Двое на Перевале [Юрий Николаевич Абдашев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
По ночам из шоссе в шоссе Пролетают машины, шумя…
От легкой хрипотцы голос ее звучит вкрадчиво и таинственно.
У тебя двойные глаза, Их хватило б на два лица…
Димка чувствует себя так, будто его положили в гипс. Он медленно отпускает педаль сцепления, и машина нехотя трогается. «Вот бы с кем закатиться Новый год встречать, — думает он. — Да разве она пойдет… Если уж спешит, значит, ждет ее кто-то. Какой-нибудь пижон с баками и немытой шеей». Компания, в которую Димка так рвался, незаметно утрачивает для него всякий интерес. Опять Петя Не-прядкин будет играть все тот же вальс «Дунайские волны», а Володя Шамрай — показывать фокусы, секрет которых известен всем присутствующим еще с прошлого года, опять Женька начнет забавлять публику совсем не смешными анекдотами и при этом так ржать, что на столе будут звенеть стаканы, а Люба и Рая в тысячный раз разыгрывать свою глупую пантомиму. Он может наперед до малейших подробностей предсказать, что и как там будет происходить. Именно сейчас он почему-то вспоминает, что когда Валя поет, голос ее звенит, как у торговки, зазывающей покупателей на базаре, что она из особого кокетства говорит: «дзевочки», «дзеньги», «сантимэтр»… — Зачем вы напялили на себя этот деревянный плащ? — говорит Димка и слегка краснеет. Он уже не помнит, когда краснел в последний раз. — У меня нет другого плаща, — смеется она. Он молчит некоторое время, придумывая, что бы еще такое сказать. — Вот уже едем сколько, а я до сих пор не знаю, как вас зовут. — Меня? О, меня зовут очень просто — Леля. — Это хорошо, — неловко бормочет он, хотя сам не знает, что тут хорошего. — Ну, а меня… — Дима, — уверенно говорит она. — Или в крайнем случае Федя. — Губы ее дрожат от сдерживаемого смеха. — Это почему же? — Да так, похож… — Нет, серьезно, как вы могли узнать? Меня действительно зовут Дмитрий, Димка, короче… — А я все знаю. Радио приносит одну мелодию за другой, девушка подпевает, беззаботно смеется, ловко выстукивает на коленках замысловатые ритмы. — Дима, почему ты не поешь? Пой! — Что вы, я пою редко. Только когда один или так. когда выпью. — Значит, выпивать любишь? — Это вы зря, я ведь только по праздникам. Он даже не замечает, как они поменялись ролями: теперь она на правах знакомой называет его на «ты», а он по непонятной причине переходит на вежливую форму множественного числа. — Не пойму я, — говорит он после короткого молчания, — зачем вы в лес работать пошли. Трудно ведь там. Глушь, мужики одни… — То, что трудно, это хорошо, — внезапно сделавшись серьезной, отвечает Леля. — Мне нужно, чтобы было трудно. Очень нужно. А мужчины везде есть и хорошие и плохие. И в лесу и в городе. Вот, скажем, ты — хороший ведь, правда? — Я-то? — окончательно смущается Димка. — Кто его знает, вроде бы ничего… Преодолев последний подъем, машина выползает на вершину перевала. Здесь все белым бело. Снег падает теперь редкими хлопьями. Тишина. Ни одна веточка не шелохнется. В торжественном молчании высятся по увалу сорокаметровые великаны-ели. Груженый
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
4 часов 48 минут назад
4 часов 50 минут назад
5 часов 48 минут назад
6 часов 11 минут назад
1 день 10 минут назад
1 день 10 минут назад