Собрание стихотворений Ивана Козлова [Виссарион Григорьевич Белинский] (fb2) читать постранично, страница - 3

шотландского поэта к своей родине, переводчик (в XIX строфе) вдруг обратился к России. Положим, что его обращение полно патриотического жара; но уместно ли оно – вот вопрос! Не смешно ли было бы, если б в переводе «Илиады» Гнедич, после гомеровского обращения к музе, вдруг обратился от себя с воззванием, например, к Хераскову? А жизнь шотландская, представляемая Борнсом в его прекрасной идиллии, столько же похожа на жизнь наших мужиков, баб, ребят, парней и девок, сколько муза Каллиопа^{8} на Хераскова.

С большим удовольствием обращаемся ко второй части стихотворений Козлова. Она вся состоит из мелких лирических пьес и из отрывочных переводов; но в них-то поэтический талант Козлова и является с своей истинной стороны и в более блестящем виде. Конечно, не все лирические стихотворения Козлова равно хороши: наполовину наберется посредственных, есть и совершенно неудачные; даже большая часть лучших – переводы, а не оригинальные произведения; наконец, и из самых лучших многие не выдержаны в целом и отличаются только поэтическими частностями; но тем не менее самобытность замечательного таланта Козлова не подлежит ни малейшему сомнению. Его нельзя отнести к числу художников: он поэт в душе, и его талант был выражением его души. Посему, талант его тесно был связан с его жизнию. Лучшим доказательством этому служит то, что без потери зрения Козлов прожил бы весь век, не подозревая в себе поэта. Ужасное несчастие заставило его познакомиться с самим собою, заглянуть в таинственное святилище души своей и открыть там самородный ключ поэтического вдохновения. Несчастие дало ему и содержание, и форму, и колорит для песен, почему все его произведения однообразны, все на один тон. Таинство страдания, покорность воле провидения, надежда на лучшую жизнь за гробом, вера в любовь, тихое уныние, кроткая грусть, – вот обычное содержание и колорит его вдохновений. Присовокупите к этому прекрасный, мелодический стих – и муза Козлова охарактеризована вполне, так что больше о нем нечего сказать. Впрочем, его музе не чужды и звуки радости и роскошнее картины жизни, наслаждающейся самой собою.

Какая роскошная фантазия! какие гармонические стихи! что за чудный колорит – полупрозрачный, фантастический! И как прекрасно сливается эта выписанная нами часть стихотворения с другою – унылою и грустною, и какое поэтическое целое составляют они обе!..^{10}

Многие удивлялись в Козлове верности его картин природы, яркости их красок, – ничего нет удивительного: воспоминание прошедшего сильнее в нас при лишении настоящего; чего страстно желаем мы, то живо и представляем себе, а чего сильнее желает слепец, как не созерцания картин и форм жизни?

Прекрасно высказана Козловым тайна этих видений незрячими очами: