Человек находит себя [Андрей Дмитриевич Черкасов] (fb2) читать постранично, страница - 2

главную улицу большого поселка.

Из-за синего ельничка над пологим склоном дальнего холма показался оранжевый краешек солнца. Оно поднималось все выше. И вот уже запылали окна дальних домов по ту сторону улицы. Потянул ветерок. Он принес запах хвои и печного дыма. Над невысокими изгородями покачивались желтые тарелки подсолнухов. По всем дворам голосисто орали петухи.

Алексей свернул в переулок, к домику с зеленой крышей, с палисадником.

На крылечке, вытирая полосатым фартуком таз, стояла пожилая женщина. Алексей поставил чемоданы и рукавом вытер лоб.

— Квартирантку привел, — коротко сказал он, как будто все было условлено заранее.

Женщина поставила таз на перила крыльца, вытерла руки о фартук и, сказав радушно: «Милости просим» — отворила дверь в дом.

Поднимаясь на крыльцо, Таня не видела, как Алексей за ее спиной приложил палец к губам и загадочно прищурил правый глаз. Она вошла в дом и остановилась у порога. Алексей втащил чемоданы и сразу вышел. Поэтому Таня не могла услыхать, как он говорил хозяйке:

— Ты, мама, приготовь комнату, только не говори, что я… Ну, в общем, сказал, что знаю квартиру. В общежитиях у нас уж больно тесно… Если проговоришься, не останется еще, пожалуй. Ясен вопрос?

— Да уж как не ясен, — с глубоким вздохом сказала женщина и покачала головой. Алексей вошел в кухню, затворил за собою дверь.

— Ну вот, теперь все в порядке, устраивайтесь, а я пошел. На фабрике, возможно, встретимся, — негромко сказал он Тане и уже собирался уйти, когда из соседней комнаты донесся старческий, но довольно бодрый, с нотками раздражения, голос:

— Ты, Алексей, пластинки для циклей мне когда-нибудь обдерешь? Или опять прикажешь самому подпилком елозить? Экой ты беспамятный стал: пустяковое дело для отца сделать не можешь!

Алексей сразу как-то съежился: неожиданно рухнул его маленький заговор.

— Сделаю сегодня, к обеду у тебя будут, — проговорил он растерянно.

Из сеней вернулась хозяйка и засуетилась около Тани.

— Вы, голубушка, раздевайтесь. Давайте пальто ваше, на вешалку его… Ох! Да у вас ноги-то мокрехоньки! Где это вам помогло? — всплеснула она руками, увидев мокрые Танины чулки и туфли. — Снимайте все, подсушим…

Не обратив внимания на растерянный вид Алексея, она сказала с нарочитой вежливостью:

— Вы бы, Алексей Иваныч, чемоданы-то в сторонку отодвинули, а то неловко, поставили тут на самой дороге.

— Ладно уж, мама, отменяется сеанс, — хмуро проговорил Алексей. — Разоблачил батя нас с тобой. — Он отставил чемоданы, снял кепку и, набросив ее на гвоздь у дверей, уселся на табуретку в стороне.

— Вы проходите в комнату… не знаю, как вас по имени-отчеству, — обратилась к Тане хозяйка.

— Таней зовите… А с квартирой я постараюсь сегодня же устроиться. Я совсем не предполагала…

— Да что вы это? Зачем же, — решительно перебила Таню женщина. — Только вот разве не поглянется вам у нас.

— Я не об этом. Хлопоты ваши…

— Полноте! Какие там хлопоты! — махнула рукой хозяйка. — До войны семья большая была, привыкли к хлопотам. — Она вздохнула и дотронулась до глаз краешком фартука.

Радушие ее тронуло Таню, и она не стала настаивать на своем.

Хозяйку звали Варварой Степановной. От этого имени на Таню сразу повеяло чем-то родным и теплым. Варвара Степановна!.. Это было имя ее матери, которая погибла в самом начале войны.

…Забыв про ранний час, Таня сразу же собралась на фабрику, но Варвара Степановна заявила:

— И не думайте. Голодную не отпущу, и все. И не ссорьтесь лучше со мной, порядок в хозяйстве не нарушайте. С меня этого чудушка довольно, — она кивнула на сына.

Алексей, как бы очнувшись от раздумья, встал, шагнул к двери, сдернул с гвоздя кепку.

— Куда же ты, Алешенька? — спросила Варвара Степановна. — Хоть бы разок вместе со всеми позавтракал. Да и Таню заодно на фабрику проводил бы.

— Пойду, мама. Дело у меня, — бросил он на ходу и, толкнув носком сапога дверь, вышел.

— Вот каждый божий день так, — сокрушенно вздохнула Варвара Степановна и направилась к русской печи. — Вы уж не сердитесь на него, чудной он… но уж зато честный. А с квартирами в поселке в самом деле плоховато, — говорила она, гремя посудой.

Таня хотела помочь Варваре Степановне по хозяйству, но та и слушать не стала:

— Сама, сама управлюсь, не в диковину! Вы лучше в комнаты пройдите, с дедом моим познакомьтесь. Иван Филиппыч! — окликнула она мужа. — Выглянул бы хоть на минутку!

— Повремени, Варюша, бросить никак нельзя — клей…

— Ну, тогда у себя принимай, — сказала Варвара Степановна и повернулась к Тане. — Проходите, Танечка, не стесняйтесь, он у меня дед общественный.

3

«Общественный дед» сидел, склонившись над столом. Из-за высокой спинки стула видна была только шапка седых волос да натянувшаяся на жилистой сухой шее темная лямка фартука. Таня остановилась у порога. В лицо ей пахнуло чудесным знакомым