Ваше Сиятельство 6 [Александр Валерьевич Маслов] (fb2) читать постранично, страница - 2

несколько дней я буду ждать нашей встречи во дворце, — сказала Охотница, садясь на стул рядом с кроватью. — Просто обратись ко мне, как будешь готов.

— К тебе во дворец с Ольгой? — наверное сейчас я задал очень глупый вопрос. Возможно, вопрос обидный для Артемиды, но у меня кружилась голова и эмоции раздирали так, что я больше не чувствовал ни боли, ни ядовитого холода.

— Зачем соединять земное и Небесное? — богиня вскинула бровь и улыбнулась, как бы намекая что наш прежний спор окончен в мою пользу, при этом остается неземная часть наших отношений, которые для нее важны.

Я поманил ее пальцем — сам бы не смог приподняться, к тому же Асклепий, зайдя с другой стороны кровати, уже колдовал над моим телом. Охотница потянулась ко мне, и я снова смог обнять ее, затем сказал:

— Я очень люблю тебя. И сегодня, с твоим приходом, этот день для меня стал счастливым. Наверное, самым счастливым за последнее время.

— Счастье и огорчения почти всегда рядом, как день и ночь. Я очень страдала, Астерий. Думала, что ты все-таки придешь в храм или хотя бы призовешь меня, чтобы мы могли объясниться. Для нас с тобой не замечать друг друга — это противоестественно и очень больно. Ты нужен мне, я это всецело осознала в последние дни. Поняла, когда мне стало не хватать тебя. Когда мысли, что время с каждым днем все больше разделяет нас, стали невыносимы. Я тебя тоже люблю, — она поцеловала меня в губы, даря трепетную волну блаженства.

— Но ты бы не пришла, если бы я не оказался на краю смерти? — спросил я, лаская ее серебряные волосы.

— Пришла бы. Я больше не могла выносить мысли, что ты отвернулся от меня, — она прижалась своей бархатистой щекой к моей. — Я вспоминала… — ее взгляд на миг метнулся к Афине, — вспомнила в эти дни то, что случилось, когда Одиссей вернулся домой. И лишь теперь поняла, как тогда было тяжело на сердце Ареты.

Охотница назвала Афину микенским именем, которое ей тоже нравилось и означало доблесть, но сейчас это звучало так неуместно, что Ясноглазая возмутилась:

— Ну, знаешь, не так уж я переживала. Было много других дел, кроме как ждать как к кому-то вернется совесть и память. Вообще, хватит говорить обо мне! — Афина уперлась ногой в грудь Арахны и выдернула копье. — Иначе я вспомню кое-что об Орионе! — Воительница рассмеялась.

— Вспоминай, пожалуйста. Мне нечего стыдиться, моя подруга, — ответила Охотница. — Я не скрываю, что у меня на сердце, — она встала, отодвинув стул. — Астерий, мы не можем быть здесь долго. Время уйти. Но будем приглядывать, чтобы ты не пострадал от прислужниц Геры. И я, и Афина не дадим этому больше случиться. Пожалуйста, выздоравливай скорее. Асклепий будет навещать тебя еще два дня.

— Дорогая моя, мне нужно найти путь во владения Геры. Помоги с этим, — я попытался приподняться и у меня получилось. Асклепий в самом творил чудеса. И разве может быть иначе, когда прошлый раз он воскресил меня, когда после удара Перуна, мое тело обгорело почти до костей.

— Нет, Астерий! — Артемида покачала головой. — Не думай об этом. Ты ничего не сможешь сделать ей, только причинишь боль и добавишь злости.

— Будь разумен. Разве тебе мало, что мы на твоей стороне и защищаем тебя? — Афина нахмурила брови. — Мы попытаемся образумить ее. Гермес нам поможет. Но если ты, Астерий, решишь сводить с ней счеты, то ничего хорошего не жди: все боги обратиться против тебя. Особенно Перун.

— Все и так против меня — так сказала Лето, — заметил я.

— Она соврала тебе. Надеюсь, сам догадаешься почему, — Воительнице переглянулась с Артемидой. — Окончим этот нехороший разговор. Быстрого тебе выздоровления!

Афина начала бледнеть, становиться прозрачной. Моя возлюбленная Охотница исчезла во вспышке света. Последним покинул палату врачующий бог.

Вот так… Меня такой поворот не устраивал. Советы богов, тем более Афины бывают мудры, но далеко не всегда. Я не собираюсь быть зависимым от их милости. Как бы не пытались остановить меня боги, Гера будет наказана. Наказана так, что ей больше не придет в голову пытаться свести со мной счеты. Боюсь ли я последующего гнева Перуна? И да, и нет. Да — потому, что в мои планы не входит окончательно и бесповоротно угробить тело Александра Петровича Елецкого. А такой расклад очень возможен, если в самом деле Перун объявит мне войну. Я очень не хочу, чтобы Ольга, мама, другие близкие люди лишились того, кого они считают мной. А нет — потому, что Перун должен понимать, что тогда ставки повышаются в разы, и убив меня в этом теле он может убить весь их Небесный покой и благополучие. Ведь тогда я буду мстить не только Гере. И еще кое-что: если верить Лето, то Громовержец запретил Гере трогать других людей, в усердии наказать меня. А она тронула: сегодня из-за ее вмешательства погибло четверо — это только те, о которых я знал.

Ольга… Чего она до сих пор стоит в коридоре?

— Оля! — призвал я громко. После стараний Асклепия голос снова стал моим, и сил уже столько, что я могу встать, хотя с трудом.

Наверное, моя