Пленники огня [Валерий Иоильевич Язвицкий] (pdf) читать постранично, страница - 2

будет
передаваться без проводов по всей великой стране, залитой электричеством, с солнечными зелеными городами, с огромными фабриками и заводами.
Мы знаем, какой будет эта страна, поэтому, когда
мы говорим о будущем, это не беспочвенная фантастика, а всесторонний учет наших возможностей и задач.
Фантастику же мы оставляем м-ру Герберту Уэллсу.
Ему-то уж и книги в руки. Подробно описав внешний
вид и привычки селенитов и марсиан, удивительную
«машину времени» и необычайные города будущего,
Уэллс в 1920 году совершил поездку в Советскую Россию. Собственными глазами видел он, как молодая
республика отбивалась от голода и белых, и в то же
время намечала грандиозный план переустройства
бедной, отсталой страны. Герберт Уэллс от самого Владимира Ильича слышал о плане ГОЭЛРО, о том плане,
который сейчас уже выполнен, и все-таки своей книге
впечатлений о Советской России дал мрачное название
— «Россия во мгле». Изо всех сил знаменитый писатель силился доказать, что кучка утопистов и мечтателей строит несбыточные планы. В своих романах Уэллс
не раз рисовал картины будущего, но, столкнувшись с
будущим лицом к лицу, не понял его, испугался, и
стал придумывать разные мрачные вещи. «Когда спящий проснется» — вот фантастика Уэллса; после
дождичка в четверг, улита едет — когда-то будет, —
вот его точка зрения на будущее. Ангарстрой, Волга11

Дон, Великий северный путь — вот план великих работ, окончание которых мы с вами увидим собственными глазами.
__________

12

К. КРАСПИНК (Н. ШПАНОВ)

ЗАПИСКА АНКЕ
Фантастический рассказ
Рисунки Г. Фитингофа

13

Первая публикация: Шпанов Н. «Таинственный взрыв»
[Фантастический рассказ]//«Всемирный следопыт»
1925г, №8.
Публикация осуществлена по тексту, опубликованному
в журнале «Вокруг света» (Ленинград), 1927, №9
[Под псевдонимом «К. Краспинк»; Рассказ переработан]. В № 11 редакция извинилась за эту публикацию,
назвав автора «нечистоплотным».
14

В ночь на 4-е марта 19... года, в темную безлунную
ночь, такую же хмурую, как и другие весенние ночи,
окутывавшие своим тяжелым мраком маленькую сонную столицу республики Литовской, произошло событие, совсем не похожее на обычные весенние события.
На окраине города Ковно, в расположении военных
складов, раздался оглушительный взрыв, не оставивший ни одного целого стекла в городе и превративший в груду скрученных, обгорелых обломков всю
огромную площадь складов. Последовавший за взрывом пожар несколько дней и ночей наполнял малень15

кую столицу удушливым дымом и копотью. И слухи,
еще более удушливые, чем дым, носились над испуганным городом. Установить непосредственную причину взрыва не удалось, так как все живое, что находилось на территории складов в ночь взрыва, было
уничтожено.
Через два месяца, когда в конце работ по очистке
территории взрыва в самом центре склада были
найдены обезображенные остатки металлической рамы большого самолета, решили, что ковенские склады
погибли от большевистского самолета, летевшего с
преступными намерениями к восточному оплоту европейского порядка — столице Речи Посполитой...
Польша подняла невероятный шум.
Заверения Советского правительства в том, что ни
один из его самолетов в эту роковую ночь не покидал
пределов СССР, ни к чему не привели. Польша требовала защиты у великих держав. И все помнят события,
последовавшие за этими днями,
Много, много позже в мои руки попал один документ, ценность которого определят сами читатели.
Документ этот всего только дневник офицера 2-го
польского авиационного полка пана Станислава Зброжек-Кржечжевского. Весь или почти весь дневник стоит того, чтобы его опубликовать, но это мы сделаем в
другой раз, сейчас же приведем только перевод той
части, которая непосредственно относится к интересующим нас дням ковенского взрыва.
15 февраля. Этот балбес Вацлав опять клялся, что
когда он пришел меня будить, я запустил в него сапогом. Каждый раз, наутро после попойки, он рассказывает мне какую-нибудь чепуху, вместо того, чтобы
поднять меня вовремя. Кончилось тем, что из-за осла
16

денщика я опоздал в штаб дивизии и встретил кислую
рожу дивизионного адъютанта. Глупо было, конечно,
напиться после получения накануне столь сугубого
предписания:

С опозданием на полчаса я стоял перед огромным
письменным столом начальника дивизии генерала
Корф, где горой были навалены карты и другой бумажный хлам. Корф сосредоточенно жевал кончик
длинного уса «а-ля Пилсудский»; не понимаю, что
может быть вкусного в таком желтом прокуренном
пучке волос. Заставив меня простоять несколько минут, вероятно, в наказание за опоздание, он поднял,
наконец, голову:
— Садитесь, капитан! Наш разговор немного затянется. Вы, конечно, уже догадываетесь, что вам не
удастся воспользоваться своим отпуском, так как этого
хотелось бы вам и... вашим дамам. Вашим временем
буду впредь распоряжаться я.