Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
нежность, что вместить ее в одного человека было невозможным. Она рвалась наружу и причиняла сладкую боль.
— Так ты не говори о ней. Я скажу тебе худшее — она у меня не первая, мне скоро тридцать. Но любить?.. Любил и буду любить только тебя. Я знаю, что ты никогда не будешь моей, никогда меня не полюбишь. Да, я это знаю точно! — почти злобно сказал он. — И мне совершенно безразлично, кто там был у тебя до меня. Но я люблю тебя. Вот и все.
— Ты не прав, Борис… — робко сказала Валя.
— В чем я не прав? — сухо спросил он.
— У меня еще никого не было.
— Ты можешь не признаваться даже в такую минуту — это твое дело. У тебя сильная воля. Я это знаю. — Она хотела перебить, но он остановил ее рукой. — Утром, когда ты ушла на проходы, в батальон пришел младший лейтенант Виктор Логунов. — У Вали широко открылись глаза, и она дернулась. — Ну, вот видишь… — печально произнес Прохоров. — Он сейчас артиллерист. Он сказал, что дружил с тобой и многим тебе, обязан. Я — мужчина и знаю, что ради дружбы к женщине не месят грязь под огнем. Он прошел тридцать километров. Подожди! Он сказал еще, что майор Онищенко убит во время рейда по тылам противника. Туда он пошел из-за несчастной любви. Стой! И еще он сказал, что Осадчий до сих пор воюет и помнит тебя — Виктор с ним переписывается.
— Борис! Но ведь ты все не так понял! Я объясню тебе.
— Не нужно! Ничего не нужно! Самое важное в том, что я люблю тебя.
Валя вскочила и, гневная, радостная и чистая в каждой своей мысли, почти закричала:
— И я тоже люблю тебя!.. — Она вдруг обессилела и, уронив руки, окончила: — Очень.
Они молчали. Потом Прохоров судорожно сглотнул воздух и протянул:
— И это правда? Несмотря ни на что?
— Да. Несмотря ни на что!
— Спасибо…
Она подошла к нему, тихонько обняла и хотела поцеловать, но он отстранился:
— Нет, не нужно: первый поцелуй либо будет потом, когда мы останемся вместе, либо его не будет. Хорошо?..
Она поняла его — ради этого первого поцелуя ей страстно захотелось жить. Она кивнула головой. Он поморщился от боли и достал из-за спины кусок хлеба и сала.
— На, поешь хоть немного — у нас ничего нет. И иди. Принимай взвод… родная.
Она улыбнулась сквозь слезы и медленно прикрыла веки. Кружилась голова.
— До свидания, любимая. Иди. И зови всех. Радиста прежде всего.
Зажимая в руке хлеб и сало, Валя медленно вышла из землянки. Ее остановила Анна Ивановна — тоже грязная, усталая и деятельная.
— Слушай, он плох. Это я знаю. Но он выживет. Если успеем выбраться. И еще он просил передать, что любит только тебя.
— Да, я знаю, — странно спокойно ответила Валя и приказала: — Командиры, к комбату. Радист в первую очередь.
Не глядя на людей, она пошла разыскивать взвод. Ее окликнули. Рядом стоял Зудин.
— Ну что?
— Все в порядке. Пойдем во взвод.
— Говорят, ты за командира?
— Да, Коля. Да, дорогой. Я за командира.
Зудин удивленно взглянул на нее, но промолчал — с какой стати она назвала его дорогим?
Они шли, по привычке согнувшись, и Вале казалось, что чего-то ей не хватает, чего-то недостает и в то же время что-то мешает. Она огляделась, и Зудин подсказал:
— Дождь перестал.
И в самом деле, многодневный дождь перестал, небо вызвездило, и над изрытыми, изруганными смоленскими полями медленно плыл молодой, рогатый месяц. Все вокруг было призрачно и ненастояще.
Примораживало. Мокрая одежда быстро твердела.
С немецкой стороны доносился слитный шумок — противник готовился к атаке.
На востоке мощно полыхнули вспышки. Все небо зарозовело, слизав и яркие, лучистые звезды и еще робкий свет месяца.
Началась канонада.
Валя Радионова шла на передовую: через несколько минут должен был возобновиться бой.
Последние комментарии
12 часов 7 минут назад
12 часов 7 минут назад
12 часов 15 минут назад
12 часов 24 минут назад
13 часов 22 минут назад
13 часов 40 минут назад