Звери дедушки Дурова [Владимир Леонидович Дуров] (fb2) читать постранично, страница - 3

арене.

Потом на арене появилась бочка… Свинья вспрыгнула на бочку, а я сел на нее верхом и громко закричал:

— Вот и Дуров на свинье!

Я слез и заставил ее вторично бегать вокруг барьера.

Артисты расставляли на пути моей Финтифлюшки разные препятствия, но она все их преодолела. Наконец, я ловким прыжком вскочил на нее; она с торжеством понесла меня в конюшню. Нас провожали восторженные крики зрителей.

В награду за искусство Финтифлюшка получила от служащего угощение: ведро с прекрасными помоями.

Она с наслаждением поужинала и растянулась, чтобы отдохнуть после стольких волнений и трудной работы, но к ее клетке хлынула публика и, окружив ее, стала восхищаться ее умом и способностями. Разодетые дамы нежно гладили ее затянутыми в перчатки руками и осторожно дотрагивались кончиком зонтика.

Мало-по-малу свинья привыкла к цирку с его шумом и толпою и сделалась развязна до того, что раз даже укусила своего служителя, когда он не позволил ей перевернуть ведро с пойлом, где ее манили куски мяса и совсем не привлекала жидкость.

III

Злые люди

Вскоре после первого выступления Финтифлюшку пересадили в большой ящик с крошечным окошком, поставили на подводу и куда-то повезли.

Воображаю, какого только беспокойства не натерпелась в это время моя свинка. Клетку ее качало из стороны в сторону; тряска была невозможная. Ноги ее подкашивались; она падала и лишь только снова поднималась, как неожиданный толчок отбрасывал ее в ту сторону, куда наклонялась телега.

Наконец, приехали. Телега остановилась, и клетку с Чушкой поставили в багажный вагон. Служащий принес ей еду и ушел, небрежно захлопнув дверцу.

Прозвенел звонок, раздался свисток, и опять вагон закачался, но уже медленно и ровно.

Нечаянно толкнув мордой дверцу, свинья ее растворила и очутилась в вагоне, наполненном разным грузом.

Она услышала около самой своей морды запах хлебных зерен. Это был овес.

Смело перегрызла Чушка один мешок, вдоволь налакомилась овсом и стала искать другого кушанья, но ничего не могла найти.

Впрочем она наткнулась на корзину с съестными припасами, но все это было не для нее; она перерыла пятачком всю корзинку и не нашла ничего порядочного, чем бы можно было полакомиться.

В эту минуту мы приближались к остановке. Вагон стал, дверь открылась и к Чушке вошли два проводника. Они заметили, что она успела уже похозяйничать, и сказали друг другу:

— Давай-ка мы закусим. Пускай свинья во всем будет виновата.

Сказано — сделано. Вдоволь наевшись и распив бутылку водки, они бросили за клетку Чушки пустую бутылку и ушли.

Я тотчас же пришел за ними в сопровождении администрации железной дороги.

Вагоновожатые пожаловались, что они нашли провизию в багажном вагоне съеденной Дуровской свиньею, и я пришел разобрать дело.

Я сразу понял, как все случилось и кто виноват, и сказал:

— Свинья ничего не могла съесть из этих припасов!

Кондуктор мне с досадой отвечал:

— А вы пойдите и посмотрите, что она там наделала!

Я подошел к клетке, и мне сразу бросилась в глаза пустая бутылка.

Я рассмеялся и крикнул вагоновожатым:

— Ну, и глупы же вы! Ведь сами себя выдаете! Хотя моя свинья и ученая, но откупоривать бутылки и пить водку не может!

Звонок заставил нас разойтись по местами, и честь Финтифлюшки была спасена.

Мы приехали в Москву.

Первый выход Финтифлюшки прошел как нельзя лучше.

Но успехи моей свинки не давали покоя знаменитому клоуну Танти.

В мое отсутствие Танти пробрался к клетке Финтифлюшки и высыпал целую горсть овса ей на спину, а потом начал растирать овес по щетине. Вероятно, свинье это очень понравилось, потому что у нее всегда чесалась спина.

Наступил вечер. Все номера Чушка выполняла как нельзя лучше. Но едва я сел ей на спину, как она стала метаться и вырвалась из под моих ног. Тогда сразу я не понял, что сухой овес и гвозди, которые посыпал на спину Чушки Танти, причиняли ей при нажиме моего тела страшную боль.

Я не ожидал от нее такого резкого движения и упал, ударившись затылком о бочку.

Вскочив на ноги и стараясь скрыть боль, я погнал Чушку хлопаньем шамбарьера; она побежала, но уже не прыгнула на бочку, боясь, что я на нее вскочу.

Я продолжал, подгонять свинью к бочке.

Наконец, свинья устала метаться, подбегать к бочке и отбегать от нее и остановилась, как вкопанная. Я, тяжело дыша, опустил шамбарьер и ждал.

Свинья не двигалась с места, растопырив уши, и ничего не понимала.

Воспользовавшись минутным замешательством служащего, она вдруг проскользнула между его ног в конюшню.

Когда представление окончилось, я стал внимательно осматривать свинью, но ничего в ней не нашел подозрительного. В сотый раз щупал я ей нос, ставил градусник, но все было напрасно. Как только я пробовал садиться на ее спину, она с ужасом вырывалась от меня.

Позвали доктора. Доктор заглянул свинье в рот и насильно влил в него касторку. Однако, и это не помогло.