Ради мира [Андрей Мацко] (fb2) читать постранично, страница - 2

слишком поздно, когда меня перевели сюда, когда начали ставить опыты. Смог ли бы я дойти до этих мыслей на свободе? Сомнительно. Я принял испытание, и вскоре мы узнаем кто кого.

Сначала был страх. Я чувствовал его, он не просто витал вокруг – мой мир из него состоял.

Я боялся опытов, примесей в еде, тихого звука отъезжающей в сторону двери, за которым следовал щелчок и боль. Боялся подходить к окну, к решетке, к току, которые причиняли страдания и боль. Тогда я понял, что страх и боль – действующие против меня союзники. Решил, что, если я хочу преодолеть страх, мне предстоит победить боль.

И я возвращался к решетке. Раз за разом. Проваливался из мрака в забытье, приходил в себя и шел к окну.

Я чувствовал, что мое поведение стало неожиданностью для надсмотрщиков. Они не понимали, зачем я это делаю и как этого избежать. Наверняка, привыкшие ко лжи, они обманули себя, решив, что я хочу умереть, но моя смерть не входит в их планы. Когда я перестал браться за решетку, они обманули себя еще раз, думая, что я сдался. Смирился. Меня это устраивает.

Сейчас я чист, но, даже находясь в одиночестве, я не чувствую чистоты. Я знаю – эти стены построены на грязные деньги лживых политиков, здесь все оплетено ложью и страхом.

От этого мне больно, но эта боль другая, ментальная. Физическая боль бьет сразу, здесь и сейчас, а эта – нет, она гораздо страшнее и изощреннее. Не существует ничего сильнее и страшнее боли, разъедающей рассудок с течением времени. Я должен победить и эту боль. Как победил ту, другую.

Это наш со сверчком большой секрет – только Чист знает, что решетка, к которой проведен ток, больше не представляет опасности.

***

Мне не жаль совершенных поступков, приведших меня сюда, но я не хочу вспоминать прошлое по другой причине. Оно тесно связано со скверной, а все связанное с ней не имеет значения, поскольку соткано из лжи. Важно лишь то, как я смогу использовать последнюю информацию – о здании, в котором нахожусь, количестве ступеней, высоте и всем том, что яростно выуживал из памяти последние… дни? Месяцы? Годы?

Я не знаю, где нахожусь. После суда был пожизненный приговор, но привезли меня не в тюрьму. Не в ту тюрьму, которой я ждал. Это место за городом – я помню шум гравия под колесами грузовика, а позже, во дворике, перед тем как меня перевели наверх, спрятав от звуков мира, – шелест трав и шепот листвы. Из окна я видел лес. Тем лучше. Значит, есть куда бежать.

Надзиратели меняются – я узнаю их по кашлю, редким обрывкам голосов, по тяжести шагов. Их мало, и это хорошо. Они неплохо справляются – кормят и смотрят за мной, пусть и реже необходимого меняют исподнее. И, конечно, понятия не имеют о том, что я стал намного лучше чувствовать запахи.

Я терплю их. И вонь, и людей.

Я знаю, что меня не хотят убивать, пусть и различаю в еде множество химических веществ, которых там быть не должно…

Интересно, что бы они сделали, если бы догадались о моих способностях? Переселили? Убили, боясь рисков?

Они исследуют меня, не зная, что я исследую их. Разбирают мой мозг на извилины, на молекулы и атомы, пытаются добраться туда, куда я больше никогда не допущу грязь. Они хотят испортить, запачкать мой мир, мою реальность, мою правду…

Хотят запятнать меня, чтоб не дать спасти планету. Ведь кто, если не я, очистит ее от паутины лжи? От толстого слоя страха…

Но я чувствую каждое их копошение в моей голове: все планы и действия смотрителей мне давно известны.

Они совершили ошибку, лишив меня возможности видеть. Моими глазами стали все остальные чувства, многократно усиленные их препаратами. С каждым днём я чувствую, как наливаются металлом мышцы, как растекается по венам мощь, которую еще предстоит научиться укрощать. Но понимаю – они готовились. Ожидают, что я могу сопротивляться здесь, внутри.

Они ждут результатов и наверняка удивляются их видимому отсутствию.

Ничего, ждать осталось недолго. Действие транквилизаторов почти подавлено.

Вскоре я удивлю их. Переиграю их же оружием. Ложью и страхом.

Завтра, после щелчка, когда они будут уверены, что я сплю. Я знаю, куда пойду и что буду делать.

Потерпи, планета. Скоро я все исправлю.

Сколько бы людей ни встало на пути – я готов идти до конца, до последнего из них.

Не ради себя.

Ради мира.