Прикосновение Макса [Кей Хупер] (fb2) читать постранично, страница - 2

первый раз, когда он обратил на неё внимание. В этом, конечно, не было ничего необычного; он должен был бы быть слепым, чтобы не заметить её внешность. Или не принять во внимание, как изящно она двигалась и каким врожденно чувственным было, ¬ее тонкое, но с прекрасными изгибами тело, было — несмотря на то, что он знал, что она потеряла немного в весе за время нескольких прошедших недель.

Но ничего из этого не объясняло его навязчивую одержимость ею. Красавицы пересекали путь Макса на довольно регулярной основе в течение последних двадцати лет, но, не вносили в его эмоции суматохи, которую вдохновила Дайна Лэйтон. Вообще, он не был чрезмерно восприимчив к физической красоте, и хотя имел тенденцию быстро составлять мнение о людях, он столкнулся с тем, что уже в течение долгого времени, он, всё больше оказывался, поглощён женщиной, о которой практически ничего не знал.

Поскольку она подходила ближе, Макс выскользнул из тени, избегая беспорядка, оставленного рабочими,¬ не отрывая от неё взгляда. Она была ясно чем-то озабочена, взволнована, или напугана. Её глаза казались огромными на напряженном, необычно бледном лице, и Макс чувствовал, что кое-что в нём перевернулось с почти болезненным ощущением.

Большие, грустные глаза и длинная, грустная история.

Могло ли это быть так просто? Что его навязчивая идея была связана с его уверенностью в том, что она находиться в беде? Его инстинктивным желанием было помочь, если он мог, помочь, а не обвинять или судить, независимо от того что, помогая ей, он рисковал бы чем-либо, в том числе и собой. Это было то, почему он был здесь, в затемнённом музее после того, как двери были заперты для общественности? Почему он скрывался подобно Тени, наблюдая за нею, и не выдавая его собственное присутствие? Или он только дурачил себя?

Если бы он не поймал её, то она сломала бы свою шею. Относительно этого у Дайны Лэйтон не было никаких сомнений. Музей был смутно освещен этим поздним вечером, и она была всё ещё немного незнакома с лабиринтом комнат, коридоров, и галерей — не говоря уже о препятствиях, оставленных рабочими в этом крыле. Об одно такое препятствие, низкий деревянный столбик, она и споткнулась, не сознавая этого. Так как древесину наполовину закрывала верхняя ступень мраморной лестницы, она, конечно, упала бы и падала всю дорогу от второго этажа до первого.

Если бы он не поймал её.

Он появился из ниоткуда, потрясши её его внезапным присутствием настолько, насколько и спасением. Он, должно быть, был близко, но она не видела ни его, ни малейшего признака его присутствия.

— Осторожно. — Его голос был настолько глубок и низок, это было почти рычание, но в этом была и мягкость к тому же, и его сильные руки удерживали ее с удивительной нежностью.

— Это не то место, чтобы поспешить, особенно в темноте.

Как только Дина ощутила, что опять стоит на своих ногах, она отпрянула от него и её сердце забилось, быстрее, чем от близости вероятного падения. Она тут же узнала его голос, хотя это был первый раз, когда он заговорил с ней. В течение прошлого месяца как ассистент куратора музея, он был в одном из офисов, рядом с её собственным, который был открыт для предстоящей выставки Тайн Прошлого.

Его выставке были посвящены все намерения и усилия. Он был Максимом Баннистером, и ему принадлежала собранная Баннистерами коллекция ¬бесценных драгоценных камней и художественных работ, которые и составят эту выставку.

— Спасибо, — она справилась с комком в горле.

— Я… я — буду более осторожной. — Она хотела отодвинуться подальше от него, но осталась на месте, глядя на его темное лицо с большим количеством уверенности, чем она чувствовала.

Он был необычно высоким человеком, несколькими дюймами выше шести футов, крепкого сложения, и казался достаточно пугающим в дневном свете и в невинной обстановке, а уж ночью в полумраке музея, он казался неотъемлемо опасным.

Не угрожающим точно, но просто опасным, каким был бы любой человек, если бы у него был сильный и деятельный характер, объединенный с необычным физическим размером и врожденной властью, которая давала возможность, как командовать другими.

Однако, несмотря на все её хаотические неприятности и страхи, и его внушительное присутствие, Дайна чувствовала себя в странной безопасности с Максом Баннистером. Она, возможно, даже была в состоянии расслабиться, за исключением маленького вопроса, касающегося её неспособности объяснить, что она делала в той части музея, где у неё не было никакого дела.

Он освободил её, но не далеко,

— Вы работаете поздно сегодня вечером, мисс Лэйтон. — Это утверждение не было вопросом, но что-то в его приятным тоне сделало его таковым.

Дайна была удивлена на мгновение, что он знал как её зовут, но предположила, что он вероятно знал каждого служащего музея по имени. Фактически, он, ¬вероятно, знал гораздо больше. Меры безопасности для его предстоящей выставки были чрезвычайно проработаны во всех деталях, и без