До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Домострою.
Когда наш патруль воссоединился после дежурства, Реази сказал, что я могу идти домой, без захода к своим швабрам в штабе. Видимо, он испугался, что за оставшийся час я не управлюсь и заявлюсь на бал в наряде нищенки, а не принцессы.
***
Времени действительно было в обрез. Как назло, «ауди» Ладожского всю дорогу застревал в пробках и когда я влетела домой, часы уже показывали двадцать пять минут девятого. До прихода гостей оставалось всего ничего, а я запыленная и на голове сплошной шухер. Рени при виде меня подняла очи горе и сразу же погнала мыться и переодеваться, чем я и занялась в казарменном темпе. Затем она потащила меня к стилисту, который нанёс боевую раскраску на мою физиономию и накрутил модную причёску на голове.
После этого мою душу отпустили на покаяние, и я заглянула в гостиную, которая одновременно служила столовой. Квартира в Питере у нас совсем небольшая, куда меньше, чем наш дом в Париже. Отцу она не по статусу, но это временное жильё. Правда, Рени здесь нравится, она не любит, когда по дому болтается прислуга. Ну а мне всё равно, где жить, к тому же друзья рядом. Вообще-то, в этом что-то есть, когда дом небольшой и все друг у друга на виду. Ощущаешь себя частью семьи, особенно во время еженедельных субботников, которые любит устраивать Рени. Кто-то же должен убираться в доме, вот она и использует нас, как бесплатную прислугу. Одному отцу не нравится наше новое жильё, он у нас сноб и предпочитает королевские апартаменты, но терпит ради Рени.
В большом нарядном зале царила праздничная атмосфера. Центральная люстра была ещё погашена и только её хрустальные подвески, слегка покачиваясь, таинственно поблескивали в свете горящих свечей. Несмотря на лето на улице было прохладно и в камине потрескивали горящие сосновые дрова. Слегка пахло смолой, дымом и до приторности розами. Мелкие и крупные, в бутонах и пышно распустившиеся, на длинных стеблях и в бутоньерках они были повсюду: и на столах, и в напольных вазах. Бархатно-красные, нежно-розовые, атласно-белые, солнечно-жёлтые и прочих всевозможных оттенков — помимо собственного аромата они источали запах мест, откуда их привезли. Бархатно-красные розы пахли страстью, палящим солнцем и быками, белые — невинностью, росным утром и горной чистотой, розовые — нетерпением, ветром и морской свежестью, жёлтые — надменностью, холодом и пылью. Короче, вся палитра страсти. Царственно-великолепные цветы. Рени до безумия обожает розы, и я их тоже люблю, но без фанатизма. Запах роз слишком силён для меня, но не настолько, чтобы раздражать, как, например, запах лилий, которые я терпеть не могу. Но сегодня я не стала бы привередничать даже если бы гостиная была под завязку забита этими мерзкими цветами, потому что этот праздник не для меня, а для Рени. Я так решила. Она будет блистать, а я сяду в уголок и тихо как мышка буду ею любоваться. Ни на мгновение не спущу с неё глаз, чтобы запомнить…
Нет, Палевская, не сметь плакать! Потечёт тушь, и мама расстроится, а если она расстроится, я тебе этого не прощу! Давай войдём внутрь и представим, что ничего не изменилось и это обычная домашняя вечеринка, которые она так любит.
Я подошла к праздничному столу, застеленному белоснежной льняной скатертью. Русское застолье по Ожегову — это обильное угощение весёлой и приятной компании. Обильное угощение будет, а с компанией уж как получится. Вряд ли она будет приятной, а вот веселье явно намечается, да ещё какое! Уверена, Реази и Штейн развернутся в полную силу и устроят настоящее шоу. Раз такое дело, то не мешает подстраховаться у высших сил. Я трижды обошла стол, как положено посолонь, и придирчиво его оглядела. Что ж, служба банкетов не ударила в грязь лицом, и он просто ломится от изысканных закусок и причудливых разноцветных коктейлей. Да и сервировка на уровне. Идеально чистый хрусталь отбрасывает разноцветные блики, сияет начищенное старинное серебро и… тускло поблескивают фарфоровые тарелки с нежным цветочным орнаментом. Они были из любимого сервиза Рени, которым она очень дорожила и потому очень редко выставляла на стол. Насколько я знаю, это её единственная память о родителях — настоящих, тех, что её породили.
Сразу же возникло чувство, что мама с нами прощается… Merde! Неужели тушь потекла? Я осторожно, как это делает Соня, промокнула глаза. Нет, кажется, всё в порядке, а может, тушь водонепроницаемая. Пойти что ли подышать воздухом, если уж гости и хозяин дома задерживаются?
Рени… Нет, не нужно думать о маме, думай о чём-нибудь другом! Например, о Реази… Нет, к чёрту его!
Через кухню я вышла на открытую террасу. Белые ночи уже закончились и на улице по-осеннему быстро темнело. Поднявшийся ветер, впрочем, он быстро успокоился, все же успел бросить в меня пригоршню кленовых листьев, и они веером легли у моих ног. Я успела поймать один. Единственный из всех он был рыже-золотым и у меня вновь защемило сердце. Любимый, отзовись! Иначе я начинаю думать, что ты обо мне забыл.
Последние комментарии
2 дней 2 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад