2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
устает. Я был замыкающим, знаю это по себе. Давай-ка подадимся вперед.
Парень протянул Гарнику руку, помог подняться и, обняв за плечи, провел между кучками угрюмо сидевших пленных вперед. Они остановились около коренастого, широкоплечего парня.
— Вот он, Великанов. Иван, поможем человеку, а? Мой земляк…
У этого русского солдата был такой же изнуренный вид, как и у всех. Бросив на Гарника равнодушный взгляд, он спросил:
— Ранен, что ли?
— Да, — ответил за Гарника его новый друг. — Вижу, мучается парняга… Как зовут тебя?
— Гарник.
— А меня Оник. Джирагян Оник. Кроме тебя, был тут еще один армянин. Смбатом звали. Видел, как стреляли в него? Нетерпелив был, кинулся к воде, — пуля в спину… А мне — словно в сердце эта пуля попала… Да уж, видно, надо терпеть, раз влипли… Тише, идет к нам!..
Вдоль колонны, поднимая ее, шел один из конвоиров.
— Держись за руку. Вот так.
— Скорей бы уж дойти… хоть куда-нибудь, — поморщился от боли Гарник.
— Придем! — успокоил Оник.
В пути приходилось помалкивать. Конвоиры зорко следили за тем, чтобы пленные не переговаривались.
Вот в конце колонны прогремела короткая автоматная очередь. Гарник помрачнел. Ему казалось, что не выдержит и он, — сядет на дорогу, тут и смерть. Великанов, шедший слева, тихо проговорил:
— Опять прикончили отставших…
Гарник и Оник ничего не сказали.
Через некоторое время Иван снова подал голос:
— Слушай, Оник, переходи на мою сторону, отдохни! Я подсоблю пареньку.
Они поменялись местами. Гарник ухватился за руку русского и почувствовал, что тот еще крепок. Как ему Хотелось в эту минуту высказать этим незнакомым людям горячую благодарность! Не было для этого подходящих слов, да и не нужны были тут слова!..
Измученный путник всегда с надеждой оглядывает человеческое жилье. То и дело по обеим сторонам дороги попадались деревни, и каждый втайне надеялся, что тут дадут передохнуть. Но нет, — деревни оставались позади, а пленные, потеряв всякую надежду, шагали все дальше, в неведомое.
Губы идущих потрескались от жажды, на грязных гимнастерках белой солью проступал пот.
Впереди показался утопающий в зелени поселок. В вечереющем воздухе носились ласточки, стрижи. Надо думать, где-то близко была вода. Но голову колонны повернули направо — село осталось позади.
Впереди виднелись длинные и низкие строения, должно быть животноводческие фермы. Около них бродили немецкие солдаты. Окружив нагруженную арбузами телегу, они выбирали из нее те, что поспелее. Вот один из солдат доел арбузный кусок. Швырнув корки в толпу пленных, он выбрал тяжелый арбуз, приподнял обеими руками и расшиб о колесо телеги. Немцы заржали: арбуз оказался гнилым. Солдат стал бросать в колонну розоватые мясистые куски. Онику удалось схватить один из них. Еще полетел в толпу мелкий арбуз. Кому-то из пленных он попал в голову, разом свалив его на землю. Солдаты загоготали.
Колонну разделили надвое и погнали в хлева. Оказалось, что они уже забиты пленными, приведенными сюда еще накануне.
В хлеву стоял терпкий запах навоза, человеческого пота, гнили. Пленные вповалку лежали на грязном полу, сидели вдоль стен.
— Посмотрим, друг, что за гостиницу нам предоставили, — с напускной бодростью сказал Гарнику Оник, переступая через порог.
— А ничего, скажу я вам! Иван, вон тут даже свободное место есть, — давай, присядем!..
Перешагивая через лежавших пленных, они пробрались к стене.
Драгоценный кусок арбуза, поднятый с земли, Оник держал под гимнастеркой, словно остерегаясь, как бы у него не отняли. Разместившись теперь со всеми, как он выразился, удобствами, он вытащил арбуз и разделил его на три равные доли.
Гарник хотел отбросить корку, но Оник предупредил:
— Ешь и корку, приятель, она тоже съедобная.
Соседи, заметив, что они что-то жуют, сразу окружили их. Но даже и корки были уже съедены, и Оник, виновато подняв руки, сказал:
— Все, друзья! Нечем поделиться!..
Один из подошедших был желт как мертвец — с огромными черными глазами, с орлиным носом.
— Да ты не армянин ли, дружок? — спросил Оник.
— Ого, опять земляки!.. Откуда только вы беретесь?
— Каждый откуда-нибудь берется, дорогой. Есть ли еще тут кто из армян? Да ты что стоишь, присаживайся к нам!..
Земляк не замедлил присесть.
— Как зовут тебя?
— Бабкен.
— Эх, был у меня дружок — Бабкен, на железной дороге работал. Каждый раз, приезжая в Ленинакан, я заходил к нему в гости. И всегда он угощал меня хашем[1]. Случаем, не ленинаканец ли ты?
— Нет, я из Тифлиса. Последнее время в Ашхабаде жил. Если ты бывал в Тифлисе, обо мне не мог не слышать, меня называли Бакенбардом… — И он впился в Оника взглядом, стараясь оценить впечатление, которое произведет это имя. Но Оник не жил в Тбилиси, и то, что парня звали там Бакенбардом, не произвело на него ровно никакого впечатления.
— Есть еще тут армяне? —
Последние комментарии
22 часов 13 минут назад
22 часов 31 минут назад
22 часов 40 минут назад
22 часов 41 минут назад
22 часов 44 минут назад
23 часов 2 минут назад