«Мы становимся „православным Ираном“» [Ирина Левинская] (fb2) читать постранично, страница - 3

юродивые. В ситуации, когда происходит что-то возмутительное, невозможное, неправильное, появляется протест. И эти девочки, понимая или не понимая, как раз попали в российскую традицию юродства. И как отвечает на это церковь? Совсем не так, как она должна была бы ответить — с точки зрения милосердия, любви, всепрощения. Она отвечает очень жёстко.

— А как с юродивыми поступали в прошлые века?

— По-разному. Сначала их преследовали, потом их канонизировали. Пётр Первый жёстко положил конец традиции юродства. При Петре с этими девушками расправились бы жестоко.

— При Петре, который был сильным лидером, поднявшим Россию с колен…

— При Петре, который создал Священный Синод, ставший фактически министерством по делам религий. То есть церковь тогда полностью слилась с государством.

— Что плохого в том, что церковь принимает помощь государства? Она может руководствоваться самыми благими намерениями!

— В России есть два направления — иосифляне и нестяжатели. Первое связано с именем Святого Иосифа Волоколамского, который считал, что богатство церкви, золото, богатые монастыри — всё это демонстрирует торжество православия. И всё, что мы сейчас имеем, — торжество этой идеи. Другая идея связана со святым Нилом Сорским: церковь должна отказаться от мирских богатств, быть аскетичной, христианство — это любовь, милосердие, нищета, церковь должна быть бедной, нищей, как Христос…

— Простите, а чем плоха сильная и богатая церковь? В конце концов, она сможет сделать больше каких-то хороших дел — школы, благотворительность.

— Потому что церковь, которая следует Иисусу, не может быть богатой. Он не был богат, и он говорил совсем о другом. Богатство церкви — вещь очень опасная. Мы знаем все замечательные истории с квартирой, с брегетом… На секундочку представьте, как бы к этому отнёсся Иисус.

— Какие могут быть последствия приговора для церкви?

— Сложилась ситуация, в которой совестливым людям становится стыдно говорить, что они находятся в Московской патриархии. В моё время было стыдно признаваться, что ты член КПСС, и многие люди становились православными потому, что церковь была гонима, в этом был элемент протеста…

— Наверное, это тоже имеет с верой мало общего — если в знак протеста?

— Вот и нет. Происходившее было насколько ложно, гнусно и фальшиво, что люди пытались найти в своей культуре что-то, что не было бы таким гадостным. И так приходили к православию.

— Вы хотите сказать, что сейчас начнут так же искать альтернативу РПЦ?

— Да, я не исключаю, что сейчас люди, которые ассоциировали себя с Московской патриархией, будут что-то для себя искать.

— И что — начнут переходить в другие конфессии? Веру сменить — это ведь не из одной партии в другую перейти…

— Нет, что значит — веру сменить? В православии существуют разные направления, и Московская патриархия — только одно из них. Есть старообрядцы разных толков, есть Суздальская церковь, Греческая, Украинская… Существует много православных церквей. И люди, не переставая быть православными, просто станут посещать церкви, не относящиеся к Московской патриархии. Они есть в Москве, есть в других городах.

— Проще говоря, РПЦ потеряет прихожан?

— Я считаю, что потеряет.

Ирина Тумакова, «Фонтанка. ру»