ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА. Том 46 [Лазарь Иосифович Лагин] (fb2) читать постранично, страница - 101

прислушивалась, как в пустой комнате изредка раздавалось странное, приглушённое стариковское бормотание.

В этот день приёмник не отдыхал ни минуты. Около двух часов ночи он, правда, замолк. Но оказалось, что старик просто забыл, как принимать Ташкент. Он разбудил Вольку, расспросил его и снова приблизился к приёмнику.

Случилось непоправимое: старик до самозабвения увлёкся радио.

Глава 63

НОВОГОДНИЙ ВИЗИТ ХОТТАБЫЧА

На зимние каникулы Женя уехал к родным в Звенигород. Четвёртого января на его имя пришло письмо, представляющее незаурядный интерес по крайней мере в трёх отношениях. Во-первых, это было первое в его жизни письмо, адресованное не Жене или Евгению, а Евгению Николаевичу Богораду. Во-вторых, это было первое письмо, написанное Хоттабычем своему юному другу. Но ещё больший интерес представляло самоё содержание этого в высшей степени примечательного послания.

Вот оно с некоторыми сокращениями.

«О любезнейший и драгоценнейший друг мой, прелестное и неповторимое украшение школ и спортивных площадок, упоительная надежда отечественных наук и искусств, радость и гордость родителей и друзей своих, Евгений ибн Николай из знаменитого и благородного рода Богорада, да будет твой жизненный путь усеян розами без шипов и да будет он столь долог, сколь желает тебе этого твой ученик Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб!

Ты помнишь, надеюсь, как велика была моя радость и благодарность, когда полгода назад ты, о юный друг мой и друг моего юного спасителя, освободил из ужасного заточения в медном сосуде моего несчастного брата Омара Юсуфа ибн Хоттаба, с которым мы были так жестоко разлучены в течение долгих тысячелетий.

Но сразу вслед за радостью долгожданной встречи пришло и тягостное разочарование, ибо брат мой оказался существом неблагодарным, недалёким, сварливым и завистливым. И он, как ты, вероятно, помнишь, задался целью слетать на Луну, чтобы самолично удостовериться, действительно ли её поверхность покрыта горами, как об этом, на основании науки, именуемой «астрономия», заявил наш высокообразованный друг Волька ибн Алёша.

Увы! Не бескорыстная жажда знаний руководила моим неразумным братом, не благородное и похвальное стремление познать мир, а суетное и невежественное желание унизить и посрамить человека, пытавшегося удержать его от непоправимого поступка.

Он не посчитался и с данными другой науки, по названию «механика», и тем самым обрёк себя на вечное и бесполезное вращение вокруг Земли, которая, как мне удалось недавно узнать (кто бы мог подумать», в свою очередь вращается вокруг Солнца.

Четвёртого дня получил я от тебя, о Женя ибн Коля, послание, именуемое научным словом «телеграмма», в котором ты столь великодушно и приятно поздравил меня с Новым годом.

И тогда я вспомнил, что день и ночь мотается по небу мой неприятный, но глубоко несчастный брат и что некому поздравить его с наступающим Новым годом.

И тогда я собрался и вылетел ровно в полдень в далёкие небесные просторы, чтобы навестить Омара Юсуфа, поздравить его и, если это окажется возможным, помочь ему вернуться на Землю.

Я не буду, о Женя ибн Коля, утруждать твоё благосклонное внимание описанием того, как мне удалось управиться с законом всемирного тяготения, ибо не в этом заключается цель моего повествования. Достаточно сказать, что поначалу и я вылетел с той примерно скоростью, что и Омар Юсуф, и, так же как и он, превратился в спутника Земли, но превратился только временно и ровно на столько, сколько требовалось мне для свидания с Омаром. А потом, когда я увидел, что мне пора возвращаться на Землю, я обратился лицом в её сторону и придал своему телу как раз такую скорость, какая требовалась для преодоления силы, которая, вращала меня вокруг земного шара, как наполненное водой ведёрко вращается на туго натянутой бечёвке в руках иного мальчишки. Какова эта скорость, здесь писать не место. Когда мы увидимся, я покажу тебе все расчёты, предварительно проделанные мною благодаря знаниям математики, астрономии и механики, которыми я обязан тебе и Вольке ибн Алёше, великодушию вашему и высокому терпению. Но не об этом сейчас речь. Я хотел навестить своего братика…»

Тут Хоттабыч, очевидно, прослезился, потому что на письме в этом месте расплылись чернила. Нам поневоле приходится пропустить несколько строк.

«Оставив Землю, залитую весёлым полуденным солнцем, я вскоре оказался в кромешной тьме, ужасающей и невыносимо холодной. И блистали в этом ледяном мраке ярким, но мёртвым, немерцающим блеском по-прежнему далёкие точки звёзд да слепил глаза чуть желтоватый диск пылающего Солнца.

И долго я летал среди холода, мрака и тишины и уже совсем было отчаялся в своём предприятии, когда вдруг на чёрном бархате неба появилось ярко освещённое Солнцем долговязое и тощее тело. Оно приближалось ко мне с огромной быстротой, и по длинной бороде, развевающейся подобно хвосту кометы, и по