Дорога в тысячу ли [Мин Чжин Ли] (fb2) читать постранично, страница - 2

внимательно наблюдает за ней и подмечает каждую деталь дома, оценивает размер кухни и огорода.

Однако свахе не так-то легко оказалось понять, о чем думает мать Хуни, тихая женщина, трудившаяся всю жизнь от рассвета до заката. Она редко ходила на рынок, не отвлекалась на болтовню; за покупками посылала молчаливого сына. Пока сваха говорила, рот матери Хуни оставался плотно сжатым, а лицо казалось таким же твердым, как сосновый стол, на котором она резала редьку.

Сваха завела разговор осторожно: о несчастье с ногой и об искалеченном лице юноши, о том, какой Хуни хороший парень, образованный и сильный, как пара быков! Счастье иметь такого прекрасного сына, заметила сваха. Она со вздохом помянула своих детей: ни один из ее мальчиков не выучился ни чтению, ни торговле, хотя и они славные мальчики, совсем неплохие. Ее дочь вышла замуж слишком рано и жила слишком далеко. Сыновья женились удачно, но чересчур ленились. Не то что Хуни. После такого вступления сваха уставилась на оливковое морщинистое лицо хозяйки дома, которое оставалось неподвижным. Мать Хуни склонила голову над столом, быстро управляясь с острым ножом — каждый кубик редьки был квадратным и ровным. Когда целый курган кубиков белой редьки вырос на разделочной доске, она пересыпала их в миску. Слова свахи взволновали мать Хуни, и она боялась, что вот-вот начнет дрожать от напряжения.

Прежде чем войти в дом, сваха обошла его вокруг, чтобы оценить финансовое состояние семьи. Все свидетельствовало о спокойном умеренном благополучии. В огороде редька выросла под ранними весенними дождями и торчала из коричневой земли. Сайда и кальмары аккуратно сушились на длинной бельевой веревке в лучах солнца. Рядом с пристройкой трое черных свиней содержались в чистом загоне из местного камня. Сваха насчитала семь кур и петуха на заднем дворе. Внутри дома картина была еще отраднее.

На кухне небольшие мешки риса и стопки суповых мисок покоились на добротных полках, а плетенки белого чеснока и красных перцев свисали с низких кухонных стропил. В углу, у раковины, стояла огромная корзина с недавно выкопанным картофелем. Приятный аромат ячменя и проса поднимался над черным горшком, в котором варился обед. Удовлетворенная увиденным, сваха не сомневалась, что у Хуни есть отличные шансы найти здоровую невесту, а потому решительно взялась за дело.

Девушка нашлась на другой стороне острова, за густым лесом. Ее отец, фермер-арендатор, был одним из многих, кто потерял свой участок в результате недавнего передела земель колониальной администрацией. Вдовец, обремененный четырьмя девочками, не имел сына, а потому семья голодала, ограничиваясь тем, что собирали в лесу, да рыбой, которую не удалось продать. Заботливый отец умолял сваху найти женихов для его дочерей: для них лучше вступить в брак, чем спать за еду со случайными мужчинами. Он надеялся, что их девственность окажется подходящим товаром и обеспечит им более сытую жизнь с мужьями. Чанджин, младшая из четырех девушек, больше других годилась в невесты, потому что была слишком молода, чтобы жаловаться, и ей перепадало меньше всего еды.

Чанджин едва исполнилось пятнадцать, она оставалась мягкой и нежной, как новорожденный теленок.

— Нет приданого, конечно, и отец не рассчитывает на особые подарки, — пояснила сваха. — Может, несколько кур-несушек, хлопчатобумажная ткань для сестер Чанджин, шесть-семь мешков проса на ближайшую зиму. — Не услышав возражений, сваха осмелела и добавила: — Может, козел. Или маленькая свинья. Цена невесты в последнее время упала. Девушке не нужны украшения. — Сваха рассмеялась.

Тряхнув толстым запястьем, мать Хуни обмакнула редьку в морскую соль. Ее воображение разыгралось, надежды поднимались в груди, хотя лицо оставалось спокойным и бесстрастным; но сваха не была глупа.

— Чего бы я только не дала, чтобы увидеть внука, — вздохнула она, нанося финальный удар и пристально глядя на смуглое лицо хозяйки дома. — У меня есть внучка, но внуков нет, и девочка слишком много плачет, — продолжала сваха. — Помню, как держала на руках первого сына. Как я была тогда счастлива! Он был белым, как корзина с новым рисом, как новогодний рисовый пирог, мягким, как теплое тесто. Такой вкусный малыш! Ну а теперь он просто большой болванчик, — чувствуя необходимость добавить жалобу к хвастовству, сказала сваха.

Мать Хуни наконец улыбнулась, потому что сказанное вызвало у нее слишком яркие воспоминания. Какая старуха не желает взять на руки собственного внука? Она стиснула зубы, чтобы успокоиться, и подняла миску. Встряхнула соль.

— У девушки красивое лицо. Никаких оспин. Она хорошо воспитана и послушна отцу и сестрам. Не слишком темная. Маленькая, но с крепкими руками и ногами. Ей нужно набрать вес, но вы понимаете сами: у семьи трудные времена. — Сваха улыбнулась, глянув на корзину картофеля в углу, словно показывая, что откормить девушку не составит труда.

Мать Хуни положила чашу на прилавок и повернулась к