Помни о русалке [Х. П. Мэллори] (fb2) читать постранично, страница - 2

что по этому поводу Сойер не поколеблется. И я решаю сменить тактику. — И я все думаю, может, неплохая идея оставить Майера рядом, так как он объявил себя врагом Каллена, — я смотрю на Сойера. — Что за человеческую фразу вы все так любите использовать?

— Враг моего врага — мой друг, — бормочет Сойер. — Но…

Он смотрит на мутный прибой, его темные глаза полны эмоций, которые я не могу назвать. Я жду, пока он продолжит, но он ничего не говорит.

— Что ты думаешь, Мара? — спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом туда, где она слоняется позади нас.

Взгляд Мары перескакивает с меня на Майера, лежащего на мягком песке в холодном мраке, все так же обхватив голову руками. Никому из нас он не сказал ни слова, даже головы не поднял. Я не знаю, что с этим делать.

Она снова переводит взгляд на меня.

— Думаю, тебе следует держать Майера поближе, чтобы ты могла присматривать за ним.

— Держать его рядом? После того, что он сделал? — спрашивает Сойер. — Вы обе понимаете, что он был правой рукой Каллена?

Мара качает головой.

— Именно поэтому я думаю, что Ева должна следить за ним, — возражает она, а затем кивает на Майера подбородком. — С такой рукой Майер не представляет угрозы ни для кого из нас. И, может, он действительно передумал, но я не думаю, что проблема в этом… Дело в том, что нам нужно следить за ним. Мы точно не хотим его возвращения к Каллену.

Я полагаю, что она права; но на самом деле, я не думаю, что Майер вернулся бы к Каллену, даже если бы он был полностью здоров. Это было бы слишком рискованно; Майер прекрасно понимает, что Каллен не прощает, и Каллен лишит Майера головы за то, что он отвернулся от него так. Каллен известен морским народам Корсики как суровый и жестокий король с отсталой моралью и легендарным пылом. Если бы Майер вернулся на Корсику, его встретили бы холодным и резким приветствием — в виде гарпуна.

Я делаю вдох и ловлю взгляд Майера, когда он, наконец, поднимает голову. Я вижу огонек надежды в его зеленых глазах. Они цвета приливных заводей в сумерках, и когда — то я была счастлива их видеть — даже взволнована. Теперь? Теперь ползучая усталость, проникающая в мои кости, не дает мне чувствовать ничего, кроме тупого принятия того, что произошло. Что я знаю, так это то, что у меня больше нет энергии, чтобы позволить себе быть наполненной гневом. Гнев ничем не поможет.

— Давайте просто вернемся ко мне домой, — мягко говорю я, поворачиваясь к Сойеру и Маре. Я не могу больше смотреть на него. — В помещении я чувствовала бы себя в большей безопасности.

Хотя я знаю, что Каллен не вернется сегодня вечером, его эго слишком уязвлено, чтобы рисковать новым столкновением, жуткое чувство начинает ползти по моей спине. Каллен никогда не терял времени даром, и я почти уверена, что он где — то во тьме океанских впадин вынашивает план, как схватить меня. Победить.

Я поворачиваюсь к Майеру, опускаюсь рядом с ним и вздрагиваю, когда боль пронзает мои ноги. Бой с Калленом выбил из меня все, и мне нужно думать о собственных ранах. Майер смотрит на меня прищуренными глазами, словно не может решить, радоваться моему присутствию или опасаться его.

— Что ты собираешься делать со мной?

Голос Майера строгий и жесткий, будто готовый принять любые последствия за свои действия, но тело выдает его. Его глаза блуждают, разглядывая меня, будто это может быть последняя возможность сделать это. Я стараюсь не обращать внимания на глупый трепет своего сердца в ответ. Хотя в прошлом между нами могло быть что — то, сейчас оно мертво. Должно быть.

— Ничего, — отвечаю я, — пока. Ты можешь идти?

Я протягиваю руку, чтобы помочь ему подняться, но Майер отталкивает ее. Затем он самостоятельно встает на ноги, морщась от каждого движения и баюкая руку. Даже сквозь ткань его рубашки я вижу, что его рука опухла и покрыта синяками — она вполне могла быть сломана или раздавлена. К счастью для него, он — русал, а это значит, что его тело довольно быстро исцеляется.

Никто из нас не говорит, пока мы тащимся обратно к моему дому. Я иду впереди, Сойер рядом со мной, мы оба стараемся не выглядеть побежденными, пока идем к моей улице. Мара задерживается, возможно, чтобы присмотреть за Майером или, может, чтобы убедиться, что он не сделает какой — нибудь глупости, например, не попытается сбежать. Хотя, если бы он это сделал, я не знаю, смог бы кто — нибудь из нас его остановить. Мы все истощены и ранены. Хотя и он тоже.

Когда я начинаю открывать входную дверь, я понимаю, что она не заперта, и медная ручка легко поддается. В доме темно и тихо, будто мрачно, после событий на пляже. Мы вползаем внутрь, шуршание песка под нашими ногами царапает деревянный пол, и наше дыхание — единственный звук в устрашающе тихом воздухе.

Мои глаза щиплет, когда я включаю свет, и позади меня кто