Эскорт. Выхода нет (СИ) [Кейт Арнес] (fb2) читать онлайн

Пролог

Где моя спокойная и предсказуемая жизнь? Я так устала бороться, бегать, бояться. У меня больше ничего не осталось, только боль, которая сопровождает меня с тех пор, как в моей жизни появился он-самый жестокий человек за всю мою жизнь. Меня сломали, продали, растоптали.

Темно. И так холодно. Очень. Я пришла в себя. Но открыть глаза почему-то не хватает сил. Снова погружаюсь в темноту. Перед глазами всплывает день, когда меня похитили, и я знаю кто отдал приказ этим бандитам. Тот дикий ужас сотрясает все внутри. Сердце колотиться так, что грудная клетка отзывается болью. Я бегу по тёмной улице. До посёлка еще пол километра. Я не успею, за мной гонятся бандиты. Трое бугаев против одной мелкой девчонки, что так тщательно скрывалась.

Не успела пробежать и сто метров. Меня нагнали быстро, сильная рука схватила за длинные русые волосы и резко дернула на себя. Из горла вырвался болезненный вскрик и сразу заглох-несколько ударов ногой по ребрам оглушили меня. Искры посыпались из глаз, зрение расфокусировалось. Горячие слёзы, распахнутые глаза, широко раскрытый рот.

В этот раз у меня не получится спастись. Не может мне настолько везти. Они убьют меня. Ни о чём думать не могу. Боль скручивает всё тело, болят внутренние органы. Хватаю ртом воздух, но ничего не выходит, не могу вдохнуть.

— Ну что, сука, набегалась? — рычит мне в лицо зверь, один из наёмников монстра, от которого я спаслась, как я думала. — Ты не так еще завоешь, ты пожалеешь, что еще тогда не сдохла. У нас большая развлекательная программа, шлюха. — Больно сжимает мои волосы на затылке и задирает голову, чтобы я смотрела на него. Еще два наёмника стоят по бокам от меня, держатся на небольшом расстоянии. Видно тот, что измывается надо мной-их главарь.

Тянет за волосы, ставя на ноги. Меня скручивает от жгучей боли при малейшем движении. Я всхлипываю, слёзы ручьём текут по лицу. В глазах всё плывет.

— Пожалуйста… — всё, на что мне хватает воздуха.

Он ведёт меня к огромному джипу, на котором меня приследовали. Громила тут же останавливается и резко тянет меня в другую сторгону, к скоплению берёз. В следующую секунду висок пронзает острая боль, горячая кровь тут же стекает по лицу. Я растворяюсь в небытие. Он ударил меня головой о дерево. Разбил мне голову.

Снова прихожу в себя. Голова ужасно болит, похоже у меня сотрясение. Щёки начинают пылать, по ним хлещут, пытаются привести меня в чувства. Стон вырывается из приоткрытого рта.

— Давай, открывай глаза. — Незнакомый голос прорывается сквозь темноту. — Открывай, иначе хуже будет.

Заставляю себя открыть глаза. Получилось не очень, глаза открылись только на половину. Я лежу на бетонном полу, в тёмном помещении. Тело не слушается, руки за спиной, плечи и запястья стягивает верёвка, врезаясь в нежную кожу.

Не могу сфокусироваться. Вижу только силуэты и яркий свет, что раздражает и вызывает дичайщую боль в голове.

— Босс, она пришла в себя. — сообщает знакомый голос. Это он. Главарь. Тот, что чуть не убил меня. Всё тело начинает колотить. Или я и до этого билась в конвульсиях? То ли от холода, то ли от боли и страха меня трясёт.

Бог мой, я уже надеялась, что темнота-это моё спасение, что вся боль отсанется позади. Я надеялась, что умерла. Неужели я умру в диких муках, сгорая в агонии?

— Понял. — по тому, что не слышен голос этого самого БОССА я понимаю, что это телефонный разговор. — Приведите айболита, босс дал приказ привести её в чувства к завтрашнему дню.

По пустому помещению разносится эхо удаляющихся шагов. Я наконец-то закрываю глаза и расслабляюсь. Значит у меня есть немного времени, нужно продумать план спасения. Знаю, надо что-то придумать, вот только голова раскалывается, не могу заципиться ни за одну мысль. Снова погружаюсь в спасательную темноту.

Кто-то заботливо обтирает меня прохладным, мокрым полотенцем. Сухих и потрескавшихся губ каснулась влага. Приоткрыв глаза, вижу, как седовласый мужчина средних лет возится с аптечкой. Хочу попросить о помощи, но сил не хватает даже приоткрыть рот.

— Сейчас станет чуть легче. — смотрит на меня с жалостью и отцовской нежностью, о которой я забыла еще в далеком детстве. Глаза закрываются и я погружаюсь в глубокий, беспокойный сон. Сон ли это?

Глава 1

Пары в универе закончились раньше, чему я очень рада. Выжата как лимон. Марк- мой парень приревновал меня к однокурснику, с которым я обсуждала предстоящие гонки.

В свои девятнадцать я не пропустила ни одного заезда. Гоняю на своей бехе с совершеннолетия, как отец подарил мне мою крошку на день рождения. Тогда еще с финансами у нас был порядок.

Заплаканная, вышла из универа. Оказавшись в машине достаю телефон и обнаруживаю сообщение от подруги, Риты. Зовёт на вечеринку, которую устраивает ее парень в загородном доме. Думаю отказаться, но одергиваю себя. Хочу отвлечься, не хочу сегодня думать о глупой ссоре. Короткая переписка с подругой немного поднимает настроение. Включаю музыку и срываюсь с места, еду домой.

— Лиана…ты сегодня рано..- на кухне застаю маму. Выглядит она немного растеряно. Удивляюсь такой реакции. Каждый день меня отчитывали за поздние приходы и ночевки у «подруги». По виду мамы понимаю, что что-то не так.

— Пары раньше закончились. Я не вовремя? — выхожу из себя, вспыхиваю моментально. Что за день сегодня?

— Не говори ерунду! Переодевайся и спускайся на обед. У нас сегодня в гостях партнер твоего отца-Александр. Оденься прилично, пожалуйста.

Не обращаю внимание на последнюю фразу, разворачиваюсь и иду к лестнице. Не хочу сейчас спорить, все-равно проголодалась. Погрузилась вмысли, не заметила как передо мной выросла высокая фигура. Поднимаю глаза и сталкиваюсь взглядом с Александром. Он изучает меня? Зачем так пялиться? От его взгляда волосы на голове зашевелились. Делаю шаг назад, пытаюсь отстраниться от него.

— Ты меня боишься? — в глазах вижу огонек, который мне совсем не нравится, — не стоит, я не обижу.

— С чего вы взяли, что я боюсь? Мне не нравится стоять слишком близко с посторонними мужчинами. — Меня раздражает его надменность и тон, которым он со мной общается.

Александр Тихонов- владелец сети отелей во многих городах России, известный ресторатор, миллионер и заядлый холостяк. Так говорят во всех источниках. Интернет кишит новостями о завидном женихе. Странно, мужчина симпатичный, холеный, голубые глаза, брюнет, аккуратная короткая стрижка, спортивного телосложения, на вид не больше сорока, а семьи до сих пор нет. Нет, он вовсе не в моем вкусе, не вызывает во мне ничего, кроме неприятных мурашек.

— Ко мне можешь обращаться на ты. — склонил голову на бок, с прищуром смотрит на меня, наглая ухмылка искажает его лицо. — Приведи себя в порядок, выглядишь как шлюха.

Пока я отходила от шока и пыталась понять, не послышалось ли мне, этот падонок скрылся за дверью отцовского кабинета. Что он сейчас сказал? Меня захлестывает дикая ярость. Хочется вломиться в кабинет и влепить пощечину. Кем он себя возомнил?

Заваливаюсь к себе в комнату, скидываю вещи и иду в душ.

"Я тебе устрою"-в моей голове уже зреет коварный план. Хочу показать этому напыщенному индюку, что я не подчиняюсь ему, да я никому не подчиняюсь. Я вообще видела его три раза в своей жизни. Кто он такой, чтобы указывать что мне носить?

Выхожу из душа разъяренная, меня еще сильнее коробит от того, что ему сошла с рук брошенная в мою сторону фраза. Прохожу в гардеробную и снимаю с вешалки черное мини платье на шнуровке. Открытые плечи и декольте, длина доходит до середины бедра, картину дополняют торчащие соски. Мне нравится. С макияжем решаю не заморачиваться, легкий дневной-идеальный вариант.

В предвкушении спускаюсь по лестнице в гостиную. Папа с Александром сидят на диване и о чем-то беседуют. Александр переводит взгляд на меня как только я схожу с последней ступеньки. Его глаза моментально становятся темнее, вижу его реакцию и смакую момент. Он кипит от ярости. Проходится липким взглядом по моему телу, задерживаясь на груди, а затем и на стройных ногах.

"Козёл, расситывал что послушаюсь твоего приказа?" — хочется задать ему этот вопрос.

— Лиана, ты куда-то собралась? Я думал ты пообедаешь с нами. — Встает с дивана отец и направляется ко мне. Пока папа обнимает меня, Александр не сводит с меня глаз, так и пожирает каждый участок тела. Стараюсь не смотреть в его сторону и не замечать взгляды, которые буквально ощущаю физически.

— Пообедаем вместе, но потом мне нужно уехать, Рита звала в гости.

— Что ты на себя надела? Ты полуголая никуда не пойдешь! — может показаться, что отец это говорит спокойным голосом, но я различаю ярость и гнев не только в его голосе, но и во взгляде, котрым впивается в меня. — Не на какую вечеринку ты не пойдешь! Завтра мы идём на благотворительный вечер. Не хватало, чтобы моя дочь заявилась туда в нетрезвом виде!

— Ничего такого, чего стоило бы стыдиться я не надела и ничего постыдного не делала. Ты же знаешь! — запинаюсь, но быстро возвращаю самообладание. Ведь не станет он при посторонних оскорблять меня? Отношения у нас не очень то и тёплые. — Вернусь я не поздно, краснеть за меня не придется.

Вообще я не любитель всяких вечеринок и шумных компаний, просто дружу с Ритой и встречаюсь с Марком, они оба часто ходят на такие мероприятия. А я с ними, за компанию.

Отец хмурится, на лбу появляются глубокие морщины. Прибивает меня взглядом, отсекая возможность продолжать этот спор.

— Борь, я позабочусь, чтобы Лиана вернулась домой к полуночи в целости и сохранности. — Вклинивается чёртов Александр, тянет виски из стакана. Мои глаза расширяются от удивления. Что он только что сказал? Я с ним никуда не поеду.

— Если так, то я согласен, — голос не выражает никаких эмоций, глаза только выдают усталость. Они разговаривают так, будто не замечают меня. Почему отец согласился с посторонним человеком, а не со мной? Не доверяет родной дочери?

Отец почти банкрот. У него своя строительная компания. Когда-то она процветала. Были заказы, постоянные клиенты, престиж и деньги. Не знаю что могло случиться, но компания загибается. БОльшая половина сотрудников сокращена, несколько отделов закрыли. Сейчас компания выполняет мелкие заказы. Денег не хватает. Отец постоянно в офисе, на встречах, дома появляется всё реже. Стал нервным, злым, начал проявлять агрессию к нам с мамой. Сейчас Александр финансирует какой-то крупный проект, с которым отец планирует выиграть тендер на строительство главного, огромного бизнес-центра Нижнего Новгорода.

Неужели у отца нет своего мнения? Или Александр так прижал его, что не может высказаться без его участия?

Чёрт, но и я совсем забыла про этот приём.

— Я помню про вечер- ничего не остается, как натянуть на лицо непроницаемую маску. — Только я в няньках не нуждаюсь, не маленькая. Вернусь не поздно. — закипаю от злости, что этот старый хрыщь участвует в семеных разборках, да еще и подстёгивает отца.

Смотрю прямо в глаза Александра и вижу усмешку. Он специально это сделал. Нравиться выводить меня из себя? Острый, как лезвие взгляд опускается ниже, осматривает моё тело и тут же отворачивается. Меня чуть не передергивает от его взгяда, но я подавляю этот позыв. Не хочу, чтобы он думал, что вызывает хоть какую-то реакцию. Хотя почему думал?

— Лиана… — гремит грозный голос отца, — либо принимаешь это как данность, либо остаешься дома. Я все сказал. — смеряет меня гневным взглядом и отворочивается, опрокидывая стакан виски.

Весь вечер пытаюсь придумать как избавится от этого чёртова Александра. Так ничего и не придумав отправляюсь в загородный дом семьи Белинских. Подруга встречает с бакалом вина.

— Лианаааа, я думала ты меня кинула, — дует губки подруга.

— Я смотрю ты не скучаешь.

У Риты явно не первый бокал в руках, она уже пошатывается.

— Да ладно тебе, зануда. Лучше выпей со мной. — Ведет меня к барной стойке у бассейна. — Руслан весь вечер со своми дружками, что мне еще остается делать?

Я заказываю легкий безалкогольный коктейль, опускаюсь на высокий стул и откидываюсь на спинку.

— У меня тоже день сегодня не выдался. — Делюсь с подругой проблемами. Сначала Марк, потом отец, еще и этот Александр.

— Нам нужно расслабиться. Давай немного выпьем и пойдем танцевать, нужно выплеснуть агрессию.

— У меня нет желания, я буду ждать тебя здесь.

Через недолгие уговоры Рита сдается и направляется в центр танцпола. Я остаюсь сидеть у бара, облокотившись на столешницу и положив голову на руку. Чья-то рука, опустившаяся мне на талию заставляет отвлечься от своих мыслей и поднять голову.

— Привет, Лиана. — не заметила, как ко мне подсел незнакомый парень. — Скучаешь? Составлю тебе компанию?

— Нет, я жду парня. — раздраженно доношу до незнакомца, что не одна. Хотя, скорее всего это он знает, раз назвал моё имя.

— Брось, малышка, его здесь нет, — кладёт ладонь мне на талию и тянет к себе, — мы просто немного отдохнём.

Не успеваю среагировать, какая-то заторможенная реакция. Руку парня, что лежала на моей талии резко выхватывают.

Глава 2

— Я смотрю и искренне не догоняю, откуда берутся такие шавки, — Марк появился из неоткуда. Не знала, что он будет на вечеринке Русика. Радость от встречи с ним тут же исчезает, когда смотрю на его разъярённое лицо, глаза налиты кровью, до безумия тёмные, — запомни, прежде чем распускать свои ручонки, и еще чёто вякать, подумай, что с тобой может сделать парень девчонки- рычит в рожу перепуганному пацану, и в этот момент бьёт его со всей силы кулаком в нос.

— Что ты творишь? — поднимаюсь со стула и хватаю за футболку Марка. — остынь, он бы ушёл сам. — Наивно предполагаю, что он действительно бы это сделал. Да и не факт, что это могло хоть как-то потушить гнев Марка.

— Ты действительно так думаешь??? Ты позволила ему лапать тебя. — смотрит на меня так, буд-то это я вешалась на него, или отвечала взаимностью. Он же видел, что это совсем не так. Только когда Марк в ярости, он не контролирует себя, в такие моменты он перестаёт соображать, как дикое животное крушит всё, что видит. И сейчас, он так сильно сжал моё запястье, что ещё чуть-чуть и кости начнут хрустеть под его напором.

— Я не успела ничего сделать, сразу подошёл ты! — ору ему в лицо так же яростно и громко. — Не смей так хватать меня! Мне больно. — пытаюсь освободиться от его хватки, дергаюсь, а свободной рукой бью его в грудь.

— Думаешь я буду терпеть? Не врублюсь только, вдруг захотелось на чужой хер присесть? — после этих слов становится так мерзко и горько. Я дергаюсь, отталкиваю его и влепляю экс-парню жгучую пощёчину.

— Ты ошибаешься, котик, такое животное мне не нужно, это Я не буду тебя терпеть! — с такой жгучей ненавистью ору ему в рожу, которая уже пятнами пошла. Вокруг собралась толпа зрителей, кто-то присвистывает, кто-то подстрекает Марка. Я слышу только оглушающий стук своего сердца.

Если бы не ребята, которые вовремя вклинились, клянусь, он бы ударил меня. Его ноздри расширились, глаза налились кровью, а пальцы сжались в кулаки.

— Свалила, пока я и тебе не втащил! — агрессия застелила его глаза, не замечает, как начинает плеваться от злости. — Но я с тобой не закончил! — орет, когда меня уже уводят из зала. А я не могу оторвать галаза от Марка, хочу запечатлеть его звериное лицо, и понять, что вообще меня цепляло в нём?

— Лиана, ну же..-это Рита, тянет меня на выход. — ты с ума сошла??? — у меня в ушах звенит от крика и музыки, — неужели хочешь чтобы он съездил тебе по лицу?

Мы выходим на улицу. Рита усаживает меня в беседку и дает стакан с водой. Я жадно опусташаю бакал. Я начинаю осознавать, чего я только что избежала. Замечаю, что руки трясуться, тут же прячу их между ног, сжимая коленями.

— Сиди, сейчас успокоительное принесу.

Рита скрывается в доме, но тут же возращается обратно, держа в руках бокал с красной жидкостью. Качаю головой, не в силах что-либо вымолвить.

— Пей давай, не кривься. Сразу легче станет. — выхватывает руку и вкладывает в неё бокал.

Я прислушиваюсь к подруге и опустошаю его за раз. Спиртной напиток обжигает горло. Не могу сказать что я успакоилась, но руки больше не трясуться. Кажется начинаю приходить в себя.

— Он ушёл, не один Лиан… — мнется подруга, переступает с ноги на ногу.

— Мне всё-равно. — мне всё же не приятно осознавать, что три года я потеряла с этим козлом.

Я поднимаюсь со скамьи, направляюсь в сторону дома.

— Ты кажется хотела потанцевать, — поворачиваясь к Рите, тяну её с собой, — я передумала, хочу забыть этот поганый день.

Я вливаюсь в ритм громкой музыки. Двигаю бёдрами, руки поднимаю вверх, двигаюсь в такт музыке и расслабление приходит моментально. Не знаю сколько времени мы уже танцуем. Толпа сгущается вокруг нас, слышу одобрительные возгласы, они меня только распаляют, движения становятся смелее. Знаю, что я притягиваю взгляды, и ничуть не стесняюсь. Я уверенно опускаю руки на бёдра, плавно провожу ладонями снизу вверх, подбираю волосы, запракидывая голову назад. Давно я так не расслаблялась.

Кожу неприятно покалывает, физически ощущаю на себе пристальный взляд. Открываю глаза, поворачиваю голову влево и замечаю, что в дверях стоит он. Чёртов Александр. Пристально смотрит на меня. Следит за каждым моим движением. Глаза злые, Ему нравится. Я продолжаю двигаться, не разрывая зрительного контакта.

Он отталкивается от стены и двигается прямо на меня. Похоже я потеряла счет времени. Но плевать, останавливаться я не хочу.

— Вечер закончился…для тебя, — грубо хватает за предплечье и тянет в сторону выхода.

— Эй, мне больно! — пищу я, еле поспевая за ним. — Слышишь? Отпусти меня! — оказавшись на улице, ору в спину этому мужлану.

Александр резко разворачивается ко мне лицом. Я же врезаюсь в его грудь, не успев затормозить. Эта близость мне не приятна. Александр не тот мужчина, возле которого приятно находиться. Ну мне так точно.

Он вцепился мне в шею своей сильной рукой. Сомкнул на ней свои пальцы. Жесткая хватка лишает возможности вдохнуть воздух. Могу только безмолвно раскрывать рот как рыба, выпучив глаза, которые тут же застилает слезами.

— Малолетняя сука… — рычит мне в лицо, глаза полны яростного блеска, — нравится крутить задом перед толпой похотливых пацанов? Отец плохо следит за тобой. Но я возьмусь за тебя, а если понадобится, то выбью всю дурь, что засела в твоей красивой головке. Поверь мне, случится это очень скоро. — на одном дыхании выплевывает мне в лицо эту мерзость.

Я зацепилась за последнюю брошенную фразу. "Поверь мне, случится это очень скоро". Что он имел ввиду? Уж не рассчитывает он, что мой отец спустит ему это с рук. Да, он имеет власть над ним, но когда он узнает, что поднял на меня руку… Из горло вырываются хрипы от недостатка кислорода, я задыхаюсь.

Он резко отпускает меня и делает шаг назад, неотрывно смотря мне в лицо. Я хватаюсь за шею и растираю её, она как буд-то горит у меня под рукой. Жадно хватаю ртом воздух и осматриваюсь вокруг, но ни одной живой души на улице нет.

— Что у тебя с ублюдками, один из которых лапал тебя, второй устроил сцену ревности? — стальной голос звучит ровно, без эмоций. Как давно он следит за мной?

Бог мой, мысль о том, что он имеет на меня виды вызывает отторжение, рвотный рефлекс. Да я и подумать о таком не могла. Ведь с партнером отца я пересекалась всего три раза, не считая сегодняшний день. Ни он не обращал на меня внимание, ни я на него. С чего вообще такое могло случится.

— Почему вы решили, что можете не только задавать такие вопросы, но и поднимать на меня руку? — смотрю на него с агрессией и задаю вопрос, который волнует меня сейчас больше всего.

— Ты скоро узнаешь. Будь разумной девочкой, больше не позволяй себе фривольного поведения. — берет меня под логоть и ведёт меня к машине. — Второго предупреждения не будет.

Фары освещают тёмную парковку, прожекторы не горят, свет проникает на территорию дома из соседних учкастков. Начало осени позволяет наслаждаться теплыми деньками. Но сейчас меня бьёт крупная дрожь, в салоне шикарного авто Александра тепло, а меня колотит.

Отчётливо вижу фигуру Александра. Он стоит спиной к машине, общается с кем-то по телефону. Недолго я была в одиночестве. Дверь с водительской стороны открывается, впуская ночную прохладу. Садится на сиденье и поворачивает голову в мою сторону, я же не решаюсь посмотреть на него.

— Предупреждаю, что отцу ничего говорить не стоит. Иначе я перекрою воздух не только тебе, но и твоим родным. — спокойно и с улыбкой на лице предупреждает он. Слышу эту угрозу, упрямо смотря в лобовое стекло. — Молодец. — гладит большим пальцем по щеке. Меня тошнит от его касаний.

Всю дорогу до моего дома мы провели молча. Останавливает машину напротив особняка и поворачивает голову в мою сторону, впивается взглядом в меня. Напряженно жду, когда я наконец услышу щелчок блокировки дверей.

— До завтра, Лиана. — вздрагиваю, в голосе слышится обманчивая нежность. — будь послушной девочкой. — тут же раздаётся долгожданный щелчок. Я резко тяну ручку, хлопаю дверью и несусь в сторону дома.

Не помню как добралась до своей комнаты. Ложусь на кровать даже не раздевшись и срываюсь на плачь. Больше нет сил сдерживаться, в момент накатывает усталость. Этот день точно войдет в топ самых худших дней в моей жизни. Погружаюсь в тревожный сон только под утро.

Глаза открываю, когда за окном во всю светит солнце. Щурюсь от яркого дневного света. Время 10:34. Суббота, в универе короткий день. Решаю сегодня пропустить пары.

Еле поднимаюсь к изголовью кровати. Воспоминания о вчерашнем вечере тут же накрывают с головой. Это был не страшный сон. Я не знаю что мне теперь делать. Рассказывать отцу нельзя, Александр дал понять что тогда произойдёт. Если пойти в полицию, уверена ему тут же станет известно. Сомниваюсь, что он не купил представителей власти. Проверять что тогда будет я не рискну.

Откладываю пока эти мысли в сторону. Нужно подниматься, пока в комнату не вошла мама. Захожу в ванную, раздеваюсь и прохожу в душевую. Не решаюсь посмотреть на себя в зеркало, боюсь увидеть следы бессной ночи, что я провела в слезах. Принимаю контрастный душ, ощущаю, как усталость стекает с водой. С водой по лицу стикают слёзы. Ну и что, никто не заметит, а мне сейчас необходимо выпустить бушующие внутри эмоции.

Выхожу из душа, привожу себя в порядок, наношу сыворотку и крем на лицо, сушу и укладываю волосы. Надеваю домашнюю одежду и спускаюсь вниз. Желудок скручивает от голода, со вчерашнего обеда ничего не ела.

— Дочка, у тебя всё хорошо? — вижу волнение в глазах мамы, — Почему ты не в университете?

— Доброе утро, мам. — пытаюсь скрыть своё настроение за улыбкой, — Кажется меня вчера продуло, горло болит и поднялась температура. — отвожу взгляд в сторону, отвлекаюсь на приготовление кофе. Врать я не умею, еще с детства родители всегда легко разгадывали моё враньё, глядя в глаза.

— Ох, я сейчас достану таблетки, прими их. — мама начинает суетиться с аптечкой, а я выдыхаю с облегчением. — Вечером же приём, как же так. Если отец узнает, ты получишь за вчерашний вечер, а я за то, что не уследила за тобой.

Мама права. Отцу об этом говорить нельзя. Моё счастье, что он покидает дом ни свет ни зоря.

— Не говори ему, что я не пошла сегодня на пары. — прошу маму, хоть и понимаю, что не скажет.

Весь день я валяюсь в кровати, смотря в потолок. Голову занимали тревожные мысли о том, что говорил Александр. Совсем не понимаю как мне себя вести, с серьёзными проблемами я не сталкивалась, до вчерашнего дня. Делиться проблемами мне не скем, я всегда была замкнутой, узкий круг общения и нтересов удовлетворяли мои потребности. Раньше я еще тесно общалась с Марком и Риткой. Теперь всё изменилось- у Риты свои отношения, в которые она погрузилась с головой, ну а с Марком я больше не хочу иметь ничего общего. Но несмотря на замкнутость, парни всегда обращали на меня внимание, думаю дело не только в приятной внешности, но и в моей любви к гонкам. Только в гонках я участвую далеко не для привлечения внимания парней. Я получаю нереальный кайф, когда чувствую, как в моей крови хлещет адреналин. Не описать, что я чувствую, когда в моих руках руль, а нога упирается в педаль газа. У меня даже сейчас табун мурашек поднимается от макушки головы до самых кончиков пальцев на ногах, при одной только мысли о гонках.

Отец приехал сегодня раньше обычного. Через четыре часа нужно выезжать на приём, а я до сих пор в постеле. Лежу, скрутившись в клубок, глажу шею, нежная кожа до сих пор помнит тиски поганых рук.

Раздаётся стук в дверь моей комнаты.

Глава 3

— Заходи, мам.

— Доченька, отец просит тебя зайти в кабинет. — заглядывает в комнату. В её глаза и голосе волнение. Второй день мама сама не своя. Поссорилась с папой?

— Иду.

Поднимаюсь с постели, смотрю в зеркало и иду на выход из комнаты. У кабинета останавливаюсь, тянусь к ручке и замираю, не могу успакоить сердце. Связано ли это как-то со вчерашним вечером?

— Лиана, заходи, не скребись, — прерывает мои размышления сердитый голос отца.

В кабинете пахнет сигаретами. Дым окутал пространство, шторы плотно закрыты, лишь слабый лучь дневного солнца заглядывает в кабинет. Я стою напростив стола, сцепив руки тереблю край футболки. Стою как нашкодивший ребёнок, жду наказания отца.

— Садись, — я опускаюсь на кресло возле стола и поднимаю на отца взгляд. — Не буду ходить вокруг да около. Я думаю ты понимаешь, что у нас сейчас не лучшие времена. От бизнеса почти ничего не осталось, положение, которое наша семья занимала раньше тоже утрачено. — поднимает на меня глаза и затягивается очередной сигаретой. Раньше он никогда не курил в моём присутствии. Что же сейчас его заставило это сделать, могу только гадать. — Чтобы спасти положение есть только один выход. Ты выходишь замуж за Александра. — набатом звучит в голове.

Замерев, сижу и смотрю в галаза отца, ищу в них что-то, что поможет мне понять, шутит ли он. К сожалению, вижу в них только холодную сталь. Когда я вредничала или спорила сним в детстве, он всегда одаривал меня именно таким взглядом, пресекая все споры на корню. Не может же он в серьёз использовать меня как разменную монету?

— Что? — не могу поверить в услышанное, врятли что-то изменит мой вопрос.

— Ты всё правильно услышала. — грубым голосом прибивает меня к стулу. — Александр дал понять, чего именно он хочет за поддержку и помощь, которые он оказывает нашей семье. Несколько дней проходили переговоры…

Переговоры… Значит отец действительно планирует обменять меня на власть и деньги. Я рассчитывала, что смогу поделиться с отцом проблемами, а он обязательно поможет.

"Перекрою воздух не только тебе, но и твоим родным"- тут же вспоминаю его предупреждение.

— Всё уже решено. — лишает возможности сказать хоть слово. Читает мои мысли? — Я расситываю на твоё благоразумие. Ты знаешь на что способен я, но не знаешь о его способностях. — без эмоций делает мне предупреждение не сопротивляться.

Глаза снова на мокром месте. Когда я успела стать такой плаксой… всегда считала себя холодной, стервой. А тут столько слёз за два дня. Значит отцу плевать, за кого он меня выдает, лишь бы получить желаемое. Если бы не мама, я бы бежала, только предстваляю что с ней будет, если отец обрушит на неё свой гнев, и что будет, если Александр сдержит слово.

— Папа…пожалуйста, давай что-то придумаем. Мы же можем жить спокойно, как все люди и без влияния, без больших денег… — сквозь всхлипы умоляю отца одуматься, — пожалуйста…

— Хватит, я не спрашивал твоего мнения! — вздрагиваю от его крика, но слёзы текут по лицу не останавливаясь, — сбежишь, будешь иметь дело с ним, я даже не подумаю влезть. — меня оглушает его крик. — Итак слишком много на кону стоит…

Встаю с кресла и выбегаю из его кабинета, не прекращая реветь. Падаю на свою кровать, содрогаюсь от всхлипов. У меня скоро будет обезвоживание, я так много плачу за последние сутки.

Не слышу как мама заходит в мою комнату. Матрас прогибается, она ложится рядом со мной и гладит меня по голове. Слышу её тихие всхлипы, чувствую как руки дрожат.

— Ты знала? — сквозь рыдания кричу я.

— Да…я…я слышала их разговор. — сквозь рыдания говорит мама, а я еще сильнее сжимаюсь. Почему не рассказала мне? — Твой отец сказал ничего тебе пока не говорить, сказал сам…

— Что теперь делать? — можно сказать задаю риторический вопрос. Потому что мама точно не сможет помочь, она ведь сама ужасно боится папу.

Я каждый раз смотрела на дрожащую от страха перед отцом мать и клялась себе, что у меня так не будет. Что я выйду замуж обязательно по любви, и обязательно за мужчину, с которым я буду счастлива, за мужчину, который будет вызывать во мне трепет и уважение, а не страх и ненависть.

— Дорогая, послушай… — невольно напрягаюсь, когда слышу прерывистый шепот матери, — я хоть и бесхребетная блеющая овечка, трусиха, но я не хочу тебе такой же судьбы, как и у меня. — её речь прерывается тяжёлыми вздохами и выдохами, — Бежать нельзя!

Тут же ошарашила меня своим заключением. К чему тогда был этот разговор? Чтобы еще больше погрузить меня в отчаяние? Вскидываю на неё взгляд, полный слёз.

— Бежать нельзя, это только навредит тебе. Александр всё-равно найдет тебя, рано или поздно, с его то связями…

— И что мне делать? Прикажешь мне потакать каждому слову отца? Стать рабыней того человека? — понимаю, что мама ни в чём не виновата, но всё-равно срываю гнев на неё. Почему я с отцом не могу так поговорить? Просто высказать всё, что чувствую и наконец сказать "НЕТ".

— Отец твоего Марка, он влиятельный человек, — с опаской смотрит на меня. Я же застываю, потому что Марк последний человек, которого я буду просить о помощи, не после вчерашней сцены.

— Я с ним рассталась…не очень хорошо.

— Тебя никто не заставляет идти именно к нему, тебе нужно поговорить с его отцом. Он ведь к тебе тепло относится… Нужно убедить его стать партнёром фирмы отца, тогда появится шанс… — с воодушевлением тараторит мама, даже упуская информацию о разрыве с парнем, с которым я была с самой школы, с шестнадцати лет.

— Хорошо, завтра я позвоню Евгению Алексеевичу и попрошу о встрече, только сомневаюсь что из этого что-то выйдет.

Мы ещё какое-то время лежим в обнимку на моей кровати, а после встаём, смываем с себя следы слёз и начинаем собираться на благотворительный вечер.

На вечер я выбрала милое бюстье-платье в нежно-розовом цвете. В цвет к платью выбрала лодочки на восьми сантиметровом каблуке и крошечную сумочку молочного оттенка. Стою напротив зеркала, вижу очень милую и красивую блондинку буд-то со стороны. Словно это не моя жизнь.

Из тяжёлых мыслей вытягивает недовольный голос отца, требует поторопиться.

Приезжаем в очень красивый отель, как выясняется один из отелей Александра. Еще снаружи начинаю восхищаться архитектурой здания и прилегающей территорией. Объективно оцениваю это место, вокруг роскошь, всё сделано в современном стиле. В фойе длинная стойка регистрации, мраморный кафель и лестница по центру помещения, ведущая на верхние этажи. Зал украшен высокими вазонами с живыми цветами, плакатами на тематику и вечера, есть шикарная фотозона, а атмосферу дополняет живая музыка. У Александра определенно есть вкус.

Прохожу в центр зала, рассматривая декорации. Не смотрю по сторонам, поэтому и не замечаю знакомые лица. А именно Марка и его отца.

— Здравствуй, Лианочка! — отец Марка всегда тепло ко мне относился, словно к дочке. Подходит и обнимает меня, одаривает меня тёплой улыбкой.

— Здравствуйте, Евгений Алексеевич! Очень рада вас видеть.

— И я очень рад тебя видеть, ты просто красавица! — восторженно осматривает меня. А я ловлю на себе пронизывающие до костей глаза Марка.

— Отец, можно нам с Лианой ненадолго отойти? — импульсивность Марка опять съиграет со мной злую шутку. Еще после вчерашнего не отошла.

Глава 4

Марк подставляет мне локоть. Сама галантность. Мы направляемся в сторону лестницы. Я уже хотела возразить, думала ведёт меня на второй этаж, где предполагаю находятся номера. Но Марк опережает меня, не давая произнести и слово.

— Не кипишуй, не трахаться веду тебя. — оголяет зубы в усмешке, скосив на меня глаза.

Чёрт, не хватало еще чтобы он думал, что я хочу с ним переспать, после всего что было. Нарцис, эгоист с непомерным самомнением.

— И не мечтай! — скривившись, яростно хриплю. — У меня мало времени, так что говори..- одариваю его своим самым сучьим, в то же время безразличным взглядом из своего арсенала.

— Сучка… я же сказал, мы не договорили.

— И о чём ты хочешь поговорить? Не заводи снова ту же плостинку про "ступил", "приревновал", "прости". Продолжать это больше смысла нет.

— Хорошо, давай поговорим, когда будешь готова. У тебя сейчас хлещут эмоции и я… — не даю ему возможности договорить, перебиваю его, чтобы не выслушивать его брехню.

— Мы уже поговорили, я всё сказала, Марк. Не надо снова закатывать скандал, позоря меня еще больше. — оглядываюсь, не хочу иметь свидетелей этого разговора.

— Ты считаешь, что я позволю тебе бросить меня? — больно хватает меня за запястье и тянет на себя. Тут же начинаю дергаться и шипеть.

— Не смей меня касаться, если так хочется потешить своё самолюбие, так брось меня сам. Мне не важно как это произойдет, просто избавь меня от своей назойливой персоны.

Смотрю в залитые кровью и яростью глаза и надеюсь, что в этот раз он не станет прилюдно сыпать оскорблениями. Марк в ярости, после сказанного, причём сделала я это осознанно, высказала всё, что чувствую. Но всё же злюсь на себя, хотела просить о встрече его отца, а разобраться с Марком я планировала только после этого, но получилось так, как получилось.

— Ты сильно пожалеешь о сказанном… — выдыхает многообещающе и уходит.

Я ещё какое-то время стою, прихожу в себя после удручающего диалога и возвращаюсь в зал. Я очень кстати, меня уже начала искать мама, отец же послал красноречивый взгляд, как и всегда. Ведущий мероприятие уже начал приветственную речь, вызывать на сцену партнёров и благотворителей. Все слова проходят мимо ушей, смотрю в одну точку и думаю только о своих проблемах.

Погрузилась в свои размышления и не заметила как отец оказался на сцене, а рядом с ним конечно же появляется и Александр. Мать его. Говорят о каких-то планах, проектах и пожертовании, слышу через слово. Но то, что этот этот монстр говорит в следующую минуту…напрочь выбивает воздух, заставляя вытянуться как струна.

— Хочу поделиться с вами радостной новостью, счастливой новостью! — с наигранным воодушевлением говорит он, поднимая указательный палец вверх, — Как вы знаете, мы с Борисом не только близкие друзья, но и партнёры. Но очень скоро мы станем семьей. — я перестаю дышать, слышу только грохот своего сердца. — Лиана, поднимись пожалуйста на сцену. — просит, протягивая мне руку. Когда он берет мою руку в свою, огромную лапу, молю себя не расплакаться. Хотя, люди сочтут мои слёзы за безграничное счастье. — Мы приняли решение зарегистрировать нашу любовь. Лиана, дорогая, выходи за меня! — встаёт на одно колено и протягивает бархотную коробочку, в которой находится кольцо с огромным камнем.

Я стою и не могу вымолвить и слова. Мои глаза сейчас похожи на два блюдца. Мельком взглянув на кольцо, я вперила взгляд в Александра. Вся эта ситуация кроме ярости ничего не вызывает во мне, ну и кроме удивления, конечно, что не сходит с моего лица. Зал замер вместе со мной, ожидая моего счастливого "Да!". Ни. За. Что.

Молчание слишком сильно затянулось, Александр уже начинает кипеть от нетерпения и злости, посылает сигналы, котрые я упрямо игнорирую. Но ситуацию спасает папа. Подходит ко мне и непривычно эмоционально произносит чтобы все слышали:

— Дочка, поздравляю! — разводит руки в стороны и обнимает меня. Александр же поднимается и пожимает протянутую руку папы. — Будьте счастливы.

Александр берёт мою руку и одевает кольцо на безымянный палец не спрашивая. Ноги становятся тяжелыми, организм слабым. Ощущение, словно я перепахала поле. Накручиваю себя, что это бремя, которое легло на мои хрупкие плечи вместе с кольцом и статусом невесты.

Глава 5

Оставшийся вечер стою за высоким столиком с бокалом игристого, не проронив ни слова, в компании родителей и жени…Алекандра. Язык не поворачивается так его назвать, даже мысленно. Я понимаю, что с Александром придётся поговорить о невозможности этого брака, ведь я не соглашалась, я не люблю его. Может удастся выяснить зачем ему это. Уж явно он не мечтает жениться на малолетней дурочке. Если не получится договориться, придётся всё-таки идти к отцу Марка.

"Какая ты наивная, Лиана. Считаешь, что с таким, как он действительно можно договориться? Да он заткнёт тебя в два счёта, потом снова плакать будешь" — внутренний голос во всю отговаривает меня от этой затеи, но я его просто выключаю.

С трудом дожидаюсь конца вечера. Меня уже трясти начинает от напряжения, хочу уже поговорить с ним, пока не передумала.

— Борис, Лиану я сам довезу до дома, на своей машине. — настаивает Александр, смотря на отца со всей серьёзностью. А отец кажется не доволен, но кивает. Я как раз этого и ждала. Возможность поговорить наедине появляется сама собой.

Я как бабочка, которая летит на огонь. Но я не сгорю.

Сажусь в машину Александра, пристёгиваюсь и наблюдаю за удаляющейся машиной родителей. Они уже скрылись, а я всё сижу, словно застыла на месте.

— Мне не понравилось твоё поведение на сегодняшнем вечере. — недовольно цедит Александр. Услышав его голос, отрываюсь от окна и поворачиваю голову в его сторону.

— И что тебе ещё не нравится? — довольно спокойно спрашиваю, так как я сильно устала за этот вечер.

— Тон, которым ты со мной общаешься. — наклоняется ко мне ближе. Чувствую резкий аромат его парфюма и мятное, тяплое дыхание на губах. — Запомни, крошка, я тебе не твой малолетний пацан, со мной такое общение не прокатит.

Я невольно скривилась от его обращения ко мне. Но тут же взяла себя в руки и скрыла свою реакцию. Но кажется незамеченным это не осталось.

— Зачем тебе это нужно? Ведь не от большой любви ты решил жениться на мне… — пока не передумала, решила перейти сразу к делу.

На лице Александра отразилось удивление. Смотрит слишком долго. Одна бровь выгнулась в изумлении, угол рта пополз вверх, в глазах не вижу ярости или раздражения, наоборот-будто приятное удивление. Я уже думала не услышу ответа.

— Думал мне послышалось.

— Что? Мой вопрос?

— Не вопрос. Мы наконец перешли на ты.

Чёрт, не заметила как так вышло. Я не планировала обращаться к нему иначе. Это бы значило, что я смирилась с вынужденным браком. Но это не так. Только возвращаться на отстраненное "Вы" будет слишком глупо.

— Так ты ответишь на мой вопрос? — решаю избежать неудобной темы. На что Александр лишь прыснул от смеха.

— А с чего ты взяла, что я не питаю к тебе чувств?

— А что, разве не так?

— Ответь и сама услышишь от меня ответ. С чего ты взяла?

— Обычно, когда у людей есть чувства друг к другу, они это показывают, а не внушают страх друг другу. А ты не похож на влюблённого человека.

В ответ Александр громко разражается смехом. А меня этот разговор всё больше начинает утомлять. Что смешного я сказала?

— Я сказала что-то смешное?

— Ты очень наивная, Лиана. — продолжает посмеиваться. — Но мне в тебе это нравится, конечно если ты не совершаешь глупости.

— Когда это я совершала глуппости?

— Я довольно давно являюсь партнёром твоего отца, и давно наблюдаю за тобой. Твоё общение с малолеткой, который пускает на тебя слюни, эти гонки и сомнительные мероприятия, которые вы называете вечеринками… всё это глупости, котрыми ты заниматься больше не будешь.

— Ты запретишь? — не скрывая раздражение, задаю вопрос.

— Я. - не задумываясь, холодно отвечает он. — И не советую проверять что будет, если не будешь слушаться меня.

— Ну во-первых, лично я не давала согласия на этот брак, и об этом я хотела поговорить…

— А во-вторых? — не даёт мне договорить. Бровь снова изогнута, а глаза смотрят на меня неотрывно с прищуром.

— Во-вторых, я как участвовала в гонках, так и буду участвовать, мне никто не запретит это делать. Я ничего противоправного не делаю. Это моё хобби.

— Теперьскажу я, насчёт брака. Тебе и не нужно давать согласие, брак состоится. — Вена на его лбу опасно вздулась, этот разговор вызывает злость не только у меня. Я не ждала от этого разговора положительных эмоций. Но я очень надеюсь, что он не будет снова распускать свои руки. — Во вторых, участвовать в гонках моя жена не будет, ездить за рулём тебе никто не запрещает. Но если я узнаю, что ты участвуешь в гонках, а я об этом узнаю, то из дома будешь выходить только в сопровождении охраны. Если сильно разозлишь меня, то кататься будешь только на пассажирсокм сиденье. — достаёт сигареты из бардочка и прикуривает, а я не могу и слова сказать, как завородженная сижу. — А насчёт влюбленности… — снова пренебрежительны смешок, — ты мне нравишься как женщина, если бы было по-другому, о браке бы речь не шла.

— Может мне изуродовать своё лицо, мммм, скажем… облиться кислотой. — с притворной задумчивостью говорю то, что на уме. — Только чтобы избежать этого брака. Ну или можно договориться по-другому, чтобы не прибегать к столь радикальным мерам. — наконец выдвигаю своё "предложение".

— Этот разговор начинает утомлять меня. — Упс, как жаль, я его опять разозлила кажется. Переводит взгляд на меня, прежнего игривое настроение, если его таким можно назвать, исчезает словно его и не было. Только ярость. — Ты никак не повлияешь на моё решение, хочешь обливайся кислотой, хочешь нет. Всё решено, Лиана. Смирись с этим.

Чёрта с два! Не на ту напал. Я выйду замуж по любви, и только тогда, когда сама этого захочу. Не позволю строить мою судьбу ни отцу, ни тем более названному женишку.

— По личику вижу, что-то задумала. Настоятельно рекомендую не играть со мной в игры, милашка. Ломать тебя не хочется. — отчеканил каждое слово, словно вбивает в голову, гипнотизирует и лишает воли. — Свадьба через полтора месяца.

Приговор прозвучал эхом в моей голове. Меня бросили на землю. Смогу ли я решить проблему меньше, чем за полтора месяца? Что делать, если отец бывшего мне не поможет? Остаётся только один вариант — бежать самой.

На следующий день звоню Евгению Александровичу, отцу Марка и прошу его о встрече. Слава небесам, он соглашается на встречу в этот же день.

— Евгений Александрович, я пришла просить вас о помощи. — после приветствий и поздравлений с помолвкой, я сразу приступаю к делу. Слова идут тяжело, перед встречей обдумывала свою речь, а сейчас всё вылетело из головы. — Понимаете, я не давала согласия на брак с Александром. Прошу, помогите мне его избежать. Мне больше не к кому обратиться. — руки немного подрагивают от волнения, смотрю на своего собеседника и жду хоть какой-то реакции.

— Лиана, я полнял, что отец выдаёт тебя насильно за этого человека. Когда смотрел на тебя, думал ты сознание потеряешь, уж очень ты бледная была. Да и я, честно признаться был удивлён, думал что у вас с Марком серьёзные отношения. — Его спокойный, приятный голос вселяет надежду. Но тут же моя надежда рушится, когда он продолжает говорить, после недолгой паузы. — Но понимаешь, у нас есть некая иерархия в бизнесе. Я не в силах оказать тебе помощь, дочка.

— Но почему? Вы же влиятельный человек, вас уважают и к вам прислушиваются. У вас есть связи. — делаю паузу, чтобы взять себя в руки и не пустить слёзы. Этого еще не хватало. Отец бывшего понимает, что мне нужно время, чтобы унять эмоции и приносит стакан с водой.

Я с благодарностью принимаю стакан из его рук и делаю несколько больших шлотков. Вдох-выдох, вдох-выдох. После того, как эмоции удалось унять, поднимаю взгляд и продолжаю свою речь.

— Помогите мне найти человека, который сможет помочь мне в данном вопоросе. — серьёзным, спокойным голосом перехожу к другой тактике.

— Лиана, у меня нет таких знакомых. Такие знакомые стоят выше Александра, а мой бизнес не настолько серьёзен. — вижу сожаление в его глазах, понимаю, он не хочет ввязываться в проблемы за бывшую девушку совего сына. — Да и если бы были, мы не вправе вот так выдавать контакты друг друга.

Молча встаю и покидаю его кабинет. Из здания выхожу погружённая в мысли, не замечаю как врезаюсь в кого-то.

Глава 6

— Извините, я не… — поднимаю глаза на человека, и застываю. Ну нееет…Почему я такая везучая. Передо мной никто иной, как Марк. И именно сегодня, когда я эмоционально опустошена и потеряна.

— Кого я вижу, сама Лиана Зорина. Или тебя можно уже называть Тихновой? — злорадствует, и даже не понимает, что одна только мысль о свадьбе с нелюбимым смерти подобна. Да, я конечно утрирую и звучит это скорее всего смешно, но сейчас двадцать первый век, век свободы мысли, слова и действий. А я не имею никакой свободы. Лишь то, что я могу свободно передвигаться по городу создаёт её иллюзию.

— Перестань, у меня нет настроения продолжать глупые ссоры. — тихо и с долей усталости в голосе прошу не продолжать Марка развивать скандал.

— Мне плевать на твоё настроение. Зачем ты здесь? Что хотела от моего отца?

— Это уже не важно. Мне пора идти. — разворачиваюсь и направляюсь в сторону парковки. Не успеваю и шага сделать, как меня разворачивает сильная рука. — Что тебе нужно от меня?

— Это тебе что нужно? Говори. — требует, а я гадаю, стоит ли ему говорить о принуждении. Нет, ни за что. Он не спасёт, а только хуже может сделать со своими эмоциями. Ну или послать.

— Хотела пригласить на свадьбу. Придешь? — выпаливаю первое, что пришло в голову. Хватка ослабла.

Через долю секуды чувствую толчок вбок, боль в руке от резкого движения. Я бы упала, если бы ни чья-то рука, удерживающая за логоть. Поворачиваю голову и вижу Александра, удерживающего меня. Хочу возмутиться от такой наглости, как слышу звуки борьбы. Замечаю Марка, лежащего на асфальте и двух громил, которые пинают его по лицу и рёбрам.

— Хватит! — не узнаю свой севший голос. Перевожу вгзляд на Александра и кричу уже ему, — Хватит! Он ничего не сделал. За что?

— Лабызаться друг с другом и держаться за руки это по-твоему ничего?

Не хочу ему что-то доказывать. И не буду пытаться переубедить его. Но Марк…

— Отпусти его, ничего не было! Мы встретились случайно!

Александр поднимает руку, даёт громилам команду остановиться. Те тут же останавливаются, но удерживают его в положении лёжа на асфальте. Глядя на Марка, думаю это и не нужно. Он не в состоянии подняться.

— То есть ты хочешь сказать, что приехала сюда не на встречу с папочкой своего слюнявого мальчишки? Не чтобы попросить о помощи? — всматривается в мои глаза, бешеный взгляд тускло-серых глаз замораживает, обдаёт холодом. Молчу, потому что всё понятно. — Я всё знаю, о каждом твоём шаге, дорогая.

Хлопаю глазами. Дура. Действительно думала, что могу свободно передвигаться по городу без слежки?

— Глупая моя невестушка, — протягивает последнее слово, отпускает руку, но тут же хватается за шею сзади, придвигая моё лицо ближе к себе. — Я же сказал, не рыпаться, это даже смешно. — смех разносится по парковке. — твоя наивность не имеет границ. Главное не переходи мои границы. Запомни, помощников у тебя здесь нет. Никто не пойдет против моего слова. — чеканит каждое слово, своей агрессией не вызывает ничего другого, кроме как отвращение и ненависть.

— Я ненавижу тебя! Будь проклят тот день, когда ты вошёл в наш дом! Я никогда тебя не полюблю, не приму!

Он замолчал, о чём-то задумался, выискивая что-то в моих глазах. Я же решила, что его оскорбило моё признание и теперь мне не сдобровать. Правильно решила.

— Ты совсем не понимаешь по хорошему. — тяжелый вдох, — я дал тебе полтора месяца, чтобы ты свыклась с мыслью о замужестве, привыкла ко мне. Но теперь будет так, как я планировал изначально. Свадьба через две недели, дорогая.

Земля буквально ушла из под ног. Меня словно ударили чем-то тяжелым по голове, забыла как дышать. Перевожу взгляд на Марка, он стонет, прижимая руки то к носу, то к животу.

"Прости меня, я не хотела всего этого" — мысленно обращаюсь к Марку, сожалея о боли, что я принесла ему, что мы принесли друг другу.

— Отпусти его. — прошу его, мой голос не выражает никаких эмоций, абсолютно.

Уводит меня в сторону своей машины. Двигаемся быстро. Открывает дверь, садится за руль, срываемся с места. Через двадцать минут лказываемся у моего дома, не заезжая на территорию. Всю дорогу провели в молчании. Поворачивается ко мне, хватает меня за затылок, рывком тянет к себе, резко сокращая дистанцию между нами и впивается в мои губы. Жёсткий, отвратительный поцелуй и близко не напоминает на страсть, вожделение и тем более нежность. Его язык пытается прорвать оборону моих стиснутых зубов. Бью кулаками, толкаю, мычу, но омерзительный язык не прекращает наносить удары по моим губам. Наконец эта пытка заканчивается, так же резко, как и началась.

— Не смей касаться меня. — яростно хриплю я.

— Крошка, совсем скоро я буду касаться тебя сколько захочу и как захочу. — подмигивает и открывает заблокированную дверь. Долгожданный щелчок отрезвляет. Несусь домой.

На журнальном столике обнаруживаю записку.

"Дочка, мы уехали в загородный дом на пару дней. Позвони, как будешь ложиться спать. Целую, мама". Прочитав записку, достаю телефон и решаю позвонить сейчас, чтобы не волновалась.

Заверив родителей, что останусь дома, я решила позвонить Рите. Мне нужен совет лучшей подруги. Сейчас мне некому помочь. Рассказываю подруге всё, что со мной произошло за эти дни, слова льются потоком сами. Во время своего рассказа я поймала себя на мысли, что рассказываю так, словно это не моя жизнь. Закончив, чувствую опустошение, ноль эмоций, ноль чувств.

— Ты почему молчала??? — кричит на меня подруга.

— Я не думала, что всё зайдёт так далеко. Да и после новости о замужестве, после публичного выступления этого сукина сына мне вовсе не до того было.

— Лиана, что если всё-таки попробовать сбежать… — осторожно предлагает Рита.

— Сомневаюсь, что это как-то поможет. Я теперь на все сто уверена, что он следит за мной.

Разговор с Ритой, конечно не успакоил меня, но мне стало чуточку легче, что я поделилась с кем-то своими проблемами. Полежав на кровати, принимаю решение отправиться на ночной заезд. Хватит зниматься самобичеванием. Гонки, это то, что мне сейчас так нужно.

Приехав на локацию, где сегодня устраивают заезд, выхожу из машины и направляюсь к ребятам, чтобы заявить о своём участии.

Стою в одном ряду с другими спорткарами, через лобовое наблюдаю за длинноногой красоткой на высоченных каблуках, в неприлично короткой юбке и тесном топике, еле прикрывающий её грудь. Взмах, задержка дыхания, адреналин, предвкушение. Цепляюсь за руль, поглаживая его. Тормоз. Газ. Сигнал. Рывок. Всё происходит с молниеносной скоростью. Срываюсь с места и выруливаю в бок, выжимая педаль газа, регулирую скорость. Подрезаю соседа справа, выкручиваю руль и выхожу вперед. Третья по счёту. Мой громкий смех наполняет салон моей малышки, подрагивающие пальчики на руках, мурашки от эндорфинов. Всё это здесь и сейчас происходит со мной. Проделываю те же манипуляции- выжимаю педаль газа, выкручиваю руль уходя в дрифт на повороте. Стон удовольствия. Вторая по счёту. Смакую момент, адреналин подстёгивает. Педаль в пол, слипстрим, обгон в повороте. Поровнявшись с соперником, смотрю в окно слева, салютирую и вырываюсь вперёд, выжимая из малышки максимум. Первая. Финиш.

Зрители встречают меня громким кличем и воем. Немного насладившись победой, устаю от гула и навязчивого внимания со стороны мужчин. Уезжаю в неизвестном направлении.

Глава 7

Дорога привела меня в излюбленное, тихое место на выезде из города. Облокотившись о капот машины, смотрю на звёздное небо, на тихую гладь воды, на большую луну, отражающуюся в воде.

Голова пустая. Место, где могу отдохнуть физически и психологически. Весь мир и его проблемы остались позади, в городе, в котором я чувствую себя как в клетке.

Но сколько бы я тут не простояла, сбежать от реальности не получится. Домой вернулась только под утро.

Прошло 10 дней.

Александр раскошелился для своей будущей жены на известного портного, который шьёт лучшие свадебные платья. Не представляю как ему удалось договориться и во сколько ему обойдется этот кусок тряпки, смотреть на себя тошно. Не так я должна реагировать на красивые жесты моего жениха, не должна я смотреть на себя в свадебном платье. Я должна была быть самой счастливой, должна была плакать не от горя, а от счастья. Не он должен стать моим мужем.

Смотрю на себя в зеркало и не ощущаю прежней радости и гордости за внешний вид. Выглядит всё идеально, платье сидит по фигуре превосходно, волосы уложены в аккуртаную прическу, красивый макияж придаёт сияния лицу. Не считая развитой губы и синяка на скуле, что так тщательно замаскировал визажист, время от времени поглядывая на меня с жалостью.

Воспоминания возвращают меня в день, когда я отчаялась, решила, что обязательно сбегу, когда подвернётся случай. А пока придётся примерить на себя роль жены.

Четыре дня назад Александр повёл меня на аукцион драгоценных украшений, куда пригласил нас его старый друг. Меня не впечатляли ни размах мероприятия, ни изысканные блюда, ни дамы в шикарных нарядах. Погружаясь в свои мысли, не видела и не слышал никого. Думала только о предстоящей свальбе. Не следила за лотами, за которые "боролись" эти высокомерные нафуфыренные дамочки, в компании с престарелыми папиками, а точнее с их набитыми кошельками.

Весь вечер цежу своё шампанское и умираю от скуки.

— Не интересны побрекушки? — спрашивает Александр, якобы следя за аукционистом.

— Нет. — одна частица, а его лицо уже пошло пятнами.

— Сделай лицо попроще. — оторвавшись от зрелища, смотрит на меня и цедит сквозь зубы. — Не выводи меня из себя. Ты знаешь, какой я в гневе.

Ничего не ответив, отворчиваюсь и слежу за действиями аукциониста. Досидеть до конца аукциона и не заснуть было тем еще испытанием. Во время фуршета проходило основное общение. Александр представлял меня своим знакомым и друзьям. Дамы не скрывали изучающих, колких взглядов, а их ковалеры открыто пожирали меня взглядом, от которых по телу расползались неприятные мурашки. Это не осталось без внимания Александра.

— Чтобы я больше не видел тебя полуголой на людях. — наклоняется и рычит мне в ухо. — Мне нравится твоё тело, но кроме меня, обнажённым его никто не увидит. Ты поняла меня?. - со всей серьёзностью и яростью изрекает он.

Я же ничего не отвечаю и продолжаю поедать своё канапе. Глядя ему в глаза, вижу огонь ярости в его глазах от моего безразличия к его словам, к нему самому.

К нам подходит импозантный, седовласый мужчина в смокинге. На вид он чуть старше Александра. Он или хорошо сохранился, или рано поседел.

— Ааалекс, — растягивает мужчина, расставляя руки в стороны, обнимает Александра. Интересное сокращение. — как я рад тебя видеть. Совсем не изменился.

— Дэвид, здравствуй. — сдержанно отвечает он. — Не ожидал тебя здесь встретить.

— Прилетел на неделю, потом обратно, в Лондон. Не предствишь нас? — переводит заинтересованный взгляд на меня.

— Лиана, моя невеста. Лиана, это Дэвид, мой старый друг. — по глазам Алексндра понимаю, что встреча не самая приятная. Алекс, как назвал его этот человек, напрягается всем телом, сцепляя руки в замок перед собой. Никогда не видела его таким…растерянным.

— Очень приятно, красавица Лиана. — целует тыльную сторону ладони, не отрываясь от моих глаз. — Тебе повезло с невестой, Алекс. Скажи, где ты такую нашёл, может и я найду там свою судьбу.

— Не ищи, там больше нет. — атмосфера наколяется, я всё меньше хочу находиться здесь. — Отойдём.

Мужчины скрылись в толпе. Я же осталась стоять на месте в растерянных чувствах, с неприятным осадком. В этом вечере было неприятно всё, начиная с самого аукциона и окружения, заканчивая странным знакомством.

В тот вечер я познакомилась с девушкой по имени Наоми. Приятная, общительная и обворожительная особа ненамного старше меня. Оказалось, что Наоми помощница Дэвида. На свой страх и риск я узнала у неё, что Александр и Дэвид были партнёрами, но что-то произошло и теперь они почти что враги. Наоми взяла с меня обещание держать язык за зубами. И тогда я решилась на отчаянный шаг.

— Помоги мне. — наклонившись, шепчу на ухо девушке.

— Какая помощь нужна? — округлив глаза, спрашивает она.

Оглянувшись по сторонам, я продолжаю, надеясь, что девушка сможет мне помочь.

— Александр угрожает мне и моей семье. Он силой заставляет меня выйти за него. — от волнения и страха быть пойманной забываю как дышать.

— Я подумаю. что можно сделать. — даёт обещание и серьёзно смотрит мне в глаза, положа ладонь на мою руку.

Девушка перезванивает поздно ночью и предлагает помощь. Рассказав план побега, я собираю все необходимые вещи и документы. В этот вечер я совершила роковую ошибку. Он узнал.

Долго ждать не пришлось. Дэвид договорился со своими поставщиками о переправе за границу. Меня встретил человек Дэвида в нейтральном месте, спорт зале, где я тренировалась по утрам до начала занятий в универе. Мы сели в машину и поехали к месту, где меня должен встретить водитель. Огромная фура стояла на промзоне. Вокруг не было ни единой души. Мне помогли забраться в грузовую кабину и закрыли, велев не издавать ни звука.

Я спряталась в фуре, среди огромных коробок. Машина резко затормозила, не удержав равновесие, я упала, коробки полетели на меня. Слышу отборный мат водителя и начинаю трястись. Если это проверка, водитель откроет двери и полиция увидит меня. Мои размышления прерывают звуки выстрелов и возьни. Через минуту в кабину проникает свет фонаря. А дальше…дальше я увидела его. Он стоял и извергал лаву, словно проснувшийся вулкан.

— Если бы не свадьба, я бы отстрелил тебе ноги. — Он поймал меня. Избил, убил на моих глазах водителя фуры, закрыл дома до самой свадьбы.

Что стало с Наоми и Дэвидом мне не известно. Александр не появлялся после моей неудачной попытки сбежать. Вдруг он и их убил?

Родители занимаются организацией свадьбы, а Рита в это время всячески пытается меня поддержать и помочь справиться с глубойкой депрессией. Я рассказала подруге всё. Всё, что я пережила тем утром. Про Наоми и Дэвида, про фуру, и самое главное — про убийство человека. На несколько дней я замолчала, не проронив ни слово и глядя в одну точку. Я пугала своим состоянием маму и Риту. Отцу было всё-равно. Он даже не смотрел на меня. За эти четыре дня я превратилась в мумию, как говорит мама.

Навести марафет, одеться и причесаться, он даже не заметит. Какая разница как я буду выглядить, когда над моим телом будут измываться. Когда над ним надругаются.

Глава 8

День свадьбы.

Сегодня день моей свадьбы. Я сижу на заправленной кровати, вокруг меня суетятся мама, Рита, портной и стилист. Дом полон людей. Гости приехали из разных городов. Больше гостей со стороны Александра. У нас маленькая семья. Родных немного. Только бабушка, дедушка и тётя с двоюродной сестрой.

Меня начинают приводить в порядок. Укладывают волосы, красят, готовят платье, далее помогают мне его надеть, одевают украшения и фату.

— Доченька, прошу тебя, хоть немного улыбайся. Ты совсем как неживая. — поправляет фату и с тревогой смотрит на меня мама.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. — будет ли, я не знаю. Но когда мама переживает, не могу не выдавить из себя улыбку и хоть немного её успакоить. — Всё будет хорошо, я научусь быть женой ему, научусь принимать его. — задумчиво говорю больше не для мамы, а для себя, внушаю себе это. По крайней мере, если мне не удалось сбежать, нужно учиться жить в нынешних реалиях, а они паршивы. Когда появится возможность, побег состоится, обязательно. Только приведу чувства эмоции в порядок, бежать надо с холодной головой и сердцем, подготовив почву, продумав всё до мелочей.

Мама не особо то и поверила в мои слова. В них, конечно, я сама пока не верю. Всё еще больно, страшно и горько.

В окно наблюдаю за близкими, что решили сопроводить свадебный кортеж. Остальные встретят нас уже в ресторане. Все ждут прибытия жениха. Надеюсь, что этот день пройдёт быстро, и молюсь, чтобы на этой свадьбе никакого выкупа не было. Уголок рта чуть приподнимается вверх при мысли, что Алекс заплатит за меня не только отцу, но и моим родственникам.

Слышу гудок машины, вижу как все выстраиваются у центральных дверей дома, готовятся встречать Алекса. Я стою затаив дыхание, зависла возле окна.

— Дыши, Лиана. — Рита кладёт свою тёплую ладошку мне на плечо. — Пожалуйста не изводи себя, живи, не растеряй себя, что бы ни случилось. Сделай это ради себя. Я всегда буду рядом. — прижимается ко мне.

— Обещаю. — от её слов глаза застилают слёзы. Даю обещание нам обоим. Прежде всего, это обещание даю себе.

Шикарный белый внедорожник, украшенный живыми цветами, въезжает в широкие ворота. Гости встречают его громкими аплодисментами и криками. Из внедорожника один за другим выходят люди — друзья Александра. Последний выходит он, держа в руках аккуратный свадебный букет. Закрыв дверь машины и сделав шаг вперед, он поднимает голову и смотрит исключительно на меня, зная где находится моё окно. Я ловлю его взгляд, на моём лице не дрогнул ни один мускул, как стояла, так и стою без движения. Его же движения становятся резче. Отводит взгляд и шагает вперёд. Отвернувшись от окна, опускаю вуаль на лицо и жду его.

Пока он пробирается ко мне через гостей, я стою в центре комнаты, лицом к двери, мои руки по обе стороны сжимают мою любимые женщины — Рита и мама. И вот, дверь открывается, он делает шаг, заходит в комнату и осматривает меня с головы до ног. Ему безусловно нравится то, что он видит. Конечно, визажист очень постарался скрыть следы его ярости, следы депресии и траура, который я ношу с того самого дня.

Александр смотрит даёт знак оставить нас вдвоём. Коленки начинают дрожать, ведь понимаю, что рано или поздно придётся остаться с ним наедине. Мама и Рита выходят из комнаты, оставляя меня одну со всеми страхами. Александр стремительно сокращает дистанцию между нами, поднимает вуаль, оглядывает лицо, останавливаясь на губах.

— Ты очень красивая, Лиана. — с хрипотцой произносит он. — Я с нетерпением жду вечера, когда раздену тебя, разложу на кровати под собой и наконец трахну тебя. — он говорит эту грязь, а я хватаю ртом воздух, содрагаясь от мерзости.

Я не могу и не хочу ничего отвечать. Я боюсь этого, боюсь остаться с ним наедине и лечь с ним в постель.

Он тянется к моим губам своими, отчего я непроизвольно делаю шаг назад, желая отвернуться. Однако попытка избежать поцелуя не удалась, Александр схватил меня за подбородок и удерживая на месте, накрывает мои губы своими в жесткий, влажный и откровенный поцелуй. Чувствую вкус и резкий запах сигарет, который вызывает тошноту. Наконец он отстраняется так же резко, как и сократил дистанцию между нашими лицами. Мой живот скручивает, норовясь выпустить желчь наружу.

— Пошли, пока не сорвался и не трахнул тебя прямо здесь. — отдаёт мне букет, резко берёт мою руку в свою и ведёт на выход.

Проходим к машине через колонну гостей, которые шумно встречают нас. Мои слёзы скрывает вуаль, а дрожащие коленки — длинное платье. В машине Александр одной рукой накрывает мою коленку, второй рукой прижимает к уху телефон. Отворачиваюсь к окну и напеваю мелодию любимой песни, забывась где и с кем нахожусь, не замечаю, как Александр рассматривает меня. Когда песня заканчивается, чувствую на себе его взгляд, поворачиваюсь и убеждаюсь в этом. Он всё это время, пока я пела смотрел на меня.

— Что-то не так? — спрашиваю, не выдержав его взгляд, снова поворачиваю голову к окну. Но он снова ловит меня за подбородок и впивается в мои глаза своими.

— Не смей отворачиваться от меня. — цедит он сквозь зубы. Отпускает только после того, как я перестаю сопротивляться. — У тебя красивый голос. — не комплимент, сухой факт. Сама знаю.

Уже в ресторане, где будет проходить выездная регистрация, нам проводят короткий инструктаж как вставать, когда заходить и так далее. Когда регистратор предложил отцу проводить меня к алтарю, я не выдержала и довольно резко сказала "Нет". Отец послал мне убийственный взгляд, имей он физическую силу, уверена, я бы тут же превратилась в жижу.

К алтарю я иду с Александром. Крепко сжимает мою руку, словно я могу убежать. И вот мы стоим напротив регистратора, который уже начал свою речь. Рассматриваю белую подушечку с кольцами, не слышу, что она говорит. Смотрю на два золотых колечка, на одном из которых маленькие камушки, бриллианты. Вспоминаю как всё начиналось. Смогла бы я хоть что-то изменить?

Глава 9

Из мыслей меня выводит ладонь Александра, которая сильно сжала мою руку. Перевожу взгляд с него на девушку-регистратора. Александр испепеляет меня взглядом. Я прослушала всю речь, и конечно не слышала, как мне задали вопрос.

— Прошу ответить вас, невеста, является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак?

НЕТ! Конечно же нет. Но вслух, к несчастью, я произношу совсем другое.

— Да. — мой ответ прозвучал совсем тихо и обреченно. Но его услышал регистратор. Или же ей было плевать что я отвечу, скорее всего это простая формальность.

Всеь вечер я ловила на себе сальные взгляды Александра. Смотрел он на меня так, будто раздевал глазами, вызывал омерзительные мурашки и дрожь в теле. Гости не обращали внимания на моё подавленное настроение, или же списывали всё на волнение. Весь вечер просидела на одном месте, принимая поздравлеия гостей, изредко делала глоток шампанского и терпела поцелуи Александра.

— Детка, ты очень сексуальная, а когда пьешь с бокала, я и вовсе не могу ни о чём думать, хочу тебя. — шепчет омерзительные слова, опаляя горячим дыханием и запахом алкоголя мою щёку.

Настал момент прощания с гостями. Не выдержав, сразу после финального салюта, Александр взял меня за руку и потянул в сторону машины. Быстро помог мне сесть на пассажирское сиденье спереди, забирается сам и мы срываемся с места, несёмся на высокой скорости в сторону его квартиры, находящейся в центре города.

Холл, консьерж, лифт, дверь квартиры. Толкает меня внутрь, запирает дверь и не давая опомниться напирает на меня, жмёт к стене. Его руки забираются под платье, больно сжимают ягодицы. Одну руку кладёт на мой затылок, наматывая волосы на кулак, больно тянет назад, заставляя смотреть в его глаза. Как только их вижу, пугаюсь этого животного огня, что плещется в его глазах. Накидывается на меня с поцелуем, лишает возможности дышать. Растёгивает платье, и спускает его к талии, оголяя грудь.

— Твоё тело-наркотик. Охуенное. — его комплименты мне совсем не нравятся. Не распаляют во мне желание. Накрывает своей шершавой ладонью мою грудь, второй рукой удерживая за волосы. Я дёргаюсь, извиваюсь, пытаюсь сбросить с себя его руки. Он же сжимает руки сильнее.

Он же сам говорил, что хотел дать время, чтобы я привыкла к нему. Не рассчитывал же он, что за две недели моё отношение к нему изменится? Да я боюсь его до чёртиков.

Стягивает платье ниже, осматривает мои белые кружевные трусики, которые совсем не скрывают нежную плоть. Из горла вырывается писк, когда Александр закидывает меня на плечо как добычу и поднимается по лестнице на второй этаж. Второй этаж полностью состоит из просторной спальни, откуда видна кухня, совмещенная с гостинной.

Пройдя к кровати, бросает меня и нависает сверху, накрывая своим грузным телом моё хрупкое. Сильно жмурю глаза, чтобы не видеть его, чтобы хоть как-то успакоить своё сердце, которое колотится так, словно я пробежала марафон.

— Сделаю тебя своей. — с напором целует мой рот, толкаясь в него языком. Не целует, трахает.

— Не надо. — не выдержав, пищу я, когда тянет трусики вниз.

Только моя жалкая попытка остановить мужчину, кажется на него сработала не так, как мне хотелось. Он одним движением стягивает с меня стринги, рвёт на мне чулки и приподнимаясь на руках, смотрит на небольшой треугольник внизую, который я отчаянно пытаюсь прикрыть руками. Он резко закидывает мои руки на верх, одной рукой скользит по складкам, раздвигая их, касается клитора. Недовольно смотрит на меня, мечет молнии.

— Сухая. — слышу его хриплый, яростный голос. — Ничего, застаялю тебя течь подо мной, — ухмыляется подонок. — но пока будет больно.

— Пожалуйста не… — сквозь рыдания умоляю его прекратить, но не успеваю договорить, как он направляет свой член в меня и резко толкается вперёд.

Комната наполняется криком боли. Царапаюсь, толкаю, бью его по груди. Только ничего не помогает. Его движения становятся всё резче, яростнее, быстрее. Глаза, щёки, виски и волосы мокрые от слёз и его мерзкого языка.

Издевался надо мной всю ночь, мой голос охрип, горло начало саднить, кричала, рыдала, молила и молилась. Стоит ли говорить, что я чувствую сейчас? Теперь моё тело больше не моё, теперь я игрушка. Я теперь не та девятнадцатилетняя Лиана.

Сейчас я и понятия не имею, как мне пережить это. С той ночи прошло три дня, всё что я сделала после — пошла в ванную, в которой просидела несколько часов, пока он не проснулся. Он приставил ко мне домработницу, ей лет тридцать, зовут эту прекрасную женщину Гаяне. Первые два дня я не разговаривала и не шевелилась, на тертий день меня прорвало, я рассказала ей всё, думала, что выплакала все слёзы. Но по ночам так же продолжала убиваться. Гаяне выслушала и просто обняла, мы вместе поплакали, она ухаживала за мной всё это время, как за своим самым близким человеком.

Этот сукин сын, слава небесам, уехал в командировку, когда вернётся не известно. Хоть бы вообще никогда не возвращался. Сегодня я собралась с силами, еду в универ. Спустившись на первый этаж, подхожу к Гаяне.

— Солнышко, ты куда-то собралась? — улыбается мне, продолжая накрывать на стол.

— В универ, нужно продолжать жить, сдавать зачёты, рефераты. Просто продолжать жить эту жизнь. — Теперь уже гадкую и ненавистную жизнь. Натягиваю улыбку и сажусь за стол. — Позавтракаем вместе и я поеду.

— Как же, я прислуга. Мы не должны сидеть за одним столом.

— Ты не прислуга, ты близкий мне человек. — говорю искренне, я действительно так считаю. — То, что ты здесь работаешь, это условности, которые не меняют моего отношения к тебе.

— Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. — Гаяне тянет меня в свои объятия. Расскрываю руки и принимаю её в свои. — За эти дни ты стала мне как сестра.

— Ты тоже очень близка мне. — как хочется сказать больше, поблагодарить за её отношение ко мне, но это всё, что я могу сказать. Все эмоции и краски куда-то подевались. Со временем должно стать легче. Убеждаю саму себя.

Спокойно завтракаем, разговариваем обо всём. Выхожу из дома, сажусь в машину и срываюсь с места. Мчусь на высокой скорости, громкая музыка глушит мои мысли. Заезжаю за любимым ванильным капучино, петляю еще немного по городу и всё-таки оказываюсь на парковке возле универа.

Пары тянутся. Сдаю все долги, зачёты, редактируем с научным руководителем курсовую работу, весь день забит делами, что неплохо помогает мне отвлечься. К вечеру снова накрывает, только рядом никого нет. И так всю неделю, пока не возвращается мой дьявол.

Проснувшись, замечаю тяжёлую руку у себя на талии. Осознание, что это будет повторяться снова и снова заставляет дёрнуться, отчего лечу на пол, ударившись бедром. Алекс со стоном открывает глаза и поднимает голову, глядя на меня.

— Чего ты так испугалась? — удивляется, будто все его действия не жестоки по отношению ко мне.

Ничего не ответив, встаю и убегаю в ванную комнату. Время уже 9:18, а Гаяне еще не пришла. Как не вовремя она решила опоздать. Умываюсь и принимаю душ как можно дольше. Обмотавшись в махровый халат, выхожу в комнату. Алекс раслабленно лежит на кровати, одну руку закинул за голову, второй держит телефон. Как только замечает меня, откладывает телефон на тумбочку у кровати.

— Ты долго. Заставляешь себя ждать.

— Где Гаяне? — игнорирую его слова, задаю волнующий меня вопрос.

— Дал ей парочку выходных.

Что? Нет нет нет, толко не это. Я же теперь останусь с ним одна.

— Чего ты так испугалась? — с ухмылкой смотрит на моё перепуганное лицо.

Иду в гардеробную, в универ сегодня планировала поехать ко второй паре, теперь планы меняются. Главное не оставаться с ним в одном помещении, один на один.

Заходит следом за мной, облакачивается о стену и осматривает меня с ног до головы.

— Куда собираешься?

— Мне в универ нужно. — мямлю, тороплюсь взять с вешалки хоть какие-то вещи и скорее переодется.

— Ты сегодня никуда не поедешь. Я соскучился, только приехал с командировки, рассчитывал на тёплую встречу моей жёнушки. — подходит ко мне и обнимает со спины.

Вздрагиваю, пытаюсь отстраниться, но он только сильнее вжимается в меня. Поясницей чувствую каменную эрекцию и меня начинает бить мелкая дрожь, накатывает паника.

— Не трогай меня. Не позволю больше со мной так поступать. — шиплю сквозь зубы. Не вижу его лицо, на чувствую, как он тяжело вдохнул, как его мышцы напряглись.

— Ты теперь моя жена, трогать я могу тебя в любое время и где захочу. Я купил тебя.

Глава 10

Прошло три недели.

Со дня свадьбы прошло два месяца. Привыкнуть к чужому мужчине я так и не смогла. Да где там привыкнешь, он даже не пытается меня узнать, поговорить со мной и уж тем более сделать так, чтобы я сама хотела близости с ним. Ну или хотя бы сделать так, чтобы я привыкла к нему.

Просыпаюсь сегодня позже обычного. Никак не могу заставить открыть глаза. По лестнице раздаются тихие шаги. Алекс в командировку уехал, это Гаяне поднимается чтобы разбудить меня.

— Засоня, вставай. — собирает мои разбросанные вещи по камнате.

Вчера не было сил нормально переодеться и сложить вещи, поэтому всё валяется на полу, а я сплю в трусиках и спортивном топе.

— Лиана, просыпайся. Уже всё на свете проспала. — ласково произносит Гаяне.

— Ммм…еще пять минуточек.

— Пять минуточек были пол часа назад. — стягивает одеяло и садиться на край кровати. — ты собиралась сегодня в универ, сегодня демонстрационный экзамен. Ты забыла?

— Чёёёёёрт… — я действительно забыла обо всём. — Совсем из головы вылетело. Который час?

— Уже одиннадцать.

Нехотя встаю с кровати. Дем экзамен в час дня, опаздывать никак нельзя. Ухожу в ванную, привожу себя в порядок, быстро крашусь и одеваюсь. Спустившись вниз, смотрю на накртый стол. Гаяне как всегда — балует меня. Сегодня на завтрак эта чудо-женщина приготовила скрембл с томатами, мой любимый капучино и тосты. У нас уже традиция — вместе завтракать, когда Алекса нет, конечно же. Только сегодня кусок в горло не лезет.

— Проснулась, — поворачивается Гаяне и ставит на стол тарелку с фруктами. — Садись за стол, поешь хоть, а то совсем прозрачная стала.

— Не хочу, Гаяне, спасибо. — морщусь от поступающей тошноты.

— Что случилось? От скрембла ты никогда не отказывалась.

— Похоже что-то не то вчера съела, подташнивает. Я побежала, иначе опоздаю. — тараторю, на ходу закидывая в сумку бутылку с водой и планшет.

— Ни пуха, ни пера.

— К чёрту. — плетусь к выходу из дома.

По дороге к универу мне становится хуже. Выхожу из машины и плетусь к зданию, еле переставляя ноги.

Экзамен я завалила. С Ритой стоим в туалете, слава богу, что она не видела как меня стошнило.

— Лианка, ну не плачь. Подумаешь, завалила, — на этих словах слёзы накатывают с новой силой. — Ну пересдашь через два месяца.

— Я вообще не понимаю, как это случилось. Ведь я столько готовилась. Я была уверенна… — голос срывается, икаю от истерики. — а в итоге затупила на самом ответственном моменте.

Пересдача будет только в следующем семестре. Это конечно не смертельно, но у меня никогда такого не было. Ни то, чтобы я была заучкой, нет, просто я всегда ответственно подходила к учебе. Я с самого детства мечтала стать дизайнером, у меня есть стимул хорошо учиться. На экзаменах всегда выкладывалась на все сто, но сегодня что-то пошло не так. Просто в какой-то момент закружилась голова, да еще и чуть не стошнило прямо в аудитории.

Долго не задерживаюсь в универе, еду домой. Решила в таком состоянии не сдиться за руль, еду на такси. Машину оставила на парковке, завтра заберу свою малышку. Домой приезжаю рано.

— Ты чего такая бледная? — с порога спрашивает Гаяне.

— Мне что-то совсем плохо. — в квартире пахнет свежеиспечёнными булочками. Отчего мне становится еще хуже.

Несусь в ванную, из меня выходит вчерашний ужин. Гаяне заходит следом, держит волосы и поглаживает по спине. Мне конечно не комфортно, но я благодарна ей за поддержку, она всегда рядом. Даже Рита, моя близкая подруга не знает того, что знает Гаяне. Она знает что со мной происходит и как я здесь живу. Когда как остальные питают иллюзии, что я удачно вышла замуж и живу, ни о чем не думая.

Когда позывы закончились, Гаяне протягивает мне стакан воды и помогает присесть на край ванны.

— Ты случайно не беременна? — осторожно, с опаской спрашивает девушка.

— Что? Нет, ни в коем случае… — сама же подвисаю над её вопросом. Я же из-за переживаний совсем перестала следить за циклом.

— Сиди здесь, я сейчас приду.

Я теряю счёт времени, так и остаюсь сидеть на краю ванны, смотрю в одну точку и не верю, что это всё со мной происходит. Я исправно выполняю рекомендации гениколога, принимаю противозачаточные по расписанию. Понимаю, что это не даёт сто процентной защиты, но чтобы это случилось со мной, от мужчины, которого я проклинаю, которого ненавижу душой и телом, не верю.

Гаяне возвращается с небольшим пакетом и отдаёт его мне. Я смотрю на неё, реакции у меня сейчас заторможенные.

— Не смотри на меня, делай тест. Я подожду за дверью. — говорит строго.

Она выходит, закрывая за собой дверь. Заглядываю в пакет, в котором нескоголько коробочек с тестами и баночкой для анализов. Высыпаю содержимое пакета, и моя реакция оживает.

Спустя пять минут смотрю на четыре теста, лежащие передо мной на столешнице. На глаза снова выступают слезы, руки трясутся, стук сердца оглушает. Беру тесты и выхожу из ванной. Гаяне соскакивает с кровати и смотрит на меня с волнением. Глаза застилает пелена слёз, срываются на ресницы, скатываются по щекам.

— Ну что? — не выдерживает Гаяне, первая прерывает гнетущее молчание.

Не могу ничего сказать, протягиваю тесты, срываясь на плачь. Гаяне подбегает ко мне и бросается в объятия. Я же словно теряю все силы, опускаюсь на колени, тяну Гаяне за собой.

— Я…бе…беременна. — сквозь прорывающиеся вопли произношу это. — Нет…прошу…только не это.

Девушка укладывает меня в постель, садиться сбоку от меня и гладя по голове и спине тараторит "Всё будет хорошо".

Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Пожалуйста.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Утром просыпаюсь без будильника. Лежу с закрытми глазами, вспоминая сон. Мама говорила в детстве: "Когда просыпаешься, обязательно вспоминай свой сон с закрытыми глазами, а если хочется, можешь изменить сюжет, преиграть его". Вот и сейчас, лежу, вспоминаю сон, только он мне совсем не нравится. В нём я беременна, а ребенка я не хочу, ведь он от нелюбимого человека.

Соскакиваю с кровати, как только до меня доходит осознание, что это всё не сон. Это страшная, пугающая реальность.

Как мне теперь бежать, с ребёнком. Оставаться с этим человеком опасно, и опасно бежать. Да и хочу ли я оставлять его ребёнка? Я же не смогу убить невинного малыша. Правда?

Спускаю ноги с кровати, встаю на мягкий, пушистый ковёр и бреду в ванную. Долго стою под тёплыми струями воды. Мне становиться чуть легче. Выбираюсь из душевой, смотреть страшно на себя в зеркало. Наношу маску на лицо, стягиваю волосы в гулю, надеваю лосины и футболку оверсайз и выхожу в комнату.

Только сейчас понимаю, что вчера совсем ничего не ела. Желудок издаёт жалобный стон. Спускаюсь в столовую, открываю холодильник и достаю продукты, чтобы приготовить завтрак. У Гаяне сегодня выходной, поэтому придётся справляться самостоятельно, как бы я себя не чувствовала. Пока готовлю завтрак, погружаюсь в мысли, которыепрерывает щелчок двери.

"Нет, нет, нет. Только не он. Я сейчас совсем не в том состоянии, чтобы еще и его терпеть". - мысленно произношу импровизированную молитву.

— О, ты уже проснулась. Я думала спать будешь до обеда. — в столовую заходит Гаяне с пакетом фруктов и овощей.

— Доброе утро. А ты что здесь делаешь? У тебя же выходной. — удивленно смотрю на подругу и забываю о молоке, чтоящем на плите. — Чёёёёрт, сбежало.

— Так, дай мне, пока ты тут всю кухню в хаос не превратила. — отодвигает меня и начинает суетиться у плиты.

Сажусь на высокий стул, облакаичваясь о стол, смотрю на девушку. Она уверенно передвигается по кухне, смотрится гармонично. Я конечно тоже умею готовить, но только простые, тривиальные блюда, и чувствую себя на кухне не так уверенно.

— Я решила с тобой побыть. Вдруг понадобится моя помощь. — смотрит на меня с лучезарной улыбкой, не могу не улыбнуться в ответ. — И не прогадала.

— Спасибо тебе, но не стоило. Ты же так ждала выходные. Со мной всё в порядке.

Сама не верю в то, что говорю. Я скорее всего просто еще не до конца осознала, что произошло.

— Мы сейчас завтракаем и едем в клинику. — ставит в известность, разбивая яйца на сковороду. — Звони своему врачу и записывайся на приём.

Глава 11

Пока я звонила своему врачу, чтобы записаться на приём, Гаяне уже накрыла на стол. Вернувшись в столовую, я снова удивляюсь скоростью подруги.

— Ого, я же всего на две минуты отходила, а ты уже такой стол накрыла. — на столе уже стоит мой скрембл с томатами, тосты и кофе, который скорее всего мне уже нельзя пить.

— Да, ерунда. Стол как стол. — скромничает, отмахиваясь от меня.

Завтракаем мы в полной тишине. Погружаемся каждая в свои мысли. Плотно позавтракав, мы выдигаемся в клинику, в которой я наблюдаюсь. Я очень сильно волнуюсь, и кажется Гаяне это замечает.

— Лиана, выдохни, успакойся. — накрывает своей рукой мою, сжимающую руль. — Мы всё решим, что-нибудь придумаем. Я тебя не брошу.

Поворачиваю голову и смотрю на неё глазами, в которых глубоко засел страх. Он уже где-то на подкорке засел, и избавиться я от него смогу только одним способом — избавившись от Алескандра.

— Спасибо тебе, я и описать не могу, как я благодарна тебе. — сжимаю её руку, пытаясь сдержать слёзы. Ещё одна особенность — я стала очень сентиментальной. Не то чтобы я раньше не была плаксивой, но с недавних пор я могу расплакаться и без повода. — Спасибо, что всегда рядом.

— Так, отставить слёзы, плакса! — строго велит мне, а я не могу сдержать смех.

Так всегда, она умеет поднять настроение по щелчку пальцев. Смеёмся еще немного, позволяю себе немного расслабиться. Потом буду думать как разрулить эту проблему.

Возле кабинета немного притормаживаю, сжимаю ручку сумки, собравшись с мыслями стучу в дверь кабинета. Гаяне остаётся в каридоре.

— Здравствуйте, Лиана. Проходите, присаживайтесь. — Просит врачь, поглядывая в экран компьютера.

— Здравствуйте, Дарья Дмитриевна.

Прохожу в кабинет и сажусь на стул.

— Как у вас дела? Жалобы есть?

— Эммм…я сделала тест на беременность, он оказался положительным. — сразу перехожу к причине визита.

— Противозачаточные принимали по расписанию?

— Да, ни дня не пропустила.

— При употреблении противозачаточных таблеток вероятность забеременеть очень низка, но вероятность, к сожалению, существует.

— Да, я помню.

Заполнив какие-то бумажки и задав уточняющие вопросы о последнем цикле, врач просит расположиться на кушетке для УЗИ. На живот наносят гель, датчиком распределяют и прикладывают к животу. Задерживаю дыхание от волнения, сердце начинает колотиться в груди, распирая грудную клетку. Врач внимательно всматривается в экран монитора, а я молюсь, чтобы это был просто гормональный сбой. Только не беременность.

— Ну что там? — не выдержав молчания, нетерпеливо потарапливаю женщину.

— Беременность подтвержаю… — говорит что-то еще, но я больше ничего не слышу. Меня словно обухом по голове ударили. Смотря на экран в одну точку, я понимаю, что обречена.

— Лиана, с вами всё в порядке. — заметив моё состояние, спрашивает Дарья Дмитриевна.

— Эээ…д-да. — сглатываю образовавшийся ком в горле. — Ч-что вы сказали?

— Я говорю, беременность подтверждаю, срок 5 недель. Я выпишу вам направление, нужно сдать анализы.

Врач говорит о дальнейших действиях. Выписывает талоны и отдаёт мне.

— Мне нужно направление на аборт. — перебиваю врача, принимаю решение избавиться от ребёнка. Пока ещё не передумала.

— Лиана…вы уверены? Пло первому скринингу у вас не выявлено никаких показаний для прерывания беременности. К тому же первая беременность…

— Я уже всё решила. Выпишите мне бумажку. — перебиваю, не даю договорить. Не хочу слышать о рисках, ничего не хочу знать. Да, жестоко.

Получив направление, выбегаю из кабинета. Гаяне подрывается с места и сократив расстояние между нами в два шага, прижимает меня к себе.

— Ну что, подтвердилось?

— Да. — глотая слёзы, отвечаю я.

Направление выписали на этот четверг, то есть ждать мне ещё два дня. Как же долго. Больше всего сейчас я боюсь поменять решение. Ведь врач сделал это специально, с рассчётом на то, что я передумаю.

Два дня тянулись с мучительной скоростью. Мало того, что эти дни и ночи я думала только об одном — о своей беременности, так меня еще Алекс добивал своими звонками. Его желание контролировать каждый мой шаг вызывает приступы агрессии, в одном из таких порывов я разбила зеркало в ванной, швырнув в него бутылёк с гелем для душа.

Сегодня всё решится. Сегодня я это сделаю, а уже в следующем месяце меня здесь не будет. Липовые документы будут готовы и я улечу отсюда.

Сижу напротив кабинета, смотрю на плакаты с изображением счастливой семьи, на малышей, на их невинные глазки. Отварачиваюсь, смахивая слёзы. Напртив меня седят беременные женщины с огромными животами. Они разговаривают о том, у кого как протекает беременность и поглаживают свои животы. А я залипаю на их движениях.

"Ты уже всё решила. Ребёнок усложнит побег, он помешает. А если узнает Алекс…Нет. Всё решится сейчас".

— Лиана Тихнонова. — из кабинета выглядывает женщина средних лет. — Заходите.

Оставляю все сомнения и захожу в кабинет. Сажусь на стул, сцепляю подрагивающие пальцы в замок. Глаза застывают на процедурном кресле и инструментах. Боже, не смотри туда. Закрываю глаза, пытаюсь перевести дыхание.

— Сейчас заполним анкету и приступим. Результаты анализов готовы. Отклонений развития плода нет. Скажите, Лиана, это ваше окончательное решение? Отец ребенка…

— Да. — как-то резко вырывается ответ.

Снимаю одежду, кладу на стул, прохожу к креслу, мнусь несколько секунд и всё же ложусь на кресло. Взгляд в потолок, на яркий свет, гоню мысли из головы, одна слеза срывается и катится по виску. Я справлюсь.

Малыш, прости меня. Прости. Прости. Прости меня.

Глава 12

— Сейчас нужно принять спазмалитики, чтобы расслабить полость матки. — вытираю слёзы и принимаю лекарство. — Боли не будет, могут быть неприятные ощущения, операция будет длиться пятнадцать-тридцать минут.

— Я смогу потом родить? — не глядя на врача, задаю вопрос, который возможно заставит меня передумать.

— При вакуумной аспирации риск осложнений минимален. После мини-аборта пройдёте обследование, следующую беременность можно планировать через пол года.

Следующую беременность.

А этого малыша уже не будет.

Знаю, я бы любила своего ребёнка до безумия, не смотря на то, кто его отец. Скорее всего всю жизнь буду корить себя за убийство своего ребёнка, но другого выхода я не вижу.

С момента операции прошло четыре часа. За мной приехала Гаяне. Она забирает мою сумку, вместе направляемся к такси, едем в полной тишине. Заходим в квартиру и не проронив ни звука, направляюсь на второй этаж, в кровать.

Сейчас я хочу закрыться от всего мира. Кажется слёзы закончились, не осталось больше никаких эмоций, кроме как опустошения. Пустая.

Гаяне поняла моё желание ни с кем не говорить. Она молча заботится обо мне, оказывает моральную поддержку. Почти неделю не появляюсь в универе, не выполняю задания, забросила всё на свете.

В самобичевании не замечаю, как быстро прошли выходные. Позавтракав, я еду в универ. На днях я приняла решение взять академический отпуск. Сейчас это самое верное решение. Я очень сильно отстаю по программе, а самое главное — уже в следующем месяце мне нужно будет улететь в другой город, затеряться там. С учебой разберусь позже.

Пробыв в деканате от силы двадцать минут, я направляюсь в любимую кофейню, не далеко от универа. Надеюсь, что знакомых там не встречу.

Заказываю ванильный капучино и и клубничный чизкейк, сижу у окна, налаждаясь одиночеством. Вот только этому удовольствию не суждено было продлиться долго. К моему столику подходят два огромных, лысых бугая. Тут же узнаю их, это шестёрки Алекса.

— Александр Михайлович просит вас сесть в машину и проехать с нами. — грубый, холодный голос амбала внушает страх. Говорит, что лучше не сопротивляться.

— К-куда? — растеряно хлопаю ресницами.

— Прошу. — отходит и указывает рукой в сторону выхода, не отвечая на мой вопрос. Хозяин не велел?

Беру вещи и иду на выход. Коленки дрожат, сердце колотится, глазами ищу защиту. Только рядом как на зло никого нет. Сажусь на заднее сиденье бандитского внедорожника, тут же раздаётся щелчок блокировки дверей.

— С вами хотят поговорить. — водитель протягивает мне свой телефон, забирая при этом мою сумку, достаёт телефон и убирает его себе в карман. Сумку бросает ко мне, на заднее сиденье.

— Осторожнее. — не сдержавшись, шиплю на амбала за проявленную по отношению ко мне дерзость. Как он вообще посмел капаться в моих вещах? Лысый молчит.

Прислоняю телефон к уху.

— Алло.

— Ты меня очень разочаровала, Лиана. — слышу его голос и замираю. Конечно это он. Кто ещё. Я с самого начала знала, с кем это связано.

Узнал о беременности? О том, что я убила ребёнка?

— Не понимаю. — лепет запуганной девчонки.

— Тварь, думала я не узнаю об аборте? — не орёт в трубку, рычит, его голос слышен в салоне машины, словно на громкой связи. — Я урою тебя, как только приеду. Жди. Пожалеешь, что на свет родилась.

И всё. Раздаются короткие гудки. Он бросил трубку.

Ни за что не пожалею, не заставишь, засранец.

Меня выводят из машины, иду как под конвоем. Оглядываюсь и не понимаю, куда меня привезли. Загародный небольшой дом. На входе и по периметру стоит охрана. Его загородный дом?

— Куда вы меня привезли?

— Закрой рот и шагай.

Что я и делаю. Не хочется ощутить на себе их силу. Осматриваю территорию, замечаю калитку за домом, запоминаю каждую мелочь, что может мне помочь.

Меня заводят в дом, стильно обставленный, но не обжитый, нет уюта. Хозяин здесь не живёт, это точно. Спускаемся в подвал.

— Вы что, хотите меня здесь оставить? — начинаю вырываться, срываться на крик.

— Послушай, детка, если будешь бесить, придётся угомонить тебя, но тебе это не понравится, поверь мне. — держит крепко за шею, очень близко к лицу. Его дыхание вызывает тошноту. — Хотел бы я чтобы твой грязный рот был занят моим членом. — звериный оскал искажает его жёлтую от сигарет или болезни рожу. Становится противно.

Не выдержав эту мерзость, я плюнула амбалу в рожу. От удовольствия на моём лице появился оскал. Амбал с яростью вытер рукавом кожаной куртки мои слюни, бросил на них короткий взгляд, словно до него не до конца дошло что случилось сейчас. А затем размахнулся и со всей силы ударил меня по лицу. Отлетев на пол, я больно ударяюсь бедром и рукой о пол. Половина лица начинает ужасно гореть, из губы и носа идёт кровь, капает на бетонный пол. Рука и нога отзываются тупой болью.

Поднимаю на амбала свой яростный взгляд, прожигаю его, мысленно проклиная его.

— Ещё раз брыкнешься, я воплощу в реальность всё, что только хочу с тобой сделать. — наклоняется и хватается за мои волосы мёртвой хваткой, не давая отодвинуться. Рычит в лицо. Второй амбал мерзко смеётся, у меня начинают трястись поджилки от его смеха.

Они уходят, оставляя меня одну в тесном помещении, освещаемом тусклой лампочкой, свисающей с потолка на проводе. В углу тонкий, жёлтый матрас, весь в грязных пятнах. Морщусь, боюсь предстваить от чего он стал таким. Сажусь на его краешек, здесь очень холодно. Мои ноги в дырявых колготках уже трясутся от холода. Короткие кожаные шорты, конечно, не согреют. Натягиваю кардиган на колени и растираю руки, чтобы немного согреться. Долго я здесь не смогу просидеть, заледенею. Хоть бы куртку мою отдали.

Пока сижу в подвале, не могу отделаться от мысли, что Алекс меня действительно убьёт. Родители мне не помощники.

Окон здесь нет, чего и следовало ожидать. Сама я не справлюсь, значит придётся ждать своего палача. Ночь не сплю, голову забивают разные мыли, сводящие с ума, да и этот холод. Я уже давно не чувствую пальцев на ногах и руках.

Утром, когда у меня зуб на зуб не ложится, когда я вся трясусь, как мокрая собака, раздаётся лязг двери, открывается замок. В подвал заходит он.

Глава 13

Он подходит ближе ко мне, убирает руки в карманы и склонив голову на бок, смотрит на меня. Презрение и ярость плещутся в его глазах, заставляют меня ёжиться. Такая тишина. Кажется он даже слышит стук моего сердца.

— Что, тварь, каково было убивать моего ребёнка? — смотрит на меня с отвращением. Я не могу вымолвить и слово, я так сильно замерзла, что изо рта нечленораздельные звуки вырываются. — Что, холодно тебе?

Разворачивается и уходит. Хорошо, лишь бы только не трогал меня. Может он просто отпустит меня, разведётся? Хоть бы подал на развод, ведь я убийца его ребёнка. Не будет же он после этого со мной дальше жить. Насилие терепеть я больше не смогу. Лучше пусть сразу убьёт меня.

— Ведите её в зал. — слышу удаляющиеся шаги и яростный голос Алекса.

Тут же в подвал спускаются те же уроды, что меня сюда привезли. Хватают за руки и ведут на верх. Я не ошиблась, действительно настало утро. Щурюсь от яркого света, солнце заглядывает в большие окна, снег лежит белым покрывалом.

Меня заводят в просторную гостинную, где стоят два больших дивана, одно кресло, журнальный столик и камин, на стенах висят картины. Лечу на диван от грубого толчка лысого. Рука, на которую я падаю отзывается болью после вчерашнего падения. Шиплю от боли, скосив глаза на огромную гору, что толкнул меня.

— За дверью постойте. — в комнату заходит Александр.

Мы остаёмся одни. Он двигает кресло ближе ко мне и садится в него. Я вся подбираюсь от страха.

— Ну рассказывай.

— Ч-что рассказывать?

— Каково это было, убивать моего ребёнка?

Я молчу, не знаю что сказать. Сказать, что я скорблю по нерождённому малышу? Сказать, что я не хотела становиться детоубийцей?

— Ты тварь, как посмела принять такое решение? — подается вперёд и стискивает пальцы на моих волосах, причиняя боль. — Ты думала сделаешь это и я не узнаю? Ты настолько тупая, что не поняла еще, я твой хозяин! — рычит в лицо, его яростный взгляд бегает по моему лицу.

— Я не рабыня. — слишком тихо говорю я, хотела громче, яростнее. Но он и так всё услышал.

Не сказав ни слова, занёс надо мной руку. Сильный удар по лицу оглушил, в глазах потемнело, в ушах стоит звон. Какое-то время лежу на диване, словно в безсознательном состоянии. В чувства меня приводит грубая рука, что сжалась на моей шее сзади, без каких-либо усилий заставляет принять сидячее положение. Лицо горит, но оно словно онемело. Чувствую только тёплую струйку, стекающую из носа.

— Неужели тебе даже не жаль было? Ничего не дрогнуло? Даже не задумалась? — голова кружится, но прилагаю усилия, чтобы сфокусироваться на его лице. Он хочет услышать раскаяние? Хочет простить?

— Не дрогнуло. Я не сомневалась. Совсем. — вру я. Даже если скажу, что я не хотела, что после, я очень сильно жалела, он не поверит.

Ещё один удар, после которого я теряю сознание. Не вижу ничего, ни сноведенией, ни вспышек воспоминаний. Пугающая чернота, словно меня и нет больше.

— Маааамаааа. — кричу в черноту, но в ответ слышу своё эхо. — маааам. — зову, но меня никто не слышит. Лишь эхо напоминает, что я здесь одна.

Мне так холодно, так страшно, мамочка.

Из забвения выныриваю, когда меня окатывают ледяной водой. Очнувшись, открываю глаза, хватаю ртом воздух. Отхолода сжимаюсь, меня бьёт озноб. Передо мной стоит один из лысых и он, Александр. Я снова в этом подвале, связанная, сижу на стуле.

— Очухалась. — слышу басистый голос амбала.

— Выйди вон. — рычит Алекс.

Слышу удаляющиеся шаги. Поднимаю на него глаза, но толком ничего не могу разглядеть. Перед глазами пелена. Либо это вода, которой меня только что окатили, либо это удар так сказался на мне.

— Как я устал от вас… — слышу как тяжело дышит, переводит дыхание, успокаивая нервы. — Я устал от вас, Лиана.

— Мы теперь на "вы". - не могу сдержать саркастическую улыбку. Зубы трещат от холода.

— От тебя, от твоей ублюдской семейки. — меня вовсе не трогают его слова. — Знал бы, что папаша твой прохерит мои деньги, прохерит тендер и заказчиков… — разговаривает сам с собой. Папа проиграл? Это значит я больше не нужна этому ублюдку? Надежда вспыхивает моментально, и гаснет тут же.

— Говоришь так, словно я напрашивалась на брак с тобой. — скалюсь, смотря на него. — Отпусти меня. — уже спокойно прошу его.

Останавливается, вскидывает на меня тяжёлый, яростный взгляд. Смеётся. Долго, мерзко, утробно.

— Отпустить? Неее, дорогуша, за жизнь моего ребёнка будешь расплачиваться. — подходит, облакачивается на мои ноги и смотрит в глаза. — К тому же, твой папаша дохуя мне должен.

— Я здесь причём? Пусть отец долг и отдаёт. С меня хватит.

— Я сам решу когда хуватит! — срывается на крик, заставляя вздрогнуть. — Знаешь кстати как отрабатывать придётся?

Он скалится, а я уже трясусь не только от холода, страх поедает все внутренности, скручивает где-то под рёбрами.

Молча мотаю головой.

— Натурой.

— Ч-что? — не верю в происходящее. А я что делала всё это время?

— Ты же понимаешь, я богатый человек, очень… — хвалится он. — Но всё, что я имею легально не заработать. — достаёт из кармана брюк фляжку и залпом опустошает содержимое. — Помимо сети отелей и порочей мешуры у меня есть одно элитное заведение, где продаются шлюхи премиум класса.

Дёргаюсь на стуле, верёвки впиваются в кожу, доставляя больше боли. Шиплю, срываюсь на крик. Ему нравится моя реакция, он упивается моей беспомощностью.

— Я убью тебя. — кричу, надрывая горло.

— Не смеши меня, котёнок. — смеётся. — Ты можешь убить только беззащитного ребёнка, моего ребёнка. Я мог бы тебя убить за это. — касается разбитой губы своим шершавым пальцем. — Но я помилую тебя. Ты принесёшь мне доход. После всего случившегося, как женщина ты мне не интересна. Выставлю тебя на аукцион.

Глава 14

Что значит выставит на аукцион? Я же не товар какой-то, не вещь. Боже, что теперь делать, никто же не знает где меня искать. Вещи с телефоном, конечно же забрали. Кажется это все конец. Я лучше умру, чем буду продаваться, я не позволю обращаться со мной как с вещью.

— Урод, подонок, ничтожество. — бьюсь в истерике, надрывая и без того больное горло. После ночи, проведенной в подвале сильно болит горло и бросает то в жар, то в холод. — Будь ты проклят, во всех мирах, за то, как ты относишься ко мне. Ты же не мужик. — я срываюсь на истерический смех, а из глаз текут слезы.

Нервы натянуты как струна, а он стоит и упивается своей победой, пожирает каждую эмоцию, скалится. Не знаю, для чего он стоит и слушает все, что я ему кричу, думала, что сразу заткнет меня, но впервые дает мне слово. Насилие в его стиле.

Еще что-то кричу ему, в порыве гнева и бессилия даже не запоминаю, не думаю что говорю. На полуслове он все-таки бьет меня, затыкает мой рот. Удар приходится сначала в живот, а после по лицу. Темнота накрывает меня с головой. В беспамятстве я могу выдохнуть, мне здесь нравится больше. Нет ни боли, ни страха. Воспоминания тоже покидают мою голову.

Я стою посреди поля, где зеленая, мягкая трава щекочет мои голые ступни. Легкий, белый сарафан развивается на ветру, длинные волосы подстраиваются под волны ветра, щекочут плечи. Откуда-то разносится детский озорной смех.

— Мааамааа… — расставив руки в стороны, ко мне бежит светленький, маленький мальчик.

Поворачиваю голову назад, ищу его маму. Но позади меня никого нет, мальчик бежит ко мне. Но у меня нет ребенка, это ошибка. Мальчик бросается ко мне в объятия, обхватывает бедра руками и крепко прижимается ко мне. Я обнимаю его в ответ, не веря в действительность происходящего. Хочу спросить, где его мама, сказать, что это какая-то ошибка. Но мне так нравится чувствовать этот сладкий запах, исходящий от ребенка, чувствовать его теплые руки, крепкие объятия, словно боится, что я растворюсь.

— Мамочка, — поднимает на меня свои большие зеленые глазки. — я тебя так сильно люблю, до неба люблю.

От его слов на глаза наворачиваются слезы. Всматриваюсь в черты его лица, запоминаю каждую деталь. Я знаю, чувствую, что очень сильно люблю этого мальчика. Знаю, что это мой ребенок.

Мираж рассеивается. Ни ветра, ни света, ни тепла. Темнота окутывает все пространство. Но сквозь нее прорывается тихий голос, не могу его разобрать. Кто-то аккуратно обтирает меня холодной, мокрой тряпочкой. Здесь так жарко, дышать нечем. Появилась головная боль и ломота в костях.

Думаю о ребенке из сна. Сон ли это? Может я видела ребенка которого убила? Но на Алекса он не был похож. Там, с этим ребенком было так хорошо, я чувствовала безусловную, сильную любовь к ребенку. Хотела защитить его от целого мира, укутать в своих объятиях и никогда не отпускать.

— Сейчас девочка, станет легче. — мужской голос прорывается в сознание. Приоткрываю глаза, и сквозь узкую щелочку вижу, как седовласый мужчина склонился надо мной. Морщинистое, доброе лицо мужчины вызывает доверие.

— Ну что скажешь, док? — слышу голос Александра и вздрагиваю.

— Сильный жар, гематома на голове. Как бы сотрясения не было. Дал жаропонижающее. Оставлю рекомендации и выпишу рецепт на антибиотики. — отчитывается док. Сталь в голосе Александра заставила доктора понервничать. — Нужен уход.

— Хорошо, не задерживайся. Как закончишь, поднимись ко мне.

Оставшись вдвоем в комнате, доктор снова склоняется надо мной. Меня колотит от холода. Пот стекает по лицу, горло пересохло и отдает острой болью.

— Бедная, совсем еще молодая, — подносит к моим губам бутылку с водой, я делаю несколько жадных глотков и обессилено опускаюсь на подушку. — Как же тебя угораздило с ним связаться, дочка?

— Помогите мне, сообщите моему отцу, я попала в беду. Если вы мне не поможете, меня продадут, я умру. — хватаю его за руку и быстро шепчу, пока никто не зашел в комнату.

— Я помогу, диктуй номер.

Я продиктовала номер отца. Теперь надежда только на него. Не бросит же он своего ребенка?

Несколько дней меня приводили в порядок. Пичкали таблетками, на синяки наносили мази, ставили капельницы. Все это было не жестом доброй воли Алекса, просто товар готовили к продаже, приводя в презентабельный вид. Болезнь затянулась на две недели, синяки довольно быстро прошли. За все это время Алекс приходил ко мне в комнату два раза, когда я устраивала бунт и объявляла голодовку. Чтобы не нанести мне новые увечья, он сдерживал себя, но господи, какая ярость плескалась в его глазах, как сильно он таскал меня за волосы.

Дааа… Воспоминаний хватит на всю жизнь.

Доктор, я кстати до сих пор не знаю его имени, так и не пришел за все время. Не известно, позвонил ли он моему отцу, или нет. А вдруг он доложил обо всем Алексу, или его поймали и убили за помощь мне? Так, Лиана, стоп. Нужно сохранять рассудок. Гаяне скорее всего уже начала меня искать, может она пошла в полицию и все рассказала. Нужно найти способ позвонить Рите, попросить поговорить с моим отцом. Напрямую отцу я звонить боюсь, что если Алекс прослушивает его телефон? Если он узнает, то убьет его.

Я проснулась от стука в дверь, после которого она сразу же открылась.

— Вставай, к тебе косметолог и стилист пришли. — в комнату заходит охранник, заносит какие-то чемоданы.

— Это еще зачем?

— Это распоряжение босса. — ставит последний небольшой чемодан и покидает комнату.

Похоже меня пришли готовить к аукциону, который мне обещал Алекс. Интересно, ему не стыдно продавать свою жену? Не переживает, что о нем подумают люди? Он же у нас личность публичная.

Иду в ванную, умываюсь, принимаю душ и мою голову. Я сделала все что могла. Просила о помощи, торговалась, доверилась чужому человеку. Теперь все зависит от отца, если он в курсе происходящего. В конце концов, если мне суждено умереть так, я приняла это, я уже смирилась.

Если всё дойдет до аукциона, я убью себя. Я уже все продумала.

Выхожу в комнату и подпрыгиваю на месте. На кровати сидит Александр.

— Хорошо, что не устраиваешь истерик, значит набралась ума.

— Я не смирилась, но какой смысл сопротивляться, если вы все сделаете силой, по-другому же не умеете. — Ухмыляется, глядя на меня сверху вниз. — Мне вот что интересно, неужели тебе все-равно, что скажут люди, когда узнают, что ты продал собственную жену?

— Мне все-равно, мы в разводе, еще с того дня, как ты попала в этот дом. — на этих словах мои глаза чуть не выпали из орбит. — Не удивляйся, твоё мнение не имеет значения, как и не имело тогда, при заключении брака.

Не то, чтобы я не рада. Просто это была единственная ниточка, за которую я цеплялась. Надеялась, что это все фарс. Я вышла из одной тюрьмы, но попала в другую, более изощренную, жестокую.

— Зачем тебе все это было нужно? Я не понимаю, для чего ты разрушил мне жизнь?

Алекс резко встает, я подпрыгиваю на месте и делаю шаг назад. Он подходит ко мне, хватает за подбородок и наклоняется, чуть не касается своими губами моих.

— Знаешь, ты оказалась бракованной игрушкой, малолетней идиоткой. Семья твоя никчемная поспособствовала всему, что с тобой сейчас происходит. Ты отрабатываешь долг отца, который тоже не отличается большим умом. Он кстати, тебе не поможет.

Отталкивает и покидает комнату, я так и не успела ничего ответить ему. Он еще раз доказал свое превосходство. Унизить сильнее меня уже не возможно, ниже некуда.

Отец действительно так поступил со мной? Решил расплатиться мной?

Меня как куклу расчесывают, одевают и красят. Я даже не реагирую, что получилось в итоге тоже не смотрю. Смотрю на откровенное платье-боди, в которое меня одели. Глубокий вырез на спине, почти доходит до линии трусиков, прозрачная юбка от талии до пола, благодаря которой виден интимный треугольник, высокий разрез юбки заканчивается чуть выше середины бедра. Я не монашка конечно, в моем гардеробе есть откровенные вещи, но не настолько.

Два охранника выводят меня на улицу, сажусь на заднее сиденье внедорожника. Внутри уже сидит Алекс, разговаривает по телефону. Машина трогается, а я прощаюсь с жизнью, настраиваюсь на осуществление своего безумного плана.

Глава 15

— Выглядишь достойно. — отрывается от телефона, осматривает меня с ног до головы.

— Достойно для кого, для проститутки?

— Именно, и не вздумай брыкаться. Ребятам дал четкие указания, шаг вправо, шаг влево-переломают ноги. — со всей серьезностью смотрит мне в глаза.

Отвожу взгляд, смотрю в окно.

— На этом аукционе будут серьезные люди, так что переломать тебе ноги могут и они, если им что-то не понравится.

— Что со мной будет? — я знаю что будет дальше, но я все еще на что-то надеюсь. Наверное рассчитываю, что Алексу станет меня жаль, или что у него действительно были ко мне чувства и он так со мной не поступит.

— Ничего особенного. Ты будешь жить в особняке, как и все девочки. — его тон ничего не выдает, он спокоен. Я же превратилась в клубок нервов. — В особняке есть правила, о которых тебе сегодня расскажет Юлиана. Это ваша хозяйка.

— То есть мамка?

— Да, в народе это называется именно так. У Юлианы есть помощник, зовут Ник. Не будешь слушаться их, будешь жестоко наказана.

— Сомневаюсь, что кто-то сравниться с твоими методами наказания. — не сдерживаюсь от язвительных комментариев.

— Твой характер там терпеть никто не будет. Заступаться тем более. Я предупредил. — отворачивается к окну, заканчивая разговор.

От загородного дома Алекса, до борделя ехать полтора часа. Особняк находится далеко за городом. Выхожу из машины, кручу головой, осматриваясь. Огромных размеров особняк, территория еще больше. Вокруг зелень, туи и ели. Настоящий замок. Небольшая пристройка откуда выходит молодая девушка, здоровается с Алексом и покачивая бедрами, проходит мимо нас, осматривая меня с ног до головы.

За домом успела рассмотреть небольшой сквер. Несмотря на то, что меня привезли в бордель, территория и сам особняк мне понравились.

Внутри нас встречает молодой, привлекательный мужчина высокого роста, с каштановыми волосами и густыми ресницами.

— Добро пожаловать, Лиана. Я Ник, ассистент хозяйки дома. — протягивает мне руку. Стою на месте, осматривая большой холл с широкой лестницей, ведущий на второй этаж.

Так и не пожав мою руку, Ник опускает свою.

— Я покажу твою комнату и расскажу о правилах сотрудничества. — на этих словах я прыскаю от смеха. Алекс уничтожает меня взглядом. Что я могу сделать, если яд из меня льется непроизвольно. Посмотреть бы на них, окажись они в моей ситуации. Я еще адекватно себя веду, что очень странно. Нездоровое спокойствие меня пугает.

Ник устраивает мне экскурсию по дому, попутно рассказывая о правилах.

— По дому можно передвигаться свободно. По территории заведения можно прогуливаться, если соблюдать все правила. Склоки, ругань запрещены. Раз в месяц все девушки проходят небольшое обследование у нашего врача.

— Это тюрьма?

— Нет, но передвигаться по городу можно только в сопровождении охраны.

— Когда я смогу «уволиться» от сюда?

— Отсюда невозможно «уволиться». Есть карьерный рост. Есть девочки, которые заслужено уходят на пенсию. Но их не отпускают, направляют в другое место.

— Куда их отправляют?

— Тебе незачем это знать, пенсия не скоро.

Ускоряет шаг, в конце коридора останавливается и открывает передо мной дверь.

— Это твоя комната, если что-то будет нужно — напиши список необходимого.

— Мне нужна моя свобода. Вы можете мне это обеспечить?

— Сегодня вечером будет проходить аукцион. Правила простые, они действуют на любом мероприятии нашего заведения. Перове — не вести себя вызывающе, это светское мероприятие, а не трасса. Второе — не начинать разговор с гостями первой, те, кто желает познакомиться ближе подойдут сами. Третье — гость всегда прав. Остальное тебе расскажет Анжи, девушка премиум класса, только для вип гостей.

Черт его знает что здесь вообще происходит. Я словно снимаюсь в каком-то сериале. Это все нереально. Девушки премиум класса, вип гости, аукцион. Что будет дальше?

Ник ушел почти сразу. Наверное поладить с ним будет куда проще, чем с Алексом. Забираюсь на кровать с ногами, облокачиваюсь на изголовье и закрываю глаза. На самом деле шокирует моя реакция на все происходящее, может это из-за шанса сбежать отсюда, что все больше кажется мне нереальным. Отец скорее всего меня уже вычеркнул из своей жизни, а больше меня некому искать.

Сижу так довольно долго, ноги и шея затекли. Стук в дверь отрезвляет.

— Да?

В комнату заглядывает очень красивая, смуглая девушка.

— Можно войти? — ее голос завораживает. Очень женственная, утонченная, харизматичная.

— Да, проходи.

Смотрю на нее и восхищаюсь. Восточная внешность, копна кудрявых волос, острые скулы, золотисто-карие глаза. Очень эффектная девушка.

— Меня зовут Анжи, — протягивает мне руку, я тут же протягиваю свою. — А ты Лиана?

— Да.

— Очень приятно, Лиана. Я здесь одна из страреньких. Если тебе что-то нужно будет, обращайся ко мне, я тебе всегда помогу. У нас есть не самые приветливые девушки, но в основном мы все тут друг за друга. — приветливая улыбка немного меня успокаивает.

— Хорошо, спасибо. — я в растерянности, не могу ничего больше придумать, хоть вопросов у меня куча.

— Ты не стесняйся, спрашивай что хочешь знать. — она словно читает мои мысли.

— Я не знаю с чего начать. Да и вообще не знаю, что делать, что говорить, как себя вести. — вот и эмоции начали прорываться наружу.

— Я знаю. Все, что происходит ненормально. Те, кто пришел сюда не по своей воле первое время отрицают происходящее вокруг, скандалят, пытаются сбежать. — девушка понижает голос, наклоняется ко мне и берет меня за руку. — Но будь умнее, не подставляйся. Наказание тебе не понравится, поверь мне.

— Что ты прикажешь мне сделать? Смириться и раздвигать ноги перед каждым, кто этого захочет?

— Я ничего тебе не приказываю, — не смотря на мою истерику, ее тон все тот же — доброжелательный. — я могу лишь давать советы, как себя стоит здесь вести, чтобы не пострадать.

— Тебя тоже привезли сюда насильно?

— Нет, — отпускает мою руку и выпрямляться. Замечаю печаль в ее глазах. — Я приехала сюда сама, но это не важно.

— Извини, я не хотела. — не мое это дело, кто как сюда попал. Главное, что я должна отсюда выбраться.

— Ничего. Когда будет проходить аукцион, не вздумай плакать или как-то показывать свою слабость и растерянность. Новенькие всегда попадают в неприятности из-за своих эмоций.

— А что может случиться?

— Здесь есть мужчины, которым нравится насилие, нравятся слезы жертвы. Поэтому делать этого не стоит. Мне пора, моя комната находится на втором этаже, первая дверь слева. Если что, заходи.

Глава 16

Анжи уходит. Я срываюсь с места, мечусь по комнате. Ищу сама не знаю что. У меня оказывается есть своя ванная комната и гардеробная. Захожу в ванную, переворачиваю все вверх дном, на пол падает стеклянная вазочка. Беру осколок и сажусь на бортик огромной ванны. Страх скручивает все внутренние органы, руки трясутся. Тихо, слышны только мои всхлипы.

Я же сильная девочка, со всем могу справиться. Почему именно эта мысль посетила мою бедовую голову? Я боюсь умирать. Но еще больше я боюсь оставаться здесь. Боюсь мужчин.

Гипнотизирую осколок, который сжимаю в ладони. Кровь стекает по руке, физическая боль не отрезвляет и не выводит меня из прострации.

Только я хватаюсь за мысль, что я не самоубийца, что не смогу это сделать, как в комнату заходит Анжи. Она бросается ко мне, выбивая из руки осколок, словно я держу в руках пистолет и вот вот нажму на курок.

— Ты что делаешь? — кричит она мне, хватая за предплечья. — Не смей даже думать о таком. Ты так молода, с каждой проблемой будешь вскрываться?

— Что мне эта молодость, если я затворница, рабыня. Он пользуется мной, будто я вещь, делает все, что придет в его голову. Я не хочу…

Анжи молча обнимает меня и гладит по голове. Ждет, когда я успокоюсь. Ее слова напомнили, какая я слабачка.

— Лиана, я отлично понимаю тебя. Но ни одна проблема не стоит твоей жизни.

— Скажи тогда, что же мне делать?

— Здесь есть только один вариант — понравиться влиятельному мужчине. Если это случится, он сможет сделать так, чтобы ты обслуживала только его. Но нужно время. Нужно терпение.

Какое-то время мы сидим в ванной на полу. Анжи рассказывает мне про мероприятия, которые проводятся раз в месяц. Рассказывала про девушек, про управляющего и хозяйку особняка. Слушаю ее через слово. Так же она меня предупредила, что дом охраняют собаки. Так что сбежать не получится. Система охраны у них развита отлично. Кто бы сомневался. Скорее всего они даже представителей власти купили.

Аукцион начнется через двадцать минут. Нас привели в гримерку, я так понимаю. Здесь шестнадцать девушек. Все молодые, от восемнадцати до двадцати пяти лет. Анжи говорила, что аукцион проводят по возрастным категориям. А после тридцати пяти лет вообще отправляют на пенсию, но на вопрос куда именно, она так и не ответила.

Я успела познакомится с некоторыми девушками. Очень приятные по общению. Я представляла их по-другому. Злые, нафуфыренные стервы с ногами от ушей. Есть конечно и такие, но в основном все милые.

Я сижу на кресле, возле одного из гримерных столов, меня начинает трясти от страха. Не знаю куда себя деть. Еще немного и начнется паника. Сердцебиение зашкаливает, с такими стрессами у меня скоро проблемы с сердцем начнутся. Мое состояние замечает одна из девушек, не помню ее имени.

— Не трясись, привлечешь лишнее внимание, тебе это не понравится.

— Мне итак это все не нравится. — голос дрожит. — Кому это вообще может нравится?

— Успокойся, паника только навредит.

— Тебе то что…

Разворачивается и уходит. Меня эти слова только сильнее разозлили.

Пытаюсь быстро что-нибудь придумать. Может сказать, что отравилась? Запереться в ванной и сделать вид, что плохо.

Не думаю что такое может прокатить в этом месте. Вряд ли до меня до этого никто не пытался слиться.

— Пора. — кто-то из девушек выглядывает в зал, где будет все проходить.

Теперь меня не только трясет, но и начинает подташнивать, я дрожу. Только не заплакать, только не заплакать. Нужно потерпеть сам аукцион, а потом я сбегу. До утра на улице будут дежурит псы. Нужно скрыться где-нибудь, пока их не закроют, тогда можно бежать.

Ко мне подходит Анжи, берет меня за руку.

— Будешь стоять рядом со мной. Чтобы не впасть в панику, на мужиков не смотри. Но и голову не опускай, смотри в одну точку, на стену перед собой.

— Я не справлюсь.

— Справишься, если хочешь сберечь свой красивый зад. — тянет меня в сторону зала, который закрывает большой красный занавес, как в театре. — Пошли, через минуты две выходим.

Дыхание прерывается, дрожь в коленках усиливается, а живот начинает крутить.

Ты справишься, Лиана.

Стою на сцене, на невысокой тумбе. В зале царит полумрак, на фоне играет живая музыка, где находится источник звука я не вижу. Красиво играет скрипка и виолончель.

Как и говорила Анжи, смотрю в одну точку. Но пока я шла к своему месту, успела посмотреть в зал. Увиденное заставило меня остановиться посреди зала. Кто-то позади меня очень нервно зашипел на меня, мол иди. В зале полный аншлаг. Все мужчины в костюмах и масках, скрывающих лица.

Аукционист стоит в самом углу сцены. Огромная сцена позволяет поместиться всем девушкам, каждая стоит на своей тумбе, с белоснежными улыбками на лицах.

От осознания происходящего у меня сперло дыхание, на глазах выступают слезы. Нет, нет, нет, только не это. Но не успела я об этом подумать, как они начали покрывать мои щеки.

Нужно прийти в себя, абстрагироваться, подумать о чем-нибудь приятном. Боже, да как здесь будешь думать о чем-то приятном, если чувствуешь на себе сальные взгляды, физически их ощущаешь.

Активно ведутся торги. Вот какой-то пузатый мужчина в сером костюме победно ухмыляется, посылая воздушные поцелуи девушке, стоящей справа от меня.

— Очаровательная Хелен составит компанию на сегодняшний вечер участнику, под номером девять. Поздравляю! — с воодушевлением стучит молотком, что я подпрыгиваю.

Осматриваюсь как маленький ребенок, никогда не была на аукционах, тем более никогда не видела как торгуют живыми людьми. И не рассчитывала, что когда-нибудь увижу.

Взгляд цепляется за мужчину, сидящего в третьем ряду возле стены. Широкоплечий, брюнет с короткой стрижкой. Пронзительные темные глаза, его острый взгляд направлен с точностью на меня. Взгляд словно лезвие ножа, пробирает холодом до костей.

Наблюдаю за ним, и складывается впечатление, что его сие мероприятие не интересует. Но взгляд от меня не отводит.

class="book">Не выдерживаю и первая отвожу глаза. Смотрю в одну точку перед собой. Как только слышу свой номер, презентацию меня, как товара. Паника возвращается. Не то, чтобы я окончательно успокоилась, просто на какое-то время меня отвлек мужчина и мои мысли.

Теперь паника накрывает с головой. Меня трясет.

Аукционист называет стартовую цену. От суммы у меня глаза на лоб лезут.

Какой-то лысый мужчина, уже в возрасте, ведет активные торги с двумя другими, также не молодыми мужчинами. Злые ухмылки, липкие взгляды, резкие движения. все выдавало напряжение и пугало меня еще больше.

Но вот мужчина с третьего ряда, что разглядывал меня, вступил в борьбу. Повысил ставку в два раза, что разозлило скользкого, лысого дядьку.

Чтобы как-то отвлечься, я зарываю глаза, заставляю себя не слушать активную, взволнованную речь аукциониста и ставки мужчин. Перевожу дыхание. Страх не отступает, я дрожу, щеки не успевают просыхать. Скорее всего я сейчас выгляжу ужасно, косметика на моем лице из-за обильной влаги уже давно потекла. Надежда, что хоть мой вид оттолкнет «покупателей» рушится.

— Юная Лина украсит сегодняшний вечер участнику под номером двадцать один. Поздравляю! — стук молотка, «продано», острый взгляд мужчины, который, как я думала, не заинтересован в этом вечере.

Девочки выходят в зал, программа вечера предполагает фуршет, затем небольшое выступление девочек, а после официальная часть программы заканчивается, начинается неофициальная.

Несусь по длинному коридору, в конце которого есть вторая лестница. Ее каким-то чудом никто не охраняет. Охраны на самом деле мало, наверное чтобы никого не раздражать. Я не продумала план побега. Как я выберусь наружу, как выйду за ворота я тоже не продумала. Нужно где-то спрятаться и отсидеться там всю ночь, пока не уберут собак.

Пока несусь по лестнице, вспоминаю, что на цокольном этаже находится помещение для персонала, там и хранятся халаты и разное оборудование. Рассчитываю туда заглянуть и одолжить вещички и как раз поищу укромный уголок.

В помещении холодно, мое платье не прикрывает практически ничего. Ежусь. На крючке висит чья-то униформа, на два размера больше. Как только моя рука тянется к одежде, дверь с грохотом отпирается, от страха я взвизгиваю и не успеваю ничего сказать, как оказываюсь в захвате сильных, грубых рук одного из охранников.

Глава 17

— Пустите, я просто заблудилась! — испуганный писк не убедил громилу, он только сильнее стискивает меня в своих руках и тащит наверх.

Я повисла у него в руках как тряпичная кукла, легкие сдавило от его тисков. Сердце колотится и норовит с диким скачем выпрыгнуть из груди.

— Да пусти ты! — предпринимаю еще одну неудачную попытку. Амбал молчит, как будто язык поглотил.

Оказываемся на первом этаже, меня заносят в небольшую комнату, где находятся только столы с камерами, книжными полками и компьютерными креслами. Комната охраны. Черт, я даже не подумала, что в таком заведении обязательно есть камеры. Это фиаско, Лиана.

— Куда собралась, сучка? — мужчина раскинулся на кресле напротив монитора и с ухмылкой смотрит на меня. Меня всю пробирает дрожь до костей. Их липкие и похотливые взгляды заставляют меня пятиться к двери.

Дверь тут же открывается и бьет меня по лопаткам, взвыв от боли, отскакиваю у сторону. Поворачиваю голову, на пороге стоит дьявол во плоти.

— Уже уходишь, дорогая? — обманчивым, спокойным голосом спрашивает Алекс.

Он медленно, словно хищник со злыми глазами надвигается на меня, припечатывая в стену.

— Дрозд останься, остальные на выход. — смотрит на меня, отдавая приказ своим цепным псам.

Мужчина пригвождает меня к стене собой, стискивает шею и шипит:

— Хватит, набегалась. Кажется ты не воспринимаешь меня всерьез.

Удар в живот, выбивает из легких воздух. Глаза широко распахнуты, ртом пытаюсь набрать воздух, из глаз идут слезы.

— Ты совершенно ничему не учишься, дорогая моя бывшая женушка. Я же сказал, за каждую ошибку будешь наказана.

Отпускает меня, но не отходит. Его рука оказывается в моих волосах, стискивая у корней, поднимает голову так, чтобы смотрела на него.

— Ты еще не поняла? От меня нельзя убежать. Я решаю что ты будешь делать, как и с кем. Я вложил столько бабок в тебя и твою семейку. — чеканит быстро и яростно.

Заносит руку надо мной. Но не успевает ничего сделать.

— Девушку отпусти, — позади него слышу холодный, как сталь голос.

Алекс отходит в сторону, открывает взор на происходящее в комнате.

Это тот мужчина, что пожирал меня глазами, тот, что выиграл меня. Что он здесь делает, ведь аукцион на втором этаже. Искал меня? От одного маньяка к другому?

— Здесь служебное помещение, вам на второй этаж. — строгим голосом говорит Алекс.

Он игнорирует, что второй человек обхватил со спины его Дрозда и приставил пистолет к виску. Господи, от этой картины я еще сильнее начинаю трястись. Не хватало, чтобы здесь еще стреляли, тогда точно можно прощаться с сердцем, которое и без того с трудом выдерживает.

— Я заплатил за девчонку, уйду с ней. — его голос заполняет пространство, хриплый, басистый, зачаровывающий.

— Вам придется выбрать другую. Или мой помощник распорядиться, чтобы вам вернули деньги. — это настоящая схватка, никто из них не думает отступать.

— Ты меня не понял, я уйду с ней. Меня не волнует, что вы будете делать после. Мое время стоит дорого. — чеканит каждое слово, его еще больше эта ситуация начинает раздражать. Отступать не намерен.

В этот момент в комнату заходят еще двое охранников и встают по обе стороны от Алекса, который начинает зло скрипеть зубами и сильнее сжимать мои волосы. От чего я шиплю. На меня никто не обращает внимание, словно тема стычки не я.

Тот, что стоит справа от Алекса достает сзади из пояса пистолет, но ни на кого не направляет его. Поджилки трясутся, зубы начинают стучать от страха или от холода, уже не разберешь.

— Ствол убери, на моей территории никто не смеет доставать его. — зло чеканит Алекс, слюни от злости разлетаются в сторону. Вижу как мужчина, с которым разговаривал Алекс брезгливо морщит нос. Его глаза опасно сужаются, пальцы сжимает в кулаки, он медленно подходит к Алексу, как хищник, опасный.

— Мне абсолютно похер на чьей я территории. Ручейки свои отцепи от нее, — переводит взгляд на меня, мои испуганные глаза и прерывистое дыхание не остаются не замеченными. — Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне. Даже если это проститутка на одну ночь.

Меня задевают его слова. Почему? Ведь он мне никто. Ну пусть себе думает что хочет.

Только я ведь не шлюха.

Алекс отступает. Зло швыряет меня в сторону мужчины и выпрямляется, поправляя лацканы пиджака. Еле стою на ногах, чудом удерживаю равновесие.

— Мы разберемся позже, — обещает мне, но смотрит на человека, который вступился за меня. Пусть не из жалости, а из-за желания взять свое, за что он заплатил. Но все же. — А вам советую не задерживаться здесь.

Мужчина, что спас меня злобно ухмыляется. Алекс уходит. Дрозда отпускают, и он тут же направляется за хозяином.

Я обхватываю плечи руками, трясусь от страха, смотрю на мужчину.

— Иди за мной. — направляется в сторону лестницы, не задерживая на мне взгляд.

Я иду. Не знаю что будет дальше, но почему-то ему хочется доверять.

Мы поднимаемся на третий этаж. Он идет спереди, я стараюсь не отставать, за мной идут его люди. Они выглядят устрашающе, все в черном. Но их главный выглядит более внушительно. От него веет не только опасностью, но и магнетизмом, уверенностью, властью… Его уверенная походка, широкие плечи и спина, мускулистое тело, накаченные бедра и ноги приковывают взгляд.

Он открывает дверь самой дальней комнаты и заходит внутрь. Я немного мнусь, думаю стоит ли мне туда заходить. Охрана стоит позади меня, команды «фас» не было. Может меня не станут держать. Но он ведь искал меня, я так понимаю.

— Долго ты там мяться будешь? — мои размышления прерывают басистый голос мужчины.

Вздрагиваю от неожиданности. Делаю неспешные шаги, захожу в комнату. Огромная комната, очень стильно обставлена. Взгляд бросается на огромную двуспальную кровать с высоким изголовьем. Глаза расширяются.

«А ты что думала, Лиана? Что он тут с тобой нянчиться будет?»

Мужчина стоит у мини бара, наливает в стакан виски и делает небольшой глоток, отходя к панорамному окну с черными шторами.

На улице уже темно, в окно заглядывает свет уличного фонаря.

— Как зовут? — его холодный, шершавый голос мне нравится. Эта мысль мелькнула у меня в голове. Гоню их из головы, они ни к чему, с чего бы им вообще взяться.

— Лиана, — мой же голос похож на испуганный писк лани.

— Лиана… — задумавшись, произносит мое имя. Словно пробует его на вкус. Мне нравится как звучит мое имя из его уст. — это сценарий был какой-то?

— Что? Где? — похожа сейчас на глупую девчонку, глядя на мое удивленное выражения лица.

— На аукционе, в комнате охраны… все это. — поворачивается ко мне лицом, впивается в меня проницательными глазами. — я про твои слезы. Так было задумано, чтобы поднять бабла?

Глава 18

Я даже онемела от его вопросов. Почему я попадаю в такие ситуации? Почему нельзя просто помочь отчаявшейся девушке? Как там говорят, девушки-слабый пол? Именно так, как бы я раньше этого не отрицала, я слаба, особенно сейчас. Мне нужна помощь, чтобы выбраться отсюда.

— Что? Нет! — я как ужаленная, начинаю дергаться. — Все сложно, но я не играла. — со всей серьезностью заверяю мужчину. — Я вообще не должна здесь находиться, я не проститутка.

— Ну да, вы все так говорите. Кем ты там должна была стать? Архитектором? Может дизайнером? М? Но что-то пошло не так, теперь срочно нужны деньги… — говорит с полной уверенностью, будто уже все знает.

— Нет! — не контролирую тон, начинаю кричать. — Все не так. Помогите мне сбежать, пожалуйста! Вы меня больше не увидите! Мне больше некому помочь! — очень эмоционально и быстро выпаливаю, боюсь что перебьет и не станет слушать.

— Думаешь мне интересно? — его бровь взметнула вверх от удивления. — ты хорошо съиграла роль жертвы, девственницы. Можешь прекращать.

Я начинаю теряться, мои глаза бегают по его лицу. Я все еще надеюсь, что он мне может помочь?

— Вы мне помогли тогда… — он не дает мне договорить, поднимает руку вверх, останавливая мою речь.

— Ты не поняла, я заплатил за тебя не маленькие деньги, после ты куда-то убежала. Отработаешь деньги и иди куда захочешь. — опустошает стакан.

Мои плечи опускаются, разочарование в этом мире накатывает, накрывает усталость.

— Раздевайся и голая жди меня в постели. — резко бросает мне и выходит из комнаты.

Его голос и слова бьют набатом в моей голове.

Раздевайся и голая жди меня в постели.

Нет, этого больше не произойдет. Без моего желания и позволения ко мне больше никто не прикоснется. Даю себе слово.

На журнальном столе, возле дивана стоит большая ваза с фруктами. Я быстро принимаю решение и срываюсь с места, подхожу к ней. Содержимое вазы катится по столу, падает на пол, глухо ударяясь о него. Все происходит так быстро, что не успеваю опомниться, как я крепко сжимаю осколок вазы в ладони, с которой уже стекает кровь.

На шум в комнату врывается человек из его охраны. Осматривает валяющие я фрукты среди осколков. Затем смотрит на меня, на мою руку с осколком у горла.

— Господин Хейг, срочно. — нажимает на наушник он.

— Уходи. — кричу я сквозь слезы. Подношу осколок к шее, сильнее кожа продавливается под осколком.

— Не делайте резких движений, мисс. — выставляет руку вперед и качает головой.

На его странные обращения сначала к своему господину, потом ко мне я удивляюсь мысленно. У этих людей есть акцент, он не раздражает, даже приятный. Понятно, что они не из России.

— Я сказала уходи. — давлю осколком сильнее, выпуская тоненькую струйку крови.

В этот момент в комнату заходит его начальник, господин, как он выразился. Еще один вершитель судеб.

— Что здесь происходит? — смотрит на меня, как на умолишенную. Не верит в серьезность моих действий.

— Я ни за что не позволю больше ко мне так относиться! Ты не прикоснешься ко мне! — не узнаю свой голос в этом истерическом крике. Истерика и слезы ослепляют меня, притупляют ощущения. Все, кроме вдской боли.

Я резко прохожусь лезвием по шее, сильнее надавливая на него. Адская резкая боль вышибает зрение. В глазах темнеет, ноги подкашиваются, я теряю контроль над телом и падаю вниз. Замечаю какое-то движение напротив.

Как же больно. Сознание каплями утекает из меня.

Глава 19 Мэтью

Мэтью.

Дорога в Москву заняла Хренову кучу времени. Такой роскошью я не владею. Брата надо вытаскивать.

Уже три месяца в запое, а неделю назад узнал, что еще и порошком балуется. Проблемы проблемами, а жизнь ему спустить в унитаз я не дам.

Мой помощник-Рон организовал билеты на самолет, снял дом в хорошем районе, организовал пару встреч. Так что пока буду вытаскивать своего брата-засранца, займусь и своей работкой. От которой я уже так-то знатно подза*бался. Но никуда не деться, на мне весь Лондон. На мне жизни моих людей. Слиться уже не выйдет. В системе крепко.

С Роном прилетели поздно ночью. Поехал сразу к малому. Дверь никто не открывал минут пятнадцать. Я уже думал вынести ее к херам.

Но тут из соседней квартиры выходит девушка, поворачиваюсь к ней, бровь ползет вверх в немом вопросе.

— Че долбишься? — девчонка торчит на игле, колотит ее знатно, руки исколоты, на ногах уже синяки. Живого места нет.

Понял, что мой гаденыш у нее торчит. Срываюсь с места с утробным рыком. Ну держись.

— Ээээ, я тебя не звала. — влетаю в хату, отталкивая ее.

Распахиваю каждую дверь с ноги, в ванной нахожу его, сидящего на полу, облокотившись о стену. Без сознания. Внутри щемит, глядя на него в таком состоянии. Самый близкий человек, помимо матери. Ни за кого так не боялся, кроме как за своего непутевого братца.

Подхожу к нему, присаживаюсь на корты и щупаю пульс, живой. Бля, Слава богу. Хоть и не верю в него. Но после облегчения приходит и ярость. Хватаю его и закидываю на плечо. Иду мимо мадам, что так отчаянно ищет дозу.

— Э, дай на дозу. — обращаясь ко мне, продолжает опустошать ведро.

— Завтра разберемся. — не дожидаясь ответа быстро выхожу из вонючей хаты.

Завтра Рону скажу, чтобы распорядился ее разместить в нарко центре. Молодая еще, может воспользуется шансом.

Просыпаюсь рано из-за шума. Выйдя из комнаты, застаю брата в коридоре. Кипишь какой-то навел, ломает его.

— Ден, — подхожу к нему, кладу руку на плечо, — сейчас станет легче.

В комнате Дена мед персонал. Естественно отправлять в диспансер его не стал. Диспансер приехал к нам. При мне будет.

Через неделю, убеждаюсь, что с ним все более-менее в порядке, оклемался. Рона оставляю с ним, чтобы следил. Сам улетаю в Нижний Новгород, на встречу.

Встреча проходит на лайте, заключаем договор о поставках. На предложение отметить решил не отказываться, пахал в режиме нон-стоп. Надо и отдохнуть.

Едем в какой-то элитный бордель, где сохраняется полная анонимность. Сниму телочку, выпущу пар.

Надеваю черную маску, скрывающую пол лица и иду внутрь. Территория ограждена, охраняется. Все серьезно, подмечаю про себя и ухмыляюсь. Рону бы понравилось. Особняк богато обставлен, нас встречает персонал, провожают на второй этаж. Планируется какой-то аукцион, но не обычный. На нем будут девок выставлять на продажу. Мда, а просто снять и уйти в комнату нельзя? Не в кайф такие бредовые мероприятия. Я та еще сволочь, трахаться люблю, но не извращенец конченный.

Начинается все тухло, зависаю в телефоне, решая ряд важных вопросов. Меня предупредили, что видеосъемка запрещена, не дебил.

Девки продаются как пирожки, кажется так у русских говорят. Изредка бросаю взгляд на сцену, дабы присмотреть себе девку. Тут в глаза бросается длинноногая, стройная блондинка. Сиськи у нее что надо. Не доска. Волосы длинные, глаза огромные, живые. Приковывает взгляд.

Но замечаю странности в ее поведении. Как загнанная лань, вздрагивает от любого шума, трясется, да еще и сопли распустила. Может маркетинговый ход такой. Бабла побольше срубить, выдать за девственницу. Рассматриваю ее, красивая. Что только их заставляет идти в эту профессию, хрен его знает. Да я и не осуждаю, пользуюсь услугами эскорта и кайфую. Отношения меня не интересуют.

Когда аукционист переходит к блондиночке, внимательно слушаю представление. Ставка действительно выше предыдущих. Трое мужиков вступают в бой, пуская слюни. Обломитесь, крошка будет со мной этой ночью. На крупной сумме мужики сдуваются. Лот уходит мне. Смотрю на девчонку, а она треснется пуще прежнего. Да все, крошка, отыграла свою роль, можешь выдыхать. Еле дожидаюсь конца этого конченного аукциона. Девки спускаются со сцены, а блондиночка убегает за кулисы. Не понял.

Нашел ее на первом этаже, поплутав по особняку. Разозлила, сучка. Но злость сменяется удивлением. Какой-то сукин сын зажимает ее в углу, да еще и руку поднять успел.

— Девушку отпусти, — ноздри раздуваются от злости.

Мужик оборачивается и испепеляет меня взглядом. Со мной это не работает. Этим он только смазливых мальчишек и девчонок напугает. Мое выражение лица не меняется, разве что появляется звериный оскал в предвкушении стычки.

— Здесь служебное помещение, вам на второй этаж. — чудак. Не иначе.

— Я заплатил за девчонку, уйду с ней.

— Вам придется выбрать другую. Или мой помощник распорядиться, чтобы вам вернули деньги. — старик не думает последствиях этого разговора. Он явно не в курсе, что перед ним не вшивый бизнесменишка.

— Ты меня не понял, я уйду с ней. Меня не волнует, что вы будете делать после. Тратить время я не намерен.

Мои ребята забегают в помещение. Реагируют быстро, достают пушки, но не направляют. Старик кажется не из пугливых. Лицо искажается от ярости, покрывая желтое лицо глубокими морщинами. Тянет девчонку на себя, от чего та шипит от боли.

— Ствол убери, на моей территории никто не смеет доставать его. — вот и представились.

Выходит это тот самый Алекс, мелкая пешка местной мафии. Скользкий тип, наслышан. Кичиться властью, которую забрать у него лично мне ничего не стоит.

— Никто не смеет гавкать на меня, не зависимо от того, на чьей территории я нахожусь. — такой тон со мной не проканает. — Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне. Даже если это проститутка на одну ночь.

Оставляю девчонку в номере, сам выхожу на улицу, даю ребятам указания по поводу этого скользкого типа. Доверять ему я не намерен. Безопасность выше всего. Сомневаюсь конечно, что он посмеет рыпаться. По-любому пробьет мои данные. И я позволю ему это сделать, пусть узнает, кто я такой.

В наушнике раздается голос.

— Господин Хейг, срочно.

Плохое предчувствие долбит по башке. Быстрым шагом иду в комнату, где оставил девку с охраной. Если этот старикашка решил что-то выкинуть, второй раз не стерплю, сука.

Подхожу к двери и слышу истерический крик девки.

— Я сказала уходи!

Захожу в комнату, а там девчонка стоит с осколком у горла, угрожает, из глаз-слезы, из ладони-кровь. Лиана, кажется. Красивая, и имя красивое.

Стою в ахере от увиденного. Я же думал, что она играет, всего лишь отрабатывает деньги. Но в глазах у девчонки стоят не только слезы, но и страх с отчаянием. Мне становится интересно, почему она в таком состоянии. Может действительно не по своей воле здесь.

Так, гнать эти мысли к херам, Мэтью.

— Что здесь происходит? — спрашиваю, выставляя руку вперед, надеясь на то, что она не сделает это.

— Я ни за что не позволю больше ко мне так относиться! Ты не прикоснешься ко мне! — девочка ударяется в истерику. Ее крупные слезы стекают по щекам, размазывают тушь.

В этот момент происходит страшное. Лиана, резко проходится осколком по своей тонкой шейке. Срываюсь к ней, перехватываю ее руку и смотрю на рану. Успел. Серьезных повреждений нет, рана не серьезная. Капли ее крови на моих руках, ее глаза. Мой страх за мелкую дурочку. Лиана теряет сознание, все от шока, может от резкой боли. Но жизни ничего не угрожает.

Следующий час не анализирую свои действия, не соображаю что творю. Действовать надо быстро. Привожу в чувства, делаю девчонке повязку, благо артерию не повредила, кровь остановил быстро.

Раздаю приказы охране. Готовят почву к нашему отъезду, чтобы исчезновение девчонки не заметили до утра. А дальше будем шагать по ситуации.

Глава 20

Раздаю указания охране. Готовят почву к нашему отъезду, чтобы исчезновение девчонки не заметили до утра. А там решим вопрос.

В комнату заводят блондинку, похожую на Лиану.

— Шуму не наделали? — спрашиваю у ребят.

— Нет, все чисто. Машина готова. Вот вещи для девушки. — отчитывается и отдает чехол с мужским костюмом.

— Как звать? — спрашиваю у блондинки, стоящей в откровенном платье.

— Тата.

— Значит так, Тата, сейчас ты разденешься и ляжешь спать в этой комнате. Одежду свою брось в мусорку, в ванной. Платье Лианы наденешь утром. Ты ничего не знаешь, ничего не видела. Тебя привели сюда, после чего ты легла спать. — даю указания.

— Поняла.

Лиана выходит из ванной в мужском костюме, на голове шляпа с широкими полями. Волос не видно, лицо впрочем тоже можно скрыть под ней.

— Зачем тебе это? — спрашивает Лиана хриплым после истерики голосом.

— Без вопросов. Если готова, через три минуты выходим, как дадут отмашку. — Сам не понимаю, зачем мне это. Ответить нечего. Что мне до како-то смазливой, малолетней девчонки.

Ждем, когда охрана отключит камеры на этаже и по периметру. На лестнице, как ни странно камер нет. Лошки. Охрана тоже оказалась сговорчивой. Угостились хавчиком со снотворным. Мои ребята сработали отлично. Рядом с собой держу только профессионалов, лично занимаюсь их аттестацией перед приемом на работу. Рисковать жизнью не намерен. У меня много врагов. Не раз покушались на мою жизнь.

Девчонка разделась и уже под одеялом. Мы же стоим на готове. У нас в запасе всего три минуты.

По сигналу выходим и садимся в машину. Охрана прикрывает наш отход, на всякий.

— Почистите следы. — даю указание двоим, что остались в борделе.

Едем молча, смотрю на девку и понимаю, что не готова сейчас разговаривать. Сидит бледная, трясется.

Лиана

В голове все не укладывается. Только что мне помог сбежать человек, который еще недавно вел себя как последняя скотина. Я не буду романтизировать его поступок и очаровываться. Только такая резкая перемена в его настроении меня пугает. Я итак вся трясусь от страха.

Да еще и шея болит. Я не рассчитала силу. Отделалась только кровотечением и испугом, благодаря которому я и потеряла сознание.

Мы едем уже больше двадцати минут. А я только сейчас хочу задаться вопросом «куда?». От этого начинаю нервничать, тереблю край мужского пиджака, что надела в том борделе, скрываясь с незнакомцем. Осматриваю дорогу.

— Не дергайся, — слышу хриплый, уставший голос мужчины. Я кстати до сих пор не знаю его имени. — Спрячу тебя пока у себя дома. Потом помогу в другой город или страну перебраться незаметно.

В его голосе нет раздражения. Поэтому я решаю начать задавать вопросы.

— К тебе домой? — кажется я все же боюсь, об этом говорит мой голос.

— Тебе не стоит переживать, я не трону тебя. — смотрит на меня серьезно, и я верю.

Голубые глаза гипнотизируют, заглядывают глубоко в душу, изучают.

— Как тебя зовут?

— К чему тебе это знать? — выгибает бровь, глядя на меня.

— Раз мы будем находиться на одной территории я бы хотела знать твое имя, к тому же ты меня спас. Спасибо… — смотрю на его серьезную физиономию и взрываюсь. А он над ухмыляется, видит мою реакцию на молчание. — Эмм… если это какой-то секрет, можешь не говорить. — отворачиваюсь к окну. Вот же засранец. Сложно ответить?

— Я Мэтью.

Поворачиваюсь к нему, возвращаю свой взгляд на него. Мэтью. Это имя ему идет.

Ничего не ответив, опускаю глаза на свои руки. Не знаю что будет дальше, но рассказывать о себе ничего не хочу. Главное, чтобы помог выбраться отсюда, остальное ему знать незачем. Лишь бы вопросов не было.

Остаток пути преодолеваем молча. Заезжаем на небольшую территорию. Снегом покрыты деревья и газон, фонари подсвечивают падающие снежинки. Луна и звезды дополняют пейзаж. Вздох удивления срывается с моих губ. Мэтью обращает на это внимание, смотрит на меня, обернувшись в пол оборота.

— Очень красиво, — не могу скрыть восхищение.

На что Мэтью лишь слегка приподнимает уголок губ.

К нам выходит мужчина, на вид ему не больше сорока лет. Встречает нас у парадной двери.

— Рон, — Мэтью здоровается с мужчиной, жмут друг другу руки. — Все тихо?

— Да, все под контролем.

— Хорошо, — потирает переносицу. Устал. — Это Лиана, она погостит у нас какое-то время. Выдели ей комнату и помоги расположиться.

Дает распоряжение, затем скрывается в доме.

Мне показывают мою комнату. Помогают расположиться, спрашивают не хочу ли я чего.

— Если вам что-то будет нужно, просто скажите. — Рон улыбается и выходит из комнаты.

Я осматриваюсь в просторной комнате. Уютная и многофункциональная спальня. В шкафу нахожу чистые полотенца и иду в душ. Так как переодеться мне не во что, надеваю только рубашку от костюма, забираю полотенце и постиранное белье. Не ходить же мне грязной. Иду в комнату.

По дороге в комнату натыкаюсь на молодого человека, чуть старше меня. Он останавливается, отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня. На его губах играет улыбка.

Глава 21

— Я пожалуй вернусь в свою комнату, — щебечу я и срываюсь с места, прикрывая оголенные участки кожи полотенцем.

Мэтью провожает меня злым, холодным взглядом, а Ден-заинтересованным.

Что с Мэтью не так? Почему он такой злой и холодный? Кажется только брат несколько секунд назад заставил его улыбнуться искренне. Я вообще была удивлена, когда узнала, что у него есть брат. Они похожи, глаза у них очень выразительные, глубокие. Как океан. Что-то я часто стала думать о чужих глазах. Мыслено закатываю глаза.

Залетаю в свою комнату. Накатившая усталость заставляет забыть о стычке в коридоре. Заваливаюсь на кровать, веки тяжелеют, глаза начинают слипаться, тело расслабляется. Я наконец засыпаю.

Просыпаюсь от ярких лучей солнца. В комнате светло, снег отражает яркие лучики. Щурюсь, потягиваюсь в постели.

Воспоминания о вчерашнем вечере накрывают меня с головой. Я подрываюсь с кровати, надеваю штаны из мужского костюма. После вчерашнего я больше не рискну выходить из комнаты только в рубашке, хоть ванная находится за углом.

Выбегаю из комнаты, несусь в ванную. Принимаю контрастный душ, чтобы немного остыть и прийти в себя. Успокоиться не получается. Мне нужно узнать у Мэтью есть ли какие новости. Привела себя в более-менее приличный вид. Мокрые волосы подсушила феном и расчесала.

Выхожу из ванной, спускаюсь на первый этаж. Глаза бросаются на часы. Кошмар, я спала до двух часов дня. Но что сделано, то сделано. Это все из-за стресса. Спускаюсь вниз, а колени начинают дрожать от волнения. Алекс уже знает о моем исчезновении. Что собирается делать Мэтью? Что будет, если Алекс все же меня найдет?

В огромной гостиной, совмещенной со столовой я никого не нахожу. Но из кухни, пока я оглядываюсь по сторонам выходит полная женщина в возрасте.

— Добрый день, мисс. — от неожиданности я подпрыгиваю на месте. Резко поворачиваюсь к женщине. — Извините, не хотела вас напугать.

— Фух, доброе утро… то есть день, эээ… — ситуация комична, я в чужом доме, меня сюда привел мужчина, на мне мужской костюм. Женщина доброжелательно улыбается.

— Зоя Степановна. — с улыбкой представляется женщина. Очень приятная

— Очень приятно, я Лиана. — с улыбкой отвечаю я.

— Завтрак куда подать? В столовую или на кухне накрыть?

— Я не голодна, спасибо.

Зоя Степановна не скрывает удивления, но не настаивает. Кивнув мне, разворачивается, чтобы уйти обратно на кухню.

— Зоя Степановна, мне бы поговорить с хозяином дома. — топчусь на месте я.

— Его нет, но можешь поговорить со мной. — не успевает женщина ответить, как по лестнице спускается Ден, опережая женщину. Медленная, расслабленная походка, улыбка на лице, голубые глаза, такие же, как у брата, взлохмаченная шевелюра и голый торс. Все это я выделяю всего за несколько секунд, пробежавшись по нему глазами.

Ден, кажется, заметил мой взгляд, направленный на него и его улыбка становится еще шире, показывая свои идеальные зубы.

Быстро отвожу глаза, рассматривая пол.

— Он уехал. — продолжает парень. — Можешь поговорить со мной.

Я теряюсь от его напористости. Энергия льется с него рекой.

— Здесь поможет только твой брат.

— Тогда мы можем поговорить о чему-нибудь еще. — не унимается он.

— О чем ты хочешь поговорить? — этом парню невозможно отказать.

— О тебе.

— Оу, и что ты хочешь знать?

— Нууу… есть ли у тебя парень?

— Как банально. — посмеиваюсь я. Его настрой расслабляет меня. Не знаю, энергия у него такая.

— Ну почему банально? Ты красивая, молодая девушка. Я свободный молодой парень. Я не прочь за тобой приударить. — с искренней, широкой улыбкой говорит он.

— Сомневаюсь, что тебе нужны проблемы в жизни в виде меня, свободный, молодой парень. — посмеиваясь отвечаю этому симпатяге.

— А я решу твои проблемы. Для чего нужен еще парень?

— Сомневаюсь, ведь мои проблемы не просто решить. — Ден, глядя на мое переменчивое настроение, тоже меняется в лице.

— Чем увлекаешься? Я вот бокс люблю, лыжи, борд и прочую ерунду.

— Я гонщица. Стритрейсинг помогает расслабиться, сбросить напряжение. Он заряжает меня. Это мое самое главное увлечение. — с грустью вспоминаю о своей бехе.

— Огоооо, а ты не нравишься мне все больше и больше.

До вечера мы болтали ни о чем. С Деном очень интересно общаться, очень легко. он мне ни о чем не спрашивает, не затрагивает запретные темы. Но я чувствую, что мы с ним подружимся. Мэтью возвращается к ужину.

Глава 22

— Добрый вечер. — приветствую его, когда он заходит в гостиную.

— Добрый. — осматривает нас с Деном. — чем занимаетесь?

— Да так, болтаем, брат.

К нам выходит Зоя Степановна. Держа в руках кухонное полотенце.

— Мистер Хейг, добрый вечер!

— Добрый, Зоя Степановна.

— Ужин готов, где накрыть?

— Здесь, в столовой. — замечаю его скверное настроение и решаю, что сегодня останусь и без ужина.

— Эмм, извините… я вынуждена отказаться… — в этот момент все смотрят на меня. Мне становится неловко. Зоя Степановна открывает рот от удивления и пока я мнусь, начинает причитать.

— Лиана, вы сегодня и крошки а рот не взяли. Это что, диета какая-то? Вы так в обморок свалитесь. — мне конечно приятна ее забота, но она меня смущает, все уставились на меня. Мэтью прожигает взглядом.

Мэтью переводит строгий взгляд на домработницу, та срывается с места и возвращается на кухню.

— На мисс Лиану тоже накрывайте. — в догонку говорит ей.

— Не стоит, я не голодна, правда.

— Ты с нами поужинаешь. И это не обсуждается. — его холодный и строгий голос пронизывает до костей. Почему он такой? — нам действительно только голодных обмороков не хватало.

Я ничего ему не отвечаю. Вспоминаю, что и вчера я ничего не ела. Желудок уже подрывает, начинает поедать сам себя.

— Принцесса, тебя никто не отпустит от сюда, если не поешь нормально. — подмигивает мне Ден. Мое новое прозвище вызывает у меня улыбку. А Мэтью только сильнее сводит брови.

Ужин проходит в напряженной атмосфере. Но Дена, кажется, ничего не смущает. В такой атмосфере он еще умудряется шутить.

Наконец Мэтью поднимается со своего места. Я поднимаюсь следом, от чего он переводит на меня взгляд. И вопросительно выгибает бровь.

— Я хотела бы поговорить. — объясняю я, на что он кивает головой.

Его кабинет находится на первом этаже. Удивляюсь, какой же огромный у него дом. Но какой-то холодный, не обжитый. Скорее всего они здесь не жили раньше.

Мэтью проходит к своему столу и садиться на огромное кресло, рукой указывает на стул напротив стола.

— Если ты насчет Тихонова, то он уже копает, ищет тебя. — начинаю ерзать на стуле пятой точкой.

— Я знаю, по-другому и быть не может. — мой ответ звучит очень тихо, но Мэтью услышал, кивает.

— Я хочу знать кому помогаю. Ты должна мне все рассказать. — его серьезный взгляд вызывает у меня мурашки, но они не неприятные, как например это было с Алексом. — Умалчивание и вранье я не потерплю. — в этот раз к тону прибавляется бас.

— Что ты хочешь знать? — я не хочу ему рассказывать все. Это унизительно. Это как показать свое грязное белье. Именно это я чувствую.

— Ты меня не слышала? Я сказал ВСЕ. - в его голосе появляется нетерпение и раздражение.

Я начинаю теряться. Я стала очень мнительной, после всей истории с Алексом. Теперь, кажется, мне поможет только психолог.

— Мой отец выдал меня замуж за Алекса. У него начались проблемы с бизнесом, его единственным решением был мой брак. — начинаю тараторить, чтобы не передумать. Мне очень нужна его помощь. Но все рассказывать я ему не собираюсь, конечно.

— Потом…Потом Алекс сказал, что я должна буду отрабатывать долги отца. В его… борделе. Тот день… когда мы познакомились… привез он меня в тот день. Я не играла. — с паузами рассказываю ему все, что случилось, без лишних подробностей. — сбежать у меня не получилось.

Мои глаза изучают его стол, не решаюсь поднимать на него взгляд. Это итак все очень личное. Мне очень нужна его помощь, ведь кроме него мне никто не поможет, даже слушать никто не станет.

Мэтью молчит. Только сейчас поднимаю на него глаза. Смотрит на меня. Его голубые глаза изучают меня. Глаза в глаза. Гипнотизирует, никак иначе.

— Ты поможешь мне? — первая нарушаю молчание.

— Да.

Он отвечает мне без паузы и доли сомнения. В его глазах решительность и агрессия. Хотя, может это его обычный взгляд. Как ни посмотрю на него, других эмоция я в них не видела.

Смотрим друг другу в глаза еще какое-то время. Сидим молча.

— Пока расклад такой: из дома не высовываешься. По территории можешь гулять. За нее выходить нельзя. — чеканит каждое слово. — По периметру стоит охрана, если что-то нужно, можешь обратиться к ним или к домработнице. Нужно время.

— Что ты собираешься делать?

— Все, что тебе нужно знать, ты знаешь.

Стискиваю зубы, ногти впиваются в ладони. Неужели он всегда так общается, сквозь зубы? Ладно, пусть только поможет. Остальное меня действительно не должно волновать. Встаю с кресла.

— Я пойду. Спокойной ночи.

Жду, что он хоть что-то мне скажет. Так ничего и не услышав, разворачиваюсь и иду на выход. Меня начинает бесить. Если я его так раздражаю, почему же он тогда помогает? Хлопнув дверью, иду к себе в комнату.

Сажусь на мягкий ковролин напротив окна. Обхватываю колени и прижимаю к груди. На улице уже стемнело. Так хочется выйти, коснуться снега, поваляться в нем. Если бы было во что одеться, так и сделала бы.

Стук в дверь прерывает размышления.

Глава 23

— Эй, енотик, не хочешь составить компанию за чашечкой горячего глинтвейна? — хочу уже отказать этому наглому ловеласу, но Ден опережает. — Не вздумай отказываться от эксклюзивного предложения, я готовил его сам. Поверь, такой глинтвейн ты не пробовала ни разу в жизни.

играет бровями, стреляет глазами. Наглый ловелас. Улыбаюсь. Встаю и направляюсь к нему.

— Хорошо. — хочется посидеть в хорошей компании, а не сидеть здесь наедине со своими мыслями.

Спускаемся вниз по лестнице. Заходим на кухню, на плите стоит большая кастрюля, откуда идет пар. А запах какой, у меня даже слюна начинает обильно выделяться.

— Господи, какой запах. — прикрываю глаза и втягиваю воздух носом.

Ден посмеивается. Он разливает напиток по большим кружкам.

— Енотик, ты сейчас получишь самый охереный оргазм в своей жизни. — с укором смотрю на этого негодяя, на что он прыскает со смеху. — Гастрономический, пошлячка. — добавляет он.

— Здесь не я пошлячка, ты же это сказал. — укоризненно отвечаю ему.

— Возьми печенье, оно на тумбочке, под полотенцем.

— Ого, ты еще и кондитер. — посмеиваюсь я.

— Нееет, глинтвейн-все, что я умею. Печенье Зоя приготовила.

С импровизированным набором мы направляемся в гостиную, где стоит заставка моего любимого фильма про уличные гонки. Поворачиваю голову на Дена, широко улыбаясь.

— Не смотри так на меня, енотик. Я его давно хотел посмотреть. — нарочито серьезно выедает Ден.

Устаиваемся на диване, укрываемся пледом и смотрим фильм, попивая действительно самый вкусный глинтвейн, который я когда либо пробовала. Комментируем и смеемся весь фильм. И все проблемы улетучиваются, как будто их и не было. Ну хотя бы до утра.

Следующую неделю я брожу по дому, не зная чем себя занять. Ден уехал на несколько дней. Сказал, что какие-то дела.

«Принцесса, если тебя кто-то будет обижать, скажи мне. Я зад этому уроду надеру», перед отъездом сказал он.

Мне принесли пакеты с новой одеждой. Зимние вещи тоже там были. Теперь я хотя бы могу гулять по территории этого замка.

Мэтью уходит рано, приходит поздно. И то, мы с ним даже не общаемся. Иногда встречаемся за ужином, обмениваемся парой фраз и на этом все. Меня это бесит. Мне не только хочется знать, что там с моим делом, но хочется чего-то большего, чем игнорирование друг друга. Но его донимать я так и не решаюсь. Раз уж заниматься нечем, я помогая Зое по дому. Тренируюсь в спорт зале, который я нашла так же на первом этаже.

Прошло еще 5 дней. Сижу на диване, листаю каналы. Время два часа ночи, спать не хочется. Дом пустой. Мэтью до сих пор не вернулся. Не то, чтобы я о нем думала (конечно нет), просто мне не комфортно находиться одной в большом доме ночью. Да, веду себя как маленькая, и что.

Входная дверь резко открывается, с грохотом бьется о стену. Я подпрыгиваю, слетаю с дивана, подрываясь на ноги. На пороге показывается мужская фигура, широкоплечий силуэт двигается в сторону лестницы. Мэтью. В комнате темно, не сразу его узнала. Останавливается.

— Ты че не спишь? — по голосу понимаю, что он взбешен, зол.

— Не спиться. — тихо отвечаю я.

Только сейчас замечаю, что он держится за грудь, склонившись чуть вперед. Выглядываю, чтобы разглядеть, делаю шаг и ахаю.

— Господи, у тебя кровь! — громче выдаю я. — Ты ранен.

— Иди спать и не путайся под ногами! — яростно рычит Мэтью.

Он направляется в свой кабинет, прихрамывая и держась за предметы мебели. Я никак не отреагировав на его слова, иду за ним. Подхватываю за руку, кладу ее на свое плечо. На что он дергается и останавливается. Пытается убрать руку, убийственно смотрит на меня. Кажется еще чуть-чуть-чуть и он сожжет меня за живо. Его глаза поблескивают, луна заглядывает в окно, подсвечивая голубизну его глаз.

— Что ты делаешь? — снова рычит.

— Не развалишься, если я помогу. Хватит уже иголки выпускать, я не кусаюсь. — от моих слов ярость в его глазах вспыхивает сильнее. Но помощь мою принимает.

Захожим в кабинет, помогаю опуститься на диван.

— Где у тебя аптечка?

— Иди спать, мне пришлют доктора.

— Да когда это еще будет. Так где аптечка?

— Настырная девчонка… в ванной, на первом.

Бегу в ванную, открываю первый шкафчик под мойкой и вуаля, увесистая аптечка у меня в руках.

Захожу в кабинет. Мэтью пытается снять пальто. Шипя иматерясь, сил у него хватает только на один рукав. Включаю свет, от чего глаза начинают слезиться.

Когда смотрю на его рану, чуть выше груди, глаза превращаются в два огромных блюдца. Это огнестрельное ранение. Это же нужно не просто обработать рану, но и достать пулю.

Господи, в него стреляли.

— Раз уж напросилась помочь, не стой как вкопанная.

Оживаю, помогаю ему снять пальто. Сажусь на диван рядом с ним. Еще раз смотрю на его рану. Не так уж все и плохо, наверное. Выстрелили не в грудь и не в живот, значит органы в порядке.

— Пуля там, а я никогда этого не делала. — смотрю в его глаза. Он спокоен, кажется, только крепко стиснуты зубы.

— Обработай руки. В аптечке есть все необходимое. Достань пинцет и обработай его.

Делаю все, что он говорит, мои руки немного дрожат. Только сейчас до меня доходит на что я подписалась. Но я не могла поступить иначе. Не могла бросить его в таком состоянии, истекать кровью. Выбора нет.

Вспоминаю свою рану на шее, реакцию на кровь. Главное и здесь не потерять сознание.

— За столом есть мини бар, дай бутылку виски. — хриплым голосом отдает мне приказ. Я поднимаю на него глаза. На что он вопросительно выгибает бровь.

— Может лучше обезболивающее? — неуверенно предлагаю я.

— Неси виски. — отрезает дальнейшие препирания.

Отдав ему бутылку, обработав руки и пинцет, беру ножницы и режу рубашку Мэтью, чтобы добраться до раны. Чувствую его взгляд на себе, но выключаю все, что мешает мне сосредоточиться.

Мэтью говорит, что мне делать, я аккуратно выполняю. Промываю рану кипяченной водой, протираю кожу вокруг раны антисептиком. Мэтью сильнее стискивает зубы и издает глухой тихий стон. Смотрю то на него, то на рану, отслеживая его реакцию. Ловлю его взгляд каждый раз.

Самое сложное-нащупать пулю пальцем. Мысленно благодарю бога, что из-за всей котовасии не записывалась на маникюр, а пилила ногти сама. Попутно останавливая кровь, я как можно аккуратнее ощупывала рану. Казалось прошла вечность. Мэтью извелся матом и мычанием. На грани потери сознания, заливал в себя алкоголь. Да я сама чуть сознание не потеряла. По ощущениям прошла вечность. И вот, наконец я нащупываю пулю. Раздвигаю края раны и пинцетом захожу внутрь, направляя его к пуле.

В этот момент заходит помощник Мэтью и молодая девушка с небольшим ручным чемоданчиком. Поворачиваем в их сторону головы одновременно. Мэтью дает небрежный знак рукой, и они скрываются за дверью. Вижу удивление на лице помощника и неприязнь в глазах девушки.

— Давай, принцесса. Ты сможешь. — шипит от боли Мэтью.

Что? Он назвал меня принцессой? Еще несколько дней назад его буквально перекосило от того, что Ден назвал меня так. А теперь сам так называет. Выключаю эти глупые мысли, дурманящие мое сердце.

Достаю пулю и кладу ее на стол. Промываю рану водой и накладываю повязку. Откидываюсь на спинку дивана, закрываю глаза. Успокоить рвущее наружу сердце не удается..

— На, сделай глоток. — дает мне бутылку, я охотно принимаю и прикладываюсь к горлышку. Напиток обжигает губы, язык и горло. Один глоток, закашливаюсь. Вернув бутылку, смотрю на мужчину.

— Ты как? — глупый вопрос. Но молчать уже нет сил.

— Жить буду. Ты отлично справилась. Иди к себе, ты устала, испачкалась.

Он осматривает меня. У меня моментально загораются щеки, и каждый участок тела, что он осматривает. Грудь рвано поднимается. Дыхание прерывистое, частое. Он так смотрит, что я проваливаюсь в омут.

Стук в дверь отрезвляет нас. Он отрывает свой взгляд от моего тела, смотрит в глаза. А я пользуясь возможностью сбежать, встаю с места и молча направляюсь на выход из кабинета.

Захожу в ванную, снимаю одежду и иду в душевую. Под струями воды размышляю о произошедшем. Как он на меня смотрел все время, пока я была сосредоточена на его ране. Как он случайно положил руку на мое колено. Как он назвал меня принцессой, осознанно. Что бы это все значило?

Я ведь и сама стала часто думать о нем, он мне интересен. И кажется, нравится. Его глаза, густые брови… мотаю головой и тщательно тру мочалкой кожу, смываю его кровь.

Спустя пол часа я выхожу из душевой.

— Чееерт… — забыла взять сменную одежду. Укутываюсь в огромное полотенце. Не надевать же грязные вещи.

Захожу в комнату и застываю. Возле окна стоит Мэтью.

Ну как же я так влипла то. Я голая, не считая полотенца. Попала.

— Что ты здесь делаешь? — первая прерываю молчание, напоминая, что это моя комната.

Он медленно поворачивается. Руки в карманах, голова склонена на бок. Он успел переодеться. На нем только спортивные шорты, резинка которых приспущена, виден рельеф пахового треугольника. Осматриваю его красивое тело и покрываюсь мурашками. Он тоже рассматривает меня. Смотрит так, словно голодный, веки наполовину прикрыты. Идет ко мне, не обрывая зрительного контакта, а я как зачарованная, не могу оборвать этот контакт.

Стоим так близко друг к другу, что я чувствую тепло его тела. Чувствую его дыхание, даже можно услышать как бьется его сердце. Мое, я совершенно уверена, он слышит. Оно трепещет от близости с этим мужчиной.

Он поднимает здоровую руку, касанием подушечек пальцев заводит за ухо выбившуюся прядь волос. Щекотно, приятно. Моя кожа начинает гореть. Щеки краснеют, слава богу в свете уличного фонаря, что освещает комнату, это не видно. Невесомое касание щеки, кончика носа, спускается к моим губам и большим пальцем очерчивает контур, затем давит на нижнюю губу. Я приоткрываю пухлые и влажные губы, вырывается вздох.

Я смотрю на него завороженно. Он смотрит на меня плотоядно, словно я объект его вожделения, словно мы знакомы не две недели, словно он меня хочет.

Он наклоняется ближе. Ловлю губами его дыхание. Глаза в глаза. До дрожи. В животе что-то скручивается. Еще чуть-чуть и он касается моих губ своими.

Из меня вырывается непонятный всхлип. На какое-то время я даже перестала дышать. Вспоминаю об этом только сейчас. Он отстраняется. Но не отходит.

Стоит какое-то время и смотрит на меня. Под кожу проникает своим взглядом. А потом обходит меня и быстро, нервно уходит, хлопнув дверью.

Глава 24

Мои ноги вросли в пол. Колени дрожат. Он ведь хотел меня поцеловать. Что его остановило? Самооценка падает ниже плинтуса. Тяжесть внизу живота подкручивать, в груди щекотно. Волнение охватило меня, сердце бьется, как сумасшеднее.

Я видела желание в его глазах. Я вижу, что нравлюсь ему. Я умею различать такие взгляды. Не хочу признавать, но он мне тоже нравится. Это еще хуже. Я запуталась. Разумом понимаю, что и думать о нем нельзя, а сердце жаждет встречи с ним.

Нельз. Нельзя. Нельзя. Я скоро уеду. Забуду обо всем, как о страшном сне.

А что если в него стрелял Алекс? Если это был он, то получается ему известно, кто мне помог. Ну да, Лиана, он же не глуп. Обо всем догадался. Уверенна, что стрелял он.

Валюсь на кровать. Мысли беспорядочно лезут в голову и путают. Решаю, что со всем разберусь завтра. Нужно узнать у Мэтью, кто в него стрелял.

Проснувшись рано утром, разбитая и помятая. Пол ночи думала о нем, как касался, как дышал мне в губы. Запах его, сводящий меня с ума, взгляд, его руки. Подрываюсь с кровати, одеваюсь и иду в душ. Привожу себя в порядок, с помощью масок и массажа. Ничего вроде, смотрю в зеркало и остаюсь довольна.

Спустившись на завтрак, я застаю за столом Мэтью. Я думала, что после вчерашнего он будет меня избегать. Как делал это все время.

— Доброе утро. — поворачивает голову в мою сторону.

— Привет. — отлично, будем делать вид, что ничего не произошло. Ищу в его глазах сама не знаю что. Сожаление о вчерашнем? Или тот же взгляд, каким он вчера на меня смотрел.

— Как твоя рана?

— В норме. Жить буду. — тот же холодный голос, отстранений вид.

— Отлично.

Мне подают чашку капучино. Утыкаюсь в тарелку с омлетом. Завтрак проходит в молчании.

Мэтью.

По прилете в Нижний Новгород, проблем только увеличилось. В Лондоне скопилось дохера дел, которые нужно решать лично. Одна из головных болей-слежка за бандой наркодиллеров и контрабандистов. Величают себя кланом. Шайка ублюдков, которых разнесу в щепки. Мой город отравлять не позволю. Поймаю, как только приеду.

С братом все стабильно. Выкарабкался, ничего, каждый ошибается. Главное-он мне доверяет, прислушивается и уважает. Лечение не закончилось. Ден хоть и пару раз, как он сказал «побаловался», но подобной херни я не допущу больше. Все решу здесь и вернемся в Лондон вместе. Мать тоскует.

Да вот только хер его знает, как скоро это заварушка с ебн*тым Тихоновым закончится. Жизнь подкинула еще одно испытание в лице мелкой, белобрысой девки. Лианы. Бросить не смог. Зацепила, сучка. Беззащитная, наивная и охереть красивая.

Да так зацепила, что стал ловить себя, что думаю о ней. Взгляд к себе приковывает. Внешность ангела, наивная, острая на язычок.

Чтобы меньше херней заниматься, начал по полной загружать себя работой. На базе ночевать остаюсь.

Мда, Мэтью, как ты нах*й такое допустил? Нах*й тебе это?

Но в один вечер все же решил поехать домой, заеб*лся на базе ночевать. Зашел домой, а братец мой во всю к девчонке подкатывает свои яйца. Сука, челюсть свело, а в груди что-то неприятно зашевелилось. За*бись, подумал я тогда. Охеренная реакция для человека, который только трахать умеет. Без чувств. Окидываю их таким взглядом, что девка теряется, а брат, зараза ухмыляется.

Блондиночка перепуганная какая-то, на меня похоже реакция такая. Весь ужин на нее смотрел. Как она своими розовыми, нежными губками облизывала ложку, как она глаза свои от меня прятала. Наблюдаю как хищник за ней. Член колом стоит.

Бля, эти дни столько блондинок перетрахал. Жестко, грубо, быстро. Куда хотел. А она, сука, до сих пор в бошке сидит. Ее представляю. Но мне до боли в яйцах мало. Не получил нужной разрядки, злее только стал. Срываюсь на всех.

После ужина за мной пошла в кабинет. Потерянная, запуганная. Пробил я инфу о ней. Богатенькой наследницей была, пока батя по одному месту все не пустил. По тупости и жадности. Тихонов и воспользовался. Попользовался и продать захотел, ублюдок.

— Я хочу знать кому помогаю. Ты должна мне все рассказать. — хочу ее услышать. Знать хочу, что он ей сделал. — Умалчивание и вранье я не потерплю. — ее плечи подрагивают, кусает свои охеренные губки, а я залипаю.

— Что ты хочешь знать?

— Ты меня не слышала? Я сказал ВСЕ. - сам не знаю, почему срываюсь. Она пробуждает эмоции, которые мне нахер не нужны. Без них лучше.

— Мой отец выдал меня замуж за Алекса. — начинает рассказ, а я напрягаюсь, чтобы не пропустить ни одну деталь. — У него начались проблемы с бизнесом, его единственным решением был мой брак. — продал дочь, ублюдок.

— Потом…Потом Алекс сказал, что я должна буду отрабатывать долги отца. В его… борделе. — не смотрит на меня. Подрагивают плечи, по щеке стекает слеза. Сжимаю подлокотники кресла руками до такой степени, что костяшки белеют, пальцы немеют. — Раньше я пыталась бежать, но заканчивалось это каждый раз крахом… для меня.

Я, блядь, заставлю сукина сына харкать своей кровью. Могилу сам себе рыть будет.

В груди появляется тяжесть, и, какое-то сильное, тяжелое желание защитить ее.

Ее рассказ занял всего три минуты, но за эти минуты она проживала тот ад заново. Она доверилась мне, и это охренеть как задело меня. Все сложнее сохранять холоднокровие и оставаться безразличным. К ней.

— Ты поможешь мне? — первая нарушаю молчание.

— Да. — даже не задумываюсь. Естественно, блядь помогу. Я уже разворотил этот клубок.

Пожираю ее глазами, ловлю каждую эмоцию. Как краснеет, смущается, боится. Не хочу, чтобы меня боялась.

— Пока расклад такой: из дома не высовываешься. По территории можешь гулять. За нее выходить нельзя. По периметру стоит охрана, если что-то нужно, можешь обратиться к ним били к домработнице. Нужно время.

— Что ты собираешься делать?

— Все, что тебе нужно знать, ты знаешь.

— Я пойду. Спокойной ночи.

Девчонка с характером. Красная от злости, кулачки свои сжимает, плечи распрямляет и задирает голову. Развернувшись, выходит из кабинета, покачивая сексапильной попкой. Ухмыляюсь.

Эрекция на нее лютая. Хочу до скрипа зубов. Впиться в пухлые губы, вцепиться зубами, оставлять на ней свои следы, трахать жестко, пока голос не сорвет.

Ночью хотел спуститься в спорт зал, пар выпустить. Застыл на лестнице. Сучка сидит с моим братцем. Смеется, шутит. Он руку закинул на спинку дивана, касается ее. Она не реагирует. Блять. Разъ*бать-первый порыв. Глушу сразу. Забыть надо о ней, не подходить и не смотреть.

Доки готовы, Тихонов-главная цель. А пока на базе перекантуюсь.

Глава 25

Так и получается, ровно две недели. Бордель прикрыл, с сетью ресторанов тоже гаденько дела обстоят, элита, прикрывающая его пятую точку отходит в сторону. Наблюдают. Я позволяю им это делать. Пусть получше узнают, кто такой Мэтью Хейг.

Я терпеливо ждал, когда господин Тихонов решится встретиться со мной лицом к лицу. Я не скрывался. Действую только под своим именем, не прикрываюсь и не прячусь. Я уверен в себе. Умею просчитывать ходы на перед, холодный, здравый рассудок-вот что всегда отличало меня от врагов. Я всегда был спокоен и холоден, в любой ситуации. Многие считают меня машиной, роботом, чудовищем. Боятся.

Но немногие знают, что эмоции во мне будили только брат и мать. Только с ними я мог хоть немного почувствовать себя не холодной железкой, а человеком. Только с ними, до того, как не встретил эту бедовую блондинку.

Сложно признаться самому себе, но она засела у меня в башке. Хочу ее, сниться мне, на глаза постоянно попадается, блядь. Не могу принять это. Да и нихера я не готов это сделать. Пытаюсь вырвать эту херь из себя. Это лишь похоть, желание обладать, попробовать ее. Как конченный маньяк. Сам с себя охреневаю, но она не выходит из моей головы.

— Мэтью, дошла инфа. — в кабинет заходит Рон, прервав мои размышления. Кладет на стол конверт. — Тихонов ищет с тобой встречи.

Полночь. Пром зона освещена одним фонарем. Желтый, тусклый свет падает на фигуры в черных пальто, раскрытыми на распашку, лишь белые рубашки выделяются, очерчивают каждую фигуру.

На эту встречу согласился только из-за нее. Никакого удовольствия не принесет таскание с шестерками. Всю его братву я, конечно, знаю. Мрачные господа. Впрягаться за Тихонова, если тот облажается, они не будут. Он и без того в шаге от потери их расположения. Благодаря папаше блондиночки.

Моя машина останавливается в двадцати метрах от них. Даже смешно, ухмыляюсь. Юные, неопытные мальчишки хотят почувствовать себя вершителями судеб, хотят быть значимыми, полезными. Под предводительством такого низкосортного человека это невозможно. Желание больших денег их ослепило.

Дверь с моей стороны открывается. Выхожу на морозный, свежий воздух. По правую руку от меня- Рон, позади идут мои ребята, профессионалы, которым я доверяю. А он стоит, облокотившись о машину, убрал руки в карманы. Его окружила охрана. Непроизвольно, почти заметно морщусь. Не уважаю мужчин, которые прикрываются другими людьми, прячутся за ними.

Останавливаюсь на середине пути.

— Твое письмо меня заинтриговало. — без приветствий приступаю сразу к делу.

— Оно не должно было стать для тебя сюрпризом.

— Сюрпризом стало время. Две недели писал то письмо?

Старик ухмыляется. Задумал со мной играть. Очень опрометчиво и самонадеянно. Даже наводит на мысль, что обо мне ему мало что известно.

— Не будем тратить время, Хейг. Твои мелкие пакости мне не навредят.

— Так ты поэтому так запаниковал? Поэтому решился на угрозы?

— О, Мэтью, это не угрозы, а всего лишь дружеский жест. Предостережение.

— Давай лучше я дам тебе дружеский совет. Изучи своего противника. Незнание не освобождает от ответственности. Твоя крыша здесь не поможет. Не их уровень. — опасный блеск и выражение моего лица заставило его растеряться. Но ненадолго, быстро взяв себя в руки, он двинулся ко мне, расталкивая охрану.

— В твоих советах я не нуждаюсь. Мне ведь чужого не надо, я беру свое. А вот ты забрал то, что принадлежит мне.

— Ты что-то путаешь. То, что принадлежит тебе я и даром не возьму. Побрезгую.

— Ха-ха-ха, смешной. Что же ты девчонкой не побрезговал, после меня? Отдай ее, Хейг. И разойдемся мирно. Я даже прощу тебе те выходки…

Не даю возможности договорить.

— В твоем прощении я не нуждаюсь. Ты для этого меня сюда позвал? Кажется не уяснил, что мое время стоит дорого. Твоего у меня нет. Девчонка со мной, тебе никогда она не принадлежала. Больше не утомляй меня этими разговорами и не трать мое время.

В глазах маньяка сгущается огонь.

— Ты же пожалеешь, Хейг, — с пренебрежением выплевывает мою фамилию. — Даже представить не можешь насколько.

— Крышей своей не козыряй. Что, закончились угрозы и возможности? Ты хоть знаешь о моих возможностях?

Мои слова вывели его из себя, одним рывком преодолев расстояние, тянет руку ко мне. Я быстрым движением перехватываю его руку и выгибаю пальцы. Отчего падонок взвывает, морщинистая, самоуверенная физиономия искажается от боли.

— Я же сказал, изучи противника. — рычу ему в лицо. — А девчонка останется со мной. Лучше тебе с этим смириться. Следующего предупреждения не будет.

Резкое движение моей руки. Громкий, хриплый вой старика. Его кисть безвольно болтается на руке, пока он не перехватывает ее второй.

Вокруг началась суматоха. Я под прицелом мелких шавок. Мои же люди окружили всю территорию. Никто и шагу сделать не сможет без моего ведома.

— Ребят, вам лучше опустить пушки. Оружие не игрушки. — забавляется Рон, направив две пушки на людей Тихонова.

Стою на том же месте. Даю пять секунд на то, чтобы сложить оружие. Но, к сожалению, этой возможностью никто не воспользовался.

— Ну и охрану ты себе нанял, Тихонов. — с ухмылкой выплевываю его фамилию, присев на корточки, чтобы тот услышал.

Порыв-разорвать его на кусочки гашу сразу. Трогать его пока нельзя. Пока нужен живой.

Его лицо заплыло агрессией, смешавшейся с болью. Зубы стиснуты, через них брызжет слюна, пока его дикий оскал не сбиваю кулаком, что чесался с самого начала нашей встречи. Осматриваю территорию, развернувшись, иду к машине.

Хочу посмотреть камеры. Весь день из головы не выходила. Иногда смотрю на нее через камеры, установленные в доме.

— Разберитесь здесь. — даю распоряжение ребятам. Сам же рассчитывал уехать.

— Хейг, — оклик Тихонова, что успел подняться на ноги заставляет повернуться. — А хорошо она перед тобой ноги раздвинула, — ухмылка ему дается через силу. — Но принадлежит она все-равно мне. Свои вещи я возвращаю, всегда.

Достает пистолет, наводит на меня и нажимает на курок. Моей реакции хватило только на смещение корпуса. Пуля вошла чуть выше груди.

Вырубив Тихонова, Рон несется ко мне. Пуля прожигает меня, рвет извнутри. Пробуждает во мне зверя.

— Еще раз это произойдет, и я пущу пулю в тебя. — Рычу на Рона. Хоть и сам позволил этому случиться.

— Мэтью, прости, виноват. — отбрасываю его руку. Зажимаю рану и иду в сторону ублюдка.

Брезгливо осматриваю его вонючее тело, валяющееся у меня в ногах.

— Что прикажешь с ним делать? — спрашивает Рон.

— Выпишите ему предупреждение. — многозначительно смотрю в глаза помощника.

Разворачиваюсь и иду в сторону своей машины.

— Домой врача мне пришли. — рычу, открывая дверь машины.

Сажусь за руль и срываюсь с места.

Глава 26

Зайдя в дом, я бля весь красными пятнами покрываюсь от злости и досады. Она какого-то хера не спит.

Увидела меня в херовом состоянии. Уязвимого. Когда вызвалась помочь, хотел оттолкнуть. Но не смог.

Такая маленькая, хрупкая. Проводит операцию, пальчики подрагивают. Кусает губы, хмурит бровки. Смотрит на меня своими большими, испуганными глазенками. Не могу свести с нее глаз. И похер мне на рану. Даже благодарен этому у*бку за пулю. За которую, кстати он обязательно ответит передо мной. Сейчас, знаю, что не сдержусь. Держусь от него подальше.

Какого-то хера стою в ее комнате. Для чего, Хейг?

Вот заходит, слышу дрожащий от волнения голосок и разворачиваюсь.

Бляяяяять, она в одном полотенце. Осматриваю ее тело, медленно спускаюсь глазами, обвожу каждый участок тела без исключения, запоминаю, чтобы потом нахрен не уснуть. Член ноет в штанах, твердый, готовый. В яйцах пульсирующая боль, требующая разрядки.

Делаю медленные шаги навстречу малышке. Крайне близко. Чувствую ее вздымающуюся грудь, ощущаю сладкий запах тела, волос. Хочу коснуться ее.

Порыв вперед. Желание завладеть ее ртом, телом. Не знаю, как получилось вернуть остатки разума. Буквально оторвав себя от нее, выхожу из комнаты. Злой, неудовлетворенный, напряженный. Бессонная ночь, предвкушение завтрашней встречи с ней. Уже знаю, что держаться от нее подальше у меня больше не получится. Смотреть на экран телефона, наблюдать за ней через камеры я больше не собираюсь. После случившегося не получится.

Лиана.

Завтрак прошел не так, как я рассчитывала. Он едва посмотрел на меня.

Чтобы не думать о нем, пошла на кухню, помогать Зое Степановне.

— Лианочка, посмотри за пирогом, мне нужно в прачечную сходить. Белье постиралось.

— Конечно, Зоя Степановна.

— Ты как с салатом закончишь, больше ничего не делай. Ты мне здорово помогла.

— Да что вы, мне же не сложно.

Погрузившись в нарезание овощей, не замечаю, как сзади подкрадывается широкая, большая фигура. Стою пританцовываю, напевая любимую песню.

— Что ты здесь делаешь? — голос Мэтью звучит прямо за моей спиной.

— Ой. — оборачиваюсь, подпрыгивая на месте. — Я не слышала как ты подошел. Не думала, что ты дома. — зачем-то оправдываюсь.

— Что ты здесь делаешь? — он злиться. Я не могу понять почему.

— Помогаю Зое Степановне.

— Не нужно, ты гостья в этом доме.

— А мне не сложно, я хочу чем-то заняться. — замешательство прошло, на смену ему пришла агрессия, которую я не скрываю.

— Оставь это, зайди ко мне в кабинет.

— Это еще зачем? Я не твоя подчиненная. Не нужно мне раздавать приказы. К тому же у меня пирог.

Его глаза мечут молнии. Ха, не на ту напал, я могу и ответить. Посылаю ему все свое презрение, всю злость и агрессию одним убийственным взглядом. Его злость передалась мне. На что он разозлился? Я же ничего запретного не делаю.

— Я сказал в кабинет. Не спорь хоть раз. — рычит предупреждающе. Надвигается на меня, как хищник к добыче.

С глухим стуком роняю нож на разделочную доску. Разворачиваюсь и быстрым шагом иду к нему в кабинет. Он идет за мной. Глухие ритмичные шаги отдаются эхом в огромной гостиной.

Заходим в кабинет. Он снимает футболку, медленно, пленительно идет в мою сторону. Я теряюсь, делаю шаг назад. Залипаю на его движениях, на его сексуальном теле. Черт, как он красив, его магнетизм ощущается каждой клеточкой моего тела. Я буквально впитываю его сексуальную, мужскую энергию.

Он замечает удивление на моем лице и ухмыляется. Вот же гад, ночью он ворвался ко мне в комнату, чуть не поцеловал, лицезрел меня полуголой, отверг меня, делал вид, что ничего не произошло, а сейчас в таком виде надвигается на меня? Я ничего не забыла?

— Обработай мне рану. Чего так испугалась?

Выдыхаю. Не знаю только от облегчения или разочарования.

Только сейчас замечаю на кофейном столике, возле дивана аптечку. Вот дура, о чем я могла думать. Он заваливается на диван, закидывает здоровую руку на спинку. Опускаюсь на свободное место.

Господи, он еще так неудобно сел. Мне придется тянуться к его ране через все его накаченное тело.

Начинаю разбирать содержимое аптечки. Он нагло рассматривает меня.

Наклоняюсь к нему, чтобы снять старую повязку. Его горячее дыхание обжигает, колышет мои волосы. Сердце бешено стучит в груди, так, как-будто я марафон пробежала. Его грудь тяжело поднимается, обжигает мою кожу. С ним так жарко.

Пальцы дрожат, движения замедленные. Я сфокусирована на нем, на близости, на его горячем теле.

Когда начинаю обрабатывать его рану, он кладет горячую ладонь мне на колено.

Поднимаю на него глаза. Вопросительно выгибаю бровь.

— Неудобно тянуться наверное. — без каких либо эмоций говорит он. Я обхватываю его кисть и скидываю со своей ноги. Размечтался. Хочет полапать, пусть вызывает свою медсестричку, что так ОЧАРОВАТЕЛЬНО строила ему глазки.

Боже, Лиана, это что, ревность? Совсем ума лишилась?

Продолжает прожигать меня взглядом.

— Неужели та медсестра не могла обработать рану? — сначала сказала, а потом подумала. Да чтоб мне язык проглотить. Что на уме, то и на языке.

Он ухмыляется, гад.

— В следующий раз обязательно прислушаюсь к твоему совету.

И в этот момент я специально давлю на рану больше, чем нужно было. Хочу сделать ему больно. На что он лишь сжал зубы, а в глазах появились чертики. Правда.

Быстро накладываю повязку, убираю все в аптечку и резко поднявшись, иду в сторону двери.

— Что, не спросишь как я? — останавливает меня у двери, подходит ближе. Я сжимаюсь. Но беру себя в руки, хочу скрыть волнение. Распрямляю спину, с вызовом смотрю ему в глаза.

— Ты меня еще ни разу не поблагодарил. Я помогла тебе, но так и не услышала от тебя слов благодарности.

На что он просто выгибает бровь и усмехается.

Как же он красив. Стоим молча, смотрим друг на друга. И я понимаю, что не услышу его благодарности, но оторваться не могу. Не могу сдвинуться с места. Он не дает мне такой возможности.

Подходит еще ближе. Теперь я чувствую, что его дыхание тоже учащенное, вижу, как напряжена его челюсть. Как он смотрит.

Ладонью очерчивает подбородок, скулы, снова касается моих губ.

— Что опять ты делаешь? — шепотом, задаю вопрос, от чего я ощутила, как его пальцы подрагивают.

— Чшшш. — успокаивает он, проходясь по губам, надавливая сильнее.

А дальше происходит то, чего я боялась и желала одновременно. Он рывком преодолевает те миллиметры, что оставались между нами. Накрывает мои холодные губы, своими горячими, пылающими. Сминает их, кусает, облизывает. Я теряюсь. Его напор сшибает меня с ног. Но беру себя в руки, толкаю его в грудь, вырываюсь. Он только сильнее пригвождает меня к стене, запечатывает в коконе своих рук и тела. Давит.

Рукой зарывается в мои волосы и стягивает их на затылке. Этот властный жест вызывает новый поток влаги в моих трусиках, стону в его губы. Вторая рука лежит на моей талии. Его губы и язык действую настойчиво, тараня, сбивая оборону. Языком прорывается внутрь, властно орудуя им, ласкает мой рот. Я сдаюсь. Из моего рта вырывается то ли вздох, то ли стон. И это еще больше распаляет мужчину. Он с рыком преподает к моему рту еще сильнее. Еще безжалостнее. Наши языки борются друг с другом. Мы как одержимые, кусаемся, боремся языками, зализываем раны, нанесенные в порыве страсти. Влажные звуки распаляют нас сильнее, создавая порочную атмосферу. Он целует меня как одержимый, как голодный нарвался на добычу. Его мокрые губы накрывают мои, и ласкают, и наказывают одновременно. Так влажно, так сексуально. Пальчиками погружаюсь в его короткие волосы, на что он отвечает мне хриплым стоном.

Когда воздуха уже не хватает, он отстраняется. Но лишь на несколько миллиметров. Соединив носы, мы жадно глотаем воздух.

Глава 27

— Что… что это сейчас было? — первая прерываю молчание, чуть отдышавшись. Губы отзываются тупой болью, но такой сладкой, такой желанной болью.

— Ничего не спрашивай, ладно?

Снова накрывает мои губы своими. Но в этот раз сладким, нежным, до одури пьянящем поцелуе. Его губы и язык ласкают мои. Я охотно отвечаю на его ласку, облизываю его губы. Мне сейчас так сладко. В низу живота скручивается узел, а трусики уже давно насквозь мокрые. Все тело щекочет. Его ласка дурманит мою голову, и самое волнительное-сердце. Не можем оторваться друг от друга. Его рука зарывается в мои волосы, не сжимает, держит. Второй рукой нежно проводит по щеке и спускается к пояснице, прижимает к себе. Я чувствую, как бешено бьется его сердце. А он, знаю, чувствует биение моего сердца. Моя рука гладит его щетинистую щеку.

— Вечером мы уезжаем на пару дней. Собери необходимые вещи. — шепчет мне в губы.

Отстранившись, он еще раз гладит меня по щеке, а то, как он смотрит, вызывает трепет внутри, в животе порхают бабочки. Спустя долгое время. Но это все как-то иначе. Не похоже на то, что я испытывала с Марком. Господи, зачем я сравниваю, хочется ударить себя по лбу. Мэтью выходит из кабинета. Я стою на месте, ноги ватные. Сердце готово выпрыгнуть из груди и улететь вслед за ним. Я не верю. Что только что произошло? Еще недавно он избегал меня. А сейчас так страстно и так нежно целовал меня.

Интересно, куда мы едем? Может он решил меня отправить в другую страну или город? Так скоро? Или я так сильно его раздражаю? Тогда зачем поцеловал меня…

Ладно… Иду в свою комнату, в большую сумку кладу все необходимое для поездки. Начинаю нервничать еще больше, не знаю куда себя деть. А вдруг правда, решил избавиться от меня?

Почему я еще расстраиваюсь из-за этого? Разве я не хотела уехать подальше? Сейчас совсем не уверена. Кажется в наших отношениях что-то поменялось. Что-то в груди рвется от страха, что на этом поцелуе все и закончится.

Господи, какая я дура! Он всего лишь поцеловал меня, а я уже раскатала губу. Вообще не нужно мне это, не хватало еще влюбиться в него.

Вспоминаю его горячие губы, сильные руки, сжимающие мое тело до покалывания, его красивые, голубые глаза…

Мысленно бью себя по щекам. Хватит постоянно о нем думать. Как одержимая.

Выхожу из комнаты, спускаюсь по лестнице. В руках тяжелая сумка, в которую я закинула вещи, косметику и другие средства личной гигиены.

— Лиана, ты куда-то уезжаешь? — Зоя Степановна встречает меня в гостиной.

— Мэтью сказал, что мы уезжаем куда-то. Не сказал куда.

Женщина ошарашено смотрит на сумку.

— Мистер Хейг сказал, что это всего на два-три дня. А вещей взяла столько, словно на неделю уезжаете.

— Ну здесь все необходимое. Не могу же я с пустыми руками поехать.

Странно слышать это от женщины. Я могу обойтись парочкой вещей, но без ухода… не представляю. Я не разлучена со своими баночками и тюбиками. Любовь к уходу за собой я обрела еще в детстве, точнее привила эту любовь мне мама.

Мама. Как она там. Дозвониться до нее не могу. Может что-то случилось?

Мои размышления прерывает Мэтью. Спускается вниз с небольшой сумкой.

— Я сказал без меня ничего не решать. — Рявкает в телефон. Как быстро меняется его настроение. — Пусть ждут, не обломятся. Они заинтересованы в этом.

Глаза Мэтью направлены на меня. Неотрывно смотрит мне в глаза, не прерывает зрительного контакта пока спускается. Я смотрю на него.

— Все я сказал. — и не выслушав собеседника, сбрасывает трубку.

— Не мало вещей взяло то? — с иронией спрашивает и уголок рта ползет вверх.

— Нет, самый раз. — оставляю сумку и иду в гардеробную, за верхней одеждой.

Перед уходом краешком глаза заметила ухмылку мужчины. Не злую, а добрую и открытую. Какую вижу впервые.

— Куда мы едем?

Спрашиваю, когда идем к машине. Мэтью открывает багажник, ставит наши сумки. Затем открывает мне дверь. Мне становится так приятно от этого жеста. Как маленькая девочка, сажусь на сиденье и с улыбкой наблюдаю за мужчиной, пока тот обходит машину и садиться за руль.

— Куда мы едем? — повторяю вопрос.

— Я слышал его еще в первый раз.

— Обычно люди реагируют, когда их что-то спрашивают. — раздраженно и с упреком парирую в ответ.

— В аэропорт. — спокойно отвечает Мэтью. Вижу, что хочет улыбнуться, но почему-то сдерживает себя.

— А с аэропорта куда? — Не унимаюсь я. Как маленький ребенок допекаю взрослого мужчину своими вопросами.

Но мне нужно унять любопытство. Скорее всего меня никуда не отправляют, не избавляются от меня. Ведь он взял сумку. Значит тоже едет. Мда, логично.

Мэтью поворачивается ко мне и ухмыляется.

— Потерпи немного. Неугомонная. — подмигивает.

Не утолив своего желания, я отворачиваюсь к окну и дую губки.

Остаток пути мы преодолеваем в молчании. Оно не гнетет, даже приятно с ним помолчать. Уютно. С ним я чувствую себя в безопасности. Даже странно, ведь знакомы мы чуть меньше месяца.

Подъезжаем мы к большому, частому самолету, где возле трапа нас встречает команда экипажа.

Осматриваю самолет с восторгом. Не думала, что мы полетим на частном самолете. Но вопросов уже не задаю, не хочу показаться назойливой дурочкой.

В самолете уютно, роскошная обстановка. Мэтью кладет руку на поясницу, подталкивает вперед, к диванам. От его касаний моя кожа покрывается мурашками. Приятное тепло растекается по моим венам. Его движения уверенные, свободные. Я засматриваюсь.

Глава 28

Мэтью кладет руку на поясницу, подталкивает вперед, к кожаным диванам. От его касаний моя кожа покрывается мурашками. Приятное тепло растекается по моим венам. Его движения уверенные, свободные. Его руки вызывают дрожь в теле, нервные окончания словно щекотит.

Его собственнические касания, уверенные движения, точенные скулы, острый взгляд, а губы…боже, какие у него губы. Его сексуальный запах, запах уверенного, взрослого мужчины вбивается в ноздри, вызывает дурман. Я так глубоко засматриваюсь на него, что не замечаю, как перестала дышать. Не замечаю как дошла до такого состояния, когда покалывают пальчики на руках, когда под ребрами что-то щекочет, хочет вырваться наружу. Когда все тело начинает неметь. В памяти всплывает наш поцелуй. Все из-за него.

Мне уже становится страшно. Он ведь просто коснулся меня. Ничего особенного не сделал, а я уже в каленный металл превращаюсь. Чуть ли в лужицу не растекаюсь.

Кажется он заметил смущение.

Конечно, черт! Как не заметить покрасневшее лицо и уши? Прерывистое дыхание тоже выдает с потрохами.

— Все хорошо? — останавливается и поворачивается ко мне лицом.

Я от переживания и смущения не знаю куда деть руки и глаза. Боюсь снова завалить его вопросами. Или вовсе сказать какую-нибудь чушь.

— Да. — стараюсь выравнять голос, прокашливаясь. — Никогда не летала на частных самолетах.

— Очень красивая, — с хрипотцой, в каком-то интимном, томительном тоне говорит он. — А когда смущаешься, вообще башню сносит.

Меня охватывает шок. Я впадаю в ступор. Просто не ожидала от него подобных слов. Он же ледышка, как айсберг, заставляет биться о гигантскую глыбу своего темперамента. А тут резкая перемена настроения, которая не может не выбить из колеи.

Гладит по скуле костяшками пальцев, неотрывно смотрит мне в глаза с прищуром. Ухмыляется. Я стараюсь взять верх над своими эмоциями, которые выдаю в присутствии Мэтью.

Хочу ответить. Но не могу. Боюсь выдать дрожь в голосе. Мои глаза и так о многом говорят. И я уверенна, он понимает, он все понимает. Он так смотрит, изучает, гладит.

В какой-то момент мне становится страшно. Я пугаюсь этих чертовых бабочек в животе, пугаюсь желания коснуться его щетины, ощутить его горячее дыхание на своих губах, запустить пальцы в его короткие волосы. Пугает и его отношение, его скачки настроения, его желания и возможности.

Я давно призналась себе, что моя психика сломана. Как может быть по-другому, когда переживаешь насилие? Я перестала чувствовать себя живой. Не было ни чувств, ни эмоций. Ничего, кроме боли в груди. Кроме скорби по прошлому, по сломанным судьбам родных людей, по моей судьбе, по ребенку, которого я сама и убила.

Но с Мэтью я словно начинаю просыпаться. Чувства начинают пробуждаться в груди. Я работаю над собой, над отношением к себе, над принятием всего, что произошло со мной. Просто понимаю, что с прошлым ничего не сделать, можно только смириться, принять его. Во благо себе. Небольшими шагами, но я все же иду к себе настоящей, здоровой.

Господи, прошу, помоги мне. Дай мне сил.

Наш контакт прерывает звонок на телефон Мэтью.

— Извини, я оставлю тебя ненадолго. — Подзывает стюардессу. Та игриво строит ему глазки. Кривлюсь. Раздражает, когда женщина, не глядя на то, что мужчина не один, начинает вешаться на него. Здесь даже дело не в ревности, хотя…она здесь тоже присутствует. Не хочу даже анализировать свои чувства. — Позаботьтесь о девушке, помогите разместиться.

Мэтью заходит в соседнюю комнату. А я располагаюсь сама, игнорируя стюардессу, беру бокал шампанского и устраиваюсь у иллюминатора. Она что-то говорит, но я уже ничего не слышу. Беру телефон. Захожу в мессенджер и пишу маме сообщение. Тревога не покидает мое сердце. Хоть я и злилась на ее бездействие, ведь она тоже заложница этой ситуации, но она мне так сильно нужна. Во мне все еще живет маленькая девочка-Лиана, которая нуждается в матери, которая хочет свернуться в калачик рядом с мамой, укутаться в ее объятия.

Смотрю в иллюминатор, вспоминаю детство. Мамины теплые объятия, мою любимую колыбельную, что она пела мне каждую ночь, пока я была маленькой, вспоминаю, как на выходных мы вместе готовили сладости и смотрели сказки.

Очнувшись от морока воспоминаний, перевожу взгляд на Мэтью. Как я не заметила его? Развалившись на кресле напротив, смотрит прямо на меня. Смотрится безумно секусульно в своей уверенности, в свободных движениях, в пылких, колючих глазах. Дыру скоро прожжет во мне. От его взгляда мне становится не по себе. Ерзаю. Он ловит каждое движение, переводит взгляд на мои ноги, смотрит плотоядно, глаза становятся уже, темнее. Ноздри раздуваются, замечаю и шевеление кадыка. Ухмыляюсь.

— Не заметила, как ты вернулся. — становится трудно выдерживать эту тишину. Но, ощущать его взгляд на себе мне очень нравится.

— О чем ты сейчас думаешь? — бархатный голос с томными нотками.

Не хочу говорить о моей семье. Вспоминаю, что хотела поговорить о его ранении, о том, как это произошло и что будет дальше. Вопросы крутились у меня в голове еще с той ночи.

— Та пуля, она от Тихонова?

— Да. — на его лице зашевелились желваки, глаза злые, не предвещающие ничего хорошего. Черты лица становятся острее.

— Что произошло?

— Не забивай свою головку, оставь это мне.

Глава 29

— Не получится делать вид, что ничего не случилось! Мне не все-равно! — нервно перевожу дыхание, стараюсь успокоиться, не действовать импульсивно. Беру себя в руки. — Это ведь напрямую касается меня.

Смотрит на меня. Тяжелые эмоции-ярость, злость плещутся в его глазах. Проникают и в меня. Я стою на своем, не отвожу глаза, отражаю его зрительную отаку.

— Была назначена встреча. — со свистом втягивает воздух, плечи напряжены, кулаки крепко сжаты. — Не сошлись во мнениях.

— Послушай, я не маленькая девочка, — выдвигаю ему, чтобы не думал утаивать от меня что-то. Ведь это напрямую меня касается. — я знаю что из себя представляет Тихонов. Я же не дурочка, понятно, что у вас была перестрелка.

Мэтью срывается на хохот. Его гортанный смех, как мелодия, заполняет пространство. Смотрю на него, как на умалишенного. Ему смешно, а я трясусь от страха, что все так далеко зашло. Может я вообще сижу с человеком, который убил…Нет, он не похож на убийцу. "Ага, много я убийц видела в своей жизни. Могу отличить. Ха-ха-ха".

— Успокойся, — говорит мне с улыбкой человек, в которого недавно стреляли. — не было никакой перестрелки. Встреча была. Тихонов прятал ствол, мои люди это упустили. Они уже наказаны за свою ошибку.

Он все это с такой легкостью говорит, словно и не с ним это случилось.

— Что будет дальше?

— Принцесса, ты решила меня сегодня вопросами завалить?

— А я не имею право знать что происходит? Ты вступился за меня…

Хочу сказать, что я не принцесса, что не нравится это прозвище. Но тогда совру, мне нравится, как это звучит из его уст.

— Все что тебе стоит знать-ты в безопасности. Остальное тебя уже не касается. Он тебя большое не побеспокоит.

Нагло перебивает меня и отворачивается, давая понять, что тема закрыта. Как бы не так, Мэтью. Пока я думаю чем бы ему ответить, чтобы вывести из себя, чтобы рассказал мне все, он ловит мой недовольный взгляд. Прожигает, ухмыляется, заставляет смотреть в глубинную, будоражащую голубизну его глаз. Заставляет тонуть и захлебываться.

— Не взлети на воздух. Я тебе уже все сказал.

— Он хотя бы жив? — недовольная, ворчу я.

— Волнуешься?

— За него? — уже не сдерживаю усмешку я. — Нет, но не убивать же его.

Ох, его разъяренный взгляд прожигает во мне дыры. Заставляет замолчать, задрожать и сжать коленки. В груди снова ощущаю эту одуряющую щекотку, легкие жжет от нехватки воздуха, пальцы ищут опору в виде мягкой кожи кресла, на котором я сижу.

— Решения буду принимать только я.

Встает и проходит мимо меня. Подпрыгиваю, когда слышу громкий хлопок двери.

Мне так обидно становится. Я же ничего не сказала такого, на что можно обидеться. Хотя, конечно, Мэтью не тот мужчина, которого можно обидеть. Его можно разозлить, вывести из себя. Что я и сделала, умничка.

Настроение сразу же падает ниже плинтуса. Обидно, что срывает свою злость на меня, что пренебрегает мной. Злюсь и ужасно расстраиваюсь, что после его ранения, мы словно сделали шаг навстречу друг к другу. А сейчас сразу два назад. Эмоциональные качели. Но он заставляет меня замирать на месте, а сердце-биться в конвульсиях.

Через несколько минут Мэтью все же возвращается, но даже не смотрит на меня, как-будто меня здесь нет.

Ну и не надо. Решаю, что не буду портить себе настроение из-за неотесанного мужлана. Красивого, горячего, сексуального.

Боже, ну это уже болезнь какая-то.

Разувшись, забираюсь на кресло с ногами. В доме Мэтью есть библиотека. Увлеклась чтением. А однажды нашла свою любимую книгу, которую читала уже сто раз, но всегда как в первый. Неужели он тоже увлекается классикой, интересны советские писатели? Хотя чему тут удивляться, он скорее всего не ограничивается в изучении зарубежной литературы.

Пока читаю, чувствую его взгляд на себе. Остро чувствую. Так остро, что пальцы подрагивают, от волнения дыхание стало прерывистым. Но я упорно делаю вид, что не замечаю его. Скрываю пальцы за книгой, чтобы не увидел моего волнения. Буду игнорировать его. Да, и мне ничто не помешает.

Наконец объявляют о предстоящей посадке. Смотрю на время. Прошло больше шести часов. Не следила за временем, да и что бы я поняла. Я уже взорвусь скоро от нетерпения узнать куда мы прилетели. Но виду не подаю. Я с непринужденный видом убираю книгу, обуюсь, привожу свой внешний вид в порядок. Мэтью продолжает испепелять меня взглядом. Да я уже вся горю. С трудом борюсь с желанием посмотреть на него в ответ.

Спускаемся по трапу. Нас встречает его охрана. В составе шести человек стоят как статуи у черных внедорожниках.

— Ты везде с собой охрану таскаешь? — кажется моя натура начинает возвращаться, чему я очень рада.

Мэтью, ничего не ответив, открывает дверь машины с пассажирской стороны, справа от водителя. Сама галантность. Сам же садиться за руль. Но перед этим, когда закрывал за мной дверь, уловила движение уголка его рта вверх.

— Куда мы едем? Это все еще секрет? — пока едем, рассматриваю потрясающий вид-горы. Кругом горы, вышибает дух.

— Мы в Алмате.

— Что мы здесь будем делать? — поворачиваю голову в его сторону. Не скрываю восхищения и удивления. Он ловит мой взгляд, буквально на долю секунды. Правда мне уже хватает этого взгляда с хищной ухмылкой и прищуром, чтобы мое сердце снова начало отплясывать. Возвращаю внимание на вид за окном. Перевожу дыхание, тушу волнение.

— У меня важная встреча, затем прием.

— А зачем здесь я? — искренне не понимаю. Но боюсь услышать то, что мне не понравится, то, что выжжет во мне дыру.

— Захотел, чтобы ты развеялась. Сидишь в четырех стенах.

— Спасибо. — повернувшись, с улыбкой отвечаю ему. Он подумал обо мне.

Ловит мой взгляд, смотрит в глаза, затем спускается к губам. Глубокий вдох, втягивает воздух через нос, крылья раздуваются. Закусив губу, отворачивается, возвращает внимание на дорогу. Я, отвернувшись, больше не разглядываю пейзаж, погружаюсь в мысли. Предвкушаю это небольшое путешествие, рисуя в голове будоражащие картинки.

Глава 30

Мы заселились в президентский номер какого-то элитного отеля. Здесь буквально пахнет богатством. Это место, а точнее атмосфера и персонал заставляют чувствовать себя особенной.

Шоком для меня оказалось, что Мэтью снял для нас один номер. И пусть в этом номере две комнаты, но меня это очень смутило. Но с другой стороны, его поступок заставил зашевелиться тугой узел, сидящий глубоко в груди.

— С чего ты взял, что я буду ночевать с тобой в одном номере?

— Будешь. — непринужденно, но строго ответил мужчина, отрезая все споры на корню. — Мы будем в разных комнатах. Пока.

«Пока»? С чего он взял, что между нами что-то будет? Пока эта связь ре выходит дальше поцелуев, меня все устраивает. Я рассчитываю как можно скорее улететь от сюда. Хоть я и привыкла к Мэтью, я не хочу привязываться к нему сильнее. Да и ему явно не нужны серьезные отношения.

— Боишься?

— Остерегаюсь. Что значит твое "пока"? — ответила честно.

Он как хищник, медленными шагами подбирается ко мне, как только персонал оставил нас вдвоем.

— Не нужно, я не хочу, чтобы ты боялась меня.

Я задыхаюсь. Мэтью смотрит на меня серьезно, в холодных голубых, как океан глазах не было и капли веселья. Тени на его точенном лице говорили лишь о том, как много он работает.

Его глаза распаляют, блуждают по моему лицу. Ни на долю секунды не отрывает взгляд. Надвигается, заключая меня в ловушку его рук. Спина упирается в холодную стену. Моя пылающая от его внимания кожа покрывается мурашками. Одной рукой обхватывает шею сзади, второй притягивает меня за талию, сжимая ее.

— Ты дрожишь не от страха, принцесса. — шепчет мне в губы, а потом накрывает их своими.

Этот поцелуй сносит с ног, заставляет подчиняться, таять, желать большего. Он переходит границы возможного. Так горячо и хорошо только лишь от поцелуя не бывает.

Его губы мнут мои, ловят каждый стон и вздох. Зубами покусывает нежную и разбухшую плоть, зализывает раны, не оставляя на губах живого места. Его рука сжимает мои волосы у корней, оттягивает голову назад и проникает глубже, трахая мой рот своим языком. Он вертит мою голову как ему удобно, напирая своим телом все больше. Его ДНК смешалось с моим. Его требовательные ласки не оставляют ни единого шанса оттолкнуть. Наоборот, я льну к нему всем телом, царапая затылок. В мой живот упирается его эрогированный член. Боже, да он такой большой и горячий, что я теряю связь со своим телом, забывая дышать. Трусики насквозь мокрые. Даже джинсы можно уже выжимать. Напряжение и возбуждение доходит до пика, мы грубо пожираем друг друга, издавая дикие и мокрые звуки. Наши руки грубо сжимают, изучают. Тела тесно прижаты друг к другу настолько, что мы чувствуем жар наших тел, бешенное сердцебиение друг друга. Мэтью как изголодавшийся зверь, поглощает мои стоны, взамен выдавая утробное рычание. Воздуха критически мало. Места критически мало. Я пьянею от его горячих, сильных рук, которые сжимают волосы, бедра, талию.

Он не позволяет себе больше, но если я так сильно теку от его прикосновений на казалось бы безопасных частях тела, то что будет, если мы дойдем до большего …

Задохнувшись, я отталкиваю его от себя. Еще чуть-чуть, и нас не сдержать. Отстранившись на несколько миллиметров, Мэтью гипнотически смотрит в глаза. Не знаю, что читается в моих глазах. В его, я вижу как плещутся огни, готовые поглотить меня с головой.

— Не могу оторваться, — после долгой паузы, он нарушил молчание, сопротивляясь с собой. — ты снесла дверь с петель, зашла с ноги. — его тихие, прерывистые признания лишают кислорода, лишают разума.

Моя рука до сих пор у него на затылке. Его рука-на моем, все так же сжимает волосы, поглаживает разгоряченную кожу.

— Я скоро уеду. — озвучиваю свои мысли. — не стоит…

— Ты когда-нибудь была в Лондоне? — перебивает Мэтью.

Глава 31

— Ты когда-нибудь была в Лондоне? — перебивает Мэтью.

— Нееет, — с опаской обхожу с боку. Мэтью не выпускает меня, держит за талию. — Я не поеду ни в какой Лондон! — получился какой-то писк, вместо убедительного ответа. — Да и вообще, с чего бы мне туда ехать…лететь.

— Сейчас прийдет стилист. У тебя час. Жду внизу.

Кажется я разозлила его. Но и он хорош, ничего не скажешь.

Но так же, после его вопроса я вдруг поняла, что совсем о нем ничего не знаю. Ну только то, что рассказал Ден. От него узнала, что братья живут в Лондоне вместе с мамой. Знаю, что Мэтью владеет крупными машиностроительными заводами, что он какая-то важная шишка в Лондоне. И на этом все…

Стук в дверь выводит из прострации.

— Привет, красавица, — в номер входит высокий, стройный и манерный мужчина лет двадцати пяти. За собой тянет чемодан небольшого размера. Следом за ним заходят две девушки с чехлами, в которых находятся вечерние наряды.

— Ну что, девочка моя, садись, будем делать из тебя богиню.

Я почему-то думала, что меня будет собирать девушка, поэтому немного растерялась.

— Привет, я Лиана.

Сажусь на стул, напротив туалетного столбика.

— Прелесть! Я Отто, тебе можно просто-Оти.

Пока Оти раскладывает косметику и кисточки, я рассматриваю его уверенные, плавные движения.

— Какое красивое, интересное имя. — говорю я.

— Очень. И не только имя. — подмигивает мне, а я еще шире улыбаюсь ему.

— Тааак, посмотрим. — подходит ко мне с ватным диском и рассматривает лицо. — Прелесть моя, у тебя чудесные данные. Личико, фигурка, ох уж эта молодость…Модель?

— Нет, — смущаюсь от его внимания, хоть и привыкла к комплиментам. — Просто хороший уход.

— Еще и скромная.

— Пффф, — скептически поднимаю бровь, — слышали бы тебя мои родные и друзья, поржали бы в голос.

Все то время, пока Оти меня красит и делает воздушную укладку, мы болтаем и смеемся до слез, от чего он, конечно, сокрушается. Платье мне помогли надеть его ассистентки, окружили вниманием по-полной. Чувствую себя важной писей.

— Оти, это…это просто невероятно! — смотрю на себя в зеркало, оцениваю всю картину, прохожусь взглядом по каждому участку тела. Смотрю на свои глаза. Когда они успели зажечься? Смотрю и вижу Лиану из прошлого. Беззаботную, строптивую, свободную девчонку.

— Ты невероятна, девочка моя! — приложив руки к подбородку, осматривает меня, не скрывая восхищения.

— Только, мне кажется платье слишком откровенное. Оно практически ничего не скрывает. — одергиваю края платья, прикрывая полуголые бедра.

— Маленькая моя, ты откровенных платьев не видела! — возмущенно жестикулирует Оти. — Это платье сидит на тебе идеально.

Действительно, нежное, розовое платье с перьями на груди, прикрывающие торчащие соски, выглядит сногсшибательно. Точнее я в нем сногсшибательная. Представляю, как Мэтью будет смотреть на меня, у меня даже все тело подрагивать начинает.

Беру сумочку, еще раз проверяю внешний вид и выхожу из номера. Ключ-карту убираю в клатч. Попрощавшись со своей феей крестной, направляюсь к Мэтью, в холл гостиницы.

Осторожно спускаюсь по лестнице. Внизу, на последних ступеньках мне протягивают руку. Поднимаю глаза. Мэтью. Дыхание становится рваным, поверхностным, когда встречаюсь с ним взглядом. Его теплая рука сжимает мою маленькую, холодную ладонь.

Как всегда, в белой рубашке, с расстегнутыми верхними пуговицами, обтягивающей все мышцы, словно вот вот треснет по швам. Классические черные брюки. На левой руке дорогие серебряные часы.

Спустившись вниз, стоим какое-то время напротив друг друга, молчим. Глаза в глаза. Я ждала от него комплиментов, но то, как он смотрит, громче любых слов. Под его тягучим взглядом я пылаю, мое тело горит. Реакции моего тела с каждым разом все ярче, сильнее и острее ощущаю.

— Иди переоденься. — наконец прерывает молчание, наклонившись ближе, обжигает теплым дыханием. Говорит совсем не то, на что я рассчитывала.

— Что?

— Платье слишком…открытое. Не пойдешь в этом. — хриплым голосом отвечает он. При этом осматривает мое тело так, как худеющий смотрит на сладкое.

"Да что ты говоришь? Это мы еще посмотрим!" — активировался внутренний голос.

— О нееет, — тоже понижая голос, делаю его томным, нежным. Отчего глаза Мэтью становятся еще темнее. Колючий, опасный…возбужденный взгляд. — я пропущу все самое интересное. К тому же, я уже всех отпустила.

Подняв подбородок, прохожу мимо. Плавной походкой от бедра иду в ресторан при отеле, где и будет проходить вечер.

— Лиана… — рычит позади меня Мэтью.

Его реакция, взгляд, голос, все-все доставляет мне нереальный кайф.

Глава 32

Вечер идет как по маслу. Мэтью знакомит меня с предпринимателями и их женами. Хорошо, что меня с детства приучали к таким встречам, учили этикету, навыкам ведения светских бесед и прочей ерунде, на которой эти снобы фокусируют свое внимание и ждут повода для сплетен.

Мэтью отошел к компании мужчин, я же отошла к бару, чтобы освежиться. Заказав легкий алкогольный коктейль, я оперлась спиной о барную стойку. Ловлю взгляд Мэтью. Обсуждая какие-то важные моменты насчет бизнеса, он продолжает сверлить меня глазами. Отпиваю коктейль, снимаю клубнику с ребра бокала, обхватываю ее губами и начинаю посасывать, вбирать в себя сок, не прерывая контакта с Мэтью. Мужчина до этого активно что-то рассказывал, но теперь замерев, сжимая челюсть и руки в кулаки, борется с желанием подойти ко мне. А я не понимаю, зачем провоцирую его. В моих планах до сих пор нет ни отношений, ни короткой интрижки с кем бы то ни было. Тогда зачем мне все это? Почему я трепещу от его внимания?

Наш обмен взглядами бесцеремонно прервали. Передо мной вдруг выросла мужская фигура, закрыв меня от окружающих людей. Подняв глаза, я замираю, не веря, что действительно передо мной он. Мой бывший парень, Марк. Он удивлен не меньше. Рассматривает меня так, словно мы не виделись пять лет. Он ничуть не изменился, конечно же, но ощущение, словно с момента нашего расставания прошло много лет.

— Лиана, поверить не могу что это ты. — на его лице открытая улыбка. Я выдыхаю с облегчением, понимая, что он не настроен на скандал. Ведь мы с ним плохо расстались.

— Привет. — улыбаюсь в ответ, — и я не ожидала тебя здесь встретить. Ты с отцом?

— Да, приехал с ним. Учусь, перенимаю опыт.

— Молодец, я рада за тебя. — вдруг, в моей голове появляется мысль, что Алекс тоже может быть здесь. Начинаю оглядывать помещение.

— Ты, я так понимаю тоже не одна?

— Да, я с другом. — растеряно отвечаю ему. Кажется мой ответ его обрадовал. Кладет свою руку мне на талию, тянет в сторону, где мало людей. Я делаю шаг, но не успеваем мы сдвинуться и на метр, как перед нами появляется Мэтью. Бросает на меня короткий, недовольный взгляд, кладет свою широкую, тяжелую ладонь на плечо Марку и отодвигает меня, притягивая за предплечье ближе к себе.

— Эм… привет. — первым молчание нарушает Марк, протягивая руку Мэтью. — Ты наверное друг Лианы? Я Марк.

Мэтью смотрит на меня, приподняв бровь в вопросе. Его глаза мечут молнии, он зол. Злиться, что я собиралась отойти с ним?

— Мэтью, это Марк, мой… эмм… хороший друг. — растерявшись, не сразу нашла что ответить. Металась между тем, чтобы сказать правду, и тем, чтобы немного приврать. Выбрала второй вариант. Немного приврала. Совсем чуть-чуть. Му же действительно когда-то дружили. Безобидна недоправда.

— Ну не совсем друг, — с улыбкой говорит Марк. Он не собирается мне подыгрывать. — Бывший. Но сейчас просто друг.

— Да ты что. — цедит сквозь зубы мужчина, зло скалясь. Снова смотрит на меня. Его рука все так же сжимает плечо Марка. — Куда-то собрались?

— Мэтью, мы поговорим и вернемся.

— Говорите здесь. — рычит он. Я же подпрыгиваю, теряюсь, начинаю запинаться.

Господи, да он меня сейчас разорвет от злости. Он что, ревнует? Да нет, бред же. Просто не хочет терять из виду. Как мне пришел такой вариант в голову вообще.

— Что это еще значит? — шиплю я, отойдя от шока.

— То и значит. Либо говорите здесь, со мной, либо чтобы я вас рядом больше не видел.

— Ты ничего не перепутал? С чего ты указываешь мне, где разговаривать с другом?

Марк смотрит то на меня, то на Мэтью, встревать не решается. Правильно, лучше не надо. Не известно, что Мэтью может выкинуть в таком состоянии.

— Друг мой, — обманчиво добрым тоном обращается к Марку. Однако его выдают глаза, злые, темные глаза. Его выдает и звериный оскал. — шел бы ты, если не хочешь получит по роже. — чуть тише добавляет он. Так как на нас уже начинают оборачиваться.

— Ладно. Лиана, мы с тобой позже спишемся. Сссс, ай.

Рука Мэтью сжимает плечо Марка, от чего тот кривится.

— Малой, ты кажется не понял меня. — наступает на него. — Ты ни с кем связываться не будешь. Еще раз увижу, второго шанса не дам, раскрашу смазливое еб…лицо.

Отталкивает от себя, словно мусор. Хватает меня за запястье и тянет на выход из ресторана. Я не успеваю за ним, мне приходится бежать. Неудобные лодочки уже успели натереть пальцы ног, а этот тиран заставляет еще бежать за ним. Ну не оборзел ли? Еще и опозорил меня при всех.

— Да что ты делаешь? Мне больно! — начинаю вырываться, как только мы покинули ресторан и оказались в коридоре отеля.

— Я разорву на части, поняла?! — тявкает мне в лицо, прижимая к стене.

Глава 33

— Я разорву на части, поняла?! — рявкает мне в лицо, прижимая к стене.

Он нависает надо мной горой, заслоняет собой весь окружающий нас мир. Его злость ощущается физически. На шее пульсирует венка. Как же мне хочется ее коснуться, пройтись губами, языком по его мощной шее, попробовать его на вкус. Глаза налиты кровью, плечи напряжены, одна рука держит мою, переплетя наши пальцы, вторая-сжимает мою шею спереди. Шумно и часто дышит, смотрит то на губы, то в глаза.

— Ну давай, рви. — зачем-то открыто его провоцирую, хотя сама боюсь его агрессии, ярости. Но чувствую, что он мне не навредит. — Чего ждешь? Что тебе вообще от меня нужно? Какое право…

Не успев договорить, он затыкает мой рот жадным, голодным поцелуем, издавая при этом то стоны, то животные рыки. Беспощадно набросившись на мой рот, мнет и кусает мои губы, проникает в мой рот своим горячим языком. Я отвечаю ему не менее страстно. Наши языки сплетаются, сражаются. Мое тело становится мягким, податливым как пластилин. Если бы не его сильные руки, я бы упала, потому что ноги вдруг стали ватными, непослушными. Мое тело так остро реагирует на Мэтью, он кусает, трогает, лижет, мнет, а в моем теле, где-то ниже пупка пробуждается неконтролируемое возбуждение, щекочущее каждую клеточку мое тела.

Наконец я могу вдохнуть воздух полной грудью, только вдохи эти отрывистые. Глаза застелены диким возбуждением, желанием продолжить ласки. Его глаза смотрят с еще большим желанием, которое он больше не в силах сдерживать, оно рвется наружу. Возбуждает меня еще сильнее.

Он заталкивает меня в лифт, где мы продолжаем поцелуи, ласки. Еще чуть-чуть, и он, наплевав на все, трахнит меня прямо в лифте. Меня, к слову, это тоже не слишком заботит. Необузданное желание словно выбило все пробки у меня в голове, все ощущения сосредоточены на тех частях тела, где губы и руки Мэтью касаются меня.

Наконец створки лифта разъезжаются. Мы срываемся, быстрым шагом идем к нашему номеру. Держит мою руку крепко, я срываюсь на бег, не поспевая за ним. Оказавшись в номере, он снова накрывает мои губы своими. Целует, но в этот раз нежно, мягко, ласково. Словно я хрустальная.

— Постой, — выставив руки, отстраняюсь от него. — я не могу…это все не правильно…нужно остановиться, забыть… — сбивчиво тараторю, пока Мэтью непонимающе смотрит прямо в глазах, пелена страсти еще не успела сойти с его зрачков.

Мозг в моей голове снова заработал. Пока мы добирались до номера, в голове словно включили свет. Осознание того, что секс только все усложнит между нами, что это только ради удовлетворения физического влечения отрезвило меня. Я не хочу, не позволю, чтобы мной попользовались и выбросили, как мусор. Больше не позволю.

— Лиана… — хрипит, обжигает дыханием. Пытается придвинутся ближе.

Снова отталкивая, вырываюсь из его хватки, боком отхожу от мужчины, что зверем смотрит на меня.

— Нет, — перебивая его, мой голос срывается. — Не надо. Ты обещал сделать документы. Они должны быть уже готовы, отдай. Я хочу уехать. — Меня накрывает паника. Я не хочу от него отрываться, не хочу уезжать от него, но я должна. Не могу жить в клетке, боясь выходить на улицу.

— Да что, блять, ты несешь? — опасные нотки улавливаю в его голосе. Хочу убежать, скрыться от него, чтобы он не увидел лишнего в моих глазах, в которых отражается вся палитра чувств, что я испытываю к этому мужчине.

— Ебаный в рот, Лиана, ты никуда не уедешь от меня. Не поняла еще?

— Что ты говоришь?

— Лучше молчи, блять, не заставляй повторяться. — как хищник, надвигается на меня, следит за каждым моим движением, за сменой эмоций на лице. — Со мной останешься.

— Нееет…

Непонимание, отрицание, страх, гнев, решимость. Вот что я испытала всего за доли секунд.

Глава 34

— Даааа… Лиана. — тянет с хищным оскалом на губах.

— Черта с два я буду с тобой! Ты меня больше не коснешься! — кричу, вкладывая всю свою боль и ярость в слова. В один момент накатила дикая усталость, веки начали слипаться, голова ощущалась ватной, тяжелой.

Взяв над собой усилие, я выпрямилась, расправила плечи. На лицо надела сучью маску.

Мэтью, преодолев расстояние между нами, налетел на меня, повалил на диван, припечатав своим телом сверху. Его нога протиснулась между моих бедер, одна рука скрепила мои запястья над головой, вторая-крепко держит за горло. Не душит, но движения настолько резкие, сильные, что я задыхаюсь.

— Маленькая моя, — наклоняется к моему уху, шумно, как маньяк втягивает запах моей кожи, проходится горячим языком по мочке уха, вызывая дрожь и табун мурашек. Закусываю губу, чтобы сдержать стон. — я буду трогать тебя когда захочу и главное где захочу. То, что я тебя еще не трахнул, это лишь дело времени. Могу сделать это даже сейчас.

Приподнимается на руках и обводит мое тело потемневшим взглядом. Таким осязаемым, что у меня поджилки трясутся. Мои глаза случайно натыкаются на палку. Большую палку между ног. Его внушительная эрекция вызывает удивленный вздох. Этой дубиной он разорвет меня. Будоражит нервы. И он, конечно, это замечает, ухмыляется еще больше, глядя на мое раскрасневшееся лицо. Заставляю себя поднять на него глаза. Его глаза сейчас глубокого, темно-синего цвета впиваются в мои. Считывают эмоции, прорезаются вглубь моих мыслей.

— Я вытрахаю из тебя всех ебаных тараканов. — как вишенка на тортике. И эта вишенка заставляет меня захлебнуться от возмущения.

Прилагаю все усилия, бью коленом ему между ног, пока он стонет и сжимается, отталкиваю его от себя. Срываюсь, бегу к себе в комнату как ужаленная, подгоняемая адреналином. Ох, если поймает, мало не покажется. О последствиях подумаем позже, сейчас нужно спасать свою задницу. Запираюсь в комнате и прикладываюсь ухом к двери.

Мэтью нещадно кроет матом.

Прежде я никогда не видела, чтобы он проявлял столько эмоций. Да и вообще, он их никогда при мне не проявлял. Я уж было думала, что он робот. А за последние несколько дней его эмоции бьют через край. Накрывают и меня с головой.

Признаться, мне это нравится. Нравится быть причиной его разморозки. Раз решил довести меня, поиздеваться, пусть и мои закидоны терпит. Более я не намерена делать все, как он захочет. Буду делать только то, что хочу я. Начнем с завтрашнего дня.

А пока, я могу только порадоваться, что этот мужлан выбрал президентский номер, где у меня отдельная комната.

Чтобы не слышать его негодование из-за моего поступка, я надеваю наушники и включаю музыку. Уже довольно поздно. Раздевшись, забираюсь под одеяло, на огромную, двуспальную кровать. Пофиг, что не смыла косметику. Выходить сегодня из комнаты я не намерена. Сон не шел долго, все прокручиваю события последних дней. Все мои мысли занял Мэтью. Я удивилась, когда поняла, что практически не думаю об Алексе, что доверяю Мэтью и рядом с ним я чувствую себя спокойно, я в безопасности. С этими мыслями и погружаюсь в сон под музыку.

Глава 35

Просыпаюсь поздно. За окном уже светло, обед. Выбираюсь из под одеяла, подхожу к двери и прислушиваюсь, прислонившись ухом к двери.

Тихо. Решаюсь выбрать я из под укрытия. Аккуратно поворачиваю замок в двери и выглядываю, иду на носочках, осматриваюсь. Мэтью в номере нет, убеждаюсь в этом проверив его комнату. Спокойно иду в ванную комнату. Под теплым душем стою долго. Не хочу выбираться. Смыв всю косметику, разогрев мышцы теплой водой, чувствую, как смввается и усталость, и эмоциональное напряжение. Хоть и понимаю, что с этим мужланом это всего лишь временный эффект.

Сегодня я намерена хорошенько потрепать ему нервы. Да он сам побежит в аэропорт покупать мне билет. "Ага, конечно! Скорее вызову желание поскорее нагнуть меня"-внутренний голос добавляет переживаний.

У меня на самом деле двоякие чувства. С одной стороны хочу уехать и начать все с чистого листа, забыть все как страшный сон. Но с другой стороны стоит Мэтью. Когда думаю об этом, в сердце что-то тревожно сжимается. Я не смогу его выкинуть из головы. И, честно признаться, мне не хочется чтобы он отпустил меня. Еще и не знаю что с мамой. Это тоже лежит на сердце тяжким грузом. Отец никогда чутко и нежно не относился к маме. Вдруг что-то случилось?

Выбравшись из душа, наношу все свои любимые средства и сушу волосы феном. Пока одеваюсь, в моей голове зреет план.

Захожу на сайт проката спорткара. Выбираю самую красивую, дорогую и яркую малышку-Ferrari.

Пора воспользоваться карточкой, что дал мне Мэтью.

В предвкушении закусываю нижнюю губу, улыбаюсь. Как же давно я не садилась за руль. Как давно я не ощущала в груди трепета от скорости. Раньше я жила этим. Так, не портим себе настроение.

Аккуратно выхожу из отеля и ловлю такси. Добираюсь до места быстро. В здании меня встречает длинноногая брюнетка. Пока готовят машину, пользуюсь хорошим сервисом.

Расплатившись карточкой за аренду, представляю лицо Мэтью, когда увидит смс куда и сколько я потратила денег. Хотя, уверенна, для него это не деньги.

Захожу в навигатор. До ближайшей трассы сорок минут езды. С шумом срываюсь с места. Выжимаю педаль газа. Девочка чутко реагирует. Адреналин в крови долбит. Легкие сжимаются, желудок подкручиват, сердце тарабанит на полной мощности. Поглаживаю руль, лавирую среди машин. От переизбытка чувств, даже слезы на глазах. Так сильно скучала по этим ощущениям, когда ты за рулем, когда выжимаешь педаль в пол. Когда обгоняешь соперника.

На трассе теряю счет времени. Делаю «полицейский» разворот и несусь в обратную сторону, обгоняю редко встречающиеся машины. Проделываю это несколько раз. Все проблемы улетучились, есть только здесь и сейчас. Все как в старые добрые времена-я, моя беха и скорость. Лютый кайф.

Смотрю в зеркало заднего вида, и, кажется, эта машина едет за мной уже давно. Ускоряюсь, обгоняю несколько машин, и сжимаюсь, глядя на догоняющую меня спортивную тачку.

Неужели Алекс нашел меня? Да нет, не может быть. Разве что, я могла засветиться в какой-нибудь базе, когда брала тачку. Черт. Об этом не подумала. Мысли хаотично лезут в голову, прерывая друг друга.

Справлюсь. Нужно разворачиваться и ехать в город. Там, среди людей я буду в безопасности. В крайнем случае, смогу написать или позвонить Мэтью. Просто знаю, что он придет и спасет. В какой момент я начала так доверять Мэтью?

Пытаюсь разглядеть водителя черного спорткара. Но безуспешно. Стекла тонированы. Ближе к городу машин становится больше, выстраивается цепочка. На встречку тоже не выйти. И черная малина не остает.

Алекс не силен в маневрах. Поэтому решаюсь на абсолютна безбашенный поступок. Пропустив колонну машин, включаю заднюю передачу, выкручиваю руль, выезжаю на встречку, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и только переключив передачу, хочу выжать педаль газа. Но резко жму на тормоз. Путь перекрыт.

Это не Алекс.

Поджимает меня, заставляет прижаться к обочине.

Я могу сдать назад и уйти, но отчего-то стою на месте, войдя в ступор.

Дверь машины моего преследователя открывается с водительской стороны. Из нее выходит мужчина в кожаной куртке, в джинсах и очках от солнца. Куртка и джинсы обтягивают его накаченное тело. Глядя на фигуру мужчины, внутри становится тепло, ощущаю трепет и предвкушение. Я узнаю его. Мэтью.

Спокойным, уверенным шагом подходит к моей машине. Открывает дверь.

— Выходи.

Слушаюсь. Хочется съязвить, сказать что-нибудь, что выведет его из себя. Но мое тело считает иначе. Я выхожу из машины, ноги меня не слушаются. По телу походит дрожь. Но это не страх. Радость? Возбуждение? Не знаю.

Он припечатывает меня своим мощным, широким телом к машине. Наваливается на меня, заводит в тупик. Его руки лежат на крыше машины по обе стороны от меня. Снимаю его очки и окунаюсь в синеву его глаз.

— Накаталась, принцесса?

— Нет, ты помешал. Как ты вообще меня нашел? Хотя кого я спрашиваю.

Хочу отвернуться, но сильная рука возвращает мою голову в изначальное положение. Его теплая, шершавая рука заключила мои скулы в капкан. Не дает шевельнуться.

— В тебе кроется столько сюрпризов, принцесса. Но я кажется предупреждал, не играть со мной. Ты напрашиваешься на порку. — в порыве облизывает мою верхнюю губу. — Умеешь ты навлекать на себя проблемы.

— Размечтался, для своих извращений найди другую дурочку. — а сама уже теку, ощутив его вкус на своих губах.

— Нашел. Ты сорвала сделку. За это будешь наказана.

— Я ничего тебе не срывала… — голос срывается, возмущению нет придела.

Но мои слова резко застревают в горле. Дыхание сбивается.

Его вторая рука резко сжимает то место, где уже так горячо, откуда предательски выделяется влага. Давит, сжимает, трет. Ткань джинсов не мешает ему нажимать на нужные точки, пробуждать во мне желание. Хотя кого я обманываю, это желание давно пробудилось во мне.

Громкий стон ловит своими губами, сминая и их. Его губы не целуют, а жалят, зубы кусают до крови. Металлический вкус не мешает ему продолжать трахать мой рот, зализывать языком раны и наносить их снова.

Из головы выветриваются абсолютно все мысли. Кажется я даже забыла, что мы стоим на трассе, а мимо нас проезжают машины. Его рука продолжает тереть сквозь джинсы уже неприлично влажные, набухшие складки.

— Остановись… — удалось простонать мне, когда он лишь на миг отстранился, чтобы глотнуть воздуха, но снова вернулся к моему рту. Сейчас с еще большим остервенением, с еще большей страстью и похотью имеет мой рот. Я задыхаюсь. — Хватит…пожалуйста.

Немного отстранившись, прерывисто шепчу ему в губы.

— Я трахну тебя. Если не хочешь, чтобы это случилось здесь, садись в машину. — он говорит это на одном дыхании, в то время, когда я забыла как дышать.

Подталкивает меня к машине, на которой он приехал.

— А как же…

— Ее заберут.

Подойдя к его машине, я выворачиваюсь из его захвата.

— Поведу я.

Он поднимает одну бровь, но уголки губ ползут вверх. Не спорит. Сажусь за руль, завожу машину. Как только мои руки касаются руля, а ноги-педалей, рука Мэтью ложится на внутреннюю часть бедра, очень близко к возбужденному треугольнику. Встречает мои круглые глаза. На моем лице сейчас неподдельное удивление, от чего он ухмыляется.

— Не отвлекайся от дороги.

Глава 36

— Прекрати… — сдавленно выдыхаю, продолжая цепляться за руль. — что ты…

— На дорогу смотри, не сбавляй скорость. — продвигается к влажному лону, касается костяшками пальцев. Это движение вызывает сладкий стон. По телу проходятся импульсы, микро токи, которые заставляют температуру моего тела резко подняться. Что-то в груди подкручивает, щекочет внутренние органы, вызывает дрожь. — Принцесс, мне нравится, как ты стонешь. Простони мое имя. — томно, с хрипотцой выдыхает в ухо. Заставляет табун мурашек пробежаться от шеи, где чувствую его горячее дыхание, до низа живота, где тело предательски откликается на его жесткие, но такие умелые руки, хриплый голос и сорванное дыхание.

Не знаю, как мои руки еще держат руль, пальцы на ногах и руках не чувствую. Все ощущения сейчас в тех частях тела, где сосредоточенно его дыхание, где ласкают его руки.

— Мэтью… — стону его имя, когда он растягивает пуговицу, а следом и молния джинс с треском расходится от его рывка. Наглы пальцы пробираются под влажную, жестокую ткань и отодвигают трусики.

Контакт кожа к коже ощущается просто крышесносно. До такой степени мне хорошо, что в глазах светлые круги.

Мэтью перехватывает руль второй рукой и под шум клаксонов выворачивает на обочину, я останавливаю машину. Просто не в силах сейчас контролировать ситуацию на дороге.

— Пиздец мокрая… — проходит языком по раковине моего уха, затем за ним. А я превращаюсь в пепел, чувствуя, как мои трусики сильнее наполняются влагой.

Чавкающие звуки наполнили салон машины. Мои жадные вздохи, стоны и всхлипывания не способны заглушить этот звук.

— Блять… — шепчет на ухо, — Лиана, я не доеду.

После этих слов он тянет нас на заднее сиденье. Мэтью ложится на меня, задирает топ с лифчиком, оголяя грудь. Соски колом торчат, напрашиваются на внимание его рук, языка. И он приникает к ним горячими губами. Всасывает один сосок, выкручивает пальцами другой, сжимает, покусывает. Я развожу ноги шире, начинаю тереться своей насквозь мокрой промежностью о его большой, твердый член. Зарываюсь пальцами в его короткие волосы, ноготками прохожусь по затылку, чем вызываю в его теле дрожь, а изо рта вырывается не то рык, не то хриплый стон.

— Крышу снесла. — выдыхает между поцелуями.

Отстранившись, резко стягивает с меня джинсы, а трусики, больше напоминающие тоненькие ниточки, просто рвет резким движением, вызывая вскрик.

Языком жалит мой живот, возвращается к груди. С какой-то особой жадностью вылизывает их. Я уже бьюсь в исступлении, еще немного и кончу просто от этих ласк.

— Мэтью… — снова глухой стон.

Он накрывает мои губы своими, погружая нас в безумно страстный, голодный, животный поцелуй. Да и от поцелуя здесь мало что осталось, мы словно сражаемся друг с другом, пожираем. Его пальцы трут клитор, дразнят. Он погружает в меня два пальца, растягивает, разжигает еще больше. Аккуратно толкается ими внутрь, большим пальцем ласкает клитор. Вынув, облизывает сначала сам, затем толкает их и в мой рот. И я принимаю. Обхватываю пухлыми губами, посасываю, зализываю.

Его глаза совсем потемнели от похоти и желания, от страсти и удовольствия.

— Будет больно… — со стоном выдыхает мне в губы.

Спускает джинсы с боксерами, прислоняет головку к влажной щелке, размазывая соки возбуждения, раздаигая нежные, набухшие губы, дразнит.

Одним резким движением заполняет пустоту внутри меня. Дает мне то, о чем я уже молила. Вышибает воздух из груди. Мой вскрик от острых ощущений ловит своим ртом, лижет мои губы. Его стон врывается в мой рот.

Это сладкая мука вперемешку с приятной болью. Да, сейчас я мазохистка. Все, что было до этого момента, вело к тому, к чему мы пришли. И даже если это разовый секс, мне сейчас так хорошо, что я просто отключаю голос разума. Об этом я подумаю позже.

Не давая мне возможности прийти в себя после резкого проникновения, Мэтью начинает жестко и быстро двигаться. Впечатывает меня в кресло машины своим крепким торсом. Трахает так, что выбивает все мысли, воздух и какие-либо ощущения. Чувствую только его, только дикий кайф.

Его рука гладит меня по лицу, очерчивая его границы. Вторая рука крепко держит за талию, сжимает ее. Припадает к моей шее, целует, кусает и всасывает кожу. Оставляет на мне следы своей похоти, страсти, дикого желания.

Мой голос сорван от стонов. Его глаза мутные от страсти и удовольствия.

Выходит из меня с громким чмокающим звуком, вызывает у меня стон разочарования. Но не давая возможности что-то сделать или сказать, соединяет мои ноги, сгибая их. Резкий толчок, и он снова во мне. Придерживая мои бедро и талию, он резкими движениями начинает вколачивать я в меня. Его лицо напряжено, грудь вздымается от частого и тяжелого дыхания, вены нитями обвили его руки.

Какой он сексуальный.

— Отсюда ты еще красивее… — сквозь стоны прорывается в мое сознание.

Его член распирает меня изнутри. Чувствую, как он наливается возбуждением, растет во мне. Его грубые толчки, шлепки плоть о плоть, наши стоны и прерывистое дыхание. Здесь пахнет сексом и его тяжелым, мужским ароматом. Два шлепка по ягоднице, резкая боль вкупе с удовольствием. Моя грудь трясется от его резких и динамичных толчков, от бешеного темпа. Сходим с ума.

— Мэтью, я сейчас…я…я… — громкий стон вырывается с мощными содроганиями, перерастает в крики. Меня накрывает сильнейший оргазм. Выбивает весь воздух, лишая зрения. Я зажмуриваюсь, улетая далеко от этих ощущений.

Мэтью ничуть не сбавил темп. Его острый взгляд ловит каждую эмоцию на моем лице, не отпускает ни на миг.

— Охуенная. Смотри в глаза.

Зарывается рукой в волосы, стягивает их на затылке и наклоняется, соединяясь лбами, смотрим друг другу в глаза. Языки сплетаются между собой. Толчки становятся рваными. Его тело бьет дрожь. Грубый рык, ускорение, и вот он изливает семя мне на бедра.

Не в силах отстраниться друг от друга, мы лежим в таком же положении, совсем потеряв счет времени. Абсолютно голые тела, обнажены и наши души. Лоб ко лбу, глаза в глаза.

Глава 37

Пока едем обратно в отель, его рука покоится на моей коленке, поглаживая ее. А я, положив голову ему на плечо, чувствую, как тепло и какое-то сильное чувство разжигается внутри. Я влюбилась. Просто по уши втрескалась в Мэтью.

И хоть мне страшно, что будет больно, что для него все, что случилось с нами на трассе, среди огромного количества проносящихся мимо машин, ничего не значит. Потому что для меня это все. От осознания и принятия своих чувств щемит в груди. Хочется смотреть на него без конца, целовать, не отрываться, касаться не только тела, но и души. Я хочу стать для него особенной. Не той, с кем просто проводят ночь и забывают. Я хочу занять его мысли, а главное-сердце.

Мы едем молча, но говорить ничего и не нужно. Нам сейчас так хорошо. Без слов.

Останавливаемся у отеля, но никто из нас и с места не сдвинулся.

— Поднимайся в номер. — прерывает молчание и тянет меня за подбородок к себе. — У меня осталось незаконченное дело.

— Пожалуйста, не долго. — шепчу ему в губы, прикрыв глаза и зарывшись в короткие волосы.

Зайдя в номер, решаю сразу принять ванну. Скидываю грязные вещи и белье в корзину. Завтра попрошу горничную отнести в прачечную.

Скучиваю волосы в пучок и погружаюсь в теплую воду с пеной. Мышцы ноют, в ушах стоит гул. И хоть тело расслабляется, но мысли сейчас занимают два человека: мама и Мэтью.

МЭТЬЮ.

После ночного скандала спал я мягко говоря херово. Да, поступил я как последняя сволочь.

Да, я сволочь.

Я, блядь, всегда держал эмоции под контролем. Умею контролировать себя и задвигать нахер свои эмоции. Но то, что пробудила во мне Лиана, ни в какие планы не входило. Но сука, все сложнее и сложнее этому сопротивляться. Особенно, когда она так близко, когда сама выводит меня из себя, провоцирует. Когда до боли в яйцах хочу ее трахнуть. Может это только похоть? Оттрахаю везде, покручу в постели и не только и меня отпустит?

Но почему тогда как только представлю, что она уедет, так за грудиной печь начинает, агрессия долбит. Так, блядь, Хейг, поперло тебя.

Долбился, дятел, к ней в комнату пока не понял че творю. Врываюсь к себе. С комода летит все нахер, разбивается о пол. Легче не становится. Только к херам все, что я чувствую, послать не получается. Да и устал я.

class="book">В итоге уснуть не получается. Сажусь за работу. Поставки налажены не только в Москве, Нижнем Новгороде, но и в Астане. Дальше будут работать специально обученные люди. Оружие поставляют, примерно, одновременно с автозапчастями, по докам все ровно, не подкапаешься. Хоть здесь все в норме. Все проверяю лично, в крайнем случае-Рон. Ему я доверяю не только дело, но и жизнь. Пол жизни со мной. Прошли дохуя всего вместе.

Поспав все-таки четыре часа от силы, чувствую себя сносно. Если не брать в расчет плохое настроение. Нажимаю на ручку двери, где спит Лиана. Не открыла.

На встрече срываюсь на застройщиков, проверив отчеты и схемы, нахожу проебы. В итоге стройка завода затягивается. Похуй, не мои проблемы. Ставлю перед фактом. Решают проблему-всем хорошо, нет-будет хуево. Срываюсь на Рона, какого-то хуя. Хотя он сейчас решает вопросы в Москве. У него все под контролем.

Перебравшись в ресторан, зал полностью снят для встречи, решаю вопросы с договором о поставках.

Вечером получаю охуенную новость от охраны, что ненаглядная покинула отель, уехав на таксе. Куда это мы намылились? Через десять минут передо мной отчитываются. Дал указание следовать за девчонкой. Чтобы на виду была.

Какого было мое удивление, когда я узнал, что она сняла тачку и гоняет по городу. Окей, думал пусть развеется после всерашнего. Но она пошла дальше-в сторону трассы.

Первая мысль-сбежать хочет.

Не выдержал, рванул за ней. Хочет проверить, насколько далеко сможет зайти? Окей. Мне нравятся такие игры, заводит.

Глава 38

Догнать, вернуть, наказать за дерзость. Адреналин в крови хлещет, сердце отбивает чечетку. За рулем нахожусь в дерганном состоянии, челюсть сводит, руки чешутся.

Увидел ее и в груди тяжко стало. Еще две недели назад, ничего кроме ярости, злости на себя, а затем и досады не чувствовал бы, глядя на наглую девку. Послал на хер эти гребаные ощущения, что мешают жить на полную, наслаждаться и кайфовать здесь и сейчас.

Увидел ее на дороге, такую дерзкую, и крыша поехала. Азарт захватил, кровь тут же хлынула с новой силой, лицо горит, член больно упирается в ширинку. В бой рвется.

Наглая, дерзкая. Сорвала все планы к херам.

В итоге не сдержался, трахнул принцесску в машине. Нахер все послал, не доехал бы до города. Да и Лиана заелась по щелчку пальцев. Мокрая, изнывала под моими руками, просила большего. А я как маньяк, следил за ней не отрываясь. Ловил каждую эмоцию, каждый вздох и каждый стон.

Малышка оказалась в миллион раз круче моих извращенных фантазий. Не мог подумать, что она так чутко будет реагировать на каждую мою ласку, на каждое грубое касание. Это пиздец как заводило, превращая меня в ненасытное животное. Грубое, страстное, жестокое, но граничащее с нежностью. Смотрел, как она краснела, закатывала глаза, задерживала дыхание, тяжело дышала, и сам улетал, возбуждался еще сильнее. Ощутив каменным членом тиски ее дырочки, я сам чуть не кончил в тот же момент, как вошел в нее. Бля, как подросток, дорвавшийся до телки.

Набрасываюсь на ее сладкий рот, из которого всех чаще и громче вылетают стоны. Пью их. Тараню ее лоно, имею рот. Кусаю, лижу и посасываю ее сладкие, пухлые губки. Одной рукой сжимаю ее ягодицу, оставляю отметины, второй-сжимаю грудь, между пальцев прокручиваю острый сосок, отчего малышка начинает трястись.

— Бооожееее…Мэтьююю, — прерывисто и звонко кричит мое имя, содрогаясь на члене, в тиски его сжимает, охереть как.

Не сбавляю скорость, вдалбливаюсь агрессивно, неистово, как животное.

Салон машины наполнен нашими стонами, рыками, всхлипываниями и влажными шлепками плоти о плоть. Раскачиваю машину, трахая Лиану.

Еще несколько резких, рванных толчков, и я громко кончаю, заливая живот и бедра малышки. Смотрю на это, ставя в озабоченной голове галочку. «Моя».

Доехав до отеля, отправляю Лиану в номер. Самому нужно закончить дела.

Смотрю в след удаляющейся хрупкой фигуре блондинки. Предчувствие плохое ловлю. Охране даю указания стоять под дверью, на входе и следить. Контролировать входы и окна. Малейший проеб-убью. Вижу страх в глазах своих парней. Понимаю, со мной херово работать, но я и денег не жалею. Работенка не из чистых и безопасных.

Весь вечер и ночь разбираю дела. Но мысли крутятся только вокруг нее. Девчонка щупальца и корни свои пустила у меня в башке и… Так, стопе.

В номер захожу только под утро. Уставший, злой и голодный.

Глава 39

Лиана.

Весь оставшийся вечер скитаюсь по номеру. Не знаю куда себя деть. Извожу себя мыслями, которые ураганом сносят мою психику. Для меня все, что случилось там, на трассе, в холодной машине, в которой нам было так жарко, имеет огромный вес. А для него? Может он специально отмазался, что у него встреча, много дел, потому что все это для него игра? Аргх! Как он меня бесит! От нервов кусаю губы и заламываю пальцы.

Да нет, сейчас я уже просто накручиваю себя от нечего делать.

Интересно, где он.

Пыталась отвлечься на соцсети, посмотреть какой-нибудь фильм. Но долго мое внимание это не удерживало.

Решаюсь выйти из номера и спуститься в ресторан. Может встреча Мэтью проходит именно там? Да и в конце то концов, не сидеть же мне в номере, как собачка, ожидая возвращения своего хозяина.

Хозяина? Фи, точно не хозяина. Не знаю, кто мы друг другу теперь. Уговариваю себя не торопить события, не спешить. Вот только мозг не пытается ухватиться за эти уговоры, сердце ему поддакивает.

Взяв сумочку и телефон, открываю дверь номера. Делаю шаг и застываю. Путь перегораживает качок, в три раза выше и шире меня. Сразу узнаю в нем охрану Мэтью.

— Что? — раздраженно вскидываю взгляд на гору мышц.

— Мистер Хейг распорядился никого не впускать и не выпускать из номера.

— И, я то тут причем. Разбирайтесь со своим мистером Хейгом сами. — меня распирает от злости. Я что, теперь его пленница? Приставил ко мне соглядатая и не выпускает из номера.

— Извините, мисс, вам лучше вернуться в номер до возвращения мистера Хейга. — стоит с каменным выражением лица, а меня разносит изнутри. Хочется ему это лицо подправить своими ногтями.

— Мне что, даже на первый этаж спуститься нельзя, в ресторан? Я не подчиняюсь мистеру Хейгу.

Наивная, делаю шаг вперед, обходя его. Но эта громила перегораживает путь. Закрывает меня всем своим телом.

— Вернитесь, иначе я буду вынужден проводить вас до номера.

— Вот только угрожать мне не надо.

Злая возвращаюсь в номер, громко хлопнув дверью.

«Зато последнее слово осталось за мной» — мысленно стараюсь себя успокоить.

Что мы имеем-аппетит пропал, злость на Мэтью растет в геометрической прогрессии, а да, теперь я еще и пленница. В порыве гнева не вижу куда швыряю сумку. Звук бьющегося стекла заполняет тишину номера. Вздрагиваю.

Сдавшись, ложусь на диван, включаю сериал и усталость накрывает тяжелым грузом, заставляя закрыть глаза. Проваливаюсь в глубокий сон.

Стою за штурвалом небольшого судна, как настоящий капитан, самостоятельно управляю им. Грудь распирает от восторга, от пьянящего ощущения свободы, от счастья.

Морская гладь покачивает судно, волны плещутся о борт. Прямо по курсу скалистый берег, меняю направление, выворачивая штурвал немного вправо, туда, где кишит жизнь, где развалившись у кромки моря, отдыхают люди.

Ощутив на себе сильные, немного грубые руки, оборачиваюсь, но никого вокруг не вижу. Я абсолютно одна. Мурашки, трепет и приятное тепло разливается по телу.

Картинка меркнет, вокруг темнота. Пропало судно, пропали и море и берег, куда я держала путь. Чувствую, как парю в воздухе, как мое тело касается холодной и мягкой ткани. Сильные руки трепетно, ласково, но в то же время настойчиво ласкают мое тело. Чувствую, как твердые соски становятся мокрыми под настойчивым, жалящим языком. Громкий стон. Мой?

Просыпаюсь, лениво открываю глаза. От настойчивых ласк все мое тело начинает пылать. По груди рассыпались мурашки.

Мэтью перенес меня спящую в свою комнату и сейчас лезет ко мне в трусики. Против ли я? Головой понимаю, что я должна злиться, и я все еще злюсь, но мое предательское тело отвечает на его настойчивые ласки. Моя решимость рушится, рушится выстраиваемая мной этим вечером стена.

Я хочу его.

Глава 40

Громкие стоны и дыхание заполняют комнату.

Мэтью кусает соски, отчего я выгибаюсь и кричу. Зализывает, посасывает, покрывает поцелуями всю грудь. Лижет ребра, отчего я начинаю дрожать сильнее. Одной рукой растягивает пуговицу моих джинс, молния катится вниз. Забирается ко мне в трусики, пальцами раздвигает мокрые складочки и давит на клитор.

— Мэтью, — стону в губы.

Смотрит на меня из приспущенных век, плотоядно впивается взглядом и жарким поцелуем набрасывается на мои губы. Боже, это не поцелуй, это война, противостояние, жестокое нападение. Губы саднят.

С рыком оторвавшись от моих губ, он сдирает с меня сначала задранный топик, затем и джинсы с мокрыми трусиками.

— Что т-ты… — прерывисто дышу, задыхаюсь. Куда подевался весь воздух в комнате? — что ты делаешь? — усилием воли заставила себя четко сформулировать вопрос.

— Я хочу тебя, малыш. — между поцелуями, сиплым от возбуждения голосом говорит он, — до одури, маленькая, хочу. — покрывает мою шею поцелуями, засасывает кожу, оставляет отметины. — Трахну, малыш, нежности не жди. Скажи, если перегну.

Все, что он говорит мне сейчас, меня не пугает, а наоборот, только распыляет мое желание.

Между ног становится ужасно жарко, новая порция влаги сочится из нижних губ.

Мэтью коленом широко разводит мои ноги, устраивается между них. Касается набухшей плоти, раздвигая мокрые складочки. Наше дыхание прерывает хлюпающий звук у меня между ног, отчего я мгновенно краснею.

— Охуенная, мокрая. — довольно констатирует он.

Ведет дорожку из поцелуев от шеи, спускается ниже. Резким рывком оказывается у меня между ног, я успеваю только пискнуть.

Его жадный язык приникает к моим половым губам, раздвигая их, он жадно пьет мои соки, жалит клитор, врывается в дырочку.

Я бьюсь в агонии блаженства. Такого наслаждения, удовольствия я не получала никогда. С ним все по-особенному. Мои стоны стали громче, руки блуждают по телу раскованнее, пальцы сжимают то соски, то волосы мужчины.

Мой крик бьет по ушам, когда Мэтью входит в меня двумя пальцами, надавливая на внутренние точки, растягивая меня. Его язык продолжает яростно бить по клитору, то посасывает, то зализывает меня. Влажные, чмокающие звуки вперемешку с мужским рычанием сносят крышу, погружают в пучину экстаза.

— Ммммм, — содрогаюсь, мычу, из глаз бьют искры, ничего не вижу.

— Не кончай, поняла? — отрывается от моих губок.

— Не могу, — скулю, пока он приподнимется, возвращается ко мне, чтобы поцеловать, чтобы я ощутила вкус своего возбуждения. Продолжает доставлять удовольствие пальцами во мне. — Пожалуйста, не могу, — из глаз слезы.

— Смотри на меня.

Сквозь скулеж и стоны еле открываю глаза, смотрю на него сквозь пелену слез. Его темный от возбуждения взгляд пронзает.

— Можно, давай детка. — ускоряет свои пальцы, пьет по клитору.

И я взрываюсь, чувствуя, как из дырочки, небольшим фонтаном бьет влага. Выкрикиваю его имя, и по-моему какое-то ругательство. Не соображаю ничего. И конечно, смущаться не собираюсь.

Прихожу в себя я уже стоя на коленях, с оттопыренной попой, уткнувшись в подушку. Сзади, между моих ног чувствую каменное, горячее тело. Чувствую жесткую, огромную дубину, упирающуюся мне в ягодицу.

Сжимаюсь от страха перед его дубиной. К такому виду секса я не готова. Вспоминая, как я привыкала к его дубине между ног, я отстраняюсь, в порыве сохранить девственность своей попке.

Сильная рука хватает меня за таз, тянет к себе.

— Не бойся, сегодня твоя попка отдохнет.

И тут же врывается своим агрегатом в узкую дырочку.

Стонем синхронно.

Действительно, нежного секса не получилось. Ни скорость, ни ярость его толчков, ни сильные руки, хлещущие меня то по ягодице, то по клитору, от чего я взрываюсь в мощном оргазме, не напоминают ласковое занятие любовью. Он вбивается в меня со звериной мощью, выбивая из меня стоны и его имя.

Этой ночью мы не спали, до самого рассвета он брал меня как и где ему хотелось, полируя мной все поверхности номера.

К утру у меня не было сил пошевелить и пальцем. Я уснула моментально, лежа на столе, где в последний раз меня брал Мэтью.

Глава 41

Открываю глаза уже в полдень. Поворачиваю голову назад, и место спящего мужчины обнаруживаю огромный букет розовых роз на пустой подушке.

Уголки губ автоматически ползут вверх. Расплываюсь в счастливой улыбке.

Натягиваю на голое тело одеяло, приподнявшись на кровати, хватаю букет роз и прижимаю их к груди, наслаждаясь прекрасным ароматом.

В стеблях нежных бутонов нахожу небольшую открытку. Сердце начинает стучать громче. Спешу узнать, что же в открытке. Но достав ее, я сначала прикладываю к носу. Хочу вдохнуть запах его парфюма.

Открываю открытку.

«Эти розы напоминают тебя. Такие же нежные, но могут жалить шипами.

P.S: Надеюсь, эти цветы вызовут у тебя улыбку. Твоя улыбка-самое прекрасное, что я когда-либо видел.»

Боже. Эти слова так сильно вбиваются в мою душу, в сердце, что становится душно, от счастья в груди давит, сердцу тесно, немного больно.

Перечитываю открытку, запоминаю все до единого слова. Какое-то время я еще нежусь в постели, наслаждаясь негой и сладким ароматом роз.

Хочу подольше побыть в этом моменте. В моменте, когда я беспредельно счастлива.

Находясь в порыве, я беру телефон и цветы, встаю напротив большого зеркала. Голое, стройное тело прикрывает букет. Делаю селфи и пока не передумала, отправляю его Мэтью. И ниже подпись: «Они чудесны, спасибо».

В мессенджере почти сразу вижу галочку. Он прочитал. Как будто ждал моего сообщения. Сердце заходится в бешеном ритме. Первый порыв-позвонит, узнать где он, когда приедет. Но я глушу его. Вдруг у него важная встреча.

Откладываю телефон, чтобы успокоиться. Настраиваю себя на то, чтобы не ждала от него ответа. После того, как мужчина делает шаг навстречу, всегда происходит откат назад.

Но с другой стороны, у нас была бессонная, сама лучшая ночь в моей жизни, и еще шикарный букет роз. Это ли не признание? Это ли не новый этап в наших отношениях?

Я даже готова простить ему вчерашнюю выходку с отъездом и охранником. Но все-равно, я ему выскажу за это.

Принимаю душ, наношу макияж, делаю укладку, надеваю короткое, белое платье и выхожу на завтрак. Слава богам, никакая громила мне не мешает в этот раз. Но остаться в одиночестве у меня не выходит, по пятам ходит тот же грозный охранник, что не пустил меня вчера. Задираю подбородок и выхожу из номера, обронив короткое "здрасте". Это тоже нужно обсудить с Мэтью, охрана мне не нужна.

В ресторане занимаю столик у панорамного окна, хочется уединиться. Заказываю ванильный капучино и сырники. Пока жду заказ, проверяю телефон.

"Скоро буду". Короткий ответ Мэтью меня не удивляет, нет конечно. Но я рассчитывала на большее.

А это, получается все? Настроение моментально портится, падает ниже плинтуса. Если бы не сегодняшняя ночь, там же была бы и моя самооценка.

Злюсь на себя. За то, что так отреагировала. За свою влюбленность.

Из мыслей выныриваю когда напротив меня двигают стул. Поднимаю взгляд. И не выдержав, издаю раздражений вздох.

— Что ты здесь делаешь? Тебе не доходчиво объяснили? — в кресло напротив опускается Марк, мой бывший. Только его сейчас здесь не хватало.

— Да брось, Лиан, — смотрит серьезно, — я же просто пообщаться. Давно не виделись. Вижу ты без настроения. — говорит, пока я молчу, изучаю его.

— Ты правильно видишь, общаться я не хочу.

Мне приносят заказ. Делаю большой глоток кофе. К сырникам даже не притрагиваюсь. Аппетит пропал.

— Можем посидеть, помолчать.

Смотрит на меня выжидающе. А я не знаю, как реагировать. Отворачиваюсь к окну, обхватываю стакан кофе ладонями, грея их. Мысли сейчас заняты другим мужчиной.

— Лиан, мне правда жаль что все так получилось, — кладет руку на мое запястье, — я кретин, и вел себя мерзко, знаю. Я сожалею.

Меня очень удивляют его слова. Меньше всего я ожидала от него извинений и сожалений. Думала будет ерничать, кривляться, и, в общем, вести себя как полный засранец.

В выражении лица неподдельное сожаление.

— Я простила, и уже забыла… — не успеваю договорить. Над нами вырастает широкая, мужская фигура. Заполняет собой все пространство. Его тяжелая энергетика окутывает весь ресторан. Его запах въедается в ноздри, дурманит голову.

Марк это чувствует. Подняв глаза на Мэтью, он одергивает руку, которая до сих пор держала мою.

— Заебись ты тут время проводишь, — смотрит исключительно на меня, прожигает темно-синими глазами, в которых во всю полыхает ярость. И она сжигает меня, — и как давно ты с этим сопляком крутишь? Или не только с ним?

Глава 42

Господи, я вся краснею от стыда.

— Мэтью, я не…

— Я спросил, как давно шляешься? Крутишь за моей спиной? — жестко перебивает.

Мне стало больно, обидно и горько от его слов. Шок и непонимание отразились на моем лице, а слезы, скопившиеся в уголках глаз, норовили скатиться по щекам. Какая же я глупая, наивная дура. И как я ненавижу себя сейчас за слабость перед этим мужчиной.

— Я ни с кем не шляюсь и не шлялась! Я спустилась позавтракать. Я ни в чем перед тобой не виновата, и не заслужила такого отношения. — боясь сбить дыхание, быстро протараторила все, что рвалось наружу, оголяя нанесенные его словами раны.

— Я вижу. Вместо завтрака ты решила подержаться за руки с этим пиздюком? — рубит словами не щадя, все больнее и больнее.

— Она ничего не сделала. Я подсел, чтобы узнать, как дела. — вмешивается Марк.

Мэтью переводит до невозможности колючий взгляд на него, все тело сжимается. Страх скручивается, разносится кровью по всему телу.

— Я спрашивал тебя?

— Нет, только…

Не успел Марк договорить, как голос мытью загремел от ярости.

— Тогда какого хера ты открыл рот, когда я тебя не спрашиваю?

Марк теряется. Звериный рев и покрасневшее от злости лицо Мэтью вызвали у Марка страх.

Так всегда. Когда рядом находится Мэтью, все присутствующие видят в нем лидера, человека со стальной хваткой, сильного и внушающего страх. Его уважают и боятся, это я поняла еще давно, но убедилась в этом на приеме. И мужчины, и женщи не старались привлечь внимание мужчины, удержать его, заинтересовать.

— Что, сказать больше нечего? Какого хера ты распускаешь свои руки? До тебя в прошлый раз не дошло, — качает головой и выворачивает его кисть, которой Марк касался меня. Слышу хруст костей и меня пробирает этот звук до мурашек. Мне становится страшно. — еще раз подойдешь, и я тебе хребет сломаю.

Под дикий вопль Марка я вскакиваю со стула.

— Что ты сделал? За что ты так? Мы просто разговаривали. — слезы подступают, но он обрывает меня, хватая за предплечье и утягивая за собой.

Оборачиваюсь, смотрю как к Марку подбегает персонал. Сердце в груди сжимается. Я никогда прежде не видела Мэтью таким. Хоть я и знала, что они опасный, жестокий, но я позволила себе чувствовать, влюбиться, потерять голову.

Не представляю теперь, как мне быть. Как себя с ним вести.

По коридору несемся, как ветер. Врываемся в номер. Утягивает меня, толкает к дивану. Упав на него, я отползаю к подлокотнику, подальше от него. Мэтью нависает надо мной. Держит за шею, но не сжимает, не доставляет боли. Скулю.

— Мэтью, ничего не было. Хватит, — голос дрожит от страха и истерики.

— Это результат твоих действий, Лиана, — хрипит мне в лицо. Его глаза застелены пеленой ярости и ревности. — Я повторяться не буду. Еще один проеб, если еще хоть один мудак каснется тебя, — угрожающе качает головой, — я пристрелю и тебя, и любовничка. Захотелось задницей повертеть? Траха мало?

Только до меня дошел смысл его слов, только успеваю раскрыть губы в немом крике, как он набрасывается на мой рот. Сминает в яростном поцелуе. Набрасывается, захватывает мой рот в плен. Проникает языком, жалит. Его зубы впиваются в мою нижнюю губу, оттягивают, покусывают.

Мое предательское тело наливается свинцом возбуждения. Покрываюсь мурашками, когда его жестокие руки сминают мою голую кожу, задирая одежду.

Берет меня без долгой прелюдии. Врывается в тело, берет жестко, яростно, страстно. Наказывает. Выбивает из меня стоны. Горячие слезы стекают по щекам. Его язык подбирает каждую капельку, слизывает, рычит.

Испытав бурный оргазм, он подхватывает меня и уносит в ванную.

— Не смей больше со мной так разговаривать, не обижайся меня. — откидываюсь на спину, прикрывая от усталости глаза. Пена прикрывает голые тела. — Я не шлюха.

Мне хочется высказаться, прокричаться, хочу сказать ему, как он меня обидел, но силы вмиг покинули мое тело. В голове вата, глаза закрываются. Но мой взгляд, полный печали и обиды, все же мужчина замечает.

Глава 43

Утром следующего дня мы вылетаем, возвращаемся домой.

Дорога утомляет, занимает много времени. Мэтью весь полет работает, что-то печатает, глядя на экран ноутбука. Я же-пытаюсь читать книгу, но получается только изводить себя мыслями о будущем. В итоге немного повертевшись на диване, мне удается уснуть.

В аэропорту нас встречает Рон и красивая, длинноногая брюнетка с большой грудью. Заостряю на ней свое внимание, любопытство и неприятное чувство берет верх. Отмечаю то, как она смотрит на Мэтью. Под ложечкой неприятно сосет.

Да, я ревную. Как по-другому, если я отдала Мэтью свое тело, если все мои мысли заняты только им, если я жду, что для него это тоже не просто секс? Чувствую себя повернутой на этом мужчине. Надеваю на лицо непроницаемую маску, сучью маску.

Это наверное просто по работе. А я уже вижу в ней соперницу. Только соперничать я ни с кем не собираюсь, я не абы где себя нашла. Если сердце мне не подвластно, то рассудок и гордость я не потеряла.

— Ну здравствуй, — брюнетка первая здоровается, вставая на носочки, тянется к щеке Мэтью, трется своей грудью. — мы уже заждались. — заигрывает и строит глазки она. А я покрываюсь пятнами от злости и ревности.

Хоть Мэтью и не ответил ни на поцелуй, ни на манеру общения этой женщины, но мне не понравилось, что он позволил себя поцеловать.

Чувствую себя глупо, словно я лишняя. И веду я себя, как малолетка. Хотя, таковой я и являюсь. Всего-то, двадцатый год. А она, сразу видно, опытная соблазнительница. Умеет приковывать к себе взгляды, грациозная и сексуальная женщина, владеет телом.

— Алана, — сдержанно кивает он ей, — зачем ты здесь? — его строгий и холодный голос вводит эту Алану в замешательство. Не на это она рассчитывала.

— Ты ведь здесь совсем один. Я подумала, моя помощь будет не лишней. — накаченные губы расплываются в улыбке.

— Тебе не надо было думать, — строгим тоном обрывает ее речь, — думаю здесь я. Ты забыла об этом, в следующий раз напоминат не стану. — его стальной голос, кажется, звучит отовсюду. Алана багровеет, замешательство и злость мгновенно сменяются обольстительной улыбкой.

— Извини, я не хотела тебя расстроить. Мы можем отойти?

Мэтью молча отходит в сторону, а Алана, окинув меня неприятным взглядом, дефилирует на высоченных каблуках, догоняя его.

Настроения и без этого не было. Чувствовала себя отвратительно после последний событий. Теперь еще и эта сучка свалилась мне на голову. Съедаю себя изнутри, кусаю губы и гадаю, что они могут обсуждать на едине.

— Здравствуй, Рон. — отворачиваюсь от них, в попытке отвлечься, не зацикливаться.

— Добрый вечер, Лиана. — на бледном лице мужчины нет ни одной эмоции.

— Рон, могу я к тебе обратиться? Мне нужна помощь.

— Конечно, я слушаю.

— Моя мама не выходит на связь, я переживаю. — неуверенно смотрю на мужчину. — Не мог бы ты узнать, где она и что с ней?

— Без проблем, поручу ребятам пробить информацию.

— Спасибо. — слабо улыбаюсь, на что Рон сдержанно кивает головой.

Возвращая внимание на парочку, что отошла, меня бросает в пот. Алана держит за руку Мэтью, а тот стоит улыбается. Влюбленная парочка, не иначе. А я-наивная, малолетняя дура. Ха-ха, напридумывала что-то себе. А он играл. Все это время жестоко играл в меня.

Первым порывом было подойти к ним, врезать Мэтью, за то, как обошелся со мной. За то, что позволил мне влюбиться, что сделал счастливой впервые за долгое время. По настоящему счастливой. А затем жестоко спустил с небес на землю. Стоя прямо передо мной и флиртуя с другой.

Разворачиваюсь и выбегаю на улицу. Глаза застилают слезы. Яростно смахиваю их рукой. Сердце яростно колотится у меня в груди до боли. Рон что-то говорил мне, быстро шел за мной, но я уже ничего не видя, неслась мимо охраны, выбегая наружу.

За что он так?

Даже если он пожалел о том, что произошло между нами в Алмате, он мог напрямую мне об этом сказать. Мне было бы больно, но не так, как сейчас. Меня бы не унизило и не растоптало его решение, как это происходит сейчас.

Найдя глазами такси, я срываюсь на бег. к черту все, соберу вещи и уеду подальше.

Но на пол пути я резко отскакиваю назад, чуть не падая на асфальт. Передо мной резко тормозит черный, тонированный внедорожник, откуда выскакивают двое мужчин в черных масках. Успеваю всего лишь пискнуть, пока они скручивают и толкают меня в машину. Больно бьюсь головой о дверь, приземляясь в салоне автомобиля. Колеса машины свистят, двое похитителей запрыгивают в машину уже на ходу. В нос вбивается неприятный запах мужского пота. Бьюсь в панике, что-то выкрикивая и толкая дверь со своей стороны.

Несемся по дороге с бешеной скоростью, машину мотает из стороны в сторону.

Все происходит так быстро, что я не успеваю осознавать свои действия и слова. Как в дешевом фильме. Мужчина, что сидит справа от меня локтем бьет в висок, когда я начинаю кричать.

Головная боль ослепляет, глаза словно засыпают песком, становятся ватными. Мое сознание плывет и растворяется в темноте.

Глава 44

Содрагаюсь, приходя в себя, но тут же сознание утекает. Растворяюсь в кромешной тьме, где тревожно, безумно холодно и страшно. От холода я трясусь, пальцы ног онемели и я их не чувствую. В голове пустота.

Окончательно прихожу в себя, ощущая дуновение прохладного, весеннего ветра. Вешу, как тряпичная кукла на плече у одного из похитителей, желудок и грудь сильно сдавило, вызывая тошноту. Глубоко вдыхаю свежий воздух.

— О, очухалась, — слышу сиплый голос бандита, который держит меня под попой. Дергаюсь. — Слышь, ты это, не рыпайся, если не хочешь снова получить по башке.

Замираю. Не хочу. Разумнее будет помалкивать и не шевелиться. Что я смогу сделать против этих амбалов?

— Неси в хату, запри внизу. — позади раздается такой же хриплый, грубый голос второго бандита.

— Я бы нагнул эту шлюшку. — мерзкий смех вызывает панику и рвотный рефлекс.

— Заглохни! Нельзя, эта шлюха босса.

Боже, помоги. Помоги выжить. Мое тело колотит от страха. Они ведь могут сделать со мной все, что им взбредет в голову.

Не нужно гадать, кто их босс.

Приподнимаю голову, осматриваюсь и не узнаю место, куда меня привезли. Глухая деревня, или дом где-то на отшибе, не знаю.

Меня заносят в дом, где все из дерева. Перед глазами деревянная лестница, ведущая вниз.

Вопреки моим ожиданиям, это оказывается небольшая, теплая комнатка с инвентарем для уборки.

Бандит бросает меня в старое кресло и отстраняется, осматривая сначала меня, затем и помещение.

Он снял маску. Если маска пугала, то сейчас я испытываю дикий ужас.

Болезненно желтое лицо обрамляют два больших шрама. Один на губе, делая ее кривой, а второй над глазом. Но самое страшное-его глаза, один из которых чисто белый, просто белое яблоко, а второй-бледно серый, как будто бесцветный, пустой.

Сижу в кресле, не могу пошевелиться от страха. Может он оставит меня и уйдет. Пожалуйста, лишь бы не трогал.

— Сиди тихо, иначе вырву твои красивые ножки и длинный язычок. — злая ухмылка пугает еще больше. Я уверенна, что он может это сделать.

Бандит выходит и запирает меня. Дверь деревянная, скважина для ключа. Не слишком то и практично. Поднимаюсь с кресла, бросаюсь осматривать все, чем можно взломать этот чертов замок. Не думаю, что они всю ночь будут караулить меня. Значит нужно продумать план побега.

Меня похитили прямо перед носом Мэтью. Уверенна, он уже ищет меня. Если не занят сейчас со своей Аланой.

Горькие воспоминания возвращаются с новой силой, принося разочарование и опустошение.

Нет, не время сейчас об этом думать. Моя жизнь висит на волоске, нужно спасаться самой.

Уверена, это Алекс нанял этих бандитов. Он скоро появится, с этой мыслью в тело возвращается дрожь. Страх сковывает. Кого-то он подстегивает, кого-то парализует. Я не из робкого десятка, но в свои девятнадцать лет я многое пережила, и моя психика дала сбой.

Вдох. Выдох. Сосредоточив внимание на дыхании, я успокаиваюсь, паника отступает.

В доме хорошая слышимость. На верху раздаются тяжелые шаги, гогот и гул голосов не стихает еще очень долго. По ощущениям уже глубокая ночь. Хочется спать, глаза слипаются. Но мне остается только смиренно ждать, когда голоса стихнут, когда все уснут. Я лишь молюсь, чтобы я успела сбежать до приезда своего мучителя.

Когда сил бороться с усталостью и слипающимися глазами остается ничтожно мало, понимаю, что наверху тихо.

Поднимаюсь с кресла и на носочках подхожу к двери. Прислоняюсь ухом к щели и прислушиваюсь. Ничего кроме храпа не слышу. Только после того, как убедилась в том, что все тихо, я достаю из заднего кармана джинс невидимку. Салютирую себе, что постоянно их с собой ношу.

Выгибаю немного, вставляю в нижнюю часть замка отмычку до упора, проделываю манипуляции с замком. Уже разочаровавшись в своем плане, начинаю нервничать. Несколько минут давлю и проворачиваю отмычку, а результата нет. Но вот я слышу спасательный щелчок, когда на очередном прокручивании замок все-таки поддается мне. Сдерживаю писк радости.

Медленно, тихо открываю дверь, боясь что она может скрипнуть. Выглядываю, осматриваюсь. В темном, небольшом коридоре темно и пусто. На носочках продвигаюсь к лестнице. Так же не спеша преодолеваю путь до входной двери, которая оказывается заперта. Черт! Черт! Черт! Где теперь искать этот ключ. Не осматривать же мне весь дом. Это слишком рискованно, бандиты могут проснуться в любой момент. Да и время терять нельзя.

На первом этаже только небольшая кухня, совмещенная с гостиной. На столе, возле дивана стоят бутылки от алкоголя, валяется кожура от семечек и прочий мусор. Со второго этажа разносится храп.

Спешно подхожу к окну, благо на нем нет решетки.

Выбравшись через окно, я все так же на носочках, но быстро иду к воротам, оборачиваюсь на окна. Сердце в груди грохочет так сильно, что мне становится страшно, что оно не выдержит.

Чуть ускорив шаг, когда вижу перед собой калитку, раздается громкий лай собаки. К забору прикована огромная собака, которая рвется с диким лаем на меня, натягивая цепь.

Чееерт! Я не знала про собаку, не видела и не слышала ее.

Обернувшись на окна дома, срываюсь на бег. Слышу гул голосов этих бандитов. Лай собаки разбудил их, теперь они догоняют меня.

В голове пульсирует одна мысль: «Лишь бы спастись, лишь бы выжить».

Господи, прошу, дай сил, помоги. Помоги, прошу.

Я спотыкаюсь, ноги поворачиваются, но не останавливаюсь. Боюсь даже обернуться, посмотреть назад. Слышу топот ног, их голоса. Не слушаю, что они выкрикивают. Мое тяжелое дыхание и зашкаливающий пульс заглушают их слова. Волосы прилипают больно бьют по лицу, прилипают. Грудь сдавливает от нехватки кислорода, но ноги упорно несут меня прочь.

Глава 45

Темно. И так холодно. Очень. Я пришла в себя. Но открыть глаза почему-то не хватает сил. Снова погружаюсь в темноту. Перед глазами всплывает день, когда меня похитили, и я знаю кто отдал приказ этим бандитам.

Тот дикий ужас сотрясает все внутри. Сердце колотиться так, что грудная клетка отзывается болью. Я бегу по тёмной улице. Вокруг никого. До посёлка еще пол километра, если мои предположения верны. Я не успею, за мной гонятся бандиты. Неконтролируемая паника, боль в мышцах, сбитое дыхание. Трое бугаев против одной мелкой девчонки, что так тщательно скрывалась.

Не успела пробежать и сто метров. Меня нагнали быстро, сильная рука схватила за длинные русые волосы и резко дернула на себя. Из горла вырвался болезненный вскрик и сразу заглох-несколько ударов ногой по ребрам оглушили меня. Искры посыпались из глаз, зрение расфокусировалось. Горячие слёзы, распахнутые глаза, широко раскрытый рот.

В этот раз у меня не получится спастись. Не может мне настолько везти. Они убьют меня. Ни о чём думать не могу. Боль скручивает всё тело, болят внутренние органы. Хватаю ртом воздух, но ничего не выходит, не могу вдохнуть.

— Ну что, сука, набегалась? — рычит мне в лицо зверь, один из наёмников монстра, от которого я спаслась, как я думала. — Ты не так еще завоешь, ты пожалеешь, что еще не сдохла. У нас большая развлекательная программа, шлюха. — Больно сжимает мои волосы на затылке и задирает голову, чтобы я смотрела на него. Еще два наёмника стоят по бокам от меня, держатся на небольшом расстоянии. Видно тот, что измывается надо мной-их главарь.

Тянет за волосы, ставя на ноги. Меня скручивает от жгучей боли при малейшем движении. Я всхлипываю, слёзы ручьём текут по лицу. В глазах всё плывет.

— Пожалуйста… — всё, на что мне хватает воздуха.

Он ведёт меня к огромному джипу, на котором меня привезли сюда. Громила тут же останавливается и резко тянет меня в другую сторгону, к скоплению берёз. В следующую секунду висок пронзает острая боль, горячая кровь тут же стекает по лицу. Я растворяюсь в небытие. Он с размаху приложил меня виском о дерево, моментальная, резкая боль вырубила все-зрение, голос, страх. Разбил мне голову.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я прихожу в себя. Голова ужасно болит, похоже у меня сотрясение. Щёки начинают пылать, по ним хлещут, пытаются привести меня в чувство. Стон вырывается из приоткрытого рта.

— Давай, открывай глаза. — Незнакомый голос прорывается сквозь темноту. — Открывай, иначе хуже будет.

Заставляю себя открыть глаза. Получилось не очень, глаза открылись только на половину. Приходится прилагать ахренеть сколько усилий, чтобы не закрыть их. Зрение не фокусируется, глаза режет, голова раскалывается так, что выть хочется.

Я лежу на бетонном полу, в тёмном помещении. Тело не слушается, руки за спиной, плечи и запястья стягивает верёвка, врезаясь в нежную кожу.

Славно я смогу хоть голову повернуть, да я пошевелиться не могу.

Вижу только силуэты и яркий свет, что раздражает и вызывает дичайщую боль в голове.

— Босс, она пришла в себя. — сообщает знакомый голос. Это он. Главарь. Тот, что чуть не убил меня. Всё тело начинает колотить. Или я и до этого билась в конвульсиях? То ли от холода, то ли от боли и страха меня трясёт.

Бог мой, я уже надеялась, что темнота-это моё спасение, что вся боль останется позади. Я надеялась, что умерла. Неужели я умру в диких муках, сгорая в агонии?

— Понял. — по тому, что не слышен голос этого самого БОССА я понимаю, что это телефонный разговор. — Приведите айболита, босс дал приказ привести её в нормальное состояние к завтрашнему дню.

По пустому помещению разносится эхо удаляющихся шагов. Я наконец-то закрываю глаза и расслабляюсь. Значит у меня есть немного времени, нужно продумать план спасения. Знаю, надо что-то придумать, вот только голова раскалывается, не могу зацепиться ни за одну мысль. Снова погружаюсь в спасательную темноту.

Кто-то заботливо обтирает меня прохладным, мокрым полотенцем. Сухих и потрескавшихся губ каснулась влага. Приоткрыв глаза, вижу, как седовласый мужчина средних лет возится с аптечкой. Хочу попросить о помощи, но сил не хватает даже приоткрыть рот.

— Сейчас станет чуть легче. — смотрит на меня с жалостью и отцовской нежностью, о которой я забыла еще в далеком детстве. Глаза закрываются и я погружаюсь в глубокий, беспокойный сон. Сон ли это?

Мутные картинки проносятся перед глазами. Не запоминаю ни лиц, ни смысл сна.

Открываю глаза от боли в руке. Лежу на тонком матрасе, в вытянутой руке стоит игла.

В теле слабость. По ощущениям, чувствовать себя я стала еще хуже.

Поднимаю руку, пытаясь сбросить иглу, привлекаю внимание мужчины, что заботится обо мне. Если так можно сказать.

— Тише, тише, девочка. — останавливает мою руку, по отечески гладит по перебинтованной голове, — это капельница с лекарством. Тебе станет лучше. Поспи.

— Помогите… — хриплю я.

— Спи, деточка, спи.

Слезы катятся по виску. За туманенным взглядом ловлю жалость и страх в глазах мужчины.

Он не поможет. Он так же боится, как и я. Только боится он за свою жизнь. И я его понимаю, и не должна винить. Но бездействие-тоже преступление.

Мэтью, где же ты?

Глава 46

Он не поможет. Он так же боится, как и я. Только боится он за свою жизнь. И я его понимаю, и не должна винить. Но бездействие-тоже преступление.

Слабость в теле и тяжесть в голове быстро забираются силы. Я снова погружаюсь дрему, сквозь которую чувствую и слышу шевеления в комнате. Вот кто-то обтирает мое лицо влажным полотенцем, к губам подставляют стакан воды и я жадно пью ее, чувствую боль в запястье, откуда убирают иглу от капельницы. Чувствую, как комната уменьшается в своих размерах, давит на меня, тяжелый запах мужского парфюма вытесняет из комнаты весь кислород. Сквозь дрему, из которой я не в силах выйти, ощущаю дикую панику. Внутренности скручивает, а дыхание сбивается.

— Она еще не пришла в себя? — слышу до боли знакомый голос и мне тут же хочется бросится бежать.

— У нее сильное сотрясение, ближайшее время она пробудет без сознания. Ей срочно нужно в больницу, в таких условиях…

— Вышел. — рявкает Алекс на попытку доктора вразумить этого ублюдка.

Звон в ушах от его крика заслоняет от всех окружающих меня звуков, в том числе и звук закрывающейся за доктором двери.

Звук шагов отбивает чечетку у меня в голове. Алекс подходит ко мне. Шорох одежды, и вот его рука заправляет за ухо выбившуюся прядь волос, которая давно окрашена моей кровью.

Грудную клетку спирает, я задыхаюсь от поступающей паники. Меня оставили с ним наедине. Что он сделает после того, как я скрывалась от него почти четыре месяца?

— Ну что ты, сука, чувствуешь руку своего хозяина? Чувствуешь всю мою ненависть к тебе? — выдыхает он со злостью и садистским наслаждением. Я бы даже сказала с придыханием. — Чувствуешь приближение расплаты?

Хотела бы я ничего не чувствовать. Хотела бы не дрожать перед ним. Хотела бы сказать, что я не боюсь смерти, боли, которую он снова может мне причинить. Но я боюсь, потому что очень хочу жить.

Слышу шорох и удаляющиеся шаги. Решаю, что он решил оставить меня на какое-то время в покое. Но он снова возвращается, и на этот раз окатывает меня холодной водой.

— Давай, крошка, открывай свои глазки блядючие. — раздается совсем близко.

От холода и шока я резко открываю глаза. Виски сдавливает острой болью, в глаза словно песка насыпали. Изо рта невнятное мычание, то ли из-за холода, то ли из-за головной боли. Меня трясет. Здесь намного холоднее, чем в той крохотной комнатке, где меня запирали.

— Оклемалась? — присаживается на корточки напротив и гладит мои скулы. — Соскучилась по мне? Я вот очень скучал. Все думал, где же моя женушка ненаглядная? Где же прячет ее новый хахаль? — больно обхватывает рукой мои скулы и притягивает к себе. — Тварь, нашлялась? — со злостью отталкивает меня.

Я бьюсь головой о пол и скулю.

Подонок. Да чтоб ты сдох. Ублюдок.

— Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом дне. Сколько ночей я думал, как буду тебянаказывать, как буду воспитывать тебя. Как представлял твои слезы и крики, дико возбуждался. — говорит с нездоровым блеском в глазах, быстро, агрессивно.

Я даже перестала надеяться на спасение.

Я обречена.

Перед глазами стоит один единственный мужчина. Мужчина, с которым я была счастлива. Пусть даже всего короткое мгновение. Этого так мало. При мысли о нем, сердце больно сжимается, а потом бросается вскачь, с бешеной силой качает кровь. Я не успела его хорошо узнать, но успела прикипеть к нему и сердцем, и душой.

Еще больше боли я себе доставляю, когда думаю о нем и яркой, красивой и харизматичной брюнетке. Он скорее всего сейчас с ней. Знает ли он, что меня похитили? Ищет?

— Ну что, малышка Лиана, веселье только начинается, — кривая ухмылка оголяет пожелтевшие зубы. Его физиономия настолько омерзительна, что меня пробирает до костей неприятные спазмы. Кашляю, давлюсь желчью.

Он одним рывком преодолевает расстояние между нами и ставит меня на ноги. Спотыкаюсь, ноги подворачиваются. Из-за слабости они меня не держат, да и тело не слушается. Я даже не пытаюсь сопротивляться.

Что я сейчас могу сделать с пробитой головой, и как врач сказал-с сотрясением, да еще и все внутренности болят от побоев.

— Давай, пошевеливай ногами.

Алекс чуть ли ней волочет меня по полу. Лишь на лестнице, ведущей из подвала наверх, в дом, он решает перекинуть меня через плечо. Вишу, словно тряпичная, безвольная кукла. Собственно, почему словно?

Выходим из дома. На улице холодно, мокрая одежда липнет к коже, ветер пробирает до ломоты в костях.

— Ккк…кк-куда мы? — приложив огромное усилие над тремором в челюстях, я все-таки произношу один из волнующих меня вопросов.

— О, заговорила. Видишь как на тебя действует свежий воздух, крошка?

Проигнорировав мой вопрос, он заносит меня в небольшой сарай, который совсем не укрывает от холода и ветра.

Ставит меня на пол. Глаза расширяются от ужаса.

Передо мной невысокая, деревянная конструкция, к которой прикреплены цепи с кожаными наручниками. Эта конструкция напоминает букву «х».

Содрогаюсь волной ужаса и паники. Он собирается меня насиловать? Закрепит руки и будет делать с моим телом все, что ему захочется.

Боже. Боже, помоги!

Алекс ловит мой испуганны взгляд и скалится. Он ловит все оттенки моего кошмара, упивается болью и страхом.

— Чудесная штука, правда? Сделал сам. — хвалится он, как-будто ожидая от меня похвалы. — Чего ты так боишься? За свои поступки нужно отвечать, крошка. Сейчас будет проходить воспитательная беседа с использованием ремня.

Отступаю назад, хоть и понимаю, что мне уже не скрыться. Двигаюсь на инстинкте.

Он налетает на меня, хватает за руки и грубо давит на плечи, заставляет упасть на колени.

— Можешь умолять меня остановиться, не делать этого, — с сиплым смехом говорит он, — и я могу сжалиться. Но посмотрим на твое поведение. Все ли ты осознаешь. Раскаешься ли.

— Больной ублюдок. — плюю ему на ботинки. За что получаю удар по щеке, словно хлыстом полосонули.

Сдерживаю крик от боли, чтобы не приносить ему удовольствие. Голова начинает пульсировать, а половина лица-гореть.

— Об этом я и говорю, Лиана. Тебе нужно усвоить урок о послушании.

Прыскаю от смеха, но из глаз вытекают две капли, которые не смогла удержать.

Я справлюсь, я сильная. Даже если умру после этого, он не услышит о пощаде. От меня он будет получать лишь призрение и ненависть.

Глава 47

Но как бы я не храбрилась, меня скручивает животный страх. Да так, что челюсть стучит и поджилки трясутся.

Все происходящее воспринимается мной так, словно я попала в дешевый триллер.

— Знаешь, крошка, что мне нравится в тебе больше всего? — медленно, словно хищник загоняет жертву, надвигается на меня. — Во время всех воспитательных…эм, мероприятий, — подбирает слово, чтобы не называть насилие насилием. — ты бросала мне вызов, смотрела как дикая кошка. Уххх, мне так нравилось укрощать твой характер. Испытывал извращенное удовольствие. Да и сейчас смотрю ничего не поменялось. И это дико возбуждает, дорогая.

Глаза загорелись недобрым блеском. Дергаюсь в сторону, но он ловко перехватывает мое слабое тело, скручивает и припечатывает к стене, заслоняя собой.

— Не смей трогать меня, подонок. — шиплю ему в лицо.

— Ну вот и проснулась моя девочка, — облизывает мои губы своим мерзким языком. Обдает мое лицо обкуренным, несвежим дыханием, а меня скручивает, желчь пробирается к горлу, скручиваюсь с утробным рычанием. Извергаю ее ему на ботинки с огромным удовольствием.

Мое ликование заканчивается ровно тогда, когда он сжимает своей огромной лапой мою шею и припечатывает спиной к стене.

— Сука, умеешь выводить из себя. — рявкает мне в лицо и трясет, держась за мою шею. — Ты так и напрашиваешься на наказание по жестче. Нравится жестко? — его хищный и жутки оскал пробирает до глубины, до костей. Мне становится невыносимо душно, легкие скручиваются от страха и нехватки кислорода.

Чувствую облегчение и желанный поток воздуха, заполняющие легкие и обдавая их жаром. Но долго приходить в себя мне не позволяет жесткая рука, хватающая меня за волосы.

— Давай, шагай. — тянет меня в сторону страшной конструкции пока я жадно глотаю воздух.

Сжимает и тянет за волосы со всей силы, что я не сдерживаюсь, издаю писк. На глаза набегают предательские слезы. Усиленно дышу и моргаю, чтобы ни одна мокрая дорожка не пробежала по щекам. Ноги подворачиваются, заплетаются, сопротивляются.

Ты справишься, ты со всем справишься.

С новой вспышкой агрессии Алекс толкает меня грудью на штуку для распятий. Как мысленно я ее назвала. Предотвращая мои жалкие сопротивления, он припечатывает меня своим грузным телом, не давая пошевелиться.

Сквозь ужас я ощущаю, как его эрекция трется о мою поясницу.

Рычу, дергаюсь, пытаясь вырваться из захвата.

— Не скули, блять! Трахать я тебя не собираюсь. Брезгую, после твоего Хейга, грязная ты потаскуха. — обдает своим дыханием мой затылок. Резкими движениями поднимает сначала одну руку и приковывает цепями, затем проделывает то же самое и со второго рукой. Пока он наклоняется, расставляет в троны мои ноги и приковывает их, я пытаюсь вырваться, глупая. — Раздвигала перед ним ноги, и думаешь, что еще нужна мне? — смеется он.

Идиотка невезучая, как я вечно умудряюсь вляпаться в самое…

— Что ты делаешь? Неужели ты совсем поехавший? Мэтью убьет тебя. Дерьма кусок! — кричу, извиваясь. Железо лязгает и больно бьет по рукам.

— Закрой свой рот! — обходит мой «крест» и встает лицом ко мне. — Ты еще не поняла? Не найдет тебя твой Мэтью. — ядовито выплевывает он. — Мы немного повеселимся и улетим отсюда. Только ты и я. — гладит мои скулы и обманчиво ласково шепчет мне в губы.

— Рааааа… — громко, истерично, словно тигрица рычу ему в лицо, пытаясь сбросить его мерзкую ладонь.

— Заткнись! — орет он. Но так и не добившись моего подчинения, он заносит руку и со всей силы бьет меня по лицу.

Звуки застревают в горле. Половину лица невыносимо жжет. Место удара отдает пульсацией. Рот заполняет металический вкус крови. Облизываю разбитую нижнюю губу, одновременно стараясь выровнять дыхание и успокоить сердце.

Ты справишься, Лиана! Ты сов сем справишься, ты все вынесешь.

Повторяю я про себя свою мантру.

— Успокоилась? — спокойным, холодным голосом спрашивает, поворачивая мою голову к себе.

— Ненавижу. — цежу сквозь зубы я, вкладывая в одно единственное слово весь яд и проклятие.

В ожидании, что он снова меня ударит, я морально готовлюсь, готовлю свое бешено колотящееся сердце. Но он обескураживает и вводит в ступор своей реакцией. На все небольшое помещение раздается его гортанный, хриплый смех. Смотрю на него, как на психа. Кем он, вообще-то, и является.

— Я уже и забыл, как с тобой увлекательно. Но давай вернемся к нашим баранам.

Он спокойным шагом подходит к небольшому столу, на котором лежит всякий хлам, как мне казалось. Выбирает большую плеть. Гладит ее, с восторгом осматривает. Гладит старую, потертую рукоядку и толстый канат.

От осознания всего ужаса, тело начинает бить мелкой дрожью, челюсть сводит, а глаза от шока широко раскрыты.

— Знаешь что это? — смотрит на меня, ожидая ответа.

Резко мотаю головой, все еще не веря в реальность происходящего. Этого же не случится? Он не сделает это. Не настолько же он больной?

— Это плеть. Она еще с моего детства осталась. — зачаровано прокручивает в руках, — а это, — указывает он на толстый канат, — называется сервень, очень жесткая материя, доставляет неимоверную боль, — зажмуривает глаза, словно вспоминая что-то.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Отец мой воспитывал меня этой плетью. Я когда-то даже посмотреть на нее не мог. одно касание, и сервень окрашивался в мою кровь. — переводит заплывший от воспоминаний взгляд на меня. С осторожностью наблюдаю за каждой его эмоцией и каждым движением. Словно это что-то может изменить. — С помощью него, отец многое донес до меня, воспитал, сделал мужчиной.

Обходит меня медленно, гладя рукояткой по по подбородку, плечу, спине, спускаясь ниже. Я уже не могу сдерживать дрожь, а еще чувствую, как под кожей шевелится животный ужас, паника. Как к горлу подкрадывается ком, который я упорно сдерживаю.

— И я подумал, что и тебе он может принести пользу. Научить отвечать за свои выходки, которых у тебя было ооооочень много. Начиная с мелких неприятностей, которые ты мне доставляла еще до свадьбы, затем аборт, и заканчивая побегом. — останавливается за моей спиной. — Сожалеешь ли ты о чем-нибудь?

Не могу понять, он действительно ждет от меня ответа? Он издевается? Да я сожалею о каждой минуте, что он был в моей жизни. Все то время, которое он так или иначе находился в моей жизни, отправляя ее, он сам делал все, чтобы я его ненавидела, чтобы жалела о том, что вообще знаю его. Чтобы желала ему мучений, чтобы желала гореть ему в аду.

— Отвечай! — рявкает он, отчего я подпрыгиваю на месте.

— Да.

— О чем же? — довольный моим ответом, он еще не подозревает, что услышит вовсе не то, что хочет.

— Я жалею, что не убила тебя. Надо было перерезать тебе глотку во сне. — без сомнений и колебаний выдыхаю я.

— Ну что же, я дал тебе возможность немного облегчить наказание.

Открыв рот в попытке съязвить ему, я его так резко закрываю, что прикусываю язык до крови. Мой громкий, полный боли и отчаяния визг разрывает пространство, как только он замахивается плетью и наносит первый удар по спине.

Удар выбивает свет, вызывая круги перед глазами. Тяжелое дыхание срывается на скулеж. Боль, ломает все позвонки, захватывая ребра. Бьюсь в агонии, извиваюсь на цепях.

Глава 48

Слух и зрение моментально исчезают. Я в сознании, но оно плывет, ускользает от меня. Мой мозг, все чувства и ощущения словно теряют связь с телом. Кромешная тьма перед глазами, кажется мои крики, больше похожи на вой, сорванный голос и частые глотки воздуха. Воздух. Всеми силами цепляюсь за дыхание, веря, что оно облегчит мою боль.

Только боль не уходит, и даже не притупляется, а возрастает с каждым вдохом, с каждым движением. Боль растет, отдает пульсацией во всем теле.

— Первый удар, нанесенный неожиданно, оооооо, я его помню, — пока я скулю и тяжело дышу, а из глаз катятся слезы, возвращая зрение и способность шевелиться, думать и слышать, этот псих продолжает озабоченно, с блеском в глазах вспоминать о своем прошлом, — он вышибает дух, ломает ребра и позвонки. Дальше тоже будешь ощущать ужасающую боль, просто дикую, но ты будешь ее ждать, будешь стараться ее глушить. А к концу, твои силы иссякнут, тело заплывет кровью, мышцы будут отказывать, перестанешь чувствовать свое тело, потому что боль будет сводить твое нутро, органы, кости и мышцы. — смотрит в лицо, ловит мой обессиленный взгляд.

— Да ты больной, — слабо и прерывисто удается произнести мне, возвращая языку и челюстям способность шевелиться.

— Неееет, дорогая, — со смехом шипит он, когда глаза впиваются острыми иголками в мои, — это все побочный эффект твоих действий. Ты же не думала, что я просто спущу тебе с рук все, что ты натворила? Натравила на меня своего еб*ря, разрушила бизнес, подставила перед влиятельными людьми. И это только начало.

— Что ты несешь? — хватая ртом воздух и справляясь со спазмами, недоумеваю я. О чем он говорит? Я ничего не делала. Но даже если бы я и хотела оправдаться, если бы могла что-то еще сказать, то не стала бы этого делать. Не пред этим уродом.

— Знаешь ты об этом или нет неважно, — рубит он, перебивая, — с твоей помощью я все потерял, и это факт.

Да мне глубоко…плевать на его потери. Жаль только, что Мэтью не сломал самого Алекса, чтобы не осталось ни сил, ни желания мстить.

Мысль о том, что Мэтью все сделал ради меня греет, держит меня на грани, вызывает улыбку. Теплые чувства копятся в груди, на них я и отвлекаюсь. Только за него хватаюсь. И верю, безоговорочно и без сомнений верю ему. Он придет за мной.

— Не обольщайся, это были понты, чтобы трахнуть тебя. А ты повелась на лоск, раздвинула свои шикарные ножки. — ухмыляется, качая головой. — Что тебя тогда во мне не устраивало? Деньги были, перспективы и власть, все это было. Я готов был положить мир к твоим ногам. Или трахал тебя мало и не так жестко, как ты оказывается любишь? Оооо, я наслышан о сексуальных пристрастиях этого твоего Хейга.

Не правда, он врет. Пытается сделать мне больно. У него не получится. Не хочу слушать эту ересь. Чувствую, как ярость начинает закипать у меня в крови, хочу взорвать, перевернуть все к чертям. Не знаю, как мне удается собрать все силы, но я извергаю на него всю накопившуюся ненависть. Пусть и не в сокрушительном крике, а всего лишь слабым голосом, но я сделаю это.

— Он-не ты! Ему не нужно из кожи вон лезть, чтобы вызывать во мне чувства. А вот ты, — ухмыляюсь, оглядывая его свирепую физиономию. О да, мне удалось уколоть его, — чтобы ты ни сделал, к тебе я кроме отвращения и ненависти ничего больше не почувствую. Ты не способен любить, ровно как и тебя никто не сможет полюбить. Ты просто не вызовешь таких искренних и теплых чувств.

Ну как тебе такая правда, милый?

Хочется задать этот вопрос вслух, вот только ни сил, ни желания больше нет. Или все же я решаю вовремя заткнуться.

— Твой острый язычок меня очень заводит. Как закончим, отработаешь им.

— Пошел ты. — шиплю, наблюдая за тем, как он снова заходит мне за спину.

— Я научу тебя, как должна себя вести молодая, воспитанная девушка. Научу тебя слушаться своего хозяина. В рот мне будешь заглядывать, да на коленях вокруг меня ползать.

Острая, невыносимая боль пронзает мышцы спины. Все тело сводит судорогами. Лязг цепей, мой крик, стон Алекса. Все ощущаю через красную пелену в глазах. Уши заложены, все звуки эхом звучат в моей голове.

Эта боль ни с чем не сравнима. Она выбивает не только дух, но и душу, которая стекает вместе с кровью по моей спине. С каждой каплей вытекают все силы.

Ноги совсем не держат. Я уже полностью повисла на цепях. Веки становятся тяжелыми. Удерживать глаза открытыми становится вся сложнее.

Не знаю сколько времени я нахожусь в прострации с моих мучений, погружаясь в боль все глубже. Но из невменяемого состояния меня выводит шок, холод и сбитое дыхание. Ублюдок выплеснул на меня целое ведро ледяной воды.

— Очухалась? Мы еще не закончили, дорогая. Не так быстро.

Сквозь поволоку своих мычанний, едва слышу голос у самого уха. Измученное тело трясется еще сильнее, теперь не только от боли, но и от жуткого холода. Мокрое тело пронизывает сквозняк, проступающий через щели сарая.

— Ты прекрасна и наивна так же, как и твоя мать.

В ушах звон. Все тело онемело, на лице отразился весь ужас от услышанных мной слов. Въедаюсь в его лицо своим помутневшим взглядом. Что пытаюсь найти? Подтверждение слов?

Да черт! Черт! Черт!

Я же знала, что что-то не так. Я, мать его, чувствовала. Почему мне сразу в голову не пришла мысль, что Алекс с ней что-то сделал?

Бог мой, я не переживу, если с ней что-то случится. Это ведь моя вина. Я вовремя не заметила неладное, я молчала, когда интуиция подсказывала, что с мамой что-то случилось. Я проигнорировала.

— Что ты сделал? — не представляете, каких усилий мне стоило произнести всего одну короткую фразу. Сухие и потрескавшиеся губы не слушались, прокусанный язык и вовсе не слушался.

Хочу закричать, плюнуть ему в лицо, вцепиться когтями в его глаза и драть, драть, драть. Только с силами совсем беда. Глаза закрываются, голова заваливается. Тело ватное, кости болят, словно они раздроблены. С кровью вытекает и жизненная энергия.

— Твоя мамаша никак не хотела помочь мне вернуть блудливую женушку. — с мерзким смешком говорит он. Смотрит и наслаждается, упивается моими жалкими эмоциями.

Слезы безвольно катятся по лицу, стоило мне только представить, что ее больше нет, что этот подонок что-то с ней сделал.

— Ну-ну, не нужно плакать, дорогая. Она жива. Пока. — слабо дергаюсь, пытаюсь отстраниться, когда ощущаю на своей щеке его ладонь, стирающую влагу. — Все зависит от тебя, от твоих стараний.

Не могу вникнуть в суть его слов. Но я точно знаю, что сделаю все, что от меня потребуется, чтобы спасти маму. Главное-она жива.

— Думаю, ты хочешь спросить, что от тебя требуется? — словно прочитал мои мысли. — Все просто, дорогая. Ты будешь отрабатывать все прохеренные на вас деньги. По нашему старому плану. — скалится он.

О чем он говорит? Не могу никак понять смысл его слов, чего он от меня хочет. О каком плане идет речь?

— Как…ккк…

Зубы сводит от боли. Не получается и слово произнести, как дыхание спирает от дикой пульсации во всем теле.

— Тише-тише, не переживай так. Ты устала. Об этом мы поговорим позже. Как выздоровеешь, бедная моя.

Собрав все свои силы в кулак, я поднимаю на него глаза и посылаю ему самый гневный взгляд, на какой у меня сейчас хватает сил. Усмешка на моем лицо выглядит скорее жутко и дико, отчего он смеряет меня своим высокомерным, неприязненным взглядом.

— Вижу, ты все еще не раскаялась, и так ничего не поняла.

Снова обходит меня, встает за спиной.

Колени трясутся, сердце совершает кульбит, а я молюсь просто потерять сознание, раствориться в пространстве, чтобы все это оказалось просто жутким сном.

Но реальность такова, он снова замахивается, удар приходится между лопаток, задевая шею. На спине не осталось и живого места. Все чувства притупляются, остается только боль. Не знаю, сколько я еще вынесу, и как я до сих пор еще в себе. Сколько у меня осталось сил?

— Я сказал, что отныне, у тебя только один хозяин. И это я.

Оглушает своим бешеным ревом и бьет плеткой еще раз. Этот удар для меня становится контрольным. Задохнувшись слезами, воем и болью, я лишаюсь сначала слуха, потом зрения, а затем и сознания.

Глава 49

«Никто в этом мире не займет твое место,

Как и никто за тебя не пройдет твой путь.

Если верить, то только в хорошее,

Если люди уходят-значит тебя от них отводит бог,

Не ругай себя за ошибки больного прошлого,

И наконец таки сделай глубокий вдох.»

(Аня Захарова)

Страшно ли не ощущать себя в этом мире?

Страшно ли не чувствовать тело?

Страшно ли умирать в почти что в двадцать лет?

Очень. И дело вовсе не в пустых страхах, которые сейчас прорабатывают с психологами, тренерами личностного роста и другими новомодными способами. Дело в том, что проживая короткую жизнь, никто не задумывается о том, свою ли жизнь он проживает, над своими ли мечтами он работает всю жизнь и своими ли глазами он видит этот мир.

Как оказалось, я жила той жизнью, которую выбрал мне мой отец, а я слепо следовала по проложенному пути. Не по своему пути.

А может это и есть мой путь? Прожить весь этот ужас?

Уже не важно. Ведь все это я прожила и наверное еще проживаю. Не будь на моей дороге Александра, деспотичного отца и всех пройденных испытаний, я уверенна, судьба заставила бы меня прожить все эти уроки по-другому. Возможно даже хуже. Ведь как говорят, нам не даются испытания, которые мы не в силах пройти. И уверена, что все это мне было нужно.

Кто-то скажет «Вот дура!», а я отвечу: «Возможно. Только я не перестану верить в хорошее. Не перестану верить, что мне это для чего-то нужно. Пусть это и больно, порой кажется, что невозможно вытерпеть больше, но каждый раз удивляешься себе, своей силе, своей вере. Становишься сильнее. И я постараюсь не пасть духом.».

Я обязательно постараюсь. И я не потеряю себя, ни за что.

Сначала возвращается возможность пошевелить конечностями, неосознанно. Затем вернулся и слух, обоняние и остальные чувства.

К сожалению вернулась и острая, пульсирующая и ослепляющая боль. Такая, что я открыть глаза не могу. Я абсолютно лишена сил. Тело не слушается, словно и не мне оно принадлежит.

Спустя время, понимаю, что никакая конструкция меня больше не держит. Только, что меня удерживает, заставляя вытягиваться всем телом, чувствуя, как онемели руки, и как поворачиваются ноги, которые давно уже не держат меня?

В полуоткрытых глазах все плывет и двоится. Еще ужасная сухость и ощущение, что в них песок насыпали. Но приложив не мало усилий, я вижу массивные цепи, держащие меня практически навесу под потолком, стоя лишь на носочках. С тонких запястий струйками стекает кровь, толстое железо врезается в кожу. Болит все тело, а рук я совсем не чувствую.

Осматриваю помещение, еле удерживая голову, морщусь, когда во время движений простреливает все тело.

Я больше не в том ужасном, маленьком сарае, кажется это место еще ужаснее. Подвальное помещение, с небольшим окошком с толстыми решетками, откуда проступает свет уличного фонаря, голые, грязные стены, сырость и вонь. И ужасная вонь, словно здесь уже кто-то умер, и уже давно.

Я конечно не знаю, как пахнет разлагающихся труп, но почему-то только это предположение приходит в голову.

Наверное здесь где-то есть камера. Потому что через несколько минут раздается скрип ржавого замка, а затем и двери.

— Проснулась, дорогая? — медленным шагом подходит ко мне, поедая пирожок.

Это странно, но чувств у меня этот урод не вызывает. Совсем. Никаких.

Я лишь молюсь и верю. Молюсь и верю. Верю в себя, и верю в Мэтью.

Чтобы не видеть мерзкую физиономию Александра, я вспоминаю наши стычки с Мэтью, вспоминаю, как боялась его, но в то же время искала встречи с ним. Вспоминаю, как доставала из него пулю. Вспоминаю, как он впервые посмотрел на меня как на женщину. Боже, в тот момент я увидела в его глазах, что я самая красивая, желанная, нужная девушка на всем белом свете. И пусть он говорил совершенно противоположные слова, не совпадающие с его мыслями и глазами, в которых он не мог спрятать правду, все, что чувствует по отношению ко мне, я чувствовала себя окрыленной. И конечно наши ночи, безумные, нежные, страстные, наполненные стонами и криками, звуками столкновения горячих и мокрых тел.

И я перемещаюсь в особняк, представляю, что он сейчас рядом. Прижимает к себе, нежно целует, окутывает своим запахом все пространство. И кажется, я начинаю ощущать его в реальности. Его запах. Отчего я улыбаюсь. Глупая у меня улыбка, или вымученная, жуткая, я не знаю. Да оно и не важно.

— Что, сука, лыбишься? Скажи, я тоже хочу. — в разы его лицо сменяет злорадство и веселье на раздражение и злость.

Продолжаю улыбаться, снова погружаясь в свои фантазии. Как же хочу, чтобы они стали реальностью.

— Я тебя спрашиваю, тварь! — повышая голос, жирной рукой стискивает мои скулы в железной хватке. Смотрит на меня, словно пытается вчитаться в непонятный текст. — Я тебя спрашиваю! Говори! — горланит, раздирая голосовые связки.

В глазах плещется ярость. Всепоглощающая ярость.

Как же быстро он меняется, как быстро ярость стирает все человеческое с его лица.

Так и не дождавшись от меня ни одного слова, пробежавшись по мне беглым взглядом, он замахивается и отвешивает мне звонкую пощечину.

Взвываю от резкой боли в израненной шее, импульсом передающей боль в спину и ноги.

Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть. Продержись.

Резким движением поворачивает мою голову к себе и снова замахивается. Ухмыляюсь.

Вот только его рука не встречается с моей кожей. Не суждено.

В следующую минуту происходит то, что наполняет мои легкие, сердце и все мое дрожащее тело надежой на спасение.

На улице задаются громкие хлопки, выстрелы и крики.

Одна мысль оглушает настолько, что не ощущаю следующий удар, который снова выбивает все пробки в голове.

Он пришел за мной.

Глава 50

Мэтью

Я болван, идиот, дурак. Я последни й урод, раз посчитал возможным иметь какие-то отношения, раз просто допустил такую мысль. В моей жизни не должно быть ничего кроме пустого секса. Мне ничего не нужно было от женщин. Только их подчинение, выполнение своих «рабочих» обязанностей без привязанности, нежности, общения и прочей мишуры.

Поэтому я всегда платил за секс. Нанимал профессионалок, трахал так, как мне было нужно и отпускал. Никогда не спал с ними в одной постели, не разговаривал ни о чем, кроме секса, и тем более не задумывался о чем-то больше, чем просто секс.

Но с этой белобрысой девчонкой все пошло не по плану. Я должен был просто, мать его, помочь перебраться в другую страну, уничтожить все, чем дышит ее обидчик, что собственно я давно сделал. Но черт, ее отпустить не смог.

В тот вечер, на аукционе, одна белокурая, длинноногая девушка впилась мне в сознание своими огромными, несчастными и полными ужаса глазами. Впилась и не отпускает. Ощущения, что я точно повернут на ней вызывали гнев, отторжение, непринятие.

Я пытался сторониться, свести наши встречи к минимуму, даже старался не смотреть на нее. Еле сдерживал себя от всяких глупых мыслей и поступков. Боролся с собой, лишь бы просто не прийти к ней в комнату и не зависнуть на спящей, маленькой девчонке.

Но ночь, когда она вызвалась помочь мне с ранением, решила все. Я подумал, что это лишь временное увлечение, что все пройдет. Только с каждый днем, тянуло к ней все сильнее и сильнее, ревновал до вспышек ярости, бесился, что она не вела себя со мной так свободно, как с Деном.

Вообще крышняк поехал.

В Казахстан с ней полетел, чтобы рядом была. Не знал, сколько времени займет этот слет сливок общества, неважно, сделал так, как хотел.

Понимал, что не нужно это делать, но сделал. И мозги совсем подплавились.

Встречу сорвал, практически весь прием пропустил (опять же из-за вспышки ревности, которая застелила глаза), с Морозовым встречу чуть не сорвал и сильно напугал девчонку. Никогда подобного не допускал, никогда. Но крышесносный секс в машине, на дороге, подорвал все, что я сдерживал по отношению к Лиане. Я понял, что не смогу остановиться. Понял, что хочу видеть ее, бесить ее, вместе лежать в одной пастели, спать под одним одеялом и видеть ее сонную по утрам, когда она измотанная после ночного марафона, совсем голая сопит под боком.

Сижу в джете, смотрю на дремлющую девчонку и лыблюсь как пацан. Ничего не могу с этим поделать.

Бошкой понимаю, что в моей жизни не может быть место такой, как она. Ведь она никогда не захочет тупо трахаться, не такая она. Понял это сразу. Да и во мне она совсем другие чувства вызывала, не только дикую похоть. Но и то, что я не должен чувствовать. Она заставляет проявлять эмоции, срываться, терять контроль. С ней ярко. Но моя жизнь не такая, какой она заслуживает. Со мной она всегда будет в опасности.

Гнетущие мысли прерывает звонок.

— Слушаю, Рон.

— Мэтью, ночью на заводе произошел взрыв. Причина, число пострадавших и убытки пока не известны. Тебе нужно приехать.

Встаю и скрываюсь за дверью туалета.

— Почему сразу не позвонил?

— Позвонил, как смог.

— Я скоро буду. До этого выясни причину взрыва. — чеканю я и сбрасываю звонок, не дождавшись ответа.

Нижний Новгород встречает нас мелко моросящим дождем.

Молча беру Лиану за руку и веду по шумному зданию аэропорта. Малышка не сопротивляется, что вызывает теплую улыбку. Поглаживаю ее маленькую ручку большим пальцем.

Какого-то черта замечаю Рона со своей помощницей, что оставил в Лондоне. Намечается вопрос: какого хера?

— Ну здравствуй, — подходит ко мне, виляя бедрами и вставая на носочки, тянется к щеке. — мы уже заждались. — томно, полушепотом произносит Алана. Боковым зрением замечаю, как взрывается Лиана, краснеет, прожигает взглядом брюнетку. Нравится, как она ревнует.

От злости дергаю щекой, холодным взглядом, сверху вниз смотрю на свою помощницу и вскипаю от самовольности уже экс-помощницы. Не терплю в сотрудниках непослушания, проявления эмоций, нарушения трудовой этики и тем более самовольности.

— Алана, — тон обращения улавливает сразу, умница, — зачем ты здесь?

— Эмм… я подумала тебе здесь нужна помощь, раз ты задерживаешься, я решила приехать и… — девчонка теряется, но быстро берет себя в руки. Мне похер, на ее ожидания. Периодический, ни к чему не обязывающий трах за который я ей тоже платил, вытеснил из ее памяти мои слова о ее обязанностях. Жаль терять толкового работника.

— Тебе не надо было думать, — прерываю ее воодушевленную речь, отчего она вздрагивает, — думаю здесь я, и решаю здесь я.

— Извини, я не хотела тебя расстроить. Мы можем отойти? — блеет она.

Коротко качнув головой, призываю ее отойти в сторону. Ловлю ее злой, полный ненависти взгляд на Лиане. Подталкиваю, чтобы не стать свидетелем женских разборок.

— Что хотела? У тебя минута. — смотрю на наручные часы, засекаю время.

— Я хотела извиниться, за то, что не предупредила о своем приезде.

— Мне ни к чему твои извинения, — смеряю ее взглядом, пока ее глаза бегают по моему лицу, — я не давал распоряжений приезжать. Ты знаешь, у меня разговор короткий.

— Прости, прости… — испугано шепчет, придвигаясь ближе ко мне. — Я просто очень соскучилась, не могла усидеть на месте. — кладет свою руку мне на плечо и спускается по ней вниз, сцепляя наши пальцы.

Ухмыляюсь.

— В твои обязанности не входит скучать. Я сказал, что мы попрощаемся, если я замечу хоть намек на чувства. — теперь Алана не слабо пугается, пока я отрываю ее руку от своей. — На этом наши деловые отношения заканчиваются.

Сейчас в глазах девчонки проскальзывает надежда, смешанная со страхом. Надежда на долгожданные слова, но она их не услышит. Меня волнует только одна девчонка, и это не Алана.

— Ты уволена. Как прилетишь в Лондон, зайти в бухгалтерию, тебя рассчитают, я дам все необходимые указания.

— А мы?

— Я начальник, а ты-сотрудник. На этом все.

Разворачиваюсь и быстрым шагом возвращаюсь к малышке, которая скорее всего уже рвет и мечет. Даже удивляюсь, как она все еще устояла на месте.

Вот только ее нигде нет. Осматриваюсь вокруг и не нахожу ее.

— Где Лиана? — в два шага преодолеваю расстояние между мной и Роном, нависаю.

— Выбежала на улицу. Следом за ней пошел охранник.

— Какого х*я ты выпустил ее? — рявкаю и направляюсь на выход из аэропорта.

Но на встречу из улицы забегает переполошенный охранник. Еб*ть. Плохое предчувствие и ярость выбивает к херам всю сдержанность.

— Мистер Хейг, девчонку похитили. Затолкали в машину и увезли. Я не…

Не успел дослушать, что он там не…

Замахиваюсь и со всей дури бью урода по харе. Отчего тот падает, а на пол падают капли его крови.

— На что ты? А? Нахера тогда мне ты?! — ору, хватая его за лацканы черного пиджака.

Вокруг собираются зеваки. Смотрят на выступление. Охрана сбегается на шум, грозятся полицией. Да только пох*й мне на все.

— Рон, в течение часа жду всю инфу по этим ублюдкам. Пробей камеры, вычисли мне их. И живо собирай бойцов. — на ходу даю указания своему заму.

Срываюсь и мчусь в штаб, где к моему приезду все бойцы уже готовы.

У меня в команде работают только профессионалы, лучшие. Проверкой всегда занимаюсь лично. Утверждаю кандидатов тоже я.

В течение часа в моем кабинете работают лучшие айтишники. Телефон разрывается от звонков. Всех шлю на хер.

Одна мысль, что уроды с ней делают сейчас будит во мне зверя. Только один волос с ее головы упадет, убью всех.

Переодеваюсь, оружие за пояс штанов, ножи в берцы.

В течение часа никакой инфы мои спецы не накатали. Кто-то очень постарался и подчистил записи с камер.

— Меня не еб*т какими способами вы найдете мне Лиану! — хватаю за загрудки одного из айтишников и трясу, обдавая его рожу своим ревом. — Найдите! Землю носом ройте, но найдите!

— Мэтью, успокойся! Прийди в себя, они работают, ищут ее везде. — отталкивает меня к стене Рон.

— Я оставил ее с тобой, — тычу пальцем в грудь помощника, — ты не уследил! Если с ее головы, хоть один волос… я убью всех. — чеканю сквозь зубы, пока Рон отстраняется.

Следующие два часа жизни проходят словно в агонии, в глазах туман, в ушах звон. Кому-то звонил, давал указания, пробивал всех своих врагов. Но главное, не проверил этого ублюдка Тихонова, которого надо было прикончить сразу же. Но с хера я его тогда пожалел, спросите? Ни хера не жалел, во мне нет ни капли жалости. Ни к ублюдкам, вроде него. Но на одной из встреч присутствовал министр иностранных дел, с которым у меня есть некоторые соглашения, и который также влияет на мою деятельность в России. Я давно знал всех, кто крышевал Тихонова, Болотов среди них. И знаете степень моего… негодования… когда одним из условий наших новых соглашений была жизнь этого ушлепка? Нет, не представляете. На вопрос о причинах такого покровительства мне, конечно же, не ответили. Оно и не нужно. Тихонов, как и я завяз в системе. Пусть у него нет бизнеса и прежнего влияния, но сместить его, пока он кому-то нужен, не получится. Но это временно. И если он похитил мою девочку, то его время заканчивается.

— Рон, узнайте все адреса, которые числятся в недвижимости Тихонова. Пробейте родственников и друзей. ВСЕХ!

Нескончаемый кипишь в штабе и накал эмоций заставляют спуститься в подвал, где тренируют бойцов. Выпускаю пар, но нихера не срабатывает.

Глава 51

Лиана

Я повисла на толстых цепях, которые свисают откуда-то с потолка, на запястьях запёкшаяся кровь. Голова безвольно свисает, по лицу стекает кровь, а волосы, перепачканные кровью и грязью, превратились в сосульки. Все тело раздирает острая боль, а в ушах стоит шум кнута, которым он меня наказывал за побег.

Чья-то сильная рука подхватывает меня, держит за талию. Второй рукой освобождает мои руки и кладет себе на шею. Чувствую такой родной, любимый запах парфюма и бешеную, мужскую энергетику любимого человека. Нотки черного перца, мандарина и свежего морского бриза прорываются в моё сознание. Он пришел за мной.

— Сейчас, маленькая… потерпи…маленькая моя. — Еле различаю слова.

— Ммм…Мэтти, — еле слышно прошептала я. — ты пришел.

Одной рукой Мэтью держит мое измученное тело, второй-освобождает меня от оков. Опустив голову на надежное плечо, я шумно вдыхаю забитым кровью носом любимый аромат. Полностью расслабившись в его руках, я закрываю глаза.

— Конечно пришел, малыш. — шептал он мне на ушко, покрывая лицо нежными, короткими поцелуями. — Потерпи чуть-чуть, я увезу тебя, родная.

В сознании проплывали картинки, как мы покидаем этот дом, ставший моим кошмаром, как проплывает вечернее небо, салон автомобиля и лицо моего мужчины с отросшей щетиной, темными кругами под глазами и взглядом, в котором вижу что-то новое, неизведанное.

Картинки меняются на белые, пустые стены, людей в халатах, а еще помимо картинок появляется раздражающий писк аппаратуры, такой, что виски раздирает пульсирующей болью.

Задержать хоть одну картинку на долгое время не получается. Тяжелые веки не слушаются, пытаясь открыть глаза, они тут же закрывались.

Когда картинки исчезали, я оставалась совсем одна, в черном, пустом пространстве. Страхи выползали наружу. Мне стало страшно, что я все-таки умерла. Одиночество и звенящая тишина давили на меня.

Я кричала в темноту. Я звала маму и Мэтью, но никто так и не откликнулся. Мое эхо звучало со всех сторон. Я звала на помощь.

Ужасно хочется пить. Во рту будто пустыня образовалась.

«Пить». Пытаюсь произнести это слово вслух, и, кажется, у меня получилось. Сквозь темноту чувствую, как губ касается влага, смачивая их, как в рот проникает вода, утоляя жажду.

****

Не знаю сколько времени прошло, сколько я пролежала без сознания, но сейчас чувствую, как в сознании появляется ясность. Даже сквозь пелену в глазах и с чувством вселенской усталости, я приоткрываю веки и анализирую, где нахожусь и что случилось. Осматриваю комнату, где нахожусь.

Здесь нет белых стен и белого потолка, но есть этот ужасный звук медицинской аппаратуры. Современный дизайн комнаты, плазма на стене, полутора спальная кровать и мягкие диваны наталкивают на мысль, что я не в больнице.

Слева от меня, на кресле сидит Мэтью. Положив голову на мою кровать, он мирно посапывает, держа мою маленькую руку своей огромной. Накатывает одновременно и нежность к мужчине, и растерянность. Он пришел. Несмотря ни на что. Может он чувствует то же, что и я? Не хочу сейчас впускать в голову сложные мысли, рассуждать о нас. Хочу чувствовать его запах, смотреть на него пока он спит. Хочу прожить и запомнить каждый момент, запомнить все, что с ним связано.

«Глупая, он приехал за тобой, спас тебя. И ты думаешь, что он просто возьмет и уйдет? Оставит тебя? Тогда он бы не сидел у твоей кровати, не ждал бы твоего пробуждения, и уж тем более не рисковал бы ради тебя.».

Веду споры со своим внутренним голосом и не замечаю, как свободной рукой начинаю гладить по жестким, светлым волосам мужчины.

Лежу на боку, с иглой от капельницы в руке, чувствую, как затекла отлеженная сторона. Но все это не важно, важен он.

Мэтью вздрагивает и резко поднимается, сонно прищуривается, рассматривая меня.

— Лиана, — шепчет, соединяя наши свой лоб с моим. Нежно гладит мое лицо, покрывая короткими поцелуями. Слабо улыбаюсь, подставляя ему лицо. — больно? — спрашивает, заглядывая в глаза.

— Нет. — вру я, наслаждаясь его поцелуями.

Мэтью быстро отстраняется, но задерживает свою руку на моем лице, а потом быстрым шагом подходит к двери.

Страх, что он уйдет и оставит меня одну снова возвращается. Но мужчина строгим голосом зовет врача.

Откуда здесь врач? Я ведь не в больнице. Или это какая-то вип-палата?

— Ну что, Лина, как мы себя чувствуем? — в комнату заходит мужчина лет шестидесяти, в очках, с седой бородкой, а на лице лучезарная улыбка. Такие врачи вызывают положительные эмоции, не отталкивают, а внушают доверие.

— Хорошо. — не узнаю свой сиплый голос. Горло и язык болят.

— Замечательно, значит идете на поправку. — меряет пульс, светит в глаза фонариком, затем что-то высматривает на экране раздражающего аппарата и записывает себе на бумагу, проводит еще какие-то исследования, спрашивает об ощущениях и меняет капельницу. — Все показатели возвращаются в норму, но нам с вами предстоит долгое восстановление, немного поколдуем с вами еще и все. — улыбается доктор.

Отвечаю ему слабой улыбкой.

— Док, когда будут готовы анализы? — спрашивает Мэтью, ни на минуту не покидая меня. Стоит рядом. Следит за действиями доктора и сканирует меня глазами. На осунувшемся лице непроницаемая маска серьезного бизнесмена. Но только уставшие глаза, под которыми пролегли темные круги, отражают поддержку, волнение и… не знаю, что-то еще.

— Завтра утром придут результаты. А пока отдыхайте. Через пол часа к вам зайдет медсестра Дарья. Нужно принять таблетки.

Доктор удаляется. Мы остаемся вдвоем. Я и Мэтью. Не прерывая зрительного контакта, он подходит ближе ко мне и ложится на кровать с краю. Переплетаем пальцы, ведем немой диалог.

— Долго я была без сознания? — спустя какое-то тихо спрашиваю я.

— Трое суток. — третсясвоим носом о мое лицо, вгоняя меня в растерянность от его нежности, — ты потеряла много крови, сделали переливание. — так же тихо отвечает он.

Глава 52

Лежим молча, вглядываемся в лица друг друга. Чувствую, как по моей щеке бежит горячая слеза, затем со второго глаза, на нос подает вторая, крупная капля.

Мэтью слизывает соленые ручейки горячим языком.

— Чшшшш, все пройдет. — тихо и нежно обещает Мэтти, а я безоговорочно верю.

Спустя неделю меня выписывают из частной клиники. Мэтью настаивал, чтобы я еще оставалась в стенах клиники, под наблюдением, но лежать на одном месте, смотреть на одни и те же стены уже просто не хватает сил. Ухаживать за ранами я могу и дома, самостоятельно. На что упертый мужчина тоже категорически отказался, наняв мне сиделку. Спорить с ним бесполезно, поэтому я смирилась с наличием личной няньки. Главное-я еду домой.

Сегодня вернулся Ден из своей поездки. Брат Мэтью сразу вылетел из Лондона, где у него были дела. Громко кричал, что не сказали о случившемся раньше. Ден пообещал стать для меня самой лучшей нянькой, сообщил, что сам будет ухаживать за мной. На что Мэтью сильно разозлился и тем самым обломал Дена. Но мне приятна его ревность и забота.

Привожу себя в более или менее сносный вид. Осматриваю себя в зеркало. Бледность с лица сошла, но впалые щеки и заживающие следы побоев на моем лице напоминают о пережитом. Выхожу из больничной ванной комнаты, к мужчине, который уже ждет, чтобы забрать меня домой. Домой. Не помню, когда начала воспринимать его дом своим тоже, но от этих мыслей на душе становится тепло и уютно.

Подходходу к Мэтью и обнимаю его со спины. Мужчина разговаривает по телефону, поглаживает мои руки, обвившиеся вокруг его сильного торса.

Всю неделю он был со мной. Практически не отходил от меня. Все рабочие вопросы решал по телефону или созваниваясь по видеосвязи, но был со мной. Я поняла, что влюбилась в него по уши, с каждым днем мои чувства только крепнут.

Я не знала, что он может быть таким внимательным, заботливым, нежными и чутким, понимающим все без слов.

Как только мы приехали домой, Мэтью отдал распоряжение перенести все мои вещи из моей комнаты к нему. Объяснил это тем, что не хочет спать без меня. Ну а я не против. Кажется, это еще один шаг в наших отношениях.

******

Стою в ванной и снова смотрю на свои затягивающиеся раны. Останутся глубокие шрамы и день изо дня будут напоминать обо всем, что я очень стараюсь забыть. В этом мне помогает психолог, на котором настоял Мэтти. В очередной раз проснувшись среди ночи от кошмара, проснувшийся от моих криков Мэтью сообщил, что нашел мне лучшего психолога. Сколько бы я не отнекивалась от психологической помощи, сама понимаю, что мне это нужно, что я одна не справлюсь. И я согласилась.

Стоя в одних стрингах танго, в зеркало я замечаю Мэтью. Я ужасно стесняюсь изуродованной спины. Дергаюсь, хочу накрыться халатом. Мэтью останавливает меня и приживает одной рукой к своему крепкому телу. Вторая рука ложится мне на бедро, поглаживая нежную кожу.

— Никогда не прячься от меня и не стесняйся. Сколько я тебе это уже говорил? Ты прекрасна, не зажимайся. — наклоняется к моей шее, шумно вдыхая мой запах.

Так каждый раз, когда я уверяю его в том, что моя спина будет только отталкивать, что она изуродованна. И каждый раз этот мужчина находил нужные слова, чтобы я успокоилась и поверила, что во мне все идеально. То, как он смотрит на меня, то, какой он чуткий и нежный со мной являются прямым доказательством его слов.

Его дыхание щекочет кожу, которая уже усыпана мурашками. Спускается поцелуями с шеи к плечам, и поднимается обратно, то прихватывая зубами, то зализывая языком. Стон возбуждения срывается с губ. Хриплое рычание будоражит и распаляет еще сильнее, стекаясь возбуждением внизу живота. Трусики намокают от одних лишь его поцелуев и касаний шершавой ладони бархатной кожи. Кожа начинает гореть, похотливый червяк внутри меня щекочет центр возбуждения.

Мэтью разворачивает меня лицом к себе, давит на затылок и зарывается в волосы, набрасывается на мой рот жадным, голодным, сногсшибательным поцелуем. Ноги подкашиваются. Сильные руки подхватывают меня под попой и усаживают на столешницу с мойкой. Холодный камень ничуть не остужает меня. Туманенными глазами слежу за тем, как Мэтти спускает шорты с боксерами, освобождает твердый, возбужденный член с налитой головкой, на которой выделяется жемчужная капля возбуждения. Хочется пройтись языком по розовой головке его члена.

«Как он помещается во мне?»

— До одури хочу тебя, малыш, — шепчет в губы между поцелуями. — до боли в яйцах, — накрывает аккуратную грудь ладонями, сминая ее и щипая за соски, — Одурманила, ведьма. — шепчет в губы, ловя ими мои стоны.

— Трахни меня, Мэтью, — притягиваю его к себе, хныча, — скорее.

Его не нужно просить два раза. Одним рывком он вгоняет в меня свой член, вырывая из меня крик боли, смешенной с наслаждением. Прикрываю глаза. Мы оба не двигаемся, наслаждаясь чувством наполненности. Наши затуманенные глаза встречаются, и я уже не в силах себя сдерживать. Не в силах оторвать от него взгляд.

Мэтью начинает двигаться во мне. Толкается бедрами, раздвигает мои ноги шире. Его руки блуждают по моему телу, пощипывая, сжимая и поглаживая. Наши стоны сливаются и разносятся по всей ванной комнате.

Движения становятся грубее, быстрее, резче. Нам двоим это необходимо. Кожа к коже, глаза в глаза.

Я опираюсь руками в столешницу, когда Мэтью поднимает одну мою ногу и меняет угол проникновения, срывается в бешеный ритм.

— Мэтти…я сейчас…сейчас. — не успеваю договорить, расщепляюсь на атомы.

Мощный оргазм сносит все рамки, все сомнения и унылые мысли, что были в моей голове.

Все так же, одной рукой держа мою ногу, второй-затылок, не отрываясь от моих глаз, Мэтти содрогается и рычит, изливаясь в меня.

****

— Еще раз просмотри все отчеты, что я тебе прислал. Аналитику жду к завтрашнему вечеру. И Алана, напомни Стюарту прислать наброски плана к концу недели. — выслушав собеседника, Мэтью коротко прощается со своей секретаршей и сбрасывает звонок.

Во мне вскипает ревность. Кровь прилила к лицу, ногти впились в простынь.

Пока я жду его в постели, он воркует со своей секретаршей, которую, кстати, он обещал уволить.

— Только не взорвись, — ухмыляется мужчина, глядя на меня. — прям вижу, как ты пытаешься испепелить меня своим дьявольским взглядом.

Ему еще и смешно. Издевается? Хотела бы я отвернуться и не разговаривать с ним. Но это была бы не я, если бы я сейчас просто потушила всю ярость, что только возрастает в крови, глядя на его наглую физиономию.

— Я смотрю тебе смешно, — впиваюсь в него глазами и представляю, как стираю эту наглую ухмылку с его лица своими ногтями, в то время, как он хищной походкой подходит к кровати. Налитый член норовит вырваться из тонкой ткани боксеров. — не смей ко мне подходить! — гневно рычу я.

— Не хочешь, чтобы я к тебе подходил? — его хриплый от возбуждения голос наносит удары по выстроенной стене. Но он не получит желаемого. Я так просто не сдамся.

— Не хочу! Но ты узнай у Аланы, она точно этого хоооооочеет. — визжу я, когда Мэтью словно варвар тянет меня за лодыжку к себе, а затем переворачивает на живот, ставит на колени. — Что ты делаешь? А ну быстро отпусти!

— Чшшш, не усугубляй свое положение. За подобные слова полагается наказание. — хрипит мне в шею, стягивая волосы на затылке.

— За что?! Я всего лишь озвучила то, что знаю.

— Говорю один раз. — слышу, как злость смешивается с возбуждением, представляю, как в его глазах плещутся огни ярости, стягивая синеву глаз в темную бездну. — Во первых-мне похер кто там о чем мечтает и чего хочет. Меня волнует только одна дикая кошка и ее желания. Во-вторых-я знаю чего хочу, и я не слюнявый пацан, не размениваясь. Только ты и только я. Я ясно выразился? — цепляет мои скулы и поворачивает к себе мое лицо. Серьезный взгляд прожигает сердце, что заходится в бешеном ритме.

— Да. — хрипло отвечаю я. — В-третьих?

— А в-третьих-я уволю ее разу, как мы прилетим в Лондон, как и обещал. Я всегда сдерживаю свои обещания, Лиана. — хрипит в затылок, покусывая нежную кожу шеи.

После чего, Мэтти набрасывается на мой рот поглощающими поцелуями. А после, всю ночь наказывает меня, шлепает по попе до жжения и красных следов. Всю ночь он берет меня то нежно, то грубо, то безумно быстро, то медленно, лишая рассудка и заставляя умолять о большем, заставляя просить еще.

Мокрые, изнуренные, удовлетворенные и до безумия счастливые, мы падаем в постель. Поглаживая друг друга, мы шумно дышим, восстанавливая дыхание.

Глаза слипаются. Тело расслабляется. Сквозь дымку дрема, я слышу нежный шепот у уха.

— Я так люблю тебя, малыш, — целует в макушку и укутывает мое голое тело в своих крепких объятиях.

Меня любят.

Эпилог

Мэтью

Год спустя.

Весна-мое любимое время года. Лондон весной поистине прекрасен. Улицы оживают, пестрят красками. А Лондон в цвету многие описывают как чудеса света. И я согласен с этим выражением.

Чашка горячего американо обжигает пальцы. Делаю глоток пряного напитка и сажусь в кресло за стол.

— Клара, я жду исправленный отчет по импортным деталям нового образца. — нажимаю на кнопку селектора и холодным, бесстрастным тоном отдаю приказ секретарше.

Как и обещал, я уволил Алану и нанял на ее место женщину средних лет. Собственно, по распоряжению Лианы я пол штата своих сотрудниц перевел в другие филиалы. Ухмыляюсь, когда вспоминаю эту сцену. Что не сделаешь, ради спокойствия своей женщины. Уже Жены.

— Да, мистер Хейг. — ответ секретаря не заставляет ждать.

Погружаюсь в отчет тупоголового экономиста, который не удосужился проверить таблицу по закупке импортных деталей перед отправкой мне на стол. Понимаю, что этот «специалист» сегодня же будет уволен. Если действительно не знает, в чем его ошибка, даже объяснять не стану. С этим детским садом пусть идет в ту контору, где учился. Не могу представить другие причины такого проеба.

— Мистер Хейг, вы вызывали? — заискивающий, высокий женский голосок заставляет оторваться я от бумаг.

Брюнетка яркой внешности стоит пред моим столом и слащаво улыбается. Ее блузка расстегнута на большее количество пуговиц, чем положено. Опускаю взгляд на вываливающуюся из лифа грудь и ухмыляюсь. Брюнетка ловит мой взгляд и расценивает его по-своему. Похоже все-таки не всех перевел.

Ну что же, сейчас проверим.

— Мисс Броук, — чеканю я, возвращаясь к отчетам, — присаживайтесь.

Девушка походкой от бедра подходит к кожаному креслу, опустившись в него, закидывает ногу на ногу, оголяя большую часть бедра.

У меня же откровенно говоря такое поведение пробуждает злость. раньше бы после отсоса, трахнул бы ее прямо на столе, сразу же как вошла. Только было это как-будто совсем давно, но на деле прошло где-то полтора года, за время которых, поменялся мой привычный уклад жизни. Только теперь прошлое не воспринималось мной как что-то привычное.

Возвращаю внимание на работника.

— Вы исправили отчет? — чеканю и прохожусь по ее голым ногам беспристрастным взглядом.

— Да, конечно, мистер Хейг. — встает и модельной походкой снова подходит к столу и низко наклоняется, демонстрируя силиконовую грудь. Кладет передо мной папку и медленно поднимается.

— Мисс Броук, если вам мала форма, подойдите к Кларе, она выпишет вам чек в качестве помощи сотруднику. — холодно, не отрывая глаз от отчета, чеканю я. Девчонка бледнеет и поправляет края блузки. Не рассчитывала она на такую реакцию.

Мне откровенно похер. С недавних пор терпеть не могу сотрудников, не соблюдающих субординацию.

— Прошу прощения, мистер Хейг. — виновато блеет девчонка. Но ничего не меняется.

— По вашему отчету я могу сделать вывод, что вы даже не знаете кто какие детали нам поставляет, это раз, а два-вы могли хотя бы открыть трудовую методичку и выписать оттуда все названия. Ваша некомпетентность отражается на работе всего отдела. Отчет задерживается-задерживается работа бухгалтерии и других смежных отделов, занимающиеся непосредственно приемом товара. Заказ будет выполнен не вовремя, а это лишение какой-то части премии. — строгим голосом отчитываю непутевого работника, закипая еще больше с каждым словом.

И что сильнее выбешивает, так это не уместное поведение работника. Продолжает строить глазки и дуть накаченные губы.

— Боже… — устало откидываюсь на спинку кресла.

Броук начинает медленно, от бедра обходить стол, и, задержавшись сбоку от меня, опирается бедром о мой стол.

— Мистре Хейг, не могли бы вы мне помочь? Я виновата, не разобралась сразу, так как подобное задание выполняю впер… — не успевает она договорить, как я слышу частое цоканье каблучков о паркетный пол.

— Ах ты сука! — кричит взбешенная бестия и настигает растерявшую весь пыл девчонку. Я же, смотря на эту картину лыблюсь, как дурак.

Моя малышка цепляется за черные волосы и тащит еле поспевающую на высоченных шпильках девку.

— Ты кажется не знаешь, что твой босс женат, и жена его способна расцарапать до мяса твое отштукатуренное личико. — яростно шипит малышка.

— П-ппростите…

— Не прощаю, — открывает дверь и выталкивает брюнетку в холл, — и да, собирай вещички, ты здесь больше не работаешь! — хлопнув дверью, разворачивается ко мне и испепеляет своими большими, голубыми глазищами. — Я сотру эту улыбку с твоего лица.

— Тише, тише, — поднимаюсь с кресла и иду на встречу женщине, которая ворвалась в мою жизнь, вышибая все двери с ноги.

— Помешала вам? — замахивается, но я ловлю ее руку и припечатываю к себе, не жестко, а так, как позволяет большой живот.

— Наоборот, ты вовремя. — целую ее носик, — сделала все за меня, — перехожу на мягкие щеки, — еще чуть-чуть, и я бы сам выгнал ее, не так жестко, как ты, — смеюсь ей в губы.

— Да что ты говоришь?

— Да, родная. — зарываюсь в ее волосы носом и вдыхаю любимый аромат. Мягкий, сладкий, пробуждающий нежность. — Я соскучился, — шепчу в губы, — соскучился по вам. — опускаю руку на животик, поглаживая его.

— А мы по тебе, — шепчет малышка в ответ.

Такие чувства во мне эта взрывная блондинка вызывает, сам себя не узнаю. Трепет, нежность, желание спрятать от всего мира, беречь и любить.

Когда узнал о беременности Лианы, у меня словно земля под ногами разошлась. Я ведь думал, что никогда не захочу всех этих пеленок, распашонок и прочей фигни, но когда Лиана показала мне этот тест с двумя полосками, когда я увидел ее слезы и улыбку, черт, я понял, что жизнь разделилась на до и после. С тех пор чувствую себя самым счастливым мужчиной на свете, как бы это пафосно и банально не звучало. Не верил, что это происходит со мной. Неужели кто-то будет меня любить просто так? Конечно, не считая Лианы. Неужели у нас будет наше продолжение, маленькая копия Лианы. Почему-то в нашем ребенке вижу именно ее, не себя.

Старался поддерживать малышку. Сначала токсикоз и постоянная сонливость, затем перемены настроения пошли (которые, кстати, продолжаются), потом всякие беременные заскоки типа: «Хочу соленую рыбу и айран. Сейчас.». Жуть в общем. До сих пор с содроганием вспоминаю, как она уминала эту рыбу и запивала этой кислятиной.

— Чем занималась сегодня? — подталкиваю к дивану и усаживаю Лиану на колени.

— Спала до обеда, сил не было подняться.

— Так отдыхала бы. Я все-равно сорвался бы сейчас и примчался к вам пулей. — глажу живот и целую нежную шею. — Сын хулиганит?

— Все утро перестановку делал, бедная моя печень. — с нежностью гладит живот Лиана.

— Маленький хулиган, в тебя пошел, такой же неусидчив…Ой! — не договаривает, ой-кает и кладет руку на поясницу, растирая ее.

— Что такое, — моментально выпрямившись, всматриваюсь в лицо побелевшей от страха Лианы. — Что, Лиана? Говори!

— Воды, кажется, отошли. Я рожаю, Мэтти!

Только после ее слов, я почувствовал, как намокли классические брюки.

Мчу по городу, нарушая все, нахрен, правила. Успокаиваю Лиану. Глажу, разговариваю, пытаюсь шутить, хотя сам нихрена не в состоянии, но всячески поддерживаю, чтобы всегда знала и чувствовала, что может опереться на меня. Скрючивается от боли, а я сильнее выжимаю педаль газа, чувствуя, как руки начинают трястись.

В клинике, где мы вели беременность, нас уже ждут.

События развиваются быстро, осмотр, подготовка к партнерским родам (на которых настоял я. Хочу участвовать в рождении нашего ребенка, не оставляя свою женщину ни на минуту. Лиана же не хотела партнерских родов. Глупенькая, боится, что перестану хотеть ее, разлюблю и прочая фигня. Маленькая, наивная девочка), и вот Лиана лежит на кушетке, а я держу ее за руку, которую она сильно сжимает, и что-то шепчу, глажу по влажным волосам, дышу как положено вместе с ней.

По дороге в клинику, я позвонил теще. Сообщил, что мы едем рожать.

Тещу я нашел сразу, как только Лиана очнулась и рассказала о своей матери.

У Дианы Алексеевны, матери Лианы, был инсульт, в последствии наступил паралич. Сейчас Диана Алексеевна все еще проходит терапию, постепенно двигательная функция восстанавливается.

Мать Лианы живет с нами, а отца она видеть не хочет. Тот, к слову, даже не пытается наладить контакт с родной дочерью и женой. Понимаю, что как ребенку, ей нужно внимание и любовь родителя, но, как она говорит: "Я привыкла, и больше не жду от него ни любви, ни внимания, ни уважения".

Роды, в общем, длятся около девяти часов. Уставшая и обессиленная малышка совершает последние потуги и тут я слышу пронзительный крик малыша, от которого мы оба вздрагиваем и выдыхаем. Смотрим на нашего комочка и слезы собираются в глазах. Лиана всхлипывает и откидывается на спину.

— Папа, будете перерезать пуповину?

Беру в руки медицинский инструмент и режу, где показывают. Руки дрожат, глядя на маленький, красный комочек.

Глядя на жену с ребенком, у меня перед глазами проносится день, когда я чуть ее не потерял. Каждая рана отдавалась острой болью у меня в груди. напоминала мой проеб. Не углядел, не предвидел, не защитил. Обрабатывая рассеченную кожу, я словно сам переживал тот день вместо нее. После всего, что она пережила, после того, как я понял, что пиздец боюсь ее потерять, я лично отобрал для нее личную охрану, которая всегда сопровождала ее. Дома усилил систему охраны, хоть и до этого не до чего было подкопаться. В общем, никто не посмеет прикоснуться к моей девочке.

Я прижимаюсь лбом к щеке своей женщины. Сын лежит на груди у уставшей, но счастливой Лианы.

— Охренеть, как люблю, — на эмоциях не сдерживаюсь и первые слезы катятся по щекам. — Вас люблю.

Лиана.

Глядя на нашего малыша, я вижу в нем Мэтью. Такой маленький, и такой серьезный. Нужно постараться, чтобы вызывать у него улыбку. Этот малыш либо хмурится, либо сохраняет серьезное выражение лица. Ну точно копия Мэтти.

Уложив Дориана спать, я, немного уставшая, направляюсь в ванную.

Набираю джакузи, добавляю соль и пену и со стоном наслаждения откидываюсь на спинку. Какой же это кайф.

Прошло три месяца, как родился наш Дориан, кожа на животе подтянулась, объемы стали меньше, а лицо чуть уставшим. Но от нянь я категорически отказываюсь. Мэтти предлагал нанять малышу хотя бы вечернюю няню, которая немощного разгрузит мой день и у меня появится время на себя. Но, какие бы замечательные няни в Лондоне ни были, я отказываюсь подпускать к малышу незнакомых, чужих людей. К тому же, маме стало лучше и она очень помогает с Дорианчиком, ко всему прочему наша экономка так же души не чает в малыше. В общем няни у нас есть.

Мэтти сильно изменился. Еще до появления малыша, он старался всегда быть рядом, срывался с важных встреч, отменял дела, возвращался домой раньше, чтобы быть рядом. Так и сейчас, старается больше времени проводить с нами, в полной мере ухаживает за сыном. А ночью сам успокаивает малыша, мне приносит только покормить. Когда смотрю, как он воркует с сыном, а тот серьезно слушает его, не могу сдержать слезу счастья. Так люблю их.

В общем, от старого Мэтью Хейга не осталось и следа. По крайней мере дома, с нами.

Мои размышления прерывает щелчок двери.

— Ай-яй-яй, — недовольно цокает Мэтти, — кто не позвал папочку купаться?

— Папочка был занят.

— Все дела подождут. — оставляя дорожку из одежды, Мэтью приближается, словно хищник. В глаза бросается возбужденный, большой орган, с каплей на головке.

— Мммм, кто-то уже возбудился.

Мэтти забирается ко мне в ванную. Притягивает меня к себе и усаживает на колени. Оседлав его, я зарываюсь в жесткие, короткие волосы и жадно вдыхаю свой личный афродизиак.

— Хочу тебя, — накрывает грудь ладонями и щипает за соски, зализывает языком, вызывая стоны. — до одури хочу, малыш.

— Вы*би меня, Мэтти, — между стонами сиплю я.

— Кто-то набрался плохих слов, — шлепает по попе, хрипло посмеиваясь.

Приподняв меня за талию, приставляет к пульсирующей дырочке член и резко, без прелюдии входит. Вылизывает мой рот, поглощает мой крик.

— Тогда не жди нежности. — хрипит мне в губы.

— Черт, — кричу я, когда он вдалбливает в меня член, двигаясь еще и подо мной. — Дааа, Мэтти. — прерывисто, между стонами кричу я.

Вода выходит за бортики, выплескивается на пол. Но нам все мало. Нам мало друг друга.

Мэтью поднимается с ванны, держа меня под попой и перебравшись через бортик, направляется к длинной столешнице с раковиной и только тогда опускает меня на пол. Резко разворачивая к себе спиной, давит на спину и я покорно опускаюсь грудью на столешницу. Холод заставляет соски изнывать, но он не способен отрезвить меня.

— Будь хорошей девочкой, покричи для меня. — наматывает волосы на кулак, поднимает мою голову так, чтобы я видела наше отражение в зеркале. Он большой, а я такая маленькая на фоне его. — Не смей закрывать глаза, смотри на меня. — его хриплый голос и горячее дыхание будоражат, вызывая мурашки на шее, а ухо, по которому он проходится языком становится эрогенной точкой.

Шлепнув по попе и не дав опомнится, он резко, на всю дли ну заполняет меня, чем снова выбивает громкий стон. Начинает вдалбливаться сзади, тараня меня своим большим членом.

— Вот так, малыш, — шепчет он, — очень красивая.

Каждый шлепок по попе, каждый толчок и удар плоти о плоть сгущает тянущее и одновременно щекочущее ощущение внизу живота.

— Я… сейчас, — что-то хриплю я.

— Давай, малыш.

Мэтти входит еще резче, быстрее, и я разлетаюсь на осколки. Тело дрожит, в животе скручивается острое наслаждение, а каждая клеточка тела вдруг становится эрогенной зоной. С ног сшибает яркий оргазм, лишая сил и возможности пошевелиться. Мэтти кончает следом за мной с утробным рычанием и нецензурной бранью. Его грузное тело накрывает меня теплым одеялом. Шумно дыша, переводим дыхание и наслаждаемся остатками райского наслаждения. Дышим друг другом, трогаем, поглощаем. Но все не насытимся.

Лежа в теплой постели, на груди у любимого мужчины, который нежно гладит меня по волосам, спускаясь к плечу, я вспоминаю все, что мы пережили и улыбаюсь.

— С тобой мне ничего не страшно. — шепчу я.

— Тебе нечего бояться, я всегда рядом.

— Я безумно тебя люблю.

— А я безумнее. Охренеть как люблю, мисс Хейг. — нежно обхватывает пальцами мой подбородок и поворачивает голову к себе. Накрывает мои губы своими, целует безумно нежно, окутывая каждую клеточку моей души нежностью и любовью.

Мой спаситель, моя опора и любовь. Мой Мэтью Хейг.