Двойка с плюсом [Дмитрий Смеликов] (fb2) читать постранично, страница - 2

охраняется форма, а не сама идея…

И всё-таки, вещь определённо занятная… Сейчас стою перед включённым эмулятором – тут уже такая гордость, что не каждый вуз готов оплатить такую игрушку!.. А научился ли я с ней играть? Неужели я могу что-то придумать, написать модус и внушить это? Принять близко к мозгу, увидеть, как вас сейчас, и не узнать… Ни один оператор не может отождествить запись и свою память фантазий, да. Читал в одном рецензируемом журнале, как один НЛП-бизнесмен, мнившим себя современным стоиком, внушил себе идею о необходимости семьи (кажется, у него были проблемы с женщинами, не помню точно); устройство показало его свадьбу – с погибшей ещё в школе девушкой, которую он безумно любил; потом роды, детей, пляж южного моря. А поскольку не мог дать отчёт, что всё лишь продукт его фантазий и желаний, и что выступает он скорее как солипсист, а не Марк Аврелий, никакие уговоры не смогли перевесить натуральность картинок. Тут же я замечу, что психологов, тренеров по счастью и вообще писателей трудно утешить словом – будто сразу пишут его на телефон перед сном, чтобы скорее забыть(ся).

В общем, наш НЛП-психолог начал требовать в суде эксгумацию, требовать новое расследование; а после двух лет лечения пришёл в себя, прошёл процедуру вазэктомии и больше никогда об этом не говорил.

Я сел в операторское кресло. После подключения шлема и глазного датчика загорелись иконки. Чтобы такое спросить? Оживший курсор бегал под моим взглядом от сохранённых файлов без движения мышки. На предпоследней страницы «Истории загрузок» нахожу файл, созданный кем-то в день моего поступления. Замороженная ветка скрепит за окном. Вбиваю самый простой код, чтобы узнать погоду на ближайшие десять дней. Зачем мне прогноз на тридцать три процента? Геометрические фигуры медленно плывут по экрану, отбиваясь от границ. Перед глазами мелькает релаксирующий видеоряд, чтобы подготовить оператора. Минутное ожидание.

…наш заколдованный город. Ручьи понесли снега, обрывки мусора – стало больше асфальта и надписей. Много цветов и людей. Я в центре парада. Сто лет без войны. В небо взлетают воздушные шары с корзинами – плачут, пускают дневные фейерверки. Уличное радио и сообщения метро. Дружно уходим на набережную.

Пока мы шли по талому серому снегу на одном экране, на другом я уже открывал настройки. Это всё ошибка! Этого не может быть, почему это вижу? Мгновенно открываю страницу с кодами, начинаю искать все причины. Компьютер тормозит, и открываю графики работоспособности. «Процент ошибки: ноль и три десятых процента».

Вторая попытка. Наш город. Ручьи понесли снега, ласточки свили гнездо на фронтоне – из веток и обрывков мусора. Узнаю здание мэрии. Много людей и плакатов. Я в центре зрительской трибуны, покрашенной в новые цвета. Пятнадцать лет без войны. Робот помощник тем временем зачитывает мягким женским голосом, что открыт альтернативный источник энергии – его хватит до конца существования нашей Вселенной.

Ничего не понимая, открываю свёрнутую панель программы. Галочка об операторе не снята. Тело затекло, но отключаться от трансляции уже не хотел: сейчас я увижу «себя», то есть проекцию себя в этой версии. Жаль, что не догадался проверить это в первый раз.

Камера быстро переводит меня в другую местность. За городом уже прибежали сумерки. Какая-то окраинная больница – ни разу такую не видел. Перекидываю ноги через окно и вижу в пустой палате только себя… Будто бы я, только постаревший на каких-то пятнадцать лет, ужасный, лежу на кровати – и поднятая рука дрожит над животом. Бинты немного кровят.

Робот помощник зачитывает мягким женским голосом, что у меня рак желудка. Прошла вторая операция, опять неудачно. И потом что-то ещё говорил, говорил…

Я встал, больно зацепив глаз. Проводной шлем не давал мне распрямиться в полный рост. Холодный пот пунктирной линией выступил на рубашке со стороны спины. Сейчас никак не могу забыться от фантомной боли, грубость швов, хоть рука и не может их отыскать: что-то загорелось внутри – от самовнушения начало резать и лопаться само в животе.

В федеральном стандарте инновационного прогнозирования закреплён принцип операторского гуманизма: автоматически устройство блокирует все модусы о любой ядерной катастрофе. Если подобная угроза всё же прогнозируется выше критической вероятности, программа рисует совершенно обратную картину мира – когда всё хорошо, всё удовлетворительно и, конечно, нечего бояться. И естественно, человек хитрее своей безопасности: так, наш преподаватель защитил докторскую, предугадав, правда, не масштабные военные действия, а аварию на атомной электростанции.

Показатель военных операций был также приближен к неокруглённому нулю, как в начале, но не это меня смущало: принцип операторского гуманизма раскрывался также как запрет на любой запрос о смерти и (или) тяжёлой болезни оператора за устройством, – но минуту назад я лежал с половиной желудка!

Я захотел проветрить. Лбом прижался к