История "Бродячей собаки". Золотая тусовка Серебряного века [Наталия Владимировна Гуревич] (fb2) читать постранично, страница - 3

комедиантов". Потом художник дал ей другой заголовок - "Моя жизнь". Женщина в центре - Оленька Глебова-Судейкина, Коломбина десятых годов, первая жена Судейкина. Роскошная дива, смотрящаяся в зеркало - его вторая жена Вера, на которой он женился, не разведясь с Глебовой. Слева - поэт Михаил Кузмин, опасный друг, демонический фавн, один из Кавалеров Ордена Собаки... Из-за занавеса выглядывает Мейерхольд, которого на открытие "Бродячей собаки" приглашали, но он не пришел... Себя Судейкин изобразил справа в образе Арлекина.

sudeikinАвтопортрет.

Одна из самых заметных фигур "Бродячей собаки", блестящий художник, Сергей Судейкин умер в бедности в Нью-Йорке, одиноким, и его картины не стали главным украшением парадных альбомов Третьяковской галереи.

Меньшую комнату кабаре отдали на растерзание Николаю Кульбину. Кульбин был художником по совместительству, основной сферой его занятости была медицина, и он являлся главным врачом генерального штаба.

кульбин_художникН. Кульбин. Художник, 1916 год

Кульбина называли главным идеологом "собачьего" государства, "сумасшедшим доктором" и "дедушкой русского футуризма" (потом). Его кипучая деятельность оборвалась в марте 1917 года. Меньшую комнату в "Бродячей собаке" он расписал в духе кубизма, раздробив плоскость стен разноцветными геометрическими формами, хаотически налезающими друг на друга.

судейкин шарж на кульбинаС. Судейкин. Портрет Н. И. Кульбина, 1912-1914.

Портрет главного идеолога "Бродячей собаки" висел одно время в бОльшей комнате.

Так же в бОльшей комнате находился камин - этакий огромный мефистофелевский очаг; ручная работа архитектора Фомина

Вдоль стен стояли диваны - результат трудов обойщика Ахуна. Именно на диване у камина предпочитала сидеть Ахматова.

В полутьме сидела она, покуривая тонкую папироску в длинном мундштуке, попивая кофе, всегда в окружении - влюбленных мужчин и женщин с глазами, словно углем нарисованными...

Кавалеры Ордена Собаки

Поскольку никакое государство без кавалеров не стоит, а кавалеры обычно очень скучают без орденов, отцы-оформители с отцом-основателем и главным государственным идеологом создали Орден Собаки. В центре у него было "всевидящее око", вписанное в треугольник, а внизу подпись: "Cave canem" - "Бойся собаки". Такие надписи делали древние римляне на пороге своих домов; что-то вроде нашего: "Осторожно, злая собака!"

cave canem

Орден Собаки вручали почетным гражданам и особо ценным гостям. Первым кавалером стал актер Александрийского театра Юрий Юрьев. Потом, много лет спустя будут у него и Орден Ленина, и Орден Красного Знамени, и медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне". Но впервые Орденом наградили его здесь, в "Бродячей собаке", вскоре после ее открытия, в ночь с 16 на 17 января 1912 года. Тогда устроили вечер в честь актера. Надели на него и лавровый венок, и бумажный ошейник - обязательные атрибуты Ордена Собаки.

yur'ev_don_juanЮрий Юрьев - Дон Жуан в пьесе Мольера, 1910.

Среди кавалеров Ордена Собаки были:

Виктор Крушинский - инженер, директор завода, большой приятель Пронина. Он будет после революции служить главным инженером сметного сектора Цемпроекта, и его расстреляют 20 сентября 1937 г. А пока что он то и дело выручает Пронина деньгами. Когда в 1915 г. имущество "Бродячей собаки", уже прекратившей существование, распродавали с молотка, Крушинский выкупил все, заплатив в общей сложности 37 тысяч рублей.

kazarozaВалентин Пресняков - танцовщик, хореограф, педагог. В "собачью" эпоху он был преподавателем пластики и сценического движения в Санкт-Петербургской консерватории и учил танцевать Беллу Казарозу, и об этом танце "сноб и эстет" Сергей Маковский, основатель журнала "Апполон" написал:

По платью нищая — красой движений жрица,

В толпе цыган она плясала для меня

То быстрая, как вихрь, чаруя и дразня,

Кружилась бешено. То гордо, как царица,

Ступала по ковру, таинственно маня,

То вздрагивала вся, как раненая птица,

И взор ее тускнел от скрытого огня,

И вспыхивала в нем безумная зарница.

Ей было весело от песен и вина.

Ее несла волна, ее пьянила пляска

И ритм кастаньет, и пристальная ласка

Моих влюбленных глаз. И вся она была

Призывна, как мечта и как любовь грозна.

Гитана и дитя и женщина и сказка!

Пресняков потом,