От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
За их спинами в полутьме шныряли юркие
и расхлябанные, стреляли бегающими глазками. Среди шакалов затесались
несколько серьезных, немногословных, готовых на всё. Под мышками и за
поясом у бандитов просматривались примитивные стрелялки, которые здесь
мастерили из всего напоминающего литые трубы. Ещё одна причина для
культурного эмбарго.
В центре группы, широко расставив ноги, торчал зомби-блюститель с
металлической бляхой на груди. Завидев человека, он широко сплюнул и
отвернулся. У стены имел место смотритель со своим флаером, замаскированным
под местный транспорт. Протиснувшись через толпу, Марк пожал
ему руку и осведомился:
— Какие приняты меры?
— Ситуация вышла из-под контроля в 3.03, нестабильность разрастается
в шестом и восьмом районах, — отрапортовал Байт. — Приняты меры по
минимизации... хм... утечки.
Марк еле сдержал улыбку — здесь, в неверном отсвете фонарей, отражающихся
в гнилостно блестящих лужах, она была неуместна.
— Спасибо за проделанную работу, товарищ.
Настроив измеритель, он включил сенсор и запрограммировал пушку. Та
выбросила залп ферромагнитных частиц в систему удаления отходов, запаивая
прорехи. Вторичная сетка наведенной деформации легла поверх схемы и
к ней подключился помехоуловитель. Началась переработка, восстановили
цикл дрожжевые теплицы. Существование Зомбилэнда, поддерживаемое
сверху, незаметно продолжило свой курс.
— Хотел бы я знать... — задумчивый голос смотрителя отвлек Марка от
непривычной кропотливой работы. Автоматически перебрасывая ресурсы от
решения задачи Воббельта в параллельном потоке мышления, он отозвался:
— Это наш долг. Они когда-то были людьми... или их предки.
— Прокатитесь со мной?
Архаичная машина смотрителя вызвала бурный ажиотаж в толпе. Они
протискивались сквозь строй злобных и завистливых взглядов, шипения пополам
с заискиванием. Молоденькая девица с нелепо выкрашенным лицом
задрала юбку до пупа, открыв несвежую зеленоватую кожу. Марк отвернулся
— но его встретил с тротуара метко пущенный ком грязи. Тут же на них
бросились сразу пятеро. Прямо лицом к лицу — оскаленные зубы взрослого
зомби с не поддающимся описанию рычанием и воем ударились о кефлоновую
оболочку скафандра.
Пришлось идти на крайние меры — применять оружие. Контейнер открылся,
выставив дуло реморализатора. Но сначала Марк успел проглядеть
результаты сканирования и тяжело вздохнуть: нападающих вовсе не волновало
улучшение их транспортной сети! Всё чего они хотели: иметь, заграбастать
любым путем для одних себя, а при неудаче — сломать, уничтожить,
растерзать флаер до кучи лома. Подростки уже насели на машину, тужась
перевернуть... Другие копошились вокруг только что восстановленного
Марком отвода, инстинктивно выискивая слабое место.
Беснующихся зомби накрыло веером направленного излучения. Головы
качнулись — и поднялись, скрюченные фигуры слегка выпрямились, лица
стали благообразнее — и это было, пожалуй, самым страшным из увиденного
сегодня.
Взамен вандализма и разрушения они собрались в кружки и занялись
светской беседой. Мужчины стояли, выпятив животы, и, разводя руками,
демонстрировали свой уровень солидных приобретений. Курс местных акций
опять вырос, и некоторые обсуждали покупку больших домов на Латрам-авеню.
Другие возбужденно рассматривали картинки. Группа аутсайдеров
кривлялась в углу, пытаясь как бы ненароком задеть признанных и утвердиться
или увести одну из женщин с собой. Те трещали отдельно, и слух
Марка выхватывал из воздуха наименования салонов, вещей, марок.
Чуда не получилось. Наивысший уровень, доступный для этих существ,
был всего-навсего уровнем потребления, их мечты — о переходе на высшую
ступень иерархии и замещении более удачливых, называемых элитой или
верхушкой в фанатично поддерживаемой полутрупами пирамиде общественного
устройства.
Марк покачал головой, и андроид откликнулся зеркальным жестом. Бережно
вырулив из озаботившейся своим статусом стаи, они поднялись выше.
Трущобные районы, возрождавшиеся несмотря на многовековые усилия
людей, благоустройства и перестройки, окаймляли угрожающе темным
кольцом более приличные домики в несколько комнат и даже с цветами на
белых крылечках. Это было обиталище смирных, ещё не активированных,
но всё же носителей. Их кругозор был ограничен подобием человеческой
семьи, к которой они привязывались со страстью, недоступной пониманию
современника, и которая исключала все остальные чувства. В подобии ночного
сна (условности здесь означали всё), с открытыми глазами они мечтали
о повышении на службе, позволяющем не трудиться, а надзирать за соседями,
о новой не протекающей крыше, о поездке на острова.
В середине Зомбитауна, как зловещие цветы на болоте, сияли вывески
лавок, служащих для того, чтобы поддерживать престиж
Последние комментарии
2 часов 6 минут назад
2 часов 24 минут назад
2 часов 30 минут назад
2 часов 45 минут назад
4 часов 19 минут назад
4 часов 20 минут назад