Прощание. Последний конфликт [Анастасия Ольховикова] (fb2) читать постранично, страница - 67

которые мы неизменно устраивали, приезжая в гости к баб Зое. Будоражинск стал нашим вторым домом.

В один из таких приездов я стояла на крыльце дома бабули, с улыбкой наблюдая, как бесятся, катаясь по траве, Лизка с Лешкой — мама с Майдиорном тоже заглянули на огонек. А рассудительный Ленька пытался доказать товарищам, что это «грязно, не подобает серьезным детям и вообще кто — то от мамы с папой непременно нагоняй получит». Сердце заполнила безмятежная радость: мы выстояли в тяжелой борьбе за сохранение собственной индивидуальности, и призрачная угроза порабощения обернулась долговременным сотрудничеством.

Сзади меня обняли теплые руки Проеображенского.

— Лей, я никак не могу дать определения одному чувству. На этот раз оно комплексное и включает в себя множество нюансов.

Да — да, мы неизменно продолжали вести словарь, приближающий нас к взаимопониманию. Так что, положив свои ладони поверх его, я привычно спросила:

— И что же это за чувство, Саша?

— Как будто готов обнять весь мир, а еще постоянно хочется улыбаться и говорить всем, что у меня самая лучшая в мире семья. Вы стали моим Солнцем. Вы принесли в мою душу покой и уверенность. И ради вашего счастья я бы не раз и не два еще встретился с советом. Что это за ощущение, Лея?

Он называл меня именем принцессы, только если по — настоящему волновался — эту привычку я стала замечать за ним после начала совместной жизни. Сейчас совсем не хотелось мучить его. Все это можно было оставить недалекому будущему.

— Ну а сам — то что думаешь? — пытливо взглянув на него, улыбнулась я

С минуту Преображенский недоумевал, потом словно озарился изнутри, и оба мы поняли, что никогда и ни за что больше Саш не ошибется с этой совокупностью эмоциональных реакций, просчитывание которых входило в его рабочие обязанности. Я снова улыбнулась, позволяя развернуть себя лицом к мужу, чтобы вскоре ощутить на губах его благодарный поцелуй.

Электроник стал человеком, потому что наконец — то смог испытать то, что являлось фундаментом жизни на Земле. И чувство его по отношению к нам отныне и навсегда можно было обозначить одним — единственным словом.

Любовь. Это была любовь.