Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода [Борис Николаевич Григорьев] (fb2) читать постранично, страница - 2

школы и вовсю готовился к поступлению в военно-морское училище. Жизнь свою без моря я не представлял, хотя морскую воду видел только в кино и на картинках. Плавать же хотел непременно на военных кораблях.

И случись же к этому времени беспрецедентное сокращение армии и флота, затеянное Главным Волюнтаристом страны! Помните тысячи и тысячи высоко квалифицированных офицеров, в одночасье уволенных из вооруженных сил, для того чтобы мирно трудиться на колхозных свинофермах или выращивать в Ярославской области кукурузу? Такая перспектива, признаться, мне мало улыбалась, так как с романтикой трудовых сельских будней был хорошо знаком с детства.

В это время наша «немка» вернулась из Москвы, где она находилась на летних курсах повышения квалификации, и в самых восторженных тонах стала рассказывать о прелестях обучения в инъязе.

— Боря, язык тебе дается легко. Сам Бог велел поступать тебе на переводческий факультет, — уговаривала меня Мария Васильевна.

Долго упрашивать меня не пришлось. Профессия переводчика показалась мне не менее романтичной, чем военного моряка.

Так при помощи головотяпства Никиты Сергеевича и по совету учительницы я в 1959 году поступил на переводческий факультет Первого Московского педагогического института иностранных языков имени Мориса Тореза, расположенного в доме № 38 что на Метростроевской улице (ныне Остоженка).

Через четыре года кто-то из небесной канцелярии спустил еще одну важную для меня подсказку на землю, шепнув на ухо то ли самому Александру Сергеевичу Шейгаму, то ли его начальству, чтобы он, этот эпикуреец и жизнелюб, пожертвовал своим свободным временем и организовал для желающих факультативный курс шведского языка. Александр Сергеевич, преподаватель кафедры немецкого языка переводческого факультета, счел возможным принести на алтарь всеобуча жертву и известил об этом в объявлении, вывешенном на доске деканата.

Набралось нас несколько человек, жаждущих познать на базе немецкого языка один из скандинавских диалектов. Прозанимались мы с Александром Сергеевичем недолго — кажется, и у него не хватило на нас терпения, и энтузиастов через пару недель поубавилось. Но для меня и того было достаточно, чтобы пуститься в самостоятельное увлекательное путешествие в непознанный мир Швеции.

Когда мне после окончания инъяза предложили работу в разведке КГБ, мои знания шведского языка были достаточно высоко оценены тестирующим преподавателем, и в спецшколе КГБ № 101 я успешно продолжил изучение шведского языка с несравненной Надеждой Афанасьевной Лукашиной. Мы так с ней напряженно и успешно занимались, что за один год нам удалось пройти весь курс и сдать экзамен за полные 8 семестров.

В конечном итоге я стал скандинавистом.

В течение тридцати с лишним лет я плыл по Варяжскому морю, не сворачивая никуда в сторону: четыре с половиной года проработал в Дании, столько же в Швеции, пятнадцать месяцев на Шпицбергене, съездил в краткосрочные командировки в Исландию и Норвегию, побывал в Финляндии. Мне повезло. Каждая из упомянутых командировок связана у меня только с приятными воспоминаниями, хотя не могу похвастаться, что все было гладко и беспроблемно. Я набивал на лбу шишки, портил отношения с начальством, подрывал свои шансы на быструю карьеру, но все в конечном итоге как-то обходилось, «устаканивалось», устраивалось. Сейчас я довольно отчетливо вижу свои промахи и просчеты, но сознаю, что в те времена у меня не было шансов на то, чтобы их как-то избежать. Они были запрограммированы самим образом нашей жизни — непоседливым, (сум)бурным, безудержным началом, сидевшем в каждом из нас.

Наилучший возраст для определения своих способностей и призвания — шестьдесят лет. В этом возрасте уже точно знаешь, кем бы ты стал, если бы можно было начать все сначала.

Не так жили и живут скандинавы. Они в хорошем смысле живут не только сегодняшним днем, как мы русские. Они живут мудро, размеренно, не спеша, в свое удовольствие и не наступая на ноги другим. Кто понял жизнь, спешить не будет. И за это я всех их — и датчан, и шведов, и норвежцев — где-то люблю, уважаю, по-хорошему им завидую. Своими впечатлениями от скандинавских стран (и не только от них) я и хотел бы поделиться с читателем. Пусть только простят меня уважаемые аборигены Скандинавии за то, что впечатления эти были добыты не в ходе праздной, туристической поездки, а в результате специальных разведывательных миссий. В известной мере они, эти впечатления — побочный продукт моей основной профессиональной деятельности, которая в первую очередь предполагала широкое и по возможности глубокое знакомство с особенностями Дании или той же Швеции.

Заранее предупреждаю, что если читатель ждет от меня сногсшибательных историй, экзотических приключений или смертельных схваток под знаком плаща и кинжала, то он жестоко разочаруется. При написании этой книги я не ставил также перед собой цели стать мемуаристом. Меньше всего хотелось,