Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
самообладание, какое сумел себе вернуть Ее-Дыхание-Объемлет, развеялось вновь. — Как?..
— Когда ты в последний раз смотрел в зеркало?
Ее-Дыхание-Объемлет не ответил. Сестра Окончательное-Правосудие продолжала:
— Ребенку сложно в такой ситуации. Дам тебе совет. Следи за теми, кто рядом. Если ты амбициозен, держи язык за зубами. Или окажешься в компании с рыбами и подлинным святым на дне монастырского пруда.
Внезапно до Ее-Дыхание-Объемлет дошла подоплека истории, только что рассказанной Семь-Сверкающих-Истин: уверенность сестры помогла. Он уже сотни раз слышал ее, но только сейчас ему в голову пришла идея о возможном убийстве. Он вспомнил слова брата: я могу пересмотреть свои взгляды на то, что удобно, а что неудобно. Ему стало дурно.
Сестра Окончательное-Правосудие мягко улыбнулась, стоя так, словно ноги ее вросли в камень.
— Чему ты учишься, вознося молитвы Она-Велит-Я-Повинуюсь?
Она знает, подумал он, понимая, однако, что это невозможно. Откуда бы ей знать? Он открыл было рот для ответа и тут вспомнил только что услышанные от нее слова.
— Ты быстро учишься.
Ее улыбка не изменилась.
* * *
В день игры Ноаж Итрай затопило бескрайнее голубое море, не считая неправильного белого клочка близ одного конца и по направлению вращения, где гости с Хариме покрыли свои палатки белым. Аббат Должен-Ли-Я-Один-Избежать-Смерти приказал Ее-Дыхание-Объемлет-Вселенную сопровождать его на корт, так что тот стоял сразу за линией Голубой Лилии с мягко дымящейся курильницей в руках. Тетрарх Кефаль Бренд стоял по другую руку аббата — высокий, с длинным и угловатым темным лицом, волосы зачесаны назад и заплетены декоративными атласными ленточками, виду не подает, что заметил присутствие Ее-Дыхание-Объемлет. Семь-Сверкающих-Истин-Что-Сияют-Подобно-Солнцам готовился получить благословение аббата. На нем была свободная ряса из алого атласа, окаймленная золотой нитью и расшитая небольшими голубыми лилиями. Золотые украшения свисали с мочек ушей и наслаивались на шею под венками синих и оранжевых цветов. Трое других игроков Голубой Лилии были разодеты соответственно, но менее роскошно. Он получил столько даров, и в том числе весьма дорогих, что даже отдай монастырю свою долю, все равно купался бы в деньгах.
Перед ними, за линией, расстилался корт. Он был окружен стенами высотой четыре метра, и по обе стороны глядели друг на друга болельщики Голубой и Белой Лилий. Все трибуны оказались забиты до отказа, кроме мест перед центральной линией, которые отводились аббату и тетрарху Кефалю Бренду. Напротив, на трибуне Белой Лилии, также имелось незанятое место — для губернатора Хариме. Толпа пестрела красочными одеждами и цветами. Монахи монастыря Голубой Лилии — коричневая полоса на центральной линии трибуны Голубых, — постились со вчерашнего дня и должны были продолжать пост еще значительное время после завершения игры, но светским зрителям в это утро пост не вменялся. Аромат выпечки и сушеных фруктов, которыми обменивались болельщики, забивал благовония и кружил голову Ее-Дыхание-Объемлет в ожидании.
— Брат Семь-Сверкающих-Истин-Что-Сияют-Подобно-Солнцам, — сказал аббат, — я должен тебе кое о чем напомнить, прежде чем мы переступим линию.
За линией командам было позволено общаться в частном порядке. Но переступи ее, и каждое слово, каждый звук будут усилены для болельщиков, ретранслированы для всех, кто смотрит матч в домах с синими крышами, что закруглялись повсюду вокруг, и на кораблях рядом со станцией, а в конечном счете — для жителей всех остальных станций и Округа, управляемого Советом Четырех. Сверкнула муассанитовая усмешка Семь-Сверкающих-Истин-Что-Сияют-Подобно-Солнцам.
— Это твоя первая игра на выборы, — сказал аббат. — Как тебе известно, прежде чем стать аббатом, именно я исполнял функции капитана Голубой Лилии. Трижды я приводил мать тетрарха Кефаля Бренда в Совет Четырех. В первый раз мне это было тяжелей всего.
Он помедлил, глядя на теснившихся по стенам зрителей, и покачал головой.
— Мы вчера вечером говорили об аллегории Она-Велит-Я-Повинуюсь.
Семь-Сверкающих-Истин перевел взгляд на Ее-Дыхание-Объемлет, потом обратно на аббата, который продолжал:
— Ты не понимаешь ее значения. Беспрекословно повиноваться обязан не только капитан проигравшей стороны, но и капитан победителей.
— Разумеется, аббат, — сказал Семь-Сверкающих-Истин.
— Ты не понимаешь. Ты не поймешь, покуда не приставишь лезвие к ее горлу, не увидишь, как брызжет кровь и с каким выражением она умирает. И, может быть, даже тогда, хотя я надеюсь, что это не твой случай. Для всех нас будет лучше, если не твой.
— Сестра набожней десятка наших, — сказал Семь-Сверкающих-Истин. — Она не боится.
Должен-Ли-Я-Один-Избежать-Смерти вздохнул.
— Я буду молиться во время игры и после нее. За тебя и за брата Ее-Дыхание-Объемлет-Вселенную.
Аббат возложил руку на плечо Ее-Дыхание-Объемлет, и Ее-Дыхание-Объемлет с
Последние комментарии
11 часов 59 минут назад
14 часов 3 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад