Призраки прошлого (СИ) [Дарья Веймар] (fb2) читать постранично, страница - 2

соседний стул рядом с сумочкой.

— Это допрос? — подняла на него светлые глаза, и уголок ее алых губ нервно дернулся.

— Ну зачем же вы так, Анна Николаевна? Это всего лишь конфиденциальный разговор. Как видите, я даже не веду протокола, — Лебедев вынул из резного сейфа портфель. — Кто будет рассказывать — вы или я?

Пауза затянулась. Анна смотрела в его глаза, затем пожала плечами:

— Что? Мне нечего вам сказать. Даже если я могу что-то сказать, то я даже не знаю, что вы хотите от меня узнать.

— Точно? — Лебедев сделал паузу. — Вам точно нечего сказать, Анна Дмитриевна Крушельницкая?

И она вздрогнула. Почти незаметно, лишь плечи напряглись, но она вздрогнула. А взгляд был прежним, безмятежным, холодным.

— Я могу курить? — голос Анны был спокойный, твердый. Майор отметил, что у нее хорошая выучка.

— Да, конечно, — и пепельница переместилась в центр стола. — Итак, значит, рассказывать буду я. Начнем с тридцать седьмого года. До этого биография ничем не примечательна. Отличница, комсомолка, спортсменка, лучший стрелок ОСОАВИАХИМа, внучка преподавателя академии имени Фрунзе. В тридцать седьмом, весной вы вышли замуж за полковника Войска Польского Игнацио Евгена Крушельницкого. И уехали с мужем в Польшу. Чем был обоснован ваш отъезд?

— Я любила Игнатия.

— Хорошо, — Роберт Михайлович выложил из портфеля толстую папку. — Полковник Крушельницкий без жены вернулся в Ленинград осенью тридцать седьмого года. Пятого ноября он был арестован органами НКВД, а шестнадцатого — расстрелян. Это справка о смерти вашего мужа.

Он пододвинул лист бумаги. Анна сидела бледная и смотрела в одну точку. На документ она не взглянула.

— Его вдова, Анна Дмитриевна Крушельницкая, осталась в Польше. В Варшаве вы познакомились с Алексеем Дмитриевичем Яхонтовым, братом жены наркома НКГБ Всеволода Меркулова. В тридцать восьмом вы добровольно пришли на службу в ИНО НКВД. Вас туда приняли лишь благодаря содействию Меркулова, так?

— Да.

— В том же году вы были направлены в командировку в Германию, где и находились до лета сорок третьего года. Это была ваша идея?

— Идея чего? — бровь Анны поползла вверх.

— Идея бегства за кордон. Вы так спаслись от расстрела, — жестко ответил Лебедев.

— Это было моей идеей.

— Умно. Через год Гитлер захватил Польшу. Вы были идеальной мишенью для абвера. И вы тоже хотели отомстить. За мужа, замученного большевиками.

— Не хотела.

— Поэтому вы пошли работать на абвер?

— Да, я была завербована. Но это была не месть. Это была нужда. Мне грозила нищета и бордель.

— Значит, вы выбирали между тем, чтобы стать проституткой или предательницей?

Лебедев усмехнулся и продолжил:

— Хорош выбор. Вы успешно работали на абвер и во время войны. Сначала против Польши. Против Родины вашего мужа, между прочим.

— Нет! — Анна мотнула головой и зажгла новую папиросу. — Вы лжете! Да, я не любила ваш коммунизм за то, что вы отняли моего мужа! Но я не предавала его.

— Вы его предали самим фактом работы на абвер. Признайтесь в этом честно. Вы были хорошим агентом, если судить по рапортам нашей разведки. Вы закончили разведшколу. Канарис всегда ценил профессионалов. Вы красивая, молодая и умная женщина. Кружите голову мужчинам, и при этом расчетливы и прагматичны. Именно эти качества особо ценны в разведке любой страны мира. Однако вы не стали нелегальным разведчиком. Иначе как объяснить тот факт, что вы вышли на связь с резидентом советской разведки в Берлине сразу после нашей победы под Сталинградом?

Анна молча курила, глядя на Лебедева, а потом тихо сказала:

— Немцы тогда сломались. Это было поражение. Я поняла, что они не выиграют войну.

— Почему вы не сдали нашего резидента штандартенфюрера СС Макса фон Штирлица?

— Я… Я любила его.

Повисло молчание. Роберт Михайлович смотрел в немигающие глаза Анны и про себя грустно усмехнулся. Женщина остается женщиной даже на войне, но вслух сказал совершенно иное:

— Как вы очутились в Ленинграде в сорок третьем году?

— Я попросила Штирлица через его связи с Шелленбергом, а потом с Гиммлером отправить меня вместе с диверсионной группой. В суматохе прорыва нам удалось высадиться. А потом я устроила так, чтобы скомпрометировать группу. Выставляла фонари на окнах, чтобы привлечь внимание контрразведки. Два раза меня чуть не арестовал СМЕРШ. Они арестовали половину личного состава, а командира убила я сама.

— Откуда такая ненависть к бывшим хозяевам?

— Они изнасиловали меня, — голос Анны стал совсем тихим. — Они — эсэсовцы из группы. Я была чужой.

— И поэтому вы