Марена [Эльза Вий] (fb2) читать постранично, страница - 2

побежал напролом через малиновые кусты. Следом за ним медленно пополз тот, кто сидел на земле.

— Ты что делаешь, бабка? — как-то недобро спросил "главарь".

— По что зверей столько погубил? Правду говори! — Марена щёлкнула пальцами.

— От развлечения, — начал удивленный мужик. Рот его говорил сам и никак не слушался. — Это же денег сколько можно заработать! А отраву эту на халяву получил! Попробовал на зверях и понял — золотая жила!!! — мужик отчаянно пытался закрыть рот руками, стиснуть зубы, засунуть в рот тряпку, но ничего не помогало. — И этих взял в соседней деревне, потому что уже телегу сам волочь не мог! Это лишь часть. Видела бы ты, бабка, сколько я уже продал!

Марена щёлкнула пальцами и мужик прикусил себе язык. Щёлкнула ещё раз и перед ней появились те два "браконьера", что пытались убежать. "Главарь" выл на земле от боли. Один мужик стоял как вкопанный, другой же пытался бежать, пыхтел, кряхтел, кричал, но невидимая сила не пускала его.

— Значит ради забавы и денег столько живности погубили? — тихо спросила ведьма. — Вот вам и награда по делам и заслугам…

За резным окном виден двор,

За околицей стоит бор.

Сторожить тебе нынче его богатство,

Кабы не хозяйничал в нем вор!

Марена хлопнула в ладоши и мужик, что стоял, как столб, превратился в кривое сухое дерево.

— Торопливы, быстры твои ноги,

Да бегут по лихой дороге.

Загребущи твои ручонки,

Да нужны лишь для дел чёрных.

Сколь добра от тебя мир познал,

Тем и будешь владеть ростом!

Хлопнула второй раз Марена сухими рученьками и превратила бегуна в улитку. Оставшийся лиходей медленно встал, доставая нож из-за голенища. Ведьма взмахнула рукой и мужик замер, не в силах пошевелиться.

— За лесом — гора,

В горе — нора.

А в норе той зверёныши хнычут,

День и ночь свою мати кличут…

Не ведают звери кривды пути.

За дела свои ты заплати!

Носить тебе век звериную шкуру,

Пока не исправишь гнилую натуру!

Хлопнула третий раз ведьма в ладоши и мужик начал обрастать густой шерстью разноцветной: где рыжей, где чёрной, где серой, где бурой. Мужик так перепугался, что побежал прочь, не оглядываясь. А ведьма опустила телегу на землю, выложила шкуры вокруг себя, каждой шкуре и хвосту что-то прошептала, хлопнула в ладоши и все шкуры превратились в зверей. Они долго стояли на месте, не понимая, что случилось.

— Спасибо, — тихо сказал волк.

— Спасибо, — повторили звери и разбежались в разные стороны.

Когда ведьма вернулась домой, водяной все так же лениво потягивался на стуле, доедая последнюю баранку.

— Что-то ты, мать, долго… Я уж думал уходить.

— Так уходи. Опять всю горницу водой залил да рыбой провонял, — бросила старуха и принялась убирать лужу, что натекла с водяного.

— А вот и пойду, — лениво поднялся водяной и похлюпал к двери, оставляя за собой ещё больше луж. — Все равно баранки кончились.

Он уже стоял у двери, как ведьма окликнула его.

— Нашли грозу. Надобно из леса всю грязь смыть. Что бы отрава в землю, да поглубже, ушла.

— Сделаем, — бросил водяной и исчез, оставив после себя очередную лужу.

— Ой, бабоньки, сил нет уже. Третий день как из ведра поливает. Неужто ведьме из леса болото сделать вздумалось?

— Да не, не она это. Осень на дворе. А ежели и она, значит надо так. Она просто так ничего не делает.

— Это да… Взять хоть этих охотников, что не так давно через деревню проходили. Столько зверя лесного погубили. И все мало. Их ведь предупреждали, мол, не ходите в наш лес, наш лес вам не по зубам. Они лишь посмеялись.

— Зато видели какой их главный вернулся? Нет? Ой, бабоньки-и… Вылетел из леса, как пчёлами ужаленный. Весь в шерсти, косматый, как медведь. Проорал что-то, никто так и не понял что, и убег куда-то.

— Так он же не один в лес ходил. А где его друзья горемычные?

— Да черт его знает. Не все ли равно? Но как поливает, как полива-а-ает…

Сказ Зимний

— Ой, бабоньки, ну и холодина…

— И не говори. Как ведьма в лесу живёт, черт её знает…

— А что ей, старой, прости Господи, сделается? Хворосту вокруг хватает, едой за лето должна была запастись.

— А я вот переживаю. Уже колядки скоро, а её как и нет вовсе. Из леса никто с воплями не выбегает, в лесу зверя не увидишь, околдованных тоже уже с начала осени нет.

— Может померла?

— Ага, вот жила себе столько лет и тут просто взяла — и померла?!

— Согласна, не может быть.

— Эх, скучно же ка-а-ак…

— Ой, бабоньки! Гляньте! Витязь!

— И правда. Эй, Витязь! Ты куда?

— Куда? В лес?! Зачем?!

— Чего-чего? Подвиг, говоришь? От злой ведьмы, значится, землю избавлять идёшь?! Ну-ну.

— Вот на ещё одного витязя меньше станет… Я говорю — удачи тебе, горемычный!

— … а я ему и говорю: ты мне зубы не заговаривай! Что я — дурак какой: пуговицу от монеты не отличу! А он мне: мол знаешь сколько этой пуговице лет? Да и какая разница, мол, монета из золота, и пуговица из золота. А я