Девки гулящие 2 [Сергей Анатольевич Куковякин] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

напоминающее. Кто-то опять же сербским флагом размахивает, а там вот отечественный гимн петь пытаются…

Представители еврейской общины тут уже тоже присутствие своё обозначили – не отстают от народных масс, держат носы по ветру.

Полиции много, начинаются у господина полицмейстера веселые денечки.

Вдоволь нагулялся Ванька по улицам города. Погода позволяла.

Пьяных всё больше встречаться ему стало – пора и на Больше-Хлыновскую в осаду садиться…

Реклама папирос из времени Ваньки Воробьева, уже с военными мотивами.

Глава 2. События в Котельниче

1914 год. Плакат.

Наверх, о товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Поезд из Вятки шел согласно расписанию, сейчас ещё только перед мостом через одноименную реку находился, Котельнич на горизонте маячил, так что Федор из Бакулей слов «Варяга» пока не слышал, хотя его на котельническом перроне весьма громко распевали…

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая.
Готовятся к бою орудий ряды,
На солнце зловеще сверкая.
Горланили «Варяга» мобилизованные из Котельнического уезда. Призывали их в армию из-за конфликта с Австро-Венгрией, но почему-то поющих не смущало, что данная песня написана на стихи самого что ни на есть австрийского поэта Рудольфа Грейнца. Не знали они, скорее всего, происхождение песни, а то как-то не политкорректно получалось…

Из пристани верной мы в битву идём,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море, открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
Этот куплет из множества пьяных глоток Федора уже хорошо по ушам ударил. Его вагон как раз перед деревянным зданием вокзала остановился. Всё правильно – не добралась ещё до этих строчек цензура. Запретили его распевать немного позже. Япония то объявила войну Австро-Венгерской империи, когда? Правильно – только двадцать пятого августа. У нас же пока июль и подданные Российской империи про желтолицых чертей имеют право петь. Не стали ещё Россия и Япония в мировой войне союзниками.

Свистит, и гремит, и грохочет кругом
Гром пушек, шипенье снаряда.
И стал наш бесстрашный, наш верный «Варяг»
Подобьем кромешного ада!
Пушки в Котельниче не стреляли, но свиста, грома и грохота хватало. Кромешный ад пока не начался, он чуть позже будет. Федор бочком-бочком с перрона поспешил убраться и к месту своего командирования двинулся. Улицы были заполнены пьяными мобилизованными. В основном из крестьян. Почти шесть тысяч их сегодня по улицам небольшого уездного центра шарашилось. Сначала разграбили магазин Бабинцева. Чуть позже до магазина Зубарева добрались. Его тоже разгромили.

Шесть тысяч ведер спиртного совершенно бесплатно в распоряжении мобилизованных внезапно оказалось. Это почитай по ведру на душу – пить не перепить…

В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот, и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня –
Настала минута прощанья.
Моря огня пока не было, а вот под ногами белело. Как будто среди лета снег выпал. Мобилизованные пока до водки добирались, по ходу дела в магазине Бабинцева растащили и разбросали писчебумажного товара на семь тысяч рублей. Сейчас он и шуршал под ногами Федора из Бакулей. Можно было что-то и поднять, но не до того Федору было. Ему бы скорее до публичного дома добраться и там оборону от гуляющих чудо-богатырей организовать. Не стал Федор бумагой запасаться.

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали мы ещё с вами вчера,
Что нынче уснём под волнами!
Спящие по дороге Федору встречались. Не у всех организм обильное потребление алкоголя выдержал.

Между тем толпа призывников перестала быть управляемой. Местные власти поделать с ней ничего не могли, силы полиции были незначительны. Пьяная орда двинулась к магазину Лебедева. Вооруженная полиция и стражники данную торговую точку всё же чудом отстояли и на какой-то момент остановили пьяных бунтовщиков…

Длился этот момент не долго. Мобилизованным оружие пока не было выдано, так они камни начали использовать. На углу Московской и Троицкого переулка ими чуть жизни помощника исправника Мазунина не лишили.

Не помогли и водометы. Мобилизованные хоть и пьяны были, а сообразили шланги перерезать.

Не скажут ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага,
Лишь волны морские прославят вовек
Геройскую