Книга для внучек [Светлана Иосифовна Аллилуева] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (61) »
1 ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ГРАНИЦЫ
Сентябрьским ясным утром 1984 года я ехала поездом из Кембриджа в Лондон, везя с собой в сумке письмо в советское посольство с просьбой о разрешении возвратиться к моей семье. Не имея понятия о том, где находится посольство, я нашла адрес в телефонной книге на Ливерпульской станции, а затем спустилась в метро. На широкой улице, обсаженной старыми красивыми деревьями, находилось множество посольств, но нужных мне номеров не было. (Намного позже я узнала, что советские намеренно сняли номера — из соображений предосторожности.) Однако по виду и одежде людей, перебегавших улицу от одного здания к другому, можно было догадаться, что советское посольство находилось именно здесь. Письмо было у меня в руке, и я позвонила у запертой чугунной старомодной калитки большого особняка. Долго никто не отвечал. Прогуливавшийся по тротуару полицейский начал присматриваться ко мне. Мне становилось не по себе. «Что они забаррикадировались?» — с раздражением подумала я, все еще не догадываясь — или забыв, — что вот это и есть советский образ жизни, от которого я отвыкла за многие годы… По существу, я сейчас переходила невидимую границу в другой мир, хорошо знакомый мне, но забытый, где люди будут вести себя совсем иначе. Наконец в микрофоне в каменной ограде прозвучал голос, я меня спросили, что мне нужно. Я сказала, что несу личное письмо к послу. «Писем не принимаем. Пошлите по почте.» — «Подождите! Могу я поговорить с кем-нибудь хотя бы здесь?» — заторопилась я. Последовало долгое молчание. Наконец по ту сторону калитки появился молодой человек в коричневом костюме советского пошива и повторил, что письма следует посылать по почте. Недавно миссис Тэтчер прислали в письме бомбу, — вспомнила я. — Наверно поэтому они боятся взять в руки письмо… Чтобы не терять времени понапрасну, я объяснила, кто я такая и почему я пишу лично послу. Человек в коричневом костюме молча выслушал все и ушел, оставив меня на тротуаре возле калитки. Через некоторое время он вернулся, отпер калитку и пригласил меня войти, сохраняя безразличное, невозмутимое выражение лица. «Посла нет, — сказал он. — Вы можете объяснить мне, в чем дело, а также прочесть ваше письмо». В здании посольства (или консульства?) меня несколько раз переводили из одной комнаты в другую, где я всякий раз оставалась подолгу одна, сидя в кресле перед большим молчавшим телевизором. Очевидно, за мной наблюдали или фотографировали. Наконец человек в коричневом костюме, все еще не очень дружелюбный, сказал мне после недолгого разговора, чтобы я зашла за ответом через неделю. «Мы ничего не решаем, как вы сами понимаете, — сказал он. — Но ваше письмо будет передано в Москву». И я ушла.* * *
Это была моя первая встреча с советским миром и его представителями с того дня в Дели, когда я ушла из советского посольства в Индии, чтобы не вернуться. Прошло семнадцать лет. Отвыкла я от советской речи. Эмигранты совсем иначе говорят по-русски: за границей все еще жив прекрасный, классический язык чеховских времен, с совершенно другими интонациями. Еще более отвыкла я от советских манер, или, вернее, от полного отсутствия хороших манер, когда вас не представляют собеседнику и сами не представляются и вообще ведут себя так, как будто вы мебель. Вежливость играет такую огромную роль повсюду в мире — на Западе и особенно, на Востоке, а здесь вам сухо сообщают дело, будьте благодарны и за это! В других обстоятельствах меня, наверное, потрясла бы вся эта встреча с советским миром — но не теперь. Сейчас мне было важно только одно: что мне ответят. Меня ругали и кляли в Советском Союзе столько лет, давно уже объявили сумасшедшей, и теперь, наверное, им потребуется долгое время, чтобы переварить мою просьбу о возвращении… Зайти через неделю? Разве они могут решить что-либо за неделю? Но через неделю меня встретили у железной калитки с улыбками и провели в посольство. Там пригласили на чашку чаю с поверенным в делах, и опять все вокруг улыбались. Мне вдруг стало почти что дурно. Я сидела с чашкой чаю в руках, слушала дружелюбные речи, означавшие разрешение, и у меня было чувство невесомости, как будто я падала куда-то в бездонное пространство… А мне тем временем уже советовали, куда лететь, когда лететь, и — чем скорее, тем лучше. «Ни в коем случае не надо прямо из Хитроу, а лучше сначала летите в Швецию или в Грецию, там вас встретят наши и пересадят на аэрофлотовский самолет!». Я сидела, слушала и — падала, падала в пропасть, в пустоту, где не было ничего. О чем сейчас говорить? Надо- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (61) »
Последние комментарии
9 минут 30 секунд назад
53 минут 29 секунд назад
19 часов 54 минут назад
19 часов 55 минут назад
20 часов 3 минут назад
20 часов 11 минут назад