Унесенные магией [Алексей Владимирович Замковой] (fb2) читать постранично, страница - 118

своими людьми обратно к руинам. Нарив осталась с нами. Не знаю почему. Может по привычке, может она уже узнала все, что хотела или решила, что большего она у пограничной стражи и не узнает... Но я только рад этому. Честно скажу – когда Переф выделил Нарив, фактически разрешив ей идти туда, куда она хочет, я боялся, что она воспользуется этим и покинет нас. Хвала Дарену – не покинула!

Лагерь решили оставить там, где он сейчас. Действительно, зачем нам перебираться поближе к тем, с кем, вполне возможно, придется схлестнуться в бою? Да и здесь уже, по выражению Ламила, 'место нагрели'. Так что, у большинства наемников, избежавших хлопот по обустройству нового лагеря, появилась масса свободного времени, которое они усердно тратили на обсуждение всего произошедшего. Меня, стоит сказать, ни о чем не расспрашивали. Зачем? Ведь переговоры с пограничной стражей никто не держал в тайне и весь разговор мог услышать любой, кто хотел. Не любой, конечно – все ведь, пока не поступила команда, оставались в строю. Но, поскольку мы сидели достаточно близко к одному из флангов, те, кто стоял там, отлично все слышали и передавали дальше. Так что, когда я, наконец, освободился – всем уже было известно каждое слово, произнесенное на переговорах.

 – А знаете что, – сказал Молин, когда мы расселись на траве и принялись за сушеную козлятину, – я бы сейчас хорошенько выпил.

 – Молин, назови мне хоть один день, когда бы ты не выпил! – подколол Баин.

Настроение у всех приподнятое. Еще бы! Битва, намечавшаяся еще тогда, когда мы не успели продрать глаза, не состоялась. Сидим, греемся на солнышке... А главное – все поняли, что одной из своих целей мы достигли. Мы еще не вернулись домой, но мы ведь нашли то, что искали – жрецов, которые могут помочь нам. По крайней мере, эта часть наших злоключений закончилась.

 – Можно подумать, ты бы не напился. – фыркнул Молин.

 – Напьемся. – сказал я. – Обязательно напьемся, когда вернемся домой.

 – Если вернемся... – тихонько, еле слышно произнес Баин.

Конец первой книги