cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
ней на колени. Пал тоже преклонил колена, Эржебет подняла вверх свои тонкие руки, словно желая отстраниться от этих шумных настоятельных просьб, и счастливо засмеялась, приоткрыв бледные губы и обнажая чуть-чуть длинноватые зубы, когда на пороге террасы появилась Иолан.
Она была бледна, но глаза ее блестели. Пышные волосы, поднятые с затылка и перехваченные почти на макушке, горели в красноватом отсвете заката. Высокая и крупная, тонкая в талии, с гордо вздымающейся грудью, с крутыми бедрами и длинными ногами, упругость которых словно ощущалась даже под богатыми складками платья из красной, как старое вино, тафты с зеленоватым отливом, она протянула свои сильные руки навстречу гостям, как бы желая обнять их по-дружески всех разом. На ее бледном лице с большим носом и широкими ноздрями появилась счастливая, светлая и чарующая улыбка. «Как она хороша, — подумал Ласло, — как хороша! Но все же нос у нее слишком велик!»
Оба юноши застыли, устремив на нее взгляды, потом вскочили и склонились, приветствуя ее. Все остальные гости поднялись из глубоких кресел. Ласло прекрасно видел то восхищение, которое было написано на их лицах, и на миг почувствовал себя польщенным. Эржебет растерялась, как будто ее в чем-то уличили и могут посмеяться над ней.
Музыканты под ивой заиграли громче и оживленнее, словно почувствовав присутствие хозяйки.
Иолан пожимала руки, расточала улыбки. Она тепло обняла Эржебет, погладила ее мягкие безжизненные волосы и похвалила ее платье, такое же блеклое, как и его хозяйка. Потом она опустилась в кресло и, играя зеленым веером из страусовых перьев, завладела вниманием всех присутствующих. Гости стояли, обернувшись к ней и внимая ее словам.
— У князя Банфи готовится бал? Какая насмешка! Сейчас, весною, запираться в княжеских хоромах, сколь бы они ни были прекрасны! Я, друзья мои, лучшим светильником считаю эту луну, которая сейчас восходит! Самые лучшие стены — глицинии, которые нас здесь окружают! Самый роскошный потолок — звездное небо, раскинувшееся над Бароти. На прошлой неделе Лаци умолял меня поехать с ним в Будапешт, но я отказалась! Я хочу жить в деревне, пусть даже простой крестьянкой, и каждый день обручаться с природой, открывая ее дикие и чарующие тайны.
— И природа вам признательна…
Ласло не слушал, что еще говорил Бодроки. Когда это он просил Иолан поехать с ним в Будапешт? На самом деле, месяца четыре назад у них произошла ссора: Иолан хотела продать кусок земли возле Фанкала, чтобы они могли поехать в Будапешт, заказать для нее новые туалеты и немного поразвлечься, но он не согласился на это. Однако как ловко Иолан умела заставить себя слушать. Как лгала, какие пышные театральные фразы произносила! Как красиво изгибалась ее длинная шея, когда она откидывала голову назад и громко и мелодично смеялась, как грациозны были ее руки, играющие веером. Даже ее слишком большой нос обретал что-то величественное. Не будь у Иолан такого носа, уж конечно барон, ее отец, не отдал бы дочь за него, графа Ласло Бароти, менее знатного, бедного, маленького, тучного человечка. Но в те времена Иолан была худой и смуглой, с длинной, как у цапли, шеей, а ее лицо из-за длинного носа казалось каким-то вытянутым; она лихо скакала на лошади и ошеломляла отца расходами. Старик был болен, он боялся, что умрет и эта некрасивая девушка, смахивающая на мальчишку, пустит по ветру все его богатство. Претендентов на ее руку было не так уж много. В доме у отца Иолан бывало мало народу, он жил бирюком и считал, что огромное приданое дочери должно прельщать женихов больше, чем ее внешность. Он быстро выдал ее замуж за Ласло. «Этот разорившийся граф всю жизнь будет признателен своей некрасивой жене за ее приданое», — решил он.
Но после свадьбы Иолан перестала вести себя как мальчишка. Она приобрела грацию, пополнела, кожа ее побелела, она стала со вкусом одеваться. Ей надоел затворнический образ жизни, который она вела сначала в монастыре в Будапеште, где она воспитывалась, а потом и в доме отца. Она подняла бунт. Такого количества гостей, как в имении Бароти, не бывало ни у кого по всей округе.
А потом, а потом и началось…
— Ласло, дорогой, ты увидел новую комету? — прервал его размышления звонкий, насмешливый голос жены.
Бароти очнулся от оцепенения, взял бокал, поднял его и выпил за собравшихся друзей.
В просторном зале накрывали столы. Легкий перезвон хрусталя, серебра, тонкого фарфора, которого касались заботливые опытные руки, доносился через широко распахнутую дверь.
Иолан прикрыла оголенные плечи собольим палантином, Эржебет накинула на желтое платье мантилью голубого бархата. Легкий ветерок, чуть шевеливший листья ивы, проникал сквозь глицинии на террасу и освежал разгоряченные лица. Рыдания цыганских скрипок поднимались вверх на террасу вместе с пряными ароматами сада. На почерневшем небе высыпали бледные звезды. Вставала мертвенно-бледная, словно приснившаяся, луна.
На пороге появилась служанка в
Последние комментарии
1 час 25 минут назад
5 часов 19 минут назад
5 часов 23 минут назад
10 часов 44 минут назад
1 день 22 часов назад
2 дней 6 часов назад