«Если», 2011 № 10 [Владимир Гаков] (fb2) читать постранично, страница - 2

или просматривала фотографии в глянцевом журнале.

Он растерянно улыбался. Ее слова ничего не значили. Он даже не понимал, где находится.

— А… что, собственно, случилось?

— Мы отправили тебя в криокамеру и забыли. На долгое-долгое время. Ну… почти забыли. — Она усмехнулась. — А теперь я хочу узнать, что тебе нужно от нас. Мне любопытно. Благодари Вселенную: если бы не мое любопытство, ты бы умер. Или того хуже. Есть разные возможности…

Он вздохнул, ощущая странную вину. Она освободила его, спасла, а он не может исполнить ее желания — или он был виноват не перед ней? Не только перед ней?

— Я ничего не помню. К сожалению…

Женщина молчала, а он силился вспомнить хоть что-нибудь. Воспоминания казались раскаленным камнем, который он перебрасывал в ладонях. О, как это было больно! Но погоди! Вокруг все еще царил адский холод. И он принялся воображать, что камень постепенно остывает, его цвет темнеет — и вот уже можно различить форму и прожилки, вкрапления других пород. Внезапно его голова наполнилась смутными картинами — воспоминания возвращались! Но их пока было слишком много, и были они слишком неотчетливы, чтобы он мог разобраться. Образы… голоса… цвета… запахи… ощущения… — всё это обрушилось на него, словно он оказался в центре гигантского калейдоскопа.

Но вот одна картинка стала четкой. Это было воспоминание о его собственной смерти. Выстрел — и пуля пробила грудь. Яркая вспышка боли и слабость. Отчаянный крик. Гнев и скорбь. И его тело, падающее на пол. Но кто держал оружие? Кажется, он улыбался?

— Вы? Это вы убили меня?

— Ага, ты уже кое-что вспомнил, — женщина осталась невозмутимой. — Это хорошо. Теперь ты будешь говорить со мной и расскажешь все, что знаешь, ничего не утаивая. Иначе я снова убью тебя, на этот раз навсегда. Ты знаешь, как это больно, так что советую не запираться.

Он услышал в ее голосе угрозу, но не испугался, а, скорее, разозлился. Он понимал, что нужно скрывать свои чувства и ждать, пока разрозненные воспоминания не сложатся в единую картину.

— Сейчас я не могу говорить… — произнес он жалобно. — Я еще очень слаб после криосна. Мне нужно больше жидкости. Тепло… И время… Чтобы отдохнуть и всё вспомнить. Я совсем запутался. Кажется, сейчас сойду с ума…

Это не было ложью. Почти.

— Тогда мы покинем кабинет, — сказала женщина. — И перенесемся в другое место. Тебе там понравится. И надеюсь, ты не разочаруешь меня.

Она протянула руку. Он сжал ее ладонь — они взлетели и понеслись вверх по заполненной радужным туманом шахте. От неожиданности у него закружилась голова, и он стиснул зубы, стараясь не потерять сознание. Потом движение прекратилось, туман исчез и вокруг разлился золотистый свет.

Теперь он мог видеть ясно и чувствовал себя лучше, бодрее. Он рассмотрел свою собеседницу. Она была молода, длинные золотистые волосы падали на белое с серебром платье. И хотя она любезно улыбалась, в ее темных глазах было что-то пугающее: взгляд казался странно пристальным и холодным.

— Ты человек, как и я?

— Нет. — Она качнула головой и прибавила: — Идем.

Он пошел следом за ней по длинному коридору мимо бесконечного ряда темных и узких вертикальных ящиков, напоминающих саркофаги. Безмолвные и грозные хранители смерти. «Моей смерти?» — спросил он себя. И тут же память подсказала: это криокамеры, аппараты для искусственной гибернации. Они не убили его, они его заморозили, бог знает насколько. И все же он помнил выстрел и боль — и не знал, какому воспоминанию может доверять.

Многие криокамеры были заняты. Люди и существа из других миров спали бок о бок. Некоторые инопланетяне казались ему смутно-знакомыми, других он видел в первый раз. И тут ему пришло в голову слово, которое должно было объяснить всё: «ловцы». Оно отражало суть той цивилизации, с которой он столкнулся. Так назвали их давным-давно, задолго до его рождения. Теперь он понял, где находится и как сюда попал.

Йорд Винцентс был пилотом флота Ассоциации Миров. Война пришла на Коммон, и он пошел вслед за ней. Его маленький быстрый и верткий кораблик базировался на звездном крейсере и совершал боевые вылеты так часто, как этого требовало командование флота. Что означало: очень часто. Потери штурмовиков в первых вылетах были чудовищны. Шестьдесят два процента. Однако Йорд неизменно оказывался в числе выживших — уже семь лет. А значит, был чертовски хорош. Хотя по меньшей мере дважды он висел на волосок от смерти, а от его корабля оставалась только груда обломков. Он не сомневался, что рано или поздно умрет в бою.

Сейчас они находились в системе Турнеона. Здесь только один пригодный для жизни людей, мир, причем не слишком заманчивый. Не больше ста тысяч колонистов. Но Ассоциация Миров и Союз Тигри готовы были драться за него.

Йорд считал эту войну бессмысленной. Он полагал, что враги смогли бы легко договориться, не потеряв лица, если бы были чуточку менее упрямыми. Но он скрывал свои мысли от командиров. У