Redrum 2015 [Альфред Петрович Хейдок] (fb2) читать постранично, страница - 3

оценивающе разглядывают его сокамерники. На половине пути дыхание у него перехватило, и Егор перешел на бодрую рысцу, потом снова снизил темп. До отцовского гаража он добрел уже впотьмах и пешком. Включив свет, порылся в груде металла, вытащил из общей кучи и бросил в старый, потертый рюкзак ножовку, небольшой топорик и зачем-то — молоток. Вернулся домой уже без особой паники — подъехал на маршрутке.

Полицейских нарядов возле дома не оказалось, и Егор почти успокоился. Он постепенно привыкал к сложившейся ситуации.

Поднявшись на свой этаж, вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь. И услышал с порога гулкое, утробное похрюкивание, а затем — отчаянный хрип.

Звуки доносились из ванной. Там что-то копошилось. Замирая от ужаса, Егор выглянул, сделал шаг вперед… И в темном тесном коридорчике наскочил на что-то пухлое, мясное, в подтеках бурой, запекшейся крови и с чудовищной красной маской на лице.

Не помня себе, Егор завизжал и с налету всадил молоток в красную, налитую злобой морду чудовища. Раз, еще! Кровь и ошметки мяса брызнули во все стороны.

Егор продолжать колотить молотком, словно вознамерился приготовить отбивную. Он остановился, только когда глазные яблоки существа выпали из глазниц.

Тогда он выдохнул. И осмотрел себя: на куртке и штанах обнаружились сгустки крови, частички мозговой массы. Выругавшись, Егор затолкал тело в ванную, разделся сам, сложив запачканную одежду в полиэтиленовый пакет с мыслью: «Надо потом не забыть сжечь барахло».

Он вынул из рюкзака захваченную в гараже ножовку по металлу и несколько новых — еще в масле — полотен к ней. Он старался не думать о том, что будет делать дальше.

— Никаких мыслей! Просто делай свое дело, — сказал он вслух сам себе.

Это не прибавило ему уверенности, но он шагнул в ванную, и растолкав тело — жирное, дрожашее как студень — повернул его так, чтоб было удобней отпилить конечности. Ухватив покрепче инструмент, провел зубцами по руке… Надрез оказался слабым: на белой коже красным пунктиром проступили бисеринки крови.

Зажмурившись, Егор сдавил ножовку до боли в кулаке и приналег уже всерьез. Без всякой пощады. Кровь брызнула ему в лицо, а толстая мясистая рука очень скоро повисла на лоскуте кожи.

Не церемонясь, Егор дернул и оторвал руку от тела. Вид стен, залитых кровавыми подтеками, его уже не смущал. Уже наступила глубокая ночь; дело надо было заканчивать, да поскорее.

Проще всего было отделить голову; шейные позвонки, хрустнув, легко отделились от туловища. Голова — рыжая, лохматая, встрепанная — вместе с рукой отправилась в большой тазик на полу.

Тяжело вздохнув, Егор принялся за другую руку. Приподняв ее вверх, поднес лезвие к подмышке, надеясь отделить конечность вместе с плечом, однако плечо треснуло, а ножовка уперлась в сустав.

Промучавшись минут двадцать, Егор отрезал эту руку разделочным ножом. Хуже всего получилось с ногами. Когда он разбирался с ними, всю ванную усыпало ошметками мяса и костей — Егор так сильно бил топором, что грохот стоял на весь подъезд, но он не обратил на это внимания.

Каждый отделенный кусок трупа он тщательно обернул в пакет и замотал скотчем, в результате — все легко вместилось в большую спортивную сумку. Но главная проблема ждала впереди: туловище было слишком большим. Оно никуда не влезало. Не верилось, что его вообще можно будет куда-то запаковать.

Егор долго и безуспешно орудовал мясным ножом, но рассечь грудную клетку не удалось. А время шло, отмеряя часы… Молоточки в голове стучали. Тогда Егор набросился на мертвую тушу с молотком и, сокрушив череп и ребра, превратил все в бесформенную кучу фарша.

Он очень устал. Но мысль, что он уже на половине пути к свободе, придавала сил. Оглядев коридор, заставленный полиэтиленовыми сумками с мусорными пакетами внутри, Егор удовлетворенно вздохнул: все.

Осталось только замыть следы.

Густо опрыскав средством для чистки кафеля стены и пол, — да так, что от химии защипало глаза — Егор избавился от последних признаков преступления.

Когда он выбрался на улицу, нагруженный сумками и пакетами, в лицо ему ударили первые, еще холодные утренние солнечные лучи.

Тяжело ступая, Егор направился в сторону заброшенной воинской части неподалеку от дома. В детстве он со своими друзьями излазил тамошние здания вдоль и поперек; ему было точно известно, что вход в подвал под большой казармой завален всяким хламом: если сбросить сумки вниз, через отверстие в провалившемся полу здания — никто не найдет их. Никогда. Разве что каким-то чудом… Еще часть пакетов Егор зашвырнул в грязное озерцо в районе новостроек.

— Все! — выдохнул он, наблюдая, как сумки ушли на дно, скрывшись за слоем веток и водорослей. — Теперь успеть в технарь! И все будет хорошо!

Успел он аккурат к началу пары. Приятель Леха что-то забубнил, хвастаясь Егору, как вчера «нагибал школоту». Егору казалось — еще чуть-чуть, и он вырубится от