался льдисто-синей короной колоссального по мощности разряда, прорывающего ткань мира, бушующая сфера разошлась во все стороны на десяток километров от фрегата, потом он сжался в точку, и своеобразный пузырь из ничего и нигде схлопнулся, исказив силовые векторы почти на световую секунду вокруг. Этакая гравитационная аномалия, вроде тех, что Фронтир изгадили. Только те опасны непредсказуемостью – там невозможно заранее определить, как направлено притяжение, и потому корабли зачастую разрывало в куски именно разнонаправленными силами, а тут все векторы вели строго к центру сферы. Соответственно, все материальные объекты, оказавшиеся в зоне искажения, совершенно закономерно встретились в одной точке. Ну а дальше уже все зависело от везения, если это можно так назвать, бедолаг – в лучшем случае взрыв реактора, и тогда все оказывались в стране вечной охоты быстро и безболезненно, в худшем – медленная смерть от удушья, пожаров или еще каких техногенных факторов. Да элементарно шею кто-то свернул, или позвоночник. Или придавило какой-нибудь массивной хренью. Или пополам люком разрезало. Или… тьфу, мля, сблюю сейчас. — Паш, ты чего? — А?.. Саныч, отстань, хреново мне. Представил, каково было этим, на корветах. — Хорош фигней страдать, подключайся. Олег к каюте Гюнтера подошел. — И? — Чего «и»? Работай, м-мать. Как там Гюнтер? — Все по-прежнему, – с первого же взгляда на картинку с камеры определил я. – Спокоен. Ждет. — Чего ждет? — А я знаю?! У моря погоды, похоже. Слушай, а ведь он фаталист! – осенило вдруг меня. — С чего ты взял? — Да есть по… — Пьер, вы ведь меня видите? – неожиданно заговорил сам виновник переполоха, безошибочно уставившись прямо в объектив. — Черт! Что делать будем? Патрон! — Паша, не ори. Я сейчас попробую ему ответить по инфору. Надеюсь, догадается. Олег, ничего не предпринимайте, просто блокируйте помещение. — Да, босс. Браслет на руке Гюнтера разразился короткой трелью, и он безразлично ткнул в сенсор приема, включив голосовую связь. — Шеф? — Гюнтер. У меня только один вопрос – почему? — Были причины. Лицо бывшего главного безопасника исказилось в бессильной ярости, но я почему-то был на сто процентов уверен, что направлена она отнюдь не на дорогого патрона. — И это все, что ты мне скажешь? — Не трогайте Юми. Пожалуйста. Я вас прошу, шеф. Она не виновата. — Значит, это тебя перекупили? Когда и где? — Все сложнее, шеф. Вы сами это поймете. Так что насчет Юми? — Я не буду ее убивать. Просто изолирую до возвращения в Федерацию. — Я верю вам, шеф. Прощайте. Безо всякого перехода Гюнтер подхватил с кровати «дефендер» и навел на объектив камеры. Спустя неуловимый миг та погасла, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Паша, что там?! — Я не знаю, патрон, он камеру похерил. — М-мать! Олег? — Два выстрела. — М-мя-ау-ау-ау-аааа!!! – как-то особенно тоскливо взвыл на заднем плане Петрович. — Ничего не предпринимайте, я сейчас буду! — Ага. Только… Пьер, дверь не заперта, я проверю. Легкий шорох в наушниках, цокот кошачьих когтей по напольному покрытию и сдавленное ругательство Денисова. — Что?! — Готов. Голова в хлам. Твою мать! Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что я там говорил? Фаталист? Ну-ну… Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. — Паша, ну-ка, не кисни. Пошли со мной. — Тарасов? К-какого?.. — Не ругайся. Вылезай давай. Пьер зовет. — Зачем? — Общий сбор, думать будем. — Блин, отвалите от меня все, а?.. – Я с силой провел по лицу ладонью, но легче от этого не стало. – Без вас тошно. — Все, хорош, хорош. Вылезай, кому говорю!!! И ведь не отстанет теперь. Пришлось выбраться из кокона и деактивировать линзы, чтобы на все углы не натыкаться. — Оклемался? На-ка, глотни. — Что это? — Не выеживайся, пей. Коньяк из Тарасовской фляжки на этот раз показался мне отменно гадостным, с явственным клоповьим привкусом, но, как ни странно, помог – огненный ком скользнул по пищеводу в желудок, заставив некоторое время преодолевать омерзение и сдерживать позывы к рвоте. Отвлек, короче. — Тьфу, мерзость! — Да? А Пьер расхваливал, – хмыкнул майор. – Ладно, пошли. Впрочем, ушли мы недалеко – до ближайшего лифта. А в кабинке Тарасов снова пристал с расспросами: — Гаранин, ты в норме? Что-то взбледнул, как говорится. Я в ответ послал не к месту веселого напарника по известному трехбуквенному адресу, но ничуть его этим не смутил: — Паш, тебе явно нужно выговориться. — Да пошел ты, психолог хренов. — Вот, уже лучше! Продолжай. — Издеваешься?! – Я зло зыркнул на майора, но тот лишь криво ухмыльнулся. – Издеваешься. Неужели ты ничего не чувствуешь? Никаких угрызений совести? Мы же только что убили больше двух сотен человек, и Гюнтер чуть ли не на глазах у нас застрелился! Ты это понимаешь, вообще?! — Паша, Паша, какой же ты еще наивный, – покачал головой Тарасов. – Думаешь, мне не муторно? Хрен ты угадал! Еще как муторно. Особенно из-за Гюнтера. Не по-человечески получилось, но это его выбор. И кто знает, может, как раз самый для него оптимальный. А насчет якудза… я, если ты забыл, профессиональный военный, и это мой прямой долг – уничтожать врага любым доступным способом в любом месте. Безжалостно. А в данном конкретном случае Пьер был в своем праве. Вышел на связь с преследователем, попытался выяснить причину и полномочия, честно предупредил, что будет сопротивляться, и обещание выполнил. Ни один суд Федерации не вынесет обвинительного приговора. Сто процентов. Так что совесть моя чиста. — Двести человек! Двести! За один миг! — И что? Я пострашнее вещи видел, – отмахнулся майор. Задумался на секунду. – На том же Ахероне, например. Когда атаку аборигенов отражали. Не приведи господь тебе, Паша, в такое вляпаться. С твоей тонкой душевной организацией ты бы точно с катушек съехал. Кстати, давно хотел спросить, ты зачем вообще в дипломаты подался? По зову души, или как? — По зову. — А почему не в армию? Порядки-то, почитай, одинаковые. — Не хотел кровь лить. — Ясно. — Чего тебе ясно?! — Чего вызверился? Все мне с тобой ясно. Гуманитарий ты, но со склонностью к порядку. Германцев в роду не было? Нет? Ну и ладно. Но я тебе так скажу, друг Пашка: мы с тобой родственные души. — Чего?! Видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Тарасов нахмурился и укоризненно покачал головой: — А вот этого не надо, Паша. Я не убийца. Убивать, конечно, приходилось, и неоднократно, но только по долгу службы. Это неприятная… какой там! – омерзительная, но неотъемлемая часть моей работы. Потому что если не мы, то кто? Ты же не будешь отрицать необходимость армии? Вот и я о том же. Мы – инструмент поддержания мира. Впрочем, как и вы, дипломаты. Цель одна, средства разные. Отсюда разница в подходе и душевном складе, но и великая общность притом. Уловил? — Не совсем. — Мы делаем одно дело. Армия, конечно, поэффективней будет… чего лыбишься? — Смешно, – пожал я плечами. – В мирное время тоже? — Ну да, загнул, – согласился майор. – Один хрен. Короче, Паша, ты не воин. И не станешь им никогда, несмотря на всю свою крутость и навыки. У тебя стойкое отвращение к насилию. — Скажи это тем, кого я отметелил. — Сравнил! Одно дело морду набить, другое – врага изничтожить под корень. Второе – не для тебя. И в этом твоя главная ценность. Ты еще человеческий облик не потерял. Так что оставайся, друг Пашка, верен себе. Плюй на всех, и особенно с Пьера пример не бери. Он совершенно другой. — Какой? — Опасный. — И?.. — Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услугам, – ухмыльнулся напарник. – Приемные часы с десяти до тринадцати ежедневно, кушетку приносим с собой. — Да ну тебя! — Ага, ну меня. Приехали, кстати. В капитанском логове на этот раз было непривычно тихо – сам Виньерон как обычно восседал в кожаном монстре, прихлебывая – сюрприз! – виски со льдом, Олег с Галей расположились в гостевых креслах (пару таких же заняли мы с майором), а прямо напротив дражайшего шефа на краешке стула пристроилась непривычно тихая, едва сдерживающая слезы Юми. На девушку присутствующие старались не смотреть, один лишь Петрович проявил милосердие – улегся у ее ног и ободряюще урчал. — Ну что ж, все в сборе, – нарушил тяжкую тишину Пьер. – Теперь можно и поговорить. Юми, девочка моя, скажи мне только одно – почему? Админша, уже не вызывавшая ассоциаций с героиней аниме – по причине довольно жалкого вида – вдруг всхлипнула в голос: — Дядя… Его взяли люди из клана Симадзу. — Ну, вот все и прояснилось… – вздохнул Виньерон. – А что же сразу ко мне не пришла? Мы бы помогли. — Нет, – помотала головой Юми. – Они его взяли, когда мы в той системе были, где таурийский корабль нашли. Помните, Паша в Сеть выходил? Вот тогда мне и пришло сообщение. И видеоролик. Так что мне пришлось. Простите… — Понять – могу, – обронил Пьер, – простить?.. Да, черт возьми! Но вот доверять тебе – увы. Придется, девочка моя, взаперти посидеть. А когда вернемся в обитаемые места, возьмешь расчет. — Это вряд ли. — Почему? Ты еще молода, устроишься как-нибудь. — Они убили дядю. И я теперь для клана Симадзу кровный враг. Так что мне спокойной жизни не будет. — Почему ты так уверена, что Ватанабэ мертв? — Это было одним из условий. Если «Великолепный» вырвется из ловушки, заложника убьют. А вы, Пьер, не только вырвались, вы еще и два корабля уничтожили. За это уничтожат меня. Так что у меня только два пути – или остаться с вами, или просить защиты у федералов. – Юми, только что нерешительная и практически убитая горем, вдруг подобралась и решительно сузила глаза. – Какой вас больше устраивает, капитан? — Никакой, – не повелся шеф. – Первый отпадает однозначно – веры тебе больше нет. А второй… иди к федералам, пусть они тебя защищают. Мне ты все равно особо не повредишь. — А если у меня на вас компромат есть? — Не исключаю такой возможности, – хладнокровно воспринял угрозу Пьер. – Но и у меня есть кое-что. Вернее, кое-кто. Да, Александр? Тарасов сочувствующе глянул на Юми и нехотя кивнул. — Вот видишь, есть только один путь, – подвел итог дражайший шеф. – Тебе остается лишь с ним согласиться и не усугублять собственное положение. А для этого всего-то и нужно ответить на мои вопросы. — Спрашивайте. — Что ты успела разболтать? — Когда именно? — Та-а-ак! – потемнел ликом Виньерон. – Объяснись. — Люди Хромого Хидео вышли на нас уже давно, давили на дядю, угрожали расправой надо мной и его братом с семьей. Брат когда-то тоже был якудза… — К черту подробности. Это вы нас заложили, когда мы за Джейми отправились? — Да… — И на Евгению их навели? — Да. Мы так и не смогли выяснить, что вы узнали на Находке, пришлось искать рычаги воздействия на Пашу. — Но тут вы просчитались. Он проявил не присущую ему обычно решительность и смекалку. — Спасибо, патрон. — Не за что. Продолжай, Юми. — Нечего продолжать. Мы провалили задание на Геркулесе, и Хидео не понравилось, что мы действуем неэффективно. В его понимании, конечно. И он взял дядю. Дальше вы все знаете. — Хорошо, девочка. Считай, что наша договоренность действует. Поживешь взаперти, потом мы тебя высадим на первой же планете Федерации. — Спасибо, Пьер. – И всхлипнула, снова превратившись в жалкое подобие себя самой: – Как же мне теперь… одна… без семьи… Да, трагедия, особенно для восточного человека. Клановость, без нее никуда. И никак. Ч-черт, а ведь ей еще про Гюнтера не сказали! — Пьер, а что будет с… Гюнтером? Ну вот, сглазил. — Крепись, моя девочка. – Против ожидания, Пьер не отвел взгляд – видимо, посчитал, что лучше горькая правда. – Он застрелился. От стыда. И только теперь Юми проняло по-настоящему – до слез и истерики.10 марта 2542 года, день
Глава 6
Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,— Жаль, – вздохнул Пьер, когда за доком Шульцем, сопровождающим безучастную ко всему Юми, закрылась дверь. – Не ожидал я такого, увы. — Всем сейчас тяжело, Петр Михайлович, – подала голос доселе молчавшая Галя. Уставший от переживаний Петрович перебрался к ней на коленки и сибаритствовал, подставив холку под ласковую девичью ладонь. – И горько. Но… они сами сделали свой выбор. И им… то есть ей, конечно… еще тяжелее. Я, кажется, понимаю Гюнтера. Почему он… поступил так, как поступил. Да и Юми… не знаю, что хуже. Это точно. Док Шульц, так и не сумевший привести бывшую админшу-анимешку во вменяемое состояние, вколол ей лошадиную дозу успокоительного, и только после этого получилось ее хоть как-то утихомирить. Вернее, она вообще перестала реагировать на внешние раздражители – то ли химия так подействовала, то ли стресс в такой форме проявился. В любом случае психологическое состояние Юми было весьма далеким от идеального. Прав медик – нужно посмотреть, как она себя поведет, когда действие препарата закончится, и только тогда можно будет делать какие-то выводы. Но надежды мало. Получается, что без потерь с Находки нам все-таки не удалось вырваться – минус два весьма полезных члена экипажа достаточно плачевный результат, особенно с учетом дефицита личного состава. — Что дальше, Пьер? – нарушил очередную паузу теперь уже Денисов. – Мы хоть где сейчас? — Пока не знаю, центральный вычислитель продолжает расчет координат, – отозвался тот. – Но прыгали мы не наугад, я ввел полученный от системы контроля курс. Так что в любом случае мы сейчас неподалеку от цели. Еще два, максимум три прыжка, и можно будет переходить в гипер. — Ага, еще пару недель то есть. — Я очень на это надеюсь, Олег. Вы можете мне не верить, но я чертовски устал за последнее время. И держусь, можно сказать, только на морально-волевых. Просто потому, что отступать поздно. — Всем нам нелегко, Галя права, – вступил в разговор Тарасов. – Предлагаю срочно полечиться. Способ, надеюсь, никому объяснять не надо? Пьер, вы как? — Не уверен, что у меня есть такая возможность. — Да бросьте. Что нам в данный конкретный момент угрожает? Ни-че-го, если смотреть правде в глаза. Передайте командование Жан-Жаку и расслабьтесь. Готов составить компанию. — Пожалуй, вы правы, Александр, – задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Виньерон. – Но от компании, уж не взыщите, откажусь. Слишком это интимный процесс. — Как знаете. Тогда не будем больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Да, ребят?.. — Уговорил, Саныч. Мы в деле. — Паша? — Патрон, вы уверены?.. — Иди-иди, за меня не переживай, – отмахнулся тот. – Тебе-то уж точно не повредит. Короче, так. Всем двое суток отдыха. Кого увижу на рабочем месте раньше – пеняйте на себя. Свободны. Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный», 11 марта 2542 года, день Сознание возвращалось медленно и тяжело, но я все же вырвался из объятий сна и робко приоткрыл правый глаз. Голова отозвалась волной боли, не оставив ни малейшего сомнения в диагнозе – похмелье обыкновенное. Н-да, давненько я так не набирался, все как-то повода не было. Опять же, не стоит забывать о благоприобретенных способностях организма сопротивляться опьянению. А тут дорвался до бесплатного. Привык, что не кроет меня, но вот как-то само собой получилось. Или это друзьям-приятелям спасибо? Ч-черт, не помню ничего. Последнее, что задержалось в памяти – тост-присказка Тарасова: — Видит бог, не пьянства окаянного ради, а лечения для! Погнали. Мы и погнали. Потом еще и еще. И догнались до полной отключки. Или это только я? И вообще, где я? Так, осторожненько, полегоньку… вроде моя собственная спальня. Судя по тактильным ощущениям, я одет. И даже обут. И кровать не разобрана. И… а это еще кто?! — Паша, чего ты меня за всякое лапаешь?! Женька, что ли, приснилась?.. Понятно. Бравый майор до своей каюты не добрался, заночевал у меня. Кто еще нам компанию составил? Олег с Галей вроде бы тоже в сеансе алкотерапии участвовали. Ушли? Нет? — Мур-мя-а-а-у! Мр-р-р-р… — Петрович, мля! Брысь! Ага, значит, не ушли. Котяра без хозяев у нас бы не остался, однозначно. Чего же он так топает-то! Вот зачем его майор шуганул? — М-ма-а-ать!.. Олег, ты как его терпишь?.. Ох! Тьфу! – Я оттолкнул слюнявую морду, ткнувшуюся мне прямо в губы твердым носом, и тут же схватился за раскалывающуюся от боли голову. – Петрович, я тебя ненавижу. — Это ты зря! – донесся до моего слуха весьма бодрый голос Денисова. Что характерно, сквозь шум льющейся воды. – Он тебе принес кое-что, а ты, не разобравшись, сразу в морду. Ладно, Саныч, он по жизни неотесанный чурбан, но ты-то! Интеллигентный человек, дипломат! — Бывший, мать вашу, бывший!.. – Однако сил на эскалацию конфликта я в себе не обнаружил и предпочел перепалку по-быстрому свернуть. – Олег, будь другом, свари кофе. — Зачем тебе? Вон, у Петровича подарок. — А? – Ну да, точно. Кот в спальню притащился не просто так, он еще и лекарство прикатил, причем в самом прямом смысле слова «прикатил» – банку пива. Жаль только, что не в коня корм. – Спасибо, конечно, но я не похмеляюсь. Впрочем, подарок все же помог: банка оказалась холодной, и я приложил ее ко лбу, почувствовав нешуточное облегчение. — Так что там с кофе?! — Почти готов! Ага, и Галя здесь. И, судя по голосу, столь же вопиюще бодра, как и ее ненаглядный. Тьфу. Даже напиться как следует не могут. — Паша, тебе никто не говорил, что ты извращенец? — Я тебя тоже люблю, Саныч. Только сделай милость, не цепляйся ко мне. — Хреново? — Спрашиваешь! — Не умеешь пить – не берись. У тебя сейчас такой вид, что краше в гроб кладут. — Кто бы говорил! – огрызнулся я, мысленно поморщившись. Что правда, то правда. Видок тот еще. Я вчера переодеться не удосужился, впрочем, как и остальные мои собутыльники, и теперь недовольно косился на изжеванный комбез – как можно такое со спецтканью сотворить, ума не приложу. И, судя по запаху, я вчера облился как минимум пивом. А может, и еще чем покрепче. Или это перегар? Ну-ка, проверим… — Паша, блин, не дыши на меня! — Да ладно тебе, Саныч, у самого такой же. — Шалишь! – погрозил мне пальцем майор и надолго приложился к вскрытой банке. – Ф-фух, хорошо! И хватит, пожалуй. Неправильный опохмел, чтоб ты знал, ведет к длительному запою. Впрочем, как и неправильный порядок приема алкоголя «пер орально». — Это ты к чему? – не отнимая банку от лба, буркнул я. – Как можно пить неправильно? — Да элементарно – как ты вчера, – ухмыльнулся Тарасов. – Кто же градус понижает? Бестолочь. В идеале вообще нужно пить что-то одно, не смешивая. И закусывать. А ты чего только ни перепробовал. Кстати, хороший бар. — Пользуйся на здоровье! – сделал я широкий жест и скривился от очередной вспышки головной боли. – Блин, гадость какая! Я теперь туда не скоро залезу. — А вот это правильно, – одобрил майор. – Уметь вовремя остановиться – это искусство, между прочим. Галь, чайку сваргань заодно! — Хорошо. Чего-то она подозрительно сговорчивая сегодня. И поведение для нормальной девушки нехарактерное. Или они только тех мужиков пилят, на которых права предъявить могут? А к остальным относятся с этакой небрежной снисходительностью? Даже сочувствуют? Похоже на то. — Олег, ты скоро санузел освободишь? — Уже. Саныч, ты там надолго не зависай, у Гальки уже завтрак готов. — А который час? — Около двенадцати по бортовому. — Какой тогда, нафиг, завтрак? – удивился Тарасов. – Мы же взрослые люди, давайте называть вещи своими именами. — Как скажешь, – пожал плечами возникший в дверном проеме Егерь. – Обед готов, пойдемте жрать, пожалуйста. — О-о-ох! Вы начинайте, я чуть позже… умоюсь сначала. — Паша, я первый. — Да вали уже!.. А пиво еще есть, а то это нагрелось? — Может, тебе просто льда в пакете принести? — О, спасибо! Ну вот, совсем хорошо стало! А банкой пусть Петрович поиграется, главное, чтобы куда-нибудь в совсем уж труднодоступное место не загнал… Вставать с кровати отчаянно не хотелось, и я раз за разом уговаривал себя полежать еще чуточку – и после того, как Тарасов вышел из ванной, и после того, как Денисов снова позвал меня к столу, и даже потом, когда друзья-товарищи покинули мою скромную обитель, сообщив напоследок, что моя порция дожидается меня в холодильнике, и пожелав успехов в борьбе с похмельем. И, надо сказать, боль постепенно отступила, а вместе с тем вернулась ясность мыслей и проснулась память. Поправив на лбу пакет с прохладной водой – встать поменять лед мне тоже было лень, – я невесело ухмыльнулся. Все-таки душевно вчера посидели, хоть и повод был грустный… С возвращением воспоминаний выяснилась и причина моего сегодняшнего плачевного состояния. Что бы там ни говорил Тарасов насчет культуры пития, сначала я накачивался по всем правилам – под его, между прочим, чутким руководством. Да вот беда – хмель на меня абсолютно не действовал. Нервы плюс добровольно-принудительная тренировка в академии. Им-то с Денисовым хорошо – усосали по ноль пять водочки на брата и на боковую. Причем майор вырубился гораздо позже Олега: первый зря времени не терял и наливал полные стопки, а вот Тарасов растягивал удовольствие. И отключился совершенно незаметно, посреди моей фразы – я-то думал, что он меня внимательно слушает, а он, видите ли, храпеть изволит! Пришлось коротать остаток вечера в компании с Галиной Юрьевной, параллельно вливая в себя поочередно все, что обнаружилось в баре – вдруг сработает? Вот кто удивил, так это она. Заливать горе водярой она решительно отказалась и удовольствовалась парой бокалов мартини со льдом, так что для нее вчерашнее лечение осталось без последствий. Может, и зря, кстати, но кто их, баб, поймет? Я еще накануне озадачился и попытался вызвать ее на откровенный разговор. И, что самое удивительное, у меня получилось. Выбрав подходящий момент – между бокалом коньяка и порцией джина, если мне не изменяет память – я как бы невзначай поинтересовался: — Галь, а ты ч-чего такая спокойная? — В смысле? – прищурилась та, глядя на меня поверх бокала. – Нормальная я, как обычно. — В том-то и дело – как обычно. Странно, не находишь? — А, вон ты о чем! – Девушка рассмеялась, потом отставила бокал и серьезно на меня посмотрела: – Я средство от стрессов знаю. — Че, п-правда?.. — Ага. — А п-подробней? – не вовремя проснулся во мне профессионал. – Какая-то методика п-психотренинга? — Да какая там методика! – отмахнулась Галя. – Я просто хорошенько все обдумала и пришла к выводу, что переживать стоит только лишь за себя, да еще за самых близких людей – Олега, например. Или, в крайнем случае, Сан Саныча. Остальные – уж извини – пусть сами о себе заботятся. Хватит, натерпелась. — А к-как же гуманизм? Все люди – б-братья, все дела? — Паша, не смеши меня. Когда-то я была идеалисткой, не скрою. Но потом жизнь из меня эту дурь выбила. Так что когда стоит выбор – я или они – то тут не может быть никаких сомнений. Однозначно я. Что как смотришь? Думаешь, я чудовище? Я помотал головой, едва не расплескав очередную порцию чего-то алкогольного из коньячного бокала – сменой посуды я перестал заморачиваться две или три дегустации назад – и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на собеседнице. — Я тебя… п-понимаю. — Неужели? — Ага. Ты сейчас ершишься, п-потому что это такая защитная реакция. Со мной также было. Ч-честно. — А у тебя-то с чего? Или это связано… – Галя не договорила, но по ее взгляду и короткому движению головы – будто она пыталась заглянуть мне на спину – я все прекрасно понял. — Д-да. — Расскажешь? — Н-не… в д-другой раз. Может быть. Да и зачем тебе? — Действительно, зачем?.. – слегка надулась Галина. Все-таки наговаривает она на себя, однозначно. Не такая уж и непробиваемая у нее броня. Нет-нет да и проглянет добрый и отзывчивый человечек. Хоть и немного стервозный, ага. Безразличие у нее наносное, серьезной проверки на прочность не выдержит. Так что дай бог, что не будет ее, серьезной-то. — Н-не обижайся. Это слишком… личное. И страшное. — Хорошо, не буду. Давай выпьем тогда, что ли? Вот на это я не нашел, что возразить, и лихо опрокинул порцию чего-то обжигающего в глотку. Дальше разговор свернул совсем уж не в ту степь – Галя начала выпытывать подробности моих с Примерной Помощницей взаимоотношений, а я к тому времени все-таки набрался достаточно, чтобы язык развязался. Не помню, что я там наболтал, да оно и к лучшему. Хоть не так стыдно. Переждав самую пакостную стадию похмелья в кровати, я, в конце концов, все-таки добрался до санузла и долго и с удовольствием умывался холодной водой. Подкрепившись остывшим обедом, заварил огромный жбан кофе и вернулся в ванну – отлеживаться и отмокать, бодря разум крепким ароматным напитком. В этот день меня никто не тревожил, так что удалось в кои-то веки расслабиться, пообщаться на отвлеченные темы с Попрыгунчиком (очередной вариант рукотворного конца света с изменением физических констант в локальных объемах Вселенной оказался весьма занятным, он даже кое-какие теоретические выкладки привел) и отоспаться. А что еще для счастья нужно? Разве что чистая совесть. А вот с этим пунктом у меня всегда были проблемы. Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный», 13 марта 2542 года, утро – А ты чего это так рано приперся? – первым делом поинтересовался Тарасов, когда мы с ним пересеклись у ходовой рубки – внеплановые выходные пролетели чуть ли не в один миг, и снова настали будни с бесконечными вахтами. – Еще полчаса до смены. — А сам чего? – усмехнулся я. – Что-то раньше не замечал за тобой бескорыстной любви к работе. — От работы кони дохнут, – подтвердил мое мнение майор. – Просто уже невмоготу. Вчера весь день по кораблю слонялся – пить не стал, читать не лезло, в Сеть выхода нет – нас в такие е… то есть дали дальние занесло, что ни до одного ретранслятора не докричаться. Опять же, Жан-Жак сильно ругался, дескать, нашел, куда энергоресурс вбухивать. Пришлось к Эмильену в гости завалиться. Потом к доку Шульцу заглянул. — Как там? — Нормально. Жертв нет. Или ты про Юми? Ага, так трудно догадаться. Однако вслух возмущаться я не стал, просто кивнул. Тарасов также молча помотал головой. — Все плохо? — Док сказал, нервное расстройство на фоне глубокого стресса. Она спряталась от реальности. Сидит, смотрит в одну точку, на раздражители не реагирует. Кормить даже внутривенно приходится. Так что прочие, хм, надобности справлять нужды нет. — Уволь от подробностей, – поморщился я. На душе снова стало донельзя мерзко. И так-то настроение не ахти, а тут еще такие новости… — А патрона видел? — Нет. Пытался напроситься в гости, но он вызовы сбрасывал. А потом просто игнорировал. Спал, видимо. — Олег с Галей? — А им-то что будет? Они ребята закаленные, заперлись в каюте, и сутки напролет лечились своим способом. — Так уж и сутки?! — Ага. — Силен. Помолчали, думая каждый о своем. Меня, например, беспокоила мысль, что Гюнтера мы так и не помянули – Тарасов, когда я об этом заикнулся, сказал, что не положено самоубийц, на том и закрыли тему. А сейчас вот стыдно. Как ни крути, достаточно хорошо я его успел узнать. Правильный мужик был. Жаль, что стал заложником обстоятельств. С другой стороны, благоверную не бросил, показал, что по-настоящему ею дорожит и готов идти с ней до конца. И в горе, и в радости. И в предательстве. Все выдержал, слабость только один раз проявил. И то, с какой стороны посмотреть. Я бы однозначно не решился себе башку прострелить, угрызения совести того не стоят. Нет во мне самурайского духа, ага. — А что теперь будет, как думаешь? – нарушил я затянувшееся молчание. — Ничего особенного, все, как планировали, – пожал плечами Тарасов. – Если нам повезло, скоро доберемся до места, найдем там этот, как его, Ковчег. — А потом? — В смысле? — Когда найдем. — Паша, ты чего от меня добиваешься? — Правдивого ответа. — Совсем ополоумел, – сокрушенно вздохнул майор. – Нашел, понимаешь, время. И место. Потом поговорим, тет-а-тет. — Не надоели еще шпионские игры? — Паша, Паша, ты меня периодически просто убиваешь… — Да слышал уже, ага. — Еще раз послушай, не повредит. Голова у тебя не только для того, чтобы в нее есть. Вечером пересечемся. Сам, кстати, подумай хорошенько и определись с позицией. Потом поздно будет. — Уже. — Это радует. Но все равно вот тебе еще один шанс все взвесить, не упусти его. – Тарасов отлип от стенки и решительно двинулся к шлюзу. – Пошли, время. Я проводил майора задумчивым взглядом и нехотя шагнул следом – заступать на вахту очень не хотелось, но еще больше не хотелось возвращаться в пустую каюту или бродить по не менее пустым пассажирским палубам. Колотить «деревянного человека» надоело еще вчера, к алкоголю не тянуло, к разговорам по душам – тоже. И что остается? Правильно, не особо обременительная, но вполне успешно отвлекающая от никчемных переживаний рутина. Сейчас хоть новости последние узнаю. А то третьи сутки как в вакууме – где мы, что мы, как мы? Может, нас вообще неведомо куда занесло – прыжок, как ни крути, нештатный получился. Не зря же такие трюки еще в самом начале космической экспансии запретили. Хотя, если вдуматься, тут скорее другой фактор сыграл – та самая гравитационная аномалия, что погубила два корвета и стайку десантных капсул. Замучаешься инфраструктуру после таких стартов восстанавливать. Опять же, никто и никогда не исследовал влияние таких затяжных прыжков на состояние экипажа. Один раз не это самое, как говорится. А если выкидывать такие фортели постоянно? Тайна сия великая есть, не помню, от кого это выражение услышал. Но звучит как нельзя уместно. В рубке, к моему великому удивлению, царила лихорадочная суета, центром которой выступал, как ни странно, всегда хладнокровный Жан-Жак. Правда, сегодня от его выдержки не осталось и следа – он торчал посреди помещения и пытался кого-то вызвать по инфору. Судя по сдавленной ругани, безуспешно. Тарасов уже стоял рядом с ним и озабоченно хмурился. — Что стряслось? — Капитан не отвечает, – буркнул Жан-Жак, на миг оторвавшись от инфора. Выглядел он откровенно встревоженным, и эта его тревога моментально передалась и мне. — Давно? — Что давно? — Не отвечает давно? — Да второй час вызываем, глухо. Игнорирует и «аську», и инфор, и громкую связь. Не знаю, что и думать. — Когда его в последний раз видели? — Позавчера, как раз после прыжка. Потом вы же с ним секретничали, так что вы и видели его последними. — Ч-черт. – Мы с майором обменялись выразительными взглядами, наверняка подумав об одном и том же. – Саныч, что делать будем? — А что за спешка? Жан-Жак, почто барина беспокоите? — Алекс, не до смеха! — Извини. А все-таки? — Главный «мозг» вычислил текущие координаты. Пора бы и определяться с дальнейшими действиями. — То есть сиюминутной надобности нет? — То есть как это нет? – непонимающе уставился на Тарасова пилот. – Что делать-то? — А чего ты, собственно, паникуешь? — Кто?! Я?! — Ага. От столь простой постановки вопроса Жан-Жак откровенно смутился и перестал терроризировать ни в чем не повинный инфор – задумался, видимо. — Капитан заперся в каюте, эка невидаль! – добил его майор, правда, сразу же поспешил успокоить: – Сейчас что-нибудь придумаем. Ты пока бди. Замену нам найдешь? — Надолго? — Поди, знай. Как получится. — А, все равно уже из-за вас весь график коту под хвост! Делайте, как считаете нужным. — Вот и ладушки. Паша, врубай бандуру, будем работать. На это возражать я не стал – смекнул уже, чего Тарасов добивается. Не хорошо, конечно, в логово родного начальства без приглашения ломиться, но тут случай особый. Если Пьер последовал нашему совету и занялся самолечением, мог ведь и в загул уйти. Одному оно чревато. Так что снова придется примерить шкуру хакера. Не думаю, что у Попрыгунчика возникнут какие-то сложности – эка невидаль, электронный замок. Можно было вообще на месте разобраться, но, зная капитана, логично предположить, что жилище его и стационарной системой безопасности оснащено. Так что лучше подстрахуемся. Я как в воду глядел – замок Попрыгунчик вскрыл за несколько секунд. Сложнее оказалось подключиться к охранному контуру, но и с этой задачей он справился. Правда, тут возник нюанс– линий защиты оказалось целых три, причем отключить их все одновременно, не являясь господином Виньероном, было невозможно. Впрочем, Тарасов и здесь не удивился – с его слов выходило, что это вообще стандартная технология. Так что обозвать дражайшего шефа параноиком я явно поторопился. — Что делать будем? — Думать, Паша, думать. Вопрос номер раз – а стоит ли вообще к Пьеру в каюту лезть? — Если мне память не изменяет, это была твоя идея. Теперь соскочить хочешь? — Да это я так, чисто гипотетически, – смутился майор. – Ну-ка, давай для начала к системе наблюдения подцепимся. У него в каюте камеры есть? — Наверняка. Ага, вот, нашел. — Что там? — Сам смотри. — Н-да, таки лезть придется, – после довольно продолжительной паузы заключил Тарасов. – Поза у него подозрительная, не находишь? — Есть немного. Дражайший шеф обнаружился в излюбленном кресле-монстре – сидел, раскинув руки и запрокинув голову на спинку. И не поймешь, спит или уже отдал богу душу. А второго исключать никак было нельзя, учитывая одну пустую, одну ополовиненную и неизвестное количество разбитых коньячных бутылей на столе и в ближайших окрестностях. — Вопрос номер два – кто пойдет? — Вдвоем никак, – вынужденно согласился я. Хитрая охранная система перед деактивацией очередного контура требовала активировать предыдущий, так что в любом случае кто-то должен остаться в рубке и вручную провести процедуру. Альтернатив не было – для отключения системы в целом требовался отпечаток ладони Пьера, скан сетчатки его глаза и проба ДНК. — Иди ты, Паш. Как-никак, он тебе больше всех доверяет. Не стал бы я это называть доверием. Так, поплакался пару раз в жилетку. Впрочем, если вспомнить кое-какие слова дражайшего шефа, давние, когда он еще только нанимал меня на работу, то можно признать правоту майора. Пожалуй, после смерти Гюнтера человека ближе меня у патрона не осталось. Эмиль разве что. Но его-то уж мы точно впутывать не будем. — Ладно, Тарасов, уговорил. — Вот и славно. Действуй по обстоятельствам. Надеюсь, он всего лишь в отключке. — А уж я как на это надеюсь! — Все, вали. Лифт довольно быстро принес меня к капитанскому логову, и я, не задерживаясь, протопал по коридорчику-прихожей, чуть замешкавшись у мощной двустворчатой двери – когда дражайший шеф пребывал в нормальном состоянии, она обычно открывалась автоматически, а теперь пришлось подождать, пока Тарасов не разберется с замком. «Музей» я в который уже раз оставил без внимания, дав себе очередное обещание как-нибудь зависнуть тут часиков на пять-шесть, и остановился у второй – нормальной, а не сейфовой – двери. По привычке потянулся к сканеру, потом сам себя обругал матерно и принялся ждать новостей от напарника. Те не замедлили появиться – секунд через двадцать створка утонула в стене, и я, наконец, оказался в святая святых – огромной студии, даже сейчас, после длительного загула ее хозяина, пребывавшей в относительном порядке. Загажена была лишь рабочая зона со столом – видимо, дорогой шеф предпочитал пьянствовать в привычной обстановке и не пожелал тащиться на кухоньку – отгороженный ширмами закуток. И вентиляцию зачем-то вырубил – амбре в Пьеровом жилище стояло то еще. Сразу и не разберешь, чего больше – табачной вони или спиртовых миазмов. Однако в первый момент все эти прелести я решительно проигнорировал – торопливо пересек студию и склонился над шефом, стараясь реже дышать. Приложил два пальца к шее – ф-фух, есть пульс. Живой, что уже хорошо. — Саныч, слышишь меня? — Ага, – отозвался голосом майора динамик в коннекторе. – Дрыхнет, что ли? — Очень похоже, – кивнул я. – Ну что, будем будить? — А надо? — Жан-Жака спроси. — Смешно. Ладно, буди. Только сначала лекарство подготовь. — Думаешь, стоит его опохмелять? — Паша, ты дурак?! Кофе свари, «антипохмелин» и воду принеси. Сигару поищи. — Есть, сэр! — Давно бы так. — Может, дока Шульца вызвать? – предпринял я еще одну робкую попытку переложить ответственность на кого-нибудь другого, когда закончил возиться на кухоньке с туркой. – Он все же медик, лучше справится. — Не думаю, Паша, что капитану будет приятно, если кто-то еще его в таком виде застанет, – проявил не свойственную ему деликатность Тарасов. – Сам справляйся. — А что я шефу скажу, когда он очнется? — Не грузись, придумаем что-нибудь. Я на связи. — Ага. – Кофе в турке зашипел, едва не убежав на плиту – тоже, как и все вокруг, в стиле ретро, хоть и не газовую, а электрическую, и я довольно ловко перелил его в большую кружку – помнится, именно из нее меня шеф потчевал как-то раз. Не время сейчас с его любимыми наперстками заморачиваться. Втянул носом парок – ничего так, сойдет для сельской местности. – Саныч, может, в кофе коньячку чуток добавить? — А добавь, – неожиданно согласился тот. – Только без фанатизма. — Какой-то ты непоследовательный, – пожурил я напарника, пока суть да дело – за коньяком пришлось возвращаться к шефовскому столу. – То не вздумай опохмелять, то можно. — Это ему вместо рассола. — Ты тоже этот миф слышал? — Какой еще миф? — Что рассол от похмелья помогает, потому что в него водку добавляют? — Что, реально? Тьфу, блин, опять прикалывается! Оставив последний выпад коллеги без ответа, я загрузил на поднос кружку, упаковку «антиалка» и стакан воды, и осторожно переместил все это богатство поближе к дорогому шефу. Склонился над Пьером, по мере возможности деликатно потряс его за плечо: — Патрон!.. Проснитесь!.. Против ожидания, больших усилий от меня не потребовалось – стоило коснуться начальственного плеча, как веки Виньерона дрогнули и он уставился мне прямо в глаза мутным взглядом. А потом без предупреждения попытался залепить в челюсть – я едва успел заблокировать удар, мысленно возрадовавшись, что руки у меня пустые, а то сейчас бы ошпарил капитана – и стремительно отскочил от кресла, разрывая дистанцию. — Патрон, очнитесь! — А?.. Ч-что?! – Пьер с трудом сфокусировал на мне взгляд, силясь что-то припомнить, затем все-таки буркнул заплетающимся языком: – П-паша? Т-ты ч-чего… здесь?.. — Патрон, вы в порядке? — К-ка… кой на… — Патрон, выпейте кофе. Вам нужно прийти в себя. Команда в панике, вас уже несколько часов пытаются вызвать… — П-пош-ли!.. На!.. Я укоризненно покачал головой – все-таки придется силком вливать лекарство – и шагнул было к родному начальству, но в этот момент взгляд Пьера остановился на исходящей паром кружке и стал более-менее осмысленным. Скользнул с нее на высокий стакан с водой, и рука шефа неуверенно потянулась к емкости. Я облегченно выдохнул – оклемается, как пить дать! – и плюхнулся в ближайшее гостевое кресло. Нечего на начальство, пребывающее в таком непотребном состоянии, глазеть – деликатность не самая плохая человеческая черта, главное, вспоминать о ней периодически. Глядишь, и зачтется в будущем. Все мы люди, у всех слабости. Впрочем, совсем уж безучастным остаться не получилось – слишком уж непривычно выглядел всегда уверенный в себе Пьер. Хотя… похоже, именно в эту минуту он настоящий – алкогольное отупение прошло, но и восстановился он еще не полностью, несмотря на хорошую порцию «антиалка». Да и не начал еще препарат толком действовать – вон, руки трясутся и движения неуверенные. А ведь шеф сейчас, именно сейчас, практически беззащитен – инстинкты уже отключились, а разум еще не проснулся в полной мере. Маску еще не успел нацепить. Торопясь и обливаясь, Виньерон залпом замахнул стакан воды, со стуком поставил его на столешницу и потянулся к кофе. Зашипел, обжегшись, и уже куда осторожнее поднес кружку к лицу. Хлебнул и откинулся на спинку кресла, блаженно прикрыв глаза. — Спасибо, Паша, – нарушил через пару минут молчание Пьер, взбодрившись еще одним глотком. – Черт, башка раскалывается… — Патрон, может, обезболивающего? — Не надо, – помотал головой шеф, сразу же болезненно скривившись. – Не поможет. Я себя знаю. — Может, перекусить? Вы давно ели? — Потом. Сигару дай, вон там, в шкафчике. Открыто должно быть. Вожделенная соска и впрямь отыскалась в указанном месте, причем в компании целой коробки своих сестер. Правда, сам прикурить шеф не смог, пришлось ему чуть подсобить с зажигалкой. Зато, привычно выпустив клуб дыма, господин Виньерон стал куда больше похож на себя прежнего, чем несколько минут назад. На меня он старался не смотреть, хоть и отдал должное заваренному мной кофе, а я и не настаивал – снова устроился в кресле и довольно долго ничем о себе не напоминал. Потом все же поинтересовался: — Патрон, вы это из-за Гюнтера? Пьер ожег меня острым взглядом поверх кружки, едва не подавившись последним глотком, и я мысленно себя обругал – вот олух-то, а еще про деликатность что-то плел! Однако капитан нашел в себе силы кивнуть, подтверждая мою правоту. Сюрприз? Еще какой! Я, наивный, его привык ходячим куском базальта считать – с его-то непоколебимой уверенностью в себе и чудовищным самообладанием, а он, оказывается, и волю чувствам дать способен. Хотя… проглядывали всплески эмоций периодически, это да. Но чтобы вот так… это что-то новенькое. И однозначно достойное внимания. Поддавшись внезапному порыву, я извлек из кармана КПК и активировал «аську». Набил пару строк в диалоговом окне пользователя с ником «Кэнди» и отложил девайс в сторону. — Патрон, вы Гюнтера давно знали? — Очень давно, – после длительной паузы все же ответил шеф. Оживал он прямо на глазах, но все еще не превратился в старого доброго (загнул, ага!) капитана Виньерона. Так что нужно ловить момент, пока у него кошки на душе скребут. – Ты даже не представляешь, Пашка, как давно. И тем… неожиданней… да, именно так! Тем неожиданней его поступок. — Вы разочарованы? — Разочарован? – задумался Пьер и покачал головой. – Нет, не разочарован. Это трудно объяснить, но… я одновременно и потрясен – не каждый день предают друзья; и в то же время… горд, черт возьми! Н-да, верно говорят – чужая душа потемки. — Чего как смотришь?! – перехватил мой недоуменный взгляд дражайший шеф. – Да, горд! Гюнтер – тот Гюнтер, которого я знал – не смог бы поступить иначе. Его не сломали обстоятельства, он совершенно сознательно шел против меня, выгораживая Юми. Он сделал свой выбор, когда принял сторону любимой девушки. И тут я его даже не виню – он остался верен. Верен своим чувствам, своему самому дорогому человеку. И так ли уж важен тот факт, что при этом он предал меня? — Даже и не знаю, что сказать, патрон. — Не важно, – отмахнулся шеф. – Просто выслушай. Я ведь тебя и для этого нанимал, не забыл еще? Отрабатывай жалованье, Паша. На чем я остановился?.. Да. Я горд. Гюнтер ненавидел проигрывать, он всегда и во всем стремился идти до конца. Знал бы ты, каких трудов мне иногда стоило отговорить его от опрометчивых шагов! Но я справлялся. Потому что он уважал меня. Как и я его. Я был ему должен. Жизнь – ни много ни мало. Он однажды вытащил меня из очень глубокой задницы… впрочем, не важно. Суть в том, что на этот раз его некому было остановить. И он проиграл. Проиграл все, чем дорожил, но не отступил. И отказался признавать поражение. Вернее, не пожелал с ним мириться. Думаешь, я стал бы его убивать? Вот уж нет. И он это прекрасно понимал. Так же прекрасно, как и то, что сам не сможет жить в долг. А рассчитаться ему просто нечем. Поэтому он разнес себе башку, мать его!!! Просто чтобы не смотреть мне в глаза! И не выглядеть побитой собакой!!! Прищурившись от гнева, Пьер вскочил на ноги, швырнул кружку в роскошный шкаф, забитый оплетенными в кожу фолиантами, и снова рухнул в кресло под звон осколков. Вспышка гнева прошла так же внезапно, как и возникла, но еще некоторое время шеф сидел, успокаивая дыхание. Потом снова глянул на меня: — Понимаешь, Паша? Он не пожелал жить в долг! Помнишь, я сказал Юми, что Гюнтер застрелился от стыда? Так вот, это так и есть. Ему было стыдно. Не перед кем-то, перед самим собой. И он остался верен себе! Не кому-то! Вот поэтому я и горд, хоть мне и невероятно горько… — Вы справились, патрон. — Нет, я дал слабину, – упрямо помотал головой тот. – И мое нынешнее состояние лучшее тому доказательство! Все, хватит! Пора закругляться. Можешь идти, Паша. Я в норме. — Точно? Я могу еще чем-то помочь? — Просто скройся с глаз. — Да, патрон. Однако уйти далеко я не успел – капитан Виньерон, наконец, вспомнил о своих прямых обязанностях: — Что с обстановкой? — Вам в общем и целом, или подробней? — Вкратце давай. — Жан-Жак на взводе. Главный «мозг» определил текущие координаты, а от вас ни слуху ни духу. Люди хотят знать, что делать. — Понятно, – кивнул шеф. – Передай Жан-Жаку, что я буду в рубке через сорок минут. Пусть готовит подробный доклад. — Есть. — Свободен. — Э-э-э, патрон?.. — Что еще? — Отключите, пожалуйста, систему безопасности. — А?.. Да, сейчас. Кстати, Паша… — Я внимательно слушаю. — Придется тебе пока поработать главным админом. Справишься? – Пьер вопросительно заломил бровь, но тут же сам себе и ответил: – Кого я спрашиваю? Ломануть охранный контур – это надо умудриться. Короче, возражения не принимаются. Приступай к выполнению новых обязанностей. На подготовку тебе пять часов. И заблокируй Тарасову расширенный доступ. Себе можешь оставить. — Есть. — Все, иди. Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный», 13 марта 2542 года, поздний вечер — Все, шабаш! – облегченно выдохнул я и откинулся на спинку кресла – весьма, надо сказать, жесткую. Еще бы, после восьми с лишним часов, в нем проведенных! – Партнер, переходим в штатный режим. Антивирус в фоновый. — Сэр, есть, сэр! – ощерился мультяшный Тау с виртуального экрана. – Приятного отдыха, Павел, сын Алексея. — И тебе того же. Я выпростался из кресла, с огромным удовольствием содрал с рук перчатки-манипуляторы из наследства Юми и доведенными до автоматизма движениями извлек из глаз линзы, которые тут же упокоились в специально для них предназначенной баночке с физраствором. Потянулся до хруста в суставах и кивнул на прощание Попрыгунчику – зубастая физиономия как раз высветилась на здоровенном – в полстены – дисплее серверной. А что? Я теперь начальство, можно не шифроваться. Тем более мой питомец не так давно легализовался – хоть и не по моей вине. Так что быть ему теперь вечным дежурным. Мне, если разобраться, и на хозяйстве-то появляться нет никакой нужды – не зря Пьер разорился на новейшую систему управления. Один малюсенький дополнительный модуль, и можно запросто контролировать всю сеть дистанционно – Попрыгунчик организовал удаленный доступ. Главное, линзы не забывать да перчатки таскать постоянно. Вроде бы и не особо обременительно, но при длительном использовании все же напрягает. Глаза устают главным образом. Когда коротаешь вахту в удобном противоперегрузочном коконе, еще куда ни шло – фон на заднем плане один и тот же, буквально через несколько минут перестаешь его воспринимать. А вот когда с таким девайсом в гляделках мотаешься из одного конца корабля в другой – ощущения те еще. Как будто в криво подобранных очках – вроде и видно, но и дискомфорт одновременно ощущается. Ладно, сегодня такое в первый и, надеюсь, последний раз. Пока познакомился с хозяйством, пока под себя интерфейс подстроил, пока локалку прошерстил на предмет вредоносных программ и несанкционированного доступа – умаялся, сил нет. Зато теперь в основном буду в серверной обитать. Сейчас отоспаться хорошенько, и здравствуй, рутина! Как минимум недельку спокойно поживу, пока до искомой Системы не доберемся. Вот там придется поработать – поисковый комплекс на админа завязан, так что снова торчать на рабочем месте безвылазно. Ну, хоть в курсе происходящего всегда буду – и то хлеб… Оказавшись в разгромленной каюте – на выходных убраться я так и не удосужился, сначала похмелье, потом откровенно лениво было, а сегодня, сами видели – элементарно некогда, – я пробрел на кухню и натыкал на «кормораздатчике» заказ – не мудрствуя лукаво, дежурные блюда. Пофиг, что там сегодня наготовили, брюхо набить, и ладно. Мелькнула мысль слегка расслабиться под коньячок, но сразу же испарилась под напором не самых приятных воспоминаний – меня даже чуть замутило. Спать, опять же, хотелось неимоверно, и я, широко зевнув, прошел в ванную. Водные процедуры худо-бедно помогли, я сбросил странное оцепенение, сковывавшее тело, и вернулся к столу, благо «кормораздатчик» уже дзинькнул, извещая о доставке заказа. Без особой охоты проглотив поздний ужин – честно говоря, даже не разобрал, что в себя заталкивал, – я совсем уже собрался отходить ко сну, но все же решил, что стоит прежде принять душ. Комбез пот утилизирует, так что вонять я еще не начал, просто вдруг до зуда захотелось постоять под теплыми ласкающими струями. Как, бывало, с Примерной Помощницей. Конечно, без Женьки уже совсем не то, но, как говорится, за неимением гербовой… не подумайте чего плохого. Расстегнув молнию, я принялся сдирать с себя опостылевшую за день одежку, но довести начатое до логического конца не успел – в дверь кто-то отчетливо поскребся. Завязав рукава на поясе и озадаченно почесав в затылке – это как же надо было скрести, чтобы звукоизоляция не подействовала? – я прошлепал в прихожую и глянул на дисплей обзорной камеры. Никого. Что за дела, собственно? Еще раз от души зевнув, я почесал обтянутую футболкой грудь… и вздрогнул: с той стороны двери донесся отчетливый скрип когтей по пластику. Тьфу на вас! Неужели нельзя было просто позвонить? Отключив замок, я раздраженно отжал створку в сторону. Через образовавшуюся щель незамедлительно просочился здоровенный дымчато-серый котяра и принялся тереться мне о ноги, едва не уронив на пол. — Петрович, ты чего? — Мя-а-а-у-у-у!.. – в прямом смысле шепотом отозвался тот. Фига себе, разрыв шаблонов! А я-то, наивный, думал, что он если орет, то обязательно во всю луженую глотку. А он, оказывается, и конспирации не чужд! — Да чего надо-то?! — Мур-р-р-мя-а-а-у!.. Одарив меня уничижительным взглядом – дескать, что же ты тупой-то какой? – кот подцепил когтем мою штанину и потянул меня к выходу. Вернее, попытался – все же масса у меня больше, так что я не двинулся с места, даже несмотря на угрозу порчи комбинезона. Впрочем, не такие уж и острые у Петровича когти, чтобы спецткань располосовать. — Ага, разбежался. Я вообще-то спать хочу. И в душ. — Мя-а-а-а-ху!.. – уже просительно прохрипел нежданный визитер и состроил морду а-ля «глазастый милашка». — Петрович, я серьезно! Сейчас скупнусь и баиньки. Хочешь, у меня оставайся. Могу на кухне кальмара копченого заказать. — Ма-а-а-у! – не поддался на уговоры блохастый шантажист. — А, хрен с тобой! – сдался я. Сунул ноги в тапки на резиновом ходу и поплелся, позевывая и почесывая грудь, за обрадованным котярой. Тот рванул вглубь моей каюты, к потайной лесенке, что соединяла ее с рабочим кабинетом. Впрочем, дверь запереть я не забыл – чисто на автомате. Выбравшись из логова координатора по работе с пассажирами, мы неспешно побрели по коридору. Петрович по-прежнему шифровался, оставаясь все таким же непривычно серым, да и держаться старался в тени, но я портил ему всю малину, решительно не желая предпринимать лишних усилий. Ну кто, скажите на милость, в такое время за мной следить будет? Нет в ближайших окрестностях народу, а дистанционное наблюдение я сразу же засек бы – Попрыгунчик бдит. Конечным пунктом нашей ночной прогулки оказался старый добрый «единоборческий» сектор спортзала, с которым у меня было связано довольно много воспоминаний – в основном не очень приятных. Вот и сейчас, разглядев сидящую на сложенных в кучу матах фигуру, я невольно испытал дежавю. Олег начинает повторяться? Занятно… и чего это ему снова приспичило? Против ожидания, Петрович замешкался на пороге, и продолжить путь мне пришлось в одиночку. Обернувшись буквально через пару шагов, провожатого я не обнаружил – кот благополучно растворился в тени. Очередная странность – обычно Петрович партнеру сначала докладывается и только потом исчезает. А, фиг с ним. Дежурное освещение позволяло лишь не натыкаться на препятствия, и я осторожно шагнул вглубь помещения, ориентируясь на знакомый силуэт. — Олег?.. — Не угадал. Н-да, позор на мои седины. Впрочем, немудрено – силуэт-то знакомый, ага. Просто сразу не сообразил, чей конкретно. Плюс кот. — И чего тебе не спится? – хмыкнул я, плюхнувшись на маты рядом с полуночным собеседником. – Совесть нечистая не дает? А, Саныч? — Не вали с больной головы на здоровую, – буркнул тот, и я по мельчайшим оттенкам голоса понял, что он едва сдерживается. – Есть мнение, и не только мое, что в последнее время ты что-то мутишь, Паша. Объясниться не хочешь? — А надо? — А сам-то как думаешь? Ну да, это же Тарасов. С ним в такой словесный пинг-понг часами играть можно. Ладно, не будем нагнетать обстановку. Тем более наверняка где-то рядом еще и Денисов обретается. Петровича, кстати, тоже со счетов сбрасывать было бы опрометчиво. Внимание, вопрос: за какой такой надобностью комиссия по встрече? Да еще в таком составе? Хотя смешно, ага. Как будто на дискотеке на «пошли, выйдем» позвали. — У нас проблемы? Каюсь, не стерпел. — Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услугам. – Майор дернул головой, указывая на маты. – Кушетки, правда, нет, но и так сойдет. — Надеюсь, анестезия предусмотрена? — А как же. Тяжелый тупой предмет всегда при мне. — Твою мать, Саныч, задрал уже! – сдался я. – Это тебе приспичило ночью побазарить, вот и давай, предъявляй конкретно! — Конкретно, говоришь?.. Давай конкретно. Ты зачем камеры в каюте у Пьера вырубил? Чисто технически, конечно, не я – Попрыгунчик. Я его по «аське» озадачил. Но майор прав – инициатива именно от меня исходила. — Боюсь, вам не понять, господин майор, – помотал я головой. Без всякой задней мысли, ага. — А я попытаюсь. Ну? — Не хотел, чтобы кто-то еще его в таком состоянии видел. — В каком «таком»? — Беззащитном. — Тьфу ты! – не сдержался Тарасов. – Психолог хренов. — Ксено. — Без разницы. Пожалел, значит, патрона? Какие мы чувствительные и деликатные! А с каких это пор, спрашивается? — С недавних, – пожал я плечами. А чего, собственно, обсуждать? Ну, пожалел. Дальше что? — Сдается мне, нужно Петровича за вилкой послать, – задумчиво хмыкнул майор. – Лапшу с ушей снимать. Почто лукавим, а, Паш?! — Я серьезно. — То есть вот так вот. Скрыл важную информацию от союзника исключительно из гуманизма? Я молча кивнул. — А может, и не от союзника вовсе? Все, приплыли. Теперь еще и этот паранойей заразился. Хотя… вспомнилась мне тут его любимая присказка. Получается, это он всего лишь перестраховывается? Нет, по голосу слышно, что такая ситуация его сильно напрягает. Да что тут, в конце концов, происходит?! Все как с цепи посрывались! Стресс, что ли? — Тарасов, я тебя умоляю. — Не катит. Я тебя серьезно спрашиваю. Ты подумал над моими словами? Утро, рубка. Вспоминай. — Подумал, – вздохнул я. — И что же решил? Учти, кое-какие факты говорят явно не в твою пользу. — Соглашение в силе. Коней на переправе не меняю. — Хорошо, тогда возвращаемся к нашим баранам. Зачем вырубил камеры? И о чем с Пьером секретничал? — Да не секретничал я. Жалко мне его стало. Не дело это, когда человек, можно сказать, душу раскрыл, а за ним наблюдают. Без его ведома, что характерно. — Допустим. А расширенный доступ у меня почему забрал? — Приказ капитана. Тарасов, не смеши мои тапочки – ты что, и впрямь думал, что тебе оставят такие права? Я вообще удивлен, как Пьер тебе их дать решился. Ты, на минуточку, засланный казачок, вынашивающий откровенно враждебные планы. С точки зрения капитана, я имею в виду. — Он смелый. — А, может, глупый? — Вроде тебя? Ну уж нет. Просто он прекрасно понимает, что нам по пути. Пока. — Вот именно, пока. А потом? — Что потом? — Что будет с Пьером? Потом? — Ты же все слышал. Это точно. Когда два этих змея заключали сделку, я присутствовал. Не сказать, что чисто для мебели, но и мнением моим никто особо не интересовался. Мне по званию и должности не положено собственное мнение иметь. Было. Но сейчас, как я понимаю, ситуация несколько, э-э-э, иная. Я теперь, получается, ключевая ячейка управляющего кластера. Так что игнорировать меня у высоких договаривающихся сторон не получится. Фигу с маслом, если быть совсем уж точным. А то развели тут тайны мадридского двора. Группировки, коалиции, кружки по интересам. Задрали. Хотя, если разобраться, группа как таковая только одна – Тарасов, Егерь и его подружка. Виньерон один как перст. И это мне особенно не нравилось. С другой стороны, и поддержать патрона я не могу. Его настрой меня еще больше напрягает. Еще вчера я, вполне возможно, все-таки присоединился бы к майору с компанией. Но… всегда есть пресловутое «но»! Не могу. Просто не могу. После сегодняшнего разговора Пьер открылся с другой стороны. Какой? Да не знаю! Романтической, что ли?.. Нет, нельзя совсем лишать его шансов. — Позволю себе напомнить, что на момент заключения сделки цена вопроса еще не была известна. — И что же тебя, Паша, смущает? — Саныч, ответь прямо – что ты планируешь делать с Пьером? Когда мы все-таки доберемся до Ковчега? — Эх, Паша, Паша! – сокрушенно покачал головой мой собеседник. – Пойми, даже вопрос так не стоит – что я буду делать. Вопрос в том, что сочтет нужным сделать мое руководство. Поэтому очень не рекомендую тебе разрывать договор. Потому что в этом случае ты попадешь в ту же категорию, что и наш дорогой Пьер. И судьбу твою будут решать люди с большими звездами на погонах. Очень, уж поверь мне, циничные люди. Или ты все еще думаешь, что сможешь после всей этой заварухи жить, как прежде? Этаким овощем? — Не настолько я наивен, – буркнул я, соглашаясь. Это, как ни крути, аргумент. – Надеюсь, хоть форму сотрудничества нам дадут самим определить? — Скажем так, учтут твои предпочтения. Сам знаешь, бывших агентов не бывает. И уж если попался на глаза парням из СБ, то все. Можно не рыпаться. — Очень обнадеживающе. — Не хочу тебе врать. Думаешь, я сам горел желанием в эту авантюру ввязываться? У меня, между прочим, дома жена и пара пацанов-малолеток. Оно мне надо, столько месяцев мотаться у черта на куличках? Но деваться некуда, Родина сказала надо. — Это у тебя ирония такая? — Угу. Уж какая есть. Пойми, наконец: мы все – и я, и ты, и Олег с Галькой – себе уже не принадлежим. Тебе, между прочим, проще всех. Семьей не обременен, «татуировки» с инопланетным искином нет. Всего лишь владеешь секретной информацией. — Звучит как приговор. — Все правильно понял, молодец! – Майор хлопнул меня по плечу и невесело хохотнул. – Мы все в одной лодке. И всяческие интриги сейчас смерти подобны. — Ладно, чертяка, уговорил. Только ты так и не ответил – что с Пьером-то будет? — Одно из двух: либо сотрудничество, либо нейтрализация. И, поверь мне, второго я очень хочу избежать. Но тут все будет зависеть исключительно от нашего дорогого капитана. Теперь вопрос исчерпан? — То есть он либо отдаст добычу большим дядям, либо… перестанет существовать, так скажем? — Как ты любишь прямые формулировки! – осуждающе качнул головой Тарасов. – Ладно, замнем для ясности. Ты с нами? — В общем и целом – да. Но есть нюансы. — Ну-ка, ну-ка… — Я хочу дать Пьеру шанс. На самом деле он совсем не плохой человек. Даже, я бы сказал, романтичный. — Вот это и пугает. — Да вы сговорились, что ли?! — Паша, ну сколько можно повторять – благими намерениями вымощена дорога в ад. Аксиома. — Все равно я считаю, что нельзя Пьера к чему-то принуждать. Ты ведь, как я понимаю, собираешься ему ультиматум предъявить? Как только мы Ковчег найдем? — Есть такая мысль. — А тебе разве самому не интересно, что это за штука? Зачем она? Как работает? Какие возможности предоставляет? — Эй, эй, полегче! Паша, очнись. Я именно от этого тебя и предостерегал только что. — Тарасов, ты дослушай. Это же такой шанс! Ты же потом всю жизнь жалеть будешь! — Ну, допустим, буду. И черт с ним! Зато буду живой и здоровый. И буду радовать собственную семью этим фактом. Паша, нельзя идти против системы, это чревато. А ты заразился романтическими бреднями. Уж не от Пьера ли? — Да думай, что хочешь! Но я считаю, что нужно идти до конца и попробовать хотя бы изучить эту древнюю хрень. — У тебя головокружение от успехов. С Базой на Находке договорился, так теперь считаешь, что тебе море по колено? — А ты перестраховщик! — Зато живой перестраховщик!!! — Саныч, а ведь Пашка прав. Ф-фух, напугал! Я и забыл, как бесшумно умеет передвигаться Егерь. — Олег, и ты туда же?! — Саныч, послушай меня. И подвинься. – Денисов устроился на матах рядышком, причем откровенно развалился, закинув за голову руки и уставившись куда-то в потолок. – Уж меня-то ты в вере в иллюзии не обвинишь. Я начальство знаю как облупленное. Так вот, я очень сомневаюсь, что нас с Галькой оставят в покое, если мы просто скрутим Пьера и вызовем кавалерию. Даже больше скажу – нас в любом случае в покое не оставят. Но… если мы сами попробуем разобраться с Ковчегом, у нас будет гораздо больше шансов избавиться от «татуировок». А это для нас, сам понимаешь, самый больной вопрос. Так что думай. — Н-да, аргумент, – признал после длительного раздумья Тарасов, а я мысленно поаплодировал Егерю – его неожиданная поддержка пришлась как нельзя кстати. Ну вот чувствовал я что-то такое, в буквальном смысле пятой точкой. Только сформулировать не мог. Пьеровы утренние откровения просто стали последней каплей. Теперь лишь добить упрямца осталось. — Тарасов, а ты не думал, что, активировав Ковчег, мы сможем с твоими большими дядями разговаривать если не на равных, то с достаточно сильной позиции? — Да думал, думал! И не раз! Но… страшно мне! Понимаете?! Не за себя. Чревато с системой бодаться, очень чревато. — Молод ты, Паша, и горяч! – переметнулся Денисов на сторону майора. – Не с позиций силы, а с позиций нужности, скажем так. Если мы заставим работать чертову штукенцию, мы станем необходимыми. Скажу больше – незаменимыми. А вот это уже аргумент, как Саныч выражается. Поэтому Пьер нам нужен не меньше, чем мы ему. И ограничиваться только лишь обнаружением объекта лично я не вижу никакого смысла. И да, я в активации Ковчега лично заинтересован. Равно как и Галя. — То есть идем ва-банк? – подвел итог Тарасов. — А у нас есть другой выход? — Паш? — Согласен с Олегом. — Авантюристы хреновы! – в сердцах выдохнул майор и предпринял еще одну попытку охладить «горячие головы»: – А вы не думаете, что у Пьера могут быть свои планы? И относительно Ковчега, и относительно нас всех, вместе взятых? — Не думаем, – отмахнулся я. – Мы в этом уверены. Да, Олег? — Угу. Капитан Виньерон тот еще типус. — Тогда какого хрена?! — Саныч, успокойся. Мы тебя поняли, пойми и ты нас. – Егерь щелкнул пальцами, и откуда-то из тени вымахнул на лету порыжевший Петрович. Пристроился рядом с майором и заурчал. Тарасов машинально погрузил пальцы в густую шерсть, и Денисов продолжил увещевания: – Охолони. Расслабься. И послушай меня. Паша тебе тут битый час пытался растолковать, какими мотивами он руководствуется. Если вкратце – он хочет дать Пьеру шанс. Шанс сделать правильный выбор. Но сделать его можно, лишь прикоснувшись к… могуществу! Да, будем называть вещи своими именами! И нечего морщиться, все ты прекрасно понимаешь. Ровно до этого момента мы должны быть одной командой. А вот потом уже возможны варианты. — Потом уже, возможно, будет поздно. — Да, Саныч, я тебя совсем не узнаю. Где тот авантюрист, которого я столько лет знаю? — Был, да весь вышел, – желчно буркнул Тарасов. – Как раз в тот момент, когда в подвале у триады очутился. — Я тебя понимаю, – тихо отозвался Денисов. – Семья. Но и ты меня пойми. У меня, между прочим, тоже есть, за кого переживать. — Замяли, значит, замяли. – Майор поднялся с матов, закругляя разговор. – Подведем итог, коллеги. План «А» отменяется, вступает в силу план «Б» – авантюрный и абсолютно без гарантий. — Именно. — Да. — Мальчишки!.. — Сам дурак, – ухмыльнулся Егерь, когда Тарасов скрылся за перегородкой. – Не переживай, Пашка, я его знаю. Он в глубине души категорически «за», просто самому себе бы не простил, если бы не попытался нас образумить. Ну, и для очистки собственной совести. Такой уж он перестраховщик. — Как-то не замечал раньше. — А это у него периодически случается, типа как у тебя приступы. Правда, гораздо реже. Тоскует он просто. Давно с семьей не виделся. Его понять можно. — Ага, – тяжело вздохнул я. — Не переживай, Женька не злопамятная! – правильно истолковал мою реакцию Олег. — Это точно, – машинально прикоснулся я к переносице. – Совсем не злопамятная. Поколотит слегка, и все. Ладно, пошли спать, а то уже вставать скоро. — Угу, время жрать, а мы… кхе!.. Вернувшись в каюту, я как был, не раздеваясь, рухнул в койку и практически мгновенно провалился в тревожный сон. Больше никто меня в эту ночь не беспокоил, но проснулся я, однако же, в отвратительном расположении духа. Да и чувствовал себя соответственно – уставшим и абсолютно разбитым. Смешно сказать – суставы ломило. Такого я за собой раньше не замечал. Да и что снилось, кстати, припоминалось с трудом – вроде бы тот проклятый инцидент на далеком Клео – небольшом естественном спутнике газового гиганта в отдаленной и не особо популярной у туристов системе. Ага, тот самый, в результате которого я обзавелся роскошнейшим украшением на всю спину и поимел нехилые проблемы с психикой. События, как и в любом сне, упорядоченностью и логикой не отличались, но я чуть ли не через каждый час вскакивал в холодном поту, в очередной раз оказавшись в эпицентре взрыва. К счастью, иллюзорного. Промучившись, таким образом, где-то до половины седьмого утра, я вылез из неуютной кровати, содрал опостылевший комбез и забрался в джакузи. Что характерно, подобная акватерапия помогла – я совершенно для себя незаметно вырубился, и проснулся ближе к полудню, когда вода окончательно остыла, и я порядочно продрог. Однако ломота в суставах и одуряющая муть в голове исчезли без следа. Правда, взамен возник душевный дискомфорт – попросту говоря, меня начала доставать совесть. Я, наконец, сообразил, что пыталось донести подсознание, и мне это очень не понравилось. Однако топить горе в вине или еще как-то бороться с депрессией я не стал, просто завалился в серверную и с головой погрузился в работу – мелких повседневных забот у главного админа оказался воз и маленькая тележка. Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный», 23 марта 2542 года, день — Паша, просыпайся! — А?! – Я нехотя приоткрыл один глаз, покосился на недовольную физиономию дражайшего шефа, занимавшую практически весь настенный дисплей – нехилой, доложу я вам, диагонали! – и моментально собрался: – Да, патрон! Что-то случилось? — Пока еще нет! – с намеком прищурился Пьер. – Хорош бездельничать, запускай сканер. Через час я хочу видеть предварительные данные. — Да, патрон. Окно канала связи свернулось, скрывшись в командной строке, и я сразу же отключил систему фиксации, которой было оснащено кресло главного администратора – моя предшественница, как выяснилось, предпочитала пережидать гиперпрыжки прямо на рабочем месте. Надо признать, весьма удобно. Я раньше вынужден был всегда в каюту возвращаться и тщательно привязываться к кровати, хотя по большому счету можно эту не самую приятную процедуру и на ногах перенести. Другое дело, что по технике безопасности не положено – в момент перехода и тряхнуть могло. Плюс гравигенераторы не всегда адекватно реагировали на прыжок, так что от внезапных изменений векторов гравитации и колебаний силы тяжести в довольно широких пределах никто застрахован не был. Со всеми вытекающими последствиями, из которых переломы конечностей разной степени тяжести были еще не самым большим злом. Избавившись от страховочной сбруи, я подогнал кресло поближе к пульту и принялся за работу – нечего шефа лишний раз разочаровывать. Он и так в последнее время весь на нервах. Сдает, что ли? Смерть Гюнтера, видать, его сильно подкосила. Да еще Юми – девушка за прошедшие две недели так и не оклемалась. Вела растительный образ жизни, не реагируя на внешние раздражители, и никаких признаков выздоровления не проявляла – я каждый день узнавал новости у дока Шульца. К сожалению, тот ничем порадовать не мог. Остальные члены экипажа, как минимум те, с которыми я достаточно тесно общался, тоже выглядели не лучшим образом – на корабле царила напряженная обстановка. Не знаю, почему, но я в последнее время к таким вещам стал весьма чувствителен. Впрочем, Тарасов, с которым я поделился опасениями, постарался развеять мои сомнения. С его слов выходило, что пока все нормально – обычная рабочая атмосфера. В боевом походе – а нашу экспедицию по уровню стрессового воздействия вполне можно было к нему приравнять – это явление естественное. Ожидание чего-то неприятного всегда стократ хуже самой неприятности. Ага, открытие сделал, психолог-практик! А то я сам не знал! Но тут что-то другое, однозначно. Предчувствие угрозы… нет, не могу точно сформулировать. Да и бог с ним! Непосредственной опасности не было, по крайней мере, до прибытия в искомую систему, и я постарался, что называется, наплевать и забыть. Однако неприятные ощущения подспудно накапливались, и с каждым днем все труднее становилось от них отвлечься. Помогала работа – с помощью Попрыгунчика я взялся упорядочивать корабельную локальную сеть, до того весьма похожую на информационную свалку. В общем, пара недель пролетела довольно быстро – как и обещал капитан, потребовалось всего два корректирующих гиперпрыжка, чтобы подобраться к безымянной системе с цифровым индексом HD 13522 практически вплотную. А потом был пятнадцатичасовой переход в гиперпространстве, который и завершился буквально только что. Выход из гипера я самым бессовестным образом проспал, за что чуть было не получил нагоняй от дорогого капитана. Ладно, все, что ни делается, все к лучшему. Зато теперь хоть есть чем заняться. Сканирующий комплекс оказался вотчиной главного админа, хотя, на мой взгляд, логичнее было бы передать его в ведение тем же навигаторам. Впрочем, тем и так забот хватало, так что Пьер, наверное, знал, что делал, когда переподчинял довольно сложную машинерию айтишнику. Все равно сбор и обработка информации полностью автоматизированы. Запустил программу, задал область поиска и сидишь, в потолок плюешь. Чем я, собственно, и занимался битый час, пока центральный «мозг» при живейшем участии Попрыгунчика скрипел извилинами. Я даже на всякий случай перетряхнул базу данных, однако сведений о системе эйч-ди-как-ее-там отыскалось кот наплакал – расстояние от Земли, класс светила и общее количество массивных объектов. Что совсем не удивительно – от Федерации ее отделяло около ста пятидесяти световых лет. Не будь у нас навороченного навигационного оборудования, мы бы сюда года два как минимум добирались, и прыжков корректирующих бы потребовалась не пара, а двадцать. Со всеми вытекающими. Да, собственно, топлива бы элементарно не хватило. Ну, на обратную дорогу точно. Или от пятнадцати до двадцати лет неспешного перехода в гиперпространстве. Лично я бы на такое однозначно не подписался. Тут и после нескольких месяцев, практически безвылазно проведенных на борту, проблемы начались. Нет, правда. Хочется уже почувствовать под ногами твердую почву. Вдохнуть полной грудью свежий воздух. Ладно, даже на городской, пыльный и горячий, согласен. Лишь бы не регенерированный по сотому кругу. Все-таки космический волк из меня никудышный… На дисплее замигала иконка готовности, и я вынужденно отогнал не самые оптимистичные мысли, что донимали последнее время. Работать, работать и работать, как завещал великий не помню кто. Возможно, Пьер. Мельком просмотрев результаты, я, мягко говоря, удивился и запустил повторное сканирование. На этот раз «мозг» справился втрое быстрее, причем, что характерно, общий результат не изменился ни на йоту. Все еще не веря своим глазам, я решил посоветоваться с Попрыгунчиком. Тот заверил, что данные верны, и поделился кое-какой информацией из таурийской базы. И лишь после этого, смирившись с неизбежным, я преобразовал полученный массив в краткую голографическую демонстрацию, дополнив ее сведениями из банка данных, и вызвал дражайшего шефа: — Патрон, вам файл переслать? — Нет, сам доложишь, – буркнул тот, оторвавшись от чашки кофе. Судя по картинке на дисплее, наш дорогой капитан пребывал в собственной каюте, коротая время в компании исходящей паром турки. Странно, почему не коньяка? Впрочем, уточнять этот момент я постеснялся. — Где и кому? — Общий сбор через двадцать минут, брифинг-зал. — Да, патрон. Мне являться, или можно, э-э-э, дистанционно? — Дойдешь, не переломишься. — Да, патрон. Ага, похоже, будем сегодня планы строить. Как водится, далеко идущие. Хотя, на мой взгляд, рановато. Надо бы в периферийную зону для начала войти, побольше сведений собрать, а потом уже совещаться хоть до посинения. Ладно, капитану Виньерону виднее. Как и было приказано, ровно через двадцать минут я заявился в набивший оскомину брифинг-зал. Команда единомышленников уже была в сборе, ждали только меня. Впрочем, эмоции все деликатно сдержали, лишь Петрович при моем появлении недовольно дернул ухом – спать я ему, видите ли, помешал. Однако тут же успокоился и снова расслабился на коленях у Гали. — Начнем, пожалуй. – Пьер жестом велел мне присаживаться и активировал голопроектор. Над столом возникло объемное изображение локальной области пространства с россыпью желтых точек-звездочек. – Итак, коллеги, мы с вероятностью не менее девяноста процентов прибыли в место назначения. Система эйч-ди тринадцать-пятьсот двадцать два. В федеральном каталоге сведения, за исключением самых базовых,отсутствуют. Однако система уже в пределах досягаемости наших сканеров, и чуть больше часа назад процесс был запущен. О результатах сейчас доложит Павел Алексеевич. — Да, патрон. – Я поднялся со своего места, пробежался пальцами по сенсорной панели проектора, перекинув файл, и увеличил одну из самых ярких звезд в скоплении. Изображение скачком приблизилось, заняв почти всю проекцию, повернулось, спроецировав плоскость эклиптики в вертикаль для пущего удобства, и украсилось целой россыпью прямоугольных иконок-ссылок. – Как уже сказал капитан, систему удалось просканировать. Но результат получился весьма, э-э-э, неожиданный. Господа, у меня две новости. Одна, как водится, плохая, другая – хорошая. С какой начать? — Не нарушай традицию, – хмыкнул Тарасов, переглянувшись сначала с Егерем, а потом с дражайшим шефом. – Пусть у всех настроение испортится, а не только у тебя. — Как скажете, – пожал я плечами. – Стало быть, с плохой. На изображении видно не ахти как, но… перед нами, коллеги, система, пребывающая в, скажем так, зачаточном состоянии. Судя по показаниям сканера, здесь еще не завершилось формирование планет из пылевого диска. Есть четыре достаточно крупных образования, которые можно с натяжкой назвать протопланетами, а вот все остальное… пыль, пыль и еще раз пыль. И изрядное количество астероидов. Этакий суп. Густой, вязкий и непроходимый. Как раз из этого проистекают две, на мой взгляд, непреодолимые трудности – в этой мешанине обнаружить искусственный объект просто нереально – раз; даже если мы его каким-то чудом обнаружим, то приблизиться к нему вряд ли сможем – два. Слишком высока концентрация мусора. — Паша, ты уверен? — Абсолютно, патрон. Перепроверил дважды. Лезть в Систему наугад смерти подобно. И, даже зная точные координаты искомого объекта, боюсь, ничего не выйдет. Мощности щитов не хватит, чтобы отразить эту чертову шрапнель. — А почему в федеральной базе об этом ни слова? — Без понятия, патрон. Но это, конечно, весьма странно. Такие вещи поддаются дистанционному обнаружению. — Н-да, незадача… Некоторое время все сидели, переваривая информацию. Видимо, ни у кого дельных мыслей не возникло, потому что тишину нарушать никто не торопился, только Петрович довольно громко храпел. Впрочем, это из-за прямо-таки зловещего молчания, царившего в помещении. — Паш, ты еще про хорошую новость говорил, – вспомнила Галина. Ее приятный голос произвел эффект разорвавшейся бомбы – коллеги-мужчины зашевелились, скрестив на мне любопытные взгляды. — Было дело, – подтвердил я. – Хорошая новость заключается в том, что мы попали, куда нужно. Здесь потрудились Первые. Виньерон удивленно заломил бровь, Тарасов не менее удивленно хмыкнул, и я поспешил развить мысль: — Мне Попрыгунчик рассказал. В Сфере Тау есть такая же система. Ну, очень похожая, по крайней мере. Только звезда другого класса, и вообще масштаб явления куда скромнее. Раз этак в двадцать минимум. Подробностей он не знает, но данную аномалию наши зубастые друзья обнаружили около трехсот лет назад и сильно ею заинтересовались. Очень уж нетипично было пылевое облако для той области пространства. Плюс, как и в нашем случае, астрономы об этой странности были ни слухом ни духом. Они снарядили около десятка исследовательских экспедиций и нашли на единственной протопланете системы следы деятельности Первых. Эта информация не секретная, просто для служебного пользования, и несколько лет назад она перешла в открытый доступ. Никаких действующих артефактов Тау там обнаружено не было, только развалины и непонятные мертвые механизмы, поистине циклопические. И по каким-то – не спрашивайте, каким именно, я махровый гуманитарий – признакам установили, что Первые искусственным путем создали пылевое облако. Как именно – не ясно. Есть гипотеза, что они для этого разнесли еще как минимум пару планет. Обломки хорошенько раздробили и равномерно распределили по всей плоскости эклиптики вплоть до границы гравитационного поля звезды. С какой целью – тайна сия великая есть. — Может, хотели сферу Дайсона создать? — Тарасов, самый умный, что ли? — А что такое? С их-то уровнем технологий. Зато какие перспективы! Практически на сто процентов использовать энергию светила! Да с такой энерговооруженностью можно столько наворотить! — А смысл? — Паша, неограниченные энергоресурсы! Какой тебе еще смысл нужен?! — Сакральный, Саныч, сакральный. Короче, Тау известна концепция сферы Дайсона, но тем не менее они этот вариант не рассматривают даже гипотетически. Потому что незачем дробить камни в пыль, если собираешься из них строить сферу, огораживающую со всех сторон звезду. Впрочем, это к делу не относится. Главное, что здесь ситуация аналогичная. Все системы скопления пребывают примерно в той же стадии, что и наша родная Солнечная. И только вот эта эйч-ди-как-ее-там – пылевое облако с зачатками планет. Причем очень маленькое в масштабах галактики. Такого не бывает. Плюс, что характерно, звезда полностью сформирована – в отличие от планетной семьи. А с учетом того факта, что именно ее координаты дала система контроля с Находки, можно считать практически доказанным вмешательство Первых в местную, хм, экологию. — Все равно – подумать только! Какие-то, смешно сказать, эльфы, и вдруг такое сотворили! — Саныч, ты меня пугаешь, – счел нужным вмешаться в словоизлияния майора Олег. – Я-то думал, ты уже давно утратил способность удивляться чему-либо. А тут прямо как ребенок. Возвращайся с небес на землю, нужно же что-то делать, в конце концов. Пьер, у вас-то хоть есть дельные мысли? — Мысли есть, – усмехнулся тот, – но насчет дельных не уверен. Паша, ты ничего не перепутал? Может, настройки какие-нибудь сбились? Тесты прогнать нужно, или, там, антивирус запустить? — Нет, патрон, ошибка исключена. С такого расстояния наши сканеры различают объекты от ста метров в поперечнике. Все, что мельче, идет фоном. Так вот, количество отметок «от ста метров и выше» в системе практически не поддается учету. Главный «мозг» сумел лишь приблизительно подсчитать концентрацию таких объектов в единице объема. Согласно его выкладкам, она минимум в десять раз выше, чем в любом из астероидных поясов Солнечной системы. Пыли и обломков нет лишь в непосредственной близости от звезды. И то только лишь потому, что они давно в ее атмосфере сгорели – все, до каких она гравитационным полем дотянулась. А остальные сформировали колоссальный пылевой диск, в котором скрыты четыре планеты. Этим, кстати, местная аномалия отличается от известных зарождающихся систем. Конечно, неплохо бы подойти ближе, но, боюсь, даже уточненные результаты вас не обрадуют. — И что же ты предлагаешь? — Боюсь, тут я вам не помощник, патрон. В навигации разбираюсь слабо. А в системах защиты тем более. — Но в том, что Ковчег здесь, ты уверен? — Абсолютно. Так же, как и вы. — Подловил, – вздохнул Пьер и машинально хлопнул по нагрудному карману в поисках сигары. Потом опомнился и решил не портить воздух в общественном месте. – Ладно, значит, будем ждать уточненных данных. Сейчас приоритетная задача – поиск объекта «Ковчег». Как к нему подобраться, будем думать, когда… если его вообще найдем. Пара задумок есть, так что прорвемся. Паша, твои предложения по организации поиска? — Придется долго и упорно просвечивать всю Систему, – не очень уверенно начал я. – В кашу лезть себе дороже, нужно идти над облаком вне плоскости эклиптики. Будем придерживаться орбиты второй планеты – это примерно по центру получается, и сканировать все подряд камни крупнее, ну, допустим, двухсот метров в поперечнике. Их все же на порядок меньше, чем остальных валунов. А дальше по обстановке. Единственное, помехи будут от пыли, так что ничего не гарантирую. — И сколько это займет времени? — Без понятия, патрон. От пары месяцев и до бесконечности. На сколько терпения хватит. — Еще предложения будут? — Вариант возвращения домой рассматривается? — Шутник вы, Александр. — Уж какой есть, дорогой Пьер. Какой есть. — Что ж, тогда остановимся на предложении Павла Алексеевича. На исходную позицию выйдем часов через сорок, не раньше, так что пока все могут отдыхать. Паш, а ты навести Жан-Жака, согласуйте оптимальную траекторию и скорость. — Да, патрон. — Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны. Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный», 28 марта 2542 года, вечер — Патрон, признаю себя ослом. — Чего это? – недоуменно воззрился на меня Пьер. Я довольно бесцеремонно, да к тому же еще и в неурочное время, завалился к нему в гости и очень удивился, что он не послал меня куда подальше. Да еще после таких заявлений. — Мой способ никуда не годится. — Другого все равно нет. Но ты продолжай, продолжай. — Патрон, так у нас ничего не выйдет. Нужно пробовать что-то еще. — Паша, ты прекрасно знаешь, что инициатива, э-э-э, инициирует инициатора. Выкладывай, что придумал. — Патрон, я вот тут подумал… может, попробуем задействовать управляющий кластер? Как тогда, на Находке? Типа, возжелаем все вместе обнаружить Ковчег. — Хм… Ну-ка, давай с начала и поподробней. Коньяк будешь? — Не откажусь. Действительно, что-то как-то под… задолбался я за последнее время. Что немудрено – практически безвылазно торчал в серверной, даже на обед в столовку не выбирался, заказывал еду на камбузе. Очень уж нудная и кропотливая работа – постоянно контролировать сканеры. Тут даже Попрыгунчик не особо помогал, потому как в нашем конкретном случае приходилось полагаться больше на интуицию и чутье, нежели на сухие цифры отчетов. — Спасибо, патрон. – Хлебнув нектара – как всегда, практически божественно! – я поудобнее развалился в гостевом кресле и принялся излагать соображения, из которых проистекал неутешительный вывод насчет осла: – Наш текущий способ никуда не годится. Сканер может определить размеры, очертания, массу и даже примерный химический состав обломка, но выявить признаки искусственного происхождения не в силах. Главный «мозг» тоже бессилен – его алгоритмы рассчитаны на более-менее традиционные типы, хм, искусственных объектов. Попрыгунчик еще что-то пытается делать, особенно после того, как я скормил ему записи с Находки и из системы с мертвым «таурийцем». Он даже примитивную программу смастрячил, но отдача от нее пока что ниже плинтуса. Я сделал еще один маленький глоток коньяка и многозначительно помолчал. — И почему же ты так решил? – подыграл мне дражайший шеф. — Слишком большой разброс вероятностей. За прошедшее с начала поиска время сканер обнаружил – внимание! – четыреста пятьдесят объектов, превышающих двести метров в поперечнике и содержащих примерно одинаковое количество минеральных и полиметаллических компонентов. — А хитин искать не пробовал? — Признаться, патрон, эта мысль мне пришла в голову в первую очередь, – кивнул я. – Но, к сожалению, органику в такой каше дистанционно распознавать не получается. Выход один – запускать зонды. И не факт, что они доберутся до нужного обломка. А запас их не бесконечен. Плюс нет никаких гарантий, что хитиновый компонент обнаружится непосредственно на поверхности. — Ладно, убедил. — Так вот, из этих четырех с половиной сотен Попрыгунчик отсеял еще чуть больше трех, так что потенциальных кандидатов на высокое звание Ковчега у нас на данный момент сто тридцать семь. И это, прошу учесть, в исследованной части системы. А это пока что, ни много, ни мало, тринадцать процентов от общего объема работ. — То есть, по самым скромным подсчетам, после завершения сканирования системы у нас будет около тысячи перспективных объектов? — Совершенно верно, патрон. Теперь представьте, сколько времени и ресурсов придется убить на их тщательное исследование. Плюс вопрос навигации в пылевом облаке никто не снимал. — Н-да, умеешь ты, Паша, настроение начальству испортить, – буркнул, наконец, Пьер, и залпом опустошил свой бокал. Извлек из ящика стола коробку с сигарами, проигнорировав мою недовольную гримасу. Неторопливо проделал все необходимые манипуляции с гильотинкой и зажигалкой, выпустил в потолок клуб дыма и задумчиво уставился в столешницу. — Э-э-э… патрон? — А?.. – Дражайший шеф перевел на меня недоуменный взгляд и ухмыльнулся: – Извини, задумался. На чем мы остановились? — Я предлагаю использовать возможности управляющего кластера. — И как ты себе это представляешь? — Ну… давайте, например, соберемся в ходовой рубке, подключимся к виртуалке в режиме онлайн-конференции и начнем желать обнаружить чертову хреновину. А я в это время запущу сканер. Только надо подальше от системы отойти, чтобы всю ее захватить, вместе с периферией. А дальше по обстановке. — Думаешь, сработает? — Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Но если вам от этого станет легче, давайте Олега позовем. — Уговорил. И завязывай с коньяком, нам еще работать. Ага, а сам, значит, себе новую порцию набулькал. И какой пример подает подчиненным? Впрочем, шеф всегда прав – даже когда не прав. Особенно когда не прав. В этом его преимущество перед простыми смертными-подчиненными. Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный», 29 марта 2542 года, утро Вчера привлеченный в качестве независимого эксперта Денисов в моем плане изъянов не обнаружил – по крайней мере, его «внутренний искин» не имел ничего против. Поэтому мы подумали, и Пьер решил, что авантюра может сработать, и дал добро на операцию. Практически всю ночь «Великолепный» перемещался на новую орбиту, дублирующую траекторию второй протопланеты, но существенно, скажем так, выше плоскости эклиптики. К утру фрегат удалился от системы настолько, что сканер смог охватить ее всю целиком, понятно, с соответствующим падением разрешающей способности и точности измерений. Но нам в данный момент эти параметры были не особенно важны – по опыту работы в составе управляющего кластера я мог предположить, что для начала будет достаточно и примерного направления, чтобы хотя бы сузить размеры области поиска. Однако это предположение еще предстояло проверить на практике, для чего, собственно, весь управляющий кластер собрался в ходовой рубке, заняв большую часть свободных капсул. Присутствовал даже Петрович, которого Пьер так и не решился прогнать, и котяра беззастенчиво воспользовался попустительством высокого начальства. Впрочем, он, как и обычно, вел себя весьма деликатно – то бишь устроился на коленках у Денисова, обмотался хвостом и захрапел. Егерь возражать не стал, поэтому демарш блохастого террориста остался без последствий. Уже привычно сунув руки в перчатки-манипуляторы и активировав линзы, я наскоро прогнал тесты и развернул виртуальное рабочее пространство. На сей раз я действовал от имени главного администратора и оператора сканирующих систем, поэтому интерфейс претерпел значительные изменения. Пришлось даже пару минут потратить на адаптацию, но тут на помощь пришел Попрыгунчик, работавший со мной в параллели. Я с чистым сердцем спихнул на него основные функции по управлению сканером, оставив за собой только выбор фокусного расстояния и, так сказать, сектора обстрела – сегодня мне этого более чем достаточно. Покончив с рутиной, подал сигнал готовности и развернул окошко с иконками остальных участников онлайн-конференции. Все значки уже горели зеленым – коллеги не теряли времени даром. Собственно, можно было начинать, и я подключился к общему каналу: — Готовность? Выслушав поочередно четыре отчета – одинаков бодрых, но не очень уверенных – я приступил к инструктажу: — Так, народ, сейчас я переключу сканер на центральный дисплей. Картинка будет не очень четкая, но так нужно. Ваша задача – смотреть и думать о хорошем. — Паша, не паясничай. — Да, патрон. Так вот, просто смотрите и мысленно пытайтесь определить, где находится Ковчег. И как можно эмоциональней. По возможности, конечно. — Так просто? — Галь, а ты чего хотела? — Ну, не знаю… спецэффектов каких-нибудь… — Давайте я вслух материться буду, – предложил Тарасов. — Не при даме, – оперативно среагировал Пьер. – Хотя как способ повысить эмоциональный накал весьма неплохо. Но давайте все-таки про себя, Александр. — Эффект не тот будет, по себе знаю, – не согласился майор. – Ладно, попробую сдержаться. Паш, не тормози, давай уже. — Олег, что скажешь? — Действуй, Паша, действуй. Ага, значит, «внутренний искин» в процесс не вмешался. Уже хорошо. Как минимум без печальных последствий наша авантюра обойдется. — Внимание, коллеги, запускаю! В центре рубки, вернее, виртуального рабочего пространства, сформировался здоровенный обзорный экран, на который была спроецирована схема исследуемой системы. Для облегчения восприятия я воспользовался цветовым отображением плотности обломков, и сейчас у нас перед глазами красовалась этакая поставленная на попа детская юла, правда, раскрашенная практически во все цвета радуги – от густо-красного в центре до фиолетового по периферии. Почему-то вспомнилась школьная присказка, описывающая спектр – «каждый охотник желает знать, где сидит фазан». А ведь и правда, один в один! Чуть уменьшив яркость изображения, я активировал пару фильтров и наложил на схему сетку с координатами наиболее крупных обломков – от трехсот метров в поперечнике. Таких в системе насчитывалось несколько десятков тысяч, их главный вычислитель локализовал еще при первом – дистанционном – сканировании. Впрочем, легче от этого не стало – черные точки практически сливались и терялись на цветовом фоне, разве что в желтой зоне были видны достаточно четко. — Готовы? Начали. Следуя собственной команде, я насколько возможно было расфокусировал зрение, чтобы охватить всю картинку разом и не сосредотачиваться на какой-то отдельной ее части, и принялся про себя повторять мантру «найдись, чертова железяка». Как и ожидалось, никакого особенного эффекта не последовало – я не столь наивен, чтобы надеяться на немедленный результат. Скорее, как и на Находке, мы все сначала до белого каления дойдем, и лишь потом – возможно – что-то и получится. Впрочем, это не означает, что стараться не обязательно. Сдается мне, главная трудность в том, чтобы синхронизировать эмоциональные сферы и войти, как говорил Денисов, в резонанс. Но это уже конкретно моя задача. Хотелось бы, конечно, ее как-нибудь облегчить… точно! Я же, мать вашу, все-таки психолог, пусть и ксено! И кое-какие обрывочные знания из академического курса в памяти задержались. Например, известный способ гарантированно заставить человека снова и снова возвращаться в мыслях к какой-нибудь ерунде. — Внимание всем! План меняется! Не думаем о Ковчеге, просто смотрим на проекцию и стараемся прогнать все мысли. И особенно про искомый объект! — Паша, что еще за новый прикол? — Расслабься, Саныч. Хочу попробовать кое-что из психотренинга. Тебе это должно быть знакомо. — Думаешь, сработает? Олег? — Пусть пробует, хуже не будет. — Ни о чем не думаем! Особенно о Ковчеге! Стараемся максимально расслабиться. Дышим глубоко и медленно. Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох!.. Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох!.. Не думаем, ни о чем не думаем. О Ковчеге тоже… Продолжая вслух задавать ритм, я попытался сбросить напряжение и очистить разум от мыслей – как когда-то давно, когда полковник Чен только начал посвящать меня в секреты восточных медитативных практик. Однако, как и следовало ожидать, ничего не получилось – в голову упорно лез тот самый Ковчег, хоть я всеми силами и убеждал самого себя, что он мне неинтересен. Ну, вот пофиг совершенно, где эта хреновина торчит. Пускай себе торчит, мне от этого ни жарко, ни холодно. Каменюка чертова. Или не каменюка? Кстати, а как я вообще его себе представляю? На что он вообще похож? Бесформенная скала? Или нечто вовсе неописуемое, типа тех катеров на Находке? Большое или маленькое? Почему, кстати, я двумястами метрами ограничил нижний предел, когда сканер настраивал? Все-таки это должна быть очень большая штука, как минимум не меньше «Великолепного». Ковчег все-таки, а не банальный рейдер… — Паша, блин! Ты издеваешься?! Я теперь только о нем и думаю!.. Ага, Галя не вытерпела. Первая, как говорится, ласточка. Кто следующий? Пожалуй, поставлю на Тарасова. Тот уж точно в выражениях стесняться не будет. Ох и достанется же инопланетчикам с их долбаным Ковчегом! И поделом, между прочим! — Пашка, гад! Ну, что я говорил? Стоп, а это что?.. Оставив без внимания цветистую метафору, которой майор наградил меня заодно с объектом, я принялся шарить взглядом по «юле» и вскоре с удивлением осознал, что одна область отличается от соседних интенсивностью свечения. Не откладывая дело в долгий ящик, увеличил подозрительный сектор. Изображение скачком приблизилось, снова став равномерно-ярким, но уже буквально через пару мгновений я и здесь локализовал чуть более насыщенный участок. Повторив операцию еще трижды и достигнув предела разрешающей способности сканера, я зафиксировал координаты и облегченно выдохнул: — Сработало! — Паша, ты уверен? — Да, патрон. А вы разве ничего не видите? Все, кроме Денисова, дали отрицательные ответы. Егерь просто промолчал – что, как показывает практика, уже хорошо. — Паш, все слишком размыто. — Ничего удивительного, Галь. Разрешения матрицы не хватает. Нужно ближе к плоскости эклиптики подойти, думаю, примерно вдвое. – Я до хруста в суставах потянулся и подвел предварительные итоги: – Поздравляю, коллеги, план сработал. Алгоритм выявлен. Повторять до посинения, то есть получения удовлетворительного результата. Правда, все еще остается открытым вопрос проникновения в толщу пылевого облака… Прощелкав по шкале масштабов, я снова вернул на дисплей изображение системы, но на сей раз с ярко-синей иконкой помеченного сектора на желтом фоне. Нужный участок располагался практически напротив второй протопланеты, с противоположной от звезды стороны. По сравнению с первоначальной областью поисков он сократился минимум на два порядка, что не могло не радовать. А если еще с более близкой дистанции повторить сканирование… — Паша, ты это видишь? — Олег? — Подкорректируй яркость. Потемнее. Еще… вот, смотрите! — На что смотреть? — Саныч, ты тоже не видишь? — Не-а. — М-мать! «Управляющий кластер активирован, доступ подтвержден». — Ой! Вот именно, ой. Права тут Галина Юрьевна, как никогда права. Я снова бросил взгляд на тусклую схему и усмехнулся. План сработал даже лучше, чем я предполагал – «юла» покрылась отчетливой черной сетью, весьма смахивающей на многослойную паутину или спутанный моток ниток. С не менее отчетливой темной кляксой аккурат в недавно обнаруженном секторе. Вернее, мы каким-то невероятным способом начали ее различать. Не к добру все эти чудеса – однозначно наши организмы как-то перестроились. И не факт, что это нам не аукнется в дальнейшем. — Ну и что это такое? – поинтересовался я в пространство. Как я и надеялся, отозвался Денисов: — Похоже, это схема внутренних коммуникаций… да, точно. «Искин» подтвердил. Это… ошеломляет! Другое слово просто не подберу. — Олег, уточните, пожалуйста. — Да, Пьер. Мой «внутренний искин» говорит, что эта система – одна большая космическая крепость. Некоторое время на общем канале конференции царило многозначительное молчание, потом шеф все-таки не выдержал: — Извините, конечно, Олег, но… вы уверены? — Не на сто процентов, конечно… Паш, приблизь какую-нибудь область. — Какую? — Да пофиг абсолютно. Да хотя бы вон ту, с кляксой. Видимо, это и есть Ковчег. — Сейчас. В пару движений курсора выделив нужный сектор рамкой, я увеличил изображение, потом еще и еще раз, пока полученный результат не удовлетворил Егеря – то бишь частая сетка с абстрактным узором не превратилась в легко различимое пересечение темных на желтом фоне нитей, сходящихся у особенно черного пятна. Очертания оного разглядеть все равно не представлялось возможным – слишком далеко мы, оптика слабовата. Да и не оптика в данном конкретном случае задействована, а целый спектр разнообразных излучений, это уже центральный вычислитель такую картинку выдает – чисто для удобства использования. Плюс какой-то благоприобретенный при активации управляющего кластера «внутренний фильтр» – по аналогии с «внутренним искином». — Стоп, нормально. – Выдержав короткую, но напряженную паузу, Денисов прочистил горло и не слишком уверенно продолжил пояснять: – «Искин» сказал, что в его время, то есть когда на Базе еще появлялись Первые, они как раз разрабатывали подобный проект – судя по косвенным данным, они уже почти проиграли войну, и задумали превратить несколько звездных систем в цитадели – в самом прямом смысле слова. И задействовали Ковчег для решения этой задачи. Как они это сделали – без понятия. «Искин» тоже не в курсе. До данного момента у него даже не было подтверждения, что проект реализован на практике. Однако теперь сомнений нет. Они достигли цели – превратили систему в практически неприступную крепость. Никакая сфера Дайсона не позволила бы получить такой эффект, даже если оснастить каждый камень в ячеистой структуре сферы ракетами или батареей скорострельных пушек. Дешево и сердито – не зная расположения туннелей, по этой мешанине можно ломиться очень долго, и без гарантированного результата. Плюс энергозатраты будут нешуточными на поддержание силовых щитов – тут такая концентрация камешков, что активный режим сам по себе перетекает в пассивный, – слишком часты удары, поле фактически включено постоянно. Пока потенциальный противник доберется до действительно важного объекта, глядишь, а половины энергии и нет… Очень хорошо придумано. Можно засесть на тех же протопланетах, и никто оттуда тебя не выкурит. Затраты ресурсов неоправданно высоки. Но масштабы поражают, честно скажу. Это они как минимум еще пару планет раздробили, а потом еще и обломки перемешали и практически равномерно распределили по плоскости эклиптики. Невероятно. — А не маловато пары планет на такое количество мусора? – хмыкнул я. – Как-то не увязываются масштабы явлений. — Ну, может, и не пару. Может, целый десяток. Откуда я знаю, как система раньше выглядела? Сомневаюсь, что в нашей науке есть хотя бы теория, позволяющая объяснить все это. Нет, планеты-то раздолбать можно, при должном упорстве. Но как потом вот такую кашу смастрячить? Это выше моего понимания. — Да элементарно – Фронтир вспомни, – встрял Тарасов. – Уж если мы там так все аномалиями загадили, то Первым, при их-то технологиях, это вообще труда не составило. Создай в ключевых точках гравитационные возмущения и рвани, хм, лишние планеты. И вся недолга. Каша сама заварится. Останется только курить в сторонке. — А что, вполне жизнеспособная гипотеза. — Спасибо, Олежек. Я всегда в тебя верил. — А вы что скажете, Пьер? Пьер?.. — А?.. Извините, коллеги, задумался… Но все вот это… колоссально, да. Неприступная крепость. Это гораздо лучше, чем законсервированная база. Гораздо. Вы только представьте перспективы! Да даже если сюда заявится погранфлот в полном составе, он до нас не доберется! Своя планета… даже система! Вот где масштаб! Ч-черт, чего-то он завелся. Не к добру. Так и вижу, как блестят его глаза – еще бы, такая игрушка! И голос дрожит от возбуждения. А ведь я уже такую реакцию наблюдал. На Находке. Завелся шеф. И я даже приблизительно не берусь предсказать, до чего Пьер может додуматься в таком состоянии. Помнится, в одном приватном разговоре я Денисову заявил, что наш дорогой патрон романтик. Что он мне ответил, как думаете? Ага. Что именно это и пугает. Романтик без тормозов. Вернее, с напрочь отмороженными мозгами. А если еще и заветную цель господина Виньерона припомнить – ту самую, где фигурирует «след в истории» – то поневоле задумаешься, что Тарасов был прав, когда предлагал не доводить до греха и свернуть операцию сразу по обнаружении объекта. Ладно, чего уж теперь… — Да тут от всего Триумвирата прятаться можно! – продолжил между тем расписывать радужные перспективы Пьер. – И плевать на всех и вся. Даже представить не могу, сколько это может стоить… целая система! Неприступная, что характерно! Эх!.. — Зато я очень хорошо представляю стоимость, – заметил Тарасов. – И меня она совершенно не устраивает, потому что цена вопроса – наши жизни. — Патрон, остыньте, – попытался я вернуть капитана с небес на землю. – Это нерационально. Зачем нам прятаться? И тем более воевать с Триумвиратом? Вы представьте, сколько народу понадобится. И всем надо платить. И еще всех надо кормить. И одевать. И вооружать. Мне продолжать? — Хватит. Все, я в порядке. Нервы что-то шалят. — Не переживайте, Пьер, с кем не бывает? — Спасибо, Александр. — Да не за что. Тут, кстати, другой вопрос на повестке дня. Как до Ковчега добираться будем? Ни одного выхода туннеля к периферии пылевого облака лично я не видел. Что странно – должны же были как-то корабли Первых в транспортную систему проникать? — А им наверняка проходы открывали по запросу «свой-чужой». — Звучит разумно. А ты, Олег, с этой системой договориться не можешь? — Да я даже не уверен в ее существовании, так, предположение высказал. Придется, наверное, ломиться напрямик. Врубать щиты на полную мощность и лезть к ближайшему тоннелю напролом. Пьер, вы как думаете? — Я, вообще-то, предполагал микропрыжок совершить. Как можно ближе к объекту. А потом уже лезть через камни. — Боюсь представить результат такого шага, – усомнился Тарасов. – Уж если прыжок из системы такую свистопляску породил, то что будет, если мы из гипера выйдем в астероидном поле? — А ничего не будет. Эффект получается обратный – из точки перехода распространяется гравитационный удар. И все материальные объекты от корабля отбрасываются. — Все равно не убедили, дорогой Пьер. Вот вынырнули мы из гипера, растолкали обломки. И что? С очень высокой вероятностью закупорили все туннели. А дальше? — А дальше элементарно. Врубаем щиты и прорываемся к открытому пространству. — А что, вполне может сработать. — Думаю, именно так и нужно поступить, – окончательно развеял наши сомнения Денисов. – По крайней мере, получим выигрыш во времени. — А не боитесь всю систему разрушить? — Паш, ты как до этого додумался-то? — Все бы тебе, Тарасов, насмешничать. Вот взял и додумался. Вдруг эффект домино проявится, и разнесем мы тут все к чертовой матери? И получим реальное пылевое облако? Без всякой инфраструктуры? — «Искин» молчит. — Ладно, убедил, – вынужденно согласился я. И сразу же осчастливил коллег очередной ложкой дегтя: – А надо ли вообще на Ковчег соваться? — Надо, Паша, надо. Мы, помнится, этот вопрос уже неоднократно обсуждали. Ага. Как там Денисов говорил – мы должны стать необходимыми для всех потенциальных претендентов на сокровище. — И откуда вообще такие панические настроения? А, боец?! — Да я чисто гипотетически… — Вот и помалкивай, гипотетически. Пьер, что скажете? — Я на полпути не останавливаюсь. — Олег? Галя? — Мы в деле. — Я тоже за, – подвел итог Тарасов. – Итого, Паша в меньшинстве. Управляющий кластер принял решение. Пьер, озадачивайте пилотов.10 марта 2542 года, день
Глава 7
Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,Вот и внесли ясность. С одной стороны, хоть какая-то определенность – решение мы приняли, не побоюсь этого слова, эпическое; с другой – почему-то радости не испытываю. Предчувствие плохое? С каких, спрашивается, пор у меня экстрасенсорные способности прорезались? Раньше, судя по биографии, был исключительно задним умом богат. А теперь смотри-ка – прямо прорицатель! Или это на меня так общение с инопланетными искинами подействовало? Коррекция, говоришь?.. — На подготовку прыжка нужно около трех часов, – продолжил между тем дражайший шеф. – Все-таки тут есть своя специфика. И самая главная трудность – центральный «мозг» туннели не видит. — И в чем проблема? Задайте ему координаты определенной точки в пределах системы. А потом сами, так сказать, за штурвал встанете. — Пожалуй, вы правы, Александр. Будут какие-то конкретные предложения? — Полноте, дорогой Пьер! Тут мы целиком и полностью полагаемся на вас. Но я бы постарался выбрать точку выхода так, чтобы сохранить максимум энергоресурсов. — Это даже не обсуждается. Можете отдыхать, коллеги. Вахтенные сами справятся. И еще – рекомендую подготовить индивидуальные средства защиты. Приказ по команде будет буквально через несколько минут. Ага, все серьезно. Придется, значит, неопределенное время в скафандре париться. Хорошо хоть легкий скаф не чета тому монстру, в котором Тарасов по мертвому таурийскому кораблю шарился. Но все равно радости мало. Я хоть и ненавижу всей душой безликий серый комбез, но он куда практичнее смахивающей на мотоциклетную пластиковую броню сбруи. — Вопросы? Вопросов нет. Свободны. Покидать уютный кокон не хотелось, но против приказа не попрешь – пришлось выпростаться из мягких объятий кресла и, что называется, очистить помещение, – причем из рубки я вышел первым, опередив и майора, и сладкую парочку – Олега с Галей. Вернее, троицу – про Петровича все благополучно забыли, и он так и сидел на коленях у Егеря, откуда и ссыпался совершенно беззвучно, когда Денисов последовал моему примеру. Дожидаться соратников я не стал, благо лифт был свободен, и несколько минут спустя оказался на жилой палубе. Уже практически добравшись до собственного жилища, столкнулся лицом к лицу с ближайшим соседом – то бишь Эмильеном. Суперкарго выглядел немного взъерошенным и раздраженно вертел шеей – похоже, легкий скаф, тот самый, что на мотоциклетную броню смахивает, еще не притерся как следует. — Привет, Эмиль. — О, Поль! Привет, привет. — А ты чего?.. — Это? Похоже, очередная прихоть дорогого кэпа. – Суперкарго пренебрежительно ткнул себя пальцем в грудь, намекая на скафандр. – Приказ по команде. Я как раз в каюте был, вот и решил времени не терять. Пьер к технике безопасности серьезно относится, раз велел надеть, значит, так надо. Знать бы еще, зачем… Проигнорировав откровенно намекающий заинтересованный взгляд, я попытался было пройти мимо – дескать, моя хата с краю, раз не посчитал патрон нужным команду в детали посвятить, то так тому и быть, – но просчитался – Эмиль деликатно придержал меня за локоть и настойчиво оттеснил к стене. Надо сказать, весьма вовремя – в коридоре началась какая-то нездоровая суета. То и дело мимо проходили свободные от вахты офицеры – кто шел к каюте, кто, наоборот, торопился к лифту. Последние, как и Эмильен, уже были облачены в одинаковые скафандры, отличавшиеся лишь нагрудными бейджиками и разноцветными шильдиками на левом плече. Насколько я знал, их цвет символизировал принадлежность к той или иной службе. У того же Эмиля, например, зеленый. На моем скафе, последнюю неделю хранившемся в шкафу, вроде бы тоже. Что неудивительно – мы формально к одному и тому же хозяйству принадлежали. — Поль, есть дело. — Может, в каюту зайдем? Стремно в коридоре. — Пошли. Пропустив гостя в гостиную и окинув сожалеющим взглядом «дамми» – извини, друг, не до тебя! – я устроился в кресле и выжидающе уставился на соседа. — Поль, что у нас на борту творится? — А что у нас творится? – сделал я попытку прикинуться шлангом. Не понравилась мне эта внезапно проснувшаяся любознательность. Не мое это, конечно, дело, но… похоже, не прав Тарасов относительно «нормальности» психологической атмосферы в экипаже. Давно уже витает в воздухе что-то… этакое. Ага. Точнее не скажу, увы. — Поль, ты же нормальный парень. Хватит вилять. Ответь на вопрос, и все. — Может, кофе? — Время выигрываешь? Значит, точно что-то нехорошее творится, – укрепился в своих подозрениях Эмильен. – Объясни мне толком, куда мы попали. И зачем. И я отстану. — Точно отстанешь? — Да. Рассказывай. — Нет, Эмиль. При всем уважении… это не моя тайна. Спроси капитана. — Капитан последнее время очень мутный. Мы его неоднократно пытались спрашивать. — Мы – это кто? — Да есть тут один… кружок по интересам. Оп-па! Вот это заявочка. Получается, мы самый настоящий заговор прохлопали? Эмиль парень серьезный, его слова мимо ушей пропускать себе дороже. Или у Пьера все под контролем, вот он нашу компашку и не беспокоил? Такое тоже вполне могло быть. И даже скорее всего дело именно так и обстояло – это как раз в характере дражайшего шефа. — А с чего ты вообще решил, что у нас, хм, трудности намечаются? — Да так, птичка напела. Особенно напрягает пылевое облако вместо нормальной системы. И намерение капитана туда лезть. Какая осведомленность, однако. Видать, высокого полета птичка. Жан-Жак? Или еще кто-то из пилотов? Однозначно. У остального персонала доступа к навигационным данным нет. — Эмиль, я не хочу тебе врать. Поэтому говорю прямо – у меня нет полномочий для разглашения этой информации. Хоть ты режь меня. — Я думал, мы друзья. Вот только на понт меня брать не надо! И на жалость тоже. У меня к таким методам иммунитет еще со времен академии. — Нет, Эмильен. В смысле ты мне друг, но я все равно ничего не скажу. В конце концов, жалованье мне Пьер платит. И тебе, кстати. — Я, вообще-то, на такой риск не подписывался. — Какой риск?! Ты о чем вообще? — Вот только не надо большие глаза делать! Поль, ты сейчас выбрал далеко не лучшую линию поведения. Если придется, я буду с тобой говорить с позиции силы. — Флаг в руки. Так что насчет кофе? — К черту! Ты понимаешь, что Пьер нас втравливает в крупные неприятности?! Нужно его срочно остановить! — Эмиль, а ты когда-нибудь слышал про «Баунти»? — А?.. — «Баунти». Слышал что-нибудь об этом? — Кхм… Сорт виски? Ага, градус нервозности резко снизился. Уже хорошо, можно в конструктивное русло беседу переводить. По крайней мере, попытаться. — Не угадал. Старинный английский парусник. То ли семнадцатого, то ли восемнадцатого века. Легендарная лоханка, между прочим. Про нее несколько книг написано, да и фильмов наснимали множество. Странно, что для тебя это новость. — Да я как-то по части книг не того… — Оно и видно. Ты как хочешь, а я кофе заварю. – Не дожидаясь возражений, я перебрался в кухню и принялся греметь посудой. – Так вот, этот самый бриг прославился из-за банальнейшего бунта. Команда не захотела выполнять приказы капитана. Матросы просто разоружили большую часть офицеров, посадили в шлюпку и велели убираться на все четыре стороны. — И что? — Да ты дальше слушай. Короче, офицеры выжили и добрались до обитаемых мест. И на беглый парусник началась охота. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Но это не наш случай. Капитан – частник. Ни разу не военный. Так что никто разбираться не будет – в любом Внешнем мире фрегат перерегистрируют на нового владельца. Без проблем. — Опять ты меня не дослушал, Эмиль. – Я вернулся в гостиную и поставил на столик перед гостем дымящуюся кружку. Второй такой же вооружился сам. Уселся в кресло, сделал глоток и блаженно прищурился. – Судьба офицеров – дело десятое. Знаешь, что случилось с самим бригом? Взбунтовавшиеся матросы кое-как дотянули до Таити – это остров такой тропический. Часть из них осела там, но кончила плохо – до них добрались власти. А еще несколько человек, пополнив команду аборигенами и прихватив десяток женщин, отправилась искать счастья на каком-нибудь необитаемом острове. Типа, спрятаться решили. — И как? Успешно? — Как бы тебе помягче… Короче, остров они нашли. Только очень быстро переругались и друг друга перебили. Мужики, естественно. И, опять же, естественно, из-за баб. А «Баунти» сожгли, чтобы никто с острова не смылся. Выжил один, но завидовать ему не приходилось – он себе на шею десяток женщин с детьми повесил. Представляешь веселуху? — Ты давай еще мораль из этой побасенки выведи. — Нет, не буду. Чай, сам не маленький. — Я тебя понял, Поль. Но ты снова не угадал – это тоже не наш случай. В этой забытой богом дыре мы торчать не намерены. Значит, все-таки пилоты. И энергетики – у них своя специфика, навигатор не справится. Серьезный звоночек, очень серьезный. Похоже, придется идти на компромисс. — Ладно, уговорил. – Я поставил ополовиненную кружку на стол и пристально уставился Эмильену в глаза. Тот, впрочем, взгляд не отвел. – Похоже, вы серьезно настроены. Предлагаю порешать вопросы напрямую с капитаном. — Мы пытались. Он нас игнорирует. — Меня не будет. Обещаю. — Хорошо, давай попробуем. Кстати, а ты почему именно со мной этот разговор завел? — А больше обратиться не к кому. После того как Гюнтер… ты понял. И с ним тоже все очень сомнительно. Черт, они же друзьями были! Да и команда главного безопасника уважала. А Пьер, шкворень ему в дышло, даже не объяснил людям, что случилось. Да и Юми, насколько я знаю, мало у кого неприязнь вызывала. Скорее, наоборот. Этакий символ корабля – кто еще мог похвастаться админом-анимешкой? Серьезная потеря, как ни крути. Дражайший шеф с авторитаризмом перемудрил. Хоть он и всегда прав, согласно двум знаменитым пунктам инструкции. — Ладно, попробуем с господином Виньероном договориться. Инфор мучить я не стал, вместо этого переместился в спальню, пригласив Эмиля – тот все понял правильно, – и врубил настенный экран. Вызов пошел сразу же, вот только отвечать на него дражайший шеф почему-то не торопился. Занят сильно? Ставит задачу пилотам? Так уже сколько времени прошло, даже самым дубовым все можно было по третьему кругу объяснить. Ничего, я упорный. Пьер сдался на четвертом вызове – настенный экран протаял вглубь и явил нам с Эмильеном недовольный лик шефа: — Чего тебе? — Э-э-э, патрон… тут с вами кое-кто пообщаться хочет. — Паша, ты охамел меня по пустякам от дел отрывать?! — Кэп, подождите! Эмиль вмешался вовремя – заслышав голос суперкарго, Виньерон перевел недовольный взгляд на моего гостя и нахмурился: — Эмильен, ты меня ужедостал. Я занят. — У меня очень серьезный вопрос, капитан. Дражайший шеф уловил в голосе Эмиля угрожающие нотки и удивленно вздернул бровь: — И что же вы имеете мне сообщить, господин суперкарго? У вас контейнеры отвязались и разлетелись по всему трюму? — Боюсь, проблема куда серьезней, мсье. Команда требует объяснений. — Команда? – Казалось, удивлению Пьера нет предела. – Требует?! Ты ничего не перепутал, Эмиль? — К сожалению, нет, мсье. У меня целый список вопросов, и ни на один из них у нас пока что нет ответа. Мы считаем такую ситуацию неприемлемой. — Мы? Хм… – Усилием воли сдержав ругательство – это к гадалке не ходи, вон, как глаз задергался – вернейший признак! – Пьер упрямо поджал губы, а потом буквально выплюнул: – У меня в каюте через десять минут! Паша, тебя тоже касается! Выполнять! Экран погас, заставив нас с Эмильеном недоуменно переглянуться – такого взрыва мы от Виньерона не ожидали. Не очень-то на него похоже, честно говоря. — Чего сидишь, пошли! – Эмиль решительно поднялся на ноги и шагнул в прихожую. – Черт, сильно я его зацепил! — Думаешь, на контакт не пойдет? — Должен, ему деваться некуда. Но за последствия не ручаюсь… — Может, ну его на хрен тогда? — Поздно. Если сейчас задний ход дать, он нас поймет превратно. И тогда всем трындец. Пьер злопамятный. — Забавно, – усмехнулся я, заперев дверь. Эмиль задерживаться не стал – сразу же рванул к лифту, так что пришлось его догонять. Соответственно, и реплика моя была направлена ему в спину. — Не вижу ничего забавного. — А я, представь себе, вижу. Объясни мне, пожалуйста, с какого перепуга ты меня в потерпевшие записал? Я же против… — Пьеру об этом расскажешь! – рассмеялся суперкарго. Надо сказать, совсем невесело. – Пока что со стороны создается полное впечатление, что ты со мной. — М-мать! — Так что ты прав – забавно. Не отставай, союзничек! Капитан Виньерон встретил нас предельно холодно – сесть не предложил, выпить тоже. Хорошо хоть перед дверью не мариновал, сразу же открыл. Но этот факт в качестве доброго знака рассматривать не стоило – Пьер не терпел проволочек и всегда стремился разрешить все проблемы в максимально короткий срок. Кстати, еще одна неувязочка – получается, Эмильена он игнорил сознательно. Тянул время? Или прятался от реальности? Похоже, первое. До места-то мы практически добрались. А устрой команда бунт чуть раньше, и не видать бы нам Ковчега, как своих ушей. — Капитан! — Господин суперкарго! Я разрешал вам говорить?! Ой, блин! Только этого еще не хватало. Шеф в ярости. Хуже расклад и не придумаешь. Я его в таком состоянии видел очень редко, так что предсказать дальнейшее поведение не берусь – слишком мало исходных данных. Черт-черт-черт! И надо было Эмильену именно сейчас нарисоваться! Где-то в глубине души зашевелился червячок сомнения, от которого до всепоглощающей паники буквально один шаг – научен горьким опытом. Ну-ка, Паша, спокойно! Вдо-о-о-ох, вы-ы-ы-ыдох!.. — Мсье! При всем уважении!.. — Уважении?! – Пьер чуть не задохнулся от возмущения, но все же удержал себя в руках и чуть понизил голос: – Уважении? Вам, господин суперкарго, понятие «субординация» хоть о чем-то говорит? Имейте терпение, раз уж добились своего! Паша! — Да, патрон?.. — Ты как с ним оказался? Ф-фух, все-таки сохранил ясность ума. Это радует. Живем, как говорится. — Э-э-э, как бы объяснить-то… — Как есть, так и говори. — Эмильен перехватил меня в коридоре и попросил выступить посредником в переговорах с вами. — И ты сразу же согласился? — Ну почему сразу? Эмиль сначала у меня попытался выведать сведения конфиденциального характера. Выслушав его, я решил вас свести напрямую. — Что ж, в рассудительности тебе не откажешь. – Пьер кивнул на гостевое кресло и приказал: – Садись. Будешь свидетелем. А при необходимости и третейским судьей. Надеюсь, у господина суперкарго возражений нет? — Нет, мсье. — Вот и славно. Что же касается вас, Эмильен, – покосился Виньерон на переговорщика, – то я вас внимательно слушаю. Правда, вопреки собственному утверждению, тут же занялся сигарой. Для меня сложный ритуал давно уже перестал быть в диковинку, а вот Эмиль с такой привычкой дражайшего шефа сталкивался нечасто, потому и заговорил лишь после довольно длительной недоуменной паузы: — Кхм… Мсье… капитан! Команда считает, что вы утратили ее доверие. Люди требуют разъяснений по некоторым вопросам. Пьер понюхал сигару, зажмурившись от удовольствия, и махнул рукой – мол, продолжайте, я весь внимание. А я мысленно ему поаплодировал – с Эмильена от такого небрежения мгновенно слетел весь апломб. И решительности поубавилось. Похоже, патрон выбрал правильную линию поведения – тупо давил авторитетом. Да и Эмиля наверняка совесть мучила – все-таки против законного капитана пошел. А для военного, хоть и бывшего, субординация дело святое. Вовремя ему Пьер напомнил о чинопочитании, очень вовремя. — Мсье? Я, с вашего позволения, озвучу список. Виньерон, все также поглощенный возней с сигарой, коротко кивнул. — Самый главный вопрос – где мы? Что это за странная система? Что мы тут ищем? – Суперкарго вопросительно уставился на капитана, но тот безучастно попыхивал соской, сосредоточившись на раскуривании. Так и не дождавшись поощрения, Эмиль вынужденно продолжил: – Что мы делали в карантинной системе? И что за странный корабль ограбили на территории таурийцев? И что, черт возьми, произошло с Гюнтером и Юми?! — У вас все? – Пьер выпустил клуб дыма и принялся изучать собственные ногти. — А вам мало, мсье?! — Да нет, уже достаточно. – Дражайший шеф наконец-то соизволил перевести взгляд на гостя – тому, надо сказать, легче от этого не стало. Выдержав приличествующую случаю паузу, Пьер неожиданно смягчил тон: – Присядь, Эмиль. Я тебя услышал. Теперь давай поговорим спокойно. Сигару? — Нет, мсье. Благодарю. — Садись, не стесняйся. – Дождавшись, когда суперкарго опустится в свободное кресло, Виньерон пристроил сигару на пустом коньячном бокале и проникновенно заговорил: – Сколько лет ты меня знаешь, Эмильен? Десять? Пятнадцать? — Тринадцать с небольшим… — Это был риторический вопрос, – поморщился шеф. – Я это к чему? Вспомни, за все это время я тебя хоть раз обманывал? Хоть раз подвергал необоснованному риску? — Э-э-э… — Я говорю про обман, то есть намеренное введение в заблуждение. Случаи, когда я утаивал часть информации, не берем – это нормальные рабочие отношения. Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо. Так вот, я тебя хоть раз обманул? — Ну, мсье, если вы так ставите вопрос… то нет. Не обманывали. — Сколько, хм, не совсем законных экспедиций мы совершили? Не нужно озвучивать, пожалей Поля. Я хоть раз скрывал от команды степень опасности? Нет. Я всегда честно обрисовывал ситуацию. Так что логично было бы предположить, что если уж я ничего не говорю, значит, и опасности серьезной нет. Согласен? — Все когда-нибудь случается впервые. — Эмильен, Эмильен, – сокрушенно покачал головой Пьер. – Как мне тебя убедить, что все под контролем? Это обычная археологическая экспедиция, разве что чуть затянутая. — Мсье, может, хватит лукавить? Обычная, говорите? А кто тогда нас в системе Находки прищучить пытался? Причем сразу двумя кораблями? Шеф задумчиво пожевал губами, а я, перехватив его взгляд, пожал плечами – дескать, что я говорил? Не просто так же давлению поддался. Эмиль в данном конкретном случае лишь верхушка айсберга. — И что с Гюнтером?! — Эмильен, успокойся. Признаю, со стороны мое поведение в настоящий момент кажется весьма подозрительным. Но ничего сверхъестественного за этим не кроется, уверяю тебя. Впрочем, уговорил. – Виньерон решительно отодвинул импровизированную сигарную подставку и забарабанил пальцами по сенсорному дисплею, встроенному в столешницу. Над ней через несколько мгновений сформировался голографический дисплей с интерфейсом системы внутрикорабельного оповещения. – Чтобы не повторяться, я сейчас разъясню все лично каждому страждущему. Устроит такой вариант? Не дожидаясь одобрения суперкарго, Пьер активировал аварийный канал, прочистил горло, и, устроившись в кресле поудобнее, принялся вещать: — Внимание экипаж! Говорит капитан Виньерон. С учетом отдельных внезапно открывшихся обстоятельств я принял решение поставить вас в известность относительно некоторых, э-э-э, особенностей текущей миссии. Итак, приступим! Глядя на дражайшего шефа, за неуловимое мгновение действительно превратившегося в капитана – уверенного в себе решительно настроенного лидера, – я представил, как все присутствующие на борту люди ловят малейший звук, доносящийся из динамиков, или с замиранием сердца всматриваются в дисплеи – все-таки Пьер к шуткам не склонен, так что момент куда как серьезен – и отчетливо понял, что все его слова относительно «следа в истории» отнюдь не пустой звук. Просто родился господин Виньерон не в то время и не в том месте. Негде ему сейчас развернуться. В политике разве что. Вот только не захотел почему-то. — В первую очередь считаю необходимым довести до вашего сведения причину нашего путешествия в это забытое богом место. Все вы уже неоднократно участвовали в моих, скажем так, археологических изысканиях. И мы не раз находили что-то интересное. Но все это детские игрушки по сравнению с сегодняшним призом – где-то в этой системе прячется действующий корабль Первых. Представляете перспективы? Я тоже. Надеюсь, не нужно объяснять ценность подобной находки? С другой стороны, и степень опасности преуменьшать я не намерен – с такими вещами мы раньше не сталкивались, поэтому я честно признаю – не имею понятия, что нас ожидает на борту. Но, согласитесь, такой трофей стоит любого риска. Желающих наложить лапу на сокровище множество, и именно этот факт заставил меня хранить цель экспедиции в тайне. Теперь можно перестать скрываться. Скажу откровенно, даже если кто-то именно сейчас решит дать задний ход, боюсь, вернуть его в обитаемые системы мы не сможем. Так что путей ровно два – или со мной до победного конца, или прогулка в один конец через шлюз. Распределение добычи будет произведено согласно заключенным контрактам после ее реализации на аукционе. Задумайтесь, господа, о потенциальной стоимости находки и сделайте правильный вывод. Пьер сделал короткую паузу, пару раз пыхнув сигарой, вернул ее на законное место и продолжил: — Соображениями секретности объясняются и остальные странности. Сейчас я могу быть откровенным – на территории Тау мы нашли не только мертвый корабль, но и древнюю, но все еще живую базу Первых. Но, сами понимаете, воспользоваться той находкой для извлечения прибыли не было никакой возможности. Зато мы напали на след. И он привел нас в систему Находки. Все вы знаете, что там объявлен карантин. Но не все в курсе его причин. Так вот, там расположена еще одна База. Нам удалось отыскать на планете сведения о расположении Ковчега – так в документальных источниках, оставшихся от Первых, именуется этот корабль. Оставалось лишь добраться до нужной системы. И все вы, без сомнения, знаете, что нас пытались атаковать два корвета якудза – будем называть вещи своими именами. Как я ни старался, утечка информации все же произошла, и у нас появились конкуренты. Нам все же удалось с ними справиться, параллельно мы вычислили «крота» – им, к моему огромному сожалению, оказался Гюнтер. Японцы надавили на него через Юми и ее дядю – все вы знаете старика Ватанабэ. В результате Гюнтер застрелился, а Юми потеряла рассудок от горя. Согласен, я должен был сразу разъяснить ситуацию и не доводить атмосферу в коллективе до кипения, но… все мы крепки задним умом. Надеюсь, я восстановил ваше доверие. И напоследок о текущих планах: координаты Ковчега выявлены, осталось прорваться через пылевое облако, а дальше уже дело техники. И еще раз напоминаю – риск велик, и я не намерен никого заставлять подвергаться ему насильно. Хочу лишь сказать, что по результатам действий каждого члена экипажа будет произведен перерасчет доли добычи – в пользу тех людей, которые будут принимать участие в работах с повышенным риском. Я считаю, это справедливо. И последнее: если кто-то думает, что сможет прибрать добычу к рукам и самостоятельно ее реализовать, пусть подумает еще раз. И представит объем подготовительных работ. А также прикинет, какие связи для этого понадобятся. У меня все. Вырубив систему оповещения, Пьер перевел взгляд на суперкарго: — Ну что, Эмильен, удовлетворен? Еще вопросы будут? — Кхм… нет. – Речь дорогого шефа потрясла Эмиля, судя по выражению его лица, до глубины души. – С Гюнтером – это правда? — Святая правда. Паша свидетель. — То есть он сам застрелился? — Да. От стыда. Я уже Пашке об этом говорил. И тебе скажу – я им горжусь, хоть мне и невероятно горько. Ты же знаешь, Гюнтер всегда и везде шел до конца. В этот раз он проиграл и решил, что не сможет жить с осознанием поражения. Это очень в его характере, согласись. Пьер неожиданно поднялся из кресла и направился к суперкарго. Тот поспешил вскочить на ноги и встретил шефа на полпути, чуть ли не вытянувшись по стойке смирно. Однако Виньерон на это внимания не обратил – похлопал гостя по плечу и проникновенно произнес: — Ты ведь и сам, Эмиль, понимаешь, что я прав. И Гюнтера понимаешь. Смог бы ты ему в глаза смотреть, когда вся эта история всплыла бы? Вот видишь – он тоже не смог. Так что не нам его судить. Да и не за что по большому счету. — Да, мсье. Я могу идти?.. — Иди. И успокой своих… соратников. По крайней мере, попытайся. Ты меня знаешь, в данной конкретной ситуации я не остановлюсь на полпути. Соответственно, санкции могут быть предельно жесткими. — Я вас понял, капитан. — Вот и славно, – потерял шеф интерес к гостю. – Паша, ты тоже свободен. И надень скафандр, не откладывай на потом. Скоро прыжок, я хочу, чтобы ты присутствовал в рубке. — Да, патрон. — Свободен. Уже когда за мной практически закрылась дверь, я странно обостренным слухом уловил несколько крепких словечек и звон стекла – видимо, Пьер все-таки дал волю эмоциям. Впрочем, на сей раз я даже не удивился. Разве что желудок непроизвольно сжался от нехорошего предчувствия. Оказавшись в насквозь знакомом «предбаннике» капитанских апартаментов, я поинтересовался у суперкарго: — Эмиль, ты сейчас куда? — На хозяйство, – пожал тот плечами. – Ребят подстраховать надо. Мы однажды уже шарились по астероидному полю, удовольствие ниже среднего. Щиты щитами, а все равно нештатные ситуации с завидным постоянством возникают. — Ладно, удачи. Выбравшись из кабины лифта на офицерской палубе и не забыв на прощание махнуть Эмильену, я оперативно добрался до каюты и протопал прямиком в спальню. Остановившись у встроенного шкафа, сдвинул в бок створку и задумчиво хмыкнул: — Тэк-с, что тут у нас? Скафандр автономный облегченный – одна штука. Почесав затылок, в замешательстве уставился на занимавший одно из отделений шкафа костюм – близнец эмильеновского: с чего, собственно, начинать-то? Как-то раньше случая не было воспользоваться. Та броня, что мы задействовали на Находке, все-таки попроще будет – термокомбез плюс такой же пленочный защитный слой. А сверху и вовсе обычная одежка, разве что из упрочненной ткани. А тут прямо латы средневековые. Впрочем, это я слегка преувеличил – если присмотреться, ничего сверхъестественного. Комбез как комбез, разве что материал более плотный. Да пластиковые нашлепки в уязвимых местах – на плечах, локтях и коленях. Да, еще на груди и частично на животе. Все остальное, видимо, уязвимым не считалось. Даже, хм, раковины для защиты самого сокровенного нет. Несерьезно как-то. — Что-то не впечатляет, – подвел я итог осмотру и принялся сдирать повседневный комбез. Оставшись в одном термобелье, по здравому размышлению решил от него не избавляться – легкий скафандр кроме системы регенерации воздуха и кое-какой защиты другими изысками не баловал. И про «париться» я отнюдь не для красного словца упомянул. В устройстве скафа разобрался довольно быстро – в таких вещах производители старались придерживаться каких-то общих правил, чтобы даже самые, э-э-э, альтернативно одаренные пользователи как можно меньше трудностей испытывали. Потому как люди там не дураки, и прекрасно понимали, что читать «гребаную инструкцию по эксплуатации» нормальный человеческий индивид станет только под угрозой расстрела. А посему особых проблем не возникло – я с некоторым трудом влез в стоящие колом штаны, сунул ноги в ботинки-переростки – этакие гипертрофированные берцы с застежками-фиксаторами по бокам – и в самую последнюю очередь накинул куртку, больше смахивающую на кирасу. Запахнул китель, плотно прижав полы к пояснице, провел ладонью от пупа до горла, зарастив шов, и подозрительно покосился в зеркало. А ничего так, даже впечатляет. Костюмчик, что называется, сидит. Можно даже сказать, как влитой. Издалека, если не присматриваться, и за Егеря прокатить удастся. Цвет вот только подвел – грязно-серый, с темным отливом. Ладно хоть матовый. Да и с удобством как-то не очень… Последняя проблема разрешилась просто – застегнув на талии пояс с кучей мелких прибамбасов в кармашках, я объединил разрозненные элементы в одну систему, и ткань сразу же приобрела эластичность. Сочленения в локтях и коленях тоже перестали сопротивляться. Ага, наверняка тут дело в фиксирующем каркасе – нитях из «умного» полимера, твердеющего при сильных нагрузках, направленных против естественного сгиба. Проще говоря, в таком костюмчике весьма проблематично заполучить перелом. Разве что в суставах – там такие штучки-дрючки применить не получится при всем желании. Ну-ка, что тут еще осталось? Мелочь, в сущности – перчатки. Отдельного шлема не полагалось, он был встроен в довольно толстый ворот. Впрочем, сложную пластиковую конструкцию, складывающуюся наподобие веера или мягкой крыши кабриолета, шлемом называть язык не поворачивался. В моем понимании эта часть экипировки, как правило, представляла собой нечто сверхпрочное и надежное. В общем, не чета хлипкой системе, которая разве что от удара по голове тяжелым тупым предметом убережет, да и то не всегда. А забрало? Смешно сказать – тот же самый «умный» полимер, разве что прозрачный и эластичный. При активации растягивается по лицевой части каркаса и твердеет. Правда, надо отдать должное – герметизацию и кое-какую защиту от физических воздействий обеспечивает. А что еще нужно от легкого скафа? По сути, проблема одна – башкой вертеть несподручно, и, соответственно, поле зрения ограничено. С другой стороны, и шею при падении не свернешь, что тоже плюс. Ладно, шлем пока активировать нужды нет. Команды, кстати, соответствующей тоже не поступало. Вывод? Забиваем до поры до времени. Ну и перчатки просто на пояс подвешу – без них с клавиатурой работать удобнее. И венец коллекции – штатный «дефендер» в набедренной кобуре. Нужен, не нужен – хрен его знает. Но, раз уж выдали, не вижу повода не нацепить. Чисто на всякий пожарный. Кстати, еще один серьезный недочет – нет достаточно вместительных карманов. Так что придется Попрыгунчику и дальше в серверной обитать – будем обходиться беспроводной связью. Благо с этим у скафандра никаких проблем – электроники понатыкано богато, начиная с маломощного вычислителя с голографическим дисплеем на внутренней стороне забрала и заканчивая встроенной системой диагностики. Но с последним как раз все понятно – простейшие медицинские датчики стоят смешную сумму, зато в экстренной ситуации вполне способны помочь. Да хотя бы элементарно определить, есть смысл тащить бесчувственное тело в безопасное место, или оное тело вовсе даже мертвое. У военных, конечно, с этим куда строже – там любая броня сама себе диагностический центр и универсальный кибердок в одном флаконе. У нас же запросы поскромнее – пара шприц-тюбиков со стимулятором и пейн-киллером плюс спецгнездо в локтевом сгибе для ввода «химии». Как правило, таких мер хватает, чтобы доволочь пострадавшего до медотсека. Ладно, что-то я увлекся посторонними рассуждениями. Пора и честь знать. Повторно окинув собственное отражение беглым взглядом – порядок, ничего не висит, не торчит и не топорщится, – я вышел из каюты и побрел по пустому коридору к лифту. Подготовительная суета уже улеглась, так что добирался я до рубки в гордом одиночестве – никто более не изъявил желания воспользоваться внутрикорабельным транспортом. Оно и к лучшему, собственно: у меня выдалось несколько свободных минут – собраться с мыслями и хотя бы примерно определиться с собственным отношением к последним событиям – насколько странным, настолько и настораживающим. Как бы дражайший шеф не храбрился, бунт дело серьезное. И он это не хуже меня понимал – вон как нервничал. Вплоть до битья посуды. Как бы не учудил чего… Система HD 13522, борт фрегата «Великолепный», 29 марта 2542 года, день Должен признаться, сам прыжок меня разочаровал – процесс ничем не отличался от штатного, в коем я уже неоднократно участвовал. Довольно долгая и нудная подготовка, обратный отсчет, ярко горящая точка на центральном экране, короткий разгон и привычно сжавшиеся внутренности – я почему-то именно так реагировал на гиперпереход. А вот появление «Великолепного» в обычном пространстве было обставлено, я бы сказал, с помпой. Ну уж с грохотом и столпотворением точно – как и предрек Пьер, гравитационное возмущение, эпицентром которого послужил фрегат, разметало все окрестные булыжники. Пыль же просто сдуло, как бы странно это не звучало относительно безвоздушного пространства. Вокруг корабля образовалась этакая каверна сотней километров в поперечнике, свободная даже от самых мелких частиц, а вот на периферии началось форменное светопреставление – булыжники бились друг о друга, что твои бильярдные шары, и в полном соответствии с законами физики отскакивали от препятствий. Или не отскакивали – все зависело от массы и инерции «снаряда». В общем, каша получилась знатная, и, что самое печальное, очень скоро сорванные с привычных орбит астероиды начали потихоньку снова заполнять свободное пространство. Времени едва хватило, чтобы активировать щиты и вывести их на три четверти мощности – к бомбардировке мы приготовились, но, как и говорил Эмильен, веселого было мало – от каждого удара немаленький фрегат сбивался с курса, и его то и дело приходилось корректировать короткими импульсами маневровых движков. На каждое такое воздействие корпус отзывался неприятной вибрацией, а в особо тяжелых случаях нас даже чувствительно потряхивало. Хуже всего пришлось в тот момент, когда «Великолепный» врезался силовым щитом в каменную мешанину на границе каверны – тут уже маневровым двигателям пришлось поработать на полную мощность, и высокочастотные колебания пробили даже индивидуальную защиту противоперегрузочных коконов. К счастью, самый захламленный участок пути оказался весьма коротким, и буквально через несколько секунд фрегат, пробив тушей последнюю преграду, вырвался в транспортный туннель – свободную от хлама червоточину около пяти десятков километров в диаметре. К этому моменту, если верить шкале на одном из вспомогательных дисплеев, энергоресурс истощился на пять процентов. И только теперь мне, что называется, поплохело – это как же мы пробивались к цели, если бы не сумели локализовать лазейку? Даже с учетом меньшей плотности невзбаламученного мусора около десяти минут таранной атаки, и до свиданья. Корпус у «Великолепного», конечно, крепкий, но не настолько, чтобы выдержать на маршевой скорости множественные удары массивных каменюк. Да нам бы элементарно дюзы посносило. А на неуправляемом корабле из западни выбраться шансов не было вообще. Дрейфовали бы по воле гравитационных течений да прихотливого случая, наводящего каменные снаряды. Правильно команда забеспокоилась – это мне, неопытному юнцу, навигация в пылевом облаке казалась легкой прогулкой, особенно под чутким руководством капитанаВиньерона, а прожженные космические волки сразу прикинули… хвост к носу. Результат известен. Последующий двухчасовой переход по червоточине к цели путешествия показался мне откровенно скучным – смотреть особо было не на что, за исключением камней, да и те нужно было хорошенько увеличить, чтобы различить отдельные детали рельефа. А оно мне надо? Правильно, совершенно не надо. Оставалось только тщательно изучать сеть проходов, которую я теперь легко вычленял на схеме окрестностей. Пьер увеличил масштаб на главном экране, и на него транслировался относительно небольшой кусок туннеля, так что пришлось перенести изображение на персональный монитор. Напрягал еще один момент – к системе мы подошли над плоскостью эклиптики, то есть условно в верхней полусфере, и каменное крошево не позволило сканерам просветить все пространство. То есть достоверной карты, так сказать, низа не было, соответственно, и трехмерную модель главный вычислитель строить отказался. А сеть ходов оказалась объемной – странно, правда? Этакий слоеный пирог. На наше счастье, координаты точки выхода из прыжка удалось определить с необходимой точностью, промахнулись мы всего ничего, чем и объяснялась длительность хода на маршевых движках. Когда мне и это надоело, я отправил капитану запрос на активацию сканеров. Дражайший шеф, против ожидания, противиться не стал, и я врубил систему наблюдения. В оптическом диапазоне, понятно, кроме неясной точки ничего различить не удалось, а вот обработка хреновой тучи отраженных волн – не спрашивайте, каких, я не физик – позволила локализовать местоположение объекта и его приблизительный размер: почти сорок километров в длину и чуть больше двух десятков в поперечнике. Масштабы впечатляли – нехилый такой планетоид. Конечно, в Федерации и покрупнее рукотворные объекты в космосе можно отыскать при желании, но был один нюанс – все они не предназначались для перемещения в пространстве. А Ковчег, судя по всему, самый настоящий корабль. Даже мне, профану, было ясно, что энергозатраты на разгон такой дуры должны быть попросту неприемлемыми. По крайней мере, с доступными человечеству технологиями. Однако перед Первыми, такое впечатление, вопрос энергоресурсов просто не стоял. Как там Олег говорил – База на Находке снабжала себя энергией только лишь за счет разности ночных и дневных температур? Хорошенькое дело. Страшно представить, каков у них выход энергии от более эффективных источников. Сфера Дайсона? Ха, три раза. Им это без надобности. По мере приближения к загадочному планетоиду четкость картинки росла – вычислитель вычленял все больше деталей, а где-то за полчаса до прибытия на место еще и изображение – мутное и размытое, но вполне различимое – на схему наложил. Картинка вырисовывалась забавная настолько, что я даже не нашелся, что по этому поводу сказать. Зато у Тарасова парочка эпитетов завалялась – матерных. Причем выдал он их, когда я вывел полученный результат на главный экран. Пьер возражать не стал – ему тоже надоело пялиться в пустоту. Галя прокомментировала результат трудов вычислителя коротким «ой», Денисов промолчал. Шеф поначалу тоже, но потом все же задумчиво хмыкнул: — Кто-то еще сомневается, что мы явились по адресу? Судя по молчанию, если кто-то и сомневался – например, вахтенные пилоты – то делиться сомнением не спешил, подавленный величием зрелища. А для тех, кто побывал на Находке, никаких доказательств не требовалось – планетоид выглядел как брат-близнец Базы. Такая же скала, только на порядок больше и симметричная. Как лодка и ее отражение на водной поверхности. Впрочем, на планете нижняя часть скрывалась в почве, так что и тут бабушка надвое сказала. — Зря ругаешься, Саныч. Весьма характерная архитектура, типичнейшая для Первых, я бы сказал, – сформулировал я, наконец, общий вывод. – Красиво, конечно, но не до такой же степени. — Мне можно, я военный. Пьер, как действуем дальше? — Стандартная процедура, – отозвался шеф. – Подойдем поближе, просветим во всех диапазонах, запустим зонды. А потом посмотрим. — То есть на ближайшие несколько часов мы работой обеспечены? — Вы, Александр, пока можете быть свободны. Олег, Галина, вы тоже. Смена подвахты через двадцать минут. Паша, ты остаешься – будешь оператором сканера. Палубной команде подготовить зонды к старту. Выполнять. Ну вот, опять повезло, как утопленнику. Соратники отдыхать отправились, а я тут кукуй. Рутина, как она есть. Не думал, не гадал, что величайшее археологическое открытие современности пройдет так обыденно. Хотя, с другой стороны, а что я вообще знаю про археологию? Не про внешнюю сторону – выставки и славу, а про внутреннюю, так сказать, кухню? Правильно, меньше, чем ничего. Теперь вот учусь. И хорошо, что на данный момент из негативных последствий только разочарование и скука. Приключения на филейную часть дело наживное. Тарасов как в воду глядел – комплекс подготовительных мероприятий затянулся. Выровняв скорости с объектом, «Великолепный» завис в пятидесяти километрах от него и выпустил невидимые щупальца сканирующей системы. Вокруг Ковчега во всех направлениях простиралось довольно обширное даже по космическим меркам свободное от мусора пространство – этакий тысячекилометровый пузырь, то есть место для маневра имелось. Впрочем, таковых не понадобилось – планетоид не подавал никаких признаков жизни. Просто висел в самом центре каверны, немой и неподвижный, и давил на психику монументальностью и зловещей чернотой. «Суп» из каменного крошева свет звезды пропускал плохо, но все же кое-какие участки поверхности казались самую чуточку более светлыми, порождая эффект камуфляжа. Впрочем, для главного вычислителя создать виртуальное светило труда не составило, и вскоре Ковчег предстал перед взглядами заинтересованных лиц во всей красе. Ну что тут сказать? Сходство потрясающее. Материал – банальный серый камень. Тут и там разбросаны до боли знакомые нашлепки – стартовые люки. С одного торца нашлепка просто огромная – при желании наш «Великолепный» в провал поместится, да еще для нескольких таких же место останется. Вообще, фрегат смотрелся на фоне исполина мелким надоедливым насекомым, которое терпели лишь потому, что лень отмахнуться. А что отмахнуться есть чем, можно не сомневаться. Странно, что силового колпака не наблюдается. Отключен за ненадобностью? Или каверна целиком и есть огромный силовой пузырь? Тогда почему мы его воздействия не почувствовали? Сбой в программе местного искина? У кого бы спросить… Вопрос, между прочим, жизненно важный. Послать к границе один из зондов? Думаю, капитан возражать не будет. Кстати, пора уже – вон, на дисплее пиктограмма зеленая замигала. Парни из трюмной команды расконсервировали комплект шустрых корабликов размером с небольшой глайдер, под завязку напичканных электроникой – добраться до объекта для них дело нескольких минут. А там и телеметрия пойдет, успевай только анализировать… С головой погрузившись в работу, я не заметил, как пролетело почти три часа, по истечении которых сформировалась более-менее целостная картина: Ковчег на внешние воздействия не реагировал и на контакт не шел. Впрочем, и агрессии не проявлял, что радовало больше всего. Запущенные к поверхности зонды-паучки без особого успеха попытались пробиться сквозь каменную броню, но вполне ожидаемо потерпели фиаско и лишний раз подтвердили теорию Денисова о силовой природе корпуса объекта. Правда, он это про купол подводной пещеры на Нереиде говорил, но тут, думаю, сравнение уместно. Добравшийся до границы каверны зонд принес неутешительные вести – я оказался прав насчет пузыря. Проникнуть сквозь него беспилотный аппарат не сумел и превратился в лепешку – по приказу Пьера я направил его на полной скорости прямо в силовую стену. С шефом я сомнениями поделился в первую очередь, так что он дал добро и принял самое деятельное участие в сомнительном эксперименте. Оставалось надеяться, что зонду не хватило критической массы. Хотя, с другой стороны, здоровенные астероиды в каверну не прорывались тоже. — Похоже, патрон, нас пропустили намеренно, – озвучил я логичный вывод, когда связь с искалеченным зондом разорвалась. – Активный управляющий кластер послужил пропуском. Рискну предположить, что и на Ковчег нас допустят, если мы постараемся. Как думаете? — Согласен. Надо объявлять очередной сбор. – Пьер помолчал, что-то обдумывая. – А ты, Паша, пока прикинь точки проникновения и примерный маршрут. — Может, лучше Тарасова припрячь? Он в этом деле спец. — Не будем терять время. Ты со сканером дружишь, вот и приступай. — Да, патрон. Легко сказать – приступай. Скальный массив с трудом, но все же поддавался сканированию, и главный вычислитель уже составил очень примерные схемы внутренних пустот планетоида. Правда, зафиксировать удалось лишь самые крупные, которые довольно равномерно распределялись по всему объему Ковчега. Особенно поражал размерами ангар, скрывавшийся под исполинской нашлепкой в торце – в нем при желании можно было разместить целую эскадру. Примерно четверть планетоида с противоположного конца просветить не удалось ни в одном из известных диапазонов – похоже, там скрывались двигатели. Хотя никаких дюз снаружи я так и не отыскал, что странно – атмосферная техника и малые внутрисистемные корабли Первых работали на тех же принципах, что и человеческие. Оставалось списать это несоответствие на очередную прихоть загадочных инопланетников. Впрочем, банальными дюзами такую громадину разгонять пришлось бы годами, так что наверняка у Первых туз в рукаве припасен. Сформировав на мониторе трехмерную модель Ковчега и наложив на нее схему пустот, я задумчиво пробормотал: — Ну и где здесь слабые точки? Шлюзы поискать? Н-да… От размышлений отвлек мигающий значок вызова в приват-канале. Недоуменно прищурившись – кому приспичило? – я активировал связь и удивленно воззрился на встревоженную физиономию Жан-Жака. — Поль? Вы можете уделить мне немного внимания? — У вас что-то срочное? – поморщился я. – Работы невпроворот. — Я вас не отвлеку надолго, – заверил пилот. – Скажите, Поль, а вы давно видели Эмильена? — Давненько, мы с ним в лифте разминулись, когда от капитана ушли, – припомнил я. – А что? — Он не отвечает на вызовы. — Как долго? – Что-то в голосе первого пилота заставило меня насторожиться. Уж не с одним ли из участников неудавшегося заговора я сейчас беседую? Вполне может быть. — Почти четыре часа. После проникновенной речи капитана он со мной связался и заверил, что все в порядке. Мне было некогда, подготовка к прыжку была в самом разгаре. А полчаса назад я сменился и попытался его вызвать. — И где здесь повод для беспокойства? — Он не ответил. Хотя мне должен был. Угу. Значит, все-таки заговорщик. — У вас все, Жан-Жак? — Нет, я еще с его ребятами связался. Они подтвердили, что уже несколько часов не могут до него докричаться. А вот это уже настораживает. Что могло стрястись с суперкарго? Да еще, судя по словам пилота, практически сразу после моего с ним расставания? Не хватало еще, чтобы он угробился где-нибудь. На любом корабле полно местечек, в которых совершенно запросто можно свернуть шею. Но ведь он был в скафандре, я точно помню… что делать-то?! Проигнорировать Жан-Жака? А где гарантия, что он не поднимет бучу? И с шефом ведь не посоветуешься – в свете последних событий он первый подозреваемый. Хотя лично я в устранении Эмильена никакой логики не видел – он ведь всего лишь верхушка айсберга. А всю команду не перебьешь при всем желании. Или у Пьера свои на этот счет соображения? — Поль?.. — А?.. Да, я слушаю. — Вы бы не могли попробовать его отыскать? — Э-э-э… а как вы это себе представляете? — Но вы же главный администратор, у вас есть доступ к системе наблюдения… Все, блин, дожили! До такой простейшей штуки уже додуматься не в состоянии… Ладно, спишем на нервы. Опять же, звоночек – капитана просить Жан-Жак не захотел. Тоже его подозревает? Вполне логично, если он один из заговорщиков. А мне вот что делать? Сдать его Виньерону? Или помочь? Дилемма. Монетку, что ли, бросить? Так нет у меня монеты. Тогда поступим по-другому: а мне лично что выгоднее? Поддержать капитана, или перейти на сторону команды? С одной стороны, дражайший шеф в последнее время доверия не внушает, агрессивным стал и, я бы даже сказал, беспощадным. Нетерпимым. Зарвался, в общем. Но ведь я же сам уговаривал Тарасова дать ему еще один шанс. Получается, как всегда угодил пальцем в небо? Довольно-таки унизительно. С другой стороны, бунт на корабле – последнее дело. Опять же Пьер – неотъемлемая часть управляющего кластера, без него дело не выгорит. Придется его выгораживать, как минимум до тех пор, как активируем Ковчег. А дальше будем действовать по обстановке – как майор любит. Кому из древних приписывали фразу – «главное, ввязаться в драку»? Наполеону? Ага, будем считать, что планы у нас как раз наполеоновские. И бросать все к чертям буквально в шаге от цели желания нет. Ладно, впрягаюсь. — Хорошо, Жан-Жак, я вас понял. Попробую его отыскать. — Дайте мне знать, когда закончите. При любом исходе. — Хорошо. Ну и с чего начинать? Правильно, с постановки задачи. С этим делом Попрыгунчик куда лучше меня справится. Вот только из капсулы системой поиска особо не поуправляешь – удаленный доступ рулит далеко не всегда. И не везде. Надо в серверную, но, боюсь, Пьер не поймет. Придется что-то придумывать… чуть позже. Тут как раз вся честная компания собралась – нужно участвовать в процессе. Активация управляющего кластера с каждым разом давалась нам все легче – вот и теперь, всего лишь через неполные пять минут совместного, как выражается дорогой патрон, возжелания изображение Ковчега на главном экране поплыло и пошло разноцветными пятнами. Из неведомых глубин подсознания вынырнула очередная порция информации – вот эта зеленая зона в торце планетоида, та самая, с огромной нашлепкой, и есть стыковочный комплекс. И, чтобы получить желаемое, стоит всего лишь приложить небольшое усилие – мысленное, разумеется. Правда, неувязочка вышла – я совершенно не представлял, как должен выглядеть стыковочный узел для нашего конкретного фрегата. Просто открыть люк и проскочить внутрь ангара? А дальше? Помещение поистине огромно – пешком топать до ближайшей стены? Или на катере перемещаться? Бред. Должны быть какие-то захваты или фиксаторы. Вот только не техник я, даже приблизительно такую фиговину соответствующего размера вообразить не способен. «Ячейка Гаранин – недостаточная квалификация». Спасибо тебе, внутренний голос! А то я не догадался! Блин, что делать-то?! «Ячейка Виньерон – расширенный доступ». Ф-фух, хорошо-то как! Не подвели Первые, предусмотрели не только защиту от дурака, но и от неумехи. Хотя таковым себя чувствовать не очень приятно… — Паша, не мешай! — Да, патрон. Ладно, побуду сторонним наблюдателем. Тем более посмотреть есть на что – дражайший шеф оказался товарищем компетентным. Ковчег отозвался на его мысленный посыл коротким миганием – нашлепка на торце потеряла цвет и плотность, превратившись буквально на глазах в силовую завесу, а за ней прорисовалась ажурная конструкция, повторявшая поперечный профиль «Великолепного» во второй трети корпуса. Чуть дальше просматривалась аналогичная штуковина, с уменьшенным профилем – то есть ближе к носу фрегата. Похоже, искин решил не ограничиваться гравитационным лучом – все-таки корабль наш не игрушка, такая неуравновешенная масса планетоид могла запросто сорвать с насиженного места. А оно ему надо, орбиту менять? Судя по всему, не надо… Ну вот, самое интересное закончилось. Теперь в игру должны вступить пилоты – им не привыкать с ювелирной точностью загонять массивную тушу в самые узкие щели. Стыковка с любым космическим объектом дело хлопотное, так что здесь, можно сказать, условия тепличные – пространство для маневра есть, цель очень даже крупная, и надо быть полным неумехой, вроде меня, чтобы напортачить. — Патрон, можно мне в серверную? — А ты там чего забыл? — Да хочу проверить кое-что. И мне оттуда удобнее сканером управлять. — Микрозонды нужно будет запустить. — У меня продублирована система. — Ладно, иди. Только будь на связи. — Да, патрон. Что-то подозрительно быстро он уступил. Впрочем, подумаю об этом в другой раз – работы полно. Едва оказавшись в серверной, я плюхнулся в кресло и активировал интерфейс системы внутреннего наблюдения – примерный план действий я прикинул по пути, и теперь принялся претворять его в жизнь. Первый и самый логичный шаг – воспользовавшись расширенным доступом, запустить «проводника» – слабосильный аналог «большого брата», позволяющий лишь определить местонахождение членов экипажа, которых главный вычислитель изображал в виде точек на объемной схеме фрегата. Такая система являлась неотъемлемой частью комплекса по борьбе за живучесть и в обязательном порядке устанавливалась на каждом корабле. С этой задачей справился быстро – количество значков соответствовало текущему составу команды. И «проводник» не глючит – вот он я, в серверной. А вот дорогой патрон – как и положено, в ходовой рубке. Ну-ка, где Эмильен затерялся? Н-да. Интересно, что он забыл на седьмом техническом уровне? Это же почти у самого «днища» корабля, под грузовыми трюмами. И, строго говоря, к хозяйству суперкарго имеет весьма отдаленное отношение. Там, кстати, небезопасно – есть риск хапнуть дозу излучения. Да, он же в скафандре. Значит, этот фактор отбрасываем. Почему тогда не отвечает? Связи нет? Из-за того же излучения, например. Не-а, бред. Попробовать его вызвать? Да уже, собственно… Докричаться до суперкарго не удалось ни с первой, ни с двадцать первой попытки – причем по всем каналам, включая систему громкого оповещения. Зря потратил время, но, честно говоря, больше ничего толкового в голову не приходило. Вот же он, Эмильен – локализован с точностью до пары метров. Сидит в каком-то небольшом отсеке – судя по каталогу, это вспомогательный диагностический пост – и в ус не дует. Можно, конечно, предположить, что он там инфор обронил, а сам ушел еще куда-то, но «проводник» недовольствуется одним лишь вшитым в средство коммуникации маячком – использует данные с датчиков движения и биодетекторов, встроенных в переборки. На любом корабле такая система есть, без нее корыто просто не допустят к эксплуатации. И из ее показаний следует, что в данном конкретном отсеке находится именно биологический объект, основные параметры которого соответствуют человеку. И что дальше? Выходов ровно два – отправить кого-нибудь проверить или задействовать кое-какие скрытые возможности главного админа. «Гонца» еще найти надо, и кому из команды можно доверять – большой вопрос. Тарасова попросить? Вряд ли, ему сейчас не до того – того и гляди пристыкуемся к Ковчегу, и Пьер его сразу же начнет эксплуатировать по полной. Ибо бравый майор на текущий момент наиболее квалифицированный кадр по части обшаривания инопланетных развалюх, к тому же обладающий обширным – по сравнению со штатными Пьеровыми «археологами» – практическим опытом. Сказать Жан-Жаку, что нашел Эмиля, и умыть руки? Тоже не выход. Кто знает, в каком состоянии суперкарго, и как на это отреагируют заговорщики? Идти самому? Это мысль. Жаль только, придется повременить – судя по еле заметному толчку, «Великолепный» только что разместился в стыковочном модуле. А дражайший шеф не зря предупреждал насчет микрозондов. Так что озадачим покамест верного помощника – пусть в фоновом режиме шерстит записи с камер наблюдения. Их, если учесть еще и встроенные в различное оборудование типа терминалов, всевозможных пультов и даже пожарных датчиков, набирается по кораблю не одна сотня. Другое дело, что никто специально эти видеопотоки не отслеживает – это чисто служебная информация, доступ к которой имеют лишь капитан да представители соответствующих компетентных органов, расследующих всевозможные инциденты и несчастные случаи. Даже тот факт, что фрегат находится в частном владении, ничего не менял – вся эта машинерия устанавливается по умолчанию и соответствующая программа прошита в главном вычислителе. Главное, знать волшебное слово, то есть пароль. И допуск иметь. А это как раз не проблема – статус местного сетевого божества такую возможность подразумевал. Так что придется тебе, партнер, поскрипеть электронными мозгами… Попрыгунчик против халтурки возражать не стал, и к тому моменту, как обо мне вспомнил дражайший шеф, я как раз успел озадачить верного помощника. Узрев на вспомогательном мониторе большую красную табличку «покури пока» и оценив длину индикатора прогресса – еще и полпроцента не набралось – я криво ухмыльнулся и ответил на вызов. С экрана на меня тут же уставилась слегка напряженная физиономия Пьера: — Паша, ты чем занимаешься? — Да так, текучка, – отмахнулся я, внутренне содрогнувшись – засек чего? Нет, не должен. Попрыгунчика у него нет. – А что? — Бросай дурью маяться, запускай зонды. — А мы что, пристыковались уже? – прикинулся я шлангом. – Я и не заметил. — Пристыковались, пристыковались. Тарасов на нервах весь, пожалей товарища. — Да выпустите вы его уже, патрон. Пусть потешится. — Паша, дошутишься. Запускай «москитов». Доклад через десять минут. — Да, патрон. Ф-фух, вроде не спалился. Убедившись, что шеф разорвал вызов и не может меня видеть, я с силой провел ладонями по лицу. Вот надо мне еще чужие проблемы решать? Нашли мать Терезу. Плюнуть на все и спокойно выполнять приказы капитана, без самодеятельности. Вот только не получится, слишком глубоко я в этой авантюре увяз. Перекладывать ответственность на кого-то еще уже поздно, сам впрягся, когда Тарасова отговорил от нейтрализации Виньерона сразу по обнаружению цели. А тот заведомо нереальный план предлагать бы не стал, значит, был уверен, что в состоянии привести угрозу в исполнение. Конечно, там и Олег постарался, но тем не менее… нечего валить с больной головы на здоровую. Хватит рефлексировать, короче. Пора делом заниматься. Парни из технической службы уже подготовили поисковый комплекс «Рой-5М» к использованию, и мне оставалось лишь запустить соответствующее программное обеспечение – «москитами» управлял входящий в комплект вычислитель, однако за общую координацию и анализ информации отвечал главный «мозг», и вот тут уже требовалось участие администратора, то бишь меня. Впрочем, ничего сверхсложного в софтине не было – банальнейшая оболочка с интерфейсом управления, смахивающим на таковой в какой-нибудь трехмерной рил-тайм стратегии. Геймер из меня, конечно, еще тот, но с задачей я справился на удивление быстро – совместил «игровое поле» с картинкой со сканера, разбил «рой» на несколько более мелких тучек «мошкары» и в несколько кликов распределил их по задачам. Остальное было делом техники – «Рой-5М» довольно продвинутая приблуда, практически не требовавшая участия человека. Где ее только дражайший шеф раздобыл? Насколько я знаю, этот комплекс разрабатывался для нужд спасателей, но с не меньшим успехом использовался и флотом – военным, понятное дело. Наверняка на черном рынке разжился. Однако это прегрешение господина Виньерона на фоне остальных известных мне выглядело просто невинной шалостью. А вообще вынужден признать – дюже удобная вещь, управление понятно на интуитивном уровне. Да и работает весьма оперативно – не прошло и пяти минут с запуска, а схема на дисплее обросла множеством деталей. Такими темпами мы вскоре получим подробнейшую карту как минимум стыковочного комплекса, и вот тогда уже можно будет всерьез обдумывать проникновение на Ковчег. Кстати, что-то шеф не беспокоит… Забыл, что ли, о собственном приказе? Черт, накаркал! — Да, патрон? — Прогресс? — Стыковочный узел – девяносто процентов, – перенял я его лаконичный стиль. — Выводи на обзорный экран. — Да, патрон. Отслеживать изменения в реальном времени? — Обязательно. И подключи Тарасова к системе. Он уже просто рвет и мечет. А шеф-то повеселел! Уже иронизировать изволят-с. Хороший знак. Видимо, все идет по плану. — Я все сделаю, па… Блин, как же все-таки раздражает его привычка прерывать вызов без предупреждения! Или это я просто на нервах? Похоже. Ну-ка, что там Попрыгунчик нарыл? Нет, сначала майор. — Саныч, лови коннект. Как связь, прием? — Нормально, Паш. Ух ты, какая занятная картинка! Ну-ка, что тут у нас?.. — Помощь нужна? — Сам справлюсь. Просто не мешай. Ага, вот она, профессиональная деформация в крайнем ее проявлении – заполучил новую игрушку, и забил на все и вся, кроме непосредственной задачи. Ладно, уговорил. Пусть сам думает. Мне тоже есть чем заняться. Попрыгунчик к заданию отнесся ответственно, впрочем, как и всегда, и накопал много интересного – он сумел восстановить все действия Эмильена с момента нашего с ним расставания. Однако большую часть файла я промотал, перещелкивая сразу по несколько минут. Самое интересное обнаружилось в самом конце – запись обрывалась примерно за четверть часа до указанного Жан-Жаком времени, то есть где-то через полтора часа после нашей беседы, если ее можно так назвать, с капитаном. Суперкарго аккурат выбрался из лифта на том самом седьмом техническом уровне, шагнул в коридор – и все. Черный экран. Тэк-с, занятно. А зачем он вообще туда поперся? — Партнер, зачем Эмильен забрался в такие дебри? — Уточните вопрос, формулировка некорректна. Тьфу, зануда! — С какой целью суперкарго прибыл на седьмой технический уровень? — За десять минут до этого при удаленном диагностировании объект обнаружил неполадки в узле 13.151.09. — Что за железяка? — Согласно каталогу – вспомогательный коммуникационный узел системы вентиляции грузовых трюмов. Значит, не соврал Эмиль относительно своих намерений – именно что по хозяйству хлопотать отправился, а вовсе не на тайную встречу с подельниками. Один вопрос снят, тоже хлеб. — Почему прервана запись? — Массив поврежден. — Шутишь?! — Сэр, нет, сэр! – не упустил возможности продемонстрировать зубастую улыбку мультяшный Тау. Хорошо хоть не с центрального дисплея. – Часть записи, тринадцать минут десять секунд, утеряна в связи с повреждением информационного массива. Все имеющиеся в наличии файлы проанализированы – изображений Эмильена больше нет. — Как нет? А сейчас? Подключи камеру, мы же знаем его местоположение. — Ответ отрицательный. Оборудование не распознано. — Только в этом отсеке? — Нет, еще семь камер не отвечают. — Давай картинку с остальных. Н-да. Ничего. Очередная потеря времени. — Следы постороннего вмешательства есть? — Так точно. — Файл кто-то нарочно похерил? — Грубо, но верно, – ощерился Попрыгунчик. – Источник вмешательства проследить не удалось. — А камеры? — Не уверен. Но и сами выйти из строя они вряд ли могли. Особенно одновременно. — Ладно, партнер, благодарю за службу. — Рад стараться, сэр! — Скройся. М-мать, связался на свою голову! Наверняка капитан подсуетился, больше некому. А у него мотив, пусть и притянутый за уши. Не зря он мне не нравился в последнее время – с самообладанием напряг. И если еще пару месяцев назад я первый бы утверждал, что Пьер этого не мог сделать – элементарно потому, что не стал бы так подставляться, то теперь я ни в чем не уверен. Все-таки придется тащиться на седьмой уровень, самолично разбираться. Тьфу! — Попрыгунчик, заблокируй все каналы связи. Меня ни для кого нет, кроме тебя. — Сэр, есть, сэр! — Молодец. И набросай кратчайший маршрут к седьмому уровню. Меня беспокоить только в самом крайнем случае. — Уточните граничные условия. — Зануда! В крайнем случае – это если война начнется. Или Пьер возжелает меня лично пристрелить. Так понятно? — Сэр, да, сэр! — Все, я ушел. — Ты уверен? — Да ни в чем я не уверен. Вынужден просто. Еще вопросы? — Никак нет. Удачной охоты, Павел, сын Алексея. — Изыди, зубастый. Лифт, на мое счастье, оказался свободен, и я добрался до первой технической палубы без приключений, и, что куда важнее, без свидетелей. Камера не в счет, Попрыгунчик получил подробнейшие инструкции, как поступать с видеокомпроматом. Следующую кабинку пришлось подождать – пропустил две и забрался только в третью. До того нежелательные попутчики каждый раз нарисовывались – приспичило людям, что ли? На пятом уровне пришлось пройтись ножками, хорошо хоть, никого не встретил. Впрочем, укрыться среди нагромождения всевозможных загадочных агрегатов труда бы не составило, благо партнер отслеживал перемещения членов команды при помощи все того же «проводника». Благополучно дошагав до очередной шахты, устроился в старенькой кабинке – местный лифт, такое впечатление, не ремонтировался со времен постройки фрегата и поражал истертыми до зеркального блеска поручнями и практически нечитаемым пультом с примитивными сенсорами – клавиатура здесь отсутствовала как класс. Да и не нужна была по большому счету – лифт имел несколько фиксированных маршрутов, из которых мне требовался номер третий. Ткнув в сенсор, я привалился спиной к ближайшей стенке и поморщился – привод гудел почище, чем у приснопамятной капсулы на посадочной палубе. Однако, вопреки ожиданиям, кабинка исправно доставила меня до места назначения. Проводив раздраженным взглядом подозрительно шипящую створку, скрывшуюся в переборке, я шагнул в коридор и огляделся. Н-да. Только теперь я окончательно осознал, что наш «Magnifique» далеко не юноша – все многочисленные ремонты и переделки по какой-то причине миновали седьмой технический уровень. Наверное, потому что тут не было никакого по-настоящему важного оборудования – в основном многократно продублированные, в том числе и программными средствами, вспомогательные системы. Самые натуральные техногенные трущобы. Именно такие места любят показывать киношники в триллерах про инопланетных монстров, терроризирующих придурковатые экипажи, умудрившиеся нарушить все мыслимые требования техники безопасности. Я к таким фильмам всегда относился со здоровой иронией, но сейчас и меня проняло – обстановка откровенно давила на психику. Особенно с учетом нехорошего предчувствия относительно Эмильена. Конечно, ни о каких чудищах речи не шло, но что-то же с суперкарго стряслось? Что именно – хочешь не хочешь, а выяснять придется. И по спине мурашки. Бр-р-р-р!!! Зябко поежившись, я натянул перчатки и активировал недошлем, разве что герметизировать не стал. Боевых ОВ я по понятной причине не опасался, а против какой-нибудь усыпляющей дряни и фильтры неплохо сработают. Машинально цапнул «дефендер» – не цепляется ли за что? Нет, все нормально. Оставив в покое ствол – разгуливать с пистолетом в руке я все же счел последней глупостью – снова задумчиво осмотрелся и направился вглубь коридора. — Партнер, как слышишь, прием? — На связи. — Как обстановка? — В норме. Тарасов нашел шлюз, пытается вскрыть. — Меня не ищут? — Никак нет. — Вот и ладушки. Ты меня видишь? — Ответ положительный. — Дай пеленг на ближайшую отказавшую камеру. — Сэр, есть, сэр! — Изыди. Так, вроде неподалеку. К Эмильену чуть позже наведаюсь, во всеоружии, так сказать. Внезапно вышедшие из строя камеры меня смущали сильнее всего – очень уж это на диверсию смахивало. Эмиль еще немного подождет, раз за столько времени никуда не делся. Искомая камера пряталась в архаичном терминале столетней давности, и, будь она такая одна, не вызвала бы ни малейших подозрений. Однако сразу семь отказов наводили на размышления, и я не поленился запустить программу самодиагностики. Для этого даже не пришлось напрягать Попрыгунчика – на панели управления имелся соответствующий сенсор. Видать, частенько приходилось софтиной пользоваться первому экипажу, раз предусмотрели запуск в одно касание. Скорость обработки данных тоже оставляла желать лучшего, пришлось подождать пару минут. Потом панель многозначительно мигнула, для порядка выдала десяток строчек промежуточного отчета, который я благополучно проворонил, и, наконец, явила табличку «найдено неопознанное оборудование». Ага, так и есть – драйвер камеры слетел. Бывает такое, не спорю. Лечится предельно просто – повторной установкой. Чем я, понятное дело, заморачиваться и не собирался. Меня куда больше интересовала первопричина программного сбоя. А тут уже без Попрыгунчика не обойтись. — Партнер, лови коннект. — Есть связь. — Проверь терминал на предмет постороннего вмешательства. У камеры «дрова» слетели. И давай наводку на следующую. — Сэр, есть, сэр! Вторая выведенная из строя камера обнаружилась буквально здесь же – в глухом тупичке по ту сторону коридора. Два десятка шагов – и я на месте. Тесная каморка оказалась ничем иным, как загоном для дроида-ремонтника – такого же старого, как и все вокруг. Раритет давно просился на свалку, но у трюмной команды до него руки не дошли – судя по впечатляющему слою пыли на корпусе металлического паука с неуклюже раскоряченными суставчатыми лапами, последний раз покинуть убежище ему довелось лет этак с десяток назад. Наверняка вместо громоздких механоидов техники уже давно используют более современные системы с наноботами и стационарными многофункциональными комплексами на антигравитационных платформах – помнится, запчасти к таким я закупал в бытность брокером на Босуорт-Нова. А эта железяка так и торчит в закутке немым укором беспечным людям. Да еще и мешается дико, зар-раза! Чуть не навернулся. — Ну-ка, ну-ка… Камера пряталась в стене непосредственно у тупичка, и выковырять ее не было никакой возможности, да и надобности, честно говоря, тоже. Изображение передавалось на компактный вычислительный блок, смонтированный в одном корпусе с зарядным устройством дроида, и лишенный даже намека на дисплей, так что пришлось немного поизвращаться – вскрыть сервисный лючок и подключить к универсальному разъему КПК. Комп договариваться со старинной машинкой отказался, сославшись на несовместимость интерфейсов, так что я с чистой совестью перекинул задачу на Попрыгунчика – у того таких проблем не возникло, и через несколько секунд он уверенно заявил: — Сбой драйвера устройства. Рекомендуется обновление, откат или переустановка программного обеспечения. — Хм. А я даже не удивлен. Причину нашел? — Узкоспециализированный вирус. — Уверен? Почему его фаейрволл не перехватил? — Слишком старый. Антивирус его поздно распознал. Я уже только следы нашел. — Старый, говоришь? В Сети, конечно, можно разжиться какой угодно гадостью, особенно если знать, где искать. Вот только в данный конкретный момент связи нет – слишком далеко ретрансляторы. Остается предположить, что кто-то из экипажа обзавелся древним вирусняком загодя, с непонятными намерениями. Или он всегда у этого члена экипажа хранился, как часть коллекции древностей, например. А кто у нас подобным балуется? Не буду показывать пальцем, но вывод прямо-таки напрашивался. — Пойдешь остальные смотреть? — Смеешься? И так времени сколько потерял. Изыди и не беспокой без приказа. — Сэр, есть, сэр! Вот так-то лучше. Что ж, можно признать следственный эксперимент состоявшимся. Осталось только определить состав преступления. А это, как не трудно догадаться, невозможно без осмотра пострадавшего. Судя по показаниям «проводника», Эмильен своего места так и не покинул. Отключенные камеры отрезали от системы слежения порядочный кусок коридора с прилегающими помещениям – этак метров полста в длину. Сигнал маячка суперкарго шел из отсека аккурат в центре слепой зоны – кто-то очень постарался скрыть следы своей вредительской деятельности. Если бы я ограничился локализацией местоположения искомого объекта, спасательную партию вряд ли бы отправили в ближайшие два-три часа – не до того. Конечно, скрыть факт молчания Эмиля не получилось бы при всем желании, но мало ли по каким причинам суперкарго не отвечает на вызовы? Может, связи нет, или не желает. А особо подозрительные могут убедиться – вот он, на седьмом техническом уровне. Жив. Насчет здоров не уверен. Но это можно и позже проверить. Вопросы есть? Оставьте их при себе до поры до времени! Времени! Точно! Все сходится. Наш таинственный вредитель – все же пока не буду огульно обвинять дражайшего шефа – элементарно выигрывал время. И достиг своей цели – фрегат пристыковался к Ковчегу, операция вступила в финальную стадию. Теперь уже даже самому тупому матросу понятно, что быстрее и проще довести дело до логического конца, чем устраивать заваруху с сомнительным исходом. Ну, Пьер, шельма! Даже если Эмиль и не главный заговорщик, а просто один из многих, его исчезновение привело остальных в замешательство – я это на примере Жан-Жака видел. Блестяще, просто блестяще! Капитан Виньерон одним ударом выбил почву из-под ног бунтарей, лишил их инициативы и заставил танцевать под свою дудку. Силен. Уважаю. И даже боюсь. Ч-черт, чувствую, зря я Тарасова отговорил!.. Поддавшись инфернальному, хоть и совершенно логичному в данном конкретном случае страху неизвестности, я все же извлек «дефендер» из кобуры, несколько картинно задрал ствол вверх, и осторожно пошел в сторону предполагаемой опасности – то есть к отсеку, в котором затаился Эмильен. Против ожидания, за всю дорогу никто так и не напрыгнул на меня сзади и не обрушился с потолка, как это обычно делали монстры в упомянутых выше триллерах, и до места назначения я добрался без происшествий. Встал сбоку от двери и осторожно толкнул створку левой рукой, вытянув шею – понятное дело, ничего хорошего из этого не вышло. Дверь-то исправно утонула в переборке, а вот заглянуть в открывшийся проем не получилось – помешал шлем. Пришлось смещаться всем телом, подставляясь под возможный выстрел. Так и не дождавшись такового, я чуть прищурился – в отсеке царила, хм, интимная полутьма – и, наконец, различил силуэт пропавшего суперкарго. — Эмиль?.. Ответом мне стала звенящая тишина, нарушаемая стуком крови в ушах. — Эмиль, ты что здесь делаешь? Черт, не видно ничего толком. Где-то у меня фонарик был… ага, вот он. Матовая нашлепка на левом наплечнике испустила довольно широкий сноп света – в пятно пропавший суперкарго уместился почти целиком, избавив меня от необходимости шарить лучом по отдельным частям тела, но легче от этого не стало. На скафандре никаких механических повреждений не наблюдалось, а забрало бликовало, мешая разглядеть лицо. Хочешь не хочешь, а придется подобраться ближе. На всякий случай взяв найденыша на мушку, я осторожно шагнул в дверной проем… и вздрогнул от неожиданности, когда включилось штатное освещение – как ни странно, датчики все еще работали. Правда, не понятно, почему они на Эмильена не реагировали. Мысленно от души выматерившись, я отключил фонарик и, стараясь не стучать зубами, двинулся вправо-вперед, обходя суперкарго. Тело вспомнило освоенные когда-то давно навыки, и, несмотря на нешуточную встряску, цель я контролировал уверенно – ствол «дефендера» смотрел строго в лоб Эмиля. Тот, впрочем, остался к моему демаршу безучастен – стоял неестественно прямо и совершенно неподвижно. Уж не поэтому ли на него освещение не срабатывало? Очень может быть. Да что с ним такое, в конце концов?! Приблизившись к суперкарго буквально на расстояние вытянутой руки, я предпринял еще одну попытку наладить контакт: — Эмильен, ты меня слышишь? Кивни. Не сработало – он даже на звук голоса не дернулся, то есть отсутствовала неконтролируемая реакция. Спит, что ли? Так и не решившись к нему притронуться, я приставным шагом сместился в сторону, оказавшись с Эмилем лицом к лицу. — Мать твою!.. Одного взгляда на физиономию суперкарго хватило, чтобы прийти к неутешительному выводу – мы его потеряли. Существо, до недавнего времени бывшее Эмильеном, тупо пялилось совершенно пустыми глазами куда-то вверх, из уголков рта тянулись две ниточки слюны. Сквозь забрало недошлема на меня смотрел овощ – не такой, каковым я сам себя мнил до относительно недавнего времени, а самый натуральный – пустая оболочка человека. В числе не особенно-то и нужных будущим дипломатам дисциплин нам в академии давали и краткий курс судебной медицины – понятно, самые верхушки, но еще с тех времен я запомнил в точности такой же взгляд несчастного, подвергнутого экспресс-допросу с применением спецсредств в виде мнемосканера. Попросту говоря, тому образцу – назвать его человеком язык не поворачивался – выжгли мозг. Из объяснений старика-профессора я тогда понял, что к такому результату может привести только запредельная нагрузка на разум – в этом случае тело будет функционировать, но разрушится психо-информационная матрица. В отличие от простого удара током, который вызовет физическую смерть. И первые отчаянные геймеры-первопроходцы виртуальности тому пример. Как ни бились производители компьютерного железа, а создать стопроцентно безопасную технологию погружения в искусственные реальности не смогли. Подключение мозга напрямую к вычислителю так и осталось мечтой, причем, на мой взгляд, не самой адекватной части человечества. Как по мне, то и «умных» линз с перчатками за глаза. — Эмиль, Эмиль, это как же так?.. – Уже не опасаясь нападения, я сунул «дефендер» в кобуру и слегка толкнул суперкарго в плечо. Тот вполне ожидаемо даже не шелохнулся – в скафандре активировалась система фиксации, предохраняющая потерявшего дееспособность человека от неблагоприятных внешних воздействий. Этим объяснялась и странная неподвижность Эмильена. – Как же ты умудрился? Напрямую к терминалу подключался, что ли? Партнер, как слышишь? — Слышу хорошо. Какие будут указания? — Проверь оборудование уровня на предмет прямого коннекта с оператором. — Уже. Ответ отрицательный. — Да? – не на шутку удивился я. – А что же тогда? А, Эмиль? Все еще не веря самому себе, я провел ладонью перед забралом суперкарго – тот снова не среагировал. И что делать? Диагност запустить? Можно, но что это даст? Впрочем, попытка не пытка. В пару касаний сенсора, разместившегося в районе правой ключицы, я активировал встроенный в скафандр диагностический комплекс и принялся ждать результата. — Хм, все функции в норме, кроме мозговой активности… Да я это и сам вижу. Тогда что стряслось-то?! — Анализ сетчатки глаз и совокупность внешних признаков с вероятностью девяносто три процента позволяет предположить необратимое поражение головного мозга. — Спасибо, дружище, что бы я без тебя делал? — Рад стараться, сэр! — Изыди!.. – Ругаться с непоседливым искином совершенно не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось, разве что усесться у стеночки, поджав колени и обхватив их руками, и сидеть так – долго, ни о чем не думая. Жаль только, что вряд ли получится. Вопросов накопилась целая уйма. И, что характерно, никто не спешил на них отвечать. Снова все сам. Не на такую работу я подряжался, когда заключал контракт с дражайшим шефом. Хотя уже тогда предполагал, что тот порядочный пройдоха – как сказал! – и ничем хорошим наше сотрудничество не закончится. Как в воду глядел, получается. – Партнер, просканировать скафандр можешь? — Дистанционно? Ответ отрицательный. Доступен визуальный осмотр. — Пойдет. — Отойди подальше, чтобы во весь рост объект захватить. Теперь зайди слева. Вот так. И справа. Анализ завершен. Выявлена аномалия. Локализация – правое плечо. — И что же ты там нашел? — Без понятия. Странный нарост на наплечнике, которого не должно быть, согласно спецификации данной модели скафандра. Смотреть будешь? — А куда я денусь-то?.. Приблизившись к суперкарго, я попытался рассмотреть обнаруженную Попрыгунчиком фиговину, но взгляд упорно отказывался цепляться за что-либо. Так и не добившись результата, я подошел к Эмильену чуть ли не вплотную и аккуратно провел левой рукой по наплечнику. Ну-ка, что тут у нас? Прищурившись для лучшей фокусировки, я вгляделся в странную штуковину, прилипшую к ладони. Вроде бы ничего особенного – тонюсенькая пластинка из чего-то вроде серебра, с еле различимой паутиной каких-то символов. С другой стороны, что-то она мне напоминала. Где-то что-то подобное я уже видел. Вот только где? Мелькало что-то такое на самой границе сознания. Подвал, опасность, страх… Точно! Почти такую же, только покрупней, Пьер на лоб покойному господину Ма прилепил, еще до того, как тот перешел в категорию покойных. Значит, все-таки дражайший шеф? Он, если мне не изменяет память, как раз по этому плечу Эмиля этак дружески похлопал… Черт, так не хотелось верить… — М-мать! – в сердцах выдохнул я и, подчиняясь внезапно обострившейся интуиции, покосился на безучастного Эмильена. Здесь меня ждал сюрприз, причем неприятный – до того безжизненные глаза суперкарго, навсегда лишенные света разума, вдруг расширились и уставились прямо мне в лицо, буквально пригвоздив жутью к полу. В желудке похолодело, по спине проскакало целое стадо мурашек, однако тело среагировало само, без участия мозга – я выбросил двойной ган-сао, заблокировав метнувшиеся к моей шее – вернее, к тому месту, где она должна была быть, сними я скафандр – руки Эмиля, и от души хлопнул его по ушам, сложив ладони лодочками. Опять же, совершенно упустив из вида наличие защиты и у моего оппонента. От испуга, наверное. Впрочем, рефлексы и тут не подвели – захватив Эмиля за плечи, я насадил его солнечным сплетением на колено. Не удовлетворившись результатом, перевел захват на затылок, скользнул чуть назад, навалившись на суперкарго всем телом, пригибая того к палубе, и снова выбросил колено – от души, с вложением массы. И если первый удар еще как-то напоминал китайский динси, то второй получился в тайском стиле, со всеми присущими ему неоспоримыми достоинствами. Под моим наколенником что-то глухо хрустнуло, и я отскочил на пару шагов, попутно уронив Эмиля на пол. Застыл в высокой мабу, переводя дух – неужели все? Ага, как же! Размечтался! Забрало Эмильена украсилось парой лопин по центру, но и только. Сам он остался цел и невредим – я разве что оглушил его слегка. Но явно недостаточно, чтобы лишить намерения до меня добраться. — Да что же тут творится-то?! – возопил я, едва сдержавшись, чтобы в сердцах не сплюнуть – шлем, так его растак! – и шагнул к Эмилю с вполне очевидным намерением. Суперкарго медленно и неуверенно пытался подняться, опершись на руки. Большего достичь я ему не дал – с размаху врезал типичным футбольным ударом, не особенно заботясь о чистоте техники. Удар пришелся по голове, тело развернуло и хорошенько приложило о ближайшую стену, но Эмиля – вернее, жуткого монстра, занявшего место моего товарища – это не смутило. Воспользовавшись импульсом, полученным от переборки, он довольно ловко перекатился через спину и оказался в опасной близости от меня. Попытку захвата за ноги я пресек на корню, резво отскочив на пару метров, однако разрыв дистанции пошел на пользу и моему противнику – он сумел подняться с пола и целеустремленно попер на меня, неуклюже выставив перед собой руки. — М-мать!!! Отменно не вовремя из глубин подсознания поднялась волна паники – пока еще не всепоглощающей, но уже чувствительной, – и я, что называется, поплыл, совершенно утратив контроль над ситуацией. За что и поплатился буквально сразу же – сбившись с курса, я вместо того, чтобы выскочить в дверь, немного сместился в сторону и уперся спиной в переборку. Тварь, занявшая тело Эмильена, не замедлила воспользоваться ситуацией – навалилась, вытянув грабли, так что я едва успел упереться ногой ей в район «солнышка», задрав колено к самой груди. Вжавшись в стену, что есть сил толкнул противника, буквально отшвырнув его в центр отсека, и с удвоенной от отчаяния мощью обрушил размашистую «вертушку» на многострадальный Эмильенов шлем. Суперкарго выдал немыслимый кульбит, буквально сметенный ударом, и с размаху приложился всем телом об пол. Впрочем, и эта моя отчаянная атака не возымела действия – Эмиль неестественно быстро, прямо из положения «распластавшись» рванул ко мне. Врезался плечом в живот, ловко просунув голову под мышку, и буквально вколотил меня в переборку. На сей раз пришла моя очередь благодарить скафандр – броневставки из прочного пластика уберегли от ушиба и переломов, однако воздух из легких выбило моментально. А чертов кадавр, воспользовавшись ситуацией, облапил меня в районе поясницы и принялся «душить в объятиях». Эффект я почувствовал моментально – кости затрещали, а в позвоночнике что-то подозрительно хрустнуло. Это… как же?! Не бывает такого!!! У него же нет усилителей, скафандр такой же, как у меня!.. А-а-а!!! Он же мне сейчас хребет сломает! Паша, сука, делай хоть что-нибудь!!! Быстрее, бестолочь! Бли-и-ин!.. Рефлексы, как обычно, оказались оперативнее разума – пока я мысленно вопил, обзывая себя всякими нехорошими словами, тело действовало без участия сознания. Я несколько раз с размаху врезал Эмилю по спине локтем, потом попытался взять в захват шею – долбаный шлем!!! – и, наконец, прибег к последнему средству – рухнул на пол, увлекая за собой противника. Впрочем, тот и не думал ослаблять хватку, разве что в положении лежа не смог использовать упор – уже хлеб. Но и давить не перестал – еще буквально чуть-чуть, и захрустят мои позвонки под неестественно мощными конечностями Эмильена. Да что же делать-то?! И как я вообще попался в руки безмозглой твари?! Мастер, мля! Чувствуя, как накатывает ярость, я предпринял финальную отчаянную попытку вырваться из захвата – рванулся всем телом раз, другой, перекатился и все-таки оказался сверху, да еще и умудрился левое предплечье втиснуть между своей нагрудной броней и Эмильеновым шлемом. Правая рука в это время совершенно бессознательно шарила по бедру… и когда наткнулась на рукоять «дефендера», дикая ярость поглотила меня окончательно. Однако на сей раз мозг отключился не полностью, и я с непонятной отстраненностью, словно в замедленной съемке смотрел, как ствол упирается в боковину забрала Эмиля, а палец дергается, нажимая на спуск. Легкий толчок в ладонь, глухой хлопок – и забрало украсилось изнутри сгустками крови и какими-то неприятными на вид ошметками. Суперкарго обмяк, как будто из него вырвали позвоночный столб, и я, легко разорвав захват, на четвереньках, торопясь и оскальзываясь, отскочил к противоположной стене. Отшвырнув «дефендер», деактивировал лицевую пластину, и даже не дождавшись, пока она втянется в шлем, опустошил желудок. — Бли-и-ин!.. Кха! М-м-мать т-твою!.. Взгляд мой совершенно случайно снова наткнулся на шлем Эмильена – вернее, выходное отверстие величиной с кулак на месте правого виска – и я опять согнулся в жестоком приступе рвоты. Правда, на сей раз наравне с мукой испытывал еще и толику облегчения – несмотря на дикую ярость, я все же сообразил пальнуть сбоку. В противном случае не избежать бы и мне аналогичной участи – в боекомплекте «дефендера» УОДы не предусматривалось, их попросту не было в свободной продаже. А уэска бы точно отрикошетила от пола, и украсился бы мой лоб совершенно лишним отверстием, как, впрочем, и забрало. Эвон, как щиток у таинственного агрегата неясного назначения разнесло – буквально в клочья. Боюсь представить, что бы с моей многострадальной башкой случилось… Перестав, наконец, судорожно выхаркивать жалкие остатки завтрака, я в последний раз сплюнул желчью и с трудом поднялся на ноги. Добрел до стены и присел, привалившись к ней спиной, с тем расчетом, чтобы не видеть мертвеца. Хватит уже на сегодня впечатлений, тут бы в норму прийти. Отдышаться. Сердцебиение унять. Вколоть, что ли, успокоительное? У меня, кстати, есть – «универсальный релаксант» называется. А, пошло оно все! Шприц-тюбик сел в гнездо в локтевом сгибе как влитой, и мне осталось лишь сжать пальцы, что я и проделал, запустив по вене спасительную «химию» – авось, хоть какой-то эффект возымеет… Препарат подействовал – через считаные минуты сердце перестало бешено колотиться, давление нормализовалось, и даже мысли стали какими-то… ленивыми, иначе и не скажешь. Мысли неутешительные, кстати говоря: размышлял я о трупах. Вернее, о собственноручно убиенных ворогах. Каковых на данный момент набралось всего два: юнец-якудза и его подручный, покусившиеся на Евгению Сергеевну. Одного я совершенно осознанно и, более того, обдуманно прирезал, а второго сбросил с крыши склада. Немаленького, между прочим. А Эмильена и врагом по большому счету не назовешь – как можно считать врагом пустую оболочку человека? И тем не менее меня стошнило, и еще как. Значит, все-таки не совсем еще зачерствел? Осталось во мне что-то человеческое? Или не осталось? Тварь я дрожащая, или право имею?.. Н-да, что-то совсем не в ту степь меня занесло. Все, кыш, мысли! Пошли! Разбежались, попрятались по глухим закоулкам! Вон сколько извилин, прячьтесь все!.. Интересно, а что дражайший шеф чувствует, убивая врага?.. Нет! Не интересно! Противно. И гадко. Мне не нравится убивать. Даже из необходимости. Прочь, прочь от меня! А-а-а-а!.. Осознавая небольшой частью разума, что со мной творится что-то странное, так – воюя сам с собой и непонятными фантомами – я просидел довольно долго. Препарат оказался забористой штукой, кроме галлюцинаций еще и спровоцировал дезориентацию во времени, так что, очнувшись, я минут пять пытался разобраться в этом вопросе. Отчаявшись справиться самостоятельно, позвал Попрыгунчика: — Партнер, прием. Ответом мне стало лишь едва уловимое шипение в динамиках. Белый шум? Вы серьезно? Откуда?! Или… черт, действительно. Связи нет. Что с ней могло стрястись? Корабельный коммуникационный узел накрылся? Да ладно! Диверсанты у нас на борту объявились? Только так. Случайно его похерить практически невозможно. Стало быть, злой умысел. Смешной, правда – в чем сакральный смысл этого действа, кто бы мне объяснил? Или это у меня одного проблемы? — Партнер! Патрон! Тарасов! Кто-нибудь!!! Идиот ты, Паша. Сам же велел Попрыгунчику все каналы заблокировать. Может, аварийный работает? Ну-ка… ага, есть! Шум. Как будто экранирует что-то. Что? Где искать? И куда, в конце концов, податься? Надо срочно с кем-нибудь обсудить проблему. В идеале с Тарасовым – майор наверняка что-нибудь посоветует. А если не посоветует, то хоть поиздевается – может, и подстегнет мыслительный процесс. Ну так что, иду? Ну да, а куда деваться?.. С трудом поднявшись на ноги и переждав легкий приступ головокружения, я подобрал «дефендер» и бочком, стараясь не смотреть на тело Эмильена, выскользнул из отсека. В коридоре резко полегчало – дышать стало проще, что ли? Или фон поменялся? Да пофиг! Нужно что-то делать. Что? Да хотя бы выбраться из этого богом проклятого места. Добраться до обитаемых уровней и с кем-нибудь поговорить. И людей за Эмилем прислать. Не по-человечески его здесь бросать. Господи, кого я обманываю! А как, интересно, я объясню тот факт, что он убит выстрелом в голову? Как докажу, что он уже, как бы помягче, был того? Не жилец? Записи должны быть! Попрыгунчик все фиксировал. Надо с ним срочно связаться. Чертов коридор! Почему ни до кого не докричишься, когда это так нужно?! Нет связи, нет! Еще десять шагов – хрен. И еще через двадцать. На соседний уровень подняться? Лифт вроде работает… Створка услужливо утонула в переборке, стоило мне подойти к шахте. В кабинке было все также пусто. Устало привалившись спиной к стене, я еще раз попытался вызвать питомца – с аналогичным результатом. В сердцах грохнув по поручню кулаком, я остервенело сжал потертую трубку и пару раз приложился затылком о стенную панель, дав выход ярости. Дернул что было сил, однако поручень выдержал. Вместо этого я сорвал захват, едва не потеряв равновесие, выматерился… и застыл, уловив на самой грани слышимости знакомый голос: — Паша, это Тарасов. Ответь. Прием. Паша, это Тарасов… Машинально повысив уровень звука в динамиках, я покосился на левую ладонь и перевел взгляд на поручень. Так и есть – в том самом месте, где я его схватил, на матовом металле проступала пластина, которую я снял с плеча Эмильена. Чертов шеф, удружил, так удружил. Где он только эту гадость раскопал. Наверняка какой-то инопланетный артефакт. Как он тогда господина Ма обработал! А эта хрень еще хуже – мало того что мне связь отрубила, так еще и бедному Эмильену мозги выжгла. Эх, Пьер, Пьер… — Паша, твою дивизию!!! — Да? — М-мать! Живой! Ты где вообще?! — Саныч, я Эмильена убил. Вернее, это уже был не Эмильен… — К черту подробности! Убирайся с фрегата!!! — Да ты чего разорался?! Я вообще Попрыгунчика вызывал. Что ты на его частоте делаешь? — Это общая аварийная частота. Паша, не включай дебила, не время. Вали с корабля. — Зачем?! Я тут Эмильена… надо убрать… — Делай, говорю, ноги! Экипаж взбесился. Ты не поверишь, но люди превратились в зомби, разве что не гниют и не жрут друг друга. На меня трое напали, насилу отбился и убежал. — Когда это началось?! — Да минут двадцать назад! Ты где вообще? Почему не в курсе?! Как пропал полтора часа назад, так ни слуху ни духу!.. Стоп! Полтора часа, говоришь? Я на седьмом уровне до драки с тварью, захватившей тело Эмильена, пробыл от силы полчаса. Значит, кадавр ожил около часа назад. Почему тогда двадцать минут? На корабле позже началось? А что, собственно, началось?! Бред же! — Саныч, где Денисов? — Ко мне пробивается, Галька и Петрович с ним. Ты тоже вали, говорю. Добирайся до ближайшего шлюза и беги. Стыковочный узел подчиняется мысленному воздействию, на себе проверял. Все, у меня дела, до связи! Совсем некстати вспомнилась строчка песенки из старинного пиратского мульта: «За мной пришли, спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать». Но в том мультике разборки были обставлены с шутками и прибаутками, а мне, если честно, сейчас просто муторно. Самое точное определение. Страх прошел – видать, «химия» чудодейственная победила. Или просто перегорел. Не суть, в общем. Теперь, главное, чтобы апатия не навалилась – я себя знаю. Так что нечего стену подпирать, только действие! Не зря же говорится: движение это жизнь. Очень верно как раз в моем случае. Так и не дозвавшись Попрыгунчика, я решил не терять времени впустую и открыл на КПК схему фрегата. Надо сказать, особыми подробностями она не баловала, но хотя бы все мало-мальски значимые помещения на ней были отражены, и я сумел приблизительно прикинуть маршрут, хм, эвакуации. Если принять на веру слова Тарасова насчет стыковочных узлов, то пробираться следовало к ближайшему шлюзу, сиречь пятому техническому, расположенному на соответствующем уровне. И как раз это напрягало – пятый уровень не чета седьмому, там множество ответственных агрегатов, требующих периодического мониторинга, и нарваться на кого-нибудь из инженерной службы проще простого. Да и по штатному расписанию во время движения в обычном пространстве здесь полагалось постоянно находиться дежурной смене минимум из двух человек. Конечно, отсеков тут насчитывалось больше трех десятков, из них пара довольно крупных, но все они располагались по периферии, огибая грузовые трюмы, и соединялись тесноватыми коридорами. Ну, как тесноватыми? Пара электрокаров легко на встречных курсах разойдется. А большего для технических коммуникаций и не нужно. Дежурка, если верить схеме, находилась ближе к носовой части корпуса, то есть я должен был выбраться из лифта достаточно далеко от обители местных спецов. Даже если они сейчас бесцельно шляются по уровню, все равно встречи с ними можно избежать. Пересекаться крайне нежелательно – если они в скафандрах, можно просто увязнуть в драке. Какой, нафиг, драке?! Зачем?! Блин, Тарасов зря такими словами бросаться не будет. Так что придется исходить из самого неблагоприятного прогноза. В любом случае иного выхода я не видел. Не расстреливать же их?! Вот и я так думаю. Остальные шлюзы или располагались на противоположной стороне фрегата, и тащиться до них совершенно не хотелось, или нужно было перебираться выше, в самые оживленные части «Великолепного». Все, погнали. Лифт уже давно остановился, но дверь не открывалась – снаружи в непосредственной близости никого не было, а я от стенки отлипать не торопился, обдумывая ситуацию. Поэтому к створке я подошел с некоторой опаской – а ну как сидит кто-то в десятке метров от шахты, и из пистолета в меня целится? А сбоку прятаться бессмысленно – автомат открывания не сработает. Пришлось из двух зол выбрать меньшее и рискнуть здоровьем. Как всегда, опасность оказалась мнимой – кажется, я уже начал потихоньку заражаться паранойей.Ага, с кем поведешься. А из моих достаточно близких знакомых как минимум трое этим недугом не страдают, а наслаждаются. Правда, почему-то причисляют это отклонение к жизненно важным профессиональным навыкам. Убедившись, что путь свободен, быстрым шагом двинулся влево по коридору – схему я запомнил, тут всего ничего – один поворот практически под девяносто градусов, дуга метров двести длиной, небольшой подъем и просторный тамбур – «предбанник» лифта. Спрятаться тоже есть где – подсобок понатыкано на каждом шагу. Главное, чтобы не заперты были. Но моего допуска и универсального ключа за глаза хватит для любой здешней двери. Я разве что в реакторный отсек не зайду – а мне туда и не надо. И расположен он совсем на другой палубе. Эх, лишь бы не напороться на кого… Сглазил. До «предбанника» добрался без приключений, а вот дальше… Аккурат в самом конце коридорчика обнаружились оба дежурных – облаченные в скафандры с активированными шлемами. Ладно хоть заметил я их вовремя – спасибо лестнице – и успел пригнуться. Впрочем, этого и не требовалось – местные спецы, очень похоже, тоже направлялись к шлюзу, и видел я их со спины. Они меня, соответственно, заметить не должны были. И что делать? С корабля надо сваливать, однозначно, а для этого нужно пройти мимо потенциального противника. Может, они нормальные, и проблем не возникнет. Но я бы поставил на худший вариант, походка у них подозрительная. Так что в любом случае столкновения не избежать. Можно, впрочем, пристроиться сзади, но кто знает, куда они попрутся? Вдруг так и будут торчать в тамбуре? Вывод – придется бить. Стрелять не хочу и не буду. Мне, главное, до шлюза добежать, а там заблокирую дверь изнутри, и все, они мне не страшны, разве что замок сожгут, что сомнительно. Соберись, Паша. Ты сможешь. Погнали. Как ни старался я передвигаться потише, все же спалился – когда до дежурных оставался еще целый десяток шагов, они синхронно обернулись, и я окончательно убедился в собственной правоте: видно было не очень хорошо, но неподвижные лица и глаза на выкате не оставляли сомнений. Да еще излишне плавные движения – нормальные люди так не могут, даже танцоры и мастера тайцзи-цюань. Правда, диспозиция играла мне на руку – один несколько поотстал, так что, вероятно, получится разобраться с каждым отдельно. Главное, не упустить момент. Резко ускорив шаг, я стремительно сократил дистанцию и встретил двинувшегося мне навстречу кадавра «двоечкой» в стиле «длинного кулака», раскорячившись в низкой гунбу. Первый удар, останавливающий, пришелся в грудь, а второй угодил точно в забрало, опрокинув противника на спину. Не прерывая движения, я на подшаге выбросил левый цедяньтуй, вколотив голову второго дежурного в стену – тот перемещался по краю коридора, за что и поплатился. С трудом удержав равновесие – мой аналог хай-кика получился излишне мощным и меня едва не развернуло вокруг оси, помешала все та же стена – я, как выражается Тарасов, сделал ноги с места побоища. Мельком оглянувшись, убедился, что поверженные спецы еще только начали подниматься с пола, ухмыльнулся и рванул к шлюзу. Оказавшись в тесноватой кабинке, с размаху хлопнул ладонью по сенсору. Створки за моей спиной послушно сомкнулись, и я, уже не особенно торопясь, запустил процедуру шлюзования, лишив тем самым противника всяких шансов до меня добраться. Теперь, пока я не активирую обратный процесс, дверь можно только взорвать. Ну, или резаком изуродовать. Но это все требовало массу времени и сил. Так что пусть забавляются. Дождавшись, когда автомат прогонит весь комплекс положенных тестов, уравняет давление в шлюзе и стыковочном комплексе Ковчега и откроет внешний люк, я по стеночке приблизился к порогу и осторожно выглянул наружу. Всунулся обратно, сглотнув комок в горле и борясь с приступом головокружения – даже беглого взгляда хватило, чтобы оценить масштаб проблемы. Ангар оказался поистине огромным – до «пола», если навскидку, не меньше километра, до стены разве что самую чуточку меньше. Ближайшим объектом оказалась монолитная ферма – одна из своеобразных распорок передней стыковочной ячейки. До нее было метров сто пятьдесят, и, если глаза мне не врали, в поперечнике она достигала двух десятков метров. Из таких же ферм была сложена угловатая петля, охватившая корпус «Великолепного» в районе первой трети. Задняя же ячейка, на которую приходилась куда большая масса, выглядела еще монументальней, но до нее, по самым скромным прикидкам, метров пятьсот. Хотя, опять же, странно – каким бы прочным не был материал опор, выдержать вес фрегата они не могли. Наверняка еще силовые фиксаторы есть, просто не видно их. Далековато. И что же делать? Блин, прямо вопрос дня. Что там Тарасов насчет мысленного управления говорил? Возжелать, что ли? Попытка не пытка… «Ячейка Гаранин – статус подтвержден, формируется переход». Оп-па! Вот я молодец! И пяти минут не потратил. Все легче и легче процесс дается, даже опасаюсь как-то – а вдруг мутация? А, пофиг. Терять все равно уже нечего. Кстати, что снаружи творится? Преодолев страх высоты, я снова высунулся из шлюза. Сначала ничего необычного – если можно в нашей ситуации такое определение использовать – не заметил. Потом взгляд мой наткнулся на стремительно увеличивающийся вырост, отделившийся от основной фермы – этакое щупальце, или корень, неестественно быстро растущий. И подозрительно прямой. Все понятно. Такая же технология, как и на Нереиде – силовые поля с порошковым наполнителем. Правда, масштабы несколько отличаются. А в остальном полный аналог. И ведь не удивлен практически. Привыкаю? Похоже. Буквально за пару минут «корень» дотянулся до моего убежища и прилип к обшивке корабля, образовав непосредственно у порога удобную площадку, смахивающую на гриб-чагу на древесном стволе. Подождав для верности еще немного, я попробовал вырост на прочность ногой, сам себя обозвал перестраховщиком, и уже куда увереннее шагнул на мостик. Оказавшись вне тесной коробки шлюза, я облегченно выдохнул, осмотрелся – по краям «корня» воздух характерно мерцал, выдавая силовой «забор» – и без всякой опаски направился к опоре.29 марта 2542 года, утро
Глава 8
Система HD 13522, Ковчег,Масштаб корабля Первых потрясал. Я, конечно, много чего циклопического видел, но ни одно из человеческих сооружений такого впечатления не производило. Даже города под куполами так не давили на психику, потому что непосредственно купол обычно был прозрачным и в глаза не бросался. А под ним, сами понимаете, ничего особо крупного не построишь. Разве что в горах, куда меня как-то занесла судьба, вернее, очередной зачет по очередной факультативной дисциплине, впечатления были похожие. Возможно, сходство усиливал хрупкий по сравнению с остальными объектами местной инфраструктуры мостик, тянущийся вдоль корпуса «Великолепного» в километре от «пола», и слишком далеко отстоящая «стена» стыковочного комплекса, но чувствовал я себя не в своей тарелке, особенно с учетом страха высоты. Хорошо хоть пронизывающего ветра нет. Вернее, движение воздушных потоков наверняка есть, только не чувствуется из-за силовых полей. Так что жить можно, главное, вниз не смотреть. И вверх тоже. И по сторонам… Бли-и-ин! Гаранин, тряпка, соберись, гляди строго под ноги и шагай. О смысле не думай. Смысл тут один – выжить. Хотя бы в данный конкретный момент. Вот уж не думал, не гадал, что снова начну жить одним днем. Честно говоря, уже забывать стал, как оно. Но вспомнить никогда не поздно. Особенно если на кону собственная шея. — Паша, ты где, прием. Ага, Тарасов нарисовался. Что-то у него голос запыхавшийся. Интересно, что за проблемы он все это время решал? Бегал по коридорам таинственной базы от кадавров? Я хорошо помню поговорку про «три случая – уже закономерность», так что вполне вправе предположить, что таких «кукол» с бессмысленными взглядами и плавными движениями вокруг множество. Как максимум – вся команда «Великолепного», за отдельными исключениями. — На связи. Чего хотел, Саныч? — Проверка на вшивость. Ф-фух, утомился… Ты где? — Иду по мостику, подхожу к поперечной опоре. — То есть с фрегата выбрался. Отлично. Лови пеленг, будем держаться вместе. Я коротко хохотнул, вызвав недоуменный вопрос майора: — Паш, ты чего? Перегрелся? — Нет. Просто анекдот вспомнил, про зеков и пару «голубчиков». — Ага. Очень смешно. Особенно повеселишься, когда на «зеков» напорешься. — Уже. — Хм… Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услу… Мля, опять они! — Кто? Так и не дождавшись ответа – видимо, майор был серьезно занят, судя по учащенному дыханию, «хеканью» и смачным звукам ударов, – я практически добрался до опоры и остановился в замешательстве: в том месте, где мой хрупкий – ну вот такое у меня субъективное ощущение! – мостик соединялся с исполинской, со стандартную пятиэтажку, фермой, силовая завеса подозрительно мерцала. Такое впечатление, что вход в опору был перекрыт бликующей пленкой. Сделав еще пару шагов, я понял, что ошибался – неожиданная преграда вовсе не бликовала. Она была зеркальной. Обычное тускловатое зеркало – два на три метра, если навскидку. И все бы ничего, вот только по его поверхности пробегала то и дело мелкая рябь, а по «раме» змеились ярко-синие молнии высоковольтных разрядов. Силовая мембрана? Портал? Или просто дверь? Кто бы подсказал… — Але, Паша, ты где? — Доктор Тарасов освободился? — А что, требуются его услуги? Что-то у тебя голос подозрительно напряженный. — Не помешали бы. Ты тут случайно не встречал, э-э-э, зеркало? — Большое, с рябью и электрическими дугами? — Ага. — Нет, не встречал. — Тарасов, блин! Я серьезно! — Расслабьтесь, пациент. Это местный лифт. Можешь просто проигнорировать – продавил, и дальше шагай. А если не хочешь ноги бить, когда на мембрану надавишь и как бы… э-э-э… погрузишься в нее, представь, куда хочешь попасть. — Так просто? — Угу. Первые, судя по кое-каким признакам, были весьма практичными товарищами. И во главу угла ставили удобство. — Слушай!.. – осенило меня. – А как я представлю, куда хочу попасть, если я еще ни в одном отсеке Ковчега не был? — Никак. Придется ножками, – хмыкнул майор. – Я почти два часа тут разгуливал. Согласен, несовершенная система. Как в какой-нибудь фэнтези-эрпэгэшке. Пока соответствующий портал не активируешь, до нужного места будешь на одиннадцатом номере добираться. — Ты еще и в компьютерные игры режешься? Не ожидал, честно. — Паша, не пудри мне мозги. Вот пеленг, жду. — Ох и ни фига себе! Ты как туда забрался? — Ловкость рук и никакого мошенничества! – рассмеялся Тарасов. – Так уж и быть, расскажу. Додумался я до одной простой вещи… вернее, как додумался? Олег подсказал. Когда нырнешь в мембрану, представь схему Ковчега, ну, ту, что сканер нарисовал. И поставь, э-э-э, метку на каком-нибудь отсеке. И пожелай там оказаться. Не с первого раза, но получится. Главное, от «лифта» далеко не отходить, а то он может вырубиться. Я так уже попал разок. — Все понял. Но все-таки, что ты там забыл? И что это за «там»? — Я и сам не понял, что именно. Довольно большой ангар, похож на оранжерею, только законсервированную. Баки без питательной среды, грядки без почвы, какие-то непонятные хреновины в местном стиле – сплошной хитин и металл… Дроиды, что ли?.. Короче, при желании тут можно спрятаться. — От кого? — От тех, кто меня сюда загнал. — А кто тебя за… — Паша, утомил. Короче, ты меня понял. Все, вали. Мне еще Олега встретить нужно. — А Пьер где?.. Черт, и этот туда же – вырубает связь без предупреждения. Ладно, делать нечего, придется воспользоваться весьма сомнительным советом. Впрочем, торопиться не буду, сначала просто попробую перебраться в опору. Приблизившись к «зеркалу» на расстояние вытянутой руки, я с некоторым трудом одолел робость и легонько ткнул в мембрану пальцем. Завеса, как я и ожидал, спружинила, оттолкнув посторонний предмет. Так-с, тут все понятно. Очень похоже на силовой купол, которым база на Находке была окружена. Правда, тот на физическое воздействие так и не поддался. А тут, такое ощущение, если надавить чуть сильнее, то можно и воткнуть граблю – примерно как в вязкий гель. Ну-ка… ага, сработало. Рука, преодолев начальное сопротивление, погрузилась в мембрану по локоть. Не испытав никаких неприятных ощущений, я освободил конечность из плена и внимательно ее осмотрел. Ничего. По крайней мере, визуально обнаружить воздействие, если таковое имело место, не удалось. Эх, была не была! Выдохнув сквозь зубы, я шагнул вперед, надавив на силовую завесу всем телом. Сопротивление резко усилилось – по крайней мере, руку просунуть было куда легче, – потом преграда нехотя поддалась, и я, действительно, погрузился в «зеркало». Прав Тарасов, именно этим термином переходное состояние лучше всего можно описать. Застыв на долгое мгновение (как сказал!) и уже почти начав паниковать, трепыхнулся, как бы вырываясь из клейкой паутины, и совершенно неожиданно вывалился в коридор по ту сторону преграды. Не удержав равновесие, упал на одно колено, опершись руками на пол – ладони почти полностью погрузились в прекрасно знакомую губку, заменявшую Первым линолеум, паркет и все остальные покрытия сразу – и моментально вскочил на ноги. Попятился, торопливо обшаривая окрестности взглядом – вроде никого поблизости – и вздрогнул, ощутив спиной пружинящую завесу. Ч-черт, предупреждать же надо! Так и кондратий заработать можно. Отдышавшись и уняв сердцебиение, я вспомнил слова Тарасова про схему и вывел ее на экран КПК. Хмыкнул удивленно, активировал маршрутизатор, и только тогда поверил своим глазам: переход через мембрану закончился в десяти метрах впереди от предыдущей моей остановки. И пятью метрами выше. Это что же получается, Первые могли вовсе не заморачиваться всяческими коридорами? Наставил таких вот лифтов-порталов и пользуйся на здоровье. Но тем не менее коридоры в наличии имелись. На всякий случай? Для чисто технических целей, если вдруг где-то «зеркало» накрылось? Или для экономии энергии? Нет, последнее как раз вряд ли. У нас именно по этой причине портальные технологии очень слабо развиты, хотя до большой войны и получили некоторое распространение – у военных, в основном. И в дальних системах Фронтира – это зачастую оказывалось чуть дешевле, чем гонять почем зря корабли. Все же остальные как-то обходились. А, пофиг! Нечего голову ломать. Тарасов, между прочим, ждет. Повторный эксперимент можно было признать условно удачным – лифт вынес меня в соседний с оранжереей, будем ее так называть, ангар. Тот оказался с хорошее футбольное поле в поперечнике, к тому же был до неприличия захламлен непонятными штуковинами, больше всего похожими на произведения скульпторов-абстракционистов, роднили между собой которые только материалы – серый камень, черный хитин и металл с серебристым отливом. Потратив пару минут на размышления, я все же решил не терять время на осмотр, э-э-э, склада – с сомнительными, между прочим, перспективами – и снова погрузился в мембрану. На сей раз подошел к задаче более ответственно – сконцентрировался на цели и постарался очистить разум от посторонних мыслей. Плюс возжелал истово, что называется, на все деньги. Сработало. Вывалившись из лифта и бросив взгляд на экран КПК, убедился, что маячок, символизирующий Тарасова, отражается в пределах данного отсека. Да, еще приятный сюрприз – судя по той же схеме, Денисов с Галей тоже присоединились к бравому майору. Насчет Петровича не скажу – у него датчика слежения не было. Хотя, скорее всего, и он здесь же ошивался. Не мог Егерь боевого товарища и, не побоюсь этого слова, друга оставить на произвол судьбы. Собственно, убедился я в этом довольно скоро, как только продрался сквозь лабиринт непонятных заборчиков высотой по пояс – честно говоря, я их просто-напросто перемахнул, добравшись до точки встречи старым добрым способом – по азимуту. Вся честная компания кучковалась в тесноватом закутке, затерянном в длинном ряду то ли бочек, то ли поставленных «на попа» цистерн, а может и вовсе чанов. Не суть. Главное, что все живы, в том числе и рыжий пакостник. Петрович, в отличие от остальных, встретил меня задорным мявом – не иначе, почуял мой настрой. Предельно положительный, хотя обычно я относился к котяре с изрядной долей скепсиса. — А, Паша. Явился, наконец, – отвлекся от очередного хитинового творения художника-безумца майор. – Рассказывай. — Почему я? — Потому что я первый спросил. — Логично, – согласился я с такой трактовкой проблемы. – Вам про Эмильена интересно? Тарасов кивнул, Егерь же отделался неопределенным жестом, типа, я вас внимательно слушаю, однако от непонятной хреновины так и не оторвался. Галина Юрьевна и вовсе на меня внимания не обратила, увлекшись изучением ближайшего чана. Профессиональный интерес проснулся? Нашла время, ага. — Эмильену выжгли мозги. И я думаю, что это сделал Пьер. — Хм… — Чего «хм», Саныч?! Я тебе точно говорю – выжгли. Все симптомы совпадают. Такое впечатление, что он к «виртуалке» неудачно подключился, или его через «мозговерт» пропустили. — А ты не думаешь, что с ним такая же… неприятность случилась, как и с остальными? – ожил Егерь. — Нет, Олежка, не думаю. Потому что такая неприятность с ним случилась чуть позже, когда я его осмотрел и прогнал диагностику. Полный овощ. И еще я у него на плече нашел любопытную пластинку явно неземного происхождения. Иначе говоря, артефакт. Похожим у меня на глазах Пьер пользовался, как раз в той заварухе, когда мы Тарасова у триады отбили. — Подтвердить кто может? — Саныч, я тебя умоляю! Гюнтер… мог. Теоретически. Потому что сейчас ни у кого из команды я ничего спрашивать не рекомендую. По вполне понятной причине. Кстати, кто-нибудь мне объяснит, что тут творится?! — Паш, успокойся. – Денисов, наконец, оставил в покое хитиновую загогулину и переключился на меня. – У тебя с головой все в порядке. И ужастиков ты не пересмотрел. Никаких зомби на самом деле не существует – это все те же парни из команды, только их местный искин – я имею в виду, компьютер Ковчега – под контроль взял. Я с этим явлением уже сталкивался, еще на Находке. Помнишь, рассказывал про пропавшую группу ученых? Полностью аналогичная ситуация, только там тварь-ретранслятор поблизости крутилась, а здесь, похоже, даже этого не нужно – «Великолепный» полностью в зоне действия… назовем это генератором. Не суть. Ребята не виноваты, и мы должны это учитывать при всех наших действиях. — Думаешь, есть надежда возвратить их в нормальное состояние? — Почему бы и нет? Надо только с искином договориться. Вряд ли воздействие необратимое. Хотя с железяки станется – могла и на ноль всех помножить. — А тех ученых откачали? — Честно, не в курсе. Эвакуировали последних выживших на базу, а потом там такая суета началась, что не до них стало. Потом все, как водится, засекретили. Но, судя по отсутствию громкого скандала в прессе, как минимум одного мажорика в благородное семейство вернули. — Н-да. Ситуёвина… а нас почему под контроль не взяли? — Может, потому что только мы в управляющий кластер входим? – ответил вопросом на вопрос Денисов, причем скроил такую морду, что мне даже стало за себя немного стыдно – ну да, стормозил, признаю. Но я это от стресса. — Так что там насчет Пьера? – вернул разговор в конструктивное русло Тарасов. — Очень похоже, что наш дражайший шеф Эмилю подлянку подстроил – у него была возможность. Он его перед нашим расставанием – вы, наверное, не в курсе, но команда собиралась устроить бунт, а Эмиль был их представителем на переговорах с капитаном – по плечу похлопал. А пластинка хитрая – к любой поверхности липнет. Мне к перчатке приклеилась и связь отрубила, представляете? Пока случайно не сковырнул, ни до кого докричаться не мог. — А зачем это Пьеру? — Я тоже задавал себе этот вопрос. Время он выигрывал. Кроме Эмиля, в заговор наверняка еще многие из офицерского состава втянуты. Не могу утверждать это на сто процентов, но, похоже, и Жан-Жак участвовал. Это он мне сообщил, что суперкарго не выходит на связь, и попросил его отыскать. И был совершенно растерян. Так что дорогой патрон выгадал себе небольшую фору, а потом бунтовать было уже поздно – мы прыгнули в пылевое облако. — Версия имеет право на существование, – кивнул майор. – Похоже, наш дорогой капитан показал свое истинное лицо. А ты, Паша, ему шанс дать согласился. Шанс на что, интересно? — Вот как раз на это! – огрызнулся я. – Зато теперь мы будем держать ухо востро. — А вы, оказывается, циник, господин Гаранин. — Есть от кого научиться, господин Тарасов. — Н-да. Выпестовал на свою голову. Ты монстр, Паша. Вот так, походя, пожертвовать чужой жизнью… ладно, не грузись. Никто такого и предположить не мог. Ага, верю. Чтобы такой прожженный интриган, как Саныч, и не предполагал? Нет, конкретно такого исхода – точно. Но вот чего-то похожего определенно ожидал. Потому как был прав насчет дражайшего шефа. А я, как всегда, облажался. Но у меня часто так случается – бросает из крайности в крайность: то я никому, даже себе, не доверял, то вдруг начал просто сочиться ложным человеколюбием. А, нафиг!!! — Так что делать-то будем, коллеги? — Паш, это риторический вопрос? — Отнюдь, Саныч, отнюдь. — Надо связаться с Пьером, – неожиданно подала голос Галина. — Зачем? – в один голос отозвались мы с майором. — Потому что без него не справимся. Нам с Олегом еще кое-какие личные проблемы решить нужно. Вы уж не обижайтесь, мальчики, но капитан Виньерон нам сейчас просто необходим. Хотите вы того или нет, но нам придется сотрудничать. Да, дорогой? — Угу, – хмыкнул Денисов, странно скривившись – то ли ухмылка, то ли гримаса, и не поймешь. Похоже, такой практичности он от своей пассии не ожидал. Я, впрочем, тоже, хотя справедливости ради надо отметить, что девушка довольно сильно изменилась после контакта с системой контроля на Находке. В какую сторону – без понятия. Это у Егеря спрашивать нужно. — Олег? – вопросительно заломил бровь Тарасов. — Она права, Саныч, – вздохнул тот. – Мы уже этот вопрос обсуждали. Без управляющего кластера ничего не получится. А «татуировка» меня все больше беспокоит. Такое, знаешь, неприятное чувство… дискомфорт, что ли, душевный?.. Короче, чую я, что нельзя тянуть с активацией Программы. Надо кончать с этим, пока нам не поплохело, пардон за мой французский. Ошивавшийся рядом Петрович согласно взвыл, поддержав друга. — Спасибо, рыжее чудовище. Извини, Галь. — Дурак! А вот сейчас ничего так, нормальная девушка. Может, все-таки показалось? Хотелось бы верить. Да вот только печальный опыт не позволяет. В любом случае сладкой парочке нужно помочь. Даже если на всех остальных, включая Пьера, плевать, то Олег с Галей избавление от чужеродной сущности, поселившейся в головах, заслужили. — …Паша, ответь! Прием! Это Виньерон, как слышишь?.. – ожил мой передатчик, заставив Галину Юрьевну вздрогнуть. Черт, надо громкость убавить… попозже. — Да, патрон? Гаранин на связи, прием! — Паша? Говорить можешь? — Да, патрон. — У меня неприятности. — Я вас внимательно слушаю, патрон. — Меня зажали в «каптерке» неподалеку от главного пассажирского шлюза. Представляешь, где это? — Да, патрон. Еще как представляю. Все-таки мое хозяйство, я имею в виду, мое, как координатора по работе с пассажирами. «Каптеркой» это помещение прозвали задолго до моего появления на «Великолепном», видимо, из конспиративных соображений: довольно большой отсек, разделенный перегородками в рост человека на несколько клетушек, назначение имел мультифункциональное – от мусоросборника, то бишь хранилища утерянного багажа, до комнаты допросов. Туда же обычно тащили особо буйных товарищей, дабы не травмировать психику остальных гостей. Да что говорить – даже на случай появления господ в, что называется, «состоянии нестояния» там пара диванчиков была предусмотрена. Плюс все необходимые прибамбасы вроде терминалов и средств связи, и даже сейф с нелетальным оружием – дубьем и парализаторами. Ну и традиционная «дежурка». Понятно, что такое полезное место не могло располагаться далеко от шлюза – иначе в нем просто смысла не было. Так что повезло дорогому шефу. Относительно, конечно: куда хуже было бы, заблокируй его кадавры в той же ходовой рубке, или вовсе в каюте. — Патрон, их много? – на всякий случай уточнил я. Понятно, что много – на пару-тройку Пьер бы внимания не обратил, закатал в напольное покрытие, причем походя. — Десятка два. Похоже, со всего уровня собрались, несколько ребят из трюмников даже видел. Ага, и это с уже полученным опытом вполне согласуется. — Пьер, а вы как туда вообще попали? — Знаете, дорогой Александр, вот вы с этим вопросом сейчас несколько, э-э-э, не к месту… — И все же? — Унитары кончились, не подрассчитал, – сухо отозвался Виньерон. – Из каюты пришлось пробиваться, а потом от лифта еще. Хм. Боюсь представить, сколько человек не досчиталась команда фрегата. — А вы что же, дорогой Пьер, всех встречных-поперечных расстреливали? – добавил льда в голос Тарасов. — Нет, – после многозначительной паузы все же ответил шеф. – Только двоих, что у каюты встретил. От неожиданности. Ну, вы понимаете… потратил весь магазин, а запасного надолго не хватило. Они почти нечувствительны к поражению конечностей. Вспомнив «кольт-компакт», из которого Виньерон очень ловко положил троих бандюганов в первый наш визит на Босуорт-Нова, я покачал головой. Не мог обычно хладнокровный Пьер вот так вот, за здорово живешь, двоих противников в дуршлаг превратить. Видимо, и впрямь от неожиданности. Все-таки нервы у него сдают, однозначно. — Патрон, а из парализатора их перестрелять не пробовали? — Не действует, – вздохнул Виньерон. – Не знаю, что с ребятами произошло, но парализатор их совершенно не берет, даже не замедляет. Еле вырвался, если честно. И последние унитары извел. Так что надеяться мне не на кого. — Хорошо, Пьер, мы вас поняли. Будьте на связи, – закруглил разговор Тарасов, сделав мне страшные глаза – мол, вырубай машину. Я, собственно, именно это и собирался сделать, поэтому возражать не стал. — Ну, что скажете? – обвел майор вопросительным взглядом присутствующих. — Нашу с Галькой позицию ты знаешь, – пожал плечами Егерь. Петрович снова согласно взвыл, а Галина Юрьевна молча кивнула. — Паш? — Придется выручать. Мне совершенно не улыбается застрять на этом летающем гробу навечно. — Поддерживаю, – вздохнул Тарасов. – Без него шансов разрулить ситуацию, похоже, нет. Какой у нас план, коллеги? Уж не знаю, чье мнение он хотел услышать, но первым высказался Петрович – разразился длинным хриплым мявом с подвываниями. — Чего это он? – удивился майор. — Предлагает пойти и всех порвать. — Эвон как! Олежек, с каких это пор мсье Петрович стал таким кровожадным? — Мя-а-а-а-у!!! — Сам ты мсье, – «перевел» Денисов. – Саныч, ты такими словами не разбрасывайся, ему ведь объяснить сложно, что ты ничего плохого не имел в виду. Он больше эмоции воспринимает. — Эмоции… это да, эмоции у меня сейчас поганые. Так все же, что делать будем? — Кхм… — Паша? — Короче, господа соратники. Не знаю, насколько это грамотно с вашей точки зрения… я предлагаю не мудрствовать лукаво, а тупо проломиться сквозь толпу. В самом шлюзе никого нет, он задраен по умолчанию. Шеф до него не добрался. До «каптерки» метров двадцать по довольно узкому боковому коридору – вся закавыка именно в этом. «Предбанник» большой, но вы это и сами видели. Даже если все двадцать кадавров… — Кого?! — Кадавров, Саныч, кадавров. — Но они же, технически говоря, отнюдь не мертвецы… — А не пофиг ли?! Кадавры и кадавры. Не зомбями же их обзывать… отстань, короче! Даже если они все соберутся у шлюза, там пространство для маневра есть. А вот в коридоре – ни фига. Там придется именно ломиться. Но другого варианта я не вижу. Даже если проникнуть на корабль с другого уровня, к «каптерке» все равно прорываться придется именно по этому коридорчику. Взрывчатки же у нас нет? Значит, вариант проломиться через потолок отпадает. — И как ты себе это представляешь? Чисто технически? — Саныч, ты же с ними уже сталкивался. — Вот поэтому и спрашиваю. — Они в скафандрах, – скривился я. – И это самое плохое. Расшвырять можно, но надежно вырубить не получится, даже если дубье какое возьмем. Так что придется стрелять по конечностям. — Пьер пробовал. — Он был один, и боезапас у него был крайне ограничен. А мы в три ствола их быстро обезножим. — Хороший план, – одобрил, наконец, Тарасов. – Правда, есть один нюанс. У тебя сколько унитаров? — Сорок. Нет, тридцать девять – один на Эмильена… вернее, на его бренное тело, потратил. — И у меня сорок. Хм… нормально. Даже если придется обе ноги прострелить, то при должной ловкости зарядов хватит. Олег, останешься здесь? — Обоснуй. — Да я не приказываю, я спрашиваю. — Все равно обоснуй. — Гальку защищать надо? Надо. С компом местным разобраться надо? Надо. Кто кроме тебя с этим справится? А там и меня одного за глаза, если бы можно было наглухо валить. Поэтому беру с собой Пашку – для надежности, так сказать. Согласен? — Ладно, уговорил. И еще одно… – Было видно, что Егерь сделал над собой усилие, но все же завершил фразу: – Вы не подставляйтесь сильно, если вопрос встанет «или-или», не сомневайтесь. Без вас нам всем конец. — Учтем, – непривычно серьезно кивнул Тарасов. – Паша, тебя это тоже касается. Впрочем, после Эмильена тебя уже ничем не проймешь… Разве? Что-то не уверен… хотя майору с его обширным опытом виднее. Вон, уже и внутреннего возмущения нет, хотя буквально несколько часов назад я бы однозначно на дыбы встал при подобном предложении. Как, однако, быстро нас жизнь жестокости учит… — Паш, готов? — Как штык. Э-э-э, Олег, а ты что, и вправду в этих… хм, компьютерах разбираешься? — С трудом, – не стал скрывать Денисов. – Тут все одновременно и проще, и сложнее, чем на Нереиде. Мне бы еще чуток времени… — Паша, не отвлекай ценного специалиста. Пошли уже. — Да иду, иду!.. Система HD 13522, Ковчег, 29 марта 2542 года, ближе к вечеру — Паша, готов? — Готов. — Три. Два. Один. Начали! Повинуясь жесту напарника, я хлопнул по здоровенному, с хорошую тарелку диаметром, сенсору управления люком, и створка нарочито медленно – или мне только так казалось? – поползла вбок, открывая проход в «предбанник». Впрочем, полного открытия мы дожидаться не стали – проскользнули в приемный зал, едва щель достигла приемлемого размера, чтобы через нее смог протиснуться не самый крупный человек, облаченный в скафандр. Я, кстати, успел к шапочному разбору – реактивный майор походя прострелил ноги парочке ошивавшихся в непосредственной близости кадавров и уже несся вдоль стены налево к очередной, на этот раз гостеприимно распахнутой, двери. Как и было оговорено, я особо не торопился, контролируя тылы. Надо сказать, диспозицию противника мы знали достаточно хорошо – помещение непосредственно у шлюза, до которого мы добрались быстро и без происшествий, благо дорога была изучена вдоль и поперек, прекрасно просматривалось обзорной камерой, изображение с которой выводилось на пульт управления в кабине по умолчанию. А картинку из коридора получили с помощью дражайшего шефа – в «каптерке» наличествовал пост наблюдения, с которого Пьер, воспользовавшись приоритетным доступом, перенаправил видеопоток на мой КПК. Оставалось лишь синхронизироваться и подгадать самый удобный момент, что мы и сделали: помимо двоих, обезноженных Тарасовым, в «предбаннике» паслось еще шестеро кадавров, причем трое подозрительно хромоногих, но они находились в дальнем конце зала, и к нам элементарно не успевали. Те же без малого две дюжины, что скопились в тесноватом туннеле, прилегавшем непосредственно к убежищу Виньерона, от нечего делать достаточно равномерно распределились по всей длине прохода. Шеф, предупрежденный заранее, уже давно был готов к эвакуации, так что первый этап плана удалось осуществить без сучка, без задоринки – пока я неторопливо шагал за Тарасовым, не выпуская из поля зрения медленно ковыляющих в нашу сторону кадавров, майор успел расчистить кусок коридора вплоть до двери в «каптерку». Нырнув в проход и прижавшись спиной к стене, я окинул окрестности быстрым взглядом – противник был еще далековато, так что можно слегка отвлечься. Открывшаяся картина совсем не радовала – несколько бывших членов экипажа «Великолепного» ползли к майору, оставляя на полу кровавые дорожки – тот перестраховывался и простреливал каждому противнику обе ноги. Если я правильно понимаю, целиться он старался в мякоть бедра – неприятно, но не опасно. И не поскачешь особо. Правда, кадавров это не останавливало – они упорно приближались к цели, и, что самое страшное, с каждой секундой движения их становились все увереннее – парочка уже и ногами себе помогать начала, хоть и не очень ловко. Тарасов как мог отбивался – мощным пинком отшвырнул самого шустрого к противоположной стене, метким «дабл-тапом» свалил еще одного – свеженького, на всей скорости пропахавшего забралом напольное покрытие, выбил опорную руку из-под третьего, тянущего свободную загребущую лапу, отчего тот поцеловал пол… и тут, наконец, дверь «каптерки» скользнула в сторону, выпустив взъерошенного Виньерона в навороченном скафандре. В правой руке он сжимал «кольт-компакт», а из-за плеча торчала рукоять неизменной трости – хотя чем могла помочь шпага против защищенного человека, я не представлял. Шеф, надо отдать ему должное, не раздумывая рванул ко мне, как и было условлено. Отпустив спасенного метров на пять, следом попятился и Тарасов, контролируя кадавров – они потихоньку подтягивались из дальнего конца коридора – и даже несколько раз выстрелил, заставляя самых шустрых выделывать немыслимые кульбиты на полной скорости. Я же в это время озабоченно косился на противников в «предбаннике», успевая еще и за событиями в коридоре следить – этакое, знаете, слайд-шоу получилось: героический Тарасов, отстреливающийся от напирающих кадавров, куда менее героический шеф, целеустремленно прущие в нашу сторону «зомби», и так по кругу. Страха, как это ни странно, не было. Скорее, бесшабашная удаль – адреналин в крови, бешеный стук сердца, дрожащие от возбуждения руки, и совершенно пустая голова, фиксирующая картинки. Щелк, щелк, щелк – новая серия слайдов. И никакой ярости. Очень, между прочим, странно. Между тем Пьер добежал до меня, на бегу выхватил из моей руки предусмотрительно приготовленный запасной магазин – Тарасов отобрал у меня «дефендер» и всучил свой АПС-17, унитары от которого можно было скормить капитанскому «кольту» – вбил его одним слитным движением в рукоять пистолета – слишком длинный магазин остался торчать из кулака – и рванул в «предбанник». — Паша, валим! – выкроил мгновение Тарасов, чтобы поторопить меня, но я и сам уже со всех ног мчался за дражайшим шефом. Оставаться в компании взятых под контроль инопланетным компьютером людей больше необходимого желания не было абсолютно. У шлюза затормозили практически одновременно, разве что Пьер самую чуточку раньше. Соответственно, опередив нас с Тарасовым, и времени терять не стал – хлопнул по сенсору и прижался спиной к стене, перехватив «кольт» для пущего удобства двумя руками. Правда, ствол пока еще смотрел в пол – ближайшие кадавры реагировали довольно медленно, преодолев едва ли половину расстояния до люка, а преследователи порядочно отстали. По самым скромным прикидкам, укрыться в задраенном шлюзе мы успевали, а потому и не беспокоились особо. Сначала. Зато потом, влипнув в переборку рядом с шефом и переведя дух, начали посматривать на осторожничающих «зомби» с опаской – с каждым мгновением те все больше сокращали дистанцию, затягивая петлю. Створка же перемещаться не торопилась – судя по шипению воздуха, шла процедура шлюзования. Долго что-то, кстати… — Что за?.. – выдохнул вдруг Тарасов и пихнул меня плечом: – Паш, свет вроде тускнеет? — Точно… – пригляделся я. – Патрон, это нормально? И что со шлюзом?! Не дождавшись ответа, я настороженно уставился на приближающихся кадавров – до тех оставалось шагов десять, не больше – и совершенно случайно поймал взгляд одного из них. Вздрогнул от пробежавшей по спине волны холода и едва не проморгал момент, когда парень, не сводя с меня ничего не выражающих буркал, резко ускорился. Рефлексы не подвели – АПС-17 выплюнул унитар, ударивший разогнавшегося «зомби» в плечо, и тот кувыркнулся на лету, рухнув всем телом на пол. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить невероятно живучего противника – он, нисколько не потрясенный падением, неожиданно ловко перекатился пару раз, и едва не сграбастал меня за ногу. Успев все же в последний момент увернуться, я от души зафутболил не в меру прыткому «зомбику» по ребрам, и того унесло под ноги еще парочке набравших скорость собратьев по несчастью. Залюбовавшись образовавшейся кучей малой, я едва снова не проворонил нападение. Вернее, как раз-таки проворонил, но выручил Тарасов, встретивший кадавра выстрелом чуть ли не в упор. У того подломилась нога, и я вбил ступню ему в грудь, отправив навстречу нетерпеливо напиравшим сзади свеженьким участникам действа. — Паша, стреляй!!! И вот тут меня проняло по-настоящему – в голосе доселе хладнокровного, как скала, майора проступили явственные панические нотки. Действуя скорее инстинктивно, нежели по здравому размышлению, я шагнул назад, упершись спиной в стену, и поймал в прицел чье-то бедро. Пистолет в руке послушно отозвался едва уловимой отдачей на нажатие спускового крючка, и конечность выбило из-под бегущего человека, отправив того в неуклюжий кульбит. А взгляд сразу же зафиксировался на следующей цели – доля секунды, и второй подранок покатился по полу. Этому повезло меньше – попал я куда-то в область колена. Впрочем, на такие мелочи заморачиваться было попросту некогда – периферийным зрением я то и дело выхватывал схожие моменты – Тарасов перестал стесняться и палил, что называется, в район, а не в конкретную цель. И все равно мы не успевали – не знаю, что там Пьер с люком делал, но процесс затягивался. Даже адреналиновый выброс, привычно растянувший секунды, не мешал осознанию этого простого факта. К аналогичным выводам пришел и майор – судя по его последнему выстрелу, расколовшему шлем очередному не в меру прыткому кадавру. Этого опрокинуло навзничь, и он при падении удачно задел еще одного, сбившегося с курса. На этом, собственно, наши успехи и закончились – на очередное нажатие спускового крючка мой апээс никак не отреагировал. В глазах потемнело – скорее всего, от животного ужаса – а палец все давил и давил на спуск, подчиняясь командам отказывающегося верить в неизбежное мозга… И тут живой вал таки докатился до нас. Мелькнула перед лицом каменно-спокойная физиономия с пустым взглядом, и что-то тяжелое буквально вплющило меня в переборку. Пистолет глухо звякнул о пластиковое покрытие, налившиеся внезапной тяжестью ноги подкосились, и я рухнул на колени. Зарычал, фокусируя зрение, и, едва разглядев неподвижную маску за чужим забралом, недолго думая от души приложился собственным шлемом по прозрачному пластику. «Зомби» распластался у моих ног, придавив всем телом шустряка, что впечатал меня в стену, а затем и повалил проходом в ноги, как заправский борец-классик, а я, испытав нешуточное облегчение, рванулся вверх и в сторону. Увернулся от загребущих лап, едва различимых в полутьме, уловил краем глаза резкое движение справа – Тарасов как раз змеиным айкидошным движением направил одного кадавра на встречу с переборкой и развернулся к следующему, намереваясь отоварить того локтем – среагировал на мельтешение слева правым прямым с разворотом корпуса, сделал нырок, уходя от захвата, и от души вложился в правый крюк. Вернее, попытался – очередная туша прервала мое движение, навалившись всей массой. Ладно хоть на ногах устоял – спасибо стенке. Однако свободы маневра я лишился – этот противник оказался на диво цепким, облапил меня, прижав руки к телу, и принялся давить, что есть мочи, явно намереваясь переломать мне ребра и позвоночник. Прямо дежавю какое-то, мать его! Отцепись, тварь!.. Мотнувшись вправо-влево, с силой вбил не поражавшего габаритами «борца» в стену, однако особых результатов не добился – пришлось еще шлемом добавить, правда, с тем же эффектом. Слишком плотный захват взял, скотина. Да и не размахнешься толком, ввиду некоторых особенностей конструкции скафа. Не придумав ничего умнее, сам сцепил руки за спиной у кадавра, подхватил, достаточно легко приподняв, и рухнул на пол, постаравшись подмять противника под себя. Вроде получилось – по крайней мере, хватка чуть ослабла. Однако ничего более предпринять я не успел – что-то вцепилось мне в наплечник и с неодолимой силой поволокло, если я не совсем потерялся, к шлюзу. Уж не знаю, что за монстр такой, но волокло меня с порядочной скоростью, и в момент, когда в поле зрения возникла щель между косяком и открывшимся едва ли на полметра люком, я даже начал опасаться – как бы в створку не впечататься. А ну как неведомый тягач слегка промахнется? Собственно, именно так и получилось, разве что впечатался не я, а повисший на мне кадавр. Удар был столь силен, что разорвал захват, и я влетел в шлюз на манер пробки от шампанского, ободрав плечи. Вернее, ободрал бы, не будь на мне скафандра. Следом за мной в прореху сунулся было не в меру шустрый живчик, но его сразу же приголубил по шлему сцепленными в замок руками Тарасов. Следующего, менее удачно нырнувшего щучкой в щель «зомби» он же встретил коленом в забрало, откинув на стену. И на этом все кончилось. — М-м-ма… — Мама? – скривился в оскале прислонившийся к переборке майор. Ему, видать, показалось, что он улыбнулся. – Паша, что-то ты рано расклеился… — М-мать! Твою! – выплюнул я, окончательно приходя в себя. Собрал в кучу конечности, сел, по примеру старшего товарища прижавшись спиной к стене. – Что это было? Почему осечки?! — Спроси чего попроще. И скажи спасибо Пьеру. — Спасибо, патрон! – не откладывая в долгий ящик, от души поблагодарил я шефа. – Буду должен. Ибо до меня только сейчас дошло, кому я обязан своим спасением – нестандартный капитанский скафандр, в отличие от моего, был снабжен неплохим сервоусилителем. И это именно шеф выволок меня с поля боя, попутно избавив от дополнительного груза. — Пьер, вы еще долго? – поинтересовался между тем Тарасов, выглянув в щель. Чего он там высмотреть пытался, в такой темнотище? Хоть бы фонарик включил… вот оно! Очередная странность. Куда свет-то делся? И почему люк не открылся полностью? И почему осечки начались? А? — Секунду, – странно напряженным голосом отозвался Пьер. Что за? Развернувшись на неясный шум, я с изумлением уставился на невероятную картину – капитан Виньерон занимался совершенно несвойственным ему делом, то есть тупо отжимал внешнюю створку в сторону, втиснувшись в зазор между ней и переборкой. И, судя по дрожанию его рук, процесс шел туговато. За спиной что-то глухо стукнуло, потом еще раз – видимо, майор выписал добавки заблокировавшим проход кадаврам – но я на это не обратил внимания, поглощенный куда более интересным зрелищем. От которого, ни много ни мало, зависели наши жизни. Терпение мое буквально через мгновение было вознаграждено – громкий хруст возвестил о победе патрона над безмозглым гидроприводом, и створку заклинило в полуоткрытом состоянии. — Паша, ходу!.. – прохрипел шеф и неуверенно шагнул наружу, едва вписавшись в проем. Я, понятное дело, дожидаться повторного приглашения не стал – рванул следом, подгоняемый топотом Тарасова. Без помех выбравшись в довольно широкий – по размеру внешнего люка – туннель, мы со всех ног припустили вдогонку за Пьером. Тот уже оклемался и успел пробежать метров десять на слегка заплетающихся ногах, но мы легко его нагнали и, подхватив под руки, буквально поволокли в дальний конец коридора, манящий знакомыми отблесками – до спасительного зеркала-лифта оставалось около двухсот метров. При желании спокойно можно от кадавров, пусть и шустрых, оторваться. Впрочем, сколько их, шустрых, осталось? Двое-трое, не больше. Остальным мы ходули попортили, так что не судьба им нас догнать. Наверное. Примерно на половине пути Пьер окончательно пришел в себя и смог поддерживать наш темп самостоятельно, чем порядочно нас обнадежил – оказаться на руках с беспомощным товарищем при очередном контакте с кадаврами никому не хотелось. А оный контакт, к сожалению, не замедлил случиться – у местного лифта-телепорта ошивалось несколько фигур в хорошо уже нам знакомых скафандрах. — Да сколько же вас тут?! – в сердцах рыкнул Тарасов, замедляя ход. Я последовал его примеру – тут надо или всем скопом навалиться, или столь же организованно дать деру. Впрочем, второй вариант мало осуществим ввиду наличия за спиной целой оравы слегка побитых и местами простреленных, но все еще грозных противников. А вот Пьер, похоже, так не думал – высвободил из притороченной к спине трости шпагу и заметно ускорился, направляясь прямиком в лапы комиссии по встрече. Перехватив озадаченный взгляд майора, я коротко ругнулся и помчался следом за шефом. Тарасов пристроился рядом, и туннель огласился явственно слышимым топотом – и губка на полу не помогла. Однако нагнать нашего дорогого патрона мы не сумели – тот сейчас мало чем уступал профессиональному спринтеру, благо и дистанция была подходящая – лишь сократили расстояние между нами до минимума. А потому рассмотреть прямо-таки молниеносную расправу с несчастными «зомбиками» сумели во всех подробностях. Надо сказать, весьма тошнотворных. Пьер не стал уклоняться и маневрировать между противниками, он просто с разбегу врубился в плотную кучку кадавров, и узкий колюще-рубящий клинок запел в его руке, рассекая воздух, спецткань, плоть и кости – засиявшая тусклым светом раскаленного добела металла режущая кромка без труда справлялась со всеми преградами. Буквально за пару секунд четверо «зомби» лишились кто загребущей лапы, кто головы, а один и вовсе развалился на две половины, распластанный аккурат в районе поясницы. Последнего, пятого, шеф проткнул насквозь, насадив на шпагу, как кусок мяса на вертел, и тут же высвободил свой смертоносный инструмент, отшвырнув превратившегося в безвольную куклу противника ногой, а потом еще и «вертушку» в голову для верности выписал. Тело врезалось в бликующую поверхность «лифта» и с некоторым усилием погрузилось в силовую мембрану, исчезнув из вида. Но нам и оставшихся четырех с избытком хватило – площадка перед телепортом была в буквальном смысле слова залита кровью, натекшей из покалеченных тел. Два из которых, лишившиеся только лишь рук, еще подавали признаки жизни. Впрочем, вскоре затихли и они – Пьер хладнокровно пригвоздил обоих к полу, перебив хребты. Для чего ему пришлось вонзать потускневший клинок с заметным усилием – видимо, энергоресурс неведомого артефакта, встроенного в шпагу, был далеко не безграничен. — Нет, ты видел?! – потрясенно ткнул меня в бок Тарасов. – Что за нафиг?.. — Понятия не имею, – покачал я головой, едва сдерживая позывы избавиться от обеда. Хотя, какого, к чертям, обеда?! Я про него и не вспомнил в суете, а с завтраком расстался после схватки с Эмильеном. Никогда не любил холодное оружие и противопехотные мины – именно за такую вот грязь. Да и гауссовки любить особо не за что – УОДы ничем не лучше. Рвут незащищенных людей в куски. А, да что говорить! Смерть не может быть красивой по определению, разве что эстетически безупречной. Вот только все равно не понять мне так называемых рыцарей-эстетов, что расплодились последнее время в армии. Целую философию развели, между прочим, насчет «главное в нашей жизни – умереть красиво». Тьфу, дебилы! Тошнота, наконец, отступила, и я переключил внимание на безмятежного шефа – тот как раз отточенным движением смахнул с клинка кровь и не глядя сунул его в трость-ножны. Обвел безразличным взглядом следы побоища, прищурился и поинтересовался: — Что стоим, кого ждем? — Хм… кха! Ну, вы, дорогой Пьер, даете! – только и нашелся, что ответить майор. – Непонятно, правда, зачем? — Бегать и прятаться надоело! – подпустил стали в голос Виньерон. – Пойдемте, надо вступать во владение этим… наследством, да. – И чуть повременив, все же выдал: – Спасибо. — Да на здоровье, – скривился Тарасов, но обострять ситуацию не стал. Прав Пьер, хоть и отчаянно не хочется эту его правоту признавать. Своя рубаха и впрямь ближе к телу. Но ребят все равно жалко… — Амба, кстати, – невпопад буркнул майор, когда дражайший шеф решительно шагнул к «зеркалу». – Ты, Паша, спрашивал, почему осечки? Элементарно – у нас энергии не осталось. И, очень похоже, что «Великолепный» тоже полностью обесточен. Ничего не напоминает, а? Отогнав мысль о мертвом «таурийце», что пришлось обшаривать не так давно, я, все еще не до конца поверив в случившееся, скосил глаза на верхнюю кромку забрала. Так и есть – ни малейших признаков интерфейса. И двигаться труднее стало – лишенный энергии скафандр из чуда инженерной мысли превратился в не самую удобную одежку. Армирующие нити из «умного» полимера изрядно потеряли в гибкости. Напрягает. Хоть вовсе скидывай. Впрочем, какая-никакая, а защита. Наверняка еще пригодится, особенно учитывая своеобразное чувство юмора местного искина – на контакт еще не вышел, а уже нагадил. И ведь, что самое поганое, эта поглощающая энергию хрень явно действует избирательно – тутошний лифт-то работает. Кстати, о птичках… — Саныч, а где шеф? — Ушел. Слова у него, как видишь, с делом не расходятся. — Может, мы тоже?.. — Спрашиваешь! Ныряй давай. Брезгливо сморщившись, я кое-как миновал выездной филиал скотобойни с отменно ленивыми уборщиками, торопливо продавил телом мембрану и вывалился в совершенно незнакомом месте – ярко освещенном полусферическом отсеке, все убранство которого состояло из телепорта и хитиновой инсталляции – конечно же, абстрактной. Возле нее застыл Денисов, что-то отслеживающий в овальном мониторе. Галина Юрьевна устроилась рядом на полу, благо тот был выстлан вездесущей губкой, и играла с довольным Петровичем. Портил идиллическую картину лишь валявшийся на самом видном месте труп с проплавленной в нагрудной бронепластине дырой. Опередивший меня патрон стоял чуть в стороне – не слишком далеко, в самый раз, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Скользнув взглядом по отделанному светящимся мхом куполу, я озадаченно поскреб шлем в районе затылка, но сказать ничего не успел – опередил вывалившийся из лифта Тарасов: — Ну и куда мы на сей раз попали? — Куда нужно, Саныч, не переживай, – перевел на нас взгляд Олег. – Это я точку выхода перенастроил. Похоже, здесь вспомогательный коммуникационный центр – с этого терминала есть доступ к соседнему модулю. — Что еще за модуль? – тут же полюбопытствовал майор. Он от стрессов очень быстро отходил, как я заметил. Наверняка обширный боевой опыт давал о себе знать. И вообще он товарищ серьезный, хоть и балагурит постоянно. Но меня хрен обманешь – маска она и есть маска. — Ковчег – особо крупная космическая станция, способная к межзвездным перемещениям, если кто еще не понял, – пустился в объяснения Денисов. – Но он, помимо прочего, может и на несколько более мелких самостоятельных единиц разделяться. Каждая такая единица – автономный модуль, правда, не на всех гипердвигатель установлен. Зато маршевые позволяют по Системе запросто перемещаться. В пределах одного модуля действует общая транспортная система, а вот в соседний можно перенестись только из строго определенных мест. Вот как этот коммуникационный центр. Умно сделано – в случае чего только один отсек оборонять нужно. Видимо, учли Первые плачевный опыт. — А с кем они воевали, не узнал? — Не-а. Доступ к архивам пока закрыт. Еще вопросы, Саныч? — Не-а. — Может, кто-нибудь объяснит мне, что с командой стряслось? – ожил до того странно задумчивый Виньерон. — Проделки местной системы контроля, – заученно отозвался Егерь. – Помните, Пьер, я про свои приключения на Находке рассказывал? — Что-то такое я и предполагал, – кивнул шеф. – Зачем только все это?.. — Попробуем спросить. – Денисов снова склонился над терминалом и продолжил разъяснения: – Я тут нашел еще одно интересное место – некий зал Посвящений. Очень похоже, что именно туда нам и нужно… — Ответ положительный. — Что?! — Кто это сказал?! — А?! Три наших восклицания практически слились в одно, лишь Олег не пожелал отвлекаться от монитора – такое ощущение, что он ждал подобной реакции искина. А это, несомненно, был он – повернувшись на явно синтезированный голос, мы обнаружили у потемневшего «зеркала» чуть мерцающую знакомую фигуру: долговязый темноволосый эльф в напоминающем кольчугу комбезе стоял, скрестив на груди руки и состроив донельзя серьезную мину на лице. Впрочем, последнее вовсе не подчеркивало значимость момента – физиономии у Первых, облик которых чаще всего заимствовали местные компьютеры для своих аватарок, всегда отличались бесстрастностью. — Управляющий кластер – статус подтвержден, – снова заговорил искин, напрочь проигнорировав удивленные возгласы. – Система контроля Ковчега приветствует ячеек и готова ответить на вопросы. — Вот видите, Пьер, я оказался прав, – оторвался от компьютера Денисов. – Пользуйтесь моментом. Есть возможность разгадать Тайну. Вот прямо так и произнес – с большой буквы. Уж не знаю, как ему это удалось. — Пожалуй, воздержусь, – покачал головой дражайший шеф. – В последнее время я все больше склоняюсь к мысли, что вся прелесть Тайны заключается как раз-таки в ее неразгаданности. Блин, и этот туда же! И как у них получается-то?! — Вы предлагаете оставить все как есть? Я правильно понял? — Отнюдь, Олег, отнюдь. Но есть куда более важные дела. Тайна подождет. – Пьер жестко усмехнулся. – Давайте не будем лукавить. Вы ведь больше всех заинтересованы в окончательном разрешении этой в высшей степени сомнительной ситуации. Не так ли, Галина Юрьевна? — Так, Петр Михайлович, – не стала спорить девушка. – Но несколько минут и даже часов ничего уже не решают. А я любопытна, знаете ли. Да? Как-то раньше не замечал. Больше склонялся к мысли, что Галина девица скорее нелюдимая – несколько оживала она лишь в присутствии Олега и Петровича. Были, конечно, отдельные моменты просветления – как тогда, на Нереиде, но именно что отдельные, которые лишь подтверждали правило. Впрочем, ни одному представителю сильной половины человечества еще не удавалось понять женщин. И особенно ход их мыслей. — Я бы тоже не отказался прояснить кое-какие моменты, – задумчиво хмыкнул Тарасов. Ага, кто бы сомневался! Любо… знательность, скажем так, второй крупный недостаток майора после профессиональной паранойи. Но ему по должности положено. В отличие от меня. А может, ну их, тайны? Меньше знаешь, крепче спишь… Гаранин, кого ты пытаешься… обмануть?! Уж себе-то можно признаться, что уже извелся весь. Даже больше скажу – просто изнываю от любопытства. И вопросов множество. А непроницаемая рожа – ни что иное, как мальчишеское желание сохранить лицо. Мол, вот я какой! Кремень-человек. — Решение управляющего кластера принято к исполнению. Чего?! Это когда мы уже решение успели принять?! Однако искин выслушивать возражения оказался не склонен – аватарка щелкнула пальцами, и пол под нами превратился в хорошо знакомое «зеркало», с довольным хлюпаньем поглотившее всех присутствующих, включая возмущенно заоравшего кота. Я от неожиданности тоже чуть было не завопил, вернее, просто не успел – перемещение не заняло и секунды. Только что под ногами образовалась упругая мембрана, сердце сжалось в предчувствии затяжного падения – и раз! – я уже снова стою на твердом полу, на сей раз без губчатого покрытия. Задумчиво осмотрев аутентичный серый камень, я выдохнул, задавив вопль в зародыше, и принялся вертеть головой – любопытство все же победило. Да и посмотреть, честно говоря, было на что. Хотя поначалу мне и показалось, что в помещении царит тьма, что несколько не вязалось с легко различимыми отдельными деталями типа более светлых прожилок в монолите пола. Эта загадка разрешилась весьма просто – довольно большая – с хороший стадион – ровная площадка была отделена от холодного вакуума прозрачным куполом. И отнюдь не силовым, как я было подумал. Скорее хитиновым. Ничего похожего при внешнем осмотре Ковчега я не заметил, из чего следовал вывод, что наружная поверхность этого пузыря как минимум поляризована. Сразу вспомнились антрацитово-черные нашлепки на скальном теле Базы на Находке. Но не в том суть. В Федерации купола были достаточно распространенным явлением, чтобы не вызывать удивления. Куда большего внимания заслуживало открывшееся зрелище – удивительное и, я бы даже сказал, феерическое. Камни и пыль, рассеянные по всему объему местной Системы, светились отраженным светом родной звезды, и множество раз преломленные лучи складывались в неописуемой красоты рисунок – куда там северному сиянию! Представшей взгляду картиной можно было любоваться бесконечно – подобное ощущение я пережил когда-то в глубоком детстве, когда мне в руки попалась старинная игрушка – калейдоскоп. Донельзя примитивное устройство, скрывавшее в невзрачной пластиковой трубке неповторимое чудо – каждый раз новое, но неизменно завораживающее. А тут еще и спектр необычный, очень приятный для глаз. Какие, к черту, лампы! Только впечатление портить. Понятно, за какой такой надобностью Первые этот отсек обустроили. Или не понятно? Они же вроде изжили в себе эмоциональность? Или я чего-то не догоняю? — Этот зал спроектировал один из моих создателей, – ни к кому конкретно не обращаясь, поведал искин. – Именно его облик я сегодня принял – из уважения. И чтобы отдать дань памяти. Его звали… Пронзающий Время. Пожалуй, это наиболее точно отображающий его суть перевод. Он был одним из последних Великих. Ковчег построили специально для него. У него был план, как сберечь остатки некогда могучей расы, представителей которой вы называете Первыми. Жаль, что он не успел осуществить его в полной мере. Но он хотя бы попытался, в отличие от многих. И он первым понял, в какой тупик его соплеменники загнали сами себя, подавляя эмоциональность и ставя во главу угла холодный разум и всеобъемлющую рациональность. Эмоции… пожалуй, я знаю, о чем говорю. Пронзающий Время наделил меня этой особенностью, хоть ему и пришлось искать для этого реципиентов в затерянной колонии. Последние десять тысяч лет я часто прихожу сюда, чтобы полюбоваться Паутиной вот так, глазами аватара. Сенсоры и обзорные камеры не создают нужного впечатления. Вы, я вижу, мой жест оценили. Я рад. Ячейка Гаранин удовлетворен? — Более чем, – кивнул я, пребывая в, мягко говоря, обалдении от речи компьютера. Вот тебе и железяка. И поспешил взять ход беседы в свои руки: – Слушай, а как тебя называть-то? — Система контроля. — Суховато как-то, не находишь? — Мне безразлично. — А как тебя называл Пронзающий Время? — Друг. — И все? — Я бы не сказал, – усмехнулся искин. – С его стороны это был смелый поступок. Отринуть рациональное, поставить на первое место иррациональное, и, мало того, признать другом машину. Компьютер. К тому же еще и ущербный – наделенный эмоциями. Думаете, легко ему было на такое решиться? — Занятный у тебя был создатель. Оригинал во всем. — Он был один такой, – серьезно кивнула голограмма. Я улыбнулся в ответ – все труднее становилось воспринимать собеседника именно как компьютер, искусственный интеллект. В давешнем зале, при искусственном освещении, еще можно было заметить артефакты изображения, выдававшие ненатуральность «эльфа», здесь же все присутствующие из-за оптической иллюзии сами превратились в этакие голограммы – немного неестественные, окруженные тускло-золотистыми аурами. Аки ангелы во плоти, ага. Ч-черт, что-то меня опять не в ту степь потянуло… — И все-таки я настаиваю, – продолжил я гнуть свою линию. – Как-то неудобно называть тебя другом. Особенно после некоторых, э-э-э, недоразумений. — Это было необходимо. — Зомбировать команду? Стесняюсь спросить, а зачем? — Проверка способности управляющего кластера действовать в экстремальных условиях. — Тьфу ты! И не надоело еще? – Я смерил голограмму уничижительным взглядом. – Ты или перестраховщик, или я даже не знаю… сколько можно, в конце концов?! — Столько, сколько необходимо, – не дал сбить себя с толку искин. — Может, подскажешь, что нам теперь с ними делать? Шагу по кораблю ступить нельзя. И оружия ты нас лишил. — В нем нет необходимости. — А, ну да… мы же прошли проверку. Можем, ежели что, на кулачках всех «зомби» отделать… — Эмоция «сарказм» в данном случае неуместна. Члены команды, не входящие в состав управляющего кластера, нейтрализованы. — Ты их… того? – не поверил я. Это уже, говоря по чести, совсем ни в какие ворота. — Члены команды, не входящие в состав управляющего кластера, введены в состояние летаргического сна с целью экономии ресурсов системы жизнеобеспечения. Кроме тех особей, что получили несовместимые с жизнью повреждения в ходе проверки. Угу. Сколько там? Два у капитанской каюты, со слов Пьера, потом еще пятеро у «зеркала», плюс Эмильен, да у Тарасова на счету еще один – которому он в башню пальнул. Впрочем, этот мог и уцелеть – крови я не видел, а майор достаточно меток, чтобы только шлем попортить. И Гюнтер еще до кучи. Это не говоря об остальных с пулевыми ранениями в конечности. В общем, охренеем от копов отмазываться. — А-а-а… утешил, да. Только все равно не понятно, что делать. — Их можно вернуть в нормальное состояние. Уровень развития вашей медицинской техники это позволяет. — Ф-фух, гора с плеч. — Эмоция «ирония» здесь неуместна. — Да я предельно серьезно! – глядя честными глазами на голограмму, заверил я. – Кстати, о птичках. Так как тебя все-таки называть? — Ячейка Гаранин может звать меня Синъи. — Н-да, спросил на свою голову… впрочем, как бы банально это ни звучало, все же уточню – почему? — Этот термин из туземного наречия наиболее точно отражает мою суть. — Ни фига себе, туземное наречие… Китаец бы сейчас обиделся. — Мне безразлично. Ячейка Гаранин хотел узнать причину. Причина озвучена. «Син» – форма, «и» – разум, сознание. Суть отражена верно. — Да кто бы спорил, – хмыкнул я и скользнул взглядом по заинтересованно прислушивающимся к разговору соратникам. Чудеса, однако! За все это время никто не попытался встрять, все молчаливо и на редкость единодушно делегировали мне полномочия главного переговорщика. За какие, интересно, заслуги? Или по принципу «кто первый вперся, тому и отдуваться»? В оригинале, конечно, поговорка про тапки, но в нашем случае можно и так интерпретировать. Впрочем, ладно. Раз скинули на меня ответственность, пусть слушают. И помалкивают в тряпочку. — А скажи-ка мне, друг Синъи, – сделал я вид, что задумался, – а почему Первые так на людей похожи? — Вопрос некорректен. — Почему же? — Вопрос должен звучать следующим образом: почему люди так похожи на Первых? — А вот сейчас ты себя как компьютер ведешь. — Это естественно. Я и есть компьютер, пусть и нестандартный. Возвращаясь к нашей проблеме – ответ очевиден. У вас, людей, и тех, кого вы называете Первыми, общие предки. Н-да. Я, конечно, давно нечто подобное подозревал, только озвучивать не решался… а оно вон как, оказывается. — Хм… — Недоверие ячейки понятно, – кивнул искин. – Позвольте, я проведу небольшой экскурс в прошлое. — Время терпит, так что валяй. — Вы знакомы с концепцией циклического развития цивилизаций? — История идет по кругу, – хмыкнул до того молчавший Пьер. — Ячейка Виньерон совершенно прав. Можно и таким образом сформулировать данную концепцию. Так вот, человеческая раса несколько старше, чем полагает ваша официальная наука. Земля была заселена извне около ста тысяч лет назад, когда человечество – я, с вашего позволения, буду использовать этот термин, он для вас привычнее – переживало первый виток. Ваш ученый, Дарвин, в общем и целом прав – человек разумный продукт эволюции приматов, вот только шла она совсем на другой планете. Судя по некоторым обрывочным сведениям, у вас эта теория довольно распространена. — А если не быть голословным? — Доказательства? Пожалуйста, – искин прищурился, и в воздухе прямо перед ним сформировался голографический дисплей – яркий и четкий. Протаял в глубину, и перед нашими взорами предстал фантасмагорический известняковый лес. – Узнаете? — Лечугия, – хмыкнул я. – Пещера на Юкатане. Мы так и думали, что это База. — Очень старая база. Других таких мои создатели так и не обнаружили. Это сооружение служило для координации действий колонистов. Плюс являлось своеобразным катализатором эволюционного процесса – влияло на физические кондиции ваших предков, чтобы они быстрее приспосабливались к реалиям нового мира. К сожалению, на момент обнаружения она не функционировала, поэтому получить хоть какую-то информацию не удалось. О тех далеких временах точных сведений очень мало, поэтому мы не знаем, что случилось с протоцивилизацией. Факт в том, что, пережив некий период расцвета, человечество снова откатилось почти к каменному веку. Было потеряно множество колоний, и Земля в том числе, так что довольно долго ваша ветвь расы развивалась автономно. Ровно до тех пор, пока примерно десять тысяч лет назад планету не обнаружили Первые – люди седьмого, на тот момент последнего, цикла. Мои создатели. — Получается, мы, то есть человечество Федерации – восьмой цикл? — Ответ положительный. И вы еще почти в самом начале витка, так что шанс у вас есть. И вы не повторяете ошибок предшественников. — Паша, не отвлекайся. — Да, патрон. Синъи, а зачем аборигены с захудалой планетки, пусть и родственники, понадобились Первым? — Вы были их последним шансом. По крайней мере, Пронзающий Время часто так говорил. Первые в свое время пошли по пути рационализации всех областей жизни, они считали, что любые эмоции вредят делу… — Мы это уже слышали. — …и потому нужно от них избавляться. В их среде был широко распространен культ беспристрастности, проявлять эмоции на людях считалось моветоном, а учитывать эмоциональную составляющую в каком-либо вопросе было вообще не принято. И эта особенность социума сыграла с ним злую шутку. Первые проиграли войну. — А вот тут подробнее, пожалуйста. С кем воевали-то? — Глобальные боевые действия затронули три расы, которые вы знаете как Первых, Тау и Л’Хеу. — Триумвират? Не может быть… — И тем не менее это факт. — А из-за чего схлестнулись? — Территориальные споры. Сначала локальные конфликты, между отдельными, скажем так, кланами, а потом и полномасштабная бойня. В самом прямом смысле слова. Война на уничтожение. — Твою маму! Нет, понятно, когда воюют народы, запертые на одной планете. Но ведь тут космос, огромная, блин, штука! Бесконечная! Чем может быть ограничена экспансия? Разве что техническим уровнем… — Ячейка Гаранин сам ответил на свой вопрос. Технический уровень по сравнению с вашим текущим был очень высок, но и его оказалось недостаточно для дальнейшего распространения трех рас. Но на самом деле был еще один фактор – существуют и другие разумные. Древние и могущественные. Самые на тот момент развитые, Л’Хеу, достигли границ их территорий, попытались оказать давление, но получили жестокий отпор. Потери оказались столь огромны, что Л’Хеу потеряли численное преимущество. Но, понадеявшись на технологическое, решили потеснить таурийцев. А те, в свою очередь, пришли к выводу, что Первые не смогут им долго сопротивляться и будут вынуждены уступить часть территорий. Судя по всему, никто не собирался развязывать глобальную войну, это вышло почти случайно – из-за Тау. Несколько их радикальных кланов, потерпев поражения и от Первых, и от Л’Хеу, развязали террористическую кампанию. Та в свою очередь за несколько лет переросла во всеобщий геноцид. Ага, на Тау это очень похоже. У них, если копнуть поглубже, и сейчас таких отморозков отыскать можно. Так что пока все логично. — Война приняла затяжной характер, – продолжил искин, – и остановить ее стало невозможно – слишком много обид накопилось у всех участников. В конце концов, дело закончилось тотальным истреблением – по оценкам Пронзающего Время, на момент постройки Ковчега Первые потеряли около девяноста пяти процентов всех ресурсов, включая людские. Тау и Л’Хеу сохранили примерно по пятнадцать процентов. — И как же так вышло? – вклинилась в монолог компьютера Галя. Судя по выражению ее лица, рассказ произвел на нее гнетущее впечатление, но она пока что держала себя в руках. — Как раз тут и проявилась особенность социума Первых – всегда и везде действовать рационально, – пояснил искин. – Очень часто во время боевых действий, когда ситуация развивалась в пользу противника, они принимали решение оставить поле боя. Или вовсе прекратить сопротивление. Они считали, что куда рациональнее сохранить жизнь солдат и технику – ведь пленных можно попытаться освободить, так же как и отбить корабли. Беда в том, что остальные две расы действовали по принципу «пленных не брать». Сдавшихся сразу же уничтожали, вражескую технику тоже не использовали – своей хватало. Ненависть стала движущей силой бойни. Первые этого не понимали. Таурийцы и сами никогда не сдавались – предпочитали драться до конца и умереть в бою. Л’Хеу были чуть похитрей, потому в безвыходные ситуации попадали реже. Но и они в крайнем случае сражались до последнего. А Первые… они предпочитали считать, взвешивать шансы, учитывать все «за» и «против» и очень часто упускали инициативу. В результате их все больше и больше теснили. Даже тотальный геноцид не заставил их пересмотреть линию поведения. Пронзающий Время часто с горечью отмечал, что в какой-то момент его соплеменники смирились с поражением и воевали только потому, что безропотно подставлять шею под удар – это уже совсем ни в какие ворота. Это было слишком даже для Первых. Как он однажды сказал: «Нам не хватило ярости Тау и холодной отрешенности Л’Хеу, с которыми они шли на смерть». — Очень грустная история, но мы-то тут причем? — Ваше обнаружение давало Первым шанс. Целая планета с достаточно многочисленным населением, причем аборигены отличались повышенной волей к жизни и агрессивностью. Представьте, как бы изменился баланс, брось мои создатели в бой несколько миллионов бойцов! Конечно, в самом начале войны все эти миллионы были бы каплей в море, но на тот момент все три расы были практически обескровлены. Боевые действия шли довольно вяло, просто потому, что ключевые населенные миры уже были уничтожены, равно как и армии вместе с флотом. Последний этап войны растянулся в общей сложности на три десятилетия. Крупные столкновения происходили примерно раз в год, когда противники, наконец, находили друг друга. Мелкие стычки не прекращались ни на один день, но их уже и боями никто не считал. На этом фоне в обстановке строжайшей секретности и был запущен проект, который предложил Пронзающий Время. Похожий опыт уже был – мои создатели неоднократно, скажем так, модифицировали целые виды организмов – те же афалины с Нереиды, например. Но Первые подстраховались – не стали сразу же отлавливать аборигенов, наскоро внедрять в мозг боевые матрицы и посылать в бой. Они решили действовать медленно, но верно – подыскали на отдаленной периферии еще две подходящие планеты и основали там колонии, куда переселили людей с Земли. Вы про них знаете – это Легория и Ахерон. Предполагалось внести изменение в геном и подправить социальные установки, плюс подстегнуть эволюцию, чтобы получить три разных варианта «идеальных помощников» – исходное человечество на Земле, общество типа «муравейник» на Легории, и полностью подконтрольных воздействию извне людей на Ахероне. Первые результаты планировалось получить лет через двадцать – именно столько рассчитывали протянуть Пронзающий Время и его коллеги. Однако они ошиблись. События начали развиваться куда стремительней – и Тау, и Л’Хеу применили тактику точечных ударов: накопив силы, флот выдвигался во вражескую систему и полностью уничтожал инфраструктуру вместе с населением. Причем особое рвение они проявляли как раз по отношению к Первым, решив покончить с самым слабым врагом, а потом уже и между собой разобраться. Судя по дальнейшим событиям, это намерение они осуществили – если я правильно расшифровал координаты, которые имеются в памяти ячейки Гаранина, нынешний материнский мир Тау – такая же отдаленная колония, во время войны являвшаяся отсталой и слабозаселенной планетой. Таким образом, война прекратилась сама собой, когда все участники полностью исчерпали доступные ресурсы. Это произошло примерно через пять лет после запуска проекта. Поняв, что времени нет, мой создатель свернул проект, вернее, преобразовал его в Программу, успев уничтожить все сведения о Земле, Легории и Ахероне. Последние доступные ресурсы были потрачены на постройку Ковчега и развертывание системы мониторинга, охватывающей небольшую часть окраинных территорий трех рас. С ее помощью я получаю информацию о текущем состоянии дел почти на всех планетах Федерации, Фронтира и Пограничья. Запустив Программу, Пронзающий Время с соратниками создал Бастион – систему, в которой в настоящее время базируется Ковчег – и вернулся в обитаемое пространство. Сведений о дальнейшей его судьбе у меня нет. Могу предположить, что он принял участие в Последней Битве – финальном крупном боестолкновении, по факту завершившем войну. Флоты были полностью уничтожены, коммуникации на всех территориях нарушены, от всех трех империй сохранились единичные колонии, причем Первым повезло меньше всех – миров, населенных представителями седьмой волны, не осталось совсем. Тем не менее, ваша ветвь, равно как и анклав на Легории, начали развиваться очень быстро и за десять тысячелетий прошли тот же путь, что и остальные расы. Так что на момент создания Триумвирата вы были в примерно равных условиях. — А ты не в курсе, почему Л’Хеу инициировали его создание? — Точно сказать не могу, но есть предположения. Я думаю, что у этой расы сохранились сведения о войне. И амфибии не пожелали повторять уже пройденный путь. Именно поэтому, убедившись в агрессивности легорийской ветви, они приняли решение помочь Федерации. А заодно создали объединение, позволяющее хоть как-то контролировать бывших врагов. — Или в очередной раз ослабили конкурентов? — Паша, включи логику, – задумчиво хмыкнул Пьер. – Если бы они хотели ослабить конкурентов, то не вмешивались бы. Просто потом задавили бы потратившего ресурсы победителя. Похоже, кое-кто все же способен учиться на ошибках. Жаль, что не мы. — Вы это к чему, патрон? — Пустое, Паша! – отмахнулся тот. – Просто мысли вслух. Ага. А по лицу не скажешь. Шеф явно о чем-то крепко задумался. Между прочим, такая его задумчивость меня в последнее время напрягает. Как бы чего не вышло… — А вам не кажется, коллеги, что разгадка какая-то банальная? – не дождавшись продолжения рассказа, поинтересовался я в пространство. — А так оно обычно и бывает, – усмехнулся Виньерон. – У самых волнующих загадок, над решением которых годами и десятилетиями бьются пытливые умы, в девяти случаях из десяти разгадка банальна. И именно поэтому она не приходит никому в голову. — И все равно, я разочарован. Первые, последняя битва, таинственный враг – а на самом деле всего лишь старая как мир грызня за жизненное пространство. — Так в этом и суть, Паша, в этом-то вся суть… — Вы правда так думаете, патрон? — Я в этом уверен. Теперь. И… я тоже разочарован, – нехорошо прищурился дражайший шеф. – А разочаровываться в чем-либо я никогда не любил. Похоже, придется брать ситуацию под контроль. Компьютер! Открой переход в командный центр! — Полномочия управляющего кластера подтверждены. Приказ принят. Формирую зону перехода… — Секундочку, Петр Михайлович! — Да, Галя? — Мы так и не выяснили, что это за Программа, – вежливо, но твердо высказалась девушка. – А для нас с Олегом это весьма насущная проблема. Хотелось бы услышать объяснение. Вы столько ждали, дайте нам еще несколько минут. — Будь по-вашему! – явно пересилив себя, буркнул Пьер и отвернулся, принявшись демонстративно рассматривать выросшее из пола мутное зеркало в два человеческих роста. — Э-э-э… Син… Ты не против, если я буду тебя так называть? — Ответ положительный. — Син, что нам делать с «татуировками»? Я очень хочу от своей избавиться. — Вопрос понятен. Ячейка Галина может не беспокоиться – код активации исчезнет при инициировании Программы. — Спасибо, я поняла. А как нам инициировать Программу? «Внутренний искин» молчит. У Олега тоже. Егерь кивнул, подтверждая слова подруги. — На данный момент управляющему кластеру доступны три варианта инициирования, – огорошил присутствующих искин. – Вам перечислить все? — Да, пожалуйста. — Первый способ активный. Требуется Регулятор. Статус не присвоен. Первый вариант пассивного – управляющий кластер принимает совместное решение об отказе инициирования. Система контроля вносит коррекции в память ячеек и возвращает «Великолепный» со всей командой на территорию Федерации. Второй вариант пассивного – реализация стратегии невмешательства. Для этого необходимо… — К черту! — Простите?! – недоуменно, но твердо посмотрела на не вовремя встрявшего в разговор Пьера девушка. — Я сказал – к черту! Никаких пассивных путей! – буквально выплюнул последние слова Виньерон. – Я иду в командный центр. И не пытайтесь меня остановить, коллеги! Ох и не нравится мне этот прищур! Очень не нравится. Как бы с катушек дорогой патрон не съехал. Похоже, прав был Тарасов. — Дорогой, хм, Пьер!.. Может, соизволите объясниться?! Ага, вот и он, легок на помине. Не выдержал. Влез. Не к добру, ох, не к добру! И тишина звенящая. Я бы даже сказал, мертвенная. — Патрон, может, и правда, поделитесь мотивами? – поспешил я по мере возможностей сгладить ситуацию. – Мы все-таки одна команда. Обоснуйте свое решение, вдруг мы его поддержим? — Вдруг? – скривился шеф. – Что ж, раз вы настаиваете… объясняю. Я хочу стать Регулятором. — Но зачем?! — Паша, Паша, какой же ты все-таки наивный. Помнишь наш разговор? Про Тайну, про след в истории? Помнишь? Ага, такое забудешь! Как он там говорил? «Я поставил себе цель – оставить такой же след. Знаю, смахивает на бред сумасшедшего, но чем это хуже, допустим, стремления к абсолютной власти? Или скопидомства, когда каждую копейку несут в банк? Или желания устроить мир во всем мире? Моя цель, между прочим, куда гуманнее прочих. Я не собираюсь менять жизнь окружающих, как те же политики. Я не собираюсь никого лишать кровно заработанных грошей, спекулируя на бирже или провоцируя обвал валют. Я всего лишь хочу оставить по себе память. Материальную, а не в виде народной молвы. Эпос существует ровно до тех пор, пока существует создавший его народ. Так что плевать на устное творчество. Я хочу создать нечто такое, что останется в веках, и будет принадлежать всем, независимо от происхождения и расы. Нечто грандиозное». — Помню. — Ну вот. Мог бы и не спрашивать. Это тот самый шанс, который я ждал всю жизнь. Единственный. И я никому не позволю помешать мне! Или вы со мной, или вы против меня. Третьего не дано. Решайтесь. Ну?! — Патрон, патрон! Давайте не будем спешить! – поднял я руки в примиряющем жесте. – Вы бы хоть планы изложили. Любопытно ведь, какой след вы задумали оставить в истории. Хотите построить нечто грандиозное при помощи Ковчега? — Грандиозное? – задумался Пьер. – Пожалуй… но одного Ковчега здесь маловато будет. Чтобы воплотить мой замысел, нужно изменить сознание Человечества. Пора уже нам занять подобающее место во Вселенной… — А ведь я говорил, Паш, помнишь? – вздохнул Тарасов. – Я в вас не ошибся, Пьер. Вы романтик. И потому особенно опасны. Сейчас вы, похоже, решили, что сможете повлиять на ход истории, возвысить Человечество, показать чужакам, чего на самом деле они стоят… все дела. Реванш, так сказать, взять. Но, поверьте моему опыту, это лишь внешняя сторона. Парадная. А на самом деле в вас всего лишь говорит тщеславие. И вера в собственную уникальность. Хорошее дело по большому счету. Вот только нельзя таким людям давать сверхвозможности. Потому что потом замучаемся расхлебывать. Плавали, знаем. — Отнюдь. Это в вас, господин Тарасов, говорит рабская сущность. И не спорьте, вы ведь военный. Я ее в себе успешно изжил. Паша вот тоже пытается… — Вы о чем вообще, патрон? — А, молчи!.. Не вышло у меня. Времени не хватило. Ладно, моя вина. Но я дам тебе шанс – еще один. Решай, быстро, ты со мной?! — Патрон, может, поговорим без ультиматумов? И без истерик. — Все с тобой ясно! – Виньерон брезгливо скривился и шагнул к телепорту. – Система контроля! Активируй переход! — Подтвердите статус, – ожил искин. — Статус – Регулятор. — Статус подтвержден. Как так?! Что за фигня? А как же совместное решение управляющего кластера?! Или мы, как обычно, чего-то недопонимаем? Похоже, дражайший шеф выбрал удачный момент, чтобы сменить амплуа… черт. — Переход активен. По «зеркалу» пронеслась волна искривления, после которой не осталось и следа мути – казалось, посреди зала возникло окно в другой мир, белый и стерильный, весьма смахивающий на медицинский блок. Взгляду зацепиться не за что. И это командный центр? Не впечатляет, скажу честно… разве что он устроен по принципу рубки «Великолепного» – искин генерирует любую обстановку в виртуальной реальности. — У вас был выбор, коллеги, – остановившись у телепорта, оглянулся на нас Пьер. – И вы его сделали. Теперь пеняйте на себя. — Я бы не бросался такими угрозами, господин Виньерон. – Егерь, до этого сохранявший спокойствие, граничащее с полным безразличием, задвинул встрепенувшуюся Галину за спину майору и пружинисто шагнул к шефу. – И лично у меня немного другие планы. Уж не обессудьте. — Ну-ну, – хмыкнул Пьер. – Котика пожалейте, Олег. — Сам справлюсь, – отмахнулся Денисов и потянулся к кобуре. — Мя-а-а-а-у-у-а-а-р-р-р!!! — Петрович, не лезь! Нет, он что, не в курсе, что унитары разряжены?! На что надеется?! Да Пьер его сейчас… Дальнейшее действие уложилось в долю секунды, растянувшуюся от адреналинового выброса: рука Олега не преодолела и половины расстояния до пистолета, как Виньерон неуловимо быстрым движением выхватил из трости шпагу, отшвырнув пустую палку в сторону, и вонзил тускло засветившийся клинок в грудь Егеря. Денисов бесстрашно принял острие на пластиковую броневую вставку, даже не дрогнув лицом – ну да, он же лихую расправу капитана над той пятеркой не видел, и уже в следующий миг, когда пластина проплавилась, глаза его удивленно расширились, а потом безжизненно закатились. Туше, мать его… Первым среагировал, как и следовало ожидать, Петрович – рванул рыжим метеором к обидчику напарника, разразившись воинственным мявом. Пьер, замерший в низком выпаде, рывком высвободил клинок и успел повернуться лицом к новой опасности, занося погасшую шпагу для рубящего удара, однако и котяра среагировал – в самый последний момент изменил траекторию прыжка и врезался всей тушкой в правую руку Виньерона, избежав встречи с режущей кромкой. Шефа закрутило вокруг оси, но на ногах он все же устоял. Правда, оружия лишился – шпага звякнула по полу далеко в стороне. Кот ловко приземлился на все четыре лапы и сжался перед повторным прыжком, но почему-то вместо того, чтобы атаковать ненавистного Пьера, застыл враскоряку с недоуменным выражением на морде. Виньерон мгновенно воспользовался дарованным шансом – мощным пинком отфутболил довольно массивного Петровича в неизвестном направлении – и прыгнул к Денисову. Ноги у того уже подкосились, но рухнуть он еще не успел, и Пьер помог Олегу, вколотив в грудь классический шассе, сбившийЕгеря, как кеглю. Разорвав дистанцию, Виньерон застыл в защитной стойке, контролируя взглядом нас с Тарасовым. Мы, надо сказать, пребывали в полном ошалении – уж я-то точно. Расправа заняла буквально пару ударов сердца, я даже дернуться не успел, а майор лишь нахмурился, помрачнев челом, и подобрался перед прыжком. Нет, но каков шеф! Я ведь до последнего не верил, что он решится на такое! И что теперь делать? Мы же управляющий кластер, нам нельзя друг друга резать! Только вместе мы сможем оживить Ковчег. Неужели Пьер этого не понял? Или он нашел альтернативное решение? Но как?! — Вы, Пьер, перешли черту, – между тем прервал несколько затянувшееся молчание Тарасов. – Теперь обратной дороги нет. Вы это понимаете? — Абсолютно. И потому последний раз предлагаю вам, Александр, присоединиться ко мне. С Галиной Юрьевной, к моему глубокому сожалению, придется расстаться. Свидетели мне не нужны. М-мать! Галька! Уж на что я – посторонний по большому счету – потрясен до глубины души случившимся. А каково ей потерять любимого человека?! Покосившись на тело Егеря, я перехватил невидящий взгляд девушки, на негнущихся ногах приблизившейся к Олегу, и в тот момент, когда она рухнула на колени рядом с Денисовым, принял окончательное решение. К дьяволу Ковчег! Черт с ним, с управляющим контуром! Дорогой шеф (ага, вы совершенно правы, это сарказм) снисхождения не заслуживает. Пусть Тарасов поступает, как считает нужным, но лично я попытаюсь Пьера остановить. Прямо сейчас. И самыми негуманными методами. И тот факт, что совсем недавно капитан спас мне жизнь, затащив в шлюз, ничего не изменит – мы, собственно, и угодили в переплет, его вызволяя. Так что квиты. Виньерон стоял от меня довольно далеко – метрах в пяти, так что пришлось ударить с разбега в прыжке. Сделав первый шаг, я с удовлетворением отметил, что майор тоже решил поучаствовать в забаве – не посчитав нужным ответить на предложение шефа, он рванул с места в карьер, обогнав меня буквально на чуть-чуть, и врезался плечом Пьеру в диафрагму, сбив того с позиции и удачно подставив под мое колено. Целился я в голову, но удар смазал – попал в грудь. Впрочем, и этого хватило, чтобы шеф рухнул на спину и проехался по полу почти до самого телепорта. Мы, не сговариваясь, бросились следом. На сей раз я успел первым и отшвырнул Виньерона прочь от «зеркала» – не дай бог, улизнет, и лови его потом по всему Ковчегу. Не думаю, что Пьер поступил бы именно так, однако вероятность следовало учитывать. Пусть уж лучше разборка завершится здесь и сейчас. Похоже, капитан Виньерон придерживался аналогичного мнения – вскочив на ноги, он оскалился в злобной усмешке и встретил меня, взвинтив темп до предела, – отбил чунцюань, ответил левым джебом, правым прямым и тремя ударами ног – фуэте в правое бедро, отшаг, фуэте в левое бедро, и той же ногой хлесткий фуэте в голову. И если первые удары я худо-бедно парировал, то последний пропустил, буквально в следующее мгновение ощутив, что сижу на пятой точке и пытаюсь вытрясти звон из ушей. Охренеть! Чертов саватёр! Даже через шлем достал! Забрало, интересно, не треснуло? Вроде нет… а почему он меня не добил? А, понятно. Занят. Тарасов, как оказалось, сохранил ясность мышления и атаковал дражайшего шефа более вдумчиво, я бы даже сказал, аккуратно – работал вторым номером, успешно отбивая быстрые, но не отличающиеся особой мощью пинки по всем уровням, при этом еще и умудрялся периодически бить на опережение, особенно когда Пьер пускал в ход кулаки. Несколько придя в себя, я рванул майору на помощь. Тот как раз заблокировал хук, принял низкий фуэте на поднятое колено и контратаковал ударом двумя ладонями в грудь, заставив Виньерона суетливо отшагнуть назад, и я от всей души подсек шефа сметающим лоу-киком. Получилось прямо-таки на загляденье: ноги Пьера взвились чуть ли не до головы, и он с размаху приложился спиной об пол. Развернувшись на триста шестьдесят градусов, я прыгнул к противнику, намереваясь обрушить на его голову экс-кик, но тот, ничуть не оглушенный падением, ловко перекатился, разорвав дистанцию, так что моя пятка почти что сокрушила палубу, а не забрало навороченного шлема. Кстати, вот и разгадка – скафандр у капитана куда лучше наших, стандартных. У него и усилители, как выяснилось, имелись. Хорошо, что батарея разрядилась. Хоть чем-то местный искин помог, хоть и невольно. Зато амортизирующий слой качественный, и от энергозапаса никак не зависит. Попробуй в таких условиях опытного бойца выруби! А дражайший шеф был бойцом куда как опытным, что и доказал незамедлительно – завершив вращение, умудрился подсечь теперь уже меня. В результате я оказался на спине, а он поднялся на ноги. Впрочем, развить успех ему не удалось – подоспел Тарасов, доставший Пьера маэ-гери в живот. Добавил маваси в голову и для верности уширо-гери с разворота, снова отправив капитана в короткий полет, завершившийся падением. Я за это время вернулся в вертикальное положение и встал рядом с майором, почему-то не спешившим продолжить схватку – Пьер, ничуть не обескураженный пропущенными плюхами, покачивался с пятки на носок, не сводя с нас насмешливого многообещающего взгляда. Н-да. Не думал, что дорогой патрон такой монстр. Ладно, спишем на совершенство экипировки. Небось, унитар в голову он бы не воспринял так откровенно наплевательски. Вот только нет его, унитара. Ни одного. Я даже пистолет потерял в суете. Вот и приходится теперь на кулачках. Разве что попробовать шпагу подобрать? А что, здравая мысль. Тарасов отвлечет, а я быстренько метнусь… Не вышло. Такое ощущение, что проклятый шеф прочитал мои мысли и атаковал первым – сбоку, закрывшись таким нехитрым способом от майора. Прыгнул, выбросил джеб мне в лицо – я инстинктивно закрылся и отмахнулся хуком, под который он и поднырнул, толкнув меня на напарника. Да еще и шассе в район поясницы добавил, придав ускорения. Тарасов увернулся, отпрыгнув с моего пути, и нарвался сначала на реверс правой ногой в голову, а потом еще и добавки получил – высокий левый фуэте и тут же низкий правый – подсекающий. Грохнулись мы практически одновременно, причем я пропахал пол забралом, а майор приложился затылком. Не знаю, как у Тарасова, а у меня перед глазами все поплыло – удар получился весьма чувствительным. Почти нокдаун. Спасибо шлему, а то уже наверняка бы переселился в края вечной охоты. Черт, надо что-то делать! Как-то переломить ход схватки! Еще пара таких плюх, и капитан, что называется, возьмет нас тепленькими. Где шпага?! Хоть призрачный, но шанс! Пусть она и практически разряжена, но вдруг еще на один удар хватит? И бить надо в горло, в стык между шлемом и кителем, там броневставок нет. Хороший все-таки у Пьера скаф, с отдельным удобным шлемом, не то, что у нас – непонятные выросты без шеи… блин, мысли плывут… Скосив взгляд влево, я заметил случайный отблеск света на клинке и чуть было не заорал от радости – Пьерова шпага обнаружилась буквально в паре шагов от меня. Дотянуться не дотянешься, придется немного сместиться, зато потом!.. Что именно потом, я не додумал – глянул на шефа, оценивая расстояние и прикидывая шансы добраться до вожделенного вертела, да так и застыл в оцепенении: забрало решительно шагнувшего к нам Виньерона вдруг взорвалось изнутри, разбрызгав кровь, осколки костей и ошметки мозга. До меня, слава богу, не долетело, но в тот момент я бы на это и внимания не обратил, настолько был удивлен. Тело рухнуло плашмя, отброшенное ударом по ходу движения, и застыло. Из-под развороченного спереди шлема начало стремительно разрастаться бордовое пятно. Я как завороженный наблюдал за приближающейся к моему ботинку кровавой кромкой, и, лишь в самый последний момент переборов ступор, заработал ногами. На манер краба отполз от убитого и завертел головой, буквально сразу же наткнувшись взглядом на прищуренные Галины глаза. Сразу под ними разглядел черный зрачок пистолетного ствола – девушка держала оружие двумя рукам, застыв в профессиональной стрелковой стойке. Олег, что ли, научил?.. Убедившись, что Пьер мертв окончательно и бесповоротно – еще бы, с такой дырой в затылке! – Галя бессильно опустила руки и разжала пальцы. АПС-17 с глухим стуком упал на пол, но подруга Егеря не обратила на это внимания – шагнула к телу Денисова, присела рядом, поджав под себя ноги, и уставилась невидящим взглядом ему в лицо. Н-да. Похоже, у нее шок – ни одной слезинки. Хотя сейчас именно что надо выплакаться. Ладно, нечего лезть грязными лапами в девичью душу. Горе у нее. Успеет еще. Все еще не веря в свершившееся, я медленно поднялся на ноги и подошел к Виньерону. Однозначно мертв. — Вовремя, – буркнул я, оглянувшись на шум. Тарасов встал рядом и согласно кивнул. — Я одного не понимаю, Саныч. Где?! Где она взяла заряженный унитар?! — Это элементарно, Ватсон, – невесело покачал головой майор. – Он у Денисова в стволе оставался. Экранированные энергоблоки Первые высасывать не умеют. Помнишь, Олег рассказывал? На Находке то же самое было, когда за них с Галькой система контроля взялась. Да, теперь вспомнил. Выходит, не так уж и не прав был Егерь, когда за пистолетом потянулся, намереваясь обезвредить Пьера. Жаль, не учел степень опасности капитанской шпаги. За что и поплатился. Жизнью, что характерно. Впрочем, что-то тут не сходится… точно! А как же тогда местный искин «Великолепный» обесточил? И тот таурийский корабль с погашенным реактором? Выходит, есть способ? Или тут степень защиты влияет? Чем крупнее объект, тем, соответственно, больше в ней брешей? Вполне может быть… не о том думаю, не о том… — Мя-а-у-а-а-а!!! Оживший Петрович пронесся мимо рыжим ядром, сбив с мысли, и с разбегу запрыгнул на грудь Егерю. Свернулся большущим клубком и запел, завибрировал встроенным кошачьим урчальником в бесплодной попытке разбудить навеки заснувшего хозяина. Блин, муторно-то как! Похоже, и меня, наконец, проняло. Олег, Олег, как же тебя угораздило?.. — Инициация Программы, – заговорил искин, до того невозмутимо взиравший на разыгравшуюся в зале Посвящений трагедию. – Статус процесса: минус один вариант. Все-таки он компьютер, и ничего более. А все эти показные эмоции именно что показные и есть. Ладно, стресс стрессом, а нужно что-то делать. Как-то разруливать в высшей степени сомнительную ситуацию. Эх, где ты, мое растительное существование? Как было хорошо – ни тебе забот, ни тебе ответственности… — Давай, Паш, договаривайся с железякой, – подлил масла в огонь Тарасов. – А я пойду к Гальке, как бы чего не сотворила с собой… — Ты мне настолько доверяешь? — А что, есть повод не доверять? — Тебе видней. – Майор на это лишь махнул рукой, и я переключился на голограмму: – Поясни. — Регулятор – статус не присвоен. Кандидат мертв. Осталось два пассивных варианта инициации. — Кто должен принять решение? — Управляющий кластер. Уровень продуктивности снижен на тридцать процентов. Ячейка Виньерон получил несовместимые с жизнью повреждения. — Хм… не сходится. Нас же было пятеро. По логике, смерть капитана снижает продуктивность на двадцать процентов… — Ячейка Денисов временно недееспособен. — Что?! Оглянувшись на возглас, я перехватил полный надежды Галин взгляд – она оторвалась от Егеря и уставилась на аватарку, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть удачу. — Ячейка Денисов временно недееспособен, – повторил искин. – Необходимо срочное медицинское вмешательство. В противном случае продуктивность управляющего кластера снизится на сорок процентов. — Компьютер, в пределах доступа имеется медицинское оборудование? — В доступе отказано. Основание: инициация Программы в активной стадии. Необходимо принять решение о способе инициации. — Понятно. Твой прогноз – дотянет Олег до Федерации? — Вероятность положительного исхода – семь процентов. — Черт. А если мы его до медотсека на «Великолепном» дотащим? — Вероятность положительного исхода – шестнадцать процентов. Анализ оснащения медицинского блока «Великолепного» показывает отсутствие необходимой для нейтрализации воздействия деструктора аппаратуры. Возможна заморозка пациента. Распад легочных тканей будет замедлен в три раза. Что за хренов деструктор?! Та штука, которая заставляла клинок светиться, что ли? Н-да. Сомневаюсь, что и в больших клиниках отыщется нужная оснастка. Наши врачи вряд ли вообще сумеют понять, что за фигня Олеговы легкие разъедает. Правда, остается вариант с трансплантацией… — Ладно, – скрипнул я зубами, – попробуем иной подход. Компьютер, огласи условия доступа к ресурсам Ковчега. — Инициация Программы в варианте активного наблюдения. — И что же эта загадочная фраза означает? — Доступ к информации ограничен. Необходимо решение управляющего кластера. — Тьфу, зараза! Саныч, у нас, похоже, выбора не остается. Ты как? — Согласен. — Галя? — Да!!! Только сделайте что-нибудь! — Решение подтверждено. Статус: Программа инициирована. Ячейка Денисов – статус: Судья. Основание: решение вмешаться в действия Регулятора. Уровень доступа – пятый. Ячейка Галина – статус: Экзекутор. Основание: приведение в исполнение решения Судьи. Уровень доступа – четвертый. Доступ в центр управления разрешен. Ох и ни фига себе! Что там система контроля на находкинской Базе говорила? Четвертый уровень доступа у Регулятора, пятый неизвестен, но может быть установлен по совокупности признаков? Похоже, Олег эту самую совокупность собрал. И Галька туда же – Экзекутор! Четвертый уровень! Даже дух захватывает от перспектив!.. Ну-ка, Паша, охолони. Сейчас не о перспективе надо думать, а о помощи Денисову. Будет просто несправедливо, если он все-таки кони двинет. — Где медблок?! – сразу же перешла к насущному вопросу Галина. — Ближайший кибердок соответствующего уровня располагается в центральном модуле. Переход настроен, – невозмутимо отозвался искин. – Желаете отправиться немедленно? — Да! Ребята, помогите. Повторного приглашения мы, понятное дело, ждать не стали: Тарасов совсем неделикатно спихнул Петровича с груди Егеря и подхватил того за плечи, а я, соответственно, взялся за ноги. Галя, обретшая надежду, суетливо семенила рядом. До телепорта добрались быстро, а вот дальше возникла заминка – едва мы приблизились к «окну в иной мир», как оно подернулось рябью и потускнело. — Что за?.. – удивленно хмыкнул майор. Я промолчал, но тоже вопросительно уставился на голограмму. — Ячейка Тарасов – статус не определен. Уровень доступа третий. В доступе отказано. Ячейка Гаранин – статус не определен. Уровень доступа третий. В доступе отказано. — Зар-раза! Придется тебе, Галь, самой. — Как-нибудь справлюсь, Сан Саныч, не переживайте, – вздохнула девушка. – Помогите только его на плечи взвалить, что ли… — Галь, ты лучше волоком, – встрял я. – Вон, за петлю на разгрузке хватайся и тащи. — Рану бы не разбередить… — Ну, тут уж не до жиру, – развел я руками. – Будем надеяться, что местная чудо-техника не подведет. — Ладно, попробую. – Галина примерилась к петле, отпихнула сунувшего любопытную морду под руку Петровича и поинтересовалась у искина: – А кота пропустишь? Судья будет огорчен, если питомца не увидит, когда очнется. — Объект – Петрович. Статус – симбионт Судьи. Уровень доступа четвертый плюс. Доступ разрешен, – пробубнила голограмма. – Переход разблокирован. Признаться, в этот момент я почувствовал себя обманутым. Даже у кота – кота! – уровень доступа круче моего. В высшей степени несправедливо. А я-то себя пупом Земли мнил, дескать, как же без меня управляющий кластер. А вот так. Рылом не вышел. И сидеть мне, похоже, в зале Посвящений до морковкина заговенья. Ладно хоть в приятной компании. — Удивил, рыжий! – одобрительно кивнул возбужденному Петровичу Тарасов. – Ты уж постарайся, оправдай высокое доверие. И за этими двумя присматривай. Лады? — Мя-а-а-у! — Вот и договорились. Все, Галь, иди. Нечего Петровича тянуть за… всякое. — Мяу-у-р-р-рр!!! — Охолони, животное. — Вы уж нас дождитесь, мальчики, – последний раз окинула нас беспомощным взглядом девушка и, взявшись за петлю, потянула Денисова к снова ставшему прозрачным «зеркалу». Оглянулась, помахала рукой и решительно продавила телом мембрану. Как только бликующая поверхность сомкнулась за подошвами Егеря, следом маханул и врубивший урчальник кот. По «окну» пробежала крупная рябь, и оно окончательно погасло, за пару секунд истаяв без следа. В зале остались лишь мы с Тарасовым, да труп самого большого авантюриста, которого я знавал в своей жизни. Честно говоря, жаль. Не справился с собой Петр Михайлович, выпустил внутреннего зверя. А ведь мог бы и уцелеть… Аккуратно обогнув кровавую лужу, я подошел к телу капитана Виньерона и сокрушенно покачал головой: — Как-то не по-человечески вышло. А я ведь его уважал. Считал сильной личностью. До последнего думал, что он справится. — Все ошибаются, – хмыкнул майор. – Он сам сделал выбор. Не думаю, что он об этом жалел. — Да, бился до конца. Этим они с Гюнтером похожи. Были. И даже почти осуществил мечту. — Берегись своих желаний, они могут и сбыться… ну, почти. — Оптимист ты, Тарасов. — Уж какой есть. — Надо бы его похоронить, что ли… как думаешь? — Противоречивый был человек, но погребение заслужил, – глянул мне в глаза майор. – Я так считаю. — Согласен. Может, через шлюз в свободный полет отправим? Он в скафандре уже. — Космос – самая надежная могила. Флотская традиция, опять же… — Нормально. Дело за малым – до шлюза добраться. – Я огляделся в поисках аватарки искина, но та куда-то запропастилась, наверное, растаяла, как и телепорт. – Синъи? — Да? Обернувшись на голос, я поймал взглядом сформировавшуюся из множества звездочек-вспышек голограмму и задал давно уже мучавший меня вопрос: — А почто ты котейку обидел? — Вопрос некорректен. — Петровича зачем парализовал, когда он на Пьера бросился? — Вмешательство посторонних в выяснение отношений объектов с высоким статусом недопустимо, – невозмутимо отозвался искин. – Это формальное основание. На самом деле я хотел сохранить жизнь симбионту потенциального Судьи. Незачем заранее настраивать его против себя. — Хм… в тебя даже подхалимаж прошили? – ухмыльнулся я. – Твой создатель был поистине гениален. — Не буду спорить с этим утверждением. — Еще бы ты поспорил! О чем это я? Короче, нас интересует, как добраться до ближайшего шлюза. И вообще, как из этого зала выбраться? Телепорт куда делся? — Уточните запрос, пожалуйста. — Нам нужно выбраться из зала Посвящений и переместиться к ближайшему шлюзу. Мы вообще по Ковчегу передвигаться можем? — Ячейка Гаранин – статус не определен. Уровень доступа – третий. Разрешен доступ к первому, второму и третьему вспомогательным модулям. — Ага, то есть какая-то свобода нам предоставлена… а первый модуль это где? — Стыковочный комплекс с прилегающими отсеками. — Слышь, Саныч, на «Великолепный» нас пропустят. — А хрен ли толку? — В смысле? — Что мы на фрегате забыли? Там же «зомбики». И вообще, у меня тут резонный вопросец нарисовался – один из двух вечных: что делать? Кто виноват, уже ясно. — Насчет «зомбиков» расслабься, Синъи сказал, что погрузил их в летаргический сон. Но в целом ты прав – как мы вдвоем с этой махиной управимся? — Паша, ты меня невнимательно слушаешь. Я имел в виду, что делать вообще, а не конкретно сейчас. Нужно определиться со стратегией, понимаешь? Тактику на потом оставим. — Честно говоря, я бы все это предпочел забыть, как дурной сон. — Та же фигня. — Боюсь, этот вариант неосуществим, – напомнил о себе искин. – Управляющий кластер избрал вариант активного наблюдения. — Ты бы хоть пояснил, что это значит, – криво ухмыльнулся Тарасов. – А то все загадками говоришь. — Ячейка Тарасов – статус не определен. Уровень допуска недостаточен. — Да тьфу на тебя! – Майор, нимало не стесняясь присутствующих, разлегся на полу, заложив руки за голову, и уставился на световое шоу, отделенное от зала прозрачным куполом. – Достало уже все. Знаешь, друг Пашка, что я обо всем этом думаю? — Пока нет, – хмыкнул я, присев рядом. Все-таки красиво, что уж говорить. Часами любоваться можно, и не надоест. Если бы еще мысли тяжкие не одолевали… — Не вовремя на нас все это богатство свалилось, – начал Тарасов. – В смысле, что рано еще человечеству такими игрушками обзаводиться. Наш дорогой Пьер, да не остынет сковорода под его седалищем, был по-своему типичен. Таких Пьеров со скрытыми амбициями у власти пруд пруди. Уж я-то знаю, пришлось пересечься неоднократно. Что самое плохое, многие из них действуют из самых лучших побуждений – не для себя стараются, для людей. Вот только легче от этого не становится. Я же говорил, что Виньерон романтик? Говорил. Говорил, что романтики самые опасные? Говорил. Они куда опасней циничных сволочей. Те все под себя гребут, потому проблемы создают, скажем так, локальные. А идеалисты-романтики и сами под горку катятся, да еще и всех окружающих за собой тянут. С гиканьем, улюлюканьем и громкими лозунгами. В итоге в заднице оказываются все. — Тоже мне, открыл Америку. — Так к чему это я? Короче, надо все оставить как есть. Сделать вид, что ничего не было. А пропадали мы в реальной археологической экспедиции, в ходе которой нарвались на крупные неприятности и едва унесли ноги. — И как ты себе это представляешь? Думаешь, твои коллеги из СБ поверят в такую сказочку? — А вот тут надо крепко думать. Давай дождемся возвращения Олега. Он, как-никак, Судья с пятым уровнем допуска. Как-нибудь уговорим его не вмешиваться в естественный ход истории. Я его знаю, он парень адекватный. — Звучит разумно, – вздохнул я. – Вот только едва ли осуществимо на практике… хотя это был бы идеальный выход. — То есть принципиальных возражений не имеешь? — Да я обеими руками «за», ты только скажи, как. Тактика, Саныч, тактика. — Да есть тут кое-какие мыслишки… — Ячейка Тарасов – статус: Хранитель равновесия. Уровень доступа: третий плюс. Доступ к ресурсам – по запросу. Мы, не сговариваясь, уставились на ожившую голограмму, майор даже по моему примеру сел, чтобы лучше видеть искина. А тот совершенно невозмутимо продолжил: — Ячейка Гаранин – статус: Хранитель равновесия. Уровень доступа – третий плюс. Доступ к ресурсам – по запросу. Программа запущена. Статус: активная стадия. Информационные ресурсы – доступ разрешен. Ограничения: без ограничений. Материальные ресурсы – доступ разрешен. Ограничения: технологии третьего уровня и выше с санкции Судьи. Транспортная система – доступ разрешен. Ограничения: доступ в центральный модуль с санкции Судьи или Экзекутора. Система мониторинга – доступ разрешен. Ограничения: без ограничений… — Паш, это он о чем? — Знаешь, Саныч, похоже, вперлись мы с тобой по полной программе… — Инициация завершена. Инфосистема – доступ разрешен. Авторизация – статус: подтвержден. Приоритетная задача: предотвращение распространения технологий второго уровня и выше среди слабо развитых цивилизаций. Вариант воздействия: активное наблюдение. Статус: активен. Желаю удачи, Хранители. Голограмма искина в очередной раз растворилась, распавшись на мириады пикселей, втянувшихся в напольное покрытие, и мы с Тарасовым оказались предоставлены сами себе. Хотя нет, вру: стоило лишь мне прикрыть глаза, как перед внутренним взором возник привычный интерфейс виртуального рабочего пространства – почти такой же, как в капсуле в ходовой рубке «Великолепного». Вот только иконки, обозначающие основные функции, отличались. Да вот хотя бы эту взять, в виде стилизованного глаза. Ну-ка, что у нас тут? И где курсор? Ага, вот он, появился, стоило лишь подумать. По привычке дернув указательным пальцем, переместил маркер на заинтересовавшую меня пиктограмму и активировал программу. На воображаемом экране тут же возникла табличка «система мониторинга, доступ подтвержден», почти сразу же сменившаяся схематичной звездной картой, на которой я с изумлением опознал местный рукав галактики Млечный Путь. Н-да, не круто ли для нас? А если масштаб слегка увеличить? Ага, это уже больше похоже на правду, но все равно не потянем. Так что придется еще поумерить аппетиты… На пятом клике схема сжалась до сферы радиусом около тысячи световых лет, на самом краю которой притулились три разноцветных пятна, одно из которых, зеленое, явно символизировало подконтрольную человечеству территорию. Если следовать логике, то красная область явно место обитания Л’Хеу, а синяя – таурийские миры. Вот только каждая из клякс являлась частью куда более обширного куска карты, обозначенного чуть отличающимися оттенками серого. Да и границы размыты, будь это плоскость, я бы сказал, что они обозначены пунктиром. Это что же, политическая карта десятитысячелетней давности?! «Ответ положительный». Охренеть. Теперь понятно, о чем Синъи толковал, когда о масштабах войны речь вел. Кстати, как раз в том направлении Триумвират и ограничил экспансию, с подачи тех же Л’Хеу, между прочим. Скрывали следы древней трагедии? Вполне может быть. Ладно, бог с ними, с загадками прошлого. Как у нас сейчас дела обстоят, интересно? Так, увеличим для начала Федерацию… ага, целая россыпь зеленых, белых и красных точек. Причем последних совсем немного, одна чуть в стороне. Ну-ка… Легория. Занятно. Что еще? Нереида, Находка, Сингон и Ахерон до кучи. В принципе, все понятно, но надо окончательно убедиться. Еще больше увеличив масштаб, я вывел на «внутренний дисплей» схему звездной системы легорийцев, навел курсор на материнский мир и полюбовался табличкой следующего содержания: «Объект: Полигон-2, самоназвание – Легория. Статус: применение технологий второго уровня с целью создания коллективного разума. Рекомендации: вмешательство Хранителей на данном этапе нецелесообразно». Ну да, где Легория – высокоразвитый агрессивный мир, и где мы с Тарасовым – по сравнению с толпами легорийцев всего лишь две песчинки. В табличке между тем поменялся текст: «Рекомендация в долгосрочной перспективе: опосредованное воздействие с привлечением ресурсов Федерации». Ну, с этим тоже все ясно. Самим лично не лезть, но при случае устроить локальный конфликт. Хотя насчет «локального» я очень сильно преуменьшил. Тут второй Бойней пахнет. Черт, башка раскалываться начинает от таких проблем. Ну его на фиг, лучше чем-нибудь попроще для начала заняться. Да вот хотя бы Сингоном. С остальными тремя мирами все понятно, на каждом из них есть База в той или иной стадии сохранности. «Объект: Сингон, Внешний мир. Статус: активный поиск технологий второго уровня с применением технологий первого уровня. Последствия: резкий скачок технологического уровня и нарушение баланса в пределах ареала Человечества. Рекомендации: вмешательство Хранителей в течение стандартного года. Доступные средства воздействия – по запросу. Подготовить переход на Сингон?» Не понял?! Какой еще переход? Что, вот прямо сейчас? «Транспортная система – статус: готовность девяносто три процента. Время ожидания: семь стандартных часов. Подтвердите активацию процесса». Это что же, если я соглашусь, уже через каких-то семь часов смогу попасть на Сингон? Вот это заявочки, скажу я вам… нет, нафиг. Нам бы с мыслями собраться, отдохнуть да хорошенько обдумать, что дальше делать. Хотя дело хорошее – практически мгновенное перемещение между мирами Федерации. Наверняка очень энергоемкое, вон, чтобы Тарасова на Ахерон переправить, по несколько недель накопители заряжали. И окно пробивали буквально на несколько минут. Впрочем, что для Первых проблемы с энергией? Тьфу, и растереть. Уж если они в качестве внутрикорабельного транспорта телепорты используют… о чем-то это да говорит. Кстати, о птичках… вернув на экран схему Федерации, я приблизил систему GJ 1061 и ткнул курсором в Босуорт-Нова. «Объект: Босуорт-Нова, Земная Федерация. Статус: нейтральный. Последствия: не просчитаны. Рекомендации: вмешательство Хранителей не требуется. Подготовить переход на Босуорт-Нова?» – отреагировала знакомая табличка. А если да, то что? «Транспортная система – статус: готовность девяносто три процента. Время ожидания: семь стандартных часов. Подтвердите активацию процесса». Оп-па! То есть время ожидания и энергозатраты не зависят от дальности перехода. Главное, чтобы накопители были полные. И прыгай, куда душа пожелает… «Ответ отрицательный. Для перемещения на дальность более десяти единиц требуется санкция Судьи». Угу. Еще бы знать, сколько это – стандартная единица. На схеме тут же услужливо проступила масштабная линейка, и я облегченно выдохнул – все системы, подконтрольные людям, укладывались в восемь с половиной единиц, если за точку отсчета брать Ковчег. Это что же получается, при желании я уже через семь часов могу попасть на Босуорт? Кстати, а куда именно? А то охренею до Босуорт-Мэйн добираться. Женька ведь наверняка в родное полицейское управление вернулась, проще всего ее там будет найти… «Предупреждение: использование транспортной системы в личных целях. Санкции: на усмотрение Судьи». Да пошел ты, умник! Уж с Судьей я точно договорюсь. Когда он в норму придет. А пока и вовсе на тебя плевать с высокой колокольни. «Хранитель Гаранин: статус – приоритет изменен. Программа скорректирована. Разрешено использование ресурсов для стабилизации психологического состояния. Основание: санкция Экзекутора». Спасибо, Галина Юрьевна! Нашла секундочку и обо мне позаботилась. В кои-то веки нормальное начальство… Стоп! Вот оно! Это что же получается, мы с Тарасовым теперь обречены всю оставшуюся жизнь играть в шпионов? Следить за не в меру рьяными черными археологами и прочими авантюристами, типа ребят из «Внеземелья», которые, кстати, против своей воли часть нашей работы выполнили, когда разгромили исследовательский комплекс на Нереиде? А контролировать нас и направлять наши усилия в нужное русло будут Олег с Галькой? Офигеть! «Ответ положительный». Пораженный открывшейся перспективой, я открыл глаза, моргнул пару раз, избавляясь от виртуального интерфейса, и перехватил ошарашенный взгляд майора. Судя по всему, он тоже только что пережил нешуточный разрыв шаблонов. И мы, не сговариваясь, в один голос выдали: — Твою мать!.. Эпилог Система Риггос-2, планета Ахерон, где-то в степи, 17 июля 2542 года, день Александр Тарасов, капитан третьего ранга в отставке, бывший штурмовик, бывший герой-десантник, и прочая, прочая. Текущий статус: Хранитель равновесия — Тарасов, как слышишь, прием? — Нормально слышу, чего хотел? — Проверка связи. — Так бы и сказал, что сцыкотно, – хмыкнул я, понятливо ухмыльнувшись. Хорошо, что Пашка меня не видит, а только слышит. Зато я могу, так сказать, присутствовать в реальном времени – чисто на всякий случай. Конечно, в его разборку с Евгенией Сергеевной я встревать не собираюсь, отключу связь, как только удостоверюсь, что он с ней все же встретился. И не загребли его по пути. Отмазку для СБ мы смастерили знатную, но береженого, как известно, бог бережет. — Ну все, Саныч, я пошел, – проблеял по ту сторону обзорного дисплея Пашка, отделенный сейчас от меня бездной пространства. Что и говорить, удобная штука эти нейрокластеры. Можно практически любую конфигурацию с необходимыми функциями задать, и, что характерно, наножучок никакими приборами не засечешь. Из тех, я имею в виду, что есть у наших доблестных безопасников. А расстояние для системы мониторинга, что досталась нам по наследству от Первых, никогда преградой не являлось. Даже задержки никакой нет, разве что в миллисекунды, что для глаза и слуха совершенно незаметно. Чем мы с господином Гараниным и воспользовались – он сейчас на Босуорт-Нова, вознамерился с оскорбленной девушкой мириться, а я торчу на Ахероне, в подвале под развалинами той самой Базы, что обнаружил еще при первой высадке на планету. Эх, веселое время было! Впрочем, грех жаловаться, сейчас еще веселее живем. Иногда так и вовсе обхохочешься до соплей и кровавых брызг. Думаете, преувеличиваю, как обычно? Ничуть. Как вспомню, как от коллег-эсбэшников отмазывались, так рука сама к бутылке тянется – нажраться и забыться хоть ненадолго. Мурыжили нас еще хлеще, чем в свое время Денисова с Галей, после их «опупеи» на Находке. Чего только ни пробовали – от рухляди типа детекторов лжи до особо секретного экспериментального «мозговерта». Но мы хорошо подготовились. Еще бы, почти два месяца убили, чтобы организовать наше громкое возвращение в лоно Федерации. Если бы не Олег со статусом Судьи, могло и не выгореть. А так подчистили все записи, сгенерировали новые, оживили Пашкиного Попрыгунчика, прицепив его к системе управления «Великолепного», и прыгнули к Находке. Где и сдались властям, благо после нашего эффектного бегства с большим тарарамом в Систему понагнали флотских. Труднее всего оказалось пережить перекрестные допросы – почти вся команда вернулась в норму, причем поголовно с неизлечимой амнезией, так что пришлось бравым безопасникам довольствоваться нашей версией случившегося, подтвержденной видеоматериалами и главным доказательством – координатами полудохлого форпоста Первых, сохранившегося в отдаленной звездной системе, причем совершенно в другом направлении от Федерации, нежели Бастион. Эта рухлядь идеально вписывалась в предысторию с Ковчегом, так что обо всех событиях, предшествовавших нашему последнему рывку, мы поведали почти правдиво, утаив лишь информацию о Базе на Нереиде. Скормили ребятам версию о карте памяти, спрятанной Денисовым после известных событий на острове Флоранс. А разборки с «зомбиками» непосредственно на «Великолепном» изложили с поправками на толстые обстоятельства – свалили все на сбрендивший искин Первых да на амбиции капитана Виньерона. О его безвременной кончине решили не сообщать – Пьера мы все-таки похоронили по флотскому обычаю вместе с остальными убитыми. Сказали, что он сошел с ума, сел вместе с несколькими верными людьми в катер Первых, тот самый, что мы с Находки угнали, и попытался высадиться на древнем корыте. И больше мы его не видели. Ребятишки из СБ долго давились этой версией, но все же в конце концов съели – последней каплей стала экспедиция к кораблю Первых, закончившаяся грандиозным обломом: Синъи организовал подрыв форпоста, когда к нему приблизилась поисковая партия. Это окончательно убедило недоверчивых эсбэшников в нашей правдивости, и нас все-таки отпустили. Впрочем, это вовсе не означало, что за нами не следят. Однако проблема эта оказалась легко решаемой, с нашими-то нынешними ресурсами! Так что пару недель назад мы приступили к исполнению непосредственных обязанностей, то бишь активировали систему мониторинга и принялись строить далеко идущие планы. Пока что относительно Сингона, как самой горячей точки. Со слишком много знающими якудза в любом случае нужно что-то делать. Причем конкретно нам с Пашкой – Олег с Галей решили какое-то время пожить отшельниками и смылись на Нереиду, в гости к афалинам. Кстати говоря, работенка у них не такая пыльная, как у нас с Гараниным – Судья всего лишь должен контролировать деятельность Хранителей, дабы те не зарвались. Другое дело, что глобальная задача у него посложнее нашей – найти себе преемника. Ага, человека, по совокупности признаков соответствующего пятому уровню допуска. Второго Олега. Вот и я думаю, что придется ему потрудиться. Хотя… Синъи мне по секрету сказал, что преемника можно и вырастить. Явно намекал, гад, на радостную новость, которой Галька не так давно ошарашила благоверного. Ничего, Олегу полезно. Я вон со своими сорванцами справляюсь как-то. Осталось еще Пашку женить, и вообще все будет на мази. — Саныч, пожелай мне удачи. Ага, вот и он, легок на помине. — Паша, хорош уже трястись. Ты же мужик, в конце концов! И должен мужественно преодолевать трудности. — Спасибо за поддержку, Саныч. — Кушай, не обляпайся, – усмехнулся я. – Иди, не убьет же она тебя! И про себя добавил: «По крайней мере, не сразу». Женька может, я знаю. — Тебе хорошо… — Да задрал уже, нытик! Подумаешь, побьет слегка! Ты, главное, помни: бьет, значит любит. — Хотелось бы верить. — Все, вали. И молись, чтобы она в твое отсутствие замуж не выскочила. — Все-таки гад ты, Тарасов. — Давай-давай, топай. Работы еще невпроворот, а он тут слюнтяйничает. Ничего, я из него эту гражданскую дурь повыбью. Наверное…29 марта 2542 года, ближе к вечеру
Скачать книги
Скачивать книги популярных «крупноплодных» серий одним архивом или раздельно Вы можете на этих страницах:sites.google.com/view/proekt-mbk
proekt-mbk.nethouse.ru
«Proekt-MBK» — группа энтузиастов, занимающаяся сбором, классификацией и вычиткой самых «нашумевших» в интернете литературных серий, циклов и т. д.. Результаты этой работы будут публиковаться для общего доступа на указанных выше страницах.
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 13 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад