2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
призраков Стефан начал видеть все меньше и меньше, а в один прекрасный день и вовсе перестал. Страх и Совесть сказали, что он перерос этот дар. Оба проводили в книжной лавке почти каждые выходные — в эти дни Стефан отпускал сотрудников и работал сам.
Порой высшие раздражали Стефана своей навязчивостью, но они и дом на бульваре Пале — это все, что осталось у него от Эмили.
Комната, в которой она жила, так и осталась нетронутой. Изредка Стефан заходил в нее, чтобы прибраться и коснуться вещей эмили: черных нарядов в гардеробе, колоды Таро, флакончиков с духами, безделушек сиреневого цвета.
Больше всего на свете Стефан боялся, что Эмили исчезнет из его памяти, как постепенно начали исчезать воспоминания о прошлых жизнях. Сейчас уже он едва ли мог детально вспомнить хоть одну. Каждая превратилась в роман, который он читал давним-давно и теперь помнил лишь его суть и не более.
Чтобы не забыть Эмили, Стефан начал с ней говорить. Каждый день понемногу.
— Октябрь в этом году выдался очень теплым и солнечным, — тихо произнес Стефан, сметая засохшие листья в кучку. — Через пару дней Хэллоуин, и только сегодня похолодало так, что я прикрыл распахнутые настежь окна, оставив небольшую щель, и достал шерстяной свитер.
Словно в подтверждении его слов задул холодный ветер, растрепав отросшие волосы Стефана и взметнув в воздух листья, что он так тщательно собирал.
Вздохнув, Стефан принялся снова сгребать в кучку разбросанные ветром листья.
— Еще я купил в лавку новый автомат, в котором кофе намного вкуснее. Посетители в восторге, однако твои друзья-высшие теперь околачиваются в лавке с утра до ночи, распивая кофе. О, а еще Жан сегодня впервые за все эти годы приготовил завтрак! Думаю, он окончательно пришел в себя.
Закончив мести, Стефан оперся на рукоять метелки и посмотрел в ясное голубое небо.
— Я верю, что ты не исчезла, Эм. И надеюсь, что ты меня слышишь. Я всегда буду ждать тебя, чтобы не случилось.
* * *
В небытии было странно. Эмили не чувствовала своего тела, ничего не видела и не ощущала. Казалось, что ее душа находилась в черной дыре, в которой не было ни времени, ни пространства.
Ей постоянно хотелось спать, и она засыпала — по крайней мере Эмили ощущала, как ее мысли обрываются, а сознание проваливается в нечто такое, что было похоже на сон, — однако каждый раз ее будил голос Стефана.
Он звал ее по имени, рассказывал о том, как проходит его жизнь без нее.
Эмили была уверена, что все это проделки ее сознания, однако унять голос Стефана в своей голове никак не могла — или же просто не хотела. Она цеплялась за него как за спасательный круг, в надежде не утонуть в глухой тьме, что окружала ее со всех сторон.
В последнее время голос Стефана становился все громче и громче, а сейчас он звучал так громко, будто юноша стоял совсем рядом.
— Еще я купил в лавку новый автомат, в котором кофе намного вкуснее, — довольно произнес он.
«Лучше бы купил себе машину. Неужели еще не устал ездить на работу на метро?», — подумала Эмили.
— Я верю, что ты не исчезла, Эм.
От этих слов Стефана, произнесенных так громко и четко, что-то в странном небытии Эмили изменилось. Будто по тьме пробежала трещинка. И стало чуть светлее.
— И надеюсь, что меня слышишь.
«Слышу», — подумала Эмили. — «Еще как слышу!»
Теперь она уже отчетливо видела перед собой небольшую паутинку света. Тьма и правда трескалась.
— Я всегда буду ждать тебя… — трещина стала толще и длиннее, грозя расколоть темноту надвое. — …чтобы не случилось.
Тьма разломилась, подобно яичной скорлупе, и на Эмили хлынул яркий солнечный свет. Зажмурившись, она потянулась к нему всем своим существом и мгновение спустя ощутила на коже холодный воздух, а на затылке и спине — легкое тепло солнечного света.
Эмили открыла глаза и увидела залитый солнечным светом бульвар Пале, кружащие по брусчатке осенние листья и почти голые деревья.
У книжной лавки «Ma fleur» поменялась вывеска — стала более современной и яркой. В основном же все осталось прежним. Вот только видеть растрепанного Стефана, возящегося с замком на входной двери, Эмили было непривычно. Осенние лучи солнца играли в его темных волосах, которые стали заметно короче.
— Лучше бы вместо вывески поменял дверь. — Эмили наконец-то решилась обозначить свое присутствие. Произнеся эту фразу, она замерла, гадая, как Стефан отреагирует на нее.
Его руки замерли над замком. Стефан медленно повернулся и встретился взглядом с Эмили. Оба молча смотрели друг на друга.
Наконец Стефан повернулся к Эмили всем телом и осторожно спросил:
— Это правда ты?
— Я еще сама не поняла до конца, но… — Эмили ущипнула себя за руку и поморщилась, — …кажется, это и правда я. Во плоти.
Раньше Эмили иначе воспринимала боль: раны едва болели, а такие щепки вообще не чувствовались. Да и ощущение окружающего ее мира раньше не было таким острым. Сейчас Эмили казалось, что небо ярче, солнце теплее и
Последние комментарии
3 часов 5 минут назад
12 часов 7 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад