Троянский конь [Стэл Павлоу] (fb2) читать постранично, страница - 2

человек миновал зал с фрагментами спальной комнаты римской виллы из Боскореала, с фресками на стенах и мозаичным полом. Там его увидела миссис Маргарет Холланд, школьная учительница из Скарсдейла, которая находилась в музее на экскурсии вместе со своей группой. Она заметила, что человек выглядел как школьник, накурившийся в туалете какой-то дряни.

И она благоразумно отошла от него подальше.

Поравнявшись с римским мраморным саркофагом, стоявшим справа от входа, странный посетитель провел пальцем по рисунку на терракотовой поверхности: черные фигурки умирающих людей. Мужчина шел по комнате и рассеянно трогал предметы, пока не добрался до центра зала. Вокруг высились мраморные статуи богов и царей, но его внимание привлекла центральная скульптура – «Раненый воин». Это было изображение Протесилая, который считался первым греком, погибшим в битве за Трою. Но скульптура изображала его сражающимся: воитель вздымал над головой дротик, готовясь нанести смертельный удар.

Лорен Берген, двадцатилетняя студентка отделения истории искусств Нью-Йоркского университета, рассказала потом, что она делала наброски «Раненого воина», когда рядом появился незнакомец и заговорил со статуей. Девушка удивилась и спросила, знает ли он эту скульптуру. Тот ответил, что скульптуру видит в первый раз, зато знает этого человека. Лорен Берген поспешила покинуть выставочный зал.

Мужчина хотел последовать за ней, но остановился, заметив проход в следующий выставочный зал, древнегреческий. Там были собраны исторические экспонаты от Троянской войны до первых Олимпийских игр – видимо, к летним играм этого года. Керамика, копья, горшки, кубки, монеты. Но чужака более всего заинтересовали мечи.

Мечи и черепа.

Лорен Берген пожалела, что заговорила с незнакомцем. Может быть, промолчи она в тот момент, не произошло бы того, что случилось после.

В десять часов двадцать три минуты странный мужчина снял с выставочного стенда короткий бронзовый меч, который три тысячи лет пролежал в земле, и отрубил руку Ричарду Скотту – единственному посетителю в этом зале. Через мгновение он с легкостью расправился со служителем из этого зала и вторым, из соседнего, который прибежал на подмогу. Как ни странно, но лезвие древнего меча оказалось острым и прочным. Было много крови.

Взмахнув бронзовым клинком над головой, кошмарный посетитель разнес вдребезги витрину номер сорок три, в которой лежали шлем и треснувший череп.

Не обращая внимания на осколки стекла, впившиеся в руку, он достал из ящика оба предмета. А потом его ярость словно выдохлась, он выпрямился, тяжело дыша. На видеозаписи отчетливо заметно, как лицо молодого человека, разглядывавшего череп, приобрело растерянное выражение. И он рухнул на пол.

Несколько минут этот странный человек лежал неподвижно, бормоча что-то на непонятном языке.

Затем он прижал череп к груди. И заплакал.

Норт

Жаркое и душное августовское утро превратило Нью-Йорк в раскаленную печь. Воздух обжигал и давил, вонь выхлопных газов и запах бензина текли вдоль Пятой авеню, как реки пота.

Норт припарковал машину за тремя глянцево блестевшими автобусами скарсдейлской школы и принял рапорт Брудера. Разложив на капоте своей синей «импалы» бело-голубой план музея, он отметил расположение преступника.

– Когда прибудут ребята из ОЧС? – спросил Норт.

Отряд чрезвычайной службы был тактическим подразделением нью-йоркской полиции. Специалисты по ведению переговоров и парни из SWAT^[1], которых специально готовили для обезвреживания особо опасных вооруженных преступников. Норт был детективом четвертого округа полиции города Нью-Йорка и сам не работал с заложниками.

На потных впалых щеках патрульного Дона Брудера заиграли желваки, когда он оглянулся на центральный вход музея Метрополитен, на ступенях которого бушевала толпа. Полиция оттеснила любопытствующую публику от дверей. Среди зевак преобладали туристы, продавцы хот-догов и разносчики газет. И хотя вдалеке слышались завывания сирен патрульных машин, которые пытались прорваться по запруженной в этот час Восемьдесят шестой улице, до Норта сюда успели подъехать только две машины.

Было десять часов сорок одна минута.

– Это твое дело,– ответил Брудер.

– Ты первый прибыл на место преступления. Ты позвонил ОЧС или нет? – раздраженно спросил Норт, резко открывая багажник машины.

– Центральная тебе ничего не сообщила?

– О чем ты? – Норт достал тяжелую кобуру и пристегнул ее поверх мокрой от пота футболки.

– О господи,– поежился Брудер.– Это тебе придется звонить ОЧС.

– Почему?

– Да потому, что этот кретин назвал твое имя.

Норт захлопнул крышку багажника. Холодный пот выступил у него на лбу. Детектив покачал головой, чувствуя, какая липкая и грязная от жары и пыли у него шея.

– Назвал мое имя?

– Да. Детектив Джеймс Норт. Только это он и твердит. Вспомни, кому ты успел наступить на мозоль?

Норт начал