Общая семантика. Семинар, 1937 [Альфред Коржибски] (epub) читать постранично, страница - 2

специалистами, не критикуйте их; вы не в том положении, чтобы что-то о них говорить. Простому человеку следует избавиться от ‘личных мнений’. Их стоит считать нецивилизованными, неправомерными и пагубными. Когда вы имеете дело со специалистами, оставьте критику другим специалистам; они знают, о чём идёт речь и справятся лучше вас. Простой человек не может знать об этих вещах. Когда честный человек от науки читает вам лекцию, не говорите, что не верите ему; вы не можете ни верить, ни не верить, потому что не знаете, о чём идёт речь. В ОС нам приходится доверять специалистам, потому что они работают под научным контролем и приходят к результатам. Мы не можем полагаться на личные мнения, которые ничего не стоят; научный метод не включает ‘голосований’.

Недавно я получил рукопись от одного талантливого профессора ‘философии’ из местного крупного университета. Я рассказывал вам, что ‘философы’ не понимают язык моей книги. Этот молодой профессор, можно сказать, занимается студенческой деятельностью в рамках ОС. У него ушло два года, чтобы только начать распутывать клубок из прямых семантических реакций, ориентирований и ‘логики’ из школьных учебников. Он до сих пор не может усвоить, чем отличается аристотелева ‘логика’ и аристотелевы реакции. ‘Логику’ как таковую мы определяем как ‘законы мысли’; иными словами, правила, по которым, предположительно, осуществляется наше ‘мышление’. Когда мы говорим о ‘мышлении’ как лишь о ‘мышлении’, мы говорим элементалистически – необоснованно. Ориентируясь по-старому, не получится понять, что так называемая ‘логика’ имеет мало какое отношение к процессам в нашем мозге. Она представляет собой не более, чем ‘философскую’ грамматику языка, которым мы пользуемся. Когда я с вами говорю, мои высказывания звучат когенрентно {связно} и ‘логично’. Ваши личностные отношения с другими людьми, невзирая на недостаток знаний о ‘логике’, нередко тоже складываются когерентно. В связи с этим мы можем говорить о возможной теории когерентности. Все в этой аудитории ведут себя более или менее когерентно. В связи с этим кто-то может написать трактат о человеческой когерентности. Его пока не написали, но это стоит сделать. Такая теория когерентности представляла бы ‘законы мысли’ и включала бы раскрытие вопросов о структуре языка. Вы видите, что по-старому мы связали ‘философскую’ грамматику с ‘законами мысли’. Мы поступили глупо. Теорию когерентности пока не написали.

Мы выстраиваем новую структуру языка; новую структуру – не новый язык. Эта новая структура языка подходит структуре мира. Вспомните экстенсиональные приёмы. Мы меняем ими структуру языка, но не язык. Я хочу подчеркнуть, что экстенсиональными приёмами мы меняем структуру языка, но не язык, а экстенсионализация меняет наши внутренние реакции. Изменить язык практически не представляется возможным, но изменить структуру языка мы можем достаточно просто, если нам покажут, как это сделать. Затем благодаря новой экстенсиональной структуре языка наши ориентирования, внутренние реакции следуют по новым экстенсиональным путям. Вы и я, предположительно, не меняемся, но меняются наши ориентирования; они расширяются, становятся гибче, за счёт чего легче адаптируются к новым требованиям науки и жизни. С новым методом мы получаем инструменты, чтобы обращаться с многообразием опытов, которые становятся всё более сложными, чем получаем ключ к адаптации и, следовательно, к здравомыслию.

Проблем, о которых я говорю, не получится избежать. Рано или поздно человечеству придётся посмотреть в лицо фактам или прекратить существовать. Кажется, что эти события произойдут далеко не скоро, но великие расы появились и исчезли всего ‘пару дней назад’, и от них осталось только несколько черепов, которые сейчас лежать по музеям. Они жили на этой земле, но как раса они исчезли, потому что не адаптировались к условиям жизни. То же касается множества рас животных, ходивших по этой земле и исчезнувших. Не стоит удивляться тому, что по статистической вероятности европейская раса может исчезнуть, оставив после себя лишь несколько черепов в музеях. Возможно, новая раса начнёт перебирать догадки о наших черепах, чтобы узнать, что может натворить больная раса. Они скажут, что мы не адаптировались, не приспособились, из-за чего исчезли. Мы приспосабливаемся к исчезновению, потому что утрачиваем здравомыслие. Чем дальше вперёд мы смотрим, тем опаснее всё это выглядит. По-видимому, за технический ‘прогресс’ мы заплатим распадом, если внутренне не адаптируемся к этому прогрессу. Мы можем направить прогресс конструктивно, если узнаем, как внутренне обращаться с полезными результатами развития науки. Как вы уже знаете, решение этих проблем всегда предполагает метод.

В эту картину также входят, например, проблемы ‘морали’. Я никогда не говорю о ‘морали’, потому что старые проповеди о ‘моральности’ и ‘моральных устоях’ не годятся для