cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Девушка разулась и про танцевала на кухню. Там открыла кран и плеснула ледяной водой на лицо. Щеки горели, губы саднило и все это вызывало ни с чем не сравнимый трепет.
Немного остудилась, успокоилась, вымыла руки и плюхнулась за стол.
- А Захар чего обедать не зашёл? - Мать озабочено глянула в окно.
- Да его родители весь телефон оборвали, где мы да как. Погулять нормально не дали. Волнуются.
- Все нынче волнуются. Время такое…
И правда, безпокойство удушливой гарью растекалось по городу. Не находили себе места родители Захара – работники металлургического завода. Переживала Дашина мама – медсестра центральной городской больницы, ходил молчаливым отец – майор милиции.
Поздним апрельским вечером он медленно ел густой борщ, хрустел острым луком, запивал перцовкой, а между делом, сам того не замечая, гладил усы. Движение это явственней всяких слов выдавало волнение главы семьи.
- Знаешь, Гала, я сегодня сделал выбор, – без вступления произнес мужчина. И замолчал, словно выдал все, что хотел, все, что тревожило и терзало.
Супруга отложила вытертую тарелку и села рядом. Разгладила пальцами покрытое незамысловатой вышивкой полотенце. Он действительно мог дальше не продолжать, все и так понятно.
Мужчина устало надавил пальцами на переносицу и все же закончил:
- Выбор сделал я, а отвечать придется всем нам. Прости.
- Я смотрела новости. Не извиняйся. Ты поступил по чести. За нее и ответить не страшно.
- А мне страшно. За вас с Дашкой в первую очередь. Сегодня я предал родину.
Галина подскочила, отчего полотенце, лежащее на ее коленях, упало на пол. Отвернулась к окну, впилась пальцами в подоконник. Глаза пожирали ночную тьму, и та разливалась словами:
- А что такое родина, Гриша? Знаешь, в школе я могла еще ответить на этот вопрос, а теперь уже вряд ли. Одно знаю: родина — это не флаг, не герб, не гимн. Не дом правительства и не треклятая площадь перед ним. То все символы да слова громкие. А вот Николай Иванович, войну прошедший, – это родина, и город наш, и область. И то, как мы говорим и во что верим, чем живем день ото дня. Ты для меня родина, и Дашка, больница моя с пациентами – тоже родина. Потому не извиняйся, не родину ты сегодня предал, а правительство. В этом нет бесчестья. Оно нас раньше предало. Тяжко будет. Не в первый раз. Дашка наша все же умницей оказалась, настояла на своем, бакалавра получила. Теперь можно ее в Россию к тетке твоей на БАМ отправить от греха подальше. Там, глядись, и перемелется все.
- Кабы нас не перемололо, Гала…
Майор как в воду глядел. С каждым днем пружина сжималась сильнее и сильнее. Напряжение, витавшее в воздухе, можно было щупать руками. Недовольство бурлило, кислотой разъедая город. Говорили о первых жертвах. Но пока тихо, не веря даже самим себе.
***
Мир взорвался в мае.
Мир разделился на «до» и «после».
Что для обычного человека самолет? Машина, доставляющая пассажиров и грузы. В крупных городах люди настолько привыкли к гудящим монстрам, что даже не поднимают головы, когда железная птица разрывает небо. Десятки, сотни бортов ежедневно взлетают и садятся, рев их двигателей - просто один из шумов города.
Поэтому никто в тот день во дворе Дашиного дома не обратил внимания на три самолета, летящих в сторону аэропорта. Разве что Николаю Ивановичу не понравилось то, как они летели. Крикнул на мамашек, чтоб забирали малышню да в дом бежали. Только кто б старого послушал? Потом с неба посыпался град, только не льдины это были, а пули. Где-то закричали. Кто-то упал. С проспекта раздался визг тормозов и удар разбившейся машины. Нападающие сделали крюк и повторили маневр. Звенели и осыпались стекла, земля взлетала к небу. Люди, ослепленные паникой, бежали, толкались, затаптывая слабых.
Попугав таким образом посмевшее возразить государственной машине население, самолеты направились в сторону аэропорта, щедро одаривая его огнем.
Несколько дней продолжались усмиряющие налеты, превращая некогда прекрасный край в филиал бездны.
***
Дашина мама шла с дежурства домой. Двое суток на ногах, и все пулевые да осколочные ранения. Она намеренно не села в автобус. Не смогла бы выдержать еще людей рядом. Их разговоры, молчание, боль.
Дома ее ждала семья. Слава богу, все живые. Осунувшийся, поседевший на висках муж. Резко повзрослевшая дочь, с глазами-блюдцами.
Семейный совет продолжался до глубокой ночи и больше походил на спор. Даша наотрез отказывалась уезжать. Слыханное ли дело: в другой город, к незнакомой тетке да без родителей. Но отец был непреклонен. Она плакала, умоляла, убеждала. Говорила, что это была какая-то ошибка, провокация. Не бывает так, чтобы напало собственное государство. А значит, скоро все прояснится, образумится, и вообще, раз родители остаются, то и она сможет. Опять же Захар здесь, друзья, одногруппники, а ей в магистратуру поступать. Но родители оставались глухи, а отец тверд.
- Пока есть деньги на билет и возможность этот самый билет купить, тебе
Последние комментарии
9 часов 29 минут назад
11 часов 2 минут назад
14 часов 55 минут назад
14 часов 59 минут назад
20 часов 20 минут назад
2 дней 7 часов назад