Кант: краткое введение [Роджер Скратон] (fb2) читать постранично, страница - 3

протекали лекции: «Кант выдвигал и определял метафизические концепции в совершенно особой манере. Она заключалась в том, что он вел свои рассуждения прямо перед аудиторией, так, будто он сам только что начал обдумывать этот вопрос, постепенно добавляя определений, совершенствуя ранее данные, и так, шаг за шагом, приближаясь к финальному аккорду — его трактовке предмета, которую он обтачивал со всех сторон, давая внимательному слушателю не только собственно знание предмета, но и методику мышления».

Этот же автор в письме к одному из своих друзей вспоминал кантовские лекции по этике: «В них он был чисто спекулятивным философом, и к тому же пламенным оратором, он удовлетворял не только умственный, но и эмоциональный голод. Было истинным наслаждением слышать стройное этическое учение, облеченное в строгие философские построения, из уст самого его создателя. Как часто он исторгал у нас слезы, как часто проникал до самой глубины наших сердец, как часто возвышал наши умы и чувства от мелочного эгоизма до восторженного осознания свободы воли, осознанного подчинения законам разума и общественного долга!»

Каким бы выспренним ни показалось нам это свидетельство, Яхманн не лгал. Ораторские таланты Канта как на публике, так и между друзьями принесли ему широкую известность задолго до того, как увидели свет его знаменитые труды.

Канта как личность часто изображают в пародийном свете: пунктуальность, привередливость и эгоцентризм. Считается (потому что Гейне так сказал), что кенигсбергские хозяйки проверяли по нему часы. Считается (потому что сам Кант однажды обмолвился об этом), что постоянная забота о собственном здоровье выливалась в свирепую ипохондрию. Считается, что скудость меблировки его дома свидетельствовала о его равнодушии к красоте, а педантизм в ежедневных делах — о холодноватом, даже черством сердце.

Действительно, Кант жил если не по часам, то по строгому расписанию. Слуге предписывалось будить его каждое утро в пять часов, не слушая возражений.

2. Руссо, чей портрет был единственным украшением жилища Канта

До семи он работал за письменным столом в ночном колпаке и халате и немедленно переодевался в эту одежду, вернувшись с утренних лекций. Он оставался в кабинете до часу дня, когда должна была состояться его единственная за день трапеза, после которой он в любую погоду отправлялся на прогулку. Гулял он всегда один, так как был уверен, что, поскольку во время разговора люди неминуемо вдыхают воздух ртом, разговаривать на улице вредно. Он ненавидел шум и дважды переезжал, пока не нашел жилья, в которое не проникали никакие звуки, даже написал однажды начальнику полиции письмо с требованиием, чтобы обитатели находившейся по соседству тюрьмы перестали распевать гимны. Его неприятие музыки, за исключением военных маршей, доходила до смешного. Визуальные искусства не волновали его вообще; в его доме висела одна-единственная гравюра — подаренный кем-то из друзей портрет Руссо.

Канту, как мало кому другому, была знакома повышенная требовательность, с которой интеллект относится к самому себе. Именно это вызывало такую, например, крайность, когда он утверждал, что приносит пользы меньше, чем любой наемный рабочий, и никакой Руссо не убедит его в том, что дело интеллектуала — отстаивать права человека. Как все люди умственного труда, Кант нуждался в самодисциплине и свято соблюдал им самим изобретенные для себя правила. И жесткое расписание вовсе не калечило его внутреннюю жизнь, напротив, оно направляло ее развитие в то русло, которое более всего соответствовало его гению. Его страсть к уединению ничуть не мешала любить хорошую компанию. За свою единственную полуденную трапезу он неизменно садился в обществе гостей, причем зачастую приглашал их в то же утро, ставя друзей в необходимость отказываться от принятых ранее приглашений. Он непременно угощал гостей кларетом и, по возможности, готовил для каждого его любимое блюдо. Застолье продолжалось до трех часов, а интересный разговор Кант Предпочитал заканчивать шуткой, причем не в последнюю очередь вследствие убеждения, что смех способствует пищеварению. Сатирические произведения были любимым чтением философа, да и его собственные труды содержат немало ярких сатирических пассажей. Его равнодушие к живописи и музыке сполна искупалось любовью к поэзии. И даже его вечная озабоченность собственным здоровьем на поверку есть не что иное, как отражение его философии долга. Кант не любил сидячей жизни, однако считал ее необходимой для тренировки собственного интеллекта. Гердер, один из наиболее известных представителей романтизма, прослушав лекции Канта, яростно оспаривал их значение, однако самого философа ценил очень высоко: «Мне посчастливилось свести личное знакомство с философом, моим учителем. Несмотря на преклонные годы, он сохранил веселость и воодушевление