Дочери Урала в солдатском строю [Эдуард Прокопьевич Молчанов] (fb2) читать постранично, страница - 3

мне на глаза попали такие стихотворные строчки поэтессы Э. Бояршиновой:

Давайте вместе прикоснемся к страницам дневника Фроси Леоновой, и вы согласитесь: это — стихи о ней.

…В октябре 1941 года 260 девушек из Челябинской фельдшерской школы добровольно ушли на фронт. Санинструктор батареи Фрося Леонова была в их числе. И путь их вместе с только что сформированной артиллерийской бригадой лежал на юго-западное направление.

До места назначения они так и не доехали: в пути их эшелон разбомбили фашистские стервятники. Пятнадцать человек уже в этот раз Фрося вынесла из огня и перетащила за три километра в лес. Шестнадцатую перевязку сделала себе.

Потом — переформирование, новая часть, а в 1942 году бесконечные, тяжелые, сдерживающие врага бои до самого Сталинграда.

231-й стрелковый полк 72-й стрелковой дивизии встал у стен тракторного завода. Здесь, в роте капитана Шикалева, занявшей оборону у склада запчастей, и развернула Фрося свой «госпиталь». По 10—15 раненых за каждый бой приходилось ей выносить на своих плечах в эти дни, а потом под покровом ночи, самой же переправлять их через Волгу под ураганным огнем гитлеровцев.

«Однажды, — пишет она в своем дневнике, — эвакуировала я тяжело раненных лейтенантов Зяблицева и Еремина. На левый берег мы доплыли благополучно, а вот когда возвращались, плот разбило снарядом. Чуть сумку свою не утопила…»

Сумку… Себя чуть не утопила. Солдаты тогда спасли ее и еле живую вытащили на берег. Много таких рейдов через Волгу сделала она на самых различных переправочных средствах… Когда получала первую медаль «За отвагу», в приказе командир дивизии объявил так: «За спасение 162 раненых бойцов и командиров…»

С наступлением холодов 231-му стрелковому полку было приказано занять оборону у железнодорожного вокзала. Прорывались к нему с боем, и каждая рота — своим маршрутом. На рассвете выступила на своем направлении и рота Шикалева. Только враг тоже не дремал и обрушил на подразделение шквал огня.

От укрытия к укрытию Фрося перебегала вместе с другой медсестрой — Дусей Смыковой. Они наскоро перебинтовывали раненых, помогали им выбрать более безопасный путь и продвигались дальше.

— Фрося, сюда! — вдруг вскрикнула Дуся и склонилась над одним из бойцов. — Командир наш ранен, спасай его…

Фрося оттащила потерявшего сознание капитана в подъезд разрушенного дома и тут же услышала голос своей подруги:

— Ребята! Вперед — за мной!

Рота, поднятая медсестрой, смяла фашистский заслон и вышла в район вокзала. Вскоре сюда вместе с командиром доползла и Фрося.

Но бой не утихал. Чтобы надежно укрепиться у вокзала, нужно было соединиться с соседним полком, наладить огневое взаимодействие с его подразделениями. Нужно. Но враг опередил и успел вклиниться между полками. Из кирпичной сторожевой будки, находившейся между флангами полков, гитлеровцы вели огонь по наступавшим, да так, что головы нельзя было поднять от земли.

— Разрешите, я подорву этот скворечник гранатой, — обратился к командиру взвода молодой солдат Николай Макаров.

— Да ты понимаешь, на что идешь? — возразил было лейтенант. — Смотри, как чешет…

— Смотрю. Только я перехитрю гадов.

— Ну, если так — вперед!

Фрося долго провожала взглядом храброго солдата, готовая в любой миг, если понадобится, броситься ему на помощь. Но вот в последний раз его каска мелькнула за грудой битого кирпича, и он скрылся из глаз. 30, 40 минут томительного ожидания. Фашисты ни на миг не прекращают огонь. Неужели Макаров попал под их пули? Наконец где-то через час до роты докатился сильный взрыв, и огневая точка врага замолкла.

— Взвод, вперед! — подняла в атаку бойцов команда.

Фрося тоже стремглав неслась к сторожевой будке. «Где Макаров? Почему его нет в цепи наступающих?» — билась в сознании тревожная мысль. Наконец она увидела его. Черный, опаленный, уткнувшись лицом в снег, он лежал почти рядом с будкой и тихо стонал. Струйка алой крови стекала с губ на неуклюже согнутую правую руку. Взвалив на себя солдата, Фрося поползла было обратно, к вокзалу, как вдруг почувствовала сильный тупой удар в ногу. Следом щелкнули выстрелы. По привычке вскинула автомат и тут же увидела, как, пригибаясь к земле и отстреливаясь, группа гитлеровцев подбирается к разрушенной будке. Меткой очередью она уложила на месте фашистов.

— Хорошо стреляешь, Фрося, — услышала она слабый голос раненого.

— Жив, Коля! Молодец! — отозвалась медсестра и почему-то заплакала. Может, от радости, что спасла солдата, может, от пули, которая летела в сердце, а угодила в ногу.

Еще одна запись в дневнике:

«Какая радость — спасти боевого друга, помочь ему, когда он в беде! И как трудно прощаться с другом, провожать его в