Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света. [Иван Михайлович Шевцов] (fb2) читать постранично, страница - 4

считал фланги. Именно на флангах местность была "закрытая", с густыми зарослями кустарника, березовой рощицей, глубоким оврагом и ручьем, впадающим в реку.

Вечером Глебов сам пошел на проверку нарядов левого фланга: из головы не выходил тот подозрительный штатский, который весь день наблюдал в бинокль за нашей стороной. Дождь монотонно и неприятно барабанил по намокшим одеревеневшим плащам из грубого брезента. Впереди Глебова по скользкой раскисшей тропе вразвалку ковылял на кривых толстых ногах рядовой Ефим Поповин - мешковатый, склонный к полноте ростовчанин. Его утиная походка и беспечно поднятая голова, вросшая в плечи, раздражали Глебова, который уже давно понял, что из Поповина настоящий пограничник никогда не получится, что нет у этого увальня ни желания, ни старания, ни элементарных физических данных к службе на границе, и, пожалуй, прав старшина Полторошапка, считающий, что ростовские торговцы рыбцом Поповины сумели наградить своего сына Ефима всего лишь одной-единственной страстью - как бы повкусней и побольше пожрать. Ел Поповин всегда с удивительным наслаждением и даже торжеством, точно совершал священный обряд, чавкал смачно, громко, азартно, то и дело размазывая пухлым куцым кулаком жир на упитанном подбородке. Вначале его обжорство было на заставе предметом безобидных насмешек, но со временем к этому привыкли, и повар Матвеев даже удивлялся, когда Поповин отказывался от добавки, и просил его совсем искренне: "Да ты ешь, ешь, Фима, а то похудеешь, солидность потеряешь. А без солидности что в тебе останется? Одна пустота". Поповин не обижался - с товарищами он умел ладить, особенно с поваром: он всегда заискивал перед Матвеевым, улыбаясь похожими на соленые маслины глазками.

Темнота становилась все гуще, плотней и глуше, и вскоре она совсем поглотила неясный, расплывчатый силуэт Поповина. Шли неторопливо, как ходят на прогулке по аллеям парка, часто останавливались, смотрели в сторону реки, которой не было видно, вслушивались чутко, но, кроме шума дождя да шороха собственных плащей, ничего не слышали. В который раз подумалось Глебову: а ведь, может быть, вот сейчас где-то в полсотне шагов крадется нарушитель, и дождь смывает его следы, и за ночь он может пройти километров пятнадцать, днем отсидеться в чащобе глухого Яньковского бора, чтобы в следующую ночь добраться до города и затеряться там, как иголка в стоге сена.

Встретили два наряда: один на полпути и второй у Грязных ручьев. Старший второго шепотом доложил начальнику заставы, что у противоположного берега слышались всплески воды. Но Казбек ведет себя на редкость спокойно. Казбек - лучшая овчарка не только на пятой заставе, но и во всем погранотряде, а ее вожатый, ефрейтор Ефремов, по мнению Глебова, - лучший пограничник во всем округе. Лейтенант доверял Ефремову, Ефремов - Казбеку.

Идти было тяжело. И хотя потом дождь притих и можно было отбросить капюшоны, мокрые плащи неприятно гремели, лямки противогазов давили плечи, ноги скользили по грязи.

В половине двенадцатого Глебов вернулся на заставу. Его заместитель по политической части политрук Махмуд Мухтасипов, молодой красивый брюнет, доложил, что с левого фланга получено сообщение от подвижного наряда: на той стороне у реки замечена какая-то возня - всплески воды, вспышка спички (должно быть, прикуривали).

Глебов снял с себя мокрый плащ, фуражку, морщась, посмотрел на заляпанные грязью яловые сапоги, расстегнул бушлат, поправил челку русых влажных волос, сбившихся на потный лоб, устало садясь на табурет возле стола, сказал:

- Демонстрируют на левом. Отвлекают внимание от правого. Ясно…

- Ты уверен? - переспросил Мухтасипов, медленно закуривая папиросу и подойдя к рельефу участка.

Замполит был старше начальника на четыре года, он казался более сдержанным и вдумчивым, имел привычку все подвергать сомнению, к чему Глебов никак не мог привыкнуть.

- Совершенно уверен! Тут и дураку все ясно. Стал бы я перед тем, как перейти границу, зажигать спичку и плескаться в воде.

- Тут они тебя и купили, рассчитывая вот на подобную элементарную логику. - Мухтасипов любил порассуждать, поговорить "красиво".

- Дорогой мой политрук, пора бы тебе усвоить, что логика у нас железная, - не то с подначкой, не то серьезно сказал Глебов. - По законам этой логики мы избежали прорыва во время паводка.

Мухтасипов улыбнулся глазами и только протянул:

- Да-а… - Больше сказать ему было нечего: Глебов ссылался на пример более чем убедительный.

Почти всю зиму, во всяком случае большую часть ее, многие заставы отряда, в том числе и пятая, несли охрану границы по усиленному варианту: скованная льдом река не представляла особой преграды для нарушителей, частые метели и снегопады заметали следы, затрудняли видимость. Поэтому, когда в начале апреля по реке с грозным гулом и треском пошел лед, пограничники вздохнули: на целую неделю грохочущая льдинами река казалась неприступным рубежом. Все заставы перешли на обычную