Последний день матриархата [Владимир Георгиевич Машков] (fb2) читать постранично, страница - 2

Калерия засекла девчонок!

– Дымили в туалете!

– Девчонки? Не свисти.

Я очнулся и видение сразу исчезло. Моим глазам предстала суровая реальность – по коридору шла Наташа, и вели ее, скорее всего, в учительскую.

– Ты видел? – я дернул за рукав Саню.

– Влипла! – неодобрительно поморщился Саня. – Тоже мне придумала – курить!

Как истый спортсмен, Саня сам не курил и презирал тех, кто курит.

А между тем Наташа и сопровождающие ее лица исчезли в учительской.

– Ее же могут исключить из школы, – я испугался за Наташу.

– Ничего страшного, – утешил меня Саня, – увидишь ее во дворе.

Это была правда. Наташа не только училась с нами в одном классе, но и жила в одном доме. Жила очень давно – целых семь дней.

Мой друг с огорчением похлопал по мячу – что там ни говори, а переменка пролетела впустую.

– Пошли в класс, – повернулся ко мне Саня.

Я не сдвинулся с места.

– Ты чего? – не отставал Саня.

У меня пересохло в горле, и я лишь покачал головой.

Саня поглядел на дверь учительской и пожал плечами. Мол, из-за такого пустяка не стоит пропускать урок. Вот если бы это был матч, тогда другое дело.

Мой друг ушел, а я все еще стоял, как столб.

Произошла ужасная ошибка! Наташа не виновата. Чтобы такая девочка и курила! Кто-то на нее возвел напраслину. Нет никаких сомнений – Наташу оклеветали. Ее надо спасать, а не раздумывать.

Сломя голову я кинулся по коридору. Распахнул дверь учительской и замер на пороге.

Посреди учительской стояли девчонки. Наташа с невозмутимым видом глядела в окно, словно все происходящее здесь не имело к ней ровным счетом никакого отношения.

Зато у сопровождающих ее лиц вид был довольно кислый – они чувствовали, что им попадет по первое число.

Калерия Васильевна, по-видимому, только что завершила свое повествование о том, как она застала девчонок на месте преступления.

Меня заметила Елизавета Петровна, наш директор.

– Вот хорошо, что староста пришел.

В нашем классе всем верховодили девчонки, и они предложили Калерии Васильевне назначить меня старостой.

Я тут же встал горой за девчонок. Сперва сбивчиво, а потом все увереннее стал говорить, что, наверное, произошло недоразумение, так как в нашем классе ни один мальчишка не берет в рот эту гадость – сигареты, даже запаха их не выносит, а уж про девчонок и вовсе не может быть речи.

Слыша мои слова, ожили повесившие было нос Света и Алла. А Наташа глянула на меня с нескрываемой насмешкой, и я замолк на полуслове, как телевизор, выключенный неожиданным нажатием кнопки.

– Кирилл, – обиделась классная, – ты хочешь сказать, что я обманываю? А вот это что, по-твоему?

Калерия Васильевна показала на распечатанную пачку сигарет, лежавшую на столе.

– Я никого не просила меня защищать, – резко сказала Наташа. – Я сама себя сумею защитить… Да, я курила и их уговаривала.

Наташа показала на Свету и Аллу. Девчонки опустили головы.

– Но они не поддались моим уговорам, – продолжала Наташа, – и даже ни разу не затянулись. Они ни в чем не виноваты, и вы их можете отпустить.

Света и Алла с облегчением перевели дух.

Ну и Наташа! Я был уверен, что Света и Алла дымили вместе с ней, а Наташа их выгораживает и берет всю вину на себя. Как же теперь я могу ее защищать, если она сама выбила у меня последний козырь?

Прозвенел звонок. Доселе молчавшие учительницы поднялись, чтобы идти в классы. И каждая, проходя мимо Наташи, считала своим долгом сказать несколько слов о девочке.

– Курение – это последняя капля, – первой начала учительница химии, – Наташа совершенно не работает на уроках…

– Учится еле-еле, – подхватила учительница английского.

– Забывает дома тетради…

– Дерзит учителям…

– Ведет себя вызывающе…

Я все ниже склонялся под тяжестью обвинений, которые обрушивались на Наташу. Мне казалось, они должны раздавить девочку. Я поднял глаза – а Наташе хоть бы хны! Стоит и улыбается. Завидное спокойствие.

Да, теперь она пропала. Сейчас ей никто и ничто не поможет.

– Как видишь, Кирилл, – вздохнула Елизавета Петровна, – никакого недоразумения нет.

На свете есть лишь один человек, который может спасти Наташу. И этот человек – я. Но и я не знаю, как ей помочь.

Света и Алла переминались с ноги на ногу.

– На первый раз я вас прощаю, – сказала им Елизавета Петровна, – идите в класс… И ты, Кирилл, иди.

Свету и Аллу не надо было долго упрашивать – они в одно мгновение испарились из учительской.

А я не шелохнулся. Я не мог оставить Наташу одну.

– Кирилл, ты не слышал, что я сказала? – спросила Елизавета Петровна.

– Я пойду вместе с Наташей, – твердо сказал я.

Неужели это я говорю? Вот не ожидал от себя такого упрямства.

Впервые Наташа бросила на меня милостивый и любопытный взгляд. Директор и классная переглянулись.

– Нет, Кирилл, Наташа останется, – сказала Елизавета Петровна, – у нас есть еще о чем поговорить с ней.

Я нехотя пошел к выходу, но у двери обернулся.

– Да не бойся, – рассмеялась Елизавета Петровна, – не съедим мы Наташу.

Я почувствовал, что