Орфеи реки Невы [Константин Петрович Ковалев-Случевский] (fb2) читать постранично, страница - 2

подобная хаотическому нагромождению орнаментов барокко или рококо, сковывала пластику звука, мешала пробиться на свет хрупкому ростку подлинного переживания. Внешне эта музыка потрясала количеством сложных декоративных украшений, удивляла мастерством и невозможным для человеческого уха сочетанием тембров, голосов и тем. Но было иногда за этой количественностью и что-то безвозвратно утерянное — то, что должно Лежать не в области музыкальной формы, а скорее в ее сути. Красота мелодии, выписанной с предельной виртуозностью, безраздельно процветала в этой музыке, внешняя нарядность этой красоты привлекала к себе массы людей.

Венская классическая гармония стала как бы новым международным языком в музыке, заданной системой, с помощью которой можно было воздействовать на чувства и вкусы любого европейского жителя, будь он француз или русский. Эта музыка взметнулась над европейской культурой грозным соколом, вобравшим в свое оперение все лучшие приспособления для блестящего взлета, но озирающим жизнь с той высоты, с которой не всегда можно отличить едва заметные очертания вещей.

Но был и «недостаток» в этом музыкальном механизме, способном стать поистине разрушающим для традиционных национальных музыкальных систем, — считалось, что для того, чтобы «слышать» эту музыку, нужно было быть к ней серьезно подготовленным. Будто она не воздействовала, не проникала в сердце непосредственно, сразу, как это делает, например, нехитрый напев какого-нибудь пастушка. Ее смысл и форму нужно было осваивать, к ней нужно было «приобщаться», а для этого требовалось немалое время, силы и в известной степени — способности.

Отныне музыкант — это была не просто и не только профессия, то была жизнь, отданная на служение музе Эвтерпе, во власть гигантского клана, приверженцы которого именовали себя подлинными знатоками и ценителями чрезвычайно усложненного искусства. Но даже затраченные силы и время, даже способности не могли бы обеспечить успех, а тем более славу, ежели сочинитель не был признан в специально названных для этого местах, в городах, кругах, обществах. Иметь учителя с именем, получить диплом и звание от какой-либо из итальянских академий или консерваторий считалось необходимым для музыканта…

Музыка, знание и понимание ее стали необходимостью и для всякого образованного человека. Сама Екатерина II — «просвещенная императрица», — не имевшая слуха, но отдававшая дань времени, писала оперные либретто, заставляла себя высиживать спектакли до конца и громко аплодировала автору в тот момент, когда ей подавал знак специальный слуга.

Ни один праздник, ни одно торжество в свете не проходило без музыкального концерта или новой оперы. В летние месяцы дворцы Павловска и Гатчины, Петергофа и Царского Села наполнялись музыкой. Каждый предмет здесь, как, например, красного дерева клавесин в Павловске, каждая парковая статуя, как статуя Эвтерпы — покровительницы музыки, каждая комната хранят память о музыкальных виртуозах, как, впрочем, хранят эту память и концертные залы Петербурга, особняки на Невском проспекте, загородные усадьбы. Здесь пробегал пальцами по струнам своего волшебного инструмента родоначальник русской скрипичной школы Иван Хандошкин; умилял слушателей своей мелодикой Василий Пашкевич — автор знаменитой оперы «Санкт-петербургский гостиный двор»; из сезона в сезон доставлял радость любителям музыки Евстигней Фомин; здесь исполнялись крупные произведения, а также романсы, песни и гимны М. Попова, О. Козловского, М. Соколовского. Особую популярность в музыкальных салонах имели произведения одаренного счастливой судьбой композитора Дмитрия Степановича Бортнянского. Это его восторженные соотечественники называли «Орфеем реки Невы».

Музыка и литература сосуществовали нерасторжимо. Мы давно привыкли к тому, что на современных афишах музыкальных театров перед выписанным крупным шрифтом названием оперы указывается имя композитора. Если же мы попытаемся найти имя автора литературного текста или либретто, то это займет у нас гораздо больше времени, так как оно вынесено обычно вниз и набрано гораздо более мелким шрифтом.

В афише середины XVIII века все было наоборот. Крупным шрифтом указывался автор либретто, а в самом низу, и то не всегда — фамилия сочинителя музыки. Автором оперы в XVIII столетии считался либреттист. Не текст писался для музыки, а музыка для текста. На одно либретто композиторы сочиняли множество разных опер.

Первой написанной и исполненной на русском языке оперой, как мы знаем, является «Цефал и Прокрис», принадлежащая перу А. П. Сумарокова и поставленная в 1755 году. Он же первым стал добавлять к текстам своих сочинений музыкальное сопровождение, печатать стихи «с приложенными нотами».

Таких примеров неразрывности родственных связей двух «сестер» — слова и музыки — можно привести множество. Само происхождение слова выводилось в представлении литератора XVIII века от