Короли ночной Вероны [Борис Владимирович Сапожников] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Тогда за каким Баалом тебя туда понесло?! — воскликнул Джаккомо — еще одна противоречивая черта нашего предводителя: он был едва ли не самым набожным из всех студентов, но чаще других богохульствовал и поминал Баала, хотя никому другому в его присутствии этого не позволял.

— Никогда не бывал на севере, знаешь ли, — неопределенно пожал я плечами, — все хотел узнать, каков из себя снег, когда он падает с неба, а не просто лежит на земле, как у нас в горах. У нас, кстати, что слышно?

— Все тихо, — пожал совершенно не удовлетворенный моим ответом Джаккомо, — по большей части все еще по домам или в дороге сюда. Единственно вот, собираемся прогуляться на Воровскую петлю. Паоло вчера там ножом пырнули. Он, конечно, усилий не стоит, но, с другой стороны, все-таки один из нас, а Братство обид не прощает.

Так-так-так, это уже небывало дело, чтобы ребятки из Воровской петли — известного на всю Верону места сбора криминального элемента нашего славного города и окрестностей — напали на кого-нибудь из Братства, да еще и ножом ткнули. Хотя с другой стороны, я догадывался, о каком именно Паоло говорит наш лорд-прелат-декан.

— Чем он так не угодил ворам? — поинтересовался я.

— А Баал его знает, — равнодушно пожал плечами Джаккомо, — я не выяснял, мне до этого дела нет.

— Где сейчас Паоло? — Делать мне, все равно, было нечего и я решил отправиться и выяснить, из-за чего же воры решились напасть на кого-то из Братства.

— Кажется, где-то у медиков, — пожал плечами Чиано, — и вообще, зачем он тебе, Габриэль? Ведь ничего ж из себя не представляет человечишка.

— Зря ты так о нем, — покачал я головой, — он просто несчастный мальчишка.

Джаккомо лишь еще раз пожал плечами, как бы говоря, делай что хочешь, я тебе не ректор и не декан, но зря ты с этим сопляком возишься. Я кивнул ему и, допив вино, направился прочь из «Чернильницы», зашагав к бело-зеленой громаде медицинского факультета, над воротами которой красовался красивый витраж, изображающий святого Каберника — покровителя всех лекарей. Паоло, действительно, был там, лежал в госпитале того же святого с перебинтованным животом — на повязках жутковато бурели характерные пятна. Однако Паоло был в сознании и мрачно глазел в потолок, рядом с ним на небольшом стульчике примостилась его младшая сестрица Изабелла — красивая и, в общем, милая девушка, которая иногда могла быть просто невыносимой. Как например теперь. Она что-то с умильно серьезным личиком выговаривала Паоло и от одного слова к другому — лицо его мрачнело все сильнее и сильнее.

— Спасение явилось тебе в моем лице! — немного наигранно воскликнул я, подходя к ним и приставляя еще один стул к постели Паоло.

— Лучше бы ты появился когда на Паоло напали эти бандиты! — резко бросила мне несколько незаслуженный упрек Изабелла.

— Вот и мне интересно, — в лучших традициях энеанской — она же классическая — риторики перевел я разговор в другое русло, — что случилось. Почему на тебя напали эти бандиты? Как бы то ни было, но ты — один из нас, из Братства Веронских студентов, каким надо быть идиотом, чтобы напасть на тебя, да еще и ножом ударить?! Все ведь знают, что мы будем мстить.

— Так получилось, — только и буркнул Паоло и я понял, что большего я от него не добьюсь.

— Мне он тоже отказался рассказывать, — бросила Изабелла, — как я его не уговаривала.

Я потрепал ее по плечу и подмигнул, мол, знаем мы нашего Паоло — бывает он упрямым, как сотня ослов. Изабелла отстранилась и глянула на меня, будто дырку прожечь пыталась.

Решив не мешать семейной сцене, я двинулся прочь из госпиталя. Может быть, Паоло и мог бы сказать правду мне, но только не в присутствии сестры, в чувствах к которой, похоже, не мог разобраться и сам, куда уж мне. Делать снова было совершенно нечего, возвращаться в «Чернильницу» не хотелось совершенно и я из имеющихся вариантов выбрал последний — вновь обживать свою комнату в университетском общежитии. Комната оказалась в полном порядке, точно такая же, как и когда я уходя запирал ее. Первым делом я с разбегу плюхнулся на кровать и как-то незаметно уснул, хотя солнце только перевалило за полдень.

Звенит сталь. За шпаги взялись все в роду Эччеверриа, мужчины, женщины, даже нам, совсем еще детям, дали длинные кинжалы, казавшиеся жутко смертоносным оружием, почти как шпаги дяди и старших кузенов.

— Марго, Лоренцо, — говорит дядя, — позаботьтесь о детях. Где «черный» ход вы знаете. Вперед!

— Торопитесь! — подталкивает нас в спину самый старший из его сыновей Горацио. — С Гаррамонами Галиаццо Маро!

Я тогда еще не знал кто такой этот Галиаццо Маро, но это имя меня почему-то напугало, я крепче сжал рукоятку кинжала. И тут двери, подпертые для устойчивости мебелью, распахнулись, на пороге комнаты стоял Марко, залитый кровью с головы до пят. Я не сразу догадался, что он мертв и кто-то играет его телом, словно бааловой марионеткой. Этим «кем-то» был Галиаццо Маро, вполне заслуженно прозванный