У входа в Летний сад [Ольга Валентиновна Крюкова] (fb2) читать постранично, страница - 2

знакомый в галстуке и шлёпанцах. Заметив нас, он шутливо попытался исполнить замысловатые па и кренделями:

— Это та, которая захотела… — танцор осклабился, хитро подмигнув мне, — пожрать.

Меня немного передёрнуло от его прозорливой бестактности. Мой спутник ничего не заметил — у нас слишком мало времени и для двоих — отмахнулся:

— Матвей, потом, я с тобой потом поговорю. Это наш Питерский поэт — Матвей Бессмертный, — представил нас.

Когда мы немного отошли, объяснил:

— Мы с ним служили. Он был контужен и теперь пишет стихи. Прекрасные стихи, хотя я в этом мало смыслю. Он входит в образ, примеряя на себя различные роли, как вот сейчас.

Я кивнула с пониманием, и тема была закрыта.

— А пошли к Неве.

— Кажется, мы туда и идём.

— А помнишь, как мы с тобой стояли возле парапета и глядели волны?

— Помню. Разве можно забыть их, вечно спешащих.

— А помнишь, как мы рассуждали о времени и расстоянии?

— Конечно. Разве можно забыть…

— А помнишь, я попросил, чтобы ты написала реферат для нас двоих.

— Как-то с трудом. Может, это я сама напросилась, зная твою загруженность?

Слова «Для нас двоих» прозвучали слишком откровенно, и я снова вспыхнула, заставив вспыхнуть его.

Да, мы частенько с ним разговаривали на самые различные темы, кроме одной. Мы никогда не говорили друг другу о своей любви и никогда о ней не скажем, чтобы не разрушать выверенное десятилетиями чувство.

Для любящих не нужны слова. Эту хитрую истину, как и истинно любящих, немногословных мужчин, не расточающих щедрые ласки, скупых и одновременно таких надёжных, я поняла только с возрастом…

Подходя к решётке сада со стороны Невы, мы обратили внимание на странную пару, стоящую почти возле входа. Мужчина, с жестяной банкой пива в руках, развязный и с претензиями на крутого, зло кричал на молодую женщину. Она была просто одета. Вездесущий питерский ветер трепал её простое, ниже колен, синее платьице в горошек и собранные в высокий «хвостик» тёмные волосы.

Женщина тихо всхлипывала и пыталась что-то возразить, но мужчина её не слушал, кричал и после очередного выпада, ударил женщину по щеке.

У неё, видимо, помутился рассудок. Она резко развернулась и, не глядя по сторонам, ринулась на проезжую часть. Благо, автомобили только что отъезжали от находящегося рядом пешеходного перехода и успевали, взвизгивая, затормозить. Женщины бросилась на встречную полосу. Но и там водители успели заметить что-то неладное и тормозили. Обошлось без столкновений, хотя почти сразу раздались клаксоны — задние, не понимающие, что происходит, нетерпеливо сигналили.

Женщина остановилась посередине и истошно заголосила:

— Давите же меня. Ну. Давите…Я не хочу жить, не хочу…

— Вот дура, — бросил презрительно мужчина и зашагал прочь.

Мы поняли, что сейчас может произойти и что просто обязано случиться.

Я сунула розу в руку моего любимого, моего ненаглядного, моего драгоценного и толкнула его на мостовую под ещё не тронувшийся с места транспорт:

— Игорь. Быстрей. Отдай ей. Отдай ей ВСЁ.

И вовремя. Женщина уже бежала к Неве, но споткнулась о высокий бордюр, и этой секунды промедления было достаточно, чтобы она успела оказаться в крепких мужских объятиях прежде, чем безумный поступок был совершён.

Она пыталась вырваться, но у неё ничего не получалось. Надёжные обручи всё больше сковывали движения, в какой-то момент Игорю удалось развернуть её к себе лицом и нежно прикоснуться губами к её щеке, на которой горел ожог от удара. Потом ещё раз и ещё, пока не дотронулся до губ.

Женщина постепенно успокаивалась. Игорь что-то быстро-быстро начал говорить ей на самое ухо. Как будто бы кому-то удалось их подслушать! Женщина стала отвечать.

Они стояли возле парапета и глядели на реку. Руки, которые ни разу так не обнимали меня, нежно обвились вокруг талии, подпоясанной белым пояском.

Я уже готова была отдать свою размеренную, обустроенную жизнь за один миг, за один только миг безумства, чтобы получить то, что получала сейчас та незнакомка. Но чувство разума взяло верх, и мне удалось сдержать слёзы.

Не в силах выносить больше добровольные истязания, я отвернулась и уставилась в чугунное кружевное переплетение. И повернулась только, когда услышала за спиной знакомый голос.

Представилась:

— Ольга.

— Катерина.

Женщина недоверчиво глядела на меня:

— Вы ему кто? Жена? Зачем это представление? А роза? Она предназначалась вам?

Призвав на помощь всю фантазию, мешая правду и вымыслом, я затараторила:

— Я замужем.

Блеснув обручальным кольцом, продолжила:

— Игорь — мой однокурсник. Вместе учились в вузе. Я попросила его подбросить меня до вокзала. Я опаздываю на поезд. Я шла на стоянку и заметила вас.

Но между нами оставалась ещё роза:

— Я терпеть не могу роз. Возможно, он для своей мамы купил, не знаю. Возможно… — хотела добавить: для вас, но это было бы уже слишком.

— Поехали скорей.

Голосок