Особый склад ума [Джон Катценбах] (fb2) читать постранично, страница - 2

цитатами, но не нашла ничего, что было бы даже отдаленно похоже на присланную головоломку.

Она решила попить воды, поднялась и отправилась в кухоньку. Рядом с мойкой на сушилке стоял чистый стакан. Сьюзен положила в него лед и налила из-под крана воды, слегка солоноватой на вкус. Она сморщила нос и подумала, что, если бы все сводилось к качеству воды, это была бы невысокая цена за удовольствие жить на Аппер-Киз.^[2] Совсем другое дело — одиночество и оторванность от всех и вся.

Сьюзен постояла у двери, глядя оттуда на листок, лежавший у нее на столе, подивилась тому, что он не дает ей уснуть. Она услышала, как застонала и заворочалась в постели мать, и поняла, что та проснулась, раньше, чем услышала, как она ее зовет:

— Сьюзен, это ты там?

— Я, мама, — медленно проговорила Сьюзен и поспешила к матери.

Когда-то здесь были яркие краски. Мать любила писать маслом, и ее холсты на подрамниках много лет стояли у стен в несколько рядов. Холсты и яркие экзотичные льющиеся платья и шарфы, разбросанные в беспорядке, свисающие с мольберта. Но теперь они убраны по шкафам, и вместо них здесь подносы с лекарствами, и аппарат для вентиляции легких, и прочие признаки болезни. Сьюзен подумалось, что в комнате не осталось даже запаха матери и теперь пахнет антисептиками. Чистое, белое, как следует продезинфицированное место, чтобы в нем умереть.

— Болит? — спросила Сьюзен у матери.

Она всегда задавала ей этот вопрос, заранее зная ответ и понимая, что мать правды все равно не скажет.

Мать попыталась сесть:

— Так, немножко. Ничего страшного.

— Дать таблетку?

— Нет, все в порядке. Просто никак не могу перестать думать о твоем брате.

— Хочешь, я позвоню, чтобы он приехал?

— Нет. Зачем зря беспокоить. Он наверняка слишком занят, ему нужно отдыхать.

— Не думаю. Наверное, ему нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, может быть, завтра. Он мне только что снился. И ты тоже, дорогая. Мне снились мои дети. Так что давай сегодня дадим ему выспаться. Ему это нужно. Да и тебе тоже. Почему ты не спишь?

— Работала.

— Придумывала какой-нибудь конкурс? Что на сей раз? Цитаты? Анаграммы? Какие подсказки ты им дашь?

— На этот раз автор загадки не я. Я пыталась разгадать загадку, которую мне прислали.

— У тебя много поклонников.

— Они не меня любят, мама. Они любят головоломки.

— Вовсе не обязательно. Нельзя себя так недооценивать. И не надо прятаться.

— Для псевдонима много причин. Мама, ты хорошо это знаешь.

Мать откинулась на подушки. Она была еще не стара, но ее изнурила болезнь. Кожа на шее обвисла, поредевшие спутавшиеся волосы в беспорядке разметались по белой подушке. Они по-прежнему были золотисто-каштановые: дочь раз в неделю помогала ей их подкрашивать, и этого часа они ждали обе. Не то чтобы у стареющей матери еще оставалось желание прихорашиваться — рак заставил ее об этом забыть. Но волосы она все равно продолжала подкрашивать, и дочь это одобряла.

— Мне нравится имя, которое ты себе выбрала. Сексуальное.

Дочь засмеялась в ответ:

— Куда сексуальней, чем я сама.

— Мата Хари. Шпионка.

— Да, но не самая лучшая, сама знаешь. Ее поймали и расстреляли.

Мать фыркнула, а дочь улыбнулась, думая при этом, что, сумей она чаще смешить мать, болезнь развивалась бы не так быстро.

Мать подняла взгляд к потолку, словно там что-то было написано, а затем с живостью произнесла:

— Знаешь, была такая история… я ее вычитала в книжке, еще когда была похожа на себя… так вот, перед тем как французский офицер, командовавший расстрелом, выкрикнул: «Огонь!» — Мата Хари рванула на себе блузку, обнажив грудь, словно бросая вызов солдатам и спрашивая их, хватит ли у них смелости изрешетить пулями такое совершенство…

Мать ненадолго закрыла глаза, словно для того, чтобы вспоминать рассказ, требовалось усилие, и дочь присела на край кровати и взяла ее за руку.

— Но ее все равно расстреляли. Печально. Что ж, мужчины — они мужчины и есть.

И они обе улыбнулись.

— Это просто псевдоним, мама. В самый раз для моей рубрики.

Мать кивнула.

— Пожалуй, приму таблетку, — сказала она. — А завтра мы позвоним твоему брату. Пускай побольше расскажет нам о тех, кто убивает. Может, он в курсе того, почему те солдаты выполнили команду. Уверена, у него на сей счет имеется какая-нибудь теория. Это будет забавно. — При этих словах мать слегка закашлялась.

— Это было бы прекрасно.

Дочь протянула руку к подносу и открыла флакон с таблетками.

— Может, сразу две? — попросила мать.

Сьюзен поколебалась, но потом высыпала себе на ладонь две таблетки. Мать открыла рот, и дочь осторожно положила таблетки ей на язык. Затем помогла ей приподняться на подушках и поднесла к губам чашку с водой.

— Вкус ужасный, — пожаловалась мать. — А ты знаешь, что, когда я была маленькой, в Адирондаке^[3] можно было пить прямо из горных речек? Просто наклонись, зачерпни и пей