2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Вы делаете очень необдуманно, пытаясь войти с нами в сношения. Ведь вас могут выдать, ваш помощник, например.
— Адмирал, никто не будет таким негодяем, чтобы изменить другому, — ответил Брауман, изобразив на своем лице невинность и преданность.
— Ну, Брауман, то, что вы теперь делаете, тоже похоже на измену, — резко сказал Штертебекер. — Как вы думаете, что скажут на это гамбуржцы?
— Адмирал, я покорнейше прошу вас не судить меня слишком строго, — сказал негодяй. — Именно потому что я ненавижу измену, даже когда она исходит от моих кормильцев, я явился сюда. Сударь, я люблю вас, я уважаю вас еще больше, чем виталийцы уважают вас, поэтому я не могу быть спокоен, когда вам угрожает низкая измена, Сенат выслал против вас тайных убийц.
— Тайных убийц? Чорт возьми! Разве у Сената уже нет других средств, кроме яда и кинжала?
— Вы видите, благородный адмирал! Разве может быть спокойно сердце честного человека, когда он слышит о таких позорных деяниях? И разве это неблагородно — предупредить такого великодушного героя, как вы, от укусов змеи?
— Действительно; вы правы, Брауман, — сказал Штертебекер и протянул свою руку этому иуде, который пожал ее с подобострастной миной.
— Я хочу спасти вас, адмирал. Но я действую не самостоятельно, а по поручению человека, обязанного вам своей жизнью и состоянием, по поручению молодого графа фон Ритцебютеля.
— Реймарс? — обрадованно крикнул Штертебекер. — Он тоже знает о позорном плане гамбуржцев?
— Да, он знает еще больше, чем я. Его родственники из Гамбурга сообщили ему все подробности этого мерзкого решения. Граф Реймар просил меня передать вам, чтобы вы встретились с ним на маяке в Нейверке, там он сообщит вам все подробности.
— В Нейверне? — изумленно выговорил Штертебекер, однако без всяких подозрений. Подозрительность была противна его открытой душе и неиспорченному характеру, так что у него даже не явилась мысль о возможности обмана.
— Это странно, — бормотал он про себя. — Молодой граф никогда не вел себя так таинственно, он всегда открыто и бесстрашно встречался со мной.
Брауман слышал эти слова, собственно не относившиеся к нему, и ответил с миной святоши.
— Удивительно ли, благородный адмирал, что молодой граф предпринимает теперь всякие предосторожности, чтобы не выдать ни себя, ни вас? Он наверное знает, что замок Ритцебютелей окружен шпионами. Поэтому он выбрал для встречи такое время, когда за ним меньше следят.
— Когда именно?
— Сегодня в полночь.
— Хорошо, сегодня в полночь на маяке в Нейверке. Я приду, вот вам моя рука.
— Это исключительно для вашей безопасности, благородный адмирал, — сказал Брауман и подобострастно наклонился к руке Штертебекера, как бы для того, чтобы поцеловать ее, а на самом деле для того, чтобы скрыть торжествующий блеск его глаз.
Коварный изменник не напрасно рассчитывал на доверчивость и честное сердце благородного короля виталийцев.
— Я уже поймал его, — думал он выходя из каюты. — Он идет в ловушку, премия и уже моя.
ГЛАВА III. В доме изменника
Темная ночь опутала Северное море, воды которого казались черными, как густое чернило. На небе не было ни звездочки. Это была ночь, как бы приспособленная для черного предательства. Только одна световая точка виднелась в мраке. Это был маяк Нейверка.
Маяки в былое время совсем не были такие сложные аппараты, как теперь. Тогдашним светочем было только одно освещенное окно в верхнем этаже простой, не особенно высокой башни, могущей служить в военное время своего рода крепостью.
В обычное время в Нейверке не было никакой военной силы. В случае войны даже сторож маяка оставлял свое место, и остров оставлялся на произвол судьбы, ибо маяк мог оказать пользу только врагам.
На этот раз на острове был сильный отряд. Вильмс Брауман потребовал от гамбургского сената двадцать четыре солдат и спрятал их так искусно, что даже его помощник не подозревал об их присутствии. Они явились сюда прошлой ночью. Никто не видел и не слышал, как они прошли мимо самого Браумана, назначившего своего помощника на такие занятия, что тот не мог уйти с своего места.
Двенадцать солдат он спрятал на чердаке и двенадцать в подвале. Здесь они должны были просидеть двадцать четыре часа без всяких движений. Это было очень трудно сидеть в этих затхлых, переполненных людьми, темных помещениях, но солдаты не роптали, ибо сенат обещал выдать каждому хорошее вознаграждение, если это предприятие окончится успехом.
Жадный Брауман, для которого не было ничего святого, когда дело касалось корысти, ухитрился даже выхлопотать вознаграждение для его помощника, и сенат назначил последнему пятьдесят дукатов. Но Брауман совсем не думал делиться с кем бы то ни было. Он скрыл от своего помощника весь этот план и думал воспользоваться его вознаграждением.
Теперь он стоял у подножия башни и вглядывался в
Последние комментарии
22 минут 3 секунд назад
51 минут 31 секунд назад
56 минут 45 секунд назад
59 минут 42 секунд назад
9 часов 11 минут назад
23 часов 5 минут назад