Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
предложил мне стать членом клуба и с характерной для него щедростью заплатил вступительный взнос в размере восьми гиней, а затем ежегодно, до самого заключения в тюрьму в 1895-м, вносил пять гиней членских взносов. И всякий раз, когда мы с ним встречались в «Албемарле», стоимость всего, что мы выпили и съели, записывали на его счет. Он называл его «наш клуб», однако я считал «Албемарль» клубом Оскара.
В тот вечер он опоздал на нашу встречу, что было совсем на него не похоже. Оскар любил напускать на себя апатичный вид и изображать бездельника, но, как правило, если договаривался с кем-то встретиться, приходил вовремя. Он редко носил часы, однако впечатление складывалось такое, что он всегда знал, который сейчас час. «Я не могу не помогать своим друзьям в нужде, — говорил он. — И не должен заставлять их ждать». Все, кто его знали, подтвердят, что он являл собой образец безграничной учтивости и уважительного отношения к другим людям. Даже в минуты величайшего напряжения его манеры оставались безупречными.
Оскар пришел только после того, как часы пробили четверть двенадцатого. Я сидел в курительной комнате в полном одиночестве, удобно устроившись на диване перед камином. По меньшей мере четыре раза я пролистал вечернюю газету и не понял ни единого слова, потому что мои мысли были заняты совсем другими проблемами. (В тот год распался мой первый брак; я предпочел свою подругу Кейтлин жене Марте — но Кейтлин сбежала в Вену! Как любил говорить Оскар: «Жизнь — это кошмар, который не дает нам спокойно спать по ночам».)
Когда он быстрым шагом вошел в комнату, я уже почти забыл, что ждал его. Подняв голову, я увидел, что он на меня смотрит, и был потрясен его ужасным видом: Оскар показался мне невероятно измученным, под глазами его залегли темные круги. Не вызывало сомнений, что он не брился с самого утра, однако сильнее всего меня поразило то, что он не переоделся к ужину и остался в своем будничном костюме, который сам придумал: из толстого синего сержа[2] с таким же жилетом, застегнутым до самого верха, там взгляд притягивал крупный узел ярко-красного галстука. По представлениям Оскара — вполне консервативный наряд, но на самом деле он выглядел слишком экстравагантно для данного времени года.
— Мне нет прощения, Роберт, — сказал он и повалился на диван, стоящий напротив того, на котором сидел я. — Я опоздал почти на час, а ваш стакан пуст. Хаббард! Принесите, пожалуйста, мистеру Шерарду шампанского. Нет, лучше бутылку для нас обоих.
Я уже давно пришел к выводу, что люди делятся на два типа: одни пытаются поймать взгляд официанта, другие никогда этого не делают. Всякий раз, когда я появлялся в «Албемарле», официанты мгновенно бросались врассыпную, но когда приходил Оскар, кружили около него, готовые исполнить любое желание. Они уважали его, потому что он давал им чаевые, достойные принца, и относился к ним как к союзникам.
— У вас был тяжелый день, — улыбнувшись другу, сказал я и отложил газету.
— Вы очень добры ко мне, Роберт, и я благодарен, что вы не ругаете меня за опоздание, — ответил Оскар, тоже улыбнувшись, откинулся на спинку дивана, закурил и бросил спичку в камин. — У меня действительно выдался трудный день, — продолжал он. — Сегодня я познал огромное удовольствие и испытал страшную боль.
— Расскажите, — попросил я.
Я попытался произнести эти слова легко и ненавязчиво, потому что хорошо знал Оскара. Для человека, который, в конце концов, пал жертвой чудовищной неосмотрительности, он был исключительно сдержан и неболтлив. Оскар делился своими тайнами, только если на него не давили и не вынуждали их открыть.
— Я расскажу сначала про удовольствие, — ответил он. — Боль подождет.
Мы замолчали, когда Хаббард принес шампанское и принялся обслуживать нас с угодливой церемонностью (Боже праведный, как же медленно он все делал!). Когда он ушел, и мы снова остались одни, я ожидал, что Оскар приступит к своему рассказу, но он отсалютовал мне бокалом и посмотрел на меня отсутствующим взглядом уставшего от жизни человека.
— Как прошел ужин? — спросил я. — Что ваш издатель?
— Мы ужинали в отеле «Лангэм», где интерьеры и бифштексы одинаково безвкусны, — проговорил он, стряхнув с себя задумчивость. — Мой издатель, мистер Стоддард — настоящее чудо. Он американец, и потому воздух, окружающий его, полон энергией и славословием. Он возглавляет «Липинкоттский ежемесячный журнал»…
— И сделал вам новый заказ? — я не утерпел и высказал посетившую меня догадку.
— Гораздо лучше. Он познакомил меня с новым другом. — Я приподнял одну бровь. — Да, Роберт, я обзавелся новым другом. Он вам понравится!
Я уже давно привык к неожиданным вспышкам энтузиазма Оскара.
— Вы меня ему представите? — поинтересовался я.
— И очень скоро, разумеется, если вы сможете уделить ему время.
— Он придет сюда? — Я посмотрел на часы, стоящие на каминной полке.
— Нет, мы с ним встретимся во время завтрака.
Последние комментарии
1 день 6 часов назад
1 день 14 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад