Подарок байкера [Никки Лэндис] (fb2) читать постранично, страница - 2

несколько недель с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, но я хорошо знал его хриплый тон, как свой собственный. — Черт возьми, какого хрена ты звонишь в такую рань?

— Уже почти полдень, лежебока. — Он рассмеялся, но тут же посерьезнел: — Мне нужна услуга.

Я откинулся на матрас, подавляя усталый стон. Я бы все сделал для Грима, но клубная драма меня не интересовала. После прошлого раза — нет. — Я слушаю, — наконец ответил.

— Ты помнишь Тришу?

Тряхнув головой, я попытался прогнать остатки тумана и несколько секунд размышлял, о какой паре сисек он говорит. — Твою женщину? Или ту, что была раньше?

През тихо выругался, и я услышал потасовку, а затем громкий удар, как будто он бросил что-то в стену. — Да, та самую.

— Что с ней?

— Она пропала.

— Не хочешь рассказать, откуда ты это знаешь? — Я бы не удивился, если бы он следил за Тришей, даже если больше ее не трахал. Черт, я могу ошибаться насчет этого. Возможно, он все еще тайно с ней встречается.

— Я знаю все, что происходит с Тришей.

Хорошо сказано. То, как он это произнес — его голос был полон тоски и горького сожаления — подсказало мне, что их отношения не возобновились. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Заглянул в «Асфальт»?

— Да. Я хочу знать, не была ли она там в последнее время. И свяжись со мной потом.

Я не спрашивал, почему он не послал Мамонта, или Раэль, или кого-нибудь из других братьев. Очевидно, он хотел, чтобы я поехал, и знал, что из всех парней в МК мы с ним были ближе всех. Наше братство было крепким, и мы доверяли друг другу свои жизни — по крайней мере, ту, что от нее осталась, — но Грим самый замкнутый и безжалостный мудак из всех «королевских ублюдков». У нас обоих в прошлом много дерьма, с которым мы не хотели иметь дело, но когда речь заходила о секретах, то Грим был королем. Я сблизился только с Раэлем. Раэль — силовик нашего МК и единственный брат, у которого имелись личные мотивы, более серьезные, чем у меня или Грима. Он становился жутким ублюдком, когда злился.

Въехав на стоянку бара, я припарковался у входа и осмотрел большое пустое пространство. Вокруг стояло всего с полдюжины машин, и, вероятно, владельцы половины из них работали в баре. Мерцающие нити разноцветных рождественских огней красовались на фасаде здания, а нависающий над ним навес, очевидно, вешали в спешке, поскольку он опасно раскачивался на ветру. Сквозь дыры и гнилую древесину проникали снежинки, а на заостренных, опускающихся краях образовывались сосульки. По мере того как я шел, под ботинками хрустела соль, которую кто-то предусмотрительно разбросал по замерзшей земле, и твердые кристаллы скрипели при ходьбе. На входе не оказалось ни замков, ни посетителей.

Намеренно хрустнув шеей, я хлопнул ладонями по двери и шагнул внутрь, словно это место принадлежало мне. Моя репутация как члена «королевских ублюдков» меня опережала. Ничего удивительного. Немногочисленные посетители бара расступились, когда я неторопливо подошел к бармену и уселся на свое место. Я был крупным мужчиной и выше шести футов ростом. Принадлежал к самому известному МК в округе Най — черт, да во всей проклятой стране — бородатый, покрытый татуировками, с жестким, неприступным видом, который держал гражданских подальше. На случай, если у кого-то возникнут сомнения, мой обрез подтвердил мою преданность братству.

Я никогда никуда не ходил без него, независимо от того, какое дерьмо произошло полгода назад.

Грим знал, что у меня на уме. Мы были хороши.

Я снял бандану с изображением черепа и нахмурился, не заметив виски на стойке. Мать твою. Я реально терпеть не мог это дерьмо. Грим тоже это знал. Он, наверное, хохотал до упаду в «Распутье», так как знал, что у меня возникнут такие проблемы.

— Чего тебе, дорогуша? — Рыжеволосая крошка с задницей в форме сердечка была полной невеждой, и я уже злился, не говоря ни слова, наблюдая, как она вытирает дерево грязновато-белой тряпкой.

Новые бары чертовски раздражали. В «Распутье» мне не приходилось беспокоиться, что сказать бармену или любой другой милой маленькой заднице, что я хочу выпить. Я просто подходил к бару, и мой стакан наливали раньше, чем я успевал моргнуть.

Так мне больше нравилось. Я не любил объяснять, что пью, кого трахаю или с кем дерусь. Я все делал по-своему. Периодически.

Барменша послала мне понимающую ухмылку. — Какого из четырех королей ты сегодня прикончишь? Джонни, Джеймсон, Джек или Хосе?

Проворчав, я неохотно ответил: — Джонни.

— Неплохой выбор.

Я взял рюмку, которую она поставила передо мной, и осушил ее, радуясь, что она не убрала чертову бутылку. Налив себе еще, на мгновение закрыл глаза и ощутил знакомое и желанное тепло. Сладковато-пряный аромат и крепкий дым с теплым послевкусием. Я почти всегда выбирал своего друга Джонни, предпочитая его «Блю лейбл».

— Лучше отогрейся, дорогуша. Передали штормовое предупреждени и рекомендовали воздержаться от рискованных поездок. Ты застрянешь здесь