Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
помолчал и спрашивает: «А ты, майор, меня ни с какой конторой не перепутал?» Что ему скажешь? Что отец, мол, ветеран-участник, пенсионер, и все такое? А он молча курит свою зверскую «Приму» и сквозь дым едучий меня разглядывает. А старик-то мой летал майором — ну вот как я сейчас. И сказал я, как оно есть. Триста шестьдесят два, говорю, боевых, и всегда он сам своих пикировщиков водил, и теперь ушел он, не ожидая и не требуя наград и регалий. И я, говорю, к вам, товарищ полковник, пришел. Он, как и вы, комполка. Был. Только майор. Полковник молча задавил окурок в пепельнице и кнопку нажал. Входит капитан. «Вот что, — медленно так произносит этот полковник. — Чтоб завтра в... Когда, майор? — В десять, говорю. — Так вот, в девять тридцать по адресу этого майора весь наш оркестр — и до последней скрипки. Самой распоследней! И чтоб оркестр во как работал!» — и кулаком потряс. Вышел капитан, а я сижу как пень и слышу — подо мной стул мелко дрожать начинает...
Они остановились у края рулежки, потому что мимо катил, длинно пронося свое вытянутое тело, Ту-16 в ровном мощном гуле двигателей; вот, разбрызгивая незаметные глазу пленки воды на бетоне, он выкатил на исполнительный, аккуратно, неторопливо развернулся и, скрипнув тормозами, замер, сдержанно гудя.
— Молчим... Потом он, все так; же медленно, басит: «И взвод будет. С автоматами. Все, как они заслужили. И я буду. Примешь, майор?» Ну, что я? Молчу. И он. А потом говорит в стол: «А моему салюта не было. И оркестра не было. Он сержантом ее всю, все четыре года, отмахал. А нам-то салют будет, майор?» Будет, говорю. Будет, если заработаем... — Ионычев отшвырнул в мокрую траву недокуренную сигарету: — Нет, точно, бросаю курить, гадость одна...
Летчики молча шагали по краю бетонки.
— Хоть бы минимум сегодня не ушел, — после долгой паузы негромко сказал капитан Шубин, сосед и приятель Ионычева и, отрядный в его же эскадрилье. — Погода как рехнулась...
Ионычев пару секунд внимательно смотрел, как суетятся под стоящим в конце полосы Ту-16 техники-стартовики, потом как бы опомнился и не предвещавшим ничего хорошего басом осведомился:
— Кстати, Шубин...
Но его заглушил резко усилившийся рев турбин. Все остановились, наблюдая, как двинулась машина и, быстро набирая скорость, покатилась, нет, побежала по полосе, грохоча работающими на полном газу двигателями; Ионычев, взмахнув рукой, широко пошагал дальше, не оборачиваясь, и весь его вид говорил: «А чего смотреть? Летают люди, все нормально, все правильно». Ту-16, набрав скорость, оторвался от полосы; и тут облака будто лопнули по шву, из прорехи в дожде брызнуло закатное солнце; взлетающий корабль ало-серебряно полыхнул в сверкающих лучах, заискрился и, дымя, пошел медленно вверх, выше, выше, к серым тучам; солнце погасло, и бомбардировщик погас тоже; гул двигателей быстро стихал, удаляясь.
— Так вот, Шубин. Вы сегодня работаете в полярном маршруте, так? Полигон?
— Так точно, — помрачнел тот, поняв, что сейчас будет разнос при всех.
— И вы взлетаете в...
— Двадцать семнадцать! — Лицо капитана, сплошь покрытое детскими конопушками, стало виноватым; он помаргивал рыжими редкими ресницами, как мальчишка.
— А где ваш оператор? — громыхающе осведомился Ионычев. — Что? Почему штурман-оператор не изволил утром явиться на постановку? М-мм?!
Шубин пошевелил оранжевой бровью, хотел что-то сказать, но на полосу выруливала еще одна машина; Шубин щегольски-лихо козырнул и, прокричав в нарастающем грохоте: «Есть, разберусь — доложу!» — побежал к своей стоянке.
Стоянки второй эскадрильи располагались вдоль опушки леса в кажущемся на первый взгляд беспорядке. Огромные длиинотелые худощавые самолеты стояли, приопустив длинные руки-крылья, и их высокие кили поблескивали полированным серебром на густом фоне сине-зеленого леса. Сейчас корабли казались очень металлическими и неживыми — наверно, потому, что под ними мелькали фигурки людей, повсюду смешивались распахнутые люки, к их плоскостям и «животам» тянулись безобразные рядом с благородством аэродинамики шланги и кабели, змеились провода.
Группа летного состава быстро редела, расходились по стоянкам экипажи, расставаясь подчеркнуто сдержанно — молча, напутственно взмахивая руками. Кучеров шагал в сторонке со своим помощником, правым летчиком лейтенантом Савченко, нескладным парнем, на котором обмундирование выглядело мешковато, потому что лейтенант сутулился, как все высокие люди.
— ...И держись за управление, пока не пробьем облачность, а после пойдешь сам. Понял? И чтоб я этого пещерного афоризма: «Наше дело правое не мешать левому», чтоб я его больше не слышал! В следующий сложняк взлетать будешь сам: хватит, накатался, пора самому саночки возить... Ну а сегодня — ничего нового. Все ты знаешь, все умеешь, так что считай меня и дальше перестраховщиком и занудой... — Кучеров косо глянул на залившегося краской лейтенанта и засмеялся: — Расслабься, Коля! Всё нормально. Все на педантов учителей женам жалуются — поначалу. А
Последние комментарии
17 часов 8 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 15 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад