Диалоги с Дьяволом [Юрий Львович Лорес] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

class="stanza">
А как он лежал — па груди свеча,
На груди свеча не колышется.
Да за окнами ветер выл да выл,
Ветер выл да выл, как псалтырь читал.
Кто же будет тебя славить, Господи?
Славить, Господи, имя вечное.
От шедрот твоих Человече жил,
А как помирал — не видал никто.
Старик уходит. Маски за ним, в разные стороны сцены.

Занавес

Действие Первое

Сцена I

Комната Поэта: окно, кушетка, два кресла, столик. Поэт и Дьявол.

Поэт

И тусклый свет под фонарем,
И мелкий снег в полоске света.
А для кого-то было это
Обыкновенным январем.
И я сквозь зимнее стекло
Смотрел на темный переулок,
Все вспоминая, как по скулам
Вчера порошею секло.
А ветер выл, стонал, свистел,
Нес снежный пар на подоконник.
И было смутно, непокойно,
Как будто город опустел.
Казалось, что моя душа
Металась там, по переулкам,
По подворотням, закоулкам,
Снег, павший наземь, вороша.
С какой-то дикою мольбой
Кидалась к медленным прохожим,
А вместо добрых слов по коже
Хлестала их колючей мглой.
И, к небу устремись винтом,
Была метелью, снегом, ветром,
И фонарем, и тусклым светом,
И переулком, и окном.
И в этом бешеном движеньи
Ее трепало, било, жгло.
Я. глядя в зимнее стекло,
Свое в нем видел отраженье.

Дьявол

Ты видел отражение свое?
Как зеркала нас вводят в заблужденье!
Ты видел отражение мое,
И более того — не отраженье!
Ты просто никогда не брал в расчет
Реальность моего существованья.
Но от рождения у каждого свой черт,
Как видно, таково предначертание.
Я столько лет провел подле тебя,
Невидимо, не поднимая шума,
Что ты порой не узнавал себя
И поступал иначе, чем задумал.
Да, я твой черт, твой вечный антипод,
Тебе мои, а мне твои черты
Приписывает тот, кто не поймет.
Что ты — не я, а я, увы, не ты.
И боль твоя мой вызывает смех.
Но как твой смех меня порою душит!
Попеременно мы одерживаем верх,
Не в силах равновесия нарушить.
Хотя порою за бутылкою вина
Бывало, что и мы сходились в чем-то.
Когда во всем ты слушался меня,
Не приходилось бы пенять на черта.
В конце концов, не так уж мы чужды,
Чтоб бесконечно друг на друга злиться,
Чтобы открыто встать на путь вражды.
Не проще ль обо всем договориться?

Поэт

Снега, Снега… Движения осы
Кружение снежинок вдруг напомнит.
В стеклянной колбе снежные часы
Висят нечеловечески огромны.
Вот меры времени: всегда и никогда,
Вес остальные — жалкая подделка,
Часовщиков ничтожная поделка.
Две меры времени: всегда и никогда.
Как странен мир! Непостижима в нем
Гармония вещей несоразмерных.
Я слышу в пеньи ветра за окном:
Рождение — случайно, смерть — закономерна.
Ах, если бы местами поменять
Могли «закономерно» и «случайно»,
Неужто перестали бы пенять
На неизбежность их предначертанья?
Не слишком ли порядок данный прост?
Не слишком ли банально он решен?
Недаром первый детский наш вопрос:
Скажите мне, откуда я пришел?
Поймите, что еще пройдут года,
Пока другой вопрос для вас найду:
О, если знаете, скажите мне, куда,
Скажите мне, куда потом уйду?
Две меры времени: всегда и никогда.
Быть может время нас чему-нибудь научит?
Но почему с рожденья меня мучит
Все то же, давнее: откуда и куда?
Хоть век живи, ответа нет, увы.
На эту тему рассуждают неохотно,
Но почему мы с детства таковы,
Как будто до рожденья было что-то?
Часам не в мочь двух слов связать: «тик-так».
И разве время нас когда-нибудь рассудит?
Ну, почему мы поступаем