Уехал славный рыцарь мой… [Марина и Сергей Дяченко] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (17) »
* * *
— Госпожа, путник у ворот. Пустить? — Кто таков? — Монах. — Взвесьте. Слуга удалился. Я отложила вышивание. Умылась из фонтана. Накинула вуаль. Неторопливо, чтобы не выказать любопытства, прошла во двор поглядеть. Монах был совершенно безобиден, по крайней мере, снаружи. В момент моего появления он как раз стоял на весах, и показания гирь вполне отвечали тому, что видели глаза: коренастый и тучный мужчина, видавший лучшие времена. Обвисшие щеки. Сожженная солнцем кожа. Линялая коричневая ряса. Монах как монах. — Входите, отец. Сойдя с весов, он благословил меня чуть дрогнувшей рукой. — Уверяю вас, я не несу в себе ничего такого… что могло бы представлять опасность. Я человек из костей и мяса. — Знаю, отец. Входите и разделите со мной мою скромную трапезу. Смеркалось. Я велела принести свечи. Монах был голоден, и только деликатность удерживала его от жадного чавканья за обильно накрытым столом. Я не заводила разговора, чтобы не ставить гостя в неловкое положение — а то как бы он разговаривал с набитым ртом?! — Сеньора, — сказал он, вытирая губы салфеткой, — я не устаю благодарить Господа за то, что он привел меня к вашему дому сегодня вечером. Усталость, голод и жажда — пустяки… в сравнении с тем, что я едва не остался на ночь без крова! — В этих местах бывают моховые звезды, — сообщила я. — В этих местах, моя сеньора, бывают совершенно ужасные вещи — и по ночам, и среди бела дня. Вы заметили — здешние поселяне ни во что не ставят имя Господне? — Отец, я не вожу дружбу с поселянами. — Простите, я не то имел в виду, — он откинулся на спинку кресла, на вислых щеках его появился румянец, и я впервые заметила, что он вовсе не стар. — Я брожу от селения к селению, собираю подаяние, моя сеньора. Чем дальше — тем безнадежнее… Я помню времена, когда во имя Его совершались подвиги. Я помню великана, которого одолел Паис, Всемирный рыцарь, у стен нашего монастыря — одним только именем Господним! Он так и не встал — великан, я имею в виду. Мы распилили и сняли, что смогли, а остальное с превеликим трудом погрузили на повозки и оттащили в овраг. Распределительный щит с того великана стоял в монастыре до прошлого года — тогда уже поломался в последний раз, и пришлось его выбросить. Вы представляете, моя сеньора? — С трудом, — сказала я. Мона опустил голову: — Мне тоже с трудом верится. Где теперь Паис? Они забыли Господа, и во имя Его нельзя совершить не то что подвига — мелкого благодеяния… Он хотел еще что-то сказать, но передумал и снова взялся за еду. — Я не так богата, как прежде, — сказала я. — Мой рыцарь отправился в странствия, я жду его и буду ждать, сколько понадобится, но может быть, вы примете от меня хотя бы канистру солярки? Он взглянул на меня поверх блюд и кувшинов, его глаза блеснули, оказавшись вдруг ясно-голубыми: — О сеньора… Канистра солярки — королевский подарок по нынешним временам. Да благословит вас Господь! Я подумала, что он — в высшей степени приятный и искренний человек.* * *
— Значит, ваш сеньор в отъезде? — спросил монах, когда после ужина мы сидели во внутреннем дворике, попивая вино из деревянных кубков и слушая шелест фонтана. Я курила трубку. — Он странствует, — коротко отозвалась я. — Он посвящает свои подвиги вам, — тихо сказал монах. Не спросил, но констатировал. — Да. — В юности, — он вздохнул, — я тоже был рыцарем… — Правда? — Сейчас в это трудно поверить. Я отправился совершать подвиги во имя справедливости. Несколько мелких поединков прошло хорошо, но потом… Потом меня вышибли из седла и едва не убили — во имя дамы, моя сеньора, во имя прекрасной дамы. Я отнес ей мои доспехи и все мое имущество, как пожелал того победитель и как велит традиция… и постригся в монахи. И только много лет спустя мне открылась мудрость- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (17) »
Последние комментарии
1 час 53 минут назад
4 часов 24 минут назад
4 часов 32 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад