Красный [Дмитрий Витальевич Голдырев] (fb2) читать постранично, страница - 12

японцев. Моя Хиросима сейчас сгорала в адском пламени с миллионами нейронов. Я знаю, что ничего не будет. Останется только радиоактивная пустошь, это совершенно точно, я был в этом уверен. Взрывная волна росла от гиппокампа по обеим полушариям и отзывалась мелкими ударами тока аж на кончиках пальцев ног. Я становился пеплом, как тот осадок, который прилип к стенам уцелевших домов японского городишки, слетевший с тел его погибших жителей. Время замедляло свой ход, черепная коробка трещала по швам, а глазные яблоки смещались навстречу моему собеседнику. Еще мгновение, и я забрызгаю эту чертову барную стойку своими поджаренными мозгами.

– Надеюсь, что я ответил на все твои вопросы. Но ты же знаешь, что зачастую ответы порождают новые вопросы, и это нормально. Мы еще свидимся с тобой, мой друг.

Барный стул скрипнул под тяжестью тела вскочившего с него мужчины, и сделал четверть оборота спинкой. Я смотрел вслед своему собеседнику, за ним же взглядом и закрыл дверь бара, который принимал меня в свои пьяные объятия каждые выходные. Да, я точно знал это. Потому что помнил. Как помнил и ту надпись, которая красовалась на корпусе золотой зажигалки Зиппо, оставленной на барной стойки. Но она была не моей отныне, она принадлежала тебе и твоим пальцам с этим умопомрачительным красным маникюром. Ты забрала у меня из рук сигарету и потушила ее о дерево стойки. Твоя улыбка делала твои глаза блестящими, словно ты была олицетворением северного сияния, и, казалось, вот-вот и ты сорвешься на безудержный смех. Но ты лишь заговорила со мной.

– Ну что, ты готов идти дальше?

Да, я был готов. Я знал это, потому что мое Вдохновение, мои Похоть, Паранойя и Вера тоже знали это. Мои руки сгребли в карман золотую Зиппо с надписью: «Подкури, и будешь прощен» и я с улыбкой направился к выходу из бара.